Глава шестая

Хорошенько разглядев Котова в ресторане и поговорив с барменом, мужчина с неприятным лицом сел в машину и поехал в Озерки. Припарковался недалеко от котовской парадной, погасил огни и стал ждать.

Чтобы скоротать минуты, а затем и часы ожидания, Бек выходил из машины и прогуливался вдоль дома разминая ноги. Район, к сожалению, оказался не очень спокойным: то и дело приходилось вступать в перебранку с владельцами собак, а один раз подвыпившая компания малолеток отобрала у него сигареты. Он мог в два счёта перестрелять сопляков, как пустые бутылки в тире, но теперь, во время работы, был вынужден, скрежеща зубами, терпеть обиды.

Наступило утро. Жители района потянулись к станции метро. Котова всё ещё не было.

В девять Бек позвонил в ресторан и спросил, закончил ли работу оркестр. Уборщица сказала ему нецензурное и бросала трубку. Бек перезвонил и решительно потребовал кого-нибудь из начальства. Подошёл заспанный барабанщик оркестра и, приняв собеседника за заказчика, объяснил, что сегодня они уже заняты — сначала на похоронах, а потом на свадьбе. Осторожно выведав, где и в какое время будут похороны, Бек откинулся на сидение пару часов подремать.

В двенадцать он был на кладбище и долго стоял, пристроившись позади к группе сослуживцев усопшего, дожидаясь, когда закончится торжественная часть с произнесением речей. Ещё в ресторане он приметил, что Котов пользуется точно такой дешёвой зажигалкой, какую дал ему шеф. Попросить прикурить и подменить зажигалку казалось ему делом несложным.

Но едва только речи закончились, и он уже подобрался вплотную к музыкантам, внезапно хлынул проливной дождь, и оркестр позорно бежал с места погребения.

Промокший насквозь Бек прибежал к своей машине, намереваясь вернуться к котовскому дому, но забуксовал и был вынужден толкать её, стоя по колено в кладбищенской грязи.

Только поздно вечером ему снова удалось засечь объект. Разыскав Дворец культуры на окраине и банкетный зал, Бек топтался под окнами, дожидаясь, когда мероприятие подойдёт к концу.

Но тут снова возникла непредвиденная трудность: вместе с Котовым в такси уселась какая-то женщина, и это совершенно не укладывалось в схему. Бек следовал за машиной такси до самых Озерков, где смог убедиться, что эта парочка не намерена сегодня расставаться. Подвыпившая дама, держась за локоть своего спутника, зацокала вместе с ним в парадную.

Ругаясь шёпотом не по-русски, Бек снова припарковался неподалёку, погасил огни и стал ждать.

Весь этот день Петя Огоньков промучился, снова пытаясь накрутить все нужные цифры на диске хозяйского телефона. В конце концов он решил открыться во всём хозяину квартиры, если тот придёт домой не слишком пьяный.

Хозяин явился поздно ночью, навеселе, да ещё и не один. Вконец расстроенный, Петя залез в сервант и начал сердито наблюдать за происходящим через стекло.

— Какая у вас тут… богемная обстановка, — сказала дама, оглядывая комнату, заставленную пустыми бутылками.

— Жизнь артиста — не только внешний блеск и мишура, — Котов достал из серванта два фужера налил в бокалы вина, и они с гостьей чокнулись. — Это мучительный творческий поиск, нередко сопряжённый с неустроенностью быта и одиночеством.

— Да, да, я вижу, быт у вас не очень устроен, — согласилась дама, присаживаясь на кровать рядом. — Но ведь это не главное. Знаете, у моего мужа, можно сказать, миллионы. А самого главного… вот этого самого… творческого поиска и неустроенности… он этого лишён. А самое главное… Вы знаете, что самое главное?..

— Нет…

— Чтобы вы, вы не страдали от одиночества.

Они взглянули друг другу в глаза и осушили налитые до краёв бокалы до дна.

— Он думает, — продолжала дама, очевидно имея ввиду своего мужа, — что если эта размалёванная малолетняя шлюшка (его новая секретарша, вы меня понимаете?..),  на которую он тратит чёрт знает сколько денег, если она делает ему… все удовольствия прямо в кабинете… Как это по-вашему? Скажите, скажите! На жену, на законную супругу — можно не обращать внимания?

— Он просто ничтожество.

— Нет, не говорите так, он всё-таки много для меня сделал.

— Осторожно, я наливаю. Всё равно, он вас не достоин.

— Это другое дело. Конечно, он не достоин.

Хозяин и гостья снова выпили фужеры до дна.

— А я? — многозначительно сказал Котов.

— Что — вы?

— Я — достоин?

— Вы?.. Вы — достойны.

Хозяин вдруг повалил гостью спиной на кровать, и они стали целоваться.

Увидев такое, Петя вздрогнул, дёрнулся, залез в чашку, высунулся, посмотрел, сел на дно и зажмурил глаза. От волнения у него перехватило дыхание и вспотели ладошки. Ему было любопытно и страшно одновременно. Он знал, конечно, о тех неприличных секретных отношениях, в которые вступают взрослые люди, и которые для детей находятся под страшным запретом. Но чтобы увидеть такое собственными глазами… Он про это читал и кое-что такое видел в кино, однако наяву это, как ему казалось, не должно было существовать столь явно и бесцеремонно. Ведь должны быть какие-то ухаживания, разговоры, вздохи и прикосновения; бессонные ночи, муки ревности, разрывы и примирения; цветы, подарки, знакомство с родителями, предложение руки и сердца наконец… Такое беспардонное поведение в самом начале знакомства полностью переворачивало представления Пети об окружающем мире. Ему ужасно захотелось посмотреть как это бывает на самом деле, но в то же время ему было совестно подглядывать. Ведь эти двое, какими бы они ни были, не знали о том, что в комнате есть ещё и третий…

Этот последний довод взял верх над любопытством. Петя опустил голову, зажал уши ладонями и зажмурился. Теперь одно только сердце сумасшедшим набатом стучало у него в висках.

Время шло, и постепенно волнение сменилось усталостью. Петя заснул, уронив голову на колени.