Николай Робертович Эрдман 1902—1970

Самоубийца — Пьеса (1928)

Действие пьесы происходит в Москве в 20х гг. нашего века. Семен Семенович Подсекальников, безработный, ночью будит жену Марью Лукьяновну и жалуется ей на то, что он голоден. Марья Лукьяновна, возмущенная тем, что муж не дает ей спать, хотя она работает целыми днями «как лошадь какаянибудь или муравей», тем не менее предлагает Семену Семеновичу ливерной колбасы, оставшейся от обеда, но Семен Семенович, обиженный словами жены, от колбасы отказывается и выходит из комнаты. Мария Лукьяновна и ее мама Серафима Ильинична, опасаясь, как бы выведенный из равновесия Семен Семенович не покончил с собой, ищут его по всей квартире и находят дверь в туалет запертой. Постучав к соседу Александру Петровичу Калабушкину, просят его выломать дверь. Однако выясняется, что в туалете был вовсе не Подсекальников, а старушкасоседка.

Семена Семеновича находят на кухне в тот момент, когда он засовывает чтото себе в рот, а увидев вошедших, прячет в карман. Марья Лукьяновна падает в обморок, а Калабушкин предлагает Подсекальникову отдать ему револьвер, и тут Семен Семенович с изумлением узнает, что он собирается стреляться. «Да где бы я мог достать револьвер?» — недоумевает Подсекальников и получает ответ: некий Панфилыч меняет револьвер на бритву. Окончательно выведенный из себя Подсекальников выгоняет Калабушкина, вынимает из кармана ливерную колбасу, принятую всеми за револьвер, достает из стола отцовскую бритву и пишет предсмертную записку: «В смерти моей прошу никого не винить».

К Подсекальникову является Аристарх Доминикович ГрандСкубик, видит лежащую на столе предсмертную записку и предлагает ему, если уж он все равно стреляется, оставить другую записку — от имени русской интеллигенции, которая молчит, потому что ее заставляют молчать, а мертвого молчать не заставишь. И тогда выстрел Подсекальникова разбудит всю Россию, его портрет поместят в газетах и устроят ему грандиозные похороны.

Следом за ГрандСкубиком приходит Клеопатра Максимовна, которая предлагает Подсекальникову застрелиться изза нее, потому что тогда Олег Леонидович бросит Раису Филипповну. Клеопатра Максимовна увозит Подсекальникова к себе писать новую записку, а в комнате появляются Александр Петрович, мясник Никифор Арсентьевич, писатель Виктор Викторович, священник отец Елпидий, Аристарх Доминикович и Раиса Филипповна. Они упрекают Александра Петровича в том, что он взял у каждого из них деньги, чтобы Подсекальников оставил предсмертную записку определенного содержания. Калабушкин демонстрирует множество разнообразных записок, которые будут предложены незабвенному покойнику, а уж какую он из них выберет — неизвестно. Получается, что одного покойника на всех мало. Виктор Викторович вспоминает Федю Питунина — «замечательный тип, но с какойто грустнотцой — надо будет заронить в него червячка». Появившемуся Подсекальникову объявляют, что стреляться он должен завтра в двенадцать часов и ему устроят грандиозные проводы — закатят банкет.

В ресторане летнего сада — банкет: поют цыгане, пьют гости, Аристарх Доминикович произносит речь, прославляющую Подсекальникова, который постоянно спрашивает, который час, — время неуклонно приближается к двенадцати. Подсекальников пишет предсмертную записку, текст которой подготовлен Аристархом Доминиковичем.

Серафима Ильинична читает адресованное ей письмо от зятя, в котором он просит ее осторожно предупредить жену о том, что его уже нет в живых. Марья Лукьяновна рыдает, в это время в комнату входят участники банкета, которые начинают ее утешать. Пришедшая с ними портниха тут же снимает с нее мерку для пошива траурного платья, а модистка предлагает выбрать к этому платью шляпку. Гости уходят, а бедная Марья Лукьяновна восклицает: «Сеня был — шляпы не было, шляпа стала — Сени нет! Господи! Почему же Ты сразу всего не даешь?» В это время двое неизвестных вносят безжизненное тело мертвецки пьяного Подсекальникова, который, придя в себя, воображает, что он на том свете. Через некоторое время с огромными венками является мальчик из бюро похоронных процессий, а затем приносят гроб. Подсекальников пытается застрелиться, но не может — смелости не хватает; услышав приближающиеся голоса, он прыгает в гроб. Входит толпа народу, отец Елпидий совершает отпевание.

На кладбище у свежевырытой могилы звучат надгробные речи. Каждый из присутствующих утверждает, что Подсекальников застрелился за то дело, которое он отстаивает: изза того, что закрывают церкви (отец Елпидий) или магазины (мясник Никифор Арсентьевич), за идеалы интеллигенции (ГрандСкубик) или искусства (писатель Виктор Викторович), а каждая из присутствующих дам — Раиса Филипповна и Клеопатра Максимовна — утверждает, что покойник стрелялся изза нее. Растроганный их речами Подсекальников неожиданно для всех встает из гроба и объявляет, что очень хочет жить. Присутствующие недовольны таким решением Подсекальникова, однако он, вынув револьвер, предлагает любому занять его место. Желающих не находится. В эту минуту вбегает Виктор Викторович и сообщает, что Федя Питунин застрелился, оставив записку: «Подсекальников прав. Действительно жить не стоит*.

Николай Робертович Эрдман 1902—1970

Занимательные и практические знания. Мифология.


      Срединные резцы сделаны на пластинах и редко на огщепах. Все их типологическое многообразие, обнаруженное в Бейде, находит безупречные аналогии в свидер-ских формах этих резцов (сравни рис. 44: 4, 4 а; 6 и 6а; 9 и 9 а, 11 и 11 а; 14 и 14 а; и 14 б; 18 и 18 а). Удельный вес срединных резцов в тахунийской Бейде - 17,9 %, почти такой же, как и средний удельный вес комплексов Западного Полесья - 15,4 %. Диапазон же удельных весов орудий этого типа в отдельных комплексах колеблется от 4,9 до 30,6 %. Средний же удельный вес срединных резцов (3 %) в Восточном Полесье в 6 раз меньше, чем в Бейде и в 5 раз меньше, чем в Западном Полесье. Удельный вес срединных резцов Бейды даже не вписывается в диапазон значений удельных весов этих орудий в отдельных стоянках Восточного Полесья. В Западном Полесье и Бейде такие резцы являются доминирующими. В комплексах Восточного Полесья их в 4,5 - 5,5 раз меньше, чем резцов двух других типов.
      Удельный вес боковых и угловых резцов, найденных в Бейде, одинаков - 5,1 % Они соответственно в 1,6 (8,2 %) и 1,9 (9,8 %) раза меньше, чем удельный вес таких находок в Западном Полесье и в 2,6 (13,3 %) и в 3,3 раза (16,9 %) меньше среднего удельного веса этих двух типов резцов в свидерских комплексах Восточного Полесья.
      Соотношение средних удельных весов срединных (I тип), угловых (П тип) и боковых (П1 тип) резцов к сви-дерскому кремневому инвентарю Западного Полесья: I: П : Ш = 1,9 : 1,2 : 1,0.
      Удельный вес всех трех типов резцов в Бейде: I: П : П1 = 3,5 : 1,0 : 1,0 близок к значению средних удельных весов этих же типов изделий в Западном Полесье. По этим показателям кремневый инвентарь тахунийской Бейды и комплексов Западного Полесья резко отличается от комплекса кремневых находок в свидерских памятниках Восточного Полесья.
      Кремневые скребки, обнаруженные в Бейде, не отражены в иллюстрациях, хотя в тексте прямо говорится
      об их находках в тахунийских слоях (Мюллер-Карпе, 1968, II, с. 429) этой стоянки. Без сомнения, обнаружены единичные экземпляры. В свидерских памятниках скребков в 2-3 раза меньше, чем резцов. В некоторых стоянках Западного Полесья процент резцов незначителен, а в "комплексе Самары скребков почти нет" (Зализняк, 1989, с. 63). Нам неизвестно процентное соотношение скребков к остальному кремневому инвентарю Бейды, но изложенные выше соображения не противоречат ее сравнению со свидерскими памятниками.
      Пластины с ретушью, найденные в Бейде (рис. 25, 28, 30, 33), вероятно, служили тахунийцам в качестве ножей. Этим орудиям находятся точные корреспонденции в памятниках свидерской культуры (рис. 44: 2 а и 5 а). Пластины с ретушью - самые массовые после наконечников стрел и резцов. Их средний удельный вес составляет 17 %. В комплексах Западного Полесья аналогичный показатель вдвое меньше - 7,9 %, и он почти такой же, как и удельный вес этих орудий в тахунийской Бейде -7,7 % (см. приведенные ниже данные о находках пластин с ретушью в свидерских памятниках Полесья).
      Интересно отметить, что удельный вес пластин, с ретушью в тахунийской Бейде впрочем, как и средний удельный вес западно-полесского варианта Свидера, даже не вписывается в диапазон значений удельных весов этих изделий в памятниках Восточного Полесья: 9,1 - 23,1 %. Это и выше приведенные сравнения процентных соотношений отдельных типов орудий ко всему объему кремневого инвентаря в двух полесских вариантах Свидера и стоянки Бейда свидетельствуют о типологической близости материальной культуры западнополесского варианта и тахунийской Бейды и их достаточно существенной удаленности от материальной культуры восточно-полесского варианта Свидера.