Виктор Александрович Соснора р. 1936

День Зверя — Роман (1980, опубл. 1994)

«Евреи уехали в Израиль. / Олени убежали в Финляндию. / Рыба ушла в Японию. / В Столице остались инстанты и диссиденты. Они — боролись».

Так рассказывает о своем времени поэт, живущий в Ленинграде, который он называет Столицей. Впрочем, он все называет посвоему, переиначивая привычные слова, не ведая границ ни географических, ни хронологических. Утром он выходит из своей мансарды в Доме Балета по улице Зайчика Розы (т. е. Зодчего Росси) на Невский, нет — на Несский проспект. В одиннадцать часов там всплывает семиглавое чудовище Несси: «инстанты и диссиденты стоят на коленках и, кланяясь Несси, пьют: инстанты из чаши чести, запивая соусом совести, а у диссидента — стакан сатанинства, пьет, закусывая, жуя манжет. Пьют бормотуху... Там и сям раздаются Идеи!»

Себя самого поэт представляет так: «Я не ел 666 дней: я — пил. Я: Иван Павлович Басманов, мне 437 лет». Басманов — первый советник и клеврет Лжедмитрия, сохранивший ему верность до последней минуты, убитый с мечом в руке. Еще поэт называет себя Геометром, а молодых поэтесс, которые у него учатся, — геометристками. Они часто посещают его мансарду, по утрам он провожает очередную девицу и выпивает яйцо, которое лежит у него в холодильнике, всегда одно.

Поэту доступны чудеса. Вот он, «шагая шагами» по городу, доходит до моря им. св. Бельта (т. е. Балтийского моря) и, подобно Христу, идет по волнам. Но его окружают патрульными катерами и вынуждают выйти на берег. «Инстантам» не нужно чуда, они желают, чтобы поэт, как другие, рисовал их портреты, ведь на это они не жалеют «брюалей» (т. е. рублей). Они также лицемерно призывают поэта «исцелять» сограждан. Едва сдерживается поэт, чтобы не ахнуть «инстантов» «млатомбулатом — по башке». Но все же он исцеляет жуткого глухонемого пьяницу Зубикомлязгика, тот обретает слух и речь. Чем исцеляет? Своим собственным страшным видом, поскольку, как и многие вокруг, поэт пребывает в состоянии похмелья и выглядит еще ужаснее других.

«Сложен слог мой», — признается поэт и рассказывает читателям собственную «классическую новеллу» «Остров Патмос». На берегу моря, в палатках, обитает научная экспедиция из трех человек: Юля — специалист по дельфинам, Юлий — «отрок с теодолитом и альпенштоком, диссертант песчинок» и сам автор, он чертит «прутиком на песке, архимедствуя». Юля и Юлий любят друг друга. Юля занимается экспериментами для вооруженных сил, цель — сделать из дельфинов камикадзе. Дельфины умирают один за другим, и автору кажется, что все они совершают самоубийство. У Юлия есть собака Кристя, по требованию Юли он ее убивает, вызывая негодование автора. Ссора приводит к странной и жестокой дуэли: автор и Юлий по очереди прыгают с катера на железный кол. Один из них неизбежно погибнет, «второго полюбит Юля». Погибает Юлий. Юля дарит благосклонность победителю и отправляется в Столицу защищать диссертацию о дельфинах.

Басманов одинок: «К человеческой касте существ я не имею чести себя причислить. Я не человек, а кто я — не знаю». Поэта душат слезы, но плач его слышен лишь секретным службам, от имени которых его навещает начальник жандармов майор Милюта Скорлупко. На следующий день Басманова приглашает в гости высокопоставленная дама Титана Себастьяновна Суздальцева, как выясняется — полковник тайной канцелярии. Из дома «инстантов» Иван Павлович выходит через окно, к которому подают персональный «боинг».

По утрам поэт выходит из дома и посещает «Мороженицу», где «красномясая» Катя торгует алкогольными напитками, где пьют даже одеколон «Красная Москва». «Царюют в Столице лавочникикрасномясы. Вся власть у них». Поэт воздвигает Кате памятник «на Несском проспекте, между Эллипсеевским Гастрономом, Публичной Белибердекой, Дворцом Юниоров им. св. ДжоуляЛенца и Театром им. св. Йюшкина». Да, это тот самый памятник Екатерине II. Здесь поэт ежедневно наблюдает жизнь и нравы не меняющихся на протяжении столетий «кровинцев»: такое имя дал он своим соотечественникам, поскольку они «быстры на пролитие крови» и поклоняются Зверю.

Поэту вспоминаются разные истории. Вот «сентиментальная новелла» об «инстантеидологе», достигшем высоких чинов и жившем со своей молодой женой «от съезда к съезду». Жена изменяет ему с породистым псом, которого ревнивый супруг вероломно убивает. Вот история поэта X., «самородка», задушенного его женой Аленой Кулыбиной, тоже поэтессой. А вот история отважного героя М. Н. Водопьянова, пилотакосмонавта. После вынужденной посадки в апельсиновой роще он десять дней питался только апельсинами и теперь страдает странным нервным заболеванием: он мстит апельсинам, покупает, сдирает с них «шкуру живьем» и складывает в шкаф.

Постепенно мы узнаем и о судьбе самого поэта. О его жене Майе — капризной, непредсказуемой, таинственноженственной. О неверном друге химике Федоре, пытавшемся соблазнить Майю. О похотливом «эстете» Жене Жасьминском. О Льве Толстом — так назван отец Майи: этот «солдат Всех Войн, инстант Тайной Канцелярии» на старости лет сделался исключительным моралистом. Вконец запутавшись в жизни, Майя кончает с собой. «Мы убили Майю... Все мы убийцы», — говорит себе поэт, переживая гибель любимой женщины как собственную смерть. «Три дня я был мертв и вот воскрес». Воскрес, ибо в жизни поэта есть еще одно, особое измерение. В нем он абсолютно свободен и независим, ведет непрерывный диалог с Хлебниковым, Цветаевой, индийским математиком Раманужаном, танцовщиком Вацлавом Нижинским, жившим прежде в том же Доме Балета, где живет теперь поэт. «Завтра Вацлаву Нижинскому исполнится 30 лет и он сойдет с ума». Но за миг до безумия он (а вместе с ним и поэт) успевает сказать: «Я хочу любить, любить. / Я любовь, а не зверство. / Я не кровожадное животное. / Я есть человек. / Я есть человек».

Виктор Александрович Соснора р. 1936

      2. Концентрация и централизация капитала.
      Монополистические корпорации
      Концентрация производства и капитала находится в тесном взаимодействии. Закономерность, почти не знающая исключений, состоит в том, что процесс концентрации капитала, происходящий обычно не только путем накопления капитала, но и его централизации, т. е. объединения уже сложившихся капиталов, постоянно опережает концентрацию производства. В Японии это опережение особенно велико, и здесь концентрация капитала достигла исключительно высокого уровня.
      В 1975 г. в обрабатывающей промышленности насчитывалось 239,9 тыс. корпораций с общей суммой акционерного капитала 7,6 трлн. иен. На 957 из них — с капиталом свыше 1 млрд. иен — приходилось 70,4 % всего акционерного капитала. В том же году 232 корпорации с капиталом свыше 5 млрд. иен сосредоточили у себя 3,9 трлн. иен, т. е. более половины всей массы акционерного капитала. К началу 70-х годов возникли корпорации-гиганты с капиталом 100, 200 и даже 300 и 400 млрд. иен. Увеличение акционерного капитала во всех отраслях экономики в 60—70-х годах происходило главным образом на основе опережающего роста крупных корпораций с капиталом свыше 1 млрд. иен: в 1960 г. на их долю приходилось 56% капитала, в 1975 г. — 63,37. Концентрация капитала во все более крупных корпорациях ускоряла процесс монополизации японской экономики.
      Первоначально в послевоенный период увеличение Мощи крупнейших акционерных компаний шло на основе Высоких темпов их собственного накопления в процессе расширенного воспроизводства. 50—60-е годы были периодом становления новых корпораций, вследствие чего Централизация капитала шла сравнительно медленно
      Однако с конца 60-х годов положение начало изменяться. Перед лицом обострения международной конкуренции и в связи с ослаблением некоторых видов государственного протекционизма многие японские фирмы с целью противостоять иностранному капиталу встали па путь слияний, которые охватили даже крупные корпорации, в том числе с капиталом и активами свыше 1 млрд. ней.
      Слияния компаний в зависимости от характера инте грационных процессов условно делятся на горизонтальные, вертикальные и диверсификационные. Такое деление является условным потому, что горизонтальные слияния могут включать элементы вертикальной интеграции и диверсификации, точно так же как вертикальные слияния могут частично носить характер горизонтальных и диверсификационных. Главную роль в слиянии крупных корпораций с активами свыше 1 млрд. иен во второй половине 60-х годов играли горизонтальные слияния однородных по характеру выпускаемой продукции корпораций, на долю которых приходилась половина общего числа слияний крупных фирм, а также диверсификационные слияния компаний, на долю которых приходилось около 40% общего числа слияний крупных компаний. Это примерно вдвое меньше, чем в США и странах Западной Европы. Лишь 10% общего числа слияний крупных фирм относилось к вертикальным, т. е. к слияниям корпораций, занятых производством различных продуктов на разных стадиях производства конечного продукта В результате слияний произошли крупные изменения в масштабах капитала отдельных корпораций и их позиций па отраслевых рынках. В последующие годы в процессе централизации капитала выявились новые тенденции.