Эльдорадо

Алла Соколова с планеты Антиподов

Сегодня драматургия Аллы Соколовой уже стала историей. Молодые режиссеры, создающие театральную моду по западной кальке, скажем, по английской «новой драме», скорее всего, и не смотрят вспять, в родимую сторону, да и просто не знают отечественных предшественников. В театре время от времени появляются имена, которые определяют направление его движения от ремесла — к правде жизни. В 70-е годы взошло такое имя: драматург Алла Соколова. Ее ранние пьесы, быстро распространившиеся в театральной среде, восторгали актеров, режиссеров, удивляли завлитов взявшейся невесть откуда зрелостью драматического письма и независимостью, какой-то непредсказуемой современного социума. В сущности, советское «общежитие» в пьесах Соколовой показано впервые как взаимосвязь необщественных и даже маргинальных людей.
Классики советской драматургии тех лет Розов и Арбузов и уже примкнувший к ним Володин показывали личность в конфликте с некой общепринятой нормой существования: так личность обретала себя и свое счастье. Герои-производственники Гельмана и Дворецкого боролись за новые нормы, и хоть счастья не обретали, но настаивали на чем-то своем, взламывая ситуацию. Уже отгоревшая к той поре звезда Вампилова осветила пути отпадения — отторжения от сообщества, и это были пути неудач и неудачников — хоть и очень симпатичных, но потерянных. Соколова словно свалилась с планеты Антиподов — не зря ее герои склонны считать себя инопланетянами: она считает удачами потери, а горе и горький человеческий опыт, которые выпали ей с лихвой, — единственным путем к «веществу существования», как сказал бы герой А. Платонова.
Она талантливо начинала как актриса. Ученица известного киевского актера рванулась к самостоятельному актерству, дебютировала в Душанбе, потом в Лиепае, с 1967 по 1973 играла в знаменитом театре Рижской русской драмы под руководством А. Каца. Заочно училась в ГИТИСе, ее мастером была дочь великого Михоэлса. Среди лучших, ярких ее рижских ролей героини легендарных горьковских спектаклей рижан: Наташа в «На дне» Анна в «Варварах». Одержимость театром вела ее с детства, с домашних радостей, которые были ее началом и стали ее профессиональным ориентиром. Понятия: Коллектив и Общее Дело для нее всегда были тождественны понятиям — Театр и Дом. Она навсегда запомнила восторг единого порыва и самозабвенного труда, чем жила вместе с молодой рижской труппой. В Ленинграде, куда она переехала, чтобы войти вместе с мужем в труппу Ленкома. это студийное сотворчество она нашла не в театре, а в драматургической мастерской, где вместе с молодыми начинающими авторами они читали и разыгрывали друг с другом свои пьесы. Идея «кузницы драматургических кадров», осуществленная в Питере при ВТО И Дворецким (в Москве это дело патронировал А. Арбузов), оказалась плодотворной. Так появились самые яркие фигуры советской драматургической «новой волны»: в Москве — Л. Петрушевская, в Ленинграде — А. Галин и Алла Соколова. Уже став известным драматургом, она повторила незабываемый опыт Театра-Дома: в 90-е раскрепощенные годы с мужем и маленьким сыном объехала полстраны, разыгрывая пьесы собственного сочинения. «Бес счастья» — так назывался один из самых блистательных спектаклей ее вместе с Сергеем Дрезденом семейного театра. Это была инсценировка прозы Шолом-Алейхема, в которой счастье маячит перед человеком как дьявольский соблазн и пустой обман, а удача исчезает как дым. Ее тревожила и манила эта тема как положительная перспектива драмы, но не как унылая мораль пораженца.
Взлет славы Аллы Соколовой пришелся на конец глухих 70-х. «Фантазии Фарятьева» были поставлены почти одновременно несколькими ведущими театрами страны: ленинградским БДТ (эту пьесу выбрал для своего режиссерского дебюта Сергей Юрский) московским «Современником», ЦТСА, Рижской драмой.
Потом «Фантазии Фарятьева» пошли по всей стране, в кино по этой пьесе снял фильм И. Авербах, а сама она дебютировала в кино как сценарист фильмом «Мой папа идеалист». Соколова была первым драматургом новой генерации, чье имя стало известно за пределами СССР. Ее пьесы ставились за границей и шли по всей стране: «Кто этот Диззи Гиллеспи?», «Дом наполовину мой», «Эльдорадо», «Люди, звери и бананы».
Возглавивший МХАТ Олег Ефремов поставил в 1978 году «Эльдорадо», считая эту пьесу продолжением мхатовского истока: «Такую драматургию я называю корневой. При всей ее психологичности, реалистичности есть в ней мечтательность.
Я бы сказал в пьесе живут чеховские традиции». Это очень точно сказано — живут, а значит, меняются.
Скучный южный городок, в котором обитают героини «Фантазий» Соколовой, в их мечтах оборачивается древней Ольвией с «затонувшим громадным дворцом», потому что «лучше думать об интересном, о необычном. Сегодняшняя реальность для Соколовой — вроде такого затонувшего куска чеховской земли, никогда культивированной, но именно поэтому исчерпавшей свою плодоносящую силу. В отличие от почти всех своих коллег по цеху. Соколова но ностальгирует по поводу разрушенного уклада, не торопится возделывать свой вишневый садик», но принимает сам факт «потопа» как благо Нового состояния, вернее, движения: всегда ведь можно надеяться: «а вдруг вынырнет».
В типических ситуациях пьес Соколовой сквозь реалии советского быта прорывается духовная маята, спровоцированная, но все же не обусловленная жизненной средой. Эта самая среда с ее слишком узнаваемыми чертами сгущается до гротеска, в диалогах, воспроизводимых, что называется, с живого голоса, звучат почти пародийные мотивы. В этом отчуждении от будней всегда — гордость и даже надменность неприкаянности и никогда — так называемой «чернухи», вошедшей в театральную моду конца 80-х — начала 90-х. Может быть, поэтому драмы Соколовой так естественно, без борьбы уступили место другому более радикальному эстетически и социально репертуару. А сама она ушла тогда в драматургическую лабораторию, разыгрывая свои пьесы вместе с мужем в Мастерской актера и драматурга при ленинградском филиале ВОТМ.
В 1990 году вышел фильм С. Проскуриной «Случайный вальс», где Алла Соколова сыграла главную героиню и получила приз за лучшую женскую роль на международном кинофестивале в Марселе. Ее актерский опыт в кино так и остался блестяще единственным и от него осталась только фигурка приза — «Черная пантера», сделанная знаменитым дизайнером Картье. Ушла популярность, истаяли деньги — все это, как сказала она в одном из интервью, «к частью, длилось недолго». Она узнала, что такое биржа труда, и благодарна судье за то, что — «водит меня по таким страшным местам». Она не боится страшных мест. Именно потому, что всюду носит с собой свою театральную веру — свою драму и свой катарсис. «Я к театру отношусь мистически. Вижу в нем площадку для эксперимента и для судьбы. И кафедру. И средство спасения. Не на базаре же спасать людей — на представлении!» Это тоже из ее давнего интервью.
Сейчас снова пришло время для ее драм и для ее героев — трагических оптимистов. Соколова — летописец зыбких надежд и неистребимых противостояний. Одна из ее последних никем не востребованных пьес «Liberte, Fraternite, Egalite» о таком герое: поэте-задире Беранже. Лозунги революции, растоптанные у подножия империи, не потеряли для французского поэта XIX века — автора песни «Будущность Франции» — своего высокого смысла даже в тюрьме. Для Аллы Соколовой и смысл и будущность не потеряны даже в забвении.

Александра ТУЧИНСКАЯ