Карлуша на Луне

Глава одиннадцатая

Как Буравчик преодолел в себе мучительные

переживания в пользу одного миллиона фертингов

и перестал быть независимым журналистом

Этой же ночью Буравчик готовил к эфиру сенсационный выпуск передачи «Момент секретности». Он тщательно смонтировал все последние материалы, а затем снабдил их архивными вставками и собственными комментариями. Материал получался взрывной, и это было только начало… Но вот в первом же выпуске утренних новостей сообщили о событиях нынешней ночи в ресторане «Весёлый клоун». Встреча финансовых воротил и непонятный налёт перепутали Буравчику все карты. Теперь передача не могла выйти в эфир в прежнем виде. Всё, что он разведал с таким трудом, подвергая себя смертельной опасности, внезапно устарело и потеряло связь с сегодняшним днём. Необходимо было срочно и любой ценой разведать что-то о ночных переговорах и затем расставить все точки над «i»…

Буравчик стал лихорадочно перебирать в уме всех, кто имел какое-либо отношение к ночным событиям.

Крысс, Крысс… Они были знакомы по работе в «Давилонских юморесках». Крысс был редактором и часто хвалил Буравчика за хорошие материалы. Вспомнит ли он его сейчас?..

Буравчик в задумчивости грыз кончик карандаша, когда раздался звонок по местному телефону. Вахтёр с проходной сообщал, что Буравчика желает видеть некто господин Крысс.

— Что?! — закричал Буравчик. — Как вы сказали? Пропустите, пропустите его немедленно! — И он сам побежал навстречу нежданному гостю.

— Рад вас снова видеть, коллега, — сказал Крысс, когда оба вернулись в кабинет и уселись в кресла. — С интересом слежу за вашей творческой деятельностью. И в прессе, и на телевидении… Очень впечатляет, очень…

— Благодарю вас. — Буравчик расплылся в улыбке, удивляясь собственной угодливости. — Но и вы были в своё время выдающимся мастером своего дела. Ваши статьи, фельетоны, редакторская работа… Я всегда откровенно восхищался вашим умением повернуть тему нужным образом и вашим неподражаемым юмором.

Крысс поднёс руку к груди и слегка поклонился.

— Однако когда-нибудь в жизни наступает время, — произнёс он, подняв вверх указательный палец, — когда информационный бизнес перестаёт удовлетворять широкую, неординарную натуру… Не кажется ли вам, господин Буравчик, что такое время для вас уже наступило?

Буравчик растерялся. Он всё ещё не понимал, к чему клонит управляющий делами миллиардера Пупса.

— Работая на публику, — продолжал Крысс, — вы направляете свой талант в никуда, бесцельно распыляете его, получая взамен жалкую популярность и жалкие гроши. Но публика неблагодарна: как только она вами насытится и у неё появится новый кумир по части сенсационных разоблачений, про вас забудут. Вас даже никто не пожалеет, потому что вы для них бесцеремонный и циничный проныра, который всегда найдёт для себя какое-нибудь грязненькое, но хорошо оплачиваемое дельце. Вы останетесь без капитала и положения в обществе, в лучшем случае на должности редактора какой-нибудь дешёвенькой жёлтой газетёнки, в суете ежедневной текучки и в полнейшем забвении. Горение яркой звезды внешне эффектно, но — увы! — весьма быстротечно, господин Буравчик. Подумайте о своём будущем, пока не поздно, ведь вы очень смышлёный гном.

Буравчик не нашёлся что сказать и почесал карандашом за ухом.

— А между тем многие гномы очень ловко устраиваются в этой жизни, — продолжал Крысс своё мягкое давление.

— Конечно, господин Крысс, вам в жизни очень повезло.

— Я, конечно, не имел в виду себя, но раз уж вы сами заговорили… Знаете, почему мне повезло?

Буравчик пожал плечами.

— Потому что я не пытался угодить всем сразу. Я служил интересам одного-единственного, но достойного во всех отношениях гнома.

— Я понимаю, «Давилонские юморески» принадлежали господину Скарабею…

— Да, для многих это не являлось секретом. Господин Скарабей вкладывал в газету хорошие деньги, а я печатал добротные материалы, хорошо отражавшиеся на авторитете и благосостоянии господина Скарабея.

— Ничего не имею против, — согласился Буравчик.

Тут надо заметить, что и тот и другой предполагал наличие у собеседника портативного магнитофона, а потому отзывались обо всех упоминаемых гномах весьма деликатно.

— И чем это для меня закончилось? — продолжал господин Крысс.

— Чем?

— Тем, что господин Скарабей рекомендовал меня для работы секретарём и управляющим делами богатейшему гному нашей планеты господину Пупсу.

— Да, вы неплохо устроились.

— Хотя об этом не принято говорить… хотите знать, какой у меня теперь оклад?

— О!..

— Сто тысяч фертингов в месяц, или один миллион двести тысяч фертингов в год. И это не считая доходов от ценных бумаг!

Буравчик выронил карандаш, который всё это время машинально вертел в руках.

— Как вы понимаете, такие деньги не очень-то легко потратить. Приходится вкладывать в недвижимость, золото, произведения искусства. Господин Пупс мог бы легко удвоить сумму моего оклада, если бы я попросил его об этом, но я не прошу.

— Наверное, вы очень ценный работник, — глухо произнёс Буравчик, опустив глаза. Сам он, после неудачи с открытием собственного телеканала, основательно влез в долги. Газету «Правдивые расследования» могли закрыть со дня на день… Доходы собеседника его ошеломили.

— Разумеется, — согласился Крысс. — Иначе я бы просто не взял денег. Эти деньги являются лишь малой частью той прибыли, которую получает господин Пупс благодаря моей неустанной и весьма плодотворной деятельности.

— Чего же вы хотите от меня? — спросил Буравчик напрямик, устав от разговора, который его изматывал своей неопределённостью.

— Я хочу, чтобы вы начали работать на господина Пупса, — так же напрямик ответил Крысс.

— Что?

— Да, да. Я здесь по поручению именно этого господина. Миллиардера и, скажу вам по секрету, очень, очень неглупого гнома.

Буравчик наконец всё понял, однако находился в нерешительности. Его буквально разрывали внутренние противоречия. Он ещё не знал, чем закончится этот разговор.

— Стало быть, вы хотите купить меня со всеми потрохами? — произнёс он с улыбкой, оттягивая время.

— Это уж как вам угодно, — сказал Крысс, — но за эти самые потроха, как вы изволили выразиться, господин Пупс для начала выплатит вам один миллион фертингов.

Карандаш в руках Буравчика хрустнул пополам.

— В дальнейшем, — продолжал Крысс, — в процессе нашей совместной работы, суммы выплат, разумеется не будут исчисляться миллионами… Но обещаю вам, они будут очень, очень существенны.

Буравчик поднялся, шагнул к окну, раскрыл его настежь и вдохнул полной грудью осеннюю прохладу. Постояв так с минуту, он прикрыл окно и сказал:

— Я могу обдумать это предложение?

— Разумеется, — с готовностью согласился Крысс. — Пока я здесь, в кабинете, можете обдумывать.

Буравчик понял, что после столь откровенного разговора его отказ может иметь довольно опасные последствия. Ходу назад не было, и это, к его тайному облегчению, упрощало ситуацию. Он решил прямо сейчас заручиться маленьким и столь необходимым ему информационным авансом.

— Что за разговор был сегодня ночью в «Весёлом клоуне»? — спросил он, решительно повернувшись к Крыссу.

Тот кивнул, молча вынул подписанный Пупсом чек на миллион фертингов, протянул Буравчику и сказал:

— Возьмите чек, и мы поговорим обо всём обстоятельно.

Впервые в жизни испытывая подобные внутренние переживания, Буравчик принял чек и трясущейся рукой запихал его в свой бумажник.

— Итак, господин Буравчик, — сказал Крысс с некоторой торжественностью, — с этого момента вы находитесь на негласной службе у господина Пупса. Поздравляю вас от души, коллега.

Крысс поднялся из кресла и пожал совершенно взмокшую ладонь честного и неподкупного ещё минуту назад репортёра.

— Присаживайтесь, господин Буравчик. — В тоне Крысса торжественность уступила место деловому настрою. — Вот теперь мы поговорим о событиях сегодняшней ночи и нашем первом совместном выпуске передачи «Момент секретности». Возможно, кое-что придётся перемонтировать, а также придать несколько иную окраску закадровому тексту… В дальнейшем я буду просматривать подготовленные вами материалы ещё на подготовительной стадии, и совместными усилиями…

Но тут мы незаметно удалимся, не дослушав всех подробностей этого сугубо профессионального разговора.

Вечером того же дня, в самое удобное для зрителей время, вышел в эфир сенсационный выпуск передачи «Момент секретности». Предварительные ежечасные анонсы подогрели интерес публики настолько, что транслировавшуюся в тот же час любимую всеми игру «Колесо везения» никто не смотрел.

Под руководством Крысса Буравчик перемонтировал передачу так, что все факты и события перевернулись вдруг с ног на голову. По новой версии выходило, что проект «Космические поставки» изначально принадлежал миллиардерам Пупсу и Скарабею, которые исключительно из любви к науке намеревались безвозмездно передать его учёным Сигме и Мемеге. Но это якобы не понравилось главарям преступного мира Жмурику, Тефтелю и Ханаконде, которые задумали силой завладеть правами на это сулящее огромные прибыли предприятие. Для этой цели преступники решили отравить учёных ядом. Попытка не удалась, потому что на месте предполагаемого преступления оказался он, репортёр Буравчик.

Буравчик помешал отравить учёных до смерти, но был схвачен и подвергнут жестоким пыткам. Ему удалось бежать благодаря его собственной ловкости, а также самоотверженности врачей «скорой помощи».

Но преступные главари не угомонились — рассказывалось далее. Той же ночью они совершили налёт на ресторан-кабаре «Весёлый клоун», где в это время мирно отдыхали господа Пупс и Скарабей. Под дулами автоматов бандиты вынудили их передать права на «Космические поставки» Жмурику, Тефтелю и Ханаконде, прикрывающимся именами находящихся в больнице учёных Сигмы и Мемеги…

Вся эта невразумительная чехарда была настолько ловко смонтирована, что не вызывала ни малейших сомнений в достоверности. Здесь были видеосъёмки, сделанные Буравчиком в Научном городке, видеозаписи налёта на ресторан, сделанные камерами слежения службы охраны, кадры из архива, интервью с прямыми и косвенными участниками событий — от врачей «скорой помощи» до хорошо заработавшего на этом деле дворника.

Передача имела потрясающий успех, и когда через несколько часов на другом канале выступили с яростными опровержениями Жмурик, Тефтель и Ханаконда, зрители над ними только посмеялись.

Пупс и Скарабей были чрезвычайно довольны проделанной работой. Буравчика и Крысса пригласили на ужин в «Весёлый клоун» и всячески обласкали. Главная цель была достигнута: у публики сложилось устойчивое представление о двух добреньких миллиардерах-меценатах и трёх отпетых бандитах (каковыми Жмурик, Тефтель и Ханаконда на самом деле и являлись).

Таким образом, Пупс и Скарабей с блеском выкрутились из щекотливого положения, в которое едва не угодили благодаря некстати подвернувшемуся на карнизе репортёру Буравчику. За историю с порошком их могли запросто отдать под суд, а теперь главный свидетель и общественное мнение были на их стороне.