Глава шестьдесят пятая
      ХИТРОУМНЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
     
      В коридоре послышался шум, и в кабинет ввалились роботы-слесари. На что они были похожи! У одного не хватало половины руки, у другого из груди торчал огромный кусок железа, третьего они волочили по полу: вместо ног у него болтались оборванные провода.
      — Какой ужасный день, хозяин! — причитал старший слесарь. — Какой ужасный день!
      — Что такое? — гневно воскликнул директор. — Почему?.. Членовредительство!..
      — Ах, какое несчастье, хозяин! — плачущим голосом дребезжал старший. — Мы изготовили пилу, всё как вы велели, мы добились четырёх тысяч оборотов в секунду, мы плавно подкатили пилу к проклятой оболочке, мы... — Робот отчего-то замолчал.
      — Да говорите же, болваны!
      Курносик не заметил, как из-за спин слесарей в кабинет тихонечко просочился «Шестой». Это он сделал слесарям знак замолчать.
      — Осмелюсь доложить, хозяин, — заговорил он вкрадчиво, — эти болваны не смогут ничего толком объяснить. Взгляните лучше на запись, зачем вам слушать эту деревенщину...
      — Ладно, давай запись, — согласился директор. Экраны мониторов загорелись, на них появилось изображение кратера с «Волчком» и роботами-слесарями. Вот из тёмного отверстия тоннеля появилась вагонетка с дискообразной пилой, напоминающей пластинку на старом граммофоне. Пила вращалась, набирая скорость. Постепенно звук становился громче, выше и пронзительнее. Потом в какой-то момент стало тихо, то есть звук достиг таких частот, что слух перестал его воспринимать. Диск набрал предельную скорость вращения, и роботы-слесари начали осторожно подталкивать вагонетку к невидимой сфере. Тяжёлая конструкция медленно подкатилась к критической точке, алмазный край пилы коснулся сферы и... Сначала сверкнула ослепительная вспышка, затем бесшумно взметнулся гигантский сноп искр и раздался оглушительный грохот. Взрывной волной разнесло пилу, вагонетку и покалечило роботов. На поверхности всё такой же идеально гладкой оболочки остался лишь налёт копоти. Экраны погасли.
      — Такие дела, хозяин... — пробормотал старший слесарь. — Прикажете отправляться на переплавку?
      Разумеется, в другое время Курносик отправил бы роботов па переплавку (так называлась полная замена программы) и без всякого напоминания. Но сейчас ему позарез были нужны хотя бы эти пять здоровых рук и три головы с их опытом и знанием слесарного дела.
      — Нет, сейчас будете делать это. — Курносик швырнул старшему слесарю дискету с трёхмерным чертежом и описанием катапульты. — Это срочно. Мне понадобится это через час.
      Старший вставил дискету в щель, расположенную где-то за пазухой, и немедленно реагировал:
      — Через час всё будет готово, хозяин, не сомневайтесь! У меня как нарочно лежит отличная закалённая пружина для этой штуки. Отличная идея, хозяин! Будете летать по фабрике, как шмель. Я вам наделаю таких...
      — Молчать! — От этой болтовни Курносику стало противно. — Идите и приступайте.
      — Какие вопросы, хозяин... Рассердиться хорошенько не успеете. Если за дело берётся мастер...
      Продолжая нести себе под нос подобную чушь, старший слесарь вместе со своими изломанными товарищами начали шаг за шагом выбираться из кабинета.
      — И вытащите, в конце концов, это... — приказал директор.
      Не дожидаясь реакции неповоротливых работяг, к ним подскочил «Шестой» и с отвратительным скрежетом вытащил из груди старшего здоровенный обломок пилы. Курносик принял обломок в руки и осмотрел. Алмазы на его рабочей кромке были оплавлены! Неудивительно, что произошёл взрыв, ведь в точке соприкосновения пилы и оболочки температура поднялась до такой высоты, что оплавились природные алмазы! Мгновенно создавшаяся разность температур в десятки тысяч градусов произвела поистине разрушительный эффект. Директор повертел обломок в руках и отшвырнул на пол. Теперь на экранах было видно, что солнце уже коснулось горизонта и рассветило гладкую поверхность океана. То там, то здесь из воды торчали ракеты (на них сейчас кипела работа, связанная со всевозможными пробами, анализами и измерениями). На экране, транслирующем изображение «Волчка», появился адмирал Прибамбас. Он, как всегда в это время, вышел на прогулку. Пару раз прошёлся, заложив руки за спину, туда-сюда вокруг сверкающего огнями, на самом деле формой напоминающего волчок, корабля. В своей обычной грубой манере сделал оскорбительный жест в сторону камеры слежения и поднялся обратно к себе в апартаменты. «Кривляйся, кривляйся, глупый павлин, — прошипел Курносик. — Посмотрим, как ты заговоришь этой ночью!..»
      — Шестой!
      «Шестой» возник в дверях.
      — Пойди распорядись, чтобы развесили «комары» на пути к старой шахте.
      — В каком количестве прикажете развесить?
      — Четыре штуки будет достаточно, ступай. Курносик развернулся к экранам, где виднелись разные участки старой шахты. Эта давно закрытая алмазная разработка выглядела совсем не так, как новая. В новой алмазоносные породы располагались у самой поверхности земли, а в старой шахте их добывали из глубины. Далёкие предшественники поначалу вырыли там небольшой котлован, но уже вскоре начали углубляться. Шахты рыли от центра причудливыми лабиринтами, и они имели множество выходов наружу в самых неожиданных местах. Эти выходы скорее напоминали какие-нибудь барсучьи норы, совершенно незаметные со стороны и поросшие травой. Теперь в старом котловане располагался насос, закачивающий из скважины нефть в цистерну, и вагончик с дизельной электростанцией. В самом центре площадки находилось «летающее блюдце» — грузопассажирский модуль, входивший в комплект «Волчка». Насос и дизель постоянно обслуживали два робота-механика.
      Курносик смотрел на экран. В старой шахте было спокойно: мерно чавкал насос, ровно тарахтел дизель. Два робота-механика неспешно возились возле своей техники, что-то протирая или подкручивая. Из большой цистерны сырая нефть поступала в перегонный куб, а оттуда тоненькими струйками в две железные бочки текли керосин и мазут. Когда одна из бочек наполнялась, её закупоривали и подставляли новую. Из наполненных бочек здесь были составлены уже целые пирамиды.
      На подходах к шахте Курносик велел развесить «комары». Так на Колобке назывались маленькие шары «наблюдения и напоминания». Развешанные повсюду на улицах, они передавали изображение в районные отделения милиции, а также могли слегка «ужалить» импульсом, например, зазевавшегося пешехода-нарушителя. В данном случае директор не собирался никого «жалить», он просто хотел видеть всю картину событий не только в самой шахте, но и на подходах к ней.
      — Шестой!
      «Шестой» возник в дверях с выражением предельного внимания на физиономии.
      — Как дела?
      — Уже делают! Четыре комарика, как вы приказывали.
      — Поторопи.
      — Вас понял!
      — Стой. Штурмовикам передай, чтоб сегодня не летали. Чтоб вообще туда не ходили.
      — Вас понял!
      — Иди.
      Взгляд директора упал на экран с изображением нового, большого карьера. В самом центре рабочей площадки, нахально взгромоздившись прямо на колесо камнедробилки, торчала ракета. Огромная и блестящая, высотой доходящая до верхушек растущих на кромке котлована папоротников. Директор поморщился: эта штучка с первого наскока оказалась ему не по зубам. Великолепный хрустальный шар — вдребезги! Оператор... безмозглый идиот...
      — Шестой!
      — Я!
      — Кто дежурил на «Скорпионе»?
      — Девятнадцатый, осмелюсь доложить! — отрапортовал «Шестой» и вполголоса многозначительно добавил: — Имел замечания и в прошлом...
      — Иди высеки его.
      — Есть! — воскликнул «Шестой», не скрывая своей радости, и выбежал из кабинета.
      Само собой разумеется, что высечь робота обыкновенным способом невозможно, он попросту ничего не почувствует. Однако порка электрической плёткой, сплетённой из находящихся под напряжением оголённых проводов, была для железных роботов настоящим кошмаром. За стеной послышались удары проволоки по металлу, треск электрических разрядов и похожий на вой сирены крик наказываемого.

      Глава шестьдесят шестая
      ХИТРОУМНЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
     
      Время тянулось невыносимо долго. Изувеченные пилой слесари всё ещё возились с катапультой, «комары» развесили, но ещё не настроили, солнце только что скрылось за горизонтом, но было ещё довольно светло.
      Наконец в кабинет влетел «Шестой».
      — Готово! Осмелюсь доложить, хозяин, можете взглянуть на экраны!
      Курносик включил монитор и увидел скрытую в полумраке поляну. Это было изображение с закреплённого на ветке дерева первого «комара». Курносик включил другой экран и увидел ту же местность, но в другом ракурсе. Это было изображение со второго «комара», закреплённого на другой стороне поляны.
      — Осмелюсь доложить, хозяин, — поспешил сделать пояснение «Шестой», — вокруг непроходимые колючки, болотце даже в одном месте. Кроме как через это место к шахте ходу нет.
      Третий и четвёртый «комары» давали изображение тропинки, ведущей от поляны к шахте. Такой обзор директора вполне устраивал.
      — Темновато... — заметил он недовольно.
      — Прикажете установить прожектора?
      — Пошёл вон.
      Из соседнего помещения вновь послышались вопли, свист проволоки и трескучие удары по железу. «Шестой» опять взялся за «Девятнадцатого». Тот отвратительно орал, то завывая как сирена, то хрипя, как рваная мембрана громкоговорителя, то унизительно прося пощады, то угрожая.
      «Да... — вздохнул про себя директор. — Трудно. Трудно стало работать. Но ничего, скоро всё это кончится, всё образуется...» Уже этой ночью он будет на орбите Колобка, с рассветом он объявит себя Великим Диктатором, а к полудню на его планете установится Новый Порядок...
      — Готово, хозяин! — В кабинет ввалился старший слесарь. На месте дыры от осколка у него на груди сияла новенькая металлическая заплатка. — Готова ваша катапульта, будете довольны. Будете летать по коридорам как пчёлка!
      Старший слесарь почему-то вбил себе в голову, что директору вздумалось оборудовать катапультами все свои рабочие места, с тем чтобы не терять времени на пешие перемещения.
      — Пошли. — Директор стремительно поднялся из-за стола и направился в мастерскую. Слегка прихрамывая, за ним поспешил старший слесарь.
      Роботы постарались на славу. Конструкция состояла из глубокого удобного кресла на колёсиках, рельсов и двух пружин. Главная пружина, упиравшаяся в спинку кресла, взводилась специальной лебёдкой. В кресло садился коротышка или робот, нажимал кнопку в подлокотнике и — выстреливался в необходимом направлении. Кресло же налетало на другую, вспомогательную, пружину и отскакивало обратно.
      — Хотите опробовать, хозяин? — предложил старший слесарь.
      — Нет... не сейчас. Тащите её к «Волчку», но в кратере не показывайтесь. Оставьте в тоннеле за закрытыми воротами, настройте и закрепите.
      Помощники с кое-как прилаженными новыми руками и ногами засуетились вокруг катапульты, а директор вышел из мастерской и направился в святая святых — особо секретный цех, в котором подготовлялся к своей великой миссии большой алмазный шар «Жало Змеи».
      Цех располагался в восточной части склона, и директору пришлось миновать длинную цепь узких коридорчиков, прежде чем он оказался перед массивной металлической стеной, преграждавшей доступ в секретную лабораторию. Директор протянул руку к панели замка и набрал двадцатизначный код. Плита въехала в стену, и перед его взором, в центре просторного помещения, установленный на специальных опорах, засверкал всем своим великолепием гигантский алмаз.
      Два робота-электронщика в белых халатах вытянулись перед директором. Его необычный внешний вид с шарообразной загипсованной головой их ничуть не смутил: если бы даже сюда заползла змея, они бы перед ней точно так1 же вытянулись по стойке «смирно». Потому что НИКТО, кроме хозяина, не смог бы миновать сеть расположенных на подходе к металлической плите хитроумнейших степеней защиты. Проверялось всё: от частоты излучаемых мозгом электромагнитных колебаний до молекулярной структуры его позвоночника.
      — Всё в порядке?
      — Так точно, хозяин, всё в порядке! — в один голос отрапортовали электронщики.
      Не глядя на роботов, директор, вскинув подбородок и прищурив глаза, всматривался в своё детище. Шар был, строго говоря, не совсем шаром. Он имел несколько выпуклую, яйцевидную форму. Предполагалось, что при вращении вокруг Колобка по космической орбите он будет постоянно обращён к планете тупым, более тяжёлым концом. Алмаз имел высоту не менее пятнадцати ногтей, то есть почти три роста нормального коротышки. В середине у него помещалось сложное электронное устройство, предназначенное для прицельных, а также рассеянных ударов по непокорным населённым пунктам. Этот алмаз аккумулировал в себе и направлял под воздействием электрического тока отрицательную биологическую энергию, которую впитывал в себя от всех попадавших в зону его действия живых существ. Он мог в одно мгновение подвергнуть психологическому шоку сотни, тысячи мирных коротышек, а затем подчинить их воле диктатора.
      Принцип его работы не был похож на принцип работы примитивного «комара» или даже «Укуса Скорпиона» — эти шары стреляли всего-навсего ультразвуком. Их алмазная оболочка служила лишь средством для наблюдения, глазом, тогда как оболочка алмаза «Жало Змеи» предназначалась для сбора, накопления и направленного выплеска биологической энергии. Этот алмаз, подобно вампиру, сосущему кровь, питался энергией живых существ, возвращая им её в виде безжалостных разрушающих ударов. Адмирал Прибамбас наивно ошибался, полагая, что большой алмаз построен так же, как привычные ультразвуковые конструкции. Это было несравненно более грозное и опасное оружие.
      Директор обошёл яйцо, любовно ведя пальцами по его гладкой, холодной поверхности. «Трепещите, трепещите, презренные букашки, — бормотал он себе под нос. — Трепещите...»
      И он вспомнил, как ему впервые пришла мысль о гигантском алмазе...