Прислала Я. В. Кузнецова.
_______________
СНЕЖНАЯ БАБА
— Просыпайся, сынок! — послышался ласковый голос мамы.
Миша сел в кровати, протёр кулаками заспанные глаза и удивлённо оглядел комнату. Из окна на стены, пол и потолок лился свет. Он был такой белый! и ровный, словно кто-то надел на солнце абажур из матового стекла.
Мама сидела за столом и пришивала пуговицу к Мишиному зимнему пальто. Она откусила нитку и подняла голову. По лицу скользнула светлая и лучистая улыбка, как веселый солнечный зайчик. Миша сразу подумал: «Сейчас мама скажет что-то очень радостное и совсем новое». И правда — он услышал это:
— Вставай скорее! Сегодня на дворе белые мухи летают!
Миша спрыгнул на пол и подбежал к окну. За стеклом кружились снежинки. Крупные и легкие, они очень походили на летающих мух.
Мише захотелось поскорее поймать на ладошку такую муху. Он быстро оделся и потянулся к пальто.
— Прежде позавтракай, — Остановила его мама.
Чай был очень горячий. Миша дул в блюдце перед каждым глотком, торопился и обжига» губы. Наконец, блюдце опустело. Он надел пальто и выбежал на улицу.
Тотчас одна из холодных снежинок упала на кончик носа. Миша посмотрел на неё, сузив глаза, и увидел, что она сразу осела, будто поджала лапки, а потом растаяла, превратившись в капельку. Миша высунул язык. И на язык упала снежинка.
Миша огляделся. Маленькая улица показалась ему куда просторнее, чем вчера. Всё оттого, что побелела. Снег лежал на крышах и карнизах, расстилался на тротуарах и дороге, подбелил зубья штакетника, запорошил траву в палисадниках, а скамейка у калитки походила теперь на мягкий диван, покрытый белым чехлом.
За дорогой, на другой стороне улицы, играла Лена. Всё на ней было сегодня особенно ярким, как на цветной картинке: алые ленты в тёмных косичках, голубое пальто, вязаная малиновая шапочка.
Лена сделала из снега шар, катила его вдоль тротуара и напевала:
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
И от тебя, лисичка, уйду.
Снежинки были сырые и липкие. Они прилеплялись к шару. Шар рос, как в сказке, и стал такой пузатый, что у Лены не хватило сил катить дальше.
— Иди сюда! — позвала она Мишу.
Миша подбежал и тоже стал толкать шар. Сначала рукам было холодно, а потом они сделались горячими и красными.
Когда снежный ком вырос почти до пояса, Миша предложил:
— Давай ещё накатаем. Будем как мой папа дома строить!
— Нет. Лучше снежную бабу, — возразила Лена.
Миша стал её уговаривать:
— Мы же целую улицу настроим. Ты куклу свою принесёшь. Ордер ей дадим.
— Что? — удивлённо спросила Лена.
— Ордер, — повторил Миша. — Будет такой, чтобы жить в новом доме. Мы тоже скоро получим ордер, мне папа говорил. На самом верхнем этаже будем жить!
Лена всё выслушала, но заупрямилась:
— А я хочу снежную бабу! У неё будет носик и глазки.
— Ну и катай для неё другой шар, — рассердился Миша.
И тут Лена неожиданно спросила:
— А этот кто начал катать? Ты?
Миша растерянно замолчал, вздохнул и стал делать снежною бабу. Он тут же забыл о споре. Лепить шары было весело и легко. Но, когда закатывали их друг на друга, Миша так надул щёки, что Лена ойкнула:
— Ой, ой! Ты как пузырь! Они у тебя лопнут!
Миша ответил, отдуваясь:
— А у тебя... а у тебя щёки, как твои ленты, красные.
Лишь только справились с трудной работой, Лена нашла две палочки и воткнула их в средний ком, приговаривая:
— Вот тебе, баба, одна рука. Вот другая.
Вместо глаз вставили угольки. Баба получилась кособокой, и руки у неё торчали как попало. Миша хотел поправить, но Лена еле выговорила сквозь смех:
Не надо поправлять! Не надо! Она собирается плясать! Она как живая!
— Правда! — удивился Миша и тут же предложил: — Хочешь, я ещё за морковкой сбегаю? Нос ей сделаем.
Лена кивнула, и Миша пустился вприпрыжку домой.
Но лишь только он открыл дверь, мама всплеснула руками:
— Ты же сам как снеговик! Промок, поди, насквозь!
Она сняла с Миши пальто, ботинки и даже чулки. Из ботинок на пол выпали подтаявшие куски снега. Мама покачала головой, строго сказала:
— Никуда ты больше сегодня не пойдёшь!
Миша придвинул стул к подоконнику и стал смотреть на улицу. Но Лены там уже не было. Ей, наверное, надоело ждать, и она тоже ушла домой. На улице стояла одинокая снежная баба. Вокруг неё белым роем вились снежинки-мухи. От этого ещё больше казалось, что баба собирается плясать.
МИШИН ПАПА
Папа вернулся с работы раньше обычного. Снег напудрил его шапку и воротник. Несколько снежинок даже к ресницам прилепилось. Миша увидел, как они сверкнули и тут же, растаяв, погасли. Папины глаза улыбнулись необыкновенно весело. Но мама ничего не заметила.
— Что-нибудь случилось? — тревожно спросила она.
— Ордер получил! — сказал папа и положил на стол бумажку с таким торжествующим видом, будто показывал необыкновенный фокус.
Миша захлопал в ладоши:
— Случилось! Случилось! Завтра поедем на новую квартиру! Будем жить в новом доме!
Мама налила в умывальник ковш воды. Вода из старого умывальника всегда просачивалась. Вот и теперь по пустому тазу весело забарабанили капли. Папа разделся п подставил под эти капли большие, шершавые ладони с тёмными трещинами. Миша принёс полотенце и спросил:
— А где будет наш новый дом?
Папа не сразу ответил. Кончив умываться, он вытер руки и лицо. Потом выглянул из-под полотенца и сказал:
— Где будет наш дом, спрашиваешь? А ведь ты уже бывал там. Ну-ка вспомни, где мы поймали божью коровку?
Папа сел обедать, а Миша вспомнил большой пустырь. Там стояла круглая водонапорная башня. Вокруг неё росла горькая полынь. Миша с папой шли по тропинке и вдруг между кустиками полыни, там, где больше всего припекало солнце, увидели ярко-красного жучка с тёмными пятнышками. Это была божья коровка. Она походила на живую бусинку. Миша наклонился и загородил ей дорогу ладошкой. Жучок замер, шевеля чуть заметными усиками. Потом он снова ожил и доверчиво вполз на руку, щекоча её крохотными лапками. Миша приподнял ладонь, но не успел сказать: «Папа, смотри!», как божья коровка раскрыла крылышки и улетела.
Прошло несколько дней, и папа сказал, что на пустыре, где они гуляли, он теперь работает.
— Там все кипит!
— Я хочу посмотреть, как кипит, — сказал Миша.
И вот Миша с мамой отправились к папе на работу. Ехали на трамвае. А когда Миша вышел из вагона, он совсем не узнал пустырь. На нём всё двигалось, шумело и грохотало, как будто действительно вскипала земля. Всё вокруг башни было изрыто экскаваторами. Они работали в разных местах, неуклюже поворачивались, цепляли зубатыми ковшами землю, поднимали её вверх, дрожа от натуги, и, наконец, с облегчением высыпали в кузовы грузовиков-самосвалов. Машины приседали от тяжёлого груза. Они покидали пустырь, фыркая и гудя, а на смену с весёлым урчанием подъезжали новые порожние грузовики.
KOHEЦ ФPAГMEHTA
|
