Глава девятнадцатая
КОНЕЦ ИГРЫ
В канун нового 1996-го года Алла давала большой праздничный концерт в «России». Название всей программы и самого хита — «Скоро буду мамой». Многочисленные друзья и родственники большой, уже почти единой семьи сидели в первых рядах, держали друг друга за руки и улыбались. Гусев стоял в кулисах.
В перерыве они заперли дверь гримёрки и бросились навстречу, порывисто дыша, хватая губами губы и расстёгивая без разбора всё, что могло расстёгиваться. Они уже не могли проводить день друг без друга, но они ждали именно этого момента — здесь в этой комнатке, где они впервые сблизились и полюбили. Свет погашен, горит только одна лампа — над тем самым столиком.
Перерыв — не менее сорока минут. Ресторан кафе, различные увеселения — публике есть чем заняться. Концерт без большого перерыва — просто халтура.
На пол полетели брюки, концертное платье, трусы, пиджак… Дрогнул столик с красками и пузырьками, в отражении зеркал качнуло комнату. О… Первое движение. Немного помедлить. Какая красивая грудь у его жены. Наверное, они здорово смотрятся со стороны в такие мгновения. Он был бы даже не против, если бы какой-нибудь нахальный папарацци сделал несколько снимков, спрятавшись… ну вот хотя бы за этой маленькой ширмой…
Стоп.
Там действительно кто-то есть…
Гусев быстро обернулся.
— Что!.. — прошептала Алла в нетерпении.
— Здесь кто-то есть.
— Что?! — Алла подняла голову, оттолкнула Гусева и сжала коленки.
— Это я.
Поднявшись с корточек, из-за ширмы вышел тот самый псих, высокий парень с копной чёрных вьющихся волос. Парень улыбался, сжимая руке небольшой револьвер. С первого взгляда Гусев понял, что револьвер не газовый.
— Филя, зачем, не надо!.. — Алла спрыгнула на пол.
— Стой там! — Киркоров сделал шаг назад и перестал улыбаться.
— Филечка, Филипп, не надо, прошу тебя, я люблю тебя, но ты такой… странный… Ну погоди, может быть, у нас что-то получится… Если тебя не посадят в тюрьму, всё получится…
Заговаривая Киркорова, сделала чуть заметный знак мужу, и тот начал осторожно двигаться в темноте по периметру в сторону ширмы.
— Ты не веришь? Хочешь, я докажу? Прямо сейчас. Мой муж… он трус, он не посмеет… Иди, иди сюда!..
Киркоров шагнул вперёд, и в ту же секунду Гусев прыгнул как тигр на него сзади. Обхватил за шею, повис, сжал его горло стальным зажимом. Вместе они повалились на пол. Оказавшись сверху, Гусев стал выламывать из его пальцев револьвер. Сбив дыхание, Филипп хрипел, он ослаб, но никак не выпускал оружие, хотя вывернутые пальцы трещали.
Наконец оружие оказалось в руке у Гусева. Но в тот же момент сумасшедший с рёвом бросился на Пугачёву. Гусев выстрелил.
Сквозным ранением меж рёбрами нападавшего пуля вошла в грудь Аллы и сразила её сердце. Несчастная женщина умерла, не успев понять, как это случилось, не успев почувствовать боли.
Филипп обнял мёртвую за шею, поцеловал в лоб, медленно закрыл ей глаза. Не повернувшись к бывшему своему сопернику, держась за рану, поковылял прочь.
Гусев приставил револьвер к «горошине» за ухом, загнал её в окружность ствола — и выстрелил.
| 
