Химия в криминалистике

DjVu

      Предисловие редактора к русскому изданию
      Перед читателем интересная, полезная и важная книга. Ее авторы-профессиональные ученые, связавшие свою научную судьбу с криминалистикой, а именно с одним из ее разделов — судебно-химической экспертизой. Ласло Лейст-нер — выпускник физического факультета Московского университета, доктор химических наук, профессор, долгое время был одним из руководителей Института криминалистики МВД Венгрии, сейчас работает в Будапештском техническом университете; он-автор более 160 оригинальных работ и 8 монографий, эксперт с большим стажем работы. Пирошка Буйташ закончила Будапештский технический университет, там же специализировалась в области аналитической химии, кандидат химических наук, старший научный сотрудник Института криминалистики МВД Венгрии; она — автор около 25 оригинальных работ и одной монографии, имеет 12-летний стаж экспертной работы.
      Итак, «Химия в криминалистике». Каковы же связи химии и криминалистики? Что объединяет эти две такие, на первый взгляд, непохожие области знания, две самостоятельные науки? Ответ вполне конкретен: общие благородные цели, среди которых прежде всего борьба с преступностью, всемерное укрепление правопорядка, неукоснительное соблюдение законности, охрана интересов общества и государства, социально-экономических, политических, личных прав и свобод граждан.
      Понятно, что успешное решение сложной социальной проблемы, каковой является преодоление преступности, возможно лишь на строго научной основе. Поэтому в практике предупреждения и раскрытия преступлений правоохрани-
      тельные органы используют широкий арсенал научных методов и технических средств; среди них достойное место отведено криминалистической технике, рекомендациям о наиболее рациональных приемах и методах обнаружения и исследования вещественных доказательств, играющих исключительно важную роль в объективизации процесса расследования преступлений.
      Отрадно отметить существенные изменения криминалистической техники благодаря интенсивному освоению и внедрению достижений аналитической химии, развитию ее методов применительно к задачам судебно-химической экспертизы. Этими методами оперируют эксперты — химики, физики, пищевики, биологи и судебные медики. После соответствующей криминалистической оценки получаемые результаты образуют мощный источник розыскной и доказательственной информации, способствующей установлению объективной истины в процессе предварительного следствия и последующего судопроизводства. Через изучение химического состава (постоянство или изменение, сходство или различие) получают фактические данные о расследуемом происшествии и его участниках.
      Самые разнообразные стороны «жизни» аналитической химии в криминалистике освещают авторы книги, которая при выдержанном ими строго научном подходе в то же время вполне доступна для понимания и неспециалисту. Читатель узнает, как немые «свидетели» преступления-вещественные доказательства-дают бесстрастные «показания», как через познание химического состава объектов материального мира реконструируется событие преступления, как вообще проводят судебно-химическую экспертизу, реализуют полученные результаты при расследовании убийств и грабежей, краж и хищений, дорожно-транспортных происшествий и поджогов, других противоправных действий.
      Книга, несомненно, принесет пользу аналитикам и криминалистам, преподавателям и студентам химических и юридических вузов, будет интересна широкому кругу читателей.
      Н. Кузьмин
     
      Предисловие
      Как используются современные методы химического анализа в криминалистике и какие сведения добывают с помощью аналитических приборов работающие на этом поприще химики и физики? Наша книга адресована именно тем, кого интересуют такие вопросы.
      Авторы поставили перед собой две цели. Во-первых, нам хотелось в доступной форме дать представление о научных основах использования разнообразных методов анализа и, во-вторых, на конкретных примерах из практики работы правоохранительных органов рассказать о способах установления личности преступника.
      Приводимые в книге примеры взяты из собственной практической работы и специальной литературы. На этих примерах мы постарались прежде всего показать, в чем же заключается работа химиков-аналитиков при проведении судебной экспертизы, поэтому изложение материала может выглядеть несколько односторонним. Если бы мы попытались нарисовать объективную и полную картину сбора источников доказательств по уголовным делам, то пришлось
      бы в подробностях говорить о совместных усилиях серологов, химиков, фармацевтов, графологов и других судебных экспертов.
      Конечно, в этой небольшой по объему книге мы сможем познакомить читателей не со всеми, а только с наиболее широко используемыми методами анализа.
      Нам хотелось бы выразить свою особую признательность д-ру Имре Кертесу, который помог нам сделать первые шаги в многотрудной, но увлекательной работе судебных экспертов.
      Большую помощь в подборе литературы нам оказала сотрудница библиотеки музея юстиции Дьёрдьи Уличка.
      Авторы
     
      1. От испытаний огнем до аналитических методик
      Однажды на шоссе был найден труп молодого мужчины, рядом лежал мотоцикл пострадавшего. Осмотр места происшествия наводил на мысль, что виновником гибели был водитель какой-то тяжелой грузовой машины. Предположили, что, пытаясь обогнать мотоцикл, он совершил наезд и скрылся, бросив жертву на произвол судьбы.
      Раскрытие причин подобных происшествий очень часто начинается в диспетчерских автопарков. Просмотр путевых листов грузовиков и автобусов показал, что в то время, когда произошел наезд, по маршруту, проходящему через место происшествия, могли следовать лишь автобус, грузовик и автофургон. Признаки повреждений были обнаружены только на корпусе автофургона. На правом заднем его крыле остались вмятина и глубокая длинная царапина со следами содранной краски, которая находилась как раз на высоте
      руля мотоцикла. Возможность динамического контакта двух транспортных средств подтвердил и лабораторный анализ, так как на поцарапанной поверхности автофургона были найдены следы от поливинилхлоридной оплетки руля мотоцикла.
      Следователь вызвал на допрос водителя фургона; выяснилось, что жертва наезда-брат жены подозреваемого. Семейная ссора на дороге? Но шофер автофургона утверждал, что в пути никого не заметил, мотоцикла не обгонял, а с шурином всегда имел прекрасные отношения. Утром того рокового дня он попрощался с ним у калитки и до сих пор не может понять, как тот вообще мог оказаться на шоссе. Расспросы других членов семьи подтверждали показания шофера и помогли выяснить еще одну существенную деталь. Оказалось, что жена шофера автофургона, проводив мужа в дорогу, вдруг вспомнила, что забыла передать ему какую-то важную новость и попросила своего брата сесть на мотоцикл и догнать мужа.
      Не означает ли это, что мотоциклист попал под колеса, совершая правый обгон, запрещенный правилами дорожного движения? Следователь попросил эксперта проверить это предположение. Задача перед экспертом была непростой, но все же решение найти удалось. При соприкосновении двух движущихся тел, рассуждал эксперт, выделяется тепло, причем количество выделенной теплоты вдоль линии контакта должно возрастать (т. е. температура тел в этом направлении должна увеличиваться). В месте первичного касания (там, где произошло сближение) количество теплоты минимально, а дальше оно должно увеличиваться. Как известно, при повышенных температурах происходит разложение органических веществ и, чем выше температура, тем оно существеннее. Постепенное увеличение температуры трущихся поверхностей по линии их касания должно, следовательно, отразиться и на химическом составе остатков поливинилхлоридной пленки, обнаруженных на царапине фургона. С поврежденного крыла фургона отобрали несколько точечных проб («следов») полимерного материала и проанализировали. Выяснилось, что по направлению к кабине непрерывно увеличивается содержание продуктов разложения поливинилхлорида. Это доказывало, что мотоциклист двигался с более высокой скоростью, чем машина, и, по-видимому, попытался сделать запрещенный маневр (правый обгон).
      При более тщательной технической экспертизе полная невиновность водителя автофургона была установлена. Эксперты пришли к выводу, что столкновение произошло в зоне, которая находится вне поля зрения водителя машины. Ощутить же толчок от удара мотоцикла по тяжелогружен-ному автофургону было невозможно.
      Как мы увидим позже, данные химических анализов довольно часто помогают восстановить истинную картину происшествия.
     
      1.1. Первые фальшивомонетчики
      Для того чтобы обеспечить безопасность граждан, уже в древних государствах были составлены своды законов, что способствовало предупреждению возможных правонарушений,* так как после их раскрытия преступника ждало наказание. В наши дни для раскрытия преступлений и получения доказательств виновности обвиняемого проводятся разнообразные исследования, в частности химические анализы.
      * Правонарушение — это далеко не всегда преступление. Поэтому надо различать правонарушителя и преступника.
      Аналитическая химия как самостоятельная наука оформилась только в XVIII в., однако ее приемы использовались очень давно. Так, взвешивание (определение массы тел), которое и сегодня остается важнейшей операцией при проведении химического анализа, было известно уже в третьем тысячелетии до н. э.; например, при раскопках Вавилона найдены гири с высеченными тайными печатями; изображения весов часто встречаются и на древнеегипетских табличках. В те далекие времена люди считали, что искусство определения веса имеет божественное происхождение.
      Вероятно, именно освоение приемов взвешивания можно считать зарождением аналитической химии, причем дальнейшее развитие этой науки неразрывно связано с усовершенствованием методов гравиметрии, т. е. определения веса (массы).
      Из дошедших до нас описаний свойств различных материалов видно, что аналитическая химия еще на заре своего развития находила применение в криминалистике. Конечно, ни аналитической химии, ни криминалистики, в нашем понимании, тысячу (или более) лет назад не существовало, поскольку человеческое познание находилось еще на очень низком уровне.
      Золото как основная денежная единица используется с глубокой древности. Однако, поскольку этот металл не отличается механической прочностью, в обращении «ходили» монеты, изготовленные из сплавов золота, серебра и меди. Монеты часто подделывали. Подбирая комбинацию металлов красного и белого цвета, мошенникам удавалось, сохранив окраску золотых монет, снизить в них содержание золота, а то и вовсе обойтись без этого драгоценного металла. О том, что борьба с фальшивомонетчиками велась еще в библейские времена, упоминается в Ветхом завете. Так, в книге Захария процесс духовного очищения сравнивается с очисткой золотых и серебряных монет; в гл. 13, стих 9 мы читаем: «И будут на всей Земле две части истреблены, вымрут, а третья останется на ней, и введу эту третью часть в огонь и расплавлю их, как плавят серебро, и очищу их, как очищают золото.»
      Ссылаясь на недошедший до нас трактат греческого автора II в. до н.э. Агатархида, Диодор Сицилийский* следующим образом описывает процедуру испытания золота огнем или купелирования**: «Плавильщики берут пробу золотой руды, взвешивают и помещают в глиняный сосуд (капель), добавляют в определенной пропорции к весу пробы свинец, соль, немного олова, ячменные отруби; капель плотно закрывают крышкой. Сосуд пять дней и пять ночей без перерыва держат в горячей печи, и по охлаждении на его дно оседает чистое золото без примеси угля, которое весит намного меньше, чем исходная руда». Мы и сегодня не до конца знаем, зачем понадобились добавки олова, ячменных отрубей и почему сосуд должен быть плотно закрыт; но по существу описанный рецепт используют и в наши дни.
      Первые профессиональные «химики-эксперты»
      Перечень металлов, используемых для подделки золотых монет, впервые встречается в трудах Плиния***. Там же упоминается об указе, обязывающем проверять чистоту монет.
      * Диодор Сицилийский (около 90-21 г. до и. э.)-древнеримский историк-Прим. перев.
      ** Купелирование-процесс отделения благородных металлов (золота, серебра, платины и др.) от свинца путем окислительного (на воздухе) плавления. — Прим. перев.
      *** Плиний младший (61 или 62-около 114 г. н.э.)-древнеримский писатель — Прим. перев.
      О том, какое широкое распространение получило изготовление фальшивых золотых монет в те времена, можно судить хотя бы по тому, что Марию Грациану*, издавшему этот указ, был установлен памятник. Впервые проверка золотых монет на подлинность стала осуществляться во время правления Александра Севера**, специальная служба обязана была не только разоблачить подделку, но и определить, какие металлы использовали фальшивомонетчики.
      В те годы испытание огнем чаще всего проводили, нагревая испытуемый металл с такими веществами, которые, сплавляясь с примесями золотого образца, давали шлак; золото к такому шлаку не прилипало и по охлаждении оставалось в виде блестящего желтого королька, удобного для взвешивания. Зная первоначальную массу испытуемой пробы и массу королька, можно узнать, сколько «неблагородных» примесей содержалось в «золоте».
      Однако шлакующие добавки не взаимодействовали и с серебром. Поэтому после очистки в корольке могло оказаться не только золото, но и серебро. А поскольку именно серебро чаще всего добавляли в золотые монеты, необходимо было срочно найти такой способ проверки золота, который бы ясно указывал на присутствие серебра. В конце концов и эта задача была благополучно решена, и у того же Плиния можно прочитать, что испытание огнем с определенного времени стали проводить по-иному. Новый способ получил название цементации***. До нас не дошло подробное описание методики цементации, применявшейся в то время, потому что каждый мастер держал свою методику в тайне. Тем не менее известно, что от старого способа испытания огнем цементация отличается тем, что в качестве шлакообразователей использовали смеси соды с поваренной солью и серы с песком. В присутствии этих добавок соединения серебра переходят в шлак, а королек из чистого золота оседает на дно.
      * Грациан-соправитель (367-383 г.н.э.) западной половины Римской империи. — Прим. перев.
      ** Александр Север (208-235)-римский император с 222 г.-Прим. перев.
      *** Термин «цементация» применяется в цветной металлургии и в настоящее время; это процесс извлечения главным образом меди, серебра и золота, но в основе современной цементации лежат уже другие процессы. — Прим. перев.
      Первый химический реактив
      В те далекие времена замена золота на серебро была не единственным видом обмана. Так, вместо медного купороса продавец мог продать более доступную соль — сульфат железа. Это, видимо, практиковалось довольно часто, потому что к этому времени относятся описания двух способов, позволяющих отличить сульфат железа от медного купороса. Борьба с мошенничеством при продаже медного купороса отмечена и в истории химии: появился первый химический реактив-сок дубильных орешков; смоченный этим соком кусочек папируса при погружении в раствор сульфата железа окрашивался в черный цвет.
      Использование реактива для определения неизвестного вещества-это важнейшее достижение можно считать как точку отсчета истории аналитической химии*. С помощью этого реактива можно было получить ответ на вопрос, содержится ли в сульфате меди примесь соли железа. С аналогичной задачей мы сталкиваемся, когда пытаемся выяснить, находится ли в компании людей, сидящих в какой-то темной комнате, наш знакомый. Решить задачу можно, конечно, по-разному, но проще всего, очевидно, окликнуть знакомого по имени. Если он отзовется, ясно, что он в комнате. Итак, реактив-это химическое вещество, с помощью которого мы можем «окликнуть» искомый химический компонент. Если такой компонент присутствует в исследуемом материале, мы получим характерный ответ; в случае с купоросом это почернение папируса, пропитанного соком дубильных орешков, при погружении в раствор сульфата железа.
      Архимед проверяет корону
      Согласно преданию, во времена Архимеда (III в. до н.э.) правитель Сиракуз Гиерон II заподозрил мастеров, изготовлявших корону, в том, что они украли часть золота, отпущенного им для работы. Он призвал в качестве эксперта Архимеда.
      Испытание огнем тогда уже довольно широко применялось, но в этом случае метод был совершенно неприемле-
      * Точнее истории применения химических реактивов в аналитической химии. Прим. ред.
      мым, потому что нельзя было даже подумать о том, чтобы отколоть от короны хотя бы маленький кусочек для анализа. Но великий ученый не отказался от задания; он погрузился в размышления. По знакомой нам всем легенде решение пришло ему в голову в тот час, когда он принимал ванну. Радость была так велика, что Архимед с криком «Эврика!» (что означает «нашел») помчался по улице, позабыв даже накинуть на себя одежду. Самым важным итогом тех раздумий древнего мыслителя стал известный нам со школьной скамьи закон: «Тело, погруженное в жидкость, испытывает действие выталкивающей силы, равной весу вытесненной им жидкости». Как мы сейчас понимаем, Архимед определил массу короны на воздухе и при погружении в воду, по разности нашел массу вытесненной воды и затем вычислил объем короны. Этих данных оказалось достаточно, чтобы рассчитать плотность металла, использованного для изготовления короны. Какое же экспертное заключение можно было сделать после таких расчетов?
      Для того чтобы установить, выполнили ли мастера условия договора или уменьшили содержание золота в короне, необходимо знать, о каком составе сплава вначале договорились царь и золотых дел мастера. Ведь, если неизвестно, с какими металлами сплавляли золото, то и нельзя проверить, сколько же золота действительно имеется в короне.
     
      1.2. Алхимики
      Что такое алхимия?
      «Кроме похожих названий, химия ничего общего с алхимией не имеет. Правда, алхимия-мать современной химии, но ведь дочь не виновата, если ее мать не в своем уме». Так писал в первом учебнике химии, выпущенном на венгерском языке в 1807 г., его автор Михей Ковач. Сейчас, в конце XX в., мы несколько по-иному оцениваем деятельность алхимиков, которые положили начало использованию неорганических кислот, передали нам искусство приготовления растворов, у них же мы научились основным приемам лабораторных работ. Подстегиваемые фантастическим желанием научиться получать золото из других материалов, они «мимоходом» сделали ряд замечательных открытий. Так, Беттгер*, находясь на службе при дворе саксонского курфюрста Августа II Сильного, получил первые образцы фарфоровой массы.
      Методика анализа, утвержденная королем
      В XIII в. вышла книга Джабира ибн Хайяна (латинизированное имя Гебер)**. Хотя до сих пор о самом авторе известно немногое, его работа по-настоящему интересна, так как в ней рассказано об основных достижениях химиков за несколько веков. В книге впервые упоминаются свойства азотной кислоты и «царской водки» (смеси трех объемов соляной кислоты и одного объема азотной кислоты).
      После появления в лабораториях кислот стал развиваться качественный анализ в растворах, который позволяет определить, из каких компонентов состоит данное вещество. Использование кислот основано на их способности по-разному взаимодействовать с теми или иными металлами. Так, азотная кислота одинаково легко растворяет медь и серебро, но не реагирует с золотом, а «царская водка» способна растворять и золото («царь металлов»). Книга Джабира знакомит с методикой определения содержания золота в сплавах и рудах, т. е. с основами количественного анализа. По данным количественного анализа можно найти соотношение компонентов в данном веществе. Для определения содержания золота в то время использовали взвешивание королька после купелирования. Джабир настолько точно описывает метод анализа, что его вполне можно было бы воспроизвести и сейчас.
      В 1343 г. французский король Филипп VI издал указ, в котором утвердил методику определения чистоты благородных металлов. Таким образом, он законодательно регламентировал всю процедуру купелирования: от способа изготовления капели и требований к качеству добавок до точности взвешивания и даже условий, при которых оно проводилось. Такой указ свидетельствует о значении, которое придавалось
      * Беттгер Иоганн Фридрих (Bdttger J. F.) (1682-1719)-немецкий алхимик. Его работа легла в основу кустарного производства красного саксонского фарфора, который и ныне производят как антикварный товар-Прим. перев.
      ** Речь, по-видимому, идет о труде анонимного автора, жившего не ранее XIII в., работы которого ошибочно приписывают Джабиру ибн Хайяну.
      точному определению чистоты благородных металлов. Об исключительно высокой чувствительности этой методики можно судить хотя бы по тому, что даже сейчас, в конце XX в., в наших аптеках чистота лекарственных препаратов очень часто контролируется гораздо менее тщательно, чем чистота драгоценных металлов во времена короля Филиппа IV.
      Венгерский алхимик-эксперт
      Первые написанные на венгерском языке отчеты по химической экспертизе связывают с именем ужгородского мастера Яноша Цементщика. Этот алхимик, живший в XVI в., был, как свидетельствует его прозвище, мастером по цементации руд. В 1558 г. австро-венгерская императрица Изабелла поручила ему контроль за чеканкой и чистотой золотых монет, выпускаемых в г. Надьбанья (который находится на территории современной Румынии). Мастер вел очень аккуратные дневники (с 1530 по 1586 гг.) и заносил в них не только отчеты о работе, но и записывал интересные рецепты приготовления лекарств (например, для лечения подагры), косметических средств, свинцовых примочек и ряда других фармацевтических препаратов.
      Сохранился обширный отчет, составленный этим ужгородским мастером для князя Жигмунда Яноша. Там сообщается, что в Надьбанье очень многие служащие злоупотребляют своим положением; автор отчета жалуется на многочисленные обиды от должностных лиц. Ознакомившись с отчетом, князь поставил во главе аффинажного* производства Петера Ваци, который приходился Яношу Цемент-щику шурином. Однако и с ним у Яноша произошел конфликт. По всей вероятности, уже в те времена остро ощущалась необходимость в законодательной защите специалиста от преследования его за помощь в проведении экспертизы. После многочисленных «громких» дел, связанных с разоблачением должностных лиц, князь Иштван Батори оценил честность и порядочность ужгородского эксперта и в 1572 г. назначил его казначеем в г. Надьсебень.
      * Аффинаж-металлургический процесс получения благородных металлов высокой чистоты путем их разделения и отделения от них примесей. — Прим. перев.
     
      1.3. Порошок для наследников
      Яд всегда считался действенным средством расправы с соперниками. До нас дошло много легенд о приготовлении ядовитых смесей, но надежных сведений об «эволюции» отравляющих веществ, используемых в преступных целях, очень мало. Причин здесь несколько. Во-первых, врачи не так уж давно научились отличать симптомы отравления от признаков обычных заболеваний. Во-вторых, и химики сравнительно недавно, только в последние два столетия, научились идентифицировать яды. В прежние времена очень богатые люди пытались обеспечить свою безопасность тем, что нанимали специальных слуг, в обязанность которых входило снимать пробу с пищи. Те, кто победнее, вынуждены были «доверять» своим наследникам.
      В последнее тысячелетие чаще всего убийцы подсыпали своей жертве мышьяк, а точнее триоксид мышьяка. Первое упоминание о мышьяке как яде можно найти в трактате Джабира, где отведено достаточно много места отравляющему действию мышьяка на организм. В те времена мышьяк очень быстро вытеснил все природные яды растительного происхождения и надолго захватил лидерство на «рынке»
      ядовитого зелья. Такого рода экспансию можно объяснить особыми свойствами триоксида мышьяка: этот белый порошок без вкуса и запаха можно было подмешать в пищу, добавить в питье. Симптомы же отравления распознать было трудно, потому что они напоминали признаки самой тогда распространенной в Европе болезни — холеры.
      Нельзя не упомянуть и о том, что приготовление ядовитого зелья в те годы стало очень даже доходной профессией некоторых сомнительных людей. Имена ряда таких «мастеров» история нам сохранила. Это жившие в XVIII в. итальянец Теофамиа ди Адамо и француз Де Бринвийер, которые за соответствующую плату поставляли «волшебную воду»; под этим названием они скрывали растворы, содержащие соли мышьяка. Еще в начале нашего столетия приобрести препараты мышьяка было очень просто-он продавался в аптеках как средство для истребления крыс.
      Для того чтобы бороться с отравителями, необходимо было научиться обнаруживать мышьяк в пище, напитках, остатках непереваренной пищи, сохранившихся в желудке, и даже определять содержание мышьяка в человеческом организме. Это стало возможным уже в XV в.; именно алхимики, врачи и фармацевты того времени помогали судебной экспертизе. Таким образом, была получена возможность не только разоблачать фальшивомонетчиков, но и обнаруживать страшный яд. Так токсикология сделала свои первые шаги.
      «Мокрый» анализ
      Результаты химического анализа должны давать ответы на вопросы о том, из каких компонентов состоит данный образец и каково содержание отдельных компонентов. Вопросы о числе компонентов решаются с помощью методов качественного анализа, а их содержание устанавливается методами количественного анализа. Качественный и количественный анализы-это два основных направления аналитической химии.
      Классические методы качественного анализа были разработаны в период между XVII и XIX столетиями, т. е. именно тогда, когда человек ближе познакомился с окружающим миром.
      Для того чтобы получить представление о том, какие элементы встречаются в природе, необходимо было научиться растворять твердые вещества, а затем следить за теми изменениями, которые происходят в растворах после добавления туда того или иного реактива. Иногда такие наблюдения велись визуально, но приходилось использовать и подходящие приборы. Если данный реактив чувствителен к компоненту, присутствующему в растворе, в последнем происходят характерные изменения.
      Вот лишь один пример. Очень давно известно, что нечестные торговцы подмешивали в сметану муку, чтобы увеличить свою прибыль; для борьбы с такими мошенниками по рынку ходили контролеры, у которых под рукой был раствор иода. Одной капли было достаточно, чтобы разоблачить любителей «подгустить» вкусный продукт: при добавлении иода в испорченный мукой товар тотчас появлялась синяя окраска. Характерный синий цвет появляется в результате взаимодействия иода с крахмалом, содержащимся в муке. При необходимости реагент и объект поиска можно поменять местами и использовать крахмал для обнаружения иода. В отсутствие крахмала добавление иода не вызывает посинение. Иодокрахмальная реакция специфична как на иод, так и на крахмал. В то же время она очень чувствительна, потому что раствор иода меняет окраску в присутствии очень малых количеств крахмала.
      Добавление серной кислоты в прозрачный раствор, содержащий ионы кальция, также приводит к заметному изменению — образуется нерастворимый сульфат кальция. Серная кислота, таким образом, является реагентом на кальций*. Однако данная реакция неспецифична, ведь с барием, например, серная кислота реагирует точно так же. К тому же, реакция эта не очень чувствительна, поскольку осадок образуется только тогда, когда содержание кальция в растворе довольно велико.
      Упомянув об испытании огнем, мы тем самым привели первый пример методики количественного анализа, а точнее той его разновидности, которая основана на определении массы путем взвешивания. Принцип гравиметрического (весового) анализа очень прост: сначала образец неизвестного состава взвешивают (берут навеску), затем подвергают его какому-либо превращению (в данном случае очистке при нагревании) и после этого вновь определяют вес (массу) полученного вещества. Затем по разности результатов двух
      * Конечно, далеко не самым лучшим — Прим. ред.
      взвешиваний рассчитывают содержание веществ, например золота.
      Количественный анализ растворов научились проводить значительно позже, лишь в XVIII в. Первые шаги в этом направлении сделали не ученые, а производственники на заводах и фабриках. В те годы начала бурно развиваться промышленность и необходимо было срочно наладить контроль за качеством продукции. Вот, например, как была решена одна из таких задач.
      Речь пойдет о методе определения содержания уксусной кислоты в ее водном растворе — уксусной эссенции. При взаимодействии с карбонатом натрия уксусная кислота превращается в ацетат натрия и угольную кислоту, которая в свою очередь быстро разлагается на воду и диоксид углерода, бурно с шипением выделяющийся из раствора. После того как уксусная кислота полностью прореагирует, раствор становится нейтральным. Если в такой раствор еще добавить соды, то вспенивания уже не происходит и раствор становится щелочным (избыток соды). Происходящие реакции можно описать следующими химическими уравнениями:
     
      Что можно было бы предложить в XVIII в. заводскому «ОТК» для контроля этой реакции нейтрализации? Прежде всего отобрать пробу (определенный объем заводского продукта-уксуса-с неизвестной концентрацией уксусной кислоты); пробу поместить в какую-то емкость. Затем взять точное количество (навеску) чистой соды и постепенно добавлять ее в сосуд с уксусом до прекращения выделения пузырьков газа. Конечно, наиболее надежные результаты можно получить, если нейтрализацию провести в присутствии соответствующего вещества, которое «подает» сигнал об изменении кислотности среды. Такое вещество называется индикатором; для данной реакции лучшим индикатором является лакмус. В кислой среде лакмусовая бумажка (бумажка, пропитанная раствором лакмуса и высушенная) окрасится в красный, а в щелочной среде-в синий цвет. Нанесем на лакмусовую бумажку маленькую каплю раствора. Если бумажка не станет ни красной, ни синей, а окрасится в какой-либо «промежуточный» цвет, реакция нейтрализации прошла до конца и из такого нейтрального раствора пузырьки газа при добавлении соды не выделяются. После этого
      остается только узнать количество неизрасходованной соды (от взятой вначале навески) и найти, сколько соды прореагировало с кислотой. Метод, когда реагент небольшими порциями добавляют к исследуемому веществу, получил название титрования.
      Путем титрования можно «подсчитать» число прореагировавших молекул. Этот метод можно сравнить с подсчетом числа людей, беспорядочно двигающихся по залу: из пачки бумаги с известным заранее определенным числом листов будем брать по одному листку и приклеивать на костюм каждого присутствующего в зале; тогда, подсчитав число оставшихся листков, сможем легко узнать, сколько листков роздано. Ну, а как убедиться, что все люди получили по листку и ни одного забытого нет? Попросим какого-нибудь постороннего заглянуть в зал и сообщить, есть ли там люди без бумажек. Вот и при титровании роль такого добровольного постороннего помощника играет индикатор. Сам по себе он участия в реакции не принимает; его задача-не пропустить момента завершения реакции и подать соответствующий сигнал.
      В XVII в. точные расчеты расхода реагентов были неосуществимы. Ведь химикам (а правильнее алхимикам) того времени были еще неизвестны такие понятия, как относительные атомные массы, моли и т. д., и они не умели оперировать соответствующими соотношениями. Даже привычная для нас формульная запись соединений и уравнений реакций была тогда неизвестна. Все эти символы и понятия появились лишь в XIX в. В XVII в. мастера пользовались общими указаниями о затратах исходного сырья, в которых указывалось, сколько весовых частей соды должно поглотиться данным объемом уксуса и сколько соды должно остаться. Сравнивая допустимые затраты с фактическими, можно было контролировать качество товарного продукта.
      Тем не менее методы анализов, разработанные в XVII-XIX вв., отличаются достаточной точностью, что позволяет использовать их и сегодня для проверки новых аналитических методик.
     
      Чесночный запах как улика
      Поскольку жертвы отравления триоксидом мышьяка были далеко не единичны, один из самых выдающихся естество-
      испытателей XVII в. Роберт Бойль* решил приложить все свои усилия, талант и знания для разработки способа обнаружения мышьяка. Проводя опыты, он обнаружил, что если в раствор, содержащий мышьяк, добавить такое вещество, как хлорид ртути, то в растворе образуется белый осадок. В XVIII в. Торберн Бергман**, автор одного из первых пособий по аналитической химии, обратил внимание, что при взаимодействии триоксида мышьяка с серой образуется осадок желтого цвета. Но эти наблюдения не легли в основу специфического и чувствительного метода обнаружения мышьяка; появлением такого метода общество обязано аптекарю Шееле***. Растворив триоксид мышьяка в концентрированной соляной кислоте, Шееле получил мышьяковую кислоту, которую затем восстановил металлическим цинком до арсина (мышьяковистого водорода), обладающе-
      * Бойль Роберт (Boyle R.) (1627-1691)-английский физик и химик. «Бойль делает из химии науку»,-так определил Ф. Энгельс его вклад. — Прим. перев.
      ** Бергман Торберн Улаф (Bergmann Т.О.) (1735 — 1784)-шведский химик и минералог. — Прим. перев.
      *** Шееле Карл Вильгельм (Scheele С. W.) (1742-1786)-шведский химик, начинал изучение химии, работая в аптеке. Открыл мышьяковистый водород и мышьяковую кислоту в 1775 г. Прим. перев.
      го резким чесночным запахом*. Так, только в конце XVIII в. стало известно, как можно обнаружить мышьяк.
      Однако для тех, кто занимался разоблачением преступников, этот способ остался почти незамеченным. Тогдашние судьи, не отличавшиеся знанием химии, не могли допустить того, что в качестве доказательства использования яда им демонстрируют какие-то желтые или белые осадки или говорят о наличии сильного чесночного запаха. Кроме того, у всех предложенных методик был один общий недостаток. Прежде чем обнаружить мышьяк, его необходимо было перевести в водный раствор. Это ограничивало экспертные возможности таких определений. Если яд, подсыпанный в хлеб или оставшийся с непереваренной пищей в желудке, каким-то образом можно было перевести в раствор, то мышьяк, проникший в человеческий организм, этими методами определить было уже невозможно.
      Жена-убийца
      В 1840 г. общественность Франции, да и всего мира, с напряженным вниманием следила за процессом по делу Мари Лафарж. Воспитанная в семье тщеславного, но обедневшего офицера, эта женщина польстилась на богатство грубого и неотесанного Шарля Лафаржа. Однако сразу после свадьбы выяснилось, что у Шарля нет никакого состояния и распущенные слухи о его богатстве не более чем обман; с помощью женитьбы он хотел поправить свое отчаянное финансовое положение. В те времена развод был невозможен, и молодая жена решила подсыпать мужу «порошок для наследников». Мышьяк она в несколько приемов купила в аптеке, якобы приобретая крысиный ад. Всю эту отраву она складывала в отдельную коробочку, а под видом крысиной приманки разбрасывала обыкновенную соду. Закончив все приготовления, Мари приступила к осуществлению своего плана и стала добавлять в пищу супруга смертельную «приправу». Врач не смог вовремя распознать симптомы отравления, но родственники больного заподозрили неладное. Однажды они припрятали остатки обеда, приготовленного Мари для супруга; правда, это не смогло предотвратить
      * Резким чесночным запахом обладают органические соединения, содержащие мышьяк. Индивидуальный арсин не имеет запаха. — Прим. ред.
      смерти их родственника. Однако сразу после похорон Шарля последовал донос на молодую вдову. И суду предстояло решать вопрос о том, было ли совершено убийство. К тому времени подобная задача уже была вполне решаема, так как еще за несколько лет до этого процесса ученые научились обнаруживать присутствие мышьяка в организме человека.
      Доказательства отравления можно считать неопровержимыми только в том случае, если в организме покойного удастся обнаружить наличие яда. Наиболее надежные результаты дают анализы тканей или содержимого желудка и печени. Однако такие определения надо было проводить на фоне большого количества биологического материала, а все имевшиеся тогда методики были разработаны для неорганических объектов. Биологический материал было необходимо отделить от неорганических соединений. Это и было сделано берлинским врачом Валентином Розе, который показал, что в азотной кислоте органические вещества разрушаются, а мышьяк остается в растворе.
      Английский химик Джеймс Марш в 1836 г. предложил методику, позволяющую воочию «увидеть» яд*. Он изобрел прибор, который впоследствии получил название прибора Марша. В основе метода лежит реакция восстановления мышьяка до арсина AsH3, открытая Шееле. Марш обнаружил, что арсин при нагревании распадается на металлический мышьяк и водород. Как и Шееле, Марш вначале восстанавливал мышьяк цинком в сернокислом растворе, но образующийся газ он не выпускал в воздух; арсин проходил через стеклянную трубку, которая снизу обогревалась горелкой. На выходе стеклянной трубки он поместил фарфоровую
      * В основе пробы Марша лежит реакция восстановления цинком растворимых соединений мышьяка в кислом растворе, в результате которой образуется арсин. Схематически реакцию можно изобразить следующим образом:
     
      Появление металлического зеркала на холодной фарфоровой пластинке вызвано термическим разложением арсина при 300-400 °С.
      пластинку, и мышьяк осаждался на ее поверхности в виде блестящего металлического зеркала. Эта методика позволяет обнаружить мышьяк при содержании порядка тысячной доли миллиграмма (микрограммовые количества) (рис. 1.1). При работе с прибором Марша требуется определенный навык, так как появление металлического зеркала на фарфоровой пластинке, а не в другом месте зависит от правильного режима нагревания. Однако очень скоро было показано, что, хотя методика Марша определения мышьяка очень чувствительна, ее нельзя считать специфичной, так как в присутствии сурьмы появляется такое же металлическое зеркало. Марш устранил и этот недостаток. Он предложил растворять осаждающееся металлическое зеркало, а затем для открытия мышьяка использовать какую-нибудь характерную реакцию. Например, при растворении металлического зеркала мышьяк переходит в раствор в виде мышьяковой кислоты, которая, реагируя в аммиачной среде с нитратом серебра, дает желтую муть. В случае сурьмы этого не происходит. Подобный комбинированный метод анализа был и специфичен, и чувствителен.
      Возможность использовать новые методы анализа для обнаружения мышьяка в самых разных объектах привлекла внимание парижского врача Матье Жозеф Бонавентюр Орфилы. Выполняя анализы многих природных объектов, он вскоре установил, что мышьяк весьма распространен в природе. Согласно его наблюдениям, этот элемент очень часто встречается и в костях покойных, и в пробах кладбищенской земли даже в тех случаях, когда смерть была вызвана естественными причинами. Такой вывод был очень важен для криминалистики. Орфила считал, что при расследовании отравлений надо определять содержание мышьяка не только в эксгумированных останках покойного, но и в почве вокруг могилы* Только в том случае, если мышьяк присутствует в почве в значительно меньших концентрациях, чем в останках человека, можно предполагать наступление смерти от отравления.
      Таков был уровень развития химической науки в 1840 г., когда погруженная в глубокий траур Мари Лафарж предстала перед судом. Все то, что происходило в зале суда, можно назвать беспощадной дуэлью двух вовлеченных в процесс людей — прокурора и адвоката. Прокурор твердо настаивал на виновности обвиняемой, адвокат решительно отвергал все обвинения. Для выяснения истины были использованы самые современные (по тем временам) методы исследования. Вначале сделать заключение о составе сохраненной родственниками пищи* и остатков содержимого желудка поручили двум врачам. Они ничего не знали о методике Марша и действовали, как привыкли. Так, на основании простого осмотра порошка, рассыпанного по дому в качестве крысиного ада, эти врачи подтвердили, что в порошке содержится мышьяк, хотя в действительности это была чистая сода и никакого мышьяка там быть не могло. Прокурор поставил под сомнение достоверность их выводов, но не по тому, что врачи не воспользовались последними достижениями в анализе мышьяка, а из-за нескольких ошибок, допущенных при оформлении протокола «экспертизы». Привлеченные новые эксперты, по счастью, уже фрали о методике Марша. Однако, как следует из их отчета, обнаружить мышьяк в пище им тоже не удалось. Правда, в отчете они забыли упомянуть одну «мелочь»: прибор Марша попал им в руки впервые и обращаться с ним они не умели.
      Надо сказать, что к тому времени уже весь мир следил за этим судебным процессом. Прокурор не желал мириться со своим поражением, и ему удалось добиться того, что суд назначил новое рассмотрение; причем на этот раз было решено довериться авторитету знаменитого Орфилы.
      Орфила был не только хорошим токсикологом, но и отличался острым умом. Для того чтобы исключить любую случайность, он распорядился проводить анализы только в его присутствии. Тщательно выполненные анализы позволили обнаружить высокие концентрации мышьяка в каждом
      * По нашим нормам процессуонально не зафиксированные объекты не являются вещественными доказательствами и, следовательно, источниками доказательств. — Прим. ред.
      исследуемом образце. После этого адвокат уже никого не смог убедить в невиновности подсудимой. Мари Лафарж получила по заслугам, а Орфила вошел в историю криминалистики как «отец токсикологии».
      1.4. Три этапа развития аналитической химии
      Можно считать, что к концу XIX в. разработка классических методов анализа завершилась. Ученые уже располагали надежными методиками качественного и количественного анализа практически для любого неорганического вещества. Но применение этих методов в криминалистической практике тормозилось, с одной стороны, тем, что для анализа требовались сравнительно большие количества (0,01-1 г), а с другой-необходимостью переводить эти вещества в раствор (т. е. разрушать образец). Было необходимо научиться анализировать предметы, взятые в качестве вещественных доказательств, не подвергая их разрушению.*
      Судебный следователь Ганс Гросс
      В 1893 г. в Граце, на территории бывшей Австро-венгерской империи, вышла в свет книга «Руководство для следователей как система криминалистики». Автар Ганс Гросс** обобщил опыт, накопленный за 20 лет работы в качестве судебного следователя, а также сформулировал свои взгляды на развитие криминалистики.
      Он ясно осознал, какую пользу при расследовании уголовных дел может принести использование последних достижений естественных наук. Он стал активным сторонником применения в криминалистике новых технических средств и, в частности, оптического микроскопа и впервые сделал вывод о том, что пыль, с которой мы ежедневно сталкиваемся, образуется в результате разрушения окружающих нас материальных предметов. Изучение частиц пыли под микро-
      * Это важно для последующего расследования и судопроизводства (а вдруг выводы экспертизы ошибочны?). — Прим. ред.
      ** Гросс Ганс (Gross Н.) (1847-1915)-австрийский юрист, один из основоположников криминалистики и судебной психологии.-Прим. перев.
      скопом может помочь восстановить обстановку на месте преступления и сыграть важную роль в его раскрытии. Гросс по существу заложил основы современной криминалистики, высказав замечательную мысль о том, что любое материальное взаимодействие оставляет вещественные доказательства. Таким образом, изучение следов (на языке криминалистов, микрообъектов) дает возможность установить вызвавшие эти следы объекты. Важность этих высказываний по достоинству была оценена только через сорок лет, а сама реализация идей Гросса затянулась почти на целое столетие.
      Мечты становятся реальностью
      В тридцатых годах нашего столетия аналитическая химия вступила в новый этап своего развития, связанный с внедрением инструментальных методов анализа. В химических лабораториях появились физические приборы. Регистрирующие устройства этих приборов, или детекторы, были способны воспринимать сигналы, связанные с изменением таких параметров, как сила тока или напряжение, которые человеческий организм не может оценивать по величине. Тем самым был расширен круг физических явлений, используемых в аналитических целях. Кроме того, благодаря новым инструментам химики впервые смогли следить за очень слабыми изменениями концентраций веществ, которые находятся за пределами чувствительности классических методов. Открылась возможность определять вещества, концентрации которых очень малы. Теперь можно было проверить на практике многие идеи, выдвинутые Гроссом.
      Однако до реального воплощения этих идей было еще очень далеко. Слишком велик оказался разрыв между глубиной мыслей Гросса и уровнем развития криминалистики. Гросс, например, считал, что в пыли бального зала содержится больше текстильных волокон, чем в библиотечной пыли. Но в то время не проводились столько кропотливых, как мы знаем, исследований строения различных текстильных волокон, а без этого блестящая догадка австрийского юриста не могла найти выхода к следственной практике и помочь решать многие важные вопросы, связанные с анализом вещественных доказательств. Приведем хотя бы один пример. В комнате произошло убийство; на одежде человека, подозреваемого в преступлении, нашли остатки волокон того же типа, что и волокна одежды жертвы. Означает ли
      это, что доказана его причастность к убийству? Подобные вопросы очень часто возникают в ходе следствия.
      Но пока криминалисты обсуждали проблемы исследования вещественных доказательств, в аналитической химии произошли большие перемены. Начиная с 60-х годов в повседневную практику передовых химических лабораторий внедряются ЭВМ, которые все в большей степени осуществляют контроль за процессами измерения, планированием эксперимента, а также за надежностью экспериментальных результатов. В современных лабораториях работа аналитика в основном сводится к подготовке образцов и проведению анализа, а расчет результатов и оценка их достоверности выполняется с помощью ЭВМ.
      В результате стремительного развития техники инструментального анализа стало возможным без особых трудностей регистрировать присутствие соединений, содержание которых не превышает 10“12 г. Уже сейчас есть приборы, с помощью которых можно обнаружить 10“16 г вещества. В жизни трудно представить себе такие количества. Попробуем все же это сделать. Пусть нам надо погрузить в железнодорожные вагоны 1* 1016 штук игральных кубиков, каждый объемом 1 см3 и массой 1 г; поезд, составленный из этих вагонов, сможет 200 раз опоясать земной шар. Так вот, обнаружить 1 10“16 г вещества это все равно, что отыскать спрятанный в таком длинном составе один-единственный меченный любым способом игральный кубик. Или еще одно сравнение. Масса типографской краски, израсходованной на печатание точки над буквой i, составляет ~ 10“9 г. Десятимиллионная доля массы этой краски и есть 1* 10“16 г вещества.
     
      1.5. Волосы Наполеона
      Умер ли император от отравления?
      Взятый в плен Наполеон в сопровождении своего эскорта 15 июля 1815 г. прибыл на остров Св. Елены. Опальный император в то время все еще отличался завидным здоровьем. Однако вскоре у него стали проявляться первые признаки недомогания, а в 1821 г. Наполеон скончался. Еще при жизни, чувствуя, как постепенно уходят силы, Наполеона стали мучить подозрения, что его пытаются отравить; врачи же констатировали смерть от рака желудка. Остается добавить, что пряди волос умершего были острижены и розданы в качестве реликвий преданным сторонникам императора. Прошло совсем немного времени, и в обществе все громче заговорили о насильственном умерщвлении бывшего монарха; слухи эти стали быстро множиться.
      В 1961 г. в научном журнале Nature появилось сенсационное сообщение об исследовании волос Наполеона на содержание мышьяка. В руки авторов этого сообщения попало небольшое (1,5 мг) количество волос Наполеона, и они исследовали этот образец методом нейтронно-активационного анализа. Опираясь на полученные данные, ученые пытались дать ответ на вопрос: «Действительно ли император пал жертвой отравления?»
      Возможность использования активации элементов нейтронами в химическом анализе впервые предложил в 1936 г. венгерский радиохимик Дьёрдь Хевеши*, удостоенный за это открытие Нобелевской премии (1943 г.). Широкое распространение метода началось, однако, не сразу, а приблизительно через 20-30 лет после создания соответствующей измерительной аппаратуры.
      И вот в химической лаборатории наконец-то новый оригинальный прибор!* Какие же задачи теперь можно решать с его помощью? Придумывались всякие мыслимые и даже немыслимые задания. Погруженные в эксперименты исследователи чем-то напоминали детей, которые не могут расстаться с новой игрушкой. Такая на первый взгляд не очень серьезная работа оказалась очень полезной: постепенно наметились области применения нового метода и были получены представления о трудностях, ожидающих экспериментаторов; было ясно показано, что нейтронно-активационный анализ-это весьма перспективный метод определения очень малых, так называемых следовых, концентраций вещества.
      Однако, для того чтобы подтвердить факт отравления мышьяком, недостаточно располагать очень чувствительным методом и просто провести анализ; необходима еще другая информация**. Прежде всего эта информация касается распределения мышьяка по различным органам человеческого организма. Какая часть попавшего в организм мышьяка
      * Речь идет о спектрометрах радиоактивных излучений, но не о ядерном реакторе, используемым для облучения проб — Прим. ред.
      ** В том числе и такая: действительно ли исследуемые волосы принадлежали Наполеону? — Прим. ред.
      задерживается в волосах? Известно, что человеческий волос растет со скоростью 0,35 мм в сутки. Значит путем исследования коротких отрезков волос нельзя выяснить, в какой период жизни мышьяк поступал в организм.
      Итак, методом нейтронно-активационного анализа было установлено, что содержание мышьяка в волосах Наполеона очень сильно, примерно в 10 раз, превышает фоновую концентрацию этого элемента. Но можно ли отсюда сделать вывод, что слухи подтвердились и ссыльного императора действительно отравили, потому что считали опасным человеком? Вскоре в руках ученых оказался более длинный локон Наполеона, и они несколько изменили методику исследования. Новый образец был разрезан на кусочки и проанализирован. Данные о повышенном содержании мышьяка, полученные на первом образце, были подтверждены. Более того было установлено, что по мере продвижения от начала волос к периферии (в направлении их роста) содержание мышьяка закономерно менялось в соответствии с известной теперь формой графика для периодических колебаний физических величин (рис. 1.2).
      Однако повышенное содержание мышьяка в волосах все еще не дает основания безоговорочно утверждать факт умышленного отравления, потому что такие же данные могли быть получены, если бы Наполеон систематически использовал лекарства, в состав которых входит мышьяк.
      В 1982 г. в печати появилась очередная интригующая статья. Нейтронно-активационному анализу был подвергнут еще один локон волос, на этот раз из третьего источника. Согласно этим новым данным, в волосах императора мышьяка довольно мало, но зато много сурьмы! Как известно, Наполеон жаловался на боли в желудке и принимал лекарства, содержащие сурьму. Анализируя все имеющиеся данные (свои и ранее опубликованные), автор последней статьи обращал внимание на то, что методика, использованная при анализе первых двух образцов, не позволила определить раздельно мышьяк и сурьму при совместном присутствии.
      Так как же все-таки выяснить правду? Очевидно, что тайна смерти Наполеона должна привлечь внимание не только историков, но и химиков-аналитиков*. Не исключено, что на помощь может прийти метод анализа, еще более надежный, чем нейтронно-активационный**.
      Нейтронно-активационный анализ
      Нейтронно-активационный анализ для своего проведения требует довольно сложного оборудования (рис. 1.3), однако принцип, лежащий в основе этого необычайно чувствительного метода, очень прост. Известно, что многие химические элементы в обычных условиях не являются радиоактивными, но после облучения становятся радиоактивными. Чаще всего
      * Как сообщается в журнале «Наука и жизнь» (1989, № 8, 76), более точные измерения, проведенные в 80-е годы, показали, что количество мышьяка, найденное в волосах Наполеона, слишком мало для отравления. Повышенное содержание яда в волосах императора скорее всего можно объяснить тем, что в домике, где жил Наполеон, стены были оклеены обоями зеленого цвета, а зеленый краситель готовили в то время с добавлением соединений мышьяка. При отсырении таких обоев мог образоваться летучий триметилмышьяк, который, по-видимому, попадал в организм и накапливался в волосах. — Прим. перев.
      ** Лучше говорить не о новом методе либо более совершенной методике, а о комплексном подходе к познанию происшедшего события, используя исторические данные, архивы, знания и опыт юристов, медиков и химиков-аналитиков.-Прим. ред.
      для облучения используют нейтральные частицы — нейтроны атомного реактора либо радиоактивного источника. Ядра стабильного элемента, взаимодействуя с нейтронами, превращаются в ядра радиоактивного элемента и начинают испускать излучение с характерной энергией. Регистрируя это излучение, можно установить, какому радиоактивному элементу оно принадлежит.
      Следовательно, радиоактивное излучение возникает при распаде атомных ядер. Для аналитических целей особый интерес представляет (3-излучение (испускание электронов или позитронов), которое может сопровождаться у-излучением, электромагнитным tio своей природе и имеющим аналогию с видимым светом, но отличающимся от него более высокой энергией.
      Распад ядер химических элементов подчиняется статистическим законам. Для каждого элемента характерным параметром является время, в течение которого число данных ядер в образце уменьшается наполовину, следовательно, за это время изменяется на 50% и интенсивность излучения. Этот период времени называется периодом полураспада; у одних элементов он составляет несколько секунд, а у других-миллионы лет.
      При регистрации |3 — или у-излучения для определения периода полураспада надо построить зависимость регистрируемой радиоактивности образца от времени и по этим данным рассчитать требуемый параметр. В том случае, когда излучение данного образца обусловлено радиоактивным распадом одного-единствеиного элемента, получаются ясные и однозначные результаты. Предположим, однако, что мы имеем дело с образцом, в котором одновременно присутствуют два радиоактивных элемента, причем интенсивности излучения для каждого из них различны. Тогда источник сильного излучения создаст мощный фон и регистрация изменения радиоактивности от слабого источника будет очень затруднена. Нелегко интерпретировать результаты измерения, если в одном образце одновременно находятся два источника, близкие как по интенсивности излучения, так и по величине периода полураспада. Немало неудобств доставляет регистрация радиоактивности элементов с очень коротким (1-2 мин) периодом полураспада, но если период полураспада очень велик и превышает, например, несколько лет, то продолжительность этих экспериментов чрезвычайно возрастает. Шестьдесят лет назад подобные проблемы решать не удавалось, однако в настоящее время эти эксперименты уже не вызывают особых затруднений благодаря тому, что на помощь исследователям пришли ЭВМ.*
      Измерения у-излучения дают возможность не только определить период полураспада, но и получить важные сведения о составе исследуемого вещества. По энергии у-излучения можно достаточно ясно различить отдельные элементы. После появления ЭВМ и полупроводниковых детекторов оказалось возможным изучать у-спектры различных образцов, т. е. измерять энергию излучения только у-квантов, а энергетические характеристики других видов излучения при этом не учитывать. В у-спектре легко выделить отдельные пики, различающиеся между собой по энергии излучения (рис. 1.4); каждый пик может указывать на присутствие определенного элемента. Измерение интенсивности этих пиков позволяет получить достоверные сведения о концентрации соответствующих элементов.
      Как мы теперь знаем, внедрение в криминалистику метода нейтронно-активационного анализа было значительно более стремительным, чем любого другого метода анализа.
      * И спектрометры высокого разрешения. — Прим. ред.
     
      Ошибки экспертов
      В начале 50-х годов, когда в раде стран нейтронно-активационный анализ делал только первые робкие шаги, в Канаде широким фронтом уже начали проводить исследования, направленные на то, чтобы использовать новый метод в судебной экспертизе. Во многих случаях при возникновении версии об отравлении мышьяком образец волос очередной жертвы направлялся для анализа в химическую лабораторию. Канадским ученым Робертом Джервисом выполнена серия исследований волос; на основе полученных данных вычислено содержание мышьяка в волосах в норме. Если концентрация мышьяка превышает этот «фон» (выше нормы), можно уверенно говорить, что смерть наступила от отравления. В ходе этих работ были получены данные о содержании и других элементов, которые встречаются в волосах человека в следовых концентрациях. Предполагается, что содержание в волосах этих элементов-примесей, попадающих в организм при жизни человека, наследственно обусловленно, а также определяется составом пищи и особенностями окружающей среды. Значит, состав волос-это такая же индивидуальная характеристика человека, как его отпечатки пальцев, что можно использовать в качестве одного из признаков при идентификации. Этот вывод был сделан на основании анализа волос множества людей. Однако все это были скорее теоретические разработки. И вот в 1958 г. судебные эксперты обратились к ученым с просьбой помочь им в одном конкретном уголовном деле.
      В одной из шахт было найдено тело убитой шестнадцатилетней девушки Гетан Бушар. Подозрение пало на некоего Джона Вольманна, с которым эту девушку в последний раз видели на шоссе. Полиции, несмотря на все усилия, не удалось найти никаких вещественных доказательств, кроме клочка волос, который остался в руке жертвы. Используя традиционные подходы, следователь сделал вывод, что у подозреваемого точно такие же волосы; далее необходимо было более объективное заключение. Следователь обратился в лабораторию к Джервису; лабораторные исследования подтвердили подозрение, и суд приговорил Вольманна к смертной казни (позднее смертный приговор заменили пожизненным тюремным заключением).
      За шесть лет, прошедших после завершения этого процесса, Джервис проанализировал 1000 образцов волос и определил в них значительно больше элементов, чем при анализе волос по делу Вольманна. В итоге он пришел к выводу, что волос, как любой живой объект, развивается в соответствии с какими-то пока нам неизвестными закономерностями. А в 1964 г., выступая в суде в качестве свидетеля защиты по делу о новом убийстве, он вынужден был заявить, что «мы не можем взять на себя смелость установить идентичность волос с помощью имеющегося у нас в распоряжении метода, как, впрочем, не должны были делать этого и в прошлом». Тем самым он как бы дал оценку своему первому выступлению в качестве судебного эксперта.
      Итак, при исследовании волос Наполеона на содержание мышьяка, проведенном в 1961 г., была использована неправильная методика. Когда экспериментаторы подбирали условия анализа, они не выяснили, какие факторы могут исказить результаты. Получив ненадежные данные, они даже не попытались проверить их достоверность. Приступая к экспертизе по делу Вольманна, химики предварительно тщательно разработали условия анализа и получили вполне достоверные результаты. Думается, однако, что интерпретация результатов анализа при решении криминалистических вопросов в обоих случаях была сделана поверхностно. В конечном счете на свет появились неточные и недостаточно обоснованные заключения экспертов. Если очень строго оценить результаты, полученные Джервисом, то они позволяют сделать вывод лишь о том, что исследованный им образец волос не отличается от волос Вольманна. Правда, для суда решающим аргументом в пользу признания виновности подозреваемого была не столько достоверность химического анализа, сколько совпадение выводов, сделанных с применением двух независимых методов (микроскопии и нейтронной активации). К тому же сам подозреваемый в преступлении полностью признал свою вину и его показания подтвердили предположения, сделанные Джервисом.
      Неудачные попытки использовать новый метод аналитической химии в криминалистике отмечались и в последующие годы. Большие надежды, связанные с внедрением в криминалистику крупного научного открытия, оказались в значительной степени иллюзорными. Так как же тогда оценить роль нейтронно-активационного анализа в криминалистике? Вот что писала об этом известный бельгийский судебный эксперт Рита Корнелис: «Прежние восторги, с которыми принимали новый метод, были преждевременны». В целом
      опыт, накопленный за эти годы, позволяет следующим образом оценить возможности использования нейтронноактивационного анализа: метод пригоден для доказательства самого факта отравления; с его помощью можно обнаружить следовые количества яда*, однако пока нельзя использовать данные этого метода для опознания людей**.
     
      «Неоплаченный долг» ученых
      Вспомним еще один давний пример применения нейтронноактивационного анализа в судебной экспертизе. В 1949 г. была арестована некая Мари Беснар. Ее подозревали в том, что в 1947 г. она отравила мышьяком своего мужа. Вскоре после ареста среди жителей деревни, где проживала взятая под стражу женщина, все настойчивее стала распространяться новость о том, что Мари отравила не одного своего мужа, а одиннадцать человек. При расследовании любого преступления следователь собирает вещественные доказательства, а также пытается установить мотивы поступка обвиняемого. Но в данном случае для доказательства оставался единственный способ-изучение эксгумированных останков жертв. Используя методику Марша, эксперты обнаружили в предъявленных им образцах высокое содержание мышьяка. Однако, по заявлению адвоката, заключение экспертизы, основанной на неоднозначных данных, было признано необоснованным и назначена повторная экспертиза. Новые эксперты отнеслись к поручению очень ответственно. Исследование проводилось методом нейтронно-активационного анализа. Было взято несколько образцов кладбищенской почвы и обнаружено, что содержание мышьяка в образцах почвы значительно ниже, чем в останках. Казалось бы, можно уверенно говорить об отравлении.
      Между тем при анализе почвенных вод на мышьяк было показано, что почвенные микроорганизмы могут переносить мышьяк в погребенное тело, где он поэтому может накапливаться, т. е. его содержание в останках может быть выше, чем в окружающей среде. Основываясь на этом, адвокат Мари Беснар «послал в нокаут» и вторую «команду» экспертов. С 1954 г. по 1961 г. исследованием почв
      * У этого метода сфера применения в криминалистике заметно шире — Прим. ред.
      ** Такую оценку можно распространить на любой метод химического анализа — Прим. ред.
      злополучного кладбища занималось множество экспертов. Они разрывали могилы покойников, умерших естественной смертью, и проводили микробиологические исследования. Плоды семилетней работы дали скромные результаты: если почва содержит соответствующие микроорганизмы, то никаких надежных данных о распределении мышьяка в останках покойника вообще получить нельзя. Суд оправдал Мари Беснар за отсутствием доказательств преступления.
      Несмотря на то что очередные группы экспертов вели расследование очень вдумчиво и выбор методов экспертизы всесторонне обосновывался, решение по делу Мари Беснар показало, что к достижениям науки надо относиться весьма критически. Ведь если Мари Беснар действительно убила своего мужа, значит, кто-то убил и остальные одиннадцать жертв и этот кто-то гуляет на свободе. Если же согласиться с невиновностью Мари, надо признать, что по отношению к ней правоохранительные органы действовали несправедливо. Приговор не снял с нее подозрение в убийстве, потому что освобождена она не ввиду отсутствия состава преступления, а только ввиду отсутствия доказательств убийства.
      Конечно, случай этот нельзя назвать типичным, но он основательно поколебал веру во всемогущество науки*.
     
      1.6. Эксперт приступает к работе
      Блестящая «операция» будапештского полицейского
      В первые годы после войны экономика Венгрии переживала трудности из-за отсутствия достаточного золотого запаса; как всегда, в экономически трудное время появилось много ловкачей и мошенников (попросту преступников), которые набивали свои карманы. Полиция прилагала все усилия для их поимки.
      В один из осенних дней 1950 г. сотрудник главного полицейского управления столицы обратил внимание на двух людей, расположившихся в будапештском кафе. Судя по разговору, собеседники промышляли спекуляцией, а возможно, и контрабандой. В подобных случаях лучше всего было постараться захватить нарушителей закона на месте
      * А разве нельзя считать всемогуществом науки оправдание невиновного на основе комплексного исследования?-Прим. ред.
      преступления*. Не желая вспугнуть подозрительных типов, полицейский терпеливо выжидал и продолжал наблюдение. Наконец, оба спутника закончили разговор, расплатились и разошлись. «За кем же продолжать наблюдение?» Ведь крайне важно установить личности подозреваемых и узнать места их обитания.
      Внезапно взгляд полицейского остановился на смятом оплаченном счете; мелькнула мысль отправить эту бумажку на экспертизу. А вдруг на бумажке, которую смял в руках один из незнакомцев, остались отпечатки пальцев? Конечно, бумага не самый лучший материал для их фиксации, но на гладкой поверхности отпечатки пальцев сохранить в общем и не так сложно. На бумаге, побывавшей в руках человека, на месте прикосновения образуется пятно потожировой смеси, которое можно сравнить с ловушкой, потому что на этом месте отпечатываются мельчайшие выпуклости поверхности пальца в виде рельефного рисунка. Затем этот рисунок перемещается в поверхностный слой бумаги, где может быть закреплен.
      Надо отдать должное эксперту, который нашел способ зафиксировать отпечатки. После обработки бумаги парами иода, место касания пальца не окрасилось. На ней ясно обозначились отпечатки, которые и были идентифицированы. Владелец этих отпечатков, некий Иштван Ш. еще в 1947 г. был арестован за кражу со взломом и незаконный перевоз людей за границу. Установление личности ускорило дальнейший разворот уже новых событий. Оба правонарушителя были пойманы с поличным и вскоре отправлены в тюрьму.
      Успех этой операции в данном случае зависел от искусства эксперта, но оно бы не пригодилось, если бы сотрудник полиции во время не позвал его на помощь. Описанный случай, завершившийся поимкой преступников, является наглядным примером того, как должна строиться совместная работа следователя и судебного эксперта.
      Чем же занимается химическая экспертиза?
      В общем-то этому и посвящена наша книга. Прочтя первые страницы, читатель может подумать, что после любого происшествия остаются легко различаемые следы и при расследовании преступления достаточно внимательного осмотра, чтобы с помощью тут и там находящихся вещественных доказательств сразу же восстановить картину случившегося. После этого полицейскому (или следователю) только и остается, что составить описание места происшествия и установить личность виновного.
      К сожалению, совсем не часто водитель, совершивший наезд и бросивший жертву на произвол судьбы, оставляет на месте преступления свой номерной знак, хотя такая рассеянность могла бы значительно облегчить жизнь работников полиции! И все-таки нарушители закона, как правило, оставляют свои «визитные карточки», но, для того чтобы их найти и расшифровать, требуется немалое искусство. Следователи и эксперты должны проявить особую наблюдательность и не упустить ни одной мельчайшей подробности, если это способствует выходу на след преступников. Ведь речь идет о том, что преступник обязательно оставляет тот или иной след на месте происшествия, но это почти невозможно заметить невооруженным глазом. Приступая к работе, следователь и эксперт прежде всего осматривают одежду, затем другие предметы. При этом они пытаются найти на них признаки присутствия посторонних веществ или каких-то изменений состояния самих предметов — словом все, что имеет отношение к совершенному преступлению. Затем
      эксперт тщательно анализирует находки, старается обнаружить в них такие индивидуальные черты, по которым можно однозначно сделать выводы об их происхождении. Помимо общих задач перед экспертом могут быть поставлены конкретные вопросы, связанные с определением свойств найденных предметов, например расшифровать текст, оставшийся на сожженном клочке бумаги.
      В ходе расследования эксперт часто использует методы аналитической химии. Однако этими методами далеко не исчерпывается арсенал приемов, которые находятся на его вооружении. Вот что сказал по этому поводу Блеклокот-сотрудник лаборатории химической экспертизы Скотленд-Ярда: «Работа с неизвестными и трудными образцами в практике обычного химика-аналитика — скорее исключение, чем правило, судебный эксперт имеет дело с такими образцами практически ежедневно».
      Экспертам приходится исследовать самые разнообразные объекты. Люди, не имеющие отношения к судопроизводству, всегда удивляются, как один и тот же специалист ухитряется вести совершенно непохожие дела. Авторы данной книги
      часто с улыбкой вспоминают, как в одном канадском приключенческом телефильме отображена работа эксперта. Вот его действия: в лаборатории вооруженный оптическим микроскопом он разглядывает в окуляр грязь, которую он же только что соскреб с ботинка подозреваемого. Одновременно он умело руководит полицейскими, преследующими преступников с вертолета. Естественно, что, руководствуясь этими ценными указаниями, блюстители порядка прибыли именно туда, куда надо, и, конечно, в самый нужный момент! «Подвиги» такого суперэксперта, пользующегося самыми современными приборами, можно оценить только как сильное преувеличение. Однако здесь, как и во всякой гиперболе, в основу положена здравая мысль: высокое мнение о работе эксперта.
      В нашей книге нам хотелось показать, как аналитическая химия служит правосудию. Мы совершенно не стремились к исчерпывающей полноте изложения материала, но все же надеемся, что читатель почувствует, насколько разнообразные задачи приходится решать эксперту.
     
      2. В поле зрения — невидимое
      Известно, что преступники оставляют на месте происшествия различные предметы или просто какие-то следы своих действий, присутствия. Подобные «немые свидетели» после соответствующей экспертизы очень часто служат важными доказательствами при расследовании преступления. Вот почему место происшествия можно рассматривать как настоящую арену, где происходит напряженная борьба между следователем и преступником, разделенная во времени. Следователь прилагает профессиональные умение и талант, чтобы выявить хоть какие-нибудь «следы» и улики (вещественные доказательства), а преступник старается их не оставлять. Чем более совершенными методами вооружаются следователи и эксперты, тем старательнее изощряются правонарушители, чтобы не оставить за собой улик. Когда еще делались первые попытки идентификации личности по отпечаткам пальцев, многие профессиональные преступники шли на мучительные операции, пытаясь изменить рисунок на поверхности кончиков своих больших пальцев; однако при заживании узор линий на коже через некоторое время восстанавливался. Тогда-то у взломщиков и появилась идея «работать» в перчатках. При этом они старались обходиться такими инструментами, которые изготавливаются большими партиями и могут быть приобретены в магазине. Если подобные предметы, лишенные индивидуальных признаков, случайно остаются на месте преступления, они мало чем могут помочь следователю. Можно буквально по пальцам перечислить случаи, когда тщательно выполненный анализ забытых предметов вывел следствие сначала на их изготовителя, а затем и на преступника.
      Вот пример. Время — прошлый век. Был обнаружен труп мальчика. Преступник сжег одежду и даже все школьные принадлежности ребенка. Осталась одна-единственная тетрадка, которую преступник почему-то не стал сжигать. Он вырвал из нее все исписанные страницы и поэтому, очевидно, не считал ее опасной уликой. Изодранная тетрадь валялась рядом с обнаженным трупом ребенка. Прошло много времени пока жители одной из окрестных деревень не наткнулись на останки мальчика, и труп уже невозможно было опознать при простом осмотре. Прибывший на место происшествия следователь осмотрел тетрадь, сшитую, как это было принято в прошлом веке, руками матери из отдельных листков.. Ему бросилось в глаза, что нитки, которыми были скреплены листки, скручены каким-то особым способом. Он обошел все дома в окрестности этого страшного места, откуда за последнее время пропали дети, и в каждом доме расспросил, каким образом хозяйка сшивает школьные тетради. В конце концов по этой тетради следователю и удалось установить личность убитого ребенка.
      Сегодня уже никто не скручивает нитки дома, да и тетради свободно продаются в магазине. Если бы подобное преступление было совершено в наши дни, его пришлось бы расследовать совершенно по-иному. Вот, например, в уже недавнее время на месте убийства был найден клочок от одежды. При внимательном осмотре этого клочка было замечено, что строчка на нем имеет какой-то дефект, связанный, как выяснилось, с пропусками в стежке швейной машины. Эта особенность и помогла в конце концов изобличить преступника.
      Оба раследования были проведены с подлинным блеском, но для современной криминалистики они уже нетипичны. Сегодня следователи в содружестве с экспертами все в большей степени опираются на достижения естественных наук и им все чаще удается идентифицировать мельчайшие следы, которые преступники не в состоянии ликвидировать, поскольку их просто нельзя различить невооруженным глазом.
      Со временем все предметы вокруг нас изнашиваются, и от них отделяются мельчайшие частицы, едва заметные невооруженному глазу или различимые только с помощью оптического. микроскопа. И хотя размер этих частичек ничтожно мал, они сохраняют основные признаки, характерные для предметов, к которым они когда-то имели отношение. Так, при беспрерывном хлопании двери от нее отслаиваются кусочки краски, если разбит стакан, от него остаются стеклянные осколки, при старении от истертого коврика отделяются волокна, а при пилке дерева отлетают оршки. Все эти частички попадают на нашу одежду и на другие окружающие нас предметы. Зная, как трудно бывает стряхнуть с себя несколько мелких крошек, легко понять, что полностью выбить из одежды все приставшие к ней частицы практически невозможно.
      Восстанавливать происхождение случайно найденных частичек особого интереса не представляет, так как скорее всего при этом обнаруживаются обломки стандартных предметов обмкода. Другое дело, если обследовать одежду вполне определенного интересующего нас человека. Снимем с одежды всевозможные микрочастицы, рассортируем их по группам в зависимости от того, где они могли попасть на одежду: дома, на работе или в кругу друзей. Тогда многое станет известно о человеке: где он бывал, с кем общался, с чем соприкасался, хотя для того, чтобы проследить за «историей» каждой частицы необходимо проявлять большое терпение и, конечно, обладать обширными знаниями.
      После того как микрочастицы попадают на одежду, человек в свою очередь начинает переносить эти «следы» на те предметы, с которыми он соприкасается. Когда преступник совершает насильственные действия, он, с одной стороны, оставляет свои «следы» на всех предметах, которых касается, а с другой-сам воспринимает и уносит на себе чужие «следы». Таким образом, преступник как бы обменивается «визитными карточками» и не только со своей жертвой, но и с предметами, находящимися на месте преступления.
      Происходит, на языке криминалистов, пересечение следов. Этому явлению придается большое значение при сборе доказательств; оно играет важную роль при расследовании многих тяжких преступлений. Для того чтобы выявить и правильно оценить факт пересечения следов, требуется специальная естественнонаучная подготовка.
     
      На след выводит кварцевая пыль
      Обнаружение и идентификация мельчайших частиц оказывают неоценимую помощь в следственной практике, в том числе при расследовании злостных преступлений, к которым относятся убийства. Приведем один из примеров.
      Неоднократно судимый преступник с патологическими сексуальными наклонностями надругался над мальчиком. По-видимому, несчастный ребенок пытался оказать сопротивление, громко звал на помощь, и садист его задушил. Обеспокоенные отсутствием сына родители после бесполезных поисков обратились в полицию, но к тому времени мальчика уже не было в живых. При вскрытии трупа прояснились некоторые обстоятельства. Преступник все-таки оставил свою «визитную карточку», но ее расшифровка стоила больших усилий. Так, врач при вскрытии обратил внимание на странные мелкие окрашенные частички в дыхательных путях ребенка. Химическая экспертиза идентифицировала эти частички как кварцевую крошку. Предположили, что кварцевая крошка могла попасть в дыхательные пути мальчика незадолго до его смерти, когда жертва пыталась оказать сопротивление насильнику. Следствие направило усилия на установление цели и места «изготовления» кварцевых частичек, чтобы тем самым наметить круг подозреваемых лиц. Оказалось, что из материала этого состава отливают мозаичные плитки для украшения полов.
      В период следствия жертвой садиста стал еще один мальчик. После совершения второго убийства преступник едва не попался почти на месте преступления. Следователь, который занимался осмотром места первого преступления, заметил одинокого мужчину с детским велосипедом в руках; однако при виде спешащего ему навстречу человека сомнительная личность почему-то скрылась в зарослях кустарника. В этих зарослях вскоре и нашли вторую жертву преступника.
      Хотя убийца ускользнул и на этот раз, он понял, что его личность стала известна полиции; он решил воспользоваться старым «рецептом» уголовного мира: после тяжких преступлений ему нужно было «засыпаться» на каком-нибудь мелком деле и отсидеться в тюрьме, пока пыл следователей поостынет. Инсценировав неумелое похищение чемодана на вокзале, преступник попался и получил небольшой срок за кражу. Но следователь и эксперты тоже времени не теряли. Сопоставив оба убийства, они поняли, что их совершил один и тот же человек. Они внимательно исследовали все, что удалось найти на одежде второй жертвы. Правда, теперь они уже не удивились находке окрашенных кварцевых частичек. На одежде второго ребенка разноцветного кварца было особенно много.
      Напряженные поиски места изготовления кварцевого материала привели на завод керамических изделий. На заводском дворе стояла тачка, в которую были уложены оранжевые плитки. Точно такого же цвета были частички с одежды второго несчастного мальчугана! На экспертизу было взято несколько плиток из этой тачки, а заодно и несколько образцов продукции прямо от формовочной машины. Из лабораторного заключения следовало, что различия между вещественными уликами, изъятыми с одежды детей, и заводскими изделиями, взятыми на экспертизу, не обнаружено. Следователь занялся выявлением всех лиц, кто так или иначе Имел дело с тачкой и формовочными машинами. Таких людей оказалось, конечно, очень много, но следователь упорно раскручивал нить поиска и вскоре обнаружил в своем яшске фамилию рабочего, неоднократно судимого в прошлом. За несколько дней до совершения первого убийства этот рабочий уволился, а вскоре был осужден за кражу. Отыскав преступника в тюрьме, следователь попытался выяснить, чем же подозреваемый занимался в промежуток времени, когда произошли убийства; тем временем его одежду отправили на экспертизу. Как, по-видимому, и ожидает читатель, на одежде подозреваемого, конечно же, оказались частички окрашенного кварца, но, кроме того, на ней были обнаружены частички краски, отслоившейся от тачки и от формовочной машины, а также частички какого-то трехслойного окрашенного покрытия, отставшие от какой-то деревянной поверхности. Такая же трехслойная краска была обнаружена и на одежде второго мальчика. Встал вопрос о происхождении этих «следов». Снова упорный поиск и кропотливый труд экспертов. Опустим подробности. В конце концов следователь побывал в школе, где учились оба убитых мальчика; трехслойная краска была, как оказалось, с одной из дверей кабинок школьного туалета, где краска была основательно ободранной. Как выяснилось, во время перемен учащиеся, закрывшись в этой кабинке и прислонившись к этой двери, тихонько покуривали. Экспертиза подтвердила, что краска с этой двери не отличалась от найденной на одежде.
      Таким образом, на одежде подозреваемого обнаружены следы засохшей краски, происхождение которой связано с окружением школьников, а на детской одежде и в дыхательных путях детей найден материал, который четко указывает на характер и место работы подозреваемого. При таком пересечении следов убедительность выбранной версии увеличивается, если исключить возможность того, что убийца мог бывать в школе, а ребята могли каким-то образом испачкаться в кварцевой пыли, побывав на керамическом заводе, где работал преступник. Для проверки на экспертизу была направлена одежда обоих школьников и подозреваемого рабочего, которую они носили еще до того времени, когда преступник совершил убийства. Вывод был однозначен: пересечение следов произошло лишь в ходе преступления.
      Из приведенного примера можно понять, какую огромную кропотливую работу приходится проводить, чтобы собрать вещественные доказательства путем исследования частичек различных материалов, которые криминалисты называют «микроследами» (мельчайшими остатками или, на языке криминалистов, микрообъектами). В самом начале расследования эксперты занимались анализом материалов, найденных на одежде подозреваемого и обеих жертв, а также образцов, взятых при вскрытии. Далее нужно было выяснить источник (происхождение) этих материалов; ннточка следствия привела к двери школьного туалета, в корпуса и во двор завода. Кроме того необходимо было убедиться в том, что краска, содранная с поверхности двери, не могла быть перенесена каким-то посторонним лицом, а предметы одежды, которые ребята в тот роковой день оставили дома, не содержат частичек кварцевой крошки. Пусть теперь читатель попробует только представить себе, сколько самых разных предметов, окрашенных в зеленый, красный и другие цвета, экспертам пришлось внимательно рассмотреть и сколько времени пришлось потратить на изучение способов окраски и сортов краски! А все это лишь предварительная работа, необходимая для выяснения истинного происхождения найденных «следов» и подтверждения того, что эти «следы» не появились из каких-то иных источников.
     
      Каковы размеры микрочастиц?
      Микро (от греч. micro) обычно используют как приставку при образовании единиц измерения для обозначения миллионной доли (1 10_6) какой-то величины.
      Однако чаще всего в сочетании с другим словом с помощью этой приставки собираются подчеркнуть, что речь идет об очень небольшом предмете или явлении. Микрочастицы и микроследы — это значит, что мы имеем дело с очень небольшими количествами вещества, но, кроме того, и размеры отдельных таких частичек («следов») так малы, что они оказываются на грани возможностей органов чувств человека, так что уже не могут быть различимы без напряжения. Для того чтобы разглядеть и исследовать микрочастицы, необходимо прибегать к помощи различных приборов и инструментов. При благоприятных условиях наблюдения человеческий глаз способен различать частицы массой не менее 1 миллиграмма (0,001 г). Вероятно, размеры частиц с такой массой и есть верхняя граница, когда следует говорить о микрочастицах. Эти размеры выбраны довольно условно, тем более что сама возможность различить отдельные частички зависит не только от размера, но и от характера окружения этих частиц.
      Обратимся еще к одному примеру из следственной практики. На грязном дворе обнаружена жертва зверского убийства. После того как руки жертвы были тщательно отмыты от грязи, все промывные воды были собраны и отправлены в лабораторию на анализ. В лаборатории путем фильтрования отделили жидкость от твердых частиц, остаток на фильтре высушили и затем внимательно исследовали с помощью микроскопа. Орудуя очень тонкими иголочками, скальпелями и пинцетами, прямо на предметном стекле под окуляром микроскопа были отобраны такие предметы, которые могли иметь хоть какое-то отношение к участникам трагедии и среди таких предметов клочки волос оказавшиеся в руках жертвы. В конце концов именно по этим волосам и удалось опознать убийцу. Обычно волосы можно различить невооруженным глазом. Но в данном случае волосы вначале
      надо было отделить от прилипшей к ним земли и именно для этого потребовались микроскоп и различные приспособления для фиксации микрочастиц.
      Нижняя граница, когда еще частицы можно обнаружить с помощью микроскопа или другими методами, также довольно условная величина. Известно, что с помощью оптического микроскопа можно различать вещества массой не менее 10 пикограммов (1 пг = 11012 г). Применяя иные, более чувствительные методы и более чувствительную аппаратуру, удается выделить предметы (и подготовить их для более подробного анализа), масса которых на несколько порядков ниже этого предельного значения.
      Теперь читателю должно быть понятно, почему для обнаружения и исследования микрочастиц требуются специальные познания, оборудование и приборы с высокой чувствительностью. Вот почему следователь в своих действиях постоянно опирается на помощь специалистов — врачей, биологов, физиков и химиков.
     
      2.1. Немые «свидетели» начинают давать «показания»
      Микрочастицы как «свидетели»-такие примеры в следственной практике известны еще из прошлого.
      Налетчик, совершив ограбление, благополучно скрылся под покровом ночи, но в спешке потерял свою шапку. Следователь, который значительно раньше своих коллег оценил преимущества современных приборов, решил прибегнуть к помощи микроскопа. Дело в том, что в его руках оказались два волоска, прилипшие к шапке. По окраске этих двух волосков можно было сделать вывод, что их владелец жгучий брюнет, начинающий седеть. При тщательном изучении других особенностей находки было показано, что совсем недавно преступник стригся, т. е. побывал в какой-то парикмахерской. Раз у него выпадают волосы, то луковицы волос не совсем здоровы и, возможно, это основательно лысеющий человек. Кроме того, он, по-видимому, страдает повышенной потливостью. А ведь потеющие мужчины с лысиной, как правило, расположены к полноте. Таков был итог почти умозрительных размышлений следователя. Так, всего по двум волоскам было получено представление о внешности преступника: это должен бы быть полноватый крепыш с седеющей, тронутой лысиной шевелюрой, которая была подправлена рукой парикмахера.
      И вот мы в нашем веке. Накоплен огромный опыт, который позволил более углубленно проводить судебную экспертизу. И несмотря на это, а может быть, и именно поэтому сегодня уже ни один даже самый опытный эксперт не возьмет на себя смелость, обследовав под микроскопом два волоска, делать столь далеко идущие выводы. Что же касается конкретного изложенного здесь расследования, то и в книге, из которой взят этот пример и которая также опубликована в прошлом веке, о результатах этого впечатляющего расследования, увы, ничего не говорится. И до сих пор нам неизвестно, узнал ли следователь, кто был вором, а также то, насколько же точным оказался портрет, «расшифрованный» под микроскопом.
      Какими же способами следователь, наш современник, осматривая многочисленные судебные улики, ухитряется выявить, зафиксировать и исследовать микрочастицы? На самом первом этапе работы он часто с помощью эксперта отбирает такие предметы, которые скорее всего могут содержать множество остатков веществ и материалов, обладающих доказательной силой. На методике отбора мы остановимся ниже, а пока отметим, что отобранные предметы отправляют в лабораторию. Конечно, если речь идет о нетранспортабельных предметах большого размера, например о зданиях, то к ним приходится отправлять самого Эксперта. Но суть в том, что в самом начале предметы, попавшие в поле зрения следователя, будь то автомашина, кусок кирпича, одежда, чайный стакан и т.д., проходят
      предварительный осмотр. При этом применяются операционные лампы, которые дают сильное, бестеневое, рассеянное освещение в любом выбранном направлении. Каждый квадратный миллиметр рассматриваемого предмета исследуется как при прямом, так и при боковом освещении. Особенно подробно осматриваются поврежденные, деформированные участки, а также мазки, которые образуются под действием мощных ударов, связанных со столкновением, наездом и т. д. Если предполагается, что мазки могут иметь отношение к совершенному преступлению, то их надо изучать очень внимательно, потому что это может оказать очень большую помощь в расследовании. Мазки возникают тогда, когда два предмета с огромной силой прижимаются друг к другу и, хотя при наезде или столкновении двух автомобилей такая «встреча» продолжается считанные секунды, след от скольжения одной поверхности о другую остается. Дело в том, что в результате трения обе соприкасающиеся поверхности мгновенно разогреваются, и отдельные частички начинают отсдаиваться от одной поверхности и прилипать к другой. Тугоплавкие вещества, например металлы, образуют тонкие наплывы, по которым уже нельзя восстановить их первоначальную форму. Материалы с невысокой температурой плавления, например краски, текстильные изделия, закрепляются на поверхности в виде густых мазков. В ’месте соприкосновения с поверхностью металла эти материалы часто очень сильно деформированы, но исходную структуру металла они не нарушают.
      Если при осмотре какого-то предмета эксперт замечает признаки повреждения или деформации, но невооруженным глазом не может разглядеть следов мазков, ему приходится прибегать к помощи оптического микроскопа. Но случается и так, что на поверхности имеются натеки металла, которые неразличимы даже под микроскопом. Тогда приходится обнаруживать эти следы другими методами.
     
      Не рой другому яму...
      Однажды в декабре 1968 г. в помещение одного из сельских полицейских участков ворвался разъяренный крестьянин. Долго и путанно рассказывал он о происшествии, суть которого сводилась к тому, что накануне вечером в него дважды стреляли. В темноте различить злоумышленника он не смог, но подозревает, что это дело рук его старого заклятого врага. Доставил он в участок и вещественные доказательства. На его пальто и шапке можно было насчитать тринадцать мелких круглых отверстий. Получалось, что только каким-то чудом сам посетитель остался невредим. Он отвел полицейского на место происшествия и указал на направление выстрелов. При осмотре зтого места удалось найти одну-единственную дробинку. «Трофеи» были, конечно, невелики, но ничего другого на грязной деревенской улице они отыскать не смогли. Показания пострадавшего, как полагается, занесли в книгу происшествий, а одежду отправили на экспертизу.
      Обычная экспертиза простреленной одежды должна включать ответы на вопросы о том, из какого оружия и с какого расстояния сделаны выстрелы. Однако, согласно заключению экспертизы, в данном случае выстрелов вообще не производилось. Этот вывод основывался на следующих соображениях. Пуля и дробинки имеют в полете большую скорость и, попадая в меткий материал, испытывают торможение под действием очень большой силы трення; в результате выделяется много тепла. Если одежда пробита выстрелом, то вокруг дырки волокна должны иметь обгорелый или оплавленный вид. А на одежде, отправленной на экспертизу, по краям всех дырок можно было разглядеть ровные, незатронутые огнем текстильные волокна. Как показано на снимках разрезанные (рис. 2.1), обожженные (рис. 2.2) и разорванные (рис. 2.3) волокна выглядят совершенно по-разному. Кроме того, дробинки должны были бы пробить в
      Рис. 2.2. Фотографии волокон с оплавленными краями в растровом электронном микроскопе, а ~ вискоза. Увеличение х 1000; б — шерсть. Увеличение х 250.
      Рис. 2.3. Фотографии волокон с разорванными краями в растровом электронном микроскопе. Увеличение х 1000. а — вискоза; б шерсть.
      Рис. 2.4. Принципиальная схема исследования с помощью электрографа.
      одежде ровные круглые отверстия, а те тринадцать дырок в одежде «жертвы» покушения по размеру были неодинаковы, и края отверстий отличались зигзагообразными очертаниями.
      Изучив фотоснимки, сделанные с большим увеличением, установили что дырки в одежде были проделаны вручную и скорее всего с помощью ножниц. Если такое предположение правильно, то твердый материал-сплав из которого изготовлены ножницы-должен при резании оставить свои «следы» на текстильных волокнах, но с помощью оптического микроскопа металлические «следы» различить невозможно. Эксперт решил использовать электрограф. Принцип работы этого прибора ясен из рис. 2.4. Если образец (в данном случае кусок одежды) пропитать раствором электролита (соли), погрузить в этот мокрый образец электроды, включить в цепь источник тока и анод присоединить к электролизеру, то частички металла, застрявшие в текстильных волокнах, начнут растворяться, а образующиеся при этом ионы устремятся в сторону катода, где они разряжаются и образуют слой металла. Поместив между двумя электродами толстый слой фильтровальной бумаги, можно собрать на этой бумаге, как на экране, слой металла. Всего через каких-нибудь две минуты станет заметно, что на бумаге проступают пятна, точно повторяющие металлический рисунок на образце. Чтобы добиться лучшего проявления пятен, бумагу надо обработать соответствующим реактивом. В случае, о котором идет речь, бумагу обработали ди-метилглиоксимом, после чего пятна приобрели ярко-красную окраску, что указывало на присутствие на одежде металлического никеля, хотя его количества на поверхности одежды были не более 1 мг. Форма пятен не оставила никаких сомнений в том, что ткань действительно была прорезана и «пробитые дробью» отверстия на самом деле были проделаны с помощью никелированных ножниц. Тот, кто хотел ввести суд в заблуждение и чужими руками свести счеты с противником, сам вынужден был занять скамью подсудимых за клевету.
     
      Ценные загрязнения
      После внешнего осмотра судебные улики отправляют в «чистку». Что касается предметов одежды, то при проведении судебной экспертизы их приходится чистить в буквальном смысле этого слова, хотя эксперты и работники химчистки имеют совершенно разные цели. Ведь для эксперта наибольшую ценность представляет, конечно, не сама одежда, а та «грязь», которую удается извлечь из одежды. Остается только удивляться, насколько разнообразен набор веществ, извлеченных с одежды, побывавшей в этой «экспертной химчистке» (рис. 2.5). Не надо обладать какими-то необыкновенными умственными способностями, чтобы представить себе одежду человека, пострадавшего в дорожно-транспортном происшествии, да еще на грязной улице; что только не окажется на одежде в таком случае.
      После снятия с предмета «грязь» поступает на сортировку. Методика сортировки зависит от характера преступления и от того, какие вопросы поставил перед экспертизой следователь или, иначе говоря, все-таки от того, насколько умело ведет дело следователь. Мы уже рассказывали о том, как следователю в попытках доказать факт убийства пришлось искать вещественные остатки в ближайшем окружении и подозреваемого, и жертвы. При расследовании дорожно-транспортных происшествий схема сортировки упрощается. На одежде пешехода, пострадавшего в этом происшествии.
      ищут «следы» машины, совершившей наезд, например следы лакокрасочного покрытия, осколки стекол, кусочки пластмассы, резины, металла, а на машине-обрывки одежды жертвы происшествия. Конечно, приведенный план работы эксперта только в общих чертах отражает направление следственных действий, а в каждом конкретном случае в нее вносят соответствующие коррективы. Так, подозреваемый в убийстве может утверждать, что он не мог быть в это время и вообще никогда на месте преступления; чтобы опровергнуть его показания и подтвердить выдвигаемое обвинение, может оказаться необходимым взять пробу почвы, прилипшей к ботинкам, определить минералогический состав, а затем его сравнить с результатами анализа почвы, найденной на месте преступления.
      Интересно вспомнить еще один случай. По подозрению в убийстве мельника, совершенном на мельнице в центре села, был задержан некий мужчина. Подозреваемый категорически отрицал, что заходил на мельницу. Тогда его ботинки отправили на экспертизу; эксперты очень осторожно отделили от ботинок комки грязи, прилипшие к ранту подошвы. Выяснилось, что владелец ботинок дважды прошелся по главной сельской улице*. Но самую главную улику, изобличавшую преступника, нашли между двумя слоями грязи. Это были следы муки**.
      Вернемся к обсуждению хода самой экспертизы. Вот частички, полученные при чистке, рассортированы, эксперт проводит общий осмотр всех своих «микронаходок» и принимает решение о том, нужно ли привлекать для более подробного анализа какие-то другие методы исследования.
      До сих пор мы описывали следственные действия, которые выполняют люди непосредственно; люди выполняют те или иные операции, наблюдают за различными предметами и, наконец, оценивают причины тех или иных явлений. Но в настоящее время в криминалистике и следователь, и эксперты уже не могут обойтись без помощи специальных инструментов и приборов.
      * Вероятно, надо было указать, что подозреваемый не был жителем этой деревни и к тому же никогда не бывал в ней.-Прим. ред.
      ** По-видимому, авторы для краткости не дают информации о морфологических и других признаках муки. Иначе можно с успехом утверждать, скажем, о попадании муки на подошвы обуви при приготовлении пищи в ломе. — Прим. ред.
      Оптический микроскоп
      Микроскоп оказался первым инструментом, взятым на вооружение судебными экспертами. За длительнуюисторию своего применения оптическая микроскопия стала универсальным и очень эффективным методом получения судебных доказательств. Даже простой осмотр различных предметов под микроскопом выявляет множество деталей, очень важных для проведения следствия. Рассмотрим принцип действия простейшего оптического светового микроскопа.
      Увеличительная, или выпуклая, линза дает изображение двух типов: действительное и мнимое. Действительное изображение можно спроектировать на какой-нибудь экран, а мнимое изображение возникает только в нашем сознании, которое воспринимает изображение, создаваемое не оптическими лучами, а их продолжениями.
      Важнейшим параметром выпуклой линзы является ее фокусное расстояние. Фокусом называется особая точка, в которой пересекаются после прохождения линзы лучи, падающие на линзу в виде параллельного пучка. При помещении в эту точку источника света после преломления должен возникнуть пучок параллельных лучей (рис. 2.6). Если по одну сторону выпуклой линзы поместить объект так, чтобы он находился между фокусным и удвоенным фокусным расстоянием, по другую сторону линзы возникает обратное, действительное увеличенное изображение. Если же объект поместить между фокусом и линзой, по эту же сторону линзы возникает прямое мнимое увеличенное изображение (рис. 2.7). Это явление положено в основу применения простейшего визуального прибора — лупы. Увеличение лупы тем больше, чем меньше фокусное расстояние, т. е чем болmiе ее кривизна. В принципе с помощью лупы можно добиться любого увеличения, но на практике возникает множество ограничений. Прежде всего из-за технических трудностей нельзя изготовить линзу очень большой кривизны, которая бы давала четкое изображение объекта, а расстояние от глаза до линзы уменьшить практически невозможно.
      Преодолеть эту трудность помогла одна простая идея, автором которой был Левенгук еще в XVII в. Идея понятна из рис. 2.8. Для получения больших увеличений надо использовать сразу две линзы. Одна из них — объектив — дает действительное обратное увеличенное изображение объекта, а вторая-окуляр-используется как лупа. Рассматривая через окуляр картину, полученную с помощью объектива, мы видим увеличенное мнимое изображение объекта. Таким образом, большое увеличение достигается в две ступени, и в результате в микроскопе возникает обратное (перевернутое) по отношению к объекту изображение.
      Современный оптический микроскоп-это не просто прибор, состоящий из одного объектива и одного окуляра. Для того чтобы изображение не портилось из-за различных недостатков линз, микроскоп приходится делать в виде сложной системы, состоящей из множества линз. Максимальное увеличение является одной из важнейших характеристик микроскопа, но важнейшим его параметром надо признать разрешающую способность, которая показывает, на каком минимальном расстоянии две точки, разрешенные с помощью данной системы объектива и окуляра, воспринимаются глазом раздельно. Если расстояние между двумя точками равно разрешающей способности, то на этом приборе уже нельзя улучшить изображение. Точно так же нельзя, например, восстановить изображение детали, неразличимой на плохом негативе, путем увеличения этого негатива до размеров огромного стенда. Теоретически оптический микроскоп (рис. 2.9) позволяет разрешить (увидеть) объекты, отстоящие друг от друга на расстоянии, близком половине длины волны лучей света, используемого для освещения В видимой области спектра (т. е. это «белый» свет) наименьшую длину волны (400 нм) имеют ультрафиолетовые лучи. Рассматривая предметы в таких лучах, можно различить объекты, удаленные друг от друга на расстояние 200 нм (0,2 мкм)*. При работе с оптическим микроскопом в качестве источника освещения используют белый свет, основные компоненты которого отличаются большими длинами волн, чем ультрафиолетовое излучение. К тому же из-за особенностей прохождения оптических лучей через различные участки даже самых качественных линз неизбежны дефекты изображения объектов. Поэтому разрешающая способность даже очень хороших оптических микроскопов не превышает 1 мкм. Объекты, удаленные друг от друга на расстояние 0,8-1 мм, различимы невооруженным глазом достаточно хорошо, поэтому для целей криминалистики вполне достаточно иметь микроскоп с 800-1000-кратным увеличением.
      Для того чтобы выявить и отобрать для изучения в оптическом микроскопе микрочастицы, а также подготовить их для более подробных исследований, судебные эксперты пользуются стереомикроскопом (рис. 2.10). В отличие от изображений, которые получаются с помощью микроскопов других типов, изображение в стереомикроскопе является объемным и прямым. Эти особенности очень важны, потому что, работая со стереомикроскопом, объекты можно перемещать на предметном столике, а при необходимости даже обрабатывать теми или иными инструментами. Ясно, что такие операции были бы очень утомительны, если бы их пришлось проводить, наблюдая в окуляре не за прямым, а за перевернутым изображением.
      Оптическая схема стереомикроскопа моделирует систему объемного зрения человека. Представим себе, что мы держим на небольшом расстоянии перед собой какой-то текст и наши глаза зафиксированы на какой-то точке. Тогда угол между направлениями от этой точки к каждому из глаз будет равен 14°. Каждый глаз воспринимает и передает в мозг свое собственное изображение, но в мозгу оба изображения складываются в единую объемную картину. Стереомикроскоп представляет собой по существу систему из двух микроскопов, направление оптических путей в которых составляет угол 14°. Подобная конструкция позволяет увеличить изображение исследуемого предмета и сохранить его привычный для наблюдения облик. Благодаря встроенным в окуляр переводным призмам наблюдатель имеет возможность наблюдать прямое изображение предметов, рассматриваемых в стереомикроскоп.
      Для создания объемных эффектов очень важно уметь использовать «игру» светотени. У обычного оптического микроскопа осветительное устройство дает почти параллельный поток лучей, которые направлены к объекту практически под прямым углом. Стереомикроскоп позволяет осветить объект с любой стороны. Тем самым удается рассмотреть многие детали объекта, обычно скрытые в тени, и сохранить светотеневые эффекты.
      У стереомикроскопа, как правило, нет сменных объективов, хотя увеличение можно постепенно изменять. Максимальное увеличение почти никогда не бывает больше 50-Кратного, использовать более сильное увеличение нецелесообразно, потому что при этом начинает падать резкость изображения. Однако для выявления судебных улик очень сильного увеличения и не требуется, потому что и при 50-кратном увеличении размер предметов увеличится от 10 мкм в натуре до 0,5 мм при рассмотрении в микроскопе. Такие размеры уже вполне различимы человеческим глазом. Сейчас мы приведем одну историю из уголовной хроники, которая дает представление о том, какое обилие различных «следов» удается обнаружить с помощью стереомикроскопа.
     
      Побег назад
      Однажды в кабинете дежурного Главного управления городской полиции в Будапеште раздался телефонный звонок. Очевидец сообщил, что на площадке перед домом, где он живет, подрались двое мужчин. Один из них упал и остался лежать на земле, а второй участник драки отполз в кусты. Уже через несколько минут на место происшествия прибыла патрульная машина, и полицейские увидели быстро убегающего мужчину в грязной майке. Патрульные видели, как он наткнулся на забор, ногой распахнул ржавые ворота, на которых кое-где сохранилась выцветшая краска, пересек улицу, перемахнул через изгородь, вскарабкался на кабину разбитого ЗИЛа, по ней на крышу киоска, который примыкал к жилому дому, и тут вдруг мужчина мгновенно исчез, словно испарился. Бросившиеся было за беглецом вернулись ни с чем. Пущенная по следу служебная собака вскоре привела к порогу квартиры того самого дома, к которому вплотную был пристроен киоск. Дверь открыл хозяин, на шум вышла его жена, и оба они в один голос начали уверять, что вот уже несколько часов, как они не выходили из дома. Полицейские не стали спорить, но попросили хозяина ненадолго проехать с ними в Главное управление городской полиции.
      Труп другого участника драки нашли под кустом. Личность убитого удалось довольно легко установить. Он, как оказалось, работал на одном предприятии с задержанным человеком, отправленным в Главное управление полиции. Для опознания преступника очевидцу, позвонившему в полицию, показали несколько человек, среди которых был и задержанный. Свидетель сразу же опознал в задержанном участника драки. Это, однако, не означало, что сбор других доказательств по этому делу больше не требуется. Как подозреваемый в убийстве, так и убитый работали вместе, и
      вполне естественно, что остатки веществ и материалов, изъятые из их одежды, по составу во многом совпадали. Но ведь подозреваемый в который раз повторял, что в день убийства он из дома не выходил. Для того чтобы проверить эти показания, эксперты приступили к исследованию ботинок и носков заподозренного. Согласно данным метеорологической службы, в городе долгое время не было осадков, а в день убийства был первый после засухи дождь. И на ботинках подозреваемого обнаружили комки грязи; уже сам этот факт опровергал его попытки доказать свою непричастность к убийству*.
      * Пока это может доказать только то, что подозреваемый выходил из дома в день убийства — Прим. ред.
      Комки грязи, налипшие на ботинках, передали на экспертизу геологу. С помощью особого (петрографического) микроскопа эксперт разделил материал на отдельные фракции и определил их минералогический состав. Он установил, что комки грязи, прилипшие к ботинкам, по составу и содержанию отдельных фракций точно соответствуют образцам почв, отобранным на площадке перед домом, где произошло убийство. Далее, на ботинках были обнаружены также следы краски и ржавчины от ворот, которые беглец распахнул ударом ноги. Крошки этой же краски просыпались в ботинки и даже прилипли к носкам. Нашли на ботинках и следы краски от изгороди, через которую он перепрыгнул, и крошки от краски, отслоившейся от ступенек ЗИЛа. К подошве ботинок пристали крохотные обломки черепицы с крыши киоска. Такие же обломки были обнаружены в комочках грязи на маленьком пустыре вблизи жилого дома. Все это доказывало, что владелец этих ботинок в день убийства проделал тот же самый путь, что и убийца. Так была доказана ложность показаний подозреваемого. При разбирательстве в суде выводы экспертизы, фигурировавшие вместе с другими следственными документами, сыграли важную роль в доказательстве виновности обвиняемого.
     
      2.2. Разноцветные «свидетели»
      Вот что случилось однажды в начале 1973 г. Окончился рабочий день, и один из служащих отправился с работы домой. Хотя до дома он должен был добираться на поезде, в запасе у него было некоторое время и он особенно не торопился. В вагоне нашлось свободное место. Удобно устроившись в кресле, он уже через две минуты задремал, а когда проснулся, то понял, что только что проехал свою станцию. Выйдя на ближайшей станции, он выяснил, что ближайший поезд в обратную сторону пойдет только через час. Прикинув, что за это время он успеет дойти до дома пешком, решил так и поступить. Но вначале этот незадачливый пассажир завернул в станционный буфет, выпил там небольшой стакачик водки и только после этого зашагал по дороге, ведущей к дому. На этой дороге его и увидел водитель проезжавшей автомашины. Пешеход лежал чуть в стороне от проезжей части на краю канавы. В нем еще теплилась жизнь, но в сознание он так и не пришел. Какой-то мощный удар разрезал его шляпу, кожу на голове и пробил черепную коробку. Рана на голове, вероятно, была нанесена каким-то острым предметом, может быть, даже лезвием топора. Правда, следователи с трудом могли допустить, что убийца с топором в руках мог поджидать свою жертву именно в этом месте, ведь пешеход оказался на дороге чисто случайно. Вместе с тем полученная рана была нетипичной для травм, наносимых при дорожно-транспортных происшествиях. Тем не менее следователи решили проверить как предположение о том, что какой-то шофер совершил наезд и бросил жертву, так и версию о преднамеренном убийстве.
      Вскрытие показало, что в области рассечения черепной коробки имеются следы темно-зеленой краски. Микроскопический анализ краски не прояснил никаких подробностей в обстоятельствах преступления. На основании данных по цвету и составу этой двухслойной краски нельзя было сделать вывод о том, попала ли она в рану в результате удара автомашиной или же проникла туда после удара топором. Такую же рану можно нанести и новеньким топором, только что приобретенным в магазине, и старым ржавым колуном. Не исключен был и еще один вариант. Краска перенесена на рану не топором, а иным режущим инструментом, который до этого испачкали краской, вогнав его в некое деревянное изделие, окрашенное в зеленый цвет. Но определенную помощь эксперты все-таки сумели оказать следователям даже после первого осмотра раны. По сохранившимся следам они изготовили модельный образец краски, которая должна была быть на поверхности предмета, совершившего смертельный удар.
      Следователи напряженно работали. У всех людей из ближайшего окружения покойного пешехода они изъяли все колющие и имеющие хоть какое-то сходство с топорами предметы со следами зеленой краски. На некоторых топорах следов краски невооруженным глазом не было видно, но следователи надеялись отыскать их под оптическим микроскопом. Однако из лаборатории все эти топоры вскоре отправили обратно их владельцам. Ни на одном из них не было следов краски, сходной с искомой. Одновременно шла проверка путевых листов водителей местных грузовых автомобилей. Иногда у следователей возникало сомнение в том, где действительно находилась в ту роковую ночь данная машина, и тогда с ее бортов брали соскобы и отправляли в лабораторию для сравнительного исследования. Многие проверенные соскобы краски, на первый взгляд неотличимые от искомого образца, под микроскопом выглядели иначе, чем краска, проникшая в черепную коробку.
      Наконец, в руках эксперта оказалась краска, однородная по виду с образцом сравнения. Обрадованный своей находкой, эксперт решил на месте внимательно осмотреть грузовик, с которого был взят образец краски. Прежде всего он осмотрел конструкции, выступающие за борта машины и, в частности, держатели брезентового тента, которым обтягивают кузов. Эти стальные стойки крепятся на нижней раме и поэтому как бы торчат по бокам грузовика. Со времени трагического инцидента прошло уже два месяца, но эксперт верил, что «немые свидетели» должны были сохраниться. И действительно, на одном из шурупов он заметил текстильные волокна, вероятно оторванные от шляпы. Конечно, проводя осмотр, эксперт еще не мог с абсолютной уверенностью говорить о том, что эти волокна попали на шурупы со шляпы покойного пешехода, но предчувствие такого разворота событий у него сложилось, и в соответствии с ним он и повел дальнейшее расследование. Если шляпу прорезала выступающая стойка, размышлял эксперт, значит, и в рану попали частички краски, отслоившиеся от этой стойки. Он очень тщательно отобрал с нее образцы краски и убедился в своей правоте. По всем характерным признакам краска, отобранная с поверхности шурупа и поблизости от него, точно соответствовала искомой. На судебном заседании были представлены неопровержимые доказательства того, что водитель грузовика видел идущего впереди человека, однако повел машину в опасной близости от него, и в результате тот получил черепное повреждение от удара стальной стойкой.
      Исследование красок является частью повседневной работы криминалистов, ведь нас окружает огромное количество окрашенных предметов. Металлические и деревянные изделия окрашивают либо для того, чтобы обеспечить их долговечность, либо в декоративных целях. Жидкая краска представляет собой многокомпонентную систему, в состав которой входят пленкообразователи, связующие вещества, наполнители, вещества, содержащие красители и добавки. Одни добавки улучшают способность краски закрепляться на поверхности окрашиваемых предметов, другие придают прочность окрашенному слою. Если красящее вещество растворяется в других компонентах данного лакокрасочного изделия, его называют красителем, если не растворяется-пигментом.
      При изготовлении красок твердые компоненты измельчают до состояния мелкой пыли с частицами, имеющими диаметр меньше чем 1 мкм. Эта величина соответствует разрешающей способности оптического микроскопа. Подобные тонкодисперсные частицы смешивают с жидкими компонентами красок. Поэтому в высококачественных красках отдельные компоненты практически неразличимы в окуляр оптического микроскопа.
      Краска, нанесенная на поверхность, покрывает ее сплошным слоем. В процессе высыхания краски на воздухе некоторые пленкообразователи окисляются, а другие компоненты, в основном синтетические смолы, вступают в химические реакции. В твердых лакокрасочных покрытиях поэтому, как правило, возникает множество химических связей, ориентированных друг к другу под разными углами, и создается сплошной трехмерный каркас атомов. При высыхании некоторых сортов красок система связей образуется путем соединения длинных нитевидных (цепочечных) молекул в продольном направлении. Важную роль при формировании твердого слоя играют условия испарения растворителя. Удаление молекул растворителя сопровождается необратимыми структурными изменениями, и поэтому затвердевший слой краски приобретает устойчивую трехмерную структуру, которую уже нельзя разрушить путем повторного добавления растворителя. Добавление растворителя приводит не к растворению затвердевшей краски, а лишь к набуханию ее отдельных слоев. Однако процессы структурообразования в лакокрасочном слое не прекращаются и после полного высыхания (затвердения) краски, что сопровождается возникновением полимерных молекул, между которыми остаются изолированные полости (пустоты).
      Процессы перераспределения химических связей в лакокрасочном слое продолжают протекать по-разному в зависимости от того, находится ли окрашенная поверхность постоянно в закрытом помещении (под крышей) или же она подвергается воздействию атмосферных осадков и перепадов температуры. Хорошо известно, что кузов автомобиля, равномерно окрашенный на заводе, очень скоро приобретает неприглядный вид из-за потери однородности поверхностного покрытия, если одна часть машины будет находиться в основном под солнцем, а другая-в тени.
      В заводских условиях перед окраской кузов прежде всего очищают, затем фосфатируют, т. е. покрывают тонким слоем фосфатов (в несколько микрометров). Слой фосфатов служит основой для многослойного лакокрасочного покрытия. Затем на поверхность наносят грунтовку в один-два слоя; толщина слоя грунтового покрытия, отличающегося рыхлой структурой, равна 15-30 мкм. Основное покрытие наносят в несколько слоев, и его толщина составляет около 50 мкм. В конце концов на поверхность наносят слой светлого лака толщиной 10-20 мкм.
      По каким же характерным признакам, располагая одним лишь кусочком кузова, можно установить марку автомобиля, а также деталь кузова, от которой так или иначе отделен этот кусочек? Опытный эксперт может выделить в любом обломке автомашины множество таких признаков. Эксперты располагают сведениями о том, какие сорта красок используют на тех или иных заводах, в какие цвета окрашиваются машины различных марок; как специалисты высокого класса они хорошо знакомы с технологическими характеристиками процессов окрашивания автомобилей. Представление о том, как выглядит в поперечном срезе слой заводского лакокрасочного покрытия легкового автомобиля «Лада-1200» песочного цвета, дает фотография на рис. 2.11.
      Еще больше интересных сведений можно получить при исследовании перекрашенных автомобильных покрытий. Для исправления повреждений покрытия на поверхность наносят свежую краску, предварительно зачистив мелкие царапины и выровняв вмятины. Если возникает необходимость устранить царапины глубиной больше 1 мм, обычно прибегают к помощи специалиста, который проводит многослойную покраску. Пример получающегося при этом слоя приведен на рис. 2.12. Небольшие вмятины вначале присыпают порошком затвердевшей краски, а при более мелких дефектах поверхности краску сразу наносят кисточкой. Для того чтобы ликвидировать небольшие неровности на поверхности автомобиля, ремонтируют не весь кузов, а только отдельные места. Как при таком ремонте могут распределяться слои лакокрасочного покрытия, видно на приведенной фотографии (рис. 2.13). Иную машину ремонтируют не один раз, и каждый раз после ремонта обновляют краску. В результате поверхность такого автомобиля или некоторых его частей бывает покрыта десятками слоев краски. На рис. 2.14 приведена фотография среза лакокрасочного покрытия автомобиля, который перекрашивали «всего» пять раз и при этом не заботились о том, чтобы предварительно выровнять отдельные вмятины.
      Если окраска автомобиля проведена с нарушением технологических условий, а это чаще всего случается не на заводе, а в небольших мастерских, на окрашенной поверхности появляются новые индивидуальные признаки. Даже непосвященный человек понимает, что на рис. 2.12 приведен пример очень продуманной, квалифицированной работы, а на рис. 2.14 — небрежно выполненной покраски. Среди индивидуальных признаков, помогающих идентифицировать автотранспортные средства, можно отметить следующие: отклонение толщины окрашенного покрытия от принятого стандарта, отслаивание краски от недостаточно тщательно подготовленной поверхности, трещины внутри покрытия и, наконец, загрязнение окрашенного слоя следами краски от плохо очищенной поверхности. Часто случается так, что
      краски нужного оттенка в продаже нет, и тогда владелец машины смешивает несколько эмалей, пока не получает подходящий оттенок. Однако приготовленная таким образом смесь никогда не бывает однородной, и, внимательно рассматривая слой такой «самодеятельной» краски, в нем всегда можно различить агломераты или разнородные частицы, окрашенные в самые разные цвета. На рис. 2.15 приведена фотография среза краски после четырехкратной перекраски лакокрасочного покрытия при использовании «зеленой» краски, изготовленной из нескольких компонентов. Видно, что при каждом перекрашивании (а всего их было четыре) к зеленой краске, изготовленной на заводе, добавляли, чтобы получить нужный оттенок, краски красного и желтого цветов. Индивидуальные признаки таких деталей автомобиля возникли в данном случае из-за ошибок в технологии покраски, поскольку добавленные цветные пигменты были плохо перемешаны с основой и обособились; кроме того, верхний слой покрытия был нанесен на не полностью просохший нижний слой.
      Если какому-то автомобилю при аварии нанесено повреждение, то в месте столкновения от наружного окрашенного слоя отслаиваются частицы краски, одни из которых заметны невооруженным глазом, а другие различимы только под микроскопом. Множество таких частиц остается на месте происшествия, но одновременно они переносятся на остальных участников инцидента. Следы краски прилипают, например, на резиновые шины колес велосипеда, сбитого машиной (рис. 2.16), или же задерживаются на поверхности кузова другой машины. Кусочки отслоившейся краски могут оставаться и на одежде пострадавшего в дорожно-транспортном происшествии. Обнаружить такие следы могут только опытные эксперты. Исследование одежды или частей и деталей автомобиля проводят в лабораторных условиях, причем, для того чтобы обнаружить «немых свидетелей», приходится внимательно просматривать под микроскопом в прямом смысле каждый квадратный сантиметр поверхности. Впрочем, следователю приходится вести поиск и среди объектов, расположенных под открытым небом, не оставляя вниманием километровые столбы и придорожные деревья.
      Рис. 2.15. Образец лакокрасочного покрытия с поверхности грузового автомобиля На заводскую грунтовку, состоящую из красного и белого покрытий, нанесены четыре слоя краски, легко различимые на фотографии. На основном зеленом фоне цвет, обычный для грузовиков, заметны вкрапления красной и желтой красок.
      Рис. 2.16. Слепы желтой краски, оставленные на резиновой покрышке велосипеда автомашиной, совершившей наезд на велосипедиста.
      «Авторалли» на рыхлом снегу
      Однажды очень молодой и. по-видимому, очень легкомысленный автогонщик торопился на соревнования и лихо мчался на своей автомашине; на шоссе лежал небольшой слой рыхлого снега. При очередном обгоне машину занесло, и она задела крыло чужой автомашины. Однако возбужденный ездой «с ветерком» (а может быть, и винными парами) наш водитель не посчитал нужным несколько сбавить скорость и уладить этот небольшой дорожный инцидент. Напротив, прибавив газу, он постарался уйти подальше от поврежденной машины. Вскоре от приподнятого настроения не осталось и следа, потому что на следующем же повороте его машина зацепила корпус такси. Правда, и на этот раз он не пожелал остановиться, но теперь ему не удалось уйти безнаказанно. В такси, которое он задел, не было пассажиров, и водитель решил догнать незадачливого спортсмена. Преследование продолжалось на пути в несколько километров. С оживленного шоссе машины свернули на узкую улицу, пересекающую рабочий поселок, и здесь-то торопли-
      Рис. 2.17. Образец лакокрасочного покрытия (ЛКП) с крыла автомашины такси, окрашенного в зеленый цвет, со следами ЛКП машины, совершившей неправильный обгон. Мазок от пострадавшего такси находится в плоскости рисунка. Читатель видит в первую очередь отпечаток светлой грунтовки машины-нарушителя, сквозь грунтовку проступают отдельные красные пятна основной краски.
      вый гонщик попал в ловушку. Стремясь сократить свой путь, он завернул в переулок, на выезде из которого, как оказалось, стояли два бетонных столба. Столбы отстояли друг от друга на таком расстоянии, что машина нашего «героя» хотя и смогла пройти между ними, но у нее оказались сильно поцарапанными оба крыла. Номерной знак машины, выигравшей эту «гонку», был так сильно забрызган грязью, что преследователю (водителю такси) удалось различить всего две цифры.
      На первых порах следствие по делу располагало всего лишь этими двумя цифрами номерного знака; известна была также марка автомобиля-нарушителя. Но вскоре на помощь пришли эксперты, установившие порядок послойной окраски искомого автомобиля. Для этого они собрали следы краски, которая отслоилась от машины лихача при столкновении с двумя бетонными столбами и осталась в виде мазков на корпусе такси (рис. 2.17), а также корпусе первой пострадавшей машины. Круг поисков значительно сузился, и уже через две недели лихой автогонщик давал показания. Вначале он полностью отрицал, что по его вине могло произойти какое бы то ни было дорожное происшествие или что он мог принять участие в «гонке» с такси.
      Эксперты продолжали работать. Дело в том, что чадолюбивый отец нашего «гонщика» полностью перекрасил его машину и явных следов повреждений на кузове машины не было заметно. Но богатый опыт подсказал одному из экспертов, на какой высоте от земли могло произойти касание машин и какие части кузова при этом могли пострадать. Эксперт снова и снова осматривал все места, вызывающие подозрение. И вот под свежей краской левого заднего крыла он обнаружил следы той же краски, что осталась на корпусе первой поврежденной машины, а на правом переднем крыле заметил краску, оставившую мазки на корпусе такси. На обеих передних дверцах проступала краска, которой были выпачканы бетонные столбы. После того как эксперт обозначил места повреждений, самоуверенности у молодого гонщика заметно поубавилось, и он, не дожидаясь дальнейших вопросов, сам признался в обоих дорожных инцидентах.
      Случай, о котором мы только что рассказали, помогает понять так называемый метод распознания по «отпечаткам пальцев», который очень часто применяют в криминалистике при экспертизе различных объектов. Эксперт в этом случае не должен определять абсолютные характеристики данного объекта; требуется только дать ответ на вопрос, например, обладает ли данное вещество теми же характеристиками, что и краска машины, водитель которой подозревается в аварии. Применение этого метода на практике с целью сопоставления объектов требует чрезвычайной осторожности и глубоких профессиональных знаний, так как успешный результат здесь зависит от правильного выбора и оценки сравниваемых индивидуальных характеристик и методов анализа. Что же касается красок, то эксперту, который занимается образцами красок, необходимо не только уметь ориентироваться в соответствующих аналитических методиках и уметь выполнять анализ по выбранной методике, но и иметь достаточно обширные знания вообще о лакокрасочных покрытиях. В настоящее время нет ничего удивительного в том, что эксперт, вооруженный очень чувствительной аппаратурой, вполне может различить даже самые тонкие цветовые гаммы. В то же время интересно сравнить такие способности у разных людей с техническими возможностями. Нормальный человек с хорошим зрением способен различать до 7000 оттенков. Приблизительно таким же цветовым разрешением характеризуется спектрофотометр в видимой области спектра. Но натренированный глаз опытного эксперта может уловить почти 10000 различных оттенков!
      На первой стадии сравнительного исследования, проводимого методом распознания по «отпечаткам пальцев», определяют характерные признаки интересующих объектов. Если такие признаки находят и при сравнении двух объектов (обнаруживается совпадение признаков) исследуют и другие признаки сравниваемых объектов. Может случиться, что при более подробном исследовании расхождение между двумя объектами станет очевидным, и тогда необходимость в дальнейшей работе отпадает. Например, при просмотре двух окрашенных образцов в микроскопе с небольшим увеличением создалось впечатление, что они покрыты одной и той же краской. Однако при более сильном увеличении выяснилось, что в одном случае краска совершенно однородна, а в другом тот же самый травянисто-зеленый оттенок получен путем смешивания сине-зеленой и желтой красок. Дальнейшее определение состава красок на этих образцах проводить уже не пришлось, потому что выявленных различий было вполне достаточно для того, чтобы исключить принадлежность обоих образцов к одному и тому же покрытию.
      Однако, как мы уже смогли заметить, возможен и такой случай, когда значительные различия между двумя объектами обнаруживаются уже при первичном осмотре, но все-таки приходится проводить более подробное исследование. Вот, например, при расследовании обстоятельств гибели пешехода от удара стальной стойкой эксперт правильно оценил, почему образцы краски, отобранные с кузова машины и краев травмы черепной коробки, друг от друга отличаются. По оценке специалистов, покраска автомобиля была проведена неравномерно с многочисленными отклонениями от технологических требований. В таких случаях надо сделать не один, а несколько соскобов и, исследуя текстуру покрытия, в конце концов установить место, откуда отделилась краска, фигурирующая в качестве вещественного доказательства. Наконец, возможна и такая ситуация, когда различия между искомым и проверяемым объектами обусловлены уже изменениямй, возникающими в ходе самого преступления. Здесь уже приходится выяснять, в каких условиях был обнаружен объект, используемый в качестве вещественного доказательства, и какие из этих условий могли вызвать заметные изменения его свойств.
      Попробуем проследить, например, как действует, специалист, прибывший для расследования наезда автомобиля на пешехода. Что он осматривает для того, чтобы собрать «следы» — микрочастицы веществ и материалов? Прежде всего он знакомится с описанием картины происшествия, где обязательно содержатся сведения о месте, времени и обсто-
      ятельствах совершенной аварии, о характере травмы, нанесенной пешеходу, а также с данными об одежде, отправленной на экспертизу. Так, врач, осматривая пострадавшего, может заметить кровоточащую рану и обрезать рукав пальто, который мог бы задеть травмированный участок. Эксперт должен представлять себе характер травм, связанных с наездами, и затем уже по виду травмы определить, с каким наездом он имеет дело. При осмотре одежды он в первую очередь обращает внимание на те места, которые могли быть задеты транспортным средством. В результате наезда обычно ткань в этих местах рвется. Повреждение ткани необязательно связано с очевидным разрывом материала, иногда происходит надрыв текстильных волокон, а если одежда изготовлена из синтетического материала, то наблюдается оплавление волокон. Такие места, кроме того, бывают выпачканы краской.
      Безответственные «благодетели»
      Если речь зашла о следах краски, стоит здесь рассказать о случае, который произошел однажды во время пасхальной недели в небольшом городке. Водитель легковой автомашины, очень медленно следовавшей по улице, вдруг заметил лежащего прямо на мостовой мужчину; водитель резко затормозил и вышел из машины. Тут же к нему подошел проезжавший мимо велосипедист. Вдвоем они нагнулись над незнакомцем и сразу поняли, что тот в праздники времени не терял, поскольку был мертвецки пьян. Решив, что в таком состоянии человек должен прежде всего отоспаться, они перетащили его в довольно глубокую придорожную канаву и с чувством исполненного долга разъехались.
      А на следующий день... из канавы извлекли труп. При вскрытии было установлено, что причина смерти — перелом затылочной кости черепа. Переломы такого типа очень часто возникают в следствие удара машины ниже центра тяжести человека, например удар бампера машины по ногам. Тогда тело пострадавшего нередко подбрасывается вверх и затылок повреждается при ударе о стекло или крышу автомобиля. Вызывало удивление, однако, что в данном случае врач, производивший вскрытие, не отметил повреждений на ногах, хотя на фоне темной одежды покойного отчетливо выделялись натеки белой краски. Следователь разыскал
      сначала велосипедиста, а затем и шофера, машина которого, как оказалось, окрашена в белый цвет. Вполне логично было предположить, что водитель машины совершил наезд, а затем бросил свою жертву на произвол судьбы в канаву. Однако эта версия не подтвердилась. На пальто потерпевшего с помощью микроскопа никаких следов столкновения с движущимся автомобилем обнаружить не удалось, а под мазками краски просматривались совершенно неповрежденные волокна ткани. Далее, пятна краски были на пальто с поверхности, а в объем ткани краска не проникла. Отсюда эксперт сделал вывод, что к пальто пристала свежая краска, когда пострадавший прислонился к какому-то свежевыкрашенному предмету. Но кузов автомобиля, водитель которого подозревался в наезде, был покрыт абсолютно затвердевшей и давно высохшей краской, и никаких повреждений не было. Значит, о наезде автомобиля на человека речи быть не могло.
      Следователь ознакомился с мнением эксперта и согласился с показаниями велосипедиста и шофера, которые в один голос утверждали, что пострадавший оказался на мостовой не в результате наезда, а вследствие сильного опьянения. По-видимому, травма затылка произошла уже позднее, когда, желая найти для пьяного незнакомца удобное место, где бы он мог спокойно «отдохнуть», они оттащили его в глубокую яму и не заметили камня на дне.
     
      Дальнейшие «шаги» следствия
      После того как все заметные натеки на одежде потерпевшего обнаружены и удалены с поверхности, одежду отправляют в «чистку», где из нее извлекают множество микрочастиц. Значительная часть таких частичек никак не может помочь в раскрытии преступления, но при внимательном осмотре и сортировке можно наткнуться и на такой материал, который мог попасть на одежду только от какого-то поврежденного окрашенного покрытия, скажем от краски, осыпавшейся от кузова автомашины, попавшей в аварию. От других «следов» эти частички отделяют, используя особые приемы; отслоившиеся окрашенные крупинки представляют огромный интерес для эксперта, так как в отличие от натеков они очень хорошо сохраняют структуру первичного лакокрасочного покрытия.
      При исследовании остатков краски их прежде всего просматривают под стереомикроскопом и определяют цвет, число слоев, толщину и последовательность нанесения отдельных слоев. На основе этих наблюдений можно дать ответы на вопросы о том, была ли окраска поврежденного покрытия выполнена в заводских условиях, в какой цвет окрашен автомобиль, совершивший наезд, и, наконец, попытаться определить марку автомобиля. Если выясняется, что поврежденная поверхность уже побывала в перекраске, то при осмотре под микроскопом можно оценить, насколько квалифицированно был сделан ремонт. Иногда изучение с помощью стереомикроскопа не позволяет обнаружить различий между двумя образцами краски, один из которых взят с проверяемого автомобиля, а второй — «след» с места происшествия. Тогда образцы изучают в поле оптического микроскопа с более мощным, например 500-кратным, увеличением. Однако при таком сильном увеличении нельзя исследовать образцы красок, отскочивших от неоднородно окрашенной поверхности, потому что с увеличением изображения ухудшается глубина резкости. При рассмотрении отколовшихся кусочков краски под сильным увеличением видны лишь маловыразительные точки.
      Для того чтобы выяснить свойства отдельных слоев краски и их очередность, поступим следующим образом. Поместим на предметный столик стереомикроскопа обломок многослойного покрытия и разрежем его поперек чередующихся слоев каким-нибудь очень острым предметом. Наклеим с помощью смолы один из этих кусочков на предметное стекло; путем механической обработки с помощью мелкозернистых шлифовальных инструментов изготовим из подготовленного образца очень тонкую прозрачную пластинку, так называемый шлиф. Поверхность такого шлифа можно изучать под микроскопом при любом увеличении; однако и тут возникает затруднение, связанное с тем, что падающий на гладкую окрашенную поверхность свет отражается от нее, как от зеркала, и при увеличении большем, чем 50-кратное, отраженный свет имеет настолько большую интенсивность, что ослепляет наблюдателя и глаз не видит не только мелких деталей объекта исследования, но не различает и цвета. Ситуация в этом случае напоминает ту, когда человек рассматривает картину, находящуюся под стеклом. Посетителям музеев приходится по нескольку раз менять место наблюдения до тех пор, пока их глаза не увидят вместо отблесков от поверхности стекла произведение искусства.
      Работая с микроскопом, мест наблюдения, конечно, изменить нельзя, но можно поставить на пути света особый фильтр. Речь идет вот о чем.
      При зеркальном отражении света направления колебания световых волн не изменяются и в световом потоке, доходящем до наблюдателя, волны могут колебаться в самых различных плоскостях. Поставим теперь на пути светового потока поляроид (рис. 2.18)-оптическое приспособление, изготовленное из материала, который пропускает волны, колеблющиеся только в одной плоскости. Тогда и в световом потоке, падающем на образец, все колебания будут происходить в одной-единственной плоскости. В той же самой плоскости вначале будут колебаться и волны, зеркально отраженные от окрашенного образца. Однако вскоре поляризованный свет начнет взаимодействовать с материалом образца и в зеркально отраженном свете появятся волны, колеблющиеся в иных плоскостях, чем волны падающего света. Чем более неоднородна поверхность образца, тем больше различаются между собой положения плоскостей колебания в потоке отраженного света. В конце концов отраженный свет по своим свойствам приблизится к естественному, т. е. к неполяризованному, свету. Поместим на пути светового потока, отраженного от окрашенной поверхности, второй поляроид и расположим его так, чтобы он пропускал только световые волны с плоскостью колебаний, перпендикулярной плоскости колебаний светового потока, падающего на образец после первого поляризатора. Второй поляроид устранит главную помеху наблюдению, поскольку отсекает поток зеркально отраженных световых волн, а в глаз попадут только те лучи, которые и создают изображение окрашенной поверхности.
      Правда, в поляризованном свете существенно ослабляется общая интенсивность выходящего светового потока, потому что второй поляроид — это не только барьер на пути «ненужного», зеркально отраженного света, он отсекает и часть светового потока, который дает изображение поверхности. Этот дефект, однако, легко исправить, если работать при искусственном освещении с использованием мощного осветительного устройства. С помощью поляризационного микроскопа можно исследовать окрашенные поверхности при очень больших (вплоть до 500-кратных) увеличениях.
      Что же дает исследование тонкого поперечного среза окрашенной поверхности в микроскопе с таким большим увеличением? Прежде всего можно определить число слоев, их последовательность, а кроме того, видно, каким способом* проведена окраска автомобиля. Изучение шлифов позволяет выяснить, получен ли данный оттенок наложением готовой заводской краски, изготовленной на заводе, или же его добились, смешивая краски различного цвета в «домашних» условиях. Таким же образом можно выяснить, разбавляли ли краску перед употреблением, было ли перед окраской проработано старое покрытие или новый слой наносили на старый без всякой подготовки и, наконец, успели ли высохнуть нижние слои, прежде чем их покрыли свежей краской.
      О том, как было создано лакокрасочное покрытие одного автомобиля, можно проследить по фотографии, приведенной на рис. 2.19. В нижней части фотографии видно, что из-под нижнего слоя песочного цвета кое-где проступают островки заводской белой краски, песочный цвет затем сменяется красным. Вероятно, решение перекрасить машину было принято после происшествия. На это указывают остатки старого двухслойного покрытия, затертые между песочным и первым красным слоями. После того как первый красный слой был нанесен, его покрыли краской песочного цвета. Но «свидетели» аварии-следы старой двухслойной краски-и здесь
      Рис. 2.19. Срезы двух обломков окрашенной поверхности. Слева-срез обломка, обнаруженного на одежде пострадавшего человека; справа-срез соскоба краски с машины, совершившей наезд. Чередование слоев и их цветность на обоих образцах повторяют друг друга.
      видны довольно ясно. В конце концов это многослойное «украшение» завершает тонкое покрытие красного оттенка. Если бы не была заметна линия, проходящая поперек фотографии, можно было бы подумать, что перед нами образец одного кусочка краски. Однако на самом деле на фотографии совмещены два окрашенных куска: один был найден на месте происшествия, а второй взят с машины, совершившей наезд. Видно, что когда-то оба эти кусочка составляли единое целое. В распоряжении у следователя были и другие доказательства того, что оба образца принадлежали одному и тому же участку лакокрасочного покрытия автомобиля.
      Если характерные признаки двух сравниваемых между собой образцов совпадают, их вновь начинают изучать под стереомикроскопом. На этой стадии эксперта интересуют свойства отдельных слоев, и он, вооружившись острым скальпелем, прямо под микроскопом разделяет образец на отдельные слои. Затем с помощью обычных методов анализа, например методом ИК-спектроскопии, определяется химический состав каждого слоя. Только после того, как расхождений и здесь обнаружить не удастся, можно уверенно утверждать, что в руках эксперта находятся два одинаковых образца.
      В большинстве случаев, когда идентичность двух кусочков когда-то целого многослойного покрытия установлена точно, оснований сомневаться в достоверности такого вывода нет. Однако, если оба образца откололись от поверхности, покрытой лишь однажды заводской краской, к заключению об идентичности надо подходить очень осторожно и постараться найти какие-либо дополнительные характеристики сопоставляемых образцов. Нельзя забывать, что в транспортных потоках, например, такой страны, как Венгрия, одновременно движутся тысячи одинаково окрашенных автомобилей. Правда, эксперты уверены в том, что при расследовании аварии им не придется осматривать ни тысячи, ни даже сотни машин. Вероятность того, что в момент несчастного случая вблизи от места происшествия окажется сразу несколько машин-близнецов (а тем более тысяча!), ничтожна. К тому же каждый владелец машины постарается затем по-своему отремонтировать поврежденное место. И наконец, когда на одежде пострадавшего эксперт находит частицы краски, он знает, что как раз этих кусочков и не хватает на каком-то участке окрашенной поверхности машины, попавшей в аварию.
      Изучение следов (кусочков) краски играет важную роль и при расследовании краж со взломом. При вторжении в помещение грабитель волей-неволей касается окрашенных предметов, он взламывает окна или двери, и при этом частички краски прилипают к орудиям преступления и попадают на его одежду.
      Однажды лаборатория Скотленд-Ярда провела интересное исследование. Сотрудники лаборатории обработали 100 предметов одежды, сданных в чистку; усилия были направлены на извлечение оттуда микрочастиц, т. е. следов различных метариалов, в частности кусочков краски. Такие загрязнения удалось найти в 97 предметах одежды, в среднем в каждом предмете содержались частицы краски 11 различных типов; и по извлеченным частицам можно было восстановить характер окружения владельца одежды. А у одного грабителя из ткани пиджака удалось извлечь более 1000 кусочков краски 200 различных сортов. Поскольку проводившим эту экспертизу было ясно, что все эти находки попали в свое время на пиджак с окрашенных предметов, либо поврежденных при взломе, либо разрушенных временем, родилась идея рассортировать кусочки краски на отдельные образцы. Так была составлена своеобразная «картотека красок», покопавшись в которой можно было разобраться не только в последних, но и в давно совершенных ограблениях. Этот способ реконструкции картины преступления оказался очень эффективным; его успешно применяют сотрудники правоохранительных органов во многих странах.
      Любой опытный эксперт может рассказать множество историй из своей практической работы, в которых ключ к разгадке преступлений был найден только благодаря гому, что микрочастицы («следа» или кусочки краски и других материалов) очень легко прилипают к самым разным предметам. Развязка таких историй почти всегда одинакова. Несмотря на скудность вещественных доказательств эксперт в конце концов все же обнаруживает «следы» преступления. Вот, например, как закончилось дело о розыске одного бывшего полицейского, который стал грабителем после отчисления из школы полиции. При планировании налетов он щедро делился своими профессиональными знаниями. В частности, за время учебы он хорошо усвоил приемы, с помощью которых эксперты при осмотре одежды изымают вещественные доказательства. Увидев однажды полицейского на пороге своего дома, преступник со злорадной ухмылкой спокойно предоставил в его распоряжение свою только что вычищенную одежду. Вскоре, однако, ухмылка сползла с его лица. Он понял, что несмотря на тщательную обработку на одежде остались полностью изобличающие его следы краски.
     
      2.3. Показания «дают» волокна
      Автомашина с деньгами, предназначенными для выдачи зарплаты служащим одного стокгольмского завода, медленно двигалась по мосту. Вдруг путь ей преградил полицейский «Мерседес». Остановка; инкассаторы сохраняют спокойствие, они не видели ничего страшного в том, что к ним приближаются сотрудники полиции. Но это оказались грабители. За считанные минуты бандиты в полицейской форме быстро перекидали мешки с деньгами в свой «Мерседес». На
      этой, как потом оказалось, накануне угнанной машине преступники примчались в ближайший ресторан, с размахом отметили там удачно проведенную операцию, а затем, бросив «Мерседес», прихватили деньги и исчезли. Опытные налетчики действовали в перчатках и даже в ресторане не оставили никаких отпечатков пальцев. Микрочастицы, пригодные для идентификации личностей преступников, можно было найти только в брошенном «Мерседесе».
      Долгое время поиск был безуспешным: на чехлах сидений можно было обнаружить лишь маловыразительные текстильные волокна. Но однажды следователь обратил внимание на одно волокно из черной хлопчатобумажной ткани, прочно склеившееся с обрывком синей синтетической пленки. Волокно не случайно попало на поверхность пленки. В такой комбинации эти материалы использовались при изготовлении искусственной кожи. Инкассаторы единодушно показали, что один из грабителей был одет в синий пиджак из натуральной или синтетической кожи. Когда в поле зрения полицейских попало несколько подозрительных людей, они прежде всего усиленно искали владельца синего кожаного пиджака. Вскоре при обыске на квартире у одного из подозреваемых в ограблении такой пиджак был обнаружен. Он был изрядно поношен и местами сильно потерт. Естественно, после того как грабитель провел некоторое время в кресле автомобиля, на чехле остались «немые свидетели» — волокна. Далее выяснилось, что материал, из которого был сшит пиджак подозреваемого по всем признакам соответствовал волокнам, найденным на чехле сидения автомобиля. А вскоре и сам подозреваемый сознался в совершенном преступлении и выдал сообщников.
      Мы уже говорили, в жизни нам часто приходится касаться окрашенных предметов. Но еще чаще мы имеем дело с текстильными материалами и в первую очередь с одеждой. На самой ранней стадии развития человек обходился шкурами животных. Первые изделия, которые можно отнести к текстильным, изготавливались из шерсти животных или льна очень давно, например в Древнем Китае и Египте. Изделия из хлопка имеют не такую древнюю историю. В Европу хлопок попал из Египта только в средние века. Коноплю завезли в Европу из Индии лишь в прошлом веке. Шелк стал известен в Китае еще в начале III тысячелетия до нашей эры, но долгое время секрет выделывания шелковой нити оставался тайной, а на экспорт шелковых изделий был наложен строгий запрет. Предшественником современных синтетических тканей стала нитроцеллюлоза, освоенная промышленностью еще в конце прошлого века. Однако одежда, полностью изготовленная из искусственного волокна, поступила в продажу только в 1927 г. после того, как был налажен выпуск изделий из найлона. В середине нашего столетия произошел стремительный рост производства синтетических тканей. Сегодня нам совершенно ясно, что все эти материалы нельзя исследовать, как в прежние времена, визуально или на ощупь. Для того, чтобы установить четкую групповую принадлежность волокон, необходимо широко использовать новейшие микроскопические методы и современные методы анализа.
      Нитки, хлопчатобумажные и другие виды пряжи производят путем скручивания, или, иначе говоря, прядения, так называемых первичных волокон, поперечное сечение которых составляет 10-50 мкм. По мере того как текстильные изделия изнашиваются, первичные волокна отделяются от основы, выпадают и пристают к поверхности различных предметов. Человек проводит какое-то время, сидя на стуле, а в результате первичные волокна с материала его одежды переносятся на обивку стула, а волокна с обивки стула-на одежду сидящего. Едем ли мы в автобусе или в поезде, движемся ли в многолюдной толпе, к нам на одежду попадают тысячи первичных волокон. В результате поступления такого огромного числа «следов» на поверхность любого предмета одежды там образуется набор волокон, характеристики которых дают довольно четкое представление о людях и предметах, находящихся в непосредственном окружении данного человека.
     
      Убийцу «выдает» носовой платок
      Однажды утром постоянные посетители деревенского кабачка безуспешно пытались достучаться в дверь, которую, вопреки давней традиции, гостеприимная пожилая хозийка все никак не открывала. Ранние гости не хотели примириться с тем, что дверь так и остается запертой, потому что это было единственное место во всей деревне, где крепкие напитки отпускались в столь раннее время. Самые упорные клиенты продолжали стучаться, затем они перешли к более решительным действиям и, взломав дверь, протиснулись в помещение трактира. То, что они увидели, потрясло даже людей с крепкими нервами: хозяйка лежала на полу в луже застывшей крови.
      Перед следователем стояла очень трудная задача, поскольку трактир был излюбленным местом времяпровождения едва ли не всей мужской части деревни и. кроме того, ни для кого не было секретом, что в доме было много денег.
      Осмотр места преступления привел к выводу, что преступник хорошо ориентировался в доме. В таких случаях признаки пересечения следов не имеют никакой доказательной ценности, потому что взаимный перенос микроостатков веществ и материалов происходит и при обычном каждодневном обшении знакомых. Необходимо было разыскать такие следы, которые могли бы принадлежать одному-единственному человеку, совершившему это злодейство. Особый интерес представляла бы, например, находка какого-го предмета, оставленного на месте преступления. При этом речь идет о предмете, которого раньше на этом месте никто не видел.
      В помещении трактира были найдены два носовых платка, перепачканных кровью. На одном из них эксперты насчитали текстильные первичные волокна почти 200 типов, а также множество мелких древесных волокон. На другом платке следы были более разнообразны: пятьсот различных текстильных волокон, частички синей бумаги и тридцать шесть мелких цветных крупинок синтетического материала (см. табл.). Удалось установить, что текстильные волокна на первом платке принадлежат к гой же самой группе волокон, из которых изготовлена одежда потерпевшей, а древесные волокна по составу однородны с собранными опилками дров, которыми топили печи в доме. При осмотре одежды убитой эксперт нашел в ее кармане еще один носовой платок, бывший в длительном употреблении. Исследования показали, что на его поверхности находятся практически те же текстильные и древесные волокна, что и на первом носовом платке. Стало ясно, что по всем признакам первый носовой платок должен был принадлежать хозяйке, убитой в трактире.
      Второй платок, как выяснилось, был испачкан кровью убитой хозяйки, но на нем встречались первичные волокна и другие остатки, которые по многим характерным признакам отличались от волокон, найденных в вещах покойной. Возникло предположение, что этим платком пользовался убийца. В основном микрочастицы, обнаруженные на этом платке, представляли собой цветные пластмассовые крупинки (рис. 2.20). Подозрение пало на одного кустаря, занятого переработкой синтетических материалов. При осмотре одежды подозреваемого было обнаружено, что первичные волокна, найденные на втором платке, встречаются на многих предметах его одежды; там же есть и разноцветные пластмассовые крупинки, впервые попавшие в поле зрения экспертов при исследовании второго платка. Облегчило поиск и еще одно немаловажное обстоятельство. Синтетический материал, из которого состояли обнаруженные крупинки, в этой местности имелся только в этой мастерской, и до момента совершения преступления мало кто из жителей деревни держал его в руках.
      На основе всех этих данных эксперты пришли к единодушному выводу о том, что второй платок принадлежит именно подозреваемому, который позднее и признался в совершенном убийстве.
      Подобные дела нередки в работе следователя, хотя последний пример по-своему уникален. Ведь преступление, о котором шла речь, удалось быстро раскрыть, потому что и жертва, и преступник пользовались давно нестиранными носовыми платками и за длительное время пользования эти платки успели перебывать во многих карманах их одежды.
     
      Текстильные материалы по праву считаются товарами
      массового производства, так как выпуск тканных материалов достигает десятки тысяч метров, а пряжи-миллионы метров. Большими сериями производят и автомобили, однако фрагменты (кусочки) лакокрасочных покрытий идентифицировать труднее, чем волокна тканей. Так, если машина не подвергалась перекраске, выявить какие-то индивидуальные характерные признаки ее покрытия очень сложно, тем более, что краска отслаивается с поверхности автомобиля только после того, как он попадает в аварию. Однако от текстильных материалов первичные волокна начинают отделяться со временем даже сами по себе, т. е. без всякого внешнего воздействия эти изделия оставляют «следы», пригодные для индентификации. Чем больше первичных волокон удается найти на месте происшествия, тем более достоверно экспертное заключение. Доказательная сила таких находок возрастает также, если установлен факт пересечения следов или обнаружены следы очень редкого материала. Материал считается редким, когда он выпускается в количестве нескольких сотен, но не свыше тысячи метров или когда на нем сохраняется какая-то фабричная отметка либо брак. В частности, при производстве синтетических волокон довольно часто веретено, вытягивающее нить, изнашивается или разрушается, и тогда на поверхности волокна можно заметить характерные следы этих дефектов.
      Собрать вещественные доказательства значительно легче, если на месте происшествия заметны следы сильного удара: текстильные волокна и обрывки материалов, прилипшие к различным предметам. Вспомним эпизод, когда удар металлической стойки грузовой машины оказался роковым для прохожего. При ударе стойка вначале пробила шляпу пострадавшего, и волокна этой шляпы, захваченные стойкой, сохранились на головке болта. В данном случае установлен факт перенесения обрывков волокон со шляпы на поверхность стойки и доказано пересечение следов, поскольку в месте перелома черепа были найдены мазки краски, отслоившейся от поверхности грузовика.
      Каким способом эксперту удается отыскать первичные текстильные волокна на месте происшествия? Прежде всего он при ярком освещении внимательно осматривает поверхность, на которой, по его предположению, могут находиться текстильные волокна. Несмотря на то что первичные волокна очень малы, при соответствующем освещении их можно заметить невооруженным глазом, потому что их длина
      обычно достигает нескольких сантиметров. После визуального осмотра найденные волокна исследуют с помощью стереомикроскопа, а затем поиск переносят на одежду или другие предметы. Все они проходят «чистку», и собранную «грязь» тщательно сортируют под микроскопом, разделяя ее на отдельные группы по цвету, свойствам исходного материала и толщине поперечного среза. При микроскопическом исследовании первичные волокна естественного происхождения разбивают на более мелкие группы по особенностям формы и поверхности, но определение состава синтетических материалов — задача следующей стадии экспертизы. Важную информацию дает микроскопический анализ прозрачных шлифов, в которых видны поперечные сечения первичных волокон.
      Если эксперт имеет дело с первичными волокнами длиной больше, чем 1 2 мм, он считает, что в его распоряжении находится достаточно много материала для того, чтобы взять пробу волокна на анализ и применить так называемые разрушающие методы анализа, например выяснить устойчивость волокна к действию различных растворителей. При этом удается проследить, в какой среде волокно обесцвечивается, остается ли материал волокна под действием растворителей без изменения или подвергается разрушению или растворению. Целью подобных опытов является получение лишь сравнительных характеристик волокон различных типов. Эксперта меньше всего интересуют абсолютные значения растворимости, и он не стремится определить, например, за какой промежуток времени испытуемое волокно растворится в бензоле, ему надо прежде всего ответить на вопрос, одинаково ли бензол действует на волокна, взятые из двух различных мест.
      Много интересных данных о текстильных материалах получают при микроскопическом исследовании на предметном столике с обогревом. Волокна помещают на предметный столик, снабженный устройством для регулирования скорости нагревания, и начинают повышать температуру; через окуляр микроскопа наблюдаю! за изменением состояния волокон и отмечаю I, при какой температуре они начинают уменьшаться в объеме, плавиться или обугливаться. В целом ряде случаев высокотемпературные превращения волокон происходят без плавления. Для того чтобы охарактеризовать исследуемое вещество, необходимо узнать, каким превращениям оно подвергается при нагревании, и определить температуру этих превращений.
      Применение ИК-спектроскопии позволяет одновременно определить состав красителя и волокна. Если в распоряжении эксперта находятся волокна длиной в несколько миллиметров, у него есть возможность выяснить, в какой среде исчезает окраска волокна, и выполнить еще целый ряд конкретных анализов. В настоящее время известно очень много методов сравнительного исследования волокон, в особенности волокон текстильных материалов.
     
      Волокна «помогают» разыскать насильника
      Это случилось в одном небольшом городке в 1976 г. На площадке перед входом в квартиру была обнаружена убитая 66-летняя женщина. Вскрытие показало, что смерть наступила от удушья, однако перед смертью жертва была жестоко избита и изнасилована. На потерпевшей были следующие предметы одежды: желтые панталоны из вискозного шелка, пестрая бирюзово-лиловая шелковая комбинация, домашняя блузка из материала с сочетаниями желтого и голубого цветов, банный халат из хлопчатобумажного махрового материала бордово-зеленой расцветки, в кармане был желто-зеленый носовой платок.
      Происшествие сильно всполошило город. Беспокойство усилилось, когда стало известно, что таким же нападениям, правда без смертельного исхода, подвергся еще ряд пожилых женщин. Из показаний потерпевших вырисовывался портрет преступника. Вскоре в поле зрения полиции попал 22-летний парень, имевший судимость. Парня этого знали как завсегдатая всех городских питейных заведений. Приметы, сообщенные в свидетельских показаниях, соответствовал и его внешности, но для того, чтобы взять подозреваемого под стражу, требовались более веские (прямые) доказательства его вины. На предварительных допросах он вначале все отрицал, затем неожиданно сознался в преступлении, но вслед за этим отказался от своих прежних показаний.
      Пришлось обследовать весь гардероб задержанного. На подкладке коричневого пальто из искусственной кожи были найдены пятна крови, принадлежащие, как выяснилось, не владельцу пальто, а жертве. На том же пальто эксперт-химик нашел необычные первичные волокна. Изучив особенности этих волокон, эксперты изъяли из гардероба еще два предмета: пуловер в черно-белую клегку и синие кальсоны из смесовой ткани (шерсть с синтетикой). На поверхности всех этих трех предметов одежды удалось обнаружить разноцветные первичные волокна, связанные своим происхождением с одеждой погибшей.
      В свою очередь на одежде погибшей были обнаружены первичные волокна, которые, судя по цвету и другим особенностям, относились к материалам одежды лица, подозреваемого в убийстве. Таким образом, несмотря на то что убийца и его жертва носили одежду, выпущенную для массовой продажи, и такой одеждой могло пользоваться множество людей, взаимный перенос частиц одной ткани на другую дал основание доказать наличие прямого контакта между предметами одежды обоих действующих лиц преступления. После того как было установлено, что ни убийца, ни его жертва до момента совершения преступления никогда друг с друг ом не встречались, суд в своем решении руководствовался заключением экспертизы.
     
      Растровый электронный микроскоп
      При исследовании синтетических волокон очень важно выяснить их морфологические характеристики, и для этого используют данные, полученные с помощью растрового электронного микроскопа.
      Известно, что пучок электронов, так же как и поток света, в одних случаях проявляет свойства дискретных частиц, а в других волновые свойства. Эти особенности лежат в основе получения изображения с помощью электронного микроскопа. Длина волны электронного пучка, который перемещается под действием электрических и магнитных полей, зависит только от энергии электронов. Чем выше эта энергия, тем меньше длина волны. У электронов, ускоряемых полем с напряжением 60000 В, длина волны составляет 0,005 нм. Как и световые оптические приборы, электронные микроскопы позволяют «видеть» (т. е. разрешать) объекты, находящиеся друг от друга на расстоянии порядка половины длины волны. Однако на практике трудноустраняемые дефекты электронных микроскопов ограничивают предельное разрешение: разрешаются точки, отстоящие друг от друга на расстояние в несколько десятых нанометра. Это почти в 1000 раз лучше предельного разрешения оптического микроскопа.
      В электронном микроскопе (рис. 2.21) источником электронов служит раскаленная вольфрамовая спираль. Испускаемые электроны ускоряются в электрическом поле при наложении напряжения в несколько десятков тысяч вольт. Роль, которую в световом оптическом микроскопе играют оптические линзы, у электронных микроскопов выполняют электростатические или магнитные поля. И в оптическом, и в электронном микроскопе изображение формируется в соответствии с законами геометрической оптики, однако в отличие от светового излучения, распространяющегося прямолинейно, пучок электронов перемещается в поле по спирали. Траектория движения электрона резко изменится, если на своем пути эта частица столкнется с газообразными атомами и молекулами. Поэтому, прежде чем начинать работу, надо добиться, чтобы пространство внутри микроскопа не содержало ни воздуха, ни других газов. С этой целью в микроскопе создается разрежение (давление 10 7 — 108 атм), и в дальнейшем вся работа ведется в условиях гак называемого глубокого вакуума.
      Электронно-микроскопическое изображение создается потоком электронов, невидимых для человеческого глаза, и поэтому его нельзя воспринимать визуально. Чтобы полу-
      ченное изображение сделать видимым для глаза, пучок электронов подают на специальные экраны, покрытые светящимися составами.
      Особенности строения поверхности различных объектов чаще всего исследуют с помощью растрового электронного
      Рис. 2.22. Внешний вид растрового электронного микроскопа.
      микроскопа (рис. 2.22). В этом микроскопе на объект подается очень тонкий пучок электронов. Такой пучок с помощью специальных полей отклоняется, последовательно («по строчкам») «обегает» все точки объекта и формирует изображение поверхности. Однако изображение создается не электронным пучком, который падает на образец, а так называемыми вторичными электронами; последние выбиваются из образца электронным «лучом», улавливаются приемником-коллектором и преобразуются в электрический сигнал, который затем усиливается и используется для создания изображения уже на экране.
      По сравнению с оптическим растровый электронный микроскоп отличаегся не только более высокой разрешающей способностью, но и значительно лучшей глубиной резкости. Предположим, например, что на какой-то поверхности отдельные детали вполне различимы при 500-кратном увеличении. Если эта поверхность совершенно ровная, ее можно исследовать с помощью светового микроскопа, который дает большие увеличения. Однако, если на поверхности имеются неровности, необходимо использовать электронный микроскоп, потому что при 500-кратном увеличении в световом микроскопе рельеф поверхности достаточно четко прослеживается на глубину лишь 1 — 2 мкм от плоскости поверхности. Поэтому, наблюдая поверхность обрывков первичных волокон с сечением 20 — 30 мкм в оптическом микроскопе, можно различить только наиболее крупные детали, а многие особенности морфологии останутся неразличимыми. В электронном микроскопе мы увидим очень четкое объемное изображение такого волокна, и его поперечный срез можно исследовать очень подробно. На рис. 2.23 2.28 показаны полученные с помощью растрового электронного микроскопа снимки синтетических волокон одинакового состава, но с различной формой поперечного сечения. Каждое волокно показано как в продольном, так и в поперечном срезе.
     
      «Восьмерка» разоблачает убийцу
      В один из майских дней 1974 г. второклассница Н. вышла из дома и побежала в магазин. Сделав все покупки, она отправилась домой, но до квартиры не дошла. Обеспокоенные родители вначале сами бросились на розыски ребенка, но затем, потеряв всякую надежду найти девочку, обратились за помощью в полицию. К выходу из магазина подвели служебную собаку, ей дали понюхать ботинок пропавшей девочки, и она взяла след. Вначале собака нашла хозяйственную сумку, перепачканную детской кровью, а затем вышла на маленький труп-жертву гнусного преступления. Согласно заключению медицинской экспертизы, смерть наступила от перелома черепа. При вскрытии было сделано предположение, что убийство было связано с сексуальными мотивами.
      Прошло несколько месяцев. Полиция неоднократно пыталась выйти на след убийцы, но каждый раз поиски заводили в тупик. Много раз в полицию поступали различные сигналы, и любой такой сигнал тщательно проверялся. Только в октябре полиция получила информацию, которая вывела на правильный след. Вскоре подозреваемый был задержан. Прошло еще несколько месяцев. За это время экспертизу прошли одиннадцать предметов личного гардероба подозреваемого, но доказательства преступления выявить не удавалось. Тем не менее у следствия не было никакого сомнения в том, что «следы» (микрочастицы) материалов одежды жертвы должны остаться на одежде убийцы. Однажды при осмотре одежды подозреваемого эксперт обратил внимание на трусы из необычной ткани; среди остатков волокон, извлеченных с одежды убитой девочки, в отдельной кучке находились точно такие же синтетические волокна, окрашенные в лиловый, розовый и черный цвета со своеобразной формой поперечного сечения в виде «восьмерки». Между тем было установлено, что в гардеробе и девочки, и ее близких не было предметов, сделанных из такой же ткани.
      Следователь с помощью эксперта решил выяснить происхождение этой ткани и узнать, насколько часто она используется для пошива. Ткань эта привлекала внимание необычной цветовой гаммой, орнаментом, кроме того, она имела редко встречающуюся форму волокон. Оказалось, что в Венгрию эта гкань завезена но импорту, она изготовлена на одном из предприятий западногерманской фирмы «Хехст». Стало известно, что с орнаментом, выполненном в лиловых, розовых и черных тонах, в ФРГбыли изготовлены всего четыре куска ткани. В основном эта партия текстиля пошла на пошив женских костюмов, предназначенных для экспорта, и только небольшая часть ткани попала в Венгрию. Отсюда сразу же можно было сделать вывод, что трусы из столь редкой ткани могли быть изготовлены только индивидуально. Эта находка была сделана уже через несколько месяцев после преступления. За это время владелец трусов (подозреваемый) неоднократно пользовался ими и, естественно, стирал, и тем не менее на их поверхности остались волокна различных типов. Они точно указывали на свою принадлежность к предметам, окружавшим убитую девочку. Эти следы, а также наличие на предметах одежды, принадлежащей двум разным лицам, очень специфических волокон суд посчитал убедительными доказательствами причастности обвиняемого к совершенному преступлению.
     
      2.4. Цепкая «память» вольфрамовой нити
      Растровый электронный микроскоп нашел применение и в другой важной области криминалистики — расследовании дорожно-транспортных происшествий. Здесь очень часто требуется выяснить, были ли в момент аварии включены осветительные приборы. От нарушителей можно сплошь да рядом услышать отговорки типа: «Наехал, потому что не заметил. Свет не горел» или «Ослепили фары». Проверить такие объяснения трудно, потому что в большинстве случаев фары транспортною средства после аварии разбиваются. Как же тогда на основании исследования осколков можно судить о состоянии осветительных приборов во время аварии?
      В лампе свет испускает раскаленная вольфрамовая нить, нагретая до 2300-2700 °С. Для того чтобы вольфрам не окислялся, пространство внутри колбы лампы либо вакууми-руется, либо заполняется инертным газом. При резком торможении в результате механического воздействия спираль разрушается. Если фары не включены, спираль холодная, при этих условиях вольфрам спирали хрупок и излом спирали происходит вдоль плоскости крепления спирали к цоколю; на снимке (рис. 2.29), сделанном с помощью растрового электронного микроскопа, хорошо различимы острые края излома. При разрушении раскаленной спирали наблюдается совершенно иная картина. После разрыва электрической цепи вольфрамовая нить не может охладиться мгновенно, она какое-то время имеет еще достаточно высокую температуру. В подобных условиях на свободных концах образуются шарики или капельки расплава. Если обрыв происходит под влиянием очень сильного удара или в результате значительных перегрузок, раскаленная спираль разрушается на множество частей, которые разлетаются в виде мелких расплавленных шариков. Эти частицы вплавляются в стекло колбы со стороны внутренней поверхности или в другие предметы, находящиеся вблизи лампы (рис. 2.30); обломки стеклянной колбы лампы в беспорядке разлетаются во все стороны. Если гакой осколок стекла, имеющего температуру плавления 800 1000 °С, попадает на раскаленную спираль, он сплавляе1ся с проволокой (рис. 2.31). Кроме того, разрушение стеклянной колбы приводит к тому, чго поверхность раскаленной металлической спирали приходи! в контакт с кислородом воздуха и вольфрам окисляется до гриоксида вольфрама W03, который под действием высоких температур возгоняется и осаждается в виде желтого налета на более холодных поверхностях вблизи спирали. В окуляре оптического микроскопа этот налет можно узнать по характерной желтой окраске, а на экране электронного микроскопа по специфической форме кристаллов триоксида вольфрама W03.
     
      Красный и желтый сигналы проезд не разрешен
      Однажды целью экспертизы было определение состояния дорожного светофора: на основании полученных данных надо было решить вопрос о том, какой свет был зажжен на перекрестке в момент дорожно-транспортного происшествия. Такие задачи не очень часты, но об этом интересном
      Рис. 2.31. Спираль, разорванная в нагретом состоянии, со следами ескопков стекла лампы. На металлическую спираль приварились осколки стекла; на спирали с приваренными стеклянными осколками имеется налет кристаллического оксида вольфрама.
      случае рассказать все же стоит. Вечером 9 июля 1976 г. на пересечении двух будапештских улиц произошло столкновение маршрутного автобуса и троллейбуса, автобус занесло, он оказался на тротуаре, опрокинув при этом столб светофора и врезавшись в жилой дом. В результате аварии один человек погиб, четверо тяжело ранены, еще четверо получили легкие травмы Материальный ущерб также был значительным.
      Водитель троллейбуса утверждал, что на светофоре горел зеленый свет, и поэтому он спокойно двигался к перекрестку со скоростью 40 КМ/Ч. Шофер автобуса и другие свидетели не смогли определенно ответить на вопрос, какой сигнал светофора был виден на другой стороне перекрестка. В пункте, обслуживающем уличные све тофоры, было получено разъяснение, что в тог июльский день в районе происшествия переключатели сигналов работали неудовлетворительно.
      Настала очередь сказать свое слово экспертам. Осмотрев остатки лампы светофора, они заявили, что, судя по чирак-
      терным острым краям излома спиралей, на линии движения автобуса не горела зеленая лампа, а на стороне светофора, регулирующей движение в пересекающемся направлении, не горели красная и желтая лампы. Таким образом, по мнению экспертизы троллейбус действительно двигался на зеленый свет, а автобус-на зажженные лампы желтого и красного цвета. Суд признал в качестве смягчающего обстоятельства, что одновременное включение красного и желтого света создало необычную ситуацию, но вынес тем не менее суровый приговор водителю автобуса, потому что движение и на красный, и на желтый цвет запрещено.
     
      Как разделяют смеси
      Венгрия, 1980 г. Уюловная хроника зафиксировала странную серию пожаров, которые один за другим вспыхивали в венгерских гостиницах. Сразу же поползли слухи о поджогах. Дело в том, что при осмотрах мест происшествия и пожарные, и полицейские каждый раз убеждались в том, что причиной возникновения пожара никак не могли быть ни неисправности эксплуатируемого оборудования, ни повреждения в электросети. Зловещая регулярность возникновения новых очагов не позволяла поверить и в то, что пожар вызвала случайно брошенная горящая спичка или нсзатушен-ная сигарета. Напрашивался естественный вывод о поджогах. Но кто и как это делал? Первый вопрос еще долго оставался без ответа, а второй, это был гакже довольно трудный вопрос, удалось выяснить тначительно быстрее. Всегда, расследуя причины пожара, эксперты стараются изучить вещественные доказательства, найденные в очаге возникновения огня, потому что именно там, где зародилось пламя, и могут остаться «следы» злоумышленников. Поджигатели обычно чрезвычайно торопятся и стараются побыстрее унести ноги с места своего преступления. Вот почему, как правило, для поджога они на заранее выбранной территории разбрызгивают какое-нибудь легко воспламеняющееся вещество, так что потом достаточно одной горящей спички и вспыхнет пламя, которое млновенпо распространяется на площадь в несколько квадратных метров.
      В подобных ситуациях эксперту приходится исследовать полностью или частично обгоревшие предметы, найденные на месте происшествия. Огонь очень сильно изменяет их первоначальный облик. Под действием высоких температур, господствующих при больших пожарах, органические вещества вступают в реакции. Если горение происходит в атмосфере, насыщенной кислородом, органические вещества превращаются главным образом в диоксид углерода (углекислый газ) С02, пары воды Н20, диоксид азота N02, диоксид серы S02 и в другие продукты полного сгорания. Но бывает и так, что огонь распространяется с большой скоростью, внутри зоны пожара возникает недостаток кислорода и тогда органические вещества полностью не выгорают. Поэтому в продуктах горения можно обнаружить низкомолекулярные углеводороды, спирты, кетоньт и альдегиды. Точно такие же соединения и используют злоумышленники для поджогов. Поэтому факт обнаружения этих соединений на месте пожара совсем не обязательно указывает на то, что он вьпван умышленным поджогом.
     
      Какие улики можно получить на месте происшествия
      На коврике, расстеленном на полу, найдены «следы» бензина. Есть ли способ узнать, разбрызгал ли кто-нибудь сю умышленно или соединения главные компоненты бензина могли возникнуть самопроизвольно при пожаре? Прежде всего необходимо по ряду признаков попытаться установить температуру, которая могла быть развита при горении материалов в зоне пожара. Такие признаки всегда есть, надо лишь уметь их правильно интерпретировать. Надежным температурным датчиком может служить глубина изменения материалов. Предметы, сделанные из органических материалов, под действием огня могут полностью сгореть, обуглиться или только оплавиться. Представление о режиме пожара можно получить, анализируя степень изменения исходной структуры металлических предметов: чем выше температура, тем более заметны эти изменения; при очень высоких температурах металлические изделия нередко полностью расплавляются. Есть и множество других изменений, помогающих определить температуру. Но, прежде чем приступить к своей основной работе, эксперту надо выполнить одно важное задание — найти тот необгоревший или частично обгоревший предмет, с которым ему в дальнейшем придется сравнивать поврежденные огнем остатки. Как правило, такой предмет на месте пожара остается, если, конечно, в пламени не сгорело все до тла. Когда такого предмета найти не удастся, пользуются небольшими «стандартными» образцами со складов фирм, занятых производством мебели или текстильных изделий. Для того чтобы моделировать (т. е. попытаться повторить) условия пожара, от «стандартных» образцов отрезают маленькие кусочки, то есть отбирают для сравнения так называемые «холостые» пробы; все эти кусочки затем пропитывают каким-нибудь горючим материалом. По изменению этих образцов при горении с контролем температуры делают вывод о температуре и продолжительности настоящего, интересующего нас пожара. Хорошо, если образцы, на которых моделируется пожар, соответствуют образцам, взятым на месте пожара в качестве вещественных доказательств. На основе экспериментальных результатов, полученных при сопоставлении образцов, обработанных различными горючими материалами, с холостой пробой и с образцами, взятыми на месте пожара, можно выяснить, применялось ли для совершения поджога то или иное горючее вещество.
      Подобные исследования можно проводить лишь тогда, когда в распоряжении имеются очень чувствительные методы контроля. Представим себе, например, что пожар вызван использованием горючего вещества, летучего даже при комнатных температурах. После продолжительного пожара при температурах в несколько сот градусов на месте возгорания это вещество останется в мизерных количествах и грубыми методами анализа его идентифицировать не удается.
     
      Преступника выдает зажигалка
      Вернемся к цепочке пожаров в венгерских гостиницах.
      При моделировании условий горения выяснилось, что образцы, найденные на месте происшествия и полученные при сжигании холостых проб, между собой не отличаются. Означает ли это, что умышленных поджогов не было, или такое совпадение указывает на то, что злоумышленники могли использовать какое-то легколетучее вещество, не оставляющее никаких «следов»? Подозрение пало на официантов, потому что при подаче некоторых блюд на стол они часто используют эффект горящего пламени и имеют доступ к этиловому спирту. Поскольку этиловый спирт-необычайно летучее соединение, вполне возможно, что после пожара от него не осталось никаких следов. Эксперты проверили и эго предположение с помощью очень чувствительных методов анализа, позволяющих обнаружить даже ничтожные следы этанола (т. е. спирт в следовых количествах*). Тем не менее следов спирта на предметах, уцелевших после пожаров в гостиницах, найти не удалось. Значит преступник не использовал легко воспламеняющиеся вещества и не мог иметь ничего общего с образом «поджигателя с бидоном бензина в руках». В том, что преступление совершало одно и то же лицо, следователи не сомневались, так как признаки возникновения пожара во всех гостиницах были поразительно схожи.
      Моделирование и экспериментальное исследование условий пожара заняло довольно много времени, но едва эксперты успели расследовать последний случай поджога, как поступил сигнал о следующем пожаре. На этот раз полиция была начеку. На новый вызов к месту происшествия-гостинице — были посланы не только пожарные, но и полицейские. Они оцепили улицы, прилеииощие к гостинице, и устроили проверку документов у всех прохожих. Полицейские уже знали, что злоумышленник не должен распространять «аромат бензина», и поэтому они очень внимательно осматривали каждого встречного. От них не укрылось, например, что один некурящий мужчина имел при себе газовую зажигалку. Это подозрение оказалось вполне обоснованным, и вскоре задержанный признался в том, что использовал свою газовую зажигалку для умышленных поджогов в гостиницах. Мотивы преступления были обусловлены психическими отклонениями личности злоумышленника.
      При расследовании причин пожаров венгерские эксперты использовали необычайно чувствительный, метод анализа, позволяющий доказать присутствие этанола на предметах, которые подвергались тепловому воздействию при температурах в несколько сот градусов. Этим методом была газовая хроматография (один из видов хроматографических методов анализа). Хроматографические методы применяются в криминалистике не только при расследовании пожаров, но и для решения многих других задач.