Ильич и дети

PDF

      Н. К. Крупская
      САМЫЙ БЛИЗКИЙ ДРУГ
     
      Ильич очень любил детей. В присутствии ребят у него светлело лицо, смеялись глаза, он любил слушать их болтовню, шутить с ними, возиться. Но главное, он умел подойти к ним. Только жизнь у нас сложилась так, что ребят приходилось видеть лишь мельком. В семье у нас ребят не было. Его младший брат, Дмитрий Ильич, рассказывает замечательно интересно, как играл с ним в детстве Владимир Ильич. Играли они, например, в лошадки. Владимир Ильич был лошадью, брат — кучером. Лошадь была буйная, никак не мог с ней справиться кучер. И вот кучер запротестовал: «Не хочу быть кучером, лучше лошадью буду». Ильич подумал и говорит брату: «Кто сильнее, лошадь или кучер? Лошадь ведь сильнее. Значит, я лошадью должен быть! А ты с лошадью обращайся поласковей, не всё понукай, а травкой её покорми...» Нарвали травки, кучер покормил Ильича травкой, лошадь помахала от удовольствия головой и стала кучера слушаться, не скакать бешено, не рваться в сторону.
      Так ещё мальчиком умел играть с младшим братом Ильич. Потом, когда мы познакомились с ним, приходилось наблюдать постоянно его умение подойти к ребятам, его умение говорить с ними, он умел с ними играть, поднимая иногда отчаянную возню, умел влезать в их детскую шкурку. В ссылке, в селе Шушенском, постоянно звал он к себе шестилетнего мальчонку, сына катапщика, разговаривал с ним о разном, о том, что интересно было для малыша. Ещё все снят, а уж отворяется дверь, появляется Минька и оповещает: «Л вот и я». Толчётся у нас но дому, за обедом докладывает все новости деревенские: «Сегодня овец стригли» или «Иван Степанов приехал, в волости был» и так далее.
      Это был весёлый, но болезненный мальчонка. Владимир Ильич снабжал его бумагой, давал рисовать красным карандашом, поддерживал все мои мероприятия по части доставления Миньке всяких удовольствий.
      Приходили к нам ребята Проминского, польского рабочего-ссыльного, у которого была очень большая семья. Ребята обычно приходили с родителями — с отцом. Промин-ский охотно и много пел польские революционные песни. Поёт Проминский, вторит ему Владимир Ильич, подтягивают ребята. Владимир Ильич шутил и возился с ними. Помню, как однажды он долго улыбаючись наблюдал шестилетнюю Зоею Промипскую, которой я вырезывала зверьков из бумаги и которая смеялась от радости, па них глядя.
      После ссылки Владимир Ильич уехал в Псков, поближе к Питеру, а я осталась доживать ссылку в Уфе. В Пскове Владимир Ильич столовался у Радченко, там были две девчурки-малышки, с которыми он особенно охотно возился. Потом он, смеясь, рассказывал мне, какие это милые и забавные ребята.
      Летом Владимир Ильич приезжал ко мне в Уфу. В это время я давала уроки дочке одного машиниста — десятилетней девчурке. Опа приходила ко мне на дом. Раз я застала девчурку с котёнком па руках, беседующую с Владимиром Ильичём. Она рассказывала ему, что, когда мы занимаемся, котёнок просится в комнаты, просовывает лапу в щёлку под дверью. Ей тогда делается ужасно смешно, и она не может заниматься. Владимир Ильич смеялся, качал головой, гладил котёнка и говорил: «Как нехорошо! Как нехорошо!» А потом, когда мы занимались, он на цыпочках проходил мимо двери, чтобы не мешать нам заниматься.
      Владимир Ильич относился всерьёз к занятиям ребят, к тому, что они говорят и делают. Дети очень чутки. И они сразу чувствовали в Ильиче близкого, интересного для них человека. Очень любили его.
      Часто, когда он говорил с детьми, он полушутя, полусерьёзно спрашивал: «Не правда ли, ты вырастешь хорошим коммунистом?» Конечно, это была полушутка, но это было и его глубокое желание, чтобы каждый ребёнок вырос сознательным коммунистом и продолжал то дело, за которое мужественно боролись и борются революционеры всех стран. И ребята вспоминают: «Со мною говорил Владимир Ильич, он меня спрашивал: «Не правда ли, ты будешь хорошим коммунистом?»
     
     
      B. Бонч-Бруевич
      НА ЁЛКЕ В ШКОЛЕ
     
      — Хотите, Владимир Дмитриевич, участвовать в детском празднике? — спросил меня Владимир Ильич.
      — Хочу, — говорю.
      — Ну так вот, доставайте где хотите пряников, конфет, хлеба, хлопушек, игрушек и поедем завтра к вечеру в школу Надю навестить. Устроим детишкам праздник, а на расходы вот вам деньги.
      Девятнадцатый год был трудным, голодным и холодным. Шла гражданская война, всё, что могло, правительство отправляло на фронт. В городах продуктов было мало. Кое-как купили мы в складчину всё, что нашли для детишек, и отправили в школу, чтобы детвора вместе с учительницами приготовила ёлку.
      На следующий день, как и было условлено, Владимир Ильич приехал в школу. В этой школе, в Сокольниках, тогда отдыхала Надежда Константиновна. Владимира Ильича уже ждали, и, когда он вместе с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной сошёл вниз, в комнату, где была устроена ёлка, детишки сразу окружили его.
      — Во что мы будем играть? — спросила Владимира Ильича маленькая девочка. — Давайте скорее!.. Ну, во что же?
      — Сейчас давайте водить хоровод вокруг ёлки, — предложил Владимир Ильич. — Петь будем, а потом в кошки-мышки...
      — Согласны, согласны! — хлопая в ладоши, закричала девочка, и все другие хором за пей.
      — Согласны? Ну так что же, за чем дело стало?.. Давай руку!.. Ну, живей, присоединяйтесь!
      И мигом образовался большой круг детей и взрослых. Владимир Ильич пошёл вокруг ёлки, и все за ним.
      — Ну, запевай! Что ж ты?.. — обратился Владимир Ильич к той девочке, которая предложила играть, и та запела.
      Все подхватили песню про ёлку и закружились вокруг неё. Владимир Ильич пел во весь голос.
      В это время ёлка вдруг вспыхнула разноцветными огнями. Это монтёр школы устроил. Он раздобыл маленькие электрические лампочки и накануне, поздно вечером, когда все спали, провёл искусно шнур и вплёл лампочки в ветви ёлки. Ликованию и радости детей не было конца.
      Владимир Ильич от всей души веселился вместе с ними.
      Дети забрасывали его вопросами, и он каждому успевал ответить. Он и сам задавал им вопросы, загадывал загадки, и только приходилось удивляться, откуда это он всё знает всё помнит. Дружный смех и шутки звучали вокруг ёлки.
      — Ну, а теперь в кошки-мышки!.. Что же вы? Забыли? — подзадоривал детишек Владимир Ильич.
      И снова образовался круг, и снова Владимир Ильич среди детей... Играет он с увлечением, не пропуская кота, защищая мышь. Ребята в восторге.
      После игры завязалась беседа. Дети говорили с ним просто, и не чувствовалось никакого стеснения. Он уже был для них своим человеком. Они отбили его от взрослых, потащили с собой пить чай и наперебой угощали, накладывали ему варенья, решительно все хотели что-нибудь для него сделать. А он колол для них грецкие орехи, наливал в блюдечки чай из горячих стаканов, подкладывал сладостей и ласково следил за всеми, точно все они были его семьёй.
      Владимир Ильич очень любил детей, и детишки это чувствовали. Он быстро узнал их имена, и надо было удивляться, как он только не путал их. С детьми ничего нельзя было поделать, они совсем завладели Владимиром Ильичем.
      После чая дети повели его в другие комнаты, заявив, что у них там есть секрет. Дети привели его в живой уголок, показали галку с подбитым крылом, воробья, потерявшего полхвоста в битве с кошкой, ужа, маленького ёжика и лягушку. Потом принесли рисунки, свой журнал.
      Владимир Ильич углубился в их дела, да так, как будто бы он всю жизнь только и делал, что занимался со школьниками. Наконец детям роздали подарки, и мы должны были уезжать. Провожая нас, они просили приезжать к ним ещё и ещё. Владимир Ильич тепло простился со своими маленькими друзьями. Праздник получился чудесный, и дети после него писали Владимиру Ильичу письма, а он, хотя был очень занят, всегда отвечал им.
     
     
      C. Алексеев
      СНЕГИРЬ
     
      В Горках, гуляя по парку, Владимир Ильич часто подходил к одному и тому же месту. Высокая ель здесь росла, берёзка, у самой берёзки — кусты.
      Придёт Владимир Ильич, остановится, подымет голову вверх. Стоит долго-долго. Всё смотрит.
      Что же такое там?
      Снегири.
      Зима. Запорошило кругом дорожки. Ёлки в шубках стоят из снега. Разлетелись птицы. Остались в парке одни снегири. Зиме они даже рады.
      Смотрит Владимир Ильич на забавных красивых птиц. Вот с розовой грудкой сидит снегирь. Вот ещё один с розовой. А вот прилетел и третий — с красной, как знамя, грудкой. Сразу видать — озорник и проказник: на головке сбились пёрышки в хохолок. Приметил его Владимир Ильич. И снегирь был неглупый — сообразил, что Ленину именно он больше других понравился.
      Привыкли птицы к приходам Ленина. Знают: то хлебных крошек принесёт для них Владимир Ильич, а то и самое вкусное — горсть конопляного семени.
      Утро. Едва рассветёт — тут как тут уже снегири. Ждут, когда же появится Ленин.
      Вообще снегири непоседы. Эти, однако, прижились.
      Любуется Ленин на птичку с красной, как знамя, грудкой. Уж больно потешный снегирь. Сядет на ветку, грудку расправит, головку подымет — смотри, мол, Владимир Ильич, правда, я самый красивый?
      — Правда, — ответит Ленин.
      Резвится снегирь: прыг-скок, прыг-скок, с ветки на ветку, с берёзки на ёлку, с ёлки на куст. То вспорхнёт, то снова присядет. Пронесётся у Ленина над головой, бухнется в снег и снова спешит на ветку. Скосит головку, на Ленина с ветки смотрит: вот я какой! Правда, я самый проворный?
      Но однажды, гуляя по парку, Владимир Ильич не застал на месте весёлого снегиря. Походил Ильич по другим дорожкам, вернулся — нет снегиря.
      Забеспокоился Ленин:
      — Что же случилось?
      А дело в том, что попался снегирь в силок. Поймал его мальчишка Егорка Исаев. Поймал, посадил в клетку, повесил в избе. Томится снегирь в неволе.
      Не обнаружил нигде Владимир Ильич снегиря, зато повстречал Егорку. Мальчик снова пришёл сюда, в парк, и снова силки расставил.
      Глянул Владимир Ильич на Егорку, на огромный отцовский треух, на огромные дедовы валенки.
      — Ты не видел здесь снегиря с красной пушистой грудкой?
      «Видел», — хотел было сказать Егорка. Но тут же подумал: а что, если Ленин спросит: «Так где же снегирь?»
      — Нет, не видел, — сказал Егорка.
      — Неужели замёрз снегирь? — тревожится Ленин.
      «Да он же сидит в тепле», — хотел было сказать Егорка. Но тут же осёкся. Потупил глаза мальчишка. Ясно Егорке — очень расстроен Ленин.
      — Замёрз, замёрз, — сокрушается Ленин. — Или кошка его схватила.
      Не сдержался Егорка.
      — Нет, — замахал головой. — Нет. Он живой. Он прилетит.
      — Прилетит?!
      — Прилетит, прилетит! — закричал Егорка.
      Пришёл Владимир Ильич па следующий день к берёзке. Смотрит — прав оказался Егорка, сидит на кустах снегирь. А под берёзкой стоит Егорка.
      Посмотрел Владимир Ильич на снегиря, посмотрел на мальчишку, широко улыбнулся.
      — Здравствуй, — сказал Егорке. — Здравствуй, — сказал снегирю. — Где же ты пропадал?
      Раскрыл снегирь свой короткий клюв, па Егорку с берёзки глянул.
      Похолодело в душе у Егорки. Выдаст его снегирь, вот возьмёт и всё Владимиру Ильичу расскажет.
      Однако снегирь смолчал. Понял: не такой уж противный Егорка мальчик. Зачем же зря выдавать Егорку?
     
     
      Н. Богданов
      УЛЫБКА ИЛЬИЧА
     
      В одном из своих писем к пионерам жена и друг Ленина Надежда Константиновна Крупская писала:
      «В 1922 году пионеры Вятки, родины Сергея Мироновича Кирова, прислали в Горки Владимиру Ильичу, тогда уже тяжело больному, свои первые пионерские подарки — рисунки, цветы, разные поделки.
      Я поставила их в большой комнате верхнего этажа рядом с комнатой Ильича, и Ильич, когда проходил мимо, взглянет бывало на них и улыбнётся».
      Пошли мы как-то с пионерами в музей, который теперь в том доме, где жил Ленин. Посмотрели пионеры эти подарки, и некоторые засмеялись, уж очень они просты да бедны. Указав на альбом в переплёте из рогожи, один пионер сказал:
      — Теперь я понимаю, почему Ленин улыбался, на такие подарки смешно ему было смотреть!
      Вот и неправда, ошибся он. Надежда Константиновна говорила, что Ленин радовался, глядя на эти подарки. Ему особенно было приятно, что сделаны они, хотя и неумело, самими ребятами.
      Мало ли красивых и богатых подарков в магазине продаётся. А такие вот, в которые свой труд вложен, ни за какие деньги не купишь. В них любовь, доказанная делом.
      Эти бесхитростные поделки говорили Ильичу, что где-то в далёкой Вятке, в бывшем краю царской ссылки, есть уже ребята в красных галстуках, которые любят его, думают о нём, сочувствуют его делу.
      Особенно радовало Ленина письмо вятских пионеров, которое они прислали вместе с подарками.
      Ленин верил, что из таких ребят вырастут хорошие коммунисты.