|
Том 1. Фонетика и морфология
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
«Грамматика русского языка» в двух томах (трех книгах) была подготовлена к изданию Сектором современного русского языка Института языкознания Академии наук СССР и вышла в свет в 1952 — 1954 гг.
В связи с многочисленными требованиями читателей Издательство АН СССР производит выпуск дополнительного тиража «Грамматики».
В настоящее издание Институтом русского языка Академии наук СССР внесены некоторые исправления.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Задача настоящего издания — дать возможно широкую грамматическую характеристику современного русского литературного языка как языка национального.
Общие грамматические положения, грамматические законы и отдельные грамматические правила выводятся из самой языковой практики, но вместе с тем они направляют и упорядочивают языковую практику, речевую деятельность говорящих на данном языке.
Сознательное отношение к грамматическому строю языка, к основным его законам и отдельным частным правилам способствует более правильному пользованию родной, усвоенной с детских лет речью, более точному выражению мыслей и лучшему пониманию всего слышимого и читаемого. Вместе с тем сознательное отношение к грамматическому строю речи способствует совершенствованию общенационального языка, поднятию его культуры. Поэтому описательная нормативная грамматика, опирающаяся на научную разработку вопросов языкового строя, имеет большое практическое значение для широких кругов говорящих и пишущих.
Грамматический строй языка создается веками, он непрерывно, хотя л очень медленно, изменяется; при этом непрерывном медленном процессе рядом с сохраняющимися старыми явлениями возникают явления новые, вследствие чего в языке наблюдаются вариапты произношения, ударения, форм слов, разновидности в области синтаксического строя. Варианты появляются в литературном языке также в результате постоянного общения и взаимодействия литературного языка с иародньши говорами, особенности которых в той или иной степени всегда проникали и продолжают проникать в литературный язык. Русский язык создавался русским народом в течение многих веков, и в настоящее время многие русские люди, родившиеся и выросшие в той или иной диалектной среде, прпобщиввшсь к литературному языку, продолжают сохранять в своей речи некоторые местные особенности. Непрекращающийся процесс развития, обогащения и совершенствования русского языка не позволяет ему замкнуться в неизменные узкие рамки застывших правил. Однако функция языка как средства общения, роль его как формы общенациональной культуры требуют возможно большего едипства языка, которое обеспечивается в первую очередь стабилизацией его грамматических норм.
Задача упрочения грамматических норм русского литературного языка приобретает особенно важное значение в настоящее время, когда сфера употребления русского литературного языка чрезвычайно расширилась. Воспитание навыков правильной литературной речи становится серьезнейшим культурным делом в наше время, в условиях обязательного всеобщего обучения и широкого распространения среднего и высшего образования, в условиях массового распространения произведений печати, звукового кино и радиовещания, научных и научно-популярных лекций, театра, в условиях массовой общественной деятельности.
Настоящее издание Грамматики современного русского литературного языка предпринято в целях содействия разрешению указанной вадачи. Основное назначение Грамматики — не только установление норм русского литературного языка, но и показ тех богатейших выразительных возможностей, которыми он обладает. Грамматика является поэтому нормативно-описательной: она должна служить справочником для всех, кто стремится правильно говорить и писать по-русски.
Установление грамматических норм и показ богатых выразительных возможностей опирается на изложение всей грамматической системы современного русского литературного языка. Известно, что в научной трактовке этой системы немало разногласий и неразрешенных вопросов.
Настоящая Грамматика не стремится ни к описанию грамматического строя русского языка на новой научно-теоретической базе, ни к углубленной постановке отдельных спорных и сложных грамматических вопросов и не пытается дать их разрешение.
Устраняя из сгоего изложения освещение теоретических разногласий, эта Грамматика берет за основу наиболее установившуюся, принятую в программах средней школы грамматическую систему, внося в нее, где это необходимо, уточнения и поправки. Грамматика рассчитана на широчайшие круги лиц со средним образованием и стремится быть возможно более доступной для читателей. Поэтому в своем изложении Грамматика пользуется установленной терминологией, избегая каких-либо нововведений в этом отношении.
Грамматика опирается на обширный материал русского литературного языка: а) на литературные произведения различных жанров от Пушкина до наших дней; б) на живую языковую практику наших дней. Грамматические нормы устанавливаются на основе положений важнейших грамматических трудов, начиная от Ломоносова, а также научных статей по грамматическим вопросам. На основании собранных материалов в Грамматике даются по возможности точные правила относительно образования форм, произношения, ударения, нередко с исчерпывающим перечнем соответствующих слов.
Грамматика, как пособие нормативного типа, дополняет собою издаваемый Академией наук СССР Словарь современного русского литературного языка. Работы по Словарю и Грамматике русского литературного языка велись в Академии наук начиная с ее основания. Но в то время как словарная работа не прерывалась и одно издание Словаря сменялось другим, благодаря чему накоплен большой опыт и собраны обширнейшие материалы для словарей, — работа над нормативной Грамматикой русского языка не велась систематически, и для нее не собрано сколько-нибудь значительных материалов, не выработано прочных методов работы. Первый созданный в Академии наук труд по русской грамматике принадлежал великому русскому ученому М. В. Ломоносову («Российская грамматика», 1755 г.). Почти через 50 лет, в 1802 г., вышел в издании Российской Академии новый труд ее членов — под тем же названием («Российская грамматика»), дополнивший грамматику Ломоносова новыми материалами, но лишенный ясности и систематичности ломоносовского изложения. В 1831 г. вышла известная «Русская грамматика» А. X. Востокова, а в 1852 г. — «Опыт общесравнительной грамматики русского языка» академика И. И. Давыдова, и на этом «академическая традиция» в работе над русской грамматикой прервалась; позднейшие грамматические работы академиков не были связаны непосредственно с Академией наук. Но уже труд академика И. И. Давыдова по существу нарушал характер академической грамматики: он отходил от точного установления грамматических фактов русского языка в сторону «общих законов человеческого мышления» и «идеи организма, объемлющей слово вообще», нося ярко выраженный отпечаток влияния субъективно-идеалистической философии.
Во второй половине XIX в. интерес к сравнительно-историческому языкознанию и стремление построить историческую грамматику русского языка явно возобладали над изучением живых грамматических явлений современного русского языка того периода. Поэтому опыты систематического описания грамматического строя русского языка в его живом общенародном употреблении и в его разнообразном стилистическом использовании возобновились лишь в начале XX в. (труды члена-корреспондента Академии наук СССР В. А. Богородицкого, академика Д. Н. Овсянико-Куликовского, академика А. А. Шахматова и других). Однако эти опыты носили на себе ярко выраженный отпечаток индивидуальных взглядов, интересов и лингвистических склонностей их авторов.
Настоящая Грамматика не представляет собою очередного издания, продолжающего прежние грамматические руководства и внутренне в той или иной мере связанного с ними. Она является первым опытом построения на научных основах общедоступной нормативной грамматики. Отклики на нее послужат материалом для устранения неизбежных недочетов и помогут дальнейшему ее усовершенствованию.
В работе над первоначальным планом издания, над собиранием первых материалов, а также над редактированием первоначальных набросков первых глав первого тома Грамматики принимали деятельное участие академик С. П. Обнорский и ныне покойный академик Л. В. Щерба. Л. В. Щербе принадлежит в основном раздел «Фонетика». Кроме того, были использованы материалы члена-корреспон-дента Академии наук СССР В. И. Чернышева, доцента П. Г. Стрелкова (для глав: «Глагол», «Имя числительное» и «Местоимение»), канд. филол. наук В. С. Бондаренко (для главы «Предлог»), доц. А. И. Германовича (для главы «Междометие») и ст. научн. сотрудника И. К. Зборовского (для главы «Словосложение имен существительных»), В дальнейшем над Грамматикой работала группа научных сотрудников Института языкознания, заново написавшая почти весь I том на основании вновь собранных материалов. Текст отдельных небольших разделов Грамматики, сохранившийся от прежних ее составителей, был коренным образом переработан теми же научными сотрудниками Института языкознания: главы «Словосложение имен существительных» — Н. С, Поспеловым, «Имя числительное» и «Предлог» — А. Б. Шапиро, «Местоимение» и «Междометие» — Н. Ю. Шведовой. В окончат тельной обработке и подготовке текста тома к печати принимали участие также научные сотрудники Института языкознания Е. А. Земская, Е. А. Иванчикова, В. А. Плотникова и В. М. Филиппова.
Большую помощь редакционной коллегии в обработке всех глав I тома оказали А. Б. Шапиро и Н. Ю. Шведова.
Авторы основных разделов книги: «Введение» — Л. В. Щерба и В. В. Виноградов; «Фонетика» — Л. В. Щерба и М. И. Матусевич; «Имя существительное» — Н. С. Поспелов; «Словообразование имен существительных» — В. В. Виноградов; «Имя прилагательное» — Н. Ю. Шведова; «Ударение в именах прилагательных» — А. Б. Шапиро; «Словообразование имен прилагательных» — В. В. Виноградов; «Глагол» — Е. С. Истрина; «Наречие» — Е. М. Галкина-Федорук; «Ударение в наречиях» — А. Б. Шапиро; «Частицы» — Е. М. Галкина-Федорук; «Союз» — И. А. Попова.
Том 2 (1). Синтаксис
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
«Грамматика русского языка» в двух томах (трех книгах) была подготовлена к изданию Сектором современного русского языка Института языкознания Академии наук СССР и вышла в свет в 1952 — 1954 гг.
В связи с многочисленными требованиями читателей Издательство АН СССР производит выпуск дополнительного тиража «Грамматики».
В настоящее издание Институтом русского языка Академии наук СССР внесены некоторые исправлении.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Второй том академической «Грамматики русского языка», содержащий синтаксис, ставит перед собой задачу подробного описания основных типов словосочетаний и предложений (простых и сложных) в современном русском языке.
Для выполнения зтой задачи было необходимо привлечь как можно больше синтаксического материала из языка классической русской и современной советской литературы. Обилие примеров и иллюстраций оправдывается стремлением авторов не только описать, но и наглядно показать типические случаи употребления разнообразных синтаксических конструкций. Это не могло не отразиться на объеме второго тома «Грамматики русского языка».
Работа по классификации и описанию синтаксических явлений современного русского языка, относящихся к строю простого и сложного предложений, началась еще в Институте русского языка с 1946 года. Результатом этой работы был ряд написанных глав из разделов, содержащих описание структуры простого предложения и разных видов сложного предложения (общим объемом более 30 печатных листов). С учреждением Института языкознания АН СССР направление и организация работы над вторым томом «Грамматики русского языка» коренным образом изменились. Отсутствовавший в прежнем плане отдел синтаксиса, содержащий описание типов и форм словосочетаний, занял подобающее ему место. В связи с расширением и углублением синтаксического учения о словосочетании должен был подвергнуться существенным изменениям и план исследования, а также изложение тех вопросов русского синтаксиса, которые относятся к учению о простом предложении, его членах, его разновидностях, о сложном предложении и его типах. Прежде приготовленные главы синтаксиса были в корне переработаны, ряд глав написан заново.
Коллектив авторов, принимавших активное участие в подготовке академического «Синтаксиса», значительно расширился. Теоретическое введение в «Синтаксис» написано акад. В. В. Виноградовым. Авторами глав, посвященных описанию разрядов и форм словосочетаний, являются: В. А. Белошапкова («Словосочетания имен существительных с именами существительными», «Словосочетания имен существительных с наречиями», «Словосочетания имен существительных с инфинитивом»), Е. А. Земская («Глагольные словосочетания с инфинитивом»), Н. Н. Прокопович («Словосочетания имен существительных с именами прилагательными, местоименными прилагательными, порядковыми числительными и причастиями», «Словосочетания с именем прилагательным в роли главного слова», «Словосочетания с местоимением в роли главного слова», «Словосочетания с именем числительным в роли главного слова») и В. М. Филиппова («Глагольные словосочетания с именами
существительными», «Глагольные словосочетания с наречиями», «Словосочетания с наречием в роли главного слова»), В написании глав, относящихся к изложению учения о простом предложении, участвовали следующие авторы: Е. М. Галкина-Федорук («Виды предложений по цели высказывания. Предложения нераспространенные и распространенные», «Глагольное сказуемое», «Подлежащее», «Обобщенно-личные предложения», «Неопределенно-личные предложения», «Безличные предложения» и, в сотрудничестве с Е. А. Земской, «Согласование сказуемого с подлежащим», «Порядок слов в простом двусоставном повествовательном предложении»), Е. А. Иванчикова («Неполные предложения», «Обращение», «Вводные слова и сочетания слов», «Вводные предложения», «Вставные предложения, слова и сочетания слов»), Э. И. Коротаева в сотрудничестве с Н. Н. Прокоповичем («Обособленные второстепенные члены предложения»), Н. С. Поспелов («Однородные члены предложения»* «Слова-предложения»), Н. Н. Прокопович («Определение»), К. А. Тимофеев («Инфинитивные предложения»), В. М. Филиппова («Дополнение»), Е. Т. Черкасова («Обстоятельство») и Н. Ю. Шведова («Именное сказуемое», «Сказуемое, выраженное причастием», «Сказуемое, выраженное междометием», «Номинативные предложения»). Авторами раздела, посвященного сложному предло-я ению, являются: В. А. Плотникова («Сложносочиненные предложения, в которых выражаются соединительные, сопоставительные и разделительные отношения»: «Сложносочиненные предложения с союзом зато, с союзом однако, с союзом же, с союзом да, с союзами а то. не то, а не то», «Сложносочиненные предложения с разделительными союзами»; «Сложносочиненные предложения, в которых выражаются присоединительные отношения»), И. А. Попова («Сложносочиненные предложения, в которых выражаются соединительные, сопоставительные и разделительные отношения»: «Сложносочиненные предложения с союзом и», «Сложносочиненные предложения с союзом а», «Сложносочиненные предложения с союзом но» — все разделы в сотрудничестве с В. А. Плотниковой), Н. С. Поспелов («Бессоюзные сложные предложения») и А. Б. Шапиро («Сложноподчиненные предложения»). Глава «Прямая, косвенная и несобственно-прямая речь» написана В. Д. Левиным.
Естественно, что при таком большом количестве авторов-составителей трудно было достигнуть полного внутреннего единства как в содержании всех частей «Синтаксиса», так и в приемах изложения разных синтаксических правил, хотя редакция и стремилась к такому единству и такой цельности.
Так же, как и при подготовке первого тома «Грамматики русского языка», большую помощь редакции в обработке всех глав второго тома оказали А. Б. Шапиро и Н. Ю. Шведова.
Широкое общественное обсуждение академической «Грамматики русского языка» и отклики на нее помогут устранению неизбежных недочетов и дальнейшему усовершенствованию всего нашего труда.
называемых первообразных союзов, предлогов и частиц, а также наречий» например местоименных, очень спорен и сложен. Тут мы вступаем, строго говоря, в область синтаксического употребления соответствующих разрядов слов, в область правил сочетания слов, в область синтаксиса.
Предметом синтаксиса как отдела грамматики является изучение способов соединения слов в словосочетания и в предложения, а также изучение типов предложений, их строения, функций и условий употребления. Следовательно, в синтаксис, кроме учения о предложении, кроме правил составления предложений или соединения слов в предложения, входит и описание видов словосочетаний, описание способов сочетания слов в предложении. Словосочетаниями обычно называют грамматические единства, образуемые посредством соединения двух или большего количества слов, принадлежащих к знаменательным частям речи, и служащие обозначением какого-нибудь единого, но расчлененного понятия или представления, наир.: сторонник мира, законы развития, внутренние законы раз-
вития языка. потребность в образовании. жажда знания, любовь к родному пепелищу, закон всемирного тяготения, материалистическая диалектика, основной экономический закон социализма, расцвет культур, расцвет национальных культур, учиться в университете марксизма-ленинизма, недалеко от Москвы.
Итак, морфология — это одна из двух частей грамматики, включающая в себя правила изменения слов, иначе говоря — правила образования форм слов, а обычно также и правила образования слов; синтаксис — это другая часть грамматики, тесно связанная с морфологией и содержащая правила сочетания слов и правила составления предложений, т. е. излагающая учение о словосочетании и учение о предложении.
2. Морфология и синтаксис как составные части грамматики взаимосвязаны и взаимообусловлены. Каждая из этих частей имеет свой предмет изучения, свои задачи. Морфологические категории, обнаруживаемые в системе частей речи, свойственных данному конкретному языку или группе родственных языков, обладают своими особыми закономерностями, хотя они и тесно связаны с синтаксическими категориями. Достаточно указать на такие морфологические категории, как категория падежа имени существительного с соответствующей системой форм и функций, как категория времени и наклонения глагола. Вместе с тем морфологические явления, находящиеся в тесной связи друг с другом и сами возникающие в результате кристаллизации н обобщения синтаксического употребления, а иногда и лексических значений слов, определяют в той или иной степени особенности синтаксических построений, характерных для того или иного языка. Например» своеобразия морфологической структуры категорий рода и числа имен существительных определяют формы согласования прилагательных, числительных порядковых, местоименных прилагательных, а также
ВВЕДЕНИЕ
МОРФОЛОГИЯ И СИНТАКСИС КАК СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ГРАММАТИКИ
1. Грамматикой называется наука о строе слова и строе предложения в отвлечении от конкретного материального значения слов и предложений, а также и самый строй слова и строй предложения, присущие данному языку.
Морфология имеет дело с правилами изменения слов, иначе говоря — с правилами образования форм слов. Но иногда границы морфологии расширяются и в ее состав включается, как это сделано в первом томе настоящей «Грамматики русского языка», учение не только о способах образования форм слов (иначе — учение о формо-ооразовании, включая сюда и словоизменение, т. е. системы или «парадигмы» склонения и спряжения), но и учение о словообразовании, т. е, о способах образования слов.
Формы и категории словообразования играют существенную роль в разграничении частей речи. Для тех частей речи, которые не располагают развитой системой формообразования, как, например, наречие в русском языке, значение словообразовательных признаков особенно велико и важно. В системе русского глагола формообразование и словообразование скрещиваются и переплетаются, особенно в категориях вида и залога. Естественно, что к морфологии же в этом случае относятся способы образования производных служебных слов, например предлогов из наречий, из падежных форм имен существительных (иногда в сочетании с предлогами) или из глагольных форм (вроде мимо, около, кругом, посредством, путем чего-нибудь, вследствие чего-нибудь, благодаря кому чему-нибудь), союзов (типа чтобы, так как, потому что, с тех пор как, вместо того чтобы и т. п.); частиц, образовавшихся из глагольных форм (пусть, пускай, хоть бы, дай, давай и т. п.), из наречий (просто, прямо и т. п.). Однако вопрос о том, в какой мере целесообразно включать в морфологию современного русского языка описание состава и особенно функций непроизводных, так в ходе их развития, и опирается на функции форм слов, принадлежащих к знаменательным частям речи.
3. Морфологические видоизменения слов и их грамматические функции образуют базу многих синтаксических категорий. При этом то, что в морфологии бывает объединено согласно правилам изменения слов, в синтаксисе может разойтись по разным категориям в соответствии с различием функций в строе словосочетания или предложения. Вот несколько иллюстраций.
Система падежных форм имени существительного, подводимая под строго определенный тип склонения, представляет собою внутреннее морфологическое единство форм одного и того же слова (напр.: рука, руки, руке, руку, рукою, о руке, руки, рук, рукам, руками, о руках). Однако отношения, выражаемые этими формами в связной речи, очень разнородны. В синтаксисе эти формы объединяются и разграничиваются не по единству основы, не по парадигмам склонения, а по выражаемым ими отношениям слов в словосочетании и предложении (болезнь рук, ловкость рук, сила рук, проворство рук, знак рукою, движение руками, гимн руке, забота о руке, перчатка по руке и т. п.; лишиться руки, натрудить руку, зажать в руке, выбить из рук, взмахнуть руками и т. д.).
Если оставить пока в стороне функции форм именительного падежа единственного о множественного числа, то многообразие функций косвенных падежей существительного обычно сводят, в самом общем и недостаточно дифференцированном виде, к трем основным типам: 1) объектные, т. е. предметные (или предметно-распространительные), 2) определительные, 3) адвербиальные, обстоятельственные, а также качественно-обстоятельственные (времени, пространства, причины, цели, образа действия и т. д.), причем, естественно, возможны самые разнообразные виды переплетения, взаимодействия и взаимоперехода этих функций, т. е. возможны переходные типы.
Чтобы показать, например, разнообразие тех синтаксических связей и тех смысловых оттенков, которые условно называются объектными или дополнительными, можно воспользоваться тремя из двенадцати синтаксических вариантов одной строки стихотворения В. В. Маяковского «Сергею Есенину»: ...Наша жизнь к веселью мало оборудована; ...Наша жизнь под радость мало оборудована; ... Для веселий планета наша мало оборудована... Как делать стихи?, 2. (Ср. также: ... Не особенно планета наша для веселий оборудована:).
Три разных конструкции — оборудована к веселью, под радость, для веселий — существенно отличаются не только по форме, но и по смысловым оттенкам. Наиболее конкретно функция предметного назначения выражается словосочетанием оборудована под радость (ср. оборудовать помещение под театр, под столовую и т. п.). Словосочетание оборудовать для чего-нибудь, выражающее целевые отно-
шения, — самое типичное и обобщенное. Непривычна в силу совмещения оттенков направленности и назначения конструкция: Наша
жизнь к веселью мало оборудована (ср. еще из вариантов: Пла-нетишка наша к удовольствиям не очень оборудована).
Анализ синтаксических функций падежных форм имени существительного прежде всего связан с изучением законов и правил сочетаемости слов, иначе говоря, с изучением форм и типов словосочетаний, и с изучением употребления тех или иных форм слов в роли разных членов предложения.
Различие морфологической а синтаксической точек зрения обнаруживается и при изучении других категорий, например наклонения глагола. В морфологии формы наклонения рассматриваются в системе других форм и категорий глагола — времени и вида, лица и числа, а отчасти и залога. Определяя построение и функциональное содержание той или иной формы глагольного наклонения, например повелительного, морфология не ставит и не разрешает вопроса о роли соответствующих форм в структуре разных видов предложений — побудительных, повествовательных, вопросительных. Например: Хоть ты пожалей меня; Щепотки волосков Лиса не пожалей — Остался б хвост у ней. Крыл., Лиса.
В синтаксисе же категория наклонения вливается в более широкую категорию модальности (т. е. в категорию, выражающую отношение сообщения к действительности, к реальности осуществления) и рассматривается как структурно-морфологическая база многообразных типов глагольного предложения, различных по своей модальной окраске, т. е. выражающих разные отношения к действительности.
Ср. Пришла настоящая весна. Л. Толст., Анна Каренина, ч. 2, XII; — Да, пожалуй, я поел бы и утки... Чех., Сирена; Пожарные, лей!
Чех., Брожение умов; — Вам бы, ребята, на медведей сходить, забава хорошая! Горький, Дело Артамоновых.
Таким образом, морфология изучает слова и их формы в их внутреннем единстве и в их различиях, зависящих от принадлежности разных типов слов к разным системам словоизменения, к разным морфологическим и отчасти словообразовательным категориям, к разным частям речи; синтаксис же захватывает в сферу своего рассмотрения слова и формы слов с точки зрения их сочетаемости друг с другом и с точки зрения их функций в составе, словосочетания и предложения, которые и составляют основной предмет синтаксиса.
По отношению к формам слов различие между морфологическим и синтаксическим их изучением определяется таким образом: морфология рассматривает формы отдельных слов в их образовании и значении, а синтаксис — употребление форм отдельных слов в словосочетаниях и предложениях.
СЛОВОСОЧЕТАНИЕ КАК ПРЕДМЕТ СИНТАКСИСА
4. Изучая правила сочетаемости слов и форм слов, синтаксис, естественно, прежде всего обращается к тем грамматическим единствам, которые, возникая из сочетания слов по законам или правилам данного языка, выражают в составе предложения единые, хотя и расчлененные значения. Такого рода грамматические единства, словосочетания, состоящие, как уже было сказано выше, не менее чем из двух полнозначных слов, являются строительным материалом для предложения. Словосочетания только в составе предложения и через предложение входят в систему коммуникативных средств языка. Их синтаксическое употребление, способы их связей обнаруживаются в структуре предложении. Но рассматриваемые вне предложения, как строительный материал для него, словосочетания так же, как и слова, относятся к области номинативных средств языка, средств обозначения предметов, явлений, процессов и т. п.
В определении словосочетания и в понимании его отношения к предложению нет полного согласия и единства между разными научными грамматиками. Вопросы о грамматической сущности словосочетания, об объеме словосочетания, о его форме и значении, о его отношении к предложению и слову в разных языках еще остаются мало изученными.
Все признают, что словосочетание состоит не менее чем из двух полнозначных слов, что оно организуется по законам и правилам соединения слов и их форм, присущим данному языку, и что оно выражает единое, хотя и сложное, расчлененное понятие, цельное значение. Но одни языковеды, опираясь на буквальный, этимологический смысл термина «словосочетание», относят к словосочетаниям все виды грамматического сочетания полнозначных слов — независимо от различий их структуры, их функций в процессе общения и их отношения к разным формам мышления. Именно на такой точке зрения стояли некоторые представители нашего отечественного языкознания: проф. А. В. Добиаш, академик Ф. Ф. Фортунатов, проф. А. М. Пеш-ковский, проф. М. Н. Петерсон и др.
Так, Ф. Ф. Фортунатов, считая предложение лишь разновидностью словосочетаний, определял словосочетание следующим образом: «Словосочетанием в речи я называю то целое по значению, которое образуется сочетанием одного полного слова (не частицы) с другим полным словом, будет ли это выражением целого психологического суждения или выражением его части». С этой точки зрения все сочетания слов, включая и те, которые соответствуют предложениям, рассматривались в одной плоскости. Структурное различие между словосочетанием и предложением как разными синтаксическими категориями стиралось. Предложение выступало лишь как форма или разновидность словосочетания, как «законченное» словосочетание. Больше того: при расширенном понимании словосочетания границы его далеко выходят за пределы простого предложения. Сочетание словосочетаний, или сложное словосочетание, может быть даже синонимом сложного предложения. Изучение структуры предложений в таких случаях или вовсе отсутствует, или сводится к простому подведению слов и словосочетаний под традиционные рубрики членов предложения.
Напротив, у тех языковедов, для которых в центре синтаксиса находилась теория предложения и его членов, изучение словосочетаний отходило на задний план и даже нередко совсем исчезало из синтаксиса.
Между тем словосочетание и предложение — качественно различные категории синтаксиса. Словосочетание, в отличие от предложения, совсем не является цельной единицей языкового общения и сообщения. Для структуры словосочетания не характерны и не типичны те своеобразные так называемые субъективно-объективные синтаксические категории (вроде категорий лица, времени и модальности), которые обусловливают относительную законченность сообщаемой мысли в речи. Вместе с тем важность изучения словосочетаний как строительного материала для предложения и функций словосочетаний в составе предложений — несомненна. В правилах сочетания слов, в закономерностях образования разных видов и типов словосочетаний ярко проявляется национальная специфика языка.
5. Структура словосочетания характеризуется тем, что оно организуется около одного знаменательного слова, являющегося его стержнем; это обнаруживается как в формальной, так и в смысловой стороне словосочетания. Конструктивные свойства словосочетания чаще всего определяются морфологическим строем его господствующего, стержневого слова. Словосочетанию так же, как и слову, принадлежит способность формоизменения, т. е. оно обладает системой форм. В связи с этим находится многообразие синтаксических функций одного и того же словосочетания, если его господствующее, стержневое слово обладает системой форм, напр.: сторонник мира, сторонника мира, стороннику мира и т. д.
Естественно, что в систему форм глагольных словосочетаний изучать философию, заниматься пением, сочувствовать товарищу и т. п. входят и их предикативные формы изучаю философию, занимаюсь пением и т. п., но лишь как потенциальный материал для составления предложения, так как словосочетание само по себе не имеет интонации сообщения и ему чужды соотносительные категории подлежащего, сказуемого и других членов предложения. Проблема предикативных соединений слов относится не к теории словосочетания, а к учению о предложении. Впрочем, в большей части современных грамматических исследований синтаксические категории, свойственные словосочетанию и предложению, беспорядочно смешиваются. Поэтому и объем категории словосочетаний, и состав равных видов словосочетаний, т. е. синтаксические границы словосочетания, и их классификация, их деление на виды или типы остаются во многом неопределенными. Однако если признать, что отправной базой изучения словосочетаний является изучение двусловных сочетаний (не считая служебных слов), образующих грамматическое единство, способных выражать цельное значение и служить обозначениями, то сразу станет ясным, что сюда не могут быть отнесены такие, например, вырванные из предложения словесные отрезки: «они, пьяные, потные...» (Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую-то песню. Л. Толст., Война и мир, т. III, ч. 3, XXIII); «трезвый, он...» (Но однажды, трезвый, он прочитал мне только что написанный им рассказ о мужике... Горький, Сторож); «обессиленный, онемев, я...» (Обессиленный, онемев, я чувствовал, что страшная тяжесть давит меня... Горький, Сторож); «жизнь теплая» в отличие от словосочетания теплая жизнь ((Тетерев) А мерзавцы просто наследуют имущество покойного и продолжают жизнь теплую, жизнь сытую, жизнь удобную... Горький, Мещане, д. II).
Такого рода отношения слов, наблюдаемые в составе предложения, возникают на основе словосочетаний, но представляют собою своеобразные видоизменения их, обусловленные отношениями членов предложения, наличием элементов интонационного членения и т. п.
В сочетаниях слов этого типа исследователи обычно находят утверждение, хотя и неполное, выражаемое инверсией (перестановкой) имени прилагательного, интонационным его обособлением. Синтаксические отношения, связанные с выражением утверждения или отрицания, с направленным на окружающую действительность сообщением, называются предикативными — в широком смысле этого слова. Они типичны для предложения. Отношения предикативные осуществляются лишь в составе предложения, во взаимодействии и взаимоотношении между разными его членами; следовательно, они не имеют прямого отношения к синтаксическому учению о словосочетаниях и разных его типах. Вот почему широко распространенное деление словосочетаний на два главных разряда — непредикативные и предикативные — лишено внутреннего основания: оно вызвано смешением вопросов изучения словосочетания с учением о структуре предложения.
Механический перенос предложения в круг словосочетаний связан с устранением, ликвидацией самых существенных признаков предложения: со стороны значения — функции единицы общения и средства сообщения, со стороны формы — интонации предложения. Любопытна в этой связи данная академиком А. А. Шахматовым характеристика отличий словосочетания от предложения: «Со стороны формы, словесного облика, предложение отличается от соответствующего ему, состоящего-из тех же слов незаконченного словосочетания интонацией; со стороны
значения предложение отличается от незаконченного словосочетания соответствием законченной единице мышления».
Когда предложение рассматривается как словосочетание или соединение словосочетаний, тогда от него обычно отнимается интонация. Между тем интонация — органический элемент структуры предложения. Если предикативное словосочетание — лишь скелет предложения, лишенный живой плоти живого языка, то непонятно, для чего нужен такой двойной анализ одних и тех же синтаксических явлений.
Из сказанного ясно, что так называемые предикативные словосочетания не относятся к синтаксическому учению о формах и типах словосочетаний. Этот же вывод с несомненностью вытекает и из анализа структурных качеств словосочетаний. Словосочетание хотя и резко отличается по своей структуре от отдельного, даже сложного слова, представляющего собою не делимое на самостоятельные синтаксические элементы морфологическое целое, — все же, подобно слову, может иметь систему форм, напр.: темное пятно, темного пятна и т. п. Предикативное же сочетание слов спаяно в единство категориями лица, времени и наклонения и, будучи единицей сообщения, не является именованием, хотя и сложным.
6. Словосочетание обычно образуется на основе слова, принадлежащего к той или иной части речи, в соответствии с правилами его сочетаемости с другими словами. Учение о словосочетании и его видах или типах в русском языке еще со времен «Российской грамматики» М. В. Ломоносова было тесно связано с учением о частях речи. Отсюда возникла и группировка словосочетаний по стержневому, грамматически господствующему, главному слову, в зависимости от которого находятся другие слова в составе того или иного словосочетания. Нередко различают словосочетания именные (субстантивные и адъективные), глагольные и наречные (или адвербиальные). Это различение очень важно. Есть синтаксические связи, типичные для отдельных частей речи (например, для глагола — сочетания с винительным прямого объекта, для имен существительных — с родительным определительным субъекта и объекта, а также с согласуемым прилагательным). Но наряду с этим делением словосочетаний, пересекая и осложняя его, идет деление словосочетаний по способам и формам связей между словами, по семантическим классам и словообразовательным гнездам, объединяющим в своем составе слова разных частей речи иногда по общности основы и по связи словообразовательных отношений, иногда по общему семантическому качеству, напр.: согласиться с кем-чем, согласие с кем-чем, согласный с кем-чем, согласно с чем (но ср. согласно чему и — в канцелярском стиле — согласно чего)', ср. также: доверять кому-чему, доверие к кому-чему, доверчивый к кому-чему; покориться судьбе, покорный судьбе, покорность судьбе и т. п. Вместе с тем на основе взаимодействия разных типов словосочетаний — в связи с обобщением так называемых слабоуправляемых предложных связей — широко распространяются, охватывая разные части речи и разнообразные семантические разряды слов, словосочетания со вторым обстоятельственным или обстоятельственно-определительным членом: остановиться у реки, дом у реки, высокий у реки холм. Но все эти разные типы словосочетаний, обладая системой форм, присущей грамматически господствующему слову словосочетания; могут выполнять в строе предложения очень разнообразные функции.
Именное словосочетание первый снег, состоящее из имени существительного снег как грамматически господствующего, стержневого слова и из согласованного с ним порядкового числительного, в разных своих формах (первого снега, первому снегу, первым снегом, о первом снеге) может играть разную роль в составе предложения и по-разному входить в состав сложных словосочетаний (рассказ о первом снеге, белизна первого снега, лыжный пробег по первому снегу). Таким образом, правила образования словосочетаний прежде всего вытекают из морфологических свойств разных частей речи с присущим каждой из них кругом форм и категорий.
Морфологические категории имеют разную степень внутреннего единства. Слова, относящиеся к разным морфологическим категориям, обладают разным по численности и по многообразию функций составом форм. Вот почему и правила сочетания слов — в зависимости от их морфологической природы — очень разнообразны. Для примера возьмем простейший случай — синтаксическое употребление имен прилагательных. Будучи выражением качества, признака предмета, имена прилагательные в русском языке, как правило, всегда сочетаются с именами существительными и облекаются в соответствующие определяемым ими словам одинаковые с ними формы рода, числа и падежа. Такой способ синтаксического уподобления определяющих слов словам определяемым называется согласованием. Обычно говорится, что формы рода, числа и падежа имен прилагательных — это формы согласуемые. При этом, по законам русского языка, в словосочетании имя прилагательное всегда ставится впереди определяемого им имени существительного, напр.: осенняя пора, голубое небо, свежий ветер; у М. Исаковского — об Америке: Лежит на ней бесславных дел позор, В ней все живое — ныне под запретом... Так по какому ж праву до сих пор Она егце зовется Новым светом? Новый свет. Функция согласуемого определяющего слова к имени существительному — основная функция имени прилагательного в составе словосочетания. Однако имя прилагательное, образуя замкнутое по смыслу словосочетание с тем именем существительным, с которым оно согласуется, может в некоторых своих семантических разрядах распространяться и зависимыми от него формами косвенных падежей имен существительных без предлога или с предлогами, напр.: твердый в решениях, опытный в садоводстве, коричневый от загара, слепой от рождения строгий к себе, близкий к городу. Но такого рода синтаксические свойства, хотя они все больше и больше развиваются в именах прилагательных, характеризуют не всю эту категорию в целом, а лишь отдельные, правда, многочисленные и все растущие семантические группы в ее пределах. Как уже сказано, типической и основной синтаксической функцией имени прилагательного, кроме способности сочетаться с наречными определениями или характеристиками количества, степени и эмоциональной оценки (очень хороший, весьма старательный, ужасно добрый, замечательно правдивый и т. п.), является функция согласуемого определяющего слова к имени существительному. Синтаксические отношения, связанные с этой функцией, обычно называют в научной лингвистической литературе отношениями атрибутивными, или определительными.
Но в строе предложения эта основная синтаксическая функция имени прилагательного может быть осложнена и видоизменена. Дело в том, что здесь связь имени прилагательного с определяемым именем существительным может представляться не как непосредственно данная в акте обозначения (мужественный борец за свободу, милая невеста, дорогая жена), а как устанавливаемая, приписываемая предмету, лицу. На этой почве связи имен прилагательных с именами существительными видоизменяются и развиваются своеобразные отношения прилагательных к глаголам-сказуемым. Синтаксические связи таких прилагательных становятся действительными, двусторонними.
Она сидела как каменная, вся желтая, бледная, с сжатыми губами... Тург., Двор, гнездо, XXXIX; Снегирь, отбившийся от стаи, сидит на ольхе, красный, важный, как генерал... Горький, В людях, VII, За кормой шелково струится, тихо плещет вода, смолисто-густая, безбрежная. Горький, Мои университеты.
Кроме того, широкие стилистические возможности перемещения, изменения словорасположения, открывающиеся для имени прилагательного в структуре распространенного предложения, и способность вступать в ряды однородных, т. е. выполняющих одну и ту же определительную функцию, слов и словосочетаний способствуют отделению, обособлению форм имени прилагательного от определяемых ими существительных. Тем самым существенно преобразуются приемы употребления прилагательных, типичные и закономерные для словосочетаний.
Никита Зотов стоял перед ней истово и прямо, как в церкви, — расчесанный, чистый, в мягких сапожках... А. Н. Толст., Петр Первый, гл. 2, 3.
Любопытно, что определительное отношение имени прилагательного к личным местоимениям может устанавливаться лишь в составе предложения.
Вместе с тем необходимо заметить, что между определительными (или атрибутивными) отношениями и отношениями предикативными наблюдается самое тесное взаимодействие: они взаимообратимы, напр.: белый потолок, сладкий сахар, черные сапоги; ср.: (Лебедев) На этом свете все просто. Потолок белый, сапоги черные, сахар сладкий. Чех., Иванов, д. IV, IX.
Совершенно иного типа словосочетания, развившиеся на базе имен числительных количественных. Синтаксические связи и отношения, свойственные именам числительным в русском языке, сложны в силу того, что в них отложились следы грамматических явлений разных эпох. Числительные порядковые выражают те же синтаксические отношения, что и имена прилагательные, но правила сочетания количественных и собирательно-разделительных числительных с именами существительными и прилагательными в русском языке очень индивидуальны, очень своеобразны. Прежде всего здесь дает себя знать типичное для соответствующего круга числительных противопоставление именительного и (в сочетании с неодушевленными существительными) винительного падежа формам всех других падежей. Форма именительного-винительного падежа всех числительных этого типа сочетается с формой родительного падежа имен существительных: два, три, четыре — с формой единственного числа, начиная с числительного пять — с формой множественного числа (два дня, три примера, четыре гектара, пять тетрадей, шесть страниц, двадцать коробок, сто килограммов и т. д.) Здесь наблюдается некоторая аналогия, хотя и неполная, с правилами сочетания имен существительных. В других формах соответствующие имена числительные согласуются с определяемыми существительными в формах падежа (формы рода и числа этому типу числительных в русском языке не свойственны).
Следовательно, словосочетание пять суток имеет следующие формы: пять суток, пяти суткам, пятью сутками, о пяти сутках, ср.: двое суток, двух суток (и, реже, двоих суток), двум суткам^двумя сутками, о двух сутках.
Характерны способы распространения количественных обозначений прилагательными, напр.: две русые косы, две высокие башни, два больших шрама», три снежные глыбы.
Лишенное предметного значения числительное субстантивируется лишь для выражения отвлеченного понятия числа, иапр.: дважды два, пятью пять и т. п.
Таким образом, синтаксические функции имен числительных представляют собою своеобразную комбинацию синтаксического употребления имен существительных и прилагательных.
Особенно разнообразны и многочисленны типы словосочетаний, состоящих из имени существительного или глагола в качестве грамматически господствующего, стержневого слова и из зависимой формы другого существительного (с предлогом или без предлога), напр.: чашка чаю, чайник с отбитым носиком, дом без крыши, мысль
о погибшем друге, борьба за мир во всем мире, возделывать землю, освободиться от забот и т. п. Глагольные словосочетания отличаются от субстантивных разнообразием связей с наречиями и наречными образованиями, напр.: говорить шепотом, идти шагом, опрометью броситься навстречу, читать про себя, говорить вслух, стать навытяжку, глядеть исподлобья и т. п. В кругу субстантивных словосочетаний наблюдаются существенные различия в характере связей между теми словосочетаниями, в которых грамматически господствующим словом является отглагольное существительное (злоупотребление властью, вмешательство в чужие дела) или семантически
соотносительное с ним (ход конем, пешкой), и между словосочетаниями с господствующим словом конкретно-предметного значения (стул без спинки, сарай с железной крышей).
Таким образом, на основе сочетания слов, принадлежащих к разным частям речи, с зависимыми от них словами и на основе семантического обобщения этих связей у однородных смысловых групп слов формируются разнообразные типы словосочетаний.
7. При изучении словосочетаний бросается в глаза тот факт, что способность слова сочетаться с другими словами и формы проявления этой способности зависят не только от принадлежности слова к той или другой части речи, но и от его лексического значения.
Чрезвычайно важным фактором обобщения или унификации синтаксических связей слов, относящихся к разным частям речи, является принадлежность этих слов к одному и тому же лексическому, словообразовательному гнезду или к однородной семантической группе. Слова, составляющие в силу общности основы, в силу своих живых и тесных словообразовательных связей одно и то же лексическое гнездо, очень часто характеризуются однотипными синтаксическими связями (исключение составляют, например, переходные глаголы с винительным прямого объекта, управление которых по законам грамматики русского языка не может перейти к производным существительным и прилагательным), напр.: дружить с товарищем, дружный с товарищем, дружба с товарищем; простой в обращении, простота в обращении и т. п.
Таким образом, во взаимодействии разных видов словосочетаний играет огромную роль единство, общность синтаксических связей, присущих как основному, так и производным от него словам, напр.: торговать хлебом, торговля хлебом, торговец хлебом; бороться за мир, борьба за мир, борец за мир; страх за кого-нибудь, что-нибудь, страшно за кого-нибудь, что-нибудь, страшиться за кого-нибудь, что-нибудь; чувствительный в чем-нибудь и к кому-нибудь, чувствительность в чем-нибудь и к кому-нибудь, чему-нибудь; твердый, смелый в решениях, твердость, смелость в решениях и т. п. Тут открываются новые линии связи законов словообразования с законами и правилами синтаксиса.
Следовательно, правила образования разных типов словосочетаний отчасти опираются на законы общности или соответствия синтаксических связей у однородных словообразовательных цепей слов.
Эти качества словосочетаний и эти взаимодействия разных видов словосочетаний еще ярче и нагляднее подтверждают мысль о необходимости выводить предикативные сочетания слов за пределы теории словосочетаний.
В той мере, в какой производные слова сохраняют те же синтаксические свойства сочетаемости с другими словами, что и основные, законы словопроизводства и правила соотношения основ оказываются тесно связанными с правилами образования словосочетаний.
Вместе с тем известно, что одно и то же слово в разных значениях может вступать в различные связи с другими словами или — в некоторых значениях — даже совсем утрачивать способность сочетаться с зависимыми от него словами, имеющими предметное значение, напр.: курить (он курит) и курить крепкие сигары; сдать три предмета и предметы искусства; почувствовать во рту горечь и горечь разлуки; полный (полное ведро лесной малины) и полный энергии, сил и т. д. Поэтому иногда выдвигается деление слов на слова абсолютивные и относительные по признаку их сочетаемости с другими словами, по способности быть распространенными другими словами и «управлять» ими (например, у академика JL В. Щербы, у чешского синтаксиста В. Шми-лауера). Вернее было бы говорить об абсолютивных и относительных значениях и употреблениях слов, напр.: солнце пекло и молодая женщина пекла хлебы; печенье хлеба и сладкое печенье; семейный очаг и очаг войны, очаг заразы и т. п. Некоторые слова для полноты смысла требуют распространения, напр.: купить, хотеть, направиться, стремиться, передача (сведений) и т. д.; другие и без такого распространения образуют целостное обозначение действия, предмета и т. п. (ср. ржаветь, крошиться, устать, заснуть и т. д.).
Вопрос о закономерностях сочетаемости одного слова с другими — в зависимости от различия его значений, — о связи разных значений слова с разными способами его сочетаний, с разными формами его синтаксического распространения другими словами имеет большое значение для синтаксиса словосочетаний. К сожалению, в толковых словарях русского языка, а также в общей теории русской лексикографии нет строго разработанной системы описания синтаксических качеств слова, обусловленных его многозначностью.
Впрочем, несмотря на всю свою важность, семантические наблюдения над связью значений слова с его синтаксическим употреблением, с формами и характером его синтаксического распространения, его синтаксической сочетаемости служат лишь одним из условий исчерпывающего описания и изучения способов образования словосочетаний и принципов разграничения их различных видов. Только на широкой базе — грамматической, словообразовательной и семантической — могут быть определены общие правила образования словосочетаний и установлены их основные типы. Типы словосочетаний — это исторически сложившиеся в языке формы грамматического объединения двух и больше знаменательных слов, лишенные основных признаков предложения, но создающие расчлененное обозначение единого понятия.
8. Следует различать словосочетания простые и сложим е. Подавляющее большинство простых словосочетаний состоит из двух знаменательных слов, напр.: простые люди, знаменосец мира, решить задачу, усердно заниматься, движение вперед и т. п. К простым словосочетаниям семантически примыкают те трехсловные словосочетания, в которых определительная часть представляет собой словосочетания семантически неделимые, с целостным смысловым содержанием. Это бывает в тех случаях, когда одно из определительных слов является обозначением слишком общего критерия классификации, разграничения и характеристики и поэтому не может быть вполне конкретным определением, а также в тех случаях, когда определительный член относится к числу фразеологических единств или грамматических идиоматизмов, напр.: мужчина средних лет, девушка скромного поведения, мальчик семилетнего возраста, актер с развинченной походкой, дом в три этажау дочь семи лет, праздник Седьмого ноября, событие двадцатилетней давности. Вообще словосочетания, состоящие из имени существительного и зависимой от него формы родительного падежа другого существительного со значением возраста* веса, количества, отвлеченного свойства, обычно включают в себе для полноты смысла имя прилагательное, определяющее степень возраста, веса, количества, качества, напр.: человек острого ума, большого таланта, сильного характера; двигатель огромной мощности; ящик среднего размера.
Характерным признаком словосочетаний этого рода является то, что они образуются посредством определительного распространения слова, а не словосочетания и что зависимый член их может служить полноценным определением только как целое словосочетание, напр.: человек скромных потребностей (ср. смысловую неполноту словосочетания «человек потребностей»), девушка шестнадцати лет.
Однако необходимо иметь в виду, что даже трехсловные словосочетания типа человек твердого характера близки к простым только с семантической точки зрения, в синтаксическом же отношении они, в сущности, ничем не отличаются от сложных (ср. старт с бородой, старик с седой бородой я старик с живыми глазами — при смысловой недостаточности словосочетания «старик с глазами»). В этом убеждают и наблюдения над другими способами синтаксического осложнения устойчивых фразеологических единиц, напр.: иметь желание — иметь страстное желание; вести борьбу — вести ожесточенную борьбу; подавать надежды — подавать большие надежды,
носить отпечаток чего-нибудь — носить резкий отпечаток чего-нибудь.
Таким образом, с чисто грамматической точки зрения простыми словосочетаниями должны быть признаны синтаксически организованные и семантически цельные сочетания двух знаменательных слов, выражающие единое значение и способные быть обозначением предмета, действия, качества и т. п.
Не теряя своего номинативного единства, своих семантических функций, простое словосочетание может распространяться другими словами по законам данного языка и в осложненном виде выражать новое, еще более расчлененное, конкретизированное, но единое, хотя Я сложное, значение, напр.: спросить о здоровье, спросить о здоровье сына; взволнованно спросить о здоровье сына, взволнованно спросить о здоровье тяжело больного сына; спросить с волнением об исходе состязания, спросить с глубоким волнением об исходе сегодняшнего состязания.
Сложное словосочетание в большинстве случаев является продуктом распространения простого или менее сложного словосочетания. При этом прежде всего каждое новое слово или словосочетание, присоединяющееся к простому или сложному словосочетанию, должно прибавляться ее к основному, господствующему слову, а к целому словесному комплексу, напр.: близкий друг, наш близкий друг, близкий друг Пушкина, близкий друг всего нашего семейства; фарфоровый чайник, старинный фарфоровый чайник, старинный фарфоровый чайник с художественной росписью.
Но есть и другие способы образования сложных словосочетаний, в частности присоединение к стержневому слову целого словосочетания, напр.: вяло идти и идти вялой походкой; тихо поздороваться я поздороваться тихим голосом. На этой основе возникает синонимический параллелизм функционально сближающихся двусловных и трехсловных словосочетаний.
У глагольных словосочетаний наблюдаются соотносительность и параллелизм в формах построения между конструкциями с переходными невозвратными глаголами и конструкциями с производными от них непереходными возвратными глаголами. Поэтому двусловным словосочетаниям, в которых главным словом является непереходный глагол с аффиксом -ся (баллотироваться в депутаты, отправиться в Сибирь, вовлекаться в работу, закутаться в платок ы т. п.), соответствуют трехсловные словосочетания, в основе которых лежит соотносительный переходный глагол, напр.: баллотировать стахановца в депутаты, отправить бригаду в Сибирь, вовлекать учеников в работу, закутать ребенка в платок. Ср.: превратить пустыню в сад и превратиться в сад (о пустыне); расположить учеников в ряд и расположиться в ряд и т. д.
У переходных глаголов приставочного образования способность распространения сразу двумя существительными иногда бывает заложена в самой грамматической структуре этих глаголов» а также в их семантических свойствах.
Так» переходные глаголы со значением конкретного физического действия, имеющие приставку в-, сочетаются с формой винительного надежа прямого объекта и с другой формой винительного падежа» которой предшествует предлог в, напр.: вложить патрон в ружье, вдеть нитку в иголку, воткнуть заступ в землю, всадить пулю в стену. Эти словосочетания легко распространяются и дательным косвенного объекта и творительным орудия, напр.: влепить противнику пулю в лоб, вбить молотком гвоздь в стену.
Таким образом, сложные словосочетания далеко не всегда являются продуктом соединения целых словосочетаний. Очень часто они образуются путем распространения какого-нибудь слова или словосочетания. Однако широкое взаимодействие и взаимосвязь разных видов словосочетаний ведут к тому, что по типам и образцам простых словосочетаний широко образуются аналогичные типы сложных словосочетаний, напр.: фраза о счастье и крылатая фраза о мещанском счастье; критика теории и убийственная критика теории бесконфликтности. Следовательно, правила образования простых словосочетаний, изучение типов простых словосочетаний в живом историческом развитии, правила образования сложных словосочетаний, изучение развития их основных типов — вот главный предмет теории словосочетания. Принадлежность словосочетания к номинативным средствам языка и к строительному материалу для предложения определяет типичные для того или иного периода в развитии языка границы форм образования сложных словосочетаний. Однако границы эти не могут заходить за пределы так называемых непредикативных сочетаний слов с цельным, хотя и сложным номинативным значением.
Вместе с тем развитие форм и видов словосочетаний происходит в самой тесной связи с развитием разных типов предложения. Осложнение структуры словосочетаний осуществляется в составе распространенных и сложных предложений.
9. Словосочетания нельзя смешивать со сложными (или аналитическими) формами слов, так как эти формы не представляют собой соединения двух полнозначных слов и обычно входят в систему форм простого слова, напр.: буду говорить, самый удобный, стал учиться. Точно так же нет оснований для отнесения к словосочетаниям современных русских составных числительных (вроде пятьсот, пятьюстами и т. п.), так как в современном русском языке это особый тип составных имен, изучаемых в морфологии. По. тем же причинам не входят в круг словосочетаний ни неопределенные сложные местоимения, ни местоименные фразеологические единства, образовавшиеся в результате сращения и слияния частей сложного предложения, напр.: неизвестно кто, какой попало, кто угодно, невесть что, бог знает где, неведомо почему, чёрт знает что, не приведи бог капой, какой хочешь.
Так как категория предикативности со всеми относящимися к ней частными категориями лежит в центре учения о предложении и его типах и тем самым за границами теории словосочетания, то необходимо выделить в особую проблему синтаксиса предложения изучение устойчивых грамматических предикативных конструкций, входящих в структуру разных видов сказуемых, например конструкций с творительным предикативным, вроде делаться сильным, являться незваным, становиться мудрым, спать одетым и т. д. В этой связи следует заметить, что сочетания глаголов модального и видового значений с инфинитивом в современном русском языке еще не отделились от соответствующего круга словосочетаний, так как им присуща непосредственно номинативная функция (ср. прекратить ссориться — прекратить ссору, продолжать читать — продолжать чтение, стремиться победить — стремиться к победе и т. д.) и так как широко развиваются близкие к ним и соотносительные с ними субстантивные словосочетания с инфинитивом, напр.: возможность учиться, желание нравиться, стремление открыть.
KOHEЦ ФPAГMEHTA
|
