Алесь Адамович 1927—1994

Каратели

РАДОСТЬ НОЖА, ИЛИ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ГИПЕРБОРЕЕВ Повесть (1971 1979)

Действие происходит во время Великой Отечественной войны, в 1942 г., на территории оккупированной Белоруссии. «Каратели» — кровавая хроника уничтожения батальоном гитлеровского карателя Дирлевангера семи мирных деревень. Главы носят соответствующие названия: «Поселок первый», «Поселок второй», «Между третьим и четвертым поселком» и т. д. В каждой главе помещены выдержки из документов о деятельности карательных отрядов и их участников.

Карателиполицаи готовятся к уничтожению первого поселка на пути к основной цели — большой и многолюдной деревне Борки. Точно указаны дата, время, место события, фамилии. В составе «особой команды» — «штурмбригады» — немец Оскар Дирлевангер объединил уголовников, предателей, дезертиров разных национальностей и вероисповедания.

Полицай Тупига поджидает своего напарника Доброскока, чтобы закончить расправу над жителями первого поселка до приезда начальства. Все население сгоняют за сарай к большой яме, у края которой производится расстрел. Полицай Доброскок в одном из домов, подлежащих уничтожению, узнает среди хозяев свою городскую родственницу, перебравшуюся в деревню накануне родов. В душе женщины загорается надежда на спасение. Доброскок, подавив возникшее было чувство сострадания, стреляет в женщину, которая опрокидывается навзничь в яму — и... засыпает (По свидетельству чудом уцелевших после казни, люди в момент выстрела не слышат, как стреляют. Они как бы засыпают.)

В главе «Поселок второй» описывается уничтожение деревни Козуличи. Карательфранцуз просит полицая Тупигу за шмат сала проделать за него «неприятную работенку» — расстрелять семью, обосновавшуюся в хорошей добротной избе. Ведь Тупига — «мастер, специалист, ну что ему стоит?» У Тупиги — своя манера: сперва он говорит с женщинами, просит хлеба перекусить — те и расслабятся, а как хозяйка к печи нагнется, так и... «Тело пулемета рванулось — как бы и он испугался...»

Действие возвращается к поселку первому, к той яме, где осталась в состоянии странного смертного сна беременная женщина. Сейчас, в 11 часов 51 минуту по берлинскому времени, она открывает глаза. Перед ней — довоенная детская комната на бобруйской окраине; мать с отцом собираются в гости, а она прячет от них стыдно накрашенные маминой помадой губы; следующее видение — почемуто чердак, и они с Гришей лежат, как муж и жена, а внизу мычит корова... «Кислый запах любви, стыдный. Или это изза ширмы? Нет, снизу, где корова. Из ямы... Из какой ямы? О чем я? Где я?»

Поселок третий мало чем отличается от предыдущих. Полицаи Тупига, Доброскок и Сиротка идут через редкий соснячок, вдыхая жирный сладковатый трупный дым. Тупига старается подавить мысли о возможном отмщении. Внезапно в гуще малинника полицаи натыкаются на женщину с детьми. Сиротка выказывает немедленную готовность покончить с ними, но Тупига, вдруг повинуясь какомуто неосознанному порыву, отправляет напарников вперед, а сам дает очередь из пулемета мимо цели. Внезапное возвращение Сиротки повергает его в ужас. Тупига представляет себе, как бы отреагировали на его поступок немцы или бандиты из роты Мельниченко — «галицийцы», бандеровцы. Вот и сейчас «самостийники» зашевелились, — оказывается, какаято баба, увидев дымпожар, бежит с поля, домой. Изза куста ударяет пулемет — баба с мешком падает. Дойдя до деревни, Тупига встречает Сиротку и Доброскока с набитыми карманами. Он входит в еще не разграбленный дом. Среди прочего добра — один крошечный ботиночек. Держа его на пальце, Тупига находит в темной боковушке спящего в люльке младенца. Один глаз его приоткрыт и, кажется Тупиге, смотрит на него... Тупига слышит во дворе голоса мародерствующих бандеровцев. Ему не хочется, чтобы его заметили в доме. Ребенок кричит — и Тупига выхватывает наган... Далеко и незнакомо звучит его голос: «Жалко было, пацана пожалел! Живым сгорит».

Командир новой «русской» роты Белый замышляет способ избавления от ближайшего соратника Сурова, с которым его связывают курсы красных командиров, плен, бобруйский лагерь и добровольное согласие служить в карательном батальоне. Белый сначала тешил себя несбыточной затеей — уйти когданибудь к партизанам, а в качестве свидетеля своих «честных» намерений предъявить Сурова, а потому специально оберегал его от явно кровавых заданий. Однако чем дальше, тем отчетливее понимает Белый, что никогда не сможет порвать с карателями, особенно после случая с партизанским разведчиком, в доверие к которому он вошел, но тут же и выдал его. А чтоб развеять суровский ореол непорочности, приказывает тому самолично облить бензином и подпалить сарай, куда согнали все население поселка.

В центре следующей главы — фигура лютого карателя из так называемой «украинской роты» Ивана Мельниченко, которому всецело доверяет командир роты немец Поль, вечно пьяный уголовникизвращенец. Мельниченко вспоминает о своем пребывании в фатерлянде, куда его пригласили родители Поля, — Мельниченко спас тому жизнь. Он ненавидит и презирает всех: и тупых, ограниченных немцев, и партизан, и даже своих родителей, которые ошеломлены появлением сынакарателя в бедной киевской хате и молят Бога о его смерти. В разгар очередной «операции» к мельниченковцам прибывает подмога — «москали». Мельниченко в ярости бьет по щеке плетью их командира — своего недавнего подчиненного Белого — и получает в ответ полную обойму свинца. Сам Белый тут же погибает от руки одного из бандеровцев (из документов известно, что Мельниченко долго лечился в госпиталях, после войны был судим, бежал, скрывался и погиб в Белоруссии). Борковская операция продолжается. Осуществляет ее по «методе» Дирлевангера штурмфюрер Слава Муравьев. Карателейновичков строят попарно с уже бывшими в деле фашистами — остаться в стороне, не замазаться в крови невозможно. Сам Муравьев тоже прошел этот путь: бывший лейтенант Красной Армии, он в первом же бою был раздавлен фашистскими танками, затем с остатками своего полка пытался противостоять неумолимой военной машине немцев, но в конце концов попал в плен. Полностью подавленный, он пытается оправдаться перед матерью, отцом, женой, самим собой тем, что будет «своим» среди чужих. Военную выправку, интеллигентность бывшего учителя заметили немцы, сразу дали взвод. Муравьев тешит себя мыслями, что заставил уважать себя; его подчиненные — это не мельниченковские «самостийники», у него дисциплина. Муравьев вхож в дом самого Дирлевангера, знакомится с наложницей шефа — Стасей, четырнадцатилетней польской еврейкой, которая мучительно напоминает ему давнюю любовь — учительницу Берту. Муравьев не чужд книг, немец Циммерман обсуждает с ним теорию Ницше и библейские притчи.

Дирлевангер ценит неразговорчивого азиата, однако сейчас собирается сделать его пешкой в своей игре: он замышляет свадьбу Муравьева со Стасей, чтобы заткнуть рот злопыхателям, доносящим на него в Берлин о якобы имевшей место пропаже золотых вещиц, прикарманенных им после расстрела специально отобранных пятидесяти евреев в Майданеке. Дирлевангеру нужно реабилитировать себя перед Гиммлером и фюрером за прошлую связь с заговорщиком Ремом и небезобидные пристрастия к девочкам младше четырнадцати лет. По дороге в Борки Дирлевангер сочиняет мысленно письмо в Берлин, из которого руководство узнает и по достоинству оценит его «новаторский», «революционный» способ тотального уничтожения непокорных белорусских деревень и заодно успешно применяемую практику «перевоспитания» отбросов человечества вроде ублюдка Поля, которого он вытащил из концлагеря и взял в карательный взвод: лучшая стерилизация — это «омоложение детской кровью». Борки, по Дирлевангеру, — это демонстративный акт тотального устрашения. Женщины и дети загнаны в амбар, местные полицаи, наивно рассчитывавшие на милость немцев, — в школу, их семьи — в дом напротив. Дирлевангер со свитой входит в ворота амбара «полюбоваться» на добросовестно подготовленный «материал». Когда затихает пулеметная пальба, сами собой распахиваются не выдержавшие огня ворота. У стоящих в оцеплении карателей не выдерживают нервы: Тупига дает очередь из автомата в клубы дыма, у многих выворачивает желудки. Затем начинается расправа с полицаями, которых на виду у семей выводят по одному из школы и швыряют в огонь. И каждый из карателей думает, что такое может произойти с другими, но не с ним.

В 11 часов 56 минут немец Лянге водит стволом автомата по трупам страшной ямы первого поселка. В последний раз видит своих убийц женщина, и в жуткой тишине беззвучно кричит от ужаса и одиночества неродившаяся шестимесячная жизнь.

В конце повести — документальные свидетельства о сожжении трупов Гитлера и Евы Браун, перечисление преступлений против человечества в современную эпоху.

Алесь Адамович 1927—1994

Низовые звенья региональной структуры хозяйства, совпадающие в условиях Японии с территорией основных административных единиц — префектур по степени сосредоточения социальных и производственных функций, можно разделить на следующие группы (см. карту на с. 55):
      1. Индустриальные зоны, в которых размещены главные города основных районообразующих центров промышленного пояса со всесторонне развитыми социальными функциями (6 префектур — Токио, Аити, Осака, Киото, Хиросима, Фукуока). Наиболее важными в экономической деятельности являются разнообразные, функции сферы обслуживания, финансовой деятельности, управления, а для префектур Токио, Осака, Киото — роль науки и высшего образования. Так, в Токио сосредоточено 30,6 % оборота оптовой и розничной торговли страны, более 700 контор и филиалов крупнейших фирм Японии; соответственно в Осака — 17,7 % и более 500; в Аити (Нагоя) — 8,6 % и более 450; в Фукуока — 4,2 % и более 300. Одновременно это главные зоны размещения обрабатывающей промышленности страны, особенно машиностроения, химической и металлургической. Однако уровень локализации ее здесь меньше, чем соответствующие показатели по сфере обслуживания, науке, высшему образованию. Роль сельского хозяйства минимальна. Уровень доходов на душу населения в этой зоне везде выше среднего по стране.
      2. Индустриальные зоны остальной части промышленного пояса (13 префектур — Тотиги, Ибараки, Сайтама, Тиба, Канагава, Сидзуока, Миэ, Вакаяма, Сига, Хёго, Окаяма, Ямагути, Тояма). Уровень локализации обрабатывающей промышленности, особенно тяжелой, повсеместно выше среднего по стране. В промышленности занято от 45 до 55 % работающего населения; эта отрасль, и в
      первую очередь тяжелая промышленность, дает большую часть доходов, получаемых в соответствуюш;пх префектурах. Именно здесь возникло в течение 50—60-х годов большинство новых комбинатов (металлургия, нефтепереработка, нефтехимия, энергетика) и крупных машино-сгроптельных заводов. В то же время в зоне промышленного нояса повсеместно развито интенсивное сельское хозяйство. Уровень доходов близок к среднеяпонским показателям.
      3. Индустриально-аграрные зоны периферии с развитыми функциями обслуживания (3 префектуры — Мияги, Исикава, Кагава и округа центральной части о. Хоккайдо). Здесь расположены такие важные экономические центры, как Саппоро, Сэндай, Канадзава. По мере развития окраинных районов страны роль названных центров будет возрастать. Уровень доходов населения указанной зоны на 10—15 % ниже среднего по стране.
      4. Индустриально-аграрные зоны, прилегающие к промышленному поясу (11 префектур — Фукусима, Ииигата, Гумма, Нагано, Яманаси, Гифу, Фукуи, Нара, Оита, Эхимэ, Нагасаки), Данные зоны отличаются одинаковым уровнем развития как промышленности, так и сельского хозяйства. В этих зонах находятся существенные по своему удельному весу центры обрабатывающей промышленности (например, Ниигата, Нагано, Корияма в северовосточной части страны, Ниихама, Оита, Нагасаки — на юго-западе). Промышленные предприятия данных территорий имеют тесные технологические связи с предприятиями основных индустриальных районов. Здесь же расположены зоны высокотоварного сельского хозяйства с ярко выраженной специализацией. Уровень доходов в индустриально-аграрной зоне на 15—20 % ниже средне-японских показателей.
      5. Аграрно-индустриальная периферия страны, сохранившаяся на большей части территории Хоккайдо, Тохо-ку, Кюсю, на юге Сикоку и севере Тюгоку (Санъин). Роль сельского хозяйства в этих районах наиболее велика. Промышленность представлена в основном предприятиями, ориентированными на переработку местных ресурсов. Данные территории располагают еще значительными неиспользованными участками, пригодными для промышленной застройки, а также крупными водными ресурсами, что является важным фактором развития в условиях Японии. Уровень доходов на душу населения в аграрно-промышленпой периферпп самый пинкий (70—80 % от сред11[1х показателей страны).