Предупреждение вредных привычек у школьников

PDF

      Введение
      Воспитание детей в духе коммунистических идеалов, обеспечение духовного богатства, моральной чистоты, физического совершенства подрастающего поколения — важнейшие задачи советской семьи. Условием благотворного влияния семьи на детей является высокая культура отношений в быту, в повседневном общении, активное стремление и умение родителей и всех взрослых ее членов прививать детям высокие нравственные качества, эффективно предотвращать формирование несовместимых с интересами нашего общества взглядов, привычек, норм поведения. Однако этот процесс в существенной мере затрудняется тем, что до настоящего времени не ликвидированы полностью и не преодолены некоторые традиции старого быта. Одним из наиболее тяжелых и далеко еще не изжитых наследий прошлого является пьянство. Оно приносит обществу огромный моральный и экономический ущерб, подрывает здоровье граждан, тяжелым бременем ложится на семью, дезорганизуя ее жизнь и воспитательные функции. Начинаясь с эпизодического употребления алкоголя, пьянство постепенно становится привычным, а затем достигает тяжести пагубного пристрастия, полностью подчиняющего себе все интересы, взгляды, поведение и в конечном итоге судьбу человека. Сходным по характеру и последствиям, хотя и относительно менее пагубным, является курение. Оно также приносит обществу большой моральный и экономический ущерб, подрывает здоровье не только самих курящих, но также и окружающих их людей, значительно сокращает продолжительность жизни, снижает работоспособность. Облик злоупотребляющего алкоголем, курящего человека отягощается употреблением нецензурных выражений, низводящих общение людей на самую низменную ступень, унижающих достоинство и честь.
      Цель данной книги — помочь родителям предупреждать в процессе воспитания детей формирование и закрепление этих вредных привычек на основании глубокого знания их природы, особенностей формирования и опасности как для физического, так и для духовного здоровья подрастающего поколения. Структура книги определяется необходимостью дать читателю понятие о том, что такое привычка, как она формируется и проявляется в деятельности, как некоторые вредные привычки достигают степени пагубного пристрастия и полностью искажают нормальное развитие личности, а также и необходимостью дать на доступном уровне характеристику уже упомянутых вредных привычек — злоупотребления алкоголем, курения, употребления нецензурных выражений.
      Книга призвана помочь родителям ответственно и со знанием дела воспитывать своих детей, эффективно предотвращая у них формирование и закрепление этих вредных привычек.
     
     
      О полезных
      и вредных привычках
     
      В жизни человека привычки играют важную роль, вполне оправдывая свое название, полезные — благоприятную, вредные — неблагоприятную. Как подчеркивал К. Д. Ушинский, «воспитание, оценившее вполне важность привычек и навыков и строящее на них свое здание, строит его прочно. Только привычка открывает воспитателю возможность вносить те или другие свои принципы в самый характер воспитанника, в его нервную систему, в его природу». Поэтому родителям нужно активно способствовать формированию полезных привычек, предупреждая формирование вредных.
     
      Потребность — действие — привычка
     
      Все живые существа обладают общим для них фундаментальным свойством — активностью. Это свойство заключается в том, что для любого существа не безразличны элементы окружающей среды, и оно обязательно вступает с тем или иным из них во взаимодействие. Объективная необходимость для существа во взаимодействии того или иного рода с тем или иным элементом среды выступает в качестве его потребности, сам же этот элемент — в качестве объекта потребности. Например, потребность в пище — это проявление активности существа, направленной на химические вещества, относящиеся к классам белков, жиров, углеводов, витаминов, минеральных солей и микроэлементов. Характер этого взаимодействия заключается в поглощении и последующем усвоении этих веществ с частичным превращением их существом в часть самого себя. Эта и аналогичные потребности (например, в воде) называются органическими: благодаря их удовлетворению существо поддерживает свою жизнедеятельность и свою целостность. Есть другого рода потребности: например, потребность в ощущениях и впечатлениях, возникающих при контакте с другими представителями своего вида.
      Любое существо, кроме человека, изначально ограничено природой в том круге элементов окружающей среды, с которыми оно может вступать во взаимодействие, к которым оно может быть не безразлично. Для человека же есть элементы актуально необходимые (т. е. уже сделавшиеся объектами потребности) и необходимые потенциально; в процессе индивидуального развития человека и в ходе развития человеческого общества в целом количество тех и других все увеличивается.
      Еще одно отличие человека от животных заключается в том, что он не ограничен, как животные, в возможности развития потребностей. Даже в том взаимодействии с элементами среды, необходимость которого предопределена заранее самой природой, т. е. в органических потребностях, человек способен ко все более разнообразному и утонченному отношению: например, к возможным пищевым продуктам, тогда как у животных в большинстве случаев все жестко предопределено природой. Так, приучить животное есть некоторые продукты, нравящиеся человеку, невозможно (например, острые приправы). Человек же может их есть, и ему нравится, причем возможность развития все более утонченного вкуса ничем не ограничена. Вместе с тем, когда условий для развития этой потребности нет, человек вполне может удовлетворять свою потребность и сравнительно примитивной пищей. Важная особенность любой потребности заключается в том, что она выражает лишь общую направленность отношения к окружающему, предполагающую широкий спектр возможного взаимодействия с элементами окружающей среды, в пределах же этого спектра постепенно выделяются определенные объекты — происходит конкретизация и развитие потребности.
      Наконец, еще одно отличие, характерное для человека, заключается в том, что он существо в высшей степени активное. И в этом он тоже находится на качественно более высоком уровне: у животных удовлетворение потребностей, предусмотренных самой природой, практически исчерпывает их активность, у человека же удовлетворение даже высокоразвитых потребностей этого рода полностью не исчерпывает его активности, и у него неизменно остается большой резерв активности, позволяющий ему взаимодействовать все с новыми и новыми элементами окружающей среды.
      Тот факт, что активность ребенка (как и человека вообще) не исчерпывается лишь его органическими потребностями, а ищет себе новые объекты, имеет важное значение для воспитания: если активность ребенка не направлять по нужному пути, она все равно найдет способ проявить себя, и объект ее может оказаться случайным и совсем нежелательным, так же как и взаимодействие с ним. Таким образом, взаимодействие ребенка с определенными объектами окружающей среды нужно целенаправленно стимулировать, а с другими объектами — столь же целенаправленно пресекать или ограничивать.
      Активное отношение к окружающему легко проследить с первых же часов после рождения ребенка. Для Поддержания жизни необходим кислород, и первое, что делает ребенок, появившись на свет, — глубокий вдох. И первый вдох, и сопутствующий ему первый выдох (первый крик), установление ритмичного дыхания необходимы для полного расправления легких, для исправного их функционирования в дальнейшем, что необходимо для надежного обеспечения организма кислородом.
      Следующее по сроку проявление активности новорожденного — поиск пищи. После рождения некоторое время ребенок спит, но затем начинает беспокоиться, просыпается и принимается искать грудь; найдя грудь, активно сосет ее. Если вместо молока дать ему что-то иное, он, сделав одно-два сосательных движения, отказывается сосать и вновь проявляет беспокойство. Полностью ребенок успокаивается, лишь получив необходимое и требуемое — грудное молоко. Пусть и в ограниченной степени, во всем этом ярко проявляется активность ребенка — он настойчиво ищет и ищет что-то совершенно определенное, показывая высокую избирательность своего отношения к окружающему. По мере развития ребенка его активность проявляется во все новых формах. Если сначала чувство голода у него выражалось беспокойством и плачем, а также такими признаками, как чмоканье, шевеление губами и т. д., то через некоторое время ребенок уже тянется к пище, а со временем и просит ее у родителей.
      Как и любое животное, человек обладает способностью к так называемым органическим движениям (или двигательным актам), т. е. перемещению тела или какой-либо его части в пространстве благодаря происходящим в определенной последовательности сокращению и расслаблению мышц или разгибанию конечностей в суставах. Способность к органическим движениям позволяет человеку взаимодействовать с различными элементами окружающей среды. Как подчеркивал И. П. Павлов, «главнейшим органом, деятельность которого исключительно направлена на внешний мир, является скелетная мускулатура». При этом из всего огромного разнообразия органических движений, которыми природа наделила человека, благодаря повторению (упражнению) в процессе индивидуального развития выделяются некоторые движения, становящиеся произвольными, т. е. такими, которыми человек может управлять. Еще И. М. Сеченов обратил внимание на то, что «число произвольных движений, производимых человеком руками, ногами, головой и туловищем в действительности, сравнительно с числом возможных движений, определяемых анатомическим устройством скелета и его мышц, представляется до чрезвычайности ограниченным». Дело в том, что в качестве произвольных выделяются и развиваются те из органических движений, которые направлены на определенный предмет. Например, одними из первых среди произвольных движений у ребенка развиваются движения рук: он протягивает их к матери, к бутылке с едой, к яркому предмету и т. д. Произвольность и предметная направленность движений — два неразрывных их свойства. При этом свойства предмета в значительной степени определяют особенности и последовательность движений человека, направленных на взаимодействие с ним.
      Как правило, одного элементарного движения недостаточно для взаимодействия с каким-то объектом. Например, когда ребенок хочет, чтобы мать взяла его на руки, он, в соответствующем возрасте, не просто протягивает к ней руки, но и хватается за кроватку и привстает, выражая тем самым желание быть взятым (знак для матери) и вместе с тем непосредственно к ней немного, на уровне своих возможностей, приближаясь. В более старшем возрасте ребенок в этой ситуации может также в нетерпении подпрыгивать в кроватке.
      Последовательность движений, направленная на какой-либо предмет, подчиненная цели определенного взаимодействия с ним, называется действием. Ясно, что в описанной выше ситуации целью действия ребенка был непосредственно контакт с матерью, ощущение прикосновения к ней; возможность лишь зрительно воспринимать ее для ребенка была явно недостаточной. В рамках действия составляющие его отдельные движения выступают уже не просто как движения, а как частичные действия, или операции.
      У человека наблюдаются различные виды движении: движения, связанные с поддержанием и изменением позы; с перемещением тела; выразительные движения лица (мимика) и всего тела (пантомимика); более развитые виды выразительных движений, важные при общении людей, например рукопожатие, аплодирование, кивок, поклон и т. д.; рабочие (трудовые) движения. Специфические движения, определяющие произнесение звуков: напряжение и расслабление голосовых связок, мышц гортани, языка, губ, сокращение и расслабление диафрагмы. Здесь ярко проявляется уже отмеченный выше факт наличия у человека способности к широкому спектру разнообразных движений, из которого постепенно выделяются лишь некоторые, становящиеся произвольными. Известно, что ребенок первого года жизни лепечет на всех языках — среди произносимых им звуков выявлены звуки, характерные для самых отдаленных по своим особенностям языков, и в этом периоде овладение ребенком любым из языков внутренне абсолютно ничем не ограничено. Однако говорить он начинает на языке, на котором разговаривают окружающие его люди, и в последующем овладение другими языками представляет для него самостоятельную и порой нелегкую задачу.
      Управление движением предполагает произвольное его начало и окончание, изменение темпа и затрачиваемого усилия и т. д. Само же движение осуществляется благодаря автоматическому его механизму, данному природой в виде определенного строения и свойств двигательного аппарата. У маленького ребенка действия очень просты — они включают лишь ограниченное количество движений.
      В результате многократного повторения отдельных движений для их осуществления уже не требуется специального контроля, и они осуществляются автоматически, т. е. без участия сознания. По мере развития ребенка действия становятся все более сложными, и то, что на определенном этапе развития выступало в качестве самостоятельного действия, становится лишь компонентом более сложного действия и в качестве такового тоже начинает выполняться автоматически. Все это происходит благодаря повторному многократному решению определенной двигательной задачи. При этом ребенок постепенно приобретает способность выполнять весь комплекс отдельных движений как единый целенаправленный акт, так как благодаря автоматизации отпадает необходимость контроля за каждым компонентом сложного действия, т. е. отдельными относительно простыми действиями, не говоря уже об отдельных движениях.
      Эти автоматизированные системы предметных действий получили название навыков. Иначе говоря, навык — это способность произвести то или иное действие без специального контроля сознания. Благодаря приобретению навыков ребенок становится способным выполнять все более сложные движения, решать все более сложные двигательные задачи, на все более высоком уровне осуществлять взаимодействие с элементами окружающей среды. Без приобретения навыков невозможно было бы ни учиться в школе, ни работать, ни обслуживать себя в быту. Объясняется это тем, что навык разгружает сознание от контроля за каждым отдельным движением или простым действием и позволяет оперировать все более сложными и совершенными комплексами действий. При этом относительно простые задачи, выполняемые благодаря навыкам, включаются в качестве звеньев в более общие, сложные и крупные задачи. Без выработки навыков любое действие требовало бы такого напряжения внимания, что деятельность человека (т. е. система его действий в целом) свелась бы к набору наиболее примитивных действий и возможности ее расширения и совершенствования были бы исключены. Важно, что осмысленное, целенаправленное повторение действия не является буквальным повторением одного и того же комплекса движений: этот комплекс в течение определенного времени перестраивается, совершенствуется, рационализируется, движения становятся все более экономичными, и цель действия достигается все более и более эффективно.
      Процесс выработки навыков происходит ежедневно и непрерывно и в значительной степени самостоятельно. Но он становится особенно успешным под влиянием взрослого, который руководит действиями ребенка, показывая правильные приемы, стимулируя повторение наиболее важных из них, — иначе говоря, обучает ребенка. Все это в полной мере приложимо и к производственному обучению. Сначала происходит ознакомление с основными звеньями действия, затем складывается определенная последовательность операций (этап практического освоения), и, наконец, происходит совершенствование действия. Эффективность обучения отчетливо видна при сравнении, например, характера движений и производительности труда новичка, недавно пришедшего на завод, и опытного рабочего.
      Посмотрим, как ребенок овладевает навыком еды. Как известно, в первые месяцы жизни он питается молоком матери. Необходимости в выработке навыка сосания груди у ребенка нет — все для этого дано ему природой в виде врожденных рефлексов. Но уже появление нового предмета — бутылки с соской, из которой ребенка начинают прикармливать питательными смесями, — стимулирует формирование произвольных движений (напомним сказанное ранее: произвольность и предметная направленность — два неразрывных свойства движений). Отметим, что прохождение пищи по пищеводу в желудок никак не регулируется сознанием. Но решить: проглотить пищу или не проглотить — ребенок способен уже очень рано. Примерно через неделю-две от начала его кормления через соску у него формируется первое произвольное движение: взяв в рот соску бутылки, он не проглатывает пищу сразу, а задерживает ее на некоторое время во рту, чтобы распробовать. После этого он либо начинает есть, либо выплевывает пищу и отворачивается. Затем он может отворачиваться от бутылки и не пробуя пищу — в том случае, если не хочет есть или же вид смеси ему на основании предыдущего опыта непривлекателен. Здесь мы должны отметить, что многие матери недооценивают значение вкуса пищи для ребенка, считая, что маленький ребенок, когда он голоден, должен съесть все, что ему дают, было бы оно полезно. Не секрет, что некоторые из них пытаются накормить ребенка такой пищей, впрочем вполне доброкачественной и питательной, которую они не стали бы есть сами. И поэтому у ребенка бывают порой основания отворачиваться от бутылки при виде такой смеси. Иногда ребенок становится настолько насторожен, что заранее отворачивается от любой смеси, когда мать пытается его накормить, так что приходится почти насильно заставить его попробовать пищу, и нередко он после этого охотно начинает ее есть: вопреки его ожиданиям пища оказывается вкусной. Напротив, если мать всегда дает ребенку попробовать пищу и никогда не пытается насильно втолкнуть в него то, что ему не нравится, отворачиваться от бутылки он не будет. В этом случае формируется другое произвольное движение: при виде подносимой бутылки с пищей он широко открывает рот ей навстречу.
      Но вот, наконец, наступает период, когда ребенка нужно кормить более густой и концентрированной пищей, например густой кашей или овощным пюре, которые уже не проходят через соску. Сначала ребенок спокойно сидит на коленях у матери и ест с ложки. Через некоторое время он стремится схватить ложку и начинает ее облизывать. При этом первоначально он хватает ложку за любую ее часть, в том числе за донышко, и сует в рот любым концом, тыча мимо рта и иной раз попадая даже в ухо. Характерен и забавен резкий контраст между полной сосредоточенностью ребенка на этом занятии и ничтожностью результатов: человек полностью поглощен процессом еды, а пища вся вокруг — на столе, на полу, на одежде и очень мало попадает в рот. Но с течением времени побуждаемое голодом стремление решить ту же двигательную задачу — донести пищу до рта — приводит к усовершенствованию и все большей автоматизации всей системы движений, пока, наконец, ребенок становится способен есть ложкой, не пронося ее мимо рта и не роняя с нее пищу. Более того, со временем дети настолько овладевают навыком еды с ложки, что начинают во время еды разговаривать, смотреть по сторонам и т. д., т. е. навык еды у них настолько сформирован, что на процессе еды не отражается и какое-либо постороннее занятие: специально сосредоточиваться на процессе еды и контролировать каждое отдельное движение уже нет необходимости (мы здесь не вдаемся в обсуждение вопроса: полезно во время еды разговаривать или нет).
      В процессе развития ребенка возможности его взаимодействия с окружающей средой расширяются. В частности, расширяется круг продуктов, служащих ему пищей, усложняются действия ребенка, связанные с удовлетворением этой потребности. Сначала он лишь сосет грудь, затем и соску с бутылкой, затем ест из ложки, затем приучается пить из чашки, самостоятельно держа ее в руке. Вот он уже сидит за столом, повязанный салфеткой, вот он уже способен встать из-за стола и взять что-то еще в пищу, сам приносит и кладет перед едой на стол ложку, вилку, тарелку, а после еды может уже вымыть их. Вот он уже может пойти в магазин и купить что-то — хлеб, сахар и т. д. Вот он сам умеет зажигать газ, поставить на него чайник с водой, заварить чай. Наконец, может приготовить себе еду самостоятельно.
      Подобным же образом вырабатываются все другие двигательные навыки. У любого взрослого человека их огромное множество, и все они приобретены им в процессе индивидуального развития — путем отбора из общего количества органических движений и последующего совершенствования и закрепления. В процессе развития ребенка не только происходит формирование определенных навыков, но и возникает, организуется и совершенствуется вся система его действий.
      До сих пор мы вели речь лишь о двигательных навыках. Но могут быть и навыки другого рода: понятие «навык» предусматривает автоматизированную систему операций, ведущую к определенной цели, с акцентом именно на автоматизацию, на устранение необходимости в специальном контроле над каждой операцией. Здесь следует подчеркнуть, что развитие движений тесно связано с развитием психики и, наоборот, развитие психики — с развитием движений. Образы элементов окружающего мира, их сопоставление и взаимосвязи являются основой мышления. Формируясь в мозгу, они становятся элементами мысли. Перенос внимания от одного образа к другому, от самих образов к связи между ними составляет сущность элементарного движения мысли. Автоматизация этого процесса означает выработку мыслительных навыков.
      Что же такое привычка? Это действие, постоянное осуществление которого стало потребностью. Важен именно момент постоянства. Как мы уже подчеркивали, любое произвольное действие имеет предметную направленность. И в этом смысле оно всегда не случайно. Но вместе с тем оно может быть случайным с точки зрения общего направления развития ребенка, все большего овладения им окружающим миром с точки зрения всей системы его действий. Могут встретиться случайные предметы, объекты, представившие для ребенка интерес и побудившие его к определенным действиям. Иногда даже может сформироваться соответствующий навык, а затем интерес ребенка к предмету может угаснуть или же этого предмета уже нет, и поэтому нет действий, направленных на него.
      Таким образом, навык может сформироваться до того, как возникнет потребность в постоянном его осуществлении, и тогда на основе навыка может сформироваться привычка — навык как бы прокладывает ей путь. Или же действие становится навыком после того, как возникла потребность в осуществлении этого действия. Наконец, многие навыки так и не становятся привычками.
      Если человек не выполнил привычного действия (например, не вымыл руки перед едой, не убрал свое рабочее место и т. д.), он ощущает некоторое беспокойство, какой-то психологический дискомфорт: как будто ему чего-то не хватает, как будто он забыл что-то, что нужно вспомнить, и никак не может вспомнить, или же настроение у него ухудшилось, и он не может понять, по какой причине это произошло, или испытывает ощущение, что чего-то он не доделал, и это над ним «висит» и т. д. Таким образом, привычка включает не только способность произвести определенное действие, но и потребность произвести его, а формирование привычки означает не столько возникновение нового навыка, сколько появление побуждения к постоянному осуществлению соответствующей последовательности операций.
      Для превращения действия в привычку важна необходимость регулярного его осуществления, включение его в качестве постоянного элемента в систему действия человека. Само по себе действие редко может стать привычным, если оно осуществляется вне всей системы действий, в которую оно включается в качестве элемента, или же если в основе его осуществления не лежит какая-либо потребность, изначально заложенная природой. Например, легко формируются привычки, связанные с приемом пищи: сама потребность в пище побуждает человека к постоянному осуществлению необходимой системы операций. И поэтому в данном случае привычка принимать пищу определенным образом есть способ реализации изначально существующего побуждения. Иными словами, привычка принимать пищу определенным образом здесь является вторичной потребностью, базирующейся на потребности первичной — в пище. Можно утолять голод по-всякому. Как отмечал К. Маркс, «голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов». И хотя в обоих случаях в основе действий лежит именно голод, система операций оказывается различной, причем человек, привыкший есть вареное мясо и пользоваться для этого ножом и вилкой, уже не будет есть сырое мясо, разрывая его ногтями и зубами. Но вот привычка мыть руки перед едой. Разве в основе ее лежит какая-либо потребность, изначально заложенная природой? Разумеется, нет. Прямого изначального побуждения к мытью рук перед едой у ребенка быть не может. Как же вырабатывается эта привычка? Она вырабатывается путем организации взрослыми деятельности ребенка, путем включения постепенно вырабатываемого навыка мытья рук во всю систему его действий, где этому навыку отведено постоянное место, не занимаемое ничем другим. После того как привычка мыть руки перед едой сформировалась, мытье рук превращается в потребность. Это так называемая культурная потребность в отличие от потребности принимать пищу, которая является естественной, или природной потребностью. Вместе с тем между природными потребностями и потребностями культурными много общего — главным образом в том, что как развитие способов удовлетворения природных потребностей (где сам способ становится потребностью), так и формирование культурных потребностей происходит путем восприятия и усвоения особенностей поведения, привычек окружающих людей и обязательно в процессе собственной деятельности ребенка.
      В процессе удовлетворения потребности формируются другие потребности, вторичные по отношению к ней. Они формируются благодаря повторению и закреплению определенного способа действий, который сам становится потребностью и в качестве привычки выделяется среди всех других в принципе возможных способов удовлетворения исходной потребности. Таким образом, потребность не только находит свой объект (как отмечал психолог А. Н. Леонтьев, в самой потребности предмет ее удовлетворения «жестко не записан» и определяется лишь в процессе действий), но находит и свой способ удовлетворения. Сам факт удовлетворения потребности является подкреплением способа, которым эта потребность удовлетворяется. Но поскольку полезные с точки зрения данной потребности способы ее удовлетворения могут выступать в качестве неблагоприятных в каком-либо другом отношении, взрослые должны внимательно следить за этим процессом, направлять его в правильное русло. Иначе на основании одной и той же потребности могут сформироваться не только полезные, но и вредные привычки.
      Привычки могут быть ситуативными, т. е. находящими себе место при определенных условиях, проявляющимися в определенных ситуациях, и характерологическими — когда они выражают неотъемлемые особенности человека (например, манеру держаться, походку и т. д.) или же перерастают в устойчивые черты характера.
     
      Роль привычек
      в формировании характера
     
      «Посеешь привычку — пожнешь характер, посеешь характер — пожнешь судьбу». В справедливости этих слов не приходится сомневаться. Действительно, характер определяет очень многое в судьбе человека. Известно, что наибольшего успеха в жизни (понимаемого как польза, приносимая человеком обществу, и общественная оценка его деятельности) достигают сплошь и рядом не те, от кого этого ожидали в детстве, в школьные годы. Порой явно способные люди так ничего особенного и не достигают. Напротив, другие, казалось бы, не блещущие какими-либо выдающимися способностями, достигают многого. В чем же дело? Если внимательно присмотреться, то почти всегда оказывается — в характере. Благодаря таким чертам, качествам, свойствам характера, как настойчивость, воля, целеустремленность, даже при средних способностях можно успеть в жизни сделать намного больше, чем при очень хороших способностях, не подкрепленных указанными чертами. Без них даже при самой верной общей направленности человека большой пользы обществу он принести не сможет. Какой, например, толк от того, кто, мечтая совершить что-то хорошее, полезное для всех людей, не способен ни к каким конкретным действиям, необходимым для реализации его намерений?
      В детстве, в школьные годы человека все чаще оценивают по его способностям. В наличии некоторых из них убедиться легко. Один ученик, например, сходу решает любую математическую задачу, другой пишет хорошие сочинения. Этого достаточно, чтобы сделать вывод о наличии соответствующих способностей, хотя неуспех в этом и не является достаточным основанием для вывода об отсутствии математических или литературных способностей. Черты же характера выявить и правильно оценить сложнее. Причина в том, что деятельность детей и подростков, а частично юношей и девушек организуется взрослыми, которые ставят перед ними цели и задачи, определяют пути и способы их достижения, контролируют школьников. Характер же наиболее отчетливо проявляется там, где человек должен самостоятельно организовывать свою деятельность, определять содержание, направленность и последовательность действий, степень прилагаемого усилия.
      Ясно, что все это наиболее отчетливо проявляется в самостоятельной жизни, когда ответственность за свои действия несет сам человек, а не одновременно и он, и его родители.
      Связь между характером человека и его судьбой достаточно ясна. Какова же связь между привычкой и характером? В действиях человека окружающие оценивают обычно три их качества: правильность цели (с точки зрения общественной пользы цели и умения "Человека сочетать в его деятельности личные интересы с интересами общественными), эффективность действий (с точки зрения правильности способа осуществления действий для достижения цели, т. е техническую сторону), распределение действий во времени (своевременность или несвоевременность действий, осуществление намеченных действий в полном объеме или неосуществление их без объективных причин). Пожалуй, именно в особенностях распределения действий во времени наиболее отчетливо проявляются важнейшие черты, качества, свойства характера, так же как в особенностях, содержании цели проявляется общая направленность личности. Допустим, человек наметил себе правильную цель и в принципе обладает необходимыми навыками и условиями для того, чтобы ее достигнуть. Достаточно ли этого для ее реального достижения? Нет Один не обладает достаточной выдержкой и проявляет торопливость в действиях, что снижает их эффективность и уменьшает вероятность достижения цели. Другой никак не может «раскачаться» и приступить к объективно необходимым действиям, откладывая их порой на неопределенный срок, будучи не в силах признаться себе самому, что, по существу, он так и не возьмется за дело и лишь занимается самоуспокоением. Третий не выдерживает усилий, необходимых для выполнения всех намеченных действий в полном объеме, и по ходу дела пытается облегчить себе задачу, рискуя провалить дело, а то и малодушно отказывается от достижения поставленной цели при всей ее притягательности для него.
      Какие же отрицательные черты характера (равно как и отсутствие положительных) лежат в основе таких действий? Это недостаточная устойчивость и целеустремленность, отсутствие выдержки и способности переносить большие усилия, неспособность ради достижения цели на время отказаться от каких-либо благ или жизненных удобств. Все это так или иначе- связано с привычками. Простой пример. Мыть посуду сразу после еды — хорошая привычка, и обладающие ею делают это не задумываясь. Но некоторые женщины имеют обыкновение мыть посуду не столько после еды, сколько перед едой: у них накапливается целая гора немытых тарелок и чашек, и заставить себя вымыть ее вовремя они не в состоянии, хотя прекрасно сознают, что мыть-то все равно придется. Кажется, лучше, чтобы посуда стояла чистой и на кухне был порядок, тем более что застаревшую грязную посуду вымыть труднее, и все равно не могут. Лишь объективная необходимость, связанная с невозможностью есть из грязных тарелок, заставляет их вымыть посуду перед едой. Своевременно выработанная полезная привычка позволяет делать это без напряжения. Отсутствие такой привычки приводит к тому, что человеку приходится действовать как бы через силу, через «не хочу», специально заставлять себя сделать то, что у другого получается автоматически, затрачивать психическую энергию там, где в этом нет никакой объективной необходимости, причем нередко заставить себя сделать вовремя явно необходимое и целесообразное он так и не может.
      Другой пример. Обычно на подготовку к экзаменам дается три — пять дней. Одни школьники начинают подготовку к очередному экзамену на следующий день после предыдущего экзамена и стараются оставить свободным вечер непосредственно перед экзаменом. Другие же никак не могут вовремя приступить к подготовке, откладывают ее на последние один-два дня, естественно, не укладываются и вынуждены учить чуть ли не всю ночь непосредственно перед экзаменом. Что в этом хорошего? Ничего. С тяжелой головой, с недоученными вопросами они отправляются «ловить счастье», и очень многое у них зависит от того, какой попадется билет. Кажется, гораздо проще и надежнее вовремя все выучить. Но у них не выработалось такой привычки.
      Что общего между этими двумя примерами? То, что человек оказывается неспособным действовать по заранее заданной программе и его действия в большей мере определяются давлением обстоятельств. Но ведь в жизни обстоятельства бывают разные, человек же должен проявить себя как Личность в любых обстоятельствах.
      У разных людей отсутствие привычки делать необходимое вовремя приводит к формированию различных отрицательных черт характера. Если природные волевые задатки хорошие, то в результате формируется такая черта характера, как беспечность, если волевые задатки плохие — формируется слабоволие, неспособность противостоять обстоятельствам, настойчиво осуществлять собственную линию поведения, выполнять то, что намечено заранее, а не порождено давлением превосходящих факторов.
      Рассмотрим другую привычку. Известно, что одни люди закрывают дверь осторожно, другие делают это небрежно. Казалось бы, какое это имеет отношение к характеру? Посмотрим. Если человек привык с громким стуком закрывать дверь, значит, он не привык принимать в расчет, как отнесутся к этому окружающие: быть может, им неприятен производимый при этом шум или, может быть, в квартире есть дети, которые в этот момент спят. Это значит также, что человек не учитывает, что хлопанье может повредить дверь, а значит, он не склонен беречь вещи. Наконец, само хлопанье дверью связано с тем, что человек вместо относительно сложного действия по прикрыванию двери с контролем за своим усилием на протяжении всего действия просто небрежно толкает ее или бросает за собой. Следовательно, он не привык полностью контролировать свои действия, склонен к небрежности. Вот сколь многозначительна лишь одна привычка!
      Рассмотрим такую привычку. В помещении горит больше светильников, чем это необходимо в данный момент. Один человек, проходя по этому помещению, обязательно погасит ненужный свет, другой же не обратит на это никакого внимания. Отсутствие привычки выключать ненужный свет свидетельствует отнюдь не об отсутствии соответствующего навыка — пользоваться обычным выключателем умеют все. Оно свидетельствует, во-первых, о том, что человек не привык обращать должное внимание на окружающее и недостаточно внимателен. Во-вторых, что он не принимает близко к сердцу то, в чем заключен общественный интерес, если это непосредственно его не задевает. Именно для таких людей вешают таблички: «Уходя, гасите свет». Но часто ли они эффективны? Казалось бы, мелочь, но в масштабах всей страны перерасход электроэнергии может достигать сотен миллионов киловатт-часов. Человек же, привыкший гасить ненужный свет, просто не может не погасить его. Он не только всегда заметит, что электричество горит зря, но и лишний раз вспомнит о необходимости его экономии, лично ощущая возможность потери всех тех миллионов киловатт-часов в масштабе всей страны, и этот масштаб представляется ему не чем-то посторонним и отдаленным, а делом кровным и близким. Заодно он вспомнит о необходимости экономно, рационально поступать и в другом. Отсюда прямой выход к таким чертам характера, как бережливость и аккуратность, как причастность ’ к интересам всего общества в целом.
      Привычки бывают простые и сложные более важные и менее важные. Но каждая из них имеет непосредственное отношение к характеру. С одной стороны, характер формируется в процессе выработки привычек, ) с другой — уже сложившийся характер определяет особенности формирования новых привычек. Особую ценность представляет привычка не оставаться без дела, а находить себе содержательное занятие. Если такой привычки нет, то человеку, оказывается, «нечего делать», хотя занятий можно было бы найти множество. Такой человек занят лишь в том случае, если внешнее давление, обстоятельства принуждают его к этому. К. Д. Ушинский писал: «...Во многих семействах... молодые люди... решительно не знают, что с собой делать, и мало-помалу привыкают убивать время. Эта привычка, приобретенная еще в юности, находит потом себе обильную пищу в обществе, которое обыкновенно дружно и изо всех сил хлопочет, как бы доконать время: как будто его дано человеку слишком много!». Он гневно выступал против того, по его словам, «лакейского» препровождения времени, «когда человек; остается без работы в руках, без мысли в голове; потому, что в эти именно минуты портится голова, сердце и нравственность». Главная особенность такого препровождения времени заключается в том, что оно заполняется элементарными, примитивными, не требующими никакого усилия занятиями, и именно поэтому оно не только не способствует развитию личности, но и оглупляет человека. Действительно, пересуды о чужих делах, примитивные игры, пустые разговоры на несущественные темы — все это занятия, недостойные развитого человека. Следует иметь в виду к тому же, что при всей примитивности людей, склонных «убивать время», содержание этого занятия им рано или поздно приедается, и они ищут выхода для возникающего чувства неудовлетворенности, скуки и находят его — на. уровне своего развития: во всякого рода выходках^; дающих разрядку избытку неиспользованной на дело энергии, а нередко и в злоупотреблении алкоголем.; Известно, что именно безделье способствует распространению дурных привычек, приводит к тому,, что К. Д. Ушинский назвал порчей «головы, сердца и нравственности».
      Отсутствие внутренних стимулов к деятельности, примитивизм этой деятельности приводят к отсутствию, сформированных, устойчивых, полезных привычек. Такие люди живут сегодняшним днем, не задумываясь о том, что будет завтра, тем более, что при их образе жизни завтра не сулит им ничего нового, все то же давно известное и приевшееся.
      Отсутствие склонности к содержательной деятельности не позволяет ставить перед >собой отдаленные цели, что, во-первых, лишает их деятельность продуктивности, а во-вторых, формирует несдержанность, нетерпеливость в удовлетворении своих желаний, стремление удовлетворять их немедленно. Любая неудовлетворенность выводит их из равновесия, вызывает состояние напряжения, требующее немедленной разрядки. И найти они ее пытаются наиболее примитивными способами, не требующими от них какого-либо усилия.
      Отсутствие привычки к содержательным занятиям служит преградой на пути духовного развития личности, и поведение таких людей становится все более ситуационным, а следовательно, они все более податливы к случайным влияниям, разного рода соблазнам.
      Известно, что некоторым людям не бывает скучно ни при каких обстоятельствах. Нет возможности в данный момент что-то сделать руками, они обдумывают что-то, что-то изобретают, усовершенствуют и т. д. и всегда так или иначе заглядывают в завтрашний день, строят планы. Другим же людям часто бывает скучно, причем в обстановке, когда, казалось бы, для скуки нет места. Кажется, вокруг столько интересных занятий. Но... Взялся за одно, да терпения не хватило, взялся бы за другое, да неохота, взялся бы за третье — неинтересно. Но при этом сохраняется то самое ощущение, что чего-то все-таки не хватает. И это ощущение побуждает человека все-таки чего-то искать, но и постоянно отвергать одно за другим из возможных занятий. В конце концов, а иногда и довольно скоро, это может привести его к употреблению алкоголя или другого подобного вещества, которые обладают способностью снимать внутреннее напряжение. При этом следует иметь в виду, что неразвитые, не обладающие полезными привычками люди отличаются и безответственностью — неумением или нежеланием предвидеть или учитывать последствия своих действий. Пример же других людей для них особенно заразителен при условии, разумеется, что подражание это не потребует особых усилий. Но как раз с алкоголем все довольно просто — стоит принять его, и никакого внутреннего напряжения уже нет, и ничего не тяготит, а для достижения такого эффекта не потребовалось большего усилия надо просто выпить спиртное.
      Наличие или отсутствие определенных привычек непосредственным образом сказывается на выработке таких важных черт характера, как взгляды, представления, убеждения. Действительно, потерпев неудачу в осуществлении линии поведения, которую он считал правильной, человек может прийти к пересмотру своих прежних представлений. Иногда это полезно, не зря ведь говорят, что «жизнь учит». Но если представления, убеждения человека были правильными и в случае осуществления намеченной линии поведения он достиг бы полезного для общества результата, но не смог этого сделать потому, что был плохо подготовлен к практическому осуществлению своего намерения? Следовательно, любое убеждение должно подкрепляться результатами успешной деятельности. И взгляды, представления, убеждения человека могут измениться именно потому, что действия его в соответствии с ними неизбежно оказываются лишенными эффекта.
      Может случиться и по-другому. Не в силах отказаться от своих намерений, но вместе с тем лишаясь уверенности в возможности реального их осуществления, в своей способности достичь цели, человек начинает довольствоваться мечтой, а не делом, ограничиваясь мысленным достижением цели, фантазируя на эту тему вместо реальных действий, противопоставляя мир фантазий реальной действительности.
      Таким образом, убеждение в необходимости определенной линии поведения лишь тогда обретает достаточную силу, когда формируется на подготовленной почве, а такой почвой являются воспитанные с раннего детства навыки и привычки. Ведь будучи элементом деятельности, привычка представляет собой тот механизм, благодаря которому мысль эффективно переходит в дело. Лишь подкрепляясь необходимыми привычками, убеждение делается элементом характера, а укрепившись, оно само в свою очередь начинает способствовать выработке и укреплению определенных привычек.
      Можно привести много примеров того, как привычка может подкреплять или ослаблять убеждение. Например, такой, приводимый советским психологом С. Я. Рубинштейн: «Школьник глубоко убежден, что нужно быть внимательным к людям, заботиться о членах семьи. Об этом он много раз читал в книгах, так его воспитывали учителя. Его мать, единственный взрослый член семьи, заболела. Если школьник обладает простейшими трудовыми навыками и привычками, он легко возьмет на себя домашние заботы, будет с удовольствием хозяйничать, ухаживать за малышами и матерью, и этот жизненный опыт будет формировать положительные черты его характера. Убеждения его приобретут действенный характер. Но если школьник не приучен к хозяйственным делам, его неумение сочетать домашний труд и учебные занятия, неудачные попытки помочь матери могут иногда привести школьника к разочарованию в самом себе, к тому, что он «опустит руки» и найдет оправдание своей беспомощности».
      Наличие или отсутствие необходимых навыков и привычек непосредственным образом сказывается и на интересах детей, подростков. Известно ведь, что ребенку часто бывает интересно то, что у него хорошо получается, и, напротив, он быстро разочаровывается в том, что у него получается плохо, и у него пропадает интерес к такому занятию.
      Придавая привычкам большое значение в развитии личности, следует учитывать, однако, что привычки — не цель, а лишь средство полноценного ее развития, способ отбора, закрепления, а также постоянного осуществления необходимых форм деятельности, фиксация определенного способа действия благодаря, во-первых, формированию соответствующего навыка и, во-вторых, тому, что сам этот способ действия становится потребностью. Поэтому привычки и придают необходимую прочность и устойчивость всей системе воспитания. Как отмечал К. Д. Ушинский, без привычек воспитание напоминает здание, построенное на песке. Будучи способом закрепления достигаемого в развитии, как бы ступеньками этого развития, привычки не могут и не должны, однако, рассматриваться в качестве его побудительной силы. Более того, являясь стабилизирующим, закрепляющим механизмом в развитии личности, привычки сами по себе являются консервативным ее элементом.
      Привычки обязательно должны служить интересам расширения деятельности ребенка, и поэтому воспитание привычек обязательно должно сочетаться с развитием нравственных качеств, инициативы, чувства нового, с неуклонным духовным ростом ребенка. Только в этом случае в воспитании достигается необходимое соответствие между консервативными и прогрессивными элементами. Если в процессе воспитания не происходит формирования системы все усложняющихся привычек, где каждая отдельная из них играет роль лишь кирпичика в воздвигаемом сложном здании, а не венчает его, воспитание становится внешним, формальным, человек замыкается, коснеет в своих привычках, и истинного духовного развития его не происходит. Как подчеркивал К.Д. Ушинский, «жизнь, вращающаяся в привычках, делается рутинною, и деятельность душевная суживается все более и более». Становясь самоцелью, даже полезные привычки принижают человека, отрицательно сказываются на духовном его развитии, склонности жить по трафарету, без поисков нового, без творческих устремлений. В моменты, требующие самостоятельности в решениях и действиях, такие люди обнаруживают душевную пустоту и беспомощность, так как имеющиеся у них даже полезные навыки и привычки как бы консервируют их на повседневном, рутинном уровне.
      Порой бывает и еще хуже. Иногда одна какая-либо привычка, становясь самодовлеющей и уродливо гипертрофируясь, подчиняет себе все другие элементы деятельности человека. Например, педантичное требование от себя и окружающих соблюдать, скажем, чистоту может сделать жизнь такого человека жалкой, а жизнь окружающих или зависящих от него людей невыносимой: скандалы по поводу того, что не на месте лежит карандаш или что книга взята с полки и не поставлена обратно и т. д., — все это с обидами, упреками, постоянными замечаниями и одергиваниями, с постоянно плохим настроением из-за любой мелочи. А ведь привычка к порядку и чистоте сама по себе, безусловно, полезная и достойная привычка.
      Даже хорошие привычки лишь тогда оказываются основой сильного характера, когда они воспитываются! в тесном единстве с нравственными убеждениями и духовными интересами. И в процессе воспитания следует добиваться не столько беспредельного укрепления каждой отдельной привычки, даже очень полезной, сколько разумного сочетания целого ряда таких привычек.
     
      Воспитание полезных привычек
     
      Мы уже отмечали, что любое произвольное действие имеет предметную направленность. Следовательно, новая привычка может вырабатываться при наличии нового объекта, на который направляется активность ребенка, и условий, способствующих его взаимодействию с этим объектом. И то и другое обычно создается взрослыми, но не всегда обдуманно и целенаправленно. Если не руководить процессом выработки новых привычек, а пускать его на самотек, то взрослые могут неожиданно для себя оказаться перед фактом существования у ребенка уже в 3 — 4 года множества стихийно сформировавшихся привычек, причем далеко не все из них полезные.
      Для воспитания привычки очень важны первые впечатления, связанные с выполнением определенного действия. Как отмечал К. Д. Ушинский, «многие привыкли говорить, что всякие наставления в юности и все школьное воспитание оставляют мало следов в человеке и что только уроки жизни ложатся в него прочно и неизгладимо, но это не совсем справедливо: жизнь, правда, рубит топором, но часто этот топор тупится о камень уже затвердевший; воспитание и учение в юности проводят легкие черточки, но зато проводят их на душе еще мягкой, еще не загроможденной впечатлениями. Проведите легкую черту на коре молодого деревца, и эта черта, когда дерево вырастет, превратится в огромную трещину или безобразный нарост; маленькая птичка, посидевши на молоденькой ветке дерева, определит, может быть, будущее направление толстого и крепкого сука, которое кажется нам делом прихотливого случая».
      Можно легко проследить время возникновения отдельной привычки. Начал ребенок самостоятельно раздеваться — появляется привычка или аккуратно складывать вещи или бросать их как попало. Начал читать книги — появилась привычка брать книгу только чистыми руками и обращаться с ней аккуратно, обязательно ставить ее после чтения на место или же привычка небрежно листать ее не за край страницы, а где попало, место, на котором прекратилось чтение, замечать перегибанием страницы и т. д. вместо использования специальной закладки. Начал ребенок самостоятельно выходить на улицу — возникает привычка аккуратно прикрывать за собой дверь или же хлопать ею и т. д.
      Таким образом, первое условие формирования полезных привычек — пристальное внимание родителей ко всем тем ситуациям и действиям ребенка, которые для него бывают впервые. Нужно тщательно проследить за тем, как вырабатывается определенный навык, не допуская неправильного действия и устраняя все, что мешает правильному действию в процессе его закрепления, а затем держать под контролем закрепление этого навыка и превращение его в привычку. Поскольку в условиях новой деятельности обязательно формируются те или иные привычки, необходимо сразу же позаботиться о том, чтобы заложить хорошую привычку и не допустить зарождения вредной.
      Второе условие воспитания полезных привычек — четкая организация взрослыми всей системы действий ребенка, всей его деятельности. Нельзя ограничиваться лишь контролем за тем, как ребенок выполняет какие-либо свои обязанности. Важно не менее тщательно контролировать и проведение им досуга, рассматривая его прежде всего как период переключения на другую деятельность, а не безделье.
      Третье условие воспитания полезных привычек — пример взрослых. Совсем недостаточно для формирования полезной привычки лишь объяснить, что она хороша. Нужно служить примером в осуществлении полезного действия. Давать указания по ходу выполнения действия, объяснять, почему его необходимо выполнять, пояснять смысл и механизм собственных действий в той или иной ситуации — это касается любого дела, будь то мытье рук, подметание пола, вытирание пыли и т. д. Как отмечал педагог Н. И. Болдырев, «воспитательная сила примера основана на склонности и способности детей к подражанию. Не имея достаточных знаний и жизненного опыта, дети присматриваются к поступкам и действиям окружающих, подражают им, стараясь вести себя так, как ведут взрослые». При этом взрослые должны добиваться не только того, чтобы ребенок понял, что следует делать, а реально делал это, упражнялся в правильном действии. Ведь привычным, как мы уже говорили, не может считаться то, что еще не осуществлялось. Как отмечал К. Д. Ушинский, «какое-нибудь действие, стоившее нам вначале заметного сосредоточения внимания и усилия воли, повторяясь часто, выполняется нами все легче и легче, все при меньшем внимании и меньшем усилии воли и, наконец, может до того укорениться в нашу природу, что выполняется даже против нашей воли, и именно тогда, Когда внимание наше отвлечено чем-нибудь другим».
      Четвертое условие воспитания полезных привычек — их подкрепление. Необходимо так организовать действия ребенка, чтобы среди них желательные подкреплялись, а нежелательные не подкреплялись. В качестве подкрепления может выступать похвала, одобрение окружающих; непосредственное удовольствие от результатов действия; само восприятие успешности действия: известно, что ребенок охотно повторяет те действия, которые приводят его к успеху, и неохотно выполняет те, что получаются хуже; следовательно, нужно всячески содействовать удаче ребенка в осуществлении им необходимого действия, предотвращать возможности неудачи и огорчения. Наконец, само осуществление некоторых действий может быть приятным, если ребенок достаточно подготовлен к их проведению: например, ходьба на лыжах может доставлять удовольствие сама по себе, никакой специальной цели в ее осуществлении нет, взрослые же знают, что это приносит и пользу здоровью ребенка, пусть сам он этого может и не понимать, и не ощущать.
      Особенно важно для ребенка одобрение окружающих. Похвала для закрепления хорошей привычки имеет гораздо большую действенность, чем порицание для предотвращения плохой привычки. Похвала, вызывая положительное эмоциональное состояние, способствует подъему сил, энергии, усиливает стремление человека к общению и сотрудничеству с другими людьми. Порицание же, вызывая отрицательное эмоциональное состояние, вызывает снижение активности, затрудняет контакты, ухудшает возможности сотрудничества. Поэтому, одобряя определенные полезные действия, можно добиться значительно большего, чем просто порицая другие, нежелательные действия. В случае эффективного подкрепления правильное действие, правильная привычка уже не оставляют возможности для осуществления неправильного действия, выработки неправильной привычки.
      При использовании одобрения, похвалы в качестве подкрепления целесообразно иметь в виду следующее: необходимо одобрять, хвалить ребенка не только после проведения полезного действия, но и по ходу его, заметив хотя бы небольшой прогресс в его осуществлении, особенно в том случае, если действие ребенку сразу не дается. Необходимо поощрять не только результат, но также и правильное намерение, хотя, как отмечалось выше, необходимо побуждать ребенка к реальному осуществлению его намерения. Важно различать намерение и фактический результат, к которому привела попытка его осуществления Иногда действие ребенку по какой-либо причине не удалось и быть может, даже привело к отрицательному результату. Ни в коем случае не следует порицать ребенка за такой результат, если он искренне стремился и прилагал достаточные усилия для достижения положительно го результата, иначе под сомнением окажется само намерение ребенка. Следует лишь объяснить ему, почему его правильное, заслуживающее одобрение намерение не привело к желаемому результату, и подчеркнуть, что осуществление этого результата заслуживает еще большего одобрения, а заодно и помочь в дальнейшем, способствуя недопущению повторной неудачи.
      Подкреплением может быть и доверие взрослого по отношению к ребенку, хотя этот прием может быть эффективен лишь по отношению к ребенку, сформировавшемуся как личность, который в состоянии оценить сам факт оказываемого ему доверия. Наконец, подкреплением может быть и внимание взрослых, проявляемое к ребенку в процессе выполнения им определенных действий. Если в случае какой-либо неудачи ребенка взрослые не спешат ругать его за эту неудачу, а помогают разобраться в ее причинах, исправить ошибку» У ребенка воспитывается не только правдивость и честность, отсутствие стремления скрыть неудачу, но и доверие, искренность по отношению к родителям. Как отмечает психолог С. Я. Рубинштейн, «иногда бывает, что малыш-первоклассник, возвращаясь из школы полный разнообразных впечатлений, жаждет поделиться ими с отцом или матерью. Но родителям некогда и неинтересно вникать во все эти, с их точки зрения, «пустяки». Они или обрывают ребенка, или слушают его невнимательно. Иногда родители поступают еще хуже: неумелой шуткой высмеивают ребенка или передают его рассказ соседям, знакомым, не подозревая, насколько это может быть бестактно по отношению к ребенку, насколько ему неприятно. Попытки школьника быть откровенным в своих разговорах с родителями (а ведь для детей все эти события очень важны), получив столь отрицательное «подкрепление», прекращаются иногда навсегда. Потом, когда дети становятся юношами и девушками, родители начинают понимать, что они потеряли, и дорого бы дали, чтобы эта доверчивость возобновилась; им очень хотелось бы знать подробнее, с кем проводит время их 18-летняя дочь или сын, но из детей уж «слова не вытянешь». Все свои- новости они бегут рассказывать подруге или товарищу, а родителям сообщают в последнюю очередь, скупо и неохотно, да и не всегда точно. Немногие родители могут гордиться полным доверием своих взрослых детей, гордиться тем, что они не разрушили у детей привычки делиться с ними своими радостями и горестями».
      Для предотвращения плохих привычек необходимо, чтобы соответствующее нежелательное действие не подкреплялось или же приводило к отрицательному для ребенка результату. Вместе с тем по педагогической безграмотности или беспечности родителей иногда происходит как раз обратное: нежелательные действия начинают подкрепляться, и в результате формируется плохая привычка. Нам известен такой пример. Один человек несколько дней жил в другом городе у своих знакомых. Пятилетний сын этих знакомых имел привычку при невыполнении каких-либо его требований падать на пол и биться как бы в судорогах. И родители тут же спешили выполнить его просьбу, удовлетворить требование. При этом они пришли к убеждению, что такая реакция у их сына возникает непроизвольно, помимо его желания, от перевозбуждения вследствие неудовлетворения его желания. Гостю порядком надоели выходки их сына, и однажды, когда в их отсутствие он попытался проделать то же самое и с ним, этот человек не только не выполнил требования, но и дал ему хорошего шлепка. Мальчик поднялся и ушел в другую комнату. По возвращении родителей в присутствии этого человека он вновь собрался было упасть на пол, но поглядел в его сторону ...и не упал, чем очень удивил родителей.
      Как же расценить поведение всех трех сторон в этой ситуации? Прежде всего, справедливо считая поведение ребенка безобразным, винить его за него нельзя. В пять лет ребенок еще не может критически посмотреть на себя со стороны. С точки же зрения достижения какой-либо своей цели он действовал вполне эффективно: именно описанное выше его действие и приводило его к желаемой цели. Почему собственно он должен был действовать иначе, если родители фактически поощряли его именно к этому? Поведение родителей следует считать абсолютно безграмотным и беспомощным, не говоря уже и об их ненаблюдательности и неспособности хотя бы элементарно оценивать поведение своего ребенка. Спрашивается, что же это за непроизвольные судороги, если при этом он, лежа на полу, внимательно следил, спешат они выполнить его требование или нет, а после удовлетворения требования вставал с пола как ни в чем не бывало. Поведение гостя в данной конкретной ситуации оказалось вполне правильным и безусловно полезным для мальчика, хотя и не может быть рекомендовано как средство воспитания. Оно сразу же (оказывается, не такой уж он был закоренелый в своей испорченности) убедило его в неэффективности избранной тактики достижения своих целей, и он проявил способность сразу же отказаться от нее, быстро перестроиться. И если родители в последующем вели себя правильно, не подкрепляя своим поведением неправильных действий сына, эти действия больше не повторялись: они оказались для него полностью лишенными смысла.
      Любые неправильные действия не должны иметь подкрепления. Например, если ложь не приносит ребенку никакой пользы (естественно, пользы в субъективном смысле), привычки лгать не появится. Напротив, если ложь чем-либо будет ему полезной, отучить ребенка от лжи будет трудно. Например, если родители не проявляют особого интереса к делам и успехам ребенка, но, случайно обнаружив в его дневнике плохие отметки, устраивают разнос, школьник будет впредь стремиться скрыть правду о своих школьных делах. Напротив, если родители контролируют все его занятия и вместе с ним реагируют на неуспехи по-деловому, стремясь понять их причину и оказать своевременную помощь, то ложь становится, во-первых, невозможной, а во-вторых, и бесполезной, и прибегать к ней школьник не будет.
      Бывает так, что родители излишне ограничивают ребенка в каких-либо мелких удовольствиях, например в покупке мороженого. В этом случае ребенок может начать утаивать некоторое количество денег, например часть сдачи после посещения магазина, и тратить их по своему желанию. Необходимо, во-первых, следить за тем, чтобы сдачу он приносил точно и чтобы у него не было самой возможности что-либо утаивать, а во-вторых, не отказывать ему без всяких оснований в выполнении его просьб.
      При воспитании привычек следует иметь в виду, что каждая из них облегчает выработку других привычек, в чем-то с нею сходных, как бы прокладывает им путь.
      Это справедливо в отношении как хороших, так и плохих привычек. Как отмечал К. Д. Ушинский, «природа наша не только приобретает привычки, но и приобретает наклонность приобретать их, и если хоть одна привычка установится твердо, то она проложит дорогу и к установлению других однородных». Дело в том, что один и тот же навык может включаться в различные по сложности действия, становиться элементом различных привычек, в которых этот навык необходим.
      При воспитании привычек необходимо следить за тем, чтобы привычка не превратилась в самоцель, а тем более не заняла самодовлеющего положения в деятельности ребенка. О важности этого на примере выработки привычки к чистоте и о необходимости создания для этого определенного режима деятельности ребенка писал А. С. Макаренко: «Если весь этот порядок организован хорошо, он приносит большую пользу, и, наконец, наступает такое время, когда у детей образуются привычки к чистоте, когда сам ребенок не может сесть за стол с грязными руками... Постепенно этот режим должен заменяться другим режимом, который преследует цель закрепить образовавшуюся привычку к чистоте, а когда эта привычка закреплена, перед родителями возникают новые цели, более сложные и более важные. Продолжать и в это время возиться только с чистотой будет не только излишней тратой родительской энергии, но и вредной тратой: таким именно образом воспитываются бездушные чистюльки, у которых за душой ничего нет, кроме привычки к чистоте, и которые способны иногда кое-как выполнить работу, лишь бы только не запачкать руки».
      При воспитании привычек необходимо стремиться, чтобы они были действенными. Например, привычка к чистоте должна означать не только отвращение к беспорядку и грязи, но и стремление активными действиями все это ликвидировать и впредь не допускать. Истинная привычка к чистоте именно эта, а не пассивное пребывание в чистой обстановке, создаваемой другими людьми, и высказывание отвращения при виде грязи, стремление не видеть и не слушать о ней, всячески избегать ее. Одно дело, например, если школьница устраивает матери скандал из-за того, что та вовремя не выгладила ей школьную форму и не постирала воротнички, другое — если она своевременно и качественно делает это сама.
      Привычки вырабатываются в несколько этапов. На первом складывается определенная последовательность движений, формируется и закрепляется навык. На втором навык превращается в привычку. На третьем привычка закрепляется и совершенствуется. Если на первых двух этапах следует всячески содействовать осуществлению ребенком соответствующих действий, то на последнем следует создавать ему определенные трудности, добиваясь осуществления привычных действий в самых различных, в том числе и неблагоприятных для этого условиях Чем активнее действие, тем прочнее оно закрепляется и надежнее становится привычным
     
      Понятие о вредных привычках
     
      Вредными следует считать те привычки, которые мешают или не дают возможности человеку в течение его жизни успешно реализовать себя как личность, как представителя данного общества. Критерии успешности такой реализации — общественная оценка деятельности человека, включающая и оценку ее последующими поколениями, такие характеристики, как продолжительность его жизни и состояние здоровья. Если какие-либо привычные действия человека ухудшают его здоровье, не позволяют ему дожить до возраста, до которого в среднем доживают другие представители данного общества, раньше времени сводят его в могилу, — это вредные привычки. Вредные привычки снижают продуктивность труда, не позволяют человеку принести обществу ту пользу, на которую оно вправе рассчитывать, т. е привычки, которые мешают человеку прилежно и квалифицированно трудиться; речь здесь, разумеется, идет о должном минимуме пользы, которую обязан человек принести за свою жизнь. Вредными следует считать и те привычки, которые чем-либо вредят людям, окружающим данного человека: его близким, товарищам по работе, отражаясь на их здоровье и работоспособности. Наконец, вредными нужно считать привычки, которые приводят к порче того, что создано людьми и ими используется или же может быть использовано будущими поколениями. Все эти привычки в той или иной степени снижают социальную ценность человека, препятствуют гармоничному развитию личности.
      Вредными привычками следует считать не только неправильные действия, но также и привычное отсутствие действия в ситуации, где оно должно было бы осуществляться. Типичным примером вредной привычки такого рода является одно из проявлений невнимания к своим близким: задерживаясь в школе, на работе, подросток, юноша, взрослый не предупреждают их о задержке, вследствие чего они испытывают за них тревогу, беспокойство и т. д.
      В основе формирования вредных привычек может лежать отсутствие направляющей и побуждающей роли старших. В результате этого дети оказываются предоставленными самим себе, их активность находит случайные и порой нежелательные выходы, плохие их побуждения своевременно не пресекаются, что способствует их закреплению, а при отсутствии у них достаточной активности формируется пассивное отношение к окружающему.
      С невниманием взрослых связано и формирование тех вредных привычек, в основе которых лежит плохо или неправильно усвоенный навык. Это может быть небрежное выполнение различных действий, недобросовестность, стремление отделаться минимумом усилий. Отсутствие контроля взрослых за правильным, тщательным, добросовестным выполнением действия приводит к тому, что ребенок, подросток, а потом и взрослый делают все лишь в «основном», формально, не задумываясь над тем, насколько далеко от этого в «основном» до подлинного выполнения данной работы. Если при этом взрослые еще и не контролируют сроков осуществления действия, не учат начинать дело своевременно и доводить намеченное до конца, человек будет растягивать работу, переносить сроки ее окончания, находить оправдания некачественному и несвоевременному ее выполнению.
      Многие взрослые стремятся хорошо воспитывать ребенка, но проявляют беспомощность в реализации своих благих намерений, не умея правильно отнестись к тем или иным особенностям его поведения, не зная, как его проинструктировать, не имея должного терпения и настойчивости. Наконец, взрослые порой сами служат ребенку дурным примером, не понимая своих недостатков или будучи не в силах от них избавиться.
      Приведем пример, как вырабатываются вредные привычки. Известно, что некоторые грудные дети спят лишь в том случае, если их кровать кто-то качает Начинается все с того, что ребенок проявляет беспокойство. Чаще всего это связано с болями в животе вследствие того, что пищеварительная система грудного ребенка функционирует практически на пределе своих возможностей, у ребенка легко возникают различные нарушения пищеварения, наиболее распространенным среди которых является так называемый метеоризм — усиленное образование газов в кишечнике, что сопровождается спазмами различных его отделов и болями. Существуют совершенно безвредные и простые способы борьбы с метеоризмом. Но многие родители этого не знают и, как только ребенок начинает плакать, принимаются качать его кровать. Проходит немного времени, и у ребенка вырабатывается вредная привычка: спать лишь в том случае, если кровать качают.
      Другая причина для беспокойства ребенка — голод Уже с самого момента рождения дети ведут себя по-разному, различны у них и потребности в пище — как в отношении ее количества, так и в отношении режима кормления. Один ребенок может высосать немного молока, быстро насыщается, но спит недолго и через 2 — 2,5 часа просит грудь снова. Другой Насасывается основательнее и может спокойно ждать следующего кормления — 3 — 3,5 часа. И на недостаток пищи дети реагируют по-разному. Одного стоит немного недокормить, и он устраивает скандал. Другой систематически недоедает, начинает отставать в массе тела от нормы, но ведет себя спокойно. Родители же, если они невнимательны к ребенку, кормят его по шаблону, через строго определенные промежутки времени: просящему есть «раньше времени» еды не дают и вместо этого начинают его всячески успокаивать — чаще всего укачиванием, желающего поспать — будят для кормления Несвоевременное кормление ребенка, не соответствующее его потребностям, усиливает нарушения пищеварения, способствует появлению болей в животе. В конечном итоге издерганный болями в животе, голодом и привыкший вместе с тем к постоянному укачиванию, ребенок без укачивания не засыпает, а то и вообще не спит. Эта вредная привычка весьма тяжела для окружающих: фактически у постели ребенка должны часами поочередно дежурить все его близкие, и, если хоть на немного очередной дежурный перестает качать кровать, все остальные члены семьи просыпаются от истошного крика.
      Еще об одной вредной привычке. Как известно, взрослые принимают пищу, руководствуясь собственным аппетитом, а не указаниями окружающих. Ребенку же они в этом не доверяют и часто считают, что он должен съедать столько, сколько они дадут, порой и независимо от качества пищи. Нередко приходится видеть, как вокруг совершенно здорового, активного и хорошо упитанного ребенка хлопочет вся семья в стремлении его накормить. При этом возникают споры о должном количестве пищи, о ее качестве и т. д. Если ребенок не съел все то, что ему предложили, его пытаются докормить насильно. Порой такое насилие становится основным способом кормления.
      Разные дети по-разному реагируют на насильственное кормление. Одни тупо глотают все, что в них вталкивает чрезмерно заботливая мать, другие уже при виде сделавшейся неприятной бутылки с пищей заранее отворачиваются, а если это не помогает, взяв пищу в рот, не глотают ее, а долго держат или же сразу выплевывают. У наиболее возбудимых детей как во время еды, так и в конце кормления бывает рвота; в отдельных случаях рвотные движения возникают уже при виде бутылки с пищей. Первоначально рвота может быть как непроизвольной, так и вызываемой ребенком у себя специально в качестве единственного для него способа борьбы с насилием при кормлении. При этом, однако, в конечном итоге она почти всегда делается непроизвольной и постоянной, так называемой привычной. После этого родители оказываются совершенно неожиданно для себя бессильными: ребенка усадили, держали за руки, чтобы не сопротивлялся, йс у ну ли в рот соску или ложку с пищей, он проглотил все, что родители хотели, а после этого — приступ рвоты — на пол, на кровать, на одежду и т. д. И так может быть ежедневно по нескольку раз до 4 — 5 лет.
      Если у человека своевременно выработаны полезные привычки, его поведение не раздражает окружающих, возникает меньше поводов для конфликтов, всем спокойнее живется и работается. Вредные же привычки нередко становятся источником конфликтов, особенно если по условиям жизни или работы людям приходится тесно общаться и нет возможности в случае необходимости держаться друг от друга подальше.
      Вредные привычки можно разделить на три категории в зависимости от того, на какой объект они преимущественно направлены: на самого себя, на других людей, на окружающие предметы. Существует, например, немало вредных привычек, которые, не принося вреда самому человеку, мешают окружающим. Это и привычка громко сморкаться, и чихать, не сдерживаясь, и привычка бросать за собой различные предметы где попало; последняя привычка вредна и для самого такого человека, так как в нужный момент ему приходится затрачивать немалые усилия для того, чтобы найти предмет, который следовало бы всегда держать в определенном месте.
      Существенно отягощать совместную жизнь взрослых и детей могут не только вредные привычки, но и вполне законное и неизбежное порой желание их исправить, когда родители, наконец, спохватываются и начинают бороться с тем, что выработалось благодаря их беспечности и невниманию и что вовремя было бы довольно просто предотвратить. Именно по этой причине родителям приходится без конца напоминать своему сыну или дочери: «Ты опять не повесила форму», «Ты опять хлопнул дверью», «Ты опять разбросал свои вещи», «Ты опять не вымыла руки» и т. д. и принуждать их сделать необходимое В результате возникает и поддерживается атмосфера недовольства, раздражительности, жизнь заполняется мелкими ссорами и конфликтами.
      К сожалению, бороться с укоренившимися привычками очень трудно. Как подчеркивал К. Д. Ушинский, «если бы для искоренения вредной привычки достаточно было одновременного, хотя самого энергического усилия над собой, тогда нетрудно было бы от нее избавиться... Но в том и беда, что привычка, установляясь понемногу и в течение времени, искореняется точно так же понемногу и после продолжительной борьбы с ней. Сознание наше и наша воля должны постоянно стоять настороже дурной привычки, которая, залегши в нашей нервной системе, подкарауливает всякую минуту слабости и забвения, чтобы ею воспользоваться. .»
      Следует отметить, что формирование вредных привычек происходит, как правило, легче, чем формирование хороших, причем вредные привычки и закрепляются прочнее. Вредные привычки — это или бездействие там, где действие необходимо, или же неправильное действие, причем, и это очень важно, неправильное в силу его упрощенности, примитивизации. Напротив, полезные привычки часто представляют собою более совершенное, более сложное действие.
      Вредные привычки — это всегда в той или иной степени вехи на пути наименьшего сопротивления, по которому идет человек, полезные же означают путь усилий над собой. Ясно, что сам по себе путь наименьшего сопротивления менее затруднителен и обременителен в смысле непосредственного усилия, хотя с течением времени всегда выясняется, что путь усилий над собой в конечном итоге более продуктивен, можно сказать, более «выгоден», хотя и не по затрачиваемым усилиям, а по достигаемому результату. Но, как мы уже подчеркивали, главное в жизни человека — результат деятельности, успешность его самореализации как личности, а не экономия сил на пустом месте.
      Если прибегнуть к аналогии из совсем другой области науки, формирование полезных привычек — это путь нарастания отрицательной энтропии, т. е. нарастания меры упорядоченности, путь от хаоса к порядку. Напротив, формирование вредных привычек — это путь от порядка к беспорядку, от упорядоченности к хаосу. Это сравнение правомерно и в том отношении, что если не прилагать специальных усилий, то положительные привычки со временем имеют тенденцию к ослаблению, а отрицательные — к усилению. И только когда полезные привычки закрепились окончательно и бесповоротно, когда привычка становится устойчивой чертой, свойством характера, «второй натурой» человека, ей уже ничто не угрожает. При этом конкретные привычки выступают в роли частных проявлений обобщенного свойства, черты характера: привычка мыть руки перед едой — проявлением опрятности, которая может проявляться и другими действиями, привычка класть на место свои вещи — проявлением аккуратности и т. д. Высшим этапом развития человека здесь является ясное осознание им важности данного свойства, черты, убеждение в их необходимости, постоянное соотнесение с этим осознанием и убеждением самих действий, в которых они конкретно проявляются.
      Можно назвать множество в той или иной степени вредных привычек. К ним, в частности, относится и привычка к употреблению нецензурных выражений. ОднаКо особую группу вредных привычек представляет собой злоупотребление алкоголем и курение, относимые к так называемым пагубным пристрастиям. В чем же сходство между ними и прочими привычными действиями и в чем различие?
      Сходства заключаются в том, что все это привычные действия, укореняющиеся в результате повторения, и все они предметно направлены. Сходны они и в том, что все приносят вред.
      Курение и употребление алкоголя — пагубные пристрастия. Это привычки пагубные, значит, особенно вредные, порой гибельные. Это пристрастия, значит, потребность в осуществлении соответствующего действия исключительно сильна. Пагубные пристрастия обладают рядом черт, которых вообще нет у других привычек, а также объединяют в себе многие черты, которые по отдельности есть у других привычек, но которых вместе нет ни у одной из них. Рассмотрим их подробнее.
      Во-первых, злоупотребление алкоголем и курение подходят под определение вредных привычек по всем изложенным выше критериям вреда — они вредны и здоровью самого подверженного им человека, и здоровью окружающих его людей, и продуктивности их труда. Но их вред намного больше, чем любых других вредных привычек, — для здоровья они разрушительны; употребление алкоголя разрушительно и для личности.
      Во-вторых, пагубные пристрастия — это как раз те из привычек, которые обязательно превращаются в самоцель и постепенно в той или иной степени подчиняют себе все остальные действия человека, всю его деятельность.
      В-третьих, пагубные пристрастия отличаются от всех других привычек совершенно особым характером подкрепления: это специфический, так называемый наркотический эффект. Ни у одной какой-либо еще привычки нет такого акцента на сам объект взаимодействия, являющийся особым химическим веществом, такого подавляющего преобладания конечного эффекта над самим действием. Если при формировании обычных привычек объект, на который направлено действие, определяет прежде всего характер действия и в меньшей степени его результат, то здесь эффект полностью подавляет все: ради достижения этого эффекта человек довольно легко изменяет последовательность и характер действий, лишь бы эффект был максимальным. Например, в ходе развития алкоголизма страдающий им человек по-разному употребляет спиртное на разных его стадиях, на фоне злоупотребления алкоголем может начать употреблять другие наркотические вещества, производить с этими веществами другие операции. Сам наркотический эффект одного вещества открывает дорогу пристрастию к другим наркотическим веществам, причем не из-за определенных действий с этими веществами, как это бывает при других привычках, где хорошо усвоенный навык, являющийся компонентом одного сложного действия, может включаться в качестве компонента в другое сложное действие и тем самым облегчать его формирование, а именно вследствие специфического характера самого эффекта.
      Этот эффект выражает свойство наркотического вещества оказывать совершенно особое воздействие на центральную нервную систему человека, проникать в самые глубокие ее отделы, с функционированием которых связаны такие важнейшие психологические механизмы, как механизм потребностей, механизм эмоций, механизм воли. Никакое другое из возможных подкреплений какого-либо действия не может сравниться по силе и глубине воздействия на психику с действием наркотических веществ. В результате потребностью, причем потребностью важнейшей, главной, подчиняющей себе все остальные, включая и жизненные потребности, становится этот наркотический эффект Человек попадает в глубокую зависимость от вещества, оказывающего такой эффект.
      В-четвертых, если обычные привычки просто консервативны, то пагубные пристрастия сочетают в себе особенно выраженную консервативность (избавиться от них чрезвычайно трудно) с выраженной внутренней динамикой: зависимость человека от наркотического вещества все возрастает, у человека складывается определенное отношение к этому веществу, претерпевающее определенную эволюцию и разделяющееся на ряд последовательных фаз; при этом нарастает и степень вреда — вплоть до полной деградации личности.
      Наконец, пагубные пристрастия являются не ситуативными, а сущностными, характерологическими привычками человека — формируется особый психический склад человека, особый его характер.
      В природе существует немало веществ, способных оказывать на психику человека наркотическое действие. Наиболее известное из них — этиловый (винный) спирт — продукт жизнедеятельности дрожжевых микроорганизмов, вырабатываемый ими в процессе брожения, а также никотин, содержащийся в листьях и стеблях табака. Наркотическими свойствами обладают вещества, содержащиеся в коробочках снотворного мака (вытекающий из надрезов на недозрелых коробочках млечный сок после высыхания называется опиум), вещества, содержащиеся в различных частях растения индийская конопля (гашиш), в листьях южноамериканского кустарника «кока», в некоторых ядовитых грибах и т. д. Ряд наркотических веществ получен искусственно — этиловый спирт, хлороформ, хлоралгидрат, снотворные средства типа люминала.
      Наркотические вещества оказывают специфическое воздействие на центральную нервную систему, связанное с изменением соотношения процессов возбуждения и торможения в различных ее отделах. Особенно чувствительны к ним кора больших полушарий и подкорковые центры, менее чувствителен спинной и особенно продолговатый мозг, в котором расположены жизненно важные центры, и в первую очередь центры дыхания и кровообращения. Наибольший эффект наркотические вещества оказывают на высокоразвитую нервную систему: человек и высшие млекопитающие весьма чувствительны к ним. На примитивных животных они почти не оказывают влияния.
      Наркотические вещества довольно широко применяются в медицине как снотворные и как обезболивающие средства. Значительное количество наркотических веществ, известных в медицине, объясняется поисками таких, которые сочетали бы в себе обезболивающий и усыпляющий эффект с наименьшей ядовитостью, а также обладали бы достаточной широтой действия. Под этим понимают различие между дозой, вызывающей необходимый эффект, и дозой, опасной для жизни. Чем больше широта действия вещества, тем спокойнее и безопаснее его можно применять в хирургической практике. Сложность управления состоянием наркоза потребовала разработки целого учения о наркозе и обезболивании, возникла особая отрасль медицины, получившая название анестезиология.
      К сожалению, лишь обезболивающим и усыпляющим эффектом воздействие наркотических веществ на центральную нервную систему не ограничивается. Они оказывают на нее и воздействие, проявляющееся в особом психическом состоянии, называемом эйфорией. Это субъективно приятное состояние, заключающееся в ощущении возбуждения, особой бодрости, прилива сил, улучшении настроения, в ощущении своей значимости, порой неограниченности возможностей. Иногда эйфория проявляется в ощущении приятной оглушенности, расслабленности, удовлетворенности, безмятежности и благополучия, особого душевного равновесия. Будучи субъективно приятной, эйфория — объективно вредное состояние, так как при этом человек всегда в той или иной степени отключается от реальности: ведь в его положении среди других людей, в его делах, в окружающей обстановке ничего не меняется, он же чувствует себя наверху блаженства — без всяких объективных для этого оснований. Это ведь не радость и удовлетворение от успешно выполненной работы, от благополучно преодоленных трудностей, от одобрения и признания окружающих. Это по существу совершенно незаконное состояние удовлетворения вследствие «обмана» психики химическим веществом.
      Состояние эйфории вредно и тем, что при его повторении у человека постепенно развивается болезненное стремление испытывать его вновь и вновь, и для этого он стремится достать и принять вещество, которое это состояние вызывает. В результате развивается пагубное пристрастие, болезнь, называемая наркоманией. Вред ее не только в том, что человек стремится отключаться от реальности, что полностью изменяется его отношение к окружающему, рушится вся система ценностной ориентации. Вред ее заключается еще и в том, что вызывающие эйфорию вещества ядовиты. Они отравляют организм, дополняя нарастающую психическую деградацию глубоким его истощением.
      Правда, следует отметить, что по степени вреда на центральную нервную систему и организм в целом, по скорости развития пристрастия наркотические вещества значительно различаются. Например, пристрастие к курению табака развивается довольно быстро, но глубоких изменений личности, ее деградации при курении-не происходит, вред курения сводится главным образом к нарушениям в состоянии здоровья и тем неудобствам, которые несет с собой потребность все время обращаться к сигарете независимо от окружающих условий, обстановки и т. д. Напротив, спиртные напитки человек в течение некоторого времени может периодически употреблять без того, чтобы сделаться алкоголиком, хотя алкоголизм начинается с этого. Сначала употребление алкоголя — просто вредная привычка и лишь затем — пагубное пристрастие. Вместе с тем в отличие от курения алкоголизм означает и постепенную деградацию личности, нарастание степени психической и физической инвалидности. Еще более опасны другие наркотические вещества — производные опия, барбитураты. К ним пристрастие развивается особенно быстро, и они ведут к полной деградации личности и полному истощению организма.
      Взаимоотношение человека с наркотическими веществами, будь то никотин (курение) или алкоголь, складывается из нескольких стадий — стадий развития наркомании. Как мы уже говорили, в отличие от других вредных привычек пагубные пристрастия имеют внутреннюю динамику, характер взаимоотношении человека с наркотическим веществом претерпевает определенную эволюцию.
      Первоначально прием наркотического вещества обычно вызывает защитную реакцию, объясняемую его токсическим действием. Это может быть тошнота или рвота, головная боль, головокружение и т. д.; никаких особых приятных ощущений при этом нет. Однако при повторных приемах вещества начинает выявляться уже описанная выше эйфория, а защитная реакция постепенно ослабевает. Затем состояние эйфории становится для человека потребностью — без него он уже не может обходиться. На этой стадии наркомании развивается навязчивое (обсессивное) влечение к наркотику, выражающее психическую зависимость человека от него. Это влечение заключается в том, что человек (правильнее теперь говорить — больной) постоянно думает о наркотике, о вызываемом им наркотическом эффекте; теперь это центральный интерес в его жизни. У него уже при мысли о предстоящем приеме наркотического вещества повышается настроение, и, напротив, оно ухудшается при обстоятельствах, препятствующих этому.
      Таким образом, представление о наркотическом эффекте и вызывающем его веществе становится постоянным элементом сознания. О чем бы человек ни думал, чем бы ни занимался, он никогда уже не упускает из виду, не забывает об их существовании. Он начинает оценивать как благоприятные ситуации, способствующие добыванию и употреблению наркотика, и, напротив, как неблагоприятные — ситуации, которые этому препятствуют. Каких-либо объективных нарушений состояния организма на этой стадии еще не наблюдается.
      Постепенно в результате повторных приемов наркотика зависимость человека от него еще более возрастает. В отсутствие наркотического эффекта человек не только ощущает, что ему чего-то не хватает, но и начинает испытывать болезненное, трудно переносимое состояние, называемое абстиненцией. Она проявляется общим недомоганием, резко сниженной работоспособностью, головной болью, ознобом, дрожанием конечностей, болями в различных частях тела, причем многие симптомы легкодоступны наблюдению со стороны — это уже не только чисто психические нарушения, свойственные предыдущей стадии наркомании. Алкогольное похмелье — наиболее типичное состояние абстиненции. Сколько бы различных лекарств больной ни принимал, будучи в состоянии абстиненции, лучше всего оно все же снимается повторным приемом наркотика, а это лишь закрепляет зависимость человека от него.
      Постепенно влечение человека к наркотику приобретает неудержимое (компульсивное) влечение — стремление немедленно, как можно скорее, во что бы то ни стало, вопреки любым преградам найти и принять наркотик. Это особая форма голода, подавляющая все другие потребности, в том числе и потребность в пище и питье. Неудержимое влечение полностью подчиняет себе поведение больного. В этот момент, когда он его испытывает, для больного нет никаких других желаний, целей, проблем, нет ничего другого, кроме наркотика и лихорадочных раздумий о способе его срочно достать и принять. Именно такое состояние английский ученый Н. Керр охарактеризовал как «неудержимое и превышающее человеческие силы побуждение предаваться отравлению, несмотря на страшные его последствия». В стремлении добыть наркотическое вещество больной идет на любые действия, в том числе и преступные, готов снять с себя последнюю одежду, все унести из дому, лишь бы добыть наркотик.
      Неудержимое влечение появляется на фоне уже сформировавшегося навязчивого влечения, которое больного уже никогда не оставляет, и сначала бывает в виде неожиданного, порой застающего врасплох побуждения к немедленному приему наркотика; затем оно появляется все чаще и чаще. Компульсивное влечение означает уже и физическую зависимость человека от наркотика.
      Параллельно с развитием наркотической зависимости — сначала психической, а затем физической — происходят изменения переносимости и характера действия наркотического вещества. Прежде всего происходит увеличение переносимости наркотика. Нередко его дозы, не только не вызывающие отравления, но и желательные для больного, во много раз превышают те, которыми он довольствовался в начале своей болезни. Организм не перестает реагировать на наркотик как на яд, сколь бы им ни была обманута и порабощена психика, включаются защитные механизмы, благодаря которым происходит его обезвреживание. В результате этого больному для достижения желаемого эффекта эйфории приходится употреблять все больше и больше наркотика. Известны алкоголики, выпивающие за сутки до 2 л водки или до 5 — 6 л вина — доза, смертельная для здорового человека. Некоторые курильщики выкуривают в день по 3 — 4 пачки сигарет и утверждают, что это им необходимо, хотя от содержащегося в этом количестве табака никотина действительно погибла бы не одна лошадь.
      В ходе развития наркомании происходит ослабление эйфории. По-видимому, вследствие регулярных приемов наркотика снижается к нему чувствительность определенных отделов центральной нервной системы, и даже на фоне значительного повышения дозы наркотика больной уже не может добиться желаемого эффекта. Однако он вынужден продолжать употреблять наркотик в связи с неизбежно наступающими после прекращения приема наркотика явлениями абстиненции, которые тем более тяжелы и трудно переносимы, чем дальше зашла наркотическая зависимость. На этой стадии развития наркомании больной уже совершенно неработоспособен без приема наркотического вещества, хотя плохим работником он становится значительно раньше, с началом развития навязчивого влечения.
      Наркомания ведет к глубокому истощению психических и физических функций, к глубокой инвалидности, отягощаемой еще и тем, что стремление добыть наркотик неизменно приводит его к конфликту с обществом. Как отмечает видный советский нарколог И. Н. Пятницкая, «хорошо и давно известно, что наркоман теряет семью, прежних друзей, паразитирует, не хочет и не может работать, ведет противозаконный образ жизни, ворует, лжет. Это поведение оценивается как нравственно-этическая деградация».
      Наркомания развивается в результате повторного приема наркотического вещества, и в принципе ею заболеть может каждый человек. Например, привыкание и потребность в наркотическом веществе может развиваться у больных, которым в связи с интенсивными болями длительно назначают обезболивающие средства. После прекращения болей, по выздоровлении, может сохраняться зависимость этого человека от наркотика, и ему необходима специальная врачебная помощь, чтобы вылечиться уже от этой болезни. Специалисты отмечают, что людей, ставших наркоманами вынужденно и желающих избавиться от этой болезни, вылечить намного проще, чем тех, весь строй психики которых объективно способствует развитию наркомании и которым не хватало лишь самого наркотика, чтобы стать наркоманами.
      Развитию наркомании способствует легкость добывания наркотического вещества. Например, в начале века во многих странах были распространены «успокоительные капли», в состав которых входили опиум и хлоралгидрат на сахарном сиропе. Купить их было не труднее, чем корень валерьяны. Естественно, что наркоманами становились помимо своего желания многие, в том числе истеричные женщины, склонные по любому поводу хвататься за пузырек с успокоительным лекарством. Значительно позднее, в 50-е годы, в некоторых странах началась эпидемия кодеиномании — болезненного пристрастия к кодеину, который до этого свободно продавался в аптеках в качестве средства против кашля. Затеям наблюдалась эпидемия злоупотребления так называемыми амфетаминами — -веществами, оказывающими наркотический эффект возбуждающего характера (прилив сил, бодрость, повышенная работоспособность, улучшение настроения и т. д.). Особенность действия амфетаминов заключается в том, что они действительно на время повышают работоспособность и выносливость человека, однако за счет выжимания всех резервов организма, так что результатом их регулярного применения является полное его истощение и упадок сил. Амфетамины особенно популярны были у молодежи в период увлечения модными танцами типа буги-вуги и рок-н-ролла, требующими от танцующего большого физического напряжения. Если при этом учесть склонность молодых людей к разного рода соревнованиям, в частности и к соревнованию на самый продолжительный танец, ясно, сколь к месту пришлись здесь амфетамины. В зарубежной печати появлялись сообщения о том, что кто-то танцевал без перерыва по 18 — 20 и более часов. Ясно, что никакой нормальный человек на это не способен, не говоря уже и о том, что он не стал бы этим и заниматься Подобные «рекорды» были установлены под влиянием амфетаминового допинга.
      На смену амфетаминам пришла эпидемия злоупотребления снотворными средствами, в первую очередь уже упоминавшимися выше барбитуратами (люминал, веронал, мединал и т. д.). При этом выяснилось, что они даже еще более злокачественны, чем алкоголь и амфетамины. Органы здравоохранения всех стран, в том числе и нашей, были вынуждены принять самые строгие меры безопасности против злоупотребления веществами, способными вызывать болезненное пристрастие.
      Как уже говорилось, каждый человек может заболеть наркоманией при неблагоприятных условиях, « поэтому каждый должен знать о том, что такое наркомания и что к ней может вести. Хотя в нашем обществе нет причин, которые побуждали бы людей употреблять наркотические вещества, нет социальной базы наркомании, злоупотребление алкоголем распространено достаточно широко, многие люди курят; встречаются случаи и более опасных проявлений наркомании, связанных с болезненным пристрастием к барбитуратам, к веществам, добываемым из опиума. Как подчеркивает И. Н. Пятницкая, «стремление убедить себя и других в том, что наркотизм будет без специальных на то усилий изжит по мере изживания прочих пороков прошлого, опасно».
      Понятие о наркомании, ее разновидностях, особенностях ее развития, ее опасности в первую очередь должны иметь родители и педагоги. Описанные выше эпидемии злоупотребления различными наркотическими веществами получили особое распространение среди молодежи, а затем и подростков. Первые наблюдения были сделаны в 1954 г. в Японии, затем эпидемия вспыхнула в США, Канаде, Англии, Швеции, Швейцарии, затем во Франции, Италии, странах Южной Америки и т. д. При этом начало употребления наркотиков приходилось главным образом на возраст 14 — 17 лет. Доля несовершеннолетних среди общего числа наркоманов во всех этих странах возрастала, достигая порой 2/3. Широкое распространение наркотики получили среди школьников. По данным некоторых зарубежных авторов, в 60-х годах во многих странах регулярно употребляли наркотики от 6 до 13% старшеклассников, хотя бы один раз пробовали их действие еще 20 — 25%; в их числе было немало и девочек. Характерным было употребление множества различных веществ, способных вызывать наркотический эффект, хотя ранее совсем не предполагавшихся в качестве таковых. Это были не только барбитураты, амфетамины, марихуана (гашиш) и т. д., но даже и средства бытовой химии, содержащие органический растворитель. Как отмечает психиатр А. Е. Личко, «в настоящее время в нашей стране подростковые наркомании составляют единичные случаи. Употребление наркотиков, не достигающее степени наркомании, также в абсолютном выражении невелико, не идет ни в какое сравнение с величинами в статьях зарубежных авторов и встречается лишь среди некоторой части подростков с нарушениями поведения. Однако появление этих случаев требует самых экстренных социальных и медико-психологических мер».
      Согласно заключению комитета экспертов Всемирной организации здравоохранения в развитии наркомании (в меньшей степени — курения) определенную роль играют социальные, экономические, культурные факторы.
      При прочих равных условиях очень важную, порой определенную роль играет особый склад личности, формирующийся в процессе воспитания и вместе с тем зависящий от врожденных особенностей психики. Не случайно при одних и тех же условиях жизни одни люди становятся алкоголиками, наркоманами, другие-нет.
      Какие же черты личности предрасполагают человека к употреблению наркотических веществ и что ведет к формированию этих черт?
      Первый вариант. Ребенок не находится под должным контролем родителей, которые руководили бы его действиями, ставили бы перед ним определенные цели, задачи и следили за их достижением, приучали бы преодолевать трудности. В результате такого воспитания у него не вырабатывается способность самостоятельно ставить перед собой какие-либо цели, а следовательно, и проецировать свои действия на будущее. Это порождает безответственность в поведении, т. е. неспособность или нежелание предвидеть или учитывать последствия своих действий. Он живет лишь сегодняшним днем, не задумываясь о том, что может произойти завтра. Он привыкает действовать по Непосредственному побуждению, будучи неспособным противопоставить ему что-либо внеситуационное. Не обладая навыками сознательного усилия над собой, которые могут вырабатываться лишь в ходе сложной деятельности, подчиняемой достижению какой-либо более или менее отдаленной цели, он сразу выбирает путь наименьшего сопротивления, тот, который не требует от него особых усилий и вместе с тем сулит немедленное удовольствие. Никакой труд впоследствии для него не оказывается привлекательным, и работает он лишь в силу крайней необходимости, будучи склонен перебиваться случайными заработками. При этом стремление к удовольствию как единственно приемлемому результату действия полностью определяется фактом упрощенности его деятельности, неспособностью ставить перед собой достаточно отдаленные и сложные цели. Ведь ради достижения какой-либо важной цели человеку приходится совершать много различных действий, растянутых во времени, преодолевать трудности, испытывать и неудовольствия, даже неприятности, которые, однако, полностью компенсируются в случае достижения цели. У человека же, не ставившего перед собой каких-либо целей, нет никаких внутренних оснований для преодоления каких-либо трудностей — действительно, чего ради он будет испытывать неприятности, если в его сознании не находит места то, ради чего это стоило бы делать? Отсюда низкая устойчивость к любым неблагоприятным воздействиям, стремление их любым путем избежать. Отсутствие навыков сложной целенаправленной деятельности приводит к слабоволию, так как воля формируется лишь в ходе такой деятельности, когда ради достижения поставленной цели приходится преодолевать трудности, отвлекаться от случайных обстоятельств, подавлять непроизвольные побуждения. Все это самым непосредственным образом делает человека уязвимым для наркомании: дело решает степень доступности или недоступности наркотического вещества и наличие или отсутствие дурного примера.
      Второй вариант. Родители делают из ребенка кумира: его постоянно и безосновательно хвалят, восхищаются мнимыми талантами, преувеличивают действительные способности, совершенно не замечая недостатков и не реагируя на его неправильные действия. Атмосфера неумеренных похвал, восторгов, а заодно и немедленного удовлетворения всех желаний ведет к завышенной самооценке, развитию неоправданных, непомерных претензий, нетерпимости к любым отказам. От привычки к удовлетворению любых желаний недалеко и до формирования весьма опасного стремления обязательно все в жизни испробовать, ничего не упустить, до вредного любопытства к разного рода необычным ощущениям, необычным впечатлениям, получаемым любым путем. У такого человека не развивается способности противостоять критике или отвечать на нее конструктивно, нет устойчивости к неодобрению. Он не способен критически взглянуть на свои поступки и должным образом их корригировать. Оторванность от реальности, неспособность найти место среди других людей, объективно оправдываемое его достоинствами, ведет к срыву в случае какого-либо неодобрения, неудачи или даже просто реальной оценки его личности и его действий. В его психике не формируются механизмы компенсации на случай каких-либо неудач, а если прибавить к этому и привычку к немедленному удовлетворению любых желаний при неспособности добиваться этого в результате соответствующих усилий, то наркотическое средство для такого человека оказывается вполне приемлемым способом достижения душевного равновесия.
      Третий вариант. Родители жестко регламентируют деятельность ребенка, осуществляют мелочный контроль за ним, постоянно поучают и наставляют, строго одергивают, жестко диктуют — с кем можно водиться, а с кем нет, что можно делать, а чего нельзя и т. д. Или же они сурово наказывают его даже за малейший проступок. Или же они возлагают на него чрезмерную ответственность, например, требуя обязательно только отличных оценок в школе, хотя ребенок объективно не способен учиться отлично. В результате такого воспитания могут формироваться различные дефекты характера. Например, у человека так и не вырабатывается способность отличать важное от неважного, существенное от несущественного в поведении его самого и других людей, он по-настоящему не знает, что хорошо и что плохо, а следовательно, не имеет и навыков самоконтроля, самостоятельной регуляции своего поведения, собственных критериев его оценки. Если при безнадзорности ребенок оказывается не способен отличать хорошее от плохого, у него нет стойких нравственно-этических установок потому, что никто их у него не вырабатывает, то в данном случае это происходит вследствие чрезмерной системы запретов и регламентации, излишних требований, когда ребенок оказывается «зарегулирован» в ходе такого «воспитания».
      Ребенок в результате активного воздействия родителей оказывается слишком робким и забитым, несамостоятельным, готовым подчиниться голосу других, лишенным собственной инициативы. К этому добавляется чувство внутреннего напряжения, скованности, несвободы, приводящее к угнетенному настроению, а также к трудностям в общении с другими людьми, к заниженной самооценке. Испытывая такие трудности, человек или приобретает склонность усваивать все обычаи своей среды, подражать поведению других людей, сколь бы пагубным оно порой ни было, или же нуждается как бы в психологической поддержке, которую он не может обрести в общении с другими людьми, и поэтому при определенных условиях оказывается склонным к наркотизации. А. Е. Личко приводит пример, когда один подросток употреблял наркотические вещества для того, чтобы «чувствовать себя свободно», втянувшись в это занятие, он почувствовал, что при всяких переживаниях он должен увеличивать дозу наркотика. После выписки из больницы, где его лечили и где он прекратил прием наркотика, подросток через десять дней вновь начал его употреблять после какой-то мелкой неприятности. Другой подросток с не сформировавшимся еще пристрастием эпизодически, один-два раза в неделю, употреблял наркотическое вещество, но забывал о нем, если предстояло что-то интересное, и вновь употреблял, если ничего интересного не предвиделось
      К наркомании объективно предрасполагает психическая, в частности эмоциональная, неустойчивость, излишняя ранимость, незащищенность, склонность к немотивированному страху, тревоге, внутренним противоречиям, неспособность к перенесению психического напряжения — то ли вследствие отсутствия резервов психологической активности, то ли вследствие недостаточной способности психики к перестройке, стремления тем или иным путем избежать трудностей, реакции ухода от трудностей вместо реакции преодоления Способствует этому, как мы уже отмечали, и отсутствие сформированной индивидуальной системы оценок, нравственных норм, неспособность к критическому отношению к окружающему, повышенная внушаемость, а также легкомыслие, безответственность и стремление жить сегодняшним днем, не задумываясь ни о чем другом. Способствуют этому трудности в общении с другими людьми, излишняя замкнутость, когда человек стремится к общению, в том числе и с другим полом, но внутри его неуклонно вырастает какая-то непреодолимая стена, которая этому препятствует При этом заметим, что недостаточная привлекательность — понятие относительное и часто субъективное Порой малопривлекательные люди убеждены в своей привлекательности, и это им действительно помогает в общении, другие же, объективно более привлекательные, напротив, порою мучаются от мысли о своей якобы непривлекательности. Замечено, наконец, что к наркомании склонны люди эмоционально холодные, а также легко проникающиеся ненавистью к другим, озлобленные.
      Все эти черты психики активно формируются в подростковом возрасте, хотя закладываются намного раньше. В подростковом возрасте они начинают реально сказываться в поведении и вместе с тем в ходе его закрепляются. Это связано с тем, что родители контролируют подростков меньше, чем детей более раннего возраста, сфера же их деятельности расширяется. Определенное значение имеет и психологическая реакция группировки со сверстниками, свойственная подросткам, а также нередко значительно выраженное стремление освободиться из-под родительской опеки, особенно если она была слишком «плотной».
      Особенно склонны к наркотизации — курению, употреблению алкоголя и т. д. — подростки с нарушениями поведения, с так называемым делинквентным поведением, к которому обычно приводит безнадзорность, а также отсутствие положительных примеров. Этим термином обозначается поведение, которое еще не подпадает под Уголовный кодекс, но уже является нарушением социальных норм, представляя собой сплошную цепь проступков, провинностей, мелких правонарушений. Начинается оно обычно с эпизодических, а затем и систематических пропусков занятий в школе, с прогулов: подросток освобождает себя от усилий на занятиях, от целенаправленной деятельности, ищет послабления, облегчения, разгрузки. Затем начинается мелкое хулиганство, нарушение общественных правил, связанные с тем, что нерастраченная энергия подростка, будучи не направлена на полезные занятия, ищет себе выхода, и, кроме того, пропуски занятий дают большой запас свободного времени, которое подросток и не хочет, и не может использовать на дело, так как избегает сознательных усилий над собой, но которое вместе с тем надо как-то истратить. Поддаваясь разного рода соблазнам и вместе с тем не имея устойчивых нравственных основ, эти подростки легко идут на различные проступки — они отнимают деньги и какие-либо мелкие предметы у малышей, у более слабых школьников, угоняют велосипеды и мотоциклы сначала с целью покататься, а затем и с намерением продать, а вырученные деньги тратить на табачные изделия, алкоголь, на покупку разных предметов по собственному желанию.
      Развитию наркотизации у подростков с правонарушениями способствует как сам их психический склад, так и характер окружения. Такой подросток вступает в контакт с уголовными элементами, в конечном итоге нередко пополняя среду правонарушителей. При этом специалисты подчеркивают, что большинство правонарушений у подростков совершается в группе, которая становится для них и наиболее ценимой средой времяпрепровождения, и референтной группой.
      Подростки в силу психологических особенностей возраста склонны порою противопоставлять себя окружающему миру, взрослым. И в этом важное значение для них приобретают как особенности их поведения, имеющие демонстративный характер, так и разного рода приметы их независимости и противопоставленности взрослым. Это хорошо сформулировал А. Макаров в следующих словах, приписываемых подросткам: «У нас свой мир. Хуже или лучше вашего «взрослого» мира, но свой собственный, и не замечать его невозможно. Да и попробуйте его не заметить, если именно он определяет всемирную моду и на одежду, и на прически, и на музыку, и даже на стиль поведения. Но мы подражаем старшим, а старшие — нам. Но это лишь внешняя сторона дела. Между тем в нашем мире существуют свои неписаные законы, свои добровольно принятые правила, свой собственный, выражаясь ученым языком, свод ценностей...» Но насколько они хороши? Как отмечает далее автор, «молодежные компании, замкнувшиеся в себе, отгородившиеся от проблем и волнений большого мира, располагают, как это ни странно для таких вольных необязательных коллективов, к жесточайшему конформизму. То есть к безоговорочному соответствию местным нравам, туземным запросам и доморощенным вкусам. Добиться уважения и тем более авторитета с помощью иных, весьма ценимых остальным человечеством достоинств (например, путем начитанности или любви к математике) бывает практически невозможно»... Далее следует совершенно правильный вывод: «Избранность, отделенность, обособленность молодежного мира от огромного мира страны — это миф, жестоко мстящий тому, кто в него с готовностью уверует. Странно и даже дико вообразить себе отдельное юношеское общество, полагающее себя элитой человечества, культивирующее свои собственные «передовые» вкусы и снисходительно взирающее на остальную людскую массу. К счастью, в чистом виде это явление и невозможно. Однако и его идеальный облик, рожденный под скрежет гитарных струн, способен заморочить юные головы».
      Все это при определенных общественных условиях приводит к широкому . распространению наркотиков среди подростков, что и произошло в ряде капиталистических стран в 50 — -60-е годы. В этих странах нашлись люди, готовые использовать психологические особенности подростков в интересах наживы. Во-первых, они играли на стремлении подростков к самостоятельности, умело подогревая эти стремления. Не случайно в это время многие писали и говорили о какой-то якобы «подростковой культуре», имеющей ряд особенностей, позволяющей ей претендовать на самостоятельность. В реализацию этого положения широко выпускались различные товары, рекламируемые как товары «специально для подростков». Заодно утверждалось, что наркотики — неотъемлемая часть «подростковой культуры». Торговцы наркотиками шли даже на то, чтобы в течение некоторого времени раздавать их бесплатно, будучи вполне уверенными в том, что жертвы наркомании потом обязательно придут к ним и заплатят за все сполна. Сама по себе мысль об оторванности, как бы замкнутости в себе подростков восходит к так называемой педологии, псевдонауке, которая каждый период в жизни человека принципиально противопоставляла другим, выделяя их как несовместимые, часто враждебные, заодно преувеличивая якобы кризисность перехода от одного возраста к другому. И эта мысль педологов неожиданно послужила корыстным и преступным интересам.
      Реализации преступного умысла людей, стремящихся любым путем нажиться на подростках, способствовала и уже отмеченная выше реакция подростков — группирование со сверстниками. Не случайно оказалось, что более 90% наркоманов начали употреблять наркотики в компании сверстников.
      Для среды наркоманов во всех странах типично высокомерное, пренебрежительное отношение ко всем прочим людям. Например, в англоязычных странах для их обозначения наркоманами используется слово squares — «чистюли». Стремящиеся вовлечь в наркоманию подростков люди (а в нашей стране это могут быть только уголовные элементы) всячески стараются представить наркоманов как избранных, особых людей, знающих и понимающих то, что остальным недоступно. Закрепить и демонстрировать принадлежность к наркоманической среде призван и специфический жаргон: например, «кайф» — эйфория (отсюда «ловить кайф»), «план» — гашиш, «колеса» — таблетки, «стекло» — ампулы, «ломка» — абстиненция и т. д. Тот факт, что некоторые истеричные подростки порой склонны выдавать себя перед сверстниками или даже родителями за наркоманов, как отмечает А. Е. Личко, «свидетельствует, к сожалению, о том, что амплуа наркомана пользуется привлекательностью в некоторых асоциальных подростковых группах».
      Такие особенности подростков определяют и тактику поведения взрослых в случае подозрения на употребление подростком наркотиков. В лечебных целях необходимо обязательно разобщение подростка с его группой; при этом необходимо позаботиться о том, чтобы он мог найти себе место в другой группе, привлекательной для него, но более подходящей с точки зрения правильности его социального развития. Кроме того, если в группе подростков обнаруживается хотя бы один, принимавший когда-либо наркотик, необходимо тщательное изучение всех остальных членов этой группы.
      Развитию наркомании способствует не только неправильное воспитание, результатом которого являются охарактеризованные выше особенности психики, но также и недостаточность просветительной работы, отсутствие антинаркотической настороженности граждан. Как отмечает И. Н. Пятницкая, «к сожалению, пока определяется лишь алкогольное опьянение, а случаи странного группового поведения (необычная обособленность на фоне расслабленности или ажитации — необычного возбуждения, особая манера курения и характерный запах табачного дыма и пр.), если они не касаются нарушения общественного порядка, оказываются вне сферы внимания милиции», не привлекают внимания граждан.
      Об отсутствии антинаркотической настороженности населения свидетельствует и довольно широкое распространение отдельных слов из лексикона наркоманов, например слова «кайф», свидетельствующего о наличии непроизвольных наркоманических представлений. Смысл выражения «ловить кайф» совершенно определенный. Оно означает сосредоточенное ожидание того особого психического состояния, которое может наступить, например, в компании, объединившейся вокруг бутылки и ведущей неторопливый и часто малосодержательный разговор. Нормальной психике должно быть глубоко чуждо стремление «поймать» удовольствие, улавливать сам момент перемены состояния, стремиться к этому. Каждому разумному человеку должна быть чуждой мысль о том, что можно получить удовольствие путем приема какого-то вещества, сама идея изменения своего психического состояния искусственным способом. Человеку приходится испытывать в жизни и радость, и горе, и естественным для него является стремление получить первое и избежать второго — но путем активной деятельности, достижением каких-то целей, преодолением каких-то препятствий. Глубоко чуждым должно быть для каждого человека и состояние утраты полной ясности и полного владения своими способностями и возможностями, полного самоконтроля, которое наступает в условиях эйфории, пусть даже она и дает ощущение каких-то новых и необычных возможностей. Однако согласимся: разве мало здоровых, казалось бы, вполне нормальных людей, которые, однако, готовы «ловить кайф»?
      При прочих равных условиях опасность развития наркомании возрастает, если человек не понимает опасности приема каких бы то ни было лекарств без специального врачебного назначения — понаслышке, по совету знакомых и т. д. Иногда один такой «добрый совет» может стоить здоровья на всю жизнь. Как отмечал Н. Керр, «физическая ткань наркотического паука создается незаметно и исподволь; ничего не подозревающая муха постепенно запутывается в петлях этой паутины, и как только крайнее усилие может ее освободить, так и человека, попавшего в ее сети, может спасти только посторонняя медицинская помощь». Мы уже отмечали выше, что широкое распространение в начале века «успокоительных капель», содержавших наркотики, привело к настоящей вспышке наркомании, что нашло отражение и во многих художественных произведениях (см., например, «Доктор Фаустус» Томаса Манна).
      Специфика наркомании заключается еще и в том, что при определенном психическом предрасположении болезненное к себе пристрастие могут вызывать различные вещества. Мы уже отмечали в их числе, например, органические растворители, содержащиеся в клее, и т. д. Опасны в этом отношении многие лекарства (в том числе элениум, седуксен, тазепам, триоксазин и т. д.), и поэтому привычка к самолечению должна всячески предотвращаться. При этом, как мы уже подчеркивали, именно психический склад личности делает опасным то или иное лекарство, хотя есть вещества, безусловно опасные для всех людей. Особенно отчетливо роль психического предрасположения проявляется в действии снотворных средств (барбитуратов): если человек стремится ощутить наркотический эффект такого вещества, он его ощущает, при отсутствии же такого стремления после приема этого лекарства он просто хочет спать, хотя при длительном бесконтрольном употреблении и у него постепенно может развиться пристрастие.
      Развитие зависимости человека от наркотического вещества связано с воздействием этого вещества на важнейшие психические процессы. Характерно при этом, что именно особенности воспитания оказывают влияние на течение определенных фармакодинамических процессов. Как писал в свое время известный немецкий психиатр Краффт-Эбинг, «недостатки воспитания составляют часто почти неодолимое препятствие для врачебных усилий».
      Особенности формирования вредных привычек наглядно демонстрируют тесную связь, существующую между эмоциональной сферой, потребностями и деятельностью человека, а также связь между характером воздействий на ребенка в процессе его развития и особенностями протекания в его нервной системе определенных процессов. Действуя первоначально на эмоциональную сферу, наркотические вещества затем превращаются в потребность и в этом качестве преобразуют деятельность человека; меняются при этом и такие высшие черты его характера, как взгляды, убеждения, его мировоззрение.
      Анализ развития вредных привычек позволяет выявить и отчетливую цикличность протекания в нервной системе определенных процессов. Хорошо известно, что у людей, прекративших употребление наркотического вещества, будь то алкоголь, никотин или что-либо другое, после того как влечение к этому веществу, казалось бы, полностью исчезло, оно неожиданно может возобновиться, причем в самый неожиданный момент и порой заставая их буквально врасплох. И такое возобновление влечения может повторяться, постепенно ослабевая, несколько раз. Это необходимо учитывать не только медицинским работникам, занятым лечением наркоманий, но также и людям, желающим полностью освободиться от наркоманической зависимости, а также и всем гражданам.
     
     
      Алкоголизм
     
      Алкоголизм — болезненное пристрастие к алкоголю, развивающееся вследствие привычного его употребления и ведущее к утрате человеком социально ценных духовных и физических качеств. Будучи социальным явлением, алкоголизм наносит обществу огромный нравственный и экономический ущерб.
      Начинается алкоголизм с эпизодического употребления алкоголя, а затем все более систематического, входящего в привычку, делающегося потребностью, а затем выходящего за рамки обычной потребности и достигающего степени пристрастия, пагубного по своим последствиям.
     
      Свойства алкоголя и его применение
     
      Существует группа химических соединений, состоящих из углеводородного радикала с различным числом углеродных и водородных атомов и гидроксильной группы. Они получили название спиртов, или алкоголей: метиловый (СН3ОН), этиловый (С 2Н 5ОН), бутиловый (С3Н7ОН) и т. д. Наиболее известен из них этиловый, или винный, спирт. Это прозрачная, легкая, летучая жидкость (температура кипения 78,4°), смешивающаяся с водой в любых пропорциях. Этиловый спирт образуется при брожении и является основой всех так называемых спиртных напитков — как слабых (пиво, сидр, некрепленые и шампанские вина — их крепость колеблется от 1 — 1,5 до 10 — 11% чистого алкоголя), так и средней крепости (так называемые крепленые виноградные вина, т. е. с добавлением спирта: портвейн, мадера и т. д. — их крепость колеблется от 13 — 14 до 20% чистого алкоголя) и крепких (коньяк, водка, ром — их крепость до 40% и выше). Незначительное количество алкоголя может содержаться в так называемых безалкогольных напитках (кефир, квас и т. д. — менее 1%).
      Спиртные напитки известны с глубокой древности. Сначала они употреблялись в виде виноградных вин и преимущественно в странах, где выращивают виноград. Однако в IX в. в одной из арабских стран, а затем в XI в. в Италии был получен винный спирт (кстати, слово «алкоголь» арабского происхождения; медицинское название винного спирта spiritus vini означает буквально «дух вина»).
      С развитием технологии получения алкоголя, примерно с XIII — XIV вв., спиртные напитки во все более разнообразной форме распространились по миру и сделались доступным и широко употребляемым продуктом. В России крепкие спиртные напитки известны с XVI в.; считают, что впервые их завезли сюда генуэзские купцы. Вскоре были учреждены первые «царевы кабаки», где продавались различные спиртные напитки (преимущественно «хлебное вино» — т. е. водка, получаемая из пшеницы, ржи, ячменя). Сначала сделано это было для придворных и опричников, а затем для все более широких слоев населения. Вскоре власти убедились во вреде употребления спиртного, и при царе Алексее Михайловиче, в 1652 г., вышел указ: «Продавать водку по одной чарке человеку, а больше той указанной чарки одному человеку не продавать и на кружечные дворы и близко двора питухам сидеть и питье давать не велено» («питухи» — пьяницы, «кружечные дворы» — заведения, торговавшие спиртным). Продавать вино запрещалось по средам, пятницам, воскресеньям, а в остальные дни его продавали лишь в определенные часы. Однако через семь лет вышел новый указ: «Чтобы великого государя казне учинить прибыль, питухов с кружечного двора не отгонять», и были сняты другие ограничения.
      Торговля спиртными напитками долгое время находилась в частных руках, хотя и облагалась государственным налогом. Однако в 1894 г. правительство учредило государственную монополию: торговать спиртным разрешалось лишь в принадлежащих государству учреждениях. Смысл этого был не только в получении прибыли от торговли спиртным, но и в предотвращении разного рода злоупотреблений, в том числе продажи недоброкачественных фальсифицированных винных изделий. Однако мера эта к достижению желаемого результата не привела, и в 1914 г. в стране был введен «сухой закон» — полное запрещение торговли спиртными напитками. И эта мера оказалась неэффективной, приведя лишь к усилению контрабанды и подпольной торговли спиртным, к развитию самогоноварения, что повело к многочисленным случаям отравлений. Впоследствии «сухой закон» был отменен.
      Этиловый спирт широко применяется в медицине в качестве самостоятельного дезинфицирующего средства или же основы (растворителя) для других дезинфицирующих средств (например, всем известная настойка йода). Дезинфицирующие свойства спирта объясняются тем, что при концентрации 20 — 70% он способен активно отнимать воду у белковых молекул, что приводит к свертыванию белков и гибели микроорганизмов. Благодаря способности растворять различные вещества спирт используется в качестве составной части различных лекарств, а также для экстрагирования (извлечения из смесей) различных веществ.
      В промышленности этиловый спирт используется при производстве лаков, эмалей, пластмасс и синтетических волокон, каучука, моющих средств, кино- и фотопленки; в радиоэлектронике — при обработке контактов электрических схем. В связи с этим спирт занимает одно из первых мест среди производимых промышленностью органических продуктов.
      Другие спирты — бутиловый, пропиловый, амиловый — применяются в химии при производстве лаков и красок, в качестве органических растворителей. Они значительно более токсичны, чем этиловый спирт, обладают неприятным запахом и менее летучи. Довольно много их образуется при брожении, и именно они придают кустарно изготовленным спиртным напиткам («самогону», «чаче» и др.) характерный неприятный запах и вкус, а также ядовитость. Особенно опасен метиловый спирт, так как он даже в небольших дозах вызывает тяжелое отравление с параличом продолговатого мозга, а также воспаление зрительного нерва, приводящее нередко к полной потере зрения. По вкусу же и запаху он очень напоминает этиловый спирт.
      В состав некоторых технических жидкостей (например, «антифриза») входит этиленгликоль, так называемый двухатомный спирт. Он опасен тем, что вызывает длительное угрожающее жизни угнетение центральной нервной системы и поражение почек; на вкус же он сладкий. Известны спирты и более сложного строения. Глицерин — трехатомный спирт — имеет сладкий вкус и полностью безвреден. Обычно его применяют как средство, смягчающее кожу, а также в составе различных мазей.
     
      Влияние алкоголя на организм
     
      Принятый внутрь алкоголь быстро всасывается в желудке и тонком кишечнике и поступает в кровь. Особенно быстро он всасывается из напитков, содержащих углекислый газ (пиво, шампанское). Максимальная концентрация алкоголя в крови устанавливается обычно уже через полчаса, если он был принят натощак, и через час-полтора при основательной закуске.
      Из крови алкоголь поступает в ткани, где распределяется неравномерно. Поскольку он хорошо растворяется в липидах — жироподобных веществах, которыми богаты нервные клетки, то концентрация его в ткани головного мозга оказывается в полтора и более раз выше, чем в других тканях. Довольно высока его концентрация и в печени, поскольку она активно поглощает и нейтрализует любые вещества, находящиеся в крови в превышающей норму концентрации. Повышение концентрации алкоголя в крови до 0,05 — 0,07% сопровождается признаками легкого опьянения, повышение ее до 0,1 — 0,15% — признаками опьянения средней степени, повышение ее до 0,2 — 0,4% — признаками тяжелого опьянения. Повышение концентрации алкоголя в крови до 0,6 — 0,7% может вызвать смерть от паралича дыхательного центра и остановки дыхания. Характерно, что другие ткани тела не только меньше поглощают алкоголь из крови, но и в несколько раз менее чувствительны к его токсическому действию.
      Чувствительность человека к токсическому действию алкоголя тем выше, чем он моложе. Так, для детей смертельная доза алкоголя около 3 г/кг массы тела (что для годовалого ребенка составляет примерно 100 мл водки), для подростков — 4 — 5 г/кг массы тела (для подростка в возрасте 12 — 13 лет это составляет 0,25 — 0,5 л водки). Чувствительность к алкоголю организма в целом и центральной нервной системы в частности значительно меняется в зависимости от общего состояния человека (здоров он или нездоров, устал или нет и т. д.): иногда то количество спиртного, которое ранее не вызывало заметного опьянения, может привести к так называемому патологическому опьянению, значительно отличающемуся от обычного опьянения. Оно характеризуется так называемым сумеречным расстройством сознания: потерей ориентировки в окружающем, в собственной личности, неправильным восприятием всего вокруг. Нередко при этом возникает страх, человеку кажется, что на него нападают, хотят убить, и он начинает «защищаться», может нанести окружающим тяжелые увечья или даже совершить убийство. Человек склонен в этом состоянии к разрушительным действиям, напряжен, угрюм, агрессивен, злобен. Вместе с тем некоторых обычных для опьянения признаков — шаткости походки, «пьяной» речи — не наблюдается. Продолжительность патологического опьянения обычно около часа или несколько больше. Патологическое опьянение может наступить при употреблении недоброкачественных спиртных напитков (например, «самогона»), а также у людей, перенесших ранее какие-либо травмы центральной нервной системы (замечено также, что «травматики» пьянеют скорее), однако оно бывает и у совершенно с виду здоровых лиц при употреблении «доброкачественных» видов спиртного.
      Наиболее характерно влияние алкоголя на центральную нервную систему. После приема алкоголя у человека возникает беззаботное, беспечное, приподнятое настроение, появляется болтливость. Однако это связано не с усилением процессов возбуждения, а с ослаблением процессов торможения, вследствие чего процессы возбуждения начинают преобладать. Внутреннее торможение — один из наиболее важных процессов, происходящих в центральной нервной системе. С ним связаны такие качества воспитанного человека, как самообладание, самоконтроль, самокритика, осторожность, предусмотрительность и т. д. Возникающее в состоянии алкогольного опьянения возбуждение является мнимым, оно не связано с повышением продуктивности мышления, деятельности и находит выражение лишь в расторможенности чувств, влечений, поступков. Поэтому пьяные бывают развязными, самонадеянными, неосторожными, утрачивают меру оценки степени рискованности и допустимости поступков и слов. Умственная и физическая работоспособность их снижается вследствие ослабления внимания, затруднения выполнения операций, требующих точных движений, увеличивается количество ошибок в работе. В сравнении с состоянием вне опьянения тот же человек в состоянии опьянения выглядит как плохо воспитанный, менее развитый и культурный: алкоголь воздействует в первую очередь на то, что дано человеку культурой и воспитанием. Напротив, наиболее устойчивы к его воздействию низшие функции центральной нервной системы, наиболее примитивные психические процессы.
      Под влиянием алкоголя расстраивается процесс самовосприятия — пьяный не может контролировать свое поведение. Характерным для состояния опьянения, особенно при довольно значительном стаже пьянства, является выпадение из сферы воспринимаемого человеком некоторых элементов конкретной ситуации, в том числе и смысла некоторых сказанных им слов. Например, пьяный может сказать другому человеку что-то обидное или недопустимое с точки зрения общепринятых норм, но сам этого не сознает или не замечает. Услышав же в ответ на свои слова совершенно справедливое порицание окружающих, пьяный искренне обижается на «несправедливость» и возникает скандал. В первую очередь утрачивается или затрудняется восприятие собственных слов и действий, тогда как восприятие действий и слов других людей, пусть обычно и искаженное, сохраняется, а иногда и обостряется.
      Состояние легкого опьянения, как правило, не сопровождается существенными нарушениями поведения, человек лишь несколько «навеселе», так как при легком опьянении происходит нарушение процессов торможения только в коре больших полушарий головного мозга без растормаживания подкорки.
      При опьянении средней степени происходит более значительное ослабление процессов торможения в центральной нервной системе, причем теперь оно происходит и в подкорковой области: вследствие нарушений функции коры больших полушарий она временно теряет способность затормаживать подкорку, и последняя выходит из-под ее контроля — происходит то, что И. П. Павлов назвал «бунтом подкорки». При этом становятся более выраженными все описанные выше признаки опьянения, что проявляется, в частности, быстрой и громкой речью, склонностью к бестактным шуткам, стремлением вмешаться не в свое дело, повышенным эмоциональным возбуждением, которое может быть как с положительным, так и с отрицательным знаком, нередко сменяющими друг друга: пьяный то благодушен, весел, хвастлив, находится в приподнятом настроении, то раздражен, груб, угнетен, начинает ругать себя и других, вспоминает различные обиды и может в таком состоянии совершить социально опасные действия. При средней степени опьянения нарушается координация движений, происходят нарушения походки — пьяного шатает из стороны в сторону. Состояние возбуждения обычно длится 2 — 4 часа, затем наступает протрезвление или сон. На следующий день наблюдается слабость, разбитость, сниженная работоспособность и т. д.
      При тяжелой степени опьянения после короткого периода сильного возбуждения вследствие ослабления процессов торможения в коре и подкорке наступает истинное торможение, т, е. ослабление процессов возбуждения в различных отделах головного мозга. Возбуждение при тяжелом опьянении отличается особой бессмысленностью и нелепостью поведения. У человека наблюдается немотивированная агрессивность, резкие нарушения координации движений, невнятная речь и т. д. Затем наступает глубокий сон, имеющий ненормальный характер, человек совершенно не в состоянии контролировать свои действия, проснуться даже в ответ на сильные болевые раздражители, может лежать под забором в дождь, холод, слякоть и т д Это настоящее состояние наркоза. Наутро он чувствует себя особенно плохо и вместе с тем очень смутно помнит то, что с ним было, а часто и вообще ничего не помнит.
      Из всех объективно неблагоприятных реакций, сопровождающих алкогольное опьянение, наиболее опасно состояние алкогольной эйфории — того особого, приподнятого, радужного, безмятежного и беззаботного настроения, которое, как огонь мотылька, постепенно начинает привлекать человека, побуждает его к повторным приемам алкоголя, несмотря на все отрицательные последствия этого, и является основой развития болезненного пристрастия к алкоголю, о чем мы расскажем ниже.
      Воздействие алкоголя на другие (помимо центральной нервной системы) органы и ткани при одноразовом его употреблении незначительно. Вследствие раздражающего слизистую оболочку действия алкоголя происходит рефлекторное усиление отделения слюны, желудочного сока, возбуждение дыхания, изменение ритма сердечных сокращений. Усиление отделения желудочного сока происходит и благодаря непосредственному раздражающему желудок действию алкоголя; при этом появляется или усиливается аппетит. Однако желудочный сок, выделяемый под влиянием алкоголя, обладает сниженной переваривающей способностью.
      Алкоголь нарушает деятельность центра терморегуляции, что проявляется расширением сосудов кожи и ее покраснением с появлением ощущения тепла, сопровождающимися усиленной теплоотдачей. Субъективно это приятно, но объективно опасно, так как человек может замерзнуть вследствие чрезмерной теплоотдачи, если обстановка этому не препятствует: он и усиленно теряет тепло, и, не ощущая холода, не предпринимает должных мер предосторожности.
      Многих людей побуждают употреблять алкоголь все описанные выше свойства: его принимают и «для аппетита», и с целью «согреться» и т. д. Однако развитие алкоголизма связано именно с его эйфоризирующим эффектом. Все другие особенности его действия на организм имеют значение лишь в качестве предрасполагающих моментов, так как способствуют привычному его употреблению, на фоне которого формируется болезненное пристрастие.
      При систематическом употреблении алкоголя возникают стойкие нарушения функции различных органов. Первым страдает желудок: алкоголь непосредственно раздражает его слизистую оболочку. При этом сначала происходит разрастание ее клеток (гипертрофия), а затем их истощение (атрофия), и пищеварительная функция желудка резко ослабляется. Человек, привыкший систематически употреблять алкоголь, не ощущает желания есть, пока не выпьет, и часто намеренно употребляет алкоголь «для аппетита». Однако, как мы уже говорили, выделяющийся при этом желудочный сок малоактивен: он содержит сниженное количество пепсина. Одновременно вследствие атрофического состояния слизистой оболочки желудка такой человек начинает испытывать склонность к употреблению острых приправ, перца, горчицы и т. д., так как без них пища для него безвкусна. Это приводит к еще большему раздражению желудка. В конечном итоге у систематически употребляющих алкоголь сначала развивается алкогольный гастрит (воспаление слизистой желудка), а затем нередко и язвенная болезнь. При гастрите слизистая оболочка желудка набухает, складки ее делаются грубыми, утолщенными, а затем истонченными, атрофичными. При язвенной болезни на слизистой желудка появляется от одной до нескольких десятков язв разного размера. При этом ощущается боль в подложечной области, тяжесть после еды, изжога, отрыжка кислым, тошнота, сухость во рту натощак и т. д. Язвенная болезнь, помимо этого,опасна и возможностью прободения какой-либо из язв с возникновением тяжелого кровотечения и перитонита (воспаления брюшины). При длительно существующей язве желудка возможно злокачественное перерождение клеток слизистой оболочки вследствие постоянного ее раздражения — язва желудка справедливо рассматривается врачами как предраковое заболевание. Большая частота рака желудка у лиц мужского пола в сравнении с женским в первую очередь связана именно с большим распространением среди них злоупотребления алкоголем. Те или иные поражения желудка наблюдаются примерно у 95% лиц, систематически употребляющих спиртное.
      Систематическое употребление алкоголя губительно действует на печень вследствие того, что она постоянно нейтрализует алкоголь, находящийся в крови в повышенной концентрации. В результате этого обмен веществ в печени постепенно нарушается, активно функционирующие ее клетки атрофируются и часть их гибнет, а их место занимают соединительная и жировая ткани. Происходит так называемое перерождение печени, при котором ее способности как органа резко снижаются. Наряду с этим в печени вследствие раздражающего действия алкоголя развивается воспаление, которое называется гепатитом. В том и в другом случае в конечном итоге происходит сморщивание печени — цирроз. Признаками цирроза являются тяжесть и интенсивные боли в правом подреберье (здесь расположена печень), сниженный аппетит, отвращение к жирной пище, отрыжка, тошнота после еды, рвота слизью по утрам. Характерны нарушения различных видов обмена веществ — белкового, углеводного, жирового, пигментного, витаминного.
      Характерен вид больного циррозом: он истощен, малокровен, бледен и желтушен, живот и особенно область печени выбухает. По наблюдениям терапевтов, циррозом печени страдает примерно треть лиц, систематически употребляющих алкоголь.
      Особенно часто цирроз печени возникает при злоупотреблении виноградными винами, так как в них наряду с алкоголем содержатся в заметном количестве и такие химические вещества, как альдегиды, кетоны, сивушные масла (т. е. примеси бутилового и амилового спирта, которых особенно много в самодельных спиртных напитках, например в «самогоне»).
      Наиболее чувствительны к токсическому действию алкоголя клетки печени в детском возрасте. Нередко родители «для аппетита» дают детям спиртное, и у них развиваются настоящие алкогольные циррозы со всеми характерными для них симптомами.
      Алкоголь оказывает неблагоприятное влияние на сердечно-сосудистую систему, что объясняется рефлекторным его действием на регуляцию функции сердца и сосудов, а также на обмен веществ в них. Известно, что среди лиц мужского пола, злоупотребляющих алкоголем, сердечно-сосудистые заболевания встречаются примерно в 20 раз чаще, чем среди непьющих.
      Алкоголь нарушает нормальный ритм сокращений сердца, вызывает спазм сосудов сердца и мозга, что особенно опасно для лиц, страдающих атеросклерозом и стенокардией. Проявляется это различными неприятными ощущениями — давлением, «замиранием» сердца, сжиманием и т. д. Под влиянием алкоголя изменяется и артериальное давление, а большинстве случаев в сторону повышения. При этом нередко формируется стойкая гипертония; у злоупотребляющих алкоголем гипертоническая болезнь наблюдается примерно в 3 раза чаще, чем среди непьющих. При этом среди алкоголиков в возрасте 50 — 55 лет гипертоническая болезнь наблюдается примерно у 25%, а к 60 годам — у 40%, что значительно больше, чем среди непьющих. Особенно значительны подъемы артериального давления в состоянии алкогольного похмелья.
      Длительное употребление алкоголя приводит к перерождению сердечной мышцы (миокарда) вследствие нарушений обменных процессов. В результате этого мышечная ткань становится дряблой, мышечные волокна частично замещаются жировой и соединительной тканью, что приводит к снижению сократительной способности сердца, и оно перестает справляться с нагрузкой: при усиленной мышечной работе (быстрая ходьба, подъем по лестнице и т. д.) появляются сердцебиение, одышка, слабость.
      Неблагоприятно действует на сердечную мышцу сочетание алкоголя с большим количеством жидкости. Некоторые любители выпивают по многу литров пива, предпочитая его воздействие опьяняющему действию более крепких спиртных напитков. При этом происходят особенно выраженные дистрофические процессы в сердечной мышце, сопровождающиеся интенсивным развитием жировой ткани и резким ослаблением ее тонуса, что приводит к перерастяжению сердца, которое становится буквально огромных размеров; такое сердце получило название «пивного» или «бычьего».
      Поражение сосудов под влиянием алкоголя заключается в усиленном развитии в них склероза: эластическая ткань их стенок замещается грубой соединительной тканью, в стенках в увеличенном количестве откладывается холестерин, известь и т. д. Многие сосуды, и в первую очередь мелкие вены, под влиянием алкоголя постоянно находятся в расширенном состоянии. Поэтому у злоупотребляющих алкоголем лицо нередко бывает красным, а порой и синюшным — вследствие стойкого расширения вен носа и щек. Влияние алкоголя на сосуды, и особенно на вены, дало основание некоторым авторам говорить о том, что алкоголь — специфический яд для венозных сосудов, для их тонуса. Сердечно-сосудистая система алкоголика теряет способность к тонкой перестройке в зависимости от условий жизни, реакции ее становятся вялыми, извращенными. Сердечно-сосудистые нарушения при алкоголизме столь велики, что у лиц среднего и старшего возраста, злоупотребляющих алкоголем, именно эти нарушения являются нередко причиной смерти; напротив, у молодых людей чаще смерть от алкоголя связана с непосредственным отравляющим действием на организм.
      Под влиянием систематического употребления алкоголя происходят значительные нарушения в головном мозге. Алкоголь вызывает изменения нервной ткани частично дегенеративного, частично воспалительного характера, местами возникает ее атрофия. Под влиянием алкоголя резко усиливаются атеросклеротические процессы, что может привести к тромбозу (закупорке) сосудов мозга или же к их разрыву с кровоизлиянием в нервную ткань (инсульт). Порой развивается так называемая мозжечковая атаксия — резкое нарушение координации движений. При этом человек едва держится на ногах: так, его шатает из стороны в сторону, в некоторых случаях он вообще некоторое время не может ходить. Одновременно наблюдается смазанность речи, неспособность четко произнести ни слова. Даже после лечения и длительного воздержания от алкоголя могут сохраняться слабость в конечностях, дрожание рук, расстройства речи. В ряде случаев может возникать и так называемый алкогольный полиневрит — воспаление нервов, характеризующееся расстройствами чувствительности, жжением, ощущением ползания мурашек, болями по ходу нервов, снижением силы мышц конечностей, их вялостью, дряблостью и атрофией. Разнообразные нарушения психики, о которых мы расскажем ниже, имеют при злоупотреблении алкоголем вполне отчетливые основания в нарушениях структуры и функции нервных клеток различных участков мозга.
      Влияние алкоголя на железы внутренней секреции, и в первую очередь на половые, проявляется в происходящих в них дегенеративных процессах. Результатом этого является снижение выработки половых гормонов, что ведет к снижению жизненного тонуса, к преждевременному старению, к нарушению половой, функции. Особенно неблагоприятно алкоголь действует на зародышевые клетки — яйцеклетку и сперматозоид. Эти клетки настолько чувствительны к токсическому действию алкоголя, что иногда лишь однократное и умеренное опьянение родителей в момент зачатия ребенка ведет к большим нарушениям его развития. Последствия употребления алкоголя родителями ребенка многообразны и очень неблагоприятны. Во-первых, это сниженная жизнеспособность новорожденного, низкие показатели его физического развития; и в последующем такие дети развиваются плохо, отстают от сверстников в росте, массе тела и т. д. Во-вторых, это нарушения функции центральной нервной системы со снижением качества наиболее тонких процессов и функций — памяти, концентрации внимания, внутреннего торможения. В результате такие дети плохо учатся: например, ребенок не в состоянии решить простейшую арифметическую задачу, потому что он забывает начало ее условия к моменту, когда читает окончание. «Расторможенность» таких детей проявляется в том, что они не способны выполнить инструкции взрослого, который просит их хоть немного посидеть спокойно, внимательно послушать его, выполнить последовательно несколько операций. Ребенок же вертится, отвлекается, забывает, о чем его просили, не в состоянии хоть немного чего-либо подождать. Именно этим расторможенные дети отличаются от нормальных, но шаловливых детей, которых некомпетентные люди порой тоже относят к «расторможенным», но каким бы баловным, шаловливым ни был нормальный ребенок, он всегда способен и подождать, и внимательно выслушать, и выполнить инструкцию, пусть он после того, как взрослый отпустит его, и начинает «ходить на голове» — это не расторможенность, а избыток сил, порой не находящий должного выхода.
      В-третьих, употребление алкоголя родителями может приводить к особенно тяжелым поражениям центральной нервной системы, проявляющимся умственной отсталостью различной степени (от относительно легкой дебильности до полной идиотии), судорожными припадками. Характерно, что очень большой процент слабоумных детей в странах, где выращивают виноград, составляют дети, зачатые в период сбора урожая и приготовления вина с последующим за этим традиционным праздником — «винным» карнавалом.
      Неблагоприятное действие алкоголя на состояние здоровья злоупотребляющего им человека связано не только с описанными выше изменениями в центральной нервной системе, органах кровообращения, пищеварения, эндокринных железах, но также и с особенностями его поведения. Например, пьяные часто простуживаются и заболевают пневмонией, бронхитом, ларинготрахеитом потому, что они не ощущают холода и не предпринимают должных мер предосторожности. В состоянии сильного опьянения они вообще могут пролежать на земле в любую погоду, а органы дыхания наиболее чувствительны к охлаждению.
      Алкогольные напитки вызывают обострение заболеваний почек и мочевыводящих путей; способствует этому и склонность злоупотребляющих алкоголем к острой, соленой и пряной пище. К ухудшению состояния желудочно-кишечного тракта приводят нерегулярные приемы пищи: не выпив спиртного, алкоголики обычно не едят, а иногда они и не закусывают выпитое.
      Воздействие алкоголя на организм приводит к снижению сопротивляемости человека к различным инфекционным заболеваниям (особенно к туберкулезу: основное количество больных этим заболеванием в настоящее время — пьяницы и алкоголики), к преждевременному старению, одряхлению — у алкоголиков раньше выпадают зубы, быстрее появляются морщины, цвет лица нередко землисто-серый. Не случайно среди основных причин сокращения продолжительности жизни современных людей алкоголь стоит на третьем месте — после сердечно-сосудистых заболеваний и злокачественных опухолей. Известно, что систематическое употребление алкоголя сокращает жизнь примерно на 10 лет, а хронические алкоголики живут в среднем на 15 — 20 лет меньше, чем люди, не злоупотребляющие алкоголем.
     
      От вредной привычки к пагубному пристрастию
     
      Поговорка гласит: «Путь в тысячу километров начинается с первого шага». В развитии алкоголизма таким шагом становится первая рюмка. Спиртные напитки далеко не столь приятны на вкус, чтобы принимать их ради вкусовых ощущений. (Мы не говорим здесь о высококачественных марочных винах.) Напротив, часто свою первую рюмку систематически злоупотребляющий алкоголем человек выпивает с отвращением, с нежеланием, реже — с любопытством. Это действие подкрепляется реакцией окружающих людей — наиболее мощным фактором воспитания. Окружающие предлагают выпить или даже настаивают на этом, они одобряют, показывают пример. Естественно, что устоять бывает трудно. Получил юноша первую получку — надо «обмыть», дали премию — надо отметить, случилась какая-либо неприятность — надо успокоить себя. И пример подают ведь не младшие, мнением которых можно пренебречь, а старшие, более опытные, знающие жизнь, иногда даже непосредственные руководители или наставники, а то и сами родители. Вот и приходится выпить.
      При этом подростку или юноше приходится сначала делать над собой усилие, преодолевать отвращение, скрывать, что ему трудно выпить: если уж старшие и более опытные относятся к спиртному положительно, значит, оно заслуживает такого отношения, «а он просто чего-то не понимает, не дорос, а надо дорасти до такого понимания». Если потом ему будет нехорошо — то тоже виноват он сам, а не окружающие — «видимо, у него организм не такой, как у других, слабый». И он «мужественно» скрывает все это и в подходящей ситуации не отказывается от рюмки, а то и бахвалится перед еще менее опытными, чем он. Так или иначе, но подросток или юноша начинает время от времени употреблять спиртное. Заметим, что привычка выпивать спиртное развивается легко и потому, что особого навыка употребления спиртного не требуется — это самая обычная операция выпивания жидкости, ничего специального в ней нет. И лишь после того, как начинающий пьяница входит в курс дела, его «алкогольная деятельность» начинает усложняться, он овладевает всем ритуалом выпивки.
      Через некоторое время одобрения окружающих начинающему пьянице уже не требуется. Он уже сам разобрался в «положительных» качествах спиртного. Это вызываемое алкоголем приятное настроение, чувство легкости и безмятежности, сознание своих возросших возможностей — он кажется себе смелым, сильным, остроумным. Довольно быстро первоначальное ощущение неестественности этого состояния проходит, человек привыкает к нему как к вполне нормальному и желательному, и механизм внутренней оценки своего состояния перестает функционировать. Происходит отрыв чувств и ощущений человека от реальности, но он этого уже не замечает. Действительно, что это за радость, если никакой причины, кроме рюмки, для нее нет? И правильно ли соглашаться внутренне с этим ощущением, если объективно оно ничем не обосновано? Он же охотно соглашается, отныне — навсегда.
      Отрыв от реальности вообще характерен для состояния опьянения: пьяный кажется себе привлекательным, наделенным различными достоинствами, ему легко, весело, и море кажется по колено, и уже не страшно на танцплощадке подойти к любой девушке и пригласить танцевать. А взглянуть со стороны — просто пьяный, и никаких достоинств в нем нет, и, напротив, то хорошее, что ему дано воспитанием, куда-то исчезло. Вторая потеря, которая происходит с употребляющим алкоголь, — потеря настоящего времени: для него вне опьянения настоящее время уже не имеет ценности, как для каждого нормального человека. Он живет или прошедшим временем (воспоминание о прошлой выпивке), или будущим временем (предвкушение выпивки предстоящей), и только настоящий момент для него лишен ценности, если он трезв.
      Опыт алкогольной эйфории при отсутствии критического отношения к ней постепенно накапливается у человека как положительный индивидуальный опыт, и тогда уже трудно убедить его, что алкоголь — это яд, что привычка употреблять его вредна. Как писал в конце прошлого века П. И. Ковалевский, «алкоголь... обладает способностью временно в человеке вызывать состояние довольства, ясности и полноты жизни. Из-за этого минутного состояния удовольствия многие неустойчивые натуры готовы платить годами здоровья и жизни и часто представляют собой мотыльков, неудержимо и бессознательно налетающих на огонь».
      Вместе с тем на этой стадии развития пристрастия к алкоголю еще сохраняет свою роль одобрение или неодобрение окружающих: это проявляется в том, что пьющий хотя и пьет допьяна, но делает это обычно по какому-либо поводу — то ли в праздник, то ли в компании и т. д. При этом, как правило, на следующий после опьянения день он испытывает отвращение к алкоголю, может давать себе обещание больше не пить, и между выпивками бывают более или менее продолжительные периоды воздержания.
      Однако с течением времени поводы становятся все мельче (и вместе с тем все «уважительнее»), причем нередко они оказываются диаметрально противоположными: человек пьет и «с горя», и «с радости», все регулярнее он пьет «для аппетита» и без всякой компании. В этот период окончательно закрепляется положительное отношение к алкоголю, по отношению к спиртному появляются уменьшительно-ласкательные интонации: «водочка», «винцо», «коньячок», а со спиртными напитками пьющие начинают обращаться как с большой ценностью.
      Наконец, повода для выпивки уже не требуется: из средства, которое лишь как-то окрашивало процесс удовлетворения других потребностей, а затем было одной из потребностей среди прочих, алкоголь становится самодовлеющей потребностью, все более подчиняющей себе остальные, оттесняющей их на второй или даже третий план и подчиняющей себе всю деятельность человека. Именно с этого момента эпизодическое, или случайное, а затем привычное, или систематическое, пьянство переходит в алкоголизм: вредная привычка становится пагубным пристрастием. Эта пагубность заключается в том, что, говоря словами русского физиолога Н. Е. Введенского, «болезненная потребность заглушает все высокие и самые дорогие чувства и привязанности. Подрывается не только собственное здоровье, общественное положение, но человек делается тягостью и предметом страха для близких и дорогих ему лиц и вместе с тем становится тяжелым бременем для общественной благотворительности».
      Пагубное пристрастие к алкоголю проявляется у человека в виде двух влечений, уже упомянутых выше, — навязчивого (психического) и неудержимого (физического, соматического). Сначала вызываемое алкоголем состояние эйфории становится ведущей психической потребностью. Человек прибегает к алкоголю как к некоему спасительному, облегчающему жизнь средству при любых затруднениях, при любом психическом напряжении, будь повод его радостный или печальный, причем стремление обратиться к эйфоризирующему действию спиртного возникает по все более ничтожному поводу. Параллельно с этим все более и более снижается психологическая устойчивость человека, его способность противостоять жизненным трудностям. Одновременно, будучи субъективно облегчающим средством, алкоголь приносит такому человеку все больше и больше неприятностей: чем больше он пьет, тем больше неприятностей испытывает он в повседневной жизни, и тем больше его стремление отключиться от этих неприятностей с помощью алкоголя, который приводит к новым неприятностям. Этот порочный круг самостоятельно алкоголик разорвать не может.
      Навязчивое влечение к алкоголю проявляется как постоянная мысль о спиртном, в ситуациях, связанных с его употреблением, которые расцениваются положительно или отрицательно в зависимости от того, насколько они способствуют выпивке. Все остальное становится менее интересным и менее важным, и если внешне некоторые прежние интересы и сохраняются, они становятся все более неустойчивыми и поверхностными, превращаясь из мотива к определенному действию в предмет лишь разговора на эту тему. Мысль о спиртном постоянно отвлекает алкоголика от дела, он становится рассеянным, суетливым. Таким образом, эйфоризирующие свойства алкоголя, его образ в виде Бутылки или Стакана спиртного делаются центром, вокруг которого вращается вся психическая жизнь индивида.
      На стадии сформировавшегося навязчивого влечения к алкоголю окончательно закрепляются алкогольные стереотипы и ритуалы, начавшие складываться на стадии пьянства: открывание бутылки, разливание вина, чоканье, выпивание, закусывание — все это приобретает самостоятельное значение и существенно дополняет основную операцию — собственно выпивание спиртного.
      Порождением влечения к алкоголю является и убеждение (именно убеждение) алкоголика в пользе спиртного, в том, что это хорошо, полезно и необходимо принимать и «для аппетита», и чтобы «согреться», и по праздникам, и с получки... Взбудораженная алкоголем фантазия порождает различные приметы, обычаи. Даже вид пьяного усиливает стремление алкоголика к приему очередной дозы спиртного.
      Физическое влечение человека к алкоголю, выражающее физическую зависимость от него (так же как психическое, навязчивое влечение выражает зависимость психическую), проявляется различными реакциями, важнейшая среди которых — так называемый похмельный синдром (синдром — совокупность отдельных симптомов, имеющих общее происхождение и типично сочетающихся между собой). Алкогольное похмелье — состояние абстиненции, о которой мы рассказывали ранее. После вчерашней выпивки человек утром встает разбитым и неработоспособным. Он чувствует себя плохо и телесно, и психически: могут быть боли в различных частях тела (голова, сердце, конечности), судорожные подергивания отдельных групп мышц, сильное дрожание конечностей, сухость во рту, тошнота, отвращение к алкоголю и т. д. Одновременно он испытывает напряженность, тревогу, неосознанный страх,* порой — чувство вины, раскаяния и т. д. Все это носит характер неопределенной эмоциональной реакции резко отрицательного знака; мысли же его ни на чем определенном не могут сосредоточиться, «разбегаются», и никакого выхода из этого состояния в той или иной деятельности или представлениях найти он не может. Весьма ярко и образно похмельный синдром описан в «Притче о хмеле» — одном из памятников старинной русской культуры: «И, встав он с похмелья, не может, на постели своей стонет, и глава болит, и очи его света не видят, и руки его дрожат, и на душе его мутитца, и делать ничего не хочет, и ничто ему доброе на ум не идет»...
      По мере развития зависимости от алкоголя тяжесть и глубина похмельного синдрома нарастают. Если первоначально похмельные явления выражены не резко и длятся не более суток, то в последующем они продолжаются уже до недели после прекращения употребления алкоголя, и болезненные явления при этом выражены особенно сильно, в них преобладают тяжелые неврологические нарушения — расстройства координации движений, головокружение, дрожание конечностей, головы и т. д.
      Похмельный синдром отражает и токсическое влияние алкоголя на организм, и формирование физической (соматической) зависимости от него: организм человека настолько привыкает к алкоголю, обмен веществ настолько сдвигается на алкогольные рельсы, что алкоголик испытывает органическую потребность в алкоголе как в жизненно необходимом веществе. Похмельный синдром как проявление зависимости человека от алкоголя еще более ее закрепляет: жизнь алкоголика превращается в сплошную цепь выпивок и опохмелений. При этом сам факт снятия неблагоприятных последствий предыдущей выпивки новой порцией алкоголя выявляет в сознании алкоголика еще одну привлекательную сторону алкоголя помимо эйфории: ведь достаточно в состоянии похмелья выпить некоторое количество спиртного, и неприятные явления проходят. Таким образом, формируется второй порочный круг в жизнедеятельности алкоголика: наряду с описанным выше порочным кругом социального характера (алкоголь приносит неприятности, которые алкоголем же и «заливаются», что ведет к новым неприятностям, и т. д.), формируется порочный круг биологического характера (алкоголь вызывает явления абстиненции, которые снимаются новым приемом алкоголя).
      Психофизиологический характер похмелья подтверждается тем обстоятельством, что даже в течение примерно недели, а то и более после тяжелого опьянения у алкоголика наблюдаются некоторые из неблагоприятных явлений похмелья, нарушен сон, отмечается потливость, слабость. Даже, казалось бы, полностью исчезнув, эти явления могут возобновляться при любой случайной нагрузке психического или соматического плана — в случае болезни, при каких-либо неприятностях, эмоциональном напряжении и т. д.
      На стадии сформировавшегося физического влечения стремление к приему алкоголя может принимать совершенно неудержимый характер: оно вытесняет из сознания все, что не имеет отношения к алкоголю, подавляет любые противодействия и побуждает искать и принимать спиртное, чего бы это ни стоило, не обращая внимания на отсутствие денег, тяжелое материальное положение семьи, на служебные неприятности и т. д. и даже на абсолютную, казалось бы, непригодность жидкости для употребления внутрь.
      Физическая зависимость от алкоголя появляется после того, как человек в течение определенного времени употреблял спиртное во всевозрастающих дозах. Как уже отмечалось, первоначальная реакция человека на алкоголь отрицательная и вполне отражает взаимоотношения яда и здорового организма: после приема спиртного бывает тошнота, а нередко и непроизвольная рвота — наиболее яркая защитная реакция. В последующем рвота после приема любого количества спиртного исчезает, и оно удерживается в организме. Затем постепенно возрастает переносимость алкоголя и потребность во все больших его количествах для достижения желаемого состояния эйфории. В сравнении с начальной дозой, вызывавшей заметное опьянение, потребная доза может увеличиваться в 3 — 4, а иногда и более раз: если сначала человек пьянел от 150 — 200 г водки, то в дальнейшем количество выпиваемого для достижения желаемого состояния может достигать даже 1 — 2 л. Происходит это вследствие мобилизации защитных механизмов, обезвреживающих спиртное, в первую очередь в печени, а возможно, и в других тканях, первоначально в обезвреживании спиртного не участвующих. Кроме того, вследствие гастрита, свойственного большинству алкоголиков, спиртное всасывается из желудка медленнее, и поэтому состояние опьянения развивается не так быстро. Пьющие же нередко воспринимают это как доказательство силы своего организма, как свое особое положительное качество: других рвет от меньшего количества, а он пьет и даже не пьянеет. Порой это становится темой особых разговоров среди пьющих, которые способность переносить большие дозы алкоголя расценивают как важное личное достоинство.
      Следует, однако, отметить, что на далеко зашедших стадиях алкоголизма переносимость алкоголя снижается. Так, всего лишь несколько лет назад человек мог выпить до литра, а то и больше водки, а теперь он пьянеет буквально от одной-двух рюмок. На этой стадии алкоголизма прием привычных ранее количеств спиртного может привести к смерти алкоголика от «опоя». Многие алкоголики учитывают сниженную переносимость алкоголя, но, испытывая вместе с тем непреодолимое к нему влечение, постоянно употребляют спиртное очень маленькими порциями, все время находясь «под градусом». С этой целью они носят с собой бутылку или даже пузырек со спиртным и «прикладываются» к нему чуть ли не каждые 10 — 15 минут.
      Зависимость человека от спиртного проявляется в его поведении. Возникает нетерпеливость при виде спиртного, которое можно выпить. Вот все сели за стол, налили в рюмки, ждут тоста. Алкоголик не может удержаться, он хватает свою рюмку и «опрокидывает» ее («опережает круг»), нарушая принятый алкогольный ритуал. Или сцена в магазине: алкоголик покупает бутылку вина, другой выхватывает ее у него из рук и спешит к выходу, не дожидаясь собутыльника, он не в силах ждать, и только ругань приятеля заставляет его остановиться и подождать его.
      Здоровые люди употребляют спиртное в меру — каждый из них знает, когда остановиться. Алкоголик же не знает меры: он теряет количественный контроль за выпитым и выпьет все, что только можно будет выпить, пока не потеряет сознание. Именно потерей количественного контроля объясняется поведение пьющих в компании, когда они, распив вполне достаточное, казалось бы, количество спиртного, отправляются за следующим и все «добавляют» и «добавляют», пока дело не кончится пьяным дебошем или засыпанием под забором. Сначала потеря количественного контроля происходит после приема относительно большого количества спиртного, затем после все меньшего, пока, наконец, это происходит после первой же рюмки. Именно на этой стадии алкоголизма люди чаще попадают в вытрезвитель. Характерно, что до выпивки человек еще может как-то держаться: в некоторых ситуациях, зная свою слабость, он старается-избежать приема спиртного, откладывая его, разумеется, на более подходящее, с его точки зрения, время. Но выпив, он уже не контролирует свои действия. Количественный контроль за выпитым утрачивается обычно через 1 — 3 года систематического употребления алкоголя.
      В основе потери количественного контроля лежит полное отключение механизмов самосознания, самоконтроля после приема даже небольшого количества алкоголя при сохранении в полном объеме влечения к нему. Более того, при этом возникает своеобразное патологическое состояние, заключающееся в том, что прием первой же дозы ведет к развитию выраженных в полной мере явлений, характерных для абстиненции: появляется беспокойство, неприятное самочувствие, дрожание рук и губ и т. д. Эти явления хорошо снимаются следующей дозой, но лишь на короткое время, после чего они возобновляются с новой силой. Это состояние в сжатом по времени виде моделирует обычное течение жизни алкоголика — от выпивки через похмелье к новому употреблению спиртного с той лишь разницей, что состояние тяжелого похмелья наступает почти сразу после приема алкоголя и требует продолжения, пока пьющий не потеряет сознание. Как отмечает психиатр Ц. П. Короленко, для этого состояния характерно нарастание тревоги: с каждой дозой спиртного она усиливается, а периоды облегчения, вызываемые приемом новой дозы, становятся все короче. В результате поведение алкоголика делается полностью вынужденным. При этом обычные признаки опьянения — повышенное настроение, возбуждение, говорливость и т. д. — отсутствуют, алкоголик тревожен, нетерпелив, раздражен, мрачен; он даже испытывает в этом состоянии всевозрастающее отвращение к алкоголю и пьет через силу, с видимым затруднением, но не пить не может, так как ему кажется, что стоит выпить еще немного, и весь этот кошмар пройдет. Это своеобразное состояние отражает особенно глубокое поражение центральной нервной системы алкогольным ядом, когда он подавляет все центры положительных эмоций, когда исчезает даже тень алкогольного «пряника» и остается лишь большой алкогольный «кнут», который и подстегивает пьющего, пока он не упадет замертво. Именно этот механизм лежит в основе так называемого запойного пьянства.
      Как мы уже говорили ранее, для течения наркоманий существенную роль играют периодические изменения в центральной нервной системе человека. Их роль сказывается и на характере запойного пьянства — наиболее злокачественной формы алкоголизма. При этом человек в течение определенного периода вообще не бывает трезвым: очнувшись от наркотического действия предыдущего количества спиртного, он вновь испытывает к нему непреодолимую тягу со всеми описанными выше явлениями и вновь погружается в состояние наркоза. Однако через некоторое время наступает момент, когда человек испытывает настолько сильное отвращение к алкоголю, что перестает пить, и данный запой кончается. Этому, естественно, способствует и невозможность достать новое количество спиртного, однако нередко запой прекращается и при его наличии.
      Наряду с запойным пьянством наблюдается и другая форма алкоголизма — постоянное, но относительно более умеренное употребление алкоголя, также выражающее физическую зависимость человека от него. Уже не только на утро после вечерней выпивки, но и постоянно человек без спиртного неработоспособен. И эта неработоспособность, или сниженная работоспособность, при необходимости все же работать еще более закрепляет власть алкоголя над человеком.
      Физическая зависимость человека от алкоголя проявляется сначала потерей количественного контроля, о чем рассказано выше, в затем потерей и ситуационного контроля. Обычно это происходит через 10 — 15 лет от начала систематического употребления алкоголя. Если, утратив количественный контроль, но сохранив ситуационный, человек в состоянии сознательно избегать некоторых ситуаций, связанных с употреблением алкоголя, отказывается от приема, если это грозит ему какими-либо неприятностями, то, утратив контроль ситуационный, он полностью оказывается в алкогольном рабстве: он пьет всегда, когда для этого есть хоть какая-то возможность, и пьет все, что только можно выпить из спиртного. Характерно, что чем человек менее развит, тем скорее он теряет ситуационный контроль: действительно, если понятие «репутация» ему недоступно, то чего ради он будет воздерживаться от выпивки, если выпить хочется, ведь в его представлении он ничего не теряет от того, что его увидят пьяным, что его поведение будет осуждаться другими людьми и т. д. У наименее развитых, у самых примитивных людей ситуационного контроля нет изначально, и алкоголизм у них развивается особенно быстрыми темпами.
      Мы уже рассказывали, что высокий уровень развития личности препятствует формированию алкоголизма, хотя и не гарантирует от него. Причем уровень развития личности и разносторонность ее — не одно и то же. Необходимо формировать высокие и сложные потребности, образующие целую иерархическую систему, где что-то главенствовало бы, что-то находилось в подчинении. Именно наличие выраженной доминирующей положительной потребности препятствует развитию алкоголизма, а не просто разносторонность человека, когда он способен понемногу интересоваться многим: рядоположенность потребностей даже при большой разносторонности человека не может оказывать тормозящее воздействие на формирование алкоголизма, так как любая из этих рядоположенных потребностей легко подавляется и не в состоянии конкурировать в сознании с возникающей и все усиливающейся потребностью в алкоголизации.
      После сформирования физической зависимости от алкоголя, по мере углубления заболевания сопровождающие употребление алкоголя действия («алкогольные ритуалы»), имевшие столь большое значение на стадии психической зависимости, могут постепенно утрачиваться, равно как и становятся почти неразличимыми черты личности, характера, индивидуальность человека — все это скрыто за одним большим алкогольным клеймом. Как отмечают наркологи А. А. Портнов и И. Н. Пятницкая, «если до болезни можно было предвидеть, как будет вести себя тот или иной больной в определенной ситуации, то с развитием признаков алкоголизма этого сделать уже нельзя. Отношение больных с окружающими стало определяться случайными факторами, мелкими соображениями, зависеть от постороннего внушения или каких-либо случайных моментов. Имеющиеся убеждения, которые в прошлом определяли поведение человека, перестали быть руководящими мотивами, и в то же время представления временные, не выработанные в процессе жизненного опыта, начинают приобретать значимость». Вместе с тем поведение алкоголика всегда можно предугадать: значимо для него лишь то, что в какой-то степени находится в связи с алкоголем и алкоголизацией, все, что способствует или препятствует выпивке, и, соответствующим образом строится его поведение — выпить любой ценой, но с наименьшими усилиями.
      В результате систематического злоупотребления алкоголем постепенно усиливается расстройство всей психической деятельности человека, захватывая всю сферу потребностей, эмоций, воли. При этом черты, которые сначала проявлялись лишь в состоянии опьянения, постепенно становятся постоянными. Некоторые черты полностью исчезают, другие все более отчетливо выявляются и выступают на передний план, оттесняя и подавляя то, что ранее окружающим представлялось в характере алкоголика ведущим. Прежде всего здесь сказывается специфическое действие алкоголя на процессы внутреннего торможения: если на первых этапах злоупотребления они ослабевали лишь в состоянии опьянения, то в последующем эти механизмы, начиная с наиболее тонких и сложных из них, полностью отмирают. Не случайно алкоголик полностью теряет такие черты характера, такие сложные эмоциональные проявления, в основе которых лежит процесс внутреннего торможения в его наиболее совершенной форме — совестливость, такт (чувство меры во взаимоотношениях с окружающими), деликатность (способность своими поступками не причинять окружающим никаких неудобств или неприятностей), скромность и т. д. Напротив, алкоголик становится бестактным, навязчивым в своем стремлении раздобыть спиртное, малочувствительным к критике, упрекам, выговорам, осуждению окружающих: в его психике полностью отмирает механизм, посредством которого эти воздействия окружающих могли бы стать значимыми для него, а следовательно, и действенными.
      Характерно, что не все черты, которые появлялись сначала лишь в состоянии опьянения, становятся затем сущностными для алкоголика, а лишь преимущественно негативные. Меняется и характер опьянения: по мере развития алкоголизма все менее выражены явления эйфории и все более — мрачная угрюмость, злобность, раздражительность. Хотя первоначально употреблять алкоголь человека побуждала именно эйфория, по мере развития алкоголизма для нее остается все меньше места, и влечение к алкоголю выступает уже не как реализация стремления к эйфории, а как самоцель.
      Таким образом, в ходе развития алкоголизма происходит ряд деформаций психики и поведения. Сначала формируются, а затем деградируют алкогольные ритуалы. Изменяется характер опьянения: некоторые характерные для начальной фазы заболевания его проявления исчезают, другие появляются. Меняется отношение к спиртным напиткам — от сначала нередко претенциозного («я пью только коньяк и шампанское!» — может заявить начинающий алкоголик) до полностью безразличного ко всему, кроме процентного содержания алкоголя.
      Меняется и характер взаимоотношений алкоголика с окружающими. В первое время употребление им спиртного как-то согласуется с общепринятыми обычаями, традициями и т. д., а затем, как мы уже говорили, становится самоцелью. Поэтому изменяется характер его деятельности, что проявляется и в сфере общения. По мере развития болезни его уже не устраивают прежние контакты, с обычными людьми ему скучно, неинтересно, нудно. На этом этапе алкоголик находит себе специфическое общество — объединенную общим пристрастием к алкоголю группу людей — «алкогольную компанию». Именно в ней алкоголик чувствует себя свободно и раскованно, здесь ему не скучно, хотя содержание общения в таких компаниях крайне примитивно. Тем не менее в компании алкоголик оживляется, настроен более положительно, чувствует себя «в своей тарелке». Объективно же алкогольная компания вредна — именно здесь у алкоголика формируются и закрепляются алкогольные понятия, вырабатывается свой «кодекс чести». Характерно при этом, что сами по себе общие понятия нравственно-этического плана сохраняются, но содержание в них вкладывается совсем иное: «Товарищ — кто не подведет, кто, к примеру, последнее заложит, а угостит...» — высказывается алкоголик. На вопрос: счастливо ли он живет? — алкоголик отвечает: «Было бы счастье, если бы не было в семье скандалов из-за каждой рюмки» (наблюдение Б. С. Братусь). Эти и аналогичные понятия вырабатываются совместно членами алкогольной группы, активно передаются ими новичкам, оказывают влияние на характер происходящей у них деформации прежних взглядов, убеждений, представлений. Однако со временем «алкогольная компания» алкоголика не удовлетворяет: ему становится скучно, неинтересно, нудно даже и в таком обществе, и он начинает пить в одиночку или со случайными людьми, т. е. вступая в контакт исключительно с целью принять спиртное и будучи не в состоянии общаться каким бы то ни было иным способом и по какому бы то ни было другому поводу.
      Совокупность вызываемых алкоголем изменений личности расценивается как психосоциальная деградация. Она включает эмоциональную, волевую, интеллектуальную деградацию. Эмоциональная деградация заключается не только в ослаблении, а затем полном исчезновении наиболее тонких и сложных эмоций, о чем говорилось выше, но и в эмоциональной неустойчивости, проявляющейся в резких и беспричинных колебаниях настроения, а одновременно с этим и в нарастании так называемых дисфорических расстройств — т. е. устойчивых нарушений настроения (к ним относятся постоянная озлобленность, подавленность, угнетенность). Интеллектуальная деградация проявляется в снижении сообразительности, в бестолковости, неспособности сосредоточиться, в забывчивости, в неумении в разговоре выделить главное и существенное, в повторении одних и тех же банальных или глупых мыслей; алкоголик теряет способность усваивать новые знания, накапливать опыт, перестает интеллектуально развиваться и, напротив, опускается до все более примитивного уровня. Интеллектуальная деградация сказывается и на характере опьянения: вместо скачки мыслей, идей, характерной для начальной стадии алкоголизма, для состояния опьянения в дальнейшем характерно застревание мыслей — не случайно пьяный может целый вечер повторять одно и то же, петь целый вечер одну и ту же песню или даже один и тот же куплет. Волевая деградация проявляется в неспособности сделать над собою усилие, начатое дело довести до конца, в быстрой истощаемости намерений и побуждений. Настойчивость алкоголик способен проявить только в стремлении раздобыть спиртное. Заставить себя сделать что-либо, не имеющее ничего общего с его алкогольными интересами, он не может, и другие не могут заставить его сделать это, разве что за водку. Но и здесь он быстро выдыхается и, часто будучи в состоянии довести дело до конца, ищет иного способа добыть спиртное, не требующего от него таких усилий. И лишь при полной невозможности достать спиртное как-то иначе соглашается за водку и поработать. Какие бы клятвы и обещания не пить алкоголик ни давал, причем порой вполне искренне, он тут же поддается влиянию собутыльников, алкогольному соблазну и напивается снова.
      Интеллектуальная, эмоциональная, волевая деградация совместно приводят к асоциальности алкоголика. Свои алкогольные интересы он противопоставляет интересам всех других людей, даже самых близких, всему окружающему в целом. Естественно, что это ведет к морально-этическому оскудению. Алкоголики обычно грубы, бесцеремонны, эгоистичны, безжалостны, черствы, равнодушны к несчастью других людей, даже если это их собственные дети. Алкоголик может продать не только свои собственные вещи, но и вещи жены и детей, настойчиво вымогает у жены последние копейки, без которых не на что будет купить хлеба. Асоциальность алкоголика проявляется и в нежелании трудиться, выполнять какие-либо обязанности, соблюдать какие-либо установленные нормы поведения, в безответственности, в нарушениях дисциплины, в прогулах и т. д. Алкоголик не способен поддерживать какие-либо связи с другими людьми — все его связи носят лишь ситуационный характер. Становясь нежелательным в кругу своих прежних друзей и знакомых, алкоголик заводит новые знакомства, причем в этом он весьма неразборчив, так как единственным критерием таких знакомств оказывается то, содействует ли это хоть в какой-то степени его стремлению выпить или нет. Объявляя своих случайных собутыльников закадычными друзьями и противопоставляя их как «хороших» людей своим прежним друзьям, жене, которые «плохие», так как не дают денег на выпивку, не выпивают вместе или даже мешают этому делу, алкоголик тут же может забыть о них, а то и при случае вступить с ними в драку. Асоциальность алкоголика проявляется и в его внешнем виде, в манере держаться, которые бросают вызов всем окружающим. В результате утраты культурных навыков, а также вследствие нарушения процесса самовосприятия алкоголики неопрятны, неаккуратны и т. д.
      При всей общности явлений алкогольной деградации исходные особенности личности алкоголика придают ей тот или иной оттенок. Сказываться на ее характере могут род занятий, окружение, взаимоотношения в семье. Есть люди, которые, несмотря на свое пристрастие к алкоголю, сохраняют интерес к своей профессии, привязанность к дому и близким, испытывают угрызения совести в связи со своим поведением, но, как правило, все же почти не могут противостоять влечению к алкоголю. При этом нередко у таких людей внутренне постоянно борются два начала: тяга к алкоголю и желание бросить пить, чтобы не испытывать всех неприятностей, которые им приносит алкоголь. Лишь наиболее тупые от рождения или неразвитые воспитанием предаются алкоголизму безотчетливо и безоглядно. Сами по себе обещания не пить, раскаяние, обращение за помощью в лечебные учреждения свидетельствуют о наличии у человека стремления к выздоровлению, и многие алкоголики сохраняют надежду на свое избавление от алкогольного кошмара, но далеко не всегда способны что-либо реально сделать для этого. Достаточно вспомнить в связи с этим хотя бы повесть В. Липатова «Серая мышь».
      Вместе с тем порой некоторым людям удается самостоятельно и, более того, вопреки противодействию окружающих избавиться от пагубного пристрастия. Один человек, по специальности слесарь-сантехник, рассказал:
      «Раньше я пил много, и не пить уже не мог — так втянулся в это. Пил водку, пива выпивал в день по нескольку литров. Стал чувствовать себя хуже, сердце стало болеть, но пил, хотя было жалко жену и детей. Один мой знакомый умер от водки — спился совсем и погиб. Решил бросить. Было очень трудно сначала — без водки чувствовал себя очень плохо, раздраженно, лез на стену — так хотелось выпить. А тут еще гости придут и приглашают выпить. Жена же не говорила мне ничего ни до того, как бросил пить, ни после. Когда гости приходили и звали выпить, запирался в ванную и там сидел, не выходил. Примерно через год почувствовал, что стал спокойнее, не такой раздражительный, и тянуть стало меньше к спиртному, а потом и вообще тянуть перестало. Сейчас, когда бываю в гостях, хотя и угощают, не пью: налью себе воды в стакан и только ее и пью. Но окружающие насмехаются надо мной: так пил, и вдруг бросил. А друзья от меня отказались сразу же, как перестал пить, как будто их и не было».
      Выявляются различные типы алкогольной деградации личности. При астеническом типе наблюдается неспособность к каким бы то ни было усилиям, выдержке, терпению, истощаемость побуждений и мотивов деятельности: алкоголик может с энтузиазмом взяться за какое-либо дело, искренне обещает сделать что-либо, но порыв его буквально на глазах теряет силу, желание продолжать дело пропадает. В последующем он вообще не берется или берется с крайней неохотой за работу, которая требует хотя бы небольшого усилия, напряжения, избегает сложных или необычных заданий и т. д. При истерическом типе деградации наблюдаются особенно выраженные лживость и самоукрашательство, претенциозность. Такие алкоголики спекулируют на любви к ним близких, в случае очередной провинности готовы вымаливать прощение на коленях, дают торжественные клятвы, прибегают к угрозам самоубийства, жалуются на «роковое» стечение обстоятельств, на «непонимание» их другими людьми и т. д. Эксплозивный («взрывчатый») тип деградации проявляется в особой неуравневешенности, злобности, гневливости; такие алкоголики особенно склонны к бурным сценам и пьяным дракам. Апатический тип деградации характеризуется отсутствием какой-либо энергии, побуждений к действию. Если при астеническом типе они есть, но быстро истощаются, то здесь их уже нет совсем. Такой алкоголик абсолютно безынициативен, ни к чему не проявляет интереса, кроме, разумеется, алкоголя, ничего не хочет видеть, нигде не бывает. Остается лишь внешняя, очень тонкая оболочка прежних интересов, имитирующая их сохранность, фактически же все прежнее содержание вытравлено из психики алкогольным ядом.
      Исходные особенности личности сказываются не только на типе алкогольной деградации, но также и на характере поведения в состоянии опьянения. Порой поведение алкоголика, его отношение к окружающему являет собой полную противоположность тому, что наблюдается вне опьянения. Например, человек обычно жесткий, нетерпимый к окружающим, в состоянии опьянения вдруг оказывается слезливо-сентиментальным, начинает всем объясняться в любви и т. д. Напротив, иной, в трезвом виде бывший «тише воды, ниже травы», начинает буянить, разгоняет близких, бьет посуду и т. д. Эти перемены не случайны и выражают, видимо, глубоко скрываемые в обычных условиях противоречивость и двойственность натуры человека, наличие у него каких-либо психологических «комплексов», например типа широкоизвестного «комплекса неполноценности» и т. д.
      Индивидуальные особенности личности, организма человека сказываются также и на темпах развития алкоголизма. Некоторые люди «спиваются» поразительно быстро — всего за несколько месяцев систематического употребления алкоголя, у них чрезвычайно быстро формируется психическая зависимость от алкоголя, быстро развивается и физическая зависимость. Создается впечатление, что некоторым людям вообще никогда нельзя взять в рот спиртное: по самому складу личности они как бы обладают заранее сформированной психической потребностью к эйфории, и им не хватает только какого-либо вызывающего ее вещества, чтобы эта зависимость приняла четкие и конкретные очертания, это как раз тот случай, когда «потребность находит свой предмет». Эта потребность формируется в результате неправильного воспитания при наличии определенных врожденных особенностей. Вместе с тем есть люди, которые в течение многих лет систематически употребляют спиртные напитки, но значительных нарушений в их психической деятельности не наблюдается, склонность к алкоголю остается на уровне вредной привычки, не переходя в пагубное пристрастие.
      Алкоголь вызывает тяжелые поражения центральной нервной системы, которые определяются как психопатия и энцефалопатия. При первом из них нарушаются преимущественно психические процессы, при втором происходят и грубые неврологические нарушения, вплоть до тяжелых судорожных припадков.
      Характер вызываемых алкоголем нарушений психики виден из самого их названия: психоз, бред, галлюцинация, иллюзия. Из алкогольных психозов наиболее известна белая горячка, названная так потому, что в выраженных ее случаях температура тела алкоголика повышается до 39 — 40°. Белая горячка — это, можно сказать, классическое осложнение алкоголизма. Начинается она обычно в состоянии похмелья после более или менее продолжительного запоя. Уже первые проявления этого похмелья особенно сильны, и в них преобладают психологические нарушения: у больного появляются идеи отношения, а иногда и преследования. Как отмечал С. Г. Жислин, алкоголику «кажется, что все знают о его пьянстве или о том, «кто он такой есть», что он за человек. Дома, в коридоре, во дворе, на работе — про него говорят, смотрят на него, перешептываются... Встречный милиционер идет «именно за ним», и больной поворачивает обратно или переходит на другую сторону улицы. Если увидит толпу людей, ему приходит в голову, что толпа собралась «из-за него»... Особенно усиливаются описанные явления ночью. К ним присоединяются резкие расстройства сна, доходящие нередко до абсолютной бессонницы. Больной с трудом засыпает, больше находится в состоянии дремоты...». По мере развития белой горячки бессонница усиливается: если раньше в состоянии похмелья больной только часто просыпается, вздрагивает во сне, сон был неглубоким — больной видел кошмарные сны, — то теперь он не спит вовсе, только иногда дремлет, но совершенно не чувствует сна, нисколько не отдыхает и только лежит в постели, закрыв глаза. Это так называемая абсолютная бессонница. При ней кошмарные сновидения появляются не при засыпании, как обычно, а как только больной закрывает глаза, как только ложится в постель. Такая бессонница сопровождается кошмарами наяву: мерещатся голоса, звуки, оклики. Иногда это может быть какой-либо конкретный неприятный или устрашающий образ, как в поэме С. Есенина «Черный человек»:
      Голова моя машет ушами, Как крыльями птица.
      Ей на шее ноги Маячить больше невмочь. Черный человек, Черный, черный, Черный человек На кровать мне садится, Черный человек
      Спать не дает мне всю ночь.
     
      * * *
     
      «Черный человек! Ты прескверный гость. Эта слава давно Про тебя разносится». Я взбешен, разъярен, И летит моя трость Прямо к морде его, В переносицу…
     
      * * *
     
      ...Месяц умер.
      Синеет в окошке рассвет.
      Ах ты, ночь!
      Что ты, ночь, наковеркала?
      Я в цилиндре стою.
      Никого со мной нет.
      Я один...
      И разбитое зеркало…
     
      Болезненные явления все усиливаются: больной ощущает ползающих у него по телу насекомых, сначала с закрытыми, а затем и с открытыми глазами, он видит разных неприятных или отвратительных существ — змей, скорпионов, пауков, мышей, слышит голоса людей, угрожающих ему, сговаривающихся его убить, и т. д. Он не только ощущает реальность всего этого, но и активно участвует в событиях — нападает, убегает, прячется и при этом крайне возбужден. Поскольку в этом состоянии он может принять за страшное чудище даже близкого человека и в панике бежать (например, выпрыгнуть в окно, на каком бы этаже оно ни находилось) или же, напротив, наброситься на человека, то он может быть чрезвычайно опасен и себе, и окружающим — требуется немедленная его госпитализация. Расстройства психики при этом столь велики что нередко достаточно надавить больному на глазные яблоки, как он начинает видеть фигуры, картины, у него появляются галлюцинации.
      При всем этом больной относительно правильно ориентирован во времени и пространстве: он называет число и месяц, правильно воспринимает некоторые реальные предметы, узнает близких людей, но наряду с этим поддается и обманам восприятия — реальный окружающий его мир не исчезает полностью из сферы его восприятия, а частично стирается, частично дополняется кошмарами, иллюзиями и галлюцинациями. Свои болезненные переживания после окончания психоза больной может связно и в деталях рассказать (кстати, не на рассказах ли перенесших белую горячку возник распространенный образ черта?), но некоторые реальные события не помнит — как за ним приехали, как везли в больницу и т. д. В случае благополучного исхода психоз завершается глубоким сном, и, проснувшись (вернее, очнувшись), больной с удивлением обнаруживает, что находится в больнице. Благополучный исход при белой горячке бывает, однако, не всегда: иногда вследствие отека мозга, резких нарушений функции мозжечка (отсюда резкое дрожание конечностей, головы и туловища во время горячки), угнетения продолговатого мозга может наступить смерть; непосредственная ее причина — паралич дыхания и кровообращения.
      К числу алкогольных психозов относят и так называемый алкогольный галлюциноз. Характерно для него то, что при не нарушенном в целом сознании алкоголик постоянно слышит какие-то «голоса» — за стеной, за окном и т. д. Содержание произносимого ими всегда неблагоприятно для больного: «голоса» осуждают его, угрожают ему, обсуждают план направленных против него действий и т. д. «Голоса» могут ему что-то приказывать, побуждать к чему-либо. Нарколог Г. М. Энтин описывает случай из своей практики: одному из больных «голоса» приказывали броситься под трамвай. Боясь, что он не сможет противостоять этому требованию, больной забрался на чердак незнакомого ему дома и решил подождать там до ночи, пока трамваи перестанут ходить. Поздно ночью он слез с чердака и отправился домой. И вдруг... какой-то трамвай на большой скорости догоняет его. Больной бросился бежать, но «голоса» тут как тут: «Ага, попался, теперь бросайся под трамвай! быстро!» Он заметался из стороны в сторону, пытаясь убежать, но «голоса» заставили все же его броситься под трамвай, и спасло его лишь то, что вагоновожатая, заметив мечущегося перед трамваем человека, сбавила скорость, а когда тот бросился под трамвай, успела затормозить.
      Больной глубоко переживает смысл «слышимого» им: цепенеет от ужаса, замирает в ожидании решения своей судьбы или же, напротив, принимает меры самозащиты: вооружается, запирает двери и окна и т. д. При этом он не может спать, принимать пищу. Бывают и другие проявления галлюциноза: больной во время еды постоянно ощущает у себя во рту посторонние предметы — нитки, пуговицы, проволоку и начинает копаться в тарелке, выбирая их оттуда, а заодно и устраивая скандал жене: почему она допускает, чтобы все это попадало к нему в пищу?
      Однако порой галлюциноз становится хроническим, продолжается месяцами и даже годами. «Голоса» постоянно вмешиваются в жизнь алкоголика. Они знают обо всем, дают советы больному, комментируют его действия, настаивают на том, чтобы он им подчинялся, ругают, насмехаются и т. д. Все это делает человека неработоспособным. Нередко «голоса» делятся на две группы — доброжелательные и враждебные. В случае улучшения состояния группа враждебных «голосов» обычно как бы слабеет, заглушается хором доброжелательных «голосов», отступает под напором благоприятных высказываний.
      Галлюцинации делают больного неработоспособным, глубоко отягощают его, даже если это не только враждебные «голоса». И печально, и смешно, что, слыша враждебные «голоса», больной порой с целью облегчить свое состояние начинает ругаться, «отводить душу», но в ответ на это «голоса» реагируют новым взрывом оскорблений и издевательств. Иногда больные критически относятся к «голосам», понимают болезненный их характер, их нереальность, но от этого легче им не становится. Порой же они начинают приписывать «слышимое» ими реальным людям и на основании этого строить с ними^.свои взаимоотношения, становясь по-настоящему опасными для окружающих. В конечном итоге они становятся глубокими инвалидами и вынуждены постоянно находиться в психиатрической больнице или колонии.
      Осложнением алкоголизма может быть бред. Обычно это бред ревности или бред преследования. Это не обманы восприятия, а нелепое, совершенно нелогичное, лишенное каких-либо оснований истолкование реально воспринимаемого, причем это истолкование обычно представляет собою довольно последовательную систему. Как правило, бред начинается в состоянии алкогольного похмелья. Сначала возникает особенно выраженная тревожность, подозрительность, мнительность и т. д., выражающие готовность к бреду. Затем формируются сами бредовые представления. Чаще это случается в незнакомой обстановке, где каждое событие или явление требует анализа, когда вследствие их относительной новизны для алкоголика к ним не выработано определенного отношения. И вот это отношение формируется на фоне отмеченных выше подозрительности, тревожности, мнительности. В результате самые невинные и не имеющие отношения к больному действия окружающих воспринимаются как злой умысел. Например, ожидая на вокзале поезд и наблюдая окружающих, алкоголик вдруг «замечает», что они зловеще на него поглядывают, перемигиваются между собой, подают условные знаки и т. д. При этом он наблюдает реальные действия других людей: кто-то достал из кармана газету, кто-то раскрыл книгу, кто-то пересел с места на место, кто-то снял или надел шапку и т. д. — больному же кажется, что все это не случайно, что все это признаки готовящегося на него нападения. Психическое напряжение нарастает, и, наконец, восприняв какое-либо совершенно невинное действие кого-либо из окружающих как знак к непосредственному нападению, алкоголик может в сильнейшем страхе, отчаянно крича, броситься за помощью в милицию, если едет в поезде — выпрыгнуть из окна и т. д. Попав в милицию или будучи доставлен в больницу, «подозревает», что злоумышленники проникли и туда и вот-вот «нападут» на него снова. Продолжается такое состояние обычно неделю-полторы, однако порой может наблюдаться и хронический бред.
      Аналогично возникает бред ревности, но содержание его иное: больному кажется, что жена ему изменяет, что стоит ему уйти из дома, как к ней приходит любовник, и т. д. Сначала бредовые представления такого содержания возникают лишь в состоянии опьянения, а затем овладевают больным прочно и уже никогда не отпускают его. Любое событие, любой факт, любые действия жены интерпретируются только в определенном смысле, усиливая сначала подозрение, а затем глубокую уверенность в ее неверности. При этом, как подчеркивает Л. М. Литвак, «убежденность в непогрешимости, в исключительной правильности бредовых суждений становится чем-то центральным, главным в жизни больного. Вокруг... «главной» бредовой идеи группируются другие ошибочные суждения, бред приобретает склонность к систематизации, к формированию в систему бредовых идей, в своеобразное «бредовое мировоззрение»... Бредовые идеи совершенно не поддаются никакой коррекции, напротив, любая, даже самая осторожная попытка убедить больного в ошибочности его суждений нередко приводит к раздражению, недовольству, озлобленности со стороны больного». Отсутствие доказательств неверности жены расценивается как результат ее «хитрости», ее возражения — как попытка обмануть, ввести в заблуждение и т. д. При этом в качестве воображаемых «любовников» расцениваются все мужчины, оказавшиеся в поле зрения больного, независимо от их возраста, внешности, служебного положения. Это могут быть ближайшие родственники, дети, родители, близкие друзья и даже (!) подруги жены.
      Бывают и еще более тяжелые алкогольные поражения центральной нервной системы. К ним относится так называемый корсаковский психоз (впервые его описал в прошлом веке психоневролог С. С. Корсаков). Возникновение этого психоза связано с гибелью большого количества нервных клеток головного мозга вследствие их отравления алкоголем. Он начинается обычно остро, с высокой температуры, сопровождается спутанностью сознания, рвотой, иногда судорожными припадками. После исчезновения этих явлений и улучшения общего состояния больного выясняется, что у него развились грубые нарушения высших интеллектуальных функций — памяти, критической оценки окружающего, способности накапливать опыт и т. д. Больной полностью лишается способности фиксировать в памяти текущие события, не способен запоминать что-либо новое и поэтому плохо ориентируется во времени и пространстве, совершенно беспомощен, хотя и способен к наиболее примитивным полуавтоматизированным действиям. Например, он не может запомнить ни внешности, ни имени лечащего врача, ни места, где находится, целыми днями бесцельно толкается среди других обитателей отделения больницы, ни к кому конкретно не обращаясь и ни о чем не спрашивая, порой, напротив, проявляет элементы целеустремленности: куда-то собирается, о чем-то хлопочет, увязывает в узел постельное белье, стучит в дверь и т. д. — все это, по существу, являет картину алкогольного слабоумия. Нелепость поведения больного усугубляется тем, что многое из старого, бывшего с ним раньше, он помнит и порой ощущает себя в обстановке, в которой находился когда-то — быть может, 20 — 30 лет назад.
      Разнообразные нарушения памяти вообще характерны для алкоголизма. До беспамятства может напиться и начинающий алкоголик. По мере развития алкоголизма наблюдаются кратковременные выпадения памяти даже в состоянии неглубокого опьянения — так называемые палимпсесты: человек не помнит отдельные моменты из того, что с ним было, — что он сказал минуту назад, что ему ответили и т. д. Нарушения же памяти при корсаковском психозе выражают крайнюю степень ее расстройства. Сохраняя элементарное понимание и вместе с тем будучи не в состоянии ответить на самые простые вопросы, больные могут порой испытывать чувство неловкости и пытаются заполнить пробелы памяти ложными воспоминаниями; по этой причине, «подсказывая», больному легко можно внушить ложные и совершенно нелепые «воспоминания» — он совершенно лишен способности сопоставить это с реальными событиями и оценить возможность или невозможность «вспоминаемого», так как течение последних минует его сознание, поскольку никак не фиксируется памятью.
      Алкоголик может допиться и до судорожных припадков, до алкогольной эпилепсии. При этом, чаще в состоянии похмелья, больной вдруг теряет сознание и падает там, где его застал припадок, — может упасть с высоты, нанести себе ожоги кипятком, кислотой, оказаться под колесами транспорта и т. д. Вслед за этим возникают судороги — сначала тонические (тело напряжено, мышцы сильно сокращены, лицо перекошено и багрово-синюшно из-за задержки дыхания, глаза «закатываются» и т. д.), а затем клонические (подергивания различных частей тела, ритмические сокращения мышц, вследствие чего больного «подбрасывает» вверх и вниз, «бьет», «колотит», он прикусывает язык и губы и т. д.). Период тонических судорог продолжается около полуминуты, клонических — несколько дольше. После всего этого больной погружается в глубокий сон, сначала тяжело и хрипло дыша, а затем постепенно успокаиваясь. Проснувшись, он ничего не помнит и узнает о припадке или от окружающих, или по боли в ушибленных местах, прикушенном языке, по общему недомоганию, слабости, головной боли. Интенсивность и частота возникновения таких припадков увеличиваются, приводя ко все более тяжелым последствиям.
      В ходе развития алкоголизма легко проследить
      узловые его моменты: исчезновение защитной реакции на алкоголь (угасание рвотного рефлекса); возникновение психической зависимости от алкоголя; формирование физической зависимости с похмельным синдромом (абстиненцией), потерей количественного, а затем и ситуационного контроля при употреблении алкоголя, повышение, а затем снижение его переносимости; формирование, а затем деградация алкогольных стереотипов (обычаев, «ритуалов» и пр.); изменение характера опьянения, нарастание признаков деградации личности; появление осложнений соматического и психического характера и т. д. Однако все это трудно объединить в небольшое количество фаз, или периодов, алкоголизма, и поэтому общепринятой классификации алкоголизма до настоящего времени нет. Видимо, наиболее просто и четко развитие алкоголизма можно представить следующей схемой: употребление алкоголя — вредная привычка (стадия пьянства — эпизодического и хронического); употребление алкоголя — пагубное пристрастие: 1) фаза психической зависимости; 2) фаза физической зависимости; 3) фаза алкогольных осложнений — алкогольные психозы, деградация личности, нарушения состояния различных органов и систем, вызываемые алкоголем.
     
      Возраст, пол
      и злоупотребление алкоголем
     
      В течение долгого времени употребление спиртных напитков на Руси было «привилегией» мужского пола — единственной части населения, обладавшей относительной свободой поведения: жизнь и занятия женщин и детей были более строго регламентированы разного рода уложениями, которые в то время соблюдались неукоснительно и которые отнюдь не предусматривали возможности употребления женщинами спиртного. В соответствии с «Домостроем» в семье царил полный порядок (другое дело, насколько он был человечен)... Строго соблюдались и разного рода обычаи. Если, к примеру, «молодым» на свадьбе не полагалось пить вина, то никто и никогда не пил. Это сейчас появился «обычай» во время бракосочетания в самом месте регистрации брака выпивать шампанское, «скрепляя» брак спиртным. Порой сами родители приносят в загс вино и побуждают молодых выпить все, не оставляя «на слезы».
      Хорошей стороной всего этого был сам факт определенного порядка, определенных четких правил поведения. Однако принципы, на которых основывался этот порядок, были негуманными, так как препятствовали проявлению индивидуальности, мешали развитию личности, неоправданно ограничивая свободу действий человека. Естественно, что эти принципы с течением времени отмерли: развитие общества означало одновременно повышение интеллектуального и культурного уровня его членов, увеличение индивидуальной свободы их действий, а домостроевские принципы объективно этому препятствовали. К сожалению, вместе с этими негуманными принципами отмерла и сама идея четкой организации внутрисемейной жизни, и многое в современной семье полностью оказывается на усмотрении родителей, которые далеко не всегда находят правильную линию поведения, не проявляют высокого сознания. Именно этим можно объяснить и тот факт, что некоторые из них сами позволяют детям пробовать спиртное, усаживая их за общий стол или же уступая настойчивым просьбам последних дать попробовать то, что столь торжественно стоит в центре стола в бутылке с яркой наклейкой. Известно, что большинство мужчин, систематически употребляющих спиртное, впервые с ним познакомились именно в семье с согласия, а то и при поощрении родителей.
      Среди злоупотребляющих алкоголем мужчины составляют основную и типичную группу, и все описанное нами ранее относится к ним в первую очередь. Наряду с этим злоупотребление алкоголем среди несовершеннолетних и среди лиц женского пола имеет ряд особенностей, характеризующих его как особенно нетерпимое, асоциальное, опасное явление.
      Прежде всего пагубное пристрастие к алкоголю у детей и подростков развивается особенно быстро. Чем моложе ребенок, подросток, познакомившийся с алкоголем и начавший систематически его употреблять, тем вероятнее, что он станет алкоголиком. Согласно исследованиям наркологов, у подростка, начавшего регулярно употреблять алкоголь в возрасте 13 — 15 лет, психологическая зависимость от него развивается менее чем за год, у начинающих употреблять алкоголь в 15 — 17 лет — в течение 2 — 3 лет, у начавших употреблять его с 22 — 25 лет — в течение 5 — 7 лет. Как отмечал русский врач А. М. Коровин, «алкоголизм вербует свои жертвы в то время, когда человеческий организм наиболее беспомощен, когда менее всего способен противостоять и бороться с ним физически и психически... Тот период времени, в который начинается и заканчивается процесс созревания человеческого организма, когда совершаются глубокие внутренние перемены в физической и душевной жизни, когда нет еще физической и душевной устойчивости, свойственной зрелому и пожилому возрасту, — этот самый период представляет самую благоприятную почву для алкоголизма». Чем меньше возраст, в котором началось употребление алкоголя, тем быстрее проходит период от «баловства, — когда подросток в первый раз в жизни знакомится со спиртными напитками», период, когда он «начинает нить по праздникам, в гостях, в компании, за едой и при других подходящих случаях, отдаленных друг от друга различными промежутками времени, когда питье еще не сделалось привычным, но уже стало более или менее систематичным, когда потребности в алкоголе еще нет, и он пьет в силу примера, обычая или даже по совету старших» до собственно начала алкоголизма, когда появляется тяготение к алкоголю, когда «трезвый душевный строй» его больше не удовлетворяет, и до развернутого алкоголизма, когда не пить он уже не может.
      Если подростки начинают употреблять спиртное даже помимо воли родителей (хотя вместе с тем иногда родители и не возражают против этого, считая, что в 14 — 18 лет можно уже понемногу его употреблять, лишь бы «в меру»), то все случаи употребления спиртного детьми лежат на совести родителей. Известны случаи, когда родители дают детям спиртное «для аппетита», для «укрепления организма» и т. д. В научной литературе описаны случаи алкогольных психозов у детей 8 — 10 лет, систематически употреблявших алкоголь, равно как и случаи тяжелых алкогольных поражений печени (гепатитов, циррозов). Вместе с тем от 60 до 80% случаев знакомства подростков с алкоголем происходит при прямом содействии, в присутствии или при участии родителей.
      Это очень тревожный факт. Ведь именно родители в первую очередь должны воспитывать в детях нетерпимое отношение к алкоголю, так как никто больше родителей не заинтересован в том, чтобы дети выросли здоровыми, полноценными людьми, чтобы их мозг не был одурманен алкогольным ядом, чтобы их будущие дети не страдали от пьянства своих родителей. И когда взрослые спокойно смотрят, как подросток пьет первую рюмку, вряд ли они задумываются о том, к каким страшным последствиям это может привести.
      Употребление алкоголя несовершеннолетними — опасное явление: на молодой организм алкоголь действует особенно неблагоприятно в общесоматическом плане, возникающие нарушения функций различных органов и систем особенно стойки и необратимы. Алкоголь разрушает здоровье подростков, юношей в большей степени, чем взрослых; отражается он и на функции половых желез: вероятность рождения у человека неполноценных детей тем больше, чем раньше он начал употреблять спиртное, чем больше его алкогольный «стаж». На центральную нервную систему молодых людей алкоголь тоже влияет особенно губительно: у них скорее развивается пагубное пристрастие, пристрастившийся к алкоголю скорее проходит все стадии алкоголизма, приближаясь к стадии осложнений, деградации личности. Вместе с тем труднее поддаются лечению от алкоголизма лица, злоупотреблявшие алкоголем с раннего возраста. При общей одинаковой продолжительности систематического употребления алкоголя начавший его в 15 лет намного более тяжелый алкоголик, чем начавший его в 30 лет. Употребление алкоголя несовершеннолетними особенно опасно также и в связи с тем, что оно чаще ведет к разного рода правонарушениям: например, предметом краж, совершенных подростками, в большинстве случаев является спиртное или деньги на выпивку. Согласно наблюдениям психиатров А. Е. Личко и Л. П. Рубиной, среди состоявших на учете в милиции подростков и юношей, злоупотребляющих алкоголем, 40% начали это в 11 — 13 лет, 40% в 14 — 15 лет и только 20% — в 16 — 17 лет.
      Наряду с несовершеннолетними другой «нетипичной» группой людей среди злоупотребляющих алкоголем являются женщины. Во всех странах отмечается рост алкоголизма и среди них. В настоящее время в нашей стране на 10 алкоголиков-мужчин приходится 1 женщина-алкоголичка, и наблюдается тенденция к уменьшению этого соотношения. Если раньше в психиатрических больницах редко встречались страдающие алкоголизмом женщины, то теперь приходится открывать для них специальные отделения; чаще женщины стали попадать в вытрезвитель. Однако тенденция к росту алкоголизма среди женщин отмечается уже давно. Еще в 1900 г. А. М. Коровин писал: «...За последние годы отмечается безотрадное явление усиления алкоголизации среди русских женщин. Это уже означает поворот к худшему, так как отравление алкоголем организма женщины имеет более тяжелые последствия для нее, чем для мужчины, жестче отзывается на грядущих поколениях и в корень расшатывает семейный очаг». Видимо, процесс этот не столь уж стремителен.
      Но в чем же причина учащения алкоголизма среди женщин? Здесь сказывается влияние по крайней мере двух факторов. Во-первых, женщина приобрела большую свободу действий, чем раньше, и получила возможность делать то, что раньше позволительным считалось лишь для мужчины и за что женщину в прямом или переносном смысле забросали бы камнями. Во-вторых, на женщинах в большей степени сказались и сказываются трудности военных и послевоенных лет, последствия демографических диспропорций: многие из них потеряли близких, мужа, многие не смогли создать семью, а по своему характеру женщины меньше склонны к компаниям, разного рода контактам, к формам общения, которые не возбраняются для мужчин, но считаются неприемлемыми для женщин, и поэтому последние чаще страдают от одиночества.
      Алкоголизм женщин, так же как и алкоголизм несовершеннолетних, — особенно опасное социальное явление, и опасность его заключается прежде всего в том, что если пьянство мужчины нарушает нормальную жизнь семьи, то пьянство женщины семью разрушает полностью. Каким бы алкоголиком ни был отец, пока у детей есть мать и она добросовестно выполняет свои материнские обязанности, все относительно в порядке. Но если начинает пить мать, то создается абсолютно невыносимая обстановка для детей. Они полностью лишаются не только нормальных, но и вообще сколько-нибудь приемлемых условий для жизни, развития, воспитания. Если хороший отец — основа благополучия семьи, то хорошая мать — основа семьи вообще.
      Алкоголизм женщин опасен и тем, что он особенно тяжело отражается на потомстве. Если пьянство отца приводит к рождению умственно отсталых или не вполне полноценных детей, то пьянство матери, и тем более во время беременности, ведет к рождению детей-инвалидов, не способных к нормальному умственному и физическому развитию, к труду, а нередко и умирающих в первые месяцы после рождения. Велика в этом случае и акушерская патология: согласно наблюдениям Л. А. Богданович, у злоупотребляющих алкоголем женщин тяжелые и патологические роды наблюдались в 10% случаев, родовые травмы. — в 8%, мертворожденность — в 25% случаев.
      При систематическом употреблении спиртного женщины спиваются быстрее, чем мужчины, раньше у них наступает и сильнее выражена деградация личности, в пьяном виде они являют собой особенно безотрадную картину, более развязны и несдержанны, чем мужчины, более агрессивны, циничны, распущенны; лечить женщин-алкоголичек намного труднее, чем мужчин.
      Чем это объясняется? Причины употребления алкоголя женщинами чаще непосредственно эмоциональные: горе, неприятности, одиночество, разлука и т. д., и женщина, употребляющая спиртное, изначально в большей степени стремится к эйфоризирующему его эффекту, чем мужчина, специально обращается к алкоголю как к специфическому средству для изменения своего эмоционального состояния. Мужчина чаще начинает употреблять алкоголь в связи с внешними влияниями (дурной пример, стремление проявить себя среди сверстников, товарищей и т. д.), женщина же — исходя из своего внутреннего психического состояния. Употребление алкоголя мужчинами чаще первоначально имеет характер дурной привычки, следования дурным традициям, обычаям. Женщина же употребляет алкоголь вопреки традициям и обычаям. Как отмечал известный немецкий психиатр Блейер, «...женщина не обязана пить, ...обычай не возводит ее порок в степень добродетели, ее идеалы не связаны с пьянством. Она должна гораздо больше отклоняться от нормы вообще, чтобы начать столько пить. Женщина не может хвастать «умением пить», как мужчина. Вся констелляция постоянно ей напоминает, что она делает то, чего ей нельзя делать».
      Вместе с тем для спивания у женщин есть и больше условий: поскольку первоначально их поведение в состоянии алкогольного опьянения не сопровождается нарушениями общественного порядка, что довольно характерно для лиц мужского пола, то и по отношению к ним не принимаются меры общественного воздействия, которые порой эффективны в отношении некоторых пьяниц-мужчин. К тому же женщины тщательно скрывают свою склонность к спиртному, так как более тонко реагируют на порицание окружающих, более конформны. Поэтому пагубное пристрастие женщины к алкоголю становится известным окружающим на более глубокой стадии алкоголизма, чем у мужчины. Например, «на троих» порой «соображают» вполне приличного вида мужчины и явно еще не алкоголики, компанию же им может составить лишь полностью опустившаяся, спившаяся женщина. И у пивного ларька женщину увидишь редко среди собравшейся вокруг него толпы мужчин, а если и увидишь, то это или случайная прохожая, которую ее спутник уговорил подойти и выпить пива, или же, если эта женщина там самостоятельно, — явно спившаяся и своим видом резко выделяющаяся среди в большинстве своем относительно вполне благополучного вида мужчин.
      Даже в случае, если женщина первоначально не стремилась к ощущению эйфории, а лишь регулярно участвовала в общем застолье, алкоголь скорее влияет на всю ее эмоционально-потребностную сферу, быстрее добирается до этого фундамента психической деятельности и скорее оказывает на него свое разрушительное действие. В ходе развития алкоголизма у женщины выявляется меньше, чем у мужчины, сдерживающих моментов в психике, которые могли бы противостоять пристрастию, так как женщины вообще более склонны отдаваться своим чувствам, эмоциям, больше склонны к непосредственному переживанию в сравнении с более опосредованным характером переживания у мужчин.
      При этом алкоголизм у женщин имеет те же основные этапы, характеризуется теми же явлениями, что и у мужчин.
      Р. О. Лирмян приводит наблюдение над одной страдающей алкоголизмом женщиной 23 лет, весьма наглядное в этом отношении. По характеру она была спокойной, тихой, мягкой, обидчивой, но незлопамятной. Окончив 8 классов и захотев стать «самостоятельной», пошла работать продавцом в продовольственный магазин. На работе начала выпивать. Сначала стеснялась употреблять спиртное, но пьянеть ей нравилось — «все забывается, приятно кружится голова». В первое время могла выпить полстакана крепкого вина, но уже через 4 — 5 месяцев — бутылку в день, причем пьянела меньше. По утрам «дурнела голова и разбирала дрожь», но все это прекращалось после приема спиртного. Так было пять лет, затем начались запои; последние два года пьет беспробудно, выпивает ежедневно по две бутылки вина, систематически появляется в нетрезвом состоянии в общественных местах, имеет приводы в милицию за драки, скандалы, учиненные ею в пьяном виде, пропивает зарплату, продает за бесценок домашние вещи.
      Здесь отчетливо видны особенности развития алкоголизма — повышение переносимости алкоголя, появление похмельного синдрома и роль опохмеления, изменение характера употребления алкоголя — от эпизодического к систематическому и к запоям. Видно здесь одновременное влияние собственной склонности этой женщины к эйфоризирующему эффекту алкоголя и.Л благоприятной для систематического его употребления обстановки по месту работы, недостаточность ее антиалкогольной установки: пить «стеснялась», но стеснялась очень недолго. Отчетливы здесь и вызванные алкоголем изменения характера: вряд ли можно найти другую, столь же действенную причину, чтобы молодая женщина, когда-то тихая и спокойная, устраивала драки и скандалы, имея в связи с этим приводы в милицию.
     
      Факторы, способствующие развитию алкоголизма
     
      Свойства алкоголя, расцениваемые многими как привлекательные, различимы сразу, при первом же его употреблении. Напротив, вред алкоголя выявляется лишь с течением времени. Формированию представлений о якобы пользе алкоголя в течение многих лет способствовала и ограниченность терапевтического арсенала. Действительно, все лекарственные препараты, являющиеся основой современной медицины, — антибиотики, сульфаниламиды, гормоны, вакцины и сыворотки, большинство дезинфицирующих средств — появились лишь в XX в. Древняя и средневековая медицина располагала, по существу, лишь настоями некоторых трав и рядом наружных средств (мази, притирания, бальзамы и т. п.), внутренних же средств у нее почти не было. Естественно, что алкоголь привлекал внимание врачей, которые назначали виноградные вина при лечении самых разнообразных болезней в качестве стимулирующих, общеукрепляющих, вяжущих и т. п. средств. Уверенность медиков в лечебной пользе алкоголя совместно с уже отмеченной наглядностью его якобы пользы при употреблении в быту содействовала широкому распространению положительного отношения к алкоголю среди широких слоев населения. Даже в кулинарных книгах можнц было встретить рассуждения о пользе виноградных вин в качестве продукта питания и давались советы по их использованию — настолько вопрос казался ясным.
      Обыденное мышление характеризуется значительной инертностью: постепенно для медиков вредные свойства алкоголя становились все более и более очевидными, среди населения же мнение о его «пользе» до настоящего времени не изжито. Вред алкоголя, многочисленные случаи алкоголизма побудили медицинскую общественность решительно выступить против него как лечебного средства. На Пироговском съезде русских врачей в 1915 г. было принято специальное постановление, где, в частности, говорилось: «Нет ни одного органа в человеческом теле, который бы не подвергался разрушительному действию алкоголя; алкоголь не обладает ни одним таким действием, которое не могло быть достигнуто другими лечебными средствами, действующими лучше, полезнее, безопаснее и надежнее; нет такого болезненного состояния, при котором необходимо назначить алкоголь на сколько-нибудь продолжительное время. Необходимость исключения алкоголя из списка лекарственных средств является выводом из множества научных наблюдений и точных лабораторных исследований». Действительно, алкоголь хорошо всасывается и для своего усвоения не требует участия пищеварительных ферментов; сгорая, он дает некоторое количество энергии (7,1 калории на 1 г). Однако в качестве питательного вещества он значительно уступает обычной глюкозе — широко доступному и совершенно безвредному веществу. Какой же тогда смысл применять его в качестве «укрепляющего» средства?
      Легко принять постановление медицинского съезда, легко исключить алкоголь из фармакопеи в качестве лечебного средства. Гораздо труднее изжить неверные представления о нем в быту — до настоящего времени большинство людей не имеет представления о его вреде, а многие убеждены в его пользе, если, разумеется, пить его «в меру». Отсюда, например, и такие колоритные (и добавим: совсем свежие) разглагольствования: «Человека хлеб живит, а вино крепит. Вот я: пью в обед каждый день. Обычай дорогой выпить по другой» (Хмельной полдень. — «Литературная газета», 1980, 30 января). Не случайно также, по данным Б. М. Левина, среди опрошенных им подростков и юношей, попавших в вытрезвитель, лишь 5% имели кое-какое представление о его действии, а 90% ничего о нем не знали вообще (кроме, разумеется, того, что его можно употреблять внутрь).
      До настоящего времени и в медицине встречаются отголоски прежних неверных представлений об алкоголе. Бытует мнение, что он якобы может быть полезен в качестве средства, тормозящего развитие атеросклероза, а также даются рекомендации применять алкоголь в качестве средства, снимающего спазм коронарных сосудов (т. е. сосудов сердца, спазм которых приводит к приступу стенокардии и грозит развитием инфаркта миокарда).
      Постепенно сложившееся неправильное мнение о пользе алкоголя явилось условием для формирования представлений о его употреблении как о деле достойном и даже престижном. Вспомним известное выражение: «И сыт, и пьян, и нос в табаке» — оно характеризует благополучие человека, состояние полного его довольства жизнью. Если учесть, что появилось оно в то время, когда и наесться досыта для многих было проблемой, то ясно, что человек, позволявший себе употреблять алкоголь, был объектом зависти некоторых окружающих.
      Эти представления не изжиты и до настоящего времени. Притом престижность употребления алкоголя определяется не только материальными возможностями (что, видимо, было основным раньше), но и постепенно сформировавшимся представлением об употреблении алкоголя как признаке мужественности, свободы действий, независимости. Мы уже отмечали, что единственной группой населения на Руси, обладавшей относительной свободой поведения, были мужчины. Естественно, что те из них, которые могли себе позволить употреблять алкоголь (особенно первые десятилетия после его появления в широкой торговле), выделялись на общем фоне в качестве более зажиточных, самостоятельных и в конечном счете, в представлении некоторых женщин, более мужественных. Иначе невозможно объяснить встречающееся и сейчас утверждение некоторых женщин или девушек: «Что это за парень, если он не пьет и не курит?» Разумеется, здесь ясно, что такие женщины и девушки не имеют понятия об истинных критериях мужества, судят о мужских достоинствах по формальным, да еще и недоброкачественным признакам. Но факт остается фактом: некоторая часть населения отказ от употребления спиртного готова рассматривать чуть ли не как ущербность, как недостаток, неполноценность, а умение пить возводит в добродетель. Именно об этом поэт В. Котов писал:
     
      Средь традиций самых разных
      Есть нелегкая одна.
      Если встреча, если праздник,
      Значит, пей
      и пей до дна!
      Пей одну, и пей другую,
      И седьмую, и восьмую, —
      Просят, давят, жмут «друзья»!
     
      Ну а если не могу я,
      Ну а если мне нельзя?
      Ну а если есть причина
      Завтра утром
      в форме быть?
      Значит, я уж не мужчина?
      Хоть давись, но должен пить!
     
      С таким же строем мышления связаны поговорки: «Пьян да умен — два уменья в нем» или «Пьяный проспится, дурак — никогда» и т. д. В результате общее отношение населения к алкоголю терпимое, а случаи алкоголизма объясняются тем, что некоторые люди якобы не умеют пить «в меру», не умеют пить, «как все».
      Престижный характер употребления алкоголя в сознании некоторой части населения подчеркивается и тем фактом, что некоторые молодые люди специально стремятся показать себя умеющими пить, «пьющими крепкие вина, выставляют свое опьянение напоказ, хвастаются, что они могут выпить много».
      В свою очередь неправильное мнение о пользе алкоголя, сталкиваясь с фактами явного вреда, причиняемого некоторым людям, которые становятся алкоголиками, стимулировало развитие научной мысли в том направлении, что основным в развитии алкоголизма является якобы наследственное предрасположение, имеющее прямо-таки роковой характер: уж если родился человек алкоголиком, то уж ничего не поделаешь, он им фактически и станет, а вообще-то алкоголь безвреден и даже полезен, если нет такого предрасположения. Эта мысль, появившаяся на стыке убеждения о пользе алкоголя и становившихся все более многочисленными и убедительными фактов его вреда, была вредной прежде всего потому, что уводила от объективного изучения алкоголизма как социального явления, затрудняла его профилактику. Вместе с тем уже и в прошлом веке передовые представители медицины понимали важную роль социальных условий в развитии любых так называемых язв общества. Как справедливо отмечал А. М. Коровин, «основные факторы алкоголизма носят не личный характер, а общий социальный, представляя в своем существе воплощение алкогольных предрассудков и обычаев в домашней, школьной и общественной жизни, создавая таким путем питейное настроение у всего населения, переходящее у отдельных людей в личный алкоголизм». Наследственность же, по его мнению, «определяет собою индивидуальность каждого частного случая алкоголизма, т. е. его скорость формирования и симптоматологию». Вместе с тем полностью исключить наследственное предрасположение к алкоголизму нельзя. Оно вполне реально, и некоторые лица особенно угрожаемы в этом плане. Но такая угроза, и это главное, не абсолютна. Просто при прочих равных условиях развитие алкоголизма у них более вероятно, а следовательно, и профилактика алкоголизма у них должна быть особенно тщательной. Не случайно некоторые люди полностью спиваются в течение 1 — 4 лет, другие — за 5 — 7 лет; однако есть и такие, которые, систематически употребляя спиртное в-течение 10 — 15 и более лет, алкоголиками не становятся.
      Неверное представление о пользе (или о его безвредности) находит неожиданное продолжение и в существующем чрезвычайно вредном и глубоко ошибочном представлении о том, что если давать детям с раннего возраста понемногу разбавленного вина, то это предупреждает развитие алкоголизма в последующем.
      Мнение о пользе (или по крайней мере безвредности) алкоголя и престижности его употребления породило обычай встречать гостей спиртным, превращать бутылку в центр стола, в главный момент угощения. Как отмечал выдающийся отечественный психиатр В. М. Бехтерев, «...пьянство является вековым злом, оно пустило глубокие корни в нашем быту и породило целую систему диких питейных обычаев. Эти обычаи требуют питья и угощения при всяком случае». При этом не только бутылка выставляется в центр стола (часто и не одна), но и всех присутствующих независимо от их желания заставляют пить. Всем известны выражения, связанные с угощением: «пей до дна», «не оставляй на слезы», отказывающимся заявляют, что они «не уважают хозяев», что они «гордятся» и т. д. Единственное более или менее принимаемое объяснение отказа от выпивки — ссылка на запрещение врача, но и в этом случае нередко уговоры продолжаются. Как писал исследователь проблемы алкоголизма В. Я. Капель, «считается зазорным не предлагать гостям выпивку, водка и вино являются неотъемлемым атрибутом всякой дружеской беседы, всякого, даже делового, разговора... Искусство хорошо выпить, уменье заставить других сделать то же являются лишним шансом в борьбе за существование». В результате без спиртного не обходится ни одно семейное событие, будь оно радостным или печальным, встреча гостей, в некоторых семьях — покупка новой вещи; на работе — деловые встречи, поездки для обмена опытом и т. д. Об этом очень хорошо написал английский поэт Роберт Бернс (стихи в переводе С. Я. Маршака):
     
      Для пьянства есть любые поводы:
      Поминки, праздник, встреча, проводы,
      Крестины, свадьба и развод,
      Мороз, охота, Новый год,
      Выздоровленье, новоселье,
      Печаль, раскаянье, веселье,
      Успех, награда, новый чин
      И просто пьянство — без причин!
     
      Это поводы для употребления спиртного не только пьяницами (у пьяниц этих поводов намного больше перечисленного, разве что выражение «пьянство без причин» трудно расширить), но и считающими себя вполне «трезвыми» и «умеренными». Есть немало семей, где принято употреблять спиртное в субботу и воскресенье, просто в обед и т. д. Социологи подсчитали, что событий, за которые «нельзя не выпить, — пишет Р. О. Лирмян, — у человека может набраться сорок — пятьдесят за год. А такая «вынужденная» регулярность в употреблении спиртного невольно предрасполагает к развитию алкоголизма». Заметим в связи с этим, что такая регулярность в употреблении спиртного уже свидетельствует о сформировавшейся вредной привычке, причем эта вредная привычка по существу оказывается и распространенным обычаем. Отношение человека к алкоголю, употребление его или неупотребление зависят от характера воспитания (наличия или отсутствия у него алкогольных установок или, напротив, установок антиалкогольных), от особенностей его организма, психики, выражающихся в переносимости алкоголя, быстроте и яркости развития состояния эйфории и готовности ей отдаваться, от характера воздействия окружающих и способности ему противостоять в случае, если оно противоречит собственным установкам.
      Алкогольные обычаи, традиции создают порою весьма сильное давление на человека со стороны окружающих его людей. В этих условиях неустойчивые психически, не имеющие твердых антиалкогольных установок люди начинают систематически его употреблять, привыкают и в зависимости от особенностей своего организма становятся привычными пьяницами или же настоящими алкоголиками, как это было показано выше. К сожалению, давление на человека, содействующее алкоголизации, могут оказывать самые разнообразные группы людей. Во-первых, это представители другого пола. Нередко муж втягивает свою жену в систематическое употребление алкоголя. Но! часто бывает и наоборот. Многие женщины и девушки весьма снисходительно относятся к употреблению алкоголя их знакомыми. Многие жены вообще не против того, чтобы их муж пил «как все», хотят, чтобы он не выделялся в этом отношении среди окружающих. Некоторые даже считают желательным, чтобы в определенные моменты супружеской жизни муж выпил немного спиртного.
      Некоторые представительницы женского пола не разделяют положительного мнения об алкоголе, но считают неудобным сделать юноше, мужчине замечание или же опасаются, что он может обидеться и уйти к другой. При этом они недооценивают, что выпивающий жених или муж пить все равно, как правило, не бросит. Напротив, заботы по дому, обязанности по уходу за ребенком и т. д. часто толкают его в компанию выпивающих приятелей, и он одновременно отдаляется от семьи и приближается к бутылке. Встречаются девушки и женщины, которые вообще не имеют должного понятия об опасностях, которыми грозит семье употребление мужчиной алкоголя.
      «У моего сына, — пишет в «Комсомольскую правду» молодая женщина, — нет отца. Он не умер, во всяком случае физически не умер... Он начал пить с десятого класса, пил в институте, поступив на завод, начал спиваться окончательно. Вы спросите: а разве, выходя замуж, ты не видела, кто перед тобой? Отвечу вам: не видела. Не понимала. Тогда он пил тайком от меня, видимо, не хотел упасть в моих глазах. Наверное, такую ошибку совершила не я одна. Сколько еще молодых женщин не видели истинного лица своих избранников! Как предупредить такие браки?»
      Думается, дело здесь не в том, что эта женщина не могла заметить пьянство своего жениха, а в том, что она не придавала этому значения или же не знала признаков систематического употребления спиртного. Во всяком случае дело здесь, видимо, не в том, что он пил от нее «тайком».
      Нередко влияние на человека, способствующее алкоголизации, оказывают товарищи по работе, а порой и непосредственные руководители. Они проявляют снисходительность к пьяницам, а иногда и составляют им компанию.
      К сожалению, не только руководители, но и некоторые «наставники» вовлекают молодежь в пьянство: мастера, бригадиры порой требуют от своих учеников, молодых рабочих, «угощения» в день зарплаты, считают совершенно обязательным «обмыть» первую получку и т. д. Не случайно Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 19 июня 1972 г. предусматривает специальное наказание для лиц, в служебной зависимости от которых находится несовершеннолетний, за вовлечение его в пьянство: за это полагается лишение свободы на срок до трех лет, или исправительные работы на тот же срок, или штраф в размере до пятидесяти рублей. Указанные выше действия, совершаемые систематически, наказываются лишением свободы на срок до пяти лет.
      Большое влияние на употребляющих алкоголь оказывают их собутыльники, а также окончательно спившиеся алкоголики, не желающие лечиться от алкоголизма. Они стремятся втянуть в пьянство окружающих, в том числе подростков и юношей. Они ревниво относятся к своим бывшим собутыльникам, которые лечились от алкоголизма и воздерживаются от спиртного. Видимо, дело здесь не только в том, что они лишаются привычной компании, но и в том, что испытывают своеобразную ревность, в душе завидуют тем, кто сумел хотя бы частично освободиться от власти алкоголя. Известно, что дружеские отношения алкоголиков весьма формальны, выхолощены, никаких истинно дружеских чувств они друг к другу не испытывают, и объединяет их в компанию лишь общая для всех болезненная тяга к алкоголю. Как сказал об этом В. В. Маяковский:
     
      Скольким заменили
      водочные спайки
      Все другие способы
      общения людей!
     
      Поэтому пьющие нередко умышленно стремятся соблазнить лечившегося, тем более если им когда-либо доводилось выпивать за его счет. Интересно в связи с этим проведенное исследование влияния микросоциальной среды на поведение людей, лечившихся от алкоголизма: окружающие, хотя и знают, что человек лечился от пристрастия к алкоголю, нередко настоятельно приглашают, уговаривают, соблазняют выпить: в 13% случаев это были родные и близкие в семье, в 30% — товарищи по работе и случайные знакомые, в 22% — родственники вне семьи.
      Воздействие алкогольных обычаев, традиций, преломляясь в психике человека» порождает ряд мотивов непосредственно к употреблению алкоголя. Многие считают, что им просто «неудобно» отказаться выпить, если предлагают, что они могут «обидеть» угощающего и т. д. Естественно, что к такому поведению склонны люди, не обладающие должной самостоятельностью и независимостью суждений, неспособные взглянуть на ситуацию со стороны и поэтому руководствующиеся лишь ее ограниченной логикой, подчиняющиеся полностью ее требованиям. Естественно также, что к такому поведению склонны люди, вообще не обладающие какими-либо суждениями об алкоголе, не знающие о вреде его употребления.
      Порой употребление алкоголя связано с так называемой псевдокультурной мотивацией: человек демонстрирует окружающим употребление им редких заграничных видов спиртного, стремится показать свой якобы изысканный, якобы утонченный вкус на примере алкоголя — самоутверждение с помощью алкоголя. Но мы уже отмечали несостоятельность связанных с этим претензий и быструю деградацию псевдокультурных мотивов, когда в конечном итоге главным для такого «ценителя» становится лишь процентное содержание алкоголя, и ничто иное. Поэтому полностью несостоятельной следует признать теорию так называемого культурного потребления алкоголя, основным положением которой является якобы польза от того, что человек знает, как обращаться с алкоголем, разбирается в тонкостях этикета (когда и какое вино подать, к какому блюду рекомендуется одно, а к какому другое вино), в марках вин. Хотя акцентирование интереса при употреблении алкоголя на сорта, марки, вкусовые оттенки действительно может составлять некоторую конкуренцию мотивам просто алкоголизации, длительное, даже «культурное», потребление алкоголя делает свое дело, и нередко из всех знаний в конечном итоге значащими оказываются те, которые позволяют наиболее эффективно рассчитать коэффициент «грамм-градус-копейка».
      Среди мотивов к употреблению алкоголя можно указать и стремление снять внутреннюю напряженность, психологический дискомфорт, улучшить настроение. Однако практически во всех обследованиях мотивов к употреблению алкоголя проводившие их авторы в качестве наиболее весомого и распространенного отмечают «выпивку без всяких причин». Так, среди большой группы обследованных Ц. П. Короленко лиц, злоупотребляющих алкоголем, лишь 11,4% регулярно употребляли его для снятия эмоционального напряжения, 29,3% — для повышения настроения и для удовольствия и 44,1% — от скуки. Следовательно, это употребление алкоголя от скуки, от нечего делать. Это «нечего делать» может порождать расстройства настроения, внутреннюю напряженность и т. д., о чем мы говорили ранее. К сожалению, тот факт, что человек «скучает», означает, что он не способен предпринять определенных усилий, которых требует содержательный и разумный отдых, или же недостаточно развит для этого. В связи с этим подчеркнем, что у людей, имеющих какое-либо хобби, склонность к употреблению алкоголя выражена относительно слабо и алкоголики среди них встречаются довольно редко.
      Отметим, наконец, роль специфической природы алкоголизма в самом факте его развития на основе привычного употребления алкоголя. Любое заболевание — это выражение реакции организма на неблагоприятное для него воздействие, причем картина заболевания складывается, во-первых, из различных процессов, выражающих сам факт какого-либо повреждения, наносимого неблагоприятным воздействием, и во-вторых, процессов, ведущих к выздоровлению. Особенно это наглядно видно на примере инфекций. Начальные их признаки обычно выражают факт отравления организма выделяемыми микробами ядовитыми веществами, последующие — нарастание защитных реакций как организма в целом, так и отдельных его частей, пораженных микробами или же имеющих непосредственное отношение к этому. Затем первоначальные реакции ослабевают, последующие все более нарастают и преобладают, затем исчезают и они, знаменуя этим выздоровление. Лишь в случае поломки каких-либо защитных механизмов болезнь может перейти в хроническую форму. При этом на течении инфекции сказываются общие условия существования организма, включая питание, режим и т. д.
      Алкоголизм изначально отличается от этого: при нем вообще нет процессов, которые вели бы к выздоровлению, и, напротив, в ходе его развития закрепляются механизмы, способствующие его дальнейшему развитию. К ведущим к выздоровлению процессам нельзя отнести мобилизацию механизмов нейтрализации алкоголя, освобождения от него организмов, поскольку не в соматических, а в психических факторах заключена природа болезни. Что из того, что эти механизмы могут мобилизоваться (и переносимость алкоголя повышаться), если человек изо дня в день, из года в год травит и травит себя новыми его порциями — ведь в конечном итоге и эти механизмы ломаются. Но не эта поломка ведет к алкоголизму: она приводит лишь к снижению переносимости алкоголя. Главные изменения заключены в психике, и именно они ведут алкоголика от фазы к фазе заболевания.
      В качестве защитных механизмов против развития алкоголизма мы можем отметить два: первый — твердое убеждение во вреде алкоголя и недопустимости его употребления, второй — критическое отношение к вызываемой алкоголем эйфории. Обладающий убеждением во вреде алкоголя человек не будет его употреблять или же будет делать это с неохотой и в крайне редких случаях. Обладающий критическим отношением к эйфории человек не будет отдаваться ей бездумно и безоглядно, относиться к ней как к чему-то желательному. Здесь уместно сравнение с деньгами — просто найденными и честно заработанными. Человек имеет право радоваться деньгам, если он смог заработать их честным трудом, может радоваться, что он может их потратить на что-либо интересное и нужное ему. У нормально развитого в нравственном отношении человека не может быть аналогичной радости от денег случайных, доставшихся без труда. Точно так же и с эйфорией. В каждом обществе есть общепринятые явления, события, вызывающие радость, подъем настроения. И человек должен четко понимать (а родители и педагоги воспитывать способность к такому пониманию), чему он имеет право радоваться, а чему нет. Так вот: каждый человек должен воспринимать приподнятое, радостное настроение, если оно вызвано не соответствующим событием, а каким-либо веществом, как незаконное и тревожное, как настораживающее и нежелательное. К сожалению, этот барьер в ходе повторного употребления алкоголя нередко исчезает вследствие специфического воздействия алкоголя на психику, и после этого темпы развития алкоголизма определяются лишь индивидуальными особенностями организма и соотношением обстоятельств, препятствующих или способствующих выпивке.
      Алкогольные обычаи и традиции способствуют поломке этого барьера потому, что, во-первых, они побуждают к периодическому употреблению алкоголя, а во-вторых, употребление алкоголя по праздникам придает вызываемым им ощущениям, независимо от первоначального их характера, положительный смысл: само настроение праздника может придавать в сознании человека всему, что во время него происходит, положительную оценку, в том числе и ощущениям от приема алкоголя, и даже неопределенное или не вполне приятное ощущение от него может восприниматься положительно. Однако установка, с которой алкоголь употребляется, может определять наличие или отсутствие эйфории, как это отчетливо проявляется, в частности, при употреблении снотворных из группы барбитуратов: если человек принимает их с целью поскорее заснуть, то действие их чисто снотворное, если с целью испытать «кайф», то действие их наркотическое.
      В ходе систематического употребления алкоголя критичность человека уменьшается или исчезает, и человек неспособен оценить ни характер воздействия на него алкоголя, ни изменения в этом с течением времени: не зря считается, что алкоголь расстраивает восприятие истины. Многие злоупотребляющие алкоголем вообще не замечают происходящих с ними перемен. Характерно, например, что в качестве причин отклонений в состоянии здоровья они крайне редко указывают на алкоголь и связывают эти перемены с любыми посторонними и случайными факторами, обходя столь систематический и явный, как злоупотребление алкоголем. Не случайно, выражая желание вылечиться от алкоголизма, больные обычно подразумевают под этим не абсолютное воздержание в последующем, хотя они и слышали неоднократно, что им пить вообще нельзя, а лишь ограничение в его употреблении: они хотят пить без последствий, «пить, как все», быть в состоянии «останавливаться вовремя». Некритичность алкоголиков проявляется в том, что большинство из них себя таковыми не считает: примерно 75% обращающихся за медицинской помощью делают это по настоянию семьи, близких, 15% — по требованию общественности и лишь 10% — по собственной воле. Это усиливает трудности борьбы с алкоголизмом, так как для успешности лечения необходимо, во-первых, критичное отношение человека к своему состоянию и, во-вторых, активное желание избавиться от болезни.
      Распространению алкоголизма как социального явления способствует незнание гражданами его признаков. Частично в этом повинен характер антиалкогольной пропаганды: она сообщает сведения об алкоголизме в первую очередь как о соматическом заболевании, связанном с регулярным употреблением алкоголя, акцентируя внимание на вреде употребления алкоголя для различных органов, но не сообщает главного — того, что алкоголизм является заболеванием психики, и прежде всего по психологическим критериям, и должен диагностироваться. Нередко человек практически уже является алкоголиком, а окружающие его люди все еще считают, что он пьет «в меру», что он пьет, «как все», только потому, что у него нет запоев и он не нарушает общественного порядка, и поэтому не оказывают на него должного воздействия. Главное в злоупотреблении алкоголем — психическое влечение к нему, психическая зависимость. Граждане должны четко оценивать прежде всего наличие у того или иного человека положительного отношения к употреблению алкоголя, алкогольную направленность интересов, разговоров, из других моментов — повышение переносимости алкоголя, «опережение круга». Когда дело доходит до регулярного употребления алкоголя — многое уже упущено, а когда дело доходит до запоев — упущено почти все. Как бы ни была тяжела физическая зависимость, не она толкает человека на повторное употребление алкоголя после того, как все явления похмелья уже прошли. Нередко алкоголик находится в специальной колонии год, два, за это время его соматическое состояние значительно улучшается, вне употребления алкоголя никаких проявлений физической зависимости уже нет. И вновь принимать алкоголь его заставляет зависимость психическая.
      Правда, следует отметить, что физическая зависимость у алкоголиков сохраняется в дремлющем состоянии всю жизнь — в течение 10 — 15 и более лет воздержания от алкоголя: стоит ему совершенно случайно принять алкоголь, и все реакции, характеризующие физическую зависимость, возобновляются. Но никто не может заставить его против своей воли вновь обратиться к спиртному. Воля же его подорвана именно психической зависимостью.
     
      Социальный вред алкоголизма
     
      Пьянство и алкоголизм наносят обществу огромный ущерб. Как отмечает О. Р. Лирмян, «пожалуй, нет ни одной сферы в нашей жизни — идет ли речь о работе, отдыхе, о взаимоотношениях в семье, — на которую алкоголь не бросал бы свою зловещую тень, в которую бы он бесстыдно не вторгался, посягая на все, что свято и дорого для каждого человека». И это понятно, если учесть разрушительное действие алкоголя на здоровье и психику человека.
      Алкоголизм вредит семье в целом и каждому ее члену в отдельности. Во-первых, неблагоприятно отражается на материальном положении семьи: пьяница тратит на спиртное все больше и больше, пока, наконец, начинает пропивать всю свою зарплату, а затем уносить из дому вещи на продажу. Нередко семья живет лишь на заработок жены, а муж вымогает у нее деньги. Если в целом по стране на алкогольные напитки семья расходует незначительную часть своего бюджета, то семьи алкоголиков — гораздо больше.
      Во-вторых, крайне неблагоприятно отражается на моральном состоянии членов семьи социальное поведение пьяницы, его грубость, эгоизм, неуравновешенность, порою и деспотизм. Не случайно у жен алкоголиков психиатры описывают специфичные именно для них нервно-психические расстройства. Дети пьяниц издерганы постоянными скандалами, не имеют нормальных условий для развития, для учебных занятий.
      Вред злоупотребления алкоголем для детей многократно усиливается, если их отец пил уже в период их рождения: от мужчин, пьянствующих 4 — 5 лет, рождаются только умственно неполноценные дети. Злоупотребление алкоголем играет значительно большую роль в рождении неполноценных детей, чем любая, даже самая неблагоприятная, наследственность. Характерно в этом плане наблюдение Е. Ильяной: в доме инвалидов она обследовала 137 умственно отсталых детей. Из их числа только у 9 были психически больные родители. У остальных 128 детей родители (в большинстве случаев отец) были алкоголиками, или же зачатие произошло в состоянии опьянения. В результате уже с детства человек является инвалидом, и помочь ему современная медицина абсолютно не в силах. Наносимый алкоголем вред выявляется уже в момент рождения ребенка. Замечено, что при злоупотреблении алкоголем отца примерно в 15% бывают преждевременные роды, в 37% дети рождаются в состоянии гипотрофии; при злоупотреблении алкоголем матери эти показатели составляют соответственно 32% и 66%.
      Некоторые авторы пишут, что будто бы пьяницы выбирают себе в жены безответных женщин. Думается, дело здесь не в каком-то особом умении. Просто попустительство жены, особенно на начальных этапах злоупотребления алкоголем, способствует развитию пьянства и алкоголизма. Когда же пагубное пристрастие уже сформировалось, не помогают ни упреки, ни скандалы. Действительно, жены некоторых пьяниц и алкоголиков проявляют удивительное терпение, граничащее с самопожертвованием, только пользы от этого мало. И правильно поступают те, которые становятся инициаторами разводов, хотя еще правильнее было бы вовремя разобраться, с кем она связывает свою судьбу. В настоящее время значительная часть разводов в нашей стране (47%) происходит по инициативе женщин в связи с пьянством или алкоголизмом мужа. При этом среди разводящихся преобладают женщины, состоявшие в браке 5 — 10 лет — это как раз примерный срок развития алкоголизма. В таких семьях обычно уже есть дети дошкольного возраста, особенно тяжело переносящие распад семьи. Спрашивается: куда же смотрели эти женщины, выходя замуж? Одни из них, видимо, считали, что мужчине вообще не возбраняется употреблять спиртное, и потом убедились, насколько это «хорошо». Другие, вероятно, вообще не придавали этому особого значения, не имели на этот счет определенного мнения. Третьи верили обещаниям жениха после женитьбы не пить. Четвертые надеялись «перевоспитать» мужа. В конечном итоге все они оказались горько разочарованными в своей семейной жизни, и винить в своем несчастье должны прежде всего самих себя: замужество — дело добровольное. Ко всему этому добавим, что в семьях алкоголиков разводы бывают в среднем в три раза чаще, чем в семьях непьющих.
      Мы уже рассказывали о том вредном воздействии, которое оказывает алкоголь на состояние различных органов и систем. Дополним это некоторыми статистическими данными. Язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки у алкоголиков встречается примерно в 7 раз чаще, чем у непьющих. Туберкулезом алкоголики болеют почли в 16 раз чаще. Алкоголизм приводит к травмам, несчастным случаям. В настоящее время до 60% несчастных случаев со смертельным исходом связаны ,с употреблением алкоголя. С состоянием опьянения связано примерно 20% бытовых и 40 — 60% уличных травм, до 50% всех телесных повреждений. При этом у пьяных наблюдаются наиболее тяжелые травмы — сильные ушибы, переломы костей, травмы головы. В состоянии алкогольного опьянения может утонуть даже хороший пловец: пьяный хуже чувствует опасность, заплывает далеко, заходит в неизвестные места и т. д., кроме того, у него расстроена координация движений, повышена потребность в кислороде, сознание он теряет быстрее и легче может захлебнуться. У него бывает также труднее восстановить дыхание и кровообращение, даже если его успели вовремя вытащить из воды. Ко всему сказанному выше добавим, что примерно половина случаев самоубийств происходит в состоянии опьянения.
      По данным Ю. П. Лисицина, простудные заболевания у злоупотребляющих алкоголем наблюдаются примерно на 70% чаще, чем у прочих граждан, производственные травмы — на 125%, сердечно-сосудистые заболевания — на 150%, болезни органов пищеварения — на 50%, повреждения в быту — на 670%. В целом в связи с различными заболеваниями злоупотребляющие алкоголем нетрудоспособны более чем в два раза чаще, чем все остальные.
      Все это, вместе взятое, объясняет тот факт, что продолжительность жизни у злоупотребляющих алкоголем в нашей стране составляет в среднем 55 лет (и редко кто из них доживает до 60 лет) при средней продолжительности жизни, равной 72 годам.
      Огромный ущерб злоупотребление алкоголем наносит общественному порядку. Справедливо писал В. В. Маяковский:
     
      И преступления
      всех систем,
      И хрип хулигана, и пятна быта
      Сегодня
      измеришь только тем —
      Сколько пива
      и водки напито.
     
      Употребление алкоголя не только увеличивает число правонарушений. Оно же делает многих жертвами этих правонарушений. Современная криминология подчеркивает, что в одних и тех же ситуациях разные люди в неодинаковой степени подвержены нападениям, хотя, казалось бы, само нападение от них не зависит. Манера человека держаться, общая линия его поведения непроизвольно оказывает влияние на тех психологически неустойчивых субъектов, которые обычно оказываются в роли нападающих. При этом именно опьяневшие в первую очередь становятся жертвами разбойных нападений, краж, хулиганских действий. Жертвами насилия, как правило, становятся девочки-подростки и девушки, которые легко идут на случайные и легкомысленные знакомства, соглашаются на предложения и уговоры выпить спиртного — на вечеринке, на квартире своих новых знакомых и т. д. Таким образом, одних алкоголь приводит в среду хулиганов и преступных элементов, других превращает в их жертв.
      Велик ущерб, наносимый пьянством и алкоголизмом общественному хозяйству, промышленности, экономике страны. Это связано как со снижением качества труда самих работников, так и с порчей оборудования. Во-первых, пьянство и алкоголизм приводят к снижению квалификации работника, к неспособности его осваивать новые, более прогрессивные методы работы, новую технику, к утрате уже выработанных профессиональных навыков. Во-вторых, это ведет к небрежности в работе и меньшей ее интенсивности, в результате чего снижается и выработка, и качество производимых изделий: алкоголь уменьшает точность движений, мышечную силу, увеличивает утомляемость, снижает чувство ответственности. В среднем употребление алкоголя в день, предшествующий выходу на работу, снижает производительность труда до 30 и более процентов.
     
      Предупреждение злоупотребления алкоголем
     
      Борьба с алкоголизмом насчитывает почти столь же длинную историю, как и сам алкоголизм. При этом уровень развития человеческого общества в целом и конкретные особенности страны сказывались на характере антиалкогольных мер. Как правило, это было напоминание или предупреждение о вреде алкоголя, запрещение или ограничение его употребления. Например, в Древнем Египте существовал обычай во время пирушки ставить за угол праздничного стола скелет, увешанный погребальными украшениями, — в напоминание ее участникам о необходимости соблюдать меру в употреблении спиртного. В Спарте по закону Ликурга за употребление спиртного следовало публичное наказание, а при повторных нарушениях — казнь. Вместе с тем здесь же было принято раз в год напаивать допьяна рабов и показывать их в таком виде юношам в назидание, с целью внушить им отвращение к пьянству. В Афинах, согласно законам Солона, за опьянение был положен штраф, а при повторном опьянении казнили. В Древнем Риме не разрешалось пить вино мужчинам до 30 лет и женщинам любого возраста; при этом муж имел право убить свою жену в случае нарушения ею этого запрета.
      Не оставалась в стороне от этого и религия. Ислам, буддизм, конфуцианство полностью запрещают употребление алкоголя. Вместе с тем почти у каждого народа древности был почитаемый им бог вина (являвшийся нередко одновременно и богом плодородия) — Дионис, Вакх, Осирис и др. В средние века в Европе запрещение употребления алкоголя сменилось мерами, его ограничивающими, причем правительства различных стран быстро восприняли идею налога на спиртное в пользу государства, и такой налог почти повсеместно был введен. Кроме того, вместо запрещения спиртного принимали законы, предусматривающие наказание за некоторые связанные с его употреблением проступки.
      Раньше всего люди поняли вред, который алкоголь наносит потомству. И поэтому даже в тех странах и в то время, где и когда само употребление спиртного не возбранялось, существовали запреты на половое сближение в состоянии алкогольного опьянения. Строго запрещалось принимать спиртное молодым на свадьбе. Как и все запреты, существовавшие на ранних этапах развития общества, запреты на употребление спиртного носили безусловный характер, причем это был лишь один из элементов целой системы жесткой регламентации всех отдельных элементов поведения людей.
      Однако постепенно, по мере развития общества, система внешних запретов ослабевала, и это отвечало общей тенденции развития человеческого общества, которое идет по линии возрастания возможностей для проявления индивидуальности, все менее жесткого внешнего ограничения и в то же время все большей сознательности и ответственности каждого человека благодаря выработке эффективных внутренних запретов к тому или иному поведению, вредному для него лично и для общества в целом, и эффективных внутренних стимулов к одобряемому обществом поведению. Сняты были и запреты на употребление алкоголя.
      Все это, однако, предъявляло и предъявляет большие и всевозрастающие требования к качеству воспитания подрастающего поколения. Каждый гражданин должен уметь самостоятельно руководить своими поступками и не нуждаться в строгой регламентации поведения. К сожалению, характер воспитания в семье и школе не всегда позволяет достичь этой цели, и некоторые граждане проявляют безответственность, в частности, выражающуюся в злоупотреблении спиртным.
      В первые же годы Советской власти были разработаны законодательные меры, направленные на ограничение и ликвидацию пьянства и алкоголизма. Так, 11 сентября 1926 г. вышло постановление СНК РСФСР «О ближайших мероприятиях по борьбе с алкоголизмом», где, в частности, предлагалось ввести в программу 4 школ всех ступеней и типов основные сведения о вреде алкоголя, выпустить соответствующие наглядные пособия, разработать план проведения антиалкогольной пропаганды, для этих целей использовать печать, paдио, стенгазеты, показательные суды и т. д.
      Совершенствованию борьбы с пьянством и алкоголизмом способствовали постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 15 декабря 1958 г. «Об усилении борьбы с пьянством и наведении порядка в торговле крепкими спиртными напитками», принятые в мае — июне 1972 г. постановления ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС, а также Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма», Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О принудительном лечении и трудовом перевоспитании хронических алкоголиков» от 1 марта 1974 г., решения ЦК КПСС и Совета Министров СССР о дополнительных мерах по усилению борьбы с пьянством и алкоголизмом, принятые в апреле 1978 г., и др. Все эти документы делают реальным создание и совершенствование системы медицинских, культурно-воспитательных, организационных, административно-правовых мероприятий и мер общественного воздействия, направленных на полное искоренение пьянства и алкоголизма.
      Специальные меры были приняты и против вовлечения в пьянство несовершеннолетних. В частности, Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 19 июня 1972 г. был запрещен прием на работу, связанную с производством, хранением и торговлей спиртными напитками, лиц, не достигших 18 лет, и предусмотрена ответственность за вовлечение их в пьянство. Ст. 5 этого Указа гласит: «Доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения родителями или иными лицами, если эти действия не наказываются в уголовном порядке, влечет административную ответственность в виде штрафа в размере до 30 рублей, налагаемого на родителей несовершеннолетнего, или лиц, их заменяющих, комиссиями по делам несовершеннолетних, а на других лиц- — административными комиссиями при исполнительных комитетах местных Советов депутатов трудящихся. Те же действия, совершенные лицом, в служебной зависимости от которого находился несовершеннолетний, наказываются лишением свободы на срок до одного года, или исправительными работами на тот же срок, или штрафом в размере до пятидесяти рублей. Вовлечение несовершеннолетнего в пьянство, то есть указанные выше действия, совершаемые систематически, наказываются лишением свободы на срок до пяти лет». Этой же цели ограждения подрастающего поколения от вредного влияния старших служит и ст- 19 «Основ законодательства о браке и семье Союза ССР и союзных республик», предусматривающая лишение алкоголиков родительских прав.
      Постановления партии и правительства по борьбе с пьянством и алкоголизмом могут быть полностью выполнены лишь в случае, если в этом будут участвовать самые широкие круги общественности, все сознательные граждане нашей страны.
      К сожалению, должного морального осуждения пьянства у многих наших граждан нет. То в периодической печати встречается сообщение, что пьяницу и хулигана где-то изо всех сил старались взять на поруки, доказывая, какой он «хороший», когда не пьян, то заступились за подростка, совершившего в пьяном виде преступление, и т. д.
      Необходимо добиваться, чтобы все заинтересованные в ликвидации алкогольного зла организации и отдельные граждане четко осознали, что, хотя пьянство и алкоголизм — проблемы социальные, экономические, медицинские, борьба с этими явлениями — проблема в первую очередь социальнопсихологическая и педагогическая. Не случайно попытки ввести «сухой закон» повсеместно окончились неудачно. Не дают должного эффекта и, казалось бы, строгие меры, применение которых является компетенцией органов правопорядка: злоупотребление алкоголем нельзя допускать до такой степени, когда применение этих мер может быть оправданным, на ранних же этапах злоупотребления алкоголем поступки пьющих обычно еще не подпадают под какую-либо статью Уголовного кодекса. В результате эти меры оказываются запоздалыми, а следовательно, и недостаточно эффективными.
      Система борьбы с пьянством и алкоголизмом, сложившаяся к настоящему времени, обязательно должна быть дополнена таким важным элементом, как антиалкогольное воспитание подрастающего поколения. Кроме того, антиалкогольное воспитание должно подкрепляться подлинно научным антиалкогольным просвещением граждан. До настоящего времени антиалкогольная пропаганда все еще базируется только на акцентировании вредных последствий употребления спиртного. Однако для непьющих это и так более или менее ясно, а для склонных к злоупотреблению спиртным характерна неспособность задумываться о последствиях тех или иных своих действий — будь это последствия для здоровья, для семьи или для служебной деятельности. К тому же все эти последствия предполагаются наступающими не сразу, а в более или менее отдаленном будущем, но туда мало кто из пьющих заглядывает. Как мы уже отмечали, изначально к злоупотреблению алкоголем склонны именно люди, живущие сегодняшним днем и не задумывающиеся о завтрашнем. Только совершенным непониманием психологических предпосылок к пьянству и алкоголизму можно объяснить господствующий ныне характер антиалкогольной пропаганды. Если бы запугиванием пьющих вредными последствиями пьянства можно было бы всерьез бороться с алкогольным злом, то достаточно было бы издать большим тиражом несколько книг на выбор из списка, имеющегося хотя бы в книге Р. Влассака «Алкоголизм» (ГИЗ, 1928): «Спиртные напитки как причина сумасшествия», «Спиртные напитки как причина преступлений», «Алкоголизм и вырождение», «Пьянство и чахотка» и т. д., а затем заставить пьющих их прочитать. Однако подобных книг насчитывается не одна сотня, но практически они служат для просвещения людей, как раз не злоупотребляющих спиртными напитками, а на тех, кто ими злоупотребляет, не оказывают воздействия.
      Все граждане должны прежде всего понимать, что пьянство и алкоголизм — заболевание психики, особенностью которого является изменение всей сферы потребностей человека, его ценностной ориентации, а не просто накопление болезненных изменений в различных органах под влиянием алкоголя.
      Необходимо хорошо знать все фазы развития болезненного пристрастия к алкоголю и особенно — ранней, когда формируется психическая зависимость. Знание это должно быть настолько четким и ясным, чтобы каждый человек, наблюдая своих знакомых, склонных к употреблению алкоголя, мог правильно оценивать происходящие с ними изменения и своевременно реагировать на это, не дожидаясь, пока болезнь зайдет слишком далеко.
      Необходимо умение правильно оценивать любые моменты поведения человека, специфически связанные с его склонностью к злоупотреблению алкоголем: возрастание переносимости алкоголя, «опережение круга», признаки снижения или утраты количественного контроля, стремление «поймать» наркотический эффект алкоголя и т. д. Стремление поскорее ощутить наркотический эффект алкоголя — явное выражение наличия наркотической зависимости — со стороны может выглядеть даже как некое достоинство пьющего: «После первой не закусываю», — уверенно заявляет он. И неискушенный человек может подумать, что в этом действительно есть что-то особенное, нечто вроде достоинства. На самом же деле этот человек просто уже Психически зависит от алкоголя и жадно ловит наступление эйфории. Часто алкоголики поступают так и в условиях относительной нехватки спиртного, стремясь, несмотря на это, возможно более полно ощутить желаемый ими «кайф». Сидя за общим столом, такой человек обычно выпьет спиртное вместе со всеми или даже «опережая круг», за еду же примется позже всех. С целью бахвальства пьяница нередко использует и свою способность переносить большие дозы алкоголя. Например, он чуть ли не с гордостью заявляет подростку или юноше: «Вот видишь, пью и не пьянею, а ты не можешь» или «Пью и здоров, а тебя рвет, — значит, ты еще слаб». И неискушенные молодые люди поддаются на эту своеобразную пропаганду алкоголизма, скрывают свою непереносимость алкоголя, пьют через силу, лишь бы не отстать, не показаться «слабым». Если бы они точно и четко знали, что хорошая переносимость высоких доз алкоголя — признак болезненный, а защитная реакция на алкоголь — явление совершенно нормальное и естественное, эта противоалкогольная пропаганда не имела бы силы, и стесняться и смущаться должен был бы пьяница, а не нормальный здоровый человек.
      Важно, чтобы все граждане хорошо осознавали связь, которая существует между повышением переносимости алкоголя в начале развития алкоголизма и ее снижением в далеко зашедшей его стадии, когда алкоголик пьянеет буквально от одной рюмки, — это звенья одного процесса, и второе самым непосредственным образом вытекает из первого.
      Все граждане должны знать специфические требования, которые можно и нужно предъявлять к склонному к злоупотреблению алкоголем человеку, и те, которые предъявлять бессмысленно. Прежде всего пить, «как все», пить «в меру» он не может — ему вообще нельзя употреблять алкоголь даже в небольших количествах. Надежды и ожидания окружающих, что уговорами, критикой, наказанием можно заставить такого человека пить «в меру», совершенно лишены разумных оснований: это объективно выше его возможностей
      Наконец, граждане должны знать, что человека к спиртному приобщают некоторые даже «невинные» моменты его употребления. В этом отношении совершенно неверно мнение, что, давая ребенку разбавленное вино, можно предотвратить этим злоупотребление спиртным в последующем. Между тем многие алкоголики хранят в памяти в качестве приятного воспоминание о том, как им в возрасте 5 — 8 лет давали вкусное вино и как оно им тогда нравилось. В дальнейшем вкусовые ощущения вина отошли для них на задний план, но общее положительное отношение к спиртному хранится в их сознании и в качестве памяти детства.
      Антиалкогольное воспитание включает два направления. Первое из них совпадает с общими задачами воспитания, так как именно издержки воспитания, приводящие к нарушениям в развитии личности, пред располагают к пьянству и алкоголизму, и об этом мы уже рассказывали. При всей сложности и многообразии воспитания при его осуществлении следует исходить по крайней мере из трех основных принципов.
      Первый принцип: определенность требований взрослых, четкость и недвусмысленность их реакции на поведение ребенка, на какие-либо события является основой формирования у него нравственных принципов Второй принцип: требовательность, не подавляющая и не ставящая непосильных задач, но предполагающая обязательное выполнение необходимого и по сильного, является основой развития воли ребенка Третий принцип: ласка и доброта — основа развития уверенности в себе, защищенности, психологической устойчивости. Только сочетание всех трех принципов и реальное их осуществление в процессе воспитания может дать желаемый результат.
      Второе, специфическое, направление антиалкогольного воспитания — это система воздействий на ребенка, подростка, юношу, ведущая к выработке у него критического отношения к алкоголю и злоупотребляющим им людям, к моральному осуждению пьянства и алкоголизма. Это направление антиалкогольного воспитания строится на трех принципах.
      Первый принцип: направленность воспитания не просто на алкоголизм в целом как некое нерасчлененное явление, а на каждый из его элементов, на каждое его проявление: алкоголизм — сложное заболевание, имеющее ряд фаз, отражающих как степень развития наркотической зависимости человека, так и степень нарастания его антисоциальности, а также и увеличение сложности борьбы с ним. Противоалкогольное воспитание должно учитывать отдельные конкретные моменты взаимоотношений человека с алкоголем, группы людей и алкоголя, группы людей, употребляющих алкоголь, между собой.
      Второй принцип: направленность воспитания в первую очередь на предотвращение отрицательных последствий употребления алкоголя, которые могут развиться в ближайшее время, а не через 10 — 15 лет и даже позже. Подростки и юноши, а тем более дети, не склонны (а часто и не способны в связи с возрастом) реально задуматься над тем, что может случиться с ними через 10 — 15 лет, но для них может быть действенной мысль о том, что именно они теряют от употребления алкоголя уже в данный конкретный период жизни.
      Третий принцип: вырабатывать отрицательное отношение к алкоголю следует не столько на основе разъяснения негативных последствий злоупотребления им, сколько на основании отрицательной оценки всех отдельных моментов поведения пьющего, на дискредитации всего того, что пьяницами и алкоголиками используется в целях самоутверждения перед другими людьми, для бахвальства.
      Предупреждение злоупотребления алкоголем следует начинать с раннего возраста. Прежде всего ребенок должен как можно реже видеть бутылку с вином на столе у родителей, даже в праздничные дни. Если пришли гости и вы собираетесь угощать их, то следует сделать по возможности так, чтобы ребенок не видел бутылки или, по меньшей мере, чтобы она не становилась центром стола, объектом всеобщего внимания. Следует всячески препятствовать тому, чтобы в сознании у ребенка бутылка вина заняла место в ряду жизненных ценностей, чтобы с вином были связаны хотя бы какие-нибудь положительные эмоции. Во время прогулки нужно специально обращать внимание ребенка на неопрятный, безотрадный вид встретившегося им пьяного, подчеркивать, как сильно он отличается от большинства других людей — подтянутых, бодрых, спешащих по своим делам. Необходимо рассказать ребенку, как плохо приходится детям и родным этого пьяного, как трудно им живется из-за его пьянства. Следует подчеркнуть его бесполезность для общества, рассказать, какие опасности и осложнения ждут его в жизни. Необходимо, чтобы реакция взрослых на все это была ярко эмоциональной: ребенок воспринимает все на веру, и поэтому особенно важно, чтобы он воспринял все примеры злоупотребления алкоголем как резко отрицательные. Наряду с этим следует и объяснять ему отдельные моменты поведения пьяных, отмечать вред спиртного, но главное в этом возрасте — внушить общее отрицательное отношение к пьянству и пьющим, заложить основы морального осуждения этого явления.
      К сожалению, часто происходит иначе. Если в семье принято застолье с вином, то ребенок приобщается к спиртному уже с довольно раннего возраста — -сначала наблюдая за взрослыми, а затем допивая из рюмок. Некоторые родители сами дают детям вино или пиво по настойчивой просьбе детей или по собственной инициативе — чаще «для аппетита». Для некоторых родителей каприз ребенка, требующего всего того, что он увидит, оказывается важнее, чем отрицательные последствия алкоголя. Некоторые рассуждают так: «Ну что может плохого произойти от одной рюмки вина, которую попробует ребенок?» Если подходить с чисто медицинских позиций, то в большинстве случаев ничего особенно опасного и не произойдет, хотя известны случаи серьезных отравлений маленьких детей даже от небольшого количества спиртного. Однако может произойти очень важное и неблагоприятное в психологическом плане: в памяти и сознании ребенка алкоголь сам по себе, рюмка с вином как конкретное его воплощение, может запечатлеться в качестве положительного момента, и память об этом будет храниться всю жизнь, определенным образом направляя его поведение. Действительно, одной рюмкой вина ни печень, ни сердце не испортишь. Однако известны ведь случаи, когда какое-либо одно событие, один случай много определял в жизни человека, давал его действиям, а в конечном итоге и его судьбе иное направление. Таких примеров много, и их невозможно оспаривать. К тому же следует учитывать, что в психике наиболее ярко запечатлевается именно то, что было в первый раз осознано или пережито. Вот ребенок увидел яркую этикетку на бутылке и начинает родителей просить дать ему это. Вот он наблюдает, как они сами наливают из этой бутылки и пьют, а ему не дают. Он продолжает настаивать, и цель кажется ему все желательнее. Наконец, родители уступают его просьбе, наливают ему немного вина, и он его пробует. Удовлетворение от исполнения желания, от того, что он настоял на своем, от того, что он приобщился к действиям взрослых, и, наконец, может быть, от вкуса вина, а то и от его специфического действия на психику — все это объединяется в психике ребенка в качестве одного общего положительного момента из жизни, яркого впечатления. И нередко остается на всю жизнь. Так что не следует думать, что одна рюмка ничего не значит. Это неверное мнение порождается представлением об алкоголизме как о болезни в первую очередь внутренних органов, а не психики.
      Когда ребенок становится постарше, родители нередко сажают его с собой за стол — сначала наливают в его рюмку подкрашенную воду, сок и т. п., а затем и вина. Многие же, как мы уже говорили, дают вино и раньше. Даже если ребенку не дают вина, приобщение его к ритуалам, связанным с употреблением алкоголя (наливание в рюмку, чоканье, разговоры за столом, в центре которого стоит бутылка), формирование представлений об этих моментах поведения как положительных способствуют в последующем систематическому употреблению, а затем и злоупотреблению. Но даже в тех случаях, когда родители ребенку не дают вина и даже не сажают его с собой за стол, их ответ на его просьбу дать попробовать: «Тебе еще рано, тебе еще нельзя» — вырабатывает у него отношение к спиртному как к ценности, доступной только взрослым, как к одной из их привилегий. Особенно легко это вырабатывается, если родители просто заявляют ребенку: «Мне можно — тебе нельзя». В результате в сознании ребенка, а тем более подростка сохраняется ожидание того момента, когда ему, наконец, можно будет попробовать спиртное, и, даже не зная конкретных его свойств и не попробовав его, он будет заранее относиться к нему положительно и время от времени, особенно при виде пьющих, думать о том, что и он когда-нибудь сможет поступать так же.
      При антиалкогольном воспитании подростка следует базироваться на общем отрицательном отношении к алкоголю и злоупотребляющим им людям, выработанном ранее, но дополнять это разъяснением различных вредных сторон его действия — на здоровье, на развитие силы, на достижение успехов в спорте и т д.
      Весьма вредны действия родителей, когда они подростку, достигшему определенного возраста, дают вино — как бы в признание его взрослости и «права» на спиртное. Это действие не только становится моментом формального признания определенного уровня взрослости, но и фактически превращает вино в постоянно действующий символ взрослости, а соответствующее поведение в существующую сферу поведения взрослого человека.
      При антиалкогольном воспитании юношества следует помимо закрепления отрицательного отношения к пьянству и пьющим разъяснять различные вредные стороны его действия, разъяснять и сущность всех тех моментов, связанных с употреблением алкоголя, которые пьющими используются для бахвальства, самовосхваления и вместе с тем оказываются способом их морального давления на неискушенную молодежь. Пьяница хвастается: «Могу выпить много и пьянею медленно». Объясните юноше, что это признак болезни, признак определенной стадии алкоголизма, и хвалиться здесь абсолютно нечем. Подчеркните, что чем больше выражена переносимость алкоголя, тем резче она упадет в последующем, когда этот «герой» будет падать под стол от одной рюмки. Разъясните юноше смысл уже упоминавшихся нами выражений: «После первой не закусываю», «Я пью, а ты боишься» и т. д., а также и конкретных моментов поведения пьяницы и алкоголика. Юношам следует объяснять, что употребление алкоголя сказывается на общем жизненном пути человека, на осуществлении всех его жизненных планов. Следует убеждать их в несовместимости употребления алкоголя и возможности реально осуществить что-либо из того, о чем человек мечтает в детстве или юности, чего он хотел бы добиться в жизни.
      Все это возможно только в том случае, если родители сами настроены отрицательно по отношению к алкоголю, а также правильно понимают сущность пьянства и алкоголизма. К сожалению, проявляя порой склонность критиковать молодежь, старшие недостаточно критичны к самим себе. Им хотелось бы, чтобы подрастающее поколение заимствовало от них только лучшее и избегало худшего. Однако, воспринимая хорошее, дети, подростки, юноши и девушки воспринимают и плохое. Как справедливо утверждал А. М. Коровин, «странно и грешно винить детей, которые, вращаясь среди нас, заражаются привычкой употреблять спиртные напитки».
      Мы уже говорили, что употребляющие алкоголь настойчиво стремятся привлечь к этому занятию и других людей. Преступно стремление окружающих уговорить, заставить человека выпить спиртное, когда он этого не хочет, а тем более когда ему это не позволяет здоровье, даже если, по мнению окружающих, для этого есть «достойный» повод (день рождения, праздник и т. д.). Должно быть доведено до сознания всех граждан, что уговоры человека, отказывающегося выпить спиртное, независимо от того, где это происходит и по какому поводу оно предлагается, являются преступным по отношению к нему действием, действием, умышленно наносящим ему ущерб. Такое поведение должно официально трактоваться как антиобщественное и недостойное советских людей.
      Даже искоренение обычной вредной привычки — дело весьма трудное. Как подчеркивал К. Д. Ушинский, «если бы для искоренения вредной привычки достаточно было одновременного, хотя самого энергического усилия над собой, тогда нетрудно было бы от нее избавиться... Но в том-то и беда, что привычка, устанавливаясь понемногу и в течение времени, искореняется точно так же понемногу и после продолжительной борьбы с ней. Сознание ваше и наша воля должны постоянно стоять настороже против дурной привычки, которая, залегши в нашей нервной системе, подкарауливает всякую минуту слабости или забвения, чтобы ею воспользоваться...» Эти слова справедливы в отношении вредной привычки, но еще более справедливы они по отношению к крайней, предельной степени вредной привычки к пагубному пристрастию, которым является алкоголизм.
     
     
      Курение
     
      Курение — привычная система действий, выражающая болезненное пристрастие человека к наркотическому веществу — никотину, содержащемуся в табаке.
     
      Табак и история его распространения
     
      Табак (латинское его название Nicotiana tabacum) — многолетнее травянистое растение из семейства пасленовых, выращиваемое обычно как однолетнее. Ближайшие родственники табака — картофель, томат, баклажаны, красный перец, а также (и это, пожалуй, справедливее) белладонна, белена, дурман. Родина табака — тропическая Америка. Табак теплолюбив — лучше всего развивается при температуре 24 — 28° и любит хорошую почву — предпочтительно черноземную, на которой дает высокие урожаи (до 30 и более центнеров с га). Высота растения — до 2,5 м, вверху находятся собранные в соцветия белые, красные или розовые цветы. Плод табака — коробочка, наполненная очень мелкими коричнево-бурыми семенами. Выращивают табак рассадой, урожай листьев убирают в несколько приемов (ломок). После этого листья сортируют, вялят, подвергают ферментации (выдерживают при определенных условиях для того, чтобы табак «созревал»), сушат и отправляют на табачные фабрики, где его определенным образом измельчают и готовят сигареты, папиросы и т. д. Известно несколько красивых декоративных видов табака, выращиваемых в садах.
      В Европе табак стал известен после возвращения из Америки участников второй экспедиции Колумба (1496), которые привезли его семена. Первоначально табак выращивали в Испании в качестве декоративного растения, и относительно медленно он распространялся из нее в другие страны. Однако процесс распространения табака резко ускорился после того, как табак повторно попал в Европу — из Бразилии он был завезен во Францию. Тогда же началось его все более широкое употребление.
      Обычай курить табак был новым для европейцев, и участники экспедиции Колумба с удивлением наблюдали, как индейцы сворачивают листья какого-то растения, поджигают их и вдыхают дым. Сначала пришельцам казалось даже, что они «пьют» его. Сам Колумб так описал это: «Высадившись на берег, мы отправились в глубь острова. Нас встретило множество почти голых людей, которые шли из своих деревень с горящими головешками в руках и травой, дым которой они по своему обыкновению пили. Иные несли одну большую сигару и при каждой остановке зажигали ее, затем каждый делал из нее три-четыре затяжки, выпуская дым через ноздри. Когда все таким образом освежались, трогались в путь снова, а мальчишки несли горящие гол вешки до следующей остановки».
      Вред курения некоторыми европейцами был понят сразу. Известный испанский путешественник Гонзало-Эрнандес де Овьедо в книге «О нравах и обычаях жителей Америки» (1535) писал: «Индейцы, живущие на острове Гиспаньола, имеют очень вредный обычай. Они вдыхают в себя через нос дым, происходящий от сжигания травы, похожей по своим свойствам на белену, и делаются от этого пьяными. Обычай этот они называют табако... Сжигаемую ими траву они ценят очень высоко и садят ее в садах». Однако несмотря на это, табак в Европе вскоре оказался в роли целебного средства. Причин этому было две. Во-первых, современная, медицина была крайне бедна лечебными средствами, и вполне понятной была надежда людей найти какое-нибудь новое лечебное средство, тем более что в это время свирепствовали и чума, и сифилис... Во-вторых, Европа, и в первую очередь Испания, изрядно обогащалась за счет заморских земель, получая оттуда множество разных товаров, в том числе и диковинных, и в - сознании жителей континентальной Европы все привезенное из-за океана рассматривалось в то время как ценное и полезное. Так же отнеслись и к табаку. Как и алкоголь, первоначально его использовали в качестве лечебного средства, и убеждение в его пользе или по крайней мере безвредности было настолько прочным, что даже в конце XIX в. курение считалось занятием вредным лишь для очень нервных, истощенных, ослабленных людей. В одной из вышедших в конце прошлого века книг ее автор рассматривал курение как совершенно нормальную, естественную потребность людей и на этом основании призывал к отмене государственной пошлины на табак, приравнивая его в этом отношении к Хлебу.
      Выступая в качестве целебного средства, табак не избежал участи всех других модных лекарств: его объявили средством, эффективным при многих болезнях. Францисканский монах Андре Тивэ написал о табаке хвалебный трактакт, где сообщалось о таких «чудодейственных» его свойствах, как способность «очищать мозговые соки», «оздоравливать» и т. д. В вышедшем в 1625 г. в Базеле учебнике медицины о табаке писалось следующее: «Это зелье очищает нёбо и голову; рассеивает боль и усталость; успокаивает зубные страдания; оберегает людей от чумы; прогоняет вшей; лечит рожу, застарелые раны, нарывы...»
      Особо быстрое распространение табака в Европе связывают с таким фактом, что посол Португалии в Париже Жак Нико (отсюда название основного действующего вещества табака — никотин) преподнес в 1560 г. французской королеве Екатерине Медичи, страдавшей жестокими мигренями, табак в качестве средства, способного «выгонять и уничтожать болезни головы и мозга». После этого табак вошел в моду — сначала в виде порошка для нюханья, а затем в качестве курительного средства; последнему, видимо, содействовал существовавший ранее обычай окуривать больных дымом разных трав.
      В более консервативной Англии табак сразу же встретил отрицательное отношение властей — быть может, потому, что исходил от смертельных в то время врагов Англии — -испанцев или же постоянных соперников в Европе в течение многих лет — французов. Так или иначе, но уже в XVI, а также в XVII в. курение табака в Англии было под строгим запретом. Уличенных в этом занятии водили по улицам с петлей на шее, а наиболее злостных курильщиков казнили, и их отрубленные головы с трубкой во рту выставляли на площадях для всеобщего обозрения.
      Спустя несколько десятилетий во Франции осознали вред неумеренного потребления табака. В 1680 г. король Людовик XIII запретил свободную его продажу, разрешив получать его только в аптеках, по предписанию врача.
      Начала выступать против употребления табака и католическая церковь. В 1624 г. папа Урбан VIII в специальной булле указывал: «Духовные лица нюхают табак пред алтарями и частым чиханьем нарушают благоговение в церкви» — и повелел таковых отлучать от церкви. В 1692 г. в Сант-Яго были живьем замурованы в стену пять монахов за то, что они курили сигары у дверей церкви вместо того, чтобы присутствовать на вечернем богослужении.
      Следует отметить, однако, что запрещение табака было недолгим: во-первых, власти оказались бессильными противостоять его нашествию, во-вторых, они поняли, что из такого вредного занятия, как курение, можно извлечь пользу казне. Первой монополию на табак ввела Испания, за ней Англия и другие страны. Торговля табаком стала весьма прибыльным делом, и посевы его стали расширяться, занимая все новые площади, завоевывая все новые районы. Одновременно развивалась «культура» потребления табака: в моду вошли элегантные шкатулки с нюхательным табаком, были изобретены трубки для курения, табакерки и т. д. В частности, украшенная драгоценными камнями табакерка нередко высочайше даровалась крупному сановнику или военному за особые заслуги. И в настоящее время фантазия художников, дизайнеров, конструкторов работает в направлении все более привлекательного оформления табачных изделий и приспособлений для курения, в частности зажигалок и трубок, являющихся объектом коллекционирования. Уже в XVII в. в Англии и Голландии появились первые табачные фабрики, а затем производство табачных изделий во многих странах было поставлено на промышленную основу.
      В Россию «богомерзкое зелие, иже от нечестивых галлов табаком нарицается», было завезено в XVI в. иностранными купцами и сразу же было встречено резко отрицательно и царской властью, и духовенством, которые считали его признаком развращения нравов, средством, губительным для народного здоровья. В 1634 г. после очередного пожара, возникшего вследствие безответственности курильщиков, царь Михаил Романов издал указ: «На Москве и в городах о табаке заказ учинить крепкий и под смертной казнью, чтобы нигде табак у себя не держали и не пили и табаком не торговали. И за то тем людям чинить наказание большое без пощады под смертной казнью, а дворы их и животы имая продавати и деньги имати в государеву казну». Однако полностью извести курение не удавалось. Пожары продолжались, особенно опасные в связи с тем, что в застройке городов преобладали деревянные строения. В связи с этим в знаменитом «Уложении» (1649) царя Алексея Михайловича предписывалось, в частности, пытать всех, у кого будет найден табак, и бить кнутом до тех пор, пока не признается, откуда табак достал. Торговцам — пороть ноздри, резать носы и ссылать в дальние города. Однако царь Петр I, пристрастившийся к курению во время своего пребывания в Западной Европе, специальным указом (1697) отменил запрет на употребление табака и одновременно ввел налог в пользу казны от его продажи: в частности, английские купцы, начавшие ввозить табак в Россию, обязаны были вносить пошлину в размере около 200 тыс. фунтов стерлингов в год — огромную по тем временам сумму. Дело было настолько выгодным, а вред курения не настолько очевидным, что императрица Екатерина II в 1763 г. издала высочайший манифест «О разведении как в Малой России, так и в великороссийских областях насаждений разных чужестранных табаков», где местным властям предписывалось «...всем малороссийским обывателям выдавать безденежно семена американские и печатную инструкцию, как с оными семенами обходиться и как табак собирать, вялить, вязать в папуши и сохранять». Это мероприятие почти совпало по времени и с высочайшим указанием сажать и разводить картофель, тоже заморское растение (1765). В конечном итоге табак сделался традиционной сельскохозяйственной культурой в ряде южных областей нашей страны, где он занимает одни из лучших земель, а табачные изделия прочно вошли в быт многих людей.
     
      Свойства никотина
      и влияние курения на организм
     
      Широкое распространение курения связано со способностью содержащегося в табаке вещества — никотина оказывать на центральную нервную систему человека своеобразное эйфорическое действие, которое сводится к ощущению приятного возбуждения, какого-то душевного подъема, легкости. Это ощущение по механизму условного рефлекса объединяется с запахом табачного дыма, ощущением пощипывания в горле, с запахом табака и видом табачных изделий, приспособлений для курения и т. д. В результате все это напоминает курильщику об эйфорическом ощущении, вызывает острое желание его вновь и вновь испытывать. В конечном итоге с курением оказываются тесно связанными множество привычных действий человека, где на базе первоначально сформировавшейся потребности в специфическом эйфорическом ощущении, получаемом при курении, формируется целая система вторичных по отношению к этому привычек.
      Никотин — желтоватая жидкость жгучего вкуса, растворимая в воде и жирах, хорошо всасывающаяся слизистыми оболочками и даже неповрежденной кожей. Он очень ядовит: смертельная его доза составляет примерно 1 г/кг массы тела. Токсичность никотина послужила основой для применения его и различных его производных в сельском хозяйстве в качестве средства борьбы с насекомыми-вредителями, на нервную систему которых он оказывает парализующее действие. Вместе с тем при длительном применении организм привыкает к никотину, и дозы яда, первоначально вызывавшие отчетливый токсический эффект, переносятся легче, что, разумеется, не предотвращает вредного его действия.
      Никотин — вещество, специфически действующее на вегетативную нервную систему, на те ее отделы, которые получили название вегетативных ганглиев. Сначала он усиливает протекающие в них процессы, прохождение через них нервных импульсов, а затем, в больших дозах, парализует их. Особенно чувствителен к действию никотина парасимпатический отдел вегетативной нервной системы. Именно этим и объясняются вызываемые никотином слюнотечение, сужение зрачков, рвота и т. д. Вместе с тем никотин обладает раздражающим действием на мозговое вещество надпочечников, вырабатывающее и содержащее в большом количестве гормон адреналин. Выделяясь в повышенном количестве во время курения, адреналин приводит к повышению артериального давления; эффект этот длится примерно 20 мин, но при постоянном курении артериальное давление оказывается повышенным стойко. В близких к смертельным дозах никотин вызывает угнетение дыхательного центра; смерть при отравлении никотином наступает от паралича дыхания. Наблюдаются при этом и судороги. Среди эффектов никотина следует отметить также и вызываемый им спазм привратника желудка (т. е. той его части, где желудок переходит в двенадцатиперстную кишку); результатом этого является нарушение нормального прохождения пищи, задержка ее в желудке, нарушения секреции желудочного сока, приводящие к гастриту и язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки. Помимо повышения артериального давления, развивающегося вследствие спазма мелких сосудов, никотин вызывает учащение сердцебиения, нарушает ритм сердечных сокращений. Наряду с никотином табак содержит эфирные масла (0,1 — 1,7%), тоже нарушающие деятельность сердца и сосудов и дополняющие в этом отношении никотин.
      Курение является сухой возгонкой табака, при которой он не горит, а тлеет; температура при этом может достигать 600° и более. Образующийся при курении дым содержит никотин, эфирные масла и множество других веществ (более 800), среди которых нет ни одного полезного для организма. В табаке в зависимости от его сорта содержится от 0,8 до 4% никотина. Выкурив одну сигарету, человек получает оТ 0,4 до 3,5 мг никотина (отметим, что доза 4 мг вызывает явления интоксикации, а доза 60 — 70 мг смертельна). Нетрудно подсчитать, что если в 1977 г. в нашей стране было потреблено количество табака, содержащее свыше 5 тыс. т никотина, и в США — свыше 3,5 тыс. т, то это составляет в целом более 200 млрд, смертельных доз, и этим количеством никотина при однократном приеме можно было бы отравить все население земного шара почти 60 раз. Среди составных частей табака следует отметить углеводы (до 20%), белки (до 13%), органические кислоты (до 17%), сгорание которых дает небезвредные для организма, и в первую очередь самих дыхательных путей, вещества.
      Среди содержащихся в табачном дыме веществ особенно вредными считаются примерно 30: бензпирен (самое активное из веществ, вызывающих злокачественное перерождение тканей, образование опухолей), синильная кислота, формальдегид, сероводород, аммиак, йоны тяжелых металлов (свинца, висмута, радиоактивного полония-210 и др.); содержатся в табачном дыме также сажа и окись углерода (угарный газ). Все вместе эти вещества оказывают раздражающее действие на слизистую оболочку полости рта, дыхательных путей, самих легких, приводя к развитию хронических воспалительных процессов, а то и злокачественного перерождения. Окись углерода связывает большое количество гемоглобина и тем самым нарушает процесс дыхания. В результате курящий испытывает недостаток кислорода, что проявляется снижением работоспособности, головными болями, повышенной утомляемостью. В зависимости от сорта табака содержание так называемых смол (в их состав входят наиболее вредные из перечисленных веществ) составляет в нем 5,4 — 6,6%. Если учесть, что мировое потребление табака в 1977 г. составило 4,9 млн. т, то в этом же году курящие жители земного шара приняли в свой организм почти 300 тыс. т раздражающих и канцерогенных веществ. В течение года через легкие курильщика проходит до 800 г табачных смол. Если человек выкуривает в среднем по пачке сигарет в день, то за 30 лет он прогоняет через свои легкие дым примерно от 160 кг табака.
      Курение наносит вред многим органам и системам, но в первую очередь сердечно-сосудистой системе и органам дыхания. Под влиянием никотина происходят спазм сосудов, а также перерождение их внутренней оболочки, что приводит к развитию атеросклероза, к уменьшению просвета сосудов и ухудшению кровотока в различных частях тела с ухудшением снабжения их кислородом и питательными веществами, с затруднением отведения от них ненужных и вредных продуктов обмена веществ Особенно значительно никотин влияет на мельчайшие сосуды, составляющие так называемое микроциркуляционное русло — наиболее мелкие артерии, вены, капилляры, которые непосредственно доставляют кровь тканям и отводят ее от них. Согласно наблюдениям В И Козлова и К М Перхурова, после курения происходит уменьшение диаметра мельчайших артерий (артериол) на 30%, увеличение просвета мельчайших вен (венул) на 33%, уменьшение просвета капилляров на 14% В результате происходит снижение интенсивности кровотока в тканях, уменьшение их кровенаполнения
      Одним из типичных осложнений курения является спазм коронарных сосудов, т е сосудов, питающих сердечную мышцу Проявляется это резкой болью за грудиной, слабостью, страхом смерти Длительный выраженный спазм сосудов сердца ведет к инфаркту — нарушению питания определенного участка сердечной мышцы с его омертвением Подсчитано, что стенокардией и инфарктом миокарда курящие страдают в 12 — 13 раз чаще некурящих Особенно часто курение является причиной инфаркта миокарда у лиц до 40 лет, причем установлена прямая связь между интенсивностью курения и вероятностью инфаркта Состояние сердца ухудшается и от того, что никотин повышает артериальное давление вследствие увеличения периферического сопротивления сосудов току крови, и сердцу приходится выполнять большую дополнительную работу для того, чтобы обеспечить нормальное кровообращение При этом в обычных условиях оно некоторое время с такой нагрузкой еще справляется, но уже не имеет резервов для того, чтобы справиться с повышенной нагрузкой В последующем даже при самой незначительной нагрузке развивается недостаточность функции сердца, и человек становится инвалидом Вызываемое никотином и эфирными маслами табака учащение ритма сердечных сокращений ведет к перегрузке сердца, так как оно за сутки в среднем делает до 15 тыс. лишних сокращений, не вызванных какой-либо объективной необходимостью и являющихся лишь результатом раздражающего влияния табачных ядов на сердце.
      Другим типичным осложнением курения является так называемый эндартериит — перерождение и спазмы внутренней оболочки сосудов нижних конечностей. Сначала это заболевание, особенно характерное для мужчин, проявляется в виде так называемой перемежающейся хромоты. Яркое ее описание дал известный французский невропатолог Шарко в конце прошлого века: «Совершенно нормальный с виду человек начинает отмечать, что всякий раз, когда он пойдет пешком, ему удается легко пройти только первые несколько шагов, а затем в одной, реже в обеих ногах, начинает в области икры ощущаться боль и онемение, как будто ногу отсидел. Явления доходят вскоре до такой степени мучительности, что заставляют его остановиться. Спустя несколько минут боль проходит, но когда субъект пройдет свои 50 или 75 шагов, то начинается то же страдание». Дело здесь заключается в значительном уменьшении просвета сосудов ног, так что протекающей по ним крови хватает для удовлетворения потребностей обмена веществ только в условиях покоя. При нагрузке потребность работающих мышц в кислороде и питательных веществах резко возрастает, но сосуды ног не способны расшириться для того, чтобы эту потребность удовлетворить. В результате мышцы начинают страдать от недостатка кислорода и накопления вредных продуктов обмена веществ, и проявляется это онемением и болью. При прогрессировании заболевания уже и в покое суженные сосуды не способны обеспечить нормальный кровоток в конечностях, и боль в ногах становится постоянной. Ноги, и в первую очередь стопы, начиная обычно с большого пальца, становятся холодными, а потом и синюшными, затем развивается их омертвение, которое постепенно поднимается все выше. Это носит название сухой гангрены (в отличие от так называемой газовой гангрены, вызываемой попаданием в рану особых микробов).
      Страдают от курения и сосуды, расположенные непосредственно под кожей. Это приводит к нарушению ее питания и преждевременному старению, появлению морщин, потере кожей ее нормального, здорового вида. Одновременно кожа приобретает характерную желтоватую окраску, связанную с отравляющим действием содержащихся в табаке веществ, черты лица заостряются.
      Неблагоприятное действие курения на органы дыхания связано прежде всего с прямым раздражением слизистой оболочки табачными смолами. Страдают от этого все отделы дыхательных путей. Голосовые связки приходят в состояние хронического воспаления, они утолщаются, становятся более грубыми, что ведет к изменению тембра голоса, особенно заметному у женщин. Слизистая оболочка трахеи и бронхов тоже раздражена и воспалена. Она вырабатывает повышенное количество слизи, которая необходима для удаления попадающих в легкие вредных веществ. Однако функция самоочищения бронхов у курильщиков нарушена: реснички клеток так называемого мерцательного эпителия теряют способность к колебательным движениям, благодаря которым в норме они гонят вырабатываемую в бронхах слизь наружу, и в результате происходит застой этой слизи в легких. Накопившаяся слизь вызывает раздражение нервных окончаний в бронхах и появление кашля, посредством которого легкие тоже в какой-то степени очищаются от попадающих в них вредных веществ. У курящих кашель наблюдается почти постоянно, и сопровождается он выделением грязно-серой мокроты.
      Наряду с нарушением функции самоочищения бронхов в легких курящих происходит и ослабление местного иммунитета: уменьшается количество вырабатываемых ими веществ, нейтрализующих микробов, снижается активность поглощающих их фагоцитов. В результате у курящих особенно легко развивается воспаление легких, увеличивается их склонность к туберкулезу. В среднем 80% курящих страдает выраженными в той или иной степени заболеваниями легких.
      Курение оказывает особенно неблагоприятное влияние на органы дыхания молодых людей, так как легкие их полностью еще не сформированы. Отмечено, что у курящих подростков объем грудной клетки и развитие легких примерно на 25% отстают от этих показателей у некурящих. Чаще страдают они и простудными заболеваниями, в развитии которых, как известно, главное место принадлежит не какому-либо особому агрессивному микробу, а недостаточной устойчивости организма к самым обычным и широко распространенным микробам, неспособным вызвать у нормального здорового человека какое-либо заболевание. Согласно наблюдениям А. А. Гуминского и его сотрудников, у курящих подростков и юношей наблюдаются значительные отклонения в осуществлении функции дыхания, а также и в общем состоянии. Средняя масса тела у курящих оказалась на 1 кг меньше, вентиляция легких была ниже на 10%, усвоение кислорода было снижено против нормы на 10 — 12%, за одно сокращение сердца к тканям поступало примерно на 20% кислорода меньше, чем у некурящих. И все это было выявлено у начинающих курильщиков при стаже курения всего 1 — 2 года.
      Как мы уже говорили, пристрастие к курению влечет за собой формирование целой системы вторичных привычек. Отчетливо это проявляется и в деятельности курящих школьников. Отмечено, что курящие школьники, а также студенты более рассеянны, успеваемость у них снижена. Например, при специальном обследовании более 3500 студентов Иллинойского университета в США было установлено, что среди хорошо успевающих было лишь 16,7% курящих, среди слабоуспевающих — 45,2%, среди неуспевающих — 59,1%. Сходные данные получены и при обследовании школьников Почему это происходит? Во-первых, сам никотин и содержащиеся в табачном дыме ядовитые вещества нарушают общее состояние организма. Во-вторых, угарный газ, связывая гемоглобин, нарушает функцию дыхания, вследствие чего развивается кислородное голодание тканей, сопровождающееся снижением интенсивности нервных процессов. Этому способствует и само поведение курящих: нередко желание курить появляется уже во время урока, и ученик отвлекается от занятий, думая лишь о том, как со звонком опрометью бросится в туалет и сделает там первую затяжку табачным дымом. Курящие ученики уже не ходят по коридору на перемене, не стремятся к активным движениям. Желанное для них место — туалет, сюда они устремляются после урока и здесь в облаках табачного дыма и других различных запахов и испарений проводят свой «отдых» между уроками. Ясно, что ничего, кроме головной боли, раздражительности, сниженной работоспособности, повышенной отвлекаемости, это вызвать не может.
      Особенно грозным осложнением курения является рак. Считается, что курящие заболевают раком легких примерно в 30 раз чаще, чем некурящие. С различиями в распространенности курения среди мужчин и женщин связывают тот факт, что первые болеют раком легких примерно в 8 раз чаще. В 6 — 10 раз чаще у курящих бывает рак гортани, в 2 — 6 раз чаще рак пищевода. В целом от заболеваний легких мужчин погибает в 3 — 4 раза больше, чем женщин. Согласно данным, приводимым французским журналистом Филиппом Бенье, в настоящее время во Франции употреблением табака вызваны 90% заболеваний раком легких, 85% — раком гортани, 68% — раком пищевода, 75% — раком глотки, 65% — раком ротовой полости, 40% — раком мочевого пузыря.
      Курение осложняет и обостряет течение многих заболеваний, в первую очередь связанных с нарушениями обмена веществ и сосудистой системы. Одним из осложнений курения считается также и язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, которая у курящих встречается в 12 раз чаще, чем у некурящих. При этом следует отметить, что среди курящих значительно повышен процент злоупотребляющих алкоголем и соответственно среди злоупотребляющих алкоголем курят практически все. Совместно действие курения и алкоголя значительно увеличивает вероятность развивающихся осложнений.
      Табак является аллергеном. Установлено, что люди, имеющие постоянный контакт с табаком (в частности, рабочие табачных фабрик), почти в половине случаев страдают аллергическим ринитом (отек и набухание слизистой оболочки полости носа с затруднением дыхания), почти в 30% — бронхитом с астматическими явлениями; более чем у 20% был выявлен контактный дерматит (аллергическое воспаление кожи в связи с постоянным ее соприкосновением с табаком).
      Неблагоприятное влияние курение оказывает на половую сферу. У курящих мужчин выявлено снижение (примерно в 1,5 раза) подвижности (а значит, и оплодотворяющей способности) сперматозоидов, уменьшение в крови уровня полового гормона тестостерона. Согласно наблюдениям сексологов, курение неблагоприятно отражается на половой потенции, особенно у тех лиц, у которых она изначально была умеренной или низкой. Не случайно в прежние годы врачи обычно не брались лечить страдающих импотенцией мужчин до того, пока те не бросят курить.
      Особенно неблагоприятно курение отражается на женском организме. Прежде всего женщины быстрее втягиваются в курение и с большим трудом могут бросить его. Страдает от курения и их половая сфера: в одном и том же возрасте (44 — 53 года) менструации отсутствуют у 53% некурящих женщин и у 65% — и курящих. Менструальный цикл у курящих удлиняется, беременность у курящих протекает с различными осложнениями — повышением артериального давления, появлением отеков и белка в моче (это носит название «нефропатия»). Плацента у курящих беременных развивается хуже, имеет сниженную массу и с трудом справляется со своей функцией. В связи с этим, по разным наблюдениям, у них на 25 — 50% чаще во время беременности бывают маточные кровотечения. Вероятность преждевременных родов у курящих на 20% выше, чем у некурящих, и чаще у них бывают выкидыши.
      Неблагоприятно никотин и вещества табачного дыма влияют на зародыш. Курение отрицательно отражается на массе развивающегося внутриутробно ребенка: частота рождения детей с массой меньше 2,5 кг в 1 различных странах у курящих женщин на 20 — 30% выше, чем у некурящих. Средняя масса новорожденных у курящих на 200 — 250 г ниже, но они непропорционально этому снижению массы ослаблены. Не случайно смертность новорожденных у курящих примерно на 40% выше, чем у некурящих, особенно при первой беременности. Замечено, что даже в том случае, если курит не мать, а отец ребенка, вероятность его дородовой смерти повышена. К нарушениям внутриутробного развития ребенка и функции половой системы приводит и контакт с табаком. Еще в конце прошлого века Е. Попов установил, что из 100 беременных работниц табачной фабрики, наблюдавшихся им, у 40 были самопроизвольные выкидыши или преждевременные роды.
      Установлено вредное влияние никотина на яйцеклетку и зародыш. При этом важен тот факт, что общее количество яйцеклеток в женском организме предопределено уже в момент рождения, они лишь поочередно созревают; вредному же действию никотина подвержены все яйцеклетки. Поэтому курение женщины в любой из периодов ее жизни опасно для потомства. Влияние никотина на образование мужских зародышевых клеток (сперматозоидов) менее опасно в том случае, если мужчина бросил курить: процесс сперматогенеза происходит постоянно, и количество сперматозоидов заранее не предопределено. Курение вредит лишь тем сперматозоидам, которые вырабатываются в период жизни, когда мужчина курит.
      О характере влияния никотина на зародыш свидетельствуют результаты опытов американских ученых Ди Карло и Гилани: вводя никотин в куриные яйца, они наблюдали у выведшихся из них цыплят карликовость, кривошею, недоразвитие различных групп мышц; при этом в наибольшей концентрации никотин накапливался в печени, сердце, костях.
      Новорожденный, мать которого курила во время беременности, бледен, нередко имеет желтушный вид, причем оттенок этого желтого цвета отличается от обычной желтухи новорожденных. Такие дети более беспокойны, хуже развиваются. Наконец, замечено, что у детей курящих женщин чаще бывает эпилепсия, гидроцефалия (водянка мозга), задержка физического развития.
      Курение женщин во время беременности далеко не редкость. Согласно статистическим данным, во время беременности в США курят 20 — 25% женщин, в странах Латинской Америки — около 20%, в развивающихся странах Азии — 0,2 — 1,6%. По мере распространения курения среди женщин возрастает и количество курящих во время беременности.
      Курение в период кормления грудью снижает качество молока и уменьшает его количество. Никотин и другие вредные вещества попадают в молоко и могут вызвать у ребенка расстройство пищеварения, а иногда и тяжелое отравление. У детей курящих женщин чаще развивается малокровие.
      Разнообразное неблагоприятное действие курение оказывает на центральную нервную систему и органы чувств. Прежде всего оно снижает умственную работоспособность, хотя и не очень сильно (в пределах 4 — 7%). Курильщики, правда, утверждают обратное. Но это ошибка. Просто курение для них становится такой потребностью, что они не могут обойтись без него в любой ситуации, требующей сосредоточения, умственного напряжения, концентрации внимания. Без привычной сигареты или папиросы в зубах они чувствуют в такие моменты нервозность, рассеянность, легко отвлекаются. И действительно, для привычного курильщика в этот момент курение оказывается необходимым. Однако производительность его труда ниже, чем у некурящих, ощущение прилива сил и «просветления» в голове обманчиво.
      Точными наблюдениями установлено, что через 5 — 10 мин после выкуривания сигареты или папиросы мышечная сила снижается на 10 — 15%, ухудшается координация движений, замедляется реакция, скорее развивается умственное и физическое утомление. Это может вести к травматизму. Австрийские ученые подсчитали, что курение ежегодно становится причиной более 2500 серьезных автомобильных катастроф. К этому следует добавить, что курильщики несколько хуже различают цвета, в отдельных случаях у них ухудшается зрение, особенно снижается острота зрения в сумерках. Неблагоприятно курение влияет и на вкус и обоняние, так как постоянное раздражение нервных окончаний и слизистой оболочки языка, носа табачным дымом притупляет их чувствительность. Известно, например, что курильщики не любят сладкого, хуже различают оттенки вкуса и запаха. Неблагоприятно курение влияет на слух. У курящих нередко «закладывает уши», никотин угнетает слуховой нерв, а табачный дым раздражает слизистую оболочку носоглотки, евстахиевой трубы, вызывает склероз расположенных в среднем ухе слуховых косточек — молоточка, наковальни и стремянка, которые колебания барабанной перепонки передают внутреннему уху.
      При прочих равных условиях курильщики являются худшими работниками, чем некурящие. Это признано почти официально. Достаточно сказать, что некоторые зарубежные фирмы за одну и ту же работу курильщикам устанавливают заработную плату на 15% ниже, чем некурящим рабочим. И это вполне оправдано. Во-первых, курящие чаще болеют и по больничным листам пропускают заметно больше рабочих дней, чем некурящие (по некоторым данным, на 20%), а это нарушает ритмичность производства, создает дополнительные трудности для предприятия. Во-вторых, курящие постоянно устраивают «перекуры», на которые, согласно некоторым наблюдениям, уходит до 15% рабочего времени. К этому следует добавить, что такие «перекуры» неизменно имеют склонность к затягиванию, и в результате за курящими нужен особый надзор, что также затрудняет организацию труда. Еще к этому следует добавить, что система регулярных перекуров интенсифицирует курение у тех курящих, кто склонен к умеренному курению, а склонные к более частому курению способны выдержать без сигареты лишь 20 — 30 мин и после этого больше думают о следующем перекуре, чем о работе.
      В целом курение приносит организму такой вред, что продолжительность жизни курящего значительно ниже, чем некурящего. В среднем считается, что продолжительность жизни в результате курения сокращается на 6 — 8 лет. Смертность курящих в ме одом возрасте на 30 — 40% выше, чем некурящих, и она возрастает пропорционально стажу и интенсивности курения. Подсчитано, что в возрасте после 40 лет некурящий имеет шансы прожить на два года дольше, чем умеренно курящий, и на 10 лет дольше, чем активный курильщик. В развитых странах примерно 20% людей умирают преждевременно в результате курения. О степени влияния курения на смертность говорят следующие показатели (БСЭ. 3-е изд. М., 1973, т. 14, с. 30): из каждых 100 тыс. человек среди некурящих в год умирают 12,8 человек, среди курящих половину пачки в день — 95,2, среди курящих до одной пачки — 107,8, среди курящих до двух пачек — 229,2, среди курящих свыше двух пачек — 264,2 человек. Не случайно на одной из сессий Всемирной организации здравоохранения курение было признано «одной из наиболее серьезных проблем современного здравоохранения и основной причиной преждевременной смерти, которую можно избежать».
      К сожалению, курящий наносит вред не только своему здоровью, но и здоровью окружающих. Установлено, что примерно 2/3 дыма от сгоревшей сигареты попадает во внешнюю среду и загрязняет ее никотином, смолами и другими вредными веществами. Подсчитано, что пребывание в течение часа в накуренном помещении равносильно «выкуриванию» 4 сигарет. И к сожалению, в положении «пассивных курильщиков» против своей воли оказываются родные и близкие курящего. Американский ученый Миллер установил, что жены активных курильщиков умирают в среднем на 4 года раньше, чем жены некурящих. Особенно плохо переносят табачный дым дети. Они становятся бледными, беспокойными, плохо спят, у них снижен аппетит. Характерны для самочувствия «пассивных курильщиков» головная боль, головокружение, повышенная утомляемость, учащенное сердцебиение. А нередко можно наблюдать, как прогуливающийся по улице с коляской отец «заботливо» наклоняется к своему грудному ребенку, держа в руке сигарету и выдыхая на него табачный дым, а то и вообще не выпуская ее при этом изо рта. Совершенно очевидно, что курение в присутствии других людей, которым табачный дым вреден, а тем более курение вопреки их воле есть проявление социальной безответственности, пример антисоциального поведения, признак распущенности.
     
      Психология курения
     
      Как правило, первая встреча с табаком проходит для человека довольно болезненно. Хорошо это описал Л. Н. Толстой в своей трилогии «Детство. Отрочество. Юность»: «Запах табака был приятен, но во рту было горько, и дыхание захватывало. Однако, скрепив сердце, я довольно долго втягивал в себя дым, пробовал пускать кольца и затягиваться. Скоро комната вся наполнилась голубоватым облаком дыма, трубка начала хрипеть, горящий табак подпрыгивал, а во рту я почувствовал горечь и в голове маленькое кружение. Я хотел уже перестать и только посмотреться с трубкой в зеркало, как, к удивлению моему, зашатался на ногах, комната пошла кругом, и, взглянув в зеркало, к которому я с трудом подошел, я увидел, что лицо мое было бледным как полотно. Едва я успел упасть на диван, как почувствовал такую тошноту и такую слабость, что вообразил себе, что трубка для меня смертельна, мне показалось, что умираю. Я серьезно испугался и хотел уже звать людей на помощь и посылать за доктором. Однако страх продолжался недолго. Я скоро понял, в чем дело, и со страшной головной болью, расслабленный, долго лежал на диване...»
      Все это признаки легкой степени отравления никотином. При более выраженном отравлении наблюдается беспокойство, дрожание конечностей, резкая бледность, холодный пот, шум в ушах, оглушенность, общая заторможенность, падение артериального давления. В таком состоянии может наступить и смерть от паралича дыхания. В случае благоприятного исхода обычно наступает сон; после отравления в течение нескольких дней сохраняется общая разбитость, головная боль и отвращение к табаку. Правда, тяжелое отравление никотином наблюдается обычно лишь в том случае, если курящие вступают в соревнование — кто больше выкурит сигарет или папирос. Обычно же, тем более при первоначальной встрече с табаком, дело ограничивается уже описанными Л. Н. Толстым признаками умеренного отравления, тоже достаточно неприятными, а то и еще менее выраженными неблагоприятными явлениями — тошнотой, головокружением, головной болью, учащенным сердцебиением.
      При повторных обращениях к сигарете токсическое действие никотина постепенно ослабевает, и на первый план постепенно выходит приятно возбуждающее (эйфоризирующее) действие табака. Курение становится для человека приятным. Именно на этой, второй, фазе развития пристрастия к курению табачный дым становится тоже приятным — как признак связанного с ним эффекта эйфории. Отныне курящие «жаждут смрада оного и скверны смердящей вкусить и с погаными (т. е. с иностранцами, которые, как говорилось выше, завезли в Россию это зелье. — Д. К.) муку вечную себе исходотайствуют», говоря словами «Легенды о происхождении табака». Происходит характерное для любой наркомании явление: различные способствующие употреблению наркотического вещества моменты (будь то запах дыма или укол), неприятные сами по себе, становятся приятными и желательными как сигнал последующего наступления эйфории. На этой фазе употребление табака, сам процесс курения становится привычным, желательным и необходимым. Образ жизни, поведение человека, строй его мыслей подчиняются настоятельной потребности вновь и вновь получать дозу наркотического вещества.
      На третьей фазе употребления табака человек постепенно начинает осознавать, что это занятие приносит ему не только удовольствие, но и вред и большие неудобства. Например, ему необходимо выполнить срочную работу, а сосредоточиться без курения человек на ней не может. Само же курение от этой работы отвлекает, не говоря уже о том, что под влиянием курения происходит, правда умеренно, в пределах 5 — 7%, снижение легкости заучивания, точности вычислительных операций, объема памяти. Часто именно невозможность длительное время выдерживать состояние значительного сосредоточения заставляет человека вновь и вновь закуривать, даже до того, как кончится предыдущая сигарета: сам момент закуривания оказывает на него стимулирующее действие. В результате перед таким человеком на столе вырастает гора окурков, а комната тонет в облаках дыма. Сниженное количество кислорода в помещении ведет к головной боли, умственному утомлению, которое курильщик пытается преодолеть новыми затяжками табачного дыма, а это еще более ухудшает его состояние.
      Возьмем другой случай. Во время длительной поездки или во время совещания, где курить нельзя, у курящего появляется неудержимое и все нарастающее желание закурить (ведь средний интервал между сигаретами обычно не превышает 30 — 40 мин), и он уже думает не о деле, а о курении и о том, что ему в данный момент мешает удовлетворить свою страсть. Не случайно нередкой является картина, когда, например, в метро человек, еще поднимаясь на эскалаторе, нетерпеливо вынимает сигарету и сует ее в рот, судорожно сжимая в руках коробку спичек, а то и приготовив одну из них, чтобы закурить сразу же, как переступит порог станции. Некоторые не выдерживают и закуривают, еще находясь в нескольких шагах от выхода. Некурящие в этой и подобных ей ситуациях чувствуют себя намного комфортнее.
      Курящий обычно привыкает к одному какому-либо сорту табачных изделий и, будучи вынужден пользоваться другим сортом, испытывает различные неприятные ощущения: кашель, хрипы, неприятное ощущение во рту.
      Со временем у многих людей курение уже не вызывает каких-либо приятных ощущений и превращается в обременительную обязанность. На этой фазе курения выявляются различные осложнения и появляются мысли о том, не пора ли бросать курить. Примерно 98% курящих считают курение вредным для себя, а примерно 2/3 делают попытки бросить его. Примерно 25% активных курильщиков испытывают общее плохое самочувствие и слабость, около 30% — осложнения со стороны органов дыхания (кашель, боли в груди, одышку, затруднение дыхания), около 10% — раздражительность, ухудшение сна, ослабление умственной деятельности, вынуждающие их прибегать к каким-либо лекарствам. Значительно ухудшается внешний вид: появляется бледность, желтизна кожи и пожелтение зубов, у женщин — огрубение голоса, а также нарастают внутренние изменения в различных органах и системах, о которых мы рассказали выше.
      Вот письмо одного из курильщиков, приводимое И. И. Беляевым, весьма характерное в этом отношении: «Я курю уже 22 года и принадлежу к числу «заядлых» курильщиков, для которых день начинается и кончается папиросой, для которых начало какого-либо дела без папиросы невозможно. Я, как и многие знакомые мне курящие люди, не раз очень решительным образом пробовал бросить курить и прибегал к разным способам и средствам. Все мои усилия оказались безрезультатными — я по-прежнему курю около 30 папирос в день. С каждым годом я все больше чувствую вред табака, с каждым годом моя ненависть к нему растет, но не курить его не могу! И таких, как я, большинство».
      Понятно, какую радость испытывает курящий, если ему удается, наконец, избавиться от своего пристрастия, и насколько он полон надежд, бросая курить. Вот что написал об этом В. В. Маяковский:
     
      Граждане, у меня огромная радость.
      Разулыбьте сочувственные лица.
      Мне обязательно поделиться надо,
      стихами
      хотя бы поделиться.
      сообщаю: граждане,
      я сегодня
      бросил курить.
     
      На частоте курения сказывается окружающая обстановка: курение становится как бы подпоркой для психики курящего — он хватается за сигарету в момент любого волнения, напряжения мысли, в ситуации, требующей размышления и т. д., и именно в таких ситуациях без курения ощущает себя потерянным, внутренне опустошенным, лишенным какой-то внутренней психологической опоры и уверенности. При этом дело не только в специфическом эйфорическом ощущении, но и в системе вторичных привычных действий, связанных с курением. Ведь курение — это не только втягивание в легкие табачного дыма, но и множество других действий, в той или иной степени необходимых для этого. В основе формирования системы этих действий лежит стремление к ощущению специфического эффекта никотина, но с ним объединяется и запах табачного дыма сам по себе, и вид курящих людей, и вид курительных принадлежностей. При этом особым смыслом наполняется для курильщика любое его действие, связанное с курением: вынимание пачки сигарет, зажигание спички и прикуривание, определенная манера затягивания и выпускание дыма, вкусовые ощущения от запаха табака до и в момент горения и т. д. Характерно, что помимо эйфорического действия табака для курящего становится необходимым и периодически держать что-то во рту: бросающие курить нередко прибегают к леденцам, держат во рту спичку и т. д. Видимо, справедливы утверждения некоторых авторов о том, что курение закрепляется особенно быстро потому, что представляет собой видоизмененный сосательный рефлекс, с которым ребенок появляется на свет, и сигарета играет роль пустышки младенца.
      Как и при любой наркомании, наркотическое вещество настолько прочно входит в обмен веществ клеток некоторых отделов центральной нервной системы, что без курения развивается типичное для всех наркоманий состояние абстиненции. При курении оно в первую очередь принимает характер как бы острого голода, который утолить можно только табачным дымом. Кроме того, в период никотиновой абстиненции наблюдаются и некоторые другие явления: усиливается раздражительность, нервозность человека; вместе с тем могут наблюдаться и угнетенность, подавленность, слабость нарушение сна, снижение работоспособности, неопределенного характера боли в области сердца, нарушения деятельности желудочно-кишечного тракта и т. д. Продолжительность неблагоприятных явлений обычно 1- — 2 — 3 недели, причем они постепенно ослабевают. Объективного вреда здоровью при прекращении курения не возникает. Наиболее сильны в состоянии никотиновой абстиненции психологические нарушения курящий в это время испытывает сильную тягу курить, некоторое время все его мысли сосредоточены только на табачных изделиях и процессе курения. Наиболее резко это выражено у неуравновешенных людей, у больных неврозами. Вместе с тем у многих людей пристрастие к курению выражено не очень сильно, и они могут делать большие перерывы в курении, и регулярность курения у них определяется главным образом характером окружения.
      За более чем 300 лет своего «победоносного» шествия табак прочно вошел в обиход человечества, в поведение многих людей. Связано это главным образом с особенностями процесса курения, а не со специфическим эйфоризирующим эффектом табака, хотя последний лежит в основе пристрастия к табаку.
      В общении людей важное значение имеют определенные моменты объединения, подчеркивающие сход ство общающихся по какому-то признаку. Таковым является и процесс курения. У курящих в сравнении с некурящими возникает определенное чувство солидарности, взаимопонимания, основанное на осознании наличия общей потребности и восприятии сходства в определенных моментах деятельности. Особенно важно это в ситуации непосредственного общения: одно дело, если другой человек делает почти то же самое, что и ты, другое, если он этого не делает. Чем ниже уровень личностного развития общающихся, тем сходство для них важнее. Именно поэтому давление среды сверстников на подростка или юношу всегда более сильное, чем на взрослого, и дело здесь не только в том, что сами подростки и юноши менее устойчивы к такому давлению, но и в том, что это давление оказывается окружающими особенно интенсивно, последние нетерпимы к отличиям от них. Курение именно за счет внешних моментов, а не за счет специфического действия никотина становится объединяющим моментом, благоприятствующим общению, а курящие оказывают на некурящих сильное психологическое давление.
      Курение позволяет легче включиться в процесс общения: достаточно подойти к курящим и закурить вместе с ними. Другой повод найти бывает затруднительно, а этот всегда под рукой. К тому же курение само по себе создает обстановку для общения, не требуя специального места или каких-либо других условий. Облегчается и сам процесс общения.
      Когда нет общих дел, а в голове не так много интересных мыслей, которыми стоило бы обменяться с другим человеком, стоять рядом молча и ничего не делая бессмысленно. А вот стоять молча рядом и курить можно: само это занятие создает видимость общего дела, к тому же позволяя принять сосредоточенный и привлекательно задумчивый вид. Этим же курение «полезно», когда разговор не клеится, а поддерживать его нужно: оно позволяет заполнить паузы, дает время на обдумывание ответа и т. д.
      Первоначальное знакомство с табаком всегда в той или иной степени болезненно. Поэтому начинающему курильщику приходится делать над собой усилие, чтобы преодолеть отвращение, вытерпеть первоначальную реакцию на яд, быстрее приобщиться к курению. Правда, во многих случаях привыкание к курению происходит постепенно, незаметно для самого начинающего, видимо, особенно при неосознаваемом подражании, и решающее значение здесь играет сама ситуация общения — наличие вокруг курящих, нахождение в их обществе достаточно длительное время.
      Поскольку, как мы уже сказали, курение в начальной его фазе далеко не приятно, начинающий курильщик должен преодолеть неприятные ощущения и заставить себя продолжать. Что же побуждает его к этому?
      Прежде всего, это подражание. Можно выделить несколько его видов. Во-первых, это умышленное подражание членам какой-либо компании, в которую подросток хочет быть принятым; усвоение свойственных данной компании манер; характер поведения облегчает этот процесс, тем более что, как мы подчеркивали ранее, подростковые и юношеские компании склонны к жесткому конформизму. Нередко такое стремление оказывается сильнее, чем даже изначально существовавшее отрицательное отношение к курению, и курение такой человек осознает как необходимость (разумеется, ложно понятую). Во-вторых, это подражание нравящемуся человеку. Здесь может проявляться свойственный незрелому уму максимализм — если подражать, то уж во всем, даже и в том, что следовало бы признать недостатком избранного объекта подражания, а также и неспособность разбираться в качествах другого человека — отделить хорошее от плохого, главное от второстепенного, случайное от сущностного. В-третьих, подражание может быть неосознанным. Так, если курят родители, курение настолько входит в обиход данной семьи, что ни для взрослых, ни для детей уже не существует вопроса — курить или не курить, вопрос лишь в том, когда начать?
      Следующая группа мотивов связана со стремлением к взрослости. Подросток или юноша (девушка) стремится продемонстрировать перед окружающими свою взрослость, независимость, что особенно актуально для него в случае, если родители постоянно подчеркивают перед ним свои особые права и его несамостоятельное положение (постоянные заявления типа: «Мне можно — тебе нельзя», «Тебе еще рано»), если ругают за то, что они себе позволяют. Ясно, что в таких случаях приобщение к некоторым привычкам, манерам взрослых, в том числе и к курению как одной из наиболее характерных, становится для подрастающего человека символом его увеличивающейся самостоятельности, независимости, взрослости.
      Курение становится также и одним из способов самоутверждения для тех, кто не выработал в себе внутренних основ самоутверждения и вынужден прибегать к таким вот внешним знакам. Нередко это и желание показать себя более взрослым перед сверстниками, которым это еще строго заказано, т. е. выделиться на фоне какой-то группы людей, занять в ней более видное место, пусть и таким, по существу, беспомощным, способом. К этому же относится стремление быстрее усвоить «модные» манеры, чтобы убедить окружающих в своей незаурядности, современности и тем самым повысить свой престиж. В таких случаях приходится наблюдать особенно «шикарную», демонстративную манеру курить. Главное, что курение тем или иным путем входит в систему ценностей человека, рассматривается им как полезное в том или ином отношении занятие, пусть оно и вредно во многих других отношениях. Способствует курению то, что «полезность» его очевидна и определяется конкретной ситуацией, вред же где-то еще только предполагается, тем более что многие люди вообще не склонны заглядывать вперед, вполне удовлетворяясь сегодняшним днем, ориентируясь на сегодняшнюю ситуацию. Все это способствует и престижности курения. Подтверждением этому является тот факт, что подростки или юноши порой устраивают состязания: кто больше выкурит. Здесь заложено, с одной стороны, отношение к курению как к сравнительно трудному занятию, иначе незачем и соревноваться, и вместе с тем отношение к нему как к занятию престижному, занятию, в отношении к которому сформирована положительная мотивация.
      Еще один мотив — стремление все в жизни испробовать. «Если другие^могут это делать и им нравится, то почему я должен лишать себя удовольствия?» — спрашивает себя такой человек. Иногда эта мысль оказывается подсознательной, но определяет поведение. Это и своего рода любопытство и ревность в отношении занятий (скорее, развлечений других людей), стремление в данном случае не столько к тому, чтобы не выделяться из какой-то группы людей, сколько к тому, чтобы не отстать в пользовании некими «благами», не упустить «свое». Этому способствует установка на вседозволенность, когда жизнь понимается как цепь удовольствий и главным оказывается стремление не отстать от других в их получении. С этим смыкается и банальное любопытство: подростку, юноше просто интересно — что курящие находят в табаке? Этот мотив довольно распространен. Согласно уже упоминавшимся наблюдениям В. Я Киселева, чувство интереса (любопытства) привело в ряды курящих 19% старшеклассников, 23,4% учащихся профтехучилища, 24,7% студентов первого курса университета.
      Согласно данным статистики, представительницы женского пола начинают курить обычно позже, чем представители мужского: соответственно в среднем в 15 — 22 года и в 12 — 18 лет. Здесь сказывается влияние различных факторов — ослабление контроля родителей, особенности компании, для девушек, кроме этого, — курит или не курит ее знакомый юноша или мужчина; нередко некоторые курильщики стремятся вовлечь в эту вредную привычку других людей — то ли с целью привлечь их к себе, привязать сильнее, то ли для того, чтобы убедиться в своем влиянии на них. После 30 лет редко кто начинает курить — к этому времени человек уже достаточно созрел для того, чтобы не совершать необдуманных поступков, умышленно же начинать курить он не станет, так как вред курения в принципе всем известен. Ослабевает к этому возрасту и влияние непосредственного окружения, и человек все более ориентируется на более широкий круг людей, не замыкаясь в представлениях и характере поведения какой-либо узкой группы людей. Вместе с тем порой и в зрелом возрасте человек может оказаться податлив к предложению начать курить: например, следуя настоятельным советам окружающих курильщиков в случае какого-либо несчастья, когда самоконтроль ослаблен, а курение рекомендуют в качестве отвлекающего и успокаивающего средства. Чаще это давление оказывается действенным в отношении женщин.
      Следует отметить, что некоторые курильщики считают курение для себя безвредным, а в некотором отношении и полезным. При этом, как и при других наркоманиях, вредные стороны действия наркотического вещества выставляются в качестве привлекательных и полезных Например, курение в определенной ситу ации могут рекомендовать для заглушения чувства голода. Действительно, никотин это чувство заглушает, воздействуя на нервные окончания слизистой оболочки желудка, но ведь каждый должен понять, что дело не в заглушении самого чувства голода, а в том, действительно человек поест или нет, ведь чувство голода выражает объективную потребность организма в пище, и никуда эта потребность не денется, сколько ни кури. Порой курение рекомендуют в качестве стимулятора умственной деятельности, рассказывая некурящим разные небылицы. Здесь необходимо твердое знание вреда курения на процессы мышления, на умственную и физическую работоспособность. Среди перечисляемых А. Г. Стойко мотивов начала курения есть следующие-«из-за плохого настроения» (читай: табак его улучшит!); «с тоски», «с горя» (читай: табак улучшает настроение!); «для возбуждения умственной деятельности», «чтобы поднять трудоспособность» (читай: табак повышает работоспособность, стимулирует умственную деятельность!). Эти измышления и сейчас формируются курящими. Но часть их впервые сформировалась еще в то время, когда вред курения был практически неизвестен и табак рекомендовали в качестве лечебного средства (как и алкоголь и некоторые чрезвычайно опасные наркотические препараты, строго запрещенные в настоящее время). Живучести неверных представлений о якобы «пользе» курения способствует инертность обыденного мышления, которое помимо всего прочего характеризуется устойчивостью к новой информации, неосознаваемым характером использования старых знаний, недостаточной способностью отказываться от них даже в случае явной их ложности.
     
      Факторы, способствующие распространению курения
     
      В настоящее время на земном шаре посевами табака занято примерно 3,9 — 4,2 млн. га, причем, как правило, это лучшие земли, позволяющие получить до 40 — 50 ц пшеницы с гектара. Иными словами, табак отнимает у людей от 10 до 20 млн. т пшеницы ежегодно, и это в условиях, когда значительная часть населения земли недоедает или даже голодает. Мировая продукция табака, при среднем его урожае И — 15 ц с гектара, составила в 1977 г. 4,9 млн. т. При этом в последнее десятилетие производство табачных изделий в развитых странах возросло на 40%. Вообще же тенденция к возрастанию производства и потребления табачных изделий заметно усилилась, уже в начале нашего века прослеживается практически по всем странам. Если в 1913 г. сигарет и папирос в России было произведено 24,5 млрд, штук, то в 1940 г. — 102,5 млрд., в 1975 г. — 364,3 млрд. За последнее десятилетие производство табачных изделий в нашей стране возросло на 103 тыс. т. Вместе с тем производство и потребление табачных изделий в некоторых странах шло еще более быстрыми темпами.
      Курение широко распространено в современном мире. Подсчитано, что каждую минуту на земном шаре выкуривается около 300 тыс. сигарет и папирос. Согласно данным Департамента здравоохранения США, в возрасте старше 25 лет курят 60% мужчин и 35% женщин. Аналогичные показатели в Италии составляют 50% и 27%. По наблюдениям И. И. Беляева, проведенным в г. Горьком, курят около 50% мужчин и примерно 2% женщин, а среди студентов медицинского института эти показатели составили соответственно 40 и 10% В настоящее время в СССР курит около 70 млн. граждан.
      Курящих мужчин во всех странах значительно больше, чем курящих женщин, но соотношение их колеблется в широких пределах. Так, в США и Англии соотношение курящих мужчин и женщин равно примерно 1,35:1, в странах Африки — 3,7:1, Латинской Америки — 4,6:1, Азии — 6,2:1. Особенно много курящих женщин в Англии: по некоторым данным, до 43%. Среди социалистических стран наиболее широко курение среди женщин распространено в Польше, Чехословакии и Венгрии. В нашей стране курение среди женщин до сравнительно недавнего времени было распространено мало, и на курящую женщину смотрели с недоумением и подозрением. Однако за*последние 10 — 12 лет курение среди женщин распространилось довольно широко и продолжает распространяться, так что удивляться этому, к сожалению, больше не приходится. Следует отметить, что именно среди женщин распространение курения порой принимает характер своеобразных локальных эпидемий — в определенной среде начинают курить почти все, в другой — курящих женщин совсем нет. К сожалению, курение среди женщин одно время вошло в моду, и многие из них начинали курить исключительно для того, чтобы от этой моды не отстать. Однако курение такая вещь, что бросить его после того, как мода начинает проходить, очень и очень трудно. Среди лиц мужского пола курящих в среднем больше, однако столь поголовного вовлечения их в пагубное пристрастие обычно не наблюдается, а причины начала курения реже объясняются стремлением следовать моде.
      Согласно данным американского Национального центра по курению и здоровью, в 1968 г. в США курили 14,7% мальчиков и 8,4% девочек в возрасте 13 — 15 лет. В 1970 г. эти показатели составили соответственно 15,7 и 15,3%, т. е. практически сравнялись, в 1975 г. в США курили уже 27% девочек-подростков. Во многих странах начало курения приходится примерно на возраст 11 — 12 лет. Согласно данным зарубежной статистики, в Дании курят около 80% мальчиков 11 — 14 лет и более половины девочек, во Франции в возрасте 12 — 18 лет курят 46% школьников, причем эту привычку большинство приобретает к 14 годам. Согласно наблюдениям А. Я. Гуткина, проведенным в Ленинграде, среди мальчиков — учеников VI класса было 6% курящих, VII класса — 12%, VIII класса — 18%, IX класса — 32%.
      Раннее начало курения особенно неблагоприятно, так как при этом не только увеличивается общий стаж курения, а следовательно, и причиняемый организму вред, но и потому, что на еще не полностью сформировавшийся организм курение действует особенно вредно. Способствуют этому и условия курения. Как подчеркивает И. И. Беляев, подростки курят обычно тайком, торопливо, а при этом больше никотина переходит в дым; они обычно докуривают сигарету или папиросу до конца, а именно здесь и собираются наиболее ядовитые вещества; порой они вообще докуривают чужие окурки; нередко подростки курят одну сигарету, передавая ее друг другу изо рта в рот, что может способствовать передаче инфекционных заболеваний; наконец, они тратят отпущенные им на завтраки деньги на табачные изделия.
      Что же способствует распространению курения? Прежде всего это пример родителей и других взрослых. Проведенное во Франции исследование показало, что в том случае, если курят и отец, и мать, их дурную привычку разделяют 44% мальчиков и 37% девочек; если курит лишь один из родителей, то подражают ему 37% мальчиков и 29% девочек; если родители не курят, то привычку курить приобретают 20% мальчиков и 9% девочек.
      Распространению курения способствует и снисходительное к нему отношение окружающих, в том числе и тех, кто против своей воли оказывается в положении «пассивных курильщиков» и страдает от этого. У нас нет обычая, согласно которому курящий обязан был бы учитывать положение некурящих, и в результате не некурящие навязывают свою волю курящим, что было бы справедливо, учитывая общепризнанный вред курения, а, наоборот, курящие ставят в безвыходное положение некурящих, заставляя их терпеть табачный дым. Между тем, как справедливо подчеркивает И. Н. Пятницкая, «чем снисходительнее относится общество к злоупотреблению, тем меньше индивидууму нужно предпосылок, чтобы начать злоупотребление».
      Распространению курения среди молодого поколения способствует и доступность табачных изделий, наличие своеобразной солидарности курильщиков: если мальчишке и откажут продать сигареты в табачном киоске, то почти каждый курящий взрослый дядя поможет их ему приобрести.
      Наконец, распространению курения способствует неосознанная, но достаточно эффективная реклама табака и табачных изделий, которая, заметим, во многом (к сожалению!) отвечает требованиям воспитательного процесса: ненавязчиво, в связи с повседневной жизнью, с различными реальными ситуациями, на примере действий героев и «кинозвезд» она вырабатывает положительную мотивацию по отношению к курению. В результате молодежь оказывается недостаточно устойчива к психологическому давлению, которое курящие оказывают на некурящих.
      Нередко предметы, связанные с курением, используют многие фотографы и художники при создании своих произведений. При этом всегда легко убедиться, что папироса или сигарета в руках человека, портрет которого ими создан, никак не помогает раскрыть его внутренний мир, ничего не добавляет к его образу и по существу лишь позволяет автору легче решить какие-то моменты композиции, когда на большее, чем на изображение папиросы или пепельницы, фантазии у него не хватает.
      К рекламе табачных изделий относится и привлекательная их упаковка. Для табачной продукции придумывают привлекательные названия: например, есть сигареты «Друг» (интересно, чей?). На пачке сигарет рисуют космические ракеты, есть сигареты «Лайка» с изображением симпатичной всем собачонки, первой побывавшей в космосе, и т. д. Пожалуй, только качество оформления винно-водочных изделий как-то может конкурировать с качеством оформления табачных изделий — все остальные товары остаются далеко позади.
      Широкое распространение курения приносит обществу большой ущерб, несводимый лишь к ущербу, наносимому здоровью граждан. Например, в 1976 г. в США прямые убытки от лечения людей, пострадавших в результате курения, составили 8 млрд. 224 млн. долларов, непрямые убытки (в том числе и от снижения производительности труда) еще 19 млрд. 139 млн. долларов, т. е. общая сумма убытков превысила 27 млрд, долларов.
      Кроме убытков, связанных с ухудшением здоровья населения, с невозможностью курящими достичь высоких результатов в труде, в спорте, курение приносит большой ущерб и вследствие некоторых типичных для курящих привычных действий. К ним относится, например, манера куда попало бросать окурки. Мало того, что при этом загрязняются улицы городов, особенно на остановках транспорта, при этом возможен и ущерб общественному имуществу, окружающей природе. Немало лесных пожаров происходило и происходит от того, что курящий бросил окурок, вместо того, чтобы затоптать его в землю (раз уж ему приходится куда-то его бросать). Именно такие действия составляют существенную часть правонарушений, наказание за которые предусмотрено ст. 99 УК РСФСР: «Неосторожное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества, повлекшее человеческие жертвы или иные тяжкие последствия, а также уничтожение или существенное повреждение лесных массивов в результате небрежного обращения с огнем или источником повышенной опасности наказывается лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок до одного года». За последние годы, по данным Управления пожарной охраны ГУВД Мосгорисполкома, до трети всех пожаров и возгораний в столице произошло от неосторожного обращения с папиросой, сигаретой и т. д. Нередко при этом пожар вызывают пьяные, которые засыпают с зажженной сигаретой в руках. Замечено, что особенно неосторожно с огнем обращаются курящие женщины. Все это невольно заставляет вспомнить времена царя Михаила Романова, который полностью запретил употребление табачных изделий в первую очередь именно вследствие пожаров, вызванных безответственностью курильщиков.
     
      Предупреждение курения
     
      Курение во многом похоже на инфекцию: здесь есть источник заразы — табак и табачные изделия, а также сами курящие; есть угрожаемый контингент — подрастающее поколение; есть пути распространения инфекции и способствующие распространению факторы — все те ситуации и условия, когда некурящие имеют контакт с курящими, с табачными изделиями, все то, что усиливает для некурящих привлекательность курения. В борьбе с курением следует воздействовать на все звенья этого процесса, однако сделать это намного труднее, чем в борьбе с инфекционными заболеваниями.
      Прежде всего не все курящие одномоментно желали бы перестать курить. При этом призывами к ним бросить курить обойтись здесь нельзя, так как курение в качестве наркомании воздействует на эмоционально-волевую сферу человека, становясь как бы объективной потребностью, и чисто логическими доводами убедить курящего во вреде курения трудно, нужны яркие эмоциональные воздействия, вырабатывающие отрицательное отношение к табаку. При этом, как правило, систематическое запугивание курящих лишь приводит к дополнительному нервному напряжению, так как, не имея сил оставить курение, курящий вместе с тем осознает вред курения и живет в постоянном страхе из-за того, что продолжает себя отравлять (вспомним приведенное выше письмо курильщика, который продолжает курить, несмотря на то, что давно уже ненавидит табак). Молодых же людей страхом будущих болезней не испугаешь — ведь эти болезни предполагаются в будущем, а сигарета, по той или иной причине, представляется им необходимой уже сейчас.
      Даже для бросивших курить (а это возможно лишь благодаря твердому решению сделать это) велика опасность возврата к курению. Нередко это происходит почти автоматически. Достаточно бросившему курить забыться, упустить из сферы сознания тот факт, что он бросил курение и должен быть настороже к возможности рецидива, как в определенной ситуации рука чисто механически может взять сигарету, затем зажечь ее, и вот уже сделана первая затяжка, вторая, и практически все нужно начинать снова, так как после перерыва во много раз легче удержаться от первой сигареты, чем от последующих. Поэтому бросившему курить следует в течение продолжительного времени избегать ситуаций и общества, где он прежде обязательно курил.
      Следует учитывать также характерное для всех наркоманий периодическое неожиданное возобновление тяготения к наркотическому веществу. Казалось бы, полностью человек от него отвык, никакой потребности не испытывает, живет вполне спокойно, как вдруг, причем нередко совершенно неожиданно, врасплох, его может застать интенсивное желание вновь ощутить специфический эффект наркотического вещества. Так же точно и с курением: может пройти довольно длительное время без курения, человек убедился, как курение ему вредило и насколько он чувствует себя во всех отношениях лучше, чем в период, когда курил, вся направленность мышления, вся логика убеждает его, что не курить — благо для бывшего курящего, и совершенно неожиданно и, казалось бы, совершенно нелогично возникает желание закурить. И если человек встретит это внезапно возникающее желание курить не во всеоружии своей воли, разума, сознания, весьма возможен возврат к курению. Следует быть готовым к этому состоянию, а также полезно знать, что такой период обычно непродолжителен, это скорее какой-то момент, что, хотя подобные явления могут в дальнейшем периодически повторяться, они будут постепенно ослабевать.
      Проблема борьбы с курением может быть успешно решена лишь в том случае, если будут разработаны средства, полностью снимающие тягу к курению, предотвращающие развитие явлений абстиненции. Наиболее эффективны в этом плане психотерапия и иглоукалывание, однако они в настоящее время помогают далеко не всем желающим бросить курить.
      Проблема борьбы с курением приобрела международный характер. Регулярно происходят конференции, посвященные проблемам здоровья и курения, при Всемирной организации здравоохранения в 1974 г. был создан комитет экспертов по курению и его влиянию на здоровье. Разработана целая система мероприятий по борьбе с курением. Эта система дает более или менее удовлетворительные промежуточные результаты в отдельных странах, но явно не способна полностью решить проблему в целом. Например, согласно данным американской статистики, с 1964 по 1970 г. количество курящих среди мужского населения сократилось с 52 до 42%, среди женского — с 34 до 30%, а с 1970 по 1975 г. соответственно с 42 до 39% и с 30 до 29%. Происходит явная стабилизация процента курящих со сближением числа курящих мужчин и женщин.
      Среди мер организационного характера, направленных на борьбу с курением, следует отметить следующие:
      — запрещение рекламы табачных изделий;
      — предупреждающие надписи на упаковке с указанием количества вредных компонентов табака и табачного дыма;
      — запрещение продавать табачные изделия несовершеннолетним;
      — запрещение курения в общественных местах и на рабочем месте;
      — разъяснение вреда курения;
      — сокращение площадей, занятых табаком.
      Большинство этих мероприятий предусмотрены и в нашей стране. В частности, в 1976 г. вышел приказ министра здравоохранения СССР «О разработке и осуществлении мер по усилению борьбы с курением среди медицинских работников и населения».
      Однако недостатком современных методов борьбы с курением, и в первую очередь антиникотиновой пропаганды, является то, что она почти исключительно предусматривает лишь разъяснение вреда курения для здоровья. Но кому, как не медицинским работникам, должен быть известен этот вред? Однако в приказе министра здравоохранения именно медицинские работники называются первыми среди курящих — и для этого, к сожалению, есть основания. Эта ситуация лишний раз выявляет недостаточность в борьбе с курением лишь разъяснения его вреда для здоровья, хотя это и важный момент борьбы.
      Без хорошо поставленного антиникотинового воспитания подрастающего поколения проблема эта решена быть не может. В свою очередь это воспитание требует изучения психологии курящих, психологии бросания курить, психологии наиболее вероятных потенциальных курильщиков, т. е. изучение психологического предрасположения к курению.
      Профилактика курения имеет некоторые сходные моменты с профилактикой злоупотребления алкоголем, и моменты специфические. К общим относятся прежде всего организационные мероприятия. К специфическим относится то, что курение должно быть решительно изжито из практики: если в употреблении алкоголя выделяют умеренное употребление, пьянство и алкоголизм, то в курении такой градации нет. Человек или курит, или не курит. Поэтому следует обращать особое внимание на то, чтобы ребенок, подросток, юноша, взрослый никогда вообще, ни при каких обстоятельствах, не попробовали сигарету или папиросу — подобное требование в отношении алкоголя пока нереально.
      Антиникотиновое воспитание должно начинаться с самого раннего возраста. У ребенка должно быть выработано резко отрицательное отношение к курению и к курящим. В помещении, где накурено, следует обращать внимание даже маленького ребенка на неприятный запах, на то, что дышать здесь трудно и противно. Следует учить его ценить свежий воздух и выказывать признаки отвращения при виде табачных изделий, благодаря которым люди чистого, свежего воздуха лишаются. Вредные для здоровья последствия курения в этом возрасте разъяснять еще не обязательно, так как это обычно еще пониманию ребенка недоступно. Необходимо не просто сообщить ребенку знание всего этого, но и прививать ему отрицательную реакцию, так, чтобы он действительно испыт л отрицательные эмоции при виде табачных изделий, при ощущении табачного дыма, при виде курящих. Делать это необходимо заблаговременно, до того, как ребенок пойдет в школу и контроль за ним родителей ослабеет.
      Всего этого не следует прекращать и в дальнейшем, но в дополнение к этому в общении со школьником нужно подчеркивать отрицательные качества курящих людей, разъясняя, что курящие — это не столько особенно «взрослые», «самостоятельные», «мужественные» люди, сколько рабы очень вредной привычки, от которой они сами с радостью бы избавились, если бы имели достаточно для этого воли и самообладания. Следует также разъяснить, что первоначальная токсическая реакция на никотин, так же как и на алкоголь, признак не слабости или неполноценности человека, а, напротив, свидетельство его здоровья. Отсутствие же такой реакции у курящих свидетельствует не об их силе и здоровье, а просто о далеко зашедшем отравлении организма табачным ядом, на который организм внешне уже защитной реакцией не отвечает вследствие ослабления защитных механизмов. Следует внушать, что курящие «герои», артисты и т. д. — такие же жертвы пагубного пристрастия, как и все остальные рядовые курильщики, и что они тоже охотно избавились бы от курения, но, видимо, не могут.
      Следует внимательно контролировать контакты, общение школьника: нередко мальчики тянутся к более старшим, к подросткам и юношам, и поэтому к последним следует внимательно присмотреться: если есть подозрение, что те курят, следует пресечь все возможности общения. Подросткам следует внушать, что необдуманное подражание действиям других людей — признак несамостоятельности человека, истинное проявление недостаточной его взрослости. И если подросток принимает не всякое предложение другого, то этим он обнаруживает не свою боязнь чего-то, а способность принять самостоятельное решение, определять собственную линию поведения — качества, весьма ценного в любом возрасте.
      В дополнение к этому юношам следует разъяснять вред курения, причем не только последующий вред для здоровья, но и конкретный вред в любой ситуации в настоящий момент. Мы уже говорили, что курение связано с большими неудобствами: если курящий в связи с какими-либо обстоятельствами не может закурить (дальняя поездка, длительное собрание и т. д.), то он становится почти неработоспособным, все его мысли направлены на курение. В этих же условиях некурящие чувствуют себя намного комфортнее, спокойнее, увереннее.
      Юношам и подросткам следует напоминать также и о большом вреде курения для результатов в спорте. Курящие девушка или юноша не могут рассчитывать на большие успехи. Никотин снижает силу и остроту мышечного чувства, координацию движений, скорость и особенно выносливость. Поэтому от курения особенно сильно страдают занимающиеся плаванием, боксом, бегом, легкой атлетикой, коньками, лыжами, футболом, хоккеем. Даже шахматисты признают вред курения: резко снижается общая выносливость человека, его способность переносить статические нагрузки, уменьшается продуктивность умственной деятельности.
      Девушкам следует разъяснять, что, хотя курение среди них и не редкость в наше время, все же на курящую женщину, а тем более девушку смотрят осторожно: ведь чаще курить они начинают в подозрительных, нередко асоциальных компаниях.
      Согласно наблюдениям О. Гаманина, почти 60% опрошенных старшеклассников Москвы и Липецка не высказали отрицательного отношения к курению девушек (4,3% высказались положительно), однако на вопрос: «Хотел бы ты, чтобы твоя жена курила?» — только двое ответили, что это им безразлично, остальные с возмущением восприняли саму такую возможность.
      При предупреждении курения следует учитывать, что у подростков порой проходит некоторое время от испробованной первой сигареты до того, как они начинают по-настоящему курить, и очень важно никогда не упускать из поля зрения необходимость ведения антиникотиновой борьбы. Согласно данным югославских авторов, среди 220 обследованных школьников мужского пола 15 — 19 лет пробовали курить 159, регулярно курить стали 62 (39%), среди 373 школьниц того же возраста пробовали курить 219, регулярно стали курить 34 (15%). При этом велик процент пробовавших курить — соответственно 70% и 59%. Может быть, следует официально признать правом и долгом граждан пристыдить отца или мать, курящих в присутствии ребенка, юнца, гордо шагающего с сигаретой в зубах, и т. д. Пока же попытки некурящих поступать так в отношении курящих воспринимаются последними как недозволенная дерзость по отношению к ним. Нужно официально наделить граждан правом запрещать в своем присутствии курить, чтобы курящие были вынуждены обходить стороной некурящих, а не наоборот, как это порой случается в настоящее время.
      Меры по усилению борьбы с курением в нашей стране могут оказаться достаточно эффективными лишь в том случае, если они будут дополнять настойчиво осуществляемую систему антиникотинового воспитания, проводимую в первую очередь в семье, родителями.
     
      Нецензурная брань
     
      Ругательные выражения есть во всех языках, и было бы неверным думать о случайном их характере. Они используются, во-первых, в качестве крайней степени выражения неодобрения кого-либо или чего-либо и, во-вторых, для психологической разрядки. При возникновении у человека какого-либо намерения возникает состояние внутреннего напряжения, которое необходимо для успешного осуществления этого намерения. Если действия человека оказались успешными, внутреннее напряжение трансформируется в чувство удовлетворенности, если нет — возникает чувство досады, неудовольствия, гнева. Но так как последнее тягостно для психики, срабатывает своеобразный защитный механизм — человек совершает какое-то постороннее эмоционально насыщенное действие (стучит кулаком по столу, плюет с досады, топает ногой и т. д.), и ему становится легче. Точно такое же значение имеют и ругательные выражения — человек выругался, «отвел душу», и ему полегчало. Иногда такие действия возникают непроизвольно. Нередко человек привыкает к ним, а порой и сознательно начинает «срывать злость» на чем-либо или на ком-либо, что говорит о недостаточной его выдержке, самообладании, а также и о дефектах воспитания, не привившего способности достойно переносить разочарования и неудачи, так, чтобы возникающие у человека отрицательные эмоции не отражались на окружающих.
      Привычка употреблять различные неодобрительные выражения нередко возникает у младших школьников и даже у дошкольников вследствие их неспособности или неумения правильно и логично охарактеризовать неприемлемые для них действия товарища, а также в результате заимствования выражений такого типа: «дурак», «гад» и т. д. — у окружающих. Каждый взрослый может припомнить ситуацию, когда, не понимая смысла действия своего товарища, школьник обращается к нему с вопросом: «Ты что, дурак?» — вместо более логичного и вежливого: «Зачем ты это делаешь?» Неодобрительные выражения играют регуляторную роль, будучи направлены на устранение каких-то неприемлемых моментов поведения другого человека. В среде дошкольников взаимная регуляция поведения играет важную роль. Но, употребляясь к месту и не к месту, неодобрительные выражения быстро теряют для говорящего свой смысл и превращаются в слова-паразиты, далеко не всегда, однако, теряющие свой обидный смысл для того, к кому они обращены.
      Наряду с приличными выражениями существует группа слов, отличающихся особой циничностью и грубостью, — так называемые нецензурные выражения. Практически они употребляются в той же роли, что и обычные неодобрительные выражения, но отличаются от последних одной принципиальной особенностью: они унизительны по своей сути, принижают человеческое достоинство вообще и самым непосредственным образом — достоинство конкретного человека.
      Что же относится к нецензурным, иначе «матерным», выражениям? Это обозначения половых органов и определенных моментов полового поведения человека, причем все это выставляется в грязной, оскорбительной форме. Принято считать, что в русский язык матерная брань проникла во времена татаро-монгольского ига. На территорию Древней Руси обрушилась орда необузданных кочевников, которые на временно покоренной ими земле творили то, что обычно творят завоеватели, причем завоеватели полудикие, с примитивной культурой, с необузданными инстинктами. Они грабили, убивали, уводили в плен и, как высшее проявление оскорбления со стороны насильника и высшее проявление подневольного положения завоеванных, не имеющих возможности противостоять этому насилию, насиловали женщин. Не случайно матерные выражения до сих пор содержат в себе смысл действий самодовольного насильника, который ничем не ограничен в своей первобытной дикости.
      Нецензурные выражения неприличны не в силу каких-то особенностей звучания произносимых звуков, а вследствие вкладываемого в них смысла. Эти выражения возвращают нас не только на уровень культуры полудикой орды кочевников, но и на уровень взаимоотношений, складывающихся между временно порабощенным народом и завоевателями, ничем не ограничиваемыми в их первобытной дикости. Как справедливо отмечал А. С. Макаренко, «матерное слово есть неприкрашенная мелкая, бедная и дешевая гадость, признак самой дикой, самой первобытной культуры, циничное,, наглое, хулиганское отрицание и нашего уважения к женщине, и нашего пути к глубокой и действительно человеческой красоте».
      Для обозначения определенных моментов в сфере межполовых отношений в русском языке не оказалось приемлемых, приличных бытовых выражений — с одной стороны, матерщина, с другой — научные термины. При этом последние от матерных выражений отличаются явно меньшей энергичностью, краткостью и выразительностью. Необходимость же в приличных обозначениях указанных явлений, в том числе и половых органов, есть, иначе родители не изобретали бы разного рода суррогатных инфантильных обозначений, употребляемых ими в разговоре с детьми. Как отмечают Д. Н. Исаев и В. Е. Коган, житейский словарь, относящийся к сексуальной жизни, беден. Пользуясь же «детским» языком, взрослые передают ребенку инфантильные обозначения. Но от сверстников он узнает точные, хотя и циничные, обозначения, связанные с отрицательным эмоциональным багажом. Когда же инфантильный язык отбрасывается как смешной, а вульгарный — как неприемлемый, возникает «вербальная пустота». К тому же не всегда циничные выражения отбрасываются — они легко вытесняют инфантильные выражения и остаются единственным способом обозначения некоторых понятий.
      Как подчеркивает К. Маркс, отношение мужчины к женщине есть своего рода показатель уровня развития данного общества и конкретного человека, в нем обнаруживается, в какой степени половая функция стала подлинно человеческой. Употребление нецензурных выражений показывает низкий социальный уровень человека, его примитивность.
      Мотивы употребления нецензурных выражений могут быть различными. Прежде всего к употреблению нецензурных выражений склонны люди с сексуальными отклонениями. Для них произнесение слов сопровождается переживанием их смысла, и это служит целям сексуальной разрядки, когда место определенных действий занимает их упоминание, причем в наиболее-неприкрытом, непристойном виде. Именно в этом находит выход психическое напряжение субъекта, связанное с сознанием им своей сексуальной неполноценности.
      Порой употребление нецензурных выражений оказывается сродни таким действиям, как порча общественного имущества, вызванная стремлением бросить вызов окружающим, сорвать на них свою злобу — здесь употребление нецензурных выражений оказывается проявлением асоциальности, и в употребляемые выражения вкладывается максимально непристойное содержание, ругающиеся изощряются в замысловатых выражениях.
      Употребление нецензурных выражений — показатель убогости речи и мышления человека: примитивные мысли, скудный запас слов делают для него затруднительным высказаться убедительно и доходчиво, и он прибегает к нецензурным выражениям, которые при всем их неприличии действительно обладают значительной силой воздействия, хотя и отрицательного. Такому человеку уже не нужно подбирать ярких, образных выражений — «эмоциональность» в его высказываниях действительно достигается, но за счет оскорбления окружающих и примитивизации и вульгаризации его речи. Как отмечал А. С. Макаренко, «в старое время матерное слово, может быть, служило своеобразным коррективом к нищенскому словарю, к темному косноязычию. При помощи матерной стандартной формулы можно было выразить любую примитивную эмоцию, гнев, удивление, осуждение, ревность. Но большей частью она даже не выражала никаких эмоций, а служила технической связкой, заменяющей паузы, остановки, переходы, — универсальное вводное предложение...»
      Таким образом, нецензурные выражения могут употребляться умышленно, с осознанием и переживанием их непристойного смысла: с целью обругать, унизить, а также, как уже говорилось, с целью сексуальной разрядки. Нецензурные выражения могут употребляться и как нейтральные по смыслу, но эмоционально насыщенные звукосочетания, как «сильные» слова, служащие целям и психологической разрядки или же в качестве своеобразного допинга: человек выругался «под руку», и усилие оказалось более эффективным — брань здесь выступает в качестве сигнала к мобилизации усилий. Если бы нецензурные выражения были неприятны для употребляющего их человека, он бы к ним не прибегал. Однако они или приятны, и это граничит с патологией, или безразличны вследствие низкого уровня его развития или просто привычки, когда от частого употребления смысл их для него исчез.
      Вред нецензурных выражений заключается в том, что они не только оскорбительны для окружающих, бросают им вызов, но и в том, что они обедняют речь человека, делают ее примитивной и к тому же закрепляют этот уровень примитивности, препятствуя ее развитию. Кроме того, они закрепляют привычку не сдерживаться в своих эмоциональных проявлениях, препятствуют выработке самообладания и сдержанности. Наконец, нецензурные выражения прививают подростку, юноше непристойный взгляд на межполовые отношения. Как отмечал А. С. Макаренко, «для взрослого человека матерное слово — просто неудержимо оскорбительное грубое слово. Произнося его или выслушивая, взрослый испытывает только механическое потрясение. Матерное слово не вызывает у него никаких половых представлений или переживаний (за указанными выше исключениями. — Д. К.). Но когда это слово слышит или произносит мальчик, слово не приходит к нему как условный ругательный термин, оно приносит с собой и присущее ему половое содержание. Сущность этого несчастья не в том, что обнажается перед мальчиком половая тайна, а в том, что она обнажается в самой безобразной, циничной и безнравственной форме... И любовь такой юноша видит с заднего двора, с той стороны, где человеческая история давно свалила свои первобытные физиологические нормы».
      Употреблению нецензурных выражений способствует некритическое отношение к ним человека, пример окружающих и отсутствие явно выраженного ими неодобрения. В ряде случаев употребление нецензурных выражений является жаргоном среди представителей определенной профессии (например, в старое время у моряков), и в этом случае новичок не только более или менее осознанно подражает окружающим, но и активно стремится «приобщиться» к их обществу, заимствуя их манеры и особенности речи.
      Употребление нецензурных выражений — типичная вредная привычка, и формированию ее способствует неправильное поведение взрослых. Нередко ребенок, услыша какое-то неизвестное для него слово, обращается к родителям за разъяснением его смысла. Иногда это слово и сочетание слов может быть неприличным. Правильная тактика родителей в этом случае — не проявлять какой-либо эмоциональной реакции, а выказать видимое равнодушие к слову и незаметно перевести разговор на другую тему. Ни в коем случае нельзя ребенка ругать за этот вопрос — хотя бы уже потому, что он обратился к родителям за разъяснением, поскольку ему смысл этого слова неясен, а мы уже говорили, что в нецензурных выражениях неприлично не само звукосочетание, а вкладываемый в них смысл.
      Если же родители поступят иначе, например будут ругать ребенка, высказывать возмущение, задавать ему вопросы типа: «И где ты услышал эту гадость?», то даже в случае явного их неодобрения это слово и связанная с ним ситуация западет в памяти ребенка, и в дальнейшем он может при случае обратиться за разъяснением смысла этого слова к посторонним и незаинтересованным в правильном его воспитании людям, получив от них порции непристойной информации, а заодно познакомившись и с другими непристойными выражениями.
      Некоторые родители без должных оснований эмоционально реагируют на такие действия ребенка, которые, строго говоря, являются нейтральными. Быть может, в состоянии восхищения своим чадом они начинают восторженно ахать и охать при некоторых его действиях, некоторых словах. Чем это плохо? Ребенок, особенно дошкольник, достаточно хорошо сознает, что он еще маленький и ему позволено далеко не все Родители, старшие, взрослые его поучают, ругают, ограничивают в каких-то действиях, и он порой чувствует себя стесненно в рамках их опеки. И вот однажды он обнаруживает, что стоит ему произнести какое-то слово (смысл которого ему остается полностью непонятным), и это оказывает на взрослых магическое действие. Действительно, далеко не к каждому его слову прислушиваются, не на каждый вопрос обращают внимание, не каждое желание учитывают — короче, многим его действиям просто не придают значения. И вдруг — такой эффект: например, в полном вагоне метро или троллейбуса ребенок может произнести такое, что весь вагон ахнет, а родители схватятся за голову. Спрашивается, когда и в какой еще ситуации ребенок может почувствовать такое внимание к своим действиям? И это является сильным стимулом к повторению таких действий, причем последующие упреки матери не имеют для него существенного значения, важнее почувствовать свои возможности среди окружающих, когда всего лишь одно или несколько не стоящих тебе никаких усилий слов оказывают такой эффект. В этих условиях ребенок, не понимая смысла произносимого им слова, случайно «напав» на него, приобретает привычку употреблять его и во всяком случае запоминает на всю жизнь.
      Родителям следует избегать в своей речи ругательных и тем более нецензурных выражений, сдерживаться при ребенке, даже если ситуация и вызывает чувство досады, раздражения и человек ощущает необходимость эмоциональной разрядки. Ребенок тут же подхватит услышанное, тем более что к этому слову его привлекает сама эмоциональная реакция взрослого в момент его произнесения, а также и краткость, энергичность, легкость произношения этого слова.
      Подростку следует разъяснять, что нецензурные выражения — признак низкой культуры, примитивности мышления и речи человека, а отнюдь не признак его взрослости. Необходимо избегать того, чтобы употребление нецензурных выражений сделалось для подростка символом взрослости и приобщения к миру взрослых. Если же родители будут просто ругать подростка за такие слова вместо разъяснения их неприемлемости, строго запрещать их употребление, подменяя этой строгостью разъяснение, эти слова только глубже западут в память, а затем и сделаются символом взрослости, и подросток будет стремиться использовать их, например, в кругу сверстников, чтобы подчеркнуть перед ними свою «независимость» и «самостоятельность». А потом это перейдет в привычку, от которой отделаться тем труднее, чем ниже уровень развития мышления и речи человека. Здесь задачи предупреждения нецензурных выражений смыкаются с задачами предотвращения употребления алкоголя и курения, которые, как мы уже говорили, тоже порой рассматриваются некоторыми подростками в качестве символов взрослости и самостоятельности. Как отмечал А. С. Макаренко, «матерное слово потеряло у нас свое «техническое» значение, но все же сохраняется в языке, и можно даже утверждать, что оно получило большое распространение и участвует в речи даже культурных людей. Теперь оно выражает молодечество, «железную натуру», решительность, простоту и презрение к изящному. Теперь это своего рода кокетство, цель которого понравиться слушателю, показать ему свой мужественный размах и отсутствие предрассудков».
      Наконец, юношу можно высмеять в связи с употреблением им нецензурных выражений, а также строго предупредить о той ответственности, которую он согласно закону несет за действия, оскорбительные для окружающих. Некоторые девушки употребляют нецензурные выражения. Причины этого в целом те же. Плюс ложно понимаемое стремление к эмансипации, ложное понимание «равноправия». Следует объяснить девушке подлинный смысл нецензурных выражений, разъяснить, насколько они ее унижают, насколько являются сигналом для окружающих о ее низкой самооценке, ее доступности, пошлости.
      Терпимость окружающих способствует закреплению привычки употреблять нецензурную брань. Напротив, их нетерпимость может оказаться эффективным средством борьбы с нею. Вот что пишет в журнал «Человек и закон» одна девушка:
      «Однажды мы были в походе... Ребята в походной жизни чувствуют себя вольней; то и дело слышался из палаток мат. Было неприятно, и мы, девушки, ушли на луг. Парни вскоре присоединились к нам, стали играть в волейбол, и тут тоже не обошлось без крепкого словца. Особенно изощрялся один из парней — не буду называть сейчас его имени. Я раз одернула сквернослова, два — не помогает. Отозвала в сторону, поговорила, объяснила, что девушкам неприятно и что вообще это безнравственно и некрасиво. Вроде притих. Но вечером, когда сидели у костра, снова началось, и опять он ругался, явно назло мне и девчонкам. Я снова сделала ему замечание, девчонки сидят, поникли. А парень «кроет» матом через слово. Поверьте, я не выдержала. Подошла к нему и дала пощечину при всех ребятах. Он растерялся, обиделся. Целый день со мной не разговаривал, но ругаться перестал, больше ни одна девчонка от него мата не слышала. Как потом ребята признались, они и между собой перестали ругаться. Говорили: «Нам еще никто такого отпора не давал, как ты, мы и привыкли»... Конечно, такой способ не стоит широко рекомендовать, но прощать сквернословов нельзя, управу на них можно найти всегда».
      Остается только присоединиться к этим словам.
      Многие граждане нашей страны нетерпимо относятся к употребляющим нецензурные выражения, однако так, к сожалению, бывает далеко не всегда.
      Вот что пишет в тот же журнал один учитель: «Стыдно слышать брань от советского человека. Глубоко заблуждаются те, кто полагает, будто брань придает их речи «увесистость», а мат — большую «убедительность». Скорее это признаки скудности словарного запаса и шаткости аргументов. Между тем грубое слово, нецензурщина могут глубоко ранить человека, унизить его достоинство. К сожалению, статьи на эту тему очень редко появляются в нашей печати, молчат об этом радио и телевидение. А ведь они могут сделать многое для создания нетерпимой обстановки вокруг сквернослова». И важную роль в этом должны сыграть усилия родителей, предотвращающие развитие у ребенка, подростка, юноши и девушки этой вредной, оскорбительной для окружающих и для самого человека привычки. Как писал А. С. Макаренко, «необходимо поднять решительную, настойчивую и постоянную борьбу против площадного слова, если не из соображений эстетических, то из соображений педагогических. Трудно подсчитать, а еще труднее изобразить тот страшный вред, который приносит нашему детству, нашему обществу это наследие».
     
      * * *
     
      Основоположник отечественной физиологии И. М. Сеченов сформулировал очень важный для воспитания материалистический принцип: «Первая причина всякого человеческого действия лежит вне его». То, какими будут действия ребенка, в первую очередь зависит от родителей, которые должны служить ребенку достойным примером. И может быть, именно по этой причине воспитание столь трудный процесс. Как отмечал А. С. Макаренко, обращаясь к родителям, «ваше собственное поведение — самая решающая вещь. Не думайте, что вы воспитываете ребенка только тогда, когда с ним разговариваете, или поучаете, или приказываете ему. Вы воспитываете его в каждый момент вашей жизни, даже тогда, когда вас нет дома. Как вы одеваетесь, как вы разговариваете с другими людьми и о других людях, как вы радуетесь или печалитесь, как вы общаетесь с друзьями и с врагами, как вы смеетесь, читаете газету — все это имеет для ребенка большое значение». В полной мере эти слова относятся и к предупреждению вредных привычек.