Зелёная пилюля

DjVu

      ГЛАВА I
      Что случалось с Вовой Ивановым по дороге в школу
     
      На улице падал снег. Снежинки в воздухе знакомились, прицеплялись друг к другу и хлопьями опускались на землю. Вова Иванов в мрачном настроении шёл в школу.
      Уроки у него были, конечно, не выучены, потому что ему было лень учить уроки. А тут ещё мама с утра ушла к своему лапе, к Вовиному дедушке, и велела Вове после школы сходить за хлебом.
      А Вова такой ленивый, что ему было не лень только сидеть верхом на заборе, сосать конфеты или просто ничего не делать. А, например, сходить в булочную для него было, как острый нож в сердце.
      И вот Вова шёл с мрачным видом и глотал снежинки открытым ртом. Это уж всегда так. То тебе на язык падает сразу три снежинки, а то можно пройти десять шагов — ни одной.
      Вова широко зевнул и сразу проглотил, по крайней мере, двадцать пять снежинок.
      И вдруг на старом сером доме, где жил его приятель Мишка Петров и его старшая сестра Светлана Петрова, и младшая сестра Марина Петрова, он увидел дощечку с надписью. Возможно, что она и раньше тут висела, и просто Вова на неё не обращал внимания. Но скорее всего Вова заметил »ту дощечку именно потому, что раньше её здесь не было.
      Снежинки кружились и кувыркались перед глазами, как будто они не хотели, чтобы он прочёл надпись на дощечке. Но Вова подошёл совсем близко, встал на цыпочки и прочёл:
      ДЕТСКИЙ ДОКТОР кв. 31, 5-й этаж.
      А внизу было приписано:
      Всех девчонок м мальчишек
      Без страданий и мучений
      Исцеляю я от шишек,
      От обид и огорчений,
      От простуд на сквозняке
      И от двоек в дневнике.
      Ещё ниже было написано: Нажми звонок столько раз, сколько тебе лет.
      А совсем внизу было приписано:
      Больным в возрасте до года звонить в звонок необязательно. Достаточно пищать под дверью.
      Вове сразу стало очень интересно и даже немного страшно.
      Он распахнул дверь и вошёл в тёмный подъезд. На лестнице пахло мышами, а на нижней ступеньке сидел чёрный кот и смотрел на Вову очень умными глазами.
      Лифта а этом доме не было, потому что дом был очень старый. Наверное, когда его строили, люди только ещё собирались изобрести лифт.
      Вова вздохнул и поплёлся на пятый этаж.
      Всё стало каким-то скучным и обычным.
      «Зря я только по лестницам таскаюсь...» — вяло подумал он.
      Но в это время где-то наверху хлопнула дверь.
      Мимо Вовы пробежали девчонка и мальчишка.
      — Понимаешь, — быстро говорила девчонка, как заяц, шевеля коротеньким хорошеньким носиком, — понимаешь, выпила я одну ложку микстуры и чувствую: не боюсь! Вторую ложку ьыпила — чувствую: чужих собак не боюсь, бабушки своей не боюсь...
      — А я... А я... — перебил её мальчишка, — три дня его капли в нос капал и смотри-ка, одни пятёрки и четвёрки!.. Даже по пению...
      Голоса звучали всё тише и тише.
      «Надо торопиться, — подумал Вова. — А то вдруг приём на сегодня закончится...»
      Вова, пыхтя от усталости и волнения, поднялся на пятый этаж и десять раз старательно ткнул пальцем в кнопку звонка.
      Вова услышал приближающиеся шаги. Двери квартиры распахнулись, и перед Вовой появился сам Детский Доктор, маленький старичок в белом халате. У него была седая борода, седые усы и седые брови. Лицо у него было утомлённое и сердитое.
      Но какие глаза были у Детского Доктора! В наши дни такие
      глазе встречаются только у директоров школ, да и то не во всех шко* лах. Они были нежно-голубого цвета, как незабудки, но ни один хулиган на свете не мог смотреть в них без содрогания.
      — Здравствуй, ученик четвёртого класса Иванов! — сказал Детский Доктор и вздохнул. — Проходи ко мне в кабинет.
      Потрясённый Вова пошёл по коридору вслед за спиной доктора, на которой тремя аккуратными бантиками были завязаны тесёмки от халата.
     
      ГЛАВА 2
      Детский Доктор
     
      Кабинет Детского Доктора разочаровал Вову.
      У окна стоял обычный письменный стол. Рядом с ним обычная кушетка, покрытая, как в поликлинике, белой клеёнкой. Вова заглянул за обычное стекло белого шкафа. На полке с хищным видом лежали шприцы с длинными иголками. Под ними, как матрёшки, стояли клизмы разной величины.
      — Ну, на что жалуешься, Иванов! — устало спросил Детский Доктор.
      — Понимаете... — сказал Вова, — я... я — ленивый!..
      Голубые глаза Детского Доктора блеснули.
      — Ах так! — сказал он. — Ленивый! Ну это мы сейчас посмотрим. А ну-ка раздевайся.
      Вова дрожащими пальцами расстегнул ковбойку. Детский Доктор приложил к Вовиной груди холодную трубку. Трубка была такая холодная, как будто её только что вынули из холодильника.
      — Так, так! — сказал Детский Доктор. — Дыши. Ещё дыши. Глубже. Ещё глубже. Ну как, дышать лень!
      — Лень! — вздохнул Вова.
      — Так, так! — Детский Доктор поднял голову и с сочувствием посмотрел на Вову. — Ну, а в булочную за хлебом сходить!
      — Ох, лень!
      — Бедный ребёнок! Ну, а конфеты есть!
      — Ну это ещё ничего. Это я ещё могу... — немного подумав, ответил Вова.
      — Понятно, понятно, — сказал Детский Доктор и положил трубочку на стол. - Случай очень тяжёлый, но не безнадёжный... Вот если бы тебе было бы уже лень есть конфеты... Вот тогда... Ну ничего, не огорчайся. Вылечим мы тебя от лени. А ну-ка снимай ботинки и ложись на эту кушетку.
      Нет! — отчаянно закричал Вова. — Не хочу на кушетку!.. Я, наоборот!.. Я хочу ничего не делать!..
      Детский Доктор от удивления высоко поднял свои седые брови и поморгал седыми ресницами.
      — Не хочешь делать, так и не делай! — сказал он.
      — Да, а все ругаются... — проворчал Вова.
      — А ты хочешь ничего не делать и чтобы тебя хвалили!
      Лицо Детского Доктора вдруг стало очень старым и грустным. Он притянул к себе Вову и положил руки ему на плечи.
      — Не можете помочь, так и скажите... — упрямо и тоскливо бормотал Вова, глядя куда-то в сторону.
      Голубые глаза Детского Доктора вспыхнули и погасли.
      — Есть один-единственный способ... — холодно сказал он и слегка оттолкнул от себя Вову. Он взял авторучку и что-то написал на длинной бумажке.
      — Вот тебе рецепт на зелёную пилюлю, — сказал он. — Если ты примешь эту зелёную пилюлю, то ты сможешь ничего не делать, и никто не будет тебя ругать за это...
      — Спасибо, дяденька Детский Доктор! — торопливо сказал Вова и повернулся к двери.
      — Постой! — остановил его Детский Доктор. — По этому рецепту ты получишь ещё красную пилюлю. И если тебе снова захочется учиться и трудиться, — прими её.
      Смотри, не потеряй красную пилюлю! — прокричал Детский Доктор вслед убегавшему Вове.
     
      ГЛАВА 3
      В которой для Вовы Иванова начинается новая прекрасная жизнь
     
      Вова, задыхаясь, бежал по улице. Снежинки таяли, не долетая до его пылающего лица. Он вбежал в аптеку, растолкал кашляющих старичков и чихающих старушек и сунул в окошечко свой рецепт.
      Аптекарша была очень толстая и очень румяная, наверно, потому, что она могла лечиться сразу всеми лекарствами. Она долго с недоверчивым видом читала рецепт, а затем позвала Заведующего Аптекой. Заведующий был маленького роста, худой, с бледными губами. Может быть, он совсем не верил в медицину, а может быть, наоборот, питался одними лекарствами.
      — Как фамилия? — строго спросил Заведующий Аптекой, глядя то на рецепт, то на Вову.
      — Иванов, — сказал Вова н похолодел. «Ож, не даст! — подумал он. — Что делать!»
      — Это ты для себя берёшь! — спросил Заведующий Аптекой, презрительно оттопырив нижнюю губу.
      — Нет... Это... Для дедушки — поспешно соврал Вова. — Он у нас целый день работает... и учится. А мама говорит, это ему уже вредно...
      — А сколько лет твоему дедушке!
      — Ой, он уже большой! — воскликнул Вова. — Ему уже семьдесят! Ему уже семьдесят первый пошёл...
      — Анна Петровна, выдайте ему зелёную пилюлю И? 7, — сказал Заведующий Аптекой, вздохнул и, согнувшись, ушёл в маленькую дверь. Румяная аптекарша покачала головой в белой шапочке и протянула Вове пакетнк с двумя пилюлями.
      Вова выскочил на улицу.
      Он вытащил из пакетика зелёную пилюлю, воровато оглянулся по сторонам и быстро сунул её в рот. Пилюля на вкус была какая-то горьковато-солёно-кислая. Она громко зашипела на языке и моментально растаяла.
      И это было всё. Больше ничего не случилось. Ничего-ничего. Вова долго стоял с бьющимся сердцем и ждал, сам не зная чего. Но всё оставалось таким же, как прежде.
      «Дурак я, что поверил, — со злобой и разочарованием подумал Вова. — Обманул меня этот Детский Докторр как мальчишку! Обыкновенная частная практика... Только в школу теперь опоздал...»
      И он сломя голову побежал в школу, потому что до начала уроков оставалось всего пять минут.
      Вова, задыхаясь, вбежал в класс. В ту же минуту прозвенел звонок, и в класс вошла Лидия Николаевна.
      Вова сел на свою парту рядом с Мишкой Петровым и вдруг почувствовал, что его ноги висят в воздухе. Ещё носком он мог достать до пола, но пяткой уже никак.
      — Парту переменили! Наверное, из десятого класса принесли, — удивился Вова.
      Но тут он увидел, что Лидия Николаевна, опершись руками о стол и наклонившись вперёд, смотрит на него широко открытыми изумлёнными и беспомощными глазами.
      Это было невероятно. Вова всегда считал, что Лидия Николаевна не удивится даже в том случае, если в классе вместо ребят на партах окажутся сорок тигров и львов с невыученными уроками.
      — Ой! — тихонько сказала Катя, сидевшая на последней парте.
      — Я не знала, что у Иванова есть брат! — наконец сказала Лидия Николаевна своим обычным, спокойным, немного железным голосом. — Я понимаю, что тебе хочется ходить в школу. Но ты лучше пойди поиграй, побегай...
      Потрясённый Вова взял портфель и вышел в коридор.
      Во время занятий это было самое необитаемое и пустынное место в мире. Можно было подумать, что здесь никогда не ступала человеческая нога.
      В раздевалке тоже было пусто и тихо.
      Ряды вешалок с висящими на них пальто были похожи на дремучий лес, а ка опушке этого леса сидела нянечка в сером мохнатом платке. Она вязала длинный серый чулок, похожий на волчью ногу.
      Вова быстро надел пальто. Это пальто мама купила ему два года назад, и Вова успел за эти два года из него порядочно вырасти. Особенно из рукавов. А теперь рукава были как раз.
      Но Вове было некогда удивляться. Он боялся, что сейчас на верху лестницы появится Лидия Николаевна и своим строгим голосом скажет, чтобы он вернулся в класс.
      Вова дрожащими пальцами застегнул пуговицы и бросился к двери.
     
      ГЛАВА 4
      Прекрасная жизнь продолжается
     
      Вова, задыхаясь от радости, выскочил на улицу. «Пускай они там себе диктантики пишут, ошибочки сажают, волнуются... «а» или «о»... — подумал он и злорадно захохотал. — А мне сама Лидия Николаевна сказала: «Пойди поиграй, побегай». Вот молодец Детский Доктор. Не наврал! Ему надо медаль за такую пилюлю выдать...»
      А снег всё падал и падал. Сугробы показались Вове какими-то особенно высокими. Нет, никогда на их улице не. было таких высоких сугробов!
      Тут к остановке подъехал озябший троллейбус. Провода над ним просто дрожали от холода, а окна у него были совсем белые. Вова вспомнил, что этот троллейбус останавливается как раз около булочной, и встал в очередь. Но высокий худой гражданин в коричневой шляпе, на полях которой лежало порядочно снега, пропустил Вову вперёд и сказал:
      — Проходи! Проходи!..
      И все люди, стоявшие в очереди, сказали хором:
      — Проходи! Проходи!..
      Вова удивился и поскорее залез в троллейбус. Он протянул тепло одетой кондукторше четыре копейки. Но кондукторша почему-то не взяла денег, а только засмеялась и подышала на красные озябшие пальцы.
      — Конфетку себе кули! — сказала она охрипшим голосом. — А мы такого пассажира и бесплатно довезём.
      Вова ещё больше удивился, сел к окошку и стал дышать на белое непрозрачное стекло. Он дышал, дышал и вдруг в маленькую круглую дырочку увидел витрину булочной. На витрине высились башки
      из сушек, уютно свернувшись, лежали плюшки, посыпанные чем-то вкусным, а на них с надменным видом глядели большие крендели, скрестив на груди круглые руки.
      Вова выскочил из троллейбуса.
      — Осторожнее! Осторожнее!.. — закричали хором все пассажиры.
      Вова с трудом открыл тяжёлую дверь булочной и вошёл.
      В магазине было тепло и необыкновенно хорошо пахло... За прилавком стояла красивая девушка с толстыми золотистыми косами, похожими на длинные батоны.
      Она взяла Вовин чек, а лотом с улыбкой протянула свою обнажённую до локтя белую руку и подала Вове хлеб.
      — Ах ты какой хороший, мамочке своей помогаешь! — сказала она красивым, звонким голосом.
      Вова опять удивился, но ничего не сказал и вместе с круглыми клубами белого пара вышел на улицу.
      А в воздухе по-прежнему кружился снег. Портфель и авоська с хлебом были очень тяжёлые. Через каждые десять шагов Вова клал их на землю и немножко отдыхал. Он даже подумал, что продавщица с толстыми косами по ошибке дала ему какие-то не такие батоны.
      — Бедненький! — пожалела Вову синеглазая тётя в белом платке, державшая за руку малыша в мохнатой шубке. Поверх шубки малыш был тоже закутан в белый платок. Видны были только два чересчур больших синих глаза. Имелись ли у малыша рот и нос — было неизвестно.
      — Давай я тебе помогу! — сказала синеглазая тётя и взяла из рук у него авоську. Вова тихонько ахнул и пошёл вслед за тётей.
      «Вот это жизнь! — подумал он и чуть не застонал от восторга. — V’ Ничего не надо делать. А сколько лет я мучился! Надо было мне давно такую пилюлю принять!..»
      Тётя проводила Вову до самого дома и даже вошла с ним во двор. Там она ласково улыбнулась и отдала ему авоську с хлебом. Улыбнулся ли малыш с красивыми синими глазами, осталось неизвестным, потому что рта его всё равно не было видно.
      Дома никого не было. Наверное, мама ещё сидела у своего папы, Вовиного дедушки.
      «Всем уроки учить надо, а мне нет!» — подумал счастливый Вова и лёг на диван прямо в пальто и калошах.
      Потом Вова вспомнил, что в четыре часа он договорился с Катей вместе пойти в кино, и засмеялся от радости.
      Так он лежал на диване и смеялся от радости, пока ему не стало ужасно скучно. Тогда Вова протянул руку и взял с тумбочки свою любимую книгу «Три мушкетёра».
      — О... Н... — Он, — читал Вова, но почему-то на этот раз он читал по складам. — П... О... — по, Д... Н... Я... — дня, поднял, Ш... П... А... — шпа, Г... У... — гу.
      «Он поднял шпагу», — наконец с трудом прочёл Вова.
      Нет, читать тоже было скучно.
      «Лучше пойду билет в кино возьму», — решил Вова и вышел на улицу.
     
      ГЛАВА 5
      В которой Вова узнаёт одну невероятную вещь
     
      Снег всё падал и падал.
      Вова подошёл и кинотеатру.
      В кассу стояла длинная очередь. Девчонки и мальчишки с круглыми счастливыми глазами отходили от кассы, держа в руках синие билеты.
      Вова тоже подошёл к кассе. В полукруглое окошечко он увидел две деловитые руки в кружевных манжетах. Руки были белые, с красивыми розовыми ногтями, похожими на конфеты.
      Но когда Вова, встав на цыпочки, сунул в белые руки свои двадцать копеек, то вдруг в окошечке показалась голова кассирши. Она положила подбородок на ладонь и улыбнулась. В ушах её блеснули и закачались длинные зелёные серёжки.
      — А ты приходи утром с мамой! — сказала она ласково. — Утром будет для тебя подходящая картина. Про Иванушку-Дурачка.
      — Не хочу про дурачка! — с обидой закричал Вова. — Хочу про войну!
      — Следующий! — строго сказала голова кассирши и исчезла. Остались только две руки в кружевных манжетах. Одна из рук строго погрозила Вове пальцем.
      Вне себя от возмущения Вова выскочил на улицу.
      И тут же увидел Катю.
      Да, это была Катя, и снежинки падали на неё так же, как и на всех других. А вместе с тем, это как будто была совсем и не Катя. Она была какая-то высокая и незнакомая.
      Вова с изумлением уставился на её длинные ножки, на аккуратные косы, завязанные коричневыми бантами, на серьёзные, немного грустные глаза, на румяные щёки. Он уже давно заметил, что у других девчонок от мороза краснеют носы. Но у Кати нос всегда был белый, как будто был сделан из сахара, и только щёки горели, как два цветка.
      Вова смотрел, смотрел на Катю и вдруг ему мучительно захотелось не то убежать, не то провалиться сквозь землю.
      — Да это же Катька. Просто Катька. Ну самая обыкновенная Катька. Что я, честное слово... — пробормотал Вова и заставил себя подойти к ней.
      — Катька!- — тихо сказал ом.- — На двадцать копеек. Пойди, купи билеты. Там кассирша какая-то ненормальная...
      Но Катя почему-то не взяла двадцать копеек. Она посмотрела на него своими серьёзными, немного грустными глазами и попятилась.
      — Я тебя не знаю! — сказала она.
      — Так это же я, Вова! — закричал Вова.
      — Ты не Вова, — тихо сказала Катя.
      — Как не Вова! — удивился Вова.
      — Так не Вова! — ещё -тише сказала Катя.
      В это время к Кате сзади, со стороны кассы, подошёл рыжий Гришка. Гришка остался во втором классе на второй год, и вообще он был хулиган. Он подошёл к Кате и дёрнул её за косу.
      — Ой! — покорно и беспо-мощно сказала Катя.
      Этого Вова уже не мог выдержать. Он сжал кулаки и бросился на Гришку. Но рыжий Гришка гнусно захохотал, показав все свои ярко-жёлтые нечищенные зубы и толкнул Вову головой прямо в сугроб. Вова отчаянно забарахтался в снегу, но сугроб был глубокий и тёмный, как колодец.
      — Хулиган! — где-то далеко прозвенел Катин голос.
      И вдруг Вова почувствовал» как чьи-то большие и очень добрые руки вытаскивают его из сугроба.
      Вовка увидел перед собой настоящего лётчика.
      — Ты что же маленьких обижаешь! — с отвращением в голосе сказал лётчик Гришке. Гришка гордо высморкался и ушёл за сугроб.
      Лётчик отряхнул Вову сзади, потом ладонью стал чистить ему колени. Вова стоял, расставив руки, и вблизи смотрел на смелое лицо лётчика, которое немного покраснело, оттого что лётчику пришлось сильно нагнуться.
      — Ну вот, подрастай, малыш, и вместе летать будем! — сказал лётчик и ушёл.
      И тут Вова увидел, что рыжий Гришка перелезает через забор.
      Вернее, он уже перелез, и видна была только одна Гришкина рука и одна Гришкина нога в нечищенном башмаке.
      — Ну, я ему сейчас покажу, как меня при Кате в сугроб тыкать! — пробормотал Вова и даже зубами заскрипел от обиды.
      Вова замечательно лазил через заборы. Если бы за это ставили отметки, то Вова по этому предмету всегда получал бы пятёрки.
      Вова подскочил к забору, уж-ватился за верхнюю перекладину и попробовал подтянуться на руках, но вместо этого упал в снег. Вова ещё раз подтянулся на руках и опять упал в снег.
      В это время кто-то толкнул его в плечо.
      Мимо него, согнувшись крючком, прошёл грустный, худой дядя, как лошадь уныло покачивая головой. Он тащил за собой низенькую тележку, на которой гордо стоял большой зеркальный шкаф. В зеркале отражалась улица и беспокойный танец снежинок. Позади шкафа шла толстая
      тётя и немножко поддерживала этот шкаф руками.
      Она с решительным видом поглядывала по сторонам, как будто из любого переулка могли выскочить разбойники и отнять у неё этот чудесный зеркальный шкаф, чтобы потом самим смотреться в длинное зеркало.
      Грустный дядя на минуту остановился, чтобы хоть немного отдышаться, и в этот момент Вова увидел в зеркале какого-то смешного малыша.
      Наверное, это был самый глупый малыш на свете. Пальто ему было почти до пят. Из-под пальто торчали огромные ботинки с калошами. Уныло болтались длинные коричневые рукава. Если бы не оттопыренные уши, большая шапка съехала бы ему на самый нос.
      Вова не выдержал и, схватившись за живот, громко захохотал.
      Малыш в зеркале скрестил на животе свои длинные коричневые рукава и тоже захохотал.
      Вова удивился и подошёл поближе.
      Ой! Да ведь это был он сам — Вова Иванов.
      Голова у Вовы закружилась. В глазах потемнело.
      Зеркальный шкаф давно перебрался на другую сторону улицы и поехал к себе домой, а Вова бледный от ужаса, всё ещё стоял на том же месте.
      «А вдруг мама заругается, что я маленьким стал!» — подумал Вова и, подобрав полы пальто, быстро побежал к телефону-автомату.
     
      ГЛАВА 6
      Вова Иванов решает принять красную пилюлю
     
      Вова долго не мог достать из кармана монету» Карман был теперь у самых колен, а когда Вова нагибалсЯг карман опускался ещё ниже.
      Наконец Вова, придерживая рукой непослушный карман, достал две копейки и вошёл в телефонную будку.
      Он хотел набрать номер своего телефона, но вдруг к ужасу своему убедился, что он его забыл. «Д-3... — мучительно думал Вова. — А может быть, и не Д-3...».
      Вова долго стоял и вспоминал его в полутёмной холодной будке, но так и не вспомнил.
      Ноги у него так озябли, что он испугался, как бы они не примёрзли к полу.
      Потом какой-то дядя, похожий на дятла, постучал чем-то в стекло — не то монеткой, не то своим красным носом.
      Вова вышел из автомата.
      Уже смеркалось. Снежинки стали совсем серые. Вова прошёл мимо большого тёмного грузовика. Засыпанный снегом шофёр, согнувшись, стоял возле колеса и подвинчивал какую-то гайку.
      На заборе сидели засыпанные снегом мальчишки и жадными глазами смотрели на шофёра.
      Шофёр выпрямился и отряхнулся, как огромный гусь. Во все стороны от него полетел снег.
      — . Это знаешь что! — сказал шофёр Вове и показал ему большой гаечный ключ.
      — Знаю! — поспешно ответил Вова и добавил; — Я вот недавно сам себе велосипед починил...
      — Ну, если сам велосипед, -с уважением протянул шофёр, — тогда вот что, брат. Подержи-ка минуточку ключ... Вот в таком положении...
      Шофёр на животе уполз под грузовик, а Вова ухватился за рукоятку ключа и забыл о всех своих огорчениях. Он гордо посмотрел на засыпанных снегом мальчишек, сидевших на заборе.
      Ключ был большой, чёрный и очень холодный. Вова сжимал его изо всех сил, но ключ становился всё тяжелее и холоднее и тянул Вовины руки вниз. Вдруг он выскользнул у него из рук и упал прямо на ногу шофёра, торчавшую из-под грузовика.
      — А!.. — ужасным голосом сказал шофёр. — Прямо на мозоль!
      — А ну, ребята, помогите мне! — крикнул он мальчишкам, сидевшим на заборе, и добавил: — А ты домой иди. К мамке. Тебе спать пора.
      Засыпанные снегом мальчишки свистнули от восторга и спрыгнули с забора.
      А Вова, втянув голову в плечи, поспешно свернул за угол.
      «Они люди, а я нет!.. — думал он, изо всех сил стараясь не зареветь. — Да я, может быть, сам гайки заворачивать умею. Вот как приму сейчас красную пилюлю... Тогда узнаете...»
      Вова оглянулся. Переулок был тёмный, кривой и незнакомый. По нему огромными шагами куда-то шли какие-то необыкновенно высокие люди.
      Люди были высокие, как деревья, высокие, как башни. Вова почти не мог разглядеть их лица — они исчезали в крутящемся снегу. Все эти люди шли и не обращали на Вову внимания. Они, конечно, думали, что Вова самый обыкновенный мальчик, поджидающий свою маму.
      Но зато теперь на Вову смотрели все водосточные трубы. Они смотрели на него со злорадством, открыв свои круглые чёрные рты, и дразнили его белыми ледяными языками.
      Вове стало страшно.
      Он побежал по переулку, но вдруг поскользнулся на тёмном обледенелом тротуаре и упал, нелепо взмахнув длинными рукавами. Он проехал ещё немного на животе и остановился, ухватившись за колёса какой-то детской коляски. Он попробовал подняться, но почему-то ноги его стали совсем слабыми и сами сгибались в коленях.
      И вдруг к Вове подбежали сразу три настоящих моряка. Они были высокие, как мачты, эти моряки.
      — Человек за бортом! — сказал один из моряков. А второй моряк нагнулся и поднял Вову. Вова почувствовал у себя на лице его тёплое дыхание.
      Потом моряк расправил Вовино пальто и аккуратно положил его в коляску рядом с каким-то сладко спящим ребёнком, завёрнутым в белое одеяло.
      А третий моряк прикрыл Вовины ноги какими-то кружевами и сказал:
      — Подрастай скорее, малыш, вместе плавать будем... И все они улыбнулись Вове и ушли.
      А Вова остался в коляске.
      Он с тревогой покосился на своего соседа. Сосед тихо дышал носом, держа в маленьких губах оранжевую соску.
      «А если меня Катя в этой коляске увидит! — вдруг подумал Вова и ужаснулся. — Да она после этого и разговаривать со мной не захочет...»
      И он попробовал нашарить рукой карман, где лежала красная пилюля.
      Но в это время хлопнула какая-то дверь, и к коляске подошли две тёти.
      Одна тётя была в шляпе, похожей на гнездо, из которого только что улетела птица. На другой тёте была шляпа, похожая на гнездо, куда только что прилетела большая птица.
      Коляска тотчас же мягко тронулась, скрипя и приятно покачиваясь.
      — Куда вы меня везёте! — отчаянно пискнул Вова.
      Тётя в шляпе, похожей на пустое гнездо, вскрикнула так громко, как будто выстрелила из ружья.
      А вторая тётя, в шляпе, похожей на гнездо с птицей, громко завизжала: «Хулиган! По чужим коляскам лазишь!..»
      И тут она схватила несчастного Вову, поставила на ноги и несколько раз шлёпнула его пониже спины своей большой и тяжёлой рукой, похожей на лопату.
      И тут Вова не выдержал. Он широко раскрыл рот и громко заревел от нестерпимой обиды и стыда.
      А тёти, что-то чирикая грубыми голосами, осмотрели своего младенца и ушли, толкая перед собой коляску.
      Вова стоял один посреди тёмной незнакомой улицы и горько плакал. Он чувствовал себя таким жалким, маленьким и беспомощным. А над ним кружился и падал снег.
      «Не хочу я быть таким!.. — горько рыдая, думал Вова. — Хочу быть сильным! Хочу всё уметь! Я хочу быть лётчиком, и шофёром, и моряком. Они всё могут. Их не шлёпают...»
      Продолжая всхлипывать, Вова с трудом достал из кармана красную пилюлю и поднёс её ко рту.
     
      ГЛАВА 7
      В которой рассказывается, кто принял красную пилюлю и что из этого вышло
     
      Вова Иванов уже открыл рот, чтобы поскорее проглотить красную пилюлю, но вдруг снежинки разлетелись в разные стороны, и перед Вовой появилась Толстая Тётя. Это была та самая толстая тётя, которая вместе с худым дядей везла зеркальный шкаф.
      Толстая Тётя посмотрела на Вову жадными глазами и радостно сказала:
      — Ну, конечно, ребёнок заблудился. А какой он хорошенький, толстенький!
      Вове показалось, что она даже облизнулась.
      Видимо, теперь, когда шкаф у неё уже был, ей ещё понадобился ребёнок.
      Худой Дядя с жалостью посмотрел на Вову и грустно, как лошадь, покачал головой.
      Тут Вову обступили ещё какие-то высокие тёти и высокие-высокие дяди и стали почему-то ругать Вовину маму.
      — Мама не знает, что я маленький! — обиженно пискнул Вова. Голос у него стал каким-то удивительно тонким и слабым.
      — Вы видите, она даже не знает, что у неё есть маленький! — с возмущением сказала Толстая Тётя и подняла руки вверх. С рукавов у неё посыпался снег.
      Вдруг толпа расступилась, и к Вове подошёл милиционер. Никогда ещё Вова не видал таких высоких милиционеров. Когда он наклонился, ему пришлось сложиться, как перочинному ножику.
      — Он заблудился! — сказала Толстая Тётя, нежно улыбаясь милиционеру.
      — Я не заблудился, я — уменьшаюсь! — отчаянно крикнул Вова.
      — Что-о!.. — удивился милиционер.
      — Он не умещается в этом пальто! — объяснила Толстая Тётя. — То есть пальто не умещается в нём...
      — Минуточку, гражданка! — поморщился милиционер. — Скажи мне, мальчик, где ты живёшь!
      — На... улице... — прошептал Вова.
      Больше он ничего не добавил, потому что он забыл свой адрес.
      — Вы видите, он живёт на улице! — угрожающе сказала Толстая Тётя и умоляюще сложила руки.
      А Как твоя фамилия! — ласково спросил милиционер и ещё ниже наклонился к Вове.
      — Вова... — ответил Вова и горько заплакал.
      Толстая Тётя застонала, а потом вынула носовой платок с жёсткими кружевами и приложила его к Вовиному носу.
      — Сделай вот так, деточка! — сказала она и громко дунула носом.
      Вове стало нестерпимо стыдно. Он отчаянно рванулся, но Толстая Тётя крепко держала его за нос двумя холодными твёрдыми пальцами.
      Вова, задыхаясь, взмахнул руками. И тут пилюля, зажатая в кулаке, упала и покатилась по земле.
      В толпе, окружавшей Вову, стояла женщина в рыжей шубке и держала на ремешке маленького рыжего щеночка. Не то щенок был сшит из куска её шубы, не то она сшила себе шубу из таких щенков — это было неизвестно.
      И вот эта красная пилюля подкатилась прямо к носу рыжего щенка. Вова оглушительно заревел и бросился за пилюлей. Но рыжий щенок не спеша высунул свой глупый язык и мгновенно её проглотил.
      — Ай! Ой! Ах! 0x1 — закричали все.
      Даже милиционер сказал: «Хм!..»
      Потому что действительно случилось нечто ужасное. Голова у щенка стала расти, ошейник лопнул на его толстой шее, на туловище клочками выросла чёрная и бурая шерсть, а хвост стал похож на старый веник.
      Толстая Тётя спряталась сразу за милиционера и за своего Худого Дядю.
      Но страшный пёс зарычал, сделал скачок в сторону и бросился прямо на неё.
      Наверное, когда он стал таким огромным, у него сразу появился огромный аппетит.
      Но милиционер не дал ему откусить от неё ни кусочка. Он загородил собой Толстую Тётю, и тогда страшный пёс лязгнул зубами и укусил его за руку.
      После этого страшный пёс ещё раз посмотрел на Толстую Тетю и
      убежал.
      А милиционер стоял, и из руки у него лилась кровь. В темноте она казалась совсем чёрной.
      Все закричали.
      — Не волнуйтесь, граждане! — сказал милиционер совершенно спокойным голосом. Голос у него был такой спокойный, как будто его три раза в день кусали разные собаки. — Ничего не случилось. Очень прошу вас не толпиться вокруг моей укушенной руки, а разойтись!
      А вас, — тут милиционер повернулся к Толстой Тете, — я попрошу две минуты последить за ребёнком. Я только зайду в эту аптеку, попрошу кусок бинта и сейчас же вернусь обратно...
      Сказав это, милиционер быстро перешёл на другую сторону улицы и постучал в слабо освещённую дверь аптеки.
     
      ГЛАВА 8
      О том, как у Детского Доктора волосы встали дыбом на голове
     
      Окончив приём, Детский Доктор оделся потеплее, обмотал шею толстым полосатым шарфом, натянул на ноги тёплые боты и вышел на улицу.
      Был уже поздний вечер.
      Снежинки плавали в воздухе, как маленькие рыбки, и целыми стайками кружились вокруг свет-лых фонарей. Мороз приятно пощипывал за нос.
      Детский Доктор шёл, глубоко задумавшись.
      Сегодня у него на приёме побывало 35 мальчиков и 30 девочек. Последним пришёл Миша. У него была очень тяжёлая и запущенная болезнь: Миша не любил читать книжки. Детский Доктор сделал ему укол, и Миша, схватив первую попавшуюся книжку, моментально погрузился в чтение. Пришлось силой отнять у него книжку и выставить его из кабинета.
      «Какая замечательная вещь — современная медицина!» — подумал Детский Доктор и чуть не налетел на невысокого старичка, закутанного в толстый клетчатый шарф.
      Это был его старый приятель Заведующий Аптекой.
      Детский Доктор сказал:
      — Извините! — и поздоровался.
      Заведующий Аптекой сказал:
      — Пожалуйста! — и тоже поздоровался.
      Они пошли рядом.
      — А я и не знал, Пётр Павлович, что вы теперь взрослых лечи« те!.. — помолчав, сказал Заведующий Аптекой и покашлял в кулак.
      Детский Доктор помолчал, покашлял в ладонь и не спеша ответил:
      — Да нет уж, Павел Петрович, я уж как был Детским Доктором, таким, видно, и умру. Я, знаете ли, дорогой мой, сейчас над одним интереснейшим препаратом работаю. Называться он будет «Анти-враль». Прекрасно действует на хвастунов, на врунов и отчасти...
      Но Заведующий Аптекой вежливо покашлял в кулак и снова перебил его:
      — Ко мне в аптеку сегодня от вас мальчик приходил. Брал лекарство для дедушки.
      Детский Доктор обиженно кашлянул в ладонь. Он просто терпеть не мог, когда его прерывали.
      Это недоразумение! — сказал он и сердито дёрнул себя за толстый полосатый шарф. — Так вот, что касается «Антивраля», то...
      Заведующий Аптекой снова смущённо кашлянул в кулак и сказал скромным, но настойчивым голосом:
      — Я даже фамилию этого мальчика запомнил: Иванов.
      — Иванов? — переспросил Детский Доктор. — Совершенно верно. Я посылал к вам сегодня Иванова за зелёной пилюлей.
      — Да-да? — сказал Заведующий Аптекой. — За зелёной пилюлей для его дедушки.
      — Нет-нет! — растерянно сказал Детский Доктор. — За зелёной пилюлей для мальчика.
      Да нет! — сказал Заведующий Аптекой. — Мальчик попросил зелёную пилюлю для дедушки...
      И тут Детский Доктор побледнел так сильно, что это было заметно даже в темноте, сквозь густой падающий снег. Его седые волосы встали дыбом и немного приподняли чёрную каракулевую шапку.
      — Несчастный Иванов... — простонал Детский Доктор. — Сначала надо было дать ему «Антивраль»! Но он скрыл от меня, что он не только лентяй, но и врун...
      — Вы думаете, что он сам?.. — проговорил Заведующий Аптекой и умолк. Он не мог продолжать.
      Так они стояли, бледные от ужаса, держась друг за друга, чтобы не упасть.
      — А... на сколько должна омолодить его зелёная пилюля? — наконец, спросил его Детский Доктор слабым и тихим голосом.
      — Это надо спросить у Анны Петровны. Она выдавала Иванову зелёную пилюлю.
      Заведующий Аптекой и Детский Доктор бегом бросились по улице, громко шлёпая по белому тротуару своими тёплыми ботами и поддерживая друг друга на поворотах.
      Аптека была уже закрыта, но Анна Петровна ещё не ушла.
      Анна Петровна была такой же толстой, как н утром, но она не была уже такой румяной. Немного бледная от усталости, она стояла за прилавком и пересчитывала бутылочки с валерьянкой.
      — Ах, не волнуйтесь, пожалуйста! — сказала Анна Петровна и улыбнулась. — Всё сделано, как полагается. Мальчик сказал, что его. дедушке 70 лет. Я дала ему зелёную пилюлю № 7. Она омолодит его на двадцать лет.
      Голубые глаза Детского Доктора померкли. Они стали, как увядшие незабудки. Он облокотился на прилавок. Бутылочки с валерьянкой посыпались на пол.
      — Иванову всего десять лет..» — простонал Заведующий Аптекой. — Если его омолодить на 20 лёт...
      — Ему будет минус 10 лет... — прошептал Детский Доктор и закрыл руками своё бледное лицо. — Этот случай ещё не описан в медицине...
      Анна Петровна посмотрела на них огромными глазами, ресницы у неё задрожали, и она тихо села на пол, прямо в большую лужу валерьянки.
      — Ах, зачем, зачем вы прописали ему эту зелёную пилюлю — проговорила она.
      Но у него ещё осталась красная пилюля! — с надеждой в голосе сказал Детский Доктор.
      В этот момент кто-то громко постучал в дверь аптеки.
      — Аптека уже закрыта! — слабым голосом крикнула Анна Петровна. Но Заведующий Аптекой тронул её за локоть.
      — Надо открыть... Может быть, экстренный случай...
      Анна Петровна с трудом поднялась с пола и открыла дверь.
      На пороге стоял милиционер.
      Он был совершенно спокоен. Он даже улыбался. Но из его правой руки капала красная кровь.
      — Извините, граждане! — сказал милиционер немного виноватым голосом. — Меня тут одна собака за руку цапнула...
      — Я никогда, никогда не доверяла этим собакам! — ахнула Анна Петровна и полезла на полку за бинтом и йодом.
      И хотя она вылила на раненую руку почти целый пузырёк йода, на лице милиционера не дрогнула ни одна, даже самая маленькая жилка. Анна Петровна бережно, как4 драгоценный цветок, стала заворачивать в вату и забинтовывать его руку.
      — Вы потуже, а то свалится, — сказал милиционер. — Мне ещё всю ночь дежурить...
      — Что вы! Вам нужен покой! — строго сказала Анна Петровна.
      Но милиционер только махнул здоровой рукой.
      — Я сейчас в милицию одного малыша поведу. Как раз около вашей аптеки потерялся. Спрашиваю его: «Как твоя фамилия!», а он отвечает — «Вова»...
      — Вова! — повторил Детский Доктор и горящими глазами уставился на милиционера.
      — Сам маленький, а пальтишко-то на нём по земле волочится... — продолжал милиционер, не замечая волнения окружающих. — Уронил на снег конфетку красненькую и ревёт. А какая-то собака её проглотила и...
      Но никто его уже не слушал.
      Это он! он! — закричала Анна Петровна, хватая свою серую шубку и бросаясь к двери.
      — Скорее! Он потерял красную пилюлю! — закричал Детский Доктор, заматывая вокруг шеи полосатый шарф.
      — Бежим! — закричал Заведующий Аптекой, заматывая вокруг шеи клетчатый шарф.
      И все они бросились к двери.
      Удивлённый милиционер выбежал вслед за ними.
      Улица была пуста. Не было никого: ни Вовы, ни Толстой Тёти, ни Худого Дяди. Только большие и маленькие снежинки кружились под светлым фонарём.
      Детский Доктор застонал и схватился за голову.
      — Да вы не волнуйтесь так, граждане! — сказал милиционер спокойным, твёрдым голосом. — Сейчас мы примем меры и приступим к поискам ребёнка. Ребёнок не может исчезнуть!
      — В том-то и дело, что он может исчезнуть! Совсем исчез-нуть! — хором закричали Анна Петровна, Детский Доктор и Заведующий Аптекой, бросаясь к растерявшемуся милиционеру.
     
      ГЛАВА 9
      В которой Вова решает отправиться на поиски красной пилюли
     
      Тем временем по тёмной улице шёл Худой Дядя и нёс на руках Вову Иванова, нежно прижимая его к груди. Позади тяжёло шагала Толстая Тётя.
      — Нет, здесь нужна женская рука, а не милиционерская! — бормотала Толстая Тётя. — Я не допущу, чтобы ребёнка затаскали по разным отделениям...
      «Что же мне делать! — тем временем думал Вова. — Где же мне теперь взять красную пилюлю!»
      Худой Дядя почувствовал, что Вова задрожал всем телом, и ещё крепче прижал его к своей груди.
      — Он совсем замёрз, бедняжка! — тихо сказал Худой Дядя.
      Наконец, они подошли к какому-то новому дому.
      Худой Дядя долго топал ногами, чтобы отряхнуть снег, а Толстая Тётя смотрела на его ноги строгими глазами.
      Потом они вошли в квартиру, и Худой Дядя бережно поставил Вову на пол.
      Посреди новой комнаты стоял большой зеркальный шкаф. Наверное, он ещё не выбрал, какая стена самая лучшая, и поэтому так и стоял посреди комнаты.
      Вова уцепился за Худого Дядю, посмотрел на него умоляющими глазами и сказал:
      — Дяденька, отнесите меня к Детскому Доктору!..
      — Нам попался больной ребёнок! — ахнула Толстая Тётя и с размаху села на новый стул. — Он простудился! Скорее, скорее беги в аптеку и купи всё, что там есть от кашля, чихания, лихорадки и воспаления лёгких!
      — Но аптека уже закрыта! — неуверенно сказал Худой Дядя.
      — Постучишь, и тебе откроют! — закричала Толстая Тётя. — Беги скорее!.. Несчастный ребёнок весь дрожит!
      Она посмотрела на Худого Дядю такими глазами, что тот сей-час же выбежал из комнаты.
      — Сейчас я положу горячую грелку на живот этого бедного ребёнка! — сама себе сказала Толстая Тётя и вышла из комнаты.
      Через минуту она вернулась. В руке она несла грелку, в которой что-то громко булькало.
      Но пока её не было в комнате, Вова успел спрятаться за новый шкаф. Толстая Тётя обошла вокруг шкафа, но Вова не стоял на месте, а тоже обошёл вокруг шкафа, и Толстая Тётя его не нашла.
      — Неужели этот больной ребёнок пошёл на кухню! — сама себе сказала Толстая Тётя и вышла из комнаты.
      Вова знал, что она не найдёт его на кухне, потому что он в это время уже залез в шкаф.
      В шкафу было темно, сыро и холодно, как на улице. Вова скорчился в углу и слушал, как Толстая Тётя бегает вокруг шкафа и топает своими двумя ногами, как пол-слона.
      — Неужели этот больной и непослушный ребёнок вышел на лестницу! — сама себе закричала Толстая Тётя, и Вова услышал, как она выбежала в переднюю и с шумом распахнула входную дверь. Тогда Вова осторожно вылез из шкафа и тоже вышел в переднюю. Там никого не было, а дверь на лестницу была открыта.
      Вова, поддерживая обеими руками пальто, стал спускаться с лестницы. Он ложился животом на каждую ступеньку и сползал вниз.
      Это было очень трудно. Хорошо ещё, что Толстой Тёте и Худому Дяде дали квартиру на первом этаже.
      Вова услышал тяжёлые шаги и быстро отполз в тёмный угол.
      Мимо него пробежала Толстая Тётя. Она вытирала глаза платком с жёсткими кружевами.
      — Бедный мой мальчик, где же ты! — всхлипывала она.
      Вове даже стало её жалко. Если бы у него было время, он бы полежал немного с грелкой на животе для её удовольствия. Но сейчас ему было некогда. Он должен был как можно скорее найти Детского Доктора.
      Вова выполз из подъезда. На улице было темно, и шёл снег. Вова долго карабкался на сугроб. Наверное, за это время альпинист успел бы забраться на высокую снежную гору.
      И вдруг Вова увидел, что мимо него по тротуару бежит целая толпа людей. Впереди всех бежал Худой Дядя и громко, как лошадь, - топал ногами. За ним бежал милиционер. За милиционером бежал какой-то дядя и какая-то тётя в серой шубке. А за ними бежал... Дет-е. ский Доктор.
      — Дя...дя... Де... Детский... До... Доктор! — отчаянно запищал Вова, но никто не услышал его тоненького голоса.
      Вова горько заплакал, но его рёв заглушил какой-то тяжёлый, странный шум.
      Вова оглянулся и замер от ужаса. Он увидел, что к его сугробу подбирается большая, снегоочистительная машина. Громадные металлические руки жадно хватали снег.
      — Ох, ночь-то какая холодная! — услышал Вова чей-то голос. — Ветер-то как воет, как будто ребёнок плачет... Отвезу сейчас снег за город, высыплю в поле и всё. Сегодня последний рейс.
      Вова попробовал сползти с сугроба, но только провалился головой в свою шубу. Его большая ушанка свалилась с его маленькой головы и упала прямо на тротуар.
      — Не кому в поле! — закричал Вова. — Я не снег, я мальчик! Ай!..
      И вдруг Вова почувствовал, что он снова куда-то поднимается, затем куда-то падает, затем куда-то едет. Вова с трудом высунул голову из своей огромной шубы и оглянулся. Он сидел полузасыпанный снегом в кузове большущего грузовика, и тот увозил его всё дальше и дальше.
      Мимо проплывали большие тёмные дома с уютными разноцветными окнами. Там, наверное, разные мамы кормили ужином своих счастливых детей.
      И тут Вова почувствовал, что ему тоже хочется есть. И почему-то больше всего на свете ему захотелось тёплого молочка, хотя обычно он его просто ненавидел.
      Вова громко закричал, но тёмный ветер подхватил его крик и унёс куда-то далеко. Вове стало страшно. Руки у него окоченели, ботинки и носки свалились с маленьких ног.
      Вова поджал свои голые пятки, уткнулся носом в холодную подкладку шубы и тихо заревел от дикой тоски и страха.
      А тем временем машина ехала и ехала. Светофоров становилось всё меньше, а промежутки между домами становились всё больше.
      Наконец машина выехала за город. Теперь она поехала ещё быстрее. Вова уже боялся высовываться из шубы. Нижняя пуговица расстегнулась, и он только иногда в тупом отчаянии поглядывал в полукруглую дырочку петли... Но он видел только страшное чёрное небо и серые поля.
      А тёмный ветер громко кричал: «У-у-у...» завивался кольцами и столбом поднимался снег.
      Вдруг машина куда-то резко повернула. Затем её сильно тряхнуло и она остановилась. Кузов наклонился, и Вова, весь засыпанный снегом, очутился на земле.
      Когда он высунул голову, машина уже уехала. Вова был совсем один в большом и пустынном поле.
      А в поле гудел тёмный ветер. Он поднимал холодный снег и кружился над Вовой.
      «Мама!» — в отчаянии попробовал крикнуть Вова, но у него получилось только «Уа-уа!..»
     
      ГЛАВА 10
      О том, как Вовина мама два часа просидела, закрыв лицо руками
     
      На шоссе было пусто. Только белый снег крутился над чёрным асфальтом. Вид« но, никому не хотелось выезжать йз гаража в такую погоду.
      Вдруг на шоссе появилась целая колонна машин. Машины ехали очень быстро. Наверное, они делали больше ста километров в час.
      Впереди ехал грузовик. Если бы вы заглянули в кабину, вы бы сразу заметили, что у водителя очень испуганное виноватое лицо. А ещё бы вы заметили, что рядом с водителем на сиденье лежит Вовина чёрная ушанка.
      И хотя в кабину залетал тёмный, ледяной ветер, водитель всё время вытирал со лба крупные капли пота.
      — Уж которую зиму снег вожу, — бормотал он, — но такого дела и слыхом не слыхал...
      Позади грузовика мчалось несколько синих машин с красными полосками. Оттуда неслись человеческие голоса и собачий лай. Даже не заглядывая в эти машины, сразу можно было догадаться, что в них едут милиционеры с собаками. Последней ехала машина скорой помощи с красными крестами на боках. В ней сидела Вовина мама. Она сидела, закрыв лицо руками, и плечи её вздрагивали. Она не говорила ни слова и не отвечала Анне Петровне, которая ласково обнимала её одной рукой и пробовала хоть немного успокоить. В другой руке Анна Петровна держала большой голубой термос.
      А рядышком сидели Детский Доктор и Заведующий Аптекой. Оба они сидели, схватившись руками за головы.
      Вдруг самосвал резко затормозил, и шофёр тяжело спрыгнул на снег.
      — Это где-то здесь! — сказал он. — Я где-то здесь снег вываливал...
      И тотчас же из синих машин стали вылезать милиционеры и выскакивать собаки. В руках у милиционеров были яркие фонарики, и они побежали за собаками, проваливаясь в глубоком снегу.
      Впереди всех бежал милиционер с забинтованной рукой.
      Потом одна собака громко залаяла и что-то схватила зубами. Это был башмак с калошей. Потом залаяла вторая собака. Она тоже нашла башмак с калошей.
      Но тут все собаки бросились к одному сугробу и стали быстро разгребать его своими тренированными лапами.
      Детский Доктор побежал за ними, не обращая внимания на то, что его тёплые боты были уже полны холодного снега.
      Он тоже стал помогать собакам разрывать сугроб своими старыми руками.
      И вдруг он увидел чёрный свёрток. Внутри что-то слабо шевелилось и тихо попискивало.
      Детский Доктор прижал этот свёрток к груди и бросился к санитарной машине.
      А там уже Анна Петровна дрожащими руками наливала из голубого термоса в маленькую бутылочку с резиновой соской какое-то розовое молоко.
      — Где он! Я его не вижу!.. — прошептала она.
      Детский Доктор дрожащими пальцами расстегнул пуговицы на Вовином пальто.
      Вот он! Он застрял в рукаве своей школьной формы. закричал Заведующий Аптекой.
      И тут все они увидели крошечного ребенка.
      Анна Петровна ахнула и поспешно поднесла к его маленьким губам бутылочку с соской.
      Детский Доктор и Заведующий Аптекой впились глазами в лицо Вовы Иванова.
      — Сможет ли он пить из бутылочки! — с волнением прошептал Детский Доктор.
      Но Вова, пуская пузыри и причмокивая, жадно пил розовое молоко.
      Конечно, ни у одной коровы не бывает розового молока, даже если её кормить одними розовыми розами без шипов. Просто Анна Петровна растворила красную пилюлю в горячем молоке, и получилось розовое молоко.
      Детский Доктор робко потянул Анну Петровну за рукав.
      — Может быть, хватит... Как бы у него живот не заболел... Может быть, остальное через полчаса!..
      Но Анна Петровна только посмотрела на него уничтожающим взглядом.
      — Дайте хоть накормить бедняжку! — сказала она.
      Наконец, Вова допил всю бутылочку.
      Щёки у него разрумянились, и он сладко уснул, крепко сжимая свои кулачки.
      — Уф! — с облегчением сказал Детский Доктор. — Анна Петровна, разрешите мне присесть рядом с вами. От вас так сильно пахнет валерьянкой. Это меня успокаивает.
      — Ах, доктор, доктор! — сказала Анна Петровна. — Как хорошо, что всё окончилось хорошо. А как было бы плохо, если бы всё окончилось плохо. Сколько беспокойства доставила нам ваша противная зелёная пилюля!
      Детский Доктор даже подпрыгнул от возмущения.
      — Уважаемая Анна Петровна! — укоризненно воскликнул он. — Я от вас этого не ожидал! Зелёная пилюля! Великое открытие человечества! Я даю детям зелёную пилюлю № 1 и уменьшаю их на три-четыре года. И вот девочки не могут прыгать через верёвочку и вдевать нитку в иголку. Мальчики не могут больше лазить через забор и забивать гвозди. Они становятся беспомощными! Они начинают скучать! Им смертельно надоедает безделье, и тут они принимают красную пилюлю и навсегда излечиваются от лени. Но Иванов...
      И тут все они посмотрели на Вову.
      А Вова рос прямо на глаза. Голова у него увеличивалась, ноги удлинялись. Наконец, из-лод пальто показались две уже довольно
      большие голые пятки.
      В это время в машину заглянул милиционер с перевязанной рукой.
      — Ну, как дела! — шёпотом спросил он, указывая глазами на Вову.
      — Растёт! — ответили Детский Доктор и Заведующий Аптекой. Анна Петровна подошла к Вовиной маме, обняла ее и попробовала оторвать её руки от лица.
      — Но посмотрите же, посмотрите, как чудесно увеличивается ваш сын! — настойчиво твердила она.
      Но мама продолжала сидеть, отвернувшись. У нее просто не выло сил посмотреть на Вову, которому она еще утром гладила длинные брюки.
      Но Вова вдруг сладко зевнул и потянулся.
      — Мама! — сказал он своим обычным голосом.
      — Тише, тише, Иванов! — сказал Детский Доктор, наклоняясь над ним. — Тебе вредно много разговаривать!
      Но Вова приподнялся на локте и стал оглядываться, вытаращив глаза от изумления.
      А Вовина мама, наконец, открыла свое лицо, посмотрела на Вову и улыбнулась дрожащими губами.
      — Мамочка! - закричал Вова. - Ты ничего не знаешь! Я хочу всё уметь! Я хочу читать книжки, и учиться, и драться... Я больше не буду лентяем... я...
      — Иванов, тебе ещё нельзя разговаривать! — строго сказал Детский Доктор и пробормотал про себя: - А всё-таки она подействовала, эта зелёная пилюля...
      А Вовина мама подбежала к Вове, положила голову ему на плечо и заплакала. Вы знаете, это бывает со взрослыми, что они плачут от радости...