DjVu

Были у вдовы две дочки: одна красивая да работящая, а другая некрасивая и ленивая, но вдова её любила больше: она была её родная дочь. А красавица падчерица сколько ни трудилась – никогда доброго слова не слышала.
      Каждый день мачеха задавала бедняжке урок – выставляла её с прялкой на улицу; и сидела бедная девочка у колодца, пряла – пряла до тех пор, пока у неё из пальчиков кровь не закапает. Вот как-то и случилась с ней беда: замарала она кровью пряжу на веретене, попробовала веретено в колодце сполоснуть, наклонилась, а оно выскользнуло из рук и утонуло.
      Заплакала девочка, побежала к мачехе, пожаловалась на свою беду, но злая мачеха стала её бранить и корить, а под конец сказала:
      — Сумела уронить – сумей и достать.
      Вернулась девочка к колодцу и сама не знает, что делать: и веретена жалко, и перед мачехой страшно…
      Взяла и прыгнула за своим веретеном сама прямо в колодец. Прыгнула – и обмерла…
      Вот очнулась она, а кругом так хорошо: лужок зеленеет, солнышко светит, цветы цветут.
      Пошла она по этому лугу и видит – стоит печь, полная хлеба, и все хлебцы кричат:
      — Вытащи меня! Вытащи, а то я подгорю! Я уж давно испёкся!
      Девочка скорей подбежала и вытащила все хлебцы – ни одного не забыла!
      Пошла она дальше. Видит – стоит яблоня, а на ней полным-полно яблочек.
      — Потряси меня, потряси – мои яблочки уж давно поспели! – услыхала девочка.
      Тряхнула девочка яблоню, яблоки так и посыпались градом. Стряхнула она все яблоки до последнего, сложила их горкой и пошла дальше.
      Шла она, шла и дошла до какой-то избушки. Оттуда выглянула старушка, да с такими большущими зубами, что девочка испугалась и бросилась бежать.
      Но старушка крикнула ей вслед: – Чего испугалась, дитятко? Оставайся лучше у меня, помоги мне по хозяйству! Будешь хорошо работать, и тебе неплохо будет. Ты, главное, стели постель как следует, получше перину взбивай, чтобы пух летел, и тогда на всём свете снег пойдёт[1]. Ведь я знаешь кто? Бабушка Вьюга.
      Старушка говорила так ласково, что девочка осмелела, вернулась и согласилась у неё остаться.
      Прилежно взялась она за работу и во всём старалась бабушке угодить: а уж когда она перины взбивала – пух так и летал кругом, словно снежные хлопья.
      И жилось ей у бабушки Вьюги хорошо: хозяйка была с ней всегда добра и приветлива, не жалела для неё ни доброго слова, ни лакомого кусочка.
      Долго ли, коротко ли пожила девочка у бабушки Вьюги, но что-то стала грустить и тосковать. Сперва она сама не знала, отчего грустит, о чём тоскует, а потом поняла: хоть и жилось тут куда лучше, чем дома, взяла её тоска по родной стороне.
      А как стало ей невтерпёж, пришла она к старушке и говорит:
      — Простите меня, бабушка, хорошо мне у вас живётся, но не могу я больше тут оставаться, – стосковалась я по родному дому.
      Бабушка Вьюга отвечает:
      — Ну, что ж, дитятко, ничего худого в этом нет: а работой твоей я так довольна, что сама помогу тебе домой добраться.
      Взяла она девочку за руку и повела; вскоре пришли они к высоким воротам. Ворота сами собой распахнулись, а когда девочка в них вошла, вдруг хлынул на неё золотой дождь и всю её озолотил.
      — Получай, что заслужила! – сказала бабушка Вьюга и подала девочке веретено, то самое, которое упало когда-то в колодец.
      Тут ворота закрылись, и девочка оказалась в родной деревне возле своего дома.
      Радостно побежала она домой, а когда пробегала мимо колодца, их петушок запел:
      Ку-ка-ре-ку! Ко-ко-ко-ко!
      Вернулось наше Зо-лот-ко!
      Увидели мачеха и сводная сестра, что красавица падчерица вся в золоте, и встретили её с почётом.
      Девочка рассказала обо всём, что с ней случилось, а мачеха, когда услыхала про её счастье, позавидовала и захотела, чтобы её родная дочь, лентяйка, тоже озолотилась. Дала она ей веретено и отправила её к колодцу прясть, да ещё научила руки себе терновником исколоть. Лентяйка намазала веретено кровью, бросила его в колодец и сама следом прыгнула.
      И она тоже оказалась на том же цветущем лугу и пошла по той же тропинке.
      Как подошла она к печи, хлебцы и ей закричали.
      — Вытащи нас! Вытащи, а то мы подгорим! Мы давно испеклись!
      Но лентяйка отвечала:
      — Вот ещё! Охота была мараться! – И пошла себе дальше.
      Подошла она к яблоне. Яблоня её попросила:
      — Потряси меня, потряси – яблочки уже поспели!
      — Охота была надрываться! – отвечала лентяйка. – Ещё как бы меня не зашибло! – и пошла себе дальше.
      Пришла лентяйка к бабушке Вьюге. Она нисколько её не испугалась. Ведь сестрёнка ей уже рассказала, что старушка не злая и бояться её зубов нечего.
      Вот стала она жить у бабушки Вьюги в работницах.
      В первый день она еще кое-как, через силу, трудилась и слушалась хозяйку – уж очень ей хотелось озолотиться; но на другой день уже начала лениться, на третий – ещё пуще: даже встать вовремя не пожелала.
      Да и постель старушке Вьюге она не стелила, не взбивала, как полагается – так, чтобы всюду пух летал…
      Терпела-терпела бабушка Вьюга лентяйку, а потом попросила её убраться восвояси. Та была рада-радёхонька.
      Подходит к воротам и радуется заранее: «Ну, сейчас меня золотом осыплют»… Да только вместо золотого дождя вылился на неё целый котёл черной-пречёрной смолы.
      — Получай, что заслужила, – сказала бабушка Вьюга и захлопнула ворота.
      Подошла лентяйка к дому вся-то в смоле. Петушок на колодце запел:
      Ку-ка-ре-ку! Ко-ко-ко-ко!
      Явилось наше Чу-чел-ко!
      Это бы ещё ничего, да, говорят, смолу ту лентяйка за всю жизнь отмыть не смогла!