«Птичий язык»

PDF

      ОХОТНИКИ НА ТИГРОВ
     
      В провинции Хамгёнгдо, в городе Кильчжу, лет двадцать и назад существовало общество охотников на тигров. Членами общества были всё очень богатые люди. Один бедный молодой человек напрасно старался проникнуть в это общество и стать и его членом.
      — Куда ты лезешь? — сказал ему председатель. — Разве ты не знаешь, что бедный человек — не человек? Ступай прочь.
      Но тем не менее этот молодой человек, отказывая себе во всём, изготовил себе такое же прекрасное стальное копьё, а может быть, и лучше, какое было у всех других охотников. И когда они однажды отправились в горы на охоту за тиграми, пошёл и он.
      На привале у оврага он подошёл к ним и ещё раз попросил их принять его.
      Но они весело проводили своё время, и им нечего было делать с бедным человеком; они опять, насмеявшись, прогнали его.
      — Ну, тогда, — сказал молодой человек, — вы себе пейте здесь и веселитесь, а я один пойду.
      — Иди, сумасшедший, — сказали ему, — если хочешь быть разорванным тиграми.
      — Смерть от тигра лучше, чем обида от вас.
      И он ушёл в лес. Когда забрался он в чащу, он увидел громадного полосатого тигра. Тигр, как кошка, играл с ним: то прыгал ближе к нему, то отпрыгивал дальше, ложился и, смотря на него, весело качал из стороны в сторону своим громадным хвостом.
      Всё это продолжалось до тех пор, пока охотник, по обычаю, не крикнул презрительно тигру:
      — Да цхан подэра (принимай моё копьё)!
      И в то же мгновение тигр бросился на охотника и, встретив копьё, зажал его в зубах. Но тут с нечеловеческой силой охотник просунул копьё ему в горло, и тигр упал мёртвый на землю.
      Это была тигрица, и тигр, её муж, уже мчался на помощь к ней.
      Ему не надо было уже кричать «принимай копьё», он сам страшным прыжком, лишь только увидел охотника, бросился на него.
      Охотник и этому успел подставить своё копьё и, в свою очередь, всадил ему его в горло.
      Двух мёртвых тигров он стащил в кусты, а на дороге оставил их хвосты.
      А затем возвратился к пировавшим охотникам.
      — Ну что? Много набил тигров?
      — Я нашёл двух, но не мог с ними справиться и пришёл просить вашей помощи.
      — Это другое дело: веди и показывай.
      Они бросили пиршество и пошли за охотником. Дорогой они смеялись над ним:
      — Что, не захотелось умирать, за нами пришёл...
      — Идите тише, — приказал бедный охотник: — тигры близко.
      Они должны были замолчать. Теперь он уже был старший между ними.
      — Вот тигры, — показал на хвосты тигров охотник.
      Тогда все выстроились и крикнули:
      — Принимай моё копьё!
      Но мёртвые тигры не двигались.
      Тогда бедный охотник сказал:
      — Они уже приняли одно копьё, и теперь их надо только дотащить до города; возьмите их себе и тащите.
     
     
      ЗНАЕМ!
     
      Жили себе муж и жена, хорошие люди, но только никогда никого до конца не дослушивали и всегда кричали:
      — Знаем, знаем!
      Раз приходит к ним один человек и приносит халат.
      — Если надеть его и застегнуть на одну пуговицу, — сказал человек, — то поднимешься на один аршин от земли, на две пуговицы — до полунеба улетишь, на три — совсем в небо улетишь.
      Муж, вместо того чтобы спросить, как же назад возвратиться, закричал:
      — Знаем!
      Надел на себя халат, застегнул сразу на все пуговицы и полетел в небо.
      А жена его бежала и кричала:
      — Смотрите! Смотрите: мой муж летит!
      Так бежала она, пока не упала в пропасть, которой не видела, потому что смотрела всё в небо. На дне пропасти протекала река. Говорят, он превратился в орла, а она в рыбку.
      И это, конечно, ещё очень хорошо для таких разинь, как они.
     
     
      ПТИЧИЙ ЯЗЫК
     
      Был один человек, Ли Тха Чи, который понимал птичий язык. Идёт раз Ли и видит — летит ворона и кричит ему
      — Као, као (что значит: идём, идём)!
      И он пошёл за вороной и пришёл к тому месту, где лежало мясо. Он взял кусок этого мяса и стал варить себе суп.
      В это время пришёл человек и стал упрекать его в том, что он зарезал его корову.
      И как ни оправдывался Ли, человек повёл его в город, к судье.
      Ли объяснил судье, как было дело.
      — Хорошо, — сказал судья, — если ты понимаешь птичий язык, то скажи, о чём кричит тот голубь, который сидит на том дереве.
      — Он говорит, что запутался в паутине.
      Пошли посмотрели. Действительно, голубь запутался в паутине.
      — Ты мог это и увидеть, — сказал судья.
      И так как был уже вечер и все птицы разлетелись, то судья приказал посадить Ли до утра в тюрьму.
      В тюрьме с окна к Ли на колени упал птенчик из ласточкиного гнезда. Ли покормил его своей слюной и так как изнутри не мог посадить его назад в гнездо, то и оставил птенчика у себя на груди.
      На другой день, когда его опять привели к судье, судья сказал ему:
      — Ну хорошо, вот над тобой вьётся ласточка и кричит. Что она говорит?
      — Она просит возвратить ей вот этого птенчика, который упал ко мне в тюрьму и которого надо теперь посадить в его гнездо.
      И Ли с судьёй пошли к гнезду ласточки, и как только Ли впустил птенчика в гнездо, туда же влетела ласточка и, чирикнув в последний раз благодарность Ли, затихла.
      Тогда судья сказал:
      — Такой человек, как ты, действительно не может сделать ничего дурного.
      И он отпустил Ли.
     
     
      ЗАЯЦ
     
      Заболел морской царь, и доктор-рыба доложил ему, что только печёнка зайца может спасти его от смерти.
      Тогда послали кету поймать зайца. Кета поплыла, но у берега попалась на удочку.
      Послали сома, но и сом попался.
      Тогда послали ужа. Но уж, когда выполз на берег, попал под колёса арбы и был раздавлен.
      Тогда послали черепаху.
      Черепаха разыскала царя зверей, тигра, и говорит:
      — Ты царь, и у нас есть царь. Наш царь умирает, и доктор сказал ему, что если он не съест заячьей печёнки, то жить он не будет.
      Тигр выслушал и приказал привести к нему зайца.
      — Иди, — сказал он, — за этой черепахой: тебя зовёт морской царь.
      Идёт заяц с черепахой и выпытывает, что нужно от него морскому царю.
      Рассказала ему черепаха, в чём дело.
      — Но если у меня вынут печёнку, так ведь я уже жить не буду?
      — Этого я не знаю, — сказала черепаха.
      — Ну так вот что... У меня есть один хромой родственник. Он давно жалуется, что ему от хромой ноги жизнь не в жизнь. А царю вашему ведь всё равно, чью печёнку ни есть, лишь бы только заячья была. Так ты подожди меня, я только вот в этот лес сбегаю и живо приведу тебе хромого зайца.
      — А мне всё равно, — сказала черепаха и выпустила зайца.
      Заяц шмыгнул в лес, и только его и видели.
      Ждала-ждала черепаха и поползла к своему царю.
      Узнал царь, в чём дело, и велел ей опять ползти к царю зверей.
      Рассказала черепаха царю зверей, как ушёл от неё заяц.
      — Ну, иди домой, — сказал ей царь: —от тебя он опять убежит — я пошлю его с более надёжным.
      Услыхал заяц, что его опять ищут, и говорит:
      — Ну, теперь, когда мне всё равно умирать, сделаюсь я хунхузом (разбойником).
      И заяц сделался хунхузом.
      Раз видит он, ползёт по дороге черепаха.
      — Ты куда ползёшь? — спрашивает её заяц.
      — Да вот к вашему царю — сказать, чтобы он больше не беспокоился, так как наш царь уже умер.
      Тогда заяц забежал вперёд черепахи и, присев перед своим царём на корточки, сказал:
      — Слыхал я, великий царь, что ты требуешь меня, — вот я.
      — А. где ты был до сих пор?
      — Я бегал на китайскую сторону, к брату своему, в семнадцатом колене.
      — А почему ты ушёл тогда от черепахи?
      — Я не ушёл, а отпросился, согласно разрешению выставить за себя хромого. Вот к этому хромому брату я и бегал.
      — Ну?
      — Да не пошёл — говорит, не хочу ещё умирать.
      — А не хочет, так иди ты.
      В это время приползла черепаха с известием, что их царь уже умер.
      — Ну, умер так умер, — сказал тигр и отпустил зайца с наградой.
     
     
      ТРИ БРАТА
     
      Жили три брата на свете, и захотели они нарыть женьшеню1, чтобы стать богатыми. Счастье улыбнулось им, и вырыли они корень ценой в сто тысяч кеш.
      1 Жень-шень (корень жизни) — дорогостоящее лекарственное растение.
      Тогда два брата сказали:
      — Убьём нашего третьего брата и возьмём его долю.
      Так и сделали они. А потом каждый из них, оставшихся в живых, стал думать, как бы ему убить своего другого брата. Вот подошли они к селу.
      — Пойди, — сказал один брат другому, — купи сули (водки) в селе, а я подожду тебя.
      А когда брат пошёл в село, купил сули и шёл с ней к ожидавшему его брату, тот сказал: «Если я тбперь убью своего брата, мне останется и вся суля и весь корень».
      Он так и сделал: брата застрелил, а сулю выпил. Но суля была отравлена, потому что ею хотел убитый отравить брата. И все трое они умерли, а дорогой корень жень-шень сгнил.
      С тех пор корейцы не ищут больше ни корня, ни денег, а ищут побольше братьев2.
      2 Обычай побратимства широко распространен у корейцев и очень чтится. (Примеч. Н. Гарина.)
     
     
      ПЕРЕВОЗЧИК
     
      Жил себе старый перевозчик.
      Никому не отказывал он в перевозе. Давали ему что-нибудь за это, он брал; не давали, ничего не просил.
      Видит раз перевозчик, что через реку плывёт курей (толстый змей).
      Плыл, плыл, и стал он тонуть. Тогда старик поспешил к нему на помощь на своём перевозе и перевёз его на другую сторону.
      Ничего не сказал курей, только заплакал, и где упали его слёзы, там растут с тех пор прекрасные цветы. Они растут и в других местах на земле, но только там. гле поливают их слезами.
      В другой раз, когда старик сидел у своего перевоза, увидел он, что плывёт молодая косуля и тонет.
      Поехал старик и перевёз косулю на другой берег.
      Вышла косуля, ничего не сказала и убежала в лес.
      Пошёл старик в лес нарвать себе салату на зиму — вдруг выбежал красивый козёл и стал рыть ногой землю. Но в это время проходил какой-то прохожий с лопатой, и козёл убежал.
      — Будь добр, прохожий, покопай в этом месте!
      Только три раза копнул прохожий, и стукнула лопата обо что-то.
      То было золото.
      — Благодарю тебя, — сказал старик. — За твою работу даю тебе половину этого золота.
      — Это золото выкопал я, и оно моё, — сказал прохожий.
      Стали они между собою спорить, и так как ничего из их споров не вышло, то и решили они идти в город, к судье.
      Судья отдал золото прохожему, а старика за вымогательство, избив палками, посадил в колодки1.
      1 Заключил в тюрьму и надел на ноги колодки — деревянные кандалы, чтобы узник не мог свободно двигаться.
      Ночью приполз к старику курей и укусил его в ногу.
      На другой день нога старика так распухла, что уже думали, что умрёт он.
      Ночью опять приполз к нему курей и дал ему целебных листьев.
      От этих листьев на другой день пропала вся опухоль на ноге, и даже след от раны исчез.
      А курей в ту же ночь приполз к жене судьи и так же, как и старика, укусил её за ногу.
      На другой день и у неё так распухла нога, что уже думали, что умрёт она.
      Тогда начальник тюрьмы доложил судье, что у старика отчего-то пропада такая же опухоль.
      Позвал судья старика и спрашивает:
      — Отчего пропала у тебя опухоль?
      — Курей мне листья такие принёс.
      — Где листья?
      Показал старик, приложил к ноге жены судьи, и опухоль пропала.
      — Почему же курей принёс тебе листья?
      Тогда рассказал старик, как перевёз курея и косулю.
      — А косуля что тебе дала?
      — Дал её муж то золото, которое ты передал прохожему.
      Тогда судья послал догнать прохожего, отобрал у него золото, передал старику, а прохожего посадил в колодки.
     
     
      ЖАДНЫЙ БРАТ
     
      Давно или недавно, было или не было, только жили на свете два брата.
      Старший был богат, а младший беден.
      Их дома разделял невысокий горный хребет, поросший лесом.
      Один раз младший брат пошёл к старшему просить взаймы немного зерна.
      Старший сидел дома. Он курил длинную-предлинную трубку, изредка постукивал ею о жаровню, выбивая пепел.
      На просьбу младшего брата он ответил:
      — Дать в долг бедняку зерна — всё равно что отдать тигру пса: он съест и ничего не вернёт.
      Вышел младший брат из дома богача. Хозяйская собака проводила его лаем.
      Идёт он домой, несёт пустой мешок.
      На пути стояла придорожная харчевня. Никогда бедняк не пил сули, но сейчас, от обиды, потянуло его выпить. Ну и напился он! Вышел из харчевни — еле тащится; покачивает его в разные стороны.
      Свалился он под сосной и захрапел.
      Долго ли он спал, неизвестно.
      Только надобно вам знать, что в тех местах водились горные черти.
      Заметили они человека под сосной. Подошли, узнали бедняка и говорят:
      — Эй, друзья! Тот бедняк, что живёт за перевалом, умер. Он прожил горькую жизнь. Недалеко, вон там, есть, счастливый холмик, давайте похороним его там.
      Потащили они бедняка на своих плечах. Вырыли могилу на счастливом холмике, подняли тело и опустили туда.
      Бедняк проснулся да как закричит что было силы! Черти испугались и убежали.
      Бедняк пришёл в себя и видит: в яме что-то поблёскивает. Посмотрел — слитки золота!
      Набрал он золота в мешок, вылез из ямы и поспешил домой. С того времени зажил богато.
      Жадный старший брат узнал про богатство младшего брата. Пришёл он к нему, спрашивает:
      — Расскажи мне, как ты стал богатым?
      Младший рассказал. Тогда жадный богач решил тоже раздобыть золото.
      Он пошёл в харчевню, напился сули.
      Сильно пьяный пробрался он по склону хребта в лес, лёг под первую попавшуюся сосну и сразу заснул как убитый.
      В полночь пришли черти. Они узнали жадного богача и решили проучить его — отнести его подальше в ущелье.
      Подняли черти старшего брата и несут вверх, карабкаются по крутым скалам над пропастью.
      Вдруг богач проснулся и закричал так, точно гром загремел.
      Черти в ужасе бросили свою ношу и разбежались. А богатый брат упал на самый край скалы — не удержался и полетел в пропасть.
      Там и след жадного богача пропал.
      Сказку эту рассказал мне один старик, а я — вам, друзья мои.
      Пусть удача станет наградой бедному человеку.
     
     
      ХОН КИЛЬ ТОН — ЗАЩИТНИК БЕДНЫХ
     
      Много-много лет назад вот что случилось.
      У рабыни губернатора Сеула родился сын. Мальчику дали имя Хон Киль Тон. Когда Хон Киль Тону исполнился год, мать отправилась с ним далеко-далеко в горы — поклониться священным могилам предков:
      Не прошла рабыня и половины пути, как увидела у подножия горы древнего старика. Вспомнила тогда мать Хон Киль Тона, что говорили ей люди. А говорили они так:
      «Живёт в лесу, у подножия горы, старик-мудрец Хен Бу. Он прожил в лесу всю свою жизнь, научился травами лечить болезни. Многих бедняков вылечил мудрец от смертельных недугов; знает, как укротить свирепого тигра-людоеда; многих спас от когтей голодного волка и страшного яда змеи. И никогда Хен Бу не помогает богатым, а у бедных ни за что не берёт денег. И потому все окрестные крестьяне почитают его, как отца».
      Увидев сейчас Хен Бу, мать Хон Киль Тона поклонилась ему и сказала:
      — Пожелайте моему первенцу счастья!
      Старик улыбнулся женщине, посмотрел на лицо мальчика и молвил:
      Пусть живёт он тысячу лет. — И ещё сказал: — Этот мальчик необыкновенный. Он вырастет богатырём и в четырнадцать лет узнает волшебные слова. Бедные будут его любить, а королевские чиновники — бояться и ненавидеть. И ещё скажу: этот мальчик погубит нашего губернатора.
      Так сказал мудрец и скрылся в своей пещере.
      Дошли до губернатора слова старика. Он рассмеялся и сказал:
      — Ну как меня может погубить ничтожный сын рабыни? Кто помешает мне казнить его раньше, чем он станет мужчиной? Он мой раб, и я сделаю с ним всё, что захочу.
      Посмеялся губернатор над словами мудреца и забыл о Хон Киль Тоне.
      А мальчик с каждым днём рос и рос. И когда, исполнилось ему семь лет, он уже поражал всех умом и богатырской силой. В семь лет Хон Киль Тон умел читать рукописи китайских мудрецов, знал, как усмирить тигра, и мог разгадать замыслы врагов.
      А когда Хон Киль Тону минуло четырнадцать лет, услышал о его уме и силе губернатор и приказал привести к себе сына рабыни.
      Увидел он перед собою молодого богатыря и снова вспомнил слова старика: «Этот мальчик погубит нашего губернатора». Испугался повелитель Сеула и решил ночью убить спящего Хон Киль Тона.
      Но Хон Киль Тон умел разгадывать злые мысли своих врагов и понял, что ему грозит смерть.
      Вечером он сказал матери:
      — Если меня долго не будет, не беспокойтесь. Я отправлюсь охотиться на диких зверей.
      Испугалась мать:
      — Как же ты будешь охотиться? Нет у тебя ни лука, ни стрел.
      — Ничего, — ответил Хон Киль Тон. — Зато у меня есть ненависть в сердце и сила в руках. Прощайте, скоро вы обо мне услышите!
      И когда в домах погасли огни, Хон Киль Тон был уже далеко. Он шёл всю ночь, и утро застало его на вершине высокой горы.
      Посмотрел сын рабыни на север и увидел синие озёра и гордых лебедей на этих озёрах. Посмотрел на юг и увидел леса; они стояли сплошной стеной и упирались гребнями своими в самое небо. Взглянул Хон Киль Тон на восток — там текли быстрые реки. Повернулся он на запад и не мог отвести глаз от полей, где ветер колыхал всходы чумизы (проса) и высокие стебли кукурузы.
      Хон Киль Тон смотрел на свою родину и чувствовал, что с каждой минутой становится всё сильнее и сильнее. Заметив на краю бездны камень, такой большой, что на нём поместилось бы сто человек, он толкнул его ладонью — и камень покатился в пропасть.
      Засмеялся Хон Киль Тон от радости, что он такой, силь-
      1 Чумизой на Дальнем Востоке, в Китае и Корее называют просо.
      Птичий язык 25
      ный, поднял вверх голову и заметил на горизонте высокую скалу. Вершина скалы была вся окутана облаками.
      — Теперь я могу всё! — воскликнул сын рабыни. — Даже коснуться облаков!
      И, сказав так, Хон Киль Тон начал взбираться на вершину самой высокой скалы в Корее. Весь день поднимался Хон 4 Киль Тон к облакам, всю ночь карабкался он по обрывам и кручам и наконец к восходу солнца оказался на вершине скалы.
      И когда взошло солнце и рассеялся туман, Хон Киль Тон увидел перед собой каменную стену. В этой стене оказалась дверь. Дверь была такая огромная и тяжёлая, что её не смогли бы сдвинуть с места и пятьдесят человек.
      Подошёл Хон Киль Тон к каменной двери и нажал на неё I, плечом. Дверь подалась и медленно отворилась. Хон Киль Тон вошёл и очутился в широкой цветущей долине. Его сразу же окружила толпа людей.
      — Кто ты такой? — закричали люди. — Как смел ты сюда ворваться? Сейчас ты умрёшь!
      Но Хон Киль Тон не испугался. Он поклонился и произнёс:
      — Ещё вчера меня называли сыном рабыни и рабом правителя Сеула. Но я захотел стать свободным и ушёл в горы... Теперь вы знаете обо мне всё. Расскажите же и вы о себе.
      — Мы — враги королевских чиновников и монахов. Мы побратались и поклялись всю свою жизнь помогать беднякам и обездоленным, — ответили ему.
      Тогда Хон Киль Тон сказал:
      — Я хочу быть вместе с вами!
      — Если ты поклянёшься не делать зла бедным и не прощать злодеяний чиновникам короля, ты будешь нам тоже братом.
      Хон Киль Тон произнёс клятву, и старший из братьев объявил:
      — Теперь тебе надо пройти первое испытание. Мы хотим знать, сильный ли ты. Покажи нам, какова твоя сила.
      Хон Киль Тон оглянулся и увидел высокую сосну. Он подошёл к дереву, ухватился двумя руками за ствол, дёрнул и вырвал дерево из земли вместе с корнями.
      — Хорошо, — сказал старший брат. — Силу твою мы видели. Теперь осталось пройти тебе ещё одно испытание: доказать нам ум и хитрость свою. Слушай же. Недалеко в горах есть большой храм. За его высокими стенами живут жестокие бонзы ‘. Они грабят бедняков и заставляют их работать на себя и королевских чиновников. Много раз пытались мы проникнуть в этот храм, но на высоких стенах его всегда стоит стража и, заметив нас издали, начинает стрелять. Ни разу не удавалось нам подойти незаметно к храму. Придумай, как нам обмануть бонз, и мы поверим в твой ум.
      — Дайте мне подумать до полудня, — попросил Хон Киль Тон.
      В полдень он рассказал о своём плане старшему брату, и тот распорядился нарядить Хон Киль Тона в шёлковые красные одежды и оседлать для него осла.
      Хон Киль Тон сел на осла, попрощался со своими братьями и поехал в горы.
      Стража, охранявшая храм, ещё издали заметила разодетого в праздничные одежды Хон Киль Тона.
      — Это, наверно, важный чиновник едет к нам, — сказал самый жирный бонза.
      Постучал Хон Киль Тон в ворота, и его тотчас же впустили.
      — Я сын королевского министра, — сказал Хон Киль Тон. — Мой отец прислал меня в храм учиться у вашего старшего бонзы мудрости, послушанию и доброте.
      Как только старший бонза узнал, что к нему приехал учиться сын королевского министра, он бросился навстречу Хон Киль Тону.
      А Хон Киль Тон слез с осла и почтительно сказал:
      — Мой отец посылает вам в подарок сто лошадей, груженных мешками с рисом. К закату солнца караван прибудет к храму.
      На радостях, что у них будет столько риса, бонзы решили устроить пир. Хон Киль Тона усадили на самое почётное место, и все наперебой ухаживали за ним.
      В самый разгар пира вбежал жирный бонза и закричал, что министр прислал караван с рисом.
      — Впустите караван во двор и закройте накрепко ворота, — приказал старший бонза.
      — А зачем вы держите ворота на запоре? — спросил Хон Киль Тон.
      — Ах, любезный господин, — загнусил старший бонза, — вы, верно, не знаете, что неподалёку от нас живут разбойники. Они хотят ограбить наш храм. Только им это не удастся: у нашего храма крепкие запоры и зоркая стража.
      — Конечно, — сказал Хон Киль Тон, — никогда им не пробраться в такой храм.
      И он попросил положить ему в чашку варёного риса.
      Все бонзы с жадностью ели и пили. Вдруг Хон Киль Тон вскрикнул и схватился за щеку.
      Бонзы сразу же умолкли.
      — Что с вами, почтенный господин? — спросил старший бонза.
      Вместо ответа Хон Киль Тон вынул изо рта камешек, который он сам незаметно положил в рот, и сердито закричал:
      — Неужели мой отец прислал меня сюда для того, чтобы я ел камни? Как вы осмелились подать такой рис сыну, королевского министра?
      Все бонзы испуганно склонили свои бритые головы.
      В это время, по знаку Хон Киль Тона, двадцать его братьев, пришедших с караваном, ворвались в комнату и начали вязать бонз толстыми верёвками.
      Бонзы завопили, и на помощь к ним бросилась стража.
      Но тут вдруг ожили все сто мешков с рисом, которые привёз караван. В каждом мешке вместо риса сидел человек и ждал сигнала, чтобы расправиться с нечестными и жадными бонзами. Скоро все монахи были связаны.
      Перед тем как покинуть храм, Хон Киль Тон созвал всех бедняков, которых бонзы заставляли работать на себя. Каждому бедняку он дал из кладовых храма мешок с рисом, кошелёк с деньгами и осла. Бедняки нагрузили всё своё богатство на ослов и поспешно исчезли в отдалённых лесах. А Хон Киль Тон со своими братьями сели на лошадей и отправились к себе в горы.
      Когда они достигли цветущей долины, старший брат сказал Хон Киль Тону:
      — Ты доказал нам свою силу, свой ум, свою хитрость. Мы видели твою любовь к бедным. Отныне будь ты старшим среди нас.
      Хон Киль Тон согласился быть старшим.
      С этого дня королевским чиновникам в Корее не стало покоя. Везде их подстерегали Хон Киль Тон и его друзья.
      Каждый день Хон Киль Тон делал какое-нибудь доброе дело: бедной невесте он дарил на свадьбу мешок денег и шёлковые одежды, голодному — мешок риса, крестьянину — быка, рабу — свободу. У жестоких чиновников и монахов он отнимал всё: деньги, золото, скот.
      И вот дошла весть о подвигах Хон Киль Тона до короля. Разгневался король, вызвал к себе губернатора Сеула и сказал:
      — Хон Киль Тон — сын твоей рабыни. Приказываю тебе поймать его и привести на верёвке к моему дворцу. А не поймаешь — я отрублю тебе голову!
      Вспомнил тут губернатор предсказание мудреца, что он погибнет из-за Хон Киль Тона, и решил во что бы то ни стало поймать своего бывшего раба.
      Не знал, видно, правитель, что нельзя поймать того, кого прячет народ.
      Губернатор ещё и до дома своего не доехал, а Хон Киль Тон уже знал королевский приказ.
      Приехал правитель домой, приказал позвать к себе свою рабыню — мать Хон Киль Тона.
      Но не успела рабыня сделать и шага, как по всему дому раздались крики слуг:
      — Несчастье! Горит наш дом! Спасайтесь!
      Губернатор выбежал во двор и увидел, что дом горит со всех четырёх сторон. Сколько ни старались слуги спасти дом, ничего не вышло. Когда угас огонь и рассеялся дым, все увидели вместо губернаторского дома кучу пепла и золы. А на заборе большими буквами было написано: «Я освобождаю губернатора от нечестно нажитого им добра. Хон Киль Тон».
      — В погоню! — закричал губернатор. — В погоню! Разбойники не могли убежать далеко.
      Напрасно гналась погоня за Хон Киль Тоном и его друзьями: за каменной стеной на вершине скалы они были в .полной безопасности.
      Переехал губернатор в другой дом. День и ночь охраняла теперь стража его дворец.
      А король, узнав, что Хон Киль Тон не пойман, рассердился сильнее прежнего и сказал:
      — Если губернатор не поймает этого разбойника, пусть приготовит мешок для своей глупой головы!
      Потерял правитель покой. Долго думал он, как поймать Хон Киль Тона, и придумал.
      По всем городам и деревням Кореи разослал он скороходов. Скороходы ходили по улицам, трубили в трубы и, когда сходился народ, объявляли:
      — Передайте Хон Киль Тону, что, если он через десять дней не явится к губернатору, его мать получит сто ударов палками и будет казнена!
      Услыхал Хон Киль Тон, что его матери угрожает смертная казнь, пошёл на реку и срезал семь камышинок. Дунул он в эти камышинки, произнёс волшебные слова — и камышинки превратились в живых людей. И каждый человек был как две капли воды похож на Хон Киль Тона.
      По истечении десяти дней в Сеул к губернаторскому дворцу подошёл человек и сказал страже:
      — Я Хон Киль Тон. Губернатор хочет меня видеть, и вот я явился.
      Стража схватила Хон Киль Тона и притащила его к губернатору.
      — Ага!—закричал правитель. — Попался! Теперь ты в моих руках... Эй, скрутить ему руки!
      Начали Хон Киль Тону вязать руки, а в это время стража ввела какого-то человека и доложила:
      — Господин, вот ещё- один разбойник, который называет себя Хон Киль Тоном.
      Губернатор поднял глаза и попятился: перед ним стоял второй Хон Киль Тон. Оба Хон Киль Тона смотрели на правителя и улыбались.
      Только собрался губернатор что-то сказать, смотрит — вводят в комнату третьего Хон Киль Тона.
      И так продолжалось, пока в комнате не очутились восемь Хон Киль Тонов. Растерялся злодей. Как тут узнать, кто из них настоящий? Не может же он привести в императорский дворец восемь Хон Киль Тонов!
      Думал-думал губернатор — и придумал. Приказал он позвать в комнату мать Хон Киль Тона. Когда рабыня пришла, он спросил:
      — Кто из этих людей твой сын? Если ты мне не скажешь, я казню их всех. Если же назовёшь, то я пощажу твоего сына.
      Поверила женщина лживым словам губернатора, стала всматриваться в лица Хон Киль Тонов, но не смогла отличить их одного от другого. Тогда, подумав немного, она сказала:
      — У моего сына на груди чёрная родинка.
      — Снять с разбойников рубахи! — приказал губернатор.
      Но как только стража приблизилась к арестованным, Хон Киль Тон громко выкрикнул волшебное слово — и комната сразу же наполнилась туманом. А когда туман рассеялся, в комнате, кроме губернатора и стражи, никого не было. Только в углу лежало девять камышинок. Но на них в суматохе никто не обратил внимания.
      Когда наступила ночь и в доме все уснули, одна камышинка вдруг зашевелилась, стала расти. У неё появились руки, ноги, туловище, голова. Это был Хон Киль Тон. Он поднял с пола самую тоненькую камышинку и, выждав, пока луна скроется за тучи, покинул губернаторский дом и отправился в горы к своим братьям.
      Дойдя до вершины скалы, он положил на землю камышинку, сказал волшебное слово — и камышинка превратилась в мать Хон Киль Тона.
      — Теперь вы свободны. — сказал ей Хон Киль Тон. — Я привёл вас к своим братьям, и они будут почитать вас, как родную мать.
      Долго не осмеливался повелитель Сеула показаться на глаза королю. Он знал, что король обязательно отрубит ему голову, если Хон Киль Тон не будет к назначенному сроку доставлен во дворец.
      Решил тогда губернатор поймать своего врага не силой, а хитростью. Переоделся он в одежду простого торговца и двум самым сильным стражникам велел тоже переодеться торговцами. И в таком виде пустились они втроём бродить по окрестным деревням. У губернатора за пазухой был спрятан острый кинжал, а у стражников, кроме ножей, были ещё толстые верёвки. Верёвки губернатор приказал захватить, чтобы привести Хон Киль Тона к королю связанным.
      А Хон Киль Тон узнал, что правитель его ищет, и сделал вот что. Оделся он в рваную одежду, сгорбился, как старик, взял палочку и пошёл в ближайшую деревню. Идёт — еле ноги волочит.
      А в той деревне как раз губернатор и остановился. Увидел он старика, оборванного, с палочкой, и окликнул:
      — Эй, бродяга, не приходилось ли тебе видеть разбойника Хон Киль Тона?
      — Нет, господин мой, не приходилось, — ответил старик.— Говорят, он такой страшный, что от одного его вида люди падают замертво.
      Правитель засмеялся:
      — Ах ты, старый дурак! Попадись он только мне, уж я бы знал, что с ним делать!
      Тогда Хон Киль Тон сказал:
      — Передавали мне люди, что он сегодня утром один ушёл на вершину ближней горы.
      Тогда стражники выхватили кинжалы, приставили их к груди старика:
      — Веди нас туда, где он прячется!
      — Пойдёмте, — сказал Хон Киль Тон. — Мне и самому интересно посмотреть, как вы поймаете этого разбойника.
      Много часов Хон Киль Тон вёл правителя и его стражников. Ночь застала их в горах. Утром чуть свет Хон Киль Тон разбудил губернатора, и они отправились дальше. Наконец они миновали последний подъём, и Хон Киль Тон направился к тяжёлой, каменной двери в стене.
      Губернатор и стражники следовали за ним не отставая.
      Вдруг Хон Киль Тон толкнул дверь, дверь подалась — и Хон Киль Тон исчез за ней.
      Но губернатор успел проскочить в дверь следом за стариком.
      — Стой! — закричал он. — Стой, а то я прикажу закопать тебя живым в землю!
      — А я и не бегу, — спокойно сказал старик.
      И он выпрямился, отбросил далеко от себя палку и сорвал с плеч рваную куртку. Перед правителем стоял молодой богатырь Хон Киль Тон.
      Со всех сторон к Хон Киль Тону бежали его братья. Впереди братьев к нему спешила мать.
      Понял тогда сразу всё губернатор. Он бросился перед Хон Киль Тоном на колени и стал молить о пощаде.
      Хитрый Хон Киль Тон сказал:
      — Хорошо, мы простим тебя... Поднесите ему самую большую чашу самого крепкого вина.
      Обрадованный правитель выпил до дна чашу вина и сразу же заснул непробудным сном.
      Тогда Хон Киль Тон обрил губернатору половину головы, надел на него женскую одежду, потом накрепко привязал его
      к ослу, чтобы не свалился, и в таком виде ночью привёз в Сеул.
      Утром королю доложили, что у ворот дворца спит пьяный губернатор.
      Король приказал доставить его к себе.
      Но когда король увидел губернатора, выряженного в женское платье да ещё с обритой наполовину головой, он так разгневался, что тут же приказал отрубить ему голову.
     
     
      КАК КРЕСТЬЯНИН ЧЕЧЖУ СПАС
     
      Это всё случилось давно, когда на свете не было ещё и наших дедов. Захватили японцы корейский город Чечжу, начали разбойничать и похваляться:
      — Мы теперь навеки здесь останемся! Никогда корейцам не отобрать у нас Чечжу!
      Позвал тогда корейский король генералов и приказал им выгнать врагов.
      — А если не выгоните, — пригрозил король, — я из вас мишени для стрелков сделаю. Тогда от вас хоть польза будет!
      39
      Поклонились генералы королю до земли и ушли. Сидят они по домам, всё думают, как выгнать японцев из Чечжу.
      А город этот считался неприступным: его со всех сторон окружал колючий кустарник, да такой густой и высокий, что ни один человек не мог продраться или перелезть через него.
      Много дней думали генералы, как им выполнить приказ короля и спасти себя от смерти, да ничего так и не выдумали.
      Тогда генерал Те Ион Чиль взобрался на пригорок близ Чечжу и стал высматривать, нет ли где прохода в стене из колючего кустарника.
      Невдалеке, от Те Ион Чиля старик-крестьянин пахал на чёрном быке землю. Генерал даже и не взглянул на него, но вдруг услышал, как крестьянин бранит быка:
      — Долго ты будешь топтаться на одном месте? Ты ведь не Те Ион Чиль, чтобы бездельничать, когда надо действовать!
      Генерал рассердился, подошёл к старику и спросил:
      — Как ты смеешь ругать Те Ион Чиля! Разве он не самый умный, не самый храбрый генерал у короля?
      Крестьянин ответил:
      — Если он такой умный и храбрый, почему же он не выгонит врага из Чечжу?
      Тогда генерал закричал:
      — Ты ослеп и не видишь, что город окружён колючей крепостью!
      — А кто мешает полководцу уничтожить эту крепость? — спросил крестьянин.
      — Болтун! — опять закричал Те Ион Чиль. — Крепость охраняется день и ночь!
      Крестьянин не испугался генерала и произнёс:
      — Если человек любит свою землю, он обязан знать, как защитить её от врага!
      — Значит, ты знаешь, как выгнать японцев из Чечжу? насмешливо спросил генерал,
      — Знаю, — ответил старик. — Пришли мне через пятнадцать месяцев сто воинов — и Чечжу снова будет корейским городом.
      — Ты, верно, забыл, старик, что скорее вернёшь выпущенную стрелу, чем сказанное слово. Я пришлю тебе в указанный срок сто воинов. Но если ты не прогонишь японцев, я прикажу сделать из твоей шкуры барабан!
      И с этими словами Те Ион Чиль оставил крестьянина на поле, а сам поехал к королю. Когда генерал рассказал о хвастливом крестьянине, король долго смеялся, а потом сказал:
      — Надо следить за этим хвастуном, а то он убежит и мы не сможем отрубить ему голову.
      На другой день королевские шпионы всё время кружили около чиби (домик) старика. Вечером они доложили королю:
      — Крестьянин весь день клеил какие-то маленькие бумажные мешочки.
      На другой день шпионы снова доложили:
      — Крестьянин опять с утра до вечера клеил маленькие бумажные мешочки.
      Десять дней подряд докладывали королю о том, что крестьянин клеит маленькие бумажные мешочки.
      А на одиннадцатый день шпионы доложили, что крестьянин без устали клеит бумажные змеи.
      — Он сошёл с ума! — сказал король.
      Вскоре королю доложили о новой причуде старика: он собрал со всей деревни мальчишек и с утра до сумерек пускает с ними бумажные змеи.
      Совсем рассердился король. Он хотел сейчас же отрубить старику голову, но Те Ион Чиль поклонился и сказал:
      — Добрейший король, я обещал этому хвастуну ждать пятнадцать месяцев. Его голова никуда от нас не денется!
      — Пусть будет по-твоему, — согласился король. — Только следи, чтобы этот плут никуда не сбежал.
      Прошло лето, наступила осень; и казалось, что крестьянин совсем забыл о своём разговоре с генералом Те Ион Чилем. Он как ни в чём не бывало занимался обычными крестьянскими делами: убирал урожай, чинил чиби, собирал в лесу хворост, вязал сети.
      Незаметно наступила зима, а за ней и весна. Близился срок, назначенный крестьянином для взятия Чечжу. Всё чаще и чаще стали появляться у его чиби королевские шпионы. Но старик делал вид, что не замечает их, и занимался своими делами.
      В мае он вышел на пригорок, осмотрел со всех сторон крепость из колючего кустарника и довольный вернулся в свою деревню. Возле чиби он увидел королевского шпиона, усмехнулся и сказал:
      — Передай Те Ион Чилю, что с наступлением девятой луны я буду ждать его воинов.
      И вот наступила наконец первая ночь девятой луны. Сто лучших воинов, вооружённых крепкими луками, острыми стрелами и тяжёлыми мечами, неслышно подошли к деревне, где жил крестьянин. Среди воинов был и палач. Король приказал ему привезти во дворец голову старика, если тот не сумеет выгнать врагов.
      Крестьянин вышел к воинам и сказал им:
      — Ползите за мной так тихо, чтобы и лесная мышь не услыхала никакого шороха.
      Воины поползли за стариком. Когда до колючей крепости оставалось не более половины ли1, крестьянин шопотом приказал воинам не двигаться. Он отобрал десять самых ловких юношей, что-то сказал им — и юноши быстро поползли дальше.
      И вдруг невдалеке от корейских воинов сразу в десяти местах взметнулся огонь. Ветер раздул пламя и погнал его на колючую крепость. Пламя охватило со всех сторон кустарник, и огонь багровым столбом поднялся до неба.
      — Мансе! Мансе!2 — закричал крестьянин.
     
      1 Ли — мера длины: около четырехсот метров.
      2 Мансе — победный клич корейских воинов.
     
      И корейские воины, перед которыми больше не было неприступной крепости, ворвались в Чечжу. Бой закончился скоро. Самураи были храбры, пока сидели в неприступной крепости, а как крепости не стало, они сразу сдались в плен корейским воинам.
      Пленных было столько, что, пока крестьянин их пересчитывал, уже рассвело и в Чечжу прибыл король со своими генералами. Король спросил старика:
      — Скажи нам, как достиг огонь колючей крепости?
      — Я приказал десяти юношам поджечь траву вокруг крепости, а ветер погнал огонь на крепость. „
      — Ты лжёшь! — закричал Те Ион Чиль. — Вокруг крепости не было никакой травы. А то бы я давно приказал поджечь её и спалить крепость.
      — А кто же тебе мешал посеять эту траву? — спросил крестьянин.
      Генерал рассердился ещё сильнее:
      — Разве ты не знаешь, что японцы убивали каждого, кто приближался к крепости?
      Крестьянин ответил:
      — Чтобы воевать, нужны лук, стрелы и меч. Но чтобы хорошо воевать, нужно быть умнее и хитрее врага. Слушай же, как победил я врага... Десять дней мастерил я бумажные мешочки и наполнял их отборными семенами трав. Ещё десять дней делал я бумажные змеи. К этим змеям привязывал я мешочки с семенами и запускал их над кустарником. Змеи цеплялись за колючие ветви, семена падали, и ветер разносил их вокруг крепости. Весной семена дали всходы, а за лето выросла густая и высокая трава. Её-то я и поджёг сегодня ночью, когда подул ветер в сторону Чечжу.
      Королевские генералы услыхали рассказ старика и сердито воскликнули:
      — Мы и сами могли до этого додуматься!
      Старик поклонился и ответил:
      — Легко срубить упавшее дерево. Легко додуматься до того, что уже придумано.
      И, сказав так, крестьянин отправился на берег конопатить свою лодку, оставив в Чечжу посрамлённого короля и его генералов.
     
     
      О БРАТЬЯХ ХЫН БУ И НОР БУ
     
      Жили однажды два брата. Старший, Нор Бу, был богатый и злой. Он ненавидел всех людей, особенно бедных. Обижал слабых и калек, в колодцы соседей плевал и сорил. А больше всех обижал он своего младшего брата, Хын Бу.
      А младший брат, Хын Бу, был человек бедный, но добрый, приветливый. Тесно и голодно было в его ветхом домишке, но жила вся семья дружно.
      Однажды пошёл Хын Бу к старшему брату попросить немного чумизы.
      Старший брат, как только увидел Хын Бу перед своим домом, сразу догадался, что он пришёл с просьбой. Набросился Нор Бу с бранью на своего младшего брата и прогнал его.
      Хын Бу ни слова не сказал богатому брату и печальный вернулся домой.
      Жена увидела, что пришёл он с пустыми руками, но не стала жаловаться и укорять мужа.
      — Не горюй, когда-нибудь и мы будем жить хорошо, — ласково утешала она его.
      Скоро пришла весна и появились первые ласточки. Одна ласточка стала вить гнездо под кровлей бедняка Хын Бу.
      — Зачем ты лепишь гнездо под моей бедной кровлей? — сказал Хын Бу ласточке. — Она не защитит твоё гнездо от холодного ветра. И ты не найдёшь на моём дворе ни зёрен, ни крошек.
      Но ласточка слепила гнездо и вывела птенцов. Птенцы росли, а ласточка без устали добывала для них корм и весело щебетала.
      Однажды удав подполз к гнезду и стал пожирать птенцов.
      Хын Бу увидел это, закричал, застучал.
      Удав испугался шума и ускользнул. Но было уже поздно: только один птенчик уцелел из всей ласточкиной семьи. Он выпал из гнезда, сломал себе ноги, но всё-таки не достался удаву.
      Бедняк Хын Бу подобрал птенца и стал лечить его. Из своего платья он выдернул нитки и перевязал сломанные ноги птенца. Жена Хын Бу сделала для птенца мягкое гнёздышко и положила его в доме, в самом тёплом месте. Дети Хын Бу досыта кормили птенца мошками.
      Птенец скоро поправился, окреп и вырос. Осенью Хын Бу выпустил его на волю.
      — Лети, ласточка! Лети зимовать в свою страну и будь счастлива, — сказал он.
      Ласточка вспорхнула, покружилась, как бы прощаясь, над хижиной Хын Бу и скрылась в синем небе.
      Но ни одной ласточки она уже не встретила. Все они давно собрались в стаи и улетели в тёплые края, в страну, где зимовали ласточки.
      Пришлось ей лететь одной.
      — Почему ты так опоздала и прилетела одна? — спросили её ласточки, когда она добралась до своей страны.
      Ласточка рассказала обо всём, что с ней случилось, рассказала и о добром человеке Хын Бу.
      Ласточки сказали ей:
      — Надо отблагодарить такого хорошего человека.
      Прошла зима, и снова настала весна.
      Ласточки вернулись в деревню, где жили братья Хын Бу и Нор Бу.
      Хын Бу печальный сидел возле своего дома. Наступила пора сеять рис и чумизу, а нет у него земли, нет семян и нечего ему делать.
      Вдруг прилетела ласточка, закружилась над его головой, защебетала свою весёлую песенку и что-то уронила к ногам Хын Бу.
      Очень удивился Хын Бу,, когда увидел на земле обыкновенное семечко тыквы-кубышки. Он взял это семечко и посадил у своего дома.
      Вся семья Хын Бу заботливо ухаживала за тыквой. Она быстро росла и скоро обвила стеблями всю крышу. Распустились три белых цветка, затем появилась завязь. К осени на крыше выросли три огромные бледнозелёные тыквы. Хын Бу с женой радовались: всё-таки это был свой урожай. Они не раз обсуждали, что сделают из тыкв.
      Когда все три тыквы поспели, они их бережно сорвали и решили распилить, чтобы сделать кувшины для воды.
      Только они распилили первую тыкву — вдруг из неё появились всякие кушанья, такие вкусные, что во рту таяли, и как только съешь их, все болезни исчезали.
      Все сто болезней излечивались от этих кушаний — вот какие они были!
      Распилили вторую тыкву — и посыпались из неё всякие одежды. Каких только одежд не было! Вся семья Хын Бу мигом оделась с головы до ног, а одежд стало ещё больше.
      Распилили третью — и вдруг перед ними заблестели груды золота, серебра, засверкали драгоценные камни.
      Но самое удивительное — сокровища в тыквах не уменьшались, сколько их ни брали. Казалось, их становилось даже больше.
      Теперь Хын Бу и его семья ни в чём не нуждались и были счастливы. Выстроили они себе новый, просторный дом под черепицей. Не забыли и ласточек: устроили на крыше уютные, загнутые по краям и вверху карнизы для их гнёзд. Была теперь у Хын Бу земля, были сады. Его жена и дети и сам он усердно работали, так как все они очень любили труд и к безделью не привыкли. Осенью крыша их дома краснела от перца и желтела от тыкв.
      Счастливый Хын Бу охотно помогал всем беднякам, которые просили у него помощи.
      Нор Бу, старший брат, от жадности и злости спать перестал. Как это так: нищий Хын Бу стал богатым! А тут ещё его сварливая жена не давала ему покоя. И вот жена Нор Бу пошла к младшему брату, чтобы выведать, откуда у него такое богатство.
      Она затряслась от жадности, когда вошла в новый, нарядный дом Хын Бу. Губы её были крепко сжаты, глаза так и бегали, а голова вертелась из стороны в сторону.
      Младший брат был простодушен, да и скрывать-то ему нечего было — он и поведал ей всю историю с ласточкой.
      Жена Нор Бу чуть не лопнула от злости. Поспешно вернулась она домой и рассказала обо всём своему мужу. Прибавила при этом, каких трудов ей стоило всё разузнать, так как Хын Бу зазнался и не то что в дом — и к дому близко её не подпустил и ни под каким видом не желал сказать ей, откуда у него богатство. Но, несмотря на это, она всё-таки всё выведала. Тут она послала тысячу проклятий Хын Бу, и его жене, и его детям.
      Старший брат, Нор Бу, с нетерпением стал ждать наступления весны.
      Вот и весна пришла. Опять прилетели ласточки. Под крышей дома Нор Бу ласточка слепила гнездо.
      Вот появились в гнезде птенцы. Как-то раз ласточка улетела за кормом, и птенцы остались одни. Богач Нор Бу залез в гнездо и убил птенцов. Лишь одного птенца оставил Нор Бу, но переломал ему ноги... Потом стал птенца лечить. А когда вылечил, выпустил на волю и сказал:
      — Лети куда хочешь, только не забудь: ведь я тебя и лечил и кормил. За доброту мою ты должна щедро заплатить мне. Ещё сделай так, чтобы Хын Бу опять стал бедняком, а богатство его перешло ко мне.
      Улетела ласточка в свою страну. Там рассказала она обо всём ласточкам, и они решили наказать злого Нор Бу.
      Вновь пришла весна. Прилетели ласточки в деревню, где жили братья Хын Бу и Нор Бу.
      Нор Бу давно уже сидит у своего дома. Ему не нужно работать — он богат. Сидит в своей сетчатой волосяной чёрной шапке с маленьким сплюснутым верхом, в белой шёлковой кофте с тесёмками, в таких же белых широких штанах, заправленных в богатые чулки. Нор Бу курит маленькую медную трубочку на длинном тонком чубуке. Лицо его лоснится, заплывшие жиром маленькие глазки закрываются от удовольствия... Нор Бу мечтает о новых богатствах.
      Вдруг прилетела и закружилась ласточка, бросила перед ним семечко тыквы-кубышки и улетела.
      Нор Бу дрожащими руками поспешно схватил семя и, озираясь по сторонам, чтобы никто не увидел, посадил его у своего дома. Вокруг привязал на цепи собак, чтобы никто не мог и подойти к ростку тыквы.
      Очень быстро росла тыква. Так же как тогда у Хын Бу, она покрыла своими стеблями и листьями всю крышу дома, обвила всё кругом.
      Наступила осень: На крыше Нор Бу поспели три огромные тыквы. Нор Бу сорвал их тёмной ночью и стал распиливать. Тут же, вся дрожа от жадности, стояла его жена.
      Распилил Нор Бу первую тыкву — выползли огромные, чудовищные гусеницы и принялись пожирать его поля и сады.
      Не успел он распилить вторую тыкву выскочили морские пираты, отобрали все богатства Нор Бу и быстро уплыли за море.
      Нор Бу поспешно распилил третью тыкву — и вдруг из тыквы страшным пламенем вырвался огонь Сгорели в этом пламени жадный богач Нор Бу и его злая жена.
      Тут и сказке конец.
     
     
      СЧАСТЬЕ
     
      Это было очень, очень давно. Жил в одной деревне честный старик. Однажды ночью он видит во сне, как с неба свалилось ему счастье. Старик обрадовался.
      На другой день, когда он работал в поле, что-то звякнуло у него под мотыгой. Поспешно разрыл он землю и увидел большой старинный фарфоровый сосуд, разрисованный драконами и павлинами. На дне его лежала маленькая золотая монета.
      Старик очень удивился:
      — Если судить по вчерашнему сну, то я должен получить счастье с неба, однако я вырыл сосуд из земли. Значит, это не небесное счастье, а земное. Видно, этот клад не для меня и мне достался нечаянно.
      Он положил монету обратно и ушёл домой.
      По соседству со стариком жил жадный богач. Узнал он о находке бедняка и думает: «Глупый старик! Вырыл клад и не забрал! Не всё ли ему равно — небесное или земное счастье! Если так, пойду-ка я и возьму золотой».
      И он поспешно отправился в поле.
      Прибегает и смотрит — верно, лежит клад. Он схватил его, но... хотя по рассказу старика в сосуде была одна монета, а никак богач не сдвинет его с места.
      «Ну, ничего не- поделаешь. Придётся взять лишь то, что там есть».
      Заглянул в сосуд, а там не деньги, а змеи, лягушки, земляные черви! Жадный богач с криком побежал прочь.
      — A-а! Этот старичишка рассказывает небылицы и обманывает честных людей! Негодяй, оборванец, нищий!.. Так вот что я сделаю в отместку ему!
      Вернулся он назад, поднял тяжёлый сосуд — откуда и сила взялась у него! — и отправился с ним к хижине бедняка. Там он швырнул клад в окно.
      Честный старик, ничего не подозревая, спал в это время. Вдруг что-то звякнуло у его изголовья. Он открыл глаза и увидел, как над его головой со звоном пролетел сосуд.
      — Ого, это вот действительно моё счастье! — сказал старик.
      Поднял он сосуд — а тот полон золота.
     
     
      ЧЕЙ ПОДАРОК ЛУЧШЕ?
     
      У самого Восточного моря, в Долине роз, возле города Вонсана, жила очень красивая и умная девушка. Звали её Ан Ран Дю. Полюбили её трое юношей — трое друзей.
      Ан Ран Дю долго думала, за кого же выходить ей замуж. Пошла она к старому мудрецу-предсказателю, что жил на перевале Чёрного дракона. Мудрец дал ей три золотые монеты и велел отдать их юношам. Пусть они купят ей подарки, и чей подарок будет лучше, тот и будет её избранником.
      Ан Ран Дю возвратилась домой, позвала юношей, вручила каждому по золотой монете и сказала:
      — Купите свадебные подарки. Чей будет лучше, за того я выйду замуж. Ждать буду год. Возвратиться вы должны все вместе, в один день.
      Ушли они все трое далеко — за Великую китайскую стену, за монгольские пустыни и степи.
      Один купил чудесное зеркало. Если пожелаешь кого увидеть, посмотришь в зеркало — ив тот же миг увидишь кого хочешь и узнаешь, что он делает. «Всегда буду видеть Ан Ран Дю, а потом и она будет всегда видеть меня, где бы я ни находился», — думал юноша.
      Другой юноша купил волшебного верблюда. Стоило только ? сесть на этого верблюда — сразу очутишься там, где пожелаешь. Юноша решил, что лучшего подарка и не надо — ведь стоит только пожелать, будешь около красавицы Ан Ран Дю.
      А третий юноша купил волшебное яблоко. Если заболеешь — съешь это яблоко и сразу будешь здоров. «Вдруг заболеет Ан Ран Дю,—думал он.—Тогда и пригодится мой подарок».
      Собрались все юноши в условленном месте, рассказали друг другу о своих подарках. А Хак раз исполнился год с тех пор, как они ушли из родной страны. Юноши тосковали по красавице Ан Ран Дю и решили поглядеть в зеркало — уви- | деть её и узнать, что она делает.
      Посмотрели и побледнели — Ан Ран Дю умирала.
      Сели они все трое на верблюда и в тот же миг очутились у дома Ан Ран Дю. Вошли в дом и стали у её постели. Слёзы потекли из глаз Ан Ран Дю, когда она увидела юношей.
      — Принесли подарки, а зачем они мне теперь? — сказала она.
      Тогда третий юноша подал ей яблоко и просил, чтобы она его быстро съела. Ан Ран Дю съела яблоко и сразу выздоровела. Попросила она каждого рассказать о себе и о своём подарке.
      Выслушала рассказы Ан Ран Дю и спросила юношей:
      — За кого же мне выходить замуж? Все вы одинаково помогли мне своими подарками. Решайте сами.
      Три дня и три ночи думали юноши... И ничего не решили. Ведь не будь яблока, как бы они спасли девушке жизнь? Но не будь зеркала, как бы они узнали о страшной болезни Ан Ран а Дю? А не будь такого быстро бегающего верблюда, как бы они прибыли во-время?
      Тогда Ан Ран Дю решила сама.
      — Если я сделаю выбор правильно, — сказала она, — то древний колокол, в который всегда звонили, когда надо было решать важное дело, зазвонит сам. Вы настоящие товарищи и друзья, вы все это доказали своими подарками, и лишь вместе вы благодаря дружбе смогли спасти меня. Но я выйду за того, кто подарил мне волшебное яблоко. Вы, выбирая подарки, думали о себе, а владелец чудесного яблока думал только обо мне. Ваши подарки остались у вас, а он утратил своё яблоко. И я должна выйти замуж за него.
      В тот же миг послышался в воздухе звон древнего колокола. И красавица Ан Ран Дю вышла замуж за юношу, подарившего ей яблоко. Ведь он думал о жизни девушки, а не только о том, чтобы её скорее увидеть, или о том, чтобы скорее быть возле неё.
     
     
      ЖАДНЫЙ ПАК
     
      В давние времена жил в Алмазных горах жадный Пак. На что ни взглянет — всё себе хочет взять, и всё ему кажется мало.
      Попался раз в его капкан бурундук, да не простой, а с серебряной шерстью.
      Обрадовался Пак. Схватил бурундука — убить хотел. Вдруг заговорил бурундук человечьим голосом:
      — Не убивай, выпусти меня. Дам тебе взамен серебра, сколько ты попросишь.
      — Сколько попрошу? Сделай так, чтобы всё, к чему я притронусь, становилось серебром и чтобы никто, кроме меня, не мог это серебро взять, тогда отпущу, — сказал жадный Пак.
      — Будет по-твоему, — ответил бурундук.
      Жадный Пак схватил капкан — стал капкан серебряным. Выпустил тогда Пак бурундука, домой поспешил. Бежит — себя не помнит от радости.
      К двери дома притронулся — серебряная перед ним дверь. В дом вошёл, ковшик для воды схватил — стал и он серебряный. Снял башмаки, хотел их поставить у порога — и башмаки серебряные. Цыновка на полу — и та под рукой Пака в серебро превратилась. Жадный Пак совсем с ума сошёл от такого богатства. Бегает по дому, по двору да всё трогает. Бегал, бегал — устал, есть захотел. Да вот беда: вся еда в серебро превращается. Чашечку с рисом взял — и чашечка, и рис, и палочки для еды сразу серебряными стали. Хочет Пак есть, да не может. «Как-нибудь потерплю, — думает жадный Пак,— зато богатство-то у меня какое! Все мне теперь завидовать будут».
      И верно — нашлись такие люди, что Паку завидовали, да только недолго.
      Стали все замечать, что толстый Пак превратился в Пака тонкого: день за днём всё тоньше да тоньше становится. Скоро и совсем отощал. Слёг жадный Пак в свою холодную, жёсткую серебряную постель, да и умер от голода и холода.