DjVu

      Мудрый маленьким читатель,
      Я с тобою говорю, —
      Эту книжку, мой приятель,
      От души тебе дарю.
      Прочитаешь до конца.
      До последнего словца —
      И поймёшь ты без подсказки.
      Где тут быль, а где и сказки.
     
      * * *
     
      Как-то раз в субботу летом
      Взял отец в театр Ахмета.
      Я скажу вам не тая.
      Что Ахмет — это я.
      А на сцене — будто праздник —
      Серебро и медь!
      Столько труб и скрипок разных -
      Трудно рассмотреть!
      А на сцене — музыканты
      В чёрное одеты,
      А в руках у музыкантов
      Странные предметы.
      Их разглядывал я долго:
      Вот один сидит с двустволкой.
      А другой, высок и стар,
      Обнял медный самовар.
      Всё блестит в сиянье света.
      Не найти свободных мест.
      И отец сказал, что это —
      Симфонический оркестр.
      Кто-то вдруг из полумрака
      Вышел медленно на свет...
      Дирижёр!
      Он в чёрном фраке —
      Он, как ласточка, одет.
      Вот он руку протянул,
      Тонкой палочкой взмахнул -
      И, воздушны и легки.
      Сразу ожили смычки.
      И поплыл я Морем Звуков
      На волшебном корабле
      По горам, речным излукам.
      По воде и по земле...
      Звуки льются, звуки тают.
      Высоко они взлетают
      И до сердца долетают
      Очень ласково.
      Скрипки нежные стихают.
      Трубы медные вздыхают —
      И молчу я, очарован
      Чудной сказкою.
      Всё на свете я забыл
      И на миг глаза закрыл.
      ... Появились из тумана
      Лес дремучий и поляна.
      Солнце льёт свои лучи.
      Меж корней звенят ключи.
      Трубы грустное запели —
      Птицы к югу улетели,
      Осыпается листва.
      Засыхает вся трава.
      И по лесу бродит буря.
      От лиловых туч черно...
      Я сижу, глаза зажмуря,
      Только вижу, как в кино.
      На душе светло, приятно.
      Не могу понять всего.
      Но несёт меня куда-то
      Этих звуков волшебство.
      Что со мной случилось, что же?
      Зал как будто без границ..
      Тут вспорхнули все ладоши.
      Словно стая белых птиц.
     
      * * *
     
      Мы с отцом пришли домой.
      Я скорей пиджак долой,
      Сел с тетрадкой на кровать.
      Стал я скрипку рисовать.
      Дотемна сидел, а всё же
      Получилось непохоже.
      Только медная труба
      Получилась без труда.
     
      * * *
     
      Лёг я спать, а мне не спится.
      Плачут скрипки вдалеке.
      Дирижёр летит, как птица,
      С лёгкой палочкой в руке...
      Льётся лунный свет на штору.
      Час прошёл иль полчаса?
      Вдруг... шаги по коридору.
      Слышу чьи-то голоса.
      Не видать кругом ни зги —
      Только шёпот и шаги.
      Кто там ходит?
      Кто там бродит?
      Кто-то книжный шкаф задел,
      Кто-то шепчет на комоде,
      Кто-то в форточку влетел,
      Кто-то свет зажёг...
      Стали все они в кружок.
      И, сверкая чёрным лаком,
      В наступившей тишине.
      Однокрылый и трёхлапый,
      Подошёл Рояль ко мне:
      — Добрый вечер, мой Ахмет!
      Ты прими от нас привет.
      Мы знакомы — ты и я,
      А они — мои друзья.
      Эй, коллеги, не спешите
      Вы все вместе!
      Вы, коллеги, подходите
      Честь по чести.
      Я поднялся, сел в постели.
      Вот так чудо, в самом деле!
      Я во все глаза смотрю,
      Ничего не говорю...
     
      * * *
     
      И тотчас детина дюжий
      Появился предо мной —
      Долговязый, неуклюжий
      И с понурой головой:
      — Ты меня, малыш, не бойся.
      Не волнуйся, успокойся
      И не прячь сонливых глаз —
      Познакомимся сейчас.
      Контрабас я,
      Кон-тра-бас-с-с
      Ростом вышел
      В самый раз!
      Имя всем моё известно,
      Знаменит я повсеместно,
      Я в оркестре — главный бас,
      Потому что Контрабас.
      Композитор без меня,
      Словно всадник без коня.
      И уже давно не ново.
      Что в оркестре я — основа.
      Не сдержав тогда улыбки,
      Зазвенели сёстры-скрипки.
      Захихикали,
      Запиликали:
      — Ты — основа? Вот те на!
      Сразу видно хвастуна.
      Ты — основа?
      Это ново!
      Разберёмся, кто основа!..
      Но, откашлявшись солидно,
      Так продолжил Контрабас:
      — Это слышать мне обидно.
      Так и быть, прощаю вас.
      А для Ахмета, например.
      Приведу такой пример:
      Если строят новый дом.
      Есть фундамент в доме том.
      Рухнет дом, хоть он и новый.
      Без фундамента тотчас...
      А в оркестре кто основа?
      Я, конечно, Контрабас!
     
      * * *
     
      Кто-то вышел — круглый, толстый.
      Словно медный самовар:
      — Всё, мой друг, не так-то просто.
      Ты — известный самохвал.
      Ах, болтливый Контрабас,
      Ты, прости, позоришь нас!
      Похваляться — мало проку,
      И к тому же ты неправ.
      Ты нескромный, как сорока.
      Хоть и длинный, как жираф.
      Ты — основа? Вот беда!
      А меня девать куда?!
      Говорят, что голос мой
      Вроде слабый... Ха-ха-ха!
      Что я квакаю порой,
      Словно жаба... Ха-ха-ха!
      Может быть, пою я грубо.
      Но на то и есть я Туба.
      Знают скрипки.
      Знают трубы —
      Голос Тубы,
      Силу Тубы.
      Гряну раз-
      другой.
      Грянет гром
      кругом.
      Как начну
      я петь —
      Зазвенит
      вся медь.
      Туба-бас, это раз!
      Ты же только Контрабас.
      Во-вторых, давно известно
      Я сильней во много раз.
     
      * * *
     
      Тут Рояль вмешался снова:
      — Не люблю пустых речей,
      Вам теперь даю я слово.
      Милая Виолончель!
      Из угла большая скрипка
      Вышла плавно вперёд.
      Не одна она идёт —
      Брата за руку ведёт.
      Говорит, в глаза мне глядя:
      — Контрабас — наш шумный дядя;
      Мне в оркестре каждый рад;
      Это — Альт, наш средний брат.
      А в углу стоят в сторонке —
      Скрипки, младшие сестрёнки.
      И заметь, мой друг Ахмет,
      Нам на свете равных нет.
      И поём мы очень дружно —
      Вся скрипичная семья,
      А когда для дела нужно —
      Басом петь могу и я.
     
      * * *
     
      Не пигмей, не великан —
      Появился старикан:
      — А меня зовут Фагот.
      Ну так вот...
      Все судачат втихомолку.
      Что похож я на двустволку.
      Но похож на ружьё разве я?
      Это попросту фантазия!
      Ты запомни: я — Фагот-гот-гот!
      Не живу я без забот, вот, вот.
      Если в музыке звучит гусиный гогот
      Или слышится ворчанье старика —
      Обмануть тебя не смогут:
      Это я наверняка.
      А ещё скажу по дружбе.
      Что в оркестре есть три группы, —
      Знать, мой милый мальчик, нужно
      Непременно эти группы.
      В первой — вся моя родня.
      Нет дороже для меня —
      Это славная когорта деревян-на-я.
      А за ней идёт вторая —
      Группа медно-духовая.
      Третья — точно знаю я —
      Вся скрипичная семья.
      Называется она — смычково-струн-на-я.
      Тут тарелки зашумели:
      — Ты, старик, в своём уме ли?
      — Ошибаешься, Фагот,
      Всё как раз наоборот!
      Но сказал Фагот:
      — Я живу не первый год. ^
      Ну так вот!
      Вы, коллеги, не звените,
      В партитуру загляните.. .
      Я недаром мудр и сед,
      Я не лгу тебе, Ахмет.
     
      * * *
     
      — Что такое — партитура? —
      Я застенчиво спросил.
      Усмехнулся кто-то хмуро,
      А Рояль мне объяснил:
      — Расскажу я, добрый мальчик, по порядку:
      В пять линеек есть особая тетрадка,
      Каждый звук в ней —
      В виде нотного значка,
      И, Ахмет, запомни это —
      Для любого инструмента
      В той тетрадке
      Есть отдельная строка.
     
      * * *
     
      Кто-то вдруг без церемонии,
      Нежных скрипок оттесня:
      — А попробуйте симфонию
      Вы сыграйте без меня!
      Я — Трамбон,
      Трах-бом-бом!
     
      Что там скрипки и гобои!
      Если мы вдвоём с Трубою,
      Если мы с Трубою вместе
      В полный голос запоём, —
      Всё', что только есть в оркэстрэ,
      Заглушаем мы вдвоём. —
      и поддакнула Труба:
      — Это точно! Без труда!
      Затрубим, — Труба сказала.
      И Трамбон воскликнул: — Да!
      Тру-ба, Тру-ба,
      Трам-бон-бон!
      Ту-да, сю-да,
      Трах-бом-бом!
      — Тише, тише, тише, тише, —
      Крикунам Рояль сказал,—
      Мы и так отлично слышим.
      Это — спальня, а не зал.
      Тихо ходит у окна
      Полуночная луна,
      Не шумите, не кричите —
      Всё кругом в объятьях сна.
      И Трамбон с Трубой тогда
      Прошептали: — Вот беда! —
      Прошептали и пропали.
      Убежали от стыда.
     
      * * *
     
      Вышла дудочка точёная,
      Вся изящная и чёрная
      — Я на весь известен свет,
      А зовут меня Кларнет.
      Я играл на поле бранном,
      На гулянье массовом.
      Был я прежде деревянным,
      Стал теперь пластмассовым.
      Редким тембром знаменит,
      Голос мой, как сталь, звенит.
      Но гордиться не годится,
      Вспоминать родню свою —
     
      Не люблю болтать-хвалиться,
      Лучше я тебе спою:
      «Тру-ля-ля, тру-ля-ля,
      Спят деревья и поля.
      А когда придёт рассвет,
      Приходи к нам, друг Ахмет>Уа
      Отошёл он чётким шагом.
      Как солдатик молодой.
      Встал на место, словно в строй,
      Вскинув гордо головой.
     
      * * *
     
      Поклонилися мне двое —
      Сразу видно, брат с сестрою.
      Это — Флейта и Гобой,
      Симпатичные собой.
      И, нарядная, как лето,
      Лёгкая, игривая,
      Рассмеялась тихо Флейта —
      Девочка смешливая.
      И кокетливо спросила:
      — Я красива? Я красива!
      На меня взгляни, Ахмет, —
      Никого прекрасней нет.
      Я люблю повеселиться,
      Я люблю играть и петь,
      А скучающие лица
      Не могу, Ахмет, терпеть.
      Моя бабушка пастушкой
      Была,
      Целый век она в деревне
      Жила.
      Пела бабушка Свирель
      На сто дворов,
      Только пела для овец
      Да для коров.
      Я играю и смелей
      И нежней —
      Никакого нет сравнения
      С ней.
      Мне порою даже жалко
      Бабку бедную мою.
      Я, как видишь, горожанка,
      И в концертах я пою.
      А мой голос — чистый, звонкий,
      Словно трели соловья.
      Словно пенье жаворонка
      И журчание ручья.
      Знают взрослые и дети —
      Лучше всех пою на свете!
      Закричал Барабан:
      — Ха-ха-ха!
      Это всё чепуха,
      Чепуха! —
      Флейта бровью повела
      И в сторонку отошла.
      А Гобой сказал:
      — Привет! —
      Поклонился: —
      Я — Г обой.
      И желаю, мой Ахмет,
      Познакомиться с тобой.
      Не суди меня ты строго,
      Не гляди ты свысока —
      Говорю я в нос немного.
      Простудился я слегка.
      Кто-то хмыкнул: — Вот так чудо!
      А при чём же тут простуда?! —
      Из угла пропел Тромбон:
      — С детских лет гнусавит он!
      — Не люблю я шуток странных!
      Глухо вымолвил Гобой.—
      Я из рода деревянных,
      Я из группы духовой.
      Уважает меня
      Деревянная родня.
      Все меня в оркестре знают;
      Голос мой напоминает
      Шум дубрав и грусть сердечную,
      Рек теченье бесконечное...
      И ещё, мой друг, без спора,
      Нужен я как камертон,
      И по знаку дирижёра
      Всем даю я нужный тон.
      Он посмотрит на меня:
      «Ну-ка, дайте ноту «ля»!»
      и за мною повторяет
      Весь оркестр; «Ля! Ля! Ля! Ля!
     
      * * *
     
      Тут внезапно зашумели,
      Загремели три котла.
      — Нам пора!
      Нам пора!
      Ночь уходит со двора.
      Ах, семь бед —
      Один ответ,
      Ты послушай нас, Ахмет!
      Два блестящих медных блюдца
      Друг о друга бьются, бьются:
      — Дзинь-дзинь-дзинь!
      Ночь мала —
      Наша очередь пришла!
      И тогда сказал Рояль:
      — Мне вас жаль!
      Поднимать не стыдно вам
      Шум и гам?!
      Вы б, друзья, себя уняли,
      Своей чести не роняли.
      Поглядите, как покорно.
      Как послушно ждёт Валторна.
     
      * * *
     
      И в полголоса, в полтона
      Назвала себя Валторна,
      Поклонилась раз-другой.
      Шаркнув левою ногой:
      — Друг Ахмет, в любом оркестре
      Роль моя немалая:
      Как солистка, как хористка
      Часто выступала я.
      Знаю много партий трудных.
      Это — раз, а во-вторых,
      Я поддерживаю струнных.
      Унимаю духовых.
      Q2
      я в оркестре — как диспетчер,
      Я дежурю целый вечер,
      Медным трубам я — родня.
      Очень-очень уважают,
      Уважают, обожают.
      Никогда не обижают
      Композиторы меня.
      — Ах, товарищ пионер, извините!
      — Ах, товарищ пионер, разрешите!
      — Мы хотели б вам понравиться.
      Товарищ пионер!
      — Разрешите нам представиться.
      Товарищ пионер!
      Крикнул я, привстав с дивана;
      — Говорите, Барабаны! —
      Но смутились Барабаны:
      — Мы совсем не Барабаны.
      Мы — Литавры-тавры-та,
      Барабанам не чета.
      Мы другой достойны чести.
      Путать нас — огромный грех!
      Трое нас, всегда мы вместе,
      И по три ноги у всех.
      Мы ребята закалённые.
      Кожа крепкая, дублёная,
      Брюхо медное, дородное.
      Мы из рода благородного!
      Бом-бом! Бом-бом! —
      Раздаётся гром кругом,
      Рвутся молнии из тьмы —
      Это всё играем мы.
      Вот идут, как жар горя.
      Тридцать три богатыря —
      Грозный шаг, громкий шаг,
      Так что гул стоит в ушах,
      24
      Барабан играет тише —
      Тут, Ахмет,
      Сомнений нет.
      Мы, Литавры, рангом выше,
      Нас не путайте, Ахмет.
      Все затихли, замолчали.
      Вдруг тарелки застучали —
      Медные,
      Тонкие,
      Звонкие-
      Звонкие.
      — Представляться хором будем'
      Эй, коллеги, по местам!
      Ксилофон, Ударник, Бубен,
      Барабан и Тамтам.
      Ты запомнил, друг, наверно,
      Что в оркестре есть три группы.
      Это точно!
      Это верно!
      Только верно не совсем.
      Забывать смешно и глупо —
      Есть четвёртая группа.
      Знай, Ахмет, это мы.
      Это мы — Ударники!
      Мы — артисты не бездарные.
      Инструменты мы ударные!
      Грянул звон
      Со всех сторон,
      И воскликнул Ксилофон:
      ~ Ах, звени, звените новые
      Мои планочки кленовые!
      Вы на целом свете лучшие.
      Мои планочки певучие!
      — Бух-бух, там-там! —
      Веселится Тамтам.
      А Угольник-Треугольник
      Тут и там, тут и там.
      — Вот так раз!
      Вы без нас?! —
      Барабаны вышли в пляс,
      Бубен взяли за бока
      И сплясали трепака.
      Тут, сверкая чёрным лаком,
      В наступившей тишине.
      Белозубый и трёхлапый.
      Подошёл Рояль ко мне:
      — Мы с тобой полночи были,
      Ахмет,
      Мы не всё тебе открыли.
      Ах, нет!
      Объяснить тебе, мой мальчик, должен я,
      Есть ещё в оркестре группа пятая.
      Группа дружная, толковая,
      Группа клавишно-щипковая.
      Нам всегда почёт и место,
      Не шумим, как барабан.
      Нас немного — я, Челеста,
      Арфа и старик Орган.
      Ах, Ахмет, какая милая
      Наша Арфа белокрылая!
      Шея гибкая, точёная;
      За струной звенит струна;
      Словно лебедь величавая.
      Сквозь оркестр плывёт она!
      Я — Рояль, играю часто я.
      Знают все меня окрест.
      Иногда, скажу не хвастая.
      Мне внимает весь оркестр.
      Инструмент я поразительный.
      Замечательно пою.
      За роялем композиторы
      Пишут музыку свою.
      и признаться мне лестно,
      Что во всём мастера
      И Орган, и Челеста —
      Мои брат и сестра..,
      Все тут речи говорили,
      Не смирив задор и пыл.
      Все шумели и шутили,
      Кое-кто нескромен был.
      Но скажу тебе, Ахмет,
      Что вражды меж нами нет.
      Хоть и спорят, но при этом —
      Дружен Контрабас с Трубой,
      Дружен Альт давно с Кларнетом,
      А с Литаврами — Гобой.
      Есть содружество меж ними —
      Свято музыке верны!
      Все они незаменимы.
      Все по-своему нужны.
     
      * * *
     
      Поглядев куда-то вдаль.
      Призадумался Рояль:
      — Ну, а кто же мы такие
      Без людей?
      Мы немые и глухие
      Без людей.
      Мы мертвы без музыканта —
      Это нужно понимать!
      Без уменья и таланта
      И полпесни не сыграть.
      Эту ночь нам не забыть,
      Друг Ахмет.
      Будем мы тебя любить,
      Друг Ахмет.
      Уж недолго до утра.
      Нам давно к себе пора.
      Но запомни мой совет:
      Слушай музыку, Ахмет!
      — До свиданья!
      — До свиданья!
      — До свиданья.
      Друг Ахмет!
      я вскочил, протёр глаза.. .
      И пропали чудеса!..
      Светят звёзды за окном.
      Всё кругом
      Объято сном.
      Я один сижу в постели.
      Тишина!.. Луна в окне.
      Гости скрылись, улетели.
      Стулья, кресла опустели..
      Это было в самом деле
      Или всё приснилось мне?!
     
     
      ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
      Вы прочли первую детскую книгу известного татарского композитора Джаудата Шайзи "Забавные гости" — это своеобразная музыкальная грамота для детей. Здесь в сказочной форме ведётся рассказ об инструментах, составляющих симфонический оркестр.