«Вниз по волшебной реке»

DjVu

      Глава 1
      Волшебная тропинка
     
      В одной деревне у одной бабушки жил один городской мальчик. Звали его Митя. Он проводил в деревне каникулы.
      Целыми днями он купался в речке и загорал. По вечерам он забирался на печку, смотрел, как бабушка прядёт свою пряжу, и слушал её волшебные сказки.
      — А у нас в Москве все сейчас вяжут, — говорил мальчик бабушке.
      — Ничего, — отвечала та, — скоро и прясть начнут.
      И она рассказывала ему про Василису Премудрую, про Ивана-царевича и про страшного Кощея Бессмертного.
      А однажды утром бабушка сказала ему:
      — Вот что. Возьми-ка ты гостинцы и сходи к тётке моей двоюродной — Егоровне. Погостишь у неё, поможешь чего по хозяйству. А то она одна живёт. Старая совсем стала. Того и гляди, в Бабу Ягу превратится.
      — Ладно, — сказал Митя.
      Он взял гостинцы и пошёл по дорожке через лес. Всё прямо и прямо. Как ему бабушка объяснила. Но чем дальше он отходил от деревни, тем больше удивлялся. Деревья расступались перед ним как живые. Трава стала зеленее, а цветы красивее и душистее.
      И вдруг навстречу мальчику выбежал большой-пребольшой Серый Волк. Куда больше тех, что обычно сидят в зоопарке.
      — Здравствуйте, — проговорил он человеческим голосом. — Вы, случайно, не видели здесь козлика? Серенького такого?
      Митя сначала растерялся, а потом сказал:
      — Нет… Не видел я козлика.
      — М-да, — задумчиво протянул Волк, — значит, быть мне сегодня без завтрака. — Он сел на задние лапы. — А вот девочка вам не попадалась? Такая маленькая, с корзиночкой? В красной шапочке?
      — Нет, — ответил Митя, — и девочка мне не попадалась.
      — М-да, — ещё задумчивее протянул Волк, — значит, быть мне сегодня без обеда! — Он повернулся и побежал обратно в лес.
      Мальчику стало жалко Волка, и он сказал:
      — А хотите, я вас угощу? У меня есть с собой пирожок.
      Волк остановился.
      — С чем? С мясом?
      — Нет. С капустой.
      — Не хочу, — сказал Волк. — Вот колбасы я бы съел. Есть у тебя, мальчик, колбаса?
      — Есть, — ответил Митя. — Только я боюсь, меня бабушка заругает.
      — Какая ещё бабушка? — заинтересовался Волк.
      Потому что серые волки всегда интересуются чужими бабушками и внучками.
      — Бабушка Егоровна. Я к ней иду.
      — Для тебя она, может, и бабушка, — усмехнулся Волк, — а для меня… ну даже ни капельки. Не бойся, она не заругает. Ты уж меня угости, а я тебе ещё пригожусь!
      Митя угостил Волка колбасой и пошёл дальше. Ему совсем не было страшно. Потому что лес вокруг был очень добрый и светлый.
      Дорожка пересекла зелёную поляну и побежала вниз, к речке.
      Над речкой стелился белый туман и пахло молоком. Над туманом поднимался мостик.
      — Неужели эта речка молочная? — удивился мальчик. — А мне никто про это не говорил.
      Он остановился посередине моста и долго смотрел, как по лёгким молочным волнам бегают солнечные зайчики. Потом он пошёл дальше. Его шаги гулко раздавались в тишине, и с кисельных берегов прыгали в молоко разноцветные пучеглазые лягушки. Наверное, они были сделаны из желе.
      Потом дорожка провела мальчика по тёмному лесу и упёрлась в низкий деревянный забор. За забором стояла ветхая избушка на курьих ножках.
      — Избушка, избушка, — сказал мальчик, — а ну-ка повернись к лесу задом, а ко мне передом!
      Избушка повернулась.
      — Вот здорово! — удивился Митя. — А теперь налево! Раз-два!
      Избушка повернулась налево.
      — А теперь на месте шагом марш!
      Раз-два! Раз-два! Раз-два… Раз-два… — маршировала избушка, поднимая пыль. И слышно было, как внутри на полках гремели, перекатываясь, чашки и блюдца.
      Но тут окошко растворилось, и из него высунулась какая-то старуха.
      — Ты что хулиганишь? Ты что хулиганишь? — закричала она. — Вот как выскочу, как выпрыгну, как тресну метлой!
      — Здравствуйте, — сказал ей Митя. — А вы, бабушка, кто? Вы не Баба Яга?
      — Да, — ответила старуха. — А ты кто такой?
      — Я — Митя.
      — Какой ещё Митя?
      — Обыкновенный, Сидоров.
      — А что же мне с тобой делать?
      — Как — что?
      — А так. Будь ты Иван-царевич, я бы тебя чаем напоила и спать уложила. Будь ты мальчик Ивашка, я бы тебя в котле варить стала. А что мне с Митей делать, я и ума не приложу!
      — Варить меня не надо, — сказал мальчик. — Ведь я вам гостинцев принёс.
      — От кого гостинцы?
      — От бабушки моей Глафиры Андреевны. Я её внук.
      — Да что же ты сразу не сказал? Стало быть, ты мой родственник! А я тебя метлой хотела! Ты уж погоди. Я мигом.
      И в избушке что-то зашумело, зашуршало, задвигалось. Очевидно, подметался пол, стелилась свежая скатерть и вынималась чистая посуда.
      Наконец дверь распахнулась, и мальчик поднялся по ступенькам.
      В доме было чисто и прохладно. Баба Яга, с большим носом, нарядная и причёсанная, сидела за столом, а рядом с ней — маленькая, затхлая и какая-то вся зелёная незнакомая старушка.
      — Почему вы, бабушка, такая мокрая? — спросил её мальчик. — Будто из болота вылезли?
      — А я из болота и вылезла, — ответила старушка. — Я живу там, в болоте. Уж тыщу лет, наверное!
      — Вот это да! Я и не слышал, чтобы люди в болоте жили. Да ещё тысячу лет!
      — Конечно, — обиделась старушка. — Про Бабу Ягу вы все небось слышали. А я что? Я в ступе не летаю. Иванов-царевичей не кормлю. Я просто в болоте живу, и всё!
      — Да знаешь ты её! Это же Кикимора болотная! — вмешалась Баба Яга. — Она тут живёт, по соседству. В гости выбралась.
      — Вы, значит, Кикимора? Тогда я про вас знаю. Вы вместе с Лешим в лесу людей пугаете. Правильно?
      — Какое там вместе! От него помощи дождёшься! Всё самой приходится делать!
      Она немного успокоилась.
      Всё-таки приятно — посторонний человек, городской мальчик, а о тебе что-то знает.
      И они стали пить чай с брусничным вареньем и с клюквенным.
      И разговаривать о том о сём. О пятом, о десятом. О тринадцатом и четырнадцатом.
      На столе стояло блюдечко, старушка всё время заглядывала туда. А по блюдечку каталось яблочко.
      — А это что? — спросил мальчик.
      — Это яблочко — по блюдечку, — ответила Баба Яга. — Подарок мне от Василисы Премудрой. Она погостить приезжала, вот и оставила. Она много чего придумывает!
      — Что же по нему видно, по этому блюдечку?
      — Да всё, что хочешь. Мы всё теперь знаем, что у нас в царстве делается! — сказала Кикимора.
      — Да ты садись поближе и смотри. — Баба Яга подвинула мальчику табуретку.
      Митя взглянул… и вот что он увидел.
     
     
     
      Глава 2
      Царь Макар
     
      На берегу широкой Молочной реки стоял царский дворец.
      Было жарко. Жужжали мухи. От жары молоко кое-где скисало, и в затонах получалась простокваша.
      Во дворце тихо. Все обитатели попрятались где-то от невыносимого солнечного зноя.
      И только в тронном зале было прохладно. Царь Макар сидел на краешке трона и смотрел, как прислужник Гаврила неторопливо натирал полы.
      — И как ты трёшь? Как ты трёшь? — закричал царь. — Кто ж так полы натирает? А ну дай мне! Я тебя враз обучу!
      — Нельзя, ваше величество, — степенно ответил Гаврила. — Не царское это дело — полы натирать. Увидит кто — разговору не оберёшься. Вы уж сидите, отдыхайте себе.
      — Тьфу ты! — вздохнул Макар. — И что это за жизнь у меня? Топором работать нельзя — несолидно! Полы натирать нельзя — неприлично! Ну скажи мне, Гаврила, есть мне житьё в этом доме?
      — Нет, — ответил Гаврила, — нет вам житья в этом доме!
      — Ну, а скажи мне, Гаврила, видел ли я в жизни чего-нибудь хорошее?
      — Не видели, ваше величество. Ничего вы не видели.
      — Нет… если подумать, — сказал царь, — то что-нибудь хорошее-то было.
      — Ну… если подумать, — согласился Гаврила, — тогда было. Это понятно. — И он снова зашаркал щёткой.
      — Эх ты, «было — не было»… Слова путного от тебя не услышишь! Вот брошу всё, — продолжал царь, — и уеду в деревню к бабушке. Буду рыбу ловить на удочку. Пахать, как все люди. А вечером на завалинке буду песни играть. Эй, Гаврила, — приказал царь, — подай мне сюда балалайку!
      — Нельзя, ваше величество, — ответил тот. — Не положено вам на балалайке играть. Не царское это занятие. Я вам гусли дам. Хоть весь день бренчите.
      Он снял со стены гусли и, шлёпая босыми ногами, подошёл к царю. Макар поудобнее устроился на троне и запел:
     
      В тёмном лесе, в тёмном лесе,
      В тёмном лесе, в тёмном лесе,
      Залесью, залесью…
      Распашу ль я, распашу ль я,
      Распашу ль я, распашу ль я…
     
      Тут он остановился.
      — Эй, Гаврила, что я распашу-то?
      — Пашенку, ваше величество, пашенку.
      — Ах да, — согласился царь и допел:
     
      Пашенку, пашенку,
      Я посею, я посею,
      Я посею, я посею…
     
      Эй, Гаврила, что я посею-то?
      — Лён-конопель, ваше величество. Лён-конопель.
      — Лён-конопель, лён-конопель! — повторил Макар и приказал: — Эй, Гаврила, спиши мне слова на бумажку. Уж больно песня хороша!
      — Так я ж неграмотный, ваше величество.
      — Верно, верно, — вспомнил Макар. — Ну и темнота в моём царстве!
      В зал вошёл царский писарь Чумичка.
      — Ваше величество, вся боярская дума собрана, — сказал он. — Вас одних ожидают.
      — Э-хе-хе! — вздохнул царь. — А волшебное зеркало готово?
      — Всё в порядке, ваше величество, можете не беспокоиться!
      — Тогда пойдём! А всё-таки знаешь, Чумичка, — важно произнёс он, надевая корону, — быть царём так же плохо, как и не быть царём!
      — Прекрасная мысль! — воскликнул писарь. — Я обязательно запишу это в книжечку!
      — Глупость это, а не мысль! — возразил Макар.
      — Не спорьте, ваше величество! Не спорьте! Мне виднее. Это же работа моя — ваши мысли записывать. Для внуков. Для них каждое ваше слово — золото!
      — Если так, пиши, — согласился Макар. — Да смотри ошибок не наделай, чтобы мне не краснеть потом перед внуками!
     
     
     
      Глава 3
      Боярская дума
     
      Боярская дума гудела как улей. Бородатые бояре давно не виделись и сейчас делились новостями.
      — А я в деревне был! — закричал боярин Морозов. — В реке купался! Ягоды собирал — калину, малину всякую!
      — Подумаешь, деревня! — отвечал боярин Демидов. — Я вот к Синему морю ездил. На песке жарился.
      — Ну и что твоё море? — возражал боярин Афонин. — Тоже невидаль! Я вот по Молочной реке на плоту плавал и то молчу! Сметаны наелся!
      Но тут тяжёлые дубовые двери распахнулись, и в зал торжественно вошёл царь. В руке он держал свиток. Следом за ним появился писарь Чумичка с пером и чернильницей в мешочке.
      — Тихо! Тихо! — стукнул посохом царь. — Ишь расшумелись!
      Бояре притихли.
      — Все в сборе? — спросил Макар. — Или нет кого?
      — Все, все! — закричали бояре с места.
      — Сейчас проверим. — Царь развернул свиток. — Боярин Афонин?
      — Здесь, — ответил боярин Афонин, тот самый, который плавал по Молочной реке.
      — Демидов?
      — Вот я!
      — Ладно. А Морозов? Скамейкин? Чубаров? Кара-Мурза?
      — Присутствуют!
      — Хорошо. Ну что ж. — Царь положил свиток. — А что-то я Качанова не вижу. Где он?
      — А у него бабушка заболела, — объяснил боярин Афонин. Самый бородатый и поэтому самый главный среди бояр.
      — То у него бабушка, то у него дедушка! — разгневался Макар. — Вот посажу его в чулан, у него все бабушки сразу выздоровеют.
      В это время два стрельца внесли в зал волшебное зеркало и сняли с него покрывало. Царь подошёл к зеркалу и проговорил:
     
      Ах ты, зеркало, мой свет,
      Поскорее дай ответ:
      Не грозит ли нам беда?
      Не идёт ли враг сюда?
     
      Зеркало потемнело, и в нём появился парень в белой рубахе.
      — В нашем царстве всё хорошо! — сказал он. — И беда нам никакая не грозит. А вот неприятности имеются, даже целых две.
      — А ты давай по порядку, — приказал Чумичка. — По очереди.
      — Перво-наперво, Соловей-разбойник объявился, сбежал из-под стражи. Двух купцов уже ограбил.
      — Что будем делать? — спросил Макар.
      — Стрельцов послать надобно, — ответил Чумичка. — Чтобы схватили мошенника!
      — Правильно! Верно он говорит! — хором закричали бояре.
      — Верно-то верно, — согласился Макар. — Да накладно это — стрельцов посылать. Денег много нужно. И лошадей отрывать придётся. А сейчас в поле работа самая.
      — А как же быть? — воскликнул писарь.
      — Давайте у Василисы Премудрой спросим.
      — Что у неё спрашивать? Что она, умнее нас, что ли? — закричал боярин Афонин.
      — Знать, умнее! — сурово сказал Макар. — Раз её люди Премудрой прозвали. Эй, скорохода ко мне!
      Вбежал мальчик в новеньких красных полусапожках.
      — Вот что, малый, сбегай к Василисе Премудрой и спроси у неё, что делать с Соловьём-разбойником?
      Мальчишка кивнул и бегом кинулся из зала. А бояре стали ждать, почёсывая бороды. Запыхавшись, мальчик прибежал обратно.
      — Она говорит, надо картинки по деревням пустить. Мол, сбежал Соловей-разбойник. Лет ему столько-то. Кто поймает, тому награда — полбочонка серебра. Его мужики сразу и выловят.
      — А ведь неплохо придумала! — сказал Макар. — Верно, бояре?
      — Верно!
      — Правильно!
      — Чего уж там! — согласились бояре.
      А парень в зеркале ждал.
      — Ну, а вторая новость какова? — спросил у него царь.
      — А вот какова. Купец Сыромятников от Молочной речки рукав отвёл к себе на огороды. Капусту молоком поливает. А молоко грязное обратно в речку течёт.
      — То-то я смотрю, сметана была какая-то не такая! — крикнул боярин Афонин. Тот самый, который плавал по Молочной реке.
      — Ладно, ладно! — поднял руку царь. — А что делать будем?
      — Выпороть бы его. На площади при народе, голубчика, — вкрадчиво проговорил Чумичка.
      — Не пойдёт! Купцов пороть — товару не видать! — возразил Макар.
      — Золотые слова! — согласился писарь. — Как это я сам не додумался? Это надо записать. Это надо для внуков оставить!
      — Да погоди ты со своими внуками! Эй, малый! — позвал царь скорохода. — Сбегай ещё раз к Василисе. Что она посоветует?
      — Дяденька царь, а чего я всё к ней бегаю? Давай её сюда позовём, — сказал мальчик.
      — Да где же это видано? Бабу, да в царскую думу пускать! — заволновался Чумичка.
      — Нельзя! — закричали бояре. — Не женское это дело — в думе сидеть! Пусть дома советует!
      И мальчишка помчался за ответом. Через пять минут он доложил царю:
      — Она говорит, с купца надо полбочонка серебра взять! Сразу тот купец поумнеет.
      — А что? Дело она говорит! — закричал боярин Морозов. — Серебро то и дадим за Соловья-разбойника. Тому, кто его выловит.
      — Надо же! — удивился Чумичка. — Как выдумывает! Даром что баба!
      Царь стукнул посохом.
      — Ну так и пиши!
      — Вот тут ещё одна новость есть, — сказал вдруг парень из зеркала. — Только я не знаю, говорить её или нет? Уж больно новость необычная. Нельзя её при всех.
      Дума притихла.
      — Ваше величество, — сказал Чумичка, — прикажи боярам: кто умеет тайну хранить — пусть остаётся, кто не умеет — пусть домой идёт!
      — Так тому и быть.
      Макар согласился.
      Сейчас же к выходу направился боярин Чубаров.
      — Ну её к лешему, эту тайну! Не знаешь — не проболтаешься!
      — Теперь говори! — приказал писарь зеркалу.
      — Так вот, — говорит парень, — царь наш собирается нас покинуть. Устал, говорит. Надоело, говорит, царствовать. В деревню хочет уехать.
      — Как же так?! — встрепенулся писарь. — А я?
      Он упал перед царём на колени:
      — Не губи, царь-батюшка! Какое же это царство без царя! Чьи же я мысли буду записывать?
      — Что же, без меня и мыслей не будет? — удивился Макар.
      — Какие же это мысли, — закричал Чумичка, — если они не царские?!
      — Ничего, ничего! Всё хорошо будет. Тут и бояре есть, и Василиса Премудрая, — успокоил его Макар. — А моё слово твёрдое — уеду я. К бабушке. Загорать буду, как все люди. Сено косить. Лещей стану ловить на удочку. Вопросы есть?
      — Есть! Есть! — закричал боярин Морозов. — А ловить-то на что будешь?
      — Как — на что? На червяка!
      — Прошу слова! Прошу слова! — потребовал Морозов. Он выбрался вперёд и заговорил: — Уважаемые бояре! Лещ — он рыба хитрая. Он на червяка не пойдёт. Его на манную кашу брать надобно!
      И они завели долгий рыболовный разговор.
     
     
     
      Глава 4
      Писарь Чумичка
     
     
      В это время в избушке у Бабы Яги блюдечко вдруг помутнело и ничего не стало видно.
      — Это почему? — спросил Митя.
      — Змей Горыныч на охоту вылетел, — ответила Баба Яга. — Он теперь весь воздух взбаламутит. До вечера ничего не увидишь. Чтоб ему провалиться, замечательному! Чтоб у него всё полопалось, у самого красивого!
      — Сколько он народу поел — страсть! — добавила Кикимора. — Ох, не нравится он мне, наш хорошенький.
      — А почему же вы его замечательным называете? И хорошеньким? — удивился Митя.
      — А потому, что его ругать нельзя, — объяснила Баба Яга. — Кто его ругать станет, того он съест.
      — И тебя съест, бабушка?
      — Меня-то не съест, — ответила старуха. — Подавится. Но неприятностей не оберёшься!
      — Бабушка, а ваш царь Макар хороший? — спросил Митя.
      — Да ничего, хозяйственный, справедливый. И с Василисой Премудрой советуется.
      — Ну, а она какая, Василиса Премудрая?
      — Спросил тоже! Да она же моя племянница! Она столько вещей придумала — не сосчитать! И сапоги-скороходы! И яблочко — по блюдечку! И ковёр-самолёт!
      — Ей Домовой помогает, — вставила Кикимора, — помощник ейный.
      — Знаешь что, бабушка, а мне у тебя нравится, — сказал Митя Бабе Яге. — Можно, я у тебя здесь поживу немного?
      — Живи хоть всё лето! — отвечала Баба Яга. — Только не лезь куда не надо, вот и всё.
      Незаметно наступил вечер, и блюдечко снова прояснилось. Митя наклонился и стал смотреть. И снова он увидел царский дворец. Позади дворца стояла баня. А из бани шёл пар.
      Царь Макар, весь в мыльной пене, сидел на лавке, а прислужник Гаврила хлестал его веником.
      — Подбавь парку! Подбавь парку-то! — кричало его величество, выплёскивая пену. — Будто не царя моешь! Веничком меня, веничком любезного! У-у-ух!
      Потом царь задумался:
      — Эй, Гаврила, как ты считаешь, войско тут без меня не разбежится? Если уеду я?
      — Да не должно, ваше величество. С чего бы ему разбегаться?
      — А как возьмёт и разбежится!
      — А что! — согласился Гаврила. — Возьмёт и разбежится. Долго ли разбежаться-то?
      — Ну ладно. А купцы как? Не перестанут торговать с заморскими странами?
      — Купцы? Да нет, конечно. Зачем им переставать?
      — А как возьмут и перестанут?
      — А что? Могут и перестать. Перестать — это не трудно. Это в два счёта можно, — согласился слуга, нахлёстывая царя веником.
      — Ну, а войны тут без меня не будет? Как ты думаешь?
      — Не должно быть. Кому она нужна, война эта?
      — А как враги нападут, что тогда?
      — А как нападут, тогда будет, — уверенно сказал Гаврила. — Кабы не напали, тогда другое дело!
      — Эх ты! — рассердился Макар. — Толку от тебя! Разбежится, не разбежится! Перестанут, не перестанут! Нападут, не нападут! И так и эдак по-твоему получается! Помолчал бы уж.
      И он, распаренный, погрузился в свои думы.
      …А тем временем писарь Чумичка, заложив руки за спину, ходил вокруг царского дворца.
      — И как же мне теперь быть? — рассуждал он. — Я же пропаду. Кому я нужен теперь без царя-то? Ведь меня теперь работать заставят! На кухню пошлют.
      И он побежал искать царскую дочку Несмеяну.
      …Несмеяна со своей прислужницей Фёклой сидела на берегу пересохшего пруда и ревела во весь голос:
      — Ой-ой-ой-ой-ой-ой — мама! Ой-ой-ой — папа!
      — Несмеяна Макаровна, — сказал Чумичка, — оторвитесь на минутку, дело есть.
      — Какое? — спросила Несмеяна, перестав плакать.
      — Царь, ваш батюшка, бросить нас собирается. Хочет в деревню уехать. Вот беда какая!
      — Да ну?! — удивилась дочка. — А в какую деревню?
      — Какая разница в какую? Ну какая разница?
      — Если мы в Марфино поедем — это хорошо. А если в Павшино, так плохо!
      Теперь удивился писарь:
      — Почему?
      — Да потому, что там бык бодучий! Вот почему.
      — Царевна, надо царство спасать, пойдите поговорите с батюшкой. Он вас одних послушать может.
      — Не могу. Я плакать должна, — сказала Несмеяна. — Как наплачу целый пруд, мне карету подарят.
      — Ну, Несмеяночка, милая, — упрашивал Чумичка. — Я уж тут за вас поплачу. Постараюсь с Фёклой Сергеевной.
      Несмеяна пошла к царю, а Чумичка сел на её место и заплакал горючими слезами.
      Через полчаса Несмеяна вернулась.
      — Уговорила! — сказала она. — Всё в порядке. В Марфино поедем. Там быки не бодаются!
      — Только о быках и думаете, уважаемая Несмеяна Макаровна! — закричал Чумичка.
      В избушке на курьих ножках Баба Яга, Митя и Кикимора не отрываясь следили за тем, что показывало блюдечко. Пока оно снова не помутнело.
      Наверное, это Змей Горыныч возвращался домой с охоты.
      — Что же дальше будет? — спросил Митя у Бабы Яги.
      — Завтра увидишь! А сейчас спать ложись!
      Было поздно. Кикимора распрощалась с ними и ушла в своё болото. Митя лёг на лавке под окном и очень быстро уснул.
      А Баба Яга ещё долго возилась у печки. Мыла посуду и бормотала себе под нос что-то вечное, Бабиное Ягиное.
     
     
     
      Глава 5
      Василиса Премудрая
     
     
      На другой день, рано утром, Баба Яга разбудила мальчика.
      — Вот тебе ведёрко. Сбегай на речку за молоком, а в крынку сметаны набери.
      Митя взял ведро, положил в него крынку и по росистой траве запрыгал к речке. Светило солнце. С той, несказочной стороны приплывали чёрные грозовые тучи. Но над рекой они таяли и превращались в белые приятные облачка.
      Митя наклонился с мостика, набрал сметаны и молока. И тут он заметил на берегу какие-то странные рыжие камни.
      Он поднял один и увидел, что это самый настоящий сыр, голландский, а может быть, ярославский.
      — Чудеса, да и только! — сказал мальчик. Он сунул сыр под мышку и быстро побежал домой.
      Они позавтракали с Бабой Ягой и вышли на тёплое, нагретое солнцем крылечко.
      Баба Яга стала рассказывать:
      — Вот там, далеко-далеко, гору большую видишь?
      — Вижу, бабушка.
      — Эта гора заклятая. Сколько людей туда ни ходило, никто домой не пришёл!
      — Почему?
      — Там Змей Горыныч живёт. А дальше, за горой, озеро есть синее. Около него козы пасутся. Из этого озера пить нельзя. Выпьешь — козлёночком сделаешься!
      — Вот весело!
      — Тебе-то весело, — согласилась старуха. — А родителям каково? Им сын нужен, а не козлик!..
      — Бабушка, — перебил её Митя, — а в волшебное блюдце можно только по вечерам смотреть?
      — Почему? Хоть весь день смотри. Коли время есть!
      — Давай тогда посмотрим?
      — Давай, — сказала Баба Яга. Она достала блюдечко и поставила на середину стола.
      Тут пришла Кикимора, и они втроём стали смотреть, что же было дальше.
      На этот раз они увидели синий терем Василисы Премудрой. Возле терема крутился писарь Чумичка. Он постоял у крыльца, послушал, что делается внутри, и постучал. Никто не отозвался. Тогда он толкнул дверь и вошёл. Дверь за ним сразу закрылась, и замок щёлкнул. Наверно, он был волшебным. Или английским.
      Это была мастерская Василисы. На полках стояли старинные книги, на окнах росли невиданные цветы. На плите в чугунном горшке что-то варилось. Какой-то целебный отвар.
      Писарь поднял крышку и понюхал.
      — Картошка, — сказал он. Потом добавил: — С грибами.
      Большой стол перегораживал мастерскую. На нём лежали разные инструменты и стояли две бутылки с живой и мёртвой водой. На лавке у стены были аккуратно разложены шапки, сумки, сапоги и другие вещи. В уголке стоял кованый сундучок, а рядом блюдо с красными и зелёными яблоками.
      Чумичка всё поднимал, трогал и рассматривал. И вещи вели себя спокойно. Но едва он открыл сундучок, как оттуда выскочила увесистая дубинка и стала колотить писаря по бокам.
      — Ты что, с ума сошла? — закричал Чумичка. — Караул! Ой-ой! Матушки! Ой-ой! Батюшки! Убивают!
      Послышался лёгкий перезвон, и в дом вошла Василиса Премудрая. Платье у неё было расшито сказочными цветами, а на голове был кокошник с хрустальными подвесками.
      — Дубинка, на место! — приказала Василиса. Дубинка утихомирилась и убралась в сундук.
      — Уж ты извини меня, матушка! — начал оправдываться писарь. — Это я нечаянно сундучок открыл. Я не хотел, а он взял и открылся. И эта колотилка как выскочит!
      Василиса усмехнулась:
      — Не горюй! Зато мы с тобой большое дело сделали. Дубинку опробовали. Ну-ка, отвечай: как она работает? Хорошо?
      — Хорошо, хорошо работает! — Чумичка потёр ушибленные места. — Только чего она своих-то колотит?
      — А оттого и колотит, чтобы в чужие дела не лезли! Твоё счастье, что ты ещё яблока старильного не отведал. Ушёл бы отсюда дедушкой.
      Василиса взяла с лавки кошелёк-самотряс и вытряхнула несколько медных пятаков.
      — Вот, приложи к синякам. Сразу легче станет.
      Писарь попробовал пятаки на зуб, подержал их немного у синяков и незаметно сунул в карман.
      — С чем пожаловал? — спросила Василиса Премудрая.
      — А вот с чем, — отвечал Чумичка. — Скажи мне, матушка, кто у нас в царстве самый сильный человек?
      — Пожалуй, Кощей Бессмертный. Он самый сильный. А что?
      — Да так, ничего. А где он сейчас находится?
      — А вот этого я не скажу. Много знать будешь — скоро состаришься!
      — И не надо! И не надо! Мне это знать ни к чему, — согласился Чумичка. — Я просто так интересуюсь. Из любопытства.
      — Ой хитришь ты, писарь! — сказала Василиса. — А Кощей — это тайна государственная. И знать про него не всем положено.
      Она взяла со стола бронзовый колокольчик и позвонила. Вошёл её помощник — невысокий и большеголовый дядюшка Домовой.
      — Вот, дядюшка, займи гостя, — сказала ему Василиса. — Напои его чаем. А меня дела ждут.
      — А что? И напою. У меня как раз чай скипевши, — отвечал Домовой.
      Они с Чумичкой перешли в горницу. Домовой занялся чашками и блюдцами, а писарь сел на лавку у печки и стал выспрашивать дядюшку.
      — Послушай, вот ты у Василисы Премудрой который год работаешь, а многих вещей и не знаешь, — сказал он.
      — Это чего я не знаю?
      — А вот кто у нас самый сильный человек в царстве?
      — Самый сильный? — Дядюшка задумался. — Да, пожалуй, Никита Кожемяка. Василиса Афанасьевна его силу лошадьми измеряла. Так он восемь лошадей перетянул.
      — А вот и нет! Самый сильный у нас в царстве будет Кощей Бессмертный, — возразил Чумичка.
      Домовой призадумался.
      — Это верно. Да только у него, у Кощея, секрет есть. Коли он, Кощей, один, так с ним любой мальчишка справится! А вот если у него друзья появятся или войско, тогда сильнее и нет никого. Тогда он столетний дуб мечом враз перешибёт. Ни огонь ему не страшен, ни вода, ни вообще ничего.
      — Вот видишь, а ты этого не знал, — сказал Чумичка.
      — Как не знал? — оторопел дядюшка. — Я-то знал!
      — Да?! — воскликнул Чумичка. — А ты мне скажи тогда, где он, Кощей Бессмертный, сейчас находится?
      — А в подвале царском прикованный сидит! Двести лет там и находится!
      Тут за окном послышался конский топот.
      — Это что? Приехал к вам кто-нибудь? — спросил писарь.
      — Нет, наоборот, — ответил дядюшка. — Василиса Афанасьевна уехала. К Лукоморью за живой водой. Живая вода у нас вышедши.
      — Интересно, интересно, — забормотал писарь. Он поднялся с табуретки. — Ну, я пошёл, дядюшка. Доброго тебе здоровьичка!
      — А чай?
      — Не хочу, дядя. Аппетиту нету.
     
      … — Что-то он непутёвое задумал! — воскликнула Баба Яга, когда сказочного города опять не стало видно.
      — Кто? — спросил Митя.
      — Да писарь этот. Вот кто. Была бы я там, я бы за ним присмотрела, за голубчиком!
      — Бабушка, а туда далеко добираться? — спросил Митя.
      — Эх ты, бестолочь! Да покуда доберёшься, пять пар башмаков стопчешь.
      — А я придумал, как туда попасть! Только ты меня возьмёшь с собой?
      — Ладно, говори. Но пешком я ни за что не пойду!
      — И не надо пешком, — отвечал Митя. — Ведь у избушки ноги есть?
      — Есть, — сказала Баба Яга.
      — Вот мы в избушке и поедем. Зачем же её ногам пропадать?
      Баба Яга поразилась:
      — Ну и молодец! Я триста лет в избушке живу, а мне такое и в голову не приходило! Теперь я этому Чумичке покажу. А в ступе летать я стала стара. Да и возраст не тот!
      — В самом деле, складно придумал! — сказала Кикимора. — И по царству покатаетесь. И у Василисы Премудрой погостить сможете!
      — А когда мы поедем, бабушка?
      — Да хоть сейчас! — отвечала старуха. — Нам собираться нечего. Всё в доме у нас!
      Она спустилась в погреб, набрала картошки в дорогу, сняла с верёвки бельё, которое сохло во дворе, и отдала Кикиморе последние распоряжения:
      — Ты за огородом моим присматривай. Капусту полей, морковь прополи. Если царевич какой явится, скажи, что нет меня — в столицу уехала. Да и надоели они. В день по трое наведываются. Всех накорми, напои и спать уложи! Постоялый двор устроили! А как не будет меня, уважать начнут.
      — Верно, верно, — согласилась Кикимора. — Житья от них нет, от царевичей. А за огород не беспокойся. Всё сделаю.
      Митя с Бабой Ягой вышли на крыльцо, и Митя скомандовал:
      — Избушка, избушка, вперёд шагом марш!
      Избушка Бабы Яги затопталась на месте, сделала несколько неуверенных шагов и побежала вперёд, весело поскрипывая брёвнами. Видно, ей давно хотелось размять свои куриные ноги.
      И поплыли навстречу озёра, леса, поля и другие всевозможные просторы.
     
     
     
      Глава 6
      Соловей-разбойник
     
     
      Солнце поднималось всё выше и выше. А дорога бежала всё дальше и дальше. Она поворачивала то вправо, то влево между зелёных холмов и, казалось, вела куда угодно, только не вперёд, не туда, куда нужно.
      Баба Яга ушла в избушку хлопотать по хозяйству. А Митя сидел на крыльце. Вдруг он увидел при дороге столбик. К столбику была прибита грамота. Митя спрыгнул с крылечка и прочитал:
     
      ЦАРСКИЙ УКАЗ
     
      Царь наш Макар Васильевич повелел изловить дерзкого преступника Соловья-разбойника. Росту он высокого. Сложения крепкого. Одноглазый. Лет ему от роду пятьдесят. Особых примет нет. Оке ноги имеет левые.
      За поимку живого или мёртвого награда — полбочонка серебра.
      Год сегодняшний. Лето нынешнее.
      Писал писарь Чумичка
     
      «Как у царя всё быстро делается! — подумал Митя. — Вчера только говорили про разбойника, а сегодня уже указ висит!»
      Он догнал избушку и вспрыгнул на крыльцо. Дорога спустилась с пригорка и теперь шла лесом. И вдруг впереди показался огромный завал из деревьев. А над завалом сразу возникла лохматая голова с повязкой на глазу.
      — Эй, ты, — спросила голова. — Ты кто такой?
      — Как — кто?
      — А так, прожвище твоё какое будет?
      — Митя меня зовут!
      — А ты Илье Муромцу не родственник, шлучайно?
      — Нет. Я просто Митя. А что?
      — А то. Руки вверх!
      — Зачем? — удивился мальчик.
      — А затем! — Человек наверху показал здоровенную дубинку. — Как трахну по голове!
      Митя понял, что перед ним не кто иной, как Соловей-разбойник… Росту высокого, сложения крепкого. За поимку награда — полбочонка серебра. Но это Митю нисколько не обрадовало.
      — А ну, выворачивай карманы! — приказал разбойник. — И из дома всё вытаскивай. И меха, и драгоценности, и мебель всякую!
      — Нет, — сказал Митя, — мебель нельзя. Баба Яга ругаться будет.
      — Баба Яга? — насторожился разбойник. — А кем она Илье Муромцу приходится?
      — Никем.
      — Тогда пусть ругается сколько хочет.
      В окошко высунулась Баба Яга.
      — Да как ты смеешь нас задерживать? Да у нас в столице дело есть очень важное!
      Дверь со стуком распахнулась, Баба Яга в ступе вихрем вылетела из избушки. В руках у неё была метла. Удары так и посыпались на незадачливого грабителя. Баба Яга залетала то справа, то слева, и её метла мелькала так быстро, что только и слышно было: бум! Бум-бум-бум-бум!.. Бум-бум!.. Бум! Трах!
      Наконец Соловью удалось спрятаться в дупло столетнего дуба.
      Баба Яга ткнула туда метлой раз-другой.
      — Вот я в дупло тебе кипятку налью! Или углей набросаю! Мигом выскочишь!
      Видно, её угроза подействовала на разбойника. Он поспешно выставил из дупла палку с куском белой тряпки на конце.
      — То-то! — сказала Баба Яга. Она схватила тряпку и преспокойно залетела в избушку. — Вели ему, чтобы разобрал всё это. Очистил дорогу! — сказала она Мите.
      — Как же! — высунулся из дупла разбойник. — Вы уедете, а мне опять шобирать!
      — И соберёшь как миленький! — крикнула старуха.
      — Бабушка, не нужно ему собирать! — вмешался Митя. — Нам же обратно ехать надо.
      — Правильно. Не будешь собирать! Разберёшь, и только! — согласилась Баба Яга.
      Опасливо поглядывая на избушку, Соловей начал растаскивать деревья.
      — Послушайте, — сказал ему Митя, — а почему вы не свистели? Ведь от вашего свиста все замертво падают.
      — Почему? — вздохнул разбойник. — Мне тут жуб выбили. Во, — показал он, — как раж передний!
      Только тут Митя заметил, что Соловей-разбойник сильно шепелявит.
      — А вы вставьте себе новые зубы.
      — «Вштавьте, вштавьте»! Жолото нужно!
      — Почему — золото? Можно и железные вставить. Как у моей бабушки.
      — Что я, иж деревни, что ли! — усмехнулся разбойник. — У нас, у ражбойников, только жолотые бывают. С жележными жашмеют!
      Но вот дорога была расчищена, и избушка побежала дальше к стольному городу. Митя с Бабой Ягой всё время торопили её. Они очень беспокоились, как бы Чумичка не наделал каких бед в сказочной столице.
      А тем временем стало темнеть.
     
     
     
      Глава 7
      Кощей Бессмертный
     
     
      Царский дворец и Молочную реку постепенно окутала тьма. Во дворце все спали. Все, кроме писаря Чумички. Он лежал в постели, выпростав бороду из-под одеяла, и на всякий случай притворялся, что спит. А сам слушал.
      Тишина! Писарь сбросил одеяло и не дыша подкрался к двери. Она отворилась без малейшего шума, и Чумичка на цыпочках стал спускаться по лестнице. Не скрипнула ни одна половица, пока он тихонько проходил через парадные залы.
      Вот и выход из дворца. Писарь осторожно приоткрыл тяжёлую дубовую дверь.
      Трах-тарарах-бум! — прогрохотало за дверью. Это упал стрелец из ночной стражи, который охранял вход во дворец. Он спал на крыльце, прислонившись к дверному косяку.
      Чумичка перепугался, но, кажется, зря: никто во дворце так и не проснулся. Писарь благополучно выбрался на крыльцо, он вынул меч из ножен у спящего стрельца и осторожно поставил стражника на место. Затем он прошёл вдоль стены и оказался у двери, ведущей в тёмный подвал. Там хранились веники, щётки, банки с краской и прочие хозяйственные вещи главного прислужника Гаврилы.
      Писарь вынул из кармана огниво и кремень, высек огонь и зажёг свечу. Освещая себе путь, он прошёл по коридору и оказался перед небольшой, окованной железом дверью. На ней, вся в паутине, висела табличка:
     
      ОСТОРОЖНО! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!
     
      Под табличкой был нарисован череп и две скрещённые кости.
      Дзинь-дзинь-дзинь… — слышалось из-за двери. — Блям-блям-блям… Шлёп…
      Писарь стал искать под ковриком ключ. Большой заржавевший ключ оказался не под ковриком, а на притолоке. Значит, прятали его особенно тщательно. Чумичка вынул из кармана маслёнку и накапал масла в замочную скважину. После этого ключ повернулся бесшумно, и дверь отворилась.
      При тусклом пламени свечи он увидел прикованного к стене Кощея Бессмертного. Кощей висел на цепях.
      Изредка он отталкивался от стены ногами и, качнувшись вперёд, снова шлёпался о каменную кладку. Поэтому и получалось непонятное: дзинь-дзинь-дзинь… Шлёп…
      — Здравствуйте, ваше величество, — робко сказал писарь.
      — Привет! — ответил Кощей, нервно постукивая пальцами по стенке. — Убери-ка эту штуку, и так всё видно.
      Писарь задул пламя, и в темноте глаза Кощея зловеще засветились.
      — Так я тебя слушаю.
      Казалось, Кощей очень занят и может уделить Чумичке две минуты, не больше.
      — Я пришёл предложить вам престол нашего государства! — робко сказал писарь.
      — Так, так, — застучал пальцами Кощей. — Престол — это хорошо. А что ваш царь? Макар, кажется?
      — А царь собирается нас бросить. В деревню уехать.
      — Ну что же. Там ему самое место. Макары должны гонять телят!
      — Ах, как вы здорово сказали! — воскликнул Чумичка. — Можно, я запишу это в книжечку? Чтобы не забыть.
      — Я вижу, ты неплохо соображаешь, — сказал Кощей. — А кто ты по должности?
      — Писарь, ваше величество, я просто писарь Чумичка.
      — Отныне ты не писарь! — сказал Кощей. — Я назначаю тебя своим другом. Первым другом и советником!
      — Рад стараться, ваше величество!
      — А теперь сними с меня это! — Кощей загремел цепями. — Только смажь меня сначала. А то я такой скрип подниму — вся охрана сбежится!
      Чумичка смазал Кощея и взялся пилить цепи на его руках и ногах. Как только он перепилил последнюю цепь, Кощей со страшным грохотом рухнул вниз.
      — Вот беда! — воскликнул он. — Стоять разучился!
      Чумичка попробовал поднять Кощея и почувствовал невероятную тяжесть: Кощей весь был сделан из железа.
      — Мне надо выпить двенадцать вёдер воды, — сказал Кощей, — тогда ко мне силы вернутся.
      Писарь принёс пустой хозяйственный мешок, погрузил расхлябанного Кощея и, кряхтя, отправился к ближайшему колодцу.
     
     
     
      Глава 8
      Царь и Кощей
     
     
      Была глубокая ночь, но Митя и Баба Яга не спали. Они сидели и смотрели, как яблочко катается по блюдечку. Изредка Баба Яга вскакивала и мелкими шагами пробегала из угла в угол.
      — Ох, не успели мы! Ох, не успели предупредить! И что теперь будет?
      — А может, они справятся с Кощеем? — спросил Митя.
      — Может, справятся, а может, и не справятся! — ответила Баба Яга и снова заглянула в блюдечко.
     
      Над царским дворцом светила луна. Чумичка доставал из колодца воду и подавал Кощею Бессмертному. Тот всё пил и пил. И с каждым глотком становился сильнее и сильнее.
      Наконец он выпрямился во весь рост и выпил последнее, двенадцатое ведро.
      — А ты молодец, Чумичка! Завтра я подарю тебе эту бадью, доверху наполненную золотом!
      — Спасибо, ваше величество! — ответил писарь, а про себя подумал: «Маловата бадеечка! Надо бы подменить. Побольше поставить!»
      — А теперь вперёд! — скомандовал Кощей. — Мне не терпится надеть царскую корону.
      Они прошли мимо спящего стражника к тронному залу. В темноте глаза Кощея светились весёлым зелёным светом.
      Чумичка попытался зажечь свечу с помощью огнива, но Кощей опередил его. Он щёлкнул пальцами, посыпались искры, и свеча загорелась.
      — А теперь, Чумичка, принеси мне перо и бумагу и приведи сюда царя.
      Писарь ушёл. А Кощей сел на трон и надел царскую корону.
      Вскоре появился заспанный царь в халате и шлёпанцах.
      — Вот что, любезный, — властно сказал Кощей, — сейчас ты возьмёшь перо и бумагу и напишешь, что трон, корону и государство уступаешь мне!
      — Да ни за что на свете! — заупрямился Макар. — Даже и не подумаю!
      — Ваше величество, но вы же всё равно собирались уехать в деревню, — вмешался Чумичка.
      — Сегодня собрался, а завтра разобрался! — воскликнул царь. — А трон бы я Василисе Премудрой оставил! Или из бояр кому поумнее. Эй, стража, ко мне!
      Вошёл начальник дворцовой стражи.
      — Вот что, десятник, возьми-ка ребят поздоровее и забери вот этого, который на моём троне! — приказал царь.
      — Почему десятник? — удивился Кощей. — Кто сказал «десятник»? Сотник, ко мне!
      — Как — сотник? Разве он сотник? — спросил Макар.
      — Нет, конечно, — ответил Кощей. — Неужели он похож на сотника? Такой бравый парень! Тысячник — вот кто он с этой минуты! Тысячник, сюда!
      — Тысячник, сюда! — закричал царь.
      Удивлённый стражник повернулся к царю.
      — Миллионский, назад! Да что там миллионский, миллиардский, ко мне, шагом марш! — приказал Кощей.
      Десятник повернулся на властный голос, чётко, по-военному промаршировал и встал рядом с Кощеем Бессмертным.
      Вошёл царский прислужник Гаврила. Он с удивлением посматривал то на царя, то на Кощея.
      — Эй, Гаврила, — обратился к нему царь, — ты за кого? За него или за меня?
      — Я за вас, ваше величество.
      — Значит, ты против меня? — сурово спросил Кощей.
      — Нет, почему же? — сказал Гаврила. — Я, конечно, за него, но я не против вас.
      — Ну-ка скажи мне, Гаврила, я тебя кормил? — спросил Макар.
      — Кормили, ваше величество.
      — Одевал?
      — Одевали, ваше величество…
      — Так иди ко мне!
      — Слушаюсь, ваше величество!
      — Погоди-ка, Гаврила, — остановил его Кощей. — А ты хочешь, чтобы тебя и дальше кормили?
      — Хочу, ваше величество.
      — Одевали?
      — Хочу, ваше величество.
      — Так иди ко мне!
      — Слушаюсь, ваше величество!
      — Значит, ты, Гаврила, за него? — грустно сказал царь. — Значит, ты против меня?
      — Почему? — ответил Гаврила. — Я, конечно, за него. Но и не против вас, ваше величество.
      — Ну, а что мы будем делать с царём? — спросил Кощей.
      — Казнить бы его надо, ваше величество! — сказал Чумичка. — Спокойнее будет в государстве.
      — А тебе не жалко его? — усмехнулся Кощей.
      — Жалко. Ещё как жалко! Я ведь его как отца родного любил, пока он царствовал. Но для дела надо!
      — А ты как думаешь, миллиардский?
      — Как прикажете, ваше величество!
      — Умница, светлая голова! Ну так вот что: этого в подвал. Как есть, в шлёпанцах. — Он кивнул в сторону царя. — А всем остальным немедленно спать. Завтра в нашем царстве начнётся новая жизнь!
     
     
     
      Глава 9
      Лиха беда (начало)
     
     
      На другое утро Баба Яга долго сокрушалась:
      — Что же теперь делать? Назад, что ли, возвращаться?
      — Нельзя назад, — сказал Митя. — Царя мы не успели предупредить, но, может, хоть Василису Премудрую выручим!
      — И то, — согласилась старуха. — Кощей теперь её со свету сживёт. Поехали.
      И тут к избушке подбежал запыхавшийся Серый Волк.
      — Стойте, стойте! Мне с вами посоветоваться надо!
      — Советуйся, да побыстрее, — приказала Баба Яга. — Нам торопиться надобно!
      — Понимаете, вон там за огородами старушка живёт, — начал Волк. — У неё козлик был такой маленький! Вреднющий! То капусту поест, то бельё пожуёт, то крышу ногами проломает. И старушка всё причитала: «Ах ты такой-сякой! Да чтоб тебя волки съели!» Вот мы с товарищем одним взяли и… выручили старушку. А она пришла да как заплачет: «Ах ты мой миленький да серенький! Как же я без тебя жить буду?! Вот возьму и утоплюсь! Только камень найду потяжельше!» А я Волк добрый. Я же хотел как лучше. Что мне теперь делать? Посоветуйте. Уж больно жалко бабушку!
      Баба Яга задумалась.
      — И не знаю. И не ведаю, — отвечала она, — и вообще не до тебя сейчас! У нас самих забот полон рот. Кощей хочет на царство сесть!
      — А можно, я скажу? — попросил Митя.
      — Говори!
      — Вы вот что сделайте: поймайте зайца обыкновенного или мышонка. Можете?
      — Могу. А зачем?
      — И отнесите к тому озеру, из которого пить нельзя. Выпьешь — козлёночком сделаешься!
      — Знаю такое.
      — И дайте ему попить из озера. Он в козлёнка и превратится. А козлёнка отдайте бабушке.
      — Ай да мальчик! Ну, спасибо тебе, — обрадовался Волк. — Второй раз ты меня выручаешь. Знаешь что, возьми у меня клок шерсти из загривка. Я как раз линять начал. Станет тебе плохо, ты его в воздух подбрось. Я сразу и прибегу. Из любой беды тебя выручу!
      И он скрылся в поле. А избушка побежала дальше. Митя с Бабой Ягой ехали и смотрели в волшебное блюдечко. Их очень беспокоило, что же происходит в сказочном дворце.
      А происходило там вот что.
     
      Солнце дробилось в решётчатых окнах, и в тронном зале было празднично. Кощей Бессмертный, гремя доспехами, расхаживал посередине зала, а у стены на лавке разместились Чумичка, прислужник Гаврила и миллиардский Никита с огромным двуручным мечом на коленях.
      — Сегодня я походил по вашему царству, — говорил Кощей, — посмотрел вокруг и должен сказать, что царство ваше захудалое! Вот, к примеру, войско. Зашёл я ночью в казарму. Взял трубу и протрубил тревогу. Что, вы думаете, из этого получилось?
      — Что? — спросил Гаврила.
      — Ничего. Явилось пять стрельцов с котелками и ложками. Они, наверное, решили, что будет учебная раздача пищи! Такое войско мне ни к чему! Врагам моим такое войско! В следующий раз каждого десятого казню! А ну-ка скажите мне, — продолжал Кощей, — какое должно быть войско в государстве?
      — Наше, родное, находчивое! — подсказал Гаврила.
      Кощей отрицательно покачал головой.
      — Нет и не надо! — быстро согласился прислужник.
      — Войско должно быть безжалостное! А потом уже родное, находчивое и всё такое прочее. И мы должны срочно позвать Змея Горыныча, Соловья-разбойника и Кота Баюна. Они мои старые друзья, с ними нам никто не будет страшен!
      — Ваше величество, — решился вставить слово Чумичка, — может, нам и Лихо Одноглазое пригласить?
      — Зачем? Какой от него прок? — спросил Кощей.
      — А мы его будем врагам подсылать. У них в хозяйстве такие неполадки пойдут — только радуйся!
      — Хорошо придумал! — согласился Кощей. — Стало быть, и его позовём.
      Он снова не торопясь прошёлся по залу.
      — А теперь вот что. Заглянул тут я в вашу казну и поразился. Ни замка, ни часового. Не казна, а проходной двор. Да у вас так всё золото растащат!
      — А наш царь говорил, что людям надо верить! — рискнул сказать Гаврила.
      — Да? — обернулся Кощей. — И где теперь ваш царь?
      — В подвале сидит.
      — Вот то-то!
      — Как тонко подмечено! — воскликнул Чумичка. — Я обязательно запишу это в книжечку.
      — Приказываю поставить у казны часового! — продолжал Кощей. — И замок врезать, чтобы сам часовой туда не залез. А ключ отдать мне!
      — Сделаем, ваше величество!
      — И последнее, — сурово сказал Кощей. — Василису Премудрую немедленно взять под стражу! Пусть ковры-самолёты, мечи-кладенцы и луки-самострелы для нас мастерит. Мы с её помощью все царства соседние завоюем!
      — Не будет она, — сказал Гаврила. — Я её хорошо знаю, нашу матушку.
      — Ты меня плохо знаешь! Не будет, так голову снесём!
      — Ваше величество, — вмешался Чумичка. — Я этой Василисы и сам опасаюсь. Уж больно умна! Так ведь нет её. Уехала к Лукоморью за живой водой.
      — Значит, засаду устроить! Как появится, немедленно схватить! Понял, миллиардский?!
      — Так точно!
      — А ты, Чумичка, письма напиши немедленно. И рассылай скороходов, куда нужно. И думу собери мне боярскую. Да поживее. Я только потому стал Бессмертным, что никогда не терял ни минуты!
      …А на берегу пересохшего пруда за коровником всё так же ревели Несмеяна и Фёкла. И пруд понемножечку наполнялся.
     
     
     
      Глава 10
      Лиха беда (продолжение)
     
     
      Бородатые бояре постепенно заполняли зал.
      — Зачем нас собрали? — недоумевали они. — Вчера ведь только дума была!
      — Я только орех дверью расколол, — говорил боярин Чубаров, — мне уж и кричат: «Давай в думу бегом!» Так и не съел орех-то! Теперь куры склюют!
      — А я мёд не допил! — огорчался боярин Демидов. — Тётка мне из деревни привезла!
      Вошёл писарь Чумичка, а с ним вооружённый до зубов миллиардский со стрельцами.
      — Дорогие вы мои бояре, — начал писарь, — разлюбезные наши соколы! Я пришёл сообщить вам важную новость. К нам прислали нового царя! И скоро у нас в царстве начнётся новая жизнь! Ура, бояре!
      — Урра-а-а! — подхватил миллиардский.
      — Ура! — неуверенно протянули бояре. — А старого царя куда дели?
      — Как — куда? — сам себе объяснил Афонин. — Если нового прислали, значит, старого услали! Верно я говорю?
      — Толково, — согласился Чумичка. — Просто и понятно.
      — Не хотим нового царя! — вдруг закричал Чубаров. — Отдавайте старого!
      — Тоже мне, услали! — поддержал его Демидов. — Кто вас просил? Пришлите обратно!
      — Тихо, бояре! — неожиданно раздался властный голос. И в зал, гремя доспехами, вступил Кощей Бессмертный. Его зелёные глаза полыхали. — Слушайте меня внимательно, и я вам открою всю правду! — начал он. — Ваш царь уехал в деревню! Отдыхать. Собирать цветочки и ягодки. А перед отъездом он долго просил меня занять его место. И я согласился. Я ваш новый царь! Посмотрите на меня, бояре! Во всём вашем царстве не найдётся воина, равного мне! Я самый сильный! Я самый смелый! Я самый бессмертный из вас! Я научу вас скакать верхом! Плавать! Рубиться на мечах! И вы будете стрелять из лука точно так же, как и я! А ну, подать мне сюда лук и стрелы!
      Миллиардский торопливо выполнил приказ.
      — Зажгите свечу в конце зала!
      Свеча была зажжена. В полном молчании Кощей поднял тяжёлый боевой лук и, почти не целясь, выстрелил. Стрела молнией пролетела по залу, погасила свечу и наполовину ушла в стену.
      — Ух! — восхищённо вздохнули бояре.
      — Ура! — закричали Чумичка и миллиардский.
      — Ну что? Берёте меня царём?
      — А что? Почему бы не взять! — закричали бояре.
      — Вот возьмём да и возьмём!
      — Пусть поцарствует, раз Макар просил!
      — А можно мне стрельнуть? — попросил боярин Морозов.
      — И мне, — подхватил его друг Демидов.
      — Пожалуйста, — ответил Кощей и кивнул Чумичке. Писарь бегом пересёк зал, выдернул стрелу из стенки и подал бородатым боярам.
      Все члены царского совета по очереди стали стрелять. Они шумели. Горячились. Бились об заклад. Бросали шапки оземь. Но всё напрасно. Свеча так и догорела до конца, а её пламя даже ни разу не колыхнулось.
      — А мне не надо нового царя! — вдруг заявил боярин Чубаров. — Мне старый больше нравится!
      — Я вижу, у меня есть не только сторонники! — спокойно сказал Кощей. — Люблю смелых людей! Эй, Чумичка, принеси с кухни поднос с угольями!
      Чумичка выбежал и вскоре вернулся с подносом, полным раскалённых углей. Кощей взял со стола какие-то бумажки, переломил несколько стрел и бросил на поднос. Вспыхнуло яркое пламя. Он протянул руку в огонь и на глазах у изумлённых бояр стал медленно поворачивать её. Рука раскалялась всё больше и больше и наконец засветилась ярким малиновым светом.
      — А если я поздороваюсь с тобой вот этой самой рукой? — спросил он у боярина.
      Чубаров молчал.
      — Неужели ты не понял, боярин, что мне поперёк дороги становиться нельзя?!
      Он прошёл через зал и приложил раскалённую ладонь к стене. Послышалось шипение, повалил дым. А когда он отнял руку, на дереве остался чёткий отпечаток его пятерни.
      — Поняли? — спросил Кощей и вышел.
      И все, кто был в зале: и миллиардский, и Чумичка, и бояре, и стрельцы, — все они долго молчали. И долго ещё у них перед глазами стояла раскалённая рука Кощея Бессмертного. Веселье было испорчено.
     
     
     
      Глава 11
      Финист — Ясный сокол
     
     
      Избушка на курьих ножках бежала вперёд. Митя с Бабой Ягой всё время торопили её.
      — Бабушка, — спрашивал мальчик, — а долго нам ещё ехать? Скоро ли?
      — Скоро только сказка сказывается! — говорила Баба Яга. — И телятина варится! Я, может, больше твоего спешу! Чтобы Василису выручить! Завтра будем там к вечеру.
      И вдруг избушка захромала, заскрипела всеми брёвнами и зашаталась. Митя с Бабой Ягой чуть не упали с табуреток на пол.
      Они вскочили и выбежали на крыльцо.
      По дороге, недалеко от избушки, брела странная человеческая фигура. В платье и в то же время в брюках, с длинными седыми волосами — не то мужик, не то баба.
      — Эй, вы, подвезите меня! — сказала фигура тонким скрипучим голосом. И по голосу тоже было непонятно, кто же это — мужчина или женщина?
      — Я те подвезу! Я те так подвезу! — отвечала Баба Яга. — А ну сгинь с дороги.
      — Боитесь? — захихикало чучело. — И правильно делаете. Меня все боятся! Я бы вашу избушку вмиг разворотило на брёвнышки. Да ничего, мы ещё встретимся. От меня ещё никто не уходил! Мерзавчики!
      И избушку тряхнуло ещё раз. И в ней что-то даже загремело и зазвенело.
      — Кто это? — спросил Митя, когда странная фигура осталась далеко позади.
      — Это Лихо Одноглазое. Чтоб его сосной придавило! Где оно появится, там добра не жди. По мостику пройдёт — мостик развалится. В доме переночует, всё — конец! И драки там начинаются, и ссоры. И крыша проваливается. Даже коровы бесятся! От этого Лиха все беды в нашем царстве идут!
      Митя бросился в избушку.
      — Бабушка, поди сюда!
      Баба Яга вошла следом и ахнула — на полу из угла в угол перекатывалось яблочко. А вслед за ним скользили осколки разбитого блюдечка.
      Баба Яга с Митей уже не могли видеть, что делалось в столице.
      …А в это время к терему Василисы подошли стрельцы во главе с Чумичкой.
      — Отворяйте немедленно! По приказу Кощея Бессмертного!
      В дверь барабанили мощные кулаки.
      Но дядюшка Домовой и не думал открывать. Он схватил с лавки новую шапку-невидимку, надел её и пропал. Как раз вовремя! Дверь распахнулась, и в мастерскую ввалились дюжие стрельцы.
      — Здесь он! Своими глазами видел! — кричал писарь Чумичка. — Здесь где-то прячется!
      Стрельцы рассыпались по комнате. Они заглядывали в печку, под лавку, в чулан, но никого не находили.
      Чумичка суетился вместе со всеми. А если замечал какую-нибудь интересную вещицу, он незаметно совал её в карман. Это всё больше сердило Домового.
      Вот писарь сунул за пазуху кошелёк-самотряс. И дядюшка не выдержал:
      — Эй, ты, грамотей! Положи на место!
      — Кто грамотей? Как грамотей? — заговорил Чумичка, оглядываясь. Но кошелька не выложил.
      — Ты грамотей и есть грамотей! — сказал Домовой. — Положи, кому говорят. А то как тресну!
      — Кто — тресну? Кого тресну? — переспросил Чумичка. Он заглядывал во все уголки мастерской. А стрельцы не обращали внимания на их разговор.
      Вот писарь оказался рядом с Домовым, и дядюшка Домовой со всех сил стукнул его по затылку.
      — Держи его! Хватай! — заголосил Чумичка. — Вот он!
      Стрельцы столпились вокруг. В суматохе кто-то смахнул с Домового шапку. Он потащил её к себе — стрельцы не отдавали. Шапка затрещала и разорвалась.
      — Попался, голубчик! — торжествующе закричал писарь. — Вяжите его!
      Дядюшку связали и с невкусным кухонным полотенцем во рту положили на лавку, а потом оставили одного.
      Вот послышался хрустальный перезвон. К терему верхом на коне подъехала Василиса Премудрая. Она соскочила на землю, отвязала от седла два глиняных кувшина и свистнула. Конь заржал и ускакал куда-то в поля. А Василиса открыла калитку.
      Сразу, как из-под земли, выросли четыре стрельца.
      — Это что за почётный караул? — удивилась Василиса.
      — Это не караул, — сумрачно проговорил старший. — Это тебя взять под стражу велено.
      — Кем велено?
      — Кощеем Бессмертным.
      — Вот как! А где же Макар? Что с ним? — спросила Василиса.
      — Не знаю, — сказал стрелец. — И разговаривать мне с тобой запрещено!
      — А ты не боишься меня под стражей держать?!
      — Может, и боюсь. Да только мне голову отрубят, как я приказа не выполню.
      Василиса Премудрая вошла в терем и увидела на лавке связанного по рукам и ногам Домового. Она развязала его и дала живой воды из кувшина.
      — А ну сказывай, дядюшка, зачем тебя так перевязали? Или отправить куда назначили?
      — Да нет, матушка, не назначили, — отвечал Домовой. — Это я тебя предупредить хотел, что беда. Знаки разные раскладывал. Вот Чумичка и велел меня связать.
      Дядюшка рассказал Василисе, как Чумичка выведал у него про Кощея Бессмертного. Как Кощей говорил в думе с боярами. И как он объявил, что царь Макар в деревню отправился.
      — Врёт он всё, — сказала Василиса. — Никуда Макар не уезжал. Не иначе как в подвале прикованный сидит.
      И тут в дверь постучали.
      — Матушка Василиса, — раздался голос Чумички, — выдь на минуточку. Дело есть.
      — Что такое? — спросила Василиса, выходя на крыльцо.
      Писарь протянул ей записку:
      — Приказ тебе пришёл от Кощея Бессмертного.
      — Он уже мне и приказывает, — сказала Василиса. — Чего же хочет его бессмертное величество? — Она развернула бумажку и прочла:
     
      Василисе Премудрой от Кощея Бессмертного
     
      ПРИКАЗ
     
      Приказываю тебе, Василиса, срочно изобрести и изготовить:
      1. Луков-самострелов 200
      2. Ковров-самолётов 100
      3. Шапок-невидимок 1
      4. Мечей-кладенцов 50
      Сроку даётся три дня и три ночи. А не выполнишь ты приказа, мой меч — твоя голова с плеч.
      Кощей Бессмертный
     
      — Ай да письмо! — сказала Василиса. — Ну, а зачем ему всё это понадобилось?
      — Не знаю, матушка, не знаю, — засуетился писарь. — Может, он на охоту собрался? Сейчас ведь утки летят. Охота самая! Сел себе на ковёр. Лети и стреляй!
      — А мечи ему для хозяйства нужны, — поддержала Василиса. — Капусту рубить. Сейчас ведь капуста самая! Сел себе и смотри, как она рубится! Так вот передай, что я ему не помощница. Мечами не капусту, а головы людям рубят! Пусть он такие приказы своим бабушкам рассылает!
      — Моё дело сторона! — ответил писарь. — Моё дело — приказ передать!
      И он ушёл. А стрельцы с обнажёнными мечами остались охранять синий терем.
      — Дядюшка Домовой, приготовь-ка мне крепкого чаю, — сказала Василиса помощнику. — Я подумать должна.
      И она сидела и думала. И лишь иногда ходила из угла в угол. И тогда в доме звенели хрустальные колокольчики.
      Вот Василиса вышла на крыльцо, вынула из кармана носовой платок и взмахнула им. Из платка выпало серое соколиное пёрышко и стало кружиться в воздухе. А в небе появился сокол. Вот он ударился о землю и превратился в добра молодца Финиста — Ясна сокола.
      — Здравствуй, Василиса Премудрая! Зачем ты меня звала — мёд пить или врагов рубить?
      — Не до мёда сейчас! — отвечала Василиса. — Хмель шумит — ум молчит! Есть у меня к тебе поручение.
      — Сказывай, — попросил Финист. — Любое выполню!
      — Сейчас полетишь к Лукоморью. Там дерево найдёшь огромное. На дереве сундук спрятан. В сундуке — медведь. В медведе — заяц. А в зайце этом должна быть смерть Кощея. Её мне и принесёшь сюда.
      — Хорошо, — отвечал молодец. — Жди меня завтра к полудню!
      Он снова обратился соколом и полетел в синее небо.
      — Василиса Афанасьевна, а откуда ты про смерть Кощееву знаешь? — удивился Домовой. — Или сказывал тебе кто?
      — Никто не сказывал. Сама догадалась.
      — А как?
      — Очень просто, дядюшка. Ведь он, Кощей, свою смерть должен беречь как самое дорогое. Как золото и камни драгоценные. А где их обычно хранят?
      — В сундуках!
      — Значит, смерть Кощея в сундуке. Но Кощей хитрый. Он понимает, что сундук будут искать в земле. И он спрячет его там, где никто не догадается.
      — На дереве? — сообразил дядюшка.
      — На дереве, — подтвердила Василиса. — Все будут думать, что дерево в лесу. А Кощей выберет дерево подальше от леса. Где?
      — У Лукоморья, — сказал Домовой.
      — Верно. Молодец, дядюшка.
      — Но откуда ты, матушка, про медведя знаешь? И про зайца?
      — И это просто. Смерть Кощея должен кто-то охранять. Людям Кощей не доверяет. Значит, это зверь. Скорее всего, медведь. Он самый сильный у нас.
      — Ён в сундуке и спать может, — добавил Домовой.
      — Но медведь — зверь неповоротливый и неловкий, — сказала Василиса. — А нужен тот, кто, в крайнем случае, мог бы убежать. Например, заяц. Понял теперь?
      — Теперь понял, — закивал головой дядюшка. — Теперь ясно всё.
      — Только я вот чего боюсь, — продолжала Василиса, — как бы в этом зайце птицы какой не было. Или мыши. Ну да ладно уж. Финист там на месте разберётся, что к чему!
      — Ну и светлая голова у тебя, матушка! — восхитился Домовой. — Уж сколько лет я с тобой работаю, а каждый раз удивляюсь!
      Им оставалось только ждать.
     
     
     
      Глава 12
      Змей Горыныч
     
     
      На огромной площади за коровником горели костры, толпился народ и играла музыка. Ждали прилёта Змея Горыныча.
      — Вон он летит, — сказал Кощей боярам и писарю Чумичке. — Видите?
      — Где? Где? — засуетились бояре.
      Все они были с мечами, потому что после прилёта Горыныча были назначены военные учения.
      — Вон там, — протянул руку Кощей. — Прямо над лесом!
      Однако прошло полчаса, прежде чем бояре заметили в небе маленькую чёрную точку.
      Змей летел быстро и бесшумно. Вот он выставил вперёд лапы и приземлился, прочертив по полю две глубокие чёрные борозды.
      — Ура! — прокричал Кощей.
      Но никто его не поддержал. Бояр не было. Исчезли. Наконец из какой-то ямки выбрался боярин Афонин.
      — А он нас не съест?
      — Нет, — ответил Кощей. — Он добрый, верно, Горыныч?
      Трёхголовый Змей зашевелился.
      — Верно, — сказала одна его голова.
      — Конечно, — поддержала другая.
      А третья ничего не сказала, а только улыбнулась: мол, как же может быть иначе?
      — А можно его погладить? — попросил Чубаров.
      — Можно, — разрешил Кощей.
      Бояре постепенно выбирались из канавы.
      — А он нас не покатает? — спросил боярин Демидов.
      — Сейчас узнаю. Покатаешь их, Горынушка?
      — Могу, — ответил Змей.
      И бояре гурьбой стали взбираться ему на спину. Они рассаживались поудобнее, крепко держась друг за друга.
      Змей разбежался, взмахнул крыльями и медленно полетел над дворцом.
      — Ура! — дружно кричали бояре. — Ура!
      Но потом они быстро смолкли, потому что Змей залетел слишком высоко.
      Вот он сделал два круга над царскими угодьями и снова приземлился. Притихшие бояре горохом посыпались на землю.
      — Спасибо, Горыныч, — сказал Кощей. — А теперь устраивайся. Видишь, коровник у пруда? Там будешь жить… Эй, Гаврила, всё готово в коровнике?
      — Всё, ваше величество.
      — Тогда накорми гостя, напои и спать уложи. Он, наверное, устал с дороги. Да смотри, корми получше! Тебе же спокойнее будет, понял?
      — Как не понять? Понимаю, — грустно ответил Гаврила.
      — А мы с боярами пойдём ратное дело изучать.
      — А что? Пойдём! — согласились бояре. — Раз велят!
      Военные учения начались.
      Вечерело, когда к царскому дворцу подъехала телега, запряжённая серой лошадью. В телеге сидел Кот. Огромный чёрный Кот с белой звёздочкой на груди и со страшными стальными когтями. Из глаз Кота били снопы яркого жёлтого света.
      Он спрыгнул с телеги и начал подниматься на крыльцо. Дорогу ему преградили два стрельца.
      — А ну, брысь отсюда!
      Кот молча направил на них жёлтые глаза. Пучки света сузились, и стрельцы стали зевать. Медленно-медленно они опустились на крыльцо и, как по команде, заснули богатырским сном.
      Кот перешагнул через них и вошёл во дворец.
     
     
     
      Глава 13
      Скатерть-самобранка
     
     
      По дороге к сказочной столице брело Одноглазое Лихо. Брело оно по приглашению Кощея Бессмертного. И там, где оно проходило, цветы вяли и погода портилась. Позади Лиха ехал мужик на телеге.
      — Эй, мужик, — сказало Лихо, — а ну, подвези меня!
      — Садись, — ответил мужик. — Жалко, что ли?
      Лихо уселось позади мужика. Тотчас внизу что-то хрустнуло, и одно колесо отвалилось.
      — Вот беда какая! — заохал мужик. — Совсем новое колесо!
      А Лихо тихонечко захихикало.
      Мужик соскочил с подводы, вынул из-под сена топор и начал постукивать по оси. Размахнулся раз, другой и как тяпнул себя по пальцу!
      Лихо засмеялось громче и слезло на дорогу.
      — А, чтоб тебя! — разозлился мужик.
      Он схватил кнут, размахнулся, хотел ударить Лихо и неожиданно попал по лошадям. Лошади заржали, сорвались с места и понесли трёхколёсную телегу прямо через овсяное поле.
      Тут-то Лихо засмеялось в голос.
      — Ну, я тебе покажу! — рассвирепел мужик. И, размахивая кнутом, он пустился бежать за Лихом. А оно, подобрав полы платья, помчалось во всю прыть. Вот Лихо перескочило через маленький деревянный мостик над рекой, и он сразу развалился. Бедный мужик прямо с берега бултыхнулся в речку.
      — Что — съел? Дурак толстопузый! — кричало Лихо с того берега. — Я тебе ещё покажу! Балда деревенская!
      И Лихо ушло. А мокрый мужик ещё долго ходил по берегу и плевался в разные стороны.
      Потом, подобрав колесо, он отправился на поиски убежавшей телеги.
      Через полчаса к этому же мостику подъехали Митя и Баба Яга.
      — Э-ге-ге! — сказала старуха. — Да никак тут Лихо побывало! Весь мост переломан.
      — Бабушка, — удивился Митя, — а как же оно могло раньше нас побывать? Мы же обогнали его.
      — Оно такое. Где хочет, там и появляется. И спереди, и сзади, и ещё в пяти местах, — отвечала старуха. — А избушке здесь не проехать!
      — Значит, пешком пойдём, — сказал Митя.
      Они стали выносить из дома то, что могло им пригодиться в дороге. Баба Яга выкатила ступу, положила в неё одеяло и тёплый платок. Осколки блюдечка она завернула в тряпицу и сунула за пазуху. А Митя взял с собой только клок шерсти, что дал ему Серый Волк. Ничего другого у Мити не было.
      Они в последний раз осмотрели избушку, и мальчик заметил лоскуток на окне. Тот самый, который Баба Яга отняла у Соловья-разбойника. Митя стал его рассматривать.
      В самом углу было вышито: «Скатерть-с…»
      — Бабушка! — закричал мальчик. — Это же кусок скатерти-самобранки?
      — И то верно! — согласилась старуха.
      — Ну-ка, скатерть, дай нам чего-нибудь поесть! — приказал Митя.
      — Каши с молоком! — добавила Баба Яга.
      Лоскуток свернулся. А когда он развернулся, на нём лежали кусочки чёрного хлеба и половинка солонки с солью.
      — Эй, а каша? — сказала Баба Яга. Но больше ничего не появилось. — Обленилась, — решила старуха.
      — Может, это тот угол скатерти, на котором хлеб лежит, — проговорил Митя. — А каша в серединке ставится.
      — А чай где стоит?
      — Не знаю, бабушка. Но мы сейчас по-другому попробуем. Эй, скатерть, — сказал он, — хотим, чтоб хлеб был с маслом!
      — И с колбасой! — вставила Баба Яга.
      Лоскуток свернулся и развернулся опять. В этот раз хлеб уже был намазан маслом, а сверху лежала колбаса.
      — Теперь дело другое! — сказала старуха.
      Потом Баба Яга повесила на двери избушки замок и приказала ей:
      — Иди к лесу и жди нас там! Да смотри без дела не разгуливай! И посторонних не пускай!
      Избушка завздыхала, запыхтела и с неохотой направилась к лесу.
      Позади у путешественников была длинная дорога, а впереди мостик. Где-то уже недалеко, за мостиком, лежал стольный город.
      И Митя с Бабой Ягой пошли туда.
      — Эй, вы! — подбежал к ним какой-то человек в красных сапогах. — Вы Соловья-разбойника не видели?
      — А что? — спросила Баба Яга.
      — Письмо ему передать велено. Кощей его в помощники зовёт. Нет его на этой дороге?
      — Нет его на этой дороге, — ответил Митя.
      — И никогда не было! — подхватила старуха.
      Скороход задумался:
      — Куда ж мне теперь бежать?
      — А вы бегите в другую сторону, дяденька.
      — Верно. Беги, милок, туда! — сказала Баба Яга.
      — Только и остаётся, — согласился скороход. — Вот так всю жизнь и бегаю туда-сюда, туда-сюда! Жену полгода не видел!
     
     
     
      Глава 14
      Сума, дай ума
     
     
      Не выполнил Финист — Ясный сокол поручения Василисы Премудрой.
      — Я сделал всё, как велено, — рассказывал он на следующий день. — Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал — и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет.
      — И что было? — спросил Домовой.
      — Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом — и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё — выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала — и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал — не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса!
      Василиса Премудрая задумалась.
      — Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им — беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо.
      — Понял.
      — Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру.
      — А как ты сама, Василиса? — спросил богатырь. — Может, мне сначала тебя вызволить?
      — О себе я сама позабочусь. Ну, прощай.
      Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из кощеевой охраны и не замеченный. А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка.
      — Ты это куда, бабка? — забеспокоились стрельцы. — А ну, назад!
      — Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, — отвечала старушка.
      — Выпускать никого не велено! — упёрлись стрельцы. — Только впускать.
      — Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! — пригрозила бабка.
      Часовые почесали в затылке.
      — Ладно, — сказал один из них, — постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю.
      Чумичка в это время крутился на берегу пересохшего пруда. Там сидели и плакали Несмеяна с Фёклой.
      — Всё плачете, Несмеяна Макаровна?
      — Плачу-у. А что?
      — А ничего. Плачьте, плачьте на здоровье. Я вам мешать не стану. Только напрасно вы стараетесь!
      — Это почему?
      — А так, — ответил Чумичка. Заложив руки за спину, он медленно пошёл вокруг пруда.
      — Ты чего говоришь? — закричала Несмеяна. — Нам же карету дадут!
      — Да! — поддержала Фёкла.
      — Ничего вам не дадут! — отвечал Чумичка, обойдя весь пруд кругом.
      — Как — не дадут? Ведь батюшка обещал!
      — Да? А где теперь ваш батюшка?
      — Где?
      — Не знаю где. Вот где. Подите и сами узнайте.
      — Как же я пойду? Я плакать должна.
      — А как хотите!
      — Слушай, ты уж поплачь за меня. А я во дворец сбегаю, — сказала царевна.
      — Не-е, — возразил Чумичка. — Мне теперь плакать не хочется. Я раньше плакал. Вы уж сами, Несмеяна Макаровна. Без меня уж!
      Тут к нему подбежал стрелец и что-то сказал на ухо. И писарь быстро ушёл.
      — Что делать? — спросила Несмеяна у Фёклы. — Что он такое наговорил?
      — Не знаю.
      — И я не знаю.
      — Может, доплакать сначала? Уж немного осталось.
      — Давай доплачем, — согласилась Несмеяна.
     
      А Чумичка подходил уже к синему терему.
      — Ты откуда это, бабка, взялась? Чего это я тебя раньше не видел? — нахально спросил он.
      — А я всегда на печи лежала, — отвечала старушка. — Я оттуда не слазила.
      — Чего же теперь вылезла?
      — Вот пришлось. Вы же внучку мою не пускаете.
      — А что это у тебя за сумка такая? Где взяла?
      — Сумка как сумка. Обыкновенная, хозяйственная. Мне её Василиса подарила.
      — У Василисы Премудрой ничего обычного не бывает! — возразил Чумичка. — У неё все вещи волшебные. А ну давай сюда!
      — А ведь ты прав, милок. Эта сумка и в самом деле волшебная. Ты ей скажи: «Сума, дай ума!» — и она тебе даст, поприбавит ума. Сразу поумнеешь!
      И она пошла, опираясь на тяжёлую суковатую палку. Палка эта чем-то Чумичке была знакома. Где-то он её видел! А вот где — писарь никак не мог вспомнить!
      Старушка отошла в сторону, достала из кармана красное яблоко и стала есть. Она ела и становилась всё моложе и моложе.
      И вот уже перед изумлёнными стрельцами и Чумичкой вместо старушки стояла Василиса Премудрая.
      — Держи! — заорал Чумичка. — Хватай её немедленно!
      Не тут-то было! Василиса свистнула, и словно из-под земли вырос конь. Только её и видели.
      Чумичка перепугался.
      — Что же делать? Сказать Кощею — убьёт! Не сказать — тоже убьёт!
      Он вспомнил про волшебную сумку.
      — А ну, сума, дай ума! Да побыстрее!
      Из сумки выскочили два дюжих молодца.
      — Это тебе надо дать ума? — спросили они в один голос.
      — Да, мне.
      Молодцы подскочили к писарю и принялись охаживать его огромными кулаками.
      — Караул! — кричал Чумичка истошным голосом. — Убивают!
      — Не убиваем, а ума вкладываем! — степенно отвечали молодцы.
      Писарь бросился к Кощею Бессмертному.
      — Вы кто такие? — сурово спросил Кощей, когда все трое прибежали к нему.
      — Мы — двое из сумы! — отвечали молодцы, продолжая колотить Чумичку.
      — А ну назад в сумку! — приказал Кощей. И молодцы выполнили его приказание.
      — Батюшка Кощей! — закричал писарь. — Василиса Премудрая сбежала! Обманула меня, проклятая! Провела!
      Глаза Кощея из зелёных стали красными.
      — Знаешь ли, что ты наделал, дурень?! Она же теперь войско против нас соберёт. Да Макара освободит. Что ты тогда запоёшь?!
      — А может, нам Макара убрать? — предложил писарь. — Им и освобождать некого будет. А?
      — Придётся. Другого выхода нет. Ну ладно, писарь, на первый раз я тебя прощаю. И на второй прощу. А на третий пощады не жди. В порошок сотру!
      — Слушаю, ваше величество. Можно, я запишу это в книжечку?
      — Хоть на носу заруби! — ответил Кощей.
     
     
     
      Глава 16
      В столице
     
     
      По городу Баба Яга с Митей пробирались закоулочками. Неизвестно, что за порядки в столице. Но так же, видно, думали и другие путники. И в закоулочках было больше народу, чем на главных улицах.
      Никто из прохожих не удивлялся, заметив Бабу Ягу в ступе. А многие здоровались с ней.
      — Что, погостить приехали?
      — Погостить.
      — Понятно. А это кто? Внучек ваш будет?
      — Правнучек. Племянчатый.
      — Хорошенький мальчик. Рыжий.
      Митя с интересом смотрел по сторонам. Дома были невысокие. Около каждого дома сад. И вообще город был больше похож на большую деревню. Только он был праздничный и яркий. Наличники на домах были разукрашены. И небо было в два раза синее. И коровы в два раза коричневее. И все прохожие были красавицами и красавцами.
      Митя очень долго рассматривал царский дворец. Потом они с Бабой Ягой пошли дальше.
      А как только они отошли от дворца, к нему подъехала телега с двумя плечистыми мужиками.
      — Эй, парень, — спросили мужики у стрельца, — где тут Соловьёв принимают, разбойников?
      — Сейчас узнаю, — сказал стрелец и скрылся за дверью. Вскоре он вернулся с Чумичкой.
      — Вот, — сказали мужики, — привезли разбойника. Где его тут сдавать?
      — Что вы наделали?! — закричал писарь. — Да как вы посмели лучшего друга нашего Кощея связанного в телегах возить? А ну, развяжите его!
      — Эва, как получилось! — говорил один мужик другому.
      — Кто же знал, что он друг-то?! — соглашался второй. — Коли он бандит настоящий!
      — Убирайтесь, пока целы! — приказал Чумичка. Он взял ошалелого Соловья под руку и торжественно ввёл его во дворец.
     
      Митя с Бабой Ягой в это время уже были возле синего терема. Они долго стучали, пока к ним не вышел дядюшка Домовой.
      — Ето кто? Ето кто там пришёл? — спросил он, разглядывая гостей сквозь калитку.
      — Ето мы, — передразнила Баба Яга. — Вот кто. Не узнал, что ли?
      — Теперь узнал! — радостно заговорил Домовой. — Теперь вижу! Проходи, голубушка! Давно тебя не было. А мальчик этот чей?
      — Со мною мальчик. Со мною. Давай отпирай ворота!
      Дядюшка заскрипел калиткой.
      — Сейчас, сейчас. Стало быть, это внучек будет?
      — Правнучек. Племянчатый.
      — Хорошенький мальчик. Рыжий.
      Они прошли в дом.
      — А Василиса где? — спросила Баба Яга.
      — Нет Василисы. Убёгла, — отвечал дядюшка. — Войско на Кощея собирать. А я вот дом стерегу.
      — А ну рассказывай, что тут у вас делается? — потребовала старуха. — Да потолковее!
      — Сейчас, сейчас. Я только чай соображу. Мы тут с Василисой Афанасьевной одну штуку придумали. Волшебную. Сама чай варит. Сама молоко кипятит. Всё сама делает. Самовар называется.
      И дядюшка рассказал, что у них произошло. И как прилетел Змей Горыныч и катал бояр. И про Кота Баюна. И про то, как убежала Василиса Премудрая. А чай тем временем остывал.
      — А где сейчас тётя Василиса? Что она делает? — спросил Митя.
      — Не знаю, — ответил Домовой. — Вот кабы у меня было волшебное блюдечко, я бы всё видел. Так ведь нет его!
      — Есть-то оно есть, только разбито, — сказала Баба Яга.
      — Из-за Лиха Одноглазого, — добавил Митя.
      — Так это склеить можно! — обрадовался Домовой. — Это мы мигом. Мы же этому обучены. А ну давай сюда!
      Баба Яга подала ему осколки блюдечка, и Домовой принялся за работу. Сам он был маленький, а руки у него большие и красные. В них легко мог спрятаться целый рубанок. Но этими руками он умел делать всё. Через полчаса блюдечко стало как новое. Дядюшка вытер его чистым кухонным полотенцем и поставил на стол. Потом он тихонько запустил в него наливное яблочко.
      И все увидели поля, дороги, реки и леса. А потом появилось огромное Плещеево озеро.
      Там, где в озеро впадала речушка, стоял шатёр. К шатру один за другим подъезжали богатыри со своими дружинами. Навстречу им выходила Василиса Премудрая и каждому кланялась в пояс.
      — Спасибо тебе, Иван — Коровий сын, что приехал нас из беды выручать. И тебе спасибо, Иван-царевич.
      — Чего там! — смущались богатыри. — Надо — значит, сделаем.
      Всадники всё прибывали и прибывали. Потом подъехал Емелюшка-дурачок на своей самоходной печи. И все стали над ним потешаться.
      — Вы поглядите на него! — схватился за бока Иван-царевич. — Воевать приехал на печке!
      — Смотри не поджарься там! — кричал смешливый царевич Анисим. — С боку на бок переворачивайся!
      — Друг сердечный — таракан напечный! — поддевал Емелю Финист — Ясный сокол.
      А самому Емеле было не до смеха. Он был на одном берегу узенькой речки, а всё войско на другом.
      Наконец Емеля выбрал место помельче и велел печке идти прямо в воду. И тут послышалось шипение, и в воздух взлетело облако пара. Вода попала в топку. Емеля так и завертелся на печи. А богатыри ещё пуще захохотали.
      — И что смеётесь, дурни?! — закричал Иван — Коровий сын. — Он же для вашей пользы приехал! Помочь вам желает!
      — Помочь? — удивились богатыри. — Да он же сабли в руках не держал! Разве что кочергу!
      — Или ухват!
      — А кто вам обед приготовит? Щи там или кашу? Или вы бабушек с собой прихватили? — съехидничал Иван — Коровий сын.
      — Не, — отвечали молодцы, — не прихватили мы бабушек.
      — То-то вот!
      — А и верно, добры молодцы! — заметила Василиса Премудрая. — Чем смеяться попусту, показали бы силу молодецкую! Вытащили бы печку из реки!
      Тут же четыре богатыря, четыре юных царевича — Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — соскочили с коней и, как были, в доспехах, вошли в реку.
      Они наклонились, подхватили печь и легко, словно пёрышко, вынесли на крутой берег.
      — Ты уж не обижайся, Емелюшка! Не со зла мы!
      — Да ну, чего уж там! Да ничего уж! — застеснялся Емеля. — Подумаешь!
      И он стал подкидывать в печь сухие берёзовые поленья.
      Тут Баба Яга сняла с гвоздика чистое полотенце и накрыла волшебное блюдечко.
      — Почему, бабушка? — спросил Митя.
      — По кочану. Спать ложись. Завтра досмотришь, — ответила старуха.
      Сколько Митя ни упрашивал её, она заставила его лечь на лавке у окна и укутала тёплым одеялом.
     
     
     
      Глава 16
      Молочная река
     
     
      Рано утром в дверь синего терема постучали. Заспанный Домовой ворча пошёл открывать.
      Через минуту он вернулся с каким-то листком бумаги.
      — Что там? Кто пожаловал? — спросила Баба Яга.
      — Гаврила пришёл — слуга царский, — ответил Домовой, растерянно рассматривая листок. — Приказ ему принесли от Кощея Бессмертного. А он неграмотный. Прочесть просит.
      — Так прочти ему.
      — Не могу. Я ведь тоже грамоте не обученный! Что хочешь могу — спаять, починить, разобрать чего. А грамота у меня в голове не держится. Сколько со мной Василиса ни мучилась, всё без толку! А ты как сама, можешь читать, случаем?
      — Нашёл барыню! — сердито сказала Баба Яга. — Делать мне было нечего, только буквы учить. Гласные, согласные. А и Б сидели на трубе.
      — А может, я прочту? — спросил Митя.
      — А ты выучен?
      — Я же в школу хожу!
      Домовой недоверчиво протянул мальчику листок. Митя развернул его и прочитал:
     
      Прислужнику Гавриле
      Змея Горыныча не кормить, не поить, чтоб злее был. В обед дадим Макара на съедение.
      Кощей Бессмертный
     
      Баба Яга ахнула:
      — Беднягу Макара да на съедение этому чучелу, трёхголовому да лупоглазому!
      Домовой предостерегающе посмотрел на неё.
      — Самому замечательному! Быстрокрылому! — опомнилась Баба Яга.
      — А если взять и наоборот сказать? — предложил Митя. — Что Змея Горыныча закормить надо.
      — Ну, а потом?
      — А потом мы Макара выручим. У меня план есть.
      — Попробуем, — сказал Домовой. Он с уважением посмотрел на мальчика и пошёл звать Гаврилу. Гаврила долго вытирал ноги и кланялся.
      — Да у тебя гости! — сказал он, увидев Бабу Ягу. — А это что, внучек будет? — спросил он про Митю.
      — Правнучек. Племянчатый.
      — Хорошенький мальчик. Рыжий.
      Митя развернул бумажку и прочитал:
     
      Змея Горыныча закормить, чтоб добрее стал, чтобы не мог ни лечь, ни встать.
      Кощей Бессмертный
     
      — Так и написано?
      — Ну да, — сказала Баба Яга. — А как же ещё?
      — Да где ж я столько коров наберу? — заохал Гаврила. — Для него, для ирода расчудесного?
      — А тут не сказано, — ответил Митя.
      — Ничего, — подтвердил Домовой.
      Гаврила ушёл, причитая.
      — Ну, что ты придумал, сказывай, — спросила Баба Яга.
      — А вот что. Ты, бабушка, в ступу садись и лети к тому озеру, от которого козлёночками становятся. Воды принеси. Мы её и дадим Горынычу.
      — Я тебя одного не оставлю! — возразила старуха. — Да и лететь мне тяжело. Устала я.
      — А как же быть?
      — Не знаю как!
      — Ничего, я сбегаю, — сказал Домовой. — У меня сапоги-скороходы на чердаке припрятаны.
      — Вот и беги! — согласилась Баба Яга.
      На том и порешили. И ещё решили, что Митя с Бабой Ягой вернутся к избушке и поедут к Плещееву озеру. Здесь оставаться опасно.
      В полдень на дороге к коровнику, где жил Змей Горыныч, показалась печальная процессия.
      Впереди шёл Макар с опущенной головой и в шлёпанцах. По бокам ехали на лошадях два стрельца.
      А сзади, тоже на коне, сам миллиардский, с обнаженным мечом в руке. У коровника на лавочке сидел прислужник Гаврила и отдыхал.
      — Открывай ворота! — приказал миллиардский. — Вот, привели на съедение!
      — Нельзя! — забеспокоился Гаврила. — Никак нельзя! Они только что пообедамши! Они трёх коров съели! Они лопнуть могут!
      — Ничего не знаю! — ответил миллиардский. — Пообедамши не пообедамши! Мне какое дело? У меня приказ на руках. Должен съесть, и всё тут!
      — Ну, если должен, — сказал Гаврила, — тогда другое дело! Вот кабы не должен был! — Он пошёл открывать ворота. — А кого есть-то будут?
      — Не твоё дело! Кого надо, того и будут!
      Гаврила внимательно посмотрел на пленника.
      — Да никак это царь-батюшка! — вскрикнул он. — Что же это делается? Неужто тебя, милого, на съедение? Этому чучелу! Да чтоб он тобой подавился, наш раззолоченный!
      Тем не менее он вынул крючок из гнезда и потянул створку ворот на себя.
      — Ну, как дела? Как хоть здоровьичко, скажите?
      — Спасибо, не жалуюсь, — ответил Макар. — Одно мне обидно — прошляпил я царство! Столько людей подвёл! А мне верили!
      — Заходи. Нечего время терять! — приказал миллиардский. А здоровенный стрелец подтолкнул Макара мечом. И ворота за ним затворились.
      — Каких людей теряем! Каких людей! — сказал Гаврила и крепко запер на крючок ворота.
      — Куда теперь? — спросил миллиардский.
      — Как — куда?
      — Ну откуда ты со своим Змеем разговариваешь? Приказ ему надо передать.
      — Это сверху. С чердака. Окошко там есть особое.
      — Ну, веди!
      Стрельцы привязали коней и по крутой приставной лестнице забрались на чердак.
      — Эй, ты! Взять его! — закричал миллиардский Змею. — Кощей приказал!
      Змей заворочался, закряхтел, забормотал что-то, но так и не сдвинулся с места.
      И тут к коровнику подбежал Домовой.
      — Ну чего у вас там? Не ест? — закричал он стрельцам и Гавриле.
      — Ни в какую!
      — А я вот воды принёс специальной. Для аппетиту. Давать ему?
      — Давай! — приказал стрелец.
      Домовой вошёл в коровник и протянул Змею кувшин. Тот запрокинул одну из голов и одним махом выпил всю воду.
      И тут началось! Змей зашумел крыльями, зашуршал, как падающий шатёр, заходил волнами и стал уменьшаться.
      — Бежим! — крикнул Домовой Макару и бросился к воротам. Макар за ним.
      Они вскочили на коней. Минута — заклубилась пыль по дороге.
      С чердака кубарем скатился миллиардский. За ним — два стрельца. Самым последним выскочил Гаврила.
      — Бегом к Кощею! — кричал миллиардский. — Доложить немедленно!
      Вместе со стрельцами он захватил телегу у какого-то мужика и погнал её в город. А Гаврила заметался в коровнике:
      — Что теперь будет? Что будет? Спасайся, кто может!
      Он знал, что добра от Кощея ждать ему не приходится. И бросился в лес.
     
     
     
      Глава 17
      Волшебный платок
     
     
      — Ваше величество, сбежали! — во весь голос закричал миллиардский, вбегая во дворец.
      — Кто сбежал?
      — Царь с Домовым сбежали! Сели на коней и уехали!
      — Послать за ними Горыныча! — скомандовал Кощей. — Послать немедленно!
      Миллиардский побледнел и снял шапку.
      — Нет больше Горыныча!
      — Как — нет?
      — Они из него козлёночка сделали.
      — Ты что, с ума сошёл?
      — Лучше б я с ума сошёл, ваше величество. Они ему что-то выпить дали, он и стал козлёночком.
      — Коня! — вскричал Кощей Бессмертный. — Немедленно коня! Баюна ко мне!
      Слуги побежали за Баюном.
      И подвели к крыльцу богатырского Кощеева коня.
      И все, кто был рядом — миллиардский, Чумичка и Соловей-разбойник, — тоже повскакали на коней.
      Даже Одноглазое Лихо сгоряча взгромоздилось на какую-то клячу. Но лошадь под ним грянулась о сыру землю, и Лихо никуда не поехало.
      Последним из дворца выбежал Кот Баюн и вспрыгнул на свою серую лошадь. Его железные когти зловеще серебрились.
      И понеслась погоня по дороге.
      Ещё долго прилетало издали тревожное конское ржание.
      — Стой! — сказал в это время Макар Домовому. — Припади-ка к сырой земле да послушай — не гонится ли за нами кто?
      Домовой так и сделал.
      — Слышу конское ржание! Это Кощей нас догоняет! Но ничего, есть у меня один подарочек. На самый чёрный день держал. Василиса Премудрая мне его дала.
      Домовой вынул из кармана носовой платок и бросил его на землю. Тут же сзади разлилось огромное озеро.
      — Вперёд!
      И снова застучали копыта.
     
      А к новому озеру уже подъезжал Кощей Бессмертный.
      — Всем плыть! — приказал он.
      — А как же вы? — спросил Чумичка. — Вы же утонете!
      — Всем плыть! — повторил Кощей. — И ждать меня на той стороне! И коня моего возьмите. Баюн его поведёт!
      Свита подчинилась. А сам Кощей остался на берегу и медленно стал входить в воду. Вот она дошла ему до плеч. Вот скрыла его с головой. Кощей шёл по дну.
      Кони рассекали воду, а люди плыли рядом, держась за поводья. На противоположном берегу они сгрудились и стали поджидать Кощея. Он вышел из воды весь в водорослях и, не отряхиваясь, вскочил на коня.
      Тотчас озеро пропало, словно его и не было.
      …А Домовой с Макаром тоже плыли. Они переплывали Молочную реку.
      Вот их кони прошли по кисельному берегу и принялись жевать траву.
      — Смотри! — Макар показал Домовому на маленькие чёрные точки на противоположном берегу. — Опять они. Не уйти нам!
      Домовой задумался. Потом достал из-за пазухи полкаравая чёрного хлеба, завёрнутого в тряпицу, стал отламывать кусочки и бросать на середину реки.
      — Как не уйти! Уйдём! От хлеба-то молоко скисает!
      Хлеб падал в реку, и там, где он падал, немедленно получались простоквашные завороты.
      Их становилось всё больше и больше. Река бурлила и волновалась всё сильнее и сильнее! И наконец свершилось — пошёл творожный ледоход!
     
      — Этого нам не преодолеть. Ушли, — сказал подоспевший Кощей. — Слушай, Баюн, может, усыпишь их?
      Кот прищурился:
      — Далеко-у!
      — Ну, миллиардский! — холодно произнёс Кощей. — Ты мне за это ответишь! Связать его!
      И Кощей со свитой повернул назад к дворцу.
      — Ну, а теперь куда? — спросил Макар, когда Кощей со свитой исчез в зелёных полях.
      — Да к Плещееву озеру! — ответил Домовой. — Там все наши собираются.
      — Вперёд!
      И Макар с Домовым поскакали дальше.
     
     
     
      Глава 18
      Перед битвой на Калиновом мосту
     
     
      В полдень к дворцу Кощея Бессмертного подскакал дозорный.
      — Ваше величество, войско на нас идёт!
      — Какое войско? Откуда?
      — Не знаю, ваше величество. Только много их, и все на конях!
      — Тревога! — прокричал Кощей. — Эй, Чумичка, собери бояр немедленно!
      Он прошёл в комнату, где хранилось волшебное зеркало.
     
      Ну-ка, зеркало, скажи
      Да всю правду доложи,
      Не грозит ли нам беда?
      Не идёт ли враг сюда?
     
      Как всегда, в зеркале появился парень в белой рубахе. Он во все глаза смотрел на Кощея, но ничего не говорил.
      — Отвечай, — приказал Кощей. — Что за войско на нас идёт? Кто командует?
      — Не буду, — сказал парень.
      — Почему?
      — Меня Василиса Премудрая не для тебя выдумывала. А для Макара-царя. Чтобы он знал, что в царстве делается.
      — Для Макара-царя? — усмехнулся Кощей и с размаху ударил рукой по стеклу.
      Раздался стон, и зеркало выплеснулось из рамы тысячью маленьких искр.
     
      В думе уже собирались бородатые озабоченные бояре. Все они были в кольчугах и при мечах.
      — Все в сборе? — спросил Кощей.
      Вместе с ним вошли Чумичка, Кот Баюн, Одноглазое Лихо и Соловей-разбойник с новыми золотыми зубами.
      — Все, все! — дружным хором закричали бояре.
      — По порядку номеров рассчитайсь!
      — Первый! — крикнул боярин Афонин.
      — Второй! — закричал Демидов.
      И так далее до самого последнего боярина Яковлева.
      — Отлично! — сказал Кощей. — А теперь слушайте меня! В нашей стране появился враг. Он хочет уничтожить нас. Ему не нравятся наши порядки. А нам они нравятся. Верно, бояре?
      — Верно, ваше величество! — хором отчеканили члены царской думы.
      — Так уничтожим его. Разобьём в пух и прах! — воскликнул Кощей.
      — Ура! — закричал Чумичка.
      — Ура! — подхватили бояре.
      — А что за враг-то? — спросил самый недоверчивый из бояр — боярин Чубаров.
      — Да у нас один враг, — разъяснил Чумичка, — Василиса Премудрая, да Макар ещё!
      Кощей кинул на него предостерегающий взгляд. Но было уже поздно.
      — А мне Василиса не враг! — сказал Демидов. — Она мне свечку волшебную подарила. Свечку-самосвечку!
      — А мне Макар не враг! — закричал боярин Морозов. — Он меня на санях катал в детстве!
      — И меня! — подхватил Скамейкин.
      — А мне удочку подарил.
      — А говорили, что царь в деревне! Выходит, наврали. Не пойдём против него воевать!
      — Ах так? — сказал Кощей. — Не хотите! Ну-ка, Лихо, поучи их немножечко!
      — Сейчас! — захихикало Лихо. — Уж я их!
      Оно подошло ближе к боярам и стало ласково на них посматривать. И с боярами стали твориться странные вещи: боярин Афонин вскочил и ни с того ни с сего съездил боярина Скамейкина по макушке. Скамейкин не остался в долгу.
      Он вцепился Афонину в бороду, и оба покатились по полу.
      У боярина Морозова вдруг подскочила температура и начался насморк. Носового платка у него отроду не было, и он совершенно не знал, что же ему с насморком делать.
      Под боярином Качановым проломилась лавка, и он во всех боевых доспехах грохнулся на пол.
      Не оказалось ни одного боярина, с кем не приключилась бы какая-нибудь беда. Уж на что боярин Яковлев был осторожен и всегда отходил в сторону, а всё равно у него вскакивала одна шишка за другой, появлялся один синяк за другим.
      — Ну как? — спросил Кощей. — Пойдёте воевать?
      Бояре не обращали на него никакого внимания.
      — Ты уж меня извини, — говорил Афонин Скамейкину. — Это всё Лихо Одноглазое.
      — А я, думаешь, собирался тебя за бороду таскать? — отвечал Скамейкин. — И в мыслях не было!
      — Идёте воевать? — ещё раз спросил Кощей.
      — Сам воюй! — ответил ему Чубаров. — Тебе Василиса тоже синяков наставит!
      — А мы тебе не друзья! Обманщик ты! — поддержал Афонин.
      — Не хотите — не надо! — сказал Кощей. — Ну-ка, Баюн, усыпи их! Пусть поспят до нашей победы.
      Баюн вышел вперёд и взглянул сначала на одного боярина, потом на другого. И каждый, на кого он смотрел, тут же валился на пол и засыпал прямо на месте. Через минуту все бояре спали. Только храп раздавался.
      Тут в думу вбежал Домовой под белым флагом. Он протянул Кощею письмо. Кощей развернул свиток и прочитал:
     
      Кощею Бессмертному.
      Предлагаем тебе явиться с повинной.
      Тогда тебя, может, помилуем.
      Василиса Премудрая, Макар и богатыри
     
      — Ну что? — спросил Домовой. — Ответ будет?
      — Будет, — сказал Кощей. — Пусть они сами являются. Тогда я их, может, помилую!
     
     
     
      Глава 19
      Битва на Калиновом мосту
     
     
      Митя с Бабой Ягой ехали в избушке на курьих ножках позади богатырского войска. А войско уже приближалось к городу.
      Баба Яга строго-настрого запретила Мите выходить из избушки.
      Но зато к ним всё время приходили гости. Посудачить немного и посмотреть на диковинного мальчика. Такой маленький, а уже умеет читать!
      Вот прибежал Домовой в сапогах-скороходах поблагодарить Бабу Ягу за чудесное яблочко — по блюдечку.
      — Спасибо тебе, бабушка, от Ивана — Коровьего сына, начальника нашего. Ему теперь всё видать, что у Кощея делается. Он ведь, Кощей, что?
      — Что? — спрашивала Баба Яга.
      — Он ведь, бессовестный, всех мужиков окрестных собрал и воевать заставляет. Кто, говорит, не пойдёт, у того семью погублю.
      — Дела! — говорила Баба Яга. — Ну, а ещё что нового?
      — Военный совет идёт. Решают, кого против Лиха Одноглазого выпустить. Оно ведь такое — всё портит. Против него любой воин никудышным становится. И кони хромать начинают.
      А потом пришёл Макар.
      — Это ты, мальчик, со Змеем штуку выдумал?
      — Я, дядя Макар.
      — Спасибо тебе. Да говорят, ты ещё грамоте обучен. Верно ли?
      — Обучен, дядя Макар.
      — Иди ко мне писарем вместо Чумички. И жалованье хорошее. И работа неплохая. Лёгкая.
      — Нечего ему в писарях делать! Молод ещё! — вмешалась Баба Яга. — Пусть дома сидит, отцу с матерью помогает. А ты чего здесь крутишься? — накинулась она на царя. — Сначала с Кощеем совладай, а потом на работу зови!
      Но Макар уже не слушал.
      Он смотрел, как два кузнеца на походной кузне-телеге чинили чью-то старую кольчугу.
      — И как ты молот держишь! Как держишь? — закричал Макар на молодого кузнеца. — Кто ж так молотом работает? А ну гляди, как надобно!
      Он на ходу забрался на телегу и уехал с кузнецами.
     
      Впереди уже показался стольный город. А из города навстречу богатырям выезжал Кощей Бессмертный со свитою.
      Баба Яга увидела в стороне высокий холм и велела избушке там остановиться.
      — Всё, — сказала она. — Теперь смотреть буду. А воевать не буду. Не бабье это дело — воевать!
      И Баба Яга с Митей уселись на ступеньках крыльца. Оба войска сошлись у моста через Молочную реку. Первым от войска Кощеева вышел на мост страшный Соловей-разбойник. С новыми золотыми зубами.
      — Эй! — закричал он громким голосом. — Есть у вас храбрец против меня выступить? Выходи вперёд!
      — А и выйду! — ответил на это Иван — Коровий сын. — Мало я на своём веку вашего брата порубливал!
      Мост заскрипел и зашатался под тяжестью противников.
      Соловей-разбойник сунул два пальца в рот и свистнул страшным посвистом. Даже трава вокруг пожухла. А все чёрные вороны, что слетелись на битву, попадали с неба замертво. Но Коровий сын даже не дрогнул. Василиса Премудрая заставила его надеть под шлем зимнюю шапку. И соловьиный свист ему страшен не был.
      Они сошлись, как две горы съехались. Даже искры посыпались в разные стороны. Соловей-разбойник свистел хорошо, а честный бой вести не умел. Мечом владел плохо. Иван выбил у него меч из рук, поднял разбойника и швырнул под мост, прямо в кисельный берег. Полетели в разные стороны брызги, и Соловей увяз в киселе по самые уши.
      На мост выскочил Кот Баюн и посмотрел на Ивана — Коровьего сына своими колдовскими глазами. Как ни крепился Иван, как ни боролся со сном, не устоял. Упал и, беззащитный, заснул прямо на мосту. Кот вскочил к нему на грудь и стал рвать кольчугу стальными когтями.
      Несколько всадников с левого берега бросились на помощь богатырю. Но Баюн направил на них свои глаза-фонари, и они попадали с лошадей, словно подкошенные.
      Но и это предусмотрела Василиса Премудрая. Она выступила вперёд, а в руках у неё было что-то, завёрнутое в тряпку. Из тряпки выскочила волшебная дубинка и полетела к Баюну. Напрасно таращил он глаза. Напрасно рычал и показывал когти. Дубинка подлетела к нему и давай колотить по бокам.
      Кот оставил богатыря и бросился под защиту Кощея Бессмертного.
      Тут уж Кощей решил выпустить Лихо Одноглазое.
      Оно не торопясь прошло мимо дубинки, и дубинка рассыпалась на мелкие щепочки. А Лихо встало на мосту и захихикало.
      Четыре юных богатыря — Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — повскакали на коней и полетели вперёд.
      Но не доехали они и до середины моста, как мост под ними зашатался и рухнул. И все четверо вместе с конями упали в Молочную реку.
      — Вот так! — ласково сказало Лихо. — Умнее будете!
      Тогда вперёд выступил Марышко, Паранов сын. Человек виду богатырского. Немало он подвигов совершил на своём веку. Немало злодеев на место поставил.
      — Уж он-то с Лихом разделается! — сказала Мите Баба Яга. — У него всё получается! Я его хорошо знаю! Он ко мне сто раз приезжал!
      …Марышко вынул боевой лук, вложил тяжёлую стрелу и прицелился. Но тетива вдруг дзинькнула и оборвалась. Она хлестнула богатыря по лицу, да так, что на лице у него надолго остался красный след.
      Марышко осерчал и захотел швырнуть в Лихо палицей. Но палица вырвалась из рук богатырских и улетела назад к своему войску. И там несколько всадников замертво попадали наземь.
      — Что, съел? — ещё ласковей сказало Лихо. — Так тебе и надо, толстопузому.
      Тут из войска Василисы вылетел Финист — Ясный сокол.
      Он долетел до Лиха, ударился о землю и стал добрым молодцем. Но едва он размахнулся саблей, чтобы снести Лиху голову, крутой берег под ним обвалился, и Финист рухнул в реку.
      Лихо Одноглазое засмеялось в голос:
      — Где уж вам, богатырям, со мной справиться? Дураки вы все!
      И наступило замешательство в войске Василисы Премудрой. А войско Кощеево обрадовалось.
      — Нет, — сказала Мите Баба Яга. — Видно, без меня не обойтись! Сейчас я с этим Лихом разделаюсь! Ну-ка, подай ухват потяжелее!
      — Подожди, бабушка, — ответил мальчик. — Давай мы другое средство попробуем.
      — Какое средство?
      — А помнишь, у нас Волк есть знакомый? Серый Волк?
      — Помню. И что?
      — Понимаешь, он Волк хороший. А когда он к Лиху подойдёт, то плохим станет. Ведь Лихо всё портит. А если Волк плохим станет, никому несдобровать. Правильно?
      — Правильно-то правильно. Да где искать твоего Волка?
      — Его не надо искать. Он сейчас сам прибежит.
      Митя вытащил из кармана клок шерсти, который дал ему Серый Волк, и подбросил его кверху. И Волк оказался у крыльца.
      — Здравствуй, мальчик. Ты меня звал?
      — Звал, Серый Волк.
      — Зачем я тебе понадобился?
      — Вон видите, — сказал Митя, — на том берегу стоит мужчина в платье?
      — Нет, — отвечал Волк. — Я там вижу какую-то женщину в брюках.
      — Я про неё и говорю. Её надо покусать.
      — Не могу, — заупрямился Волк. — Пожилая женщина. Даже ничья не бабушка. Неудобно. Может, что-нибудь другое сделать?
      — А тебя не спрашивают, кого кусать, кого не кусать! Делай, что велено! — вмешалась Баба Яга.
      Волк заколебался.
      — Всё равно не могу.
      — Ну ладно, не можете, не надо, — сказал Митя. — Попугайте тогда.
      — Попугать могу, — согласился Волк и побежал.
      Он переплыл речку и всё ближе начал подбираться к Лиху. А Лихо уставилось на него единственным маленьким глазом.
      Только на этот раз колдовство Лиха обернулось против него самого. Чем ближе подбегал Волк, тем злее становился. Шерсть на загривке у него поднялась, глаза засверкали. Он зарычал и даже завыл.
      Волк подбежал к Лиху и что было сил вцепился ему в ногу.
      — Караул! — закричало Лихо. — Грызут!
      И оно пустилось бежать. Кощей сразу понял, что пришла пора самому вмешаться в бой.
      — Вперёд! — закричал он и ринулся на богатырей.
      Стрельцы из его войска поскакали за ним, а мужики из окрестных деревень все как один поскакали в обратную сторону.
      Но не успел кощеевский конь сделать и трёх шагов, как Одноглазое Лихо, спасаясь от Волка, прыгнуло в седло позади Кощея.
      — Сгинь! — закричал Кощей, выхватывая огромный меч.
      Он замахнулся на Лихо, чтобы разделаться с ним. Но рукоять у меча отломилась, и лезвие отлетело в сторону.
      Безоружный Кощей развернул коня, чтобы ускакать от врагов. Но сейчас и конь подвёл. Он захромал и грянулся оземь. Вот что значило Лихо Одноглазое!
      Тут на Кощея налетели богатырские конники. Они развеяли его свиту по чистому полю, а самого Кощея связали железными цепями. И ничего не смог сделать Кощей. Потому что исчезла его сила вместе с войском.
      — Ваша взяла! — сказал он. — Значит, наше время ещё не пришло!
      Больше он ничего не говорил.
     
     
     
      Глава 20
      Послесказка
     
     
      На этот раз в боярской думе было тихо. Бородатые бояре спали и не видели, как в зал вошёл царь Макар вместе с Василисой Премудрой. Сзади плёлся Гаврила.
      — Эй, вы! Вставайте! — приказал Макар. — Чего заснули?
      — Нет, не своим сном они спят, — проговорила Василиса Премудрая. — Это всё Кота Баюна работа!
      — Его самого, — подтвердил Гаврила. — Мне люди сказали.
      — А ты помалкивай, пустая голова. Я тебя не простил ещё!
      — Молчу, молчу, царь-батюшка.
      — И молчать нечего. А сбегай да принеси сюда петухов десяток. Мы сейчас им побудку устроим!
      — Подождите, — сказала Василиса. — Я их мигом разбужу.
      Она достала склянку с живой водой и побрызгала на бояр. Бояре зашевелились и стали открывать глаза.
      — Эге-ге-ге! — вдруг сказал проснувшийся Афонин. — Да никак царь пришёл!
      — Верно! — подхватил Демидов. — И борода, и корона — всё на месте.
      — А нам здесь такой сон снился! Такой сон! — закричал боярин Чубаров.
      — Какой сон? — спросил Макар.
      — А такой. Что к нам Кощея прислали. Что он Змея Горыныча пригласил.
      — Да и Лихо Одноглазое!
      — И Кота Баюна.
      — Вы тут побольше спите, в думе! — сказала Василиса. — Вам и не такое приснится!
      — Мы больше не будем! — закричали бояре.
      — Хватит! Выспались!
      — Вот что, бояре, — сказал Макар. — Я пришёл вам новость сообщить. Устал я царством править. Хочу в деревню уехать!
      — А мы? Мы тоже с тобой! — закричал Чубаров.
      — А вы здесь останетесь. Будете Василисе помогать. Я её вместо себя оставить решил.
      — Бабу-то? — ахнул Яковлев.
      Но Морозов дал ему такого тумака, что тот сразу замолчал.
      — Как, поцарствуешь, Василиса? — спросил Макар.
      — Я бы осталась, — сказала Василиса. — Но как с урожаем быть? Я в этих делах не очень.
      Царь подошёл к окну.
      — А ведь верно! Осень на носу. Только ты и с урожаем справишься. Да и я задержусь, помогу тебе. Дела передам. За боярами присмотрю. Пусть привыкнут к тебе. Идёт?
      — Что ж! Можно попробовать.
      Тут в зал ввалилась радостная Несмеяна. За ней — улыбающаяся Фёкла.
      — Всё, — весело сказала царевна. — Наплакали.
      — Что наплакали? — удивился Макар.
      — Пруд наплакали.
      — Какой ещё пруд?
      — Ну тот. За коровником.
      — А кто вас просил?
      — Как — кто просил? Ты же сам говорил: как наплачем мы целый пруд, карету дашь!
      — Говорил? — спросил Макар у прислужницы.
      — Конечно, говорил. Своими ушами слышала.
      — Мне сейчас не до вас, — сказал Макар. — У меня урожай на носу.
      — А карета?
      — Что — карета?
      — Дашь?
      — Не дам. Сейчас лошади нужны.
      — Да дай ты им карету! — закричал боярин Афонин. — Пусть отвяжутся!
      — Ну вот что! — сурово сказал Макар. — Или вы сейчас же уйдёте, или я вас обеих отправлю в деревню снопы вязать.
      — А-а-а-а! — заревела Несмеяна.
      — А-а-а-а! — подхватила Фёкла.
      Но кричали они уже не так уверенно. Потом и вовсе ушли.
      Боярская дума приступила к работе.
     
      А в это время далеко-далеко, по ту сторону Молочной реки, две старушки провожали на станцию рыжего мальчика. Одна из них была Баба Яга, а другая просто бабушка — Глафира Андреевна.
      Деревья в лесу начинали желтеть. Мите пора было ехать учиться, и они шли пешком до электрички.
      — Ну как? Ты хорошо отдохнул? — спрашивала Глафира Андреевна.
      — Хорошо, — отвечал Митя.
      — А по хозяйству Егоровне помогал? Или бабушке всё самой приходилось делать?
      — Помогал-помогал, — сказала Баба Яга. Теперь уже не Баба Яга, а бабушка Егоровна.
      И дальше они шли молча.
      — Бабушка, — вдруг спросил Егоровну Митя, — а Змей Горыныч больше не появится?
      — Какой ещё Змей Горыныч? — удивилась Глафира Андреевна.
      — Трёхголовый. Он чуть Макара не съел!
      — Какого Макара? — ещё больше удивилась старуха.
      — Да так, показалось ему, — неохотно объяснила Егоровна, бывшая Баба Яга.
      Видно, ей не хотелось, чтобы в деревне знали про сказочное царство. И Митя больше ничего не спрашивал.
      А когда поезд отходил от станции, Митя высунулся в окно и закричал:
      — Бабушки! Бабушки! Я на следующий год только к вам, только к вам! Я никуда больше не поеду! Ждите меня!
      — Поглядим ещё! — пробормотала Баба Яга. — Ты сначала приезжай, а потом и говори!
      И они одиноко побрели в сторону от станции. Забот у каждой вдосталь, а годы всё-таки немалые.