Карлуша на Луне

Глава седьмая

Правитель и его Тайный министр.

Банда Ханаконды начинает действовать.

Дом, принадлежащий господину Еноту

— Итак, господин Фокс, — пропел своим медовым голоском господин Пупс, недобро поглядывая на своего Тайного министра. — Итак, вы допустили побег опаснейших преступников.

Фокс молчал, понимая, что оправдания и объяснения могут лишь только ещё больше раздражить его сиятельство.

— Вы злоупотребили, да! Злоупотребили моим почти безграничным доверием к вам. Разве я не освободил вас от какого бы то ни было контроля и надзора с моей стороны? Разве я не предоставил вам невиданные доселе, беспрецедентные полномочия? И к чему же это привело, господин Фокс?

Тайный министр молчал, опустив голову.

— Вы молчите! Хорошо, я скажу сам: из неприступной, как вы меня уверяли, надёжно отдалённой от цивилизации местности на самом краю земли сбежали трое опаснейших, трое самых опасных преступника! Бежали с удобством и комфортом, в мягких сиденьях вертолёта, не опасаясь погони и нагло посмеиваясь над нами. Я так и вижу их самодовольные рожи, как они ухмыляются и говорят: «Если этих лопухов (а это нас с вами, господин Фокс), если этих лопухов ничего не стоило обвести вокруг пальца на болоте, то на свободе мы заставим их лизать себе пятки!» Так они говорят, господин Фокс?

Тайный министр молчал.

— А я знаю, что именно так они и говорят. И заставят, дорогой мой, непременно заставят, если меня будут окружать недальновидные, да-да! недальновидные гномы! При всём моём уважении к вашим способностям я вынужден сказать вам именно это.

Фокс молчал, опустив голову.

Пупс ещё немного походил взад-вперёд по кабинету, раздувая ноздри, что являлось у него признаком чрезвычайного возбуждения, уселся наконец в кресло и произнёс устало:

— Итак, они знают тайну порошка и они на свободе. Что вы намерены делать, Тайный министр?

Фокс поднял голову:

— Агент Тихоня всё ещё с ними. Как только он сумеет выйти на связь, мы их возьмём.

— Мне хочется верить, что так оно и будет. Вы свободны.

Фокс поклонился и вышел.

Агент Тихоня находился в растерянности и страхе.

В первые же часы пребывания на свободе банда успела обезоружить нескольких полицейских и совершить налёт на магазин местного спецраспределителя. Уложив на пол охранников и оглушив их разрядами электрических дубинок, налётчики, не отходя от прилавка, набросились на еду, разрывая куски руками, набивая рот и хрипя. В течение долгих мучительных недель ссылки на комарином болоте каждую ночь им снились жирные борщи, свежая булка, намазанная сливочным маслом, и какао пополам со сгущённым молоком.

Тихоня тоже делал вид, что изголодался, хотя и там, на болоте, имел возможность питаться вполне прилично, получая вместе с Пфиглем свою долю «чистых» продуктов. Последние, столь стремительно и неуправляемо развивающиеся события совсем лишили его аппетита.

При этом он не имел ни малейшей возможности связаться с Фоксом. Шайка постоянно держалась в единой связке, Ханаконда никому не доверял и пристально следил за каждым.

Набив сумки продуктами, бандиты сломали дверь, ведущую в один из подвалов нежилого дома, и расположились там для ночлега.

— Кролл, Мига, — устало сказал Ханаконда, устраиваясь на расстеленном поверх горячих труб ватнике, — снимите ботинки.

Мига и Кролл послушно опустились на колени, расшнуровали и сняли с шефа ботинки, поставили их сушиться.

— Завтра отправимся в Давилон, самолётом, поняли?

— Почему в Давилон, шеф? — испуганно возразил Хорёк. — Мы в розыске. Лучше бы нам отсидеться здесь недельку-другую.

— Молчать, — лениво ответил Ханаконда. — Скоро я сам буду объявлять розыск всякой сволочи. Вы — мелкие пакостники, а я — ваш император. Император всех на Луне гномов… Нет, пожалуй, не только на Луне… И на этой… на Большой Земле тоже. Дойдёт очередь и до них, дайте только здесь навести порядок… Новый порядок…

И разбойники все разом захрапели, не в силах бороться со сном, который буквально сковывал их после всех волнений и долгожданного обжорства.

Утром шеф отправил Хорька и Губошлёпа за новой одеждой и авиабилетами. Тихоня тоже вызвался пойти, но шеф всё ещё относился к новичку с недоверием, присматриваясь к нему и принюхиваясь. Запах, исходивший от этого гнома, был каким-то особенным, не похожим на тот, который исходил от него самого и его ближайшего окружения. От них пахло болотом, потом и давно не стиранным бельём. Но в особенности — чесноком, острый дух которого въелся в них, казалось, уже навсегда. А новенький не пахнул вообще ничем, и это казалось Ханаконде особенно подозрительным.

Никто из пассажиров авиарейса Клушка — Давилон не привлёк внимания полиции и снующих повсюду секретных агентов. Богачи, коммивояжёры, туристы — всё было как обычно. В розыске находились, судя по разосланным фотографиям, семь или восемь одетых в грязные телогрейки гномов с неприязненными, озлобленными лицами. Никого хоть чуть-чуть похожего не было в холёных, респектабельных пассажирах лайнера.

И только очень наблюдательный гном смог бы отличить здесь кое-кого от других. Это были трое «новых богачей» в пёстрых цилиндрах, занявших места в бизнес-классе; два коммивояжёра в приличных костюмах и тёмных очках, расположившихся классом пониже; а также ещё трое пёстро разодетых туристов в общем салоне.

Кое-что определённо выделяло этих гномов среди прочих. Хотя бы то, что их ближайшие соседи то и дело принюхивались, тревожно поводя носами, в их сторону. Виною тому был, конечно, запах чеснока, насквозь пропитавшего организмы этих пассажиров. Вытравить его не могла ни новая одежда, ни усиленное питание, ни щедро омытые одеколоном ноги и подмышки.

После посадки в давилонском аэропорту вонючие гномы заняли два автомобиля такси и поехали в один из малонаселённых пригородов, где находился купленный когда-то Ханакондой и не проходивший ни по каким документам участок. За огороженным высоким забором домом присматривал сторож, содержание которому было выплачено на год вперёд.

— Какая радость, господин Енот, наконец-то вы прибыли! — воскликнул сторож, улыбаясь от уха до уха и низко кланяясь хозяину. — Какая радость снова вас видеть, господин Енот! Вы только посмотрите: вокруг чистота и порядок! Честное слово, господин Енот, вы не пожалеете, что наняли такого гнома, как я, честное слово… И ваши письменные инструкции мне очень помогли — ведь государство, слава Правителю, требует теперь от нас всё делать по инструкциям, а мне только лучше от этого, ведь правда, господин Енот?..

— Какой ещё Енот? — зашептал Губошлёп. — Что он такое говорит, шеф?

— Молчи, — прошипел Ханаконда и обратился к сторожу: — Хорошо, хорошо, Фикс. Вот тебе двадцать фертингов, ступай и купи себе чего-нибудь. Я и мои гости сами управимся в доме.

Рассыпавшись в благодарностях, совершенно счастливый сторож поплёлся в свою хибарку, сколоченную на самом краю участка.

— Как немного нужно для счастья нынешним гномам… — задумчиво проговорил Ханаконда, глядя ему вслед.

Он набрал код замка, двери отворились, и семеро беглецов вместе со своим главарём вошли в дом. Осмотрев комнаты, они расположились в богато убранной, но основательно запылившейся гостиной.

Растопив камин и закусив извлечённой из сумок чистой провизией, бандиты развалились в креслах и на диванах и включили телевизор. Передавали вечерний выпуск новостей, в котором сообщали о появлении в лесах обезьяноподобного гнома и о розыске беглых преступников.

— Послушайте, шеф, — забеспокоился Губошлёп, — тут всем показывают наши рожи, а ведь мы здорово нарисовались — и в самолёте, и в такси. И этот сторож тоже нас видел…

— Не шебурши, Губошлёп, — лениво отмахнулся Ханаконда. — Если бы мы были хоть чуточку похожи на этих чумазых ротозеев, нас взяли бы ещё на Клушке, в аэропорту.

— А Тихоня у них на фотке какой-то смазанный, — подозрительно заметил Хорёк. — Совсем не узнать гнома. Эй, Тихоня, ты почему так плохо получился?

— А я почём знаю? — огрызнулся Тихоня. — Я, что ли, фотограф?

Телефон в доме не работал ввиду длительного отсутствия хозяев, поэтому связаться с Фоксом всё ещё не представлялось возможным. Тихоня решил, что этой ночью, когда все будут спать, он незаметно выберется из дома, вызовет из ближайшего автомата группу захвата, и тогда к рассвету дом будет окружён сотней вооружённых до зубов полицейских…

— О чём задумался, Тихоня? — окликнул его вдруг Ханаконда.

Тихоня вздрогнул и поспешно ответил:

— Нет, нет, ничего, шеф, просто слушаю, как там читают инструкции для всех гномов. Ловко это они придумали, да?

— Инструкции, инструкции… — зашептал про себя Ханаконда, о чём-то вдруг догадавшись. — Сторож тоже говорит, что всё делается по инструкциям. Откуда же берутся эти инструкции?

— Понятное дело, Пупс их сочиняет вместе со своими холуями, — проворчал Жмурик.

— Их в новостях дикторы читают, — добавил Тефтель.

— Нет, дикторы читают не инструкции, а установки, — поправил его Жмурик. — Чтобы власть уважали.

Ханаконда резко поднялся и прошёлся по гостиной, звонко хрустя суставами длинных пальцев.

— Значит, говорите, — сказал он, — чтобы власть уважали?

Жмурик и Тефтель растерянно кивнули.

— Теперь я знаю, что делать.

Ханаконда снова уселся в кресло и резким движением открыл баночку лимонада. Отхлебнув глоток, он обвёл своими мутными и страшными глазами всех присутствовавших.

— Пупсу хана, — сказал он. — И всем его министрам хана. Через неделю… Нет, с завтрашнего дня — новый порядок.

— Что вы ещё задумали, шеф? — поинтересовался Тефтель.

Ханаконда смял опустевшую баночку и бросил в камин. Резко поднялся, заходил по гостиной и заговорил:

— Прорвёмся на телевидение. Дадим в эфир новые установки. Пупса нет, будто и не было, — на болото вместе с его министрами. Никаких вертолётов, никаких надзирателей, полная изоляция, пускай там сгниют заживо. Верховный Правитель — Ханаконда. Жмурик и Тефтель — главные министры. Хорёк — начальник полиции, Губошлёп — начальник юстиции. Вы трое — отвечаете за телебашню: муха не должна пролететь к передатчику. Как только башня с антенной будет в наших руках — Пупсу хана.

Это звучало убедительно.