ЁЖИКИНА ГОРА
Давно уже Ёжик не видел такого большого неба. Давно уже не было такого, чтобы он вот так останавливался и замирал. И если кто у него спрашивал, зачем он останавливается, отчего замирает. Ёжик всё равно бы ни за что не смог ответить.
— Ты куда глядишь, Ёжик? — спросила Белка.
— А, — сказал Ёжик. И махнул лапой.
— Ты что там увидел? — спросил Муравей.
— Молчит, — сказала Белка.
— Задумался, — проворчал Муравей и побежал по своим делам.
А Ёжику вдруг показалось, что он впервые увидел этот лес, этот холм, эту поляну.
Что никогда-никогда до этого ничего подобного он не видал.
«Как же так? — думал Ёжик. — Ведь я столько раз бежал по этой тропинке, столько раз стоял на этом холме».
И деревья были такие необыкновенные — лёгкие, сквозящие, будто сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ёжик не узнавал знакомые с детства места.
— Что же это? — бормотал Ёжик. — раньше не видел всего?
И птицы, те немногие птицы, что остались в лесу, казались теперь Ёжику необыкновенными.
«Это не Ворона, это какой-то Орёл кружит над лесом, — думал Ёжик. — Никогда не видел такой огромной птицы».
— Всё стоишь? — спросил Муравей. — Я уже вон какую соломину оттащил, а он всё стоит.
— Не мешай ему, — сказала Белка. — Он думает.
— Думает, думает, — проворчал Муравей. — Что бы стало в лесу, если б все думали.
— Подумает, и всё, — сказала Белка. — Не мешай.
— Все вы бездельники, — сказал Муравей. — Все вы друг за дружку горой. — И убежал.
А Ёжик про себя поблагодарил Белку, потому что он слышал разговор где-то далеко-далеко, будто говорили на облаках, а он — на дне моря.
«Какая она добрая, — подумал о Белке Ёжик. — Почему я раньше никогда её не встречал?»
Пришёл Медвежонок.
— Ну что? — сказал он. — Что делать будем?
Ёжик смотрел на лес, на холм, на Ворону, кружащую за рекой, и вдруг понял, что ему так не хочется отвечать, так не хочется спускаться со своей горы... И он стал благодарно думать о том, по чьей доброте на этой горе оказался.
ПТИЦА
Всё лето Заяц плёл верёвку, и к осени она у него стала длиной до неба.
«Приделаю крючок, — думал Заяц, — заброшу на звезду и...»
Прибежала Белка:
— Ты что делаешь, Заяц?
— Верёвку сплёл, — сказал Заяц.
— А зачем?
— Залезу на небо, — сказал Заяц.. — Хочешь, тебя возьму с собой?
— Возьми, — сказала Белка. Ночью высыпали звёзды.
Заяц забросил крючок на самую большую звезду, и верёвка тонкой паутинкой протянулась от земли до неба.
— Лезь, — сказал Заяц.
— А ты?
— Я за тобой.
И Белка побежала на небо.
Заяц полез следом, но он не умел лазать по верёвке, и поэтому сильно отстал.
— Ты где? Лезь скорее! — кричала Белка из темноты. А Заяц лез и лез и уже стал уставать.
— Где же ты? — торопила Белка. Она давно забралась на звезду и ждала Зайца. А Заяц раскачивался посерёдке, между небом и землёй, и у него не было больше сил ни лезть вверх, ни спуститься на землю.
— Ну что ты там? — спросила из темноты Белка.
— Сил нет. Не могу, — сказал Заяц.
— Ты — как по веточке, как по веточке, — сказала Белка.
Заяц раскачивался во тьме, уши его трепал ночной ветерок, он видел далеко внизу родной лес, а вверху — большую звезду и понимал, что сейчас разожмёт лапы и упадёт.
«Всё лето плёл верёвку, — горестно думал Заяц, — и вот...»
— Эй! — вдруг услышал он знакомый голос с земли. — Кто там висит? И другой знакомый голос ответил:
— Далеко. Не видно.
— Как ты думаешь, Ёжик, кто там может быть?
— Птица, — сказал Ёжик.
— Какая же птица висит посреди неба? «Редкая», — хотел сказать Заяц. Но промолчал.
— Это Заяц! — крикнула со звезды Белка. — Полез на небо и вот застрял.
— Медвежонок, его надо спасать!
— Спасите меня, — тихо сказал Заяц.
— С каких это пор Зайцы стали лазать по небу? — проворчал Медвежонок и дёрнул за верёвку.
— Ой, — тихо сказал Заяц.
— Как будем спасать? — спросил Ёжик.
— Сейчас, — сказал Медвежонок. И убежал.
— Заяц! — крикнул Ёжик. — Это ты?
— Я, — тихо сказал Заяц.
— Не слышу!
— Я, — погромче сказал Заяц, потому что, если бы он крикнул совсем громко, он бы упал.
— Это он, он! — крикнула со звёзды Белка.
— Держись, Заяц! — крикнул Ёжик. — Медвежонок что-то придумал! И тут вернулся Медвежонок с простынёй.
— Держи, — сказал он. И дал два конца Ёжику. — Заяц! — закричал в темноту Медвежонок. — Прямо под тобой мы растянули простыню, слышишь? Прыгай!
— Я боюсь, — сказал Заяц.
— Он боится! — крикнула Белка. Ей со звёзды было слышнее.
— Прыгай, кому говорят! — ещё громче крикнул Медвежонок, и, откинувшись назад, они с Ёжиком, как могли, растянули простыню. — Ну!
— Прыгай! — крикнула Белка. Заяц разжал лапы и полетел, полетел, полетел, только чёрный ночной ветер засвистал между ушами.
«Где ж простыня? Где же земля?» — думал Заяц и не знал, что он, как большая птица с широкими крыльями, летит над землёй и уже не может упасть.
ТЁПЛЫМ ТИХИМ УТРОМ ПОСРЕДИ ЗИМЫ
ВОЛЬНЫЙ ОСЕННИЙ ВЕТЕР
Ни свет ни заря к Ёжику с Медвежонком прибежал Заяц.
— Эй! — закричал он. — Эгей! Эге-ге-гей!
— Ну что? Говори, — сказал Медвежонок.
— Эге-ге-ге-ге! — вопил Заяц.
— Да говори же! — Ёжик начал сердиться.
— Эге-ге-ге-ге! Ге-гей! Ге-гей! — И Заяц убежал.
— Чего это он?
— Не знаю, — сказал Медвежонок. А Заяц птицей летел по лесу и вопил истошным заячьим голосом.
— Что с ним? — спросила Белка.
— Понять не могу, — сказал Муравей. А Заяц сделал полный круг и снова выбежал на медвежью поляну.
— Скажешь или нет? — крикнул Медвежонок. Заяц вдруг остановился, замер, встал на задние лапы и...
— Ну же! — крикнул Ёжик.
— Ха-ха-ха-ха-ха! — расхохотался Заяц и понёсся со всех ног прочь.
— Может, он с ума сошёл, с ума сошёл, с ума сошёл? — тараторила Сорока.
— Да нет, он в своём уме, в своём уме, в своём уме! — долбил Дятел.
И только Заяц ни у кого ничего не спрашивал, никому ничего не говорил, а вольный, как ветер,
летел по лесу.
— Знаешь, — сказал Медвежонок. — Мне кажется, он вообразил себя... ветром. Он мне как-то сказал:
«Представляешь, Медвежонок, если я стану ветром?»
— Это здорово, — сказал Ёжик. — Только Заяц никогда до такого не додумается. И ошибся.
Потому что Заяц в этот лёгкий солнечный день действительно с утра почувствовал себя вольным осенним ветром, летящим по полям и лесам.
МЫ БУДЕМ ПРИХОДИТЬ И ДЫШАТЬ
Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже вороны не летали, — вот какой был пустой лес.
— Ну всё, готовься к зиме, — сказал Медвежонок.
— А где птицы? — спросил Ёжик.
— Готовятся. Утепляют гнёзда.
— А Белка где?
— Дупло сухим махом выкладывает.
— А Заяц?
— Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.
— Вот глупый, — улыбнулся Ёжик.
— Я ему сказал: перед зимой не надышишься.
— А он?
— Надышу, говорит. Буду дышать и дышать.
— Айда к нему, может, чем поможем. И они отправились к Зайцу.
Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны — дом Ёжика, с другой — дом Медвежонка, а с третьей — нора Зайца.
— Вот, — сказал Медвежонок. — Здесь. Эй, Заяц! — крикнул он.
— А, — глухо донеслось из норы.
— Ты что там делаешь? — спросил Ёжик.
— Дышу.
— Много надышал?
— Нет ещё. Половиночку.
— Хочешь, мы подышим сверху? — спросил Медвежонок.
— Не получится, — донеслось из норы. — У меня — дверь.
— А ты сделай щёлочку, — сказал Ёжик.
— Приоткрой чуть-чуть, а мы будем дышать, — сказал Медвежонок.
— Бу-бу-бу, — донеслось из норы.
— Что?
— Сейчас, — сказал Заяц. — Ну, дышите!
Ёжик с Медвежонком легли голова к голове и стали дышать.
— Ха!.. Ха!.. — дышал Ёжик.
— Ха-а!.. Ха-а!.. — дышал Медвежонок.
— Ну как? — крикнул Ёжик.
— Теплеет, — сказал Заяц. — Дышите.
— А теперь? — через минуту спросил Медвежонок.
— Дышать — нечем, — сказал Заяц.
— Выходи к нам! — крикнул Ёжик.
— Дверь закрой и вылазь!
Заяц хлопнул дверью и вылез наружу.
— Ну как?
— Как в бане, — сказал Заяц.
— Вот видишь, втроём-то лучше, — сказал Медвежонок.
— Мы теперь всю зиму будем к тебе приходить и дышать, — сказал Ёжик.
— А будешь замерзать, приходи ко мне, — сказал Медвежонок.
— Или ко мне, — сказал Ёжик.
— Спасибо, — сказал Заяц. — Я обязательно приду. Только вы ко мне не ходите, ладно?
— Да почему?..
— Следы, — сказал Заяц. — Натопчете, и тогда кто-нибудь меня обязательно съест.
ЛИСИЧКА
Это был необыкновенный осенний день! Было столько синевы, столько огненных листьев, столько солнца, что к вечеру Медвежонок заплакал.
— Ты чего это? — спросил Ёжик.
— Не знаю, — сказал Медвежонок. — Плакать хочется.
— Да ты посмотри...
— Я видел, — сказал Медвежонок. — Потому и плачу.
— Чего ж здесь плакать? Радоваться надо, — сказал Ёжик.
— Я от радости плачу, — сказал Медвежонок.
— Разве от радости плачут?
— Ещё бы! — И Медвежонок разрыдался.
— Успокойся, что ты! — Ёжик погладил Медвежонка лапой. — Завтра снова будет солнце, и снова будут лететь листья, и улетать птицы.
— Улетать, — всхлипнул Медвежонок. И разревелся ещё пуще.
— Но они прилетят, — сказал Ёжик. — Они вернутся. Пройдёт зима, снег растает, и они вернутся.
— Зима. — Медвежонок горько плакал и весь вздрагивал.
— Ну да, зима. Но она пройдёт, и всё будет снова.
— Не хочу! Не хочу, слышишь?
— Чего ты не хочешь?
— Чтобы всё уходило, улетало! — крикнул Медвежонок.
— Это же ненадолго, — сказал Ёжик. — Ты же сам знаешь. А как красиво зимой!
— Зимой я тоже буду плакать.
— Зимой? Да почему?
— Мне будет её жалко. — И Медвежонок уже так расплакался, что Ёжик понял: словами здесь не поможешь.
— Бежим! — крикнул он.
— Куда? — поднял зарёванные глаза Медвежонок.
— Бежим, говорю! — И Ёжик схватил Медвежонка за лапу и потащил в лес.
— Куда ты меня тащишь?!
Они пробежали мимо старой сломанной берёзы, перешли по сгнившему мостку ручей, перелезли через срубленную осину и, петляя между горелых пней, поднялись в гору.
— Смотри! — сказал Ёжик и показал Медвежонку гриб-лисичку.
Маленький золотой гриб, поджав коленки, в сумерках сидел во мху.
— Видишь? — сказал Ёжик. — У него нет ни папы, ни мамы, ни Ёжика, ни Медвежонка, он совсем один — и не плачет.
НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ ТАК, ЁЖИК
— Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, — сказал Медвежонок. Ёжик кивнул.
— Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя всегда.
Ёжик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.
— Ну что ты молчишь?
— Я верю, — сказал Ёжик.
Ёжик провалился в волчью яму и просидел там неделю. Его случайно нашла Белка: она пробегала мимо и услышала слабый Ёжикин голос.
Медвежонок неделю искал Ёжика по лесу, сбился с ног и, когда к нему прибежала Белка, вытащил Ёжика из ямы и принёс домой.
Ёжик лежал, по самый нос укрытый одеялом, и глядел на Медвежонка тихими глазами.
— Не смотри на меня так, — сказал Медвежонок. — Не, могу, когда на меня так смотрят.
Ёжик закрыл глаза.
— Ну вот, теперь ты как будто умер. Ёжик открыл глаза.
— Улыбнись, — сказал Медвежонок.
Ёжик попробовал, но у него слабо получилось.
— Сейчас я тебя буду поить бульоном, — сказал Медвежонок. — Белка принесла свежих грибков, я сварил бульон.
Он налил бульон в чашку и приподнял Ёжику голову.
— Нет, не так, — сказал Медвежонок. — Ты садись.
— Не могу, — сказал Ёжик.
— Я тебя подушкой подопру. Вот так.
— Мне тяжело, — сказал Ёжик.
— Терпи.
Медвежонок прислонил Ёжика спиной к стене и подоткнул подушку.
— Мне холодно, — сказал Ёжик.
— Сичас-сичас. — Медвежонок взобрался на чердак и обложил Ёжика тулупом. — Как ты не замёрз? Ночи-то какие холодные! — приговаривал Медвежонок.
— Я прыгал, — сказал Ёжик.
— Семь дней?
— Я ночью прыгал.
— Что ж ты ел?
— Ничего, — сказал Ёжик. — Ты мне дашь бульону?
— Ах, да! Пей, — сказал Медвежонок.
Ёжик сделал несколько глотков и закрыл глаза.
— Пей-пей!
— Устал, — сказал Ёжик.
— Нет, пей! — И Медвежонок стал поить Ёжика с ложечки.
— Не могу больше.
— За меня!
Ёжик хлебнул.
— За Белочку!
Ёжик выпил.
— За Зайца! Он знаешь как помогал!
— Погоди, — сказал Ёжик. — Передохну.
— Выпей за Зайца, он старался..
Ёжик глотнул.
— За Хомячка!
— А Хомячок что сделал?
— Ничего. Каждый день прибегал и спрашивал.
— Пусть подождёт. Сил нет, — сказал Ёжик.
— Иногда и утром прибегал, — сказал Медвежонок. — Съешь ложечку.
Ёжик проглотил.
— А теперь — за Филина!
— Филин-то при чём?
— Как? Нет, за Филина ты выпьешь три ложки.
— Да почему?
— Да я на нём три ночи летал. Тебя искали.
— На Филине?
— Ну да!
— Врёшь, — сказал Ёжик.
— Чтоб мне с места не сойти!
— Да как ты на него взобрался?
— Он знаешь какой крепкий? Сел на шею и полетел. Ты бы видел, как Заяц, нас испугался.
— Как?
— Вот выпей — скажу.
Ёжик выпил подряд три ложки и снова закрыл глаза.
— Как? — спросил он.
-— Что?
— Как Заяц вас испугался?
— А! Заяц? Представляешь? Я лечу. А тут — он. Давай ещё ложечку. Слышишь, как пахнет? Ух!
Ёжик выпил.
— Ну вот. Сидит, ушами вертит. Тут мы.
— С Филином?
— Ага. Он ка-ак подскочит, ка-ак побежит! Филин чуть на дерево не налетел. Давай за Филина.
— Нет. Уже совсем не могу, — сказал Ёжик. — Давай я лягу.
Медвежонок уложил Ёжика на прежнее место и укрыл тулупом.
— Ну как, — спросил Медвежонок, — тепло?
— Угу, — сказал Ёжик. — А про Филина придумал? Говори.
— Да что ты? Вот выздоровеешь, вместе полетаем.
— Полетаем, — еле слышно пробормотал Ёжик, засыпая.
КАК ЁЖИК С МЕДВЕЖОНКОМ ПРИСНИЛИСЬ ЗАЙЦУ
По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.
— Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, — сказал Заяц.
— А Ёжик?
— Ёжик тоже хороший, но ты — лучше всех!
— Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?
— Я сегодня проснулся и понял, — сказал Заяц, — что лучше, тебя нет на свете.
Вошёл Ёжик.
— Здравствуй, Медвежонок! — сказал он. — Здравствуй, Заяц! Вы чего сидите в доме — на улице снег!
— Я собрался идти к тебе, — сказал Медвежонок. — А тут прибежал он и говорит, что я лучше всех.
— Верно, — сказал Ёжик. — А ты разве не знал?
— Правда, он самый лучший? — сказал Заяц.
— Ещё бы! — Ёжик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. — Давайте чай пить! Стали пить чай.
— Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, — сказал Заяц. — Будто я остался совсем один в лесу.
Будто никого-никого нет — ни птиц, ни белок, ни зайцев, — никого. «Что же я теперь буду делать?» — подумал я во сне. И пошёл по лесу.
А лес — весь в снегу и — никого-никого. Я туда, я сюда, три раза весь лес обежал, ну, ни души, представляете?
— Страшно, — сказал Ёжик.
— Ага, — сказал Медвежонок.
— И даже следов нет, — сказал Заяц. — А на небе — вата.
— Как — вата? — спросил Ёжик.
— А так — ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.
— Откуда ты знаешь, что глухо? — спросил Медвежонок.
— А я кричал. Крикну и прислушаюсь... Глухо.
— Ну! Ну! — сказал Ёжик.
— И тут... И тут...
— Что?
— И тут... Представляете? Из-под старого пня, что на опушке...
— За холмом?
— Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез...
— Ну же! — сказал Медвежонок.
— Ты, — сказал Заяц. — Медвежонок!
— Что ж я там делал, под пнём?
— Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?
— А что я сделал?
— Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал «Не горюй, Заяц, все мы — одни». Подошёл ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб... И так мне сделалось хорошо, что я — заплакал.
— А я? — спросил Медвежонок.
— И ты, — сказал Заяц. — Стоим и плачем.
— А я? — спросил Ёжик.
— А тебя не было, — сказал Заяц. — Больше никого не было. Представляешь? — Заяц обернулся к Медвежонку. — Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.
— Так не бывает, — сказал Ёжик. — Я обязательно должен был появиться.
— Так это же во сне, — сказал Медвежонок.
— Всё равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу — вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и не стал мешать.
— Не было тебя, — сказал Заяц.
— Нет, был.
— Не было!
— А я говорю — был! — сказал Ёжик. — Просто я не хотел мешать вам плакать.
— Конечно, был, — сказал Медвежонок. — Я его видел краем глаза.
— А что же мне не сказал? — сказал Заяц.
— А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И потом — чего говорить-то? Ёжик, он ведь всегда со мной.
— А по-моему, мы всё-таки были одни, — сказал Заяц.
— Тебе показалось, — сказал Ёжик.
— Примерещилось, — сказал Медвежонок.
— А если так, что у меня с собой было?
— А у тебя с собой что-нибудь было?
— Ага.
— Мешочек, — сказал Ёжик.
— С морковкой, — сказал Медвежонок.
— Правильно! — сказал Заяц. — Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!
ВОРОН
Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал верхушки деревьев.
Трава, неопавшие листья, ветви — всё поблёкло, посветлело от холода.
Но лес стоял ещё большой, красивый, только пустой и печальный.
Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. «Опять зима, — думал Ворон. — Опять снегом всё заметёт, завьюжит; ёлки заиндевеют; ветки берёз станут хрупкими от мороза. Вспыхнет солнце, но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только мы, вороны.
Летать и каркать».
Надвинулись сумерки.
«Полетаю», — подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с насиженного места.
Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча выбирая дорогу между деревьев.
«Никого, — вздыхал Ворон. — Куда они все попрятались? « И действительно, лес был пуст и сир.
— Сер-р-р! — вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди поляны и медленно повернул голову с синими глазами.
— Ворона, — сказал Ёжику Медвежонок.
— Где?
— Вон на пне.
Они сидели под большой ёлкой и глядели, как лес заливают серые сумерки.
— Пойдём с ней поразговариваем, — сказал Ёжик.
— А что ты ей скажешь?
— А ничего. Позову чай пить. Скажу: «Скоро стемнеет. Пойдёмте, Ворона, чай пить».
— Идём, — сказал Медвежонок. Они вылезли из-под ёлки и подошли к Ворону.
— Скоро стемнеет, — сказал Ёжик. — Ворона, идёмте чай пить.
-— Я Вор-р-рон, — медленно, хрипло сказал Ворон. — Я чая не пью.
— А у нас — малиновое варенье, — сказал Медвежонок.
— И грибки!
Ворон смотрел на Ёжика с Медвежонком старинными, каменными глазами и думал: «Э-хэ-хэх!..»
— Я чая не пью, — сказал он.
— Мёдом угощу, — сказал Медвежонок.
— А у нас и брусника, и клюковка, — сказал Ёжик. Ворон ничего не сказал.
Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с распростёртыми крыльями он казался таким огромным, что Ёжик с Медвежонком даже присели.
— Вот это птица! — сказал Медвежонок. — Будет она с тобой чай пить!
— Это он, Ворон, — сказал Ёжик.
— Всё равно птица. «Позовём, позовём!» — передразнил он Ёжика. — Позвали.
— Ну и что? — сказал Ёжик. — Он привыкнет. Представляешь, всё один и один. А в следующий раз — обязательно согласится...
Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далёкие огоньки и почти ни о чём не думал, только широко и сильно подымал и опускал крылья.
ЕСЛИ МЕНЯ СОВСЕМ НЕТ
Ещё совсем немного — и загорятся звёзды, и выплывет месяц и поплывёт, покачиваясь, над тихими осенними полями. Потом месяц заглянет в лес, постоит немного, зацепившись за верхушку самой высокой ёлки, и тут его увидят Ёжик с Медвежонком.
— Гляди, — скажет Ёжик.
— Угу, — скажет Медвежонок. А месяц подымется ещё выше и зальёт своим холодным, тусклым светом всю землю.
Так было каждый вечер в эту ясную холодную осень. И каждый вечер Ёжик с Медвежонком собирались то у Ёжика, то у Медвежонка и о чём-нибудь говорили. Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:
— Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть! Медвежонок кивнул.
— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
— А ты где?
— А меня нет.
— Так не бывает, — сказал Медвежонок.
— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один.
Ну что ты будешь делать?
— Пойду к тебе.
— Куда?
— Как — куда? Домой. Приду и скажу: «Ну что ж ты не пришёл, Ёжик?» А ты скажешь...
— Вот глупый! Что же я скажу, если меня нет?
— Если нет дома, значит, ты пошёл ко мне. Прибегу домой. А-а, ты здесь! И начну...
— Что?
— Ругать!
— За что?
— Как за что? За то, что не сделал, как договорились.
— А как договорились?
— Откуда я знаю? Но ты должен быть или у меня, или у себя дома.
— Но меня же совсем нет. Понимаешь?
— Так вот же ты сидишь!
— Это я сейчас сижу, а если меня не будет совсем, где я буду?
— Или у меня, или у себя.
— Это, если я есть.
— Ну, да, — сказал Медвежонок.
— А если меня совсем нет?
— Тогда ты сидишь на реке и смотришь на месяц.
— И на реке нет.
— Тогда ты пошёл куда-нибудь и ещё не вернулся. Я побегу, обшарю весь лес и тебя найду!
— Ты всё уже обшарил, — сказал Ёжик. — И не нашёл.
— Побегу в соседний лес!
— И там нет.
— Переверну всё вверх дном, и ты отыщешься!
— Нет меня. Нигде нет.
— Тогда, тогда... Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!»,
и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-к!..» Вот.
— Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?
— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?
— Нет, ты — есть; а вот меня — нет. Медвежонок замолчал и нахмурился.
— Ну, Медвежонок!.. Медвежонок не ответил.
Он глядел, как месяц, поднявшись высоко над лесом, льёт на них с Ёжиком свой холодный свет.
ТЁПЛЫМ ТИХИМ УТРОМ ПОСРЕДИ ЗИМЫ
«Бывает же — топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: вот она какая, большая зима!
И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далёкий какой-то, очень знакомый звук. Что же это?
И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо — лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима?
Тогда сбегаешь с крыльца и видишь... лужу.
Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идёт пар. Что же это? А это ночью прошёл дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью».
Вот как думал Медвежонок тихим тёплым утром посреди зимы.
«Что же теперь делать? — думал «Медвежонок. — Топить печку или нет? Щипать на растопку лучинки или не надо? И вообще как это так — опять лето?»
И Медвежонок побежал к Ёжику посоветоваться. Ёжик ходил вокруг своего дома в глубокой задумчивости.
— Не понимаю, — бормотал Ёжик, — как это так — ливень посреди зимы? И тут прибежал Медвежонок.
— Ну что? — ещё издали крикнул он.
— Что-что? Печку затопил? — спросил Ёжик.
— Нет, — сказал Медвежонок.
— Лучинок нащипал?
— Не-а, — сказал Медвежонок.
— А что же ты делал?
— Думал, — сказал Медвежонок.
— Я тоже.
И они стали ходить вокруг Ёжикиного дома и думать вместе.
— Как ты думаешь, — сказал Ёжик. — Если прошёл дождь и теперь туман, может ещё быть мороз?
— Не думаю, — сказал Медвежонок.
— Значит, если мороз быть не может, значит, может быть только тепло.
— Значит, — сказал Медвежонок.
— А чтобы было тепло — должно появиться солнце.
— Должно, — сказал Медвежонок.
— А когда солнышко, хорошо быть на реке.
— Я бы в жизни не догадался, — сказал Медвежонок.
— Тогда давай возьмём и позавтракаем у реки, — предложил Ёжик.
— Угу, — сказал Медвежонок.
И они сложили в корзину грибы, мёд, чайник, чашки и пошли к реке.
— Куда вы это идёте? — спросила Белка.
— К реке, — сказал Ёжик. — Завтракать.
— Возьмите меня с собой!
— Айда!
И Белка взяла орешков и чашку и поспешила следом.
— Идём, — сказал Медвежонок.
Выбежал из травы Хомячок.
— А я уж заснул, — сказал он. — А тут — вода! Куда это вы?
— Завтракать, к реке, — сказал Заяц. — Идём с нами!
— У меня еда с собой, — сказал Хомячок и постучал лапой по раздувшемуся мешку за щекой, — только чашки нету, — и пошёл следом.
Пришли к реке, развели костёр, сели завтракать. Выглянуло солнце. Солнце осветило реку, и тот берег, и завтракающих друзей. Туман растаял.
— Если б не дождь, — щурясь, сказал Хомячок, — так бы и не увиделись до весны.
— Если б не дождь, — сказала Белка, — уж так бы не попрощались.
— Если б не Ёжик, — сказал Медвежонок, — никто бы не догадался в такую теплынь позавтракать на реке.
А Ёжик, прикрыв глаза, пил чай, слушал тишину, птицу, вдруг тонко и чисто запевшую за рекой, и думал, что, если б не все они, зачем бы понадобилось тепло этому зимнему лесу?
КОНЕЦ
|
