Глава вторая
МАЛЬЧИКОВ РАСПИРАЕТ ДО НЕПРИЛИЧИЯ
Войдя в класс, Кира сразу увидела сидевших за последней партой Гусева и Телегина. Они молча на неё смотрели, будто ничего не было. Рассеянно поздоровавшись с девочками, Кира подошла к последней парте и, наклонившись, прошептала:
— Где я сижу?
— С этой… Романовой… — напрягся Гусев.
— С Катей? А она где сидит?
— Ряд у окна, третья парта сзади, — сказал Телегин.
— Какие у вас голоса смешные. Ломаются?
Вдруг сделалось тихо, в класс вошла учительница. Все встали. Быстро проскочив на своё место, Кира вытянулась по стойке «смирно».
— Садитесь.
Начался урок математики.
Кира не понимала ни слова. Не понимала ещё тогда, тридцать лет назад, а сейчас даже не пыталась. Слыша выражение «извлечь корень» она начинала ощупывать языком зубы. Зубы во рту были все свои, молодые и здоровые, это радовало.
Слегка повернув голову и скосив глаза, она посмотрела на мальчиков. Вид у них был довольно загадочный. Глаза с поволокой, блуждающие по классу. Заметив, что Кира на них смотрит, оба тоже стали смотреть в упор, но не как друзья и заговорщики, а как вампиры. О чём они думают?..
Они думали о сексе. Секс застилал им глаза, не давая видеть и слышать ничего больше. Утром, пока происходил первый шок и адаптация к происходящему, это ещё было не так заметно. Теперь, на уроке, под мерное журчание голосов, они расслабились, и гормоны, словно разрывные пули, непрерывной очередью ударили им в головы. Это был возраст пика гиперсексуальности, он обрушился на них вдруг, сразу, не дав времени разработать или вспомнить защитные реакции. В остальном к четырнадцати они были готовы — потому что в глубине души из него, по большому счёту, не вырастали. Но они не были готовы к такому испытанию…
«Берестова», — говорила учительница, девочка вставала из-за парты, и Гусев еле слышно произносил:
— Берестову бы стал?
— Уу…
«Любимова»…
— А Любимову бы стал?
— Я понимаю, зачем раньше учились раздельно, — прошептал Телегин. — Какая тут может быть учёба…
«Евдокимова»… — встала девочка с развитыми формами, и оба, крепко схватившись за ширинки, молча уползли под парту.
— Гусев, Телегин! — сказала учительница. — Я ведь могу к доске поставить.
— Можно выйти? — сказал Гусев, подняв руку.
Учительница недовольно кивнула в сторону двери.
Учительницу бы он тоже «стал».
Хорошо, что форменная курточка имеет достаточную длину, чтобы прятать нежелательно выпирающее.
Минут через пять Гусев вернулся на место. Лицо у него было гладкое, спокойное и даже безразличное.
— Так… — сказал он, полистав учебник. — Так, так… Седьмой класс, элементарно. Будем отличниками.
— Скотина, — прошептал Телегин, брезгливо поводя носом.
На следующий урок он сам опоздал в класс, тоже минут на пять, и тоже заметно приободрился.
| 
