Первый звонок

DjVu

      Л. Воронкова
      ПОЧЕМУ ЮРИС УЛЫБАЛСЯ
     
      В латышской школе те же предметы, что и в русской. Но, кроме того, там есть урок русского языка. Маленьким латышам, которые говорят только по-латышски, не так-то легко учить русский язык. Наверно, так же не легко было бы и нам с вами учиться читать и говорить по-латышски.
      Но хоть и трудно, а всё-таки ребята любят уроки русского языка. Учитель у них молодой, весёлый, и заниматься с ним интересно. Однако не всем удаётся получить хорошую отметку. Вот и Юрису тоже. По всем предметам четвёрки и пятёрки, а по русскому Как ни старается Юрис, не может добиться хорошей отметки. Если бы он смог получить пятёрку по русскому, то, кажется, счастливее его никого бы не было!
      Сегодня учитель повесил на стенку большой плакат.
      — Что нарисовано на плакате? — спросил учитель. Юрис видел, что там нарисован мальчик. Мальчик встал утром и делает гимнастику. Но Юрис никак не решался поднять руку: всё боялся, что не тек скажет по-русски. Ведь он уже столько делал промахов. Однажды учитель показал на часы и спросил:
      — Что висит на стене?
      — На стене висит час, — ответил Юрис.
      И ребятам пришлось его поправить.
      А был случай, когда Юрис насмешил весь класс.
      — Что это? — спросил учитель и показал на та- -буретку.
      — Табуретка, — ответил Юрис.
      — А где находится табуретка?
      — Табуретка висит около стола.
      — Висит?! — удивился учитель.
      А весь класс рассмеялся. И так смеялись, что Юрис уже больше ничего не мог ответить.
      Вот и сейчас он смотрел на плакат и не решался поднять руку.
      Учитель спросил:
      — Что делает мальчик?
      Сразу поднялось несколько рук. Некоторые ребята от нетерпения даже пальцами шевелили и тянули руку изо всех сил.
      Юрис тоже поднял руку. Поднял, а сам боится: вдруг он ответит неправильно?
      — Ну, скажи, Юрис, что делает мальчик?
      — Мальчик делает гимнастику, — отчётливо и твёрдо ответил Юрис..
      Учитель сказал:
      — Хорошо, Юрис. Дай мне твой дневник, я поставлю тебе оценку.
      Юрис подошёл к учителю и подал свой дневник. Учитель поставил
      ому «пять». Юрис сказал: «Спасибо», покраснел и улыбнулся. В этот
      день он так и не мог согнать улыбку с лица. И за обедом улыбался, и когда шёл домой, улыбался. Всю дорогу и даже во сне в эту ночь улыбался. Ведь он сегодня в первый раз получил пятёрку по русскому языку.
     
     

      Е. Ильина
      ШУМ И ШУМОК
     
      Много на свете всякого шуму, да не каждый шум своё место знает. Вот, к примеру, морской шум у берегов прибоем гремит. Зелёный шум в лесной чаще живёт, листьями шумит. Всем этот шум по -душе. А есть ещё озорной шум, по имени Шумиголова. Этот всегда норовит туда пробраться, куда не надо, — в театр, в школу. Сначала он как будто и маленький — не Шум, а Шумок, а глядишь — вырос, до потолка поднялся, Большим Шумом стал.
      Вот как-то раз пошла учительница на перемене в библиотеку за книгами а дежурным велела следить за порядком.
      Только учительница ушла, ребята стали по всему коридору бегать — друг за другом гоняться. Тут Шумок под шумок и подобрался к ним. Стал он расти, расти, как снежный ком, и превратился в Большой Шум.
      Дежурные кричат: «Стройся!» А ребята уже так расшумелись, что ничего и не слышно. Поднялся Большой Шум до потолка и стоит в коридоре.
      С Большим Шумом вбежали ребята в класс, с Большим Шумом расселись по партам. Один читает, семеро болтают, двое баранки едят, трое в кулаки гудят.
      Так расшумелся Шумиголова, что у всех в голове зашумело. А уж известно — где много шуму, там мало толку.
      Из-за Большого Шума не услышали ребята, как в класс вошла учительница. В руках она несла пачку книг. Вскочили ребята, да поздно.
      Посмотрела на них учительница и говорит:
      — Что тут за шум? Тихо!
      И, как только она сказала «Тихо!»,
      Большой Шум сгорбился, съёжился и опять превратился в маленький Шумок.
      Мал стал, а всё не угомонится.
      То по одному ряду пробежит Шумок, то по другому. Учительница говорит:
      «Тише!»
      А ребята друг другу передают:
      — Тише!
      — Тише!
      — Тише!
      — Тише!
      Шумку только этого и надо. Он от каждого лишнего словца растёт.
      Тут учительница покачала головой, посмотрела на класс и сказала:
      — Я думала, вы хорошие ребята, и хорошие книги для вас подобрала, а вы вот как меня встретили — с шумом, с гамом.
      — Да мы не шумим! — говорят ребята. — Мы только друг другу «тише» говорим.
      — А вы не говорите. Вас тут сорок человек. Если все сорок сразу в один голос скажут «тише», — от этого тихо не будет, а будет шумно. Поняли?
      Ребята только головами кивнули.
      — Ну, так давайте сказку читать.
      Все открыли книжки, а читать сказку стали по очереди. Один читает, остальные слушают. Интересная сказка!
      Тихо, спокойно стало в классе Совсем пропал Шумок, будто его и не было. Ушёл в раздевалку и спрятался между пальтишками, шубками и шапками. Там и живёт. Пока ребята в классах, он дремлет у кого-нибудь в рукаве. А сбегутся ребята в раздевалку — Шумок вылезет, вырастет, поднимет голову до самого потолка и давай шуметь.
      Но говорят, что его и оттуда скоро выгонят.
     
     

      П. Коростылёв
      КРИВАЯ УКАЗКА

      Учительница Нина Васильевна на большой таблице показывала первоклассникам буквы. Указки у неё не было, и вместо неё она пользовалась карандашом. Карандаш был короткий, и некоторые ребята не понимали, на какую букву показывает учительница.
      — Неудобно без указки, — сказала она. — Принёс бы мне кто-нибудь хорошую палочку.
      На другой день ребята принесли
      двадцать семь указок. Гут были лозовые
      прутики, бамбуковые тросточки, точёные и тщательно выструганные палочки. Выкрашенные в разные цвета, они лежали на столе, словно на выставке. Интересно, чья же указка больше всех понравится Нине Васильевне?
      Учительница вошла в класс и улыбнулась. Потом она взяла самую красивую палочку, повертела её в руках и спросила:
      — Кто сделал эту указку?
      С передней парты поднялся мальчик.
      — Эту указку сделал мой папа, — с гордостью сказал он.
      Нина Васильевна слегка сдвинула брови и отложила указку в сторону. Она стала перебирать все указки и задавать один и тот же вопрос. Ребята отвечали, что указки сделали папы, дяди, мамы, старшие братья. Красивые — синие, чёрные, кра-
      сные, жёлтые — указки она равнодушно откладывала в сторону. Лицо её стало строгим.
      Но вот учительница взяла неуклюже выструганную палочку:
      — А кто сделал эту указку?
      С места поднялся Вася Лукашёв. Это был краснощёкий, крепко сбитый мальчик, с веснушками под глазами и с приплюснутым носом. Ему было неловко. Все смотрели на него и посмеивались над его кривобокой указкой.
      — Эту палочку выстругал я, — ответил Вася и, ещё больше смутившись, опустил голову.
      Нина Васильевна подошла к Васе.
      — Твоя указка не очень красивая, но зато ты сделал её сам, — сказала она, улыбаясь.
      Нина Васильевна взяла Васину указку, подошла к доске и стала показывать ею новые буквы. В классе было тихо-тихо. Ребята нет-нет да и посматривали на Васю. С уважением!
     
     

      М. Соловьёва
      РОСЛА В ПОЛЕ КУКУРУЗА
     
      Весной пошёл Петух с Курами гулять и попал на кукурузное поле. В поле кукурузные всходы стоят — по грудь Петуху.
      — К-к-клюйте, Ку-куры, — говорит Петух. — Кукурузу для нас посадили.
      — Как-какие хозяева! Как-какие заботливые! — обрадовались Куры. Захлопали крыльями, побежали по полю. Только собрались клевать
      всходы, откуда ни возьмись сторож — дед Пахом.
      — Кыш-ш-ш!.. — замахал руками, в ладоши ударил.
      Куры испугались, Куры разбежались. Бегут, сердятся:
      — Как-какие хозяева! Как-какие жадные!
      А сторож гонит их.
      Стебли выше поднялись. Пришла на поле Свинья — кукуруза ей спину укрывает.
      — Хррю хррю Хоррошо рра-стёт Хоррошо наемся!..
      Залезла в поле, носом-пятачком тычется, в стебли — который получше, повкуснее. Выбрала, начала подкапывать. А дед Пахом и явился.
      — Куда забралась? — и давай хавронью оглаживать хворостиной.
      — 3-з-за что?! — визжит Свинья. — 3-з-за что?!
      А дед Пахом знай гонит. Побежала Свинья с поля.
      Ещё подросла кукуруза.
      Пришла Корова — стебли ей по шею.
      — Для мм-меня это, — мычит. — Для мм-меня Мм-ного посадили.
      Да лишь потянулась, хотела стебли ухватить — сторож пришел.
      — Уходи!.. — закричал.
      Обиделась Корова.
      — Мм-мои стебли Для м-меня посадили А м-мне не дают
      Кукуруза выше выросла.
      Пришла Лошадь — кукуруза спрятала ее с головой. Весело стало Лошади.
      — И-и-и обо мне вспомнили-и-и И-и-и для меня посадили-и-и
      Гриву распустила, хвостом взмахнула, побежала в поле.
      А дед Пахом тут как тут.
      — Поломаешь стебли! Прочь с поля!
      — Не гони-и-и! — просит Лошадь.
      Да дед Пахом не послушал, прогнал.
      Шли мимо поля два мальчика. Дом далеко, солнце высоко — горячо припекает. Шли они, шли и устали. Видят — возле дороги кукуруза сюит. Кусты высокие, листья широкие, густые. И сели под кукурузу.
      — Хорошо в кукурузном лесу, прохладно, — сказали мальчики.
      Встали и решили на кукурузу поглядеть ближе. Стебель у кукурузы
      высокий. Листья длинные — пополам перегнулись, наклонились к земле. Из-за пазух початки далеко вылезли. Потолстели, в зелёную одёжку укутались.
      Стали мальчики зелёную одёжку с початка снимать. Под зелёной одёжкой другая надета. Мягкая, волокнистая, будто шёлком початок окутан. Развернули её — под ней густо зёрна рядками сидят. А под зубьями-зёрнами — гладкими, блестящими — и початка не видно.
      Тут сторож дед Пахом к мальчикам подошёл.
      — Не поспели ещё, — говорит. — Не созрели зёрна. Стерегу я кукурузу, чтобы не тревожили её. Да, вишь, поле-то большое.
      — А мы поможем тебе, — сказали мальчики.
      Стали они вместе с дедом Пахомом охранять поле. А кукуруза растёт.
      Росла, росла кукуруза. Выросла большая-пребольшая. Зубья-зёрна налились, раздулись. Поспела кукуруза.
      Пришли на поле машины и срезали кукурузу — со стеблями, початками, листьями. И увезли с поля.
      Хозяева стали гостей звать:
      — Приходите, Куры! Приходите, Корова и Лошадь. Приходите теперь все к нам! Уродилась кукуруза сладкая, угощайтесь досыта!..
     
     

      Н. Носов
      НА ГОРКЕ
     
      Целый день ребята трудились — строили снежную горку во дворе. Сгребали лопатами снег и сваливали его под стенку сарая в кучу. Только к обеду горка была готова. Ребята полили её водой и побежали домой обедать.
      — Вот пообедаем, — говорили они, — а горка пока замёрзнет. А после обеда мы придём с санками и будем кататься.
      А Котька Чижов из шестой квартиры хитрый какой! Он горку не строил. Сидит дома да смотрит в окно, как другие трудятся. Ему ребята кричат, чтоб шёл горку строить, а он только руками за окном разводит да головой мотает — как будто нельзя ему. А когда ребята ушли, он быстро оделся, нацепил коньки и выскочил во двор. Чирк коньками по снегу, чирк! И кататься-то как следует не умеет! Подъехал к горке.
      — О, — говорит, — хорошая горка получилась! Сейчас скачусь.
      Только полез на горку — бух носом!
      — Ого! — говорит. — Скользкая!
      Поднялся на ноги и снова — бух! Раз десять падал. Никак на горку взобраться не может.
      «Что делать?» — думает.
      Думал, думал и придумал:
      «Вот сейчас песочком посыплю и заберусь на неё».
      Схватил он фанерку и покатил к дворницкой. Там — ящик с песком. Он и стал из ящика песок на горку таскать. Посыпает впереди себя, а сам лезет всё выше и выше. Взобрался на самый верх.
      — Вот теперь, — говорит, — скачусь!
      Оттолкнулся ногой и снова — бух носом! Коньки-то по песку не едут! Лежит Котька на животе и говорит:
      — Как же теперь по песку кататься?
      И полез вниз на четвереньках.
      Тут прибежали ребята. Видят — горка песком посыпана.
      — Это кто здесь напортил? — закричали они. — Кто горку песком посыпал? Ты не видал, Котька?
      — Нет, — говорит Котька, — я не видал!- Это я сам посыпал, потому что она была скользкая и я не мог на неё взобраться.
      — Ах ты, умник! Ишь, что придумал! Мы трудились, трудились, а он песком! Как же теперь кататься?
      Котька говорит:
      — Может быть, когда-нибудь снег пойдёт, он засыпет песок, вот и можно будет кататься.
      — Так снег, может, через неделю пойдёт, а нам сегодня надо кататься.
      — Ну, я не знаю, — говорит Котька.
      — Не знаешь! Как испортить горку, ты знаешь, а как починить, не знаешь! Бери сейчас же лопату!
      Котька отвязал коньки и взял лопату.
      — Засыпай песок снегом!
      Котька стал посыпать горку снегом, а ребята снова водой полили.
      — Вот теперь, — говорят, — замёрзнет, и можно будет кататься.
      А Котьке так работать понравилось, что он ещё сбоку лопатой ступеньки проделал.
      — Это, — говорит, — чтоб всем было легко взбираться, а то ещё кто-нибудь снова песком посыпет!
     
     

      Е. Пермяк
      ДЕДУШКИНЫ ОЧКИ
     
      Дедушка на все руки мастером был, да на глаза жаловался:
      — Не могу я, внук, топор, пилу выточить. Плохо вижу.
      А внук очень деда любил:
      — Давай, дедушка, выточу. Ты только показывай, а я работать буду. И так во всём. В два глаза глядят — в четыре руки мастерят. Печи перекладывают, трубы выводят, рамы стеклят, двери красят. Нарасхват мастера. Старик не нахвалится внуком:
      — Дедушкины ты очки, Вася. Если бы не твои глаза, внук, как бы я работал?
      Случилось как-то, деда со внуком тонкую работу делать заставили. Велели тонкий узор в старинном барском доме для колхозной чайной подправить.
      — Не по твоим глазам этот узор, дедушка. Сиди, а я у листочков прожилки маленькой кисточкой наводить буду-
      Сказал так внук и на подмостки полез узор подправлять.
      Дед сидел, сидел да не вытерпел:
      — Васька, да ты это что? Прожилки листам надо во всю их живую силу давать, а ты их тоньше волоса выводишь.
      Выпала из внуковых рук кисточка, слез Василий с подмостей и спрашивает:
      — Как же это ты, дед, с полу прожилки на листках можешь видеть, когда даже я их плохо разглядываю!
      А дедушка не потерялся, да и говорит:
      — Молод ещё, значит, мастер. Не можешь пока без дедушкиных очков работать.
      Тогда внук и спрашивает:
      — Так кто же у кого очки? Ты у меня или я у тебя?
      — А это уж тебе, внучек, лучше знать. Большой вырос. Всё понимать должен.
      Всё понял теперь Василий. Обнял старика, целовать его глаза принялся:
      — Хитрый ты у меня, дедушка. Беда, какой хитрый!
      А старик на это, не таясь, отвечает:
      — Если деду хитрому не быть, так откуда внуку умному да работящему вырасти?
      Сказал так старик и принялся тонкие узоры во всю их живую силу выписывать.
     
     

      Г. Боровиков
      ВОЛШЕБНЫЕ ЗЁРНА
     
      Петин отец, председатель колхоза, приехал из Москвы. На другой день он позвал Петю на огород. Там, рядом с огуречными грядками, отец присел на корточки, достал из кармана бумажный пакетик и посеял в землю какие-то зёрна.
      — Храни это место, — сказал отец. — Тут вырастет чудо.
      Место посева они огородили, чтобы куры не вырыли семян.
      Петя спросил у отца про зёрна, но отец таинственно подмигнул:
      — Погоди, придёт время — увидишь.
      Время шло. На месте посева появились всходы: остроконечные зелёные
      иголки. Отец пересчитал их.
      — Десять, все взошли.
      Петя каждый день забегал на огород посмотреть, как растёт «чудо», и выпалывал сорную траву. Сначала всходы росли «в перо», потом пошли «в дудку». Они напоминали Пете что-то знакомое, а что — он никак не мог понять. И только тогда, когда на растениях стали завязываться колосья, Петя воскликнул:
      — Это пшеница!
      Петя не ошибся. Это была пшеница. Только не такая, какую сеяли в полях, а совсем другая. На каждом стебле вместо одного колоса росло по три, а то и по четыре.
      От отца Петя узнал, что это ветвистая пшеница и «придумал» её советский учёный Лысенко.
      Многие приходили посмотреть диковину.
      Когда пшеница созрела, Петин отец бережно срезал колосья и вылущил зёрна; их оказалось больше трёх тысяч.
      — Вот это урожай! Сам-триста!
      — Папа, что такое сам-триста?
      — Это когда соберёшь в триста раз больше, чем посеял. Посеял кило, а собрал десять, — значит, урожай сам-десят. Понял?..
      Следующей весной собрали урожай около миллиона зёрен. Их снова посеяли, но уже не на огороде, а в поле.
      И растёт чудо-пшеница, как в сказке, радуя людей. Петя стал ходить в школу. Он уже знает, что есть такая пшеница, которую один раз посей — и три года собирай урожай. Такую пшеницу Петя ещё не видал, но отец обещает достать хоть одно зёрнышко, а Петя вырастит не меньше сам-триста.
     
     

      Г. Карпенко
      МЫ — РАБОЧИЕ
     
      Первый мороз заморозил лужи и развесил на проводах снежный иней.
      — Тёплые деньки кончились, теперь начнутся холода, — сказал папа.
      Он надел свитер, взял топор и спросил:
      — Ну, бригада, будете мне помогать?
      Папа пошёл во двор колоть дрова, а Саша и Вася стали ему помогать.
      Дрова были сухие, кололись с треском. Даже самые суковатые поленья раскалывались сразу.
      — Берите по полешку и носите в сарай, — сказал папа.
      Двери сарая были раскрыты настежь, и в них заглядывало солнце. Наверное, ему хотелось поглядеть, что там в сарае Вот стоит папин мотоцикл, вот резиновая лодка, которая надувается, и в ней можно плавать по реке, вот большая кадка, полная рубленой капусты.
      В половицу ввинчено кольцо. Если за это кольцо потянуть, то половица подымется. Под ней — погреб, а в нём картошка.
      В самом дальнем углу — дрова.
      Папа носит в сарай большие охапки, Саша — маленькие, а Вася — по одному полену.
      Дров на дворе становится всё меньше. А в сарае всё больше и больше
      Наконец Вася принёс последнее полено.
      — Теперь отдохнём, — сказал папа и сел на порог, на солнышко.
      Саша и Вася уселись рядом.
      — Ну-ка, покажи руку, — сказал папа. Вася протянул ему ладошку.
      — Заноза! Заноза! — закричал Саша.
      — Зажмурься! — сказал Васе отец и ловко вытащил занозу.
      Заноза была маленькая, чёрная и колючая. Вася даже не почувствовал, как папа её вытянул.
      — Я тоже не плакал, когда палец обрезал, — сказал Саша.
      — Если бы вы по таким пустякам ревели, — сказал отец, — я бы вас и в бригаду не принял. Рабочим ныть не полагается.
      Папа замолчал и показал ребятам на ветвистую ель. Там, на мохнатой зелёной ветке, сидела серая птичка с малиновой грудкой. Она вертела головкой, будто вглядывалась: куда это она прилетела? И можно ли здесь остаться зимовать?
      — Это снегирь, — тихо сказал отец.
      Птичка вспорхнула и перелетела на забор.
      — Ну, отдохнули? — спросил папа. — Теперь пойдём в сарай. Будем поленницу складывать.
      Саша и Вася, оглядываясь, пошли за отцом.
      А снегирь подождал, когда они уйдут, снова перелетел на ель и стал чистить пёрышки.
      В сарае папа укладывал поленья ровной клеткой.
      Саша и Вася подавали ему по очереди полено за поленом.
      Когда вся работа была закончена, «бригада» пошла обедать.
      — Как, хозяйка, готов обед? — спросил папа, входя в дом. — Рабочий народ пришёл!
      — Кто же это у нас рабочий народ? — засмеялась мама.
      — Мы — рабочие! — ответил Вася.
      Он вымыл руки, первым сел на свой стул и взял в руки ложку.
      — Ешь, рабочий человек! Ешь, мой хороший! — сказала мама и налила ему щей.