«Спор, дискуссия, полемика»

DjVu

      К ЮНОМУ ЧИТАТЕЛЮ
      Сегодня наше общество переживает небывалый подъем духовной и общественно-политической жизни. Миллионы трудящихся не на словах, а на деле включаются в управление государством, учатся жить в условиях демократии и гласности. Создаются предпосылки для полного развития инициативы советских людей, открывается широкий простор для выражения различных мнений, убеждений, оценок.
      На страницах газет и журналов, в передачах радио и телевидения, в трудовых коллективах, на предприятиях, в вузах и школах ведутся жаркие дискуссии и полемика, организуются диспуты. Привычными стали телемосты, брифинги, пресс-конференции. Примечательным для настоящего этапа перестройки является то, что местом полемических обсуждений жгучих проблем современности все чаще становятся улицы и площади, бульвары и парки. Нередко приходится сталкиваться с различного рода «нештатными» ситуациями, стихийно возникающими митингами, незапланированными сходами граждан.
      Многообразие точек зрения, отражающих интересы и настроения разных социальных групп и общественных формирований, особенности восприятия ими происходящих событий, помогает осмысливать трудные проблемы, находить правильные решения, приближаться к истине.
      В период демократических перемен огромное политическое значение приобретает вопрос о позиции молодого поколения. Ведь именно от вас, молодых, от уровня вашей политической и нравственной зрелости, степени социальной активности зависит судьба перестройки, будущее страны. Наше общество нуждается в гражданине образованном, честном, принципиальном.
      Умение компетентно и плодотворно обсуждать жизненно важные проблемы, доказывать и убеждать, аргументированно отстаивать свою точку зрения и опровергать мнение оппонента, то есть владение культурой товарищеских дискуссий и демократической полемики, должно стать обязательным качеством каждого современного молодого человека.
      Книга, которую вы держите в руках, посвящена искусству полемики. Вы познакомитесь с основными требованиями культуры спора и правилами его ведения, прочитаете, как полемисты используют такие логические операции, как доказательство и опровержение, отвечают на вопросы, применяют различные полемические средства.
      Вы узнаете, как можно организовать и провести дискуссию, практикум «Ответы на вопросы» и др.
      В конце книги помещен «Словарик полемиста», где вы найдете толкования основных терминов искусства спора. Надеемся, что он поможет вам в работе по совершенствованию полемического мастерства.
      Полемистами не рождаются, полемистами становятся!
     
      СПОР. ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ?
      (Определение понятия «спор». Виды спора)
     
      Броское объявление дискуссионного клуба привлекло внимание старшеклассников. «Что значит быть современным? Подумай, приходи, выскажись!» — гласило оно. На заседании спорили долго, шумно и горячо. Разговор захватил всех. Еще бы! Ведь обсуждались волновавшие всех вопросы: обязательно ли носить школьную форму, можно ли критиковать директора школы, оценивать работу учителей, допустимо ли свободное посещение занятий, поддерживать ли неформальные объединения, что значит быть принципиальным, честным и др. И хотя дискуссия вызвала большой интерес среди ее участников, она не была достаточно продуктивной. Ряд вопросов остался без ответа, многие ушли с прежним мнением, не все присутствующие до конца поняли друг друга, некоторые даже обиделись на своих товарищей.
      Почему это произошло? Да потому, что юные полемисты не владели культурой спора. Они нарушали основные правила ведения дискуссии, не всегда могли обосновать свою точку зрения, опровергнуть мнение оппонента.
      Давайте разберемся, что же такое спор, какова его сущность, с какими видами спора нам приходится иметь дело. Обратимся к «Словарю современного русского литературного языка». В нем зафиксированы все значения и оттенки значений слова спор:
      1. Словесное состязание, обсуждение чего-либо между двумя или несколькими лицами, при котором каждая из сторон отстаивает свое мнение, свою правоту. Борьба мнений (обычно в печати) по различным вопросам науки, литературы, политики и т. п.; полемика. Разг. Разногласия, ссора, препирательство. Перен. Противоречие, несогласие.
      2. Взаимное притязание на владение, обладание чем-либо, разрешаемое судом.
      3. Перен. Поединок, битва, единоборство (преимущественно в поэтической речи). Состязание, соперничество.
      Обратите внимание — общим для всех значений слова спор является наличие разногласий, отсутствие единого мнения, противоборство.
      В современной научной/методической, справочной литературе слово спор служит для обозначения процесса обмена противоположными мнениями. Однако единого определения данного понятия нет.
      В нашей книге под спором понимается всякое столкновение мнений, разногласие в точках зрения по какому-либо вопросу, предмету, борьба, при которой каждая из сторон отстаивает свою правоту.
      В русском языке есть и другие слова для обозначения данного явления: дискуссия, диспут, полемика, дебаты, прения. Довольно часто они употребляются как синонимы к слову спор. На это указывают толковые словари русского литературного языка и словари синонимов. В научных исследованиях, в публицистических и художественных произведениях эти слова нередко служат и наименованиями отдельных разновидностей спора.
      Например, дискуссией (лат. discussio — исследование, рассмотрение, разбор) называют такой публичный спор, целью которого является выяснение и сопоставление разных точек зрения, поиск, выявление истинного мнения, нахождение правильного решения спорного вопроса. Дискуссия считается эффективным способом убеждения, так как ее участники сами приходят к тому или иному выводу.
      Слово диспут тоже пришло к нам из латинского языка (disputar — рассуждать, disputatio — прение) и первоначально означало публичную защиту научного сочинения, написанного для получения ученой степени. Сегодня в этом значении слово диспут не употребляется. Этим словом называют публичный спор на научную и общественно важную тему.
      Другой характер носит полемика. Об этом свидетельствует и этимология (т.е. происхождение) данного термина. Древнегреческое слово polemikos означает «воинственный, враждебный». Полемика — это не просто спор, а такой, при котором имеется конфронтация, противостояние, противоборство сторон, идей и речей. Исходя из этого, полемику можно определить как борьбу принципиально противоположных мнений по тому или иному вопросу, публичный спор с целью защитить, отстоять свою точку зрения и опровергнуть мнение оппонента.
      Из данного определения следует, что полемика отличается от дискуссии, диспута именно своей целевой направленностью. Участники дискуссии, диспута, сопоставляя противоречивые суждения, стараются прийти к единому мнению, найти общее решение, установить истину. Цель полемики иная: надо одержать победу над противником, отстоять и утвердить собственную позицию.
      Однако следует иметь в виду, что подлинно научная полемика ведется не просто ради победы как таковой. Опираясь на принципиальные позиции, полемисты решают социально значимые вопросы, их выступления направлены против всего, что мешает эффективному общественному развитию.
      Полемика — это наука убеждать. Она учит подкреплять мысли убедительными и неоспоримыми доводами, научными аргументами. Полемика особенно необходима, когда вырабатываются новые взгляды, отстаиваются общечеловеческие ценности, права человека, складывается общественное мнение. Она служит воспитанию активной гражданской позиции.
      Слово дебаты французского происхождения (debat — спор, прения). Прения — русское слово, зафиксированное в лексиконе XVII века. Толковый словарь определяет эти слова так: дебаты — прения, обмен мнениями по каким-либо вопросам, споры; прения — обсуждение какого-либо вопроса, публичный спор по каким-либо вопросам.
      Словами дебаты, прения,как правило, именуют споры, которые возникают при обсуждении докладов, сообщений, выступлений на собраниях, заседаниях, конференциях и т.п.
      Как видите, существуют разные виды споров. В научной и методической литературе делаются попытки систематизировать их. В качестве оснований берутся самые различные признаки. Однако единая классификация споров на сегодняшний день отсутствует. К основным факторам, влияющим на характер спора и его особенности, относятся цель спора, социальная значимость предмета спора, количество участников, форма проведения спора. Рассмотрим, какие виды споров можно выделить в зависимости от этих факторов.
      Известно, что люди, вступая в спор, преследуют далеко не одинаковые цели, руководствуются разными мотивами. По цели различают следующие виды: спор из-за истины, для убеждения кого-либо, для победы, спор ради спора. Кратко охарактеризуем их.
      Спор может служить средством для поиска истины, для проверки какой-либо мысли, идеи, для ее обоснования. Чтобы найти правильное решений, полемисты сопоставляют самые разные точки зрения на ту или иную проблему. Они защищают какую-либо мысль от нападений, чтобы узнать, какие могут быть возражения против этой мысли, или, напротив, нападают на положение, высказанное оппонентом, чтобы выяснить, какие есть аргументы в его пользу. В таком споре тщательно подбираются и анализируются доводы, взвешенно оцениваются позиции и взгляды противоположной стороны, то есть, по существу, ведется совместное расследование истины. Конечно, такой спор возможен только между компетентными людьми, знающими данную проблему, заинтересованными в ее решении. Как подчеркивал русский философ и логик, профессор С. И. Поварнин, который в начале XX века активно разрабатывал теорию спора, «это высшая форма спора, самая благородная и самая прекрасная». Кроме несомненной пользы, спор ради истины приобретает характер особой красоты, он может доставить настоящее наслаждение и удовлетворение участникам спора, стать для них поистине «умственным пиром». Да это и понятно. Расширяются знания о предмете спора, появляется уверенность в возможности выяснения истины, укрепляется вера в собственные интеллектуальные возможности. В результате такой умственной борьбы человек чувствует себя возвышеннее и лучше. И даже если приходится отступать, сдавать позиции, отказываться от защищаемой мысли, то неприятное ощущение от поражения отступает на задний план.
      Задачей спора может стать не проверка истины, а убеждение оппонента. При этом выделяются два важных момента. Спорящий убеждает противника в том, в чем сам глубоко убежден. Но порой он уверяет и потому, что так «надо» по долгу службы, в силу каких-либо обстоятельств и т. п. Сам же он вовсе не верит в истину того, что защищает, или в ложность того, на что нападает.
      Целью спора бывает не исследование, не убеждение, а по беда. Причем полемисты добиваются ее по разным мотивам. Одни считают, что отстаивают правое дело, защищают общественные интересы. Они убеждены в своей правоте и до конца остаются на принципиальных позициях. Другим победа нужна для самоутверждения. Поэтому им очень важны успех в споре, высокая оценка окружающих, признание своих интеллектуальных способностей, ораторских данных, слава непобедимого полемиста. Третьи просто любят побеждать. Им хочется победы поэффектнее. В приемах и средствах для одержания победы они не стесняются.
      Довольно часто встречается и спор ради спора. Это своего рода «искусство для искусства», «спорт». Для таких спорщиков безразлично, о чем спорить, с кем спорить, зачем спорить. Им важно блеснуть красноречием, доказать, что белое — черное, а черное — белое. Если вы будете отрицать какое-либо положение, они обязательно начнут его защищать. Подобных полемистов можно нередко встретить среди молодежи.
      Приведенная классификация видов спора по цели носит в определенной мере условный Характер. В жизни их не всегда удается четко разграничить. Так, добиваясь победы в споре, полемист стремится убедить оппонента в правильности своей позиции. А убеждение противника в чем-либо способствует поиску истины, уточнению выдвинутых положений, принятию более правильных решений.
      Характер спора определяется и социальной значимостью обсуждаемой проблемы. Предметом спора бывают вопросы, отражающие общечеловеческие интересы. К ним, в частности, относятся проблемы экологии, выживания человечества, сохранения мира на Земле и др. В процессе спора могут затрагиваться национальные интересы, интересы определенных социальных слоев общества. Нередко приходится отстаивать групповые интересы, например: людей определенной профессии, коллективов отдельных предприятий, учреждений, ведомств, представителей неформальных объединений и т. п. В споре защищаются семейные, а также личные интересы полемистов.
      В конкретном публичном споре эти интересы обычно взаимосвязаны и взаимообусловлены, тесно переплетаются. Важно понимать социальную значимость предмета спора, чтобы в ходе обсуждения не палить из пушек по воробьям, не растрачивать свои силы и энергию на решение вопросов несущественных, имеющих второстепенное, третьестепенное значение.
      На специфику спора влияет количество лиц, принимающих участие в обсуждении проблемных вопросов. По этому признаку можно выделить три основные группы: спор-монолог (человек спорит сам с собой, это так называемый внутренний спор), спор-диалог (полемизируют два лица) и спор-полилог (ведется несколькими или многими лицами). В свою очередь спор-полилог может быть массовым (все присутствующие участвуют в споре) и групповым (спорный вопрос решает выделенная группа лиц в присутствии всех участников). Вести спор-полилог, безусловно, трудно. Между тем он может иметь большое значение при решении важных вопросов общественно-политической, духовной, научной жизни. Чем больше знающих людей принимают участие в таком споре, тем результативнее он будет.
      Споры могут происходить при слушателях и без слушателей. Присутствие слушателей, даже если они не выражают своего отношения к спору, действует на спорящих. Победа при слушателях приносит большее удовлетворение, льстит самолюбию, а поражение становится более досадным и неприятным. Поэтому участники спора при слушателях обязательно учитывают присутствующих, их реакцию, тщательно отбирают необходимые аргументы, чаще проявляют упорство во мнениях, порой излишнюю горячность.
      В общественной жизни нередко приходится встречаться и со спором для слушателей. Спор ведется не для того, чтобы выяснить истину, убедить друг друга, а чтобы привлечь внимание к проблеме, произвести на слушателей определенное впечатление, повлиять необходимым образом.
      На процесс спора накладывает свой отпечаток и форма ведения борьбы мнений. Споры могут быть устными и письменными (печатными). Устная форма предполагает непосредственное общение конкретных лиц друг с другом, письменная (печатная) форма — опосредованное общение. Устные споры, как правило, ограничены во времени и замкнуты в пространстве: они ведутся на занятиях, конференциях, заседаниях, различного рода мероприятиях и т. д. Письменные (печатные) формы более продолжительны во времени, чем устные, так как связь между полемизирующими сторонами опосредованная.
      В устном споре, особенно если он ведется при слушателях, важную роль играют внешние и психологические моменты. Большое значение имеет манера уверенно держаться, быстрота реакции, живость мышления, остроумие. Робкий, застенчивый человек обычно проигрывает по сравнению с самоуверенным противником. Поэтому письменный спор бывает более пригоден для выяснения истины, чем устный. Однако у него есть свои недостатки. Он иногда тянется слишком долго, в течение нескольких лет. Читатели, да и сами участники спора, успевают забыть отдельные положения и выводы, не имеют возможности восстановить их в памяти. Иногда спор ведется на страницах нескольких различных изданий, отчего трудно следить за его ходом.
      Целесообразно различать также споры организованные и неорганизованные, стихийные. Организованные споры планируются, готовятся, проводятся под руководством специалистов. Полемисты имеют возможность заранее познакомиться с предметом спора, определить свою позицию, подобрать необходимые аргументы, продумать ответы на возможные возражения оппонентов. Но спор может возникнуть и стихийно. Такое нередко случается в учебном процессе, на собраниях и заседаниях, в бытовом общении. Неорганизованные, стихийные споры, как правило, менее продуктивны. В подобных спорах выступления участников бывают недостаточно аргументированными, порой приводятся случайные доводы, звучат не совсем зрелые высказывания.
      Успех спора, его конструктивный характер, плодотворность в решении вопросов в значительной степени зависят от состава полемистов. Важное значение имеют уровень их культуры, эрудиция, компетентность, жизненный опыт, владение полемическими навыками и умениями, знание правил публичного спора.
      Итак, мы рассмотрели, что такое спор, и познакомились с теми видами публичного спора, с которыми часто приходится сталкиваться в различных жизненных обстоятельствах. Предложенная классификация позволит вам точнее определить, с каким именно видом спора вы имеете дело в конкретной ситуации, и поможет выбрать более правильную тактику поведения.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      В своей практической деятельности имейте в виду, что спор — явление сложное, далеко не однозначное, многогранное. Понимание сущности публичного спора и его разновидностей позволит вам лучше ориентироваться в конкретной обстановке, правильнее применять свои знания, точнее использовать полемические навыки и умения.
     
      ОТ РОМУЛА ДО НАШИХ ДНЕЙ
      (Из истории искусства спора)
     
      Говоря сегодня об искусстве спора, нельзя забывать, что корни его уходят в далекие времена. Теория и практика публичного спора имеют богатую историю и давние традиции. Об этом мы и продолжим наш разговор. Слова из «Евгения Онегина» А. С. Пушкина От Ромула до наших дней в настоящее время используются как определение чего-нибудь издавна существующего (Ромул — легендарный основатель Рима). И хотя эти слова звучат порой шутливо-иронически, наше повествование будет серьезным. Большое значение умению спорить, отстаивать свои позиции придавалось в Древней Греции.
      Античные мыслители первыми обратили внимание на то, что спор играет важную роль для выяснения истины. Из глубины веков дошел до нас замечательный афоризм: «Истина рождается в споре». Древнегреческие ученые выделяли разные виды спора, в частности они четко разграничивали диалектические беседы и софистические споры.
      Диалектика в Древней Греции была областью знания, предметом которой являлось искусство ведения беседы, спора. Позднее этот термин получил иное значение: «наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления».
      С целью публичного обсуждения острых проблем, злободневных тем античные мыслители широко использовали диалог, то есть излагали свои мысли в форме вопросов и ответов. Они исходили из того, что о всякой вещи существуют противоположные мнения, поэтому в споре каждый из собеседников может отстаивать свою позицию. Это позволяло приобретать знания не в готовом виде, а путем размышления, совместного обсуждения проблемы, поиска правильного решения.
      Первым стал применять такой метод философ Протагор, прославившийся в Греции как большой мастер спора. Публичные диспуты, которые он устраивал, вызывали огромный интерес.
      Способ ведения диалога, заключавшийся в постановке вопросов собеседнику и показе ошибочности его ответов, позже стал использовать великий древнегреческий философ Сократ, имя которого пережило века. Сократовские беседы до сих пор волнуют нас, увлекают, учат, заставляют задумываться.
      Жизнь этого античного мудреца овеяна легендой. О нем, его взглядах, знаменитых беседах мы узнаем из сочинений его учеников и последователей. Например, Сократу посвящены многие произведения философа Платона и труд историка Ксенофонта.
      Сократ, как и другие дети свободных граждан, получил общедоступное начальное, так называемое «мусическое и гимнастическое», образование. В афинских школах изучали поэзию, музыку, театр, живопись, скульптуру, искусство речи и счета, философию, большое внимание обращали на духовное и физическое формирование личности. Когда Сократу исполнилось 18 лет, он, подобно другим своим сверстникам, принес обязательную в Афинах гражданскую присягу: «Я не посрамлю священного оружия и не покину товарища, с которым буду идти в строю, но буду защищать и храмы и святыни — один и вместе со многими. Отечество оставлю после себя не умаленным, а большим и лучшим, чем сам его унаследовал... И я буду чтить отеческие святыни».
      И Сократ до конца своей жизни не нарушил этой присяги, он всегда оставался мужественным и верным гражданином афинского полиса. По словам античного писателя, автора сочинений по истории греческой философии Диогена Лаэртского, «он отличался твердостью убеждений и приверженностью к демократии ...достоинством и независимостью».
      Как свидетельствуют современники, государственными и общественными делами он не занимался. Лишь одно занятие составляло существо его жизни, было его настоящей профессией — он постоянно задавал всем какие-нибудь вопросы, все время спорил с кем-нибудь, чтобы доискаться до истины. В этих беседах, устных поединках и заключалась мудрость Сократа, его диалектика. С кем только ни беседовал Сократ! Его слушали философы и политики, поэты и художники, ремесленники и торговцы. Он говорил со свободными и рабами, с влиятельными гражданами полиса и простыми людьми. Он убеждал мужчин и женщин, старцев и юношей, врагов и друзей.
      Сократ обсуждал с собеседниками различные вопросы. Знание и незнание, добро и зло, свобода и долг, добродетели и пороки, богатство и бедность, душа и тело, самопознание и образование — вот далеко не полный перечень тем диалогов Сократа.
      Для примера приведем отрывок из диалога Сократа с неким Другом. В своей излюбленной манере, применяя сравнения, примеры из обыденной жизни, Сократ выясняет, что такое справедливость:
      Сократ. Послушай же: ведь у меня, так же как и у всех людей, есть правый и левый глаз?
      Друг. Да.
      Сократ. И правая и левая ноздря?
      Друг. Несомненно.
      Сократ. И рука правая и левая?
      Друг. Да.
      Сократ. Значит, когда, говоря об одном и том же, ты одно у меня называешь правым, а другое — левым, то на мой вопрос, что именно ты так называешь, ты ведь можешь ответить: правое — то, что находится справа, а левое — слева?
      Друг. Да, могу.
      Сократ. Далее, значит, и когда ты одно и то же именуешь то справедливым, то несправедливым, ты можешь ответить, что именно справедливо, а что — нет?
      Друг. Итак, мне мнится, что справедливо все, делающееся должным образом и вовремя, то же, что не делается должным образом, несправедливо.
      Сократ. Мнение твое превосходно. Значит, делающий все эти вещи должным образом и в должное время, поступает справедливо, а тот, кто не делает этого должным образом, — несправедливо?
      Друг. Да.
      Сократ. Значит, справедлив тот, кто поступает справедливо, и несправедливо поступающий наоборот?
      Друг. Это так.
      Обратите внимание, философ Сократ -постоянно мыслил и заставлял мыслить других, он сомневался сам и вызывал сомнение у своих собеседников, он требовал проверки и доказательства каждой мысли, каждого выдвинутого положения, заставлял своих собеседников задумываться над смыслом и содержанием употребляемых понятий.
      Блестяще владея искусством спора, Сократ яростно боролся софистами, рассматривавшими диалектику как искусство, посредством которого можно доказать любое положение, каким бы нелепым оно ни было.
      Вначале слово софист имело положительный смысл, оно обозначало вообще человека талантливого, способного проявить себя в какой-либо деятельности, опытного в определенном искусстве. В конце V века до н. э. софистами стали называть платных учителей красноречия и философии. На первых порах софисты учили правилам логического мышления, правильным приемам доказательства и опровержения. Однако очень скоро они отошли от этого. Главной их заботой становится подбор и применение различного рода словесных и логических уловок, с помощью которых можно добиться победы над противником.
      Слово приобретает отрицательную окраску. Появляются прозвища «лжемудрец», «шарлатан», «фокусник». Отношение к софистам и софистике было двойственным и противоречивым. Да это и понятно. С одной стороны, они были нужны афинским гражданам, так как помогали им овладеть искусством управления, обучали их умению говорить, убеждать, спорить. Но, с другой стороны, их беспринципность, виртуозность при защите прямо противоположных точек зрения, неустойчивость политических взглядов и позиций вызывали к ним недоверие и даже враждебность.
      Для Сократа диалектика — это философское искусство вести беседу, рассуждение с целью обнаружения, выяснения истины. Диалектик тот, кто умеет ставить вопросы и давать ответы. Иным был софистический метод спора. Для софиста главное — отстоять свою правоту, активно возражать против иной точки зрения.
      Подобно Сократу, диалектические беседы и софистические споры строго разграничивал и древнегреческий философ Аристотель, знаменитый Стагирит. Так звали его по имени фракийского города Стагира, где он родился. Аристотель был ученым-энциклопедистом. Аристотель занимался почти всеми доступными для его времени отраслями знания. У него есть трактаты по философии и логике, физике и астрономии, биологии и психологии, социально-политические и исторические сочинения, работы об искусстве, поэзии и риторике. Он считается основоположником формальной традиционной логики. В известных его работах «Аналитики», «Категории», «Риторика» содержится немало высказываний, относящихся к проблемам обмена мнениями по спорным вопросам. Особый интерес вызывает аристотелевская «Топика», восьмая книга которой полностью посвящена диалектическим дискуссиям.
      «Топика» представляет собой логический трактат Аристотеля, написанный для участников спора. В нем излагаются советы, как надо методически готовиться к спору перед большой публикой. Он считает, что в любом споре существуют общие приемы исследования вопросов, общие положения, так называемые топы, на которые должны опираться спорящие стороны. Отсюда название его работы — «Топика». Это слово из греческого языка пришло в современный русский язык. В «Словаре современного русского литературного языка» зафиксированы два значения этого слова: 1. Только ед. В риторике — искусство пользоваться общими местами, общими суждениями при изложении какой-либо темы. 2. Общий довод, общее суждение, применимое ко всем однородным случаям.
      Аристотель считал содержание «Топики» собственно диалектическим. Для него диалектика — «искусство открытий», прокладывающее путь «к принципам всех наук». Он называет диалектиком того, кто умеет нечто устанавливать и оспаривать. По его мнению, цель диалектического спора не словесная борьба из упрямого желания при любых обстоятельствах настоять на своем, не стремление просто поупражнять свои умственные способности, а неуклонное стремление к истине.
      «Цель этого сочинения, — пишет Аристотель, — найти способ, при помощи которого мы в состоянии будем из правдоподобного делать заключения о всякой предлагаемой проблеме и не впадать в противоречие, когда мы сами отстаиваем какое-нибудь положение».
      Широко известна работа Аристотеля «О софистических опровержениях», которую некоторые исследователи рассматривают как заключительную (девятую) главу «Топики». В ней он определяет софистику как мнимую мудрость, а не действительную. Софист для него — это тот, кто ищет корысти от мнимой мудрости. Для софистов, по словам Аристотеля, важно скорее казаться исполняющим дело мудрого, чем действительно исполнять его. Он называет пять целей софистов в спорах: «Больше всего они намерены создать видимость того, что они опровергают; второе — показать, что собеседник говорит неправду; третье — привести его к тому, что не согласуется с общепринятым; четвертое — заставить его делать погрешности в речи, то есть своими доводами заставить отвечающего говорить неправильно, подобно чужестранцу; наконец, заставить его говорить часто одно и то же».
      Софистические опровержения, отмечает Аристотель, лишь кажутся опровержениями, на самом деле это фальшивые доказательства и умозаключения. Для подтверждения своей мысли он приводит интересное сравнение: «Ведь поведение одних людей действительно безукоризненное, у других это только кажется, поскольку они принимают важный вид и ведут себя исправно, как подобает членам филы. И одни красивы своей красотой, а другие только кажутся красивыми, потому что прихорашиваются. Точно так же обстоит дело и с неодушевленными предметами. А именно, одни из них действительно серебро или золото, а другие нет, но кажутся таковыми чувственному восприятию. Так, вещи свинцово-серебристого цвета и вещи из олова кажутся серебряными, а вещи цвета желчи — золотыми. Таким же образом и одни умозаключения и опровержения действительны, а другие нет, но кажутся такими по неопытности».
      В Древней Греции в обиходе было и слово эристика. Образованное от греческого (спорящий), оно тоже означает искусство вести спор, полемику. Нередко это слово употреблялось как синоним софистики и диалектики. Однако Аристотель отличал эристику от других видов спора: «И один и тот же довод будет софистическим и эристическим, но не для одного и того же: эристический — ради мнимой победы, софистический — ради мнимой мудрости. И в самом деле, софистика есть мнимая, а недействительная мудрость. Эристик относится к диалектику в некотором смысле так, как делающий неправильные чертежи — к геометру. Он ложно умозаключает, исходя из тех же начал, что и диалектик, а делающий неправильные чертежи (из тех же начал), что и геометр... между тем как эристик, хотя и исходит из начал, относящихся к диалектике, однако в остальном он явно эристик... Диалектика же есть искусство ставить наводящие вопросы... Но диалектика есть и искусство испытывания».
      Как видно из приведенного высказывания, благодаря размежеванию с софистикой и эристикой диалектика для Аристотеля является искусством, ведущим к познанию истины. Главное для него в диалектическом споре — склонить аудиторию к истине.
      Следует иметь в виду, что эристикой чаще всего называют такой спор, при котором используют любые приемы, рассчитанные только на то, чтобы победить противника.
      Бурное развитие искусства спора в далекой Элладе объясняется прежде всего общественно-политическим устройством данного государства. Древняя Греция представляла собой ряд независимых друг от друга самоуправляющихся городов-государств, которые назывались полисами. Политическая жизнь большинства греческих полисов была проникнута острой классовой борьбой между олигархическими и демократическими группировками.
      Изучение общественной жизни греческих городов-полисов показало, что важнейшим условием появления критической мысли, свободного обмена мнениями по жизненно важным проблемам, движущей силой прогрессивных идей, основой развития искусства спора являются демократические формы управления, активное участие граждан в политической жизни страны. Наглядным примером служит сравнение двух наиболее значительных греческих городов-государств — Спарты и Афин, имевших различное государственное устройство.
      Спарта была типичной олигархической республикой. Она управлялась двумя царями и советом старейшин. Верховным органом власти считалось народное собрание, но фактически никакого значения оно не имело. Плутарх, рассказывая биографию Ликурга, легендарного законодателя, повествует о порядке проведения собраний в Спарте. Место, где проходили собрания, не имело ни укрытий, ни каких-либо украшений, так как это, по мнению правителей, не способствует здравости суждений, напротив — причиняет один только вред, занимает ум собравшихся пустяками и вздором, рассеивает их внимание. Плутарх отмечает любопытную деталь. Когда впоследствии народ «разного рода изъятиями и прибавлениями» стал изменять утверждаемые решения, цари приняли постановление: «Если народ постановит неверно, старейшинам и царям распустить», то есть решение принятым не считать, а уйти и распустить народ на том основании, что он извращает и переиначивает лучшее и наиболее полезное. Такой порядок ведения государственных дел давал возможность аристократам почти бесконтрольно решать все вопросы и не способствовал широкому участию граждан в управлении.
      По-иному складывалась политическая жизнь в Афинах, которые в середине V века до н. э. стали самым крупным экономическим, политическим и культурным центром Древней Греции. Здесь был установлен строй рабовладельческой демократии. Большое значение имели три основных учреждения: народное собрание, совет пятисот и суд. Главная роль принадлежала народному собранию (экклесии), которое юридически обладало полной верховной властью. Через каждые 10 дней афинские граждане собирались на площади своего города и обсуждали важные государственные дела. Только народное собрание могло принять решение об объявлении войны и заключении мира, об избрании высших должностных лиц, об издании различных постановлений и т. д. Народному собранию подчинялись все другие государственные органы. Между заседаниями народного собрания текущие дела рассматривались советом пятисот (булэ). Члены совета избирались по жребию из числа граждан, имевших не менее 30 лет от роду, по 50 человек от каждого из 10 районов, находившихся на территории полиса. Судебными делами, а также законодательной деятельностью занимался суд присяжных (гелиэя). Он был довольно многочисленным. В него входило 6 тысяч присяжных заседателей, что исключало опасность подкупа судей. Специальных государственных обвинителей в Афинах не было. Любой гражданин мог возбуждать и поддерживать обвинение. Не было на суде и защитников. Подсудимый должен был защищаться сам.
      Естественно, что при таком свободном демократическом строе в Афинах гражданам часто приходилось выступать в суде или народном собрании, принимать активное участие в делах полиса. При обсуждении вопросов между партиями в народном собрании, противоположными сторонами в суде нередко велась ожесточенная борьба. И чтобы успешно вести дело в суде или удачно выступать в народном собрании, надо было уметь хорошо и убедительно говорить, отстаивать свою позицию, опровергать мнение оппонента, то есть владение ораторским искусством и умение спорить было первой необходимостью для афинян.
      По свидетельству историков, казарменное спартанское государство не оставило ничего достойного своим потомкам, в то время как Афины с их демократическими спорами на площадях, в суде и на народных собраниях в короткий срок выдвинули величайших мыслителей, ученых, поэтов, создали бессмертные произведения культуры. Именно в Афинах начала разрабатываться теория публичного спора, появились научные трактаты о споре.
      Античное полемическое искусство оказало большое влияние на дальнейшее развитие теории и практики спора. Социальная и нравственная значимость спора, четкое разграничение видов спора в зависимости от целей его ведения, использование различных методов и приемов борьбы мнений, поиска истины, глубокое понимание силы слова и опасности небрежного к нему отношения и другие вопросы стали впоследствии предметом многих исследований и теоретических разработок логических, психологических, лингвистических основ публичного спора.
      Большое внимание спору уделялось и в Древней Индии. Это было связано с потребностями общественно-политической жизни, а также с развитием логики и философии. Широкое распространение получили различного рода дискуссии и многочисленные диспуты. Известный русский востоковед академик В. Васильев писал в XIX веке: «...право красноречия и логических доказательств было до такой степени неоспоримо в Индии, что никто не смел уклониться от вызова на спор». Ученый сообщает любопытные сведения, которые показывают, насколько серьезным было отношение к спору как его участников, так и всех присутствующих. Например, если спорили два лица, то иногда побежденный должен был лишать себя жизни: бросаться в реку или со скалы, или сделаться рабом победителя, перейти в его веру. Если побежденным оказывался человек с огромным состоянием, то его имущество отдавалось часто бедняку в лохмотьях, который сумел его оспорить. В споре могли принимать участие не отдельные личности, а целые монастыри, которые в случае неудачи порой совсем прекращали свое существование.
      Многие исследователи отмечают, что одной из традиций индийского спора, заслуживающей глубокого уважения, является серьезное и вдумчивое отношение к взглядам и идеям противника. Если кто-либо начинал проповедовать новую теорию, то ее сразу не отрицали и не преследовали, а прислушивались к аргументации проповедника, взвешивали ее, оценивали, нередко принимали, если она была убедительной и опровергала старые идеи. До наших дней дошло знаменитое «индийское правило спора»: прежде чем опровергать противника, нужно хорошо понять суть его позиции, удостовериться, что она правильно понята.
      В Древней Индии были написаны и научные трактаты, посвященные искусству спора. Так, родоначальнику диалектики в Индии Готаме приписывается сочинение «Ньяя-сутра», в котором рассматриваются «различные виды спора. Интерес представляют «Наставления о научных диспутах», принадлежащие теоретику спора и блестящему полемисту Дхармакирти. Древнеиндийские философы и логики большое внимание уделяли культуре спора, давали советы, как правильно вести себя во время дискуссии и диспута.
      Различные проблемы спора изучались и древнекитайскими философами. По дошедшим до нас источникам известно, что они исследовали методы ведения спора, рассматривали разные его условия, обращали внимание на психологические моменты.
      Много интересного в теорию и практику спора внесли выдающиеся деятели разных народов в последующие исторические эпохи.
      В истории полемического искусства важное место занимают споры в России. Они всегда считались неотъемлемой частью духовной и общественно-политической жизни.
      Предметом споров были проблемы государственного устройства, национального самосознания, вопросы философии, истории, права, литературы и искусства, принципы нравственности, этические категории и т. д.
      Самые яркие страницы этого искусства связаны с именами выдающихся прогрессивных деятелей и передовых людей нашего Отечества — А. Н. Радищевым, Н. Г. Чернышевским, В. Г. Белинским, А. И. Герценом, М. В. Буташевичем-Петрашевским и многими, многими другими.
      А. В. Никитенко, русский литературный критик и историк литературы, в «Дневниках» рассказывает о своем споре с председателем цензурного комитета, князем Дондуковым-Корсаковым, по поводу изданий сочинений А. С. Пушкина. Государь велел, чтобы они были изданы под наблюдением министра. Последний растолковал это так, что все до сих пор напечатанные произведения надо опять строго пересмотреть и, следовательно, не жалеть красных чернил. Никитенко, назначенный цензором, стал горячо доказывать, что вся Россия знает наизусть сочинения Пушкина, которые выдержали несколько изданий и все напечатаны с величайшего соизволения. Пересмотреть — значит обратить особое внимание публики на те места, которые будут сокращены. Люди еще усерднее будут твердить их наизусть. Один из товарищей поддержал его, сославшись на общественное мнение, которое, конечно, осудит всякое искажение Пушкина. Князь возразил, что правительство должно не смотреть на общественное мнение, а идти твердо к своей цели. Никитенко пишет: «Да, — заметил я, — если эта цель стоит пожертвования общественным мнением. Но что выиграет правительство, искажая в Пушкине то, что наизусть знает вся Россия? Да и вообще не худо бы иногда уважать общественное мнение — хоть изредка. Россия существует не для одного дня, и, возбуждая в умах негодование без всякой надобности, мы готовим для нее неутешительную будущность».
      Огромную роль в развитии искусства спора сыграли Московский и Петербургский университеты. Они стали средоточием передовой общественной мысли. Выдающиеся ученые, великие мастера слова Т. Н. Грановский, В. О. Ключевский, И. М. Сеченов, Д. И. Менделеев и другие превратили университетскую кафедру в трибуну прогрессивных революционных идей. Например, один из современников В. Г. Белинского, П. И. Прозоров, который учился вместе с ним на словесном отделении Московского университета и жил в одной комнате, вспоминает о бурной умственной деятельности студентов. Не умолкали жаркие споры классицизма и романтизма, обсуждались произведения Жуковского, Грибоедова, Пушкина. «Между младшими студентами самым ревностным поборником романтизма, — отмечает он, — был Белинский, который отличался необыкновенной горячностью в спорах и, казалось, готов был вызвать на битву всех, кто противоречил его убеждениям. Увлекаясь пылкостью, он едко и беспощадно преследовал все пошлое и фальшивое, был жестоким гонителем всего, что отзывалось риторикою и литературным староверством. Доставалось от него иногда не только Ломоносову, но и Державину за риторические стихи и пустозвонные фразы».
      Интересной стороной университетской жизни, событием общественного характера были диспуты — защиты диссертаций. В зале собирались студенты со всех факультетов, являлись окончившие курс кандидаты, приходило много посторонних лиц. Присутствующие жаждали живой мысли, горячего спора, ярких выступлений.
      Советский историк-славист, академик В. М. Пичета, учившийся в Московском университете в 1897 — 1901 гг., описывает один из диспутов, имевших громадное общественно-политическое значение: «Докторская диссертация М. И. Туган-Барановского была написана на боевую тему: «Русские фабрики в прошлом и настоящем». Сама книга становилась тем интереснее, что автор в то время причислял себя к марксистам. Перед диспутом книга Туган-Барановского была мною основательно проштудирована. В студенческой среде перед диспутом было большое волнение, и все ждали диспута с нетерпением. Одним народникам, идеалистам надо было, чтобы книга в своей историко-философской и методологической основе была бы уничтожена, и все возлагали большую в этом отношении надежду на столпов народнической экономической теории А. И. Чупрова и Каблукова. Марксисты считали, что диспут должен окончиться посрамлением народников и торжеством марксизма. К назначенному часу актовый зал был переполнен. Часть студентов встретила диспутанта бурными аплодисментами. Но диспутант принес сугубое разочарование народникам и победу марксистам, и для распространения в студенческой среде марксистской теории его выступление имело громадное значение».
      Разрабатывалась в России и теория спора. Наиболее значительной считается работа С. И. Поварнина «Спор. О теории и практике спора».
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Изучайте внимательно историю искусства спора. Читайте труды, анализируйте публичные выступления известных общественных, политических и государственных деятелей разных времен. Вы откроете для себя много нового, интересного и полезного. Вы познакомитесь с различными приемами и техникой спора, обогатитесь сведениями о психологических и этических правилах ведения спора.
     
      ИЗ-ЗА ЧЕГО СЫР-БОР ЗАГОРЕЛСЯ
      (О предмете спора. Определенность позиций и взглядов полемистов)
     
      В романе французского писателя-гуманиста Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» описывается тяжба между двумя вельможами. Одного из них, а именно истца, звали господином Лижизад, а другого, то есть ответчика, господином Пейвино. Как пишет автор, дело было темное и с юридической точки зрения настолько трудное, что парламентский суд так же свободно в нем разбирался, как в древневерхненемецком языке. Для решения вопроса по повелению короля были созваны на совещание четыре самых ученых члена разных французских парламентов, все наиболее видные профессора французских, английских и итальянских университетов, созван Высший совет. Сорок шесть недель заседали представительные ученые мужи, но так и не раскусили орешка и не смогли подвести дело ни под какую статью. Тогда было решено пригласить одного великого человека, магистра Пантагрюэля, поскольку после участия в публичных диспутах он был признан сверхученейшим человеком. Пантагрюэль согласился, но выдвинул свои условия. Он приказал сжечь все бумаги по делу. А их накопился такой воз, который «могла бы сдвинуть с места разве лишь четверка здоровенных ослов». И потребовал вызвать к нему обоих тяжущихся дворян, чтобы «послушать, как спорят между собой живые человеческие голоса». «Вот когда я их выслушаю, я вам изложу свое мнение без околичностей и уверток», — заявил Пантагрюэль. Так и сделали. Бумаги сожгли, и обоих дворян пригласили в суд. Каждый из них произнес речь, но понять, что послужило предметом их тяжбы, каковы доводы спорщиков, было совершенно невозможно. Судите сами.
      Лижизад начал следующим образом:
      — Милостивый государь! Что одна из моих служанок отправилась на рынок продавать яйца — это сущая правда... Так вот, она должна была пройти расстояние между тропиками до зенита в шесть серебряных монет и несколько медяков, поелику Рифейские горы обнаружили в текущем году полнейшее бесплодие и не дали ни одного фальшивого камня по причине возмущения балагуров из-за распри между ахинеянами и мукомолами по поводу бунта швейцарцев, тьма-тьмущая которых собралась встречать Новый год, с тем чтобы после встречи, днем, накормить быков супом, ключи же от кладовых отдать девкам-судомойкам, — пусть, мол, те засыплют собакам овса.
      Он продолжал говорить в том же духе и закончил так:
      — На основании всего мною изложенного, милостивый государь, я настаиваю на том, чтобы ваше превосходительство высказало по этому поводу, как полагается, свое мнение с оплатой судебных издержек и возмещением проторей и убытков.
      Наступила очередь произнести речь Пейвино:
      — Милостивый государь и милостивые государи! Если бы неправду можно было так же легко различить и вынести о ней суждение категорическое, как легко заметить в молоке мух, то мир — четыре быка! — не был бы до такой степени изъеден крысами, как в наше время, и всякий приложил бы свое коварнейшим образом обглоданное ухо к земле, ибо хотя все, что противная сторона говорит по поводу формы и содержания factum’a, имеет оперение правды, со всем тем, милостивые государи, под горшком с розами таятся хитрость, плутовство, подвохи.
      Должен ли я терпеть, чтобы, в то время, когда я ем себе суп по номинальной цене, не замышляя и не говоря ничего худого, в мой дом являлись морочить и забивать мне голову всякими соблазнительными танцами-плясами...
      В заключение он сказал:
      — На этом я заканчиваю и прошу, как и противная сторона, оплатить мне судебные издержки и возместить протори и убытки.
      Пантагрюэль встал и, обратившись ко всем присутствующим председателям судов, советникам и докторам, спросил, что они думают по поводу доводов тяжущихся сторон. Ему ответили так: «Слышать-то мы, точно, слышали, да только ни черта не поняли». Все стали просить Пантагрюэля вынести приговор, какой ему только заблагорассудится. Тогда он снова уселся и объявил нижеследующий приговор:
      — Имея в виду, приняв в соображение и всесторонне рассмотрев тяжбу между сеньорами Лижизад и Пейвино, суд постановляет:
      Учитывая мелкую дрожь летучей мыши, храбро отклонившейся от летнего солнцестояния, дабы поухаживать за небылицами, коим с помощью пешки удалось сделать шах и мат благодаря злым обидам светобоящихся ночных птиц, обитающих в римском климате с распятьем на коне, самостоятельно натягивая арбалет, истец имел полное право приконопатить галион, который надувала служанка, — одна нога здесь, другая там, — выдавая ему, отличающемуся совестью неподкупною, в виде возмещения столько же чечевичных семечек, сколько шерстинок у восемнадцати коров, и такое же точно количество — мастеру хитрого плетенья.
      ...Будьте же снова друзьями, без оплаты издержек, и на этом судебное заседание закрывается.
      И истец, и ответчик остались довольны таким решением суда и после объявления приговора удалились.
      Читая эти отрывки из романа, вы, вероятно, не раз улыбались и недоуменно пожимали плечами. Ведь даже при очень внимательном чтении невозможно уловить, из-за чего же идет тяжба между героями, что послужило причиной их обращения в суд, что является предметом спора. Совершенно очевидно, что единая тема разговора отсутствует. Каждый исполняет свою партию, не вникая в суть утверждений своего оппонента и вообще не слушая его. И истец, и ответчик говорят очень туманно, запутанно, с какими-то непонятными намеками. В их речи нет внутренней логики, поэтому трудно проследить за ходом их рассуждений.
      В приведенных отрывках дается блестящая пародия на схоластические средневековые споры. Конечно, это художественное произведение и многое здесь преувеличено. Но подобные беспредметные споры порой приходится наблюдать и в жизни. Нередко спорящие, не определив предмета спора, опровергают один другого, не соглашаются друг с другом, употребляют неточные слова для выражения собственной точки зрения. Каждый участник развивает свою мысль, не соотнося ее с тем, что говорят другие.
      Всякий спор будет успешным лишь в том случае, если четко выделен его предмет. Это — важнейшее требование культуры спора. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова одно из значений слова предмет определено так: «То, на что направлена мысль, что составляет ее содержание или на что направлено какое-н. действие». Предмет спора — это те положения, суждения, которые подлежат обсуждению путем обмена различных точек зрения, сопоставления разных мнений.
      Предмет спора должен сразу же обозначаться полемизирующими сторонами. Нередко он уточняется в ходе самой дискуссии, а порой может появиться и во время обсуждения какой-либо проблемы. Во время разговора спор может переходить с одного предмета на другой. Важно, чтобы спорщики каждый раз ясно представляли себе, что же является предметом их разногласий.
      Проанализируем спор, описанный А. П. Чеховым в рассказе «Моя жизнь» (рассказ провинциала). В один из воскресных дней к герою рассказа, молодому человеку по имени Мисаил Алексеевич, неожиданно приехал доктор Благово. Между ними завязалась оживленная беседа. Речь зашла о физическом труде. Молодой человек высказал мысль о том, что необходимо, чтобы все — и сильные и слабые, богатые и бедные — равномерно участвовали в борьбе за существование, каждый сам за себя, а в этом отношении нет лучшего нивелирующего средства, как физический труд, в качестве общей, для всех обязательной повинности. Его собеседник уточняет высказанное: «Стало быть, по-вашему, физическим трудом должны заниматься все без исключения?» Суждение «является ли физический труд обязательно для всех или нет» и стало предметом спора. При обсуждении данного вопроса доктор Благово высказал сомнение, не будет ли физический труд угрожать прогрессу. И здесь у участников разговора обнаружились расхождения в понимании сущности прогресса, его предела. Спор стал еще более жарким.
      — В чем же опасность? — спросил я. — Ведь прогресс — в делах любви, в исполнении нравственного закона. Если вы никого не порабощаете, никому не в тягость, то какого вам нужно еще прогресса?
      — Но позвольте! — вдруг вспылил Благово, вставая. — Но позвольте! Если улитка в своей раковине занимается личным самосовершенствованием и ковыряется в нравственном законе, то вы это называете прогрессом?
      — Почему же — ковыряется? — обиделся я. — Если вы не заставляете своих ближних кормить вас, одевать, возить, защищать вас от врагов, то в жизни, которая вся построена на рабстве, разве это не прогресс? По-моему, это прогресс самый настоящий и, пожалуй, единственно возможный и нужный для человека.
      — Пределы общечеловеческого, мирового прогресса в бесконечности, и говорить о каком-то «возможном» прогрессе, ограниченном нашими нуждами или временными воззрениями, это, извините, даже странно.
      — Если пределы прогресса в бесконечности, как вы говорите, то, значит, цели его неопределенны, — сказал я. — Жить и не знать определенно, для чего живешь!
      — Пусть! Но это «не знать» не так скучно, как ваше «знать». Я иду по лестнице, которая называется прогрессом, цивилизацией, культурой, иду и иду, не зная определенно, куда иду, но, право, ради одной этой чудесной лестницы стоит жить; а вы знаете, ради чего живете — ради того, чтобы одни не порабощали других, чтобы художник и тот, кто растирает для него краски, обедали одинаково. Но ведь это мещанская, кухонная, серая сторона жизни, и для нее одной жить — неужели не противно?..
      Что же произошло в этом споре? Герои рассказа вначале спорили о физическом труде, обязательном для всех. Но когда в качестве довода против обязательности труда была выдвинута идея угрозы прогрессу, предмет спора изменился. Стали спорить о прогрессе.
      Подобная ситуация в споре случается нередко. Порой спорящие', не закончив разговора об основном предмете, переходят ко второму, а от него к третьему и т. д. В конце концов спор так далеко уклоняется от главного предмета, что сами спорщики не могут вспомнить, с чего, собственно, начался спор, из-за чего сыр-бор загорелся. Особенно часто с этим приходится сталкиваться в бытовых спорах. Вспомните домашние споры, словесные «бои» на переменах. Вероятно, не раз случалось, что первоначальный предмет спора начисто забывался, разговор переходил на совсем другие темы.
      Поэтому полемистам необходимо соблюдать важное правило — не упускать из виду главных положений, из-за которых ведется спор, не терять предмета спора в пылу полемических рассуждений. Если не придерживаться этого правила, в споре может произойти нечто подобное тому, что случилось на лекции чеховского героя в рассказе «О вреде табака».
      Иван Иванович Нюхин, муж своей жены, содержательницы музыкальной школы и женского пансиона, сразу четко определил тему выступления:
      — Предметом сегодняшней моей лекции я избрал, так сказать, вред, который приносит человечеству потребление табаку.
      Но вскоре лектор забывает об этом. Начав объяснять, из каких веществ состоит никотин, оратор стал вдруг рассказывать о своей болезни:
      — Когда я читаю лекцию, то обыкновенно подмигиваю правым глазом, но вы не обращайте внимания; это от волнения. Я очень нервный человек, вообще говоря, а глазом начал подмигивать в 1889 году 13-го сентября, в тот самый день, когда у моей жены родилась, некоторым образом, четвертая дочь Варвара.
      Несколько раз выступающий делал попытки вернуться к теме лекции: «Впрочем (поглядев на часы), ввиду недостатка времени, не станем отклоняться от предмета лекции»; «Но однако (смотрит на часы), мы заболтались и несколько уклонились от темы. Будем продолжать». И опять начинал говорить о другом:
      — Между прочим, я забыл сказать вам, что в музыкальной школе моей жены, кроме заведования хозяйством, на мне лежит еще преподавание математики, физики, химии, географии, истории, сольфеджио, литературы и прочее...
      Лектор рассказал слушателям и о том, почему его дочери так долго не выходят замуж, высказал им свое заветное желание порвать с этой дрянной, пошлой жизнью. Как видите, герой говорит обо всем, только не о предмете своей лекции.
      Нельзя забывать, что порой одна из сторон, участвующих в полемике, совершенно сознательно, в определенных целях уводит своих оппонентов от обсуждаемой проблемы. К этому приему прибегают, когда хотят ввести в заблуждение участников спора, отвлечь от решения злободневных задач, повлиять на формирование общественного мнения. Нередко этим способом пользуются идеологические противники.
      Чтобы не потерять предмета спора, не дать возможности увести себя в сторону от решения основного вопроса, чтобы обсуждение спорной проблемы было плодотворным и результативным, чтобы спор не превратился в пустую говорильню, полемисты должны хорошо знать предмет спора, разбираться в поставленных задачах, тонкостях дела, быть эрудированными и компетентными. В противном случае легко оказаться в положении карася-идеалиста из сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина. Карась рассуждает о добре и зле, о мировой гармонии, о прогрессе, но не знает самых элементарных вещей, что такое уха, кто такие щуки:
      — А тебе, видно, не все равно, каким способом в уху попасть? — В какую такую уху? — удивлялся карась.
      — Ах, прах тебя побери! Карасем зовется, а об ухе не слыхал!
      Необходимым условием эффективности спора является определенность позиций, взглядов его участников. Очень точно сказал об этом замечательный советский композитор Д. Б. Кабалевский, отдавший много сил, энергии и таланта музыкально-эстетическому воспитанию нашего юношества: «Если мой собеседник (особенно это относится к учителю, лектору) не насилует мою мысль, вызывает меня на размышление и даже на спор — это отлично. Но при этом я хочу видеть у своего собеседника его собственную позицию, ясную и принципиальную. Пусть я с ним не соглашусь; и пусть он не навязывает мне свои взгляды, но если ученики (или просто собеседники, слушатели) не поймут позиции своего учителя, они могут воспринять это как беспринципность и сочтут это образцом для себя. Каждый учитель, естественно, может в чем-то сомневаться, чего-то не знать, и пусть он не боится признаться в том своим питомцам. Но в главном он должен быть убежден и силой своего убеждения должен воздействовать на аудиторию».
      Действительно, это очень важно. Если в ходе обсуждения спорной проблемы точка зрения оппонента выражена нечетко, с ним трудно вести полемику. Представьте себе, что вы спорите с человеком, который, рассматривая какой-либо вопрос, одновременно высказывается «за» и «против» одного и того же положения. Как же опровергать его? Тип такого полемиста остроумно высмеян в одном из номеров журнала «Крокодил»:
      — Лично я, товарищи, — заявил оратор в начале речи, — по затронутому вопросу имею свое, самостоятельное мнение. Нужны ли нам дополнительные ассигнования на строительство? Ответ может быть только один: безусловно, нужны...
      Но, замесив недовольство начальника слева, оратор продолжал:
      — Ассигнования, безусловно, нужны! Так сказал бы легкомысленный человек, верхогляд, работник, не умеющий беречь государственные средства... но я на этот счет придерживаюсь противоположной точки зрения...
      Но, увидев в это время недовольство более высокого начальника справа, оратор говорил уже так:
      — Я придерживаюсь другой точки зрения, товарищи, я не назову верхоглядом человека, который скажет, что ассигнования нужны. Только люди, лишенные размаха и перспективы, могут так говорить. Надо быть принципиальным! И лично я, высказывая лично свое мнение, утверждаю — ассигнования нужны! Я кончил, товарищи!
      Людей подобного типа народ издавна заклеймил в ряде пословиц, например: Опасайся не гидры о семи головах, а человека о двух языках. Отрицательное отношение к людям, способным высказывать прямо противоположные суждения по одному и тому же вопросу, выражено в античной пословице: Нечестно хвалить и хулить одну и ту же вещь.
      Спор становится более плодотворным, если у участников полемики, дискуссии есть общность исходных позиций, начальное взаимопонимание, единая платформа для обсуждения нерешенных вопросов. Например, в последнее время нередко возникают споры о рок-музыке. Одни отрицают рок-музыку, считают ее «вывихом» в развитии культуры, признают только классическую музыку, другие ничего, кроме рок-музыки, не слушают. В этих полемических рассуждениях необходимо уточнить некоторые моменты. Правомерно ли противопоставлять жанр жанру, рок — классической музыке? Вероятно, каждый жанр имеет право на существование. Рок — это музыка, созданная нашим временем и отражающая наше время с его бешеными ритмами и скоростями. Она популярна и имеет многомиллионную аудиторию. Поэтому противопоставлять следует хорошую музыку — плохой, талантливую — бездарной. Такой подход позволяет правильно оценивать музыкальные произведения разных жанров, помогает участникам спора найти верное решение.
      Общность исходных позиций положительно влияет на обсуждение в молодежных аудиториях кинофильмов, спектаклей, художественных произведений. Помните, сколько жарких споров, бурных дискуссий вызвал у зрителей фильм «Чучело»? Педагоги и учащиеся высказывали различные, порой прямо противоположные точки зрения и оценки. Однако большинство участников обсуждения сходилось на том, что, действительно, события, происходящие в фильме, жестокие, но сам фильм учит доброте. Он не оставил никого равнодушным, заставил каждого задуматься над тем, к чему может привести невнимательное, равнодушное отношение к детям.
      Когда говорят об общности исходных позиций, то не имеют в виду единую точку зрения по обсуждаемым проблемам. Мнения участников спора могут быть разными, но должна быть общая цель, стремление найти правильное решение, желание разобраться в спорном вопросе и добиться истины.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Приступая к обсуждению спорной проблемы, установите, что является предметом ваших разногласий с оппонентами, четко определите предмет спора.
      Не начинайте спорить, если вы плохо разбираетесь в предмете спора. Если о споре известно заранее, тщательно готовьтесь к нему, не жалейте времени и сил для пополнения знаний о предмете спора.
      Не теряйте предмета спора в процессе его обсуждения. Не упускайте главных положений, из-за которых ведется спор. Не позволяйте противнику увести вас в сторону от основного вопроса спора.
      Занимайте определенную и твердую позицию в споре.
     
      «ЕДИНСТВЕННОЕ СРЕДСТВО УМСТВЕННОГО ОБЩЕНИЯ ЛЮДЕЙ ЕСТЬ СЛОВО»
      («Иллюзия понятности». Употребление понятий, способы толкования терминов)
     
      В одном из дворцов культуры проходил диспут «Идолы и поклонники». В нем участвовали молодые рабочие, учащиеся ПТУ, школьники, студенты, педагоги. Обсуждали письмо Марты П., опубликованное на страницах ленинградской молодежной газеты «Смена».
      Старшеклассница поведала о жизни своих друзей, своего «созвездия», о «королеве», душе компании, — подруге Констанции. Вот небольшой отрывок из письма: «Мы, девушки, курим, но только Импортные сигареты, носим джинсы, и не какие-нибудь, а экстра-класса, ходим в бары, но не с целью напиться, а для того, чтобы людям «показать себя», потанцевать и поболтать. Когда же «цивильная» жизнь нам надоедает, мы делаем разгрузку: «хиппуем», то есть надеваем затертые и драные джинсы, рваные свитера или рубахи до колен и болтаемся по городу недели две, не бывая дома, или едем куда-нибудь в лес». Это письмо не оставило равнодушными участников диспута. У многих письмо Марты П. вызвало откровенное удивление и возмущение. Спор затянулся. Молодые люди задавали вопросы: «Как возникает у некоторых юношей и девушек столь чванливое поведение?»; «Почему не всегда встречает решительный отпор современное, «модернизированное» мещанство?»; «Как возникает этот потребительский образ жизни у части современной молодежи?»
      Пытаясь найти ответы на эти вопросы, многие участники диспута употребляли словосочетание «образ жизни», но, как выяснилось, вкладывали в него разное содержание, что мешало плодотворному обсуждению.
      Поэтому полемисты пришли к выводу, что необходимо уточнить само понятие «образ жизни». Что это такое? Чем он определяется? От чего зависит?
      Подобная ситуация типична для многих споров. Действительно, при обсуждении того или иного вопроса приходится пользоваться различными понятиями, необходимыми для раскрытия существа рассматриваемой проблемы.
      Напомним, что понятие представляет собой мысль об общих существенных свойствах, связях и отношениях предметов или явлений объективной действительности. Как форма мышления понятие неразрывно связано с языком. Это значит, что всякое понятие формируется и реализуется в слове или словосочетании.
      Слово своим звуковым составом выражает понятие и вместе с тем называет его, в свою очередь логическое понятие лежит в основе лексического значения слова. Отношения между понятием и словом в каждом конкретном случае складываются по-разному. В большинстве слов значение и понятие совпадают.
      Слова, которые являются точным обозначением определенного понятия какой-либо специальной области науки, техники, искусства, общественной жизни и т. п., называются терминами. Изучая в школе обществоведение, историю, литературу, географию и другие предметы, вы постоянно знакомитесь с различными понятиями и терминами. Формирование понятий является важнейшим, условием научного знания. Без овладения системой научных понятий невозможно усвоение соответствующей науки.
      Значительное расширение сферы влияния научно-технической революции, особенности общения людей в разных областях их деятельности, широкая пропаганда научных -знаний в печати, по радио и телевидению способствуют активному проникновению терминов в устную речь. В настоящее время происходит, с одной стороны, терминологизация литературного языка (в него»входят не одиночные, а целые группы, серии терминов), а с другой — «олитературивание» терминов.
      Откроем сборник «Новое в русской лексике. Словарные материалы — 82» (М., 1986). В нем зафиксированы слова, появившиеся в периодической печати в 1982 году. Назовем некоторые из них на букву «а»: авангардность, авиакласс, авиаколлекционер, авиаэкскурсия, автозаправка, автокооператив, авторынок, агитинформация, агроном-технолог, адаптивный, акваскрипка, альголог, антропосфера и др. Обратите внимание: многие из приведенных терминов встречаются в разговорно-бытовой речи, например: автозаправка, авторынок, автокооператив. Однако наряду с общеизвестными терминами есть слова, требующие объяснения: авангардность (совокупность свойств, характеристик для передового человека), адаптивный (снабженный устройством, позволяющим приспосабливаться к условиям — об автоматах), акваскрипка (скрипка, приспособленная для игры под водой), альголог (специалист по альгологии — разделу ботаники, изучающему водоросли), антропосфера (человечество как часть биосферы) и др.
      По утверждению языковедов, широкое употребление терминов является общеевропейской современной тенденцией. Вполне естественно, что термины часто используются и полемистами. Безошибочно можно сказать, что почти в каждом публичном споре, какой бы вопрос в нем ни обсуждался, употребляются слова-термины. Поэтому успех полемического обсуждения во многом определяется умением его участников правильно оперировать в споре понятиями и терминами . Что это значит?
      Прежде всего необходимо уметь выделить основные, опорные понятия, связанные с предметом спора, тщательно отобрать термины, необходимые для обсуждения выдвинутой проблемы. Не следует перегружать спор научной терминологией.
      Полемисты должны хорошо знать смысл используемых терминов. При этом следует избегать так называемой «иллюзии понятности», т. е. несоответствия нашего знания смысла слова его действительному содержанию при уверенности в правильном понимании этого слова. Такое явление отметили психологи, анализируя процесс восприятия слов в звучащей речи.
      «Иллюзия понятности», как правило, связана со словами, которые часто используются средствами массовой информации и пропаганды. К ним прежде всего относится общественно-политическая лексика, которая постоянно звучит в передачах радио и телевидения, в пропагандистских выступлениях, встречается на страницах периодической печати. Воспринимая знакомое звучание слова, человек не вдумывается в его смысл, не вникает в суть понятия, обозначенного этим словом. Воспринимающему кажется, что он знает и понимает слово, но на деле это не всегда так.
      Проведенные исследования подтверждают, что слушатели порой неверно понимают часто встречающиеся общественно-политические термины, нередко соотносят воспринимаемое слово с другим предметом или явлением, с которым оно в действительности не соотносится. Например, при анкетном опросе значения ряда слов объяснялись следующим образом: беспрецедентный — беспринципный, возмутительный, безразличный, беззаконный; экспансионизм — равнодушие, высшая стадия сионизма; пацифисты — люди, имеющие свои взгляды на действительность.
      Эти толкования не имеют ничего общего с реальным значением указанных слов. Для сравнения приведем данные из «Словаря русского языка» С. И. Ожегова:
      Беспрецедентный — не имеющий прецедента в прошлом (прецедент — случай, служащий примером, оправданием для последующих случаев этого же рода).
      Экспансионизм — империалистическая политика экспансий (экспансия: 1. Империалистическая агрессивная политика распространения своего политического и экономического влияния на другие страны вплоть до насильственного захвата чужих территорий. 2. Расширение, распространение чего-н. за ка-кие-н. первоначальные пределы).
      Пацифист — сторонник пацифизма (пацифизм — политическое течение и мировоззрение, осуждающее любые войны, в том числе справедливые, освободительные; антивоенное движение, участники которого считают главным средством предотвращения войн осуждение их аморального характера).
      Главный критерий «иллюзии понятности» — неумение дать определение воспринимаемого слова. Речь идет не о строгом словарном определении, а о неумении назвать существенные признаки понятия, явления, предмета, обозначенного словом, которое кажется знакомым, понятным. Возьмем, к примеру, слово альтернатива. Некоторые определяют это слово как «выбор правильного решения», «выбор варианта», «выбор между чем-либо». Создается впечатление, что они знают данное слово. Но ведь альтернатива — это не просто выбор, а необходимость выбора между взаимоисключающими возможностями; каждая из исключающих друг друга возможностей.
      Знание смысла и значения основных понятий и терминов, связанных с темой разговора, — необходимое условие культуры полемиста. Но для спора этого еще недостаточно. Необходимо обратить внимание на употребление понятий и терминов в ходе дискуссии и полемики.
      Английский просветитель, крупнейший философ-материалист Джон Локк считал, что тот, кто употребляет слова без ясного и неизменного смысла, тот вводит себя и других в заблуждение. А тот, кто делает это умышленно, является врагом истины и познания. Особенно недопустимо неправильное употребление слов, утверждал философ, в спорах.
      Для названия этой главы взяты слова из высказывания Л. Н. Толстого. Великий писатель считал, что «единственное средство умственного общения людей есть слово, и для того, чтобы общение это было возможным, нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове несомненно вызывались у всех соответствующие и точные понятия».
      Большое значение точности употребления основных понятий и терминов в спорах придавал В. И. Ленин. В работе «Что делать?» на примере своей беседы с экономистом А. С. Мартовым, состоявшейся в 1901 году, В. И. Ленин показывает, к чему приводит нарушение этого требования. Известно, что в то время ленинцы и «экономисты» вкладывали разное содержание в понятие «организация». В. И. Ленин вспоминал: «Речь зашла о брошюре «Кто совершит политическую революцию?», и мы быстро сошлись на том, что ее основной недостаток — игнорирование вопроса об организации. Мы воображали уже, что мы солидарны друг с другом — но... разговор идет дальше, и оказывается, что мы говорим про разное. Мой собеседник обвиняет автора за игнорирование стачечных касс, обществ взаимопомощи и т. п., я же имел в виду организацию революционеров, необходимую для «совершения» политической революции» (Поли. собр. соч. — Т.6 — С 111).
      Чтобы все участники дискуссии, полемики одинаково понимали употребляемые слова, целесообразно в начале спора уточнить значение основных терминов, договориться о содержании понятий, необходимых для рассмотрения проблемы, или, по крайней мере, оговорить различный смысл, который каждый из участников вкладывает в одни и те же слова, обозначающие понятия.
      Если спорящие не договорились об определении исходных понятий, то вести дискуссию просто бесполезно. Важность соблюдения этого непременного условия становится особенно очевидной, если учесть, что в языке многие слова многозначны, имеют не одно, а несколько значений.
      Многозначность слов таит в себе потенциальную возможность разных его пониманий. Многозначное слово служит для обозначения не одного, а нескольких понятий. Это требует правильного употребления многозначных слов в споре. Неумение отграничивать отдельные значения слова, отбирать наиболее соответствующие для данной конкретной ситуации делает изложение неточным, приводит к речевым ошибкам. Поэтому нужно в отдельных случаях указывать, в каком из значений употреблено то или иное слово.
      Приведем пример. На одном из уроков литературы разгорелась дискуссия по поводу высказывания знаменитого римского оратора Марка Туллия Цицерона Поэтами рождаются, ораторами делаются. Мнения учащихся разошлись. При этом обнаружилось, что они по-разному понимают слово оратор. Одни считали оратором человека, произносящего речь перед слушателями, независимо от того, как он ее произносит; другие утверждали, что оратор — это лишь тот, кто умеет хорошо говорить. Чтобы определить, кто прав, решили обратиться к словарям и выяснили следующее.
      Слово оратор появилось в русском языке в начале XVIII столетия, а более широкое распространение получило в первой трети XIX века. Оно происходит от латинского слова «говорить».
      Владимир Иванович Даль, объясняя слово оратор в «Толковом словаре живого великорусского языка», подбирает к нему близкие по значению слова и словосочетания: вития, краснослов, речистый человек, мастер говорить. Все эти слова подчеркивают, что оратор — человек, умеющий говорить красно, т. е. красиво, образно, выразительно.
      17-томный академический словарь называет три основных значения этого слова: 1. Лицо, профессионально занимающееся искусством красноречия (у античных народов). 2. Лицо, произносящее речь; лицо, выступающее, говорящее в собрании. Тот, кто публично провозглашает какие-либо мысли, идеи; глашатай чего-либо. 3. Человек красноречивый, обладающий даром произносить речь.
      Поэтому неудивительно, что в художественной литературе, в периодической печати, в обиходной речи встречается употребление этого слова в разных значениях. Отсюда и появились различные толкования данного слова в школьной дискуссии. Уточнив значения слова оратор, участники обсуждения договорились употреблять его как термин теории ораторского искусства. В этом случае оно имеет только одно значение — оратором называется любой человек, произносящий публичную речь.
      Известный судебный деятель XIX века, знаменитый оратор своего времени А. Ф. Кони писал: «Если под красноречием разуметь дар слова, волнующий и увлекающий слушателя красотою формы, яркостью образов и силою метких выражений, то для этого нужно иметь особую способность, частью прирожденную, частью же являющуюся результатом воспитательных влияний среды, примеров, чтения и собственных переживаний... Поэтому невозможно преподать никаких советов, исполнение которых может сделать человека красноречивым. Иное дело уметь говорить публично, т. е. быть оратором. Это умение достигается выполнением ряда требований, лишь при наличности которых можно его достигнуть».
      Во время упомянутого выше спора было отмечено, что термин оратор не имеет качественной характеристики и нуждается в дополнительных определениях: хороший оратор, плохой оратор, выдающийся оратор, пламенный оратор, блестящий оратор и др. И конечно, люди, выступающие публично, должны стремиться к тому, чтобы стать хорошими ораторами, умело воздействовать на своих слушателей силой слова.
      Таким образом, неточное употребление участниками спора’ понятий, терминов, многозначных слов может привести к нежелательному результату, затруднить общение, помешать обсуждению спорной проблемы, стать причиной серьезных заблуждений.
      Следует также иметь в виду, что употребляемые термины надо уметь разъяснить. Основу значения термина составляет содержание соответствующего понятия, т. е. совокупность всех существенных признаков предмета.
      Наиболее рациональным способом толкования научных терминов является логическое определение.
      Рассмотрим, как оно строится.
      Возьмем, к примеру, определения двух понятий: логика — наука о законах и формах правильного мышления; педагогика — наука о воспитании, образовании и обучении. Прежде всего называется род определяемого понятия, т. е. дается ответ на вопрос: «что это такое?» — «наука». Затем указываются признаки видового понятия этого же рода — «о законах и формах правильного мышления» (логика); «о воспитании, образовании и обучении» (педагогика). Достоинство логического определения состоит в том, что перечисляются не все, а только отличительные и обязательно существенные видовые признаки определяемого понятия.
      Интересно отметить, что в дореволюционных логиках, изданных специально для молодых людей, уделялось большое внимание умению давать логическое определение.
      Так, в «Логике, содержащей начала логические в пользу обучающегося юношества» Иакова Факчиолата (М., 1794) читаем:
      Три вещи наблюдать должно в определении полном и совершенном. Во-первых, чтобы определение не было ни теснее, ни обширнее вещи определяемой; но, чтобы было взаимообратное, например, всякий человек есть животное разумное. Всякое разумное животное есть человек.
      Во-вторых, чтобы было ясно и кратко, только чтобы не было недостатка в нужном; т. е. чтобы оно состояло из ближайшего рода и удельной разности.
      В-третьих, чтобы определение состояло из слов яснейших и известнейших, нежели вещь определяемая. Поелику неизвестное через неизвестное изъяснить не можно.
      Посредством сих правил Логики составляют определение, которое есть следующее: определение есть вещь, состоящая из рода и удельной разности, через которую вопрошающему о сущности вещи ответствуется.
      А. С. Никольский в книге «Логика и риторика, кратким и для детского возраста удобопонятным образом расположенные, изъясненные и в пользу юношества изданные» (С.-Петербург, 1790) наставляет: «Определение должно содержать в себе, во-первых, род определяемой вещи, которым она будет отличена от всех вещей, не содержащихся под тем же родом; а после главное отличительное определяемой вещи свойство, которым она будет различена от вещей одного с нею рода».
      Если у предмета нельзя найти видовое отличие и, следовательно, трудно объяснить значение слова, обозначающее этот предмет, через ближайший род и вид, применяется описательный способ.
      Описание — это перечисление как существенных, так и несущественных признаков предмета, помогающее отличить его от сходных с ним предметов.
      Много примеров описания понятий дают нам художественная литература, публицистические произведения. Так, удивительно проникновенные слова нашел А. Куприн в рассказе «Шестое чувство», объясняя, что такое Родина:
      — Родина? Она вот что... — сказал я и на минуту задумался. — Родина — это первая испытанная ласка, первая сознательная мысль, осенившая голову, это запах воздуха деревьев, цветов и полей, первые игры, песни и танцы. Родина — это прелесть и тайна родного языка. Это последовательные впечатления бытия: детства, отрочества, юности, молодости и зрелости. Родина — как мать. Почему, смертельно раненный солдат, умирая, шепчет слово «мама», то самое имя, которое он произнес впервые в жизни. А почему так радостно и гордо делается на душе, когда наблюдаешь, понимаешь и чувствуешь, как твоя Родина постепенно здоровеет, богатеет и становится мощной. Нет, я все-таки говорю не то, что нужно. Чувство Родины — это необъяснимое. Оно — шестое чувство. Детские хрестоматии учили нас, что человек обладает пятью чувствами.
      — Зрением, слухом, обонянием, осязанием и вкусом, — подсказал матрос.
      — Так. Ну, а вот Родина — это шестое чувство, и природа его так же необъяснима, как и природа первых пяти.
      Полемисты охотно пользуются описательным способом толкования терминов. Да это и понятно. Нередко говорящий вкладывает в такое объяснение свое понимание содержания данного понятия.
      Объяснить термин можно и с помощью синонимов, т. е. слов, различных по звучанию, но совпадающих или близких по значению. Например, генерация — поколение; релятивный — относительный; дискурсивный — рассудочный; конфронтация — противопоставление, противоборство, столкновение; агрессивный — наступательно-захватнический; альянс — союз, соединение. Это позволяет через слово, знакомое слушателям, раскрыть значение научного термина, сделать его понятным. О действенности данного приема писал еще Аристотель.
      В отдельных случаях, поясняя значение того или иного слова, целесообразно обратиться к его этимологии. Древнегреческое слово этимология образовано из слов: etymon — «истина, основное значение слова» и logos — «понятие, учение». Обычно слово этимология употребляется в двух различных значениях. Этимологией называется происхождение слова или выражения, а также его родственные отношения к другим словам. Этимология — это и один из наиболее интересных и увлекательных разделов науки о языке, изучающий происхождение слов. Однако этимология не только устанавливает исходное значение слова, его первоначальный смысл, но и определяет принципы возникновения слова, этапы его исторического развития, характеризует изменения, которые оно претерпевает. Полемисты нередко обращаются к этимологии, чтобы глубже раскрыть содержание употребляемых понятий, уточнить предмет спора. Именно так и поступают герои романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», пытаясь осмыслить значение слова нигилист:
      — Что такое Базаров? — Аркадий усмехнулся. — Хотите, дядюшка, я вам скажу, что он собственно такое?
      — Сделай одолжение, племянничек.
      — Он нигилист.
      — Как? — спросил Николай Петрович, а Павел Петрович поднял на воздух нож с куском масла на конце лезвия и остался неподвижен.
      — Он нигилист, — повторил Аркадий.
      — Нигилист, — проговорил Николай Петрович. — Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает человека, который... который ничего не признает?
      — Скажи: который ничего не уважает, — подхватил Павел Петрович и снова принялся за масло.
      — Который ко всему относится с критической точки зрения, — заметил Аркадий.
      — А это не все равно? — спросил Павел Петрович.
      — Нет, не все равно. Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип.
      О значении слов, их происхождении, истории говорится в толковых словарях, в словарях иностранных слов, в этимологических словарях, обратившись к которым, можно найти интересный материал и использовать его в публичном споре.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Готовясь к дискуссии, полемике, выделите основные понятия, связанные с предметом спора. Уточните значение терминов, которые вы предполагаете использовать в обсуждении.
      В процессе спора следите за тем, чтобы полемисты вкладывали в употребляемые понятия одинаковое содержание. В противном случае это может привести к двусмысленности высказываний, к непониманию позиции оппонента.
      Не забывайте о такой опасной особенности восприятия семантики слов, как «иллюзия понятности». Научитесь прогнозировать возможную «иллюзию понятности» у оппонентов. Контролируйте свое знание и понимание употребляемых терминов.
      Учитесь правильно раскрывать содержание понятий, объяснять значение терминов. Применяйте различные способы толкования слов. Активно используйте с этой целью лингвистические и энциклопедические словари.
     
      «МУЗЫКАЛЬНАЯ» «АРХИТЕКТУРНАЯ» ГАРМОНИЯ
      (Манера спорить. Поведение полемистов. Уважение оппонентов друг к другу. Несколько правил спора)
     
      В книге французского философа-гуманиста XVI века М. Монтеня «Опыты» дается любопытная характеристика поведения различных людей во время спора:
      Один из спорщиков устремляется на запад, другой — на восток, оба они теряют из виду самое главное, плутая в дебрях несущественных частностей. После часа бурного обсуждения они уже сами не знают, чего ищут: один погрузился на дно, другой слишком высоко залез, третий метнулся в сторону. Тот цепляется за одно какое-нибудь слово или сравнение; этот настолько увлекся своей собственной речью, что не слышит собеседника и отдается лишь своему ходу мыслей, не обращая внимания на ваш. А третий, сознавая свою слабость, всего боится, все отвергает, с самого начала путает слова и мысли или же в разгаре спора вдруг раздраженно умолкает, напуская на себя горделивое презрение от досады на свое невежество либо из глупой ложной скромности уклоняясь от возражений. Одному важно только наносить удары и все равно, что при этом он открывает свои слабые места. Другой считает каждое свое слово, и они заменяют ему доводы. Один действует только силой своего голоса и легких. Другой делает выводы, противоречащие его же собственным положениям. Этот забивает вам уши пустословием всяческих предисловий и отступлений в сторону. Тот вооружен лишь бранными словами и ищет любого пустякового предлога, чтобы рассориться и тем самым уклониться от собеседования с человеком, с которым он не может тягаться умом. И наконец, еще один меньше всего озабочен разумностью доводов, зато он забивает вас в угол диалектикой своих силлогизмов и донимает формулами своего ораторского искусства.
      Действительно, существует множество разновидностей и оттенков манеры спорить, большое количество, если можно так сказать, промежуточных вариантов. Понаблюдайте за своими товарищами во время диспута, дискуссии, полемики и вы тоже убедитесь, что ведут они себя по-разному. Одни, например» держатся достойно, уважительно по отношению друг к другу, не прибегают к нечестным приемам и уловкам, не допускают резкого тона. Они внимательно анализируют доводы оппонента, основательно аргументируют свою позицию. Во время такого спора стороны испытывают глубокое удовлетворение, желание разобраться в обсуждаемых проблемах. Другие, напротив, вступив в спор, начинают себя чувствовать, как на войне. Поэтому они считают вполне оправданным применение различного рода уловок, в том числе и непозволительных. Главное — разбить противника, поставить его в невыгодное положение. Значит, нужно быть настороже, находиться в боевой готовности. И наконец, есть спорщики, которые ведут себя самым непозволительным образом. Они могут в грубой форме оборвать оппонента, унизить его оскорбительными выпадами, говорят в пренебрежительном или презрительном тоне, насмешливо переглядываются со слушателями и т. п.
      Поведение полемистов, их манера дискутировать имеют большое значение и, конечно, влияют на успех обсуждения. Этого нельзя не учитывать в споре. Знание и понимание особенностей манеры спорить, умение вовремя уловить изменения в поведении своих оппонентов, понять, чем они вызваны, позволяют лучше ориентироваться в споре и находить более правильные решения, наиболее точно выбирать вариант собственного поведения и определять тактику в споре.
      Поведение полемистов в значительной степени определяется теми целями и задачами, которые они преследуют в споре, их личными интересами.
      Известный французский философ-материалист XVIII века Гельвеций восклицал: «Чего только мы не способны сделать под влиянием интереса!» В его книге «О человеке» содержатся рассуждения о том, что одни и те же взгляды кажутся истинными или ложными, в зависимости от того, заинтересованы ли люди считать их теми или иными. Философ утверждал, что все люди признают истину геометрических аксиом только потому, что это не затрагивает их интересов. Если бы их интересы задевались этими аксиомами, тогда наиболее явно доказанные положения стали бы казаться им спорными. В случае необходимости они стали бы доказывать, что содержимое больше содержащего.
      Поведение в споре зависит и от того, с каким противником приходится иметь дело. Если перед нами сильный противник, то есть человек компетентный, хорошо знающий предмет спора, уверенный в себе, пользующийся уважением и авторитетом, логично рассуждающий, владеющий полемическими навыками и умениями, то мы более собранны, напряжены, стараемся освободить его от излишних разъяснений, силимся сами вникнуть в суть его высказываний, больше готовы к обороне. Со слабым противником, недостаточно глубоко разбирающимся в предмете обсуждения, нерешительным, застенчивым, не имеющим опыта в спорах, мы ведем себя по-иному. Нередко требуем пояснений и дополнительных доводов, чтобы убедиться, не случайно ли он оказался прав, ставим под сомнение его высказывания. Чувствуем в себе больше уверенности, независимости, решительности.
      Интересно спорить с противником, который равен тебе по уму, знаниям, образованию. В одной из книг по ораторскому искусству, вышедшей до революции, автор приводит такое сравнение. Как в фехтовальном искусстве, на турнирах, к борьбе допускаются только равносильные противники, так и в словесном споре ученый не должен спорить с невеждой, так как не может употребить против него своих лучших аргументов, потому что тот просто не поймет или не оценит их из-за недостатка знаний.
      И как не вспомнить здесь слова великого Саади, восточного мудреца и мыслителя:
      Глупец с ученым в спор вступает
      И даже побеждает иногда.
      Бесценную жемчужину, бывает,
      Булыжник разбивает без труда.
      Полемистам далеко не безразлично, кто наблюдает за спором, кто является свидетелем их победы или поражения. Поэтому в присутствии одних они ведут себя более сдержанно, корректно, с другими они раскованны и свободны, на третьих просто не обращают внимания. Нередко поведение спорщиков меняется в зависимости от реакции присутствующих.
      Рассмотрим один из эпизодов романа «Братья Карамазовы». (Отметим, что в произведениях Ф. И. Достоевского содержится немало тонких наблюдений за поведением героев в споре.)
      В доме у постели больного Илюши собрались его друзья-гимназисты. Среди них Коля Красоткин, очень самолюбивый и мнительный мальчик, первый ученик в классе. Он в центре внимания. На нем держится весь разговор. Но в комнате присутствует Алеша Карамазов. Это единственный авторитет для Красоткина. Только его мнением он и дорожит. Поэтому Коля все время очень внимательно следит за реакцией Алеши на свои слова. Писатель отмечает, как меняется в связи с этим поведение мальчика во время разгоревшегося спора. Вот гимназист Смуров вспомнил, что Коля как-то «сбил» учителя Дарданелова вопросом «Кто основал Трою?». Действительно, Коля в свое время вычитал об основателях Трои у Смарагдова, хранившегося в шкафу с книгами, который остался после смерти его родителя. Но секрета своего не открывал, и слава знаний оставалась за ним незыблемо.
      — Ну это о Трое вздор, пустяки. Я сам этот вопрос считаю пустым, — с горделивою скромностью признался Коля. Он уже успел вполне войти в тон, хотя, впрочем, был в некотором беспокойстве: он чувствовал, что находится в большом возбуждении и что о гусе, например, рассказал слишком уж от всего сердца, а между тем Алеша молчал все время рассказа и был серьезен, и вот самолюбивому мальчику мало-помалу начало скрести по сердцу: «Не оттого ли, де, он молчит, что меня презирает, думая, что я его похвалы ищу? В таком случае, если он осмеливается это думать, то я...»
      — Я считаю этот вопрос решительно пустым, — отрезал он еще раз горделиво.
      В это время застенчивый мальчик, лет одиннадцати, сидевший у самых дверей и почти еще ничего не сказавший, вдруг неожиданно для всех проговорил, что он знает, кто основал Трою. Это был Карташов. Как-то раз, когда Коля отвернулся, он развернул лежащего между его книгами Смарагдова и прямо попал на то место, где говорилось об основателях Трои. Он конфузился и не решался открыть публично, что тоже владеет этой тайной:
      — Ну, кто же основал? — надменно и свысока повернулся к нему Коля, уже по лицу угадав, что тот действительно знает, и, разумеется, тотчас же приготовившись ко всем последствиям. В общем настроении произошел, что называется, диссонанс.
      — Трою основали Тевкр, Дардан, Иллюс и Трос, — разом отчеканил мальчик и в один миг весь покраснел, так покраснел, что на него жалко стало смотреть. Но мальчики все на него глядели в упор, глядели целую минуту и потом все эти глядящие в упор глаза разом повернули к Коле. Тот с презрительным хладнокровием все еще продолжал обмеривать взглядом дерзкого мальчика.
      — То есть как же это они основали? — удостоил он наконец проговорить, — да и что значит вообще основать город или государство? Что же они: пришли и по кирпичу положили, что ли?
      Раздался смех. Виноватый мальчик из розового стал пунцовым. Он молчал, он готов был заплакать. Коля выдержал его так еще с минутку.
      — Чтобы толковать о таких исторических событиях, как основание национальности, надо прежде всего понимать, что это значит, — строго отчеканил он в назидание. — Я, впрочем, не придаю всем этим бабьим сказкам важности, да и вообще всемирную историю не весьма уважаю, — прибавил он вдруг небрежно, обращаясь уже ко всем вообще.
      — Это всемирную-то историю-с? — с каким-то вдруг испугом осведомился штабс-капитан.
      — Да, всемирную историю. Изучение ряда глупостей человеческих, и только. Я уважаю одну математику и естественные, — сфорсил Коля и мельком глянул на Алешу; его только одного мнения он здесь и боялся. Но Алеша все молчал и был все по-прежнему серьезен. Если бы сказал что-нибудь сейчас Алеша, на том бы оно и покончилось, но Алеша смолчал, а «молчание его могло быть презрительным», и Коля раздражился уже совсем.
      С одной стороны, Коля старается произвести хорошее впечатление на Алешу, ждет одобрения своим словам, поскольку уважает его, дорожит его мнением. Но, с другой стороны, он не может удержаться, чтобы не показать своего превосходства перед товарищами. Он красуется перед ними. Чувствуя свою силу, Красоткин унижает Карташова, явно насмехается над ним. Чтобы продемонстрировать перед всеми, что мальчик не разбирается в исторических событиях, а только заучил имена основателей Трои, он ставит его в неловкое положение, прибегает к нечестному приему — подмене тезиса: «То есть как же это они основали?.. Пришли и по кирпичу положили, что ли?» А Карташов, хоть и был прав, растерялся, почувствовал себя виноватым, готов был заплакать, одним словом, не нашел в себе силы оказать сопротивление Красоткину.
      Безусловно, полемисту необходимо соизмерять свои способности, возможности с объектом нападения, с силами противника. Важно, чтобы во время спора была создана такая обстановка, которая не позволяла бы отдельным спорщикам вести себя высокомерно, с апломбом, а то и нахально. Хорошо, когда в споре участвуют люди, присутствие которых может сдержать слишком горячих, а порой и недобросовестных спорщиков.
      Поведение полемистов во многом определяется их индивидуальными особенностями, свойствами темперамента, чертами характера.
      Вот, к примеру, как ведут себя знакомые нам литературные герои.
      Пигасов в споре «сперва подтрунивал над противником, потом становился грубым, а наконец дулся и умолкал».
      Чичиков, «если и спорил, то как-то чрезвычайно искусно, так, что все видели, что он спорил, а между тем приятно спорил». «Чтобы еще больше согласить своих противников, он всякий раз подносил им всем свою серебряную с финифтью табакерку, на дне которой лежали две фиалки, положенные туда для запаха».
      Грушницкий «не отвечает на ваши возражения, он вас не слушает. Только что вы остановитесь, он начинает длинную тираду, по-видимому, имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая в самом деле есть только продолжение собственной речи».
      Чеховский учитель словесности Никитин, когда оспаривал то, что казалось ему рутиной, узостью или чем-нибудь вроде этого, обыкновенно «вскакивал с места, хватал себя обеими руками за голову и начинал со стоном бегать из угла в угол». Интересную характеристику поведения в споре дает А. И. Куприн в рассказе «Мелюзга», описывая встречи учителя Астреина и фельдшера Смирнова:
      Какой-нибудь отросток мысли, придирка к слову, к сравнению случайно и вздорно увлекают их внимание в сторону, и, дойдя до тупика, они уже не помнят, как вошли в него. Промежуточные этапы исчезли бесследно; надо схватиться за первую мысль противника, какая отыщется в памяти, чтобы продлить спор и оставить за собой последнее слово.
      Фельдшер уже начинал говорить грубости. У него вырываются слова вроде: ерунда, глупость, чушь, чепуха. В разговоре он откидывает назад голову, отчего волосы разлетаются в стороны, и то и дело тычет резко и прямо перед собою вытянутой рукой. Учитель же говорит жалобно, дрожащим обиженным голоском, и ребром ладони, робко выставленной из-под мышки, точно рубит воздух на одном месте.
      Для современного молодого человека поучительно познакомиться с манерой спора древнегреческого философа Сократа. Отличительной чертой его способа ведения диалога была ирония. Ирония Сократа — это скрытая насмешка над самоуверенностью тех, кто мнит себя «многознающим». Прикидываясь простодушным простачком, задавая все время вопросы, Сократ приводил своих собеседников в тупиковое положение, обнаруживал их невежество, показывал, что они не обладают истинным знанием, хотя и претендуют на это. Однако ирония Сократа существенно отличается от обычной иронии. Ее цель — не просто разоблачить и уничтожить кого-либо, а помочь человеку узнать себя, стать свободным, проявить свои творческие возможности.
      «Наивные» вопросы Сократа были рассчитаны на то, чтобы вызвать смятение в душе человека, заставить его задуматься над своей жизнью. Многие считали, что Сократ специально ведет беседу таким образом, чтобы просто запутать говорящего с ним. Так, один из собеседников Сократа фессалиец Менон говорит:
      — Я, Сократ, еще до встречи с тобой слыхал, будто ты только то и делаешь, что сам путаешься и людей путаешь. И сейчас, по-моему, ты меня заколдовал и зачаровал и до того заговорил, что в голове у меня полная путаница. И еще, по-моему, если можно пошутить, то ты очень похож и видом, и всем на плоского ската: он ведь всякого, кто к нему приблизится и прикоснется, приводит в оцепенение, а ты сейчас, мне кажется, сделал со мной то же самое — я оцепенел. У меня в самом деле и душа оцепенела, и язык отнялся: не знаю, как тебе и отвечать. Ведь я тысячу раз говорил о добродетели на все лады разным людям, и очень хорошо, как мне казалось, а сейчас я даже не могу сказать, что она вообще такое.
      Сократ возражает Менону, поясняет свою позицию:
      — А о себе скажу: если этот самый скат, приводя в оцепенение других, и сам пребывает в оцепенении, то я на него похож, а если нет, то не похож. Ведь не то что я, путая других, сам ясно во всем разбираюсь, — нет: я и сам путаюсь, и других запутываю. Так и сейчас — о том, что такое добродетель, я ничего не знаю, а ты, может быть, и знал раньше, до встречи со мной, зато теперь стал очень похож на невежду в этом деле. И все-таки я хочу вместе с тобой поразмыслить и поискать, что она такое.
      Конечной целью сократовских диалогов и бесед было выяснение истины. Сократ называл свой метод ведения диалога с помощью умело поставленных вопросов и полученных ответов майевтикой, считая, что такая форма разговора облегчает рождение истины, приводит собеседника к истинному знанию. «Я знаю, что ничего не знаю» — знаменитое высказывание Сократа, его кредо, выражение его взгляда на познание.
      Диоген Лаэртский рассказывает, что Сократ в спорах был сильнее своих оппонентов, поэтому его нередко колотили и таскали за волосы, а еще того чаще осмеивали и поносили. Но он принимал все это, не противясь. Однажды даже получил пинок, но и это стерпел, а когда кто-то подивился этому, ответил:«Если бы меня лягнул осел, разве стал бы я подавать на него в суд?» «Я вам предан, афиняне, и люблю вас, — говорил Сократ, — ... и, пока я дышу и остаюсь в силах, не перестану философствовать, уговаривать и убеждать всякого из вас... Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, и молодого, и старого, заботиться прежде и сильнее всего не о теле и не о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше».
      На поведение полемистов в определенной мере влияют также национальные обычаи и культурные традиции народа, страны. Например, церемониальность, правила речевого общения не позволяют японцам спорить горячо. Это считается неблагопристойным и грубым.
      В. Я. Цветов в книге «Пятнадцатый камень сада Рёандзи» отмечает, что понимаемая по-японски вежливость заставляет избегать ясных, хорошо аргументированных заявлений. Вместо них японец пускает в ход прежде всего взгляды. Помимо взглядов, почувствовать настроение собеседника, выяснить его позицию, но не передать ему свои мысли японцу помогают обрывки фраз, жесты, косвенные двусмысленные высказывания. Способность дознаться посредством такой беседы о чужих намерениях, чтобы подладиться к ним или, наоборот, им противостоять, не уронив при этом достоинства противоположной стороны, считается у японцев важным качеством. Поэтому Японию называют страной, где люди не спорят. Японский физик X. Юкава считает, что быть полемистом — не для японца, потому что жаркие споры западного образца не в их обычаях. Слишком горячий спор может привести к ссоре, нечаянно обидеть собеседника, и естественно, что японцы таких споров избегают. На Западе этих проблем не возникает, наоборот, постоянные споры там сближают людей, делают их друзьями, там культивируется давняя традиция полемики — своего рода искусства, которому надо учиться. Полемистом в Японии быть трудно.
      Своими наблюдениями о поведении японцев и англичан в споре, их манере высказывать свою точку зрения делится и публицист В. В. Овчинников в книге «Сакура и дуб». Например, он рассказывает, как японцы уходят от возникающих споров. Примечательно, что на всех уровнях они стремятся избегать категорических суждений, стараются не произносить слов «да», «нет», «за», «против». Как правило, участники дискуссии не излагают сразу целиком свое мнение и уж тем более не предлагают что-либо конкретное. Обычно они вначале высказывают небольшую, наиболее бесспорную часть того, что думают по данному вопросу. Они как бы делают осторожный шаг вперед и тут же оглядываются на остальных.
      Японцы, какой бы пост они ни занимали, остерегаются противопоставлять себя другим, боятся оказаться в изоляции, стараются не довести дело до открытого столкновения противоположных взглядов.
      Дискуссии у них длятся долго, так как каждый участник излагает шаг за шагом свою позицию, по ходу видоизменяя ее с учетом высказываний других. Цель дебатов состоит в том, чтобы выявить различия во мнениях и постепенно привести всех к общему согласию.
      Англичанам, как и японцам, тоже присуща склонность избегать категорических суждений или отрицаний. Слова «да» и «нет» и они стараются выражать иносказательно, словно это какие-то непристойные понятия. Достоинством англичан считается их уравновешенный, уживчивый характер. В повседневном быту они умело избегают болезненных столкновений, приноравливаются и приспосабливаются друг к другу, проявляя взаимную предусмотрительность, сдержанность и терпимость. Они способны сохранять самообладание в споре, оставаться объективными и к себе, и к другим, признавая, что, поскольку любая истина имеет много сторон, о ней может быть много различных суждений.
      Несмотря на многообразие образцов поведения в споре, на различия в манере отдельных полемистов, необходимо знать некоторые общие правила, соблюдение которых повышает эффективность и плодотворность спора, способствует успеху в дискуссии и полемике. Они выработаны практикой публичного спора, сформулированы в старых и новых риториках, приводятся в книгах по искусству спора и многочисленной методической литературе.
      Остановимся более подробно на одном очень важном требовании культуры спора — уважительном отношении оппонентов друг к другу.
      В книге С. И. Поварнина «Спор. О теории и практике спора» читаем: «Важное условие настоящего, хорошего и честного спора (для убеждения он или для победы и т. д. — все равно) — уважение к убеждениям и верованиям противника, если мы видим, что они искренни... Обычно люди... склонны считать человека, который держится других убеждений, или идиотом, или мерзавцем и во всяком случае настоящим «врагом»... Опровергать можно самым решительным образом, но не оскорбляя чужих убеждений насмешками, резкими словами, издевательством; особенно — не глумясь над ними перед сочувствующей нам толпой. — Уважение к чужим убеждениям не только признак уважения к чужой личности, но и признак широкого и развитого ума».
      К сожалению, это правило часто нарушается. Нередко участники дискуссии, полемики нетерпимо относятся к людям, которые придерживаются иных взглядов, стоят на других позициях.
      Спор, о котором пойдет речь, конечно, помнит каждый из вас. Он происходит между главными героями романа И. С. Тургенева «Отцы и дети». Действие разворачивается в имении Николая Петровича Кирсанова, отца друга Базарова Аркадия, куда молодые люди приехали отдохнуть. Брат отца, Павел Петрович Кирсанов, всеми силами души своей возненавидел Базарова. Он считал его «гордецом, нахалом, циником, плебеем». Павел Петрович подозревал, что Базаров тоже не уважает, а может, даже и презирает его. Между ними уже были столкновения. Эта схватка произошла за вечерним чаем. Автор отмечает, что Павел Петрович сошел в гостиную уже готовый к бою, раздраженный и решительный. Он ждал только предлога, чтобы накинуться на врага, весь горел нетерпением. Наконец его желания сбылись. Речь зашла об одном из соседних помещиков, о котором Базаров равнодушно заметил:«Дрянь, аристократишко». Павел Петрович стал яростно защищать аристократов. Разгорелся спор об аристократизме, либерализме, принципах, русском народе. Базаров сохранял невозмутимое спокойствие, а Павел Петрович становился все более несдержанным. Вот, например, как он прореагировал на реплику Аркадия «Мы ломаем, потому что мы сила»:
      — Несчастный! — возопил Павел Петрович; он решительно не был в состоянии крепиться долее, — хоть бы ты подумал, что в России ты поддерживаешь твоею пошлою сентенцией! Нет, это может ангела из терпения вывести! Сила! И в диком калмыке и в монголе есть сила — да на что нам она? Нам дорога цивилизация, да-с, да-с, милостивый государь; нам дороги ее плоды. И не говорите мне, что эти плоды ничтожны: последний пачкун, un barbouilleur, тапер, которому дают пять копеек за вечер, и те полезнее вас, потому что они представители цивилизации, а не грубой монгольской силы! Вы воображаете себя передовыми людьми, а вам только в калмыцкой кибитке сидеть! Сила! Да вспомните, наконец, господа сильные, что вас всего четыре человека с половиною, а тех — миллионы, которые не позволяют вам попирать ногами свои священнейшие верования, которые раздавят вас!
      «Нас не так мало, как вы полагаете», — отвечает ему на это Базаров и, когда речь заходит о художниках, бросает фразу:«Рафаэль ломаного гроша не стоит». Это вызывает новый взрыв Павла Петровича:
      — Браво, браво! Слушай, Аркадий... вот как должны современные молодые люди выражаться! И как, подумаешь, им не идти за вами! Прежде молодым людям приходилось учиться; не хотелось им прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: все на свете вздор! — и дело в шляпе. Молодые люди обрадовались. И в самом деле, прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты.
      — Вот и изменило вам хваленое чувство собственного достоинства, — флегматически заметил Базаров, между тем как Аркадий весь вспыхнул и засверкал глазами. — Спор наш зашел слишком далеко... Кажется, лучше его прекратить.
      Нельзя не заметить, что Павел Петрович неуважительно относится к своим молодым оппонентам. Не разделяя взглядов Базарова и Аркадия, он и не пытается понять их позицию, не хочет вникнуть в суть новых высказываний. Он просто ругает своих собеседников, иронизирует над ними, прибегает к резкому тону, употребляет даже оскорбительные слова. Все это считается недопустимым в публичном споре, не способствует плодотворному обсуждению проблемы. Напротив, стремление понять своего оппонента, уважительное отношение его к убеждениям позволяют добиться положительного результата, помогают в поисках истины.
      В связи с этим обратимся к истории некоторых широко известных споров, которые имели большое значение для развития не только отечественной, но и мировой культуры. Особый интерес представляет полемика между западниками и славянофилами.
      Западничество и славянофильство представляли собой два различных направления в русской общественной и литературной мысли 40 — 60-х годов XIX века. Представители западничества выступали за «европеизацию» страны — отмену крепостного права, установление буржуазных свобод, за широкое и всестороннее развитие промышленности. Западниками были В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Т. Н. Грановский, П. В. Анненков, И. С. Тургенев, В. Н. Майков и др. Трибуной западников стали журналы «Отечественные записки», «Современник». Славянофилы же отстаивали «самобытные», внеевропейские тенденции в развитии России, сохранение православия и патриархальнообщинных основ. Активными славянофилами были А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, братья Аксаковы, В. А. Елагин, В. А. Черкасский и др. Славянофилы пытались сделать своим органом журнал «Москвитянин».
      Между западниками и славянофилами происходили настоящие бои на страницах газет и журналов, на литературных и нелитературных вечерах в московских домах. В пылу этой полемики резко обнажились противоречия и расхождения между ними. Наиболее непримиримую позицию по отношению к славянофилам занимал В. Г. Белинский, живший в Петербурге. Он критиковал их за утопизм, идеализацию старины, антиевропеизм и требовал полного разрыва с ними.
      Во всех этих спорах наблюдалось глубокое уважение оппонентов друг к другу, признание достоинств противоположной стороны. Например, славянофил Хомяков очень высоко отзывался о западнике Чаадаеве, подчеркивая, что, может быть, никому не был он так дорог, как тем, которые считались его противниками.
      Н. Г. Чернышевский в «Очерках гоголевского периода русской литературы» писал, что западники не разделяли и не чувствовали ни малейшего влечения разделять мнения славянофилов, так как считали их ошибочными. Однако, справедливости ради, подчеркивал автор, нельзя было не симпатизировать им как людям, проникнутым сочувствием к просвещению. Не надо было лично знать их, чтобы убедиться, что они принадлежат к числу образованнейших, благороднейших и даровитейших людей в русском обществе.
      Отображение идейных споров западников и славянофилов можно найти в «Былом и думах» Герцена. В этом произведении автор очень точно выразил отличие своего круга от славянофильского:
      Да, мы были противниками их, но очень странными. У нас была одна любовь, но не одинакая. У них и у нас запало с ранних лет одно сильное, безотчетное, физиологическое, страстное чувство, которое они принимали за воспоминание, а мы — за пророчество: чувство безграничной, обхватывающей все существование любви к русскому народу, русскому быту, к русскому складу ума. И мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно.
      Там же Герцен вспоминает и о тех разногласиях, которые были у него и со своими друзьями, в частности с Грановским. Известный русский историк, профессор Московского университета, великолепный лектор, чья «задумчивая речь» потрясала сердца слушателей, Грановский выступал против материалистических воззрений Герцена. Автор описывает один из «теоретических раздоров», который произошел у него с Грановским:
      Наконец я заметил, что развитие науки, что современное состояние ее обязывает нас к принятию кой-каких истин, независимо от того, хотим мы или нет, что, однажды узнанные, они перестают быть историческими загадками, а делаются просто неопровержимыми фактами сознания, как Эвклидовы теоремы, как Кеплеровы законы, как нераздельность причины и действия, духа и материи.
      — Все это так мало обязательно, — возразил Грановский, слегка изменившись в лице, — что я никогда не приму вашей сухой, холодной мысли единства тела и духа; с ней исчезает бессмертие души. Может, вам его не надобно, но я слишком много схоронил, чтобы поступиться этой верой. Личное бессмертие мне необходимо.
      — Славно было бы жить на свете, — сказал я, — если бы все то, что кому-нибудь надобно, сейчас- и было бы тут как тут, на манер сказок.
      — Подумай, Грановский, — прибавил Огарев, — ведь это своего рода бегство от несчастья.
      — Послушайте, — возразил Грановский, бледный и придавая себе вид постороннего, — вы меня искренно обяжете, если не будете никогда со мной говорить об этих предметах. Мало ли есть вещей занимательных и о которых толковать гораздо полезнее и приятнее.
      — Изволь, с величайшим удовольствием! — сказал я, чувствуя холод на лице. Огарев промолчал. Мы все взглянули друг на друга, и этого взгляда было совершенно достаточно: мы все слишком любили друг друга, чтоб по выражению лиц не вымерить вполне, что произошло. Ни слова больше, спор не продолжался... и обед кончился так мирно, что посторонний, который бы пришел после разговора, не заметил бы ничего...
      Придерживаясь принципиально разных взглядов, друзья в этом споре проявили глубокое уважение друг к другу. Разговор велся с большим чувством такта. Несмотря на идеологическую непримиримость, Герцен и Огарев проявили деликатность и бережное отношение к Грановскому как к личности, терпимость к его убеждениям. Все они очень тяжело переживали эти разногласия.
      Современные исследователи, анализируя различные процессы общественной жизни страны, обращают внимание именно на эту сторону полемических столкновений между западниками и славянофилами. С. Аверинцев в статье «Старый спор и новые спорщики» пишет: «Где сейчас благородство мысли, отмечавшее обе стороны: Чаадаева — и Тютчева, Хомякова — и Герцена? Там была стройность, была гармония, «музыкальная» «архитектурная» гармония. Да, они спорили, спорили непримиримо, но их спор протекал на основе некоторого взаимопонимания и потому был для культуры плодотворным. Нельзя воображать, будто славянофилы не знали и не любили Запада или будто в мысли Чаадаева и Герцена отсутствовала Россия... Как они говорили друг о друге! Серьезности спора это никоим образом не отменяло, но придавало ему качество благородства, одухотворяло его, задавало масштаб, всегда пропорциональный мере взаимного уважения оппонентов».
      В нынешних условиях важно, чтобы каждый гражданин имел возможность осуществить свое право высказать любую точку зрения. Многообразие взглядов, позиций, отражающих разные интересы, плюрализм мнений — обязательные предпосылки демократического решения проблем. Нравится или не нравится кому-либо та или иная точка зрения, человек может ее высказать. Совершенно определенно на этот счет высказался писатель Д. Гранин: «...оппонировать нельзя, зажимая рот оратору».
      В истории культуры уникальной считается дискуссия знаменитых физиков Бора и Эйнштейна. Эта необыкновенная дискуссия продолжалась в течение нескольких десятилетий. Она принимала то драматический, то юмористический характер. Спор то велся порой по-академически спокойно, то вдруг происходил взрыв, как на дуэли. Полемизировать приходилось и на расстоянии, и при встрече друг с другом, устно и письменно.
      Поводом для полемики послужили создание квантовой механики и связанный с этим революционный переворот во взглядах на окружающий мир. Эта дискуссия вызвала огромный интерес в научном мире. За ней внимательно следили, принимали в ней участие известные исследователи, ближайшие соратники Бора и Эйнштейна, в том числе крупные ученые нашей страны.
      В этом великом споре в соответствии с традиционной формой публичного диспута был даже свой секундант — выдающийся голландский физик Пауль Эренфест. Он помогал организовывать встречи между обоими учеными, вел с ними переписку, стимулировал их к активной деятельности, что сыграло большую роль в формировании взаимоотношений между Бором и Эйнштейном.
      Сошлемся на один документ — выдержку из письма Эренфеста обоим диспутантам (12 сентября 1931 года):
      ... Мне особенно приятно видеть, что Бор может совершенно отчетливо убедиться, в какой степени, ты, Эйнштейн, знаешь и понимаешь его идеи и стремления и, вместе с тем, считаешь правильными его дальнейшие исследования... Я очень хорошо знаю, Эйнштейн, что такого рода пропаганда не оставляет никаких следов в твоей душе и что ты в еще меньшей степени нуждаешься в побуждении для подобной дискуссии. Для меня же исключительно важно иметь возможность точно установить те пределы, в которых вы оба вынуждены думать согласно и начиная с какого момента ваши точки зрения расходятся и приводят вас на разные пути.
      Я обещаю ни в коем случае не мешать вам, но надеюсь, что, может быть, при случае смогу и немного помочь. Ведь я же довольно хорошо знаком со специфической для каждого из вас манерой излагать свои мысли и, в частности, с ужасающими облаками боровской вежливости, являющимися таким колоссальным препятствием для общения, если их не рассеивать время от времени!
      В этой дискуссии не было победителей. Никто никого не переубедил. Каждый остался на своей позиции. Бор, переживший своего оппонента на 7 лет, до конца дней продолжал мысленно спорить с Эйнштейном. Об этом свидетельствует одна любопытная подробность из его биографии. Последний рисунок, сделанный Бором на доске в его кабинете за день до смерти, изображал эйнштейновский «ящик с фотоном», размышлять над которым Бор, по-видимому, все еще продолжал. Однако эта дискуссия была чрезвычайно плодотворной. Она не сводилась к фиксированию разных точек зрения. Ученые взаимно обогащали друг друга. Разногласия побуждали их к уточнению своих позиций, иногда исправлению собственных формулировок. Эта дискуссия определила развитие физики на многие десятилетия. Залогом плодотворности дискуссии, ее огромного влияния на процессы научных изысканий, безусловно, являлось глубокое взаимное уважение ученых. Они восхищались друг другом. В одном письме Эйнштейн так и пишет: «Дорогой, если не сказать любимый Бор!» В частном разговоре в Москве Бор говорил: «Эйнштейн был не только гений, но он был еще и прекрасный, очень добрый человек. Его улыбка и сейчас стоит передо мной»
      Дискуссия Эйнштейна и Бора производит ни с чем не сравнимое впечатление единого и гармоничного целого. Б. М. Болотовский отмечает:«Не знаешь, что больше заслуживает восхищения — примеры Эйнштейна, затрагивающие наиболее существенные отличия квантовых закономерностей от классических, или ответы Бора, представляющие собой уникальный сплав непредвзятости, диалектики, физической интуиции и физического знания. Это не спор двух противников, а скорее дуэт двух великих мастеров, доставляющий наслаждение всем зрителям и слушателям и, без сомнения, самим великим мастерам».
      Таким образом, уважительное отношение оппонентов друг к другу, стремление понять взгляды и убеждения противника, вникнуть в суть его позиции — необходимые условия продуктивности публичного спора, плодотворного обсуждения проблем.
      Остановимся еще на некоторых требованиях культуры спора.
      Психологи установили, что если делается попытка навязать оппоненту мнение, резко отличающееся от его взглядов, то он по контрасту воспринимает предлагаемую ему противоположную точку зрения как неприемлемую. Поэтому не рекомендуется обязательно во всем противоречить противнику. Иногда полезно согласиться с предлагаемыми доводами оппонента, прежде чем сказать нет, произнести да. Это продемонстрирует всем присутствующим ваше беспристрастие, стремление к объективному рассмотрению вопроса. Но, согласившись с доводами, надо уметь показать, что они не имеют прямого отношения к предмету спора и не доказывают правоты оппонента. Другими словами, надо найти удачное сочетание понимающей и атакующей интонаций.
      Даже такие непримиримые противники, как Павел Петрович Кирсанов и Базаров у Тургенева находят возможным согласиться с какими-то доводами противной стороны, в целом придерживаясь иной позиции:
      — Нет, нет! — воскликнул с внезапным порывом Павел Петрович, — я не хочу верить, что вы, господа, точно знаете русский народ, что вы представители его потребностей, его стремлений! Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете. Он свято чтит предания, он — патриархальный, он не может жить без веры...
      — Я не стану против этого спорить, — перебил Базаров, — я даже готов согласиться, что в этом вы правы.
      — А если я прав...
      — И все-таки это ничего не доказывает.
      — Именно ничего не доказывает, — повторил Аркадий с уверенностью опытного шахматного игрока, который предвидел опасный, по-видимому, ход противника и потому нисколько не смутился.
      Спор между ними продолжается. Павел Петрович тоже признает правильными некоторые позиции молодых оппонентов:
      — Что же вы делаете?
      — А вот что мы делаем. Прежде, в недавнее еще время, мы говорили, что чиновники наши берут взятки, что у нас нет ни дорог, ни торговли, ни правильного суда...
      — Ну да, вы обличители, — так, кажется, это называется. Со многими из ваших обличений и я соглашусь, но...
      Из этого текста следует, что, согласившись с некоторыми доводами, и Павел Петрович, и Базаров продолжают отстаивать свои принципы. Действительно, выступать против разумных доводов нелепо и неумно. Упрямство никогда не помогало в споре. Однако не нужно и сразу соглашаться с каждым доводом противника, который на первый взгляд кажется правильным. Случается, что оппонент в качестве довода использует чужую мысль и не в полной мере владеет ею. Поэтому есть смысл основательно, со всех сторон прощупать, что он в сущности имеет в виду.
      Не рекомендуется горячиться в споре. Наблюдения показывают, что из двух полемистов, равных друг другу во всех прочих отношениях, победителем оказывается тот, у кого больше выдержки и самообладания. Да это и понятно. У хладнокровного человека явные преимущества: его мысль работает ясно и спокойно. В возбужденном состоянии трудно анализировать позицию оппонента, подбирать веские доводы, не нарушать логической последовательности в изложении материала. У Генриха Гейне в стихотворении «Диспут» есть такие строки:
      Снова рабби возражает, В сердце затаив обиду, И, хоть кровь кипит от гнева, Все же он спокоен с виду.
      Умение сохранить спокойствие — важное качество полемиста. Нельзя допустить, чтобы спор превращался в перепалку, в беспорядочную свару. Философ М. Монтень считал, что воздействие такого неистового советчика, как раздражение, губительно не только для разума нашего, но и для совести. А брань во время споров должна запрещаться и караться, как другие словесные преступления. Порождаемая злобным раздражением, она приносит полемистам огромный вред.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Во время спора обращайте внимание на поведение своего оппонента. Попытайтесь понять мотивы его действий и высказываний, учитывайте индивидуальные особенности его характера, манеру спорить. Старайтесь правильно соизмерять свои способности и возможности с силами противника.
      Относитесь с уважением к взглядам и убеждениям своего оппонента. Если вы не согласны с его точкой зрения, решительно опровергайте ее, приводите убедительные аргументы в защиту своей позиции, но не унижайте достоинства вашего противника, не оскорбляйте его резкими словами, не прибегайте к грубости. Говорите в спокойном и дружеском тоне.
      Сохраняйте выдержку и самообладание. Не следует горячиться по пустякам. Помните, что в возбужденном состоянии сложнее верно оценить возникшую ситуацию, подобрать веские доводы.
     
      «ДА ВЫСЛУШАЙТЕ ЖЕ ВЫ МЕНЯ!»
      (Виды слушания. Язык невербального общения. Приемы хорошего слушания)
     
      «Умение слушать — редкая способность и высоко, ценится. Гораздо чаще стремятся перебить...» — пишет Д. Гранин в романе «Картина». Может быть, у кого-то эти слова вызовут недоумение. Действительно, что здесь особенного — уметь слушать? Ведь все люди, обладающие нормальным слухом, слышат друг друга, разговаривают, общаются. Однако слышать и слушать — не совсем одно и то же. Слышать означает физически воспринимать звук, а слушать — это не просто направлять слух на что-либо, а сосредоточиться на воспринимаемом, понимать значение принимаемых звуков. Большинство людей, по мнению ученых, плохо умеют слушать слова других, особенно если они не задевают их реальных интересов. Исследования показывают, что умением выслушать собеседника спокойно и целенаправленно, вникнуть в сущность того, что говорится, обладают не более десяти процентов людей (См.: Не повторить ошибок: Практические советы руководителю. — М., 1988. — С. 112).
      Нетрудно заметить, что когда мы мысленно не соглашаемся с говорящими, то, как правило, прекращаем слушать и ждем своей очереди высказаться, подбираем доводы и аргументы, готовим достойный ответ. А когда начинаем спорить, то увлекаемся обоснованием своей точки зрения и тоже не слышим собеседника, который вынужден подчас прерывать нас фразой: «Да выслушайте же вы меня, наконец!»
      Между тем умение слушать — это необходимое условие правильного понимания позиции оппонента, верной оценки существующих с ним разногласий, залог успешного ведения спора, существенный элемент культуры дискуссии. Не случайно теоретики искусства спора называют его фундаментом полемического мастерства. Без умения слушать, утверждают они, никакие способности и знания, острота ума и быстрота реакции не помогут.
      Давайте рассмотрим, что такое слушание с психологической точки зрения, каковы его основные принципы и какие приемы так называемого хорошего слушания необходимо усвоить каждому полемисту.
      Слушание представляет собой процесс восприятия, осмысления и понимания речи говорящего. Это возможность сосредоточиться на речи партнера, способность выделить из его сообщения идеи, мысли, эмоции, отношение говорящего, умение понять своего собеседника. Это психологическая готовность к контакту с другим человеком. Как говорят психологи, слушание — это тяжелый труд, но и ценнейший дар, которым можно одарить другого.
      Манера слушать, или так называемый стиль слушания, во многом зависит от личности собеседников, от характера и интересов слушателей, от пола, возраста, служебного положения участников общения. Например, подчиненные, как правило, более внимательны и сосредоточенны в разговоре с «начальством», нежели наоборот, они далеко не всегда решаются прервать своего оппонента, остановить его в споре.
      Психологи установили также существенные различия в поведении мужчин и женщин. Они считают, что в разговоре мужчина перебивает женщину почти в 2 раза чаще. Примерно одну треть времени разговора женщина собирается с мыслями, пытается восстановить ход прерванного разговора. Мужчины чаще сосредоточиваются на содержании разговора, а женщины больше внимания уделяют самому процессу общения. Мужчины любят слушать самих себя. Они склонны слишком быстро давать готовые ответы, не выслушивая собеседника до конца и не задавая ему вопросов (См.: Атватер И. Я Вас слушаю... — 2-е изд. — М., 1988).
      Различаются два вида слушания. Один из них называется нерефлексивным. Он состоит в умении внимательно молчать, не вмешиваться в речь собеседника своими замечаниями. На первый взгляд такое слушание кажется пассивным, но оно требует значительного физического и психологического напряжения. Нерефлексивное слушание обычно используется в таких ситуациях общения, когда один из собеседников глубоко взволнован, желает высказать свое отношение к тому или иному событию, хочет обсудить наболевшие вопросы, испытывает трудности в выражении своих проблем. Однако такое слушание не всегда бывает уместным, особенно в споре. Ведь молчание можно принять за знак согласия. Нерефлексивное слушание порой ошибочно истолковывают как принятие позиции оппонента. Поэтому намного честнее сразу прервать собеседника, открыто высказать свою точку зрения, чтобы впоследствии избежать недоразумений. Кроме того, следует иметь в виду, что некоторые собеседники не имеют достаточного желания высказывать собственное мнение, другие, напротив, ждут активной поддержки, одобрения своим словам. В таких случаях рекомендуют применять другой вид слушания — рефлексивный. Суть его заключается в активном вмешательстве в речь собеседника, в оказании ему помощи выразить свои мысли и чувства, в создании благоприятных условий для общения, в обеспечении правильного и точного понимания собеседниками друг друга.
      Важно уметь выбрать вид слушания,’ наиболее уместный в данной ситуации общения. Проанализируйте два диалога между учениками одного класса.
      I. Ученик. Почему я опять должен это делать? Сколько можно!
      Староста класса. Почему ты всегда возмущаешься? Ученик. Это несправедливо! У меня и так много поручений. Староста класса. Как ты разговариваешь?
      Ученик . Я не буду делать! Я сегодня не могу остаться! Староста класса. Да тебе всегда некогда! Иди и делай! (Ученик хлопает дверью и уходит домой.)
      II. Ученик. Почему я опять должен это делать? Сколько можно!
      Староста класса. Да?!
      Ученик. Да-да!! Это несправедливо. У меня и так много разных поручений. К тому же, мне сегодня некогда. Я не могу остаться.
      Староста класса. А что у тебя? Случилось что-нибудь? (Ученик объясняет, почему не может остаться и выполнить поручение, но соглашается сделать это завтра.)
      В первом случае староста класса фактически не слушает товарища, не дает ему высказаться, перебивает его. Во втором случае староста слушает рефлексивно, пытается понять соученика, выясняет причину его отказа. Это приводит к положительному результату.
      Эффективность слушания определяется не только степенью понимания слов собеседника, но и умением правильно оценить поведение участников общения, их мимику, жесты, движения, позу, направленность взгляда, интонацию, темп речи, то есть понять язык невербального (вербальный — словесный, устный) общения. Этот язык позволяет говорящему полнее выразить свои чувства, показывает, насколько участники диалога владеют собой, как они в действительности относятся друг к другу. Встретишь, к примеру, надменный и насмешливый взгляд, сразу осечешься, слово застрянет в горле. А если на лице собеседника еще и презрительная улыбочка, то уже никак не захочешь изливать душу, делиться сокровенным. Другое дело — взгляд сочувствующий, поощряющий, заинтересованный. Он внушает доверие, располагает к откровенному разговору. Ваш собеседник безнадежно махнул рукой, отвел взгляд в сторону, и вы понимаете без слов, что он не верит вам, считает создавшееся положение безнадежным. И как ни стараются отдельные люди контролировать свое поведение, следить за мимикой и жестами, придавать своему голосу нужную окраску, удается это не всегда. Невербальное общение «выдает» своих собеседников, ставит порой под сомнение то, что было сказано, обнажает их истинное лицо. Поэтому полемисту надо учиться понимать этот язык.
      На какие же невербальные элементы следует обращать внимание во время общения?
      Главным показателем чувств говорящего является выражение лица. В «Частной риторике» профессора русской и латинской словесности. Н. Кошанского (С.-Петербург, 1845) есть такие слова:«Нигде столько не отражаются чувства души, как в чертах лица и взорах, благороднейшей части нашего тела. Никакая наука не дает огня очам и живого румянца ланитам, если холодная душа дремлет в ораторе... Телодвижения оратора всегда бывают в тайном согласии с чувством души, с стремлением воли, с выражением голоса».
      Мимика позволяет нам лучше понять оппонента, разобраться, какие чувства он испытывает. Так, поднятые брови, широко раскрытые глаза, опущенные вниз кончики губ, приоткрытый рот свидетельствуют об удивлении, опущенные вниз брови, изогнутые на лбу морщины, прищуренные глаза, сомкнутые губы, сжатые зубы выражают гнев.
      Печаль отражают сведенные брови, потухшие глаза, слегка опущенные уголки губ, а счастье — спокойные глаза, приподнятые внешние уголки губ.
      О многом может сказать и жестикуляция собеседника. Знаменитый оратор древности Демосфен на вопрос, что нужно для хорошего оратора, ответил так: «Жесты, жесты и жесты!»
      Не случайно, что в различных риториках, начиная с античных времен, выделялись специальные главы, посвященные жестам. Теоретики ораторского искусства в своих статьях о лекторском мастерстве также обращали особое внимание на жестикуляцию. А. Ф. Кони в «Советах лекторам» пишет: «Жесты оживляют речь, но ими следует пользоваться осторожно. Выразительный жест (поднятая рука, сжатый кулак, резкое и быстрое движение и т. п.) должны соответствовать смыслу и значению данной фразы или отдельного слова (здесь жест действует заодно с тоном, удваивая силу речи). Слишком частые, однообразные, суетливые, резкие движения рук неприятны, приедаются, надоедают и раздражают».
      Как видно из цитаты, Кони подчеркивает значение жеста: жест уточняет мысль, оживляет ее, в сочетании со словами усиливает ее эмоциональное звучание, способствует лучшему восприятию речи. В то же время А. Ф. Кони отмечает, что не все жесты производят благоприятное впечатление. Действительно, плохо, если говорящий дергает себя за ухо, потирает кончик носа, поправляет галстук, вертит пуговицу, то есть повторяет какие-то механические, не связанные со смыслом слов жесты. Нередко эти жесты подчеркивают волнение говорящего, свидетельствуют о его неуверенности в себе.
      Многие жесты имеют вполне определенное значение. Например, скрещенные руки указывают на защитную реакцию. Руки, заведенные за голову, выражают превосходство. Руки в боки — символ непокорности. Обхватить руками голоду — признак неприятности или беды.
      Интересное описание смысла жестов даёт М. В. Ломоносов в «Кратком руководстве к риторике»: «Что ж надлежит до положения частей тела, то во время обыкновенного слова, где не изображаются никакие страсти, стоят искусные риторы прямо и почти никаких движений не употребляют, а когда что сильными доводами доказывают и стремительными или нежными фигурами речь свою предлагают, тогда изображают оную купно руками, очами, головою и плечьми. Протяженными кверху обеми руками или одною приносят к богу молитву или клянутся и присягают; отвращенную от себя ладонь протягивая, увещевают и отсылают; приложив ладонь к устам, назначают молчание. Протяженною же рукою указуют; усугубленным оныя тихим движением кверху и книзу показывают важность вещи; раскинув оные на обе стороны, сомневаются или отрицают; в грудь ударяют в печальной речи; кивая перстом, грозят и укоряют. Очи кверху возводят в молитве и восклицании, отвращают при отрицании и презрении, сжимают в иронии и посмеянии, затворяют, представляя печаль и слабость. Поднятием головы и лица кверху знаменуют вещь великолепную или гордость; голову опустивши, показывают печаль и унижение; ею тряхнувши, отрицают. Стиснувши плечи, боязнь, сомнение и отрицание изображают».
      Умеющий слушать должен верно понимать и интонацию говорящего. Интонация представляет собой очень сложное явление. Ее составляют изменение тона голоса, длительность звучания предложений, наличие или отсутствие паузы внутри фразы, тембр и темп речи, а также ударение. Без интонации устная речь невозможна. От нее во многом зависит эмоциональная окраска речи. С помощью интонации можно выразить сомнение, негодование, страх, отвращение, радость, ликование и другие чувства. Поэтому важно правильно пользоваться интонацией во время выступления и уметь по интонации оценить отношение оппонента к обсуждаемым проблемам.
      Советский литературовед, мастер устного рассказа, Ираклий Андроников писал: «...Интонация... не только ярко выражает отношение говорящего к тому, о чем идет речь, но одним и тем же словам может придать совершенно различные оттенки, бесконечно расширить их смысловую емкость. Вплоть до того, что слово обретет прямо обратный смысл. Скажем, разбил человек что-нибудь, пролил, запачкал, а ему говорят: «Молодец!» Опоздал, а его встречают словами: «Ты бы позже пришел!» Но раздраженно-ироническая интонация или насмешливо-добродушная переосмысливает эти слова... простое слово «здравствуйте» можно сказать ехидно, отрывисто, приветливо, сухо, мрачно, ласково, равнодушно, заискивающе, высокомерно. Это простое слово можно произнести на тысячу разных ладов. А написать? Для этого понадобится на одно «здравствуйте» несколько слов комментария, как именно было произнесено это слово».
      Выдающийся советский педагог А. С. Макаренко утверждал, что сделался настоящим мастером только тогда, когда научился говорить «иди сюда» с 15 — 20 оттенками, когда научился давать 20 нюансов в постановке лица, фигуры, голоса. И тогда он не боялся, что кто-то и нему не подойдет или не почувствует того, что нужно.
      Яркой иллюстрацией того, как может повлиять на восприятие содержания речи манера ее произнесения, интонация, служит рассказ диктора О. Н. Абдулова об одном трагикомическом эпизоде из его практики: «Дали мне читать большой рассказ. Знакомиться с материалом было некогда. Я пробежал его глазами, вижу — повествование идет от первого лица (а я такие вещи читать люблю), и все этакие бойкие, задиристые выражения, вроде: «даешь досрочную свеклоуборку», «ударим по разгильдяям», «не подкачай, братва» и т. д. Я решил, что рассказ написан от лица паренька-комсомольца, и начал бодро-весело читать. Только замечаю, что мои партнеры как-то странно переглядываются между собой и улыбаются. А одна дикторша не стерпела, выскочила из-за стола, уткнулась в занавески и беззвучно смеется. Меня это начинает злить: мешают сосредоточиться! Но не смущаюсь. Читаю уверенно, на бодрячке: «Хороша нынче жизнь стала!» И вдруг, стоп! Вижу дальше фразу: «В мои 80 лет помирать не надо, знай работай по-ударному» и т. д. Вот тебе и «паренек-комсомолец»! Не помню, как я сполз со своих молодецких интонаций на стариковские. Вряд ли это удачно получилось».
      Необходимое условие эффективного слушания — зрительный контакт между собеседниками. Приходилось ли вам анализировать, куда вы смотрите во время разговора, в какую сторону направлен взгляд других участников обсуждения? Нормы русского этикета требуют, чтобы говорящие смотрели друг на друга, причем не «пустыми глазами», а внимательно и заинтересованно. Если у собеседника «бегают глаза», создается впечатление, что он говорит неправду, если отводит глаза, кажется что он неискренен, что-то утаивает и т. п. Можно сказать, что глаза слушателя показывают «температуру» разговора. А вот в японском этикете правила слушания несколько иные. Например, при официальных отношениях нижестоящему не разрешается смотреть в глаза вышестоящему. Это рассматривается как вызов, дерзость, непочтение. А чтобы подтвердить свое внимание во время разговора, японцы выработали специальный прием: они все время кивают головой и говорят «хай» (да). Американцы, европейцы воспринимают такое этикетное поведение в соответствии со своими нормами, поэтому их нередко шокирует отказ японцев в конце разговора. Как же так, в продолжение всего разговора кивали головой, говорили «да» и вдруг дали отрицательный ответ.
      Когда речь идет об эффективном слушании, то целесообразно обращать внимание и на позу участников общения. Она может выражать желание и нежелание слушать оппонента. У вашего собеседника естественная, непринужденная поза. Он корпусом слегка наклонился в вашу сторону, его вид говорит о том, что он весь внимание. Все это создает благоприятные условия для разговора. Напротив, собеседник откинулся назад, отвернулся, малоподвижен, не смотрит на говорящего, то есть всем своим видом подчеркивает нежелание обсуждать выдвинутые проблемы.
      Следует учитывать и такой важный фактор в общении, как межличностное пространство, расстояние, на котором собеседники находятся по отношению друг к другу. Исследователи определяют предел допустимого расстояния между собеседниками следующим образом: межличностное расстояние (для разговора друзей) — 0,5 — 1,2 м; социальное расстояние (для неформальных социальных и деловых отношений) — 1,2 — 3,7 м; публичное расстояние — 3,7 м и более. В зависимости от вида взаимодействия выбирается то или иное расстояние, наиболее благоприятное для контакта.
      Таким образом, мимика, жесты, интонация, взгляд, поза оппонента могут дать дополнительные сведения о его внутреннем состоянии, об отношении к предмету обсуждения, о его реакции на наши слова, реплики других участников спора. Все это повышает эффективность слушания и, следовательно, позволяет лучше понять суть позиции оппонента. Поэтому неслучайно один из основных принципов хорошего слушания звучит так: «Старайся сконцентрироваться на человеке, который говорит с тобой; обращай внимание не только на слова, но и на звук голоса, мимику, жесты, позу и т. д.»
      Другой важный принцип хорошего слушания психологи сформулировали следующим образом: «Покажи говорящему, что ты его понимаешь». Чтобы реализовать этот принцип, рекомендуют использовать различные приемы рефлексивного слушания. Можно обратиться к говорящему за уточнениями, используя такие фразы, как Я вас не понял; Не повторите ли вы еще раз?; Что вы имеете в виду?. Целесообразно сформулировать мысли говорящего своими словами, чтобы уточнить сообщение. Перефразирование обычно начинается словами: Как я вас понял...; Как я понимаю...; По вашему мнению...; Другими словами, вы считаете... . Иногда необходимо понять и отразить чувства говорящего: Мне кажется, что вы чувствуете... ; Вероятно, вы чувствуете... ; Не чувствуете ли вы себя несколько... ; Вы, вероятно, расстроены... .
      Можно использовать и так называемый прием резюмирования. Слушающий подытоживает основные идеи и чувства говорящего: То, что вы сказали, может означать...; Вашими основными идеями, как я понял, являются...; Если теперь обобщить сказанное вами, то... . Это создает уверенность в правильном восприятии сообщения, особенно в ситуациях, когда между собеседниками есть разногласия, отсутствует единая точка зрения, назревает конфликт.
      Академик Д. С. Лихачев в своей книге «Письма о добром и прекрасном» обращает внимание читателей на то, что, внимательно выслушивая своего противника и переспрашивая его, уточняя его позицию, спорящий достигает трех целей: во-первых, противник не может возразить, что его «неправильно поняли», что он «этого не утверждал»; во-вторых, спорящий своим внимательным отношением к мнению противника сразу завоевывает симпатии среди тех, кто наблюдает за спором, и, в-третьих, спорящий, слушая и переспрашивая, выигрывает время для того, чтобы обдумать свои собственные возражения, а это тоже немаловажно.
      К сожалению, названный принцип в спорах нарушается. Полемисты, не затрудняя себя, нередко не вслушиваются в слова оппонента, не уточняют его позиции, не взвешивают его доводов, иногда придают им другое значение и, следовательно, отвечают не на его, а на свои собственные мысли. В этом случае оппонент вынужден вновь возвращаться к ранее сказанному, заново формулировать высказанные положения.
      Из-за неумения слушать друг друга некоторые споры превращаются в какие-то нелепые диалоги, когда каждый говорит о своем, не принимая во внимание слова другого. Подобные споры напоминают беседу героев знаменитого писателя эпохи Возрождения, жившего в Нидерландах в XVI веке, Эразма Роттердамского, описанную в его известных «Разговорах запросто»:
      Анний. Я слышал, ты был на свадьбе Панкратия с Альбиной.
      Л е в к и й . Никогда еще не бывало у меня такого неудачного плавания, как в этот раз.
      Анний. Что ты говоришь? Так много собралось народу?
      Л е в к и й . И никогда еще жизнь моя не стоила дешевле.
      Анний. Смотри, что делает богатство! Ко мне на свадьбу пришло всего несколько человек, да и то все люди мелкие.
      Л е в к и й . Едва мы вышли в море, налетел страшный вихрь.
      Анний. Прямо собрание богов какое-то! Столько, говоришь, князей, столько благородных дам?
      Л е в к и й . Борей разодрал и сорвал парус.
      Анний. Невесту я знаю. Красивее и вообразить невозможно!
      Л е в к и й . Потом волною сбило кормовое весло.
      Анний. Это общее мнение. Говорят, что и жених красотою почти ей не уступает...
      У каждого участника этого диалога своя тема разговора. Анния интересует только свадьба, а Левкия беспокоит его неудачное плавание. Герои не слушают вопросов, которые они сами же задают друг другу. Главное для них — говорить о том, что их волнует. Так они и делают.
      Обратите внимание и на такой принцип хорошего слушания: «Не давай оценок, не давай советов». Психологи утверждают, что оценки и советы, даже когда они даются из самых лучших побуждений, обычно ограничивают свободу высказываний. А это может снизить активность участников диалога, оказать давление на мнение присутствующих и в результате помешать эффективному обсуждению проблемы.
      Полемисту полезно познакомиться также с основными приема-, ми хорошего слушания. Они выработаны практикой общения людей друг с другом и описаны специалистами. Так, английский психолог И. Атватер в книге «Я Вас слушаю...» дает следующие рекомендации, как надо и как не надо слушать:
      — Не принимайте молчание за внимание. Если собеседник молчит, то это не означает, что он слушает. Он может быть погружен в собственные мысли.
      — Будьте физически внимательными. Повернитесь лицом к говорящему. Поддерживайте с ним визуальный контакт. Убедитесь в том, что ваша поза и жесты говорят о том, что вы слушаете.
      — Не притворяйтесь, что слушаете. Это бесполезно, как бы вы ни притворялись, отсутствие интереса и скука неминуемо проявятся в выражении лица или жестах.
      — Дайте собеседнику время высказаться. Сосредоточьтесь на том, что он говорит. Старайтесь понять не только смысл слов, но и выводы собеседника.
      — Не перебивайте без надобности. Большинство из нас в социальном общении перебивают друг друга, делая это подчас неосознанно.
      — Если вам необходимо перебить кого-нибудь в серьезной беседе, помогите затем восстановить прерванный вами ход мыслей собеседника.
      — Не делайте поспешных выводов. Это один из главных барьеров эффективного общения. Воздержитесь от оценок и постарайтесь понять точку зрения собеседника или ход его мыслей до конца.
      — Не будьте излишне чувствительными к эмоциональным словам. Слушая сильно взволнованного собеседника, будьте осторожны и не поддавайтесь воздействию его чувств, иначе можно пропустить смысл сообщения.
      — Если собеседник уже высказался, повторите главные пункты его монолога своими словами и поинтересуйтесь, то ли он имел в виду. Это гарантирует вас от любых неясностей и недопониманий.
      — Не заостряйте внимания на разговорных особенностях собеседника.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Постарайтесь выработать у себя готовность выслушивать мнение оппонента и учитывать его во время обсуждения. Такая психологическая установка поможет вам во время спора наладить контакт с оппонентом, понять его точку зрения, вникнуть в суть разногласий между вами.
      Осмыслите основные принципы хорошего слушания. Руководствуйтесь ими в процессе общения со своими оппонентами. Это позволит сделать ваш диалог более плодотворным.
      Запомните приемы хорошего слушания. Активно пользуйтесь ими во время спора. Они помогут вам глубже понять поступающую информацию, извлечь из нее больше необходимых данных, принять правильные решения.
      Тренируйте систематически свои навыки хорошего слушания, контролируя свое поведение во время общения. Помните, что для этого требуется время и терпение.
      «Научись слушать, и ты можешь извлечь пользу даже из тех, кто говорит плохо», — утверждал Плутарх. Не забывайте эти слова древнегреческого историка.
     
      ЖЕЛАТЕЛЬНО? НЕТ, ОБЯЗАТЕЛЬНО!
      (Основные формально-логические законы: тождества, противоречия, исключенного третьего, достаточного основания)
     
      В дискуссии, полемике постоянно приходится доказывать или опровергать те или иные положения, убеждать оппонентов, объяснять сущность явлений, событий, процессов, делать определенные выводы. Поэтому полемисту необходимо уметь мыслить правильно, логично и последовательно строить свое выступление, давать аргументированные ответы, то есть опираться на логику, обладать высокой культурой мышления.
      В современной науке выделяют логику диалектическую и формальную. Диалектическая логика изучает общие закономерности развития объективного мира и познания. Она является составной частью марксистской философии. Формальная логика — это наука о законах и формах правильного мышления. В практической деятельности следует соблюдать законы и правила как диалектической, так и формальной логики.
      В этой главе речь пойдет об основных законах формальной логики: законе тождества, законе противоречия, законе исключенного третьего, законе достаточного основания.
      Логические законы имеют самостоятельное значение и действуют независимо от воли и желания людей в любом процессе познания. В них зафиксирован многовековой опыт общественно-производственной деятельности людей. Законы логики отражают закономерные процессы и явления объективного мира. В чем же суть этих законов и как они используются в публичном споре?
      Первый закон логики — закон тождества — формулируется следующим образом: «Каждая мысль в процессе данного рассуждения должна иметь одно и то же определенное, устойчивое содержание». Это значит, что во время рассуждения нельзя подменять один предмет мысли другим. Предположим, вы выступаете на собрании и в своей речи характеризуете успеваемость одного из учеников класса. Предмет вашего рассуждения — успеваемость ученика. Но если вы вместо оценки состояния учебы товарища станете говорить о его успехах в художественной самодеятельности, то допустите логическую ошибку, потому что как участник художественной самодеятельности он может заслуживать иной характеристики. В данном случае предмет мысли будет подменен. Действительно, ученик, отлично успевающий по всем предметам, может оказаться, к примеру, плохим танцором и, наоборот, хороший танцор порой отстает в учебе.
      Это вовсе не означает, что предмет, событие, явление нельзя характеризовать всесторонне, описывать разные его качества, например, в одном выступлении говорить об успеваемости ученика, его творческих, спортивных успехах и т. п. Но в каждом конкретном рассуждении предмет мысли должен оставаться неизменным. Закон тождества требует в любом рассуждении определенности мысли. Он направлен против расплывчатости, беспредметности суждений. Вы, конечно, слышали поговорку Один про Фому, другой про Ерему и, вероятно, не раз употребляли ее в своей речи. В каких случаях прибегают к этой поговорке? Когда замечают, что в беседе, споре по какому-либо вопросу говорящие имеют в виду разные предметы или разные стороны одного и того же предмета и поэтому не могут прийти к единому выводу, так как в их рассуждении предмет мысли не один и тот же.
      Именно к этой поговорке и прибегает служащий банка Алексей Николаевич в рассказе А. П. Чехова «Беззащитное существо» после безрезультатной получасовой беседы с некоей Щукиной: «Да никак не втолкуем, Петр Александрии! Просто замучились. Мы ей про Фому, а она про Ерему...» Что же произошло? Жена коллежского асессора Щукина, который проболел пять месяцев и получил отставку, обратилась с просьбой выдать ей 24 рубля 36 копеек, вычтенные из жалованья мужа. Кистунов, прочитав прошение, стал объяснять, что она не туда попала, что они к этому не имеют никакого отношения, что ей нужно обратиться в то ведомство, где служил ее муж:
      — Мы, госпожа Щукина, ничего не можем для вас сделать... Поймите вы: ваш муж, насколько я могу судить, служил по военно-медицинскому ведомству, а наше учреждение совершенно частное, коммерческое, у нас банк. Как не понять этого!
      Однако Щукина настаивала на своем, говорила, что может представить свидетельство о болезни мужа, соглашалась даже на 15 рублей и все время твердила, что она женщина беззащитная, слабая, болезненная, и в конце концов добилась своего:
      Кистунов вынул из кармана бумажник, достал оттуда четвертной билет и подал его Щукиной.
      В публичном споре нарушение закона тождества проявляется тогда, когда кто-либо из участников выступает не по обсуждаемой теме, теряет предмет спора, произвольно подменяет один вопрос обсуждения другим. Несоблюдение этого закона связано также с неопределенностью понятий, употребляемых участниками разговора.
      Нередко в ходе рассуждения в различные по смыслу понятия вкладывают тождественное содержание и, наоборот, в одно и то же понятие вкладывают разное содержание. Это приводит к двусмысленности высказывания, к взаимному непониманию, о чем мы уже рассказывали в главе «Единственное средство умственного общения людей есть слово».
      Следующий закон логики называется законом противоречия и звучит он так: «Две противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одно и то же время и в одном и том же отношении, не могут быть одновременно истинными».
      По дошедшим до нас сведениям, впервые этот закон был сформулирован Аристотелем. Закон противоречия он считал основным принципом мышления. Правильное умозаключение, подчеркивал великий мыслитель, должно быть свободно прежде всего от противоречия самому себе. В своей работе «Метафизика» древнегреческий философ писал, что невозможно, чтобы «одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле».
      Н. И. Кондаков, автор «Логического словаря-справочника» (М., 1975), рассматривая этот закон, приводит очень доступный для понимания пример. Он предлагает сравнить два суждения:
      Смирнов отлично знает алгебру и Смирнов плохо знает алгебру. Если речь идет об одном и том же Смирнове, в одно и то же время его жизни и его знания берутся в одном и том же отношении, то приведенные суждения не могут быть сразу истинными. Но эти суждения могут оказаться одновременно истинными в трех случаях. Во-первых, если в одном суждении говорится о Сереже Смирнове, а в другом — о Коле Смирнове. Один из них может знать алгебру отлично, другой — плохо. Во-вторых, в названных суждениях говорится об одном и том же Сереже Смирнове, но имеется в виду разное время его жизни. Когда Сережа Смирнов учился в шестом классе, он плохо знал алгебру, а в девятом он стал знать ее отлично. В-третьих, в обоих суждениях говорится об одном и том же Сереже Смирнове в одно и то же время его жизни, но знания его рассматриваются в разных отношениях. Если знания Сережи Смирнова, занимающегося в девятом классе, сравнить со знаниями алгебры у какого-либо ученика шестого класса, то, конечно, Сережа Смирнов в сравнении с начинающим учеником знает алгебру отлично. Но если знания Сережи Смирнова сравнить со знаниями алгебры профессором математики, то, несомненно, он знает алгебру в сравнении с профессором плохо.
      Закон противоречия запрещает считать одновременно истинными два противоречивых высказывания только при определенных условиях. Какие же это условия? Прежде всего речь должна идти об одном и том же предмете. Высказывание должно относиться к одному и тому же времени. И наконец, в утверждении и в отрицании предмет должен рассматриваться в одном и том же отношении. Что это значит? Представьте себе, что стоит дождливая погода. Вам надо готовиться к докладу, а ваши друзья собираются пойти на прогулку за город. Оценивая погоду, вы и ваши друзья будете рассматривать ее в разных отношениях. Вам она покажется отличной, а вашим друзьям плохой. В данном случае оба суждения будут правильными, так как в них погода оценивается с разных позиций.
      Многим хорошо знаком образ фольклорного мудреца и острослова Ходжи Насреддина. Немало анекдотов рассказывается о его изворотливом уме. Вот один из них. В самый солнцепек Ходжа Насреддин вернулся домой и попросил жену принести миску простокваши. «Нет ничего полезней и приятней для желудка в такую жару!» — сказал он. Жена ответила: «Миску? Да у нас даже ложки простокваши нет в доме!» Ее слова не смутили Насреддина: «Ну и ладно, ну и хорошо, что нет. Простокваша вредна человеку». «Странный ты человек, — промолвила жена, — то у тебя простокваша полезна, то вредна. Какое же из твоих мнений правильно?» Ходжа Насреддин ответил: «Если она есть дома, правильно первое, если нет — правильно второе». Как видите, он высказывает противоположные суждения о простокваше, но при этом уточняет условие, при котором оба высказывания являются верными.
      Закон противоречия не отрицает реальных противоречий, существующих в объективной действительности и в нашем сознании. Поэтому очень важно уметь различать два рода противоречий: противоречие в природе и обществе и противоречие в рассуждениях. Первое противоречие служит внутренним источником развития предметов и явлений объективного мира. Логическое противоречие — следствие нарушения норм правильного мышления. Формальная логика, не отрицая реальных противоречий, требует, чтобы и о противоречивых явлениях мыслили непротиворечиво, логически правильно.
      Знание закона противоречия помогает нам быть последовательными в мышлении, в изложении своей точки зрения, позволяет избежать двусмысленности, логической противоречивости при анализе фактов, событий, явлений, при оценке процессов, происходящих в общественной жизни.
      Логическое противоречие недопустимо в публичном споре. Полемист должен последовательно отстаивать высказанную точку зрения. Вряд ли может вызвать доверие у слушателей выступающий, который высказывает противоположные мнения по одному и тому же вопросу. Ведь трудно разобраться, какого из предложенных мнений действительно придерживается автор. Например, как можно было оценить следующее заявление старосты одной из спортивных секций: «Я не хочу сказать, что за истекший год наша секция ничего не делала. Вместе с тем я не возьму на себя смелость говорить, что секция что-нибудь делала». Утверждение нелепое, оно может вызвать только улыбку или даже смех у присутствующих. А между тем подобные ошибки, связанные с нарушением закона противоречия, нередко встречаются как в обиходной речи, так и в публичных выступлениях. Например, один ученик с увлечением рассказывал на уроке, как герой произведения «лежал невредим с разбитой головой».
      Если логическое противоречие замечено, следует обратить на него внимание оппонента и всех присутствующих. Это позволит показать несостоятельность позиции противника. Так, герой одного из произведений французского философа-материалиста XVIII века Л.-М. Дешана, обнаружив противоречия в рассуждениях своего собеседника, указывает на них: «Кстати, о логике: вы постоянно говорите, что я в логике силен, что логика в моем сочинении великолепна, но, на ваш взгляд, основной мой принцип ложен. Из этого я делаю вывод, что вам ни одно слово во всем моем труде не должно представляться правильным, ибо если основной принцип его ложен, а все выводится силою моей логики из этого принципа, то все в моем труде поневоле должно быть ложным. Тем не менее, по вашему собственному признанию, там встречается много истин, с которыми вы соглашаетесь». Действительно, суждения «основной принцип данного труда ложен» и «многие истины этого же труда правильны» противоречат друг другу, так как все истины в этом труде выводятся из основного принципа.
      Следует иметь в виду, что в полемике, дискуссиях за логическое противоречие выдают порой противоречие объективной действительности и обвиняют противника в непоследовательности, в нарушении законов формальной логики. Иногда пытаются приписать своему оппоненту противоречие в высказываниях, чтобы затем критиковать его за это и опровергнуть высказанное мнение. Однако противоречие может быть кажущимся и ссылка на него дает возможность оппоненту с еще большей силой отстаивать свои убеждения. Именно так и происходит в споре между героями рассказа А. П. Чехова «Дом с мезонином» — художником-пейзажистом и Лидой Волчаниновой.
      Вернувшись домой, она сообщает, что в губернском собрании обещают опять поставить вопрос о медицинском пункте в Малоземове. Молодой человек говорит, что, по его мнению, такой пункт вовсе не нужен. Он убежден, что медицинские пункты, школы, библиотечки, аптечки при существующих условиях служат только порабощению. Народ, по его словам, опутан цепью великой, а все эти средства не только не рубят этой цепи, а, наоборот, прибавляют новые звенья, еще больше порабощают людей, так как вносят в их жизнь разные предрассудки, увеличивают число их потребностей. Кроме того, за все эти «мушки и за книжки» они должны платить земству, а значит, еще сильнее гнуть спину. Молодой человек уверяет свою собеседницу в том, что мужицкая грамотность, книжки с жалкими наставлениями и прибаутками, медицинские пункты не могут уменьшить ни невежества, ни смертности так же, как свет ее дома не может осветить этого громадного сада. Он считает, что нужно освободить людей от тяжелого физического труда, сделать для них ненужным грубый животный труд, дать им почувствовать себя на свободе, тогда будет ясно, какая в сущности насмешка эти книжки и аптечки. «Раз человек сознает свое истинное призвание, то удовлетворять его могут только религия, науки, искусство, а не эти пустяки», — говорит он.
      Эти рассуждения художника не нравятся хозяйке. Она замечает ему, что нельзя сидеть сложа руки, что святая задача культурного человека — это служить ближним. Ей кажется, что он противоречит сам себе: «Вы говорите — наука, наука, а сами отрицаете грамотность». Молодой человек возражает ей:
      — Грамотность, когда человек имеет возможность читать только вывески на кабаках да изредка книжки, которых не понимает, — такая грамотность держится у нас со времен Рюрика, гоголевский Петрушка давно уже читает, между тем деревня, какая была при Рюрике, такая и осталась до сих пор. Не грамотность нужна, а свобода для широкого проявления духовных способностей. Нужны не школы, а университеты.
      — Вы и медицину отрицаете.
      — Да. Она была бы нужна только для изучения болезней как явлений природы, а не для лечения их. Если уж лечить, то не болезни, а причины их. Устраните главную причину — физический труд — и тогда не будет болезней.
      Лидин оппонент высказывает собственное мнение по поводу обсуждаемой проблемы, свое отношение к ней. Он подчеркивает, что у него есть определенное убеждение на этот счет. Это убеждение он и отстаивает. Другое дело, что можно соглашаться или не соглашаться с данной позицией героя, можно критиковать его точку зрения, но не обвинять в противоречии.
      Против непоследовательности, противоречивости наших рассуждений направлен и закон исключенного третьего. Формулировка этого закона такова: «Из двух противоречащих высказываний в одно и то же время и в одном и том же отношении одно непременно истинно».
      Этот закон, как и предыдущие, был сформулирован Аристотелем. Знаменитый Стагирит выразил закон исключенного третьего так: «Равным образом не может быть ничего промежуточного между двумя членами противоречия, а относительно чего-то одного необходимо что бы то ни было одно либо утверждать, либо отрицать».
      Как видно из определения, этот закон распространяется только на определенную группу суадений — противоречащих. В логике противоречащими называются такие два суждения, в одном из которых что-либо утверждается о предмете, а в другом то же самое об этом же предмете отрицается, поэтому они не могут быть оба истинными или оба ложными. Приведем простой пример противоречащих суждений: «это школа» — «это не школа». Одно суждение что-то утверждает, другое — отрицает, третьего суждения между ними нет. И естественно, по отношению к какому-то предмету одно из этих суждений истинно, другое ложно.
      В приведенном ниже диалоге из комедии Н. В. Гоголя «Женитьба» один из героев произносит фразу, которая противоречит закону исключенного третьего. Напомним, что разговор происходит после того, как герой комедии Иван Кузьмич Подколесин перед приходом своей невесты выпрыгнул в окно, сел на извозчика и укатил:
      Агафья Тихоновна. Фекла, куда ушел Иван Кузьмич? Голос Феклы. Да он там.
      Агафья Тихоновна. Да где же там?
      Фекла (входя). Да ведь он тут сидел, в комнате.
      Агафья Тихоновна. Да ведь нет его, ты видишь.
      Фекла. Ну да уж из комнаты он тоже не выходил, — я сидела в прихожей.
      Агафья Тихоновна. Да где же он?
      Фекла . Я уж не знаю где; не вышел ли на другой выход, по черной лесенке, или не сидит ли в комнате Арины Пантелеймоновны.
      Агафья Тихоновна. Тетушка! Тетушка!
      Арина Пантелеймоновна (разодетая). А что такое? Агафья Тихоновна. Иван Кузьмич у вас?
      Арина Пантелеймоновна. Нет, он тут должен быть, ко мне не заходил.
      Фекла. Ну, так и в прихожей тоже не был; ведь я сидела.
      Агафья Тихоновна. Ну, так и здесь же нет его, вы видите.
      Кочкарев. А что такое?
      Агафья Тихоновна. Да Ивана Кузьмича нет.
      Кочкарев. Как нет? Ушел?
      Агафья Тихоновна. Нет, и не ушел даже. Кочкарев. Как же, и нет и не ушел?
      Понятно, что суждения «и нет» и «не ушел» (т. е. не удалился) сразу вместе не могут быть ни ложными, ни истинными: если ложно «и нет», то «не ушел» истинно.
      Для правильного ведения дискуссии, полемики соблюдение закона исключенного третьего обязательно. Нарушение его приводит к логическому противоречию в высказываниях, что препятствует принятию справедливого решения. В споре нередко приходится строго придерживаться одного из двух взаимоисключающих мнений. Например, при обсуждении вопроса возникли разногласия. Одни считают их принципиальными, другие — непринципиальными. Чтобы продолжать дискуссию, участники должны согласиться либо с одним суждением, либо с другим и в зависимости от этого вести дальнейший разговор.
      В повести «Гимназисты» Н. Г. Гарина-Михайловского есть такой эпизод. Учащиеся спорят о религии. Сперва Карташев был горячим защитником ее, но постепенно он стал делать уступки.
      — Не понимаю, — говорил раз Корнев, грызя свои ногти. — Или ты признаешь, или не признаешь: середины нет. Говори прямо, верующий ты?
      — В известном смысле да, — ответил уклончиво Карташев.
      — Что это за ответ? Верующий, значит... С этого бы и начал. А в таком случае о чем тогда с тобой разговаривать?!
      Правильное мышление должно быть не только определенным, последовательным и непротиворечивым, но также и доказательным, обоснованным. Этого требует закон достаточного основания, который гласит: «Всякая правильная мысль должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых доказана». Этот закон был сформулирован выдающимся немецким мыслителем Лейбницем. Он выразил его в виде следующего принципа: «Все существующее имеет достаточное основание для своего существования».
      Закон достаточного основания отражает важнейшую особенность окружающего нас мира. В природе и обществе все взаимосвязано и взаимообусловлено. Ни одно явление не может произойти, если оно не подготовлено предшествующим материальным развитием. Более 200 лет назад М. В. Ломоносов в одной из своих работ подчеркивал: «Ничто не происходит без достаточного основания». А раз в мире нет беспричинных явлений, то и наше мышление может что-либо утверждать или отрицать о предметах и явлениях объективной действительности только в том случае, если эти утверждения или отрицания обоснованы.
      Закон достаточного основания не допускает голословности утверждений и выводов, требует убедительного подтверждения истинности наших мыслей. Обоснованность высказываний — важнейшее требование, предъявляемое к речи участников спора. Анализ полемических выступлений показывает, что существенным недостатком их является обилие недоказанных утверждений, декларативность, наличие общих фраз и положений.
      На закон достаточного основания опирается доказательство — один из важнейших логических приемов обоснования истинности какого-либо суждения с помощью других положений, истинность которых уже установлена. Разговор о доказательстве мы продолжим в следующей главе.
      Рассмотренные основные формально-логические законы — это законы правильного мышления. Требования этих законов кратко можно выразить следующим образом: правильное рассуждение должно быть определенным, то есть ясным и четким, последовательным и непротиворечивым, обоснованным и доказательным.
      Знание и сознательное применение законов логики дисциплинирует мышление, повышает его культуру, позволяет сделать полемическое выступление более аргументированным и эффективным, помогает избегать логических ошибок в процессе доказательства истинности обсуждаемого положения и в ходе опровержения ложных утверждений.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Осмыслите содержание основных законов формальной логики. Попытайтесь самостоятельно найти примеры применения этих законов. Следите, чтобы в процессе спора требования логических законов не нарушались.
      Вступая в спор, убедитесь сначала в
      том, что вы правильно понимаете позицию своего оппонента, а он — вашу, затем доказывайте или опровергайте именно выдвинутое положение, а не что-то другое.
      Обратите внимание, нет ли противоречий в высказываниях вашего оппонента, не рассматриваете ли вы с ним тот или иной вопрос в разных отношениях, относятся ли высказанные суждения о чем-либо к одному и тому же отрезку времени.
      Начинайте возражать только тогда, когда вы уверены, что мнение противника по поводу предмета спора действительно противоречит вашему мнению.
     
      ХОЧЕШЬ ПОБЕДИТЬ — УМЕЙ УБЕДИТЬ
      (Структура доказательства. Виды доказательства. Логические ошибки в доказательстве. О доводах)
     
      Эффективность публичного спора, как уже отмечалось, во многом зависит от опоры на логику, от владения искусством аргументации. Умение доказывать свою точку зрения — необходимое условие культуры спора. Что же представляет собой доказательство как логическая операция?
      Для анализа используем пример, приводимый Д. П. Горским в его учебнике «Логика». Так, требуется доказать следующее положение: «Данное растение содержит хлорофилл».
      Доказательство данного суждения можно представить в виде цепочки из двух умозаключений:
      I. Все водоросли — зеленые растения.
      Данное растение — водоросль.
      Следовательно, данное растение — зеленое растение.
      II. Все зеленые растения содержат хлорофилл. Данное растение — зеленое растение. Следовательно, данное растение содержит хлорофилл.
      Суждение «Данное растение содержит хлорофилл» является доказанным, истинным, так как в ходе доказательства в качестве посылок умозаключений были использованы истинные, доказанные положения («Данное растение — водоросль»; «Все зеленые растения содержат хлорофилл»; «Все водоросли — зеленые растения»).
      Доказательство, как правило, состоит не из одного, а целого ряда умозаключений, поэтому полемисту необходимо иметь четкое представление о структуре доказательства. Всякое логическое доказательство включает три взаимосвязанных элемента: тезис (мысль или положение, истинность которого требуется доказать), аргументы, или основания, доводы (положения, с помощью которых обосновывается тезис), демонстрация, или форма, способ доказательства (логическое рассуждение, совокупность умозаключений, которые применяются при выведении тезиса из аргументов).
      В приведенном выше доказательстве тезисом является положение: «Данное растение содержит хлорофилл», аргументами — суждения: «Данное растение водоросль»; «Все зеленые растения содержат хлорофилл»; «Все водоросли — зеленые растения»; «Данное растение — зеленое растение».
      Различают доказательство прямое и косвенное.
      При прямом доказательстве тезис обосновывается аргументами без помощи дополнительных построений. Приведем пример использования прямого доказательства.
      Б. Н. Чичерин (1828 — 1904), профессор Московского университета, юрист, историк, философ и публицист, вспоминая о своих студенческих годах, отметил, что, когда он поступил в Московский университет, тот находился в самой цветущей поре своего существования: «Все окружающие его условия, и наверху и внизу, сложились в таком счастливом сочетании, как никогда в России не бывало прежде и как, может быть, никогда уже не будет впоследствии». Развивая эту мысль, автор сформулировал тезис: «Отношения между профессорами и студентами были самые сердечные: с одной стороны, искренняя любовь и благоговейное уважение, с другой стороны, всегдашнее ласковое внимание и готовность прийти на помощь», а затем привел ряд доводов, обосновывающих выдвинутое положение.
      У преподавателей университета Грановского, Кавелина, Редкина в назначенные дни собиралось всегда множество студентов. Велись оживленные разговоры не только о научных предметах, но и о текущих вопросах дня, о явлениях литературы. Библиотеки профессоров всегда были открыты для студентов. Давая книги и расспрашивая о прочитанном, профессора побуждали молодых людей к чтению. Всякий молодой человек, подававший надежды, делался предметом особенного внимания и попечения. Немало было студентов, которые под руководством профессоров занимались серьезно и основательно. «Стремление к знанию, одушевление мыслью носились в воздухе, которым мы дышали. Самые порядки, господствовавшие в университете, были таковы, что нам жилось в нем хорошо и привольно. Это действительно была alma mater, о которой нельзя вспомнить без теплой сердечной признательности», — писал Чичерин.
      Косвенное доказательство предполагает обоснование истинности тезиса посредством опровержения противоречащего положения — антитезиса. Из ложности антитезиса на основании закона исключенного третьего делается заключение об истинности тезиса.
      Примером косвенного доказательства может служить следующее рассуждение. Слово борьба по происхождению является общеславянским (тезис). Предположим, что это не соответствует истине. Слово борьба не является общеславянским (антитезис). Если бы это было так, оно не употреблялось бы во всех славянских языках. По данным же этимологических словарей, слово борьба зафиксировано во многих славянских языках: украинское боротьба, белорусское барацьба, словацкое borba, болгарское борба, сербохорватское борба, словенское borba, borka. Существительное борь отмечается еще в памятниках XI — XII веков. Таким образом, предположение, что слово борьба не общеславянское, ошибочно. Правильным надо считать выдвинутый тезис.
      В полемике к прямому и косвенному доказательствам нередко прибегают одновременно. В этом случае полемист обосновывает свой тезис и показывает несостоятельность антитезиса, т. е. идей противника. Например, на одном из уроков обществоведения при обсуждении проблем, связанных с перестройкой, ученики высказали широко бытующее мнение, согласно которому «спекулянты, воры, расхитители социалистической собственности, вообще все живущие нетрудовыми доходами, преуспевают из-за плохой работы правоохранительных органов». Учитель, не отрицая роли милиции и органов правосудия в борьбе с любителями пожить за счет общества, подчеркнул, что центр тяжести борьбы с этими явлениями находится в иной плоскости, а именно в развитии и совершенствовании отношений собственности. Он отметил, что, во-первых, для многих общественная собственность не своя, а казенная, поэтому мало кто торопится схватить вора или «несуна» за руку. Во-вторых, сегодня благосостояние человека далеко не всегда определяется его личным трудовым вкладом. Поэтому, чтобы разрешить данную проблему, требуется внести существенные изменения в структуру производственных отношений. В этом направлении ведется сейчас работа. Доказав таким образом свой тезис, преподаватель показал, что утверждение учащихся неверно, оно уводит от решений данной проблемы.
      При построении логического доказательства полемисту необходимо знать и соблюдать правила выдвижения тезиса и аргументов. Следует иметь в виду, что тезис нужно четко сформулировать, он должен оставаться неизменным в ходе данного доказательства и не содержать в себе логического противоречия. В качестве аргументов нужно использовать истинные положения, причем их истинность доказывается независимо от тезиса. Кроме того, нельзя забывать, что аргументы должны быть достаточными для данного тезиса.
      При нарушении этих правил в доказательстве возникают различные логические ошибки. Так, наиболее распространенной ошибкой, совершаемой относительно доказываемого тезиса, считается «подмена тезиса». Суть ее заключается в том, что доказывается или опровергается не тот тезис, который был выдвинут первоначально. Эта ошибка может быть непроизвольной, неумышленной. Полемист не замечает, как он с одного тезиса переходит на другой. Однако в споре нередко приходится сталкиваться с намеренным искажением тезиса, с приписыванием ему другого смысла, сужением или расширением его содержания.
      К «подмене тезиса» прибегают, чтобы поставить противника в неловкое положение, обеспечить себе победу в споре. Вот, к примеру, что рассказывает В. В. Вересаев в «Воспоминаниях» о действиях своего оппонента, университетского товарища: «...Печерников ловко переиначивал мои слова, чуть-чуть сдвигал мои возражения в другую плоскость и победительно опровергал их, а я не умел уследить, где он мои мысли передвинул. Сплошная была софистика, а я был против нее бессилен...»
      Писатель подчеркивает: «Только долгим трудом и привычкою дается умение незаметно для противника непрерывно выпрямлять линию спора, не давать ей вихляться и отклоняться в стороны, приходить к решению вопроса, намеченного вначале.
      В одном из произведений Эразма Роттердамского описывается спор между аббатом и образованной дамой. Монаху не нравится, что в ее комнате очень много книг, женщина отстаивает свое право на чтение. Приведем два отрывка из этого разговора:
      Антроний. Что ты называешь мудростью?
      Магдалия. Это когда ты понимаешь, что счастье человеку приносят только духовные блага, а богатства, почести, знатность не делают его ни счастливее, ни лучше.
      Антроний. Бог с нею, с этакой мудростью.
      Магдалия. А что, если мне приятнее читать хорошего писателя, чем тебе охотиться, пить или играть в кости? Ты не согласишься, что я живу приятно?
      Антроний. Я бы так не жил.
      Магдалия. Я не про то спрашиваю, что тебе приятнее всего, а что должно быть приятно.
      Магдалия. А ты считаешь человеком того, кто не знает мудрости и знать не хочет?
      Антрбний. Для себя я достаточно мудр.
      Магдалия. Для себя и свиньи мудры.
      Антроний. Да ты прямо софистка какая-то — до чего ловко споришь!
      Антроний не прав. Магдалия не ведет себя, как софистка. Но спорит она действительно умело. Ей удается обнаружить логические ошибки в рассуждениях Антрония и показать ему их. Так, в приведенных отрывках аббат все время подменяет тезис, суживает его. «Я не про то спрашиваю, что тебе приятно, а что должно быть приятно», — говорит ему Магдалия. На ее вопрос, считает ли он человеком того, кто не знает мудрости и знать не хочет, Антроний отвечает: «Для себя я достаточно мудр», т. е. опять сводит разговор от общего к частному. Поэтому-то Магдалия и бросает ему реплику: «Для себя и свиньи мудры».
      Остановимся на основных ошибках, относящихся к аргументам. Если тезис обосновывается ложными суждениями, которые выдаются за истинные, возникает ошибка, называемая «ложное основание» или «основное заблуждение». Недобросовестные спорщики порой ссылаются на несуществующие документы, якобы опубликованные материалы, на исследования, которые не проводились, подтасовывают факты, искажают статистические данные и т. д. Однако эта ошибка может быть и непреднамеренной, она возникает из-за недостаточной компетентности полемиста.
      Когда в качестве аргумента берется недоказанное положение, совершается ошибка «предвосхищение основания». Это положение не является заведомо ложным, но оно само нуждается в доказательстве, которое должно показать его истинность.
      В споре следует опасаться ошибки, получившей название «порочный круг» или «круг в доказательстве». Она состоит в том, что тезис обосновывается аргументами, а аргументы выводятся из этого же тезиса. Приведем разговор, который происходит по такому кругу:
      — Наша бригада в этом квартале добилась больших успехов.
      — Поздравляю. Как вам это удалось?
      — Очень просто. Наша бригада все время работала хорошо.
      — А что значит работала хорошо?
      — А то, что она добилась больших успехов.
      Тезис «бригада добилась успехов» обосновывается аргументом «работала хорошо», а этот аргумент доказывается тезисом «она добилась больших успехов».
      Подобный род ошибок метко высмеивается мастерами слова. Например, в пьесе французского драматурга Мольера «Лекарь поневоле» описывается такая сцена. Отец немой девочки пожелал узнать, почему его дочь нема. «Сделайте одолжение, — ответил Сганарель. — Оттого, что она утратила дар речи». «Хорошо, — возразил Жеронт, — но скажите мне, пожалуйста, причину, по которой она его утратила». Медик ответил: «Величайшие ученые скажут вам то же самое: оттого, что у нее язык не ворочается».
      Обнаружить в рассуждениях ошибку «порочный круг», особенно если спорщики недостаточно опытны, не всегда бывает легко, поэтому порой она остается незамеченной и создается впечатление, что выдвинутый тезис доказан. Подтверждением этому может служить описание наивного спора о самолюбии двух молодых людей в повести Л. Н. Толстого «Отрочество». Нехлюдов спрашивает Николеньку Иртеньева, считает ли тот его самолюбивым. Разговор между ними продолжается:
      — Я думаю, что да, — сказал я, чувствуя, как голос мой дрожит и краска покрывает лицо при мысли, что пришло время доказать ему, что я умный, — я думаю, что всякий человек самолюбив, и все то, что ни делает человек, — все из самолюбия.
      — Так что же, по-вашему, самолюбие? — сказал Нехлюдов, улыбаясь несколько презрительно, как мне показалось.
      — Самолюбие, — сказал я, — есть убеждение в том, что я лучше и умнее всех людей.
      — Да как же могут быть все в этом убеждены?
      — Уж я не знаю, справедливо ли, или нет, только никто, кроме меня, не признается; я убежден, что я умнее всех на свете, и уверен, что вы тоже уверены в этом.
      — Нет, я про себя первого скажу, что я встречал людей, которых признавал умнее себя, — сказал Нехлюдов.
      — Не может быть, — отвечал я с убеждением.
      — Неужели вы в самом деле так думаете? — сказал Нехлюдов, пристально вглядываясь в меня.
      — Серьезно, — отвечал я.
      И тут мне вдруг пришла мысль, которую я тотчас же высказал.
      — Я вам это докажу. Отчего мы самих себя любим больше других?.. Оттого, что мы считаем себя лучше других, более достойными любви. Ежели бы мы находили других лучше себя, то мы бы и любили их больше себя, а этого никогда не бывает. Ежели и бывает, то все-таки я прав, — прибавил я с невольной улыбкой самодовольствия.
      Нехлюдов помолчал с минуту.
      — Вот я никак не думал, чтобы вы были так умны! — сказал он мне с такой добродушной, милой улыбкой, что вдруг мне показалось, что я чрезвычайно счастлив.
      В этом споре Николенька, отстаивая положение «все люди самолюбивы», утверждает, что каждый считает себя умнее других. Нехлюдов возражает ему. Тогда Иртеньев прибегает к такому доказательству: люди считают себя умнее других потому, что любят себя больше других; а любят себя больше других, так как считают себя достойнее других, т. е. умнее. Налицо «порочный круг». Но Нехлюдов не заметил этого. Рассуждения Николая ему показались очень разумными.
      Логические ошибки, как отмечалось выше, бывают непреднамеренными и намеренными. Ошибки первого рода чаще всего возникают из-за отсутствия у человека логической культуры, навыков ведения публичного спора, вследствие излишней горячности, эмоциональности во время обсуждения и т. п. Намеренные ошибки — это сознательно допускаемые полемистом ошибки, это логические уловки, умышленно ошибочные рассуждения, которые выдаются за истинные. Такого рода ошибки называют софизмами (греч. sophisma — измышление, хитрость). Известны они были еще в далекой античности, многие из них описаны Аристотелем в работе «О софистических опровержениях». Цель их — сделать противника уязвимым, привести его в наибольшее затруднение.
      Следует иметь в виду, что одни логические ошибки распознать легче, другие труднее. Одни ясны каждому, другие остаются незамеченными даже самыми опытными людьми.
      Логические ошибки в рассуждениях участников спора, независимо от того, какова их причина, являются ли они преднамеренными или ненамеренными, осложняют ведение диалога, мешают поиску истины, принятию правильного решения. Поэтому полемисты должны стараться свести их к минимуму в своей речи, уметь найти логические ошибки в рассуждениях оппонентов, разоблачить логические ухищрения противников.
      Применяя доказательство как логическую операцию, полемист не должен забывать о том, что его задача не только доказать выдвинутый тезис, но и убедить оппонента, а также всех присутствующих в его истинности.
      «Ах, боже мой! Совсем, совсем убедил он меня в своей правоте», — восклицает Веруся из романа А. И. Эртеля «Гарденины», делясь своими впечатлениями о новом управляющем Переверзеве. В письме к другу она пишет: «Я возразила... но должна сознаться, у него больше, гораздо больше нашлось аргументов, и — что хуже количества — аргументы-то эти как-то застыли в его голове, окрепли, точно железные, и ясны, ясны... как полированная сталь!»
      Полемисту нередко приходится еще и переубеждать своего оппонента, так как у того обычно имеется достаточно твердое мнение по обсуждаемому вопросу. Однако сделать это удается далеко не всегда. Обратимся к спору князя Болконского с сыном Андреем в романе «Война и мир». Разговор шел о войне, Бонапарте, генералах и государственных людях. Л. Н. Толстой подчеркивал, что оба спорщика твердо придерживались собственных убеждений, не уступая друг другу:
      Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая-то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело.
      ... И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь.
      Доказывание и убеждение — это разные процессы, хотя и тесно связанные друг с другом. Доказывать означает устанавливать истинность тезиса, а убеждать — это создавать впечатление, вселять уверенность, что истинность тезиса доказана, делать слушателей единомышленниками, соучастниками своих замыслов и действий.
      Практика полемических выступлений показывает, что в споре возникают самые разные ситуации. Полемист логически правильно доказывает выдвинутый тезис, но это не убеждает оппонентов, так как доказательство сложно для них и не воспринимается. Напротив, убеждают иногда рассуждения, основанные не на доказательстве, а на предрассудках, на неосведомленности людей в различных вопросах, вере в авторитеты и т. д. Большое влияние оказывают красноречие полемиста, пафос его речи, уверенность в голосе, внушительная внешность и т. п. Другими словами, можно доказать какое-то положение, но не убедить в его истинности окружающих и, наоборот, убедить, но не доказать. Однако полемисту следует иметь в виду, что в большинстве случаев основа убедительности речи — ее доказательность.
      Какие средства используют полемисты, стремясь доказать правильность выдвинутых утверждений и убедить в этом оппонентов? Достаточно весомыми доводами считаются статистические данные. Они вызывают доверие у участников полемического обсуждения. Так, во время дискуссии о пользе «космических знаний» для живущих на Земле был приведен очень веский аргумент в защиту мирного освоения космоса: «Одни только прогнозы погоды на основе сообщения с космических орбит ежегодно сберегают стране материальные ценности на 500 — 700 миллионов рублей» (См.: Советское общество сегодня: Вопросы и ответы. — М., 1987. — С. 253).
      Однако цифрами нельзя злоупотреблять. Обилие цифр оглушает слушателей, затрудняет восприятие содержания речи. Вчитайтесь в строки «Доклада о революции 1905 года» В. И. Ленина и обратите внимание, как Владимир Ильич подготавливает слушателей к восприятию статистических данных:
      Я очень хорошо знаю, насколько не подходят к устному докладу сухие статистические цифры, насколько они способны отпугнуть слушателя. Но все-таки я не могу не привести несколько округленных цифр, чтобы у вас была возможность оценить действительную объективную основу всего движения. Средняя годичная цифра бастующих в России в течении 10 лет до революции равнялась 43 тысячам. Следовательно, общее количество бастующих за все десятилетие до революции составляло 430 тысяч. В январе 1905 года, в первый месяц революций, число бастующих составило 440 тысяч. Значит, за один только месяц больше, чем за все предыдущее десятилетие! (Поли. собр. соч. — Т. 30. — С. 311 — 312).
      Заметьте, что В. И. Ленин, учитывая особенности восприятия устной речи, цифры дает округленно, сопоставляет одни цифры с другими. В таком виде цифровые данные легче воспринимаются и лучше запоминаются слушателями.
      Важно, чтобы статистические данные отражали реальное положение дел, не искажали действительность, не затушевывали недостатков в работе. Поучительно в этом отношении выступление одного из участников обсуждения проблем концертной деятельности в нашей стране. Он убедительно показал, к чему порой приводит оперирование цифрами:
      Назову две цифры, отражающие масштабы концертной деятельности на протяжении одного только года. 500 тысяч концертов, которые посетили 140 миллионов человек. Впечатляет. Получается, что каждый второй житель, нас теперь 280 миллионов, раз в год побывал на концерте. Мы любим так говорить: каждый второй, каждый третий, каждый четвертый. Давайте посмотрим с другой стороны, и тогда вдруг окажется, что среднестатистический концерт у нас посещают 280 человек. И тут, если сопоставить с населением страны, получается совсем другая арифметика. Не каждый второй, а один из миллиона. Один побывал, а 999 тысяч 999 человек не пришли в концертный зал. 140 миллионов слушателей в год — это означает, что советский слушатель побывал на концерте в течение почти двух лет лишь один раз. Вот вам конкретный, реальный, человеческий фактор, вот вам отчетная эквилибристика с цифрами.
      Не менее убедительными доводами, чем цифры, считаются примеры из жизни, которые приводят полемисты для подкрепления своей точки зрения. Чтобы убедить аудиторию в правильности выдвигаемого тезиса, можно сослаться на мнения и суждения авторитетных лиц, привести цитаты из произведений видных политических, государственных, общественных деятелей, известных ученых, писателей. Однако в споре нужно разграничивать факт и мнение. Факт — это действительное, невымышленное явление, событие, то, что произошло на самом деле. Мнение — суждение, выражающее оценку, отношение, взгляд на что-либо. Факты существуют сами по себе, независимо от того, как мы их оцениваем и используем в своих целях. На мнения влияют социальные установки, личностные ориентиры, особенности характера, психическое состояние, уровень подготовки, степень осведомленности и многое другое. Мнения могут быть предвзятыми, необъективными, ошибочными. Поэтому факты являются более надежными аргументами. К мнениям же необходимо относиться критически, учитывать исторические и социальные условия, которые оказали влияние на их формирование.
      В процессе доказательства используются также законы природы и общества, аксиоматические положения науки, теоретические обобщения и выводы.
      Полемисту не следует забывать, что дело не в количестве приводимых доводов, а в их качестве. Различают доводы сильные и слабые. Довод, против которого легко найти возражение, трудно опровергаемое, называют слабым. А если оппонент вынужден согласиться с доводом без каких-либо уточнений, значит, был использован сильный довод. Конечно, применение доводов во многом определяется теми целями, которые ставит полемист. Как считает С. И. Поварнин, неумение принимать в расчет задачи спора при выборе доводов — промах, безграмотность в споре. Он пишет: «Желая проверить истину какой-нибудь мысли, мы выбираем в пользу ее самые сильные с нашей точки зрения основания. Желая убедить кого-нибудь, выбираем доводы, которые должны казаться наиболее убедительными ему. Желая победить противника, выбираем доводы, которые более всего могут поставить его в затруднение. В споре для убеждения слушателей мы приспособляем выбор доводов не столько к противнику, сколько к слушателям».
      Чтобы добиться своей цели, полемист должен хорошо знать того, к кому обращены его доводы, и приводить аргументы с учетом индивидуальных особенностей оппонента. Блестящее подтверждение этому находим в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души». Обратите внимание, как искусно убеждает Чичиков местных помещиков продать ему мертвые души. Вот он разговаривает с «дубинноголовой» Коробочкой, которая никак в толк-то не возьмет, что происходит. Все доводы от нее отскакивают, как резиновый мяч отскакивает от стены. Отерши пот, Чичиков предпринимает все новые попытки уговорить собеседницу. Он использует, с его точки зрения, очень сильный довод — деньги. Он сулит Коробочке за продажу мертвых душ пятнадцать рублей ассигнациями. Выспросив, что мед она продавала по 12 рублей пуд, он говорит ей:
      — Ну, видите ль? Так зато это мед. Вы собирали его, может быть, около года с заботами, со старанием, хлопотами; ездили, морили пчел, кормили их в погребе целую зиму, а мертвые души — дело не от мира сего. Тут вы с своей стороны никакого не прилагали старания: на то была воля божия, чтоб они оставили мир сей, нанеся ущерб вашему хозяйству. Там вы получили за труд, за старание двенадцать рублей, а тут вы берете ни за что, даром, да и не двенадцать, а пятнадцать, да и не серебром, а все синими ассигнациями.
      После таких сильных убеждений Чичиков почти совсем не сомневался, что старуха наконец сдастся. Но не тут-то было! Помещица заявила, что она еще немного повременит, вот понаедут купцы, тогда она и применится к ценам. На слова Чичикова «кто же станет покупать их», «на что они им», «какое употребление он может из них сделать», старуха возразила, что, может, они в хозяйстве как-нибудь понадобятся. Она сама испугалась этих слов и со страхом ждала, что он на это скажет. Чичиков рассердился:
      — Да не найдешь слов с вами! Право, словно какая-нибудь, не говоря дурного слова, дворняжка, что лежит на сене: и сама не ест сена, и другим не дает. Я хотел было закупать у вас хозяйственные продукты разные, потому что я и казенные подряды тоже веду... Здесь он прилгнул, хоть и вскользь и без всякого дальнейшего размышления, но неожиданно удачно. Казенные подряды подействовали сильно на Настасью Петровну; по крайней мере она произнесла уже почти просительным голосом:
      — Да чего ж ты рассердился так горячо? Знай я прежде, что ты такой сердитый, да я бы совсем тебе не прекословила.
      Совсем по-другому протекает разговор на эту же тему с Собакевичем. Н. В. Гоголь пишет:
      Чичиков начал как-то очень отдаленно, коснулся вообще всего русского государства и отозвался с большою похвалою об его пространстве, сказал, что даже самая древняя римская монархия не была так велика, и иностранцы справедливо удивляются... Собакевич все слушал, наклонивши голову. И что по существующим положениям этого государства, в славе которому нет равного, ревизские души, окончившие жизненное поприще, числятся, однако ж, до подачи новой ревизской сказки наравне с живыми, чтоб таким образом не обременить присутственные места множеством мелочных и бесполезных справок и не увеличить сложность, и без того уже весьма сложного, государственного механизма... Собакевич все слушал, наклонивши голову, — и что, однако же, при всей справедливости этой меры, она бывает отчасти тягостна для многих владельцев, обязывая их взносить подати так, как бы за живой предмет, и что он, чувствуя уважение личное к нему, готов бы даже отчасти принять на себя эту действительно тяжелую обязанность. Насчет главного предмета Чичиков выразился очень осторожно: никак не назвал душ умершими, а только несуществующими.
      Собакевич слушал, все по-прежнему нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
      — Итак?.. — сказал Чичиков, ожидая не без некоторого волненья ответа.
      — Вам нужно мертвых душ? — спросил Собакевич очень просто, без малейшего удивления, как бы речь шла о хлебе.
      — Да, — отвечал Чичиков и опять смягчил выражение, прибавивши: — несуществующих.
      — Найдутся, почему не быть... — сказал Собакевич.
      В разговоре с помещиками Чичиков, конечно, преследует свои корыстные цели, и вряд ли его действия вызывают к нему наши симпатии. Однако приведенные примеры наглядно показывают, что хорошее знание психологии собеседников помогает подыскать наиболее убедительные для них аргументы.
      Подбирая те или иные доводы, нужно позаботиться о том, чтобы они воздействовали не только на разум слушателей, но и на их чувства. Вы, наверное, замечали, что если оратор в своем выступлении затронет какие-либо чувства — чувство долга и чести, чувство ответственности за порученное дело, чувство товарищества и др., то его речь больше воздействует на нас, мы ее лучше запоминаем. Почему это происходит? Психологи доказали, что на процесс убеждения сильное влияние оказывает эмоциональное состояние слушателя, его субъективное отношение к предмету речи.
      Вспомните, как играет на честолюбивых чувствах васюкинцев Остап Бендер, рисуя им потрясающие перспективы развития Васюков в случае проведения там международного шахматного турнира. Васюкинские шахматисты внимали ему «с сыновней любовью». Остап, чувствуя прилив новых сил, говорил:
      — Мой проект гарантирует вашему городу неслыханный расцвет производительных сил. Подумайте, что будет, когда турнир окончится и когда уедут все гости. Жители Москвы, стесненные жилищным кризисом, бросятся в ваш великолепный город. Столица автоматически переходит в Васюки. Сюда приезжает правительство. Васюки переименовываются в Нью-Москву, Москва — в Старые Васюки. Ленинградцы и харьковчане скрежещут зубами, но ничего не могут поделать. Нью-Москва становится элегантнейшим центром Европы и всего мира.
      — Всего мира!!! — застонали оглушенные васюкинцы.
      — Да! А впоследствии и вселенной. Шахматная мысль, превратившая уездный город в столицу земного шара, превратится в прикладную науку и изобретет способы между планетного сообщения. Из Васюков полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун. Сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль. А там, как знать, может быть, лет через восемь в Васюках состоится первый в истории мироздания междупланетный шахматный конгресс!
      Как подходит к этой ситуации утверждение Гельвеция: «Бывают люди, которых нужно ошеломить для того, чтобы убедить.
      А. И. Герцен в «Былом и думах» вспоминает об одной из своих бесед с сыном знакомого подмосковного священника, застенчивым молодым человеком лет семнадцати. Тот приходил к нему за «Отечественными записками». Вначале семинарист сильно смущался, ничего не говорил и торопился уйти. Однако автору удалось переломить отроческую неуверенность, и они стали обмениваться мнениями по поводу статей, особенно философских, напечатанных в журнале. Молодой человек рассказывал, как жадно учащиеся высших курсов духовной семинарии читали А. И. Герцена.
      Во время одной из встреч писатель поинтересовался, чем собирается заниматься молодой человек после окончания духовной семинарии. Тот ответил, что пойдет в священники, так как выбора у него нет, потому что отец решительно не хочет, чтобы он занимался светскими делами. Между ними произошел такой разговор:
      — Вы не сердитесь на меня, — возразил я, — но мне невозможно не сказать вам откровенно моего мнения. Ваш разговор, ваш образ мыслей, который вы нисколько не скрывали, и то сочувствие, которое вы имеете к моим трудам, — все это и, сверх того, искренное участие в вашей судьбе дают мне, вместе с моими летами, некоторые права. Подумайте сто раз прежде, чем вы наденете рясу. Снять ее будет гораздо труднее, а может, вам в ней будет тяжело дышать. Я вам сделаю один очень простой вопрос: скажите мне, есть ли у вас в душе вера хоть в один догмат богословия, которому вас учат?
      Молодой человек, потупя глаза и помолчав, сказал:
      — Перед вами лгать не стану — нет!
      — Я это знал. Подумайте же теперь о вашей будущей судьбе. Вы должны будете всякий день, во всю вашу жизнь, всенародно, громко лгать, изменять истине; ведь это-то и есть грех против святого духа, грех сознательный, обдуманный. Станет ли вас на то, чтоб сладить с таким раздвоением? Все чаще общественное положение будет неправдой. Какими глазами вы встретите взгляд усердно молящегося, как будете утешать умирающего раем и бессмертием, как отпускать грехи? А еще тут вас заставят убеждать раскольников, судить их!
      — Это ужасно! ужасно, — сказал молодой человек и ушел взволнованный и расстроенный.
      На другой день вечером он вернулся, чтобы сказать, что очень много думал о словах Герцена. Молодой человек пришел к выводу, что духовное звание ему совершенно невозможно, и принял для себя решение — лучше пойти в солдаты, чем позволить себя постричь в священники.
      Писатель горячо пожал ему руку и пообещал, со своей стороны, когда придет время, уговорить, насколько сможет, его отца.
      Что помогло А. И. Герцену повлиять на окончательное решение судьбы молодого человека? Писатель обратился к совести молодого человека, чувству чести и собственного достоинства. Может ли уважать себя, жить достойно человек, ежедневно, ежечасно вступающий в сделку с совестью? Конечно, нет!
      Подобрать сильные и убедительные доводы — дело далеко не простое. Здесь нет специальных правил, которые можно заучить. Многое зависит от хорошего знания предмета спора, от общей эрудиции полемиста, его находчивости и сообразительности, от быстроты реакции, от выдержки и самообладания, от понимания сложившейся ситуации. Важно подобрать единственно верные слова, которые окажут воздействие на слушателей именно в данной обстановке.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Запомните основные правила выдвижения тезиса и аргументов. Старайтесь не нарушать их, используя в споре логическую операцию доказательства.
      Следите за тем, чтобы ни в ваших рассуждениях, ни в рассуждениях противника не было логических ошибок, затрудняющих обсуждение спорной проблемы.
      Начинайте спор только тогда, когда будете располагать достоверными и достаточными аргументами для доказательства своей точки зрения.
      Обратите внимание на то, чтобы доводы были обязательно убедительными для вашего оппонента и других участников дискуссии.
     
      АТАКА ВОПРОСАМИ
      (Опровержение. Использование полемических приемов)
     
      Искусство аргументации состоит не только в доказательстве истинности своих суждений, но и в умении опровергать точку зрения оппонента, разоблачать неверные утверждения противника. Поэтому необходимо уметь пользоваться и такой логической операцией, как опровержение. Она заключается в установлении ложности либо необоснованности положения, выдвинутого в качестве тезиса, и направлена на разрушение ранее состоявшегося доказательства. Доказательство и опровержение выполняют противоположные функции. Для доказательства характерна конструктивная роль обоснования какой-либо идеи, для опровержения — критическая. Опровержение осуществляется тремя способами: опровергается тезис, критикуются доводы, показывается несостоятельность демонстрации. Рассмотрим названные способы на конкретных примерах.
      Наиболее действенным методом считается опровержение ложного тезиза фактами.
      К этому испытанному средству полемики прибегают довольно часто в публичных лекциях, выступлениях на митингах и собраниях, в открытых диспутах и дискуссиях. Например, профессор-лесовод Иван Матвеевич Вихров из романа Л. Леонова «Русский лес», читая лекцию студентам-первокурсникам о русском лесе, о его роли в истории страны, о жгучих проблемах охраны природы, решил рассказать им о давнем и затянувшемся споре: «Вам, будущим деятелям леса, вручаются ключи от зеленой кладовой нашего отечества, вам предстоит разобраться в путанице лесных теорий и по справедливости оценить некоторые из них, смазанные медом сладостного усыпления».
      Профессор поведал молодым людям о разных подходах к использованию лесных богатств, о разногласиях в ведении и организации лесного хозяйства. Опровергая теорию своих оппонентов о мнимом лесном благополучии, Вихров привел разоблачительные факты: «Вдобавок утешители будут уверять вас, что рубка ведется ниже годового прироста. Не верьте им: прирост они исчисляют с общего количества лесов, включая необжитые таежные пространства Сибири, где лес доныне гниет на корню. От века хвастались мы лесами на Енисее да Оби, а рубили под Тулой и Рязанью».
      Реальные события, явления, статистические данные, результаты экспериментальных исследований, свидетельские показания, противоречащие тезису, несокрушимо разоблачают опровергаемые суждения.
      Не менее эффективным способом опровержения является критика доводов оппонента. Показывая ложность или необоснованность аргументов, полемист приводит слушателя к мысли, что выдвинутый тезис не доказан. Поучителен в этом отношении спор, описанный А. П. Чеховым в рассказе «Учитель словесности». Он начался с того, что Никитин, преподаватель гимназии, молодой человек 26 лет, за чаем заговорил о гимназических экзаменах.
      — Позвольте, Сергей Васильич, — перебила его Варя. — Вот вы говорите, что ученикам трудно. А кто виноват, позвольте вас спросить? Например, вы задали ученикам VIII класса сочинение на тему «Пушкин как психолог». Во-первых, нельзя задавать таких трудных тем, а во-вторых, какой же Пушкин психолог? Ну, Щедрин или, скажем, Достоевский — другое дело, а Пушкин — великий поэт и больше ничего.
      — Щедрин сам по себе, а Пушкин сам по себе, — угрюмо ответил Никитин.
      — Я знаю, у вас в гимназии не признают Щедрина, но не в этом дело. Вы скажите мне, какой же Пушкин психолог?
      — А то разве не психолог? Извольте, я приведу вам примеры. И Никитин продекламировал несколько мест из «Онегина», потом из «Бориса Годунова».
      — Никакой не вижу тут психологии, — вздохнула Варя. — Психологом называется тот, кто описывает изгибы человеческой души, а это прекрасные стихи, и больше ничего.
      — Я знаю, какой вам нужно психологии! — обиделся Никитин. — Вам нужно, чтобы кто-нибудь пилил мне тупой пилою палец и чтобы я орал во все горло, — это, по-вашему, психология.
      — Плоско! Однако вы все-таки не доказали мне: почему же Пушкин психолог?
      ...За него вступились офицеры. Штабс-капитан Полянский стал уверять Варю, что Пушкин на самом деле психолог, и в доказательство привел два стиха из Лермонтова; поручик Гернет сказал, что если бы Пушкин не был психологом, то ему не поставили бы в Москве памятника.
      ... — Я больше не спорю! — крикнул Никитин. — Это его же царствию не будет конца! Баста! Ах, да поди ты прочь, поганая собака! — крикнул он на Сома, который положил ему на колени голову и лапу.
      «Ррр... нга-нга-нга...» — послышалось из-под стула.
      — Сознайтесь, что вы не правы! — крикнула Варя. — Сознайтесь!
      Но пришли гостьи-барышни, и спор прекратился сам собой.
      Вы, безусловно, обратили внимание, что Никитину так и не удалось доказать свой тезис «Пушкин — психолог». Не затрагивая сейчас вопроса об истинности или ложности данного суждения, отметим только, что Варя выиграла в этом споре. Почему? Она показала несостоятельность приводимых аргументов. Действительно, сами по себе строки из «Онегина», «Бориса Годунова», стихи Лермонтова не доказывают выдвинутого положения. А уж тем более факт установления в Москве памятника великому поэту никак не подтверждает высказанную мысль.
      Иногда полемисты, чтобы показать ошибочность тезиса оппонента, просто отметают его доводы и развивают свои идеи. Однако нельзя отвергать чужих аргументов без доказательства их несостоятельности. Иначе спор будет напоминать разговор двух дам в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя:
      — Милая, это пестро!
      — Ах нет, не пестро!
      — Ах, пестро!
      Важную роль в полемике играет и такой испытанный метод, как опровержение демонстрации,™ есть выявление того, что тезис противоположной стороны логически не вытекает из аргументов. Задача полемиста состоит в том, чтобы проанализировать ход рассуждения оппонента и показать отсутствие в изложении действительной логической связи.
      Проанализированные способы критики — опровержение доводов и опровержение демонстрации — разрушают структуру доказательства, показывают необоснованность тезиса, однако самого тезиса не опровергают. В споре нередко бывает такая ситуация: тезис сам по себе правильный, но человек, выдвинувший его, не может подобрать для его доказательства истинные аргументы. Иногда он просто не располагает достаточными доводами.
      В книге С. И. Поварнина «Спор. О теории и практике спора» есть такое рассуждение: «Учитель может легко сокрушить доказательство Пифагоровой теоремы, изобретенное гимназистом «по вдохновению», в грозный час у классной доски. Но теорема Пифагора от этого ничуть не поколеблется. Учитель поставит «кол» за неумение доказать ее, а ученик, может быть, ознакомится с «настоящим» доказательством и только. Точно так же, если противник опровергает нашу мысль, но неудачно, и мы разбили его опровержение в пух и прах, одно это еще не значит, что тезис наш истинен. Может быть, наш тезис совершенно ошибочен, да противник-то не умеет его опровергнуть. Такие случаи бывают нередко. Поэтому неудачное доказательство, взятое само по себе, означает только, что человек не сумел оправдать или опровергнуть тезис, а истинности или ложности тезиса не касается вовсе».
      Опытные полемисты, как правило, используют в споре одновременно несколько способов опровержения. Критика тезиса может сочетаться с опровержением аргументов, показом несостоятельности демонстрации и т. д.
      Чтобы защитить свою точку зрения и опровергнуть мнение оппонента, участники спора используют различные полемические приемы.
      Эффективным средством считается применение юмора, иронии, сарказма.
      Они являются обязательными психологическими элементами публичного выступления. Эти средства усиливают полемический тон речи, ее эмоциональное воздействие на слушателей, помогают разрядить напряженную обстановку, создают определенный настрой при обсуждении острых вопросов, помогают полемистам добиться успеха в споре.
      В рассказе В. Шукшина «Срезал» названными приемами нередко пользовался Глеб Капустин, «начитанный и ехидный» мужик, который любил поспорить с «именитыми» земляками. Вот, к примеру, как он дискутирует с супругами Журавлевыми, кандидатами наук, приехавшими погостить к своей матери:
      — Хорошо. Второй вопрос: как вы лично относитесь к проблеме шаманизма в отдельных районах Севера?
      Кандидаты засмеялись. Глеб терпеливо ждал, когда кандидаты отсмеются.
      — Можно, конечно, сделать вид, что такой проблемы нету. Я с удовольствием тоже посмеюсь вместе с вами... — Глеб иронически улыбнулся... — Но от этого проблема как таковая не перестанет существовать. Верно?..
      — Да нет такой проблемы, — сплеча рубанул кандидат. Теперь засмеялся Глеб. И подытожил:
      — Ну, на нет и суда нет! Баба с возу — коню легче, — добавил Глеб. — Проблемы нету, а эти... — Глеб что-то показал руками замысловатое, — танцуют, звенят бубенчиками... Да? Но при желании... — Глеб повторил: — При же-ла-нии — их как бы нету. Потому что, если... Хорошо! Еще один вопрос...
      Ироническое или шутливое замечание может смутить оппонента, поставить его в затруднительное положение, а порой даже разрушить тщательно построенное доказательство, хотя само по себе это замечание далеко не всегда имеет прямое отношение к предмету спора. Поэтому не надо теряться. Лучше всего вести себя естественным образом. Если смешно, можно посмеяться со всеми, а затем обязательно вернуться к обсуждению существа, проблемы.
      Распространенным приемом опровержения является «доведение до нелепости», «сведение к абсурду» (лат. reductio ad absurdum). Генрих Гейне в стихотворении «Диспут» пишет:
      Подбирая аргументы
      И логические звенья
      И ссылаясь на ученых,
      Вес которых — вне сомненья,
      Хочет каждый ad absurdum
      Привести слова другого.
      Суть этого приема — показать ложность тезиса или аргумента, так как следствия, вытекающие из него, противоречат действительности.
      Блестяще использовал этот прием в одном из своих выступлений на суде Ф. Н. Плевако, замечательный русский адвокат, обладавший удивительным даром речи. «В Плевако, — писал А. Ф. Кони, — сквозь внешнее обличие защитника, выступал трибун, для которого дело было лишь поводом и которому мешала ограда конкретного случая, стеснявшая взмах его крыльев со всей присущей им силой». Страстный и взволнованный голос Ф. Н. Плевако захватывал и покорял слушателей, надолго оставался в их памяти. По воспоминаниям В. В. Вересаева, он выступил в защиту старушки, укравшей жестяной чайник стоимостью 50 копеек. В обвинительной речи прокурор отметил, что кража незначительная, что на преступление бедную старушку толкнула горькая нужда, что подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но несмотря на это, подчеркнул он, старушка должна быть осуждена, т. к. она посягнула на собственность, а собственность священна, все гражданское благоустройство держится на собственности, и если позволить людям покушаться на нее, страна погибнет. После него выступил защитник Плевако. Он сказал так:
      «Много бед и испытаний пришлось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушилось на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь... старушка украла старый чайник ценою в пятьдесят копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно.
      И суд оправдал старушку.
      Довольно часто в дискуссиях и полемиках применяется «возвратный удар», или так называемый прием бумеранга. Английское слово бумеранг означает метательное орудие, при искусном броске возвращающееся к тому месту, откуда было пущено. Полемический прием заключается в том, что тезис или аргумент обращается против тех, кто их высказал. При этом сила удара во много раз увеличивается. Поражение противника становится очевидным для всех присутствующих. Не раз этим полемическим приемом пользовался А. В. Луначарский.
      Разновидностью «возвратного удара» считается прием «подхвата реплики». В ходе обсуждения спорных вопросов полемисты нередко бросают реплики различного характера. Умение применить реплику противника в целях усиления собственной аргументации, разоблачения взглядов и позиции оппонента, оказания психологического воздействия на присутствующих — действенный прием в полемике. «Подхватом реплики» часто пользуются, выступая на съездах, конференциях, митингах.
      Приведем один весьма любопытный пример использования приемов «возвратного удара», «подхвата реплики», описанный в рассказе С. Званцева «Дело Вальяно».
      Суть дела заключалась в следующем. В восьмидесятых годах прошлого столетия Таганрог бойко торговал с заморскими странами. Молодой торговый маклер, то есть посредник при заключении торговых сделок, неожиданно для всех сказочно разбогател. Долго никто не мог понять, каков источник его богатства. А когда это стало ясным, то Вальяно был уже так богат, что не боялся разоблачений. Вальяно был контрабандистом особого рода: он ввозил запрещенные товары целыми пароходами.
      Существовало таможенное правило: после того как чиновники проверяли груз и исчисляли пошлину, грузовладелец был вправе или, оплатив пошлину, забрать с парохода товар, или, отказавшись от оплаты, потопить груз на рейде. Акт о потоплении подшивался к делу, и пароход уходил в обратный рейс.
      В действительности никакого потопления не было. У Вальяно была зафрахтована целая флотилия турецких фелюг — вместительных лодок, а весь груз с борта парохода, а не со дна Азовского моря, попадал в подвалы особняка Вальяно.
      В Таганрог прибыл новый прокурор, охваченный жаждой карьеры. Он возбудил дело против Вальяно, которое двигалось с необычайной быстротой. Никакие попытки подкупить прокурора не удались. Вальяно грозили три месяца тюрьмы, а главное — штраф за контрабанду в размере 12 миллионов рублей, то есть все его состояние.
      В качестве защитника был приглашен А. Я. Пассовер, специалист по гражданским искам.
      И вот заседание суда. Обвинительную речь произносит прокурор. Она длится три часа. Вина Вальяно доказана. По сравнению с прокурором защитник был необычайно краток. Он говорил не более 5 — 6 минут. От только заявил, что Вальяно должен быть оправдан, так как ввозил груз на турецких фелюгах. А в разъяснении судебного департамента сената с исчерпывающим перечислением всех видов морской контрабанды: лодки, баркасы, шлюпки, плоты, даже спасательные пояса и обломки кораблекрушения, даже пустые бочки из-под рома — плоскодонные турецкие фелюги не упоминаются. А разъяснения правительствующего сената распространительному толкованию не подлежат.
      Бледное лицо прокурора залилось краской. Он вскочил и почти закричал дрожащим голосом:
      — Вальяно — контрабандист! Если бы он им не был, он не мог бы заплатить своему защитнику миллион рублей за защиту!
      В зале ахнули. Миллион рублей?! Неслыханная цифра!
      Реплика прокурора тотчас обернулась против него.
      — Да, я получил миллион, — спокойно ответил защитник. Значит, так дорого ценятся мои слова! А теперь посчитаем, сколько же стоят слова прокурора...
      — В год прокурор получает три тысячи 600 рублей, — высчитывал вслух «добродушный» адвокат, — в месяц — триста, стало быть, в день, в том числе и сегодняшний день, — рублей десять. Произносил прокурор свою речь сегодня три часа, сказал за свои десять рублей 45 тысяч слов. Сколько же стоит слово прокурора?
      Вытянувшись, Пассовер крикнул:
      — Грош цена слову прокурора!
      Процесс был выигран. Вальяно оправдали.
      Назовем еще один полемический прием — атака во п роса -м и . Для иллюстрации применения этого приема напомним эпизод из романа Ю. Семенова «Семнадцать мгновений весны». Однажды на приеме в советском посольстве на Унтер ден Линден завязалась дискуссия шефа политической разведки Шелленберга с молодым советским дипломатом о праве человека на веру в амулеты, заговоры, приметы и прочую, по выражению секретаря посольства, «дикарскую требуху». В веселом споре этом Шелленберг был, как всегда, тактичен, доказателен и уступчив. Советский разведчик М.М. Исаев (Штирлиц), присутствовавший при разговоре, злился, глядя как он затаскивает русского парня в спор.
      «Светит фарами, — подумал он, — присматривается к противнику: характер человека лучше всего узнается в споре. Это Шелленберг умеет делать, как никто другой».
      — Если вам все ясно в этом мире, — продолжал Шелленберг, — тогда вы, естественно, имеете право отвергать веру человека в силу амулета. Но все ли вам так уж ясно? Я имею в виду не идеологию, но физику, химию, математику.
      — Кто из физиков или математиков, — горячился секретарь посольства, — приступает к решению задачи, надев на шею амулет? Это нонсенс.
      «Ему надо было остановиться на вопросе, — отметил для себя Штирлиц, — а он не выдержал — сам себе ответил. В споре важно задавать вопросы: тогда виден контрагент, да и потом, отвечать всегда сложнее, чем спрашивать...»
      — Может быть, физик или математик надевает амулет, но не афиширует этого? — спросил Шелленберг. — Или вы отвергаете такую возможность?
      — Наивно отвергать возможность. Категория возможности — парафраз понятия перспективы.
      «Хорошо ответил, — снова отметил для себя Штирлиц. — Надо было отыграть... Спросить, например: «Вы не согласны с этим?» А он не спросил и снова подставился под удар».
      — Так, может быть, и амулет нам подверстать к категории непонятной возможности? Или вы против?
      Штирлиц пришел на помощь.
      — Немецкая сторона победила в споре, — констатировал он, — однако истины ради стоит отметить, что на блестящие вопросы Германии Россия давала не менее великолепные ответы. Мы исчерпали тему, но я не знаю, каково бы нам пришлось, возьми на себя русская сторона инициативу в атаке — вопросами...
      «Понял, братишечка? — спрашивали глаза Штирлица, и по тому, как замер враз взбухшими желваками русский дипломат, Штирлицу стало ясно, что его урок понят...».
      В чем же состоял «урок» полемики, преподнесенный Штирлицем? Он дал почувствовать недостаточно опытному дипломату, что в споре важно задавать вопросы, уметь перехватывать инициативу в их постановке. Цель этого метода — сделать положение оппонента затруднительным, заставить его защищаться, оправдываться, создать себе наиболее благоприятные условия для спора.
      Иногда вместо обсуждения по существу того или иного положения начинают оценивать достоинства и недостатки человека, его выдвинувшего. Такой прием в полемике называют «довод к человеку» (лат. ad hominen). Он оказывает сильное психологическое воздействие.
      «Довод к человеку» как полемический прием должен применяться в сочетании с другими достоверными и обоснованными аргументами. Как самостоятельное доказательство он считается логической ошибкой, состоящей в подмене самого тезиса ссылками на личные качества того, кто его выдвинул.
      Разновидностью «довода к человеку» является прием, который называется «апелляция к публике». Цель приема — повлиять на чувства слушателей, их мнения, интересы, склонить аудиторию на сторону говорящего.
      Какое сильное влияние порой оказывают на присутствующих «довод к человеку», «апелляция к публике», к какому неожиданному результату может привести их использование, с тонким юмором показывает А. П. Чехов в рассказе «Случай из судебной практики». В окружном суде рассматривалось дело Сидора Шельмецова, обвинявшегося в краже со взломом, мошенничестве и проживании по чужому паспорту. Прокурору удалось доказать вину подсудимого. С защитой выступал опытный адвокат, который, опуская факты, все больше напирал на психологию.
      — Мы — люди, господа присяжные заседатели, будем же и судить по-человечески! — сказал между прочим защитник. — Прежде чем предстать перед вами, этот человек выстрадал шестимесячное предварительное заключение. В продолжение шести месяцев жена лишена была горячо любимого супруга, глаза детей не высыхали от слез при мысли, что около них нет дорогого отца! О, если бы вы посмотрели на этих детей! Они голодны, потому что их некому кормить, они плачут, потому что они глубоко несчастны... Да поглядите же! Они протягивают к вам свои ручонки, прося вас возвратить им их отца!..
      И... пошли плясать нервы N...ской публики! Послышались всхлипывания, кого-то уже вынесли из зала. А защитник продолжал говорить:
      — Знать его душу — значит знать особый, отдельный мир, полный движений. Я изучил этот мир... Изучая его, я, признаюсь, впервые изучил человека. Я понял человека... Каждое движение его души говорит за то, что в своем клиенте я имею честь видеть идеального человека...
      Теперь уже все члены суда полезли в карман за платками. И даже «прокурор, этот камень, этот лед, бесчувственнейший из организмов, беспокойно завертелся на кресле, покраснел и стал глядеть под стол... Слезы засверкали сквозь его очки».
      А защитник все продолжал дрожащим голосом:
      — Взгляните на его глаза! ...Неужели эти кроткие, нежные глаза могут равнодушно глядеть на преступление? О, нет! Они, эти глаза, плачут! Под этими калмыцкими скулами скрываются тонкие нервы! Под этой грубой, уродливой грудью бьется далеко не преступное сердце! И вы, люди, дерзнете сказать, что он виноват?!
      Тут не вынес и сам подсудимый. Пришла и его пора заплакать. Он замигал глазами, заплакал и беспокойно задвигался...
      — Виноват! — заговорил он...
      Подсудимый во всем сознался. Его осудили.
      Таковы основные полемические приемы. Использование этих приемов помогает вести дискуссию, полемику более плодотворно.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Приступая к критике позиции оппонента, четко определите для себя, каким способом опровержения вы будете пользоваться в конкретной ситуации: опровергать тезис, критиковать доводы, показывать несостоятельность демонстрации.
      Не забывайте, что, разгромив доводы противника или продемонстрировав, что из приведенных аргументов не следует данный тезис, вы только разрушите доказательство оппонента, но не опровергнете истинности самого тезиса. Помните, что одним из наиболее действенных способов является опровержение ложного тезиса фактами.
      Старайтесь применять в споре различные полемические приемы: юмор, иронию, сарказм, «сведение к абсурду», «возвратный удар», «подхват реплики», «атаку вопросами», «довод к человеку», «апелляцию к публике» и др. Обращайте внимание на то, как эти приемы используется другими полемистами.
     
      ЧТО ТАКОЕ «ФАРГЕЛЕТ»?
      (Классификация вопросов. Виды ответов)
     
      «Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума или проницательности. Если вопрос сам по себе бессмыслен и требует бесполезных ответов, то кроме стыда для вопрошающего он имеет иногда еще тот недостаток, что побуждает неосмотрительного слушателя к нелепым ответам и создает смешное зрилище: один (по выражению древних) доит козла, а другой держит под ним решето», — писал немецкий философ И. Кант.
      Способность полемистов правильно формулировать вопросы и умело отвечать на них во многом определяет эффективность публичного спора. Верно поставленный вопрос дает возможность уточнить точку зрения оппонента, получить от него дополнительные сведения, понять его отношение к обсуждаемой проблеме. Удачный ответ укрепляет собственную позицию полемиста, усиливает аргументацию выдвинутого тезиса.
      Вопрос представляет собой одну из логических форм. Опирается он, как правило, на определенную систему знаний. Всякий вопрос включает в себя прежде всего исходную информацию, которая называется базисом или предпосылкой вопроса. Кроме того, в вопросе есть указание на ее недостаточность и необходимость дальнейшего дополнения и расширения знаний. Вопрос не является суждением, поэтому он не бывает истинным или ложным. Чтобы задать вопрос, необходимо иметь уже какое-то представление о предмете обсуждения. Чтобы ответить на вопрос, тоже нужны знания, способность правильно оценить содержание и характер вопроса.
      Методом вопросов и ответов виртуозно владел Сократ. В Древней Греции были сделаны и попытки определить правила постановки вопросов. В современной научной, учебной и методической литературе существуют разные классификации вопросов и ответов. Познакомимся сначала с наиболее распространенными типами вопросов.
      В зависимости от логической структуры обычно выделяют два вида вопросов — уточняющие и восполняющие. Уточняющие (закрытые) вопросы направлены на выяснение истинности или ложности выраженного в них суждения. Например: «Верно ли, что в этом году при школе открывается летний спортивный лагерь?»; «Действительно ли в старших классах экзамены будут сдавать по всем предметам?» В предложениях, содержащих закрытые вопросы, употребляется частица ли, которая является их грамматическим признаком. Ответ на такие вопросы, как правило, ограничен словами: да или нет. Восполняющие (открытые) вопросы связаны с выяснением новых знаний относительно событий, явлений, предметов, интересующих слушателя. Грамматическими признаками таких вопросов являются вопросительные слова: кто, что, где, когда, как, почему и др. Так, приведенные выше закрытые вопросы можно преобразовать в открытые: «Когда при школе будет открыт летний спортивный лагерь?»; «По каким предметам в старших классах будут сдавать экзамены?».
      По составу и уточняющие, и восполняющие вопросы бывают простыми и сложными. Простые вопросы не могут быть расчленены, они не включают в себя другие вопросы. Сложные вопросы можно разбить на два или несколько простых. Приведем примеры. Уточняющий вопрос «Верно ли, что в этом году при школе открывается летний спортивный лагерь, новая игротека?» является сложным. Он состоит из двух простых («Верно ли, что в этом году при школе открывается летний спортивный лагерь?» и «Верно ли, что в этом году при школе открывается новая игротека?»).Ответы на эти вопросы могут быть разными. В восполняющем сложном вопросе «Когда и по каким предметам в старших классах будут сдавать экзамены?» тоже можно выделить два простых вопроса: «Когда в старших классах будут сдавать экзамены?» и «По каким предметам в старших классах будут сдавать экзамены?» Сложный восполняющий вопрос включает несколько вопросительных слов.
      Сложные вопросы нередко вызывают затруднения у отвечающих, могут запутать их, поэтому в дискуссии, полемике рекомендуется пользоваться простыми вопросами.
      Проанализируем отрывок из рассказа Д. Н. Мамина-Сибиряка «Первые студенты». Автор описывает жаркие споры молодых людей. Неисчерпаемой темой этих споров было искусство.
      — Вот вам, братику, великая книга, читайте ее! — ораторствовал Рубцов, указывая из окна на горы и лес. — Тут все: и ботаника, и геология, и зоология, и поэзия... Остальное все бирюльки и пустяки.
      — То есть что остальное-то? — лениво спрашивал Блескин.
      — А все остальное, чем тешились раньше: стишки, музыка, чувствительные романы, картинки разные, идолы, ну, вообще, так называемое искусство и quasi (т.е. мнимая — Л. П.) наука...
      — Однако ты плачешь над гитарой?..
      — Это атавизм, Петька... Ветхий человек сказывается. Значит, еще не укрепился в настоящей поэзии, а нужно непременно что-нибудь этакое дрянненькое, кисло-сладкое, вообще гнусное...
      — Ну, это уж ты врешь, братец.
      — Как вру?
      — А так. Не знаешь меры... Искусство тоже необходимо, только хорошее и здоровое искусство: и музыка, и пение, и живопись, и скульптура.
      Друзья придерживаются разных взглядов на искусство. Задавая Рубцову вопрос «То есть что остальное-то?» (это простой восполняющий вопрос), Блескин заставляет оппонента уточнить, что тот имеет в виду, чтобы потом опровергнуть его тезис. Следующий вопрос Блескина уточняющий: «Однако ты плачешь над гитарой?» Эти вопросы помогли Блескину отстоять свою позицию.
      Вопросы различаются и по форме. Если их базисом, предпосылками являются истинные суждения, то вопросы считаются логически корректными (правильно поставленными).
      Логически некорректными (неправильно поставленными) называются вопросы, в основе которых лежат ложные или неопределенные суждения.
      Например, во время дискуссии одной девушке вопрос был поставлен так: «По каким проблемам Вам чаще всего приходится ссориться со своими сверстниками?» Некорректность этого вопроса заключается в том, что сначала нужно было выяснить, ссорится ли вообще девушка со своими сверстниками, а потом уже при положительном ответе уточнять, по каким проблемам. Герой одного из рассказов Салтыкова-Щедрина рассказывает:
      Есть у меня приятель судья, очень хороший человек. Пришла к нему экономка с жалобой, что такой-то писец ее изобидел: встретившись с ней на улице, картуза не снял... Подать сюда писца.
      — Ты по какому это праву не поклонился Анисье?
      — Да помилуйте, ваше высокоблагородие...
      — Нет, ты отвечай, по какому ты праву не поклонился Анисье?
      — Да помилуйте, ваше высокоблагородие...
      — Нет, ты отвечай, по какому ты праву не поклонился Анисье?
      — Да помилуйте, ваше высокоблагородие...
      — Ты мне говори: отвалятся у тебя руки? а? отвалятся?
      — Да помилуйте, ваше высокоблагородие...
      — Нет, ты не вертись, а отвечай прямо: отвалятся у тебя руки или нет?
      La question ainsi carrement posee1, писец молчит и переминается с ноги на ногу. Приятель мой — во всем блеске заслуженного торжества.
      1 На вопрос, так прямо поставленный (франц.).
      — Что же ты молчишь? ты говори: отвалятся или нет?
      — Нет, — отвечает подсудимый с каким-то злобным шипеньем.
      — Ну, следственно...
      Как видите, рассуждения судьи не отличаются строгой логикой. Подменяя один вопрос другим, он ставит писца в неловкое положение и вынуждает его согласиться с ним, хотя подсудимый делает это с явным неудовольствием. Вопрос «отвалятся у тебя руки или нет?» по сути является некорректным, не имеющим никакого отношения к предмету разговора. С подобными ситуациями приходится сталкиваться и в публичных спорах.
      В вопросах отражается также отношение к говорящему, стремление либо поддержать, либо дискредитировать его и высказанные им суждения в глазах присутствующих.
      По характеру вопросы бывают нейтральными, благожелательными и неблагожелательными, враждебными, провокационными. Поэтому необходимо по формулировке вопроса, по тону голоса определить характер вопроса, чтобы правильно выработать тактику поведения. На нейтральные и благожелательные вопросы следует отвечать спокойно, стремясь как можно яснее объяснить то или иное высказанное положение. Важно проявить максимум внимания и уважения к спрашивающему, даже если вопрос сформулирован неточно, не совсем грамотно. Недопустимы раздражение и пренебрежительный тон.
      Однако нельзя забывать, что в дискуссии, полемике вопросы порой ставятся не для того, чтобы выяснить суть дела, а чтобы поставить оппонента в неловкое положение, выразить недоверие к его аргументам, показать свое несогласие с его позицией, одним словом, одержать победу над противником.
      Отвечая на неблагожелательные вопросы, следует выявить их провокационную суть, обнажить позицию оппонента и дать открытый бой.
      В ходе обсуждения проблем нередко ставятся острые вопросы, то есть вопросы актуальные, жизненно важные, принципиальные. Ответ на такие вопросы требует от полемиста определенного мужества и соответствующей психологической подготовки. Полемисту не следует смазывать поставленные вопросы, уклоняться от них, необходимо давать правдивый и честный ответ.
      Конечно, прямо заданный вопрос нередко ставит оппонента в затруднительное положение, может вызвать у него растерянность и смущение. Именно в такую ситуацию и попадает карась-идеалист в сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина:
      — Да за что же меня есть, коли я не провинился? — по-прежнему упорствовал карась.
      — Слушай, дурья порода! Едят-то разве «за что? Разве потому едят, что казнить хотят? Едят потому, что есть хочется — только и всего. И ты, чай, ешь. Не попусту носом-то в иле роешься, а ракушек вылавливаешь. Им, ракушкам, жить хочется, а ты, простофиля, ими мамон (т. е. брюхо — Л. П.) с угра до вечера набиваешь. Сказывай: какую такую они вину перед тобой сделали, что ты их ежеминутно казнишь? Помнишь, как ты намеднись говорил: «Вот кабы все рыбы между собой согласились...» А что, если бы ракушки между собой согласились — сладко ли бы тебе, простофиле, тогда было?
      Вопрос был так прямо и так неприятно поставлен, что карась сконфузился и слегка покраснел.
      — Но ракушки — ведь это... — пробормотал он смущенно.
      — Ракушки — ракушки, а караси — караси. Ракушками караси лакомятся, а карасями — щуки. И ракушки ни в чем не повинны, и караси не виноваты, а и те, и другие должны ответ держать. Хоть сто лет об этом думай, а ничего другого не выдумаешь.
      В процессе обсуждения спорной проблемы, как правило, приходится сталкиваться со всеми перечисленными типами вопросов. Полемистам полезно учесть совет знаменитого английского философа Бэкона: «Тот, кто задает много вопросов, много узнает и много получает, в особенности если его вопросы касаются предметов, особенно хорошо известных тем лицам, кого он спрашивает, ибо тем самым он предоставляет им случай доставить себе удовольствие в разговоре, а сам постоянно обогащает свой ум знаниями. Однако его вопросы не должны быть слишком трудными, дабы разговор не походил на экзамен. Он также должен поступать так, чтобы и всем остальным людям была предоставлена возможность говорить в свою очередь».
      «Каков вопрос, таков ответ» — гласит народная мудрость. Ответы тоже классифицируются по-разному. Например, по содержанию различают правильные и неправильные ответы. Если в ответе содержатся суждения истинные и логически связанные с вопросом, то он считается правильным. К неправильным, ошибочным относят ответы, связанные с вопросом, но по существу неверно отражающие действительность.
      Если ответ не связан с вопросом, он расценивается как «ответ не по существу» и не рассматривается. Кроме того, выделяют ответы позитивные (содержащие стремление разобраться в поставленных вопросах) и негативные (выражающие отказ отвечать на тот или иной вопрос). Мотивом для отказа может быть недостаточная компетентность выступающего по затронутым проблемам, слабое знание обсуждаемого предмета.
      По объему выраженной информации ответы бывают краткими и развернутыми.В романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» описывается такой эпизод. Пребывая на острове Деревянных башмаков, Панург общается с братьями распевами — монахами. На свои краткие вопросы он получает, как подчеркивает автор, весьма лаконичные ответы. Ниже приводится один из таких разговоров:
      Панург. ...как ты думаешь, кто он такой? Еретик?
      Распев. Вполне.
      Панург. Сжечь его, что ли?
      Распев. Сжечь.
      Панург. Как можно скорее?
      Распев. Да.
      Панург. Без провариванья?
      Распев. Без.
      И т. д.
      Вряд ли обсуждение какой-либо проблемы возможно вести с помощью таких односложных предложений. В споре требуются полные, развернутые, аргументированные ответы. Интересен в этом отношении полемический диалог между классиком и издателем, написанный П. А. Вяземским в 1824 году вместо предисловия к «Бахчисарайскому фонтану» А. С. Пушкина:
      Классик. Я желал бы знать о содержании так называемой поэмы Пушкина. Признаюсь, из заглавия не понимаю, что тут может быть годного для поэмы. Понимаю, что можно написать к фонтану стансы, даже оду...
      Издатель. Предание, известное в Крыму и поныне, служит основанием поэме. Рассказывают, что хан Керим-Гирей похитил красавицу Потоцкую и содержал ее в бахчисарайском гареме; полагают даже, что он был обвенчан с нею. Предание сие сомнительно, и г. Муравьев-Апостол в «Путешествии своем по Тавриде», недавно изданном, восстает, и, кажется, довольно основательно, против вероятия сего рассказа. Как бы то ни было, сие предание есть достояние поэзии.
      Классик. Так! В наше время обратили муз в рассказчиц всяких небылиц! Где же достоинство поэзии, если питать ее одними сказками?
      Издатель. История не должна быть легковерна; поэзия напротив. Она часто дорожит тем, что первая отвергает с презрением, и наш поэт очень хорошо сделал, присвоив поэзии бахчисарайское предание и обогатив ее правдоподобными вымыслами, а еще и того лучше, что он воспользовался тем и другим с отличным искусством. Цвет местности сохранен в повествовании со всей возможной свежестью и яркостью. Есть отпечаток восточный в картинах, в самых чувствах, в слоге. По мнению судей, коих разговор может считаться окончательным в словесности нашей, поэт явил в новом произведении признак дарования, зреющего более и более.
      Независимо от вида и характера вопроса полемисту следует строго придерживаться основного принципа — отвечать на вопрос лишь в том случае, когда до конца ясна его суть, когда знаешь правильный ответ. В противном случае можно попасть в неприятную ситуацию и оказаться в анекдотичном положении людей, отвечавших на вопрос, что такое «фаргелет». Рассказывают, что один человек ради шутки задавал этот вопрос всем приезжим лекторам. Не желая уронить себя в глазах новой аудитории, каждый пытался ответить на поставленный вопрос по-своему. Лектор-международник объяснял, что это название нового независимого государства на юге Африки. Ботаник говорил о растении средней полосы нашей страны, а врач считал, что это новое лекарственное средство. Все оказалось намного проще. Когда шутник шёл на работу, он увидел вывеску «телеграф», а, возвращаясь домой, он прочитал ее наоборот — «фаргелет».
      У знаменитого сирийского писателя-энциклопедиста Абуль-Фараджа, жившего в XIII веке, есть такая притча:
      Некто рассказывал про своего учителя, что однажды тому было задано более пятидесяти вопросов, на которые он без излишнего смущения отказался ответить, ссылаясь на незнание. «Не знаю», — говорил он, даже когда знал, но в чем-то сомневался. У него было обыкновение отвечать только на те вопросы, в которых он безукоризненно разбирался.
      В споре очень ценится остроумный ответ. Находчивость полемиста, его умение сориентироваться в обстановке, найти наиболее точные слова для данной ситуации, быстрота реакции помогают выйти из затруднительного положения. Одну из таких сцен описывает Н. Г. Гарин-Михайловский. В технологическом институте студенты требовали отмены сурового распоряжения администрации, согласно которому не разрешалось откладывать сдачу экзаменов. Вследствие этого около двухсот человек подлежали исключению. На сходку пригласили директора. Он был бледен, но тверд. Он старательно избегал всяких объяснений причин и определенных обещаний. Все попытки уговорить его ни к чему не привели. Поведение директора было непонятным, так как прежде он искал популярности у студентов. Убедившись, что перед ними стоит уже другой человек, студенты приняли решение освистать директора.
      — Дорогу господину директору, — иронически почтительно крикнул стоявший рядом с Дарио студент, и от середины залы к дверям образовался широкий проход.
      В напряженном ожидании толпа замерла.
      — Прошу вас, господа, — указывая на проход, проговорил директор тем же, что и студент, тоном, — я выйду последним.
      Эти слова были произнесены спокойно, уверенно, даже весело. Взрыв аплодисментов был ответом на находчивость директора.
      — Но вы нам обещаете содействие в отмене распоряжения об экзаменах? — спросил кто-то.
      — Со своей стороны, я сказал, что сделаю все...
      Студенты молча переглянулись и один за другим вышли из залы.
      С использованием в споре вопросов и ответов связаны некоторые нечестные приемы, к которым прибегают, чтобы сбить противника с толку. К ним относится, к примеру, так называемая «ошибка многих вопросов». Оппоненту сразу задают несколько различных вопросов под видом одного и требуют немедленного ответа «да» или «нет». Но дело в том, что заключенные в заданном вопросе подвопросы бывают прямо противоположны друг другу, один из них требует ответа «да», а другой — «нет». Отвечающий, не заметив этого, дает ответ только на один из вопросов. Задающий вопросы пользуется этим, произвольно применяет ответ к другому вопросу и запутывает оппонента. Этой уловкой пользовались еще в античном мире. Вот типичный вопрос подобного вида. Ученика спрашивали: «Прекратил ли ты бить своего отца? Да или нет?» Если отвечающий скажет «да», то получится, что он бил своего отца, если скажет «нет», то выходит, что он продолжает бить своего отца. Очевидно, что на такой вопрос невозможно ответить в форме «да» или «нет». Ученик должен был сказать приблизительно так: «Я не могу даже подумать о том, чтобы можно было бить отца, ибо большего позора для сына быть не может».
      В спорах нередкими бывают ситуации, когда полемисты по разным причинам стараются уклониться от поставленных вопросов. Иногда они просто пропускают вопрос, как говорится, мимо ушей, как бы не замечают его. Так, к примеру, поступает Пигасов в споре с Рудиным:
      — Так что ж за беда? Я спрашиваю: где истина? Даже философы не знают, что она такое. Кант говорит, вот она, мол, что; а Гегель — нет, врешь, она вот что.
      — А вы знаете, что говорит о ней Гегель? — спросил, не возвышая голоса, Рудин.
      — Я повторяю, — продолжал разгорячившийся Пигасов, — что не могу понять, что такое истина. По-моему, ее вовсе и нет на свете, то есть слово-то есть, да самой вещи нету.
      Некоторые полемисты начинают иронизировать над вопросами своего оппонента: «Вы задаете такие «глубокомысленные» вопросы»; «И вы считаете свой вопрос серьезным?»; «Ну что за легкомысленный вопрос»; «Вы задаете такой трудный вопрос, что я пасую перед ним» и под. Часто дается отрицательная оценка самому вопросу: «Это наивный вопрос»; «Этот вопрос звучит аполитично»; «Это же догматизм»; «Это незрелый вопрос». Такого рода фразы не способствуют выяснению истины, конструктивному решению проблемы. Они психологически действуют на оппонента, так как в них проявляется неуважительное к нему отношение. Это позволяет человеку, произносящему такие фразы, уйти от поставленных вопросов, оставить их без ответа.
      Наиболее распространенным в споре считается «ответ вопросом на вопрос». Не желая отвечать на поставленный вопрос или испытывая затруднения в поисках ответа, полемист на вопрос оппонента ставит встречный вопрос. Если противник начинает отвечать, значит, он попался на эту уловку. На это и рассчитывает Чичиков во время беседы после совершения купчей:
      Когда проходили они канцелярию, Иван Антонович Кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал потихоньку Чичикову: — Крестьян накупили на сто тысяч, а за труды дали только одну беленькую.
      — Да ведь какие крестьяне, — отвечал ему на это тоже шепотом Чичиков, — препустой и преничтожный народ, и половины не стоит.
      Иван» Антонович понял, что посетитель был характера твердого и больше не даст.
      — А почем купили душу у Плюшкина? — шепнул ему на другое ухо Собакевич.
      — А Воробья зачем приписали? — сказал ему в ответ на это Чичиков.
      — Какого Воробья? — сказал Собакевич.
      — Да бабу, Елисавету Воробья, еще и букву Ъ поставили на конце.
      — Нет, никакого Воробья я не приписывал — сказал Собакевич и отошел к другим гостям.
      Прибегают полемисты и к такой своеобразной уловке, как «ответ в кредит». Испытывая трудности в обсуждении проблемы, они переносят ответ на «потом», ссылаясь на сложность вопроса.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Если вы хотите получить точные и ясные ответы, подумайте о формулировке вашего вопроса. Она должна быть четкой и краткой. Длинные, запутанные вопросы мешают правильному их пониманию. На искусственно усложненные вопросительные конструкции трудно отвечать.
      Пользуйтесь простыми вопросами. Если поставлен сложный вопрос, разбейте его сразу на несколько простых. Все вопросы должны быть корректными, правильно поставленными. В случае некорректности вопроса требуйте от оппонента новой его постановки.
      Не поддавайтесь на провокационные вопросы и другие нечестные приемы вашего противника. Покажите сопернику и другим присутствующим, что вам понятен его умысел. Дайте ему достойный отпор.
      Не смешивайте обычный вопрос с риторическим. Риторический вопрос — это утверждение или отрицание в форме вопроса. Риторический вопрос не требует ответа. Он является средством эмоционального воздействия на слушателей, возбуждения их внимания.
     
      «ВЫ, КАК ЧЕЛОВЕК УМНЫЙ, НЕ СТАНЕТЕ ОТРИЦАТЬ...»
      (Позволительные и непозволительные уловки в споре)
     
      Во время дискуссии, полемики спорщики нередко попадают в затруднительное положение и пытаются найти какой-то выход из него. Разберем наиболее распространенные ситуации, встречающиеся в споре. Например, противник привел довод, на который трудно сразу найти достойный ответ, поэтому стараются незаметно для оппонента «оттянуть возражение». С этой целью ставят вопросы в связи с приведенным доводом, как бы для выяснения его; начинают ответ издали, с чего-нибудь не имеющего прямого отношения к данному вопросу; начинают опровергать второстепенные аргументы, а затем, собрав силы, разбивают главные доводы противника и т. п. «Оттягиванием возражения» рекомендуется воспользоваться и в том случае, если вы сильно растерялись, нервничаете, у вас вдруг «пропали» все мысли, в голове путаница. Чтобы не показать противнику свое состояние, можно начать говорить о чем-то постороннем твердым, уверенным голосом. Иногда довод противника кажется правильным, но не стоит спешить соглашаться с ним.
      Может сложиться и такая ситуация: в процессе обсуждения спорной проблемы один из полемистов замечает, что совершил ошибку. Если она будет обнаружена, это дискредитирует позицию выступающего. Если ошибка останется незамеченной, полемист станет проводником неправильной мысли, неточной информации. Открыто признать ошибку по различного рода соображениям полемист не желает и прибегает к речевым оборотам, позволяющим смягчить и исправить ситуацию: «Я не то хотел сказать»; «Эти слова неправильно выражают мою мысль»; «Позвольте мне уточнить свою позицию» и др. Все эти приемы считаются позволительными, они вполне допустимы в публичном споре. Их использование не мешает выяснению истины, не компрометирует оппонента.
      Однако следует иметь в виду, что недобросовестные полемисты в спорах часто прибегают к различного рода нечестным средствам. В предыдущих главах мы уже рассказывали о некоторых из них, например о софизмах — намеренных, сознательных логических ошибках в рассуждениях, которые выдаются за истинные, об ухищрениях, связанных с манипулированием вопросами.
      Довольно большую группу нечестных средств составляют психологические уловки, с помощью которых некоторые полемисты хотят облегчить спор для себя и затруднить для противника. Они разнообразны по своей сущности, многие основаны на хорошем знании особенностей психологии людей, слабостей человеческой натуры. Как правило, эти уловки содержат элементы хитрости и прямого обмана. В них проявляется грубое, неуважительное отношение к оппоненту. Такие уловки в споре считаются непозволительными. Рассмотрим их более подробно.
      Известно, что люди часто хотят казаться лучше, чем они есть на самом деле, боятся «уронить себя» в глазах окружающих.
      Вот на этом-то желании выглядеть чуть лучше и играют некоторые опытные полемисты. Например, приводя недоказанный или даже ложный вывод, противник сопровождает его фразами: «Вам, конечно, известно, что наука давно установила»; «Неужели вы до сих пор не знаете?»; «Общеизвестным является факт» и под., то есть делает ставку на ложный стыд. Если человек не признается, что это ему неизвестно, он «на крючке» у противника и вынужден соглашаться с его аргументами. Другая родственная уловка, основанная на самолюбии, называется подмазыванием аргумента. Слабый довод, который может быть легко опротестован, сопровождается комплиментом противнику. Например: «Вы, как человек умный, не станете отрицать»; «Всем хорошо известна ваша честность и принципиальность, поэтому вы...»; «Человек недостаточно образованный не оценит, не поймет приведенный аргумент, но вы...» Иногда противнику тонко дают понять, что к нему лично относятся с особым уважением, высоко ценят его ум, признают его достоинства.
      Как вы помните, великолепно искусством подмазывания аргумента владел Чичиков. Настойчиво добиваясь своей цели, понимая шаткость своего положения, гоголевский герой раздает комплименты налево и направо. Плюшкин просит его заплатить по сорок копеек за душу, ссылаясь на свою бедность, но Чичиков ловко уходит от этого:
      Почтеннейший! не только по сорока копеек, по пятисот рублей заплатил бы! С удовольствием заплатил бы, потому что вижу — почтенный, добрый старик терпит по причине собственного добродушия.
      Подобным образом он торгуется и с Собакевичем:
      Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то театральное представление, или комедия; иначе я не могу себе объяснить... Вы, кажется, человек довольно умный, владеете сведениями образованности. Ведь предмет просто: фу-фу. Что ж он стоит? кому нужен?
      С помощью той же уловки добивается прибавки в жаловании чеховский герой, учитель математики Дырявин из рассказа «В пансионе». Зная скупость хозяйки заведения, он ведет разговор весьма дипломатически.
      — Гляжу я на ваше лицо, Бьянка Ивановна, и вспоминаю прошлое... — говорит он вздыхая. — Какие прежде, в наше время, красавицы были! Господи, что за красавицы! Пальчики обсосешь! А теперь? Перевелись красавицы! Настоящих женщин нынче нет... Одна другой хуже...
      Мадам Жевузем возражает, говорит, что и сейчас много красивых женщин. Для подтверждения своих слов она требует, чтобы позвали Пальцеву из старшего класса, красивую девушку лет семнадцати, смуглую, стройную, с большими черными глазами и прекрасным греческим носом. Дырявин отлично знает, что девочка очень хороша собой, что она гораздо лучше всех вместе взятых, что она ангел. Но жажда прибавки берет вверх над справедливостью. И на вопрос начальницы «Ну? Плоха, по-вашему?» он продолжает твердить свое:
      — Хоть убейте, ничего хорошего не нахожу.. Вы вот уже в летах, а нос и глаза у вас гораздо лучше, чем у нее... Честное слово... Поглядите-ка на себя в зеркало!
      Нередко в спорах в качестве аргументов используют ссылки на свой возраст, образование и положение. Довольно часто мы сталкиваемся с таким рассуждениями: «Вот доживите до моих лет, тогда и судите»; «Сначала получите диплом, а потом и поговорим»; «Займете мое место, тогда и рассуждать будете» и др. Однако известно, что человек, старший по возрасту, имеющий высшее образование, занимающий определенную должность, далеко не всегда бывает прав. Поэтому не следует сразу сдавать позиции и отступать, необходимо потребовать, чтобы оппонент привел более веские и убедительные аргументы.
      У французского философа-гуманиста М. Монтеня в книге «Опыты» есть интересное наблюдение: «То же самое и в наших диспутах: важный вид, облачение и высокое положение говорящего часто заставляют верить словам пустым и нелепым. Никому и в голову не придет, что у человека столь уважаемого и почитаемого нет за душой ничего, кроме этого уважения толпы, и что человек, которому поручается столько дел и должностей, такой высокомерный и надменный, не более искусен, чем какой-то другой, издали низко кланяющийся ему и ничьим доверием не облаченный».
      Нередко приходится наблюдать такие ситуации, когда участники обсуждения спорной проблемы затрудняются подобрать необходимые аргументы. Чтобы уйти от поражения, сделать его не столь заметным, они всячески уводят разговор в сторону, отвлекают внимание оппонентов второстепенными вопросами, рассказами на отвлеченные темы. Их поведение напоминает действия героев рассказа А. П. Чехова «Накануне поста», в котором описывается такая сцена. Степа, гимназист второго класса, сидит над книгой и плачет. У него опять что-то не получается с математикой, он не понимает, как делится дробь на дробь. Его мать, Пелагея Ивановна, будит мужа и велит ему позаниматься с сыном. Павел Васильевич поднимается и идет к Степе.
      — Ты чего не понимаешь? — спрашивает Павел Васильевич у Степы.
      — Да вот... деление дробей! — сердито отвечает тот. — Деление дроби на дробь...
      — Гм... чудак! Что же тут? Тут и понимать нечего. Отзубри правило, вот и все... Чтобы разделить дробь на дробь, то для этой цели нужно числителя первой дроби помножить на знаменателя второй, и это будет числителем частного... Ну-с, засим знаменатель первой дроби...
      — Я это и без вас знаю! — перебивает его Степа, сбивая щелчком со стола ореховую скорлупу. — Вы покажите мне доказательство!
      — Доказательство? Хорошо, давай карандаш. Слушай. Положим, нам нужно семь восьмых разделить на две пятых. Так-с. Механика тут в том, братец ты мой, что требуется эти дроби разделить друг на дружку... Самовар поставили?
      Затем Павел Васильевич вновь принимается за объяснение:
      ... Ну-с, теперь слушай. Будем так рассуждать. Положим, нам нужно разделить семь восьмых не на две пятых, а на два, то есть только на числителя. Делим. Что же получается?
      — Семь шестнадцатых.
      — Так, молодец. Ну-с, штукенция в том, братец ты мой, что мы... что, стало быть, если мы делим на два, то... Постой, я сам запутался.
      Так и не сумев привести доказательства, Павел Васильевич пускается в воспоминания. Он рассказывает о своем учителе математики Сигизмунде Урбановиче, из поляков, который, бывало, каждый урок путался и начинал плакать. Говорит о великодушии своего товарища Мамахина, крупного гимназиста, в сажень ростом, которого даже учителя боялись. Дело заканчивается тем, что отец с сыном, услышав зов Пелагеи Ивановны, бросают арифметику и удаляются пить чай.
      Очевидно, что Павел Васильевич начинает философствовать только потому, что не может решить простой задачи. Но в споре этой уловкой часто пользуются совершенно сознательно.
      Уйти от предмета обсуждения, оставить в стороне выдвинутый тезис можно и с помощью такой уловки — перевести спор на противоречия между словом и делом, взглядами противника и его поступками, образом жизни. Показав несоответствие выдвинутого тезиса действиям оппонента, ставят противника в неловкое положение, сводят фактически спор на нет. Яркой иллюстрацией для подтверждения этого служит диалог между Обломовым и Штольцем в романе И. А. Гончарова «Обломов». Целую неделю Штольц возил друга по всему Петербургу по своим делам. Обломов протестовал, жаловался, спорил, но ничего поделать не мог. Однажды они вернулись откуда-то очень поздно, и Обломов восстал против этой суеты:
      — Целые дни, — ворчал Обломов, надевая халат, — не снимаешь сапог: ноги так и зудят! Не нравится мне эта ваша петербургская жизнь! — продолжал он, ложась на диван.
      — Какая же тебе нравится? — спросил Штольц.
      — Не такая, как здесь.
      ... — Ты философ, Илья! — сказал Штольц. — Все хлопочут, только тебе ничего не нужно!
      — Вот этот желтый господин в очках, — продолжал Обломов, — пристал ко мне: читал ли я речь какого-то депутата, и глаза вытаращил на меня, когда я сказал, что не читаю газет. И пошел о Лудовике-Филиппе, точно как будто он родной отец ему. Потом привязался, как я думаю: отчего французский посланник выехал из Рима? Как, всю жизнь обречь себя на ежедневное заряженье всесветными новостями, кричать неделю, пока не выкричишься! Сегодня Мехмет-Али послал корабль в Константинополь, и он ломает себе голову: зачем? Завтра не удалось Дон-Карлосу — и он в ужасной тревоге. Там роют канал, тут отряд войска послали на Восток; батюшки, загорелось! лица нет, бежит, кричит, как будто на него самого войско идет. Рассуждают, соображают вкривь и вкось, а самим скучно — не занимает это их, сквозь эти крики виден непробудный сон! Это им постороннее: они не в своей шапке ходят. Дела-то своего нет, они и разбросались на все стороны, не направились ни на что. Под этой всеобъемлемостью кроется пустота, отсутствие симпатии ко всему! А избрать скромную, трудовую тропинку и идти по ней, прорывать глубокую колею — это скучно, незаметно; там всезнание не поможет и пыль в глаза пускать некому.
      — Ну, мы с тобой не разбросались, Илья. Где же наша скромная, трудовая тропинка? — спросил Штольц.
      Обломов вдруг смолк.
      — Да вот я кончу только... план... — сказал он. — Да бог с ними! — с досадой прибавил потом. — Я их не трогаю, ничего не ищу; я только не вижу нормальной жизни в этом. Нет, это не жизнь, а искажение нормы, идеала жизни, который указала природа целью человеку...
      — Какой же это идеал, норма жизни? Обломов не отвечал.
      Как видите, Штольц не стал опровергать ни тезиса, ни доводов Обломова, он просто перевел разговор на образ жизни самого Обломова, на его идеалы, и тот сник, замолчал, спор прекратился.
      Приведем еще один пример. В романе А. И. Эртеля «Гарденины» есть такой эпизод. В доме Рукодеевых за чаем ведется непринужденная беседа. Между исправником из соседнего уезда, добродушным, низеньким и коренастым толстяком, и молодым человеком, сыном небогатого помещика, происходит следующий разговор:
      — Как же вы ... так критически относитесь к полицейскому институту, а сами носите эти эмблемы? — и молодой человек кивнул на золотые жгуты исправника. Но слова молодого человека уже были совершенно непереносимы для толстяка: он затрясся, закашлялся, замахал рукою на молодого человека. Все поневоле расхохотались, и даже сам молодой человек не мог сдержать самодовольной и снисходительной улыбки.
      Отдохнув от смеха, Сергей Сергеевич хлебнул из стакана и, наивно-хитрою улыбкой давая понять, что собирается уязвить молодого человека, сказал:
      — А что, Филипп Филиппыч, какие вы имеете доходы от вашего собственного труда?.. Никаких? Чем же, осмелюсь полюбопытствовать, живете? Папенькиным?.. А тем не менее презираете помещичий институт? Ай, ай, ай, как же это так?.. Нехорошо, нехорошо-с! — и вдруг покинул притворно-серьезный тон и с громким хохотом воскликнул: — Что, ловко, батенька, подъехал под вас? Уланом был-с, понимаю разведочную службу! Ха, ха, ха!..
      Молодой человек побагровел до самых волос.
      — Это, кажется, сюда не относится, Сергей Сергеич, — сказал он оскорбленным тоном, — это личности. И я удивляюсь, как вы позволяете себе...
      В разговоре собеседники прибегают к описанной уловке, каждый указывает на противоречие между убеждениями и поступками своего оппонента (Сергей Сергеевич порицает полицейский институт, а сам служит исправником. Филипп Филиппович презирает помещичий институт, а сам живет на средства своего отца, помещика). И тому и другому слова партнера не доставляют удовольствия, вызывают неприятные чувства: «... слова молодого человека уж были совершенно непереносимы для толстяка»; «... молодой человек побагровел до самых волос».
      Эта уловка действует не только на противника, но и на свидетелей спора. Обычно слушателям некогда вникать в суть дела, да они и не хотят это делать. Даже если между выдвинутым принципом и поведением нет противоречия, никто не станет ни в чем разбираться, уловка достигает цели. По поводу подобного типа уловок С. И. Поварнин пишет: «Это один из видов «зажимания рта» противнику и не имеет ничего общего с честною борьбою в споре за истину. — Как прием обличения он, может быть, и требуется и часто необходим. Но обличение и честный спор за истину, как борьба мысли с мыслью, — две вещи несовместимые».
      Одной из распространенных уловок в публичном споре является перевод вопроса на точку зрения пользы или вреда. Вместо доказательства истины того или иного положения выясняется, имеет ли оно пользу для нас или нет. И понятно, когда мы чувствуем, что данное предложение выгодно нам, хотя и имеет вредные последствия для других, мы скорее с ним соглашаемся.
      Этой-то слабостью человеческой натуры и пользуются недобросовестные спорщики. Они начинают давить на противника, подчеркивая преимущества своей позиции для оппонента. Такие доводы называют нередко «карманными», т. е. удобными, выгодными. И оказывают они порой просто гипнотическое действие. Интересный пример использования этой уловки находим у И. А. Гончарова в романе «Обрыв».
      В парадной гостиной Татьяны Марковны идет оживленная беседа. Помещик Иван Петрович наступает на Райского с различными вопросами:
      — Или, например, Ирландия, — начал Иван Петрович с новым воодушевлением, помолчав, — пишут, страна бедная, есть нечего, картофель один, и тот часто не годится для пищи...
      — Ну-с, так что же?
      — Ирландия в подданстве у Англии, а Англия страна богатая: таких помещиков, как там, нет нигде. Отчего теперича у них не взять хоть половину хлеба, скота да и не отдать туда, в Ирландию?
      — Что это, брат, ты проповедуешь: бунт? — вдруг сказал Нил Андреич.
      — Какой бунт, ваше превосходительство... Я только из любопытства.
      — Ну, если в Вятке или Перми голод, а у тебя возьмут половину хлеба даром, да туда?
      — Как это можно! Мы — совсем другое дело...
      — Ну, как услышат тебя мужики? — напирал Нил Андреич, — а? тогда что?
      — Ну, не дай боже! — сказал помещик.
      — Сохрани боже! — сказала и Татьяна Марковна.
      Видите, как быстро отступил Иван Петрович, ведь дело коснулось его личной выгоды.
      Иногда спорщики используют и такую уловку: в процессе рассуждения они смещают время действия, подменяют то, что справедливо для прошлого и настоящего, тем, что произойдет в будущем. О том, как эту уловку применил директор товарищ Кирчев, опровергая выступление своего сослуживца Симеонова, с юмором рассказал автор фельетона «Спасение честного имени»:
      Заметив, с какой мрачной решимостью он встал, все поняли, что Симеонов решил покритиковать самого директора.
      — Я считаю, что хватит молчать, — сказал Симеонов вибрирующим от волнения голосом, и в зале наступила могильная тишина. — Всем известно, что наш директор деспот. Он зажимает критику! Никто не смеет возразить ему, прекрасно понимая, что за этим последует...
      Симеонов продолжал в том же духе еще минут десять. После него с опровержением выступил сам товарищ Кирчев, наш директор.
      — Товарищи, — начал он, — с большим внимаем выслушал я выступление предыдущего оратора. Говорил он довольно интересно, но поставил своими обвинениями в неловкое положение и себя, и меня. Подумайте сами: если после всего сказанного я не накажу его, что же получится? А получится, что я вовсе не злостный зажимщик критики и что Симеонов публично оклеветал меня! Вот что получится, товарищи! Получится, что Симеонов клеветник и лгун! Честное имя товарища Симеонова, который так страстно критиковал меня, будет серьезно запятнано. А это, в свою очередь, может бросить тень на весь наш славный коллектив. Поэтому я считаю, что честное имя товарища Симеонова должно быть спасено. А сделать это, я думаю, лучше всего, наказав его, например, переводом на нижеоплачиваемую должность и лишением квартальной премии...
      Зал разразился аплодисментами.
      Очевидно, что директор Кирчев заботится не о спасении репутации Симеонова, как он это утверждает, а о том, чтобы расправиться с ним за критику. Ведь Симеонов говорил, каким было до сих пор поведение директора, а не каким оно будет, поэтому изменение в поведении директора не могло опровергнуть высказывания Симеонова и опорочить его имя.
      В публичном споре большое влияние как на оппонентов, так и на слушателей оказывает внушение. Поэтому нельзя поддаваться и такой распространенной уловке, как самоуверенный, безапелляционный, решительный тон. Человек, говорящий с апломбом, внушительным голосом, психологически давит на присутствующих. Действительно, когда противник ведет себя очень уверенно, не имея на это никаких оснований, мы, даже если и чувствуем себя правыми, начинаем сомневаться в своей позиции. А уж если мы недостаточно разобрались в проблеме, то и вообще пасуем перед ним. В подобной ситуации требуется внутренняя собранность, выдержка, деловой тон, умение перевести разговор от общих фраз к рассмотрению существа дела.
      Кроме соответствующего тона есть много и других разнообразных уловок, рассчитанных на внушение и психологическое воздействие на участников спора. Это и насмешка, и стремление оборвать противника, вызвать недоверие к его словам, резко отрицательная оценка высказанных суждений, обидная реплика и т. п.
      Л. Н. Толстой в романе «Война и мир» описывает, как эти средства активно используют генералы на военном совете при обсуждении плана предстоящего сражения:
      Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того чтобы быть атакованным, и вследствие того сделает всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно, вперед приготовленною для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
      — Ежели бы он мог атаковать нас, то нынче бы это сделал, — сказал он.
      — Вы, стало быть, думаете, что он бессилен? — сказал Ланжерон.
      — Много, если у него сорок тысяч войска, — отвечал Вейротер с улыбкою доктора, которому лекарка хочет указать средства лечения.
      — В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, — с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон.
      ... Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
      Желая унизить друг друга, задеть чувство собственного достоинства, показать свое превосходство в военных знаниях, и Вейротер, и Ланжерон прибегают к презрительной улыбке, иронической усмешке, язвительному тону.
      Немало интересных наблюдений и замечаний по поводу ведения спора содержится в произведениях тонкого психолога А. П. Чехова. Вот, к примеру, как самоуверенно спорит Варя из рассказа «Учитель словесности». Ей 23 года, она хороша собой, считается умной и образованной. Она держится солидно, строго, как это и подобает старшей дочери, занявшей в доме место покойной матери. Всякий разговор, даже о погоде, она непременно сводила на спор. У нее была какая-то страсть — ловить всех на слове, уличать в противоречии, придираться к фразе.
      Если с ней начинали говорить о чем-нибудь, она пристально смотрела в лицо и вдруг перебивала: «Позвольте, позвольте, Петров, третьего дня вы говорили совсем противоположное!» Часто она, насмешливо улыбаясь, говорила: «Однако, я замечаю, вы начинаете проповедовать принципы третьего отделения. Поздравляю вас». Если кто-нибудь острил или говорил каламбур, она тотчас подавала свой голос: «Это старо!» или «Это плоско!» Когда острил офицер, она непременно делала презрительную гримасу и парировала: «Арррмейская острота!» И это «ррр» выходило у нее очень внушительно.
      Одна из уловок, которой довольно часто пользуются спорщики, называется «чтение в сердцах». Суть ее заключается в том, что софист не столько разбирает слова противника, сколько ссылается на те мотивы, которые заставили их высказать («Вы говорите из жалости к нему»; «Вас заставляют так говорить интересы данной организации»; «Вы преследуете личные интересы» и т.п.).
      В романе М. А. Шолохова «Тихий Дон» описывается заседание представителей Военно-революционного комитета и членов войскового правительства в январе 1918 года в городе Новочеркасске, помогающее понять трудности становления Советской власти на Дону. Дебатируется вопрос о передаче всей власти в Области Войска Донского от войскового атамана к донскому казачьему Военно-революционному комитету. Разгорелась жаркая полемика.
      Идет острое столкновение классовых интересов. После короткого перерыва заговорил Каледин. Чтобы вызвать недоверие к представителям Военно-революционного комитета, генерал использует названный прием. Он утверждает, что члены комитета находятся «под воздействием преступной агитации большевиков, стремящихся навязать области свои порядки», они «слепое оружие в руках большевиков», исполняют «волю немецких наемников»:
      — Правительство не может сложить своих полномочий по требованию областного Военно-революционного комитета. Настоящее правительство было избрано всем населением Дона, и только оно, а не отдельные части может требовать от нас сложения полномочий. Под воздействием преступной агитации большевиков, стремящихся навязать области свои порядки, вы требуете передачи вам власти. Вы — слепое орудие в руках большевиков. Вы исполняете волю немецких наемников, не осознав той колоссальной ответственности, которую берете на себя перед всем казачеством. Советую одуматься, ибо неслыханные бедствия несете вы родному краю, вступив на путь распри с правительством, отражающим волю всего населения. Я не держусь за власть. Срберется Большой войсковой округ — и он будет вершить судьбами края, но до его созыва я должен остаться на своем посту. В последний раз советую одуматься.
      После Каледина говорили члены правительства казачьей и иногородней части. «Баяны донского правительства», как называл их писатель, выступали чрезвычайно эмоционально. Им надо было «улещить» казаков, заставить их поверить атаманам и выступить против большевиков. Поэтому в ход пускаются самые различные средства. Стремясь развенчать большевиков в глазах казаков, они не гнушаются даже прямыми оскорблениями, что совершенно недопустимо в публичной полемике. Вот с жаркой речью выступает Мельников. Он называет большевиков «самозванцами и проходимцами», «Отрепьевыми»:
      — Красногвардейские отряды рвутся на Дон, чтобы уничтожить казачество! Они загубили Россию своими безумными порядками и хотят загубить и нашу область! История не знает таких примеров, чтобы страной управляла разумно и на пользу народа кучка самозванцев и проходимцев. Россия очнется — и выкинет этих Отрепьевых! А вы, ослепленные чужим безумием, хотите вырвать из наших рук власть, чтобы открыть большевикам ворота! Нет!
      Ему вторит подъесаул Шеин, оскорбляющий Подтелкова.
      — Чего там, станишники, слушать их! — кричал он высоким командным голосом, рубя рукой, как палашом. — Нам с большевиками не по пути! Только изменники Дону и казачеству могут говорить о сдаче власти Советам и звать казаков идти с большевиками! — И, уже прямо указывая на Подтелкова, обращаясь непосредственно к нему, он изгибался, кричал: — Неужели вы думаете, Подтелков, что за вами, за недоучкой и безграмотным казаком, пойдет Дон? Если пойдут, — так кучка оголтелых казаков, которые от дома отбились! Но они, брат, очнутся — и тебя же повесют!
      Главное оружие членов Военно-революционного комитета в этой суровой борьбе — глубокая убежденность в правильности пути, выбранного большевиками, непримиримость к врагам, уверенность в успехе революции. Их аргументы — факты («Мы вас фактами закидаем!», «Нечем вам крыть!»), поддержка большинства народа ( «А народ и фронтовые казаки за нас стоят»).
      Прямые оскорбления, примеры использования которых мы привели, — это уловка, рассчитанная на подрыв авторитета противника, создание негативного к нему отношения, что неизбежно ведет к прерыванию спора.
      Порой противник бывает заинтересован в том, чтобы сорвать спор, так как он ему не по силам, невыгоден в силу каких-либо причин. В таких случаях прибегают к грубым «механическим» уловкам: перебивают противника, не дают ему говорить, явно показывают свое нежелание слушать оппонента — зажимают уши, напевают, насвистывают, смеются, топают ногами и т. п. Иногда эти действия совершают слушатели, желая поддержать своего единомышленника и навредить его сопернику. Этот прием называют «обструкцией» (намеренный срыв спора).
      В этой главе мы рассказали о некоторых нечестных приемах, с которыми полемистам приходится сталкиваться в спорах. С остальными уловками вы можете познакомиться самостоятельно, читая литературу об искусстве спора.
      Необходимость знания такого рода средств не вызывает сомнения. Каждый, кто борется за свои убеждения, ищет правильные решения, утверждает истину, должен не только сам быть вооружен, но и хорошо знать методы своего оппонента. Умение распознать ту или иную уловку, показать, с какой целью она использована, дать достойный отпор противнику — необходимое качество полемиста.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Будьте психологически готовы к различного рода нападкам и уловкам со стороны оппонента. Не всегда доверяйте его словам и доводам. Сохраняйте выдержку и самообладание.
      Имейте в виду, что характер используемых уловок в определенной степени зависит от личности противника, его индивидуальных особенностей. Одни люди, к примеру, предпочитают уловки, основанные на лести, другие чаще прибегают к логическим ухищрениям и т. д. Поэтому, чтобы противостоять нечестным приемам противника, не поддаваться на его хитрости, нужно стараться предвидеть его возможные уловки.
      Помните, что нечестные приемы так или иначе связаны с отступлением от законов правильного мышления, с нарушением основных правил, которым подчиняется спор, со стремлением увести разговор от предмета обсуждения.
     
      ПОЛЕМИСТАМИ СТАНОВЯТСЯ...
      (Активные формы обучения полемическому мастерству)
     
      Мы перефразировали высказывание знаменитого оратора Древнего Рима, выдающегося теоретика ораторского искусства Марка Туллия Цицерона: «Poetae nascuntur, oratores Hunt» («Поэтами рождаются, ораторами делаются»). Великий римлянин был уверен, что с поэтическим талантом человек рождается, а оратором можно стать, если приложить для этого определенные усилия. Сам Цицерон, по словам Плутарха, был необыкновенно образованным, разносторонним и неутомимо совершенствовавшимся оратором. Будучи подростком, он со страстью впитывал всякую науку, не пренебрегая никакими знаниями, особое влечение испытывал к поэзии. Закончив школьные занятия, Цицерон продолжал учиться с огромным усердием: штудировал научные труды, знакомился с разными философскими учениями, изучал греческий язык.
      Чтобы овладеть полемическим мастерством, нужно тоже много работать над собой, заниматься самообразованием в самом широком смысле этого слова. Ведь полемист должен быть прежде всего человеком эрудированным, компетентным. Он должен отличаться высокой общей культурой и разнообразными интересами. Нельзя забывать, что каждый участник дискуссии и полемики несет большую ответственность перед обществом за нравственную атмосферу обсуждения спорной проблемы, плодотворность ее решения.
      Действенным средством формирования и совершенствования полемических навыков и умений является активное участие в диспутах, дискуссиях, полемике, политбоях, деловых играх, практикумах, семинарах и т. д.
      Эти формы обучения имеют интересную и богатую событиями историю. Например, большое значение выступлениям студентов на диспутах придавалось в средневековых университетах. Диспуты должны были приучать школяров защищать приобретенные ими знания от всяких нападений и убеждать других в правильности того, что они сами стали считать истиной.
      Интерес представляет порядок проведения таких диспутов. Лекции в этот день отменялись, чтобы каждый мог принять в них участие. Магистры являлись на диспут в своем официальном облачении. Один из них держал речь на тему, имеющую многосторонний интерес, а в заключение выдвигал тезисы или ставил вопросы, которые должны были стать предметом спора. Другим магистрам следовало приводить аргументы в доказательство тезиса, развивать тезис посредством аргументов. Отвечать на аргументы было делом бакалавров. Тот, кому предстояло выступать на ближайшей диспутации, за несколько дней объявлял, какие тезисы он намеревался поддерживать. Студенты на таких диспутах были внимательными слушателями, а вечером того же дня или в воскресный день у них устраивались свои диспутации под руководством магистра или бакалавра.
      Любопытно, что в средневековых университетах на факультете искусств ежегодно проводились так называемые «диспутации о чем угодно», которые продолжались до двух недель, а иногда и более. По словам университетских историков, диспутационный акт выглядел большим парадом. Налицо выставлялись все полученные знания. Представлялся удачный случай наблюдать весь запас и объем духовных сил тех, кто обучался на этом факультете. Вот как проходили эти диспутации. Из магистров факультета искусств выбирался один, который, как умеющий диспутировать о чем угодно, брал на себя нелегкий труд вести столь продолжительные прения. Его называли кводлибетарием, то есть, если можно так выразиться, чего-угодником. Действие происходило в самом большом зале, переполненном публикой. В строгом порядке рангов свои места занимали ректор, декан, которые были обязаны вести наблюдения за ходом диспута, магистры, которым предстояло оппонировать, доктора факультетов, бакалавры искусств и массы школяров. Вот педели (так называли в университетах надзирателей, следивших за поведением студентов), стоящие с серебряными «скипетрами», призывают к спокойствию, и виновник торжества, кводлибетарий, выходит на кафедру, произносит речь, в которой приветствует собрание и призывает противников начать свои нападения
      Кводлибетарий должен был возражать каждому своему оппоненту, поэтому нередко ему приходилось защищать прямо противоположные мнения. Например, если первый оппонент утверждал, что люди суть животные, он опровергал это, а если другой оппонент выдвигал тезис «люди не суть животные», чего-угодник опровергал и это, тем самым показывал свою ловкость в диспутировании. Чтобы избежать скучного однообразия и удержать школяров в собрании до конца диспута, оппоненты должны были предлагать для обсуждения все новые и новые темы. После разрешения всех поставленных магистрами вопросов, бакалавры и школяры могли ставить вопросы шуточного и юмористического характера. Нужно было и магистров «заохочивать» к участию в таких диспутах, и поощрять тех, кто выполнял очень тяжелую роль чего-угодника. Чтобы не было недостатка в желающих взять на себя это бремя, предпринимались различные меры: устанавливалась очередь, производились выборы, выбранному в качестве поощрения от факультета выдавались новые сапоги, перчатки и берет. Все эти вещи в первый же день диспутации педель возлагал на кафедру, с которой выступал чего-угодник. Позднее «натура» была заменена денежным вознаграждением.
      Целью подобных диспутаций, конечно, не было постижение истины, желание получить новые знания, решить спорные вопросы. Поэтому постепенно в таком виде эти диспуты изжили себя. Но сам факт их проведения представляет интерес.
      В настоящее время различные виды споров активно используются в учебном процессе, а также проводятся как специально организованные массово-политические и пропагандистские мероприятия.
      Успех публичных споров во многом зависит от знания и соблюдения методики их организации и проведения, творческого подхода к делу.
      Поскольку каждый из вас может стать не только участником, но и организатором подобных мероприятий, остановимся на некоторых методических моментах, связанных с подготовкой отдельных активных форм обучения.
      Занятие-дискуссия. В процессе организации учебной дискуссии важно найти интересный предмет спора, то есть выбрать тему.
      Выбирая тему для публичного обсуждения, необходимо учитывать, чтобы она была актуальна, социально значима, связана с общественно-политической практикой, проблемами молодежи, вопросами школьной жизни и т. д. Тема обязательно должна содержать проблемные моменты, вызывать интерес у присутствующих, быть для них достаточно знакомой, чтобы они могли компетентно вести ее обсуждение. Например, в школьных коллективах, на страницах периодической печати постоянно возникают острые споры о правах и обязанностях учащихся, о жизненной позиции молодежи, ее месте и роли в общественно-политической жизни страны. Темой многих дискуссионных обсуждений стало школьное самоуправление, его цели и задачи, структура и функции органов самоуправления. Тема может быть выбрана в рамках учебной программы изучаемых дисциплин, но обязательное учетом пожеланий участников дискуссии, полемики.
      Стоит подумать и о формулировке темы. Желательно, чтобы она была четкой и ясной, по возможности краткой, привлекала внимание участников, заставляла их задуматься над поставленной проблемой. Вот, к примеру, как формулировались темы, которые выносились на заседания некоторых молодежных политических клубов: «С чего начинается зрелость?»; «Интересно ли мы живем?»; «Что зависит от меня?»; «Как стать гражданином?»; «Всегда ли понимают друг друга отцы и дети?»
      Существенной проблемой, возникающей в процессе подготовки дискуссии по выбранной теме, является разработка вопросов для обсуждения. От того, как будут поставлены эти вопросы, во многом зависит успех предстоящего разговора. В формулировках вопросов могут содержаться мнения, которые не являются бесспорными, могут приводиться положения, противоречащие фактам действительности, отличные от общепринятой трактовки, и т. п. Подобные вопросы заставляют мыслить, втягивают аудиторию в активный обмен мнениями. Иначе говоря, сама формулировка вопроса должна включать в себя возможность становления различных точек зрения, быть поводом для размышления. Это необходимое условие для проведения публичного спора.
      Приведем примерный перечень вопросов к дискуссии «Как слово наше отзовется», участниками которой были старшеклассники, члены школьной лекторской группы:
      — Слово с трибуны. Почему оно не всегда доходит до ума и сердца слушателя?
      — Правы ли те, кто утверждает, что не стоит заботиться б форме преподнесения материала, потому что главное — содержание речи? «Поэтами рождаются, ораторами становятся». Согласны ли вы с этим высказыванием Цицерона? Каждый ли, кто хочет стать хорошим оратором, может им стать?
      — Существует мнение, что речь с «шероховатостями» лучше, чем правильная. Согласны ли вы с этим?
      — Говорим ли мы с трибуны то, что хотим сказать, или то, что «надо», что хотят от нас услышать?
      — Когда нужно вступить в спор с аудиторией? Может ли лектор, полемизируя со слушателями, использовать различного рода уловки?
      В дискуссии «Если не гласность, то что же?» обсуждались такие вопросы:
      — Гласность — категория нравственная или политическая?
      — Гласность — самоцель или средство? В чем сила личного мнения каждого из нас?
      — Есть люди, которые жалуются на недостаток гласности. Вы согласны с ними?
      — Сегодня бытует еще одно мнение: предельная гласность и расширение зон критики чернят нашу действительность. Как вы оцениваете это мнение?
      А вот вопросы к диспуту на тему «Перестройка и молодежь»:
      — В чем ты видишь революционность сегодняшних преобразований? Что, на твой взгляд, еще мешает их проводить?
      — Где сегодня главные точки приложения сил нашей молодежи?
      — Каков должен быть реальный вклад каждого в преобразование общества?
      — Каким ты представляешь себе будущее страны?
      — Как относятся к твоим взглядам в семье? В твоем коллективе?
      В процессе подготовки разрабатывается сценарий дискуссии. Он, как правило, включает вводное слово руководителя (обоснование выбора данной темы, указание на ее актуальность); вопросы, вынесенные на обсуждение; приемы активизации слушателей. В нем также определяются задачи, стоящие перед участниками обсуждения; уточняются условия спора; формулируются отдельные положения, которые необходимо обосновать коллективными усилиями; указывается, какие технические средства (слайды, диафильмы и т. п.), наглядные пособия (схемы, плакаты, диаграммы и т.д.) будут использованы в ходе дискуссии.
      Для успешного проведения дискуссии необходима значительная подготовительная работа. Полемисты должны знать заранее тему спора, предложенные для обсуждения вопросы, чтобы изучить проблему, прочитать необходимую литературу, проконсультироваться со специалистами, проанализировать различные точки зрения, сопоставить их, определить собственную позицию. Следует обязательно познакомиться с основными требованиями культуры спора.
      Важная методическая задача — выбор руководителя. Принципиальным является вопрос, кто должен вести дискуссию. Наиболее успешно она проходит, когда руководит обсуждением специалист по данной проблеме. Он глубоко ее знает, верно оценивает четкость, достоверность доводов, правильность выдвигаемых вопросов. Все это гарантирует научный подход в решении спорных вопросов. Однако роль ведущего при соответствующей подготовке может быть поручена наиболее грамотному и эрудированному старшекласснику. Выбор руководителя во многом зависит от темы, предмета спора, сложившейся ситуации.
      Обязанности руководителя дискуссии состоят в следующем. Он начинает дискуссию постановкой вопроса или комментариями по проблеме, приглашает присутствующих высказать свое мнение, предоставляет слово желающим выступить, активно содействует естественному развитию обсуждения. Руководитель может задавать вопросы участникам разговора, ограничивать их, если они выходят за рамки обсуждаемой темы, но ему не следует брать на себя роль арбитра, прерывать обсуждение собственными высказываниями, противодействовать изложению неугодной ему точки зрения. Главная задача руководителя — втянуть в активный обмен мнениями всех слушателей. Поэтому в ходе обсуждения руководитель должен своевременно выдвигать вопросы.
      Руководитель может использовать специальные приемы для возбуждения активности аудитории: подбадривать «противников»; заострять противоположные точки зрения; использовать противоречия, разногласия в суждениях выступающих; обращать доводы спорящего против него самого; предупреждать возможные возражения со стороны спорящих. Одним из наиболее действенных приемов является создание ситуации затруднения. Суть его заключается в том, что руководитель выдвигает пример, содержащий противоречивые черты, которые затрудняют решение, делают возможным появление различных точек зрения, будят мысль присутствующих.
      Ведущему следует поощрять участников спора, используя такие реплики, как «интересная мысль», «хорошая постановка вопроса», «давайте разберемся, подумаем» и т. п. Он должен помочь выступающему четко сформулировать свою мысль, подобрать нужное слово. Руководителю не нужно уходить от неожиданного вопроса, отказываться от обсуждения частной проблемы, ссылаясь на то, что это не соответствует плану, структуре спора. Если обсуждение какой-то проблемы закончено, ведущему необходимо сделать вывод и перейти к следующему вопросу. Обсуждение не следует заорганизовывать и заранее расписывать выступления. Как правило, в таких выступлениях нет творческого начала, живого обмена мнениями. Не рекомендуется заранее назначать выступающих, а тем более «репетировать» подготовленные выступления. Некоторые организаторы боятся различного рода «отклонений» в речах ораторов. Но ведь для того и проводится обсуждение, чтобы силой убеждения, с помощью аргументированных доказательств показать несостоятельность этих отклонений. Ни о какой дискуссии не может быть и речи, если нет свободы, возможности высказаться всем желающим. Публичный спор — это творческое обсуждение, а не осуждение. Об этом не следует забывать.
      Необходимо иметь в виду, что выступления участников дискуссии имеют определенные особенности. Полемисты должны уметь разграничивать общее для спорящих и разделяющее их. Сначала нужно кратко указать на то, с чем все согласны, затем по пунктам и по возможности точно сформулировать те положения, которые вызывают несогласие. Следует помнить, что прежде чем критиковать оппонента, надо его правильно понять. Критерием понимания является верное изложение чужого мнения. Важно, чтобы выступающие высказывали свою точку зрения, то, что они думают по тому или иному вопросу, а не то, что от них хотят услышать. Участники дискуссии должны строго соблюдать основные требования культуры спора.
      Существенным элементом учебной дискуссии является ее критический разбор. Подводятся итоги занятия, анализируются выводы, к которым подошли участники спора, подчеркиваются основные моменты правильного понимания проблемы, показывается ложность, ошибочность высказываний, несостоятельность отдельных позиций по конкретным вопросам темы спора. Подробно рассматриваются выступления полемистов. Обращается внимание на содержание речей, глубину и научность аргументов, точность выражения мыслей, правильность употребления понятий. Оценивается умение отвечать на вопросы, использовать приемы доказательства и опровержения, применять различные средства полемики. Даются рекомендации по дальнейшему совершенствованию полемических навыков и умений.
      Хорошо организованное, содержательное, интересное обсуждение спорной проблемы никого не оставляет равнодушным, запоминается надолго, оставляет след в памяти участников.
      Деловая игра «Политбой». Политбой предполагает столкновение людей с противоположными идеологическими взглядами и установками, т. е. по сути он представляет собой полемику. Задача политбоя — столкнуть в споре стороны, стоящие на принципиально разных позициях. В учебных целях рекомендуется проводить политбой в форме деловой игры.
      Цель игры — формирование навыков и умений ведения полемики, оказание помощи в овладении культурой спора и совершенствовании полемического мастерства.
      Деловая игра проводится в четыре этапа. В ней принимают участие преподаватель и учащиеся одного или двух классов. На разных этапах игры они выполняют определенные роли: организатора, руководителя, участника политбоя, специалиста по теме, специалиста по логике, специалиста по культуре речи, специалиста по культуре спора, критика.
      Первый этап является организационным. На консультации рассказывается о назначении и цели игры, о порядке ее проведения, о задачах участников игры, о методике подготовки к политбою. Выделяется группа организаторов, выбирается ее лидер. Участники деловой игры определяют тему предстоящей полемики. Для обсуждения рекомендуется выбирать наиболее актуальные и острые проблемы современности, вызывающие интерес у присутствующих, являющиеся предметом столкновения мнений различных социальных слоев и групп или отдельных личностей. Участники политбоя делятся на две группы, представляющие различные общественные позиции. Моделируется ситуация общения.
      На втором этапе осуществляется подготовка к политбою. Организаторы решают все методические вопросы, назначают руководителя, «специалистов», раздают «Памятки полемиста», продумывают оформление аудитории (использование ТСО и наглядных пособий, расстановка столов и т. п.). Участники деловой игры изучают тему предстоящего политбоя, знакомятся с соответствующей литературой, консультируются по всем вопросам со специалистами. Группы разрабатывают в рамках выбранной темы вопросы, которые они предполагают задать своим «противникам», готовят варианты возможных ответов на них, подбирают аргументы и контраргументы.
      На третьем этапе проводится политбой по избранной теме. Ведет политбой руководитель, назначенный организаторами. Он представляет обе группы, говорит о цели данной встречи, предлагает принять активное участие в работе. Каждая группа кратко рассказывает о себе. Участники политбоя, независимо от «должностей», обсуждают предложенные проблемы, соблюдая правила ведения публичного спора, используя полемические приемы и уловки. Ведущими политбоя могут быть и представители от каждой группы.
      Четвертый этап — заключительный. На этом этапе организуется обсуждение проведенного политбоя, критически анализируется деятельность всех участников деловой игры. Последовательно предоставляется слово «специалистам».
      Специалист по теме анализирует актуальность выбранной темы, злободневность предложенных вопросов. Он оценивает, удалось ли участникам полемики разобраться в обсуждаемых проблемах, как полно рассмотрена выбранная тема. Специалист по логике обращает внимание на умение выступающих доказывать свою правоту, убеждать других, опровергать мнение оппонента. Он анализирует, насколько доказательны и убедительны аргументы, приводимые участниками политбоя для подтверждения выдвинутой точки зрения, отмечает логические ошибки, противоречия в высказываниях. Специалист по культуре речи освещает такие вопросы, как соблюдение выступающими норм современного русского литературного языка, наличие или отсутствие в их речи слов-паразитов, умелое использование терминов и иностранных слов, образность и выразительность речи, называет речевые ошибки и недочеты. Специалист по культуре спора отмечает, соблюдали ли ораторы нравственно-эстетические нормы спора, умело ли оперировали понятиями, не уходили ли от предмета спора и т. п. Анализируется, какие полемические приемы и уловки использовали участники политбоя.
      Высказывания «специалистов» обобщает «критик». Он дает качественный анализ выступлений участников. Для критика необходимы такие качества, как объективность, принципиальность, критический ум, быстрота и острота реакции, способность к обобщениям.
      Затем предлагается высказать свое мнение руководителю и всем желающим принять участие в обсуждении. В заключение подводятся итоги всех этапов деловой игры.
      Деловая игра «Политбой» вызывает большой интерес у ее участников. Она помогает разобраться в сложных проблемах современной жизни, способствует более глубокому усвоению теоретического материала, формированию и закреплению убеждений, является действенным средством выработки активной жизненной позиции, воспитания гражданской зрелости.
      Практикум «Ответы на вопросы». Задача этого вида работы — обучение умению формулировать вопросы и отвечать на них. Такие практикумы можно проводить по самым различным проблемам. Участникам дается задание подготовить по избранной теме вопросы и свои варианты ответов. Формы проведения практикума разнообразны: группа делится на две команды, которые по очереди задают друг другу вопросы; на вопросы группы отвечают один или несколько выделенных товарищей (по типу пресс-конференции, брифинга) и т. д. В ходе работы оценивается правильность постановки вопроса, точность и аргументированность ответа, быстрота реакции на поступившие вопросы. Для анализа вопросов и ответов может быть выделена группа экспертов из числа наиболее эрудированных и подготовленных учащихся. В заключение подводятся итоги практикума и делаются выводы.
      Тренинг «Диалог». Решение многих проблем современности возможно только на путях открытого и гласного обмена мнениями, широкого общественного диалога, гражданского согласия. Неумение вести диалог нередко приводит к размежеванию тех сил, которые должны консолидироваться, становиться единомышленниками. Цель тренинга — обучение навыкам ведения конструктивного диалога.
      Под конструктивным диалогом понимается такая форма межличностного общения, которая позволяет путем взаимных усилий находить решения, удовлетворяющие обе стороны, объединяющие участников для дальнейшей совместной деятельности, способствующие эффективному общественному развитию.
      Одна из важнейших предпосылок конструктивности диалога — равноправное участие в разговоре обеих сторон, партнерское взаимодействие, при котором та и другая стороны находятся в равном положении.
      Тренинг рекомендуется проводить в группе, состоящей из 12 — 15 человек. Предварительно или на самом занятии определяется актуальная проблема, представляющая интерес для данной группы. Ставится задача — найти наиболее приемлемое для всех решение этой проблемы.
      Ведущий, учитывая пожелания присутствующих и их настроение, выделяет группу участников обсуждения, назначает экспертов (1 — 2 человека) и наблюдателей (2 — 3 человека). Участникам, имеющим сходные взгляды на проблему, предлагается объединиться в подгруппы.
      Обсуждение проблемы проводится в два этапа. Сначала работают подгруппы. Они вырабатывают оптимальное решение проблемы. Это так называемый внутриструктурный диалог. Характерные особенности такого диалога: наличие банка идей у его участников, полнота используемой информации, ее достоверность и разносторонность, четкая аргументированность суждений.
      После обсуждения каждая подгруппа сообщает свое решение экспертам и выделяет авторитетного представителя для второго этапа обсуждения — межструктурного диалога. Представители подгрупп должны выработать единое решение проблемы с учетом мнения своих единомышленников. Цель такого диалога — нахождение компромисса, определение возможностей согласия сторон. Для этого вида диалога особенно важно умение понять оппонента, осознать его интересы, увидеть проблему его глазами. Не менее существенным является понимание, до какой степени возможен компромисс, каковы его границы и взаимные выгоды. Важнейшее условие эффективности межструктурного диалога — соблюдение баланса интересов обеих сторон. При нарушении этого баланса проблему нельзя считать решенной. Она неизбежно возникнет вновь.
      На первом и втором этапах обсуждения наблюдатели отмечают особенности поведения каждого из участников, обращают внимание на их взаимоотношения, владение культурой спора, умение установить контакт друг с другом. Эксперты оценивают правильность, сбалансированность принятого решения.
      При подведении итогов занятия ведущий, наблюдатели и эксперты оценивают деятельность его участников, все присутствующие высказывают свое мнение о проделанной работе.
      Необходимо, чтобы в результате тренинга обучаемые усвоили, что успех и плодотворность диалога во многом зависят от соблюдения ряда условий, например:
      — признание не на словах, а на деле плюрализма мнений, наличия многообразия точек зрения на различные проблемы современной жизни, что является необходимой предпосылкой демократического решения вопросов;
      — предоставление каждому возможности осуществить свое право высказать любую точку зрения;
      — предоставление представителям различных социальных групп и общественных формирований равных возможностей в получении необходимой информации для обоснования своей позиции;
      — осознание того, что необходимость конструктивного диалога диктуется не волей отдельных лиц, а реально сложившейся ситуацией, связана с решением жизненно важных проблем для той и другой стороны;
      — определение общей платформы для дальнейшего взаимодействия и сотрудничества, стремление найти в высказываниях противника и его поведении то, что объединяет с ним, а не разъединяет, поиск общих точек соприкосновения.
      Следует иметь в виду, что конструктивный диалог основывается на соблюдении ряда психологических принципов, сформулированных в научной и методической литературе (См.: Павлова К. Г. Психология спора. — Владивосток, 1988). Назовем основные из них.
      Принцип равной безопасности, предполагающий непричинение психологического или иного ущерба партнеру. Этот принцип запрещает оскорбительные выпады против оппонента, унижение чувства собственного достоинства партнера. Ярлыки, грубые слова и выражения, обидные реплики, оскорбления, презрительный и насмешливый тон могут вывести оппонента из состояния равновесия, нанести ему моральную травму и даже физический ущерб здоровью.
      Принцип децентрической направленности, означающий непричинение ущерба делу, ради которого спорящие вступили во взаимодействие. Суть этого принципа состоит в том, что силы и время оппонентов не отвлекаются на защиту амбициозных, эгоцентрических интересов, а направляются на поиск оптимального решения проблемы. Следует отметить, что это довольно часто нарушаемый принцип. Нередко люди, руководствуясь самыми различными мотивами, в пылу полемики забывают о деле, ради которого и ведется обсуждение.
      Принцип адекватности того, что воспринято, тому, что сказано, то есть непричинение ущерба сказанному или прочитанному посредством намеренного или ненамеренного искажения смысла. Известно, что стороны, ведущие диалог, спор, могут по-разному воспринимать одно и то же. Выполнение названного принципа связано с высокой культурой восприятия, умением слушать своего оппонента, правильным оперированием понятиями и т. д.
      Несоблюдение этих принципов, игнорирование условий, о которых шла речь, превращают конструктивный диалог в деструктивный, препятствуют решению проблем.
      Главная причина появления деструктивных элементов в диалоге — стереотипно-догматическое мышление, нетерпимость к чужому мнению, инакомыслию. Причиной деструктивности могут стать и личностные особенности его участников: эгоизм, амбициозность, уверенность в собственной непогрешимости, категоричность суждений, неспособность идти на компромисс, поступиться собственными интересами, а также отсутствие здравого смысла, непонимание реальных процессов, происходящих в обществе.
      С целью обучения полемическим навыкам и умениям можно также проигрывать разного рода проблемные ситуации, проводить социально-психологический видеотренинг, использовать другие виды работы.
      Описанные активные формы обучения помогают приобрести навыки и умения, необходимые для искусного ведения публичного спора, способствуют совершенствованию полемического мастерства.
      ПАМЯТКА ПОЛЕМИСТА
      Помните, что каждый имеет такое же право высказать свое мнение, как и вы.
      Относитесь с уважением к своему оппоненту. Опровергать можно самым решительным образом, но не оскорбляя чужих убеждений насмешками и грубостью.
      Умейте правильно выделить предмет спора и четко его сформулировать.
      Не вступайте в спор, если вы плохо знаете его предмет.
      Не упускайте из виду главных положений, из-за которых ведется спор.
      Умейте четко определить свою позицию в споре. Не забывайте, что спор становится более плодотворным, если у участников полемики, дискуссии есть общность исходных позиций, начальное взаимопонимание, единая платформа для обсуждения нерешенных вопросов.
      Правильно пользуйтесь в споре понятиями. Важно, чтобы участники спора вкладывали в употребляемые термины одинаковое содержание. В противном случае это может привести к двусмысленности, к непониманию позиции оппонента.
      Научитесь слушать своего оппонента, старайтесь не перебивать его. Это необходимое условие правильного понимания позиции оппонента, верной оценки существующих с ним разногласий.
      Стремитесь точно понять то, что утверждает противная сторона. Не приписывайте оппоненту побочных мотивов.
      Не старайтесь обязательно во всем противоречить противнику. Иногда полезно согласиться с некоторыми его доводами. Но, согласившись, постарайтесь показать, что эти доводы не имеют прямого отношения к предмету спора и не доказывают правоты противника.
      Не горячитесь, а старайтесь спорить спокойно. Имейте в виду, что из двух спорщиков, равных друг другу во всех прочих отношениях, победителем окажется тот, кто обладает большей выдержкой и хладнокровием.
      Следите за тем, чтобы в ваших доводах и аргументах противника не было противоречий.
      Не спешите признавать себя побежденным, даже если доводы противника покажутся вам на первый взгляд убедительными.
     
      ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
     
      Вот и прочитана последняя страница книги. Хочется верить, что она оказалась полезной для вас. Однако чтение ее лишь первый шаг в овладении искусством спора. Чтобы получить дополнительные сведения, расширить свои знания по теории и истории спора, вам следует прочитать дополнительную литературу, указанную в списке на с. 126. Советуем самостоятельно познакомиться с образцами полемических речей выдающихся политических деятелей, известных ученых, писателей, поэтов. Вдумчивый анализ этих произведений даст возможность проникнуть в лабораторию творческих поисков и находок, позволит использовать наиболее интересные приемы в своих выступлениях.
      И последнее. Нельзя научиться плавать, сидя на берегу. Стать хорошим полемистом поможет вам только практика. Не отказывайтесь от участия в обсуждении актуальных вопросов современности. Активнее включайтесь в общественно-политическую жизнь страны, реализуйте свои гражданские возможности, проявите себя как личность.
      Овладение полемическим мастерством — задача сложная. Решение ее требует упорного труда, терпения и настойчивости, определенных усилий над собой, а также большого желания. Но, как поется в песне, кто хочет, тот добьется.
      Успеха вам, дорогие друзья!
     
      СЛОВАРИК ПОЛЕМИСТА
     
      «Апелляция к публике» — полемический прием, суть которого заключается в том, что вместо обоснования истинности или ложности рассматриваемого тезиса начинают воздействовать на чувства людей, что мешает им составить объективное, беспристрастное мнение о предмете обсуждения. Разновидность «довода к человеку» (см.).
      Аргумент (довод, основание) — истинное суждение, приводимое для обоснования истинности или ложности высказанного положения (тезиса). Аргумент является составной частью всякого доказательства.
      Аргументация — способ рассуждения, обеспечивающий доказательность и убедительность выступления; совокупность аргументов в пользу чего-либо.
      Аргументировать — доказывать, приводить доводы, аргументы.
      «Атака вопросами» — полемический прием, состоящий в том, что очередное высказывание полемист заканчивает вопросом оппоненту, заставляя его все время отвечать на вопросы.
      «Возвратный удар» («бумеранг») — полемический прием, состоящий в том, что какое-либо непродуманное или недружелюбное выступление, заявление, реплика, направленные против кого-либо, обращаются против самого автора.
      Вопрос — логическая форма, включающая информацию, а также указание на ее недостаточность с целью получения новой информации в виде ответа.
      Дебаты — обмен мнениями по каким-либо вопросам; споры.
      Демонстрация (форма, способ доказательства) — логическое рассуждение, в процессе которого из аргументов (доводов) выводится истинность или ложность тезиса. Демонстрация — составная часть всякого доказательства.
      Дискуссия — спор, обсуждение какого-либо спорного вопроса на собрании, в печати, в беседе; публичный спор с целью выяснения истины, нахождения правильного решения спорного вопроса.
      Дискутировать, дискуссировать — участвовать в дискуссии, обсуждать что-либо, спорить.
      Диспут — публичный спор на научную и общественно важную тему.
      Диспутант — лицо, участвующее в диспуте, в спорах.
      «Довод к человеку» — полемический прием, суть которого заключается в том, что вместо обоснования истинности или ложности рассматриваемого тезиса начинают оценивать достоинства и недостатки человека, его выдвинувшего.
      Доказательность — обоснованность тезиса аргументами; важнейшее свойство правильного рассуждения.
      Доказательный — убедительный, представляющий собой доказательство.
      Доказательство — совокупность логических приемов обоснования истинности какого-либо суждения с помощью других положений, истинность которых уже установлена.
      Ирония — тонкая насмешка, выраженная в скрытой форме.
      Критика доводов оппонента — способ опровержения, состоящий в том, чтобы доказать, что аргументы опровергаемого доказательства ложны или несостоятельны.
      Логомахия — такой спор, когда спорящие, не определив четко предмета спора, опровергают друг друга или не соглашаются друг с другом только‘потому, что употребляют неточные слова для выражения своих мыслей; а также спор, который не представляет ничего существенно важного.
      Майевтика — один из приемов сократовского метода установления истины. Суть приема состоит в том, что Сократ помогал «рождению мысли»: с помощью искусно поставленных вопросов и полученных ответов приводил собеседника к истинному знанию.
      «Не вытекает», «не следует» — логическая ошибка в доказательстве, состоящая в том, что тезис не следует, не вытекает из приводимых в его подтверждение аргументов.
      Обоснованность — важное качество правильного мышления, свидетельствующее о том, что в рассуждении все мысли опираются на другие, истинность которых доказана.
      Оппонент — лицо, возражающее кому-либо в публичной беседе, диспуте и т. п.; противник в споре.
      Опровержение — доказательство ложности или несостоятельности какого-либо тезиса.
      Опровержение демонстрации — способ опровержения, состоящий в выявлении того, что тезис противной стороны логически не вытекает из аргументов.
      Опровержение фактами — полемический прием, состоящий в том, что в доказательство ложности или несостоятельности какого-либо тезиса приводятся действительные предметы, явления, события, противоречащие тезису.
      «Основное заблуждение» (ложное основание) — логическая ошибка в доказательстве, состоящая в том, что тезис обосновывается ложными аргументами.
      Ответ — высказывание, сообщение, вызванное вопросом.
      «Подмена тезиса» — логическая ошибка в доказательстве, состоящая в том, что один тезис умышленно или неумышленно подменяется другим и этот новый тезис начинают доказывать или опровергать.
      Полемизировать — вести полемику, спорить.
      Полемика — спор в процессе обсуждения чего-нибудь; борьба принципиально противоположных мнений по тому или иному вопросу, публичный спор с целью защитить, отстоять свою точку зрения и опровергнуть мнение оппонента.
      Полемист — участник спора.
      Полемический прием — способ доказательства или опровержения истинности или ложности какого-либо положения.
      «Порочный круг» — логическая ошибка в доказательстве, состоящая в том, что тезис выводится из аргументов, а аргументы, в свою очередь, выводятся из того же тезиса.
      «Предвосхищение основания» — логическая ошибка в доказательстве, состоящая в том, что тезис опирается на недоказанные аргументы.
      Предмет спора — положения, суждения, которые подлежат обсуждению путем обмена различных точек зрения, сопоставления разных мнений.
      Прения — обсуждение, публичный спор по каким-либо вопросам.
      Сарказм — язвительная насмешка, злая ирония.
      «Сведение к абсурду» — полемический прием, суть которого состоит в том, чтобы показать ложность тезиса, так как следствия, вытекающие из него, противоречат действительности.
      Софизм — логическая уловка, умышленно ошибочное рассуждение, которое выдается за истинное.
      Софист — человек, который в своих рассуждениях прибегает к софизмам (см).
      Софистика — применение в споре или в доказательствах софизмов; словесные ухищрения, вводящие в заблуждение.
      Спор — всякое столкновение мнений, разногласие в точках зрения по какому-либо вопросу, предмету; борьба, при которой каждая из сторон отстаивает свою правоту.
      Спорщик — человек, который спорит; любитель спора.
      Тезис — мысль или положение, истинность которого требуется доказать.
      Уловка — хитрость, ухищрение; ловкий прием, с помощью которого хотят облегчить спор для себя и затруднить для противника.
      Эристика — искусство спорить, вести полемику, пользуясь при этом всеми приемами, рассчитанными только на то, чтобы победить противника.
      Юмор — беззлобно-насмешливое отношение к чему-нибудь.