Глава тринадцатая
ОНА СОГЛАСНА
Вечером Гусев приехал в концертный зал «Россия», где давала большой трёхчасовой сольный концерт Алла Пугачёва. Приехал к самому окончанию; директора зала попросил встретить на служебном входе. Гусев перемолвился с ним о текущих делах и направился в гримуборную артистки. За ним следом поспевал мальчик в униформе посыльного лучшего в столице цветочного салона «Амстердам».
Гусев прекрасно знал, как может чувствовать себя человек после сольного выступления без фонограммы. Именно состояние Аллы, как выжатого лимона, должно было уравнять её темпераментный напор и его нордическую неторопливость. Он должен был доказать себе и этой женщине свою мужскую состоятельность. Ему уже просто хотелось этой женщины.
Директор проводил именитого гостя в пустую гримуборную Пугачёвой и деликатно удалился. Гусев сел в кресло, поставил цветы между ногами, отпустил посыльного и стал ждать.
После нескольких бисов, доносившихся из зала, в коридоре зашумели. В дверь пропустили, оттеснив поклонников, певицу. Алла разжала руки, и охапки цветов посыпались вниз, образовав на полу приличную кучу. Заперла за собой дверь и обернулась. Несколько секунд смотрела на Гусева, ещё не зная, как реагировать. Решила не обращать особого внимания, делать что обычно.
— Ничего не поджёг?..
— Я не псих. Извини, за вчерашнее. Теперь я чувствую себя несвободным. Ведь нас сосватали.
— Дурацкие шутки.
— Это не шутки. Я люблю вас.
— Что?!
Пугачёва сделала вид, что рассердилась, но улыбка выдавала её чувства. Для любой женщины нет более приятного момента, чем услышать такое.
— Я люблю вас, я не шучу.
— Если любишь, женись.
Сказала так, понимать надо так: «А жениться слабо? Все вы только на словах женихи».
— Я вас люблю и прошу вашей руки, — Гусев отодвинул корзину и встал на колени.
А теперь шутки в сторону. Надо решать свою судьбу… на ближайшие месяцы… или годы…
— Ты точно не псих? И не больной?.. Я согласна. Свадьба через неделю.
Гусев обнял и поцеловал невесту. Торопливо расстегнул застёжки, крючки, сбросил с неё влажное от пота концертное платье.
— Погоди, — слабо засопротивлялась она, — я не могу так, без душа.
— Так ещё лучше… возбуждает…
Возбуждать дальше уже рискованно: эрекция — как у Буратины. Голубой ромбик заморской таблетки оказался реально действенным. Даже слишком.
Гусев стащил с Аллы трусы, приподнял её и усадил на гримёрный столик. На пол полетели краски, пузырьки и баллончики. И вот, в отражении зеркал, всё вокруг заходило ходуном. Алла расстегнула пуговицы его рубашки и обняла за шею. Ещё минуту спустя она вскрикнула и в кровь оцарапала ему плечи. Гусев вскинул голову, как взнузданный конь, замер и несколько раз конвульсивно дёрнулся.
Всё в порядке, это случилось. Он доказал, что может быть не только безумным, но и страстным. Как мало надо женщине: она смотрит на него совершенно по-другому.
Вскоре они вышли из «России» и, поцеловались перед камерами. Толпа поклонников обмерла. Залезая в лимузин, Алла крикнула:
— Скоро свадьба!
Толпа взорвалась.
— Приходите все! — добавил от себя Гусев, залезая в машину следом. Он понимал, что слова утонут в шуме, но его выигрышный жест и улыбка появятся на обложках глянцевых журналов.
На этот раз поехали к жениху. Уставшая после сольного концерта, выпив десяток бокалов шампанского натощак, Алла дурачилась и танцевала, пока не опрокинула музыкальный центр. Гусев стал её укладывать в постель. Он терпеливо стаскивал с неё вещи, а она хохотала и дрыгала ногами. А потом она заснула, едва оказавшись под одеялом. Неугомонная таблетка продолжала действовать, и Гусев, отчаявшись будить и слышать «сейчас, сейчас… ещё минуточку…», два раза поимел свою невесту спящей.
| 
