Глава девятая

Поиски в квартире Котова продолжались до самого утра. Двое опытнейших оперативников просматривали, обшаривали и обстукивали сантиметр за сантиметром. Лучшая розыскная собака в наморднике из металлической сетки обнюхивала каждый предмет, каждую щёлку. Бутылка, в которой хозяин видел «гномика» была направлена в лабораторию, где над ней колдовали поднятые из постелей эксперты.

Сам Яблочкин сидел за столом и постепенно, по мере поисков, приходил в отчаяние. Опустив глаза, он смотрел на захламлённую поверхность стола и на маленькую бумажку, которая, он сам ещё не понимал почему, привлекала его внимание. Наконец, он взял эту бумажку, величиной с почтовую марку, и поднёс к лампе.

И тут его словно тряхнуло: поверхность была испещрена микроскопическими рукописными строчками.

— Лупу! — крикнул Яблочкин, и ему в руку немедленно сунули лупу.

Жадно проглатывая строчку за строчкой, Яблочкин ознакомился с содержанием записки.

Не будем приводить её полностью; Петя обращался к родителям и просил у них прощения за то, что скрывается от них и от всех, что это связанно с невероятными обстоятельствами, о которых он пока не может ничего рассказать. Он надеется, что рано или поздно всё благополучно разрешится, и он живой и невредимый вернётся под родительский кров.

В специальной приписке для Яблочкина он писал:

«Товарищ милиционер, вы знаете почти всё и обещали мне помогать. В эту квартиру я попал случайно, а теперь в футляре с саксофоном попытаюсь перебраться в другое место, где есть телефон с кнопочным набором. Вы меня ищете, а значит, рано или поздно найдёте эту записку. Но всё-таки ещё раньше я постараюсь вам позвонить.

Прошу вас отрезать часть записки, предназначенную маме и папе и увеличить её до размеров нормального почерка».

Яблочкин устало откинулся.

— Можете прекратить обыск, его здесь нет, — проговорил он с любопытством смотревшим на него оперативникам. — Его не надо ловить, он сам ищет встречи со мной.