Незаметно за разговором путники вышли к деревушке. На постоялом дворе, где они поспешили укрыться от непогоды, уже собралось несколько проезжих. Появление молодого боярина возбудило у них интерес. Юрий едет из Москвы, и потому первый вопрос: «Точно ли правда, что там целовали крест королевичу Владиславу?» — «Правда, — отвечает Юрий. — ... Вся Москва присягнула королевичу; он один может прекратить бедствие злосчастной нашей родины». Владислав обещал креститься в православную веру и, взойдя на московский престол, «сохранить землю Русскую в прежней ее славе и могуществе». «И если он сдержит свое обещание, — продолжает юноша, — то я первый готов положить за него мою голову».
На следующее утро на постоялом дворе появляется толстый поляк в сопровождении двух казаков. Изображая надменного вельможу, поляк грозным голосом стал гнать «москалей» вон из избы. Кирша узнает в нем пана Копычинского, знакомого ему по службе в войске гетмана Сапеги и известного своей трусостью. Пошарив в печи, Копычинский обнаруживает там жареного гуся и, несмотря на предупреждение хозяйки, что этот гусь чужой (его поставил в печь Алексей для своего хозяина), принимается его есть. Юрий решает проучить наглого поляка и, наставив на него пистолет, заставляет съесть гуся полностью.
Проучив Копычинского, Юрий со слугой выезжают с постоялого двора. Вскоре их нагоняет Кирша и сообщает, что за ними погоня — к деревне подошли две конные роты поляков, и пан Копычинский уверил их, что Юрий везет казну в Нижний Новгород. Под Юрием убивают коня, и Кирша, отдав боярину своего жеребца, увлекает погоню за собой.
Спасаясь от поляков, казак прячется в избушке, на которую натыкается в чаще леса. Это изба известного колдуна Кудимыча. Вот и теперь пришла к нему старуха Григорьевна из села с дарами от нянюшки молодой боярышни. Схоронившийся в чулане Кирша подслушивает разговор старухи с колдуном и узнает, что дочь боярская, как побывала в Москве, где просватали ее за польского пана, так стала чахнуть. Не иначе как сглазил ее русый молодец, которого слуга звал Юрием Дмитриевичем. Не спускал этот молодец с нее глаз всякий день, как слушала она обедню у Спаса на Бору. А еще старуха просит колдуна обучить ее своему «досужеству». Кудимыч научает Григорьевну, как ворожить на боярские холсты, что пропали третьего дня, и подговаривает старуху прилюдно указать на Федьку Хомяка, в овине которого Кудимыч спрятал их.
После того как изба опустела, Кирша вышел и по тропинке направился в отчину Шалонского, где, по словам Алексея, надеялся увидеть Юрия. За околицей села, услышав шум, он прячется в овинной яме, в которой обнаруживает холсты. Вспоминая подслушанный разговор, он решает проучить «поддельного» колдуна и перепрятывает холсты у часовни.
Выйдя на широкую улицу села, Кирша попадает в свадебный поезд. Впереди всех идет окруженный почетом Кудимыч. В избе, куда вошли гости, сидит уродливая старуха, бормоча «варварские слова». Это Григорьевна желает потягаться в ворожбе с Кудимычем. Они оба гадают по очереди и «видят» холсты в овине у Федьки Хомяка. Но Кирша более сильный колдун — от утверждает, что холсты зарыты в снегу за часовней, где их и обнаруживают изумленные крестьяне.
А тем временем Юрий со своим слугой уже добрался до отчины Шалонского. Войдя в покои боярина, Юрий увидел перед собой человека лет пятидесяти с бледным лицом, «носящим на себе отпечаток сильных, необузданных страстей». Шалонский изумился, встретив в качестве гонца от пана Гонсевского сына «закоренелого ненавистника поляков» боярина Димитрия Милославского. Из письма Гонсевского Шалонский узнает, что нижегородцы набирают войско, собираясь выступить против поляков, и что он, Кручина, должен отправить Юрия в Нижний, дабы «преклонить главных зачинщиков к покорности, обещая им милость королевскую». Пример сына бывшего нижегородского воеводы, целовавшего крест Владиславу, должен вразумить их.
Юрий счастлив исполнить поручение Гонсевского, ибо уверен, что «избрание Владислава спасет от конечной гибели наше отечество». Но, по мнению Шалонского, бунтовщиков не ласковым словом надо усмирять, а огнем и мечом. Смелые речи Юрия приводят его в бешенство, и он решает приставить к нему тайного соглядатая — своего стремянного Омляша.
Шалонского волнует здоровье дочери — ведь она будущая супруга пана Гонсевского, любимца польского короля. Услышав о колдуне, заткнувшем за пояс самого Кудимыча, он требует его на боярский двор лечить Анастасию. Кирша, зная от Алексея о сердечной кручине Юрия, открывает Анастасии имя русоволосого молодца, чьи голубые глаза сглазили ее, — это Юрий Милославский, и только ему быть суженым молодой боярышни.
Чудесное выздоровление дочери обрадовало и удивило Шалонского. Колдун ему подозрителен, и потому на всякий случай он приставляет к нему стражу.
Поддержав с честью славу искусного колдуна, Кирша решает найти Юрия, но обнаруживает, что его сторожат. А тут еще подслушанный им ночью разговор между Омляшем и его дружком: по приказу боярина по дороге в Нижний Новгород у лесного оврага Юрия ждет засада. Кирша решает бежать: под предлогом осмотра аргамака, которого подарил ему боярин за излечение дочери, он садится на коня — да и был таков.
В лесу казак догоняет Юрия с Алексеем. Он рассказывает Юрию Милославскому, как лечил Анастасию, дочь Шалонского, ту самую черноглазую боярышню, что сокрушила сердце Юрия, и сообщает, что она тоже любит его. Рассказ запорожца приводит юношу в отчаяние: ведь Анастасия — дочь человека, глубоко презираемого им, предателя отечества. Между тем Кирша, движимый желанием во что бы то ни стало соединить любовников, даже не намекнул Юрию о заговоре против него.
Вскоре к ним в попутчики навязался дюжий детина, в котором казак по голосу признал Омляша. Незадолго до ожидаемой засады Кирша оглушает Омляша и показывает на него как на грабителя. Очнувшись, Омляш признается, что впереди Юрия ждет засада в шесть человек. Привязав разбойника к дереву, путники тронулись дальше и вскоре выехали к стенам Нижнего Новгорода,
В Нижнем Юрий со слугой останавливаются у боярина ИстомыТуренина, приятеля Шалонского. Туренин, как и Шалонский, люто ненавидит «крамольный городишко» и мечтает, чтобы перевешали всех нижегородских зачинщиков, но, в отличие от приятеля, умеет скрывать свои чувства и слывет уважаемым в Новгороде человеком.
Он должен свести Юрия со здешними почетными гражданами, чтобы тот уговорил их быть покорными «русскому царю» Владиславу.
Но на душе у Юрия смутно. Как ни старается уверить он себя, что в его миссии заключено спасение отечества от «бедствий междуцарствия», он чувствует, что отдал бы половину жизни, лишь бы предстать перед новгородцами простым воином, готовым умереть в их рядах за свободу и независимость Руси.
Его душевные муки усугубляются, когда он становится свидетелем величайшего патриотического подъема новгородцев, по призыву «бессмертного» Козьмы Минина отдающих свое имущество «для содержания людей ратных», готовых выступить на помощь «сиротствующей Москве». На площади, где происходит это знаменательное событие, главою земского ополчения всенародно избран Димитрий Пожарский, а хранителем казны нижегородской — Минин. Исполнив на боярском совете свой долг посланника Гонсевского, Юрий уже не может сдержать своих чувств: если бы он был гражданином новгородским, а не целовал крест Владиславу, говорит он боярам, то счел бы за счастье положить свою голову за святую Русь.
Прошло четыре месяца. Около отчины Шалонского, от коей осталось одно пепелище, случайно встречаются Алексей и Кирша, возглавляющий отряд казаков. Алексей, худой и бледный, рассказывает запорожцу, как на его хозяина напали разбойники, когда они возвращались с боярского совета. Он, Алексей, получил удар ножом — четыре недели был между жизнью и смертью, а тела Юрия так и не нашли. Но Кирша не верит в смерть Милославского. Вспоминая подслушанный у Кручины разговор, он уверен, что Юрий в плену у Шалонского. Кирша и Алексей решают его найти.
У Кудимыча Кирша выведывает, что Шалонский с Турениным скрываются в Муромском лесу на хуторе Теплый Стан, но тут же попадает в руки Омляша и его сотоварищей. И вновь смекалка приходит ему на помощь: пользуясь своей славой колдуна, он ищет разбойникам зарытый в лесу клад до тех пор, пока на помощь к нему не приходят его казаки.
Теперь в руках у Кирши и Алексея есть проводник до Теплого Стана. Они прибывают на хутор вовремя — на следующий день Туренин и Шалонский собирались покинуть хутор, а Юрия, которого держат в цепях в подземелье, ожидала неминуемая смерть.
Едва живой, истомленный голодом Юрий освобожден. Он намерен ехать в Сергиеву лавру: связанный клятвой, которую не может нарушить, Юрий собирается постричься в монахи.
В лавре, встретившись с отцом келарем Авраамием Палицыным, Юрий в исповеди облегчает свою душу и дает обет посвятить свою жизнь «покаянию, посту и молитве». Теперь он, послушник старца Авраамия, выполняя волю своего пастыря, должен ехать в стан Пожарского и ополчиться «оружием земным против общего врага» Русской земли.
По дороге в стан Пожарского Юрий и Алексей попадают к разбойникам. Их предводитель отец Еремей, хорошо знавший и любивший Димитрия Милославского, собирается с почетом отпустить его сына, да один из казаков приходит с вестью, что захвачена дочь изменника Шалонского, она же невеста пана Гонсевского. Разбойники жаждут немедленной расправы над невестой «еретика». Юрий в отчаянии. И тут ему на помощь приходит отец Еремей: якобы на исповедь он ведет молодых в церковь и там их венчает. Теперь Анастасия — законная супруга Юрия Милославского, и никто не смеет поднять на нее руку.
Юрий отвез Анастасию в Хотьковский монастырь. Их прощание полно горя и слез — Юрий рассказал Анастасии о своем обете принять иноческий сан, а значит, он не может быть ее супругом.
Единственное, что остается Юрию, — это утопить мучительную тоску свою в крови врагов или в своей собственной. Он участвует в решающей битве с гетманом Хотчевичем 22 августа 1612 г., помогая новгородцам вместе со своей дружиной переломить ход битвы в пользу русских. Вместе с ним бок о бок сражаются Алексей и Кирша
Юрий ранен. Его выздоровление совпадает с завершением осады Кремля, где два месяца отсиживался польский гарнизон. Как и все русские, он спешит в Кремль. С печалью и тоской переступает Юрий порог храма Спаса на Бору — горестные воспоминания терзают его. Но Авраамий Палицын, с которым юноша встречается в храме, освобождает его от иноческого обета — поступок Юрия, женившегося на Анастасии, не клятвопреступление, а спасение ближнего от смерти.
Прошло тридцать лет. У стен Троицкого монастыря встретились казацкий старшина Кирша и Алексей — он теперь слуга молодого боярина Владимира Милославского, сына Юрия и Анастасии. А Юрий и Анастасия похоронены здесь же, в стенах монастыря, они умерли в 1622 г. в один день.
М. Н. Сербул
Рославлев, или Русские в 1812 году
Роман (1831)
В конце мая 1812 г. в Петербурге, на Невском бульваре повстречались два друга — Владимир Рославлев и Александр Зарецкий. Рославлев хандрит, и жизнерадостного Зарецкого беспокоит состояние его приятеля. Рославлев влюблен в Полину Лидину. Но не любовь причина меланхолии: по требованию будущей теши он вышел в отставку, а между тем, по его словам, «буря ... сбирается над нашим отечеством», война с Наполеоном неизбежна, и, как русского патриота, Рославлева это чрезвычайно тревожит. Возмущает его и рабское преклонение русского общества перед всем французским и, как следствие, небрежение русскими обычаями, языком, историей. Единственная мысль, которая согревает его душу и делает счастливым, — скорое свидание с невестой.
Рославлев едет в подмосковную деревню Утешино к Лидиным. Он полон нетерпения — ведь уже назначен день свадьбы. Но ожидание «небесного блаженства» не делает его глухим к чужим страданиям. Так, на одной из почтовых станций он берет к себе в попутчики московского купца Ивана Архиповича Сезёмова, который спешит домой к умирающей жене.
Подъезжая к деревне, Рославлев встречает охотников, среди них дядя Полины Николай Степанович Ижорский. Он сообщает, что Лидины поехали в город с визитом и часа через полтора должны вернуться.
Возвращение Лидиных омрачено эпизодом, едва не завершившимся трагически: когда их экипаж переезжал речку по узкому мосту, дверцы ландо распахнулись, и из него в воду упала Оленька, младшая сестра Полины. Если бы не Рославлев, бросившийся прямо на коне в воду вослед утопающей, то Оленька непременно бы погибла.
Несчастный случай с сестрой и ее последующая болезнь дали Полине повод просить Рославлева отложить свадьбу. Владимир в отчаянии, но он боготворит свою невесту и потому не может не уступить ее просьбе.
Оленька не узнает свою сестру, которая «с некоторого времени стала так странна, так причудлива», а тут еще ее решение отложить свадьбу. Полина больше не в состоянии скрывать свою тайну. «Трепеща как преступница», она признается Оленьке, что любит другого, и если он, как неумолимая судьба, встанет между ней и ее мужем, то ей останется только умереть.
В доме Ижорского царит оживление. На обед съехались многочисленные гости. Среди приглашенных Лидина с дочерьми и Рославлев. Главная тема разговора — скорая война с Наполеоном. Рославлев уверен, что, если Наполеон решится идти в Россию, война неизбежно сделается народною, и тогда «каждый русский обязан будет защищать свое отечество».
Но война, оказывается, уже идет. Об этом Рославлев узнает из письма Зарецкого, переданного ему приехавшим к Ижорскому исправником: 12 июня французские войска перешли Неман, и гусарский ротмистр Зарецкий, чей полк стоял недалеко от Белостока, уже участвовал в схватке с французами. В этом бою, сообщает далее Александр своему другу, ему удалось пленить французского полковника графа Сеникура, а точнее — спасти его от смерти, так как, тяжело раненный, Сеникур не сдавался, а «дрался как отчаянный». Для Рославлева все решено — на днях он отправляется в армию.
Прошло два месяца. После очередного боя русский арьергард расположился в двух верстах от Дрогобужа. Среди отдыхающих воинов Рославлев и Зарецкий. Вспоминая о том, какое тяжелое впечатление письмо Зарецкого произвело на Полину, Владимир рассказывает, что по пути следования в действующую армию ему повстречались пленные французы, среди которых был раненный в голову Адольф Сеникур. Тяжелое состояние французского полковника позволило Рославлеву уговорить конвойного офицера отправить Сеникура на излечение в деревню к Лидиным, как выяснилось, хорошо знакомым раненому офицеру, года два тому назад он познакомился с Лидиной в Париже и часто ездил к ней с визитами.
Через два дня в очередном бою с французами Рославлев ранен в руку. Получив отпуск на лечение, он выезжает в Утешино проведать Полину. Рана задерживает Рославлева в пути, и только через две недели он смог покинуть Серпухов.
Дорога на Утешино оказалась размытой дождями. Пришлось ехать в объезд, через кладбище. Начинается гроза. Коляска Рославлева окончательно вязнет в грязи. С кладбищенской церкви доносится пение, и заинтригованный Владимир идет туда, рассчитывая на чьюлибо помощь. Заглянув в окно, он видит венчальный обряд и, к своему ужасу, в женихе и невесте признает Сеникура и Полину. От величайшего потрясения рана Рославлева открывается, и он, обливаясь кровью, прямо на пороге церкви лишается чувств.
Очнулся Рославлев на следующее утро в доме Ижорского. Его единственное желание — уехать подальше от этих мест, туда, где он может «утонуть в крови злодеевфранцузов». Узнав, что французы недалеко от Москвы, Владимир решает ехать в Москву, ведь «там, на развалинах ее решится судьба России».
В Москву слуга привозит Рославлева обеспамятевшего, в горячке. Купец Сезёмов прячет его у себя дома, выдав за своего сына, — со дня на день французы войдут в Москву, и тогда русскому офицеру непоздоровится.
В начале сентября вместе с отступающими войсками в Москву приезжает Зарецкий. Он решает сначала навестить своего приятеля в деревне, а потом догонять свой полк. Но на пути в Утешино среди ополченцев Александр встречает Ижорского, от которого узнает о трагической истории замужества Полины. А тут еще слуга Ижорского сообщает, что встречал слугу Рославлева в Москве — Владимир Сергеевич в горячке и находится в доме купца Сезёмова. Зарецкий и Ижорский потрясены — только что пришло известие, подожженная жителями Москва сдана без боя, французы в Кремле. «Несчастная Москва!», «Бедный Рославлев!» — восклицают они почти одновременно.
В поисках своего полка Зарецкий попадает в партизанский отряд, которым командует знакомый ему артиллерийский офицер. До конца сентября он кочует с летучим отрядом партизан, участвуя в набегах на французские обозы. Москва окружена, в городе не осталось никакого продовольствия, и, несмотря на все военные предосторожности французов, целые партии фуражистов пропадают без вести. Война с, Наполеоном принимает всенародный характер.
Зарецкого беспокоит судьба друга. Переодевшись в мундир убитого французского офицера, он отправляется в Москву на поиски Рославлева. Случайная встреча с капитаном жандармов Рено грозит ему разоблачением: француз опознал лошадь и саблю Зарецкого, которые принадлежали жениху сестры Рено. От неминуемого ареста Зарецкого спасает полковник Сеникур — возвращая долг чести, он подтверждает, что тот действительно французский капитан Данвиль.
Оставшись наедине с полковником, Александр раскрывает ему причину своего «маскарада»: он приехал за своим другом, который, будучи раненым, не смог выехать из Москвы, когда в нее входили французские войска. Узнав, что этот раненый офицер Рославлев, Сеникур считает своим долгом помочь Зарецкому. Вспоминая «ужасную ночь» венчания, он чувствует себя виноватым перед Рославлевым. «Я отнял у него более, чем жизнь», — восклицает Сеникур. «Ступайте к нему; я готов для него сделать все ... — продолжает француз, — ... быть может, он не в силах идти пешком ... У самой заставы будет вас дожидаться мой человек с лошадью, скажите ему, что вы капитан Данвиль: он отдаст вам ее...»
Зарецкому удается вывезти Рославлева из Москвы. Их путь лежит в родной полк, и, несмотря на всякого рода дорожные приключения — сначала встречу с крестьянами, принявшими их за французов, а потом военную стычку с французскими фуражистами, в которой Рославлев взял на себя командование крестьянским отрядом, — приятели в конце концов выходят на биваки своего полка.
10 октября французы оставили Москву, «погостив в ней месяц и восемь дней». Сделав несколько неудачных попыток прорваться в богатейшие провинции России, Наполеон был вынужден отступить по той же дороге, по которой шел к Москве, оставляя за собой тысячи умирающих от холода и голода солдат. На переправе через Березину был разбит корпус Нея, последняя надежда французской армии, а после сражения под Борисовом отступление французов превратилось в настоящее бегство.
Друзья прощаются на границе: генерал, при котором Рославлев был адъютантом, присоединился со своей дивизией к войскам, осаждавшим Данциг, а полк Зарецкого попрежнему остался в авангарде армии.
Осада Данцига, где расположен французский гарнизон под командованием генерала Раппа, затянулась. Уже ноябрь 1813 г., в осажденном городе голод. Аванпосты русских постоянно тревожат партизанские вылазки французского гарнизона Среди них особо отличается «адская рота» гусарского офицера Шамбюра, которая, что ни ночь, совершает набеги за провиантом в деревни, где стоят русские посты. В одну из таких вылазок Шамбюром захвачен в плен Рославлев. Так он попадает в Данциг.
Проходят две недели. Под предлогом пресечения «невыгодных слухов» о французской армии, которые якобы распространяет по городу пленный офицер, Рославлева сажают в тюрьму. На самом деле это хитрость, придуманная начальником штаба генералом Дерикуром. В тюрьме сидит некий флорентийский купец, его подозревают, что он русский шпион. Рославлева сажают вместе с купцом, дабы подслушать их разговоры, ведь так естественно будет их желание поговорить на своем родном языке.
Купец действительно оказывается русским офицером. Более того, они знакомы: незадолго до войны Рославлев стал невольным свидетелем дуэли между этим офицером и французом, позволившим себе крайне оскорбительные замечания по поводу России и русского народа.
Подозревая, что их подслушивают, «купец» запиской предупреждает Рославлева об этом и в ней же просит Владимира, как только его выпустят из тюрьмы, найти женщину, проживающую на Театральной площади на пятом этаже красного дома в шестой комнате. Она отчаянно больна, и, если Рославлев застанет ее в живых, надо ей передать, чтобы она сожгла бумаги, которые ей передал на сохранение купец Дольчини.
Рославлева действительно скоро выпускают (за него поручился Шамбюр), и на следующий день он отправляется на Театральную площадь. Пятый этаж красного дома оказался убогим чердаком, комната поражает своей нищетой. В умирающей женщине Рославлев с ужасом узнает Полину. Он давно уже простил ее. Более того, узнав, что она, пожертвовав всем, отправилась вслед за мужем делить все его невзгоды и страдания, он стал испытывать к ней величайшее уважение.
Умирающая Полина рассказывает Владимиру трагическую историю своих скитаний. На обоз, в котором Полина выехала из Москвы вместе с отступающими французами, напали казаки. Ее спас друг Адольфа, взявший на себя дальнейшее попечение над ней. Мужа своего Полина после этой стычки более не видела и только много позже узнала, что Адольфа уже нет в живых. Потом она родила сына. Ее единственный покровитель, заботившийся о ней и ее ребенке, не выдержав невзгод отступления, заболел горячкой и умер. Пока были деньги, Полина жила уединенно, ни с кем не общалась. Потом русские осадили Данциг, деньги кончились, и она обратилась за помощью к французскому генералу. И тут Полина сделала для себя страшное открытие: она оставила семью, отечество, пожертвовала всем, чтобы стать женой Сеникура, а ее все вокруг считают его любовницей. Потом, чтобы накормить сына, она просила милостыню, но ее ребенок умер от голода. Саму ее от голодной смерти спас Дольчини, который, узнав, что она русская, принял участие в ее судьбе.
У Полины начинается бред. Владимир оставляет ее, чтобы навестить вновь через несколько часов. В это время русские войска начинают обстрел города. Рославлев ранен в голову.
Более двух недель русский офицер находится на краю могилы. Очнувшись, он обнаруживает у своей постели Шамбюра. Гусар спешит сообщить своему приятелюпленнику последние новости: первая — Рапп собирается подписать капитуляцию, вторая — Дольчини оказался не купцом, а русским партизаном. Ему вскоре удалось выйти из тюрьмы, после чего Дольчини так поладил с генералом Дерикуром, что тот поручил «купцу» доставить Наполеону важные депеши. Когда «купец» был выведен за французские аванпосты, он на виду у казаков представился своим настоящим именем и вежливо распрощался с жандармским офицером.
Шамбюр, оказывается, хорошо знал Дольчини, и потому именно через него «купец» передал письмо Рославлеву. Это было письмо от умирающей Полины. В нем она, прощаясь, высказала свое последнее желание: она просит Рославлева жениться на Оленьке, которая всегда его пламенно любила.
Прошло несколько лет. Рославлев давно вышел в отставку и живет со своей супругой Оленькой и двумя детьми в Утешино, куда после шестилетней разлуки приезжает Зарецкий. Им есть о чем поговорить. Вспоминая события военной поры, Зарецкий поинтересовался судьбой Полины: «Что сделалось с этой несчастной? ... Где она теперь?» В ответ на вопрос Рославлев печально взглянул на белый мраморный памятник под черемухой: под ним похоронен локон Полины, который она передала Рославлеву в прощальном письме...
Михаил Николаевич Загоскин
Юрий Милославский, или Русские в 1612 году
Рославлев, или Русские в 1812 году
ПРОСТОЙ ТЕКСТ В ZIP-е:
КАЧАТЬ
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Занимательные и практические знания. Мифология.
Ранние праиндоевропейцы известны сначала на юге Малой Азии. Выйдя с огромных пространств Северной Европы, они стали испытывать недостаток в охотничьих угодьях.
Известно, что на прокорм одного охотника требуется 100 кв. км земли. (39) Ранние праиндоевропейцы испытывали нехватку земли, и наступил хозяйственный кризис. Люди вынуждены были заняться приручением животных, их разведением, что мы и называем скотоводством. Занятие это было им знакомо: уже в Европе они делали попытки приручить оленя. (40)
Скотоводу требуется земельных угодий, пастбищ в 10 раз меньше, чем охотничьих угодий - охотнику.
Первым животным, которое было приручено переселенцами на Древнем Востоке, была коза (41) (дикий предок — безоаровая коза).
Поразительно, но следы перехода к скотоводству есть в словаре раннеиндоевропейского языка, восстановленного Н.Д. Андреевым. (42) Есть слова "прирученный", "мелкорогатый скот", "пасомый собаками", "посох козлопаса". (43)
Память о первом прирученном домапшем животном и переходе к скотоводству сохранилась в мифологии индоевропейских народов. Главные боги индоевропейцев - боги грома - выезжают на колеснице, запряженной козлами (это скандинавский Тор, балтский Перкунас и индийский бог плодородия).
В поисках пастбищ западные, теперь уже мало-азийские свидерцы продвинулись в Восточное Средиземноморье вплоть до Синайского полуострова. (44) В Палестине и Иордании столкнувшись с прасемитами (протогород Иерихон "А"), праиндоевропейцы, в каковых превращались свидерцы по мере изолированного развития в течение почти тысячелетия евразийского языка свидерцев) переняли у них навыки земледелия, а прасе-митов познакомили с прирученной козой и собакой.
Свидерские памятники Восточного Средиземноморья в археологической литературе называются таху-
нийскими. (45) Разные названия обусловлены и традицией обозначать культуру по месту первой находки (Вади-эль-Тахун в Палестине и Свидер Вильке — в Польше), и тем, что до сих пор исследователи не увидели связи между европейскими и палестинскими памятниками. Мы установили их однокультурность, об]ратив внимание на сходство и абсолютное совпадение всех форм кремневых орудий свидерской и тахунийской культуры (См. Приложение). Это позволило поставить знак равенства и в названиях: свидерская=тахунийская. За этим шагом следует и признание тахунийской культуры частью евразийского сообщества. (46)
Дальнейшее сопоставление лексики праиндоев-ропейского языка, инвентаря, жилищ ранних индоевропейцев и тахунийцев убедило, что носители тахунийской культуры - тоже ранние индоевропейцы, которые создали древнейший протогород с производящей, земледельческо-скотоводческой экономикой - Чатал-Гуюк в Малой Азии. (47)
Отсчет собственно индоевропейской истории начинается с У1П тыс. до н. э. С этого времени начинаем свою праисторию и мы, славяне.
Историческая память н евразийские мифы. В Европе остались лишь предки будущих уральских, финно-угорских и тюркских народов. Обе ветви одного и того же евразийского народа пошли своим путем и встретились в новых исторических условиях спустя 7 тысячелетий.
Но и у оставшихся в Европе евразийцев и у ушедших в Малую Азию как памятник общей истории, былому кровнородственному и языковому единству остались мифы о сотворении мира из яйца утки, божественной Девы-птицы. В памяти потомков евразийцев остались воспоминания об этих сложных временах - жестоких холодах, бушующих пожарах, вымерших лесах, необозримых водных просторах, а также о спасительном якоре в облике друга-Волка и лука со стрелами. Эти воспоминания запечатлены также в мифах евразийцев, о которых речь пойдет ниже.
|
