DjVu

      ФРАГМЕНТ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
      Сегодня вот воскресенье, и он условился пойти с ребятами на Дон порыбачить на утренней зорьке, а солнце уже давно встало. Наверно, они ужг сидят у лозняка с удочками и Витька, как всегда, ноет, что надо было забросить правее; если они ловят на червя, он говорит, что надо бы на кашу, а если они наживили кашу, Витька убеждает насадить червя. «Это уж такой характер, — думает Митя, — он, наверное, потому и заикается, что вечно спорит».
      Солнечный луч дотянулся до спинки кровати. Значит, прошло всего минут пять, как он проснулся, а уже успел обо всём подумать. Его всегда удивляло, как это человек иногда быстро думает, а иногда медленно. Другой раз шагаешь в школу и, пока пройдёшь от одного телеграфного столба до другого, в голове столько пронесётся, что самому даже странно, а иной раз от самого дома до Тяп-киной горы не знаешь, о чём и подумать, — одного какого-нибудь пустяка на всю дорогу хватает.
      За завтраком мать только вздыхала да подливала в тарелку сына молоко. Она уже мысленно привыкла к его будущему отъезду — так ей казалось — и эти дни ходила по дому тихая и печальная.
      А Митя ещё не умел успокаивать мать; он только чувствовал, что неудобно при ней слишком бурно выражать свою радость по поводу отъезда.
      — Может, тебе помочь, мама? — спросил Митя. — Я могу картошки в огороде накопать.
      — Да нет уж. Чего там, — вздыхала мать.
      — Ну, давай я вишни на крыше переберу, а то попреют.
      — Ни к чему. Не попреют, они на ветру.
      — Ладно, я воды с Дона принесу, — нашёл наконец работу Митя.
      Мать ещё раз вздохнула, но уже не возражала.
      Солнце стояло над далёким элеватором большое, свежее, весёлое. На небе в двух-трёх местах остались с ночи тонкие клочья облаков, волокнистые, как сено; будто подметали небо, а они вот зацепились и остались.. .
      На крышах одноэтажных домов лежали рамы с яблоками и вишнями. Под окошками на мохнатых, толстых стеблях тяжело повисли сковородки подсолнухов. Окраина Лебедяни жила полудеревенской, полугородскон жизнью. По широким улицам, заросшим низкой, гусгой травой, вечерами возвращалось стадо коров и коз. У ворот стояли хозяйки и выкрикивали на разные голоса:
      — Люба! Люба! Люба! Люба!
      -— Сонька! Сонька!
      Коровы тяжело поворачивали головы на знакомый голос, недовольно мычали, как бы говоря: «Ну, чего орать попусту? Слышу. Сейчас приду», и медленно выходили из стада. Козы откликались на зов тонкими льстивыми голосами и быстро подбегали к хозяйкам, всем своим видом докладывая: «Ах, мне было так плохо без вас!» За эту лесть хозяйки тут же, па улице награждали их морковью и хлебом.
      Это бывало по вечерам. А сейчас, ранним утром, по улицам пробегали люди с портфелями, шли рабочие на мельницу, проезжали грузовики с кирпичом.
      С месяц назад неподалёку от Митиного дома начали разбирать старую церковь. Побелевшие от времени и извести кирпичи возили в центр города, где строился большой Дом культуры. По воскресеньям лебедянские жители выходили на строительство в помощь рабочим, и к понедельнику беспорядочная куча церковного лома значительно уменьшалась, а стены Дома культуры становились чуточку выше.
      По воду Митя решил сбегать к тем лознякам, где ребята обычно удят рыбу.