DjVu

      Жил старик со своею старухой
      У самого синего моря;
      Они жили в ветхой землянке
      Ровно тридцать лет и три года.
      Старик ловил неводом рыбу,
      Старуха пряла свою пряжу.
      Раз он в море закинул невод, —
      Пришёл невод с одною тиной.
      Он в другой раз закинул невод, —
      Пришёл невод с травой морскою.
      В третий раз закинул он невод, —
      Пришёл невод с одною рыбкой,
      С непростою рыбкой, — золотою.
      Как взмолится золотая рыбка!
      Голосом молвит человечьим:
      «Отпусти ты, старче, меня в море!
      Дорогой за себя дам откуп:
      Откуплюсь чем только пожелаешь».
      Удивился старик, испугался:
      Он рыбачил тридцать лет и три года
      И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
      Отпустил он рыбку золотую
      И сказал ей ласковое слово:
      «Бог с тобою, золотая рыбка!
      Твоего мне откупа не надо;
      Ступай себе в синее море,
      Гуляй там себе на просторе».
     
      Воротился старик ко старухе,
      Рассказал ей великое чудо:
      «Я сегодня поймал было рыбку,
      Золотую рыбку, не простую;
      По-нашему говорила рыбка,
      Домой в море синее просилась,
      Дорогою ценою откупалась:
      Откупалась чем только пожелаю.
      Не посмел я взять с неё выкуп;
      Так пустил её в синее море».
      Старика старуха забранила:
      «Дурачина ты, простофиля!
      Не умел ты взять выкупа с рыбки!
      Хоть бы взял ты с неё корыто,
      Наше-то совсем раскололось».
     
      Вот пошёл он к синему морю;
      Видит, — море слегка разыгралось.
      Стал он кликать золотую рыбку,
      Приплыла к нему рыбка и спросила:
      «Чего тебе надобно, старче?»
      Ей с поклоном старик отвечает:
      «Смилуйся, государыня рыбка,
      Разбранила меня моя старуха,
      Не даёт старику мне покою:
      Надобно ей новое корыто;
      Наше-то совсем раскололось».
      Отвечает золотая рыбка:
      «Не печалься, ступай себе с богом,
      Будет вам новое корыто».
     
      Воротился старик ко старухе:
      У старухи новое корыто.
      Ещё пуще старуха бранится:
      «Дурачина ты, простофиля!
      Выпросил, дурачина, корыто!
      В корыте много ль корысти?
      Воротись, дурачина, ты к рыбке;
      Поклонись ей, выпроси уж избу».
     
      Вот пошёл он к синему морю,
      (Помутилося синее море.)
      Стал он кликать золотую рыбку,
      Приплыла к нему рыбка, спросила:
      «Чего тебе надобно, старче?»
      Ей старик с поклоном отвечает:
      «Смилуйся, государыня рыбка!
      Ещё пуще старуха бранится,
      Не даёт старику мне покою:
      Избу просит сварливая баба».
      Отвечает золотая рыбка:
      «Не печалься, ступай себе с богом,
      Так и быть: изба вам уж будет».
      Пошёл он ко своей землянке,
      А землянки нет уж и следа;
      Перед ним изба со светёлкой,
      С кирпичною, белёною трубою,
      С дубовыми, тесовыми вороты.
      Старуха сидит под окошком,
      На чём свет стоит мужа ругает:
      «Дурачина ты, прямой простофиля!
      Выпросил, простофиля, избу!
      Воротись, поклонися рыбке:
      Не хочу быть чёрной крестьянкой,
      Хочу быть столбовою дворянкой».
     
      Пошёл старик к синему морю;
      (Не спокойно синее море.)
      Стал он кликать золотую рыбку.
      Приплыла к нему рыбка, спросила:
      «Чего тебе надобно, старче?»
      Ей с поклоном старик отвечает:
      «Смилуйся, государыня рыбка!
      Пуще прежнего старуха вздурилась,
      Не даёт старику мне покою:
      Уж не хочет быть она крестьянкой,
      Хочет быть столбовою дворянкой».
      Отвечает золотая рыбка:
      «Не печалься, ступай себе с богом».
     
      Воротился старик ко старухе.
      Что ж он видит? Высокий терем.
      На крыльце стоит его старуха
      В дорогой собольей душегрейке,
      Парчовая на маковке кичка,
      Жемчуги огрузили шею,
      На руках золотые перстни,
      На ногах красные сапожки.
      Перед нею усердные слуги;
      Она бьёт их, за чупрун таскает.
      Говорит старик своей старухе:
      «Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
      Чай, теперь твоя душенька довольна».
      На него прикрикнула старуха,
      На конюшне служить его послала.
     
      Вот неделя, другая проходит,
      Ещё пуще старуха вздурилась;
      Опять к рыбке старика посылает.
      «Воротись, поклонися рыбке:
      Не хочу быть столбовою дворянкой,
      А хочу быть вольною царицей».
      Испугался старик, взмолился:
      «Что ты, баба, белены объелась?
      Ни ступить, ни молвить не умеешь!
      Насмешишь ты целое царство».
      Осердилася пуще старуха,
      По щеке ударила мужа.
      «Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
      Со мною, дворянкой столбовою?—
      Ступай к морю, говорят тебе честью,
      Не пойдёшь, поведут поневоле».
     
      Старичок отправился к морю,
      (Почернело синее море.)
      Стал он кликать золотую рыбку.
      Приплыла к нему рыбка, спросила:
      «Чего тебе надобно, старче?»
      Ей с поклоном старик отвечает:
      «Смилуйся, государыня рыбка!
      Опять моя старуха бунтует:
      Уж не хочет быть она дворянкой,
      Хочет быть вольною царицей».
      Отвечает золотая рыбка:
      «Не печалься, ступай себе с богом!
      Добро! будет старуха царицей!»
     
      Старичок к старухе воротился.
      Что ж? пред ним царские палаты.
      В палатах видит свою старуху,
      За столом сидит она царицей,
      Служат ей бояре да дворяне,
      Наливают ей заморские вины;
      Заедает она пряником печатным;
      Вкруг её стоит грозная стража,
      На плечах топорики держат.
      Как увидел старик, — испугался!
      В ноги он старухе поклонился,
      Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
      Ну теперь твоя душенька довольна».
      На него старуха не взглянула,
      Лишь с очей прогнать его велела.
      Подбежали бояре и дворяне,
      Старика взашеи затолкали.
      А в дверях-то стража подбежала,
      Топорами чуть не изрубила.
      А народ-то над ним насмеялся:
      «Поделом тебе, старый невежа!
      Впредь тебе, невежа, наука:
      Не садися не в свои сани!»
     
      Вот неделя, другая проходит,
      Ещё пуще старуха вздурилась.
      Царедворцев за мужем посылает,
      Отыскали старика, привели к ней.
      Говорит старику старуха:
      «Воротись, поклонися рыбке.
      Не хочу быть вольною царицей,
      Хочу быть владычицей морскою,
      Чтобы жить мне в Окияне-море,
      Чтобы служила мне рыбка золотая
      И была б у меня на посылках».
     
      Старик не осмелился перечить,
      Не дерзнул поперёк слова молвить.
      Вот идёт он к синему морю,
      Видит, на море чёрная буря:
      Так и вздулись сердитые волны,
      Так и ходят, так воем и воют.
      Стал он кликать золотую рыбку,
      Приплыла к нему рыбка, спросила:
      «Чего тебе надобно, старче?»
      Ей старик с поклоном отвечает:
      «Смилуйся, государыня рыбка!
     
      Что мне делать с проклятою бабой?
      Уж не хочет быть она царицей,
      Хочет быть владычицей морскою;
      Чтобы жить ей в Окияне-море,
      Чтобы ты сама ей служила
      И была бы у ней на посылках».
      Ничего не сказала рыбка,
      Лишь хвостом по воде плеснула
      И ушла в глубокое море.
      Долго у моря ждал он ответа,
      Не дождался, к старухе воротился -
      Глядь: опять перед ним землянка;
      На пороге сидит его старуха,
      А пред нею разбитое корыто.
     
     
     
     
      Примечания
     
      Сказка написана 14 октября 1833 г. Напечатана в журнале «Библиотека для чтения», 1835, т. X, май. В рукописи есть помёта: «18 песнь сербская». Эта помёта означает, что Пушкин собирался включить её в состав «Песен западных славян». С этим циклом сближает сказку и стихотворный размер.
      Сюжет сказки взят из сборника сказок братьев Гримм, из померанской сказки «О рыбаке и его жене». Пушкин, по-видимому, приписал её происхождение древним жителям Померании — славянам «поморянам». Свободно переделывая сказку, Пушкин заменял западноевропейский колорит народным русским. Вероятно, поэтому он исключил из окончательной редакции эпизод о старухе, ставшей «римской папой». Эпизод этот находится в немецкой сказке, но он слишком противоречит русскому колориту, приданному сказке в её пушкинском переложении.
     
     
      Из ранних редакций
     
      В черновой рукописи - после стиха «Не садися не в свои сани!» - имеется следующий эпизод, не включённый Пушкиным в окончательный текст:
     
      Проходит другая неделя,
      Вздурилась опять его старуха,
      Отыскать мужика приказала -
      Приводят старика к царице,
      Говорит старику старуха:
      «Не хочу я быть вольною царицей,
      Я хочу быть римскою папой!»
      Старик не осмелился перечить,
      Не дерзнул поперёк слова молвить.
      Пошёл он к синему морю,
      Видит: бурно чёрное море,
      Так и ходят сердитые волны,
      Так и воют воем зловещим.
      Стал он кликать золотую рыбку.
     
      _____
     
      Добро, будет она римскою папой.
     
      _____
     
      Воротился старик к старухе,
      Перед ним монастырь латынский,
      На стенах латынские монахи
      Поют латынскую обедню.
     
      _____
     
      Перед ним вавилонская башня.
      На самой на верхней на макушке
      Сидит его старая старуха.
      На старухе сарачинская шапка,
      На шапке венец латынский,
      На венце тонкая спица,
      На спице Строфилус птица.
      Поклонился старик старухе,
      Закричал он голосом громким:
      «Здравствуй ты, старая баба,
      Я чай, твоя душенька довольна?»
      Отвечает глупая старуха:
      «Врёшь ты, пустое городишь,
      Совсем душенька моя не довольна,
      Не хочу я быть римскою папой,
      А хочу быть владычицей морскою,
      Чтобы жить мне в Окияне-море,
      Чтоб служила мне рыбка золотая
      И была бы у меня на посылках».
     
      «Я хочу быть римскою папой!» - Эпизод о превращении старухи в римского папу находится в померанской сказке сборника братьев Гримм. Именно этим эпизодом отличается сказка сборника Гриммов от других версий сходного сюжета. Вот этот эпизод по сказке братьев Гримм:
     
      «Муж, - сказала она, - я хочу быть папой, сейчас ступай же туда, сегодня же я должна быть папой». После недолгого спора старик пошёл к морю. На море была сильная буря, и только на середине неба просвечивал клочок лазури. Старик подошёл к берегу и сказал:
      Мантье, Мантье, Тимпе Те,
      Камбала, камбала в море,
      Моя жена Изельбиль
      Не хочет так, как я хочу.
     
      «Ну, чего же она хочет?» - сказала камбала. «Ах, - сказал муж, - она хочет быть папой». - «Ступай только, она уже папа», - сказала камбала. Пошёл он обратно, и когда пришёл, то был там громадный собор, окружённый со всех сторон дворцами. Тогда он пробрался сквозь толпу народа, а внутри всё было освещено тысячами и тысячами свечей, и жена его была одета с ног до головы в золото и сидела на троне, бывшем гораздо выше прежнего трона, а на голове у ней были три большие золотые короны. Она была окружена толпой всякого духовенства, а по обе стороны трона стояли в два ряда свечи, самая большая была толщиною в колокольню, а самая маленькая как огарок на кухне. И все императоры и короли стояли перед нею на коленях и целовали её туфлю. «Жена, - сказал муж и пристально посмотрел на неё, - ты в самом деле папа теперь?» - «Да, - сказала она, - я теперь папа». Тогда он подошёл ближе и смотрел да смотрел на неё, и казалось ему, что он смотрит на солнышко красное. Посмотревши так некоторое время на неё, он сказал: «Ах жена, как хорошо, что ты папа». А она сидела неподвижно, словно деревянная, и молчала и не двигалась. Тогда он сказал: «Жена, ну теперь ты довольна, ты папа, и уж ничем больше не можешь быть». - «Об этом я ещё подумаю».
      И в сказке говорится, как на утро старуха послала мужа с приказанием исполнить её желание и превратить её в бога.
      Из сравнения текста гриммовской сказки с пушкинской видно, в каком направлении обработал Пушкин сказочный сюжет.