DjVu

      Девочка-дождинка
     
      оля и его сестрёнка Наташа сидели на под-оконнике. На улице шёл тёплый дождь. Крупные капли, падая в лужи, поднимали пузыри. Пузыри были большие, светлые. Когда же выглянуло солнце, они заиграли разными цветами, будто их раскрасил художник-невидимка.
      Коля спрыгнул с подоконника и побежал на улицу.
      — Принеси мне пузырей, — попросила его Наташа, но брат был уже далеко.
      Тогда Наташа открыла дверь и, топая красными башмачками, тоже побежала на улицу.
      — Где же мои пузыри? — подбегая к луже, удивлённо спросила она. Лужа, до этого полная красивых пузырей, была совершенно пуста, только на середине её плавал один маленький пузырёк. Наташа осторожно ступила красным башмачком в лужу, потом другим, сделала ещё шаг, но тут исчез и последний пузырёк. Наташа хотела заплакать и вдруг увидела, что из воды на неё смотрит маленькая девочка. Она в таком же, как и Наташа, синем с белыми горошинами платьице, у неё такие же белые, как лён, косички, перевязанные, как и у Наташи, голубыми ленточками. — Жадная! — сердито сказала Наташа. — Все пузыри себе взяла.
      Девочка в воде пошевелила губами, но ничего не ответила.
      — Жадная! — повторила Наташа и топнула ножкой. В разные стороны полетели брызги, по луже пошли круги. Платье Наташи намокло, и она заплакала.
      Когда вода в луже успокоилась, Наташа увидела, что девочка-дождинка тоже плачет. Но Наташа не стала разговаривать с ней и побежала домой.
      Мама переодела Наташу, дала ей сладкое, как мёд, яблоко, и она скоро забыла о своих горестях.
      О водяной девочке Наташа вспомнила только на следующий день, и ей стало жалко её.
      «Та девочка, наверное, потому плакала, что я назвала её жадной», — подумала Наташа и решила пойти помириться с ней.
      Наташа вышла на улицу, но там уже не было ни лужи, ни девочки-дождинки.
     
      Веточка
     
      Петя вышел на крыльцо, посмотрел на безоблачное небо и побежал в сад.
      В саду цвели яблони, груши. В траве качались пушистые одуванчики и другие цветы. У Пети разбегались глаза. То один цветок сорвёт, то другой. Сорвёт, понюхает и бросит в траву.
      «Цветок яблони, наверно, пахнет лучше всех», — подумал мальчик и взялся за нижнюю ветку яблони.
      Веточка жалостно хрустнула. Петя взял её и, вдыхая аромат розоватых цветков, пошёл домой.
      После этого мальчик уехал в город. А когда он вернулся и пришёл в сад — не поверил своим глазам: на каждой ветке висели большие румяные яблоки.
      «Хорошие яблоки!» подумал Петя и стал взбираться на яблоню, но ему это не удалось: под ногами хрустнул сучок, Петя полетел вниз и ободрал себе колено.
      Петя приподнялся с земли, пощупал коленку и, посмотрев на сучок, сказал:
      — А на веточке, когорхю я сломал весной, наверное, сейчас тоже были бы вкусные блоки
     
      Бочка-самокат
     
      Лёвке давно была знакома большая пузатая бочка, в в В ней дедушка Макар Иванович зимой возил воду для колхозных овец.
      Бывало, запряжёт дедушка Савраску в сани и скажет: «А ну, поехали, Лёвка, за водой!»
      Лёвка садился на бочку верхом, обеими руками брался за верёвку, которой привязывали бочку, и айда на широкую Мокшу. «Бум-бум » — гремела бочка.
      Особенно интересно было ехать обратно с водой. Тогда Лёвка не сидел, а стоял за бочкой, словно капитан на мостике, и наблюдал, как плещется вода, как на кромке широкого отверстия бочки намерзают серебряные сосульки.
      Это было зимой. Теперь в овчарне устроили автопоилку, а бочку оставили за сараем, на берегу многоводной реки.
      Однажды, играя со своими друзьями в прятки, Лёвка вспомнил про бочку. «В ней меня никто не найдёт!» — подумал мальчик и влез в бочку. И только он прислонился к стенке бочки, как она тронулась с места и быстро покатилась под гору. Лёвка не успел опомниться, как очутился в Мокше и поплыл.
      В это время Лёвкин одноклассник Васька удил рыбу. Увидев в реке бочку, он разделся, добрался по воде до бочки, схватил её за край, остановил и ахнул: в бочке кто-то кряхтел, возился. Вот из отверстия высунулась рыжая голова. Васька от удивления чуть не вскрикнул. Он едва-едва узнал испуганного, покрывшегося ржавчиной одноклассника.
      — Лёвка, ты как попал в бочку? — спросил Васька.
      — В прятки играл, — смущённо ответил Лёвка.
      Васька засмеялся, помог другу выбраться и, стряхивая с него ржавчину, сказал:
      — Хорошо спрятался. Чуть не насовсем
     
      Ходячая шкурка
     
      Вовка не знает, откуда появилась эта шкурка, но он привык её видеть на полу у своей кроватки. Когда сверху посмотришь на шкурку — она лежит словно заяц, раскинув лапы. Видны и глаза, и уши. Ну, всё, всё есть. Только уши не стоят, не шевелятся, как у живого зайца, а лежат неподвижно, и глаза не светятся. Зимою, когда на улице метель, с койки прыгнешь на шкурку, ногам становится уютно и тепло. Шёрстка на ней мягкая, белая — белее первого снега.
      Шкурка всё время лежала мирно. Но вот сегодня, под вечер, когда Вовка один сидел дома и лепил из пластилина паровозик, шкурка вдруг пошла по полу.
      Быстрей, быстрей
      Вовке сначала не было страшно, но когда чудо-шкурка, тряся длинными ушами и лапами, пошла на него, о.н не выдержал.
      — Ма-а-ма! — закричал Вовка и, хлопнув дверью, выбежал из комнаты.
      — Ты что голосишь на весь коридор? Что случилось? — спросил Вовку его брат Лёвка.
      — Шкурка зайцем стала. Такая страшная, чуть меня не съела.
      — А ну-ка пойдём посмотрим твою страшную шкурку, — сказал Лёвка и повёл его в комнату.
      Шкурка ходила между Вовкиными игрушками. Из-под неё торчало узкое рыльце.
      Вовка спрятался за спину брата, а Лёвка улыбнулся и сказал:
      — Не бойся! Это ёжик. Я для тебя поймал его, когда ходил на экскурсию. Ну, что ты его испугался? Видишь, он дружить с тобой хотел, в игрушки твои поиграть.
      — Ничего не испугался.
      Лёвка за уши поднял шкурку, и на ребят глянули бусинки глаз ежа.
      — Ой, Лёвка, я и не знал. Спасибо тебе!
      — Не за что!
      Мальчик наклонился к ёжику и дружески сказал:
      — Ёжик, давай с тобой поиграем!
     
      Пушок
     
      Все ребята нашего детского дома любят дедушку Гната. Да и нельзя его не любить. Он рассказывает сказки, делает игрушки, а иногда и на Савраске прокатит. Дедушка что-нибудь да придумает. Однажды он подошёл к нам и сказал:
      — Ребята, хотите живой подарок получить?
      Мы, конечно, хотели.
      — А вот и подарок! — дедушка достал из-под полы маленького пушистого щенка. — Только хорошо воспитывайте его. Он породистый. Должен быть понятливым.
      Дедушка Гнат положил щенка на траву. Щенок посмотрел на ребят, красным язычком облизал свою тупую мордочку и, словно клубок, заковылял по песчаной дорожке к столовой.
      — Да, породистый. Сразу понял, где вкусно пахнет, — идя за щенком, смеялись ребята.
      Мы накормили, напоили щенка и стали думать, как его назвать.
      — Кто придумает щенку хорошее имя, того я на Мокшу возьму Савраску купать, — сказал дед.
      Все умолкли, но каждый произносил про себя собачьи клички: Шарик, Цыган, Мохнатка, Орёл, Тузик, Бобка
      — Ну, ну, ребята, соображайте Савраска уже ждёт! — подзадоривал дед.
      — Пушок! — выпалил черноглазый Гена Пальмин. — Пушок!..
      Деду понравилось.
      — Хорошо, Гена! Сегодня поплаваешь на Савраске.
      Мы все с завистью посмотрели на Гену. Каждому из нас хотелось поплавать на Савраске, помыть гладкие бока, погладить широкий лоб с белой звёздочкой.
      — Дедушка, а скоро пойдём Савраску купать? — нетерпеливо спросил Гена.
      — Погоди немножко, мальчик. Хорошие дела сразу не делаются Вот разрешим ещё один вопрос, а потом
      — Дедушка, и нам можно решать? — спросили ребята.
      — Конечно, можно
      Дед сел на скамейку, рядом с собой посадил щенка и сказал:
      — Вот Гена назвал его Пушком. А почему он так назвал?
      Ребята на момент притихли, переглянулись между собой и стали объяснять.
      — Потому, что ноги у него короткие, — сказал Юра. — Когда он идёт, кажется, что это пуховой ком катится.
      — Правильно, Юрка! — подтвердил дед. — А ну, кто ещё может сказать что-нибудь про Пушка?
      — Шёрстка у него пушистая, — сказал смуглолицый Коля и провёл ладонью по мягкой спине щенка.
      — И это правильно, — одобрительно сказал дедушка Гнат. — Что с вами поделаешь? Видимо, придётся всех взять на речку. Все вы молодцы.
      Вскоре мы шумной ватагой двинулись за Савраской.
      Савраска, как и мы, любил купаться. День тогда был особенно жаркий. Над речной гладью синело небо без единого облачка; ослепительно сияло солнце. Савраска плыл, окружённый ребятами. Солнечные блики играли на его спине и прыгали на бронзовых от загара спинах детей.
      После весёлого купанья ужин показался особенно вкусным. Мы и Пушка не забыли. Накормили его так, что он стал почти круглым. Идя в конуру, которую мы ему смастерили, он, казалось, не шёл, а полз на животе.
      На другое утро мы встали по рожку, но проснулись гораздо раньше обычного. Многим ребятам Пушок даже во сне приснился. Наверное, поэтому они прямо с постели побежали к конурке, но там уже был Костя Белкин. Он плакал.
      Ребята окружили его.
      — Что ты ревёшь, Костяшка, с раннего утра?
      — Пушка не стало.
      — Как не стало? Кто мог его украсть?
      — А я откуда знаю Может быть, волки унесли, — печально ответил Костя.
      Мы осмотрели конуру, сарай, конюшню, обшарили даже все чердаки, но Пушка нигде не оказалось. Мы свистели, звали — Пушок не отзывался.
      — Наш дедушка тоже хорош Ещё Гнатом назвался А волка не мог убить. Зачем он ружьё держит в сторожке? — сокрушались мы, продолжая свои розыски.
      Вскоре, словно встревоженный муравейник, всполошился весь детский дом. Сперва на помощь ребятам младшей группы пришла средняя, потом прибежали ребята старшей группы. Они тоже принялись искать.
      Витя Соколёнок из младшей группы, пошарив в бурьяне, нашёл мшистую колоду с дуплом, которая там валялась несколько лет, и заглянул в дупло.
      — Не сюда ли залез Пушок? Там кто-то вроде есть.
      Он влез в дупло, протянул руку и быстро отдёрнул. Кто-то больно ущипнул его за руку.
      Витя испугался: «Может быть, там чёрная змея сидит? — подумал он. — Нет, это, наверно, щенок меня царапнул», — подбодрил себя мальчик. Снова протянул руку, желая схватить щенка. Но вместо него в дупле оказалась курица. Она громко закудахтала, захлопала крыльями и вылетела в другой конец дупла. Это оказалась соседкина Пеструшка.
      — Ишь, куда спряталась! Что же она тут делала? — поинтересовался Витька.
      Нащупав насиженное тёплое место и несколько яиц, мальчик догадался:
      — Хочет выводить цыплят. Соседка ещё на нас из-за неё сердилась: «Наверное, вы, ребята, утащили мою Пеструшку!» А она вот где!..
      Мальчик хотел сразу же побежать к соседке, но не мог вылезти из дупла, не мог двинуться ни вперёд, ни назад. Ему стало страшно и трудно дышать.
      — Прощай, Витя Соколёнок, — сказал он себе сквозь слёзы. — Тебе отсюда уже не выбраться!..
      От одной мысли, что он должен погибнуть, мальчику с каждой минутой становилось тяжелее. Ему казалось, что деревянная колода всё теснее и теснее стягивает его бока и плечи, сжимает горло. И он горько-горько заплакал.
      Когда же до него донёсся медный звон колокольчика, зовущего ребят на завтрак, ему стало ещё тяжелее. Он подумал:
      «А теперь им и совсем будет не до меня!»
      Ребята заняли за столом свои места. Пустовал только стул Соколёнка.
      — А где Соколёнок?
      — Где Витька?
      Но Витьки ни в комнате, ни на дворе не оказалось.
      Несколько ребят выбежали из столовой.
      — Витька!
      — Соколёнок!
      — Витюшка! — раздавались по двору детские голоса. Но ответа не последовало.
      Снова начались розыски. Теперь уже искали мальчишку.
      — Он никогда никуда без разрешения не отлучался, в тревоге рассуждали воспитатели. — Вот поди ж ты
      Из бурьяна выбежал черноглазый Митя Велькин. Он запыхался, путая мордовские и русские слова, закричал:
      — Витька в дереве умирает!..
      — В каком дереве? — спросили воспитатели. — Где?
      Но мальчик больше ничего не сказал. Он схватил няню за руку и потянул её за собой.
      — Вот, — показывая на замшелую колоду, произнёс Митя.
      — Витя Витюша!.. Вылезай!
      — Не могу! — послышался жалобный голос. — Тесно!
      — Сейчас, Витенька, сейчас, дорогой!
      Вскоре все ребята собрались вокруг дупла. Пришёл и дедушка Гнат. Он осторожно вытащил Витю за ноги. Витя был красный, как варёный рак, в руках он держал большое гнездо с яйцами. Все обрадовались спасению, а Витя, смущённо улыбаясь, спросил воспитательницу:
      — Тётя Катя, можно отнести соседке. Это её курица снесла. Та самая Пеструшка, которую она искала.
      — Неси, да быстрее возвращайся завтракать!
      Соседка очень обрадовалась находке, извиниласы перед ребятами за то, что подозревала их в пропаже курицы, и дала Вите варёное яйцо.
      — А где ты, Витя, нашёл мою Пеструшку? — спросила она.
      — Я полез в дупло колоды щенка искать, а Пеструшка там яйца насиживала. Потом я застрял в дупле и чуть не умер.
      — Бедненький! — пожалела Витю соседка.
      А Пушок в это время играл на лугу возле Савраски.
     
      Клубок
     
      Когда пушистый щенок бежал по полу, каза-лось: катится клубок. За это Валерка и назвал его Клубком.
      Почти всю зиму щенок провёл в доме. Он научился гонять мяч, прятать под кровать варежки, таскать зубами за полу своего маленького хозяина.
      Весной Клубок в первый раз вышел на улицу, сел на траву и стал смотреть вокруг.
      «Как хорошо на улице!» — подумал он.
      Увидев курицу, Клубок прервал свои размышления и бросился за ней. Курица, хлопая крыльями, скрылась за воротами двора.
      С той поры Клубок переселился в сарай, где помещались и куры. Он занял для себя один из уголков, вскоре подружился с курами и не стал их трогать. Но у него появилась дурная привычка — поедать яйца. Однажды он увидел яйцо, начал катать его лапками и разбил. Клубок удивился перемене, происшедшей с яйцом, понюхал, лизнул его и обрадовался: яйцо оказалось вкусным. С той поры он стал ждать появления каждого яйца.
      — Я накажу твоего озорника, — говорила Валерке рассерженная мать. — Смотри, только скорлупки оставляет. Сколько яиц уже поел, бездельник.
      Валерка ничего не ответил матери. Он зашёл в сарай, сел на ящик, положил передние лапы щенка к себе на колени и с укором сказал:
      — Ты тут шкодишь, Клубок, а мне за тебя достается
      Но Клубок не понимал Валерку. Он смотрел на своего хозяина и беспечно облизывался.
      Когда Валерка ушёл, Клубок снова стал шарить по сараю. Но не нашёл ни одного яйца. Тут он заметил гнездо, висевшее в углу сарая на небольшой высоте.
      «Может быть, это тоже яйцо? — подумал Клубок. — Может быть, теперь хитрые куры туда кладут яйца, чтоб я не достал, но я достану!» — и он стал прыгать и хватать передними лапами подвешенное гнездо.
      Вот оно упало и покатилось. Клубок обрадовался:
      «Думали, не достану? Достал!»
      Только дотронулся Клубок до гнезда, как из него вдруг выскочили несколько ос и так его проучили, что после этого он на яички и смотреть не хотел.
     
      Кипящее чудо
     
      Митина мама работает учительницей. Часто она приносит домой мензурки, маленькие весы, разные баночки и подолгу возится с ними. Когда папа говорит ей, что пора отдыхать, мама отвечает:
      — Завтра у меня химия, надо подготовить опыты.
      И опять начинает трудиться. Каких только чудес она не делает! Возьмёт в стакан с чистой водой бросит какую-то крошку, и вода делается розовой. Немножко поболтает воду, она становится фиолетовой. А однажды мама такое сотворила, что просто — чудо. Опустила она что-то в стакан с водой, и вода вдруг сразу закипела,словно на примусе.
      — Мама, дай и мне крошечку! — попросил Митя.
      — А тебе зачем?
      — Я в школе ребятам покажу.
      — Нельзя, Митюша, баловаться с такими вещами. Вот подрастёшь, тогда тебе и твоим товарищам покажут эти опыты. А сейчас ложись, спи.
      Митя лёг, но уснуть долго не мог. Укутавшись в одеяло, он внимательно смотрел одним глазом за тем, куда мама положит кипящее чудо. Смотрел-смотрел и не заметил, как к нему подкрался сон.
      Назавтра Митя встал раньше обычного. Ни мамы, ни папы в комнате не было.
      «Вот и хорошо, — подумал мальчик. — Пока мама на кухне, возьму побольше »
      Митя тихонько открыл бумажную коробку и стал искать «кипящее чудо». Но в ней было так много пакетиков, пробирок и баночек, что Митя растерялся. Он не знал, где лежит «чудо», и решил взять щепотку из первого пакетика.
      «Вот удивятся ребята!» — подумал мальчик и положил «чудо» в карман новенького пиджака.
      Мама, почуяв запах горящей ваты, прибежала в комнату
      — Ты что, Митюша, со спичками балуешься?
      — Я Я — нет, мама. Я спички не трогал, — испуганно ответил Митя.
      Он шмыгнул носом: действительно, что-то горит!
      — Нет, я совсем с места не вставал
      Но мама, заметив сизый дымок, выходивший из кармана Митиного пиджака, быстро схватила его и унесла в кухню. Вытряхнув содержимое карманов, она вернулась сердитая:
      — Ах ты безобразник! Разве можно шутить с химикатами? Так и до беды недолго!
      Митя, насупив брови, исподлобья глядел на маму, оправдывался:
      — Я ошибся, мама, прости. Я думал: это — кипящее чудо, а оно оказалось — горящее.
     
      Любка
     
      Вы, ребята, ещё ни разу не бывали в лесах Мордовии? Нет? Подрастёте — побывайте обязательно. Там растут высокие-высокие прямые сосны, белые берёзы, широколистые клёны, всегда зелёные колючие ёлки, которые на Новый год приносят вам столько радости! Много в этих лесах бывает ягод, орехов, грибов. А сколько разных зверей там живёт!.. Иногда идёшь по лесу, а на тебя с высокой сосны поглядывает пушистая белка. Глядит и думает: куда это человек идёт? А то вдруг из-под самых ног выскочит заяц. Выскочит, пробежит немного, встанет на задние лапы, пошевелит длинными ушами — и опять в кусты. Вот они какие, леса в Мордовии!
      В таком лесу и живёт одна маленькая девочка, Любка.
      Их дом стоит на небольшой полянке. Кругом лес шумит, разные птицы поют, а в доме — Любка с бабушкой и дедушкой. Бабушка дома хозяйничает, а дедушка лес сторожит.
      Лесником его люди называют. И дедушка, и бабушка очень любят Любку.
      Однажды, когда бабушка пошла в лес за ягодами, а дедушка чистил своё ружьё, девочка пропала. Дедушка и туда и еюда посмотрел, но Любки нигде не было.
      — Лю-бу-шка-а! — позвал её дед.
      Но Любка не откликнулась.
      «Наверное, уснула на картофельной грядке», — подумал дедушка и направился на огород.
      — Пошёл, пошёл! — вдруг услышал дедушка голос Любки и остановился. Остановился и замер на месте. По тропке, ковыляя, шёл медведь-муравьед, а девочка маленькой хворостинкой погоняла его.
      Дед испугался за Любку, хотел побежать за ружьём. Но раздумал: медведь может маленького и не тронуть, а выстрелишь — зверь рассвирепеет, беда будет. Дед присел на корточки: взрослому показываться тоже нельзя
      Медведь, изредка оглядываясь, шёл спокойно.
      И лишь тогда, когда зверь миновал ограду, а девочка осталась в огороде, испуганный дед подбежал, поднял её и прижал к себе.
      — Деда, телёнок
      — Ах, глупая!.. Да это же не телёнок
      Любка посмотрела вслед медведю, бросила хворостинку и засмеялась.
     
      Изобретатель
     
      Мама куда-то ушла, и я остался дома с младшим братишкой и пёстрым котёнком. Братишка спал в люльке, а я играл с котёнком. Котёнок вскоре перестал гоняться за верёвочкой, и мне стало скучно.
      — Что бы ещё такое сделать? — спросил я себя и, облокотившись на стол, стал думать так же, как думает папа, когда у него что-то не получается.
      В это время проснулся братишка. Я стал его качать и придумал: привязал к люльке верёвку, лёг на кровать и, дёргая верёвку, стал раскачивать люльку.
      — Есть одно изобретение! — радостно сказал я себе. — Мама обязательно похвалит меня. Теперь она может лежать, тихонько дёргать верёвку, и люлька будет качаться
      — А что бы такое ещё придумать?
      Я снова сел за стол
      Подумал немного, и пришло в голову второе изобретение: к люльке привязать швабру Привязал, потом лёг на постель, дёргаю верёвку, люлька качается, швабра — туда-сюда ходит, пол подметает.
      — Эх, мама! — обрадовался я. — Приходи скорее, увидишь, что сделал твой Колька
      Только я сказал это, как верёвка развязалась, швабра отлетела и попала в ведро с водой. Ведро опрокинулось.
      Я бросился собирать тряпкой воду с пола. Братишка, видя, что его забыли, заревел что есть мочи, а мама должна вот-вот вернуться
      Дед-Мороз
      андрик ехал на передней скамейке автобуса и V смотрел в окно. Вдруг на остановке через переднюю дверь вошёл старик. Он был весь белый. Вошёл и сел рядом с Сандриком.
      «Ой, не Дед ли Мороз это? — подумал Сандрик. — И шуба с белым воротником на нём, и валенки, и рукавицы, и палочка, и корзинка, наверно, с подарками для детей, и борода, белая от инея Ну, весь, как Дед-Мороз!..»
      Сандрику хотелось рассмотреть дедушкин нос. Ведь в сказке сказано: Дед-Мороз — красный нос.
      Сандрик посмотрел в лицо деду. Дед улыбнулся, словно угадал мысли мальчика:
      — Нос уже отогрелся
      Смущённый Сандрик заёрзал на месте.
      — Ничего, внучек, завтра ведь Новый год, и каждому хочется встретиться с Дедом-Морозом. А я, видишь ли, похож на него
      — Дедушка, а откуда вы едете? — осмелел Сандрик. — Приходите к нам в детский сад на ёлку!
      — Нет, мальчик. Я еду в гости к своему внучку, хотя я его ещё в глаза не зидел. Очень далеко живём мы друг от друга.
      — А вы, дедушка, отдохните и приходите к нам с внуком.
      — Ладно, придём
      Автобус остановился. Сандрик вышел и быстро побежал домой. Пока Сандрик рассказывал матери о встрече с Дедом-Морозом, в прихожей раздался звонок.
      — Папа, милый папочка! — услыхал Сандрик радостный голос матери. — С Новым годом вас!
      Мальчик выбежал в прихожую. Там стоял уже знакомый «Дед-Мороз».
      Он улыбнулся в белую бороду, обнял Сандрика и сказал:
      — Вот, внучек, я и пришёл к тебе на ёлку.
     
      Ёлочка
     
      На опушке большого леса росла ёлочка. Ёлочка была всегда зелёная. Зимой на её ветках блестел на солнце, словно серебро, пушистый снег. А в зимние лунные ночи она казалась наряженной заботливыми руками. На ее иголках снежинки переливались бисером неописуемой красоты. Но ёлочка была не только хороша собой, но и добра. В холода укрывала зайчат своими лапчатыми ветвями. Зайчата согревались под ней, начинали плясать, прыгать, играть. Весь лес в ёлочке души не чаял, оберегал её покой. Когда поднимался над лесом сильный ветер или буря, деревья сразу предупреждали.
      — Ш-ш-ш-ш — шептали они. Дескать, потише, не нарушай покой нашей ёлочки. Даже тогда, когда в лесу тихо было, высокие сосны, тихо качаясь, чуть слышно шептали: ш-ш-ш Это они убаюкивали ёлочку.
      И вдруг в одну метельную ночь ёлочка пропала.
      Зашумел мохнатый лес, встали до небес ели, всё смотрели кругом, хотели увидеть похитителя. Но никого не увидели.
      Даже сухой камыш в низине и тот запечалился.
      — Беги, быстроногий, по следу, может быть, ты найдёшь ёлочку, — попросила зайца старая сосна.
      — Хорошо, — согласился зайка.
      Поднял ушки на макушке, поводил вокруг косыми глазами и побежал со всех ног, не разбирая ни дорог, ни тропинок.
      Вскоре зайка возвратился в лес и сказал, запыхавшись:
      — Не сумел я найти ёлочку. Добежал только до деревни, а дальше не отважился — там собаки лают.
      — Эх, ты, герой! — упрекнула его старая сосна и решила послать другого посыльного — белку. — Скачи, пушистая, может, ты где-либо заприметишь ёлочку. У тебя чутк ш нос, длинный хвост и смекалка есть.
      — Хорошо, — ответила белка и взмахнула пушистым хвостом.
      Но вскоре и она возвратилась в лес.
      — Не могла я найти нашу ёлочку, — виновато промолвила белка. — Только набрала я скорость, а лес кончился. Не могу я прыгать без деревьев.
      Покачала старая сосна мохнатой головой и прошумела печально:
      — Жалко ёлочку, жалко. Ворона, может быть, ты слетаешь?
      — Кар-рошо-о слетаю!
      И полетела ворона.
      Долго лес ждал свою посыльную. Она вернулась только к вечеру, когда за лесом угасали последние угольки вечерней зари.
      — Ну, рассказывай, ворона. Ты долго была, наверно, добрую весть принесла.
      — В деревне к Новому году один мужик овечку зарезал. Учуяла я запах свежего мяса, села на крышу и стала ждать лакомого куска. Пока ждала, темнеть стало. Вот и всё, что я видела, — ответила ворона.
      — Придётся волка просить. Уж он-то никого не проворонит. — Надеемся на тебя, серый волк, верим, что ты не подведёшь, — уверенно прошептала сосна. — Ступай, поищи, где наша ёлочка.
      — Р-р-р, надейтесь, не подведу, — оскалив острые зубы, ответил волк и, опустив хвост, побежал между деревьями.
      Но из деревни он едва ноги уволок.
      — Что случилось? — спросили деревья. — На тебе даже шерсть дыбом встала.
      — Всё болит у меня, лучше не спрашивайте.
      — А что же всё-таки с тобой случилось?
      — Известно что. Только добежал до деревни, слышу, овечка блеет в одном дворе. Дай, думаю, испробую счастье. Только зашёл во двор, как накинулись на меня две собаки. Тут сам хозяин с ружьём выбежал да как трахнет по мне из двух стволов. Ну, думаю, пропал. К счастью, одну щель в плетне заметил, спасся. Как я в неё со страха протиснулся, и сам не пойму.
      Выслушали деревья жалобу волка и совсем запечалились.
      — Жалко, Мишка косолапый спит, он бы нашёл ёлочку. Он добросовестный.
      — А может быть, лисицу попросить? — подсказала горькая осина.
      — И то правда, сходи-ка ты, лисичка-сестричка, — обратилась к ней старая сосна. — Но не будь шкодливой.
      — Что вы, сосна-матушка, — встав на задние лапы, виляя пушистым хвостом, проговорила лиса, — я уж постараюсь.
      — Ну, счастливого пути тебе.
      Лиса ещё раз вильнула хвостом и мелкими шажками побежала к деревне.
      Вскоре в лес прилетела сорока-белобока и затараторила:
      — Чикор-чикор, чик-чирик. Я в деревне была, горячих блинчиков отведала, много новостей узнала.
      — Ну, рассказывай, рассказывай, тараторка, что ты видела, что слышала?
      Сорока поправила клювом свой белый фартук, потрясла длинным хвостом и снова затараторила:
      — Лисица гордо хвостом виляла, а теперь и самой не стало.
      — Как не стало?
      — Очень просто, не стало. В курятник полезла и пропала. В железную клетку попала. Теперь её в город повезут, артисткой в цирке будет.
      — А нашу ёлочку не видела, сорока-белобока?
      — Чик-чирик, — запрыгала сорока и затараторила:
      Ёлка встала среди зала,
      На ветвях огни горят,
      Повязалась лентой алой,
      И вокруг полно ребят
      — Значит, она к ребятам попала?
      — Так точно, к ребятам в детский сад.
      Деревья сразу ожили, повеселели и запели свою лесную песенку. А о чём деревья поют — подрастёте, узнаете.
     
      Помогли
     
      Ребята, вы должны уважать девочек, помогать им ««чти1»« во всём, — сказала Анна Петровна. — Кроме того, скоро их праздник — Восьмое марта.
      После уроков мы с Васей Петушковым стали думать о том, когда и чем помогать этим егозам.
      — Надо встать у раздевалки и помогать им раздеваться, — сказал Вася.
      Его предложение мне понравилось.
      Восьмого марта я встал раньше обычного и пошёл к Васе Петушкову, но его мать мне сказала, что Вася уже ушёл ко мне.
      Получилось так, что на первый урок мы оба опоздали.
      «Как же быть? — подумали мы с Васей. — Остальные ребята, наверно, уже помогали девочкам »
      Тут мы услыхали топот ног, вслед за нами в двери показалась наша одноклассница Катя Пивкина.
      — Ты что, опоздала? — спросил её Вася.
      — Я нарочно: русский не выучила
      — Ну, коли так, разреши тебе помочь, — ухватившись за рукав пальто, произнёс Петушков.
      — Я с-сама, сама
      — Как — сама? Сегодня же Восьмое марта! — сказал я и взял Катю за другой рукав.
      — Не хватай, Кукушкин, я первый придумал помогать! — :ердито крикнул Вася.
      — Ну и что же? — ответил я.. — Вместе договорились, вме-:те и поможем
      — Ой, ой, больно руку! — кричала Катя. — Ой, и рукав оторвали.
      Пока мы помогали Кате, один рукав её новенького пальто оказался на полу, а другой — еле держался на месте.
      — Ты что наделал, Кукушка? — кричал Вася, тыча мне в лицо оторванным рукавом.
      — Ничего подобного. Это ты
      — Нет — ты
      — Нет — ты
      Наша «помощь» кончилась тем, что нас пришлось разнимать школьному завхозу — дедушке Федоту. А потом мы с Васей, опустив глаза, стояли перед директором школы.
     
      Сказка о том, как царя перехитрил мужик Пахом
     
      В нашем доме живёт одна бабушка. Она старая-старая. А так любит сказки рассказывать, что кашей её не корми. Вот и сегодня мы окружили её плотным кольцом и стали просить рассказать нам какую-нибудь сказку. А бабушка и рада, что к ней в гости пришло так много маленьких друзей.
      — Ну, коли просите, расскажу одну, слушайте.
      Жил-был царь. А у того царя был денщик Пахом, солдат из мужицкого роду. Пахом был скромен и трудолюбив. За это и полюбил царь своего денщика. Много лет не отпускал его от себя.
      Когда же Пахом состарился, трудно стало ему подниматься в седло, царь сказал ему:
      — Ты, Пахом, уже стар стал. Я себе возьму другого денщика.
      Что скажешь против царя? Взял и прогнал денщика. Ступай, дескать, куда глаза глядят.
      Пахом немного взгрустнул, а потом вспомнил, что недалеко от Питера есть его родная деревня по названию Старое Седло. Но деревня та была крепостная. Пахом подумал, что
      помещик там и над ним глумиться будет, как глумится над его односельчанами. Что делать? Куда податься?
      Пока Пахом грустил, пока думал и собирался в дорогу, царь подобрел и прислал за ним своего посыльного.
      — Ты, Пахом, — сказал царь, — служил мне честно. Сколько тебе нужно заплатить золота за твоё трудолюбие?
      — Ни одного золотника, батюшка царь, — ответил Пахом.
      — А что же ты от меня хочешь получить за твои труды?
      — Если вам не жалко, отдайте мне на память ваше старое седло, что у конюшни валяется.
      Услышал царь эти слова и рассмеялся:
      — Ты, Пахом, на старости лет, наверное, рехнулся. Лучше возьми седло поновее.
      Пахом был умён и хитёр, но на этот раз притворился глупеньким.
      — Нет, царь-батюшка, новое седло вам будет нужно на смотры солдатские ездить, старое же вам ни к чему, а мне о вас вечная память будет.
      Царь обрадовался, что Пахом с него так мало берёт, махнул рукой и сказал:
      — Бери, Пахом, старое седло и вспоминай меня.
      Пахом вышел, посмотрел на седло, снова вернулся к царю и сказал:
      — Царь вы наш, батюшка, без вашей бумажки стража меня не пропустит с седлом, и в пути-дороге могут задержать меня. Чего доброго, ещё вором сочтут. Ведь седло-то царское!
      Выслушал царь Пахома и тут же написал бумажку о том, что старое седло отныне принадлежит бывшему денщику Пахому.
      Пахом положил царскую бумажку в карман, а старое седло, как только вышел с царского двора, выбросил в Неву, и поехал. Приехал он в родную деревню и видит: все от старого до малого на поле помещика хлеб убирают, а управляющий на коне ездит с плетью, да людей ею подстёгивает.
      Пахом, как увидел эту страшную картину, схватил лошадь под уздцы, отнял плеть и давай ею управляющего стегать.
      Прибежал на шум народ честной, с удивлением смотрит на неведомого «богатыря». Пахом и говорит им:
      — С сегодняшнего дня вы будете вольными людьми. Вся земля будет ваша. А хлеб, который убрали, возьмите себе.
      Сначала не поверили Пахому земляки. А когда он прочитал царскую бумажку, обрадовались, бросились отбирать у помещика хлеб, скот, усадьбу, а самого барина грязным помелом вымели.
      Когда дошли слухи до царя о дерзости Пахома, царь рассердился. Он сперва хотел на каторгу его сослать. А потом, чтобы люди не узнали о том, как старый денщик его обманул, смирился и даже похвалил Пахома:
      — Мужик, а голова министерская!..
     
      Солдат и беда
     
      По белому свету ходила беда. Долго, веками ры-скала она по земле русской. Бывало, по полю пройдёт — страшный град выпадет, весь хлеб побьёт. В деревню войдёт — пожар несусветный поднимется, всю деревню спалит. Во двор зайдёт — последнюю скотину погубит.
      Долго думали люди, как им от чёрной беды избавиться. Но она была неуловима. Кто пытался поймать её, злую смерть на того напускала; погибал человек ни за что.
      Однажды вернулся с гражданской войны солдат. Обрадовались детишки приезду отца-солдата. Целуют, обнимают его, и вдруг злая беда в образе старухи появилась у их ворот и заскулила:
      — Пусти, служивый, переночевать.
      — А ты кто такая? — спросил солдат беду.
      — Я — монашенка, в монастырь иду.
      Солдат посмотрел в её злые глаза и сказал:
      — У меня ворота не открываются, травой обросли.
      — Ну, в калитку пусти, — не унималась беда.
      — У калитки петли заржавели, тоже не открывается.
      — А сами вы как проходите?
      Солдат был опытный, умный. Ему на войне не раз приходилось с бедой и со смердью встречаться. Улыбнулся в усы, спокойно ответил:
      — Ты спрашиваешь, как мы сами в дом проходим?
      — Да, как вы проходите?
      — А вот через эту щель, — солдат просунул в простенок топор, приподнял брёвна и добавил: — Заходи, пожалуйста.
      — И вся ваша семья через эту щель ходит?
      — А как же. Раз ни ворота, ни калитка не открываются, приходится проходить через щель. Ну, заходи, если хочешь, а то обратно закрою.
      Беда вытянулась как змея и хотела сразу юркнуть в избу. Но солдат мигом выдернул топор, и злодейка очутилась между брёвнами.
      — Отпусти, солдат, мне тяжело, — взмолилась беда и грозно высунула огненный язык. — А то спалю твой дом.
      — Не спалишь, костлявая ведьма, — сказал солдат и плеснул в её разинутую пасть целый ковш воды.
      — Ты последнюю мою надежду потушил, — заплакала беда и снова стала умолять солдата: — Отпусти меня, солдат. За лесами, за долами, за гранитными горами у меня золотой клад спрятан — твой будет.
      — Он и так наш будет.
      — На широких полях, на бархатных лугах пасутся мои золоторунные отары — твои будут.
      — И они наши будут, — сказал солдат и стукнул обухом беду по пальцам.
      — Обещаю тебе, солдат, покинуть твой дом и твою родину; уйду навсегда за моря-океаны, где гуляют злые бураны
      Солдат улыбнулся и ответил:
      — Я тебя уже обезвредил: огненный язык навсегда потушил, зловещие щупальца обломал. А чтобы ты своей смертью не опоганила мой дом, ступай, куда просилась.
      Солдат снова приподнял венцы брёвен, и беда, словно чёрный дым, исчезла. С тех пор люди долго не видели её на русской земле.
      Но она раздобрела на заморских хлебах, злых своих сыновей подговорила и однажды налетела на нашу землю, начала сеять смерть и пожары. К счастью, старый солдат со своими сыновьями и внуками так отлупили её, что она едва уползла.
      Говорят, что она теперь где-то за морями-океанами, за могильными курганами доживает свои последние дни.
     
      Говорящие туфельки
     
      Маша жила с мамой в небольшой деревне. Мама любила Машу и ни в чём не отказывала, потому что она у мамы была единственной дочкой, но Маша совсем не любила и не жалела свою маму и делала всё наоборот. Сошьёт ей мама синее платье, а Маша требует:
      — Мне не надо синее, давай красное!
      Сошьёт ей мама красное платьице, Маша просит платье какого-нибудь другого цвета.
      Однажды мама принесла ей красивые красные туфельки, девочка тут же выкинула их на улицу и разревелась:
      — У-у-у, зачем мне такие купила
      Не понравилась и туфелькам новая хозяйка. Они отряхнулись от пыли и ушли к сапожнику, который их сшил, стали жаловаться:
      — Зачем ты, добрый сапожник, сшил нас для такой капризной девочки? Она же нас на улицу выбросила.
      — Ну, хорошо. Я подарю вас хорошей девочке. А Машеньке сделаю другие.
      Сшил сапожник другие туфельки, какие просила Машенька, и отнёс их.
      — Вот такие мне нужны, — обрадовалась девочка и сразу же обула их.
      Но как только сапожник ушёл, Маша стала ругать свою маму за то, что она не может купить ей хороших туфель. Маша хотела снять с ног и выкинуть вторые туфельки, но они так шлёпнули её своими подошвами по рукам, что та от боли вскрикнула:
      — Меня даже мама никогда пальчиком не трогала, а вы, негодные туфли, бьёте меня! — заорала девочка и стукнула туфельки об пол. Они подпрыгнули и больно-больно шлёпнули девочку. Машенька несколько раз выносила туфельки в коридор. Но они снова появлялись у её кроватки.
      Однажды туфельки вернулись такими грязными, что девочка ахнула.
      — Мама, помой мне их, а то мне сейчас надо на улицу идти, — потребовала девочка, но мамы не было дома.
      — Сама помой! — вдруг услыхала она чей-то строгий голос.
      Машенька сперва испугалась чужого голоса, но потом подумала, что ей это показалось, и успокоилась
      Она всё-таки встала с постели, налила в таз тёплой воды и чисто вымыла туфельки.
      — А теперь помой посуду! — послышался тот же голос, но девочке хотелось скорее надеть туфельки и бежать на улицу.
      Глянула, а туфелек не оказалось на месте.
      — Где же они? Только что были и сразу не стало?
      — Мой посуду, тебе говорят! — повторил чужой голос ещё строже.
      Маша испугалась и быстро принялась за дело. Потом ей даже самой понравилось работать. Она вымыла всю посуду и разложила её по своим местам.
      Когда она вытерла руки, туфельки снова были на месте. Маша надела их и пошла на улицу. Ей показалось, что туфельки чётко выекрипывали слова:
      — Так и надо, так и надо
      С того дня у девочки на душе стало веселее. Придя домой, она спросила:
      — Мамочка, может быть, тебе надо в чём-нибудь помочь?
      — Почисти свои туфельки, дочка. Они у тебя очень хорошие, — ответила мама. — Их сшил тебе большой мастер.
     
      Как заяц быстрым стал
     
      Жил в лесу задиристый заяц с большим хвостом.
      Все звери его боялись, а он — никого. Бежал он как-то по льду и поскользнулся. Потом встал на задние лапы, замахнулся хвостом и грозно произнёс:
      — Я сейчас разобью тебя, лёд!
      — Не разобьёшь, — ответил лёд. — Хотя у тебя и могучий хвост.
      — А ты что, очень силён? — спросил заяц.
      — Силён, но солнышко сильнее меня. Оно только взглянет на меня, я сразу в слёзы
      — Тогда мне с тобой и говорить не о чем, — сказал хвастливый заяц. — Мне охота с самым сильным на свете сразиться. Побегу к солнышку.
      А солнце само из-за дерева вышло.
      — Солнышко, солнышко, правда ли, что ты самое сильное?
      — Нет, зайчик, — промолвило солнышко. — Туча сильнее. Она закрывает меня, когда ей вздумается.
      Прибежал заяц к туче.
      — Тучка-летучка, правда ли, что ты самая сильная?
      — Нет, зайчик, ветер сильнее меня. Куда он подует, туда я и лечу.
      — Ну, тогда ты мне не противница, — и заяц побежал навстречу ветру.
      — Ветер, ветер, говорят, что ты сильнее всех на свете?
      — Нет, длиннохвостый. Гора сильнее меня. Сколько я ни бился, сколько ни мучился, всё равно не смог её с места сдвинуть.
      «Вот с ней-то я и сражусь!» — думал заяц, взбираясь на гору. Взбежал на самую верхушку, стукнул по ней хвостом и спросил:
      — Гора, гора, правду ли говорят, что ты сильнее всех?
      — Нет, — ответила гора. — Мышь сильнее меня. Она меня своими острыми зубами и лапами всю продырявила.
      В это время и мышь из норки высунулась.
      — Скажи, мышка, ты на самом деле самая сильная?
      — Нет, что ты, косой, — пропищала мышка. — Самая сильная на свете — кошка.
      — Наконец-то я нашёл, с кем сразиться! — сказал заяц и побежал к кошке.
      — Кошка, кошка, говорят, что ты самая сильная.
      — М-р-р-р, — промурлыкала кошка. — Человек куда сильнее, за каждую провинность наказывает меня.
      «Боятся, видимо, меня, — подумал заяц. — Не признаются в своей силе. Придётся с человеком сразиться».
      Бежал заяц мимо кузницы, а в ней человек молотом по наковальне бил, срочную работу выполнял и не заметил, что заяц пришёл.
      — Кузнец-удалец, скажи, ты ли сильнее всех? — спросил заяц.
      Кузнец даже не обратил внимания, не услышал зайца. Заяц хотел повторить свой вопрос более грозно, но тут человек закончил деталь, махнул рукой, и горячая железка случайно упала прямо на хвост зайца. Он вскрикнул и бегом из кузницы. Никогда он так легко и так быстро раньше не бегал. Даже сам себе удивился. А когда остановился — осмотрелся и
      опечалился. Его большого хвоста на месте не было. Пропали его гордость и сила.
      Но заяц скоро успокоился и сказал себе:
      Не беда, что не я, а человек самый сильный зато я самый быстрый.
     
      Золотой зубок
     
      Жил-был мальчик-пальчик в одном селе. На самом деле его звали Павликом, а Пальчиком его прозвали ребята за маленький рост.
      Однажды прибежал мальчик с улицы домой и говорит:
      -- Бабушка, бабушка, у меня зуб шатается.
      Бабушка посмотрела ему в рот и говорит:
      Да, Павлик, зубок у тебя шатается. Надо его вытащить и отдать мышке-бышке.
      А зачем, бабушка, мой зуб отдавать мышке-бышке? — спрашивает мальчик-пальчик.
      Чтобы мышка вместо простого зубочка принесла тебе золотой.
      Бабушка привязала к зубу нитку и добавила:
      - Вот вытащим зубок, кинем его под печку и скажем: «Мышка-бышка, на тебе костяной зубок, а ты дай Павлику золотой»
      Как сказала бабушка, так и сделала.
      Мышка взяла зубок передними лапками, посмотрела и сказала:
      Да, мальчику надо помочь, — и побежала искать золото для зуба.
      Сперва она спросила старую мышь.
      Нет у меня сейчас в запасе золота, — ответила та. — Ступай спроси крота. Он вечно в земле роется. Может, у него найдётся.
      Прибежала мышка к кроту, постучала в дверку.
      — Кто там стучит? — послышался хриплый голос крота.
      — Я, мышка, открой свою землянку!
      — Зачем ты пришла, мышка-бышка?
      — Открой, на ушко скажу.
      Старый крот открыл дверку, и мышка юркнула в его нору.
      Когда она рассказала хозяину, зачем пришла, крот глубоко вздохнул:
      — За свою долгую жизнь м,не пришлось много земли перерыть. Может быть, и золото попадалось, но я не знаю, какое оно. Я ведь слепой.
      — А ты, дедушка крот, очки надень.
      Крот почесал лапкой лоб, ответил:
      — Я слышал, что есть такие стёклышки, сквозь которые всё можно видеть. Если ты сможешь их достать, принеси мне — попробую.
      Мышка сбегала в кладовку, взяла очки кладовщика и принесла их кроту. Крот приставил очки к животу и сказал:
      — Нет, всё равно ничего не вижу.
      Мышка засмеялась:
      — Разве животом смотрят?
      Крот рассердился:
      — Ступай на речку, у рыбки спроси, — сказал он. — У меня золота нет.
      Прибежала мышка к речке. Пошевелила камыши, вышла золотая рыбка и спросила:
      — Зачем ты пришла ко мне, мышка-бышка?
      — У мальчика-пальчика выпал костяной зуб, и он подарил его мне, — рассказала мышка-бышка, — а я должна достать ему за это золотой.
      Рыбка выслушала мышку и промолвила тихим голосом:
      — Я много плавала, много видела под водой. Глубоко на дне лежат и золотые и серебряные вещи, но я не могу их достать: у меня нет ни рук, ни лап. Попроси моего соседа — рака, может быть, он поможет. У него цепкие клещи, он сможет достать из воды что угодно.
      Мышка поблагодарила рыбку за совет и попросила позвать ей рака.
      Рыбка вильнула хвостом и скрылась, а через несколько минут на берег выполз рак.
      — Зачем ты позвала меня, мышка-бышка? — двигая клешнями, спросил рак.
      Мышка встала на задние лапки, передние положила на грудь и всё рассказала раку.
      — Ладно, помогу тебе, — ответил он и пополз задом-наперёд в воду.
      Долго ждала мышка на берегу, думала, что обманул её рак, собиралась уже уходить домой, когда из воды показалась клешня рака, а в ней что-то блестящее.
      — Прости меня, мышка-бышка, что так долго задержал, — сказал рак. — Когда тороплюсь, у меня всегда так получается. Иду назад, а надо вперёд..
      Посмотрела мышка и ахнула:
      — Да это же золотое Колечко!
      Мышка поблагодарила рака, взяла колечко в зубы и побежала домой. «Зачем же мальчику колечко? — подумала мышка. — Ведь он просил зуб. Надо искать мастера».
      Бежала, бежала мышка и вдруг остановилась: услышала, как «тинькают» кузнечики во ржи.
      — Кузнечики, кузнечики! Что вы делаете?
      — Песни куём Куём и поём, — ответили кузнечики.
      — А мальчику зуб не сможете отковать?
      — Мы бы рады помочь тебе, мышка, но наши горны начинают остывать; солнышко уже на покой уходит, тепло с собой уносит.
      Побежала мышка в свой мышиный дом и говорит:
      — Мьг-то взяли у мальчика зуб, а ему вместо этого новый надо?
      — И правда, — пропищала старая мышь, — пойдёмте-ка в кузню. Сами откуём, сейчас кузнец отдыхает, инструмент его свободен, — и вся мышиная семья пошла в кузницу.
      Тотчас же там закипела работа. Кто горн разжигал, кто мехи качал, кто молоточком стучал.
      Вскоре зуб был готов.
      Мышка-бышка взяла зуб, принесла его в дом мальчика-пальчика и оставила на видном месте.
      Встал мальчик утром и глазам своим не поверил. Зубок так блестел, словно зарница.
      — Бабушка, мне мышка-бышка золотой зубок принесла, — радостно воскликнул мальчик и хотел вставить зуб вместо выпавшего, но там уже сидел крепкий молодой зубок.
      — Возьми себе, — подал мальчик-пальчик золотой зуб бабушке. — У тебя ведь тоже одного зуба нет.
      Бабушка вставила вместо выпавшего зуба золотой комочек и сказала:
      — Спасибо тебе, внучек, и заботливой мышке-бышке спасибо.
     
      Еловая иголочка
     
      Пошёл мальчик с ребятами в лес за грибами. Стал грибы искать и видит: рыжая воровка-лисица тащит маленького зайчонка. Схватил мальчик палку и за ней. Отбил зайчонка, но сам заблудился. Идёт он и плачет: кузовок пустой, и дорогу домой не найдёт. Солнышко уже спускалось за мохнатый лес. Все лесные птицы вернулись в свои домики. Только пёстрый дятел, словно конопатчик, стучал своим толстым клювом.
      Мальчик устал, хотел уже устроиться на ночлег под пушистой ёлочкой, наклонился и вдруг увидел грибок в белой панамочке.
      Мальчик протянул руку, чтобы сорвать грибок, и вдруг услышал:
      — Не срывай меня, добрый мальчик, я пригожусь тебе.
      Мальчик сначала очень испугался, а потом осмелел, спросил:
      — Как ты, грибок, можешь говорить человеческим голосом?
      — Не удивляйся, мальчик, — ответил грибок, — в сказках не только птички-невелички, трава-мурава, но и грибы говорят. Садись со мной рядышком и выслушай меня.
      Мальчик сел. Грибок высунул из-под белой панамки еловую иголочку и подал мальчику.
      — Вот тебе подарок от моего дедушки Лесовика.
      Мальчик широко раскрыл глаза.
      — Не бойся, мальчик. Правда, моим дедушкой часто пугают непослушных детей, а вообще-то он добрый старик. Он многих людей из беды выручал и мне велел людям добро делать.
      Мальчик взял иголочку и спросил:
      — Грибок — белый лобок, а что мне теперь с ней делать?
      — Заколи её под ворот рубашки. Когда тебе будет трудно, дотронься до неё пальцем, она поможет.
      Мальчик заколол иголочку под ворот рубашки. И только он это сделал, сразу светло стало. И солнышко появилось, птицы запели, и муравьишки работать стали. Мальчик удивился, а грибок сказал:
      — Уже утро наступило, мальчик.
      — Так скоро?
      — Да, мальчик, у кого есть такая иголочка, тому кажется, что ночи проходят быстрей, а длинные дороги короче.
      Мальчик попрощался с грибком, поблагодарил его и поднял кузовок. В кузовке было полно молоденьких грибков.
      — Откуда они взялись? — удивился мальчик.
      — Это тоже сделала славная иголочка, — ответил грибок. — Счастливого пути тебе, мальчик!
      Мальчик-пальчик шёл домой и радовался светлому утру, работягам-мураньям, весёлым птицам, мохнатым пчёлам, звонким кузнечикам Мальчику казалось, что всё вокруг сияет и поёт.
      — Сынок, мальчик мой! — встретила его мама. — Где ты так долго пропадал?
      — За грибами ходил и заблудился.
      К мальчику пришли его друзья. Они тоже спрашивали, как он отстал от них, где собрал столько хороших грибов.
      — В лесу их много, — ответил мальчик.
      — А завтра пойдём в лес? — спросил мальчик по прозвищу Бери-хватай.
      «Теперь-то я знаю, где ты блуждал, — подумал он. — Нарочно от нас отстал. Я завтра тоже раненько пойду в лес и наберу самых лучших грибов».
      Бери-хватай тут же убежал домой.
      А утром, когда ребята с кузовками зашли за ним, его бабушка сказала:
      — Вы очень долго спите. Мой внучек давно уже в лесу.
      — А что, если мы и сегодня не найдём грибов?
      — - Найдём где-нибудь. Лес вон какой, — ответил мальчик-пальчик и дотронулся до еловой иголочки рукой. И вдруг ребята оказались на полянке, усеянной грибами. А грибы хорошие, крепкие.
      Когда друзья наполнили свои кузовки, увидели старенькую бабушку. Кузовок у неё был совсем пустой.
      — Бабушка, отдохните, — сказал мальчик-пальчик, — а мы наполним вам кузовок. Вам, наверно, ходить трудно?
      Когда ребята принесли старушке кузовок, полный грибов, она прослезилась от радости.
      — Спасибо вам, мои дорогие.
      Бери-хватай в то время один бродил по лесу с пустым кузовком и проклинал лес за то, что он не приготовил для него грибов.
      — Ух, устал и есть хочется, — проворчал Бери-хватай, садясь на гнилой пень.
      Вдруг мимо него пробежала рыжая лисица-воровка с маленьким зайчонком в зубах. Зайчонок кричал, вырывался.
      — Что, косой, не нравится? — засмеялся Бери-хватай. — Не надо было рот разевать
      Белый грибок смотрел из-под мохнатой ёлочки на Бери-хватая и говорил про себя: «Плохо быть жадным и бессердечным, мальчик »
      — О! Там, кажется, грибок растёт? — встрепенулся Бери-хватай и быстро сорвал его.
      Пришёл Бери-хватай домой с одним грибком и закричал на бабушку:
      — Поджарь скорее, старая. Да смотри, сама не съешь!
      — Ладно, внучек, ладно. Я до твоего грибка и пальцем не дотронусь.
      Бабушка положила грибок на сковородку, накрыла тарелкой, а сама пошла за щепками.
      — Как там поживает теперь мой грибок — белый лобок, — вспомнил мальчик-пальчик и коснулся рукой иголочки.
      Грибок услыхал голос доброго мальчика, приподнял тарелку и спрыгнул на пол, а потом — в окно.
      Бабушка зажгла щепки, и в сковородке зашипело масло.
      — Садись, внучек, должно быть, всё готово.
      Бери-хватай взял вилку, поднял тарелку, а на сковороде
      ничего не было.
      — Где мой грибок? — заплакал Бери-хватай, и слеза его упала на горячую сковородку.
      — Пшик! — ответила сковородка.
      Щука-плутовка
      ила щука в одной речке. Щука была большая, сердитая. Лоб у щуки покатый, рот широкий, зубы острые, словно у пилы. Глаза навыкате и такие зрячие, что даже маленькую мелюзгу издали замечали.
      Худо было маленьким рыбкам от ненасытной щуки. Только они развеселятся, начнут играть в прятки, а щука тут как гут.
      Однажды собрались рыбки в тихой заводи и стали думать, как скрыться или избавиться от острозубой щуки. В это время прорвалась плотина на речке, и вся вода ушла. Щука оказалась на такой мели, что даже плавниками шевелить нельзя. Лежала она вверх животом и охала. Сверху солнышко припекало, а снизу жёлтый песок в спину въедался.
      — Ой, умираю, дышать нечем, — застонала щука.
      Но тут из тины выполз вьюн, стал хвостом вилять, извиваться перед ней, говорить ободряюще:
      — Я помогу тебе, матушка щука. Ты меня никогда не трогала, и я услугу тебе окажу.
      — Ах, вьюнок-малышок, чем ты теперь мне поможешь? Плотину загородить не сможешь, в омут меня тоже не перетащишь.
      — А ты закрой глаза и притворись мёртвой.
      — У меня глаза не закрываются, — сказала щука, — но я притворюсь.
      Сложила она плавники и ждёт, что дальше будет.
      А вьюн тем временем поплыл к заводи, где собрались маленькие рыбки, и сказал:
      — Алло, малявки, сообщаю вам радостную весть!
      Рыбки притихли, ждут, что он скажет.
      — Прорвалась плотина, — продолжал вьюн, — щука осталась на мели и скончалась.
      Рыбки поверили, подплыли к щуке: осмотрели, пожалели её и порадовались за себя.
      — Мне думается, — предложил вьюн, — щуку надо сбросить в омут, чтобы она воду нам не портила.
      Рыбки, натужась и кряхтя, перетащили щуку. Она улыбнулась и ударила хвостом. Вьюн весело отскочил в сторону.
      — Ты что радуешься, глупец? Щука ведь живая! — упрекнули рыбки.
      — Живая! Не может быть! Ведь она же совсем не дышала, — притворно удивлялся вьюн, но все поняли, что он был с щукой заодно.
      Крепко рассердились тогда рыбки на вьюна. А ёршик так полоснул обманщика своими острыми плавниками, что вьюн с той поры навсегда полосатым стал.
      Рыбки уже забыли его вину, но вьюн всё равно от стыда в речную тину прячется, солнечного света никогда не видит.
     
      Бык и осёл
     
      Жил-был крестьянин в одной деревне. У него было тт^Ы две скотины: большой чёрный бык и длинноухий осёл. Однажды вечером бык пришёл усталый и голодный.
      — Бык, а бык?
      — Что? — ответил бык ослу.
      — У тебя большая голова, а глупая.
      — А почему ты так думаешь?
      — Потому, что ты весь день тяжёлый плуг за собой таскаешь, а приходишь домой — солому жуёшь.
      — А ты что ешь? — спросил бык.
      — А я без дела сижу и овсом питаюсь.
      Услыхал хозяин осла и решил наказать его.
      Назавтра, только выглянуло солнышко, пришёл хозяин с мерой овса и высыпал её быку. А осла вывел из хлева — и запряг в большой плуг.
      Весь день мучился ослик на поле. То падал, то вставал в борозде,»‘ а плуг — ни с места.
      Вечером ослик возвратился с длинными полосами кнута на спине. А уставший и сердитый хозяин кинул ему охапку соломы и, спрятавшись, стал слушать разговор животных.
      Ослик долго охал от усталости, а потом произнёс:
      — Бык, а бык
      — Что?
      — Ты не догадываешься, почему хозяин освободил тебя от работы и стал кормить овсом?
      — Нет, а что?
      — Он хочет тебя зарезать.
      Бык всю ночь не спал от волнения. А когда наступило утро, он сломал ворота хлева, вышел н-аружу, сам запрягся в плуг и стал ждать выхода хозяина.
      Хозяин, увидав эту картину, улыбнулся,
      — Эх, бычок — чёрный бочок, голов.а у тебя большая, а лопоухий осёл тебя перехитрил.
      Бык мотнул головой и потащил за собой плуг на поле.
     
      Мягкая подушка
     
      Шла однажды лиса по деревне и кричала:
      — Я, пушистая лисица, подушечных дел мастерица. Эй, девчата-душки, кому пуховые подушки!..
      Попадья услыхала голос лисы и побежала к попу:
      — Батюшка, позови-,ка мастери-цу -к нам, у нас в курятнике вон сколько пуха без толку пропадает.
      Позвал поп лису в курятник, где полно пуха валялось.
      — Ну, длиннохвостая, — спросил поп, — согласна из этого пуха подушку сделать?
      — Согласна, батюшка, согласна, — ответила лиса, а сама всё на курочек посматривает.
      — А сколько за работу возьмёшь?
      — Бесплатно услужу, батюшка, бесплатно.
      Поп как услыхал слово «бесплатно», так сразу от радости домой побежал.
      — Ты слышишь, матушка, она бесплатно подушку сделает?
      Пока поп с попадьёй разговаривал, лиса в курятнике уже двух курочек съела и пух в наволочку собрала.
      — Ну как, рыжая, много пуху набрала? — спросил поп, вернувшись.
      — Смотри, уже половину наволочки. Завтра приду — доберу.
      На второй день «мастерица» съела ещё три курочки, а на вопрос попа, весь ли она пух собрала, ответила:
      — Нет, батюшка, завтра докончу.
      На третий день лиса пришла ещё на зорьке.
      — Сегодня, матушка, мне предстоит большую работу проделать, — сказала она.
      — Ну, ступай, лисонька, ступай, — сказала попадья. — Только бы подушка была помягче.
      Лиса в курятнике весь день курами лакомилась. Съест одну, поспит немного. Потом вторую прикончит.
      На четвёртый день лиса пришла с шёлковой подушкой. Попадья как увидела работу «мастерицы», так и ахнула:
      — До чего же наволочка красиво вышита!.. Только, пожалуй, сама подушка немного жидковата. Нельзя ли поплотнее?
      — Можно, матушка, сделаю Только разрешите ещё пушка набрать.
      — Пожалуйста, лисонька. Ты себя в курятнике чувствуй, как дома.
      Лиса зашла в курятник, съела ещё несколько курочек, высыпала пух из наволочки, а вместо него — положила в наволочку оставшихся кур, взвалила ношу на спину и скрылась.
      Поп пришёл с вечерни и спрашивает жену:
      — Ну как, матушка, дела с подушкой?
      — Ой, батюшка, не подушка получилась, а солнышко. А каким узором вышита
      — Давно лиушла длиннохвостая?
      — Она, батюшка, ещё в курятнике. Последний пух добирает
      Вошёл поп в курятник и слова сказать не смог, речи лишился. Калитка была раскрыта, на земле куча пуха, и ни одной курочки нигде не видно было.
      — Вот тебе и мягкая подушка! — наконец прохрипел поп и набросился на попадью.
     
      Как сорока сорокой стала
     
      Ранним утром в деревню прилетела сорока. Села на высокий кол, хвостом потрясла, крылышками похлопала и затараторила:
      — Чич-чирик, кто к моим сказкам привык, расскажу сорочьим языком сегодня сказку о том, почему у меня длинный хвост, почему у меня чуткий нос, почему мне долго не спится и на одном месте не сидится.
      Собрались ребята в дружный кружок. Сорока поправила свой белый фартук и начала:
      — Это было давным-давно, когда вас ещё на белом свете не было, когда мои пёрышки были ещё чёрные-чёрные, как осенняя ночь.
      Однажды лесная царица Небылка позвала сорок птиц и сказала:
      — У меня завтра большой праздник, день рождения. Я соберу большой утренник. И кто из вас, сорока птиц, мне лучше всех настряпает, того навеки награжу.
      Мы все дружно взялись за работу: воробьи натаскали целую кучу зерна, дятел смолол эти зёрна, филин тесто замесил, синичка сковородку вычистила, снегирь огонь развёл
      Сорока снова потрясла длинным хвостом и, оправляя передник, продолжала:
      — Одним словом, мне досталась работа — сковородки подмазывать.
      Небылка сидела и смотрела, как мы работаем.
      Смотрела, смотрела, да как крикнет грозным голосом на ворона.
      — Ты зачем, шкода, всё мясо склевал?
      Тот испугался и в трубу, а из трубы вылетел весь чёрный-чёрный, как сажа.
      — Ну, будь вечно таким, - сказала Небылка сердито.
      Ворон и поныне остался таким чёрным.
      — Да, что о вороне Ведь я вам обещала о себе рассказать, — встрепенулась сорока и снова продолжала: — -Вот сковородка накалилась, её надо было маслом подмазать, а ни корки, ни луковицы не оказалось. Хотела я лапками помазать, но чуть калекой не осталась. С той поры вот и приходится подпрыгивать. Мне теперь всегда кажется, что я на горячую сковородку наступаю.
      Небылка увидела, что я ноги обожгла, подала мне длинные пёрышки.
      — На, говорит, тебе для подмазки сковородки, а чтобы чище было, надень белый фартук.
      Как сказала царица-хозяйка, так я и сделала; длинным хвостом стала сковородки подмазывать, да,всякие истории рассказывать.
      Хозяйка сидела за столом, ела блины и нашу работу похваливала. А когда наелась, напилась, подозвала нас всех к столу и сказала:
      — Вот тебе, синичка, зелёный передничек, а тебе, снеги-рек, красный галстучек, тебе, дятел, за твою работу красную шапочку А тебя, филин, чем наградить?
      Филин блеснул большими очами и сказал:
      — Чем хотите, добрая хозяюшка. Днём я всё равно не вижу красоту своего наряда, а ночью — тоже на охоте не перед кем красоваться.
      Небылка немного подумала, а потом из своего сундука вынула пеструкьпеструю одежду и надела на филина.
      — Носи на здоровье, — сказала она и, тепло простившись со всеми, шепнула мне на ушко: — А ты из всех сорока птиц самая увёртливая и самая разговорчивая. Мне это нравится. Да, из всех сорока
      Тогда ещё ударений в словах не было и вместо сорока дала мне имя сорока.
      Вот я и стала сорокой.
      Сорока простилась с ребятами и улетела за новыми сказками.
     
      Рогатая пассажирка
     
      Уйду на работу, а ты, сынок, возьми козочку да ступай на лужайку к железной дороге. Там трава, словно шёлковая
      Сказала мать и ушла. А Федя привязал козу за рога верёвкой и повёл на лужок.
      Очень хотелось Феде поиграть с ребятами в лапту. Но коза ни минуты не стояла на месте.
      — Машенька, поешь, — просил Федя, — дай мде поиграть с ребятами!
      Но коза не понимала доброго слова, вырывала из рук верёвку, бросалась из стороны в сторону.
      — Федя, да чего ты с козой мучаешься! Возьми и привяжи её, — посоветовали ребята.
      — При.вязать-то не за что.
      — А вон, за буфер вагона Он давно здесь стоит. Видишь, уже колёса травой заросли.
      Федя привязал козу за буфер и побежал к ребятам в лапту играть. Заигрался и совсем забыл про козу. А когда еспом-нил, оглянулся, а на железной дороге — ни вагона, ни козы.
      Федя горько заплакал.
      — Плакать бесполезно, — сказали друзья. — Сходи лучше к начальнику станции.
      Прибежал Федя к начальнику, рассказал, как дело было. Начальник тут же позвонил куда-то по телефону и вышел из дежурки, улыбаясь.
      — Говорят, проехал твой рогатый-бородатый пассажир на последней площадке.
      — Дядя начальник, а где же теперь наша Машка?
      — Не знаю, милый, где она путешествует. На полустанке Мокша поезд не остановился. Значит, поехала дальше
      — Да как же она влезла на площадку? Я ведь привязал её за буфер!
      — Э-э, дорогой, коза — это второй шайтан. Она не то что на площадку — и на крышу залезет
      Пока Федя обдумывал, что сказать матери, под окном показалась колхозная автомашина.
      — Возьми, Федя, свою рогатую пассажирку, — сказал шофёр. — Целое кругосветное путешествие совершила.
      — Дядя Ваня, где же вы её поймали?» — обрадовался Федя.
      — Спрашивай, где Мы на станцию за запасными частями для тракторов ездили. Видим — товарняк прибыл. А на площадке заднего вагона коза сидит. Мы, конечно, узнали твою проказницу С нас чуть штраф не взяли — коза-то зайцем ехала, без билета
      Федя засмеялся и пустил путешественницу во двор.
     
      Как я стал Робинзоном
     
      Ласково грело весеннее солнце. Из-под серого снега, тихо журча, вытекали ручейки и по широкой деревенской улице торопливо бежали к многоводной Мокше, унося на себе наши берестяные лодочки.
      — Ребята, пойдёмте на Мокшу, посмотрим, скоро ли тронется лёд, — сказал один из моих друзей, и мы с весёлым шумом отправились к реке.
      У берега лёд был ещё крепкий, а на середине реки бурно текла тёмная вода, отламывая и унося куски почерневшего льда. Вдруг почти из-под моих ног юркнула рыжеватая мышка и побежала по льду.
      Топая ногой, я старался наступить ей на длинный хвостик и не сразу заметил, как лёд хрустнул и медленно поплыл, унося нас с мышкой в клокочущую пучину.
      Я очень испугался, стал громко кричать, звать на помощь.
      По берегу бегали и тоже кричали мои друзья. Только бедная мышка молча сидела на кромке и испуганно смотрела на
      меня чёрными бусинками глаз. Когда я убедился, что мой крик ничем не поможет, я сел на середину плывущего островка и стал ждать, что дальше будет. Неожиданно я увидел деда Антона. Он спешил с багром на помощь и махал мне рукой, дескать, успокойся, я тебя выручу. Столкнув лодку с причала, он быстро сел в неё и направился ко мне, ловко орудуя багром и сердито ворча.
      Дед зацепил багром мою льдину и стал медленно подтягивать её к себе. Я уже считал себя спасённым, но тут откуда ни возьмись другая льдина резко стукнулась об мою льдину, и мой островок раскололся на три части. Я, очутившись на малюсенькой льдинке, стал тонуть, а мышка как ни в чём не бывало спокойно продолжала своё путешествие на другой льдине. К счастью, дед быстро подцепил меня багром за штаны, и я очутился в лодке. А когда он высадил меня на берег, шлёпнул меня широкой ладонью и произнёс:
      — На вот тебе, чтобы больше не лез в Робинзоны Кукурузы!..
      — Дедушка, Робинзона не Кукурузой называли, а Робинзоном Крузо, — поправил один мой дружок.
      Дед посмотрел на мальчишку из-под бровей и буркнул:
      — Мне всё равно. Робинзон, и ладно.
      Я быстро побежал домой. Но с того злополучного дня ребята стали называть меня Робинзоном.
      Интересно, как назвали мышки свою путешественницу?
     
      Охота
     
      Антоша сидел рядом с отцом, старательно помогая ему чистить позеленевшие гильзы.
      — Папа, а почему вы себя называете бригадой? — спросил он. — В настоящей бригаде вон сколько народу! Почти половина деревни А вас только четыре охотника.
      Отец ласково посмотрел на сына, ответил:
      — Это же, Антоша, не полеводческая бригада, а охотничья. В бригаде плотников тоже ведь только восемь человек.
      — Ну, там восемь, а вас же четверо.
      — А ты дедушку Лаврентия не считаешь?
      Антоша улыбнулся:
      — Нашёл тоже охотника. Он и днём зайца боится.
      — Зато какую он похлёбку нам готовит!..
      Бригада охотников в колхозе больше была занята другой работой, чем охотой. На охоту ходила лишь по выходным дням и то не чаще трёх-четырёх раз в год. Колхозный чабан даже посмеивался над охотниками, укорял их, а охотники готовили флажки, набивали заряды, чистили ружья.
      — Папа, я ведь уже не маленький, — намекнул Антоша.
      Отец догадался, что Антоша тоже хотел бы пойти на охоту, сказал:
      — Маловат ты, сынок. Охота — дело трудное.
      Мне уже десять лет, а пока вы соберётесь, мне ещё прибавится
      А что ты будешь делать на охоте?
      Всё, что потребуется. Если хотите, буду дедушке Лаврентию помогать похлёбку варить, смотреть, чтоб волки не налетели на сумки с продуктами и не съели мясо, караулить убитых волков
      Ну, раз такое дело, возьму, — согласился отец. — Только я боюсь, что ты ночью уснёшь, и волки тебя самого утащат.
      Антоша провёл ладонью по жёлтому ёжику волос, возразил:
      Я же не маленький и не ягнёнок какой-нибудь
      Ну ладно, возьму, — повторил отец. — Может, из тебя ещё хороший охотник выйдет.
      Выйдет, папа, выйдет! — радостно подтвердил Антоша, подпрыгнув словно на пружинах, и добавил: — Ну и дадим мы волкам жару! Правда, папа?
      - Правда, сынок. Собирайся потихоньку.
      Антоша не стал откладывать сборы. Он тут же надел бре-
      зентовые сапоги и ушанку отца, мамину ватную фуфайку, туго затянул её ремнём.
      — Теперь даже волки не подумают, что я не охотник, — широко шагая по комнате, говорил Антоша. — Понюхают мои следы и сразу испугаются.
      Он несколько раз прошёлся по комнате, вслух мечтая о предстоящей охоте. Потом остановился у стены, где на гвозде висела двустволка, снял ружьё и, подойдя к большому зеркалу, накинул на плечо ремень ружья.
      Мать, войдя в комнату, спросила:
      — Ты куда это собрался?
      — На охоту!
      — А кто тебя возьмёт?
      — Папа, вот кто!
      Мать сняла с Антошиного плеча ружьё и повесила его на своё место:
      — Ружьё, сынок, тебе не игрушка, не трогай его.
      — Мама, оно же не заряжено, я только хотел померить
      Антоша, не раздеваясь, лёг на сундук, свернулся калачиком и сладко уснул.
      Когда он открыл глаза, охотники уже сидели у стола и тихо разговаривали. Дед Лаврентий со свистом курил трубку. Казалось, что табачный дым выходит не изо рта, а из его Седых усов и широкой бороды. Напротив него сидел сухощавый дядя Ефим, касаясь ногами дедова мешка, где лежали котелки, чашки, ложки, которые при каждом толчке звенели.
      — Ты, браток, не трогай моё хозяйство. Без этого на охоте, что охотнику без ружья, — заметил дед.
      — Правильно, Лаврентий Петрович, — подтвердил дядя Семён, юркий и шутливый человек невысокого роста. — Или что ружьё без заряда.
      — И это правильно, Семён Акимович, — согласился дед.
      Дядя Ваня и колхозный агроном Николай Фёдорович разговаривали мало. Агроном стоял и смотрел фронтовые фото-
      карточки отца, а дядя Ваня, облокотившись на стол, дремал.
      Антоша не хотел, чтоб охотники его заметили раньше времени, юркнул на лежанку и нечаянно столкнул на пол горшок с потухшими углями для утюга.
      — Тьфу, неладная тебя взяла! — сплюнул дед и, оттолкнув ногой горшок, поднялся с места.
      Увидев притаившегося Антошу, дед громко рассмеялся.
      — Это ты, гроза волков, грохот поднял? А ну-ка, слезай, поглядим на тебя
      Антоше ничего не оставалось делать, он слез, застегнул фуфайку, поправил ушанку и широко шагнул к охотникам.
      — Э-э-э, да ты, Антоша, настоящий охотник. Смотри-ка, всё как на тебя сшито. Сапоги, фуфайка, ушанка
      — Главное — «е робей, Антоша. Из тебя, как я вижу, хороший охотник выйдет, — ободрил дядя Ваня.
      — А как отметки? Колышек есть? — спросил Николай Фёдорович.
      Антоша почесал затылок и вместо ответа спросил:
      — Дедушка, а ты соль не забыл?
      — Нет, Антоша. А ты сперва дяде ответь.
      Николай Фёдорович покачал головой.
      — Тогда ты и охотиться будешь на кол
      — Если на суслика или на ежа — я уже на пятёрку могу!
      — А на волка?
      — У меня ружья нету. Вот если бы ружьё
      На охоту выехали на попутной автомашине. Антоша сидел рядом с отцом и пристально глядел на осенний лес.
      Машина шла тихо. Порой деревья прямо в кузов роняли свои листья. Антоша собирал их и складывал ровной стопкой.
      — Антоша, зачем ты их собираешь?
      — Для гербария. У меня уже много разных листьев, а вот таких ещё нет.
      — Ну, тогда, конечно — неопределённо сказал дед Лаврентий.
      Вдруг собака подняла уши, заёрзала на месте, а потом кубарем бросилась из кузова.
      — - Ве-енок! — крикнул Антоша. Но собака уже исчезла в кустах.
      Машина, выехав на полянку, остановилась, и охотники выгрузились прямо на дорогу.
      — Может, ты, сынок, вернёшься на машине домой? — спросил отец.
      — Нет, я буду охотиться, — отрицательно мотнув головой, ответил Антоша и стал звать собаку: — Ве-енок! Венок!
      В ответ ему доносилось лишь глухое эхо: «О-ок».
      — Ну, ребята, вы закуривайте, а я оборудую кухню, — вынимая из мешочка маленький топорик, сказал дед Лаврентий.
      Вскоре послышался лай Венка, лай всё приближался, и вдруг на поляну выскочил большой серый заяц.
      Увидев охотников, он остановился и, встав на задние лапы, пошевелил ушами.
      - Папа, папочка, не убивай! — подскочил Антоша к отцу.
      В то же мгновение из-за куста вылетел Венок и вихрем набросился на зайца.
      — Венок, что ты делаешь?! — закричал, подбегая к нему, Антоша, но собака сама положила перед Антошей свой трофей и, виляя хвостом, ласково глядела на молодого охотника.
      — Серенький ты мой, — поглаживая мягкий заячий пушок, говорил Антоша, — чуть не загрыз тебя Венок.
      — Ты, Антоша, видать, всех жалеешь. На кого же нам охотиться?
      — На волков. Мне их не жалко.
      — А на лис?
      Антоша задумался:
      — Как хотите. Но этого зайца я не дам. Выхожу его и отнесу в школу. Он в живом уголке будет с ёжиком играть.
      Увидев зайца, дед Лаврентий удивился и обрадовался:
      — С неба он упал, что ли? Учуял косой, что очаг готов, в котёл торопится.
      — Не дам, дедушка, не дам, — прижимая к груди зайца, проговорил Антоша. — Он школе нужен.
      — Ну, раз нужен, так и быть
      Охотники вскоре перекочевали к костру. Оказывается, дед уже успел сделать под развесистым дубом очаг и нарубил сухих жёрдочек для шалаша.
      Костёр пылал весело. Вокруг него на пожелтевшей траве сидели охотники. Дядя Ваня, вытянув свои длинные ноги, лежал на спине.
      — Ну и ноги! — подумал Антоша. — От них любой волк далеко не убежит. Вот бы мне такие
      Отдохнув, охотники сделали шалаш, принесли для постелей и крыши сена.
      Антоша на корточках подсел к деду.
      — Дедушка, а ночью тоже охотятся?
      — Всякое бывает, Антоша. Смотря на кого охотиться. Например, на волков охотиться можно круглые сутки На лис тоже. Эти всегда бродят. А вот на белку ночная охота не всегда удаётся. Они ночью спят Лишь в редких случаях можно в ночной тишине услышать хруст сучка или еловой шишки. Это белку какая-нибудь нужда выгнала из постели.
      Дед говорил серьёзно, учил Антошу охотничьим мудростям, а он слушал затаив дыхание.
      — А в школу не опоздаешь? — неожиданно спросил дед.
      — Нет, дедушка, ещё три дня отдыхать осталось.
      — Ну, смотри, тебе жить сейчас человек без грамоты, Антоша, что колос без зерна.
      Дед снял с очага котелок. Из него повалил белый пар, вкусно запахло супом.
      — Дедушка, как интересно охотиться!
      — Хорошо, Антоша, особенно у котелка, — улыбаясь, согласился дед.
      Антоша не ответил. Ему было просто некогда, он дул в ложку и с аппетитом ел.
      Ужин кончился. Самым медлительным в еде оказался Венок. Он лежал на животе, передними лапами держал кость и продолжал усердно её грызть. Оставил он кость лишь тогда, когда охотники отправились на условленное место и позвали его с собой.
      У костра остались только дед Лаврентий и Антоша.
      В синем небе светила луна и миллионы ярких звёзд. В лесу было так тихо, что было слышно, как падают пожелтевшие листья.
      Дед и Антон вошли в шалаш и зарылись в душистое сено.
      В полночь, услышав топот чьих-то ног, дед проснулся.
      Высунув голову из шалаша, он увидел на берегу освещённой луной речки огромного лося.
      — Антоша, Антоша, — тихо прошептал дед.
      — Что?
      — Живого лося хочешь увидеть?
      — Хочу, дедушка, а где?
      — Вон, на речку пить пришёл, — тихо объяснил дед, дырявя стенку шалаша. — Гляди вот сюда.
      Антоша приник к отверстию. Перед ним, как на картинке, стоял и жадно пил из речки лось. Его ветвистые рога отражались в воде, словно сучья высохшего дуба,- а бурая шерсть под лунным светом казалась посеребрённой. Когда лось поднял голову, с его подбородка со звоном упало несколько капель воды.
      Антоша ещё долго глядел бы на красавца лося, но дед неожиданно чихнул, и лось, вскинув рога, помчался в чащу леса.
      — Дедушка, зачем спугнул?
      — Я, Антоша, не нарочно, не стерпел.
      — А если охотники встретят его в лесу, не убьют?
      — Нет, их не разрешается убивать. Лосей редко в наших лесах встретишь. Давай ещё поспим немножко.
      Они легли. Дед вскоре захрапел. Антоша, прижимаясь к деду, хотел тоже уснуть. Но красивый лось с ветвистыми рогами долго не выходил из головы.
      — Куда он ушёл, встретят ли его охотники?
      Антоша уснул только тогда, когда ночной ветер тихо пошёл по лесу и убаюкивающе зашелестел уцелевшими листьями.
      Проснулся он поздно. Деда рядом с ним уже не было. Привязанный заяц в углу шалаша грыз траву.
      — Дедушка! — позвал Антоша. Но дед не отозвался.
      Выйдя из шалаша, Антоша увидел ту же картину. На перекладине висел котелок, а под котелком весело горел огонь. Утро было солнечное, и деревья казались бронзовыми. Недалеко над лесом, вытянув шеи и курлыча, пролетела стая журавлей.
      — До свидания, журушки, — махая рукой, прокричал мальчик. Вдруг в нескольких шагах от него раздался выстрел, и стройная стая журавлей всколыхнулась, а одна птица, которая летела немножко в стороне, сложив крылья, начала падать.
      — Дедушка, что ты наделал? — подбегая к раненой птице, жалобно сказал Антоша. — Зачем журушку?
      Птица барахталась, хлопала крыльями, подпрыгивала, но улететь не могла.
      — Ты что, Антоша, и хищных жалеешь?
      — Журавли ведь не хищные
      — Да это же коршун, — улыбнулся дед.
      Антоша хотел рассмотреть птицу. Но только он дотронулся до крыла, коршун кривым клювом так ударил его по руке, что Антоша вскрикнул.
      — Хорошо ты сделал, дедушка, что сбил эту злюку.
      — Зато он и называется коршуном
      Недалеко послышался лай Венка.
      — И завтрак поспел, и наши идут, — сказал дед, снимая котелок с перекладины.
      Охота была удачной. Дядя Ваня тащил огромного волка. Антошин отец нёс лисицу, перекинув через плечо. Никто не шёл без добычи. Даже Венок, бодро виляя хвостом, держал в зубах крота.
      — Хороша сегодня охота, — улыбнулся дед. — Даже и серого перехитрили! Ишь какой, матёрый! Надо нам почаще сюда заглядывать
      Охотники возвращались домой вечером, когда над лесом уже догорал багровый закат. Антоша, держа зайца, сидел в кузове между отцом и дедушкой, тревожно и радостно поглядывая на оскаленную пасть волка.
     
      Сказка о воскресшем народе
     
      Дед сел на порог старого амбара, положил ладо-ни на колени и произнёс нараспев:
      — Где сказка, где быль, я, внучек, забыл. Между двух рек, Сурой и Мокшей, жил-был бедный мордовский народ. У него была светлая голова и золотые руки, которые умели и дома строить, и хлеб сеять, и мечи ковать, и с врагами биться. Со Степаном Разиным й Емельяном Пугачёвым мордва на царя ходила, но только с Лениным победы добилась, свет увидела, песни радостные запела. А раньше сочиняла и пела только про своё горе-горькое. Мне до сих пор помнится одна старая песня.
      Ой, как вспомню я Годы младости,
      Ночкой тёмною Станет белый свет;
      Не видали мы Детства, радости И не видели Солнца ясного
      — Все неграмотные были, а считали вот так. — И дед показал на стену, испещрённую зарубинками, точками и чёрточками.
      — А для чего это, дедуся? — не понял Саня.
      — «Для чего, для чего» Знамо, для пользы дела. Это счёт хлебам.
      — Ой, как много было хлеба у вас, дедушка!..
      Дед улыбнулся в седые усы.
      — Много Это отметки за десять лет. Наша мужицкая деревянная грамота. Вот по длинным зарубинам рожь считали. Сколько зарубин, столько мер. Вот по этим, что покороче, — овёс, а по этим точкам, сделанным гвоздём, просо.
      Дед встал, сходил в амбар, пошарил в углу, нашёл четырёхгранную палочку, полную ножевых надрезов, и сказал:
      — Эта палочка тоже для пользы дела была. Когда я был пастухом, то каждый год на всё стадо заводил такой деревянный список.
      Саня повертел в руках палочку, но ничего не мог понять. На ней было полно больших и маленьких, прямых и кривых зарубок.
      — В школе учишься, а простой грамоты не понимаешь! — усмехнулся дед. — В нашей деревне сколько улиц?
      — Четыре! — ответил Саня.
      — В моём списке тоже четыре стороны, — показывая на палочку, сказал дед. — Вот давай возьмём нашу Луговую улицу. На самом её конце тогда жил Сидор Логунов. У него была одна тёлка. Вот видишь, сделана маленькая зарубка. Значит, с него я должен был получить только за тёлку. Рядом жил Поликарп Кучеров. У него была корова. Вот сделана большая зарубка. А у кого корова и телёнок, там и делали одну большую зарубинку и одну маленькую. Теперь понятно?
      — Не совсем, дедуся. Без фамилий ведь всё перепутать можно, — сказал Саня.
      Дед шутливо взлохматил его волосы и спросил:
      — Ну-ка, посмотри, на месте твои волосы?
      — На месте, — ответил он, потрогав ёжик рукой.
      — Так и дома в деревне всегда были на своих местах.
      — Дедушка, а почему вот на этой стороне так много чёрточек? — показал пальцем мальчик.
      — Это — коровы кулака Чертоносова. Целое лето я пас их, а осенью пришёл к нему за паствой, он мне и говорит: «Давай бирку!» Я отвечаю: потерял. «Коль потерял бирку, теряй и паству!» — сказал кулак. Так я и ушёл не солоно хлебавши. Вот так поступали богачи с бедняками. — Помолчав, дед сунул руку под сусек и вынул несколько палочек. — Эти штучки тоже относятся к деревянной грамоте. Вот корешки, — показал он палочки с отрубленными боками. — А это — квитанции, — приложил дед палочки поменьше.
      И это «счетоводство» Саня понял не сразу.
      — Как же могут быть деревяшки корешками и квитанциями? — спросил он.
      — А вот так: принёс к овчиннику три овчины для выделки, он привязал верёвкой к овчинам вот эту палочку, в ней сделал три зарубинки, потом отколол от неё вот эту часть — «квитанцию», сказал: «За овчинами приходи через неделю».
      Через неделю я пришёл, подаю «квитанцию», овчинник и говорит:
      — У тебя три овчины, сейчас мы их найдём.
      Овчинник стал искать. Приставил «квитанцию» к одному корешку, не подходит, приставил ко второму, тоже не подошло. Приставил к третьему корешку — в самый раз. И подал мне три овчины. Смотрю — все мои. Вот с такой грамотой царское правительство и заставляло жить мордву.
      — Дедушка, отдай мне твою деревянную грамоту для школьного музея, — попросил внук.
      — Пожалуйста, бери, — ответил дед. — Здесь у меня ещё что-то есть, — и он вынес из амбара два предмета. Только уже не деревянные, а железные.
      — Что это за рогульки? — удивился Саня.
      — Это, внучек, многовековые попутчики мордовского народа. Вот эта трёхрогая железка по-мордовски называется пеш, или светец. Его вбивали в деревянный столбик с чурбачком или крестовиной на нижнем конце. Между железных рогулек зажимали лучину, зажигали её, ставили на середину курной избы и садились вокруг лучины за вечернюю работу.
      — Курная изба, это в которой курят? — перебил мальчик.
      — Выходит, ты про неё даже не слыхал, — заметил дед, — а у нас раньше в таких избах все жили. Сейчас вот, когда топят печь, дым в трубу выходит, в комнате и запаха его нет. А тогда весь дым, как в деревенской бане, сперва наполнял избу, а потом уходил в открытую дверь и в окна, потому что печки были без труб. Люди часто болели и погибали, словно деревья, изъеденные прожорливым короедом. Сейчас-то вот в нашей деревне есть и средняя школа, и Дом культуры, и детский сад, и больница. А раньше кто об этом думал? Умрёт человек, и никто не знает, от какой болезни. Отпоёт его поп, похоронят, и делу конец
      — Дедуся, ты вот сказал, что вокруг светца собиралась семья, — снова спросил Саня. — А что по вечерам делали?
      Дед в руки взял ржавый кочедык и с грустью произнёс:
      — Вот таким инструментом мужчины лапти плели, а женщины пряли. Раньше ведь мордва не знала ни сапог, ни куп-леной одежды. Всё сама делала. Фабрик и заводов тогда в Мордовии не было. Никто из нас даже не мечтал, что на нашу обездоленную землю грамота придёт. А теперь говорят, что у нас даже университет свой есть, что в нём учится не только наша, но и русская, и украинская, и другая молодёжь.
      Дед положил морщинистую ладонь на плечо внука.
      — Об этом, Саня, мы ещё поговорим. Всё сразу не вспомнишь. А Ильичу за воскресение нашего народа большое, большое спасибо.
     
      Почему кот моется без воды
     
      К в комнате было двое: пушистый кот Васька и маленький краснолапый гусёнок, которого недавно вывела курочка-ряба. Они оба были заняты делом. Гусёнок плавал в -корыте с водой, а Васька умывался лапой.
      — Васька, почему ты без воды моешься? — спросил гусёнок. — Вот возьми у меня и мойся сколько тебе угодно.
      Васька лукаво посмотрел на гусёнка и, пригрозив лапой, ответил:
      — Нет, теперь меня не обманешь. Я уже один раз попался, век не забуду.
      Гусёнок заинтересовался его ответом, стал просить:
      — Киса, Васенька, расскажи, как это было, расскажи.
      Васька отрицательно помахал головой.
      — Ну, пушистенький, длинноусенький я ведь никому не скажу, — приставал гусёнок.
      Тогда Васька встал на задние лапы, погладил свои усы и замурлыкал:
      — Ты знаешь нашу корову? Конечно, знаешь, Буренуш-кой её зовут. Подоит, бывало, хозяйка Бурёнушку и все окна крынками заставит. А я то из одной, то из другой крынки пробую. Хозяйка моя, бабушка Акулина, и не догадывалась. Брал я как-то пробы молока, сунул лапу в одну крынку и упал на пол! В крынке вода оказалась, да такая горячая — чуть без лапы не остался. С месяц на трёх лапах ходил.
      — Но ведь ты, кисонька, и теперь молоко любишь?
      — Да, но я теперь сперва посмотрю в крынку, понюхаю, а потом пробую.
      — Не бойся, Васенька, у меня вода холодная.
      Гусёнок засмеялся и красной лапой шлёпнул по воде.
      Кот отпрыгнул в сторону и снова пригрозил гусёнку.
      — Не-е-ет, братец ты мой. Меня не обманешь. Вон у тебя какие лапы красные, видно, что обваренные, а мне говоришь: вода холодная.
      Как гусёнок ни убеждал кота, как ни доказывал, что он краснолапым родился, кот не поверил. Так до сих пор и моется без воды.
      Близнецы
      а ветке могучего дуба росли два спаренных же-лудя. В один день они родились, в одно время на их головках появились одинаковые шапочки. Вместе они качались на ветру, улыбаясь ясному солнышку.
      — Ну и двойняшки у нас! — радостно шептались между собой дубовые листья. — Ничто их не разлучит.
      Но однажды, когда жёлуди безмятежно спали, набежал ветер и сбросил их на землю.
      — Что теперь будем делать? — спросил один жёлудь.
      — Ясной зорьки подождём, а потом подумаем, — ответил другой.
      Обнялись братишки, укрылись листочками- и уснули.
      Рано утром, когда ещё на их одеяльце блестели серебряные капельки росы, они проснулись, сели под дубом.
      — Что тебе снилось? — спросил один братишка.
      — Ничего, — ответил второй. — Спал богатырским сном.
      — А мне снился чудесный сон!
      — Расскажи.
      Первый жёлудь поправил шапочку и начал рассказывать:
      — Снилось мне, будто раскинулась перед нами широкая-преширокая степь, а по ней будто сухой ветер гуляет. Жарко, душно, дышать нечем
      — Это потому, что на нас много листьев навалилось ночью, — догадался второй жёлудь.
      — Но тут пришёл в степь человек, — продолжал первый жёлудь, — и начал прорывать канал.
      — Зачем это? — спросил ветер.
      — Чтобы степь водой напоить, — ответил человек, — чтобы леса и сады в ней вырастить.
      — Как это так? — возмутился ветер. — Я испокон веков гуляю по этим просторам. По какому праву ты хочешь преградить мне путь?
      — По праву хозяина природы, — ответил человек. — Сейчас не время для гулянья.
      Братишка-жёлудь аж подпрыгнул от радости.
      — Правильно! Пойдём и мы помогать человеку!
      — А как же, — ответил брат. — Пойдём, мы очень нужны.
      Взялись братишки-жёлуди за руки и отправились в дальнюю дорогу.
      Шли-шли, на пути им встретилось яблочное семечко.
      — Эй, яблочное семечко, далеко путь держишь?
      — В сухую степь, — ответило оно.
      — И мы тоже. Пойдём с нами, веселее будет.
      — Пойдёмте, — согласилось семечко.
      И они вместе отправились дальше. Шли до самого вечера.
      — Где же будем ночевать? — спросило яблочное семечко.
      — Вон там, где огонёк виднеется, — ответил один из желудей. — Зайдём в избушку ,и попросимся на ночлег.
      Дошли они до деревни, постучали в дверь крайней избушки.
      — Пустите, пожалуйста, переночевать.
      — Милости прошу, мои дорогие, — ответила старушка, — изба просторная. Всем места хватит.
      Напоила, накормила старушка путников и стала им стелить постель.
      — Бабушка, для кого вы постель стелете? — спросила внучка.
      — Для гостей, девочка, для гостей.
      — Да ведь они в постели не спят. Им нужна мягкая влажная землица, — сказала внучка и, взяв ящичек, побежала за землёй.
      Когда гости улеглись, внучка поставила ящичек рядом со своей кроватью и говорит:
      — Братишки-жёлуди и ты, яблочное семечко, оставайтесь у нас жить. Тебя, семечко, в колхозный сад посажу, а вас, жёлуди, на лесную полосу отнесу.
      — Мы остались бы, милая девочка, да ждёт нас широкая
      степь, где веками сухой ветер гуляет. Пригласи наших братьев и сестёр, что дома остались, они придут к тебе.
      — Хорошо, — согласилась девочка, — приглашу.
      Утром девочка пошла к подружкам, а жёлуди и семечко — в степь.
      Долго они шли; всюду их встречали тепло и приветливо, всюду их просили остаться.
      — Спасибо, спасибо, — отвечали они, — пригласите лучше наших братьев и сестёр.
      Наконец друзья добрались до цели.
      Оглянулись они, и дух захватило — кругом степь и степь: ни колоска, ни зелёной травки, только горячий ветер в бурьяне напевал свою тоскливую песенку.
      Увидев гостей, ветер пронзительно засвистел:
      Кто вас позвал сюда?
      — Человек! — смело ответили гости.
      — А что вы тут делать будете?
      — Будем жить-поживать, людям пользу давать.
      — Красиво говорите, да не знаю, где сядете, — сердито ответил ветер-суховей.
      — Вот в этой степи и сядем, — ответили гости и наперекор суховею сели посреди степи, где заботливая рука человека приготовила им влажное место.
      — Я вас всё равно изведу! — пригрозил ветер.
      — Посмотрим, кто кого изведёт, — ответили друзья, запуская в землю ростки. — Скоро и тебя человек работать заставит: будешь мельницы вертеть, дождевые облака сюда пригонять.
      Долго злился ветер-суховей: и плясал, и плакал, и песком бросался. Но человек победил. Он посадил ещё тысячи таких же новосёлов, поливал их, и они стали расти не по дням, а по часам.