|
О ТВОРЧЕСТВЕ КАВЕРИНА
В самом начале 20-х годов, когда В. Каверин только еще входил в литературу, Алексея Максимовича Горького привлекла в молодом писателе «озорная, затейливая фантастика». Он писал тогда в одном из писем к В. Каверину, что на почве литературы русской впервые распускается цветок такой «оригинальной красоты и формы». Со временем раскрылась хорошая реалистическая основа прозы В. Каверина и проявилась романтическая настроенность его дарования. Лучшие книги Каверина столь же правдивы, как и романтичны.
О Каверине говорят, как о мастере сюжета. Но если бы книги Каверина не были в такой же степени психологичны, как и остросюжетны, едва ли мы говорили бы о нем, как о большом писателе. Читатель любит Каверина не только за фантастику и захватывающий сюжет, он любит его за честность и искренность, за светлые идеи его книг, за увлекательные рассказы о мужественных людях науки, за романтику научных открытий, дерзаний и подвига.
Вениамин Александрович Каверин родился в 1902 году в семье музыканта. Его родина — Псков. В этом старинном русском городе прошло его детство. В 1918 году В. Каверин приехал в Москву, окончил здесь среднюю школу и поступил в Московский университет, а в 1920 году переехал в Петроград, перевелся в Петроградский университет и одновременно поступил в Институт восточных языков.
Еще в Псковской гимназии Каверин начал писать стихи, а в Москве он даже вошел в один из многочисленных поэтических кружков «Зеленое кольцо». Бросил он писать стихи только после того, как услышал однажды от В. Шкловского небрежное: «Элементарно». Стихи были только первым робким прикосновением к литературе и литературной среде. Зато первый рассказ В. Каверина сразу обратил на себя внимание. Он был написан в 1920 году, послан на конкурс начинающих писателей и получил премию. А через год произошло еще одно знаменательное для Каверина событие. Он познакомился с Алексеем Максимовичем Горьким. Знакомство состоялось на квартире Горького, куда он впервые пригласил к себе только что родившихся «Серапионовых братьев», самым младшим из которых был В. Каверин. После отъезда Горького в Италию между ним и Кавериным завязалась переписка. Эта переписка была для начинающего писателя полезнее всех опубликованных в то время рецензий. Письма Горького поражают тонким пониманием своеобразия таланта Каверина, в них звучит большая вера в писателя.
Литературная юность Каверина прошла в группе «Серапионовы братья», в которую, кроме него, входили К. Федин, В. Иванов, М. Слонимский, И. Тихонов, М. Зощенко и другие. В близком общении с этими писателями и формировались литературные взгляды Каверина. Спустя сорок лет очень трудно себе представить содружество писателей, столь не похожих по биографиям, характерам, литературным вкусам и наклонностям.
Прав был К. Федин, когда писал, что «каждый из нас пришел со своим вкусом, более или менее выраженным и затем формировавшимся под воздействием противоречий. Мы были разные. Наша работа была непрерывной борьбой в условиях дружбы».
Непохожим ни на одного из «серапионов» был и В. Каверин, испытавший на себе огромное влияние формалистического искусства. Никто из писателей не был так последователен и упорен в своем увлечении формализмом, как он. Возможно, это произошло потому, что он был молод, его литературные взгляды еще только формировались и он поддался формализму со всей пылкостью молодости.
Первый рассказ «Одиннадцатая аксиома» Каверин написал под лозунгом: «Искусство должно строиться на формулах точных наук». И он действительно построил его по принципу одиннадцатой аксиомы Лобачевского о пересечении в пространстве двух параллельных прямых. Каверин взял два параллельных сюжета, один из жизни средневекового монаха, другой, из жизни современного студента, и свел их не только в пространстве, но и во времени.
Ранняя проза В. Каверина, собранная в книгу «Мастера и подмастерья», — это формалистическая литература, в которой, по словам самого Каверина, полное отсутствие жизненного опыта возмещалось «стилистической игрой и острыми поворотами сюжета».
Убежденный в том, что той формой, которая принесет обновление литературе, явится сюжетная проза, он в течение нескольких лет упорно работал над остросюжетными рассказами и повестями. Но так как сюжет был для Каверина самоцелью, его ранние рассказы представляют собой лишь сюжетную конструкцию. Усвоив от формалистов убеждение в самоценности и самозначимости приемов, он откровенно играл с литературой и в литературу, обнажая литературные приемы.
В ранних рассказах В. Каверина часто действуют куклы, статуэтки, тени или деревянные люди. Причем он никогда не скрывал своих намерений. Он был очень откровенен, когда писал в «Пятом страннике», что хочет слепить человека из глины. Герои этой книги действительно как бы слеплены из глины и живут в каком-то странном, нереальном мире. В конце концов он сам признает в рассказе «Друг Микадо»: «Не все ли равно, где произошло то, что произошло с Като Садао? Важно, что с ним произошло нечто необычное, фантастическое».
Фантастики в ранних рассказах В. Каверина было много, но фантастика эта была очень странной, подчас забавной! Так, в рассказе «Бочка» (1923) писатель упрятал в винную бочку Лондон, и вот он катится и спотыкается вместе с бочкой, от толчков которой зависит победа «правых» или «левых» в английском парламенте. Но больше всего Каверина поражала фантастика Э.-Т.-А. Гофмана, его волшебное мастерство в умении переводить реальный мир в фантастический, чему Каверин и пытался учиться в «Мастерах и подмастерьях». Легковесность фантастики Каверина очень беспокоила М. Горького, он часто советовал ему перенести внимание из стран неведомых в «русский, современный, достаточно фантастический быт». Впоследствии Каверин с успехом сделал это в сказках.
Формализм глубоко пустил свои корни в творчестве В. Каверина. Поэтому так мучительно и трудно проходило освобождение писателя от формализма. Впервые он попытался вырваться из власти литературных схем и создать произведение на реальном жизненном материале в повести «Конец хазы» (1923). Но единственное, что вошло из жизни в эту повесть о ленинградских налетчиках, был язык. Автор так увлекся блатным жаргоном, что пришлось в конце повести давать словарь воровских выражений.
Тема революции в 20-х годах была пробным камнем для писателей самых различных направлений.
В середине 20-х годов к этой теме обращается и В. Каверин. В 1926 г. выходит его роман «Девять десятых судьбы». Почти неизвестный современному читателю, в свое время он сыграл большую роль и в истории литературы и в творческой эволюции писателя. Он доказал полную несовместимость формализма с революционной действительностью и с новым революционным искусством. Именно на этом романе разбились иллюзии и формалистов и самого Каверина о том, что будущее русской литературы решит новая литературная форма, в данном случае авантюрный роман.
Судя по эпиграфу — «Но вот в чем дело: как организовать мир?», автор делал заявку на серьезную проблемную книгу об интеллигенции и революции. Но авантюрный сюжет увел его от исторической правды, лишний раз доказав, что в жертву сюжету нельзя приносить то, чему он должен служить, — раскрытие внутреннего мира героя, отражение жизненного конфликта.
Долго в книгах Каверина правдивость не уживалась с сюжетом. Только впоследствии эти качества предстанут как единое целое, и в результате появится такой замечательный роман, как «Два капитана».
Впервые жизненная правда восторжествовала в книгах Каверина только тогда, когда он попробовал свои силы в спокойной психологической прозе. Это произошло в романе «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» (1927). Работа над этим романом, как признается В. Каверин, впервые заставила его увидеть еще «вдалеке смутные очертания реалистической прозы. Никогда еще желание овладеть реалистическим письмом не было так сильно».
Роман «Скандалист» очень не похож на то, что было написано В. Кавериным раньше. Отказавшись от выдуманных героев, писатель создал книгу о людях, с которыми жил и которых хорошо знал, то есть впервые обратился к своему, пусть небольшому, жизненному опыту. Его героями стали писатели, литераторы, лингвисты.
Работая над этим романом, Каверин ходил с записной книжкой за своими героями, Люди, знакомые с литературной средой Ленинграда тех лет, легко узнавали прототипов романа. Речь идет по только о внешнем портретном сходстве. Важно другое. Каверину удалось создать правдивую картину жизни той интеллигенции, которая скандалила и бунтовала против старых норм жизни, но осталась глуха и к тем переменам, которые принесла революция.
В 1931 году в печати появился роман В. Каверина «Художник неизвестен». Это была последняя книга, в которой автор отдал дань своим иллюзиям насчет искусства интуитивного, отрешенного от жизни. А что это так, убеждает вышедшая в том же 1931 году книга путевых рассказов «Пролог».
Она была написана после поездки писателя по стране и довольно длительного пребывания его в совхозе «Гигант» Сальской области.
Для человека кабинетного, погруженного в книги, эта поездка была, как говорит автор, «открытием новых людей в новых, еще не бывалых обстоятельствах и открытием собственной возможности писать об этих людях». С «Пролога» начинался новый Каверин, писатель современной темы и современного человека. Он увидел тяжелую жизнь «тех, кто отважился идти в наступление на косный, скифский мир», но люди, с поразительным упорством делавшие свое дело, изумляли и восхищали его.
Пусть пока в степи стояло только три дома, пусть не было воды, но автор видел, как по ночам строили дома и как «длинный, нескладный садовник уже вбивал колышки в грязь и бранил трактористов, невзначай наехавших на его воображаемый парк».
Тракторист, бывший кочевник, Чечевица молча запахивает кладбище, где был похоронен его отец. «Я думал о мужестве, — пишет В. Каверин, — с которым этот человек, сидевший подле меня, положив на руль доверчивые грязные руки, начинал биографию не только свою — своего поколения, — не только поколения — рода. Я думал о страшной простоте, с которой этот человек, сидевший подле меня в нерусских штанах и соломенной шляпе скотовода, отрекался — не за одного себя — от того, чем жил его отец и дед, и дед отца и дед деда».
Пусть увиденная автором жизнь была еще «не такой, какой она должна быть», но она оценивалась автором как пролог к большим свершениям нового человека.
В середине 30-х годов Каверин написал роман «Исполнение желаний». Это одна из первых в нашей литературе книг о советской интеллигенции, о рождении нового типа ученого, тесно связанного с народом, о науке, ее величии и силе.
Роман «Исполнение желаний» автобиографичен. Хотя в нем и нет автобиографического героя, тем не менее в этом романе много собственного, личного, авторского. И это личное, собственное, авторское воплощено в поисках, сомнениях, дерзаниях, переживаниях героев, которых Каверин искренне любит.
В «Исполнении желаний» Каверин честно, откровенно переосмысливал свою биографию и биографию своего поколения. Он выносил решительный приговор героям «Скандалиста», чего не в состоянии был сделать несколько лет назад. Наконец-то он нашел героев, которые не скандалили с историей и не отшучивались от времени, а искали и находили свое место в общем деле строительства нового общества. Книга Каверина утверждала творческие возможности, открывавшиеся перед каждым человеком в нашей стране, если он не замыкался в узком кругу эгоистического «я», не отравлял себя ядом честолюбия и славы.
В «Исполнении желаний» создано два замечательных образа молодых советских ученых — историка Трубачевского и медика Карташихина. Несмотря на заблуждения, ошибки героев, автор вручает им обоим «одинаковые билеты дальнего следования», оба они талантливы, честны, оба совершают большие открытия в науке.
В 30-е годы в творчестве Каверина шла упорная борьба за реализм, за живое современное искусство. После книг, где такие понятия, как время, эпоха, история, или целиком отсутствовали, или были очень условны и ни в коей мере не влияли на судьбы героев, в «Исполнении желаний» появилось удивительно верное ощущение времени. Оно проявляется в той точности, с какой определено в романе время и место действия, в конкретности примет и деталей быта, а главное в том, что автор сумел отразить время и эпоху в судьбах героев, их характерах и в логике развития событий.
Образы Карташихина и Трубачевского — это большая удача писателя. Они взяты автором из жизни, они реальны, конкретны, они ощутимы и осязаемы, они утверждают победу Каверина-реалиста.
Правда, рядом с Трубачевским и Карташихиным — Неворожин, профессор Щепкин, Варенька — образы, на которых лежит явная печать условности и литературности. Очевидно, нелегко было Каверину целиком преодолеть книжность и замкнутость, и внутренняя противоречивость еще ощутима в «Исполнении желаний».
После «Скандалиста» в течение нескольких лет В. Каверин писал произведения, в которых сюжет не был главным средством раскрытия замысла. «Художник неизвестен» представляет собой монтаж сцен и диалогов. Нет единого сюжета и в «Прологе». В «Исполнении желаний» Каверин вернулся к остросюжетному роману.
В сущности это была первая его книга, в которой принципиально изменились функции сюжета. Он перестал быть самоцелью, исчезла пропасть между сюжетом и материалом, сюжетом и замыслом. То глубокое и тонкое изображение человека, которое мы видим в романе, было достигнуто, помимо всего прочего, и благодаря тому, что Каверин сумел подчинить сюжет психологической задаче. По существу интрига с похищением рукописей из архива Бауэра, составляющая основу сюжета, явилась историей характера Трубачевского и отчасти Карташихина. Возможно, что роман был бы гораздо значительнее, если бы сюжет помогал раскрытию основного жизненно важного конфликта. Сам В. Каверин признавался, да это и очевидно, что главная мысль романа заложена в сопоставлении двух основных героев — Трубачевского и Карташихина, то есть в сопоставлении двух миров: узкого академического, комнатного мира Трубачевского и широкого мира Карташихина. И очевидно, где-то здесь должен был завязаться основной, имеющий общественное значение конфликт. Но Каверин, к сожалению, перенес действие на довольно маленькую площадку квартиры Бауэра, развернув острый сюжет с похищением ценных рукописей из архива, с несправедливым обвинением в краже Трубачевского, с запутанными отношениями Трубачевского с семьей Бауэра, с Неворожиным, Варенькой и т. д. В этом «частном» сюжете романа много традиционного. Тем не менее приходится поражаться умению Каверина, нашедшего возможность через литературность сюжета пробиться к большой теме — теме науки и жизни в науке «по большому счету».
Нельзя не обратить внимания на язык романа. В ранних книгах Каверина фраза или нарочито лаконична, суха, даже афористична, или вычурна, трудно воспринимаема. Реальное видение мира, людей, событий потребовало и реальных, живых красок. Слово ожило. В «Исполнении желаний» писатель приходит к утверждению той простой, ясной фразы, над которой несколько лет назад иронизировал. Фраза «Снег был белый и пушистый» уже не кажется ему банальной.
Роман «Исполнение желаний» был для нас открытием нового Каверина, психолога и тонкого стилиста.
Во второй половине 30-х годов В. Каверин написал несколько сказок. С тех пор время от времени он обращается к этому жанру. Это не случайно. «Затейливая, озорная фантастика» должна была привести его к сказке. Интерес к Гофману в начале 20-х годов сменился интересом к русскому фольклору и к сказкам Андерсена, у которого он учился легкости и изяществу выдумки.
Большой любовью пользуется у детей его политическая и антифашистская «Сказка о Мите и Маше, о веселом трубочисте и мастере „Золотые руки“». В 1943 году группа писателей выпустила для детей книжку «Новый год». Каверин написал для нее «Песочные часы». Это изящная сказка о мальчике, которого фея Вежливости и Точности наказала за грубость, превратив его в песочные часы. Мораль подается без скучных нравоучений, тонко и остроумно.
Во время Отечественной войны В. Каверин находился на фронте, он был корреспондентом газеты «Известия». Написанные им небольшие рассказы составили сборники «Мы стали другими», «Школа мужества», «Русский мальчик», выдержавшие много изданий.
Каверин написал много книг. Но самым любимым и популярным произведением стал его роман «Два капитана» (1939–1945).
«Два капитана» — это одна из лучших книг нашей советской литературы. Велико ее значение и в развитии детской литературы.
Десятки книг начинались с того, что в руки героя попадали полуразмытые водой письма, хранящие в себе тайну чужой жизни. Десятки книг написаны о необыкновенных приключениях героя, решившего посвятить свою жизнь разгадке тайны. Но не многим удалось написать роман большого воспитательного звучания. В романе все казалось бы на первый взгляд традиционное превратилось в наше, современное. Вся история поисков экспедиции капитана Татаринова стала одновременно историей становления характера Сани Григорьева, и на протяжении всего романа раскрываются замечательные качества советского человека, воспитанного новым обществом.
«Два капитана» — это самая романтическая книга В. Каверина. И в то же время правдивая. Она раскрывает перед читателем романтику подвига и суровой борьбы, романтику мужества и чистой, верной любви. Автор увидел яркое, интересное, романтическое в самом главном в нашей жизни, в новой, социалистической морали, в новых отношениях, возникающих в советской школе и советском коллективе, в новом отношении к друзьям, любимому человеку, ко всему окружающему миру.
В «Двух капитанах» реальная жизнь не уступает самому занимательному приключенческому роману. Саня Григорьев не утрачивает своих детских иллюзий при столкновении с жизнью, которая оказалась не менее интересной, чем книги, которые он читал, и те удивительные истории, которые ему рассказывал Петька Сковородников.
В этой книге наиболее ярко раскрылся талант писателя, его сила и обаяние. В ней видна рука мастера сюжета, раскрывается его тонкое мастерство психолога. Сочетание сюжетности с тонким психологическим рисунком и отличает роман «Два капитана» от многих наших приключенческих и не только приключенческих книг.
В романе «Два капитана» произошло сближение приключенческого романа с романом социально-психологическим. Переключив внимание с действия на моральные, этические и общественные вопросы, писатель подчинил сюжет раскрытию высоких нравственных качеств советского человека.
Через всю жизнь пронес Каверин интерес и любовь к творческому труду ученых, их открытиям и изобретениям. Он не раз признавался, что «не знает более сильных и загадочных людей», чем люди науки. Он писал о них в «Скандалисте» и «Исполнении желаний», в пьесе «Укрощение Робинзона, или Потерянный рай», в 30-х годах он вынашивал мысль написать роман о великом русском математике Лобачевском. Пафос научных открытий звучит и в «Двух капитанах». Но нигде тема научного творчества не ставилась Кавериным так широко и объемно, как в трилогии «Открытая книга» (1945–1956 гг.). Каверин попытался осмыслить в ней судьбу нашей интеллигенции почти за сорок лет, тесно связав ее с историей нашей страны и не обходя молчанием трагические ее страницы.
За последние годы тема науки отчетливо вырисовывается среди всего идейно-тематического многообразия нашей литературы. Сбываются слова А. М. Горького, который в 1933 году писал: «Романисты будущего — и, я думаю, близкого будущего — должны ввести в круг своих тем героизм научной работы…» Тема эта выдвинута и подсказана самой жизнью, уровнем общественного и научного прогресса. И литература смело борется за изображение героических будней наших ученых.
Особенность «Открытой книги» — в органическом слиянии познавательности произведения, его научной достоверности с высокой художественностью. Интересно, что Каверин отказался в свое время от романа о Лобачевском только потому, что не очень хорошо сам знал математику. А «без ясного понимания того, чему отдана жизнь ученого, написать о нем невозможно», — говорит В. Каверин. В «Открытую книгу» писатель смело вводит научный материал, стремясь донести предмет науки до читателя и сделать научное открытие понятным для него.
Возможность введения в ткань художественного произведения научного материала доказана практикой мирового искусства. Прекрасное целое науки, поэзии, философии мы находим в произведениях античной литературы. Некогда В. И. Ленин мечтал о художественном романе об электрификации страны. Великий русский критик Д. И. Писарев красноречиво и убедительно доказывал, что одним из средств популяризации научных знаний должна стать художественная литература.
Сделать научный материал доступным для читателя можно, только проникнув в самый процесс научного творчества. Каверина интересовала не просто история характера Татьяны Власенковой, ему было важно нарисовать рост характера советского человека в связи с ростом его научного сознания. А это дало возможность раскрыть не только характер, но и силу человеческой мысли, способной познать тайны природы и поставить их на службу человеку. Литература о науке, таким образом, осваивает наиболее сложную сферу деятельности человека — мысль и делает ее предметом искусства. Быт, любовь, социальные и общественные отношения людей уже давно завоеваны им. Советская литература опоэтизировала труд, открыв в нем большое эстетическое содержание. И по мере того, как наука начинает играть все большую и большую роль в общественном прогрессе, перед литературой встает задача — воспеть всесилие человеческой мысли. А. М. Горький в письме к А. Д. Сперанскому в 1933 году писал: «Давняя мечта моя — включение художника слова в область научной мысли, — область неизмеримо более значительную — и более мучительную — чем быт», а в дневнике великого мастера человеческих характеров Л. Н. Толстого есть такая интересная запись: «Сейчас простился и уехал Стасов. Образцовый тип ума. Как хотелось изобразить это. Это совсем ново».
Все эти мысли близки тем, которые рождаются после прочтения «Открытой книги». Правда, это вовсе не значит, что все сказанное в полной мере осуществлено в трилогии Каверина.
Несколько лет назад вышла небольшая книжка автобиографических рассказов Каверина «Неизвестный друг». Есть что-то символическое в том, что многие наши писатели обратились в последнее время к истории собственной жизни. В этом, конечно, есть прежде всего исторические причины. Они побудили переосмыслить свою жизнь, заново понять события, свидетелями которых они были. Эта художественно-мемуарная литература очень разнообразна.
Книга В. Каверина «Неизвестный друг» не претендует на обобщение и освещение больших исторических событий. Это лирические, подчас юмористические картины детства и юности автора. Книга, может быть, излишне интимна, но она человечна.
Из последних произведений В. Каверина в однотомник вошла повесть «Семь пар нечистых». Действие повести происходит в первые дни войны на небольшом судне, которое везет в военный порт оружие и партию заключенных. Среди заключенных находятся люди, которые мечтают о захвате судна и бегстве за границу. Но война круто поворачивает их планы. Перед бедой, в которой оказалась Родина, померкли собственные, личные обиды. Любовь к Родине оказалась самым сильным и неистребимым чувством этих людей.
Хотя в повести рассказывается о событиях, происшедших более двадцати лет назад, повесть Каверина очень современна. Никогда еще не было у него такой строго реалистической вещи, никогда не было у него такого точного психологического рисунка, таких ясных социальных и моральных оценок. Писатель, который, казалось, был так хорошо знаком, вдруг раскрывается здесь с новой стороны. Это значит, что большая творческая работа продолжается, что талант Каверина еще полон сил…
|
