Глава пятнадцатая
МАЛЬЧИКИ БЫВАЮТ НАСТОЙЧИВЫ
Кира возвращалась домой далеко заполночь. Она была рядом с ним всё время, пока не началась операция. Она бежала рядом с носилками, когда приехала «скорая»; она, назвавшись его сестрой, не выпускала его руку из своей, сидя в машине. Теперь она думала только об одном: протянуть в комнату телефон и звонить, звонить, пока они не скажут… А как же его фамилия? Акула, Володя… Акулов? Акуличев? Акуличин?..
Окна не горят. Родители в гостях, ещё не вернулись. На лестничной площадке у окна стоят двое. Гусев и Телегин.
— Одна? — почему-то спросил Гусев вместо приветствия. — А где родители?
— Погоди, — Телегин сделал шаг навстречу, — она, кажется, плачет. Берёзкина, ты чего плачешь?
Не вступая в разговор с малолетними идиотами, Кира достала ключи и отперла дверь. Идиоты сразу шмыгнули в квартиру.
— Что вам надо! — проговорила она сквозь слёзы и сопли. — Убирайтесь вон!
— Ты чо, подруга, — грубо сказал Гусев, — белены объелась? Это мы. Не узнала? Раздевайся, рассказывай. Будь как дома.
Они разделись, разулись и прошли на кухню.
— Я его знаю, это Борг, пластический хирург, — пролепетала Берёзкина, достала из пепельницы отцовский окурок, чиркнула спичкой прикурила. Затянулась, вытаращила глаза и едва не упала со стула. Схватилась за грудь, закашлялась. Первая затяжка едва не сбила её с ног. Гусев подхватил её и усадил, обняв за талию. Телегин затушил окурок.
— Какой ещё пластический хирург? Ты чо, коза, подтяжку собралась делать?
— Борг его зарезал, я видела. Надо сообщить в милицию!
— Так, спокойно. Кто кого зарезал?
— Там, в бассейне, я видела… Он такой же, почти не изменился, только моложе. А он зарезал моего парня, Акулу. Мы только сегодня…
— Понятно. Теля, у неё в бассейне какой-то парень. А нам — уберите руки.
— Все бассейны и сауны — гнёзда разврата.
— Там групповуха, а нам — уберите грабли, малолетки. Ты чо, коза, нюх потеряла? Забыла где ты, кто ты, с кем ты?..
Кира поднялась, вышла в прихожую, взяла телефон и, пошатнувшись, потащила провод в свою комнату.
— Она бухая… Вот сука!
— Смотри, дверь закрыла…
Хлипкая защёлка отлетела после второго рывка. Берёзкина сидела на кровати с телефоном и, хлюпая носом, говорила в трубку:
— …Я не знаю фамилию. Его зарезали сегодня в бассейне. Если придут из милиции, скажите, что его Борг зарезал. Борг, Лев Гургенович. Тысяча девятьсот сорок девятого года рождения. А?.. Владимир. Может быть, Акулов или Акуличин… А какие есть? Что… Как вы сказали?..
Услышав фамилию, Кира уронила трубку и потеряла дар речи.
А потом её повалили на спину. Она почти не сопротивлялась; только когда первый с усилием втолкнул свой тугой пенис в её сухое, сжавшееся от страха влагалище, крикнула. Этот крик ещё больше распалил оборотней. Первый, дёрнувшись два-три раза, с тягостным стоном кончил. Второй продержался толчков десять-пятнадцать. Потом она беззвучно плакала, а они её раздевали. Совсем, догола. Гладили, трогали и разглядывали. Потом её перевернули на живот и подогнули ей колени. Один из них попытаться засунуть ослабший пенис в её попу, но у него не получилось.
Время шло, Кира начала выходить из шока. Поняв, что происходит, она до боли стиснула зубы. Она затаилась. Она даже притворилась, что ей приятно.
— Слышь, ей уже по кайфу, — сказал Гусев. — Слышь?.. Давай, давай, она в рот хочет…
Второй мальчик приблизился и выставил свой тоже уже не сильно возбуждённый пенис. Кира повернулась, взяла его в рот и изо всех своих сил, удесятерённых гневом, стиснула челюсти.
Поведя зубами из стороны в сторону, словно пилой, она откусила ровно половину и выплюнула.
Поднялась с кровати и шагнула к Гусеву. Увидев её глаза и окровавленный подбородок, тот бросился из комнаты, но из-за спущенных штанов упал, с размаху ударившись головой о край комода. Обмяк и остался лежать лицом вниз.
Кира выдвинула ящик с принадлежностями для шитья, достала ножницы с ручкой на все пальцы правой руки, опустилась на корточки, оттянула и одним махом отсекла Гусеву мошонку.
Поднявшись, огляделась.
Телегин, схватившись за пах и конвульсивно дёргаясь всем телом, сидел на полу и молча смотрел на неё, широко раскрытыми глазами. Под ним растекалась лужа густой крови. Гусев лежал, в нелепой позе, раскинув руки, и его тёмный ручеёк тянулся к луже крови приятеля.
Берёзкина накинула халат и позвонила в «скорую». Затем села и стала молча смотреть в одну точку. В тишине хлопнула входная дверь, в прихожей послышались голоса. Это вернулись родители.
Телегин посмотрел на пол. Две лужицы крови сомкнулись. Нащупал липкими пальцами монету в кармане спущенных брюк. Приложил монету к упругому шарику за ухом и изо всех сил надавил. Шарик лопнул, под кожей растеклось горячее.
В голове щёлкнуло и со скрежетом провернулось.
| 
