|
Флора Васильева можно было бы назвать певцом природы, если бы в его стихах, в его пейзаже, этюдах и зарисовках с натуры все время не ощущалось волнение человека, обуреваемого земными заботами.
И в размышлениях, и в постижении таинств и красоты природы Флор Васильев остается диалектиком. По-своему осмысливая закон круговращения земли и смены времен года, он находит многозначный образ для утверждения победы жизни над смертью:
Эги желтые листья,
Наверно, правы —
Не хотят покидать
Облетающий сад.
Перед смертью Рождение новой листвы Эги старые листья Увидеть хотят.
В таком же согласии с природой и ее законами идет человеческая жизнь. Лирический герой Васильева, например, целиком доверяется лесу как «надежному товарищу», который никогда «не обманет» и «по выдаст». И поскольку человеческая жизнь уподобляется жизни природы, то прошедшие дни календари
сравниваются с отлетевшими листьями, а оставшиеся — со зреющими плодами. Зрелость и опыт учат дорожить ими: «Я, как садовник, дорожу плодами дней теперь».
Мироощущение Васильева естественно и здорбво, ибо оыо совмещает в себе пользу и красоту. Пользу не как корысть, не как достижение собственного благополучия, а как благо для всех.
По складу дарования Флор Васильев лирик. Лирические стихи, стихи-раздумья, тихие, не рассчитанные на большую аудиторию собеседования с читателем, удаются ему чаще, чем попытки открыть другие судьбы и характеры. Но и в этом жанре поэт тоже имеет удачи, проникая в мысли и переживания незнакомых людей, угадывая их состояние, сопереживая им. Тогда и дидактические строки звучат весомо:
Не черните, люди, белый снег. Потемнеть пора придет и снегу.
— Как живешь, —
Спросите, —
Человек? —
Пожелайте
счастья
человеку!
Ал. Михайлов
Упал на холодную озимь
Подкошенный пулей
Солдат.
И неба осеннюю просинь
Окрасил
Багровый закат...
Он спит
Уже долгие годы.
Земля для него —
Словно пух.
Над ним —
Пробиваются всходы,
Травой
Поднимается луг.
Лежит он
У края покоса,
Где синяя мята
Цветет.
И прямо из сердца —
Береза
В высокое небо
Растет.
И мальчик
Под деревом этим
Играет
Под сенью листвы.
И нежно
Касаются ветви
Белесой его головы.
Нет меня в списках мертвых,
Нет и среди живых.
А кто меня знал, тот скажет:
Без вести он пропал.
Пал я на поле боя,
Только увидел, как
Вдруг опрокинулось небо,
Легла под меня земля.
Черный улегся ветер —
Сами открылись глаза:
Плыли в бездонном небе,
Как лебеди, облака.
И тишина такая,
Словно в деревне моей,
Где поутру жаворонки,
Как родники, журчат.
Черный улегся ветер —
Снова открылись глаза.
Сыростью пахли стены,
Низкий давил потолок.
Слышалась речь чужая,
Грубая, страшная речь.
И только тогда я понял:
Где я и что со мной...
Но сквозь глухие стены
Видел я солнце Веры.
Меня на полу холодном
Грели лучи его.
Как я за них цеплялся —
Лез по отвесной стене.
И на колючей проволоке
Рвали собаки меня.
Будто живые ветки,
Руки хрустели мои.
И ни одной не осталось
Косточки целой во мне.
Вместо родного солнца
Встало опять надо мной
Тупое лицо фашиста,
Ненавистью горя.
Как я хотел услышать
Жаворонка трель!
Как я хотел увидеть
Небо в белых цветах!
Снова трещали руки.
Низкий давил потолок.
Снова в ушах застревала
Пенная грубая речь.
Как я хотел услышать
Жаворонка трель!
Как я хотел увидеть
Небо в белых цветах!
Сколько ушедших жизней —
Надписи на стене!
И сам я уже не знаю:
Жив я еще или нет.
Для палачей я умер,
Умер еще тогда:
В жарком бою сгорел я,
В адском его огне.
А для родного края?
А для детей своих?
Край мой родной, любимый!
Односельчане, семья!
Что же могли вы подумать?..
Каждый подумал свое.
Знайте, что я не предал
Отчей святой земли,
Той, где большое небо,
Небо в белых цветах,
Где поутру жаворонки,
Как родники, журчат.
Видишь, на братской могиле
Вечный огонь горит.
Знай,
Что в его полыханье
И моя пламенеет жизнь.
Тропа походная в бурьяне.
Воронок ямы заросли.
Трава зализывает раны
На боевых полях земли.
Живые лезвия осоки
Встают, щетинясь, на пути.
Неизвлеченные осколки
Земля хранит в своей груди.
Трава — то нежная, то злая.
Тупая боль в ее корнях.
И, ничего не понимая,
Она желтеет на глазах.
Но вновь, земли услышав пенье,
Встречая новую весну,
Встает трава, трава забвенья,
На поле, видевшем войну.
Вместо прогулки
По сочному вешнему лугу.
Жаркими днями
На поле
Тянула ты плуг.
Тяжко дышала
От этой нелегкой работы
И замирала
На пашне.
Не в силах тянуть.
Твердыми ветками
Больно тебя мы хлестали.
Ты же, наверное,
Сумерек ранних ждала.
Думала, видно:
Как тянутся — медленно, долго —
Эти горячие,
Эти голодные дни.
Вечером с поля
Едва доходила ты к дому,
К бедному дому
Далекой военной поры.
Грустно смотрела ты
В наши голодные лица.
Видно, жалела —
Сквозь слезы смотрела
На нас.
Мы забывали,
Что били тебя мы на поле.
Много нас было,
И все как один — малыши.
Скудные струйки
Печально стучали в подойник.
Мы с нетерпением
Ждали стакан молока...
А про себя
Ты печально
И тяжко вздыхала...
Может быть, вздохи твои
За стеною в хлеву,
Может быть, писем отца
Ожидание с фронта —
Матери нашей
Всю ночь
Не давали уснуть.
Снова заря
Занималась над тихой дереваей.
Вновь начинался
Нелегкий, нерадостный день.
Ласково мать
И тебя и детей
Поднимала,
Чтобы опять
На далекое поле идти.
Я приехал в родную деревню.
Хорошо у меня на душе.
Речка Моя
У старых деревьев
Деловито шуршит
В камыше.
По тропинке,
Что многих дороже,
Вышел в поле,
В знакомый простор.
Поздоровался с солнечной рожью,
Слушал тихий
Ее разговор.
Я прошел
По зеленому лугу.
Заглянул в недалекий лесок.
Обошел дорогую округу.
Земляники набрал
Туесок.
Наслаждался
Простором и тишью.
И почувствовал сердцем,
Что я
В этом радостном крае —
Не лишний.
И душа отдыхала моя.
И качались
Могучие ели —
В небесах —
Высоко, высоко.
А в реке —
Отражаясь, белели,
Проплывали
Стога облаков.
И пчела
Надо мною жужжала.
Ветерок шелестел на лугу.
И далекая песня дрожала,
Отзываясь на том берегу.
Чей-то смех
Долетел с косогора
И косилки волнующий эвук.
Сколько воздуха,
Сколько простора,
Сколько радости
Светлой вокруг!
Все печали
Развеются сами
На лугу,
Освеженном росой,
Если встанешь в ряду
С косарями
И взмахнешь
Серебристой косой.
Вот и песня
Над лугом взлетела.
Здесь работают —
Только держись!
И теплом
Наполняется тело.
И меняется к лучшему
Жизнь.
А вдали —
Зеленеют деревья.
Речка Моя
Журчит в камыше...
Я приехал в родную деревню.
Хорошо у меня
На душе.
На речке Моя
Бердыши1,
Заметно постарев,
Тумана белый шарф надев,
Глядят,
Задумавшись, в тиши.
Глядят на склон холма.
А холм
Зарос бурьяном весь.
Когда-то мы купались здесь
В песке, как солнце, золотом.
Звенели голоса детей,
Сияли берега.
И яркие лучи песка
Струились из горстей.
Но дети выросли,
Ушли
И не вернулись в дом.
Травою склоны заросли,
И задохнулся холм.
И солнцу
Скучно стало здесь,
Среди дремучих трав.
Вязала Моя
Каждый день
Тумана белый шарф...
Хоть постарели Бердыши,
Но не стареет жизнь.
Вновь появились крепыши,
Как срубы новых изб.
И детством полнятся дома,
И смотрят старики,
Как кувыркаются с холма
Счастливые клубки.
Зацвела, закачалась гречиха —
Словно белая вишня цветет.
В опьяняющем воздухе — тихо.
Только слышно,
Как сердце поет.
Ходит ветер тугими волнами,
В белом поле качает цветы.
И поет
И играет цветами
Целый день
До ночной темноты.
Ах, какая гречиха на поле —
Белой кипенью
Радует глаз!
И летят ошалевшие пчелы,
Обо всем позабыв в этот час.
Что мне делать со счастьем своим.
Не вмещается в сердце оно.
И летит
По равнинам моим
Над родимой моей стороной.
Если в поле пойду за стога —
Счастье рожью
Звенит у межи.
Если к вечеру выйду в луга —
Счастье радугой
В небе дрожит.
И к реке
Меня счастье зовет,
Бьет о берег веселой волной.
И в лесу
Мое счастье поет,
Откликается в чаще лесной.
Счастье!
Что же мне делать с тобой?!
Ты и в сердце,
И в каждом окне —
Я в свой край возвратился родной.
Он еще не забыл обо мне.
Не костер ли на том берегу
Разгорелся так ярко, взгляни.
Словно пламя — цветы на лугу,
Все кругом озаряют они.
Вновь июнь по полям бредет.
По земле, разодетой в цветы.
Если оН в твое сердце войдет,
Не забудешь хорошее ты.
Скоро на тополином пуху
Наш июнь улетит далеко,
И цветы отцветут на лугу, —
А на сердце все будет легко.
Все выше, выше на востоке знамя
Из ткани золотисто-заревой.
Оно горит, расшитое лучами,
И льется над заждавшейся землей.
Принарядясь,
Зеленокудр и весел,
Опять рассвету рукоплещет лес.
И стаи птиц
На звонких крыльях песен
Весь край поднять готовы до небес.
А луговины, в платьях яркопестрых,
Притихли,
Присмирели до поры;
По всем излукам в серебристых росах
Расстелены нарядные ковры.
И девушки, как будто нынче свадьба,
Стоят в цветах, нарядны и легки.
Парням-то посмелей, пожалуй, стать бы,
Гляди-ка, присмирели, чудаки!
И столько песен будет перепето,
И воздух серебром звенит окрест:
На середине радости и лета
Наш край —
Как звучный, слаженный оркестр.
Звенят литовки-косы —
Не напрасно
Попадало на травы столько рос.
Рукам и сердцу нынче светлый праздник,
Счастливый праздник лета —
Сенокос.
На улице закатною порой
Льется радость, как вода речная.
Колокольчиками воздух оглашая,
Стадо возвращается домой.
Щебечут ребятишки у ворот.
Улица гудит, как рой пчелиный.
Блеют овцы, а коровы молчаливы —
Стадо монотонное бредет.
Расходится степенно по дворам
В широко раскрытые ворота.
И, как люди, утомленные работой,
Тяжело вздыхает по ночам.
Ну, лето, — не лето, а пекло!
Дождя уже месяц как нет.
И синее «ебо поблекло,
Луга потеряли свой цвет.
И перепел — серый комочек, —
К земле прижимаясь, летит.
И клюв свой воробушек точит,
Весь день — не чирикнет — сидит.
Безветрие. Зной. И в тревоге
Сбежались цветы к родникам.
И только уходят дороги
В палящую даль по делам.
Гром летит и грохочет над крышей,
Словно небо пошло ходуном.
Может,
Дразнят его ребятиигки,
Оттого и разгневался
Гром?
Как пустое ведро,
Громыхает,
Собирает в одно
Облака.
Детвора не боится
Играет,
Словно хочет унять
Старика.
Еще пуще старик разворчался,
Сделал плетку себе
Из дождя.
По полям пересохшим
Помчался.
И дождем захлебнулись поля.
Это небо
Наивными смотрит глазами
На все, что случилось,
Как будто решив,
Что эти деревья попадали сами,
Могучие корни свои обнажив,
Что птицы метались,
Кричали напрасно,
Когда посрывало их гнезда с ветвей,
Что не было грома раскатов ужасных,
Что не было страха
В сердцах у зверей.
Но отчего же
Так солнце хлопочет,
Так сыплет лучами, в зенит уходя,
Как будто беду схоронить оно хочет,
С деревьев стирая слезинки дождя.
И лес зашумел, как ни в чем не бывало.
Когда столько солнца,
Так хочется жить!
И птицы запели.
Как мало им надо,
Деревьям и птицам, чтоб горе забыть.
И сердце мое разрывает на части
То звонкая радость,
То горечь обид.
Но если вдали
Вдруг засветится счастье,
Оно и без крыльев
За счастьем летит.
Притих на поле ветер.
Березы не шумят.
Колосья,
Словно дети
Подросшие, стоят.
И в вышине струится
Холодный свет небес.
И покидают птицы
Притихший грустный лес.
Бледнеет, тает лето
Предутренней луной.
И гром далекий где-то
Прощается с землей.
Работало солнце все лето.
Трудилось в полях
И садах.
Лучн его теплого света
Ожнли в снопах
И плодах.
А нынче
И солнце устало
От этой страды полевой —
И светит не так,
Как бывало,
И раньше уходит домой.
Черный лебедь,
Грач ли черный
Уронил перо в овраг?
Потемнел
Весь край просторный,
До утра ушел
Во мрак.
Только ветер
Над селеньем
Колыбельную поет.
И волна
Под это пеиье
Из тумана
В берег бьет.
Сладким сном
Поля уснули
На короткие часы.
Быстротечна ночь
В июле.
Сыро в поле
От росы.
Вот уже
В тумане мутном
Просыпаются поля.
Как хозяйка
Летним утром,
Раньше всех
Встает земля.
Когда исчезнет тропка в желтой ржи —
Растает вдруг серебряное лето...
И зябнет солнце в голубой тиши,
Осенней первой тучкою задето.
И, золотистым пламенем горя,
Ботва чернеет в утреннем тумане.
И в роковых объятьях сентября
Дрожит осина на лесной поляне.
А ветер налетит издалека,
Замутит рябью медленную воду.
И вспомнит потемневшая рейса
Про зимнюю лихую непогоду.
Ой, август ты, август, — крутая страда.
Дорога за песнею гонится.
Никак отдышаться не может страна.
И поле страдает бессонницей.
У сада давно онемела рука,
Плоды, как ребенка, качая.
И потное солнце купает река,
В усталой воде отражая.
Ой, август ты, август, — крутая страда.
Среди вездесущего гуда
Ты словно сегодня явился сюда
И вот улетаешь отсюда.
Летят голосистые летние дни,
Как будто гусиная стая.
И кружатся долго над полем они,
В закатной дали исчезая.
Листья желтые летят к сырой земле.
Ветки голые видны издалека.
Реже солнце появляется во мгле.
Тяжелее проплывают облака.
А в полях за Шамашуром — тишина.
Только птицы собираются, звеня.
И картина предосенняя скучна.
Только желтая виднеется стерня.
Видно, птицы собираются в полет.
И, печальную округу веселя,
Ветер песню расставания поет.
Словно рекруты, подстрижены поля.
Холодные ветры в округе моей.
Короткое лето у нашего сада.
Крикливая радость — месяц грачей,
Печальные песни — пора листопада.
Расстелет январь свою белую простынь,
Привык наш июнь к очень скромным цветам.
И каждый удмурт
Одевается просто,
Но яркие краски нравятся нам.
Как грудь снегиря,
Расцветает рубашка,
Зеленая роща — зеленый айшег1.
Бегут васильки и белая кашка
По поясу милой, что в праздник падет.
Выходят мужчины на вырубку леса.
И прежде чем взяться за топоры,
Закурят,
Обсудят для полного веса,
Как взяться за дело, с какой стороны.
За всякое дело берутся неспешно.
Как величавая песня, их труд.
Работают важно, упорно, прилежно,
С достоинством после работы идут.
1 Л |1 111 l 1 -- !К|НД1ИПч (vO.u.).
2 Ф. Васильев
Нещедрая нас окружает природа,
Привычные краски лугов и дубрав...
Но доброго гостя
Встречают у входа
Весеннее сердце и ласковый нрав.
ивл
Над речкой около обрыва,
Печально глядя в глубину,
Стоит развесистая ива
И гладит листьями волну...
Прозрачный месяц
Каждый вечер
Сияньем иву осыпал.
И, намотавшись за день, ветер
В тени под ивой засыпал.
На иву с завистью глядели
Все лето избы из села.
А нынче —
Листья пожелтели.
Пора осенняя пришла.
И смотрят листья
На селенье.
Хотят в деревню улететь.
Хотят расслышать звуки пенья.
Хотят на свадьбы поглядеть.
Ты отпусти листочки, ива,
Туда, где водят хоровод.
Пускай увидят,
Как счастливо
Свой праздник
Празднует народ.
Веселый
Осенний ветер,
О лете минувшем грезя,
По голым гуляет веткам,
Как будто по струнам крезя1.
И как запоздалые птицы,
Слетаются стайками
Звоны.
Колхозному саду снится,
Что все еще он зеленый.
И в воздухе звонком
Волненье,
И словно нет грусти на свете.
И в золоте по колени
Гуляет и сад и ветер.
1 К р е j ь - гусли (Удм.).
Пришел и .радости конец.
Пришла на землю
Осень.
И неба пасмурный свинец
Сменил
Былую просинь.
Холодный ветер налетел
От северных предгорий.
И лес от стужи
Потемнел,
Застыл на косогоре.
А над рекою —
Тишина.
Покрылись рябью плесы.
И бьет свинцовая волна
В прибрежные откосы.
Светлее стало
У земли
От тающего снега.
И дольше слышится вдали
Серебряное эхо.
Еще глухая осень на дворе.
Еще дожди,
Еще холодный ветер.
И черные деревья .на заре
Еще качают
Вымокшие ветви.
А на дороге —
Грязь из-под колес.
И вдоль дороги —
Мокрые бурьяны.
И даже пихту
Довели до слез
Холодные осенние туманы.
Еще глухая осень у земли.
Но дума — о весне,
О севе хлеба.
Наверное, поэтому вдали
За серой тучей
Посветлело небо.
Задуматься всерьез пришла пора.
Прошла пора бездумного веселья.
И сил сегодня
Меньше, чем вчера.
И ветер за окном —
Уже осенний.
И горизонт все дальше впереди.
И впереди гора
Встает все круче.
И с каждым шагом все трудней идти.
И все темней
Над головою тучи.
И постепенно уже круг друзей.
А дружба, что осталась, —
До могилы.
Такая дружба до последних дней
Нам помогает
И дает нам силы.
Короче день,
Он вдаль спешит уйти.
О нем мои навязчивые мысли,
А дел еще
Так много впереди.
Пришла пора задуматься о жизни.
Не Говори:
Все минет» все пройдет,
Как листья желтые,
Все канет в забытье.
Еще на поле шелестит жнивье,
А поле
Новой пахотой живет.
Зима бежит.
Весна летит за ней.
Весну все жарче лето обнимает.
Еще плоды не сорваны с ветвей,
А ветка
О цветах уже мечтает.
Не говори:
Все минет, все пройдет.
Хотя и ждет нас всех
Страна покоя.
Но на земле ничто не пропадет.
Одно уйдет —
Поднимется другое.
Все будет хорошо.
И буря пронесется.
И после черных туч
Опять
Засветит солнце.
Все будет хорошо.
Больной с постели встанет
И улыбаться нам.
Друзьям,
Как прежде,
Станет.
Все будет хорошо.
В любвн душа оттает.
И мать своих детей
Взрастит
И воспитает.
Все будет хорошо.
Пусть только время длится.
Пусть только в нас с тобой
Терпенье
Сохранится.
Все будет хорошо...
Минута —
Невесомей ветерка.
Для ста шагов
Минута коротка.
Попробуй-ка ее останови,
Чтоб объясниться девушке
В любвн!
Но эта же минута
Иногда
Вместительней,
Чем долгие года.
Счастливою минутой просветлен,
Паденье яблока
Постиг Ньютон.
В бою коротком
Цену знал ей тот,
Кто грудью лег
На бьющий пулемет.
Ты хорошо ль
С минутою знаком?
В одну минуту
Может рухнуть дом.
И жалкий трус,
Боящийся невзгод,
В одну минуту
Друга предает.
Минута —
Это многогранный век,
Будь осторожен с нею,
Человек!
Порой мгновенно
Должен ты решить —
Укрыться в тень
Иль подвиг совершить.
Минута может
Стать твоей судьбой.
Минута может
Путь прославить твой.
Не обойди ее,
Не прогляди, —
Твоя минута
Где-то впереди!
Зовет его ночная темнота.
Мне видится: в его тумане черном
Растут и зреют за звездой звезда
И силой наливаются, как зерна.
А днем его блистательная даль
От голубых фиалок хорошеет,
И небо, как лазоревую шаль,
Земля себе накинула на шею.
А люди ждут и молнии слепящей,
И сизого дождя в обвалах грома,
Завидуя без грусти уходящим
И людям,
и ракетам
с космодрома.
О небо, небо!
Наши корабли
В реальность превратили сон и небыль.
...Не будь у нас мечтающей земли,
Зачем бы нам мерцающее небо?!
Исполнено живительного света,
Все выше солнце
Над землей встает.
Оно не для себя — для всей планеты
Из века в век обходит небосвод.
И человек,
Взойдя па небо жизни,
Не вправе для других жалеть тепла.
Пусть каждый станет солнцем
Для Отчизны
Или хотя б для своего села,
Или хотя б для собственного сына,
Коль силы не хватило на разбег.
Ведь в каждой жизни
FxTb своя вершина,
К которой и стремится человек.
А если не светить, не знать забот,
Зачем и восходить на небосвод?
Жить-поживать —
Не судьбу искушать.
Судьбу искушать —
По жизни шагать.
Только не сетуй, мой друг,
На судьбу:
Всякое будет —
И шишки на лбу.
Вышел в дорогу,
И — вольному воля.
Должен вспахать ты
Целинное поле,
Где человека нога не ступала.
Шаг твой —
Заветной дороги начало.
Думаем,
Жить еще годы и годы.
Медленно ходим,
Живем ие спеша.
Дни потухают.
Проносятся воды.
И понемногу стареет душа.
На горизонте
Судьба заалела.
Пламя заката
Колышут ветра.
Я не заметил,
Как жизнь пролетела,
Словно родился я только вчера,
Только вчера
Появился на свете,
Только вчера
Я ходил босиком.
Только вчера
Окрылил меня ветер,
И сыновья разбудили мой дом.
Ныне —
Пора подводить мне итоги,
Вспомнить былое,
Ошибки найти.
Словно сошлись
И спрямились дороги,
Вижу весь путь, как в начале пути.
— Делай то и делай это. —
Я стараюсь.
Слушаю я все советы.
Соглашаюсь.
И зимой меня и летом
Валит ветер.
И «и с места мои ноги
На дороге.
Делай этак, делай так.
Я соглашаюсь.
А в работе ни на шаг
Не продвигаюсь.
Этому да и тому
Сказать бы смело:
Дайте взяться одному
За это дело.
Все бы сделал я тогда
Без разговору.
И, наверно, без труда
Пошел бы в гору.
Вновь ищу: помог бы кто
И жду совета.
Это делаю, и то,
И снова это.
Л друзья взошли давно уж
На вершину.
И осталось мне одно —
Глядеть им в спину.
Я и тем и этим рад.
И всем им вместе.
Слушаю я всех подряд —
Стою на месте.
Это с давних пор понятно мие:
Что кто ищет, то и обретет.
Ты живешь мечтой о светлом дне,
Значит — светлый день *к тебе придет.
Л иной, запаренный, в поту,
Ищет ночь упрямо в ясный день.
Счастлив ои, встречая темноту,
Рад, увидев под кустами тень.
Кто прельщен платочками берез,
Что растут, красуясь, на селе;
Кто всю жизнь старается всерьез
Отыскать заплатки на стволе.
Кто-то любит солнечный восход,
Кто-то — пятна солнца, тьму ночей.
Тот, кто ищет, говорят, найдет, —
Так гордись находкою своей!
Имя ото всех скрывает
Злоба.
Зло исподтишка срывает
Злоба.
И косит лукавым глазом
Злоба.
И туманит лестью разум
Злоба.
А на сердце носит камень
Злоба.
Грезит черными делами
Злоба.
Лишь сама себе и верит
Злоба.
По себе себя и мерит
Злоба.
И хоть из пеленок только
Злоба.
А уже страшнее волка
Злоба.
Ходит-бродит словно эхо
Злоба,
Злому сердцу на потеху
Злоба.
Простор без края и конца,
Кругом цветы, цветы — взгляни;
Цветы касаются лица,
Кипят, волнуются они.
Стоят гвоздики над тобой,
Ромашками пестреет луг,
Где ты, зайдя в живой прибой,
Лежишь и всхлипываешь вслух.
А слезы на щеках горят,
Соленой катятся рекой...
Но поздно, поздно, говорят,
Исправить путь неверный твой.
Как много злого ты свершил,
Не сосчитать, наверно, мне.
Годами ты безумно жил
От нашей жизни в стороне.
Ты плачешь в этот горький час,
Упав лицом в траву, в цветы.
Сегодня, может, первый раз
Задумался о жизни ты.
Не черните, люди, белый снег.
Потемнеть пора придет и снегу.
От напраслин гибнет человек,
И от сплетен
Горько человеку.
Летом сердце мерзнет у меня,
Раненное черными словами.
Даже солнцу не хватает дня
Развести мою беду руками.
Почему же, лето, почему
Я осенней грустью весь опутан.
И в рассветном голубом дыму
Я закатом полон почему-то.
Не черните, люди, белый снег.
Потемнеть пора придет и снегу.
— Как живешь, —
Спросите, —
Человек? —
Пожелайте
счастья
человеку!
Когда я прекрасные строки читаю,
И целого дня мне «а это не жаль,
Как будто друзей я хороших встречаю
И вижу свою сокровенную даль.
Как будто бы крылья дадут мне лихие,
Когда я хоть строчку стиха полюблю.
И словно я вижу слова золотые
И свет этих слов в каждом взгляде ловлю.
На время забыты враги и печали.
Вокруг столько милых и славных людей.
Когда я прекрасные строки читаю,
Я делаюсь выше, нежней и сильней.
Я родился в месяц волчьих свадеб1.
Нашу избу снегом замело.
Выли волки около усадеб.
Заходили серые
В село.
За окном
Колючий снег метался.
Насыпал сугробы через край...
...Я волков с рожденья не боялся.
Разве страшен мне
Собачий лай?
* Месяц волчьих свадеб — удмуртское название
февраля.
Пусть свирепствует мороз,
Пусть речную гладь пугает,
Ледяной наводит мост,
Берег с берегом ровняет.
Все равно пойдет весна
В наступленье на врага.
И расколет лед волна
И раздвинет берега.
А река все льды н льдннкн
Соберет, построит в ряд.
Солнца лучнки-тростинки
Будут гнать нх, как утят.
И вздохнет весна довольно.
Хоть работа нелегка,
Но зато свободны волны
И стремительна река.
Метет метель.
На улице темно.
Скрнпнт калитка,
Плачет,
Как от боли.
А ветер бьет
В замерзшее окно,
Как будто хочет
Избы выгнать
В поле.
Метет метель,
Заносит все пути.
И горизонт,
И дальний лес сосковый.
Как будто хочет
Даже замести
Садящегося солнца
Шар багровый.
Но рано утром
Подожжет снега
Проснувшееся
Утреннее солнце.
И, широко шагнув
Через луга,
Осветит изб
Замерзшие
Оконца.
Холодное зимнее время
Дубраву в снега
Замело.
Трещат на морозе деревья
И ветками ищут
Тепло.
И хочется роще согреться
Такой неуютной порой.
И дерева
Гулкое сердце
Дрожит под холодной
Корой.
И кажется,
Вовсе не дышит
Объятая стужей ольха.
А вьюга ветвями колышет
И пылью разносит
Снега.
Но рано гордится собою
Стихия холодного зла —
В корнях
Глубоко под землею
Рождаются капли
Тепла.
Они поднимаются выше,
До веток,
Что стужей свело.
И дерево радостно дышит,
Земли получая
Тепло.
И черные теплые ветви
Над белым простором земли
Качаются в стужу
И ветер,
Уже ис боятся
Зимы.
А над землей стоит такая тишь!
Такая чистая
Струится благодать!
Чего еще,
Господь,
Ты сотворишь?
Наверно, снегу
Хочешь нам послать?
А снегу здесь
У нас
И так полно.
Береза в снег глубокий забрела.
И смотрит ввысь,
Где тихо и темно,
Как будто ждет
Небесного тепла.
А в небе звезды
Весело блестят.
Скользит вдали
Сковорода луны.
Антенны веток
Черные торчат
И ловят ток
Неведомой волны.
А с каждым годом
В небе все тесней.
Все громче там
Звучит земная речь.
Все ярче отблески
Земных огней.
I! все труднее
Тишину сберечь.
Не потому ли
На краю села,
Где катит ночь
Сковороду-луну,
Береза в снег глубокий забрела
И слушает ночную тишину?
По утрам загораются выси
Над ветвями
Озябших берез.
И, пугая
Весенние мысли,
Забирается в душу
Мороз.
У него еще крепкие нервы.
Он без страха
Стучится в окно.
Но и он понимает,
Наверно,
Что придется уйги
Все равно.
Злой характер
Плохого соседа
У мороза на ранней весне.
Он на лужах
Хрустит до обеда
И сосулькой звенит
В тишине.
Но поверишь ли
Холоду злому
На исходе февральского сна,
Если скоро
По краю родному
Зашагает хозяйкой
Весна?
Слышишь,
Звонкая песня струится,
Оглашая в полях тишину?
Это к нам
Возвращаются птицы,
Славя раннюю
Нашу весну.
Стая птиц
Над березами вьется,
И струится простор голубой.
Слово птицы
Весеннее солнце
На лучах принесли
За собой.
Кружится солнце над лесом.
Ласково смотрит с небес.
Видно, поэтому весел
Светом наполненный лес.
Доброе сердце у солнца,
Ходит на длинных ногах * —
Даже под ель заберется,
Даже в глубокий овраг.
По освещенному лесу
Ходишь —
Усталости нет.
Близок
И радостен сердцу
Этот живительный свет.
Погода настроилась к лету.
Оттаяла в балке лоза.
На склонах
Под солнечным светом
Земля приоткрыла глаза.
Уходит зима торопливо.
Весна уже где-то в пути.
Уже не ломается ива —
Хоть на руку
Прут накрути.
Белеют снега на раздоле.
Морозы еще не ушли.
Но чутко прислушалось поле:
Не трактор ли это вдали?
3 Ф. Васильев
65
Сегодня стали облака теплей.
Они вдали
Над голым лесом кружат.
Они плывут сквозь ветки тополей.
Хотят согреть их
После зимней стужи.
И облаков весеннее тепло
На тополя,
На влажный снег струится.
И снег ручьем бежит через село,
Чтоб поскорее в реку возвратиться.
А солнце с неба весело глядит.
И сами облака —
Неслышно тают.
И теплый дождь из облаков летит.
И теплая земля его встречает.
Тяжелыми почками
Верба,
Забыв свои зимние сны,
Как счастья грядущего с неба,
Ждет первенцев ранней весны.
Порой не раскроется почка,
На свет не родится листок.
И счастью бывает отсрочка
На непредвиденный срок.
Укроет засохшие почки
Листвы зеленеющий свод.
Так против беды-одиночки
Солдат своих
Счастье ведет.
Зеленые листья
Спросонок
Целуются с утренним солнцем.
И радостным полнятся светом.
Не на день —
На целое лето.
Как девочки между собою,
Смеются
Над чьей-то любовью.
И радость их шумная плещет,
Как солнечный дождик на плечи.
Не знают они,
Что веселье
Огнем обернется осенним.
Смеются, играют,
Как будто
Конца нет счастливым минутам.
При встрече сразу я сказала:
— Меня ждут дома до заката.
А мой любимый
Целовал мие руки.
Ну, как уйдешь?!
И ночь,
Чтоб скрыть мое смущенье,
Задернула свой темный полог.
Тогда мои
Нашел любимый губы.
Ну, как уйдешь?!
Уже рассвет стучится в двери.
На голубом пороге новый деиь.
А мой любимый
Обнимал так крепко.
Ну, как уйдешь?!
Словно дёвнца,
Денница
Ласково в окно гляднт.
И пугливая,
Как птица,
Светлой тайною манит.
И дрожащими лучами
Гладнт волосы мои.
И любимым величает,
И стесняется любви.
Сон прогнал я,
Торопливо
Двери настежь отворя.
Унесла меня
Счастливо
Огнекрылая заря.
Обожгла
Горящим взглядом,
Закружила в облаках
И пошла со мною рядом,
Солнце няича на руках.
Белый, белый парус!
Греза молодая.
Не мираж ли это?
Это ли не сон?
И «уда зовет он,
Сам того не зная?
Не в моем ли сердце
Распустился он?
Не моя ли радость
Крылья расправляет?
Или песня снова
Зреет в голове?
Или это море
На волнах качает
Гривистую пену
В дымной синеве?
Я стою у моря —
И глазам не верю:
Утреннее солнце
Перешло в зенит.
Равнодушно волны
Катятся на берег,
А далекий парус
Все летит, летит.
В березовой роще
Одна соловьиха,
Доверившись сердцу,
Совсем не таясь,
Вязала ночами
Ласкающе тихо
Влюбленного свиста
Ажурную вязь.
И я ее слушал.
По мне пробегала
Как будто бы крезя
Тревожная дрожь.
Казалось мне,
Солнце лучи рассыпало.
Серебряный шелест.
Серебряный дождь.
Не в силах уйти,
Все смотрел я украдкой,
Как горло она полоскала росой.
И было мне больно,
И было мне сладко.
Свистала она — говорила со мной.
И вдруг перестала.
Как будто очнулась.
И все серебро
Растеряла свое.
Как будто бы
Счастьем своим захлебнулась
Неведомым,
Большим ее самое.
Как долог день!
Жду вечера.
Устал.
Наверно, не дождаться мне его.
Уж ветер на ромашках погадал,
А медленное солнце
Высоко.
Давно закончены
Мои дела.
Хожу по дому,
А на сердце — грусть.
Все половицы знаю наизусть.
Любимая,
Скорей бы ты пришла!
Угасает день рабочий,
Как костер на берегу.
Соловей под сеныо ночи
Будит ивы
На лугу.
Л по небу
В синих звездах
Катнт светлая луна.
Сквозь прозрачный
Сонный воздух
Песня трактора слышна.
На луга
И на деревья
Белый стелется туман.
Издалека —
Из деревни
Слышно песню
И баян...
И на голос —
Чистый-чистый —
Вдруг откликнулась душа...
И затих вдали транзистор —
Чтобы песне
Не мешать.
Струится речка, не спеша,
Путем таинственным и древним,
Как вековечная душа
Прибрежной маленькой деревни.
Вода — как спит. Хотя бы раз
На глади волны поднялись бы.
И словно радостный мираж —
К реке прилепленные избы.
А на холме встал пьяный лес.
Вода чуть-чуть колышет эхо.
Дорога,
Рожь наперерез
Выходит, пряча человека.
И воздух голубой поет
То соловьем, то тюрагаем1.
И в небе облако плывет.
И в сердце облако вплывает.
И самый лучший свой наряд
В ночное надевает лето.
И звезды в небе говорят
На языке любви и света.
Сиянье лунного дождя.
И утро солнце поднимает.
И, словно мать свое дитя,
Край этот
Счастье обнимает.
1 Тюрягай — жаворонок (удм.).
В густом вечернем воздухе от песен тесно,
Веселые и грустные плывут в нем песни...
Кричит сэдык1, с ума округу сводит,
Кукушка счет ведет, отмеривая годы.
Защелкал соловей в тенистой старой роще.
И небом жаворонок горлышко полощет.
Малиновка среди листвы малины плачет.
Березку полюбив, скворец на ветке пляшет...
В густом вечернем воздухе от песен тесно.
Веселые и грустные плывут в нем песни...
И за селом певучее родится эхо
И, возвратись, стучится в сердце человека.
Так входит чипчирган2 в поющий круг зачина
В танцующих сердцах веселье без причины.
А если чипчирган свои печалит струны —
Заплачет пожилой, слезу уронит юный.
Когда заговорит влюбленный чипчирган,
Заноют все сердца от милых сердцу ран.
С э л ы к — чибис (удм.).
ч и п ч и р г а и — музыкальный инструмент (удм.).
Я не посмел постучаться
Ночью в твое окно.
Зато соловей тихонько
Песней тебя позвал.
Но не открылось песне
Окно твое почему-то.
Ты не открыла и мне
Окна своего почему-то.
Я постучался в двери.
Робко стучался я.
Наверно, боялся очень
Взгляда холодных глаз.
Но не открылась мне
Дверь твоя почему-то.
Видно, не любит робких
Дверь твоя почему-то.
Ночь напролет бесстрашно
В дом твой стучался гром.
Злился он и усердно
Молнии метал.
Ты и ему не открыла
Окна своего почему-то.
Ты не открыла и мне
Двери свои почему-то.
Пришла телеграмма.
Слов — меньше десятка,
Но вдруг поседела
Упрямая прядка...
...Пришла телеграмма —
Лицо посветлело.
Пришла телеграмма —
И боль отлетела...
В двух строчках коротких
Такое вместилось!
Пришла телеграмма —
И жизнь изменилась.
Вот так и писать бы:
До сути, до точки.
И только две строчки,
И только
две
строчки...
Облака, пронизанные ветром,
Отрешенно улетают ввысь.
И кукушка, спрятавшись меж веток,
Нам с тобой отсчитывает жизнь.
Не спеши, безрадостная птица,
Обрывать намеченную нить.
Что тебе
На лишний год скупиться,
Кукованья для кого хранить?
Нагадай же людям долголетье
И дороги бесконечной даль...
Может, и сама ты,
Счастье встретив,
Навсегда забудешь про печаль.
Стоит у постели женщина.
Раздеться она не спешит.
В печали никем не утешена.
И пуговицы теребит.
Во взоре тоска глубокая.
Слезами глаза налились.
И, словно бесцветный клубок,
Ее
Разматывается жизнь.
Стоит у постели женщина.
В раздумье стоит.
Одна.
Наверно, боится лечь она:
Как снег, постель холодна.
Опять незваной полуночницей
Ты в сердце тихо постучала,
И до рассвета одиночество
Меня томило и качало.
О ты, звезда моя падучая,
Мелькнула вдалеке — и нету!
А я себя томлю и мучаю
Желанным повтореньем света.
В полете птиц — твое дыхание,
В ветвях — порыв движений гибких;
И солнца свет — лишь подражание
Твоей сияющей улыбке...
А где-то плачет птица.
И лес шумит, горюет,
И в озеро глядится,
И с ветерком толкует:
О чем там плачет птица?
О чем ты плачешь, птица?
От горя ли, от счастья?
От долгого ль ненастья?
Печально плачет птица...
И мне в иочи не спится.
И не могу я снова
Найти такое слово,
Чтобы утешить птицу.
А где-то плачет птица...
Печальные звуки,
Сплетаясь с ветвями,
Качаются тихо,
Как малые дети.
И что-то творится неясное
С нами,
И путает мысли вздыхающий ветер.
Прет чипчирган,
Словно с милою в ссоре.
Кого-то жалеет,
О чем-то он тужит.
И песня,
Как туча осеьняя,
Кружит,
Чтоб лето оплакать,
Чтоб выплакать горе.
Поющее облако над чипчирганом
Колышется,
Медлит,
Плывет ие спеша.
Еще не затянута вечная рана.
Еще переполнена горем душа.
Вышел август проститься
На луг заревой.
Уходящая ночь
Уронила росу.
Что ж ты плакала, ночь?
Что случилось с тобой?
Жаль терять
Быстротечного лета красу?
Без оглядки
Оно покидает страну.
Солнце стынет
В своей загустевшей пыли.
Васильки полиняли,
Легли на траву.
/Вот и лампочки клевера
1Гаснут вдали.
Небо путает космы,
Как будто в бреду.
По щекам его
Слезы дождя потекли.
Благодарное поле
/В поклоне труду
Гнет колосья тугие
До самой земли.
Слезы горя и счастья
В струе дождевой.
Дожидается лето
Последнего дня.
Вышел август проститься
На луг заревой
И печально, и звонко
Запел, уходя.
Обиженной девочкой осень
Уходит,
Срывая цветы.
И летние краски уносит,
И в лужу бросает листы.
Уже опустела равнина.
Амбары и риги —
Полны.
Последняя в поле машина
Нарушила сон тишины.
И голая ива маячит
Над синью холодной травы.
И осень,
Как девочка, плачет
Над россыпью алой листвы.
•Над землею осенние гуси кричат —
Снова лето уносят с собой.
Их печальные песни в округе звучат
И ложатся на сердце тоской.
К этим звукам привыкнуть никак не могу.
Словно сердце они холодят.
Провожаю гусей на осеннем лугу.
А они все летят и летят.
Хоть и знаем, что гуси вернутся домой,
С вешней песней над лесом кружа, —
Все равно в сентябре
Перед долгой зимой
Сиротеет земля и душа.
Аэродром сегодня
В полумгле.
Покрыто небо густо облаками.
И самолеты нынче —
На земле,
Стоят вдали
С погасшими глазами.
А тучи низко
Над землей летят,
Их задевая клочьями седыми,
Как будто бы
Их подразнить хотят,
Как будто бы
Куражатся над ними...
Сегодня самолеты
Не летят.
Холодный дождь
По их закрылкам льется.
Они стоят печально
И грустят
О чистом небе,
О веселом солнце.
Осень пришла на родные холмы.
Воздух наполнен
Дыханьем разлуки.
Но и в предчувствии близкой зимы
Слышатся сердцу
Весенние звуки.
Лист не торопится с ветки слетать.
Хочет продлить
Свою жизнь хоть немного.
Птицам не хочется лес покидать,
К югу лететь
От родного порога.
Желтой листвою тропу замело.
А кое-где —
Еще светится зелень.
Но несмотря на скупое тепло,
Воздух наполнен
Дыханьем осенним.
Когда подходит время сентября,
Темнеет лес
Туманной полосой.
И непривычно холодит заря
Босые ноги
Утренней росой.
И только в поле
По ночам светло
От желтых
Дозревающих хлебов.
И только в поле
На заре тепло
От теплых
Отдыхающих снопов.
Наверно, это солнце с вышины
Все лето грело
Пашни и луга
И, чтоб тепла хватило до весны,
Свои лучи
Упрятало в стога.
Поэтому
В краю моем родном
И ночью в поле
От стогов светло.
Поэтому
И зимним вьюжным днем,
Как вешним утром,
На душе тепло.
Им, наверно, не хочется
Падать, кружа.
Но они в тишине
Все летят и летят.
На холодной дорожке
Кружатся, шурша.
Покидают осенний
Желтеющий сад.
Песню сада
Осенняя слушает мгла.
И листы — как слова,
Что нельзя разобрать...
Хоть окончены все
Их земные дела,
Но они все равно
Не хотят умирать.
Эти желтые листья,
Наверно, правы —
Не хотят покидать
Облетающий сад.
Перед смертью
Рождение новой листвы
Эти старые листья
Увидеть хотят.
Грустные песни заводит округа.
Ивы прощаются с желтым листом.
В поле скирды окликают друг друга —
Скучно без дела на поле пустом.
Грязью чернеет сырая дорога.
Видится все в нескончаемой мгле.
Словно и жизни осталось немного,
Словно и радости нет на земле.
Но лишь покажется солнце из тучи —
Снова сверкает солома полей.
Суше дорога на жниве колючей,
Грустные песни звучат веселей.
И ветерок шелестит на покосе.
Темная туча —
Куда-то ушла.
И, словно чистая, свежая озимь,
Жизнь впереди —
Весела и светла.
Наступило печальное время.
Присмирела вода подо льдом.
И скрипят на морозе деревья,
Словно жалобно просятся в дом.
И пурга над рекою несется,
Заметает кусты ивняка,
Чтоб навеки забыла про солнце,
Чтоб навеки застыла река.
Но река
Не желает смириться,
Все бурлят родники в глубине.
В ледяной неуютной темнице
Все поют
И поют о весне.
— Почему ты все грустные песни поешь?
Разве солнце не светит
На небе твоем?
Почему по осенней дороге идешь?
Разве зелень не любишь
С весенним дождем?
— В нашей жизни
Различные есть времена.
В каждом времени что-то
Находит душа.
Для кого-то по нраву —
Сирень и весна.
А кому-то —
И осень в саду хороша.
На моем огороде
Черемухи куст
Постепенно желтеет,
Роняет листы.
Если день, что ушел,
Не заполнен и пуст,
Разве в мыслях к нему
Возвращаешься ты?..
Не заметил,
Как быстро весна пронеслась.
Было лето,
И были в саду соловьи.
Вот и осень в моем огороде зажглась.
А у осени мысли и песни — свои.
Люблю, наверно, больше осень.
И сердце в лес меня зовет —
Под ровный шум осенних сосен,
Под этот серый небосвод.
Деревья грустно сеют листья,
Расстаться с ними не хотят.
И родники в ложбине мглистой
Уже, как прежде, не журчат.
Вдоль тихой речки прошагаю,
К обрыву чащей проберусь...
Щемит в груди, но не пугает
Меня задумчивая грусть.
На этом берегу угрюмом,
Где ходит ветер в камышах,
Простора больше светлым думам,
Острее мысль
И тверже шаг.
Листвы осенняя метель
Метет
В пустом лесу...
Как одинокий журавель,
Ищу
Свою весну.
Летят листы,
Кружат они.
А я смотрю им вслед.
Быть может,
Листья — это дни
Моих ушедших лет?
А ветер
Вдаль уносит их
И шепчет сквозь кусты:
— Не говорил ли
Слов плохих
Хорошим людям ты?
И хороши ли
Те дела,
Что в жизни сделал ты?.. —
...А в роще
Все густеет мгла,
Все падают листы.
И пусть летят,
Летят они,
Былые дни — листы.
Но все оставшиеся дни
Пусть зреют,
Как плоды.
Я, как садовник,
Дорожу
Плодами дней теперь.
Я все их бережно
Сложу
В свой лыковый пестерь...
А листьев
Кружится метель,
Струится в тишину...
Как одинокий журавель,
Я все ищу
Весну.
Крутя, как жернова,
Крутые облака,
Помолом занялся
Лохматый мельник — ветер.
И вот с небес пошла,
Посыпалась мука:
Полнехоньки лари,
Битком набиты клети.
Просеяна мука —
Весне месить квашню,
А лету хлебы печь:
Как печь, калена просинь.
И среди прочих яств
К торжественному дню
Румяный каравай
На стол поставит осень.
Белый снег.
Молодая пороша.
Белый пух на усталой земле.
Хорошо,
Когда все по-хорошему,
И земле
Хорошо быть в тепле.
Вот он кружит,
Веселый д смелый,
Окрыленный в заоблачной мгле.
Белый снег
Для того, видно, белый,
Чтоб светало сдорей
На земле.
А замерзшее солнце
Бессильно
Возродить
Свой утраченный свет.
Белой стаей,
Сложив свои крылья,
Будто лебеди,
Падает снег.
Будто лебеди
Белыми стаями,
На земле собирается снег,
Словно счастье былое
Оттаяло,
Словно выпал на землю
Рассвет.
Гудел холодный ветер,
Мяукал за окном.
И только на рассвете
Забылся
Чутким сном.
И небо просветлело
Над ветками берет.
На землю поглядело.
А на земле —
Мороз.
И провода над крышей,
Как прежде, ре гудят.
Снежинки —
Тише, тише,
Задумчивей летят...
Снег в лесу осеннем
Побелил дубки,
Повязал деревьям
Белые платки.
Клен давно накинул
Белый свой наряд.
Только на рябине
Огоньки горят.
Словно дети, гроздья
Посреди ветвей
Жмутся на морозе
К матери своей.
После работы земля отдыхает,
Снегом укрытая в поле пустом.
Осенью поздней
И лес умолкает.
Даже река
Не журчит подо льлом.
Все отдыхает
В холодную пору.
Все замирает вокруг и молчит.
Только мороз — все рисует узоры.
Только ворона —
Как прежде, кричит.
Пепел сумерек кружится в небе
И садится на окна мои.
Вновь расправила черная лебедь
Обгоревшие крылья свои.
По-над крышами ближе и ближе,
По-над (полем заката вдали,
Меж деревьями ниже и ниже
Опускалась до самой земли.
И во все уголки заглянула —
Не забыла ли в мире чего?
И крылом незаметно смахнула
Светлый отблеск с окна моего.
Лебедь черная, что тебе надо
В этом всеми забытом окне?
Ты ли сердцу живому отрада?
Под крылом твоим тягостно мне.
В поймах облачных черная лебедь
Будет звезды безмолвные ждать,
До рассвета в мерцающем небе
Лебедь белую провожать.
Одинокой нельзя на земле быть.
Без подруги, оставшись одна,
Не пугается черная лебедь
Моего золотого окна.
Ой, Межа, не мани мою душу!
Земляникой не мучай во сне.
Я мечтаю,
Мечты свои рушу.
Повидать огебя хочется мне.
Но сейчас не пора для свиданья.
Волчьи свадьбы справляет февраль.
Покрываются льдом ожиданья
Думы летние.
Разве не жаль?!
Но под корочкой льда — твое лето,
Еле теплится жизнь подо льдом.
И пойду за мечтами я следом
В час заветный
Безоблачным днем.
Так живу я предчувствием мига —
Стать на берег твой тихий,
Река,
Где встречает толпой земляника,
Как встречают селом земляка.
На небе моей жизни есть
Звезда родимого села.
В ночной дали всех звезд не счесть,
Она одна мне шлет салам.
Куда б дорога ни вела,
Она вернется в дом родной.
Детей, ушедших из села,
Приводит за руку домой.
И детству каждый уголок
Знакомый
сердце узнает.
Густого воздуха глоток —
Душе моей на целый год.
Пройду я сотни верст дорог
По иссушающей пыли,
Чтоб сделать лишь один глоток
Из родника моей земли.
И пусть всех звезд в ночи не счесть.
Лишь тем судьба моя светла,
Что с неба жизни шлет мне весть
Звезда родимого села.
Велико ли родное село,
Или это лесной хуторок —
Все равно,
Всем невзгодам назло,
Ты вернешься в какой-нибудь срок...
Солнце вечером —
К дому спешит.
К дому — конь веселее бежит.
Даже зернышко
Ранней весной
Возвращается в землю — домой.
Сколько в мире большом ни кружись,
Наша родина в сердце живет,
Наша родина вечно зовет,
Дорога и бесценна —
Как жизнь.
Пурга на улице из мрака
Бросает снег
И гонит прочь.
Хозяин из дому собаку
Не выгонит в такую ночь.
А я иду
Пурге навстречу,
Иду на ветер ледялой.
Она берет меня за плечи,
Стеной встает
Передо мной.
Она поет то зло,
То нежно.
Лукаво хочет обмануть.
Кружит меня
На поле снежном,
В сугробах прячет
Твердый путь.
Но я иду
Сквозь ветер гневный.
Спешу домой,
Не чуя ног.
И вот уже родной деревни
В тумане виден оюнек.
Проснулся рано —
За окном светло.
И не узнал знакомого селенья.
А на душе —
Просторно н тепло,
Как после болн
В день выздоровленья.
И вьюга песни не поет свои.
И солнце ярче
Светит нз-за леса.
С ума сошли на крышах воробьи.
И капли гулко •
Падают с навеса.
И весело черемуха глядит.
Она сегодня
Снег стряхнула с веток.
И небо —
Словно вымыто — блестит,
Дрожит вдали
От солнечного свега.
Весна шагает
Где-то за селом.
Наверно, скоро
Постучится в сенцы.
И это предвесеннее тепло
Сегодня чутко
Ощутило сердце.
Когда в дому появится ребенок,
Черемуху у дома посади.
Пускай побег ее покамест тонок —
Пора ее цветенья впереди.
Под щебет птиц, под ликованье солнца
Изменится ее невзрачный вид.
А зимней ночью к твоему оконцу
Она дорогу ветру преградит.
Она,
Когда, мужая понемногу,
Осядут дети в дальней стороне,
Их позовет к родимому порогу
С любовью материнской наравне.
Их позовет...
Привыкшие к разлуке,
Они покинут доброе жилье,
Домой вернутся и протянут рукн
К знакомым с детства ягодам ее.
И вновь дороги вдаль поманят окаэкой...
И вновь под небом вечной синевы
Черемуха, не щедрая на ласку,
Твоей седой коснется головы.
И станет вечерами и спросонок
Шептать тебе о том, что впереди...
Когда в дому пояпится ребенок,
Черемуху у дома посади.
Радость колышется в поле,
Ходит широкой
Волной.
И забывается горе —
То, что случилось
Со мной.
Радость на поле
Смеется,
Рожью поет в тишине.
И поднимается солнце,
И улыбается
Мне.
Вновь окликая кого-то,
Радость — звенит
На меже...
Это, наверно, работа
Счастье рождает
В душе!
Тяжелой тучей придавило лес.
Поднялся ветер,
Охая и воя.
И словно опрокинулся с небес
Большой котел
С водою дождевою.
И вниз на землю
Хлынула вода,
Пугая онемевшую природу.
Казалось, не иссякнет никогда
Могучий дождь,
Проливший эту воду.
Но вот уже редеют облака
И проплывают
Клочьями рад лесом.
И даль опять —
Прозрачна и легка,
И синий свет небес —
Как прежде, весел.
И гулкий гром
Умчал за край земли
Свой тарантас
С конямн-облаками.
И радуга-дуга
Звенит вдали
Своими золотыми
Бубенцами.
Мама, мама! В родную деревню
Погостить заглянул я домой.
Не сердись,
Что за краткое время
Я немного побуду с тобой.
За рекою по имени Мбя
Я бродил вдоль колючей стерни.
Свое детство искал золотое.
Но умчались те давние дни.
Журавлями они улетели
Далеко за поля и леса.
До сих пор
Сквозь года и метели
Все доносятся их голоса.
Не вернуть этой жизни летящей,
Что и в горе была хороша.
Только детство
Все чаще и чаще
Все равно вспоминает душа.
Огцу с трудом дается каждый шаг.
Он постепенно
День за днем слабеет.
Как на деревьях, иней на внсках,
И кровь, должно быть,
Хуже тело греет.
Все помнит сердце,
Помнит и болит,
Хоть кажется: ушли в былое войны.
Старик уходит по ночам в бои
И потому
Не может спать спокойно.
Но чуть заря,
На зависть молодым,
Уже спешит к друзьям,
Зовет кого-то.
Выходят сверстники толпою
На работу,
А вслед, как из трубы,
Табачный дым.
Оi Бердышей не близко до Ижевска.
Ты выедешь на скором, и в дорогу
Тебя проводят рекн и дубравы,
И закружатся за окном вагона
Зеленые пригорки и поля.
В автобус пересядешь, натрясешься
На всех ухабах узеньких проселков.
Зато из-за черемуховых ьеток
Во всех домах распахнутые окна
Приветливо потянутся к тебе.
Л чтоб пешком добраться до Ижевска —
Для этого и жизни будет мало!
Я знаю эти встречи на дорогах:
Тот о житье-бытье тебя расспросит,
Другой о жизни собственной расскажет,
А третий папиросой угостит.
Но вот ты доберешься до деревни:
Тебе сердца откроют и калитки,
Как будто в пору праздника какого,
Начнут передавать тебя соседи
Из сердца в сердце
И из дома в дом.
Л сколько же сердец-то в каждом доме!
А сколько же домов в любой деревне!
А сколько в нашем крае деревень!
Нет, чтоб пешком добраться до Ижевска —
Для этого и жизни будет мало.
Не спеша телега едет,
Песню медленно ведет.
По пути березу встретит —
О березе запоет.
И поет она о хлебе,
Если в поле видит рожь.
Если жаворонок в поле,
То поет, что день хорош.
Вог река ее встречает —
Под мостом чуть слышный всхлип,
И телега отвечает:
«Скрип-поскрип, схрип-поскрип...»
Целый день в пути проводит:
Поле, речка, дерева...
И для каждого находит
Всем понятные слова.
В горячем месяце июле
Поспеть хлебам пришла пора.
Колосья головы нагнули.
На поле — солнце
И жара.
В июле
Умолкают птицы.
От солнца прячутся в кустах.
И ветер с песней
Не резвится
На свежескошенных
Лугах.
И затихает вся природа —
Для новых песен,
Для труда.
Так перед красками восхода
Бледнеет синяя
Звезда.
Белый-белый туман над рекой.
Утонула в тумане деревня.
Окунулись в его молоко
И поля, и луга, и деревья.
Он поднялся до самых небес.
И трава от тумана промокла.
Он окутал и небо, и лес.
Белым пухом забил наши окна.
Но лишь красное солнце взошло,
Он укрылся в кустах и осинах.
По-над речкой уплыл за село
И растаял в сырых луговинах.
Поют без умолку поля.
Им лишь бы петь.
Поют невесть что.
И сами песни, как невесты,
На свадьбе
На твоей, земля.
Поет,
Весну рстречая, озимь.
Как вместе с ветром не споешь!
Поет о том,
Что близко осень,
Колосьями качая, рожь.
И, провожая птиц в полет,
Поля поют уже о том,
О чем седая мать поет,
Когда ее пустеет дом.
И снег поет как будто
Вслух.
Но ветер путает слова.
И кружится поющий пух.
Земля поет.
Земля жива.
Кукует кукушка вдали,
В вечернем лесу придорожном.
Недолгие годы сулит
Из чащи случайным прохожим.
И мне — только несколько лет
Вещунья опять насчитала.
Не верю в правдивость примет!
Не верю, что сердце устало!
И солнце мое не затмит
Холодный туман на опушке.
Но все-таки сердце щемит
От дальнего крика кукушки.
Чипчирган звучал печально
У реки родной моей.
А вблизи,
Зарю встречая,
Веселился соловей.
Заливался неустанно,
Оглашал весельем ночь.
Звук печальный
Чипчиргана
Он старался
Превозмочь.
Двух мелодий звук сливался,
Доносился сквозь туман.
Только в сердце
Отзывался
Лишь печальный
Чипчирган.
Скрипел журавель
У колодца
Зимой и весной
На заре.
Плескалось
Веселое солнце
В сверкающем
Полном
Ведре.
Он сверху
Смотрел на округу,
На луг,
Что зарос лебедой.
И шли к нему люди,
Как к другу,
За чистой,
Прозрачной
Водой.
Он радостно
Кланялся людям.
Скотину поил
И поля.
И мы никогда
Не забудем
Волнующий
Скрип
Журавля.
А нынче
По трубам железным
В деревню
Примчалась вода.
И стал журавель —
Бесполезным
И грустно
Затих
Навсегда.
Как будто
Он вышел погреться
В лучах
Заревого тепла.
Как памятник
Доброму сердцу,
Стоит
Посредине
Села.
Как много мгновений хороших
Ушло в затаенную даль.
Совсем позабыли гармошку,
И радость ее, и печаль.
Она выходила на люди,
Людей на задворки звала...
Теперь под хрустальные люстры
В наш клуб радиола пришла.
И воздух грустит, и деревья.
Зато радиола гремит.
Не слышно гармошки в деревне,
Гармошка в деревне молчит.
Проснутся весенние ивы,
Прислушаются к голосам.
Грохочет транзистор счастливым,
Мешает свистать соловьям.
Ни смеха гармошки, ни вздоха.
Не спляшет никто, не всплакнет.
И новая наша апоха
Нам новые песни поет.
Далекий друг!
Все нет и нет тебя.
Наверно, есть серьезные дела...
...А здесь, как прежде,
Ждут тебя, любя,
И каждый дом,
И каждая ветла.
Родимый край давно тебя зовет.
Давно зовет родная сторона.
Но, видно, путы всяческих забот
Тебя связали,
Словно скакуна.
Ты за стеною серого дождя.
В иных краях твоей дороги нлть.
И дождь бушует,
Каплями блестя,
И хочет нас с тобой разъединить.
Но я сегодня,
Вопреки судьбе,
Лишь о тебе грущу и говорю.
И птичий говор — тоже о тебе,
И шум берез,
Встречающих зарю.
И нежная трава на ветерке
В родном просторе
Солнечных лугов,
И грустная дорога вдалеке
Светло и чутко
Ждут твоих шагов.
Если тяжесть на сердце лежит,
Встань пораньше, в шестом часу, —
От крыльца тропинка бежит
И зовет к землянике в лесу.
Знаю, чем я тебе помогу,
Коль в душе у тебя темно:
Там, в Черемуховом логу,
Земляники спелой полно.
Пахнет медом гот звонкий лог,
Проплывает душистый зной.
Подмигнет, приподняв листок,
Земляники глазок озорной.
Не заметишь, как твой туесок
Будет полон до самых краев.
Радость, как земляничный сок,
Вмиг наполнит тело твое.
Природа-мать
Заботится о нас
И всех своих детей
Безмерно любит.
Своей травой
Гордится в ранний час.
Руками ветра
Синий лес голубит.
Как терпелива ты,
Природа-мать!
Не сердишься,
Когда тебя обидим.
Твоих тревог
В словах не передать.
Но никогда мы слез твоих
Не видим.
Прикосновеньем
Материнских рук
Ты наше сердце лечишь,
Мать-природа,
В твоих краях,
Где солнце, лес и луг,
Где родников
Журчащая свобода.
Дремучего
Темного леса преграда.
Вершины его —
Словно зубья пилы.
Как ревностный сторож
Колхозного сада,
Он зорко свои
Охраняет тылы.
Приблизишься —
Лес вдруг начнет улыбаться.
К тебе он, как дед твой, навстречу идет.
И, чтоб показать
Все живое богатство,
В огромный, роскошный амбар
Заведет.
Зеленые ветви легко раздвигая,
Как воду в реке,
Ты заходишь в него.
И лес,
Словно в воду всего погружая,
Подарит полцарства тебе своего.
Неделю, другую
Бродить не устанешь.
Укроет от ветра тебя и дождя.
Накормит, напоит.
И лес ты узнаешь.
И больше и лучше узнаешь себя.
О лес!
Ты надежный товарищ.
С тобою беда — не беда.
Я знаю,
Что ты не обманешь,
Не выдашь меня никогда.
Иду
Между сосен и елок,
Шагаю по мокрой траве.
И радуюсь,
Словно ребенок,
Твоей шелестящей лисгве.
А в чаще
Все глуше и глуше
Шаги отдаются мои...
Здесь ветры не смеют нарушить
Высокие думы твои.
Стоишь,
Охраняя округу.
Заря над тобою встает.
И солнце,
Как равному, руку
Из тучи
Тебе подает.
Качаются сосны и тихо поют
В прозрачном небесном просторе.
А дни пробегают
И годы идут.
И счастье сменяется горем.
Они осыпают снегов серебро,
Высокие мудрые сосны.
Они замечают и зло и добро,
Качаясь то мирно,
То грозно.
Качаются сосны, поют в тишине.
Сменяются зимы
И весны.
Высокую веру
Рождают во мне
Высокие мудрые сосны.
Одно стоишь ты в поле
На целый окоем —
И в радости, и в горе —
Под ветром и дождем.
И каждым новым летом
Я прихожу к тебе —
Учусь бороться с ветром,
Противиться судьбе.
Твои друзья погибли.
Их доля тяжела —
Под корень их валили
Бульдозер и пила.
Теперь растут овраги
Там, где они росли.
Да черные коряги
Разбросаны вдали...
Одно стоишь ты в поле.
И мысль моя грустна.
Как будто в этой доле
Есть и моя вина.
Белая Кама спешит
Мимо полей необъятных
И камышами шуршит,
Плещется
На перекатах.
Людям готова помочь,
Движет плоты,
Пароходы.
Катит,
Трудясь день и ночь,
Неутомимые воды.
Только закончив свой путь
В русле широкого моря,
Может слегка
Отдохнуть
На серебристом
Просторе.
Только не может река
Жить без родимого края,
Не отражать
Облака,
Милые вербы
Качая.
Видно, поэтому, ввысь
Светлым туманом поднявшись,
Смотрит из облака вниз
На косогоры
И пашни.
Быстро бегут облака,
К северу мчатся
Родному —
Белая Кама-река
Вновь возвращается
К дому.
Здесь мы
Давно ее ждем.
Ждем — для посева,
Для хлеба.
Летним желанным дождем
Кама спускается
С неба.
Плохое и хорошее
В мою входило дверь,
И в счастье я и в радости
Купался, как в реке.
Но много дней иначе бы
Хотел прожить теперь —
С пестерем, помнится, пустым
Прошел их налегке.
Как листья облетевшие
Относит прочь волна,
Так жизиь прибила к берегу
Листву бесплодных дней.
Теперь, иа расстоянии,
Мне вся река видна,
И мусор после паводка
На берегу видней.
Я в радости по-прежнему
Купаюсь, как в реке,
Встаю с весенним солнышком,
Тружусь и славлю труд.
Сдается, меньше мусора
И листьев на песке
И волны чище вроде бы,
Что к берегу плывут.
Когда затревожится сердце мое,
Шагаю в поля,
На луга ухожу.
И слышу:
Поет золотое жнивье,
И утренней свежестью жадно дышу.
А в раннее утро
В полях у реки
Просторно дышать — словно после грозы.
И кажется:
В жизни дороги легки.
И мнится:
Ее бесконечны часы.
И словно бы ветром
Печаль унесло.
Природа листвою шумит надо мной.
И в тело опять возвращает тепло.
И в сердце опять возвращает покой.
Немало троп я исходил
В краю родных криниц.
И вешним лугом я бродил,
И слушал в роще птиц.
Своей земли не огорчал
Я в жизни никогда.
И косу правильно держал,
Когда была страда.
Не потому ль земля ко мне
Ласкается травой?
И родничок
С листвой на дне
Поит меня водой?
Дорога жизни привела
Меня к другим местам.
Но вид родимого села
Я вспоминал и там.
Я помню свежесть родника
И солнечный покос.
Я помню шелест ветерка
В листве родных берез.
Я и во сне
Того села
Никак забыть не мог,
Как своенравна ни была
Судьба моих дорог.
В любой чащобе
Лишних нет деревьев,
И если даже вырубить кусты,
То и тогда леса лишатся древней,
Естественной и дивной красоты.
Как согревает чье-нибудь участье,
Когда слепой беды наступит срок,
Так человек тогда бывает счастлив,
Когда он на земле не одинок.
Хватает Волге широты и сини,
Но с Камою она еще синей.
И для меня бы
Не было России
Без маленькой Удмуртии моей.
_____________________
Распознавание —
БК-МТГК.
|
