DjVu

      1. Встреча у киоска.
     
      Однажды у киоска с мороженым случайно встретились трое накситраллей: Моховая Борода, Полботинка и Муфта. Все они были такого маленького роста, что мороженщица приняла их поначалу за гномов.
      Были у каждого из них и другие занятные чёрточки. У Моховой Бороды — борода из мягкого мха, в которой росли хоть и прошлогодние, но всё равно прекрасные ягоды брусники. Полботинка был обут в ботинки с обрезанными носами: так удобнее шевелить пальцами. А Муфта вместо обычной одежды носил толстую муфту, из которой торчали только макушка и пятки.
      Они ели мороженое и с большим любопытством разглядывали друг друга.
      — Извините, — сказал наконец Муфта. — Возможно, конечно, я и ошибаюсь, но, сдаётся мне, будто в нас есть что-то общее.
      — Вот и мне так показалось, — кивнул Полботинка.
      Моховая Борода отщипнул с бороды несколько ягод и протянул новым знакомым.
      — К мороженому кисленькое хорошо.
      — Боюсь показаться навязчивым, но славно было бы собраться ещё как-нибудь, — сказал Муфта. — Сварили бы какао, побеседовали о том о сём.
      — Это было бы замечательно, — обрадовался Полботинка. — Я охотно пригласил бы вас к себе, но у меня нет дома. С самого детства я путешествовал по белу свету.
      — Ну совсем как я, — сказал Моховая Борода.
      — Надо же, какое совпадение! — воскликнул Муфта. — Со мной точно такая же история. Стало быть, все мы — путешественники.
      Он бросил бумажку от мороженого в мусорный ящик и застегнул «молнию» на муфте. Было у его муфты такое свойство: застёгиваться и расстёгиваться с помощью «молнии». Тем временем и остальные доели мороженое.
      — Вам не кажется, что мы могли бы объединиться? — сказал Полботинка. — Вместе путешествовать гораздо веселей.
      — Ну конечно, — с радостью согласился Моховая Борода.
      — Блестящая мысль, — просиял Муфта. — Просто великолепная!
      — Значит, решено, — сказал Полботинка. — А не съесть ли нам, прежде чем объединиться, ещё по мороженому?
     
      Все были согласны, и каждый купил ещё по мороженому. Потом Муфта сказал:
      — Между прочим, у меня есть машина. Если вы ничего не имеете против, она станет, образно говоря, нашим домом на колёсах.
      — О-о! — протянул Моховая Борода. — Кто же будет против?
      — Никто не будет против, — подтвердил Полботинка. — Ведь так приятно ездить на машине.
      — А мы поместимся втроём? — спросил Моховая Борода.
      — Это фургон, — ответил Муфта. — Места всем хватит.
      Полботинка весело присвистнул.
      — Порядок, — сказал он.
      — Ну и славно, — облегчённо вздохнул Моховая Борода. — В конце концов, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
      — И где же стоит этот дом на колёсах? — спросил Полботинка.
      — Около почты, — сказал Муфта. — Я тут отправил десятка два писем.
      — Два десятка! — поразился Моховая Борода. — Вот это да! Ну и друзей у тебя!
      — Да нет, совсем наоборот, — смущённо улыбнулся Муфта. — Я пишу никаким не друзьям. Я сам себе пишу.
      — Сам себе посылаешь письма? — удивился в свою очередь Полботинка.
      — Понимаете, мне страшно нравится получать письма, — сказал Муфта. — А друзей у меня нет, я бесконечно-бесконечно одинок. Вот и пишу всё время сам себе. Вообще-то я пишу до востребования. Отправляю письма в одном городе, потом еду в другой и там их получаю.
      — Ничего не скажешь, это очень своеобразный способ вести переписку, — заключил Моховая Борода.
      — Очень остроумно, — подтвердил и Полботинка. — Возьмём ещё по мороженому?
      — Конечно, — согласился Моховая Борода.
      — Я тоже не против, — сказал Муфта. — Я даже полагаю, что мы могли бы разочек попробовать шоколадного. Правда, оно чуточку дороже обыкновенного сливочного мороженого, но ради такой неожиданной и замечательной встречи стоит не пожалеть копейку.
      Каждый купил по шоколадному мороженому, и они молча принялись лакомиться.
      — Сладко, — сказал наконец Моховая Борода. — Даже слаще, чем обыкновенное мороженое.
      — Угу, — подтвердил Полботинка.
      — Очень-очень вкусно. Ну просто изумительный кисель, — сказал Муфта.
      — Что? — Моховая Борода удивлённо взглянул на Муфту. — О каком киселе ты говоришь? Мы ведь едим шоколадное мороженое, или я ошибаюсь?
      — Ох, извините, пожалуйста, — смущённо сказал Муфта. — Само собой разумеется, мы едим шоколадное мороженое, а никакой не кисель. Но стоит мне разволноваться, как я тут же начинаю путать названия сластей.
      — Почему же ты волнуешься, когда ешь шоколадное мороженое? — удивился Моховая Борода. — Чего тут волноваться?
      — Да я вовсе не из-за мороженого волнуюсь, — объяснил Муфта. — Меня взволновало знакомство с вами. Это приятное волнение, как говорится. Всю свою жизнь я провёл в ужасном одиночестве. И вдруг нахожу таких замечательных спутников, как вы. От такого кто угодно разволнуется.
      — Может быть, — сказал Полботинка. — Меня, во всяком случае, шоколадное мороженое тоже волнует. Вы только посмотрите: я весь трясусь от волнения.
      И в самом деле, он сильно дрожал, а лицо просто посинело.
      — Ты же простудился, — сообразил Моховая Борода. — Эх, не на пользу пошло тебе мороженое.
      — Вероятно, да, — согласился Полботинка.
      — Не стоит больше есть мороженое, — испугался Муфта. — Разве что взять несколько стаканчиков про запас. У меня в фургоне есть холодильник.
      — Ну да! — воскликнул Моховая Борода.
      — Вот здорово! — обрадовался Полботинка. — Мы возьмём с собой приличный запас недель на восемь.
      — Одно плохо, — продолжал Муфта, — холодильник работает, когда машина стоит. А на ходу электричество раскаляет холодильник до невозможности.
      — Мгм... — хмыкнул Полботинка. — Значит, мороженое мгновенно растает?
      — Конечно, — сказал Муфта.
      — В таком случае разумнее отказаться от этой мысли, — задумчиво произнёс Моховая Борода.
      — И мне кажется, что это самое правильное, — сказал Муфта. — Но я не хочу навязывать вам своё мнение.
      — Мои ноги сейчас превратятся в ледышки, — сказал Полботинка. — Может быть, удастся отогреть их в холодильнике у Муфты?
      — Что ж, двинемся, — сказал Моховая Борода. — Честно говоря, я уже давно горю желанием посмотреть машину Муфты.
      — Спасибо, — почему-то сказал Муфта.
      И они зашагали.
      2. Машина Муфты.
     
      Небольшой красный фургон, как и говорил Муфта, действительно стоял у самой почты.
      Вокруг него собралась толпа мальчишек, а также несколько взрослых. Они наперебой пытались отгадать марку машины; впрочем, это никому не удавалось.
      Не обращая внимания на любопытных, Муфта подошёл к машине и распахнул дверцу.
      — Будьте любезны, прошу вас, — пригласил он своих спутников.
      Те не заставили себя упрашивать, и все трое проворно влезли в машину.
      — О-о! — воскликнул Моховая Борода, оглядываясь. — Ух ты!
      Других слов он не сумел найти. Полботинка восхищённо промолвил:
      — Здорово!
      — Будьте как дома, — улыбнулся Муфта.
      — Дом, дом... — с отсутствующим видом прошептал Полботинка. — Это слово ещё слаще, чем шоколадное мороженое. Наконец-то бесконечные странствия привели меня домой!
      От каждой мелочи в машине Муфты веяло теплом. Словно это была не машина, а маленькая уютная комнатка.
      Тщательно застеленная кровать была покрыта красивым пёстрым одеялом. На столике у окна стояли фарфоровая ваза с прекрасными цветами и портрет самого Муфты в аккуратной рамке под стеклом.
      — Моё лучшее я, — заметил Муфта.
      Висели здесь и другие фотографии, в основном из жизни птиц и зверей. Моховая Борода с большим интересом принялся разглядывать эти картинки, а Полботинка решил, что и ему надо сфотографироваться .
      Вдруг Муфта забеспокоился.
      — Если уж совсем честно, — сказал он, — то должен признаться: у меня, кроме моей кровати, есть только раскладушка. Кому-то из нас придётся спать на полу. Предлагаю делать это по очереди.
      Моховая Борода протестующе замахал рукой :
      — Я ни разу в жизни не ложился в постель. Всегда сплю на свежем воздухе, охотнее всего где-нибудь в лесу.
      — Неужели даже зимой? — недоверчиво спросил Муфта.
      — И зимой тоже, — сказал Моховая Борода. — К тому времени как выпадает снег, я настолько обрастаю бородой, что холода бояться нечего.
      — Ну, тогда всё в порядке, — обрадовался Полботинка.
      Но едва он это произнёс, как зашёлся в приступе кашля. Прошло много времени, прежде чем он смог проронить хоть слово.
      — Ты простыл, вот и раскашлялся, — сказал Моховая Борода. — Впредь тебе надо есть поменьше мороженого.
      — Совершенно верно, — согласился Полботинка, всё ещё кашляя. — Мороженое — корень всех зол. Стоит мне попробовать этого проклятого мороженого, и начинается такая история.
      — Почему же ты не откажешься от мороженого, если оно так плохо действует на тебя? — поинтересовался Муфта. — Ведь существуют тысячи других лакомств.
      — Кисель, например, — ядовито ухмыльнулся Полботинка. — Не могу же я всю жизнь есть один кисель! Да и мороженое было очень вкусное.
      — Хватит болтать, — решительно произнёс Моховая Борода. — Надо что-то предпринять. Здесь можно вскипятить воду?
      Муфта утвердительно кивнул:
      — Кипятильник у нас есть. Кухня за занавеской.
      Он отдёрнул занавеску, и все увидели висящий на крюке мощный кипятильник с длинным проводом. Тут же была полка с посудой, кастрюлями, сковородками и прочей кухонной утварью. Стоял здесь и холодильник, о котором говорил Муфта.
      — Этот кипятильник — гордость нашего хозяйства, — продолжал Муфта. — Он может вскипятить целое озеро. К сожалению, он работает, только когда машина едет. Честно говоря, это довольно хлопотно. Не очень-то удобно, понимаете ли, управляться одновременно и с баранкой, и с кипятильником.
      Но Моховая Борода сказал:
      — Теперь нас трое. Ты можешь спокойно крутить свою баранку, а уж мы с Полботинком приглядим за кипятильником.
      — Неужто и впрямь будем варить кисель? — оживился Полботинка. — Как это прекрасно!
      Моховая Борода усмехнулся:
      — Не можешь же ты всю жизнь есть один кисель! — сказал он. — Сегодня мы сварим кое-что горьковатое. Совсем горькое.
      — Но послушай... — начал Полботинка, однако его возражения потонули в новом приступе кашля.
      На сей раз он закашлялся так сильно, что из-за пазухи у него что-то выпало и покатилось по полу. Это была маленькая деревянная мышка на четырёх колёсиках.
     
      — Какая прелестная игрушка! — воскликнул Муфта.
      — До сих пор она была моим единственным спутником, — улыбнулся Полботинка, когда кашель отпустил его. — Иногда я вёл её за собой на верёвочке, чтобы веселей было путешествовать, вдвоём лучше.
      — Как я тебя понимаю! — сказал Муфта. — Да и кто лучше меня может тебя понять. Ведь и я вынужден был влачить тяжкий груз одиночества. Как я тебя понимаю! Простая маленькая игрушка была тебе другом в бесконечных скитаниях, и, когда вокруг бушевали суровые северные ветры, такая маленькая, она согревала твоё одинокое сердце.
      Моховая Борода мало-помалу начал проявлять нетерпение.
      — Ну, а теперь за дело, — заторопил он. — Не то Полботинка ещё захлебнётся от кашля.
      Полботинка сунул мышку обратно за пазуху и хмуро глянул на Моховую Бороду.
      — Что за горькую гадость ты собираешься варить?
      — Естественно, отвар из оленьего мха, ягеля, — решительно ответил Моховая Борода. — Во всем мире нет лучшего лекарства от кашля, чем такой отвар.
      — Ни капельки не сомневаюсь, — вновь вмешался Муфта. — Но где ты собираешься раздобыть этот мох? Насколько я знаю, он растёт далеко не везде.
      Моховая Борода лукаво подмигнул:
      — Посмотри-ка внимательно на мою бороду. Нет ли там как раз того, что нам нужно?
      — А ведь точно есть! — воскликнул Муфта.
      И у Полботинка сразу прекратился очередной приступ кашля — словно лишь один вид оленьего мха оказал такое замечательное действие. Но несмотря на это, казалось, что Полботинка не очень-то верит в целебные свойства отвара. Он исподлобья взглянул на Моховую Бороду и спросил:
      — Разве тебе не жалко расставаться с клочком бороды? Дыра не украсит твою бороду.
      — Вовсе и не нужно выдирать этот мох из бороды, — разъяснил Моховая Борода. — Вскипятим воду, а затем я засуну конец бороды прямо в кипяток. Так всё, что нужно против кашля, потихоньку и выварится.
      — Ах вот как, — вздохнул Полботинка.
      Моховая Борода взял с полки большую кастрюлю и налил в неё воду. Потом сунул туда кипятильник. А Муфта уселся за руль.
      — Итак, в путь, — произнёс он торжественно и дал газ.
      3. Затор.
     
      Машина Муфты бесцельно колесила по городским улицам. Главное было сейчас — приготовить целебный отвар.
      — Перво-наперво, нам надо избавиться от Полботинкова кашля, — сказал Моховая Борода. — Это главное. Потом будет время подумать, куда ехать дальше.
      Он крепко держал кипятильник и нервно болтал им в кастрюльке. Рядышком сидел Полботинка и озабоченно наблюдал за действиями Моховой Бороды.
      — Надо бы остановиться у какой-нибудь аптеки, — предложил сидевший за рулём Муфта. — Ведь в аптеках продаются разные таблетки и капли от кашля.
      Но Моховая Борода тут же отверг это предложение.
      — Лучше всего от кашля помогает именно отвар из оленьего мха, — сказал он убеждённо. — Нет смысла связываться с какими-то искусственными таблетками и каплями. Для чего же в таком случае обширная кладовая природы? Для чего существуют лекарственные травы? Оттого и идут многие беды, что люди отворачиваются от природы и слишком часто прибегают к разным таблеткам и прочим подобным вещам. В конце концов, и сами мы — частица природы. Если уж на то пошло, так и кашель — явление природы. И этот природный кашель надо лечить отваром из природного мха.
      Закончив свою речь, Моховая Борода заглянул в кастрюлю и заметил, что над водой уже поднимается пар.
      — Скоро можно будет окунать бороду, — удовлетворённо сказал он Полботинку. — Сейчас ты избавишься от своего ужасного кашля.
      — А он очень горький, этот отвар? — тихо спросил Полботинка.
      — Страшно горький, — кивнул Моховая Борода, глядя в кастрюлю. — Ого-го, какая будет горечь! Я и не знаю другого лекарства, в котором было бы столько полезной горечи, сколько в нашем отваре.
      — Кажется, кашель прошёл, — сказал Полботинка, но тут же закашлялся, да ещё сильнее, чем раньше.
      — Не беда, не беда. Сейчас мы тебе поможем, — улыбнулся Моховая Борода, не отрывая глаз от кастрюли. — Вот уже и пузырьки появились. Это и впрямь прекрасный кипятильник.
      Но вдруг заскрипели тормоза, и машина остановилась.
      — Что случилось? — с беспокойством спросил Моховая Борода.
      — Затор, — ответил Муфта.
      Полботинка высунулся в окно:
      — И довольно-таки солидная пробка, между прочим. — Он обрадованно хихикнул: — В жизни не видел такого замечательного затора.
      — Надо же, как раз когда появились пузырьки! — расстроился Моховая Борода. — Если мы долго простоим, вода остынет и всё придётся начинать сначала.
      — Ничего не поделаешь, — сказал Муфта. — Проезда нет.
      — Может, кашель у меня сам пройдёт? — предположил Полботинка. — Не стоит обо мне так беспокоиться.
      Моховая Борода пропустил замечание Полботинка мимо ушей.
      — Попробуй как-нибудь в объезд! — крикнул он Муфте. — Подумай же, наконец, о Полботинке!
      — Я всем сердцем сочувствую Полботинку и с болью думаю о его несчастной судьбе, — сказал Муфта. — Шутка ли... скитаться одному-одинешеньку по белу свету, делить грусть с маленькой игрушечной мышкой...
      — Я говорю о кашле Полботинка, — строго заметил Моховая Борода.
      — Ну и кашель, конечно, — кивнул Муфта. — Сперва одиночество, а потом кашель. Но несмотря на это, в объезд проехать нет никакой возможности, машина нигде не пройдёт.
      — Так поворачивай назад, — не мог успокоиться Моховая Борода.
      Муфта глянул в зеркальце:
      — И сзади дорога забита, посмотри сам.
      Моховая Борода вздохнул, отошёл от кастрюли и залез на сиденье рядом с Муфтой. Теперь и он наконец увидел эту необычную уличную пробку.
      Насколько хватало глаз, улица была плотно забита машинами. Машина за машиной. Машина рядом с машиной. Машина, сцепившись с машиной. И все молочные цистерны да рыбные фургоны. Молоковоз за молоковозом. Рыбовоз рядом с рыбовозом. Молоковоз зацепился за рыбовоз. Молоковоз и рыбовоз, рыбовоз и молоковоз. Молоко и рыба, молоко и рыба, рыба и молоко... Машины впереди и машины сзади. Полнейший затор.
      — Что значит этот тарарам? — в недоумении воскликнул Полботинка.
      Муфта пожал плечами.
      — А вода всё стынет, — сказал Моховая Борода.
      Друзьям оставалось только ждать. Они терпеливо прождали без малого час. Вода действительно остыла, в остальном же перемен не наблюдалось. Пробка оставалась по-прежнему плотной, и машины за всё это время продвинулись метра на два, не больше.
      — Надо бы разведать, в чём дело, — решил наконец Муфта. — Для такой большой пробки обязательно должна быть причина.
      — Вся причина в уходе от природы, — сказал Моховая Борода. — Люди отворачиваются от природы. Им уже лень ходить пешком, и они делают столько машин, что скоро эти машины просто не уместятся на улицах.
      — Ты и сам неплохо устроился, — засмеялся Полботинка.
      — А что здесь смешного? — вспыхнул Моховая Борода. — Не забывай, я сижу здесь, между прочим, и для того, чтобы приготовить тебе отвар от кашля. Смеяться тут нечего. Вот попробуешь отвара — тогда и смейся.
      — Я прошу вас не волноваться, — примирительно сказал Муфта. — Волнение никогда до добра не доводит. Вот я, например, когда волнуюсь, начинаю путать самые разные вещи. Давайте-ка лучше вылезем из машины и попробуем разузнать, что произошло.
      Полботинка и Моховая Борода не возражали, и все трое вышли из машины. В двух шагах, возле фонарного столба, со скучающим видом курили два шофёра.
      — Привет, ребята! — по-свойски обратился к ним Муфта, будто те были его старые друзья. — Что, тоже сели?
      — Ясное дело, — ответил один из шофёров.
      На блестящем козырьке его фуражки серебрились рыбные чешуйки, было ясно — это шофёр рыбовоза.
      Второй шофёр, от которого пахло молоком, как от грудного младенца, добавил:
      — Дело обычное.
      — Ах, обычное, — вступил в разговор Полботинка. — Значит, такое случается здесь часто?
      — Ясное дело, — сказал шофёр рыбовоза.
      Человек, пахнущий молоком, в котором нетрудно было узнать шофёра молоковоза, растолковал:
      — Во всём виновата одна чудачка-старушка. Ей, видите ли, нравится кормить кошек. Все городские кошки ходят к ней завтракать, и она заказывает для этих кошек машины с молоком и рыбой. Дело обычное, как я уже сказал.
      — Ясное дело, — подтвердил шофёр рыбовоза.
      — Первый раз слышу о такой любви к животным, — удивлённо покачал головой Полботинка.
      — Я тоже люблю животных, — добавил Моховая Борода. — И даже очень. Но по-моему, даже самая горячая любовь должна иметь предел.
      — Можно любить одну кошку, двух, ну, в крайнем случае, трёх, — сказал Муфта. — Но если их больше, то какая же это любовь?
      — Ясное дело, — согласился шофёр рыбовоза. — Подумать только, сколько мне пришлось привезти для них свежей рыбы.
      — А чего ради эта старушка кормит целую стаю кошек? — спросил Полботинка.
      Шофёр рыбовоза пожал плечами.
      — Может, по привычке? — предположил шофёр молоковоза. — Да поди знай, что старому человеку в голову взбредёт. Всяк по-своему счастье ищет.
      — На такое счастье я хотел бы посмотреть своими глазами, — сказал Моховая Борода. — Давайте сходим. Всё равно никакого отвара мы сейчас приготовить не можем.
      Муфте и Полботинку тоже было интересно поглядеть на старушку и её кошек. Они простились с шофёрами, Муфта поставил машину к тротуару, и все вместе отправились смотреть, как кормят кошек.
      4. Кошки.
     
      Накситралли пробирались вдоль бесконечной вереницы молочных цистерн и рыбных фургонов. Не прошло и получаса, как до слуха их стали доноситься странные голоса. Голоса звучали неестественно и противно. Ощущение было не из приятных. А лица встречных казались какими-то подавленными.
      — Над городом словно нависла зловещая тень, — вздохнув, сказал Моховая Борода.
      Муфта участливо взглянул на молодую женщину, стоявшую у дверей магазина. Одной рукой она покачивала пустой молочный бидончик, другой вытирала слёзы.
      — Извините, пожалуйста, — вежливо обратился к ней Муфта. — У вас что-то случилось?
      — В магазинах больше нет молока, — всхлипывая, ответила женщина. — Мой малыш с утра плачет от голода, а молока взять негде.
      — Но ведь улица, образно говоря, полна молока! — Моховая Борода указал на молочные цистерны.
      — Конечно, — всхлипнула женщина. — Но всё это пойдёт кошкам. Всё окрестное молоко на несколько недель вперёд закуплено для кошек, так же как и рыба.
      — Неслыханная несправедливость, — пробормотал Муфта.
      — Может, малышу годится отвар из оленьего мха? — подошёл поближе Полботинка. — У нас есть полкастрюли. Правда, он предназначен мне, но, конечно же, я могу от него и отказаться ради вашего бедного малыша.
      — Спасибо, — сквозь слёзы улыбнулась молодая женщина и покачала головой. — К сожалению, ничто на свете не заменит грудному ребёнку молоко.
      Друзья утешили молодую женщину и пошли дальше.
      — Странный город, — сказал Моховая Борода. — Где это слыхано, чтобы кошки трескали молоко вместо человеческих детей?
      — Странный город и странные люди, — кивнул Полботинка. — Кто бы мог подумать, что мать может отказаться от полезнейшего напитка, предложенного от чистого сердца её малышу.
      По мере того как друзья продвигались вперёд, крик становился всё громче и страшнее. И вдруг Моховая Борода воскликнул:
     
      — Кошки! Это же кошки кричат!
      Муфта и Полботинка прислушались. Теперь и они различали во всеобщем гомоне мяуканье и мурлыканье, звуки, которые на всём белом свете способны производить только кошки.
      Накситральчики ускорили шаг. Ещё немного — и они очутились перед домом, к которому бесконечным потоком стекались все эти рыбовозы и молоковозы. Над двором стоял нестерпимый кошачий визг.
      — Смотрите! — прошептал Моховая Борода, заглянув в щель забора. — Нет, вы только посмотрите!
      И его борода затряслась от возмущения.
      Перед накситраллями открылась и в самом деле поразительная картина. Кошки, кошки, кошки. Чёрные, серые, полосатые, рыжие. Кошки и кошки. Все кошки и кошки. Молоко из цистерн по шлангам текло прямо в тысячи блюдец, а рыбу просто сваливали. Старушка, хлопотавшая среди этого тарарама, только успевала указывать грузчикам места.
      — Пожалуй, это самый дикий кошачий пир, когда-либо виденный, — сказал Муфта.
      — Да-да, — согласился Полботинка. — А шуму-то, а визгу!
      И под этот шум и визг блюдца опустошались с невероятной быстротой, а горы рыбы исчезали будто по мановению волшебной палочки. Подъезжали всё новые и новые машины, и всё новые и новые кошки набрасывались на еду.
      Наконец друзья решились войти во двор и, осторожно лавируя между кошками, подошли к старушке.
      — Извините. Позвольте отвлечь вас на секунду, — поклонился Муфта. — Можно вас на два слова?
      При этом он протянул старушке более или менее прямоугольную визитную карточку, на которой зелёными чернилами было написано:
      МУФТА
      АДРЕС ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ
      Старушка с интересом взглянула на карточку и сунула её в карман передника.
      — Присаживайтесь, — сказала она любезно. — Отдохните.
      Тут же стояло несколько плетёных стульев и небольшой столик. Правда, вся мебель была облеплена рыбьей чешуёй и залита молоком, но друзей это не обеспокоило.
      — Я охотно сварила бы для вас какао и испекла пирожки с рыбой, — сказала старушка. — Я страшно люблю рыбные пирожки, особенно с какао. Но ведь для этого нужны и молоко и рыба, а эти продукты — дефицит.
      — Знаем, — сурово заметил Полботинка. — Молока теперь не хватает даже грудным детям.
      — А разве кошкам хватает? — воскликнула старушка. — Ничего подобного! Кошек у меня с каждым днём прибавляется десятками, и если дело пойдёт так дальше, скоро они не смогут насытиться.
      — Положение, конечно, трудное. — Муфта попытался сказать это как можно мягче. — Но позвольте спросить, зачем вы вообще кормите эту гигантскую банду?
      — Они хотят есть, — вздохнула старушка. — Что ж поделаешь!
      — Неужели вы в самом деле испытываете ко всем кошкам такую огромную и бескорыстную любовь? — спросил Моховая Борода. — Ко всем вопящим здесь кошкам?
      Старушка махнула рукой и горько усмехнулась.
      — Ох, молодой человек! — сказала она. — Да как я могу их всех любить? Одно только мытьё блюдечек отнимает у меня столько времени! Я люблю только одного кота, своего Альберта.
      — Совершенно с вами согласен, — кивнул Муфта. — Я, правда, не особенно большой специалист по мытью блюдечек, но, несмотря на это, считаю, что можно любить одну, две, в крайнем случае, три кошки разом.
      — Значит, за исключением Альберта, все эти кошки чужие? — удивился Полботинка.
      — Что поделаешь, если они собираются здесь, — вздохнула старушка. — Хочешь не хочешь, я вынуждена их кормить — иначе они съедят порцию Альберта. И некому избавить меня от этого проклятия. Если бы кто-нибудь увёл этих кошек, я была бы самой счастливой на свете.
      — Ах вот в чём дело! — пробормотал Моховая Борода.
      И тут решительно выступил Полботинка:
      — Думаю, мы сможем вам помочь.
      — Благослови вас небо! — воскликнула старушка. — Я просто не знаю, как вас благодарить!
      Муфта и Моховая Борода в замешательстве уставились на Полботинка. Что он задумал? Что за идея пришла ему в голову? Неужели он и впрямь надеется справиться с этой оравой кошек? Но не успел Полботинка начать излагать свой план, как его снова одолел приступ кашля.
      — Вы мои спасители, — растроганно проговорила старушка. — Наконец-то я смогу пожить спокойно!
      Однако кашель Полботинка никак не хотел прекращаться, и старушка так и не узнала, каким образом её собираются освободить от кошек. Друзья распрощались со старушкой, и, лишь когда они подошли к машине, кашель Полботинка стих. Тогда он изложил свой план.
      — У меня есть мышь, — сказал он. — Мы верёвочкой привяжем её к машине, и, если Муфта поедет достаточно быстро, ни одна кошка не отличит мою мышку от настоящей.
      — Ага, — сообразил Моховая Борода. — Ты думаешь, что кошки погонятся за мышью?
      — Обязательно. — Полботинка был убеждён в успехе своего плана. — Ведь в этом городе столько кошек, что настоящие мыши давным-давно дали тягу, и моя мышка будет для кошек в диковинку.
      — Во всяком случае, надо попробовать, — коротко сказал Муфта.
      Наконец молоковозы и рыбовозы разгрузились. Путь был открыт. Полботинка вытащил из-за пазухи свою игрушечную мышку на колёсиках, ласково погладил её и прошептал:
      — Ну, мышка, будь умницей!
      Потом он привязал её к машине. На этом приготовления закончились.
      Можно было трогаться.
      5. Кошки-мышки.
     
      Муфта завёл мотор. Машина плавно поехала по улице.
      — Только бы моя мышка не оплошала, — не мог успокоиться Полботинка. — Ведь она не привыкла к такой гонке.
      Муфта, пригнувшись к рулю, сосредоточенно смотрел на дорогу. Не отрывал глаз от окна и Моховая Борода. Улица. Поворот направо. Другая улица.
      — Надеюсь, всё будет хорошо, — сказал Моховая Борода.
      — Нет, это я надеюсь, — обиделся Полботинка. — В конце концов, это моя мышка едет за машиной!
      Поворот налево. Третья улица. И вот он, дом старушки. Решающий момент наступил.
      Кошачий концерт как будто стих.
      Может быть, его заглушал шум мотора, а может, кошки уже накричались на своём пиру и теперь вели себя приличнее.
      — Десять, девять, восемь, семь... — как перед стартом ракеты, отсчитывал Полботинка, каждый раз загибая палец на ноге. — Шесть, пять, четыре, три...
      И вдруг Моховая Борода выкрикнул:
      — Вот они!
      И в самом деле, кошки заметили игрушечную мышь. Словно вихрь, пронеслись они над забором и через мгновение заполнили всю улицу. Тут же раздался оглушительный кошачий визг.
      — Они самые, — прошептал Полботинка. — Явились.
      В бешеном охотничьем азарте кошки, не разбирая дороги, рванулись за машиной.
      — Кажется, удалось, — улыбнулся Муфта.
      Полботинка встревожился:
      — Газу давай, газу! — крикнул он Муфте. — Ни в коем случае не убавляй скорость, не то песенка моей мышки спета!
      Муфта увеличил скорость, но разъярённая кошачья стая не отставала. И тут показался светофор.
      — Нам нельзя останавливаться, — бледнея, проговорил Полботинка. — Если мы застрянем перед этим дурацким светофором — всё кончено. Слышишь, Муфта?
      Муфта не отвечал. Ему было не до Полботинковых разговоров. Губы у него были сжаты, глаза прищурены, на лбу — озабоченная складка.
      — У меня нервы на пределе, — продолжал ныть Полботинка. — Они вот-вот лопнут, как говорится. И я нисколько не удивлюсь, если они и в самом деле лопнут.
      — А мои нервы скоро лопнут от твоего нытья, — прошипел Моховая Борода.
     
      Тем временем вода закипела. Он сунул бороду в кастрюлю, свысока глянул на Полботинка и добавил:
      — Лопнут нервы или нет, но от кашля мы тебя вылечим.
      Машина приближалась к перекрёстку.
      — Останавливаться нельзя! — Полботинка чуть не плакал. — Они же её живьём слопают!
      Зажёгся красный свет. Но Муфта строго произнёс:
      — Не скрою, что сейчас я испытываю волнение, и в подобных случаях, как я уже говорил, довольно легко путаю разные вещи, но никогда ещё не путал красный свет с зелёным.
      И он затормозил. Машина остановилась перед самым светофором, да так резко, что Полботинка стукнулся лбом о ветровое окно и тут же раскашлялся.
      — Полегче! — крикнул из кухни Моховая Борода. — Вода прольётся.
      — Извини, пожалуйста, — сказал Муфта. — Я затормозил так резко, потому что видел в этом единственную возможность спасти мышь.
      — Спасти! — возмутился Полботинка. — И это ты называешь спасти! Кошки вот-вот будут здесь, и, если ты сию секунду не поедешь дальше, они безжалостно разорвут мою мышку!
      Однако Муфта, сохраняя, по крайней мере, внешнее спокойствие, сказал:
      — Машина остановилась очень резко, не так ли? А мышь покатилась дальше: ведь у неё нет тормозов. Какой же вывод? Только один: твоя дорогая мышь спряталась под нашей машиной.
      Едва Муфта успел закончить своё объяснение, как подоспела кошачья банда. И Полботинка с облегчением убедился: расчёт Муфты себя оправдал. Раздалось жуткое мяуканье. Потеряв мышь из виду, кошки настолько разозлились, что некоторые даже сцепились между собой. Как и предвидел Муфта, ни одна кошка не заметила игрушечную мышь.
      — Образно говоря, наша машина подобна сейчас крохотному судёнышку среди бушующего и ревущего кошачьего моря, — заметил Моховая Борода и на всякий случай проверил, плотно ли заперты двери.
      Тут загорелся зелёный свет, и машина вновь рванулась вперёд. Только теперь кошки сообразили, как провёл их Муфта. С яростными воплями они устремились в погоню.
      — Вот это да! — воскликнул Полботинка. — Это лучший из фокусов, проделанных с моей мышью!
      — К сожалению, повторить этот фокус нам не удастся, — сказал Муфта. — В следующий раз кошки будут умнее.
      Теперь они ехали боковыми улицами, где светофоров не было. Кошки преследовали машину неутомимо и упорно: проделка Муфты ещё больше разожгла их. Крики становились всё громче. Люди в страхе укрывались в домах, и даже собаки, бродившие по улицам, трусливо поджимали хвосты и спешили убраться с дороги.
      Наконец машина благополучно выбралась за город.
      — Теперь я и впрямь верю, что моя мышка спасена, — сказал Полботинка и признательно похлопал Муфту по плечу. — Ведь по шоссе ты сможешь мчаться как ветер, и скоро кошки совсем отстанут.
      Муфта усмехнулся.
      — Не забывай о нашей цели, — сказал он. — Кошек нужно увести подальше от города, а поэтому мышке всё время придётся быть у них на виду.
      — Ну да, — вздохнул Полботинка. — Правильно. Я совсем забыл, чего ради мы вообще затеяли эти кошки-мышки.
      Первый километровый столб. Второй. Третий... Девятый... Семнадцатый. Муфта держал такую скорость, чтобы мышь непрерывно маячила перед глазами кошек. Двадцать пятый километр... Тридцать четвёртый... Тридцать восьмой.
      Кошки начали понемногу отставать.
      — Ну и достаточно, — сказал Муфта. Он увеличил скорость, и машина, мощно урча, рванулась вперёд. Вскоре кошачья стая скрылась из виду.
      — Мы им показали! — развеселился Полботинка.
      Между тем наступил вечер. Муфта свернул на узенький просёлок и остановился на тихой лесной полянке, будто специально созданной для отдыха. Нервное напряжение спало, и друзья ощутили глубокий покой, царивший вокруг.
      — Низкий поклон тебе, природа! — солидно произнёс Моховая Борода. — Наконец-то я снова с тобой!
      Первым из машины выскочил Полботинка. Он отвязал свою мышку, стёр с неё пыль и торжественно произнёс:
      — Знаете ли вы, что такое счастье? Счастье — это когда твоя игрушечная мышка по-прежнему цела и невредима, разве что колёсики чуточку стёрлись!
     
      6. Вечер в лесу.
     
      Друзья осмотрели поляну. Солнце уже опустилось за кроны деревьев, но птицы ещё пели, радуясь ясному летнему небу и воздуху, напоённому ароматом цветов. Здорово было здесь!
      — У нас сегодня знаменательный день, — задумчиво сказал Муфта. — Впервые в жизни мы оказались вместе.
      — Верно, — оживился Полботинка. — Надо это как-то отметить.
      — Конечно, — сказал Моховая Борода. — Но ты, Полботинка, отметишь этот день прежде всего тем, что выпьешь отвар из оленьего мха, который я приготовил для тебя с такой заботой и любовью.
      — Неужели весь? — несчастным голосом спросил Полботинка.
      — Весь, — ответил Моховая Борода. — До последней капли.
      Он принёс из машины кастрюлю и решительно протянул её Полботинку.
      — Это несправедливо, — продолжал сопротивляться Полботинка. — В городе дети сидят без молока, а старый бродяга вроде меня будет в это время пить драгоценный отвар как воду. Совесть не позволяет мне допустить такое. По-моему, это страшно несправедливо по отношению к малышам.
      — Не крути, — сказал Моховая Борода. — Во-первых, у тебя кашель, а во-вторых, этот отвар очень горький, ни один нормальный ребёнок его и в рот не возьмёт.
      Полботинка с отвращением посмотрел на кастрюлю.
      — Очень горький? — грустно спросил он и закашлялся.
      — Возьми себя в руки, — вмешался Муфта. — Не младенец же ты в самом деле. Что тебе каких-то два горьких глотка!
      Полботинка покашлял ещё и понял: деваться некуда.
      — Думаете, я боюсь, да? — Он с вызовом посмотрел сперва на Моховую Бороду, затем на Муфту. И взял кастрюлю.
      В глазах мелькнуло отчаяние, но, зажмурившись, он начал пить. Моховая Борода и Муфта молча следили за ним.
      Кастрюля опустела быстро.
      — Готово дело, — заявил Полботинка. — Пусто.
      — Ты просто молодец, — похвалил его Моховая Борода. — Именно так и нужно пить этот отвар.
      Полботинка смотрел победителем.
      — Что же дальше? — спросил он бодро. — Как мы продолжим праздник? Может, сварим ещё кастрюльку отвара, чтобы и вам досталось?
      — Мгм... — протянул Муфта. — Честно говоря, мне не хотелось бы снова садиться за руль, я очень устал от этой бешеной гонки.
      — Но послушай, дружище, — засмеялся Полботинка. — Ведь машина — не единственный способ вскипятить воду. Мы разведём костёр.
      — Правильно! — воскликнул Моховая Борода.
      Отвар очень здорово подействовал на Полботинка, ему приходят просто блестящие мысли.
      — Конечно, мы разложим костёр и проведём чудесный вечер!
      — Между прочим, у меня в холодильнике осталось несколько охотничьих колбасок, — сказал Муфта. — Правда, я собирался приберечь их ко дню рождения, но сейчас, думаю, они нужнее. Представляете, как они зашипят над огнём!
      — Когда у тебя день рождения? — поинтересовался Моховая Борода.
      Муфта махнул рукой.
      — До него почти целый год, — сказал он. — Последний день рождения был у меня две недели назад.
      — Ну, за такое время мы наверняка достанем ещё колбасок, — заметил Полботинка, и на этом дело было решено.
      На поляне закипела работа. Муфта и Моховая Борода быстро набрали шишек и хвороста. Затем Муфта вырезал подходящие ольховые прутья, а Моховая Борода нашёл в лесу пучок прекрасного оленьего мха, так что отпала необходимость кипятить собственную бороду. И даже обнаружил неподалёку родник со светлой, прозрачной водой. Полботинка во всех этих хлопотах сам не участвовал, но зато поминутно давал указания.
      Когда начало смеркаться, приготовления к вечеру у костра были уже закончены. Костёр загорелся от первой же спички, зажжённой Моховой Бородой, и Полботинка решил, что это добрый знак.
      — У меня обычно уходит на разжигание костра от восемнадцати до двадцати двух спичек, — сказал он. — Моховая Борода у нас просто молодец.
      А Моховая Борода тем временем наполнил кастрюлю родниковой водой, с помощью двух рогаток подвесил её над огнём и спросил:
      — Какой отвар приготовим? Слабый, средний или крепкий?
      — Думаю, надо послабее, — сказал Муфта. — Может, тогда он не будет таким горьким. А крепким пусть Полботинка лечится.
      — Горький отвар, конечно, вещь замечательная, — заметил Полботинка. — Но сейчас и я за слабый. Горькое вроде бы не совсем подходит к нашему теперешнему настроению.
      Моховая Борода не стал возражать и опустил в кастрюлю всего пару волоконец мха. После этого он нанизал на прут несколько колбасок и поднёс их к огню.
      Полботинка протянул к костру ноги.
     
      — Никогда ещё моим пальцам не было так уютно, — сказал он умиротворённо.
      — А я у костра всегда побаиваюсь: вдруг борода загорится. Для этого ведь много не надо — хватит и крохотной искорки.
      — Если такая беда случится, сразу же опускай бороду в отвар, — посоветовал Полботинка. — Может, от этого он станет чуточку горче, да ничего.
      И Муфта добавил:
      — Мы очень ценим твою моховую бороду, дорогой Моховая Борода. Ради неё мы готовы пить отвар любой крепости.
      Моховая Борода был до глубины души тронут этими изъявлениями дружбы.
      — Спасибо вам, — проговорил он растроганно. — Конечно, я постараюсь уберечься от искр. Будем надеяться на лучшее.
      Между тем охотничьи колбаски как следует подрумянились, а вскоре был готов и чай. Друзья ели и пили, блаженно грели у огня то один бок, то другой и беседовали о всевозможнейших любопытных событиях, происходящих на белом свете. Словом, вечер у костра действительно удался.
      — Жарко становится, — произнёс Муфта. — А от тепла меня всегда клонит ко сну.
      — Так скинь свою муфту, — посоветовал Полботинка. Но Муфта покачал головой:
      — Это невозможно, — сказал он. — Ведь меня зовут Муфтой. А если я сниму муфту, то я уже не буду Муфтой!
      С ним пришлось согласиться.
      — Коли так, давайте спать, — предложил Моховая Борода.
      — Уж что-что, а отдых мы, безусловно, заслужили, — добавил Полботинка.
      К тому же и время было позднее. Небо стало чёрным, над кронами деревьев медленно катилась золотисто-жёлтая луна.
      Муфта и Полботинка постелили себе в машине, а Моховая Борода лёг спать под открытым небом.
      — Надеюсь, тебе не помешает, если я во сне случайно пошевелю пальцами ног, — сказал Муфте Полботинка.
      — Конечно, нет, — улыбнулся Муфта. — Главное, что ты больше не кашляешь!
      Полботинка хмыкнул.
      — Насчёт кашля можешь не беспокоиться, — подтвердил он. — Благодаря отвару кашель как рукой сняло.
      Друзья пожелали друг другу спокойной ночи, и через несколько минут над поляной воцарились покой и тишина.
      7. Таинственные глаза.
     
      Глубокой ночью Моховая Борода неожиданно вздрогнул и проснулся.
      Никогда ещё с ним не случалось ничего подобного: он всегда спал спокойно и крепко, ему не мешали звуки ночного леса. Но сейчас Моховая Борода вдруг окончательно проснулся.
      «С чего бы это? — тревожно подумал он. — Может быть, я слишком долго жил вдалеке от природы и от этого теперь шалят нервы?»
      Ему было удивительно не по себе, и сперва он никак не мог понять, что происходит.
      Только хорошенько поразмыслив, он сообразил: кто-то пристально следит за ним. Моховая Борода незаметно посмотрел по сторонам.
      Никого.
      Вокруг вроде бы полный покой. Костёр почти догорел. На залитой лунным светом поляне ничто не вызывало ни малейшего подозрения. Царила глубокая тишина. Только раз вдалеке сонно каркнула ворона.
      «Чепуха, — попытался отогнать тревожные мысли Моховая Борода. — Кому это надо меня выслеживать? Никому. Кого я вообще могу интересовать? К тому же под прикрытием своей бороды я настолько слился с природой, что заметить меня просто невозможно».
      Но как он ни успокаивал себя, неясная тревога не покидала его.
      Наоборот, он всё отчётливей ощущал: рядом кто-то есть и этот таинственный «кто-то» не сводит с него пронзительного взгляда.
      И вдруг Моховая Борода увидел глаза!
      Совсем рядом, в кустах на опушке, горели два таинственных глаза.
      Моховая Борода видел только глаза, а их обладатель был скрыт в ночной тьме. В бледном свете луны даже не было видно его очертаний.
      Мурашки пробежали по спине Моховой Бороды, и он тут же облился холодным потом.
      «Это наверняка какой-то хищник, — в ужасе подумал Моховая Борода. — Сейчас бросится на меня!»
      Он глянул в сторону машины. Машина была теперь его единственной надеждой — только бы добраться! Но до машины было не меньше двадцати шагов.
      Моховая Борода знал: при встрече с хищником следует избегать резких движений, иначе зверь немедленно нападёт. Поэтому он осторожно перевернулся и медленно-медленно пополз к машине.
      «Должно быть, не слишком приятно окончить свои дни в зубах хищника, — обречённо думал он при этом. — Ну почему судьба не могла уготовить мне более приличный конец?»
      Моховая Борода старался ползти медленно и совершенно бесшумно, словно тень. Таинственные глаза смотрели теперь ему в спину, и от этого на душе у него стало ещё тревожнее.
      «Хищник крадётся за мной — это факт, — размышлял Моховая Борода. — Чего он ждёт? Почему не нападает? Я этого не выдержу...»
      Ползти было неудобно, длинная борода то и дело цеплялась за что-нибудь.
      «Как это унизительно — в последние минуты своей жизни ползти, — подумал он с горечью. — Навстречу смерти следует идти твёрдым шагом, с гордо поднятой головой, а я ползу, как червяк».
      Тем временем Моховая Борода постепенно приближался к машине.
      Вскоре он услышал вселяющий бодрость храп Муфты и Полботинка. Он оглянулся и увидел, что глаза светятся на прежнем месте.
      — Так-так, — с облегчением пробормотал Моховая Борода. — Не рискнуть ли теперь?
      В ту же секунду он вскочил, двумя невероятными прыжками достиг машины, рванул дверь, юркнул внутрь и мгновенно захлопнул дверь за собой. Муфта и Полботинка спали крепко, и даже громко хлопнувшая дверь не разбудила их.
      Луна светила прямо в окно. Моховая Борода увидел и понял, что Муфта не снимает свою муфту даже на ночь. А Полботинка, не переставая, шевелит торчащими из-под одеяла пальцами ног, будто играет во сне на рояле.
      — Вставайте, вставайте! — во весь голос завопил Моховая Борода. — Там глаза! Там глаза!
      Теперь, когда непосредственная опасность миновала, Моховая Борода почувствовал отвагу.
      — Вставайте же! — крикнул он, так как его друзья всё не просыпались. — Мы попали под горящий взгляд!
      — Что горит? Где горит? — в замешательстве пробормотал Муфта, часто моргая отяжелевшими от сна веками.
      Мало-помалу очнулся и Полботинка. Он поворочался с боку на бок, сел и спросил:
      — Надеюсь, горит не борода Моховой Бороды?
      — Там хищник, — улыбнулся Моховая Борода. Несмотря на серьёзность положения, сонная чепуха позабавила его. — Он смотрит горящими глазами.
      Тут Муфта и Полботинка проснулись окончательно. Они подошли к окну и выглянули наружу.
      Глаза горели по-прежнему.
      Два злобно горящих глаза смотрели на них.
      — Дело дрянь, — сказал Полботинка. — Так и есть, глаза.
      — Мне кажется, они видят в темноте, — добавил Муфта. — Взгляд необыкновенно пронзительный.
      — Жаль, что нельзя разглядеть самого хищника, — сказал Моховая Борода. — Наши глаза устроены хуже и не могут видеть в темноте.
      Но тут Муфта воскликнул:
      — А вот и нет, друзья! Ведь у нас есть пара замечательных глаз, способных видеть сквозь самую тёмную ночь! Смотрите!
      С этими словами он нажал на кнопку, и ярко вспыхнули автомобильные фары.
      — Вот он! — закричал Моховая Борода. — Он самый!
      В свете фар промелькнул светлый силуэт и бесшумно скрылся в лесу.
      — Удрал! — довольно потёр руки Полботинка. — Удрал вместе со своими замечательными глазами!
      Муфта выключил фары.
      — Жаль, что за этот миг нам ничего не удалось выяснить, — сказал он. — Я даже не могу с уверенностью сказать, был ли у него хвост.
      — Штаны-то он, во всяком случае, со страху потерял, — съязвил Полботинка. — А раз он был в штанах, насчёт хвоста судить трудно.
      — По-моему, подобные глупые шутки сейчас неуместны, — рассердился Муфта. — Происшествие достаточно серьёзное, и относиться надо серьёзно.
      — Естественно, — согласился Моховая Борода. — Но Полботинка прав — хищник нас испугался. Он боится нас, следовательно, нам не надо его бояться.
      Сказав это, Моховая Борода вышел из машины, бесстрашно подошёл к костру и снова улёгся спать.
      Сердце у него, правда, билось сильнее обычного, однако это не помешало ему уснуть.
      — Наш Моховая Борода — молодчина, — сказал Муфте Полботинка. И Муфта с ним полностью согласился.
      8. Нежданное письмо.
     
      Когда поутру, хорошенько выспавшись, друзья проснулись, солнце сияло уже высоко в небе.
      Ночное происшествие с таинственным хищником уже не казалось таким страшным.
      — Да, не посмел этот хищник меня слопать, — ухмыльнулся Моховая Борода. — Видно, боялся, что моя борода застрянет у него в горле.
      Сейчас шутки в адрес хищника уже не казались неуместными.
      Муфта и Полботинка единодушно улыбнулись замечанию Моховой Бороды.
      Утренние дела заняли довольно много времени — главным образом, потому, что Муфта очень тщательно чистил свою муфту. После лёгкого завтрака, аккуратно прибрав площадку, друзья уселись в машину и выехали из леса.
      Торопиться им было некуда, настроение было прекрасное, и они весело помахали вертолёту, зачем-то кружившему над самым лесом.
      — Трудно поверить, что ещё вчера утром мы не знали друг друга, — сказал Муфта, выезжая на шоссе.
      — Ещё двадцать четыре часа назад нас, образно говоря, вообще не существовало друг для друга, — добавил Моховая Борода. — Но мы уже успели немало пережить вместе.
      — Начало, во всяком случае, неплохое, — кивнул Полботинка. — Поглядим, что будет дальше.
      За дружеской беседой накситралли не заметили, как пролетело время, и совершенно неожиданно для себя они оказались в небольшом городе.
      — Всё-таки классная вещь машина, — восхищённо заметил Полботинка. — Знай шевели себе пальцами и жми. Раз чихнул — и ты уже в другом городе.
      — Я эти города не люблю, — сказал Моховая Борода. — По мне, так незачем останавливаться среди пыльных камней. Погода прекрасная, природа так и манит нас в своё лоно.
      Однако Муфта заявил:
      — Всё же придётся ненадолго остановиться. Мне надо зайти на почту получить письма.
      Он кратчайшей дорогой выехал на главную площадь и остановился перед почтой. Здесь внимание друзей привлекла толпа, собравшаяся у прикреплённого к столбу громкоговорителя. Лица у всех были страшно серьёзные и озабоченные.
      — Наверно, интересная передача, — решил Полботинка. Муфта пожал плечами и опустил оконное стекло, чтобы послушать сообщение.
     
      Теперь и они услышали тревожный голос диктора:
      «Внимание! Внимание! Внимание! — читал диктор, подчёркивая каждое слово. — Над нашим городом нависла кошачья опасность. Просим сохранять спокойствие и порядок, а также закрыть все окна. За приближающимися к городу кошками ведётся наблюдение с воздуха, о передвижении кошек население будет извещаться по радио. Просим избегать паники и держать собак взаперти. Добровольцы-кошколовы могут зарегистрироваться у начальника пожарной охраны...»
      — Вот так штука, — покачал головой Моховая Борода. — Надо же, чем обернулись наши кошки-мышки.
      — В городе чуть ли не осадное положение, — вздохнул Муфта. — Страшно подумать, что во всём этом виноваты мы.
      — Как это мы? — возмутился Полботинка. — Мы только привязали к машине игрушечную мышку, и всё.
      Муфта пропустил замечание Полботинка мимо ушей.
      — Думаю, мы должны зарегистрироваться у начальника пожарной охраны, — сказал он.
      — Глупости! — закричал Полботинка. — Один город мы от кошек спасли, а другие пусть сами о себе позаботятся!
      В общем, они ни о чём не договорились. Из громкоговорителя послышалась печальная музыка. Муфта отправился на почту за письмами, чтобы дать спорщикам время остыть.
      Через несколько минут он вернулся.
      — Сколько писем ты получил? — спросил Полботинка, который к этому времени и в самом деле уже совсем успокоился.
      — Одиннадцать, — ответил Муфта. — И ещё одно новогоднее поздравление, его я по рассеянности отправил слишком рано.
      — Прочитай нам какое-нибудь письмо, — попросил Моховая Борода. — Может, это хоть на минуту отвлечёт наши мысли от злополучных кошек.
      Муфта несколько смутился, но тем не менее принялся разбирать письма, подыскивать подходящее.
      — Послушайте! — изумлённо воскликнул он вдруг. — Тут какое-то нежданное письмо!
      — Как это нежданное? — удивился Полботинка.
      — Это письмо писал не я, — растерянно объяснил Муфта. — Почерк совсем незнакомый.
      Он быстро разорвал конверт и стал громко читать:
      — «Глубокоуважаемый Муфта!
      Пишет Вам та самая старушка, которую Вы со своими друзьями избавили от кошек.
      Большое вам всем за это спасибо! Но к сожалению, случилась большая беда: вместе с остальными кошками убежал и мой Альберт. И теперь очень печальной и бесконечно тоскливой стала моя старость без Альберта.
      Я очень прошу Вас — верните мне Альберта!
      Вы легко узнаете Альберта. Это хорошенький беленький котик. Он вежливый и скромный — вовсе не такой, как прочие. На шее у него голубой бантик, который делает его ещё краше и милей.
      За сим остаюсь терпеливо ожидающей Вас и Ваших друзей, разумеется, вместе с Альбертом .
      Сварим какао, и я испеку пирог».
      Когда Муфта кончил читать, в машине воцарилась тишина.
      Наконец Моховая Борода растерянно пробормотал:
      — Вот так пироги!
      — Против пирогов я ничего не имею, — сказал Полботинка. — Так же как и против какао. Но кот Альберт не вызывает во мне никаких нежных чувств.
      — Вот и делай людям добро, — тяжело вздохнул Муфта. — Ищи теперь этого Альберта.
      — Да, поредеет из-за этого моя борода, — добавил Моховая Борода.
      Делать, однако, было нечего — друзьям стало ясно: надо начинать поиски Альберта. Нельзя не помочь старому человеку в беде.
      — Так что, запишемся у начальника пожарной охраны? — мрачно спросил Полботинка.
      Однако Моховая Борода решил: разумней всё же действовать самостоятельно.
      — Этому начальнику начихать на Альберта, — сказал он. — Он должен думать обо всех кошках, а нам надо поймать именно Альберта.
      — Согласен, — коротко заметил Муфта.
      Он сел за руль и прежней дорогой двинулся за город.
      — Значит, мы все трое теперь славные кошколовы, — пробурчал Полботинка. — Ничего себе занятие.
      На его замечание никто не ответил. Муфта сосредоточенно вёл машину, а Моховая Борода, опустив голову, задумчиво разглядывал свою бороду, будто и впрямь боялся, что она вот-вот поредеет.
      9. Кошачий патруль.
     
      Некоторое время друзья ехали молча. Муфта гнал теперь машину гораздо быстрее: как будто плохое настроение заставляло его сильнее нажимать на педаль.
      Километровые столбы буквально пролетали один за другим. И Полботинка, должно быть от большой скорости, шевелил пальцами ног проворней обычного.
      Вдруг Муфта затормозил.
      — Непонятно! — воскликнул он, пристально глядя вперёд, — Откуда здесь взялся этот странный дорожный знак? Раньше его не было.
      — Ты уверен? — спросил Полботинка.
      — Я в этом абсолютно уверен, — ответил Муфта. — Можете звать меня не Муфтой, а Валенком, если этот знак простоял у дороги больше двух часов. Кстати, я в жизни не видел такого знака.
      Он затормозил возле самого знака.
      Это был жёлтый треугольник с красной каймой. Но больше всего поразило друзей то, что в середине треугольника была изображена прыгающая кошка.
      — Это предупреждающий знак, — объяснил Муфта, лучше разбиравшийся в правилах движения. — Такие знаки ставятся в местах, где животные могут неожиданно выскочить на дорогу. Обычно на знаке изображается олень или корова, а здесь почему-то — кошка.
      — Ясно, — вмешался Полботинка. — Знак предупреждает нас о кошках и советует немедленно развернуться и ехать назад.
      — Ну, не совсем так, — усмехнулся Муфта. — Запрещающий знак совсем другой. Но нам придётся ехать очень осторожно, чтобы, не дай бог, случайно не задавить кошку.
      Моховая Борода принялся изучать знак.
      — Друзья! — воскликнул он обрадованно. — Этот знак раскрыл мне глаза!
      — На что? — удивился Муфта.
      — На глаза! — возбуждённо ответил Моховая Борода. — Да-да, на глаза!
      — Как это понимать? — Слова Моховой Бороды сбили с толку и Полботинка. — Знак раскрыл глаза на глаза?
      — Я имею в виду горящие глаза белого зверя, которого мы видели ночью, — разъяснил Моховая Борода. — Если хотите знать, этим зверем был не кто иной, как наш Альберт.
      — С чего это ты взял? — с сомнением спросил Муфта.
      — Мы видели его всего лишь мгновение, — продолжал Моховая Борода. — Сам зверь не оставил следа в моей памяти, но прыжок запомнился совершенно ясно. Так вот: кошка на этом дорожном знаке прыгает точно так же. Белый хищник прыгнул, как кошка, следовательно, и сам он был кошкой. Точнее, это был белый кот. А если уж совсем точно, то это был Альберт.
     
      — Интересно, — сказал Муфта. — Мне тоже начинает казаться: в белом звере было что-то кошачье.
      — А мне начинает казаться, что судьба издевается над нами, — сказал Полботинка. — Подумать только, Альберт был у нас почти в руках!
      — Что ж, — заметил Муфта. — Раз уж Альберт появился в тех краях, так, наверно, он ещё вернётся. Пожалуй, самое разумное — возвратиться на поляну.
      Это соображение показалось друзьям и впрямь разумным, и Муфта развернул машину.
      Но не успели они проехать и километра, как вдруг из придорожных кустов прямо на шоссе выскочили две здоровенные полосатые кошки.
      Муфта настойчиво засигналил, но кошки, не обращая на это внимания, остановились прямо посреди дороги и вызывающе уставились на машину.
      — Может, они узнали нашу машину? — забеспокоился Полботинка. — А вдруг они вспомнили мою мышку?
      — Всё возможно в этом сложном мире, — сказал Моховая Борода.
      Муфта нажал на тормоза, и машина остановилась. Две пары злых жёлтых глаз с расстояния в десяток шагов разглядывали друзей сквозь ветровое стекло.
      — Подождём, — сказал Муфта. — Посмотрим, что у них на уме.
      Но по виду кошек трудно было судить, способны ли они вообще думать.
      На всякий случай Муфта дал ещё один долгий гудок. Это не подействовало. Только одна из кошек раза два махнула толстым хвостом.
      — Милые кошки, — вздохнул Муфта.
      — Сам ты милый! — рассердился Полботинка. — Они же мерзкие, эти кошки.
      — Конечно, — согласился Муфта. — Именно это я и хотел сказать. Но сейчас я слегка взволнован, а стоит мне разволноваться, как начинается мешанина со словами, особенно со словами на букву «М».
      — Смотри, как бы ты сам не помешался, ты ведь тоже на «М», — пробурчал Полботинка, а затем излил остатки плохого настроения на кошек: — Брысь! Кому говорят, брысь, брысь!
      Теперь махнула хвостом вторая кошка.
      — Кошки машут хвостами, когда начинают злиться, — пояснил Моховая Борода, — Не стоит их зря дразнить.
      — Ты что думаешь, я сам не умею злиться? — вышел из себя Полботинка. — Я просто вне себя, но у меня нет хвоста, чтобы им махать, вот и остаётся шевелить пальцами ног.
      — Ими ты шевелишь всё время, — засмеялся Муфта, — не только когда злишься.
      — Разумеется, — сказал Полботинка. — Но когда я злюсь, я шевелю пальцами на ногах и одновременно злюсь. Согласись, что это разные вещи — шевелить пальцами со злости или от хорошего настроения.
      — Понятно, — кивнул Моховая Борода. — Жаль только, что кошки не боятся твоих сердитых пальцев.
      — Видимо, мы имеем дело с патрулём, — предположил Муфта. — Кошки выставили вдоль шоссе полосатых часовых, чтобы незваные гости не помешали им в лесу.
      — Им никто и не сможет помешать, — горько заметил Полботинка. — Я ещё возле знака говорил: самое разумное — повернуть назад. Но ведь меня никто не слушает.
      — Возможность прорваться через этот пост всё-таки есть, — сказал Моховая Борода. — Природа устроила так, что ни одно животное не может вынести взгляда даже самого маленького человечка. Если долго и пристально смотреть на животное, оно отвернётся и вскоре как ни в чём не бывало отправится своей дорогой.
      — Насколько я понимаю, ты советуешь нам сыграть с кошками в «гляделки», — засмеялся Муфта.
      Он наклонился вперёд, прижался носом к стеклу и уставился на ближнюю кошку.
      Моховая Борода выбрал своей жертвой ту, что сидела подальше, и последовал примеру Муфты.
      Полботинка же пытался одним глазом смотреть на первую кошку, а другим — на вторую.
      Не прошло и минуты, как кошки начали проявлять беспокойство. Они стали ёрзать и бестолково мотать головами. На их мордах появилось смущённое выражение.
      И тут...
      И тут кошки почти одновременно вскочили. Первая принялась вылизывать себя, вторая лениво потянулась. Машина для них словно перестала существовать. Кошки не спеша перешли дорогу и скрылись в лесу.
      — Это поучительный случай, — сказал Моховая Борода. — Мы стоим выше любых четвероногих потому, что мы сильнее, сильнее их духом.
      — Да, дух у нас сильный, — кивнул Полботинка.
      Муфта поспешил двинуться в путь.
      10. Западня.
     
      От кошачьей заставы до лагерной поляны было рукой подать. Вскоре друзья свернули на знакомую лесную дорогу и немного погодя оказались на месте ночной стоянки.
      — Здесь в самом деле хорошо и спокойно, — сказал Муфта, когда они вышли из машины. — Я начинаю понимать, почему Моховая Борода так любит природу. В дружеском окружении природы даже неприятности переносятся легче.
      — Да-да, — подтвердил Полботинка. — Здесь и правда славно. Лёгкий ветерок ласково треплет волосы, а птицы высвистывают приветливые трели.
      Он с удовольствием потянулся, сорвал цветок и понюхал его. А Моховая Борода уставился на Полботинка и спросил:
      — Разве птицы поют?
      Полботинка раскрыл было рот, чтобы ответить, но тут же удивлённо смолк.
      — Ты слышишь, как поют птицы, Полботинка? — озабоченно повторил свой вопрос Моховая Борода.
      — Ну, это как сказать, — смешался Полботинка. — Если как следует прислушаться, вроде бы не очень слышу.
      — Что же это такое? — Муфта тоже был в недоумении. — Ни единого птичьего голоска!
      — Молчание птиц объяснить нетрудно, — сказал Моховая Борода. — Они перестали петь потому, что кошки разоряют их гнёзда. Только теперь я понял, насколько мы были легкомысленны — ни за что на свете нельзя было бросать кошек в этом лесу. Из-за нас на птиц обрушилось большое несчастье.
      — Я ненавижу кошек, — с негодованием проговорил Полботинка. — Я всем сердцем их ненавижу.
      — К сожалению, ненависть делу не поможет, — продолжал Моховая Борода. — Мы должны действовать. Если вы не возражаете, давайте поищем кошек в здешних местах, а для Альберта устроим западню. Придётся снова поиграть в кошки-мышки.
      — О какой мышке ты говоришь? — насторожился Полботинка.
      — Разумеется, о твоей игрушечной, — сказал Моховая Борода. — Ведь если мы устроим западню, понадобится и приманка. Для этого лучше всего подойдёт твоя игрушечная мышка. Или ты думаешь, Альберт сам полезет в западню?
      — Ну положим, этого я не думаю, — уныло ответил Полботинка. — Я только думаю, что моя мышка и так уже достаточно натерпелась.
      Моховая Борода задумчиво нахмурил брови, но промолчал. Да и что он мог сказать? Ведь Полботинковой мыши в самом деле уже здорово досталось.
      — Ничего не поделаешь, — сказал Муфта, — Мы прекрасно знаем, как Полботинка любит свою мышку. Надо ей найти замену и заманить Альберта в западню. Я предлагаю следующее: мы с Моховой Бородой смастерим ловушку, а Полботинка поищет приманку.
      — Это мне больше нравится, — облегчённо вздохнул Полботинка. — Уж в лесу-то я что-нибудь найду.
      Хотя Моховая Борода и устыдился своего равнодушия к игрушечной мышке, он тем не менее строго сказал Полботинку:
      — Ты только не забывай, приманку надо выбирать с толком, со знанием дела. Без подходящей приманки лучше не возвращайся.
      — Ладно, ладно, — пробурчал Полботинка.
      С самого детства он не любил нравоучений. Поэтому он без долгих разговоров отправился в лес, опасаясь, как бы Моховая Борода не сказал ещё что-нибудь.
      Когда Полботинка скрылся в лесу, Муфта смущённо взглянул на Моховую Бороду и опустил глаза.
      — Честно говоря, я в жизни не соорудил ещё ни одной западни, — тихо сказал он. — У меня на это просто не было времени, всё свободное время уходило на письма.
      Моховая Борода улыбнулся.
      — В жизни всё приходится когда-нибудь делать впервые, — сказал он. — Я тоже не бог весть какой мастер. Но, бродя по лесам, я не раз видел ловушки для зверей. Если по правде, так они всегда вызывали у меня отвращение. Не больно-то честно заманивать кого-то в западню, но сейчас у нас просто нет иного выхода. К тому же, насколько я разбираюсь в этом деле, на сей раз нам не понадобится ничего, кроме лопаты и топора.
      К счастью, в машине нашлись и топор и лопата. Лопатой Муфта пользовался в тех случаях, когда приходилось освобождать застрявшие в грязи или снегу колёса, а топором — когда на узкой лесной просеке фургон не проходил между деревьями.
      Ни разу ещё эти инструменты не были так кстати. Моховая Борода взял лопату и принялся копать посреди поляны яму, а Муфта отправился с топором в лес, чтобы нарубить еловых веток подлинней да погуще.
      Работа им досталась нелёгкая. Земля была твёрдая, а еловые ветки на редкость упругие. Лопата Моховой Бороды то и дело натыкалась на камни, а топор Муфты всё отскакивал от дерева и норовил повернуться боком.
      — Устроить западню труднее, чем в неё попасть, — ворчал Муфта.
      — Дело мастера боится, — пыхтел в ответ Моховая Борода. — Дай только бог, чтобы Полботинка нашёл подходящую приманку. Не очень-то он изучил кошачьи повадки — как бы не приволок червяка или ещё какую-нибудь гадость.
      Оба старались изо всех сил, но работа тем не менее подвигалась медленно.
      — Эта жара меня доконает, — пожаловался Муфта.
      — Что верно, то верно: работа греет посильней, чем муфта, — согласился Моховая Борода. — Но ничего не поделаешь, если имя не позволяет тебе скинуть муфту.
      Они продолжали работать. Они задыхались, еле держались на ногах от усталости, но продолжали своё дело. Наконец Моховая Борода вырыл-таки глубокую яму, а Муфта приволок из леса огромную охапку густых смолистых веток. Оставалось тщательно закрыть яму ветками — и западня готова.
      — Так, так, — с глубоким удовлетворением пробормотал Моховая Борода. — Стоит только Альберту ступить сюда — хоп! — и провалится в яму.
      — Только вот приманки ещё нет, — забеспокоился Муфта. — Куда это Полботинка запропастился?
      Не прошло, однако, и двух часов, как из-за кудрявого орешника появился Полботинка. Он медленно, опустив голову, подошёл к друзьям и рассеянно взглянул на западню. На его лице застыло, глубокое уныние.
      — Ну как, нашёл приманку? — спросил Муфта.
      Полботинка вздохнул.
      — Ни одна птица не поёт, — сказал он. — Нигде — ни вблизи, ни вдалеке — не слышно птичьих песен...
      — А приманка? — нетерпеливо прервал его Моховая Борода. — Как с приманкой? Если я не ошибаюсь, тебе было поручено найти приманку?
      Полботинка сунул руку за пазуху:
      — Вот.
      Он вытащил свою игрушечную мышку и протянул её Моховой Бороде.
      — Как? — смутился Моховая Борода. — Ведь это же...
      — Это моя игрушечная мышь, — сказал Полботинка. — Я отдаю её на приманку. Во имя птичьего пения.
      Моховая Борода осторожно взял мышку и заботливо уложил на еловые ветки.
      — Во имя птичьего пения, — повторил Полботинка. — Во имя птичьего пения моя любимая мышка готова на любую жертву.
      — Спасибо тебе, — сказал Моховая Борода. — Ты так великодушен! — И он украдкой смахнул слезу.
      Теперь, когда западня была готова. Муфта и Моховая Борода почувствовали вдруг страшную усталость.
      — Я думаю, на сегодня мы потрудились достаточно, — сказал Моховая Борода. — День уже клонится к вечеру, и, кроме того, у меня от этой работы разболелась поясница.
      — А я просто рук не чувствую, — пожаловался Муфта. — Сегодня я не в состоянии больше и пальцем пошевелить.
      — С пальцами на руках у меня всё более или менее в порядке, — сказал Полботинка. — А вот пальцами ног я не шевельнул бы ни за что на свете. Природа имеет один крохотный недостаток: ветки больно колют ноги.
      Итак, друзья решили отдохнуть. Они перекусили и легли спать ещё до того, как солнце спряталось за лесом. Моховая Борода лёг на землю и тут же уснул. А Муфта с Полботинком забрались в машину, и вскоре оттуда послышалось дружное похрапывание, словно кто-то забыл выключить мотор.
      11. Гнездо.
     
      Друзья крепко проспали всю ночь; ни лунный свет, ни лесные голоса им не помешали. И когда Моховая Борода первым открыл глаза, по поляне уже гуляли весёлые солнечные лучики. Но разбудило его вовсе не солнце, а странное ощущение — будто кто-то копошится в его бороде.
      Моховая Борода решил как следует расчесать бороду. Он поднял было руку, но тут же опустил её, испуганно вздрогнув: из бороды выпорхнула птица!
      Это была крохотная серая птичка. Она отлетела в сторонку и уселась поблизости на ветвистом суку. Уселась и стала смотреть на Моховую Бороду. Моховая Борода не знал, как быть. Он застыл на месте, чтобы, не пугая птицу, спокойно обдумать происшедшее, но тут вдруг почувствовал, как в бороде кто-то копошится.
      Моховая Борода осторожно приподнял голову и взглянул на свою бороду. И тут рот его невольно растянулся в улыбке: в бороде красовалось уютное гнёздышко с пятью яичками. Моховая Борода опустил голову и постарался лежать совершенно неподвижно, чтобы птичка не испугалась. Это помогло. Вскоре птичка порхнула в гнездо и спокойно принялась высиживать яйца.
      Но её опять вспугнули. Дверца машины открылась, и оттуда, весело тараторя, выскочили Полботинка и Муфта.
      — Альберт-то так и не попался! — воскликнул Муфта, разочарованно глядя на западню. А Полботинка просиял.
      — Моховая Борода не зря сказал, что это тебе не кошки-мышки, — обрадовался он. — Одно дело, если мышка мчится за машиной, а сейчас, когда она лежит себе спокойно на ветках, её никто и не заметит.
      — Может, ты и прав, — сказал Муфта. — Всё-таки главное в игрушечной мыши — движение, для того у неё и колеса.
      Моховая Борода попытался подать им знак, чтобы они замолчали и не спугнули птичку своей болтовнёй. Впрочем, это было бесполезно, Полботинка и Муфта не обратили на Моховую Бороду ровно никакого внимания.
      — К тому же моя игрушечная мышь не пахнет мышью, — пришла Полботинку новая мысль. — А в мире животных запахи имеют величайшее значение. Если животное не пахнет, как ему положено, так это вроде и не животное.
     
      — Мне это и в голову не приходило, — признался Муфта. Но тут Моховая Борода, обеспокоенный судьбой птицы, не выдержал и сердито прошептал:
      — А тебе приходило в голову, что свинство так орать при птице, высиживающей птенцов. До чего же вы бесчувственны!
      Только теперь Муфта и Полботинка заметили гнездо в бороде Моховой Бороды и с изумлением уставились на птичку.
      — Боже мой! — прошептал Муфта. — Это что ж такое?
      — А удивляться нечему, — невнятно пробурчал Моховая Борода. — Наверное, птичка испугалась кошек и вместе с гнездом укрылась от них в моей бороде.
      — Проклятые кошки! — прошептал Полботинка. — Мы должны найти их и как следует проучить!
      Муфта кивнул.
      — Нам надо действовать, — сказал он. — Однако из-за гнезда возникают известные трудности. Куда бы нам его деть?
      Но Моховая Борода неожиданно произнёс:
      — Гнездо останется там, где оно есть. На меня пока не рассчитывайте; я не так скоро смогу сдвинуться с места. Прежде всего нужно высидеть птенцов, а там будет видно.
      — Ишь ты, — возмутился Полботинка. — Ты что ж, будешь себе высиживать птенцов, а мы с Муфтой улаживай все прочие мировые проблемы? Тогда лучше уж сделать носилки и таскать тебя вместе с этим хозяйством.
      — Разумней сделать носилки на колёсах, — заметил Муфта, — и прицепить к машине. Колёса можно снять с игрушечной мыши, приделать к носилкам, и получится прицеп.
      Вдохновившись своей идеей, он незаметно для себя повысил голос, птичка испугалась и упорхнула.
      — Видите, — сказал Моховая Борода, — её можно спугнуть даже голосом, что уж говорить о носилках. Когда птица высиживает птенцов, ни о каком переезде не может быть и речи. Высиживание требует тишины и покоя; птица должна сосредоточиться.
      Полботинку вовсе не улыбалось снимать колёса с игрушечной мыши.
      Он легко сдался и произнёс:
      — Ладно. По мне, так пусть Моховая Борода остаётся здесь, если высиживание доставляет ему такое удовольствие. А мы с Муфтой немедленно отправимся в путь.
      Муфта кивнул.
      — Несомненно, — сказал он. — Мы должны найти кошек, прежде чем они успеют совсем одичать.
      Так как времени оставалось в обрез, Муфта направился к машине и сел за руль. Полботинка последовал было за ним, но тут же вернулся и забрал свою мышку.
      — А западня так и останется без приманки? — испугался Моховая Борода. — Неужели вся работа пойдёт насмарку?
      Сейчас он охотно удержал бы Полботинка даже силой, но где уж там — с птичьим гнездом в бороде! Полботинка прекрасно это понял и довольно ухмыльнулся.
      — Ты не беспокойся, — сказал он, запихивая мышь в карман. — Поди знай, на что она ещё может пригодиться.
      Через мгновение он уже сидел рядом с Муфтой. Затарахтел мотор, и фургон выехал с поляны. Шум мотора, ещё некоторое время доносившийся из леса, становился всё слабее, пока наконец вокруг не воцарилась полная тишина.
      Птица уже безбоязненно порхнула в гнездо и замерла.
      Неподвижен был и Моховая Борода. Он лежал и смотрел, как снежно-белые облака плывут по бескрайнему небосводу, постепенно изменяя свои очертания. Да и что ему оставалось, кроме как разглядывать облака? Очень трудно было придумать в этих обстоятельствах другое занятие. Какое тут придумаешь развлечение, если у тебя в бороде гнездо? Только и остаётся, что лежать да бездумно смотреть в небо. Это всё, и, хочешь не хочешь, надо с этим мириться.
      Но чем дольше Моховая Борода следил за облаками, тем больше они почему-то напоминали ему кошек. И наконец все облака стали точь-в-точь как белые кошки: одни сидели, другие вроде бы спали, третьи потягивались. У одного облака-кошки был даже длинный мохнатый хвост. Моховая Борода вздохнул и надолго закрыл глаза. Сейчас никак не хотелось вспоминать о кошках, других забот полно. Поясницу, например, ломило.
      Хорошо хоть, что заполнившие небосвод кошки не мешали птичке. Видно, птичка не замечала их — она была занята своим делом. Вскоре Моховая Борода понял, что эта птичка — мама. А потом появился и папа, он принёс птичке-маме поесть.
      Сначала птица-папа посидел в сторонке, на ветке, и недоверчиво осмотрел Моховую Бороду. Потом, собравшись с духом, он слетел к маме, сунул ей в клюв какую-то букашку и поспешно скрылся в лесу.
      Моховой Бороде было, конечно, приятно следить за птичкой. Последнее время ему приходилось подолгу бывать вдали от природы, и с тем большим удовольствием он наблюдал теперь за птицами. Папа стрелой носился туда-сюда. Исчезал и вновь появлялся — то с мухой, то с букашкой в клюве. Скоро он привык к Моховой Бороде и совсем перестал его бояться.
      Возникло новое осложнение. Раз, когда папа принёс птичке-маме очередную козявку, Моховая Борода тоже непроизвольно раскрыл рот. Ему всё сильнее хотелось есть, ведь с самого утра у Моховой Бороды не было во рту и маковой росинки. Друзья уехали, не подумав оставить ему какую-нибудь еду. Прошлогодняя брусника в бороде была уже съедена вся до последней ягодки, и Моховая Борода с горечью подумал, что до появления новых ягод пройдёт ещё не одна неделя.
      Птица-папа, видимо, разобрался в обстановке. Прилетев с очередным червяком, он попытался сунуть свою добычу в рот Моховой Бороде. Но тот вовремя сжал губы.
      — Спасибо тебе, — сказал он растроганно. — Я понимаю: ты желаешь мне добра, но, к сожалению, я не могу проглотить червячка или букашку. Мне не хочется тебя обижать, и ради тебя я готов съесть хоть майского жука. Но, видишь ли, я не могу. Корми-ка лучше свою супругу, чтобы она могла без забот высиживать в моей бороде птенцов. Тогда и птенцы быстрей вылупятся.
      Трудно сказать, понял ли птица-папа слова Моховой Бороды. Во всяком случае, он отдал червячка птице-маме и полетел за новой добычей. Моховая Борода вздохнул, сорвал травинку и пожевал её, чтобы отогнать голод. Но толку от этого было мало.
      Моховая Борода снова вздохнул и подумал, что на сей раз он сам оказался в ловушке.
      12. Полботинка мечтает о рогатке.
     
      Машина не спеша катилась по узкой лесной дорожке, всё дальше уводившей от лагерной стоянки в лес. Муфта сосредоточенно крутил баранку и внимательно следил за дорогой, чтобы ненароком не въехать в дерево. А Полботинка тщательно осматривал окрестность. Его взгляд беспрестанно скользил то по кустам, то по вершинам деревьев: нельзя пропустить ни малейшего намёка на присутствие кошек.
      Но поначалу ничего примечательного заметно не было. Кругом всё оставалось спокойным. Лесную тишину нарушали только два круживших над лесом вертолёта.
      — Мне страшно нравятся всевозможные исследовательские экспедиции, — сказал Полботинка. — Это здорово, когда можно что-нибудь исследовать.
      В ту же секунду Муфта нажал на тормоз и остановил машину.
      — На дороге следы, — сказал он. — А следы — это самый подходящий объект для исследования.
      — Конечно, — согласился Полботинка. — Как правило, след остаётся там, где кто-то ступил. Именно таким образом в большинстве случаев следы и появляются.
      Они вылезли из машины и принялись разглядывать следы, отчётливо проступающие на песчаной дороге.
      — Кошачьи следы, — сказал Муфта.
      — И их очень много, — добавил Полботинка. — Чует моё сердце, что здесь прошла целая стая кошек.
      — И моё чует, — задумчиво кивнул Муфта. — К тому же следы свежие.
      — Любому мало-мальски знающему следопыту должно быть ясно: кошки не могли далеко уйти, — сказал Полботинка.
      Продолжая исследование, они вскоре установили, что следы тянутся из леса, некоторое время идут вдоль дороги и снова сворачивают в лес, теперь уже по другую сторону дороги. На пути кошек было найдено несколько шерстинок и скорлупа птичьего яйца.
      — Кошки передрались из-за птичьих яиц, — сказал Муфта. — Очевидно, они озверели от голода.
      Придя к такому выводу, Муфта и Полботинка вернулись в машину и снова двинулись в путь.
      Лесная дорога становилась всё ухабистей, и пришлось ехать очень медленно.
      — Надо бы чуточку побыстрее, — озабоченно сказал Полботинка.
      — Это невозможно, — покачал головой Муфта. — На такой дороге спешка до добра не доведёт.
      — Понятно, — вздохнул Полботинка. — Но ты только представь себе, если на нас нападут кошки.
      Муфта сохранял хладнокровие.
      — Я боюсь, что они нападут и без нашего представления, — заметил он. — Гораздо интересней представлять себе вещи, которых на самом деле не бывает.
      — А у меня такое чувство, что сегодня произойдёт что-то необыкновенное, — встревоженно сказал Полботинка. — У меня такое предчувствие.
      Муфта хотел было успокоить Полботинка, но, взглянув невзначай в зеркало, воскликнул:
      — Необыкновенное уже происходит! За нами — кошки!
      Полботинка, вздрогнув, кинулся к заднему стеклу. Теперь и он увидел стаю кошек.
      Кошки, кошки, кошки... Они неумолимо приближались — чёрные, серые, и чёрно-серые, и серо-чёрные, и чёрно-белые, и бело-чёрные, и полосатые. Они мчались за машиной, грозные и яростные.
      Первым бежал рыжий взъерошенный котище. По мнению Полботинка, это был самый разъярённый и самый страшный кот.
      — Не видно ни одного белого кота, — заметил Муфта. — Выходит, Альберта среди них нет.
      А Полботинка дрожащим голосом проговорил:
      — Жаль, что у нас нет никакого оружия. В детстве у меня была рогатка, но одна воровка сорока её стащила. Из рогатки очень удобно сбивать яблоки и груши.
      — Ну, значит, ты настоящий снайпер, — уважительно отозвался Муфта.
      — Конечно, — кивнул Полботинка. — Если ты не хочешь портить фрукты, надо целиться точно в черенок. Эх, была бы при мне рогатка! Я бы этим кошкам показал, где раки зимуют!
      — Ты лучше загляни в холодильник, — посоветовал Муфта. — Может, там найдётся, что подбросить кошкам. Они бы хоть ненадолго отстали.
      Полботинка распахнул дверцу холодильника.
      — Только творожные сырки, — сказал он. — Этим кошек не проведёшь.
      Муфта попытался увеличить скорость, но машину затрясло и начало бросать из стороны в сторону. А кошки между тем приближались.
      Они приближались неумолимо и устрашающе.
      Полботинка глядел в заднее стекло и становился всё бледнее.
      — Этот рыжий кот вот-вот настигнет нас, — сказал Муфта, не отрывавший глаз от зеркальца.
      — Проклятая сорока! — прошептал Полботинка. — Подлая воровка! Это ж надо — стащить именно рогатку!
      У Полботинка стучали зубы.
      — Тебе холодно? — посочувствовал Муфта. — Может, у тебя поднимается температура?
      — Я бы этого не сказал, — пробормотал Полботинка.
      Муфта предостерегающе поднял палец, но тут же опустил руку на руль.
      — Тогда не лязгай зубами, — наставительно сказал он. — На такой дороге недолго и язык прикусить.
      К счастью, впереди показался более ровный участок дороги, и Муфта тотчас прибавил газу. Удалось несколько увеличить разрыв между машиной и кошками.
      Немного погодя Полботинка спросил у Муфты:
      — Ты когда-нибудь совершал подвиг?
      — К сожалению, нет, — ответил Муфта. — У меня, увы, для этого не самая подходящая внешность. Согласись, чудно совершать подвиг, будучи в муфте.
      — Понимаю, — кивнул Полботинка. — А я вот с детства мечтал стать героем. Только ни разу не подвернулся подходящий случай. А теперь, когда наконец появилась такая возможность, у меня, как назло, нет рогатки. Была бы рогатка — совершил бы я героический подвиг.
      Между тем ровный участок дороги кончился.
      Муфта вынужден был опять снизить скорость, и кошки стали вновь приближаться к машине. Рыжий предводитель уже оторвался от остальных кошек на добрых полсотни шагов.
      — Ты посмотри на рыжего, — сказал Муфта. — Его глаза так и светятся яростью.
      А Полботинка добавил:
      — Будь у меня рогатка, я б ему засветил!
      Но едва Полботинка произнёс это, как рыжий кот, совершив гигантский прыжок, с грохотом плюхнулся на крышу фургона.
      — Караул! — испуганно завопил Полботинка.
      — Ещё крышу поцарапает, — обеспокоенно заметил Муфта.
      Сквозь тонкую жестяную крышу было слышно, как прямо над головой злобно мяукает кот.
      Но тут Муфта заметил впереди у обочины камень и принял отчаянное решение.
      — Держись! — крикнул он Полботинку.
      В следующее мгновение правое переднее колесо бухнуло о камень, фургон подпрыгнул так, что загремели сковородки и кастрюли. Конечно же, кот не смог удержаться на гладкой крыше и, кувырнувшись, брякнулся на землю.
      Полботинка выглянул в заднее окно.
      — Здорово шлёпнулся, еле дышит, — сказал он. — Так ему и надо.
      Но остальные кошки будто ничего и не заметили. С прежним пылом они продолжали преследование, а место лидера занял теперь огромный чёрный как уголь кот.
      — У нового главаря морда ещё страшнее, чем у прежнего, — грустно заметил Полботинка. — Если б моя рогатка была при мне, я бы непременно стрельнул здоровенной шишкой, у него пасть разинута.
     
      — При чём тут разинутая пасть? — удивился Муфта.
      — Да нет, дело не столько в пасти, сколько в шишке, которая в неё влетит, — объяснил Полботинка. — Если шишка окажется достаточно колючей, то она накрепко застрянет, и вряд ли этот кот сможет захлопнуть пасть.
      Муфта удивлённо покачал головой.
      — Выходит, ты в самом деле освоил рогатку до тонкостей, — сказал он.
      — Стрельба из рогатки и впрямь очень тонкое дело, — кивнул Полботинка. — Ты только подумай, какие тонкие черенки у яблок и груш. Будь оно неладно, всё сорочье сословие!
      Он хотел добавить ещё что-то, но остановился на полуслове, так как произошло нечто неожиданное.
      После очередного поворота лес вдруг кончился. Впереди показалась сплошная водная гладь. Озеро. Впереди вода, а позади разъярённые кошки! Дорога вела к озеру, и свернуть было некуда.
      Полботинка с новой силой застучал зубами.
      — Что теперь делать? — прошептал он, зажмурившись. Думать было уже некогда.
      — Кошки боятся воды, — коротко бросил Муфта и изо всех сил нажал на педаль.
      На бешеной скорости машина въехала прямо в озеро.
      13. Подвиг.
     
      Машина стояла в воде, шагах в двадцати от берега. Посреди озера виднелся уютный лесистый островок, но попасть на него не было никакой возможности — чем дальше от берега, тем становилось глубже. Вода и так почти доходила до окон машины. О том, чтобы повернуть назад, и речи быть не могло: на берегу поджидали кошки.
      — Ты умеешь плавать? — спросил Полботинка.
      — Не знаю, — смущённо ответил Муфта. — Ни разу не пробовал. Мне почему-то всегда казалось, что муфта — не самый подходящий для этого костюм, и ещё, купаясь в муфте, я буду слишком выделяться среди остальных купальщиков.
      — Я тебя понимаю, — сказал Полботинка. — Я тоже не бог весть какой выдающийся пловец. Только один раз в жизни я совершил прыжок в воду, да и то, скорее, нечаянно — в детстве я упал в колодец.
      — Следовательно, мы все должны оставаться в машине, — решил Муфта.
      — Конечно, — кивнул Полботинка. — И рогатки у нас тоже нет.
      — Скорее, нам пригодилась бы надувная игрушка, — предположил Муфта. — Говорят, надувные игрушки прекрасно помогают держаться на воде. С такой штукой мы смогли бы оказаться на острове и не умея плавать.
      Но взять надувную игрушку было негде.
      Зато настоящие кошки важно надулись. Вероятно, они прекрасно понимали, в каком незавидном положении находятся Муфта и Полботинка.
      С вызывающим видом кошки прогуливались по берегу, бросая на машину злорадные и презрительные взгляды.
      — Я, конечно, ничего не имею против птиц и зверей, — проговорил Полботинка. — Но я уверен: сорока — воровка, а кот — бандит. И ничего нет удивительного, что воры и бандиты действуют заодно! Первые крадут рогатку, чтобы вторые могли загнать тебя в озеро и утопить.
      — Да не преувеличивай, — сказал Муфта. — До этого дело ещё не дошло. Даже если вода и проникнет в машину, наши головы всё равно останутся на поверхности, воздуха нам хватит.
      — «Воздуха»! — передразнил Полботинка. — Воздуха-то хватит! Только одним воздухом не проживёшь. Умереть голодной смертью не лучше, чем утонуть, а мы, конечно, умрём с голоду, если застрянем здесь.
      Муфта сохранял спокойствие.
      — До голода тоже пока далеко, — сказал уверенно. — Ты же сам сказал, что в холодильнике есть творожные сырки. Будем питаться ими, вскипятим чай. В чём другом, а в воде у нас недостатка нет.
      При упоминании о творожных сырках у Полботинка потекли слюнки, а мысли о смерти улетучились.
      — Мы же сегодня не завтракали, — сказал он. — Один сырок или, в крайнем случае, два вреда не принесут.
      Тут и Муфта захотел есть.
      — Что ж, — сказал он. — Давай и в самом деле перекусим: сытое брюхо вечера мудрёнее.
      — Как ты сказал? — поразился Полботинка. — Это что за народная мудрость?
      — Ой, извини, — смущённо улыбнулся Муфта. — Когда я волнуюсь, у меня путаются все пословицы.
      Чтобы скрыть неловкость, он принялся деятельно готовиться к завтраку: опустил стекло, наполнил кастрюлю чистой, прозрачной водой и взялся за кипятильник.
      — Погоди! — сказал Полботинка. — Как мы вскипятим воду? Ведь кипятильник работает, только когда машина едет?
      — Ну да, правильно, — ещё больше смутился и даже покраснел Муфта. — От волнения я забыл и об этом. Видимо, надо попытаться чуть-чуть проехать.
      Он уселся за руль и завёл мотор.
      — Постой! — перепугался Полботинка. — Дальше ведь глубоко, с головой!
      Но, несмотря на волнение, Муфта действовал вполне хладнокровно. Он дал задний ход, затем круто развернулся и медленно поехал вдоль берега.
      К счастью, дно озера было почти ровным, и машина двигалась беспрепятственно.
      Вскоре успокоился и Полботинка. Он сунул кипятильник в кастрюлю с водой.
      — Так, глядишь, и спасёмся от кошек, — сказал он с надеждой. — Объедем озеро кругом, а на той стороне выберемся на берег.
      Однако кошки уже заметили манёвры Муфты и тоже двинулись вдоль берега.
      Стало ясно: их так просто не проведёшь.
      Глядя, как Полботинка держит кипятильник, Муфта вдруг вспомнил Моховую Бороду.
      — Бедный наш друг! Наверно, он голоден не меньше нас, — вздохнул он. — С гнездом в бороде ему не добраться даже до родника.
      — Зато он на твёрдой земле, — сказал Полботинка. — Лучше уж высиживать птенцов, чем всё время ждать, когда над тобой сомкнётся вода.
      Тем временем вода в кастрюле закипела. Муфта остановил машину, а Полботинка поставил на стол чашки и положил сырки. Но не успели они приступить к завтраку, как их внимание привлёк рокот, который становился всё громче и громче .
      — Вертолёт! — выглянув в окно, сообщил Муфта.
      Теперь и Полботинка, быстро прильнув к стеклу, увидел большой огненно-красный вертолёт, который медленно пролетал над озером.
      — Кажется, к нам, — сказал Полботинка.
      И в самом деле, через некоторое время вертолёт стал снижаться над машиной и, наконец, повис в воздухе. Муфта с Полботинком высунулись в окно.
      — Разглядывает нас, — предположил Муфта.
      Но вертолёт спускался всё ниже и ниже, пока, наконец, из него не сбросили верёвочную лестницу, нижний конец которой повис возле самого окна.
      — Ого! — сообразил Полботинка. — Нас хотят спасти!
      — Да, похоже на то, — кивнул Муфта. — Но я, к сожалению, не могу воспользоваться этой возможностью. Для меня эта машина то же, что корабль для капитана. А капитан никогда не оставляет свой корабль. Кроме того, мне в муфте неудобно взбираться даже по каменной лестнице, не говоря уж о верёвочной — видишь, как она раскачивается. Прощай, дорогой друг! Кланяйся Моховой Бороде.
      — Гм, — поперхнулся Полботинка, — Не думаешь ли ты, в самом деле, что я из тех, кто спешит спасти свою шкуру и со спокойной совестью бросает друга на произвол судьбы? Если ты останешься, останусь и я. К тому же я с этой лестницы могу нечаянно совершить второй в своей жизни прыжок в воду.
      Муфту глубоко тронули слова Полботинка. Он подал вертолёту знак лететь дальше и сказал другу:
      — Выпьем-ка по этому случаю чайку.
      А Полботинка задумчиво проводил взглядом удалявшийся вертолёт и тяжело вздохнул.
      — Вот и улетел, — сказал он мрачно. — Улетел и оставил нас на произвол разъярённой стихии. Да и чай, кажется, уже остыл.
      — Ну, это не беда, — улыбнулся Муфта. — Опусти кипятильник в кастрюлю, а я немного проеду.
      Полботинка взял кипятильник, но вдруг застыл, глубокомысленно разглядывая его. Затем его лицо просветлело.
      — Послушай, Муфта! — возбуждённо воскликнул он. — Ты как-то сказал, что таким мощным кипятильником можно вскипятить целое озеро!
      — Ну и что? — спросил Муфта.
      — Так почему бы нам этого не сделать? Ведь кипящая вода испаряется — разве не так? И если ты не просто хвастался своим кипятильником, то для нас плёвое дело — испарить всё это проклятое озеро!
      — А зачем? — удивился Муфта.
      — Неужели ты не понимаешь? — усмехнулся Полботинка, — Как только озеро испарится, мы сможем спокойно выехать на противоположный берег.
      И он принялся так горячо расхваливать свой план, что понемногу и у Муфты появился интерес к нему.
      — Что ж, можно попробовать, — сказал он наконец. — Если только мы сами не испаримся.
      — Иди ты, — отмахнулся Полботинка. — Паровые ванны рекомендуют даже врачи. Пар куда полезней, чем отвар из оленьего мха.
      Муфта не стал спорить и двинулся в путь, а Полботинка открыл окно и опустил кипятильник в воду.
      Прошёл час, затем другой. Миновал и третий.
      — Мы так и не съели сырки, — нарушил Муфта затянувшееся молчание.
      Но вместо ответа Полботинка воскликнул:
      — Пар!
      — В самом деле, пар! — не поверил своим глазам Муфта.
      Через полчаса закипело, забулькало всё озеро. Уровень воды понижался на глазах, а прямо над головой набухала чёрная туча. Вскоре по дну озера можно было ехать в любом направлении.
      — А теперь быстренько на тот берег! — заторопился Полботинка.
      — Легко сказать — на тот берег, — вздохнул Муфта. — Если б я знал, где этот берег.
      Из-за густого пара было видно всего на несколько шагов, и Муфта, вслепую колеся по озеру, потерял направление.
      — Как только вода испарится, начнётся ливень, — сказал Полботинка. — Ведь не может целое озеро держаться в небе. Но ещё раньше на нас нападут кошки, потому что исчезнет паровая завеса.
      Пророчество Полботинка сбылось раньше, чем можно было ожидать.
      Внезапно пар над озером рассеялся, и лучи заходящего солнца залили окрестности ярким светом. Полботинка и Муфта с ужасом увидели, что на них мчится стая озверевших кошек.
      В этот момент машина оказалась возле острова. До противоположного берега оставалось как раз пол-озера.
      — Вперёд! — завопил Полботинка, а Муфта отчаянно нажал на педаль.
      И тут начался ливень. Скопившаяся в небе вода с шумом низвергалась на дно испарившегося озера. Крыша фургона буквально грохотала под ударами тяжёлых капель. Вокруг бушевала мутная разъярённая вода.
      — Вперёд! — снова завопил Полботинка. — Жми на газ, или мы утонем!
      Машина вырвалась на берег в тот момент, когда кошки подоспели к острову.
      И это была большая удача, потому что вода в озере прибывала с катастрофической быстротой.
      — Неужели мы спаслись? — едва слышно спросил Муфта и остановил машину.
      — Спаслись, — тоже шёпотом ответил Полботинка.
      Они вышли из фургона, чуть не падая от усталости, и обнялись, не обращая внимания на яростный ливень.
      Дождь кончился так же внезапно, как и начался. С острова слышались жуткие кошачьи вопли.
      — Кошки застряли на острове! — торжественно произнёс Полботинка. — Мы заманили их на остров, где они никому не смогут причинить никакого зла. И знаешь, Муфта, это самый настоящий подвиг!
     
      Крохотная птичка, радостно щебеча, пролетела над ними.
      14. Приключения на поляне.
     
      — Такие вот деда, — размышлял Моховая Борода, лёжа на поляне. — Образно говоря, я подобен дереву, на котором птички свили себе гнездо. Разница только в том, что дерево стоит, а я должен лежать. И дерево впитывает своими корнями всевозможные питательные соки, а у меня нет корней, чтобы впитать даже глоток воды.
      От долгого лежания не на шутку разболелась поясница. Хоть бы разок потянуться, но и этого нельзя — малейшее движение может потревожить птицу-маму.
      Моховая Борода с отчаянием подумал:
      «Во имя чего я должен так страдать?» И тут, словно в ответ, он услышал негромкий треск. «Тиу-тиу-тиу!..» — послышался из его бороды голосок. Из яйца вылупился первый птенец!
      — Добро пожаловать, малыш! — растроганно прошептал Моховая Борода. — Добро пожаловать в этот огромный сложный, но такой интересный мир.
      Он сразу забыл и про жажду, и про голод, и про боль в пояснице, и про все прочие неудобства. Он чувствовал себя чуть ли не отцом этого птенчика.
      Тут снова раздался треск. И писк. Это был второй птенец. А потом вылупился третий, и четвёртый, и пятый. Пять птенцов. Пять неокрепших жизней.
      Птица-мама прыгнула на край гнезда, чтобы убрать пустую скорлупу. Видно, она была очень довольна своими детками. Теперь и Моховая Борода смог разглядеть их. Пять пушистых комочков разом распахнули свои клювики.
      — Маленькие мои! — заговорил Моховая Борода. — Миленькие! Вот вы и вылупились из яйца. Вы пришли принять участие в самой диковинной и в самой прекрасной затее природы, называемой жизнью. Я должен вам прямо сказать: вы явились на свет в тяжёлое время, в очень тяжёлое время. Разве вас приветствуют радостные и ликующие птичьи трели? О нет, малыши, птичьи песни смолкли! Разве мама высидела вас в кроне дерева, среди приветливо шелестящей листвы? О нет, она была вынуждена сделать это в моей бороде! Потому что беда и разорение обрушились на лес. И тенистые рощи, и прекрасные цветущие лужайки захвачены ордами кровожадных кошек...
      В этот момент снова раздался треск, но не похожий на прежний и более громкий.
      — Что это такое? — удивился Моховая Борода. — Ведь в гнезде было пять яиц. Ровно пять и ни одним больше.
      На сей раз за треском не последовало никакого писка. И вдруг Моховая Борода сообразил, что треск мог раздаться откуда угодно, но только не из его бороды.
      Треск послышался со стороны опушки. Так трещит под ногой сухая ветка.
      Моховая Борода поднял глаза.
      На него смотрел большой серый кот!
      «Ах вот как, — подумал Моховая Борода, оправившись от первого испуга. — Пожаловал, бандит. Конечно же, он выслеживает бедненьких птенчиков».
      Поведение кота вскоре подтвердило опасения Моховой Бороды. Зверь подползал медленно, украдкой, как и положено кошке, подстерегающей добычу.
      Опасность заметила и птица-мама. С отчаянным криком она поднялась было в воздух, но быстро опомнилась и попыталась увлечь кота за собой. Высоко подпрыгивая, она побежала в сторону от гнезда, беспомощно волоча крыло, будто оно повреждено. Однако кот разгадал хитрость птицы-мамы и не дал себя провести. Он бросил на неё равнодушный взгляд и продолжал подкрадываться к Моховой Бороде.
      «Едва ли я смогу защитить птенцов от этого обнаглевшего разбойника, — в ужасе подумал Моховая Борода. — Руки и ноги затекли от лежания, и от голода я совсем ослабел».
      Больше он не успел ничего подумать: кот молнией бросился прямо к нему.
      Зелёные глаза горели яростным огнём, а когти готовы были вот-вот разодрать гнездо.
      Моховая Борода быстро накрыл гнездо обеими руками и приготовился ударить врага правой ногой. Большего он сделать не мог.
      И тут кот исчез. Он будто испарился. Его просто не стало.
      — Как сквозь землю провалился, — удивился Моховая Борода. В тот же миг он услышал жалобное мяуканье. Оно раздавалось откуда-то из-под земли.
      — В западню попал! — сообразил Моховая Борода. — Птенцы спасены!
      Сердце билось сильно и часто — от пережитого потрясения и от огромной радости.
      Птица-мама поспешно подлетела к гнезду и принялась ласкать птенчиков, поочерёдно поглаживая их клювом.
      — Они спасены, — повторил Моховая Борода, растроганно наблюдая эту картину. — Какое счастье!
      Тут он почувствовал непреодолимую усталость.
      Дыхание его успокоилось, глаза медленно закрылись. Он ещё раз счастливо улыбнулся и уже сквозь сон услышал, как с радостным щебетанием вернулся птица-папа и как птицы вдвоём подхватили гнездо и улетели.
     
      Моховая Борода спал сладко и крепко. И проснулся только от грохота подъехавшего фургона, из которого вышли Полботинка и Муфта.
      — Надо же, — засмеялся Полботинка, — птица вместе с гнездом давно улетела, а наш отважный Моховая Борода по-прежнему лежит на своём посту.
      — Я тут задремал чуток, — пробормотал Моховая Борода и проворно сел. — Ну, как ваши дела?
      — Мы с Муфтой совершили подвиг, — важно сообщил Полботинка. — А ты?
      — Я не совершил ничего, — скромно ответил Моховая Борода. — Но один здоровенный котище совершил тут тигриный прыжок. Должно быть, теперь он сидит в западне.
      — В западне? — воскликнул Муфта.
      — Во всяком случае, я так думаю, — сказал Моховая Борода.
      Наконец он встал, и друзья втроём направились к устроенной ими западне. Сквозь еловые ветки на них смотрела унылая кошачья морда.
      — Этот разбойник хотел напасть на птичье гнездо, но, к счастью, на его пути оказалась западня, — объяснил Моховая Борода. — Жаль только, кот не белый, а серый. Может быть, вы что-нибудь узнали об Альберте?
      Муфта покачал головой.
      — Мы тоже не встретили ни одного белого кота, — промолвил он и во всех подробностях рассказал о том, что они с Полботинком делали и что пережили.
      — Альберта в лесу, наверное, нет, — встревожился Моховая Борода. — Если бы вокруг бродила хоть одна кошка, птички не отважились бы забрать гнездо из моей бороды. Вероятно, птица-папа облетел лес и понял: опасность миновала.
      — Давайте отнесём старушке хотя бы серого кота, раз уж он попался, — предложил Полботинка. — Между прочим, у этого серого кота и бантик на шее, правда, не голубой, а, скорее, серо-бурый.
      — Делать нечего, — согласился с ним Муфта. — Если негде взять белого кота, то пусть хоть серый немного утешит старушку.
      — Ладно, — сказал Моховая Борода. — Но прежде надо как следует поесть и выспаться. А утром, я считаю, самое время трогаться в путь.
      Возражать ему никто не стал.
      15. Муфта становится поэтом.
     
      На следующее утро, едва открыв глаза, Моховая Борода кинулся к машине и закричал:
      — Подъём! Подъём! Пора подумать о пирогах и какао!
      Вообще-то друзья не совсем были уверены в том, что старушка и за серого кота готова угостить их пирогами и сварить какао, как это было обещано в случае возвращения Альберта. Но надеяться следовало на лучшее, да и есть очень хотелось, творожные сырки были накануне уничтожены без остатка. Полботинка распахнул дверцу.
      — А где Муфта? — поинтересовался он, спросонок протирая глаза.
      — Муфта? — удивился Моховая Борода. — Разве он не спал в машине?
      — Вечером лёг спать, как всегда, — сказал Полботинка. — А сейчас его постель пуста.
      — Ничего не понимаю, — пробормотал Моховая Борода. Оба растерянно замолчали и в наступившей тишине вдруг услышали всхлипывания. Кто-то плакал неподалёку в лесу. Неужели это и впрямь Муфта?
      — Муфта! — крикнул Полботинка. — Муфта, где ты?
      Всхлипывания стали слабее. Сделалось совсем тихо. Но тут раздался печальный, прерывающийся, едва слышный голос Муфты:
      — Я... я здесь. Я... в оди... но... честве!
      — Он в одиночестве, — сообразил Моховая Борода.
      — Ещё вчера он вместе со мной совершил подвиг, а сегодня хнычет, как маленький, — недоуменно заметил Полботинка. А Моховая Борода добавил:
      — Видно, у него и в самом деле страшно противоречивый характер.
      Они пошли на голос и вскоре увидели сидящего под кустом Муфту. Щёки его были мокры от слёз, а руки сжимали ворох писем.
      — Что ты тут делаешь? — участливо спросил Моховая Борода. Муфта снова захныкал.
      — Я так одинок, — всхлипнул он. — Я читал последние письма, которые раньше не успел прочесть.
      — Ах, ты, значит, одинок! — разозлился Полботинка. — А мы с Моховой Бородой на что, позволь спросить? Или мы тебе не друзья? Ты сам углубился в своё одиночество, никто тебя не гнал!
      — Извините, пожалуйста, — сказал Муфта, пытаясь изобразить на лице радость. — Конечно же, вы мои друзья. Я наговорил глупостей, просто я оказался под сильным влиянием своих писем.
      — Что ж ты там понаписал, что никак не можешь опомниться? — покачал головой Моховая Борода.
     
      — А вот послушайте, — вздохнул Муфта, — может, тогда вы поймёте меня.
      Он взял первое попавшееся письмо и прочёл вслух:
      — «Дорогой Муфта! Мой бедный малыш! Тебе не понять, как несчастен я, адресующий тебе эти строки. Я одинок, ужасно одинок на этом огромном земном шаре. Мне некому пожать руку. Ты ведь знаешь, дорогой Муфта, что у меня нет ни одного друга...»
      Тут голос его прервался, потоком хлынули слёзы.
      — Зачем ты так расстраиваешь себя этими письмами? — вздохнул Моховая Борода. — Какой в этом смысл?
      — Смысла нет, — рыдал Муфта. — Просто я привык отправлять и получать такие письма.
     
      — От этой дурацкой привычки мы тебя мигом вылечим, не беспокойся, — сурово сказал Полботинка. — Отныне никаких писем! А если ты никак не можешь не писать, так пиши себе на здоровье стихи. Можешь их читать вечерами у костра, например. Я думаю, что Моховая Борода не откажется послушать стихи.
      — Особенно мне нравятся стихи о природе, — сказал Моховая Борода.
      Слёзы мгновенно высохли, будто испарились.
      — Спасибо, друзья! — воскликнул он, просияв. — Отныне я ни строчки не напишу сам себе, честное слово. Я стану поэтом, или пусть меня называют не Муфтой, а Валенком! И я напишу стихи, полные сладкой грусти и боли!
      — Я предпочёл бы сладкий пирожок со сладким какао, — сказал Моховая Борода. — Прежде всего надо отвезти старушке кота, а там пусть себе Муфта сочиняет сколько душе угодно.
      Они вернулись на поляну и остановились перед западнёй.
      — Кот, кажется, спит, — сказал Муфта, заглядывая в яму. Моховая Борода присел возле Муфты.
      — Во всяком случае, зверь утихомирился, — решил он.
      Полботинка отодвинул ветки, но кот не обратил на это ни малейшего внимания. Он растянулся, положив голову на лапы, и даже хвостом не шевельнул.
      — До чего ленивое животное, — сказал Полботинка. — Хоть бы из вежливости на нас посмотрел.
      — Когда этот кот нападал на меня, он не был похож на лентяя, — усмехнулся Моховая Борода. Полботинка пожал плечами.
      — Да, поди знай этих кошек. Может быть, он не шевелится оттого, что, попав в западню, испытал сладкую боль и грусть.
      — Конечно, — сказал Муфта. — Не забывайте: он целую ночь провёл в одиночестве. Боюсь, мы к нему несколько несправедливы. Почему именно на его долю выпали тяготы одиночного заключения? Правда, другие кошки сейчас на необитаемом острове, но ведь они все вместе.
      — Зато именно он вскоре испытает заботу и любовь старушки, если, конечно, мы не будем здесь слишком долго болтать, — заторопился Моховая Борода. — Подумаем-ка лучше, как извлечь его из ямы.
      — Вот где пригодилась бы верёвочная лестница с вертолёта, — заметил Полботинка. — Жаль, что не сообразили мы с Муфтой вовремя срезать кусок.
      — Голыми руками взять кошку — штука непростая, — озабоченно сказал Моховая Борода. — Муфта, может, подгонишь машину поближе? Если кот даст дёру, пропали старушкина радость и наш вкусный завтрак.
      — Верно, — сказал Полботинка. — А вместо верёвочной лестницы можно использовать Муфту. Коту ничего не стоит взобраться по Муфтиной муфте. А с Муфтой ничего не случится — у него такая толстая муфта, что её никакими когтями не раздерёшь.
      Стать лестницей Муфта не согласился, но фургон осторожно подогнал к самому краю западни и распахнул дверцу.
      Теперь и кот поднял голову. Затем встал, потянулся и посмотрел наверх. Через открытую дверцу он увидел кровать Муфты. И в мгновение ока мощным прыжком взлетел в машину.
      — Вот это да! — воскликнул Полботинка.
      Муфта быстро захлопнул дверцу, но нужды в этом, пожалуй, и не было. Кот, судя по всему, не замышлял никаких побегов. В окно было видно, как он спокойно свернулся в клубок на кровати Муфты и, тихо мурлыкая, снова задремал.
      — Великолепно, — сказал Моховая Борода. — Инстинкт подсказал коту, что от него требуется. Вообще в животном мире инстинкты имеют огромное значение.
      — Выходит, благодаря своим инстинктам кот поумнел. — удовлетворённо произнёс Муфта. — Надеюсь, он понравится старушке и сумеет во всех отношениях заменить ей Альберта.
      Они забрались в машину.
      — А теперь — прямо к старушкиной калитке, — сказал Моховая Борода.
      Муфта завёл мотор и кивнул:
      — Только возле какого-нибудь магазина остановимся и купим коту колбасы.
      Чтоб с голоду не выпали усы,
      Коту необходим кусочек колбасы.
      — Ишь ты, всего полчаса, как стал поэтом, а уже говорит в рифму, — уважительно заметил Полботинка.
      16. Награда.
     
      Отворив калитку старушкиного сада, друзья были потрясены чистотой и порядком. Дорожки аккуратно выровнены граблями, садовая мебель выкрашена в яркий красный цвет. Нигде ни капли молока, ни рыбьей чешуйки. Сама старушка в чистеньком фартуке спешила им навстречу, сияя от счастья.
      — Наконец-то приехали, дорогие вы мои! — радостно проговорила она и схватила кота на руки. — Какао как раз подоспело, а пирог дожидается вас с утра.
      Друзья удивлённо переглянулись.
      — Откуда вы узнали, что мы приедем именно сегодня? — спросил Муфта.
      — Как же мне не знать? — в свою очередь удивилась старушка. — Ведь радио всё время говорит о вас, с вертолёта следили за всеми вашими действиями. И ещё сказали по радио, что вы совершили подвиг... Накроем стол в саду?
      Не дожидаясь ответа, она заспешила в дом и вскоре вернулась с чистой скатертью и подносом. Она суетилась и хлопотала, а кот сновал за ней по пятам. Над расписным кувшином с какао подымался парок, от пирога пахло так аппетитно, что Полботинка вместо пальцев на ногах стал шевелить носом.
      Старушка позвала их к столу. Приглашение не пришлось повторять дважды. Молча, но с воодушевлением друзья принялись за пирог, большими глотками прихлёбывая какао.
      — Надеюсь, этот кот вас устроит, — сказал наконец Муфта.
      — Ещё как! — засмеялась старушка. — Я люблю своего Альберта с того самого дня, когда он крохотным, беспомощным котёнком переступил порог моего дома.
      Муфта побледнел.
      — Так вы считаете, что...
      — Да, да, да, — перебила его старушка, — я считаю, что Альберт самый лучший и самый воспитанный из всех котов.
      — Но ведь он вовсе не...
      — Правильно, — снова прервала Муфту старушка. — Он не сделал ничего плохого. Он всегда был таким милым и скромным.
      Полботинка подавал Муфте отчаянные знаки, чтобы тот замолчал, но Муфта твёрдо решил объяснить всё.
      — Поэт должен смотреть правде в глаза, — заявил он. — И во имя правды...
      На сей раз его прервала не старушка, а пожарная машина, приближавшаяся под вой сирены. Машина остановилась, и в калитку вошёл начальник пожарной охраны соседнего города. С серьёзным видом он приблизился к друзьям.
      — Разрешите мне наградить вас медалями за отвагу и находчивость, проявленные в борьбе с кошками, — сказал он. — Медали изготовил наш самый лучший мастер, и на них изображена кошка, чтобы сразу было ясно, за какой подвиг они вручены. Желаю вам дальнейших успехов и крепкого здоровья!
      С этими словами он поочерёдно пожал всем троим руки и прикрепил медали. Друзья молча поклонились.
      — На этом торжественная часть закончена, — совсем другим тоном добавил начальник. — Но может, я смогу быть полезен ещё чем-нибудь?
      — У меня и впрямь есть крохотная просьба, — тут же откликнулась старушка. — Не могли бы вы как следует окатить моего Альберта из шланга? Он ужасно перепачкался в лесу и кажется скорее серым, чем белым.
      — Ну, для пожарных это пустяк, — засмеялся начальник. Он подошёл к машине и сказал что-то пожарным. Двое пожарников, разматывая шланг, побежали в сад. Мощная струя настигла кота, и через мгновение его шерсть засияла белизной.
      — Здорово! — сказал Полботинка.
      — Так это и есть Альберт! — удивился Муфта.
      — Может быть, и вы со своими спутниками выпьете по чашечке какао? — спросила старушка у начальника.
      — С величайшим удовольствием, — сказал он, и пожарники присоединились к накситраллям.
      А Моховая Борода почему-то беспокойно заёрзал. Наконец он наклонился к Муфте и прошептал:
      — Надо бы и нам что-нибудь сказать.
      Муфта кивнул. Он поднялся, позвенел ложечкой о чашку. Разговоры у стола стихли.
      Но так как Муфта был сильно взволнован и боялся запутаться в своей речи, он сказал всего несколько слов:
      — Всё хорошо. И хорошо кончается.
     
      Конец первой книги
      Эно Рауд
      Муфта, Полботинка и Моховая Борода
     
      Книга вторая
     
     
      Полботинка вспоминает детство
     
      Маленький красный автофургон остановился у развилки.
      — По какой дороге поедем? — спросил сидевший за рулём Муфта. Полботинка и Моховая Борода, высунувшись из окна, огляделись.
      — Похоже, у нас две возможности, — сказал Полботинка.
      — Да, выбор сделать трудно, — добавил Моховая Борода. — Будь возможность одна, всё было бы вдвое проще.
      Выбрать и в самом деле оказалось очень даже нелегко.
      — Надо всё взвесить, обсудить и не спеша сделать выбор, — решил Муфта и выключил мотор.
      Извилистая дорога терялась в густом лесу. Слева виднелась деревня.
      Неподалёку от деревни возвышалась гора, вершину её венчали живописные развалины замка.
      — В лесу, конечно, много приятного, — задумчиво произнёс Моховая Борода. Между прочим, моя борода явственно ощущает лето. Это значит, что укрытые от ветра лесные полянки, должно быть, красны от земляники.
      — Не имею ничего против земляники, — сказал Муфта. — Но с другой стороны, развалины замка потрясающе красивы, к тому же они наверняка обладают исторической ценностью, которую мы могли бы на досуге изучить.
      Полботинка заёрзал.
      — Честно говоря, у меня очень слабо развито чувство прекрасного, — сказал он. — И никогда я не испытывал особого интереса к истории. Но эти развалины оказывают на меня воздействие.
      — Какое воздействие? — осведомился Моховая Борода. Полботинка пожал плечами и, повернувшись к лесу, добавил:
      — Лес тоже оказывает на меня воздействие, и я должен сказать: воздействие это совершенно особое.
      Он открыл дверцу и вышел. Остальные нерешительно следовали за ним.
      — Это хорошо или плохо, особое воздействие? — озабоченно спросил Муфта.
      Полботинка не нашёл точного ответа.
      — Как сказать, — произнёс он. — Оно вроде бы и радует и вроде бы навевает грусть. Никак не пойму, что это за воздействие такое, но воздействует оно здорово.
      Полботинка медленно осматривал окрестности. Вдруг его взгляд остановился на придорожной лужайке.
      — Посмотрите! — прошептал он, вытянув руку. Муфта и Моховая Борода разом взглянули туда.
      — Это же... это же...
      От волнения Муфта не мог продолжать. Ноги его ослабели, и он опустился на край канавы.
      — Это же крысы, — сказал Моховая Борода.
      И точно. Шурша травой, к развалинам спешило не меньше тысячи крыс. Они бежали плотной массой, и чуть не каждая держала что-нибудь в зубах — корку хлеба или кусочек сыра, лоскут материи или кожи, кусок мяса или ещё что-то. А несколько крыс, перевернувшись на спину, держали в лапах куриные яйца. Другие крысы волокли их за хвосты.
      — С разбоя возвращаются, — пробурчал Полботинка. — Богатую добычу награбили.
      По счастью, крысы не обратили на троих друзей внимания. Только некоторые бросили на машину колючий, недобрый взгляд.
      — Умные у них глаза, — заметил Моховая Борода.
      Тут и Муфта наконец сумел произнести фразу от начала до конца:
      — Нет ничего ужаснее, чем злой ум.
      Стая приблизилась к краю ржаного поля и стала исчезать в хлебах.
      — И куда это они направились? — вслух размышлял Моховая Борода. — Куда это они тащат свою наживу?
      — Да в развалины замка, конечно! — неожиданно радостно воскликнул Полботинка, и лицо его прояснилось. — Это же место моего детства, понимаете?
      Моховая Борода и Муфта, ничего не поняв, вопросительно уставились на Полботинка.
      — Всё ясно, — взволнованно продолжал Полботинка. — Ох, дорогие друзья мои, мы прибыли на землю моего детства! Как часто я мысленно бродил по тропинкам моего детства, и вот наконец я здесь! Здесь я родился и рос, играл и мужал! Как странно, что я не сразу узнал родные места!
      — Какое-то воздействие ты всё же чувствовал, — напомнил Моховая Борода.
      — Да, да, — закивал Полботинка. — Воздействие было могучее. О детство, золотое детство! Как незаметно ты пробежало! О детство, такое близкое и такое, увы, далёкое...
      Муфта и Моховая Борода, растроганные, молчали. Они никогда ещё не слышали, чтобы Полботинка говорил так возвышенно.
      К этому времени все крысы скрылись во ржи и над лужайкой воцарился прежний покой.
      — Такие, значит, дела, — сказал Полботинка. — И что же будет дальше?
      — Должно быть, ты хочешь немного побродить по местам своего детства? спросил Моховая Борода. — Раз уж ты так неожиданно сюда попал.
      — А крысы? — удручённо воскликнул Муфта. — Должен признаться: эта стая крыс совершенно вывела меня из душевного равновесия.
      Моховая Борода внимательно посмотрел на Муфту.
      — Пожалуй, я тебя понимаю, — сказал он, помедлив. — Крыса в самом деле не бог весть какое украшение природы. К счастью, существует множество средств, помогающих вернуть душевное равновесие. Наилучшее действие, на мой взгляд, оказывает успокаивающий настой. Надо взять одну часть тмина, две части листьев трифоли, три части валерьянового корня — вот и всё необходимое.
      — И это растёт в твоей бороде? — нерешительно спросил Муфта.
      — Чего нет, того нет, — улыбнулся Моховая Борода. — Но для чего же лес?
      — Верно! — обрадовался Полботинка. — Двинем в лес! О небо, как давно не бывал я в лесу моего детства! Они забрались в машину.
      — А крысы?! — снова вздохнул Муфта.
      — Не беспокойся, — успокоил друга Полботинка. — После набега крысы ещё долго не выйдут из развалин замка. Так было в дни моего детства, и, я уверен, так будет и теперь.
      Муфта завёл мотор.
     
     
      Гадюка Матильда
     
      Оставив машину у опушки, друзья в поисках растений для успокаивающего чая углубились в лес.
      Моховая Борода внимательно огляделся.
      — Лес достаточно разнообразен, — сказал он удовлетворённо. — Думаю, здесь найдём всё необходимое. — И он сунул за пазуху парочку зонтиков тмина.
      — Лесной воздух уже сам по себе действует на меня успокаивающе, — добавил Муфта, делая глубокие вдохи и выдохи. — Если выпить потом ещё успокаивающего чая, душевное равновесие будет восстановлено.
      Полботинка внимательно мерил взглядом кусты и деревья, пытаясь установить, насколько они подросли с поры его детства.
      Между прочим, это было не так просто, ведь и он подрос, правда не слишком. А камни или, к примеру, пни, уже не казались Полботинку такими огромными, как в далёкие детские годы.
      — Здесь мне знаком каждый клочок земли, — грустно сказал Полботинка. Знаком и незнаком.
      — Всё течёт, всё изменяется, — кивнул Моховая Борода. — Таков уж закон природы. И звёзды в небе не вечны.
      Друзья не спеша углубились в лес. В этот прекрасный летний день прогулка была чудесной.
      Время от времени они останавливались, чтобы полюбоваться трудолюбивой суетой муравьев, посмотреть, как белки гоняются друг за дружкой в кронах деревьев, послушать стук дятла.
      Они вспугнули скрытого в траве большого тетерева, а потом набрели на ежа. Ёж тотчас свернулся клубком и сердито зафыркал.
      Время от времени Моховая Борода давал пояснения, в каких местах предпочитают расти те или иные травы.
      — Не стоит искать тмин в сырых местах, — поучал он. — Тмин любит сухой подлесок или обочину дороги. А если мы выйдем к ручью, глядите в оба: не растёт ли здесь трифоль или валериана.
      Указаниям Моховой Бороды не было цены, особенно когда друзья вышли к сыроватому берегу небольшого ручья.
      — Ого! — воскликнул Муфта. — Я, конечно, не бог весть какой специалист по природоведению, но внутренний голос говорит мне, что растение с розовыми цветками между этих двух кочек может оказаться трифолью.
      — Совершенно верно, — кивнул Моховая Борода. — Это самая настоящая трифоль. Оборви-ка с неё листья.
      И едва Муфта успел сорвать несколько листьев, как Полботинка сказал:
      — Я знаю очень много лесных растений, но только одуванчик и валериану узнаю безошибочно. Вот вам, пожалуйста, и самая настоящая валериана.
      Он стремительно шагнул к небольшому кустику. Моховая Борода открыл было рот, чтобы сказать Полботинку слова одобрения, но тут...
      Тут раздался пронзительный крик. Этот душераздирающий вопль был настолько ужасен, что Моховая Борода и Муфта застыли от испуга. А с Полботинком произошло нечто совершенно противоположное: его буквально подбросило в воздух, как будто он наступил на мину.
      На мгновение воцарилась тишина, и снова закричал Полботинка — именно он издал этот первый, раздирающий душу крик. С отчаянной быстротой он устремился к Моховой Бороде и поспешно зарылся в бороду друга.
      — Что случилось, золотко? — спросил Моховая Борода. Его голос дрожал.
      А Полботинка под бородой трясся всем телом и не мог выдавить ни слова.
      Тут подошёл Муфта, запихивая в муфту собранные листья трифоли.
      — В траве что-то движется, — сообщил он встревоженно. Моховая Борода вздрогнул:
      — Что в траве? Где в траве?
      — Где Полботинка взлетел в воздух, — пояснил Муфта. — Там в траве что-то движется.
      — Движется, значит, — повторил Моховая Борода, в задумчивости наморщив лоб. — Так, значит, в траве что-то движется. Меня начинает это всерьёз интересовать.
      Моховая Борода с облегчением почувствовал, что страх мало-помалу отступает, и только Полботинка трясся под его бородой с прежней силой.
      — Да перестань ты наконец, — с укоризной заметил Моховая Борода. Во-первых, дрожь унижает чувство собственного достоинства, а во-вторых, от этого у меня борода трясётся, как у старикашки.
      — Но ведь это... — голосовые связки Полботинка постепенно возвращались в нормальное состояние, — эт-т-то, эт-т-то гадюка, это гадюка ползает в траве! Я наступил на неё, честное слово!
      Голос Моховой Бороды сразу стал суровым.
      — Ты наступил на гадюку! — сказал он с упрёком и небрежным движением вытолкнул Полботинка из-под своей бороды. — Да куда же твои глаза смотрели, курица ты слепая!
      И Моховая Борода устремился туда, где трава колыхалась. Через мгновение он уже склонился над гадюкой и с нежностью говорил:
      — Маленькая ты моя! Конечно, грубый Полботинка наступил на тебя, потому ты так и дрожишь. Полботинка топтал тебя своими ужасными голыми пальцами! Он же глупый, но ведь он не нарочно. Давай простим Полботинка, ладно?
      Муфта украдкой подобрался к Полботинку и шёпотом спросил:
      — Она тебя не укусила?
      — Нет, — прошептал Полботинка. — Но чуть было не укусила. В последний момент я успел подпрыгнуть.
      — Твоё счастье, — сказал Муфта с облегчением, но тут же по его лицу пробежала тень ужаса. — Смотри, что делает Моховая Борода!
      — Ох, беда! — воскликнул Полботинка.
      — Берегись, Моховая Борода! — крикнул Муфта. Моховая Борода поднял гадюку и стал на неё дуть. Не обращая никакого внимания на тревогу друзей, он тихо бормотал:
      — Боль вороне, хворь сороке, наша Матильда скоро поправится.
      — Почему ты называешь её Матильдой? — спросил Муфта, успевший прийти в себя.
      — А что, разве она не похожа на Матильду? — улыбнулся Моховая Борода. По-моему, Матильда как Матильда, у неё красивое имя.
      С этими словами он спокойно сунул гадюку в карман.
      — Послушай, — побледнел Полботинка, — надеюсь, ты не собираешься взять её с собой?
      — А почему бы и нет? — нахмурился Моховая Борода. — Разве не может она неделю-другую пожить в моём кармане?
      — Неделю-другую?.. — поперхнулся Муфта.
      — Да, да, — решительно заявил Моховая Борода. — Недели две, пока не поправится окончательно.
      Муфта и Полботинка поняли, что переубедить Моховую Бороду невозможно, и тяжело вздохнули.
      — Поскорей бы выпить успокаивающего отвара, — пробурчал Полботинка.
      Он направился к кустику валерианы и вырвал его.
      И они двинулись в обратный путь.
      Впереди Моховая Борода, за ним, шагах в двадцати, Муфта и Полботинка.
     
     
      Полботинка проявляет беспокойство
     
      Добравшись до машины, накситралли первым делом сварили себе успокаивающего отвара. И как только отвар немного остыл, выпили его без сахара.
      — Теперь надо немного подождать, — сказал Моховая Борода. — А там видно будет, как подействует.
      Они прождали довольно долго, но, увы, ни Муфта ни Полботинка никак не успокаивались. Напротив — всё чаще они бросали беспокойные взгляды на карман Моховой Бороды. Карман шевелился.
      Крохотное облегчение Муфта и Полботинка почувствовали лишь после того, как Моховая Борода взял из машины молочный бидон и заявил, что пойдёт в деревню за молоком.
      — Так, — сказал Муфта, слабо улыбаясь. — До сих пор мы всё больше пробавлялись отваром и ягодным соком, а теперь, выходит, что...
      — Что ты собираешься стать молокососом, — закончил Полботинка недоговорённую фразу.
      Моховая Борода ухмыльнулся.
      — Сами вы молокососы, — сказал он почти сердито. — Я же не для себя стараюсь.
      — А для кого же? — спросил Полботинка.
      — Для Матильды, разумеется, — повысил голос Моховая Борода. — Или, по-твоему, больная Матильда не заслужила глоток свежего коровьего молока?
      Полботинка мудро промолчал, и маленькая перепалка не переросла в большую ссору.
      Моховая Борода отправился в путь.
      Муфта и Полботинка, словно сговорившись, вздохнули, потом ещё раз вздохнули и уселись. Некоторое время они озабоченно смотрели вслед Моховой Бороде и молчали.
      Наконец Полботинка вздохнул в третий раз и медленно перевёл взгляд на Муфту.
      — Послушай, Муфта, — сказал он тихо. — Выложить тебе всё начистоту или как?
      — Я охотно выслушаю тебя, — ответил Муфта.
      Полботинка продолжал:
      — Моховая Борода, конечно, отличный парень. Но... но правильно ли мы поступили, когда в пылу увлечения мороженым приняли его как своего?
      Муфта явно испытывал неловкость от этой беседы. Он принялся без видимой причины чесать свою муфту, покраснел и опустил глаза.
      — Так ты думаешь...
      — Я думаю, что мы слишком поторопились завязывать дружбу с Моховой Бородой, — продолжал Полботинка. — Прежде всего следовало бы изучить его привычки и манеры. Но мы наелись сладкого мороженого и готовы были броситься на шею кому угодно.
      — Ну, ты не перегибай, — пробормотал Муфта. Но Полботинка уже разошёлся.
      — Я ни капельки не перегибаю! — воскликнул он. — Кто действительно перегибает, так это Моховая Борода! Или, по-твоему, это не перегиб, когда в карман засовывают змею? Может, по-твоему, так и должно быть?
      Муфта так не считал, но ему не нравилось обсуждать товарища за его спиной. Поэтому он коротко буркнул:
      — Моховая Борода — наш друг.
      — Вот именно! — вспыхнул Полботинка. — В том-то и беда, что нам попался такой друг. Ты только представь себе — друг, а пригрел змею!
      Муфта опустил голову. Он не знал, как ответить Полботинку. И вообще не хотел продолжать разговор за спиной Моховой Бороды. Конечно, могли быть у Моховой Бороды свои причуды, но другом он был добрым и попутчиком надёжным.
      Чтобы положить разговору конец, Муфта стал притворно зевать.
      — От этого успокоительного отвара страшно клонит ко сну, — сказал он, потягиваясь. — Не соснуть ли нам часок-другой? Полботинка тут же согласился с Муфтой.
      — Само собой, — кивнул он. — Кто знает, когда нам снова удастся вздремнуть. Я, во всяком случае, не могу себе представить, как буду спать на одной поляне с гадюкой.
      Муфта ничего на это не ответил, и Полботинка добавил с коварной усмешкой:
      — Или тебе понравится, если змея ночью заберётся к тебе в муфту?
      — Перестань, пожалуйста, — сказал Муфта, и его голос предательски дрогнул. — Оставь наконец эти змеиные разговоры. Он лёг на спину и закрыл глаза.
      — Ну ладно, ладно, — пробормотал Полботинка и последовал примеру Муфты. Попытаемся заснуть. И не дай бог увидеть во сне эту проклятую гадюку!
      Поди знай, просто ли устали Муфта с Полботинком, или подействовал наконец успокаивающий отвар, но очень скоро они крепко уснули.
      Вокруг стрекотали кузнечики и шумели всякие другие букашки. В лесу лениво пели птицы.
      Со стороны деревни послышался собачий лай — должно быть, Моховая Борода добрался туда со своим бидоном.
      Но Муфта с Полботинком не слышали ничего. Они не слышали и того, как со скандальными криками вылетела из леса сорока.
      Сорока уселась на растущий неподалёку куст орешника и с любопытством уставилась на накситраллей. Потом крикнула ещё раз, уже потише.
      Друзья не шевелились.
      Застыла на ореховой ветке и сорока. Теперь она ни на мгновение не отводила глаз от спящих. Алчным взглядом она всматривалась в сверкающие в ярких лучах солнца медали на груди Муфты и Полботинка.
     
     
      Матильда пьёт сливки
     
      Деревенские собаки встретили Моховую Бороду дружным лаем. Многие из них выскакивали за ворота, кровожадно рычали и скалились. Но Моховой Бороде, к счастью, хорошо были известны повадки деревенских собак, он прекрасно знал, что самое разумное — не обращать на них никакого внимания: если ты не замечаешь собаку, она вскоре прекратит всякое тявканье. Поэтому Моховая Борода продолжал путь. А чтобы сохранить спокойствие и не отвлекаться мыслями о собаках, он бормотал себе под нос: «Вот бы кренделя отведать, вот бы кренделя отведать...»
      Вскоре спокойствие Моховой Бороды начало действовать на собак. Они явно заколебались в своей собачьей отваге, потеряли веру в себя и пришли в замешательство. Лай становился всё нерешительнее и реже, пока не смолк совсем. В конце концов, собаки стали делать вид, будто Моховая Борода просто малоинтересное, а для собак и вовсе не интересное явление природы.
      Совершенно иначе повела себя молодая хозяйка, во двор которой вскоре завернул Моховая Борода в поисках молока для Матильды. Она никогда в жизни не видела такого забавного накситральчика и разглядывала Моховую Бороду прямо-таки с невежливым изумлением.
      Моховая Борода почтительно поклонился и приподнял шляпу.
      — Добрый день, доброго удоя, — вежливо сказал он. На круглом румяном лице хозяйки совсем некстати появилась широкая улыбка.
      — Боженьки, да ты умеешь даже говорить!
      — Я действительно обладаю этим скромным умением, — по-прежнему вежливо продолжал Моховая Борода. — Но, к сожалению, я владею только будничным языком. Если бы я умел сочинять стихи, как, например, мой друг Муфта, то с удовольствием сочинил бы для вас небольшое стихотворение.
      Он умолк. Отношение хозяйки к Моховой Бороде резко переменилось.
      — Да ну тебя! — воскликнула она нежным голосом. — Говоришь, стихи бы мне написал! Хотя ты не умеешь их писать, малыш, всё равно ты первый, кому такая мысль вообще пришла в голову — до сих пор никто не говорил со мной о стихах. Что я могу для тебя сделать?
      Моховая Борода указал глазами на пустой молочный бидон.
      — Мне бы немного свежего молока для больной... Хозяйка прервала его:
      — Для больной? Свежего молока? О, нет, нет! Я дам тебе не свежего молока, а свежих сливок! Ведь больная должна поправляться. Как ты думаешь?
      Не дожидаясь ответа, она выхватила у Моховой Бороды бидон и побежала к дому. В дверях она остановилась и оглянулась:
      — Что, эта больная — твоя родственница?
      — Не совсем, — ответил Моховая Борода. — Она, образно говоря, скорее, вроде друга.
      Хозяйка понимающе кивнула и исчезла в комнате, а вскоре появилась с бидончиком, уже наполненным свежими сливками. Теперь она ступала осторожно, чтобы не расплескать сливки.
      Вернувшись к Моховой Бороде, хозяйка участливо спросила:
      — Твой друг тяжело болен?
      — Сравнительно, — пробормотал Моховая Борода.
      — Тогда ему надо хорошо питаться, — сказала хозяйка, ставя бидон перед Моховой Бородой. — Сливки помогают от любой болезни. Моховая Борода кивнул.
      — Так чем же болен твой друг? — продолжала расспрашивать хозяйка.
      — На него наступили, — сказал Моховая Борода. Хозяйка оторопела:
      — Наступили? Как это наступили?
      — Очень даже просто, — пояснил Моховая Борода. — И прямо посередине. Дело серьёзное.
      — Ну конечно, — прошептала хозяйка. Она была настолько потрясена, что долго не могла прийти в себя.
      — Боженьки мои! — вымолвила она наконец. — И чего только в наше время не случается! На тебя просто наступают. Да ещё посередине. Это ж надо! Передай своему другу привет и пожелай скорого выздоровления. Как его зовут?
      — Матильда.
      — Значит, Матильда...
      Поди знай, освоилась ли уже Матильда со своим именем, или просто ей стало душно, во всяком случае, она высунула голову из кармана Моховой Бороды.
      Глаза хозяйки мгновенно округлились.
      — У тебя же змея... в кармане, — заикаясь, выдавила она. — Подумать только!
      — Как вы сказали? — пробормотал Моховая Борода и безразлично взглянул на Матильду. — Ах да, действительно змея.
      И тут Матильда, по всей вероятности, почуяла запах свежих сливок. Через мгновение она уже наполовину вылезла из кармана и вертела продолговатой головкой. Ещё секунда — и змея соскользнула на траву.
      — Нет, вы только посмотрите! — Хозяйка скрестила на груди руки. — Нет, ну что ты скажешь!
      Теперь бидон оказался прямо перед Матильдой. Небольшое усилие — и голова змеи была в сливках.
      — А она не отравит сливки? — забеспокоилась хозяйка. — Ведь у гадюки есть ядовитый зуб.
      Но Моховая Борода рассеянно махнул рукой.
      — Ничего, — буркнул он.
      Когда Матильда утолила голод, Моховая Борода засунул её в карман, ласково приговаривая:
      — А теперь баиньки, Матильдочка. Сон прогонит все беды и все болезни.
      — Как? — навострила уши хозяйка. — Как ты её зовёшь?
      — Матильдой, — пробормотал Моховая Борода. Хозяйка помолчала, улыбнулась и сказала:
      — Да, наверное, у тебя золотое сердце, раз даже змея не причиняет тебе зла. И я ни капельки не удивлюсь, если в один прекрасный день из тебя получится поэт.
      Эти слова запали глубоко в душу Моховой Бороды, и он растроганно поблагодарил хозяйку. Затем он подхватил бидон — там оставалось сливок ещё на два, а то и на три обеда для Матильды — и двинулся в обратный путь, к друзьям.
     
     
      Воровка сорока
     
      С лёгким сердцем шагал Моховая Борода через поле. Одной рукой он энергично размахивал бидоном, а другой время от времени осторожно ощупывал карман, в котором нежилась и потихоньку переваривала сливки Матильда.
      Попутно Моховая Борода любовался окрестным пейзажем, скромная прелесть которого наполняла душу тихой радостью. Ржаное поле колыхалось от ласкового ветерка. Солнечные лучи золотили развалины на холме. Впереди синел лес.
      А вскоре показалась и стоящая на опушке машина Муфты. Ещё несколько шагов, и до слуха Моховой Бороды донеслось посапывание Муфты и Полботинка.
      Через несколько секунд Моховая Борода подошёл к своим спутникам, спавшим рядышком и так сладко, как спят только совсем маленькие дети. Но тут взгляд Моховой Бороды застыл, лоб прорезали задумчивые морщины.
      — Гм, — крякнул он в замешательстве, — что-то здесь вроде не так.
      Постепенно всё его внимание сосредоточилось на Полботинке. У него было такое чувство, будто что-то в Полботинке изменилось. Но что именно? Этого так вдруг он понять не мог. Может, Полботинка видел плохой, гнетущий сон и оттого казался каким-то странным? Но нет — лицо его оставалось совершенно спокойным. Нет, странная перемена была вызвана не сном.
      Моховая Борода был в недоумении. На всякий случай он решил разбудить друзей.
      Один ум хорошо, а три лучше, тем более третий принадлежит самому Полботинку. Вдруг Полботинка сам скажет, что с ним происходит.
      — Подъём! Подъём! — закричал Моховая Борода. — С Полботинком творится неладное!
      Полботинка и Муфта с трудом продрали сонные глаза и нехотя сели.
      — Вот я дам тебе по носу, ладно? — буркнул Полботинка, ещё не проснувшись окончательно. — Тогда и у тебя будет неладно.
      Не обращая внимания на недружелюбие Полботинка, Моховая Борода деловито продолжал.
      — Не подумай, что это глупая шутка, — сказал он Полботинку. — Что-то в тебе не так, как было раньше.
      — И в тебе кое-что не так, — не унимался Полботинка. — Раньше, например, ты не носил в карманах ядовитых змей. Моховая Борода задумчиво теребил бороду.
      — Это совсем другое, — сказал он. — Матильда, так сказать, прибавилась, а вот у тебя чего-то не хватает.
      — У кого действительно не хватает, так это у тебя, — засмеялся Полботинка и многозначительно постучал указательным пальцем по лбу. — При здравом уме никто не станет заводить гадюк.
      Между тем и Муфта пристально посмотрел на Полботинка.
      — Оставь пока гадюку в покое, — вмешался он в разговор. — Мне кажется, Моховая Борода прав. Полботинка в самом деле изменился, только и мне никак не найти верное слово, чтобы это изменение назвать.
      — Да у вас у обоих в головах пусто, — хмыкнул Полботинка. Муфта мгновенно оживился.
      — Вот-вот, — воскликнул он. — Именно так, верное слово — пусто! Полботинка, ты опустел, поверь!
      На сей раз Полботинка не сказал ничего. Он только в смятении переводил взгляд с Муфты на Моховую Бороду.
      И вдруг Моховая Борода встревоженно прошептал:
      — Медаль! Где твоя медаль, Полботинка?
      Всё стало ясно.
      Не хватало медали, которую начальник пожарных самолично прикрепил Полботинку.
      Надолго воцарилась гнетущая тишина. И в этой гнетущей тишине Полботинка, Муфта и Моховая Борода думали об одном и том же: кто этот наглый вор, нахально сорвавший с груди спящего Полботинка медаль, и куда он её унёс?
      Словно в ответ на эти невесёлые мысли с ветвей росшего неподалёку орешника раздалась трескотня сороки. Все трое одновременно посмотрели в ту сторону.
      — Сорока! — завопил Полботинка. — Честное слово, это её работа!
      Моховая Борода не сводил с сороки глаз. С юных лет он всегда с большим интересом изучал повадки птиц и научился таким образом многое угадывать.
      Например, по полёту ласточки он мог безошибочно предсказать завтрашнюю погоду, а то, как каркают на верхушках деревьев вороны, недвусмысленно говорило ему о приближении лисицы или охотника.
      Разумеется, он прекрасно знал: воровство в сорочьем мире — явление довольно распространённое и особую слабость сороки питают к различным блестящим предметам. Он также умел по голосу и полёту сороки делать иной раз весьма остроумные выводы.
      — Словно издевается, — заметил Муфта, когда сорока на ветвях орешника прострекотала очередную скороговорку. Но Моховая Борода с этим не согласился.
      — Такое верещание, скорее, выражает бессильную злобу, — сказал он. Сорока отнесла медаль Полботинка в своё гнездо и теперь вернулась за Муфтиной. Но здесь её ждал неприятный сюрприз — вы успели тем временем проснуться.
      — Если бы ты не связался со своей гадюкой, мы вообще не легли бы спать, не унимался Полботинка. — Если б не эта проклятая гадюка, моя медаль была бы на месте. А теперь...
      — А теперь сорока улетела, — сообщил Моховая Борода, прерывая Полботинка. — Видите? По всей вероятности, она вернётся в гнездо и примется там любоваться медалью.
      Сорока действительно покинула куст орешника и теперь удалялась ныряющим полётом.
      — За ней! — прорычал Полботинка. — Мы не должны терять эту воровку из виду!
      Друзья бросились к машине. Муфта дал газ, и погоня началась. К счастью, сорока летела почти вдоль дороги, и Муфте не пришлось сворачивать в сторону. Погоня по пашням и лугам была бы намного сложнее. Муфта увеличил скорость, и машина начала постепенно догонять сороку.
      — Слишком близко не подъезжай, — втолковывал Муфте Моховая Борода. — Если сорока поймёт, что мы за ней наблюдаем, она сможет запросто обмануть нас и полететь в противоположную сторону.
      — Умный какой! Тебе-то что! — съязвил Полботинка. — У тебя медаль на груди, гадюка в кармане. А я хочу вернуть свою медаль любой ценой. Муфта, поднажми!
      Муфта оказался между двух огней и только беспомощно посматривал то на Полботинка, то на Моховую Бороду.
      А разрядила обстановку неожиданно сама сорока — крутой дугой она взяла курс к развалинам замка.
      Муфта остановил машину, потому что продолжать преследование по полю ржи не было никакой возможности. Друзьям оставалось только смотреть вслед улетающей птице. Удаляясь, она становилась всё меньше и меньше. Вскоре сорока была над развалинами замка, описала ещё одну осторожную петлю и быстро, словно камень, опустилась.
      — Её гнездо где-то у развалин, — сказал Моховая Борода. — Это несомненно.
      Муфта разом сник.
      — А крысы, — прошептал он. — Ведь там живут крысы... Упоминание о крысах отнюдь не обрадовало Полботинка и Моховую Бороду.
      Но необходимо вернуть медаль Полботинка, в этом отношении двух мнений быть не могло. Поэтому Муфта снова завёл машину и принялся искать дорогу к развалинам.
     
     
      В развалинах
     
      После недолгого блуждания Муфта обнаружил довольно широкую и достаточно гладкую дорогу, ведущую прямо к развалинам. По мере приближения к развалинам, друзья становились всё серьёзнее и молчаливее, особенно после того, как огромная серая крыса промелькнула прямо перед радиатором машины.
      — Я слышал, что крысы ужасные обжоры, — озабоченно сказал Муфта. Интересно, они едят автомобильные покрышки?
      — Во всяком случае, пьют керосин из ламп, — поделился сведениями Полботинка. — И наверное, резина кажется им подходящей закуской после керосина.
      Эти слова всерьёз встревожили Муфту.
      — У меня, как назло, ни одной запасной покрышки, — вздохнул он. Но Полботинка решительно произнёс:
      — У нас нет и ни одной запасной медали. Давай гони, Муфта! Во всяком случае, одна медаль во сто раз ценнее, чем какие-то четыре покрышки. Давай гони хоть на голых колёсах!
      Но гнать было уже некуда. Дорога кончилась, впереди были развалины замка. И Муфта решительно направил машину через пролом в стене прямо в развалины.
      Взвизгнули тормоза.
      И тут...
      — Ох ты господи! — воскликнул Полботинка.
      — Какой кошмар... — прошептал Моховая Борода.
      Муфта прикрыл глаза руками.
      Фургон резко затормозил и остановился, продолжая подрагивать. Казалось, даже неодушевлённая машина и та задрожала от ужаса перед этой действительно кошмарной картиной.
      Конечно, друзья были морально готовы к встрече с крысами. Но они не могли и подумать, что попадут в такую огромную крысиную стаю, от одного вида которой стыла кровь в жилах. Эта устрашающая стая сплошным ковром покрывала землю внутри развалин. Она была словно серая пена, кое-где выплёскивающаяся на стены, ибо не все крысы умещались на поверхности земли. И глаза, крысиные глаза! Какой безграничной злобой сверкали они!
      — Дорогой Полботинка, — заныл Муфта, отважившись наконец убрать от лица руку, — я подарю тебе свою медаль, только бежим отсюда как можно скорее.
      — И я могу отдать тебе свою медаль, Полботинка, — поддержал Муфту Моховая Борода. — Ты сможешь носить их по очереди или вместе.
      Прежде чем Полботинка успел ответить, откуда-то сверху раздалось верещание сороки. Оно было впрямь издевательским, будто сорока смеётся над накситраллями.
      Только теперь друзья обратили внимание на ветвистую сосну, росшую посреди развалин. И хоть верь, хоть не верь — на верхушке сосны красовалось сорочье гнездо. Оттуда и неслось это наглое верещание.
      — Друзья, — неожиданно тихо и серьёзно заговорил Полботинка, — вы готовы были из бескорыстных побуждений подарить мне свои медали, и я вам за это крайне признателен, честное слово. Но припомните, за что вы эти медали получили. За отвагу, не так ли? Все мы награждены за храбрость. К лицу ли нам, отважным, бросать начатое и позорно бежать? Особенно теперь, когда мы так близки к цели?
      Муфта оценил взглядом расстояние от машины до сосны.
      — Близки, это верно, — вздохнул он. — Но между прочим, между нами и целью по меньшей мере тысячи две крыс.
      И всё-таки слова Полботинка настолько задели за живое Муфту и Моховую Бороду, что ни один из них не осмелился вернуться к разговору о побеге. Ничего не поделаешь: раз уж наградили за отвагу, придётся быть отважными.
      — На верхушку сосны влезть можно, — заметил Моховая Борода. — Но как пробиться к ней через полчища крыс?
      — Точно, точно, — кивнул Муфта. — В этом-то всё и дело. Но тут под сосной началось нечто необыкновенное. Крысиная стая раздвинулась, и освободился клочок земли шириной метра в два. На эту площадку вышли две крысы.
      Одна из них была самой обыкновенной крысой, нормального телосложения и с гладкой шерстью. Однако казалось, что её движения неуклюжи и вышла она из стаи не по доброй воле. Зато вторая величиной не уступала средней кошке. Это была пышущая силой и здоровьем, сытая и самонадеянная тварь. Она самоуверенно взглянула на окружающих, затем оскалила зубы и вперила свирепый взгляд прямо в глаза другой крысы. Долгое время ни одна из них не шевелилась.
      — Что там, собственно, происходит? — удивлялся Муфта.
      — Что эти крысы друг от друга хотят?
      — Они сражаются, — сказал Моховая Борода. Несмотря на серьёзность положения, Полботинка растянул рот в широкой усмешке.
      — По-моему, они, скорее, играют в гляделки, — сказал он. — Примерно так же, как мы в своё время играли в гляделки с кошками. Моховая Борода кивнул.
      — Совершенно верно, — сказал он. — Они играют в гляделки, таким образом они и сражаются. Взгляд — самое мощное оружие крысы. Крыса может даже убить другую одним только взглядом, вовсе и не дотрагиваясь до неё зубами.
      От этого замечания Моховой Бороды вся весёлость Полботинка пропала.
      Крысы между тем продолжали свой необычный бой. Теперь большая начала описывать круги вокруг противницы. Она яростно подняла шерсть на затылке и угрожающе защёлкала зубами. И бесчисленная стая следила за поединком затаив дыхание, словно на захватывающем цирковом представлении.
      — Да не так уж она мне нужна, эта медаль, — пробормотал вдруг Полботинка. — По мне, можем разворачиваться хоть сейчас.
      Одновременно он перестал шевелить пальцами, что само по себе было событием исключительным.
      Моховая Борода и Муфта посмотрели на Полботинка не без удивления. Конечно, крысиный поединок — зрелище и в самом деле жуткое. Оно сильно подействовало на Полботинка. И всё-таки... Ведь только что Полботинка говорил об отваге, к тому же весьма убедительно и твердо.
      — А отвага? — спросил Муфта. — Где твоя отвага?
      — Так ведь эта медаль всё равно не сделает меня отважней, если я и так смел, — заявил Полботинка. — По-моему, вообще нельзя переоценивать значение всяких значков и медалей.
      Однако Муфта и Моховая Борода уже не хотели отступать. Один раз они проявили слабость, и тогда именно Полботинка своей убеждённой речью укрепил их дух. Теперь настал их черёд поддержать Полботинка.
      — Выше голову, Полботинка! — сказал Муфта. А Моховая Борода добавил:
      — Все мы боимся этих гнусных крыс. Но в том-то и состоит настоящая отвага — пусть у тебя дрожат коленки, ты всё равно стоишь насмерть и наутёк не пустишься.
      Полботинка ничего не ответил и снова зашевелил пальцами.
      Крысиная битва продолжалась уже примерно час, а то и дольше. Но картина боя оставалась неизменной. Большая крыса описывала круги, меньшая боязливо прижалась к земле.
      И тут Моховая Борода неожиданно сказал:
      — Нам необходимо оружие против крыс!
      — Верно! — воскликнул Полботинка. — Была бы при мне моя рогатка...
      Но Моховая Борода не дал ему окончить и решительно продолжал:
      — Ни рогатка, ни даже самая мощная пушка ни капельки не помогут против крыс, — сказал он. — Нам необходимо оружие совсем другого рода, и я отправлюсь на его поиски.
      — Как? — испугался Муфта. — Надеюсь, ты не собираешься бросить нас с Полботинком в этом крысином аду?
      — Именно это я и собираюсь сделать, — подтвердил Моховая Борода. — Ведь во время моего отсутствия кто-то должен наблюдать за сорокой, чтобы она не улетела вместе с Полботинковой медалью.
      — Но... — заикнулся Полботинка.
      Однако Моховая Борода прервал его вновь:
      — Никаких «но»! Я должен спешить. Сейчас крысиная стая следит за поединком и не обратит на меня внимания. Когда битва кончится, будет поздно!
      — Ушёл, — прошептал Муфта.
      Полботинка сокрушённо кивнул.
      На поле боя меньшая крыса стала прерывисто глотать воздух. Прошло ещё несколько минут, и она рухнула, чтобы больше никогда не подняться.
     
     
      Кошмарная ночь
     
      Солнце уже клонилось к закату, однако Моховая Борода всё не появлялся.
      — Ну где это он запропастился? — беспокоился Муфта. — Вдруг с ним что-нибудь случилось?
      Полботинка попытался сделать хорошую мину при плохой игре.
      — Случилось, конечно. Недавно ему случилось заполучить гадюку, — ехидно заметил он. — Пока Моховой Бороды нет, мы можем не опасаться гадюки.
      Полботинка, конечно, и сам понимал: это слабое утешение. Да и что значит одна-единственная гадюка в сравнении с полчищами крыс! К тому же Матильда спокойно сидела в кармане Моховой Бороды, а крысы постепенно становились всё воинственнее.
      Стая всё плотнее и плотнее скапливалась вокруг машины. Несколько крыс уже прыгнули на капот. Ещё немного — и стук крысиных когтей послышался на крыше. И каждый раз, когда усатая длинная морда здоровенной крысищи заглядывала в окно, Муфту и Полботинка пробирала дрожь.
      — Ты двери хорошо закрыл? — тихонько спросил Полботинка. Муфта кивнул.
      — Двери заперты как следует, — сказал он. — Но я нисколько не удивлюсь, если...
      Сильный удар оборвал фразу Муфты. Друзья опасливо глянули через стекло и сообразили, что это здоровенная крыса со всего маху таранила фургон.
      — Чему ты не удивишься? — спросил Полботинка после недолгого молчания.
      — Я ни капельки не удивлюсь, если окажется, что эти крысы способны прогрызть железо и жесть, — закончил прерванную фразу Муфта. — И если они, как ты утверждаешь, пьют керосин, то почему бы им не попробовать бензина?
      Полботинка ничего не ответил, но его лицо говорило достаточно ясно — оно выражало совершенно очевидный ужас.
      Потихоньку, почти незаметно подкралась ночь. И не помнили ни Муфта, ни Полботинка другой такой долгой и такой мрачной ночи, долгой и мрачной, хотя край неба светился по-летнему. Не улучшилось настроение и когда из-за развалившейся стены высунулась большая и дружелюбная полная луна. Даже наоборот — в лунном свете действия стаи были видны ещё отчётливей, и Муфта с Полботинком поняли: их дело плохо. Видно было, что крысы вынашивают какие-то коварные замыслы.
      Сначала кольцо окружения чуточку раздвинулось, между крысами и машиной образовалось довольно широкое пространство. А затем самые здоровенные крысы стали строиться перед машиной в боевые порядки. Шагах в двадцати от носа машины они выстроились в грозную колонну.
      — Похоже, готовятся к атаке, — прерывающимся голосом проговорил Полботинка.
      — Похоже на то, — согласился Муфта. — Они поняли, что одними угрозами нас из развалин не выгонишь.
      Муфта и Полботинка сидели рядышком, на переднем сиденье; мускулы у обоих были напряжены. Проникающий сквозь стекло лунный свет делал их серьёзные лица ещё бледнее, чем они были на самом деле.
      Вокруг царила тишина. Сорока в своём гнезде давно спала. Наверное, она видела в блаженном сне Полботинкову медаль и представить себе не могла, какие события происходят в это время неподалёку.
      И тут началось...
      Выстроенная напротив машины колонна вдруг дрогнула, и, словно по неслышному сигналу, особое соединение крыс пришло в движение.
      — Идут, — жалобно простонал Полботинка, — словно серая лавина!
      В то же мгновение Муфта завёл мотор и дал газ. Машина буквально прыгнула с места.
      Крысы приближались. Машина устремилась навстречу волне атакующих. Столкновение стало неизбежным.
      «Только бы машина не перевернулась», — успел подумать Муфта.
      И тут раздался страшный грохот.
      В задней части фургона загремели кастрюли и сковородки, зазвенели чашки и тарелки. Эти звуки смешались с крысиными воплями. Было видно, как крысы широкой дугой кинулись врассыпную.
      Но Муфта не снимал ноги с педали газа, и, яростно урча, фургон устремился вперёд.
      — Давай нажимай! — восторженно хрипел Полботинка. — Жми на них, Муфта!
      Муфта снова и снова вклинивал машину в полчища крыс. Те яростно скалили зубы, но вынуждены были отступать.
      Только после того, как крысиные боевые порядки были окончательно смяты, Муфта наконец остановил фургон.
      — На первый раз, пожалуй, хватит, — устало вздохнул он.
      — Ого-го какой урок получили! — ухмыльнулся Полботинка. — Теперь и понюхать нашу машину не посмеют!
      Однако Муфта не был в этом настолько уверен.
      — Крысы не из той породы, что легко бросают начатое дело, — сказал он. Они страшно последовательны и упорны.
      Пока же не было понятно, замышляют ли крысы новую атаку. Держались они подальше от машины. Время шло, и небо на востоке становилось светлей. На заре в развалины вернулось несколько отрядов, разбойничавших в окрестных сёлах. Вся принесённая ими добыча была, однако, быстро съедена, и в набег отправились новые команды.
      — Страшно и подумать, сколько человеческого труда пропадает из-за этих прожорливых разбойников, — заметил Муфта. И Полботинка мрачно добавил:
      — Если дело так пойдёт и дальше, то скоро места моего детства опустеют. В прежние времена крысы такими жадными не были.
      Наступило утро, и сорока на верхушке сосны приветствовала восход солнца ликующей трескотнёй. Затем она несколько раз взмахнула крыльями, словно испытывая их прочность, поднялась в воздух и полетела к лесу, продолжая на лету трещать во весь голос.
      Муфта так устал после напряжённой ночи, что только теперь сообразил посмотреть ей вслед.
      — На шее у неё медаль не висела, — пробормотал он. — Может, она унесла её в клюве?
      Полботинка фыркнул.
      — Давай-ка разберёмся, — сказал он. — Возьми в зубы медаль и расскажи мне о своей бесконечно одинокой жизни.
      — Ты что, издеваешься? — обиделся Муфта. — Как же я буду говорить с медалью в зубах?
      — Вот и мне хотелось бы это знать, — засмеялся Полботинка. — Едва ли из этого что-нибудь выйдет. Значит, и сорока не могла так здорово трещать с медалью в клюве.
      — Ну конечно, — сообразил Муфта. — Похоже, что я всё-таки страшно оторвался от действительности.
      Но едва успел он это произнести, как действительность сама напомнила о себе, причём самым грозным образом, — крысы вновь начали наступление.
      — Но-но, — сказал Полботинка. — Мало вам предыдущего урока? Но его голос звучал далеко не твердо.
      — Думаю, что поражение их кое-чему научило, — сказал Муфта. — Возможно, теперь у них есть новый план атаки, получше. Друзья внимательно наблюдали за передвижениями крыс.
     
     
      Чудо-оружие
     
      Крысы приближались к машине медленно, но неотвратимо. Их усы нервно подёргивались, ноздри всасывали воздух, глаза кровожадно сверкали.
      Вскоре Муфта и Полботинка поняли, что на этот раз крысы задумали атаковать по-новому. Они явно сделали серьёзные выводы из неудачи. Мощная ударная сила из отборных крыс разделилась теперь на две части и расположилась по обе стороны машины.
      — Теперь они начнут атаковать нас с флангов, — тоскливо сказал Муфта. — И это значит, что мы не сможем контратаковать машиной.
      — Когда они навалятся на нас с двух сторон, — жалобно промямлил Полботинка, — то считай нас заживо похороненными под крысиной стаей, и машина станет, так сказать, гробом на колёсах.
      Похоже, к тому и шло.
      Муфта беспомощно положил на руль руки — они заметно дрожали. Что делать? Что же всё-таки делать? На лбу Полботинка показались капельки пота. Выхода не было!
      Между тем крысы широким фронтом надвигались с обеих сторон. И снова по крысиной стае пробежал этот странный толчок, который Муфта с Полботинком заметили ночью.
      Сейчас должна начаться страшная крысиная атака...
      Но что это значит? Вместо того чтобы кинуться к машине, крысы, как по команде, повернули головы в ту сторону, где был вход в развалины. Ещё мгновение, и вся огромная стая устремилась к входу. Как быстро и как неожиданно крысы переменили направление атаки!
      Муфта и Полботинка одновременно бросились к заднему окну, стараясь увидеть, что же всё-таки вынудило крыс отказаться от первоначальных намерений? И тут же в один голос друзья воскликнули:
      — Моховая Борода!
      Моховая Борода наконец вернулся. Но в какой момент!
      Полботинка закрыл глаза, то же самое сделал Муфта. Они не хотели видеть гибели товарища. Немного погодя Полботинка тихо, с закрытыми всё ещё глазами, сказал:
      — Он был отличным товарищем.
      Сейчас Полботинка был готов простить Моховой Бороде всё, забыть все недоразумения, происходившие порой между ним и Моховой Бородой. Даже эту Матильду, эту проклятую гадюку, и ту он никогда не помянет больше недобрым словом.
      — Наверное, всё кончено, — сказал наконец Муфта. — Откроем глаза?
      — Что ж, откроем, — согласился Полботинка. — И открыто глянем в глаза своей судьбе.
      Они открыли глаза и тут же увидели Моховую Бороду, совершенно спокойно шествующего к машине.
      — Случилось чудо! — воскликнул Муфта.
      И это без всякого преувеличения можно было действительно назвать чудом крысы, только что так яростно кинувшиеся к Моховой Бороде, теперь опасливо его сторонились. Даже самые здоровенные из них, с горящими от злобы глазами, не осмеливались и на шаг приблизиться к Моховой Бороде. Словно он был окружён крепкой стеной, через которую не могла пробиться ни одна крыса.
      А Моховая Борода шагал с таким видом, будто разъярённой стаи вокруг него просто не существует. Он помахивал букетом цветов и даже мычал какой-то незатейливый мотив. Наконец подошёл к машине, открыл дверцу и бодро произнёс:
      — С добрым утром!
      Теперь, когда крысы отступили и Моховая Борода сидел в машине, Полботинка снова стал задиристым.
      — Здравствуй, чудное явление! — язвительно отозвался он. — И сердечнейшая тебе благодарность за букет цветов в это восхитительное утро. Теперь-то у нас всё в порядке, всё на месте — даже свежие цветы. Да разве же это жизнь — без цветов и гадюки Матильды.
      Но Моховая Борода сказал:
      — Ты совершенно прав. Без того, что ты называешь цветком, у нас в самом деле не было бы сейчас никакой жизни. Потому что этот цветок не что иное, как чернокорень, первоклассное чудо-оружие против крыс.
      Он помахал перед носом друзей растением с красными цветами и продолговатыми листьями и затем продолжил:
      — А дело вот в чём, — сказал он. — Крысы не выносят своеобразного запаха чернокорня. Именно поэтому я так легко прошёл сквозь крысиную стаю. Между прочим, известны даже случаи, когда крысы и мыши стаями топились в море, если на корабле появлялся свежий чернокорень.
      — Ура! — восторженно закричал Полботинка. От его недовольства не осталось и следа.
      — Я думаю, пора приступать к делу, — решительно заявил Муфта и завёл мотор. — Ведь забраться на верхушку сосны — дело не простое, особенно для меня, вынужденного носить муфту.
      — Конечно, — кивнул Полботинка. — И раннее утро — самое подходящее время для захвата сорочьих гнёзд. В дневную жару уже не будет такой охоты идти в наступление.
      Муфта подвёл машину к сосне. Моховая Борода вышел и, размахивая чернокорнем, первым делом отогнал крыс. Вслед за ним выйти отважились Муфта и Полботинка.
      — Начали! — бодро выкрикнул Полботинка. — Вперёд! И вот он уже проворно карабкался по стволу дерева, голыми пальцами ног умело отыскивал опору в трещинах сосновой коры.
      — Как быстро может меняться обстановка! — покачал головой Муфта. — Только что Полботинка мысленно хоронил себя, теперь же, как молодой бог, рвётся ввысь...
      — Твоя очередь, — прервал Муфту Моховая Борода. Но Муфта вдруг помрачнел.
      — Видишь ли... страшновато оставлять машину без охраны, — сказал он. — Как бы крысы в неё не пробрались.
      — Гм, — хмыкнул Моховая Борода и задумался.
      — Что вы застряли? — раздался сверху голос Полботинка. И тут же Моховая Борода нашёл решение:
      — Мы оставим возле машины чернокорень.
      — Думаешь?
      — Конечно! — Моховая Борода был в восторге от своего плана. — Чернокорень защитит машину лучше любого замка.
      Муфта всё ещё колебался, и Моховая Борода добавил:
      — По-латыни чернокорень называется Cynoglossum officinale. Это решило дело, потому что латинское название чернокорня произвело на Муфту глубочайшее впечатление.
      — Будь по-твоему, — сказал он.
      Моховая Борода положил чернокорень на капот и вместе с Муфтой полез на дерево.
     
     
      В сорочьем гнезде
     
      Полботинка уже подбирался к кроне, а Муфта с Моховой Бородой были где-то на полпути, когда до друзей вдруг донеслась возбуждённая трескотня сороки.
      — Она возвращается! — испуганно крикнул Полботинка. С высоты он видел окрестности лучше и поэтому первым заметил сороку, которая строго по прямой приближалась со стороны леса.
      — Поспеши! — крикнул Моховая Борода.
      — Насмеши! — крикнул Муфта, который от волнения всегда путал слова.
      Полботинка, конечно, и сам понимал: гнездо проще защитить, чем захватить. Попробуй ворваться в гнездо, когда острый сорочий клюв каждую секунду может угодить тебе по макушке. Гораздо легче не подпустить птицу к гнезду. Именно поэтому Полботинка изо всех сил старался поспеть наверх раньше сороки и приступить к обороне.
      Но видимо, и сороке обстановка была ясна. Каждый взмах крыла с прямо-таки устрашающей скоростью приближал её к гнезду.
      — Кто кого? — яростно бормотал про себя Полботинка, цепляясь за очередной сук.
      Его колени горели, ладони и ступни ног перепачкались смолой, колючие ветки то и дело хлестали по лицу.
      Но Полботинка ничего не замечал. До гнезда было рукой подать. Последнее усилие, и настойчивость Полботинка увенчалась успехом — он стоял на краю гнезда. Всего через секунду-другую подоспела сорока и принялась носиться вокруг гнезда с оглушительными криками.
      — Молодец! — крикнул снизу Моховая Борода.
      — Холодец! — крикнул Муфта, который был ещё ниже. К сожалению, у Полботинка не было времени порадоваться признанию его заслуг. Он прекрасно понимал, что сорока кружит у гнезда не для собственного удовольствия, а выбирает подходящий момент, чтобы кинуться на наглого захватчика.
      Полботинка быстрым взглядом окинул гнездо в поисках палки или сучка, который можно было бы использовать как оружие. И — о чудо! В гнезде лежала рогатка!
      Полботинка мгновенно схватил рогатку и теперь осматривался, ища «боеприпасы». Крона сосны была усыпана молодыми зелёными шишками. Прекрасно!
      Полботинка выбрал одну небольшую, но достаточно тяжёлую от смолы шишку и сорвал её с ветки. Так-так. Для пробы он натянул резинку и убедился, что рогатка вполне годная. Теперь сорока могла атаковать.
      Снизу доносилось пыхтение Моховой Бороды и Муфты. Продвигались они по-прежнему медленно: Моховой Бороде мешала моховая борода, а Муфте — муфта.
      — Что нового? — через некоторое время крикнул Моховая Борода.
      — Медаль нашёл? — крикнул в свою очередь Муфта.
      Но Полботинка, конечно, не мог искать сейчас свою медаль. Всё его внимание было сосредоточено на сороке, так что вопросы Моховой Бороды и Муфты остались без ответа. Вытянув вперёд руку с рогаткой, Полботинка правой натягивал резинку и в то же время бдительно следил за сорокой.
      Она всё кружила и кружила вокруг гнезда. И чем дольше она кружила, тем внимательнее становился Полботинка. Не может же сорока кружить так до бесконечности. Было ясно, что с каждым кругом приближается миг, когда сорока приступит к изгнанию незваного гостя.
      И вот он наступил, этот миг!
      Неожиданно, почти свечой, сорока взвилась над гнездом, чтобы оттуда камнем упасть на Полботинка. Но это было непоправимой ошибкой. В детстве Полботинка ловко сбивал из своей рогатки яблоки и груши с деревьев, он научился целиться как раз снизу вверх. Так и теперь он направил рогатку вверх, изо всех сил натянул резинку и выпустил шишку.
      Удар!!! Сорока отчаянно закричала.
      — Яблоко от яблони недалеко падает, — сказал Муфта, от волнения не нашедший более подходящей пословицы, чтобы выразить Полботинку своё одобрение.
      В этот момент Муфта уже влезал в гнездо. Тут же над гнездом показалась борода Моховой Бороды.
      — Прекрасный выстрел, — сказал Моховая Борода. — Да ты же настоящий снайпер, дорогой Полботинка!
      Видно, к такому же выводу пришла и сорока, ибо она с жалобной трескотнёй удалялась от развалин.
      — Полботинка, ты просто чудо, — сказал Муфта и посмотрел на него так, будто видел впервые. — Но откуда у тебя вдруг взялась рогатка?
      — Что, рогатка? — пробормотал Полботинка. — Где-то тут валялась.
      Только сейчас Полботинка смог спокойно рассмотреть рогатку. Это было очень добротное изделие. Ясно, что не из любой можжевёловой рогульки попадёшь в летящую птицу, будь ты хоть каким снайпером. Рогатка не была новой. Даже вырезанные ножом буквы почти стёрлись. И несмотря на это...
      — Постойте, ребята! — воскликнул вдруг Полботинка, да так, что остальные вздрогнули. — Это же мои собственные инициалы! Муфта и Полботинка наклонились поближе.
      — Нет, вы только посмотрите! — взволнованно продолжал Полботинка. — Мои собственные инициалы. «П. Б.»! Это же я сам вырезал! Я нашёл свою рогатку!
      — Значит, это та самая сорока... — покачал головой Муфта.
      — Та самая или кто-то из её потомков, — сказал Полботинка. — Да какое это имеет значение! Главное, ко мне вернулись и рогатка и медаль. Нет, это же надо какое совпадение!
      — Ну, медаль к тебе, положим, ещё не вернулась, — заметил Моховая Борода. — Её ещё надо поискать, образно говоря, как цветок сирени с пятью лепестками.
      — Ах да, — запнулся Полботинка, — верно. — Он несколько растерянно огляделся и, улыбаясь, сказал: — Кавардак, как в сорочьем гнезде! Просто ума не приложу, с чего начать поиски.
      В этом отношении Полботинка был совершенно прав — в гнезде царил беспорядок. Да и построено оно было шаляй-валяй, где криво, где косо.
      — Рогаткой, видимо, пользовались исключительно как строительным материалом, — сказал Моховая Борода. — А медаль сорока наверняка понадёжнее припрятала.
      — Мы должны найти медаль во что бы то ни стало, — решительно заявил Муфта. — После знаменитого выстрела Полботинку и вовсе не к лицу ходить без медали. И он решительно принялся рыться в сорочьем гнезде.
      Остальные молча последовали его примеру.
     
     
      Новые потрясения
     
      Время шло, и примерно к полудню гнездо сороки было досконально исследовано — ветка за веткой, и так до самого дна.
      Медали, увы, нигде не было.
      Погода стояла ясная и тихая, солнце припекало. Накситралли очень устали, и настроение было — хуже не придумаешь.
      — Сорока потеряла медаль, — предположил Муфта.
      — Может быть, — пожал плечами Моховая Борода. — От этой сороки можно всё что угодно ожидать. А Полботинка заявил:
      — Я хочу есть и спать.
      И все, как по команде, почувствовали вдруг непреодолимый голод и усталость.
      — Полезли вниз, — предложил Муфта, — В холодильнике осталось ещё кое-что съедобное.
      — А я на сей раз попрошу разрешения немного поспать вместе с вами в машине, — сказал Моховая Борода. — Природа здешних мест слишком богата крысами, чтобы спать под открытым небом.
      — Итак, лёгкий ужин и быстрый сон, — устало улыбнулся Полботинка. — А затем рванём отсюда навсегда. На места своего детства я насмотрелся.
      О медали он уже не упоминал.
      — Что ж, начнём спуск, — сказал Муфта. — По крайней мере, мы сделали всё возможное.
      Он начал было перелезать через стенку гнезда, но тут, случайно глянув вниз, вздрогнул.
      — Смотрите! — прошептал он. — Смотрите, что творится! Полботинка и Моховая Борода вслед за ним перегнулись через край гнезда и так же, как и Муфта, вздрогнули.
      — Это ужасно, — вымолвил Моховая Борода.
      — И где же, по-вашему, мы будем есть и спать? — скрипучим голосом осведомился Полботинка.
      Картина, открывшаяся друзьям, была столь же неожиданной, сколь и ужасающей. Крысы буквально похоронили фургон под своими телами. Они разгуливали по крыше. Они шныряли между колёсами. Они сидели даже на капоте, на том самом месте, куда Моховая Борода водрузил чернокорень. Именно это было самое неприятное — крысы не обращали на чернокорень ровно никакого внимания. Растение не оказывало на них ни малейшего воздействия!
      — Вот тебе и Cynoglossum officinale, — сказал Муфта.
      — Чудо-оружие по неясной причине даёт осечку, — ядовито начал Полботинка. — В результате трое плюс одна ядовитая змея приятно проводят время на дереве.
      Моховая Борода, чувствуя свою вину, грустно сказал:
      — От солнечных лучей чернокорень завял. На крыс действует только совершенно свежее растение. А я, увлёкшись поисками медали, упустил это из виду.
      — И что же теперь? — взорвался Полботинка. — Так и будем жить на дереве? Вместе с великолепной гадюкой, которая, между прочим, каждую секунду норовит вылезти из твоего кармана!
      Это замечание обязательно обидело бы Моховую Бороду, если бы в то же мгновение не произошло событие, заставившее моментально позабыть обиду. Полботинка от возбуждения яростно зашевелил пальцами ног, а так как стоял он на неровном краю сорочьего гнезда, то потерял равновесие и полетел вниз...
      — Полботинка! — взревел Моховая Борода.
      — Подожди! — завопил Муфта.
      Но Полботинка ждать не мог. Больно ударяясь о сосновые ветки, он неудержимо летел вниз. Падение продолжалось считанные секунды. Что можно предпринять за такое короткое время? Быстро сунув рогатку за пазуху, он попытался ухватиться на лету за самые толстые сучья и, когда это не удалось, двумя руками растопырил полы своей куртки. Теперь он напоминал большого неуклюжего птенца, ещё не постигшего искусства полёта. Однако это в самом деле замедлило скорость падения. Настолько, что, грохнувшись на землю, Полботинка даже не потерял сознания.
      — Ты жив? — с тревогой окликнул Моховая Борода.
      Но Полботинка не ответил на этот не совсем уместный вопрос. Он осторожно шевелил руками и ногами, пока не убедился: кости, по непостижимому счастью, остались целы.
      — Укройся в машине! — крикнул Муфта.
      Полботинка оставался лежать ничком, раскинув руки и ноги. Услышав совет Муфты, он осторожно повернул голову к машине и задумчиво прищурился. До машины был какой-то метр, но на этом метре уместилось такое количество крыс, что Полботинка в теперешнем своём состоянии не смог бы их даже сосчитать.
      «Странно, что крысы до сих пор меня не слопали», — неожиданно спокойно подумал Полботинка.
      И тут он почувствовал на себе взгляд. Этот взгляд сковывал тело, пронизывал насквозь, жёг изнутри, словно огнемётом, и холодной судорогой сводил каждый мускул.
      Полботинка опомнился не сразу. Только через некоторое время он смог различить крысу с ужасным взглядом.
      И он узнал её! Та самая крыса! Та самая, что своим смертоносным взглядом беспощадно убила свою соперницу.
      «Конец, — подумал Полботинка. — Вот теперь конец».
      Эта мысль засела в голове и не давала думать ни о чём другом. Полботинка просто утратил способность мыслить.
      Он с удовольствием зажмурил бы глаза, но необъяснимая злая сила, которую излучал взгляд крысы, не давала ему это сделать. Словно заворожённый, он уставился на свою мучительницу, пристально следя за оскалом её зубов и взъерошенным загривком.
      «Это конец, — вертелось в голове Полботинка. — Теперь это действительно конец».
      Вдруг возле самого его локтя в траве послышался лёгкий шорох. Что-то прохладное и гладкое скользнуло возле него и устремилось прямо к крысе.
      Гадюка! Гадюка Матильда!
      Невероятно! Неужели Матильда спустилась с дерева, чтобы прийти на помощь ему, Полботинку?
      С неожиданной радостью Полботинка заметил, что снова может думать о чём-то, кроме своего смертного часа.
      «Какая замечательная гадюка», — подумал он.
      Дальнейшие события развивались мгновенно.
      Злая сила крысиного взгляда разом исчезла. Матильда метнулась к крысе. Крыса душераздирающе взвизгнула.
      «На дерево! — подумал Полботинка. — Я должен снова забраться на дерево!»
      Он вскочил и уже через секунду лез вверх по сосновому стволу.
      Но на этом беды не кончились. Правда, Матильда угостила крысу ядом, но это не свалило хищницу. После того как гадюка скрылась, крыса заметила бегство Полботинка, и её сердце наполнилось жгучей ненавистью. Теперь она хотела отомстить Полботинку и за змеиный укус! Охваченная яростью, крыса вслед за Полботинком полезла на дерево.
      Пожалуй, Полботинка был уже на полпути к вершине, когда услышал за спиной сулящее беду пыхтение. Он глянул вниз и тут же всё понял: ещё немного, и на его босых пальцах сомкнутся кровожадные челюсти крысы!
      Не задумываясь, словно по наитию, Полботинка перелез на другую сторону ствола. И тут увидел круглое отверстие. Дупло!
      Ни секунды колебаний — скорее туда! Скорее в дупло, и всё тут!
      На Полботинка повеяло благодатной прохладой. Он шарил вслепую руками, потому что глаза после яркого солнечного света никак не хотели привыкнуть к темноте, царившей в дупле.
      Но времени было отпущено мало. Уже подоспела крыса, её острая морда показалась у входа. В темноте она не могла видеть Полботинка, но тем быстрее шевелились, втягивая воздух, её ноздри.
      И тут рука Полботинка нащупала металлический предмет. Надо же — у этого предмета была даже рукоятка. Подходящая рукоятка, удобная. Предмет напоминал мастерок, инструмент каменщика, но у Полботинка не было времени подумать о его назначении. В его руках предмет, напоминающий мастерок, мог стать грозным оружием.
      Он ухватился за рукоятку двумя руками, высоко поднял и изо всех сил стукнул им крысу по макушке. Когда крыса гулко шлёпнулась на землю, Моховая Борода сказал Муфте:
      — С крысой всё ясно, жизнь нашего Полботинка спасена.
      — Думаешь? — усомнился Муфта. — Но ведь крысы упорные, может быть, она снова полезет за Полботинком?
      — Да нет, — покачал головой Моховая Борода. — Ты не забывай: её укусила Матильда. Яд должен подействовать.
      Моховая Борода оказался прав. Правда, крыса кое-как поднялась, но уже не могла представлять ни для кого ни малейшей угрозы. Её взгляд, только что горевший так устрашающе, теперь стал тусклым и тупым. Едва передвигаясь, крыса заковыляла прочь. Очевидно, начал действовать яд.
      Муфта и Полботинка облегчённо вздохнули. Ведь они с самого начала затаив дыхание следили за головокружительными приключениями Полботинка. Они были в отчаянии, когда он свалился с дерева. Они дрожали от ужаса, когда крыса вперила в него свой смертоносный взгляд. И когда Матильда потихоньку выползла из кармана и заскользила вниз по стволу на помощь Полботинку, в эту минуту Моховая Борода почувствовал почти отцовскую гордость за свою подопечную... Теперь все потрясения, пусть хоть на этот раз, остались позади.
      — Но куда запропастился Полботинка? — удивился Муфта. — На дереве его вроде бы нет.
      Заключительное приключение Полботинка прошло вне поля зрения Муфты и Моховой Бороды, и о дупле они ничего не знали.
      — Полботинка! — крикнул Моховая Борода. — Ты куда пропал? Ни звука в ответ.
      — Полботин-ка-а-а! — прокричали они вместе, но ответа опять не последовало. Они безмолвно взглянули друг на друга и в тревоге полезли вниз.
      Вскоре до их слуха донеслось мирное похрапывание. И по этому звуку Муфта и Моховая Борода обнаружили дупло.
     
     
      Кладовая
     
      Полботинка заснул сразу, как только крыса шлёпнулась на землю. И к тому времени, когда он начал пробуждаться от долгого и глубокого сна, Муфта и Моховая Борода уже успели основательно исследовать дупло. Оно напоминало небольшую удобную кладовку для множества различных блестящих вещей. Все эти вещи были сложены посреди кладовой, куда проникал луч света. Муфта и Моховая Борода с огромным интересом рассматривали их.
      — Я жив? — спросонок протирая глаза, осведомился Полботинка.
      — Жив, жив, — улыбался Муфта, занятый в эту минуту выискиванием Полботинковой медали в куче блестящих побрякушек.
      — А вы? — продолжал расспрашивать Полботинка. — Вы тоже живы или как?
      — Вполне, — спокойно заметил Моховая Борода. Полботинка всё ещё не пришёл в себя.
      — Но послушайте, друзья, — сказал он. — В таком случае позвольте спросить, почему здесь так темно?
      — Мы в сорочьей кладовой, — объяснил Муфта. — А в кладовых, как правило, царит таинственный полумрак.
      — Так мы в кладовой, — покачал головой Полботинка.
      Он поднялся на ноги и не без удивления уставился на металлический предмет в собственной руке. Даже во сне он не выпустил рукоятку.
      И только тут ему всё вспомнилось, и он воскликнул:
      — Так это же мастерок, им я врезал крысе по макушке!
      — Не мастерок, а лопатка для торта, — с добродушной усмешкой поправил Моховая Борода. — Мы и не знали, что ты стукнул ею крысу. Мы видели только, как она свалилась с дерева.
      Полботинка внимательно разглядывал своё оружие.
      — Ну конечно, лопатка для торта! — обрадовался он. — Я уверен, что никто и никогда до меня не врезал такой лопаткой крысе по макушке. В этом я, если можно так выразиться, первопроходец!
      — Ты отважен и смел и, конечно, достоин своей медали, — сказал Муфта.
      С этими словами он прикрепил медаль на грудь Полботинка.
      — Великолепно! — Полботинка церемонно поклонился. — Впредь я никому не позволю её украсть. А где же Матильда, моя бесценная спасительница?
      — Она покинула нас, — усмехнулся Моховая Борода. — Спасла тебе жизнь и вернулась к природе.
      — А жаль, — искренне сказал Полботинка. — Хотелось бы увидеть Матильду, чтобы хоть раз взглянуть на неё любящими глазами.
      Но вернуть Матильду, конечно же, было уже совершенно невозможно.
      Вот так медаль возвратилась к Полботинку, и всё обстояло бы прекрасно, если бы не крысы. Но надежды на освобождение из плена не было — машина по-прежнему находилась в полной власти крыс. Оставалось благодарить судьбу за то, что крысы пока не собираются атаковать.
      — Удивляюсь, отчего это ни одна крыса до сих пор не попыталась влезть на дерево? — заметил Муфта.
      — Удивляться тут нечему, — отрезал Полботинка. — Одна полезла и получила лопаткой по башке. У остальных крыс нет желания знакомиться с лопаткой, и поэтому они решили взять нас в осаду и просто уморить голодом.
      — А может, эта крыса была вообще исключением, — рассуждал Моховая Борода. — Может быть, у крыс существует тайная договорённость с сороками, по которой сосна является сферой влияния сороки... Поэтому, должно быть, она и живёт здесь так спокойно. Честно говоря, эта сорока вообще со странностями. В дуплах деревьев обычно гнездятся совы, а наша сорока умудрилась устроить здесь целую кладовую добра.
      — Ох, и не говори, — вздохнул Полботинка. — Только этого добра нам ещё не хватало!
      Взгляд Муфты в задумчивости остановился на сложенном в кучу имуществе.
      — Если нам удастся когда-нибудь выйти отсюда живыми, — сказал он, — то нашим долгом будет вернуть все найденные вещи владельцам.
      Эта мысль не привела в восторг никого, в том числе и самого Муфту. И Полботинка произнёс с усмешкой:
      — Мы ещё не вышли отсюда живыми.
      — Первое, что нам следует сделать, — это составить список имущества, предложил Моховая Борода. — А дальше видно будет.
      Предложение было принято. Составление списка обещало хоть какое-то дело, отогнало бы грустные мысли и заглушило голод. Да и время прошло бы быстрей. Муфта извлёк из-под муфты блокнот и ручку — с тех времён, как писал сам себе письма, он сохранил привычку иметь под рукой бумагу и ручку.
      Друзья расселись вокруг кучи имущества.
      — Не записать ли нам под первым номером лопатку для торта? — спросил Полботинка. И работа началась:
      Лопатки для торта шт. 1.
      Напёрстки шт. 7.
      Кнопки шт. 814.
      Пуговицы шт. 204.
      — Бог ты мой, — покачал головой Полботинка. — Ну на что ей столько пуговиц!
      — Сороке не нужна ни одна из всех этих вещей, — сказал Моховая Борода. Но на этом примере мы можем наблюдать, до чего доводит страсть к собственности.
      Муфта продолжал писать:
      Серебряные ложки шт. 23.
      Монокли шт.1.
      Блестящие обёртки от конфет шт. 104.
      Старинные золотые монеты шт. 45.
      Старинные серебряные монеты шт. 82.
      Старинные серебряные кубки шт. 1.
      — Как много старинных вещей, — заметил Моховая Борода. — Видно, здесь собрана добыча многих поколений сорок.
      — Это точно, — кивнул Полботинка. — И владельцев старинных вещей, по всей вероятности, уже нет в живых. Не представляю себе, каким образом Муфта думает передать всё это подлинным владельцам.
      — Конечно, это будет непросто, — согласился Муфта. На что Моховая Борода сказал:
      — А как насчёт музея, друзья мои? Что, если мы передадим имущество какому-нибудь музею?
      — Боже мой! — воскликнул Муфта. — Это же моя давняя мечта — преподнести музею дар от своего имени!
      — Я тоже не против, — сказал Полботинка. — Надо бы только отобрать вещи, представляющие историческую ценность. Не будем же мы предлагать музею пуговицы и конфетные обёртки!
      Но Моховая Борода думал иначе.
      — Музею надо передать всё, — сказал он. — И не историческому музею, а музею природы. В историческом музее и так полно всего. А в музее природы цены не будет выставке вещей, украденных одним семейством сорок.
      На этом вопрос был исчерпан, и Муфта продолжил составление списка:
      Наручные часы шт. 3.
      Звонки велосипедные шт. 1.
      Пилки для ногтей шт. 32.
      Ключи французские шт. 102.
      Ключи обыкновенные шт. 218.
      Медальоны шт. 1.
      — Ой, какая красивая картинка! — сказал Муфта, открывая медальон. — Какая прекрасная молодая женщина!
      Он прикрыл глаза и в приливе внезапно нахлынувших чувств сочинил:
      Твоя улыбка жемчуга белее,
      И щёки, словно розы, пламенеют.
      Теперь Моховая Борода с Полботинком склонились над медальоном.
      — Гм, — задумчиво наморщил лоб Моховая Борода. — У меня такое чувство, будто я знаю эту женщину. Но Полботинка сказал:
      — Ты посмотри, какая на ней старинная одежда! Если ты и впрямь знаком с ней, то тебе должно быть лет двести!
      Теперь и Моховая Борода заметил, что женщина одета по моде прошлого столетия, то же самое можно было сказать о её причёске.
      Муфта со щелчком захлопнул медальон и продолжал писать:
      Обручальные кольца шт. 154.
      Крышки от термосов шт. 2.
      Гвозди шт. 106.
      Сыр рокфор...
      — Сыр! — радостно воскликнул Полботинка. — Ведь он спасёт нас от верной голодной смерти!
      Действительно, в куче прочих вещей обнаружилась небольшая пачка рокфора. Должно быть, сороку привлекла блестящая обёртка.
      — Только нельзя съесть его сразу, — предостерёг Муфта. — Кто знает, сколько мы ещё просидим здесь.
      — И непременно надо оставить маленький кусочек для музея, — добавил Моховая Борода. — Иначе наш дар не будет полным.
      Он снял обёртку и отломил от сыра три одинаковых кусочка. По мнению Полботинка, эти куски были ничтожно малы, но самый страшный голод они утолили. После скромного завтрака составление списка пошло веселее, и к вечеру Муфта поставил в конце длинного перечня точку.
     
     
      Конфета
     
      Третьи сутки сидели друзья в сорочьей кладовой, охваченные невесёлыми мыслями. Голод не щадил. От сыра остался крохотный кусочек, да и тот предназначался в дар музею. Хорошо хоть, что над развалинами прошёл небольшой дождик и Полботинку удалось набрать в серебряный кубок немного воды.
      — У нас под ногами такие сокровища, — сказал Моховая Борода. — Даже обыкновенную воду и ту мы пьём из роскошного старинного кубка. Но много ли в этом проку?
      — Ничуть, — вздохнул Полботинка;
      И Муфта добавил:
      — Мы сидим здесь, как... — он искал подходящего сравнения, — как кошки на острове.
      — Ох, и не говори, — неожиданно жалостливо подхватил Полботинка. — Милые, милые кошечки! Как-то они там, несчастные, на этом острове?
      — Кошкам не легче нашего, — предположил Муфта. — Бедные кошки! Помните, как грациозно они за нами гнались? По сравнению с крысами, кошки просто необыкновенно обаятельные животные.
      — В самом деле, — согласился с друзьями Моховая Борода. — Просто в голове не укладывается, как мы могли бросить такую великолепную кошачью стаю на необитаемом острове.
      — Это была бессердечная выходка, — сказал Полботинка. — Но вдруг нам удастся её загладить...
      — Мы должны её загладить, — воскликнул Муфта. — Если нам когда-нибудь удастся вырваться из плена, то первым нашим долгом станет спасение кошек.
      — Давайте поклянёмся, — разошёлся Полботинка. — Дадим обещание, что, если удастся спастись, мы отдадим все свои силы освобождению кошек.
      — Блестящая мысль, — сказал Моховая Борода. — Такая клятва облегчит наши душевные муки, кроме того, это единственное, что мы можем сейчас сделать для кошек.
      Друзья торжественно взялись за руки. Лица их приобрели сосредоточенное выражение — они старались вызвать перед глазами картину тяжких кошачьих страданий на необитаемом острове посреди озера. А потом они дали клятву. Они пообещали, что никогда не забудут кошек, что впредь — если, конечно, вырвутся из крысиного плена — будут относиться к кошкам с любовью и вниманием. И что ни разу не передохнут, пока не вызволят с острова всех кошек. Потом Полботинка сказал:
      — Надо бы скрепить клятву подписями, чтобы осталось письменное свидетельство. Давайте вырежем наши инициалы на стене кладовой.
      — Так не годится, — возразил Моховая Борода. — К живому дереву нельзя даже прикасаться ножом.
      Но Муфта решил поддержать Полботинка.
      — В сосне и так дупло, — сказал он. — От двух-трёх инициалов с большим деревом ничего не сделается. И вот что надо ещё учесть. Если нам не удастся выбраться живыми из дупла, то инициалы станут чем-то вроде надгробной надписи. Может, когда-нибудь среди этих золотых монет найдут наши истлевшие кости и по инициалам смогут установить наши личности.
      Слова были мрачные, настроение от них ничуть не улучшилось.
      — Что же, будь по-вашему, — уступил Моховая Борода. — Пусть наши инициалы будут высечены на стене кладовой.
      Полботинка достал свой крохотный ножик, подошёл к стенке и начал вырезать. Примерно через полчаса на стене красовались отчётливые крупные буквы: «П. Б.».
      Моховой Бороде времени потребовалось значительно больше. Во-первых, он не умел так ловко обращаться с ножом, как Полботинка, а во-вторых, в букве «М» на одну чёрточку больше, чем в «П». Но работа была выполнена аккуратно — «М» и «Б» вышли красивыми и ровными. Последним к делу приступил Муфта, и вскоре рядом с инициалами Полботинка и Моховой Бороды появились буквы «Д. М.».
      — «Д. М.»? — удивился Полботинка. — Это что значит? «Дублёная Муфта»?
      Муфта печально улыбнулся.
      — Это значит «Дорогой Муфта», — сказал он. — Когда я ещё получал от себя письма, каждое письмо начиналось именно так.
      Вырезание инициалов утомило друзей. Сейчас любое движение было для них изнурительным — голод и волнения последних дней сделали своё дело. У Муфты сильно кружилась голова, у Моховой Бороды отказывали руки и ноги, а Полботинка жаловался на общую слабость и огорчался, что не может даже пальцами шевелить.
      Они прилегли, но переутомление не давало уснуть. Ими постепенно овладело опасное безразличие: будь что будет. Их охватывало оцепенение. Время от времени перед глазами проплывали картины детства. Словно издалека доносилось до ушей дыхание товарища. И это всё.
      Потом они перестали даже сознавать, сколько времени пролежали в полубессознательном состоянии. Вдруг все трое одновременно подняли головы.
      Их насторожил шелест крыльев и скрежет когтей. И тут с мягким стуком на пол кладовой упал какой-то предмет.
      Сорока решила пополнить сокровищницу!
      Она представить себе не могла, что встретит здесь незваных гостей, и заметила их только после того, как выпустила из клюва добычу. Она тут же подняла невообразимый крик, но толку от этого уже не было. Моховая Борода с трудом встал и склонился над воровской добычей.
      — Конфета «Трюфель»?! — удивлённо воскликнул он. Это слово будто по волшебству заставило вскочить Муфту и Полботинка.
      — Значит, конфета «Трюфель», — повторил Полботинка, но не смог продолжить, потому что ему пришлось беспрерывно глотать слюни.
      — Разделим на троих, — коротко заявил Муфта.
      Дрожащими от радостного волнения руками Моховая Борода развернул блестящую бумажку и разрезал конфету ножом Полботинка на три равные части. И каждый принялся за свой кусочек.
      — «Трюфель» мгновенно поднимает настроение, — пробормотал Муфта.
      — Да-да, — согласился Моховая Борода. — И прибавляет сил. Кажется, «Трюфель» и впрямь оказал на них волшебное действие.
      Они чувствовали, как к ним возвращались силы, и когда сладкий завтрак закончился, они словно заново родились.
      — Спасибо сороке, — засмеялся Полботинка, облизываясь. — Позаботилась о нас, будто мы её малые птенчики!
      Но сорока от этих слов благодарности ничуть не стала вежливее. Она трещала и скандалила ещё долго, пока, вконец рассерженная, не улетела прочь.
      — И что же дальше? — спросил Моховая Борода.
      — Пришла беда — отворяй ворота? — мудрствовал Муфта, не находя другой, более подходящей, пословицы.
      Они снова были полны жаждой деятельности и горели желанием что-нибудь предпринять.
      — Для разнообразия я хочу обозреть крыс, — сказал Полботинка. — Надо что-нибудь делать, и тогда жизнь станет интереснее.
      Он подобрался к краю дупла, высунул голову, и тут же его пальцы зашевелились с небывалой быстротой.
      — Посмотрите! — крикнул он. — Идите и скажите-ка, что это должно означать!
      Не прошло и секунды, как Муфта и Моховая Борода стояли рядом с Полботинком и удивлённо сопели.
      Картина, открывшаяся перед друзьями, была одновременно неожиданной, величественной и загадочной. Крысы, которые раньше просто сновали среди развалин, метались из стороны в сторону или развлекались каким-либо другим образом, теперь стояли строем, как самое первоклассное войско. Один полк стоял за другим, образовывая огромную и страшную армию.
      — Похоже, сам главнокомандующий прибыл, — сказал Полботинка.
      И действительно, перед построившимися колоннами разгуливала крыса величиной с поросёнка, и было видно, с каким почтением относятся к ней остальные крысы. Создалось впечатление, что она отдаёт своим войскам приказания.
      — Не собираются же они всей этой несметной массой напасть на нас? забеспокоился Муфта.
      Но Моховая Борода сохранял спокойствие.
      — Из-за нас они не стали бы проводить такое торжественное построение, заявил он, — Да они, наверное, вовсе забыли про нас. Гораздо вероятнее, что им предстоит дальний военный поход.
      И Моховая Борода оказался прав.
      Едва сумерки успели окутать землю, как первые крысы вышли из крепости. Это были передовые части, примерно двести крыс, которые на каждом шагу чутко принюхивались, стараясь раскрыть возможную опасность. Вскоре за ними выступил генеральный штаб — впереди поросёнкообразный командующий и следом за ним большой отряд важных советников. Между авангардом и генеральным штабом беспрерывно сновало несколько более мелких, но достаточно проворных крыс. Это были курьеры, переносившие сообщения и распоряжения.
      Вслед за генеральным штабом пришла в движение вся остальная армия, и одна крысиная воинская часть за другой стала покидать развалины.
      — Жуткая картина, — прошептал Полботинка.
      — Жуткая и грандиозная, — сказал Муфта.
      — Но подумайте о том, дорогие друзья, — добавил Моховая Борода, — что в этом, может быть, и заключается наше спасение.
      И на этот раз предсказание Моховой Бороды сбылось — не прошло и двух часов, как в развалинах не осталось ни одной крысы. Радостно улыбаясь, друзья смотрели друг на друга. Они были спасены так неожиданно и без всяких усилий!
      — Нас спасла конфета «Трюфель», — важно сказал Полботинка. — Ибо она придала мне смелости выглянуть из дупла. А то мы проспали бы выступление крыс и остались здесь киснуть навеки.
      Муфта и Моховая Борода вынуждены были признать, что Полботинка совершенно прав — ведь на этот раз их жизнь действительно висела на тонюсеньком волоске.
     
     
      Снова свободны
     
      К утру накситралли перенесли всё имущество из дупла в машину. Правда, сорока беспрерывно ругалась и вопила, стараясь при этом держаться вне досягаемости выстрела из рогатки. Потом она поднялась высоко в небо и принялась лениво описывать круги, от усталости даже не подавая голоса.
      Устали и трое друзей, ведь перетащить сокровища было делом далеко не лёгким. Но об отдыхе они и думать не смели. Раз уж они вырвались на свободу, так это не для того, чтобы тут же улечься спать. К тому же неизвестно, когда крысы вернутся из боевого похода, и поэтому нужно было как можно скорее покинуть развалины.
      Муфта проверил шины и мотор. Он с облегчением отметил, что фургон отделался пустяковыми царапинами. Друзья со спокойной душой уселись в машину.
      — Куда же мы двинем? — завёл разговор Полботинка.
      — По-моему, мы заслужили приятный и полезный отдых где-нибудь у тёплого моря.
      — А кошки? — напомнил Муфта. И Моховая Борода спросил:
      — Ты что же, успел позабыть нашу клятву? Полботинка поочерёдно со вниманием глянул на Муфту и Моховую Бороду.
      — Да-да, — заметил он. — Мне кажется, что эти зловредные кошачьи орды основательно испортят нам отпуск.
      Автомобиль тронулся с места, и вскоре развалины остались позади. Теперь у друзей от былого ужаса не осталось и следа.
      — Свобода, — растроганно заявил Моховая Борода. — Я только теперь по-настоящему постиг значение этого слова.
      — Чувствуете ли вы, как пахнет свобода? — улыбнулся Полботинка и на этот раз пошевелил не пальцами ног, а ноздрями. — Я не знаю ничего, что пахло бы так сладко, как свобода.
      Муфта и Моховая Борода тоже чувствовали какой-то необычайный приятный запах, который после голодного плена у крыс действовал на них особенно сильно. Муфта опустил стекло, и этот упоительный запах наполнил всю машину. У друзей невольно потекли слюнки.
      — Гм, — хмыкнул Моховая Борода. — У меня такое впечатление, что запах доносится из деревни.
      — Мы могли бы проехать деревней, — сказал Полботинка. — Такая душистая деревня, несомненно, представляет собой некоторую достопримечательность.
      Муфта нашёл нужную дорогу и свернул к деревне. Вскоре они подъехали к околице. Собаки с лаем устремились к фургону, но угомонились, когда Моховая Борода высунулся из окна и дружелюбно подмигнул им. Сладкий запах посреди деревни усилился и вызвал у друзей приятную истому.
      — Посмотрите, — вдруг сказал Моховая Борода и указал пальцем на рой ос, вившийся впереди на одном и том же месте. — Не слетелись ли осы именно на этот сладкий запах?
      — Конечно, — кивнул Полботинка. — Осы очень любят сладкое. Муфта поехал туда, где роились осы, и приблизился к дому, откуда разносился чудесный запах.
      — Поразительное совпадение! — удивлённо воскликнул Моховая Борода. — Здесь живёт та самая молодая хозяйка, что дала мне свежих сливок для Матильды.
      Полботинка оживился.
      — В таком случае, мы непременно зайдём сюда, — сказал он решительно. Просто невежливо обойти знакомое семейство.
      — Надо остановиться, — согласился Муфта и нажал на тормоз. — Мы можем попросить воды напиться.
      — Или того, что так здорово пахнет, — предложил Полботинка. — Хотя бы попробовать.
      Они вошли во двор и оказались в полной власти запаха. Молодая хозяйка встретила троих друзей на крыльце — видно, заметила их раньше, через окошко. Она была в фартуке. А фартук был в варенье. И друзья наконец поняли, что же издавало такой приятный и аппетитный запах. Ясно как день: земляничное варенье!
      — Доброе утро, добрых ягод! — сказал Моховая Борода. — Вот ехали случайно мимо и дай, думаем, зайдём на минутку.
      — Точно, — добавил Полботинка. — Мы обнаружили вас, если можно так выразиться, по запаху.
      — Меня зовут Муфта, — представился Муфта и неловко поклонился.
      — Вот и славно, — улыбнулась хозяйка, — Значит, на сей раз пришли втроём меня проведать.
      — Втроём, — подтвердил Полботинка. — Если уж, думаем, заходить, так...
      Хозяйка пригласила гостей в дом и провела в кухню, где заманчиво булькало варенье.
      — Может, отведаете варенья? — гостеприимно осведомилась она.
      Полботинка с воодушевлением закивал.
      — От такого предложения грех отказываться. По-моему, это было бы невежливо, — заявил он. — Я с удовольствием отведал бы мисочку или, в крайнем случае, две.
      Друзья уселись рядышком за стол, и молодая хозяйка поставила перед каждым по полной миске свежего земляничного варенья. Сама она осталась у плиты, стала снимать с варенья пену.
      — Как поживает твой больной друг? — между делом спросила она у Моховой Бороды.
      — Здоров, — пробормотал Моховая Борода и поспешно сунул в рот ложку варенья.
      Разговоры о больном друге не доставляли ему особого удовольствия.
      — Как видно, нынче неплохой урожай ягод, — светским тоном сказал Полботинка. — Хорошее сухое лето, и время от времени дождичек.
      Молодая хозяйка заметила, что миска Полботинка опустела, и снова наполнила её.
      — А ты? — удивлённо обратилась она к Муфте. — Почему ты так мало ешь? Разве тебе не нравится это варенье?
      Муфта неуклюже наклонился над своей миской, к которой он до сих пор и впрямь не притронулся.
      — Совсем наоборот, — сказал он. — Это великолепное варенье. Прошу извинить меня, я погрузился в свои мысли и поэтому совсем забыл о варенье.
      — Должно быть, это очень сладкие мысли, если в них можно погружаться, вместо того чтобы есть варенье, — захихикал Полботинка.
      — И о чём же ты думал, малыш? — спросила Муфту молодая хозяйка, не обращая внимания на замечание Полботинка.
      — Я думал о том, что уже видел вас раньше, — сказал Муфта, ещё больше смущаясь. — Но где и когда? Этого я никак не могу вспомнить. Молодая хозяйка с сомнением покачала головой.
      — Я-то уверена, что вижу тебя впервые в жизни, — твердо сказала она. Думаю, и ты меня раньше не видел.
      — А ваш портрет никогда не печатали в какой-нибудь газете иди журнале? допытывался Муфта. — Я, правда, не очень слежу за периодической печатью, но это кажется вполне вероятным.
      — Нет-нет, — засмеялась молодая хозяйка, — такого уж точно никогда не бывало. Мой портрет нигде не был напечатан, и по телевидению я тоже не выступала. Ты меня с кем-то путаешь.
      Но Муфта остался при своём мнении.
      — Я считаю, что вас невозможно ни с кем спутать, — сказал он. — Если вы разрешите, я ещё немного подумаю.
      И тут Моховая Борода выпалил:
      — Да ладно, что тут думать! Медальон!
      — Верно! — согласился Муфта. — Медальон! Конечно, медальон! Он вскочил из-за стола и вылетел за дверь, чтобы принести из машины найденный в сорочьей кладовой медальон.
      Молодая женщина внимательно посмотрела на Моховую Бороду.
      — О каком медальоне речь? — спросила она серьёзно.
      — Извините, минуточку. — Моховая Борода состроил лукавую мину. — Сейчас всё выяснится.
      И едва молодая хозяйка успела в третий раз наполнить вареньем миску Полботинка, как Муфта уже вернулся. Он многозначительно покачал висевшим на цепочке медальоном и победоносно осведомился:
      — Угадайте-ка, что там за картинка? На мгновение воцарилась тишина. Затем хозяйка потрясённо прошептала:
      — Этот медальон — наша фамильная реликвия, и в нём портрет моей прабабушки. Я носила медальон, пока в один несчастный день он не исчез при таинственных обстоятельствах.
      — И в сегодняшний прекрасный день ваша реликвия возвращается к вам, провозгласил Муфта и протянул медальон молодой хозяйке. — Между прочим, вы с вашей прабабушкой необыкновенно похожи.
      Полботинка к этому времени как раз покончил с третьей миской и удовлетворённо сказал:
      — Увидев портрет вашей прабабушки, Муфта тут же сочинил вполне приемлемое стихотворение.
      — О-о! — сказала молодая хозяйка. — Это стихотворение я очень хочу услышать.
      Все взгляды обратились к Муфте, и он смутился окончательно. Но всё-таки, взяв себя в руки, заикаясь, прочитал:
      Твоя улыбка жемчуга белее,
      И щёки, словно розы, пламенеют.
      На лице хозяйки расцвела улыбка, а щёки порозовели.
      — Спасибо тебе, — сказала она. — Я благодарю тебя от своего имени и от имени маленькой дочурки, которая хоть и лежит пока в колыбели, но в один прекрасный день наденет этот медальон.
      — Я посвящаю это стихотворение вам, — сказал Муфта. Тут молодая хозяйка подхватила Муфту и обняла так крепко, что и его щёки заалели, даже, пожалуй, ярче, чем у самой хозяйки.
     
     
      Контрольный пункт
     
      Настроение накситраллей было великолепным. Уже несколько дней они наслаждались свободой. Холодильник был битком набит банками с вареньем подарком благодарной хозяйки. Фургон буквально летел по шоссе. Друзья спешили выполнить своё обещание.
      Вдали показались башни города. Да, это был тот самый город, где они встретились у киоска с мороженым и решили больше не расставаться.
      Вдруг Муфта наклонился к ветровому стеклу, прищурился и, напряжённо вглядываясь в даль, переменил скорость.
      — Откуда здесь, у дороги, взялась какая-то будка? — сказал он. — Когда мы прошлый раз тут проезжали, ничего похожего не было.
      Моховая Борода и Полботинка не обратили на слова Муфты особого внимания. Везде ведь строят, то и дело вырастают какие-нибудь постройки. Но, приближаясь к будке, друзья вскоре увидели перекрывший дорогу шлагбаум и плакат, на котором большими, издали заметными буквами было написано:
      КОНТРОЛЬНЫЙ ПУНКТ
      ОСТАНОВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА
      — Впервые в жизни вижу такой контрольный пункт, — удивился Муфта. Интересно, что здесь контролируют?
      — Только бы не варенье, — озабоченно произнёс Полботинка. Но для размышлений уже не оставалось времени, да и без этого всё начало проясняться. Когда фургон остановился перед шлагбаумом, из контрольной будки один за другим вышли трое мужчин. Первый щеголял в фуражке и костюме с золотыми пуговицами, второй был в видавшем виды и довольно замызганном комбинезоне, а третий — в белом халате.
      Человек в фуражке, явно начальник контрольного пункта, подошёл к машине.
      — Здравствуйте, — сказал он, приложил руку к козырьку и пристально посмотрел на Муфту. — Средства против крыс имеете?
      — Что-что? — вытаращил глаза Муфта. — Что ещё за средства? Начальник контрольного пункта укоризненно покачал головой.
      — С луны вы свалились, что ли? — проворчал он. — Неужели вы не знаете, что крысы вчера напали на город? Объявлена тревога, и поэтому все машины должны быть обеспечены средствами против крыс.
      — Впервые слышим, — сказал Муфта. Но этот ответ ничуть не смягчил сурового начальника, скорее наоборот. Он жестом велел всем выйти из машины и продолжал:
      — Если мы хотим одолеть крыс, — сказал он, — то никто не имеет права пренебрегать средствами против них. К счастью, у меня припасено несколько крысоловок, и я выдам вам две из них под расписку. Одну вы поставите под капот, а вторую в багажник, как и предусматривается инструкцией.
      Он важно засопел, затем обернулся к человеку в белом халате и добавил ворчливо:
      — Боюсь, что у этих типов даже прививки не сделаны. Человек в белом халате подошёл ближе.
      — Я медицинский работник, — представился он, — и обязан заботиться о том, чтобы всем были сделаны прививки. Крысы разносят всякие болезни, и разумнее их предотвратить, чем лечить заболевших.
      — Надоевшая тема, — дерзко заявил Полботинка. — Известное дело. В детстве меня достаточно кололи, но теперь-то я поумнел и не позволю прививать себе всякую гадость. Не думайте, что я боюсь уколов, здесь дело в принципе. А именно — я считаю, что от болезней лучше всего помогает чай из мха.
      — Позвольте, позвольте, — оживился медработник. — Я далёк от того, чтобы недооценивать значение народных средств. Но в данном случае мы имеем дело с крысами. Не следует забывать, что в средние века, например, крысы были переносчиками чумы. И не случайно в те времена люди называли чуму чёрной смертью. А от чумы моховой чай помогает не больше, чем толокно или кислые щи.
      Полботинка язвительно усмехнулся.
      — Несёте такую чепуху, а ещё медицинский работник! В наше время чумой никого не запугаешь.
      Начальник контрольного пункта, слушая этот медицинский разговор, нахмурился.
      — Хватит болтать, — сказал он строго и осуждающе посмотрел на экипаж фургона. — Если вы не подчинитесь распоряжению о прививках, то вам придётся немедленно повернуть назад, и мотайте куда хотите. Без прививок через контрольный пункт не проберётся и мальчик с пальчик.
      Выбора не было, и Моховая Борода примирительно похлопал Полботинка по плечу.
      — Ладно, пусть колют, раз уж это считается настолько необходимым, — сказал он. — Как-нибудь не помрём.
      — Вот это по-мужски, — кивнул начальник контрольного пункта. — Похоже, Борода правильно оценил обстановку.
      Он направился к будке, и остальные последовали за ним.
      Будка была обставлена довольно скромно: простой стол, несколько стульев и книжная полка, на которой вместо книг стояло множество крысоловок. Начальник контрольного пункта снял две крысоловки, вручил их Муфте и попросил расписаться в получении средств против крыс.
      Тем временем медработник стал кипятить шприц. Было видно, что он прекрасно знает своё дело, потому что не прошло и пяти минут, как всем троим были сделаны уколы.
      — Так, — сказал медработник и уселся за стол. — Теперь я напишу вам справки о прививке, чтобы вас на следующем контрольном пункте по этому поводу больше не беспокоили.
      Полботинка и Моховая Борода в, ожидании справки принялись разглядывать висевший на стене плакат, на котором очень правдоподобно была изображена огромная бурая крыса. Муфта же подошёл к окну и рассеянно смотрел на дорогу.
      Начальник контрольного пункта стал чуть-чуть приветливее.
      — Положение очень серьёзное, — озабоченно проговорил он. — Величайшая наглость крыс и их быстрое размножение необычайно затрудняют мероприятия по борьбе с ними. Ужаснее всего то обстоятельство, что в городе почти совсем нет кошек, ещё до прибытия крыс кошки совсем исчезли с наших улиц. Плохо дело, если поразмыслить. В конце концов, ведь именно кошки — самые надёжные помощники в борьбе против крыс. В последнее время дошло до того, что за кошку предлагают цену хорошей верховой лошади.
      — Неужели правда? — навострил уши Полботинка.
      — Совершеннейшая правда, — сказал начальник контрольного пункта. — Просто невероятно, не так ли?
      Он хотел добавить ещё что-то, но вдруг его перебил дрожащий от возмущения голос Муфты:
      — Представьте себе, этот тип в комбинезоне залез в нашу машину! И он бросился к двери, собираясь выскочить из будки, но начальник контрольного пункта преградил ему дорогу.
      — Успокойтесь, — сказал он. — Это всего лишь маленький обыск.
      — А кто дал вам на это право? — сердито спросил Муфта.
      — Есть распоряжение обыскивать все машины, — заявил начальник контрольного пункта, взял со стола папку с документами и стал их перелистывать. Минуточку, сейчас я вам зачитаю.
      Порывшись в папке, он наконец нашёл нужную бумагу и стал читать:
      — «На контрольных пунктах по борьбе с крысами надлежит обыскивать все транспортные средства, обезвреживать задержанных в транспортных средствах крыс и извлекать всё крысоподобное...»
      — Понятно, — перебил Муфта начальника контрольного пункта. — Тогда уж ладно!
      Он уныло вздохнул и вновь уставился в окно. Некоторое время в комнате царила тишина, которую нарушило только появление человека в комбинезоне.
      — Ну? — спросил начальник контрольного пункта. — Нашёл что-нибудь?
      Человек в комбинезоне насмешливо ухмыльнулся.
      — Во-первых, машина полна золотых и серебряных монет, — сказал он. — Очень подозрительная штука.
      — Насчёт денег у нас нет указаний, — пробурчал начальник. — А во-вторых?
      — Во-вторых, я нашёл вот это. — Он шагнул вперёд и положил на стол игрушечную мышку Полботинка.
      — Замечательно, — удовлетворённо пробормотал начальник. — Наконец-то мы обнаружили в транспортном средстве крысу.
      — Но послушайте! — в отчаянии воскликнул Моховая Борода. — Это же никакая не крыса, а самая обыкновенная игрушка! Посмотрите на неё: она ведь на колесиках!
      — Мне вполне годятся крысы и на колесиках, — продолжал ворчать начальник. — В инструкции не сказано, что крысы не могут иметь колёс.
      Муфта пристально смотрел на начальника, и взгляд его выражал презрение.
      — Какая мелочность! — заявил он наконец. — Но раз уж вы такой буквоед, то примите к сведению: это вовсе не крыса. Это маленькая, ни в чём не повинная мышка!
      — Гм, — нахмурился начальник. — Ни в чём не повинная? А вдруг она заводная? Откуда мне знать?
      — Правильно! — подтвердил начальник в комбинезоне.
      — О, небо! — Моховая Борода изо всех сил старался сохранить спокойствие. Ведь любой ребёнок поймёт, что она не заводная, а просто на колесиках. И в конце концов, какое это имеет значение?
      Начальник удовлетворённо улыбнулся:
      — Вот видите! Сами признаёте: это не имеет значения...
      Он многозначительно умолк, взял игрушечную мышь и стал сравнивать с изображённой на плакате крысой. Немного погодя он вынес решение:
      — Если это, как вы уверяете, мышь, то это весьма крысоподобная мышь. А всё крысоподобное, как сказано в инструкции, необходимо изымать из транспортных средств.
      Полботинка до сих пор слушал этот разговор молча. Теперь же он вдруг вскипел! Он подскочил к начальнику, вытянул вперёд руку и заорал:
      — Отдайте мышку!
      Глаза начальника от удивления стали совсем круглыми. Такое поведение просто ошеломило его.
      — Ну! — орал Полботинка. — Долго я буду ждать? Начальник по-прежнему стоял как столб, выпучив от удивления глаза, а Полботинка продолжал стучать себя в грудь кулаком.
      — Вы болваны! — кричал он. — Неужели вы и впрямь считаете, что сможете так вот, за здорово живёшь, отобрать мою игрушку! Начальник только теперь заметил медали.
      — Да ведь я ничего, — примирительно забормотал он. — Я ведь только приказ выполняю.
      Он протянул игрушечную мышку Полботинку и добавил:
      — Конечно, можно дело и так истолковать, что, мол, мышь это не крыса в прямом смысле.
      Полботинка не проронил ни слова. Он повернулся на пятках, взял из рук медработника справку о прививках и вышел за дверь. Накситралли последовали за ним.
      — Счастливого пути, — сказал начальник контрольного пункта и поднёс руку к фуражке.
     
     
      В городе
     
      Почти у самой границы города какой-то мальчик, стоявший у дороги, стал махать им рукой.
      — Хорошенькое дело, — проворчал Полботинка. — До города рукой подать, а ему лень лишний шаг ступить. В пору моего детства не было принято так беспокоить проезжающих.
      Муфта всё-таки остановил фургон.
      — Тебе куда? — спросил он.
      — В школу, — пробормотал мальчик. — Я хожу во вторую смену.
      — Прыгай сюда, — сказал Муфта, и Моховая Борода быстро открыл дверцу.
      Мальчик забрался в машину, и накситральчики с удивлением заметили за спиной у него большую кастрюлю.
      — Раньше в школу ходили большей частью с портфелями или ранцами, усмехнулся Полботинка. — И на машинах тогда мальчики не очень-то раскатывали.
      — Это конечно, — кивнул мальчик, соглашаясь. — То было раньше. А теперь... Ни по одной улице не пройти, чтобы ног не промочить.
      — Ну-ну, — засмеялся Полботинка. — Что же случилось? Наводнение, что ли?
      — Город наводнён крысами, — серьёзно ответил мальчик. — Вчера у нас в школе крысы изгрызли восемьдесят семь ранцев.
      Только теперь накситралли начали понимать, в чём дело. Не лень заставила мальчика попроситься в их машину, а страх перед крысами. В кастрюле же он носил свои учебники и тетрадки: железо крысам всё-таки не по зубам.
      — Тогда дела действительно совсем плохи, — помрачнел Моховая Борода. — А занятия в школах продолжаются?
      — Пока да, — кивнул мальчик. — Но возможно, скоро нас распустят. Вчера вечером испытывали действие кошачьего запаха, и теперь всё зависит от того, какой будет результат.
      — Испытывали действие кошачьего запаха? — удивился Муфта. — Как это понимать?
      — Одна бабуся приходила в школу со своей кошкой, — продолжал мальчик. Она прошлась с ней по всем классам, чтобы по всей школе распространился кошачий запах. И теперь есть надежда, что этот запах заставит крыс уйти.
      — Это был белый кот? — задумчиво спросил Моховая Борода.
      — Да, белый, — ответил мальчик. — Кроме него, в нашем городе других кошек вроде бы и нет. Старушке приходится с этим единственным котом повсюду ходить, и, говорят, она на этом кошачьем запахе неплохо зарабатывает.
      — А как зовут этого кота? — поинтересовался Полботинка.
      — Анджело или Ахмет, что-то в этом роде, — попытался припомнить мальчик. На «А» начинается.
      — Может быть, Альберт? — спросил Моховая Борода.
      — Правильно! — сказал мальчик. — Именно Альберт.
      Фургон въехал в город, и вскоре накситральчики удостоверились, что крысы в самом деле стали здесь полновластными хозяевами.
      Поодиночке, парами и целыми толпами они бродили по улицам, лежали на лестницах, бегали в парках. Сытые и самоуверенные, они никого и ничего не боялись.
      Людей на улицах почти не было. Да и те редкие прохожие, отважившиеся выйти из домов, шли торопливо и робко, втянув от страха голову в плечи, сжимая в руках кочергу, топор или просто какую-нибудь палку, чтобы отбиваться от крыс. Несмотря на летнее время, все были в высоких сапогах. Особенно ценились рыбацкие, выше колен, прочные сапоги. Некоторые молодые люди ковыляли на ходулях, с трудом удерживая равновесие, каждую минуту рискуя оступиться и упасть.
      Сумок, папок, портфелей и чемоданов ни у кого не было. Вместо них люди несли различную закрытую жестяную посуду — молочные бидоны, канистры. Похоже, жесть вообще вошла здесь в моду — кое-где даже дома были облицованы жестью.
      На одной из улиц фургон обогнал бронемашину.
      — Смотрите! — воскликнул Муфта. — Даже войска прибыли! Но мальчик покачал головой.
      — Это просто автолавка, — пояснял он. — Все обыкновенные магазины закрыты из-за крысиного нашествия. Товары теперь возят только в стальных контейнерах и продают с бронированных машин, туда крысам не попасть.
      — Нашествие такой огромной орды — это ужасно, — вздохнул Полботинка. Просто крыса — пустяк, но если их такое множество, то они запросто подчиняют себе весь город и чихать хотели на любого.
      Тем временем накситралли подъехали к школе, и Муфта остановил машину у самого крыльца, чтобы мальчику не пришлось пробираться среди заполнивших двор крыс. Но и на крыльце кишело множество крыс, и мальчик весело сказал:
      — Похоже, кошачий запах не больно-то подействовал, наверное, скоро придётся закрыть школу.
      Он поблагодарил накситраллей, выскочил из машины и исчез за школьной дверью.
      Путешествие по городским улицам продолжалось. Миновали киоск «Мороженое», где в нынешние тяжёлые времена никакого мороженого, разумеется, не было, затем проехали мимо почты.
      Когда Муфта увидел на крыше почтамта крысу, у которой было особенно коварное выражение, он с удовлетворением подумал, что почтовые ящики всегда делают из жести и теперь не придётся обивать их железом, чтобы крысы не изгрызли письма. Но тут же Муфта вспомнил: прошли те времена, когда он писал себе письма, и до чего хорошие письма...
      Муфта задумался. Рассеянно управляя машиной, он вспоминал свою молодость и дни одиночества и думал о том, как часто он, грустный и одинокий, сидя где-нибудь под кустиком, орошал свою муфту слезами.
      Эта приятная задумчивость чуть было не обошлась слишком дорого.
      — Щенок! — вдруг крикнул Моховая Борода, сидевший рядом с Муфтой. — Щенок на дороге!
      Тотчас заметил щенка и Муфта. Убегая от всклокоченной крысы, щенок мчался прямо под машину. Заскрежетали тормоза, но Муфта прекрасно понимал, что этого мало. Машину отделяли от щенка всего несколько шагов, и на таком коротком расстоянии никак нельзя остановить её. И Муфта решительно повернул руль — будь что будет!
      Фургон резко вильнул влево, правые колёса на мгновение оторвались от земли и прошуршали над перепуганным щенком. Полботинка шлёпнулся со своего места на пол и так больно ушиб все десять пальцев ног, что долгое время ему вообще не хотелось шевелить ими.
      И тут машина остановилась. На краю улицы стояла толстая каменная афишная тумба, фургон остановился всего в нескольких сантиметрах от неё.
      — Ух! — вздохнул Муфта. — Ещё немного — и машина была бы разбита вдребезги.
      — Страшно подумать, на что были бы тогда похожи мы, — добавил Моховая Борода.
      Друзья вышли из машины немножко поразмяться и прийти в себя после пережитого потрясения.
      Всё обошлось благополучно. Кроме Полботинка, у которого всё ещё болели пальцы, никто не пострадал, да и фургон обошёлся без вмятин и царапин. Правда, когда машина остановилась, были слышны два подозрительных щелчка, но оказалось, при резком торможении просто захлопнулись обе установленные в машине крысоловки. Щенок в целости и сохранности удрал от крысы — он был уже далеко, на другом конце улицы. И крыса, по-видимому, потеряла его след.
      — «Требуется кошка», — неожиданно пробормотал Полботинка.
      — Что? — Моховая Борода и Муфта разом уставились на Полботинка.
      — Именно так: «Требуется кошка», — повторил Полботинка, — или, если уж быть точным, требуется много кошек.
      Только теперь Моховая Борода и Муфта поняли, что Полботинка читает объявления на афишной тумбе. Заинтересованные, они тоже подошли к объявлениям.
      Плакатов, сообщающих о спектаклях, концертах или танцах, на афишной тумбе не было вообще. Сверху донизу она была сплошь заклеена маленькими обрывками бумаги, на каждом из которых было что-то написано.
      ТРЕБУЕТСЯ КОШКА.
      СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ХОРОШАЯ КОШКА.
      КУПЛЮ ХОРОШУЮ КОШКУ ИЛИ СВЕЖИЙ КРЫСИНЫЙ ЯД В БОЛЬШОМ КОЛИЧЕСТВЕ.
      СРОЧНО ВОЗЬМУ КОШКУ НА ПОЛНОЕ ПРОПИТАНИЕ.
      МЕНЯЮ ИСПРАВНУЮ ШВЕЙНУЮ МАШИНУ «ЗИНГЕР» НА ЗДОРОВУЮ КОШКУ.
      И так далее, и так далее.
      Не было смысла читать все эти одинаковые объявления.
      Лицо Моховой Бороды вдруг стало очень серьёзным. Он перевёл глаза с афишной тумбы на своих спутников и сказал тихим взволнованным голосом:
      — Теперь мне ясно, почему крысы так внезапно покинули развалины замка.
      — Откуда? — удивлённо спросил Полботинка. — Разве ты нашёл объявление, где об этом говорится? Моховая Борода кивнул.
      — Об этом говорят все эти объявления, все, как одно, — сказал он. — Об этом говорил и начальник контрольного пункта, об этом говорил и школьник. Но мы не уловили в их рассказах самого важного. Кошки! Ведь в этом городе нет кошек, мы сами увели их, а крысам было достаточно проведать об отсутствии кошек, чтобы спешно прибыть сюда!
      Муфта и Полботинка задумчиво молчали. Молчали долго. А потом все сели в машину.
     
     
      Равновесие в природе
     
      Покинув город и без особых затруднений миновав очередной контрольный пункт, накситралли часа через два въехали в лес.
      Местность была знакома, и они не боялись сбиться с пути. Чтобы добраться до озера, им пришлось свернуть с шоссе, и они продолжали свой путь по узкой просёлочной дороге.
      На полянке, где они в своё время разбивали лагерь, Муфта ненадолго остановился, а потом фургон стал углубляться в лес; двигался по узкой извилистой дороге и наконец добрался до берега озера.
      Моховая Борода очутился у этого озера впервые и теперь с большим интересом осматривал окрестности, а Муфта и Полботинка всё своё внимание сосредоточили на острове, где непрерывно сновали кошки. Выйдя из машины, Полботинка принялся обдумывать план возвращения кошек. Муфта же, наблюдая за островом, вновь впал в лирическое настроение.
      Вообще после избавления от крысиного нашествия Муфта стал как-то мягче и душевнее, и потому друзья не удивились, когда он мечтательно вздохнул и продекламировал:
      О остров! Ты земля моей мечты,
      Под небом голубым сияешь ты!
      Вокруг тебя тихонько плещут волны,
      И на деревьях шелестят листы.
      — Просто замечательные стихи, — усмехнулся Полботинка. — Только я что-то не пойму, как могут там шелестеть листы: на деревьях не осталось ни одного листочка.
      — И правда, листьев-то нет! — воскликнул Муфта, приглядываясь к острову. Придётся переделать стихотворение. А что ещё может шелестеть, если не листья?
      — Шелест шелестом, — сказал Полботинка, — но куда же подевались листья? Если я не ошибаюсь, до осени ещё далеко.
      — Может, кошки с голоду стали есть листья? — заметил Муфта. Полботинка опять усмехнулся.
      — Тогда наверняка скоро пойдёт дождь, — сказал он. — Собаки, бывает, тоже иногда едят траву, и это непременно к дождю.
      Пока Муфта и Полботинка обсуждали странное исчезновение листьев, Моховая Борода наклонился к воде и вытащил ветку, которую волны прибили к берегу. Он внимательно осмотрел ветку, и лицо его стало озабоченным.
      — Ясно, — сказал он. — Листья... Ну разумеется! Он грустно умолк, а Муфта и Полботинка с любопытством ждали, как Моховая Борода объяснит это загадочное явление.
      — Посмотрите, — сказал Моховая Борода, протягивая друзьям выловленную в озере ветку, — она кишит гусеницами. И именно гусеницы обглодали на деревьях всю листву. Другого объяснения нет. Нарушено равновесие в природе.
      — Как это? — не понял Полботинка. — Какое равновесие?
      — В природе всё взаимосвязано, — продолжал Моховая Борода. — Кошки поселились на острове — и его покинули птицы. Птицы исчезли — и появилось множество гусениц, потому что некому было их уничтожить. А в городе свирепствуют крысы, потому что там нет кошек, которые их уничтожают.
      Воцарилось молчание.
      Наконец Муфта сказал:
      — Мы сдержим своё обещание и выпустим томящихся на острове кошек. Тогда на остров вернутся птицы и снова начнут уничтожать гусениц. И остров моей мечты вновь зазеленеет.
      — Ты прав, — кивнул Моховая Борода. — Но по-моему, этого недостаточно. Нам следует переправить кошек в город, чтобы они положили конец крысиной тирании. Я подумал об этом, когда читал объявления о кошках.
      — Постой, постой! — вдруг забеспокоился Полботинка. — Разве ты уже забыл, как кошки в городе угнетали старушку? Теперь всё может повториться сначала!
      Но Моховая Борода отрицательно покачал головой.
      — Раньше беда была в том, что старушка слишком избаловала кошек. Кошки привыкли к этому и отучились от естественного для них образа жизни. То, что случилось, стало хорошим уроком для старушки, да и кошки теперь сильно изменились и научились заботиться о себе сами.
      — Изменились-то они, это точно, — кисло заметил Полботинка. — Держу пари: за это время они совсем одичали, и мы их больше не узнаем.
      И словно в подтверждение слов Полботинка, с острова стали доноситься странные звуки, в которых действительно очень трудно было уловить что-нибудь напоминающее кошачье мяуканье. В этих душераздирающих звуках, казалось, слились детский плач и злобное рычание тигра, трудно было представить себе более ужасные и дикие вопли.
      Моховая Борода не обращал на них никакого внимания.
      — Чем более одичали кошки, тем лучше, — сказал он. — Городу сейчас как раз и нужны дикие кошки. Крысы настолько обнаглели, что их смогут одолеть только одичавшие хищники.
      — Итак, приступим к делу, — энергично заявил Муфта. — Начнём опять испарять озеро?
      Но у Полботинка созрел совсем другой план.
      — Взгляните на это дерево, — указал он на высокую полузасохшую берёзу неподалёку от озера. — Не подойдёт ли она в качестве моста, по которому кошки прекрасно переберутся на берег?
      Моховая Борода мысленно сравнил высоту берёзы с расстоянием до острова.
      — Образно говоря, из этой берёзы действительно мог бы получиться плавучий мост, — задумчиво сказал он.
      И через несколько мгновений Муфта уже вертел над головой топор, словно индеец томагавк.
      — Рубить, рубить! — бодро кричал он. — Кто рубит, тот всегда найдёт!
      Моховая Борода и Полботинка поняли: Муфта, длительное время соблюдавший полнейшее спокойствие, теперь вновь разволновался и потому перепутал слова.
      Радостное волнение охватило всех троих.
      Вскоре на берегу озера гулко застучал топор. Когда Муфта устал, его сменил Моховая Борода. А Полботинку так и не довелось поработать — берёза стала медленно валиться.
      — Толкайте! — крикнул Полботинка. — Вершиной к озеру! Муфта и Моховая Борода с силой налегли на ствол, чтобы направить падающее дерево, и оно с треском рухнуло. Трр-рах!..
      — Радость труда — это всё-таки самая большая радость! — удовлетворённо потирал руки Полботинка.
      И тут они увидели: верхушка берёзы далеко не доставала до острова. Даже когда они общими усилиями попытались подтолкнуть конец ствола к самой кромке воды, то и тогда от верхушки до острова оставалось большое расстояние.
      — Вот так штука! — уныло вздохнул Муфта. — Коротковата. Полботинка упёрся ногой в свежий пень и нервно зашевелил пальцами.
      — По крайней мере, мы оставим здесь славный корявый пенёк, — сказал он. Кто на него сядет, тот живо вскочит.
      — Да-да, — пробормотал Моховая Борода. — Очень возможно. Было ясно — он не слушал, о чём говорят друзья, его мысли где-то витали. И вдруг он начал быстро раздеваться.
      — Никак, купаться надумал? — удивился Муфта.
      — Угу, — кивнул Моховая Борода. — В такую жару я давно не поливал свою бороду, надо её маленько сполоснуть. В высохшей бороде ни ягодки, ни цветы по-настоящему не растут.
      Он ступил в озеро. Сначала вода была по пояс, потом по грудь, а вскоре и по шею. Вдруг он обеими руками схватился за толстый конец ствола, оттолкнулся от дна и стал вовсю бить ногами по воде. Только теперь Муфта и Полботинка поняли замысел Моховой Бороды.
      — Он хочет подтолкнуть верхушку берёзы поближе к острову, — сказал Муфта.
      Так оно и было. Моховая Борода беспрерывно болтал ногами, и ствол стал двигаться к берегу. Правда, медленно, но дерево всё же приближалось к острову. И наконец...
      Тут-то и началось.
      — Идут! — прошептал Полботинка.
      Теперь дерево доставало до острова, и первые кошки уже прыгнули на этот спасительный естественный мост. Они быстро бежали по стволу к Моховой Бороде, а на острове толкалось ещё множество кошек.
      Моховая Борода поплыл к берегу и сделал это как раз вовремя. Через несколько мгновений ствол прямо кишел кошками. А с острова напирали всё новые и новые кошки. Их было так много, что передних просто сталкивали в озеро, и они шлёпались в воду одна за другой.
      Всё шло по плану Моховой Бороды. Одного он только не предвидел: оказывается, кошки здорово умеют плавать, а не просто держаться на воде, как предполагал Моховая Борода. Вскоре его обогнала полосатая рыжая кошка, за ней чёрная как уголь...
      — Жми, Моховая Борода, жми! — кричал Полботинка.
      Но Моховая Борода и без того плыл изо всех сил. Главная беда была в том, что борода его сильно намокла, потяжелела и очень ему мешала. Поэтому его обогнало ещё несколько кошек.
      Муфта и Полботинка собрали одежду Моховой Бороды и на всякий случай пошли поближе к машине.
      Положение с каждой минутой обострялось.
      Первые кошки уже выбрались на берег, а Моховая Борода всё ещё боролся с волнами и с собственной бородой. Но в конце концов он всё-таки нащупал ногами твёрдое дно, и с его губ сорвалось такое будничное, но тем более милое слово:
      — Земля!
     
     
      Дорогу кошкам!
     
      Все достигшие берега кошки прежде всего принимались отчаянно отряхиваться, и именно это спасло Моховую Бороду. Пока кошки отряхивались, они не обращали ни на кого внимания, и Моховой Бороде посчастливилось целым и невредимым ускользнуть от них.
      — Отменная работа, — похвалил Полботинка, когда Моховая Борода благополучно залез в машину. — Стоило заманить кошек в воду, и дело сразу пошло на лад.
      — Половина обещания уже исполнена, — сказал Муфта, подавая Моховой Бороде полотенце. — Около половины кошек уже на берегу.
      Моховая Борода вытерся и начал быстро одеваться. Тем временем друзья с тревогой наблюдали за дальнейшим развитием спасательной операции.
      Одна за другой кошки подплывали к берегу, и каждая, почуяв под ногами землю, прежде всего заботилась о том, чтобы поскорее отряхнуть свою шубку. Но последние кошки, те, которых сзади уже никто не подталкивал, испуганно цеплялись за ствол дерева.
      — Ну-ну, — забеспокоился Полботинка. — Чего они ждут?
      — Боятся воды, вот и всё, — сказал Моховая Борода. — Поди знай, решатся ли плыть к берегу.
      — Смотри, какое дело... — сердито пробурчал Полботинка. — Мы тут мучаемся, чтобы их спасти, а они изволят воды бояться!
      Сказав это, Полботинка взялся за дело. Он вытащил из-за пазухи рогатку, приоткрыл дверь и осторожно вылез из машины. Фургон стоял на щебёнке, и «заряды» оказались под рукой. Вскоре карманы Полботинка были набиты камнями, и вот первый камень полетел в цель.
      Буль!..
      Буль-буль-буль...
      Полботинка открыл огонь. Ловко пущенные камешки падали в воду рядом с вершиной берёзы, где в ветвях нерешительно столпились последние кошки.
      Буль-буль-буль...
      Летели водяные брызги, и задние кошки с пронзительным мяуканьем стали напирать на тех, что были впереди.
      Буль-буль-буль...
      Всё чаще шлёпались в воду камни, и задние кошки всё упорнее наступали на передних.
      Буль-буль-буль-буль-буль...
      Первая кошка уже прыгнула в воду, за ней вторая, третья, четвёртая... И вот на стволе не оказалось уже ни одной кошки — все прыгнули в воду и плыли к берегу. Наверное, они поняли: не стоит позволять себя долго и мучительно поливать водой, лучше уж очертя голову броситься в озеро — и дело с концом.
      Полботинка опять забрался в машину.
      — Порядок, — сказал он, улыбаясь. — Прямо жарко стало.
      — Здорово! — признательно кивнул Муфта. — Просто здорово! Но как мы доставим всю эту свору в город?
      На этот вопрос, как говорится, ответила сама жизнь. Кошки, вылезшие на берег первыми, тем временем уже более или менее обсохли и начали проявлять интерес к окружающему. Достаточно было Муфте завести мотор, как кошки с угрожающим видом приблизились к машине. По-видимому, фургон показался им знакомым и пробудил неприятные воспоминания.
      — Дело ясное, — обрадовался Полботинка. — На этот раз мышка не потребуется. Кошки и без неё будут нас преследовать, и мы преспокойно заманим их в город. В противном случае будь я не Полботинка, а просто Калоша.
      — Попробуем, — коротко ответил Муфта.
      И машина тронулась.
      Сначала довольно медленно, потом всё быстрее и быстрее фургон стал удаляться от берега. Полботинка и Моховая Борода прильнули к заднему стеклу, откуда были хорошо видны кошки.
      — Бегут за нами! — воскликнул Моховая Борода. — Полботинка был прав!
      Ещё несколько мгновений — и все кошки выбрались на берег. У последних уже не было времени как следует отряхнуться. Мяукая, они пустились преследовать фургон, и вскоре вся свора мчалась за машиной.
      Последняя картина, запомнившаяся друзьям здесь, в приозёрном лесу, большая стая птиц над озером. С радостным щебетанием птицы летели к острову.
      — На остров отправились, — улыбнулся Муфта. — Теперь крышка гусеницам, и на острове снова скоро зазеленеют деревья.
      Но Полботинка наставительно заявил:
      — Только не ударяйся, прошу тебя, в поэзию! Прибавь лучше газу, не то будет худо.
      Этот совет оказался ко времени: кошки уже настигали фургон. Муфта решительно прибавил скорость.
      — Образно говоря, кошки мчатся, как табун диких мустангов, — сказал Моховая Борода.
      — Верно, — кивнул Полботинка. — В городе кошка стоит сейчас столько же, сколько и лошадь.
      А Муфта пробурчал, не отрываясь от руля:
      — Цены на кошек упадут, как только мы доберёмся до города.
      Гонка продолжалась, и Муфте пришлось немало потрудиться, чтобы сохранить нужную дистанцию между машиной и кошками. И только когда они выехали на шоссе, Муфта вздохнул свободнее — не надо опасаться крутых поворотов и заросших травой пней и камней.
      — От жизни на острове кошки стали куда проворнее, — заметил Полботинка.
      Пожалуй, так оно и было. Несмотря на большую скорость, расстояние между машиной и кошками ничуть не увеличивалось. Только неподалёку от пригородного контрольного пункта Муфте удалось несколько оторваться от кошек. И это оказалось очень кстати. На пути фургона возникло неожиданное препятствие шлагбаум около контрольного пункта был опущен.
      — Да, — сказал Полботинка. — Если мы теперь остановимся, то угодим кошкам в когти.
      Муфта дал протяжный гудок. Услышав его, дежурные вышли из будки, но шлагбаум поднять и не подумали.
      — Болваны! — рассердился Полботинка.
      Он высунулся из машины и заорал во всё горло:
      — Дорогу! Дорогу кошкам!
      Никакого впечатления! Люди у контрольной будки стали размахивать руками, требуя, чтобы машина остановилась.
      — Они не слышат, — сказал Моховая Борода. — Они вообще не понимают, в чём дело.
      — Глухие! — злился Полботинка. — Глухие болваны!
      Муфта стал понемногу тормозить, чтобы машина не налетела на шлагбаум.
      Что делать? Времени на размышления не оставалось совсем. Вдруг Полботинка вскочил и бросился к кухонной полке. Он быстро отыскал среди прочей кухонной утвари большую воронку, которой Муфта иногда пользовался для переливания сока. Затем вновь сел к окну, приставил воронку ко рту и закричал в неё, как в рупор:
      — Дорогу кошкам!
      Дежурные подошли к шлагбауму.
      — Услышали! — воскликнул Моховая Борода. — Теперь услышали! Тотчас шлагбаум поднялся, и фургон с грохотом промчался под ним.
      — Великолепно, — удовлетворённо засопел Полботинка.
      Воронка ему так понравилась, что он уже больше не выпускал её из рук. Стоило ему приметить кого-нибудь на шоссе, как он подносил её ко рту и орал:
      — Дорогу кошкам!
      Чем ближе друзья подъезжали к городу, тем оживлённее становилось движение. Особенно бросались в глаза беженцы, покидавшие город в страхе перед крысами. Семьями, большими группами измученные люди шли по шоссе, неся необходимые вещи, второпях увязанные в узлы. Многие шли с маленькими детьми, многие в спешке взяли с собой ненужный хлам и теперь мучились со своими люстрами, зеркалами и фикусами.
      Каждый раз, когда машина проезжала мимо беженцев, из неё раздавался усиленный воронкой голос Полботинка:
      — Дорогу кошкам!
      Весело было смотреть, как прояснились и прямо-таки сияли лица людей, услышавших эти слова. Взрослые и малыши радостно махали руками машине и своре кошек, и большинство тут же поворачивало обратно в город.
      — Как чудесно быть спасителями! — обрадованно сказал Моховая Борода.
      Кошки неслись буквально по пятам, короткой заминки у шлагбаума им оказалось достаточно для того, чтобы почти настигнуть фургон. Но теперь это было неважно: машина уже въезжала в город.
      — Дорогу кошкам! — в последний раз крикнул Полботинка.
      Муфта нажал на тормоз, и машина остановилась.
      И тут...
      Неистово мяукая, кошачья свора пронеслась с двух сторон мимо фургона. Машина уже не интересовала кошек — они увидели крыс, своих исконных врагов! И страшный воинственный крик кошек моментально слился с воплями крыс и некоторое время звучал по всему городу.
     
     
      В музее
     
      На следующий день город трудно было узнать — за ночь здесь всё совершенно изменилось. Магазины снова открылись, и на рынке тоже шла бойкая торговля, на афишных тумбах пестрели театральные афиши, сообщения о концертах, вечерах, а у газетных киосков и у павильонов, где продавалось мороженое, толпились люди. Во многих домах шла генеральная уборка, уничтожались следы крысиного нашествия, люди мыли окна, скребли полы, проветривали бельё и одежду.
      Улицы были полны народа — кто спешил на работу, кто за покупками, радуясь избавлению от крыс. Вместо жестяной посуды в руках у прохожих вновь появились сумки и портфели, а у школьников за спиной — обыкновенные ранцы. Одного мальчика, спешившего с молочным бидоном в руке, другие дети даже обсмеяли. Всех охватила радость освобождения.
      Как сообщили утренние газеты, крысы совсем исчезли из города. Даже те одиночки, которым поначалу удалось скрыться от бешеной атаки кошек, за ночь потихоньку убрались восвояси.
      — Наша задача выполнена, — сказал Муфта, останавливая машину у входа в музей природы. — Как только мы передадим музею сорочьи запасы, сможем спокойно ехать отдыхать на любой морской курорт.
      — Замечательно, — отозвался Полботинка.
      Ещё утром они запаслись на рынке пустым картофельным мешком и уложили в него всё найденное в сорочьем гнезде. Моховая Борода взвалил мешок на плечо, накситральчики подошли ко входу в музей и позвонили.
      Дверь отворил пожилой мужчина в очках, с седой бородкой клинышком. В нём нетрудно было узнать заведующего. Он не слишком дружелюбно оглядел посетителей и, увидев картофельный мешок, покачал головой. Потом заведующий сдвинул очки на лоб и пробурчал:
      — Ну?
      — Хотим передать в дар музею небольшую находку, — начал было Муфта, но тут же заведующий прервал его:
      — Понимаю, понимаю! Этот картофельный мешок набит чучелами крыс, не так ли? И вы, разумеется, намерены утверждать, что это самые крупные крысы в мире?
      — Не совсем так... — смущённо пробормотал Муфта. Но заведующий не обратил на это робкое замечание никакого внимания.
      — Почему-то сегодня с самого утра мне предлагают только чучела крыс, продолжал он. — Хорошенькое дельце. И все уверяют, что именно принесённые ими чучела — какие-то необыкновенные экземпляры. Но извините, пожалуйста. Не могу же я набить музей крысиными чучелами!
      — Подумать только! — неожиданно вмешался в разговор Полботинка. — Если вы принимаете нас за каких-то деятелей по части крысиных чучел, то вы жестоко ошибаетесь!
      А Моховая Борода добавил:
      — Мы хотим передать вам имущество, накопленное сорочьим племенем.
      На лице заведующего появилось выражение безграничного удивления.
      — Мы, конечно, понимаем: сорочье имущество не имеет к музею природы прямого отношения, — заявил Муфта. — Однако известный интерес для любителей природы оно всё же представляет.
      — Как-то в детстве я побывал в музее здравоохранения, — вмешался Полботинка, — и видел множество различных вещей, которые во время операций были обнаружены в животах у людей. Это была всякая дрянь, истинное слово, — от мелкой монеты до больших ножниц. Таким образом, наворованные сорокой вещи вполне подойдут для музея природы.
      Заведующий вдруг словно переродился.
      — О мои маленькие друзья! — расчувствовался он. — Если бы вы только знали... Если бы вы только знали, какую ценность представляет для меня этот материал! Вы, можно сказать, просто озолотили меня!
      — Совершенно верно, — кивнул Полботинка. — У нас здесь целая куча золотых монет!
      Заведующий пригласил их в музей и повёл по длинному коридору в свой кабинет.
      — Садитесь, пожалуйста, — указал он на мягкие, удобные кресла, отдохните.
      Но Моховая Борода в первую очередь высыпал на большой письменный стол содержимое мешка и сказал:
      — Здесь не хватает только одной трюфельной конфеты и ещё медальона, который мы вернули владелице. Но если надо, мы можем дать вам её адрес.
      Глядя на груду лежавшего на столе добра, заведующий обрадовался как мальчишка.
      — Ой, дорогие мои! — воскликнул он. — Теперь я, считай, новоиспечённый доктор наук!
      И, заметив, что его не совсем понимают, пояснил:
      — Конечно, я выставлю все эти вещи в музее. Но помимо всего, они представляют собой особую ценность для меня лично. Или, вернее, для всей нашей науки о птицах, для орнитологии. Дело в том, что я орнитолог и пишу докторскую работу! И знаете ли, какая тема моей работы? «О некоторых особенностях поведения сорок». Теперь понимаете, что ваш дар для меня означает?
      Трое друзей почтительно закивали.
      — Итак, — улыбаясь, сказал заведующий, — я прошу вас непременно прийти на защиту моей докторской диссертации и принять участие в торжественном ужине, который состоится после защиты. До этого теперь совсем недалеко.
      — Чудесно! — обрадовался Полботинка. — И Муфта сможет на этом банкете, со своей стороны, произнести торжественные слова. У него иногда это здорово получается.
      Друзья уже собирались уходить, когда заведующий вдруг вспомнил ещё кое о чём.
      — Ах да, извините, — сказал он. — Я ведь не знаю, как вас зовут. В предисловии к моей докторской работе я хотел бы непременно выразить вам благодарность.
      Он вынул из ящика стола книгу для гостей музея.
      — Может быть, вы впишете сюда свои имена. Какое-нибудь соответствующее изречение и подписи. Не так ли?
      Моховая Борода взял у него книгу и погрузился в раздумье. Через некоторое время в книге появилась запись, аккуратно выведенная печатными буквами:
      В ПРИРОДЕ ДОЛЖНО ЦАРИТЬ РАВНОВЕСИЕ!
      Моховая Борода,
      Полботинка,
      Муфта.
     
     
      Муфта, Полботинка и Моховая Борода
     
      Книга третья
     
     
      Слава
     
      Накситралли зашли в летнее кафе и уселись за круглый столик под полосатым тентом, похожим на гриб.
      — Думаю, надо заказать пирожные, — сказал Полботинка.
      — И лимонад, — добавил Муфта. Моховая Борода не стал возражать.
      — Поедим досыта и отправимся в отпуск, — продолжал Полботинка. — Покатим куда-нибудь к тёплому морю и хорошенько отдохнём.
      Муфта и Моховая Борода сочли это предложение достаточно разумным. Ведь об отдыхе у моря у них уже был разговор, но неотложные дела и хлопоты постоянно мешали им осуществить этот план. Теперь же они были свободны от всяких дел и наконец-то настало время поехать в отпуск.
      — Я согласен, — сказал Моховая Борода. — Сначала совершим славное автомобильное путешествие, а потом послушаем плеск моря.
      — Великолепно, — кивнул Муфта.
      И тут у них лопнуло терпение. Куда же запропастилась официантка? Нельзя же отправляться в отпуск натощак. Сначала надо хорошо подкрепиться, тогда и путешествие доставит больше удовольствия.
      Они оглядывались по сторонам в поисках официантки. Официантки нигде не было видно. Но тут накситралли заметили, что почти все сидевшие в кафе смотрят на них с нескрываемым любопытством.
      — Интересно, что это они на нас уставились? — забеспокоился Муфта.
      Полботинка пожал плечами.
      — Наверно, они принимают нас за кого-то другого, — предположил он.
      — За кого же, интересно? — пробормотал Моховая Борода. На этот вопрос не так просто было ответить. В самом деле, с кем их можно было спутать? Чтобы избавиться от назойливого внимания, Муфта вытащил из муфты свежую газету и, развернув её, загородился от любопытных глаз.
      — Посмотри-ка, не объявлено ли официальное разрешение собирать бруснику, попросил Моховая Борода. — По-моему, уже пора бы.
      За последние дни брусника в бороде у Моховой Бороды успела совсем покраснеть, но без официального разрешения он всё-таки не решался собирать урожай.
      Муфта пробежал глазами по газетным строчкам.
      — Нет, о бруснике ни слова, — сказал он. И тут щёки Муфты порозовели от волнения.
      — О-о! — только и сказал он и, уронив газету, посмотрел на друзей округлившимися от удивления глазами.
      — Ну? — нетерпеливо спросил Моховая Борода. — Нашёл про бруснику?
      — Да нет, — сказал Муфта. — Но тут есть кое-что поинтереснее. Послушайте.
      И торжественным голосом он прочитал:
      — «Мы все ещё помним минувшие дни, когда весь город страдал под властью мерзких крыс. Крысы грызли нашу пищу, уничтожали наше имущество и пугали наших детей. Мы были на краю гибели. Но тут появились накситралли...»
      — Накситралли! — воскликнул Полботинка. — Это, наверно, мы!
      — Выходит, что так, — кивнул Муфта. И продолжал читать: — «Бесстрашно выступили накситралли против крыс. С поразительной ловкостью они ввели в город огромную армию кошек, которые налетели как шквал и освободили нас от крыс. И теперь самые страшные в истории нашего города дни навсегда ушли в прошлое».
      — Написано очень красиво и со знанием дела, — заявил Моховая Борода. Только вот не упоминается, что когда-то город пострадал и от кошек.
      — Не упомянуто также, что за борьбу против кошек мы были награждены медалями, — добавил Полботинка.
      — Это верно. Ведь сначала мы выманили из города кошек, — напомнил Моховая Борода.
      — Это по нашей вине крысы так легко захватили здесь власть. Именно мы допустили эту роковую ошибку.
      — Ну, знаешь ли, — возмутился Полботинка, — не болтай глупостей, никакой ошибки тут не было. Ты-то должен бы знать, что всё взаимосвязано. Если бы мы не выгнали из города кошек, ни у одного из нас не было бы на груди медали. А если бы крысы не заполонили город, о нас не написала бы ни одна газета!
      Моховая Борода не стал спорить с Полботинком, и Муфта продолжал читать:
      — «Кто же они, эти накситралли, замечательные спасители нашего родного города? Их совсем не трудно узнать, потому что все трое очень маленького роста и чем-то даже напоминают гномов. При этом по внешнему виду они сильно отличаются друг от друга. Муфта всегда одет в большую муфту, для Моховой Бороды характерна борода из природного мха, а Полботинка носит туфли без носов, чтобы удобнее было шевелить пальцами ног. Жильём для них служит уникальный красный автофургон, оборудованный всем необходимым в хозяйстве».
      И дальше следовали слова, больше всего взволновавшие друзей:
      — «Дорогие сограждане! — читал Муфта. — Давайте не забывать, чем мы обязаны накситраллям! Всегда и всюду будем окружать их вниманием и выражать достойное уважение!»
      — Так вот, значит, где зарыта собака! — с изумлением заметил Моховая Борода. — Теперь ясно, почему всё кафе с нас глаз не сводит! Полботинка тут же незаметно приосанился.
      — Да-да, — сказал он, победоносно оглядываясь по сторонам. — Мы привлекаем заслуженное внимание. На нас смотрят совсем не просто так, а как раз с достойным уважением.
      Но взглядами дело не ограничилось. Вскоре из-за соседнего столика поднялась полная дама и, любезно улыбаясь, подошла к накситраллям.
      — От всей души благодарю вас, наши маленькие спасители! — нежно проворковала она. — Благодаря вам у меня в подвале сохранилось ещё много банок с вареньем. Крысы только успели проникнуть в подвал, когда вы вместе с кошками вошли в город и положили конец крысиному произволу.
      И прежде чем накситралли успели что-либо ответить, она вынула из сумки три шоколадные конфеты и сунула каждому из них в рот по конфете.
      Накситралли не знали, что и думать. Против конфет они, разумеется, ничего не имели, но, с другой стороны, они же всё-таки не какие-нибудь малые дети, которым вот так, ни с того ни с сего, можно совать в рот конфеты, к тому же на глазах у стольких зрителей.
      Но дальше дело приняло уж вовсе невозможный оборот. Женщина вдруг схватила Муфту на руки и принялась ласкать и тискать его.
      — Ох ты, моя крошечка! — приговаривала она. — Ты такой мягкий и славный, дай я тебя обниму и приласкаю.
      Она щекотала у Муфты за ухом и под подбородком, гладила его муфту.
      Муфта покраснел как рак и сильно вспотел.
      — Прошу вас, пожалуйста, — умоляюще бормотал он, — я вас очень прошу, довольно, честное слово, довольно. Но женщина будто и не слышала.
      — Ах ты, мой малышок, — ласково повторяла она и продолжала тормошить Муфту. — До чего же ты мягкий, так бы и держала тебя на руках.
      Моховая Борода и Полботинка хмуро наблюдали за этой сценой и не представляли, как помочь другу.
      Прошло немало времени, прежде чем женщина посадила Муфту на стул.
      — Неслыханно, — уныло пробормотал растрёпанный Муфта и принялся искать в муфте расчёску, чтобы хоть немного привести себя в порядок.
      Тем временем женщина подошла к Полботинку.
      — А вот и ты, мой птенчик! — сказала она, по-прежнему улыбаясь, протянула руки и собралась схватить на руки Полботинка.
      Но тут произошло нечто совершенно неожиданное, нечто просто невероятное. Раздался испуганный визг, и женщина молниеносно отскочила от Полботинка. Улыбка мгновенно исчезла с её лица, а на голой руке ясно проступили следы маленьких зубов.
      Муфта и Моховая Борода оторопели. Конечно, они полностью осуждали назойливость женщины, однако кусаться — это, по их мнению, было уж слишком.
      — Полботинка! — сурово сказал Моховая Борода. — Ты укусил даму! Как это могло случиться?
      Полботинка и глазом не моргнул.
      — Только что я получил шоколадную конфету, — ответил он. — Но это совсем не значит, что я позволю так обращаться со мной.
      — Ты же не собачонка, — сердито покачал головой Моховая Борода.
      — Но во всяком случае, не комнатная болонка, — задиристо заявил Полботинка.
      К счастью, женщина быстро оправилась от испуга и попыталась сделать хорошую мину при плохой игре.
      — Ах ты, мой маленький шалунишка, — сказала она и погрозила Полботинку пальцем. — Я ведь не со зла... В другой раз не стоит так горячиться.
      Она даже попыталась снова улыбнуться, но улыбка получилась довольно кислая. В конце концов она вернулась к своему столику. Таким образом, происшествие закончилось довольно благополучно, однако настроение друзей было вконец испорчено. Полботинка и сам уже понял, что вёл себя не очень-то достойно, но это запоздалое раскаяние не могло поправить дела.
      — Может быть, уйдём отсюда? — угрюмо сказал Муфта.
      Остальные тут же согласились с его предложением. И в самом деле, чего уж сидеть здесь в центре внимания, когда тебя каждую минуту могут схватить на руки. Но было уже поздно.
      — Добро пожаловать в наше скромное летнее кафе! Я очень рада обслужить вас.
      Это сказала официантка, которая наконец-то подошла к столику друзей и стала ставить с подноса на стол разные пирожные и бутылки с лимонадом всех сортов.
      — Извините, — проворчал Моховая Борода. — Здесь, видимо, какое-то недоразумение — ведь мы ещё ничего не заказывали. Официантка лукаво улыбнулась.
      — Не беспокойтесь, — сказала она, — фирма заплатит. И, заметив, что накситралли не совсем поняли её слова, она пояснила:
      — Ведь вы спасли наш город от крыс. Не будь вас, крысы съели бы абсолютно все наши пирожные и едва ли оставили даже муку, из которой можно было бы испечь новые. Поэтому кафе в знак благодарности угощает вас бесплатно.
      Официантка опустошила поднос, пожелала друзьям приятного аппетита и удалилась.
      — Вот это я понимаю! Прямо завалила стол пирожными, — удовлетворённо отметил Полботинка, накладывая угощение на свою тарелку.
      — В самом деле, — кивнул Муфта, — боюсь только, не будет ли обременительно для нас осилить эту груду. Но Моховая Борода сказал:
      — Обременительно-то оно обременительно, однако меня гораздо больше тревожит бремя славы. Муфта кивнул.
      — И я никогда не думал, что слава — такое тяжкое бремя, — заявил он. Люди уставились на нас, как на невиданных зверей. И к тому же ещё эти дурацкие ласки.
      — От всего этого нас может избавить только хороший отдых, — добавил Полботинка.
      Они принялись за угощение, чтобы поскорее отправиться отдыхать. И несмотря на тяжкое бремя славы, пирожные улучшили их настроение.
     
     
      Автографы
     
      — Я сыт по горло, — сообщил Муфта.
      — В меня тоже больше ничего не лезет, — вздохнул Моховая Борода.
      А Полботинка сказал:
      — С одного пирожного я, пожалуй, ещё мог бы съесть ягоды — и тогда всё.
      Но стол прямо ломился под блюдами пирожных и бутылками лимонада, и официантка то и дело приносила новые.
      — Пожалуйста, — обратился Моховая Борода к официантке, когда она снова подошла к их столу с полным подносом. — Пожалуйста, не приносите нам больше ничего. Пирожные, конечно, очень вкусные и лимонад великолепно шипит, но ведь всему на свете есть предел.
      Официантка пожала плечами и сказала сочувственно:
      — От кафе я уже больше ничего не приношу. Дело в том, что посетители кафе тоже хотят вас угостить. Например, дама, которую укусили, заказала для вас двадцать четыре пирожных.
      Моховая Борода разглядывал воробьев, которые чирикали в летнем кафе среди столов и стульев, выискивая упавшие крошки.
      — Вы могли бы эти пирожные отдать птичкам, — сказал он. Но официантка качала головой.
      — Так не годится, — ответила она. — Это может обидеть заказавшего. С тем, что заказано для вас, вам всё-таки придётся справиться самим.
      С этими словами она быстро уставила стол новыми лакомствами и торопливо ушла.
      Накситралли растерянно переглянулись.
      — Ещё немного — и наше здоровье испорчено на весь отпуск, — сказал наконец Муфта. — У меня мысль: нам следует удрать.
      — Кажется, и в самом деле другого выхода нет, — кивнул Полботинка. Попробуем задать стрекача от собственной славы. Моховая Борода на мгновение задумался.
      — Слава, как тень, она преследует тебя повсюду, — заявил он затем. Однажды заслужив славу, от неё уже никуда не денешься. Но попытаться всё-таки можно.
      Итак, дело было решено, и оставалось выждать подходящий момент для побега. И он не заставил себя долго ждать. Едва официантка у одного из дальних столиков углубилась в подсчёты, как друзья быстро соскочили со стульев и выскользнули из кафе...
      Машина Муфты стояла немного поодаль, на стоянке, и они со всех ног пустились туда.
      — До чего унизительно, — пыхтел Моховая Борода. — Ведь мы ни в чём не провинились, а приходится убегать, как каким-нибудь жуликам!
      — И от чего? — подхватил Полботинка. — От собственной славы! Вскоре, однако, выяснилось, что Моховая Борода тогда, в кафе, говорил сущую правду. Скрыться от собственной славы и в самом деле оказалось нелегко. Едва они успели добежать до площади, как один юноша решительно преградил им дорогу.
      — Пожалуйста, остановитесь на минуточку, мои дорогие спасители,— сказал он и вежливо поклонился. — У меня к вам серьёзная просьба.
      Запыхавшиеся накситралли остановились.
      — Очень сожалеем, — не без вызова ответил Полботинка, — но у нас только что начался отпуск, а в отпуске серьёзными делами не занимаются.
      Юноша явно смутился.
      — В таком случае, я, конечно, прошу прощения, — сказал он и снова поклонился. — Я, правда, не знал, что вы в отпуске, но мне очень хочется иметь ваши автографы.
      — Ах, автографы, — пробормотал Моховая Борода.
      Друзья с удовольствием покинули бы молодого человека и забрались в машину, но они решили, что нехорошо отказывать в такой скромной просьбе.
      — Ну что ж, так и быть, — сказал Муфта.
      А Полботинка был даже польщён.
      — В такой мелочи отказать нельзя, — сказал он вполне дружелюбно.
      Тут юноша протянул им записную книжку, и друзья написали свои имена.
      — Благодарю вас от всей души, — поблагодарил юноша, сияя от счастья. — И ещё раз прошу извинить, что побеспокоил вас во время отпуска.
      Накситралли направились к машине, чтобы наконец отправиться в отпуск. Однако очень скоро поняли, что, пойдя навстречу просьбе юноши, они допустили большую ошибку. Едва они сделали несколько шагов, как появился пожилой человек с портфелем. Он вытащил из портфеля чистый лист бумаги и сказал скрипучим голосом:
      — И мне тоже автограф!
      — К сожалению, мы очень спешим, — проворчал Муфта и попытался пройти мимо.
      Моховая Борода пояснил:
      — Мы торопимся в отпуск, у нас действительно нет ни минуты времени.
      Но тут человек с портфелем рассердился.
      — Ах, значит, одним даёте, а другим нет! — проскрипел он. — Напрасно вы так по-разному относитесь к людям! Я такой же гражданин, как и юноша, которому вы только что дали автографы!
      Друзья поняли, что с таким строптивым человеком не имеет смысла пускаться в объяснения, и, не говоря ни слова, написали на листке свои имена. Мужчина тоже не вымолвил ни слова. Он даже «спасибо» не сказал и удалился, ворча что-то себе под нос.
      — Пожалуйста, автограф!
      — И мне тоже!
      — И мне!
      Накситралли испуганно озирались по сторонам. Вокруг них собралась порядочная толпа. Каждый держал в руках записную книжку, календарь или просто листок бумаги. Все хотели получить автограф. И друзьям ничего не оставалось, как продолжать расписываться.
      Время шло. А накситралли писали и писали:
      Моховая Борода, Полботинка, Муфта...
      Моховая Борода, Муфта, Полботинка...
      Полботинка, Муфта, Моховая Борода...
      И так далее, и так далее...
      Это была тяжёлая работа, гораздо более изнурительная, чем можно предположить. Но — что всего хуже — вместо того, чтобы уменьшаться, толпа всё увеличивалась. Мужчины и женщины, совсем маленькие дети и трясущиеся от старости старики всё прибывали. Отталкивая друг друга, они протискивались вперёд. Все жаждали автографов.
      — И это называется отпуск, — тихо вздыхал Полботинка. — Ничего себе история!
      Полботинка, Муфта, Моховая Борода... Моховая Борода, Полботинка, Муфта... Знай пиши да пиши. И конца этому не видно.
      — У меня уже сил нет, — простонал Моховая Борода. — Я больше не могу.
      — И я тоже, — сказал Муфта. — У меня пальцы совсем онемели. Полботинка поднял голову и безнадёжно посмотрел на окружавших его людей.
      — Может быть, хватит? — хмуро спросил он.
      Но охотники за автографами не желали ничего слушать.
      — Пожалуйста! — раздавалось из толпы. — Мы уже целый час ждём. Мы убедительно просим!
      Звучали и более решительные голоса:
      — А вы как думали? Слава обязывает!
      — Ох уж эта слава, — проворчал рассерженный Полботинка, но так тихо, что его никто не услышал. — Прямо хотят загнать нас в гроб. Измученные накситралли продолжали раздавать автографы. Моховая Борода, Полботинка, Муфта... Полботинка, Моховая Борода, Муфта... И тут случилось непредвиденное.
      — Помогите, мне дурно! — крикнул Полботинка.
      Он беспомощно раскинул руки, пошатнулся и рухнул наземь.
      Толпа испуганно зашумела.
      — Он в обмороке! — воскликнул кто-то.
      А кто-то другой добавил чуть ли не с восхищением:
      — Писал, писал, пока не упал!
      — Бывают же такие нахальные люди! — сердилась мамаша, только что получившая автографы. — Они, видите ли, требуют! О жизни и здоровье других никто даже и не подумает!
      — Может, он совсем концы отдал? — расталкивая толпу метлой, предположил высокий мужчина с пшеничными усами, по-видимому, дворник, иначе зачем бы ему метла?
      Это замечание дворника быстро передалось из уст в уста и заставило толпу загудеть ещё тревожнее.
      Полботинка тем временем по-прежнему лежал на земле, а Муфта и Моховая Борода стояли около него и, казалось, сами готовы были потерять сознание от испуга.
      Первым пришёл в себя Моховая Борода.
      — Полботинка надо отнести в машину, — сказал он, — и немедленно отвезти к врачу.
      — А может, подогнать машину сюда? — оживился Муфта. — Это, пожалуй, вернее, потому что у машины колёса есть, а у Полботинка их нет.
      Словно желая убедиться, что у Полботинка и в самом деле нет колёс, Моховая Борода взглянул на его ноги. И поразился, увидев, что Полботинка с невероятной быстротой шевелит пальцами — вверх-вниз, вверх-вниз.
      «Полботинка и впрямь странный тип, — подумал Моховая Борода. — Я ничуть не удивлюсь, если он и в гробу не перестанет шевелить пальцами».
      Но долго раздумывать над этим вопросом Моховой Бороде было некогда. Серьёзность положения требовала действий.
      — Иди пригони машину, — сказал он Муфте, — а я пока побуду здесь и позабочусь, чтобы толпа не растоптала Полботинка.
      Муфта немедленно приступил к делу и решительно стал проталкиваться к машине. К несчастью, добраться до машины оказалось не так-то просто, потому что любопытные всё сильнее напирали сзади и толпа стояла плотной, непроходимой стеной.
      — Пропустите меня! — громко кричал Муфта, как в дремучем лесу, пытаясь пробиться к машине.
      Но расступиться люди просто-напросто не могли, потому что стояли вплотную друг к другу и буквально негде было яблоку упасть. К счастью, на помощь Муфте подоспел дворник. Он метлой прокладывал Муфте дорогу, и хотя и с трудом, но они оба всё-таки стали приближаться к машине.
      Это потребовало немало времени, но наконец Муфта уселся за руль и завёл мотор. Теперь помощь дворника уже не требовалась, поскольку Муфта не снимал руку с кнопки гудка и громко сигналивший фургон вызвал значительно большее почтение, чем дворник с метлой. Просто удивительно, как это удалось, но люди достаточно проворно расступились, и скоро Муфта подъехал к месту происшествия.
      — У вас есть носилки? — спросил кто-то из толпы. Носилок у друзей не было, но зато у них была раскладушка, которую Муфта тут же вытащил из машины.
      — Осторожней! — крикнул кто-то. — Падая, он мог получить сотрясение мозга! А с сотрясением мозга нужно быть очень осторожным!
      Муфта и Моховая Борода и без того очень осторожно укладывали Полботинка на раскладушку.
      И тут раздался чей-то звонкий голос:
      — Господи! У бедняжки судорога сводит пальцы!
      «Пальцы, ну конечно же, — подумал Моховая Борода. — Полботинку следовало бы непременно купить себе новые ботинки и не отрезать у них носов. Ему надо было бы надевать их перед обмороком, чтобы шевеление пальцев не так бросалось в глаза, а то и впрямь неловко, когда даже в бессознательном состоянии пальцы на ногах так быстро шевелятся».
      Размышляя обо всём этом, Моховая Борода взялся за раскладушку сзади и закрыл бородой ноги Полботинка, чтобы не было видно, как тот шевелит пальцами. Муфта поднял изголовье раскладушки, и вскоре все трое оказались в машине.
      Новость, которую объявил звонкий голос, быстро распространилась среди столпившихся людей, и скоро каждый знал: уже начались судороги.
      И даже когда машина Муфты скрылась из виду, толпа всё ещё не расходилась и продолжала обсуждать обморок Полботинка.
      — Бедный малыш! — то и дело повторяли люди. — У него судороги.
     
     
      В универмаге
     
      Едва фургон Муфты успел отъехать от стоянки и свернуть в первую попавшуюся улицу, как Полботинка вдруг сел на раскладушке.
      — Ну? — радостно спросил он. — Как вам понравилась моя военная хитрость?
      Моховая Борода просто оторопел от неожиданного выздоровления Полботинка.
      — Военная хитрость... — запинаясь, сказал он. — Так, значит, твой обморок был не что иное, как военная хитрость! А мы-то с Муфтой и в самом деле за тебя здорово испугались!
      Полботинка рассмеялся.
      — А что же мне ещё оставалось? — объяснил он, очень довольный собою. — Я устал до смерти, и даже больше, а эти охотники за автографами всё напирают и напирают.
      — Я от этих автографов до сих пор не очухался, — пожаловался сидевший за рулём Муфта. — Но к сожалению, я не имею возможности падать в обморок, поскольку мне надо управлять машиной.
      — Совершенно верно, — кивнул Полботинка, — ведь ты должен в конце концов доставить нас к тёплому морю.
      — Надеюсь, что на берегу моря мы сбросим с себя бремя славы, — сказал Муфта. — Не думаю, чтобы наша слава распространилась особенно далеко за пределы города, и едва ли на берегу моря кто-нибудь потребует от нас автографов.
      Полботинка радостно улыбнулся.
      — Я уже сейчас представляю себе, как я зароюсь на пляже в песок, произнёс он. — Захвачу с собой пару бутылок лимонада и время от времени буду отхлёбывать по глотку или, в крайнем случае, по два. Думаю, это очень приятно. Конечно же, очень приятно.
      Вдруг Муфта довольно сильно нажал на тормоз, и машина так резко остановилась, что Полботинка и Моховая Борода чуть не полетели на пол.
      — В чём дело? — испуганно спросил Полботинка.
      Муфта указал на витрину универмага, перед которым остановилась машина.
      — Я считаю, нам надо сделать кое-какие покупки, — сказал он. — Многое из того, что здесь продаётся, может понадобиться в отпуске.
      Полботинку и Моховой Бороде волей-неволей пришлось с этим доводом согласиться.
      Ведь и без лишних слов было ясно, что необходимые для отдыха вещи могут улучшить отпуск.
      — Мне, например, не помешало бы приобрести белый носовой платок, которым можно было бы повязать голову, — сказал Полботинка, — а то ведь с ярким солнцем шутки плохи.
      — А мне совершенно необходим брусничный комбайн, — заявил Моховая Борода. — С минуты на минуту могут разрешить сбор брусники.
      Сказано — сделано. Друзья вылезли из фургона и пошли в универмаг.
      — Боженьки! — воскликнул Муфта. — Чего тут только нет! И как из всего этого добра выбрать необходимое?
      Подхваченные людским потоком, они продвигались вперёд, разглядывая полки.
      — Спорттовары! — вдруг воскликнул Полботинка, внимание которого привлёк спортивный отдел магазина.
      — Не понимаю, почему мы до сих пор так мало занимались спортом. Но ведь отпуск — самое подходящее время для спорта, и я думаю, что нам надо хорошенько запастись спортивным инвентарём!
      Моховая Борода и Полботинка встретили это предложение без особого восторга.
      — Я считаю, что туристское снаряжение нам гораздо нужнее, — сказал Моховая Борода. — Во время отпуска было бы неплохо пойти в поход, чтобы познакомиться с окружающей природой и с достопримечательностями края.
      — Не забудьте о купальных простынях, — добавил Муфта. — Вы только представьте себе, как приятно на берегу завернуться в махровую простыню.
      Полботинка открыл было рот, чтобы пространно рассказать о значении спорта, как вдруг увидел отдел игрушек, и спортивный инвентарь тотчас же вылетел у него из головы!
      — Вот это да! — прошептал он в восторге. — Посмотрите, какие замечательные игрушки!
      — К чему они нам? — проворчал Муфта.
      Но Полботинка не слышал его. Он торопливо проталкивался к игрушечному отделу, и Моховой Бороде с Муфтой ничего не оставалось, как следовать за ним. Наконец они догнали его у прилавка с надувными резиновыми игрушками. Глаза Полботинка сияли от восторга.
      — Вы только посмотрите! — говорил он, протягивая руку к резиновым зверюшкам. — Посмотрите, какая прелесть!
      — Ну и что? — настороженно спросил Моховая Борода. — Не собираешься ли ты их покупать?
      — Разумеется, собираюсь! — заявил Полботинка. — Надувные резиновые игрушки — это именно то, что нам потребуется на берегу моря. Мы, конечно, можем зарыться в песок и пить лимонад, но без резиновых зверей отпуск нам в конце концов наскучит.
      Муфта и Моховая Борода задумались. А вдруг Полботинка и в самом деле прав?
      Возле монотонной морской голубизны резиновые зверюшки и впрямь будут ласкать взор. Тем более, что, если их надуть, они прекрасно держатся на воде...
      — Ну так и быть, — сказал Муфта и тут же обратился к продавщице: — Мне, пожалуйста, крокодила.
      — А мне льва, — попросил Моховая Борода.
      — А мне слона, — радостно заявил Полботинка. — Только у которого хобот подлиннее, если можно. Продавщица понимающе кивнула.
      — Прекрасный выбор, — сказала она. — Это всё звери жарких стран и очень друг к другу подходят.
      Затем она на минутку задумалась и добавила:
      — По правде говоря, у нас тут есть ещё один прекрасный набор — только сегодня поступил в продажу, а уже почти раскуплен. Сейчас покажу. — Она вытащила из-под прилавка большую коробку и, открывая её, продолжала: — Будьте любезны. Вот они, три маленьких человечка, спасшие наш город от крыс.
      Умело и быстро она одного за другим надула всех трёх человечков и поставила на прилавок резиновых Мохового Бороду, Полботинка и Муфту.
      — Какой милый! — воскликнул Муфта и схватил надувного Муфту, чтобы получше разглядеть его.
      — Разумеется, — подтвердила продавщица. Она хотела ещё что-то сказать, но вдруг умолкла и изумлённо уставилась на накситраллей.
      — Но послушайте! — наконец воскликнула она. — Ведь это же вы сами!
      — Действительно, какое совпадение, — смущённо улыбнулся Моховая Борода.
      И в ответ на улыбку Моховой Бороды на лице продавщицы тоже расцвела улыбка.
      — От души поздравляю, — сказала она, — и ещё раз хочу подчеркнуть, что этот набор очень охотно покупают.
      Накситралли тоже внесли свою долю — ну как не купить себе подобных резиновых человечков.
      — Мне, пожалуйста, Муфту, — сказал Муфта.
      — Мне Моховую Бороду, — сказал Моховая Борода.
      — А мне десяток Полботинков, — сказал Полботинка, — можно подарить знакомым.
      — Вот именно! — согласилась продавщица. — Лучшего подарка и не придумаешь!
      Она завернула покупки в бумагу и протянула накситраллям. Друзья расплатились и вежливо попрощались с любезной продавщицей.
      — Ну, так, — сказал Муфта. — Теперь приступим к покупке отпускного снаряжения. Прежде всего — купальные простыни, а потом всё остальное.
      Но Полботинка уже пробирался к другому прилавку игрушечного отдела, где продавались заводные игрушки.
      — Погоди, Полботинка! — строго сказал Моховая Борода. — На этот раз нам довольно игрушек!
      — Безусловно, — подтвердил Муфта. — Больше никаких игрушек! Сейчас на очереди купальные простыни.
      Полботинка остановился и посмотрел на друзей.
      — Не забывайте, что у меня было тяжёлое детство, — помедлив, сказал он. Меня никогда не баловали и не задаривали игрушками. И теперь, когда наконец-то я имею возможность приобрести заводную игрушку, вы хотите запретить мне это!
      Муфта и Моховая Борода промолчали.
      Да и что на это ответить? Им пришлось примириться с положением и смотреть со стороны, как Полботинка подходит к прилавку с заводными игрушками.
      — Что вам угодно? — обратилась продавщица к Полботинку.
      Полботинка обежал глазами все полки. Заводные автомобили, автобусы, тракторы, утки, куры, лягушки... Выбор был действительно огромный, ничего не скажешь.
      — Что бы вы мне посоветовали? — растерянно спросил Полботинка.
      Продавщица внимательно посмотрела на него.
      — Ах, вам...
      Она подумала и решила.
      — Знаете, — сказала она, понизив голос до шёпота, — у меня остался один экземпляр заводной мышки Полботинка. Я, правда, хотела придержать её для своих знакомых, но вам её всё-таки отдам. У меня такое чувство, что именно вам эта мышка больше всего подойдёт.
      Сказав это, она достала из-под прилавка жестяную мышку, завела её и пустила. Маленькая мышка с чуть слышным скрипом кругами побежала по прилавку.
      Полботинка глядел на неё как зачарованный.
      — Здорово! — изумился он. — Какой сюрприз!
      — Вот видите, — улыбнулась продавщица. — Я сразу подумала, что вам понравится.
      И тут Полботинка не выдержал. Он захлопал в ладоши и стал безудержно подпрыгивать.
      — Какой сюрприз! — повторял он. — Какой сюрприз!
      Тем временем Муфта и Моховая Борода подошли поближе, и им тоже пришлось признать, что заводная мышка Полботинка выглядит очень мило и совсем как настоящая.
      А Полботинка продолжал прыгать так высоко и в таком неописуемом восторге, что в конце концов у него рубашка вылезла из штанов. И вдруг...
      Что-то упало на пол. Это была игрушечная мышка Полботинка. Настоящая игрушечная мышка, на маленьких колесиках. Она истёрлась и потускнела. Но она была настоящая.
      На мгновение воцарилась полная тишина. Полботинка стоял неподвижно. Потом он нагнулся и поднял с полу свою игрушечную мышку.
      — Моя миленькая, — прошептал он. — И как я мог забыть о тебе.
      Он поднял свою мышку повыше и коснулся её губами. И в тот же миг заводная мышка на прилавке остановилась.
     
     
      Прибытие в гостиницу
     
      Магазинная лихорадка у накситраллей как-то сразу прошла. Заводная мышка так и не была куплена. И всё остальное тоже.
      — Чувства важнее, чем вещи, — сказал Моховая Борода. — И нам об этом никогда нельзя забывать.
      Они вышли из универмага и направились к машине.
      — А теперь жми на газ! — сказал Полботинка, незаметно, сквозь рубашку, поглаживая свою игрушечную мышку. — Нас ждут солнце, воздух и вода!
      Машина тронулась.
      Друзья едва успели доехать до ближайшего перекрёстка, как люди вдруг хлынули на мостовую, и Муфте пришлось резко затормозить.
      — Наши крошки! — слышалось вокруг. — Наши славные освободители! Наши маленькие герои!
      Ехать дальше оказалось невозможным.
      Полботинка приветливо помахал из окна машины рукой, и это вызвало новый поток всеобщего ликования. Щёлкали фотоаппараты. Кто-то сунул в окно машины корзину яблок. Какой-то мальчонка мелом нарисовал на капоте улыбающиеся рожицы накситраллей.
      Но самим накситраллям было не до улыбок.
      — Когда же мы выберемся из города? — волновался Муфта.
      — Во всяком случае, не так скоро, — заметил Моховая Борода. — Образно говоря, нас окружает стена славы.
      — Правда, — сказал Полботинка. — Мы пленники славы. При этом он снова помахал рукой, и толпа ответила ликующими возгласами.
      — Размахался! — упрекнул Муфта Полботинка. — Этим ты ещё сильнее разжигаешь людские страсти. Но Полботинка опять-таки помахал.
      — Хватит! — рассердился Моховая Борода. — Тебе что, хочется сидеть у славы в плену?
      Полботинка ничего не ответил, но махать перестал. И в глубине души он должен был признать, что в замечании Моховой Бороды скрывалась доля правды. Внутри что-то приятно щекотало, и, конечно, это ощущение было вызвано ничем иным, как жаждой славы.
      А народ всё толпился вокруг машины, и неизвестно, чем бы вся эта история кончилась, если бы на большом доме, близ которого они остановились. Муфта вдруг не увидел огромную вывеску. На ней было написано одно-единственное слово: «Гостиница». Но этого единственного слова было достаточно, чтобы направить мысли Муфты совсем в другую сторону.
      — Дорогие друзья, — сказал Муфта. — Ясно, сейчас нам из города не выбраться. Почему бы в таком случае не остановиться в гостинице? Снимем комнату и спокойно отдохнём. А завтра рано утром, пока улицы ещё безлюдны, мы сможем без помех отсюда уехать.
      — Блестящая мысль, — согласился Полботинка. — А ты как считаешь, Моховая Борода?
      — Я слышал, в гостиницах есть лифты, — неуверенно сказал Моховая Борода. Вдруг мою бороду прищемит дверью лифта? Полботинка засмеялся.
      — Так ведь двери лифта закрываются не навеки, — сказал он. — Каждый раз, когда лифт останавливается, двери сами открываются.
      Эти слова вполне успокоили Моховую Бороду, и, таким образом, дело было решено.
      Накситралли вышли из машины, очутились на раскинувшейся перед гостиницей площади и, с трудом пробиваясь в ликующей толпе, добрались, наконец, до стеклянной двери. Ещё мгновение, и вот они стоят в огромном холле, с любопытством озираясь по сторонам.
      Холл прямо кишел людьми: одни входили, другие выходили, одни пререкались с администратором, другие выбирали в журнальном киоске журналы или в киоске «Сувениры» — сувениры. Носильщики в форменной одежде толкали перед собой на тележках горы чемоданов от входной двери к лифтам и обратно. Накситралли с удовлетворением заметили, что не привлекают особого внимания. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — ведь в гостиницах останавливаются жители дальних городов и даже других стран, они могут ещё вовсе ничего не знать о замечательных делах накситраллей.
      — Вполне приличная гостиница, — заметил Полботинка. — Я уже чувствую, как здесь отдыхается.
      Его пальцы удовлетворённо шевелились, ведь, даже отдыхая, он не давал им отдыха.
      — Ну что ж, снимем комнату, — сказал Муфта. Моховая Борода радостно кивнул.
      — В комнате мы, безусловно, будем лучше всего защищены от славы, — заметил он.
      Они подошли к администратору. Как раз в этот момент у того не оказалось очереди, и он углубился в какой-то список. Лицо у администратора было неприступное и неприветливое, друзья долго набирались смелости, прежде чем решились обратиться к нему.
      — Мы хотели бы попросить комнату, — сказал наконец Муфта.
      А Моховая Борода уточнил:
      — Мы хотели бы попросить комнату с балконом.
      Администратор не поднимал глаз от своего списка.
      — У вас бронь? — вдруг спросил он.
      Накситралли не поняли вопроса и на всякий случай скромно промолчали. Администратор продолжал изучать свой список. На его лице не дрогнул ни один мускул.
      — Есть у вас, по крайней мере, хотя бы командировки? — наконец спросил он.
      На некоторое время опять воцарилось молчание. И тут вдруг Полботинка сказал:
      — Командировок нет, но зато нас очень охотно покупают.
      — Как? — спросил администратор. — Что это вы говорите?
      — А вы пойдите в универмаг, если не верите на слово, — огрызнулся Полботинка. — Тогда сами увидите, какой на нас спрос.
      Только теперь администратор поднял глаза от своего списка и посмотрел на накситраллей. И его хмурое лицо тут же посветлело.
      — Но послушайте! — радостно воскликнул он. — Да ведь это же вы!
      — Конечно, мы, — буркнул Полботинка. — Кто же ещё!
      — Но почему же вы сразу не сказали? — сладко улыбнулся администратор.
      Ему, как местному жителю, слава накситраллей была несомненно известна, и теперь его словно подменили. Он отложил список и начал торопливо перебирать какие-то другие бумажки.
      — Может быть, вас устроит двухкомнатный номер «люкс»? — спросил он затем. — Там очень просторно и, разумеется, все удобства.
      — А балкон? — поинтересовался Моховая Борода. — Балкон-то там есть?
      — Балкона, к сожалению, нет, — сказал администратор. — Но ванная просто великолепная.
      — Так что же, — помрачнел Полботинка, — по-вашему, Моховая Борода должен спать в ванне? Он, в конце концов, не амфибия!
      Резкий тон Полботинка смутил администратора.
      — Извините, пожалуйста, — сказал он. — Вы, видимо, не так меня поняли. В номере «люкс», правда, всего две кровати, но один из вас, может, согласится спать на диване?
      — К сожалению, нет, — пояснил Моховая Борода. — Дело в том, что я сплю только на свежем воздухе.
      Администратор погрузился в раздумье.
      — В таком случае, с вашим размещением у нас возникают серьёзные трудности, — сказал он наконец. — Не могу же я послать вас ночевать во двор?
      — А почему бы и нет? — оживился Моховая Борода. — Чем плохо заночевать во дворе?
      Администратор с заметным облегчением вздохнул.
      — Двор у нас в полном порядке и там тихо, — торопливо заговорил он. Между прочим, там имеется вполне приличная собачья конура. Мы сдаём её гостям, которые приезжают с собакой. С номером «люкс» конуру, конечно, сравнивать нельзя, но при вашем маленьком росте, я думаю, вы как-нибудь устроитесь. Я распоряжусь, чтобы туда принесли свежего сена, или вы предпочитаете подушки?
      — Большое спасибо, не надо ничего, — отозвался Моховая Борода. — Я лучше всего сплю просто на голой земле.
      — Ну, тем лучше, — сказал администратор. — Если уж вы так привыкли, то ради бога.
      Он выписал квитанцию, дал друзьям ключ от двухкомнатного номера «люкс» и пожелал им всего наилучшего. Друзья заплатили за номер, после чего направились к лифтам, чтобы подняться на тринадцатый этаж, где находился их номер «люкс».
      Моховая Борода озабоченно наблюдал, как двери лифта сами закрывались и открывались.
      — Тринадцатый этаж, — бормотал он. — Это не предвещает ничего хорошего. Если моя борода застрянет в дверях лифта, а он возьмёт да испортится, то мне, пожалуй, будет не очень приятно дожидаться монтёра.
      И он на всякий случай спрятал бороду под рубашку.
      Тут друзья столкнулись с неожиданным препятствием. К ним подошёл одетый в форму молодой служащий гостиницы и высокомерно сказал:
      — Детям без сопровождения взрослых пользоваться лифтом строго воспрещается.
      — Гляди-ка, какой важный, — ощетинился Полботинка. — Самому едва четырнадцать, а туда же, лезет учить.
      Служащий и впрямь выглядел совсем мальчишкой. Во всяком случае, бритва ещё ни разу не касалась его нежных румяных щёк и лёгкий пушок над губой был едва заметен.
      — Похоже, этот недоросль о нас и не слыхивал, — продолжал Полботинка. Газет он, как видно, вообще не читает. От этакого не дождёшься внимания и подобающего уважения.
      Но ворчание Полботинка дела не поправило, и Моховой Бороде не оставалось ничего другого, как вытащить из-под рубашки бороду.
      Он подошёл к юноше совсем близко, поднял повыше свою бороду и спросил:
      — Извините, пожалуйста, но вы когда-нибудь видели у несовершеннолетнего этакую бороду?
      А Полботинка ядовито прибавил:
      — Во всяком случае, это не пушок, как у некоторых.
      Теперь уж юноше пришлось замолчать. В ответ на слова Полботинка он покраснел как рак и пристыженно отступил.
      Друзья вошли в лифт, который как раз спустился вниз. Ни один из них до сих пор ни разу не ездил в лифте и поэтому вполне понятно, что они немного волновались. Моховая Борода обеими руками держался за бороду, Муфта сильно вспотел, а пальцы Полботинка шевелились с исключительной быстротой.
      Когда лифт стал подниматься, Муфта попытался улыбнуться и сказал, вытирая со лба капельки пота:
      — Отличная карусель, здорово кружится.
      О его волнении свидетельствовало хотя бы то, что он перепутал слова и назвал лифт каруселью.
      Но всё обошлось, и на тринадцатом этаже друзья благополучно вышли из лифта.
      — Мощная штука, — одобрил Моховая Борода. — Жаль только, что мы не достигли состояния невесомости.
      Они снова повеселели.
      — Лифт как лифт, — сказал Моховая Борода. — Ничего страшного в нём нет.
      Они отыскали свой номер «люкс» и вошли в него.
     
     
      Нежданная гостья
     
      Двухкомнатный номер «люкс» полностью оправдывал своё название. Здесь и правда было две комнаты, а также всяческая роскошь, например, графин, который Полботинка тотчас же осушил.
      — Всё лучше, чем просто вода, — победоносно заявил он, хотя на самом-то деле и была просто вода.
      Моховая Борода подошёл к большому зеркалу в золочёной раме и принялся расчёсывать свою всклокоченную бороду, а Муфта рассматривал висевшие на стенах картины.
      Ещё с детства Муфте особенно нравились картинки из жизни животных, и сейчас он был приятно удивлён, заметив большую картину, на которой были изображены три медвежонка, играющие в лесу.
      — Три медведя! — воскликнул он. — Представьте себе — три медведя сразу.
      — На то и номер «люкс»! — заявил Полботинка. — В других комнатах уж точно нарисовано меньше медведей. А Моховая Борода сказал:
      — В наших лесах медведи встречаются всё реже. Это очень хорошо, что их можно ещё встретить хотя бы на картинке.
      — Как жаль, что мне в своё время не удалось выучиться на художника, вздохнул Муфта, и в его голосе прозвучала неподдельная грусть... — Так здорово было бы нарисовать медведей или каких-нибудь других зверей.
      — Ты мог бы и теперь попытаться это сделать, — сказал Моховая Борода. Ведь учиться никогда не поздно.
      — Начинать надо со зверей попроще, — поддержал мысль Моховой Бороды Полботинка. — Ну, например, с дождевых червей. И когда у тебя уже получится дождевой червяк, ты постепенно перейдёшь к более сложным зверям. Я лично ничуть не удивлюсь, если в конце концов тебе удастся нарисовать даже кенгуру.
      Но Муфта безнадёжно махнул рукой.
      — Да перестаньте вы, — сказал он. — Для меня время учёбы давно прошло и не стоит меня утешать.
      И он громко всхлипнул.
      Тут Полботинка подошёл к Муфте и дружески похлопал его по плечу.
      — Не огорчайся, дружище, — сказал он бодро. — Художника из тебя не получилось, это верно, но зато ты настоящий поэт. И если захочешь, сможешь поэтически воспеть как дождевого червя, так и кенгуру.
      — Это верно, — сказал Муфта, слегка повеселев. — Честно говоря, я об этом совсем забыл. Но с другой стороны, и стихи не принесли мне особой славы.
      — Да оставь ты, наконец, эти разговоры, милый Муфта! — рассердился Моховая Борода. — Мало славы свалилось на наши головы? Слава поджимает нас со всех сторон. Одно утешение, что хотя бы здесь, в номере «люкс», можно от неё отдохнуть.
      Едва Моховая Борода успел это сказать, как на письменном столе резко задребезжал телефон. Звонок прозвучал настолько неожиданно, что накситралли вздрогнули. И растерянно посмотрели друг на друга.
      — Вот тебе раз! — проворчал Полботинка. — Звенит, как колокольчик у козы на шее.
      — Не будем снимать трубку, — сказал Моховая Борода. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
      — Шесть... семь... восемь... девять... — считал Полботинка телефонные звонки.
      — И кто бы это мог нам звонить? — удивился Муфта. Моховая Борода пожал плечами.
      — Тринадцать... четырнадцать... пятнадцать... — продолжал считать Полботинка.
      Звонивший проявлял упорство, не клал трубку.
      — Восемнадцать... девятнадцать... двадцать...
      — Может, ошиблись номером? — выразил надежду Муфта. Моховая Борода пожал плечами.
      — Двадцать четыре... двадцать пять... двадцать шесть... двадцать семь... считал Полботинка.
      И тут у накситраллей не выдержали нервы. Почти разом они протянули руки к телефону.
      Полботинка оказался проворнее всех и схватил трубку.
      — Алло!
      — Алло-о! — произнёс нежный женский голос настолько громко, что Муфта и Моховая Борода тоже услышали его. — Это комната накситраллей?
      Выходит, номер набрали правильно.
      — Не комната, а двухкомнатный номер «люкс» с тремя медведями, — важно ответил Полботинка. — Откуда говорят?
      — Я говорю отсюда, снизу, из холла гостиницы, — сказала незнакомка. — Дело в том, что мне обязательно, непременно и причём сейчас же необходимо встретиться с вами.
      — По какому вопросу? — Полботинка пытался сохранить официальный тон.
      — По очень важному вопросу, — прозвучало в ответ.
      Полботинка растерянно посмотрел на Муфту и Моховую Бороду, но и они были совсем обескуражены.
      — Кто это? — прошептал Моховая Борода.
      И Полботинка тут же, но далеко не шёпотом, сказал в трубку:
      — А кто вы, собственно, такая? — вопрос прозвучал не слишком вежливо, но незнакомка, казалось, ничуть не обиделась.
      — Я сейчас поднимусь к вам, — сказала она, — тогда вы сами увидите.
      Дзинь... И в трубке зазвучали короткие гудки.
      — Алло! — кричал Полботинка. Короткие гудки продолжались.
      — Положи трубку, — сказал Муфта.
      — Сейчас она явится сюда, — произнёс Моховая Борода.
      А Полботинка сказал:
      — Подождём.
      Ждать пришлось недолго, через несколько минут в дверь постучали.
      — Войдите! — крикнул Полботинка. И незнакомка вошла в комнату.
      Это была дама средних лет, хорошо одетая и явно следившая за своей внешностью. У неё было приятное лицо, и оно, пожалуй, было бы ещё приятнее, если бы не слишком яркая косметика. В ушах тонко звенели золотые серьги, пальцы были унизаны кольцами с драгоценными камнями, а на запястьях сверкали затейливые браслеты.
      — Здравствуйте, мои маленькие друзья, — сказала незнакомка, любезно улыбаясь. — Я увидела у подъезда гостиницы вашу машину и, конечно, сразу догадалась, где вас искать.
      В ответ на неуклюжее приглашение Муфты она села в кресло, некоторое время разглядывала трёх медведей и, наконец, добавила с оттенком грусти:
      — Если хотите знать правду, я одинокий человек.
      — О-о! — сочувственно воскликнул Муфта. — Я тоже был одинок и прекрасно знаю, как это омрачает душу. Скажите, вы пишите себе письма?
      Дама отрицательно покачала головой.
      — Нет, — сказала она. — В принципе я, конечно, не против писем, но давайте будем откровенны. Это больше подходит школьникам и писателям. К тому же буквы, в конце концов, всегда только мёртвые знаки. Я же тоскую по живому слову. Мне нужна беседа, мои милые, и, по правде говоря, именно поэтому я сюда пришла.
      — Ах, значит, вы пришли просто побеседовать? — удивился Моховая Борода.
      — Ну не только за этим, — продолжала дама. — Если быть откровенной до конца, то я пришла сюда в надежде найти постоянного собеседника. У меня долго была собачка, прелестное создание, но недавно её жизнь угасла от старости. И вот я пришла посмотреть, может быть, кто-нибудь из вас сможет мне заменить её?
      — Заменить собаку... — в замешательстве пробормотал Моховая Борода.
      — Вот именно, — лукаво и в то же время очень мило улыбнулась дама. — В этом-то всё дело.
      В комнате стало очень тихо.
      — Извините, — обратился к даме Муфта. — Но каким образом собачка могла быть вашей собеседницей? Ведь собаки не умеют разговаривать!
      — Вы слишком односторонне понимаете беседу, мой милый, — снова улыбнулась дама. — Собеседник совсем не должен беспрерывно говорить. Гораздо важнее уметь слушать. А это моя собачка делала совершенно очаровательно.
      Наступившее молчание снова прервала дама.
      — У меня вполне приличные жилищные условия, — сказала она, — и конечно же, я беру на себя полное обеспечение.
      Сказав это, дама окинула накситраллей внимательным взглядом.
      — Борода подошёл бы больше всех, — заявила она наконец.
      — Как? — вздрогнул Моховая Борода. — Вы это обо мне? Вы меня имеете в виду?
      — Вот именно, — кивнула дама. — Вы к тому же весьма декоративны. Как живая ваза!
      Затем она повернулась к Полботинку и Муфте и добавила:
      — Вы, пожалуйста, только не обижайтесь. Предпочитая Бороду, я совсем не хочу вас обидеть. Но ведь вы и сами понимаете, что всех троих я никак не могу взять к себе. У меня стало бы слишком тесно.
      — Но простите! — воскликнул Моховая Борода. — Несмотря ни на что, я ведь всё-таки...
      — Понимаю, понимаю, — прервала его дама. — Вы — накситралль, не так ли? Именно потому-то я и хочу, чтобы вы были у меня. Потому что, видите ли, есть люди, которые держат собаку или кошку, попугая или черепаху, хомяка или морскую свинку, но я ещё никогда не слышала, чтобы у кого-нибудь был накситралль. Таким образом, держать накситралля достаточно оригинально, вы не находите?
      Моховая Борода мучительно искал какой-нибудь веский довод, чтобы дама наконец оставила его в покое и отказалась от своих планов. Но ему, как назло, ничего не приходило на ум. И тут вместо него вдруг заговорил Муфта.
      — От одиночества, как правило, бывает бессонница, — сказал он. — Я думаю, что и у вас случаются бессонные ночи, поскольку человек вы одинокий, как сами изволили заметить.
      — Это правда, — призналась дама. — Бессонница действительно мучает меня.
      — Вот видите, — продолжал Муфта. — Однако дело в том, что Моховая Борода спит только на свежем воздухе. Таким образом, по ночам вы не смогли бы с ним беседовать, и бессонница по-прежнему продолжала бы вас мучить.
      Полботинка сразу сообразил, куда клонит Муфта, и вдохновенно добавил:
      — Даже здесь, в номере «люкс», Моховая Борода не может сомкнуть глаз и на ночь уходит спать во двор.
      — Неужели? — дама удивлённо подняла брови. — Странная привычка. Но ведь от любой привычки можно избавиться.
      Тем временем Моховая Борода уже собрался с силами.
      — Я ни за что на свете не брошу своих друзей, — твердо заявил он. — Мы трое неразлучны и всегда разделяем друг с другом как радость, так и беду.
      — Прекрасно сказано, — заметил Муфта и смахнул набежавшую слезу.
      Полботинка тоже был растроган верностью Моховой Бороды.
      — Наш славный Моховой Борода — настоящий друг, — гордо произнёс он и добавил, обращаясь к даме: — Так что вам всё-таки придётся обзавестись новой собачкой. Или, скажем, этим... морским львом, или как его там...
      Дама явно обиделась.
      — Не вам, молодой человек, учить меня, — огрызнулась она. — Лучше уж пальцами шевелите, а не языком. Заведу я себе морского льва или там морскую гидру — это вас ни в коей мере не касается.
      — Пожалуйста, извините, — поспешил Муфта успокоить даму. — Я уверен, что Полботинка совсем не хотел сказать что-нибудь плохое. Я, например, с огромным удовольствием нарисовал бы морского льва. Но к сожалению, мне не удалось выучиться на художника. Так что волей-неволей это остаётся несбыточной мечтой.
      Разумные слова Муфты возымели действие.
      — Мечты никогда не приносят вреда, — уже совсем ласково ответила дама. Мечты совершенно необходимы, особенно одиноким людям.
      Затем она встала с кресла, поправила перед зеркалом причёску и тихо сказала:
      — Ну, я пошла. До свидания, мои милые.
      — До свидания, — хором ответили накситралли.
      Дверь открылась и закрылась. Дамы больше не было. Накситралли молчали. И тут вдруг снова зазвонил телефон. Так же резко и неожиданно, как в прошлый раз.
      Полботинка взял трубку.
      — Это комната накситраллей? — спросил незнакомый женский голос.
      — Нет, это кабинет задумчивости, — ответил Полботинка и положил трубку.
     
     
      Таинственная тень
     
      Моховая Борода полёживал в гостиничном дворе под кустом сирени. Наступила ночь и принесла покой. В ресторане гостиницы умолкла музыка, на улицах тоже воцарилась тишина: не слышно было ни шума машин, ни людских голосов. Окна гостиницы гасли одно за другим. Давно потух свет и в окнах номера «люкс» на тринадцатом этаже. Высоко в тёмном небе загорелись звёзды.
      Казалось, всё было хорошо, но Моховая Борода никак не мог уснуть. Без конца ворочаясь с боку на бок, он изо всех сил старался отогнать тревожные мысли, пытался лежать спокойно, но ничего не помогало, да ещё после полуночи взошла жёлтая, круглая, яркая луна. Вечером, прежде чем улечься спать, Муфта загнал машину во двор гостиницы, и теперь, когда лунный свет отражался в фарах, они светились тревожно и неприятно, как огромные злые глаза.
      Моховую Бороду охватила странная тоска, объяснить которую он не мог. Для беспокойства как будто не было никаких причин. Впереди отпуск. Рано утром они уедут из города и направятся к тёплому морю. И, образно говоря, волны моря смоют тяжкое бремя славы, так давящее на них сейчас. В общем-то всё в порядке. Но сон не идёт. Что же делать?
      Моховой Бороде припомнилось старинное средство от бессонницы, и он принялся считать про себя:
      «Раз, два, три, четыре... — считал он и при этом крепко зажмуривал глаза, — двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать...»
      Как знать, быть может, это занятие мало-помалу и помогло бы уснуть, если бы он вдруг не вспомнил, как Полботинка в номере «люкс» считал телефонные звонки. Да-да, ох уж этот телефонный разговор! И эта дама! А вдруг он заразился бессонницей именно от неё? Ведь она тоже жаловалась на бессонницу...
      И тут Моховая Борода почувствовал, что сна у него нет ни в одном глазу всё считание пошло насмарку. Да-да, эта дама! Только подумать! Эта дама хотела забрать его к себе! Вместо собачки! Может быть, именно здесь и кроется причина его тревоги? Ведь его сочли почти за зверюшку!
      «Конечно, — размышлял Моховая Борода, — быть зверюшкой само по себе совсем не унизительно, а унизительно только отношение людей к зверятам. И всё-таки...»
      Моховой Бороде вспомнилось, как администратор гостиницы посоветовал ему улечься спать в собачьей конуре. Здесь где-то должна быть собачья конура. И теперь, когда Моховая Борода подумал о том, что его хотели взять к себе вместо собачки, он вдруг заинтересовался собачьей жизнью. И решил отыскать конуру.
      Моховая Борода сел. Огляделся. Встал. Снова огляделся.
      Ага, вон она, собачья конура. В лунном свете он сразу разглядел её. Совсем как маленький домик, только без окон, а вместо двери круглая дыра. Конура как конура.
      Моховая Борода не торопясь подошёл к конуре и принялся её разглядывать.
      «Интересно, как собаки чувствуют себя в подобной конуре?» — подумал он.
      И чтобы яснее представить себе это, он забрался в будку и по-собачьи улёгся в ней.
      «Ничего, не так уж плохо», — решил Моховая Борода, выглядывая из будки.
      Он попытался представить себе, что он — собака. Что может чувствовать собака, лёжа в конуре? Моховая Борода затруднялся ответить на этот вопрос. Сам он по-прежнему ощущал тревогу и беспокойство, словно что-то скребло по сердцу. Уж не плохое ли это предзнаменование? А может быть, это от лунного света? пытался успокоить себя Моховая Борода. — Ведь лунный свет иногда вызывает тревожные мысли — это ни для кого не секрет.
      Быть может, и собаки при луне испытывают такую же тоску, потому и воют на луну?
      А луна тем временем стала спускаться к горизонту, и смутные тени во дворе понемногу становились всё длиннее и длиннее.
      «Что может чувствовать собака, глядя на эти зловещие тени? — подумал Моховая Борода. — Что происходит в собачьей душе, когда пёс смотрит на заходящую луну?»
      И вдруг... Вдруг Моховая Борода вздрогнул. Он так вжился в собачий образ, что вот-вот был готов залаять, и лишь с большим трудом удерживался от этого.
      Во дворе появилась ещё одна тень. Раньше её не было. И она оказалась тенью человека!
      Медленно и осторожно таинственная тень двигалась к автомобилю Муфты. И наконец добралась до него. Обошла вокруг машины. Остановилась. Наклонилась к окнам, чтобы заглянуть внутрь.
      И тут Моховая Борода ясно понял, что в таком случае почувствовала бы собака. Она бы страшно разозлилась на эту таинственную тень. В приливе страшной злости она, ни минуты не колеблясь, выскочила бы из конуры и с рычанием бросилась на тень.
      Но Моховая Борода не был собакой. Однако и он здорово рассердился на бродившую вокруг машины тень. И всё-таки остался лежать в конуре. Он решил держать себя в руках и посмотреть, что же будет дальше?
      Тень неподвижно застыла около машины, не было слышно ни звука. Тень стояла безмолвно, как и полагается тени.
      Кто бы это мог быть? Может, ещё один охотник за автографами? Подумал, что накситралли спят в машине, и явился за автографами? Понадеялся, что ночью их можно получить без очереди? Но с другой стороны, зачем бы любителю автографов понадобилось именно так, тайком пробираться во двор? Ведь попросить автограф совсем не позорное дело. А тень рыскала возле машины, словно вор. Может быть, это в самом деле вор? На что может вор здесь рассчитывать? На Муфтин автомобиль? Едва ли. Каждому вору должно быть понятно, что на Муфтиной машине далеко не уедешь. Ведь благодаря славе машина накситраллей была известна повсюду.
      И тут Моховая Борода заметил: тень держит в руках сумку. Может, тень намеревалась выразить накситраллям своё уважение и принесла им полную сумку гостинцев? Может быть, в сумке пирожные?
      При этой мысли Моховая Борода невольно улыбнулся, потому что понял, насколько он всё-таки отличается от собаки. Собаке в таком случае пришли бы в голову никак не пирожные, а скорее всего кости.
      Тень тем временем опять зашевелилась и медленно отошла от машины. Большая хозяйственная сумка покачивалась у неё в руках плавно и легко, и Моховая Борода понял, что сумка пуста. Не было там никаких пирожных, и никаких костей, и вообще ничегошеньки там не было.
      Вскоре тень добралась до кустов сирени, как раз до того места, где Моховая Борода недавно лежал. Моховая Борода содрогнулся при мысли о том, как легко он мог бы оказаться на пути тени, и благословил про себя администратора за вчерашний разговор о собачьей будке. Ведь, по сравнению с кустом сирени, собачья конура куда надёжнее.
      В руках таинственного незнакомца вспыхнул фонарик. Пучок света осторожно шарил по земле, под сиренью, словно разыскивая что-то.
      «Ничего он там не найдёт, — усмехнулся Моховая Борода. — Хотя совсем недавно и мог бы найти...»
      Моховая Борода немного успокоился и даже прикрыл на минутку глаза. И вдруг ему показалось, что откуда-то доносится звон колокольчика. Да нет, это, конечно, ему просто показалось. Кому бы вздумалось звонить здесь в колокольчик? Никому, разумеется.
      Когда Моховая Борода снова открыл глаза, фонарик больше не светил. Уже занимался рассвет.
      «Скоро утро, — подумал Моховая Борода, — скоро сюда придут Муфта и Полботинка. Они все трое усядутся в машину. Поедут по ещё пустынным улицам из города. И вскоре окажутся на берегу тёплого моря. Услышат успокоительный, усыпляющий шум морского прибоя. Зароются в прибрежный песок. У каждого под рукой будет лимонад. Время от времени они станут отхлёбывать по глотку-другому. Это очень славно, конечно же, даже здорово».
      Моховая Борода уснул. И увидел чудесный сон.
      Под дугой звенит бубенчик... Прекрасный зимний день. Над заснеженными полями заливаются бубенцы. Или нет, это всё-таки лето. Ярко светит солнце... Мама вынесла колыбельку на сенокос. А Моховая Борода совсем ещё малыш, такой кроха, что борода у него едва доросла до груди. Тут подходит мама, ласково берёт Моховую Бороду на руки и укладывает его в колыбельку. Колыбель тихо покачивается. Взад-вперёд, взад-вперёд... Так мерно, так уютно. Правда, очень уютно.
     
     
      Моховая Борода исчез
     
      Муфта проснулся утром задолго до восхода солнца. Не теряя времени, он встал, подошёл к окну и выглянул на улицу. Великолепно! На улице ещё почти не было прохожих и автомобилей. Только ранний молоковоз проехал мимо гостиницы да дворник подметал тротуар.
      Раздвинув шторы, Муфта подошёл к кровати Полботинка.
      — Пора в путь, — сказал он и похлопал Полботинка по плечу. — Море зовёт!
      Полботинка тут же открыл глаза и вскочил с кровати.
      — Море зовёт! Море зовёт! — радостно повторял он. — Теперь наш отпуск начался по-настоящему. Сначала небольшой автопробег, а затем все морские удовольствия...
      Но пока море было ещё достаточно далеко, и поэтому Полботинка побежал в ванную, чтобы поплескаться в своё удовольствие хотя бы пока в ванне.
      Полботинка провозился в ванной довольно долго и, выйдя из неё, выглядел ещё бодрее и веселее, чем прежде.
      — Хорошая ванна — совсем как маленькое море, — с удовлетворением заметил он. — Здорово освежает.
      Муфта и сам с удовольствием принял бы ванну или хотя бы душ, но ему не хотелось перед самым путешествием мочить свою муфту. Поэтому он ограничился тем, что умыл лицо и руки.
      Теперь их уже ничто не удерживало в номере «люкс». Они заперли дверь и спустились на лифте в холл.
      В отличие от дневной суеты, сейчас здесь было тихо и спокойно. Ни одной души. Полнейшая тишина. Лишь администратор дремал за своей стойкой.
      К нему-то и направились Муфта и Полботинка, чтобы отдать ключ от номера.
      — О-о?! — воскликнул администратор при виде Муфты и Полботинка. — Надеюсь, вы ещё не собираетесь покинуть нас?
      — Увы, собираемся, — сказал Муфта. — У нас отпуск, и нам хочется поехать к морю.
      — Сначала небольшой автопробег, а потом приятный отдых на морском пляже, добавил Полботинка. Администратор огорчённо вздохнул.
      — Ну что ж, тогда, конечно, понятно, — сказал он. — И всё-таки мне очень жаль, что вы так быстро покидаете наш дом.
      — Ничего не поделаешь, — сказал Муфта.
      — Я надеюсь, вы остались довольны нашим номером «люкс»? — спросил администратор.
      — О, конечно! — поторопился уверить Муфта. — Три медвежонка, например, произвели на нас неизгладимое впечатление.
      — И ванна тоже ничего, — заявил Полботинка. — Ванна чем-то напоминает маленькое море. Жаль только, что в ванных комнатах нет песочка, в который можно было бы зарыться.
      Услышав это, администратор вдруг заволновался.
      — Но почему же вы не сказали мне об этом раньше? — воскликнул он почти в отчаянии. Я бы распорядился, чтобы привезли песок. Это вполне можно было бы устроить.
      Муфта смутился.
      — Ох, что вы... — растерянно пробормотал он. — Это совсем не обязательно.
      А Полботинка попытался утешить администратора.
      — Не беда, — великодушно заявил он. — Несколько часов мы кое-как обошлись без песка.
      — Кое-как, — уныло повторил администратор. — Я никогда не прощу себе, что вы «кое-как» провели время в нашем номере «люкс». И я вас очень прошу, когда приедете к нам в следующий раз, выскажите нам все пожелания.
      — Мы их обязательно выскажем! — пробормотал Муфта.
      — Непременно! — сказал администратор. — Как относительно песка, так и всего прочего.
      Распростившись с администратором, Муфта и Полботинка вышли из гостиницы. Тем временем совсем рассвело. Улица выглядела гораздо оживлённее. Появились первые прохожие, спешившие на работу, и машин было теперь уже много.
      — Надо торопиться, — сказал Муфта. — Скоро настанет час пик, и мы опять застрянем.
      Они свернули за угол, под высокой аркой гостиничных ворот торопливо прошли во двор и вскоре оказались в машине. Муфта уселся за руль и завёл мотор.
      — Где же наш дорогой Моховая Борода? — спросил он, озираясь по сторонам.
      — Уж, наверно, похрапывает где-нибудь, укрывшись своей бородой, — ответил Полботинка.
      Муфта дал продолжительный гудок.
      Никаких признаков Моховой Бороды. Ещё один продолжительный гудок. И по-прежнему никакого ответа.
      — Странное дело, — забеспокоился Муфта. — Обычно Моховая Борода рано просыпается.
      Он просигналил в третий раз, и, когда Моховая Борода и на это не отозвался, Муфта выключил мотор.
      — Надо искать, — коротко сказал он.
      И они стали искать. Искали под кустом сирени, искали в собачьей будке... Вдоль и поперёк обшарили весь двор. Но Моховой Бороды нигде не было.
      — Быть может, он отправился вперёд, — неуверенно предположил Полботинка, почувствовал зов моря и пустился в дорогу? Зов моря иногда бывает совершенно непреодолимым — настолько, что далеко не каждый в силах ему противиться.
      — Не говори глупостей, — отмахнулся Муфта. — Зов моря Моховая Борода мог, конечно, услышать, однако он не из тех, которые, не говоря ни слова, бросают своих друзей. Разве ты забыл, что он сказал даме? Он сказал, что никогда не бросит нас и будет делить с нами радость и горе!
      — Замечательно, — огрызнулся Полботинка. — Однако сам-то где он? Мы тут за него волнуемся, а он и не думает разделить нашу тревогу.
      Муфта задумался.
      Куда же всё-таки мог подеваться Моховая Борода? Что могло с ним случиться?
      — Надеюсь, что никто нечаянно не наступил на него, пока он спал, — вдруг сказал Полботинка. — Такие вещи иногда очень печально кончаются.
      Муфта испуганно уставился на Полботинка.
      — А если и впрямь... — произнёс он дрожащим голосом. — Если вдруг кто-то и в самом деле в темноте наступил на него?.. Это же вполне вероятно.
      — Разумеется, — сказал Полботинка. — И в результате возможен перелом или ещё что-нибудь пострашнее. Я надеюсь, что его, по крайней мере, тут же отправили в больницу.
      Муфта побледнел.
      — Перелом, — заикаясь, сказал он. — И в самом начале отпуска... Это было бы ужасно!
      — Приятного, конечно, мало, — согласился Полботинка. — Поскольку если нога в гипсе, то на прибрежном песке особенно не порезвишься. Гипс есть гипс. Или ты думаешь иначе?
      Муфта ничего не ответил. У него пока не было своего мнения. Он представил себе, как Моховая Борода страдает сейчас где-то на больничной койке. И что всего ужаснее — он там один среди совершенно чужих людей. Рядом нет никого из близких, кто бы ему посочувствовал и утешил. Муфта знал, что такое одиночество. Он сам когда-то был бесконечно одинок. Но у него, по крайней мере, кости целы были. Что же касается Моховой Бороды, то...
      Муфта не мог додумать до конца. Слезы брызнули у него из глаз.
      — Ну и ну? — удивился Полботинка. — Что это с тобой? Он смотрел, как слезы стекали на Муфтину муфту и думал, что Муфта совершенно напрасно не воспользовался ванной номера «люкс»: теперь его муфта всё равно промокла насквозь. Вода в ванне или из глаз — какая тут, собственно, разница...
      — Ох, бедный Моховая Борода! — причитал Муфта. — Где же он лежит с переломанными ногами?
      — Брось ты так уж страшно горевать! — пытался успокоить Муфту Полботинка. — Ведь ещё совсем не установлено, что у него сломаны обе ноги. Может быть, вторая нога совсем целёхонька?
      — Ты думаешь? — спросил Муфта с проблеском надежды.
      — А почему бы и нет? — продолжал Полботинка. — Откуда же мне-то знать? Может быть, дело совсем не в ногах, может быть, пострадали как раз руки.
      Но этого не следовало говорить.
      — Ах, ты, значит, думаешь, что руки?! — воскликнул Муфта, и слезы брызнули у него из глаз с новой силой. — Ой, горюшко! До чего же несправедлива может быть судьба! Разве Моховая Борода хоть когда-нибудь кому-нибудь причинил своими руками зло? О, нет, ничего подобного! Как раз наоборот. Своими руками он собирал в бороде вкусную бруснику и щедро делился ею с товарищами. Своими руками он варил великолепный моховой чай. Своими руками он защищал от злых кошек невинных птенчиков и опекал даже ядовитую гадюку, для которой он был как старший брат. И как же судьба отплатила ему за это? Его руки переломаны, и он никогда больше не сможет творить ими добро.
      Муфта говорил так трогательно, что и Полботинка в конце концов совсем расстроился.
      — Ну, — пробормотал он и всхлипнул несколько раз, — может быть, вторая рука всё-таки цела? Ведь я же не знаю...
      — Как ты думаешь, какая рука у него цела? — всхлипывая, спросил Муфта. Правая или левая?
      — Будем надеяться, что правая, — сказал Полботинка и вдруг упал Муфте на грудь.
      После этого оба они довольно долго не могли вымолвить ни слова. Они только плакали, крепко обняв друг друга, плакали безутешно. И поскольку слезы Полботинка лились Муфте на спину, то его муфта промокла насквозь и сзади.
     
     
      Посещение больницы
     
      Слезы Муфты и Полботинка иссякли, но глаза всё-таки по-прежнему были грустные и сильно покрасневшие. И этими грустными и покрасневшими глазами они теперь смотрели друг на друга.
      — Надо действовать, — сказал Муфта.
      — Ты прав, — согласился Полботинка. — Бездействие — смерть действию.
      Прежде всего они решили сходить в больницу. Если и правда произошло, как они предполагали, несчастье и ночью на Моховую Бороду в самом деле кто-то нечаянно наступил, то теперь он, во всяком случае, должен быть в больнице. Едва они успели усесться в машину и завернуть на улицу перед гостиницей, как им обоим стало ясно, что предприятие будет не из лёгких. Час пик уже наступил. Потоки автомобилей неслись по улицам, как бурная жестяная река, и повсюду виднелись проворные, деловито спешившие люди. Многие из них уже заметили Муфтин фургон и торопились подойти к нему поближе. У машины уже вертелась стайка мальчишек, пытавшихся заглянуть в окна.
      — Скоро мы снова окажемся в кольце славы, — озабоченно сказал Полботинка. — В любой момент нас могут окружить новые толпы.
      — Похоже, ты прав, — вздохнул Муфта. И тут неожиданная случайность выручила друзей. Послышались резкие гудки. Люди остановились и с любопытством стали смотреть в ту сторону, откуда, приближаясь и нарастая, доносились гудки, даже машины приостановились. Жизнь на улице словно бы замерла.
      И тут показалась мчавшаяся на полной скорости машина «скорой помощи».
      — Теперь! — воскликнул Муфта. — Теперь или никогда!
      Как только «скорая помощь» промчалась мимо гостиницы, Муфта дал газ. Фургон буквально сорвался с места и через несколько секунд настиг «скорую».
      — Мы должны удержаться за ней, — прошептал Муфта. — Чего бы это ни стоило.
      — Смотри только не наскочи на неё, — взволнованно сказал Полботинка.
      Муфта не ответил. Управление бешено мчавшейся машиной требовало полной сосредоточенности. Только не отставать! И не врезаться в машину «скорой помощи». Малейшая ошибка, малейший промах могли тотчас привести к серьёзному несчастью.
      И машины и пешеходы почтительно давали дорогу включившей сирену «скорой помощи». За нею фургон без помех катил по улицам города. Никому и в голову не приходило, что накситралли просто воспользовались случаем и ехали за «скорой помощью», потому что это позволяло им беспрепятственно двигаться вперёд. Ни один блюститель порядка не мог и подумать о том, чтобы обвинить их в превышении скорости. Все считали, что они едут вместе со «скорой помощью» и заняты очередным очень важным и ответственным делом.
      Наконец «скорая помощь» остановилась прямо у входа в больницу, на что Муфта и Полботинка в глубине души и надеялись. Разумеется, Муфта моментально остановил свой фургон, и, когда санитары вытащили из машины пострадавшего и на носилках внесли его в больницу, оба накситралля немедленно последовали за ними.
      Только тут Муфта сообразил, что у них не было для Моховой Бороды никакого гостинца.
      — К больному вроде бы не годится приходить с пустыми руками, — сокрушался он. — Надо было купить какие-нибудь сладости. Или фрукты, или, по крайней мере, цветы.
      Но Полботинка твердо придерживался другой точки зрения.
      — У него ведь не день рождения, — сказал он. — Подумай сам, на что это будет похоже. Он, может быть, весь в гипсе, а мы, будто в насмешку, явимся поздравлять его с цветами.
      — Ну ладно, — сдался Муфта. — Цветы цветами, но сладости всё-таки следовало бы принести.
      Но Полботинка не согласился и с этим.
      — Моховая Борода ставит чувства гораздо выше вещей, — решительно отрезал он. — Пустячная сладость ничего не стоит по сравнению с настоящей дружбой. Наша задача — быть для Моховой Бороды надёжной моральной поддержкой, а не закармливать его сладостями.
      Полботинка говорил очень убедительно, и Муфта согласился с ним. Ладно уж! В конце концов, и в самом деле какая-то там коробка мармелада или конфет никогда не перевесит участия, идущего от всего сердца.
      Но где искать Моховую Бороду? Больница большая, нельзя же просто бегать из палаты в палату. Накситралли растерянно озирались по сторонам и вдруг заметили человека в белом халате, который, как по заказу, приближался к ним. По его большим очкам в роговой оправе и по маленькой белой шапочке не трудно было понять, что это врач.
      — Извините, пожалуйста, — сказал Муфта, подходя к врачу, — не могли бы вы сказать, в какой палате лежит Моховая Борода?
      — Ах, борода... — пробормотал врач, останавливаясь и словно припоминая что-то. — Это, может, тот, что занимается зверятами?
      — Вот именно, — поспешил подтвердить Полботинка. — Звери — его слабость.
      — Верю, верю, — кивнул головой врач и вдруг опечалился. — К сожалению, такая слабость обходится иногда очень дорого.
      — Несомненно, — согласился Полботинка. — Я, например, соблюдаю ту крайнюю осторожность. Однажды мне, по собственной глупости, пришлось оказаться с глазу на глаз с крысой и, поверьте, это стало для меня серьёзным уроком.
      Но у Муфты не было сейчас желания пространно обсуждать вопрос о зверях.
      — Скажите, пожалуйста, как он себя чувствует? — решительно обратился он к врачу.
      А Полботинка добавил:
      — Мы опасаемся, что... что, может быть, на него наступили. Врач снял очки и протёр их носовым платком. Потом сказал:
      — Правильно опасаетесь.
      Накситралли разом, как по команде, сильно побледнели.
      — Как? — воскликнул Муфта.
      — Не может быть! — воскликнул Полботинка. Врач водрузил очки на нос.
      — К сожалению, это всё же так, — сказал он. — Я, разумеется, не утверждаю, что такое может случаться каждый день, однако на этот раз на него действительно наступили.
      — Нам необходимо его видеть! — жалобно произнёс Муфта. И Полботинка повторил, словно эхо:
      — Нам необходимо сейчас же его увидеть! Врач, казалось, раздумывал.
      — Кем вы ему приходитесь? — спросил он.
      — Мы его друзья, — сказал Муфта.
      — Мы его единственные друзья, — уточнил Полботинка. — Кроме нас у него никого нет.
      — Ах вот как, — сказал врач. — Ну, раз уж у него действительно никого, кроме вас, нет, то я возьму на себя ответственность и разрешу вам посетить его. Встреча с друзьями может подкрепить его морально, понятно?
      Накситралли кивком подтвердили, что им это понятно.
      — Но учтите, положение серьёзное, — продолжал врач. — Вам, как его друзьям, я скажу откровенно: у него сломаны все рёбра и, кроме того, имеются внутренние повреждения. Так что его нельзя долго беспокоить, самое большее пять минут.
      Накситралли снова кивнули, и врач предложил им следовать за собой. В конце длинного коридора они остановились за дверью одной из палат.
      — Послушайте, — испуганно прошептал Полботинка, — что это за звуки?
      Не было необходимости слишком напрягать свой слух, чтобы услышать странные звуки, доносившиеся из палаты. Неясные стоны и оханье то и дело прерывались бессвязными словами.
      — Ваш друг беспрерывно стонет и бормочет, — сказал врач. — Поэтому нам пришлось поместить его в отдельную палату, чтобы он не беспокоил других больных.
      Сказав это, врач отворил дверь и ввёл накситраллей в палату.
      — К вам гости, — сказал он и добавил, обращаясь к накситраллям: — Я не стану своим присутствием мешать вашему свиданию, но прошу вас, помните — на этот раз не больше пяти минут. В дальнейшем, когда ему станет лучше, вы, разумеется, сможете побыть и подольше.
      Муфта и Полботинка простились с врачом и подошли к постели больного. И безусловно, трудно себе представить их удивление, когда они увидели там совершенно незнакомого человека с большой чёрной бородой. В его тёмных глазах можно было прочитать и радость и недоумение одновременно.
      Накситралли стояли перед постелью как пригвождённые и не знали, что сказать.
      — Меня зовут Вольдемар! — наконец прервал молчание больной и протянул руку. — Я искренне рад с вами познакомиться.
      — Муфта, — представился Муфта, пожимая больному руку. — Я тоже рад.
      — Нет слов, как я рад, — сказал Полботинка и в свою очередь потряс руку больного. — Мы-то боялись, что здесь лежит наш друг...
      Муфта заметил, как глаза Вольдемара подёрнулись грустью, и поспешил перебить Полботинка.
      — Мы боялись, что здесь лежит другой наш друг и в гипсе с головы до ног, сказал он. — А теперь мы с облегченьем убедились, что, по крайней мере, руки у вас совершенно целёхоньки.
      — И ноги целы, — сказал Вольдемар, и грусть сразу исчезла из его глаз. Только рёбра сломаны и ещё что-то сдвинулось с места. Но тут удивляться нечего. Хорошо ещё, жив остался. Если на тебя наступил слон, то...
      — Слон? — хором воскликнули Муфта и Полботинка.
      — Конечно же, слон! — продолжал Вольдемар. — Разве вы не знали? Ведь я работаю в зоопарке, и именно там на меня нечаянно наступил слон.
      — Со зверями надо быть очень осторожным, — со знанием дела заявил Полботинка. — Со мной, кстати, однажды такая история случилась: я сам нечаянно наступил, правда, не на слона, а на гадюку. Я был буквально на волоске от смерти.
      — Н-да-а, — сказал Вольдемар. — Со зверями надо умеючи.
      — Вы, наверно, очень страдаете? — сочувственно спросил Муфта. — Мы из-за двери слышали, как вы стонете.
      — Я действительно стонал, — признался Вольдемар. — Но не столько от боли, сколько от тоски. Я очень тоскую о своём милом слоне, и эта тоска заставляет меня стонать.
      — Более чем странно. — Полботинку был совершенно непонятен внутренний мир Вольдемара. — Слон на вас наступает, а вы, несмотря на это, о нём тоскуете.
      — Так оно и есть, — кивнул Вольдемар. — Я не знаю, как вам объяснить, но это именно так.
      При этих словах на лице Вольдемара появилось какое-то особенно ласковое выражение, и этого не могла скрыть даже его борода, а взгляд стал мечтательным и нежным.
      Полботинка и Муфта сразу поняли, что мысли Вольдемара сейчас поглощены слоном. И они тактично замолчали.
      В это время дверь палаты отворилась, и вошла сестра со множеством градусников в руке.
      — Доброе утро! — поприветствовала она Вольдемара и слегка кивнула Муфте и Полботинку. — Как мы сегодня себя чувствуем?
      — Спасибо, сестра Кирси, — ответил Вольдемар. — Не так плохо. И как видите, у меня гости.
      — Вижу-вижу, — сказала сестра Кирси и поставила Вольдемару один из градусников под мышку. — Я надеюсь, что посетители не слишком утомят вас.
      Сказав это, она слегка оправила одеяло и удалилась. Её слова напомнили Муфте и Полботинку, что пора уходить. Пять минут — не слишком большой срок, и теперь эти пять минут, по-видимому, истекли.
      — Когда вы зайдёте опять? — спросил Вольдемар. Муфта и Полботинка переглянулись. Когда же они снова придут?
      — Быть может, завтра, — ответил Муфта.
      — Да, — подтвердил Полботинка. — Конечно, завтра.
      — Вы и представить себе не можете, какую радость доставили мне своим посещением, — улыбаясь, сказал Вольдемар.
      Но когда Муфта и Полботинка закрыли за собой дверь, из палаты вновь послышались жалобные стоны и вздохи.
      — Но о Моховой Бороде, — сказал Полботинка, — мы по-прежнему ничего не знаем, ничегошеньки не знаем.
      Они немного посовещались и решили разыскать справочную больницы. Но там их твердо заверили, что человека по имени Моховая Борода в больнице нет.
      — Быть может, из-за своего роста он по ошибке попал в детскую больницу? предположили в справочной.
      Но Муфта и Полботинка разъяснили, что борода у Моховой Бороды чуть ли не до земли. И потому такая возможность полностью исключается.
      Тут уж нечего было возразить.
      — Я вполне разделяю ваше беспокойство, — посочувствовал регистратор. — И если, как вы опасаетесь, на него действительно наступили, то мы немедленно примем его в больницу. Только, конечно, сперва его надо найти.
      — Разумеется, — согласился Полботинка. Было совершенно ясно, что Моховую Бороду следует искать. А здесь, в больнице, им больше нечего делать, поэтому, поблагодарив регистратора за участие, они направились к выходу.
     
     
      Воротник Муфты
     
      Муфта и Полботинка стояли на ступеньках больничного крыльца.
      — Куда же теперь? — спросил Полботинка совсем уж безнадёжно.
      — Да туда, куда укажет следующая «скорая помощь», — ответил Муфта.
      К сожалению, это именно так — ведь сами они уже не могли выбирать себе путь. На улицах было по-прежнему многолюдно, и рано или поздно пешеходы заставили бы фургон остановиться. Единственно разумным выходом оставалось мчаться следом за какой-нибудь «скорой помощью». Друзья оказались в полной зависимости от машин «скорой», и искать Моховую Бороду они могли лишь там, куда соизволит направиться следующая машина.
      Ждать им пришлось недолго. Послышалась знакомая сирена, и «скорая помощь», скрипнув тормозами, остановилась у крыльца. Дверь отворилась, из машины на носилках вытащили больного и быстро понесли в больницу.
      — Пошли, заведём мотор, — сказал Муфта. — Наш отъезд может оказаться внезапным.
      Вскоре выяснилось, что Муфта был прав. Муфта и Полботинка едва успели забраться в фургон и включить мотор, как бригада «скорой помощи» вышла из больницы и заспешила к своей машине. Ещё секунда — и машина сорвалась с места так стремительно, что Муфте на фургоне стоило больших усилий не отстать от неё.
      Опять началась бешеная гонка. И опять Муфте удалось, невзирая на все трудности, удержаться в хвосте «скорой». Под оглушительный вой сирены обе машины мчались вперёд, и все с готовностью уступали им дорогу.
      Однако вскоре накситралли начали волноваться. Прошло немного времени, а они уже проехали почти через весь город и впереди виднелась городская черта.
      — Куда это она несётся? — удивлялся Полботинка. — За город, что ли?
      Так оно и было. Позади остался мост, служивший границей города, вокруг замелькали поля и луга, а «скорая помощь» прибавила скорость, и, несмотря на все усилия Муфты, фургон всё-таки стал постепенно отставать. К тому же мотор сильно перегрелся, и вскоре Муфте пришлось остановиться на обочине.
      — Пусть себе мчится, — сказал Муфта. А Полботинка добавил:
      — Умный на рожон не лезет.
      Они вышли из машины и уселись на краю канавы, чтобы немного отдышаться и посоветоваться.
      — Очень славно наконец-то вновь оказаться на природе, — заметил Муфта, осматриваясь вокруг. Полботинка кивнул.
      — Да-да, — глубокомысленно подтвердил он. — Иногда следует побыть и на природе, поскольку природа не терпит пустоты.
      Муфта не совсем понял, что именно Полботинка хотел этим сказать, но после таких слов его мысли приняли другой оборот. Природа не терпит пустоты... Что правда, то правда. Но быть может, где-то и впрямь образовалась пустота, причём такая пустота, которую должен заполнить Моховая Борода? Потому что Моховая Борода — частица природы. И более того, отдавая дань справедливости, следовало признать, что Моховая Борода — это просто великолепное произведение природы. Он со своей замечательной бородой словно создан для заполнения пустот. Только где эта пустота? А с другой стороны — ведь в фургоне, там, где раньше сидел Моховая Борода, теперь тоже было пусто... Если природа и в самом деле не терпит пустоты, то кто же появится здесь вместо Моховой Бороды?
      Муфта поскорей отогнал эту мысль. Моховая Борода — Друг, а друга не заменишь. Необходимо добиться, чтобы Моховая Борода вновь был на своём месте, даже если сейчас он заполняет какое угодно важное пустое место...
      — Пошли! — сказал Муфта и решительно встал.
      — Уже? — удивился Полботинка. — Я только начал наслаждаться природой.
      Но Муфта был непреклонен.
      — Никакие наслаждения не должны нас отвлекать, мы обязаны разыскать Моховую Бороду.
      Полботинка только вздохнул в ответ, поднялся на ноги, и вскоре фургон уже мчался обратно в город.
      Сейчас Муфта ехал медленно. Это было вполне разумно, потому что на него вдруг напала такая рассеянность, что при быстрой езде он вполне мог стать причиной дорожного происшествия. И даже теперь, несмотря на умеренную скорость, чуть не случилось очень неприятное происшествие.
      Из-за поворота на дорогу выскочила маленькая лохматая собака. Она бы преспокойно успела перебежать на другую сторону, но, увидев приближающуюся машину, вдруг остановилась посреди дороги. Она с любопытством смотрела через ветровое стекло прямо в глаза Муфте, и Муфта был настолько ошеломлён странным её поведением, что вспомнил о тормозе лишь в самый последний момент.
      Машина остановилась.
      — Ну и собачонка, — пробормотал Полботинка. — Жить ей надоело, что ли?
      Но по виду маленькой собачки не было похоже, что это так. Она по-прежнему дружелюбно смотрела на Муфту и даже принялась радостно вилять хвостом.
      — Похоже, она собирается сесть к тебе на шею, — пробубнил Полботинка. — Ты только взгляни. Её шубёнка и твоя муфта словно из одного куска сделаны. Более подходящего воротника ты нигде не найдёшь.
      — Брось дурацкие шутки, — буркнул Муфта.
      Про себя же он должен был сознаться, что эта собачонка и в самом деле как две капли воды похожа на его муфту — обе одинаково мохнатые и обе одинакового желтовато-коричневого цвета. Из-за такого сходства между Муфтой и собачонкой возникло какое-то чувство единства.
      Однако делать нечего. Нельзя же было из-за этого чувства веки вечные торчать на шоссе и глазеть друг на друга.
      Муфта плавно дал газ, осторожно объехал собаку и двинулся дальше. Но через несколько секунд Полботинка крикнул:
      — Бежит за нами! Бежит что есть мочи!
      Муфта взглянул в зеркало и тоже увидел, что собачка мчится за фургоном. На своих коротких лапках она семенила за машиной, высунув от старания розовый язык.
      — Чего ей от нас надо? — удивился Муфта.
      Полботинка задумался, причём на этот раз задумался всерьёз.
      — Наверно, она хочет стать твоей собачкой, — сказал он наконец. — Похоже, что она бездомная.
      Сам того не замечая, Муфта сбавил скорость.
      — У каждой собаки должен быть хозяин, — продолжал Полботинка. — И если собака выбрала хозяина, то она верна ему до конца жизни.
      Муфта снова взглянул в зеркало. Теперь, когда он ехал медленно, лохматая собачка стала приближаться к машине. Она изо всех сил предлагала Муфте дружбу и верность. Вправе ли он отказаться от этого предложения? Пожалуй, всё-таки нет. Разве не знал он, что значит тоска о дружбе и верности. Разве сам он не был так одинок, чтобы лучше чем кто-либо другой понять настоящую дружбу и привязанность?
      Муфта нажал на тормоз, и фургон остановился как вкопанный.
      — Ну? — вопросительно взглянул на Муфту Полботинка.
      — Открывай дверцу, — сказал Муфта. Полботинка открыл дверь, и запыхавшаяся собачонка тут же заглянула в неё.
      Муфта улыбнулся.
      — Прыгай, Воротник! — велел он. — Что же ты ждёшь?
      Собачка не заставила дважды повторять приглашение и проворно вскочила в машину.
      — Приняла свою кличку, — с удовольствием заметил Полботинка. А Воротник бросился прямо к Муфте, прыгнул к нему на колени и лизнул в щёку.
      — Спокойно, дружище! — сказал Муфта и ласково, но решительно отстранил собаку. — Я ведь не могу вести машину, когда ты сидишь у меня на коленях, иди-ка лучше поприветствуй Полботинка.
      Воротник тут же оставил Муфту в покое, но приветствовать Полботинка всё-таки не стал. Он улёгся за спиной Муфты на пол, а на Полботинка не обратил ни малейшего внимания.
      Полботинка не обиделся.
      — Умный пёс, — одобрительно заявил он. — Собаки, которые ластятся к каждому, по правде говоря, ничего не стоят. У собаки должен быть один хозяин, настоящая собака с каждым любезничать не станет.
      Тем временем машина въехала в город. На этот раз «скорая помощь» не прокладывала друзьям дорогу, и Муфта ехал по тихим улицам, где всегда небольшое движение. Однако в этом, по-видимому, не было особенной необходимости. Как ни странно, они, уже не привлекали к себе прежнего внимания. Люди, казалось, были заняты чем-то другим, и машина Муфты утратила для них всякий интерес.
      — Куда мы, собственно, едем? — спросил Полботинка.
      — В гостиницу, куда ещё, — ответил Муфта, — нам срочно требуется ванна, потому что Воротника надо хорошенько вымыть.
      Пёсика и впрямь необходимо было хорошенько помыть. Шерсть насквозь пропылилась, а живот и лапы были покрыты слоем засохшей грязи.
      В глубине души Муфта ликовал. Теперь у него есть собака. У него есть собака, сама выбравшая его своим хозяином, а значит, крепко полюбившая его. Мог ли он когда-нибудь в жизни мечтать о таком счастье? Нет, не мог. А теперь это счастье пришло. Судьба щедро наградила его за годы одиночества. Сначала подарила ему друзей, а теперь, для полноты счастья, ещё и собаку.
      «Надо, однако, следить, чтобы слишком большая удача не вскружила голову, подумал Муфта. — Нельзя, чтобы из-за своего счастья я позволил себе забыть о тех, кто несчастен».
      Едва он успел об этом подумать, как тут же вспомнил о Моховой Бороде. Вместо Моховой Бороды в машине поселилась собака, а Моховая Борода...
      — Полботинка! — вскричал Муфта. — Теперь до меня дошло, где зарыт Моховая Борода!
      Полботинка был совершенно сбит с толку.
      — Зарыт? — пробормотал он. — Что за чушь ты несёшь?
      Муфта понял, что от волнения опять перепутал слова.
      — Я хотел сказать, что теперь понял, где собака зарыта, — смущённо улыбнулся он.
      Полботинка с облегчением вздохнул, но затем, состроив недоумевающую мину, посмотрел на Воротника и заметил, что и собака вроде бы не зарыта.
      — Брось свои шуточки, — рассердился Муфта, — помнишь, дама, что приходила к нам в гостиницу, говорила о собаке?
      — Конечно, прекрасно помню, — кивнул Полботинка. — Она ещё хотела вместо собаки этой взять к себе Моховую Бороду.
      — Ну так вот, — продолжал Муфта, заранее наслаждаясь впечатлением, которое его слова должны произвести на Полботинка. — Дама лишилась собачки и таким образом в природе образовалась, так сказать, пустота, её дама и решила заполнить Моховой Бородой. Но поскольку Моховая Борода на это не согласился, то ночью она его просто выкрала. И раз место Моховой Бороды в нашей машине опустело, то его заполнил Воротник.
      Полботинка шлёпнул себя по лбу.
      — Ты гений! — сказал он. — Конечно же, дама украла Моховую Бороду! Меня просто удивляет, как это мы утром не додумались?
      — Утром у нас не было ещё Воротника, и никто не мог подсказать разгадку, объяснил Муфта, — Это Воротник открыл нам глаза.
      Вскоре Муфта и Полботинка благополучно добрались до гостиницы. Их не пытались остановить, хотя вокруг гостиницы почему-то сновало множество народу.
      Когда Муфта поставил фургон во дворе, Полботинка сказал:
      — Я ничуть не удивлюсь, если Воротник сумеет взять след. Муфта насторожился.
      — Ты думаешь, что...
      — Да, — кивнул Полботинка. — Воротник — умная собака. Он навёл нас на мысль о судьбе Моховой Бороды. И я ничуть не удивлюсь, если он найдёт его.
      — Великолепно! — радостно воскликнул Муфта. — Давай попробуем немедленно!
      — Но сначала мы должны дать Воротнику понюхать какую-нибудь вещь Моховой Бороды, — продолжал Полботинка. — Тогда он узнает запах и по нему возьмёт след.
      — Замечательно! — сказал Муфта, всё более воодушевляясь. — Сейчас найдём что-нибудь из вещей Моховой Бороды и начнём поиск. Если Воротник возьмет след, считай, полдела сделано.
      Но беда в том, что в фургоне не оказалось ни одной вещички, на которой мог бы сохраниться запах Моховой Бороды. Разве что купленный в универмаге резиновый Моховая Борода. Но он ещё не был даже вынут из пакета и никак не мог пахнуть Моховой Бородой.
      — На всякий случай Воротнику всё-таки можно бы показать резинового Моховую Бороду, — сказал Полботинка. — Он увидит, как выглядит Моховая Борода, и будет знать, кого искать.
      Муфта не стал возражать. Они надули резиновую игрушку и показали Воротнику. Но поначалу от этого было мало толку, потому что без запаха Воротник всё равно не мог взять след Моховой Бороды, хотя и знал, как тот выглядит.
      — Неужели у нашего бедного Моховой Бороды в самом деле так мало вещей? удивился Муфта.
      — Выходит, мало, — развёл Полботинка руками. — К следующему дню рождения мы непременно должны ему что-нибудь подарить.
      Муфта кивнул, при этом случайно взглянул на пол и заметил крошечный клочок мха.
      — Ого! — воскликнул он. — Кусочек моховой бороды Моховой Бороды! Это то, что нужно!
      — Несомненно, — оживился Полботинка. — Должна же моховая борода Моховой Бороды пахнуть Моховой Бородой.
      Муфта поднял клочок мха и дал Воротнику понюхать. Пёс сначала не понял, что от него хотят, и схватил было клочок зубами. Но когда Муфта показал ему, как надо нюхать, Воротник сразу сообразил, в чём дело. Его ноздри зашевелились, в глазах появился интерес. Тут Полботинка распахнул дверцу машины, и накситралли вместе с Воротником выскочили в гостиничный двор.
      — Ищи, Воротник! — скомандовал Муфта. — Ищи Моховую Бо-роду!
      Воротник тут же принялся рыскать по двору, возбуждённо принюхиваясь. Вскоре он добрался до куста сирени.
      — Ищи, ищи! — повторял Муфта.
      Под кустом сирени Воротник принюхивался особенно старательно и затем, не отрывая носа от земли, побежал прямо к собачьей будке. Преисполненные надежд, Муфта и Полботинка устремились за ним.
      Добежав до собачьей конуры, Воротник остановился, словно в раздумье, а потом залез внутрь.
      Полботинка вздохнул.
      — Ну, — разочарованно сказал он, — боюсь, что настоящей ищейки из него не получится.
      Когда немного погодя Воротник вылез из конуры и, виляя хвостом, как-то виновато стал заглядывать в глаза накситраллям, Муфте волей-неволей пришлось согласиться с Полботинком.
      — Похоже, что мы немного переоценили его, — грустно пробормотал он.
      Ведь Муфта и Полботинка не могли знать, что Моховую Бороду унесли из конуры в сумке. На земле его следов и быть не могло.
     
     
      Пленник
     
      Моховая Борода очнулся от глубокого утреннего сна лишь в полдень. Он открыл глаза и собрался было оглядеться по сторонам, но не увидел ничего, кроме узкой полоски света над головой.
      Что бы это значило? Куда он попал? Моховая Борода постарался вспомнить, что было вечером и ночью. Он был уверен, что заснул в собачьей конуре и, значит, проснуться должен был тоже в собачьей конуре. Однако...
      Моховая Борода вытянул руку и пошарил вокруг. Потребовалось не слишком много времени, чтобы понять: это никакая не конура, а... Он судорожно продолжал шарить... Ну конечно же, это была хозяйственная сумка! И полоска света вверху означала, что застёжка-молния не закрыта. Как же он всё-таки очутился здесь?
      Тут Моховая Борода вспомнил о таинственной тени, что ночью покачивала сумкой во дворе гостиницы, и его сердце почуяло недоброе. Он быстро сел и высунулся из сумки.
      Силы небесные! В первую минуту Моховая Борода даже зажмурился от испуга, но немного погодя всё же снова открыл глаза... До чего же ужасное положение!
      Моховая Борода болтался в буквальном смысле слова между небом и землёй. Заглянув за край сумки, он увидел далеко внизу улицу, по которой сновали люди. Если бы он сейчас упал... Хозяйственная сумка была подвешена на палку от швабры, высунутой из окна третьего этажа. Кошмар!
      — Ты проснулся, золотко моё? — послышался вдруг знакомый голос.
      Моховая Борода не ответил. Он был потрясён, узнав голос дамы. Той самой дамы, которая хотела взять его к себе! Итак, больше не может быть сомнений. Дама выкрала его, когда он спал.
      — Доброе утро, крошка!
      С этими словами швабра с сумкой втянулась в открытое окно третьего этажа. Сумка покачивалась, и откуда-то донёсся тихий перезвон, сразу напомнивший Моховой Бороде ночной сон. Перезвон бубенчиков... Конечно же, это позвякивали браслеты дамы, показавшиеся сквозь сон бубенцами. И покачивающаяся колыбель... Хозяйственная сумка, превратившаяся во сне в колыбельку.
      — Как тебе спалось, мой дорогой? — спросила дама, словно прочитав мысли Моховой Бороды. — Что тебе снилось?
      — Мне снилось, что я ещё ребёнок, — буркнул Моховая Борода. — Мне снилась мама, она качает колыбельку мою.
      — Это же вещий сон! — радостно воскликнула дама. — Ведь здесь, у меня, ты начнёшь новую жизнь, так сказать, с самого начала, здесь пройдёт твоё второе детство, милый крошка! И — буду до конца откровенной — я даже решила усыновить тебя. Я стану тебе второй матерью, стану ласкать и баловать тебя.
      — Но простите, — не на шутку перепугался Моховая Борода. — Боюсь, что я несколько старше вас. Дама улыбнулась.
      — Возможно, — сказала она. — Но, во всяком случае, твой сон одобряет моё решение. Я очень верю в сны, и маленькая разница в возрасте ничто по сравнению с тем, что он говорит.
      Моховая Борода горько раскаивался, что рассказал даме о своём сне, и сердито произнёс:
      — Сейчас-то вы говорите, что станете меня по-матерински ласкать и баловать, а сами вывесили меня за окно, как бельё на просушку.
      — Ну, знаешь ли! — воскликнула дама. — Ты несправедлив ко мне, крошка! Я же знала, что тебе надо спать на свежем воздухе. Где же ещё, по-твоему, я могла тебя устроить? — И прежде чем Моховая Борода успел ответить, продолжала: — По-моему, я проявила редкую чуткость, вывесив тебя за окно на свежий воздух. В этом отношении тебе не в чем меня упрекнуть, а скорее наоборот. Когда у меня выходит из строя холодильник, я точно так же вывешиваю за окно свежее мясо. И уверяю тебя, за окном мясо сохраняется гораздо лучше, чем в комнате или на кухне. Разумеется, если на него не светит солнце.
      «Вот оно что, — уныло подумал Моховая Борода. — Меня уже сравнивают с мясом. Словно у меня нет ни мыслей, ни чувств, словно я какая-то колбаса».
      Но вдруг он сказал:
      — Если так, то конечно...
      Моховая Борода стал мало-помалу понимать: при плохой игре лучше всего делать хорошую мину.
      Зачем напрасно расстраивать даму? Пусть она считает, что он, Моховая Борода, примирился с пленом. Если постепенно усыпить бдительность дамы, то, пожалуй, скорее удастся бежать.
      А бежать необходимо, в этом Моховая Борода не сомневался ни минуты. Он не мог себе даже представить свою жизнь здесь, превратившись в игрушку этой дамы.
      — Я надеюсь, ты правильно оцениваешь своё положение, — сказала дама. — Мой дом отныне и твой дом. Я, конечно, понимаю: привыкнуть и освоиться удастся не сразу, на это потребуется время. Впрочем, надеюсь, не слишком долгое.
      Моховая Борода промолчал. И тогда дама пригласила его к утреннему кофе.
      В столовой их уже ожидал накрытый к завтраку стол. На кофейнике была вязаная грелка. Варёные яйца скрывались под вышитыми колпачками. Булка, хлеб и рижский хлеб. Колбаса, ветчина, сыр. Разумеется, масло. Молоко и сливки. Творог и полная тарелка тёртой моркови.
      Дама усадила Моховую Бороду подле себя и повязала ему нагрудник, украшенный вышитым зайцем.
      — Этот нагрудник — маленький сюрприз тебе, — сердечно сказала она. — Я вышила его специально для тебя. Надеюсь, ты любишь зайцев?
      — Люблю, — сказал Моховая Борода и от злости заскрежетал зубами.
      Но ему тут же пришлось широко разинуть рот, ибо под носом у него появилась ложка. Дама решила кормить Моховую Бороду с ложечки и не допускала в этом никаких возражений.
      — В дальнейшем ты, конечно, научишься кушать самостоятельно, — заявила она, засовывая ему в рот вторую ложку. — Но сначала я тебе немножечко помогу.
      Из-за всего этого завтрак затянулся. Моховая Борода в глубине души кипел от гнева, и кусок становился ему поперёк горла. Какое унижение! С ним обращаются как с младенцем! Но всё же ему удалось сохранить самообладание и проглотить унижение вместе с едой, засунутой ему в рот. И когда завтрак, наконец, закончился, ему удалось сквозь зубы процедить несколько слов благодарности.
      — На здоровье, миленький, — растроганно сказала дама. — В дальнейшем я, конечно, получше узнаю твои вкусы, и тогда мы будем готовить для тебя только то, что ты больше всего любишь.
      «Я не люблю ничего такого, что мне насильно суют в рот», — подумал Моховая Борода. Но даме он на всякий случай этого не сказал.
      А дальше события развивались своим путём. Едва дама и Моховая Борода успели встать из-за стола, как в дверь позвонили.
      — Ах, это ты! — сказала дама, отворяя дверь. — Как мило! Я совсем тебя не ждала!
      — Как же так? — удивилась гостья. — Ведь ты сама звонила мне рано утром и приглашала взглянуть на малыша.
      — Ах да, правда, — виновато улыбнулась дама. — У меня с этим крошкой столько возни, голова идёт кругом.
      Гостья вошла в гостиную. Это была подруга дамы.
      — Где же сам герой дня? — спросила она, поставив на диванный столик коробку с тортом.
      Моховой Бороде пришлось встать и показаться гостье. Он вышел на середину комнаты и остановился.
      — Боженьки, до чего же мил! Живая игрушка — самая прелестная вещь! восхищённо щебетала подруга. — Я поздравляю тебя! Поздравляю от всего сердца!
      Моховая Борода, правда, не совсем понял, кого поздравляют, его или даму, но на всякий случай отвесил глубокий поклон.
      — И как вежливо он себя ведёт! — воскликнула подруга. — Держать такого одно удовольствие, такой уж не посрамит свою хозяйку.
      — Разумеется, я стараюсь по мере сил его воспитывать, — скромно заметила дама. — И первые результаты не так уж плохи.
      И тут снова зазвонил дверной звонок. Дама извинилась и поспешила в прихожую.
      — Ах, это вы! — послышался вскоре её радостный голос. — Вот не ожидала... То есть я так ждала вас!
      — А где малыш? — прозвучал требовательный голос.
      На этот раз пришли две подруги, каждая с пирожными в коробке.
      — О боже, какая прелесть! — входя в комнату, воскликнули они в один голос, у Моховой Бороды даже мелькнула мысль, уж не двойняшки ли это.
      Моховая Борода отвесил, два поклона.
      — Браво! — хором воскликнули гостьи и всплеснули руками.
      Дама начала накрывать на стол. Но в дверь опять позвонили. Гости всё прибывали. Это были приятельницы дамы, жаждавшие увидеть Моховую Бороду. Каждая принесла с собой сладости. И все они приходили в восторг от Моховой Бороды.
      А в сердце Моховой Бороды росло отчаяние. Как долго это будет продолжаться? Сколько вообще может продолжаться его ужасный и в то же время смехотворный плен? Неужели и вправду ему придётся остаться здесь навсегда и привыкать к новой жизни, как сказала дама? Нет, и ещё раз нет! Жизнь в неволе совершенно невыносима. Но пока ему придётся запастись терпением. Терпение, и ещё раз терпение. До тех пор, пока однажды... Пока однажды, быть может, представится случай бежать.
      В конце концов в гостиной собралось столько народу, что гостьи едва умещались за кофейным столом. Разговор становился всё оживлённее, и вскоре на Моховую Бороду перестали обращать внимание.
      «Зачем этой даме нужен ещё и я, если у неё такая уйма приятельниц?» размышлял Моховая Борода.
      Он забрался на подоконник и стал грустно смотреть в окно. Так просидел до вечера. И когда гости наконец разошлись, было уже настолько поздно, что ему пришлось опять забираться в хозяйственную сумку.
     
     
      Самый высокий человек на свете
     
      Раз уж Воротнику, несмотря на все старания, не удалось взять след Моховой Бороды, Муфта и Полботинка решили вернуться в гостиницу. Но едва они завернули за угол, как увидели, что вся площадь перед гостиницей запружена народом. Вся эта огромная толпа взволнованно шумела, словно в ожидании чего-то, люди всё прибывали, и толпа росла буквально на глазах.
      — Ну, теперь мы попались, — пробормотал Полботинка. — Такого внимания я никак не ожидал.
      — Главное — сохранять спокойствие, — сказал Муфта, с трудом проталкиваясь к гостинице. — Сделаем вид, что такого рода восторги для нас дело обычное.
      Они стали проталкиваться сквозь толпу. Воротник ни на шаг не отставал от них, и сердца друзей колотились всё взволнованнее.
      У входа стояла толпа журналистов, у каждого в руках был фотоаппарат или кинокамера.
      — Этим киношникам, наверно, надо слегка улыбнуться, — предположил Полботинка. — А то ещё подумают, что мы задаёмся. Но Муфта считал, что гораздо важнее другое.
      — Естественность прежде всего, — нравоучительно произнёс он. — Именно естественность производит на массы самое сильное впечатление.
      — Ладно, — сказал Полботинка. — Постараемся быть естественными. А не обратиться ли тебе с приветствием?
      — Ну да, — согласился Муфта. — Пару слов, конечно, можно ради вежливости сказать.
      И тут же принялся мысленно составлять приветственную речь.
      — Как только речь будет произнесена, безусловно, начнутся овации, — сказал Полботинка. — И тогда, наверное, надо слегка поклониться?
      — Безусловно, — кивнул Муфта. — Но сделаем это скромно и естественно.
      Наконец они выбрались из толпы и ступили на крыльцо. Сейчас... Оставалось ещё подняться на несколько ступенек...
      Муфта решительно повернулся лицом к толпе.
      Но что это? Никакого внимания. Ни один фотоаппарат не щёлкнул. Ни одна кинокамера не застрекотала. Ни один человек не взглянул на накситраллей!
      — Похоже, на этот раз обойдёмся без речей, — разочарованно сказал Муфта.
      А Полботинка сердито пробурчал:
      — Эти люди сами не знают, чего хотят.
      — Ну что ж, — похлопал Муфта Полботинка по плечу. — Не стоит киснуть, постараемся сохранять полнейшую естественность. Ведь, в конце концов, мы явились сюда не за почестями, а затем, чтобы получить в гостинице комнату.
      Сказав это, он отворил большую стеклянную дверь и вошёл в вестибюль. Полботинка безмолвно последовал за ним.
      За стойкой сидел знакомый им администратор.
      — О-о! — воскликнул он, заметив накситраллей. — Значит, вы всё-таки вернулись! Я вас, конечно, вполне понимаю, ведь такой случай может больше никогда не представиться!
      Накситралли пришли в полнейшее замешательство.
      — Какой случай вы имеете в виду? — недоуменно спросил Муфта. Администратор был поражён.
      — Как, неужели вы не слышали?! — вытаращил он глаза. — Невероятно! Весь город живёт этим событием!
      Но Муфта и Полботинка оставались в недоумении, и тогда он торжественно сообщил:
      — В наш город приехал самый высокий человек на свете! С минуты на минуту мы ждём его прибытия сюда.
      — Ах вот оно что, — тихо сказал Полботинка. — Так, значит, его и ждёт толпа на площади?
      — Ну конечно, — улыбнулся администратор. — Кого же ещё?
      Муфта и Полботинка не стали напоминать о том, что совсем недавно огромное внимание уделяли им. А вместо этого спросили, не могли бы они ещё раз получить в гостинице комнату.
      — Номер «люкс» я, разумеется, уже не могу вам предложить, — с сожалением сказал администратор. — Вы ведь понимаете? В нём будет жить самый высокий человек на свете. Но я бы рекомендовал вам маленькую комнату совсем рядом с номером «люкс». В таком случае у вас будет больше возможностей увидеть самого высокого человека на свете. И быть может, вам как соседям даже удастся получить у него автограф.
      — Нам всё равно, — пробормотал Полботинка. — Главное, было бы хоть какое-нибудь место.
      Вопрос был решён, и администратор вручил накситраллям ключ. Но тут он пристально взглянул на Воротника и близоруко прищурился.
      — Господи! — испугался он. — С вашим спутником, видимо, случилось что-то серьёзное? Отчего он стоит на четвереньках?
      Муфта немного растерялся, но затем торопливо разъяснил, что их спутник в данном случае отнюдь не Моховая Борода, а собака, которая решила к ним присоединиться.
      — Ну, в таком случае ясно, — понимающе кивнул администратор. — Это даже лучше. Теперь я обязательно велю положить в конуру сено, чтобы вашей собаке было уютнее.
      — Вы очень любезны, — обрадовался Муфта.
      — Однако разрешите полюбопытствовать, куда же девался ваш бородатый приятель? — вдруг встревожился администратор.
      — Он пропал, — сказал Муфта.
      — По-видимому, украден, — уточнил Полботинка. И они наперебой стали рассказывать администратору об исчезновении Моховой Бороды и о своих подозрениях относительно дамы.
      — К сожалению, мы не знаем адреса дамы и даже её имени, — сказал в заключение Муфта. — Мы, разумеется, будем повсюду искать её, но на это может уйти чрезвычайно много времени.
      — Да, конечно, — согласился администратор. — Но будем надеяться на лучшее. Не сможет дама скрывать до бесконечности такую заметную фигуру, как Моховая Борода.
      Услышав это, Полботинка не смог удержаться от маленькой колкости.
      — Не такая уж Моховая Борода и фигура, — сказал он. — Ведь самый высокий на свете человек — единственная фигура, которую ещё замечают.
      Администратор не понял обиды, скрытой за этими словами.
      — Ничего, в конце концов заметят и Моховую Бороду, — уверенно заявил он. Вот увидите, рано или поздно он непременно выплывет на поверхность.
      Этой надеждой накситраллям и пришлось для начала утешиться. Они вместе с Воротником вошли в лифт, поднялись на тринадцатый этаж и рядом с номером «люкс» сразу нашли свою новую комнату.
      — О! — воскликнул Муфта, как только они вошли. — Опять три медведя! Оказывается, это не совсем верно: чем меньше комната, тем меньше мишек.
      На стене действительно висела точно такая же картина с тремя медведями, как и в номере «люкс», и это сразу вызвало уютное, домашнее настроение. И Воротник, казалось, тоже почувствовал себя по-домашнему и весело тявкнул.
      — Лает, наверно, на медвежат, — сказал Полботинка. — След брать не умеет, а в искусстве разбирается.
      Муфта неопределённо хмыкнул. Искусство было для него слишком серьёзным делом, чтобы над ним шутить.
      — Надо начать с умывания, — предложил он. — Если мы сейчас же не сунем Воротника в ванну, наша комната очень скоро превратится в блошиный рассадник.
      — Верно, — кивнул Полботинка. — И едва ли эти блохи заберутся в медвежью шерсть, скорее уж они поскачут к нам в постель.
      Муфта пошёл в ванную комнату и открыл краны. Потекла тёплая вода, и скоро ванна наполнилась.
      — Воротник! — позвал Муфта. — В ванну!
      Воротник послушно появился и безропотно позволил сунуть себя в ванну. Он остался совершенно спокойным и после того, как Муфта вылил на него целый флакон шампуня.
      Через несколько минут Воротник оказался целиком в белой пене, и Муфта всеми десятью ногтями старательно скрёб его.
      И тут Полботинка крикнул:
      — Кажется, явился! Ты только послушай, как гудит коридор!
      Муфта прислушался.
      Действительно, из коридора доносился гул голосов и беспрерывное шарканье многих ног. И вдруг весь этот шум стал ещё сильнее. Полботинка приоткрыл дверь и выглянул.
      — Идёт! — закричал он. — Здорово! Ну и каланча!
      Услышав это, Муфта бросил Воротника в ванне и помчался к Полботинку.
      — Ах ты господи! — пробормотал он. — По сравнению с нами он просто великан!
      Слегка сутулясь, чтобы не задеть головой потолок, самый высокий человек на свете приближался к номеру «люкс». Лицо его было серьёзно и озабоченно. Ему стоило немало труда продвигаться вперёд из-за огромной толпы вокруг него. Одни просто глазели, другие клянчили автографы, третьи хотели во что бы то ни стало потрогать его. И немного не дойдя до номера «люкс», великан был вынужден остановиться. Люди обступили его такой плотной стеной, что он не мог ступить и шагу.
      Накситраллям подобная ситуация была знакома, и они волей-неволей посочувствовали самому высокому человеку на свете.
      — Кольцо славы, — пробормотал Полботинка. — Мы-то испытали её тяжкое бремя.
      Самый высокий человек на свете стоял на месте и беспомощно размахивал длинными руками. Он пытался что-то объяснить людям, но из этого ничего не получалось: вокруг царил ужасный гвалт и расслышать его слова было невозможно.
      И тут неожиданно появился Воротник!
      Мокрый, весь в мыльной пене, Воротник проскользнул между ног Полботинка и Муфты и, тявкая, выскочил в коридор. Он отряхнулся, и клочья мыльной пены разлетелись в разные стороны, попали на одежду людей, забрызгали даже их лица. И это было настолько неожиданно, что люди, испуганно вскрикивая, шарахались от собаки, стараясь спрятаться друг за друга, и закрывали лица руками.
      Самому высокому человеку только это и нужно было. Он сделал два-три шага и оказался у двери номера «люкс». Ключ щёлкнул в скважине. Самый высокий человек на свете успел благодарно улыбнуться накситраллям, тут же исчез за дверью и запер её изнутри.
      — Воротник! — закричал Муфта. — Назад!
      И Воротник моментально послушался, словно поняв, что он своё дело сделал. Муфта домыл Воротника и отнёс его в угол сушиться.
      Убедившись, что самый высокий человек на свете не собирается никого впускать в номер «люкс», народ начал понемногу расходиться, и шум в коридоре постепенно затих.
      — Наконец-то этот несчастный человек сможет отдохнуть, — сказал Муфта.
      — Просто страшно подумать, как природа наказывает некоторых ростом, покачал головой Полботинка. — До сих пор мне не приходило в голову, но теперь-то я понял, что нам с тобой с ростом здорово повезло.
      — Да, — задумчиво кивнул Муфта. — Мы с тобой должны благодарить судьбу.
      Едва он успел это сказать, как в дверь тихонько постучали. Полботинка пошёл отворять.
      — Можно?
      — О-о-о! — удивлённо воскликнул Полботинка. В дверях стоял самый высокий человек на свете. Теперь и Муфта поспешил навстречу гостю.
      — Заходите, пожалуйста, — сказал он. — И насчёт пса не беспокойтесь. Он, должно быть, уже высох.
      Самый высокий человек на свете наклонился, чтобы пройти в дверь, и ступил в комнату.
      — Я очень благодарен вам и вашей собачке, — торжественно произнёс он. — Вы выручили меня из очень затруднительного положения.
      Затем он протянул Муфте руку.
      — Друзья меня зовут Антенной.
      — А меня Муфтой, — сказал Муфта и изо всех сил потряс руку нового знакомого.
      Полботинка тоже протянул руку.
      — Меня друзья зовут Полботинком, — сообщил он. Последовало новое рукопожатие, а затем самый высокий человек на свете опустился в кресло, предложенное ему Муфтой.
      — Какая благодать, — сказал он, оглядывая комнату. — Как здесь спокойно! Честно говоря, я пришёл к вам, чтобы ненадолго укрыться от своей славы. В моём номере «люкс» беспрерывно звонит телефон, там просто невыносимо оставаться.
      — Знакомая история, — кивнул Муфта.
      — И конечно, звонят, главным образом, дамы? — спросил Полботинка.
      — Главным образом, дамы, — подтвердил самый высокий человек на свете. Однако попадаются и мужчины, и даже маленькие дети. Всем что-нибудь нужно. Одни хотят со мной встретиться. Другие хотят со мной переписываться. Некоторые хотят со мной сфотографироваться. Поверьте, это ужасно.
      — Всё-таки тяжело быть знаменитостью, — заметил Муфта.
      — Очень тяжело, — сказал самый высокий человек на свете. — Будучи таким знаменитым, трудно сохранять собственное достоинство. Иногда приходится удирать от поклонников через чёрный ход. Как какому-то жулику.
      — Мы понимаем вас, — сказал Полботинка. — Нам тоже знакома слава, и мы прекрасно знаем: люди докучают знаменитостям.
      Он рассказал несколько подробнее, что совсем недавно они тоже не знали, куда деваться от своей славы.
      — Теперь эти времена благополучно миновали, — заключил он. — После вашего появления в городе на нас больше не обращают внимания.
      Самый высокий человек на свете грустно улыбнулся.
      — Ну, в таком случае от меня была хоть какая-то польза, — сказал он.
      В этот момент зазвонил телефон. Муфта взял трубку.
      — Извините, — произнёс женский голос. — Самый высокий человек на свете, случайно, не у вас?
      Муфта взглянул туда, где только что сидел самый высокий человек на свете. Там его не было. Он ушёл из комнаты, исчез бесшумно, как тень.
     
     
      Сенбернар Бенно
     
      На следующий день, сразу после завтрака, дама решила поиграть с Моховой Бородой в мяч.
      Игра заключалась в том, что дама пускала маленький резиновый мяч по полу и кричала: «Апорт!» — а Моховая Борода должен был приносить его. В такую игру дама раньше играла со своей собакой, а слово «апорт» означает «принеси» и применяется при тренировке собак, чтобы приучить их приносить и подавать разные предметы.
      Сначала игра в мяч доставляла Моховой Бороде даже некоторое удовольствие, но понемногу утомительная и однообразная беготня порядком надоела. Он уже собирался решительно отказаться от игры, но в это время вдруг раздался звонок, ц дама отправилась открывать дверь.
      — О, сестра Кирси! — послышался из прихожей её радостный голос. — Какая приятная неожиданность!
      — Почему неожиданность? — удивилась гостья. — Вы вчера позвонили мне и пригласили посмотреть на вашего нового любимца.
      — Ах да, верно, — улыбнулась дама. — Конечно, конечно. Но знаете, этот любимчик требует такой заботы и внимания, что обо всём остальном я просто забываю.
      — Прекрасно вас понимаю, — любезно сказала сестра Кирси. — Когда я завела Бенно, со мной происходило то же самое.
      Гостья вошла в комнату, и Моховая Борода увидел, что её сопровождает огромная собака с умной мордой — сенбернар. Это и был Бенно.
      — Лежать! — приказала собаке сестра Кирси.
      Но Бенно не послушался. Он заметил Моховую Бороду. С величайшим достоинством он подошёл к Моховой Бороде и обнюхал его.
      Моховая Борода улыбнулся. Собака сразу понравилась ему. Он дружески погладил Бенно по голове и тихо сказал:
      — Ложись!
      На этот раз Бенно моментально повиновался и улёгся у ног Моховой Бороды.
      Но сестре Кирси такое повиновение не понравилось.
      — Фу! Встать! — строго приказала она и пояснила даме: — Обученная собака должна слушаться только одного человека.
      Бенно неохотно поднялся и, словно извиняясь, посмотрел на Моховую Бороду.
      — Так, — значительно ласковее сказала сестра Кирси. — А теперь лежать!
      Бенно выполнил приказание.
      Дама внимательно наблюдала за происходящим. И тут ей ужасно захотелось показать сестре Кирси, что её собственность ничуть не хуже собаки.
      Она подошла к Моховой Бороде и скомандовала:
      — Моховая Борода, лежать!
      Моховая Борода продолжал стоять как соляной столб.
      — Лежать! — повторила дама.
      Но Моховая Борода продолжал стоять. Внутри у него всё бурлило и кипело. Ему сказали: «Лежать!» И рассудок повелевал ему слушаться, чтобы таким образом усыпить бдительность дамы. Чтобы она не догадалась о намерении бежать. А бежать надо, в этом нет сомнений. Но чувства восставали против доводов рассудка. Чувство собственного достоинства не подчинялось рассудку. И — ничего не поделаешь — чувство собственного достоинства оказалось сильнее рассудка.
      — Я не лягу, — заявил Моховая Борода.
      На щеках у дамы появились красные пятна.
      — Ты должен лечь, — настаивала дама. — Я тебе приказываю!
      — А я не лягу, — повторил Моховая Борода.
      Дама подняла руку. Она была очень рассержена и хотела даже ударить. Но в последний момент всё-таки овладела собой и, натянуто улыбаясь, сказала, обращаясь к сестре Кирси:
      — Видите, мой малыш иногда бывает упрямым, и мне придётся ещё немало потрудиться над его воспитанием.
      — О да, — сказала сестра Кирси. — Воспитание — дело долгое и серьёзное. Вы представить себе не можете, как я намучилась с Бенно, прежде чем он стал такой воспитанной собакой.
      Моховая Борода тем временем уселся возле Бенно и стал его почёсывать.
      — Вы только взгляните, — сказала сестра Кирси даме. — Они так подходят друг к другу. Я не раз думала, не завести ли мне ребёнка. Бенно для компании. Но с другой стороны, если родится мальчик, вдруг он станет дразнить Бенно, когда подрастёт?
      Дама ничего не ответила и пошла на кухню варить кофе. Вскоре они с сестрой Кирси уселись за столик, и разговор пошёл о вопросах воспитания, а также о многом другом.
      Моховая Борода наклонился к уху Бенно.
      — Если бы ты только знал, как я несчастен, — чуть слышно прошептал он.
      И Бенно сочувственно посмотрел на него большими умными глазами. Казалось, он прекрасно понимает, как тяжело Моховой Бороде.
      Это до глубины души тронуло Моховую Бороду, и, продолжая почёсывать Бенно, он задумался о своей горькой судьбе.
      Правда, если взглянуть со стороны, жаловаться особенно не на что. Дама окружила его заботой и вниманием, его хорошо кормили, и он мог пользоваться всеми квартирными удобствами, кроме телефона, трогать который ему было строго-настрого запрещено. И на недостаток свежего воздуха жаловаться не приходилось: на ночь дама вывешивала его в сумке за окно, где приятно обдувал мягкий ветерок.
      И всё-таки... Всё-таки жизнь здесь была совершенно невыносимой. Он был оторван от природы, по звукам и запахам которой мучительно тосковал. Но самое главное — он был оторван от друзей, без которых вообще не мыслил себе жизни...
      И тут Моховая Борода насторожился.
      — Знаете, я вчера видела этих... Муфту и Полботинка, — сказала сестра Кирси.
      У Моховой Бороды заколотилось сердце. Значит, Муфта и Полботинка всё ещё где-то неподалёку. Значит, он, Моховая Борода, вовсе не покинут друзьями. Муфта и Полботинка помнят о нём. В это он, конечно, верил. Но убедиться ещё раз было необыкновенно приятно.
      Дама настороженно взглянула на Моховую Бороду, но тот сделал вид, что ничего не слышит, и продолжал сосредоточенно почёсывать Бенно.
      — Я думала, они уже уехали, — сказала дама, понижая голос. — Не хотите ли ещё кофе?
      — Полчашечки, пожалуйста, — ответила сестра Кирси. — И знаете, где я их встретила? У себя на работе, в больнице.
      В больнице?!
      Моховая Борода чуть не вскрикнул, но в последний момент успел спрятать лицо в шерсти Бенно. Как они оказались в больнице? Что могло случиться?
      — У них что-нибудь серьёзное? — заинтересовалась дама. — Когда я видела их в гостинице, они выглядели вполне здоровыми.
      — Они и сейчас вполне здоровы, — пояснила сестра Кирси. — В больнице они просто навещали своего знакомого. Это какой-то служащий зоопарка, на него слон наступил.
      — Слон? — удивилась дама.
      — Да, — кивнула сестра Кирси. — В жизни всякое бывает. Дамы продолжали беседу. Они больше не говорили ни о Муфте с Полботинком, ни о служащем зоопарка, а обсуждали разные происшествия.
      Моховая Борода вернулся к своим думам.
      Муфта и Полботинка где-то совсем близко. Наверное, ищут его. Но ведь это не значит, что он сам может сидеть сложа руки и ждать, когда друзья найдут его. Неужели он и впрямь ничего не сумеет придумать, чтобы обрести желанную свободу?
      И вдруг... Вдруг Моховую Бороду осенило. И он тут же забыл обо всём.
      «Рядом лежит Бенно, сенбернар Бенно! А разве сенбернары не те благороднейшие из собак, что всегда помогают несчастным?.. Даже в самый страшный буран сенбернары ходят по опасным тропам, отыскивая заблудившихся и обречённых на гибель людей и спасают их. Сенбернары лучшие спасатели из всех собак, — думал Моховая Борода, — и один из них лежит сейчас здесь, совсем рядом. И если Бенно, как и все остальные сенбернары, родился на свет для того, чтобы спасать людей, почему бы ему для разнообразия не спасти и накситралля?»
      Моховая Борода потихоньку подвигался всё ближе к Бенно, и тот, словно угадав его мысли, лёг на бок, так что Моховая Борода крепко прижался к животу собаки. Великолепно! Моховая Борода прекрасно спрятался в густой шерсти сенбернара.
      Как раз в этот момент дама и сестра Кирси закончили беседовать.
      — К сожалению, мне пора, — сказала сестра Кирси, вставая из-за стола. После обеда мне на работу, в больницу. Дама тоже встала, чтобы проводить гостью.
      — Было очень приятно увидеться, — сказала она. — Заходите почаще.
      Сестра Кирси рассеянно взглянула на Бенно:
      — Идём, Бенно!
      Моховая Борода прямо оцепенел от напряжения, судорожно держась за шерсть Бенно и изо всех сил прижимаясь к собаке. Ему удалось засунуть ноги за ошейник, стало немного удобнее.
      Бенно поднялся. Он сделал это несколько медленней, чем обычно, но сестра Кирси ничего не заметила. Затем Бенно направился в прихожую, и Моховая Борода, напрягая все силы, держался за него.
      Дама уже открыла дверь и протянула сестре Кирси руку.
      — Всего доброго, — сказала она.
      — До свидания, — ответила сестра Кирси, пожимая даме руку. — Но где же ваш маленький воспитанник? Разве он не придёт попрощаться со мной?
      Дама огляделась.
      — Наверное, спрятался где-нибудь в уголке, — извиняясь, улыбнулась она. Наверное, ему стыдно, что вёл себя так глупо, упрямился...
      — Ну что ж, — улыбнулась сестра Кирси. — Пока они способны стыдиться, ещё не всё потеряно.
      Моховая Борода вздохнул с облегчением. И тут сестра Кирси погладила Бенно и сказала не без злорадства:
      — Тебе, Бенно, стыдиться нечего. Будь вежлив, попрощайся с хозяйкой.
      Бенно прекрасно понял эти слова, потому что вежливо прощаться его научили ещё в щенячьем возрасте. Он твердо знал, что надо сделать: сесть на задние лапы и, помахав правой передней лапой, два раза приветливо тявкнуть.
      Именно так Бенно и поступил. Но результат получился неожиданный. Вместо того чтобы восхищённо кивнуть собаке, дама испуганно закричала:
      — Моховая Борода!
      Тут Моховую Бороду увидела и сестра Кирси. Жалкий и беспомощный, бедный накситралль, вниз головой, висел на широкой груди сенбернара.
      — Стыдно, Моховая Борода! — сказала дама, и в её голосе прозвучал упрёк.
      Моховая Борода понял: попытка бежать провалилась. Он уныло плюхнулся на пол и пробормотал:
      — Я просто хотел немного прогуляться. — Он не думал, что дама ему поверит, но продолжал упрямо твердить: — Я хотел немного прогуляться.
      Дама не отвечала.
      Сестра Кирси почувствовала неловкость и поспешно ушла, уводя с собой Бенно.
     
     
      Воротника перекормили
     
      Муфта и Полботинка были так измучены хлопотами предыдущего дня, что проснулись, лишь когда часы на старинной ратуше пробили двенадцать. После такого богатырского сна оба чувствовали себя бодро.
      — За дело! — воскликнул Полботинка.
      — За дело! — словно эхо отозвался Муфта. Через несколько минут они спустились в гостиничный буфет, где наскоро позавтракали.
      — А теперь — искать Моховую Бороду! — заявил Муфта. Но Полботинка многозначительно поднял палец:
      — Дорогой друг, нельзя забывать: во дворе тебя ожидает живое существо. И если я не ошибаюсь, то это живое существо не кто иной, как маленький славный пёсик, который тоже не прочь перекусить.
      — Ну конечно, — смущённо пробормотал Муфта. — И как я только мог позабыть о нём. Видно, старею, слабеет память. Полботинка фыркнул.
      — Не говори глупостей, — сказал он. — У тебя ни одного седого волоса. Просто ты ещё не привык к обязанностям, связанным с содержанием собаки.
      — Ты думаешь? — неуверенно спросил Муфта.
      — Ну конечно! — поспешил уверить Полботинка. — Тот, кто однажды решил взять собаку, больше уже не принадлежит только себе. В той же, а может быть даже и в большей, мере он принадлежит своей собаке.
      Муфта молча и даже немного печально принял эту истину к сведению. Значит, он теперь принадлежит себе не полностью? Как же это вдруг? На какой-то миг он даже растерялся, но тут ему вспомнился вчерашний вечер, и растерянность исчезла. Вечером, перед тем как ложиться спать, он отвёл Воротника в гостиничный двор, в собачью конуру. Когда он уходил, пёс так грустно и ласково смотрел на него, так жалобно и в то же время преданно заскулил, что Муфта вдруг почувствовал, как дорога стала ему эта собака. Сейчас это чувство охватило его снова и моментально разогнало минутную растерянность. Теперь он не имел ничего против того, чтобы полностью принадлежать милому Воротничку.
      Муфта решительно подошёл к буфетной стойке.
      — Будьте добры, килограмм ветчины и килограмм холодца, — обратился он к буфетчице.
      — Так много? — улыбнулась буфетчица. — Такому маленькому человеку?
      Муфта нахмурил брови.
      — Я покупаю не для себя, — пробурчал он. — У меня есть собака, для неё я и покупаю.
      Буфетчицу, видимо, удовлетворило объяснение, и она отвесила ему ветчины. Тем временем к Муфте подошёл Полботинка.
      — Я должен тебя серьёзно предупредить, дорогой Муфта, — сказал он, укоризненно погрозив пальцем. — Это, конечно, прекрасно, что ты хочешь хорошенько позаботиться о своей собаке, однако заботиться — это не значит перекармливать. Ветчиной и холодцом ты можешь с самого начала избаловать Воротника и навсегда его испортишь.
      — Да, конечно, — рассеянно пробормотал Муфта. Но прежде чем он успел что-либо добавить, буфетчица, взвешивая ветчину, спросила:
      — Можно немного больше? Муфта кивнул.
      — Да, да, пожалуйста, — сказал он. — Хорошо, пусть будет побольше.
      Тут Полботинка понял: говорить с Муфтой о перекармливании собак не имеет смысла. Любовь к собаке вспыхнула в Муфтином сердце с такой силой, что ввести её в границы разумного было совершенно невозможно.
      «Ничего не поделаешь, — подумал Полботинка. — Пусть балует своего Воротника, если ему так хочется. Воротнику это, конечно, не пойдёт на пользу, но, может, самому Муфте это доставит такую радость, которой ему, Полботинку, и не понять. Быть может, балуя собаку, Муфта станет ещё лучше».
      Тем временем буфетчица завернула ветчину в бумагу и принялась отвешивать холодец.
      — Хороший холодец, — приговаривала она. — И совершенно свежий, только сегодня привезли. Кстати, у меня тоже есть собака, фокстерьер, знаете ли. А какой породы ваша собачка, если не секрет?
      Какой породы может быть Воротник? Муфта этого не знал и потому промолчал. Но Полботинка тут же ответил за него:
      — Это накстерьер, достаточно редкая порода.
      — Ах, накстерьер, — с уважением закивала буфетчица. — Тогда ей подойдёт холодец, он очень легко усваивается.
      — В таком случае и холодца можно побольше, — быстро сказал Муфта.
      И буфетчица снова закивала.
      — Совершенно верно, — одобрила она. — Возьмёте два кило, не так ли?
      — Пожалуйста, — сказал Муфта, не заметив, как сокрушённо вздохнул Полботинка.
      Буфетчица завернула в бумагу холодец, и Муфта сунул под мышку оба пакета. Он побежал по коридору к своему дорогому Воротнику и развил такую высокую скорость, что Полботинка едва поспевал за ним.
      Ожидая лифт, обычно такой уравновешенный Муфта выражал поразительное нетерпение.
      — Невозможная, — сердито пыхтел он. — Невозможная гостиница. Никакого порядка. Лифты тащатся еле-еле.
      — Ну, не стоит так волноваться, — попытался успокоить Муфту Полботинка. Минутой раньше, минутой позже. За эту минуту Воротник ведь не сдохнет от голода.
      — Ах, значит, не сдохнет? — вскипел Муфта. — Скоро сам увидишь!
      Тем временем подошёл лифт. Муфта и Полботинка спустились вниз и вскоре оказались во дворе, где оба смогли убедиться в резвости Воротника. Собака выскочила из конуры и радостно бросилась им навстречу.
      — Ой, Воротничок, миленький Воротничок! — воскликнул Муфта. А Воротник заливался счастливым лаем. Он бы с удовольствием прыгнул Муфте на грудь, но поскольку Муфта был очень маленького роста, то Воротник просто перепрыгнул через него. Мимоходом, больше из вежливости, он ткнулся разок мордочкой и в Полботинка, но тут же опять повернулся к Муфте и стал вертеться вокруг него колесом.
      Эта чехарда продолжалась всё же не очень долго. Воротник вдруг остановился и быстро потянул носом.
      — Чует запах еды, — заметил Полботинка. Муфта улыбнулся. Он развернул сначала ветчину, а потом и холодец и разложил перед носом Воротника.
      — Ну-ка попробуем.
      Воротник не заставил повторять приглашение и моментально вонзил зубы в холодец.
      — Кушай, кушай на здоровье! — улыбался Муфта. — Этот холодец хороший, свеженький.
      — И легко переваривается, — добавил Полботинка. Воротник ел, он ел бы и без уговоров. Кусок холодца уменьшался с огромной быстротой.
      — Ему нравится, — блаженно произнёс Муфта. И тут холодец кончился.
      — Ужас, — сказал Полботинка. — Уму непостижимо, как в такого маленького пёсика влезло такое количество холодца. Муфта пропустил это замечание мимо ушей.
      — Жаль, мы не попросили буфетчицу нарезать ветчину, — сказал он. Воротнику трудно откусывать от целого куска.
      Полботинка догадался, на что намекает Муфта. Видимо, он имел в виду крошечный перочинный ножик Полботинка, которым можно было нарезать ветчину на маленькие кусочки.
      — Ладно уж, — сказал Полботинка и вздохнул. — Попробуем распилить.
      Он ещё раз вздохнул, вытащил перочинный ножик и стал кромсать ветчину. Каждый раз, когда ему удавалось отрезать кусочек, Воротник тут же хватал его и с аппетитом проглатывал.
      — Бедное животное, — пожалел Муфта. — Ему, наверное, пришлось изрядно поголодать.
      — Вполне возможно, — согласился Полботинка. — Но я, например, поел бы такой сочной и нежирной ветчины, даже если б и не был слишком голоден. Честно говоря, у меня и сейчас слюнки текут.
      — Будь всё-таки благоразумен! — забеспокоился Муфта. — Надеюсь, ты не собираешься отобрать у животного еду? Другое дело, если он не доест...
      Но Воротник доел всё. Он слопал всё до последней крошки и посмотрел на Муфту с таким выражением, словно ему было мало.
      — Может, принести из буфета добавки? — предложил Муфта. Но тут терпение Полботинка лопнуло.
      — Твоя любовь к собаке превратилась в обезьянью любовь, — сердито начал он. — Если сама собака не знает меры, то тебе, как хозяину, следует быть разумнее. Должен тебе сказать: перекармливать животных столь же вредно, как и заставить их голодать. И я уверен, что величайший знаток животных Моховая Борода сказал бы тебе то же самое.
      На этот раз наставления Полботинка дошли до Муфты.
      — Ты и вправду так думаешь? — озабоченно спросил он.
      — Конечно, — подтвердил Полботинка. — И я ничуть не удивлюсь, если от сегодняшнего обжорства у Воротника начнётся ожирение.
      — Что же делать? — дрогнувшим голосом спросил Муфта. — Что надо сделать, чтобы от перекармливания у Воротника не началось ожирение?
      — От этого есть только одно средство, — ответил Полботинка. — И средство это — прогулки.
      — Прогулки? — удивился Муфта. — Неужели просто прогулки?
      — Вот именно, — продолжал Полботинка. — Как владелец собаки, ты должен знать, что с собакой надо гулять не менее двух часов в день. А если мы имеем дело с перекормленной собакой, то, я думаю, с ней надо гулять не меньше чем целый день и заставлять её бегать.
      — Думаешь, это поможет? — спросил Муфта с надеждой.
      — Конечно, — кивнул Полботинка. — Только нам придётся купить Воротнику поводок и найти какой-нибудь зелёный уголок или лужайку, где никто не мешал бы нашим прогулкам.
      Муфта с облегчением вздохнул.
      — Так мы и сделаем! — воскликнул он. — Не будем откладывать.
      И они отправились.
      Поиски Моховой Бороды волей-неволей пришлось отложить. Но ничего не поделаешь — ведь у них был теперь Воротник! Они утешались мыслью, что сам Моховая Борода, несомненно, одобрил бы их действия. Ведь Моховая Борода был большим другом животных. И Моховая Борода ни за что не допустил бы ожирения у такой прекрасной собаки.
     
     
      Прогулка Моховой Бороды
     
      Дама уселась в кресло и велела Моховой Бороде стать перед ней навытяжку.
      — Итак, малыш, — сказала она строго и при этом посмотрела на него пронизывающим взглядом. — Ты сказал, что хочешь немного погулять?
      — Да, очень хочу, — кивнул Моховая Борода. — У меня начинает ужасно саднить ступни, если я не могу потереть их о землю.
      — Хорошо, — сказала дама. — Предположим, я тебе верю. Но объясни, пожалуйста, зачем тебе понадобилось для этого цепляться за собаку? Почему ты не мог просто сказать мне, что хочешь погулять?
      — Я боялся, вдруг вы меня неправильно поймёте, — пробормотал Моховая Борода. — Ведь в наши дни многие люди стали такими домоседами, что гуляют только по необходимости.
      Дама многозначительно усмехнулась.
      — К счастью, ко мне это не относится, — сказала она. — Я знаю, нужно всегда быть в форме. — И вдруг прибавила: — Я решила. Мы идём с тобой гулять, малыш!
      Моховая Борода продолжал стоять молча. Но в голове у него лихорадочно проносились мысли. Они идут гулять... Удастся ли ему удрать от дамы? Во всяком случае, это будет не так-то просто. Дама сама сказала, что держит себя в форме. От неё далеко не убежишь...
      — Разве ты не рад? — прервала дама его размышления.
      — Ну конечно же рад! — воскликнул Моховая Борода. — Образно говоря, я прямо купаюсь в волнах радости.
      — Здесь поблизости прелестный парк, — продолжала дама. — Кусочек живой природы среди городских камней. Там ты услышишь щебетанье птиц, сможешь понюхать цветы и даже прикоснуться ступнями к земле.
      «И может быть, мне удастся укрыться за каким-нибудь кустом, — мысленно добавил Моховая Борода. — Может быть, я сумею так здорово спрятаться, что ты меня больше не найдёшь».
      К сожалению, радужные надежды Моховой Бороды очень скоро безнадёжно рухнули. Вставая и отворяя дверцу шкафа, дама сообщила:
      — К счастью, у меня ещё сохранился поводок моей бедной собачки. Вот поводок, а вот и ошейник. Надеюсь, тебя это не обидит. Я их на тебя надену. По-моему, они тебе впору.
      Моховая Борода остолбенел. На него нацепят ошейник! Его поведут на ремешке, как собаку!
      Тем временем дама уже направлялась к нему.
      — Сейчас примерим, малыш, — сказала она. — Сейчас посмотрим, подойдут ли они тебе.
      Поражённый, Моховая Борода не мог вымолвить ни слова, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Моховая Борода в ужасе закрыл глаза и тут почувствовал, как на его шее затянули ошейник и застегнули пряжку.
      — Ну как? — спросила дама. — Не слишком туго? Моховая Борода судорожно сглотнул.
      — Очень горло жмёт, — прохрипел он.
      Но дама не обратила на его слова никакого внимания.
      — Понемногу привыкнешь, — сказала она, пристёгивая к ошейнику поводок. Ко всему надо привыкать.
      Моховая Борода открыл глаза и жалобно посмотрел на даму.
      — Знаете, — умоляюще начал он, — маленьких детей тоже иногда водят на поводке, не так ли? Поводок надевают ребятам под мышки, и это помогает им устоять на ногах. Нельзя ли раздобыть такой ремешок и для меня? Может, это было бы солиднее?
      Но даме предложение Моховой Бороды не понравилось.
      — Но ведь ты вовсе не ребёнок, — решительно заявила она. — И ты прекрасно держишь равновесие, не так ли? Подумай сам — если бородач вроде тебя появится на людях в детской сбруе, это будет выглядеть довольно комично.
      Моховая Борода понял: настаивать не имеет смысла. Дама, видимо, относилась к числу людей, не желающих отказываться от своих прихотей и менять однажды принятое решение.
      — Конечно, тебе придётся надеть и намордник.
      — Что? — воскликнул Моховая Борода. — Зачем?
      — Так уж полагается, — снисходительно улыбнулась дама. Моховая Борода хотел было решительно воспротивиться, но дама быстрым движением натянула на него намордник. Рот Моховой Бороды оказался так туго стянут, что он не мог вымолвить ни слова. Ему пришлось покориться обстоятельствам и позволить вывести себя из квартиры.
      Вскоре они оказались на улице и пошли туда, где, по словам дамы, раскинулся парк.
      — Я надеюсь, что ты умеешь прилично ходить на поводке, — сказала дама. Главное, не рвись вперёд и не слишком натягивай поводок.
      Однако дама шла достаточно быстро, и Моховая Борода прилагал немало стараний, чтобы не отстать от неё.
      Когда они немного отошли от дома, Моховая Борода вдруг заметил, что он больше не привлекает всеобщего внимания. На него, правда, смотрят, но не совсем так, как прежде. Встречные прохожие усмехались, и только. Никто не останавливался, чтобы попросить у него автограф или как-нибудь иначе выразить ему своё уважение.
      «Видно, слава моя уже умерла, всего-то её и было...» — подумал Моховая Борода.
      Конечно, Моховая Борода не мог знать, почему угасла его слава. Он не знал о появлении в городе самого высокого человека на свете, который теперь стал центром внимания и затмил всех остальных. И Моховая Борода решил, что люди изменили к нему своё отношение из-за намордника и поводка.
      «Слава не зависит от нас самих, — размышлял он. — Но гораздо важнее славы собственное достоинство. И тут уж всё зависит только от нас самих. Надо уважать человека, а не его славу. Надо уважать достоинство и сохранять его после того, как потускнеет слава. Даже и с поводком на шее необходимо иметь собственное достоинство. И по-видимому, это удаётся не каждому, особенно если на него напялен намордник».
      Как бы то ни было, Моховая Борода решил принять посланное ему судьбой испытание без жалоб и нытья.
      Тут раздумья Моховой Бороды прервались.
      Природа! Настоящая живая природа!
      Они приближались к парку.
      Дама прочла Моховой Бороде нотацию, потому что, завидев парк, он стремительно рванулся вперёд и сильно натянул поводок.
      — Ну потерпи ещё немного, — сказала дама. — Разве ты уже забыл, как я тебя учила ходить на поводке.
      Моховая Борода слегка замедлил шаг, но, несмотря на это, они вскоре добрались до парка и пошли по дорожке, вьющейся между кустов и деревьев.
      — Не правда ли, чудесный парк, — сказала дама. — Очаровательное местечко, можно отдохнуть душой.
      Теперь они шли очень медленно, и дама изредка останавливалась, чтобы Моховая Борода мог понюхать росшие у дорожки цветы.
      — В основном здесь гуляют люди со своими собачками, — объясняла дама. — И трудно отыскать лучшее место для выгула собак. Когда моя Жужу была ещё со мной, мы с ней иногда приходили сюда по два раза в день...
      Она продолжала говорить. Рассказывала о парке, и о своей собачке Жужу, и ещё о разных других вещах. Но Моховая Борода слушал её вполуха. Он потихоньку засунул руки под бороду и изо всех сил старался нащупать застёжку ошейника.
      Если бы только удалось расстегнуть... С одной стороны дорожки были цветочные клумбы, с другой — густой кустарник. Если бы теперь посчастливилось расстегнуть пряжку, он тут же бросился бы прямиком в кусты. И будь дама в какой угодно прекрасной форме, в этих кустах она бы всё равно застряла, в таких кустах ей ни за что его не поймать.
      Но пряжку не удавалось нащупать. Случайно или умышленно дама надела на него ошейник так, что пряжка оказалась как раз на затылке. Надо попытаться повернуть ошейник. Чего бы это ни стоило, надо дотянуться до пряжки.
      — Что ты там возишься?
      В голосе дамы звучала угроза.
      Моховая Борода вздрогнул и быстро вытащил руки из-под бороды.
      — Не стоит возиться, — насмешливо заметила дама. — Застёжка прекрасно закреплена сзади.
      Тут Моховая Борода убедился в том, что она нарочно надела ему ошейник застёжкой к затылку. И вовсе не для того, чтобы не натирало шею, а чтобы нельзя было расстегнуть.
      Они продолжали прогулку, и Моховая Борода понял: на этот раз разумнее будет отказаться от попытки к бегству.
      Вскоре они встретили пожилого лысого мужчину, рядом с которым послушно шагала огромная собака с умной, но хмурой мордой.
      — Это дог, — с почтением сказала дама. — Одна из самых больших собак.
      Поравнявшись с ними, мужчина остановился, и дог тоже. Мужчина пристально разглядывал Моховую Бороду, то же самое делал и дог.
      — Извините, — обратился хозяин дога к даме. — Он у вас тоже чистопородный?
      Вопрос касался, конечно, Моховой Бороды.
      А дог ткнулся своей огромной мордой чуть ли не в лицо Моховой Бороды и довольно беззастенчиво обнюхал его.
      «Не зря говорят, что собака со временем становится похожей на своего хозяина, — сердито подумал Моховая Борода. — Эти оба невозможно назойливы...»
      Однако дама не проявила ни малейшего недовольства. Вопрос лысого старика, казалось, ей даже польстил.
      — Мой малыш очень породистый, — любезно ответила она.
      — Не могли бы вы сказать, где можно такого достать? — расспрашивал старик. — Может быть, у вас есть такие щенки?
      — К сожалению, это единственный экземпляр, — улыбнулась дама. Единственный представитель своей породы, если можно так выразиться.
      — Ах вот как, — сказал старик, и лицо у него вытянулось. — Я было понадеялся, что и мне посчастливится завести такого.
      — К сожалению, это совершенно невозможно, — снова улыбнулась дама. Такого вы нигде не найдёте. Но ведь у вас уже есть прекрасный дог.
      — Ну да, — фыркнул старик и пошёл дальше. Дог тоже фыркнул и последовал за ним.
      — Ты только посмотри! — воскликнула дама. — У него великолепный дог, а он мне ещё и завидует!
      Они продолжали прогулку, углубляясь в парк. И чем дальше шли, тем больше встречалось собак.
      — Смотри, — указала дама на белоснежную собачонку, проходившую мимо. — Это французская болонка, одно из редчайших четвероногих. Она прямо как тень своего хозяина — вообще не может без него жить.
      Моховая Борода уловил в голосе дамы необычайную нежность.
      — Кстати, Жужу тоже была французской болонкой, — сказала дама.
      Некоторое время они шли молча, затем дама снова начала рассказывать ему о встречных собаках.
      — Ньюфаундленд, — сказала она о большой угольно-чёрной лохматой собаке, гулявшей неподалёку. — Ньюфаундленды — самые лучшие пловцы среди собак, кстати, великолепно спасают утопающих.
      — Мгм, — кивнул Моховая Борода.
      — А это ирландский сеттер, — указала дама на лопоухую охотничью собаку. А там пудель. Очень весёлая собака. А это... И вдруг голос дамы сорвался. Моховая Борода удивлённо взглянул на неё.
      — Идём! — взволнованно прошептала дама. — Скорей пошли домой!
     
     
      Погоня
     
      Дама повернулась и бросилась бежать, таща за собой Моховую Бороду.
      Моховая Борода ничего не понимал. Что случилось? Отчего это она вдруг впала в такую отчаянную панику?
      «Вот так история, — думал он. — Сама она не умеет ходить на поводке! Почему так мчится и при этом натягивает поводок?»
      А дама знай себе бежала.
      И вдруг до Моховой Бороды донёсся знакомый голос:
      — Мо-хо-вая Бо-ро-да-а!
      — Мо-хо-вая Бо-ро-да! По-до-жди-и! — вторил другой, тоже очень знакомый голос.
      Моховая Борода вздрогнул. Муфта и Полботинка! Наконец-то! Муфта и Полботинка! Полботинка и Муфта!
      Моховая Борода пытался повернуть голову в ту сторону, откуда слышались голоса, и, хотя дама по-прежнему изо всех сил тянула за поводок, в конце концов ему это удалось.
      Ну конечно, это были они! Он ясно видел, как Муфта и Полботинка бежали к нему. Интересно, где они раздобыли собаку? Впрочем, собака собакой. Сейчас она не имела особого значения. Ох, милые друзья, ох, быстрей же, быстрей!
      И Муфта с Полботинком спешили. Держа на поводке тявкающую собачонку, они со всех ног рвались вперёд. Но и дама не теряла времени. Она и впрямь была в хорошей форме, не проявляла ни малейших признаков усталости и знай себе бежала, бесцеремонно таща за собой Моховую Бороду.
      — По-до-жди-и! — снова донёсся голос Полботинка. И голос Муфты:
      — По-до-жди-и!
      Добрый совет, ничего не скажешь, но как ты можешь подождать, если привязан к даме, а она не собирается ждать?
      Но всё же Моховая Борода понимал: ему необходимо что-то предпринять. Он понимал также — сейчас свобода ближе, чем когда-либо за всё время плена. Не мог же он при таких обстоятельствах оставаться наблюдателем. Надо что-то делать, но что?
      Быстро подумав, Моховая Борода молниеносно принял решение и на всём ходу упал прямо на дорожку. Теперь пришлось волочить его, и даме это оказалось гораздо труднее. Они стали продвигаться намного медленнее.
      Разумеется, когда тебя волокут по земле, приятного мало. Обеими руками Моховая Борода крепко ухватился за поводок, чтобы ошейник не слишком стягивал ему шею и не душил. Так ему, по крайней мере, не грозила опасность быть задушенным. Но было ужасно неприятно, всё тело болело, а ссадины на коленях и локтях жгло как огнём. Моховая Борода не обращал на это внимания. Главное выиграть время. Главное — чтобы Муфта и Полботинка ценой его мучений приблизились хоть на несколько шагов.
      Дама остановилась и оглянулась.
      — Моховая Борода! — крикнула она. — Вставай сейчас же! Но Моховая Борода будто и не слышал её. Прижавшись лицом к земле, он прислушивался к взволнованному тявканью собачонки. Он слышал: лай потихоньку становился всё слышнее, сердце у него прямо пело от радости. Они бегут! Они приближаются! Они спасут его!
      — Моховая Борода! Вставай! — снова закричала дама.
      Теперь её голос звучал угрожающе, но это ничуть не испугало Моховую Бороду.
      Он лишь приподнял голову и обернулся. Метров сто, не больше... Всего сто метров отделяло его от свободы! Полботинка немного обогнал Муфту. Муфта в своей толстой муфте отстал бы ещё больше, если бы не рвавшаяся вперёд славная собачонка.
      Собака мчалась во всю прыть и тащила Муфту за собой. Замечательная собака! Именно так и надо: бежать впереди и натягивать поводок до предела. Именно так ведёт себя настоящая собака, если она хочет помочь хозяину поскорее добраться до цели...
      Дама быстро оглянулась на преследователей и тотчас поняла: малейшее промедление обойдётся ей слишком дорого. Ещё она поняла: Моховая Борода по доброй воле ни за что не поднимется на ноги. Она торопливо наклонилась и решительно схватила Моховую Бороду на руки.
      Как Моховая Борода ни брыкался, как ни извивался, как ни барахтался, вырваться ему не удалось. Дама крепко прижала его к себе (он чуть не задохнулся) и снова бросилась бежать.
      Однако Моховая Борода, к своей радости, заметил: теперь у неё уже не было прежней прыти. Дама сильно запыхалась. И хотя Моховая Борода весил не слишком много, тащить его было нелегко. Ох, скорей бы Муфта и Полботинка их догнали!
      Сам Моховая Борода уже ничего не мог сделать для своего спасения. Сжатый сильными руками дамы, он был вынужден отказаться от всякого сопротивления. С большим трудом ему удалось дотянуться до плеча дамы и посмотреть назад.
      О, свобода! Это дорогое, сладкое слово!
      Тем временем Полботинка и Муфта немного приблизились к ним. Надежда на спасение росла с каждой секундой. Теперь Моховая Борода ясно различал лица Полботинка и Муфты. На лицах друзей была выражена непреклонная решимость. И это ещё больше укрепило надежду Моховой Бороды.
      Парк кончался. Впереди уже слышался уличный шум.
      Моховая Борода надеялся, что если не здесь, то во всяком случае на улице Муфта и Полботинка обязательно настигнут даму.
      У него были все основания так думать, потому что силы дамы оказались на исходе.
      Она уже несколько раз споткнулась, её шаги становились всё более неуверенными и шаткими.
      — Проклятые накситралли! — задыхаясь, ругалась дама. — Разбойники!
      И тут она очутилась на улице.
      — Моховая Борода! — донёсся победный крик Полботинка.
      — Мы сейчас!
      Расстояние сокращалось на глазах. Оставалось шагов двадцать, не больше.
      И тут случилось непредвиденное.
      Приближалось такси. Свободное такси!
      Заметив такси, дама словно обрела свежие силы. Левой рукой она крепко прижала к себе Моховую Бороду, а правой стала энергично размахивать. Такси остановилось. Не успел Моховая Борода оглянуться, как оказался затиснутым в угол заднего сиденья. Дама уселась рядом.
      — Куда поедем? — спросил водитель.
      Дама назвала адрес.
      Не успел водитель дать газ, как кто-то неистово заколотил в дверцу машины. Полботинка! И тут же в окне появилось взволнованное лицо Муфты.
      — Возьмём их? — вопросительно посмотрел на даму водитель.
      — Нет-нет! — поспешно сказала дама. — Они не с нами. Мы не имеем к ним никакого отношения. Это просто какие-то проходимцы, они и в парке гнались за нами.
      — Ясно, — кивнул водитель.
      И такси тронулось.
      Моховая Борода был в отчаянии. Неужели всё пропало? Неужели никакой надежды? Ведь Муфта и Полботинка были рядом. Их отделяло от него только оконное стекло...
      Вдруг Моховая Борода заметил, что с его стороны стекло опущено. Совсем рядом с ним открытое окно. И тут у него мелькнула неожиданная мысль. Он украдкой сорвал с бороды ягодку брусники и незаметно бросил её в открытое окно.
      Муфта и Полботинка, с отчаянием смотревшие вслед удалявшемуся такси, вдруг одновременно заметили: из окна машины что-то бросили.
      Кто бросил? Не Моховая Борода ли? И что это могло быть? Во всяком случае, такое маленькое, и вблизи-то не особенно разглядишь.
      Муфта и Полботинка бросились вперёд, внимательно осматривая асфальт. И Воротник, казалось, догадался: они что-то ищут — и принялся старательно обнюхивать мостовую.
      Вдруг Полботинка крикнул:
      — Брусничка!
      Он наклонился вперёд, поднял ягодку и показал её Муфте.
      — Н-да, — задумчиво протянул Муфта. — Брусника как брусника.
      — К тому же совсем спелая, — заметил Полботинка. Они посмотрели друг на друга.
      На некоторое время воцарилось молчание. Потом Муфта спросил Полботинка:
      — Тебе в детстве приходилось читать сказки? Полботинка кивнул.
      — Само собой, — ответил он. — Целую гору сказок.
      — Ну, тогда тебе должно быть понятно, что означает эта ягода, — продолжал Муфта. — Похищенные в сказках обычно бросают что-нибудь на землю, указывая друзьям свой путь. Чаще всего бросают горошины, или хлебные крошки, или, например, ягоды.
      — И обычно птицы подбирают все эти горошины, крошки или ягоды, озабоченно добавил Полботинка.
      — Совершенно верно, — подтвердил Муфта. — Так оно и бывает в сказках, так может случиться и в действительности. И поэтому нам надо спешить. Мы должны догнать Моховую Бороду прежде, чем птицы успеют склевать ягоды.
      — Ты и вправду считаешь, что Моховая Борода ягодками указывает нам путь? с некоторым сомнением спросил Полботинка. Муфта был в этом совершенно уверен.
      — Ты недооцениваешь Моховую Бороду, — заявил он. — К тому же за брусникой ему далеко ходить не надо.
      Нельзя было терять ни минуты, и Муфта с Полботинком отправились в путь. Направление, в котором сначала двигалось такси, было им известно, но, несмотря на это, они неотступно смотрели на дорогу, чтобы случайно не проглядеть ни одной ягодки. Ведь ягоды для них были сейчас не просто путевыми вехами. Каждая брошенная на асфальт ягода брусники была для них приветом от доброго друга.
      Некоторое время спустя Полботинка сказал:
      — Только бы эта дама не завезла нашего друга на противоположный конец города. У меня и без того пятки горят.
      Муфта тоже страшно устал, даже больше, чем Полботинка. Имея автомобиль, он отвык много ходить пешком.
      И ничего удивительного, что усталость одолевала друзей. Целый день Муфта и Полботинка бродили по городу. Сначала они ходили по магазинам, чтобы приобрести для Воротника подходящий поводок. Потом, когда купили поводок нужной длины, им пришлось немало прошагать, чтобы дойти до парка. И в парке они гуляли довольно долго, прежде чем неожиданно увидели Моховую Бороду. И конечно же, масса сил ушла на погоню, окончившуюся такой неудачей. Против ожирения Воротника это было лучшее средство, но сами они чуть с ног не валились от усталости.
      Но несмотря на усталость, Муфта и Полботинка мужественно продолжали путь. Теперь, когда они видели Моховую Бороду так близко и сквозь окно автомобиля заглянули в глаза своего несчастного друга, они уже не могли так просто отказаться от мысли разыскать его и выручить из беды.
      — Брусника! — воскликнул Полботинка. — Ещё брусничка! Они как раз подошли к перекрёстку, и найденная Полботинком ягода указала, куда свернуть, вселив при этом в их сердца новую надежду.
      Следующую ягоду нашёл Муфта. Затем настала очередь Полботинка первым заметить ещё одну ягодку. Теперь уже не было сомнения в том, что они идут по верному следу. Свинцовая тяжесть сама по себе стала убывать, и они снова прибавили шагу.
      — Стоп! — воскликнул вдруг Муфта.
      Целая пригоршня брусники! Целая пригоршня, брошенная сразу! Что бы это значило? Почему Моховая Борода вдруг проявил такую расточительность?
      — Одна, две, три, — пересчитывал Полботинка найденные ягоды. — Шесть, семь, восемь... одиннадцать, двенадцать. Целых двенадцать ягод.
      Муфта и Полботинка в недоумении уставились друг на друга.
      — Видно, Моховой Бороде больше не понадобилась брусника, — сказал Муфта.
      — Следовательно, он прибыл на место, — решил Полботинка.
      — Наверное, он бросил сразу столько брусники для того, чтобы мы не прошли мимо, не заметив её, — рассуждал Муфта.
      И тут они увидели ещё целую цепочку ягод. Они лежали на одинаковом расстоянии одна от другой и вели прямо к двери высокого дома.
      — Ясно, — сказал Полботинка. — Здесь, значит, наш дорогой Моховая Борода и проживает.
      — Проспект Свободы, — прочитал Муфта табличку на углу дома. — Номер 9.
      Полботинка покачал головой:
      — Проспект Свободы! Это звучит как насмешка — быть в плену на проспекте Свободы!
      Насмешка насмешкой, но теперь они точно знали, где томится Моховая Борода. Они запрокинули головы и принялись внимательно разглядывать окна. В этот момент отворилось одно из окон третьего этажа. Из него на палке от щётки вывесили покачивающуюся хозяйственную сумку.
      — Странная манера вывешивать за окна сумки, — заметил Полботинка.
      И тут к их ногам упала ягода брусники. Эта ягодка была брошена из сумки.
      Муфта и Полботинка, конечно, не могли предположить, что, едва зайдя в квартиру дамы, Моховая Борода сразу пожаловался на сильную усталость и притворился, что совсем засыпает. И когда он к тому же принялся ужасным образом храпеть, даме пришлось сунуть своего любимца в сумку и, по обыкновению, вывесить за окно, на что Моховая Борода втайне и рассчитывал. Муфта и Полботинка не подозревали и того, что, бросив вниз последнюю ягодку, Моховая Борода и в самом деле крепко уснул в сумке. Но какое всё это имело значение! Теперь главное было — как-нибудь вызволить его из сумки.
      Как-нибудь... Но как? Достать его с такой высоты не удалось бы даже самому высокому человеку на свете...
      — Надо с кем-нибудь посоветоваться, — решил Полботинка.
      Но с кем?
      И тут они вспомнили о Вольдемаре. Вольдемар был единственным человеком в городе, к которому они решились бы обратиться со своей бедой. К тому же они обещали Вольдемару непременно навестить его. Может быть, Вольдемар уже поджидает их. Конечно, поджидает, у него нет здесь ни родных, ни друзей. Кроме них, ему некого ждать в гости.
     
     
      План освобождения
     
      Добравшись до больницы, Муфта и Полботинка привязали Воротника к фонарному столбу. Этого, конечно, можно было и не делать, потому что Воротник и без того подождал бы. Но Муфта не хотел, чтобы прохожие сочли Воротника за какую-то бродячую собачонку, и поэтому счёл необходимым привязать его.
      — Я надеюсь, Вольдемар чувствует себя сегодня лучше, — сказал Муфта.
      — Я тоже надеюсь, — согласился Полботинка. — Но не следует забывать: выздоравливающие больные самые несносные. Выздоравливающий слишком торопится совсем поправиться и начинает вести себя ужасно беспокойно.
      Они вошли в больничную дверь, прошли мимо гардероба и направились по коридору к палате Вольдемара.
      На полпути они встретили сестру Кирси, она несла шприц и какие-то ампулы.
      Если в прошлый раз она не обратила на Муфту и Полботинка почти никакого внимания, то теперь на её лице расплылась широкая улыбка.
      — Здравствуйте, крошки! — поприветствовала она, останавливаясь. — Опять пришли навестить дядю Вольдемара?
      Накситралли тоже остановились и вежливо поклонились.
      — Да, была такая мысль, — ответил Полботинка. А Муфта спросил:
      — Не могли бы вы сказать, как он себя чувствует?
      — Сейчас очень трудно сказать что-нибудь определённое, — любезно пояснила сестра Кирси. — Он беспрестанно охает, просто невыносимо. Но с другой стороны, у него прекрасный аппетит и температура больше не поднимается, вероятнее всего, дело пошло на поправку.
      — А не стал ли он беспокойнее? — поинтересовался Полботинка.
      — О, да, — сказала сестра Кирси. — Он невыносимо беспокоен.
      — Хороший признак, — заметил Полботинка. А сестра Кирси продолжала:
      — Честно говоря, его беспокойство начинает уже надоедать. Из-за него скоро не будет оставаться времени для других больных. Сегодня, например, он меня вызывал звонком не меньше десяти раз. И представьте себе, лишь для того, чтобы спросить, не видно ли вас.
      — Нас? — растроганно спросил Муфта.
      — Ну конечно, — улыбнулась сестра Кирси. — Он говорит, что, кроме вас, у него никого нет.
      Она уже собралась идти дальше, но вдруг, словно что-то вспомнив, спросила:
      — Ведь вы накситралли, не так ли?
      — Да, — в один голос подтвердили Муфта и Полботинка.
      — Значит, я была всё-таки права, — довольно заявила сестра Кирси. Кстати, я читала о вас в газетах... Однако разрешите спросить, где же ваш третий спутник?
      Муфта и Полботинка, конечно, не могли предполагать какого-либо подвоха. Да и откуда им было знать, что сестра Кирси на самом деле прекрасно осведомлена о судьбе Моховой Бороды.
      — Он похищен, — ответил Полботинка.
      — Похищен! — воскликнула сестра Кирси. — Силы небесные!
      Её удивление было не совсем притворным. Дама довольно туманно рассказала сестре Кирси, как ей удалось заполучить Моховую Бороду.
      И теперь эта история очень заинтересовала её.
      — Как же это случилось? — допытывалась она.
      — Нашего друга просто-напросто украли, — сказал Муфта. — Но подробностей мы, к сожалению, не знаем.
      — И представьте себе, — добавил Полботинка. — Вором оказалась какая-то дама. Нам удалось даже узнать её адрес: проспект Свободы, дом девять. Там эта дама и держит бедного Мохового Бороду в заточении.
      — Насильно? — удивилась сестра Кирси.
      — Ну конечно, — подтвердил Муфта. — Добровольно Моховая Борода не пробыл бы там ни одной минуты. Уж мы-то знаем.
      — Только вот... — Полботинка многозначительно кашлянул. — Только вот мы надеемся, что ему недолго осталось томиться в плену. Лицо сестры Кирси вспыхнуло от любопытства.
      — Ах, правда?
      — Мы освободим его! — заявил Муфта. А Полботинка сказал:
      — Именно об этом мы и хотим посоветоваться с Вольдемаром.
      — О-о, — произнесла сестра Кирси. — Интересно, очень интересно. Я надеюсь, что дядя Вольдемар сумеет дать вам полезный совет. И тут она вдруг заторопилась.
      — Мне надо спешить, — улыбнулась она, словно извиняясь. — Меня ждут.
      Она торопливо ушла, хотя на самом деле её сейчас никто не ждал. Она поспешила к телефону и набрала номер дамы.
      — Я вас немного побеспокою, — начала она, как только дама взяла трубку. Вы знаете, какие ужасные разговоры идут в городе? Что вы, мол, просто похитили своего крошку, что вы держите его у себя силой. Просто невероятно, до чего люди могут додуматься, не правда ли?
      — Действительно, — послышался в ответ голос дамы. — И кто же такие глупости говорит?
      И когда сестра Кирси подробно передала ей свой разговор с Муфтой и Полботинком, дама сказала возмущённо:
      — Я надеюсь, сестра Кирси, уж вы-то, во всяком случае, не верите этим бредням? Я нашла своего крошку заброшенным в какую-то собачью будку, где он, несчастный, спал на трухлявой соломе. Разве это можно назвать похищением, если я взяла его с собой, чтобы приютить в моей квартире! Разве это насилие, если я по-матерински забочусь о нём, кормлю и лелею?
      — Не волнуйтесь понапрасну! — пыталась успокоить даму сестра Кирси. — На пустые разговоры не стоит обращать внимания. Но теперь вы отлично знаете, что его надо сторожить, они, мне кажется, действительно намерены его похитить. Если мне удастся услышать какие-нибудь новости, я обязательно вам позвоню.
      — Благодарю вас, — сказала дама. — Я буду весь вечер дома.
      В то время как проходил этот знаменательный разговор, Муфта и Полботинка подошли к палате Вольдемара. Из-за двери доносились знакомые стоны, моментально прекратившиеся, когда друзья постучались.
      — Войдите! — прогремел Вольдемар.
      И как только накситралли вошли в палату, он воскликнул:
      — Ну наконец-то! Я жду вас с самого утра.
      Муфта протянул Вольдемару букет цветов, а Полботинка поставил на тумбочку большую коробку шоколадных конфет. На этот раз они быстро пришли к единодушному решению порадовать больного приятным гостинцем. И им не пришлось об этом жалеть, потому что Вольдемар обрадовался, открыл коробку и предложил им.
      — Угощайтесь, — сказал он. — Не стесняйтесь! Они и не стеснялись. Муфта взял одну, а Полботинка семь шоколадных конфет.
      — Ну, как ваше здоровье? — спросил Муфта. Вольдемар сердито крякнул.
      — Здоровье в порядке. Только они с удовольствием держали бы нас в больнице до конца жизни. Ночью я видел во сне своего слона. Без него мне не жизнь, а одно мучение. Тоска, как говорится. Телесные страдания ничто по сравнению с этой тоской. Но вам, наверное, этого не понять.
      — Почему же! — воскликнул Полботинка. А Муфта добавил:
      — Ведь и нас разлучили с нашим лучшим другом.
      — Правда? — поднял голову Вольдемар. — И вас тоже? Муфта и Полботинка стали рассказывать. Они рассказали о посещении дамой гостиницы и об исчезновении Моховой Бороды, о неожиданной встрече в парке и о том, как им удалось найти дом, где живёт дама.
      — Там он теперь и болтается, — сказал в заключение Полботинка, — засунутый в хозяйственную сумку и вывешенный из окна третьего этажа.
      Вольдемар слушал эту историю с возрастающим интересом и сочувствием.
      — Ну конечно, эти женщины... — вздохнул он. — Я всю жизнь держусь от них подальше и, выходит, правильно делаю. От женщин добра не жди. Так оно было, так оно всегда и будет.
      Дверь тихонько отворилась, и в палату вошла сестра Кирси. Она услышала последние слова Вольдемара.
      — Вы всё-таки несправедливы к слабому полу, — погрозила она Вольдемару пальцем. — Кто же заботился бы о мужчинах, если бы на свете не было женщин? Кто же и за вами-то ухаживает здесь, в больнице? Не кто иной, как я представительница слабого пола.
      Вольдемар из вежливости не стал возражать, но по выражению его лица было ясно видно: о заботе сестры Кирси он не слишком высокого мнения.
      Муфта и Полботинка заметили, что сестре Кирси не было особой надобности заходить в палату. Да и Вольдемар её не вызывал, ни разу не тронул кнопку звонка.
      — Может быть, я могу чем-то помочь? — растерянно спросила сестра Кирси и, заметив принесённые Муфтой цветы, воскликнула: — Ну конечно, ох уж эти мужчины! Что бы вы делали без женщин! Надо ведь поставить цветы в воду!
      — Да, разумеется, — смущённо пробормотал Муфта и огляделся в поисках вазы.
      Но сестра Кирси уже держала вазу в руках. Она наполнила её водой из крана и поставила цветы. Потом поправила подушку под головой Вольдемара и, уходя, сказала:
      — Если понадоблюсь — позвоните.
      Когда дверь за ней закрылась, Вольдемар проворчал:
      — До чего же может надоесть такая чрезмерная заботливость! У меня иногда бывает такое чувство, будто она играет со мной, как с живой куклой.
      — Я ничуть не удивлюсь, если Моховую Бороду постигла та же участь, сказал Муфта.
      — Да, да, — соглашаясь, кивнул Вольдемар. — У этого Моховой Бороды огромная бородища, не так ли? Я, как работник зоопарка, могу вас заверить: чем лохматей зверь, тем в больший восторг от него приходят дамы. В зоопарке можно постоянно наблюдать, как дамы восхищаются лохматыми зверями. Именно с таким видом, что, мол, вот славно было бы взять его на руки и потискать... А я уверяю вас, друзья мои, животные — не игрушка.
      — Правильно, — сказал Полботинка. — Наш Моховая Борода, правда, хоть совсем и не зверюшка, но всё-таки... Вольдемар прервал его:
      — Но всё-таки он живое существо, не так ли? И ни одно живое существо нельзя превращать в игрушку. Каждое живое существо надо уважать как самоё жизнь.
      Сказав это, Вольдемар погрузился в задумчивость. На переносице у него залегла глубокая морщина. Муфта и Полботинка понятия не имели, о чём бы он мог размышлять, но у него был настолько сосредоточенный вид, что накситралли не решились задавать вопросы.
      Наконец лицо Вольдемара прояснилось.
      — Этого Мохового Бороду мы снимем с окна хоботом, — решительно заявил он.
      — Хоботом! — вскричал Муфта.
      — Каким хоботом? — спросил Полботинка.
      — Слоновьим, разумеется, — пояснил Вольдемар. — Каким же ещё?
      — Силы небесные! — донеслось вдруг от двери. Все трое разом посмотрели в ту сторону. Сестра Кирси вошла тихо, поэтому её никто не заметил.
      — Силы небесные, — повторила она. — Какой смелый и остроумный план! Вы действительно полагаете, что слону удастся спасти Моховую Бороду?
      Вольдемар не ответил. Он не сводил с сестры Кирси недоверчивых глаз.
      — Возьмите, пожалуйста, конфетку, — произнёс он наконец. Сестра Кирси взяла предложенную шоколадную конфету.
      — Возьмите ещё, — сказал Вольдемар.
      Он понял: с сестрой Кирси необходимо ладить. Теперь, когда она узнала об их плане, надо постараться ничем не сердить её. Иначе всё могло рухнуть.
      — Спасибо, — поблагодарила сестра Кирси и сунула в рот вторую конфету. Вы сегодня очень любезны.
      — Надеюсь, вы ответите мне тем же, — сказал Вольдемар.
      — О, конечно, — улыбнулась сестра Кирси. Она снова поправила Вольдемару подушку и удалилась так же бесшумно, как вошла.
      Едва она вышла, как Вольдемар вдруг сел, а затем и встал с кровати. Он начал ходить по палате взад и вперёд, но вскоре остановился и удовлетворённо заметил:
      — Мы освободим Моховую Бороду сегодня ночью. На это у меня сил хватит, несмотря на все сломанные рёбра.
     
     
      Вольдемар начинает действовать
     
      — Ты когда-нибудь видел живого медведя? — спросил Муфта у Полботинка.
      После посещения Вольдемара они вернулись в гостиницу и, чтобы скоротать время, рассматривали трёх мишек на картине.
      — Я даже живого слона не видел, — ответил Полботинка. — Но сегодня вечером, будем надеяться, такая возможность представится.
      — И я от души надеюсь на это, — сказал Муфта. — Но ещё больше меня обрадовала бы встреча с живым Моховой Бородой.
      — Это точно, — кивнул Полботинка. — Как здорово будет через несколько дней вновь пожать руку живого Моховой Бороды!
      За беседой они и не заметили, как прошло время и стало смеркаться. Затем до их слуха донеслись глухие удары часов на башне ратуши.
      — Десять пробило, — сказал Муфта. А Полботинка добавил:
      — Настало время действовать.
      Они поднялись, и Воротник, всё это время тихо дремавший в ногах у Муфты, тоже вскочил. Все вместе они спустились в лифте и подошли к администратору, чтобы расплатиться за гостиницу.
      — Наверное, бородач нашёлся, раз вы нас покидаете? — поинтересовался администратор.
      — Так точно, — подтвердил Полботинка. — Часа через два он будет окончательно свободен.
      — Поздравляю, поздравляю, — сказал администратор. — Но насколько я понимаю, вопрос бородача разрешён пока не полностью. Не следует ли на всякий случай ещё придержать для вас комнату на денёк-другой? Может быть, вы вернётесь.
      Муфта покачал головой.
      — План освобождения Моховой Бороды продуман нами до мельчайших подробностей, — сказал он. А Полботинка добавил:
      — Мы сжигаем за собой все мосты. Сжигание мостов — это уже половина победы, не так ли?
      Но администратор всё ещё сомневался.
      — Одно дело — план, — задумчиво произнёс он, — а другое дело действительность. План может быть составлен блестяще, но в действительности какая-то пустяковая случайность может всё нарушить.
      — В нашем плане предусмотрены и мелочи, — улыбнулся Полботинка. Например, такой пустяк, как пустая хозяйственная сумка, что останется у дамы под окном, когда Моховая Борода будет оттуда извлечён. Но наш козырный туз это всё-таки слон.
      — Слон? — администратор был поражён.
      — Да, да, — снова улыбнулся Полботинка. — Мы вводим в действие живого слона. А уж слон не подведёт.
      Последний довод показался администратору вполне убедительным.
      — Тогда конечно, — понимающе кивнул он. — Если уж вы используете живого слона, то ваше дело действительно должно увенчаться успехом.
      Накситралли заплатили по счёту и направились к автомобилю.
      — Итак, мосты сожжены... — сказал Муфта, садясь за руль.
      — Теперь остаётся жать на газ и — только вперёд! — возгласил Полботинка.
      Муфта дал газ, и машина тронулась.
      Прежде всего они поехали на проспект Свободы, чтобы убедиться, висит ли сумка за окном дамы. Это было необходимо, ибо отсутствие сумки могло оказаться как раз одной из тех мелочей, о которых говорил администратор.
      — Наша слава и впрямь совсем померкла, — прервал Муфта воцарившееся молчание, — самый высокий человек на свете снизил её быстро и окончательно.
      И в самом деле, на Муфтин фургон никто уже не обращал внимания. Правда, кое-кто оборачивался и смотрел им вслед, но этим интерес и ограничивался. Никаких толп вокруг автомобиля уже не приходилось опасаться, и Муфта мог спокойно ехать по самым оживлённым улицам.
      — Наша слава была обманчива, — задумчиво сказал Полботинка. — Она лишь сверкнула, чтобы снова погаснуть.
      — Со славой так часто бывает, — заметил Муфта. Вскоре они уже ехали по проспекту Свободы.
      — Висит! — закричал Муфта. — Всё в порядке! Хозяйственная сумка в самом деле висела на прежнем месте.
      — Не знаю только, дотянется ли слоновий хобот до такой высоты? — усомнился Муфта.
      Но Полботинка уверенно ответил:
      — Если слон встанет на задние ноги, то он своим хоботом дотянется хоть до самого дальнего уголка квартиры.
      Хотя Муфта и не был уверен, что слон Вольдемара умеет стоять на задних ногах, ответ Полботинка отчасти успокоил его. Да и о чём тут рассуждать? Вольдемар обещал освободить Моховую Бороду, а Вольдемар производил впечатление человека слова. Теперь главное было побыстрее ехать к Вольдемару. Уж он-то знает, какой длины хобот у его слона.
      Они поехали в больницу. И у Муфты, и у Полботинка в ожидании предстоящих событий лица стали серьёзными и напряжёнными. И даже Воротник, казалось, понимал, что им предстоит нечто необычайное. Пёс навострил уши и старательно втягивал ноздрями воздух, хотя в машине ничем, кроме бензина, не пахло.
      Вскоре вдали показалась больница. Напряжение росло с каждой минутой. Муфта сбавил скорость, чтобы мотор не тарахтел слишком громко. Сейчас важнее всего было не привлекать внимания.
      К счастью, палата Вольдемара была в дальнем углу коридора, окном во двор. К тому же окно отчасти скрывали кусты и деревья. Муфта проехал мимо главного входа, обогнул здание больницы и остановился прямо под окном палаты Вольдемара.
      Мотор умолк. И в больнице тоже царила тишина. В большинстве окон было темно, в том числе и в окне Вольдемара.
      — Может быть, Вольдемар уснул? — предположил Полботинка. Муфта пожал плечами.
      — Тогда бы слышался храп, — заметил он.
      — Но если не спит, то должно слышаться оханье, — возразил Полботинка. Когда Вольдемар один, он стонет и охает не переставая.
      — Видимо, он в полусне, — решил Муфта. Оба внимательно прислушивались. Полнейшая тишина. Ни стонов, ни храпа.
      — Надо что-то предпринять, — наконец сказал Полботинка. — Мы не можем ждать до утра.
      Конечно, он прав, но как быть?
      И вдруг Полботинка осенило. Он взял свою рогатку, вылез из машины, нашёл на земле маленький камешек и выстрелил им — дзинь! — в окно Вольдемара.
      Вскоре окно отворилось и появилось сердитое лицо Вольдемара.
      — Что вы тут расшумелись! — прошептал он. — Ещё разбудите всю больницу!
      — Извините, — тоже шёпотом ответил Полботинка. — Мы думали, вы, быть может, задремали.
      — Задремал! — возмутился Вольдемар. — Как я могу задремать в такую важную минуту! Я не дремлю, я укладываюсь.
      Сказав это, он исчез за окном, но тут же появился снова.
      — Нет ли у вас случайно чего-нибудь, что можно было бы положить вместо меня под одеяло? — спросил он. — Сестра Кирси ни в коем случае не должна знать, что я исчез.
      Тут Муфта и Полботинка сразу поняли, что укладывал Вольдемар. Они поискали в машине. Что ему предложить? Настолько большого предмета, чтобы он мог заменить Вольдемара, у них, к сожалению, не было.
      И тут Полботинка вспомнил о надувных резиновых игрушках, купленных в своё время в универмаге.
      — У меня есть десять надувных Полботинков, — прошептал он Вольдемару. — И за одного живого Моховую Бороду я готов отдать хоть девять резиновых Полботинков.
      Вольдемар удовлетворённо кивнул, и Муфта с Полботинком принялись надувать резиновых Полботинков и бросать их в окно Вольдемару. Вскоре выяснилось, что Вольдемару понадобилось именно девять резиновых Полботинков. Теперь его кровать выглядела так, будто Вольдемар преспокойно спит, натянув одеяло на голову.
      Настал решающий момент. Сможет ли Вольдемар, несмотря на сломанные рёбра и внутренние повреждения, вылезти в окно? Что из того, что окно было на первом этаже? Если учесть состояние здоровья Вольдемара, эта задача была далеко не простой.
      Прежде всего на подоконнике появилась одна нога, затем вторая, и вот Вольдемар в больничной полосатой пижаме уже сидит на подоконнике.
      — Ну, как дела? — шёпотом спросил Полботинка.
      — Да хвастаться нечем, — признался Вольдемар. — Мне, кажется, надо спрыгнуть, но в прыжках я никогда не был силен.
      — Может, попробуете соскользнуть? — посоветовал Полботинка. — Скольжение сильно уменьшает сотрясение. Но Вольдемар отклонил это предложение.
      — Именно скольжение — моя слабая сторона, — грустно констатировал он.
      Молчание. Гнетущее молчание. Вольдемар всё сидел на подоконнике, и накситралли уже начали волноваться.
      — Как же быть? — спросил Полботинка.
      — Я должен собраться с силами, — сказал Вольдемар ещё более грустным голосом.
      Вдруг его лицо выразило тревогу.
      — Шаги! — испугался он. — Шаги в коридоре! И тут он прыгнул. Послышался глухой стук и вслед за ним сдавленный стон. Вольдемар лежал под окном на земле.
      — Тише, тише! — увещевал Муфта Воротника, который стал угрожающе рычать.
      В ту же минуту в палате вспыхнул свет. Разумеется, в палату вошла сестра Кирси. Но к счастью, она не обнаружила ничего подозрительного. Она решила, что Вольдемар спит, укрывшись с головой одеялом, погасила свет и на цыпочках вышла.
      — Пронесло, — прошептал Вольдемар. — На этот раз пронесло. Но если она явится ещё раз, то наверняка разгадает мою хитрость.
      — Вам здорово досталось? — озабоченно спросил Полботинка.
      — Скорее, я испугался, — ответил Вольдемар. Он забрался в машину и погладил Воротника, который тут же перестал рычать.
      — Умный пёс, — улыбнулся Вольдемар. — Сразу видит хорошего человека.
      Затем он объяснил Муфте, по каким улицам ехать в зоопарк, и машина тронулась.
      Зоопарк был не очень далеко от больницы, однако ехали они туда довольно долго, потому что Вольдемар весил немало и Муфта не решался развить большую скорость на перегруженной машине. Но наконец они приехали и остановились у больших ворот зоопарка, где сидел ночной сторож.
      Вольдемар вышел из машины.
      — Ого! — воскликнул сторож, увидев Вольдемара. — Опять ты в строю?
      — Пока только временно, — сказал Вольдемар. — Но ты лучше расскажи, как поживает мой слон.
      — Скучает без тебя, — ответил сторож. — Прямо жаль его. Почти ничего не ест, хорошо, если изредка выпьет глоток воды. Вольдемар озабоченно вздохнул.
      — Мне надо вывести его в город погулять, — сказал он. — Я надеюсь, что небольшая прогулка по городу пойдёт ему на пользу.
      Теперь в свою очередь нахмурился сторож.
      — Что? — проворчал он. — Гулять по городу? Нет-нет, этого я не могу разрешить. Моя обязанность сторожить, чтобы ни один зверь не вышел за ворота. Днём делай со своим слоном что хочешь, а ночью его сторожу я.
      Но слова сторожа ничуть не смутили Вольдемара.
      — Милый друг, — сказал он. — Ты обязан не только сторожить зверей, но и отвечать за них. А если ты сейчас не пустишь слона погулять, он проголодается и от этого умрёт, то вся вина ляжет на тебя...
      Он продолжал в том же духе и настолько убедительно, что сторож в конце концов сдался.
      — Что ж, забирай своего слона, — махнул он рукой. — Но запомни, что за пределами зоопарка отвечаешь за него ты.
      И когда сторож открыл ворота, Вольдемар чуть не бегом бросился к клетке слона.
      Муфта и Полботинка улыбаясь смотрели ему вслед, и Муфта сказал Полботинку:
      — Трудно поверить, что у этого человека переломаны все рёбра.
      — Рёбра-то у него сломаны, — ответил Полботинка, — но духовно его сломить невозможно.
     
     
      Ужин с блинчиками
     
      Моховая Борода очнулся после дневного сна от запаха блинов, доносившегося из кухни дамы и щекотавшего ему нос. Так, значит, дама принялась жарить блинчики. Но как ни удивительно, это обстоятельство он воспринял довольно равнодушно. Он, конечно, любил блинчики, просто ужасно любил, но сегодня их запах не произвёл на него особого впечатления. У него вообще не было аппетита, ему вообще ничего не хотелось.
      Тут он вспомнил, что выбрал из своей бороды всю бруснику, и его охватила тревога. Настало ли время собирать бруснику или ещё рано? Не поступил ли он противозаконно? Эта мысль не давала ему покоя и мучила всё больше и больше. И когда из комнаты послышался звон посуды, Моховая Борода решил подать знак, что он проснулся.
      — Извините! — крикнул он в открытое окно. — Не будете ли вы так любезны и не посмотрите ли в газете, напечатано уже разрешение собирать бруснику?
      Дама перестала накрывать на стол, подошла к окну и втащила сумку с Моховой Бородой в комнату.
      — Сейчас посмотрим, — ласково произнесла она. И тут же взяла газету. Она быстро пробежала глазами последнюю страницу и сказала:
      — Разрешение есть. С сегодняшнего дня. С сегодняшнего дня! У Моховой Бороды камень свалился с души. С сегодняшнего дня! Это же замечательно!
      — Тебе хочется пойти за брусникой, малыш? — спросила дама.
      — Да нет, не особенно, — ответил Моховая Борода, вылезая из сумки. — Я просто так...
      — А может, тебе хочется блинчиков с брусничным вареньем?
      — Спасибо, нет.
      — Тогда с земляничным? У меня чудесное земляничное варенье. Моховая Борода покачал головой.
      — А с малиновым?
      Моховая Борода снова покачал головой.
      — Ну что ж, — сказала дама, продолжая накрывать на стол. — Тогда покушаем блинчики с сахаром, а варенье оставим на следующий раз, к манной каше.
      Моховая Борода молчал. Известие о том, что разрешение собирать бруснику уже напечатано в газете, несколько улучшило его настроение, но аппетита всё равно не было. Он проголодался, но не думал об этом. Пусто было на душе. Ничто не вызывало интереса, всё стало безразличным.
      «Откуда такое равнодушие, — думал Моховая Борода. — Может быть, оттого, что казавшееся близким освобождение не удалось? Или плен понемногу начал оказывать своё замораживающее влияние? Это было бы ужасно! Какой смысл жить, если тебе уже ничто не удаётся. Нет-нет! Надо постараться взять себя в руки, нельзя, чтобы засосало болото равнодушия! Ведь Муфта и Полботинка теперь знают, где он живёт. Уж они-то что-нибудь придумают для спасения. Нельзя терять надежду. Надо укреплять силу воли. И что важнее всего — никогда нельзя мириться с унизительным пленом. А равнодушие понемногу приводит к примирению и покорности. Равнодушию надо объявить беспощадную войну».
      — Мне всё же хочется земляничного варенья, — сказал Моховая Борода.
      Никакого равнодушия. Самое главное — чего-то хотеть.
      — Вот видишь, — сказала дама. — А я уж подумала, что ты заболеваешь.
      — Заболеваю? — засмеялся Моховая Борода. — Я ещё никогда не болел.
      — Правда? — удивилась дама. — А я-то представила себе, как уложу тебя в постель и стану за тобой ухаживать.
      Она принесла из кухни большое блюдо блинчиков, поставила на стол земляничное варенье и налила в кружки молока.
      — Прошу к столу.
      Они сели за стол. Дама повязала Моховой Бороде нагрудник, положила в его тарелку аппетитный блинчик, разрезала его на кусочки и намазала вареньем. Затем подцепила на вилку кусок блинчика и сунула Моховой Бороде в рот. Моховая Борода помрачнел, но всё-таки стал жевать.
      — Молодец, — похвалила дама. — Ты мило кушаешь, малыш. Моховая Борода отметил про себя, что после его дневного сна в хозяйственной сумке дама стала к нему особенно ласкова. Чем это объясняется? Моховая Борода не мог найти никакого разумного объяснения, потому что он ничего не знал о телефонном разговоре дамы с сестрой Кирси. Он ведь не знал, что, пока он спал, сестра Кирси позвонила даме и сообщила нечто, заставившее даму серьёзно задуматься. Именно из-за этого телефонного разговора дама и была теперь так внимательна и ласкова к Моховой Бороде. В то же время после телефонного разговора в сердце дамы вкрались различные сомнения, которые она старалась отогнать, что ей, однако, не совсем удавалось.
      — Мой маленький дружок, — сказала дама, засунув Моховой Бороде в рот следующий кусок блинчика. — Скажи мне одну вещь, только скажи совершенно честно, пожалуйста. Тебе когда-нибудь казалось, что тебя похитили?
      Моховая Борода пробормотал что-то невнятное.
      Нелепый вопрос, в самом деле. Это же надо! Его впихивают в хозяйственную сумку, а потом ещё спрашивают, не кажется ли ему, что его похитили.
      — Или, может быть, кажется иногда, что я держу тебя насильно? — продолжала дама. — Ты скажи откровенно, не стесняйся.
      Час от часу не легче. Его держат, образно говоря, за семью замками. Сторожат каждый его шаг и даже гулять он может только на поводке, как собачонка. И тут вдруг такой вопрос! Уж не кажется ли ему, что его держат здесь насильно?
      Моховая Борода не мог взять в толк, чего дама добивается, задавая эти нелепые вопросы, и поэтому уклонился от прямого ответа.
      — А как бы вы назвали моё положение? — спросил он.
      Дама сунула ему в рот ещё кусок блинчика.
      — Я назвала бы его благополучным, — сказала она, улыбаясь, — ну, скажем, хотя бы эти блинчики, по-твоему, не хороши?
      — Хороши, — согласился Моховая Борода.
      — Вот видишь! — победоносно заявила дама.
      И тут зазвонил телефон.
      Дама встала, подошла к телефону и сняла трубку.
      — Алло!
      — У меня опять кое-какие новости, — послышался из телефонной трубки бодрый голос сестры Кирси. — И я думаю, что эти новости могут вас заинтересовать.
      — Вот как! — сказала дама. — Я вас слушаю. Она пыталась сохранять равнодушный вид, чтобы Моховая Борода ничего не понял.
      — Вашего малыша собираются снять с окна с помощью хобота, — сообщила сестра Кирси. — Вы меня поняли?
      Дама не поняла, и сестре Кирси пришлось разъяснить ей подробнее. Она рассказала обо всём, что слышала в палате Вольдемара, и в заключение добавила:
      — Таким образом план похищения у них, видимо, готов, но трудно сказать, когда они приступят к его осуществлению. Вольдемару предстоит ещё несколько недель полежать в постели, но я совсем не удивлюсь, если в один прекрасный день он вдруг исчезнет из палаты. От такого медведя всего можно ожидать.
      — В самом деле? — спросила дама. — Он действительно такой силач?
      — Страшный силач, — ответила сестра Кирси. — Ростом два метра. С чёрной, как смоль, бородой. Как у разбойника. Но при этом очень добр.
      — Добр? — удивилась дама. — При такой внешности?
      — Вот именно, — подтвердила сестра Кирси, — иначе с чего бы он так сильно сочувствовал вашему Моховой Бороде?
      Это последнее замечание даме не очень понравилось.
      — Хорошо, — сухо сказала она. — Я буду ждать новостей.
      Положив трубку на рычаг, она снова села за стол и добавила себе и Моховой Бороде блинчиков. Затем она пристально посмотрела на Моховую Бороду и неожиданно заявила:
      — На ночь уложу тебя спать в комнате. Моховая Борода побледнел.
      — Почему? — спросил он дрогнувшим голосом.
      — Ты такой бледный, — сказала дама. — Я серьёзно обеспокоена твоим здоровьем.
      — Но я же никогда не спал в комнате, — попытался возразить Моховая Борода. — Никогда в жизни.
      — Ты никогда в жизни и не болел, — напомнила дама. — Поэтому я тем более должна заботиться о твоём здоровье.
      У Моховой Бороды кусок застрял в горле.
      До чего ж не везёт! Именно теперь, когда ему посчастливилось дать знать Муфте и Полботинку, где он живёт, его запирают на ночь в четырёх стенах! А что, если Муфта и Полботинка ночью внезапно придут, чтобы освободить его, а хозяйственной сумки за окном не окажется?
      — Я вижу, что и аппетит у тебя плохой, — сказала дама. — Меня ничуть не удивит, если окажется, что ты уже болен. Нет, за окном, на ветру, тебе ни в коем случае нельзя спать.
      Моховая Борода не ответил. Он был занят своими мыслями. И дама, казалось, погрузилась в задумчивость.
      Беседа уже не клеилась, хотя они ещё некоторое время и сидели за столом.
      Наконец, когда уже стало смеркаться, дама убрала со стола посуду и постелила Моховой Бороде на диване. Велико было его удивление, когда он заметил, что дама взяла пустую сумку и вывесила её за окно.
      — Зачем? — воскликнул Моховая Борода. — Зачем вы это делаете?
      — Просто так, — ответила она. — По привычке.
      Она велела Моховой Бороде лечь под одеяло, а сама отправилась на кухню мыть посуду. Спустя некоторое время она вернулась в комнату и села в уголке в кресло. Она сидела там и о чём-то думала. И слушала, как Моховая Борода беспокойно ворочался в своей постели.
      — А теперь спи, — тихо сказала она. — Спи, мой бедный малыш!
      Но Моховая Борода всё ворочался.
      «Мой бедный малыш», — повторила дама про себя.
      Зазвонил телефон, и дама взяла трубку.
      — Он исчез! — послышался взволнованный голос сестры Кир-си. — То есть Вольдемар исчез. Он бежал через окно. Я уверена, что вскоре вы можете ждать гостей.
      — Ох, — вздохнула дама.
      — Так что будьте настороже.
      — Благодарю вас. И повесила трубку.
     
     
      Расставание
     
      Город окутала ночь. Улицы совсем опустели. Только изредка мелькали фары автомобилей или торопился домой запоздалый прохожий.
      Фургон свернул на проспект Свободы.
      — Теперь уж скоро, — прошептал Полботинка. Муфта ехал очень медленно, чтобы Вольдемар, ехавший за ними на слоне, не отстал.
      — Поезжай всё-таки чуточку побыстрее, — попросил Полботинка. — У меня нервы не выдерживают.
      Муфта взглянул в автомобильное зеркало, где был виден слон, и покачал головой.
      — Терпение, — сказал он. — Терпение и труд долго живут. Полботинка понял, что Муфта волнуется сильно. Иначе он не перепутал бы поговорку. Полботинка и сам очень волновался. Это было понятно, потому что с каждой секундой они приближались к своему другу Моховой Бороде.
      — Двадцать один... девятнадцать... семнадцать, — читал Полботинка номера на домах.
      Теперь или никогда! На чаше весов лежала судьба друга, Моховой Бороды. Или, вернее, не столько на чаше весов, сколько в хозяйственной сумке.
      И тут они увидели эту роковую сумку.
      — Дом номер девять, — сказал Полботинка. Они прибыли. Муфта подвёл машину к краю тротуара и выключил мотор.
      — Ну, посмотрим, на что способен слон, — сказал Муфта. Теперь всё зависело только от слона. Сами они больше ничего не могли предпринять.
      Вскоре подошёл и слон. Вольдемар остановил его под самой сумкой.
      — Это она и есть? — указал Вольдемар на сумку.
      — Она самая, — ответил Муфта.
      Вольдемар уселся поудобнее на спине слона.
      — И Моховая Борода в ней? — спросил он.
      — Точно, — подтвердил Полботинка. — Он, наверное, спит.
      — Гм, — пробурчал Вольдемар и погрузился в свои мысли. Он думал довольно долго, а слон в это время покачивал хоботом.
      — Приступим к делу? — наконец спросил Вольдемар.
      — Пожалуй, можно и приступить, — ответил Муфта. А Полботинка добавил:
      — Чего уж там ждать!
      — Верно, — сказал Вольдемар. — Ждать не имеет смысла.
      Он наклонился к уху слона и что-то прошептал.
      Муфта и Полботинка сгорали от нетерпения.
      Сумеет ли Вольдемар объяснить слону, что эту хозяйственную сумку необходимо достать и опустить вниз?
      В конце концов, ведь Вольдемар не дрессировщик из цирка, а самый обычный работник зоопарка. И ведь слон не цирковой слон, а самый обыкновенный, зоопарковский, и его задача состоит в том, чтобы показывать себя людям.
      Но сомнения Муфты и Полботинка оказались напрасными. Хобот слона уже поднимался к хозяйственной сумке. По-видимому, Вольдемар так сроднился душой со слоном, что между ними установилось полнейшее взаимопонимание.
      Хобот подобрался к сумке и схватил её.
      — Только бы не выронил его из сумки! — забеспокоился Муфта.
      К счастью, и это опасение оказалось необоснованным. Слон снял сумку с палки настолько ловко, что Муфта и Полботинка ахнули от удивления.
      — Видал? — воскликнул Полботинка. Муфта кивнул.
      — Чистая работа! — восхитился он.
      Вольдемар тоже был доволен слоном и признательно похлопал его по шее.
      Висевшая на хоботе сумка медленно приближалась к земле. Слон, казалось, понимал, что с сумкой надо обращаться бережно, и осторожно опустил её наземь.
      — Готово! — Полботинка был в восторге. И вместе с Муфтой побежал к сумке.
      — Он сейчас в сумке? — спросил Вольдемар, сидя верхом на слоне.
      — В сумке, в сумке! — радостно улыбнулся Муфта. — И спит!
      Муфта и Полботинка, растроганные до глубины души, смотрели на своего спящего друга. Вот он, их дорогой Моховая Борода! Наконец-то он тут! После стольких злоключений наконец они вместе! Наконец-то на свободе!
      Вдруг Моховая Борода открыл глаза и, ничего не понимая, уставился на Муфту и Полботинка.
      — Что случилось? — растерянно спросил он. — Где я?
      — Ты на свободе, — улыбнулся Муфта. Полботинка тоже улыбнулся.
      — Мы сняли тебя хоботом оттуда, с окна.
      Моховая Борода сел в своей сумке.
      — Невероятно, — пробормотал он. — Совершенно невероятно.
      — Он ещё толком не проснулся, — подмигнул Полботинка Муфте. — И пока вообще ничего не понимает. И тут Моховая Борода заговорил.
      — Положение и впрямь непонятное, — сказал он. — Мне кажется, что я проснулся, но я боюсь этому верить. Неужели это в самом деле вы, мои друзья?
      — Конечно же мы! — воскликнул Полботинка.
      — А верхом на слоне восседает Вольдемар, — показал Муфта. — Ему-то ты и обязан своим освобождением.
      Тогда Моховая Борода вылез из сумки и отвесил Вольдемару глубокий поклон.
      — Большое вам спасибо, — сказал он. — Благодарю вас от всей души.
      Затем он опять недоверчиво огляделся по сторонам и вздохнул:
      — А всё-таки я боюсь, что всё это лишь прекрасный сон. На этот раз я ведь улёгся спать совсем не в сумке, а на диване в комнате дамы, и, следовательно, меня никто не мог освободить.
      — Да приди ты в себя наконец, — чуть не рассердился Полботинка. Садись-ка лучше в машину и поехали. О сне мы ещё успеем поговорить.
      Моховая Борода послушался и уже сделал несколько шагов к машине, как вдруг где-то поблизости послышался взволнованный женский голос:
      — О, позволь, мой малыш, хоть попрощаться с тобой. Позволь мне на прощание ещё разок приласкать тебя.
      Ошарашенные накситралли застыли на месте. Воротник в машине испуганно залаял, а Вольдемар, сидя верхом на слоне, удивлённо ахнул.
      — Вы? — воскликнул Моховая Борода, сразу узнавший даму по голосу. — Вы здесь?
      Тотчас появилась и сама дама. Она вышла из-за фонарного столба, где уже давно пряталась в ожидании Муфты, Полботинка и Вольдемара.
      — Прежде всего мне хотелось бы развеять твои сомнения, — ласково обратилась она к Моховой Бороде. — Всё это тебе не снится, а происходит наяву. Ты в самом деле лёг спать на моём диване, но когда наконец заснул, я перенесла тебя в хозяйственную сумку.
      — А зачем вы это сделали? — искренно удивился Моховая Борода.
      — Я случайно узнала, что друзья собираются тебя освободить — продолжала дама. — Я хорошенько обдумала твоё положение. И наконец поняла, что твоё место среди твоих друзей и что я не имею права насильно удерживать тебя. Тогда я положила тебя в хозяйственную сумку, чтобы друзья могли спасти тебя.
      Воцарилось молчание.
      — Сначала я думала лишь издали посмотреть, как ты уходишь, — сказала дама, — но не выдержала — так хотелось ещё разок приласкать тебя!
      И тут она подхватила Моховую Бороду на руки и обняла его. А в глазах у неё стояли слезы.
      — До свидания, мой маленький! — сказала она. — Желаю тебе только добра.
      Опять молчание. Каждый думал о своём.
      Когда дама наконец поставила Моховую Бороду на землю и выпустила из рук, она вдруг уставилась на слона.
      — Какой великолепный зверь! — одобрительно сказала она. — Он действительно породистый?
      Этот вопрос, несомненно, предназначался Вольдемару.
      — Это африканский слон, — растерянно ответил он.
      — О-о, — протянула дама. — Если бы вы только знали, как я люблю животных.
      Вольдемар кашлянул. Он был вынужден в душе признать, что дама была вовсе не так ужасна, как он считал до сих пор. Даже наоборот...
      — В зоопарке есть и другие замечательные звери, — сказал Вольдемар даме. Я мог бы как-нибудь рассказать вам о них...
      Дама улыбнулась и вытерла слезы.
      — Благодарю вас, — сказала она. — Я очень тронута и, безусловно, принимаю ваше радушное предложение. Очень рада с вами познакомиться. Вы действительно необыкновенно добрый человек, как, впрочем, о вас и говорят.
      Вольдемар густо покраснел, но в темноте это было совсем незаметно.
      — Я тоже очень рад этому неожиданному знакомству, — тихо пробормотал он.
      Итак, пришла минута расставания. Дама ещё раз приласкала Моховую Бороду.
      — Счастливого пути! — пожелала она и погладила по головке всех накситраллей по очереди.
      — Счастливого пути, — сказал и Вольдемар, сидя верхом на слоне. — Напишите как-нибудь, если будет время.
      — Обязательно, — сказал Муфта. — Я уже давно никому не писал писем, даже самому себе.
      Накситралли уселись в машину. Муфта завёл мотор и с чувством продекламировал:
      Радостно сердце трепещет в груди,
      Тёплое море нас ждёт впереди.
      Впервые после многих трудных дней Муфта снова сочинял стихи, и, как отметил Полботинка, это был очень хороший признак.
     
     
     
     
     
     
     
      Эно Рауд
      Муфта, Полботинка и Моховая Борода
     
      Книга четвёртая
     
     
      Ужасный случай в лесу
     
      Крохотный фургон Муфты во весь дух мчался по шоссе. Накситралли держали путь к морю. Они жаждали отдыха, мечтали о тихом шелесте морских волн и хотели хорошенько расслабиться, подышать живительным морским воздухом.
      — «У моря, у синего моря...» — пытался Полботинка вспомнить когда-то слышанную песенку.
      Однако ему пришлось резко оборвать свою песню, потому что собачонка Муфты — Воротник — подняла мордочку и принялась жалобно подвывать.
      Сияло солнце. Несмотря на приближение осени, погода была совсем летняя. И вода в море, должно быть, тёплая...
      Они въехали в лес. По этой дороге им ещё не приходилось ездить, и Муфта остановил машину, чтобы изучить карту.
      — Шоссе здесь очень извилистое, — сообщил он немного погодя. — Лесом до моря в несколько раз ближе, однако...
      — Лесом?! — перебивая Муфту, воскликнул Моховая Борода. — Мне бы очень хотелось поехать лесом!
      — И я не имею ничего против такой поездки, — сказал Муфта. — Но, к сожалению, лесные дороги не обозначены на карте. Заехав в лес, мы окажемся как бы в мешке, и нам придётся пробираться вперёд, можно сказать, почти вслепую.
      Но Полботинка решительно присоединился к Моховой Бороде.
      — Короткая дорога всегда прямее длинной, — настаивал он. — К тому же вечно жить по карте совсем не обязательно! Муфта всё ещё колебался.
      — Никогда не знаешь, куда эти лесные дороги тебя в конце концов выведут, размышлял он.
      Однако это замечание ничуть не поколебало уверенности Полботинка.
      — Все дороги ведут к морю! — повысил он голос. — Разве ты не слышал такой пословицы?
      Вместо ответа Муфта вновь погрузился в изучение карты.
      — По другую сторону леса, справа, должно быть море, — сказал он наконец. Слева — большое болото. Все дороги ведут в болото, нет ли такой пословицы?
      — Такой нет, — поспешно ответил Полботинка. Муфта улыбнулся и сложил карту.
      — Ну, что ж, придётся ехать лесом, раз уж вы оба так считаете.
      — Можно будет заскочить и на болото, — сказал Моховая Борода. — Вдруг посчастливится найти морошку. Морошка любит сырые места и растёт большей частью на болоте. Когда я был ещё маленький и чаще мылся в ванне, у меня в бороде время от времени вырастала морошка. Должен вам сказать, что морошка самая вкусная ягода на свете!
      — Здорово! — Полботинка даже слюнки проглотил. — Конечно, неплохо было бы набрать морошки.
      Но Муфта решительно отклонил это предложение.
      — На болоте машина может попасть в трясину, — сказал он. — Надо держать курс прямо на море, ведь наша цель — море, а никакая не морошка.
      И на этот раз его голос прозвучал настолько твердо, что Моховая Борода и Полботинка больше ни словом не обмолвились о морошке.
      Муфта дал газ. Некоторое время фургон ехал ещё по шоссе, а затем свернул в лес.
      Моховая Борода открыл окна.
      — Какой здесь воздух! — в восторге заявил он. — И какие лесные ароматы!
      В глубине души он должен был признать, что лес вполне может заменить ему даже море. По его мнению, такая поездка лесом к берегу моря могла бы продолжаться сколько угодно!
      Фургон, тихонько урча, углублялся всё дальше и дальше в лес. О лес, лес!.. Какая прелесть и какой покой вокруг! Глядя в окна, друзья не замечали, как бежит время. День уже клонился к вечеру. Муфта вдруг заметил ручеёк, журчавший близ лесной дороги, и нажал на тормоз.
      — Надо бы пополнить наши запасы воды, — сказал он.
      Это была истинная правда. Покидая город, они совсем не подготовились к путешествию. Большой молочный бидон, где они хранили воду, стоял в углу фургона полупустой.
      Муфта встал, отыскал ведро и вышел из машины. Моховая Борода и Полботинка последовали за ним, чтобы, используя остановку, немного поразмяться на свежем воздухе. А Воротник?
      Что случилось с Воротником? Собака жалась в дверях машины и жалобно скулила.
      — Представьте себе, — сказал Моховая Борода, — она просто дрожит.
      — Дрожит? — озабоченно спросил Муфта. — Уж не жар ли у неё?
      Полботинка пощупал собачий нос.
      — Нос холодный, — сказал он. — Только ноздри сильно дёргаются. Теперь и остальные заметили, что Воротник тревожно к чему-то принюхивается. Словно чует незнакомый запах.
      — Что-то носится в воздухе, — сказал Моховая Борода. Муфта протянул руку и ободряюще погладил дрожащую собачонку.
      — Не волнуйся, дружочек, — ласково сказал он. — Вот принесу воды и тут же поедем дальше.
      Собака почти перестала скулить, и Муфта отправился за водой. С ведром в руке он торопливо шагал к ручью.
      Вот тут-то всё и началось.
      Собака! Словно из-под земли перед Муфтой появилась огромная собака. Желтовато-серая. Хвост поджат. Уши торчком. Глаза злобно сверкают.
      — Как волк, — бледнея, прошептал Полботинка. А Моховая Борода сказал:
      — Волк и есть!
      Так вот почему... Вот почему Воротник так перепугался... Собака почуяла приближение волка. Как же они сразу об этом не догадались!
      — Пёсик, пёсик, — окликнул Муфта волка.
      Всего разок он и успел окликнуть. Дальше события разворачивались стремительно.
      Муфта вдруг оказался лежащим на земле. Ведро, дребезжа, покатилось в сторону. Волк вонзил клыки в Муфтину муфту. Мгновенно забросил Муфту, как мешок, себе на спину и исчез. Исчез в кустах у ручья.
      Полботинка, совсем серый от волнения, выхватил из кармана рогатку, но целиться было уже не в кого. Моховая Борода не двигался с места: застыв как соляной столп, он невидящими глазами смотрел туда, где только что были волк и Муфта.
      — Воротник! — вдруг закричал Полботинка. Воротник выскочил из машины. Неужели волк был уже так далеко, что его запах больше не пугал собаку?
      — Ищет Муфту, — прошептал Моховая Борода. Пригнув морду к земле, Воротник метался по лесу. С того места, откуда Муфта направился к ручью, он побежал по его следу.
      Полботинка и Моховая Борода напряжённо следили за собакой. И тут Воротник взвизгнул. Испуганно взвизгнул и остановился.
      — Муфтины следы кончились, — сказал Полботинка.
      — Вместо Муфтиных следов остались только волчьи, — сказал Моховая Борода.
      Воротник взвизгнул ещё раз, но назад не пошёл.
      — Он растерялся, — сказал Полботинка. Моховая Борода кивнул.
      — Это внутренняя борьба, — сказал он. — Теперь всё зависит от того, что победит — любовь к Муфте или страх перед волком. Воротник тихо зарычал. Его шерсть поднялась дыбом.
      — Набирается храбрости, — сказал Полботинка. И Воротник тут же двинулся вперёд. Он крался очень медленно, но всё-таки шёл по следу волка.
      — А мы? — спросил Моховая Борода. — Что нам теперь делать? Ведь и им тоже надо было решиться, совсем так же, как Воротнику. Перед ними стоял точно такой же вопрос. Потому что и они боялись волка, и как ещё боялись! Но с другой стороны, разве Муфта не любимый их друг?
      — Идём, — сказал Полботинка.
      Решение было принято. Они устремились за Воротником. Сердца у них колотились, но они шли дальше.
      На берегу ручья Воротник беспомощно остановился.
      — Следы кончились, — сказал Моховая Борода.
      — Похоже, что волк перешёл ручей, — предположил Полботинка. Воротник, казалось, пришёл к такому же выводу. Минута сомнения, затем прыжок в воду — и вот, быстро перебирая лапками, он уже плывёт к противоположному берегу. Но к несчастью, и там он не нашёл следов волка, и вскоре ему пришлось вернуться к Полботинку и Моховой Бороде. След был потерян.
      — Конец, — дрожащим голосом пробормотал. Полботинка. — Как ты полагаешь, Моховая Борода, есть ещё надежда?
      Моховая Борода не решался строить предположения. Перед его мысленным взором ещё слишком ясно стоял волк. Белые волчьи клыки. Острые, очень острые белые клыки. Он видел, как волк вонзил свои клыки в Муфтину муфту... Есть ли ещё надежда? Нет, лучше об этом не думать.
     
     
      Ночной костёр
     
      Солнце спускалось всё ниже и уже зацепилось краем за верхушки деревьев. Моховая Борода и Полботинка сидели рядышком под высокой елью.
      — Уже смеркается, — сказал Полботинка. — Что нам делать?
      — Надо во всём разобраться, — сказал Моховая Борода. Он уже слегка оправился от нервного потрясения. Способность размышлять понемногу возвращалась к нему, и теперь он начал припоминать всё, что когда-либо в жизни успел узнать о волках.
      — Ох, милый Муфта, — вздохнул Полботинка. — Где-то ты сейчас, бедолага?
      — Сейчас у волков в логове должны ещё быть волчата, — вспомнил Моховая Борода. — И наверное, он утащил Муфту к себе в логово, раз ему удалось забросить его за спину.
      — Логово-то небось далеко отсюда, — предположил Полботинка. — Недаром говорится, что волк возле логова не нападает.
      Моховая Борода ничего не ответил. Он думал.
      Прошло немного времени, и солнца уже не было видно. Начало темнеть. И вдруг:
      «Ууух-ууух!»
      Полботинка вскочил как ужаленный.
      — Слышал? — прошептал он. — Волк воет.
      И снова:
      «Ууух-ууух!»
      Зловещий вой звучал совсем близко. Неужели и вправду волк? Но тут в воздухе промелькнула безмолвная тень, и Моховая Борода сказал:
      — Филин собирается на ночную охоту. Полботинка смутился. Он снова уселся рядом с Моховой Бородой и пробормотал:
      — Нервы...
      Тут он сообразил, что Воротник, наверно, не слышал зловещего воя, и совсем успокоился. Если бы волк оказался поблизости, то Воротник, безусловно, вёл бы себя иначе.
      Моховая Борода снова погрузился в задумчивость.
      — Это был голос филина, — сказал он. — Но и у волков есть привычка выть на закате. И по утрам тоже, когда солнце встаёт. Они воют близ логова. Воет старый волк, воют и волчата. Филин напомнил мне об этом.
      — Но послушай! — оживился Полботинка.
      — В таком случае, по вою можно определить, где находится логово.
      — В том-то и дело, — кивнул Моховая Борода. — В такую тихую погоду, как сейчас, вой слышен за несколько километров. Волки хотя и умные звери, но месторасположение логова своим воем всё-таки выдают. Это у них, наверно, такая внутренняя потребность.
      Они сидели и молчали. Но в этом был по крайней мере определённый смысл. Они прислушивались, ждали волчьего воя. Но чем ближе подступала ночь, тем мрачнее становились их мысли.
      О, бедняга Муфта! Чувствуешь ли ты, что друзья неотступно думают о тебе? Можешь ли ты ещё вообще что-то чувствовать?
      Вскоре совсем стемнело.
      — Волчий вой отменяется, — подвёл краткий итог Полботинка. А Моховая Борода добавил:
      — Теперь остаётся только ждать восхода солнца, тогда опять настанет время волчьего воя.
      А тем временем решено было немного отдохнуть. Правда, они не очень надеялись на то, что тревога и волнения позволят им сомкнуть глаза, но всё же решили попытаться немножко вздремнуть. Ведь им было необходимо набраться сил: поди знай, какие испытания могут ожидать их в самое ближайшее время. Моховая Борода почти на ощупь стал собирать в тёмном лесу хворост.
      — Надо развести костёр, — сказал он. — Живой огонь — лучшая защита от волков.
      — Может, на этот раз переночуешь в машине? — предложил Полботинка. — Ведь Муфтина кровать свободна. Вместе-то лучше, что и говорить.
      Но сон на свежем воздухе был для Моховой Бороды вопросом принципиальным.
      — С тобой будет Воротник, — коротко заявил он. Полботинка подозвал собаку и забрался в машину, а Моховая Борода развёл костёр и улёгся у огня.
      «УУУ-УУУ! Конечно же, это снова филин мечется по лесу в поисках добычи.
      Но по-видимому, филин вскоре улетел куда-то далеко, потому что некоторое время спустя его голос перестал доноситься до друзей, и над их лагерем воцарилась тишина.
      Тихая ночь и лесное безмолвие подействовали на Моховую Бороду как бальзам. Тревога за Муфту по-прежнему гнездилась в сердце, но теперь она не была такой острой и мучительной. Боль притупилась, глубокое напряжение понемногу ослабевало. Моховая Борода улёгся лицом вниз, чтобы искры не опалили бороду, и сам не заметил, как глаза у него закрылись и он стал мерно, тихонечко похрапывать.
      А Полботинка тем временем беспокойно ворочался на своей постели. Ужас и смятение не оставляли его ни на минуту. Ему было душно. Сердце разрывалось от пережитых потрясений. Ему даже пальцами шевелить не хотелось, а это уж совсем плохой признак.
      Лишь к полуночи Полботинка забылся тревожным, чутким сном, и то ненадолго.
      Воротник! Воротник забился к Полботинку под одеяло! Он жалобно заскулил и несколько раз лизнул Полботинка в лицо.
      — Ну-ну, — пробормотал Полботинка, просыпаясь. — Это ещё что за новости!
      Воротник продолжал скулить и жаться к Полботинку, словно искал у него защиты. И вдруг Полботинка будто током ударило. Волк! Волк должен быть где-то поблизости! Ведь в прошлый раз Воротник скулил точно так же. Волк вернулся. Он явился за новой жертвой. И конечно же, следующей жертвой станет не кто иной, как Моховая Борода, из-за дурацкого упрямства решивший провести эту в высшей степени опасную ночь под открытым небом.
      Не долго думая Полботинка сбросил одеяло и приник к окну.
      Ночь. Но костёр пылает, ярко освещая всё вокруг до самого ручья.
      Слава богу, Моховая Борода на месте! Неподвижно лежит у костра и, видно, крепко спит.
      И тут Полботинка заметил волка. От излучины ручья, где свет костра отражался в воде, вдруг донёсся плеск. Волк возник из ручья, как призрачный водяной дух о четырёх лапах.
      Полботинка хотел закричать, хотел предупредить Моховую Бороду об опасности, но из этого ничего не вышло. У него было такое чувство, будто чьи-то невидимые руки безжалостно сдавили горло. Страх, отчаянный страх сделал своё дело, и из горла Полботинка вырвался лишь едва слышный, беспомощный хрип.
      Волк затрусил к костру. Ещё мгновение — и он остановился в нескольких шагах от костра. Ну конечно же! Разве Моховая Борода не сказал, что живой огонь — лучшая защита от волков! Волк боялся костра, он не решался приблизиться к огню. Что же будет дальше?
      От того, что произошло дальше, Полботинка окончательно оторопел. Волк чуть-чуть расставил все четыре лапы. Постоял так минуту, и вдруг изо всех сил отряхнулся. С его мокрой шкуры во все стороны полетели брызги. Брызги попали в костёр. От костра донеслось лёгкое потрескивание, и пламя стало на глазах никнуть. А волк тем временем вернулся к ручью и снова окунулся. И опять подошёл к костру. И опять отряхнулся...
      На этот раз брызги полетели ещё гуще, и пламя уменьшилось гораздо заметнее, чем в прошлый раз.
      И тут Полботинка понял: волк гасит костёр!
      Надо немедленно что-то предпринять!
      Полботинка боялся, что, если волк ещё раз отряхнётся у костра, огонь совсем потухнет и перестанет служить защитой для Моховой Бороды. И тогда... Тогда волк оттащит Моховую Бороду подальше от костра и унесёт его точно так же, как Муфту...
      Необходимо как можно скорее предупредить Моховую Бороду! Но как?
      Полботинка опять попытался крикнуть. Напрасные усилия. Горло перехватило ещё сильнее, теперь из него не вылетало даже хрипа. Что, если, скрепя сердце, броситься к Моховой Бороде? Не тут-то было. Волк тем временем успел в третий раз окунуться в ручей. Вот он уже возвращается.
      «Ну как это я до сих пор не научился водить машину, — в отчаянии подумал Полботинка. — Что бы мне тогда стоило завести мотор и помчаться на помощь Моховой Бороде».
      Но в машинах Полботинка не смыслил. Он только и умел, что сигналить...
      Ну конечно же! Сигнал! Дать сигнал — это-то он действительно умел!
      И Полботинка прыгнул к рулю. Нажал на кнопку. Автомобильный гудок заревел, и это прозвучало в ночной тиши неожиданно резко. Волк вздрогнул и замер.
      Моховая Борода тоже вздрогнул и проснулся. Затем сел и огляделся. Ему сразу всё стало ясно.
      Моховая Борода вскочил, выхватил из костра пылающую головешку, повертел ею над головой и бросил в волка. Только волка и видели.
     
     
      Необыкновенные скачки
     
      Когда волк закинул Муфту себе на спину, Муфта и сам не сразу понял всей серьёзности своего положения. Муфте ещё никогда не приходилось близко соприкасаться с волками, и поэтому сначала он принял волка за обыкновенную большую собаку. И поскольку до сих пор собаки всегда относились к Муфте более или менее дружелюбно, то ему не пришло в голову сколько-нибудь серьёзно опасаться волка. Он простодушно решил, что эта большая собака хочет с ним поиграть и для забавы немного покатать у себя на спине.
      — Пёсик, пёсик! — то и дело повторял Муфта и похлопывал зверя по шее.
      Волк помчался к ручью. Муфта ждал, что сейчас последует мощный прыжок через ручей, и обеими руками крепко вцепился в гриву своего «коня».
      Но никакого прыжка не последовало. Вместо этого волк осторожно ступил в воду и стал пробираться по ручью.
      Муфта немного заволновался, да и было отчего. Моховая Борода и Полботинка остались далеко позади, а дикий зверь упорно бежал по ручью всё дальше и дальше и, казалось, совсем не собирался повернуть назад.
      — По крайней мере, собака не бешеная, — пытался Муфта успокоить себя. Бешеная собака ни за что не войдёт в воду.
      Но это было довольно слабое утешение.
      Пробежав некоторое время по ручью, волк наконец выбрался на берег и помчался по лесу.
      — Ну, это уж слишком, — решил Муфта. — Для разнообразия можно, конечно, прокатиться верхом, однако хорошенького понемножку. Во всяком случае, никуда не годится, если конь тащит всадника куда вздумается.
      И ещё Муфта подумал, что пока он без труда мог бы найти дорогу назад. Если он просто пойдёт вдоль ручья, то никак не заблудится. Но большая собака уносит его всё дальше в лес, видно, придётся теперь навек распрощаться с друзьями и коротать оставшиеся дни в печальном одиночестве.
      — Нет и ещё раз нет! — решил Муфта. — Нельзя обрекать себя на одиночество! Я достаточно долго был одинок. Хватит с меня одиночества.
      И он тут же выпустил из рук гриву волка и, как коричневый шар, скатился на мох.
      Но эта попытка была обречена на провал. Волк мгновенно оказался возле Муфты и придержал его лапой, озадаченно глядя на свою жертву. Затем схватил Муфту в зубы и долго сердито тряс его, так что у Муфты все внутренности чуть было не перепутались. Затем волк снова забросил его к себе на спину.
      Такое обращение глубоко оскорбило Муфту. Но делать было нечего — скачка продолжалась. Муфта понял, что о побеге и думать не приходится. Какое-то время он вообще ни о чём не думал, словно от тряски все мысли разбежались. Но понемногу он пришёл в себя и вновь принялся размышлять.
      — Быть может, большая собака хочет утащить меня к себе домой, предположил он. — Но разве там, в дремучем лесу, может быть человеческое жильё? Пожалуй, нет. Или всё-таки? Ответ, как говорится, знает только ветер...
      Волк прибавил шагу. Вскоре он помчался так быстро, что ветер засвистел у Муфты в ушах. Но ветер так и не ответил ни на один Муфтин вопрос.
      Вдруг волк остановился. Прислушался. Понюхал воздух. Что бы это значило? Муфта тоже пытался прислушаться и зорко вглядеться через голову волка в даль, но ничего особенного не заметил.
      Что же заставило волка вдруг так насторожиться? Волк пробирался теперь вперёд очень осторожно. Он старательно обходил все сколько-нибудь открытые места и всё время держался в тени кустов, но не задевал ни одной ветки. Не было слышно ни шелеста, ни шороха. Он шёл крадучись, словно скользил по лесу, и Муфте казалось, что он чувствует, как всё сильнее напрягаются мускулы зверя.
      И тут послышались голоса. Это были мужские голоса! Человеческие голоса!
      «Ну, теперь всё ясно, — с облегчением подумал Муфта. — Это, конечно, охотники, или лесорубы, или кто-нибудь в этом роде, и конечно же, это их собака. Сейчас я окажусь среди людей, сейчас моя скачка кончится».
      Волк пошёл прямо на голоса, но при этом замедлил шаги и стал ещё осторожнее.
      «Ага, — усмехнулся Муфта, — собака понимает, что нашкодила, и боится попасться хозяину на глаза. Её мучает совесть. И должна мучить. Разве прилично собаке хватать среди бела дня зубами честного накситралля, забрасывать к себе на спину и тащить в дремучие леса!»
      Наконец волк настолько приблизился к людям, что можно было ясно расслышать отдельные слова и фразы.
      — Волчьи повадки основательно изучены, — донёсся до Муфты низкий мужской голос. — Но всё равно наблюдения могут дать немало нового и интересного.
      — Несомненно, — ответил другой, более высокий голос. — Я просто горю желанием поближе заглянуть в мир волков. И если бы нам удалось открыть что-нибудь совсем новое, то я знал бы, что не напрасно прожил свою жизнь.
      Теперь волка отделял от людей только редкий ореховый куст, и сквозь его ветви Муфта ясно различал говоривших.
      Низкий голос принадлежал бородатому юноше, на нём была пёстрая кепка, обут он был в высокие сапоги, на шее висел бинокль. Второй мужчина был уже в летах, его лысина блестела на солнце, а огромные тёмные очки с выпуклыми стёклами придавали лицу какое-то особенное выражение. У обоих за спиной были рюкзаки. Муфта с интересом прислушался к их разговору и вскоре понял, что это краеведы, которые собирают сведения о волках. Удивительно, неужели в этом лесу и впрямь водятся волки?
      — Особенно меня интересуют волчата, — говорил лысый. — Ведь сейчас у них очень любопытный возраст, они только вступают в самостоятельную жизнь.
      — Вот именно, — кивнул бородатый. — И для того чтобы подготовить своих детёнышей к самостоятельной жизни, старый волк учит их нападать. Вот бы увидеть такой урок!
      — Тогда нам действительно повезло бы, — задумчиво сказал лысый. — Не будем забывать, что волк — это воплощённое коварство. Он умеет следить за нами гораздо лучше, чем мы за ним. Кстати, я ничуть не удивлюсь, если в эту самую минуту какой-нибудь серый подслушивает из-за куста нашу беседу.
      Бородатый засмеялся.
      И в то же мгновение Муфта понял: конечно, здесь в лесу есть волки, здесь живёт по меньшей мере один коварный волк, и именно тот, на котором он сам уже столько времени так замечательно скачет верхом! Ни одна собака не стала бы так избегать людей. Ни одна собака не стала бы так обращаться с накситраллем. Но силы небесные, чего же этому волку надо?!
      Сейчас, разумеется, не время углубляться в этот вопрос. Потому что спасение было так близко. Спасение было рядом, по ту сторону куста. Там люди. Эти люди обязательно помогут ему, если только он сумеет обратиться к ним за помощью. И действовать надо быстро, потому что неизвестно, надолго ли волк здесь притаился.
      Муфта уже не решался скатиться с волчьей спины, поскольку в прошлый раз эта попытка кончилась для него достаточно печально. Но что же делать? Надо дать людям знать о себе, но так, чтобы волк в следующее же мгновение не умчался вместе с ним прочь.
      Муфта взглянул наверх. Ветки. Ветки орехового куста. Одна подходящая ветка прямо над его головой. Тут уж не до раздумий!
      Муфта быстро протянул руки и ухватился за ветку. Повис и закачался взад-вперёд.
      — Люди! — закричал он что было мочи. — Люди! Помогите! А теперь вперёд! Вперёд и вверх! Вверх до самой верхушки! Но и этому плану не суждено исполниться. Муфта не поднялся и на несколько дюймов, как был с силой сорван с ветки.
      — Люди! — крикнул он ещё раз.
      Через мгновение люди были уже далеко позади. Держа в зубах беспомощно барахтавшегося Муфту, волк мчался своей дорогой.
      — Ты слышал? — спросил лысый, удивлённо глядя на бородатого.
      — Вроде бы слышал, — кивнул бородатый. Они обошли вокруг орехового куста, но не обнаружили ничего подозрительного.
     
     
      Направление определяется
     
      Когда волк убежал, Полботинка решился вылезти из фургона и со всех ног бросился к Моховой Бороде. Мужественное поведение друга заставило его почти позабыть страх, и он заговорил более или менее осмысленно.
      — Здорово! — воскликнул он восхищённо. — Просто фантастика, как тебе удалось заставить этого дикаря улепётывать во все лопатки. И это с помощью обыкновенной головешки.
      — Я же тебе говорил, что против волков нет лучшего средства, чем огонь, усмехнулся Моховая Борода.
      — И правильно говорил! — сиял Полботинка. — Огонь и в самом деле могучая штука.
      Он придвинулся к костру. У него уже не было особого желания возвращаться в машину, ему вдруг почему-то стал ужасно нравиться огонь. Моховая Борода подбросил в костёр хворосту и уселся рядом с Полботинком. Ни у того, ни у другого сна не было ни в одном глазу. Хоть волку на этот раз и не удалось причинить накситраллям серьёзных неприятностей, сон всё же он прогнал.
      — Муфте тоже не помешало бы сейчас развести противоволчий костерок, рассуждал Полботинка. — Только у него, кажется, нет в кармане спичек. А чтобы добыть огонь трением двух сухих палочек, наш Муфта слишком уж цивилизованный.
      — Твоя правда, — вздохнул Моховая Борода. — Годами жить в машине — это не проходит бесследно.
      — Что и говорить, — добавил Полботинка. — От такой жизни станешь совсем цивилизованным. А тот, кто привык к цивилизации, вряд ли сумеет освоиться среди волков.
      И разговор снова завертелся вокруг Муфты. Ох, милый Муфта! Ох, дорогой друг! Даже если ты всё ещё в волчьем плену, сможешь ли ты выдержать и дальше среди этих диких зверей? Вынесешь ли ты их суровую жизнь, ты, привыкший к удобствам? Сможешь ли перенести волчью грубость ты, всегда чуждавшийся любого насилия?
      — Не надо забывать, что Муфта поэт, — сказал Моховая Борода. — А ведь именно сердцу поэта насилие наносит самые глубокие раны. У поэтов такие ранимые души.
      — Как, впрочем, и у художников, — уточнил Полботинка.
      — В юности Муфта мечтал стать художником. Он хотел рисовать зверей, не так ли? Он хотел увековечить их на холсте. Просто страшно подумать, как звери отплатили ему теперь за его благородные намерения.
      Услышав эти слова, Моховая Борода нахмурил брови.
      — Зверей винить нельзя, — сказал он. — Это значило бы обвинять природу. Звери никогда не бывают несправедливы, они просто такие, какие есть.
      — Ну да, — пробормотал Полботинка. — По существу, я обвиняю только одного волка.
      Но Моховая Борода сказал:
      — И его не следует обвинять. Волк поступает так, как ему велит природа, он не умеет, подобно нам, различать добро и зло.
      В глубине души Полботинка был не совсем согласен с Моховой Бородой, однако спорить не стал. Он ведь прекрасно знал, как Моховая Борода относится к животным. Хорошо ещё, что он пока не додумался приручать волков.
      Но следующие слова Моховой Бороды были Полботинку уже гораздо более по душе.
      — Мы не должны в чём-либо упрекать волков, — сказал Моховая Борода. — Но это вовсе не значит, что мы вправе оставить Муфту у них в плену. Одно дело понимание и другое дело — действительная жизнь. Я прекрасно понимаю волка как дикого зверя, однако ради Муфты я всё-таки могу вступить с ним в борьбу.
      — Вот-вот, — кивнул Полботинка. — По правде говоря, я волков не понимаю, и я готов с ними бороться.
      Как именно будет выглядеть борьба с волками, об этом ни один из них не имел ясного представления. У костра, конечно, всё просто: хватай головешку и швыряй. Но ведь костёр за собой не потащишь. А если волк появится на горизонте, тут уж будет не до разведения костров, тут придётся придумать что-то другое.
      Они сидели и молчали. Смотрели в огонь. Думали свои думы.
      — Светает, — сказал, наконец, Полботинка. Ночь постепенно светлела. То тут, то там стали раздаваться птичьи голоса. Приближалось утро.
      — Начинается новый день, — сказал Моховая Борода. — Ох, если бы мы могли знать, что он нам принесёт?
      Взошло солнце.
      И вдруг откуда-то издалека донёсся тоскливый вой. Это не был голос филина. Это было что-то совсем другое.
      — Волки! — тихо сказал Моховая Борода.
      Полботинка мгновенно вскочил. С быстротой молнии он в несколько прыжков оказался у ближайшего дерева и торопливо полез вверх по стволу.
      — Куда ты? — окликнул его Моховая Борода.
      Полботинка не ответил, он был слишком занят. Тем временем едва слышный вой повторился.
      Моховая Борода напряжённо вслушивался. Конечно, волки. Пожалуй, даже волчата. Именно у волчат бывают такие взвизгивающие голоса. Значит, где-то там волчье логово! Направление приблизительно известно. Как бы запомнить это направление? Можно было бы шагать на голос, но ведь волчата не будут выть целый день. В лесу очень легко потерять направление, лес — большой обманщик.
      Не успел Моховая Борода додумать, как Полботинка крикнул сверху:
      — Ясно! Вой доносится от ели-великана!
      Только тут Моховая Борода понял, зачем Полботинка взобрался на дерево. Вовсе не из страха перед волками, как можно было предположить. Полботинка решил найти какую-нибудь особую примету, ориентир, и теперь у него такой знак был — огромная ёлка. О, только бы им от этого знака была хоть какая-то польза, только бы волчий вой помог хоть немного приблизиться к Муфте.
      После того как Полботинка слез с дерева, волчий вой ещё разок-другой донёсся до них и смолк.
      — Ты просто великолепен, — признательно заявил Моховая Борода. — Благодаря тебе мы определили направление.
      Он встал, принёс из ручья ведро воды и погасил костёр. Полботинка открыл дверцу фургона.
      — Ко мне, Воротничок! — позвал он собаку. — Пошли искать Муфту! Воротник радостно выпрыгнул из машины и хотел, не теряя времени, отправиться в путь, но Полботинка вдруг задумался. Его взгляд остановился на полупустом бидоне, где они обычно хранили воду.
      — Еду и питьё мы, пожалуй, с собой не потащим? — вопросительно взглянул Полботинка на Моховую Бороду.
      — Конечно, нет, — сказал Моховая Борода. — Лес нас накормит и напоит не хуже большой продуктовой сумки. Жажду утолим из ручья или из родника, а лес накормит своими дарами. В самом крайнем случае кое-что найдётся и в моей бороде.
      Велико же было удивление Моховой Бороды, когда Полботинка вытащил из машины бидон и вылил из него воду. Потом он снова забрался в машину, порылся немного в Муфтином ящике для инструментов и вскоре появился с толстым сверлом.
      — Мне вспомнился старый охотничий рассказ, — начал Полботинка. — Я слышал его в детстве. Один охотник, нацепив на себя старинные железные латы, проник в огромную волчью стаю и один убил пару дюжин волков. Серые, правда, злились, пытались его загрызть, но железо им было не по зубам.
      — Ну и что же? — спросил Моховая Борода, на которого рассказ Муфты, казалось, не произвёл никакого впечатления. — Какое отношение это имеет к нам?
      А Полботинка уже вертел сверло.
      — По-моему, из этого бидона получатся знатные латы, — пояснил он. — Надо только просверлить в дне две дырки для ног, а по бокам две дырки для рук. В таких железных латах я буду полностью защищён от волков, особенно если ещё и крышкой накроюсь.
      Моховая Борода просто онемел от удивления. Сверление между тем шло очень быстро, и вскоре Полботинка смог уже забраться в бидон. Он просунул ноги и руки в дырки, верхняя, сужающаяся часть бидона очень ловко сидела на плечах, а голова высовывалась наружу.
      — Ты совсем как черепаха! — засмеялся Моховая Борода. Полботинка кивнул.
      — Совершенно верно, — сказал он. — И к тому же я совсем по-черепашьи могу втягивать под панцирь ноги, руки и голову. Пусть только волк попробует меня одолеть.
      Вдоволь налюбоваться латами они не успели. Направление было им известно, и Полботинка, конечно, очень надеялся на своё изобретение. Только вот машину нельзя было просто так бросить на лесной дороге. Поэтому перед уходом они затолкнули фургон в кусты и прикрыли ветками.
     
     
      Муфтины страдания
     
      Когда волк с Муфтой в зубах добрался до своего логова, навстречу ему с радостным тявканьем выскочили волчата. Едва он успел бросить Муфту перед волчатами на землю, как началась ужасная возня. Визжа от восторга, волчата набросились на Муфту. Они наперебой катали его вокруг логова, теребили и трепали так, что от Муфтиной муфты только клочья летели. Иногда они отпускали его и позволяли встать на ноги. Но лишь для того, чтобы с разбегу вновь повалить и начать свою дикую игру сначала.
      Если бы не Муфтина муфта, то ему и впрямь очень скоро пришлось бы расстаться с жизнью. К счастью, толстая муфта надёжно защищала его, и зубы волчат не могли прокусить её насквозь. Но всё равно положение было хуже не придумаешь. От беспрерывной тряски Муфту стало мутить, он совсем ослабел и временами даже терял сознание.
      Старый волк наблюдал за этой вознёй, затем решительно отогнал волчат от Муфты. Какое облегчение! Муфта сел и с благодарностью посмотрел на волка. Но посидеть ему удалось совсем недолго. Волк тут же подскочил к нему и мордой оттолкнул его от логова. Муфта оторопел. Неужели волк даёт ему понять, что пора удирать? Неужели этот дикий зверь отпускает его на свободу? Волк снова подтолкнул его, словно бы недовольный, что Муфта мешкает и не повинуется. И тогда Муфта пошёл, сначала медленно, неуверенно, потом всё быстрее и быстрее.
      «Ну вот, — подумал он. — Похоже, мои муки кончились. Только бы хватило сил, только бы не упасть тут, посреди леса. Прежде всего надо отыскать ручей, немного освежиться — и в путь вдоль берега».
      Размышляя таким образом, Муфта и сам не заметил, как пустился бежать рысцой. Ведь его ждут друзья! Ждут и тревожатся!
      Но судьба была к Муфте не так милостива, как он по простоте душевной надеялся. Только он взобрался на маленький лесной холмик и оглянулся, сразу стало ясно, что происходит в действительности. Спасенья нет! Как раз наоборот...
      Картина, которую он увидел, была в самом деле ужасна. Волки шли за ним следом — и старый волк, и волчата. Они продолжали свою жестокую игру. Да и было ли это теперь просто игрой? Муфта вспомнил разговор краеведов, случайно подслушанный им из-за куста. Они говорили, что волк учит своих детёнышей нападать. Может быть, сейчас они как раз и замышляют что-нибудь в этом роде? Может быть, именно теперь и начнётся та игра, которую исследователи мечтали увидеть?
      Следующие минуты показали, что он не ошибся. Под предводительством старого волка волчата, приближаясь, образовали полукруг, а потом один из них забежал вперёд и отрезал Муфте путь к бегству. Муфта, хотя и был смертельно испуган, всё-таки успел заметить, что звери продвигаются вперёд очень быстро. Неслышно и продуманно. Это, пожалуй, было бы очень интересно увидеть исследователям! Но сейчас единственным свидетелем этого своеобразного урока был Муфта, причём не столько свидетелем, сколько жертвой, он был тем, на кого готовилось нападение!
      Муфта не лелеял больше никаких надежд.
      «Конец мой близок, — мысленно произнёс он. — Нить моей жизни оборвётся в волчьих зубах. Но как бы то ни было, я хочу умереть достойно».
      Какая же смерть будет достойной?
      «Я поэт, — думал Муфта. — И пожалуй, правильнее всего покинуть этот мир, слагая стихи. Что из того, что мои последние стихи услышат только деревья. Я и не жажду вечной славы. Но я буду сочинять стихи перед смертью, и это достойная смерть».
      Он остановился. Выпрямился. И начал читать торжественным голосом:
      Волчья стая за мной крадётся. Волки повсюду кругом. В лесу мне погибнуть придётся. Заснуть здесь послушным сном.
      Сочинить он дальше не успел. Все четыре волчонка бросились на него бешеной лавиной и сбили с ног. Его теребили и подбрасывали изо всех сил. Несколько раз волчьи зубы больно впивались в него, прокусывая муфту. Неужели конец?
      Нет. Пока ещё нет.
      Вновь подошёл старый волк и отогнал волчат от Муфты. И опять он подтолкнул Муфту мордой, но на этот раз назад, к логову.
      Да что же это в конце концов такое?
      И вдруг Муфта понял: волчата учатся на нём нападению, но только до тех пор, пока у него душа в теле. Он для них просто учебное пособие, которое можно как следует использовать, лишь пока оно двигается. Потому-то его ещё и не прикончили.
      Старый волк снова подтолкнул Муфту мордой, и ему пришлось теперь плестись назад, к логову.
      В глубине души Муфта ликовал. Он жив! И если повезёт, он ещё некоторое время поживёт на свете. Быть может, даже до вечера. И если хватит сил, то за это время он сочинит ещё много стихов!
      Спустя некоторое время всё повторилось. Когда Муфта добрался до логова, его опять заставили идти, а волчата опять стали красться за ним. И на этот раз волчата сперва окружили его, а потом здорово потрепали. Но теперь Муфта перенёс это куда легче, чем в прошлый раз. Он жив, и у него была надежда остаться в живых! Эта надежда придавала ему сил, и он мужественно переносил укусы острых волчьих клыков.
      Вскоре старый волк решил прервать урок. Он оставил Муфту волчатам, а сам побрёл в лес. Муфта сначала даже заволновался, потому что именно старый волк по-своему поддерживал здесь порядок и время от времени отгонял волчат от их жертвы. Однако вскоре выяснилось, что для особого волнения причин не было. Волчата, правда, ещё немного потрепали его, но потом им это надоело, и Муфту оставили в покое.
      Самое время попытаться бежать, но мучения настолько изнурили Муфту, что эта мысль не пришла ему в голову. Он упал близ волчьего логова на землю и остался лежать там в каком-то странном забытьи.
      Спустя некоторое время старый волк вернулся к логову, таща в зубах задранного ягнёнка, и волчата с рычанием стали рвать друг у друга добычу. Отчаянная драка продолжалась до тех пор, пока волчата не наелись досыта и понемногу успокоились.
      Наступил вечер. Опустилась ночь. Старый волк опять покинул логово. Муфта по-прежнему лежал неподвижно и, кажется, даже задремал немножко. К восходу солнца он проснулся уже совсем бодрым. До него донеслись странные звуки. Выли волчата. Задрав морды к небу, они выли хором, грустно и жалобно.
      Услышав этот вой, Муфта вдруг ужасно расчувствовался, у него даже слезы навернулись на глаза.
      «Ох я, горемыка! — грустно размышлял он. — Никогда я не любил одиночества. Но разве лучше жить с дикими волчатами? Ничуть не лучше! По сравнению с этой компанией, одиночество было для меня раем! Не могу я выть по-волчьи!»
      На самом деле он был совсем недалёк от того, чтобы завыть от тоски. Не в силах удержать слезы, он громко всхлипывал. Он чувствовал себя ужасно несчастным. Таким несчастным он никогда раньше не был.
      Старый волк вернулся из ночного набега. Детёныши бросились ему навстречу, но на этот раз он им ничего не принёс: волчатам надо было самим научиться нападать, и старый волк сразу приступил к делу, заставив Муфту подняться на ноги.
      «Надеюсь всё-таки, что волк не будет слишком торопиться завершить занятия, — подумал Муфта, когда по указанию волка ему пришлось снова удаляться от логова. — Повторение — мать учения. Прежде чем окончательно добить меня, им следовало бы поосновательней усвоить пройденное».
      Он шёл, а волчата крадучись следовали за ним.
     
     
      Латы выдерживают испытание
     
      Полботинка и Моховая Борода пробирались лесом всё дальше и дальше. Они шли почти весь день, но не чувствовали усталости. Они не испытывали ни жажды, ни голода. Они шли и шли. Тревога за судьбу Муфты гнала их вперёд.
      В дремучем лесу нелегко придерживаться правильного направления. Но им помогала высокая ель. Полботинка уже не раз вылезал из бидона и взбирался на деревья, чтобы уточнить местонахождение высокой ели. Ведь именно с той стороны слышали они волчий вой, туда и надо было идти. От направления к высокой ели нельзя было отклоняться ни в коем случае.
      Они шли и шли.
      — Эти жестяные латы тебе, наверное, очень мешают, — завёл разговор Моховая Борода.
      Полботинка махнул рукой.
      — В плечах вроде бы маленько жмёт, — сказал он. — Ещё не совсем обносил. Ничего, со временем это пройдёт.
      — Разумеется, — согласился Моховая Борода. — Ко всякой новой вещи надо сперва привыкнуть.
      Немного погодя Полботинка сказал:
      — Что-то уж слишком жмёт. Он вылез из бидона и потянулся.
      — Слажу-ка я ещё разок на дерево, — заявил он. — Надо поглядеть, не потеряли ли мы направление. К тому же лазить по деревьям куда приятней, чем носить жестяные латы.
      Моховая Борода не возражал. Рядом росло подходящее дерево. Полботинка забрался на нижние сучья и быстро полез наверх.
      А Моховая Борода, почувствовав усталость, сел под дерево отдохнуть. И Воротник, казалось, тоже решил перевести дух. Он подбежал к Моховой Бороде, улёгся рядом и положил голову к нему на колени.
      — Что с тобой, дружочек, — удивился Моховая Борода, поглаживая собаку. Ты опять дрожишь?
      Так оно и было. Воротник дрожал всем телом, правда, не очень сильно, но не переставая. Отчего бы это? А вдруг и в самом деле... Моховая Борода не успел хорошенько всё это обдумать, как с дерева донёсся крик Полботинка:
      — Всё пропало! Большая ёлка исчезла! Моховая Борода испуганно вскочил.
      — Не может быть! — закричал он в ответ, но таким хриплым голосом, что Полботинка его не услышал.
      Моховая Борода почувствовал, что дрожит совершенно так же, как Воротник. Уж не заболела ли собака?
      — Ель исчезла! — повторил Полботинка и стал спускаться с дерева.
      Спрыгнув на землю, он быстро напялил на себя бидон и сказал:
      — Привыкнуть можно к чему угодно. Сейчас уже почти не жмёт. А Моховая Борода думал только о ели.
      — Как может исчезнуть ёлка? — растерянно бормотал он.
      — Может, её тем временем спилили? — предположил Полботинка. Это предположение казалось единственно разумным. Но как теперь искать дорогу?
      — Ты во все стороны посмотрел? — спросил Моховая Борода.
      — Во все, — подтвердил Полботинка. Воцарилось гнетущее молчание. Только Воротник тихонько поскуливал.
      — Я смотрел во всех направлениях, — сказал Полботинка. — Оттуда, сверху, хорошо видно. Это очень высокое дерево, а я залез почти на самую верхушку. Большой ели не видно нигде.
      Снова наступила тишина. И вдруг Полботинка и Моховая Борода заметили, что Воротник тревожно принюхивается. Опустив мордочку к земле, он носился по опушке то взад-вперёд, то кругами.
      — Как будто что-то ищет, — сказал Полботинка.
      — И похоже, уже нашёл, — отозвался Моховая Борода. Воротник и впрямь держал в зубах что-то коричневатое. Издали было никак не разобрать, что это такое.
      — Воротник, ко мне! — крикнул Полботинка.
      Воротник послушно подбежал и осторожно опустил свою находку на землю, как-то грустно посмотрев на Полботинка и Моховую Бороду.
      — Бог ты мой! — воскликнул Полботинка.
      — Да это же... это... — заикаясь, произнёс Моховая Борода, — это же, образно говоря, частица нашего друга.
      Друзья были потрясены — Воротник нашёл клок Муфтиной муфты.
      — О, бедный друг! — запричитал Полботинка. — Неужели это всё, что от тебя осталось?
      — Никогда не стоит предполагать самое ужасное, — сказал Моховая Борода.
      Он сунул клочок муфты в карман и добавил:
      — Может, доведётся ещё пришить на место.
      Воротник по-прежнему волновался. Найденный клок муфты раззадорил его, и было ясно, что он рвётся продолжать поиски. В то же время он явно чего-то боялся и сильно дрожал.
      — Странно, — размышлял Полботинка. — Высокой ёлки нет, хотя мы всё время держались правильного направления.
      Тут по лицу Моховой Бороды расплылась широкая улыбка.
      — Слушай, — воскликнул он. — Так ведь это и есть то самое дерево. Ты залез на ту самую ёлку. Она достаточно высока, если я не ошибаюсь.
      Оба разом посмотрели на верхушку ели. Она заметно возвышалась над другими деревьями. Ну конечно! Та самая ель. Загадка была разгадана. Таинственно исчезнувшая ель нашлась.
      Был найден клочок Муфтиной муфты. Волчий вой также доносился отсюда.
      И Воротник разволновался. Безусловно, из всего этого вместе не так уж трудно было сделать соответствующие выводы.
      — Мы у цели, — сказал Моховая Борода.
      Они оба понимали, что наступил решающий момент.
      — Я пошёл, — заявил Полботинка.
      — Куда? — спросил Моховая Борода.
      — Уж Воротник выведет на верный след, — сказал Полботинка. — А ты подожди здесь, у тебя ведь нет жестяных лат, чтобы защищаться от волчьих зубов.
      Моховая Борода колебался. Сердце приказывало ему идти с Полботинком, а разум советовал остаться. В конце концов победил разум. Правильнее будет им с Полботинком не бросаться в полную неизвестность вдвоём. Пусть Полботинка немного разведает обстановку. Надо надеяться, жестяные латы сослужат ему добрую службу. А если он всё-таки попадёт в беду, то будет далеко ещё не всё потеряно, потому что тогда начнёт действовать он, Моховая Борода. Пока же он решил сам забраться на высокую ель и попытаться не потерять Полботинка из виду.
      — Воротник! — сказал Полботинка. — Ищи Муфту!
      Услышав имя своего хозяина, собака, и без того взбудораженная найденным клоком муфты, ещё больше заволновалась. И они пустились в путь. Воротник, нюхая землю, бежал впереди. Полботинка в нескольких шагах следом. Нос Воротника беспрерывно втягивал воздух, глаза напряжённо оглядывали каждый куст, не упуская из виду ни одной мелочи.
      — Ищи Муфту, Воротничок! — повторял Полботинка. Оба были одинаково взволнованы и одинаково насторожены. Не забывать об опасности! Оба понимали, что нельзя допустить никаких неожиданностей.
      — Спокойно, Воротничок! — время от времени успокаивал Полботинка собаку. Не спеши!
      Воротник и не спешил. Знакомый запах Муфты заставлял его в самом деле всё быстрее рваться вперёд, но на земле были и другие запахи, и они противодействовали излишней спешке. Это были запахи волков, тревожные и резкие. Они сдерживали Воротника, заставляли держаться поближе к Полботинку. Но шерсть на холке Воротника от этих запахов вставала дыбом.
      Они подошли к маленькой лесной полянке. Полботинка предпочёл бы обойти её, держась поближе к кустарнику, но Воротник направился прямо через полянку, и Полботинка не стал его удерживать. Ведь Воротник шёл по следам Муфты. Следы эти нельзя было терять, это Полботинка прекрасно понимал и поэтому пошёл за Воротником.
      Вдруг Воротник тявкнул. Не от страха. Это было что-то другое. В следующий миг он, оставив Полботинка, бросился прямо вперёд и, не замечая волчьего запаха, как сумасшедший, ураганом помчался через полянку.
      — Назад, Воротник! — испуганно закричал Полботинка. А с другой стороны поляны эхом отозвалось:
      — Назад, Полботинка!
      Полботинка остановился как вкопанный. Что бы это значило? Ведь он же звал собаку, звал Воротника. А в ответ выкрикнули его имя. Так что это было не эхо. Но что же?
      — Назад, Полботинка! — донеслось снова.
      И Полботинка вздрогнул от радости. Этот голос, ужасно знакомый голос... Этот голос невозможно спутать ни с каким другим голосом на свете.
      И тут же на лесной полянке появилась знакомая фигура, ужасно знакомая фигура, которую с кем-нибудь спутать было тоже невозможно.
      Муфта! Самый настоящий Муфта! Правда, ободранный, но всё-таки живой! Вот он. Бежит к Полботинку. Воротник путается у него под ногами, просто обезумев от радости, и старается во что бы то ни стало лизнуть его в лицо.
      — Беги! — крикнул Муфта Полботинку. — Сейчас здесь будут волки!
      Полботинка не тронулся с места. Не за тем он сюда пришёл, чтобы перед лицом опасности тут же пуститься наутёк. К тому же для побега не осталось и времени — крадущиеся волчата были тут как тут.
      Муфта подбежал к Полботинку и остановился.
      — Что же ты ждёшь! — прохрипел он. — Волки могут наброситься в любую минуту.
      — А ты? — спросил Полботинка.
      — Мне некуда деваться, — сказал Муфта. И он торопливо рассказал Полботинку о волчьих уроках нападения и о том, какую роль он играл в этой необычной школе.
      — Я останусь с тобой, — сказал Полботинка. — Жестяные латы защитят меня.
      Волчата приближались. Они уже выстроились полукругом.
      — Сейчас отрежут пути к отступлению, — сказал Муфта. Уж он-то знал, какие у волчат намерения. Как Муфта и рассчитывал, они повторяли пройденное, и поэтому было нетрудно предугадать их планы. Скоро должна была последовать атака. Как Муфта, так и Полботинка были готовы встретить эту атаку. Ведь Муфта был ничем иным, как учебным пособием, которое волчата должны были пока сохранить. Полботинка, в свою очередь, возлагал все надежды на жестяные латы. А Воротник?
      — Воротничок, уходи! — сказал Муфта. — Быстро! Собака растерялась. Ведь она только что нашла своего любимого хозяина, и вот её уже прогоняют. Как же так? Она хотела остаться возле Муфты, невзирая на страх перед волками. Чтобы Муфта это понял, она крепко к нему прижалась и просительно завиляла хвостом.
      Муфту растрогало поведение собаки, но делать было нечего. Воротник должен уйти, и как можно скорее. Каждую минуту бедный пёс мог стать добычей волков.
      — А ну, пошёл! — закричал Муфта сердитым голосом и схватил с земли хворостину. — Немедленно!
      Этого было достаточно. Воротник повиновался. Он только удивлённо взглянул на Муфту печальными глазами и побежал прочь.
      Едва успел. Старый волк вышел из кустов и возглавил нападение.
      — Начинается, — вздохнул Муфта.
      Полботинка быстро присел, чтобы бидон доходил до земли. Таким образом ноги были защищены. Затем он втянул в бидон руки. Потом голову. А потом закрыл бидон крышкой. Накрепко. И тут появились волчата! В одно мгновение бидон был опрокинут.
      Полботинка едва успел скорчиться, как волчата принялись барабанить по бидону. Они пытались просунуть морды в дырки, проделанные для рук и ног, но напрасно.
      Полботинка был защищён.
      Жестяные латы с честью выдержали первое испытание.
      И вдруг бидон покатился.
      — Паршивые щенята! — бормотал Полботинка. — Куда они меня, черти, катят?
      В ответ раздалось только урчание волчат. Бидон катился всё быстрее и быстрее по камням и пням, а волчата знай себе подталкивали его. У Полботинка закружилась голова, в глазах помутилось. Жесть оглушительно грохотала. Это было кошмарное путешествие.
      Вскоре Полботинка совершенно обалдел. Он был не в состоянии даже думать. И наконец потерял сознание.
     
     
      Открытие краеведов
     
      Муфта успел ещё заметить, как укатили с поляны бидон с Полботинком, но тут старый волк схватил его зубами и потащил к своему логову. Волчата снова собрались вокруг логова и приготовились повторить урок преследования.
      Мысли лихорадочно крутились в Муфтиной голове. «Полботинка? Полботинка явился сюда. Но где же Моховая Борода? Не знаю. Что они думали? Не знаю. С Полботинком едва успел перекинуться несколькими словами, волки не дали договорить. Что же теперь будет? Понятия не имею. Надо снова увидеть Полботинка, — решил Муфта. — Как можно скорее. Но чего же этот старый волк ждёт, почему не заставляет идти? Пора бы подать сигнал к началу урока».
      Без этого сигнала Муфта не решался удаляться от логова. Однажды он попытался это сделать, но получил основательную трёпку, более жестокую, чем обычно.
      Муфта вопросительно посмотрел на старого волка. Что он медлит? Дал бы уже знак! Но волк не обращал на Муфту никакого внимания, и занятия были прерваны.
      Была ли причиной неожиданная встреча с Полботинком или что-нибудь другое, но волк был явно встревожен. Он то и дело поворачивал голову в разные стороны. Втягивал ноздрями воздух. Прислушивался. И вдруг бросился прочь от логова.
      Сердце Муфты тревожно забилось. Он не знал, что и думать. Быть может, волк просто почуял добычу, но ведь вполне возможно, что где-то поблизости бродит Полботинка. Или Моховая Борода. Или Воротник. Или даже все трое...
      Беспокойство старого волка передалось и волчатам. Однако от логова они не отходили. Наоборот: они улеглись на землю и тесно прижались друг к другу. Может быть, они чего-то боятся? Но чего им бояться? Опять вопросы, на которые Муфта не мог ответить.
      А может быть, сейчас самый подходящий момент для побега? Будто случайно, Муфта сделал несколько шагов от логова. Но волчата, все четверо, тут же вскочили, и их сдержанное, но тем более угрожающее рычание заставило Муфту поскорее вернуться назад.
      Мысль о побеге пришлось оставить. И вдобавок — куда он, в сущности, мог бежать? Полботинку и Моховой Бороде его, безусловно, легче найти, чем ему их. Ведь Полботинка уже напал на его след, а сам он в лесу мог запросто разминуться со своими спасителями. Разумнее будет оставаться на месте, бегство может сейчас только усложнить положение.
      Но что же всё-таки делать? Муфта напряжённо думал. Просто ждать? Или попробовать каким-нибудь образом дать о себе знать? Муфта решил, что это неплохая мысль. Если его ищут, то любой сигнал может оказаться для них полезным. И вдруг он вспомнил утреннее завывание щенков. Сумеет ли он подражать их вою? Надо попробовать, потому что лучшего сигнала и не придумаешь. Если он просто позовёт на помощь, то старый волк, наверное, тут же вернётся. И поди знай, что волчата сделают, если он станет кричать. А вой это совсем другое дело.
      Муфта набрал полные лёгкие воздуха. А теперь...
      Жалобный вой расколол тишину. Волчата вздрогнули. Подняли морды к небу. У Муфты вой получился настолько правдоподобным, что заразил и волчат. Вскоре они начали выть хором, протяжно и тоскливо. А волчий вой заразил в свою очередь Муфту, заставив горестно сжаться его сердце, и ему тоже захотелось задрать нос к небу. Это было просто удивительно. Они все вдруг объединились, как одна семья, — дикие зверята и Муфта. Они выли, забыв обо всём на свете. Они не слышали ничего вокруг.
      Солнце стало клониться к закату. А Муфта и волчата всё выли и выли. Муфта уже позабыл, что этот вой должен был стать сигналом для его друзей. Он выл теперь о чём-то далёком и утраченном, хотя и не смог бы объяснить, о чём же именно. Он больше ни о чём не думал. Он просто выл и забывал о своей тяжёлой доле.
      — Тысяча чертей! Вот это открытие!
      Эти произнесённые совсем рядом слова мгновенно оборвали концерт, и волчата опрометью бросились в лес. Увлёкшись воем, они позволили преподнести себе неприятнейший сюрприз — к логову шли два человека!
      Муфта сидел не шелохнувшись и смотрел на подходивших людей затуманенными от воя глазами. Два человека... Два как будто знакомых лица... Теперь он их узнал — это были краеведы! Бородатый и лысый! Конечно же, они нашли логово по волчьему вою.
      — Это волчий приёмыш! — сказал лысый, подойдя к Муфте. — Выкормленный волчьим молоком ребёнок! Бородатый глубокомысленно кивнул.
      — Ну да, — сказал он. — Видимо, ребёнок заблудился в лесу, волки нашли его и спасли ему жизнь. Волчица выкормила его, так что ему не пришлось голодать, и вырастила вместе со своими детёнышами.
      Краеведы были в восторге. Разных крынок и прялок они собрали уже великое множество. А теперь... Теперь им попалось нечто выдающееся. Волчий приёмыш... Наконец что-то настоящее, что-то живое! О волчьем приёмыше можно даже в газету статью написать. Таким образом, из них, краеведов, могут когда-нибудь получиться настоящие учёные!
      — Ты только посмотри, какой замечательный волосяной покров на нём образовался, — сказал лысый. — Ещё одна великолепная загадка двадцатого века.
      Бородатый улыбнулся:
      — Тут нет ничего загадочного. Природа позаботилась о нём. Но поразительно, как живое существо может приспособиться к природе. В наших достаточно суровых климатических условиях такая шуба очень нужна обитателю леса.
      Он протянул к Муфте руку, чтобы потрогать Муфтину муфту, но лысый крикнул предостерегающе:
      — Осторожно! У волчьего приёмыша, должно быть, волчьи повадки!
      — Надо полагать, — согласился бородатый и отдёрнул руку. — Но прежде чем что-то утверждать наверняка, нам следует досконально изучить его.
      Муфта настолько удивился всему сказанному, что некоторое время был не в состоянии говорить. Но теперь, когда он услышал, что его хотят досконально исследовать, у него сразу появился голос.
      — Извините, каждая граница имеет свою вещь, — выпалил он, от волнения путая слова.
      — О! — воскликнул лысый. — Он ещё не совсем забыл человеческий язык!
      — Смысл его слов недостаточно ясен, — заметил бородатый, — хотя говорит вполне чисто.
      Муфта пытался продолжать разговор, но ему не дали вставить и слова.
      — Какие-то основы у него, во всяком случае, имеются, — сказал лысый. Если мы хотим научить его говорить, то с самых азов начинать не придётся.
      — Конечно, нет, — согласился бородатый. — А научить его говорить надо обязательно. Человеческая речь — великолепный мост, который свяжет его с нами. Говорящий экземпляр гораздо легче исследовать, чем подопытного, который всё время молчит или, в лучшем случае, завывает.
      — Никакой я не приёмыш и не подопытный, — удалось наконец Муфте вставить слово. — У меня даже есть личная машина. Лысый просиял.
      — Совершенно правильные предположения! — воскликнул он. — Очень способный ребёнок! Если так и дальше пойдёт, месяца через два мы сможем с ним свободно обмениваться мыслями!
      Но бородатый не был так окрылён.
      — Мысли мыслями, — нахмурился он. — но в мыслях должен быть какой-то смысл. К сожалению, я совсем не понимаю, о какой машине он говорит.
      — Возможно, он говорит об игрушечной машинке, которая у него когда-то была, — предположил лысый. — Возможно, что его духовная связь с человеческим миром ещё не окончательно оборвалась.
      — У меня есть друзья, — ещё раз попытался Муфта поставить всё на свои места. — Полботинка и Моховая Борода... Лысый сразу пришёл в восторг и закричал:
      — Ого! Полботинка и Моховая Борода! Ну что я говорил? Конечно, он рассказывает о своих игрушках! Видимо, увидев людей, он вспомнил о них. И у моих внуков есть Полботинка и Моховая Борода и, должен сказать, что лучшие игрушки трудно себе представить. Это малюсенькие резиновые человечки, их можно надувать. Есть ещё и третий, только я забыл, как его зовут...
      — Муфта, — сказал Муфта.
      — Правильно, — сказал лысый. — Именно Муфта. Муфта понял, что краеведам невозможно что-либо объяснить. Ведь краеведы раз и навсегда решили, что он ребёнок, выкормленный волчицей. Ничего другого они не хотели слышать и никакие разговоры тут не помогут. Краеведы заинтересованы в открытии чего-то необычайного, и теперь они считали: такое открытие было ими сделано. Им был нужен волчий приёмыш. Они ни в коем случае не согласились бы считать его кем-то другим, кроме как приёмным братом волчат, которого природа в своей мудрости украсила меховым покровом.
      — Что ж теперь делать? — спросил лысый. — Попробуем как-нибудь доставить в город и разыскать его настоящих родителей.
      Но бородатый придерживался другой точки зрения.
      — Такая резкая перемена обстановки может его слишком глубоко потрясти, сказал он. — Возвращение в мир человека должно происходить постепенно, разумно.
      Обсудив эти проблемы, краеведы решили для начала отнести Муфту к себе в палатку и в течение нескольких дней приучать к общению с людьми.
      — Торопиться незачем, — заметил бородатый. — Такой экземпляр можно изучать годами.
      — Годами! — воскликнул Муфта.
      Но бородатый сделал из этого отчаянного возгласа свои выводы и сказал:
      — Языком он пока владеет довольно примитивно, он просто повторяет слова, как попугай.
      — Ничего, научится, — сказал лысый. — Давай-ка сунем его в рюкзак.
      Краеведы осторожно приблизились к Муфте, готовые в любой момент отразить его нападение. А Муфта был настолько растерян, что даже не стал особенно сопротивляться.
      «Годами!» — повторял он про себя. Таким ли ему представлялось долгожданное освобождение!
     
     
      Полботинка в затруднении
     
      Полботинка стал приходить в себя, но был ещё настолько выбит из колеи, что соображал очень туго. Кости ломило. Вокруг был сумрак. И тишина. Где это он очутился?
      Ему стало страшно. Он попытался сесть, но сильно ударился обо что-то головой. И в голове и над головой раздавался жестяной гул. Что это значит? И вдруг он вспомнил Муфту... Волки... Ужасная тряска в катящемся бидоне... Ну конечно, он по-прежнему лежал в бидоне, только теперь бидон уже не катился, он просто гудел.
      Потом гудение прекратилось — сначала снаружи, потом и в голове.
      Полботинка внимательно прислушался. Опять тишина. Он осторожно приподнял крышку бидона и вылез из своих лат. Кругом всё спокойно. Поодаль, за кустами, виднелась знакомая лесная полянка, где он встретился с Муфтой. Там тоже как будто ничего подозрительного.
      Что теперь делать? Взгляд Полботинка невольно устремился к высокой ёлке. Наверху, на самой макушке, виднелся какой-то растрёпанный клубок — то ли воронье гнездо, то ли что-то в этом роде. Но Полботинка знал: на самом деле это Моховая Борода. Что, если вернуться к высокой ёлке и немного потолковать с Моховой Бородой? Соблазн был велик, но Полботинка всё же сумел перебороть себя. Нельзя было терять время, ведь скоро окончательно стемнеет. Солнце уже зашло. Вот-вот наступит ночь. И тогда не останется никакой надежды найти Муфту.
      Взвесив, таким образом, все возможности, Полботинка опять забрался в свои жестяные латы и двинулся в путь. Храбрости заметно поубавилось. Но идти надо. Он надеялся, что Моховая Борода не потерял его из виду, и эта надежда несколько поддерживала его. Если друг тебя сопровождает хотя бы взглядом, то идти всё-таки куда легче.
      Вскоре Полботинка добрался до лесной поляны. Надо было пройти по ней, сюда привёл его Воротник, здесь он и Муфту встретил. Но что тем временем стало с Воротником? О собаке не было ни слуху ни духу, волей-неволей приходилось идти без проводника.
      Полботинка хорошо помнил кустарник, из которого в прошлый раз выскочил Муфта. Туда-то он и направился. Пересек полянку и вошёл в чащу. Шёл всё вперёд и вперёд. Жутковато идти, особенно теперь, когда глаза Моховой Бороды в густых зарослях уже не могли его различить. Но Полботинка набрался храбрости и знай себе шагал.
      Где же волки? Если они неожиданно появятся? Лучше об этом вообще не думать. Все надежды приходилось возлагать на жестяные латы. Прекрасная одежда! Здесь, в зарослях, от жестяных лат была ещё и польза: не слишком царапали колючие ветки.
      И вдруг Полботинка остановился. Шаги!
      Он внимательно прислушался и вскоре понял: по лесной тропинке ступали четыре ноги. Шаги были довольно тяжёлые, и Полботинка решил, что так ходить по лесу может только человек. Ног было четыре. Так что людей должно быть двое.
      Попросить у них помощи? Но ведь люди бывают разные. Есть хорошие, а есть и плохие. А плохой человек, как говорится, другому человеку волк. Что делать? Полботинку было трудно решить. С настоящими волками ему уже пришлось иметь дело...
      И тут один человек сказал другому:
      — Нам надо раздобыть сырое мясо. Кто вырос среди волков, тот вряд ли станет есть другую пищу.
      Эти слова имели для Полботинка решающее значение. Сырое мясо! Какой ужас! Что же это за люди? Выросли среди волков? Полботинка охватила противная дрожь. А он ещё несколько минут назад собирался позвать их на помощь. Какая нелепая мысль!
      — Жаль, что у нас нет при себе ружей! — послышался второй голос.
      — Не беда, что-нибудь придумаем, — сказал первый.
      «Ну разумеется, — подумал Полботинка. — Выросли среди волков. Такие попросту разорвут своими десятью когтями какую-нибудь несчастную зверюшку, им только бы напиться невинной крови!»
      Конечно, Полботинка не мог себе и представить, что речь идёт о питании Муфты. Откуда ему было знать, что бедный Муфта затиснут в рюкзак, который один из этих людей тащит на спине! Как ему могло прийти в голову, что эти люди считают Муфту волчьим приёмышем! Вот и получилось, что Полботинка по-своему истолковал услышанный разговор. Он застыл в кустах и стоял не двигаясь до тех пор, пока люди не ушли. Затем он собрался с духом и пошёл дальше, но лишь после того, как шаги и голоса замерли вдали.
      Продолжая свой путь, Полботинка вдруг с радостным удивлением заметил, что больше не испытывает перед волками такого отчаянного страха, как раньше. Волки, конечно, страшные звери и едят сырое мясо, но, по крайней мере, в них нет ничего противоестественного, такого, что можно заметить у двуногих волков.
      И поскольку страх почти совсем улетучился, можно было повнимательнее оглядеть лес. Это было необходимо. Иначе он не заметил бы валявшихся на земле костей и мог пройти мимо.
      Полботинка остановился.
      Вокруг валялись обглоданные кости. И вытоптанная трава. И кое-где клочки шерсти...
      И вдруг Полботинка понял, что он оказался около волчьего логова. При желании можно было разглядеть место, где волки спят. Так, значит, здесь эти самые волки и обитают, всё зловещее семейство. Совершенно невероятно, что он так просто, за здорово живёшь, набрёл на волчье логово. Выбранное наугад направление неожиданно оказалось правильным. Случается, что иногда и повезёт. Но где же волки скрываются сейчас? И куда девался Муфта? Что, если эти обглоданные кости... Но нет! Не надо сразу предполагать самое страшное!
      Быть может, волки, предчувствуя опасность, покинули своё логово и утащили с собой Муфту? А может быть, они скрылись от людей, от тех самых кровожадных двуногих, которые только что здесь прошли? Всё возможно. Но ему-то что теперь делать? Следует ли ему идти в лес и искать там людей и Муфту? Ну нет, это мероприятие, пожалуй, безнадёжнее безнадёжного. Лучше уж притаиться где-нибудь неподалёку от логова и ждать, что будет дальше. В том, что скоро что-то произойдёт, Полботинка был совершенно уверен. Ведь всё время одно событие следовало за другим. Без неожиданных событий Полботинка не мог уже представить своей жизни.
      Так и случилось. Следующее событие не заставило себя ждать. Вернее, Полботинка не успел даже приготовиться его ждать. События начали разворачиваться быстро. Ещё до того, как он подыскал себе подходящее укрытие для наблюдения.
      Полботинка скорее почувствовал, чем услышал: кто-то приближается к логову. Это было просто какое-то предчувствие, предчувствие надвигающейся опасности. Полботинка быстро втянул руки в бидон и спрятал в жестяную посуду и ноги. А глаза зорко глядели через край бидона, чтобы поточнее определить, с какой стороны появится опасность.
      Какой-то лёгкий шорох...
      Что это такое? Порыв ветра? Или этот шорох только почудился? Полботинка не знал, что и думать, но судорожно напрягся.
      Еле слышный шорох повторился. И тут Полботинка понял: кто-то приближается к логову, приближается неслышно, как крадущийся дикий зверь.
      Это и был дикий зверь. Волк. Теперь его стало видно.
      А добыча? По-видимому, добычей был не кто иной, как он, Полботинка.
      Полботинка с удовольствием спрятал бы в бидон голову, но пока продолжал выглядывать из горлышка бидона. Он был поражён. Ему показалось, что никогда раньше он не встречал этого волка.
      Вообще-то волков нелегко отличить друг от друга, особенно с первого взгляда. Они настолько похожи, что кажутся почти одинаковыми. И всё-таки Полботинка ни на минуту не усомнился, что сейчас перед ним стоял совсем новый волк. Тот, что унёс Муфту и на Муфте обучал своих волчат нападать, выглядел несколько иначе.
      Новый волк был крупнее. И свирепее. И во всяком случае, опаснее. Это Полботинка понял сразу, как только увидел. Это было видно по глазам волка, сверкавшим злобным огнём. По-видимому, это волк-самец. Вероятно, он бродил в окрестностях и теперь возвратился в логово, но не нашёл ни волчицы, ни детёнышей. Вместо них появился чужой жестяной человек. И Полботинка должен признать, что волк имел полное право рассердиться на захватчика. К тому же волк мог подумать, что именно он, Полботинка, — наглый и бессовестный захватчик, задумавший сам поселиться в волчьем логове.
      Волк остановился. Правда, он стоял шагах в двадцати от Полботинка, но Полботинка понимал: для волка это никакое не расстояние. Три-четыре мощных прыжка — и он у цели. На эти двадцать шагов волку не понадобится и двух секунд. И, учитывая это, Полботинка решил на всякий случай втянуть голову в бидон. Он присел на корточки, по-прежнему весь напрягшись, и закрыл бидон крышкой.
      Тело свела какая-то непонятная судорога, даже пальцы ног перестали шевелиться.
      Тут подошёл волк.
      Он подошёл, но без всяких прыжков, как этого ожидал Полботинка. Как раз наоборот. Он приближался осторожно, и ему потребовалось какое-то время, чтобы подойти к бидону. Наконец он остановился возле бидона. Полботинка, казалось, слышал его дыхание.
      Волк поднял лапу и опрокинул бидон набок.
      Полботинка с ужасом подумал, что опять начнётся страшная тряска и его покатят в бидоне по кочкам и камням до полного изнеможения. Но ничего подобного не произошло. Волк отошёл от бидона. Он притаился где-то поблизости. Полботинка это чувствовал. Волк выжидал. Чего?
      «Пусть выжидает, если хочет», — подумал Полботинка. Но тут же понял: встать невозможно. Жестяные латы мешали ему. Чтобы встать на ноги, ему надо было прежде всего вылезти из бидона. А может быть, волк только этого и ждёт?
      Полботинка был в западне. Сколько он сможет выдержать в этом бидоне? Сутки? Двое? Голод и жажда возьмут своё, это ясно. Если у волка хватит терпения, то Полботинка выйдет из этого необычного поединка побеждённым. Жестяные латы сыграли с ним коварную шутку.
      Полботинка был не в силах думать о дальнейшем и закрыл глаза. Им овладело глубокое отчаяние.
     
     
      Моховая Борода начинает действовать
     
      Раннее утро. Солнце взошло.
      Моховая Борода слушал волчий вой. Он провёл всю ночь на своём посту на верхушке высокой ели, прислонясь спиной к стволу и обмотав бороду вокруг крепкой ветки, чтобы, задремав, не упасть вниз, на землю. Теперь он размотал бороду.
      Что стало с Муфтой и Полботинком? Он видел их короткую встречу, видел, как Полботинка позднее пробирался в зарослях кустарника. А потом? С тех пор прошла целая долгая ночь, а о Муфте и Полботинке нет никаких вестей.
      Озабоченный, Моховая Борода стал спускаться с дерева. Он был не бог весть каким верхолазом, однако примерно через полчаса ступил на землю. Здесь он немного передохнул и, чтобы утолить голод, сунул в рот несколько брусничин. Он собрал их с кустов, а не с бороды. Жизнь научила его беречь ягодки в бороде, не тратить их легкомысленно. В жизни могут наступить такие дни, когда мать-земля откажет тебе в пропитании. Вот когда пригодится борода, именно тогда и придётся искать в бороде помощь, чтобы поддержать силы.
      Тем временем волки перестали выть, но Моховая Борода мог теперь и по памяти найти дорогу к их логову. Как вечером, так и утром вой слышался с одной стороны, туда-то Моховая Борода и направился. Разумеется, при этом он отдавал себе полный отчёт, что сейчас он в крайне опасном положении. Ведь перед волками он был совершенно беззащитен. У Муфты есть по крайней мере муфта, которая всё-таки может смягчить остроту волчьих клыков. У Полботинка есть жестяные латы. А у него?
      «Будь что будет, — решил Моховая Борода. — Если уж волкам, для того чтобы жить, нужна чужая жизнь, скажем моя, значит, так назначено природой. Если меня и задерут, то от моей смерти будет польза хотя бы тем же волчатам. Я помогу им усвоить искусство нападения. Образно говоря, своей смертью я расчищу им путь, по которому они уверенно пойдут вперёд, навстречу восходящему солнцу...»
      А пока навстречу восходящему солнцу шагал не кто иной, как он сам, Моховая Борода. Миновав поляну, он пробирался теперь сквозь густые заросли кустарника. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь самые густые ветки, и весь лес светился.
      Благодаря солнечным лучам, Моховая Борода и заметил под кустом потерянный кем-то ремень с блестевшей на свету медной пряжкой. Он остановился и поднял ремень. Видимо, от куртки. Судя по длине, нетрудно было догадаться: он принадлежал человеку. Его потерял человек. Но что за человек? Этот ремень пролежал здесь недолго, пряжка ещё не потускнела.
      Моховая Борода стоял на том же месте, где накануне проходили краеведы. И Полботинка проходил здесь, но в сумерках не заметил ремня. Моховая Борода ничего не знал о краеведах, он не заметил их со своего наблюдательного поста и поэтому был теперь в полном замешательстве. Человек! Человек здесь, в этой непроходимой чаще, близ волчьего логова! Действительно, что это был за человек?
      Думай не думай, гадай не гадай, вряд ли от этого узнаешь больше. Наверно, у этого человека были свои дела и заботы, которые его, Моховой Бороды, совершенно не касаются. Кто бы этот человек ни был, но искать его теперь в лесу совершенно безнадёжное дело.
      А ремень? Немного поразмыслив, Моховая Борода решил, что его можно будет прекрасно использовать. Он просунул пальцы правой руки в пряжку и намотал ремень на руку до самого локтя. Замечательно! Если волк вздумает разинуть пасть, надо будет смело сунуть руку ему в глотку. Кожаный ремень послужит хорошей защитой от волчьих клыков. И пряжка тоже нужна. Образно говоря, медная пряжка всё равно что искусственный клык. От неё волку разумнее держаться подальше, не то как бы не сломать собственные клыки.
      Моховая Борода шагал дальше. Теперь, когда он был уже не так беззащитен, как раньше, мысли его тоже стали увереннее. Ладно, он может расстаться с жизнью, если этого требуют законы природы. Но без борьбы он не сдастся. Никакой покорности! Вся природа наполнена беспрерывной борьбой, борьбой не на жизнь, а на смерть. Смерть слабого — это жизнь для сильного. И хотя побеждает сильнейший, всё же и слабый стремится постоять за свою жизнь, изо всех сил он сопротивляется сильному, сопротивляется до конца.
      Вдруг в кустах что-то снова блеснуло. Какой-то металлический предмет. Но солнечные лучи так ослепительно отражались в нём, что Моховая Борода сначала даже не понял, что это такое. Он прищурился и заслонил глаза ладонью. И вдруг понял: это молочный бидон. Бидон — великолепные латы Полботинка — валялся на земле в лесу.
      Моховая Борода бросился к бидону.
      — Полботинка! — крикнул он. — Ты внутри? Пропадаешь?
      И ему ответил знакомый, но странно глухой голос Полботинка:
      — Пропадаю, пропадаю! Совсем я пропал, дружище!
      Смысл слов Полботинка показался Моховой Бороде туманным. Что же всё-таки случилось? Почему Полботинка не выскакивает и не приветствует его, не радуется?
      Только когда Моховая Борода подбежал к бидону поближе, он понял, что здесь происходит.
      Волки! Два старых волка и четверо волчат. Всё волчье семейство собралось вокруг бидона! А Муфта?
      Моховая Борода остановился и оглядел всех волков по очереди. Они лежали спокойно и равнодушно смотрели на него. Даже не шелохнулись. В их глазах не было никакой враждебности. Они смотрели на Моховую Бороду, словно он был не врагом, а, скорее, каким-то растением.
      Эта мысль рассмешила Моховую Бороду. Растение! Неужели и впрямь волки могли принять его за растение? И тут же он понял: волки признали его своим. Он не был для них чужим, потому что относился к ним с пониманием. И волки это чувствовали. В нём не было ничего, что могло бы пробудить в волках враждебность. Даже его запах должен был показаться им знакомым, ведь от него пахло лесом. Быть может, его длинная моховая борода была для волков как мягкая, поросшая мхом кочка? Наверно, волки принимали его за немного необычную замшелую кочку.
      Придя к такому заключению, Моховая Борода подошёл к бидону вплотную.
      — Как ты себя чувствуешь? — спросил он Полботинка. Вместо того чтобы начать описывать своё самочувствие, Полботинка удивлённо спросил:
      — А волки разве на тебя не нападали?
      — Вроде бы нет, — сказал Моховая Борода. — А где Муфта? Полботинку пришлось признаться, что о Муфте он ничего не знает.
      — Когда я сюда добрался, в логове было пусто, — рассказывал он. — А потом явился волк и повалил меня так, что мне отсюда было уже не вылезти. Стоило немного приоткрыть крышку, как он сразу бросался. Потом явилась волчица с волчатами, но Муфты с ними не было.
      — Бедный Муфта, — тяжело вздохнул Моховая Борода. — Неужели его страдания окончились уже навсегда?
      Полботинка тоже вздохнул, и его вздох донёсся из бидона, как порыв ветра.
      — И всё-таки нам следует и дальше искать Муфту, — продолжал Моховая Борода. — Если, на наше горе, его уже нет в живых, то всё равно наш долг предать земле его бренные останки.
      — На меня ты не рассчитывай, — сказал Полботинка. — Волки меня отсюда не выпустят, этот бидон станет моим жестяным гробом. Смешно было бы и думать, что я добровольно и в полном здравии залез в этот гроб.
      Моховая Борода задумался. В самом деле, ужасная история. А что предпримут волки, если он попытается сам утащить отсюда бидон? Конечно, с Полботинком... Ему, по-видимому, разрешено больше, чем кому-либо другому...
      Не стоит, однако, быть слишком самонадеянным! Моховая Борода вспомнил, что совсем недавно волк намеревался и его похитить, зачем бы иначе ему было пытаться погасить костёр. Настроение волков, как видно, переменчиво.
      Если так, надо торопиться! Только вот как унести Полботинка с бидоном? Полботинка, конечно, не бог весть какой великан, но кое-что всё-таки весит.
      А ремень? Не зря же судьба послала ему ремень!
      Теперь, когда эта мысль пришла ему в голову, он не стал терять времени. Он быстро размотал ремень с правой руки, привязал одним концом к ручке бидона и потащил. По усыпанной хвоей земле бидон скользил легко, как санки.
      — Что происходит? — испуганно спросил Полботинка.
      — Спокойно, — сказал Моховая Борода. — Потом поговорим.
      Теперь всё зависело от волков.
      Моховая Борода пошёл, таща за собой бидон. И как ни удивительно, волки не шелохнулись! Значит, всё-таки Моховой Бороде было дозволено больше, чем кому-либо другому. Волки продолжали лежать, как будто ничего особенного и не произошло. Видимо, они и не собирались мешать Моховой Бороде. Они смотрели на него совершенно равнодушно, может, были даже довольны, что таким образом избавились от жестяного бидона.
     
     
      Между небом и землёй
     
      Моховая Борода нашёл узенькую тропинку и поволок по ней бидон с Полботинком.
      Он уже порядочно отошёл от волчьего логова, бидон скользил довольно легко.
      Судьба снова была милостива к Моховой Бороде и Полботинку, и Моховая Борода пришёл к выводу, что никогда нельзя терять веру в свою счастливую звезду. И относительно Муфты тоже не стоило предполагать самое страшное, по крайней мере до тех пор, пока они не увидят пустую муфту Муфты.
      — Куда держим курс? — спросил Полботинка из бидона.
      — Понятия не имею, — признался Моховая Борода. — Куда тропинка ведёт, туда и будем курс держать.
      По существу, сейчас было совершенно всё равно, куда идти. Главное, побыстрее отойти подальше от волчьего логова. Когда опасность минует, тогда и настанет время разработать план и основательно обсудить программу действий.
      Некоторое время спустя Полботинка сказал:
      — Я думаю, мне уже пора вылезать из этого треклятого жестяного гроба.
      Моховая Борода остановился. Казалось, что прямой опасности больше не было. Во всяком случае, волки не давали о себе знать.
      — Ну ладно, давай вылезай, — сказал Моховая Борода. — Сколько можно тебя тащить?
      Из бидона показалась голова Полботинка, затем плечи. И наконец он весь высвободился из своих хвалёных жестяных лат.
      — Бедные мои косточки! — простонал он. — Я совсем одеревенел, даже пальцы на ногах не хотят по-настоящему шевелиться.
      Он едва стоял на ногах. Жестяные латы его действительно ужасно измучили.
      — Одно шевеление пальцами не поможет, — рассудил Моховая Борода. — Ты должен с ног до головы расшевелиться, чтобы кровь хорошенько разогнать.
      Полботинка попытался последовать совету Моховой Бороды, но двигался он ужасно неуклюже. Возможно, он ещё долго беспомощно топтался бы на месте, если бы его вдруг не охватил порыв дикого гнева.
      Он сердился на бидон, на тот проклятый жестяной гроб, превративший его в такое жалкое существо. И в сердцах он изо всех сил пнул бидон ногой.
      И тут же отчаянно взвыл. Его голые пальцы словно огнём обожгло, дикая боль пронзила всё тело. Он вскочил, стал подпрыгивать. И весь этот дикий танец сопровождался душераздирающим воплем.
      Наконец боль несколько утихла. Полботинка смог стоять на месте, и его вопли перешли в тихое оханье.
      — Вполне разумно! — похвалил Моховая Борода. — Этот удар ногой — самое разумное, что ты мог сделать. Теперь у тебя кровь хорошенько разогрелась, и ты сможешь снова ходить самостоятельно.
      Полботинка не сказал ничего. Он подошёл к бидону, поднял его обеими руками над головой и с размаху зашвырнул в кусты.
      — С меня хватит, — пробормотал он. — Пусть мыши, если хотят, сделают там гнездо.
      Моховой Бороде не было жаль бидона, ведь из-за дыр для рук и ног его всё равно невозможно использовать для воды. Но с ремнём он не собирался расставаться. Это был хороший ремень, к тому же вещь найденная. Вдруг чудесным образом ему доведётся встретиться с владельцем ремня. Моховая Борода подошёл к бидону и отвязал ремень от ручки.
      — Где ты взял этот ремень? — спросил Полботинка.
      — Нашёл в лесу, — сказал Моховая Борода. — Неподалёку от волчьего логова.
      Полботинка насторожился.
      — Пожалуй, я кое о чём догадываюсь, — задумчиво произнёс он. И он рассказал Моховой Бороде о двух ужасных человекообразных, которых он накануне вечером случайно встретил.
      — От их разговора осталось впечатление, что они выросли среди волков, сказал он. — Во всяком случае, у них слюнки текли при упоминании о сыром мясе.
      — О сыром мясе? — в ужасе повторил Моховая Борода. Но в эту минуту произошло нечто такое, что заставило их сразу забыть и о тех людях, и о сыром мясе. Полботинка случайно оглянулся.
      — Волки! — крикнул он.
      Моховая Борода тоже оглянулся.
      Да, это были волки. Ну конечно. Они, как видно, продолжали так называемые занятия. Выходит, они только передохнули, чтобы с новыми силами броситься на новые жертвы.
      Полботинка кинулся наутёк. Оцепенелости как не бывало.
      «Куда же он мчится? — подумал Моховая Борода. — Неужели он в самом деле рассчитывает таким образом спастись от волков? Напрасная надежда. Может, у него кровь настолько разыгралась, что он не в силах себя сдержать? Наверное, голос крови заставил его так мчаться. — Моховая Борода не захотел отставать от Полботинка. — Надо держаться вместе, — подумал он. — Держаться вместе и в жизни и в смерти!»
      И с этой мыслью он бросился за Полботинком.
      За спиной послышались лёгкие шаги волков. Словно играя, они приближались к беглецам.
      У Моховой Бороды от быстрого бега перехватывало дыхание. Ну что за дурень этот Полботинка? Зачем он несётся по прямой тропинке? Неужели он не понимает, что волки могут его настигнуть в любую минуту? Сейчас единственное спасение быстрее забраться на дерево...
      Но едва Моховая Борода успел об этом подумать, как произошло нечто совершенно непонятное. У-ух! Всего одна секунда! А может, и меньше... И Полботинка уже на дереве. Словно его подкинула невидимая пружина. Может быть, это внушение? Моховая Борода проделал такую штуку усилием мысли?
      Или это обман зрения?
      Продолжая бежать, Моховая Борода протёр глаза и снова взглянул туда, где видел буквально взлетевшего на дерево Полботинка.
      Нет, это не обман зрения.
      Полботинка висел на верхушке молодой берёзки у самой тропки. Именно висел. Вниз головой.
      И тут Моховая Борода ощутил на своём затылке горячее дыхание волка. Он хотел увернуться, но не смог. Нога где-то застряла. Быть может, зацепилась за корень. Он упал. Упал лицом вниз. И почувствовал, как ему на спину легли волчьи лапы. Задерёт!
      Моховая Борода закрыл глаза. И в тот же миг какая-то могучая сила, неизвестная сила вырвала его из волчьих лап. Он взлетел вверх.
      И когда снова открыл глаза, увидел, что качается рядом с Полботинком на ветке соседней стройной берёзки.
      Прошло немало времени, прежде чем Моховая Борода настолько пришёл в себя, что смог думать. Что же произошло? Какая сила бросила его на дерево, где он теперь непонятным образом болтался вниз головой и вверх ногами?
      Моховая Борода напряжённо думал. Всякие сверхъестественные предположения следовало отбросить. Например, силой внушения полёт объяснить нельзя. Сила внушения может помочь прыгнуть немного повыше, чем обычно, но на макушку берёзы сила внушения тебя не забросит. Сила притяжения земли, во всяком случае, куда сильнее, чем сила внушения, в этом не может быть никаких сомнений. Правильнее было бы подумать о более будничных вещах — например, о силках или капканах.
      И вдруг Моховой Бороде всё стало ясно. Заячий капкан! Они с Полботинком угодили в заячий капкан, оба, один за другим.
      Именно заячьи капканы устраивают так, что верхушку молодого дерева нагибают и соединяют с петлей, расположенной на земле. Если заяц попадает в петлю, верхушка дерева, распрямляясь, затягивает её и поднимает добычу наверх. Довольно простой принцип. Ещё с древних времён охотники устраивали такие капканы на лесных тропах. И сейчас они оба попали в капкан. Улепётывая что есть мочи, ни один из них, конечно, не заметил ни петли, ни верёвки. Но всё-таки счастье, что так случилось. В смысле волков, конечно.
      — Как ты себя чувствуешь? — донёсся с соседней берёзки голос Полботинка. С кровообращением всё в порядке?
      — Кровь начинает приливать к голове, — вздохнул Моховая Борода. Положение у нас незавидное, дружище. Полботинка не стал возражать.
      — Здесь, как видно, наш жизненный путь и закончится, — сказал он. — Между небом и землёй.
      В небе кружились вороны. Целая стая собралась над головами Полботинка и Моховой Бороды. Вороны на что-то рассчитывали. Быть может, ждали добычи?
      — Стервятники, — пробормотал Моховая Борода.
      А внизу, вокруг берёз, беспокойно метались волки. Поглядывали наверх. Их занятия неожиданно прервались, и это им совсем не нравилось. Казалось, они что-то замышляют, советуются друг с другом.
      Что они могут замышлять?
      Ни Моховая Борода, ни Полботинка и не пытались строить догадки. Вскоре это и вовсе перестало их интересовать. Всё равно. Будь что будет. У обоих в ушах неприятно шумело. Думать было трудно. Только одна мысль и вертелась ещё в голове: здесь, значит, всё и кончится, между небом и землёй.
     
     
      Сердечная встреча
     
      Направляясь от волчьего логова к своей палатке, оба краеведа были радостно оживлены. Всё-таки не напрасно они взялись за изучение волчьих повадок в этом лесу! Волчий приёмыш! Обросший шерстью ребёнок! Вот это открытие, вот это находка!
      Теперь они вернут обществу этого ребёнка. Однако не следует торопиться. Что скажут родители, когда увидят своё дитятко таким одичавшим и лохматым?
      Прежде всего надо научить ребёнка говорить и, пожалуй, даже пользоваться ножом и вилкой. Но всё надо делать постепенно и разумно. От волчьих повадок его надо отучать понемногу. Нельзя же, например, сразу кормить чем попало, если до сих пор он ел только... Но что же он ел? Конечно, сырое мясо.
      Бородатый краевед высказал это соображение вслух.
      — Надо бы достать сырого мяса. Тот, кто вырос среди волков, вряд ли станет есть другую пищу.
      Лысый утвердительно кивнул. Только вот где ты в лесу возьмёшь мясо? По мнению лысого, без ружья сырого мяса не раздобыть.
      — Жаль, что мы не захватили ружья, — сказал он.
      Но бородатый считал, что иметь ружьё совсем не обязательно.
      — Что-нибудь придумаем, — беззаботно заявил он и некоторое время спустя добавил: — Кстати, у меня в рюкзаке найдётся несколько заячьих капканов.
      Для лысого это было новостью, и он тут же захотел взглянуть на эти капканы. Но бородатый, испытывая терпение приятеля, продолжал молча шагать по лесной тропинке. И только когда до палатки оставалось всего около получаса ходьбы, он наконец остановился и развязал свой рюкзак.
      — Эти капканы я обнаружил во время одной из наших экспедиций на чердаке заброшенного хутора, — объяснил он. — В наши дни таких капканов не делают, да и не умеют их делать. Теперь большей частью пользуются фабричными, железными.
      Лысый с любопытством смотрел, как бородатый устанавливает капканы, как нагибает стволы двух молодых берёзок, чтобы привязать к ним капканы, и как старательно раскладывает петли на тропинке. Муфта, сидевший в рюкзаке лысого, тоже заинтересовался его действиями. Он, правда, ничего не видел, но слышал разговор краеведов и довольно ясно представлял себе всё происходящее.
      Какой ужас! Эти краеведы не жалеют усилий, лишь бы накормить его сырым мясом. А хочет он этого или нет, их нисколько не интересует. Они желают, чтобы он, Муфта, безумно обожал сырое мясо, и этого вполне достаточно. Они ведь от всей души хотят, чтобы он по всем статьям тянул на волчьего питомца. Они, пожалуй, и представить себе не могут, что у него есть какие-то собственные желания! И Муфта с ужасом думал о том, что, находясь у них в руках, он вдруг и впрямь постепенно превратится в этакого чудо-зверёныша, едва умеющего говорить и с восторгом пожирающего куски сырого мяса. Если события и дальше будут развиваться в таком духе, то бог знает, чем всё это кончится. Если воля краеведов окажется сильнее воли Муфты, то его песенка спета...
      Муфте стало не по себе. Он старался отогнать мрачные мысли, но из этого ничего не получилось. Он не мог справиться со своим воображением.
      Он представлял, как становится настоящим волчьим приёмышем, бегает по лесу на четвереньках и гоняется за зайцами. И тогда, впав в полнейшее отчаяние, Муфта стал изо всех сил барахтаться в рюкзаке.
      — Ну-ну, — проворчал лысый. — Вот ведь как вырывается. Свяжешься с таким, так самому не будет никакой жизни.
      — Надо бы его связать, — сказал бородатый.
      По мнению лысого, это был вполне разумный совет, и он хотел снять свой ремень, чтобы связать Муфте руки и ноги. Но ремня не оказалось.
      — Я потерял свой ремень, — сказал лысый.
      Ремня было, конечно, жалко, но всё-таки из-за него не стоило возвращаться. Ремень ремнём, всё равно в наступавших сумерках вряд ли удалось бы его найти. Краеведческие исследования иногда требуют и жертв. Лысый обойдётся и без ремня, к тому же Муфта в рюкзаке перестал буянить...
      Муфта понял, что бессмысленным барахтаньем ничего не добьёшься. Свяжут тебя — и дело с концом. Лучше уж сидеть смирно и ждать, что будет. Нельзя выходить из себя! Несмотря ни на что, он пока остаётся собой! Он ничуточки не одичал, как бы этого ни хотелось краеведам. И пусть краеведы считают его кем угодно, сам-то он знает, кто он на самом деле.
      Я Муфта, а не кто-нибудь иной.
      И навсегда останусь я собой.
      Муфта и не заметил, как стал сочинять стихи. Это его здорово успокоило. Стихи укрепляли его дух, что при теперешних обстоятельствах было совершенно необходимо.
      Краеведы продолжали свой путь. Когда они наконец подошли к палатке, уже совсем стемнело. Но кострище рядом. Сухой хворост был заготовлен заранее, так что вскоре палатку осветил приветливый огонёк костра. Лысый варил на костре кофе, а бородатый принёс из палатки буханку хлеба и головку сыра. Скоро можно подкрепиться.
      — А чем мы покормим своего подопечного? — растерянно спросил лысый. — У нас ведь нет сырого мяса.
      — Может, он сам для себя что-нибудь раздобудет? — сказал бородатый. Например, выроет из земли какого-нибудь крота.
      Лысый развязал рюкзак и за шиворот вытащил оттуда Муфту.
      — Ну, что будем делать, малыш? — спросил он. — Может, выроешь себе крота?
      Муфта молчал. Он считал этот вопрос слишком оскорбительным, чтобы на него отвечать.
      — Или, может, мышку поймаешь? — ободряюще продолжал лысый. — Разве волки не научили тебя ловить мышей?
      Муфта по-прежнему молчал.
      Ведь для волков он сам служил мышью. Волки играли с ним, так сказать, в волки-мышки. Но как это объяснить краеведам?
      У Муфты голова шла кругом. Наверное, потому, что после долгого сидения в душном рюкзаке он снова попал на свежий воздух. А быть может, это от голода? За всё время неволи в волчьем плену у него во рту не было и маковой росинки. Голод его здорово мучил, и он не мог оторвать глаз от хлеба и сыра. Краюшка хлеба и кусочек сыру были ему просто необходимы. Если бы хоть немного утолить голод, тогда он наверняка нашёл бы и более толковые слова, такие слова, чтобы краеведы в конце концов стали его слушать.
      Ой-ой-ой, до чего же он голоден, голоден, как волк... Так он им и скажет!
      — Я... Я голодный... Голодный, — заикаясь, пробормотал Муфта. — Голодный волк.
      Как это часто с ним бывало, от сильного волнения язык совершенно перестал слушаться. Голодный волк! Это он сказал нечаянно, а лысый тут же ухватился за его слова.
      — На самом деле ты вовсе не волк, — дружелюбно улыбнулся он. — Это тебе только кажется.
      А бородатый добавил:
      — Хоть ты и вырос среди волков, это ещё не значит, что ты волк.
      Муфта даже охнул от отчаянья. И надо же было именно сейчас начать путать слова.
      Муфту охватило горькое чувство одиночества. Люди были рядом, он же, несмотря на это, ощущал себя бесконечно одиноким. Быть может, даже более одиноким, чем когда-либо ранее. Его не понимали, и именно это ложилось на сердце тяжким грузом.
      Между тем чувство голода с каждой минутой усиливалось.
      — Пожалуйста... — срывающимся голосом попросил Муфта и грустно посмотрел на краеведов. Он хотел попросить кусочек хлеба. Но не успел договорить. Воротничок!
      Возглас Муфты прозвучал в лесной тишине поразительно громко.
      В его голосе слышалась неописуемая радость, на лице сиял невиданный восторг. Воротник! Воротник появился в круге света, отброшенного костром. Маленький, верный и храбрый Воротник!
      Радость встречи была взаимной. Невероятно длинными прыжками Воротник бросился к Муфте и стал лизать его лицо и руки. Он радостно повизгивал, непрерывно вертел хвостом и вскинул лапки на Муфтины плечи. Ослабевший от голода, Муфта не устоял на ногах, он упал, но верный пёс всё ещё не мог сдержать порыв своей нежности.
      Краеведы с глубочайшим интересом следили за этой встречей.
      — Воротничок, милый мой Воротничок! — растроганно повторял Муфта.
      — Он называет собаку воротником, — усмехнулся бородатый. — Похоже, он даже не лишен чувства юмора.
      — Совершенно невероятно, до чего они друг другу нравятся, — удивился лысый.
      Бородатый погрузился в размышления.
      — Не следует забывать, что собака произошла от волков, — наконец сказал он. — А раз малыш — волчий приёмыш, то они, по-видимому, находят друг в друге что-то общее, то, что их сближает.
      — Да-да, — кивнул лысый. — Что-то общее у них, конечно, есть. На известное родство указывает хотя бы шерсть.
      — Волосяной покров у них правда почти одинаковый, — заметил бородатый. Полагаю, нам следует использовать эту собаку в своих интересах. Она гораздо легче найдёт общий язык с волчьим приёмышем, чем мы.
      — Правильно, — согласился лысый. — Он может стать как бы посредником между нами и нашим подопечным. Бородатый отложил кусок хлеба.
      — Пёсик, пёсик! — позвал он и сказал лысому: — Самый прямой путь к собачьему сердцу лежит через желудок.
      Воротник навострил уши и уставился на бородатого. Он был так же голоден, как Муфта, может быть, даже ещё голоднее. Всю долгую ночь и следующий долгий день он скитался по чужому дремучему лесу. Повинуясь приказу Муфты спасаться от волков, он мчался, не выбирая направления, вперёд и вперёд и наконец безнадёжно заблудился в этом огромном лесу. Он окончательно потерял следы накситраллей. Он бегал взад и вперёд, пока не заметил наконец зарева костра, приведшего его к любимому хозяину. Всё это время бедная собака ничего не ела.
      Бородатый бросил Воротнику кусок хлеба, и собака ловко поймала его на лету.
      — Молодец, — похвалил лысый, отломил ещё кусок и подбросил его.
      Ого! На этот раз хлеб схватил Муфта и стал его грызть.
      — Дело идёт на лад, — обрадовался бородатый. — Он уже ест хлеб! Может быть, со временем он вообще забудет о сыром мясе.
      — Возможно, недели через две мы сможем кормить его даже овощами, — добавил лысый. — Овощи лучше всего отучают от дикости.
      Теперь они кормили хлебом и Муфту и собаку и при этом закусывали сами, так что вроде все были сыты.
      — Пора спать, — решил бородатый. — Утро вечера мудренее. Лысый кивнул.
      — Приёмыша возьмём в палатку? — вопросительно взглянул он на бородатого.
      Бородатый колебался.
      — Пусть поспит здесь, у костра, — сказал он наконец. — А то ещё на рассвете начнёт выть и разбудит нас ни свет ни заря.
      Это было вполне обоснованное опасение, ведь краеведы прекрасно знали, что Муфта может ужасно выть.
      Конечно, надо было позаботиться о том, чтобы Муфта ночью никуда не сбежал. Поэтому краеведы снова засунули Муфту в рюкзак и накрепко завязали его.
      — Собака будет его сторожить.
      И это была сущая правда. Воротник подошёл к рюкзаку и улёгся рядом.
      Костёр понемногу угасал.
     
     
      Снова на земле
     
      Поднялся лёгкий ветерок, и верхушки деревьев стали потихоньку покачиваться.
      — Плохо дело, — сказал Моховая Борода.
      — Разве что песня поможет нам преодолеть трудности, — произнёс Полботинка и тут же попытался запеть: — Качаемся-качаемся, вперёд-назад, вперёд-назад...
      Но Моховой Бороде петь не хотелось.
      — Образно говоря, наши песни считай что спеты, — вздохнул он.
      — Если уж говорить образно, то картина, прямо скажем, невесёлая, согласился Полботинка. — Была бы возможность, так сейчас бы перевернул эту картину, чтобы нам больше не висеть вниз головой.
      Моховая Борода не отозвался. Полботинка, немного помолчав, сказал:
      — И волки на этой картине мне не нравятся.
      Теперь и Моховая Борода стал внимательнее смотреть на волков. Чего они ждут? Что замышляют? Казалось, волки вовсе не собираются признавать своё поражение. Они не соглашались так легко отказаться от своей добычи, которая уже была, считай, у них в лапах. Они явно не могли примириться с тем, что добыча каким-то чудесным образом взлетела из-под их носа в воздух и спокойно повисла на деревьях.
      Но что же они всё-таки замышляют?
      Понемногу это стало выясняться.
      Волчица с двумя волчатами подошла к дереву, на котором висел Моховая Борода, а волк с двумя другими волчатами нацелился на Полботинка. Тут и началось...
      Волчица разбежалась и подпрыгнула, широко разинув пасть, она чуть было не схватила Моховую Бороду за бороду.
      — Да она просто летает! — испуганно пробормотал Моховая Борода.
      — Ты подбери бороду, — посоветовал Полботинка. — Если волки вцепятся тебе в бороду и повиснут, берёзка наклонится к земле, и ты пропал...
      Моховая Борода послушался совета Полботинка и обернул бороду вокруг шеи.
      — Борода служит тебе заодно шарфом, — усмехнулся Полботинка. — Теперь нечего опасаться, что ты простудишься и схватишь ангину.
      Волчата тоже последовали примеру волчицы, но, к счастью, они прыгали гораздо ниже матери. И тут волчица прыгнула снова. Тысяча чертей! Моховая Борода был так благодарен Полботинку за добрый совет, не послушайся он друга, этот зверь наверняка стащил бы его за бороду с дерева.
      — Похоже, у них новый урок, — произнёс Моховая Борода дрожащим от страха голосом. — Родители учат детёнышей прыгать.
      — Скорее, это напоминает спортивное соревнование, — сказал Полботинка. — А призы — это, конечно, мы.
      Но он тут же прервал свою болтовню: события начали разворачиваться и под его берёзой. Волк что-то прорычал, словно требуя у волчат внимания. Присел, готовясь к прыжку. И — прыгнул.
      Горячее дыхание волка ударило в лицо Полботинка. Не хватило совсем немного. Казалось, волк, если бы захотел, мог лизнуть щёку Полботинка.
      — Считанные сантиметры! — испугался Полботинка. — Дело дрянь. Тем временем волчата продолжали прыгать, но особой опасности это не представляло. Потом опять настала очередь старого волка.
      — Ты посильнее раскачайся! — посоветовал Моховая Борода. — Чем подвижнее мишень, тем труднее её поразить.
      Полботинка стал размахивать руками, чтобы хорошенько раскачаться. Опыт далёкого детства ему очень пригодился. Он качался из стороны в сторону, как маятник.
      Волк прыгнул. Он рассвирепел. Со всего размаха он взлетел вверх, собрав всю свою волчью злобу и всю свою волчью силу.
      От ужаса Полботинка закричал. Волчья пасть мелькнула прямо перед его глазами. Казалось, волк вот-вот вонзит клыки ему в горло. Но маятник работал безупречно. Он проплыл мимо волка.
      Волк с размаху шлёпнулся наземь.
      — Пронесло! — ликовал Полботинка.
      — Надолго ли? — усомнился Моховая Борода.
      Тем временем и его положение становилось всё опасней. Волчица с двумя волчатами немного передохнула и, настороженно поглядывая на Моховую Бороду, снова приготовилась к прыжку.
      Чего она ждёт? Уж прыгала бы наконец!
      Но волчица не прыгнула. Она замерла. Моховая Борода вдруг почему-то перестал её интересовать.
      Волк тоже замер на месте.
      — Что-то почуяли, — сказал Полботинка.
      Волчата тоже насторожились.
      — Что-то и впрямь случилось, — оживился Моховая Борода.
      Но что же? Почему заволновались волки? Сулит это радость или беду?
      И вдруг волки повернулись и пошли. Исчезли. Старые впереди, молодые следом. Прошло всего несколько секунд, а их след простыл.
      Полботинка сказал:
      — Как будто голоса.
      Оба прислушались. Действительно, голоса. Разговор... Хруст сломанной ветки... Опять голоса... Шаги... И тут появились люди. Ну конечно, кто ещё мог так напугать волков!
      Люди были пока довольно далеко, но сверху, с вершины берёзы, Полботинка уже заметил их. И тут же у него возникло тревожное подозрение.
      — А вдруг это они? — испуганно прошептал он. — Те, кто говорил о сыром мясе?
      Встретив в первый раз краеведов, Полботинка их толком не разглядел. Между деревьями перед ним промелькнули две неясные фигуры. Но разговор он слышал. Ещё как ясно! Их голоса он хорошо запомнил. И чем лучше был теперь слышен разговор приближавшихся людей, тем яснее ему становилось: это те самые люди!
      — Где-то здесь и должен быть наш капкан, — произнёс низкий голос.
      — Ещё несколько шагов, если я не ошибаюсь, — ответил более высокий голос.
      Никаких сомнений! Они!
      Краеведы проснулись с восходом солнца, правда, не от Муфтиного воя, а сами по себе. Несмотря на недолгий сон, они были полны бодрости и энергии. Они бы с удовольствием принялись за воспитание Муфты. Рюкзак преспокойно лежал у потухшего костра, и они решили дать Муфте хорошенько выспаться. Возвращение к людям, безусловно, потрясло бедняжку, пусть теперь как следует отдохнёт, отоспится. Лучше пока проверить капканы. И они отправились в путь. Собаки не было видно, но краеведы были уверены, что к завтраку она обязательно вернётся. Настроение у них было отличное. Теперь бы ещё найти капканы! Они прибавили шагу и вскоре подошли к берёзам с капканами.
      — Смотри-ка! — воскликнул лысый. — На обеих берёзах что-то болтается!
      — Точное попадание! — обрадовался бородатый. Но радость тут же сменилась недоумением.
      — Это может быть что угодно, только не зайцы! — пробормотал лысый и протёр очки. — А ты как считаешь?
      Бородатый протёр глаза, потому что очков у него не было.
      — Кто-то, как видно, сыграл с нами злую шутку, — сказал он. — В заячьих капканах какие-то куклы.
      — Но они шевелятся, — усомнился лысый.
      — Значит, они заводные, — стоял на своём бородатый. — А может, на транзисторах.
      Краеведы подошли поближе. Лысый заметил свой ремень, в панике оброненный Моховой Бородой, поднял его и надел на куртку.
      — Порядок, — удовлетворённо заметил он. — Только я его не здесь потерял.
      И вдруг с верхушки берёзы донёсся голос Моховой Бороды:
      — Я нашёл ваш ремень в лесу, близ волчьего логова. Краеведы были ошеломлены. Ясная человеческая речь!
      — Помогите же нам спуститься, — сердито сказал Полботинка. — Что вы мешкаете?
      — Они говорят, — прошептал лысый. — Они вовсе не куклы, а... Он не закончил.
      — Ну? — спросил бородатый. — Кто же они, по-твоему, в конце концов?
      Лысый молчал. Да и что он мог сказать?
      — По-видимому, в них вмонтирована магнитофонная плёнка, — упрямо стоял на своём бородатый, — хотя, по правде говоря, я и сам не очень-то верил, что это куклы.
      — Кровь к голове прилила! — пожаловался Полботинка. — Неужели вы не понимаете? Мы на грани обморока!
      — Видимо, в них введена искусственная кровь, — насмешливо произнёс лысый. — Как-никак двадцатый век!
      Бородатый предпочёл не заметить насмешку.
      Нагнув верхушку берёзы, бородатый осторожно высвободил Полботинка из петли, то же самое лысый проделал с Моховой Бородой. Спустя минуту оба накситралля стояли на земле.
      — Приветствуем тебя, матушка Земля! — торжественно сказал Полботинка. Как отрадно снова почувствовать под ногами родную почву!
      Но тут он покачнулся, взмахнул руками и во весь рост растянулся у ног краеведов.
      — И даже не шевелится, — растерялся лысый.
      — Всё-таки они заводные! — обрадовался бородатый. — Видишь, у одного завод уже кончился.
      — Он же сознание потерял, — сказал Моховая Борода. — Он столько пережил! Если бы вы только знали...
      Речь его оборвалась на полуслове. Моховая Борода тоже потерял сознание и упал рядом с Полботинком.
      — Вот те на! — растерянно посмотрел бородатый на лысого. — А где нам взять ключ, чтобы завести их?
     
     
      Полботинка уходит
     
      Когда Полботинка и Моховая Борода наконец пришли в себя, они увидели, что лежат рядышком у палатки краеведов.
      Краеведы готовили завтрак. Над чайником на костре поднимался пар.
      — Посмотри-ка, зашевелились! — воскликнул лысый, указывая на накситральчиков.
      — Похоже, они всё-таки работают на транзисторах, — равнодушно отозвался бородатый. — Или на солнечных батареях. И, заметив вопросительный взгляд лысого, пояснил:
      — Они довольно долго пролежали на солнце. Солнце зарядило пустые батарейки, и их механизмы снова заработали. Не веришь?
      Лысый не отвечал. Он смотрел на Полботинка и на Моховую Бороду с возрастающим интересом. Как гномы, только побольше. В детстве он бы непременно принял их за гномов. У одного даже борода. Быть может, они и есть что-то в этом роде... Гномы двадцатого века или как бы это назвать... Если хорошенько подумать, то ведь и волчий приёмыш тоже смахивает на ребёнка. Вдруг и он тоже, как их там...
      У лысого мурашки побежали по спине. «Кажется, я впадаю в детство, испуганно подумал он и постарался побыстрее отогнать мысли о гномах. — Какая чепуха! А ещё хочу быть краеведом...»
      — Где я? — послышался голос Полботинка.
      Он совсем очнулся и с любопытством приподнял голову.
      — Вот видишь... — Бородатый с торжествующим видом посмотрел на лысого. — У этого плёнка опять включилась. А волчонок всё ещё спит в рюкзаке как сурок.
      Не обращая больше внимания на Полботинка, бородатый подошёл к валявшемуся на траве рюкзаку, присел возле него на корточки и слегка похлопал по нему рукой.
      — Пора вставать, — ласково позвал он. — Чай уже кипит. Пора вылезать из мешка и становиться человеком.
      Полнейшее молчание. Ни единого звука. Ни малейшего движения в рюкзаке, сколько ни сверли его глазами.
      — А вдруг с ним что-то случилось? — встревожился лысый. — Уж не задохнулся ли он?
      Бородатый тоже заволновался. Стал торопливо развязывать рюкзак. Ещё несколько напряжённых минут и...
      — Травой набит!
      — Что? — не понял лысый. Бородатый поднялся.
      — Сбежал! — сказал он. — Рюкзак набит травой.
      Краеведы стояли взволнованные и удручённые. Как в траурном карауле.
      — Всё пропало, — вздохнул лысый. — Мы сами виноваты. Как мы могли оставить его без надзора?
      Полная растерянность и полная подавленность.
      — Хотелось бы знать, кого мы теперь будем обучать? — проворчал бородатый. — Этих, что ли?
      Он указал пальцем на накситраллей. Лысый оживился.
      — С ними и в самом деле не мешало бы поближе познакомиться, — заметил он. — Таких действительно не каждый день встретишь.
      Бородатый лишь раздражённо махнул рукой.
      — Шутки в сторону, — проворчал он. — В конце концов, мы краеведы, а не какие-нибудь режиссёры кукольного театра. У нас должна быть ясная цель, к которой надо стремиться.
      — Так-то оно так, — без энтузиазма согласился лысый. — Только цель-то наша из рюкзака исчезла.
      — Мы должны обрести её вновь, — твердо заявил бородатый. — Мы должны найти его. Может, он сбежал в логово, под защиту своих приёмных родителей? Недаром волчий приёмыш. Безусловно, он хочет и впредь жить по-волчьи, к нам-то он не успел ещё привыкнуть. И конечно, ему очень хотелось сырого мяса.
      Моховая Борода сел. Теперь он окончательно пришёл в себя.
      — Ты слышал? — шёпотом спросил он Полботинка. — Волчье логово... Волчий приёмыш... А вдруг тот, о ком они говорят, не кто иной, как наш милый Муфта? Просто они его схватили, потому его и не оказалось в логове.
      — Несомненно, — рассеянно кивнул Полботинка, — Муфта? Да, да, конечно же, Муфта...
      У него возникла очень важная мысль, но прежде чем её высказать, надо было всё основательно продумать.
      Моховая Борода вскочил и подошёл к краеведам.
      — Извините, — вежливо поклонился он. — Не могли бы вы в двух словах описать, как выглядит этот так называемый волчий приёмыш?
      Бородатый, казалось, не заметил Моховую Бороду. Моховая Борода и Полботинка раздражали его, поскольку он не мог чётко объяснить себе их происхождение. Они ему действовали на нервы и потому он не желал о них даже слышать. Лысый оказался дружелюбнее.
      — Волчий приёмыш с ног до головы покрыт шерстью, — обернулся он к Моховой Бороде. — Я бы даже сказал, что у вас есть что-то общее с ним.
      — Что-то общее! — воскликнул Моховая Борода. — Ну конечно! Ведь вы всё время толкуете о нашем Муфте!
      — Муфте? — удивился лысый.
      Теперь и бородатый не смог больше оставаться безразличным и развеселился.
      — Муфта! — захихикал он. — Очень образно сказано! Если подумать, то волчий приёмыш действительно напоминает большую мягкую муфту.
      Бородатый хихикнул последний раз, а потом решительно повернулся к лысому:
      — Пошли! Мне кусок в горло не полезет, пока эта живая Муфта не будет как миленькая сидеть у нашего костра.
      Моховая Борода не успел ничего больше сказать. Краеведы удалились решительным шагом.
      Наступила тишина. Моховая Борода беспомощно взглянул на Полботинка.
      Некоторое время они молчали, потом Полботинка сказал:
      — Теперь наконец выяснилось, что собой представляет наш дорогой друг. Волчий приёмыш! Скажите на милость!
      Эта и была та самая важная мысль. Эту мысль он всё это время про себя и обдумывал.
      Поражённый Моховая Борода не мог и слова вымолвить, а Полботинка сказал:
      — Теперь я понимаю, почему Муфта с такой радостью перебрался от нас в волчье логово!
      — Что значит с радостью! — Моховая Борода настолько рассердился, что к нему вернулась способность говорить. — И это ты о нашем друге! Ведь волк утащил его насильно, мы же сами видели!
      Полботинка многозначительно усмехнулся.
      — Как сказать, — изрёк он. — Волк, по-видимому, узнал своего бывшего приёмыша. Да Муфта, кстати, особенно и не сопротивлялся, верно, он уже тогда думал о сыром мясе.
      Моховая Борода был возмущён. Как могло Полботинку такое в голову прийти! Волчий приёмыш! Стоило краеведам обронить несколько необдуманных слов, и Полботинка словно подменили. Невероятно! В конце концов... Что из того, если Муфте когда-то в детстве и правда довелось жить среди волков? Это же не имеет никакого значения. Муфта — это Муфта. Они ведь знают его вдоль и поперёк, знают куда лучше, чем какие-то краеведы или ещё кто-нибудь. И Моховая Борода заявил:
      — Если даже Муфта и вырос среди волков, то это, во всяком случае, ничуть не сказалось на его характере.
      — До сих пор нам действительно не в чем было его упрекнуть, — кивнул Полботинка. — Однако достаточно ему было разок встретиться с волком, как в нём заговорила волчья кровь.
      — Брось, — вздохнул Моховая Борода. — Ты так долго висел на дереве вверх ногами, что у тебя все мысли перевернулись. Лицо Полботинка становилось ещё сумрачнее.
      — Если честно, то я больше не могу доверять Муфте, — заявил он. — Нельзя знать наперёд, когда в нём вновь начнут бушевать волчьи страсти.
      — И дальше? — спросил Моховая Борода. — Что ты ещё скажешь?
      Полботинку было что сказать:
      — Я был дураком, позволив Муфте заманить меня в этот лес. Теперь с меня хватит. Я прекрасно обойдусь и без Муфты. Меня ждёт море. Мне пора в путь.
      Моховая Борода был окончательно сражён. Какая несправедливость! Разве Муфта заманил их в лес? Ничего подобного! Именно они с Полботинком захотели ехать лесом, Муфта же предпочитал шоссе. И в чём Муфта вообще виноват? Ни в чём. А Полботинка...
      — Так я пошёл, — заявил Полботинка. — У меня есть ноги, вот я и пойду. Эта дурацкая Муфтина машина мне вовсе и не нужна.
      — Ты просто рехнулся, — сказал Моховая Борода.
      — Так я пошёл, — повторил Полботинка. — Ты идёшь со мной или нет?
      — Нет, — отрезал Моховая Борода.
      Как он мог бросить Муфту на произвол судьбы? Разве Муфта поступил бы так? Никогда! А Полботинка...
      — Всего хорошего, — сказал Полботинка.
      — Одумайся наконец! — воскликнул Моховая Борода. Но Полботинка ушёл. Просто взял и ушёл. Что это с ним случилось? Что всё это значило? Какой-то страшный сон...
      — Полботинка! — крикнул Моховая Борода. Полботинка не ответил.
      — Полботинка! — снова крикнул Моховая Борода. — Вернись!
      В ответ тишина.
      Моховая Борода подошёл к костру и стал его тушить. Эти доморощенные краеведы оставили горящий костёр. Моховая Борода затаптывал костёр, а сам всё поглядывал в ту сторону, куда скрылся Полботинка. Огонь давно погас, а Моховая Борода всё ещё топтался на кострище. У него не укладывалось в голове, что Полботинка так просто взял да ушёл. Но в конце концов он в это поверил. И тогда, тяжело вздохнув, он зашагал в лес.
     
     
      Что случилось с Муфтой
     
      Что же случилось с Муфтой?
      После того как краеведы опять запихнули его в рюкзак, Муфта прежде всего попытался заснуть. Он был измучен до предела, и хороший отдых был ему совершенно необходим, но сон не шёл. Никак не удавалось устроиться поудобней. Ему было тесно и душно. А мысль напряжённо работала всё в одном и том же направлении.
      Итак, снова в рюкзаке... По-прежнему в плену у краеведов.
      Неужели из этого мешка и впрямь невозможно выбраться?
      Из палатки доносился храп краеведов, так что оттуда опасность пока не угрожала. Можно действовать. Но как?
      — Воротник! — негромко позвал Муфта.
      Воротник взвизгнул в ответ, но помочь своему хозяину ничем не мог. Рюкзак был завязан таким тугим узлом, что развязать его у собаки не могло хватить ни умения, ни сил. Воротник был всего-навсего собакой. Единственное, что он сейчас мог сделать, — это сидеть рядом и караулить.
      Муфта стал шарить руками по рюкзаку. Рюкзак был сшит из прочного брезента. Теперь очень пригодился бы нож, такой плотный материал голыми руками не разорвёшь. Но у Муфты не было ни ножа, ни какого-нибудь другого острого предмета. Что же всё-таки делать? В таком материале и зубами дырку не прогрызть, это было бы не под силу даже самому настоящему волчьему приёмышу, всю жизнь точившему свои зубы о кости. А сидя в рюкзаке, никуда не убежишь. Или всё-таки?
      Надо испробовать все возможности, решил Муфта и встал на четвереньки. Ну!
      И представьте себе — ему удалось продвинуться на несколько шагов. Однако было ясно, что таким образом далеко не уйти. Может, к утру и удалось бы забраться подальше в лес, но там бы и пришёл ему конец. Там его уже никто не найдёт и крика о помощи из плотного рюкзака не услышит. Итак, он останется в лесу.
      Вдруг Муфта почувствовал, что ему стало гораздо теплее, чем раньше. Ага, костёр! Вслепую продвигаясь в мешке, он подобрался к костру. Надо быть осторожнее. Не то, глядишь, поджаришься вместе с рюкзаком...
      И тут Муфту осенило. А что если воспользоваться огнём? Если попытаться пылающим угольком прожечь в рюкзаке дырку? Это было опасно, но ничего лучшего он придумать не мог.
      Муфта приблизился ещё ближе к костру, и ему стало жарко. Однако другого выхода не было, приходилось терпеть.
      Ещё несколько шагов...
      Что это за странный запах? Ну да, запах гари. Ага! Дело идёт на лад. Только бы ненароком не вспыхнуть! Только бы самому не сгореть вместе с рюкзаком! Муфта закашлялся. Ну просто беда, дым! Стало трудно дышать, из глаз полились слезы, Муфта прекрасно знал, что от дыма можно и задохнуться. К тому же становилось всё жарче и жарче. Выдержать! Выдержать любой ценой.
      И тут горячие угольки сделали своё дело! В рюкзаке образовалась дыра, дыра с пылающими краями. Муфта почувствовал, что дышать стало легче. Дырка быстро увеличивалась, но Муфта ещё не мог пролезть в неё.
      Что это за звуки? Ну конечно, Воротник! Собака, повизгивая, прыгала вокруг костра. Она волновалась. Она тревожилась за Муфту.
      — Не бойся, Воротничок! — между приступами кашля постарался успокоить собаку Муфта. — Сейчас всё будет позади.
      Вскоре рюкзак был уже настолько прожжён, что Муфте удалось выбраться.
      Свободен! Жив-здоров и свободен!
      Муфте хотелось кричать от радости, но он боялся разбудить краеведов. К тому же очень скоро выяснилось, что ликовать ещё рано — Муфтина муфта в нескольких местах загорелась.
      Нужна вода! Но воды не было.
      О, беда! Разве Муфтина муфта мало пострадала от волчьих клыков? Муфтину муфту и без того достаточно трепали и рвали, а теперь, в довершение всего, её лизали прожорливые язычки пламени.
      Какой ужас! Муфта уже решил было сбросить свою муфту, но тут словно какой-то таинственный голос шепнул ему на ухо: «Ложись!»
      Правильно! И Муфта бросился на землю. Он стал кататься по земле, и огонь потух как по мановению волшебной палочки. Муфтина муфта была спасена. Даже пройдя через огонь, Муфта сумел остаться собой. Он остался настоящим Муфтой, который и в самом трудном положении не бросит своей муфты.
      Муфта без сил лежал на земле. Воротник подошёл к нему, радостно завилял хвостом и заботливо слизнул с его лица следы сажи.
      Полнейшее блаженство... Как славно было бы теперь немного отдохнуть, хотя бы на несколько минут закрыть глаза и заснуть... Заснуть тут же, на голой земле... Совсем как Моховая Борода... Но всё-таки Муфта нашёл в себе силы отогнать эти пагубные мысли. Надо было как можно скорее уносить ноги от палатки, в этом не могло быть никаких сомнений.
      Муфта собрал всю свою волю и вскочил на ноги. Глянул на рюкзак.
      Почти полрюкзака сгорело. Вот так... Но ведь краеведы, увидев этот обгоревший пустой мешок, сразу поймут, что их пленник сбежал!
      Немного подумав, Муфта принялся рвать траву. Потом оттащил рюкзак на старое место и набил его травой так, чтобы обгоревшее место оказалось снизу. Великолепно! Утром, когда краеведы вылезут из палатки, они сперва не заметят ничего особенного. Подумают, что волчий приёмыш спит крепким, глубоким сном. А он таким образом выиграет хоть немного времени.
      Ну ладно. Муфта сделал всё, что в его положении можно было сделать.
      — Пошли, Воротник!
      Он зашагал в лес, следом весело бежал Воротник. Муфта, несмотря на смятение, всё время помнил о волчьем логове и старался идти в противоположную сторону. Он не хотел больше встречаться с волками.
      Идти тёмным лесом удовольствие, конечно, небольшое. Пробирайся чуть не на ощупь, спотыкайся на каждом шагу и всё время опасайся, что ветка больно хлестнёт по лицу. По крайней мере, Муфте не надо было беспокоиться о том, что со спины на него набросятся волки. Вместо волков за ним следовал Воротник, его верный друг. А до тех пор, пока Воротник не станет проявлять беспокойства, у Муфты нет причин бояться. Хорошо, что он встретился с Воротником! Какое счастье, что у него такой верный и храбрый спутник!
      Прошагав уже около двух часов, Муфта услышал впереди тихое журчание. Несомненно, это ручей! И только тут Муфта понял, что ему давно уже хочется пить. Он прибавил шагу.
      О ручеёк, как звонко ты журчишь.
      Меня ты скоро вдоволь напоишь.
      Эти слова сами пришли Муфте в голову. Он пошёл ещё быстрее и вскоре оказался на берегу ручья. О, ручеёк... Муфта лёг на живот и стал пить. Какая вкусная, какая освежающая вода! Воротник тоже с явным удовольствием лакал воду.
      От этого ручейка была большая польза ещё и потому, что Муфте больше не надо было пробираться по лесу наугад. Теперь он знал, куда ему идти. Ведь именно от этого ручья начались его скитания, и теперь ручей должен указать ему путь. Он пойдёт к своей машине. Ручей не позволит ему сбиться с пути. Теперь уж он не заблудится!
      Муфта решительно пустился в путь. Он знал, что по-настоящему отдохнуть ему пока нельзя. Стоило ему чуть подольше посидеть на месте, как его начинала одолевать усталость. Надо всё время идти. Раз-два, раз-два... Всё вперёд по берегу ручья, всё вперёд и вперёд!
      Ночь отступала. Край неба становился светлее. То тут, то там на деревьях слышались птичьи голоса. И вдруг одна излучина ручья показалась Муфте очень знакомой. Ну конечно, здесь он проскакал через ручей верхом на волке.
      Несмотря на смертельную усталость, Муфта побежал. Вокруг всё уже было ему знакомо. Ну, наконец-то!
      Тропинка... Та самая тропинка, по которой они проезжали на машине. Где-то здесь, именно на этой тропинке, должен стоять его фургон...
      Муфта побежал дальше. И вдруг споткнулся. Больно ушиб ногу. Что это за штука? Представьте себе, какое-то сверло! Брошено на краю дороги. Непонятно, кому здесь, в лесу, могло понадобиться сверло?
      Но куда исчезла машина?
      Муфта остановился и огляделся по сторонам.
      Кострище... Неподалёку шалаш из веток. Но ведь раньше здесь никакого шалаша не было! Значит, кто-то его за это время соорудил. Ну, понятно! Этому «кто-то», видимо, нужно было зачем-нибудь и сверло. Устроив шалаш, в нём и ночевал. А поутру... поутру он уехал отсюда на машине.
      Муфту охватило отчаяние. Машина! Ведь для него это был не только автомобиль, но и родной дом! И он стал также домом для Полботинка и Моховой Бороды. Кто знает, захотят ли Полботинка и Моховая Борода остаться с ним после того, как автомобиль — это значит дом — бесследно исчез.
      Однако свинцовая усталость смягчила отчаяние Муфты. Так или иначе, но сейчас он был слишком изнурён для того, чтобы основательно обдумывать положение. Оставалось надеяться, что шалаш послужит ему неплохим убежищем и он сможет в нём чуточку вздремнуть. А уж потом он все хорошенько обдумает.
      Муфта потоптался около шалаша. Где же вход?
      А-а, вот где. В ветвях виднелось даже что-то вроде дверной ручки. Муфта отворил дверь. Вошел в шалаш. Темнота. Ему пришлось пробираться ощупью. Так-так. Кровать. Причём кровать подходящей длины, ему, Муфте, совсем впору. И мягкая. И как такую хорошую кровать могли бросить здесь?
      Муфта тут же растянулся на кровати.
      Воротник устроился возле него, но Муфта этого уже не заметил. Он храпел самым сладким в своей жизни храпом.
     
     
      Радость и печаль
     
      Муфта начал просыпаться. Сон отступал медленно, и пережитые ночью события вспомнились ему не сразу. Но вдруг перед его мысленным взором возник шалаш. Тот самый шалаш, где он спал. Тот самый шалаш, где он должен был находиться и сейчас. И Муфта весь сжался от ужаса.
      У него больше нет машины! Он стал одиноким и бездомным! У него не осталось ничего, кроме муфты, да и та изорвана и противно пахнет палёным.
      За что судьба его так наказывает?
      Муфта— осторожно открыл глаза. Сумрак. Но, несмотря на сумрак, Муфта разглядел холодильник. Что это значит? Холодильник! Каким образом холодильник очутился в лесном шалаше?
      По спине Муфты пробежали мурашки. Неужели? Неужели это правда? Муфта вскочил. Бросился к шкафу. Ну да, это шкаф, именно там, где он должен быть. Муфта выдвинул ящик и увидел письма. Это были его собственные письма, которые он писал сам себе!
      Теперь всё ясно: шалаш вовсе не шалаш! Это фургон, его собственный фургон, только прикрытый ветками. И холодильник тоже был Муфтин. И кровать... Он спал в собственной кровати.
      Какая радость! Небывалая, просто окрыляющая радость! Она наполнила не только сердце, она охватила всё его существо, до кончиков пальцев.
      Муфта подошёл и открыл дверцу холодильника. Прекрасно, кружок колбасы и несколько творожных сырков. И бывает же такое везение!
      Разделив круг колбасы с Воротником и закусив на сладкое творожными сырками, Муфта вышел из машины.
      Был уже полдень. Солнце сияло высоко в небе, и осенний лес весело сверкал в его лучах.
      Солнечные лучи, наверно, согревают сейчас и море, подумал Муфта. Но, увы, он не имел представления, когда наконец сможет попасть к морю. Где Полботинка и Моховая Борода? Следует ли ему ждать их здесь или завести машину и ехать искать друзей в лесу?
      Ждать, конечно, проще. Проще и удобнее. Но в глубине души Муфта был твердо уверен: в конце концов он всё равно отправится на поиски. Он жаждал деятельности, а искать — это значит действовать. Сейчас он был слишком взволнован и слишком тревожился за судьбу своих друзей, чтобы просто сидеть и ждать.
      К тому же, когда волк унёс его, разве могли Моховая Борода и Полботинка сидеть сложа руки и ждать? О, нет, как раз наоборот. Они искали его. Они даже его нашли. И наверное, они все втроём сейчас нежились бы у моря на прибрежном песке, если бы в дело не вмешались краеведы. Полботинка и Моховая Борода вовсе не бросили его на произвол судьбы. Полботинка даже рисковал своей жизнью, чтобы вызволить его из волчьего плена. Ах, милый, славный Полботинка! Ах, милый, славный Моховая Борода! Ах, милые, дорогие друзья, где-то вы теперь?
      Муфта сбросил с машины ветки и поспешно сел за руль.
      — Поехали, Воротник!
      Воротник завилял хвостом, соглашаясь с хозяином, и Муфта завёл мотор. Машина потихоньку тронулась с места. Муфте приходилось сдерживать себя, чтобы не слишком сильно жать на газ. Не торопиться! Ехать надо медленно и разумно! Если он будет торопиться, то не сможет внимательно смотреть по сторонам, в спешке он может запросто проскочить мимо Полботинка и Моховой Бороды, даже не заметив их.
      Муфта то и дело останавливал машину, давал длинные гудки, а потом внимательно прислушивался. Тишина. Всё время тишина. Но Муфта не унывал. Автомобильный сигнал слышен дальше, чем крик, думал он. Вполне возможно, что друзья слышат его сигнал, а он их голосов не слышит. Надо набраться терпения. И главное — не торопиться!
      Он продолжал путь.
      Только бы на автомобильный сигнал не прибежали краеведы! Да что это за краеведы, если они его, Муфту, приняли за волчьего питомца! Прямо смешно! У этих краеведов, должно быть, здорово развито воображение. Неужели воображение может настолько ослепить человека, что он начинает видеть лишь то, что ему непременно хочется увидеть? Может, так оно и есть. Но он, Муфта, просто горит желанием встретить Моховую Бороду и Полботинка, но не видит ничего, кроме убегающей вдаль пустынной тропы. Если воображение действительно может творить чудеса, то пусть за следующим поворотом дороги покажется хоть один из его дорогих друзей. И даже если он будет знать, что это чистейшая игра воображения, всё-таки он страшно обрадуется.
      Но вот машина подъехала к повороту. Муфта сбавил скорость. Ведь повороты всегда опасны, даже если ехать медленно, потому что никогда нельзя знать наперёд, что там, за поворотом. Ну вот. Поворот благополучно завершён.
      И вдруг скрипнули тормоза.
      Муфта побледнел. Руки судорожно сжали руль. Он был потрясён силой своего воображения.
      До чего же правдоподобная картина!
      Впереди, шагах в десяти от него, на дороге стоял Моховая Борода. Стоял как живой. Как на самом деле. Совсем как настоящий Моховая Борода.
      Муфта сидел за рулём не шевелясь и ни на секунду не отрывал взгляда от Моховой Бороды. Ну точно он! Кто бы мог подумать, что воображение обладает такой силой! Это же просто сверхъестественное явление!
      Моховая Борода улыбался радостно и в то же время как-то печально.
      Муфта уже совсем оправился от первоначального испуга и улыбнулся Моховой Бороде. В его улыбке тоже светились и радость и печаль. Он был рад, что может смотреть в лицо друга.
      И он был опечален потому, что боялся, вдруг этот воображаемый образ сейчас исчезнет.
      А может быть, ему удастся настолько напрячь своё воображение, что Моховая Борода так и будет стоять у него перед глазами? Может быть, сила мысли в состоянии превратить видение в реальность? Если бы Моховая Борода подошёл... Подошёл бы и сел в машину... Заговорил бы с ним... Если бы он, Муфта, этого очень-очень захотел, может быть, это оказалось бы возможным?
      Едва Муфта успел об этом подумать, как Моховая Борода начал приближаться к машине.
      Муфта ликовал. Сила мысли помогла. О, милый Моховая Борода! О, дорогой друг!
      Моховая Борода подошёл к машине. Он поднял руку. И дверца машины отворилась.
      Дверца отворилась! Муфта был в полном замешательстве. Разве воображаемый образ в состоянии открыть автомобильную дверь? Пожалуй, нет. Воображаемый образ просто проник бы сквозь закрытую дверь. Но ведь дверь-то была распахнута, и Моховая Борода залез в машину.
      — Наконец-то, — сказал Моховая Борода. — А я уже было потерял всякую надежду!
      — Я тоже, — сказал Муфта.
      — Это была хорошая мысль — посигналить, — продолжал Моховая Борода. Иначе едва ли нам удалось бы встретиться.
      Муфта молчал. Теперь наконец он понял, что перед ним не кто иной, как самый настоящий Моховая Борода. Это был не воображаемый образ, а подлинный Моховая Борода, из плоти и крови. Но он убедился в этом окончательно, лишь когда крепко обнял друга.
      — Бедный Муфта, — сказал Моховая Борода, поглаживая изодранную муфту Муфты. — Ты столько пережил.
      — Теперь уже ничего, — скромно сказал Муфта. — А где Полботинка?
      Моховая Борода уклонился от ответа.
      — Может, поедем дальше? — тихо сказал он. Но Муфта встревожился.
      — Разве вы с Полботинком не были вместе? — спросил он. — Может быть, с ним что-то случилось?
      — Сначала были вместе, — пробормотал Моховая Борода. — А потом...
      Он был просто не в состоянии сказать Муфте правду. Не мог же он так прямо заявить, что Полботинка считает Муфту волчьим приёмышем и поэтому решил их покинуть. Для бедного Муфты это стало бы слишком большим ударом.
      — А потом? — взволнованно спросил Муфта.
      — Потом мы расстались.
      В голосе Моховой Бороды звучали какие-то чужие нотки, и это насторожило Муфту. Его волнение не уменьшилось, а, скорее, возросло.
      — Почему вы расстались?
      — Потому, что...
      Моховая Борода не мог найти слов.
      — Ну, прошу тебя! — воскликнул Муфта. — Не скрывай от меня ничего. Моё сердце чует недоброе, а неизвестность просто сводит с ума.
      — Во всяком случае, когда мы расстались, Полботинка был жив и здоров, пытался Моховая Борода успокоить Муфту. Моховая Борода был в замешательстве.
      — Давай поедем дальше, — беспомощно сказал он. — Это сложная история, в которой я и сам толком не разобрался.
      Муфта дал газ, но на душе у него было по-прежнему тяжело. Как это возможно, что Моховая Борода и Полботинка расстались, но по-настоящему сами этого не понимают? Здесь что-то не так.
      Спустя некоторое время Муфта снова начал сигналить.
      — Пожалуй, нет смысла гудеть, — сказал Моховая Борода. — Я не думаю, что Полботинка где-то поблизости.
      — Но где же он? — упавшим голосом спросил Муфта. — Куда он пошёл? Что случилось? Я же чувствую, ты от меня что-то скрываешь!
      Моховая Борода вздохнул. Теперь наконец он понял, что нельзя так мучить Муфту. Неизвестность и впрямь может быть тяжелее, чем самая горькая правда.
      И он сказал:
      — Полботинка один отправился к морю. Он ушёл от нас.
      — Как? — воскликнул Муфта.
      Он вдруг совсем потерял самообладание. В растерянности он выпустил руль из рук. До конца выжал газ.
      — Что ты сказал?! — снова крикнул он.
      И тут случилось нечто ужасное. Машина, как взбесившийся зверь, на полном ходу соскочила с дороги. Мотор ревел. Трещали кусты. Всё содрогалось и вертелось.
      И вдруг — остановка. Накрепко заклиненная между двумя деревьями, машина стала как вкопанная.
      — Извини, пожалуйста, — тихо сказал Муфта.
      Как это ни странно, испуг вернул ему душевное равновесие.
      — Извини, пожалуйста, — повторил Муфта. — Но то, что ты сейчас сказал...
      Моховая Борода прервал его:
      — Не надо ничего объяснять. Я понимаю.
      — Придётся дать задний ход, — сказал Муфта.
      По счастливой случайности, мотор уцелел. Муфта дал задний ход. Однако что ты сделаешь! — машина и не думала трогаться с места. Колёса завертелись на одном месте — и всё тут. Муфта попытался ехать вперёд. Та же история. Было ясно, что просто мотором их с места не сдвинуть.
      — Я пойду подтолкну, — сказал Моховая Борода. Муфта был здорово озабочен.
      — Пожалуй, без этого не обойтись. — кивнул он. Но, едва взглянув на дверь, Моховая Борода понял, что передние двери открыть невозможно! Обе двери снаружи были зажаты стволами деревьев.
      Но всё-таки, к счастью, оставался ещё один выход. Моховая Борода бросился к задней двери. Нажал на ручку. Но и эта дверь не открывалась. По-видимому, фургон, когда он вылетел с дороги, так сильно тряхнуло, что дверной замок испортился. Моховая Борода упёрся плечом в дверь. Надавил изо всех сил. Никакого результата.
      — Попробуй опустить одно из окон, — посоветовал Муфта. Моховая Борода попробовал. И опять напрасно! Стенки машины возле окон были настолько помяты, что ручки, с помощью которых можно опускать оконные стёкла, вообще невозможно было повернуть.
      — Давай разобьём ветровое стекло, — предложил Моховая Борода. Муфта покачал головой.
      — Это нам не удастся, — сказал он. — Все окна сделаны из небьющегося стекла. Но, к счастью, у нас имеется добротное сверло, вот мы с тобой и высверлимся через железные стены машины.
      Он тут же принялся искать сверло в ящике с инструментом, но некоторое время спустя крикнул:
      — Исчезло! Пропало!
      И тут Моховая Борода вспомнил:
      — Ведь этим сверлом Полботинка высверливал в бидоне дырки, когда мастерил себе латы, — сказал он. — Чтобы защититься от волков.
      Муфта вспомнил о сверле, о которое он ушиб ногу. Ясно. Полботинка забыл сверло в траве, всё объясняется очень просто. И тут Муфта посмотрел туда, где обычно стоял бидон с запасом воды. Бидона не было. Из этого бидона Полботинка сделал себе жестяные латы...
      — Итак: сверла у нас нет, — мрачно сказал Муфта. — И к тому же у нас нет ни капли воды.
      Теперь им обоим стала ясна вся серьёзность положения. Не оставалось ничего другого, как ждать и надеяться, что какой-нибудь случайный путник вдруг набредёт на них. Давать время от времени сигнал — вот всё, что они могли теперь предпринять для своего спасения.
      Они посмотрели друг на друга. Какая беда! Какое ужасное несчастье!
     
     
      Смерть стучится в окно
     
      — У меня в горле совсем пересохло, — пожаловался Муфта. — А воды ни капельки.
      Моховая Борода сказал:
      — Моя борода без воды стала настолько ломкой, что, того и гляди, отвалится.
      К тому же с голоду они так опустошили эту высохшую бороду, что в ней осталось всего четыре брусничинки. Моховая Борода выбрал две ягодки и одну дал Муфте.
      — Осталось ещё две, — сказал он. — Каждому по одной. Они лежали рядышком на Муфтиной кровати, уже потеряв счёт времени. С каждым часом их самочувствие становилось всё хуже и хуже. Они совсем ослабели. Даже разговаривать было трудно, но всё-таки время от времени они пытались заговорить.
      — Образно говоря, старуха с косой скоро постучится в окно, — вздохнул Моховая Борода.
      — Пожалуй, что так, — согласился Муфта. — Сначала из вежливости постучится, а потом зайдёт без разрешения. Уж для неё-то автомобильная дверь не преграда, она пройдёт хоть сквозь неразбитое стекло.
      Какое-то время они лежали молча. Им ничего больше не оставалось, как лежать и ждать роковой минуты, когда смерть придёт и расправится с ними.
      Все попытки выбраться из фургона оказались напрасными. Ни одним из находившихся в машине инструментов им не удалось разобрать двери, а небьющиеся окна не разбивались даже ударами обуха топора. Муфта несколько раз дал сигнал, но, как видно, тревожных звуков гудка никто не услышал.
      — Интересно, где нас похоронят? — снова заговорил Муфта.
      — Я хотел бы, чтобы моя могила была в лесу, — сказал Моховая Борода. — И ещё хотелось бы, чтобы на могиле рос олений мох. Это самый прекрасный памятник, какого только можно пожелать.
      — Правда? — удивился Муфта.
      — Он стал бы выражением непрерывного круговорота, происходящего в природе, — продолжал Моховая Борода. — Ты только представь себе: борода сгниёт, но, превращаясь в землю, будет питать новый, растущий мох. И быть может, настанет день, когда кто-то заварит этот мох как чай и избавится от кашля.
      — А меня можно бы похоронить вместе с машиной, — сказал Муфта. — Тогда и гроба не надо. А на могиле написать: «Здесь в вечном одиночестве покоится Муфта».
      Стоило Муфте упомянуть об одиночестве, как ему стало ужасно жаль себя и в уголках глаз набежали две крупные слезы.
      Моховая Борода испуганно воскликнул:
      — Нельзя, чтобы слезы пропадали впустую! Ведь ты расходуешь воду!
      Муфта подождал, пока слезы скатятся по щекам, и попытался поймать их языком.
      — Самое страшное в смерти — это одиночество, — сказал он.
      — Быть может, нас вовсе не найдут, — сказал Моховая Борода. — Тогда нас и не похоронят. Тогда мы оба будем здесь спать вечным сном и из твоего одиночества ничего не получится.
      Муфта понял, что Моховая Борода старается обернуть его грусть в шутку, но ему сейчас было вовсе не до шуток. Он обиженно сел.
      Воротник подошёл к Муфте и положил голову ему на колени.
      — Бедный Воротничок, — сказал Муфта, поглаживая собаку. — Ты связал свою судьбу с моей и видишь, что из этого вышло. По моей вине и тебе грозит смерть.
      Муфту вдруг охватило мучительное раскаяние. Воротник ему доверился, понадеялся на него. А он... Ведь он несёт ответственность и за жизнь этой собаки!
      Едва лишь Муфта подумал об ответственности, как почувствовал прилив свежих сил. Всё-таки нельзя добровольно поддаваться смерти! Он встал с кровати и сел за руль.
      Ту-ту-ту... туу-туу-туу... ту-ту-ту.
      Муфта давал сигнал бедствия. Три коротких, три длинных, и ещё три коротких.
      И снова:
      Ту-ту-ту... туу-туу-туу... ту-ту-ту.
      Но и на этот раз никто не отозвался, и вскоре Муфта опять впал в уныние. Неужели и впрямь ему придётся оставить этот мир в расцвете лет, в расцвете сил и способностей?
      Мысли Муфты невольно обратились к прошлому, и он внутренним взором увидел себя маленьким Муфтой-ребёнком, сидящим на коленях седомуфтой муфты-бабушки. Ах, да... Точно так он выглядел на одной старой фотографии! Муфта уже давно не листал своего старого альбома, и теперь ему вдруг очень захотелось посмотреть его. Он вернулся к кровати, приподнял край матраца и вытащил из-под него большой альбом в яркой обложке.
      — Хочешь, Воротничок, взглянуть на мои карточки? Собака, тронутая вниманием хозяина, завиляла хвостом. Муфта сел за стол, а Воротник прыгнул к нему на колени.
      — Ну вот, смотри, — сказал Муфта, открывая альбом. — Это семейная фотография. Вот мои мать и отец, дедушка и бабушка и ещё один дедушка и ещё одна бабушка. У всех нарядные муфты. А этот крошечный цыплёнок на руках у мамы — я сам. Эта фотография сделана вскоре после моего рождения.
      Воротник удовлетворённо тявкнул.
      — Я здесь довольно хорошенький, не правда ли? — сказал Муфта. — У меня ещё и волос-то на голове почти нет, а муфта на мне не меховая, а из мягкой фланели.
      Моховая Борода кашлянул.
      — А мне можно посмотреть твои детские фотографии? — приподняв голову с подушки, с любопытством спросил Моховая Борода.
      — Пожалуйста, — ответил Муфта, но в его голосе явно звучала недавняя обида. — Я ведь не запрещаю. Но и не навязываюсь. Во всяком случае, тебе не стоит беспокоиться, если это просто из вежливости.
      — Ну что ты, — дружелюбно пробормотал Моховая Борода. — Твои фотографии меня очень интересуют.
      Он встал, подошёл к столу и из-за плеча Муфты принялся смотреть альбом.
      Муфта тем временем перевернул страницу.
      — А здесь я в детской коляске, — пояснил он. — А тот, кто везёт коляску, мой дедушка. По рассказам, он часто со мной гулял, потому что из всей семьи у него было больше всего свободного времени. И во время прогулок он всегда читал мне стихи.
      — Значит, вот откуда у тебя и поэтический дар! — воскликнул Моховая Борода. — Раз ты уже в раннем детстве слушал стихи, то стихотворные рифмы, образно выражаясь, у тебя в крови!
      — Возможно, что и так, — не стал спорить Муфта. — Я как-то об этом не думал.
      Некоторое время они молча рассматривали фотографии.
      — А это тот же дедушка в молодости, — говорил Муфта, продолжая перелистывать альбом. — Это свадебная фотография дедушки и бабушки. Дедушка сидит, а бабушка стоит, ласково положив руку на его плечо.
      — Какая милая фотография, — растроганно сказал Моховая Борода. — И какая красивая белоснежная муфта на твоей бабушке!
      — Это свадебная муфта, — улыбаясь, объяснял Муфта. — Сшита из шкуры белого медведя.
      Он опять перевернул страницу.
      — Здесь я уже немного постарше. Мы с отцом на рыбалке... А это новогодняя фотография. Вся счастливая семья сидит у новогодней ёлки.
      — Какое милое семейство! — тихо сказал Моховая Борода. И вдруг добавил почти крича: — Ах, дорогой мой Муфта! Почему ты достал этот альбом только теперь! Почему ты никогда не показывал его Полботинку!
      Муфта поднял голову и в недоумении уставился на Моховую Бороду.
      — Полботинку? — повторил он. — Просто не было случая. Но почему эти фотографии так тебя взволновали? В них ведь нет ничего особенного.
      — Ты думаешь, что нет?
      Моховая Борода взволнованно ходил взад и вперёд. Но вдруг остановился и выпалил:
      — Если бы Полботинка увидел эти фотографии, то он никогда не стал бы считать тебя волчьим приёмышем!
      — Волчьим приёмышем? — удивился Муфта. — Волчьим приёмышем меня считали краеведы. А Полботинка...
      Моховая Борода тяжело вздохнул и сказал, присаживаясь на край кровати:
      — И он тоже.
      Альбом задрожал в руках Муфты и с грохотом упал на пол.
      — Я не хотел тебе об этом говорить, — угрюмо продолжал Моховая Борода. Но теперь, когда я увидел твои семейные фотографии, эти слова вырвались у меня сами собой. Да, и Полботинка тоже... Он слышал рассуждения краеведов. И вбил себе в голову, что ты вырос среди волков, что с тобой...
      Моховая Борода замолчал. Не слишком ли он далеко зашёл?
      — Что со мной? — тихо спросил Муфта. — Что со мной опасно водиться? Не так ли?
      — Примерно так, — ещё тяжелее вздохнул Моховая Борода. — Перед лицом смерти я не стану ничего скрывать. Примерно так он и сказал.
      — Потому и ушёл?
      — Потому и ушёл.
      Воцарилась тяжёлая тишина. Даже Воротник понял, что случилось что-то плохое, и ласково лизнул Муфту в лицо. А Муфта чувствовал, что его силы вновь убывают. Он уже был не в состоянии нести ответственность за Воротника, да и вообще за что бы то ни было. Он был для этого слишком расстроен. Альбом с фотографиями всё ещё валялся на полу. Муфта опустился на кровать и спрятал голову в подушку.
      Моховая Борода тоже почувствовал, как у него слабеют руки и ноги. Голод и жажда мучили его по-прежнему, но теперь к этому добавились душевные муки. Правильно ли он поступил, рассказав обо всём Муфте? Быть может, он всё-таки должен был промолчать? Но ведь правда сорвалась с его губ невольно. Перед лицом смерти... Не должен ли он был даже перед её лицом скрыть от Муфты правду?
      Моховая Борода не находил ответа. Но так или иначе, он уже сказал правду, и теперь ничего нельзя поправить. Он подошёл и лёг рядом с Муфтой. Муфта тихонько всхлипывал, и, когда Моховая Борода услышал эти всхлипывания, сердце у него сжалось от жалости. Он собрал из бороды последние ягодки и протянул Муфте.
      — Возьми, пожалуйста.
      Больше ему нечего было предложить несчастному другу. И в бороде уже не осталось ни одной ягоды.
      — Спасибо, — сказал Муфта и, продолжая всхлипывать, сунул ягоды в рот.
      Моховая Борода лежал и думал: сколько же ещё? Сколько ещё может так продолжаться?
      И вдруг:
      Тук-тук-тук!..
      Муфта перестал всхлипывать.
      И снова:
      Тук-тук-тук!..
      «Вот наконец и смерть явилась, — подумал Моховая Борода. — Стучится в окно. Сейчас войдёт...»
      Он закрыл глаза и стал напряжённо ждать.
     
     
      Полботинка сбивается с пути
     
      Когда Полботинка попрощался с Моховой Бородой и ушёл от палатки краеведов, он был полон решимости начать новую, самостоятельную жизнь.
      «В конце концов, я всё-таки личность, — думал он. — Почему я должен вечно плестись у кого-то в хвосте? Я и один прекрасно проживу, и уж во всяком случае лучше, чем вместе с так называемыми накситраллями».
      — Полботинка! — донёсся до него призывный крик Моховой Бороды. Но ожесточённый Полботинка не отозвался и, не замедляя шага, пошёл дальше.
      Если Моховая Борода во что бы то ни стало хочет провести свою жизнь с волчьим приёмышем, пожалуйста, он вмешиваться не станет. Ведь у Моховой Бороды вообще очень странные вкусы. Он любит общаться с гадюками, с волчьими выкормышами и так далее. А он, Полботинка, не имеет никакого желания связываться с подобным обществом. Он выбрал другой, самостоятельный путь.
      — Полботинка! — снова позвал Моховая Борода.
      Но Полботинка не ответил. Он сделал выбор. Благодаря краеведам у него открылись глаза, благодаря им он увидел Муфту насквозь. Волчий приёмыш, вот именно. Уж краеведы-то разбираются в этих делах. Теперь, задним числом, Полботинку казалось даже странным, что он сразу не догадался о Муфтином происхождении. Ещё неизвестно, из чего сделана его муфта...
      Нет и ещё раз нет, думал Полботинка. Ему, Полботинку, Муфта не нужен. Ни Муфта, ни Моховая Борода. Он и один проживёт. Ведь он не Муфта, чтобы от одиночества проливать слезы. Кто знает, откуда у Муфты это чувство одиночества? Наверное, оттуда же... Из волчьего логова. Наверное, это так называемое чувство стаи у него в крови, уж не иначе. Когда тебя подгоняет такое чувство, то, конечно, не захочешь жить самостоятельно.
      До сих пор Полботинка шёл наугад. Но теперь он остановился, чтобы поточнее определить направление. В какой стороне море? По-видимому, впереди. Именно к морю он и направился. Купит пару бутылок хорошего шипучего лимонада, зароется в песок и время от времени станет отхлёбывать глоточек, в крайнем случае два. Великолепно. Лимонад шипит, море шумит. Настоящий отдых. Такой отдых он давно уже заслужил. Солнце, воздух, песок, вода и лимонад! Что ещё можно пожелать?
      Полботинка продолжал путь.
      Пустой желудок всё время давал о себе знать. На море можно, конечно, и рыбку половить. Совсем не плохо будет отведать жареной рыбки. Так-то так, но до моря, видимо, ещё далековато, а в лесу рыба не клюёт. В лесу приходится довольствоваться дарами леса.
      Подумав об этом, Полботинка взглянул на землю, чтобы поискать лесные дары, и тут же вскрикнул. Гадюка! Ядовитая змея извивалась прямо у его ног. Ещё немного — и он наступил бы на неё. Всего один шаг, и тогда... И тогда змея несомненно ужалила бы его босые ноги. И что бы с ним после этого стало? Один-одинёшенек в лесу, ужаленный змеей! Ужас!
      «Надо немного перевести дух», — подумал Полботинка. От пережитого испуга у него ослабели ноги и сильно колотилось сердце. Он оглянулся по сторонам и неподалёку, среди разросшейся травы, увидел хороший гладкий пень. Прекрасно. На этом пне он и посидит, соберётся с силами, обдумает дальнейшее направление.
      Но, подойдя к пню, Полботинка едва сдержал крик. Снова гадюка! Свернулась кольцом на пне, греется на солнце. Полботинка охватила дрожь. Почему именно ему, Полботинку, всё время попадаются змеи? Пусть бы они искали Моховую Бороду. Ведь Моховая Борода их лучший друг— Кто знает, что он теперь делает? Нашёл ли уже Муфту? Однако какое ему, Полботинку, до этого дело? У него теперь свои заботы.
      Полботинку расхотелось отдыхать. Гадюки на каждом шагу, какой уж тут отдых? А есть всё-таки хочется.
      Он пошёл дальше и вдруг заметил, что земля под ногами словно бы колеблется. «Похоже, я совсем изнурён от голода, — подумал он. — Наверное, голова кружится. Надо немедленно что-нибудь съесть...»
      И как по заказу, Полботинка увидел впереди аппетитные переспелые ягоды. Он таких раньше никогда не встречал. Какое счастье, что птицы ещё не успели их склевать. Похожи на ежевику, только жёлтые. Он наклонился и попробовал одну ягодку. Она таяла во рту, как мёд. Ура! Голодать не придётся!
      Он ел и ел. Здорово! Он просто утопал в блаженстве. И с каждой съеденной ягодой настроение всё улучшалось и улучшалось. Что за ягоды! До чего сладкие, сочные! Какое удовольствие! Как жаль, что Моховая Борода и Муфта не могут отведать таких ягод. Что, если набрать их для Моховой Бороды и Муфты?
      Но ведь он бросил Моховую Бороду и Муфту! Неужели это и в самом деле возможно? Как смог он выкинуть такой нелепый номер? Какая чушь!
      Полботинка утолил голод. Ну, а дальше что? Немного подумав, он свернул из лопуха большой кулёк и стал собирать в него ягоды. Небольшой запас всегда пригодится.
      Так, значит, Муфта — возможно, волчий приёмыш? Ну и что из этого? Будь Муфта чей угодно приёмыш, главное, что он — Муфта. А в том, что Муфта — это Муфта, никаких сомнений быть не может. Кстати, и сам Полботинка никогда не был воспитанником ангелов. Как раз наоборот. Стрелял из рогатки куда попало. А если хорошенько подумать, если уж по чистой правде, то из Муфты, из этого волчьего приёмыша, получился куда более добрый парень, чем из него самого.
      И тут у Полботинка созрело решение: он должен как можно скорее разыскать Муфту и Моховую Бороду.
      Волчий приёмыш?! Да разве такая мелочь может кого-нибудь смутить? Да ничуточки! Все они накситралли, все трое, у каждого свои странности и свои особенности.
      Кулёчек наполнился до краёв. Этими замечательными ягодами надо непременно угостить и Муфту, и Моховую Бороду. Надо только постараться самому не съесть их по рассеянности.
      Однако непонятно, земля под ногами по-прежнему колеблется. Ведь он теперь не голоден. Почему же продолжает кружиться голова? Странная история...
      И вдруг Полботинка понял — земля в самом деле колебалась. При каждом его шаге почва тихонько покачивалась. Он забрёл в болото!
      Так и есть, вода проступает между пальцев. Болото. И гадюки! Где же ещё, как не в болоте, гадюкам и ползать! И эти необыкновенно вкусные ягоды... Уж не морошка ли это, о которой рассказывал Моховая Борода, когда они, перед тем как заехать в лес, изучали карту? Несомненно, это морошка. По словам Моховой Бороды, морошка растёт, главным образом, на болотах...
      Теперь Полботинка вспомнил ещё кое-что. Муфта говорил, что с одного края леса море, а с другого — болото. Значит... Надо же быть таким олухом! Полботинка догадался, что он перепутал направление и вместо того, чтобы идти к морю, угодил как раз в болото. В любом порядочном болоте обязательно найдутся и трясины, бездонные трясины, с неумолимой силой засасывающие свои жертвы.
      Полботинка решительно повернул назад и пошёл обратно по пройденной уже дороге. Почва стала посуше и перестала колебаться. Или всё-таки немного колебалась? Что же это такое? Теперь у Полботинка и в самом деле кружилась голова от усталости и от бессонницы. Походка стала неуверенной, его просто качало. Глаза невольно смыкались.
      «Что слаще мёда?» — вспомнилась Полботинку старинная загадка. Но он был настолько сонным, что никак не мог припомнить разгадку. Не выбирая места, он лёг на землю и положил голову на первую попавшуюся кочку. Он даже не заметил, как изящная гадюка с пёстрой спинкой выползла из-под этой кочки и испуганно скрылась. Он блаженно вздохнул и тут же погрузился в глубокий сон.
      Когда Полботинка наконец проснулся, он долго не мог сообразить, утро сейчас или вечер. Но солнце понемногу поднималось над деревьями, так что в конце концов он понял, что день ещё впереди. По-видимому, он проспал почти сутки. Или двое? Где уж тут разобраться, время так здорово запуталось. Он достал из кулёчка и сунул в рот несколько ягод морошки и слегка утолил голод. А теперь — в путь!
      Сон превратил Полботинка словно бы в нового накситралля. Он ощущал в ногах свежие силы, мысли у него были ясные, настроение бодрое. Где Моховая Борода? Где Муфта? Теперь им недолго скрываться от него. Он их разыщет, и очень скоро. И тогда они все трое будут опять вместе.
      Полботинка всё шёл и шёл. Светило солнце, пели птицы, а Полботинка просто сгорал от нетерпения увидеть Муфту и Моховую Бороду. Но некоторое время спустя ему пришло в голову, что в этом огромном лесу совсем не так просто найти своих друзей. Да и в лесу ли они сейчас? Может быть, лежат себе на прибрежном песке у самого моря и больше уже не вспоминают о нём, Полботинке? Ну нет, как же так... Он прибавил шагу. Вперёд, вперёд! Иногда он останавливался и звал друзей по имени. Ничего. Только лес шумит.
      Настал полдень, затем послеобеденное время, потом в воздухе почувствовалась предвечерняя прохлада. А Полботинка по-прежнему всё шёл и шёл по лесу, хотя понятия не имел, где искать своих дорогих друзей.
      И тут он вдруг остановился.
      Ту-ту-ту, туу-туу-туу, ту-ту-ту!
      Уж не гудит ли у него в ушах? Нет, это не то. Неужели ему послышалось? Автомобильный гудок пел морзянкой сигнал бедствия.
      И такой знакомый звук!
      Ту-ту-ту, туу-туу-туу, ту-ту-ту!
      Да, никакого сомнения. Муфтина машина! Такой звук только у Муфтиного гудка. Теперь Полботинка постарался запомнить приблизительное направление. Крепко прижимая к груди кулёк из лопуха, он побежал в ту сторону, откуда доносились сигналы бедствия. Ветки хлестали его по лицу. Но он не обращал на это ни малейшего внимания. От быстрого бега у него закололо в боку. Но и на это не отреагировал. Он бежал.
      Почему они подают сигнал бедствия? Неужели опять волки? Или краеведы? Или что-нибудь ещё хуже? Ведь лес полон неожиданностей. Полботинка задыхался от быстрого бега. Вперёд!
      Только бы машина не успела выехать из леса. Нет, этого, наверное, не следует опасаться. Должны же терпящие бедствие понимать, что машину легче найти, если она стоит на месте. Сигналов бедствия больше не было слышно. Но бежит он, кажется, в правильную сторону...
      Полботинка выбежал на тропинку. Ну вот. Надо было раньше догадаться, что машина должна быть на тропинке. Но в какую сторону она свернула? Трудно угадать.
      Вдруг у Полботинка подкосились ноги — он взглянул в сторону от тропинки. Муфтин фургон! Беспомощно зажатый двумя деревьями!
      Полботинка бросился к машине. Схватился за ручку задней двери. Дверь не открывалась. Он постучал в окно. Тишина. Он постучал снова. Опять тишина. Он склонился к окну и заглянул внутрь. И тут вдруг радостно залаял Воротник.
     
     
      Спасение
     
      Моховая Борода и Муфта слышали лай Воротника как сквозь сон.
      — Ну, хватит, наконец, — заворчал Моховая Борода. — Не даст, чертяка, и умереть спокойно.
      Но Воротник продолжал тявкать, причём довольно весело, словно бы смерть была его лучшим другом.
      Стук повторился. Теперь он звучал гораздо настойчивее.
      Муфта открыл глаза. Выглянул в окно. И не поверил своим глазам.
      — Полботинка!
      В следующее мгновение он уже стоял возле кровати, Моховая борода тоже вскочил на ноги. Никакого сомнения — это действительно был Полботинка! Из окна на них смотрело его милое лицо, на котором можно было прочитать и радость и тревогу одновременно. Ах, дорогой, славный, навсегда верный друг! Как вовремя ты явился!
      Но, к несчастью, Муфта и Моховая Борода могли видеть своего друга лишь через небьющееся стекло. Рукопожатия пришлось отменить, не говоря уж об объятиях. И для Полботинка окна и двери были закрыты — войти в машину было так же невозможно, как и выйти из неё.
      Что делать?
      Муфта сел за руль.
      — Толкай! — крикнул он Полботинку. — Толкай посильнее! Я дам задний ход.
      Полботинка, конечно, не был выдающимся силачом, но иногда достаточно и малого, чтобы дело пошло на лад. В горах, например, даже возглас может обрушить лавину снега, а голос у Полботинка был довольно сильный, несмотря на его тщедушное сложение.
      Мотор взревел. Полботинка, разумеется, сразу понял, чего от него ожидают. Он положил кулёк с ягодами на траву и побежал к носу машины. Налёг плечом на машину. А ну, взяли...
      Мотор ревел, словно обезумев. Но машина не двигалась с места. Зажавшие её деревья были сильнее, чем мотор и Полботинка, вместе взятые. Задние колёса вертелись на месте. За фургоном поднялось облако пыли. И только.
      — Не берёт, — вздохнул Муфта и выключил мотор. Но Полботинка не отчаивался. Он огляделся по сторонам, нашёл неподалёку два плоских камня, подложил их под задние колёса и крикнул Муфте:
      — Дай газу!
      Они предприняли ещё одну попытку. Полботинка толкал машину что было сил, а Муфта старался выжать из мотора побольше оборотов.
      — Давай, жми! — кричал Муфта.
      А Моховая Борода кричал в свою очередь:
      — Нажимай, дружище, нажимай!
      Хотя Полботинка за рёвом мотора не слышал ни слова, но он и сам понимал, надо толкать машину что есть мочи. Изо всех сил. На лбу у него выступили капли пота. Полуголые ступни зарылись глубоко в землю. Кости трещали от нечеловеческого напряжения. И всё-таки машина не трогалась с места. Деревья не поддавались.
      — Ничего не выходит, — сказал Муфта и выключил мотор. И тут вдруг Моховая Борода сказал:
      — А сверло! Стальное сверло! Ведь Полботинка может его принести!
      Муфта шлёпнул себя ладонью по лбу.
      — Конечно! Ведь он-то может за ним сбегать... На его лице появилась широкая улыбка, и он закричал Полботинку:
      — Принеси сверло! Оно там, ну... там, где ты его бросил! Полботинка услышал и на минутку задумался. Ах, да! Теперь он вспомнил. Когда он изготовил жестяные латы, то пришёл в такой восторг от своего мастерства, что забыл убрать сверло на место. Конечно, непростительная небрежность, но теперь она пришлась кстати.
      — Ясно! — крикнул Полботинка. — Будет сделано!
      И пошёл. Бежать он, правда, не мог, но шёл настолько быстро, насколько ещё оставалось сил. И вскоре скрылся с глаз Муфты и Моховой Бороды.
      — Снова придётся ждать, — вздохнул Моховая Борода. Появление Полботинка их на какое-то время взбодрило, но теперь их снова мучили жажда и нестерпимый голод.
      — Сейчас, по меньшей мере, мы ждём не смерти, а нашего доброго друга Полботинка, — сказал Муфта.
      Полботинка возвратился, и на сердце у Муфты стало легко и радостно. Не только потому, что у них, наконец, появилась твёрдая надежда избежать смерти. Полботинка их не бросил: им не пришлось разочароваться в Полботинке. А если Полботинка и считал его, Муфту, опасным типом и волчьим приёмышем, то что поделаешь. Он с радостью простит это Полботинку. Всё-таки он вернулся, а это самое важное.
      — Когда нечем заняться, ожидание может свести с ума, — снова заговорил Моховая Борода. — Если ждать и ничего не делать, то время тянется очень медленно.
      — Это правда, — согласился Муфта. — Однако чем бы нам заняться?
      Он огляделся вокруг. За время их бедствия здесь многие вещи оказались сдвинутыми со своих мест. Может, приняться за уборку? Нет, пожалуй, с этим не стоит торопиться. Ведь ещё совершенно неизвестно, что станет с машиной. Но... Он сам? Но он и сам-то, так сказать, выглядит довольно неприлично. Муфта изорвана в клочья и к тому же во многих местах прогорела до дыр. В такой муфте ни один уважающий себя шофёр не сядет за руль, потому что это было бы почти нарушением правил движения. И в такой муфте ни одному порядочному накситраллю не подобает находиться в обществе своих любимых друзей.
      Не теряя времени, Муфта и Моховая Борода вооружились иголками и принялись старательно чинить муфту — Муфта спереди, Моховая Борода — сзади. И чем лучше спорилась работа, тем дальше отходили печальные мысли и тревога.
      В конце концов Муфта приобрёл вполне приличный вид. Только над самым пупком в муфте оставалась ещё большая дыра, через которую просвечивала кожа.
      — Ну и дела, — огорчился Муфта. — Теперь, когда я опять, как подобает, в своём мундире, эта дыра производит особенно неблагоприятное впечатление. Честное слово, это выглядит так, будто я нарочно выставляю свой пуп!
      Но Моховая Борода одобряюще улыбнулся.
      — Ничего, — сказал он и вытащил из кармана клок муфты, найденный Воротником неподалёку от волчьего логова.
      — Сейчас пришьём на место!
      На этот раз не пришлось пришить заплатку.
      Что за грохот?
      Муфта и Моховая Борода прислушались. Грохот повторился, и они оба со всех ног бросились к задней двери фургона.
      Полботинка! Уже вернулся! Действительно, починка Муфтиной муфты помогла им скоротать время!
      Ну, конечно! Это грохотало сверло, которое Полботинка вставил в замочную скважину и теперь старательно крутил. И вот дверь отворилась.
      Спасение! Свобода!
      — Ура! — закричал Моховая Борода, выскакивая из машины.
      Муфта, не теряя времени, последовал за ним. А Воротник обогнал их обоих и первым успел поприветствовать Полботинка.
      Сияющий от радости, но в то же время немного смущённый, Полботинка положил сверло и поднял с земли кулёк с морошкой.
      — Пожалуйста, — сказал он, протягивая ягоды Муфте и Моховой Бороде. Приятного аппетита! Это, наверное, морошка, если я не ошибаюсь.
      Моховая Борода и Муфта набросились на ягоды. До чего же сладкие и сочные! Утоляют и голод и жажду одновременно! О, чудесная морошка!
      — Правда, они выросли не в бороде, — улыбнулся Полботинка. — Но всё-таки в них что-то есть.
      Кулёк был уже пуст, и Моховая Борода сказал:
      — Жить стоит хотя бы из-за таких ягод. Я думаю, мне следует искусственно орошать свою бороду, тогда, возможно, и в ней вырастет морошка.
      — Прекрасная мысль, — сказал Муфта и вытер рот тыльной стороной ладони. Где ты раздобыл такие ягоды, Полботинка?
      Полботинку стало неловко. Он понял: что-то очень важное ещё не выяснено. Это Муфтина история. И то, как он обвинил Муфту и решил уйти один. Надо было объясниться. Но как ты объяснишь такой позорный поступок?
      — Морошка-то... — Полботинка старался говорить бодрым голосом. — Это я... нашёл в болоте, где ж ещё? Морошка растёт главным образом в сырых местах, это, как говорится, старая истина. Не так ли, Моховая Борода?
      Моховая Борода не ответил. Теперь смущение охватило и его. Выходит, Полботинка забрёл в болото. Что ж тут удивительного, заблудился. Заблуждения, как говорится, свойственны человеку, А вдруг Полботинка вернулся к ним только потому, что не сумел перейти через болото? Неужели только потому?
      — Я её для вас собрал, — пробормотал Полботинка. — Но сначала сам немножко поел.
      Муфте стало стыдно. Словно читая мысли своих спутников, он вспомнил всё, что ему рассказал Моховая Борода о поведении Полботинка. Но теперь-то Полботинка был с ними. Он спас им жизнь. Кто старое помянет, тому глаз вон!
      — В морошке мне больше всего нравится её вкус, — сказал Муфта, просто чтобы что-то сказать.
      — Да-да, — поспешно подтвердил Полботинка. — Вкус, действительно, неплохой.
      Моховая Борода по-прежнему молчал.
      «Кто знает, может, они так и будут говорить о морошке», — подумал он.
      — Я считаю, что в лесу могло быть куда больше морошки, — продолжал Полботинка. — И не только потому, что она приятно разнообразит стол. Благодаря своему прелестному жёлтому цвету она является, в известной степени, украшением заболоченной местности. К тому же...
      — К тому же ты, кажется, решил, что Муфта волчий приёмыш! — резко прервал Моховая Борода болтовню Полботинка. Теперь это было высказано.
      — Так-то оно так, — пробормотал Полботинка и тут же обратился к Муфте: — А это соответствует действительности? Краеведы предполагали, что ты вырос среди волков.
      Щёки Муфты вспыхнули.
      И тогда Моховая Борода ответил за Муфту:
      — Это предположение полностью опровергается фотодокументами.
      — Ах, вон как... — сказал Полботинка и удивлённо поднял брови. — Жаль...
      На это и Моховая Борода не сумел ничего ответить.
     
     
      Голос моря
     
      Муфта и Моховая Борода сходили к ручью напиться и возвратились с пригоршней орехов. Морошка, правда, утолила первый голод, но и хорошие упругие ядрышки ореха были очень кстати, потому что после вынужденного поста просто необходимо подкрепить свои силы.
      Несмотря на счастливое избавление, настроение у накситраллей было неважное.
      После упрёков Моховой Бороды Полботинка стал грустным и молчаливым.
      В отношениях появилась какая-то странная скованность, и никому из них не удавалось её преодолеть. Не улучшало настроение и то обстоятельство, что фургон намертво застрял между деревьями. Они уже несколько раз пытались общими усилиями сдвинуть его с места, но совершенно безрезультатно.
      — Если мы не вызволим машину, нам, пожалуй, придётся жить в лесу, — сказал Моховая Борода.
      В глубине души он находил, что это не так уж плохо. Жили бы они тут просто и естественно, в полном соответствии с законами природы. А фургон был бы как маленький домик. К тому же теперь самое подходящее время начинать лесную жизнь: орехи созрели, лес полон ягод и грибов. А весной можно было бы посадить и кое-какие овощи...
      Но Муфта не хотел и слышать о том, чтобы остаться в лесу.
      — Лучше всё-таки двинемся, — сказал он. — Двигаться — значит идти вперёд. И к тому же в зимний мороз нам будет в лесу холодно.
      — Дрова, конечно, надо заготовлять вовремя, — попытался Моховая Борода отстоять свою точку зрения. — В лесу дров предостаточно.
      Эти слова навели Муфту на счастливую мысль.
      — Ну, разумеется! — просиял Муфта и указал на деревья, зажимавшие машину, как в тисках. — Вы только посмотрите, как эти деревья жаждут пилы! Вот это, что потоньше и посуше, мы спилим без всякого труда.
      До чего простая мысль — спилить одно из деревьев. Просто удивительно, почему они до сих пор не могли додуматься до такого решения.
      Теперь больше не мешкали. Муфта вскочил в машину и вынес из неё добротную двуручную пилу. И закипела работа.
      Сначала пилили Муфта с Моховой Бородой, потом Муфта с Полботинком, потом Полботинка с Моховой Бородой, а потом опять Моховая Борода с Муфтой. И когда Полботинка подошёл, чтобы вторично сменить Муфту, оказалось, что пилить больше нечего: высохшее дерево стало с треском валиться набок и со всего размаха упало на землю. Только кривой пень остался на том месте, где оно только что росло.
      Моховая Борода взглядом знатока оглядел пень и грустно пробормотал:
      — Топлива хватило бы на всю зиму.
      Однако он уже и сам понимал, что остаться в лесу на этот раз не удастся.
      Подход к передней дверце машины был свободен, и Муфта озабоченно осмотрел ручку. Откроется ли?
      Дверь открылась.
      — Фургон, безусловно, нуждается в ремонте, — сказал Муфта и сел за руль. Но до моря как-нибудь дотащимся, да и далеко ли отсюда море?..
      Моховая Борода залез вслед за Муфтой в машину.
      — Поехали, что ли? — спросил он и сразу почувствовал, как понемногу его охватывает страсть к путешествию.
      — Разумеется, — ответил Муфта.
      И Воротник, казалось, тоже понял, что начинается совместное путешествие, и радостно вскочил в машину.
      — А ты чего ждёшь? — Муфта удивлённо взглянул на Полботинка.
      Полботинка стоял в нескольких шагах от машины. Он стоял неподвижно на одном месте. И лицо у него было неподвижное, такое, что на нём ничего нельзя было прочитать. Крепко сжав зубы, он стоял на месте и тупо смотрел на машину.
      — Ну послушай! — крикнул Моховая Борода. — Море зовёт нас, прыгай в машину!
      Полботинка не ответил. Он продолжал стоять молча и неподвижно.
      Что бы это значило? Ведь Полботинка всё время так стремился к морю. То и дело рассуждал о том, как он зароется в морской песок. А теперь... Что это с ним? Словно задремал стоя...
      — Тебе плохо? — спросил Муфта. Полботинка кивнул.
      — У меня душа болит, — сказал он.
      — Душа? — удивился Моховая Борода. А Полботинка продолжал:
      — Я не достоин вашей дружбы, теперь я окончательно это понял. То, что я хотел вас покинуть, было просто ужасно. Поезжайте, друзья. Пусть одиночество будет мне наказанием!
      Муфта и Моховая Борода были потрясены.
      — Нет такого проступка, за который можно наказывать одиночеством, — сказал Муфта. — Это берусь утверждать смело, я знаю, что такое одиночество.
      — Ты спас нам жизнь, Полботинка, — добавил Моховая Борода, и по его голосу было слышно, что он растроган. — И не для того же, чтобы теперь нас так бессердечно покинуть?
      Лицо Полботинка дрогнуло. Он сдерживал слезы.
      — К сожалению, я не подхожу вам, — еле слышно пробормотал он. — Моя вина слишком тяжела, но всё-таки вы не поминайте меня лихом...
      — Полботинка, — закричал Муфта, — не говори глупостей! Это я во всём виноват!
      — Ты? — поднял голову Полботинка.
      — Конечно, я! — продолжал Муфта. — Это же совершенно естественно, что ты счёл меня за волчьего приёмыша. Ты только посмотри, какой я мохнатый. Мохнатый и некрасивый.
      — Ну-ну, — пробормотал Моховая Борода. — А мы-то с Полботинком разве писаные красавцы?
      Дело принимало совсем нелепый оборот — теперь они оба взахлёб обвиняли каждый себя.
      Полботинка робко подошёл к машине.
      — Дорогой Муфта, — сказал он, — по мне, так ты мог бы быть чьим угодно приёмышем. Ты благородный и великодушный накситралль, и тем тяжелее мне смотреть тебе в глаза.
      — Входи, — сказал Муфта прерывающимся голосом. — Я очень тебя прошу.
      И тут наконец Полботинка залез в машину.
      Муфта включил мотор и выехал на лесную тропинку. Накситралли молчали.
      Каждый думал о своём. Фургон медленно покатился по тропинке, постепенно увеличивая скорость. Мотор, похоже, был в полном порядке.
      — Если всё пойдёт благополучно, возможно, к вечеру мы будем у моря, предположил Муфта.
      — Только по дороге надо было бы заскочить в магазин, — сказал Моховая Борода. — Воротник, несомненно, очень голоден, ведь он, бедняжка, не получил ни ягод, ни орехов.
      — Верно, — добавил Полботинка. — И в том же магазине можно будет запастись и лимонадом.
      Так они беседовали, но каждый из них чувствовал, что скованность их отношений всё ещё не прошла. Слова звучали как-то фальшиво и вымученно. Неужели это навсегда?
      Прошло часа два или немного больше, и вдруг Муфта насторожился.
      — Люди на дороге, — сказал он и сбавил скорость. Моховая Борода и Полботинка тоже уставились в переднее окно машины. Два человека. Два человека, сильно нагруженных туристским снаряжением.
      — Послушайте! — воскликнул Полботинка. — Это же краеведы!
      В самом деле — бородатый и лысый! Уложили своё имущество и, как видно, собрались уходить из леса.
      Муфта нажал на тормоз, чтобы обсудить обстановку. Но краеведы уже заметили машину и стали махать руками.
      — Просят подвезти, — предположил Моховая Борода. Муфта нахмурился. У него не было особого желания встречаться с краеведами, но ничего не поделаешь, надо было ехать дальше. Он дал газу. Так, значит...
      Фургон приблизился к краеведам. Остановиться? Нет. Муфта лишь указал пальцем назад, давая понять, что в машине нет места. При этом он посмотрел сквозь ветровое стекло прямо в глаза краеведам. Ну, конечно, узнали! С каким видом они уставились на Муфту! Разумеется, они и представить себе не могли, что увидят за рулём автомобиля так называемого волчьего приёмыша! Изумление придавало лицам краеведов до того смешное и глупое выражение, что Муфта расхохотался.
      — Ну, теперь-то, пожалуй, они больше не считают тебя волчьим приёмышем! сказал Моховая Борода.
      Он тоже не выдержал и засмеялся. Это был заразительный смех. Вскоре смеялся и Полботинка. И вдруг все они почувствовали, что царившая между ними натянутость без следа исчезла.
      Краеведы остались позади. Путешествие продолжалось.
      Лес начал постепенно редеть. Наконец-то! Где именно кончался лес и где начиналось ровное поле, точно определить было трудно. Во всяком случае, они в конце концов выехали из леса. Вдали виднелось шоссе.
      Муфта остановил машину, чтобы они, прежде чем показаться людям, привели себя в порядок. Но едва умолкло гудение мотора, как Моховая Борода сказал:
      — Прислушайтесь!
      Они внимательно прислушались. Муфта, чтобы лучше слышать, даже приоткрыл автомобильную дверцу.
      Странный, отдалённый рокот...
      И Полботинка произнёс дрожащим от волнения голосом:
      — Море шумит...
      Никто не сказал больше ни слова. Затаив дыхание они все трое взволнованно прислушивались к таинственному голосу моря.