В хрестоматию включены документы из юридических актов, государственных договоров, сочинений хронистов, путешественников, писем современников и Д). угих источников.
Материалы отобраны соответственно школьной программе и сопровождаются комментариями.
Изучение истории тесно связано с использованием документального материала — основного источника наших знаний о прошлом. Поэтому одним из важных методов преподавания истории в школе является работа с историческими документами. Действительно, ознакомление учащихся непосредственно с источниками помогает им как бы приоткрыть дверь в прошлое, познать явления в их первозданном виде, живее ощутить пульс исторического процесса. Преподавание истории во многом теряет ценность, когда оно утрачивает связь с реальным дыханием подлинных документов, в которых отражено свое время и чувствуется ритм эпохи.
Ныне документы (приводимые полностью, отрывки из них либо адаптации) стали неотъемлемой частью методического аппарата всех школьных учебников по истории, изданных у нас после 1962 г., причем объем этих документов соответственно увеличивается, а характер их усложняется от параллели к параллели. Опытные учителя, умело пользуясь документацией, способствуют активизации учебного процесса. Обладая скл й яркой доказательности, источники повышают заинтересованность учеников к изучаемому материалу, привлекают их внимание, активизируют восприятие и организуют мышление учащихся, способствуют развитию у них первоначальных приемов самостоятельного анализа исторического текста. Все это обеспечивает более прочное и глубокое усвоение материала.
Знакомя школьников с историческим документом и привлекая их к посильному разбору самого источника, преподаватель постепенно прививает учащимся навыки самостоятельной работы с документом, умение не только разобраться в приводимых фактах, но и сделать обобщения. Ценность такой познавательной работы с документом очевидна. Безусловно, что использование документов на уроке, тем более в классах неполной средней школы, может лишь отдаленно подвести учащихся к постижению элементов исследовательской работы. Поэтому именно от учителя зависит методически правильная постановка вопроса о работе с текстом документа. Некоторые дополнительные и более подробные сведения об этом учитель может почерпнуть в таких
пособиях, как: М. А. Зиновьев. Очерки методики преподавания истории. Под ред. С. Д. Сказкина. М., 1955; А. А. Вагин и
Н. В. Сперанская. Документальный материал на уроках истории. М., 1959; А. И. Стражев. Методика преподавания истории в школе. М., 1964; А. А. Вагин. Методика преподавания истории в средней школе. М., 1968.
Но одним документальным материалом, помещенным в учебнике, учитель в своей работе ограничиваться не может и не должен. Помощь в подборе документов, необходимых для урока и внеклассных занятий, а также в пополнении своих знаний и расширении кругозора окажет хрестоматия. В качестве одной из таких хрестоматий мы и предлагаем вниманию учителя сборник документов по истории средних веков. В отличие от ранее изданных пособий подобного рода, обеспечивавших главным образом изучение истории средних веков в вузе, данная хрестоматия составлена в соответствии со школьной программой. Исключение сделано лишь для некоторых* наиболее существенных вопросов, не предусмотренных школьным курсом. Составители стремились учесть специфику школьного курса истории, его задачи и объем, вследствие чего книга рассчитана прежде всего на учителя. Поэтому здесь подобраны такие исторические документы, которые, с одной стороны, отражают основные черты и этапы развития феодального строя и касаются узловых вопросов истории средних веков, а с другой стороны, достаточно важны, ярки, своеобразны и доходчивы и тем самым могут помочь решить образовательно-воспитательные задачи работы с учащимися.
В первую часть хрестоматии включены различные по происхождению, типу и содержанию документальные материалы, характеризующие последовательно период зарождения и установления феодального строя (раздел I) и частично период развитого феодализма (раздел II) вплоть до учебной темы «Чехия в XIII — XIV вв.» ’. Структура книги соответствует структуре школьного курса истории средних веков: раздел, глава, тема. В пределах каждого раздела документы расположены по главам, а в пределах глав — по отдельным странам и проблемам в хронологической последовательности.
Как правило, приводимые документы значительно сокращены за счет второстепенных фактов или необязательных деталей. Но
1 Остальное войдет во вторую часть хрестоматии.
реальный смысл конкретного исторического источника всюду сохранен. Некоторые документы препарированы, хотя в основном и они даны в соответствии с тем источником, откуда заимствованы. Естественно, что работу по адаптированию отдельных документов может продолжать сам учитель с учетом подготовки учащихся тех классов, в которых он преподает. Сложные выра жения и термины, встречающиеся в документах, объяснены, кроме тех случаев, когда такое объяснение имеется в учебнике или данные понятия хорошо известны читателю. Количество документов по каждой теме значительно превосходит то, что можно практически использовать на отдельном уроке. Это дает возможность учителю самому отобрать такие источники, которые помогут ему лучше раскрыть тему в зависимости от содержания рассказа, уровня подготовки учащихся и наличия в школе различных наглядных пособий.
Каждой теме предпослан общеметодический текст, в котором дана характеристика очередной группы документов, а в отдельных, важных случаях указаны приемы их использования. И только там, где требуется более развернутое толкование содержания документа (например, при использовании «Салической правды», «Земледельческого закона», «Великой хартии вольностей»), такая характеристика помещена непосредственно перед документом. В большинстве же случаев отдельным документам предпослана краткая источниковедческая справка, в которой приведены биографические сведения об авторе, его социальной принадлежности и охарактеризовано отношение к описываемым событиям, очерчены обстоятельства появления этого источника и его достоверность.
Исключая подробные методические комментарии к документам, составители исходили из того, что приемы работы с источниками очень многообразны, зависят от опыта и умения учителя, от целевой установки и структуры урока, а также от степени подготовленности каждого класса и других условий.
Важную роль в подготовке учителя к уроку играет изучение трудов основоположников марксизма-ленинизма. История Западной и Центральной Европы, Византии и арабов в средние века нашла отражение во многих марксистско-ленинских произведениях, содержащих глубокий анализ сущности общественных отношений. В приводимом ниже списке этих произведений внача-
ле рекомендуются работы, касающиеся всей эпохи феодализма, затем — характеризующие периоды раннефеодальный и развитого феодализма (до темы «Чехия в XIII — XIV вв.»), в соответствии с материалом первой части хрестоматии.
УСТАНОВЛЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОГО СТРОЯ
Установление феодального строя в Западной и Центральной Европе
ТЕМА. ГЕРМАНЦЫ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
Изучая тему «Германцы после падения Западной Римской империи», учитель неоднократно возвращается к характеристике разлагавшегося родового строя у древних германцев. Его пережитки сохранялись у германцев длительное время после завоевания ими империи и их расселения по римским провинциям. Наиболее полное описание черт этого строя в исторически близкое к переселениям время имеется в сочинении Публия Корнел и яТацита (ок. 54 — 120 гг.) «О происхождении и местожительстве германцев» (или сокращенно «Германия»), написанном около 98 г. За несколько лет до этого Тацит служил наместником в Бельгике и лично встречался с жителями соседних германских районов. Кроме того, он использовал в своем труде рассказы купцов, германских по происхождению рабов, официальные документы пограничной стражи и ряд работ других авторов. Приводим те части сочинения Тацита, в которых говорится о занятиях и общественном строе у германцев. Учитель может использовать эти материалы, чтобы составить себе более полное представление в первую очередь о занятиях германцев и их земледельческой общине.
Следующие документы освещают вопросы о вторжении германцев в Римскую империю и их расселении на ее землях. Отрывок 2 взят из сочинения марсельского священника Сальвиана «О правлении божьем» (ок. 450 г.). Проживая в Галлии, он своими глазами видел упадок римских рабовладельческих порядков и солидарность притесняемого населения провинции с вторгавшимися в нее германцами. Будучи родом из прирейнской области, он наблюдал крах прежних порядков и в городе Трире (отрывок 3 из того же сочинения).
Далее следуют четыре отрывка, иллюстрирующие на примере племени вестготов процесс вторжения германцев в империю и расселения на новых землях. Документ 4 относится к 376 г., когда гунны вторглись из Прикаспия в Причерноморье, изгнав оттуда остготов, а последние потеснили вестготов, которые перешли через низовья Дуная и осели в провинции Мезия (совр. Болгария). Притесняемые римскими властями, они подняли в 378 г. восстание и разбрелись по Фракии и Иллирии (документ 5). Отсюда в начале V в. они вторглись в Италию и осадили Рим (документ 6). Разграбив его в 410 г., вестготы перешли в Южную Галлию и создали свое королевство, отобрав ряд земель у местного населения. То же сделали они в Северной Испании, захваченной
ими во второй половине V в. Порядок раздела ими земель в Галлии п Испании отражен в документе 7.
Наконец, последние два документа позволят учителю составить представление о варварах в Италии. В документе 8 говорится о захвате ее остготами в 488 — 492 гг. Школьный учебник не упоминает о лангобардах, и ученики порой думают, что Карл Великий в VIII в. захватил Северную Италию у остготов. Поэтому мы приводим также документ 9, освещающий покорение Северной Италии лангобардами в 568 — 575 гг.
В конце темы изучаются вопросы о хозяйстве и соседской общине у германцев. Для характеристики этих вопросов привлекается «Салическая правда». (Объяснение и текст этого документа см. на стр. 32 — 42.) Ее титулы XIV и XLI касаются взаимоотношений франков и покоренных жителей Галлии, титул XLV — порядка переселений из одной общины в другую, титул LX — распада рода, титулы о человекоубийстве показывают возникающее социальное неравенство, титулы II — IX, XXII, XXVII свидетельствуют о домашнем хозяйстве в общинах.
1. ТАЦИТ. «О ПРОИСХОЖДЕНИИ И МЕСТОЖИТЕЛЬСТВЕ ГЕРМАНЦЕВ»
...Германцы любят, чтобы скота было много: в этом единственный и самый приятный для них вид богатства. В золоте и серебре боги им отказали, не знаю уж по благосклонности к ним или же потому, что разгневались на них. Я, однако, не утверждаю, что в Германии совсем нет месторождений серебра и золота; но кто их разведывал? Впрочем, германцы и не одержимы такой страстью к обладанию [драгоценными металлами] и к пользованию ими [как другие народы]; у них можно видеть подаренные их послам и старейшинам серебряные сосуды не в меньшем пренебрежении, чем глиняные. Впрочем, ближайшие [к Рейну и Дунаю племена] ценят золото и серебро для употребления в торговле: они ценят некоторые виды наших монет и отдают им предпочтение; живущие же внутри страны пользуются более простой и древней формой торговли, а именно — меновой. Из монет они больше всего одобряют старинные и давно известные — серра-ты и бигаты1; вообще они домогаются больше серебра, чем золота, не из любви к нему, а потому, что при торговле обыкновенными и дешевыми предметами удобнее иметь запас серебряных монет.
Гл. VI. Железа у них тоже немного, как это можно заключить по характеру их наступательного оружия. Они редко пользуются мечами или длинными копьями, а действуют дротиком, или, как они его называют, фрамеей, с узким и коротким железным наконечником, оружием настолько острым и удобным, что одним и тем же дротиком они, смотря по обстоятельствам, сражаются
' Серраты — римские серебряные монеты с зазубринами, бигаты — с изображением колесницы, запряженной парой лошадей.
и врукопашную и издали. Даже всадники довольствуются фра-меей и щитом, пехотинцы же пускают и метательные копья, каждый по нескольку штук, причем они, голые или в коротком плаще, мечут их на огромное расстояние. У германцев совсем нет хвастовства роскошью [оружия]; только щиты они расцвечивают изысканнейшими красками. У немногих [имеется] панцирь, а шлем, металлический или кожаный, едва [найдется] у одного или двух. Их лошади не отличаются ни внешней красотой, ни быстротой; да германцы и не научились делать разные эволюции по нашему обычаю; они гонят [своих лошадей] или прямо, или вправо таким сомкнутым кругом, чтобы никто не оставался последним.
Вообще они считают, что пехота сильнее [конницы], и поэтому сражаются смешанными отрядами, вводя в кавалерийское сражение и пехоту, быстротой своей приспособленную к этому и согласованную с конницей; таких пехотинцев выбирают из всей молодежи и ставят их впереди боевой линии. Число их определенное — по сотне из каждого округа; они так и называются у германцев [сотнями]; а то, что раньше действительно обозначало количество, теперь стало названием [отряда] и почетным именем.
Боевой строй [германцев] составляется из клиньев. Отступить, но с тем, чтобы вновь наступать, [у них] считается не трусостью, а благоразумием. Тела своих [убитых и раненых] они уносят с поля битвы даже тогда, когда исход ее сомнителен. Оставить свой щит — особенно позорный поступок: обесчестившему себя таким образом нельзя присутствовать при богослужении или участвовать в народном собрании, и многие, вышедшие живыми из битвы, кончают свою позорную жизнь петлей.
Гл. VII. Королей 1 они выбирают по знатности, а военачальников — по доблести. [При этом] у королей нет неограниченной или произвольной власти, а вожди главенствуют скорее [тем, что являются] примером, чем на основании права приказывать: тем, что они смелы, [выделяются] в бою, сражаются впереди строя и этим возбуждают удивление. Однако казнить, заключать в око*» вы и подвергать телесному наказанию не позволяется никому, кроме жрецов, да и то не в виде наказания и по приказу вождя, но как бы по повелению бога, который, как они верят, присутствует среди сражающихся: в битву они приносят взятые из рощ священные изображения и значки. Но что является особенным возбудителем их храбрости, это то, что их турмы2 и клинья3 представляют собой не случайные скопления людей, а составля-
1 Под королями Тацит подразумевает племенных вождей, лидеров племенной знати.
2 Кавалерийские отряды.
3 Отряды пехотинцев.
ются из семейств и родов, а вблизи находятся милые их сердцу существа, и оттуда они слышат вопли женщин и плач младенцев; для каждого это самые священные свидетели, самые ценные хвалители: свои раны они несут к матерям и женам, а те не боятся считать их и осматривать; они же носят сражающимся пищу, а также поощряют их.
Гл. VIII. Рассказывают, что иногда колеблющиеся и расстроенные ряды восстанавливались женщинами, благодаря их неумолчным мольбам и тому, что они подставляли свои груди [бегущим] и указывали на неизбежный плен, которого германцы боятся, особенно для своих женщин, до такой степени, что крепче связаны бывают своими обязательствами те германские племена, которые вынуждены в числе своих заложников давать также знатных девушек.
...Гл. XI. О менее значительных делах совещаются старейшины, о более важных — все, причем те дела, о которых выносит решение народ, [предварительно] обсуждаются старейшинами. Сходятся в определенные дни, если только не произойдет чег^-нибудь неожиданного и внезапного, а именно в новолуние и полнолуние, так как германцы верят, что эти дни являются самыми счастливыми для начала дела. Они вдут счет времени не по дням, как мы, а по ночам; так они делают при уговорах и уведомлениях; они думают, что ночь ведет за собой день. Из свободы у них вытекает тот недостаток, что они собираются не сразу, как бы по чьему-нибудь приказанию, но у них пропадает два и три дня из-за медлительности собирающихся. Когда толпе вздумается, они усаживаются вооруженные. Молчание водворяется жрецами, которые тогда имеют право наказывать. Затем выслушивается король или кто-либо из старейшин, сообразно с его возрастом, знатностью, военной славой, красноречием, не столько потому, что он имеет власть приказывать, сколько в силу убедительности. Если мнение не нравится, его отвергают шумным ропотом, а если нравится, то потрясают фрамеями; восхвалять оружием является-у них почетнейшим способом одобрения.
Гл. XII. Перед народным собранием можно также выступать с обвинением и предлагать на разбирательство дела, влекущие за собой смертную казнь. Наказания бывают различны, смотря по преступлению: предателей и перебежчиков вешают на деревьях; трусов и дезертиров, а также осквернивших свое тело топя г в грязи и болоте, заваливши сверху хворостом. Эта разница в способах казни зависит от того, что, по их понятиям, преступление надо при наказании выставлять напоказ, позорные же деяния — прятать. Более легкие проступки также наказываются соответствующим образом: уличенные в них штрафуются известным количеством лошадей и скота; часть этой пени уплачивается королю или племени, часть — самому истцу или его родичам.
На этих же собраниях производятся также выборы старейшин, которые творят суд по округам и деревням. При каждом из них находится по 100 человек свиты из народа для совета и придания его решениям авторитета.
Гл. XIII. [Германцы] не решают никаких дел, ни общественных, ни частных, иначе, как вооруженные. Но у них не в обычае, чтобы кто-нибудь нач/л носить оружие раньше, чем племя признает его достойным этого. Тогда кто-нибудь из старейшин, или отец, или сородич в самом народном собрании вручает юноше щит и фрамею; это у них заменяет югу1, это является первой почестью юношей: до этого они были членами семьи, теперь стали членами государства2. Большая знатность или выдающиеся заслуги отцов доставляют звание вождя даже юношам; прочие присоединяются к более сильным и уже давно испытанным [в боях], и нет никакого стыда состоять в [чьей-нибудь] дружине. Впрочем, и в самой дружине есть степени по решению того [вождя], за которым она следует. Велико бывает соревнование среди дружинников, кому из них занять у своего вождя первое место, и среди [самих] вождей, у кого более многочисленная и удалая дружина. В ней его почет, в ней его сила: быть всегда окруженным большой толпой избранных юношей составляет гордость в мирное время и защиту во время войны. И не только у своего, но и у соседних племен вождь становится знаменитым и славным, если его дружина выдается своей многочисленностью и доблестью: его домогаются посольства, ему шлют дары и часто одна слава его решает исход войны.
Гл. XIV. Во время сражения вождю стыдно быть превзойденным храбростью [своей дружиной], дружине же стыдно не сравняться с вождем; вернуться же живым из боя, в котором пал вождь, — значит на всю жизнь покрыть себя позором и бесчестьем; защищать его, оберегать, а также славе его приписывать свои подвиги — в этом главная присяга [дружинника]: вожди сражаются за победу, дружинники — за вождя. Если племя, в котором они родились, коснеет в долгом мире и праздности, то многие из знатных юношей отправляются к тем племенам, которые в то время ведут какую-нибудь войну, так как этому народу покой противен, да и легче отличиться среди опасностей, а прокормить большую дружину можно только грабежом и войной. Дружинники же от щедрот своего вождя ждут себе и боевого коня, и обагренную кровью победоносную фрамею, а вместо жалованья для них устраиваются пиры, правда не изысканные, но обильные. Средства для такой щедрости и доставляют грабеж
1 У римлян облачение юношей з мужской плащ — тогу — являлось обрядом признания совершеннолетия.
2 В то время государства у германцев еще не было. Тацит переносит на них римские порядки. Имеется в виду племя.
и война. [Этих людей] легче убедить вызывать на бой врага и получать раны, чем пахать землю и выжидать урожая; даже больше — они считают леностью и малодушием приобретать потом то, что можно добыть кровью.
Гл. XV. Когда они не идут на войну, то все свое время проводят частью на охоте, но больше в праздности, предаваясь сну и еде, так что самые сильные и воинственные ничего не делают, предоставляя заботу и о доме, и о пенатах, и о поле женщинам, старикам и вообще самым слабым из своих домочадцев; сами они прозябают [в лени] по удивительному противоречию природы, когда одни и те же люди так любят бездействие и так ненавидят покой.
У [германских] племен существует обычай, чтобы все добровольно приносили вождям некоторое количество скота или земных плодов; это принимается как почетный дар, но в то же время служит для удовлетворения потребностей. [Вожди] особенно радуются дарам соседних племен, присылаемым не от отдельных лиц, а от имени всего племени и состоящим из отборных коней, ценного оружия, фалер 1 и ожерелий; мы научили их принимать также и деньги.
Гл. XVI. Достаточно известно, что германские народы совсем не живут в городах и даже не выносят, чтобы их жилища соприкасались друг с другом; селятся они в отдалении друг от друга и вразброд, [где кому] приглянулся [какой-нибудь] ручей, или поляна, или лес. Деревни они устраивают не по-нашему — в виде соединенных между собой и примыкающих друг к другу строений, но каждый окружает свой дом [определенным] пространством или для предохранения от пожара, или же по неумению строить. У них также нет обыкновения пользоваться [для построек] щебнем и делать черепичные крыши. [Строительный] материал они употребяют необделанным и не заботятся о красивом и радующем глаз виде [построек]. Впрочем некоторые места они обмазывают землей, такой чистой и яркой, что получается впечатление цветного узора. У них в обычае для убежища на зиму и хранения продуктов вырывать подземелья, наваливая сверху много навоза; такие места смягчают суровость холодов, а в случае нашествия неприятеля все открытое разграбляется, спрятанное же и зарытое или остается неизвестным, или ускользает, потому что его надо искать.
...Они играют в кости и, что удивительно, занимаются этим как серьезным делом и трезвые, и с таким азартом и при выигрыше и при проигрыше, что, когда уже ничего не осталось, при самом последнем метании костей играют на свободу и тело. Побежденный добровольно идет в рабство, и, хотя бы он был моложе и
1 Драгоценные бляхи для украшения конской сбруи.
сильнее, дает себя связать и продать. Таково их упорство в дурном деле; сами же они называют это верностью. Такого рода рабов они сбывают *с рук продажей, чтобы избавиться от стыда [подобной] победы.
Гл. XXV. Остальными рабами они пользуются не так, как у нас, с распределением служебных обязанностей между ними как дворовой челядью: каждый из рабов распоряжается в своем доме, в своем хозяйстве. Господин только облагает его, подобно колону, известным количеством хлеба, или мелкого скота, или одежды [в виде оброка]; и лишь в этом выражается его обязанность как раба. Все остальные обязанности по дому несут жена и дети[господина].
Раба редко подвергают побоям, заключают в оковы и наказывают принудительными работами; чаще случается, что его убивают, но не в наказание или вследствие строгости, а сгоряча и в порыве гнева, как бы врага, с той только разницей, чго такое убийство остается безнаказанным.
Вольноотпущенники немногим выше рабов. Редко они имеют значение в доме и никогда — в государстве, за исключением тех народов, у которых существует королевская власть, где они [иногда] возвышаются над свободными и [даже] над знатными {; у других же народов низкое ^положение вольноотпущенников является доказательством свободы.
Гл. XXVI. Германцы не знают отдачи денег в рост и наращивания процентов; [и таким неведением] они лучше защищены [от этого зла], чем если бы оно было запрещено [законом].
Земля занимается всеми вместе поочередно по числу работников, и вскоре они делят ее между собой по достоинству 2; дележ облегчается обширностью земельной площади: они каждый' год меняют пашню, и [все-таки] еще остается [свободное] поле. Они ведь не борются с [естественным] плодородием почвы и ее размерами при помощи труда — они не разводят фруктовых садов, не отделяют лугов, не орошают огородов; они требуют от земли только [урожая] посеянного [хлеба]. От этого они и год делят не на столько частей, как мы: у них существуют понятия и соответствующие слова для зимы, весны и лета, названия же осени и ее благ3 они не знают.
«Хрестоматия по истории средних веков»* Под ред С. Д. Сказкнна, т. I. М., 961. стр. 68 — 85.
1 Тацит иронически намекает на порядки в рабовладельческих районах Средиземноморья, где вольноотпущенники нередко возвышались в обществе.
2 Спорное место. Неясно, имеет ли в виду Тацит качество отдельных участков земли или социальное положение людей
* Т. е. фруктов.
2. САЛЬВИАН. «О ПРАВЛЕНИИ БОЖЬЕМ»
Теперь я буду говорить о багаудах1, которые ограблены, поражены, уничтожены дурными и жестокими правителями; поте' ряв право римской свободы, они утратили также и честь римского имени. И им вменяется в вину их несчастье, мы вменяем им в вину названные бедствия, вменяем в вину имя, которое сами создали; мьгназываем мятежниками погибших, которых мы сами заставили быть преступными. Что другое создало багаудов, кроме нашей несправедливости и бесчестности правителей, их хищений и грабежей?
... И вот так случилось, что, удушенные и замученные грабежами правителей, они стали варварами, так как им не позволяли быть тем, чем они были раньше; и они принуждены были защищать по крайней мере свою жизнь, йосле того как увидели, что уже совершенно утратили свободу. И не то же ли самое делается и теперь, что делалось тогда, и не принуждаются ли стать багаудами те, кто до сих пор не были таковыми? Насилием и несправедливостью их заставляют стать таковыми, и препятствует этому только их слабость. Итак, они подобны пленникам под игом врагов; терпят мучения по необходимости, а не по желанию; в душе хотят свободы, а терпят величайшее рабство...
А чего другого могут желать несчастные, которые непрерывно должны нести губительное бремя платежей налогов... которые покидают дома, чтобы не подвергаться мучениям в самих домах, стремятся к изгнанию, чтобы не терпеть мучений? Для них враги более снисходительны, чем сборщики налогов, и действительность доказывает это: они бегут к неприятелю, чтобы избегнуть тяжести взимания налогов. Потом оно [взимание налогов] — хотя тяжело и жестоко — было бы, однако, менее утеснительным и прискорбным, если бы все несли его на одинаковых основаниях. Но крайне возмутительно и преступно то, что общее бремя несут не все; наоборот, налоги богатых гнетут бедняков, и более слабые несут груз более сильных. И единственная причина, по которой они не могут выдержать, это та, что бремя бедных больше, чем их имущество. Им приходится терпеть от двух совершенно различных явлений; от зависти и от бедности. Источник зависти — в их имуществе, источник бедности — в их платежах.
Если посмотреть, что они платят, то подумаешь, что у них избытки; а если посмотреть, что они имеют, то увидишь, что они нуждаются. Можно ли найти меру такой несправедливости? Им приходится выносить платежи богачей и бедность нищих. Это гораздо сильнее того, что я могу выразить словами...
1 Багауды (по-кельтски «бага» — «борьба») — восставшие против римско» го ига галльские крестьяне. Первые их движения начались в 186 г н. э. Саль* виан пишет о восстании 435 — 447 гг. в ЛугДунской Галлии,
Где в другом месте и у других народов, кроме как у римлян, существуют подобные бедствия?
Франки не знают этого преступления, гунны свободны от них, нет ничего подобного ни у вандалов, ни у готов. В среде готов варвары даже не допускают, чтобы римляне, живущие между ними, терпели это. В результате у всех римлян одно желание, чтобы им не пришлось перейти в римское подданство. Римский плебс там единодушно заявляет о том, чтобы ему было позволено жить по-прежнему с варварами... Итак, наши братья не только совершенно не хотят перебегать от них к нам, но, наоборот, оставляют нас, чтобы перебежать к ним. И я бы только подивился, что не все бедные и нуждающиеся плательщики налогов делают это, если бы не было одной причины, по которой они этого не делают, а именно потому, что они не могут перенести туда свои пожитки, лачуги и семьи... -
«Хрестоматия по истории средних веков». Под ред Н. П Грацианского и С. Д Сказкина, т. I. М , 1949, стр 80 — 81.
3. САЛЬВИАН «О ПРАВЛЕНИИ БОЖЬЕМ»
...Три раза первый 1 город Галлии был разрушен, три раза служил, так сказать, костром для своих жителей, а пороки после того еще более возросли. Но разрушение не было самым главным злом, которое испытал город; те, которые при этом не погибли, были подавлены нищетой. Кто избежал смерти, тот стонал под бременем бедствия. Одни, покрытые ронами, влачили жалкую жизнь; другие, лолуобгорелые, долго чувствовали на себе жесто-, кое последствие обжога. Одни погибали от голода, другие — от наготы; огромное число людей погибло от болезней или от суровости холода. Таким образом, одна и та же смерть являлась в тысяче различных видов. Короче, разрушение одного города было всеобщим несчастием. Я видел и не отказывал в своей помощи тем, которые бедствовали; везде валялись перемешанные трупы мужчин и женщин, нагие, истерзанные, представлявшие печальное зрелище для жителей других городов и брошенные на съедение собакам и птицам. Тяжелый запах от загноившихся мертвых тел увеличивал смертность между живыми; смерть дышала смертью...
М Стасюлевич История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых, т. I. СПб , 1913
1 Автор имеет в виду Трир.
4. ИОРДАН. «ГЕТИКА»
Это отрывок из сочинения (551 г.) аланского священника Иордана, в первой половине VI в. служившего чиновником у одного из готских военных вождей. Иордан пользовался трудами ряда римских и готских авторов.
Приключился у вестготов, как это обыкновенно бывает с народом, не обосновавшимся еще твердо на месте, большой голод, и стали знатные их и вожди, управлявшие ими наподобие королей, именно Фритигерн, Алатей и Софрак, озабоченные нуждою, какую испытывало войско, просить помощи у Люпициана и Мак-симина — дуков 1 римлян. А на какие поступки не побуждает гнусная жажда золота? И вот начали дуки, побуждаемые алчностью, продавать им за большую цену не только мясо овец и быков, но даже дохлых собак и других нечистых животных. Дело дошло до того, что за 1 хлеб или 10 фунтов мяса покупали раба. А когда уже не стало рабов и домашней утвари, алчный торговец стал требовать в обмен за съестные припасы сыновей их, ибо не могли иначе родители обеспечить спасение детей своих: они лучше хотели пожертвовать их свободой, нежели жизнью, так как тот, кто продавался [в рабство], имел надежду, что его будут кормить с милосердием, а тот, кто оставался, должен был умирать [от голода].
Случилось в это тяжелое время, что Люпициан, в качестве предводителя римлян, пригласил короля готов Фритигерна на пир, замыслив против него, как это обнаружилось впоследствии, измену. Но Фритигерн не знал об измене, и когда он, пришедши на пир с немногими из дружины, пировал у римского наместника, он услыхал крики несчастных умиравших, ибо в другой части дома воины дука, по его повелению, пытались перебить его заключенных сотоварищей. И вот когда отчаянные вопли умиравших дошли до ушей насторожившегося Фритигерна, обнаружившего измену, он, обнажив меч, разъяренный, быстро покинул пиршество и, избавив своих от опасности неминуемой смерти, стал возбуждать их на убийство римлян.
Этот день освободил готов от голода и лишил римлян их безопасности. И начали готы уже не как пришельцы и странники, а как римские граждане и господа распоряжаться римскими землевладельцами и держать под своей властью все северные области до Дуная. Узнав о том, император Валент, бывший в Антиохии, поспешил прийти с войском во Фракию. В начавшейся плачевной войне готы остались победителями. Император, раненый, укрылся в одном поместье около Адрианополя, и готы, не знал, что он спрятался в столь жалкой хижине, подложили, как это и полагается свирепым неприятелям, огонь и с царской пышностью сожгли императора...
Вестготы, овладев после такой славной победы Фракией и прибрежной Дакией, стали жить там, как на своей родине.
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА КНИГИ
|
