История СССР

DjVu

      Г. А. Новицкий
      РАЗДЕЛ V
      ОБРАЗОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ. УСИЛЕНИЕ КРЕПОСТНИЧЕСТВА.
      ЗАРОЖДЕНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИИ (XVIII в.)
     
      ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ПЕТРА ВЕЛИКОГО. СЕВЕРНАЯ ВОЙНА
     
      Реформы Петра Великого, сыгравшие большую прогрессивную роль в укреплении Русского национального государства, были подготовлены историческим развитием страны в XVII веке.
      Рост производительных сил и образование всероссийского рынка создали экономические предпосылки для усиления Русского государства. К концу XVII в. оно уже не только ликвидировало последствия польско-шведской интервенции, но и сумело в борьбе с Речью Посполитой закрепить за собой Левобережную Украину.
      Несмотря на это, Русское государство в конце XVII в. было отсталым по сравнению с передовыми западноевропейскими странами. В Западной Европе — в Англии, Голландии, Франции и Швеции — уже зарождался капитализм, сложилась промышленность в виде многочисленных мануфактур, быстро развивалась торговля, выросли большие города, значительные успехи были достигнуты в области естествознания и общей культуры. В России промышленность была еще очень неразвитой. Рост внешней торговли сильно задерживала оторванность страны от морей. Экономические х связи России с Западной Европой могли осуществляться лишь через замерзающее на долгие месяцы Белое море. Государственный аппарат с его Боярской думой, многочисленными приказами и другими органами отличался невероятной хаотичностью, громоздкостью и негибкостью. Военные силы страны к концу XVII в. еще не получили единообразного устройства в виде постоянной армии. В отношении развития культуры Россия находилась все же на низком уровне. Просвещение и образование проникали лишь в небольшую прослойку феодалов.
      Выходом из этого состояния отсталости для России являлось — стать на путь решительных преобразований и во что бы то ни стало пробиться к берегам Балтики. Промедление в решении этих задач угрожало России опасностью превратиться в колонию или полуколонию одного из более сильных западноевропейских государств.
      К. Маркс в своей замечательной работе «Секретная дипломатия XVIII века» с исключительной полнотой определил положение Русского государства на рубеже XVIII века. «Ни одна великая нация, — писал он, — не находилась в таком удалении от всех морей, в каком пребывала вначале империя Петра Великого. Никто не мог себе представить великой нации, оторванной от морского побережья. Россия не могла оставить в руках шведов устья Невы, которое являлось естественным выходом для сбыта продукции».
     
      Борьба придворных групп за власть. Начало деятельности Петра I
     
      Царю Алексею наследовал его старший сын от первого брака с М. И. Милославской — 14-летний Федор Алексеевич. Со смертью Алексея обострилась борьба придворных групп за власть. Группа Нарышкиных, родственников второй жены Алексея, во главе с боярином А. С. Матвеевым, близко стоявшая к рядовому дворянству, встретила резкое противодействие со стороны боярской группы И. М. Милославского и Б. М. Хитрово. А. С. Матвеев попал в опалу и был сослан в Пустозерск. При молодом царе Федоре большую роль стали играть дворяне Языков и Лихачев и князь В. В. Голицын.
      В. В. Голицын был одним из образованных людей своего времени, он обладал обширной библиотекой, знал латинский и польский языки. Большой поклонник Запада, Голицын любил принимать в своем доме, убранном на европейский лад, образованных иностранцев. Князь Голицын был одним из тех немногих представителей боярской аристократии, которые в конце XVII в. начинали понимать необходимость проведения некоторых преобразований в стране.
      В царствование Федора Алексеевича (1676 — 1682) были сделаны некоторые попытки укрепить централизованное государство и провести отдельные мероприятия в области культуры и просвещения. В 1681 г. начала действовать комиссия под руководством князя В. В. Голицына для упорядочения податного обложения. Одновременно с этим Голицын занимался реорганизацией армии по европейскому образцу. Под давлением дворянства в начале 1682 г. было отменено местничество. Разрядные книги подверглись сожжению. На местах была усилена власть городовых воевод. В правление царя Федора был разработан проект Славяно-греколатинской академии.
      Во внешней политике Федор Алексеевич проявлял некоторую активность. В 1677 г. вспыхнула война с Турцией из-за Украины. Гетман Левобережной Украины Самойлович совершил удачный поход против гетмана Правобережной Украины Дорошенко, бывшего подданным турецкого султана. Самойлович захватил Чиги-рин и привез Дорошенко в Москву. После этого турки и крымские татары осадили Чигирин. Московским войскам удалось отразить эту осаду, но затем они вынуждены были отступить на левый берег Днепра. В 1678 г. между Россией и Речью Посполитой был заключен договор о продлении перемирия на 13 лет. При этом московское правительство в виде компенсации за Киев уступило Невель, Себеж и Велиж с уездами и уплатило деньгами 300 тыс. рублей. С Турцией в 1681 г. был заключен мир, по которому опустевшее Заднепровье осталось за Турцией.
      Попытки преобразований и внешняя политика правительства Федора Алексеевича не дали существенных результатов: страна попрежнему оставалась отсталой.
      В апреле 1682 г. царь Федор умер. В связи с этим борьба между феодальными группами при дворе еще более разгорелась. Нарышкины в последние месяцы царствования Федора сблизились с Языковым и Лихачевым и, готовясь к решительной схватке с группой боярской аристократии Милославских, добились возвращения из ссылки боярина А. С. Матвеева. Группа Нарышкиных выдвинула на престол кандидатуру Петра, родившегося 30 мая 1672 г. от второй жень. царя Алексея — Натальи Кирилловны Нарышкиной. Милославские выдвинули царевича Ивана. Спор был разрешен в пользу Петра патриархом Иоакимом. Патриарх боялся прихода к власти стоявших за спиной Ивана царевны Софьи и князя В. В. Голицына.
      Однако Милославские и Софья не думали уступать. Они решили использовать в борьбе за власть московских стрельцов. Рассчитывая поднять недовольных стрельцов на борьбу со своими противниками, Софья и Милославские пустили среди стрель цов слух, что царевич Иван убит Нарышкиными. Поверив этому, стрельцы 15 мая 1682 г. бросились с оружием в Кремль ко дворцу и потребовали выдачи убийц. Но здесь они убедились, что царевич Иван жив. Тогда сторонники Софьи и Милославских, воспользовавшись грубой бранью начальника стрелецкого приказа князя М. Ю. Долгорукого по адресу стрельцов, натравили их на Нарышкиных. Стрельцами были убиты князь М. Ю. Долгорукий, И. К. Нарышкин, А. С. Матвеев и другие бояре. Совершился своеобразный дворцовый переворот. Софья и Милославские при аомощи стрельцов расправились с враждебной придворной группой и , фактически захватили власть в свои руки. Но использование стрельцов в дворцовом перевороте ослабило аппарат власти. В этих условиях легче было проявиться народном}7 недовольству. Наряду со стрельцами выступили широкие слои посадских людей, холопы и крепостные крестьяне. Они разгромили Холопий а Судный приказы, уничтожив при этом много ненавистных им документов по оформлению крепостнических отношений. Народное движение против феодалов и купцов начинало охватывать всю Москву. Между тем 23 мая стрельцы под влиянием Милославских и Софьи потребовали, чтобы царствовали оба брата — Петр и Иван. Через 6 дней они выдвинули новое требование: чтобы за молодостью обоих царей правила царевна Софья. Все это было исполнено. Так в 1682 г. началось правление Софьи. При этом правлении особенно большую роль стал играть ее приближенный — В. В. Голицын. Став у власти при помощи стрельцов, Софья вынуждена была считаться с их требованиями. На Красной площади был поставлен столб с перечислением имен казненных бояр и упоминанием о заслугах стрельцов. Стрельцам было выдано неуплаченное ранее жалованье. Стрелецкое войско стало называться надворной пехотой. Идя на эти уступки стрельцам, правительству удалось с их помощью в течение лета 1682 г. подавить народное движение.
      Положение Софьи в первые месяцы пребывания ее у власти было очень шаткое. Князь Хованский, поставленный Софьей во главе стрелецкого войска, пытался использовать недовольство среди стрельцов из раскольников, чтобы укрепить свое положение и стать независимым. Стрельцы настояли на устройстве публичного диспута между раскольниками и православными. Диспут, состоявшийся во дворце 5 июля 1682 г., проходил очень бурно. «Прения о вере» показали Софье, насколько сильно было недовольство среди рядовой массы посадских людей, бившее ключом из-под толстой шелухи религиозных предрассудков. Перепуганная Софья решила сначала расправиться с вожаками рас кольников. Один из проповедников — Никита Пустосвят был схвачен и обезглавлен на площади. Желая полностью подчинить себе стрельцов, Софья в течение лета 1682 г. усиленно стягивала к Москве служилых людей. Когда же до Софьи дошли слухи о том, что Хованский замышляет против нее заговор, она поспешно выехала из Москвы в Коломенское. 17 сентября ей удалось вызвать из Москвы в село Воздвиженское Хованского и его сына, схватить их и обезглавить. Стрельцы при известии о казни Хованских пытались взяться за оружие, но наличие на стороне Софьи значительного дворянского ополчения заставило их капитулировать. Начальником стрелецкого войска был назначен думный дьяк Федор Шакловитый. Новый начальник старался держать стрельцов в полном подчинении правительству Софьи.
      Во внутренней политике Софья и Голицын проявили нерешительность. Понимая необходимость некоторых преобразований в стране, они на деле не провели никаких новых мероприятий. Причиной этого являлась зависимость Софьи от боярской аристократии, при активной поддержке которой она пришла к власти. Боярская аристократия не хотела преобразований в стране, и к этому должно было прислушиваться правительство.
      Внешняя политика Софьи была особенно неудачной. В 1686 г. с Польшей был заключен «вечный» мир. Обязавшись в силу его условий начать войну с Турцией, Софья отправила в 1687 г. под начальством Голицына войско в Крым, но оно вернулось из выжженных пожаром степей с большими потерями, не добившись никаких успехов. Второй поход Голицына в 1689 г. также закончился провалом: с трудом дойдя до Перекопа, плохо обученное и неповоротливое московское войско принуждено было ни с чем возвратиться назад. Война затянулась надолго.
      Неудачи правительства Софьи во внешней политике вызвали сильное недовольство среди дворянства. В это время уже накапливались силы вокруг Петра, открытое выступление которых в борьбе за власть должно было решить судьбу правительства Софьи. В последние годы правления Софьи Петр почти безвыездно жил в подмосковном селе Преображенском. С трехлетнего возраста Петр начал обучаться чтению и письму у дьяка Никиты Зотова, но с приходом к власти Ссфьи образованием его решительно никто не занимался. Отличаясь большой любознательностью и наблюдательностью, Петр многому научился, общаясь с иноземцами из Немецкой слободы. При их помощи он познакомился с фортификацией, артиллерией, арифметикой, геометрией и географией, а также с разного рода практическими знаниями и ремеслами. Особенное пристрастие питал Петр к военному делу. В Преображенском для него «из дворцовых робяток» были устроены «потешные», из состава которых сложились потом два первых гвардейских полка — Преображенский и Семеновский. Обучали «потешных» иностранные, опытные в военном деле офицеры. Окружавшие Петра хорошо понимали, какую большую роль при случае могут сыграть эти «потешные» в борьбе с Софьей. К 1686 г. в Преображенском образовался целый военный городок и сложилось ядро будущего правительства единодержавного Петра. Софья, понимая реальное значение Петра с окружающей его силой, решила попытаться устранить его путем заговора с помощью стрельцов. Но двое стрельцов в ночь на 8 августа 1689 г. известили Петра о готовящемся заговоре. Петр в сопровождении Меншикова успел скрыться за крепкие стены Троице-Сергиевско-го монастыря. На помощь ему туда быстро пришли оба «потешных» полка и часть стрельцов. Вскоре к Петру перешло большинство сторонников Софьи. На его сторону стал и патриарх Иоаким. Софья, пытаясь лично договориться с Петром, отправилась в Троице-Сергиевский монастырь, но дорогой ее остановили и вскоре посадили под домашний арест в Новодевичьем монастыре. Федор Шакловитый и многие другие были казнены. В. В. Голицын был сослан в Каргополь. Таким образом, государственная власть оказалась в руках Петра. Однако единодержавным царем Петр формально стал лишь с 1696 года, когда умер его брат Иван.
      В обстановке затянувшейся войны с Турцией интерес Петра к военному делу нашел реальное применение. Он стал готовить силы для дальнейшей борьбы с Турцией. С этой целью им были устроены крупные боевые маневры близ Москвы, под Кожуховом. С особым интересом Петр стал заниматься вопросами кораблестроения и военно-морского дела Начав с увлечения ездой на ботике по р. Яузе, Петр сделал яхту и плавал на ней по Москва-реке. С 1689 г. начинают работать верфи на Переяславском озере. Петр до того увлекся кораблестроением в Переяславле, что его с трудом могли уговорить в начале 1692 г. возвратиться в Москву в связи с приездом персидского посла. В 1693 — 1694 гг. Петр организует верфь в Архангельске, кладет основание русскому кораблестроению на Белом море.
      В 1695 г. Петр начал активные военные действия против Турции. Учтя военно-стратегические ошибки Голицына, он отказался от лобового удара по Перекопу и решил осадить турецкую крепость Азов. Однако русским войскам не удалось взять сильную турецкую крепость. Петр вынужден был отступить от Азова. Войска были недостаточно вооружены и подготовлены для осадной войны. Для того чтобы осадить Азов одновременно с моря и с суши, нужен был флот. В связи с этим зимой 1695 — 1696 г. Петр проявил кипучую энергию по строительству речного флота под Воронежем. Уже весной 1696 г. под Азовом показался первый русский военный флот в составе 2 крупных судов, 23 галер, 4 брандеров1 и 1 тыс. мелких судов и барок для транспортирования войск. 19 июля 1696 г. крепость Азов была взята. Это явилось большим военным успехом Петра. Но для овладения выходом к Черному морю необходимо было прежде всего овладеть крепостью Керчь. Для осуществления этой задачи Петр решил строить сильный флот. Он обязал землевладельцев — светских с 10 тыс. крестьянских дворов, а духовных с 8 тыс. — построить по одному кораблю. Посадские люди все вместе должны были построить 12 кораблей. На Воронежской верфи началась большая работа по созданию мощного флота. За границу были отправлены 50 молодых дворян для обучения кораблестроению, из-за границы вызывались опытные " корабельные мастера.
      Для борьбы с Турцией Петр решил заключить союз с рядом западноевропейских государств. Поэтому, а также в целях ознакомления с кораблестроением на Западе он снаряжает в западные государства «великое посольство» из 250 человек во главе с «сухопутным адмиралом» Лефортом и генералом Ф. А. Головиным. С посольством решил отправиться и сам Петр под именем «урядника» Преображенского полка Петра Михайлова. Во главе всего управления страной он оставил дядю Л. К. Нарышкина, своего воспитателя князя Б. А. Голицына и П. И. Прозоровского. Ведать самой столицей Петр назначил стольника князя Ф. Ю. Ромодановского.
      Незадолго перед отъездом был раскрыт заговор стрелецкой верхушки во главе с полковником Цыклером. Расследование показало, что участники заговора были тесно связаны с боярской реакционной группой Милославских. Петр приказал во время казни заговорщиков провезти на санях, запряженных свиньями, вырытый из могилы гроб Милославского. Кровь казненных заговорщиков стекала на труп Милославского, поставленный под помост, на котором были обезглавлены Цыклер и его сообщники.
      «Великое посольство» тронулось в путь 9 марта 1697 года. Петр, очутившись в обстановке сложных международных отношений Западной Европы — накануне борьбы за испанское наследство, понял, что союзников для борьбы против Турции ему не удастся найти. Вскоре Петру стало ясно, что благодаря начавшейся войне за испанское наследство, в которую втянулись все крупные западноевропейские государства, можно начать борьбу со Швецией за Балтику. За границей Петр имел свидание с бранденбургским курфюрстом Фридрихом III. После этого он задержался на некоторое время в одном из городов Пруссии, дожидаясь, чем закончатся выборы короля в Польше. Петру не хотелось иметь на польском троне французского принца, который мог бы поддерживать Турцию. Поэтому он всячески старается поддержать ту часть польской шляхты, которая выдвигала кандидатуру саксонского курфюрста Августа II. По избрании его польским королем Петр направился в Голландию. Во время пребывания в Бранденбурге Петр обучался артиллерии и был чрезвычайно обрадован, получив диплом бомбардира, в котором было сказано, что он «в непродолжительное время к общему изумлению такие оказал успехи и такие приобрел сведения, что везде за исправного, осторожного, благоискусного, мужественного и бесстрашного огнестрельного мастера и художника признаваем и почитаем быть может».
      8 августа 1697 г. Петр отделился от посольства и отправился в Саардам, на верфи, для непосредственного изучения кораблестроения. После этого Петр I провел еще четыре месяца на верфи Ост-Индской компании в Амстердаме, изучая технику кораблестроения.
      Отличительной чертой Петра I во время путешествий за tpa-«яйцу была необычайная любознательность. Особенно понравился Петру во время пребывания в Голландии анатомический театр известного анатома в Утрехте профессора Рюйша. Петр слушал его лекции, ходил с ним в госпиталь, осматривал анатомический кабинет. В начале 1698 г. Петр приехал в Лондон, где был торжественно принят английским королем Вильгельмом III Оранским. В Лондоне Петр с увлечением посещал кунсткамеры (музеи), мануфактуры, арсеналы; изучал на верфи кораблестроение. Петр зашел однажды даже на заседание палаты общин, но не мог долго там высидеть, плохо зная язык, и ушел крайне недовольный.
      Двинувшись из Англии, которая была душой коалиции держав против Франции в войне за испанское наследство, в Австрию, Петр и там не нашел союзника в войне с Турцией. Еще до приезда Петра в Вену Австрия заключила мир с Турцией, готовясь к борьбе с Францией за испанское наследство.
      В это время из Москвы были получены тревожные вести: стрелецкие полки, отправленные после Азовского похода 1696 г. на западную грацицу, подстрекаемые реакционными боярами, подняли мятеж и двинулись на Москву с целью вырвать власть из рук правительства Петра I. Это заставило Петра немедленно отправиться домой. По дороге он имел свидание в Раве с польским королем Августом II, у которого в это время находился представитель лифляндских дворян — Паткуль, пытавшийся создать военный союз против Швеции. Прибалтийское дворянство было недовольно Швецией. Шведское правительство проводило пересмотр прав лифляндского дворянства на его земли, 4то сопровождалось отнятием части этих земель в пользу шведской короны. На свидании было заключено предварительное соглашение о том, что Польша и Дания вместе с Россией начнут войну против Швеции, причем Россия выступит только после заключения перемирия с Турцией. Начинать войну должны были Дания и Польша. И октября 1699 г. польское посольство генерала Карловича, в составе которого был и Паткуль, официально оформило это соглашение. Соглашение с Польшей и Данией было одним из важнейших условий, необходимых для начала ожесточенной борьбы России за выходы к Балтике. Петр I понимал, что к этой борьбе надо готовиться очень серьезно, так как Швеция была одной из наиболее передовых стран, имела хорошую промышленность и первоклассную армию.
      Стрелецкий мятеж был подавлен еще до возвращения Петра. Многие стрельцы были уже казнены. Но, вернувшись в Москву, Петр сам усиленно занялся розыском по стрелецкому делу, заставив пересмотреть все дело. Он понимал, что за спиной стрельцов стояли реакционно настроенные боярские группы, попытавшиеся устранить его с престола. Во время пересмотра дела Петр выяснил, что в нем была замешана Софья. В октябре 1698 г. было казнено еще 1 150 стрельцов. Петр сам участвовал в казнях и принуждал многих из своих приближенных рубить головы стрельцам. Софья была пострижена в монахини.
      Стрелецкий мятеж 1698 г. имел реакционный характер. Он был направлен «...против попыток Петра цивилизовать современную ему Россию»1.
      1 Сб. «К изучению истории». Постановление жюри Правительственной комиссии по конкурсу на лучший учебник для 3 и 4-го классов средней школы по истории СССР, стр. 37. Изд. 1946.
      По возвращении из-за границы Петр решительно начинает проводить ряд реформ по усилению централизованного аппарата власти и укреплению финансов. Боярская дума с ее архаическими традициями, шедшими вразрез со всеми задачами укрепления национального государства помещиков и купцов, потеряла уже всякое значение. Во время пребывания Петра за границей Боярскую думу собирал стольник князь Ф. Ю. Ромодановский. Это был явный вызов боярству, потому что Ромодановский был человеком, который не мог даже входить в состав Боярской думы как стольник. Боярам приказано было: «Прилежать до него, Ромодановского, и к нему съезжаться всем и советовать, когда он похо-чет». Петр I понимал, что старая Боярская дума с консервативными тенденциями многих ее членов не может быть для него надежной опорой. Поэтому он начинает вводить в нее людей, совсем не имевших думного чина. Состав этой отживающей Боярской думы стал ограничиваться 8 — 10. лицами, и сама она получает новое название — «консилия министров».
      Вместе с гем бояре подпадают под более жесткий контроль. Особым указом Петр требовал, чтобы каждый из них подписывал свои решения, дабы «дурость каждого явлена была».
      Готовясь к решительной схватке со Швецией за выходы к Балтике, Петр I обращает особенное внимание на состояние финансов Русского государства. Неповоротливость старых приказов, ведавших финансами, в частности Счетного приказа, заставила Петра в 1699 г. создать особый контрольный орган — «Ближнюю канцелярию». Ближняя канцелярия должна была на основании ежемесячных приходо-расходных ведомостей приказов составлять общие годовые балансовые ведомости. Во главе ее был поставлен воспитатель юного Петра — Никита Зотов. Но мало было выяснить положение дел с бюджетом, — необходимо было усилить приток средств в казну. С этой целью Петр проводит очень радикальные по своему времени мероприятия. В организации финансов Петр опирался на поддержку купечества. Чтобы избавить городское население от лихоимства воевод, он создает по городам «земские избы», в которых заседают выборные посадские люди — бурмистры. Бурмистры ведали не только сбором «всяких денежных доходов», но и всеми делами посада. В Москве для руководства бурмистрами была создана Бурмистерская палата, вскоре переименованная в Ратушу. В нее были выбраны наиболее крупные купцы. Обер-инспектором ее был назначен Алексей Курбатов, бывший крепостной боярина Б. П. Шереметева, получивший право доступа к царю без доклада. Таким образом, новое мероприятие не только укрепляло финансы, но и усиливало положение нарождавшегося купеческого класса. В целом это содействовало укреплению Русского государства на рубеже XVIII в., накануне решительной борьбы со Швецией. Вместе с тем Петр начал борьбу с бытовой косностью путем введения обязательного брадобрития и ношения западноевропейского плдтья. Право носить бороду было оставлено за купцами и раскольнйками, обязанными за это платить особый налог. Крестьяне при поездках в города должны были уплачивать по копейке за бороду. Это был довольно тяжелый накладной расход для крестьян, и без того сгибавшихся под тяжестью налогового бремени.
     
      Борьба России за Балтику
     
      Начало борьбы России со Швецией за Балтику всецело зависело от успеха мирных переговоров с Турцией. Дьяк Посольского приказа Емельян Украинцев, отправившийся летом 1699 г. в Константинополь на 46-пушечном фрегате, сумел 13 июля 1700 г. заключить с Турцией перемирие на 30 лет. По условиям этого перемирия к России отходил Азов с его окрестностями, на территории которых уже строились военные порты Таганрог и Троицкое, а российская граница с Турцией шла по Днепру до линии турецкой крепости Казыкермен. Таким образом, азовские походы не дали возможности Петру овладеть Керченским проливом и получить свободный выход к Черному морю. Этому немало содействовала Австрия, которая боялась усиления России. Австрия в 1699 г. уже успела заключить сепаратный мир с Турцией, подготавливая силы к войне за испанское наследство.
      Закончив переговоры с Турцией, Петр тотчас же двинул свою армию к границам шведских владений в Прибалтике. Целью его похода в первую очередь была Нарва — этот старый объект борьбы Русского государства за выходы к Балтике. В распоряжении Петра было около 50 тысяч войска. Но подавляющая масса солдат состояла из первого рекрутского набора (27 полков), произведенного в 1699 году. Недавно набранные рекруты были еще очень плохо обучены. Солдат обучали не знавшие русского языка иностранные офицеры, служившие по найму в армии. Своим жестоким обращением они вызывали ненависть и недоверие к себе со стороны солдат. Русская армия того времени состояла из 3 корпусов. Во главе их стояли русские генералы Головин и Репнин и иностранец Вейде. В походе на Нарву к 2 корпусам регулярной армии были присоединены 12 тыс. служилых людей и 10 тыс. казаков.
      Решение Петра I начать борьбу со шведами за Балтику осадой Нарвы, являвшейся ключом к овладению всей Ливонией, вызвало беспокойство Польши и Дании. «Не в наших выгодах допустить царя в сердце Ливонии, позволив ему взять Нарву, — писал Пат-куль саксонскому посланнику Лангену. — В Нарве он получит такое место, откуда может захватить Ревель, Дерпт и Пернау, прежде, чем узнают об этом в Варшаве, а потом покорит Ригу и всю Ливонию».
      Русское войско подошло к Нарве 23 сентября сильно утомленное длинным, изнурительным походом и страдавшее от недостатка продовольствия. Сразу же обнаружился ряд крупных недочетов в подготовке похода: нехватало военных запасов для осады крепости; пушки, отлитые на тульских и каширских железоделательных заводах, оказались плохого качества, многие из них разрывало при первых же выстрелах. Подвоз продовольствия и боевых припасов из-за осенней распутицы задерживался. Осада Нарвы, начатая 20 октября, не давала никаких результатов и грозила затянуться. Тем временем шведский король Карл XII проявил большую энергию и недюжинные военные дарования. Неожиданно переправившись через Зунд с 15-тысячным войском, он разбил датчан и заключил с ними в апреле 1700 г. мир в Травендале. Выведя из строя одного из своих противников, Карл XII с 8 тыс. солдат переправился морем в Ливонию, в то время как король Август безуспешно осаждал Ригу. 19 ноября 1700 г. шведы были уже под Нарвой. Незадолго перед этим Петр вместе с Головиным отправился в Новгород для того, чтобы ускорить движение войск, шедших к Нарве, и озаботиться об укреплении пограничных городов. Командование войсками под Нарвой ов поручил рекомендованному ему австрийским императором генералу герцогу де Круи. Между тем среди офицеров-иностранцев» находившихся на русской службе, была обнаружена измена. Один из них, близко стоявший к Петру, перебежал к шведам в Нарву» сообщив им о всех слабых сторонах русской армии.
      Быстрое движение шведов к Нарве заставило боярина Б. П. Шереметева, находившегося западнее Везенберга, отступить к русскому укрепленному лагерю. Карл XII быстро двигался к Нарве вслед за Шереметевым. Преимущество шведов было не только в хорошей боевой подготовке солдат и большой опытности командного состава, — невыгодное расположение русских войск помогало успеху армии Карла XII в предстоящей битве. Линия расположения русских войск была крайне растянута, половина их находилась в виде заслона против крепости. К тому же сильный ветер со снегом, бивший в лицо истощенным русским солдатам, облегчал атаку шведов. В результате шведам быстро удалось прорвать растянутые линии русских войск.
      Прямое недоверие к иностранцам-командирам выразилось в криках части солдат: «Немцы изменили!». Это еще более усилило панику в русском лагере, многие обратились в бегство. Началось беспорядочное отступление и дворянской конницы из служилых людей, бывшей под командой Шереметева. Это избавило Карла XII от опасности захода ему в тыл русской кавалерии, чего он не без основания сильно боялся. Под давлением большого количества отступавших мост через реку Нарову обрушился, и много народу погибло в реке. Из конницы Шереметева, пытавшейся вплавь переправиться через Нарову, утонуло свыше тысячи человек. Главное командование, состоявшее из иностранцев, в об-становке паники совсем растерялось. Больше того, когда разгневанные русские солдаты бросились к ставке главнокомандующего, последний уже во весь опор мчался в сопровождении офицеров своего штаба в сторону шведов, которым и сдался без всяких условий.
      На фоне общего замешательства и паники в самый острый момент битвы, когда уже изменили иностранцы-генералы, особенно выделились своим героизмом солдаты недавних «потешных» полков — Преображенского и Семеновского. Укрепившись у переправы при помощи рогаток и артиллерийских повозок, преобра-женцы и семеновцы мужественно и успешно отражали все атаки шведов, сражаясь без устали до поздней ночи. Встретив упорное сопротивление русской гвардии, шведы, собрав ночью военный совет, предложили русским покинуть укрепленный лагерь и для переправы оставшихся русских войск сами построили новый мост.
      Поражение русской армии под Нарвой, лишившейся всей артиллерии (около 180 орудий) и боевого снаряжения, с трудом добравшейся до Новгорода под командованием А. Д. Меншикова, имело очень тяжелые последствия. Авторитет России в международных отношениях, начавший подниматься после удачных азовских походов, теперь сразу упал. В иностранных государствах, да-же дружественно расположенных к России, стало распространяться мнение о том, что русская армия уже не может более сопротивляться шведским войскам, считавшимся в то время в Европе первоклассными. К тому же шведы всячески старались умалить престиж России за границей. Была отлита специальная медаль, изображающая бегство Петра I; битва под Нарвой также была изображена на особой гравюре, прославляющей победу шведов.
      Но Карл XII, нанеся поражение русской армии и не считая больше ее серьезным противником, вопреки советам своих генералов, отказался от вторжения в пределы Русского государства и решил все свои силы сосредоточить на борьбе с Августом. По образному выражению Петра I, он надолго «увяз» в Польше. Петр, понимая всю серьезность положения и необходимость продления создавшейся передышки для скорейшей реорганизации армии, на свидании с Августом в феврале 1701 г. в Биржах предлагал ему вспомогательное войско до 20 тыс. человек и субсидию в 100 тыс. рублей. Но уже летом 1701 г. Карл XII нанес поражение войскам Августа на Двине.
      Потерпев поражение под Нарвой, Петр I проявил кипучую энергию и очень быстро восстановил свои военные силы. «Тогда неволя, — говорил он, — леность отогнала и ко трудолюбию и искусству день и ночь принудила». Петр с железной волей быстро осуществляет целый ряд мероприятий по укреплению обороноспособности страны. Он возводит укрепления около Новгорода и Пскова. При этом на земляные работы назначались не только крестьяне ближайших деревень, но и монахи окрестных монастырей. Одновременно Петр с присущей ему энергией принялся за создание новой артиллерии. Петр не остановился перед тем, чтобы недостаток меди был восполнен за счет снятия церковных колоколов. Начальник Пушкарского приказа Виниус должен был немедленно организовать производство пушек и артиллерийских боеприпасов на тульских, каширских, олонецких и уральских заводах, с тем чтобы в ближайший же год дать армии 300 орудий. Он уделял много внимания тому, чтобы на эти заводы привлекались люди, хорошо знающие технику. Так, например, во главе олонецких заводов стал голландский инженер Виллим-де-Геннин,. который значительно усовершенствовал процесс отливки пушек. В вооружение пехоты были также внесены значительные изменения. К ружьям пехотинцев стали привинчивать багинеты (штыки) таким образом, чтобы они не мешали стрельбе. Это давало очень большое преимущество русской пехоте перед шведской, так как такое огнестрельное оружие можно было легко применять в руко пашном бою.
      Одновременно шла усиленная реорганизация самой армии. Армия была вновь создана в итоге новых рекрутских наборов. Командный состав из русских стал быстро готовиться в Преображенском и Семеновском полках, которые превратились в своеобразные военные училища. Из этих полков дворянские недоросли выпускались офицерами в армейские полки. Вскоре было создано 10 полков драгун — регулярной новой кавалерии. Начиная с 1705 г. рекрутские наборы делаются уже ежегодными.
      К. Маркс следующим образом характеризует деятельность Петра I после нарвской неудачи: «Нарва была первой большой неудачей подымающейся нации, умевшей даже поражения превращать в орудия победы»1.
      Итоги реорганизации армии скоро дали свои плоды. С 1702 г. Петр I вновь ведет активные военные операции в Прибалтике. ® этом же году в Ингрии он взял штурмом крепость Нотебург (старый русский город Орешек). При осаде этой крепости выявилось хорошее качество мортир, отлитых на русских заводах. Взятый Нотебург Петр переименовал в Шлиссельбург (т. е. ключ-город), считая его ключом к овладению устьем Невы. 1 мая 1703 г. русская армия захватила находившуюся в устье Охты шведскую крепость Ниеншанц. 16 мая здесь был заложен новый город — Санкт-Петербург, вскоре сделавшийся столицей Российской империи.
      Одновременно реорганизованной русской армии удалось одержать ряд успехов в Эстляндии. Дворянская конница под начальством Шереметева нанесла два поражения войскам шведского генерала Шлиппенбаха: в 1701 г. при Эрестфере и в 1702 г. при Гуммельсгофе. В 1704 г. были взяты Дерпт, Нарва, Ивангород. Наконец, в вековой борьбе Русского государства за выход к берегам Балтики удалось не только вернуть старые русские земли, потерянные после шведской интервенции начала XVII в., но и расширить их частично за счет Ливонии.
      «Петр, по крайней мере, — говорит К. Маркс, — в этой части захватил лишь то, что было абсолютно необходимо для нормального развития его страны».
      Завладев выходом к Балтийскому морю, Петр I немедленно принялся за создание настоящего военно-морского флота на Балтике. В 1703 г. на реке Свири он начал строить верфь. На этой верфи уже через несколько месяцев был спущен на воду первый корабль русского Балтийского флота — фрегат «Штандарт». В то же время перед Петербургом на острове Котлине строится крепость Кроншлот (Кронштадт).
      Полтавская битва. Одновременно с первыми успехами Петра в борьбе за выход к Балтийскому морю его союзник польский король Август II потерпел еще одно поражение, несмотря на помощь, оказанную ему Петром. Сосредоточив до 60 тыс. войска в Полоцке, Петр в июне 1705 г. в особо изданном манифесте призывал поляков к дружной борьбе против общего врага — шведов. После изгнания шведов русскими войсками из Митавы, столицы Курляндии, армия Петра I и союзные саксонские войска расположились к осени этого года у Гродно. Но быстро перешедший в наступление Карл XII сумел отрезать союзникам пути сообщения с востока. Петр, прекрасно понимавший всю опасность положения, потребовал, чтобы Меншиков не ждал до лета и отступил: «...когда Неман вскроется, тотчас, не мешкая, перейти его по заранее заготовленному мосту и двинуться левым берегом: неприятелю за льдом нельзя будет нигде переправиться, а вам вытти зело свободно». Русская армия блестяще выполнила приказ Петра; вскрывшийся Неман на 10 дней задержал шведов. Русская армия успела уйти к Киеву. Тогда шведы решили сначала покончить с последним союзником Петра I — Августом II. Им удалось наголову разбить саксонскую армию (под Фрауштадтом). Желая спасти свои наследственные владения в Саксонии, потерпевший поражение Август II заключил в октябре 1706 г. с Карлом XII секретный договор в Альтранштадте, по которому он разрывал союз с Россией, отказывался от своих прав на польский престол и признавал польским королем Станислава Лещинского. Так как часть польской шляхты еще в 1704 г. отказалась признать кандидатуру Станислава Лещинского на польский престол и ратифицировала договор с Россией, заключенный Августом, Петр I добился того, что представители этой части шляхты, собравшись во Львове в феврале 1707 г., высказались против Станислава и решили возобновить договор с Россией.
      Используя сложную обстановку международных отношений в Западной Европе в связи с затянувшейся войной за испанское наследство, Петр попытался добиться непризнания Станислава иностранными государствами. Если Ватикан ответил уклончиво, что Станислав будет признан при условии единодушного его признания всей Польшей, то Англия, Австрия и Пруссия вскоре признали Станислава польским королем. Тем не менее Петр прилагал большие усилия удержать под своим влиянием часть польской шляхты. Главе руссофильски настроенной группировки шляхты в Польше — коронному гетману Адаму Сенявскому — Петр давал не только обещания, но и снабжал его богатыми субсидиями и подарками. В Польше еще продолжалась напряженная борьба между Россией и Швецией. Когда в 1707 — 1708 гг. выяснилось, что Карл XII двинулся через Польшу в Россию, Петр еще более усилил свою помощь Сенявскому и его сторонникам. Одновременно Петр делал попытки вновь создать союз против Карла XII из Австрии и Польши. Австрии он обещал после окончания войны со Швецией оказать поддержку в ее войне с Францией. Напряженное положение в борьбе со шведами в 1707 — 1708 гг. осложнялось для Петра I вспыхнувшими внутри страны мощными народными волнениями. Усиление феодальной эксплоатации и налогового гнета в связи с реформами, проводившимися за счет нажима на крестьян, вызвало ряд крупных восстаний: восстание в Астрахани в 1705 — 1706 гг., большое восстание на Дону под руководством Булавина в 1707 — 1708 гг., волнения башкир, начиная с 1705 года. На подавление этих волнений Петру I приходилось бросать большие силы своей армии.
      В коние января Карл XII уже был в Гродно с армией в 62 тыс. пехоты и 24,5 тыс. конницы. Кроме того, в Лифляндии был корпус Левенгаупта — 16 тыс. человек и в Финляндии — 14 тыс. войска. Петр в это время имел 57 тыс. человек под командованием Б. П. Шереметева между Витебском и Борисовом, 50 тыс. — под Петербургом и 16 тыс. — в Рижском направлении. Летом 1708 г. положение Петра I еще более осложнилось в связи с поражением, нанесенным шведами русской армии 3 июня 1708 г. под Головчиным. Эта последняя победа шведов дала возможность Карлу XII вскоре занять Могилев. Здесь Карл XII намеревался дожидаться спешившего к нему из Риги Левенгаупта с большим обозом боеприпасов и продовольствия. Но русская армия при отступлении сильно беспокоила шведов. Население, уходя в леса, ничего не оставляло неприятелю. Шведы начали голодать. Тогда Карл XII решил покинуть Могилев и, перейдя Днепр, двинулся на юго-восток — к реке Сож, желая обойти русскую армию. Однако эта попытка шведов выйти обходным движением на Смоленск потерпела неудачу. 29 августа 1708 г. русские войска разбили шведский авангард у местечка Доброе на реке Черная Напа. Между тем главные силы шведов продолжали наступать. Петр как выдающийся полководец разгадал планы врага. Вопреки шаблонам стратегии начала XVIII в., Петр не стал разбрасывать свои силы по крепостям. Он прежде всего исходил из того неоспоримого положения, что исход войны решается уничтожением живой силы противника, и держал поэтому все свои силы в кулаке, проявляя большое искусство в использовании глубины театра военных действий. Попытка Карла XII обойти русскую армию с юго-востока, взять Брянск и пойти на Москву через Калту также не удалась. Тогда Карл был вынужден отказаться от своих планов движения прямо на Москву и повернул на Украину, где он рассчитывал на поддержку гетмана Мазепы, который уже давно находился в тайных сношениях с польским королем Станиславом Лещинским.
      Петр сформировал особый летучий отряд («корволант») в 12 тыс. человек и разбил 28 сентября 1708 г. при деревне Лесной, около Пропойска, Левенгаупта, спешившего на помощь Карлу. Это была крупная победа русских войск, которую Петр впоследствии не без основания называл «матерью Полтавской баталии».
      Левенгаупт из 16 тыс. солдат и офицеров потерял свыше 8 тыс» убитыми, 745 человек пленными, весь обоз в 7 тыс. возов и артиллерию (17 пушек) и лишь с остатками своих войск с трудом добрался до места расположения Карла XII.
      В конце октября 1708 г. гетман Украины совершил преда тельство. Он перешел на сторону врага. Это была измена не только Петру I, но прежде всего украинскому народу, на плечи которого честолюбивый авантюрист захотел наложить тяжелое чужеземное ярмо. Мазепу поддержала лишь незначительная часть старшины, не более 2 тыс. человек. Украинский народ от-шатнулся от Мазепы и не поддержал его выступления против Русского государства. По приказанию Петра I А. Д. Меншиков немедленно занял резиденцию гетмана — Батурин.
      Между тем Карл XII зимой 1708 — 1709 г. пытался выйти на основную коммуникационную линию к Москве — на Муравский шлях. Маневры русской армии помешали ему это осуществить. Войска Карла XII, попав в кольцо укреплений Чернигова, Нежина, Полтавы и Переволочны, оказались в полном окружении. Их связь с тылом была прервана — через это кольцо не могли проскользнуть даже курьеры с донесениями.
      На Украине развернулась партизанская война против шведов разорявших города и села и истреблявших мирное население. В одном из военных донесений того времени написано, что «украинцы шведам продавать ничего не возят, а по лесам собрася крнпаниями ходят и шведов зело много бьют и в лесах дороги зарубают». Жители городов Недригайлова и Пирятина так успешно защищались от шведов и их отрядов, что заставили врага отступить.
      Готовясь к решительному столкновению с Карлом XII, Петр проявил себя искусным дипломатом. Он не только укрепил свои связи с той частью польской шляхты, которая была враждебно настроена к шведам и их ставленнику Лещинскому, но и заставил Турцию после демонстрации флота под Азовом дать заверения о полном своем нейтралитете. Это не только укрепляло Петра с тыла, но и создавало полную изоляцию для Карла XII.
      30 апреля 1709 г. Карл осадил Полтаву, которая привлекала его не только как важный опорный пункт, но и как база боевого снабжения и продовольствия. Но взять Полтаву шведам не удалось. Героические защитники Полтавы под руководством коменданта Келина сумели отбить все яростные атаки врага; в защите родного города принимали участие даже женщины и дети.
      В это время в распоряжении Петра было около 50 тыс. человек (61 батальон пехоты, 23 драгунских полка и несколько тысяч казаков) и 72 пушки, у Карла XII — 30 тыс. солдат (24 батальона пехоты и 40 эскадронов конницы) и только 4 действовавших орудия. В этот период шведские солдаты все еще считались лучшими в Европе.
      Петр I, вначале хотевший маневрами своей армии отвлечь внимание шведов от Полтавы, получил очень тревожные известия от героических защитников крепости: не получая подкрепления, крепость была не в силах более сопротивляться шведам. На военном совете 18 июня было решено дать Карлу XII генеральное сражение. 20 июня русская армия переходит на правый берег Ворсклы, несмотря на яростные попытки шведов помешать этому. К 25 июня русские войска заняли выгодные в стратегическом отношении позиции в укрепленном лагере у деревни Яков-цы. Предусмотрительность Петра I и его талант как полководца ярко сказались в том, с какой тщательностью был укреплен русский лагерь. Поперек лесной прогалины протяжением до 2 километров Петр приказал построить 6 редутов на расстоянии ружейного выстрела один от другого. Не удовлетворившись этими укреплениями, он после личного их осмотра решил создать еще 4 редута в перпендикулярном направлении к уже выстроенныМо Предусмотрительность Петра блестяще себя оправдала во время Полтавского боя. Эти редуты сыграли серьезную роль в сокрушении силы удара шведской пехоты. Такие укрепления на поле боя были новостью в военном искусстве того времени. Это свидетельствует о большой оригинальности полководческого искусства Петра.
      Первоначально Петр хотел дать генеральное сражение 29 июня, но, узнав 26 июня, что Карл XII решил начать бой на следующий день, дал приказ русской армии стать на боевые позиции. Петр, полный сознания значения исхода предстоящей битвы для будущего России, обратился к войскам с воодушевляющим приказом. «Воины, — говорилось в приказе, — се пришел час, который решить должен судьбу отечества и вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство... за род свой, за отечество, а о Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия во славе и благоденствии для благосостояния вашего».
      Иные чувства руководили Карлом XII, главой шведских полчищ, угрожавших нарушить национальную независимость русского народа. Алчностью ландскнехта и непомерней хвастливостью веет от приказа Карла XII. Будучи ранен в ногу во время одной рекогносцировки, Карл XII объезжал войска в коляске, имея в одной руке саблю, а в другой — пистолет. Поднимая дух своих войск, он в своем приказе рисовал солдатам такие розовые перспективы: «Вы не должны брать с собою хлеба, так как будете обедать со мной в московском обозе, в котором много всего припасено для вас». Общее командование войсками Карл XII поручил фельдмаршалу Реншельду, во главе пехоты стал генерал Левенгаупт. Мазепа со своими запорожскими казаками должен был нести охрану тыла и траншей под Полтавой.
      По диспозиции, утвержденной Петром, русские войска расположились следующим образом: часть пехоты заняла редуты, 17 кавалерийских полков под начальством Меншикова были расположены в тылу редутов, 6 полков конницы под командованием генерала князя Волконского позднее были направлены к селу Малые Будищи для установления связи с новым гетманом Украины Скоропадским. Основная масса русских войск в количестве 56 пехотных батальонов укрепилась вместе с артиллерией в особом лагере, сзади кавалерии.
      27 июня около трех часов утра завязался исторический Полтавский бий. Шведы пошли в атаку, построившись в две линии, за пехотой двинулась кавалерия. Правофланговой колонне шведов под командой генералов Рооса и Шлиппенбаха сначала удалось взять два редута, потом ожесточенный огонь заставил ея свернуть вправо и оторваться от главных сил. Тогда шведская конница ринулась в образовавшееся пространство и пыталась атаковать русскую конницу, расположившуюся за редутами-Энергичная контратака русской конницы обратила в бегстве шведских кирасир. В это время шведская пехота после безуспешных попыток взять редуты пыталась пройти мимо них и атаковать русский укрепленный лагерь, но жестокий картечный огонь заставил ее отступить. Петр сразу заметил, что часть шведской пехоты (отряд генерала Рооса) отдалилась от главных сил армии Карла XII, продолжая штурмовать редуты. Посланный сюда с отрядом пехоты и кавалерии Меншиков сумел скоро оттеснить и окружить отряд Рооса. Сам Роос с небольшой кучкой солдат пытался бежать под защиту шведских траншей под Полтаву, но посланный вдогонку русский отряд заставил их сдаться в плен. Этот удачный удар, направленный Петром в тыл шведам, имел очень серьезное значение в ходе «Полтавской баталии».
      Наибольшего напряжения сражение достигло к 9 часам утра 27 июня. Шведов повел в бой сам Карл XII. Наступление шведов сначала было очень стремительным. Но русские войска храбро отбивали все атаки противника. Когда шведы ринулись на Новгородский полк, стоявший в центре русских линий, Петр сам повел, новгородцев в контратаку, и опасность прорыва была устранена. Три пули задели Петра, не ранив его по счастливой случайности. Отбив все атаки шведов, русские войска перешли немедленно в решительное наступление, охватывая противника с флангов. Под мощным напором русского войска армия шведов дрогнула и обратилась в паническое бегство. Солдаты русской пехоты показали в Полтавской битве исключительную силу в наступлении. Разгром шведов под Полтавой был полный. Остатки шведской армии, отступившие в панике к переправе через Днепр у Переволочны в количестве около 17 тыс. человек во главе с Левенгауптом, сдались в плен. Только Карл с небольшим отрядом и Мазепа с запорожцами успели переправиться через Днепр и бежали в Турцию. В руки Петра достались богатые трофеи: большое число ружей, шпаг, сабель, 700 тыс. руб. деньгами. Русские потеряли 4635 убитыми и ранеными, шведы — 9284.
      Значение Полтавской битвы для России было огромно. Ф. Энгельс в своей работе «Внешняя политика русского царизма» так характеризует последствия разгрома Карла XII: «Карл XII сделал попытку проникнуть внутрь России; этим он погубил Шва дню и показал всем неуязвимость России» L Из современников в России лучше всех понял значение Полтавской битвы сам Петр I В своем сообщении о «превеликой виктории» Петр ясно оттенил се значение в борьбе за Балтику: «Ныне уже совершенно камень во основание С.-Петербурга положен». Английский посланник в России Витворт в своем донесении в Лондон от 6 июля, указывая на ближайшие вероятные последствия полтавской победы, писал: «Эта победа, вероятно, значительно изменит положение дел на всем севере, и первый, кажется, почувствует перемену король Станислав, так как царское величество, кажется, решил двинуться в Польшу, прежде чем шведы успеют собрать новую армию».
      Карл XII пытался завязать переговоры с Петром I о мире. После Полтавы Петр требовал присоединения не только Нарвы н Ингрии, но и части Карелии с Выборгом и даже Ревеля как возмещения за военные убытки. Карл не согласился на эти условия. Война грозила затянуться еще на долгие годы.
      В июле русские войска двинулись в Польшу и на Ригу. Воз вратившийся в Польшу Август II вновь заключил в Тарнове союз с Россией. Одновременно был заключен союз с Данией Вскоре Петр заставил Пруссию, ведшую во время Северной войны двуличную политику в отношении России, заключить договор, который обязывал ее не пропускать шведских войск через свои владения. В 1710 г. русская армия заняла Ригу, Ревель, Выборг и Кексгольм. Все эти успехи были результатом мощного передо ма в ходе Северной войны после победы при Полтаве. Но борЬ ба за закрепление и расширение новых владений на Балтике на могла быть эпизодом внешней политики России, она проходит красной нитью через всю историю Российской империи XVIII в. и начала ХИХ века. «Петр воздвиг новую столицу на первом завоеванном им куске Балтийского побережья, почти на расстоянии одного пушечного выстрела от границы, умышленно дав таким образом своим владениям эксцентричный центр. Перенести цар ский трон из Москвы в Петербург значило поместить его в такие условия, в которых он не мог быть обеспечен даже от нападений до тех пор, пока все побережье от Либавы до Торнео не было покорено, что было завершено лишь в 1809 г. завоеванием Финляндии. Петербург, эксцентричный центр империи, сразу указывал на периферию, которую еще надо было завоевать».
      В 1710 г. Петр I потребовал от Турции высылки Карла XII, причем склонен был угрожать войной в случае невыполнения этого требования. Интриговавший против России в Турции шведский король убедил правительство султана начать войну против России. Склонная вначале пойти на удовлетворение требования России о выдаче Карла, Турция в конце 1710 г. стала настаивать на возвращении Азова. Тогда Петр I во главе 40-тысячной армии двинулся к Дунаю. Он рассчитывал на то, что среди молдаван и валахов удастся поднять восстание против Турции. Также надеялся Петр на одновременные восстания в Черногории и Сербии, с которыми он вступил в оживленные сношения, еще начиная с первого заграничного путешествия. Но несмотря на обещание господарей Молдавии и Валахии Кантемира и Бранкова-на, восстания против Турции организовать не удалось. Подошедшая к Пруту русская армия оказалась окруженной 200-тысячной турецкой армией. Положение Петра было настолько серьезным, что во время завязавшихся переговоров с турками он согласен был уступить все приобретения на Балтике, кроме Петербурга. Однако русскому послу Шафирову удалось путем подкупа визиря заключить мирный договор на гораздо более выгодных условиях. Россия уступала только Азов и обязывалась срыть укрепления в Таганроге и Троицком.
     
      Ништадтский мир. После Прутского похода Петр I возобновил усиленную борьбу со шведами на Балтике. В 1713 г. он с 16-тысячной армией разгромил шведов в битве у Таммерфорса и овладел после этого почти всей Финляндией. Борьбу со шведами Петр перенес из Прибалтики и Финляндии в Померанию, часть которой принадлежала Швеции. Русские войска появились в Дании и Мекленбурге. 27 июля 1714 г. русский флот одержал блестящую победу над шведами при мысе Гангут. Вскоре были заняты Аландские острова.
      Если Англия сначала была склонна поддерживать Россию против Швеции, то теперь, наоборот, она старалась всевозможными средствами помешать России закрепиться в Померании. Со стороны Дании и Пруссии Россия также не получила никакой реальной помощи. Путешествие Петра I в Париж для заключения союза против Швеции тоже не дало реальных результатов. Начатые переговоры с Карлом XII о мире неожиданно были прекращены из-за его смерти в 1718 году. Преемница Карла XII, его сестра Ульрика-Элеонора, отражая настроения шведской аристократии, отказалась заключить мир. С другой стороны, союзники России под английским давлением заключили сепаратные соглашения со Швецией. После удачных действий русских войск на территории самой Швеции в 1718 — 1720 гг. и нового разгрома шведского флота в 1720 г. при Гренгаме, в 1721 г. в городе Ништадте, в Финляндии, был заключен мир. По условиям этого мира, часть Финляндии (Выборг и Кексгольм}, Ингрия, Эстляндия и Лифляндия с Ригой были присоединены к России.
      После Ништадтского мира Россия превратилась в мощную европейскую державу и начала играть решающую роль в жизни всей Северной и Восточной Европы. Во время торжеств по случаю заключения Ништадтского мира 22 октября 1721 г. Сенат провозгласил Петра I императором всероссийским и «отцом отечества». В итоге удачно завершенной борьбы за Балтику, сыгравшей такое прогрессивное значение в укреплении Русского национального государства помещиков и купцов, международное его положение необычайно усилилось.
      «Только в результате превращения Московии из чисто континентальной страны в приморское государство московская политика могла выйти из своих традиционных границ», — так К. Маркс определяет в «Секретной дипломатии XVIII века» характер решительного перелома во внешней политике России в итоге Великой Северной войны.
      Во время Великой Северной войны, в особенности после решительного перелома в пользу России в результате Полтавской битвы, Петр I старается расширить владения России на Востоке, главным образом в направлении главнейших торговых путей из Европы в Азию. В 1714 г. была снаряжена экспедиция полковника Бухгольца, которая прошла вверх по Иртышу jb поисках золота и путей в Индию, но не смогла далеко продвинуться из-за сопротивления калмыков. Все же эта экспедиция привела к продвижению границ на юг; были построены крепости: Омск, Семипалатная, Усть-Каменогорская. В 1716 — 1717 г. Петр I отправил отряд Бековича-Черкасского через Каспийское море в Хиву с целью добиться подданства хивинского хана, но весь экспедиционный отряд, свыше 3 тыс. человек, был уничтожен хивинцами.
      После заключения Ништадтского мира политика Петра I в отношении Востока еще более активизируется. В годы напряженнейшей борьбы со шведами за Балтику он проявлял большой интерес к положению на Востоке. После неудачного Прутского похода стали особенно привлекать к себе его внимание Закавказье и Каспий. Петр I вступает в оживленные сношения с картлийским царем Вахтангом VI. Теснимый со всех сторон персидскими феодалами, занятый мыслью о проведении ряда мероприятий по укреплению Грузии Вахтанг VI призывал Петра на помощь, обещая со своей стороны выставить против Персии до 40 тыс. войска. Также обещал военную помощь и армянский патриарх Исайя. Русские купцы, имевшие оживленные торговые сношения с Персией и Закавказьем, особенно после нападения на них лезгин в Шемахе, настаивали на выступлении против Персии. А. П. Волынский, находившийся в качестве посланника Петра в Персии, также советовал использовать затяжную борьбу между персидскими феодалами и начать войну. Использовав как предлог к вмешательству обращение за помощью к России нового персидского шаха Тахмаспа, Петр I в 1722 г. сконцентрировал в Астрахани 22 тыс. пехоты и 6 тыс. матросов, 9 тыс. регулярно» кавалерии и 40 тыс. казаков и калмыков, которые пошли в поход берегом Каспийского моря. 23 августа 1722 г. русскими был взят без боя Дербент. Летом 1723 г. русские войска захватили Баку и часть Гилянского берега, 12 сентября 1723 г. в Петербурге был заключен с Персией мир. Россия получила все западное и южное побережья Каспийского моря с городами Дербент, Баку» Решт и Астрабад. Успехи России в этой войне очень обострили ее отношения с Турцией. Этому немало содействовала Англия, стараясь связать Петру I руки новой войной с Турцией. Хотя русский посол в Турции и должен был выехать из Константинополя», все же войну Петру I удалось предотвратить.
      Оценивая внешнюю политику Петра I, К. Маркс в «Секретной дипломатии XVIII века» особенно подчеркивает ее целеустремленность в борьбе за выход к морским берегам.
      Начиная с первых лет своей напряженной государственной деятельности, Петр Великий отчетливо сознавал всю необходимость борьбы России за морские побережья. После успешного исхода второго Азовского похода, во время дипломатических переговоров в Вене в 1698 г., Петр настаивал на том, чтобы Турция уступила России Керчь. Прочный мир с Турцией мог быть только при условии устранения опасности со стороны крымских татар. Двадцатилетняя Великая Северная война, закончившаяся разгромом всех попыток Швеции помешать укреплению Русского национального государства, превратила Россию в мощную морскую державу на Балтике. Персидский поход 1722 г. сильно укрепил влияние России на Каспийском море и на всем Ближнем Востоке. Итогом всей внешней политики Петра Великого и его реформ во внутренней жизни страны было превращение Русского национального государства в могучую европейскую державу — Российскую империю.
     
      Экономическая и социальная политика Петра Великого
     
      Петр с первых же шагов своей деятельности начал прини мать ряд серьезных мер по созданию русской металлургической и металлообрабатывающей промышленности. Еще до того как началась непосредственная подготовка к Северной войне, А. Виниус — начальник Пушкарского приказа — начал собирать сведения об уральских рудах. Из его переписки с Петром видно, что уже в 1698 г. было решено построить завод в районе р. Нейвы. А. Виниус, расхваливая качество уральской железной руды», писал: «Та магнитная руда, сказали опытчики, такова богата, что из 100 фунтов руды выходит 30 или 40 фунтов самого доброго железа... И то дело будет в такое диво, что во всей вселенной не бывало... чтоб из магнита железо плавить...». Железо, как сообщали «из галанские земли», где производился анализ качества руд» такое, что «лутче быть не возможно».
      Очень скоро А. Виниус с гордостью сообщал, что «мастера считают (это сибирское железо) лучше шведского», которое признавалось в то время самым лучшим во всей Европе. Несмотря на большую отдаленность нового завода — Нейвинского (Невьянского), наличие удобных водных путей делало вполне возможным доставку его продукции в центр страны. А. Виниус писал: «До реки Чусовой 150 верст, а оттоль к Москве и повсюду водою удобно проводить мочно...». За первенцем уральской металлургии появилось вскоре еще несколько заводов: в 1700 — 1701 гг. — Каменский у речки Каменки, около впадения ее в судоходную реку Исеть; в 1702 — 1704 гг. — Уктусский, в 7 километрах от будущего центра Урала — Екатеринбурга; в 1704 г. на притоке Нейвы, речке Алапаихе, строится Алапаевский железоделательный завод. Невьянский завод в 1702 г. был пожалован Петром Никите Демидову, который превратил его в самый мощный металлургический завод России в первой четверти XVIII века.
      Азовские походы и начавшаяся война со Швецией заставили правительство Петра содействовать интенсивному развитию промышленности. В связи со строительством флота на р. Воронеже по инициативе Петра были построены в районе верфи два казенных завода: Липецкий (доменный) и Кузьминский (молотовый). 8 старом тульском железоделательном районе, помимо 10 старых заводов, стали действовать еще 5 новых доменных заводов. На побережье Оки возникли заводы: Меныпевский (орудийный) и Дугненский (доменный). Последний был построен Никитой Демидовым, который являлся крупнейшим заводовладельцем того времени. Усиленный спрос на пушки, оружие и боеприпасы во время реорганизации армии после нарвского поражения заставил Петра обратить особое внимание на укрепление и развитие олонецких заводов. К ним Петр приписал для заготовки угля около 13 тыс. крестьянских дворов. Здесь возникают заводы Петровский, давший основание городу Петрозаводску, Повенецкий и др. С ростом Петербурга приобрел большое значение как самый мощный металлообрабатывающий завод Сестрорецкий, на котором работали 629 человек. Здесь выделывали оружие, якоря, гвозди, проволоку и другие предметы.
      История металлургической промышленности первой четверти XVIII в. показывает, что ее развитие, как и других отраслей промышленности, определялось не только потребностями армии и флота, а всем ходом предшествующего экономического развития страны. Уральская металлургия делает значительный шаг в своем развитии уже после Полтавской битвы. С 1712 г. возникают медеплавильные заводы на Урале, число которых доходит до семи. По расчетам де-Геннина, медеплавильные печи Урала к 1725 г. давали 7 тыс. пудов чистой меди. С постройкой новых заводов на Урале в 1716 — 1725 гг. число медеплавильных заводов доходит до 11, в 1723 г. де-Геннин основывает Екатеринбургский завод. Уже в 1718 г. общее производство чугуна достигло 6 640 тыс. пудов. Из этого количества было выплавлено 13 проц, на казенных заводах, 87 проц. — на частных. Таким образом, петровская промышленность, в частности металлургия, отнюдь не являлась искусственно насаждавшейся Петром I, а имела все основные предпосылки для своего возникновения в предшествующем развитии страны. Серебро и свинец стали добываться с 1704 г. на Нерчинских заводах, возникших на р. Серебрянке (приток Аргуни), на Газимуре, Зерентуе и Шилке. К концу царствования Петра I действовали 45 крупных для того времени металлургических и металлообрабатывающих заводов.
      При Петре I возник целый ряд мануфактур: 15 суконных и шерстяных, 15 полотняных, 15 шелковых, 11 кожевенных, 5 бумажных и др. К 1725 г. было свыше 200 крупных, средних и мелких мануфактур по всем видам производств. Промышленные «редприятия этого времени носят крепостнический характер. К ним приписывалось большое количество рабочей силы в принудительном порядке. К И уральским заводам Петр прикрепил около 25 тыс. крестьян. Крестьяне во многих случаях приписывались к заводам из отдаленных мест и должны были работать в них часть года. К петровским мануфактурам усиленно прикрепляли «гулящих людей», лиц, отбывавших наказания за уголовные преступления. «татей», мошенников, «винных баб и девок». Вместе с гем сравнительно быстрый рост промышленности заставлял владельцев мануфактур прибегать в широких размерах к найму работных людей из среды разорявшихся посадских ремесленников. Идя навстречу пожеланиям предпринимателей из купцов, Петр 1 указом 1721 г. разрешил им покупать для своих предприятий крепостных крестьян. Но купленные крестьяне по указу числились не лично за владельцем, а за тем предприятием, для которого они были куплены. Эти крестьяне назывались посессионными и могли продаваться только со всем предприятием. Таким образом, идя навстречу купцу-предпринимателю в интересах скорейшего развития русской промышленности, Петр I зорко охранял классовые интересы дворянства как господствующего класса: он не давал купе честву возможности иметь своих крепостных людей.
      Петр I всячески поощрял предпринимательскую инициативу купечества. Он давал купцам, создававшим предприятия, правительственные субсидии, льготы и часто монопольные права. Вместе с тем правительство Петра всегда стремилось осуществить контроль за предприятиями, вмешиваясь даже в наблюдение за постановкой техники производства. Поощряя развитие крупной промышленности, правительство уделяло внимание также развитию ремесла и домашней промышленности, хотя и пыталось держать их под мелочной опекой. Рост крупной промышленности отчасти даже способствовал расширению и появлению новых видов домашней промышленности (например, производству основы для сукон, пряжи для полотняных мануфактур, бечевы для канатных заводов и др.). Указы Петра I о внедрении новой техники в ремесленное производство отнюдь не ставили своей задачей поставить его б какие-либо особенно жесткие рамки. Например, его указ о введении полуторааршинных берд на крестьянских ткацких станках не подействовал разрушающим образом на ремесленное производство холста крестьянами. Поощряя внешнюю торговлю этот указ только запрещал вывоз узкого холста в Западную Европу, где был спрос лишь на широкое полотно. Само же правительство продолжало закупать огромное количество узкого холста для нужд армии, не говоря уже о том, что этот холст экспортировался на восточные рынки миллионами аршин. В 1722 г. Петр организовал цехи для городских ремесленников, выбиравших из своей среды особых старост для наблюдения за качеством товаров. Вводя цехи, он хотя и установил семилетний срок ученичества, но не ограничивал количества учеников и не определял размеров производства, как это имело место в Западной Европе.
      Экономическая политика Петра I в отношении промышленности сочеталась с рядом мероприятий по развитию сельского хозяйства. Особым указом была введена косьба хлеба вместо уборки его серпами, внедрялись новые культуры, рассчитанные отчасти на экспорт: табак и виноград, лекарственные травы; усиленно поощрялось разведение новых пород скота (холмогорская порода молочных коров), в особенности разведение таких пород скота и таких культур, которые могли снабжать растущую крупную промышленность сырьем. В 1715 г. вышел указ «О размножении во всех губерниях льняного и пенькового промыслов», а в 1716 г. — «О принятии и употреблении к делу нанятых овчаров и суконных мастеров». Предлагая разводить овец-мериносов, Петр 1 в этом указе добавлял: «Еще подтверждаю, чтобы сие с крайним радением было сделано, ибо превеликое дело к пользе есть». В 1723 г. Петр I издает указ «О учинении в камер-коллегии особой конторы для наблюдения за хлебопашеством и продовольствием народа хлебом во время неурожаев».
      Экономическая политика Петра I имела ярко выраженный меркантилистский характер. К. Маркс определил социально-экономическую сущность меркантилизма, господствовавшего тогда в Западной Европе, следующим образом: «Если монетарная и меркантильная системы выделяли мировую торговлю и отдельные отрасли национального труда, непосредственно связанные с мировою торговлею, в качестве единственных истинных источников богатства или денег, то необходимо принять во внимание, что в ту эпоху большая часть национального производства пребывала еще в феодальных формах и служила непосредственным источником существования для самих производителей. Продукты большею частью не превращались еще в товары и, следовательно, в деньги, вообще не вступали во всеобщий общественный обмен веществ, не выступали поэтому как овеществление всеобщего абстрактного труда и не составляли в действительности буржуазного богатства» Меркантилистская политика XVII — XVIII вв. характеризовалась применением ряда принудительных мер, при помощи которых промышленники и купцы той эпохи стремились достигнуть ускоренного развития капитала. Одной из главных целей меркантилистской политики являлось удержание внутри страны ценных металлов: золота и серебра. FIostomv правительства тех государств, в которых эта политика проводилась, ставили своей задачей добиться, чтобы вывоз товаров из страны превышал ввоз. В связи с этим они вводили строгий надзор и опеку над промышленностью и торговлей, предоставляли торгово-промышленным компаниям и отдельным владельцам мануфактур денежные субсидии и монополии.
      Все это проводил и Петр в своей экономической политике. Особое внимание Петр уделяет развитию русской торговли. О ней он отзывался так: «Торговля — верховная обладательница судьбины человеческого рода». С целью поощрения развития русской торговли и промышленности Петр вводит высокие пошлины на ввозные товары (тариф 1724 г.)э доходившие до 37,5 проц, их стоимости. Пошлины взимались в иностранной валюте. Субсидии торговым компаниям иногда доходили до внушительных сумм: купец Докучаев получил 30 тыс. руб., компания Апраксиных — 46 тыс. руб. и т. д.
      Внешняя торговля направлялась Петром преимущественно через балтийские порты, причем Петербург сделался главнейшим портом Российской империи. В 1722 г. в Петербургский порт прибыло 116 иностранных торговых кораблей, а в 1725 г. их было уже 914. Внешняя торговля России в 1726 г. достигла особенно больших размеров. Общий оборот ее выразился в сумме 6 364 тыс. руб., причем вывоз оценивался в 4 238 тыс. руб., а ввоз — в 2 126 тыс. рублей. По своему составу в вывозе 1726 г. изделия занимали 52 проц., сырье — 43 проц., а на жизненные припасы приходилось всего 1,5 проц. Одного железа в 1726 г. было вывезено 55 149 пудов. В составе ввоза изделия занимали только 51 проц., сырье — 27 проц., а жизненные припасы — 21 процент.
      Активный баланс русской внешней торговли чрезвычайно характерен для экономической политики меркантилизма Петра I. Содействуя развитию русской внешней торговли, Петр 1с 1715 г. организует русские консульства за границей. Для изучения торговли в Западную Европу посылались ежегодно 12 — 15 молодых купцов из Москвы и Архангельска. К концу царствования Петра I значительно расширяются торговые связи не только с Западной Европой, но и со Средней Азией и с Китаем (через Кяхту). Петр усиленно пытался содействовать также и развитию внутренней торговли. При нем получили развитие ярмарки, организовались биржи, появились маклеры.
      В целях развития внутренней торговли Петр I организовал строительство каналов. В 1698 г. была сделана попытка приступить к постройке канала между Волгой и Доном. После основания Петербурга постройка этого канала была заброшена. Вместо этого начали спешно строить новый, Вышневолоцкий, канал, который и был окончен к 1708 году. В 1718 г. было приступлено к работам по сооружению обводного канала вокруг бурного Ладожского озера.
      Экономическая политика Петра I оказала большое влияние на развитие производительных сил страны и укрепление государства помещиков и купцов.
     
      Социальная политика Петра I. Главное внимание Петра в области социальной политики было направлено на укрепление классовых позиций дворян и купцов. В интересах дворянства он провел целый ряд специальных мероприятий. В 1714 г. Петр издал указ о единонаследии. Дворянам предоставлялось право передавать свои имения по наследству, причем наследовать недвижимое имущество мог лишь один сын, по выбору отца. Главная цель данного указа заключалась в том, чтобы воспрепятствовать дроблению дворянского землевладения и тем самым укрепить экономически класс дворян. Вместе с тем это мероприятие непосредственно способствовало и укреплению государственных органов. Сыновья помещика-крепостника, не получившие в наследство земли, еще теснее должны были связать себя с государственной службой в армии, во флоте или на чиновничьем посту. Указ о единонаследии не проводил различия между правами дворян на поместья и вотчины, тем самым подчеркивая, что правительство санкционировало превращение поместий в наследственную земельную собственность дворянства.
      В 1722 г. была издана «Табель о рангах». По этой табели все чины разделялись на 14 рангов: в военной службе — от прапорщика (фендриха) до генерал-фельдмаршала, во флоте — от «артиллерии констапеля» до генерал-адмирала, в гражданской — от коллежского регистратора до канцлера. Самым высшим чином был 1-й ранг, или «класс», а самым низшим — 14-й класс. Все чины первых восьми рангов давали права потомственного дворянства: «все служители российские или чужестранные, которые 8 первых рангов находятся, или действительно были, имеют оных законные дети и потомки в вечные времена, лучшему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах равно почтены быть, хотя они и низкой породы были». В основу «Табели о рангах» были положены совершенно иные начала по сравнению с прохождением службы по старым московским чинам XVII века. «Табель о рангах» вводила бюрократические начала в административную машину Российской империи XVIII века. Вместо «породы» и «знатности» основным условием прохождения служебной лестницы сделались пригодность к службе и личные способности и дарования. В интересах поощрения самого рядового дворянства к более быстрому продвижению к высшим чинам «Табель о рангах» не закрывала возможности и недворянам, рьяно отстаивавшим интересы дворянского государства, дослужиться до чиноз,г дававших права потомственного дворянства. Разумеется, такие явления были лишь исключениями. При этом дослужившийся до высших чинов выходец из недворянских элементов становился крепостником-помещиком и самым ревностным образом защищал классовые интересы дворянства. Такими были Меншиков, Ягу-жинский, Шафиров и др. Укрепляя классовые позиции дворянства, Петр I усиленно раздавал дворянам земли и крестьян. На протяжении своего царствования он роздал около 350 тыс. крестьян обоего пола.
      Петр провел ряд мероприятий и в интересах купечества. Начае поддержку нарождавшегося класса купечества с устройства Бур-мистерской палаты в 1699 г., он в дальнейшем еще более содействовал его укреплению и организации. В 1720 г. был учрежден Главный магистрат, который должен был ведать городовыми магистратами. Изданный в 1721 г. регламент Главного магистрата разделил всех жителей города на «регулярных» и «нерегулярных» граждан. Так называемые «регулярные» граждане разделялись на две гильдии: в первую гильдию входили крупные купцы, промышленники, банкиры; вторая гильдия состояла из мелких торговцев и ремесленников. Все же остальное население относилось к «нерегулярным гражданам» и носило название «подлые люди».
      Бурмистры и ратманы, стоявшие во главе магистратов по городам, выбирались только из состава регулярных граждан, причем преимущественно из крупных купцов и промышленников. Городовые магистраты, в отличие от прежних «земских изб» и их бурмистров, ведали не сбором налогов, а управляли организованным населением во всех отношениях, вплоть до суда.
      Указом 1711 г. купцам было дано право жаловаться на причиненные им притеснения в высшее государственное учреждение — Сенат.
      Укрепление классовых позиций дворянства и купечества проводилось за счет крестьянства. На протяжении всего своего царствования Петр I проводил беспощадную политику усиления крепостнического гнета. Положение крестьянства в царствование4 Петра, благодаря непрерывному росту налогов и всевозможных повинностей по выполнению работ при постройке каналов, портов, крепостей и других сооружений, резко ухудшилось. Десятки тысяч крестьянских хозяйств разорились. Большое количество крестьян погибло на постройках» особенно на постройке Петербурга. Бегство крестьян стало массовым явлением. В результате разорения и побегов наблюдалось уменьшение податных дворов. По переписи 1710 г. было обнаружено всего 635 412 дворов, т. е. на 20 проц, меньше того числа дворов, которое было определено по переписи 1678 года.
      С 1718 г. Петр перешел к новой системе сбора прямых налогов — к подушному обложению взамен старого, подворного обложения, которое в силу различных форм уклонения от несения тягла не давало эффективных результатов. В 1718 г. началась перепись населения. Перепись производилась особым переписчиком из офицеров. За каждым из них ехал палач с кнутом и виселицей. В отношении уклонявшихся от переписи применялись самые суровые, меры полицейской расправы, вплоть до смертной казни. К 1724 г. из 15 млн. населения было переписано 5 400 тыс. душ мужского пола. С введением подушной подати число плательщиков прямых налогов значительно расширилось, так как подушная подать была распространена на всех «гулящих людей», на неприкрепленное к приходам духовенство и их детей, на всех дворовых, холопов и однодворцев. Распространив подушную подать на холопов, Петр, таким образом, уравнял их с крепостными крестьянами, но юридическое положение последних в это время ужа мало чем отличалось от положения прежних холопов. Размер подушной подати был определен путем раскладки всей суммы военных расходов на переписанные души мужского пола. Подушная подать с помещичьих крестьян стала взиматься по 74 коп. с «души», с государственных крестьян и посадских людей брали 1 р. 20 к., включая сюда 40 коп. оброчных денег, которые были аналогичны взносам крепостных крестьян своим помещикам. Новый прямой налог, по мнению современников, был в 2 — 272 раза тяжелее суммы всех прежних прямых налогов, падавших на тяглых людей. Усиление налогового гнета крестьянства усугублялось еще тем, что новую подушную подать надо было вносить и за малолетних и нетрудоспособных членов семьи.
      Классовый характер социальной политики Петра I с исчерпывающей полнотой вскрыл товарищ Сталин. В беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом товарищ Сталин сказал: «...Петр Великий сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Петр сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев. Надо сказать также, что возвышение класса помещиков, содействие нарождавшемуся классу торговцев и укрепление национального государства этих классов происходило за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры»1.
      Фридрих Энгельс, подчеркивая рост феодально-крепостнических отношений в России в первой четверти XVIII в., отмечал: «Со времен Петра началась иностранная торговля России, которая могла вывозить лишь земледельческие продукты. Этим было вызвано угнетение крестьян, которое все возрастало по мере роста вывоза, ради которого оно происходило...»2.
     
      Финансы. Время реформ Петра I — период непрерывного роста государственных расходов. Особенно быстро росли военные расходы. В 1701 г. государственные расходы выразились в сумме 2 500 тыс. руб., из которых расходы на армию и флот составляли 964 тыс. руб. В 1710 г. расходы выросли до 3 834 тыс. руб., из них на армию и флот приходилось около 80 проц. (ЗОЮ тыс. руб.). Бюджет 1724 г. после введения подушной подати вырос до 8 500 тыс. руб. Главной приходной статьей в этом бюджете была подушная подать, она дала 4 600 тыс. руб.; остальные поступления состояли из различных косвенных налогов. При Петре I состоял целый штат специальных лиц, носивших колоритное название — «прибыльщики», на обязанности которых было изыскивать новые виды государственных доходов. Обложению подвергались самые разнообразные объекты: места на базаре, речной транспорт, трубы, двери, бани, гербовая бумага, бороды и т. д. Усиленно развивается целая сеть монополий: винная, меховая, икряная, табачная, соляная. Все виды косвенных налогов, таможенные и кабацкие сборы составляли до 45 проц, всей доходной части бюджета.
     
      Административные реформы
     
      Реформы центрального аппарата власти. Правительство Петра I, стремясь выйти из рамок отсталости, наряду с целым рядом мероприятий в области экономики и культуры должно было уделить особенно большое внимание перестройке центрального и областного управлений. Укрепление классовых позиций дворянства настоятельно требовало перестройки всего аппарата национального государства помещиков и торговцев.
      22 февраля 1711 г. Петр учредил Правительствующий сенат, заменивший Боярскую думу и «консилию министров». Сенат, состоявший из 9 членов, являлся высшим правительственным учреждением в стране. Ему был поручен надзор за судом и действиями губернаторов, за сбором налогов и состоянием промышленности и торговли. Для контроля за самим Сенатом как высшим распорядительным органом в стране в 1715 г. был назначен специальный генерал-ревизор В. Н. Зотов. Желая внести больше деловитости в работу Сената, Петр дал особую инструкцию обер-секретарю Сената А. Щукину, «чтобы в Сенате все было делано порядочно, суетных разговоров, крика и прочего чтобы не было».
      Петр направлял наблюдать за поведением сенаторов специальных дежурных штаб-офицеров гвардии, которые имели право на арест сенаторов, «ежели кто из сенаторов станет браниться или невежественно поступать». К концу своего царствования Петр перешел к иным формам контроля. Вместо дежурных штаб-офицеров гвардии он назначил при Сенате специального высшего чиновника — генерал-прокурора с огромными полномочиями. Назначенный в январе 1722 г. на эту должность любимец Петра П. И. Ягужинский сделался первым сановником империи. Генерал-прокурор обязан был наблюдать за действиями всех правительственных учреждений через систему прокуратуры, учрежденной при всех центральных учреждениях и в провинциях. Помимо этой должности, при Сенате была еще учреждена в 1722 г. должность генерал-рекетмейстера для приема жалоб на неправильные действия чиновников. С 1714 г. возник еще особый институт фискалов, которые должны были бороться с злоупотреблениями чиновников, в особенности со взяточничеством. Фискалы подчинялись только особому лицу, находившемуся при Сенате, — генерал-обер-фискалу, который и должен был руководить этим своеобразным контрольным органом. Но взяточничество среди петровской бюрократии было настолько распространено, что сам генерал-обер-фискал Нестеров оказался крупным казнокрадом-взяточником, за что и был присужден Петром I к смертной казни.
      В целях укрепления центрального аппарата государственной власти Петр в 1718 г. ликвидировал старые приказы и ввел взамен их коллегии. При этом был использован опыт центральных учреждений Швеции. Было учреждено всего 11 коллегий: 1) Коллегия «чужестранных дел», 2) Коллегия военных дел, ЗУ Адмиралтейств-коллегия (по военно-морским делам), 4) Камер-коллегия (ведавшая сбором государственных доходов), 5) Штатс-коллегия (ведавшая государственными расходами), 6) Ревизион-коллегия, 7) Берг-коллегия (ведавшая горной промышленностью), 8) Мануфактур-коллегия (ведавшая всей остальной промышленностью), 9) Коммерц-коллегия (ведавшая торговлей). Несколько позднее были учреждены Вотчинная коллегия, которая взяла в свое ведение дела Поместного приказа, и Юстиц-коллегия. Таким образом, на смену прежнему негибкому, лишенному структурной четкости и хаотическому приказному управлению возникали новые центральные учреждения отраслевого типа. Во главе каждой коллегии стоял президент, при нем вице-президент, обычно из иностранцев, хорошо знакомых с делом, несколько коллежских советников и асессоров. Каждая коллегия имела канцелярию во главе с коллежским секретарем и архивариусом?
     
      Областная реформа. Параллельно с перестройкой старого, обветшавшего здания приказной системы Петр I подверг коренной ломке все областное управление. Как известно, попытки учредить 8 военных округов в 1681 г. не дали никаких положительных результатов, и старое воеводское управление дожило до начала XVIII века. Воеводы, сидевшие в 146 уездах, непосредственно подчинялись центральным учреждениям, что затрудняло руководство их работой. Усиление классовых противоречий и мощный подъем народных волнений, начиная с 1705 г., заставили Петра поспешить с проведением ряда мероприятий по укреплению власти дворянства на местах. В разгар восстания под руководством К. Булавина в 1708 г. он проводит реформу областного управления. Вся страна была разделена на 8 губерний: Московскую, Санкт-Петербургскую, Киевскую, Смоленскую, Архангельскую, Казанскою, Азовскую и Сибирскую. Позднее были образованы еще три новые губернии: Нижегородская, Астраханская и Рижская, причем Cmoленская была расформирована.
      Областная реформа привела к созданию на местах более мощного и гибкого аппарата государственной власти. Во главе губернии был поставлен губернатор с необычайно широкими полномочиями, объединявший функции гражданской и военной власти. Это имело большое значение для господствовавшего класса при подавлении народных волнений. Губернатор имел помощников: вице-губернатора, ландрихтера, ведавшего! судебными делами, и обер-провиант-мейстера, на обязанности которого лежал сбор хлебных запасов. В 1713 г. была сделана попытка создать при губернаторе «консилиум» (совет) выборных из местных дворян (ландратов) в количестве от 8 до 12 человек. Но гак как все годное к службе дворянство находилось на военной или гражданской службе, выборы ландратов очень скоро выродились в прямое их назначение губернаторами. В каждой губернии имелся свой суд, носивший название надворного, которому подчинялись городовые суды. Некоторые губернаторы, воспользовавшись своей огромной властью, предались такому взяточничеству и лихоимству, что одного из них — сибирского губернатора князя М. Гагарина — Петр I приказал в 1717 г. повесить.
      В 1719 г. областная реформа получила дальнейшее свое развитие: основной административной единицей на местах сделалась провинция. Всего было образовано 50 провинций. Во главе каждой из провинций стоял воевода, как правило, назначавшийся из местного дворянства и подчинявшийся сначала непосредственно коллегиям и Сенату. Прежним губернаторам воеводы подчинялись только в военном и судебном отношении. Но так как воевода должен был сноситься с центрам через губернатора и последний нес ответственность за воеводские недоимки, очень скоро воеводы попали в зависимость от губернатора. В распоряжении воеводы имелась земская канцелярия. Сборами государственных доходов ведал земский камерир, получением денежных доходов — рентмейстер (казначей) сбором хлебных запасов провиантмейстер. Каждая провинция в свою очередь разделялась на дистрикты. Во главе каждого дистрикта находился комиссар из состава местного дворянства, который подчинялся провинциальному воеводе.
      В целях укрепления государственной власти на местах, в особенности в связи с частыми народными волнениями, Петр I в конце своего царствования проводит систему расквартирования войск. Район расквартировки полка стал называться полковым дистриктом (его границы могли не совпадать с административным дистриктом). Полковой дистрикт получил большое значение как военно-полицейская административная единица, так как за сбором подушной подати стал наблюдать полковой штаб. Без пометки полкового начальства об уплате подушной подати крестьяне не могли получить паспорт для ухода на заработки. При малейшем проявлении недовольства крестьян полковой штаб становился органом беспощадной расправы с ними.
      В результате административных реформ Петра I все управление государством было централизовано. Вся система государственного аппарата приняла ярко выраженный бюрократический характер. Политический строй России получил форму вполне сложившегося абсолютизма.
     
      Военная реформа. Создание военно-морского флота
     
      Преобразования Петра Великого в военном и военно-морском желе проводились в жизнь на всем протяжении его государственной деятельности и имели решающее значение в исходе борьбы за Балтику. К 1725 году русская сухопутная армия имела в поле в ы х, обученных регулярному строю войсках: 67 тыс. штыков в 42 пехотйых полках, 33 тыс. сабель в 33 драгунских цол-ках и 193 орудия полевой артиллерии; помимо этого, в составе гарнизонных войск было еще 65 тыс. пехоты в 49 пехотных полках и 4 500 драгун в 4 конных полках. Кроме этих регулярных, постоянных военных сил, в состав армии включались еще полки нерегулярной конницы в лице казаков и отрядов из кочевых народов России, насчитывавших в общей сложности около 100 тысяч. Покрывшие себя боевой славой в Северной войне, Преображенский и Семеновский полки образовали гвардию Петра. Эта первая русская гвардия, являвшаяся родоначальницей русской регулярной армии, была в то же время настоящей школой подготовки офицерских кадров для всей армии. Созданная Петром русская регулярная армия воспитывалась на основе «Устава воинского», составленного в 1716 г. при ближайшем его участии. Наряду с очень суровыми наказаниями в духе крепостнической эпохи, налагавшимися за нарушение дисциплины, «Устав воинский» требовал сознательного отношения солдат и офицеров к выполнявшемуся ими боевому приказу. «Устав воинский» требовал от солдата, чтобы он «знал свою должность и обязан был своим званием и неведением не отговаривался». Не щадя себя, Петр сурово требовал от каждого воина не щадить своей жизни в интересах отечества: «...если какою причиною или множеством назад пожмут, и тогда отнюдь не должен никто бегать назад, но стоять до последнего человека как доброму солдату надлежит, под наказанием смерти, также во время боя приказано задним стрелять из пушек и из ружья по тем беглецам без всякого милосердия». Ни один генерал не имел права отступать без прямого приказа главнокомандующего. «Больше побеждает разум и искусство, нежели множество», — говорил Петр. В дополнениях к уставу от 1722 г. Петр требовал от офицеров не Слепого, буквального следования параграфам устава, а уменья применять их к самой различной обстановке, «ибо там порядки писаны, а времен и случаев нет».
      Обучение и воспитание войск в мирное время было подчинено Петром задаче противостоять любой неожиданности и дать решительный отпор любому внешнему нападению. «Надеясь на мир, не ослабевать в военном деле», — говорил Петр. Отчетливо понимая значение создания собственного флота, Петр уделял огромное внимание его строительству. Проявляя кипучую энергию, Петр в сравнительно короткое время создал кадры матросов и флотских офицеров. Уже к 1715 г. вся масса матросов состояла из русских, а среди офицеров их число доходило до половины, Наряду с посылкой за границу подготовка офицеров производилась и в самой России. Для этой цели в 1701 г. была учреждена в Москве особая «Школа математических и навигацких наук», а с 1716 г. стала действовать Морская академия в Петербурге. После заключения Ништадтского мира личный состав флота подвергся строгому пересмотру: все случайные и мало пригодные элементы из иностранцев были удалены. К 1725 г. флот уже представлял собой внушительные военно-морские силы: на Балтийском море было до 40 линейных кораблей и 10 фрегатов и до 100 мелких судов и галер, на Каспийском море — около 100 судов различного класса. Количество матросов и офицеров на судах и в береговых экипажах доходило до 27 тыс. человек. Ближайшими помощниками Петра в создании русского военно-морского флота были Ф. М. Апраксин и опытный норвежский моряк, долго служивший в голландском флоте, Корнелий Крюйс. Из среды русских морских офицеров вышли талантливый кораблестроитель Иван Головин и способные капитаны братья Сенявины, Н. Ф,. Головин, Соймонов, Мишуков и Зотов.
      При Петре в разное время было построено свыше тысячи судов, считая со всеми грузовыми. Главными местами кораблестроения были верфи в Петербурге, на Олонце и в Казани. В 1720 г. была издана «Книга — устав морской о всем, что касается доброму управлению в бытность флота в море». В создании этого военно-морского устава, определяющего всю жизнь и работу русского военно-морского флота, принимал самое активное участие сам Петр, в течение 5 — 6 месяцев ежедневно занятый его редактированием.
     
      Церковная реформа. Укрепив национальное государство помещиков и нарождавшегося купеческого класса, Петр I к концу своего царствования провел очень решительные мероприятия по превращению православной церкви в послушное орудие самодержавия. Петр понимал, насколько опасно сохранение старого церковного управления во главе с патриархом, становившимся знаменем в руках реакционных боярских элементов. Поэтому он после смерти последнего патриарха Адриана в 1700 г. не разрешал избрания нового патриарха, ограничившись назначением «местоблюстителя» патриаршего престола в лице рязанского митрополита Стефана Яворского. В 1721 г. патриаршество было окончательно отменено. Был учрежден на правах особой духовной коллегии «Святейший правительствующий Синод». В Синоде главную роль играл обер-прокурор, которого Петр I обычно назначал из числа штаб-офицеров гвардии. На обязанности обер-прокурора Синода лежало наблюдение за правильностью действий Синода. Петр знал, что подавляющая часть духовенства, в особенности высшего, очень несочувственно относилась к его реформам. Таким образом, Петр провел подчинение духовной власти светской. Петр не скрывал своего резко отрицательного отношения к черному духовенству, к монахам, о которых он говорил, что они «поедают чужие труды». Поэтому он старался уменьшить их число. Для руководства Синодом Петр с помощью Феофана Прокоповича, псковского епископа, хорошо образованного и умного человека, его сторонника в проведении церковной реформы, составил «Духовный регламент», в котором были подробно изложены соображения о нецелесообразности и вредности единоличного управления церковью.
     
      Народные движения в начале XVIII века
     
      Рост налогового гнета и феодально-крепостнической эксплоатации, рекрутские наборы, принудительная приписка крестьян к заводам, тяжелые повинности, возлагаемые на население при строительстве петровских сооружений, — все это очень резко ухудшало положение народных масс. В связи с этим значительно усилились побеги крепостных на Дон, участились выступления крестьян против помещиков. Большое скопление беглых крестьян на Дону заставило правительство произвести попытку переписать этих беглых крестьян, но посланные для этой цели переписчики не были допущены казаками к переписи.
      Первое мощное восстание вспыхнуло в Астрахани в 1705 г. Астрахань являлась крупным торговым городом. Здесь находилось большое количество беглых и «гулящих людей», занятых на работах по погрузке судов, на местных рыбных и соляных промыслах. Среди городского населения нарастало недовольство против феодально-крепостнического гнета. Это недовольство еще более усилилось в связи с притеснениями со стороны местного воеводы Ржевского. Воевода произвольно облагал тяглое население города всевозможными налогами. Проводя в жизнь указ об обрезании бород и платьев, слуги воеводы на папертях церквей насильственно обрезали бороды «с кровью» и платья у мужского и женского пола «не по подобию». Это вызвало резкое негодование населения и послужило поводом к восстанию.
      В ночь на 30 июля 1705 г. огромная толпа посадских, работных людей, стрельцов и солдат ворвалась в астраханский кремль и быстро овладела им, убив при этом ненавистного всем воеводу. В городе были перебиты 300 начальных людей, имущество которых участники восстания разделили между собой. Восставшие избрали из своей среды правительство во главе с ярославским купцом Яковом Носовым. Вскоре восстание охватило довольно значительный район. Восставшим удалось овладеть городами Красным и Черным Яром и Гурьевом. Была установлена связь с терскими казаками. Попытка связаться с донскими казаками окончилась неудачей, так как посланные в Черкасы астраханцы были схвачены зажиточными низовыми казаками и отправлены в Москву.
      Восставшие пытались захватить Царицын. Но это им не удалось ввиду сопротивления, оказанного низовыми донскими казаками. Калмыцкий Аюка-тайша (хан), поощряемый царским правительством, стал грозить Астрахани осадой. В это время среди восставших астраханцев обнаружились трения. Зажиточные элементы в среде восставших (купцы, духовенство) выступили против требований плебейской массы, настаивавшей на захвате складов купцов. Это привело к расколу среди восставших. Зажиточные элементы вошли в сношения с царским правительством. К началу марта 1706 г. царские войска под начальством Б. П. Шереметева уже подошли к Царицыну. В это время в Астрахани городские низы решили с оружием в руках защищаться от царской карательной экспедиции. Ими была выбрана новая старшина в лице донского казака Елисеева и Жегалы. Совершенно иначе были настроены зажиточные элементы. Они с нетерпением ожидали скорейшего вступления царских войск в Астрахань. В марте к Астрахани подошли значительные царские военные силы. Кроме отряда регулярных войск, к городу подошла в большохм количестве калмыцкая конница. Восставшие, оттесненные из земляного города в белый город и кремль, наконец, принуждены были сдаться. Жесточайшей расправой ответило царское правительство на астраханское восстание. Около двух лет длился розыск в Преображенском приказе над наиболее активными участниками астраханского восстания; пытки были так жестоки, что многие умерли до казни, остальные же были казнены в 1707 г. на Красной площади в Москве.
      В 1707 — 1708 гг. развернулось новое мощное народное восстание на огромной территории Дона и Придонья. Отголоски его имели место даже в центральных уездах страны. Поводом к этому восстанию были те жестокости, которыми сопровождалась карательная экспедиция одного из офицеров гвардии князя Юрия Долгорукого, захватившая в верховых городках на Дону около 3 тыс. беглых. Во главе возмущенного этими жестокостями населения стал донской казак Трехизбянской станицы Кондратий Булавин. 500 человек бахмутских солеваров во главе с Булавиным напали на отряд Долгорукого и почти полностью его уничтожили. Спаслось только несколько черкасских казаков. Вскоре Булавину удалось собрать большие силы из беглых людей. Он проявлял кипучую деятельность, рассылая всюду «прелесные» грамоты, призывавшие к выступлению против бояр и прибыльщиков. Но после неудачного сражения с донским атаманом Лукьяном Максимовым на Айдаре Булавин был принужден отступить к Запорожской Сечи. Осенне-зимние месяцы 1707 — 1708 гг. Булавин проводит в Запорожской Сечи. Запорожский кошевой Гордиенко, который участвовал в авантюре Мазепы, пытался воспротивиться набору Булавиным людей, желавших вместе с ним уйти на борьбу против зажиточных донских казаков. Но Булавину тем не менее во время пребывания в Запорожье удалось пополнить свои ряды за счет рядового запорожского казачества. Булавин выступает с вновь собранными силами и укрепляется на р. Вороне. Отсюда он решает начать большое наступление против цитадели донского казачества — Черкасска. Между тем волнения в верховых городках после поражения Булавина на Айдаре нисколько не затихали и даже перекинулись на территорию Тамбовского и Козловского уездов.
      Восставшие крестьяне убивали воевод и других начальных людей, выбирали на кругах своих атаманов и уходили целыми отрядами на Дон. В то время как Булавин шел по направлению к верховым городкам, крестьянское движение в Придонье усиливалось день ото дня. В марте 1708 г. Булавин был уже в пристанском городке на Хопре, сделавшемся очагом восстания. Булавин решил сначала нанести решительный удар по цитадели низового казачества — Черкасску, предполагая оттуда отправиться на Тулу, получив подкрепления за счет работных людей, строивших Азовскую крепость.
      Против Булавина, двинувшего свои силы на Черкасск, выступило зажиточное низовое казачество во главе с донским атаманом Лукьяном Максимовым, к которому присоединился отряд регулярных войск из Азова. Но среди казаков, посланных против Булавина, были также казаки и из верховых городков. Эти казаки при столкновении на р. Лисковатке с отрядами Булавина перешли на его сторону и тем содействовали полному разгрому Булавиным низовых казаков и царских регулярных войск.
      1 мая 1708 г. Булавин был уже под Черкасском. Черкасск для того времени был хорошо укреплен и имел значительную аргил-лерию (51 пушка). Но наличие внутренних противоречий в Чер-касске и горячее сочувствие рядового населения Булавину дали возможность последнему взять хорошо укрепленный город почти без боя; казачья старшина была выдана Булавину местными жителями. Спустя несколько дней донской атаман Лукьян Максимов и старшинская головка были казнены, а их имущество — конфисковано. Но Булавин сделал одну ошибку: он очень много старшинских элементов оставил в Черкасске. Враждебные силы в соответствующий момент могли выступить против Булавина. Собравшийся войсковой круг, отражая интересы рядового казачества, избрал 9 мая 1708 г. своим атаманом Кондратия Булавина.
      Под давлением пришедших с Булавиным рядовых казаков беглых крестьян и «гулящих людей» у церкви было конфисковано 20 тыс. руб. и разделено между восставшими, также были, розданы хлеб и соль по дешевой цене. Но эти меры не могли вполне удовлетворить восставших. В это время восстание Булавина достигло уже такого мощного размаха, что он отправил., письмо к Петру I с требованием прекратить движение на Дон царских войск под начальством князя Василия Долгорукого. В противном случае Булавин угрожал тем, что казаки уйдут на Кубань. Царские войска остановились, выжидая изменения положения. Насколько было серьезно положение, видно из донесений английского посланника Витворта, который писал: «Положение таково, что многие думают, что царь ввиду настоящих обстоятельств даст согласие и уступит требованиям Булавина». Этим воспользовался Булавин, войдя в сношения с Малой Ногайской ордой, находившейся в Прикубанье. Булавин переходит в широкое наступление против дворянского государства. Большой отряд «гулящих людей» во главе с атаманами Некрасовым и Павловым направился к волжским городам, отряд атамана Лоскута пошел под Воронеж, атаман Семен Драный направился на Слободскую Украину. Сам же Булавин с главными силами решил нанести удар по Азову. В это время восстание стало принимать все более и более широкий размах: повстанцы стали появляться в Борисоглебском, Усманском, Харьковском, Полтавском, Оскольском и Валуйском районах. Хотя первые столкновения Булавина с царскими регулярными войсками под Азовом были удачны, но вскоре сильный артиллерийский обстрел с азовских укреплений и с морских военных кораблей заставил его отступить.
      Неудача под Азовом оживила враждебные Булавину зажиточные казацкие элементы, которые организовали против него заговор. Заговорщики напали на хутор, где находился Булавин. Последний, не имея возможности спастись, застрелился. 1 июля 1708 г. около урочища Кривая Лука потерпел поражение от отряда Долгорукого атаман Семен Драный. Отступившие к Бах-муту запорожцы, входившие в отряд Семена Драного, также были разбиты, а Бахмут сожжен дотла. В это время Аюка-тайша послал 10 тыс. калмыков, оттеснивших булавинцев от Саратова. Хотя булавинцы сумели перехватить волжский путь и задерживали торговые суда, но переправиться за Волгу и установить связь с восставшими башкирами им не удалось. Через некоторое время после поражения булавинцев у Кривой Луки Долгорукий занял Черкасск, где новый атаман Зерщиков с низовыми зажиточными казаками проявил полную покорность.
      Из числа восставших продолжали еще действовать отряды Никиты Голого в районе Дона и Хопра и некоторые отряды, находившиеся на Волге. Никита Голый в своих «прелесных письмах» продолжал призывать народ: «Нам дело до бояр и которые неправду делают. А вы, голотьба, и все идите изо всех городов, конные и пешие, нагие и босые, идите, не опасайтесь: будут вам кони и оружье, и платье, и денежное жалованье».
      В это время Апраксин, подойдя из Астрахани, взял Царицын, который героически защищался против царских войск. Части защитников удалось спастись в верховых городках. Долгорукий с особой жестокостью расправлялся с восставшими. После занятия городка Есаулова был казнен каждый десятый из его защитников. На виселицах, поставленных на плотах, было пущено по реке до 200 человек. У Паншина Хованский нанес поражение отрядам Голого, Некрасова и Павлова, имевшим около 4 тыс. человек. Сам Хованский принужден был впоследствии сознаться, что восставшие сражались с исключительным упорством. Царское правительство предписывало начальникам карательных отрядов разорить все городки по Хопру, Бузулуку и другим притокам Дона.
      Но булавинцам еще удавалось одерживать частичные успехи. 27 сентября 1708 г. восставшие обосновались в Донецкой станице, захватили на Дону целую флотилию с отрядом царских войск, причем солдаты перешли на сторону восставших. После захвата Долгоруким Донецкой, где им была истреблена поголовно тысяча ее защитников, ему удалось 4 ноября у станицы Решетовской нанести решительное поражение отрядам Голого. Только самому атаману Никите Голому удалось спастись с горсточкой казаков. В это время атаман Некрасов с 2 тыс. казаков перешел на Кубань. Впоследствии эти так называемые «некрасовцы» переселились в Турцию.
      В результате поражения восстания Булавина донское каза-чество потеряло остатки самостоятельности, в Придонье постепенно стало устанавливаться крепостное право. Размах булавинско-го восстания был очень большой. В 43 уездах крестьяне выступали против помещиков-крепостников, захватывая их земли. По своему характеру булавинское восстание, как и все крестьянские восстания этой эпохи, было стихийным, локальным, царистским. Свои грамоты в начале движения Булавин писал от имени Петра. Восстание Булавина не могло победить, так как в эту эпоху не существовало еще рабочего класса, который мог бы руководить этим движением. Но значение его было очень большое — оно расшатывало феодально-крепостнический строй.
      Параллельно с восстанием Булавина развернулись мощные восстания народов Поволжья: башкир, татар и удмуртов.
      Тяжелый феодальный гнет и насилия со стороны русских помещиков и чиновников вызвали в 1705 г. восстание башкир. Поводом к этому восстанию послужило введение петровскими «прибыльщиками» в Башкирии 72 новых налогов, среди которых были налоги на черные и серые глаза. Во главе восставших башкир стояли Дюмей и Исман-батыр. К восставшим частично примкнули и местные феодалы — батыри и мурзы. Наиболее широкого размаха восстание достигло в начале 1708 года. Восставшие пытались завязать сношения с Турцией и крымским ханом. Восстание перекинулось на Северный Кавказ и Поволжье. На Северном Кавказе восставшие чеченцы и аксайцы осадили Терский городок. В Поволжье к башкирам присоединились татары и марийцы. В феврале 1708 г. повстанцы большими отрядами подошли почти к самой Казани. На подавление восстания в Казань был послан из Москвы воевода Хованский, который сосредоточил вооруженные силы около Казани и предложил повстанцам начать переговоры. Перепуганные широким волнением народных масс, башкирские и татарские феодалы — батыри, мурзы и муллы — вступили в переговоры с царским воеводой. В результате этого Хованскому удалось заставить повстанцев отступить от Казани. Однако волнения башкирских народных масс на этом не прекратились. Они продолжались вплоть до 1711 года.
     
      Колониальная политика Петра I
     
      Колониальный гнет при Петре I усилился. Введение подушной подати сделало положение ясачных крестьян народов Поволжья и Приуралья крайне тяжелым. После включения ясачных крестьян в состав государственных размер податей увеличился в пять раз по сравнению с ясаком. При большом тасле беглых оставшиеся ясачные крестьяне должны были платить значительно больше. Одной из наиболее тяжелых повинностей, возложенных на ясачных крестьян, была приписка к работам по рубке и сплаву корабельного леса. Каждые 8 человек должны были дать на осенне-зимнее время одного конного и одного пешего работника. На этих работах было занято 56 113 душ мужского пола (от 15 до 60 лет).
      Насильственная христианизация при Петре приобретает широкие размеры. Указ 1713 г. предписывал отбирать всех русских крестьян у служилых мурз, не перешедших в православие. Вместе с тем все пожелавшие креститься нерусские крепостные крестьяне, принадлежавшие неправославному помещику, освобождались от власти последнего. «Новокрещены» временно освобождались от рекрутчины. В 1722 г. Петр предписывал казанскому губернатору: «которые креститься не хотят, и таких бери в службу по прежнему указу». Такими методами к середине XVIII в. было крещено до 400 тыс. душ из состава народов Поволжья. Вместе с тем народы Поволжья и Приуралья сгонялись с лучших земель, которые занимались русским помещиком-колонизатором. «Царизм намеренно заселил лучшие уголки окраин колонизаторскими элементами для того, чтобы оттеснить туземцев в худшие районы и усилить национальную рознь»1.
      1 Сталин. Марксизм и национально-колониальный вопрос, стр. 81. Гос-политиздат. 1939.
      Жестокие притеснения народов Поволжья вызвали массовые, побеги ясачного населения в соседнюю Башкирию. После подавления восстания башкир в 1705 — 1711 гг. глухое брожение среди них не прекращалось и в последующие годы. Башкиры систематически отказывались выдавать беглых и уклонялись от уплаты очередных взносов ясака. Сенат в одном из указов за 1724 г. принужден был признать, что наложенный на башкир ясак в сумме 22 758 руб. совершенно не поступает в казну: «Да на башкирцев положено, а не платят». Постройка новых горных заводов на Урале, сопровождавшаяся захватом лучших башкирских земель, и возведение крепостей на территории Башкирии еще более усиливали недовольство. В 1720 — 1721 гг. даже начались новые приготовления башкир к борьбе с колониальным гнетом, выразившиеся в попытках договориться о совместном выступлении с казахами и кара-калпаками.
      Народы Сибири при Петре становятся объектом еще более усиленной колониальной эксплоатации. Царское правительство не ограничивается выколачиванием одной пушнины из Сибири. С развитием торгово-денежных отношений ясак начинает постепенно заменяться денежным взносом, в особенности среди народов Западной Сибири. Так, например, в Тобольском уезде в 1717 г. 991 человек из 1 222 ясачных людей внесли ясак деньгами. Царское правительство в связи с общим направлением экономической политики Петра усиленно разыскивает на необъятных просторах Сибири рудные залежи. Демидовы открывают на Алтае медные и серебряные месторождения (заводы Колывано-Воскре-сенский и Барнаульский). В Сибири, так же как и в Поволжье, проводилась насильственная христианизация нерусского населения. Тобольский архиепископ Филофей с помощью полицейских властей окрестил все остяцкое и вогульское население. Особенно грабительский характер носила колониальная политика царизма на Камчатке. Выкачивая пушнину из Чукотки и Камчатки, служилые люди грабили и разоряли местное население. Продвижение на Камчатку, начавшееся с конца XVII в., вызвало резкое противодействие чукчей (луораветланов) и камчадалов (ительменов), в особенности на Большой реке, в 1707 — 1711 годах. В эти годы восставшие камчадалы перебили много служилых людей. Грабеж местного населения и карательные расправы над ним царской администрации дошли до того, что многие «примерли, а иные разбрелись» и почти не с кого стало собирать ясак. В 1714 г. восстание опять усиливается. Восставшим корякам (ны-мыланам) удалось захватить Акланский острог и осадить Олю-торский острог. Укрепляясь на Камчатке, правительство Петра пыталось завязать торговлю с японцами. Начали подумывать о возможности установления торговой связи с Америкой.
     
      Украина. Политика Петра по отношению к Украине характеризуется усилением влияния русских помещиков-крепостников, получавших значительные земельные пожалования на территории Украины. После измены гетмана Мазепы на старшинской раде в Глухове 6 ноября 1708 г. избран был гетманом стародубский полковник Иван Скоропадский, являвшийся сторонником Петра. Старый и Новый Кодак и Запорожская Сечь были разрушены в 1708 г., так как укрывшееся там большое количество недовольных очень беспокоило правительство Петра. После разрушения Сечи запорожцы принуждены были обосноваться у Олешек на Днепре. Населению Заднепровья в 1711 г. было приказано перейти на территорию гетманщины. Власть гетмана была сильно ограничена. На территории Украины был расквартирован ряд полков регулярней армии. В 1722 г. была учреждена Малороссийская коллегия в составе бригадира и шести штаб-офицеров этих полков. Малороссийская коллегия получила очень большое значение, оттеснив на второй план гетмана с его генеральной старшиной. Гетман и коллегия непосредственно подчинялись Сенату. После смерти Ивана Скоропадского (1722 г.) Петр не допустил избрания нового гетмана. Павел Полуботько, выдвинутый частью старшины кандидатом в гетманы, был арестован по приказу Петра и умер в тюрьме. Петр широко раздавал на Украине земли русским помещикам-крепостникам, особенно большие земельные пожалования получил Меншиков.
      Желая укрепить свое влияние на Украине, Петр давал полковничьи должности офицерам из русских помещиков, он также оказывал большое содействие русским купцам, ведшим торговлю с Крымом и Турцией.
     
      Культура и просвещение
     
      Одной из самых характерных черт исторической деятельности Петра I были заботы о поднятии культуры и насаждении просвещения в стране.
      Ни один из современников Петра I не чувствовал так остро, как он сам, какие тяжелые последствия для страны могла принести культурная отсталость. Знакомство с культурой наиболее передовых стран Западной Европы — Англии и Голландии, вынесенное Петром из его первого путешествия за границу, особенно ярко убедило Петра в необходимости скорейшего проведения ряда мероприятий в области культуры и просвещения. Уже во время этого путешествия за границу один из крупнейших философов конца XVII в. Лейбниц по просьбе Петра составил докладную записку о том, как нужно организовать научную работу в России. Связи Петра I с Лейбницем на этом не порвались: переписка, тянувшаяся между ними ряд лет, показывает, как много было у Петра планов в области научного изучения России и создания кадров русских ученых. Но наиболее неотложной задачей было создание таких школ, которые дали бы стране образованных офицеров и чиновников, отвечавших всем требованиям укреплявшегося дворянского государства.
      Реформы в области культуры и просвещения Петр I начал с введения нового европейского платья и брадобрития. Очень большой штраф угрожал всем нарушителям указа Петра I о введении нового платья и брадобрития: «а буде кто бород и усов брить не похотят, а похотят ходить с бородами и усами, и с тех имать, с царедворцев и дворовых и городовых и всяких чинов служилых и с приказных людей по штидесять рублев с человека».
      В 1700 г. Петр по примеру Западной Европы ввел в России новое летоисчисление — от начала так называемой христианской еры, а не от «сотворения мира», как считали раньше по церковно-византийской традиции.
      В борьбе с косностью Петр I решил создать театр для городского зрителя. С 1702 г. приглашенная из Данцига труппа Куиста стали давать свои первые спектакли. При этом театре в Москве была организована театральная школа из подьяческих и посадских детей, положившая начало первому русскому театру. Петр уделял большое внимание делу организации театра для широкого зрителя. Он прекрасно понимал, каким серьезным оружием в борьбе с реакционной косностью может быть народный театр. Петр особым указом предложил «Комедии на русском и немецком языках действовать и при тех комедиях музыкантам на разных инструментах играть... и смотрящим всяких чинов людей российского народа и иноземцам ходить повольно и свободно без всякого опасения...». Но переезд двора в новую столицу и сопротивление со стороны бояр этому важному начинанию Петра не дали возможности для продолжения деятельности первого публичного театра в Москве. Он закрылся уже в конце 1706 года. Наряду с этим первым всенародным театром в Москве существовало, начиная с первых лет XVIII в., еще четыре театра: два придворных — у царевны Натальи Алексеевны и царицы Прасковьи Федоровны, вдовы царя Ивана Алексеевича, и два школьных — в медицинской школе при военном «гофшпита-ле» и в Славяно-греко-латинской академии. Придворный театр Натальи Алексеевны перекочевал вместе с ней в Петербург и просуществовал до ее смерти — в 1717 году. Репертуар театра петровского времени состоял как из переводных пьес, так и из оригинальных. Наряду с разными переводными комедиями на русскую сцену проникли три комедии Мольера: «Смешные жеманницы», «Амфитрион» и «Лекарь поневоле». Из русских пьес наибольший интерес представляют две: «Свобождение Ливонии и Ингермен-ляндии» и «Божие уничижителей гордых уничижение», посвященная Полтавской победе. Хотя театр при Петре еще не смог окрепнуть, но он положил начало русскому театру и пробудил к нему интерес многих русских людей.
      Начало русской газеты было положено выпуском 2 января 1703 г. в Москве «Ведомостей», которые редактировались самим Петром. Хотя первая русская газета выходила нерегулярно (в первый год вышло лишь 39 номеров), имела маленький формат и содержала только краткую информацию о наиболее важных событиях, тем не менее она сыграла очень существенную роль в расширении политического и культурного кругозора русского читателя, агитируя за проводившиеся Петром преобразования. Так, уже в первом номере газеты сообщались сведения об успеш-ном ходе занятий в московских школах: «Повелением его величества московские школы умножаются и 45 человек слушают философию и уже диалектику окончили. В математической штурманской школе больше 300 человек учатся и добре науку приемлют». Неудобства пользования церковно-славянским шрифтом» побудили Петра заняться подготовкой замены его более простым, латинизированным шрифтом, который и был введен как общеобязательный гражданский шрифт в 1711 году. Особенно много внимания Петр уделял школе, заявляя: «Академия, школы дело есть зело нужное для обучения народного».
      Сдвиги в образовании русского дворянства уже начались в 1697 г., когда по приказу Петра многие десятки молодых дворян стали посылаться для обучения за границу. Если старшие сверстники Петра в большинстве еще очень туго воспринимали западноевропейскую культуру, то уже представители младшего поколения успевали за время пребывания за границей многому научиться и совсем другими людьми, с новыми культурными интересами, возвращались домой. Таким был, например, И. И. Неплюев, превосходно изучивший военно-морское дело, очень успешно руководивший адмиралтейской верфью, а потом ставший одним из лучших русских дипломатов. Первой школой, организованной Петром, была математическая и навигацкая школа в Москве, впоследствии переведенная в Петербург, где она была в 1715 г. преобразована в Морскую академию. В 1712 г. в Москве и Петербурге были открыты инженерная и артиллерийская школы. По указу Петра 1714 г. стали открываться во всех губерниях особые «цифирные школы», в которых должны были учиться дворянские недоросли для подготовки к военной службе в качестве чиновников и т. д. Но в цифирных школах могли учиться наряду с дворянами и «робятки из всяких чинов людей» (за исключением детей крепостных крестьян). Большой недостаток учителей и явное уклонение многих родителей от посылки своих сыновей в эти школы сильно тормозили их работу. Но все же они имели очень большое значение как рассадники начатков просвещения в России XVIII века. В 1721 г. Петр особым указом приказал всем епископам открыть школы в своих епархиях. Их число достигло 46. Несмотря на их церковный характер, они также имели положительное значение, так как в них, помимо детей духовенства, обучалось немало детей разночинцев (подьячих, мастеровых и др.) и многие из обучавшихся в них делались не священниками, а чиновниками. Были основаны специальные горные школы.
      Значительно улучшено было преподавание в Московской Сла-;зяно-греко-латинской академии. Оно было все перестроено по образцу Киевской «Могилянской» академии. Не был забыт и вопрос о подготовке лекарей и хирургов для созданной регулярной армии: в 1706 г. была открыта медицинская школа при военном госпитале в Москве. Для подготовки грамотных чиновников укреплявшегося национальною государства помещиков и купцов была создана в 1721 г. специальная школа для подьячих. Также обращал внимание Петр I на то, чтобы при наиболее крупных мануфактурах создавались ремесленные школы. Была даже попытка основать частную гимназию, но после смерти ее основателя, пастора Глюка, она закрылась. Изучавшиеся в ней предметы, начиная с древних языков, географии и других, вплоть до танцев и верховой езды, преподавались почти исключительно самим Глюком. Характерной чертой этих школ была очень строгая дисциплина, построенная на применении телесных наказаний за малейшую провинность.
      Для вновь основанных школ создавались учебники. Копиев-ский и Магницкий составили учебники арифметики. Магницкий совместно с английским астрономом Форвардсоном составил «Таблицы логарифмов и синусов». Поликарпов на основе учебника Смотрицкого составил букварь и грамматику, им же была сделана, по приказу Петра, попытка составить учебник русской истории от Василия III. Поликарпов совместно с братьями Лихудами составил словарь греческого, латинского и славянского языков.
      Создавая в стране самые необходимые школы, Петр одновременно придавал большое значение научному обследованию империи, желая иметь «известия о всем, что природа производит». Были организованы экспедиции по обследованию Великого Северного пути из Европы в Китай. Экспедиция Бековича-Черкасского имела особое задание по отысканию путей в Индию. и составлению их карты; в 1723 г. туда уже была отправлена специальная экспедиция через остров Мадагаскар. В конце своей жизни Петр приступил к подготовке экспедиции Беринга, сыгравшей большую роль в географическом изучении северо-востока Азии. Петр I придавал большое значение картографической работе: составленная при его жизни карта Каспийского моря получила очень лестную оценку крупных европейских ученых-картографов. Петр кладет начало созданию первого музея в России — известной петровской кунсткамеры. Указ 1718 г. положил начало собиранию научных коллекций как естественно-исторических, так и в области истории материальной культуры. Изданные в 1720 и 1722 гг. указы предписывали снять копии с наиболее интересных документов и рукописей, находившихся в отдельных монастырях, и прислать их в Сенат.
      Были сделаны попытки составить отдельные исторические работы. В частности была написана «История Свейской войны» каби-нет-секретарем Макаровым под непосредственным наблюдением 592
      самого Петра I. С такой же целью был составлен «Журнал, или поденная записка Петра Великого с 1698 года».
      Уделяя большое внимание развитию военно-морского флота, Петр I создает в Москве при навигацкой школе астрономическую обсерваторию во главе с приглашенным из Англии ученым Фор-вардсойом. В конце своей жизни Петр с помощью своего ученого лейб-медика Блюментроста создает проект учреждения в России Академии наук. Российская Академия наук, по замыслу Петра, в отличие от западноевропейских учреждений этого типа, должна была быть не только научным учреждением, но и учебным. При ней выписанные из-за границы ученые должны были читать лекции для студентов. В январе 1724 г. Петр утвердил устав Академии, но открыта она была уже после его смерти — в 1725 году. В этом же году открылась при ней особая гимназия для подготовки студентов академического университета. Подготавливая открытие первого в России научного учреждения, Петр из приобретенных им за границей книг кладет основу первой в России научной библиотеки (библиотека Академии Наук СССР в Ленинграде).
      Большое внимание уделял также Петр изданию самых разнообразных книг и брошюр, как переводных, так и книг русских авторов. В эпоху реформ Петра I всего было издано свыше 600 таких книг и брошюр. Сначала книги печатались не только в Москве и Петербурге, но и в Амстердаме, в типографиях купца Тес-синга и переводчика Копиевского. Почти все напечатанные при Петре книги были переводные и представляли собой сочинения по математике, географии, военному делу, истории и юриспруденции. Из художественной литературы издавались (несколько раз) басни Эзопа, которые рассматривались как нравоучительная книга. Все эти гражданские книги печатались новым шрифтом, в то время как церковные продолжали печататься старым — церковно-славянским. По инициативе Петра переводились книги, могущие представлять особую полезность: так, например, Петр приказал перевести книгу Пуффепдорфа, представлявшую в то время ценность. В своем приказе он писал: «посылаю при сем книгу, в которой два трактата, первый — о должности человека и гражданина, другой — о вере христианской; но требую, чтобы первый токмо переведен был, понеже в другом не чают пользе нужде быть, и прошу, дабы не по конец рук переведена была, но дабы внятно и хорошим штилем».
      Книгу начинают свободно покупать и продавать. У наиболее культурных людей эпохи появляется особый вкус к книге. Многие из них создают крупные частные библиотеки. Так, известный историк и публицист В. Н. Татищев покупает книги в ряде европейских городов. Другой известный писатель — Феофан Прокопович имел великолепную библиотеку из 30 тыс. книг на различных языках. Появляются большие библиотеки и у петровских вельмож — А. Д. Меншикова, Д. М. Голицына и др. В литературе эпохи реформ Петра Великого произошли значительные сдвиги. Напряженная политическая борьба за проведение преобразований должна была особенно сказаться на публицистике. Не случайно, что наиболее ярким представителем петровской литературы был самый талантливый и передовой публицист эпохи — Феофан Прокопович (1681 — 1736). Отличаясь обширными и глубокими знаниями в области математики, философии, истории и ряда языков, Феофан Прокопович представлял собой очень крупную и прогрессивную личность на общем фоне русской культуры той эпохи. Этот ученый украинский монах, глубоко сочувствовавший петровским реформам, был приближенным Петра и стал не только во главе всех церковных дел, но и помогал ему в проведении ряда общеполитических задач. В своих проповедях и во всех публицистических произведениях, особенно в известном трактате «Правда воли монаршей», Феофан Прокопович выступает с яркой защитой преобразований Петра. Рассуждая о заимствованиях с Запада, он восклицает: «Первое явилося огненное оружие у прочих народов — нежели у нас; есть ли бы к нам юное доселе не пришло, что бы было и где бы уже была Россия? Тожде разумей по книжной типографии, о архитектуре, о прочих честных учениях. Разумный есть и человек и народ, который не стыдится перенимать доброе от других и чуждых; безумный же и смеха достойный, который своего и худого отстать, чуждого же и доброго принять не хощет».
      Будучи очень склонным к рационализму, Феофан Прокопович всячески боролся с церковной схоластикой и со всеми врагами преобразований Петра. Талантливый писатель, он в молодые годы написал стихотворную трагедо-комедию «Владимир», в которой в образе киевского князя Владимира прославлял Петра, а в сатирических образах жрецов изобразил всех противников реформ. Перу Феофана Прокоповича принадлежит также ряд прекрасных лирических стихотворений, навеянных западноевропейской поэзией эпохи Возрождения.
      Другим замечательным публицистом петровской эпохи был И. Т. Посошков (1652 — 1726), талантливый самородок-экономист. Сын сельского ремесленника, впоследствии превратившийся в купца и предпринимателя, Посошков пооявил себя типичным для петровской эпохи «прожектером» с большим и наблюдательном умом. Кровно связанный с интересами растущего купеческого класса, Посошков в своем знаменитом экономическом трактате «Книга о скудости и богатстве» выступил убежденным, но самобытным теоретиком русского меркантилизма. Весь его талантливый публицистический труд чрезвычайно созвучен реформам Петра Великого. Он указывал на необходимость стремиться к притоку денег в страну и к сокращению их вывоза за границу, к развитию внешней торговли и собственной промышленности, к ограничению потребления ввозных изделий, в особенности предметов роскоши, и настаивал на принудительных мерах регулирования расширения промышленности и торговли. Отстаивая классовые интересы купечества, Посошков выдвигает требование б поддержке купечества путем кредита, организации компаний и запрещения торговли всем остальным сословиям. Посошков критикует неправосудие и «лежебоков»-дворян и требует учреждения равного для всех сословий суда. В другом своем раннем сочинении — «О ратном поведении» Посошков высказывает много ценных мыслей о подъеме военного дела в России. Публицистические произведения Посошкова, являясь ярким проявлением оригинальной экономической мысли в России в начале XVIII в., лучше всего могут иллюстрировать положение о наличии соответствую щих предпосылок и крайней своевременности для страны реформ Петра. Наиболее характерным проявлением петровской художественной литературы были повести. Наряду с переводными повестями появляются и русские. Наиболее типичной для петровской эпохи была «История о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королеве Ираклии Флоренской земли». В это# повести прославляются смелость и дарования бедного мелкого дворянина, сумевшего преодолеть ряд тяжелых препятствий. Автор повести проводит мысль, что знание морского дела — лучшая дорога к славе.
      Энергично проводившиеся Петром мероприятия в области культуры и просвещения сильно изменили быт общества, прежде всего господствующего класса — дворянства. Поездки дворян за границу способствовали распространению европейского влияния на быт дворянства. Если побывавшие за границей молодые петровские дворяне не всегда глубоко внутренне воспринимали западноевропейскую культуру, то внешне они менялись, стараясь иодражать западноевропейским дворянам. Это уже были люди, одетые не только в новое западноевропейское платье, они даже говорили совсем на другом языке, уснащенном необычайно большим количеством иностранных слов. Кодексом поведения молодо го поколения петровских дворян сделалась очень популярная в их среде книга — «Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов», где были изложены нормы элементарных правил культурного поведения в обществе. В качестве инструкции, как сноситься письменно друг € другом, служил письмовник «Приклады, како пишутся комплименты разные».
      Стремясь внедрить в быт русских дворян формы общения, принятые на Западе, Петр указом 1718 г. ввел ассамблеи Ассамблея, по терминологии этого указа, — «вольное, в которое доме собрание или съезд делается не только для забавы, но и для дела: ибо тут может друг друга видеть, по всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается, при том же и забава». Такие собрания обыкновенно устраивались в зимнее время представителями петровской знати поочередно, а в летнее время Петр любил их организовывать у себя в Летнем саду. Петр сам любил часто запросто появляться на этих вечерах, принимая самое горячее участие в танцах и веселье. Но даже и на этих непринужденных вечеринках столичного дворянства изнемогшие от ганцев кавалеры подвергались наказанию: они были обречены выпить кубок «Большого орла», от которого быстро пьянели под грубые шутки гостей. Нередко во время ассамблей вспыхивали между опьяневшими сановниками и офицерами шумные ссоры я драки.
      Но насколько в дворянском быту, даже в конце первой четверти XVIII в., еще много оставалось пережитков старого быта, хорошо можно видеть из описания ассамблеи в дневнике одного иностранца (Берхгольца). «Что мне не нравится в этих ассамблеях, — пишет он об одной московской ассамблее 1722 г., — так это, во-первых, то, что в комнате, где дамы и где танцуют, курят табак и играют в шашки, отчего бывает вонь и стукотня, вовсе неуместные при дамах и при музыке, и, во-вторых, то, что дамы всегда сидят отдельно от мужчин, так что с ними не только нельзя разговаривать, но не удается почти сказать и слова. Когда не танцуют — все сидят как немые и только смотрят друг на друга». Эти наблюдения иностранца ярко показывают, как еще были живы в дворянской среде бытовые традиции, воспитанные старым русским теремом со всей его ложью и придавленностью в положении женщины.
      Деятельность Петра Великого в области культуры и просвещения имела очень серьезные положительные итоги, решительно повлиявшие на весь дальнейший ход культурного развития страны. Hq, стремясь поскорее искоренить культурную отсталость, «...Петр, — отмечал В. И. Ленин, — ускорял перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства»
     
      Борьба с консервативной оппозицией. Дело царевича Алексея
     
      Реакционно настроенное боярство, значительная часть духовенства и другие консервативные элементы, враждебно относившиеся к реформам Петра, пытались сомкнуться с раскольниками. Под давлением религиозных предрассудков раскольники очень враждебно приняли ряд реформ Петра I, в особенности введение брадобрития, нового европейского платья и нового календаря. Среди раскольников стали распространяться всевозможные легенды. В 1700 г. книгописец Григорий Талицкий распространял письмо, в котором писал: «Антихрист пришел, и антихрист тот — государь». В раскольничьих рукописных книгах на иллюстрациях (миниатюрах) «антихрист» изображался с лицом Петра I, а «антихристовы слуги» — в одежде солдат петровской регулярной армии. Среди раскольников особенно была распространена легенда, что царь «подменен немцами» в Стокгольме. Хотя оппозиционные настроения в расколе были, главным образом, отражением глухого протеста народной массы, крестьянства и посадских людей против усиливающегося феодального гнета, тем не менее эти настроения недовольства, прикрытые толстой шелухой религиозных предрассудков, использовались консервативной боярской оппозицией. До дела царевича Алексея в 1718 г., когда выяснились связи ряда видных сторонников раскола с лицами, окружавшими царевича, петровское правительство вело борьбу с расколом как с проявлением недовольства широких народных масс, посылая то «увещателей», то воинские команды, начальники которых получали право ссылать раскольников в каторжные работы. «Буде возможно, явную вину сыскати, кроме раскола, таких с наказанием и, вырезав ноздри, ссылать на галеры», — писал Петр одному из начальников таких команд.
      Более терпимо относился Петр к умеренной части раскольников, которая активно не противодействовала его реформам. Таи относился, например, он к одному из главнейших центров раскола на севере — скиту на р. Выге.
      Знаменем консервативной оппозиции Петру I стал царевич Алексей. Сын от первой жены Петра — Евдокии Лопухиной, которую Петр после поездки за границу заточил в монастырь, Алексей вырос в окружении консервативно настроенных бояр и духовенства. Алексей враждебно относился ко всем реформам своего отца. Петр пытался поставить царевича на командную должность в государстве, но он всячески старался уклониться от этого назначения. Свой отказ Алексей объяснял в письме к отцу тем, что он «памяти весьма лишен и всеми силами умными и телесными от различных болезней ослаблен и не потребен стал к толи-кого народа правлению». Петр грозил Алексею лишением права наследования престола, говоря: «иначе я с тобой, как со злодеем поступлю». Между отцом и сыном произошел конфликт. Этот конфликт отнюдь не носил личного характера. Алексей стал в центре подготавливавшегося консервативной оппозицией заговора с целью свержения Петра I с престола. Алексей бежал за границу к австрийскому императору Карлу VI. Тот скрывал его сначала в Тироле, а после в Неаполе. Но искусному царскому дипломату Петру Толстому удалось найти местопребывание царевича в уговорить его вернуться домой. По возвращении Алексея заставили присягнуть младшему сводному брату, сыну Екатерины — Петру. Вскоре были распутаны нити боярского заговора против царя и обнаружилось, что в нем принимал участие и Алексей. Тогда чрезвычайный суд приговорил Алексея к смертной казни.
     
      Петр Великий и современники
     
      Петр являлся бесспорно передовым, талантливым представителем русского дворянства и крупнейшим государственным деятелем в России XVIII века. Широкий, пытливый и трезвый ум, гонкая наблюдательность, громадная сила воли, соединенная с такой же выдержкой, необычайное мужество и горячее желание служить своей стране всеми своими силами сделали Петра выдающимся государственным деятелем, дипломатом и полководцем. Его кипучая энергия и исключительная работоспособность дали ему возможность, без всякого систематического образования, овладеть большим запасом знаний, главным образом практического характера. Он в совершенстве знал 14 ремесел, хорошо владел голландским и немецким языками, имел тонкий художественный вкус, особенно в области архитектуры. Петр хорошо понимал значение науки и просвещения, глубоко ценил и уважал ученых и хорошо знающих свое дело людей, что так хорошо видно, например, из его длительной переписки с Лейбницем. Вечно обремененный важнейшими государственными заботами, Петр успевал постоянно вести записные книжки. Эти записки, сделанные его очень мелким и крайне неразборчивым почерком, раскрывают в значительной мере все богатство его одаренной натуры. Здесь Петр откликается на самые разнообразные вопросы, казалось бы, очень далекие от его непосредственной государственной деятельности. Необычайно внимательно относившийся решительно ко всем вопросам государственного управления, Петр успевал не только быть в курсе всех важных дел, что так ясно видно из большого количества его пометок и резолюций на бумагах, хранящихся в архиве, но он сам успевал составлять очень большое количество указов. Так, например, в день отъезда в Прутский поход он лично составил 32 указа Сенату. Его необычайная работоспособность поражала современников: он мог работать по 14 час. за письменным столом подряд в течение пяти недель, занимаясь составлением Устава воинского. Очень строгий и требовательный к исполнителям своей воли, Петр научился в обстановке острой борьбы с консервативным боярством быстро и безошибочно разбираться в людях. Он сумел окружить себя преданными, энергичными и часто очень умными людьми, которые быстро и с полным пониманием дела проводили в жизнь его приказы и пожелания; такими выдающимися государственными деятелями, дипломатами и полководцами из окружения Петра были: А. Д. Меншиков, Феофан Прокопович, П. И. Ягужинский, Б. П. Шереметев, Б. И. Куракин, П. А. Толстой, П. П. Шафиров, Д. М. и М. М. Голицыны и др. Из школы Петра вышел целый ряд очень способных государственных деятелей, дипломатов и полководцев.
      Но Петр, выросший в обстановке феодально-крепостнической действительности и острой политической борьбы придворных групп за власть, не свободен был от деспотизма и грубых привычек его века и среды. Очень любя танцы, Петр совершенно не понимал и не выносил музыки. В состоянии раздражения он иногда не знал границ проявлениям своего гнева. В такие минуты он очень охотно пускал в ход кулаки и свою знаменитую дубинку.
      В личном быту Петр больше всего любил веселые попойки в кругу своих ближайших вельмож; грубые шутки доставляли ему большое удовольствие в короткие часы отдыха. Но даже в развлечениях он никогда не забывал той напряженной политической борьбы, которая характеризует всю его историческую деятельность. Он часто проводил свои досуги в кругу так называемого «Всешутейшего и всепьянейшего собора», который был очень острой, хотя и грубой пародией на русскую феодальную православную церковь времени существования патриаршества.
      Хорошо понимая, какую роль могут сыграть в проведении в жизнь его реформ умные и талантливые люди, наделенные инициативой и энергией, Петр I не останавливался иногда перед приближением к себе людей из недворянской среды. Среди «прибыльщиков», составлявших для Петра I всевозможные проекты в духе экономического меркантилизма, были как исключение люди не только не знатные, но даже вышедшие из холопов, как, например, Курбатов. Приближая к себе таких людей, Петр I делал это как в интересах всего дворянского государства в целом, так и из желания стимулировать энергию и инициативу самих дворян.
      Современники очень различно относились к Петру I и его реформам, по-разному оценивая его историческую деятельность. Народные маосы, изнемогавшие от феодальной эксплоатации и налогового бремени, возмущенно роптали. Многие современники Петра I, близко к нему стоявшие, склонны были сильно идеализировать его. Талантливый русский техник Андрей Нартов назвал его «земным богом».
      И. Т. Посошков, горячо приветствуя реформы Петра, вместе с тем с большой остротой останавливается на их теневой стороне. Подчеркивая выдающуюся роль Петра во всей жизни России, Посошков высказывает пессимистические мысли об одиночестве Петра: «Видим мы вси, как великий наш монарх... трудит себя, но ничего не успеет, потому что пособников его желанию немного: он на гору аще и сам — десят тянет, а под гору миллионы тянут; то како дело его споро будет?» Такой скепсис Посошкова, по существу, был направлен по адресу ненавистных ему «лежебоков»-дворян, мешавших, по его мнению, полной реализации всех планов Петра.
     
      Историческое значение реформ Петра Великого
     
      Ближайшие к Петру поколения были склонны особенно возвеличивать его деятельность. Это, например, отразилось на известном «Слове похвальном Петру Великому», написанном Ломоносовым в 1755 г.: «Итак, ежели человека богу подобного по нашему понятию найти надобно, кроме Петра Великого не обрести». Иначе отнеслась к Петру дворянская историография. Известный дворянский историк Н. М. Карамзин, составлявший свою «Историю государства Российского» в обстановке влияний Французской буржуазной революции и обнаружившегося кризиса феодально-крепостнической системы в России, отрицательно отнесся к реформам Петра. Он заявлял: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России. Виною Петр».
      В 30 — 50-Х годах XIX в. в русской историографии оценка реформ Петра I давалась, исходя из позиций представителей двух основных течений русской общественной мысли этого времени. Славянофилы в лице К. Аксакова и др. ставили Петру в вину то, что его реформы якобы оторвали Россию от родной почвы и тем нанесли поругание русской народности. Западники, критикуя крепостническую Россию, высоко расценивали преобразования Петра. Так, Чаадаев считал, что реформы Петра предотвратили превращение России в провинцию Швеции. Великие революционные просветители Белинский, Чернышевский и Добролюбов давали также очень высокую оценку реформам Петра. Чернышевский, характеризуя историческое значение Петра, подчеркивает «беспредельное желание благ родине, одушевляющее всю жизнь, направляющее всю деятельность этого великого человека».
      Наиболее крупный представитель буржуазной историографии XIX в. С. М. Соловьев считал, что вся экономическая политика Петра и его административные реформы есть прямое продолжение того, что было подготовлено в XVII веке. Он прямо заявлял в своих «Чтениях о Петре Великом»: «Народ поднялся и собрался в дорогу, но кого-то ждали, — ждали вождя; вождь явился». Этим вождем, по мнению Соловьева, и был Петр I. Предпосылки реформ Петра Соловьев видел не в определенном уровне развития производительных сил, а в осознании русским народом своей бедности в сравнении с другими, более богатыми странами. Для Соловьева время Петра — эпоха господства мысли, сменившая собой возраст, когда господствует чувство.
      Ученик С. М. Соловьева, известный историк В. О. Ключевский, в IV томе своего «Курса русской истории», будучи согласен в основном со взглядами своего учителя, несколько снижает историческое значение реформ Негра I. Исходным моментом в реформах Петра В. О. Ключевский считает Северную войну: «Война была главным движущим рычагом преобразовательной деятельности Петра I, военная реформа — ее начальным моментом, устройство финансов — ее конечной целью». Северная война, по Ключевскому, как бы сама вызвала развитие производительных сил. Вместе с тем реформы Петра проводились без плана, наспех. Они в известной мере как бы разбились о стоячий отпор масс.
      В эпоху кризиса буржуазной исторической науки с конца XIX в., когда особенно мельчает проблематика исторических исследований, оценка реформ Петра делается еще более неверной и классово-ограниченной. Один из идеологов российского империализма и главарей российской буржуазии — Милюков, ученик В. О. Ключевского, в своей специальной работе о финансах эпохи Петра I дал очень резкую критику его реформ, назвав их «слепым стихийным творчеством». Отрицательно относился Милюков и к внешней политике Петра I. Нарастание массового революционного движения в стране накануне первой русской революции настолько пугало этого идеолога российской промышленной буржуазии, что он с неприязнью относился к крупным преобразованиям своей страны даже в прошлом.
      Итак, дворянско-буржуазная историография, не способная в силу своей классовой узости подняться до уровня объективного познания вещей, не дала правильной оценки исторического значения реформ Петра I.
      В советской историографии также имели место ошибочные взгляды в оценке петровских преобразований. Эти взгляды распространял М. Н. Покровский и его «школа». М. Н. Покровский в своей оценке реформ Петра I исходил из своей общей антиле-нийской концепции торгового капитализма. «Торговый капитализм вызвал преобразования Петра I», — писал М. Н. Покровский. Эпоха петровских реформ — завоевание феодальной России торговым капиталом, оказавшееся непрочным и временным. Это — «набег торгового капитализма на Россию». Все реформы Петра рассматриваются Покровским как исключительно буржуазные; дворянско-классовое содержание их выхолощено. Итоги реформ Петра I Покровский считает неудачными. «Смерть преобразователя была достойным финалом этого пира во время чумы!», — восклицает Покровский в заключение своей антиисторической оценки реформ Петра I.
      Только работы классиков марксизма-ленинизма дают возможность при изучении реформ Петра I понять их действительно прогрессивное значение и классовую сущность.
      Историческое значение реформ Петра Великого было очень велико. Их итогом было создание мощной Российской империи, прочно закрепившейся на берегах Балтики и Тихого океана. Россия в итоге реформ Петра Великого превратилась в одно из самых значительных и могущественных европейских государств. Петровские реформы, имевшие прогрессивное значение в укреплении-русского национального государства помещиков и нарождавшегося купеческого класса, явились мощным толчком к дальнейшему росту производительных сил страны и сыграли тем самым большую роль в подготовке условий, в рамках которых к концу XVIII в. начинают зарождаться элементы капиталистических производственных отношений.
      Прогрессивные реформы Петра Великого проводились за счет широких народных масс, изнемогавших в это время под тяжелым бременем налогов и жесточайшей феодальной эксплоатации. Классово-дворянский характер реформ Петра по укреплению национального государства помещиков и купцов особенно выпукло отразился в административной реформе. Эта реформа имела своей целью создать, начиная с организации губерний в 1708 г., мощный аппарат управления, с помощью которого государственная власть могла бы лучше и полностью осуществлять классовое господство дворян над крепостным крестьянством, подавлять малейшие проявления его недовольства.
      Исчерпывающую оценку значения петровских реформ дал товарищ Сталин. Он писал: «Когда Петр Великий, имея дело с более развитыми странами на Западе, лихорадочно строил заводы и фабрики для снабжения армии и усиления обороны страны, то это была своеобразная попытка выскочить из рамок отсталости. Вполне понятно, однако, что ни один из старых классов, ни феодальная аристократия, ни буржуазия, не мог разрешить задачу ликвидации отсталости нашей страны. Более того, эти классы не только не могли разрешить эту задачу, но они были неспособны даже поставить ее, эту задачу, в сколько-нибудь удовлетворительной форме. Вековую отсталость нашей страны можно ликвидировать лишь на базе успешного социалистического строительства»1.
      1 Сталин. Вопросы ленинизма, стр. 359. Изд. 9.
     
     
      ДВОРЯНСКАЯ ИМПЕРИЯ ПОСЛЕ ПЕТРА I.
      УЧАСТИЕ РОССИИ В СЕМЙЛЕТНЕЙ ВОЙНЕ.
      РАЗГРОМ РУССКИМИ ВОЙСКАМИ ПРУССКОЙ АРМИИ ФРИДРИХА II И ВЗЯТИЕ БЕРЛИНА
     
      Борьба дворянских групп за власть после смерти Петра I
     
      После смерти Петра I в борьбе за власть внутри феодального лагеря сразу обозначились две группы: с одной стороны — новая петровская знать в лице Меншикова, Апраксина, Толстого и др., а с другой — старая боярская аристократия в лице князя Д. М. Голицына, В. Л. Долгорукого, Репнина и др. Борьба между этими группами развернулась вокруг вопроса о преемнике царя. Петр не оставил после себя завещания о престоле. Умирая, он не успел воспользоваться своим законом 1722 г. о престолонаследии, по которому император мог сам назначить себе преемника. Вопрос о престолонаследии усложнялся еще тем, что у Петра не осталось никакого мужского потомства, кроме внука — Петра Алексеевича, сына казненного Алексея Петровича. Помимо этой линии династии, императорской, существовала другая линия династии — потомков царя Ивана Алексеевича. Иван Алексеевич имел двух дочерей — Анну, и Екатерину. Первую Петр выдал замуж в 1711 г. за курляндского герцога а вторую — за герцога мекленбургского.
      Меншикову, главарю новой петровской знати, было крайне невыгодно выдвижение на престол подростка Петра Алексеевича, за спиной которого стояли Голицын, Долгорукие и др. Это неизбежно привело бы к захвату политической власти аристократической группой. Самым удобным выходом из положения Меншиков считал возведение на престол жены Петра I Екатерины Алексеевны. Но для осуществления этого нужно было привлечь на свою сторону решающую силу — гвардию. В ночь на 28 января 1725 г. Меншикову удалось добиться этого. Гвардейцы Семеновского и Преображенского полков охотно поддержали кандидатуру на престол, выдвинутую Меншиковым. В результате Екатерина Алексеевна была провозглашена императрицей. Меншиков и его сторонники добились своего.
      9 февраля 1726 г. был образован Верховный Тайный Совет, как писалось в указе, «при боку государыни». В состав этого Совета вошли: Меншиков, Толстой, Апраксин, Головкин, Остерман и Голицын. Первые четыре члена Тайного Совета были представителями одной группы и отражали в своих взглядах классовые настроения широких кругов дворянства. Остерман — выходец из Вестфалии, попавший в Россию еще при Петре I, был прожженный интриган, энергичный, исполнительный чиновник, но беспринципный, готовый служить кому угодно. Д. М. Голицын — представитель старой крепостнической аристократии, хорошо образованный, понимал, что по-старому жить нельзя, но стремился удержать всю политическую власть в руках старой аристократии. Таким об разом, состав Верховного Тайного Совета был неоднороден. Меншикову и его сторонникам пришлось сделать уступку враждебной группе, допустив в свою среду Голицына. Верховный Тайный Совет стал главным правительственным органом при императрице. Петровский Сенат был подчинен новому Совету и потерял свой титул «правительствующего». Вся власть фактически оказалась в руках «верховников» — членов Тайного Совета. Верховники приступили к изменению всего административного аппарата, созданного Петром I. Они упразднили должность генерал-прокурора, отдельные коллегии и Главный магистрат. Функции этих органов взял на себя Верховный Тайный Совет. Сложное управление в губерниях и провинциях было изменено путем восстановления власти воевод в старом объеме, как это было в XVII веке. Все эти изменения верховники оправдывали необходимостью сократить расходы на аппарат ввиду тяжелого положения государственных финансов. Но в сущности дело было не только в этом. Изменяя аппарат, верховники укрепляли свою власть и, делая новую уступку группе старой аристократической знати, шли на компромисс с ней. Пытаясь упрочить финансовое положение, Верховный Тайный Совет изменил также способ сбора подушной подати. Он отказался от посылки на места воинских команд, как это было при Петре. Ответственность по сбору подушной подати была возложена на самих помещиков.
      В мае 1727 г. Екатерина I умерла. Вновь обострился вопрос о престолонаследии. В связи с этим борьба внутри феодальных групп, оживившаяся еще в последние месяцы царствования Екатерины, теперь особенно разгорелась. Меншиков, пользуясь своим положением, пытался захватить в свои руки всю власть. Он не хотел делиться властью даже со своими сторонниками. Это вызвало недовольство против него со стороны многих представите лей петровского вельможного дворянства. Особенно ярым противником усиления власти Меншикова стал бывший его сторонник — П. А. Толстой. Но с этим противником Меншикову удалось быстро расправиться: Толстой был сослан в Соловецкий монастырь. Лишившись поддержки своей группы, Меншиков начал нащупывать почву для компромиссного соглашения с представителями боярской группы. Он старался пойти им навстречу по вопросу о выборе преемника Екатерины I и согласился на кандидатуру Петра Алексеевича. Когда в мае 1727 г. Петр II (1727 — 1730) стал императором, Верховный Тайный Совет получил особенно большое значение. Меншиков, добиваясь усиления своей власти и влияния на царя, захотел породниться с Петром II путем выдачи за него замуж своей дочери Екатерины. Но Меншиков, разорвавший связь с основной, наиболее влиятельной частью петровских вельмож, просчитался. Летом 1727 г., когда он сильно заболел, противники из боярского лагеря, в лице Долгоруких, начали интриговать против него. Они вскоре добились прямого разрыва Петра II с Меншиковым. В сентябре 1727 г. Меншиков подвергся опале и был сослан в свое имение, а затем в г. Березов, где он и умер в 1729 году. После этого господствующее положение при дворе заняли верховники из аристократической боярской знати.
      С устранением Меншикова состав Верховного Тайного Совета изменился. Там остались Апраксин, Головкин, Остерман, Голицын, и вновь появились двое Долгоруких — Василий Лукич, видный дипломат, и Алексей Григорьевич — ничтожная фигура во всех отношениях. Вся политика верховников была направлена к усилению власти крепостнической олигархии. Верховники чрезвычайно усилили нажим на крепостное крестьянство. В интересах феодальной верхушки, усиленно потреблявшей предметы роскоши иностранного производства, верховники снизили таможенные ставки на ввозные товары. Это отрицательно сказалось на развитии русской промышленности. А. Г. Долгорукий, пытаясь усилить свое влияние при дворе, навязал Петру II в невесты свою дочь и старался подчинить его себе. Стремления крепостнической олигархии были направлены к тому, чтобы перевести в Москву не только двор, но и все органы центрального управления. Подросток-император, отражая настроения окружавших его лиц, говорил глупые фразы, как, например: «Я не буду ходить по морю, как дедушка». Этим он хотел сказать, что он враждебно настроен ко всем заветам Петра по укреплению военной мощи России на Балтике. Этот факт чрезвычайно характерен для реакционных настроений крепостнической олигархии. Голицыну и его единомышленникам казалось, что вот-вот в царской России сложится система аристократического устройства, но этим «мечтам» верховников не суждено было сбыться.
      В январе 1730 г. множество дворян, вылезших из своих медвежьих берлог, съехалось в Москву на свадьбу и коронацию Петра II, для устройства своих личных дел и т. д. Но Петр II в конце января неожиданно заболел черной оспой и через несколько дней умер. 19 января, в день смерти Петра II, в Лефортовский дворец уже с вечера съехались министры, члены Верховного Тайного. Совета, сенаторы, генералитет и члены Синода. Во время заседания членов Верховного Тайного Совета Голицын решительно отверг домогательства Долгоруких, представивших подложное завещание Петра II, написанное якобы в пользу своей невесты — княжны Екатерины Долгорукой. Вместе с тем Голицын, отражая настроения всего Верховного Тайного Совета, выразил отрицательное отношение к памяти Петра I и к возможности выдвинуть кандидатуру из представителей его потомства. В эти часы, казалось, старая московская знать почувствовала себя полным хозяином положения. Голицын, не желая считаться с завещанием Екатерины I, отверг кандидатуру сына Анны Петровны и кандидатуру Елизаветы, дочери Петра, и предложил выбрать императрицей Анну Ивановну — герцогиню курляндскую. Когда уже был решен вопрос о преемнике Петра II, верховники обменялись интересными репликами. Д. М. Голицын сказал: «Воля ваша — кого изволите, только надобно нам себе полегчить». — «Как?» — недоуменно спросил Головкин. — «Так полегчить, чтобы воли себе прибавить», — добавил Голицын. Вскоре верховниками были составлены определенные условия, на которых они соглашались признать преемницей Петра II Анну Ивановну: 1) управлять государством совместно с Верховным Тайным Советом; 2) без его согласия не объявлять войны и не заключать мира; 3) командование над гвардией передать Верховному Тайному Совету; 4) не производить в чины выше полковника своей властью; 5) не расходовать государственных средств без согласия Верховного Тайного Совета; 6) никого из «шляхетства» (дворянства) не лишать жизни без суда; 7) без суда не отнимать и не жаловать вотчины и деревни без согласия Верховного Тайного Совета; 8) без согласия Верховного Тайного Совета не вступать в брак и не выбирать себе преемника. Эти условия в основном были составлены Д. М. Голицыным.
      В случае нарушения условий Анна Ивановна лишалась «короны российской». Любопытно, что к этим чисто политическим условиям «кондиций» верховники уже тогда добавили еще одно: не привозить в Россию своего фаворита Бирона. Один из верховников — В. Л. Долгорукий и генерал Леонтьев были посланы в качестве депутатов Верховного Тайного Совета в Митаву, где находилась Анна, для передачи ей этих пунктов и для сопровождения ее в Москву. Анна, получив «кондиции», подписала их и 15 февраля уже приехала в Москву, где вскоре разыгрался ряд событий, опрокинувших расчеты верховников. Пока Анна медленно двигалась к Москве, продолжалась борьба верховников е усилившимся недовольством среди остальной части дворянства, собравшегося в Москве. Дворянство было напугано попыткой верховников, представлявших интересы крепостнической олигархии, захватить всю власть в свои руки. Дворяне понимали, что ставшая у власти аристократия будет проводить внутреннюю политику, считаясь исключительно только с узкими интересами крупной земельной знати. Испуганное дворянство сильно заволновалось. В его среде поползли тревожные слухи о содержании «кондиций». Дворяне активно реагировали на предложение Верховного Тайного Совета подавать «свои мнения», сделанное в первых числах февраля, чтобы рассеять создавшееся тревожное настроение среди дворянства в Москве. Начиная с 13 февраля среди различных групп дворянства началось обсуждение этих «мнений». Результатом этого обсуждения явились дворянские проекты, поданные в Верховный Тайный Совет. Всего было подано 12 дворянских проектов. Из них 9 проектов подписали 1 118 дворян.
      Во всех проектах выражалось недовольство «кондициями» до «семиричными затейщиками» (верховниками, авторами восьми условий). Дворяне выдвигали требования о предоставлении им различных льгот и привилегий имущественных, служебных и сословных. В проектах предполагалось организовать такую систему управления государством, при которой потомки более знатного дворянства играли бы первенствующую роль. Голицын пытался пойти на компромиссное соглашение с дворянством. Он предложил» увеличить число членов Тайного Совета до 12 человек, к 8 старым верховникам прибавить 4 человека из дворянства. Сенат должен был состоять из 36 человек. Этому дворянскому сенату, на который Голицын не мог положиться, он хотел противопоставить две палаты: одна должна была состоять из 200 дворян, а другая — из горожан, по два представителя от каждого города. Голицын рассчитывал, что эти две палаты будут опорой верховни-ков. Соглашения с дворянами Голицыну добиться не удалось. А между тем обстановка стала исключительно напряженной. Дворец был окружен отрядами гвардии. Вмешательство этой решающей силы немедленно дало другой оборот делу. 25 февраля Анна Ивановна в своем кремлевском дворце приняла депутацию дворян, которые были особенно недовольны «затейкой» верховников. Эта депутация вручила Анне челобитную о пересмотре «кондиций» в интересах более широких кругов дворянства. Автором этой челобитной был известный историк XVIII в. В. Н. Татищев. Произошло замешательство, во время которого сестра Анны Ивановны Екатерина, поднеся ей чернильницу и перо, настаивала, чтобы Анна подписала челобитную дворянства. Спустя несколько часов Анне Ивановне была представлена вторая челобитная с прямым уже требованием о принятии титула самодержицы. Эта челобитная была прочтена известным поэтом и дипломатом XVIII в. Антиохом Кантемиром, отражавшим настроения дворянской гвардии. Появившаяся вскоре во дворце толпа гвардейцев, решительно настаивавшая на восстановлении самодержавия, окончательно решила дело. Верховник”и поняли, что они оказались в безвыходном положении. Приказав подать себе подписанные «кондиции», Анна решительным движением надорвала их. Таким образом, воцарение Анны как самодержавной императрицы произошло при активной помощи со стороны дворянства, выразительницей классовых чаяний и интересов которого была такая крупная политическая сила того времени, как дворянская гвардия.
     
      Бироновщина
     
      В царствование Анны Ивановны господствующее положение при дворе получили иностранцы-авантюристы. Первое место среди них занимал ее фаворит — Бирон из Курляндии. Официально этот человек был только обер-камергером императрицы, но фактически в его руках был весь царский двор. Он пользовался
      607
      безграничным влиянием на Анну и через нее оказывал влияние на все дела правительства. На ход внешней политики оказывал большое влияние известный уже нам немец Остерман. Во главе русской армии стоял немец-фельдмаршал Миних. На других должностях при дворе также было много иностранцев, особенно немцев. Весь двор оказался во власти «бироновщины». Это нашло свое отражение и в делах правительства. Его политика во время господства бироновщины во многом имела антинациональный характер.
      Социальная политика Анны Ивановны всецело определялась тем соотношением классовых сил, которое сложилось внутри феодального лагеря после разгрома «затейки» верховников. Почувствовав в дни борьбы за престол всю силу напора основной части дворянства, домогавшегося своих привилегий, Анна Ивановна и окружавшая ее клика должны были пойти навстречу ему. В первую очередь Анна решила отменить петровский указ 1714 г. о единонаследии. В дворянских проектах особенно видное место занимали требования об облегчении тяжести военной службы для дворян и сокращении ее срока. 29 июля 1731 г. вышел указ об учреждении кадетского корпуса. Но несмотря на возможность для «благородного» дворянства с созданием кадетского корпуса сразу сделаться офицерами, минуя тяжелую солдатскую службу, на деле попасть в этот корпус могли немногие.
      Значительно больше должен был удовлетворить дворянство манифест 31 декабря 1736 года. Кто имел несколько сыновей, тот мог одного из них оставить в доме для управления имением. Так же могли поступить и несколько братьев в отношении одного из них. Остальные по достижении 20-летнего возраста должны были итти на военную службу на срок 25 лет. По истечении этого срока дворянин мог выходить в отставку с повышением в чине. Оставшиеся дома для ведения хозяйства и вышедшие в отставку должны были давать за себя рекрут. Но манифест 1736 г., удовлетворявший одно из главных требований дворянских проектов 1730 г., имел одну существенную оговорку — введение его в действие отсрочивалось до конца 1740 года.
      Таким образом, хотя Анна Ивановна и пыталась удовлетворить некоторые требования русского дворянства, высказанные , им в проектах в 1730 г., тем не менее дворянство не могло быть удовлетворено общей антинациональной по своему характеру политикой бироновщины.
      Упразднив при своем воцарении Верховный Тайный Совет, Анна не восстановила в прежнем значении Сенат, а создала в 1731 г. новый высший государственный орган — Кабинет. Он состоял из трех кабинет-министров: А. И. Остермана, Г. И. Головкина и князя А. М. Черкасского, подписи которых заменяли подпись императрицы.
      Безумная роскошь стала характерной чертой двора Анны Ивановны. В 1730 г. Анна приказала изготовить себе новую корону, усыпанную 2,5 тыс. бриллиантов. Годовщина ее воцарения была отпразднована пышным придворным маскарадом, продолжавшимся 10 дней. На содержание двора тратилась огромная по тому времени сумма — 2 млн. руб. золотом, в то время как на содержание Академии наук, учрежденной в 1725 г., и Адмиралтейской академии — 47 тыс. руб., а на медицинскую канцелярию, на борьбу с эпидемиями, уносившими в могилу огромное количество людей, — всего 16 тыс. руб. в год. Безумная роскошь двора особенно бросалась в глаза иностранным дипломатам. В 1732 г. английский посланник Рондо доносил своему правительству: «Не могу выразить, до чего доходит роскошь двора». При дворе Анны царствовала необычайная грубость. Анна была очень примитивна в своих вкусах. Она очень любила рассказы о страшных разбойниках. Был даже особый секретный циркуляр губернаторам России, обязывавший их разыскивать в подведомственных им губерниях Наиболее занимательных рассказчиц, которые должны были доставляться ко двору для развлечения императрицы. Анна Ивановна отличалась большой грубостью нрава. Она любила часто сама расправляться путем рукоприкладства с неудачными танцорами, придворными поэтами, награждая их пощечинами. Наиболее яркое выражение эта придворная уродливая, грязная жизнь получила в известной свадьбе шутов в «Ледяном доме», на которую было истрачено огромное количество денег. Окружавшие престол Анны иностранцы-авантюристы, главным образом прибалтийские немцы, получали очень большие пожалования землей и деньгами: например, жена Бирона имела бриллиантов на 2 млн. руб.; Анна пожаловала другому своему фавориту — Левенвольде имение в 40 тыс. руб. и денежный подарок в сумме 25 тыс. руб. Протекционизм, доносы, взяточничество и разгул стали характерными чертами бироновщины. Не зная никакого удержу в своих грабительских вожделениях, Бирон пытался открыто разорять хозяйство страны. Управление всеми горными заводами Урала было поручено одному иностранцу (К. Шенбергу), который в несколько лет довел до разрушения заводы и рудники. Таможенная политика Анны, начиная с тарифа 1731 г., понизившего ввозные пошлины до 20 проц., также отрицательно сказалась на состоянии молодой русской промышленности. Торговый договор с Англией 1734 г., открывший английским купцам возможность беспошлинной транзитной торговли персидским шелком, нанес сильный удар интересам русского купечества и вызвал его резкое недовольство.
      Политика бироновщины в отношении крестьянства отличалась особенно грабительским характером. Уже в 1732 г. недоимки от прежних лет выражались в сумме до 15 млн. рублей. Усиление налогового обложения привело к еше большему росту недоимок. Недоимки выколачивались при помощи карательных экспедиций, рассылавшихся по всем губерниям Российской империи. В 1734 — 1735 гг. в центральных уездах страны крестьяне сильно пострадали
      39 История СССР. Часть I, от голода. Законодательство Анны в отношении крестьянства еще более усугубило его тяжелое положение. Указом 1731 г. крестьянство исключалось из присяги на верноподданничество. Этим самым подчеркивалось его абсолютное бесправие. Вскоре было опубликовано запрещение крестьянам вступать в торговые сделки и покупать какое-либо недвижимое имущество. Помещики же получили право продавать крестьян по своему усмотрению, прикреплять их к заводам и без суда ссылать в Сибирь.
      Все это сделало положение крестьян в царствование Анны невыносимым. Репрессии карательных отрядов заставляли крестьян покидать свои села и деревни, прятаться по лесам, уходить в крымские и башкирские степи. Оставшиеся же в деревнях уплачивали неимоверно большие подати и недоимки. Испугавшееся быстрого роста нищенства, правительство Анны в 1735 г. издает указ о сдаче всех нищих в трехмесячный срок в солдаты или ссылку на каторжные работы. От пассивных форм сопротивления крепостное крестьянство в первые годы царствования Анны перешло к открытой борьбе с крепостниками-помещиками. В большинстве губерний вспыхивали восстания крестьян. Крестьяне выступали не только против помещиков, но и против царских войск. Насколько значительными были эти выступления восставших, видно по числу захваченных карательными экспедициями крестьян. Так, отряд подполковника Редкина захватил в 1732 г. 440 человек, в 1733 г. — 424, в 1734 г. — 570, в 1735 г. — 633, в 1736 г. — 835 человек.
     
      Внешняя политика в царствование Анны Ивановны. Одним из основных вопросов Внешней политики Российской империи после смерти Петра I был курляндский вопрос, вопрос о том, кому иметь решающее влияние в Курляндии — России или Польше. Курляндия еще в X.VI1 в. входила в состав Речи Посполитой на положении вассального герцогства. Курляндия имела своего герцога, вопросы внутренней жизни разрешались дворянами на своем ландтаге. С 1726 г. начало обнаруживаться стремление России — сначала проявившееся в ряде действий Меньшикова при Екатерине I, затем несколько сгладившееся при Петре II — подчинить своему влиянию Курляндию с ее незамерзающими портами д#я укрепления своего положения на Балтике.
      После смерти Петра I наиболее враждебную позицию по отношению к России заняла Франция, которая старалась создать враждебный России барьер из трех государств: из Швеции, Речи Посполитой (Польши) и Турции. Французская дипломатия в лице своего посланника в Константинополе Вильнева шла на всевозможные дипломатические интриги, например, пыталась использовать ту старшинскую клику, которая бежала вместе с Мазепой в Бендеры. Так, сын Филиппа Орлика, окончивший во Франции военную школу, стал агентом французской дипломатии; он то посылался в Закавказье для интриг против царской России, то в Запорожье, под вымышленным, конечно, именем, мутить старшинное казачество.
      В это время в Европе шла ожесточенная борьба между Францией и Австрией. Поэтому при такой расстановке сил в международных отношениях царская Россия стремилась сблизиться с Австрией. В 1726 г. Россия заключила петербургский договор об оборонительном союзе с Австрией.
      Попытка Франции создать из Швеции, Польши и Турции барьер враждебных России государств заставила русских дипломатов внимательно присмотреться к тому, что делалось в Польше.
      Польша, никогда не представлявшая собой централизованного государства, особенно ослабела к этому времени в итоге сложных внутренних противоречий.
      Ф. Энгельс дает такую характеристику Польши этого времени: «С начала восемнадцатого столетия, по словам самих поляков, Польша держалась непорядком (Polska nierzadem stoi); иностранные войска непрестанно оккупировали всю страну или проходили через нее; она служила им постоялым двором и харчевней (karczma zajezdna как говорили поляки), причем, однако, платить они обыкновенно забывали»1.
      Это было то шаткое государство, в котором эгоистические узко-классовые интересы правящей магнатской и шляхетской клики целиком определяли весь характер государственного устройства.
      Когда в Польше умер король Август II, который был одновременно курфюрстом саксонским, Анна Ивановна начала содействовать тому, чтобы польский престол был занят лицом, относящимся дружественно к России. Она решила посадить на вакантный польский трон преемника Августа II — саксонского курфюрста Августа III. Это вызвало сильное противодействие Франции. Франция вместе со Швецией выдвинула своего кандидата — Станислава Лещинского.
      В итоге обильных подкупов Станислав Лещинский был выбран польским королем в 1733 году. Царская Россия не признала этого избрания, ввела свои войска в Польшу с целью добиться признания кандидатуры саксонского курфюрста. Началась военная борьба, затянувшаяся на два года. Крупные польские паны, которые имели грандиозные латифундии в Правобережной Украине, поддерживали кандидатуру петербургского двора, а не французского. Это давало им возможность ожидать помощи от русских помещиков-крепостников при очередном мощном восстании украинского и белорусского крестьянства против ига польских панов. Командующий русским войском Миних осадил Гданск (Данциг), которому пытались помочь французы. После длительной осады Миних взял этот город. Скрывавшемуся там Станиславу Лещинскому с трудом удалось убежать во Францию накануне капитуляции Данцига. В 1735 г. война с Польшей закончилась признанием польской правящей аристократической кликой русского кандидата на польский престол в лице Августа III (1733 — 1763).
      Одновременно на далеком юго-востоке Российской империи происходили длительные переговоры с Персией. Усиливший свою власть персидский шах воспользовался известным ослаблением России в итоге затянувшейся борьбы внутри феодального лагеря, которая разгорелась после смерти Петра I. Он решил добиться возвращения областей, потерянных Персией в 1723 году. Эти владения (Дагестан, Азербайджан, Мазандеран и Гилян) были отданы обратно Анной Персии в 1735 г., потому что Россия, подготовляя новую войну с Турцией, не чувствовала себя в силах удержать их за собой. Вместе с тем, поскольку между Турцией и Персией в это время шла сложная, длительная борьба за влияние на Ближнем Востоке, Россия стремилась укрепить себя с тыла во время войны с Турцией путем создания более дружественных связей с Персией. Кроме того, война с Турцией в сильной мере провоцировалась закулисными интригами французской дипломатии, опасавшейся за свои интересы в Восточном Средиземноморье, где Франция имела около 600 торговых домов. Русский посланник в Константинополе Неплюев сообщал в своих секретных донесениях канцлеру А. И. Остерману о возможности немедленного открытия военных действий против султанской Турции, всячески рисуя ее слабость. Но войну с Турцией во время столкновения с Польшей царская Россия, конечно, начать не могла. Только в 1735 г. началась война с Турцией с похода генерала Леонтьева в Крым. Удар на Крым был выбран потому, что крымские татары часто делали набеги на южные границы России.
      Поход окончился катастрофой. Он был крайне неудачным, даже издали не удалось видеть Перекоп. Большое количество солдат умерло от различных болезней, а масса лошадей погибла о? бескормицы во время перехода по степи поздней осенью. Походы в Крым продолжались в 1736 — 1737 гг., пока не удалось прорваться через Перекоп. Во время этого похода русская армия взяла Бахчисарай и ряд других пунктов в Крыму.
      Война с Турцией проходила в союзе с Австрией, нуждавшейся в военной поддержке России. После операций в Крыму война перекинулась на границы Подолии и Бессарабии. Войсками командовал фельдмаршал Миних.
      Русские войска, пройдя через польские владения, разбили в последний год войны (1739) при Ставучанах турецкую армию и взяли крепость Хотин.
      Но в это время австрийская дипломатия, предварительно не связываясь с петербургским двором, вошла в сепаратные переговоры с султаном и заключила Белградский мир, который заставил Россию прекратить войну с Турцией и присоединиться к этому договору. Остерман, стоявший во главе коллегии иностранных дел, из узко-эгоистических соображений той клики иностранцев, которая окружала трон Анны, заключил в 1739 г. мир, недостаточно выгодный для России. По этому миру Россия получила небольшой треугольник между Бугом и Донцом, территорию прежнего Запорожья и Азов. Желанные берега Черного моря опять остались вне досягаемости; война же сильно расстроила финансы и унесла в могилу до 100 тысяч человек.
     
      Рост недовольства в стране. Дело Волынского. Внешняя и внутренняя антинациональная по своему существу политика Анны не могла удовлетворить русское дворянство. В конце царствования Анны не только народные массы были глубоко недовольны создавшимся в стране положением. Чем дольше находились у власти Бирон и его клика, тем больше нарастало недовольство русского дворянства. Один офицер-иностранец писал домой в Европу: «Нет сомнения, что весь народ очень не доволен настоящим правлением — уже пять или шесть лет, как слышатся жалобы».
      Общий рост недовольства в стране вызвал усиление самых жесточайших репрессий со стороны правительства Анны Ивановны и ее тайной канцелярии не только против лиц, активно выступавших с протестом, но и против всех тех, с кем у бироновской клики были старые счеты. В 1736 г. был заточен в Шлиссельбург с конфискацией всего имущества князь Д. М. Голицын. Потом было возбуждено дело против Долгоруких, находившихся в ссылке. Они обвинялись по донесению одного из офицеров в тайных сношениях со Швецией. 12 ноября 1739 г. в Новгороде были казнены четверо Долгоруких.
      Значительно более сложную картину настроений в дворянской среде накануне смерти Анны вскрывает другой процесс — дело А. П. Волынского. Дельный дипломат петровской школы, бывший ряд лет казанским губернатором, Артемий Петрович Волынский нажил своим крайне неприятным характером много личных врагов и вызвал общее недовольство в губернии взятками и лихоимством. Родство с Салтыковыми, родственниками Анны Ивановны, положило начало более широкой карьере А. П. Волынского, который сумел показать себя хорошим дипломатом во время войны с Тур цией. Не брезгуя оказывать ряд личных услуг Бирону, Волынский был для последнего наиболее удобным кандидатом на освободившееся место одного из кабинет-министров после смерти П. И. Ягу-жинского в 1736 году.
      Умный и энергичный А. П. Волынский казался Бирону хорошим противодействием А. И. Остерману, который был на ножах е фаворитом Анны. Получив чин кабинет-министра, Волынский, тесно связанный с русским дворянством, не мог не прислушаться, к голосу недовольства и глухого ропота в стране и стал в известной мере центром оппозиции к императрице. Энергичному кабинет-министру показалась вполне реальной возможность возвести на престол дочь Петра Елизавету. Волынский начинает набрасывать ряд проектов улучшения государственных дел в кругу сочувствовавших и преданных ему людей. Основным мотивом во всех проектах Волынского были «генеральные рассуждения о поправлении внутренних государственных дел».
      Одной из характерных особенностей взглядов Волынского было стремление усилить значение Сената путем уничтожения должности генерал-прокурора и увеличения числа сенаторов. Вместе с тем он был сторонником распространения просвещения среди дворянства и духовенства, более частых посылок дворян для обучения за границу. Волынский резко, отрицательно относился к окружающей Анну клике немцев, в особенности к самому Бирону, считая, что он может разорить Россию. Волынский в разговорах с одним из своих единомышленников — Хрущевым не менее резко отзывался и о самой Анне: «Государыня у нас дура, и как-де не докладываешь, резолюции никакой от нее не добьешься, и ныне-де у нас герцог силен... отчего в государстве все идут непорядки и бедность в государстве стала».
      Почувствовав в Волынском опасного для себя человека, Бирон добился от Анны Ивановны предания его суду. В 1740 г. после допросов и пыток на дыбе Волынский и его друзья Еропкин и Хрущев были казнены.
      Дело Волынского показало, что среди русского дворянства нарастает большое недовольство.
     
      Дворцовые перевороты 1740 — 1741 годов. Смерть Анны 17 октября 1740 г. заставила сплотиться клику немцев, окружавших ее трон. Общая опасность для всех представителей этой клики заставила их поддерживать друг друга. Они настояли на том, чтобы Бирон принял регентство. Анна, находившаяся в состоянии агонии, подписала акт о том, что вся верховная власть в стране передается в руки Бирона до совершеннолетия Ивана Антоновича, грудного ребенка, родившегося за 3 месяца до смерти Анны Ивановны от брака ее племянницы — принцессы Анны Леопольдовны Мекленбургской с герцогом Антоном Ульрихом Брауншвейгским.
      Недолго правил Бирон, всего лишь 22 дня. 9 ноября 1740 г. он был свергнут Минихом. Миних, находясь во главе военных сил, хорошо знал резко отрицательное отношение офицеров и солдат гвардии к Бирону. Используя свои военные связи, Миних решил произвести дворцовый переворот с тем, чтобы регентство было передано в руки Анны Леопольдовны. В ночь с 8 на 9 ноября Миних, явившись во дворец Бирона с отрядом офицеров и солдат, Приказал своему адъютанту Манштейну арестовать Бирона. Гвардейцы приказ выполнили, при этом крепко поколотили Бирона и, завязав его в шинель, отправили в Петропавловскую крепость. Бирон сначала был приговорен к смертной казни. Потом смертная казнь была заменена ссылкой в Пелым. Но Миних не мог удержаться у власти. Внутри клики немцев начинался развал. Остерман путем интриги заставил Миниха подать в отставку. Анна Леопольдовна правила с 9 ноября 1740 г. по 25 ноября 1741 г., фактически же власть находилась в руках Остермана. В это время в гвардии начали раздаваться все более громкие голоса, призывающие к открытым выступлениям против правительницы. Гвардейцы стали открыто подготовлять новый дворцовый переворот. Организации нового дворцового переворота усиленно помогал французский посланник в Петербурге — маркиз Шетарди. Он старался внушить Елизавете через ее придворного врача — француза Ле-стока, что для Франции необычайно выгодно, чтобы именно она получила власть в свои руки. На самом же деле он всячески воздействовал на Швецию в том смысле, чтобы она через своего посла в Петербурге, барона Нолькена, соответствующим образом использовала для себя создавшуюся политическую обстановку в России. Барон Нолькен пытался добиться у Елизаветы согласия принять от Швеции военную помощь для содействия в получении трона. Но Елизавета, как она ни была во многом легкомысленна, понимала, насколько это было опасно. Поэтому попытка шведской дипломатии добиться заключения секретного письменного соглашения с Елизаветой о передаче прибалтийских провинций обратно Швеции потерпела неудачу. Тогда Швеция начала, под ВИ дом помощи Елизавете, войну с целью восстановления своих потерянных позиций на Балтике в итоге Великой Северной войны.
      Таким образом, в 1741 г. создалась чрезвычайно сложная обстановка как внутри феодального лагеря, так и в дипломатической борьбе, которая велась французскими и шведскими представителями вокруг подготовки нового дворцового переворота.
      Анна Леопольдовна стала догадываться, что готовится дворцовый переворот. Во время решительного объяснения с Елизаветой 23 ноября она потребовала от нее прекращения встреч с Шетарди. Елизавета отказалась. В пылу раздражения Анна Леопольдовна, не сдержавшись, бросила ей упрек в тайных связях с Шетарди. Испуганная Елизавета поняла, что ее секрет раскрыт, и решила скорее выступить. 25 ноября ближайшие к Елизавете гвардейцы — Воронцов, Шувалов, при участии фаворита Елизаветы Алексея Разумовского, явились во дворец Анны Леопольдовны с гренадерской ротой Преображенского полка и арестовали ее вместе с мужем Антоном Ульрихом Брауншвейгским и сыном — полуторагодовалым «императором» — Иваном VI.
     
      Внутренняя политика Елизаветы
     
      Придя к власти с помощью штыков гренадерской роты Преображенского полка, Елизавета щедро наградила участников дворцового переворота. 25 ноября 1741 г. она выделила гренадерскую роту в особое положение, назвав ее лейб-компанией. Каждый солдат лейб-компании при переходе в армию сразу делался офицером. Каждый офицер лейб-компании имел право при переходе в армию получить сразу значительно более высокий чин. Кроме того, каждый из участников переворота был щедро награжден большими земельными пожалованиями.
      Завладев властью с помощью русской дворянской гвардии, Елизавета должна была удовлетворить все основные классовые пожелания русского дворянства. Она проводит целый ряд мероприятий в духе этих классовых чаяний русского дворянства. Сенат был восстановлен в своем прежнем значении, вновь получил титул «правительствующего», а кабинет министров — уничтожен. Высшим государственным учреждением в Российской империи опять стал петровский Сенат, состоявший при Елизавете из 12 — 15 сенаторов, преимущественно из русских дворян. Были восстановлены коллегии и городовые магистраты. Позднее, в начале пятидесятых годов XVIII столетия, в центральном государственном аппарате появляется в связи с начавшейся Семилетней войной постоянное совещание генералитета и высших сановников, получившее название конференции при «высочайшем дворе». Произошла полная смена лиц. Вся клика иностранцев, окружавшая Анну Леопольдовну, была разогнана. Остерман, который при своем необычайном двуличии и поразительной гибкости удержался при пяти правителях, наконец, потерпел полное фиаско и был сослан в Сибирь, где вскоре умер. 1Чиних также был сослан в Сибирь. Трон Елизаветы окружили новые лица из русского дворянства: Шуваловы Петр и Александр, Шувалов Иван, Воронцовы. Бестужев-Рюмин делается руководителем коллегии иностранных дел, Воронцов — вице-канцлером.
      Война со Швецией окончилась полной неудачей для последней. Шведы были разбиты после того, как Елизавета укрепилась у власти. В 1743 г. был заключен мир в городе Або. По этому миру царская Россия получила часть Финляндии до реки Кюмене. Давние экономические связи России с Англией усиливаются, особенно экономические связи русских помещиков-крепостников, покупавших предметы роскоши в Англии. Все это дало возможность несколько сгладиться русско-английским отношениям, испортившимся вскоре после дворцового переворота 25 ноября 1741 года. В связи с разоблачением интриг Шетарди, который был выслан из России в 1744 г. за свои попытки поставить ее в состояние дипломатической изоляции, дипломатические отношения между Россией и Францией были прерваны до 1756 года. Бестужев, глава русской дипломатии, был сторонником укрепления дипломатических связей с Англией. Лесток, как орудие французских интриг, был вскоре выслан после расследования, которым он был уличен также в получении соответствующих взяток от английских дипломатов.
      Основными мероприятиями Елизаветы в области внутренней политики были следующие: прежде всего было произведено некоторое снижение размеров подушной подати, которая, в связи с большими размерами недоимок, била не только по карману крестьян, но и по карману помещиков, поскольку эти недоимки принуждены были уплачивать сами помещики. Таким образом, это мероприятие было проведено, исходя исключительно из учета классовых интересов помещика. Также был изменен в интересах развивающегося помещичьего хозяйства способ набора рекрутов. В империи рекрутов стали набирать ежегодно только с одной пятой части территории Российской империи. Был отменен закон Петра о недорослях. Фактически дворяне перестали служить солдатами в гвардии. При самом своем рождении дворяне записывались в полк, в 10 — 12 лет они уже были сержантами, в 13 — 14 лет — поручиками, в 16 — 17 лет они прямо офицерами являлись в полк, не зная военного дела. Таким образом, военная служба с 25 лет дошла фактически до 10 — 12 лет, не больше. Это не было официально оформлено законом, но стало обычаем, на который правительство Елизаветы смотрело сквозь пальцы. Благодаря этой лазейке дворяне в значительной степени облегчили для себя обязательную военную службу. Необычайно расширились при Елизавете классовые привилегии дворянства. Инструкция ревизорам второй ревизии 1743 г. и указ 1746 г. запрещали владеть недво-рянам населенными имениями. В 1758 г. инструкция по генеральному межеванию вновь подтвердила, что все лица недворянского происхождения не только лишаются права иметь населенные имения, но и людей без земли. Таким образом, право владеть имениями с крестьянами сделалось специфической привилегией дворянства как господствующего класса.
     
      Участие России в Семилетней войне. Разгром русскими войсками прусской армии Фридриха II. Взятие Берлина
     
      Внешняя политика Российской империи после войны со Швецией (1741 — 1743) отражала основные классовые чаяния русского дворянства. Международное положение России делается более прочным, чем в мрачные годы бироновщины. Ликвидация реваншистских попыток Швеции и разгром происков французской и шведской дипломатии, пытавшейся путем прямого вмешательства во внутренние дела России в 1741 — 1743 гг. добиться ее ослабления и уменьшения ее роли в общеевропейских делах, усилили значение России в международных отношениях того времени.
      Усиление Пруссии после грабительского захвата Фридрихом И Силезии заставило Австрию и Россию заключить новый договор 2 июня 1746 года. Этот договор ставил своей целью защиту совместными силами Австрии и России от нападения общих внешних врагов, в первую очередь от Пруссии. Фридрих во что бы то ни стало хотел захватить Саксонию, Чехию и Курляндию. Договор с Австрией определил дальнейшее направление внешней политики Елизаветы Петровны, поставившей себе с 1746 г. задачу совместно с Австрией воспрепятствовать усилению Пруссии с ее агрессивной внешней политикой.
      Внешняя политика России за время между заключением договора с Австрией и началом Семилетней войны представляла собой сложную цепь усилий русской дипломатии во главе с канцлером А. П. Бестужевым укрепить внешнеполитическое значение России путем расширения союзных связей с другими государствами, находившимися во враждебных отношениях с Пруссией.
      В 1750 г. после длительных переговоров Англия присоединилась к русско-австрийскому оборонительному союзу 1746 года. В этом же году произошел разрыв дипломатических сношений между Пруссией и Россией на почве еще более обострившихся отношений по вопросу о форме государственного управления в Швеции, где Фридрих II, используя свои родственные связи со шведским королем, пытался подготовить государственный переворот с целью восстановить абсолютную власть короля.
      В 1753 г. осложнения в отношениях с Пруссией заставили английского короля Георга II (1727 — 1760) согласиться на заключение «субсидной» конвенции с Россией. Но переговоры затянулись, и только 30 сентября 1755 г. было подписано соответствующее соглашение сроком на четыре года. За «субсидию» в размере 500 тыс. фунтов стерлингов в год Елизавета Петровна должна была в случае нападения Пруссии на владения английского короля или его союзников выставить против Пруссии 55 тыс. войска. Англия в свою очередь в случае войны Пруссии против России обязывалась последней прислать на помощь в Балтийское море свою эскадру и оказать денежную помощь в 100 тыс. фунтов стерлингов (500 тыс. руб. по тому времени).
      Но изменившееся соотношение сил между союзными державами в середине XVIII в. привело к неожиданным перегруппировкам между ними. 16 января 1756 г. состоялось подписание в Лондоне так называемого Вестминстерского договора между Англией и Пруссией. По этому договору Англия и Пруссия приняли на себя обязательство не допускать вступления иностранных войск в Германию. Вступая в союз с Англией, Фридрих II был уверен, что ему удастся через посредничество Георга II, связанного «субсидной» конвенцией с Россией, удержать последнюю от всяких решительных действий против Пруссии. Создалась совершенно новая ситуация в расстановке сил в международных отношениях. Франция, вступившая с 1754 г. в ожесточенную войну с Англией в Северной Америке и в Индии, принуждена была искать новых союзников на континенте. Правительство Елизаветы Петровны заявило английскому посланнику Уильямсу, что оно понимает «субсидную» конвенцию как обязательство России оказывать помощь Англии против Пруссии, а не какой-нибудь другой державы. Одновременно Россия возобновляет дипломатические отношения с Францией.
      Параллельно происходит сближение Австрии и Франции. 1 мая 1756 г. между Францией и Австрией был заключен Версальский договор, по которому обе державы вступали в оборонительный союз. Вторая половина 1756 г. прошла в напряженных переговорах между Петербургом, Версалем и Веной об окончательном оформлении коалиции для действий против Пруссии. Задачей петербургской дипломатии при оформлении коалиции трех держав — России, Франции и Австрии — было добиться того, чтобы в начавшейся уже летом 1756 г. войне не встать по отношению к Англии в положение открыто враждебной и воюющей державы. Тесные экономические связи России с Англией и желание «коммерцию Балтийского моря с Черным соединить и через то почти всю Леванскую коммерцию в здешних (т. е. русских) руках иметь» толкали правительство Елизаветы на сохранение «худого мира» с Англией. 28 декабря 1756 г. был подписан Елизаветой акт «о приступлении к упомянутому Версальскому трактату».
      В 1756 г. Россия не могла открыть военных действий против Пруссии из-за недостаточной подготовленности армии и медленности ее передвижения. Между тем Фридрих II, при посредстве нового английского посланника в Петербурге Чарльза Уильямса, который через своего секретаря посольства Станислава Понятовского, сделавшегося фаворитом Екатерины Алексеевны (жена наследника Елизаветы — Петра Федоровича), завязал дружеские отношения с последней и повел свою наглую интригу в России. Он стал запугивать Екатерину тем, что она в случае смерти Елизаветы и прусских симпатий Петра Федоровича может быть вместе с ним отстранена от власти в пользу своего сына, опекунами которого сделаются лица, преданные интересам Франции. Уильямс завербовал в лице Екатерины активного помощника в осуществлении своих шпионских планов. Екатерина получила от английского посланника 10 тыс. фунтов стерлингов за свое участие в подготовке этого заговора. В заговоре приняли участие канцлер А. П. Бестужев и главнокомандующий армией генерал С. Ф. Апраксин. Благодаря участию в заговоре этих лиц Фридрих II мог быть в курсе решительно всех военных и дипломатических секретных планов России.
      30 августа 1757 г. у деревни Гросс-Егерсдорф русские войска нанесли серьезное поражение прусскому фельдмаршалу Левальду. Но благодаря преступному, преднамеренному бездействию Апраксина результаты этой победы русской армии не были использованы. Апраксин даже решил отступить обратно за Неман. Вскоре сделалось известным кое-что из отношений Екатерины с английским посланником. Апраксин был отдан под суд, отрешен от должности, а канцлер Бестужев был сослан. В январе 1758 г. русская армия взяла Кенигсберг. 25 августа 1758 г. при Цорндорфе разыгралось второе крупное сражение между русской и прусской армиями. Храбрость русских войск в этом сражении заслужила высокую оценку у иностранцев: «Что касается русских гренадер, то с ними нельзя сравни!ь ни одного солдата». Это сражение закончилось вничью по явной злостной вине главнокомандующего русской армией — генерала Фермора, делавшего ставку на поражение русской армии. 1 августа 1759 г. у деревни Кунерсдорф, близ Франкфурта-на-Одере, прусские войска в количестве 48 тыс. во главе с Фридрихом II были наголову разбиты русскими войсками, находившимися под командованием генерала Салтыкова, яркого представителя русского национального военного искусства, воспитанного в традициях военной школы Петра Великого. Салтыков разгадал намерения Фридриха II, который пытался разгромить русские войска, атакуя их с тыла. Окрыленный успехом своей атаки на левом фланге русской армии, Фридрих II уже считал себя победителем. Но русские войска, защищавшие центральные высоты, на поле боя проявили исключительную стойкость и мужество. Ожесточенному натиску пруссаков противостояли линии русских солдат, сражавшихся до последнего человека. После неудачи атаки русских хваленой прусской кавалерией генерала Зейдлица Салтыков приказал перейти в генеральное контрнаступление. Истощенные беспрерывными атаками, пруссаки не выдержали могучего контрнаступления русской армии. Меткий огонь русской артиллерии усиливал панику в рядах врага. «Панический страх и ужас напал тогда вдруг на всю прусскую армию, все бросились бежать в лес и к мостам», — рассказывает один из современников. Поражение Фридриха II было полное. Потери его армии доходили до 18 500 человек. Русские захватили 28 знамен и штандартов, 172 орудия и свыше 10 000 ружей. По словам Фридриха II, все было потеряно.
      В следующем, 1760 году русская армия одержала новую блестящую победу: русский корпус под командой генерала 3. Г. Чернышева с 8 на 9 октября взял штурмом Берлин. Несмотря на наличие значительных сил для защиты города (26 батальонов пехоты и 41 эскадрон конницы), прусские генералы не отважились на решительное сопротивление и покинули Берлин. Русская кавалерия настигла прусский арьергард, перебив до 2 000 солдат и взяв в плен свыше 1 000. Занятие Берлина русскими имело очень большое значение, хотя и носило временный характер. Была серьезно подорвана база военного снабжения Фридриха II и нанесен большой удар его политическому престижу в Европе.
      Генералу П. А. Румянцеву удалось 12 декабря 1761 г. взять Кольберг, осаждавшийся трижды русскими войсками. Во время последней осады Кольберга отличился гениальный русский полководец Александр Васильевич Суворов, который с небольшим отрядом сумел разбить значительные силы пруссаков, пытавшихся итти на выручку кольбергскому гарнизону.
      Но затяжная война подходила к концу. Несмотря на серьезные поражения Фридриха И в 1758 — 1759 гг. и временное занятие Берлина, англичанам удалось в ряде сражений уничтожить французский флот, завладеть Канадой после сражения при Квебеке (13 сентября 1759 г.) и почти совершенно вытеснить французов из Индостана. Связи внутри коалиции начинают рваться. «...Англия сломила мощь французов на море, в Америке, в Индии, а затем покинула на произвол судьбы своего континентального союзника, прусского короля Фридриха II»1.
      1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. II, стр. 14.
      В. И. Ленин, подчеркивая империалистский характер борьбы Англии с Францией в Семилетнюю войну, отмечает: «...Англия и Франция воевали в семилетнюю войну из-за колоний, т.-е. вели империалистскую войну (которая возможна и на базе рабства, и на базе примитивного капитализма, как и на современной базе высокоразвитого капитализма). Франция побеждена и теряет часть своих колоний»1.
      После смерти Елизаветы Петровны, 25 декабря 1761 г., ярый поклонник Фридрйха II Петр III вскоре заключает с Пруссией сепаратный мир. По этому договору от 5 мая 1762 г. все занятые русской армией территории были возвращены Пруссии.
      Благодаря этому Россия в итоге четырехлетней дорого стоившей войны не реализовала своих внешнеполитических планов: Курляндия, имевшая такое большое значение для укрепления позиций России на Балтике, не вошла в состав ее владений. Но тем не менее участие России в Семилетней войне имело чрезвычайно большое международное значение. Удельный вес России на международной арене необычайно вырос. Военный разгром Пруссии русской армией надолго похоронил грабительские планы типичного носителя прусско-юнкерской агрессии — Фридриха II. Подрыв военной мощи Пруссии спас чешский народ от страшной опасности стать жертвой прусской агрессии, грозившей гибелью национальной культуры.
     
      Петр III. Дворцовый переворот 28 июня 1762 года
     
      Петр III, сын дочери Петра I Анны, бывшей замужем за голштинским герцогом Карлом Фридрихом, был привезен в Россию в 1742 г. как наследник Елизаветы. Он был от природы отсталым в умственном отношении. Воспитанный с детства голштинскими офицерами, не знавшими ничего, кроме казармы, он на всю жизнь сохранил особое пристрастие к военщине, проявляя поразительное отсутствие всяких культурных интересов. Он, например, часами занимался тем, что расставлял солдатиков из папье-маше. Вместе с тем он отличался большой жестокостью. Ему доставляло какое-то особое удовольствие немилосердно колотить хлыстом своих собак и наносить побои придворным лакеям. Конечно, такой «необычайно широкий» горизонт интересов нового российского «венценосца» не обещал ничего хорошего и для самого феодального гос: подствуюшего класса. Вот почему вокруг Петра III группировалось только очень небольшое число придворных карьеристов, желавших в силу близости с ним устроить свои личные дела. Для всех было ясно, что долго Петр III продержаться на престоле не может. Но прежде чем он был свергнут с престола, он пытался провести ряд мер, опасных для интересов русского дворянства и страны в целом. Петр III стал готовить новую войну с Данией из-за Шлезвига, в интересах своей маленькой Голштинии. Такая война не могла быть сколько-нибудь выгодной для русского дворянства. Попытка Петра III к весне 1762 г. подготовить новую войну должна была кончиться для него катастрофой. Действительно, не успел он отдать приказ о подготовке войск к походу, как уже в рядах гвардейцев созрел новый дворцовый заговор, который вскоре лишил Петра III престола. Петр III пытался изменить командный состав гвардии, стал усиленно вводить в него офицеров-голштинцев, оттесняя на второй план русских гвардейских офицеров. Он даже устроил целый батальон из голштинцев. Душой заговора была жена Петра III — Екатерина Алексеевна. Издание 18 февраля 1762 г. указа о «вольности дворянской», отменявшего обязательную службу для дворянства, не могло укрепить положение Петра III. Мысль об отмене обязательной службы дворянства оформилась еще при Елизавете, и самое издание указа 18 февраля 1762 г. было подсказано Петру III Воронцовым. Этот указ окончательно уничтожил обязательность службы. Дворяне, находившиеся как на военной, так и на гражданской службе, могли продолжать ее или выйти в отставку. Неслужащий дворянин получал право свободного выезда за границу. Но манифест призывал дворян не уходить с военной и гражданской службы, что, конечно, было прежде всего в интересах всего дворянства как господствующего класса.
      Между тем заговорщики продолжали усиленно готовиться к свержению с престола Петра III. Екатерина была окружена целым рядом гвардейских офицеров. Наиболее активными из них были братья Орловы: Григорий — ее фаворит и старший его брат Алексей.
      Резко недовольно было Петром III также и русское православное духовенство. 27 июня был арестован по случайному поводу один из офицеров-заговорщиков — Пассек. Орловы и другие участники заговора, боясь его провала, принудили Екатерину немедленно действовать. В ночь на 28 июня 1762 г. Екатерина была привезена Алексеем Орловым из Петергофа, где она находилась летом, в Петербург. В тот же день Сенат провозгласил ее императрицей и объявил низложенным Петра III. Низложенный Петр III был заключен на мызе Ропша, в небольшом имении под Ораниенбаумом. 6 июля Петр III был убит в пьяной драке охранявшим его гвардейским офицером. Для Екатерины такая развязка была чрезвычайно выгодна: она могла считать себя совершенно свободной.
     
      Значение дворцовых переворотов. На протяжении с 1725 г. и до 1762 г. вопрос о замещении престола целиком зависел от среднего дворянства, которое при помощи гвардии, как выразительницы своих классовых интересов, и решало вопрос о кандидатурах на престол. Различное соотношение сил внутри феодального лагеря определяло в каждом отдельном случае исход борьбы в пользу той или другой кучки дворян.
      Ленин дал исчерпывающее объяснение этим особенностям в политической истории Российской империи XVIII в.: «Возьмите старое крепостническое дворянское общество. Там перевороты были до смешного легки, пока речь шла о том, чтобы от одной кучки дворян или феодалов отнять власть и отдать другой»1.
      Весь период с 1725 по 1762 г. заполнен непрекрашающимися домогательствами дворянства укрепить свои классовые позиции путем расширения своих сословных привилегий и усиления власти над крепостным крестьянством. Добившись сначала при Анне сокращения срока службы до 25 лет, дворянство при Елизавете фактически снижает этот срок службы до 12 — 13 лет, и, наконец, в 1762 г. указом «о вольности дворянской» оно освобождается от несения обязательной службы. Одновременно за русским помещиком-крепостником рядом указов самодержавие закрепило неограниченные права над личностью крепостного крестьянина, превратившегося в объект жесточайшей и разнузданной феодальной эксплоатации.
     
      Крепостное хозяйство в середине XVIII века
     
      Сельское хозяйство. Развитие крепостного права. В итоге реформ Петра Великого и завершения образования всероссийского рынка сельское хозяйство получило благоприятные условия для своего развития. Излишки сельскохозяйственной продукции пошли в продажу на внутренний и внешний рынки. Дворяне начали усиленно заниматься своим хозяйством. Дворяне к середине XVIII в. стали устраивать в своих имениях конские заводы, плодовые сады, занимались разведением рыбы, вырубали на продажу леса. Особенно развилось винокурение, так как сбыт хлебного спирта был гораздо выгоднее торговли зерном, требовавшей громоздкого транспорта. Содействовало развитию сельского хозяйства и учреждение при Елизавете дворянского заемного банка, дававшего из 6 проц, годовых под залог земли ссуды помещикам.
      Все это приводило к еще большему усилению феодальной эксплоатации крепостного крестьянства. Власть помещика над своими крестьянами сделалась еще более неограниченной. Крепостной крестьянин мог отлучиться из вотчины, лишь имея на руках особый вид на жительство («поручная запись», или «кормежная память»). Помещики по своему усмотрению женили и выдавали замуж своих крепостных, продавали своих крестьян и дворовых в рекруты. Произвол помещика над крепостными крестьянами стал достигать особенно больших размеров. Помещичьи гаремы сделались бытовым явлением. Указ 1760 г. дал право помещикам «за предерзостные поступки» ссылать своих крепостных на поселения. Помещики стали заводить в своих имениях настоящие застенки с пытками, как, например, орловский помещик Шеншин, пензенский — Струйский. Помещики, вроде Салтычихи, подвергали таким пыткам своих крестьян, что большинство из них умирало. Салтычиха, владевшая имением под Москвой, насмерть замучила в пытках несколько десятков человек. Вотчинная юстиция помещиков-крепостников достигает особой неограниченности. Некоторые крупные крепостники-помещики стали создавать для крепостных крестьян своих поместий особые судебники, не считаясь с общеимперскими законами.
      По второй ревизии 1742 г. крепостных было 3 443 тыс. душ только мужского пола, а незакрепощенных крестьян мужского пола было три миллиона. По третьей ревизии в 1762 г. число крепостных возросло до 3 787 тысяч, а незакрепощенных — 3 400 тысяч душ. Относительно более медленный прирост числа закрепощенных крестьян объясняется тем, что процент рождаемости незакрепощенного крестьянства был выше. Усиление феодальной эксплоатации не могло не вызвать обострения классовых противоречий. Наиболее широко распространенной формой крестьянского протеста был побег. Побеги сделались особенно частыми в середине XVIII века. Очень многие крестьяне составляли целые отряды, называвшиеся правительством «воровскими компаниями». Эти отряды были настолько значительными, что против них приходилось посылать регулярные войска. В 1750 — 1760 гг. вспыхнуло несколько значительных восстаний крестьян на Верхней Волге, на Урале, в Симбирской, Воронежской и других губерниях. Начинают достигать большого размера побеги за польскую границу, в Белоруссию, где местные помещики-крепостники, давая беглым вначале некоторые льготы, накладывали на них вскоре еще более тяжелое ярмо крепостничества.
     
      Промышленность. В итоге реформ Петра I мануфактура к середине XVIII в. значительно развилась. По составу владельцев мануфактуры второй четверти XVIII в. были дворянскими, купеческими, посессионными; появляются отдельные крестьянские мануфактуры. Русский абсолютизм особенно покровительствовал в своей промышленной политике дворянам. Так, граф П. И. Шувалов поставлял казне медь с отданных ему богатейших Гороблагодатских заводов по 5 р. 50 к. за пуд вместо рыночной цены 1 р. 70 к.
      Мануфактура в основном развивалась на крепостном труде. В начале 1760 г. в промышленности, находившейся в ведении мануфактур-коллегии, значилось 38 тыс. рабочих, из них 12,5 тыс. наемных, 14 тыс. приписных и 11,5 тыс. крепостных крестьян. Положение работных людей было необычайно тяжелое. Рабочий день длился до 14 часов и дольше. Крайне низкая заработная плата не давала возможности вести даже полуголодное существование. На тяжелых работах были заняты не только женщины, но и дети. Особенно быстро ухудшалось положение приписных крестьян на уральских заводах. Они отрывались на сотни и тысячи верст от своих хозяйств. За тяжелый, утомительный труд в течение целого дня по заготовке угля для завода они получали 6 копеек. В 1768 г. была увеличена подушная подать приписных крестьян с 1 р. 70 к. до 2 р. 70 к., причем эта надбавка подати должна была отрабатываться обязательно на заводе. Подушная подать сделалась настоящим бичом для приписных крестьян.
      Наемный труд на мануфактурах того времени главным образом осуществлялся через привлечение на мануфактуры крепостных крестьян, остававшихся в крепостной зависимости от своего помещика, для которого работа его крепостных на мануфактуре была лишь выгодным, добавочным источником оброчных доходов. Наемные рабочие из незакрепощенного крестьянства или из городской бедноты целиком зависели от произвола своего заводовладельца, так как им некуда было уйти. Недостаток рабочей силы заставлял купца-предпринимателя добиваться таких же прав на владение крепостными, какие имели и помещики. Мануфактуры XVIII в. рассматривались как место ссылки, куда отправляли нищих и бродяг. С развитием производительных сил страны, с развитием мелкого крестьянского производства в середине XVIII в. появляются мелкие крестьяне-фабриканты, начинающие владеть небольшими мануфактурами, эксплоатирующие путем наемного труда своих односельчан. Так сложились мануфактуры крестьян-предпринимателей Бутримова и Грачева около 1750 года. Усиление эксплоата-ции работных людей вызвало ряд волнений на мануфактурах. На одной из самых больших суконных мануфактур XVIII в., на Московском суконном дворе, находившемся у Каменного моста, в Москве, произошли крупные волнения в 1749 г., повторившиеся в 1762 году. В 1752 — 1753 гг. вспыхнули серьезные волнения работных людей на полотняных заводах Гончарова в Калужской провинции. Каторжные условия жизни и работы приписных крестьян вызывали среди них сильное недовольство, вылившееся в ряд волнений еще в середине XVIII века. Во время волнений работные люди уничтожали заводские плотины и избивали приказчиков. Чаще всего свой классовый протест приписные крестьяне выражали бегством и отказом от выполнения работ. В 1760 г. на одном из заводов Демидова имел место случай отказа от работы «до тех пор, пока в деньгах расчета не сделают». Одним из наиболее значительных волнений было происшедшее на Урале в 1752 г. на заводе Демидова столкновение работных людей с большим отрядом царских войск. Такие волнения имели место и на других мануфактурах, как купеческих, так и помещичьих и казенных.
     
      Торговля. Внешняя торговля с 1725 по 1762 г. значительно развилась. Вывоз с 4 200 тыс. руб. в 1726 г. дошел до 10 900 тыс. руб. в 1760 году. Соответственно вырос и ввоз: с 2 100 тыс. до 8 400 тыс. рублей. Вывозилось главным образом сырье: конопля и лен. Готовые изделия, уральское железо и полотно стали вывозиться в меньшем размере в силу роста внутреннего рынка. В ввозе преобладали предметы роскоши: шелковые ткани, тонкое сукно, ювелирные изделия и другие предметы. Жизненные припасы также шли по линии потребления паразитической верхушки: сахар, чай, кофе, вино, пряности. Для нужд промышленности ввозились шелк и краски. Внешняя торговля преимущественно велась с Западной Европой. Торговля с Востоком не превышала 17 проц, общих размеров внешней торговли; на Восток преимущественно шли холст, металлические изделия, посуда, также нефть, а с Востока привозили шелк, хлопок, шерсть, причем ввоз преобладал над вывозом. Попытки русских промышленников овладеть среднеазиатским рынком дают о себе знать уже в середине XVIII века. Быстро растет внутренняя торговля. Множатся ярмарки, торжки, базары. Самой значительной ярмаркой в середине XVIII в. была Макарьевская на Волге, длившаяся летом целый месяц. На эту ярмарку съезжались купцы из Средней Азии, Персии, Кавказа, Польши и других стран. После Макарьевской ярмарки самыми крупными были: Ирбитская в Сибири, Коренная близ Курска, Свинская около Брянска.
      Насколько увеличилась внутренняя торговля, показывает указ 20 декабря 1753 г. об отмене внутренних таможенных сборов. Вместе с уничтожением русско-украинской таможенной черты отмена внутренних таможенных сборов показывает уже окончательное завершение процесса складывания единого всероссийского рынка. Торговая политика второй четверти XVIII в., за исключением таможенного тарифа 1731 г., характеризуется как политика протекционистская. Таможенный тариф 1757 г. опять резко повысил таможенные пошлины, в среднем до 60 — 80 проц., частично даже превысив тариф 1724 года. К середине XVIII в. возникло несколько купеческих компаний с монопольными правами. Правительство Елизаветы, заинтересованное в пополнении казны новыми средствами в связи с напряженной внешней политикой, сдавало на откупы доходные статьи, деньги за которые откупщиками вносились вперед. Так, купец Шемякин получил на откуп таможни с обязательством вносить ежегодно сумму сборов, равную средней за предшествующие годы.
      В этих условиях развития экономики Российской империи во второй четверти XVIII в. усиливается значение купечества. Появляется ряд крупных купцов, не только занимавшихся торговлей, но и имевших большие предприятия. Купец Твердышев построил ряд металлургических заводов на Урале. Русские купцы начали ездить за границу — в Лейпциг и даже в Англию. Купечество стало представлять собою значительную социальную силу. Правительство идет навстречу купечеству, организуя наряду с дворянским заемным банком купеческий, дававший ссуду под залог товаров из 6 процентов. В 1758 г. в Петербурге и Москве были открыты банковые конторы, дававшие ссуды под векселя и делавшие денежные переводы. Некоторые из крупных купцов вошли в состав дворянства. Все эти явления в экономике страны говорили о зарождении в ее недрах нового, капиталистического уклада.
     
      Наука и литература в середине XVIII века. Великий русский ученый М. В. Ломоносов
     
      Реформы Петра Великого явились мощным толчком для развития русской культуры. Возникшая по личной инициативе Петра, Академия Наук была открыта в 1725 г., уже после его смерти, при ближайшем содействии лейб-медика Блюментроста. В первые годы своего существования, когда еще были сильны традиции петров ского просветительства, русская Академия Наук сделалась одним из главных центров европейской науки. В Петербург еще по приглашению Петра приехали работать такие выдающиеся европейские ученые, как Эйлер, братья Бернулли, Крафт, Гольдбах, Миллер. Очень активное участие в работе Российской Академии Наук принял известный философ-просветитель Вольф. Проводятся важные научные экспедиции по географическому изучению страны. После знаменитой экспедиции Беринга была проведена очень большая Камчатская экспедиция в 1733 — 1743 гг. в составе крупного естествоиспытателя Гмелина, историка, географа и этнографа Миллера и астронома и географа Делиля. В этой экспедиции принял участие первый крупный русский этнограф С. П. Крашенинников, составивший впоследствии «Описание земли Камчатской», При Академии Наук стала функционировать гимназия, задачей которой, по мысли Петра, было подготовить русских молодых людей для первого русского университета.
      Уровень русской науки и литературы до Ломоносова вполне может быть охарактеризован такими деятелями русской культуры, как В. Н. Татищев и А. Д. Кантемир. Татищев был первым видным представителем формирующейся русской дворянской историографии. Он собрал большие материалы по русской истории. Хотя труд Татищева и носил внешне летописный характер, но в его основу была положена определенная историческая схема, построенная на выводах западноевропейской науки. Татищев, будучи сам рационалистом и сторонником естественного права, использовал учение о естественном праве для обоснования исторической целесообразности самодержавного строя в России, хотя он принципиально и допускал закономерность существования демократии («общенародия»).
      А. Д. Кантемир был талантливым русским писателем, сильно содействовавшим развитию русской литературы XVIII века. Его яркие сатиры на нравы и быт русского общества послепетровского периода заслужили высокую оценку Белинского, который писал про него: «...развернуть изредка старика Кантемира и прочесть которую-нибудь из его сатир есть истинное наслаждение». Много сделал Кантемир в области пропаганды новоевропейской рациональной системы понимания природы и филологического просветительства, переведя известный трактат Фонтенелля, $ряд трудов по истории и теории литературы и произведений древних авторов. Большим знатоком европейской литературы, в особенности французской, был В. К. Тредьяковский (1703 — 1769), который много сделал для развития русского стихотворства. Плебей по социальному происхождению, мечтавший расширить задачи русской литературы далеко за рамки интересов дворянства, Тредьяковский был несправедливо недооценен современниками. Лишь Радищев по достоинству оценил прогрессивные стороны его литературной деятельности. Но самым выдающимся явлением в истории всей русской культуры XVIII в. был гениальный сын великого русского народа Михаил Васильевич Ломоносов (1711 — 1765). Он родился в семье крестьянина-рыбака в далекой поморской деревне Денисовке, около Холмогор. Необычайная тяга к знанию заставила его 19-летним юношей уйти из дому в Москву, где он провел пять лет в напряженных занятиях в стенах Славяно-греко-латинской академии, терпя большую нужду В течение 1734 г. Ломоносов усердно изучает русские летописи в Киевской академии. В 1735 г. он уже студент Петербургского академического университета, а в 1736 г. отправляется на 4 года в Западную Европу для изучения естествознания и горного дела. За время пребывания за границей Ломоносов овладевает не только основами тогдашнего естествознания во всей его сложности, но и тщательно изучает философию. Вернувшись из-за границы, Ломоносов назначается адъюнктом Академии, а впоследствии — академиком. Будучи гениальным ученым-естествоиспытателем, Ломоносов вместе с тем был выдающимся писателем. Всестороннее научное развитие Ломоносова, бывшего одновременно философом, физиком, химиком, металлургом, географом, астрономом и филологом, объяснялось тем, что великий русский ученый глубоко интересовался жизнью во всем ее исключительном многообразии, стремясь свести ее воедино. Мир в представлении Ломоносова — «великое пространство, хитросплетение и красота всея твари».
      Ломоносов был горячим поборником идеи развития в применении к природе. Независимо от Канта он в своем известном сочинении «Второе прибавление к металлургии» (1760) блестяще изложил свою оригинальную теорию развития земли. «Твердо помнить должно, — писал Ломоносов, — что видимые телесные на земле вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала создания, как ныне находим, но великие происходили в нем перемены, что показывает история и древняя география...». Резкую критику дает в этом сочинении Ломоносов всей библейской и церковной хронологии. В своих многочисленных работах по физике и химии М. В. Ломоносов на много лет опередил естествознание своего времени, исходя из представлений о движущихся мельчайших частицах — атомах и молекулах. В «Размышлении об упругой силе воздуха» М. В. Ломоносов развивает учение о строении воздуха, близкое к кинетической теории газов; он резко отрицательно относился к теории «теплорода», говоря, что теплота создается движением. М. В. Ломоносов, бесспорно, является основателем физической химии. Он прочитал первый курс по этой дисциплине в 1752 — 1753 гг. — на 130 лет раньше европейских ученых, положивших начало ее систематическому изучению. Его опыты 1756 г. показали, что «без пропушения внешнего воздуха вес сожженного металла остается в одной мере». Таким образом, М. В. Ломоносов открыл на 17 лет раньше Лавуазье закон постоянства вещества.-Ломоносов занял одно из самых первых мест в передовой европейской науке XVIII в., развивавшейся в направлении к материализму. Одной из характернейших особенностей Ломоносова как ученого был глубокий интерес к опыту, эксперименту, к практическим знаниям. Он с большим увлечением занимался опытами по изучению атмосферного электричества; широко известны его опыты в области химии и прикладных знаний. Особенно много сделал Ломоносов для развития русской металлургии и керамики; он проделал до 2 тыс. опытов с целью получения лучшего качества цветного стекла на заводе, им лично организованном на свои скудные средства. М. В. Ломоносов никогда не отрывал науку от практики, стремясь сделать ее полезной для своей родины. Занимаясь металлургией, он мечтал о широкой разработке ископаемых богатств Урала и Сибири. Став в 1757 г. во главе географического департамента Академии Наук, М. В. Ломоносов проводил большую работу по составлению точных карт России. Уделяя большое внимание изучению истории России, Ломоносов написал «Древнюю Российскую историю», первый том которой вышел уже после смерти автора. В этой работе Ломоносов резко выступал против взгляда о скандинавском происхождении Руси, выдвигавшегося Миллером. Смерть застала М. В. Ломоносова за усиленной подготовкой к экспедиции для исследования «возможности проходу Сибирским океаном в Восточную Индию».
      В истории просвещения России значение Ломоносова всеобъ емлюще. Он стремится превратить Россию в страну с обширной сетью школ, доступных для всех сословий. Стержнем всей политической программы Ломоносова была идея общенационального экономического прогресса и просвещения всех сословий, что и нашло яркое выражение в известном его рассуждении «О размножении и сохранении российского народа» (1761). В этом труде Ломоносов заявляет, что не может быть никаких устоев, в том числе и церковных, которые не могли бы быть разрушены в интересах человеческого разума. В своих работах по языку — «Грамматике» и «Риторике», — которые оказали большое влияние на формирование русского литературного языка, Ломоносов проводит материалистические идеи. В этих своих трудах великий русский ученый раскрывает всю исключительную роль слова в жизни человеческого общества.
      В основу своей грамматики, впервые построенной на материале живого русского разговорного языка, М. В. Ломоносов кладет учение о слове, вытекающее из его общефилософских взглядов. «Общая грамматика есть философское понятие всего человеческого слова, а особливая, какова российская грамматика, есть знание, как говорить и писать чисто российским языком по лучшему рассудительному его употреблению». Ломоносов вместе с тем был талантливым поэтом, обосновавшим тонические принципы русского стихосложения. Лично Ломоносов отдавал очень много времени педагогической работе, читая лекции по ряду дисциплин; он первый в России стал читать публичные лекции по физике на русском языке, стремясь улучшить постановку преподавания и всей работы гимназии и университета при Академии Наук. Ломоносов принимает на себя руководство этими учебными заведениями. На протяжении всей своей деятельности Ломоносову пришлось вести напряженную борьбу с кликой немцев — чиновников от науки во главе с начальником канцелярии Академии Шумахером. Эти беззастенчивые карьеристы, смотревшие на службу в России, как на источник личного обогащения, всячески мешали Ломоносову з подготовке кадров ученых из русских. Но Ломоносов считал делом всей своей жизни борьбу за распространение просвещения в России. Уже незадолго до смерти он писал в одном из своих писем: «Я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться, как уже борюсь двадцать лет. Стоял я за них с молода, на старость не покину».
      Ломоносов много раз ставил вопрос о необходимости открытия университета в России. В 1754 г. он написал подробное «Мнение о учреждении Московского Университета»; им же составлен и тот подробный проект, который был представлен в Сенат И. И. Шуваловым. Именно поэтому Ломоносов и должен считаться настоящим создателем Московского университета, открытого 12 января 1755 г. в составе трех факультетов: философского, юридического и медицинского. Московский университет, основанный при ближайшем участии великого русского ученого М. В. Ломоносова, сделался важнейшим рассадником культуры и просвещения в России. Гениальный русский ученый глубоко верил в неиссякаемые творческие силы великого русского народа. В одной из своих од он писал:
      «Дерзайте ныне ободренны,
      Раченьем вашим показать,
      Что может собственных Платонов
      И быстрых разумом Невтонов
      Российская земля рождать».
     
      Народы Российской империи и колониальная политика царизма
     
      Украина и Белоруссия. Украина после смерти гетмана Скоропадского управлялась так называемой «малороссийской коллегией». Только после Петра I, в 1727 г., царское правительство согласилось разрешить избрание гетмана. Но после смерти нового гетмана Даниила Апостола в 1734 г. Украина опять стала управляться «малороссийской коллегией». В 1750 г. Елизавета назначила гетманом Кирилла Разумовского, брата своего фаворита. Кирилл Разумовский был лишь простым орудием в руках старшинской верхушки, пытавшейся поскорее получить русское дворянство.
      Значительная часть населения Левобережной Украины после освобождения от ига польских панов составляла особое войско, которое делилось на полки и сотни. Войско состояло из всех, кто мог и хотел нести военную службу. «Казаки», как назывались все входившие в состав войска, выбирали по сотням и полкам «уряд», т. е. свой командный состав (сотников — в сотнях, полковников, полковых писарей, обозных, судей и хорунжих — в полках). Все поЖи вместе выбирали «войсковой», или «генеральный» уряд (генеральных — писаря, судью, обозного и хорунжего). Все остальное сельское население, не входившее в состав войска, называлось «посполитым», несло повинности и платило всякие налоги. Так как войсковой уряд стал удерживаться в руках одних и тех же семейств, постепенно сложился привилегированный слой так называемых «бунчуковых товарищей», которые имели в своих руках значительную земельную собственность. Получив в свои руки войсковые земли («ранговые маетности»), член войсковой старшины получал право на обязательный труд живших на этих землях посполитых.
      Кроме этого, казачья старшина занималась скупкой и насильственным захватом земли у посполитых крестьян и у рядовых казаков. В результате этого казачья старшина, так называемые «бунчуковые товарищи», превратилась в феодально-господствующий класс, а посполитые и рядовые казаки постепенно стали превращаться в крепостных, так как итти им было некуда. В 1739 г. войсковая канцелярия пыталась запретить переходы посполитых и рядовых казаков. Универсал 1760 г. запрещал посполитым крестьянам, оставлявшим владельцев, брать с собою движимость. Уходившие должны были иметь разрешение на выход.
      Одновременно начинаются гонения на национальную украинскую культуру. На украинском языке разрешалось печатать только церковные книги. Обучение в школах на церковно-славянском языке также препятствовало развитию украинского языка. Киевская академия из рассадника украинской культуры превратилась в специфическую церковную школу.
      В середине XVIII в. была восстановлена Запорожская Сечь. В 1733 г. правительство Анны предложило казакам возвратиться из района Олешек на свои прежние места и отдало им обратно территорию Запорожья. Эта Сечь получила название — «Новая Сечь». В Новой Сечи уже была налицо сильная социальная диференциация. Казацкая старшина превратилась в настоящих землевладельцев крепостнического типа.
      Правобережная Украина после запустения («руины») конца XVII в. пережила в первой половине XVIII в. новое завоевание и закабаление края польскими панами. Польские магнаты и шляхта, опять захватившие в свои руки украинские земли, повели бешеное наступление на украинское крестьянство с целью закрепощения его. Иго польского пана-крепостника вылилось в неслыханные притеснения, чинившиеся им над украинским народом, — притеснения социальные, политические и культурные.
      Это привело к тому, что местная жизнь в городах Правобережной Украины совсем замерла. Классовые противоречия между панами-крепостниками и крестьянством стали все более и более усиливаться. Спасение от тяжкой панской неволи могло быть только в уходе в Новую Сечь или в открытой вооруженной борьбе с притеснителями. Стали образовываться отряды вооруженных крестьян, получившие турецкое название — «гайдамаки». Наиболее значительными выступлениями «гайдамаков» были восстания 1734 и 1750 годов. Но появлявшиеся на территории Речи Посполитой царские войска, как это имело место во время войны за польский престол в 1733 — 1735 гг., всегда помогали польским панам уничтожать гайдамацкие отряды.
      В Белоруссии полонизация местной белорусской шляхты и известной части мещанства была значительно сильнее, чем на Правобережной Украине. Польско-литовские феодалы здесь себя чувствовали крепче, так как край не пережил такой затяжной и острой борьбы в XVII в., как Украина. Но зато непосредственное политическое влияние России здесь чувствовалось сильнее, чем в Правобережье. К тому же тесные экономические связи между Смоленском и Ригой, проходившие через польские владения, усиливали значение этого влияния России.
      В Белоруссии феодальный гнет польско-литовских панов был особенно тяжким. В ряде имений у крестьян была отобрана не только земля, но и скот. В 1740 — 1743 гг. вспыхнуло большое восстание крепостных крестьян в Кричевском старостве, принадлежавшем князю Радзивиллу. Это восстание было поддержано городской плебейской массой. На протяжении четырех лет восставшие белорусские крестьяне вели героическую борьбу с польскими войсками. Подавление восстания сопровождалось исключительной жестокостью польских панов. По словам современника, «многих мужиков поймав за ребро на крючье по деревням перевешано... По местечкам, селам и деревням разослана была команда жолнеров и гусар, которые деревянные шпицы, обмачивая в серку, за ногти забивали и зажигали и другими нещадными муками мучили». В 1750 — 1760 гг. вспыхнуло сильное крестьянское движение в Мозырском повете.
     
      Колониальная политика царизма в Поволжье и Приуралье. К середине XVIII в. положение угнетенных народов Поволжья — татар, мордвы, чуваш, марийцев и удмуртов — стало невыносимо тяжелым. Сверх подушной подати они были обложены натуральным сбором хлеба. Кроме того, их заставляли выполнять работы по рубке и сплаву корабельного леса. Со стороны царских властей и чиновников они подвергались всевозможным притеснениям и издевательствам. Русские помещики захватили у этих народов огромное количество пахотной земли. Оброк с крестьян в районе
      Поволжья был увеличен в 1768 г. до 3 — 4 руб. с души. Оченв много крестьян из народов Поволжья подвергалось принудительной приписке к уральским заводам. Только в одной Казанской губернии за десятилетие — с 1754 г. по 1764 г. — было приписано к заводам около 20 тыс. ревизских душ. Колониальная политика царизма в Поволжье во второй половине XVIII в. характеризуется новым нажимом насильственной христианизации. Проводивший насильственную христианизацию нижегородский епископа Дмитрий Сеченов, рекомендовавший сажать новокрещенных в купель связанными, был изгнан из одного мордовского селения. Ретивый христианизатор в своем донесении жаловался, что на него «мордва такое жестокое разбойническое нападение учинила, что он возвратным от них скорым убежанием, первое сокрывся в том селе Сарлей в церкви, потом тайным к священнику в погреб уходом едва мог себя от смерти спасти...». Посылка карательной-экспедиции в этот район вызвала большое восстание терюшевской мордвы (1743 — 1744). Один из наиболее активных участников этого восстания, Несмеянко, руководивший отрядом в 6 тыс. человек, был сожжен в дубовой колоде на Красной площади в Москве.
      Угнетение народов Поволжья вызвало многочисленное бегство мордвы, марийцев, удмуртов и чувашей в Заволжье и Закамье. В результате этого бегства и образовалось население национальных мордовских, чувашских и татарских районов, рассыпанных в на стоящее время на территории Куйбышевской области.
      Закрепляя свои позиции в Заволжье, русский помещик-крепостник с 1731 г. начинает сооружение второй Закамской черты (Самара — Бугульма), которая должна была отделить народы Поволжья от Башкирии. Башкирия к середине XVIII в. еще переживала раннюю стадию развития феодальных отношений. Основная масса полукочевых башкир, главным образом скотоводов, уже зависела от феодалов — мурз, тарханов и батырей. Но пережитки родовых отношений еще отличались известной живучестью. Как правило, феодалы объединялись только на созывавшихся время от времени съездах. На территории Башкирии уже было довольномного переселенцев из Поволжья, уходивших со своих насиженных земель в итоге усиления колониального гнета над народами Поволжья. Эти мишари, мещеряки, или тептяри, оседали на землях башкир в качестве арендаторов или на условиях несения натуральных повинностей, занимаясь земледелием. Потом стали появляться русские «сходцы», усилившие процесс осваивания башкирских земель пришельцами. В Башкирии во второй четверти XVIII в., еще больше ухудшается положение рядового населения в связи с постройкой большого количества заводов и сгона башкир на худшие земли. В Башкирии стал распространяться особенно гнусный колонизаторский способ приобретения земель путем спаивания башкир, которые, в силу незнания цены денег и земли, заключали формальные сделки с русскими помещиками и купцами, в руки которых переходили за несколько десятков рублей огромные массивы лесов и земель.
      Царское правительство усиленно применяло свои обычные приемы колониальной политики, пытаясь внести социальную рознь в среду башкир путем привлечения на свою сторону феодальных элементов — мурз и тарханов. В 1731 г. происходит принятие российского подданства ханом Малой казахской орды Абдулхайром. Государственная граница вскоре переносится к юго-востоку от Башкирии. Образуется особая оренбургская экспедиция, на территории которой строится линия крепостей от Самары до устья реки Ори и от устья Ори на север до Челябы, где эта крепостная линия соприкасалась с сибирской линией крепостей, идущей к Алтаю. Центром этой оренбургской экспедиции должен был стать город Оренбург, заложенный в 1735 г. начальником края Кирилловым при впадении реки Ори в Яик и в 1743 г. перенесенный ниже по Яику, к устью реки Сакмары. Башкирия как бы опоясалась целой сетью русских крепостей.
      Это вызвало большое беспокойство в Башкирии, в частности среди местных башкирских мурз и тарханов. В 1735 г. был уничтожен отряд царских войск, шедший на подкрепление к устью реки Ори, и началось одно из крупнейших башкирских восстаний, не прекращавшееся около шести лет. Преемник начальника края Кириллова В. Н. Татищев пытался усмирить восстание самыми жестокими мерами. Вместе с тем он стремился использовать внутренние противоречия в Башкирии среди пришельцев мишарей и тептярей, натравливая их против башкир-землевладельцев. В 1740 г. восстание разгорелось с особой силой. Во главе восстания стоял башкир Миндигул, провозглашенный ханом под именем Султан-Гирея и носивший прозвище Кара-Сакал (Черная борода). Благодаря огромному сочувствию башкирского населения к восстанию отряды Кара-Сакала были неуловимы. Только большим отрядам регулярных войск после сожжения ими ряда деревень и жесточайших расправ с башкирским населением удалось подавить это восстание. Последняя решительная битва Кара-Сакала с царскими войсками состоялась 4 — 5 июня 1740 г., после неудачного исхода которой он принужден был уйти в пределы Казахской орды. Назначенный в 1742 г. управлять Башкирией, И. И. Неплю-ев продолжал углублять раскол среди башкир, пытаясь использовать национальную рознь между башкирами и казахами. Неплюев для укрепления царской власти в Башкирии создал оренбургское казачье войско. Экономический гнет в Башкирии еще более увеличился с запрещением в 1754 г. вольной добычи соли и введением казенной ее продажи взамен ясака. Вспыхнуло новое восстание башкирского народа в 1755 г., известное под названием восстания Батырши Алиева. Мещеряк по национальности, мулла Абдулла Мязгяльдин, по прозвищу Батырша, пытался проводить мысль об объединении в борьбе с царской Россией всех мусульман, живших на территории России. Используя противоречия между башкирами и казахами, Неплюев заставил казахов выдавать всех башкир-мужчин, успевших спастись в казахских степях, задержав их жен, детей и имущество. Батырша в начале восстания был выдан и погиб в тюрьме. После разгрома восстания башкир в 1755 г. русские крепостники бесцеремонно распоряжались землями башкир. Громадные башкирские земли отдавались помещикам и заводчикам; башкир насильно крестили и сгоняли с родных мест. Произволу, притеснениям и издевательствам со стороны помещиков и царских чиновников в отношении башкир не было предела.
      По отношению к калмыкам царское правительство продолжало вести свою прежнюю колониальную политику. После смерти Аюка-тайши оно пыталось ослабить ханскую власть, заставить перейти на свою сторону средние феодальные элементы и разрушить народное единство путем христианизации. Но христианизация среди калмыков не дала ощутительных результатов. Продолжавшиеся притеснения в отношении калмыков заставили их позднее, в 1771 г., откочевать в пределы Китая, в Джунгарию.
     
     
      ЦАРСКАЯ РОССИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII века
     
      Внутренняя и внешняя политика Екатерины II в 60-х годах XVIII в.
     
      Внутренняя политика. Екатерина II, завладевшая властью в результате дворцового переворота 28 июня 1762 г., очутилась перед целым рядом сложных и трудно разрешимых задач внутренней политики. Дворянская империя находилась в состоянии острых внутренних противоречий, неумолимо нараставших в обстановке усиливающегося антагонизма между крестьянством и помещиками. Первое время Екатерина II чувствовала себя на престоле непрочно. Очень многие из столичных дворян думали, что она должна ограничиться только ролью регента до совершеннолетия своего сына Павла. Несмотря на то что участники дворцового переворота получили сотни тысяч рублей, чины и ордена, далеко не все из них были довольны. На протяжении 1762 — 1763 гг. императрице пришлось сослать некоторых из недовольных участников переворота за их «продерзостные и непристойные разглашения»; В 1764 г. Екатерина II оказалась перед угрозой лишения престола: 5 июля этого года офицер Мирович, командовавший ротой в Шлиссельбургской крепости, сделал попытку освободить содержавшегося в этой крепости сверженного с «престола» 25 ноября 1741 г. Ивана Антоновича и провозгласить его императором. Эта попытка не увенчалась успехом: солдаты внутреннего караула, имевшие инструкцию воспрепятствовать всеми силами освобождению узника, прикололи его штыками, прежде чем Мирович успел ворваться со своей ротой в каземат. Мирович был схвачен и казнен. Екатерина II была сильно перепугана этой новой попыткой дворцового переворота.
      Еще в 1762 г. один из наиболее культурных представителей высшего дворянства — Никита Иванович Панин, долгие годы бывший посланником в Швеции, а с 1762 г. — советником коллегии иностранных дел, решил подать проект об учреждении «Постоянного императорского совета» из четырех «статских секретарей» и двух советников. По мысли Панина, 4 секретаря (иностранных дел, внутренних дел, военного и морского департаментов) должны были разрешать все важнейшие государственные дела, Екатерина же могла делать лишь «последнюю резолюцию». Одновременно Панину хотелось ослабить прежний елизаветинский Сенат путем разделения его на шесть департаментов. Окружавшие Екатерину II представители дворянства — Орлов и другие — увидели в проекте Панина попытку восстановления Верховного Тайного Совета и усиления позиций старой аристократии в политической жизни империи. Екатерина II отклонила проект Панина, но ловко воспользовалась его мыслью о разделении Сената на департаменты, создав в последнем шесть департаментов с различными функциями. Эта мера дала ей возможность уменьшить значение Сената. Последний был превращен из высшего государственного органа в бюрокра-тически-канцелярскую надстройку над центральными учреждениями дворянской империи. Екатерина II перешла к единоличному управлению через президентов коллегий и генерал-прокурора. К созыву «Совета при высочайшем дворе» она стала прибегать лишь изредка.
      Главным вопросом внутренней политики Екатерины II был крестьянский вопрос. В 1769 г. Екатерина вынуждена была признать, что крестьянские волнения в начале ее царствования приняли угрожающий характер: «К заводам приписных крестьян я нашла сорок девять тысяч в явном ослушании и открытом бунте против заводчиков и, следовательно, власти той, которая их приписала к заводам. Монастырских крестьян и самых помещичьих почиталось до полутораста тысяч, кои отложились от послушания и коих всех усмирить надлежало». Еще при Петре III 23 марта 1762 г. в связи с усилившимися выступлениями монастырских и церковных крестьян был издан указ о секуляризации населенных земель церкви. Придя к власти, Екатерина, опасаясь, что превращение крепостных крестьян монастырей и архиерейских кафедр в один из разрядов государственных крестьян может возбудить надежды на облегчение своей участи у помещичьих крестьян, отменила этот указ. Но сильные волнения церковных крестьян, возникшие в связи с отменой этого указа, и пожелания дворянства, видевшего в секуляризации новый источник для земельных пожалований, заставили Екатерину II в 1764 г. восстановить указ о секуляризации. На основании этого указа около 1 миллиона «душ» (992 тыс.) церковных крестьян превратились в особый разряд государственных крестьян, получивших название «экономические» от созданной, для управления ими «коллегии экономии».
      Секуляризация церковных земель повела за собой сильное сокращение числа монастырей: из 881 монастыря в Российской империи было оставлено лишь 385. В результате секуляризации экономическая база церкви и монастырей была сильно Подорвана. Церковь окончательно превратилась в послушное орудие самодержавной власти.
      Напуганная ростом крестьянских волнений, Екатерина II еще более усилила власть помещика над своими крепостными. В 1765 г. был издан указ, дававший право помещику ссылать своих крепостных крестьян на каторгу по собственному произволу. В 1767 г. Екатерина II новым указом грозила отправкой на каторгу каждому крепостному крестьянину, пытавшемуся жаловаться на своего помещика; этот указ рассматривал каждую жалобу крепостного как «извет» (т. е. ложный донос) на своего помещика.
      Необходимость пересмотра всего законодательства Российской империи, который пыталось безуспешно осуществить самодержавие начиная с Петра I, сделалась особенно острой к 1760 году. Старое «Соборное Уложение» 1649 г., бывшее действующим правом, не отвечало уже новым классовым чаяниям дворянства, превратившегося в господствующее, привилегированное сословие. Громким голосом заявлял о своих пожеланиях и народившийся класс купечества.
      Летом 1767 г. Екатериной II была собрана в Москве «Комиссия для составления нового уложения».
      Ориентируясь в сложном положении Российской империи, Екатерина II составила для этой комиссии особую инструкцию — «Наказ». Этот «Наказ» представлял собой самую откровенную компиляцию из различных произведений философов-просветителей. Больше всего «обобрала» Екатерина II, как она сама называла приемы своей литературной работы, Монтескье, итальянского писателя-криминалиста Беккария, Гельвеция и др. Выдергивая нужные ей места из сочинения Монтескье «О духе законов» и из книги Беккария «О наказаниях и преступлениях», Екатерина II использовала выраженные в них идеи просветительной философии прежде всего для убеждения читателя в том, что самодержавие есть единственно возможная форма правления для России.
      Лишь в черновых набросках «Наказа» у Екатерины II были места, содержавшие порицание наиболее жестоких форм крепостничества. Как рассказывает в своих записках Екатерина II, граф Н. П. Панин выразился по адресу «Наказа»: «Это аксиомы, способные разрушить стены...». Но Екатерина II, понимавшая свою зависимость от дворянства, не решилась выступить с «Наказом» перед депутатами комиссии, не получив предварительного одобрения у своего дворянского придворного окружения. «Тут при каждой статье родились прения. Я дала им волю чернить и вымарать все, что хотели. Они более половины того, что написано мною было, помарали». Таковы были, по словам самой Екатерины, итоги обсуждения чернового наброска «Наказа».
      «Либерализм» Екатерины II, проявленный в «Наказе», был лишь особым тактическим приемом — прикрытием ее чисто крепостнической внутренней политики в первые годы царствования. Народившееся к этому времени в России известное просветительное движение (А. П. Сумароков, Д. И. Фонвизин, Эмин и др.), с одной стороны, и мощный рост крестьянских волнений, с другой, вынуждали ее итти по пути создания официального «просветительства». Екатерина II в эти годы всячески стремилась обмануть общественное мнение Западной Европы, пытаясь казаться «философом на троне». Ее переписка с Вольтером и другими представителями французской просветительной философии, материальная поддержка Дидро, прожившего около полугода в Петербурге, и либеральное) фразерство — все это было направлено для создания вокруг ее деятельности особого «ореола» в Западной Европе, В своей л)жи в письмах Вольтеру она доходила до того, что писала: «в России нет мужика, который не ел бы курицы, когда ему угодно, а с некоторого времени они предпочитают курам индеек». Если некоторые из философов-просветителей пытались расхваливать ее, то Вольтер и другие сумели отнестись с тонкой иронией к ее псев-долиберальным декларациям. Так, Вольтер писал про Екатерину II Даламберу: «Философии не приходится особенно хвалиться такими ученицами... как прекрасная Като».
      Некоторые консервативные дворяне из придворного окружения Екатерины II не поняли сущности ее официального «просветительства» как политики маневрирования и чуть ли не были склонны принять ее либеральную фразеологию всерьез. На самом же деле «Наказ» хотя и был составлен из выписок из Монтескье и Бекка-рия, но был так отредактирован Екатериной, что все идейное содержание теорий Монтескье и Беккария оказалось выхолощенным. Поэтому «Наказ» Екатерины, оглашенный ею при открытии Комиссии об уложении, сыграл лишь роль препятствия в постановке вопроса о сколько-нибудь существенных реформах.
      На основании манифеста 14 декабря 1766 г. о созыве комиссии на 30 июля 1767 г. был установлен «обряд выборов» депутатов. Представительство в Комиссию об уложении носило чисто сословный характер: дворяне от каждого уезда выбирали своего депутата, горожане от каждого города также выбирали одного депутата, независимо от количества населения. От крестьян каждой провинции выборы в комиссию производились только от однодворцев, служилых людей старых служб, черносошных и ясачных крестьян. Таким образом, не поднимался вопрос не только о предста вительстве депутатов от помещичьих крестьян, но и от посессионных, приписных, экономических и других разрядов государственных крестьян. Для укрепления своего влияния на работу комиссии правительство выделило в нее по одному представителю от каждого центрального учреждения. Духовенство было представлено в комиссии одним депутатом от Синода. Участвовать в выборах депутатов от дворян могли лишь дворяне, владевшие имением. Выборам депутатов в комиссию предшествовали выборы предводителей дворянства по каждому уезду, на обязанности которых и лежало руководство выборами в комиссию. Принять участие в городских выборах могли одни домовладельцы, причем перед выборами депутата от города избирался городской голова. Депутат от крестьян должен был быть семейным человеком и владеть домом или землей в пределах погоста. Возраст для дворянских и городских депутатов был установлен не моложе 25 лет, а для крестьянских — не менее 30 лет. Если для дворян и горожан устанавливались одностепенные выборы, то для крестьян они были трехстепенные: каждый погост избирал особого поверенного, поверенные от погостов избирали уездного поверенного, а уездные поверенные уже избирали из Своей среды депутата от провинции. Всего было избрано 564 депутата: 28 — от учреждений, 161 — от дворян, 208 — от городов, 167 — от сельского населения, причем от казаков — 54, от государственных крестьян — 79 и от ясачных — 34. Правительство Екатерины II стремилось к тому, чтобы не только выборы депутатов от городов проходили при активном участии дворян, но чтобы и сами городские депутаты выбирались из числа дворян. Так, депутаты от обеих столиц — Петербурга и Москвы — принадлежали к придворной знати: петербургским депутатом был избран граф Алексей Орлов, московским депутатом — князь Голицын. Привилегированное положение дворянства в комиссии 1767 г. сказывалось также и в определении окладов депутатского жалованья: дворянин получал 400 руб. в год, горожанин — 120, а крестьянин — только 37 рублей.
      Когда до Сената доходили сведения об отсутствии дворян при избрании депутатов от городов, то такие выборы Сенатом кассировались. Но благодаря активному участию в выборах и командующей роли в торговле купечество добилось того, что почти все депутаты от городов принадлежали к различным слоям купечества.
      Каждый депутат получал наказ, в котором были изложены пожелания избравшей его группы населения. Всего в комиссию поступило 1 465 наказов, причем подавляющая часть наказов была от крестьян, некоторые же депутаты от дворян явились без наказов, заявляя, что они всем довольны и не имеют никаких особых пожеланий.
      Комиссия, помимо своих общих заседаний, на которых рассматривались законодательные проекты и наказы отдельных депутатов, выделила из своей среды вскоре по открытии три частные комиссии административного характера. Одна из этих комиссий — дирекционная — играла роль президиума. В дальнейшем было выделено еще до 19 частных комиссий, большей частью в количестве 5 человек. Во главе комиссии стоял назначенный Екатериной II маршал — председатель в лице генерала А. И. Бибикова, проводившего все пожелания правительства в работе комиссии. Большое влияние на работу комиссии оказывал генерал-прокурор князь П. А. Вяземский, бывший правой рукой Екатерины II в эти годы.
      Все наказы и протоколы заседаний комиссии дают богатый материал для изучения расстановки классовых сил и положения отдельных групп населения, в особенности крестьянства, накануне восстания под руководством Пугачева.
      Российское «благородное» дворянство выступило с целым рядом требований узко-сословного характера, ставивших себе целью еще более расширить и укрепить свои классовые позиции. Дворяне, помимо всех старых своих прав и привилегий, требовали для себя исключительного права владеть землей и крестьянами, настаивали на применении, самых жесточайших наказаний беглым крестьянам и их «пристанодержателям» (укрывателям). Дворяне Ржевского пограничного уезда договорились даже до того, что настаивали на проведении на границе рва и установке пушек для воспрепятствования побегов крепостных крестьян на территорию Речи Посполитой. Превратившись в консолидированное господствующее сословие с монопольными привилегиями, дворяне настаивали на усилении своей роли в местном управлении путем создания особой дворянской корпорации. Они отрицательно отнеслись к возможности получения прав дворянства путем выслуги по табели о рангах. Все пожелания дворян нашли полное отражение в подготовленном комиссией проекте «прав благородных». Прибалтийское дворянство всеми силами стремилось защищать свои узко-местные привилегии, а украинское — всячески хотело добиться уравнения в правах с российским дворянством.
      Но дворянство в своих узко-классовых поползновениях пошло еще дальше, когда на заседаниях комиссии вскрылись противоречия между интересами дворянства и купечества в области промышленности и торговли. Через все купеческие наказы красной нитью проходит стремление добиться исключительного права на владение промышленными и торговыми предприятиями. Особенно раздражались купцы, владевшие фабриками, тенденцией дворян рассматривать промышленность как сферу своей неограниченной монопольной деятельности; еще большее недовольство всей массы купечества вызывали широкие устремления дворян к оптовой торговле железом и другими товарами. Во время прений в комиссии депутат Рыбной слободы (ныне г. Рыбинск) А. Попов не без иронии заявил по адресу помещиков: «Входить в такие коммерческие занятия, как, например, фабричные, заводские и разные торговые промыслы, дворянам, по их званию, несвойственно. Им следует предоставить продажу только того, что производится в их вотчинах по их хозяйству, не дозволяя ничего скупать у других».
      В своих пожеланиях, высказанных в наказах и во время Прений, купечество в общем оставалось в рамках феодально-крепостнического строя; часть купечества даже домогалась получить право покупать небольшое количество крепостных для «домовых нужд». Но вскрывшиеся во время прений в комиссии глубокие противоречия между дворянством и купечеством все же отражали не только возросший удельный вес купечества как социальной силы, но и были прямым результатом уже намечавшегося кризиса крепостной системы в связи с зарождением в России элементов капиталистических отношений. Наиболее острые столкновения в комиссии об уложении возникли весной 1768 г., когда во время чтения законов о юстиции стал обсуждаться вопрос о положении крестьянства и о причинах крестьянских побегов. Во время прений выяснилось, что «Наказ» Екатерины II с его тенденциями в сторону политики маневрирования в крестьянском вопросе встретил среди некоторых дворянских депутатов поддержку. Депутат от Козловского уезда Григорий Коробьин в своем замечании от 5 мая 1768 г. «на читанные о беглых людях и крестьянах законы» выступил с резкой критикой всех жестокостей вотчинной юстиции. О причинах побегов крестьян он откровенно говорил: «Почему не трудно теперь усмотреть можно, что причиною бегства крестьян, по большей части, суть помещики, отягощающие толь много их своим правлением». Вместе с тем Коробьин всецело присоединился к авторам тех сочинений, которые на объявленный в 1765 г. «Вольным экономическим обществом» конкурс выступили защитниками той точки зрения, что крестьянин должен обладать правом недвижимой собственности. Резко выступая против злоупотреблений помещиков своим правом в отношении крестьянской собственности, Коробьин говорил: «Чего ради оное начало, от которого столь вредные происходят следствия, состоит в неограниченной власти помещика над имениями своего крестьянина, и для того всячески трудиться должно разрушить сие начало».
      Точка зрения Коробьина, поддержанная некоторыми дворянскими и крестьянскими депутатами, вызвала целую бурю негодования среди основной массы депутатов — дворян. Настроения дворян получили наиболее оригинальное выражение в выступлении типичного идеолога русского дворянства этого времени, историка и публициста князя М. М. Щербатова. Он пытался «доказать», что бегство крепостных крестьян зависит от климатических условий: крестьяне из более сурового климата бегут на запад, в зону более умеренного климата.
      Наказы государственных крестьян вскрыли чрезвычайно тяжелое положение еще незакрепощенного крестьянства, совершенно изнемогавшего от тяжкого бремени налогов и различных повинностей. Особенно тяжелым представляется, по материалам наказов, положение народов Поволжья.
      Екатерина II через год с небольшим работы комиссии убедилась, что ее политика маневрирования не встретила сколько-нибудь широкой поддержки со стороны дворянства. Противоречия, обнаружившиеся во время работ комиссии, между дворянством и купечеством и острота крестьянского вопроса показали ей, что дальнейшая работа комиссии невозможна. Под предлогом того, что в связи с началом в 1768 г. войны с Турцией значительная часть депутатов-дворян должна была отправиться на театр военных действий, Екатерина II распустила комиссию на неопределенный срок.
      Таковы наиболее характерные моменты внутренней политики Екатерины II в первые годы ее царствования, которые были не чем иным, как особой формой политики маневрирования, характерной для абсолютной монархии при наличии в стране резкого обострения классовых противоречий.
      В. И. Ленин, характеризуя русское самодержавие XVII и XVIII вв., подчеркивает дворянско-классовый характер этого псев-допросвещенного абсолютизма, беря в кавычки самый термин «просвещенный абсолютизм»: «...русское самодержавие XVII века — с боярской Думой и боярской аристократией — не похоже на самодержавие XVIII века с его бюрократией, служилыми сословиями, с отдельными периодами «просвещенного абсолютизма»1.
     
      Внешняя политика. Укрепившись у власти, Екатерина II начала проводить активную внешнюю политику. Екатерина главной своей задачей считала борьбу за берега Черного моря. Эта задача целиком совпадала как с интересами страны в целом, так и с классовыми интересами дворянства, жаждавшего расширения базы феодальной эксплоатации. Выход России к берегам Черного моря был настоятельной необходимостью для всего экономического развития России. Немалое значение имели также и торговые интересы русских купцов. Еще в 1763 г. правительство Екатерины старается добиться у Турции разрешения иметь свои торговые суда на Черном море. Вскоре Екатерина II отправляет в Турцию группу купцов «не только для изыскания удобных к произведению коммерции способов, но и для учреждения в турецких городах купеческих контор». Но все это, как и попытки России заключить торговые договоры с Венецией и с Турцией, встречало резкое противодействие со стороны султанского правительства. Русско-турецкие отношения в 60-х годах стали резко обостряться.
      Руководителем внешней политики Екатерины II в начале ее царствования был опытный и талантливый старый русский дипломат Н. И. Панин. Желая противодействовать враждебной России политике Франции, Панин проектировал создать большой союз — «Северный аккорд» — в составе Дании, Пруссии, Польши и Швеции при участии Англии. Но Фридрих II, не желавший укрепления России, уклонился от участия в этом союзе. Поэтому проект Панина не осуществился.
      Первая война Екатерины II с Турцией, начавшаяся в 1768 г., хотя формально и была объявлена самой Турцией, на самом же деле вполне отвечала задачам внешней политики России по борьбе за выходы к Черному морю. Вторжение царских войск, действовавших против барских конфедератов и гайдамаков, в турецкий город Балту послужило для Турции поводом к объявлению войны. Франция, принимавшая активное участие в помощи барским конфедератам, старалась всячески содействовать выступлению Турции против царской России.
      В начале турецкой войны действия царских войск не были особенно удачными. Лишь в 1770 г. в ходе военных действий наступил крутой перелом в пользу России. Командующий войсками П. А. Румянцев, талантливый полководец, яркий представитель русского военного искусства, внесший в него много нового, нанес очень серьезное поражение турецкой армии при Ларге и Кагуле_ в 1770 году. В 1772 г. на театр военных действий попадает А. В. Суворов, до этого уже прославивший себя в Польше победами над барскими конфедератами. А. В. Суворов после ряда удачных действий при взятии Туртукая на южном берегу Дуная в 1773 г., которые показали высокое качество боевой подготовки его войск, наносит мощное поражение турецкой армии, численно превышавшей его армию в несколько раз, при Козлудже в 1774 году. Незадолго перед этим, в 1770 г., реорганизованный при Екатерине II русский флот под командованием адмирала И. А. Спиридова огибает Западную Европу, проходит через Гибралтарский пролив в Средиземное море и наносит 5 июля 1770 г. страшное поражение турецкому флоту недалеко от острова Хиоса, в бухте Чесме. Флот султана был полностью уничтожен.
      Усилившееся влияние России на юго-востоке Европы в связи с этими поражениями Турции вызвало сильное беспокойство Австрии. Австрия заключила особый оборонительный союз с Турцией. Кроме этого, она вошла в соглашение с Пруссией и старалась всячески привлечь внимание царской России к вопросу о разделе Польши. Все это содействовало заключению мира Турции с царской Россией. Царская Россия сама охотно пошла на заключение этого мира, тем более что в эти годы в тылу Российской империи развернулась грандиозная Крестьянская война, которая привела в панику все дворянство.
      10 июля 1774 г. между Россией и Турцией был заключен Ку-чук-Кайнарджийский мирный договор. По этому договору Россия получила от Турции огромную территорию от р. Буга и крепости Кинбурн при устье Днепра до Азова, с частью Прикубанских и приазовских земель. Царская Россия получила также выход из Азовского моря — крепости Керчь, Еникале. Таким образом, Керченский пролив оказался в руках России, что имело большое значение для развития торговли через южные морские границы. Одновременно весь Крым был объявлен номинально самостоятельным. Это, конечно, было уже началом присоединения его к царской России. Торговые суда России получали право прохода через Босфор и Дарданеллы наравне с английскими и французскими судами, что имело большое значение в развитии торговых связей через южные границы с Западной и Южной Европой. Кроме того, царская Россия получила 4 г млн. руб. контрибуции с Турции.
      Таким образом, первая турецкая война была большим успехом России в борьбе за берега Черного моря.
     
      Первый раздел Польши. Украина и Белоруссия. Польша в XVIII в. превратилась в государство настолько внутренне политически слабое, что его можно было уже считать в то время совокупностью отдельных мелких шляхетских республик в виде воеводств, управлявшихся шляхетскими сеймиками. Польша в XVIII в. не представляла собою централизованного государства. Она раздиралась глубокими внутренними противоречиями. Шляхетство и крупные магнаты заботились лишь о своих узкоклассовых интересах. Послы, как назывались делегаты от поветового сеймика, имели право в общепольском сейме «либерум вето» (свободное вето). Каждый отдельный депутат польского сейма имел возможность путем единоличного несогласия с решением сейма сорвать его постановления. Это давало возможность различным магнатским группировкам, подкупая мелкую шляхту, всегда срывать неугодные для них решения сейма. На деле в Польше правили магнаты, которые при помощи продажной шляхты управляли всей внутренней и внешней политикой Речи Посполитой.
      Борясь за власть, эти магнаты старались привлекать на свою сторону соседние государства, втягивая их в свои внутренние дела. Они старались получить от этих соседних государств поддержку, разумеется, сопровождаемую прямыми денежными подкупами и подачками.
      Крупные магнаты Правобережья Украины и Белоруссии, как Чарторыйские, Потоцкий, Браницкий и некоторые другие, думали, что они с помощью России смогут укрепить свое политическое положение и даже сохранить неприкосновенность государственного строя этой польской шляхетской, сугубо феодальной, аристократической республики.
      Польша XVIII в., как и в предшествующее время, была государством многонациональным. Входившие в ее состав народы Украины и Белоруссии находились под жестоким национальным гнетом польских панов.
      Часть шляхты, а также некоторые магнаты, в известной мере сознавали необходимость проведения какой-нибудь, хотя бы минимальной реформы, которая содействовала бы некоторому укреплению политического строя Польши. Они пытались ввести в Польше элементы централизованного государства, чтобы сохранить в своих узко-классовых интересах политическую самостоятельность Польши.
      Ф. Энгельс дает такую характеристику Польши того времени;
      «Постепенная деморализация правящей аристократии, недостаток сил для развития буржуазии и постоянные войны, опустошавшие страну, сломили, наконец, силу Польши. Страна, которая упорно сохраняла нерушимым феодальный строй общества, в то время как все ее соседи прогрессировали, формировали буржуа зию, развили торговлю и промышленность и создали большие города, — такая страна была обречена на гибель. Аристократы несомненно погубили Польшу и погубили ее окончательно. Погубив ее, они стали обвинять в этом друг друга и продали себя и свою страну иностранцам»1.
      В 1763 г. умер польский король Август III, посаженный на трон еще Анной Ивановной.
      После ожесточенной борьбы между магнатскими группировками Потоцких и Чарторыйских побеждают сторонники русской ориентации, а именно — Чарторыйские и их ближайшие сторонники. Екатерина II старается посадить на польский престол одного из своих бывших фаворитов — Станислава Августа Понятовского, родственника Чарторыйских.
      После того как России удалось добиться избрания Станислава Августа Понятовского польским королем на сейме 1764 г., Чар-торыйские сумели провести ряд мероприятий по укреплению власти центрального правительства.
      Было ограничено «либерум вето», которое так расшатывало Польшу и мешало ей превратиться хотя бы в элементарного типа централизованное государство. Были приняты меры для увеличения войска и по укреплению финансов, упорядочились сеймовые совещания, частично улучшилось судопроизводство. Таким образом, был проведен ряд реформ, которые в своей совокупности явились попыткой укрепления государственного строя Польши, исходя из позиций той части шляхты и отдельных магнатов во главе с Чарторыйскими, которые начинали уже осознавать опасность, грозившую Польше в силу ее внутренней слабости.
      Но Екатерина, боясь усиления Польши, противилась дальнейшим мероприятиям Чарторыйских в этом направлении. С этой целью еще в 1764 г. Фридрих II и Екатерина II заключили секретный договор. Энгельс в своей работе «Внешняя политика русского царизма» дает такую характеристику этому секретному договору. «31 марта (11 апреля) 1764 г. Екатерина и Фридрих заключили в Петербурге договор, по тайной статье которого оба взяли на себя обязательство охранять силою оружия польскую конституцию, это лучшее средство для разрушения Польши, от всяких попыток реформы. Этим был предрешен будущий раздел Польши».
      Реформы Чарторыйских вызвали сопротивление основной массы шляхетства и прежде всего почти всех магнатов. Крупная шляхта и магнаты, недовольные политикой Чарторыйских и политикой России, начинают выступать активно против политики реформ. Под их давлением на сейме 1766 г. «либерум вето» было опять восстановлено. Дальнейшее проведение реформы в Польше не входило в планы Екатерины. Поэтому, если она вначале поддерживала хотя бы косвенно Чарторыйских, то только до известной степени, отнюдь не желая усилить Польшу путем этих реформ. Наоборот, Екатерина начинает поддерживать через своего посла в Варшаве, князя Репнина, группу магнатов, враждебную всяким реформам.
      Это и было не чем иным, как выражением той политики, которую согласились проводить в жизнь Екатерина II и Фридрих II при заключении договора в Петербурге в 1764 году.
      В 1767 г. Репнину удалось добиться у сейма уравнения в правах диссидентов и католиков (диссидентами в Польше называлось некатолическое население как православное, так и лютеранское), т. е. права диссидентов стали защищаться в порядке реализации договора 1764 г. Екатериной II и Фридрихом II. Это было очень удобным поводом для вмешательства во внутренние дела Польши как для царской России, так и для Пруссии.
      После того как Репнину удалось добиться от сейма уравнения в правах диссидентов с католиками, он склонил сейм к тому, чтобы последний, настроенный очень враждебно к реформам, проводимым Чарторыйскими, восстановил старую шляхетскую конституцию, которую гарантировала Россия в целях политического ослабления Польши. Тогда-то сторонники Чарторыйских, т. е. сторонники реформ, в 1768 г. организуют в городе Баре, на Украине, конфедерацию (военный союз шляхты, не согласной с решениеАм сейма). Екатерина II ведет борьбу с этими барскими конфедератами, посылает против них войска во главе с Суворовым. Барские конфедераты пытаются найти помощь во Франции и Турции. Последняя, боясь продвижения России к Черному морю, склонялась к оказанию поддержки конфедератам. Хотя они и являлись сторонниками политической независимости Речи Посполитой и противниками равноправия диссидентов, но по существу они ставили перед собой задачу сохранения своих шляхетских привилегий, совершенно не думая об изменении положения крестьянства.
      В это время начинает развертываться мощное движение украинского народа против ига польских панов на Правобережье. Это движение в истории украинского народа, в истории его героической борьбы против ига польских панов носит название «Колиив-щины» (от слова «колий», от «колоть» — так назывался каждый участник этого восстания). Восставший украинский народ очень ярко выразил в этом движении свои антифеодальные и антиполь-ско-католические настроения. Он боролся против польского пана-крепостника и польско-католического наступления на Правобережную Украину.
      Развитию этого мощного движения на Украине немало содействовали тесные связи Запорожской Сечи с крестьянством Правобережной Украины. Основными очагами движения были Чигирин ский округ и Брацлавщина. Но из этих районов движение грозило вскоре переброситься и на коренные польские земли и на Левобережную Украину. Огромные отряды восставших крестьян и казаков во главе с Максимом Железняком уничтожали на своем пути все помещичьи замки, местечки и монастыри. Это движение все более принимало характер широкой общенациональной борьбы против ига польских панов. Наряду с рядовым крестьянством и рядовым казачеством в этом движении приняли участие местное население городов Правобережья и надворные казаки. Надворные казаки, которые состояли на службе или у отдельных польских панов, или у самого польского правительства, представляли собой более или менее привилегированную часть населения. Это было войско для охраны интересов польской шляхты и польских магнатов на Украине. Но мощный разворот движения, ставшего общенациональным, захватывает и эту часть украинского населения. Большой отряд надворных казаков находился в главном пункте Правобережной Украины, томившейся под игом польских панов, — в Умани. Во главе этого отряда был сотник Иван Гонта, вышедший сам из рядового украинского казачества. Отец его был замучен польскими панами, затем он сам поступил на службу в надворные казаки. Он был очень популярен и любим среди надворных казаков, которыми он командовал. Когда огромные массы восставшего крестьянства и казачества подошли к Умани, среди надворных казаков начались колебания. Они выражали открытые симпатии к восставшим украинским крестьянам и казакам. И действительно, как только поляки сделали попытку выпустить надворных казаков для действий против отрядов Максима Железняка, Иван Гонта сам призывает надворных казаков немедленно перейти на сторону восставшего украинского народа. Здесь происходит объединение отрядов Гонты с той большой массой казаков и крестьян, которые окружили Умань. Умань была взята, польские паны перебиты. Движение стало все более расширяться.
      Когда мощное крестьянское движение грозило уже перекинуться на Левобережную Украину, где царское правительство в это время начинает проводить крепостническую политику, Екатерина II, напуганная этим движением, решает открыто помогать отрядам польского гетмана Браницкого, чтобы скорее задушить крестьянское движение. Правительство Екатерины, используя обстановку, хочет показать, что классовые интересы шляхты могут быть защищены только при помощи царского правительства.
      Мощное народное движение на Украине подавляется польскими панами с помощью русского царизма с исключительной жестокостью. В селении Кодня палач украинского крестьянства Иосиф Стемпковский произвел жесточайшую массовую расправу над огромным количеством украинского крестьянства. Иван Гонта, схваченный царскими офицерами из отряда генерала Кречетникова» был передан в руки поляков и подвергнут мучительнейшей четырехдневной казни, во время которой его тело резали на кусочки. Максим Железняк как русский подданный был арестован царскими властями и отправлен Екатериной на каторжные работы.
      В то время как на территории Правобережной Украины народ, изнемогавший от тяжкого ига польских панов, вел героическую борьбу со своими вековыми угнетателями, отношения между Россией, Пруссией и Австрией складывались таким образом, что содействовали ускорению первого раздела Польши. Ослабленная Семилетней войнбй, Пруссия в своей внешней политике принуждена была ориентироваться на Россию. Россия всячески стремилась усилить свое влияние в Польше. Стремясь к расширению своих владений в Прибалтике, Россия была заинтересована в присоединении Курляндии с ее незамерзающими портами. Курляндия входила номинально, как вассальное герцогство, в состав Речи Посполитой, фактически же она была в это время под влиянием царской России. Екатерина посадила туда в качестве герцога возвращенного из ссылки Бирона.
      Недовольное побегами крепостных крестьян за рубежи — в Польшу, русское дворянство настаивало на принятии решительных мер против этого. Это было ярко выражено еще в дворянских наказах в комиссию 1767 года.
      Кроме того, царская Россия была чрезвычайно заинтересована экономически в овладении всем районом Подвинья. Подвинье стало играть очень большую роль в торговле России. По Западной Двине шли все товары из западных частей Российской империи. По Западной Двине также шла и сельскохозяйственная продукция из крупных латифундий польских и литовских панов. В результате всего этого польско-литовская торговля оказалась уже теперь под известным контролем России, Все это побуждало правительство Екатерины II присоединить Подвинье к России.
      Пруссия стремилась к захвату части польских земель, но в силу своей слабости без помощи царской России этого осуществить не могла. Екатерина II также не хотела территориального усиления Пруссии.
      Между царской Россией и Пруссией были очень сложные противоречия. Фридрих II в 1769 — 1770 гг. попытался обратиться к Екатерине II с предложением о разделе Польши, но не встретил сочувствия. Екатерина II выжидала такого соотношения международных сил, которое дало бы ей возможность полностью воспользоваться своим влиянием в польских делах. Но когда большие успехи России в борьбе с Турцией заставили Австрию заключить, оборонительный союз с Турцией, совместное выступление Австрии и Пруссии о разделе польско-литовских земель уже встретило положительное отношение России. В этой обстановке Россия пошла на реализацию предложения Австрии и Пруссии.
      Совместные выступления Австрии и Пруссии привели к заключению соответствующих договоров о разделе. Один договор был заключен между Россией и Пруссией; другой — между Россией и Австрией. Оба они были подписаны в июле 1772 г. Под давлением трех держав польский сейм 7 сентября 1773 г. санкционировал соглашение о первом разделе Польши. Многие депутаты сейма были подкуплены Австрией, Пруссией и Россией. Россия получила все Подвинье, часть Белоруссии, в верховьях Приднепровья — воеводства Полоцкое, Витебское, Мстиславское, часть Минского и также ту часть от Подвинья к северо-востоку, которая являлась частью польской Ливонии, — всего 82 тыс. кв. км. Австрия захватила Западную Украину — древнюю Червоную Русь, Галицию. Пруссия захватила Бармию, воеводства Поморское, без города Гданска, Хельмское и Мальборгское, без города Торна, и часть Великой Польши.
      Таким образом, по первому разделу к Российской империи отошла часть тех старинных земель, которые были захвачены еще в XIV в. великим княжеством Литовским. Это давало возможность части белорусского народа избегнуть опасности денационализации, которая угрожала ему под невыносимым игом польских панов. Первый раздел Польши положил начало воссоединению белорусского народа с русским. Но политика царской России по отношению к самой Польше, выражавшаяся в противодействии превращению Польши в национальное централизованное государство, носила реакционный характер, она препятствовала развитию буржуазных отношений в Польше.
     
      Крестьянская война под руководством Пугачева
     
      В 1773 г. в России вспыхнула крестьянская война под руководством Емельяна Ивановича Пугачева. Эта война охватила обширную территорию всего Среднего и отчасти Нижнего Поволжья, Приуралья и Зауралья.
      Основной предпосылкой Крестьянской войны являлось резкое ухудшение положения крестьянства в результате огромного роста крепостничества в стране во второй половине XVIII века. Раздача правительством нескольких сот тысяч крестьян дворянству, увеличение барщины до 4 — 5 дней в неделю, рост подати и оброка в два-три раза, торговля помещиков крестьянами, невыносимые условия работы в крепостнической промышленности, всевозможные притеснения крестьян и издевательства над ними со стороны помещиков и правительства и т.. п. — все это вызвало среди широких масс крестьянства сильное недовольство и волнения. В особенно тяжелом положении находились угнетенные народы Поволжья — татары, мордва, чуваши, марийцы и удмурты.
      Крестьянская война 1773 — 1775 гг. началась с выступления яицких казаков. На протяжении XVII в. яицкое казачество обладало известными вольностями.. Оно имело на реке Яике большие рыбные учуги, дававшие значительные доходы. В XVIII в. внутри яицкого казачества происходил процесс внутреннего расслоения. Среди них выделилась атаманско-старшинская верхушка, т. е. богатое, зажиточное казачество. Эта часть казаков получала разные привилегии, захватывала в свои руки лучшие рыбные учуги и бесконтрольно распоряжалась войсковыми суммами, не давая в них отчета на войсковом кругу. Казачья верхушка — старшина — владела не только большими рыбными промыслами, но и имела огромные табуны лошадей и стада овец. С Яика в центральные районы страны казачья старшина ежегодно отправляла для продажи значительные обозы с рыбой и до 150 тыс. овец. Старшина обогащалась за счет разорявшихся рядовых масс казачества. Царское правительство относилось к старшинным казакам, как к своим союзникам, оно поддерживало их. В то же время царское правительство, опасаясь рядовых масс казачества, всячески их ограничивало и притесняло. В XVIII в. правительство создало около Оренбурга новые казачьи поселения, которым дало особые привилегии, стараясь это вновь организованное казачье войско противопоставить яицкому казачеству. Правительство отняло у последнего часть земель, отменило некоторые рыбные ловли, передав их в каз-ну, ввело соляную монополию. Все это сильно возмущало яицких казаков и привело к целому ряду волнений среди них. В 1766 г. на одном из войсковых кругов рядовые казаки под руководством казака Логинова выступали против своей старшины и сместили ненавистного им атамана. Среди яицких казаков закипела классовая борьба. В 1767 г. царское правительство добилось с помощью старшины выбора на казачьем кругу угодного для себя атамана Тамбовцева. Но Тамбовцев своими действиями вызвал такое негодование в казачьей среде, что в 1772 г. на Яике вспыхнуло восстание. Казаки убили Тамбовцева. Царское правительство послало на расправу с восставшими регулярное войско. Восстание было жестоко подавлено. Многие казаки были сосланы на каторжные работы. Большая масса казаков, спасаясь от расправы, бежала в раскольничьи скиты на р. Иргизе. После этого, однако, недовольство среди оставшихся казаков на Яике не только не прекратилось, но еще более усилилось. В следующем году «войсковая сторона» снова была готова взяться за оружие.
      Новое движение среди яицкого казачества, превратившееся быстро в массовую Крестьянскую войну против крепостников и правительства, началось в 1773 г., когда в его рядах появился выдающийся, талантливый вождь — Емельян Иванович Пугачев.
      Е. И. Пугачев родился в станице Зимовейской, на Дону, в рядовой казачьей семье. Пугачев участвовал в составе казачьих войск в Семилетней войне, где потерял брата, замученного казачьим полковником. Он участвовал в первой русско-турецкой войне в чине хорунжего во время осады Бендер, но вскоре, заболев, был отправлен на Дон. По выздоровлении он бежал с Дона на Терек, где сделался станичным атаманом и был выбран в число ходатаев по казачьим делам. Но здесь Пугачев был арестован за пооег и отправлен снова на Дон. На Дону Пугачев пробыл недолго: он вторично бежал в слободу Ветку, около Гомеля, где на тогдашней территории Польши обычно скрывалось большинство беглых из России, в особенности раскольники. Здесь у Пугачева, очевидно, сложилось решение принять на себя имя Петра III. Есть основание думать, что натолкнул его на эту мысль раскольник купец Кожевников. Самозванство, как определенная форма идеологии крестьянского движения, типично для всех крестьянских выступлений феодально-крепостнической эпохи. У Пугачева были даже ближайшие предшественники-самозванцы, два беглых солдата Кренев и Чернышев, принявшие имя Петра III. Пугачев был ярким, выдающимся человеком. Обладая большим природным умом, он отличался острой наблюдательностью, большим житейским опытом и энергией и умел хорошо разбираться в людях. Остро ненавидя угнетение, от которого стонал трудовой люд, Пугачев мечтал о большой деятельности и борьбе с угнетателями. В 1772 г. он возвращается с Ветки, в связи с указом о свободном возвращении бежавших за рубеж под условием выбора определенного местожительства, и решается принять на себя имя Петра III. Возвратившись из Белоруссии, Пугачев появляется в Мечетной слободе, на р. Иргизе. Здесь он нашел поддержку в своем намерении у настоятеля местного раскольничьего скита Филарета.
      Среди крестьян уже давно ходили слухи о том, что Петр III хотел дать такую же грамоту о вольности крестьянам, какую он дал дворянам, но последние ее утаивают.
      У Пугачева к этому времени складывается уже определенное решение о необходимости широкого выступления против помещиков. Он говорил: «Во всей России чернь бедная терпит великие обиды и разорения».
      Первое выступление Пугачева на реке Иргизе, в Мечетной слободе, было неудачным. Он вскоре был арестован и отправлен в тюрьму в Казань, откуда ему с большим трудом удалось бежать. В 1773 г. Пугачев появляется на Яике. Известие о его появлении быстро распространилось по хуторам. Пугачев принял ряд предосторожностей. Он не пошел сразу на Яицкий городок, который был цитаделью яицкой казачьей старшины, а появился в Таловом Умете. Здесь он приобрел сторонников в лице Шигаева, Караваева, Чики Зарубина, Почиталина, Мясникова. К Пугачеву как вождю восстания присоединяются представители татарского народа — Идеркей Альментьев, Барын Мусаев и др. Таким образом, первое появление Пугачева, начальный этап борьбы против феодально-крепостнического гнета русского помещика-крепостника, вызывает определенную поддепжку со стороны представителей угнетенных народов царской России.
      Отправным пунктом движения Пугачева делается расположенный на юге от Яицкого городка хутор Толкачев. Отсюда 18 сентября 1773 г. начался поход Пугачева на Яицкий городок. Из хутора Толкачева Пугачев обращается с манифестом, в котором жалует всех присоединившихся к нему «рякою с вершин и до устья, и землей, и травами, и денежным жалованием, и свинцом, и порохом, и хлебным провиантом». Такой призыв должен был найти особенно горячий отклик у недовольного своим положением рядового яицкого казачества. Атаман яицкого казачьего войска Бородин пытался убить Пугачева, подослав к нему одного казака. 21 сентября 1773 г. казаки, жители Илецкой защиты, встретили Пугачева хлебом и солью. Пугачев очень быстро обрастает силами, занимается одна крепость за другой: 27 сентября — крепость Татищева, затем крепости Рассыпная, Озерная и другие.
      Основой своего плана Пугачев делает удар по Оренбургу, который являлся опорным пунктом русских помещиков. Находясь под Оренбургом, в Сеидовской слободе, он обращается к народам Приуралья с большим манифестом, в котором призывает их к борьбе против русского помещика-крепостника. Пугачев писал:
      «Жалую вас землями, водами, лесами, рыбными уловами, жилищами, покосами и морями, хлебом, верою и законом вашим, посевом, пропитанием, рубашкой, жалованием, свинцом, порохом и провиантом, — словом, всем тем, что вы пожелаете во всю жизнь вашу».
      Этот манифест распространился среди народов Поволжья и Приуралья на башкирском и татарском языках. В ответ на призыв Пугачева среди народов Приуралья, в особенности башкир, начинается большая тяга в его отряды. Когда Пугачев подошел к Оренбургу, у него было не менее 3 000 бойцов. Здесь он встречается с Соколовым-Хлопушей, этим замечательным представителем горнозаводских людей, который почти всю свою жизнь прожил в каторжных условиях на уральских и сибирских заводах. Пугачев посылает Хлопушу на Нязе-Петровский завод за пушками. Хлопуша быстро справляется с поручением и приводит оттуда 500 работных людей и 6 пушек. На Нязе-Петровском заводе организуется заготовка оружия и боевых припасов. Под Оренбургом скапливается большое количество людей, с энтузиазмом влившихся в отряды Пугачева. Через несколько недель у Пугачева под Оренбургом собрались силы в количестве не менее 15 тыс. человек.
      Около Пугачева образовался штаб из его ближайших помощников: Хлопуши, Овчинникова, Творогова, Подурова, Мусы Алиева и др.; создается как высший орган военная коллегия из Творогова, Шибаева, Скобычкина, Витошнова, Почиталина и писаря Горшкова. 2 ноября 1773 г. Пугачев начал штурмовать Оренбург, 7 и 8 ноября под Оренбургом он разбил первый крупный правительственный отряд регулярных войск генерала Кара. 13 ноября им был разгромлен отряд полковника Чернышева, причем солдаты перешли на сторону Пугачева. Но под Оренбургом Пугачев принужден был задержаться на довольно значительное время. Вместо генерала Кара царское правительство назначает во главе войск, действовавших против Пугачева, генерала Бибикова, участника Семилетней и Турецкой войн. Бибиков должен был организовать для борьбы с восставшими крестьянами и казаками казанское и симбирское дворянство. На помощь Бибикову из Сибири был послан генерал де-Колонг. Главной квартирой Бибикова сделалась Бугульминская слобода.
      Помимо отрядов самого Пугачева, начинает действовать самостоятельно атаман Арапов в Приволжье, вскоре сумевший взять Самару. В это время восставшие башкиры заняли города Сарапул и Осу. В Чесноковке, под Уфой, создается штаб восставших во главе с Чикой Зарубиным.
      Подобно тому как и в слободе Берде, под Оренбургом, к Пугачеву присоединяются работные люди Воткинского и Ижевского заводов и башкиры в количестве не менее 2 тысяч человек под руководством Салават Юлаева. У Пугачева появляются энергичные сторонники, действующие самостоятельно. Одним из таких людей был Белобородов, бывший рабочий крепостной мануфактуры, затем мелкий торговец, поселившийся в Кунгуре. Белобородов организовывал большие отряды повстанцев и пытался осаждать Екатеринбург. На сторону Пугачева зимой 1773 — 1774 г. переходят работные люди Шайтанского, Уткинского и других заводов. Пугачев в это время стоял под Оренбургом, который ему все не удавалось взять. 2 марта 1774 г. Пугачев в районе Оренбурга, под крепостью Татищевой, был разбит отрядом царских войск, посланным Бибиковым под командой князя Голицына. После поражения Пугачев с остатками своего войска вынужден был отступить на Сакмарский городок и здесь заново сколачивать свои силы. 24 марта произошло другое тяжелое поражение: отряд майора Михельсона разбил Чику Зарубина под Уфой и взял его в плен. Вождь восставших башкир Салават Юлаев отошел к Уральским горам, на северо-восток. За ним погнался Михельсон. Но на этом успехи царских войск оборвались. 9 апреля 1774 г. умер Бибиков.
      В это время Пугачев проявил большую энергию, инициативу, большие организаторские способности и сумел вновь собрать вокруг себя большое количество людей. Новым очагом движения Пугачева делается Большереикий завод на Южном Урале, куда притекают новые силы из состава работных людей, приписных крестьян, башкир, татар, заполнивших отряды Пугачева. Работные люди на 59 заводах Среднего и Южного Урала и Приуралья оказывают ту или иную поддержку Пугачеву. Разумеется, эти работные люди в классовом отношении ничем не отличались от крепостных крестьян. Работные люди не являлись представителями зарождающегося пролетариата, как это совершенно неправильно пытались доказывать сторонники так называемой «школы» Покровского.
      В мае Емельян Пугачев, накопив значительные силы, одержал первый успех. Им была взята крепость Магнитная. С начала лета 1774 г. Пугачев начинает двигаться на помещичье-крепостную Россию буквально с быстротой лавины.
      При поддержке башкир во главе с Салават Юлаевым 18 июня он вышел на реку Каму, около города Осы. Перейдя здесь Каму, Пугачев идет по Московской дороге на Казань. После перехода реки Камы его поддерживают главным образом уральские заводские работные люди, приписные крестьяне и отчасти башкиры. Многие яицкие казаки его покидают. Но по мере приближения Пугачева к Среднему Поволжью на его сторону переходит большое количество татар, удмуртов и других народов Поволжья. Когда Пугачев подходит к Казани, его силы доходят уже до 10 тыс. человек.
      12 июля Пугачев штурмом берет Казань. Лишь в Кремле после пожара, уничтожившего город, удалось спрятаться под прикрытием местного гарнизона казанской дворянско-чиновничьей верхушке вместе с начальником секретной комиссии по расследованию причин восстания генералом П. С. Потемкиным. 13 июля к Казани подошел большой отряд царских войск под командованием Михельсона. Пугачев после сражения с этим отрядом, вовремя которого с большим героизмом сражались татарские крестьяне, принужден был оставить Казань. Попытки взять ее обратно не имели успеха. Потеряв здесь всю артиллерию и основную-массу повстанцев, Пугачев с небольшим отрядом (около 500 человек, наиболее опытных в боевых действиях) переходит на правый берег Волги, у деревни Сундыря, выше города Казани. Под Казанью Пугачев потерял одного из своих наиболее деятельных и выдающихся помощников — Белобородова, который был взят в плен царскими войсками и казнен. Перейдя на правый берег Волги, Пугачев быстро пополняет свои силы за счет народов Поволжья и восставших русских крестьян. Но большинство из них, конечно, было совершенно не обучено. Пугачев двигается на запад только до Курмыша, откуда поворачивает на юг, к Алатырю, Саранску, Пензе.
      Далее он быстро двинулся на Саратов и Царицын. По мере его движения на юг кругом вспыхивали местные стихийные разрозненные восстания крестьян.
      Пугачев обращается к восставшим с манифестом: «Всех находившихся прежде в крестьянстве и в подданстве помещиков быть верноподданными рабами собственной нашей короне, и награждаем древним крестом и молитвой, головами и бородами, вольностью и свободой, вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и прочих денежных податей, владением землями лесными, сенокосными угодьями, рыбными ловлями и соляными озерами без покупки и без оброку и освобождаем всех прежде чинимых от злодеев дворян».
      В обращении Пугачева звучал призыв к расправе над крепостниками. Этот призыв выражал борьбу крестьянства против крепостничества. Восставшие крестьяне убивали помещиков и громили их усадьбы. Ими были разрушены также почти до основания города Алатырь, Саранск, Пенза, в которых было перебито «великое множество дворян». Народный гнев обрушился не только на помещиков, но даже и на приказчиков, пытавшихся отстаивать интересы помещика.
      Переход Пугачева на правый берег Волги, сопровождавшийся ростом крестьянских восстаний, вызвал необычайную панику среди царской администрации, сидевшей в различных городах Поволжья и даже в центре крепостнической страны, в самой Москве. Городовые воеводы быстро оставляли города, удирая куда попало. Помещики из своих усадеб также бежали врассыпную. Даже в Петербурге паника среди дворянства была настолько сильна, что Екатерина собиралась бежать в Ригу.
      Пугачев, продвигаясь на юг, считал, что он может продолжать борьбу с царизмом только при условии привлечения новых сил в лице донских и яицких казаков. Он думал уйти на зимовье», после чего можно было бы собрать новые силы для борьбы с помещиком-крепостником на следующий год.
      Царское правительство, обеспокоенное необычайным размахом Крестьянской войны, с окончанием турецкой войны направило большие военные силы против Пугачева. Но прежде чем они успели прибыть в Поволжье, Михельсон, гнавшийся за Пугачевым, сумел его разбить 25 августа у Сальникова завода, близ Черного Яра, в 100 километрах к югу от Царицына.
      После этого поражения Пугачев, переправившись на левый берег Волги, пытался пробраться в направлении реки Яика, но по дороге, около Большого и Малого Узеней, был выдан своими сторонниками во главе с Твороговым царским войскам и привезен в Яик. Отправленный немедленно из Яика в Москву, он подвергся здесь жестоким пыткам в застенках и был казнен 10 января 1775 г. на Болотной площади.
      Но широко развернувшееся крестьянское стихийное восстание продолжало бушевать еще до начала 1775 года. Так, в декабре 1774 г. в одном из сел Пензенского уезда крестьяне «публично при всем народе кричали и промежду того крику покойного императора Петра III поздравляли и приговаривали: хотя же Пугачев ныне пойман, но на том-де еще не утвердится; а еще-де есть у нас на место ево Пометайла».
      К этому же времени карательная экспедиция во главе с графом П. И. Паниным и П. С. Потемкиным начинает производить расправу над участниками Крестьянской войны.
      Карательные экспедиции уничтожали целые деревни, грабили и казнили крестьян, всячески мучили женщин и детей, отсылая их на «тягчайшие работы». В тех случаях, когда крестьяне отказывались выдавать активных участников восстания, офицерам приказывалось «лютейше казнить по жребию третьего». Масса крестьян была пересечена, многие были повешены за ребро на «глаголях» и виселицах, поставленных чуть ли не в каждой деревне.
      Крестьянская война под руководством Пугачева потерпела поражение. Эта война и не могла победить, потому что не было еще рабочего класса, способного возглавить крестьянство и повести его к победе. Крестьянство выступало против помещиков локально, стихийно, неорганизованно. Не нужно забывать также и того, что Пугачев, именуясь Петром III, воплощал в себе царистские тенденции крестьянства.
      Классики марксизма — Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин — дали исчерпывающее объяснение причин неудачи и характера крестьянских войн. Они в ряде высказываний о крестьянских движениях подчеркивают их локальный и стихийный характер. Товарищ Сталин в беседе с Эмилем Людвигом следующим образом характеризует крестьянское движение: «...Отдельные крестьянские восстания даже в том случае, если они не являются такими разбойными и неорганизованными, как у Стеньки Разина, ни к чему серьезному не могут привести. Крестьянские восстания могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями. Только комбинированное восстание во главе с рабочим классом может привести к цели. Кроме того, говоря о Разине и Пугачеве, никогда не надо забывать, что они были царистами: они выступали против помещиков, но за «хорошего царя»1.
      Крестьянская война 1773 — 1775 гг. без руководства рабочего класса не Могла победить, но она сыграла большую прогрессивную роль в том отношении, что нанесла удар крепостническому строю в России. Она ускорила процесс ликвидации этого строя и переход к новым, буржуазным отношениям.
     
      Дворянская диктатура после Крестьянской войны
     
      Грандиозная Крестьянская война, потрясшая дворянскую империю второй половины XVIII в., заставила дворянство сильнее сплотиться и укрепить государственный аппарат.
      Царское правительство проводит целый ряд мероприятий по усилению дворянской диктатуры.
      В 1775 г. Екатерина II учреждает на Дону особое гражданское правительство, которым полностью упраздняется казачье самоуправление. В этом же году была уничтожена Запорожская Сечь. Яицкие казаки были переименованы в уральских казаков. В отношении этих казаков был установлен особый полицейский надзор. Все прежние привилегии казаков были отменены.
      Боясь новых волнений среди башкир, правительство учредило вспомогательное войско, составленное из башкирской феодальной верхушки населения. Таким образом, делается попытка со стороны царизма использовать социальную рознь внутри башкирского народа путем создания для себя опоры из его верхушечных слоев.
      В целях укрепления власти дворянства на местах правительством была проведена губернская реформа. В 1775 г. было издано «учреждение для управления губерний Российской империи». По этому новому «учреждению о губерниях» прежнее, трехчленное административное деление (губерния, провинция и уезд) было заменено двухчленным (губерния и уезд).
      Вся Российская империя была разделена на 50 губерний с таким расчетом, что для каждой губернии был дан почти одинаковый штат чиновников на одну и ту же определенную численность населения. Губерния должна была иметь от 300 до 400 тыс. жителей, каждый уезд — от 20 до 30 тыс. жителей. Таким образом, по новому административному делению получились губернии с очень разными размерами своих территорий, но с более, илл менее одинаковым количеством населения.
      Во главе губернии стоял губернатор. Иногда две-три губернии объединялись под властью особо назначенного сановника (наместник или генерал-губернатор) с исключительными полномочиями и подчиненного только царице. Губернатор имел помощника — вице-губернатора и особый аппарат (губернское правление), которые ведали всеми полицейскими учреждениями в губернии и уезде. В городах вместо воевод были поставлены городничие, назначавшиеся обычно из вышедших в отставку офицеров-дворян. Уездом управлял капитан-исправник. Капитан-исправник не назначался, а выбирался из дворян данного уезда самими дворянами, как правило, из отставных офицеров. Ему в помощь выбирались два заседателя, сидевших в низшем, уездном административно-полицейском учреждении, называвшемся нижним земским судом. Было проведено разделение административных, финансовых и судебных дел. Для заведывания всеми финансовыми делами губернии была образована казенная палата. Она ведала сбором налогов, подрядами, постройками, губернским и уездными казначействами и экономическими крестьянами бывших церковных имений. Председатель казенной палаты являлся после вице-губернатора первым чиновником в губернии. Кроме того, в каждом губернском городе находился Приказ общественного призрения, ведавший школами, больницами, богадельнями и приютами, которых в общей сложности было очень мало.
      Довольно сложным было судоустройство. В губерниях с 1775 г. возникают чисто сословные суды. В каждом уезде для дворян имелся особый — уездный суд. Судья и заседатели этого суда выбирались из дворян данного уезда. Высшей инстанцией для дворян являлся Верховный земский суд с выборными судьями из дворян. Для купечества и городского населения также был особый суд. В городах он носил название городового магистрата, куда входили выборные сословные представители купечества и мещанского населения, а в губернии имелась высшая инстанция, носившая название губернского магистрата, где уже сидели наряду с выборными от сословий и представители губернских чиновников, на деле руководившие этой высшей инстанцией суда для городского населения. В тех уездах, где было свыше 10 тыс. жителей, по терминологии XVIII в. — «свободных сельских обывателей», г. е. незакрепощенного крестьянского населения, там учреждался особый сословный суд — «нижняя сельская расправа». В губернском городе имелась и высшая инстанция этого суда — «верхняя сельская расправа». Желая приблизить суд в лице его высших инстанций к жалобщикам из дворян и купцов, Екатерина II идет на уничтожение юстиц-коллегии. Таким образом, помещикам не надо было нырять по ухабам зимних дорог Российской империи, чтобы ехать с жалобой в Петербург из какого-нибудь далекого Саранска или Ставрополя. Они могли все свои дела решать в своем губернском городе. Для этого в каждом губернском городе были учреждены две палаты — палата гражданского суда и палата уголовного суда, которые являлись высшими судебными учреждениями до всем делам, решенным в соответствующих губернских сословных судах. Кроме того, для разбора уголовных дел, связанных с невменяемостью преступника, и гражданских дел, решавшихся путем мировой сделки, были учреждены в губернских городах особые «совестные суды». В каждой губернии роль органов надзора выполняли губернские прокуроры и их помощники — уголовные и гражданские стряпчие. Также были прокуроры при верхнем земском суде, губернском магистрате и верхней земской расправе.
      С образованием в 1775 г. «дворянского корпуса» сословное самоуправление дворянства приобретает особое значение. На своих собраниях дворяне выбирали уездного предводителя дворянства, на таких же собраниях в губернии выбирался губернский предводитель дворянства. Эти предводители дворянства очень быстро получили господствующее положение в губернии, на деле контролируя и наблюдая за работой государственного аппарата. Уездный предводитель дворянства возглавлял, кроме того, дворянскую опеку, ведавшую делами малолетних дворян и дворянских вдов. Из дворян данного уезда выбирался капитан-исправник (главная полицейская власть уезда). Городничий назначался из дворян, из числа отставных офицеров.
      Новое административное устройство в стране повысило роль дворянства как господствующего сословия. Под его контроль была отдана вся сеть государственного аппарата в губерниях. В результате губернской реформы дворянская диктатура на местах укрепилась.
      Губернская реформа 1775 г. сильно отразилась на характере центрального управления. Дела большинства коллегий (юстиц-коллегии, вотчинной, камер и мануфактур-коллегий) перешли к новым губернским учреждениям. Поэтому на протяжении 1780 — 1790 гг. закрылось большинство коллегий, за исключением иностранной, военной, морской и коммерц-коллегии.
      21 апреля 1785 г. была опубликована Жалованная грамота дворянству, или, как подлинно она называлась, «Грамота на право вольности и преимущества благородного российского дворянства». Эта грамота является главнейшим документом в истории формирования дворянства как господствующего сословия дворянской монархии XVIII века. По Жалованной грамоте дворянин совершенно освобождается от податей и телесных наказаний. Он мог быть осужден судом, состоящим только из равных ему по сословной принадлежности людей, т. е. из дворян. Особенно подчеркивалось в грамоте исключительное право собственности дворян на землю, включая земные недра, право приобретения населенных земель, право основывать заводы и торговать всей продукцией, получавшейся в дворянских вотчинах, право заводить на своих землях торги и ярмарки. Это было как раз то, чего так усиленно добивалось дворянство во время горячих дебатов в комиссии 1767 г., выступая с соответствующей, чисто дворянской отповедью поползновениям купечества расширить свои права в сфере торговли и промышленности. Жалованная грамота окончательно сформировала дворянство как сословие, придав ему строго корпоративное устройство. Каждый дворянин, достигший 25 лет, имел право участвовать в так называемых уездных и губернских дворянских собраниях, которые созывались губернатором или наместником каждые три года, и выбирать своих сословных руководителей — уездных предводителей дворянства и губернских пред-зодителей дворянства. Влияние дворянской корпорации было настолько сильно, что ни один, даже имеющий значительный вес губернатор не мог противодействовать пожеланиям дворянской корпорации своей губернии.
      Дворянство как корпорация получило исключительное право делать представления через наместника или губернатора императрице о всевозможных своих пожеланиях. Таким образом, Жалованная грамота дворянгтву подводила итоги той длительной и сложной борьбе, которая развертывалась внутри феодального лагеря на протяжении почти всего XVIII в. за расширение и укрепление дворянских классовых привилегий и превращение дворянства в первенствующее, господствующее сословие дворянской монархии. Действие Жалованной грамоты дворянству простиралось ia всю территорию Российской империи, включая Прибалтику, Украину и земли, отошедшие по польским разделам.
      Вместе с Жалованной грамотой дворянству 21 апреля 1785 г. Екатерина подписала другой важный документ — Жалованную рамоту городам. По этой грамоте все население городов разделялось на 6 разрядов, внешне наподобие того, как делились дворяне по своему сословному происхождению, в зависимости от времени получения дворянства. Но это было только внешнее сходство. К первому разряду принадлежали «настоящие городские обыватели». Это были люди, имевшие в городе дом или землю, городские землевладельцы или домовладельцы, принадлежавшие к самым различным сословным группам. Сюда входили дворяне, духовенство и купеческая верхушка. Ко второму разряду относились все купцы, формально входившие в гильдии — первую, вторую и третью. Распределение купечества по гильдиям зависело от количества их капитала. В третий разряд входили цеховые ремесленники, т. е. те ремесленники, которые были объединены в цехи; в четвертый разряд — иногородние и иностранные гости, постоянно проживавшие в данном городе. Пятый разряд составляли «именитые граждане». В их состав входили ученые, художники, представители так называемых свободных профессий, сюда же зходили банкиры, оптовые торговцы, судохозяева. Наконец, шестой разряд составляли посадские, т. е. основная масса населения городов, не внесенная в другие разряды, которые, по выражению грамоты, «промыслом, рукодельем, или работою кормятся». Основное население города составляли купечество и 3-й и 6-й разряды, которые носили общее название «мещане» — термин, проникший в Россию из Белоруссии и Украины.
      Все шесть разрядов составляли «общество градское». Раз в три года это общество имело право на своем собрании выбирать из своей среды городского голову и гласных «общей городской Думы». Для права участия в выборах устанавливался возрастной ценз — 25 лет. В жизни города доминировали дворяне и чиновники, а не купцы; влияние же посадских и особенно ремесленников было совершенно не значительно. В сущности говоря, общая Дума фактически не работала. Ее функции исчерпывались выбором 6 представителей — по одному от каждого разряда городского общества в «Шестигласную думу» сроком на три года. «Шестигласная дума» заседала раз в неделю под председательством городского головы. Эта Дума ведала элементарнейшими вопросами благоустройства города и городскими соборами. Дворянство зачастую игнорировало всякие выборы в общую Думу.
      Жалованная грамота городам по своим результатам не дала большого эффекта, потому что примитивное городское самоуправление, создавшееся в конце XVIII в., действовало очень слабо. В это время удельный вес растущего купечества в большинстве городов был незначителен, и у него еще отсутствовал интерес к управлению городскими делами. На деле всеми функциями, подлежавшими компетенции городской «Шестигласной думы», обычно ведал городничий.
     
      Крепостное хозяйство после Крестьянской войны
     
      После восстания Е. Пугачева, в последней четверти XVIII в., наблюдается целый ряд любопытных явлений в экономике крепостного хозяйства, в экономике Российской империи в целом.
      Прежде всего необходимо отметить рост крепостничества К концу XVIII в. крепостные крестьяне составляли 53 npoit всего крестьянского населения. В отдельных губерниях процент крепостных крестьян был особенно высок: например, в губерниях Тульской, Калужской крепостных крестьян было до 80 — 83 проц, ко всему населению. В большинстве же губерний процент крепостных крестьян колебался в пределах от 45 до 68. Самое меньшее количество крепостных крестьян было в губерниях: Казанской (18 проц.), Олонецкой (6 проц.), Вятской (2 проц.), и почти со вершенно отсутствовали крепостные крестьяне в огромной по своей территории Архангельской губернии.
      Таким образом, царская Россия к концу XVIII в., особенно в центральной своей части, представляла собой специфически крепостническую страну. 62 проц, помещиков-крепостников владели от 1 до 30 душ; 21 проц, помещиков-крепостников владели от 30 до 100 душ, и только 17 проц, владели поместьями, населенными более 100 душ. Это и были среднекрупные и крупные помещики-крепостники, в руках которых находилось огромное количестве крепостного населения. Например, графы Шереметев и Разумовский имели по 45 тыс. крепостных крестьян.
      Во второй половине XVIII в. русские помещики, в связи с развитием товарно-денежных отношений, начинают усиленна интересоваться предпринимательством. Они заводят в своих вотчинах суконные и другие мануфактуры.
      В 1765 г. помещики основали в Петербурге «Вольное экономическое общество». Это общество выпускало специальный журнал, в котором печатались статьи по разным вопросам сельского хозяйства и агрономии. Оживление предпринимательства в сельском хозяйстве выразилось в отдельных попытках введения многопольной системы севооборота. Предпринимательство носило иногда очень наивный характер: так, например, пытались разводить растения для получения краски индиго в Петербургской губернии. В связи с предпринимательством помещик усилил эксплоатацию крепостных крестьян, заставляя их выполнять подворную повинность. Количество крестьян, занятых выполнением подворной повинности, значительно увеличивается.
      Складывается известное географическое разделение труда в сельском хозяйстве. К северу от Калуги и Оки идет полоса непроизводящая, нечерноземная, а к югу от Калуги и Оки идет полоса черноземная, хлебопроизводящая. В этой полосе количество крестьян, занятых на барщине, доходило до 74 и даже 90 проц, всего крепостного населения. В стране в целом 56 проц, крепостных крестьян были на барщине, а 44 проц. — на оброке. Если в непроизводящей полосе помещики оставили себе под барскую запашку не более 20 — 25 проц, земли, то совершенно иное положение было в производящей полосе, где помещик имел максимальное количество земли под барской запашкой. Крестьяне в черноземной полосе имели наделы в среднем 6,6 десятины, в нечерноземной полосе — до 8 десятин. Основной единицей в барщинном хозяйстве было так называемое тягло. Тяглом называли крестьянскую семью в лице мужа и жены в возрасте от 17 до 55 лет. Это была та единица, на которую падали все обложения и повинности в помещичьем крепостном хозяйстве. Если в 60-х годах XVIII в. барщина не превышала трех дней в неделю, то в 70 — 80-х годах она доходит до 4 — 5 дней, иногда даже до 7 дней в неделю, т. е. крестьяне работают на помещика буквально круглый год.
      В нечерноземной (непроизводящей) полосе господствовал оброк, так как там барщинная эксплоатация крестьянства ввиду плохого качества земли не представляла никаких выгод для помещика. В 60-х годах оброк доходил до 2 руб., в 70-х годах — до 3 руб., в 80-х годах — до 4 руб., а в 90-х годах он вырос до 5 руб. и более. Помимо этого крепостные крестьяне несли натуральные повинности на помещика (прядение, тканье и др.). Главной формой эксплоатации крепостного крестьянства в X;VIII веке была барщина.
      Основные черты крепостного хозяйства второй половины XVIII в. укладываются в ту характеристику барщинного хозяйства, которую с исчерпывающей полнотой дал В. И. Ленин в своем гениальном труде «Развитие капитализма в России»: «Сущность тогдашней хозяйственной системы состояла в том, что вся земля данной единицы земельного хозяйства, т.-е. данной вотчины, разделялась на барскую и крестьянскую; последняя отдавалась в надел крестьянам, которые (получая сверх того и другие средства производства — например, лес, иногда скот и т. п.) своим трудом и своим инвентарем обрабатывали ее, получая с нее свое содержание. Продукт этого труда крестьян представлял из себя необходимый продукт, по терминологии теоретической политической экономии; необходимый — для крестьян, как дающий им средства к жизни, для помещика, как дающий ему рабочие руки; совершенно точно так же, как продукт, возмещающий переменную часть стоимости капитала, является необходимым продуктом в капиталистическом обществе. Прибавочный же труд крестьян состоял в обработке ими тем же инвентарем помещичьей земли; продукт этого труда шел в пользу помещика. Прибавочный труд отделялся здесь, следовательно, пространственно от необходимого: на помещика обрабатывали барскую землю, на себя — свои наделы; на помещика работали одни дни недели, на себя — другие. «Надел», крестьянина служил таким образом в этом хозяйстве как бы натуральной заработной платой (выражаясь применительно к современным понятиям), или средством обеспечения помещика рабочими руками. «Собственное» хозяйство крестьян на своем наделе было условием помещичьего хозяйства, имело целью «обеспечение» не крестьянина — средствами к жизни, а помещика — рабочими руками.
      Эту систему хозяйства мы и называем барщинным хозяйством»1.
      Во второй половине XVIII в. особенно распространяется торговля людьми. Крестьяне делаются объектохм обычных торговых сделок между помещиками. Помещики проигрывали в карты иногда целые деревни. В это время в самой крепостной деревне происходит целый ряд новых явлений, которые были связаны с наметившимся процессом экономической диференциации внутри крестьянства. Экономическая диференциация внутри крестьянства шла значительно заметнее в пределах нечерноземной полосы. В условиях оброчного хозяйства процесс экономической диференциации мог происходить более свободно. Здесь не было того нивелирующего воздействия на экономическую диференциацию крестьянства со стороны помещика-крепостника, которое имело место в черноземной полосе, где была сильно развита барщина.
      В нечерноземной полосе, например в Калужской губернии, появляются представители крестьянской верхушки, занимающиеся усиленной скупкой льняного и конопляного масла у своих односельчан. В одной из подворных ведомостей в крупном именин князя М. М. Голицына в Калужской губернии приказчик сделал интересную пометку, что при пожаре сгорело 160 пудов конопля кого масла, которое крестьянин-кулак закупил у своих односельчан для продажи. Таким образом, на территории нечерноземной полосы начинает образовываться верхушечная прослойка крестьянства. Эта крестьянская верхушка дает в конце века те элементы крестьянской буржуазии, которые в ряде районов, например на территории села Иванова и в других частях Ярославской губернии, начинают развивать местную крестьянскую промышленность. В этом районе зарождается текстильная капиталистическая промышленность, находившаяся еще под гнетом крепостнических отношений. Предприниматели из крепостных иногда имели на своих предприятиях крепостных крестьян, которых они записывали при покупке на имя какого-либо небогатого помещика. Но, как правило, их предприятия пользовались вольнонаемным трудом своих односельчан или посторонних рабочих.
      Будучи крепостными, такие предприниматели со всем своим имуществом представляли собственность своих помещиков. Поэтому они платили очень большие оброки. За выкуп на волю они платили по нескольку десятков тысяч рублей. Очень часто эти предприниматели из крепостных превращались в более или менее крупных представителей промышленной буржуазии.
      В барщинной полосе экономическая диференциация не могла получить такого развития по вполне понятным причинам. Там помещики старались выколотить как можно больше доходов из своих поместий и всеми мерами старались нивелировать процесс ди-ференциации крестьянства. Помешику-крепостнику не было выгодно, чтобы создалась значительная прослойка безлошадного крестьянства. Поэтому помещики отнюдь не из соображений гуманности принуждали своих приказчиков наделять основными средствами производства — живым сельскохозяйственным инвентарем (лошадью) — безлошадных крестьян, чтобы повысить доход со своего имения. В этих условиях зарождавшейся крестьянской буржуазии было гораздо труднее заниматься своими торговыми и прочими хозяйственными операциями.
      Особенно тяжело было положение дворовых крестьян, находившихся в личном услужении у помещика. Положение дворовых ничем не отличалось от положения прежних холопов. Переведенный по произволу помещиков во двор для домашней службы, дворовый был объектом самых унизительных измывательств в мучений. Крупнейшие помещики-крепостники имели огромное количество дворовых. Григорий Орлов, фаворит Екатерины II, имел их свыше 500 человек. Положение дворовых можно очень ярко охарактеризовать по выпискам из делопроизводства, которое велось у крупных помещиков-крепостников. Так, например, из журнала одного помещичьего домашнего управления можно видеть, до какой степени доходили измывательства помещика в отношении своих дворовых крестьян: «Впредь Феклу Яковлеву именем в отечеством не звать никому, а звать ее всем трусихой и лживицей; а ежели кто именем и отечеством йазовет, того сечь розгами, да-вая по пяти тысяч раз нещадно». Другая запись говорит: «Впредь» ежели когда во время езды нашей в гости не положится в карман гребенка, да для чищенья платья не возьмется щетка, то того, кто нас будет одевать, да дневального лакея сечь розгами, давая по пяти тысяч раз нещадно». Такова была участь дворовых людей.
      Даже помещики, интересовавшиеся вопросами культуры, стоявшие впереди основной массы помещиков-крепостников, и те проявляли по отношению к крестьянам циничную жестокость. Например, писатель Болотов, член «Вольного экономического общества», один из интереснейших представителей дворянской культуры второй половины XVIII в., описывает в своих «Записках», как он стремился добиться установления дисциплины среди своих дворовых. Он рассказывает, как он наказывал за одну провинность своего дворового крестьянина: «Боясь, чтобы бездельника сего непомерным сечением не умертвить, вздумал я испытать над ним особое средство. Я велел скрутить ему руки и ноги и, бросив в натопленную жарко баню, накормить его насильно поболее самою соленою рыбою и приставить строгий к нему караул, не велев давать ему ни для чего пить и морить его до тех пор жаждою, покуда он не скажет истины, и сие только в состоянии было его пронять».
      Незакрепощенные крестьяне состояли из различных групп как по своему составу, так и по своему происхождению. Они получили в это время общее название — «государственные крестьяне». Главная часть их состояла из остатков старого русского черного крестьянства, уцелевшего от закрепощения главным образом на севере и в Сибири. Эти крестьяне в XVIII в. носили специальное название — «черносошные». Затем шли дворцовые крестьяне центральных областей (до 500 тыс. душ). Третью, довольно значительную группу составляли государственные крестьяне из ясачных людей, т. е. из всех народов Поволжья, Приуралья и Сибири, плативших прежде ясак. В состав государственных крестьян вошли так называемые однодворцы и потомки различных категорий мелких служилых людей, которые поселялись московским правительством в XVII в. на южных границах государства. В состав государственных крестьян также вошли бывшие церковные крестьяне. В их число попало и население местностей, вошедших вновь в состав Российской империи (Украины и Белоруссии). Эта многоразрядность государственных крестьян также характеризует общий феодальный характер их положения.
      Положение государственных крестьян во второй половине XVIII в. еще более ухудшается. Над ними все более усиливался гнет налогов и других повинностей, накладываемых дворянским государством. В царствование Екатерины II производились многочисленные раздачи государственных крестьян помещикам, в особенности ее многочисленным фаворитам. За 34 года ее царствования было роздано 800 тыс. ревизских душ. Например, братья Орловы получили 27 тыс., Потемкин — до 100 тыс. душ.
      Промышленность во второй половине XVIII в. значительно разбивается. Число суконных мануфактур с 1762 по 1775 г. выросло с 46 до 76; число полотняных — с 53 до 72. В конце 70-х годов было Создано свыше 10 предприятий в совершенно новой области — хлопчатобумажной. Медленней росли металлургические предприятия в связи с примитивностью техники, а также в связи с тем, что экспорт русского железа за границу стал несколько уменьшаться благодаря промышленному перевороту в Англии. Тем не менее уральская металлургия все же развивалась. За это время было построено 24 новых завода. К 1796 г. на Урале всего насчитывалось 83 предприятия. В 1782 г. выплавка чугуна по всем заводам достигла 8 млн. пудов. В конце XVIII в. за границу вывозилось иногда до 4 млн. пудов железа в год. К концу XVIII в. Россия хотя и сделала значительные успехи в своем экономическом развитии, но все же она отставала от стран Западной Европы, в особенности от Англии, Голландии и Франции, где капиталистические отношения уже окончательно сложились или были накануне этого. Самое крупное производство в России, даже металлургия, базировалось на применении очень примитивной ручкой техники и простой кооперации малоквалифицированного труда в массовом количестве. В крепостнических условиях сложилась такая организация труда, как работа «брат на брата», при которой одна половина крепостных работала на промышленном предприятии, а другая — в сельском хозяйстве для их прокормления. Развитие уральской металлургии в XVIII в. стимулировалось не столько потребностями внутреннего рынка, сколько большим спросом на русское железо в Западной Европе.
      Несмотря на то что дворяне отстояли в комиссии 1767 г. все свои привилегии в области промышленности, крепостная дворянская мануфактура не развилась так, как о том мечтали дворяне. Купеческая мануфактура и ее частный вид — крестьянская мануфактура, базировавшиеся на экономической диференциации крестьянства, усиленно конкурировали с дворянской мануфактурой. Промышленная монополия была отменена. В 1775 г. была объявлена свобода организации промышленных предприятий. Необходимо отметить также рост ремесла и кустарных промыслов, особенно в губерниях, которые были на оброке. От 7s до Уз всего мужского населения было занято на отхожих промыслах. Это свидетельствует об усилении развития товарно-денежных отношений в стране.
      Во второй половине XVIII в., в связи с развитием промышленности и торговли, растет городское население. Рост городского населения делается заметным, несмотря на более медленное увеличение его по сравнению с сельским. Если в 1724 г. городского населения было всего 328 тыс., что составляло 3 проц, от всего населения, то в конце XVIII в. его насчитывалось уже 1 300 тыс. человек, или 4,2 проц, ко всему населению.
      Во второй половине XVIII в. наблюдался очень значительный рост внешней торговли. Общая сумма оборота выросла с 21 млн. руб. в 1762 г. до 30 млн. руб. в 1778 — 1780 годах. В это время замечается рост вывоза хлеба и падение вывоза железа, хотя железо в экспорте идет на втором месте, уступая только пеньке. Это объяснялось общим развитием сельского хозяйства. В интересах улучшения торговых связей внутри страны начали строиться новые каналы, которые должны были соединить Волжский бассейн с Балтийским морем.
      Таким образом, в итоге экономического развития за XVIII в. Россия к концу столетия уже была той феодально-крепостнической страной, в недрах экономики которой уже стали зарождаться капиталистические отношения.
      В восьмидесятых годах XVIII в. наступает депрессия в народном хозяйстве, связанная с длительными войнами Екатерины II, отрицательно повлиявшими на хозяйство страны и ее финансы. В 1791 г. баланс внешней торговли впервые был пассивен. Курс рубля начинает падать, что вызывает еще большее усиление налогового бремени, ложившегося на народные массы. К 1796 г. доходы выросли в 4 раза, а расходы — почти в 5 раз. Бюджет этого года характеризуется дефицитом в 4 190 тыс. рублей. Основой финансовой политики Екатерины было усиленное выколачивание косвенных и прямых налогов. Если население за 34 года ее царствования увеличилось вдвое, то доходы увеличились в 4 раза. Это показывает, насколько усилилось налоговое бремя. Усиление диктатуры крепостников, сказавшееся в введении с 1775 г. более сложной системы областного управления, сразу отразилось на структуре бюджета. Расходы по внутреннему управлению выросли до 50 проц, всего бюджета.
      В связи с хроническим дефицитом бюджета этого времени царское правительство впервые начало прибегать к иностранным займам, занимая деньги у генуэзских и голландских банкиров. Внешний государственный долг к концу царствования Екатерины выразился в сумме 240 млн. руб. серебром. В 1768 г. стали усиленно выпускать ассигнации (бумажные деньги), которые сделались средством покрытия дефицита. К 1790 г. их было выпущено настолько много, что они стали расцениваться на 40 проц, ниже своей номинальной стоимости. Одновременно стало увеличиваться подушное обложение. К 1794 г. оно было поднято на 130 проц. Положение народных масс к концу XVIII в. еще больше ухудшается.
     
      Колониальная политика Екатерины II
     
      Колонизация юга. Правительство Екатерины II проводи! усиленную колонизацию. Расширение базы феодальной эксплоатации являлось осью всей политики Екатерины II. После Кучук-Кайнарджийского мира 1774 г. под руководством всесильного фаворита Екатерины II Потемкина развертывается колонизация черноморских степей. В основу колонизации края, получившего название «Новороссия», была положена правительственная помещичья колонизация, шедшая за счет Левобережной и Правобережной Украины. С 1762 г. царское правительство организовало колонизацию с помощью иностранцев. Оно стало вербовать при помощи особых правительственных агентов иностранных колонистов, которые получали очень большие участки земли. Основная масса иностранных колонистов выехала в Россию из Южной Германии и поселилась в Поволжье, около Саратова. Немало сербов поселилось в районе Днепровских порогов («Новая Сербия»).
      В 1787 г. Екатерина II совершила путешествие через Новороссию в Крым, во время которого Потемкин путем устройства разного рода декоративного подобия селений пытался убедить всех в успехах своей деятельности по управлению новым краем («потемкинские деревни»).
     
      Уничтожение Сечи. Проводя свою колонизационную политику, Потемкин беспощадно расправлялся с последними остатками казачьей вольности. В 1775 г. была уничтожена и разрушена Новая Сечь, причем кошевой и значительная часть старшин были сосланы, а территория Сечи в значительной своей части была роздана екатерининским вельможам. Бывшие сечевики-казаки через несколько лет были переселены на Кубань и Азовское побережье, положив основание вместе с частью донских казаков новому казачьему войску — кубанскому. Также были переброшены на Кубань с Волги казаки, расположившиеся около Камышина и Дубовки.
     
      Левобережная Украина. Политика Екатерины II в отношении Украины характеризуется усилением крепостничества.
      В 1764 г. на Левобережной Украине было окончательно уничтожено гетманство и была восстановлена малороссийская коллегия. Стоявший во главе ее граф П. А. Румянцев, который стал называться генерал-губернатором Малороссии, проводил политику отмены местных порядков на гетманщине и слободской Украине. Деление на полки было уничтожено. Организованы были Полтавская, Черниговская и Харьковская губернии. Произведено было подворное описание всей гетманщины. Это так называемое «описание Малороссии» явилось важным моментом в истории Украины в XVIII в., так как оно давало возможность легче осуществлять оформление крепостничества.
      В 1783 г. на Украине была введена подушная подать и был издан указ, закрепощавший поспольство: «Каждому из поселян оставаться в своем месте и звании, где он по последней ревизии записан». В 1786 г. производилась секуляризация церковных земель. Закрепощение украинского поспольства и перевод казаче ства на Кубань начали вызывать ряд местных крестьянских волнений. В 1789 г. были довольно крупные волнения в Турбаеве. Здесь восставшие казаки и крестьяне уничтожили всю семью крупного помещика Базелевского и затем послали в Петербург ходоков, выражая резкий протест против указа 1783 года.
      Сибирь. Колониальная политика царизма в Сибири во второй половине XVIII в. получает некоторые изменения. Нуждаясь в валюте, в благородных металлах, царское правительство усиленно содействует в Сибири развитию горнопромышленного дела. Возникают три горнопромышленных района в Сибири: Екатеринбургский, Алтайский и Нерчинский. В Южной Сибири усиленно строятся военные линии. Закрепляя за собой Нерчинский горный район, царское правительство в 1728 г. заключает договор с Китаем, утвердивший Нерчинский договор 1689 г. Но сельскохозяйственное освоение Сибири шло еще очень медленно. Промышленность, кроме горнозаводской, почти отсутствовала. Торговля носила главным образохМ транзитный характер. Из сибирских торговых пунктов наибольшее значение имела Ирбитская ярмарка, где сибирские купцы покупали русские и европейские товары, потом распродавали их по более мелким ярмаркам Сибири — в Тобольске, Омске, Красноярске и Иркутске.
      В связи с тем, что пушнина в XVIII в. перестала иметь то большое значение, которое она имела в XVII в., правительство Екатерины II еще в 1767 г. перешло от уплаты ясака натурой к замене его денежными взносами. Вместе с тем русское купечество получило полную свободу торговли с туземцами, использовав ее в целях самой беззастенчивой эксплоатации народов Сибири путем спаивания и заключения жульнических сделок.
      С XVIII в. в Сибири значительно усилился приток русских колонистов как за счет ссыльных, так и за счет свободных поселенцев из незакрепощенного населения. В 1764 г. в бассейнах Оби — Иртыша обитало уже 200 тыс. душ русского населения. К востоку от Енисея русских в то время было около 160 тыс. душ. С покорением Камчатки и Чукотки русские промышленники и казаки начали продвигаться в сторону островов Охотского моря и Тихого океана. В 1711 г. камчатские казаки были уже на Курильских островах. Большое значение в географическом обследовании далекого северо-востока Сибири сыграли две экспедиции Беринга: в 1725 — 1729 гг. и в 1732 — 1742 гг. С 70-х годов XVIII в. русские торговые суда уже появляются у берегов Амура. В 80-х годах возникают русские фактории на островах Кадьяке и Ситке; образуется компания купцов Григория Шелехова из Рыльска и Ивана Голикова из Курска. В 1798 г. эта компания, объединившись с компанйей иркутского купца Мыльникова, образовала монопольную соединенную Российско-Американскую компанию и получила в свои руки полное управление русскими колониями на северо-западе Америки.
     
      Казахстан. Казахи в XVIII в. пережили в своей политической истории целый ряд крупных изменений.
      Казахский союз трех орд — Большой, Средней и Малой — с 1723 г. фактически распался, так как одна из ветвей калмыков или ойротов — джунгары, — образовав мощное объединение в Синь-Цзяне, нанесла казахам большое поражение, в результате которого Большая орда (старший жуз) подпала под власть джунгаров, Средняя же орда (средний жуз) перешла на территорию владений Бухары, Малая (младший жуз) откочевала к Хиве.
      Казахи в XVIII в. вели кочевой образ жизни. Главным занятием их было кочевое скотоводство. Правили у казахов представители господствующего класса — султаны, считавшиеся потомками Чингис-хана и полновластно распоряжавшиеся кочевьями рядовых казахов. Султаны и ханы считались «белой костью» в противоположность рядовым скотоводам. В это время еще сохранились пережитки патриархального родового быта, так как род — аймак — продолжал существовать, распадаясь на аулы из кровных родственников. Старшины казахских общин, являвшиеся военными предводителями и стоявшие выше рядовых членов аймаков, были вторым слоем знати, называвшейся «черной костью» (батыри и бии). До распадения казахского союза во владении казахов находились города по Сыр-Дарье и к северу от нее. Главным из них был город Хазрет. Около этих городов в небольшом количестве были пашни. Таким образом, характерные черты социального строя Казахстана в XVIII в. говорят о развитии в нем феодальных отношений.
      С разгромом китайцами джунгаров в 1756 — 1758 гг. перед Казахстаном возникла альтернатива — примкнуть к Китаю или к России. Средняя орда признала свою вассальную зависимость от Китая, которая продолжалась до конца XVIII в., а хан Малой орды Абулхайр признал свою зависимость от России.
      Наиболее ярким фактом в истории Малой орды во второй половине X;VIII в. было мощное народное движение, известное под названием восстания батыра Срыма Датова в 1783 — 1797 гг. Восстание батыра Срыма было движением рядовых казахских общин против ханов и султанов, которые с помощью царской администрации стали укреплять свое феодальное господство над рядовой казахской массой и содействовали укреплению власти русского помещика-крепостника. Это затянувшееся восстание носило, с одной стороны, характер классовой борьбы внутри казахского общества, а с другой яркие элементы национальной борьбы. До 1785 г. борьба шла главным образом против пограничных царских властей. С 1785 до 1789 г. борьба проходит в плане выступлений казахских общин против общинных старшин, ставших на, сторону ханов и султанов. С обострением классовой борьбы общинные старшины, спасая свои привилегии, стали на сторону султанов. Раскол среди самих общин ослабил их силы. Усиленно поддерживая султанов, царское правительство задушило восстание в 1797 г., заставив бежать Срыма Датова в Хиву, где он, по народному преданию, был отравлен ханом в 1802 году.
     
      Средняя Азия. В XVIII в. в Средней Азии в Хивинском и Бухарском ханствах шла обостренная борьба отдельных узбек ских родов между собой. В этой борьбе приняли большое участие казахи Большой и Средней орд, в особенности после занятия их территории джунгарами. В 1723 г. Ташкент признал над собой власть калмыков, хотя в нем и остался в качестве вассала калмыцкого Тайши Хун-Тайджи казахский хан Джулбарс. В связи с набегами хивинского хана Ильбарса в 1728 — 1740 гг. на север Персии персидский шах Надир в 1740 г. занял Мерв и вскоре завоевал Хиву, казнив хивинского хана Ильбарса с 20 узбекскими главарями и подчинив без всякого сопротивления Бухару.
      Беспрерывные опустошительные феодальные войны сказались очень отрицательно на состоянии хозяйства Средней Азии: многие города настолько пришли в упадок, что Самарканд в середине XVIII в. производил впечатление совершенно опустевшего города. Только в Бухаре продолжалась еще прежняя оживленная город-ская жизнь.
      После ряда лет узбекскому феодалу Мухаммед-Эмину удалось, наконец, повести успешную борьбу с туркменами и восстановить Хивинское ханство. Мухаммед-Эмин сделался основателем бухарской династии. Его сыну Мураду удалось в конце XVIII в. присоединить к Бухаре Мерв и Балх на левом берегу Аму-Дарьи и провести некоторые оросительные работы в долине реки Зеравшана.
      Во второй половине XVIII в. Фергана, в связи с экономическим подъемом на базе шелководства и оживленной торговли с Китаем, выделяется в самостоятельное Кокандское ханство. Развиваются торговые связи с Россией и остальной Европой, что усили вало приток золота в Среднюю Азию. В Фергане во второй половине XVIII в. впервые после монгольского нашествия стали чеканить местную золотую монету.
      Попытки усилить политическую концентрацию, сопровождавшуюся угнетением народных масс, привели к ряду восстаний против феодалов. Одним из них было известное восстание в Хиве в 1786 г., во время которого восставшими был убит хивинский хан Ширхази. Движущими силами этого восстания были крестьяне, ремесленники и рабы.
      Закавказье. В XVIII в. Закавказье находилось в очень тяжелом положении. Грузия в XVIII в. распадалась на царства Кар-талино-Кахетинское и Имеретинское, княжества Гурийское, Сам-цхе-Саатабаго (Старая Месхетия) и Сванетское.
      На протяжении всего XVIII в. Грузия была объектом жесточайшего нажима со стороны Турции с запада и Персии — с востока. Власть Турции распространялась на Западное Имеретинское царство, а Восточное Грузинское царство подвергалось постоянным налетам персидских феодалов, которые выводили из него население во внутренние области Персии. Жесточайший гнет местных феодалов еще больше усугублял тяжелое положение народных масс. Барщина и оброки увеличились, грузинским крестьянам приходилось нести десятки феодальных повинностей. Все это вместе приводило страну на край гибели. Грузия в начале XVIII в. находилась в состоянии такого тяжелого упадка, что в Тбилиси едва оставалось 20 тыс. жителей, в то время как в XVII в. их было не менее 60 тысяч. Недовольство грузинского крестьянства, угнетаемого феодалами, выливается в целую полосу восстаний. Одним из наиболее сильных восстаний было восстание крестьян Бодбийского монастыря в 1712 г. в Кахетии против угнетавших их церковных феодалов; в 1719 г. вспыхнуло большое восстание в Картлии.
      В. этих тяжелых условиях Грузия на Северном Кавказе стала завязывать тесные связи с Россией. Еще царь Вахтанг VI пытался заключить союз с Петром I, не давший, правда, никаких серьезных результатов. Царь Вахтанг VI пытался провести ряд мероприятий по укреплению Грузии, в особенности в области культуры. Он основал ряд церковных школ и открыл в Тбилиси типографию, занимался переводами различных сочинений. Вахтанг много сделал в области изучения и собирания рукописей гениального произведения Шота Руставели. Им же был составлен общий свод грузинских летописей, так называемый Картлис-Цховреба (жизнь грузин) и свод законов. Уложение царя Вахтанга VI (1703 — 1724) уничтожило право первой ночи. Под нажимом Персии Вахтанг был вынужден эмигрировать в Россию. В России собралась целая грузинская колония. В Москве возникла первая грузинская типография. Все это содействовало дальнейшему усилению культурной связи России с Грузией. После смерти Надир-Шаха Грузия совершенно освободилась от персидского владычества. В середине XVIII в. — при Теймуразе II и его сыне Ираклии II произошло объединение Кахетинского царства с Карталинским под властью кахетинского царевича Ираклия.
      Восточное Грузинское царство вскоре даже подчинило своему влиянию Эриванское и Ганджинское ханства, наложив на них дань.
      Стоявший в это время во главе Имеретинского царства царь Соломон, добившись объединения Западной Грузии и прекратив платить дань Турции, также стал ориентироваться на Россию. Во время первой турецкой войны при Екатерине II оба царства действовали в союзе с Россией, нанеся туркам несколько поражений.
      После Кучук-Кайнарджийского мира 1774 г. Ираклий II заключил в 1783 г. с правительством Екатерины II договор, по которому Грузия оказалась под протекторатом Российской империи. Но правительство Екатерины II не оказало существенной военной помощи Ираклию II в борьбе с персидскими феодалами, которые начали снова угрожать национальной самостоятельности грузинского народа. Персидский шах Мухаммед Ага в 1795 г. разграбил и опустошил Тбилиси, уведя в Персию огромное количество пленных. Это вызвало в 1796 г., в связи со стремлением России проникнуть вновь на территорию Азербайджана, поход царских войск против Персии под начальством В. Зубова. Этот поход 1796 г. открыл собою целую серию русско-персидских войн начала XIX века.
      Армения в XVIII в. продолжала томиться под тяжелым гнетом персидских феодалов.
     
      Прибалтика. До присоединения к России северная часть Прибалтики — Эстляндия и Лифляндия — находилась под властью Швеции, а южная — Курляндия — входила в состав Польши в качестве вассального герцогства.
      Прибалтика отличалась разнообразием этнического состава населения. Все местное дворянство (бароны), духовенство и большинство горожан были немцами и численно представляли собой незначительную величину. Коренное население (эсты, латыши) и другие жители края презрительно назывались «не-немцами» (Undeutsche). К латышам принадлежало крестьянство Курляндии и южной части Лифляндии, к эстам — крестьянство Эстляндии и северной части Лифляндии. Швеция использовала Прибалтику как поставщика хлеба и источник доходов. Богатая хлебом Прибалтика была житницей Швеции. В конце XVII в. шведское правительство с целью подрыва экономической мощи немецких баронов в Прибалтике и увеличения своих доходов произвело отчуждение значительной части имений баронов в пользу государства. Недовольные этим прибалтийские бароны во время Северной войны 1700 — 1721 гг. стали на сторону русского царизма.
      В 1721 г. по Ништадтскому миру Эстляндия и Лифляндия отошли к России. В 1795 г. после третьего раздела Польши к России перешла и Курляндия. В составе Российской империи каждая из них представляла собою отдельную губернию во главе с губернатором, назначаемым царским правительством.
      Присоединив Прибалтику, царское правительство старалось здесь опереться на немецких баронов-помещиков. Поэтому оно всячески поддерживало их. Отобранные шведским правительством у баронов имения были им возвращены. Владение землей было объявлено исключительной монополией баронов. Охота, рыболовство, винокурение, торговля и устройство промышленных предприятий также были объявлены монополией баронов. Восстановлено было местное самоуправление баронов в виде коллегий выборных дворян — ландратов. В административном управлении Прибалтики большое значение получила вновь организованная «немецкая канцелярия», во главе которой стояли советники при губернаторе из баронов. На все административные должности (кроме губернаторов) царское правительство назначало исключительно баронов. Как правило, ими замещались также и судебные должности. Все привилегии, которые получило русское дворянство в XVIII в., распространялись и на прибалтийских баронов. В результате такой политики русского правительства прибалтийские бароны-помещики стали верной опорой царскому престолу. По словам Маркса, эти бароны, «...отличавшиеся издавна ревностной службой в русской дипломатии, армии и полиции, охотно продавшие, при переходе этих провинций от Польши к России, свою национальность за признание за ними законного права на эксплоатацию крестьян...»1, всегда выступали союзниками царизма и ревностными проводниками политики угнетения народных масс.
      Экономическое развитие прибалтийских губерний (Эстлянд-ской, Лифляндской и Курляндской) определялось выгодным торговым положением на Балтийском море. Рига, Ревель и другие приморские города Прибалтики являлись крупными торговыми центрами, которые облегчали сбыт продуктов сельского хозяйства. Экспорт зерна приносил большой доход прибалтийским помещикам. В XVIII в. сельское хозяйство прибалтийских губерний, благодаря экспорту его продукции за границу, быстро развивалось. Большое значение в обогащении помещиков Прибалтики имело развитие винокурения, которое также способствовало росту зернового хозяйства.
      Рост помещичьего хозяйства в Прибалтике проходил за счет неслыханной эксплоатации и разорения крепостного латышского и эстонского крестьянства. В XVIII в. барщина здесь дошла до 6 дней в неделю. К тяжелой баршине прибавились многочисленные государственные повинности и налоги. Хозяйство крестьян пришло в полный упадок. Голод в прибалтийской деревне стал обычным явлением. Широкое распространение в Прибалтике получила торговля крепостными. Крестьяне были отданы полностью на произвол баронов. По закону 1760 г. барон мог отправлять крестьянина в Сибирь; по закону 1762 г. он мог даже убить крестьянина, не неся никакой ответственности. К концу XVIII в. жизнь эстонского и латышского крестьянства под тяжелым крепостническим и национальным гнетом немецких баронов и русского самодержавия стала невыносимой.
      Во второй половине XVIII в. в Прибалтике резко обострилась классовая борьба. Отчаянное положение крестьян привело к волнениям и восстаниям против царского правительства и немецких баронов. Начиная с 1765 г. в Прибалтике происходит ряд массовых побегов и волнений крестьян. В 1770 г. борьба распространилась почти на всю территорию края. Царское самодержавие жестоко подавляло эти волнения. Но несмотря на это в 1784 г., когда в Прибалтике была введена подушная подать, волнения крестьян вновь получили широкий размах.
      Культурное развитие народов Прибалтики сильно тормозилось лютеранской церковью. Немецкие бароны, используя лютеранскую церковь как свое классовое идеологическое орудие, старались держать эстонские и латышские народные массы в темноте и невежестве. Эстонская и латышская литература в XVIII в. носила Исключительно религиозный характер. Светская литература стала зарождаться лишь в конце XVIII в., причем основателями ее опять-таки были немецкие пасторы, действовавшие в интересах баронов. Творческие способности эстонского и латышского народов могли выражаться только в песнях, сказках, поговорках и других произведениях. Эти произведения были насыщены глубокой ненавистью к эксплоататорам.
     
      Внешняя политика Екатерины II после Крестьянской войны
     
      Внешняя политика правительства Екатерины II после подавления Крестьянской войны 1773 — 1775 гг. определялась задачами укрепления дворянской диктатуры, дальнейшей реализации своих планов в восточном и польском вопросах и учетом того международного положения России, которое сложилось в итоге первого раздела Польши и русско-турецкой войны 1768 — 1774 гг. Вопрос о Правобережной Украине все теснее связывается с вопросом о дальнейшем продвижении России к Черному морю. Выход России к берегам Черного моря благоприятно отразился на хозяйственном развитии Украины. Это в свою очередь привело к оформлению руссофильских настроений польских магнатов на Украине, которые сделались агентами царской политики в Польше. К тому же эти магнаты после подавления Крестьянской войны в России и содействия в расправе над крестьянским движением на Украине видели в царизме главную опору для сохранения своих классовых позиций. Таким образом, восточный вопрос во внешней политике России был целиком связан с вопросом польским, а вся внешняя политика России этого времени завязывалась в сложный балтийско-польско-восточный узел. Усилившаяся мощь России на международной арене к концу 1770-х годов дает возможность Екатерине II оказывать очень сильное воздействие на весь ход внешнеполитических отношений в Центральной Европе. Во время вспыхнувшей между Австрией и Пруссией войны за баварское наследство Екатерина II выступила в качестве решительного третейского судьи, предъявив целый ряд требований как к своему союзнику Фридриху II, так и к Марии-Терезии. Закончивший эту войну Тешенский мир 1779 г., условия которого были гарантированы Екатериной II, привел к значительному усилению влияния русской дипломатии на весь ход дел в Германии. Усилившаяся мощь России в международных отношениях сказалась также в той позиции, которую заняло правительство Екатерины II во время войны американских колоний за свою независимость. Россия отклонила попытку Англии использовать свои силы для ведения войны в Америке. Россия в свою очередь опубликовала 28 февраля 1780 г. декларацию о «вооруженном нейтралитете». Это дипломатическое выступление России было направлено против Англии. Декларация о вооруженном нейтралитете провозглашала, что всякое нейтральное судно находится под защитой всех нейтральных держав и имеет право защищать себя на море оружием. Ответственность же за насилие над нейтральными судами падает на суда нападающей державы. К этой декларации присоединилось большинство государств. Это было не что иное, говорит Ф. Энгельс, как «...требования об ограничении прав, на которые претендовала Англия для своих военных судов в открытом море...» Ч Такое направление внешней политики России свидетельствовало об ее отходе от идеи Панина о «Северном аккорде», т. е. тем самым вело к охлаждению русско-прусских отношений. Серьезным ударом против Пруссии было уже начавшееся сближение России с Австрией: в 1780 г. в Могилеве произошло свидание Екатерины II с австрийским императором Иосифом II.
      В результате этого свидания между Россией и Австрией на основе общих интересов в польском вопросе и задач борьбы против Турции был заключен оборонительный союз. Это не могло не повести за собой ухода Панина с поста руководителя всей русской внешней политикой, которая с этого времени начинает направляться самой Екатериной II и ее всесильным фаворитом Г. А. Потемкиным. Наиболее яркое выражение это направление во внешней политике России, поставившее своей задачей разрешить турецкий вопрос, нашло в известном «греческом проекте». Авторы этого проекта — Потемкин и Екатерина — предполагали добиться изгнания турок из Европы, а на территории европейских владений Турции создать греческую империю, которая должна была быть не чем иным, как филиалом Российской империи. Из дунайских княжеств — Молдавии и Валахии — должно было быть образовано новое государство — Дакия, западная же часть Балканского полуострова отдавалась под влияние Австрии.
      Наряду с этими широкими замыслами правительство Екатерины П быстро разрешало старые насущные положительные задачи внешней политики России — закрепления на берегах Черного моря. Последний крымский хан — Шагин-Гирей в 1783 г., после переговоров с Потемкиным, принужден был отказаться от своей власти, и Крым был присоединен к России. Угроза нового столкновения с Турцией, побуждаемой к войне против России Англией, заставила русскую дипломатию пойти в 1786 г. на заключение торгового договора с Францией, что повело к отказу последней от враждебной России агитации в Константинополе.
      Турция, демонстративно не выполнявшая условий Кучук-Кай-нарджийского договора, сама объявила войну России в 1787 г. На основании Могилевского соглашения 1780 г. на стороне России в войне с Турцией выступила Австрия. Но вскоре международное положение России осложнилось выступлением Швеции. Король Густав III, побуждаемый английской дипломатией и мечтавший путем возврата Прибалтики укрепить свою абсолютную власть, начал войну осадой финляндской крепости Нейшлот и 1 июля 1788 г. предъявил к России невероятно нелепые требования: возвращение части принадлежащей России территории в Финляндии (по Систербек), разоружение Балтийского флота, возврат Крыма Турции и заключение с нею мира при посредстве Швеции. Англия и усилившая свое враждебное отношение к России Пруссия воспрепятствовали союзнице России Дании принять участие в этой войне. Но, несмотря на создавшуюся серьезную угрозу для Петербурга в тот момент, когда внимание России было отвлечено на борьбу с Турцией, реваншистские полытки Швеции закончились полным провалом. Несмотря на численный перевес сил в первое время на суше, шведы не смогли добиться никакого успеха. Когда Густав III неожиданно напал на Нейшлот и потребовал у его коменданта немедленной сдачи, то старый ветеран-инвалид майор Кузьмин, стоявший во главе русского гарнизона, отвечал «Я без руки, не могу отворить ворота; пусть его величество сам потрудится». Нейшлот успешно отбился от шведов. План Густава III овладеть русской столицей путем высадки 20-тысячного десанта у Ораниенбаума не мог быть приведен в исполнение благодаря блестящей победе русского флота под командованием талантливого адмирала Грейга над шведами 17 июля 1788 г. у Готланда. Дальнейшие успехи Балтийского флота, в особенности поражения шведского флота 24 августа 1789 г. у Роченсальма, где шведы потеряли одними пленными 37 офицеров и 1 100 матросов, и у Красной Горки 3 — 4 июня 1790 г., заставили шведов пойти на заключение мира. Устранение от власти Густава III недовольным его политикой шведским аристократическим офицерством ускорило выход Швеции из войны. 14 августа 1790 г. был заключен мир со Швецией в Вереле на условиях status quo.
      Выдающиеся успехи русской армии в войне с Турцией, где русские войска под водительством гениального русского полководца А. В. Суворова взяли крепость Очаков (6 декабря 1788 г.), разбили турок при Фокшанах в августе и сентябре 1789 г. при Рымнике, а также взяли штурмом неприступный Измаил 11 декабря 1790 г., — заставили Турцию признать себя побежденной. Но сепаратный мир Австрии с Турцией и шведская опасность вынуждали Россию в свою очередь отказываться от более широких военных планов в своей восточной политике. На основании Ясского мира 1791 г. Турция обязывалась неуклонно выполнять условия Кучук-Кайнарджийского договора, признала новую границу с Россией по Днестру и присоединение Крыма.
      В связи с развернувшейся в 1789 г. Французской буржуазной революцией правительство Екатерины II начинает видеть основное содержание своей внешней политики в борьбе с этой революцией и ее влиянием в других странах.
     
      Великий русский полководец А. В. Суворов
     
      Самым выдающимся явлением в истории русского национального военного искусства был, бесспорно, великий русский полководец А. В. Суворов. На общем фоне русской культуры XVIII в. Суворов наряду с Ломоносовым занимает одно из первых мест, блистая творческой оригинальностью положений своей передовой военной доктрины — гениальной «науки побеждать». Родившись в 1730 г. в семье офицера Преображенского полка, в молодости служившего денщиком у Петра Великого, Суворов рос в обстановке, насыщенной живыми воспоминаниями о преобразователе. Эпоха реформ Петра Великого, его многообразная и кипучая государственная деятельность, его выдающиеся полководческие дарования — все это с детства занимало воображение будущего великого русского полководца. Уже в возрасте около 15 лет Суворов твердо решил посвятить военному делу всю свою жизнь. С исключительной последовательностью и волевой выдержкой идет Суворов к намеченной цели. Он с жаром погружается в изучение военной истории, артиллерии, фортификации, географии и иностранных языков, всячески расширяя свое образование. Одновременно он неустанно закаляет свою волю и подвергает себя тщательной физической тренировке. Школой офицерской подготовки для Суворова стал Семеновский полк, в котором Суворов прислужил с 1745 по 1754 г. капралом и сержантом. Эти девять лет были годами неустанного труда над собой. К моменту получения первого офицерского чина Суворов сделался образцовым знатоком военного дела. Он великолепно знал труды Юлия Цезаря и полководцев XVII — XVIII вв., обладал широким общим образованием, знал до восьми иностранных языков и имел серьезные склонности к литературе. Вместе с тем Суворов в совершенстве изучил военное дело практически, прекрасно знал русского солдата и весь его быт. Глубокий патриот своей родины, Суворов жил одной мыслью — служить России на поприще полководческой деятельности. Уже во время участия России в Семилетней войне Суворов понял всю отсталость принципов прусско-фридриховской стратегии измора. Получив после этой войны в командование Суздальский пехотный пцлк, Суворов с присущей ему исключительной настойчивостью принимается за обучение своих солдат на основе исходного положения своей военной доктрины — «каждый воин должен понимать свой маневр». Обучая солдат в мирное время только тому, что нужно в условиях боевой обстановки, Суворов говорил: «Тяжело в ученье, легко в походе; легко в ученье, тяжело в походе». Суворов, воспитывая солдат и офицеров, внушал им необходимость постоянного повышения своих знаний. «Ученье свет, неученье тьма. Дело мастера боится. За ученого трех неученых дают», — внушал Суворов в своем знаменитом «Словесном поучении солдатам о знании для них необходимом». Суворов беспощадно боролся с «немогузнайкой». — «От немогузнайки много, много беды. — За немогузнайку офицеру арест, штаб-офицеру от старшего штаб-офицера арест квартирный», — писал Суворов в «Словесном поучении». Великий русский солдат-полководец требовал от воина максимальной физической выносливости и волевой выдержки. «Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, прав-диву». Вся система боевой подготовки была построена Суворовым на основе тех трех законов воины, которые он называл «три воинские искусства». Первый закон войны: «...глазомер: как в лагере стать, как маршировать, где атаковать, гнать и бить (для занятия местоположения, примерного суждения о силах неприятельских» для узнания его предприятиев)».
      Второй закон войны, носивший на суворовском лаконичном языке образное название «быстрота», заключается в организации скоростных переходов войск, не менее 30 километров за сутки. Хорошо обученные таким маршам солдаты не выматываются на походе. «По сей быстроте и люди не устали. Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а когда издалека, то за двести, триста и больше, — вдруг мы на него, как снег на голову», — писал Суворов в «Науке побеждать». Суворовский «натиск» составляет третий закон войны. Воин, ринувшийся в атаку, должен быть полон стремительной силы удара: «Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет». Натиск одной шеренги за другой сломит сопротивление неприятеля: «в двух шеренгах сила, в трех полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает».
      Сущность суворовского учения о «натиске» лучше всего вскрывается в приказе Суворова 23 октября 1794 г. перед штурмом Праги. В этом приказе он писал: «Подошед к укреплению, кинуться вперед быстро, по приказу кричать: ура! Подошли ко рву: ни секунды не медля, бросай в него фашинник, спускайся в него и ставь к валу лестницы. Охотники, стреляй врага по головам! Шибко, скоро, пара за парой, лезь! Коротка лестница, — штык в вал, лезь по нем другой, третий! Товарищ товарища обороняй! Ставши на вал, опрокидывай штыком неприятеля и мгновенно стройся за валом!». Беспощадный к врагу, не желавшему бросать оружия, Суворов требовал от своих солдат — «в дома не забегать, неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать». Неустанно готовя войска в мирное время для защиты страны, ко всяким военным неожиданностям, Суворов всю боевую подготовку проводил на основе двустороннего обучения, что наиболее приближало учебные занятия к боевой обстановке. Гениальный русский полководец отходит от старых, шаблонных боевых порядков в духе линейной тактики XVIII в.„ строит свои войска ротными и глубокими батальонными колоннами, впереди рассыпает стрелков маленькими группами не свыше 15 — 30 человек, всегда выделяет резерв в размере от 7б до % от всех своих сил. Прекрасно зная свойства каждого рода оружия, Суворов мастерски владел искусством взаимодействия войск. Враг всякого шаблона, требовавший от офицеров тщательного изучения сильных и слабых сторон противника, Суворов каждую военную операцию проводил по-новому, проявляя присущую ему глубоко оригинальную оперативную мысль и неиссякаемую тактическую изобретательность. Так, в знаменитом сражении на реке Рымник 11 сентября 1789 г. Суворов приказал своей коннице с хода атаковать турецкие войска, только что отошедшие в лагерь, обнесенный наспех сделанным земляным валом. Конница, легко преодолев свеженасыпанный невысокий вал, ворвалась в лагерь и наделала большой переполох, в то время как пехота подоспела с флангов и закончила сражение полным разгромом турок. В этом сражении 25 тыс. войск, находившихся под командой Суворова, разбили 100-тысячную армию турок. Учитывая слабую сторону противника как армии нерегулярной, легко поддающейся панике, Суворов пошел на то, чтобы конница выполняла задачи пехоты. Это ошеломило турок и создало ту панику, благодаря которой Суворову с очень маленькими потерями удалось добиться полного разгрома вчетверо превосходившего силами противника. Наибольшего своего блеска полководческий талант Суворова достиг в проведении штурма Измаила и в итальянском походе 1799 года. Штурм Измаила 11 декабря 1790 г. — это наиболее яркое выражение суворовской стратегии сокрушения. Готовясь к взятию Измаила, Суворов с присущей ему кипучей энергией принялся за обучение войск штурму на местности в особо приготовленном городке. Суворов прежде всего сумел воодушевить солдат на выполнение боевой задачи, разъ яснив им все трудности и опасности в предстоящем штурме. Снабдив солдат всем необходимым, Суворов в построении боевого порядка предусмотрел все возможности для полного обеспечения успеха: были выделены специальные рабочие команды, стрелки, резервы в каждом штурмовом отряде. Русские солдаты и офицеры, руководимые под Измаилом Суворовым, знали о всех трудностях, связанных с осадой, знали, что их ожидает; это только усиливало боевую мЬщь войск, и, несмотря на все тяжелые препятствия, штурм Измаила был проведен образцово, неприступная турецкая крепость пала.
      Насаждая в армии строжайшую дисциплину, Суворов вместе с тем глубоко любил и уважал солдата. Горячий патриот, беспредельно преданный родине, Суворов высоко ставил значение солдата как защитника отечества. Он сумел стать выше крепостнических нравов своего времени и избегал применять телесные наказания. Не щадя себя, Суворов предъявлял высокие моральные требования к воинам. «Солдату — бодрость, офицеру — храбрость, генералу — мужество. Выше всего — глазомер, т. е. пользование положением места, трудолюбие, бдение и постижение...», — писал Суворов в наставлении одному из своих учеников. Теоретическая работа над собой — «непрестанная наука из чтениев» — была положена Суворовым в основу подготовки офицера. Сам Суворов даже в наиболее трудных походных условиях не расставался со своими любимыми книгами, нередко просыпался среди ночи и читал час-другой.
      Вся полководческая деятельность Суворова составила целую эпоху в истории русского национального военного искусства. Из школы Суворова вышли выдающиеся полководцы Отечественной войны 1812 г. — Михаил Кутузов, Петр Багратион и другие, которые вместе е солдатами, воспитанными на суворовских традициях сумели задержать и разгромить полчища Наполеона, угрожавшие целостности и национальной независимости русского народа.
     
      Великий русский флотоводец Ф. Ф. Ушаков
     
      Русский военно-морской флот, созданный Петром Великим, воспитал целый ряд выдающихся моряков и флотоводцев. С выходом владений России к берегам Черного моря стал вопрос о создании русского Черноморского флота. В 1778 г. возникает первый русский черноморский порт — Херсон. В 1783 г. был спущен на воду первый корабль русского Черноморского военного флота. Но только с присоединением Крыма в удобнейшей по своим природным качествам гавани возник Севастопольский военный порту ставший базой Черноморского военного флота.
      К началу войны с Турцией 1787 — 1791 гг. молодой русский-военный флот на Черном море уже имел 46 судов, из них 3 линейных корабля и 12 фрегатов. Большую роль в зарождении Черноморского флота сыграл адмирал А. И. Сенявин. Но настоящим создателем Черноморского флота и его славных боевых традиций был великий русский флотоводец Федор Федорович Ушаков. Прекрасно образованный, моряк, обладавший большим практическим опытом и тонким флотоводческим искусством, Ушаков занял в истории русского флота такое же место, как гениальный Суворов в истории русского военного искусства. Ушаков первый на море перешел к принципам морской стратегии сокрушения, отказавшись от старых традиционных принципов военно-морского искусства. Флотоводческое мастерство Ф. Ф. Ушакова во всем блеске проявилось в сражении 14 июля 1788 г. у острова Федониси, во время которого турецкий флот в составе 45 судов принужден был отступить перед русской эскадрой из 36 судов. Назначенный вскоре после этой победы командующим всем Черноморским флотом, Ушаков наносит туркам ряд страшных ударов: в мае 1790 г. он с эскадрой из 7 линейных кораблей и 12 мелких судов направился к берегам Анатолии и произвел сильную бомбардировку ряда турецких городов, в том числе Синопа, в июле успешно отразил нападение турок у Керченского пролива. Вслед за победой над турками при Керченском проливе, что отвело серьезную угрозу нападения врага на Крым, Ф. Ф. Ушаков 9 сентября того же года одержал новую блестящую победу над турками у Гаджибея (у Тенд-ры). Несмотря на превосходство сил неприятеля, Ф. Ф. Ушаков смело атаковал его. Застигнутый врасплох, турецкий флот после двухчасового ожесточенного сражения обратился в бегство. В этом сражении ярко проявились высокие качества боевой подготовки Черноморского флота под руководством Ф. Ф. Ушакова. Командиры кораблей образцово выполняли все сигналы с корабля флагмана и в разгаре сражения не раз вступали в бой с тремя вражескими судами. Во всей своей яркости флотоводческий талант Ушакова раскрылся в знаменитом сражении у Калиакрии 1Q августа 1790 г. Имея вдвое меньше сил в этом сражении, Ушаков, действуя смелыми наступательными маневрами, разбил турецкий флот из 33 линейных кораблей и фрегатов и 43 мелких судов. Ф. Ф. Ушаков стремительно атаковал турок, пройдя под градом неприятельских ядер между берегом и флотом противника. Не ожидавшие такого мощного и стремительного нападения, турки принуждены были рубить якорные канаты, пытаясь скорее вступить под паруса. Их корабли сталкивались друг с другом, ломая рангоут. С трудом построившись в линию баталии, турки после трехчасового сражения были наголову разбиты. Большинство их судов затонуло во время бегства к Босфору. Русские же потеряли всего 17 человек убитыми и 27 ранеными; повреждения на кораблях были настолько незначительны, что исправление их потребовало всего трое суток. Значение Ф. Ф. Ушакова в истории русского военно-морского флота огромно. Командуя с 1800 г. большим учебным флотом, он явился создателем русской морской школы, воспитавшей ряд поколений русских военных моряков.
     
      Русская культура второй половины XVIII века
     
      В русской культуре XVIJI в. после Ломоносова несомненно произошли большие сдвиги. Подлинным очагом русской культуры этого времени стал Московский университет. В этом университете с 1760 г. образовался кружок писателей, во главе которого стал продолжатель традиций классицизма, преемник А. П. Сумарокова — М. И. Херасков (1733 — 1807). Херасков вскоре сделался фактическим руководителем университета и впоследствии его куратором. Он сделал много для распространения просвещения в России. Основанный им в 1779 г. при университете «благородный» пансион стал школой широко образованных людей. Из числа питомцев пансиона вышли такие представители русской культуры, как В. А. Жуковский, братья Тургеневы и др. Магистр Московского университета Дмитрий Аничков в своей диссертации выступил с очень смелой для России того времени мыслью: он доказывал, что религия чисто земного происхождения.
      В Московском же университете протекала деятельность знаменитого русского юриста Семена Десницкого. Пройдя хорошую школу в Глазго и будучи учеником Адама Смита, Десницкий в своем «Слове о прямом и ближайшем способе к изучению юриспруденции» резко выступает против схоластики и юристов строго абсолютистских взглядов. Подобно Аничкову, Десницкий придерживается атеистических взглядов. Профессор медицинского факультета Семен Зыбелин живо интересовался бытом крестьянства и остро ставил проблему народонаселения. Но сам университет имел еще очень мало студентов: в 1760 г. их было всего 30 человек, а в 1787 г. — 82. Зато гораздо быстрее росло число учащихся университетской гимназии: с 1760 по 1787 г. их число увеличилось со 100 до 1 010 человек. Для подавляющей части дворянства гимназия при университете была пределом их желаний.
      Как правило, очень многие родители старались поскорее устроить детей на службу и мешали им закончить курс. Дворянская молодежь, привыкшая к праздности у себя дома, не отличалась большой дисциплиной в работе: многих приходилось исключать за непосещение уроков; в числе таких был в 1760 г., например, Григорий Потемкин.
      Московский университет этих лет много сделал для распространения просвещения в России, обязав своих профессоров по уставу читать публичные лекции не менее 2 часов в неделю. Усилению роли Московского университета как самого крупного общественно-литературного центра в стране сильно содействовала его типография, в которой были отпечатаны наиболее важные сочинения XVIII в. — I том «Истории Российской» В. Н. Татищева, «Деяния Петра Великого» Голикова, оды и речи Ломоносова и др.
      При университете же с 1757 г. издавалась ежедневная газета «Московские ведомости», число подписчиков на которую дошло в 1780 г. до 4 тыс. человек. Вскоре «Московские ведомости» стали выпускать специальные приложения: «Известия воспитательного дома, к удовольствию общества служащие», журнал «Экономический магазин» под редакцией видного знатока сельского хозяйства А. Т. Болотова и «Магазин натуральной истории, физики и химии».
      С 1771 г. при университете создается «Вольное Российское общество любителей российского языка», которое сделалось литературным центром. С конца 1770 г. в связи с деятельностью московских масонов, к которым принадлежал сам директор университета Херасков, образовалось «Дружеское ученое общество», которое поставило своей задачей печатать учебные книги для бесплатного распространения среди учащихся и организовать особую «переводческую семинарию» из 35 пенсионеров для перевода лучших авторов на латинский язык. Также было открыто в 1781 г. «Собрание университетских питомцев», занимавшихся литературой.
      Но правительство Екатерины II еще очень плохо материально обеспечивало первый русский университет. На его содержание было отпущено, как было сказано в Уставе 1765 г., «довольно 10 тыс. рублей в год». Образование господствующих классов того времени преимущественно базировалось на домашнем обучении. Стали появляться все в большем количестве приезжавшие из Франции гувернеры. Изучив французский язык, известная часть дворянства того времени знакомилась в оригиналах с представителями просветительной философии и литературы Западной Европы, в особенности французской. Влияние Франции стало заметным в русской культуре этого времени. Но основная масса дворянства, особенно провинциального, обучалась еще у дядек. Замечательные комедии Фонвизина «Бригадир» и «Недоросль» ярко характеризуют чрезвычайно низкий культурный уровень глухой провинции того времени, где Митрофанушки были далеко не редкостью, а бытовым явлением.
      Но все же во второй половине XVIII в. начинает развиваться школьное образование. В 1758 г. была открыта гимназия для дворян и для разночинцев в Казани. В 1764 г. создается первое женское учебное заведение для детей господствующего класса — «Воспитательное общество благородных девиц» при Смольном монастыре в Петербурге. В этом же году было открыто мещанское учебное заведение на 240 человек. В учебных заведениях для дворянок ставилась задача — изучить языки и добиться у воспитанниц чисто внешнего лоска, а для мещанок — изучить ремесла. Все эти мероприятия проводились главным образом И. И. Бецким. В 1780 г. Екатерина II с помощью приглашенного из Австрии педагога серба Янковича де Мириево пытается ввести по австрийскому образцу новые школы. Предполагалось ввести три типа общеобразовательных учебных заведений — малые, средние и главные народные училища, являвшиеся своего рода концентрами. Для этих школ были сделаны переводы австрийских учебников. К 1796 г. возникло уже 316 новых школ с числом учащихся до 18 тысяч. Цифра, конечно, исключительно минимальная, но Екатерина II, хвастая своими «успехами», в переписке с заграничными корреспондентами очень любила отмечать эту цифру как серьезное достижение.
      С области точных наук русские ученые после Ломоносова добились значительных успехов. В стенах Академии Наук стали работать талантливые русские ученые, вышедшие из недворянской среды. Особенно выделились в научных экспедициях Академии Наук астроном С. Я. Румовский, биологи И. И. Лепехин и Н. П. Озерецковский. В этих экспедициях принимали участие и ученые-иностранцы Палас и ГмеДин-Младший». Один из крупнейших западноевропейских математиков XVIII в., Леонард Эйлер, наиболее выдающиеся свои работы написал за время пребывания в России.
      Тяжелые условия жизни широких народных масс в феодально-крепостническую эпоху создавали невыносимую обстановку для развития народных талантов. Особенно печальной была судьба выдающегося русского самоучки-изобретателя И. И. Ползунова (1730 — 1766). Уроженец Урала, выходец из солдатских детей, Ползунов всю свою короткую жизнь посвятил изобретению паровой машины и другим усовершенствованиям в горнозаводской технике. Первая паровая машина, изобретенная талантливым русским техником-самородком до Д. Уатта, не нашла никакого практического применения благодаря полному равнодушию косных горнозаводских чиновников и невежеству заводчиков. Другим знаменитым русским изобретателем был «механикус» Академии Наук И. П. Кулибин (1735 — 1818). Кулибин разработал замечательный проект одноарочного моста через Неву на конкурс, объявленный Лондонской Академией наук. Модель моста блестяще выдержала все испытания, но смелый замысел русского изобретателя не мог осуществиться в условиях феодально-крепостнической России. Вместо этого Кулибину приходилось делать замысловатые игрушки с часовым механизмом на потеху придворным тунеядцам. Престарелый изобретатель умер в крайней нищете в своем родном Нижнем-Новгороде. Были способные изобретатели и в купеческой среде: ржевский часовщик Глинков и изобретатель льночесальной машины Волосков.
      Делает успехи и зарождавшаяся в России историческая наука. Видным представителем русской дворянской культуры XVIII в. был М. М. Щербатов. Обладатель хорошо подобранной библиотеки в 15 тыс. томов, внимательно следивший за развитием западноевропейской философской мысли, М. М. Щербатов склонен был рассматривать историю России с точки зрения примитивно-рационалистического ее толкования. В семи томах своей «Истории Российской» Щербатов, типичный идеолог дворянства, прежде всего его аристократического слоя, проводит мысль о провиденциальное™ в историческом процессе союза самодержавия и дворянства. Большой интерес представляют его публицистические работы «Статистика в рассуждении России», «О повреждении нравов в России» и «Путешествие в землю Офирскую» и другие, где он выступает ярым сторонником дворянско-крепостнической монархии и вместе с тем разражается рядом ядовитых замечаний по адресу Екатерины II и ее фаворитов и всей ее администрации. Более прогрессивным был другой представитель исторической науки в России — И. Н. Болтин (1735 — 1792). Автор «Критических примечаний на историю Щербатова» и на невежественную книгу о России французского писателя Леклерка, Болтин делает шаг вперед по сравнению с Щербатовым в понимании исторического процесса. Он серьезно задумывается над постановкой вопросов исторического развития под влиянием французских просветителей Монтескье, Вольтера и Рейналя. Он выдвигает требование научного отбора фактов и их сравнительно-исторического изучения. Болтин примыкает к теории французских материалистов XVIII в. об определяющем влиянии географических условий на жизнь человеческого общества. «В числе прочих способностей, для историка нужных, и сия не из последних есть, чтобы умегь делать разбор веществам и дабы не отметать и не пропущать нужных и не вводить в состав исторических ненужных, посторонних, непотребных», — так выражает свое понимание исторического процесса Болтин — этот вдумчивый представитель русской исторической науки. В 60-х годах XVIII в. работал историк А. Л. Шлецер в области критического изучения русских летописей.
      Со времени литературной деятельности Ломоносова, положившей начало новому этапу в развитии русской культуры, в России начинает быстро развиваться изящная литература.
      Но русская литература, начиная с 1760 F., вступает в период сложной диференциации и борьбы различных стилей и направлений, отражая нарождающийся кризис в феодально-крепостническом обществе. С господствующим направлением дворянской литературы — классицизмом, представителями которого были Сумароков и Херасков в 1760 — 1770 гг., начинают вести борьбу В. И. Лукин, первый русский драматург, начавший писать комедии с бытовым содержанием, М. Д. Чулков, Ф. Л. Эмин и М. И. Попов, с их художественной прозой, положившей начало русскому роману.
      В это время русская передовая культура испытывает особенно сильное воздействие французских просветителей, в особенности Вольтера, Гельвеция и Руссо. С 1750 г. произведения Вольтера в русских переводах в большом количестве распространяются по России. Большинство крупных писателей фигурирует в числе переводчиков Вольтера. «Вольтерьянство» делается одной из форм борьбы нарождающейся дворянской интеллигенции против косности, реакционности, деспотизма и даже самого крепостнического строя.
      В период зарождения капиталистического уклада в стране и обострения внутренних противоречий появляются элементы недовольства. Они находят свое отражение отчасти в бытовых повестях. Так, сборник новелл «Похождения Ивана Гостиного сына» содержит живые, полные народного юмора рассказы о похождениях умных, волевых людей из народных масс, полных презрения к дворянским властям и их порядкам.
      Эти элементы недовольства в связи с усилением дворянской диктатуры находят отражение в анонимных стихах, вышедших, очевидно, из среды прогрессивно настроенных представителей нарождающейся дворянской интеллигенции. Так, в одном из таких стихотворений дается яркая сатира на чиновничество:
      «Ежели де государев наместник
      Будет на взятки прелестник,
      То и губернское правление
      Возьмет на то стремление,
      Сыщет и казенная палата,
      Отчего будет богата» и т. д.
      Наиболее яркой фигурой просветительного направления в русской литературе XVIII в. до Новикова и Радищева, бесспорно, нужно признать Д. И. Фонвизина (1745 — 1792). Он резко нападал на «злонравие невежд», которые, «имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло, бесчеловечно». В своих комедиях «Недоросль» и «Бригадир» Фонвизин остро бичевал все темные стороны в быту русского дворянства. Великий пролетарский писатель А. М. Горький называл Фонвизина родоначальником обличительно-реалистической линии в развитии русской литературы.
      В 60 — 70-х годах XVIII в. начинают появляться русские са тирические журналы. В начале своего царствования Екатерина II, придерживаясь политики маневрирования, характерной для (периода так называемого «просвещенного абсолютизма», поощряла сатирические журналы и даже принимала личное участие в журнале «Всякая всячина». Но этим Екатерина II хотела, как сказал один из писателей того времени — Чулков, создать лишь отдушину для некоторого недовольства в виде «сатиры в улыбательном роде».
      Только крупному деятелю русского просвещения второй половины XVIII в. Н. И. Новикову (1744 — 1818) удалось создать действительно настоящие, яркие сатирические журналы. Им издавались журналы «Трутень», «Живописец» и «Кошелек».
      В своих журналах Н. И. Новиков решительно осуждал дикость и жестокость помещиков-крепостников по отношению к крестьянам. Наиболее радикальным из журналов Новикова был «Живописец», издававшийся накануне восстания Е. Пугачева. В этом журнале в форме писем «уездного дворянина» дана яркая художественная картина тупой, жестокой и невежественной жизни мелкого русского провинциального дворянства. Екатерина, раздраженная остро сатирическим направлением этих журналов, закрыла их один за другим.
      Деятельность Новикова развертывается с 1779 г., когда он сближается с московскими масонами. Масонство, явление реакционное по своей сущности, широко развившееся в XVIII в. во всех европейских странах в форме полуконспиративных организаций с торжественным ритуалом, было течением, в известной мере отражавшим у интеллигенции настроения недовольства феодальной монархией. Но масонство, занимавшееся вопросами морали, философии, религии и политики, было крайне неоднородным и дробилось на ряд самых различных направлений — от очень консервативных до довольно радикальных, иногда близких к буржуазной революционности. В Россию масонство проникает еще при Елизавете Петровне. К 1780 г. в России было до 100 масонских «лож» различных, направлений, в которых участвовали; Сумароков, Щербатов, Херасков и другие деятели культуры. Новиков организовывает типографию, которой было выпущено свыше 400 книг. Около своей типографии Новиков стремится сконцентрировать представителей молодого поколения, которым дает работу по переводу иностранных книг, переиздававшихся его типографией. Новиков проводит большую филантропическую работу во время голода 1787 года. Он сыграл известную роль в собирании , материалов по русской истории, издав 20 томов «Древней Российской вивлиофики».
      Таким образом, в русской литературе XVIII в. появляются элементы критики той жуткой действительности, которая характеризует крепостное общество! как до, так и после поражения крестьянского восстания 1773 — 1775 годов.
      Наиболее крупным и ярким представителем русской литературы второй половины XVIII в. был Гавриил Романович Державин (1743 — 1816). Он сыграл совершенно исключительную роль в формировании элементов русского реалистического стиля. Особенно велики его заслуги в дальнейшем развитии русского литературного языка. Поэт-лирик большого и яркого таланта, Державин производил неизгладимое впечатление на современников.
      Глубокая любовь Державина к родине, горячее стремление служить русскому обществу всеми своими силами делали его представителем того общественного мнения, которое не замыкалось только кругом дворянства.
      В своей известной оде «Вельможа» Державин восклицает по адресу политического деятеля своего века:
      «Хочу достоинствы я чтить,
      Которые собою сами
      Умели титлы заслужить
      Похвальными себе делами;
      Кого ни знатный род, ни сан,
      Ни счастие не украшали;
      Но кои доблестью снискали
      Себе почтенье от граждан».
      В оде «На взятие Измаила» Державин, горячо прославляя гениального русского полководца Суворова, одновременно прославляет и русского солдата, олицетворяющего великий русский народ с его героическими чертами.
      Державин высоко ценил героический характер русского народа и его многовековую борьбу с внешними врагами, угрожавшими целостности страны и национальной независимости:
      «Где есть народ в краях вселенны,
      Кто б столько сил в себе имел».
      Несмотря на тесную связь с дворянством и монархией, у Державина часто прорывалось недовольство против отвратительной обстановки, порождаемой фаворитизмом и протекционизмом при дворе Екатерины II.
      В оде «Вельможа» не без сарказма Державин писал, подразумевая тупоголовое окружение фаворитов, об осле, который
      «...останется ослом,
      Хотя осыпь его звездами;
      Где должно действовать умом,
      Он только хлопает ушами».
      Пушкин необычайно метко оттенил бичующе-сатирическую линию в поэзии Державина:
      «Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры,
      Их горделивые разоблачил кумиры».
      В. Г. Белинский дал исчерпывающую характеристику Державину в своих «Литературных мечтаниях»:
      «Державин — это полное выражение, живая летопись, торжественный гимн, пламенный дифирамб века Екатерины, с его лирическим одушевлением, с его гордостью настоящим и надеждами на будущее, его просвещением и невежеством, его эпикуреизмом и жаждою великих дел, его пиршественною праздностью и неистощимою практическою деятельностью».
      Гражданские мотивы поэзии Державина высоко ценились декабристами. В одной из своих «Дум», носящей название «Державин», К. Ф. Рылеев писал:
     
      «Он выше всех на свете благ
      Общественное благо ставил,
      И в огненных своих стихах
      Святую добродетель славил.
     
      Он долг певца постиг вполне.
      Он свить горел венок нетленной,
      И был в родной своей стране
      Органом истины священной.
      Везде певец народных благ,
      Везде гонимых оборона
      И зла непримиримый враг...».
     
      Накануне Французской буржуазной революции в русской литературе еще до выхода в свет «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева усиливается радикальное течение. Наиболее ярко оно было представлено Я. Б. Княжниным, написавшим несколько трагедий, в том числе «Вадима Новгородского». Эта трагедия является мужественным выступлением против тирании, горячим призывом к свободе и к традиционной русской доблести. Наряду с трагедиями Княжнин написал несколько бытовых комедий и комических опер. Большой радикальностью отмечалось творчество В. В. Капниста, написавшего знаменитую комедию «Ябеда» — яркую сатиру на чиновничество и его неправо-судие и «Оду на рабство» — резкий протест против указа 1783 г. о закрепощении крестьян на Украине.
      Наряду с художественной литературой в XVIII в. в России получают большое распространение мемуары. Лучшими из них были записки А. Т. Болотова, представляющие собой широкую панораму культуры и быта среднего дворянства второй половины века.
      В истории русского искусства XVIII век отмечен рядом крупных достижений. После талантливых русских портретистов петровской эпохи Матвеева, Никитина и Антропова и граверов А. Зубова и Махаева русская национальная живопись дает ряд блестящих своих представителей: Ф. С. Рокотова (1730 — 1810), Д. Г. Левицкого (1735 — 1822) и В. Л. Боровиковского (1757 — 1825). Наиболее ярким по своему таланту было творчество Д. Г. Левицкого, сумевшего поднять русскую живопись до уровня западноевропейского искусства. Наиболее значительными его произведениями были портреты архитектора Кокоринова, воспитав ниц Смольного института и Дени Дидро.
      Для развития русской живописи и скульптуры много сделала Академия художеств, возникшая в 1857 г. по инициативе Московского университета из его художественного класса. Наиболее талантливыми русскими скульпторами были Ф. И. Шубин (1740 — 1805), Ф. Ф. Щедрин (1751 — 1825) и М. И. Козловский (1753 — 1802). Среди работ Ф. И. Шубина особенно выделяется бюст М. В. Ломоносова. М. И. Козловский создал знаменитое изваяние Самсона в Петергофе (Петродворце). Наряду с талантливыми иностранными архитекторами, создавшими первоклассные памятники зодчества (Зимний дворец в Петербурге и Екатерининский в Царском селе — Бартоломео Растрелли, ряд зданий — Гваренгм и дворец в Павловске — Камерона), выступают с самостоятельными блестящими творческими замыслами талантливейшие русские архитекторы — В. И. Баженов (1737 — 1799) и М. Ф. Казаков (1733 — 1812). Первому, видимо, принадлежит проект замечательнейшего здания XVIII в. в Москве (старое здание Ленинской библиотеки), второй является автором прекрасного по своим пропорциям здания в Кремле (Верховный Совет СССР).
      Из среды крепостных крестьян вышло несколько талантливых художников и архитекторов. Особенно интересна семья крепостных художников и архитекторов Аргуновых из числа крепостных графа Шереметева.
      Появляются музыканты, как, например, музыкант Фомин, бывший капельмейстером в Московском театре англичанина Ме-докса, написавший 30 опер, и талантливый скрипач Иван Хан-дожкин, первый русский камерный композитор. Представляет большой интерес народное искусство, нашедшее свое яркое выражение в холмогорской резьбе.
      В 1756 г. создается в Петербурге первый русский театр, возникший сначала в Ярославле благодаря деятельности талантливого режиссера и актера Ф. Г. Волкова и П. А. Сумарокова. Значительную роль в истории русского театра сыграл Московский университет, имевший, помимо студенческого театра, в своем ведении еще особый «оперный дом». Очень много стелал для развития русского театра преемник Волкова, его друг И. А. Дмитревской (1733 — 1821). За долгую свою деятельность Дмитревской создал целую школу русских актеров, из которой вышел ряд блестящих актеров начала XIX в. — Каратыгины, Сандуновы и др.
      Русская культура в итоге пройденного ею пути к концу XVIII в. представляла большое богатство в своем содержа-нии. Она достигла того высокого художественного уровня и той художественной оригинальности, которые создали возможности для расцвета русской классической литературы, искусства и науки в XIX веке.
     
     
      Э. Н. Бурджалов
      ЦАРИЗМ В БОРЬБЕ С ФРАНЦУЗСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ
     
      Одним из важнейших этапов в поступательном движении человеческого общества явилась Французская буржуазная революция конца XV11I в. Французская буржуазная революция возвестила торжество нового, более прогрессивного по сравнению с прошлым общественного строя. Она открыла период победы и утверждения капитализма в передовых странах. Как отмечал Ленин, «...весь XIX век, тот век, который дал цивилизацию и культуру всему человечеству, прошел под знакохМ Французской революции»
      Французская революция потрясла до основания всю самодержавную полуфеодальную Европу. Нет ни одной страны, которой бы в той или иной степени не коснулось влияние Французской революции. Степень этого влияния определялась прежде всего уровнем социально-экономического развития данной страны. Чем выше был этот уровень, тем сильнее было влияние Французской революции. Там, где достаточно созрели буржуазные элементы, Французская революция ускорила их победу.
      Россия конца XVIII в. была одной из наиболее отсталых крепостнических стран Европы. Цагшзм был еще крепок. Сильной буржуазии в России не было. Восстание Пугачева было подавлено, а крестьянство еще больше порабощено. Крепостничество, казалось, достигло наибольшего расивета. Однако в недрах крепостнического стооя России конца XVIII в. уже возникли новые капиталистические отношения. Это создавало почву для распространения буржуазно-демократических идей в России. Чем дальше развивались буржуазные отношения, тем глубже и шире распространялось влияние Французской буржуазной революции.
     
      Французская буржуазная революция и общественное движение в России
     
      Общественные круги России проявляли большой интерес к Французской революции. Несмотря на запрещения, французские книги и журналы проникали и распространялись в Петербурге, Москве и других городах. В петербургском кадетском корпусе был организован специальный стол иностранных газет и журналов. Главнокомандующий г. Москвы князь Прозоровский в 1792 г. вынужден был признать: «Все, какие только во Франции печатаются книги, здесь скрытую купить можно». Одновременно французские события стали широко освещаться в русской периодической печати. С. Глинка перевел на русский язык «Марсельезу».
      Отношение к Французской революции со стороны различных общественных слоев России было неодинаково. В то время как подавляющее большинство русского дворянства с первых дней революции отнеслось к ней резко-враждебно, многие представители дворянской молодежи и городского населения приветствовали Французскую революцию.
      Французский посол Сегюр в своих донесениях сообщал: «Известие о взятии Бастилии вызвало при дворе довольно сильное волнение и общее неудовольствие. В городе впечатление было совершенно обратное...». Граф Растопчин писал Воронцову о петербургской молодежи: «Вы остолбенеете, увидев здесь сотни молодых людей, которые достойны быть приемными сыновьями Робеспьера и Дантона». Русский помещик Каразин отмечал, что французский переворот «не только до губерний наших, но и до окраин самой Сибири простер свое влияние на молодые умы».
      В первый период, когда французское революционное движение еще не вышло из рамок конституционной монархии и не приняло характера плебейской народной революции, многие молодые дворяне, часть из которых стала впоследствии реакционерами, выражали симпатии к революции и даже приняли участие в ней. Молодой граф П. Строганов вступил в число членов якобинского клуба в Париже. С большим сожалением, по настоянию огца, он покидал Францию. «Клич свободы звенит у меня в ушах, — писал Строганов, — и лучшим днем моей жизни будет день, когда я увижу Россию, возрожденную подобной революцией».
      Посетив в 1789 г. Францию, знаменитый русский писатель и историк Карамзин восторгался деятелями революционной Франции и дал замечательную характеристику самой революции. «Французская революция, — писал он, — принадлежит к числу тех событий, которые определяют судьбы людей на длинный ряд столетий. Начинается новая эпоха; я вижу ее, а Руссо ее предвидел... События следуют одни за другими, как волны бурного моря, и уже хотят смотреть на революцию словно она окончилась. Нет! Нет! Еще произойдет много удивительных вещей; крайнее возбуждение умов тому предзнаменование». Эти строки, входившие в знаменитые «Письма русского путешественника», были изъяты оттуда самим Карамзиным и напечатаны только на французском языке.
      Первые успехи Французской революции нашли сочувственный отклик и на страницах некоторых газет и журналов, издававшихся тогда в России. Газета «Московские ведомости» с восхищением отмечала, что третье сословие составило Национальное собрание, и выражала недовольство, что дворянство намерено «противиться соединению чинов». «Политический журнал» (№ 1 за 1790 г.) писал, что в истекшем, 1789 г. началась «новая эпоха человеческого рода», «эпоха поправления судьбы, так называемых, низших сословий, угнетение самопроизвольной власти, ограничение министерского и подминистерского деспотизма, владычества аристократов или вельмож возле престолов. Так злом проведено добро. Так 1789 год учинился вечно незабвенным между годами многих столетий».
      Но чем дальше развертывалась Французская революция, превращаясь в общенародную, тем все больше изменялось отношение к ней русских газет. Этому способствовало и усиление репрессий со стороны царизма. «Боже! помилуй нас и возврати нам спокойствие», — заявляли теперь «Московские ведомости». Они стали называть теперь французских революционеров «мятежниками, разбойниками, извергами рода человеческого». «Политический журнал» уже в 1790 году писал о «народном безвластии», о «преступлении головокружительной вольности», о «богоотступниках» и т. д., обливая грязью и клеветой Французскую революцию и ее деятелей.
      Юношеские увлечения некоторых молодых дворян Французской революцией быстро проходили. Французская революция непосредственно не угрожала существованию крепостнического строя в России. Но русские дворяне не могли не задумываться о своем будущем. Страх перед развертывающейся революционной бурей все больше проникал в их среду. Многие боялись, что эта буря рано или поздно коснется России. В этом отношении характерны высказывания братьев Воронцовых. Еще в 1790 г. граф А. Р. Воронцов в записке на имя Безбородко заявлял, что образ правления, установленный во Франции, будет иметь «пагубные последствия и для прочих государств с той только разницей, что в одном раньше, а в другом позже».
      Его брат, С. Р. Воронцов, в письме, написанном в 1792 г., отмечал глубокий социальный характер Французской революция. «Идет борьба не на живот, а на смерть между имущими классами и теми, кто ничего не имеет, и так как первых гораздо меньше, то в конце концов они должны быть побеждены. Зараза будет повсеместной. Наша отдаленность нас предохранит на некоторое время: мы будем последние; но и мы будем жертвами этой эпидемии. Вы и я — ее мы не увидим; но мой сын увидит». Воронцов предусмотрительно заботился о судьбе своего сына. «Я решил, — пишет он, — научить его какому-нибудь ремеслу, слесарному, что ли, или столярному; когда они захотят поделить-между собою его земли, пусть он, по крайней мере, будет в состоянии зарабатывать хлеб собственным трудом и иметь честь сделаться членом будущего муниципалитета в Пензе или Димитрове. Эти ремесла ему больше приюдятся, чем греческий, латинский и математика».
      Часть дворяне 1ва призывала учесть уроки Французской революции, дабы избежать подобных явлений в России. Близкий к Екатерине II, поэт и сенатор Г. Державин в связи с казнью Людовика XVi изображал Францию «как страну безверия и безначальства и вертеп убийств». Но в ненапечатанных строках своей оды «Колесница» Державин обращался к ее «венчанным возницам» с предупреждением, что из искры может возгореться пожар народного бунта.
     
      «Учитесь из сего примеру
      Царями, подданными быть,
      Блюсти законы, нравы, веру
      И мудрости стезей ходить».
     
      Идеям Французской буржуазной революции русское дворянство стремилось противопоставив свои идеи. Князь Репнин говорил: «война образа мыслей и правил республиканских... мне кажется опаснее, нежели их оружие». Появилась переводная и оригинальная литература, направленная против Французской революции, в защиту монархии и религии. В 1794 г. вышла книга «Дух гражданина и верного подданного, злодеяниями французских бунтовщиков воссмятенный». Идеи равенства автор опровергал ссылкой на законы природы.
      В это же время появилось двухтомное сочинение некоего Икосова: «Изображение ужасных деяний французской революции», а также «Мысли беспристрастного гражданина о буйных французских переменах». Были изданы многочисленные памфлеты на французскую просветительную философию. Особенно досталось Вольтеру, которым незадолго до того увлекалось русское дворянство. «Заблуждения Вольтеровы», «Обнаженный Вольтер», «Изобличенный Вольтер» — под такими заголовками выпускались сочинения, направленные против него.
      В 1792 г. были напечатаны стихи «Мнение некоего россиянина об единоначалии», в которых доказывалось, что властитель есть отец подданных, что нельзя отнимать у него власть и поручать ее народу, жаждущему свободы. «Свобода! Где она? Она в душе моей...». Несколько позднее, в 1800 г., выступил Херасков со своей поэмой «Царь, или спасенный Новгород». В предисловии к ней Херасков пишет, что он хочет «представить весь ужас безначальственного правления, пагубу междуусобий, бешенство мнимой свободы и безумное алкание равенства... к сожалению моему, нашел я некоторые, хотя и сглаженные, но по преданиям еще памятные следы злосчастного возмущения в Российской истории, когда Великий Новгород при боярине Гостомысле возмутился... признаюсь, что разительнейшие черты страшного мя-тежничества перенес я в мою повесть из пагубного переворота беснующейся Франции».
      Но передовые люди тогдашней России относились к Французской революции с большим сочувствием. Французская революция особенно подняла национальное самосознание французского народа. Французские революционеры боролись за свободную, сильную Францию. Они подняли высоко идею родины. Они были горячими, искренними французскими патриотами. Французские революционеры боролись против феодального гнета и дворянских привилегий, которые стояли на пути развития свободной Франции. Они провозглашали лозунг свободы, равенства и братства. Эти идеи находили своих сторонников и в России.
      Наиболее передовые представители русского народа уже тогда подняли знамя освободительного движения в нашей стране. Самым замечательным среди них был великий русский республиканец-демократ Александр Николаевич Радищев. Ленин отмечает, что русский народ должен гордиться, что он выдвинул из своей среды такого человека, как Радищев. Радищев был дворянин, но он сумел вырваться из узкого круга дворянских интересов и стать на защиту интересов народа. Он первый в России восславил свободу. Он был зачинателем русского освободительного движения.
      Радищев имел огромные способности и блестящее образование. Четыре года Радищев учился за границей. Он хорошо изучил право, естественные науки, философию и стал последователем французских материалистов XVIII в. Полный юношеского энтузиазма, Радищев возвратился в Россию, чтобы служить интересам своей родины. Но здесь его ждало горькое разочарование. Радищев остро почувствовал отсталость России по сравнению с Европой и тяжелый гнет самодержавия, сковавший всю русскую жизнь. Радищеву пришлось стать чиновником. Он служил в Сенате, коммерц-коллегии, а последние девять лет — в Управлении Петербургской таможни. Но одновременно Радищев занимался литературной деятельностью, сотрудничал в журналах, переводил иностранных авторов, писал статьи по социальным и экономическим вопросам.
      Мировоззрение Радищева сложилось под влиянием тяжелой русской действительности и передовых идей Запада. На его взгляды оказали влияние и крестьянские восстания в России, и борьба американских колоний за независимость, и революции в Англии и Франции. Еще в 1772 г Радищев поместил в журнале Новикова «Живописец» «Отрывок из путешествия в « и m », который явился наброском одной из глав его будущей книги «Путешествие из Петербурга в Москву». В следующем, 1773 г. в его переводе вышла книга Мабли «Размышления о греческой истории». В примечаниях к ней Радищев писал: «Са-модержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние».
      Радищев вовсе не был одиноким, изолированным мыслителем, лишенным общественных связей, как это изображали буржуазные историки. Французская революция дала могучий толчок активной натуре Радищева. В 1789 г. он вступил в общество друзей словесных наук, состоящее из офицеров, чиновников, литераторов.
      Радищев горячо любил свою родину, но он не отождествлял ее с господствующим классом, с крепостническим строем, который заковал Россию в цепи. В журнале общества «Беседующий гражданин» Радищев поместил статью «Беседа о том, что есть сын Отечества», в которой развивал идею подлинного патриотизма. Радищев спрашивает, разве может украшаться величественным именем сына Отечества тот, кто пребывает в объятиях неги, гордости любоначалия, насилия, кто попирает ногами своими всех, кои находятся перед ним, терзает их гонением, притеснением, лишением звания, мучением, кто простирает руки свои к захвату богатств и с хладнокровием готов отнять у злосчастных соотечественников своих последние крохи.
      «Глас разума, глас законов, — говорит Радищев, — начертанных в природе и сердце человеков, не согласен наименовать вычисленных людей сынами Отечества». Истинный сын Отечества скорее согласится погибнуть и исчезнуть, нежели подать другим пример неблагонравия. «Он страшится заразить соки благосостояния своих сограждан; он пламенеет нежнейшей любовью к целости и спокойствию своих соотичей... помогает несчастным, избавляет от опасностей заблуждения и пороков и ежели уверен в том, что смерть его принесет крепость и славу Отечеству, то не страшится пожертвовать жизнию». «Тот есть прямо благороден, которого сердце не может трепетать от каждой радости при едином имени Отечества... Он не жертвует благом Отечества предрассудкам, кои мечутся, яко блистательный, в глаза его; всем жертвует для блага оного».
      Таким истинным сыном Отечества был сам Радищев.
      Воспользовавшись правом создавать частные типографии, Радищев приобрел печатный станок. В начале 1790 г. Радищев напечатал в своей типографии «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске», посвященное открытию памятника Петру I. Радищев признавал Петра I великим, так как он «дал первый стремление столь обширной громаде, которая яко первенственное вещество была без действия». Но Петр мог «быть славнее», если бы утвердил «вольность частную». Радищев указывал, что «нет и до скончания мира примера может быть не будет, чтобы царь уступил добровольно что-либо из своея власти, сидяй на престоле». В том же, 1790 г. Радищев выпустил и свое замечательное произведение «Путешествие из Петербурга в Москву», над которым работал несколько лет.
      «Путешествие из Петербурга в Москву» пропитано идеями освобождения нашей родины. Оно явилось ярким протестом против самодержавия и крепостного права. С исключительной силой Радищев нарисовал в своей книге подлинную русскую действительность. Показывая угнетение и бесправие крестьянства под тя желым игом помещиков, Радищев восклицал: «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем: то, чего отнять не можем, — воздух. Да, один воздух. Отъемлем нередко у него не токмо дар земли, хлеб и воду, но и самый свет... Се жребий заклепанного во узы, се жребий заключенного в смрадной темнице, се жребий вола в ярме...».
      Радищев разоблачал не только крепостное право, но и самодержавие. Он писал, как к царю на общем пиру веселья и лести в образе женщины является Истина; она очищает зрение царя, и перед царем открываются новые картины. «...Одежды мои, столь блестящие, казалися замараны кровью и обмочены слезами. На перстах моих виделися мне остатки мозга человеческого». Во взорах придворных были хищность, коварство, зависть, ненависть; «...воины мои почиталися хуже скота. Не радели ни о их здравии, ни прокормлении...». «Ибо ведай, — сказала царю Истина, — что ты первейший в обществе можешь быть убийца, первейший разбойник, первейший предатель, первейший нарушитель общия тишины, враг лютейший, устремляющий злость свою на внутренность слабого».
      Радищев понимал, что существующий порядок не может дольше держаться. Он писал, что «братия наши в узах нами содержимые» ждут случая и часа. И Радищев связывал свои надежды с предстоящим народным восстанием. «О! если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ и кровию нашею обагрили нивы свои! что бы тем потеряло государство? Скоро бы из среды их исторгнулися великие мужи для заступления избитого племени, но были бы они других о себе мыслей и права угнетения лишены. — Не мечта сие, но взор проницает густую завесу времени, от очей наших будущее скрывающую; я зрю сквозь целое столетие».
      Радищев горячо любил свой народ и верил в его будущность. «Твердость в предприятиях, неутомимость в исполнении — суть качества, отличающие народ российский. О, народ, к величию и славе рожденный! Если они обращены в тебе будут на снискание всего того, что соделать может блаженство общественное!»
      В книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» в сокращенном виде вошла ода Радищева «Вольность». Радищев писал в ней, что только в свободе — величие народа. В ярких строках он обличал самодержавных монархов:
     
      «Злодей, злодеев всех лютейший,
      Превзыде зло твою главу,
      Преступник, изо всех первейший
      Предстань, на суд тебя зову!»
     
      Радищев порицал Кромвеля за то, что он сокрушил свободу англичан, но считал его великим за то, что Кромвель казнил короля Карла. Радищев предсказывал, что поднимется народная рать и засверкает острый меч:
     
      «В различных видах смерть летает
      Над гордою главой паря.
      Ликуйте, склепанны народы,
      Се право мшенное природы
      На плаху возвело царя!»
     
      Ода Радищева, написанная еще до Французской революции, провозглашала солидарность с борьбой северо-американских колоний за независимость:
     
      «К тебе душа моя всналенна,
      К тебе, словутая страна,
      Стремится, гнетом где согбенна
      Лежала вольность попрана;
      Ликуешь ты! а мы здесь страждем!..
      Того ж, того ж и мы все жаждем».
     
      Напечатанные в 1790 г., эти строки звучали солидарностью не только с борьбой американцев, но и с Французской революцией.
      Видным деятелем конца XV1I1 века был Ф. В. Кречетов. Кречетов, видимо, не был дворянином. Во всяком случае он не имел никакого состояния, жил исключительно своим трудом и, как писали царские следователи, «так беден, что не имеет дневного пропитания». На военной службе Кречетов занимал низшие канцелярские должности, а, выйдя в отставку, пытался развернуть просветительную деятельность. Он составил проекты распространения словесных наук, устройства народных училищ, создания коммерческих обществ и контор. Кречетов предлагал создать .юридические школы, которые должны содействовать становлению правосудия. В 1785 г. Кречегов организовал «всенародное вольное к благоденствию всех общество», но оно, видимо, не развернуло большой деятельности.
      В 1787 г. одна из брошюр Кречетова была конфискована, а автору было впредь запрещено печатать сочинения.
      В апреле 1793 г. на Кречет овг был подан донос. Сообщали, что Кречетов произносил «неприличные и укорительные слова» по адресу Екатерины II и Сената, восхвалял французские законы и намеревался «различными вольностями довести человечество до высшей степени благополучия, просветить Россию и тем избавить народ от царского ига, в котором он по слепоте своей пребывает». Кречетов был немедленно арестован. При обыске у Кречетова была найдена записка с планом ограничения самодержавия. В одном из стихотворений Кречетов писал:
     
      «А в Россах, чтоб успеть уставить добры нравы,
      Потребно учредить всеобщие уставы».
     
      Свидетели показывали, что он чинил «великую противность святой церкви», пророчествовал «к величайшему бунту, которого не бывало», задался целью избавить народ от царского ига, а крестьян — от крепостной зависимости. Кречетов заявлял, что надо уничтожить армию потому, что «войны более не будет». Он хотел, «свергнув власть самодержавия, сделать либо республику, либо иное что-нибудь, чтоб всем быть равными».
      Подводя итоги многочисленным допросам, генерал-прокурор писал: «Из всех его мыслей и произносимых им слов видно, что он не хочет, чтобы были монархи, и заботится более о равенстве и вольности для всех вообще, ибо он, между прочим, сказал, что раз дворянам сделали вольность, для чего же не распространить оную и на крестьян, ведь и они такие же человеки». Кречетов был признан «совершенным бунтовщиком», «извергом рода человеческого».
     
      Репрессии царизма внутри страны и его действия на международной арене
     
      Екатерина II и весь царский двор отнеслись к Французской буржуазной революции резко враждебно. С первых же дней Французской революции Екатерина II выступила против нее. В ее глазах не могло быть иной власти, кроме монархической. Она энергично протестовала не только против свержения, но и против какого-нибудь ограничения монархической власти. Депутаты Народного собрания были для Екатерины «гидрой о I 200 головах». «И как можно, — говорила она, — сапожникам править делами. Сапожники могут делать только башмаки». Екатерина называла депутатов собрания «канальями», «интриганами», которых можно сравнить разве только с «маркизом Пугачевым».
      Екатерина предлагала повесить нескольких членов Национального собрания, чтобы образумить остальных. Она возмещалась знаменитым постановлением об отмене дворянских титулов и привилегий л называла это величайшей несправедливостью. Не разбираясь в конкретных событиях Французской революции, Екатерина огульно зачисляла в лагерь революционеров все партии: и умеренных конституционалистов, и жирондистов, и якобинцев.
      В начале революции Екатерина II пыталась отрицать связь между Французской революцией и философией XVIII в., поклонницей которой она себя считала. Екатерина заявляла, что французские философы стояли за тишину и порядок и были монархистами. Но, увидев, как далеко зашла революция, Екатерина пересмотрела свое отношение и к французской философии. Когда-то она украшала галлерею Эрмитажа бюстами философов XVIII в. Теперь эти бюсты один за другим удаляются по ее распоряжению. Дольше других продержался бюст Вольтера. В 1792 г. удалили и его. Но дело не ограничилось только этим.
      За всеми русскими подданными, проживавшими во Франции, был установлен строгий надзор. Впоследствии всем русским было предложено немедленно выехать из Франции. В России было запрещено получать французские газеты и журналы.
      Вместе с тем царизм усилил репрессии внутри страны и с особой жестокостью расправлялся с общественным движением. Первой жертвой царизма явился А. Н. Радищев. Книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» попала к Екатерине. Она читала книгу, как сама говорила, «от доски до доски» и испещрила ее многочисленными замечаниями. Прочитав 30 страниц книги, Екатерина писала: «Намерение сей книги на каждом листе видно; сочинитель оной наполнен и заражен французским заблуждением; ищет всячески и выискивает все возможное к умалению почтения к власти и властям, к приведению народа в негодование противу начальника и начальства». Екатерина отмечала: «Он бунтовщик, хуже Пугачева, — он рассеивает заразу французскую». Он «целит на французский развратный нынешний пример». «Французская революция его решила определить в России первым подвизателем... До протчих добраться нужно».
      Вслед за такими замечаниями последовала быстрая расправа. 27 июня 1790 г. Радищев был арестован. Следствие было поручено знаменитому кнутобойцу Шишковскому. Царским палачам особенно хотелось найти «сообщников» Радищева, но это не удалось. Радищев никого не выдал. Радищев был приговорен к смертной казни путем отсечения головы, но Екатерина милостиво «смягчила приговор». Радищева заковали в кандалы и отправили в ссылку в Илимский острог, в Сибирь.
      Державин написал на книге Радищева:
     
      «Езда твоя в Москву с истинною сходна;
      Не кстати лишь смела, дерзка и сумасбродна:
      Я слышу на коней ямщик кричит: «вирь, вирь!»
      Знать, русский Мирабо, поехал ты в Сибирь».
     
      Арест и процесс не сломили Радищева. В Тобольске, направляясь к месту своей ссылки, Радищев писал «любопытствующему узнать о нем», что он тот же, чем был и будет весь свой век, «не окот, не дерево, не раб, — но человек!»
      Расправа с Радищевым была началом многочисленных репрессий. Еще до Французской революции деятельность московских масонов, и особенно Новикова, вызывала большие подозрения у самодержавия. Н. И. Новиков сыграл большую роль в развитии русской культуры. Он развернул по тем временам очень большую издательскую деятельность. Журналы, издаваемые Новиковым, разоблачали крепостные порядки. Царское правительство закрывало их. В 1786 г. архиепископ Платон по предписанию Екатерины II учинил допрос Новикову. Новикова спрашивали, признает ли он бытие божие, бессмертие души, таинство святой троицы и пр. Однако, несмотря на все попытки, найти что-либо противозаконное в деятельности Новикова и его кружка не удавалось.
      Но вот в 1790 г. московский главнокомандующий Прозоровский получил инструкцию усилить наблюдение за московскими масонами. Вслед за тем, в 1792 г. было заведено дело о распространении запрещенной литературы. В том же, 1792 г. последовал указ об аресте Новикова. Много книг Новикова было конфисковано, ряд книжных лавок опечатан, и 15 книготорговцев арестованы за распространение запрещенных книг.
      Боязнь Французской революции была так велика, что царское правительство видело в московских масонах и Новикове последователей Французской революции, хотя это не соответствовало действительности. Прозоровский очень обрадовался, когда один из масонов на вопрос, имел ли он переписку с Францией, ответил утвердительно. Но потом выяснилось, что эта переписка шла с лавочниками и посвящена была покупке заграничных сукон, табака, вин и пр. Из материалов, конфискованных у масонов, хотели вывести заключение, что масоны — заговорщики против религии и государства.
      Получив донесение Прозоровского, Екатерина приказала немедленно заточить Новикова в Шлиссельбургскую крепость. Тайно, кружной дорогой везли больного Новикова в Петербург. Команда в 12 человек сопровождала его. Было приказано скрыть имя арестованного и числить его под определенным номером. Подорожная была написана не сразу в Петербург, а от одного города к другому, чтобы не было известно, куда везут арестованного. В Петербурге дело Новикова передали в руки того самого Шишковского, который вел дело Радищева. Новикова изображали важным государственным преступником.
      1 августа 1792 г. был подписан указ по делу Новикова. Он обвинялся в печатании недозволенных книг и устройстве тайных сборищ. Указ отмечал, что «обнаруженные преступления столь ®ажны, что по силе законов тягчайше и нещадно подвергают его казни». Чтобы оставить Новикову время для «покаяния», Екатерина повелела запереть его на 15 лет в Шлиссельбургскую крепость.
      В связи с арестом Новикова была усилена цензура. Предлагалось строго осматривать и подвергать сожжению те книги, «кои найдутся противными закону божию, верховной власти или развращающие нравы».
      Вместе с другими книгами была сожжена «зловредная трагедия» знаменитого тогда писателя Княжнина — «Вадим Новгородской», напечатанная после его смерти, в 1793 г. Пьеса Княжнина рисует образ идеального монарха, мудрого и кроткого Рурика. Она заканчивается торжеством монархического начала. Но в пьесе выведены также сторонники народовластия — Вадим, Пренест и Вигор. Княжнин изобразил их такими благородными и самоотверженными, он вложил в их уста столь резкие речи против самодержавия, что разбитые и осужденные самим народом республиканцы вызывали симпатии читателя. События IX в. зазвучали актуально в конце XVIII века.
      Слова Пренеста —
     
      «Самодержавие, повсюду бед создатель.
      Вредит и самую чистейшу добродетель —
     
      явились протестом против царизма, протестом, особенно опасным в 1793 г. — в разгар Французской революции. «Трагедия — набат, Вадим — республиканец, восстающий против самодержавия», — говорил митрополит Евгений. Считая, что пьеса Княжнина распространяет опасные идеи для самодержавия, Екатерина II сравнивала ее с книгой Радищева. Продажа трагедии Княжнина была запрещена, книгопродавцы арестованы. А Сенат постановил: «Оную книгу, яко наполненную дерзкими и зловредными против законной самодержавной власти выражениями, а потому в обществе Российской империи нетерпимую, сжечь». Более 75 лет самодержавие боялось этой пьесы, разрешив напечатать ее только в 1871 г. и то неполностью.
      Царское правительство жестоко расправилось с Ф. Кречетовым,. После многочисленных допросов, наконец, был вынесен приговор по его делу. Екатерина повелела заточить Кречетова, как и Новикова, в Шлиссельбургскую крепость, причем было предложено держать его под «наикрепчайшей стражей», наблюдая за тем, чтобы он не писал и никаких разговоров и сообщений ни с кем не имел. Кречетов пробыл в заточении до 1801 г., когда, совершенно больной, он был выпущен на свободу. Самое имя этога шлиссельбургского узника, выступавшего против самодержавия за вольность крестьян, законность и просвещение, свыше ста лет оставалось в забвении.
      Так царизм пытался преградить путь влиянию Французской революции в России и расправиться со всякими проявлениями недовольства и протеста внутри страны.
      Как же действовал царизм на международной арене?
      Товарищи Сталин, Жданов и Киров в своей статье «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР» отмечали контрреволюционную «...роль русского царизма во внешней политике со времен Екатерины II до 50-х годов XIX столетия и дальше («царизм, как международный жандарм»)» Ч Контрреволюционная роль русского царизма прежде всего проявилась в отношении к Французской буржуазной революции. Царизм не смог выступить против Французской революции с оружием в руках, но с самого начала он предпринимал все меры к тому, чтобы подавить революцию и спасти французскую монархию.
      Русский посол в Париже Симолин был одним из организаторов бегства французского короля. По его просьбе были выданы паспорта на имя вдовы русского полковника, которыми воспользовалась королевская семья при бегстве. Симолин выполнял тайные поручения французской королевы Марии Антуанетты. Она посылала с ним записки к своему брату — австрийскому императору с целью организовать выступления иностранных держав в защиту французской монархии. Симолин участвовал в подготовке контрреволюционного выступления генерала Дюмурье.
      Екатерина II сочувствовала положению французского короля Людовика XVI. Но одновременно она возмущалась его поведением. Екатерина не согласна была с его уступками революции и считала недостойным поступок короля, согласившегося на введение конституции. Казнь Людовика XVI потрясла Екатерину II. При дворе был объявлен шестинедельный траур. Секретарь Екатерины Храповицкий занес в свой дневник: «С получением известий о злодейском умерщвлении короля французского ее величество слегла в постель и больна и печальна». Екатерина II оказывала деятельную помощь французским монархистам. 21 октября 1790 г. Храповицкий писал в своем дневнике: «Списывал копию с письма к королевским братьям и с другого к Нассау. Общее оных содержание: 1-ое. Дали 500 тысяч рублей и еще дадут столько же для употребления на восстановление французской монархии и возвращение королевской власти. 2-ое. Совет приказал, чтобы действовать единодушно, понадеясь больше на собственные силы, нежели на союзные». Когда волна эмигрантов хлынула в Россию, она была радушно встречена русским дворянством. Царское правительство давало эмигрантам субсидии, наделяло их землями, принимало на военную службу. Торжественно был принят брат короля — граф дАртуа. Он получил шпагу от Екатерины II с девизом: «С богом, за корону».
      Екатерина прилагала все усилия, чтобы примирить различные партии французских монархистов, в частности партии королевы и принцев, враждовавшие между собой. Именно она была главным организатором и вдохновителем французской монархической партии. 27 августа 1791 г. она писала Гримму: «Когда мне случается видеть французов, я всем им проповедую объединение в одном-духе: в духе полнейшей верности королю и монархии». «Я стараюсь, — отмечала она в другом письме, — разгорячить головы тем, кто оттуда попадается мне в руки», «я начиняю их сколько могу». Но организовать сплоченную монархическую партию Франции было нелегкой задачей. «Очень трудно будет мне так издалека направлять ладью принцев», — жаловалась Екатерина.
      По мере дальнейшего развертывания революции отношения между русским и французским правительствами ухудшались» В 1791 г Симолину было предложено воздерживаться от каких-либо сношений с французскими министрами. Коллегия иностранных дел в Петербурге отказалась принять сообщение о принятии королем конституции. В январе 1792 г. Симолин получил предписание уехать из Франции. В июле того же года французскому представителю Женэ было предложено покинуть пределы России.
      В связи с казнью Людовика XVI в январе 1793 г. самодержавие окончательно прекратило всякие сношения с Францией. Оно расторгло торговый договор и объявило запрет на товары французского происхождения. Французским судам было воспрещено появляться в русских портах. Каждый француз, проживавший в России, должен был дать клятву отречения от революции. В ней говорилось: «Я, ниже поименованный, этой клятвой моей перед богом признаю настоящее правление тамошнее незаконным... умерщвление короля наихристианнейшего Людовика XVI почитаю сущим злодейством». С этого времени в «С.-Петербургских ведомостях» стали печататься списки французов, принесших клятву. Тех, кто отказался сделать это, высылали из России.
      Екатерина II призывала ьсе европейские монархии к единению для решительной борьбы с новым порядком во Франции. «Дело французского короля есть дело всех монархов», — говорила Екатерина II. Однако европейские державы не сразу поняли социальный смысл начавшейся революции. Занятые взаимной борьбой, они рассматривали первое время события во Франции с точки зрения того, как эти события могут отразиться на соотношении сил в этой борьбе. Англия и Пруссия надеялись, что революция ослабит международные позиции Франции. Вместе с тем они были обеспокоены действиями царской России, которая вела тогда войны с Турцией и Швецией и за их счет неуклонно расширяла свои позиции.
      Англия и Пруссия вели враждебную политику по отношению к России и всемерно поддерживали Турцию и Швецию. Отношения России с Англией и Пруссией были настолько обострены, что грозили вылиться в вооруженную схватку.
      Но с середины 1791 г. международное положение России стало улучшаться. Взоры европейских держав с Востока обратились на Запад. Французская революция шла вперед. Революционный пожар грозил охватить своим пламенем всю Европу. Это сближало все феодальные европейские державы. Англия и Пруссия, озабоченные усилением революционной Франции, перестали угрожать вооруженным вмешательством в русско-турецкую войну. В Англии победили сторонники мира с Россией. В центре всех международных событий стала борьба с революционной Францией.
      Царская дипломатия, которой умело руководила сама Екатерина, ловко использовала создавшееся положение, чтобы укрепить свои позиции. В августе 1790 г. был заключен Верельский мир со Швецией, по которому между обеими странами сохранились старые границы. Екатерина писала Потемкину: «Одну лапу из грязи вытащили, как вытащишь вторую, то пропоем аллилуйя». В декабре 1791 г., после ряда побед в турецкой войне, был подписан мирный договор между Россией и Турцией; Турция признавала присоединение Крыма к России и уступала ей Очаков со степью между Бугом и Днестром.
      Вместе с тем русские посланники вели переговоры с Англией, Швецией, Пруссией, Австрией, Сардинией, Данией, Испанией, с германскими государствами и другими странами о мероприятиях по подавлению Французской революции. Безбородко писал: «С прекращением наших хлопот с Пруссией и Англией и с заключением прелиминарий с Портою идет дело между нами, Венским, Берлинским, Стокгольмским, Туринским, Неапольским и Мадридским дворами о принятии мер прекратить зло во Франции и законное правление монарха восстановить». Царизм имел неправильное представление о силе Французской революции. Екатерина II утверждала, что стоит овладеть двумя-тремя местечками во Франции, и все падет само собой. В 1792 г. она писала: «Достаточно 10 тысяч человек, чтобы пройти Францию от одного конца до другого. Посредством этого войска можно освободить Францию от разбойников, восстановить монархию и монарха, разогнать самозванцев, наказать злодеев». Истраченные на интервенцию средства Екатерина предлагала собрать в виде контрибуции с самой Франции.
      Пламя революционного пожара из Франции перебрасывалось прежде всего на соседние с Францией германские страны. Австрия и Пруссия, непрерывно враждовавшие между собой по вопросу о гегемонии в Германии, вынуждены были заключить соглашение о борьбе с общим врагом. Но, несмотря на это, Австрия и Пруссия медлили с решительными действиями. Два хищника стремились к захватам новых земель и попрежнему косились друг на друга. Русский царизм всячески толкал их на борьбу с Францией. Однако он сам оставался в стороне. Царизм чувствовал себя прочно. Французская революция непосредственно ему не угрожала. Екатерина II хотела занять Австрию и Пруссию французскими делами не только с целью удушения революции, но и для того, чтобы самой свободнее действовать на Востоке и в Польше.
      Из состояния нерешительности вывела европейские державы сама Франция. Предупреждая нападение интервентов, она объявила войну Австрии. В июле 1792 г. к Австрии присоединилась Пруссия. Характер войны определился с самого начала — это был крестовый поход феодальных монархов против революционной Франции. Два реакционных немецких государства взяли на себя роль душителей Французской революции.
      Первые победы одержали Австрия и Пруссия, но прошло немного времени, и поднявшийся на защиту своего отечества французский народ перешел в наступление и прогнал со своей территории интервентов. Хваленая прусская армия не выдержала натиска революционных сил. Прусская стратегия и тактика потерпели полный крах. Французская армия нанесла немцам крупнейшие поражения, перешла Рейн и, восторженно встречаемая местным (населением, вступила в Бельгию и Савойю.
      Весной 1793 г. организовалась новая европейская коалиция против Франции. В нее вошли Австрия, Пруссия, Англия, Испания, Португалия, Голландия и ряд германских и итальянских государств. Главным организатором и вдохновителем коалиции была Англия. Обеспокоенная успехами своего континентального конкурента, Англия стремилась с помощью реакционных феодальных монархий задушить революционное движение в Европе.
      Царская Россия всемерно помогала действиям европейских монархий против революционной Франции. В 1792 — 1793 гг. Россия заключила договоры с участниками коалиции — с Англией, Пруссией и Австрией — о совместной борьбе против Франции. Царизм обещал им военную и финансовую помощь. Вначале 1793 г., прекратив всякие торговые связи с Францией, Россия призвала другие страны не снабжать ее «потребными припасами», чтобы осуществить экономическую блокаду Франции и задушить революцию костлявой рукой голода. Русская эскадра вместе с английской задерживала все суда нейтральных стран, идущие во Францию, и отправляла их обратно. Но, несмотря на все эти мероприятия, царская Россия непосредственного участия в контрреволюционном походе на Францию не принимала: она была занята польскими делами.
     
      Второй и третий разделы Польши. Подготовка царизма к походу на Францию
     
      После первого раздела Польша оказалась фактически под властью России. Русский посланник был главным лицом в Польше, ни одно значительное дело не проходило без его участия. Как говорил один из современников, русский посланник стал вице-королем Польши, а Варшава превратилась в губернский город, принадлежавший России.
      Но с середины 80-х годов в Польше начало нарастать движение за освобождение от русской зависимости и за изменение государственного устройства страны. То, что силы России были отвлечены на турецкий и шведский театры военных действий, создавало благоприятную обстановку для этого движения. Сейм 1788 г., названный впоследствии четырехлетним, собрался в обстановке большого общественного подъема. Правда, этот подъем не охватил всю нацию, как это было во Франции в связи с созывом Генеральных штатов, но тем не менее он принял довольно большие размеры. Оживилась периодическая пресса. В Польше были широко распространены политические брошюры и книги, ставившие вопрос о необходимости преобразований в политическом и социальном строе Польши. Особенно большое влияние на борьбу за национальную независимость и реформы в Польше оказала Французская революция.
      Руководитель прогрессивной партии Гуго Коллонтай, как и многие другие авторы, доказывал, что без проведения социальных и политических реформ Польша не сможет отстоять свою независимость. В записке на имя маршала сейма Коллонтай требовал укрепления централизованной власти, установления наследственности королевского престола, уничтожения «либерум вето» и права конфедераций, а также улучшения положения крестьян и мещан. Другой автор, Станислав Сташии, приводит слова крестьянина, который, указывая на кучу законов Польши, говорит: «Не всем эти законы обеспечивают имущество и жизнь. В этой большой куче только несколько тысяч граждан находят справедливость; миллионы жителей этого же края не находят в них никакой помощи. К миллиону этих несчастных принадлежу и я».
      В брошюре «Дух покойницы Бастилии», представлявшей вольный перевод книжки французского аббата Сийеса, Езерский убеждал мещан силой добиваться своих прав. Но, требуя равенства шляхты и мещан, Езерский предлагал сохранить опеку над крестьянами. Сравнивая их с руками и ногами в человеческом теле, он говорил о необходимости охранять их «от холода и всякого повреждения». Были предложения и более радикальные. Сторонник Французской революции Войцех Турский открыто выступал против монархического строя и требовал замены его, по примеру Франции, консулами. Он выдвинул вопрос об имущественном равенстве. В противовес этим новым веяниям выступали люди консервативного лагеря. Гетман Гжевутский отстаивал «либерум вето», выборность королей и предлагал не допускать к участию в законодательстве мещан и крестьян. Он считал, что нельзя ничего упоминать в законах о крестьянах, так как никто не должен вмешиваться в отношения между ними и шляхтой. Но на сейме 1788 г. консерваторы оказались в меньшинстве.
      Во главе сейма 1788 г. стала прогрессивная партия. Сейм отменил «либерум вето». Его решения могли быть приняты большинством голосов. С самого начала перед сеймом встал вопрос о взаимоотношениях с Россией и Пруссией. Пруссия хотела использовать движение, поднявшееся в Польше, в своих интересах. Пруссия давно стремилась захватить славянские земли на Востоке и в первую очередь Польшу. Но у нее не было для этого сил. Она не могла вступить в открытую борьбу с сильной Россией. Она действовала с помощью интриг и вероломства. Чтобы вытеснить Россию из Польши и осуществить там собственные захватнические планы, Пруссия изображала себя сторонницей независимости Польши. Пруссия обещала Польше помощь в борьбе с Россией. В 1791 г. она заключила с ней союзный договор. Прошло немного времени, и гнусное вероломство прусской политики в Польше выяснилось со всей очевидностью.
      Несмотря на консервативную оппозицию, польский сейм приступил к обсуждению преобразований. Сейм начал с вопроса об увеличении войска. Решено было создать 100-тысячную польскую армию. Перед сеймом был поставлен вопрос о положении городского сословия. Городская депутация передала коллективную просьбу городов. В записке, составленной председателем Варшавского городского совета Деккертом, указывалось: «До наших ушей доходят слухи об иноземной смуте. Невольник разрывает свои цепи, когда властвующий над ним попирает права человека и гражданина. Но мы хотим оставаться в верности Речи Посполитой и, вдохновленные этим желанием, будем соразмерять с ним наши поступки». Представители городов требовали предоставить мещанам право участия в законодательстве.
      Требования мещан были встречены враждебно польской аристократией. Но как ни сопротивлялись консерваторы, 18 апреля 1791 г. после длительных прений польский сейм принял закон о городах. Все королевские города признавались свободными. Города должны были управляться и судиться своими выборными магистратами. От городов должны были избираться уполномоченные в сейм, которым предоставлялся решающий голос при обсуждении городских вопросов и совещательный — при обсуждении других вопросов. Мещанам предоставлялось право служить на военной и гражданской службе. Закон о городах не устанавливал равенства дворянского и городского сословий, а был составлен главным образом в интересах верхушки городского населения. Он открывал ей доступ в дворянство. Но тем не менее эта реформа была шагом вперед.
      Обостренная борьба между консервативным и прогрессивным лагерями развернулась по вопросу о конституции Польши. Еще в 1789 г. для разработки польской конституции сейм избрал особую комиссию. Однако работа комиссии и обсуждение конституции продвигались очень медленно. Тогда сторонники реформ решили воспользоваться отъездом части депутатов сейма из Варшавы и 3 мая 1791 г. созвали сейм для обсуждения проекта конституции. В тот же день была принята новая конституция Польши.
      Польская конституция 1791 г. носила, несомненно, следы влияния Французской революции. В конституции заявлялось, что всякая власть в человеческом обществе исходит от народа. Однако под народом в конституции понималась главным образом шляхта. Она подтверждала привилегии шляхты, признавая ее «твердыней отечества». Вместе с тем провозглашалась безопасность личности и собственности. Конституция 1791 г. исходила из принципа разделения властей. Законодательная власть предоставлялась сейму, исполнительная — королю и министрам («страже»), судебная власть объявлялась независимой. Власть короля значительно ограничивалась. Он не мог объявлять войны, заключать мирные договоры, утверждать дипломатические акты и пр. Король обязан был присягать на верность конституции. Вместе с тем польский королевский престол был объявлен наследственным. Право «либерум вето» и всякого рода конфедераций уничтожалось.
      Отражая интересы шляхетского и городского сословий, конституция ничего не дала основному населению страны — крестьянству. Крестьянство продолжало оставаться закрепощенным и лишенным всяких политических прав. В «Народовой газете» было помещено письмо, в котором говорилось: «В вашей конституции я не вижу залога обеспечения свободы имущества бедного поселянина от губительной жадности. Зачем закон не назначил по провинциям и воеводствам комиссий для определения повинностей в работах и платежах? Зачем закон не обеспечил за хлопом владе-емой им собственности?». Вместе с тем Польша ничего не сделала для облегчения положения украинского и белорусского населения. Население Белоруссии и Правобережной Украины продолжало испытывать тяжелый национальный и религиозный гнет.
      Принятие конституции 1791 г. привело к обострению отношений между царской Россией и Польшей. Русский посол в Польше заявил, что изменение порядков, созданных при участии России, означает нарушение дружественных отношений между обеими странами. Однако первое время самодержавие никаких мер к восстановлению старых порядков в Польше не принимало. Больше того, по требованию Польши Россия вывела свои войска из Польши на левый берег Днепра. Такая политика царизма объяснялась тем, что Россия, занятая войнами с Турцией и Швецией, не могла решительно действовать в Польше. Когда же война с Турцией была закончена, борьба с Польшей стала для царизма наиболее важной задачей дня.
      События в Польше приближали Французскую революцию к России. «Переворот, внесенный в Польскую республику конституцией 3 мая, — говорила Екатерина, — вызовет в ней беспорядки, аналогичные французским. Пора дать отпор злу, которое так быстро распространяется во всех странах».
      Россия, Пруссия и Австрия договорились о единой политике в Польше. Пруссия нарушила все обещания, которые она давала Польше. Договор между ними оказался пустой бумажкой. Пруссия заключила теперь договор с Россией, в котором договаривающиеся стороны отмечали, что «дух неповиновения и опасных нововведений, царствующий теперь во Франции, готов проявиться в Польском королевстве, смежном с их владениями»; они хотели оградить своих подданных от этого «заразительного примера». Борьба русского царизма с Польшей входила в общий план антифранцузской контрреволюционной коалиции. Пруссия и Австрия при поддержке России боролись против революционной Франции. Россия при поддержке Пруссии и Австрии боролась против польского движения. «Я борюсь с якобинцами на Висле», — говорила Екатерина. Царизм обещал за счет Польши «возместить убытки», которые потерпят Пруссия и Австрия в войне с Францией.
      Вместе с тем русский царизм использовал для своих целей внутреннюю борьбу в самой Польше. Против новой польской конституции, против наследственности королевской власти, отмены права конфедераций, городской реформы и т. д. поднялась группа знатных польских аристократов. Не встречая опоры внутри страны, польские магнаты связались с Россией для того, чтобы с ее помощью восстановить старые порядки в Польше. Упорно отстаивая свои привилегии, они вступили на путь предательства в отношении своей собственной страны. «Аристократы, — писал Маркс, — несомненно погубили Польшу и погубили ее окончательно. Погубив ее, они стали обвинять в этом друг друга и продали себя и свою страну иностранцам».
      Едва Польша отметила годовщину новой конституции, как русский посол в Польше 18 мая 1792 г. предъявил польскому королю декларацию Екатерины II, направленную против этой конституции. Одновременно русские войска вступили на территорию Польши. Главные русские части шли с юга. Это была армия, освободившаяся в связи с окончанием русско-турецкой войны. Тотчас по вступлении русских войск в Польшу в маленьком городке Торгов1ицы собралась конфедерация. Во главе ее стояли польские магнаты — Феликс Потоцкий, Ржевуцкий и др. Они обратились к царской России с просьбой о помощи в деле восстановления старых порядков в Польше. По требованию Екатерины польский король присоединился к Торговицкой конфедерации.
      Пруссия и Австрия помогали России. Положение Польши становилось безнадежным. Русские войска вошли в Варшаву. Конституция 3 мая 1791 г. была отменена, ее сторонники бежали за границу. В Польше был восстановлен старый порядок, гарантированный Россией.
      Поражение Польши привело к новому ее разделу. В марте 1793 г. в Гродно был созван польский сейм, на котором русский и прусский посланники предъявили свои территориальные требования. Россия настаивала на присоединении к себе украинских и белорусских земель, Пруссия же хотела захватить коренную польскую территорию.
      Требования Пруссии вызывали особенно большой протест среди поляков. Но реальная сила в тогдашней Польше находилась в руках русского царизма, а царизм поддерживал Пруссию. Когда польский сейм не согласился с передачей земель Пруссии, русский посланник Сиверс окружил сейм войсками и арестовал нескольких послов сейма. Произошло «немое» заседание сейма; сейм отказывался обсуждать вопрос, пока не будут освобождены арестованные послы. Сиверс заявил, что он не выпустит собравшихся из зала, пока они не заговорят. Часы пробили полночь. Молчание. Три часа утра. Молчание. Три раза подряд маршал сейма спрашивал послов, согласны ли они начать обсуждение, но снова не получил ответа. Тогда он нашел выход. «Молчание — знак согласия», — сказал маршал. Решение состоялось. Молчание сейма ярко отражало бессилие Польши. Совершился второй раздел Польши. Пруссия получила Гданск (Данциг), Торунь и Великую Польшу с Познанью. К России отошла Белоруссия с Минском и Правобережная Украина.
      Оставшаяся Польша с 4-миллионным населением была сжата с трех сторон сильными монархиями. В Варшаве стояли русские воинские части. Без ведома России Польша не могла заключать союза с какой-либо другой державой и ничего не могла изменить в своем государственном устройстве. Польское войско должно было сократиться до 15 тысяч человек.
      Но вскоре в Польше поднялось новое движение против господства русского царизма и поддерживавших его польских магнатов. Поводом к волнениям послужило распоряжение об уменьшении числа польских войск. Бригада Мадалинского подняла восстание и направилась к Кракову. Центром восстания сделался Краков. Руководителем восстания стал талантливый польский генерал Костюшко. Костюшко, сын мелкого шляхтича, получил военное образование в Варшавском кадетском корпусе. Он был во Франции, испытал на себе влияние французских освободительных идей, затем сражался за независимость Соединенных Штатов Америки, где и был произведен в чин генерала. Но Костюшко не остался в Америке. Он вернулся на родину и боролся против господства русского царизма.
      В конце марта 1794 г. с наспех вооруженными новобранцами Костюшко выступил из Кракова. 24 марта близ Кракова Костюшко встретился с русским отрядом генерала Тормасова и разбил его. Это был первый удачный шаг восставших. 6 апреля началось восстание в Варшаве. Неожиданно напав на русские части, польские войска и повстанцы после ожесточенной уличной борьбы изгнали их из Варшавы. Восстание охватило и Литву. В Велико-польше и Поморье, оккупированных Пруссией, польские патриоты под руководством Домбровского развернулц широкую борьбу против немцев.
      Встав во главе восстания, Костюшко призывал к совместной борьбе с врагом все слои польского населения. Костюшко поддерживали люди разных социальных групп — маршал сейма Игнат Потоцкий, банкир Капостас, сапожник Ян Килинский и др. Но среди польских аристократов была значительная группа предателей, для которых интересы нации были на заднем плане. Чтобы сохранить в своих руках имения и доходы, они поддерживали врагов Польши. Суд повстанцев казнил ряд изменников, но многие из них успели бежать. Расправляясь с предателями, руководители восстания старались привлечь на свою сторону широкие массы народа.
      Костюшко правильно понял значение крестьянского вопроса для борьбы за свободную Польшу. «Только за шляхту я не буду драться, хочу свободы всего народа и для него только пожертвую жизнью», — говорил он. 7 мая 1794 г. Костюшко выпустил универсал, в котором провозглашал личное освобождение крестьян, ограничивал крестьянские повинности и устанавливал, что «никакой владелец не может отнять у крестьянина поле, которым он владеет, пока он исполняет связанные с этим повинности». Однако этот универсал фактически не был проведен в жизнь. К универсалу враждебно отнеслось большинство польских помещиков. Польская шляхта не облегчила положения крестьян. И теперь, когда решалась судьба страны, она не хотела поступиться никакими правами над крестьянами. Эго в значительной мере предопределило судьбу польского восстания.
      Польские патриоты героически сражались за независимость. Им противостояли не только русские, но и прусские войска, вступившие в Польшу. 15 июня 1794 г. пруссакам сдался Краков. Однако, несмотря на отдельные поражения поляков, прусские войска действовали нерешительно. Попытка взять Варшаву не удалась. Встретив ожесточенное сопротивление у крепостного предместья Варшавы — Праги — и получив сообщение о начавшихся волнениях в самой Пруссии, прусский король Фридрих Вильгельм снял осаду польской столицы и отошел к своим границам. Война грозила затянуться до следующего года.
      Положение в Польше изменилось, когда фактическое руководство военными действиями перешло в руки Суворова. Быстротой и решительностью он обеспечил успех польской кампании. Сделав очень быстрые переходы, Суворов разбил крупные силы польского генерала Сераковского. Костюшко попытался помешать соединению Суворова с частями русского генерала Ферзена и вступил в бой с последним. Но поляки были разбиты. Тяжело раненый Костюшко попал в плен. Тогда русская армия под руководством Суворова двинулась на главный оплот восстания — Варшаву. 24 октября 1794 г. Суворов начал атаку пражских укреплений. После ожесточенной кровопролитной битвы укрепления были взяты. Варшава, сдалась Суворову. Польская война была закончена.
      Вступив в Варшаву, Суворов объявил амнистию полякам, не взял контрибуции, запретил реквизиции и пр. Но эти мероприятия не были одобрены в Петербурге. Царизм требовал широкого применения репрессий. Пруссия, Россия и Австрия решили участь Польши. В 1795 г. совершился третий, последний раздел Польши. Польское государство было уничтожено. Король Польши отрекся от престола и переехал в Россию. По третьему разделу главную часть польских земель вместе с Варшавой получила Пруссия. Австрии досталась так называемая Малая Польша с городом Люблином. Россия получила Литву, западные окраины Белоруссии и Западную Волынь. В связи с третьим разделом Польши решилась судьба Курляндского герцогства, состоявшего в вассальной зависимости от Польши. Герцог Курляндии Петр Бирон сложил свои полномочия, и в 1795 г. ландтаг оформил присоединение Курляндии к России.
      Присоединение белорусских и украинских земель к России в результате разделов имело положительное значение. Украинское и белорусское население, испытывавшее тяжелый национальный и религиозный гнет со стороны Польши, было воссоединено теперь с основной массой украинского и белорусского народов и родственным им русским народом. Однако раздел Польши в целом носил реакционный характер. Перестало существовать большое самостоятельное государство, и польский народ попал под иноземное иго. Это случилось прежде всего вследствие внутренней слабости самого польского государства и предательства польской аристократии. Вместе с тем это было следствием сотрудничества трех монархий, соединившихся для осуществления своих захватнических целей и для борьбы против освободительных движений.
      Царская Россия не захватила тогда коренных польских земель но она помогла сделать это злейшим врагам славянских народов, реакционным немецким государствам — Пруссии и Австрии. Даже часть Западной Украины (Галиция) досталась в результате разделов в руки немцев. Маркс и Энгельс отмечали, что сила реакции зиждется на союзе трех монархий — Российской, Прусской и Австрийской, — а этот Тройственный союз объединяет раздел Польши, из которого все три союзника извлекают пользу. «Раздел Польши, — писали Маркс и Энгельс, — осуществился благодаря? союзу крупной феодальной аристократии в Польше с тремя державами, принимавшими участие в разделе»1. В. И. Ленин подчеркивал, что раздел Польши осудил польский народ на долгие годы угнетения.
      Борьба Польши и Франции за независимость шла одновременно, но кончилась различными результатами: Франция одержала победу, Польша потерпела поражение. Это объясняется тем, что революционная война Франции подняла на борьбу широкие массы народа. Французская революция освободила народ от феодальных пут. Во Франции была создана армия, которая несла на своих знаменах пламенные слова: «Мир — хижинам, война — дворцам». Эта армия встречала поддержку и сочувствие других народов.
      Иначе обстояло дело в Польше. Польша боролась за свою независимость, но верхушка польской аристократии вступила в тесный союз с царизмом, а польская шляхта, ставшая во главе движения, не подняла на борьбу широкие массы своего собственного народа, не освободила его от тяжелой крепостной неволи. Маркс отмечал, что «...только демократическая Польша могла быть независимой... польская демократия невозможна без упразднения феодальных прав, без аграрного движения, которое превратило бы крепостных крестьян в свободных собственников, собственников современных»2. Польша не стала на этот путь, и она потерпела поражение.
      Борьба в Польше в 1792 — 1794 гг. оттянула часть сил реакционных монархий от главного оплота революции — Франции. К весне 1795 г. положение антифранцузской коалиции ухудшилось. После двух неудачных кампаний ее армии отступили за Рейн. Французы заняли Голландию, а одна из наиболее важных участниц коалиции — Пруссия, потерпев новый разгром на полях сражений, в апреле 1795 г. заключила с Францией Базельский мир, в котором формально признала свое поражение. В июле 1795 г. ее примеру последовала Испания, а также ряд германских княжеств. В начале 1796 г. французская армия разбила австрийцев и сардинцев. Почти вся Южная и Средняя Германия, Северная Италия подчинились французскому господству. Надо было спасать положение.
      Теперь, после окончательного подавления польского восстания, русское самодержавие могло выставить свою армию против республиканской Франции. Еще в феврале 1795 г. Россия заключила новый союзный договор с Англией против Франции, к которому впоследствии присоединилась Австрия. В июле 1795 г. русская эскадра направилась к берегам Англии, чтобы помешать соединению французского и голландского флотов. Вслед за тем Австрия, не будучи в состоянии вести войну с Францией без России, на основе союзного договора обратилась к ней за помощью. Сколачивалась новая коалиция против Франции. Екатерина ставила перед ней задачу: «Восстановить французскую монархию, как единственное средство водворить прочный мир, и для достижения сей цели — союзникам немедленно признать Людовика XVIII французским королем и итти прямым путем в внутрь Франции». На суше против революционной Франции должны были действовать австрийские и русские войска и эмигрантский корпус принца Конде, на море — флот Англии и России.
      60 тысяч русского войска были приведены в боевую готовность, чтобы выступить против Франции. Они должны были собраться к Брест-Литовску для отправки за границу. Начальником русских войск Екатерина II назначила Суворова, а своему неизменному корреспонденту Гримму она писала: «Говорят, что 60 тысяч русских собираются в поход на берега Эльбы, чтобы прекратить бедствия Германии. Говорят., что фельдмаршал Суворов во главе их Говорят еще многое другое, а узнают еще более». Но «узнать еще более» не пришлось. 6 ноября 1796 г. организатор новой коалиции — Екатерина II умерла. На русский престол вступил Павел I.
     
      Внутренняя политика Павла I
     
      В момент вступления на престол Павлу было уже 42 года. Взгляды и характер его сложились в период бурных потрясений в Западной Европе и России. Уже будучи взрослым человеком и наследником русского престола, Павел пережил Французскую революцию. Он проникся к ней злобой и ненавистью. Рассказы приехавших в Россию эмигрантов казались Павлу подтверждением необходимости твердой самодержавной власти. Читая заграничные газеты, Павел говорил своей матери: «Что они там толкуют? Я бы тотчас же все прекратил пушками».
      Павел пережил крестьянскую войну, руководимую Пугачевым. С тех пор боязнь крестьянских движений преследовала его. Наконец Павел помнил о трагической судьбе своего отца Петра III.
      Он непрестанно думал о возможности дворцовых заговоров и переворотов.
      Положение Павла при дворе Екатерины еще больше укрепляло его опасения. С первых же дней сознательной жизни Павла между ним и матерью установились враждебные отношения. Павел жил вдали от пышного екатерининского двора, в Гатчине. Это был самостоятельный мирок со своими интересами. У Павла в Гатчине была своя небольшая армия. Павел являлся страстным поклонником Фридриха II, с которым познакомился во время своего путешествия в Германию. Гатчинская армия Павла была обучена по прусскому образцу. Павел занимался прежде всего жестокой военной муштрой, бесконечными парадами, шагистикой и прочими «премудростями» прусской системы. Редко появляясь в Петербурге и Царском Селе, Павел неодобрительно относился ко всему тому, что делалось при дворе. Павел считал воцарение Екатерины прямым нарушением его законных прав.
      С другой стороны, и сама Екатерина и ее фавориты — Потемкин, Зубов и другие — высокомерно держали себя с Павлом. Павел Жаловался, что он окружен шпионами., что его хотят лишить престола. И действительно, Екатерина II намеревалась сделать это, ссылаясь на характер Павла и его неспособность к ведению государственных дел.
      Первые мероприятия Павла были сделаны как бы наперекор политике его матери. Павел возвратил из ссылки тех, кого сослала Екатерина, в том числе Радищева и Новикова. Павел амнистировал поляков и их руководителя — Костюшко. Демонстративно подчеркивая свое отношение к судьбе отца, Павел организовал его публичные похороны. 24 года покоился прах Петра III. Теперь его вынули из могилы, отслужили панихиду и похоронили вместе с Екатериной II. В день своей коронации Павел издал новый закон о престолонаследии, направленный против женского правления государством. Престол можно было наследовать теперь только по праву первородства мужского поколения. Вместе с тем Павел отстранил многих приближенных Екатерины и окружил себя новыми людьми из числа своих гатчинских друзей. Среди них были знаменитый Аракчеев, Растопчин, Архаров, Кутайсов и др.
      Многие распоряжения Павла и его приближенных были на первый взгляд противоречивы и нелепы. Однако, несмотря на это, политика Павла имела вполне определенный смысл. Царствование Павла проходило в условиях развивающейся буржуазной революции на Западе и массовых крестьянских движений в России. Павел пытался строгими полицейскими мерами спасти Россию от влияния Французской буржуазной революции и укрепить ее крепостной строй. Такими же мерами он хотел (Предотвратить возникновение дворцового заговора. Три страха, пережитых Павлом, когда он был наследником престола, — страх перед Французской революцией, крестьянским движением и дворцовым переворотом, — определяли его политику.
      Павел стремился завести по всей Российской империи свои гатчинские порядки. 10 ноября 1796 г. гатчинские войска Павла торжественно вступили в столицу. Они были теперь влиты в состав русской гвардии и стали играть большую роль. Дворец был превращен в большую казарму. Павел стал подтягивать русскую ар мию, боролся с расхлябанностью, вводил строгую дисциплину. Он вернул всех офицеров из отпусков, отчислил из армии малолетних и потребовал соответствия списочного и действительного состава армии.
      Павел ввел в армию новый воинский устав. Это был плохой перевод с прусского устава, изданного 36 лет назад. Отныне одним из наиболее важных событий петербургской жизни стали павловские вахтпарады. Ежедневно на площади Зимнего дворца в присутствии всех офицеров гвардии Павел лично производил смотр отдельным частям, проверяя знание нового воинского устава.
      Переучиваться на гатчинский манер приходилось и высшему составу армии. Это было издевательство над славными традициями русской армии. Все мероприятия, проведенные в русской армии Петром I, Потемкиным, Румянцевым, Суворовым, шли на смарку. Русское военное искусство, достигшее к концу XVIII в. вершин своей славы, отвергалось безграмотными поклонниками Фридриха II. Павел внедрял в русскую армию гибельную прусскую тактику, которая показала всю свою непригодность и отсталость на полях сражений. Старые русские полководцы должны были ходить в училище, где бывший учитель фехтованья, а теперь полковник Каннабих и другие гатчинцы, никогда не нюхавшие пороху, в присутствии самого Павла преподавали им «военное искусство». Во всей армии устанавливалась прусская форма — узкие панталоны, длинные косы, букли, чулки с подвязками, черные башмаки и пр. Командный состав русской армии, воспитанный Суворовым, не мог согласиться с этими нововведениями — многие подавали в отставку, других увольнял сам Павел. Суворовцы заменялись гат-чинцами.
      Боясь влияния Французской революции, царские власти установили строгий надзор за всеми иностранцами, проживавшими в России. Всех подозрительных иностранцев предлагалось «выгонять вон за границу». Был утвержден указ о закрытии частных типографий и установлена строгая светская и духовная цензура для книг. Ввоз книг из-за границы вскоре был совершенно запрещен, «так как через ввозимые из-за границы разные книги наносится разврат вере, гражданскому закону и благонравию». Даже музыкальные ноты не имели доступа в Россию. Одновременно самодержавие стремилось максимально ограничить личные сношения с заграницей. Был запрещен въезд в Россию иностранцев без особого разрешения государя. Молодым людям было предложено не выезжать для обучения в заграничные университеты «по причине возникших ныне в иностранных училищах зловредных правил к воспалению незрелых умов».
      Борьба самодержавия с влиянием Французской революции часто принимала курьезные формы. Объявлялась война французским модам. Фраки, круглые шляпы, жилеты, отложные воротники сделались злейшими «врагами» государства. Башмаки разрешалось носить с пряжками, а не с лентами. Запрещалось надевать короткие сапоги с отворотами или шнурками, а также «увертывать шею безмерно платком», потому что все это напоминало Францию. Даже женские костюмы и прически подвергались строго павловской регламентации. А. Тургенев пишет, что на другой же день после восшествия Павла на престол «человек двести солдат и драгун, разделенных на три или на четыре партии, бегали по улицам и во исполнение повеления срывали с проходящих круглые шляпы и истребляли их до основания; у фраков обрезывали отложные воротники, жилеты рвали по произволу и благоусмотрению начальника партии, капрала и унтер-офицера полицейского. Кампания была быстро и победоносно кончена... тысяча жителей Петрополя брели в дома их жительства, с непокровенными главами и в разодранном одеянии, полунагие».
      Одновременно Павел занялся очищением русского языка от крамольных иностранных слов. Слово «гражданин» было заменено словом «житель», слово «отечество» — «государство», «стража» — «караул», «врач» — «лекарь», а слово «общество» было запрещено употреблять вовсе.
      Павел боялся крестьянского движения. Это было не только воспоминание о тревожных днях, проведенных русским дворянством во время восстания Пугачева. Крестьянские волнения имели место и в годы царствования Павла. Именно в это время помещики всемерно усиливали эксплоатацию крестьян. Увеличивался оброк. В конце XVIII в., по данным, приводимым В. Пичета, средний размер оброка колебался от 7 до 15 рублей с души, но в некоторых имениях он поднимался до 30 и даже 50 рублей. Одновременно увеличивалась барщина. Крестьяне жаловались, что они «утягощены на господской работе и в зиму и в лето, не имея ни одного дня для своей работы». Новые тяжелые повинности легли на крестьян вследствие развития помещичьих мануфактур, получивших в это время широкое распространение. Крестьяне должны были давать рабочую силу на помещичьи мануфактуры и поставлять большое количество подвод, дров и пр. на далекое расстояние. Это ухудшало и без того тяжелое положение крестьян.
      Усиление эксплоатации крестьян сопровождалось невиданным помещичьим произволом. Помещики и их управляющие издевались над личностью крестьянина и подвергали крестьян самым жестоким наказаниям. Многих крестьян держали в цепях, в колодках, засекали досмерти, за малейшее неповиновение отдавали в рекруты. Прошения, подаваемые крестьянами в годы царствования Павла, указывают на тяжелые повинности, разорение, жестокое обращение и издевательства над личностью крестьянина со стороны помещиков и их управляющих.
      В царствование Павла крестьянскими волнениями было охвачено 32 губернии. Крестьяне протестовали против произвола и притеснений помещиков. Вместе с тем среди крестьян все больше распространялось требование полного освобождения от помещичьей неволи. Отказываясь повиноваться помещику, крестьяне часто посылали ходоков с жалобой к самому царю. Они надеялись, что царь защитит их от помещичьих притеснений. Во многих случаях помещичьи крестьяне просили перевести их в число крестьян казенных. Как отмечал вологодский помещик Поздеев, в имении которого происходили большие волнения, крестьяне, проникнутые духом пугачевщины, желают, чтобы вовсе не было дворян, и верят, что все крепостные перейдут в казну. В связи с тем, что в своем манифесте Павел I призывал к присяге все население, в том числе и крестьян, распространился слух, будто крестьяне приравнены к свободным сословиям. Это послужило поводом к волнениям, причем во многих местах дело доходило до вооруженного столкновения.
      Крупные волнения происходили в имениях князя Голицына и Апраксина, где взбунтовалось до 13 тысяч крестьян. Восстание продолжалось здесь более месяца. Не простых офицеров, а самого генерал-фельдмаршала князя Репнина пришлось послать царскому правительству для подавления этого восстания. У крестьян был свой руководитель — Емельян Чернодыров. Только при помощи пехоты и артиллерии крестьянское восстание было подавлено. Было дано 33 артиллерийских и 600 ружейных выстрелов. 20 человек было убито, 70 ранено. Село было объято пламенем. Жестоко расправившись с крестьянами, князь Репнин предложил орловскому губернатору известить всех крестьян губернии, что крестьяне «за их упорственное сопротивление войскам его императорского величества наказаны силой оружия и преданы, яко изверги, злодеи и преступники., огню и мечу». Репнин сообщал, что дом зачинщика восстания Емельяна Чернодырова «истреблен до основания, так что и остатков оного не видно, дабы все о том, став известны, в подобное пагубное злодеяние не впадали». Репнин приказал зарыть всех убитых за оградой кладбища и поставить на могиле кол с надписью: «Тут лежат преступники против государя и помещика, справедливо наказанные огнем и мечом по закону божьему и государеву».
      Однако не только бунты, а и самые мирные формы протеста крестьян наказывались самодержавием с невиданной жестокостью. Как передает помещик А. Болотов, лакеи Петербурга подали на своих господ челобитную государю, в которой просили освободить их от тиранства помещиков. Государь «приказал, взяв сих людей и отведя на рынок, публично наказать нещадным образом плетьми и столько, сколько находят сами их помещики... Сим единым разом погасил он искру, которая могла бы развеете страшный пожар, и прогнал у всех слуг и рабов (желание) просить на господ своих. Поступком же сим приобрел себе всеобщую похвалу и благодарность от всего дворянства».
      Но самодержавие не могло действовать одними только репрессиями. В 1797 г., в момент наибольшего размаха крестьянского движения, Павел издал «закон о трехдневной барщине». Этот указ не ограничивал барщину тремя днями в неделю в обязательном порядке, как это изображали буржуазные историки. Указ 1797 г. лишь запрещал работу крестьянам в воскресные дни, считая, что оставшиеся шесть дней при распределении их поровну «для работы крестьян на помещика и на самих себя при добром распоряжении достаточны будут». Царизм как бы предупреждал помещиков, что усиление барщины подрывает основы самого крепостного хозяйства и вызывает рост крестьянских волнений, поэтому желательно ограничить барщину тремя днями в неделю. Однако мало кто внял этому пожеланию. Этот закон остался на бумаге.
      Подобные указы не могли остановить широкое крестьянское движение и изменить основной крепостнический характер политики самодержавия.
      Некоторые буржуазные историки совершенно неверно характеризовали политику Павла I как антидворянскую. На самом деле его политика была направлена к укреплению положения дворян-помещиков. Павел называл себя «первым русским дворянином», а дворянство — «подпорой государя и государства», «знатнейшим чином государства». По его приказу были исключены с военной службы все офицеры-недворяне. В целях поддержки разорявшегося дворянства Павел учредил государственный вспомогательный банк, он выдавал дворянам ссуды на 25 лет из расчета от 40 до 75 рублей за крестьянскую душу. Павел всемерно укреплял и расширял власть помещиков над крестьянами.
      В своем манифесте Павел писал: «Повелеваю, чтобы всем помещикам принадлежащие крестьяне, спокойно пребывая в прежнем их звании, были послушны помещикам своим в работах и оброках». Павел подтвердил право помещиков ссылать своих людей на поселение с зачетом в рекруты. Он прекратил свободный переход крестьян в Екатеринославской и Таврической губерниях, также на Донце и на острове Тамани, тем самым окончательно закрепостив эту группу крестьян.
      Павел щедро раздавал казенных крестьян в собственность помещикам. Никогда раздачи крестьян помещикам не принимали таких широких размеров, как при Павле. За четыре года он роздал в собственность до 600 тысяч душ, в то время как Екатерина за 34 года своего царствования раздала 800 тысяч душ. Павел считал, что передача крестьян помещикам укрепит порядок в деревне. А. С. Шишков в своих записках писал: «Причиной сей раздачи деревень, сказывают, был больше страх, нежели щедрота. Павел I, может быть напуганный примером Пугачева, думал раздачей казенных крестьян дворянам уменьшить опасность от народных смятений».
      Вместе с тем, боясь возникновения дворянской оппозиции, Павел запретил дворянам посылать депутации к парю и подавать прошения, подписанные многими лицами, и усилил контроль со стороны царской администрации над деятельностью дворянских собраний. В 1799 г. Павел совсем отменил созыв губернских дворянских собраний. Губернские предводители дворянства должны были отныне избираться уездными предводителями дворянства.
      Усилив контроль над органами дворянского самоуправления, Павел I понуждал дворян нести государственную и в первую очередь военную службу. Был затруднен выход со службы в отставку. Губернаторы отыскивали неслуживших молодых дворян, и Павел определял их в воинские части. Против тех, кто обвинялся в различных преступлениях, Павел широко применял такую меру, как лишение дворянского достоинства. Он считал, что очищает этим первое сословие от недостойных членов. Бывший дворянин, естественно, лишался своих прежних привилегий. Его могли подвергнуть теперь и телесным наказаниям.
      Вместе с тем самодержавие всемерно возвышало духовенство. Духовенство получало большие суммы, награждалось орденами и особо установленными знаками отличия. Было создано 8 духовных семинарий, а в Петербурге и Казани открыты духовные академии. Церковь рассматривалась Павлом как одно из важнейших средств сохранения порядка и спокойствия в государстве. Синод строго наблюдал за тем, чтобы священники удерживали крестьян от волнений и чтобы в среду самого духовенства «поступали люди надежные, всякого буйства чуждые и в поведении беспорочном испытанные».
      Одновременно самодержавие стремилось укрепить государственный аппарат и усилить его централизацию. Во многие коллегии были назначены главные директора, которые пользовались значительно большими правами, чем прежние президенты коллегий. Особенно большие права в царствование Павла I получил генерал-прокурор. У него сосредоточивались все нити внутреннего управления страной. Генерал-прокурору Беклешеву Павел сказал однажды: «Ты да я, я да ты — одни будем дела делать». Произвол самодержца Павел довел до последнего предела. «В России только тот благороден, с кем я говорю и пока я с ним говорю», — заявлял Павел.
      Террор самодержавия обрушивался не только на противников существующего строя. Малейшее неповиновение вызывало самые жестокие преследования. Напуганный Французской революцией, крестьянским движением и опасностью дворцового переворота, озлобленный и нервный Павел раздражался вспышками гнева часто по самому незначительному поводу, причем нередко гнев Павла быстро сменялся на милость. Многие считали эти вспышки павловского гнева признаком ненормальности. Про него писали:
      «Голова у него умная, но в ней — какая-то машинка, которая держится на ниточке: порвется эта ниточка, машинка завертится, и тут конец и уму и разуму».
      Павел был охвачен манией преследования и везде видел «отпрыски революции». Один из современников рассказывал, что Павел «велел посадить под арест 4 офицеров за то, что у них были несколько короткие косы, причина — совершенно достаточная для того, чтобы заподозрить в них революционное направление». За четыре года своего царствования Павел выгнал со службы немало чиновников, офицеров, генералов и даже фельдмаршалов. Офицер Саблуков пишет в своих записках, что нередко «за ничтожный недосмотр и ошибку команде офицеры прямо с парада отсылались в другие полки, на большие расстояния, и это так часто, что, бывало, в карауле мы имели обыкновение класть несколько сот рублей бумажками, чтобы не остаться без копейки на случай внезапной высылки. Три раза мне случалось давать взаймы товарищам, забывшим эту предосторожность».
      Боясь дворцового переворота, Павел доверял лишь небольшому кругу своих приближенных. В их числе был Кутайсов, бывший пленный турчонок и придворный брадобрей, возведенный Павлом в титул графа. Но и его он наказывал ударами палки. Даже Аракчеева Павел два раза увольнял и возвращал снова. Павел подозрительно относился и к своей собственной семье — к жене и сыновьям. Павел построил для себя особое убежище — Михайловский замок. Он строился четыре года и представлял собой крепость, окруженную рвами и снабженную орудиями. Сообщение производилось там по особым подъемным мостам, охраняемым караулами. Павел, видимо, думал укрыться в нем в случае нападения. Но это не помогло ему.
     
      Внешняя политика самодержавия в последние годы XVIII века. Походы Суворова
     
      Вступив на престол, Павел I отменил поход на Францию, подготовлявшийся Екатериной, и отозвал флот, посланный в помощь Англии. Он ссылался при этом на то, что Россия воюет уже 40 лет и это тяжело отражается на положении страны. Надо дать русским подданным «отдохновение от войн». Однако политика Павла неизбежно вела к новой войне.
      В той же декларации, в которой Павел объявлял о своих «миролюбивых» намерениях, было сказано: «государь, не менее затем, как и покойная его родительница, остается в твердой связи со своими союзниками и чувствует нужду всевозможными, мерами противиться неистовой Французской республике, угрожающей всей Европе совершенным истреблением закона, прав, имущества и благонравия». И Павел действительно сопротивлялся Франции «всеми возможными мерами».
      К этому времени после бесплодной пятилетней борьбы первая антифранцузская коалиция распалась. Вслед за Пруссией мир с Францией заключила и Австрия. Французские эмигранты вынуждены были из Пруссии и Австрии перебраться теперь в Россию. Павел предоставил убежище графу Прованскому и признал его французским королем Людовиком XVIII. Графу Прованскому была отведена резиденция в Митаве, там, где недавно сидел курляндский герцог. Самодержавие отпускало ему ежегодно 200 тыс. рублей пенсии. Граф Прованский завел многочисленный двор, являвшийся пародией на версальский королевский двор. Одновременно Павел пригласил в Россию корйус французского принца Конде, который до того боролся против Французской республики в рядах австрийских войск. Семитысячное войско Конде было расквартировано в районе Волыни и Подолии и содержалось на средства России. Сам Конде расположился в одном из дворцов Петербурга.
      Но дело не ограничивалось поддержкой эмигрантов. Это было время больших успехов Франции. Французы завладели Голландией, Швейцарией, значительной частью Германии и Италии. Опираясь на народные движения, они установили во всех этих странах буржуазно-демократический строй, избавляли население от гнета феодализма, отменяли привилегии дворянства и крестьянские повинности, уничтожали господство церкви. Ряд итальянских королевств прекратил свое существование, и вместо них при поддержке французов организовались республики — Батавская, Лигурийская, Римская и др. Папа Пий VI бежал из Рима. Все это наносило тяжелый удар феодальному порядку в Европе и толкало контрреволюционные силы к объединению в новую коалицию. В апреле 1798 г. Павел писал: «Оставшиеся еще вне заразы государства ничем столь сильно не могут обуздать буйство сея нации, как тесною меж собою связью и готовностью одно другого охранять честь, целостность и независимость».
      Вместе с тем характер войн, которые вела тогда Франция, стал меняться. Все больше стали проявляться захватнические, стремления молодой французской буржуазии. Французская армия не только свергала монархии и создавала республики, но она ставила эти республики в полную зависимость от Франции. Так называемые дочерние республики в Италии, Голландии, Швейцарии платили большие контрибуции Франции и содержали французские войска. Комиссары французской Директории грабили эти страны. Вместе с тем буржуазная Франция стала активизировать свою политику на Востоке, чтобы приобрести там себе колонии и одновременно нанести удар могуществу Англии. Весной 1798 г. Наполеон предпринял поход в Египет, а затем в Сирию. Еще до того он захватил Ионические острова, а по дороге в Египет — остров Мальту. Французы изгнали оттуда русского посланника и объявили, что всякий русский корабль близ Мальты и Ионических островов будет ими потоплен.
      Остров Мальта, принадлежавший рыцарскому ордену св. Иоанна Иерусалимского, имел серьезное стратегическое значение для господства на Средиземном море. Незадолго до похода Бонапарта Россия взяла Мальтийский орден под свое покровительство. После захвата острова французами группа кавалеров Мальтийского ордена лишила звания прежнего магистра ордена за то, что он сдал остров французам, и объявила новым магистром католического ордена православного императора Павла I. Павел дал торжественное обещание сохранить орден «при его прежних установлениях и преимуществах».
      С этого времени подготовка к созданию новой коалиции против Франции пошла быстрыми темпами. Пруссию не удалось вовлечь в коалицию. Зато Австрия сама стремилась возобновить войну с Францией, чтобы отвоевать захваченные ею итальянские земли. В июле 1798 г. русский корпус под командованием Розенберга получил приказ итти в Австрию для совместных действий против французов. Одновременно две русские эскадры направились к берегам Англии для борьбы с французами на море.
      Вскоре к антифранцузской коалиции присоединилась Турция. Захват французами Египта создал такую угрозу для Турции, что она поспешила соединиться с Россией для Совместной борьбы против Франции. И вот случилось небывалое событие. Русская эскадра под командованием Ушакова в августе 1798 г. вступила в Босфор, где с большими почестями была принята турками. Толпы народа по обоим берегам пролива приветствовали русских. Между Россией и Турцией был заключен договор, по которому обе страны обязались помогать друг другу против общего врага. Русской эскадре предоставлялся свободный проход через проливы с тем, чтобы она вместе с турецким флотом действовала против французов, причем содержание русской эскадры турки брали на себя. Россия обещала в случае необходимости помочь Турции и сухопутным войском. Безбородко писал в эти дни: «Надобно же вырасти таким уродам, как французы, чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть: союз наш с Портою и переход флота нашего через канал».
      К этому же времени резко обострились взаимоотношения между королем неаполитанским и Францией. Неаполитанский король вошел в антифранцузскую коалицию. Для охраны его владений Россия обязалась использовать свой флот и отправить специальный корпус сухопутных войск.
      Так образовалась новая коалиция против Франции — в составе Англии, России, Австрии, Турции и Неаполя. Павел писал, что задача коалиции состоит в том, «чтобы восстановить древний престол от бога поставленных французских государей», заключить Францию в прежние ее пределы, «пресечь способы к распространению власти заразительных правил пагубной вольности». Но Павел боялся, чтобы русские войска сами не заразились за границей революционным духом. Он писал своим генералам: «Остерегайтесь, дабы войска наши через сообщение с жителями и ежедневное обращение с оными не заразились духом сей пагубной вольности и по окончании войны не внесли с собой искры сего пламени в пределы империи нашей, и для сего всякое буйство, вольнодумство и озорничество наказывайте, яко повод к вятшему и дальнему разврату умов».
      Борьба новой коалиции против Франции на море развернулась раньше, чем на суше. В конце сентября 1798 г. русско-турецкий флот под командованием Ушакова вышел из Черного в Средиземное море и приступил к боевым операциям против французского флота. В этих средиземноморских операциях в полном блеске проявилось флотоводческое искусство прославленного русского адмирала Федора Федоровича Ушакова. Его недаром называли «флотским Суворовым». Деятельность Суворова и Ушакова не только совпала по времени, но и была глубоко родственной по существу своих тактических принципов. В Средиземном море перед Ушаковым стояла важнейшая задача — освободить от французов Ионические острова, господствующие в восточной части моря.
      У Ушакова было немного сил, но он замечательно справился с этой задачей. Ушаков действовал своей смелой маневренной тактикой. Хорошо организуя взаимодействие всех средств флота, он высаживал десанты, штурмовал крепости, занимал острова. Через месяц после того, как прозвучали первые русские выстрелы на Средиземном море, почти все Ионические острова были очищены от противника. В ноябре 1798 года у французов оставался только остров Корфу с очень сильной крепостью, имевшей 600 пушек и гарнизон до 3 000 человек. Остров Корфу считался такой же неприступной твердыней, как и остров Мальта. Ушаков вначале вынужден был ограничиться блокадой Корфу, а затем, получив подкрепление, перешел в решительное наступление. В маре 1799 года операции против Корфу закончились полной победой русского флота. Гарнизон крепости капитулировал. Большие трофеи достались победителям. «Ура русскому флоту! Зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!» — воскликнул Суворов, получив известие об этой победе Ушакова.
      В то время как развертывались крупные действия на море, борьба основных сил антифранцузской коалиции на суше еще не начиналась. Австрия медлила, а Россия не могла выступить без Австрии. Между тем один из участников коалиции, неаполитанский король, успел уже выбыть из ее состава. Он выступил, не дожидаясь помощи союзников, и был разгромлен. Неаполитанского королевства уже не существовало, когда, наконец, в феврале 1799 года начались крупные сражения между союзниками и Францией на суше.
      Главным театром войны должны были стать Северная Италия и Швейцария, захваченные французами. Вместе с австрийскими войсками там должны были действовать две русские армия. Одновременно русский вспомогательный корпус должен был соединиться с английской армией для борьбы с французами в Голландии.
      Во главе войск, направленных в Швейцарию, был поставлен Римский-Корсаков. Командующим русской армией в Италии назначался Суворов. Вскоре после вступления Павла на престол-Суворов попал в опалу. Великий русский полководец, который столько сделал для славы русского оружия, по приказу Павла был отставлен от службы и жил в глуши Новгородской губернии. Отставка была вызвана той борьбой, которую Суворов вел против введения новых порядков в армии. Суворов занял резко непримиримую позицию к перестройке русской армии на прусский лад. Он это делал как патриот и как полководец, понимавший, что прусские порядки отбрасывают русскую армию назад и обрекают ее на поражения. «Русские прусских всегда бивали, что ж тут перенять», «Пудра не порох, букли не пушки, косы не тесак, я не немец, а природный русак», — говорил Суворов.
      Суворов вел независимую линию, не подчинялся приказам Павла и в результате жил в своем имении в тяжелых материальных условиях, под строгим надзором павловских чиновников. Но теперь, когда началась новая кампания, Павел вынужден был призвать его для командования русско-австрийскими войсками. На этом настаивала Англия. Об этом вынуждена была просить Австрия. «Вот каковы русские — всегда пригождаются», — сказал Павел и написал Суворову. «Теперь нам не время рассчитываться, виноватого бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии, Италии. Мое дело на сие согласиться, а ваше спасти их». Суворова не нужно было упрашивать. Болезни и обиды были забыты. Великий полководец немедленно выехал в Петербург, а оттуда в Вену. 14 марта 1798 года Суворов прибыл в столицу Австрии и встал во главе союзной армии, в которой было 30 тысяч русских, 86 тысяч австрийцев.
      Перед Суворовым стоял грозный противник, действовавший на основе новой военной тактики, рожденной великой Французской революцией. Руководимая талантливыми полководцами, французская армия отличалась подвижностью, смелостью, решительностью. Походные марши французов были стремительны, боевые операции велись с неистощимой энергией. Французская армия была очень сильная.
      Положение Суворова осложнялось еще тем, что он был подчинен Австрийскому военному совету, который хотел из Вены направлять каждый шаг командующего армией. Австрийский совет навязывал Суворову бездарные планы затяжной кампании с бесконечным маневрированием, зимними квартирами, осадой крепостей и пр. Это была та самая старая прусская тактика, которая не раз уже терпела крах в многочисленных столкновениях с французами.
      Но Суворов отрицал выдуманные в кабинете планы, в которых все предусматривается и предсказывается, но которые не учитывают и не могут учесть главного — соотношения сил и обстановки самих военных действий. «В кабинете врут, а в поле бьют», — говорил он, а на записке Австрийского военного совета Суворов написал, что он начнет кампанию переходом через реку Адду, а кончит, где богу будет угодно. Именно суворовская тактика могла противостоять тактике французов. И она полностью оправдала себя в условиях незнакомого для русской армии западноевропейского театра военных действий. Три основных правила выдвигала суворовская инструкция «Наука побеждать»: глазомер, быстроту и натиск.
      Суворов не знал отступлений. Австрийский генерал Мелас назвал его «генерал вперед». «Правда, вперед, — отвечал Суворов, — но иногда оглядываюсь назад, не с тем, однакож, чтобы бежать, но чтоб напасть».
      Прибыв в союзную армию, Суворов резко изменил существовавшие в ней порядки. Он ускорил темпы передвижения частей, причем австрийцы должны были соблюдать тот же напряженный поххэдный режим, который был установлен для русских. Русских офицеров Суворов разослал обучать австрийские войска. Австрийцы были возмущены этим, но вынуждены были подчиниться. Оставив заслоны против крепостей, Суворов с главными силами двинулся внутрь Италии. Быстротой, энергией, смелюстью был решен успех. Французы поспешно отступали. Французский генерал Шерер не смог остановить Суворова на реке Адде. «Адда — Рубикон. Мы ее перешли на грудах неприятеля», — сообщал Суворов. Престарелого Шерера сменил молодой талантливый полководец Моро, но отступление французских войск продолжалось. 29 апреля Суворов торжественно вступил в Милан.
      За первые десять дней похода Суворов прошел сто верст и освободил Ломбардию. Австрийский премьер-министр Тугут писал: «Нам могут всегда поставить в упрек, что до прибытия Суворова мы испытывали лишь поражения, а с ним имели только усцех». Вслед за тем союзные войска, руководимые Суворовым, вступили в Пьемонт и, проделав трудный переход, 26 мая заняли Турин. За пять недель Суворов занял почти всю Северную Италию. Пройдя 400 верст, он стал в 100 верстах от французской границы.
      Суворов хотел немедленно итти на соединение с войсками, стоявшими в Швейцарии и на Рейне, чтобы оттуда вторгнуться на территорию самой Франции. Вместо этого Вена предложила заняться взятием крепостей в Италии. Но одновременно надо было обороняться от наступающих французских частей.
      На помощь Моро из Неаполя шла армия знаменитого французского полководца Макдональда. Суворов поставил задачу — не дать соединиться армиям противника. В июне 1799 г. Макдональд перешел Апеннины. Тогда Суворов бросился ему навстречу. Русские войска проделали стремительный маневр — 80 верст они прошли за 36 часов и без всякого отдыха вступили в бой. Тридня, с 17 по 1 9 июня, на берегу реки Треббии происходило кровопролитное сражение русских и французских войск. Численный перевес был у Макдональда. Временами положение Суворова казалось безнадежным. Австрийцы уже прислали спросить Суворова, куда отступать, но Суворов ответил: «На 5 Верст вперед!» И Суворов добился победы. Макдональд отступил. Клаузевиц писал об этом сражении: «Мы должны обратить самое серьезное внимание на влияние, которое оказал дух Суворова на события этого дня. В том пункте, где он появлялся, союзники одерживали решительную победу, даже если они не обладали никаким превосходством сил».
      В августе 1799 г. произошли новые крупные бои. Суворов разбил французскую армию, пополненную большими подкреплениями, пришедшими из Швейцарии и Южной Франции. Командующий французской армией генерал Жубер был убит, а город Нови, вокруг которого развернулась борьба, был взят русскими войсками. Половина французской армии была уничтожена, почти вся французская артиллерия, множество знамен захвачено победителями.
      Но Суворову приходилось все время вести борьбу не только с французами, но и со своими союзниками — австрийцами. Австрийские генералы мешали Суворову громить врага. Они завидовали ему, строили различные интриги, обвиняли Суворова в нарушении правил военного искусства и т. д. Австрийский император и военный совет (гофкригсрат) все время вмешивались в действия Суворова, присылали ему самые нелепые предписания, запрещали без их санкции производить переброски войск, требовали, чтобы ни одно мероприятие, имеющее важное значение, не осуществлялось без их одобрения. Суворов раздражался, нервничал, но продолжал борьбу. «Гофкригсрат, — писал Суворов, — вяжет меня из всех четырех углов... Деликатность здесь не у места. Где оскорбляется слава русского оружия, там потребны твердость духа и настоятельность». После сражения у Нови Суворов писал Растопчину: «После кровопролитного боя мы одержали победу; но мне все не мило. Повеления, поминутно присылаемые из Гоф-кригерата, расстраивают мое здоровье».
      Но дело не ограничилось только этим. Австрия стремилась использювать плоды суворовских побед, чтобы осуществить свои захватнические планы в Италии. Суворову запрещали вмешиваться в вопросы гражданского устройства Италии. Вена заявляла, что это дело австрийских властей. Австрийский главнокомандующий генерал Мелас именем австрийского правительства обезоруживал национальную гвардию, вводил в обращение билеты Венского банка и устанавливал в освобожденных итальянских городах австрийское управление. После того как почти вся Италия была освобождена от французов, пребывание русской армии на итальянской земле становилось помехой для австрийцев. Австрия хотела одна хозяйничать в Италии.
      В конце августа 1799 г. Суворов получил предписание из Вены, согласованное с Павлом, перейти через Альпы из Италии б Швейцарию и соединиться с войсками Римского-Корсакова. Находившаяся там 60-тысячная австрийская армия эрцгерцога Карла переводилась на Рейн. Дальнейшие действия на территории Италии должны были продолжать австрийские войска.
      Суворов был возмущен этим австрийским планом. Он с негодованием писал о коварных замыслах и предательстве Тугута. Русская армия должна была подготовиться к горной войне, обзавестись необходимым снаряжением, разведать местность и пр. Но для этого не было времени. Австрия поставила русскую армию перед уже свершившимся фактом. Австрийские войска уже уходили из Швейцарии. Нужно было спешить на выручку 27-тысяч-ной армии Римского-Корсакова, перед которой стояла 80-тысячная армия талантливого французского генерала Массена. Начался швейцарский, поход Суворова.
      Переход русской армии через Альпы проходил в труднейших условиях. На пути ее движения были непроходимые горы, бездонные пропасти и сильный враг. Солдаты никогда до того не воевали в горных условиях. Плохо обстояло дело с продовольствием, амуницией, патронами, не было хороших проводников, а австрийские советники, только сбивали с толку. Они снабжали Суворова неправильной информацией и гибельными планами, построенными на полном незнании местности. «Нет вожаков, нет лошадей, а есть Тугут и горы, и пропасти», — писал тогда Суворов. «Меня выгнали в Швейцарию, чтобы там истребить», — говорил он. Но ничто не могло сломить Суворова и его мужественных солдат. Полководец и рядовые воины вместе стойко переносили все тяготы похода. Суворовские чудо-богатыри преодолевали все препятствия. В непрерывных боях с противником русская армия двигалась вперед. 24 сентября 1799 г. в результате трехкратного штурма русскими была занята неприступная горная позиция Сен-Готард, имевшая огромное стратегическое значение. Затем последовало знаменитое сражение у Чортова моста. Над громадными отвесными скалами был перекинут узкий легкий мост, под которым неслась бурная река. Между русскими и французами завязалась ожесточенная схватка. Группа смельчаков бросилась вперед. Часть солдат перешла реку вброд, двигаясь под сокрушительным огнем противника. Вся местность покрылась трупами русских солдат. Но Чортов мост был взят.
      В дальнейшем продвижении Суворов не раз попадал в ловушку. Силы его армии приходили в упадок. Ряды редели, многие заболевали и не могли двигаться дальше, но Суворов продолжал вести солдат вперед, торопясь на выручку Римскому-Корсакову. Больной, измученный полководец поддерживал солдат своим личным мужеством и бесстрашием. В некоторых местах приходилось итти по узкой горной тропинке. Энгельс пишет, что и Наполеон и Суворов в горной войне придерживались правила: «Где может пройти козел, там может пройти человек; где пройдет человекг 728
      пройдет батальон, а где батальон, там армия». Так Суворов и был вынужден поступить, когда он был полностью заперт в долине Рейсса: ему пришлось вести свою армию по пастушьим тропинкам, где можно было итти только в колонне по одному, в то время как по его пятам следовал сам Лекурб, лучший французский генерал в горной войне!»
      В особенно тяжелом положении оказалась русская армия, когда кончилась сен-готардская дорога. Отрезанная от баз, с небольшими запасами продовольствия и боеприпасов, армия Суворова должна была по узким тропинкам перейти через снеговой хребет Росшток, чтобы выйти в Муттенскую долину. В авангарде шел отряд под командованием славного ученика Суворова бесстрашного Петра Багратиона. Тропинка делалась все круче и исчезала совсем. Каждый неосторожный шаг стоил жизни. Лошади и мулы то и дело срывались в пропасть. Темные облака, проносясь по скатам горы, охватывали колонну густым туманом и обдавали войска холодной влагой. Но погруженные в серую мглу войска двигались вперед. За 12 часов страшного перехода они перевалили через хребет и вышли в Муттенскую долину.
      Но тут Суворов узнал страшную весть. В день 25 сентября, когда он штурмовал Чортов мост, Массена разбил армию Римского-Корсакова. Измученные войска Суворова, только что совершившие тяжелый переход, оказались окруженными 60-тысячной французской армией Массена. Продовольствия не было, патроны были на исходе. Казалось, что нет выхода из мышеловки. Остается одно — капитулировать. И вот Суворов собрал своих генералов. «Теперь мы среди гор, — сказал Суворов, — окружены неприятелем, превосходным в силах. Что предпринять нам? Итти назад — постыдно, никогда еще не отступал я. Итти вперед к Швицу невозможно: у.Массена свыше 60 тысяч, а у нас нет и 20. К тому же, мы без провианта, патронов, без артиллерии... Одна остается надежда: на бога, да на храбрость и самоотвержение моих войск. Мы русские!». Тогда встал один из присутствующих и заявил, что войско готово безропотно итти всюду, куда поведет его великий полководец. Суворов оживился и сказал с уверенностью: «Да, мы русские, мы все одолеем!».
      На следующий день, стойко отражая атаки наседающих французских армий, русские войска снова двинулись в путь. Эго был последний и, пожалуй, самый тяжелый этап швейцарского похода. Суворов со своими героями совершил теперь переход через новый снеговой хребет Панике; оставшиеся орудия пришлось бросить; местами приходилось ползти на четвереньках по обледенелой гладкой горе. Много людей погибло, сорвалось в бездну, замерзло на вершинах гор. Но дух армии не упал. «Ничего, ничего, русак — не трусак, — говорил Суворов, — пройдем».
      И русские прошли. В начале октября 1799 г. русское войско дошло до Аугсбурга, где и остановилось на зимних квартирах. Швейцарский поход был закончен.
      Русские войска, руководимые Суворовым, показали в этом походе силу своего духа, свою стойкость, упорство, мужество. Они еще выше подняли во всем мире славу русского народа, русского солдата и великого русского полководца. Никогда так далеко в Европу не заходила русская армия. Энгельс считал поход Суворова самым выдающимся из всех современных альпийских походов. И недаром генерал Массена сказал: «Я отдал бы все свои 20 походов за один швейцарский поход Суворова».
      Русские войска в кампании 1799 г. проявили высокие образцы воинского умения и героизма. Но борьба не привела к разгрому противника. Это объясняется не столько сопротивлением французских войск, сколько глубокими противоречиями, разъедавшими антифранцузскую коалицию. Англия хотела воспользоваться борьбой с Францией, чтобы расширить свои колониальные владения и закрепить свою мировую гегемонию. Австрия добивалась прежде всего изгнания французов из Италии и установления там своего господства.
      Победы Суворова беспокоили Австрию и она строила ему всевозможные препятствия. Русская армия в Италии и Швейцарии не раз попадала в тяжелое положение из-за предательства Австрии. Русский корпус, направленный в Голландию, потерпел поражение и был окружен французами; англичане не пришли на помощь. Большая часть русских войск во главе с командующим была взята в плен. Взаимоотношения Павла с союзниками обострились. Павел решил выйти из второй антифранцузской коалиции. Войска Суворова были отозваны в Россию. Больной, измученный Суворов возвратился в Петербург. Он снова попал в опалу. Начались новые мелочные придирки к человеку, который так высоко поднял славу русского оружия и стал гордостью России. Это окончательно сломило Суворова. 6 мая 1800 г. непобедимый герой русского народа скончался. Войска отдали последний салют своему великому полководцу, и в Александро-Невской лавре появилась плита со скромной, короткой надписью, которая так много говорит каждому гражданину нашей страны: «Здесь лежит Суворов». Суворов отдал всю свою жизнь, знания, гений отечеству. «Доброе имя, — говорил он, — должно быть у каждого честного человека; лично я видел это доброе имя в славе своего отечества».
     
      Союз России с Францией. Разрыв с Англией
     
      Выйдя из коалиции, Павел пошел па сближение со своим недавним противником — Францией. Выяснилась неудача покончить с буржуазной Францией силой оружия. А между тем во Франции произошел переворот 18 брюмера, в результате которого генерал Бонапарт сделался первым консулом Франции. Павел понял эти события как поворотный шаг к восстановлению французской монархии. «Теперь же, — говорил он, — в этой стране в скором времени водворится король, если не по имени, то, по крайней мере, по существу, что изменяет положение дел». Наполеон ловко использовал ухудшение отношений России с Англией. Он приступал к выполнению грандиозного плана, составлявшего главную цель его внешней политики, — победить Англию, но Наполеон понимал, что без союза с Россией нельзя было сокрушить английскую гегемонию и установить французское господство в Европе. В июле 1800 г. он сообщил Павлу, что отпускает в Россию 6 тысяч пленных русских солдат со знаменами и оружием, без всякого выкупа. Одновременно Наполеон заявил о своем согласии передать остров Мальту Мальтийскому ордену. Эти заявления способствовали сближению Павла с Наполеоном. Между Россией и Францией завязались оживленные дипломатические отношения.
      Союз России с Францией изменил отношение Павла I к эмигрантам. В январе 1801 г. Павел прекратил выдачу пособия Людовику XVIII. Людовик уехал из России. Вынужден был уйти и отряд принца Конде, который теперь, после Австрии и России, нашел себе третьего хозяина в лице Англии. Одновременно продолжали ухудшаться отношения России с ее бывшими союзниками. Снова встал вопрос об острове Мальте. Когда англичане взяли этот остров, Павел I потребовал возвратить его Мальтийскому ордену. Англия отказалась сделать это. Тогда Павел отозвал русского посла в Лондоне Воронцова и предложил английскому послу выехать из России. Царское правительство объявило эмбарго на английские товары и суда.
      Одновременно намечались совместные действия Франции и России. Наполеон давно предполагал отторгнуть от Англии ее важнейшую колонию — Индию. Теперь с помощью России он думал осуществить это. Началась разработка планов совместного похода, который должен был, как писал Наполеон, «изгнать безвозвратно англичан из Индостана» и тем самым достойно «увековечить первый год XIX столетия и правителей его замысливших». Согласно проекту, разработанному французами, 35-тысячная русская армия должна была собраться у Астрахани и оттуда отправиться по Каспийскому морю в Астрабад. Туда же должна была направиться и французская армия, чтобы совместно с русской наикратчайшим путем итти на Индию. План похода на Индию был разработан Наполеоном очень тщательно.
      Однако, не дожидаясь осуществления его, в январе 1801 г. Павел самостоятельно объявил поход на Индию. «Англичане приготовляются сделать нападение флотом и войском на меня и на союзников, — писал Павел. — Я и готов их принять, но нужно их самих атаковать и там, где удар им может быть чувствительнее и где меньше ожидают. Индия — лучшее место для этого». Павел предложил донским казакам направиться к Оренбургу, а оттуда через Среднюю Азию — в Индию. 28 февраля 1801 г. 22 тысячи казаков выступили в поход. Поход начался в исключительно тяжелых условиях и совершенно не был подготовлен. Казаки подвигались по степи, испытывая страшные мучения. Морозы и метели затрудняли движение эшелонов и артиллерии. По нескольку дней казаки не получали фуража и продовольствия. Они шли на верную гибель и едва ли добрались бы даже до границы. И неудивительно, что после смерти Павла казакам было приказано немедленно вернуться обратно.
      Заключив союз с Францией, царская Россия подошла, таким образом, к войне с Англией. Спешно укреплялся Кронштадт, приводился в боевую готовность Балтийский флот, принимались меры к обороне северного побережья.
      Но политика Павла в отношении Англии вызывала огромное недовольство в России. Разрыв отношений с Англией наносил огромный ущерб русской экономике. Русские помещики были тесно связаны с английским рынком. М. А. Фонвизин писал: «Англия снабжала нас произведениями и мануфактурными и колониальными за сырые произведения нашей почвы. Эта торговля открывала единственные пути, которыми в Россию притекало все для нас необходимое. Дворянство было обеспечено в верном получении доходов со своих поместьев, отпуская за море хлеб, корабельные леса, мачты, сало, пеньку, лен и пр. Разрыв с Англией, нарушая материальное благосостояние дворянства, усиливал в нем ненависть к Павлу, и без того возбужденную его жестоким деспотизмом».
      Борьба с Англией, безрассудный произвол, часто затрагивавший самых высокопоставленных лиц, мелкие придирки Павла к чиновникам и офицерам, его подозрительность и недоверчивость — все это создавало почву для заговора против Павла в среде дворянства. Энгельс пишет, что Павел «...был упрям, капризен, сумасброден; он ежеминутно расстраивал планы дипломатов; он становился невыносим, его надо было устранить. Среди гвардейских офицеров для этого легко было найти исполнителей; наследник престола, Александр, участвовал в заговоре и прикрывал его».
      Заговор против Павла был организован петербургским генерал-губернатором Паленом, Беннигсеном, Зубовым и др. В заговор были 1 вовлечены и два сына Павла — Александр и Константин. Большую роль во всем этом сыграли действия английского посла и английское золото. Англия хотела устранить в лице Павла нового союзника Франции.
      Главный организатор заговора Пален вошел в особое доверие к Павлу. Павел подозревал, что готовится заговор. За два дня до своей смерти он спросил Палена, возможно ли повторение событий 1762 года. Но Пален клялся, что жизнь государя вне опасности, и настолько уверил Павла в своей преданности, что тот дал ему право арестовать в случае необходимости жену и сыновей.
      После этого разговора заговорщики решили действовать немедленно. В ночь на 12 марта 1801 г. две группы заговорщиков вошли в Михайловский замок, тот самый, который Павел считал неприступным. Первая группа, возглавляемая Беннигсеном и Платоном Зубовым, ворвалась в спальню Павла. Вторая группа во главе с Паленом шла им на помощь, причем, как говорили некоторые современники, Пален шел с двойной целью: поддержать заговор в случае его удачи, а в случае неудачи помочь Павлу и переловить заговорщиков. Павел был задушен. Как писал Державин:
      «Умолк рев норда сиповатый, Закрылся грозный, страшный взгляд...».
      В результате событий 11 марта 1801 г. участник заговора против своего отца Александра I вступил на русский престол. Он писал в своем манифесте: «Судьбой Всевышнего угодно было прекратить жизнь любезного родителя нашего, государя императора Павла Петровича, скончавшегося скоропостижно апоплексическим ударом, в ночь с 11 на 12 число сего месяца».
      Политика Павла I кончилась крахом. Павел не разгромил буржуазную Францию, не уничтожил влияния Французской революции в России и не предотвратил дворцового переворота.
      Но, несмотря на эти неудачи, русский царизм имел тогда большую силу. Россия в конце XVIII в. оставалась отсталой крепостнической страной, в которой внутренние противоречия не были достаточно развиты. Разрозненные крестьянские восстания не могли серьезно ослабить мощь русского царизма. Обладая огромной территорией, многочисленным населением и сильной армией, царская Россия представляла собой сильную военно-феодальную державу. В обстановке развития буржуазных отношений в Европе, наряду с Пруссией и Австрией, она являлась мощным оплотом феодальной реакции.