DjVu

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЁЖЕНЬКИ
ИЛИ
РАССКАЗ О НАРИСОВАННЫХ ЧЕЛОВЕЧКАХ

      Далеко-далеко, за морями, за лесами и ещё за высокой горой, в маленьком городе на опушке бора жили два брата-художника.
      Младшего брата звали Добрый Художник.
      А старшего — Злой.
      Провёл старший брат чёрной-пречёр-ной краской черту.
      — Всё, что по эту сторону, моё!
      Стал Добрый Художник рисовать на большом листе бумаги картинки и буквы для азбуки: "А" "Б" Поглядел, а часть листа попала за чёрную черту к злому брату.
      Плохо, да что поделаешь.
      Работает Добрый Художник, рисует.
      К вечеру холодно ему стало, руки совсем замерзают.
      Пошёл он в дремучий лес — хворосту собрать и печку протопить.
      Идёт он чащобой. Деревья трещат от мороза.
      Темно.
      Холодно.
      Страшно.
      Идёт он, идёт и вдруг слышит дрожащий голосок:
      — Простите, пожалуйста, я ззз а мм е рр ззз аю
      Оглянулся Добрый Художник, а в сугробе, под ёлочкой, ёжик.
      Плохо бедняге: шуба заледенела, щёки побелели от мороза.
     
      Ёжик-ежище — Чёрный носище Знаете, когда ёж возвращается из леса в нору, он снимает колючую шубку, вешает на гвоздик и надевает мягкую пижаму.
      И ежата, когда возвращаются из леса в нору, тоже снимают колючие шубки и надевают мягкие пижамы.
      Но когда ёж выходит из норы в лес, он никогда не забывает снять пижаму и надеть колючую шубу.
      И ежата тоже никогда не забывают. Колючки защитят и от лисы и от волка!
      А от мороза трескучего? От ветра ледяного?
     
      Нет, от мороза и ветра они не защитят.
      Пожалел Добрый Художник ёжика и положил его на грудь; за пазуху: пусть бедняга отогреется.
      Положил он его на грудь и укололся больно-пребольно.
      И сразу почувствовал: что-то странное творится кругом. Будто бы он спит, но с открытыми глазами. И будто бы тепло стало в лесу.
      Ели и сосны стряхнули снег, похлопали мохнатыми лапами, взялись за руки, окружили Художника, ведут хоровод. А маленькая ёлочка тихо приговаривает:
      — Небойся. Ничегостраш-ного не случилось.
      — Ничего не бойся! — вслед ёлочке повторяет мудрый старый пень в снежной шапке. — Просто-напросто ты стал волшебником. Так бывает с каждым, кто в зимнюю стужу, в морозную ночь повстречает Ежа-Ежище — Чёрный носище и согреет его.
      — Что же мне делать? — спросил Добрый Художник, который всё-таки очень испугался.
      — Будь осторожен! — десятками голосов ответили ели, и сосны, и лесной ветер.
      Синие подснежники на секунду выглянули из окошек снежных сугробов —свОих домов, тоже сказали:
      — Будь осторожен! — и снова скрылись в сугробах.
      — Будь осторожен! — проскрипел старый пень в снежной шапке. — Помни: это нелегко — стать настоящим добрым Волшебником.
      Очнулся Художник, а он уже дома.
      В печке горит хворост. Тепло. На столе недорисованная азбука.
      "Неужели мне всё только приснилось?"—подумал он.
      Глядит, а из рубашки ежиные иглы торчат.
      Положил он иглы на стол, и вот уже это не иглы, а цветные карандаши.
      Один —серый карандаш — укатился за чёрную черту — к Злому Художнику. Тот его—цап-царап.
      — Мой! — говорит. — Не отдам!
      Добрый Художник сразу догадался: это не простые, а волшебные карандаши! И всё, что нарисуешь волшебными карандашами, будет живое!
     
      и подумал он: "Нет у меня доченьки. А какая уж жизнь без дочурки? С кем посмеёшься? Кому порадуешься? Кому сказку расскажешь?"
      И решил он: "Дай нарисую я себе маленькую доченьку. И назову её Ёженька". Взял и нарисовал. Вот какая девочка получи-) 1 лась! Синеглазая, рыжая,с бантом — славная!
      Подумал ещё и нарисовал море: спокойное, весёлое.
      И лодку нарисовал — настоящую, из спичечной коробки. И мачту. И парус из розового лепестка. И дал Ёженьке в руки синий воздушный шар.
      И сказал дочке:
      — Катайся по морю. Не скучай. А я отнесу азбуку в школу. А то дети всё спрашивают, как пишется и как пишется и как пишется "В".
      И он ушёл.
     
      Злой уже тут как тут:
      — Ага! Попалась!—закричал он страш-'' ным голосом и —р-раз! —распахнул окно.
      А на дворе бушевала буря. Ворвался ветер в комнату.
      Завертелось всё, закружилось. Одеяло летит, как птица крыльями машет. Лампочка под потолком раскачивается, как колокол: "Динь-динь, динь-динь "
      Забурлило и нарисованное море.
      Выше, ещё выше поднимаются волны Вот какие страшные белые гребни на них! Того и гляди, лодка утонет. Уже и мачту сломало, и парус сорвало
      Уже и не видать лодки среди волн.
      — Ага! Попалась! — ещё раз страшным голосом закричал Злой.—Конец тебе, глупая маленькая Ёженька!
      Он очень не любил маленьких детей, этот Злой Художник.
     
      Старший брат так страшно и громко закричал: "Конец тебе, глупая маленькая Ежень-ка!", что младший, хотя и был далеко, услышал и сразу прибежал домой.
      Море бушует ещё больше.
      "Всё пропало, —подумал Добрый Художник,—нет больше моей золотой Ёженьки!"
      И только он успел это подумать, как сверху раздался голосок:
      — Ау! Я тут! Спасай меня! Ой! Ой! Спасай меня скорее!..
      Взглянул Добрый Художник вверх и видит: над гребнями волн летит Ёженька, уцепившись за свой воздушный шар.
      А ветер всё сильнее. Ещё немного —и он вырвет шар из Ёженькиных рук. Тогда Ёженька обязательно упадёт в море.
      И утонет.
      Но ты пока что не бойся, переверни страницу и посмотри, что будет дальше.
      — Держись, Ёженька! — крикнул Добрый Художник, схватил волшебный карандаш и одним движением нарисовал остров среди океана.
      И нарисовал на острове три пальмы.
      Одна пальма шоколадно-пирожно-конфетная.
      Вторая — морожено-пломбирная.
      А третья вот какая — аптечная.
      Мало ли что приключится! Вдруг Ёженька перекупается, или поранится, или слишком много конфет съест.
      А Злой Художник уже пристроился рядом, прикрылся ладонью и рисует ужасные ужасы.
      Он уже нарисовал своим серым карандашом одного двух трёх людоедов, чтобы они поймали Ёженьку и
      съели. • ¦
      А Ёженька подлетела к острову и опустилась на него.
      Стоит смотрит и радуется солнцу, пальмам, жёлтому горячему песку под ногами и синему небу над головой.
     
      Нарисовал Добрый Художник трёх братьев Еженьке, трёх храбрых воинов, чтобы они защищали сестричку.
      Первого, самого большого и сильного, — Старшего Воина.
      Второго, поменьше,— Среднего Воина.
      И ещё третьего, самого маленького,— Младшего Воина: надо же Ёженьке кому-нибудь рассказывать свои секреты.
      И каждому дал щит. Он жалел Ёженькиных братьев. И каждому нарисовал сердце.
      Старшему Воину — золотое: сильное и горячее, как солнце.
      Среднему Воину — синее: верное и широкое, как море.
      А самому маленькому— зелёное: доброе и ласковое, как трава.
      Иначе воины были бы бессердечные.
      И ещё одно сердце —яркое, как радуга,— он нарисовал про запас; это сердце он спрятал на самой верхушке конфетной пальмы.
      А Злой Художник тем временем нарисовал ещё трёх людоедов; значит, всего их стало: 3-1-3 = 6. Много!
      И нарисовал он Чудовище Пятирога: у него три огромных острых рога на носу и два на голове.
      И нарисовал гору. Из неё поднимался чёрный дым. Это не простая гора, а огнедышащая — вулкан. Он даже дыма не дорисовал до конца, а уже крикнул страшным голосом:
      — В бой, в бой, проклятые людоеды! Конец тебе, глупая маленькая Ёженька!
      Послушались людоеды и метнули копья.
      Разом подняли и сомкнули щиты храбрые Ёженьки-ны братья, защищая сестричку.
      Три копья попали в щит Старшего Воина, два копья—в щит Среднего и одно —в щит самого маленького, того, которому Ёженька рассказывала свои секреты.
      Сильно, очень сильно ударили копья.
      Но братья выдержали. Даже самый маленький выдержал.
      А Злой Художник бьёт своим чёрным карандашом Чудовище, приказывает:
      — Беги и сейчас же растопчи глупую Еженьку!
      Побежало Чудовище.
      Остров затрясся под его копытами, как при землетрясении.
      Но Ёженька придумала, как победить врага, и шепнула об этом братьям.
      Старший Воин подскочил и ухватился за вершину конфетной пальмы. Средний и Младший тоже подскочили и тоже ухватились за пальму.
      Как лук, согнулась высокая конфетная пальма. До самой земли согнулась!
      А Пятирог уже совсем близко.
      — Беги скорее, а то я тебя резинкой сотру! — подгоняет Злой Художник Чудовище. — Беги и растопчи Ёженьку!
      Но тут Ёженька скомандовала:
      — Отпускай!
      Пальма разогнулась.
      "Мишки", шоколадные
      бомбы, карамельки, кремовые пирожные, торты полетели навстречу Чудовищу!
      А вместе со сладостями полетело и сердце — то, запасное.
      Чудовище увидело, какие вкусные вещи летят, и открыло пасть. Оно было хотя и Чудовище, но сластёна.
      Проглотило оно сто тортов, тысячу пирожных, десять тысяч конфет, сто тысяч карамелек и вдруг улыбнулось и сказало Ёженьке:
      — Ни за что я тебя не растопчу и не проглочу. Давай будем дружить!
      Ведь вместе со сладостями в него влетело сердце. И стало Чудовище доброе и милое.
      Чудовище, хотя с виду и огромное —больше слона,—но, по правде, оно совсем ещё маленькое, только-только родилось на свет. А маленькие чудовища иногда удивительно как быстро добреют.
     
      Протянуло Чудовище Ёженьке лапу.
      И Ёженька смело протя-нула ему руку и тоже сказала:
      — Давай будем дружить!
      Всё бы хорошо, но Злой
      Художник стащил тем временем красный карандаш и нарисовал извержение вулкана.
      Льётся красная кипящая лава.
      А Злой Художник радуется.
      — Пусть весь остров зальёт, и всё погибнет — бормочет он про себя.
      Только не,бывать этому!
      Повисли Ёженька и её братья на мороженой пальме. Р-раз! — и полетели навстречу лаве три миллиона порций сливочного, шоколадного, лимонного мороженого.
      И ещё миллион порций крем-брюле!
      Лава, конечно, тут же замёрзла.
      Жалко, столько мороженого погибло, но зато ~ урр-ра!— остров спасён.
      А Чудовище тем временем погнало людоедов к самому морю.
      А там пожалело их и спросило:
      — Не будете больше людоедами?
      — А мы и не людоеды вовсе. Нас только назвали так, чтобы страшнее было.
      — А воевать больше не будете? —спросило Чудовище.
      — Честное слово, не будем!
      — Никогда?
      — Никогда!
      — Тогда идёмте мириться. И помирились.
      И зажили дружно.
      А остров с тех пор стал называться островом Нарисованных Человечков.
      Из вулкана вытекла вся лава, так что внутри стало хорошо и просторно. Теперь там школа.
     
      А на стене в школе висит табель, в котором Старший Воин —он теперь стал учителем — проставляет отметки всем ученикам. Видишь?
      Табель
      Буквы Числа Сказки Поведение
      Ёженька 5 3 5+ 3
      Средний Воин 5 5 4 5
      Маленький Воин 3- 3- 5 3-
      Первый Людоед 5 4 3 5
      Второй Людоед 5 3 3 5
      Третий Людоед 5 5 3 5
      Четвёртый Людоед 5 4 4 5
      Пятый Людоед 5 5 3 5
      Шестой Людоед 5 5 3 5
      Чудовище 3 3 5 5
     
      А шапочку Еженькину, которая вроде короны, носят по очереди все. Кто дежурит по школе, тот и носит.
      А после уроков все Нарисованные Человечки идут купаться в море или катаются на катке, который сделался из замороженной лавы. Замечательный каток!
     
      Ёженька учит кататься Чудовище. Оно не очень-то ловкое, да и нелегко быть ловким, если ты такой громадный. Вот оно упало, всплакнуло было, но лизнуло лёд и сразу утешилось. Лёд-то ведь сладкий, из самого прекрасного мороженого.
      А иногда утром, в солнечный денёк, все Нарисованные Человечки стоят на берегу, около своих трёх пальм. Что они ищут глазами? Почему лица у них такие задумчивые, даже грустные? Особенно у Ёженьки. Может быть, они ищут дом за морями и лесами, да ещё за высокой горой, в маленьком городе, на опушке дремучего леса,—дом, в котором они родились и где живёт Добрый Художник.