Лев и ярлык

DjVu

Слова и Буквы

Учили в детстве мы, друзья,
Наш алфавит от А до Я,
И буква к букве, к слогу слог
Читали: СЧА-СТЬЕ. ТРУД. У-РОК.
Большая сила в буквах есть,
Когда мы можем их прочесть,
Всё дело в том лишь, где и как
Поставлен в слове каждый знак.
Четыре буквы, например,—
Три С и рядом с ними Р —
Великий смысл они таят,
Когда они подряд стоят!
Но если взять нам С и Ш
И после них поставить А,
То смысл получится иной —
Сегодня он грозит войной.
Но в США живёт НА-РОД,
Что не ВОЙ-НЫ, а МИ-PA ждёт,
И это надо бы учесть
Всем позабывшим СТЫД и ЧЕСТЬ!


Паук и Метла

Один Паук задался мыслью вздорной —
Такую сеть коварную сплести.
Чтоб негде было в комнате просторной
Ни пролететь, ни проползти!
Проходит день, другой и третий —
Что говорить! — растут паучьи сети,
И горе тем, кто залетел в окно:
Спастись от гибели немногим суждено!..
Но
Всё меняется на свете!
И в комнату явилась раз Метла.
Она прошлась с угла и до угла,
От пола и до потолка
И паутину начисто смела,
И придавила насмерть Паука...

Торопится, спешит сейчас другой Паук,
Сеть паутины день и ночь плетётся,
И замыкается паучьей нити круг...
Что ж, надо полагать, Метла найдётся!


Голубка и Стервятник

«Не слишком ли уверенно и смело
Вы начали летать сегодня над землёй? —
Стервятник в облаках сказал Голубке белой,—
Когда б я не был сыт, не быть тебе живой!»
«Ты б растерзал меня,— Голубка отвечала,—
Когда бы я тебя и сытым повстречала!
Твой кровожадный клюв готов меня убить,
Но знаешь ты, что этому не быть!
Ты смотришь на меня и от бессилья злишься.
Ах, как бы ты хотел расправиться со мной!..» —
«Что хочешь ты сказать?» — «А то, что ты боишься
Тех смелых птиц, что за моей спиной!»


Океан и Профан

В морских делах не спец, точней сказать —
Профан
Увидел с берега могучий Океан
В безветренную, ясную погоду
И с удивлением сказал, смотря на воду:
«Какие враки мне плели,
Что эта, мол, вода ломает корабли!
Взгляните, как она прекрасна!
Где ж эта грозная волна,
Что так страшна
И так опасна?!»
И, на воду велев спустить челнок,
(Остановить никто его не мог!)
Он тотчас в плаванье пустился...
Откуда ни возьмись, поднялся ветерок,
То Океан зашевелился:
Пошла расти волна, а ветер подналёг,
И вот в сиянье солнечной погоды
Средь бела дня так взбушевались воды,
Что наш несчастный в утлом челноке,
С одним веслом в руке,
Не видел бы вовек родного небосвода,
Когда бы не матросы с парохода.
Что были в этот миг как раз невдалеке...

Я слушал лекцию, читал её «философ».
Жаль, не было поблизости матросов!


Пастух и Блоха

Пастух в горах оплакивал свою
Сторожевую верную собаку:
Бесстрашный пёс вступил с волками в драку
И, выполнив свой долг, в неравном пал бою.
«Спасая от беды моих овец отару.
Ты в жертву жизнь принёс!» — шептал Крестьянин
старый.
Откуда ни возьмись, ничтожная Блоха
Свой голос подала, услышав Пастуха:
«Мне жертвенность чужда! Уж если я кусаю,
То, укусив врага, сама не погибаю!» —
«Ну, где тебе понять высокий, смелый дух —
Безумство храбрых не в твоей натуре!
Всю жизнь ты на чужой сидела шкуре —
И потому цела!» — ответил ей Пастух.
Иной юнец, ещё не знавший жизни,
Не давший ничего народу и Отчизне,
Знай, судит о другом точь-в-точь, как та Блоха:
«Он подвиг совершил? Какая чепуха!»


Волк-дипломат

Зайчишка получил от Волка приглашенье
Пожаловать к нему с супругой на банкет.
Другой бы отписал: «... Примите уверенья...
Я нездоров... Мерси... Пардон... Привет...»
Но данный Волк, хоть не был гуманистом,
На зайцев не рычал, когда встречал,
Их не травил в лесу, не трогал в поле чистом,
На их поклон поклоном отвечал...
Вот почему, польщённый приглашением,
Сказав Зайчихе: «Причешись! Пойдём!».
Придумав громкий тост, предвидя угощенье,
И преисполненный почтенья,
Явился Заяц к Волку на приём.
Хозяин гостю рад: «Как долго не видались!
Да вы поправились!» — «На целый килограмм!
Пока в прихожей зайчики топтались.
Хозяин подмигнул зубастым поварам...
Я тот банкет описывать не буду.
Для полной ясности я лишь сказать могу.
Что повара к столу подали блюдо,
И это было... заячье рагу!

Сравнение моё, быть может, грубовато.
Но я имел в виду зайчат, вступивших в НАТО!


Садовник и Цветы

Искусный цветовод — ценитель красоты,
С умом философа, с большой душой поэта —
Воскликнул как-то раз: «Пусть все цветут цветы
Цветы всех запахов! Цветы любого цвета!»
Чертополох услышал те слова,
И у него вскружилась голова:
«Для нас настала новая эпоха!»
Но, говоря о всех цветах в саду,
Садовник всё же не имел в виду
Растить в саду цветы Чертополоха!..


Федот, Болото и Пастух

Дружки-приятели водились у Федота,
Они и завели товарища в болото.
Он, говорят, идти за ними не хотел.
Да отказаться не посмел...
Как начали дружки тонуть
Поодиночке,—
Стал прыгать наш Федот от кочки и до кочки
И, наконец, допрыгался до точки:
Ему уже ни охнуть, ни вздохнуть —
Засасывает гниль и тянет вниз Федота.
Федот идёт ко дну. Федоту жить охота!..
Пастух, что в тех местах в то утро стадо пас,
Трясину обходил — искал в лесу ягнёнка.
Вдруг видит: человек в гнилой воде завяз,
На убыль у него уже идёт силёнка!
Чтоб жизнь свою от гибели спасти,
Карабкается он из тухлой, ржавой жижи
К сухому берегу всё ближе, ближе, ближе,
За всё, что под рукой, хватаясь по пути...
«Держись, Федот!» — тут закричал пастух
И протянул Федоту палку.
Собрал Федот последний дух,
Собрал Федот всю волю, всю смекалку
И выбрался на берег чуть живой,
Едва не поплатившись головой
За всех своих дружков и за характер свой.

Когда тебя дружки в болото волокут.
Мозгами шевельнуть не посчитай за труд!


Возница, Конь и Пень

Возница на телеге въехал в лес
И колесом в лесу на пень налез.
Остановился Конь и смотрит на Возницу —
Красноречив Коняги умный взгляд,
Он будто говорит:. «А ну, подай назад!
Не то у колеса повылетят все спицы!»
Вознице бы и впрямь телегу осадить,
Объехать вредный пень, что вырос на дороге,—
Нет! — он Коня вожжами начал бить!
Конь поднатужился, напряг с усильем ноги.
Рванул вперёд, что было сил,—
Телегу развалил, а пень не своротил!
Мужик в сердцах клянёт телегу и дорогу,
А Конь косит глаза: «Вот ведь дурак, ей-богу!
Что без толку других в беде винить?
Зачем было с пеньком вступать в единоборство
И проявлять нелепое упорство,
Где надо бы смекалку применить?!»


Лев и Ярлык

Проснулся Лев и в гневе стал метаться,
Нарушил тишину свирепый, грозный рык —
Какой-то зверь решил над Львом поиздеваться:
На львиный хвост он прицепил ярлык.
Написано «Осёл», есть номер с дробью, дата
И круглая печать и рядом подпись чья-то...
Лев вышел из себя: как быть? с чего начать?
Сорвать ярлык с хвоста? А номер? А печать?!
Ещё придётся отвечать!
Решив от ярлыка избавиться законно,
На сборище зверей сердитый Лев пришёл.
«Я Лев или не Лев?»—спросил он раздражённо.—
«Фактически вы Лев! — Шакал сказал резонно,—
Но юридически, мы видим, вы — Осёл!» —
«Какой же я Осёл, когда не ем я сена?!
Я Лев или не Лев? Пусть скажет Кенгуру!» —
«Да! — Кенгуру в ответ.— В вас внешне, несомненно,
Есть что-то львиное, а что—не разберу!..» —
«Осёл! Что ж ты молчишь?! — Лев прорычал
в смятеньи. —
Похож ли я на тех, кто спать уходит в хлев?!»
Осёл задумался и высказал сужденье:
«Ещё ты не Осёл, но ты уже не Лев!..»
Напрасно Лев просил и унижался,
От Волка требовал, Шакалу объяснял.
Он без сочувствия, конечно, не остался,
Но ярлыка никто с него не снял.
Лев потерял свой вид, стал чахнуть понемногу,
То этим, то другим стал уступать дорогу,
И как-то на заре из логовища Льва
Вдруг донеслось ослиное: «И-аа!»

Мораль у басни такова:
Иной ярлык сильнее Льва!


Знакомый голос

О чём бы ни зашёл случайный разговор,
Он тут как тут — и сразу просит слова:
«Зачем и от кого поставлен здесь забор?
Что там поёт Петух? «Кукареку» не ново!
Козе — бубенчик? А Коню — хомут?
Где демократия? Где равноправный труд?
Гусиный выводок — не выводок, а каста!
Я не могу молчать! Довольно! Хватит! Баста!»
Восторженный галдёж пошёл среди Ворон:
«Как смело говорит! Как независим он!
Вот это критика! Жаль только, голос тонок!..»
Не удивительно, что голос тонок был,—
То на дворе растрачивал свой пыл
Самонадеянный молочный Поросёнок!

Мне хочется сказать подобным демагогам:
Прочтите басню вашим педагогам!


Гигант и Цитата

Один Гигант районного масштаба
Прославился на всю округу тем,
Что на любую из насущных тем
Мог прочитать доклад — на пять минут хотя бы.
Но мог и растянуть на пять часов подряд —
За счёт цитат...
Вот как-то при одном из выступлений,
Уже почти кончая свой доклад
Набором исторических сравнений,
Гигант запнулся... Люди говорят,
Что как бедняга ни старался,
Как за стакан с водой ни брался,
Но как дойдёт до места: «...фараон
По имени Тутанхамон...» —
На этом слове спотыкался,
Произносил невнятно первый слог,
А три других совсем сказать не мог.
Так фараон безвестным и остался!
А виноват
Во всём был — аппарат!
И тот, кто сочинил сей каверзный доклад.
Кто в глубине души таил надежду.
Что выведет на свет невежду!

По мне — уж если прибегаешь
К чужим и мыслям, и трудам,—
О чём с трибуны «докладаешь»,
Ты заучи хоть по складам!


Богатые впечатления

Два друга встретились: «Привет! Кого я вижу!» —
«Привет, привет!» — «Откуда?» — «Из Парижу!» —
«Ты был во Франции?» — «Да вот, как видишь, был!»
«Ну расскажи скорей, как жил, куда ходил?» —
«Признаться, мне жилось в Париже преотменно!»
«Ты видел Нотр Дам? Понравилась ли Сена?» —
«Я сена не искал. А что до нотр дам,
Скажу по совести, что их премного там
И всех мастей! Но только нет, шалишь!
Не дам смотреть я послан был в Париж!» —
«Зачем же ездил ты, приятель, за границу?» —
«А что тут много говорить,
Нам есть чему в Европе поучиться,
Чтоб лучшее потом у нас внедрить!» —
«Какие ж новые ты видел достиженья?» —
«Что ж... Видел кое-что... К примеру, взять кино:
У них в кино разрешено куренье,
У наев кино курить запрещено!
А пепельницы там? Оформлены прекрасно!
А если бы ты знал, что я там пил и ел!
Постой, куда же ты?» — «Да всё уже мне ясно:
Хоть много видел ты, да не туда смотрел!»

Таким «мыслителям» зачем бывать в Париже?
Их можно посылать куда-нибудь поближе!


Свинья

Увидел Поросёнок заграницу —
Все тридевять земель, далёкие края.
Он вырос, возмужал, объездив все столицы,
И вот домой вернулся, как... Свинья.
И что же?
Всё дома — не по ней, всё дома — ей не гоже.
Знай хрюкает о том, что есть в чужой стране,
И на свиней заморских так похожа...

Что басню сочинять — и то противно мне!


Больной Кабан

К учёной птице—умному Павлину —
Хавронья на приём явилась не одна —
Хавронья привела с собою Кабана.
(Павлин был доктором — умел лечить скотину!)
Павлин спросил: «Чем вам помочь, друзья?»
«Мой Боров заболел! — ответила Свинья.—
Весь день на всех рычит, копытами топочет —
Всем угрожает он! Знать ничего не хочет!
Доходит дело чуть ли не до драк.
Он никаких не терпит возражений
И не стесняется в подборе выражений».—
«Я очень нервным стал!» — заметил мрачный Хряк.
Павлин задумался: «Скажите, а бывает,
Что и на Льва он голос поднимает?» —
«Нет, этого пока не замечала я.
Со львами вежлив он»,— прохрюкала Свинья.
«Быть может, 6н волков и тигров оскорбляет?» —
«Нет, этого мой Хряк себе не позволяет!» —
«Ну что ж,— сказал Павлин,— диагноз мой таков:
Поскольку ваш супруг не трогает волков,
Ни тигров и ни львов, а значит, разумеет,
Что голос повышать на сильного не смеет,
И перед ними вовремя робеет,—
Он с точки зренья докторов
Вполне здоров!»

Знавал я одного начальника такого.
На подчинённых брызгал он слюной.
«Уволю! Накажу! — кричал он через слово.—
Как вы стоите тут передо мной?»
Его однажды вызвали, прижали,
И у него коленки задрожали:
«Простите! — говорит.— Я нервный! Я больной!»


Тщеславие

«Здорово, друг!» — «Ах, это ты? Привет!» —
«Куда спешишь?» — «Такое, брат, случилось:
Я напечатался! Вот номера газет!» —
«Ты напечатался? Скажи на милость!
Куда же' ты бежишь?» — «Порадовать семью!» —
«Так что ж ты сочинил? Рассказ? Стихи? Статью?
Не знал я за тобой, что ты владеешь слогом».—
«Да нет... В числе других фамилию свою
Я подписал вот здесь... Смотри! Под некрологом!»


Осёл в обойме

Ослу доверили однажды пост завидный.
Лесным дельцам сказать не в похвалу —
Какой-то важный зверь, где надо, очевидно.
По дружбе оказал протекцию Ослу...
Осёл на должности что было сил старался:
Одним указывал, других учить пытался,
Но как бы он себя с достоинством ни вёл —
Каким он был, таким он и остался:
Ушами поведёт — все видят, что осёл!..
По лесу поползли невыгодные слухи,
В порядке критики пришлось при всех признать:
«Не оправдал надежд товарищ Лопоухий!
Не справился. С поста придётся снять».
И вот на пост Слона, ушедшего в отставку,
Зачислили Осла. Опять на ту же ставку!..
И снова слухи по лесу ползут:
«Он, говорят, проштрафился и тут!»
Одни смеются, а другие плачут:
«Что, если к нам теперь его назначат?!»

Вопрос с ослами ясен, но не прост:
Ты можешь снять с Осла, коль это нужно, шкуру
И накрутить ему за все ошибки хвост,
Но если уж Осёл попал в номенклатуру —
Вынь и подай ему руководящий пост!


Медвежий мёд

Одно Лицо, по чину должностное,
Не будем уточнять, откуда и какое,
К Начальству строгому решив подъехать тонко,
Преподнесло ему в подарок... медвежонка.
Начальство приняло живого Мишку в дар:
Живой медведь — не взятка, не товар!
Детишкам разве развлеченье...
Вот прибыл Мишка наш по месту назначенья,
В саду посажен, у ворот...
Недели не прошло, как Мишке в угощенье
Бочонок мёду с нарочным идёт!
Какое тут уж может быть сомненье,
Раз так и сказано: «При сём — медведю мёд»!
И облизнуться не успели.
Второй бочонок тут как тут!
Второй доели —
Третий ждут,
А там четвёртый для порядка!..
Шлют Мишке мёд, а Мишеньке не сладко:
Ввалилися бока, угас весёлый взор.
Чего греха таить, что за житьё у Мишки!
Он сыт не каждый день.
Добро, хоть ребятишки
Нет-нет — да что-нибудь швырнут через забор:
Кто — белый гриб, кто — спелый помидор.

Дельцам и взяточникам туго —
Их не щадят народные суды.
Так вот они, чтоб подкормить друг друга.
Изобретают новые ходы!


Коза, Медведь и глухой Осёл

Медведю от Козы глухой Осёл завёз
Однажды под вечер продуктов целый воз!
Завёз да и свалил в берлогу.
Всего помногу —
И за год Мишеньке не съесть!..
«Откуда мне такая честь? —
Задумался Медведь.— Что это означает?
Видать, Рогатая души во мне не чает!..»
Вот наш Медведь дня через два встречает
И от души благодарит Козу.
«За что?» — «Да как за что? — Топтыгин отвечает.—
За то, что было на возу!»
Коза рогами только замотала:
«О чём ты, Миша? Право, не пойму!..»
А как домой пришла, так уж Ослу попало:
Гостинцы он завёз. Но только не тому!
Коза их, как на грех, другому посылала!
Вот догадаться бы: куда?., за что?., кому?..

Как простое назиданье
И для тех людей в укор,
Что находят основанье
Для пустых семейных ссор!


Добрые советы

У Прова Кузьмича на ферме заболели
Шесть племенных молочных поросят:
Два почему-то дышат еле-еле,
А четверо всё время голосят.
Пров — через двор, к соседу за советом:
«Петрович, помоги! Пришёл к тебе с бедой!»
Начитанный сосед не задержал с ответом:
«Не надо поросят поить сырой водой!»
Сказал, как отрубил! Вот человек учёный!
(А кто из нас друзьям не доверял?)
Пров свинок стал поить водою кипячёной —
Двух поросят наутро потерял...
Опять к соседу Пров: «Скажи, как быть, дружище
Сосед собрал морщины на лице:
«Гм-м-м! Думается мне, что в поросячьей пище
Нехватка витаминов АВС!»
Пров раздобыть, что нужно, постарался —
Стал поросят кормить, как друг ему велел.
На следующий день — двоих не досчитался,
А через сутки — пятый околел...
Пров снова впопыхах туда же за советом:
«Петрович! Я пропал! Как хочешь, выручай!» —
«Ты греешь поросят лечебным синим светом?» —
«Не пробовал!» — «Попробуй! Облучай!»
Пров «синий свет» достал, но... рвётся там, где тонко
Сам по себе, совет, быть может, был не плох,
Да он не уберёг шестого поросёнка.
При свете синих ламп и этот тоже сдох...
«Ну, как твои дела? — спросил сосед у Прова.—
Здоровы хрюшки-то?» — «Какое там здоровы! —
Ответил грустный Пров.— Уж их в помине нет!» —
«Ай, жаль! Я мог бы дать ещё один совет!»

Что этой притчей я сказать хочу
Для тех, кто сам не может догадаться?
Что надлежало Прову Кузьмичу
К ветеринарному врачу,
А не к соседу обращаться!


Кладовая поэта

Поэт Аркадий Деловой
В своей домашней кладовой
Хранил запасы нужных слов
Для сочинения стихов:
Мешок «лугов», мешок «полей».
Вязанку «лип» и «тополей»,
Две бочки «зорь», одну — «ночей»,
Кадушку «ласковых очей»,
Ушат «разлук», корзину «грёз»,
Набор девичьих «кос» и «слёз»
И ящик возгласов: «Ура!»,
«Вперёд!», «Дружней!» и «На-гора!»...

Из этих бочек и мешков
Он черпал мысли для стишков,
Употребляя так и сяк
Одних и тех же слов косяк.
Его терпели много лет,
Но как-то раз сказали: «Нет!
Не подойдёт. Стихи — мура,
Сегодня те же, что вчера!
Ни новых слов, ни новых тем,
Вы исхалтурились совсем!»

Поэт Аркадий Деловой
Весь вечер рылся в кладовой,
Там все мешки перевернул,
Во все кадушки заглянул,
Но кроме «зорь», «лугов», «полей»,
Девичьих «слёз» и «тополей»,
«Разлук» и «ласковых очей»
И кроме прочих мелочей —
Для созиданья новых строк
Он ничего найти не смог!..

Мы здесь назвали кладовой
То, что должно быть головой.


Храм и контора

В глуши лесов стоял забытый храм,
В котором много лет был свален разный хлам.
Покрытый толстым слоем пыли.
Но как-то раз установили,
Что это памятник глубокой старины,
Что нет ему цены,
Что он является народным достояньем
И надобен надзор за этим древним зданьем,
Чтоб мог его обозревать народ.
И вот.
Где нужно, утвердили штаты
И фонд зарплаты,
Назначены и «зав» и «зам»,
И стал музеем древний храм.
Всё было б хорошо, когда б одна идея
Не окрылила вдруг хранителей музея:
Заухала кирка и застучал топор.
И вот уже снесли старинную ограду,
Что, как ни странно, три столетья кряду
Незыблемо стояла до сих пор...

Ограда древняя! Ты видела немало!
Ты на Земле три века устояла!
А разломал тебя Глупцов Иван Кузьмич:
Для храмконторы нужен был кирпич!


Зелёный и Варёный

Живой зелёный Рак, речной пропахший тиной.
Глазами пожирал собрата своего.
Тому естественной причиной
Был необычно яркий цвет его.
«О, как же он хорош! Как фрак его прекрасен
Восторженно шуршал зелёный Рак.—
Да я любой клешнёй пожертвовать согласен.
Чтоб только нарядиться так!» —
«Чему завидуешь, дурак? —
Сказала мудрая и старая Рачица.—
Ты тоже можешь быть так ярок и душист!
Для этого тебе достаточно свариться
И чтоб в кастрюльке был лавровый лист!»

Порой моих друзей такая зависть гложет.
Что только кипяток им, кажется, поможет!


Смелое предложение

— Что делать нам с Лисой? Житья от Рыжей нет!
Словами этими Индюк открыл Совет.—
Все те, что крякают, кудахчут на дворе,
Все скоро будут там... у Лисоньки в норе!
Кто хочет выступить? Какие есть сужденья?
Как проучить злодейку, наконец!..
Тут кто-то с места внёс такое предложенье:
— Чтоб слышать издали лисицы приближенье —
Повесить ей на шею бубенец!..
— Мы вовремя всегда успеем разбежаться! —
Сказала Курица, приняв серьёзный вид.
— Да! — согласился Гусь.— Да! Я за это, братцы!
Идея хороша! Как в этом не признаться!
Но кто из нас её осуществит?!..
— Ну, это уж технический вопрос! —
Ответил тот, кто предложенье внёс.

Я басню сочинил. Мораль её проста:
Без практики, увы, теория пуста!


Волк и Ёж

Опубликован был в одной лесной газете
Зубастый фельетон на третьей полосе.
Шла в фельетоне речь о Волке и Лисе —
Попали, наконец, на мушку звери эти.
Был фельетон написан без прикрас,
Правдиво и остро. Подписан: «Зоркий глаз».
Волк позвонил редактору Ежу:
«Кто пасквиль сочинил?» —
«Простите, не скажу!»
«Да как же он посмел, такой-сякой, нахал!» —
«Как видите, посмел! — редактор отвечал.—
«Да как же он, наглец, решил затронуть нас!
Кто он такой! Как звать? Чья подпись — «Зоркий
глаз?»
«Когда бы я тебе открыл сегодня имя
Того, кто на тебя перо поднять посмел,
То ты б наверняка с собратьями своими
Рабкора нашего без сожаленья съел».
...Ёж уважал рабкоров и ценил.
Он в молодости сам таким рабкором был.
Когда-то и его чуть не задрали волки.
Да хорошо, что на ежах иголки!


Лиса-проныра

Решила как-то Кенгуру
Отремонтировать нору.
(Хотя известно, что норы
Не может быть у «Кенгуры»,
И этот случай, ей-же-ей.
Лишь плод фантазии моей!)
Вот Кенгуру с большим трудом
К Слону явилась на приём,
А Слон тот ведал с давних пор
Учётом дупел, гнёзд и нор.
Слон долго слушал Кенгуру:
И что пора снести нору,
И что давно сравнять пора
То место, где сейчас нора,
И что зима не за горой —
И нужно как-то быть с норой!
Но вместо помощи в ответ
Слон равнодушно молвил: «Нет.
Помочь не можем вам ничем.
Раз помогать, так нужно всем:
Вот Белка тоже без дупла,
И Мышь за тем же здесь была,
Скворец остался без гнезда,
В норе у Суслика вода.
Одним — ремонт, другим — обмен.
А сколько драм, а сколько сцен!
Сейчас помочь вам трудно мне,
Посмотрим что-нибудь к весне!»
Вот Кенгуру идёт домой,
Идёт и плачет: «Боже мой,
Придёт зима — я на ветру
Окоченею и помру!»
И вдруг Лиса навстречу ей:
«Соседка! Даром слёз не лей!
Тебе я службу сослужу —
Как быть, что делать, подскажу.
Я тоже много лет ждала
И у Слона не раз была,
Где тоже слышала в ответ:
Сегодня—«нет» и завтра—«нет».
А тут опять близка зима,
И выход я нашла сама:
Двух петухов снесла Хорьку,
Двух кур и утку Барсуку,
Позвала Волка на обед.
Кротам устроила банкет.
И все Кроты с того же дня
Работать стали на меня.
И без задержки всем, чем мог,
Хорёк любезно мне помог,
А неприветливый Барсук
Теперь мне самый лучший друг:
Что ни скажи ему, он — «за!»,
А Волк на всё закрыл глаза.
И Слон не знает до сих пор,
Что я в одной из лучших нор,
А у него лесной народ
Всё, знай, становится в черёд...
Обман на славу удался!»

Пожалуй, здесь и басня вся!


Свиньи и Свинки

Сидели в клетке две Морские Свинки,
Владелец их гулял на вечеринке,
А Свинки те смотрели из угла,
Как за столом компания пила:
От выпитых без счёта стопок водки
Тупели взгляды, хрипли глотки,
Бессвязной становилась речь,
Одних — тянуло в пляс, других — клонило лечь...
«Мне страшно! Я боюсь! — сказала Свинка Свинке,-
Мурашки у меня уже бегут по спинке...
Что если завтра нас отправят в институт
И станут так травить, как этих травят тут?!»
«Не делай выводов и приглядись сначала! —
Вторая Свинка первой отвечала.—
Никто не травит их. Они же сами пьют!
Ты слышишь, как они
поют?
Хоть, правда,
В голосах и нет у них
единства!» —
«Что ж происходит
здесь?» —
«Здесь происходит...
свинство!»

Я притчу сочинил
Под самый Новый
год,
Ей-богу, не для тех,
Кто в меру ест
и пьёт!


Курам на смех

Учёный рецензент (оговоримся ранее,
Что он, как педагог, довольно много знал)
Связал свою судьбу с «Дошкольным
воспитанием»
Есть, говорят, у нас такой журнал.
В объёмистой развёрнутой рецензии
Он предъявил суровые претензии
К труду поэта в двадцать восемь строк
С простым названьем «Петя-Петушок».
Научно, всесторонне обоснованно,
Солидно и весьма организованно
Он разобрал беднягу Петушка —
А заодно и автора стишка —
От коготков до гребешка!
«Придерживаюсь я такого мнения,—
Писал авторитетно рецензент,—
Что в названном дошкольном сочинении
Есть, так сказать, сомнительный момент:
Нет курицы! А в птицеразведении
Она — наиважнейший компонент!..
Нам кажется, что Дети малолетние —
Трёхлетние, а также пятилетние —
Поверхностный, псевдонаучный труд
Не примут. Не полюбят. Не поймут».

Мне жаль, что рецензент, в статье хвативший
лишку.
Решив её послать в известный нам журнал.
Не посмотрел сперва на своего сынишку
(Тот был смышлён, хоть мал):
Прижав к своей груди зачитанную книжку.
Он с нею спал... Он книжку принимал!
То был его любимейший стишок,
Всё тот же самый «Петя-Петушок»!


Дураки

Построил очень глупый дом
Один большой дурак.
На месте были в доме том
Крыльцо, подвал, чердак,

Труба на крыше, и балкон,
И каждая стена.
Но в доме не было окон —
Ни одного окна!

И стало жить семейство в нём:
Отец, и мать, и дочь.
И часто им казалось днём,
Что наступила ночь.

Отец ложилгя днём в кровать,
Кричал: «Тушите свет!»
А в полночь говорила мать:
«Пора варить обед!»

При свете вечного огня.
За каменной стеной,
С любым весёлым часом дня
Смешался час ночной.

Но как-то раз сказал отец
Семейству своему:
«Жена и дочь! Пришёл конец
Сомненью моему!»

И, с фонарём найдя топор.
Он в руки взял его
И прорубил окно во двор
Из дома своего.

Но было за окном темно —
Была в ту пору ночь.
«Светлей не стало всё равно!»
Отцу сказала дочь.

«Что есть окно, что нет окна —
Один и тот же свет!
Теперь испорчена стена!» —
Был матери ответ.

И в наступившей тишине.
Утешив дочь и мать,
Сказал отец: «Придётся мне
Окно замуровать!»

Всё — от строки и до строки
Я просто сочинил.
Ведь есть такие дураки,
Которым свет не мил,

Что в четырёх стенах живут.
Как та семья, точь-в-точь:
С огнём ложатся и встают.
Мешая день и ночь.


Завистник и могилы

По кладбищу, где испокон веков
Лес мраморных статуй и жестяных венков
С живою зеленью бок о бок размещался.
Унылый человек ходил и возмущался:
«Какая благодать! Порядок здесь какой —
Благоустройство, тишина, покой!
Что за часовенки! Каким плющом увиты!
Какие дорогие плиты!
Вот ведь живут! Куда ни посмотри:
Здесь — два венка, а там их — целых три!»

Тот человек, что завистью томим,
Завидует и мёртвым, как живым!


Классический пример

Два молодых поэта
Пришли в один Журнал.
Сверхосторожный критик
В журнале им сказал:

«Все ваши сочиненья
Вы пишете вдвоём.
Прошу вас, расскажите
О методе своём.
Писателю, поэту,
По мненью моему,
Естественнее как-то
Трудиться одному».

Один поэт замялся,
Вздохнул и промолчал.
Другой поэт, подумав,
С улыбкой отвечал:

«Зачем вам это надо,
Чтоб я твор п один?
А Сухово-Кобылин?
А Салтыков-Щедрин?
А Щепкина-Куперник?
А Мамин-Сибиряк?
А Шеллер и Михайлов?
Они писали как?»

Смутился горе-критик
(он был и сед и сер):
«...Меня вы убедили —
Классический пример».


Три портрета

Был однорук и одноглаз
Великий хан Ахмед.
Трём живописцам как-то раз
Он заказал портрет.

«Иметь портрет угодно мне,—
Всем трём он заявил,—
Где б я в бою и на коне
Написан вами был!»

Трубят рога. На грозный суд
Того, кто всех сильней.
Два первых мастера несут
Работу многих дней.

Перед портретом хан встаёт,
Разгневан, возмущён:
Нет! Он себя не узнаёт!
Нет! На коне не он!

«Я одноглаз и однорук,
А этот хан сидит —
Двумя руками держит лук.
Во все глаза глядит!

Ты исказить меня посмел,
И ты мне дашь ответ!
Гнать лакировщика!» — велел
Сердитый хан Ахмед...

Своим вторым портретом хан
Не меньше оскорблён:
«Я узнаю коварный план! —
Затрясся в гневе он. —

На радость всем врагам вокруг
Ты подчеркнул, смутьян.
Что одноглаз и однорук
Твой повелитель хан!..»

Так портретист-натуралист
Погиб во цвете лет...
Его собрат, дрожа, как лист.
Ещё несёт портрет.

Поскольку хан изображён
Верхом и не анфас,
Не ясно, однорук ли он
И есть ли правый глаз.

Видна здоровая рука,
Что крепко держит щит,
И левый глаз, что цел пока,
Как у орла глядит!..

Хитрец-художник стал богат,
Ходил в больших чинах
И умер, люди говорят.
При многих орденах.

Я средь художников не раз
Встречал таких ребят:
Они не пишут жизнь анфас,
Всё в профиль норовят!


Семейная хроника

Жил-был Кот. Жила-была Кошка. Познакомились Кот и Кошка на крыше, возле трубы, понравились друг другу и решили пожениться.

Свадьба пышная была —
И шумна и весела!
Распушив свои хвосты,
Пели кошки и коты:
«Тра-та-та! Тра-та-та!
Вышла Кошка за Кота,
За Кота Котовича,
За Петра Петровича!»

Кот и Кошка справили свадьбу и стали жить вместе.

Как-то раз домой в обед
Кот принёс большой портрет.
На большом портрете том
Кошка рядышком с Котом,
Лапка с лапкою сплелись —
Перед свадьбой так снялись!

Кот

Слушай, Мурка! Наш портрет
Мы поставим на буфет!

Кошка

Что ты, Петя, на буфет!
На буфете места нет!

Кот

Говорю: поставь сюда!

Кошка

Не поставлю никогда!

Кот

Я хозяин! Я велю!

Кошка

Приказаний не терплю!

Кот

Говорю в последний раз!

Кошка

Мяу-мяу! Скройся с глаз!

Рассердился Кот на Кошку. Обиделась Кошка на Кота. Обед на столе остыл, так к нему никто и не притронулся. Наступил вечер.

Кошка спать легла одна —
Раз война, так уж война!
Мрачный Кот прилёг в углу,
Без подушки, на полу.
Утром Кошка поднялась
И слезами залилась:
«Мяу-мяу! Нет Кота —
Ни усов и ни хвоста!
Засыпала — дома был,
А проснулась — след простыл!»

Пошла Кошка искать Кота.

Нет Кота на чердаке.
Нет на старом сундуке.
И на лавке нет Кота,
И под лавкой нет Кота,
И в кладовке нет Кота —
Дверь в кладовку заперта!

Вышла Кошка во двор.

А соседи тут как тут —
Разговор уже ведут:

Куры (квохчут)

Ко-ко-ко!
Жить с котами не легко!

Шавки (лают)

Гав-гав-гав!
У котов ужасный нрав!

Утки (крякают)

Кря-кря!
Кошка замуж вышла зря!

Села Кошка на крыльце. Сидит, лапкой слёзы утирает.

Кошка (плачет)

Убежал —
Даже лапки не пожал!
Ах, зачем в тот страшный час
Я сказала: «Скройся с глаз!»

Не успела Кошка так подумать, как послышались знакомые шаги.

Кошка, сидя на крыльце,
Изменилась вдруг в лице:
Неужели это Кот?
И откуда он идёт?

Кошка (строго)

Где ты был?
Где ты время проводил?
Я не ела, не пила —
Целый день тебя ждала!

Кот

Я ходил ловить мышей.
Сам наелся до ушей
И тебе десятка два
Дотащил едва-едва!

Кошка

Почему не разбудил,
Когда рано уходил?

Кот

Больно крепко ты спала,
Очень поздно спать легла!

Кошка

Будешь рано уходить,
Обещай меня будить!

Кот

Ладно, ладно! Погляжу!
Может быть, и разбужу!
Застели-ка мне кровать!
Час-другой хочу поспать.

Залез Кот под пуховое одеяло, положил голову на подушку и сразу заснул как убитый. А Кошка села у него в ногах и замурлыкала.

Кошка

Мяу-мяу! Мур-мур-мур!
Подразню я утром кур!
Пусть не квохчут: «Ко-ко-ко!»,
Что ушёл ты далеко!

Мурлыкала, мурлыкала Кошка, да и сама заснула…

Тра-та-та! Тра-та-та!
Вышла Кошка за Кота,
За Кота Котовича,
За Петра Петровича!

Хорошо семья живёт,
В дом к себе гостей зовёт,
Показать гостям хотят
Замечательных котят.

Если жить хотите дружно,
Так и ссориться не нужно
Из-за разных пустяков…
Подписался:
МИХАЛКОВ


Как старик корову продавал
(Русская народная сказка)

На рынке корову старик продавал,
Никто за корову цены не давал.
Хоть многим была коровёнка нужна,
Но, видно, не нравилась людям она.

— Хозяин, продашь нам корову свою?
— Продам. Я с утра с ней на рынке стою!

— Не много ли просишь, старик, за неё?
— Да где наживаться! Вернуть бы своё!

— Уж больно твоя коровёнка худа!
— Болеет, проклятая. Прямо беда!

— А много ль корова даёт молока?
— Да мы молока не видали пока…

Весь день на базаре старик торговал,
Никто за корову цены не давал.
Один паренёк пожалел старика:
— Папаша, рука у тебя нелегка!
Я возле коровы твоей постою,
Авось продадим мы скотину твою.

Идёт покупатель с тугим кошельком,
И вот уж торгуется он с пареньком:
— Корову продашь?
— Покупай, коль богат.
Корова, гляди, не корова, а клад!
— Да так ли! Уж выглядит больно худой!
— Не очень жирна, но хороший удой.
— А много ль корова даёт молока?
— Не выдоишь за день — устанет рука.

Старик посмотрел на корову свою:
— Зачем я, Бурёнка, тебя продаю?
Корову свою не продам никому —
Такая скотина нужна самому!


Муха и Пчела

Перелетев с помойки на цветок,
Лентяйка Муха Пчёлку повстречала —
Та хоботком своим цветочный сок
По малым долькам собирала...
— Летим со мной! — так, обратясь к Пчеле,
Сказала Муха, глазками вращая.—
Я угощу тебя! Там — в доме, на столе —
Остатки сладкие остались после чая:
На скатерти — варенье, в блюдцах — мёд.
И всё — за так! Всё даром лезет в рот?
— Нет! Это не по мне! — ответила Пчела.
— Тогда валяй, трудись! — Лентяйка прожужжала
И полетела в дом, где уж не раз была,
И там на липкую бумагу вдруг попала...

Не так ли папенькины дочки и сынки,
Бездумно проводя беспечные деньки,
Безделье выдают за некую отвагу
И в лености своей, от жизни далеки,
Садятся, вроде мух, на липкую бумагу!