В. Т. Пашуто

Образование Литовского государства

ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР. — 1959 г.

DjVu

От нас: 500 радиоспектаклей (и учебники)
на SD‑карте 64(128)GB — ГДЕ?..

Baшa помощь проекту:
занести копеечку — КУДА?..

ПРЕДИСЛОВИЕ             Образование Литовского государства — тема в нашей историографии сравнительно новая. Ее изучение имеет существенное значение для создания обобщающих трудов по истории Литовской ССР; кроме того, оно необходимо для правильной оценки политических условий развития национальных государств России, Польши и народов Прибалтики.       Последнее исследование по этому вопросу в России вышло пятьдесят лет тому назад. Это труд М. К. Любавского «Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно». Состояние науки было тогда таково, что социально-экономический материал по раннему периоду литовской истории еще не мог быть обобщен. «Как ни важно было бы освещение экономической эволюции Литовско-русского государства и истории его духовной культуры,— писал М. К. Лю-бавский,— автор вынужден был отказаться от всяких значительных попыток в этом направлении, ввиду отсутствия серьезных, достаточно широких и глубоких специальных исследований по этой части».       За прошедший с того времени срок положение во многом изменилось, й сейчас имеется возможность подвести некоторые итоги изучению вопроса, наметить пути его дальнейшей разработки,       Книга делится на три части. Первая часть посвящена изучению источников. Мы анализируем литовские известия русских (киевских, галицко-волынских, владимиро-суздальских, новгородских, псковских и московских) и литовских летописей и немецких хроник (Генриха, Рифмованной, Германа Вартбер-ге, Петра Дюсбурга), а также актовый материал.       Рассматривая летописи и акты как памятники феодальной идеологии, политической, классовой борьбы, мы стремимся определить фонд первоисточников для изучения внутренних причин и внешнеполитических условий образования государства в Литве. Читатель легко заметит, что такой подход к проблеме побуждает нас искать в уже известных источниках то, что наших предшественников либо не интересовало вовсе, либо упоминалось ими вскользь, а также ввести в научный оборот некоторые незаслуженно забытые памятники, такие, как Поме-занская Правда, Кишпоркекий договор, сообщение Вульфстана, жития и т. п.       Особо исследуются нами источники по истории пруссов, народа, этнически наиболее родственного литовцам, имевшего с ними сходное общественное и политическое устройство, но лишь частично вошедшего в состав Литовского государства. Не отождествляя эти два народа, имевшие в дальнейшем различную судьбу, мы широко используем прусский материал для сравнительно-исторического изучения интересующей нас проблемы.       Путь к такому изучению генезиса феодализма открывает марксистское положение об исторической закономерности. Б. Д. Греков и А. И. Неусыхин добились выдающихся результатов, синтезируя свои наблюдения, полученные путем сравнительного изучения раннефеодальных источников различных народов Европы — русских, поляков, хорватов, саксов, франков, бургундов и др. Сравнительно-историческое изучение источников, относящихся к литовцам и пруссам, дает возможность более полно представить основные этапы становления феодального общества. Прибегаем мы и к ретроспекции, но лишь тогда, когда поздние источники хранят пережитки старины.       Вторая часть работы имеет целью осветить историографию вопроса — русскую, польскую, литовскую и немецкую; старую, дворянско-буржуазную и новую, советскую и народно-демократическую.       Старая историография не выходила за рамки буржуазной социологии и потому считала Литовское государство результатом деятельности князей и, в зависимости от своих политических симпатий, приписывала решающую роль в их успехах внешнеполитическим причинам: завоеванию Литвой русских, Орденом — прусских и литовских земель и, наконец, литовско-польской унии. Отягощенные бременем дворянского и буржуазного национализма, исследователи не раз превращали литовскую историю в средство сведения политических счетов между правительствами.       2 Нам кажется, что настало время написать историю прусского народа, истребленного немецкими феодалами. Это прямой долг историков стран, которые ныне унаследовали освобожденную от гнета немецких завоевателей прусскую землю.       Древняя Литва не знает внешнего завоевания и спасительного «призвания» князей, и потому мало-мальски объективное изучение образования Литовского государства неизбежно вступало в противоречие с самой «теорией» призвания, что, конечно, не стимулировало интереса к теме.       Ныне раздаются голоса, что этот вопрос вообще не разрешим. Например, видный западногерманский историк М. Гель-манн недавно писал: «Очевидно придется признать, что многое из того, что мы охотно бы хотели узнать, мы не узнаем. Как литовцам удалось подняться до одной из господствующих держав Восточной Европы, мы знаем. Откуда взяли они для этого силу — остается во многом неясным».       Критически оценивая историографию, мы подробно говорим о тех ее выводах, которые стали прочным приобретением науки. Рассмотрение этой, довольно обширной, историографии позволяет яснее выявить те стороны проблемы, которые и методологически и методически не изучались.       Коренной переворот во взгляде на проблему произошел в советской и народно-демократической историографии. Далеко вперед шагнули вспомогательные науки — археология, этнография, археография, источниковедение. Но до сих пор в нашей науке нет исследования, в котором образование Литовского государства рассматривалось бы в целом как имманентный процесс, социально-экономически представлявший собой превращение части свободных земледельцев-общинников в привилегированных земельных собственников-феодалов, а подавляющего их большинства — в зависимых землевладельцев-крестьян.       Мы рассматриваем образование Литовского государства не как историческую случайность, обязанную своим существованием рождению на свет Миндовга, а как закономерный результат перемен в хозяйственном и общественном развитии страны, а также изменений в ее международном положении.       История древних литовцев и пруссов чрезвычайно интересна тем, что становление государства происходило здесь позднее, чем у других народов Восточной Европы и имело ряд примечательных особенностей., В третьей части книги мы старались собрать материал, относящийся к хозяйству и технике Литвы, развитию ее общественных отношений, появлению ранних форм классовой борьбы, эволюции ее политического строя, наконец, политической истории вообще.       Начало процесса теряется в археологическом материале I тыс. н. э. Источники позволяют заключить, что в начале II тыс. Литва на основе относительно высокого уровня хозяйства переживала генезис феодальных производственных отношений. Патриархально-общинный строй в процессе своего разложения порождал наследственные жребии, сельскую общину и аллод. В Литве в силу конкретных исторических условий — уровня производства, а также географического положения, избавившего страну на длительный срок от внешних завоеваний,— аллод получил сравнительно полное развитие. Он стал основой быстрого становления феодальной собственности и ее носителя — многочисленного, но мелкого нобилитета, в первую очередь, в ядре государства, в Аукштайтии. Более полным развитием аллода объясняется длительное существование значительной группы лично свободного крестьянства, относительная слабость крупного боярского землевладения и преобладание натуральной ренты (дякла).       Переворот в общественном строе сопровождался борьбой за утверждение монархии. Эта борьба продолжалась около полутора столетий (XIII — середина XIV в.). За это время в Литва конфедерация земель сменилась их союзом, а затем — относительно единой монархией. Раннефеодальная монархия имела опору в больших фондах земель, населенных лично свободным крестьянством, и в многочисленном служилом люде.       Другая историческая особенность образования Литовского государства заключается в следующем: за короткий срок Литва оказалась в окружении феодально развитых стран — Руси, Польши, немецкого Ордена и, наконец, Золотой Орды. Это делало объединение литовских земель в единое государство условием дальнейшего существования литовского народа. Гибель пруссов, потеря свободы латышами и эстонцами не оставляли в этом сомнений.       Ядро государства — «Литва Миндовга» стала центром объединения земель Аукштайтии, Жемайтии, части Ятвягии и Зем-Галии. Это объединение происходило в условиях неоднократных феодальных войн, осложненных вмешательством правительств Руси, Ордена, Польши, папской курии. Исход борьбы решил литовский народ, его пешие ополчения, действовавшие под руководством князя и дружины.       Внешние условия ускоряли процесс создания государства и повлияли на его форму. При образовании государства Аук-штайтия не имела достаточных экономических и политических сил для прочного подчинения Жемайтии и Белоруссии, поэтому в основу объединения был положен принцип «ряда». Пришедшие в Аукштайтии к власти феодалы, с одной стороны, пошли на сговор с феодалами значительно более развитой Белоруссии, напуганными Ордой и Орденом; поделившись рентой с литовским господствующим классом, белорусские феодалы вошли в его состав; с другой стороны, нобилитет менее развитой Жемайтии, теснимый Орденом, также пошел на соглашение с аук-штайтской знатью и ее князьями. Таким образом, новое государство отнюдь не было слиянием двух бессословных народов, как утверждала дворянско-буржуазная наука.       Если в России дело шло к возникновению централизованного государства, основанного на все более решительном перераспределении боярской собственности в пользу широкого слоя служилых феодалов, то в Литве мы видим другое: синтез раннефеодальных институтов незавершенного феодализма коренной Литвы с развитыми институтами феодально-раздробленного строя подчиненной ей Белоруссии. Поэтому в Литве к середине XIV в. наблюдается постепенное развитие феодальной раздробленности.       Отмеченный выше синтез содействовал ускоренному становлению нового общественного строя. Литва получила в белорусских землях значительные экономические ресурсы, что помогло ей противостоять блокаде, организованной некоторыми странами во главе с курией; она нашла здесь недостающие элементы правового и политического устройства; вооруженные силы Белоруссии не раз использовались литовским правительством для борьбы против Ордена. Следовательно, белорусский народ, на который пало дополнительное бремя господства литовских феодалов, сделал крупный вклад в историю Литвы. Включение земель Белоруссии в состав Литвы положило начало превращению небольшого Литовского государства в Литовское великое княжество.       Наконец, еще одной особенностью истории Литвы была ее вековая борьба с агрессией немецкого Ордена, поддержанного правительствами Германии, Швеции, Дании, Чехии, Польши и, особенно, папской курией. Эта борьба шла непрерывно в Понеманье и Подвинье, сопровождаясь тяжелым разорением Жемайтии, неоднократными вторжениями крестоносцев в земли Белоруссии и Аукштайтии.       Агрессия против литовского, как и вообще славянских и прибалтийских народов Восточной Европы представляла собой лишь одно из направлений крестоносного движения, возглавляемого папской курией и наиболее реакционными правительствами Западной Европы; другим направлением было наступление на арабские земли Ближнего Востока. Как свидетельствуют факты, славянские и прибалтийские народы и народы арабские объективно имели общего врага в этой борьбе.       Освободительную борьбу литовского народа возглавлял молодой класс феодалов — организатор Литовского государства. При всей непоследовательности руководивших им князей и бояр литовский народ одержал, в конце концов, победу. Он внес тем самым свою лепту не только в освободительную борьбу       народов Восточной Европы с агрессией немецких феодалов, но и в международное национально-освободительное движение средних веков. Описанием этой борьбы и заканчивается третья часть монографии.       Далее следует библиография, в которую включены все основные работы, относящиеся к теме исследования. Сделано это потому, что состояние литовской библиографии нельзя признать удовлетворительным, и такой подбор ее может быть полезен исследователям. Принятая в данной книге система ссылок делает библиографию составной частью текста.       В приложениях помещены генеалогическая таблица, облегчающая ориентацию в материале, а также текст Кишпоркского договора и его перевод на русский язык, выполненный проф. С. П. Кондратьевым, недавно обнаруженный М. А. Ючасом список Помезанской Правды старшей редакции, и, наконец, одно из посланий Гедимина.       Отнюдь не надеясь, что все сложные проблемы, относящиеся к избранной теме, удалось полностью решить в этой книге, будем удовлетворены, если сумели их правильно поставить. Дальнейшие успехи нашей науки, вероятно, приведут к пересмотру многих предложенных здесь аргументов и выводов. Чем скорее это произойдет, тем лучше.       Работа над этой темой была начата десять лет тому назад иод руководством Б. Д. Грекова и В. И. Пичета. Она велась ц секторе истории СССР эпохи феодализма, сотрудникам которого приношу глубокую благодарность за товарищескую критику и дружеское внимание. Существенную помощь оказал мне и коллектив литовских историков, возглавляемый Ю. И. Жюгждой и, особенно, М. А. Ючас, которому я обязан многими сведениями по вопросам историографии, терминологии, транскрипции и т. п. Работу над книгой облегчила мне и неизменная помощь И. У. Будовница. Считаю также своим непременным долгом поблагодарить работников научного кабинета Института истории и, в частности, Е. А. Юрченко и О. М. Алферову, за многолетнее содействие в разыскании нужных для работы изданий.