«Март и его хлеб»

DjVu

Давным-давно, лет пятьсот тому назад, а может быть и больше, в городе Таллине, вот в этом хмуром доме с черепичной крышей находилась кладовая целебных трав. Люди называли её аптекой.
      Какие только лекарства не хранились тут в диковинных бутылях и горшочках! Рыбья чешуя, жемчуга, рубины, растёртые в порошок, уксус и мёд, сиропы и жёлчь, сушёные лягушки—чего-чего там только не было!
      Аптекарем же был там мастер Йоханн, человек нрава сурового — на носу очки, лицо кислое-прекислое (от великой учёности, наверно).
      А чтобы готовить лекарства (смешивать мази и микстуры, сушить лягушачьи лапки и растирать порошки), был у него ученик по имени Март. И знал он лекарства не хуже самого аптекаря, а может быть даже и лучше, в чём вы вскоре сами убедитесь. Доктора тогда в городе не было вовсе — ведь это были времена старого, пёстрого, грубого и мрачного средневековья. Больных навещал мастер Йоханн со своим учеником Мартом.
      Однажды отправились они к советнику Калле, который тяжко заболел.
      Идут они и поют:
     
      Для больного человека
      Наша славная аптека
      Приготовит порошки,
      Капли, мази, корешки.
     
      От лихорадки —
      Хины облатки,
      От колик и резей —
      Касторка полезней.
     
      Если стало вдруг вам худо,
      Одолела вас простуда,
      Снимет насморк, как рукой,
      Из целебных трав настой...
     
      При мысли о серебряных монетах, которые мастер Йоханн надеялся получить за лечение, лицо его из кислого сделалось кисло-сладким, он самым усердным образом стал ощупывать и осматривать больного. Да и как ему было не стараться, когда госпожа советница буравила его своими колючими глазками.
      Но Март (вот невежа, вот пентюх!) смотрит на дородную госпожу, как будто перед ним — пустое место. Не замечает он ни пышного чепца, ни турнюра. А всё потому, что рядом с хозяйкой стоит её дочь Матильда. Глаза у Матильды — как майские жуки, ресницы — словно крылья ласточки.
      А между тем, осмотрев советника, мастер Йоханн говорит:
      — Излечить ваше тело от недуга может лишь одно единственное чудо-лекарство — митридатсиум. Оно смешивается из пятидесяти шести трав, и рецепт его знаю я один. Надеюсь, вы не будете жаловаться, что оно стоит немалых денег?
      — Ну, что ж,— заявляет советник, — за деньгами дело не станет, но прежде чем принимать эту дрянь, ты или твой ученик отведаете её у меня на глазах.
      Спешит мастер Йоханн со своим учеником домой, а сверху из окна машет им ресницами хозяйская дочь Матильда. И кажется, что это машет крыльями выпущенная на волю птица. А ей в ответ машет дерзкой рукой ученик аптекаря Март.
      Готовят в аптеке «митридатсиум». Работа так и кипит. Мастер Йоханн, как всегда, наставляет ученика, а тот, как всегда, выполняет свою работу. Но хотя они и любили распевать:
      Снимет насморк, как рукой,
      Из целебных трав настой...
      не уберёгся от насморка сам мастер Йоханн.
      — Апчхи! Апчхи! Апчхи!— чихает он, и добрая половина порошка, растёртого в ступке, разлетается во все стороны.
      Что тут делать? Хватает мастер глиняный горшок и нахлобучивает себе на голову, только бы сохранить оставшийся порошок.
      И продолжает поучать Марта — прямо из-под горшка. А Март помнит: это ведь ему придётся отведать «митридатсиум». Противно ему глотать то, что намешал в лекарство аптекарь. И решает он (вот потеха!) вместо соли положить сахар, вместо жёлчи — мёд, а когда дело доходит до языка ящерицы, добавляет в смесь корицу и много, много других вкусных вещей!
      Но вот, наконец, целебный каравай готов, доставлен больному и опробован учеником — теперь и сам советник может его отведать. Но едва лишь успел откусить он немножко, как на брюзгливом его лице появляется улыбка. Он грызёт, грызёт и остановиться не может. И, конечно же, выздоравливает.
      И так ему нравится чудо-каравай, что он велит и своей жене отведать его и дочери Матильде. А та откусывает кусочек, смотрит Марту в глаза и вздыхает: «Ах!» Только мастер Йоханн ничего понять не может. Он кладёт в рот кусочек каравая, и кажется, что лицо его перекисло от злости.
      — Ах, ты недотёпа, — кричит он Марту, — что за ком ты слепил? Разве это митридатсиум?
      Но советник Калле возражает: «Какой же это ком? Это хлеб, Мартов хлеб!» И приказывает впредь изготовлять этого хлеба вдосталь, чтобы хватало и бургомистру, и советникам, и всему магистрату, и епископу, и всем прочим горожанам, даже ремесленникам!
      С той поры и начали изготовлять Мартов хлеб, то есть марципан!
      И заправлял всем этим делом мастер Март, бывший ученик аптекаря.
      А перед аптекой каждое утро толпились лакомки и впереди всех сам епископ в высокой шапке. Они протягивали в окошко деньги и жадно хватали вкусные караваи. Вскоре корабли, гружёные марципаном, поплыли в дальние края... И советник Калле понял, что марципанный мастер Март может стать совсем неплохим зятем...
      Вот и подошли мы к концу рассказа: по таллинским улицам движется пышное свадебное шествие. Жених и невеста, гости, родня разодеты в пух и прах.
      Небо над головой синее-синее, деревья в багряных красках осени — старое, пёстрое, грубое и мрачное средневековье в полном разгаре. Но, слышите? В воздухе повеяло чем-то новым.
      КОНЕЦ