Карлуша на Луне

Глава девятая

Господин Крысс появляется в спальне своего хозяина.

Сигма, Мемега и репортёр Буравчик появляются на экранах ТВ

Покончив с газетами и утренним кофе, ещё не поднимавшийся с постели Пупс нажал кнопку громкой связи:

— Где Крысс?

— Уже здесь, — вкрадчиво отозвался господин Крысс, заглядывая в спальню.

— Читали? — Пупс тряхнул пачкой утренних газет.

Крысс прикрыл за собою дверь и присел на краешек стула.

— Так точно. Читал.

— Что это ещё за Буравчик мутит нам воду? Вы его знаете?

— Так точно. Знаю. Чрезвычайно негибкий и неуживчивый гном. Одно время работал у меня в «Давилонских юморесках». Перессорился с редакторами всех газет и учредил свою собственную — «Правдивые расследования». Теперь поливает грязью честных и уважаемых граждан сколько ему вздумается.

— Кто же оплачивает эти… «Правдивые расследования»?

— Буравчик — популярный телеведущий, а популярность — те же деньги. Его телепередача «Момент секретности» имеет высокий рейтинг.

Интерес зрителей можно было понять; Пупс и сам старался не пропустить ни одного выпуска этой скандальной передачи с потрясающими разоблачениями. Случалось, что иного миллионера или важного чиновника выводили из студии уже в наручниках.

— Стало быть, наш герой-правдоискатель ровным счётом ни от кого не зависит?

— Увы, это так. Хотя…

— Да-да?

— Ходят слухи, что господин Буравчик сильно поиздержался на услуги адвокатов. Будто бы он приходил в банк «Гога и Магога» с просьбой о выдаче ему значительной ссуды. Но я не ручаюсь за достоверность этой информации.

— Это не сложно уточнить… — Пупс прикурил толстую сигару и выпустил облако дыма. — Подбросьте ему несколько цифр в конфиденциальной беседе. В пределах… ну, скажем, двух миллионов.

— Я вас понял, хозяин. Ещё поговаривают, что Буравчик недавно провёл неудачную операцию с покупкой телеканала, будто бы его сильно подвёл финансовый директор…

— Такое положение его дел нас бы устроило.

— Поздно ночью он попытался устроить пресс-конференцию с этими учёными…

— Сигмой и Мемегой? Что значит, попытался?

— Соблаговолите посмотреть запись.

Крысс вставил диск в проигрыватель и включил телевизор.

На экране за лесом микрофонов появились растерянные физиономии двух астрономов, проснувшихся, что называется, знаменитыми. Столпившиеся перед ними журналисты, не слыша друг друга, наперебой кричали:

— …Господин Сигма, это верно, что вы печатаете фальшивые деньги? …Господин Мемега, правда ли, что из всех кранов скоро потечёт сладкий сироп? …Скажите, какую жидкость вы использовали для поджога типографии — бензин или керосин? …Правда ли, что автомобили марки «Пудл» обладают самой надёжной конструкцией?..

Глядя на экран, Пупс улыбнулся. Крысс угодливо захихикал в ладошку. Но тут ведущий передачи Буравчик — белобрысый, спортивного вида гном — потребовал, чтобы все заняли свои места и замолчали.

— Прежде всего, — сказал он, — по правилам нашей передачи гости должны сделать заявление от своего имени. Только после этого каждый имеет право поднять руку, представиться и задать свой собственный вопрос.

Стало тихо, Буравчик кивнул учёным, и первым слово взял астроном Сигма.

— Вы… все… — указал он слабым, дрожащим пальцем в зал, — дураки! Что вы понимаете в астрономии? Дураки и неучи!.. — Отвернувшись, он взял под руку Мемегу: — Уйдёмте отсюда, коллега, уйдёмте немедленно…

Под неодобрительный гул и свист журналистов, поддерживая друг друга, учёные стали выбираться из студии. Буравчик тщетно пытался остановить их, уговаривая вернуться на свои места. Оскорблённые в лучших чувствах, эти светила науки поклялись больше никогда не появляться перед журналистами — «этой сворой оголтелых собак».

Пупс выключил телевизор и прикрыл глаза.

— За ними кто-то стоит, — произнёс он наконец.

— В любом случае, следует подобраться к ним поближе, — сказал Крысс. — И мне кажется, у вас имеется для этого достаточно убедительное средство… — прибавил он многозначительно.

Хозяин и секретарь понимающе посмотрели друг на друга.

— А вы уже видели этого… изобретателя? — поинтересовался Пупс.

— Сейчас его приведут. Сигму и Мемегу следует обработать гипнотическим порошком. А затем дать чёткие установки, касающиеся их последующей деятельности и публичных заявлений.

— Это разумно.

— Кому вы поручите столь деликатное дело?

— Целиком полагаюсь на ваш выбор.

Крысс послушно склонил голову.

Неожиданно в доме послышались крики и беготня. В спальню без стука ворвался старший охранник Хныга:

— Хозяин! Хозяин! Ужасное происшествие! Этого просто не может быть! Собаки как будто сошли с ума!

— Где пленники? — сухо произнёс Пупс.

— Их нет, нет нигде! Собаки будто…

— Вон.

Хныга умолк на полуслове и, пятясь задом, удалился из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Наверное, охранники плохо обыскали этого химика, — предположил Крысс. — Щепотки порошка достаточно, чтобы усмирить свору.

Пупс поднялся с кровати, босиком, в ночной рубашке подошёл к окну и потянулся.

— Что вы намерены делать? — сказал он безразличным тоном, означавшим высшую степень недовольства.

— Я знаю одного толкового сыщика, — сказал Крысс. — При хорошей оплате берётся за любые безнадёжные дела и сомнительные делишки. И самое главное, умеет держать язык за зубами.

— Его имя?

— Фокс, с вашего позволения.

— А если они направились прямо в полицию?

— Не думаю, что они настолько глупы. Скорее всего попытаются раздобыть денег, фальшивые документы и смыться куда-нибудь подальше.

— В таком случае не скупитесь на расходы, положение слишком серьёзно. Если мы не возьмём их за шиворот до сегодняшнего вечера, после это будет сделать гораздо труднее.

Больше не говоря ни слова, Крысс торопливо вышел.

Пупс снял телефонную трубку и вызвал Скарабея.

— Дело осложнилось, — сказал он, не вдаваясь в подробности. — Встретимся вечером в «Весёлом клоуне».