Карлуша на Луне

Глава седьмая

Как Карлуша впервые вышел на лёд, а Шестерёнка вырос

в собственных глазах и глазах окружающих.

Появление «Деда Мороза» и «Снегурочки».

Что случилось, когда часы били полночь

Близилось начало новогоднего бала в Зелёной горке. К пруду со всех сторон стекались ручейками весёлые, пёстро разодетые стайки девчонок.

Ясноглазка и Снежинка, оставив гостей, с обеда заперлись в спальне, и оттуда доносилось их щебетание, звяканье ножниц и шуршание бумаги.

Наконец, когда на улицах началось шумное оживление, они вышли и продемонстрировали результаты своего труда — карнавальные платья. Ясноглазка представляла фею с волшебной палочкой, а Снежинка — снегурочку.

— Знаешь, дорогая, — продолжала тараторить Снежинка, — в прошлом году на бал явились сразу три снегурочки. Боюсь, как бы и на этот раз какие-нибудь глупые клушки не вырядились снегурочками.

— Но ведь любая из них может рассуждать точно так же, — резонно заметила Ясноглазка.

— Нет, не может! — топнула ногой Снежинка. — Разве они похожи на снегурочек? У одной рыжие волосы торчком, другая толстая, как кубышка, а третья…

— Ах, нельзя же быть такой злючкой, дорогая, я тебя умоляю. Если хочешь быть снегурочкой — будь ею.

— Конечно, буду, и никого не спрошу. У меня и волосы, и даже имя очень похожие. Правда, мальчики?

Взломщик, Шестерёнка и Карлуша охотно с ней согласились и даже расхвалили её роскошные волосы.

— Вот видишь! — обрадовалась Снежинка. — Все говорят.

Ясноглазка полезла в сундук и достала три карнавальные маски для гномов. Взломщику достался клоун, Шестерёнке — медведь, а Карлуше — зайчик. У клоуна был красный нос и рот до ушей; медведь был сделан из плюша, надевался на голову и был совсем как настоящий; у зайчика торчали два белых зуба, а над головой высилась пара великолепных ушей.

— Замечательно! Вам очень идёт! — захлопали в ладоши дамочки. — Только вы, господин Шестерёнка, будьте осторожны: ваш медведь в темноте может напугать до смерти кого угодно.

Глядя друг на друга, гномы довольно посмеивались. Шестерёнка подошёл к зеркалу и грозно зарычал на своё отражение. Ясноглазка сказала, что если он намерен в самом деле кого-нибудь напугать, то она сейчас же поменяет ему медведя на зелёного лягушонка. Взломщик и Карлуша тотчас расквакались, а Шестерёнка прекратил рычать.

Угомонившись и сунув ноги в валенки, компания высыпала наружу и направилась к центру.

По мере приближения, над домами, кустами и деревьями замаячило какое-то волшебное сияние. Не отвечая на вопросы, дамочки только загадочно улыбались.

Посёлок представлял собою широкую пологую воронку, в центре которой находился пруд и окружающая его главная городская площадь. Поэтому все дороги по направлению к центру имели заметный уклон. Шаг поневоле ускорялся, а по накатанным ледяным дорожкам пешеходы пролетали прямо-таки молниеносно.

Сияние становилось всё заметнее. Через несколько минут они вышли за последний ряд домов и замерли на кромке небольшого обрывчика.

То, что открылось их глазам, было достойно удивления и восхищения. Огромный ледяной замок, будто выложенный прозрачной мозаикой, ярко лучился изнутри, расцвечивая всё вокруг разноцветными узорами. Это происходило из-за того, что расположенная внутри ёлка теперь была обвита слепящей электрической гирляндой, которая и давала поразительный эффект свечения льда.

Вокруг замка, на отполированной до зеркального блеска поверхности катка, появились первые, наиболее умелые барышни на коньках. Они с изяществом выписывали на льду замысловатые фигуры, вертелись волчком и плавно скользили на одной ноге, красиво раскинув руки. Все остальные, не столь искусные любительницы катания, пока ещё стояли на снегу или сидели на лавочках, с завистью и восхищением глядя на своих подруг.

Площадь вокруг пруда широким кольцом опоясывали лавки, магазины, столовые, кинотеатры и другие необходимые для жизни города заведения. Сегодня во всех витринах сияла иллюминация, а угощения выставлялись прямо на улицу, на специально сколоченные для этой цели лотки. Ясноглазка и Снежинка отдали на один из таких лотков принесённые с собой свёртки. В этот день все приносили из дома что-нибудь вкусное, чтобы другие могли попробовать, а они в свою очередь тоже чем-нибудь угоститься.

На небольшой сцене перед микрофоном выстроилась очередь. Многие хотели прочитать стихотворение, спеть под гитару или аккордеон или просто поздравить, разыграв целую сценку на несколько голосов.

Но вот наконец все желающие кататься высыпали на лёд и под музыку плавно закружились вокруг замка. Тем, которые не катались, тоже было чем заняться: на площади вокруг катка были устроены качели, карусели, «гигантские шаги» и другие забавы.

Все дамочки были разодеты в карнавальные костюмы, и Снежинка сразу приметила среди них нескольких снегурочек. Впрочем, каждая мастерила свой наряд по собственному вкусу, и ни одна не была похожа на другую. Это обстоятельство Снежинку с ними примирило, тем более что она всё-таки оказалась самой красивой.

Приглядевшись, здесь можно было также заметить нескольких фей, нескольких снежных королев, нескольких русалок и четырёх совершенно одинаковых восточных красавиц. Все они первое время поглядывали друг на дружку, поджав губы, но постепенно, разгорячившись и повеселев, перестали сердиться и при встрече только приветливо улыбались.

— Послушайте, а хотя бы один Дед Мороз у вас будет? — поинтересовался Взломщик.

— Нет, — с сожалением призналась Ясноглазка. — У нас не будет. Дед Мороз у гномов в Парке аттракционов, а у нас только снегурочки. Пойдёмте покатаемся на катке.

Они сели на лавочки и стали примерять коньки из расставленных рядом ящиков. Коньки крепились к валенкам ремешками, поэтому выбрать себе подходящие не составляло труда.

Все, кроме Карлуши, быстро нацепили коньки и вышли на лёд.

— Эй, что же вы застряли! — крикнула ему Ясноглазка.

Она подъехала к Карлуше, который сосредоточенно копался в ящике, надеясь, что про него забудут. Ему было стыдно признаться, что он совсем не умеет кататься на коньках. Зимой он всё больше носился на санках с гор, за компанию мог покататься на лыжах, но приближаться к катку побаивался.

— Вот, берите эти, они вам подойдут. — Ясноглазка достала из ящика коньки. — Садитесь, я помогу… Вот и всё, пойдёмте.

Она взяла Карлушу за руку и потянула на лёд. Но как только он шагнул с рыхлого снега на скользкую поверхность катка, ноги его тотчас улетели вперёд, а сам он шлёпнулся назад, едва не уронив спутницу.

— Ну вот! Вы что же, первый раз на льду? Если бы я вас не держала, вы могли разбить себе голову!

Подъехала Снежинка, они вместе подняли Карлушу и взяли его с двух сторон под руки.

— Раз так, давайте потихонечку учиться, — сказала Ясноглазка. — Стыдно быть таким знаменитым и не уметь кататься на коньках. Хорошо ещё, что в маске вас здесь пока никто не признал. Делайте, как мы… так, так… осторожно, правильно…

После нескольких кругов Карлушу отпустила сначала Снежинка, а потом и Ясноглазка. А ещё через несколько кругов он мог уже скользить не хуже других, пытаясь иногда даже выполнить довольно крутой поворот или пройтись «змейкой» между арками ледяного дворца.

Время от времени мимо Карлуши, наклонившись вперёд, как заправский гонщик, и заложив руки за спину, проносился Взломщик в своей яркой клоунской маске. Оба механика были игроками городской хоккейной команды, причём Взломщик был нападающим, а Шестерёнка — вратарём. Этих двоих не надо было учить кататься.

Выписав с десяток кругов, Взломщик подошёл к одному из лотков выпить водички. В этот момент кто-то сзади слегка похлопал его по плечу.

— А я вас узнала, — сказала дама, представлявшая таинственную незнакомку в чёрной полумаске и плаще-домино. — Вы нам здорово помогли сегодня днём, спасибо.

— Я вас тоже узнал. — Взломщик поднял маску на лоб. — Вы — Стрелка. Хорошо у вас это всё получилось…

— Нравится?

Взломщик протянул дамочке стакан подогретой брусничной воды. Оба одновременно отхлебнули.

— Как же вы меня узнали?

— Если на балу всего три кавалера, нетрудно отличить одного от другого, даже если они в масках.

— А мне показалось, что нас никто не замечает.

— Размечтались. Скажу вам по секрету, что многие только на вас и смотрят. Не на вас одного, конечно… А вот вы, господин Взломщик, меня даже не заметили.

— Я вас сразу узнал по голосу… Сначала по голосу, а потом и так, вообще.

— Вы хорошо катаетесь. Наверное, участвуете в соревнованиях?

— Нет, просто играю в хоккей. Скажите, а почему к вам не приходят гномы из Парка?

— Да потому, что им запретили сюда приходить. Раньше мы приглашали тех, которые посмирнее, но и они каждый раз умудрялись выкинуть что-нибудь безобразное. Одной барышне залепили в глаз снежком так, что она едва не окосела, другой напихали снега за шиворот, и она заболела воспалением лёгких. А тёте Груше пришлось лечить собственную ногу из-за того, что один такой хулиган толкнул её на катке. За тамошних гномов вы не беспокойтесь, они сейчас устраивают на реке сражение. С утра всем городом строят снежные укрепления, а вечером одна половина их защищает, а другая — штурмует. У них это называется «взятие снежной крепости».

— Здорово, — сказал Взломщик. — Я им даже немножко завидую.

— В таком случае можете позавидовать и тем, которые после столь диких развлечений поступают в нашу больницу с ушибами, переломами и сотрясениями. Пойдёмте лучше покатаемся на карусели. Я залезу в космическую ракету, а вы садитесь на лошадку.

В это время Карлуша, порядком уставший для первого раза, присел на покрытую соломенными тюфяками лавочку. К нему подъехала Снежинка и, до того как остановиться, расставив ноги, закружилась на месте.

— К вам можно подсесть?

Карлуша сделал приглашающий жест.

— А вы уже делаете успехи, — похвалила его Снежинка, болтая ногами.

— Да, знаете ли, за последнее время немножко разучился. А теперь вспомнил.

— Стало быть, вы раньше умели?

Карлуша сделал движение, которое можно было истолковать как угодно, и сменил тему:

— Что-то я не вижу Взломщика и Шестерёнки; не знаете, куда они запропастились?

— Конечно знаю. Господин Взломщик на карусели, а господин Шестерёнка разгуливает на ходулях. На ходулях вы тоже раньше умели?

Мимо них проскользнула Ясноглазка, и Карлуше показалось, что она чем-то расстроена и специально не смотрит в их сторону.

— Знаете, — сказал он Снежинке, — я пойду ещё немножко покатаюсь.

— Что ж, покатайтесь немножко. А то я вижу, что некоторым очень завидно из-за того, что я с вами разговариваю.

Карлуша догнал Ясноглазку и поехал рядом. Они постепенно разговорились, и обоим очень захотелось взяться за руки, но Ясноглазка ждала, когда первым это сделает Карлуша, а тот, понятное дело, трусил.

Шестерёнка действительно увлёкся хождением на ходулях. Это оказалось вовсе не так трудно, как представляется со стороны. Не прошло и десяти минут, как он уже уверенно ходил, стоял и даже подпрыгивал на высоких деревянных рейках с приколоченными для ног брусками. Шестерёнка сам по себе был низеньким гномом, поэтому хождение на ходулях доставляло ему особенное удовольствие.

— Посторонись, мелочь пузатая! — кричал он, вышагивая за пределы специально отведённой площадки.

В конце концов он увяз в снегу и решил, что для первого раза достаточно.

* * *

Незадолго до полуночи музыка стихла, катание прекратилось, все разошлись, сбились стайками и стали дожидаться боя часов и фейерверка. Карлуша, Ясноглазка, Снежинка, Стрелка, Взломщик и Шестерёнка тоже уселись вместе, тесно прижавшись, на одной лавочке.

Неожиданно сцена осветилась, и к микрофону вышли Дед Мороз и Снегурочка.

По всей площади прокатился возглас удивления.

— Шёл за тридевять земель, — заговорил Дед Мороз низким, но подозрительно знакомым голосом, — ехал по высоким горам, по глубоким долинам, через густые леса! Торопился к вам, дабы… — он поправил отсутствующие очки на переносице. — Дабы… чтобы…

— Поздравить всех с Новым годом!! — оттолкнув Деда, прокричала в микрофон Снегурочка.

Все радостно завизжали и зааплодировали.

Именитые гости спрыгнули со сцены, их окружили и едва не затёрли. Кое-как они отбились от шалуний и пошли прямо к лавочке, на которой сидел Карлуша. Борода у Деда Мороза съехала на бок, и стало понятно…

— Студент! — крикнул Взломщик, вскочил и сорвал с друга прицепленную на резинке ватную бороду.

— Клюква! — закричала Стрелка и вскочила с места.

Клюковка-Огонёк обняла подругу, и они расцеловались.

— Студент?.. — не веря собственным глазам, выдохнули разом Карлуша и Шестерёнка, но тут же подскочили и, скинув маски, радостно закричали и запрыгали вокруг него: — Студент! Студент!

Студент сбросил шапку и шубу, наспех обтянутые красным шёлком, нацепил очки и смущённо сказал:

— Здорово, братцы. Решил вот посмотреть, как вы тут… и вообще…

В этот момент из динамиков раздался бой часов и со всех сторон ударил, вспыхнул, зашипел и закружился фейерверк — рассыпающиеся вихри огненных искр на вертушках.

— Ура-а-а!!! — закричали все разом, бросились обниматься и поздравлять друг дружку с наступившим Новым годом.

Карлуша тоже сгоряча обнял Ясноглазку и, неожиданно для себя, поцеловал.

— Что вы делаете! — испуганно прошептала та и отстранилась. — Никогда так больше не делайте, это нехорошо. Обещаете?

Карлуша неопределённо пожал плечами.

— И перестаньте глупо улыбаться! — рассердилась вдруг Ясноглазка. — Вы, наверное, делаете так со всеми, чтобы после рассказывать.

— Нет, честное слово, я никогда раньше… Вы мне правда очень нравитесь.

— Хорошо, так и быть, я вам поверю. Вы мне тоже нравитесь. Только не думайте задирать нос, я вовсе не собираюсь бегать за вами, как другие.

— А я и не думаю, — искренне заверил её Карлуша.

После того как отшумел фейерверк, снова заиграла музыка и всё пришло в движение. Студент и Огонёк тоже надели коньки и раздобыли себе маски. Но, прежде чем они успели обернуться чёрным вороном и рыжей лисичкой, некоторые смогли заметить на лице Студента следы от помады — в точности такой, какой подкрасила себе губы Огонёк…

Студент хорошо катался; жители Песочного города часто могли видеть, как он, стремительно и в то же время плавно, уверенно взмахивая руками, несётся на беговых коньках, погружённый в свои мысли…

Но сегодня он был не один, под руку его держала рыжая лисичка, которой он минуту назад впервые сказал «Огонёк», вместо обычно принятого у них в общении «дорогая коллега».

Даже строгая докторша тётя Груша важно и не спеша скользила по кругу в сопровождении двух нянечек. И хотя она предупреждала всех о «неизбежном травматизме, к которому приводят подобные мероприятия», всё же не смогла отказать себе в удовольствии покататься. Тем более что, по её предварительным наблюдениям, гномов здесь было всего трое и вели они себя вполне прилично.

Осмелев, Груша закатилась под арку дворца, остановилась и, задрав голову, стала разглядывать украшенную игрушками и обвитую электрической гирляндой ёлку. Тут ей показалось, что внизу, под ёлкой, в густых колючих лапах что-то шевелится. Она приблизилась, раздвинула ветки, нагнулась, вглядываясь через очки в полумрак, и сказала неуверенно:

— Кто здесь?..

В ответ послышалось глухое ворчание, а в следующее мгновение у самого её носа возникла плюшевая медвежья морда.

— Ррр-рр-рр-ррр!.. — грозно сказала морда.

Несколько секунд докторша смотрела на неё, широко раскрыв глаза, а затем, взмахнув руками, с пронзительным криком «Медведь! Медведь!..» упала навзничь и с необычайной быстротой на четвереньках выбежала из замка.

Её подняли на ноги и окружили.

Чувствуя, что шутка не совсем удалась, Шестерёнка вылез из-под ёлки и сел на лавочку в стороне, дожидаясь, что будет дальше.

Докторша держалась за левую руку и беспрестанно охала. Запястье распухло и болело; необходимо было срочно отвезти её в больницу и наложить тугую повязку.

Взломщик подогнал «Метелицу» прямо на лёд катка, тётю Грушу и нянечек усадили в кабину, и снегоход тотчас сорвался с места.

В это время в больнице, как мы знаем, коротал время один-единственный пациент по имени Тормашкин. Его палата, стараниями нянечек и посетителей, была украшена пахучими еловыми ветками и бумажными гирляндами, перед кроватью стоял телевизор, а стол и тумбочка были заставлены угощениями.

Заслышав гудение приближающегося снегохода, он вскочил с кровати и выбежал на порог, чтобы встретить Взломщика и похвастать перед ним усовершенствованиями, которые придумал и воплотил здесь за истёкшие сутки.

Однако поначалу вместо Взломщика он увидел вылезавшую из кабины докторшу, которую с двух сторон заботливо поддерживали нянечки и которая немедленно ему закричала:

— Больной, что вы себе позволяете! Сейчас же вернитесь в палату, вам противопоказан холод!

Тормашкин вернулся в кровать, а тётю Грушу повели в процедурный кабинет, где нужно было срочно наложить на руку повязку, а может быть, даже и гипс.

Взломщик подсел было к Тормашкину, но тут появились нянечки и пожаловались, что не могут открыть в больнице ни одну дверь.

Тормашкин расплылся в самодовольной улыбке. Он поднялся с кровати и начал демонстрировать плоды своей технической мысли. Его решение было остроумным и эффектным, однако практическое его воплощение повергло докторшу в ужас: все двери, окна, шкафчики с медикаментами, краны и даже крышка на унитазе открывались посредством хлопка в ладоши, на который реагировали настроенные специальным образом датчики.