DjVu

      — Ты знаешь, как построить хорошую берлогу? Я научу тебя. Тебе это пригодится. Нужно вырыть когтями небольшую ямку и улечься в неё поудобнее. Над тобой будет свистеть ветер, а хлопья снега будут сыпаться тебе на плечи. Но ты лежи и не шевелись. Под снегом скроется спина, лапы, голова. Не беспокойся, не задохнёшься: от тёплого дыхания в снегу появится отдушина. Снег плотно засыплет тебя. Ты отлежишь бока, и у тебя затекут лапы. Терпи, терпи, пока над тобой не вырастет огромный снежный сугроб. Тогда начинай ворочаться. Ворочайся что есть сил. Боками обминай снежные стены. Потом встань на все четыре лапы и выгни спину: подними повыше потолок. Если ты не поленишься, у тебя будет хорошая берлога. Просторная и тёплая, как наша.
      Так белая медведица учила маленького медвежонка Умку, а он лежал на боку её тёплого мехового живота и нетерпеливо дрыгал задними ногами, будто ехал на велосипеде.
      В берлоге было тепло. На дворе стояла долгая тёплая ночь.
      И звёзды не просвечивали сквозь плотную снежную крышу.
      — Пора спать, — сказала медведица.
      Умка ничего не ответил, только сильнее задрыгал лапами. Он не хотел спать.
      Медведица стала причёсывать пушистую шкурку Умки когтистой лапой. Другого гребешка у неё не было. Потом она мыла его языком.
      Умка не хотел мыться. Он вертелся, отворачивал голову, и медведица придерживала его тяжёлой лапой.
      — Расскажи про рыбу, — попросил Умка.
      — Хорошо, — согласилась белая медведица и стала рассказывать про рыбу. — В далёком тёплом море, где нет льдин, живёт печаль ная рыба-солнце. Она большая, круглая и плавает только прямо.
      И не может увернуться от зубов рыбы-акулы. Потому и печальная.
      Умка внимательно слушал и сосал лапу. Потом он сказал:
      — Как жалко, что солнце — рыба и что его съела акула. Сидим в потёмках.
      — Наше солнце не рыба, — возразила медведица. — Оно плаваем в небе, в голубом верхнем море. Там нет акул. Там птицы.
      — Когда же оно приплывёт?
      — Спи, — строго сказала белая медведица. — Когда ты проснёшься, будет солнце и будет светло.
      Умка вздохнул, поворчал, поворочался и уснул...
      ...Он проснулся оттого, что у него зачесался нос. Приоткрыл глаза — вся берлога залита нежным голубоватым светом. Голубыми были стены, потолок, и даже шерсть большой медведицы была голубой, словно её подсинили.
      — Что это? — спросил Умка и сел на задние лапы.
      — Солнце, — ответила медведица.
      — Приплыло?
      — Взошло!
      — Оно голубое и с рыбьим хвостом?
      — Оно красное. И никакого хвоста у него нет.
      Умка не поверил, что солнце красное и без хвоста. Он принялся копать выход из берлоги, чтобы посмотреть, какое солнце. Слежавшийся плотный снег не поддавался, из-под когтей летели белые ледяные искры.
      И вдруг Умка отскочил: яркое красное солнце ударило его ослепительным лучом. Медвежонок зажмурился. А когда снова приоткрыл глаза, ему стало весело и щекотно. И он чихнул. И, обдирая бока, выбрался из берлоги наружу.
      Свежий упругий ветер с тонким свистом дул над землёй. Умка подставил нос и почувствовал множество запахов: пахло морем, пахло рыбой, пахло птицами, пахло землёй. Эти запахи сливались в один тёплый запах. Умка решил, что так пахнет солнце — весёлая, ослепительная рыба, которая плавает по верхнему морю и которой не страшна зубастая акула.
      Умка бегал по снегу, падал, катался кубарем, и ему было очень весело. Он подошёл к морю, опустил лапу в воду и лизнул её. Лапа оказалась солёной. Интересно, верхнее море тоже солёное?
      Потом медвежонок увидел над скалами дым, очень удивился и спросил белую медведицу:
      — Что там?
      — Люди, — ответила она.
      — А кто такие люди?
      Медведица почесала за ухом и сказала:
      — Люди — это такие медведи, которые всё время ходят на задних лапах и могут снять с себя шкуру.
      — И я хочу, — сказал Умка и тут же попытался встать на задние лапы.
      Но стоять на задних лапах оказалось очень неудобно.
      — Ничего хорошего в людях нет, — успокоила его медведица. — От них пахнет дымом. И они не могут подстеречь нерпу и уложить её ударом лапы.
      — А я могу? — поинтересовался Умка.
      — Попробуй. Видишь, среди льдов круглое окошко в море. Сядь у этого окошка и жди. Когда нерпа выглянет, ударь её лапой.
      Умка легко прыгнул на льдину и побежал к полынье. Лапы у него не разъезжались, потому что на ступнях росла шерсть — он был в валенках.
      Медвежонок добрался до полыньи и залёг у её края. Он старался не дышать. Пусть нерпа думает, что он не Умка, а снежный сугроб и что у сугроба нет ни когтей, ни зубов. А нерпа-то не появлялась!
      Вместо неё пришла большая медведица. Она сказала:
      — Ничего ты не умеешь делать. Даже нерпы поймать не можешь!
      — Здесь нет нерпы! — рыкнул Умка.
      — Есть нерпа. Но она видит тебя. Закрой лапой нос.
      — Нос? Лапой? Зачем?
      Умка широко раскрыл маленькие глаза и удивлённо смотрел на мать.
      — Ты весь белый, — сказала мама, — и снег белый, и лёд белый.
      И всё вокруг белое. И только твой нос чёрный. Он тебя выдаёт. Закрой его лапой.
      — А медведи, которые ходят на задних лапах и снимают шкуру, тоже прикрывают носы лапой? — поинтересовался Умка.
      Медведица ничего не ответила. Она отправилась ловить рыбусайку. На каждой лапе у неё было по пять рыболовных крючков.
      Весёлая рыба-солнце плыла по верхнему голубому морю, и вокруг становилось всё меньше снега и больше земли. Берег стал зеленеть.
      Умка решил, что его шкурка тоже станет зелёной. Но она оставалась белой, лишь слегка пожелтела.
      С появлением солнца для Умки началась интересная жизнь. Он бегал по льдинам, взбирался на скалы и даже окунулся в ледяное море. Ему хотелось встретить странных медведей — людей. Он всё расспрашивал о них медведицу:
      — А в море они не водятся?
      Мать покачала головой:
      — Они утонут в море. Их мех не покрыт жиром, сразу обледенеет, станет тяжёлым. Они водятся на берегу возле дыма.
      Однажды Умка улизнул от большой медведицы и, прячась за скалы, отправился в сторону дыма, чтобы повидать странных медведей. Он шёл долго, пока не очутился на снежной полянке с тёмными островками земли. Умка приблизил нос к земле и втянул в себя воздух. Земля пахла вкусно. Медвежонок даже лизнул её.
      И тут он увидел незнакомого медвежонка на двух лапах. Рыжеватая шкурка блестела на солнце, а на щеках и на подбородке шерсть не росла. И нос был не чёрный — розовый.
      Выбрасывая задние лапы вперёд, Умка побежал к двуногому медвежонку. Незнакомец заметил Умку, но почему-то побежал не навстречу, а пустился наутёк. Причём бежал он не на четырёх лапах, как удобнее и быстрее, а на двух задних. Передними же размахивал без всякой пользы.
      Умка поспешил за ним. Тогда странный медвежонок, не останавливаясь, стянул с себя шкуру и бросил её на снег — в точности как рассказывала медведица. Умка добежал до сброшенной шкуры.
      Остановился. Понюхал. Шкура была жёсткой, короткий ворс поблёскивал на солнце. "Хорошая шкура, — подумал Умка, — только где же хвост?"
      А незнакомец тем временем отбежал довольно далеко. Умка пустился вдогонку. И потому, что он бежал на четырёх лапах, то скоро снова приблизился к двуногому. Тогда тот бросил на снег...
      передние ступни. Ступни были без когтей. Это тоже удивило Умку.
      Потом двуногий медведь сбросил голову. Но голова оказалась...
      пустой: без носа, без пасти, без зубов, без глаз. Только большие плоские уши болтались по сторонам, и у каждого уха — тоненький хвостик. Всё это было очень интересно и любопытно. Умка, например, не мог бы сбросить шкуру или пустую голову.
      Наконец он догнал двуногого. Тот сразу упал на землю. И замер, словно хотел подстеречь нерпу. Умка наклонился к его щеке и понюхал. От странного медведя пахло не дымом — от него пахло молоком. Умка лизнул его в щёку. Двуногий приоткрыл глаза, чёрные, с длинными ресницами. Потом встал и отскочил в сторону.
      А Умка стоял на месте и любовался. Когда же к Умке потянулась лапа белая, гладкая, совсем без шерсти, — медвежонок даже заскулил от радости.
      Потом они шли вместе по снежной полянке, по земляным островкам, и двуногий медвежонок подбирал всё, что он побросал. Он надел на свою голову пустую, с плоскими ушами, натянул на лапы ступни без когтей и влез в шкуру, которая оказалась без хвоста, даже без маленького.
      Они пришли к морю, и Умна предложил своему новому другу искупаться. Но тот остался на берегу. Медвежонок долго плавал, нырял и даже поймал на коготь серебристую рыбку. Но когда вышел на берег, нового знакомого не оказалось на месте. Наверное, он убежал в свою берлогу. Или пошёл охотиться на полянку, надеясь встретить двуногого друга. Он принюхивался, но ветер не пахнул ни дымом, ни молоком.
      ...Красная рыба-солнце плыла по синему верхнему морю-небу.
      И был большой бесконечный день. Тьма совсем исчезла. А берлога начала таять и заполнялась голубой водой. Но когда есть солнце — берлога не нужна.
      Льды отошли далеко от берега. И нижнее море стало чистым, как верхнее.
      Однажды большая медведица сказала:
      — Пора, Умка, перебираться на льдину. Мы поплывём с тобой по всем северным морям.
      — А двуногие медведи плавают на льдинах? — спросил Умка.
      — Плавают, — ответила мать, — только самые смелые.
      Умка подумал, что, может быть, он встретит своего нового друга на льдине в северных морях, и тут же согласился перебраться на новое место. Но перед тем как отправиться в путь, спросил на всякий случай:
      — Акула меня не съест?
      Медведица тихо зарычала, засмеялась:
      — Ты же не печальная рыба-солнце. Ты же белый медведь!
      И потом, ещё ни одна акула не заплывала в наше холодное море.
      Мать и сын подошли к воде. Оглянулись на родные места.
      И поплыли. Впереди — медведица, за ней — Умка. Они плыли долго по холодному морю. В тёплых шкурах, смазанных салом, им было тепло. Вдалеке показалось белое поле льдов.
      Умка с матерью, как все белые медведи, стали жить на льдинах.
      Они охотились, ловили рыбу. А льды всё плыли и плыли, унося их дальше от родного берега...
      ...Пришла зима. Весёлая рыба-солнце уплыла куда-то по верхнему морю. И опять стало надолго темно. В полярной ночи не видно ни Умки, ни медведицы. Зато в небе загорелись яркие северные звёзды.
      Появились два звёздных ковшика. Большой ковшик — Большая Медведица, маленький — Малая.
      И когда двуногий медвежонок — мальчик, живущий на берегу, — выходит на улицу, он отыскивает глазами маленький ковшик и вспоминает Умку. Ему кажется, что это Умка шагает по высокому небу, а за ним идёт мать Большая Медведица.