Глава восьмая
ПОПАХИВАЕТ ПРОФНЕПРИГОДНОСТЬЮ
В одном из дорогих местечек Подмосковья, в доме, обнесённом каменной, с железными пиками оградой, собирались гости. И были они довольно странными — как с виду, так и именам, а может быть, прозвищам, по которым к ним обращался хозяин. Все они как будто сошли с запылившихся архивных снимков. Словно пахнуло нафталином от этих жутковатых призраков прошлого.
Первым на роскошном правительственном, но очень старом и дребезжащем автомобиле «Чайка» прибыл некто Феликс Эдмундович.
Второй приехала на такси уже известная нам товарищ Крупская. Она держала в руках истёртый портфель, была одета в коричневый плащ «болонья», боты и болотного цвета берет, натянутый на самые уши.
После этого зарокотал мотоцикл, и китайцы охранники отворили ворота заросшему седыми волосами байкеру с надписью «СССР» на спине кожаной куртки. Его называли как двоих — Минин и Пожарский.
Потом откуда-то возник лысенький старичок с зонтом и бегающими глазками, которого называли ни много ни мало — Ленин.
Последней приехала на стареньких «Жигулях» некто Мухина, молодящаяся дама в больших тёмных очках, с головой и лицом, обвязанными косынкой по моде 1960-х.
Хозяина дома называли Хирург. Он выглядел спортивно и носил чёрный шёлковый халат с красными драконами. Когда-то он действительно был хирургом, но потом его посадили в тюрьму за торговлю наркотическими препаратами. Он сел мелким жуликом, а вышел матёрым волком. Научившись кое-чему в местах заключения, он занялся этим бизнесом с размахом колумбийского наркобарона. В свободное время Хирург увлекался восточными единоборствами. Для своей охраны он специально нанял искусных китайских бойцов, с которыми упражнялся в специально оборудованном зале. Его любимым оружием были острейшие хирургические скальпели, которые он ловко метал в цель. Ни он сам, ни работавшие на него люди, никогда сами не употребляли наркотиков. А если кто-нибудь нарушал правило, его вскоре находили мёртвым в лесу с глубокими, будто от тонкого лезвия, ранами на теле.
Тот участок Москвы, который контролировал Хирург и его люди, был поделён на пять районов. Соответственно, пятерых своих заместителей он звал не по именам, а по той достопримечательности, которая находилась или была раньше на их территории. Так, например, кварталы, прилегающие к Мавзолею и Красной площади, контролировал шустрый старичок с простым и понятным прозвищем Ленин. Молодящуюся даму, которая сбывала наркотики в районе памятника «Рабочий и колхозница» называли Мухиной. И так далее. Надо однако заметить, что товарищ Крупская работала в районе новостроек, где совсем не было никаких достопримечательностей, поэтому ей оставили её собственную кличку, сохранившуюся ещё со времён комсомольской молодости.
Собрав выручку и оговорив условия продаж на ближайшую неделю, Хирург отпустил всех своих заместителей, за исключением товарища Крупской.
— Мадам, вы понимаете, что ошибки в нашем деле недопустимы? — начал он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
— В чём дело, — сказала мадам неприязненно, — что вы опять на меня катите. Мальчишка уже не опасен, вы это лучше меня знаете.
— Один промах — это всего только промах. Но два промаха подряд попахивают профессиональной непригодностью.
— Что там у вас попахивает…
— У вас, коллега, у вас. Один из дилеров нижнего звена высказал предположение, что ваш новый курьер — стукачок. Есть у него, знаете ли, такое интуитивное ощущение. А я доверяю ощущению больше, нежели фактам, которые легко подделать.
— Что за бред, какие ощущения. Он работает у меня только первую неделю.
— Кто его рекомендовал?
— Кролик… Курьер Феликса Эдмундовича.
— Устройте новичку проверку. Если проколется — везите в лес; если нет — сюда. В любом случае я сам с ним поговорю…
|
