Семь чудес древнего мира

DjVu

      ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

      Писать о чудесах во второй половине XX века — задача, которая может показаться трудной и неблагодарной. Чем можно удивить, чем можно поразить воображение человека, на глазах у которого осуществляются все мечты, когда-либо созданные самой смелой человеческой фантазией. Только в начале XX в. зародилась авиация, и смешные, беспомощные, похожие на этажерки аэропланы с трудом оторвались от земли, а через 40 — 50 лет человек уже овладел самыми разнообразными ракетами, и космические корабли один за другим ринулись за пределы нашей планеты. Если несколько лет назад взлет человека в космической ракете казался неповторимым подвигом, а сочетание достижений науки и человеческого мужества поразило весь мир, то уже наступил день, когда человек впервые в истории существования нашей планеты вышел из корабля в космическое пространство. И когда завтра человеческая нога ступит на поверхность Луны, это будет казаться естественным для тех, кто будет жить в этом завтра.
      Овладение внутриядерной энергией, атом, ведущий ледокол в просторах северных морей, гигантские сооружения, преграждающие воды рек, такие как Братская ГЭС, Асуанская плотина, — все эти достижения современной науки и техники, конечно, делают XX век веком колоссальных, невиданных, беспредельных возможностей.
      По словам одного из гениальнейших ученых нашего времени Альберта Эйнштейна, освоение источников внутриядерной энергии является гигантским стимулом для технического прогресса. Эйнштейн называет эту силу «самой революционной за все время, истекшее с тех пор, как доисторический человек открыл огонь».
      Использование атомной энергии в мирных целях открывает перед человечеством безграничные возможности для изменения всего облика нашей планеты, освоения пустынных пространств, улучшения климатических условий. Самая смелая фантазия не в силах представить всю полноту и красоту жизни, которая придет вместе с великими достижениями человеческой мысли и труда.
      Думая о прекрасном будущем, о чудесах, которые ожидают всех, кто придет в светлое завтра человечества, мы не должны забывать о пройденном человечеством пути, который сделал возможным все чудеса наших дней и создал условия для чудес будущего.
      Путь, пройденный человеком, — это путь упорных поисков, труда и свершений, путь творчества, — от грубого каменного топора до сложнейшего и точнейшего механизма космического корабля, вырвавшегося за пределы земного притяжения.
      С тех пор как в глубокой древности первобытные люди создали первые каменные орудия и добыли огонь, человеческая мысль не успокаивалась ни на минуту. Люди стремились все больше узнавать об окружающем мире, все активнее на него воздействовать. Бесконечно медленными были эти первые, робкие попытки человека. И лишь когда появилось земледелие, была открыта обработка первых металлов — меди и много позднее железа, — лишь тогда тысячелетия перестали отделять одно открытие от другого.
      Мы не будем прослеживать весь долгий путь развития человеческих знаний и навыков. Нас интересует лишь тот его отрезок, на котором стало возможным появление семи чудес света.
      Уже в III — II тысячелетиях до н. э. в древнем Египте и странах, возникших в долинах рек Тигра и Евфрата, научные знания людей и их технические навыки были очень высоки. Как об этом свидетельствуют сохранившиеся до наших дней научные сочинения древних египтян и вавилонян, развитие науки диктовалось в первую очередь хозяйственными нуждами.
      Земледелие было главным занятием жителей этих стран. Земледельцы нуждались в точном измерении полей, садов, строений. Ежегодные разливы рек покрывали поля наносами ила и уничтожали нанесенные межи. После спада воды участки нужно было перемеривать, чтобы установить границы между ними. Так появились единицы измерения, а вслед за ними и начатки математики. В древнем Египте и древнем Вавилоне умели решать различные геометрические задачи: вычислять площадь треугольников, трапеций и других фигур. Земля Египта и Междуречья нуждалась в искусственном орошении. В глубокой древности здесь строили сложные ирригационные сооружения — каналы, плотины, водохранилища. С их помощью при ежегодных разливах рек осушали низкие заболоченные равнины и орошали землю на высоких засушливых берегах. Так, у древней математики появились новые, более сложные задачи. Нужды практической жизни вызвали и появление календаря. Календарь помогал земледельцу точно определить, когда следует ожидать разлива рек. По календарю определяли время спада воды, начала пахоты, сева, уборки урожая. Люди начали измерять время. Появились сутки, месяцы, годы.
      Создание календаря стало возможным только после того, как люди приобрели определенные познания в астрономии. Началом года египтяне считали день, когда восхождение звезды Сириус совпадало с восходом Солнца. В этот день, 19 июля, в районе города Мемфиса начинался разлив Нила. День восхода Сириуса считался в Египте большим праздником. В храмах крупнейших городов Двуречья жрецы днем и ночью вели наблюдения за движением небесных светил — небо в Вавилонии не менее восьми месяцев в году было совершенно чистым. Результаты своих наблюдений жрецы тщательно записывали на глиняных табличках, хранившихся в архивах храма. Астрономы Вавилонии довольно точно определяли сложный путь движения планет. К VII в. до н. э. они научились даже предсказывать затмение луны. Вавилоняне и египтяне заложили основы многих естественных и точных наук — зоологии и ботаники, физики и химии.
      В греческих государствах наука начала развиваться позднее, чем на древнем Востоке. Передовой областью Греции была Иония,1 тесно связанная с культурными восточными странами.
      1 К области Иония относились побережье Малой Азии и прилегающие острова.
      Здесь в VIII — VII вв. до н. э. процветали торговля и мореплавание. Ионийские моряки нуждались в научных знаниях. Древним грекам не был известен компас. В открытом море они определяли местонахождение корабля по звездам. Для этого необходимо было знать астрономию. Многие ионийские ученые были хорошо знакомы с научными открытиями древневосточных астрономов. Больших успехов в изучении астрономии достиг величайший философ древности, уроженец малоазийского города Милета Фалес. По сообщениям античных авторов, Фалес сумел предсказать солнечное затмение 585 г. до н. э.
      С IV в. до н. э. под влиянием ионийцев научные знания распространились и в других греческих областях. Учеными Греции было сделано много важнейших открытий. Они занимались вычислениями величины земного шара, относительных размеров Солнца и Луны и их расстояний от Земли. В древности было высказано предположение о вращении Земли вокруг Солнца. Развитие математики в древней Греции также диктовалось прежде всего потребностями практической жизни. «Геометрия... приносит большую пользу архитектору, — говорится в одном из античных сочинений, — ... она учит употреблению циркуля и линейки, что чрезвычайно облегчает составление планов зданий и правильное применение наугольников, уровней и отвесов. Также при помощи оптики в здание правильно пропускается свет с определенных сторон неба. А посредством арифметики составляют смету постройки, высчисляют ее размеры и путем применения геометрических законов и выкладок разрешают сложные вопросы соразмерности».
      Античная математика достигла больших успехов. В III в. до н. э. Евклид заложил основы современной элементарной геометрии, которая до сих пор носит его имя. Величайший математик и физик древности Архимед разработал основы механики, сделал ряд важнейших открытий в области геометрии.
      Научным открытиям сопутствовали и технические достижения. Изобретатели древности научились создавать сложные оросительные системы, строить корабли, на которых можно было совершать далекие путешествия. Они умели возводить мосты и прокладывать туннели. Замечательным созданием античной техники был водопровод на о. Самосе. Нам известны тончайшие медицинские инструменты, изготовленные древними мастерами. Античные механики изобрели водяные двигатели, создали разнообразные водяные и солнечные часы.
      Но самые значительные успехи были достигнуты древними в области строительного дела. Строительное искусство египетских и греческих мастеров стояло необычайно высоко. Оно как бы вобрало в себя все достижения научной и технической мысли своего времени. Многие творения зодчих и по сей день славятся как непревзойденные образцы архитектуры. Произведения великих архитекторов ценили и их современники. Ведь недаром пять из семи чудес света — это архитектурные сооружения. Прочтите историю их создания — и вы познакомитесь с архитектурой и техникой строительного дела в древности.
      Необычайного расцвета достигла не только архитектура, но и изобразительное искусство. Появление великих творений египетских и греческих художников было возможно только благодаря высокому уровню научных и технических знаний. До наших дней сохранились многие замечательные произведения, выполненные из камня или бронзы. Они свидетельствуют о том, что мастера древности прекрасно владели техникой обработки камня, искусно чеканили тонкие листы металла, хорошо знали литье. С этими отраслями техники вы познакомитесь в очерках, рассказывающих о создании двух великолепных произведений античных скульпторов, также причисленных к семи чудесам света.
      Но почему чудес именно семь? Случайно ли выбрано это число?
      Из глубокой древности ведет свое начало почитание числа 7 как священного. Тогда в основу календаря был положен лунный месяц. В течение лунного месяца — 28 дней — Луна прибывает и убывает, проходя при этом 4 фазы (четверть Луны, половина, полная Луна, новолуние). Эти фазы Луны сменяются через каждые 7 дней, они положены в основу нашей семидневной недели. Наблюдая за сменой фаз Луны, древние приписали особое, священное значение числу 7.
      У древних вавилонян было установлено 4 праздничных дня для каждого месяца — 1, 7, 15 и 28. Семь небесных светил (Солнце, Луна и 5 планет — Меркурий, Сатурн, Марс, Юпитер, Венера) были связаны с определенными небесными божествами. Каждому божеству был посвящен один день недели. В честь семи главных богов был воздвигнут семиступенчатый храм в Вавилоне. Согласно учению вавилонских жрецов, подземное царство мертвых окружало семь стен, покойник проходил через семь ворот, охраняемых стражами.
      Древние греки, как и другие народы, придавали большое значение числу 7. Число 7 фигурирует во многих легендах, например в мифе о чудовище Минотавре, которому ежегодно приносили в жертву 7 юношей и 7 девушек. В легенде о смертной женщине Ниобе, дерзнувшей оскорбить богиню Латону, упоминается о 7 сыновьях и 7 дочерях Ниобы, погибших от стрел детей Латоны — Аполлона и Артемиды. 7 считали священным числом бога Аполлона — покровителя искусств. В Греции почитали 7 мудрецов. К семи мудрецам причисляли замечательного ученого древности, математика и астронома Фалеса Милетского. Среди мудрецов называли и афинского законодателя Солона (VI в. до н. э.). У древних греков славились также Периандр из Коринфа и Питтак из Митилены, установившие тираническое правление у себя на родине. Однако славу мудрейших они снискали как самые выдающиеся философы. Вот как их мудрость воспел в стихах неизвестный поэт:
      «Мера важнее всего», — Клеобул говаривал Линдский;
      В Спарте «познай себя самого», — проповедовал Хилон;
      Сдерживать гнев увещал Периандр, уроженец Коринфа;
      «Лишку ни в чем!» — поговорка была митиленца Питтака.
      «Жизни конец наблюдай», — повторялось Солоном Афинским;
      «Худших везде большинство», — говорилось Биантом Приенским;
      «Ни за кого не ручайся», — Фалеса Милетского слово.2
      2 Клеобул из города Линда на о. Родос, Хилон из Спарты и Биант из Приены, города в Малой Азии, были также прославленными политическими деятелями.
     
      С числом 7 древние греки связывали представление о чем-то законченном и совершенном. Поэтому среди множества великолепных творений древности именно семь самых прекрасных были причислены к чудесам. Причислены? Но кем и когда? В самом деле, когда же возникло представление о семи чудесах света?
      Упоминания о семи чудесах появляются в сочинениях античных авторов начиная с III в. до н. э. Именно тогда, по-видимому, и возникла сама идея выделить семь самых замечательных произведений древнего искусства. Кто первый «отобрал» семь чудес древности, установить невозможно. Более того, самый «отбор» происходил постепенно — одни чудеса сменяли другие. Именно поэтому у античных авторов встречаются разноречивые указания. Полное перечисление семи чудес приводит в эпиграмме (кратком стихотворении) греческий поэт Антипатр Сидонский (II — I вв. до н. э.):
      Видел я стены твои, Вавилон, на которых просторно
      И колесницам; видал Зевса в Олимпии я,
      Чудо висячих садов Вавилона, колосс Гелиоса
      И пирамиды — дела многих и тяжких трудов;
      Знаю Мавсола гробницу огромную. Но лишь увидел
      Я Артемиды чертог, кровлю вознесший до туч,
      Все остальное померкло пред ним; вне пределов Олимпа3
      Солнце не видит нигде равной ему красоты.
      3 Олимп — гора в Фессалии. В древнегреческой мифологии Олимп считался местопребыванием богов.
     
      Много ценных и интересных сведений сообщает о семи чудесах древности римский ученый и писатель Плиний Старший (I в. н. э.) в своем сочинении «Естественная история». Его описания значительно пополняют наши представления. о Колоссе Родосском, о храме Артемиды в Эфесе. Большой знаток всякого рода древних достопримечательностей, Плиний относит к числу семи чудес маяк на о. Фарос. Фаросский маяк вытеснил из числа чудес, приведенных у Антипатра, стены Вавилона. В некоторых сочинениях крепостные стены Вавилона называют вместо висячих садов,4 а маяк на о. Фарос заменяет Александрийская библиотека. Среди чудес называли также Алтарь Зевса в Пергаме, а в римское время к семи чудесам причисляли знаменитый амфитеатр Колизей.
      4 С таким вариантом был знаком знаменитый русский писатель XVII в. Симеон Полоцкий. В своем стихотворном сочинении «Рифмологион» он воспевает красоту семи чудес древности.
     
      В этом нет ничего удивительного. Древние мастера создали так много замечательных творений, что человек, пожелавший выбрать самые прекрасные, оказывался в затруднительном положении. Стены Вавилона также были достойны включения в число чудес, как и висячие сады. Александрийская библиотека — центр науки и искусства, насчитывавшая несколько сот тысяч книг, несомненно была чудом своего времени.5
      До наших дней сохранилось сочинение Филона Византийского «О семи чудесах». Выбор чудес в этом сочинении тот же, что и у Антипатра Сидонского. Каждому из чудес в книге дано подробное описание. Отсутствует только глава о Галикарнасском мавзолее, так как конец рукописи утрачен. Об авторе книги и времени его жизни в науке нет единого мнения. Некоторые ученые считают автором сочинения Филона Византийского — знаменитого механика и изобретателя, жившего в конце III в. до н. э. Ему принадлежит обширное сочинение из 9 книг по античной механике.
      По мнению других, книга о семи чудесах написана не ранее IV в. н. э., автор ее — неизвестный оратор, а сочинение его не что иное, как упражнение в красноречии. Действительно, многие описания Филона полны неумеренных похвал и явно отдают риторикой. Однако внимательное изучение тех фактов, которые Филон приводит в рассказе о создании Колосса Родосского, позволило некоторым ученым настаивать на том, что это сочинение написано человеком, хорошо разбирающимся в сложных технических вопросах. Его интересует и метод установки гигантской статуи и ее опора. Рассказ Филона о Колоссе Родосском послужил материалом для остроумной гипотезы о технике создания этой гигантской статуи.6
      5 О стенах Вавилона и Александрийской библиотеке см. подробнее в главах «Висячие сады Вавилона» и «Александрийский маяк».
      6 См. об этом главу «Колосс Родосский». Не исключено, что Филон Византийский действительно жил в IV в. н. э. К этому времени большинство чудес уже не сохранилось. В главе о Колоссе Родосском Филон мог использовать более древнее сочинение, автор которого был хорошо знаком с техникой.
     
      Чудеса древности были необычайно популярны у современников. О них писали ученые и собиратели достопримечательностей. Их воспевали поэты и заучивали ученики в школах.
      Среди папирусов, найденных в Египте, ученые обнаружили любопытный документ. Прочесть его из-за многочисленных повреждений удалось не сразу. Когда же, наконец, разобрали сохранившуюся часть текста, то оказалось, что этот документ представляет собой своеобразное учебное пособие. Он дает нам возможность ознакомиться с тем, что заучивали школьники, жившие в древнем Египте 22 века назад. Школьникам полагалось знать имена знаменитых законодателей (в их числе упоминается уже знакомый нам Солон Афинский), живописцев, скульпторов, архитекторов (среди них названы создатели храма Артемиды и Галикарнасского мавзолея), а также изобретателей. Далее следуют самые большие острова, горы, реки и, что для нас особенно интересно, — семь чудес. К сожалению, эта часть рукописи очень плохо сохранилась. Среди перечисленных чудес можно разобрать только храм Артемиды в Эфесе, пирамиды и гробницу Мавсола в Галикарнассе.
      Чаще других к числу семи чудес древние авторы относили египетские пирамиды, висячие сады Вавилона, храм Артемиды в Эфесе, статую Зевса Олимпийского, мавзолей в Галикарнассе, Колосс о. Родос и Александрийский маяк. Именно эти произведения древних архитекторов и скульпторов принято считать семью чудесами света.
      Из них до настоящего времени сохранились только пирамиды. Все остальные были разрушены. Много труда пришлось приложить ученым разных стран, для того чтобы восстановить внешний облик исчезнувших памятников и технику их изготовления. Были тщательно изучены все описания чудес, встречающиеся в трудах античных авторов. Большую помощь оказали материалы археологических раскопок, пополнившие наши представления о Галикарнасском мавзолее и храме Артемиды.
      Каждому из семи чудес в книге посвящена специальная глава, в которой рассказывается об истории возникновения памятника, о том, как сложилась его судьба. Подробно изложены также те сведения, которыми мы располагаем о производственном процессе, технических приемах, использованных при создании знаменитых произведений древнего искусства.
      Знакомство с семью чудесами позволяет представить себе, какого высокого уровня мастерства достигли архитекторы и скульпторы, жившие много веков назад.
     
     
      ПИРАМИДЫ
     
      Лживую сказку о том, будто встарь на Олимп взгромоздили Оссу и с ней Пелион,1 нам сохранили века.
      А пирамиды близ Нила еще и теперь простирают
      Гордые выси свои вверх до Плеяд2 золотых.
      1 Олимп, Осса, Пелион — горы в Фессалии (Греция). По греческим мифам, восставшие против богов титаны, для того чтобы добраться до неба, стали громоздить горы одну на другую.
      2 Плеяды — созвездие, состоящее из семи звезд.
     
      Так писал древнегреческий поэт, имя которого до нас не дошло, об одном из семи чудес древнего мира — пирамидах.
      Всем известно, как много интересных, порою поразительных научных открытий сделали ученые на древней египетской земле. Массу чудесных находок дали ее гробницы и храмы. Но самым большим чудом Египта, поражавшим людей еще в древности, были пирамиды — эти удивительные искусственные горы — гробницы древних египетских царей.
      Путешественникам, плывшим по желтым водам Нила, всегда бросалась в глаза резкая грань там, где Нильскую долину с ее зелеными полями и финиковыми рощами сменяют горячие пески мертвой Ливийской пустыни.
      Еще дальше на западе видны удивительные горы. Они правильной формы и тянутся на десятки километров — от современного города Каира до Фаюмского оазиса3 (рис. 1).
      3 Фаюмский оазис стал знаменит с тех пор, как в его древних гробницах были найдены чудесные, полные жизни портреты людей, живших за два десятка веков до нашего времени. Портреты были написаны замечательными художниками на тонких деревянных досках. По древнему обычаю эти доски клали в гробницу, желая сохранить внешний облик умершего и после его смерти.
     
      Это — пирамиды.
      Они словно вырастают из песков пустыни — колоссальные, величественные, подавляющие человека необычайными размерами и строгостью очертаний. Стоя у подножия пирамиды, трудно себе представить, что эти огромные каменные горы созданы руками людей. А между тем они были действительно сложены из отдельных каменных глыб, как в наше время дети складывают пирамиды из кубиков. Тысячи рук рабов и подвластных фараону египтян были заняты тяжелым и бесполезным трудом — созданием огромной каменной горы, которая должна была скрыть в своих недрах мертвое тело египетского царя.
      Созданием вечной усыпальницы фараон обеспечивал своему бессмертному духу вечное жилище.
      Первым из египетских царей, воздвигнувшим над своей гробницей пирамиду, был фараон Джосер.4
      4 Фараон Джосер — первый царь Ш династии (3000 г. до н. э.).
      Эта самая древняя пирамида Египта состоит из шести огромных ступеней. До постройки первой пирамиды в Египте воздвигались гробницы с массивной прямоугольной надземной частью, сложенной из камня. По форме они напоминают арабские скамейки — мастабы — и под этим названием и вошли в науку. Пирамида. Джосера по существу представляла собой шесть таких мастаб, поставленных одна на другую, уменьшавшихся кверху. Создание первого в мире каменного сооружения таких значительных размеров (высота около 60 м) приписывается Имхотепу — замечательному ученому — медику, математику и архитектору, бывшему везирем царя Джосера. Слава Имхотепа была столь велика, что уже через несколько столетий его имя было окружено легендами. От более позднего времени сохранились статуэтки, изображающие этого замечательного зодчего. По-видимому, сам фараон Джосер был настолько доволен построенной Имхотепом небывалой еще усыпальницей, что разрешил высечь имя архитектора на цоколе своей статуи — честь, совершенно неслыханная в древнем Египте. При раскопках заупокойного храма, находившегося возле пирамиды Джосера, ученые нашли обломки нескольких статуй фараона и среди них пьедестал, на котором было написано имя Имхотепа.
      Раскопки возле пирамиды Джосера открыли целый «город мертвых», окружавший усыпальницу фараона. Вокруг были построены мастабы — гробницы членов царской семьи и приближенных к фараону вельмож. Здесь же находился и заупокойный храм, где совершались жертвоприношения в честь умершего фараона. При раскопках храма археологами был открыт зал, украшенный самыми древними в мире колоннами. Правда, это были еще не обычные круглые колонны, они лишь наполовину выступали из стен, но Имхотеп задолго до греческих архитекторов создал прообраз строгой и стройной дорийской колоннады.5
      5 Об архитектурных ордерах см. главу «Храм Артемиды Эфесской».
      Заупокойный храм и пирамида были обнесены стеной из белого известняка и, по замыслу архитектора, составляли единый архитектурный ансамбль.
      Пространство возле пирамиды было тщательно изучено археологами еще в начале нашего века. Однако египетский ученый Мохаммед Гонейм обратил внимание на одну из террас юго-восточнее пирамиды Джосера. Тщательный осмотр, произведенный Гонеймом, обнаружил остатки каменных стен, осколки обработанного известняка и алебастра.
      Гонейм решил произвести раскопки. Работы вскрыли остатки кладки из больших неотесанных камней. Это был фундамент массивной ограды, такой же, какая в свое время окружала и пирамиду Джосера. Верх этой ограды был разобран еще в древности. Потом открылась под толстым слоем песка и щебня хорошо сохранившаяся часть ограды — рабочие назвали ее Белой стеной. Она была великолепна — облицована белым шлифованным известняком, украшена нарядными выступами.
      Несомненно, стена ограждала пирамиду. Но где же следы самой гробницы, столь же древней, как до сих пор единственная в своем роде пирамида Джосера?
      Гонейм решил искать остатки пирамиды в центре участка и оказался прав. Из-под многометровой толщи песка, щебня и строительного мусора появилась нижняя массивная ступень древней гробницы. Высота ступени равнялась 7 м. Гонейм определил, что эта пирамида должна была иметь семь ступеней. Следовательно, она была на одну ступень выше прославленной пирамиды Джосера. Высота открытой пирамиды должна была достигать 70 м. Но если остатки пирамиды были погребены под глубоким слоем песка, значит, и само захоронение цело. Надо было его искать. Возле нижней ступени пирамиды был обнаружен ход, вырубленный в скале. Это был длинный коридор с разветвлениями.
      В части галерей были найдены вещи, которые только увеличивали интерес к центральному погребению, доказывая, что гробница в древности не была ограблена. Гонейм нашел множество каменных и глиняных сосудов, золотые украшения, коробочку для притираний, сделанную из золота, большое количество прекрасных чаш из порфира.
      Но самой ценной находкой были печати на маленьких сосудах из темнокрасной глины. На печатях Гонейм прочел имя Сехемхет, что означало «могучий телом» — это было неизвестное до сих пор имя фараона одной из древнейших династий. Интерес к неведомому владыке, погребенному в пирамиде, возрос еще больше. Египетские газеты были полны статьями с загадочными и сенсационными заголовками вроде: «Сияние золота из гробницы фараона» или «Золотые россыпи недостроенной пирамиды». Все с нетерпением следили за ходом работ.
      После долгих поисков, многих разочарований, с большим риском (несколько раз камни обваливались в подземных ходах) ученому удалось проникнуть в усыпальницу.
      В незаконченном, наспех вырубленном центральном зале (строительный мусор не был убран, а его только выгребли в соседние галереи) стоял великолепный алебастровый саркофаг. Когда археолог внимательно осмотрел саркофаг, он был поражен — крышки у саркофага не было. Высеченный из цельной глыбы алебастра, он был закрыт с торцовой стороны дверцей, которая опускалась и поднималась в пазах. С волнением Гонейм убедился в том, что, после того как саркофаг был поставлен в усыпальницу, к нему никто не прикасался — сверху был положен погребальный венок из истлевших цветов и трав, вернее то, что осталось от погребального венка, возложенного на саркофаг 4700 лет назад.
      В день, назначенный для открытия саркофага неизвестного доныне фараона, подземный склеп заполнила толпа ученых-египтологов, фото- и кинорепортеров, журналистов. Затаив дыхание, собравшиеся следили за тем, как рабочие приступили к подъему тяжелой алебастровой дверцы. В глубоком молчании саркофаг открыли. Он был пуст. Потрясенный Гонейм тщательно осмотрел саркофаг. На его стенках были только следы, оставленные инструментами, с помощью которых мастера высверливали и выдалбливали внутренность саркофага. Никогда и никто не был погребен в этой великолепной гробнице. Щебень и строительный мусор, неубранные из галерей и переходов, незаконченный вид самой усыпальницы, недостроенная пирамида, пустой саркофаг — все это представляло загадку для египтологов.6
      Тайну недостроенной пирамиды было трудно разгадать. Может быть, фараон, для которого предназначалась гробница, неожиданно умер, а его преемник не счел нужным продолжать строительство. Может быть, произошли еще какие-либо важные события, неизвестные нам (как неизвестным до последнего времени было имя самого царя Сехемхета), которые вынудили фараона внезапно прервать строительство пирамиды. Тайна остается тайной. Но загадки, возникшие перед учеными, рано или поздно разрешаются ими. Так было и со многими другими памятниками, открытыми на древней египетской земле.
      Многое было неясным и в самой большой пирамиде, построенной фараоном Хуфу (или по-гречески Хеопсом), жившим в XXVIII в. до н. э.
      Почти пять тысяч лет стоит эта огромная пирамида. Высота ее достигала 147 м (сейчас из-за обвала вершины ее высота равна 137 м), а каждая из сторон по длине составляет 233 м. Для того чтобы обойти пирамиду Хуфу кругом, нужно пройти около километра. Вплоть до конца XIX в. пирамида Хуфу являлась самым высоким сооружением на земле.7 Ее грандиозные размеры поражали всех, кто был в Египте. Недаром первые русские путешественники, попавшие в Египет, называли пирамиды «рукотворными горами».
      6 М. Гонейм. Утерянная пирамида. М., 1959.
      7 Эйфелева башня, выстроенная в Париже в 1889 г., имеет высоту 300 м. Высота известного небоскреба Эмпайр-билдинг в Нью-Йорке, имеющего 105 этажей, достигает 380 м. Это сооружения, выстроенные в конце XIX — начале XX в. А пирамида Хуфу, внутри которой свободно может поместиться Исаакиевский собор, находящийся в Ленинграде, была построена пять тысяч лет назад.
     
      Ученые подсчитали, что пирамида Хуфу была сложена из 2 300 000 огромных глыб известняка, гладко отшлифованных, причем каждая из этих глыб весила больше двух тонн. Тщательно отесанные и отшлифованные известняковые глыбы были столь мастерски пригнаны одна к другой, что в щель между двумя камнями невозможно просунуть лезвие ножа.
      Камни плотно примыкали один к другому и держались собственной тяжестью. Точность работы каменотесов и шлифовальщиков достойна удивления, особенно если представить себе, что древние ремесленники, создавшие такие грандиозные памятники человеческого труда, пользовались еще каменными орудиями. В каменоломнях на правом берегу Нила, недалеко от древней столицы Египта Мемфиса, тысячи рабочих добывали камень для постройки пирамиды. По обозначенным на известняковой скале границам каменного блока рабочие выдалбливали в камне глубокие борозды. Эта работа отнимала много сил и труда. Выдолбив углубления в борозде, рабочие забивали в них клинья из сухого дерева и поливали их водой. Мокрое дерево начинало разбухать, трещина увеличивалась, и глыба откалывалась от скалы. Отколотый камень вытаскивали из шахт каменоломен с помощью толстых канатов, сплетенных из папируса (такие канаты были найдены в древних каменоломнях). Известняковые глыбы затем отесывались специалистами-каменотесами здесь же на месте. Каменотесы работали с помощью целого набора инструментов, изготовленных из дерева, камня и меди.
      Этот труд, конечно, был более легким, чем работа по добыванию камня, но и тут приходилось от зари до зари трудиться под палящим солнцем. В известном поучении древнеегипетского писца Ахтоя, в котором он рассказывает своему сыну Пиопи о различных профессиях, говорится: «Каменотес ищет работу по всякому твердому камню, когда же он кончает, руки его опускаются, он утомлен. И так сидит он до сумерек, колени его и спина его согнуты». Это поучение было написано писцом, жившим в эпоху Среднего царства.8 А пирамиды были построены за много веков до этого, и вряд ли труд каменотеса того времени был более легким, чем во времена писца Ахтоя.
      8 Эпоха Среднего царства — 2160 — 1700 гг до в. э.
      Блоки белого облицовочного известняка на ладьях перевозили на другой берег Нила. К месту постройки их подвозили, погрузив на специальные деревянные салазки.
      Древнегреческий историк Геродот, посетивший Египет в V в. до н. э., был первым ученым, который подробно сообщил собранные им сведения о пирамидах. Труд Геродота представлял собой обширное повествование, состоящее из девяти книг, в одной из которых он описывал свое путешествие в Египет. Первая глава прославленной «Истории» Геродота, начиналась словами: «Нижеследующие изыскания Геродот Галикарнасец представляет для того, чтобы от времени не изгладились из нашей памяти деяния людей, а также чтобы не были бесславно забыты огромные и удивления достойные сооружения, исполненные частью эллинами, частью варварами». Геродот добросовестно и обстоятельно записал рассказы египтян о том, как создавались пирамиды. Одна только дорога, по которой доставляли камни из каменоломен к месту, где воздвигалась пирамида, строилась около десяти лет. Сама эта дорога, широкая, выложенная по бокам шлифованным камнем, украшенным различными изображениями, по словам Геродота, была удивительным сооружением.
      После каменотесов лицевую сторону облицовочного камня обрабатывали шлифовальщики. Они работали с помощью шлифовального камня, воды и песка. В результате длительной обработки поверхность плиты становилась гладкой и блестящей. После этого камни считались готовыми для постройки.
      На известняковой скале, расчищенной от песка, гравия и камня, строители возводили громаду пирамиды, укладывая блоки гигантскими ступенями. Среди этих блоков, по словам Геродота, не было ни одного, который не достигал бы 9 м.
      По рассказу Геродота, для того, чтобы втащить наверх каменные глыбы, строилась наклонная насыпь. Впоследствии ее разравнивали. По ней строители, подгоняемые палками надсмотрщиков, тянули на канатах тяжелые камни, которые с помощью деревянного рычага устанавливали на место. Сколько людей погибало под тяжестью сорвавшейся каменной глыбы, сколько было искалечено при укладке камней, сколько умирало от непосильного труда здесь же, у недостроенных еще стен пирамиды! И это в течение долгих двадцати лет. Когда кладка пирамиды была закончена, ее ступени закладывались облицовочными блоками. Их привозили из каменоломен, находившихся в Верхнем Египте, возле Асвана. По уступам пирамиды облицовочные блоки поднимали наверх и укладывали их сверху вниз. Затем их полировали. Под лучами южного солнца они сияли ослепительным блеском на фоне безоблачного египетского неба.
      Геродот рассказывает, что постройка пирамиды Хуфу длилась около двадцати лет. Через каждые три месяца менялись рабочие, число которых достигало 100000 человек. Плети надсмотрщиков, изнурительный зной, нечеловеческий труд делали свое дело. Ведь никаких машин для поднятия двухтонных известняковых глыб не было. Все делалось только с помощью живой человеческой силы. Даже если принять во внимание, что Геродот допустил ряд явных преувеличений и неточностей, то все равно приведенные им цифры дают представление о грандиозном размахе работ, предпринятых Хеопсом для создания колоссальной усыпальницы. В этом же рассказе Геродот упоминает о надписи, сделанной на пирамиде, в которой указывалась сумма, издержанная на лук, чеснок и редьку для рабочих. Она равнялась 1600 талантам.9 «Если же это действительно так, — восклицает Геродот, — то сколько же должно быть издержано на железные орудия для работы, на пищу и одежду рабочих?».
      9 Талант — мера веса и денежная единица в древнем мире. Подробнее о таланте см. в главе «Колосс Родосский».
     
      Все погребальное сооружение представляло собою почти сплошную каменную кладку. Вход в пирамиду всегда находился на северной ее грани, на высоте около 14 м от земли. Внутри пирамиды было несколько камер, из которых только две были погребальными. Одна, нижняя, как предполагают ученые, предназначалась для супруги царя. Вторая, несколько больших размеров (10.6X5.7 м), находившаяся на высоте 42.5 м от основания пирамиды, служила усыпальницей самого фараона. В ней стоял саркофаг из красного полированного гранита. Над погребальной камерой царя одна над другой расположены пять глухих камер, предназначенных, по-видимому, для распределения давления над камерой. В толще пирамиды проложено несколько узких и длинных ходов, ведущих в камеры, находящиеся внутри пирамиды, и в камеру, вырытую под ее основанием. Учеными были прослежены также и две вентиляционные щели, пронизывавшие толщу каменной кладки и шедшие из камеры самого Хеопса. При расчистке поверхности пирамиды на многих блоках были обнаружены пометки, сделанные красной краской и содержавшие имя фараона Хуфу. Части древней облицовки были открыты археологами при расчистке нижней части пирамиды, занесенной песком. Притеска облицовочных камней была так совершенна, что невозможно было сразу определить места их соединения. А при фотографировании этой облицовки исследователям пришлось специально обвести краской швы, где смыкались блоки. Можно смело сказать, что ни один из царей, правивших после Хуфу, не смог превзойти его гробницу по размерам и величию, но имя фараона, который решил прославить себя постройкой небывалой по великолепию пирамиды, в течение многих столетий было ненавистно населению Египта.
      Второй по величине после гробницы Хуфу считается пирамида фараона Хафра (Хефрена). Она на 8 м ниже, но зато менее разрушена. Верх пирамиды сохранил часть полированной облицовки. Остальные пирамиды значительно меньше, и многие из них сильно разрушились.
      Вблизи от пирамиды Хафра поднимается из песка пустыни холм. Высота его около 20 м, длина около 60 м. Приблизившись к холму, путешественники видят огромную статую, высеченную почти целиком из скалы. Это знаменитый большой сфинкс — фигура лежащего льва с человеческой головой. Лицо его потрескалось, нос и подбородок отбиты. Так мусульмане арабы покалечили статую, простоявшую тысячелетия. Арабы верили, что в статуях древних египетских богов живут злые духи, и поэтому старались уничтожить как можно больше их изображений. С таким гигантом, как большой сфинкс, справиться им было не под силу, но изуродовали они его основательно.
      «Отец ужаса» — так называют большого сфинкса жители пустыни. Наибольший страх он внушает им ночью, освещенный яркой луной, когда глубокие тени придают его чертам особую выразительность.
      Кого же изображает эта колоссальная статуя, почему она оказалась в таком близком соседстве с пирамидами? На голове статуи повязка, которую носили только фараоны. Ученые считают, что это статуя фараона Хафра, которая входила в ряд сооружений, связанных с гробницей фараона.
      В древнем Египте не всякий смертный имел право приближаться к пирамиде — этому «вечному горизонту», за который «зашел» фараон (о фараоне не говорили, что он умер, — он «заходил» за горизонт, подобно солнцу; египетские цари называли себя сыновьями солнца).
      Для того чтобы желающие могли почтить память умершего фараона, не оскорбляя его величия, на некотором расстоянии от пирамиды воздвигался заупокойный храм — нечто вроде приемной залы умершего царя. Массивные прямоугольные столбы из полированного гранита поддерживали потолок. Гранитные стены и пол здания были тщательно отполированы.
      Свет падал из небольших отверстий, пробитых в верхней части стен, и создавал торжественный полумрак, в котором особенно величественными казались темные статуи фараона — владыки, принимающего почтительных гостей.
      От этого торжественного зала к пирамиде вел длинный крытый коридор. Его стены и пол также были сделаны из полированного гранита. По этому коридору в пирамиду везли тело фараона в тяжелом саркофаге из ценного камня.
      Для того чтобы сохранить от тления тело царя, которое было обиталищем его души (у египтян она называлась Ка), его бальзамировали. Подробный рассказ о процессе бальзамирования нам сохранил древнегреческий писатель Диодор, живший в I в. н. э. У Геродота также говорится о бальзамировании покойников. Умершего приносили в помещение для бальзамирования. Труп клали на пол и к нему приближался человек, который назывался начертателем знака. На левом боку тела он намечал чертой место, где должен был проходить разрез. Затем подходил другой человек и эфиопским камнем10 делал на трупе разрез, после чего обращался в бегство, так как по обычаю в него с проклятиями бросали камнями все присутствовавшие.
      10 Возможно, это был нож из обсидиана.
      Эти проклятия составляли древний религиозный ритуал, связанный с нанесением увечья умершему. После этого к телу приступали непосредственно бальзамировщики. Один железными крюками через ноздри извлекал из черепа часть мозга. Оставшийся мозг растворяли впрыскиванием различных сильных снадобий. Через рану в боку вынимались внутренности, которые обмывались пальмовым вином и благовонными эссенциями. Потом их обматывали в тонкую льняную материю и вкладывали в специальные сосуды-канопы, сделанные из глины, алебастра или порфира. Крышки каноп были сделаны в виде различных голов. В канопу с крышкой, изображавшей человеческую голову, складывали желудок и кишки, в канопе с головой шакала лежали легкие и сердце, а сосуд с головой кобчика предназначался для печени. В это время тело умершего сначала натирали кедровым маслом и промывали внутри пальмовым вином. Затем на 40 дней клали его в специальный щелочной раствор. Потом снова промывали вином и пропитывали различными ароматическими смолами, предохраняющими от гниения. Наполнив внутренность тела ароматическими веществами, разрез зашивали и передавали набальзамированный труп специальным одевальщикам, которые украшали его. Часто золотили ногти на руках и ногах, вставляли глаза из хрусталя или слоновой кости. На пальцы рук и ног надевали кольца. Нарядив таким образом умершего, одевальщики покрывали все тело слоем клея и начинали обматывать его тонкими льняными бинтами. Обертывали, тщательно обматывая, пальцы рук и ног и все тело по нескольку раз, так что длина этих бинтов составляла несколько сотен метров. Таким образом приготавливалась мумия — нетленное обиталище для духа Ка, который должен был жить вечно.
      Тот же Диодор рассказывает, что когда царь египетский умирал, на всю страну налагался длительный траур, продолжавшийся семьдесят два дня. Храмы запирались, жертв богам не приносили, никаких торжеств не справляли, благовониями не умащались. Все эти дни египтяне не вкушали ни мяса, ни вина, ни мучной пищи. Посыпав голову прахом, толпы мужчин и женщин бродили по городу с жалобными песнопениями, в которых прославлялись добродетели умершего фараона. В день, назначенный для погребения, саркофаг с набальзамированным телом фараона ставили на особые полозья, украшенные богатейшей резьбой и росписью, и с торжественными церемониями провожали в последний путь умершего владыку, «сына солнца», ушедшего к богам. Саркофаг с телом царя помещали в склепе внутри пирамиды, гранитные стены и потолок которого были тщательно отполированы.
      Родственники фараона и жрецы заботились о том, чтобы умершему не грозила опасность в загробном мире, чтобы он мог свободно передвигаться внутри своей гробницы и чтобы боги приняли его как равного. Поэтому часто стены помещений внутри пирамид испещрены молитвами и заклинаниями. Особенно тщательному заклятию подвергались двери, которые вели из одного помещения в другое или из коридора в камеру. В пирамиде фараона VI династии11 Пепи возле первой двери написан целый гимн, где утверждается, что эти «двери неба» отверзаются только для Пепи, но не для кого-нибудь другого. Перед другой дверью написан текст, кончающийся словами: «Когда же приходит Пепи со своим Ка, дверь должна открываться. Посвящена эта пирамида Пепи и его Ка». На стенах, прилегающих к дверям, помещены изображения стражей дверей — павианов, волков, львов, и заклятия против них и злых демонов, угрожающих умершему фараону. Эти тексты, обнаруженные в большом количестве, являются одним из самых древнейших произведений религиозной литературы. Ученые назвали их по месту находки «текстами пирамид».
      Заботясь о безопасности духа умершего в загробном мире, его родственники не забывали и о жизненно необходимых вещах. В особых помещениях хранились драгоценности и различные предметы, принадлежавшие фараону. Ведь древние египтяне верили, что умерший продолжает жить и после смерти, что он нуждается во всех тех вещах, которые были ему необходимы при жизни. И великолепная гробница царя служила ему домом, как при жизни домом был роскошный дворец.
      В дни праздников в память умершего фараона торжественная процессия направлялась к его пирамиде. В зале с колоннами перед изображением фараона, «воссевшего рядом с Ра»,12 совершались моления и приносились жертвы.
      11 VI династия относится к 2600 — 2400 гг. до н. э.
      12 Ра — бог солнца, верховное божество египтян.
     
      В эти дни в «городе мертвых» возле больших пирамид было шумно и оживленно. Гнали стада жертвенных животных, шли люди с корзинами даров, цветами, приношениями. В заупокойный храм допускались лишь родственники царя, приближенные и жрецы. Остальные участники процессии в честь умершего фараона оставались в долине у входа в коридор, ведший к заупокойному храму царя, и ожидали окончания жертвоприношения. К пирамиде — освященному месту упокоения фараона, ставшего божеством, — простой смертный не смел приближаться. Однако богатства, наполнявшие кладовые царской усыпальницы, были большим соблазном для грабителей. Строители пирамид предусмотрели и это. Вход в склеп закрывался изнутри тяжелым замковым камнем. После окончания погребальных церемоний из-под камня выбивались подпоры и вход в центральный покой пирамиды, где стоял великолепный гранитный саркофаг с телом фараона, замыкался навсегда.
      Такой же огромный камень, спущенный вниз по наклонному ходу в склеп, закрывал ход в коридор.
      Колодец, по которому спускались люди, после того как были замурованы все входы и выходы, засыпался. Царская могила была недоступна для людей и демонов. Фараон мог мирно покоиться под стометровой громадой пирамиды, нависшей над сводчатым склепом.
      Но все предосторожности оказались напрасными. Царские гробницы были ограблены еще в древности, и до наших дней сохранились лишь пустые залы и сложные переходы внутри пирамид. О неслыханной ценности сокровищ, которые таились в царских могилах, можно было только догадываться до тех пор, пока в 1922 — 1923 гг. не была открыта знаменитая гробница царя XVIII династии Тутанхамона, умершего в XIV в. до н. э., более 32 столетий назад. По счастливой случайности она не была разграблена, и вся утварь, которая сопровождала царя в его загробную жизнь, предстала перед глазами ученых.13
      13 Г. Картер. и А. Мейс. Гробница Тутанхамона. М., 1959.
      Несколько комнат окружало центральное помещение, где стоял саркофаг молодого царя, умершего, когда ему было всего 18 лет. Все эти кладовые были забиты массой вещей. Здесь находились четыре царских колесницы, окованные золотом, великолепные царские ложа с головами зверей, золотой трон, на спинке которого из драгоценных камней было сделано изображение умершего фараона и его жены. В чудесных сосудах из прозрачного алебастра хранились душистые мази. В деревянных футлярах нашли жареных гусей и окорока — пищу молодого царя в его загробной жизни. Многочисленные сундуки с одеждами, драгоценностями, обувью, сосудами заполняли кладовые.
      У входа стояли статуи самого фараона, охраняющие двери, которые вели в центральное помещение. Когда дверь была вскрыта, ученые увидели сплошную золотую стену, украшенную плитками бирюзового цвета. Это был огромный ящик — саркофаг, занимавший почти всю комнату. С одной стороны ящика имелись дверцы, запечатанные печатью с именем Тутанхамона и закрытые на бронзовый засов. Три тысячи лет прошло с тех пор, как была наложена печать фараона на эти дверцы, и вот они снова заскрипели, но уже под рукой археолога. Первый футляр был снят. Под ним оказался второй, столь же богато украшенный. Простенки между первым и вторым саркофагами были также заполнены вещами. Здесь лежали два великолепных золотых опахала из страусовых перьев, замечательные алебастровые сосуды и множество других ценнейших вещей.
      Третий гроб был сделан из дорогого резного позолоченного дуба. Когда сняли и его, то под ним оказался саркофаг из розового гранита необычайной красоты. Сняв крышку, ученые увидели золоченое ложе, на котором находился саркофаг в форме спеленутой мумии. Он был покрыт листами золота и сверкал драгоценными камнями.
      Последний футляр, в котором лежала мумия фараона Тутанхамона, завернутая в 16 полотняных пелен, был сделан из чистого золота. На лице мумии была золотая маска — портрет молодого фараона. На мумии нашли огромное количество золотых украшений — ожерелий и браслетов. На ногах были надеты золотые кованые сандалии, пальцы рук и ног заключены в золотые футляры. Сокровища, найденные в гробнице молодого царя, не имели цены. А ведь это было еще не самое богатое погребение египетских владык.
      Фараон Тутанхамон был незначительным правителем, при нем Египет не достигал особого могущества и богатства. Над его могилой пирамида не была воздвигнута. В эту эпоху фараонов хоронили в Долине царей, в гробницах, вырубленных в скале.
      Какие же несметные богатства должны были заключать в себе погребения других, более могущественных властителей Египта! Ведь не случайно вавилонский царь писал египетскому фараону: «Брат мой, золота в твоей стране столько же, сколько песка».
      И, вероятно, недели и месяцы нужны были, чтобы разместить в многочисленных кладовых и тайниках все бесценные дары, сокровища и жертвенные приношения, которые причитались могущественному царю.
      Недаром надписи, встречающиеся в пирамидах, сравнивают умершего фараона с самим богом солнца Ра, верховным божеством египтян.
      «Летит он, улетающий... Летит он от вас, о люди», — гласит одна из надписей. «Не на земле он больше, на небе он... В твоей ладье гребет он, о Ра, в твоей ладье правит он на небе, а когда ты выходишь из-за горизонта восточного, он плывет с тобой в ладье твоей, о Ра, о Солнце!».
      Но хотя тексты пирамид восхваляли божественное могущество фараона, хотя мощные стены пирамиды надежно укрывали погребение царя, огромные гранитные саркофаги в пирамидах царей Хуфу и Хафра пусты. Еще в древности были разрушены храмы при пирамиде Хафра. Огромные статуи фараона Хафра были разбиты и брошены в колодец, откуда их извлекли археологи при раскопках. Было ясно, что не от времени пострадали эти великолепные статуи из темного твердого камня. Они были намеренно испорчены, разбиты на куски, искалечены.
      Еще Геродот, собиравший во время своего путешествия по Египту рассказы о фараонах — строителях пирамид, писал о том, что цари Хуфу и Хафра, воздвигшие самые большие пирамиды, были и после смерти ненавистны народу. Рассказывали, что народ, доведенный до отчаяния непосильным трудом, поборами, голодом и нищетой, восстал и разорил гробницы этих двух наиболее беспощадных тиранов. Мумии Хуфу и Хафра были выброшены из их великолепных гробниц и растерзаны на куски. Статуи, увековечивавшие память этих жестоких угнетателей, возмущенный народ разбивал везде, где только они встречались. А ненавистные имена Хуфу и Хафра в течение многих столетий были преданы забвению, народ избегал называть их.
      Легко представить себе, в какое грандиозное восстание вылилось отчаяние народа, в течение десятков лет изнывавшего на постройке огромной пирамиды Хуфу.
      Об этом восстании до нашего времени дошли смутные предания. Но папирусы, рассказывающие о выступлениях египетских бедняков в более поздние времена, говорят, что египетский народ не был смиренным страдальцем. Он пытался защитить свою свободу от произвола богачей.
      Папирусы неоднократно упоминают о народных волнениях, когда выведенный из терпения деспотизмом фараона, жрецов и богачей народ брался за оружие. Восставали каменотесы и камнерезы, истощенные непосильным трудом. Поднимались ремесленники и крестьяне. К ним присоединялись рабы, работавшие в каменоломнях, на оросительных каналах и плотинах. Они громили богатые поместья, храмы, убивали угнетателей, истребляли самую память о них, запечатленную в статуях, гробницах, заупокойных храмах.
      «Богач засыпает голодным, а те, кто прежде выпрашивал его опивки, те пьют крепкое вино..., у кого не было хлеба, имеет теперь амбары...», — так говорится в одном из папирусов, который называется «Жалоба Ипувера». «Земля повернулась, как круг гончарный: ничтожные владеют сокровищами... Знатные полны жалоб, а ничтожные полны радости», — с ужасом повествовал жрец Ипувер.
      По-видимому, восставшему народу удалось на время захватить в свои руки часть богатств знати, землю, скот, житницы. Эксплуататоров заставили трудиться на самых тяжелых и унизительных работах. Гражданская война разгорелась в Египте.
      Но из тех же папирусов ученые узнали, что вновь был восстановлен прежний порядок, когда, по словам Ипувера, «руки людей станут строить пирамиды, рыть пруды, сажать рощи деревьев для богов; хорошо, когда знатные люди стоят, одетые в тонкое платье, и смотрят на ликование в доме их...».
      Этими людьми, руки которых должны были снова строить пирамиды, являлись все те же египетские бедняки — ремесленники, земледельцы, рабы. На них снова лег беспощадный гнет налогов, повинностей, изнурительных и тяжелых работ.
      Во время восстания и гражданской войны не строились храмы, царские усыпальницы и гробницы знати. Но когда наступило успокоение, фараоны и знать стали вновь воздвигать пышные погребальные сооружения.
      В Египте даже самый знатный человек не смел помышлять о постройке такого погребального сооружения, как пирамида. Только фараон, сын Солнца, мог иметь такую грандиозную гробницу. Усыпальницы знатных египтян либо вырубались в скале, либо строились из камня или кирпича. Это были невысокие прямоугольные сооружения, построенные над склепом. Гробницы египетской знати обычно теснятся вокруг пирамид, словно вельможи и после смерти хотели быть поближе к фараону.
      В этих гробницах-мастабах обычно было несколько помещений. В главном находился саркофаг с телом умершего. В одной из комнат были сложены вещи, принадлежавшие хозяину гробницы. В маленьком помещении обычно стояла статуя умершего. Стены мастаб украшались росписью или раскрашенными рельефами. Краски росписей поражают своей яркостью и свежестью. Живость и тонкость рисунка были удивительны. А ведь египетские художники работали с помощью довольно грубых кистей, сделанных из кусков волокнистого дерева. С одного конца такой кусок разбивали камнем до тех пор, пока он не размочаливался, образуя грубую бахрому. Вот такими примитивными кистями (несколько кистей с остатками красок на них найдено в гробницах) художники создавали изящные, живописные изображения, украшавшие стены гробниц.
      Здесь можно увидеть сцены повседневной жизни — жатву, посев, ремесленников и земледельцев за работой, охоту, катание по Нилу на лодке, танцы девушек, пляску воинов. Простые люди, трудолюбивые и талантливые, — такими были египетские труженики, изображенные за своими обычными занятиями.
      И не вельможи — владельцы богатых, украшенных росписями мастаб, которые хвастливо перечисляли свои заслуги перед фараоном, обессмертили себя постройкой этих гробниц, а скромные труженики, имена которых не названы в надписях.
      Это они выращивали замечательные урожаи Нильской долины. Они строили оросительные каналы и плотины, они высекали великолепные статуи, воздвигали прекрасные храмы, украшали стены здания замечательными рельефами, полными жизненной правды. И в этих картинах повседневной жизни они увековечили себя, свой незаметный труд, без которого не могла бы существовать вся тысячелетняя культура Египта. Сами того не зная, они сохранили до наших дней на каменных страницах стен рассказы о своей тяжелой трудовой жизни, о подневольном существовании одних и благоденствии других, о своих горестях, забавах и развлечениях.
      Пирамиды — это первое из семи чудес древнего мира — не только память о бессмысленном и жестоком насилии над человеческим трудом и жизнями сотен тысяч людей. Это не только свидетельство полного порабощения народа деспотической властью фараона. Ведь пирамиды — это замечательный памятник архитектуры древнего Египта. Это свидетельство высокого инженерного искусства египтян, пять тысяч лет назад создавших такие грандиозные сооружения на заре человеческой культуры.
      Арабский писатель, живший в XIII в., сказал: «Все на земле боится времени, но время боится пирамид».
      И пирамиды сквозь тысячелетия донесли до наших дней память о замечательных строителях древнего Египта, на крови и костях которых были воздвигнуты эти величественные каменные громады, вызывающие удивление и восхищение всех, кто их когда-либо видел. Пирамиды сделали бессмертными не фараонов, а тот народ, чьими искусными и трудолюбивыми руками, камень за камнем, были сложены эти «рукотворные горы».
     
     
      ВИСЯЧИЕ САДЫ ВАВИЛОНА
      (САДЫ СЕМИРАМИДЫ)
     
      «Отец истории» — великий древне греческий ученый Геродот, посетивший Вавилонию в V в. до н. э., оставил описание Вавилона, дошедшее до наших дней. Геродота восхитила правильная и разумная планировка столицы Вавилонского царства. Он восторженно писал о том, что главный город вавилонян был устроен так прекрасно, как ни один из известных ему городов. Застроен Вавилон был трех- и четырехэтажными домами, которые образовывали широкие и прямые улицы.
      Для Геродота, привыкшего к узким и извилистым улочкам греческих городов, ширина вавилонских улиц казалась чем-то удивительным. Он с восхищением упоминал также, что главная улица столицы ассирийского царства — Ниневии — была шириной в 26 м. Правильность и ширина улиц в городах Междуречья соблюдалась очень строго; в одной из надписей упоминается, что человека, нарушившего при застройке правильность улицы и выдвинувшего стены своего дома за границу дозволенной линии, подвергали мучительной казни — сажали на кол на крыше собственного дома.
      Неизвестно, соблюдались ли в Вавилоне при его застройке такие же строгости, но город своей красотой и богатством повергал в изумление всех, кому пришлось побывать в нем.
      Трудно было поверить, читая обстоятельное описание всего великолепия Вавилона, которое Геродот видел собственными глазами, что этот город много раз подвергался разрушительным набегам ассирийских царей. Эти воинственные и хищные соседи безжалостно разоряли богатую и цветущую Вавилонию. Несмотря на мощные крепостные стены и дополнительные укрепления, Вавилон неоднократно становился жертвой грабительских походов ассирийских царей. Особенно страшный удар нанес в свое время вавилонскому царству поход Санхериба, дотла уничтоживший столицу вавилонян. Для воинственных, жестоких и невежественных ассирийских владык Вавилон с его древней культурой и неистребимым стремлением к независимости был особенно ненавистен. Все народы и племена, порабощенные Ассирией, обращали свои помыслы к Вавилонии, которая была для них примером непрестанной борьбы за освобождение от иноземного ига. Лишить Вавилон его значения древнего центра культуры и торговли, растоптать его стремление к свободе, уничтожить ненавистного соперника, опасного для славы и величия, как его понимали ассирийские монархи, — вот была для них главная задача. И ассирийский царь Санхериб обрушился на Вавилонию всей массой своих войск, не знавших пощады и человечности. В решающей битве при городе Халуле, что стоял на реке Тигре, к северу от Вавилона, царь Санхериб разбил войска восставших вавилонян и их союзников. В пышных и красочных фразах живописует ассирийский царь свою победу над врагами.
      Этот рассказ записан на глиняных табличках, найденных при раскопках дворца ассирийских царей, и ведется он от имени самого Санхериба: «Точно лев я разъярился, облекся в панцирь и возложил на свою главу боевой шлем. В гневе сердца своего я быстро помчался в высокой боевой колеснице, поражающий врагов... Яростно гремя, я поднял боевой клич против всех злых вражеских войск... Вражеских воинов я пронзил дротиком и стрелами, их трупы я продырявил, точно решето... Я быстро перебил врагов, точно связанных жирных быков, вместе с князьями, опоясанными золотыми кинжалами и с руками, унизанными кольцами из красного золота. Я перерезал им горло, как ягнятам. Драгоценную их жизнь я оборвал, точно нить... Колесницы вместе с лошадьми, ездоки которых были убиты при наступлении, брошенные на произвол (судьбы), носились взад и вперед... Избиение я прекратил лишь по прошествии двух часов (после наступления) ночи. Сам царь эламский вместе с царем вавилонским и князьями халдейскими, которые находились на его стороне, были подавлены ужасом боя... Они покинули свои шатры и бежали. Ради спасения своей жизни они попирали трупы собственных воинов, ходили (по ним). Их сердца стучали, точно у пойманного голубя, они лязгали зубами. Я послал свои колесницы с лошадьми для их преследования, и беглецов, которые бежали, спасая жизнь, закалывали оружием, где бы их ни настигали».
      После этого страшного разгрома, так красочно и откровенно описанного ассирийским летописцем, Санхериб двинулся на ненавистный ему Вавилон, замышляя месть, которая превосходила все жестокие деяния его предшественников. Ассирийские полчища взяли Вавилон приступом, несмотря на ожесточенное сопротивление его жителей. Десятки тысяч вавилонян были убиты при взятии города, остальные жители обращены в рабство или переселены в другие области ассирийской державы. Сам богатейший город был отдан на разграбление ассирийским воинам. Опустошенный и разграбленный Вавилон ждала жестокая участь — Санхериб задумал стереть мятежную столицу Вавилонии с лица земли в назидание остальным порабощенным народам, пытавшимся воспротивиться ассирийскому игу. Были срыты и уничтожены знаменитые вавилонские стены с крепостными башнями, разрушены храмы богов, дворцы царя и вельмож, дома горожан, хижины бедняков, мастерские ремесленников. Под руководством ассирийских военачальников квартал за кварталом подвергался полному разрушению. Он пылал, как огромный костер, великолепный город, знаменитый своими богатыми храмами и дворцами, населенный недавно сотнями тысяч жителей. Ночами он представлял собой море огня. По мере того как утихал огонь пожарищ, солдаты и рабы сбрасывали строительный мусор в главный канал Вавилона — Арахту, который соединял реки Тигр и Евфрат. Затем Санхериб, «для того чтобы в грядущие времена никто не мог бы даже вспомнить местонахождение этого города, его храмов и богов, затопил его водою». Так сказано в его знаменитых анналах. Желая довершить полное уничтожение города, Санхериб велел разрушить дамбу, открыть все шлюзы, и воды Тигра и Евфрата хлынули в разоренный Вавилон, размывая все, что не было истреблено пожаром. На том месте, где жил полнокровной и шумной жизнью один из величайших городов древности, простиралась унылая заболоченная равнина, на которой отдельными холмами возвышались груды развалин.
      Это страшное деяние было совершено Санхерибом в VII в. до н. э. А в V в. до н. э. Геродот с нескрываемым восхищением описывал необычайную красоту и богатство Вавилона, великолепие его улиц и храмов, мощь и неприступность его крепостных стен. «Вавилон окружен рвом, глубоким, широким и наполненным водою; за рвом следует стена шириною в пятьдесят царских локтей, а вышиною в двести локтей. Царский локоть1 больше обыкновенного на три пальца... На стене по обоим краям ее поставлены были одноярусные башни, одна против другой; в середине между ними оставался проезд для четверки лошадей. Стена имеет кругом сто ворот, сделанных целиком из меди, с медными косяками и перекладинами... Стена эта, как панцирь, обнимает город. Другая стена тянется кругом внутри первой; она лишь немного слабее наружной и уже ее». Такое описание вавилонских стен оставил нам неутомимый путешественник и любознательный ученый Геродот в первой книге своего исторического труда.2
      1 Локоть — древняя мера длины, около 25 см.
      2 Геродот. История, кн. I, гл. 178 — 181.
      Что же произошло со времени, казалось бы, полного уничтожения столицы вавилонян Санхерибом? Каким образом городу, стертому с лица земли мстительным царем, снова удалось подняться и достичь расцвета? Не только рассказ Геродота, но и свидетельства ассирийских летописцев объясняют это воскрешение мертвого города и его бурный расцвет. Как ни странно, но именно по приказанию ассирийского царя Ассархаддона — сына Санхериба — началась гигантская по масштабам того времени работа — восстановление из руин Вавилона. Тысячи рабов-военнопленных были согнаны на огромный заболоченный пустырь, залитый водами Тигра и Евфрата. По приказанию царя прежде всего начались работы по осушке местности. Для этого в первую очередь были восстановлены каналы вместе с главным каналом Вавилона — Арахтой. Лучшие архитекторы были заняты на постройке храмов, дворцов и жилых домов Вавилона. Основная часть города была застроена по единому плану. В возрожденный город были возвращены сотни тысяч жителей, некогда угнанных в отдаленные области Ассирии Санхерибом. Так поднялся из пепла новый прекрасный Вавилон, о чем свидетельствуют горделивые надписи царя Ассархаддона. Правда, желая как-то оправдать чудовищное преступление своего отца, Ассархаддон в одной из своих надписей заявил о том, что отец его, царь Санхериб, разрушая Вавилон, только выполнял волю верховного божества вавилонян — Мардука, который избрал Санхериба орудием мести за грехи нечестивых вавилонян. Это Мардук повелел срыть грешный город до основания, разрушить его и залить водой. Таким образом, царь Санхериб был оправдан в глазах своих современников, поскольку он просто являлся страшным орудием божьего гнева. Воскрешенный ассирийским владыкой Вавилон особого расцвета достиг при царе Навуходоносоре, правившем в VI в. до н. э. Этот царь подчинил богатую Сирию, закрепил за собой Финикию и взял Иерусалим — столицу Иудейского царства. В результате всех своих походов Навуходоносор захватил огромную добычу и большое число пленных, которые были превращены в рабов. Почти все население Иерусалима было согнано в Вавилон. Труд многочисленных рабов позволил Навуходоносору осуществить его грандиозные замыслы по застройке столицы. Незадолго до начала царствования Навуходоносора Вавилон снова подвергся пожарам и опустошению. Навуходоносор решил превзойти роскошью построек все то великолепие, которое было в Вавилоне до его царствования.
      Кроме свидетельства греческих историков, о строительстве в Вавилоне известно и из своеобразных путеводителей по городу, расшифрованных учеными. В этих путеводителях подробно перечислены и описаны все главные достопримечательности столицы вавилонян. На глиняных табличках были вычерчены и планы города. Благодаря всем этим источникам мы знаем, что в плане Вавилон представлял собой правильный прямоугольник, поделенный поперек Евфратом. Река делила Вавилон на Старый и Новый город. Вавилон окружало двойное кольцо крепостных стен, в которых было восемь ворот, и каждые ворота носили имя одного из вавилонских богов. Издалека были видны высокие стены желтовато-серого цвета, сложенные из сырцового кирпича. Они поражали своей шириной и огромным количеством зубчатых башен, выступающих из толщи стен. Глубокие рвы и дополнительная крепостная стена, которой Навуходоносор перегородил все пространство между реками Тигром и Евфратом у города Сиппара, создавали впечатление полной неуязвимости страны для нападения врагов. Это была мощная и продуманная система обороны (рис. 2). Вдоль реки тянулись великолепные рощи финиковых пальм, среди которых пролегала дорога к самому городу. Пространство между двойным кольцом крепостных стен не было застроено — оно должно было служить убежищем для сельского населения деревень, окружавших Вавилон, и для их скота в случае нападения врагов и осады города. Городские постройки начинались уже за второй крепостной стеной.
      Широкая главная дорога — дорога священных процессий — вела к огромным двойным воротам, посвященным богине Иштар — главному женскому божеству Вавилона. Вымощенная белыми и розовыми плитами, дорога проходила как бы через коридор, образованный двумя высокими зубчатыми стенами. Они были богато украшены пестрой лентой фриза, выложенного из глазурованных кирпичей бирюзового и синего цвета. На этой яркой ленте более метра шириной находилось рельефное изображение торжественного шествия львов с оскаленной пастью и желтыми или красно-коричневыми гривами, которые словно встречали всех входящих в город.
      Двойные ворота богини Иштар также охранялись двумя мощными зубчатыми башнями, далеко выступавшими вперед. Первые ворота были меньше вторых, главных. Их высота достигала 9 м. Они также были облицованы глазурованными плитками темно-синего цвета, на которых размещались рельефные цветные изображения священных быков, единорогов и чудовищных драконов бога Мардука — верховного божества вавилонян. Двери ворот были выкованы из меди, необычно массивные, с медными косяками и перекладинами. За воротами справа поднимались крепостные стены царского дворца с выступающими башнями, затем шли торговые и городские кварталы, и, наконец, возвышалась массивная белая стена с выступами и зубцами, ограждавшая главное святилище Вавилона — Эсагилу (так назывался весь священный участок, посвященный богу Мардуку). «Домом основания небес и земли» называли вавилоняне это святилище.
      Ворота в Эсагилу были прорезаны в двойной башне. В центре огромного двора поднималось удивительное сооружение — вавилонская башня, созданная замечательным ассирийским архитектором Арадаххешу по приказанию царя Ассархаддона.
      Башня высотой в 90 м состояла из семи ступеней-ярусов. Каждый уступ был выкрашен в особый цвет и представлял собой храм, посвященный отдельному божеству. Первый, нижний уступ был черным, второй — красным, третий — белым. Последний, седьмой, был выложен снаружи бирюзовыми глазурованными плитками и украшен золотыми рогами, издалека сиявшими путникам, направлявшимся в Вавилон. Подъем на эти ярусы был сделан снаружи, он шел кольцом вокруг всех башен. Неутомимый путешественник Геродот, поднимавшийся на эту башню, сообщает, что, добравшись до середины ее высоты, можно было отдохнуть на площадке, где стояли специальные скамьи для восходящих на башню.
      Верхний храм служил жилищем бога Мардука и его жены, прекрасной богини утренней зари Сарпанит. Входить в жилище бога, где находились золотое ложе, кресло и стол верховного божества, разрешалось только жрецам. Простые смертные, желавшие почтить бога, шли в храм Мардука, расположенный неподалеку. За мощной стеной ограды стоял белый с черным цоколем и голубыми зубцами храм верховного бога вавилонян. Вокруг храма росли стройные пальмы, дававшие тень широкому двору. Через раскрытые двери храма можно было видеть золотую статую покровителя Вавилона. Освещенная солнцем, статуя Мардука ярко сияла из глубины храма и словно излучала на молящихся свою благость. Перед статуей божества стояли большой золотой стол, золотая скамеечка и трон, также целиком сделанный из золота. Геродот — любопытный и дотошный путешественник — узнал даже, что все это великолепие было сделано из восьмисот талантов3 чистого золота. Геродот же рассказывает и о замечательном золотом жертвеннике, находившемся подле храма Мардука. На этот жертвенник возлагались только маленькие животные, еще питающиеся молоком. Крупных животных закалывали в честь Мардука на большом алтаре, расположенном возле храма.
      3 Талант — древняя мера веса. Халдейский золотой талант весил около 50 кг.
      В Вавилоне храмов, посвященных различным божествам, было очень много. Одним великим богам было воздвигнуто пятьдесят три храма. Мелких же святилищ и просто уличных алтариков, где любой прохожий мог принести богам благодарственную жертву по поводу удачной торговой сделки или исцеления, в городе насчитывалось несколько сот.
      Улицы Вавилона были полны пестрой разноязычной толпой. Здесь можно было встретить египтян, сирийцев, финикиян, мидян. На улицах совершались торговые сделки, у лавчонок ремесленников, ростовщиков, торговцев толпился бедный люд, ютившийся в тесных и пыльных жилых кварталах Вавилона.
      Толпы богомольцев в дни больших религиозных празднеств заполняли улицы и храмы. В торжественных процессиях в эти дни можно было увидеть царя, окруженного жрецами и вельможами. Во время ежегодных празднеств в честь бога Мардука на большом алтаре сжигалась тысяча талантов ладана и приносилось в жертву огромное количество животных.
      Богатство и роскошь древнего Вавилона привлекали массу путешественников, своими глазами желавших увидеть удивительные стены города, толщина которых позволяла разъехаться нескольким колесницам.
      Башня Эсагилы с ее замечательной наружной лестницей и сияющим жилищем бога Мардука также казалась чудом.
      Но больше всего привлекали путешественников рассказы о чудесных висячих садах, разбитых во дворце царя Навуходоносора. Таких садов не встречалось в целом свете, недаром их причисляли к семи чудесам. Побывать в этих садах было не так-то просто: ведь они находились за высокими стенами царского дворца. Вход туда охраняла грозная стража, и простому смертному нелегко было попасть в пеструю толпу богато одетых придворных, заполнявшую двор и помещения царского дворца. Вдоль стен стояла стража в блестящем вооружении. Военачальники, послы различных царей, гонцы, присланные к Навуходоносору из разных стран, мелкие царьки подвластных Вавилону государств часами находились в покоях дворца, ожидая, когда царь допустит их к себе.
      Стены внутренних помещений дворца были покрыты блестящими синими и бирюзовыми изразцами с яркими золотисто-желтыми рельефами. Особенно пышно украшены были стены приемной, где на возвышении в центре стоял золотой трон вавилонского царя. Царь в пышных одеждах, обшитых драгоценной бахромой, в тяжелом золотом венце, с массивными золотыми браслетами на мощных обнаженных руках сидел торжественно и неподвижно на своем великолепном троне. Застыв в величественной позе, он напоминал статую бога Мардука.
      Для простого народа лицезрение царя было почти недоступно. Только в дни великих религиозных праздников в толпе жрецов проходил царь, неся священные изображения, такой же далекий и грозный, как вавилонские боги.
      Рядом с помещением дворца возвышалось удивительное сооружение — висячие сады, созданные вавилонским царем для его любимой жены — мидийской царевны. Она привыкла к зеленеющим горам и лесам своей родины и тосковала по прохладе и тени горных лесов в жаркой и безлесной Вавилонии. Желая уменьшить ее грусть по родине, Навуходоносор решил подарить ей целый оазис, словно вывезенный из мидийских гор (рис.3).
      Эти знаменитые сады, причисленные к семи чудесам света, размещались на широкой четырехъярусной башне. Внутри каждого яруса были сделаны крепкие кирпичные своды, опиравшиеся на мощные высокие колонны. Платформы террас были сложены из массивных каменных глыб. Сверху они были покрыты слоем камыша и залиты асфальтом. Потом шла прокладка из двойного ряда кирпичей, сцементированных гипсом. Сверху кирпичи были прикрыты свинцовыми пластинами, чтобы вода не проникала через почву в нижние этажи сада. На все это сложное сооружение сверху был настлан толстый слой плодородной земли, достаточный для того, чтобы здесь могли расти самые крупные деревья.
      Ярусы садов поднимались уступами, соединяясь между собой широкими лестницами, выложенными гладко отшлифованными плитами розового и белого цвета. Сказочно прекрасны были эти сады, поддерживаемые мощными колоннадами. Сюда по приказу царя были привезены любимые растения царицы, напоминавшие ее далекую родину.
      Великолепные пальмы поднимались высоко над крепостными стенами ограды дворца. Редкие растения, прекрасные цветы украшали сады царицы. Деревья самых удивительных пород зеленели между рядами- колонн. Колонны достигали высоты в пятьдесят локтей, и света для растений было вполне достаточно. Для поливки этих садов, расположенных на искусственной лесистой горе, сотни рабов целый день качали воду из Евфрата, вращая громадное водоподъемное колесо, которое черпало воду кожаными ведрами.
      Сады были обращены в сторону прохладного ветра, дувшего обычно с северо-запада. Их аромат, тень и прохлада в безлесной и плоской Вавилонии казались людям необыкновенным чудом. Описание этих сказочных садов оставили нам и современники Александра Македонского, который после разгрома войск персидского царя Дария в битве при Гавгамелах двинулся к Вавилону. Один из приближенных Дария вместе с частью персидского войска, спасаясь от разгрома, прибыл в Вавилон и лихорадочно стал готовиться к сопротивлению.
      Александр ожидал, что город, обладающий мощными укреплениями, будет ожесточенно сопротивляться, поэтому македонские войска шли к Вавилону в боевом порядке. Но вавилонское население, недовольное притеснениями персов за долгие годы их хозяйничанья, сдало город царю Александру без сопротивления. Персы, находившиеся в Вавилоне, не решились выступить против македонян, опасаясь за свою жизнь. Навстречу македонским войскам вышли представители вавилонской знати, жрецы и множество народа. Александра встречали цветами и радостными криками, как освободителя от ненавистного персидского ига. Несмотря на то что Александр много слышал и читал о замечательной столице вавилонян, он и его приближенные были поражены великолепием этого древнего и прекрасного города. Александр, окрыленный победой над персами, был настолько восхищен Вавилоном, что решил сделать его столицей своего огромного государства. Однако прошло более десятка лет, проведенных молодым македонским царем в завоевательных походах, прежде чем Александр Македонский вновь появился в Вавилоне со своим войском.
      Летом 323 г. до н. э. Александр во главе огромной армии прибыл в Вавилон, с тем чтобы отсюда отправиться в поход. Он решил с большим флотом обогнуть Аравийский полуостров и найти прямой путь из Вавилона в Египет. А из Египта честолюбивый царь собирался двинуться в поход и на запад. Он хотел подчинить себе Карфаген, Италию и Испанию и стать владыкой государства, которое включало бы все известные ему страны.
      Все приготовления к походу были закончены, но царь внезапно почувствовал себя плохо. Лежа в постели, он продолжал отдавать последние распоряжения, вызывал к себе полководцев, обсуждал с ними нововведения, которые хотел провести в своей огромной армии. Однако жестокие приступы болезни совершенно сломили силы царя. Он приказал перенести свое ложе из здания дворца в висячие сады. Здесь, в нижнем ярусе садов, плененный свежестью, царившей в них, он искал убежища от палящего зноя, который действовал на него особенно губительно.
      Высокие мощные колонны возносили над ложем царя искусно сделанные своды, на которых лежала многопудовая тяжесть земли и деревьев. Тишина и прохлада царили в висячих садах. Но умирающему Александру ничто уже не могло помочь. Напрасно его искусный врач Филипп приготовлял для больного одно целебное питье за другим. Жар не понижался. Александр велел перенести себя в тот самый зал, где некогда, подобно богу Мардуку, в застывшем величии восседал на троне царь Навуходоносор — строитель висячих садов.
      На возвышении было поставлено ложе умирающего царя — Александр хотел показать своим старым солдатам, которые завоевали ему весь мир, что он еще жив. Одновременно это было последним прощанием. В глубоком молчании, нарушаемом лишь звоном оружия, македонские воины проходили мимо царского ложа. Слегка приподнявшись на подушках, тусклым взором провожал Александр ряды суровых солдат. Некоторых он еще узнавал и кивал им головой. Но это была последняя вспышка энергии неутомимого завоевателя. Александр Македонский умер через несколько дней.
      Проходили столетия. Новые большие города выросли на торговых путях, которые проходили теперь в стороне от Вавилона. Стал пустеть и приходить в упадок некогда шумный и оживленный город. Наводнение разрушило стены дворца Навуходоносора. Вода постепенно размягчила плохо обожженную глину. Осели террасы, рухнули своды и колонны башни, на уступах которых зеленели висячие сады.
      За две тысячи лет все сравнялось с землей — и храмы, и укрепления, когда-то поражавшие своей необыкновенной мощью и неприступностью.
      Глина, из которой жители древнего Междуречья создавали все, начиная от детских игрушек и кончая храмами богов и крепостными стенами, была очень дешевым, но недолговечным материалом. Каменные сооружения египтян, не менее древние, чем ассирийские и вавилонские постройки, дошли до нашего времени, хотя и в сильно разрушенном состоянии. Стены, сложенные из сырцового, высушенного на солнце кирпича, раскрошились, были размыты и рассыпались в прах.
      Только по описаниям древних авторов можно представить себе все великолепие стен, зданий и храмов, некогда составлявших славу древнего Вавилона.
      Возле незначительного иракского городка Хилле вся поверхность земли, состоящая из невысоких, как бы расплывшихся холмов, изрезана глубокими траншеями. Они пересекаются между собой, расходятся в разные стороны. В срезах этих траншей видны следы полуразрушенной кирпичной кладки — это все, что осталось от дворца и садов вавилонского царя.
      Но и после их гибели рассказы о красоте чудесных садов продолжали жить. Легенда превратила их в висячие сады Семирамиды, приписав создание их ассирийской царице, которая правила значительно раньше Навуходоносора.
      Независимо от того, кому приписывалась постройка этого удивительного сооружения, висячие сады свидетельствовали о замечательных успехах, достигнутых вавилонскими строителями. Нужно было обладать огромными знаниями и опытом, чтобы сделать расчеты для сводов и колонн, которые должны были выдерживать чудовищную тяжесть земли и деревьев, находившихся на платформах. Знания, накопленные длительными работами по орошению засушливой почвы Вавилонии, помогли строителям разработать систему поливки садов, находившихся на большой высоте над уровнем Евфрата.
      Древние вавилоняне хорошо знали математику и умели ее применять на практике, делая всевозможные сложные расчеты. Без этих расчетов немыслима была бы постройка тех крупных сооружений, которые прославили Вавилон как один из замечательных городов древности.
      Почему же математика достигла такого высокого развития у вавилонян? Это вполне понятно. Ведь для того чтобы плодородная, но засушливая земля Междуречья давала те обильные урожаи, которые удивляли писателей древности, необходимы были оросительные сооружения — каналы, плотины. Их постройка требовала всякого рода вычислений, и умы жрецов и писцов — наиболее образованных людей того времени — были направлены на развитие таких областей науки, как планиметрия и стереометрия. Вавилонские математики заложили основы алгебры. Они уже умели извлекать не только квадратный, но и кубический корень.4
      4 От вавилонской числовой системы, которая была шестидесятеричной, следы сохранились и до наших дней. Наш час делится на 60 минут, минута — на 60 секунд, а окружность — на 360 градусов.
     
      С орошением земли, наблюдением за временем разлива рек было связано и изучение движения звезд по ночному небу. Астрономию вавилоняне знали хорошо, и вся карта звездного неба, видимая простым глазом, пришла в человеческую культуру из Вавилонии.
      Глубокие математические знания, которыми располагали вавилонские строители, помогли им решить невероятно сложную задачу — поднять живую зелень садов на высоту крепостных стен Вавилона, которые, по словам Геродота, доходили до 200 локтей в вышину. И так великолепно был осуществлен этот смелый замысел, что он поражал современников и надолго остался в памяти людей как одно из непревзойденных чудес древности. Кому принадлежали эти сады — Навуходоносору или Семирамиде, это не так уж важно. Они были сделаны руками замечательных умельцев — простых людей древнего Вавилона, обжигавших кирпичи, складывавших стены, возводивших своды, сажавших великолепные деревья.
     
     
      ХРАМ АРТЕМИДЫ ЭФЕССКОЙ
     
      Последний день 1869 г. принес археологической экспедиции Британского музея долгожданную удачу. Почти семь лет экспедиция, руководимая английским инженером Вудом, вела раскопки в Малой Азии, на месте древнего Эфеса. За это время Вуд открыл немало интересного. Ему удалось обнаружить театр и здание библиотеки. Но только в канун нового 1870 г. к английской экспедиции пришел настоящий успех. После длительных поисков Вуд, наконец, нашел первые следы знаменитого храма Артемиды Эфесской. Святилище Артемиды — Артемисион — было главной достопримечательностью древнего Эфеса, богатейшего торгового центра древней Греции.
      В жизни древних греков храмы играли очень большую роль. Они были центрами почитания самых популярных божеств. Храм был также священной кладовой, кассой и банком. Здесь хранились государственные деньги, наиболее ценные статуи, картины, принадлежавшие не только городу, но и отдельным гражданам. Ограбление святилища считалось ужасным преступлением и жестоко каралось, поэтому многие граждане предпочитали помещать свои ценности в стенах храмов. Храм служил также архивом греческого города. Здесь выставляли каменные плиты, на которых были выбиты различные законы и постановления. Например, в святилище Аполлона в Милете важнейшие плиты с декретами были вставлены между колоннами. Много каменных плит находилось в ограде храма. Всю стену самого храмового здания покрывали списки иностранцев, которым Милет даровал право гражданства. Менее важные документы хранились во внутренних помещениях.
      Возведение храма было делом всех граждан каждого греческого города. Красота и великолепие храмов, по мнению греков, ярче всего свидетельствовали о богатстве и силе государства. Неудивительно поэтому, что греческая архитектура развивалась прежде всего как архитектура храмовая, а греческие архитекторы достигли наивысших успехов в строительстве святилищ многочисленных богов.
      Предки величественных храмов, в сооружении которых греческие архитекторы не имели себе равных, были некогда скромными и незамысловатыми постройками. Храмовые сооружения в Греции возникли не раньше VIII в. до н. э. Прежде местами поклонения богов были вершины гор, пещеры, деревья, источники. Древние греки полагали, что там обитает божество, и потому эти места считались священными. В роще Додоны — в Эпире, на севере Эллады, в исторические времена почитался священный дуб Зевса. По шелесту листьев жрецы толковали людям волю верховного божества. В священных рощах, в пещерах греки воздвигали алтари. Здесь они приносили жертвы своим богам, которых лишь со временем стали представлять в образе прекрасных и могучих людей. С появлением статуй богов, изображенных в виде человеческих существ, возникло представление о том, что для статуи бога необходимо настоящее жилище. Первое помещение, которое грек мог предоставить божеству, был его собственный скромный дом. Древнейшие храмы представляли собой простые деревянные постройки с очагом внутри и отверстием в крыше для выхода дыма.
      Частные дома греков были скромны и незатейливы. Но жилища богов строили все богаче и пышнее. Прежде всего из храма убрали очаг. Он не подходил к торжественной обстановке. Очаг заменили алтарем. Но вскоре и алтарь перенесли за пределы святилища и поставили его под открытым небом.
      Затем понадобилось помещение для хранения храмовой утвари — сосудов, одеяний, запасов благовоний и т. д. Для этого в задней части храма отгородили поперечной перегородкой небольшое помещение — опистодом («описто» означает по-гречески «позади»). Вторая поперечная перегородка отделяла небольшие сени в передней части храма — пронаос, где также хранилось имущество, принадлежавшее храму. Из сеней можно было попасть в центральную часть здания — наос, или целлу. Здесь всегда царил полумрак — окон в храме не было, и свет падал только из дверей. Когда двери храма открывали, лучи солнца освещали статую божества. Она занимала центральное место в целле.
      В древнейших храмах для поддержки крыши и потолка служили внутренние колонны. Они располагались в один ряд по центру и делили храм надвое. Когда размеры храма увеличились, понадобились два ряда колонн, которые делили храм на три части.
      Увеличились размеры храма, изменился и его внешний облик.
      Греческие храмы были обнесены колоннами. Вначале переднюю часть святилища — фасад — украшали двумя колоннами. Это — простейший храм, который встречается в Греции с древнейших времен. Его называют храмом в антах.1
      1 Анты (лат.) — выступающие боковые стены, между которыми располагались колонны.
      Затем на фасадной стороне появилось несколько колонн — четыре, пять и больше. Такой храм назывался простиль. Когда ряд колонн появился и на тыльной стороне, храм, украшенный колоннами с двух сторон, назвали амфипростиль («амфи» по-гречески означает «с обеих сторон»). Наконец, колонны окружили и боковые стороны святилища. Так появился самый распространенный в Греции вид храма — периптер, что означает «со всех сторон окрыленный». В дальнейшем святилища обносили уже не одним, а двумя рядами колонн. Такие храмы назывались диптерами. Колонны шли на небольшом расстоянии от главного здания. На них опирались края крыши. Так вокруг главного здания возникла крытая галерея, в которой могли укрыться от непогоды и жарких солнечных лучей люди, пришедшие на поклонение божеству. Отодвинув края крыши, архитекторы добились того, что вода, стекая с крыши на землю, не портила центральное здание. Благодаря этому храмы, построенные из дерева, дольше сохранялись.
      В VII в. до н. э. греки начали строить святилища из мягкого камня. Именно тогда периптеры, окруженные со всех сторон множеством колонн, получают широкое распространение. Колонны служили опорой тяжелых верхних балок.
      Греческий храм состоял из следующих частей: основание, на котором располагалась колоннада, и само здание храма. Основание чаще всего делали ступенчатым, чтобы сделать храм выше и величественнее. На колоннаде покоилось перекрытие — антаблемент. В нем было три части, лежащие последовательно одна над другой, — архитрав, фриз и карниз.
      Крыша храма была двускатной. Она устилалась черепицей — глиняной, а впоследствии в наиболее богатых постройках — мраморной. Между скатами крыши и карнизом антаблемента имелось треугольное поле — фронтон. Обычно его украшали скульптурой.
      В VII в. до н. э. в Греческой архитектуре выделяются определенные виды архитектурных сооружений — ордера. Ордера отличаются друг от друга по соотношениям различных частей постройки. Самым ярким признаком каждого ордера служит форма колонны.
      Древнейшим архитектурным греческим ордером был дорийский. Многие черты дорийского ордера говорят о том, что первоначально дорийские храмы строились из дерева. Его колонны — прямые стержни, суживающиеся кверху, расположенные прямо на ступенчатом основании, — подобны стволам деревьев, которые служили колоннами в деревянных храмах. Дорийскую колонну покрывали неглубокие желобки — каннелюры. Верхняя часть ее — капитель — состояла из выпуклого круглого утолщения, подушки, и толстой квадратной плиты.
      Другие черты деревянного сооружения, оставшиеся в каменном здании, можно проследить в антаблементе — перекрытии, лежавшем прямо на колоннах. Самая нижняя часть антаблемента (архитрав) — гладкая каменная глыба — напоминает могучую деревянную балку, служившую прежде основой перекрытия. На нее опирались концы потолочных балок.
      Над архитравом находился фриз. В дорийском храме он состоял из чередующихся прямоугольных и почти квадратных досок. Прямоугольные доски (триглифы) были разделены двумя вертикальными врезами на три части. В деревянном храме они прикрывали концы потолочных балок, выступавших над перекрытием. Квадратные доски — метопы, украшенные скульптурой и реже живописью, в деревянном храме нужны были для того, чтобы закрывать промежутки между потолочными балками. Когда здание храма стали строить из камня, метопы и триглифы утратили свое значение, но архитекторы их сохранили, стремясь повторить в камне все особенности деревянного сооружения.
     
      Второй важнейший греческий ордер — ионийский — раньше всего возник в городах Малой Азии, в области Иония. Здесь архитекторы очень рано добились мастерства в строительстве мраморных храмов. Колонны ионийского ордера устанавливались на особых подставках — базах. База — это невысокая каменная плита, лежащая на ступенчатом постаменте храма. Ионийская колонна стройнее и тоньше дорийской, меньше суживается кверху, а ее желобки — каннелюры — врезаны глубже.
      Место четырехугольной плиты в капители ионийской колонны занимали два завитка — волюты; на них лежала тонкая плита, поверх которой располагался архитрав. В антаблементе ионийского ордера архитрав уже не целая глыба. Он расчленен на три пояса. Фриз же, наоборот, утрачивает деление на метопы и триглифы. В ионийском ордере фриз — это непрерывная лента, украшенная рельефными фигурами.
      Как и дорийские храмы, ионийские святилища окрашивались в красный и синий цвета; применялась и позолота. Греческая дорийская архитектура отличается суровым величием и простотой. Ионийские храмы — это стройные, изящные постройки.
      Много ценных сведений об истории и технике строительного дела в древности собрано в книге римского архитектора I в. до н. э. Витрувия. Витрувий широко пользовался сочинениями греческих авторов. В своей книге римский архитектор обстоятельно рассказывает о возникновении и особенностях греческих архитектурных ордеров. Если дорийскую колонну Витрувий уподобляет пропорциям, крепости и красоте мужского тела, ионийскую — утонченности женщин, их украшениям и соразмерности, то коринфский ордер, по его словам, подражает девичьей стройности.
      Храмы коринфского ордера появились в конце V в. до н. э. О возникновении этого ордера Витрувий рассказывает такую легенду. Однажды в Коринфе умерла молодая девушка. На ее могиле был поставлен памятник. Кормилица девушки, оплакивая свою воспитанницу, принесла на могилу корзину с игрушками, которые девушка любила при жизни. Корзину она поставила на памятник, придавив при этом стебель аканфа, выросшего на могиле.
      Весной аканф пустил стебельки и листья. Придавленные тяжестью, они росли по краям корзины и обвили ее завитками.
      Мимо памятника проходил архитектор Каллимах. Корзина, окруженная молодыми зелеными листьями, привлекла внимание Каллимаха. По этому образцу он сделал капитель колонны нового, коринфского ордера. Колонна коринфского ордера своими основными чертами напоминает ионийскую, но ее капитель действительно походит на корзину, украшенную завитками и листьями аканфа.
      Коринфский ордер получил большое распространение позднее, у римских архитекторов. В VI — V вв. до н. э. в Греции соперничали между собой дорийские и ионийские храмы.
      В VII — VI вв. до н. э. среди других областей Греции ведущее место занимала Иония. В богатых торговых городах Малой Азии пышно расцвели наука и искусство. Особенных успехов добились малоазийские архитекторы. Уже в VI в. до н. э. они создали прекрасные сооружения ионийского ордера, такие как храм богини Геры на о. Самосе, храм Аполлона в Дидимах близ Милета. Но гордостью малоазийских мастеров был Артемисион — святилище богини Артемиды в городе Эфесе.
      Богиню Артемиду с давних времен почитали во многих городах Малой Азии. Здесь культ греческой покровительницы охоты слился с местным азиатским культом плодородия. Как богиню охоты Артемиду изображали юной девушкой, в коротком хитоне, с колчаном за плечами, в сопровождении лани. В Малой Азии Артемида изображалась как мать-кормилица со множеством сосцов. Символом богини была трудолюбивая пчела.
      Центром почитания Артемиды — божества плодородия — считался Эфес, и потому малоазийскую богиню называли Артемидой Эфесской. У эфесцев она была необычайно популярна. В календаре многих греческих городов один из месяцев был назван в честь богини Артемисионом. В Эфесе месяц Артемисион был целиком посвящен пышным празднествам в честь рождения богини. Сам город Эфес считался городом Артемиды. Когда эфесцы во время одной из войн подверглись осаде, они посвятили свой город богине. Как рассказывает Геродот, в знак посвящения была протянута веревка от городской стены к святилищу божества. Древнейший храм Артемиды в Эфесе был, по преданию, воздвигнут легендарными амазонками, которым приписывалось и основание самого города.
      В VI в. до н. э. Эфес достиг необычайного расцвета. Свое богатство эфесцы решили прославить, построив покровительнице города новый величественный храм, превосходящий по красоте все известные прежде святилища. Возведение храма нужно было поручить опытному и талантливому мастеру. К архитекторам в древности предъявлялись чрезвычайно высокие требования. «Архитектор, — говорится в трактате Витрувия, — должен быть человеком грамотным, умелым рисовальщиком, изучить геометрию, всесторонне знать историю, внимательно слушать философов, быть знакомым с музыкой, иметь понятие о медицине, знать решения юристов и обладать сведениями в астрономии и в небесных законах». Конечно, не все эти знания могли пригодиться при сооружении здания. Но их перечень свидетельствует о том, что древние высоко ставили строительное искусство, для занятия которым, по их мнению, требовались широкий кругозор и всесторонняя образованность.
      Сооружение храма в Эфесе было доверено архитектору Херсифрону из Кносса. Херсифрон пользовался известностью как большой знаток своего дела. Он, очевидно, был человеком состоятельным: по эфесскому закону имущество архитектора до окончания работ поступало в залог в обеспечение перерасхода сверх сметы. Смету представлял архитектор до начала работ, и утверждали ее должностные лица города. Если перерасход превышал смету более чем на четверть, средства на окончание работ брали из имущества самого архитектора. Херсифрон несомненно представил на утверждение и модель будущего святилища. Он предложил эфесцам построить гигантский мраморный ионийский диптер — храм, опоясанный двойными рядами стройных колонн. Был подвергнут обсуждению и вопрос о материалах для строительства. Тогда же были обнаружены вблизи Эфеса залежи белого мрамора. Вот что рассказывает об этом Витрувий: «Когда эфесские граждане задумали построить Диане2 храм из мрамора и обсуждали, доставлять ли его из Пароса, Проконнеса, Гераклеи или Фасоса,3 случилось, пастух Пиксодар погнал своих овец пастись на это самое место; и там два бежавших друг другу навстречу барана проскочили один мимо другого, и с налету один из них ударился рогами о скалу, от которой отскочил осколок ослепительно белого цвета. Тут, говорят, Пиксодар бросил овец в горах и бегом принес осколок в Эфес в самый разгар обсуждения помянутого вопроса».
      2 Под этим именем римляне почитали греческую богиню Артемиду.
      3 Знаменитые месторождения лучших сортов мрамора в Греции.
     
      Место для строительства храма выбрали недалеко от устья реки Каистра. В Эфесе нередко случались землетрясения, и потому святилище было решено возвести на болотистой почве, где колебания земли не были столь разрушительны, как на сухих местах. Чтобы создать пружинистую основу здания, Херсифрон предполагал вырыть котлован большой глубины и засыпать его смесью древесного угля и шерсти. Затем приступили к закладке фундамента и ступенчатого основания храма.
      При постройке храма Херсифрону приходилось не только использовать весь накопленный прежде опыт. Строительство Артемисиона ставило перед архитектором новые и сложные задачи. Так, по словам Витрувия, Херсифрон применил хитроумный прием, для того чтобы переправить из каменоломен, находившихся в 12 км от места постройки Артемисиона, мраморные стволы колонн будущего храма. Колеса повозок, груженных гигантскими стволами, глубоко увязали на мягких дорогах в илистой почве. Херсифрон приказал вбить в каждый конец мраморного кругляша по прочному железному сердечнику. Мраморные стволы оказались насаженными на гигантские железные прутья. Поверх мраморных стволов были положены деревянные рамы. Получились гигантские «телеги», в которых мраморные стволы служили колесами. Их железные прутья были закреплены в особые железные втулки, приделанные к деревянным рамам. Когда в эту телегу, приладив к ней деревянные жерди, впрягли быков, железные сердечники начали вращаться и стволы колонн покатились по топкой дороге, подминая и утаптывая болотную грязь.
      Строительство храма в Эфесе растянулось на многие годы. Задолго до завершения Артемисиона умер Херсифрон. После смерти кносского архитектора его сын Метаген продолжил возведение святилища. Мы точно не знаем, какую часть работы удалось выполнить Херсифрону. Античные авторы сообщают по этому поводу противоречивые данные. Однако большинство ученых считает, что при Херсифроне было закончено само здание и установлена колоннада.
      Укладкой верхних частей храма руководил уже Метаген. При транспортировке архитрава Метаген столкнулся с теми же трудностями, что и его отец. Но так же, как и Херсифрон, он сумел перевезти по вязкой дороге тяжелые балки. Приделав к концам их толстые железные прутья, он использовал балки архитрава как оси для огромных деревянных колес. Так он сумел переправить мраморные глыбы к месту постройки. Затем по наклонной плоскости с помощью канатов гигантские колеса втащили на высоту колонн. Балки архитрава были необычайно тяжелы. При укладке на вершину колоннады они могли повредить капители колонн. Поэтому Метаген приказал положить на вершину каждой колонны мешочки с песком. Под тяжестью архитрава песок понемногу высыпался, и балки постепенно, без резких толчков легли на место.
      О трудностях, которые пришлось преодолеть при возведении Артемисиона, сложилось немало легенд. Одна из таких легенд рассказывает о том, что архитектору долго не удавалась закладка балки архитрава над входом в храм. Архитектор пришел в отчаяние, думая, что причина этой неудачи в его неверных расчетах, и даже хотел лишить себя жизни. Но во сне ему явилась богиня Артемида и обещала свою помощь. Наутро оказалось, что балка легла на место силой собственного веса.
      Строительство святилища, превосходившего своими размерами все возведенные прежде храмовые постройки, потребовало введения новых, неизвестных ранее приемов работы, усовершенствования техники строительного дела.4
      4 В этой главе говорится только о тех технических приемах, которые были применены специально при постройке Артемисиона. О добыче мрамора и о строительстве мраморных сооружений подробнее рассказано в главе «Галикарнасский мавзолей», так как эллинистическая техника известна нам гораздо лучше, чем техника более раннего периода.
     
      Подобно своему отцу, Метаген вел записи, в которых подробно излагал опыт, накопленный при создании Артемисиона. Однако и Метагену не пришлось завершить этот гигантский труд. До конца работ он не дожил. Возведение храма заканчивали архитекторы Пеонит и Деметрий.
      По преданию, строительство Артемисиона длилось 120 лет. В нем приняли участие все государства Малой Азии. Как рассказывают надписи на базах колонн, в дар от лидийского царя Креза храм Артемиды получил колонны, украшенные фигурными рельефами. Рельефы с изображением богов в рост человека находились в нижней части колонн, на уровне глаза (рис. 4). Крез поднес эфесскому святилищу еще один ценный дар. Он послал Артемиде Эфесской — богине растительности и плодородия — изображения коров, сделанные из чистого золота.
      Когда строительство храма было закончено, он вызвал удивление и восхищение всех, кому приходилось любоваться легкой и изящной мраморной постройкой. Но простоял Артемисион не более ста лет. В 356 г. до н. э. вся Греция была потрясена известием о гибели знаменитого храма. Житель Эфеса, некий Герострат, желая увековечить свое имя, решил уничтожить святыню малоазийских городов. Он поджег Артемисион. Пожар сильно повредил здание храма. Рухнула крыша, обгорели стены и колонны. Жрецы Артемиды предрекали, что гибель знаменитого храма принесет несчастье всем малоазийским городам. Впоследствии возникло предание, что Артемисион сгорел в тот самый день, когда родился Александр Македонский — будущий завоеватель Азии.
      Преступление Герострата вызвало негодование греков. Ведь Артемисион был сокровищницей всех малоазийских городов, их гордостью. Было принято совместное решение всех ионийских государств предать имя Герострата забвению. Никто из писателей не должен был называть Герострата даже в рассказе о пожаре в храме Артемиды. Но у некоторых авторов древности все-таки сохранились упоминания о нем. Желание Герострата исполнилось. Имя его пережило века. Существует выражение «Геростратова слава». Так говорят обыкновенно о людях, которые «прославились» недостойным поступком или преступлением.
      Эфесцы не смогли примириться с потерей храма. Они решили отстроить его заново и сделать еще прекраснее, чем прежде.
      Все горожане приняли участие в сборе средств на восстановление святилища. Граждане отдавали накопленные сбережения, их жены — свои драгоценности. Помогли эфесцам жители других малоазийских городов. Много денег было выручено от продажи колонн, оставшихся от прежнего здания.
      Когда в 333 г. до н. э. Александр Македонский во время своего похода в Азию подошел к стенам Эфеса, работы по восстановлению святилища шли уже полным ходом. Александру хотелось отблагодарить эфесцев, которые приняли его дружественно. Он предложил им оплатить все сделанные прежде расходы и закончить работы на свой счет, с тем чтобы на храме была надпись, в которой будут отмечены его заслуги. Но эфесцы уклончиво ответили, что «богу» — так называли Александра его подданные — не подобает воздвигать храмы богам. Артемисион был достроен без помощи македонского царя.
      Восстановление Артемисиона эфесцы поручили архитектору Хейрократу. При перестройке храма Хейрократ использовал прежний план с очень небольшими изменениями. Зато значительно поднято было ступенчатое основание храма и увеличено число ступеней. Хейрократ стремился к тому, чтобы здание храма возвышалось среди тех строений, которые за истекшие сто лет выросли вокруг святилища. Храм Артемиды занимал огромную площадь (110X55 м). Как сообщает римский ученый Плиний Старший, храм окружало 127 мраморных колонн.5 Их высота достигала 18 м. В каждом из двух рядов со стороны главного фасада стояло по 8 колонн. Артемисион по-прежнему сохранил основные черты ионийского диптера, но, как полагают, Хейрократ использовал также нарядные колонны коринфского ордера. Вновь было установлено 36 колонн, украшенных рельефом. Эти колонны были одной из достопримечательностей храма Артемиды (рис. 5).
      Внутреннее помещение храма было облицовано мраморными плитами. Оно состояло из больших сеней — пронаоса, обширной главной залы — целлы и небольшого опистодома в задней части храма. В целле находилась гигантская (15 м высоты) статуя богини. Лицо богини, кисти рук и ступни ног были сделаны из дерева, составлявшего основу статуи. Всю остальную поверхность сплошь покрывали золотые украшения и драгоценности.
      5 Некоторые ученые считают, что цифра 127 — это ошибка и что колонн было 117.
      Потолочные перекрытия сделали из кедровых балок. Материалом для дверей послужило дерево, привезенное с о. Кипра. По словам Плиния, в его время они выглядели совсем новыми. Кровля Артемисиона была покрыта не глиняной, как прежде, а мраморной черепицей.
      Когда храм был отстроен, многие выдающиеся греческие художники и скульпторы украсили его своими произведениями. Знаменитый афинский скульптор Пракситель (IV в. до н. э.) создал рельефы для алтаря, стоявшего в ограде храма. Рельефные украшения одной из колонн были вырезаны искусным художником Скопасом, работавшим и над украшением Галикарнасского мавзолея.6 Среди даров видное место занимали картины художника Апеллеса, уроженца города Эфеса.
      6 См. главу «Галикарнасский мавзолей».
      В храме Артемиды было собрано много прекрасных картин и скульптур античных мастеров. Одни находились во внутренних помещениях храма, другие были выставлены в специальном здании для картин и в крытой каменной ограде, расположенных неподалеку от Артемисиона. В каменной ограде посетители могли видеть медную статую женщины. Эфесцы называли ее Ночью. Эта статуя вызывала всеобщий интерес, несмотря на свой архаичный вид и грубую работу. Ее создателем был самосец Ройк. Как сообщают античные авторы, Ройк первый среди греков изобрел способ плавить медь и отливать ее в формы. Храм Артемиды был одним из самых знаменитых музеев древности. Его картинная галерея пользовалась такой же известностью, как и собрание картин в Афинских пропилеях.
      Но не только картины и скульптуры хранились в эфесском храме. Святилище издавна было также сокровищницей и банком. Здесь помещали свои сбережения частные лица и государства, греки и персы. Знаменитый греческий историк Ксенофонт, отправляясь в поход, оставил в храмовой казне большую сумму денег, В его отсутствие жрецы могли распоряжаться деньгами по своему усмотрению, а в случае гибели все оставалось храму. Ксенофонт вернулся и на сохраненные ему деньги в знак благодарности построил Артемиде маленький храм в городе Скиллунте.7 Храм был точным подобием эфесского.
      7 Скиллунт — город в Элиде — области, расположенной на юге Греции.
      Деньги, хранившиеся в Артемисионе, не лежали мертвым капиталом. Жрецы храма охотно ссужали их под большие проценты. Так росли богатства и самого храма и его служителей. Жрецы Артемиды — их называли мегабизами — пользовались в Эфесе большим почетом и влиянием. Они разъясняли смысл ответов оракула на вопросы верующих. Жрецы также занимались толкованием священных легенд и сочинением гимнов в честь богини.
      Молва о красоте и богатстве Артемисиона дошла до самых глухих уголков античного мира. Современники единогласно объявили Артемисион одним из семи чудес света.
      Во II в. до н. э. Малая Азия перешла под власть Рима. Как и другие римские провинции, Азия подверглась жестокому ограблению. Многие, прежде цветущие города пришли в упадок. Но Эфес сохранил свое значение. Эфес был резиденцией римского проконсула, и потому на его благоустройство тратились значительные суммы. Огромной популярностью пользовалось у римлян и святилище Артемиды. При римлянах храм богател, как и прежде. Значительную сумму святилищу выплачивали городские власти. Богине предназначалась определенная часть тех денег, которые поступали от взыскания штрафов и конфискаций имущества нарушителей закона. Храм сохранил и свое значение «общей казны Азии». Вот что пишет о казне храма Артемиды писатель Дион Хризостом, живший в I — II вв. н. э.: «У эфесян... вложено в храме Артемиды много денег частных лиц, не только эфесян, но и иностранцев и людей откуда угодно, а также деньги, принадлежащие народам и царям. Все помещающие вклады помещают их ради безопасности, так как никто никогда не осмелится обидеть это место, хотя были бесчисленные войны и город не раз был взят. Ясно, что деньги лежат просто на счете, но обычно их дают взаймы эфесцам под заемные письма».
      Храму принадлежали не только деньги, но и земли. При римлянах жрецы выиграли тяжбу с откупщиками и вернули храму «священные» озера, приносившие большой доход. Римляне сохранили за святилищем Артемиды и право убежища — на территории храма никто не мог схватить ни государственного преступника, ни беглого раба, находящихся под защитой богини Артемиды. Храм Артемиды пользовался огромным влиянием в Малой Азии. Почитатели богини наперебой старались почтить ее богатыми подношениями. Многие благочестивые граждане оставляли святилищу свое имущество по завещанию. Для поощрения тех, кто почтил богиню самыми ценными дарами, эфесцы выносили благодарственные постановления. Выбитые на камне, эти декреты выставлялись в храме. Среди тех, кто удостоился особой благодарности богини, был житель Эфеса Дамиан, выходец из богатого и знатного рода. На свои средства Дамиан построил вдоль дороги, ведущей от города к храму, портик длиной около 200 м. Портик, названный в честь жены Дамиана, служил убежищем для богомольцев в плохую погоду.
      Богатый дар сделал богине во II в. н. э. некий Вибий Салютарий, римский всадник. Декретом в честь Салюта-рия было занято несколько каменных плит. Он поднес святилищу большую сумму денег, много золотых и серебряных статуй. Особенно выделялось золотое изображение Артемиды с серебряными оленями, а также две серебряные статуи богини с факелами.
      Эфесцы чрезвычайно дорожили статуями, поднесенными Салютарием. Для хранения и ухода за ними был выделен особый жрец. В дни больших праздников, торжественных заседаний народного собрания и гимнастических состязаний статуи под усиленной охраной отправлялись в театр. Там их устанавливали на высоком постаменте, чтобы каждый мог видеть их и гордиться богатствами почитаемого святилища.
      К III в. н. э. Римское государство утратило свое былое могущество. С большим трудом обороняло оно свои границы от вторжения многочисленных племен. Не раз варвары проникали в глубь страны, грабили и разоряли все на своем пути.
      В 263 г. н. э. готы, привлеченные слухами о необычайном богатстве храма, захватили Эфес и разграбили святилище Артемиды. Большой урон Артемисиону нанесли христиане. Христианские проповедники не раз натравливали толпы верующих фанатиков на святилище языческой богини. В византийское время мраморная облицовка святилища использовалась как строительный материал при возведении различных построек. Так, на месте разрушенного храма Артемиды была выстроена христианская церковь. Но и она была уничтожена во время одного из набегов. Однако самые страшные разрушения причинила храму болотистая почва, которая по замыслу строителя должна была уберечь святилище от землетрясений. Наносы реки Каистра постепенно скрыли остатки разрушенного храма, погрузившиеся в вязкое болото. Город Эфес потерял всякое значение в средние века. Не только завоеватели разрушали город. Его первоклассная гавань начала быстро мелеть, и корабли больше не бросали якорей у древних пристаней. В 1426 г. Эфес захватили турки, и упадок города продолжался.
      Когда почти столетие назад археологи пришли на землю древнего Эфеса, они нашли здесь лишь скромную турецкую деревню. Все вокруг изменилось. На месте гавани простиралось болото. От моря, когда-то подступавшего к городу, остались лишь небольшие озера. Кое-где белели развалины древних строений, но большая часть их скрылась под слоем ила и песка. Мраморную вымостку — первый след храма Артемиды — английские археологи обнаружили в болоте на глубине 6 м, где воду нужно было откачивать помпами. Среди находок первой экспедиции самые интересные — обломки колонн, украшенных рельефом. Эти обломки хранятся теперь в Британском музее. Раскопки Вуда были продолжены в XX в. Археологам удалось полностью вскрыть фундамент храма Артемиды. Под ним были обнаружены следы более древних святилищ, самое раннее из которых относится к 700 г. до н. э. Найден был и портик Дамиана — фундамент и следы колонн.
      Систематические раскопки позволили археологам вскрыть город Эфес эллинистическо-римской эпохи 8 с широкими и прямыми улицами, пышными постройками. В городе был найден водопровод, воду для которого в древности доставляли стекавшие с горы ручьи. Была раскопана центральная площадь — агора, которую окружали крытые колоннады. В одной из этих колоннад, как сообщает надпись, помещался городской архив, где хранились юридические документы, протоколы и др. Удалось найти гимнасий и стадион, а также термы римского времени.
      8 В эллинистическое время царь Лисимах перенес город ближе к морю. Так называемый Лисимахов город был обнесен стеной.
     
      Много труда отняли раскопки замечательного эфесского театра, одного из самых обширных в древности. Театр был рассчитан на 24 тысячи зрителей. Он был выстроен из дорогого материала — полированного гранита и мрамора. Но особенно интересным было открытие Эфесской библиотеки. Здание библиотеки насчитывало три этажа. В него вела монументальная лестница; по фасаду в нишах стояли статуи, изображавшие Науку, Мудрость, Добродетель и Фортуну. На барельефах, украшавших лестницу, были представлены сцены сражений римлян с парфянами. В стенах большого зала библиотеки сохранились еще ниши для хранения пергаментов и папирусов. Библиотека была построена во II в. н. э. в честь римского консула его сыном, который отпустил еще дополнительную сумму денег для покупки книг.
      Много богатых и величественных строений было открыто в Эфесе. Художники и архитекторы, изучая материалы раскопок, смогли воссоздать первоначальный облик многих памятников Эфеса. Созданы рисунки — реконструкции библиотеки и театра, городских ворот и колоннады на агоре. Но остатки лучшего из эфесских строений — Артемисиона — оказались ничтожно малы. Были разграблены все сокровища храма. Не сохранилась и статуя богини, внешний вид которой восстанавливают по изображениям на монете и с помощью найденной в 1956 г. копии (рис. 6). Археологи и архитекторы воссоздают с уверенностью только план знаменитого святилища. Но лишь самые приблизительные представления можно составить о том, как выглядел храм, несравненную красоту которого поэты превозносили в стихах. Поэт Антйпатр Сидонский (II — I вв. до н. э.), назвавший храм Артемиды лучшим из семи чудес света,3 писал:
      Кто перенес Парфенон твой, богиня, с Олимпа, где прежде
      Он находился в ряду прочих небесных жилищ,
      В город Андрокла,10 столицу ретивых в бою ионийцев Музами, как и копьем, славный повсюду Эфес?
      Видно сама ты, сразившая Тития,11 больше Олимпа
      Город родной возлюбя, в нем свой воздвигла чертог.
     
      9 См. раздел «Вместо введения».
      10 Андрокл — мифический герой, которому одна из легенд приписывала основание Эфеса.
      11 Титий — по древнегреческому мифу — один из гигантов, убитых стрелами Аполлона и Артемиды.
     
     
      СТАТУЯ ЗЕВСА ОЛИМПИЙСКОГО
     
      В священную Олимпию, находившуюся на земле древней Элиды, каждые четыре года собирались десятки тысяч паломников. Сюда приезжали и приходили пешком не только жители самой Греции. Люди приплывали из городов, расположенных по берегам Италии, Сицилии, Малой Азии, островов Эгейского моря. Всякий грек почитал себя счастливым, если ему удалось хоть раз побывать в Олимпии.
      Отправленные из Олимпии особые вестники появлялись во всех греческих городах и объявляли о дне начала знаменитых Олимпийских игр, в период которых провозглашался священный мир. Если между греческими государствами шла война, немедленно заключалось перемирие. На нарушивших перемирие налагался большой штраф. Все граждане, ехавшие на Олимпийские игры, находились под охраной верховного бога греков Зевса и считались неприкосновенными.
      Всю весну и все лето плыли корабли к берегам Элиды, привозя многочисленных гостей из-за моря и атлетов, желающих принять участие в состязаниях.
      Олимпия была одним из главных святилищ Греции. По древнему мифу, именно здесь, в Олимпии, Зевс одержал победу над своим отцом, богом Кроном, оправдав предсказание о том, что Крон будет низвергнут сыном, подобно тому как сам низверг отца. Крон, захвативший власть путем насильственного свержения своего отца Урана, боялся этого предсказания и, желая избежать возмездия, пожирал всех своих детей, рожденных его женой, богиней Реей. Чтобы сохранить хотя бы одного ребенка, несчастная мать укрылась на о. Крите, где тайно родила сына — Зевса. Жестокому отцу она подала запеленутый камень, который тот проглотил, не заметив обмана. Маленький Зевс был укрыт в пещере на горе Дикте, где его вскормила коза Амалфея. Его охраняли юноши — куреты, которые громко звенели оружием и ударяли копьями в щиты, когда божественный младенец начинал кричать и плакать, чтобы его крики не донеслись до слуха жестокого Крона.
      Когда Зевс вырос и окреп, он восстал против господства Крона, победил жестокого отца и заставил его изрыгнуть проглоченных сестер и братьев. Низвергнув отца в преисподнюю, Зевс разделил с освобожденными им братьями Посейдоном и Аидом господство над всем миром. Зевс получил верховную власть над богами и людьми, Посейдон стал владыкой морей, а Аид — царем подземного мира. Так началось владычество Зевса.
      В честь великой победы Зевса над Кроном и учредили греки Олимпийские празднества. Пять дней продолжались торжественные шествия, жертвоприношения и состязания в честь могущественного «отца богов и людей» Зевса. На это время обычно пустынная Олимпия оживала. Украшались и приводились в порядок храмы и алтари богов, специально подготавливались площади для состязаний и помещения для почетных гостей.
      Участники состязаний приезжали в Олимпию задолго до начала игр, чтобы под наблюдением опытных учителей как следует потренироваться перед состязаниями. Те же, кто впервые выступал на Олимпийских играх, по правилам должны были прибыть в Олимпию за год до начала игр. Долина реки Алфея, где была расположена Олимпия, заросшая тенистыми оливковыми рощами, была прекрасна. Среди густой зелени рощ особенно красивыми казались храмы и алтари из белого мрамора, посвященные многочисленным греческим божествам (рис. 7).
      Священный участок Альтис, внутри которого находились важнейшие святыни Олимпии, окружала каменная ограда с пятью входами. Главными воротами были южные пропилеи, с которых начинался путь торжественных процессий. Трое ворот служили выходом на стадион, к гимнасию и ипподрому, а последние, пятые, ворота предназначались для прохода жрецов и должностных лиц — распорядителей Олимпийских празднеств.
      Путники, прибывшие в Олимпию, располагались вокруг священной ограды или по берегам реки Алфея, где на время празднества расставлялись тростниковые или кожаные палатки, строились шалаши. Бедняки ночевали просто под открытым небом. Так как Олимпийские игры обычно приходились на конец июня — начало июля, особых неудобств ночевка под открытым небом не представляла.
      В это время в Олимпию съезжалось множество торговцев всевозможными товарами, и, таким образом, Олимпийские празднества были вместе с тем и временем общегреческой ярмарки. Вдоль стен священной ограды тянулись палатки торговцев и менял. Шла бойкая продажа, купцы греческих городов заключали торговые сделки, иногда очень крупные.
      Первый день все прибывшие на торжества принимали участие в процессиях и жертвоприношениях в честь Зевса и других богов, храмы которых были расположены на священном участке. Много любопытного могли увидеть «гости Зевса» (так назывались все, прибывшие в Олимпию).
      В священной роще стояли статуи героев и победителей Олимпийских игр. Паломники у алтаря Зевса дожидались своей очереди для принесения жертвы. Одни шли в храм Геры, чтобы почтить великую супругу Зевса молитвой и жертвоприношением. Другие направлялись в храм Матери богов. Третьим хотелось зайти в знаменитый портик Эхо — галерею, построенную таким образом, что в ней семь раз повторялось каждое сказанное слово.
      Главной же святыней Олимпии был прославленный храм Зевса со статуей верховного бога, созданной одним из гениальнейших скульпторов Греции — Фидием, сыном Хармида. Не только созданием статуи Зевса Олимпийского прославил свое имя Фидий. Он принимал участие в украшении своего родного города — Афин. Его резцу принадлежала знаменитая статуя Афины — Девы, главная святыня Афин, находившаяся в храме Парфенона — святилище Афинского государства. Фидием же были сделаны и замечательные рельефы на стенах Парфенона, изображавшие священную процессию во время праздника Панафи-ней. Здесь были и фигуры прекрасных афинских девушек — прислужниц богини, и юные всадники, готовящиеся к состязаниям в честь Афины, и старцы с оливковыми ветвями в руках, и юноши с сосудами для возлияний, и музыканты, и жертвенные животные. Среди нескольких сотен фигур, участвующих в торжественной процессии в честь великой богини Афины, не было ни одного повторения позы, жеста, поворота, расположения складок на одежде! Фантазия скульптора казалась совершенно неистощимой.
      Фидий — ученик скульптора Агелада и выдающегося художника Полигнота — сразу выдвинулся как талантливый мастер. Руководитель Афинского государства Перикл, другом которого был Фидий, вместе с ним разработал план украшения и перестройки Афин. Благодаря художественному гению Фидия Афины в V в. до н. э. стали прекраснейшим городом Греции. Самой же прославленной скульптурой Фидия в Афинах была статуя Афины — Девы, стоявшая в Парфеноне. Это была колоссальная фигура богини (около 12 м высоты), сделанная из золота и слоновой кости. Судя по описаниям древних авторов, видевших это великолепное произведение, и сохранившимся небольшим (и, вероятно, не очень точным) мраморным копиям, статуя представляла Афину, стоящую во весь рост. На голове богини был золотой, с высоким гребнем шлем, плечи и грудь прикрыты золотой эгидой с головой медузы. Левая рука богини опиралась на щит, в правой руке Афина держала фигурку своей постоянной спутницы — богини победы Ники. Строгие драпировки длинной одежды подчеркивали величавость и спокойствие всей фигуры. Покрытый золотом щит богини был украшен рельефным изображением амазономахии.1
      1 Амазономахия — сражение греческих воинов с легендарными амазонками — женщинами-воительницами, населявшими Малую Азию.
     
      По словам греческого писателя Плутарха (I — II вв. н. э.), среди воинов, сражающихся с амазонками, Фидий изобразил Перикла и себя, что вызвало осуждение со стороны афинян. Они обвиняли Фидия в безбожии, так как он осмелился поместить портретные изображения на культовой статуе, перед которой совершаются богослужения. Тесная связь Фидия с Периклом сыграла весьма неблагоприятную роль в судьбе самого скульптора. Кроме обвинения в безбожии, политические враги Перикла, желавшие подорвать авторитет правителя Афин, предъявили Фидию обвинение в воровстве. Прославленного скульптора, друга Перикла, подозревали в хищении слоновой кости и золота, переданных ему для изготовления статуи Афины. Эти ценности находились в мастерской скульптора на Акрополе, рядом с храмом Афины.
      Начался судебный процесс против Фидия, хотя все знали, что это обвинение было клеветой. Жители Элиды, которые с нетерпением ждали окончания работы над статуей Афины, чтобы Фидий мог приступить к созданию статуи Зевса Олимпийского, вмешались в процесс и предложили афинянам отпустить Фидия на время работы под крупный денежный. залог. Предложение было принято, и Фидию разрешили ехать в Олимпию. Здесь, работая в течение нескольких лет, Фидий создал свой второй шедевр — статую Зевса Олимпийского. До нашего времени дошли рассказы древних авторов о том, как великолепны были храм в Олимпии и статуя Зевса. По этим описаниям можно представить себе их вид, тем более что ученые-археологи, раскапывавшие Олимпию, на месте древнего святилища нашли много остатков замечательного храма Зевса — основание, обломки колонн, статуй, рельефов, украшавших некогда стены храма.
      По этим обломкам и описаниям древних авторов ученые смогли полностью восстановить весь облик замечательного храма, построенного греческим архитектором Ли« боном из Элиды в середине V в. до н. э. Среди обломков статуй, украшавших в древности Олимпию, археологи нашли одну из замечательных скульптур прославленного Праксителя — статую бога Гермеса, державшего на руках младенца Диониса. Здесь же была обнаружена и хорошо сохранившаяся фигура богини победы Ники работы знаменитого скульптора Пэония. Не случайно эта богиня была так популярна в Олимпии. Ведь каждый из участников Олимпийских игр мечтал о победе. Древним грекам она представлялась в виде прекрасной юной девушки, слетающей с небес на светлых крыльях, несущей в руках победный венец — награду герою. Такой и изобразил ее Пэоний — стройная, легкая, прекрасная фигура, только что коснувшаяся земли, слетевшая со священного Олимпа. Легки мраморные складки тонкой одежды, легки перистые мраморные крылья за спиной. Она стояла высоко на стройной белой колонне, и каждый олимпионик верил, что она принесет ему победный венец.
      Никаких остатков прославленной статуи Зевса среди многочисленных архитектурных и скульптурных обломков в Олимпии обнаружено не было. Да и не могло быть найдено, так как известно, что статуя Зевса погибла полностью во время пожара во дворце византийского императора Феодосия II. По его повелению в V в. н. э., т. е. почти через тысячу лет после того, как она была создана, статую Зевса перевезли из Олимпии в Константинополь, где она и погибла. Сохранилось лишь описание статуи и изображение на древних монетах как всей фигуры, так и головы Зевса. Поскольку эти описания сделаны людьми, видевшими статую собственными глазами, а изображения на монетах передают общий характер этого произведения Фидия, то современным художникам нетрудно представить себе, как выглядела эта замечательная статуя (рис. 8).
      На центральной площади Альтиса подымался на высоком подножии великолепный многоколонный храм, сделанный весь, включая черепицу крыши, из белого мрамора. Длина его составляла более 64 м. Тридцать четыре колонны строгого дорийского стиля окружали здание. Мощные, строгие колонны и стены создавали впечатление сурового величия и простоты.
      Человек, приближавшийся к храму, проникался торжественным настроением, перед тем как предстать перед изображением великого Зевса. Фронтон храма был увенчан позолоченной статуей летящей богини Ники, а по углам фронтона стояли бронзовые позолоченные треножники с чашами.
      Восточный и западный фронтоны храма украшали скульптуры, изображающие сцены из древних легенд — состязание между героем Пелопсом и царем Эномаем и битву лапифов с кентаврами.
      В легенде о царе Эномае и герое Пелопсе рассказывается, что бог Аполлон предсказал царю гибель от руки мужа его прекрасной дочери. Опасаясь за свою жизнь, царь Эномай решил не выдавать дочь замуж. Он объявил, что каждый, кто захочет получить красавицу Гипподамию в жены, должен победить его в беге на колесницах.
      Никто не мог победить коварного Эномая, у которого были волшебные кони. Обогнав неудачливого жениха, царь пронзал его копьем. Тринадцать героев погибло от руки Эномая. Четырнадцатый жених, Пелопе, подкупил возницу царской колесницы, и тот вынул чеку из оси. В разгар состязания мчавшаяся колесница Эномая рассыпалась, и под ее обломками погиб коварный царь. Пелопе выиграл состязание и женился на Гипподамии, став царем страны, которая стала по его имени называться Пелопоннесом.
      Другой фронтон изображал миф о битве лапифов с кентаврами. Племя лапифов, населявших, согласно древней легенде, Фессалию, неоднократно сталкивалось с племенем кентавров — лесными демонами, наполовину людьми, наполовину лошадьми. Последнее и самое кровавое столкновение между этими двумя мифическими племенами произошло на свадьбе одного из лапифов. Кентавры — олицетворение диких и грубых сил природы — были окончательно побеждены силой человеческого разума. Эти образы древнего сказания о победоносной битве лапифов были особенно близки каждому греку. Храм Зевса построили вскоре после победы объединенного войска греков над персами, когда отпала опасность, грозившая свободе и существованию всех греческих городов. В образах диких кентавров скульптор воплотил грубую жестокую силу персов, стремившихся поработить свободную и культурную Грецию. Показывая ожесточенную свирепую борьбу лапифов-греков с дикарями-кентаврами, художник напоминал о недавнем торжестве свободолюбивых греков, разгромивших персов-поработителей.
      На наружных стенах храма, между колоннами наверху находились мраморные плиты с барельефами, изображавшими двенадцать подвигов Геракла.2
      2 Ученые полагают, что Олимпийские игры были сначала учреждены в честь героя Пелопса. Гераклу приписывалось превращение их в празднества во славу его отца Зевса.
     
      Все здание, облицованное мраморной штукатуркой, сияло под лучами ослепительного южного солнца. Когда посетитель поднимался по широким ступеням в преддверие храма, ноги его ступали на великолепную мозаику, украшавшую пол. Огромные, открытые настежь бронзовые двери вели в зал, который двойным рядом колонн делился на три части.
      В глубине храма высилась огромная статуя Зевса, прославленная как одно из семи чудес древнего мира. В Греции несчастным считали того человека, который не имел возможности повидать это гениальное творение Фидия. На великолепном, богато украшенном троне сидел «царь богов и людей». Верхняя часть его торса была обнажена, нижняя — закутана в роскошный плащ. В одной руке божество держало статую Ники, в другой — жезл, увенчанный изображением орла — священной птицы Зевса. Голову бога украшал венец из масличных ветвей. Концы его повязки падали на плечи божества.
      Учеников Фидия, вместе с ним работавших над колоссальной статуей Зевса, смущали ее огромные размеры. Статуя занимала едва ли не треть внутреннего помещения храма. Зевс, сидящий на троне, почти касался головой потолка храма, его высота достигала, по-видимому, около 17 м. Если бы его гигантскую фигуру выпрямить во весь рост, то он намного превысил бы высоту самого храма. И вот эту колоссальную статую Фидий изваял в так называемой хрисоэлефантинной3 технике. Из яркого, сверкающего золота были сделаны одежда, драгоценный кованый венец, ленты повязки на голове Зевса, золотыми же были одежда и победный венок Ники в Зевсовой руке. Туловище и голова Зевса, фигурка Ники были из слоновой кости. Ее теплый желтовато-розовый цвет придавал поразительную жизненность изображению Зевса. Не случайно все те, кому посчастливилось увидеть Фидиева Зевса, утверждали, что перед ними представало не изображение бога, а само божество.
      3 «Хрисос» — по-гречески «золото», «элефантинон» — «слоновая кость».
      Статуя Зевса впечатляла зрителя не только величием, которое придал божеству Фидий. От Зевса исходило необычайное обаяние, ощущение покоя, бесконечной мудрости и доброты. И в то же время отпечаток божественной мощи лежал на всем облике изображения. Фидий долго обдумывал облик Зевса. Рассказывают, что на вопрос своего друга, художника Панэна, каким Фидий задумал изобразить Зевса, скульптор ответил: «так, как Зевс представлен Гомером в следующих стихах Илиады:
      Рек, и во знаменье черными Зевс помавает бровями:
      Быстро власы благовонные вверх поднялись у Кронида
      Окрест бессмертной главы; и потрясся Олимп многохолмный».
      Этот рассказ о том, какой образ Зевса лег в основу замысла Фидия, передает греческий писатель Страбон. Из слов Страбона следует, что в первую очередь Фидий хотел показать могучий образ и могучую силу бога, который одним движением бровей способен поколебать весь Олимп с его обитателями.
      Один из греческих поэтов, восхищенный величественным обликом Фидиева Зевса, написал двустишие, облетевшее всю Грецию:
      Бог ли на землю сошел и явил тебе, Фидий, свой образ
      Или на небо ты сам бога узреть восходил?
      Статуя Зевса Олимпийского производила неизгладимое и глубокое впечатление на всех, видевших ее. Утверждали, что любой человек, какие бы житейские невзгоды и заботы он ни переживал, забывал все горести перед божественно прекрасным творением Фидия.
      «Идите в Олимпию, — восклицал в своей речи один из ораторов древности, — чтобы увидеть создание Фидия. Великое несчастье умереть, не увидев подобного чуда».
      В одной из легенд (а их много сложилось вокруг знаменитой статуи) рассказывается, что Фидий, утомленный и обессиленный огромной работой, которую взял на себя, пришел в храм, после того как статуя была установлена и закончена. Смеркалось. Смутно виднелась в полумраке отсвечивающая золотом и слоновой костью огромная фигура божества. Фидий долго вглядывался в лицо статуи, сравнивая свое творение с тем образом, который он создал в своем воображении. Наконец^ он решил обратиться к самому авторитетному судье и воскликнул: «Доволен ли ты, Зевс?».
      Неожиданно раздался громовой удар, и мраморный пол Зевсова храма треснул. Это Зевс дал утвердительный ответ.
      Создание огромной статуи потребовало много времени и труда. Несомненно, Фидий работал не один, ему помогали ученики и мастера-ремесленники. Так как изготовление статуи Зевса было связано с использованием больших ценностей — золота и слоновой кости, то элейцы создали целую коллегию из лиц, которые выдавали драгоценности резчикам по слоновой кости, чеканщикам, золотых дел мастерам и несли ответственность за расходование драгоценных материалов. Кроме того, было организовано нечто вроде «художественного совета», куда входили жрецы святилища, наиболее именитые граждане Элиды, архитекторы, художники и скульпторы. Проекты, представленные Фидием и его помощниками, обсуждались и принимались этим советом. Для осуществления грандиозного творения Фидия в Олимпии была создана особая мастерская, где вместе с прославленным скульптором трудились его ученики, резчики по слоновой кости, ювелиры, чеканщики, столяры, плотники.
      Для изготовления статуи в хрисоэлефантинной технике необходима была тщательная и кропотливая работа. Конечно, в природе не могло быть слоновых клыков такой величины, чтобы из них можно было выточить голову, туловище, руки и ноги колоссальной статуи. Основа фигуры вырезалась из дерева, а сверху на те части тела, которые по замыслу Фидия оставались обнаженными, накладывались тонкие пластинки полированной слоновой кости.
      Необходимо было точно рассчитать величину, малейший изгиб поверхности; требовалось большое искусство, чтобы подогнать пластинки одна к другой так, чтобы едва были заметны швы.
      Слоновая кость была не только хрупким, но и капризным материалом. Она боялась чрезмерной сухости и сырости, появлялись трещины, пластины начинали коробиться, теряли форму. Поэтому статую Афины, стоявшую в Парфеноне, расположенном на значительной высоте, приходилось поливать водой, чтобы восполнить таким образом недостаток влаги. А в Олимпии, где местность была болотистой и сырой, для предохранения от сырости статую Зевса необходимо было смазывать оливковым маслом. Те части статуи, которые были закутаны в плащ, покрывали тонким слоем чеканного золота. Мастера-чеканщики украсили золотые пластины искусными вставками — инкрустациями. Изображениями звезд, цветов лилии, различных животных была словно заткана золотая поверхность Зевсова плаща.
      Из золота и слоновой кости был сделан и богатейший трон Зевса. Высокую спинку, подлокотники, подножие трона украшали рельефы из слоновой кости, золотые изображения богов и богинь. На перекладине тронного кресла находились рельефы, изображавшие сцены олимпийских состязаний.
      Среди юношей — участников игр — Фидий изобразил своего любимца — Пантарха из Элеи, одержавшего победу в одном из состязаний. Нижние стенки трона покрывали рисунки художника Панэна — родственника и помощника Фидия по работе над статуей Зевса. Ноги отца богов, обутые в золотые сандалии, покоились на скамеечке, украшенной золотыми львами.
      У ног Зевса была сделана надпись: «Афинянин Фидий, сын Хармида, создал меня».
      Фидий в течение всей работы над статуей Зевса был полон тревог и исканий. Благодаря своей огромной величине статуя, занимавшая почти третью часть внутреннего пространства храма, была недостаточно освещена. В греческих храмах основной поток света поступал через дверной проем. Окон в стенах храма греческие архитекторы не делали. Голова Зевса, почти достигавшая потолка зала, находилась в тени и проигрывала от недостатка освещения.
      Фидий долго искал различные способы, для того чтобы сосредоточить поток света на всей статуе; он экспериментировал с различными перегородками в промежутках между колоннами внутреннего зала, но достичь желаемого — равномерного освещения всей фигуры божества — ему никак не удавалось. Однако в результате длительных раздумий и поисков Фидию удалось остроумно и практично разрешить этот сложный вопрос. Перед постаментом статуи Зевса пол был выстлан темно-синим элевсинским камнем. Этот камень Фидий уже дважды использовал для своих работ — из него он сделал пьедестал для бронзовой статуи Афины Промахос,4 стоявшей перед Парфеноном, и постамент для алтаря в Дельфах.
      4 Афина Промахос — Афина Воительница, изображенная с копьем в руке.
      Теперь Фидий велел вырубить в этом синем камне прямоугольное углубление для бассейна, в который был налит состав с оливковым маслом, предохранявшим статую из слоновой кости от губительной для нее сырости. Темная маслянистая поверхность жидкости в темном бассейне прекрасно отражала падающий на нее из дверей поток света. Отраженные темной, гладкой поверхностью лучи шли вверх и освещали великолепную голову Зевса, его мощные плечи, ниспадающие ленты венца, складки богато украшенного плаща. Паломникам, не знавшим об этом оптическом фокусе, остроумно примененном Фидием, казалось, что изображение Зевса само излучает божественный свет.
      Статуя Зевса сама по себе представляла огромную ценность. Кроме того, в храм Зевса стекались огромные пожертвования от различных городов Греции и отдельных лиц. Так, один из полководцев принес в дар Зевсу сто один щит, сделанный из золота, захваченного в качестве военной добычи. Эти щиты были помещены на карнизе храма. Коринфский тиран Кипсел поднес святилищу в дар статую Зевса из кованого золота. Воевавшие между собой государства часто уделяли десятую часть трофеев святилищу Зевса в Олимпии. Богатых пожертвований храм получал столько, что в ограде Альтиса были выстроены особые здания — сокровищницы для хранения богатых даров.
      Статуи победителей на Олимпийских играх стояли в священной роще, возле храмов, вдоль всего пути священных процессий. Их было много, так как самой большой честью для олимпионика (победителя на Олимпийских играх) была статуя, воздвигнутая в память его победы. Олимпионик, победивший трижды, имел право поставить свое собственное изображение. Обычно эти статуи заказывались лучшим художникам Греции и были настоящими произведениями искусства. Недаром древнегреческая поговорка гласила: «Самое драгоценное имущество — золотая статуя в Олимпии». До нашего времени сохранилось несколько статуй победителей — атлетрв, созданных величайшими мастерами древней Греции. Это статуя дорифора — копьеносца — работы Поликлета, фигура дискобола — метателя диска, изображенного великим Мироном в самый сложный момент броска, когда все тело атлета подобно скрученной пружине, готовой развернуться.
      Нелегко было завоевать победу на Олимпийских играх. Сюда съезжались самые искусные атлеты греческих городов. За год до начала состязаний заносились их имена в списки, которые вели особые лица, избранные на должность элланодиков — олимпийских судей.5
      5 По древнему обычаю, руководителями Олимпийских празднеств могли быть только лица из числа граждан Элиды.
      Их было десять, и на них лежало все устройство Олимпийских празднеств. Они следили за соблюдением устава, по которому участвовать в состязании могли только свободнорожденные, полноправные граждане греческих городов, не запятнавшие себя никаким преступлением. По уставу Олимпийских игр женщинам не разрешалось ни принимать в них участие, ни даже присутствовать на состязаниях. Под страхом смертной казни женщины не могли появляться на стадионе и ипподроме Олимпии.
      В первый же день состязания стадион, вмещавший 40 тысяч зрителей, заполнялся волнующейся, шумной толпой. Все ждали состязания в беге. Элланодики — судьи — в пурпурных одеждах торжественно проходили к своим местам на возвышении. По сигналу трубы на арене появлялся глашатай и вызывал желающих состязаться в беге. Он громко называл их имена и спрашивал у народа, достойны ли они принимать участие в состязаниях, нет ли среди участников гражданина, нарушившего устав священных Олимпийских игр.
      После этой церемонии участники состязаний уходили в особое здание, где снимали одежду и натирали свое тело маслом. Затем они выходили на стадион, и каждый вынимал из серебряной урны жетон, на котором был вырезан номер. Судья отбирал жетоны и распределял атлетов по, группам, согласно номерам, ими вынутым. Звучал сигнал, и первые четыре атлета пускались в бег. Победителя, первым достигшего столба возле возвышения, на котором сидели элланодики, отводили в сторону. Так, группами по четыре человека бежали остальные атлеты. Затем состязались в беге победители отдельных групп. Глашатай провозглашал имя победителя в простом беге. Следовали состязания в двойном и даже шестерном беге, когда атлеты должны были шесть раз пробежать по всей линии стадиона. Но самым тяжелым состязанием был бег в полном вооружении — в шлеме, поножах, со щитом и копьем в руках.
      После состязаний в беге начиналась борьба. Она также постепенно усложнялась. Первыми выходили обнаженные борцы, тела которых были натерты маслом, чтобы легче было выскользнуть из рук противника. Они вытаскивали из урны жетоны, и те, у кого были одинаковые буквы на жетонах, сходились для борьбы. Боролись голыми руками. Побеждал тот, кто три раза прижимал противника плечами к земле. Потом попарно боролись между собой победители, пока один из атлетов не побеждал оставшихся.
      Кулачный бой шел на тех же условиях. Это было жестокое зрелище. На головы атлетов надевались бронзовые колпаки, а кулаки обертывались кожаными ремнями с металлическими шишками, чтобы увеличить силу удара и защитить руки от увечья. Эти бронированные кулаки серьезно калечили противника. Часто кулачный бой кончался тяжелыми ранами и даже смертью побежденного.
      Замечательный греческий скульптор Дионисий изобразил прославленного кулачного бойца. Статуя сохранилась до наших дней. Правдиво передал мастер мощную фигуру сидящего атлета, силу его страшных кулаков, сокрушивших противников. Но самому олимпионику дорого достались его победы. Об этом говорят переломленная переносица, грубое, изуродованное жестокими ударами лицо кулачного бойца (рис. 9).
      Позднее (с 33-й Олимпиады) был введен еще один вид состязаний — панкратий — сочетание борьбы и кулачного боя, но без защитных шапок и обмотанных ремнем кулаков. Панкратий был опасным видом спорта и требовал большой силы и ловкости от борцов.
      Следующий день начинался пятиборьем. Пять видов состязаний следовали один за другим: прыжки в длину с гирями, метание диска, бросание копья, простой бег и борьба. Победителем в пятиборье выходил тот, кто по всем видам состязаний показывал лучшие результаты, поэтому у олимпиоников наиболее трудным считалось пятиборье.
      Последний день состязаний был посвящен самому азартному виду Олимпийских игр — бегу колесниц.
      С утра зрители толпились на ипподроме, криками подбадривая состязающихся. С предельной скоростью колесницы, запряженные четверкой лошадей, неслись по арене, стремясь вырваться вперед. Нужно было огромное искусство и хладнокровие, чтобы двенадцать раз обогнуть конечный столб ипподрома, не перевернуть на крутых поворотах бешено несущуюся колесницу, удержать рвущихся, храпящих коней. Бывали несчастные случаи, когда на повороте кони разбивали колесницу о столб. Иногда колесницы сталкивались и ломались.
      Известен случай, когда на конных состязаниях в Олимпии, в которых участвовало сорок колесниц, благополучно закончил бег только один участник. Но какими криками восторга встречали все зрители победившую колесницу! Однако победителем считался не возница, благодаря искусству и смелости которого колесница благополучно пришла к счастливому концу. Победителем провозглашался владелец коней и колесницы. Он получал награду как олимпионик.
      После окончания состязания наступал день раздачи наград победителям. Пурпурный занавес, закрывавший прославленную статую Зевса, раскрывался, и восхищенные зрители видели сияющее золотом и драгоценностями изображение величественного и благожелательного божества, в честь которого были одержаны новые блистательные победы на Олимпийских состязаниях. Элланодики увенчивали победителей венками из ветвей священного масличного дерева, которое росло возле храма Зевса.
      После возложения венков победители в пышных, ярких одеждах, с пальмовыми ветвями в руках шли торжественной процессией, окруженные элланодиками, почетными гостями, представителями греческих городов. Под звуки флейт и пение гимнов новые олимпионики направлялись к алтарю, где приносили благодарственные жертвы, а затем начинался пир.
      Иногда пиршества продолжались несколько дней, так как победители устраивали их одно за другим, чтобы отпраздновать свои победы. Возвращаясь на родину, олимпионик получал новые знаки благодарности от своих соотечественников. Победителю Олимпийских игр устраивали торжественный въезд в город на колеснице, запряженной четверкой лошадей. Он носил драгоценную пурпурную одежду. Его окружала толпа друзей и почитателей. Вся процессия сначала направлялась к храму Зевса, которому победитель посвящал свой венок. Потом начинался торжественный пир, устроенный правителями города. Часто победителю ставили две статуи — в родном городе и в Олимпии. В честь победы на Олимпийских играх выбивались монеты.
      Именем олимпионика называли год, в котором была одержана победа. Победитель становился гордостью города и был окружен исключительным почетом. В некоторых государствах олимпионик освобождался от налогов, получал денежное вознаграждение и ценные подарки от сограждан.
      Олимпиоником, казалось, мог сделаться любой свободнорожденный полноправный греческий гражданин. Любой мог достичь пожизненного почета и стать героем родного города. Но если внимательно присмотреться к условиям Олимпийских состязаний, то станет ясно, что участниками их могли быть только состоятельные люди. Участие в состязаниях требовало длительной и тщательной тренировки и больших расходов. А держать лошадей, обучать их, содержать колесницы и искусных возниц было под силу только очень состоятельным людям, принадлежавшим к знатным греческим родам. Участниками и победителями в состязаниях были состоятельные люди, которые стояли у власти в кичившихся своей демократией греческих городах-государствах. А простому народу — демосу — предоставлялось быть зрителями.
      Храмы Олимпии разрушили землетрясения, довольно частые в Греции. Обломки мощных колонн храма Зевса археологи находили разбросанными на довольно большом расстоянии от основания самого храма.
      Ученым-археологам, начавшим раскопки в Олимпии с середины XIX в., пришлось разбираться в сложных наслоениях строительного мусора и наносов ежегодно разливающейся реки Алфей. Работы шли полным ходом, потом прекращались из-за недостатка денег, затем возобновлялись.
      Наконец, был раскрыт весь священный участок Альтиса. По остаткам зданий, надписям, вырезанным на каменных плитах, и обломкам статуй ученые и архитекторы смогли восстановить облик знаменитого святилища и центра состязаний всей древней Греции. Перед нами предстали, как живые, статуи некогда прославленных атлетов, изваянные великими художниками, вспомнились их победы (воспетые в стихах, они часто помещались на основаниях статуй олимпиоников). Олимпия — святилище богов и героев, место, где атлеты древности завоевывали себе всенародную славу силой, смелостью и стремлением к победе, — поднималась от тысячелетнего сна и повествовала людям о былом великолепии.
      В 1896 г. были возобновлены Олимпийские игры — теперь как международные спортивные состязания. Подобно древним Олимпиадам, они происходят раз в четыре года. Олимпийские игры 1896 г. были проведены на их родине — в Греции. Был принят особый торжественный обряд, по которому факел очередной Олимпиады должен быть зажжен от солнечных лучей, освещающих древнюю землю Олимпии. Из Олимпии его несут в Афины, из Афин — в порт Пирей, а из Пирея на быстроходном судне горящий факел отправляется дальше. Этот символ мира и дружбы народов всех стран переходит из одних дружеских рук в другие и, наконец, доставляется в ту страну, где празднуется очередная Олимпиада. Огонь, зажженный от факела, вспыхивает на стадионе, что является сигналом для начала состязаний.
      В какой бы стране ни происходили Олимпийские игры, первыми на параде участников состязаний идут греческие спортсмены, потомки древних прославленных олимпиоников.
      Наши советские спортсмены с честью принимают участие в международных Олимпийских играх. Впервые они выступили на Олимпиаде в Хельсинки в 1952 г., где одержали ряд блестящих побед по гимнастике, борьбе, тяжелой атлетике. Вся наша страна с волнением следила за исходом игр и встречала победителей Олимпийских игр с неменьшим торжеством, чем некогда древние греки. Правда, статуй победителям у нас не ставят и божеские почести им не воздают, но каждый советский гражданин гордится победами сильных и смелых мастеров, успешно защищавших спортивную честь Родины.
      Память об Олимпии, о великолепной статуе Зевса Олимпийского — одном из семи чудес древнего мира — живет в наше время в таких знакомых каждому из нас словах, как «олимпиада» и «олимпийцы» (так теперь называют участников олимпийских команд, едущих на всемирные спортивные состязания).
     
     
      ГАЛИКАРНАССКИЙ МАВЗОЛЕЙ
     
      Каждый образованный грек чтил Галикарнас — родину «отца истории» Геродота. Здесь прошла его молодость, здесь он боролся с тиранией вместе с демократами и отсюда был вынужден бежать, после того как тирания одержала верх. Покинув Галикарнас, Геродот много путешествовал по разным странам древнего мира. Он многое видел, всем живо интересовался, записывал и запоминал массу удивительных сказаний различных народов, многому сам был свидетелем. И когда после многих лет скитаний и трудов он написал свою знаменитую «Историю», город, некогда изгнавший Геродота, украсился блеском его славы.
      Галикарнас — столица небольшого Карийского царства — по праву слыл одним из богатейших и красивейших греческих городов на побережье Малой Азии. Великолепные беломраморные храмы, театр, царский дворец, сады, портики с целым лесом колонн украшали улицы и площади города.
      Гавань Галикарнаса никогда не пустовала — корабли с различными товарами стояли у причалов, грузились и разгружались у стен порта. На рыночной площади среди оживленной и пестрой толпы моряков, купцов и путешественников суетливо сновали носильщики, мелкие торговцы и просто любопытные, пришедшие поглазеть на чужеземные корабли и товары.
      Чужеземцев привлекала древняя слава города. Путешественникам хотелось взглянуть на огромный храм Ареса — бога войны, чья колоссальная статуя из мрамора и позолоченного дерева (такая техника называлась акролитной), сделанная замечательным скульптором Леохаром, была главным украшением святилища.
      Возле храма Афродиты — богини любви и красоты — бил знаменитый фонтан Салмакида, вода которого, по поверью, обладала волшебными свойствами: она возвращала покинутым возлюбленным утраченную любовь, приносила еще более глубокое счастье любящим, привораживала равнодушных. Но больше всего путешественников в Галикарнас привлекала славившаяся на весь древний мир своим великолепием гробница царя Мавсола, умершего около 353 г. до н. э. Все видевшие эту усыпальницу превозносили ее как одно из семи чудес света.
      В книгах писателей древности, таких как Плиний, Страбон, Павсаний, Витрувий, гробница Мавсола описывается как необыкновенно прекрасное, из ряда вон выходящее, удивительное и чудесное сооружение.
      Постройка гробницы была начата еще при жизни царя Мавсола. После смерти царя его вдова, царица Артеми-сия, продолжала сооружение усыпальницы, прославившей имя Мавсола, ничем более не примечательного. О Мавсоле известно лишь, что он был хитрым и осторожным правителем, сумевшим присоединить к Карии близлежащие области и острова. Захватив эти земли, Мавсол начал систематический грабеж покоренных областей и городов.
      Он установил особые налоги на все, даже на погребение. Путем бессовестного выжимания средств из подвластного ему населения Мавсол накопил огромные богатства. Эти богатства и позволили ему построить себе гробницу-храм, столь великолепную, что она сохранилась в памяти людей до нашего времени как непревзойденный образец погребальной архитектуры. Слава ее была так велика, что древние римляне стали называть мавзолеями все величественные, монументальные надгробные сооружения. От римлян слово «мавзолей» перешло и в современные языки.
      Мавзолей был задуман царем как усыпальница и одновременно храм, в котором ему после смерти должны были воздавать божеские почести. Для создания этого храма-усыпальницы Мавсол пригласил лучших архитекторов того времени Пифея и Сатира и скульпторов Леохара, Скопаса, Бриаксида и Тимофея.
      По замыслу художников мавзолей должен был представлять собой большое, прямоугольное в плане здание шириной около 66 м и длиной около 77 м. В высоту оно достигало около 46 м и по своей структуре делилось на три части. Первый этаж представлял собой ступенчатый высокий постамент, выложенный плитами белого мрамора, и служил усыпальницей Мавсола и Артемисии. Наверху он увенчивался широким скульптурным фризом — лентой мраморных рельефов, опоясывающих здание по всем четырем сторонам.
      Над первым этажом возвышалась колоннада, окружавшая помещение для жертвоприношений в честь обожествленного царя и его супруги. Колонны поддерживались богато украшенным карнизом. Крышей мавзолея служила ступенчатая пирамида. Все это сооружение увенчивалось мраморной скульптурной квадригой — колесницей, запряженной четырьмя конями.
      У подножия здания были расположены мраморные статуи львов и скачущих всадников. Потолки нижнего и верхнего помещений мавзолея поддерживались изнутри пятнадцатью колоннами. В нижнем помещении колонны были дорийские — более массивные и мощные, в верхнем — коринфские. Тридцать шесть колонн наружной колоннады (их было, как полагают, по девяти с короткой стороны и по одиннадцати — с длинной) были ионийскими.
      Строители мавзолея Пифей и Сатир использовали для его украшения все три греческих архитектурных ордера.1
      1 Об архитектурных ордерах древней Греции см. главу «Храм Артемиды Эфесской».
      На больших, специально изготовленных и побеленных досках были сделаны архитекторами чертежи здания. После того как царь Мавсол и царица Артемисия одобрили проект гробницы, строители приступили к работе.
      Место для мавзолея было отведено на одной из самых широких улиц Галикарнаса, подымавшейся над рыночной площадью. Эта улица начиналась в котловине у самого моря, шла вдоль гавани и связывала восточные и западные ворота города. Еще выше, на верхней центральной террасе холмов, на склонах которых был расположен Галикарнас, стоял колоссальный храм Ареса. Справа на возвышении находились святилища Афродиты и Гермеса. На левой стороне котловины, также на холме, возвышался великолепный дворец царя.
      Таким образом, по замыслу архитекторов гробница царя Мавсола как наиболее богатое и достопримечательное сооружение Галикарнаса должна была находиться в центре города и служить основным его украшением.
      Когда началось строительство, место работ было обнесено стеной из сырцовых кирпичей. Царь Мавсол торопил с постройкой, ему не терпелось показать всему миру, насколько он богат, — ведь для сооружения и украшения храма-гробницы он пригласил самых известных во всей Греции мастеров-художников.
      Большое число рабочих, нанятых помощниками архитекторов, и еще большее число рабов от зари до темноты трудились на строительной площадке. Пока часть работающих рыла ямы для фундамента, другие подвозили и складывали строительный материал — дерево для сооружения лесов, песок, глину, известку и главным образом камень. Все земляные работы велись при помощи железных лопат. Для скалистого грунта пользовались кирками и железными ломами. Это была тяжелая работа. Под палящим солнцем сухая земля превращалась в пыль, которая от малейшего ветра поднималась столбом, засыпала глаза, забивалась в ноздри. Из-под ломов, по которым били тяжелыми кувалдами, летели осколки камня, угрожая незащищенным глазам работающих.
      Не менее тяжелой была работа по доставке камней к месту стройки. Камень для строительства добывался в каменоломнях, где работали в ужасных условиях рабы и осужденные преступники. Вся работа велась в длинных подземных галереях-штольнях, иногда расширявшихся в довольно просторные камеры, потолок которых поддерживался столбами невыбранного мрамора. Местами штольни сужались до размеров тесных и узких проходов, куда с трудом мог протиснуться человек. В стенах штолен были сделаны маленькие ниши для светильников, при свете которых производились работы по вырубке камня.
      Рабы вырубали глыбы камня при помощи кайла, зубила и лома. Все эти инструменты были сделаны из железа. Когда камню во время его выламывания уже хотели придать нужную форму, его допиливали специальной пилой без зубьев. Эта работа требовала большой затраты физических сил. Пилили вручную при помощи песка, который беспрерывно сыпали в прорез. Особенно хорошим для пилки камней считался песок, привезенный из Эфиопии.
      Выпиленные глыбы мрамора на специальных деревянных салазках рабы вытаскивали на поверхность. Подгоняемые бичами надсмотрщиков, они погружали эти каменные громады на особые деревянные тележки с роликами и на веревках спускали их по специально вымощенной плитами дорожке вниз. Там рабочие-каменотесы начинали первую грубую отеску доставленных камней. Они с помощью набора инструментов — тесака, долота, кувалды и угольника — делали заготовки из мраморных глыб. И до сих пор возле древних каменоломен ученые находят многочисленные, наполовину отесанные квадры — прямоугольные каменные плиты, барабаны, из которых составлялись колонны, части порогов и карнизов.
      Эта предварительная отделка делалась для того, чтобы уменьшить тяжесть камней при перевозке. Но все равно доставка камней из каменоломен была очень ответственным и трудоемким делом.
      Крупные мраморные детали здания весили тысячи килограммов. Их подвозили при помощи волокуш и телег, в которые было впряжено несколько десятков пар волов. Втаскивались на повозки эти мраморные глыбы по специально изготовленной из дерева наклонной плоскости. А чтобы поднять такую махину по наклонной плоскости, требовались сотни рук рабов. Люди выбивались из сил, надрываясь от тяжкого труда. Многих из них калечили сорвавшиеся каменные глыбы, многие погибали, замученные непосильной работой. Однако царь торопил со строительством, и надсмотрщикам самим угрожали плети в случае малейшего промедления в работе. Жизнью рабов, которых у царя было множество, никто не дорожил.
      Корабли привозили в гавань Галикарнаса великолепный мрамор для облицовки и изготовления архитектурных и скульптурных украшений мавзолея.
      В каменотесной мастерской, находившейся рядом со строительной площадкой, опытные рабочие, нанятые специальными подрядчиками, которые руководили различными работами, занимались дальнейшей обработкой мраморных заготовок. Ловко орудуя тесаком, долотом и особыми кирками, мастера подготавливали и подгоняли по заданным размерам отдельные строительные детали. Они отесывали квадры, делали в них углубления для железных скреп при установке камней, обрабатывали барабаны колонн. Отдельные детали, украшенные орнаментом, также заканчивались мастерами-резчиками до установки их на месте. После этого поверхность мрамора полировали песком и шлифовальным камнем, а затем натирали воском, чтобы уменьшить слишком сильный блеск отполированной поверхности.
      Архитекторы Пифей и Сатир вместе со своими помощниками наблюдали за строительством. В фундаментные рвы был заложен фундамент, мощный, из больших квадровых плит; ему предстояло вынести на себе большую тяжесть самого здания и пирамиды, служившей крышей.
      Каменщики начали возводить стены. Постепенно стали вырисовываться контуры первого этажа. Настало время, когда начались тяжелые работы по подъему и установке колонн на втором этаже. Для этого пришлось построить деревянные массивные платформы на четырех подпорках, которые по высоте достигали уровня второго этажа. Снова по деревянным наклонным плоскостям были втянуты наверх тяжелые барабаны колонн, которые собирались и окончательно обрабатывались, шлифовались и полировались уже на месте. Тяжелый, богато украшенный карниз лег на нарядные, изящные завитки ионийских колонн.
      Обоих архитекторов волновало, правильны ли их расчеты, не ошиблись ли они и не будет ли слишком сложной укладка мраморной пирамиды-крыши и установка наверху колоссальной скульптурной группы — колесницы с четырьмя конями.
      Но до этого было еще далеко, хотя внезапная смерть Мавсола ускорила работы по созданию царской усыпальницы. Царица Артемисия не жалела ни людей, ни денег, для того чтобы увековечить память умершего мужа. Знаменитый архитектор и скульптор Пифей заканчивал работу над огромной мраморной статуей царя Мавсола.
      Во дворе мастерской все пространство было занято частями громадной, еще не собранной статуи царя. Несколько учеников, наклонившись над безруким и безголовым туловищем огромной скульптуры, тщательно натирали особым составом поверхность мрамора. Складки пышной одежды, облекавшей фигуру царя, были переданы в мраморе легко и естественно. Под ними ощущалось живое и сильное тело. Голова статуи, еще не прикрепленная к туловищу, стояла отдельно на специальной подставке. До нашего времени сохранилась эта фигура царя, выставленная в Британском музее, и мы можем судить о том, каким большим художником она была создана. Мрамору он придал необыкновенную живость. Царь Мавсол — жестокий, жадный и тщеславный, настоящий восточный деспот — через тысячелетия предстал перед нами как живой. Художник искусно передал мнимо значительное выражение его лица, небольшую бородку, пухлые ленивые губы и неожиданно злой и пристальный взгляд глубоко посаженных глаз. Очевидно, царица Артемисия, жена Мав-сола, не поняла того, что скульптор тонко подметил характерные отрицательные черты царя и передал их в его лице и взгляде. Ее, по-видимому, вполне удовлетворили искусная работа и внешняя величавость, приданная фигуре умершего царя (рис. 10).
      Рядом с фигурой царя должна была стоять статуя самой царицы Артемисии, которая хотела увековечить и себя в качестве верной спутницы мужа и преданной его памяти вдовы. Над ее. статуей работал знаменитый Скопас2 (рис. 11).
      2 Некоторые ученые подвергают сомнению авторство Скопаса, однако по манере изображения человеческого лица голова статуи царицы Артемисии, сохранившейся до нашего времени, очень близка творческой манере Скопаса.
      Чертам царицы он придал величавость и чистоту линий. Открытый высокий лоб, обрамленный искусными завитками модной в те времена прически, большие, широко раскрытые глаза, чистый овал лица — все эти особенности, высеченные в мраморе рукой великого мастера, приукрашивали, конечно, облик царицы. Несколько углубленные глазницы создавали тонкую игру света и тени, и благодаря этим полутонам возникало впечатление мягкого взгляда, затуманенного скорбью, несмотря на то что в глазах статуи, по обычаю греческих скульпторов, отсутствовало изображение зрачка. С точки зрения современной скульптуры, глаза греческих статуй были слепыми. Однако Скопас своим искусством делал слепые глазницы зрячими и умел придать этому взгляду выражение мягкой скорби, горькой печали, страдания или ярости. Резцу Скопаса принадлежала и та часть фриза, которая была расположена на западной стене гробницы.3
      3 Часть ученых помещает фриз работы Скопаса на восточной стене гробницы. Однако отдельные фрагменты этого фриза были найдены в западной части местоположения мавзолея.
      Скопас изобразил на своей части фриза очень распространенный в греческом искусстве сюжет — так называемую амазономахию — битву греков с легендарными женщинами-воительницами. Сцены сражения были полны необычайной жизненности, движения и силы. Лошади, скачущие, взвившиеся на дыбы, фигуры сражающихся в смелых поворотах, развевающиеся складки одежды — все передавало впечатление ожесточенной, яростной битвы. Людям, глядевшим на этот фриз, слышался шум сражения — звон мечей о щиты и шлемы, свист стрел, воинственный клич амазонок, ржание разгоряченных коней, стоны раненых. Холодный мрамор жил, дышал, двигался — так велико было мастерство скульптора. Фриз состоял из отдельных больших мраморных плит, которые, плотно примыкая друг к другу, непрерывной лентой опоясывали все здание. На южной, восточной и северной сторонах фриза были изображены сцены охоты, состязаний и битва лапифов с кентаврами.4
      4 См. главу «Статуя Зевса Олимпийского».
      Эти части фриза были сделаны скульпторами Леохаром, Бриаксидом и Тимофеем, славившимися среди греков не менее чем Скопас. Когда рельефы, составлявшие фриз нижнего этажа гробницы, были закончены знаменитыми мастерами и их учениками, то, хотя погребальное сооружение еще не было достроено, толпы почитателей Скопаса и остальных скульпторов, привлеченные слухами о замечательном фризе, устремились в Галикарнас, разнося по всей Греции славу о грандиозной усыпальнице царя Мавсола.
      Царица Артемисия умерла, не дождавшись окончания постройки мавзолея. Сын Мавсола и Артемисии, ставший правителем Галикарнаса, приказал продолжать работы.
      Мавзолей был увенчан мраморной пирамидой из двадцати четырех ступеней. На ее верхнюю площадку после сооружения специальных сложных механизмов5 и целой системы деревянных высоких платформ были подняты отдельные части огромной мраморной квадриги (колесницы с впряженными в нее четырьмя конями).
      5 Известно, что такие механизмы применялись на всех крупных постройках. Они находились в разобранном виде на месте стройки, собирались и подводились к нужному участку, но подробного описания их не сохранилось.
     
      Саркофаги царя и царицы из лихнийского мрамора стояли в богато украшенном разноцветным мрамором зале первого этажа. Подножие гробницы окружали мраморные статуи скачущих всадников и огромных величавых львов. Это были скульптурные работы Леохара, Тимофея и Бриаксида.
      Полностью усыпальница была окончена только при внуке царя Мавсола. Но задолго до окончания она стала известна всему греческому миру как одно из замечательных произведений искусства. После победы македонского царя Александра над персами Галикарнас, в котором укрепились персидские войска, был сильно разрушен и разграблен воинами Александра. Однако мавзолей, славившийся как одно из семи чудес древнего мира, уцелел. Он стоял во всем своем великолепии вплоть до XV в., когда жизнь давно уже покинула древний город Галикарнас. Время пощадило прославленное чудо древности (мавзолей простоял около 1800 лет), хотя частыми землетрясениями, неоднократно разрушавшими стены Галикарнаса, мавзолей был изрядно поврежден. Но главный урон прославленной гробнице нанесли грубые и невежественные завоеватели — рыцари-крестоносцы, не пощадившие той красоты, которую, казалось, щадило само время. Захватив побережье Малой Азии, они в XV в. на развалинах Галикарнаса построили мрачную неприступную крепость — замок Святого Петра.
      Крестоносцы буквально разнесли мавзолей на куски, вкладывая в стены крепости целые статуи, плиты с великолепными рельефами, бессмертные творения великих скульпторов древнего мира — Леохара, Скопаса, Бриаксида. Они безжалостно выламывали из стен мавзолея прекрасные мраморные фризы со сражающимися амазонками, обламывали бронзовые позолоченные украшения со статуй богов, героев, коней.
      После того как рыцари-крестоносцы были изгнаны турками с побережья Малой Азии и прилегающих к нему островов, на месте древнего Галикарнаса и средневековой крепости — замка Святого Петра — возникла турецкая крепость Будрун.
      В середине XIX в. путешественники, изучавшие берега Малой Азии, обратили внимание на то, что в стены средневекового замка-крепости Будрун вделаны мраморные плиты с античными рельефами, изображающими битву греков с амазонками. Всего плит, вмурованных в стены крепости, было двенадцать.
      Ценой больших хлопот английскому послу в Турции удалось получить разрешение выломать эти плиты из стен Будрунской крепости. Когда плиты были привезены в Лондон и переданы в Британский музей, ученые с восторгом убедились, что перед ними знаменитый фриз Скопаса со стен прославленного чуда света — гробницы царя Мавсола. Тогда один из хранителей Британского музея, известный ученый Чарльз Ньютон, сам побывал в Будруне. Ньютон увидел вставленные в стену крепости, обращенную к морю, две мраморные статуи львов. Он не сомневался теперь, что они также принадлежат мавзолею, разрушенному варварскими стараниями крестоносцев.
      При тщательном изучении стен крепости, сложенных из грубо отесанных плит, сцементированных известкой, Ньютону сразу же бросились в глаза вставленные в стены обломки плит и архитектурных деталей мавзолея. Ожидая в течение девяти месяцев разрешения на выемку фрагментов мавзолея из стен крепости, Ньютон не терял времени. Он задался целью найти то место, где находился мавзолей. В грудах строительного мусора, затянутого илом, нанесенным водой, были найдены бесчисленные обломки мрамора — фрагменты статуй людей, лошадей, львов, различные архитектурные детали, большие плиты от ступеней подножия и верхней пирамиды, части мраморной колесницы. Из этих обломков путем кропотливой работы была собрана почти целиком огромная статуя царя Мавсола, достигавшая почти трех метров высоты (статуя Артемисии была больше двух с половиной метров).
      В числе особенно интересных находок были колоссальный торс всадника в персидской одежде, фигура сидящей женщины и большое количество обломков статуй мраморных львов и конных статуй. Особый интерес представлял обломок передней части статуи лошади. Голова ее полностью сохранилась и имеет в длину около метра. На ней уцелела бронзовая позолоченная уздечка с украшениями в виде крупных подвесков. Ученые признали в ней одну из лошадей квадриги, увенчивавшей мавзолей, так как было видно, что она высечена с тем расчетом, что на нее будут смотреть снизу и притом на большом расстоянии. В дополнение к барельефам с амазономахией, замеченным в стене крепости, Ньютон обнаружил в западной части площади, занятой некогда мавзолеем, еще четыре плиты фриза, принадлежавшего резцу Скопаса. Одна из плит, открывшихся глазам ученого, особенно его поразила.
      Всего четыре фигуры сражающихся были изображены на ней. Обращенная спиной к зрителю, стояла полуобнаженная амазонка, оборонявшаяся от нападающего на нее воина с мечом и щитом в руках. Сильная и прекрасная фигура воительницы, занесшей меч над головой грека, вся была пронизана светом — Скопас высекал рельефы на плитах паросского6 мрамора, который обладал удивительным свойством просвечивания. Потому так поразительна была игра света и теней, придававшая особую выразительность работам этого великого художника.
      6 Паросский мрамор добывался на одном из островов Эгейского моря — Паросе. Особенность этого мрамора состоит в его способности пропускать свет на глубину 3.5 см.
      Вторая амазонка, раненая, пыталась приподняться с земли, чтобы отразить нападение греческого воина. Бесстрашен был ее взгляд, обращенный к врагу, наносящему смертельный удар.
      Фигуры сражающихся, повернутые в сильном движении, словно уходили в глубь рельефа или выходили из него прямо на зрителя. Сомнений не оставалось — остатки мавзолея, этого прославленного чуда древнего мира, были открыты. Только Скопас мог вложить столько жизни и движения в холодный мрамор. Невольно, как яркий контраст, на память приходят не менее знаменитые рельефы Парфенона, принадлежащие резцу великого Фидия7 (рис. 12). Там все фигуры словно скользили по поверхности мрамора, не выходя за его пределы, подчиненные плавному чувству ритма, пронизывавшему спокойную композицию художника. Творения Фидия были проникнуты сознанием торжественного покоя, величия и красоты. У Скопаса все было порыв, страстная борьба и страдание.
      7 См. главу «Статуя Зевса Олимпийского».
      Но чье же искусство сильнее? Ньютон в задумчивости смотрел на плиту, где кипел жаркий бой между прекрасными амазонками и свирепыми воинами, запечатленный в вечно живом мраморе гениальным резцом Скопаса (рис. 13).
      Боги и люди Фидия были слишком далеки в своем божественном спокойствии от человеческих страстей и переживаний. Мрамор под резцом Фидия дышал величавой и светлой, ничем не омраченной радостью жизни. Скопас же вдохнул в мрамор боль и отчаяние, ярость битв и радость победы.
      Искусство Скопаса, насыщенное трагизмом, было ближе и понятнее людям, жившим в одно время с ним, время, полное бурных политических событий и глубоких переживаний.
      Итак, мавзолей был найден. Ученые приступили к тщательному изучению его архитектурных и скульптурных остатков. Все встречающиеся у древних авторов упоминания о мавзолее, описание его размеров, данное Плинием в труде «Естественная история», были скрупулезно собраны и изучены вместе со всеми материалами, которые дали раскопки в Будрунской крепости. Архитекторы совместно с учеными попытались реконструировать мавзолей — т. е., использовав все известные данные, изобразить гробницу Мавсола во всем ее великолепии, которое еще в древности прославило мавзолей, как своего рода шедевр погребальной архитектуры (рис. 14).
      Его удивительные пропорции, искусное сочетание греческих и восточных архитектурных элементов (колоннада и пирамида вместо крыши), великолепие скульптурных украшений — это был гимн прекрасному мастерству строителей и художников, создавших замечательный памятник искусства. Однако при восстановлении облика этого замечательного сооружения возникли разногласия среди архитекторов и ученых. Одни из них восстанавливали мавзолей как храм с пирамидальной крышей, увенчанный квадригой, в которой стояли колоссальные статуи Мавсола и Артемисии. Подножием храма служил очень высокий постамент, представлявший собой первый этаж, в зале которого находились саркофаги Мавсола и Артемисии. Подножие храма было окружено большим количеством статуй всадников и львов. Эта реконструкция встретила ряд существенных возражений, и ее противники предложили свой вариант, подкрепленный тщательнейшим изучением всех архитектурных и скульптурных остатков и построенный на точных математических расчетах и анализе свидетельств древних авторов. По-видимому, в действительности мавзолей представлял собой сочетание двух пирамид и храма с колоннадой. Нижняя ступенчатая пирамида служила основанием для храма с колоннадой, верхняя, также ступенчатая, являлась крышей всего сооружения и увенчивалась мраморной квадригой — колесницей, запряженной четверкой лошадей. Колесница была пустой. В том, что квадрига была пуста, без фигур царя и царицы, не было ничего необыкновенного. Обычай ставить изображения колесниц без возницы на погребальных сооружениях был распространен в греческом мире. Пустая колесница без хозяина была символом смерти возницы. Мысль о том, что в квадриге находились колоссальные статуи Мавсола и его супруги, возникла в связи с тем, что обломки их фигур были найдены вблизи от обломков коней и колесницы. Однако возле этого места была найдена еще масса фрагментов различных статуй — мужских, женских, головы и лапы львов. Ведь из этого не следовало, что все эти фигуры нужно было связывать также с колесницей или только с верхней частью мавзолея. Ученые, занявшиеся подробно изучением архитектурных и скульптурных остатков мавзолея, обратили внимание на то, что статуи лошадей, впряженных в колесницу, были сделаны с учетом того, что на них будут смотреть снизу. Что же касается фигур царя и царицы, они были выполнены как обычная скульптура, находящаяся на небольшой высоте пьедестала, и никаких изменений с учетом ракурса в статуях не было. Кроме того, вычислив по остаткам колес, стенок и днища колесницы ее размеры, ученые пришли к выводу, что статуи были слишком велики и тяжелы для самой повозки. Против размещения статуй на большой высоте свидетельствовала и тщательная разработка черт лица, волос, драпировок одежды Мавсола и Артемисии. Известно также, что некто, видевший мавзолей, восхищался даже мастерством, с каким была сделана обувь на статуе царя. Совершенно очевидно, что скульптору не было нужды так тщательно отделывать нижнюю часть статуй, которая вообще не была видна, поскольку борта колесницы должны были закрывать фигуры до уровня бедер. А один англичанин скрупулезно вычислил, исходя из соотношения размеров статуй, высоты колесницы и высоты, на которую была поднята квадрига, увенчивавшая здание мавзолея, что даже со значительного расстояния при установке этих статуй в квадриге была бы видна лишь верхняя часть головы фигур царя и царицы. По всей вероятности, статуи Мавсола и Артемисии находились на нижней площадке ступенчатого подножия мавзолея, среди множества других статуй, обломками которых была насыщена вся гора строительного мусора, заплывшего илом, — место, где некогда возвышалась великолепная гробница карийского царя, причисленная к семи чудесам древнего мира.
      Из глубокой древности пришло к нам слово «мавзолей». Трудно найти человека, у которого при этом слове не вставала бы перед глазами стена московского Кремля, серебристые стройные ели и на фоне темной зелени и древних красных стен гробница великого вождя трудящихся всего мира, основателя Советского государства Владимира Ильича Ленина.
      В дни скорби, когда велась подготовка к торжественным похоронам умершего вождя, к 27 января 1924 г. на Красной площади, у кремлевской стены, было построено деревянное строгое и простое здание, которое должно было служить надгробным памятником великому Ленину.
      Известный советский архитектор академик А. В. Щусев представил проект надгробного сооружения, которое в 1930 г. было взамен деревянного построено из дорогих пород камня темных и строгих тонов. Это простая и ясная композиция — прямоугольная ступенчатая пирамида с усеченным верхом. Она завершается тридцатью шестью четырехугольными колоннами, на которых лежит венчающая плита. Наружные лестницы ведут на трибуну мавзолея, расположенную на первом уступе пирамиды. Широкая мраморная лестница спускается от входа в подземный траурный зал. Здесь, в саркофаге под прямоугольным, стеклянным покровом лежит В. И. Ленин. Стены зала облицованы черным и серым мрамором, красные пилястры из порфира смягчают суровые тона мраморных плит. Вся эта сдержанная и строгая гамма красок создает настроение торжественного и скорбного покоя. Мавзолей на Красной площади в Москве — это не только гробница великого вождя. Это одновременно и самая высокая трибуна, с которой в знаменательные для нашей страны дни звучат слова, обращенные к советскому народу и ко всему миру.
     
     
      КОЛОСС РОДОССКИЙ
     
      «Колосс», «колоссальный» — эти слова звучат для нас привычно. Но откуда они ведут свое начало и что значили первоначально? Колоссами древние греки называли статуи, высота которых была много выше человеческого роста. Впервые с гигантскими статуями греки познакомились в Египте. Об египетских колоссах не один раз упоминает Геродот в своем рассказе о достопримечательностях страны египтян. Много колоссов создали и сами греки. Одним из древнейших было примитивное бронзовое изображение бога Аполлона в Амиклах,1 достигавшее в высоту 13 м. Но самым известным и популярным был Колосс, воздвигнутый на о. Родос, — гигантская статуя бога солнца Гелиоса. Вот что говорится о Колоссе Родосском в эпиграмме неизвестного автора:
      Жители Родоса, племя дорийцев, колосс этот медный
      Величиной до небес, Гелий, воздвигли тебе,
      После того как смирили военную бурю и остров
      Обогатили родной бранной добычей своей.
      Не над одним только морем, но также равно и над сушей
      Светоч свободы они неугасимой зажгли,
      Ибо ведущим свой род от Геракла2 по праву наследства
      Власть подобает иметь и на земле, и в морях.
     
      1 Амиклы — город в Пелопоннесе (Южная Греция).
      2 Легендарным основателем греческих городов на о. Родос считался сын Геракла Тлептолем.
     
      К концу IV в. до н. э. среди греческих государств самым богатым и могущественным был Родос. Огромные доходы Родосу приносила торговля. Торговый оборот родосской гавани достигал в годы расцвета 8500 талантов.3
      3 Талант — греческая единица веса, употреблявшаяся главным образом для цветных металлов и ставшая поэтому денежной единицей. Наиболее распространенный эвбейский талант весил около 26 кг.
      Родосские купцы проникали в самые отдаленные страны — в Сицилию и Африку, к северным берегам Понта Эвксин-ского (Черного моря). Родосцев почитали искуснейшим в морском деле народом. На Родосе был разработан морской кодекс, который считался обязательным для моряков всех стран.
      В 305 г. до н. э. богатства Родоса привлекли внимание знаменитого полководца Деметрия. Деметрий был сыном Антигона, одного из наследников державы Александра Македонского. После смерти Александра огромное царство македонского завоевателя поделили самые влиятельные из его полководцев. Каждый из них стремился захватить себе богатейшие и лучшие земли. Птолемей утвердился в Египте, Селевк — в Вавилонии. Антигон захватил Переднюю Азию и Сирию. Было еще много других претендентов на власть и земли, завоеванные Александром Македонским. Все они вели между собой непрерывные войны.
      Родосу долгое время удавалось избегать столкновения с воинственными соседями. И вот Деметрий, уже прославивший себя многочисленными победами, потребовал от родосцев помощи в войне против Птолемея. Но для родосцев выполнить это требование было невозможно. С Египтом Родос связывали прочные торговые отношения. В Египте родосские купцы закупали большую часть хлеба — важнейшего продукта своей торговли. Родос ответил Деметрию отказом. Тогда к берегам острова двинулся огромный флот. Началась осада. Войска Деметрия были оснащены всеми новейшими изобретениями военной техники. Гигантские тараны пробивали бреши в стенах Родоса, метательные машины засыпали осажденных каменными ядрами и стрелами.
      При осаде Родоса была впервые применена новая осадная машина — гелепола, что значит «берущая города». Как сообщает Витрувий,4 гелеполу изобрел афинский архитектор Эпимах. Она представляла собой высокую башню на колесах.
      4 О Витрувии см. в главе «Храм Артемиды Эфесской».
      По сведениям, приведенным у Витрувия, высота башни была около 40, ширина около 15 м. Тяжелую машину приводили в движение и обслуживали 3400 человек. В нижних этажах этой гигантской машины находился таран, разбивавший городскую стену. Внутренние лестницы вели в верхние этажи, где находились метательные машины и располагались стрелки из лука, пращники. Листы плотного железа, которыми была обшита гелепола, прикрывали тех, кто в ней находился. Высота гелеполы позволяла осаждавшим метко и беспрепятственно обстреливать защитников города. Придвинув машину вплотную к укреплениям, на стены города с помощью веревок можно было спустить подъемный мост. Гелепола ежедневно наносила огромный ущерб родосцам. Но хотя гигантская, невиданная прежде осадная машина и вызывала у них ужас, родосцы все же не сдавались. Позади разрушенных стен по ночам они строили новые. Совершая время от времени вылазки, родосцы разрушали и сжигали стенобитные машины. Союзники родосцев, в том числе и египетский царь Птолемей, снабжали их продовольствием и различным снаряжением. Доставляли его египетские моряки, которым удавалось прорываться в родосскую гавань.
      Год, потраченный Деметрием на безуспешную осаду Родоса, дал возможность врагам победоносного полководца повести наступление на земли, завоеванные им прежде. Деметрий вынужден был заключить мир. По условиям мирного договора родосцы стали союзниками Деметрия. Но к войне с Египтом он их так и не смог принудить. Война с Родосом принесла Деметрию прозвище Полиоркет («осаждающий города»). Но победу фактически одержали родосцы. Осада была снята, войска противника покинули остров. У стен города осталась гигантская гелепола, которую Деметрий оставил родосцам. Победа Родоса окончательно упрочила значение его как крупнейшего торгового центра во всем Средиземноморье.
      Отстояв свою свободу и утвердив свою власть «на земле и в морях», родосцы решили в память об одержанной победе воздвигнуть гигантскую бронзовую статую бога солнца Гелиоса — покровителя острова. Как рассказывает легенда, о. Родос подняли боги со дна морского по просьбе Гелиоса. Родос называли священным городом Гелиоса. Изображение головы бога в лучистом венце родосцы чеканили на своих монетах (рис. 15). Статуи Гелиоса украшали родосские храмы.
      Народное собрание родосцев решило продать железо, которым была обшита гелепола. Были проданы и другие осадные машины, доставшиеся родосцам в результате победы. Всего выручили не менее 300 талантов. Эти деньги решили истратить на возведение новой, невиданной прежде статуи бога солнца. Материалом для статуи должна была служить бронза.
      Античные скульпторы, работавшие в бронзе, часто пользовались техникой литья. Создание литых бронзовых статуй было очень трудоемким процессом, требовавшим большого мастерства и технических навыков. Вначале скульптор лепил в глине в полный рост точную копию своей будущей скульптуры. Глиняная фигура была как бы ядром, основой, на которую наносился 'слой воска такой толщины, какую скульптор хотел придать бронзе. Глина же занимала как раз то место, которое в скульптуре должно было оставаться полым, пустым. Когда восковая поверхность была готова, поверх нее фигуру снова покрывали глиной так, чтобы верхний слой плотно облегал воск и полностью соответствовал внутреннему ядру. Так как этот верхний слой глины должен был служить формой для изготовления статуи, его обрабатывали особенно тщательно. Вверху глиняной формы оставляли отверстие для заливки металла, проделывая также небольшие отверстия и в других местах верхнего слоя. Через них при заливке должен был выходить воздух. Иначе под напором воздуха глиняная форма могла разорваться. Для того чтобы в процессе литья верхняя форма не сдвинулась, между двумя слоями глины вставляли тонкие железные прутья. После этого форму нагревали, и при этом воск вытекал через оставленные отверстия. Затем производили обжиг глины, чтобы она могла выдержать высокую температуру расплавленного металла, и только тогда приступали к литью. Расплавив бронзу, ее медленно заливали в форму через трубку, приставленную к верхнему отверстию. Бронза растекалась внутри глины, занимая место, освобожденное воском, и равномерно обволакивая глиняное ядро. Когда металл остывал, верхнюю форму осторожно разбивали и выскребали глину, оставшуюся внутри скульптуры. Все неровности на поверхности металла сглаживали и полировали особыми инструментами. После этого работа считалась законченной.
      По преданию, среди греков первыми стали отливать статуи из металла самосец Ройк и его сын Феодор, жившие в VII в. до н. э. Их произведения, однако, были еще весьма примитивны.5 Каждую статую вначале изготовляли по частям, из которых затем составляли целую фигуру. Но постелено поколения греческих скульпторов одно за другим совершенствовали технику литья, открывали новые сорта бронзы, служившей для создания замечательных произведений искусства. В период расцвета греческой скульптуры в бронзе работали многие прославленные мастера. Широкой известностью пользовались бронзовые статуи одного из величайших греческих скульпторов Мирона из Элевфер.6
      5 Статуя Ночь, созданная Ройком, хранилась в храме Артемиды Эфесской. См. об этом на стр. 60.
      6 Элевферы — город в Средней Греции на границе Беотии и Аттики.
      Всем хорошо известна фигура дискобола — юноши, мечущего диск. Мраморные копии бронзовой скульптуры Мирона сохранились до наших дней. Юноша-атлет изображен в движении. Тело, склоненное вперед, напряжено, правая рука отведена назад. Секунда — и атлет резким толчком бросит диск, зажатый в правой руке, далеко вперед (рис. 16).
      Работая в бронзе, Мирон прежде всего стремился передать динамику движения. Поэтому среди его бронзовых скульптур больше всего известны фигуры атлетов. В древности славилась статуя Мирона, изображавшая знаменитого победителя в беге аргосца Лада. Сохранилась эпиграмма, в которой неизвестный поэт выразил свое восхищение стремительным порывом атлета.
      Полон надежды бегун: на кончиках губ лишь дыханье.
      Видно: втянувшись вовнутрь, полыми стали бока.
      Бронза стремится вперед за венком; не сдержать ее камню;
      Ветра быстрейший бегун, чудо он Мирона рук.
     
      Изображения животных, отлитые скульптором из бронзы, отличались необычайным реализмом. В древности особенной известностью пользовалась созданная Мироном статуя коровы. Срхранилось множество эпиграмм, в которых греческие поэты восхищаются замечательной живостью изображения. Вот одна из них:
      Овод, обманут Мироном и ты, что стараешься жало
      В неуязвимую грудь медной коровы вонзить?
      Не осуждаю тебя, — что для овода в этом дурного,
      Если самих пастухов ввел в заблужденье Мирон.
     
      Но особенно высокого расцвета бронзовая скульптура достигла в IV в. до н. э. в работах скульптора Лисиппа. Лисипп был родом из Сикиона,7 где еще в V в. до н. э. возникла школа мастеров, работавших в бронзе.
      7 Сикион — город в Южной Греции.
      Здесь были созданы новые, высококачественные сплавы, значительно улучшена техника литья. О Лисиппе говорили, что некогда он работал подручным в мастерской, где изготовлялись изделия из бронзы. Гениальный скульптор был самоучкой. Бронза была его любимым материалом. Из нее он создавал колоссальные статуи и многофигурные композиции. Древние авторы приписывают Лисиппу около 1500 различных произведений. Еще в древности прославилась статуя апоксиомена. Скульптор верно и живо изобразил юношу-атлета после борьбы, счищающего скребком пыль и грязь, приставшие к телу. До наших дней сохранилась лишь мраморная копия этой статуи, созданной Лисиппом из бронзы.
      Скульптор уделял много внимания изучению человеческого тела в движении и покое. До нас дошла в позднейшей переработке статуя отдыхающего Геракла — одно из лучших произведений Лисиппа (рис. 17). Геракл был его любимым героем. Подвиги легендарного греческого героя не раз служили скульптору темой для создания ярких композиций, полных жизни и движения. Особый интерес представляют скульптурные портреты, созданные Лисиппом из бронзы. Великий мастер придавал большое значение верной передаче внешности своей модели. Большое впечатление на современников производили портреты Александра Македонского, которые царь предпочитал работам всех других скульпторов. Об одном из таких портретов поэт Посидипп (IV — III вв. до н. э.) писал:
      Мастер со смелой рукой, Лисипп, сикионский ваятель, Дивно искусство твое! Подлинно, мечет огнем
      Медь, из которой ты образ отлил Александра. Не вправе Персов хулить мы: быкам грех ли бежать перед львом?
      Как сообщают древние авторы, Лисипп прославился также созданием гигантских статуй. Одна из них — статуя бога Зевса высотой в 40 локтей (около 20 м) — была выполнена скульптором для жителей города Тарента.8 Эта статуя считалась самым большим из созданных в Греции колоссов. Славу ее предстояло затмить новой гигантской статуе, о возведении которой мечтали родосцы.
      8 Тарент — город в Италии, основанный выходцами из Спарты в VIII в. до н. э.
      Создание своего Колосса родосцы могли доверить только опытному скульптору, прошедшему отличную школу. Выбор вполне естественно пал на Хареса — уроженца родосского города Линда — одного из учеников великого мастера Лисиппа.
      К сооружению Колосса родосцы приступили не сразу после окончания войны. Родос сильно пострадал во время военных действий. Были разрушены предместья города, разграбленные и сожженные солдатами Деметрия. Но прошло несколько лет и город полностью оправился от военных потрясений. Наладились нарушенные войной торговые связи. Родосская гавань вновь начала принимать торговые суда, прибывавшие из различных стран. В родосскую казну бесперебойно поступали налоги из родосских владений и доходы от торговых пошлин. Теперь Родос мог приступить к созданию Колосса. Работа над гигантской статуей Гелиоса продолжалась 12 лет.
      Харесу удалось превзойти своего учителя. По свидетельству древних авторов, он создал статую небывалой высоты. В эпиграмме неизвестного поэта сам родосский Колосс говорит о себе:
      Семь раз по десять в высоту локтей
      Харес воздвиг меня, из Линда муж.
      Весть о необыкновенном сооружении быстро разнеслась по всему греческому миру. Купцы из разных стран, приезжавшие на Родос, рассказывали повсюду о невиданном прежде чуде — статуе в 70 локтей (около 35 м) высоты.
      На Родосе у Хареса было много почитателей и последователей. Возникла даже целая школа мастеров, украсивших город и о. Родос множеством колоссов. Говорили, что их было не меньше ста. Но ни один из них не смог затмить славу гигантской статуи Гелиоса.
      Однако родосцам недолго пришлось гордиться своим Колоссом. Бронзовый гигант простоял всего 56 лет. В 220 г. до н. э. Родос подвергся разрушительному землетрясению. Рухнули стены, верфи, дома. Погибло много людей. До наших дней сохранились надписи на могилах родосцев, погибших под обломками или засыпанных землей. Но самым тяжелым ударом для родосцев была гибель Колосса. Гигантская статуя не выдержала колебаний почвы. Как рассказывает греческий географ Страбон (I в. дон. э. — I в. н. э.), «статуя лежит на земле, поверженная землетрясением и переломленная у коленей». Ноги в коленях оказались самым хрупким и уязвимым местом статуи.
      Правители многих государств, заинтересованных в торговле и союзе с Родосом, пришли ему на помощь. Грече-ский историк Полибий (II в. до н. э.) подробно перечисляет все, что было послано Родосу. В этом списке — деньги, продовольствие, строительные материалы, полностью оснащенные корабли.
      Среди тех, кто послал Родосу богатые дары, — правители Сицилии, цари Македонии, Сирии, Вифинии, Понта. Многие из них на какое-то время освободили родосские суда от пошлин. Помощь, оказанная Родосу после землетрясения, свидетельствует о том, какое значение придавали эллинистические государства своим связям и дружбе с родосцами. Но самую щедрую поддержку оказал родосцам их давний союзник, египетский царь Птолемей, выделив специальные средства и на восстановление гордости родосцев — их знаменитого Колосса. Была подарена в большом количестве медь, присланы опытные мастера, рабочие. На содержание мастеров и рабочих была отпущена дополнительно немалая сумма денег. Но поднять статую, несмотря на помощь египетского царя, не удалось. Не имели успеха и более поздние попытки восстановить Колосс. Тогда было объявлено, что по велению оракула статуя не будет восстановлена. Однако и обломки бронзового гиганта, оставленные на прежнем месте, привлекали к себе всеобщее внимание и поражали своими огромными размерами. Каждый путешественник, побывавший на Родосе, непременно осматривал статую Гелиоса.
      Римский писатель Плиний Старший, живший в I в. н. э., посетив о. Родос, писал, что даже теперь, когда Колосс лежит на земле, он вызывает удивление и восхищение.
      Лишь немногие люди могут обхватить обеими руками большой палец руки статуи.
      В одном из произведений знаменитого сатирика Лукиана, жившего во II в. н. э., слово предоставлено самому Колоссу, который восхваляет себя в таких выражениях: «А со мной кто дерзнет спорить? Ведь я Солнце и к тому же таких огромных размеров. Ведь если бы родосцы не пожелали сделать меня неслыханно, чрезмерно огромным, они могли бы изготовить на те же средства шестнадцать золотых быков... А кроме того, искусная и тонкая работа при таком необыкновенном росте!».
      Страбон называет колоссальную статую Гелиоса лучшим посвятительным даром и замечает при этом, что статуя признается всеми одним из семи чудес света.
      Обломки Колосса пролежали на земле более тысячи лет. В 977 г. арабы, захватившие Родос, продали обломки статуи купцу, который, как рассказывается в одной из хроник, нагрузил этими обломками 900 верблюдов. Так были уничтожены все следы Колосса.
      Память о гигантской статуе — одном из семи чудес света, сохранилась. Но многое в ее истории представляется загадочным. Нет точных описаний ее внешнего вида, неизвестно, где она стояла, и, что самое главное, совершенно неясно, как, каким способом она была создана. Долгое время даже в научных изданиях о родосском Колоссе писали явные небылицы. Так, очень распространенным было представление о том, что статуя стояла над входом в родосскую гавань и что ноги статуи представляли собой два гигантских мола, между которыми в гавань входили корабли. Рассказ этот, конечно, чистейшая фантазия. Ну, а как дело обстояло в действительности? Можно ли это выяснить? Или же родосский Колосс навсегда останется нерешенной загадкой?
      Самым простым оказался вопрос о том, как выглядела статуя Гелиоса. Во время раскопок на Родосе был найден обломок рельефа II в. до н. э., на котором представлен Гелиос в несколько необычной позе. Многие ученые пришли к выводу о том, что рельеф изображает не просто бога Гелиоса, но копирует знаменитую статую Колосса Родосского. Харес, как предполагают, изобразил Гелиоса высоким и стройным юношей с лучистым венцом на голове. Юноша-бог стоял во весь рост на высоком мраморном постаменте, слегка отклонившись назад и приложив правую руку ко лбу, как бы заслоняя глаза, напряженно всматривался вдаль. Левой рукой он придерживал покрывало, спадающее до земли.
      Может возникнуть вопрос, почему правая рука статуи так тесно прижата ко лбу? Более торжественно было бы изобразить Гелиоса с рукой, простертой вперед или вверх. Придавая Гелиосу такую позу, скульптор, конечно, учитывал размеры статуи, ее колоссальный вес. Рука, простертая вперед, без поддержки, должна была обломиться под собственной тяжестью.
      Ну, а плащ? Для чего Гелиосу плащ, который он держит в левой руке? Плащ касается земли позади статуи. Он должен был служить подставкой, которая придавала статуе больше устойчивости. Отдыхающий Геракл — статуя Лисиппа — опирается на дубину. Опорой для Гелиоса, созданного Харесом, служил плащ (рис. 18).
      Итак, поза Гелиоса, переданная рельефом, вполне подходит статуе гигантских размеров. Решив вопрос о внешнем виде статуи, скульптор должен был и поместить ее наиболее выгодно. Предложение скульптора было, конечно, утверждено народным собранием. Место несомненно выбрали с таким расчетом, чтобы статуя была хорошо видна отовсюду и украшала собой город. При огромной высоте Колосса для него требовалось большое пространство вокруг. Вместе с тем статуя не должна была заслонять другие сооружения. Самым удачным для статуи было, очевидно, место в гавани, на берегу залива. Мореплавателям, приближавшимся к острову, еще издали открывалась величественная картина. Ослепительно сверкая на солнце, бронзовый гигант издали приветствовал корабли и указывал им вход в родосскую гавань.
      Теперь остается еще один, самый сложный вопрос. Какой техникой пользовался скульптор при создании бронзового колосса? Решить его можно только с помощью тех описаний статуи, какие встречаются в письменных источниках.
      Долгое время считалось, что Колосс был литой. Затем появились сомнения, можно ли выполнить литьем с помощью несовершенной техники такую гигантскую статую. Тяжесть такой статуи непомерно велика, и установить Колосс было бы очень трудно. К тому же на изготовление литой статуи высотой в 35 м потребовалось бы огромное количество — не менее 200 тонн — бронзы. Вот это-то обстоятельство и послужило для английского ученого и скульптора Мэриона отправной точкой в его исследовании о Колоссе Родосском.
      Мэрион тщательно изучил те сведения о Колоссе, которые встречаются в античных источниках. В большинстве из них Колосс только упоминается. Подробный рассказ о гигантской статуе оставил Плиний. Но самые ценные сведения приведены в книге «О семи чудесах» Филона Византийского.9
      9 О Филоне Византийском см. раздел «Вместо введения».
      В его описании наиболее важно то, что сделано оно человеком, знакомым с техникой. Больше всего Филона интересует способ, которым скульптор Харес смог установить бронзового гиганта. Но о технике изготовления самой статуи Филон ничего не сообщает. Однако он приводит данные о количестве бронзы, потраченной родосцами на статую Гелиоса. По его сведениям, на родосского Колосса пошло 500 талантов бронзы и 300 талантов железа, т. е. около 13 тонн бронзы и 7.8 тонн железа. Используя данные Филона Византийского, Мэрион подсчитал толщину бронзового листа, покрывавшего поверхность Колосса. Полученные данные (1.5 мм) убедили его в том, что Колосс не был литым. При сооружении статуи Гелиоса использовались тонкие листы бронзы. Уже Фидий при создании таких гигантов, как Афина и Зевс Олимпийский, применил чеканные листы золота и пластины из слоновой кости, прикрепленные к деревянной основе.10
      10 О таком способе изготовления статуй (хрисоэлефантинная техника) см. главу «Статуя Зевса Олимпийского».
      По сведениям Филона Византийского, основой для родосского Колосса послужили камень и железо.
      Как предположил Мэрион, по плану Хареса на месте будущей статуи в глубине постамента были заложены три массивных столба. Они складывались из четырехугольных каменных плит, скрепленных полосами железа. Основания двух столбов проходили внутри ног статуи. От столбов расходились во все стороны железные брусья. Они были прикреплены к столбам в тех местах, где смыкались каменные плиты. К наружным концам железных брусьев, как к спицам колеса, прикреплялся железный обод. Такие ободы один за другим опоясывали каменные столбы на правильном расстоянии друг от друга и служили каркасом, на котором закреплялся бронзовый покров статуи.
      Замысел Хареса легче всего представить себе, если вспомнить о строении человеческого тела. Каменные столбы заменяли собой позвоночный столб статуи, брусья были ее ребрами и мышцами, а бронзовый покров служил Колоссу кожей.
      Статую сооружали постепенно, изготовляя и монтируя ее по частям, ярус за ярусом. Когда работы пришлось вести на уровне выше человеческого роста, на помощь пришли землекопы. Филон Византийский пишет: «Скульптор постепенно насыпал вокруг еще незаконченного Колосса огромный холм земли, который скрывал уже завершенные ярусы и позволял изготовлять следующие на уровне земли».
      Ежедневно к подножию статуи свозили огромные массы земли. Ее насыпали вокруг, уплотняли, насыпали снова. Готовая часть статуи скрывалась под землей, и на ее месте вырастал пологий земляной холм. По склонам холма добирались до его вершины, сооружали деревянный настил, доставляли материал и приступали к созданию следующего яруса статуи.
      Представим себе, как выглядела статуя в процессе работы. В середине деревянного настила, покрывающего вершину холма, — четырехугольная яма, края которой облицованы обшивкой из бревен. Эта обшивка предохраняла уже выполненные части статуи от насыпанной вокруг земли. В центре ямы — гигантский бронзовый овал, из которого выступают каменные столбы. Их наращивали постепенно, с ростом статуи, добираясь до них по наложенным над провалом мосткам. В глубине видны железные стержни, соединяющие каменные столбы с бронзовой поверхностью статуи. Работа была очень трудоемкой и опасной. Мастера и рабочие, трудившиеся на шатких мостках, рисковали упасть в глубокий проем и разбиться о прочные железные стержни. Нелегкой была и задача скульптора. Гигантское тело Колосса разделялось не только на отдельные ярусы. По частям изготовлялись и сами ярусы, каждая часть отдельно.
      Но как же скульптору удалось избежать ошибок? Как он смог собрать все части Колосса так, чтобы они точно подходили друг к другу? Легче всего понять задачу Хареса, если вспомнить о детских кубиках с картинками. Каждому приходилось видеть такую игру. Малыш собирает кубики, чтобы составить из кубиков домик и деревья.
      Но дерево у него растет листвой вниз, а крыша домика расползлась в разные стороны. Как исправить ошибку? Нужно проверить расположение кубиков по картинке, на которой изображен тот же самый рисунок. Тогда все кубики встанут на место. Составление Колосса из отдельных частей напоминало эту хорошо известную всем детскую игру.
      «Картинкой» Харесу служила статуя высотой в человеческий рост. Эту статую скульптор изготовил из глины (или из гипса) еще до начала работ. С помощью глиняной модели Харес продемонстрировал родосцам свой замысел, внешний облик будущей статуи. Эта модель была также планом, по которому Харес создавал своего Колосса.
      Если допустить хотя бы малейшую ошибку, окажется, что фрагменты невозможно соединить между собой, что правильность пропорций нарушена. Фигура Колосса получилась бы уродливой и безобразной.
      С помощью глиняной модели скульптор и определял размер и форму тех частей, к работе над которыми он собирался приступить.
      Прежде всего Харес намечал на модели очередной фрагмент и тщательно проверял его размеры. Затем он переходил к выполнению гипсовой модели намеченной части статуи. С большим трудом рабы втаскивали на помост неглубокий деревянный ящик, наполненный гипсом. Они укрепляли его в вертикальном положении, и скульптор принимался аккуратно намечать на гипсовой поверхности границы изготовляемого фрагмента.
      Каждому, наверное, приходилось рисовать с маленького рисунка или фотографии большой портрет. Легче всего это сделать, разделив и оригинал, и поверхность будущей копии на одинаковое число квадратов. Даже тот, кто плохо рисует, сумеет перенести все линии каждого маленького квадрата на квадрат больших размеров. При этом получается довольно точное укрупненное воспроизведение оригинала.
      Пользуясь такой же сеткой квадратов, скульптор переносил с глиняной статуи все извилины, впадины и выпуклости на огромную гипсовую поверхность. Готовую гипсовую модель с предосторожностями уносили вниз к подножию холма, где размещались маленькие мастерские. В одной плавили металл и выковывали тончайшие бронзовые листы. В соседней охлажденные бронзовые листы тщательно обрабатывали, удаляя и сглаживая все неровности. В большом и светлом помещении работали мастера, изготовлявшие по гипсовой модели шаблоны из твердого дерева. Эти шаблоны полностью соответствовали гипсовому слепку. Рядом трудились чеканщики. Они накладывали тонкие бронзовые листы на прочные деревянные шаблоны. Ударами особых молотков бронзовый лист чеканили по форме шаблона, добиваясь точного повторения гипсовой модели. Затем бронзовую деталь закаливали, нагревая докрасна на огне небольшого горна. После того как бронза остывала, ее поверхность очищали, полировали. Только тогда готовая деталь доставлялась на вершину холма, где ее устанавливали на место, закрепляли на железном каркасе, заделывали и сглаживали швы. Когда последние листы были закреплены и Колосс освободился от земляного плена, высокий помост, на котором находилась статуя, облицевали мраморными плитами.
      Теперь, когда мы представляем себе, каким сложным и трудоемким был процесс создания статуи, нас вряд ли может удивить, что ее сооружение продолжалось 12 лет. В нем принимали участие не менее сотни искусных ремесленников — кузнецов, литейщиков, мастеров по обработке бронзы, каменщиков и плотников. Для рытья и переноски земли, на строительных работах было использовано несколько сот рабов.
      И в наши дни Колосс Гелиоса мог бы считаться гигантской статуей. Достаточно сказать, что Колосс был в три раза выше Медного Всадника и в два раза превосходил высотой памятник Екатерины II в Ленинграде.
      Современные скульпторы пользуются готовыми формулами сопротивления материалов, к их услугам новейшая техника. Харес мог опираться лишь на свои наблюдения и опыт. Создание Колосса потребовало огромных затрат, тяжкого труда и неистощимой выдумки. Оно обогатило опыт последующих мастеров и подняло развитие техники еще на одну ступень. Именно поэтому мы с полным правом можем признать великолепную бронзовую статую, созданную родосским скульптором Харесом, подлинным чудом.
     
     
      АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ МАЯК
     
      На море шумно-широком находится остров, лежащий
      Против Египта; его именуют там жители Фарос;
      Он от брегов на таком расстоянье, какое удобно
      В день с благовеющим ветром попутным корабль пробегает.
      Пристань находится верная там, из которой большие
      В море выходят суда, запасенные темной водою...
      (Одиссея, песнь IV)
     
      Так рассказывает об этом островке, лежащем на расстоянии в один день пути от берегов Египта, Гомер в своей бессмертной поэме «Одиссея». Ничем не был больше примечателен этот остров, кроме того, что, по замечанию Страбона, греческого географа, с гомеровского времени Фарос сильно приблизился к берегу благодаря наносам, которые воды Нила, впадающие в море, откладывают на морском дне и таким образом увеличивают площадь суши. И вот пришло время, когда о. Фарос, лежащий в дельте Нила, против небольшого египетского поселения, называвшегося Ракотис, стал известен всему античному миру, а не только любителям Гсмера, ценившим и знавшим наизусть каждую строку великого поэта.
      В 332 — 331 гг. до н. э. царь Александр Македонский основал знаменитую столицу эллинистического Египта Александрию. Город раскинулся в дельте Нила. Александрия была замечательна тем, что ее построили по единому плану, разработанному известным греческим архитектором Динохаром.
      Город, ставший столицей Египта, был распланирован геометрически правильно и поделен на кварталы, разделенные широкими мощеными улицами. Две самые большие улицы шириной в 30 м пересекались под прямым углом. По всей длине их обрамляли мраморные колоннады, дававшие тень и прохладу в знойные дни.
      Самым богатым кварталом был Брухейон — квартал дворцов и царских гробниц. Географ Страбон, о котором уже шла речь, оставил нам подробное описание всех достопримечательностей города, где царские дворцы и роскошные общественные здания составляли треть всей застроенной территории. Все эти дворцы были один великолепнее другого, так как строившие их цари старались превзойти своих предшественников богатством и красотой архитектуры. Дворцы были соединены между собой садами и парками. Здесь же находилась и гробница Александра Македонского, тело которого было привезено из Вавилона, где он умер, и погребено в Александрии царем Птолемеем, одним из сподвижников великого македонского завоевателя. Поместив тело Александра в золотой саркофаг и построив великолепную гробницу, Птолемей этим желал подчеркнуть, что считает себя преемником Александра. И действительно, пока остальные военачальники, вступив в смертельную междоусобицу, делили в ожесточенных битвах огромную монархию македонского царя, Птолемей все больше укреплялся в Египте, и Александрия стала одной из прославленных и богатейших столиц древнего мира. Славе Александрии немало способствовал и известный всему миру Мусейон (храм Муз),1 который являлся одновременно и местом для научных занятий, и своеобразным общежитием ученых, работавших в самых различных направлениях и отраслях науки.
      1 Мусейон — обиталище муз, богинь — покровительниц искусств и наук. Известно, что в греческой мифологии муз насчитывалось девять: Клио — муза истории, Урания — муза астрономии, Мельпомена — муза трагедии, Талия — муза комедии, Терпсихора — муза танцев, Эрато — муза любовных песен, Каллиопа — муза эпической поэзии, Полигимния — муза религиозных песнопений, Эвтерпа — муза лирической поэзии.
     
      У греческих царей издавна существовал обычай собирать при своем дворе уже прославившихся поэтов и ученых. Царь Птолемей I Сотер, положивший основание египетской державе Птолемеев, решил возвеличить блеск и популярность своего государства путем привлечения в столицу всех сколько-нибудь выдающихся ученых и поэтов своего времени.
      Именно с этой целью царем был создан Мусейон — специальное учреждение при храме Муз в Александрии, где ученые и поэты могли жить полностью на счет государства, освобожденные от всех забот, и заниматься творчеством и научными исследованиями. В богатый, кипевший жизнью город, каким была древняя Александрия, со всех концов эллинистического мира стекались ученые. Мусейон стал центром научной жизни блестящей египетской столицы, чем-то вроде академии наук.
      Знаменитые ученые и поэты жили в здании Мусейона, встречались за совместными трапезами и на прогулках в великолепных садах Мусейона. Они беседовали, обменивались опытом, вели научные споры.
      Это общение ученых было чрезвычайно важным для развития эллинистической науки и техники. Царская казна предоставляла в распоряжение ученых, работающих в Мусейоне, деньги для изготовления специальных инструментов и приборов. Для сбора различных научных материалов, подтверждения опытов отпускались большие средства на специальные экспедиции. Все эти богатые возможности для проведения дорогостоящих работ, накопления научного материала, естественно, привлекали в Мусейон большое число ученых.
      Но, помимо всего прочего, Мусейон обладал для ученых и поэтов эллинистического времени особой притягательной силой — здесь находилась замечательная Александрийская библиотека. В ее хранилищах было собрано около 500 тысяч свитков. Были там бесценные сокровища — рукописи трагедий великих драматургов древней Греции: Софокла, Эсхила и Еврипида.
      Рассказывают, что когда царь Птолемей II попросил эти рукописи у афинян на время с тем, чтобы писцы сняли с них копии, то афинские граждане в качестве залога потребовали с царя 15 талантов. Птолемей II заплатил этот залог и предпочел не возвращать рукописи. Так они и остались в хранилищах Александрийской библиотеки.
      Во главе библиотеки стоял всегда какой-либо известный ученый или поэт. Долгое время хранителем библиотеки был замечательный географ и математик Эратосфен. Он был приглашен в Александрию в качестве воспитателя наследника египетского престола Птолемея IV и одновременно занял должность хранителя библиотеки, сменив на этом посту своего учителя, известного поэта Каллимаха.
      Эратосфен был чрезвычайно разносторонним ученым. Он занимался географией, астрономией, написал ряд трудов: «География», «О ветрах», «Об измерении Земли», «Об измерении Солнца». Кроме того, им был написан целый ряд философских сочинений и работ по истории литературы.
      Задавшись трудной целью дать описание Земли, составить карту земной поверхности и вычислить размеры Земли, Эратосфен проделал огромную работу по собиранию научного материала. Ему пришлось для проведения своего знаменитого эксперимента по вычислению радиуса Земли поехать на о. Родос и в город Сиену, где он произвел ряд астрономических наблюдений. И несмотря на то что Эратосфен пользовался в своих вычислениях далеко не совершенными приемами, при измерении окружности Земли и ее диаметра он допустил сравнительно небольшую ошибку (против действительной длины земной оси ошибка Эратосфена составила всего 75 км).
      Один из учителей Эратосфена, знаменитый александрийский поэт и ученый Каллимах, за время своего пребывания на посту хранителя библиотеки составил обстоятельное описание находившихся в ней рукописей. Эта работа потребовала большого количества времени. Однако Каллимах прославил себя и как выдающийся поэт своей эпохи. Его стихи были, правда, слишком изысканны и насыщены ученостью и сложными образами, в них недоставало истинного вдохновения и поэтической свободы. Но в Александрии именно этот стиль пользовался большим успехом в высших кругах придворного общества, а потому к Каллимаху, постигшему искусство такого стихосложения, пришли слава и признание среди ценителей александрийской поэзии. Особенно известной была его поэма, называвшаяся «Волосы Вереники», посвященная супруге царя Птолемея, прекрасной царице Веренике, прядь волос которой, по словам льстивого поэта, была взята на небеса и засияла там в виде нового созвездия.
      Поэтам и ученым приходилось платить дорогой ценой за те исключительно благоприятные условия для работы, которые они находили в александрийском Мусейоне. Им вменялось в обязанность восхвалять в создаваемых ими трудах щедрость и могущество царя, который тратил огромные деньги на их содержание. Историки должны были в своих произведениях прославлять «благодетельную и мудрую» политику египетского монарха. Им приходилось льстиво заявлять, что царь превосходит всех своих предшественников храбростью, дальновидностью и умением достойно управлять государством, даже если на троне сидел ничем не выдающийся и ничтожный по своим качествам властитель. Такие известные поэты, как Каллимах и Феокрит, вынуждены были писать льстивые и плоские стихи, в которых под видом олимпийских богов и богинь выступали царствующие особы. В стихах александрийских поэтов царь непомерно восхвалялся как существо высшего порядка, наделенное божественной силой и разумом.
      Сохранилась и эпиграмма Эратосфена, где замечательный ученый, зависевший от царя, вынужден называть его богом.
      Не случайно поэт и философ Тимон из Флиунта, много странствовавший по свету и бывавший в александрийском Мусейоне, назвал его не «храмом муз», а птичником, где откармливаются «легионы книжных червей ручных».
      Однако несмотря на зависимое положение, в котором находились ученые при дворе Птолемеев, средоточие крупных научных сил в одном месте, каким был Мусейон, давало исследователям возможность общаться между собой, будило их творческую мысль.
      Особенно шагнули вперед в своем развитии математика и механика. В Александрии жили, учили и работали такие выдающиеся ученые, как математик Евклид, изложивший основы геометрии в труде «Элементы». Замечательный изобретатель Герои Александрийский в своих работах далеко опередил свое время (он жил во II или I в. до н. э.). Так, он построил прибор, который по сути дела являлся самой настоящей паровой машиной. Герои увлекался созданием различных автоматов, он изобрел сложные механизмы, действовавшие автоматически при помощи горячего воздуха или пара.
      Но при дешевом труде рабов гениальные изобретения Герона не могли найти применения в настоящих полезных работах. Поэтому трудами по автоматике пользовались как забавой для развлечения царского двора.
      Герои устроил «театр автоматов», где поставил длинную пьесу со сценами сражения на море и большим числом действующих лиц. А сложный механизм, который действовал таким образом, что, когда зажигался огонь на алтаре, сами собой раскрывались тяжелые двери храма, Герону заказали жрецы, для того чтобы поражать молящихся зрелищем «божественного чуда».
      Далеко шагнули вперед и естественные науки. Ученик великого Аристотеля Теофраст заложил основы ботаники; он написал огромный труд о растениях, показал зоны их распространения в зависимости от климата и почвы, дал подробное описание всех известных ему растений. С изучением лекарственных растений были связаны и достижения александрийской медицины. Работавший в Мусейоне врач Герофил много занимался анатомированием трупов и открыл, что органом мышления является мозг, в котором находится центр всей нервной системы. Он же доказал, что артерии наполнены кровью, а не воздухом, как думали ученые до него. Само вскрытие трупов по тем временам было чрезвычайно смелым делом — это считалось кощунством. Но Герофил, находясь в Мусейоне, получил возможность заниматься подобными смелыми опытами.
      Одним из самых гениальных астрономов, работавших в Александрии, был Аристарх Самосский. Еще в III в. до н. э., за 1700 лет до открытия Коперника, он пришел к выводу, что Земля — шар, который вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца одновременно так же, как и другие планеты. Большинство древних ученых считали его безумцем, но Аристарх Самосский был твердо убежден в своей правоте.
      Некоторые ученые занимались созданием военных машин. Известно, что знаменитый математик Архимед применил при обороне своего родного города Сиракуз еще невиданную военную машину, топившую корабли римлян. А в Александрии ученый-математик Дионисий изобрел полибол — автоматически действовавшую катапульту, нечто вроде современного пулемета; эта машина осыпала неприятеля дождем камней.
      Много остроумных изобретений и больших открытий было сделано учеными Александрии. Большинство из них не получало применения, но иногда силами ученых создавались творения, поражавшие современников как неслыханное чудо.
      Одним из таких чудес был Александрийский маяк. Он был построен на скале, возвышавшейся на восточном берегу о. Фароса, который в это время был гораздо ближе к египетскому берегу, чем во времена Гомера. Знаменитый римский ученый Плиний Старший вслед за Страбоном объяснял это тем, что за несколько столетий наносы в устье реки Нила приблизили египетский берег к о. Фарос. Из-за этих наносов и отложений на дне моря подход судов к гаваням города Александрии требовал большой осторожности и опытности. Множество мелей и подводных камней угрожало кораблям у египетских берегов.
      Для того чтобы сделать подход к Александрии безопасным, было решено построить маяк на восточной оконечности о. Фароса. В 285 г. до н. э. остров соединили с берегом искусственно насыпанным перешейком — дамбой. Его длина составляла около трех четвертей километра. Строительство маяка было поручено известному архитектору Сострату Книдскому.
      Он с увлечением взялся за работу, и к 280 г. до н. э. постройка маяка была закончена. Это была трехэтажная башня высотой около 120 м. Нижний этаж имел квадратную форму, причем длина каждой стенки составляла около 30.5 м. Первый этаж был сложен из крупных плит известняка. Стороны нижнего этажа были обращены к четырем сторонам света — на север, восток, юг и запад. Второй этаж представлял собой восьмигранную башню, облицованную великолепными мраморными плитами. Восемь граней башни были ориентированы по направлению восьми главных ветров. Третий этаж-фонарь имел круглую форму, его венчал купол, на котором стояла огромная бронзовая статуя бога морей Посейдона высотой около 7 м (рис. 19).
      Купол придерживали полированные гранитные колонны. Здесь наверху горел огонь маяка, свет которого усиливался путем отражения его в целой системе металлических зеркал и был издалека виден мореплавателям. Топливо для костра доставлялось наверх по винтообразной лестнице, проходившей внутри двух первых этажей. Она была настолько удобной и пологой, что все горючие материалы для поддержания костра в фонаре маяка подвозились на навьюченных ослах.
      Маяк одновременно был крепостью, в которой находился большой гарнизон. В подземной части башни была расположена огромная цистерна для питьевой воды на случай осады. Маяк был также наблюдательным пунктом> так как остроумная система металлических зеркал позволяла вести с вершины башни наблюдение за морским пространством и обнаруживать неприятельские корабли задолго до того, как они появлялись вблизи от города. Восьмигранную башню украшали многочисленные бронзовые статуи. Некоторые из них были снабжены механизмами, некоторые служили флюгерами, указывавшими направление ветра. Путешественники, видевшие Фаросский маяк, рассказывали о статуях чудеса. Одна из них будто бы всегда указывала рукой на солнце на всем пути его движения по небосводу и опускала руку вниз, когда оно заходило. Другая статуя отбивала каждый час днем и ночью. Была будто бы и такая статуя, которая указывала рукой на море в случае, когда появлялся вражеский флот, и издавала предостерегающий крик при подходе врагов к гавани.
      Вероятно, какая-то доля правды в этих рассказах и была, если вспомнить о замечательных автоматах, сделанных Героном Александрийским. Возможно, что часть статуй производила какие-нибудь условные движения, а со временем эти рассказы о чудесных статуях приняли совершенно неправдоподобную форму.
      Несомненно одно, что маяк, воздвигнутый на о. Фаросе, был первым и единственным во всем греческом мире маяком таких колоссальных размеров, где были применены самые замечательные и остроумные изобретения александрийских ученых.
      До этого древний мир не знал таких построек. Еще в V в. до н. э. у входа в Пирей — гавань самого передового города того времени Афин — ночью горели два самых обыкновенных костра, которые разжигались на вершинах двух колонн. Конечно, Александрийский маяк с его сложной системой зеркал и техническими усовершенствованиями казался всем, кто видел его или слышал о нем, настоящим чудом.
      До нашего времени дошло несколько эпиграмм — коротких стихотворений, посвященных чудесному маяку, поражавшему путешественников, посетивших Александрию. Вот одна из них:
      Башню на Фаросе грекам спасенье, Сострат Дексифанов,
      Зодчий из Книда2 воздвиг, о повелитель Протей!3
      Нет никаких островных сторожей на утесах в Египте,
      Но от земли проведен мол для стоянки судов,
      И высоко, рассекая эфир, поднимается башня,
      Всюду, за множество верст, видная путнику днем.
     
      2 Книд — город в Карии (область Малой Азии).
      3 Протей — морское божество, легендарный владыка о. Фарос.
     
      Ночью издали видят плывущие морем все время
      Свет от большого огня в самом верху маяка,
      И хоть от Таврова Рога4 готовы идти они, зная,
      Что покровитель им есть, гостеприимный Протей.
     
      4 Тавров Рог (Бычий Рог) — название одного из трех каналов, которые вели от моря к Александрии.
     
      Строитель маяка, архитектор Сострат, желая сохранить в памяти людей истинное имя создателя замечательной башни, высек на мраморной стене маяка следующую надпись: «Сострат, сын Дексифана из Книда, посвятил богам-спасителям ради мореходов». Вырезав эту надпись, он закрыл свое имя тонким слоем штукатурки и сверху написал по ней имя царя Птолемея Сотера. В глубине души Сострат надеялся, что время пройдет, штукатурка отвалится и имя истинного строителя этого великолепного маяка прославится в веках. Так оно и случилось. Имя Сострата Книдского — славного создателя одного из семи чудес древнего мира — дошло до наших дней из далекой глубины веков.
      С высоты восьмигранной мраморной башни Фароса, составлявшей его второй этаж, открывался сверху великолепный вид. На юг простиралась Александрия. Сверху была особенно хорошо видна удивительно правильная планировка столицы Египта. Невольно вспоминался рассказ о том, что по желанию царя Александра Македонского архитектор Динохар, создавая план Александрии, придал очертаниям города округлую форму развернутой македонской хламиды — военного плаща.
      Улицы, дома, дворцы Александрии тонули в тенистых аллеях, садах и парках. Необычайная для того времени ширина александрийских улиц также особенно бросалась в глаза после кривых узких улочек других греческих городов, где на углах домов ставили толстые каменные тумбы, чтобы неуклюжие повозки не разрушали стены дома. Часто археологам случается обнаруживать на этих тумбах глубокие борозды, которые проводила тележная ось, изо дня в день задевавшая на повороте массивный камень.
      На александрийских улицах и площадях, вымощенных мраморными плитами, могли ехать сразу несколько повозок, не задевая одна другую. Особенно просторна была Канопская улица, главная улица Александрии, украшенная великолепными домами и храмами, шедшая параллельно морю.
      В центре города поднимался искусственно насыпанный высокий холм, сделанный для того, чтобы можно было, поднявшись на него, любоваться Александрией. Холм, посвященный Пану (богу полей и лесов), — Панейон, окружал чудесный парк.
      Шумная нарядная толпа заполняла улицы, площади и парки Александрии. С высоты маяка были прекрасно видны гавани по обе стороны дамбы, соединявшей о. Фарос с городом. Эта дамба, искусственно насыпанная и превращавшая о. Фарос в полуостров, называлась Гептастадионом. Самим названием дамбы определены ее размеры — длина ее составляла семь стадий.5
      5 Стадий — древнегреческая мера длины, равная 177.6 м.
      Основной гаванью Александрии была Большая гавань, имевшая вход со стороны Фароса и хорошо защищенная дамбой. Глубока она была настолько, что у самого берега мог стать на якорь у сходней любой большой корабль. Об этом сообщает нам Страбон в своей «Географии». Кроме того, в западной части устья было еще две гавани меньших размеров. Торговые гавани Александрии были забиты множеством чужеземных кораблей и лодками александрийских рыбаков, которые проворно скользили между широкими корпусами купеческих судов. Эти корабли имели одну или две мачты с четырехугольными парусами. Только один большой трехмачтовый корабль «Александрия» выделялся величиной среди остальных судов, покачивавшихся на спокойной зеленоватой воде гавани. Знаменитый корабль был гордостью его строителей. Это великолепное судно было подарено царю Птолемею II правителем сицилийского города Сиракуз Гиероном. Корабль строили опытнейшие инженеры и среди них — великий уроженец Сиракуз Архимед. Строевой лес из Италии, пенька из Испании, смола из Галлии, слоновая кость и драгоценные породы дерева из восточных стран доставлялись на верфи Сиракуз. Тысячи мастеров под начальством строителя Архия многие месяцы трудились над сооружением этого величайшего корабля древнего мира.
      О размерах гигантского корабля можно судить по тому, что о нем рассказывают древние авторы. Его трюмы вмещали полторы тысячи тонн зерна, пятьсот тонн шерсти, десять тысяч бочек рыбы, не считая запасов продовольствия и питьевой воды для трех тысяч человек. Корабль, вначале названный «Сиракузянка», был торговым, но его легко было превратить в боевой.
      Мощная катапульта, сооруженная по проекту Архимеда, находилась на палубе. Боевая машина метала каменные ядра до 75 кг весом на расстояние 160 м. На трех высоких мачтах находились крюки для захватывания вражеских судов. Огромные рычаги управляли крюками: схваченный крюками корабль вытягивался из воды, переворачивался и беспомощный шел ко дну. Восемь боевых башен имела окованная свинцовыми пластинами палуба «Александрии».
      Каюта капитана была отделана редкими породами дерева, слоновой костью и позолоченной бронзой. Покои царя были украшены с неслыханной роскошью. Мозаичный пол изображал сцены Троянской войны. На борту корабля был даже сад, полный редкостных цветов и растений, и особый зал для занятий спортом. Статуи лучших мастеров стояли в нишах стен, в библиотеке лежали сотни рукописей. На замечательном корабле все поражало пышностью и красотой.
      В трюмах «Александрии» было душно и темно. Прикованные к скамьям полуголые рабы-гребцы выполняли один и тот же утомительный и однообразный труд: гребли много часов подряд. Пронзительный свист флейты задавал темп гребли, сотни тяжелых весел подымались и с равномерностью машины плавно опускались в воду. Надсмотрщики зорко наблюдали за работой сотен гребцов, и удар бича указывал гребцу на его промах. Гребцы сменялись быстро в трюмах «Александрии». Умерший раб с тяжелым камнем, привязанным к ногам, отправлялся на дно, а на его месте уже сидел новый гребец, прикованный той же цепью к той же скамье.
      На север открывалась бесконечная гладь моря, желтоватого у берегов из-за наносов песка нильских вод и бирюзового вдали. К востоку от Фароса выступал мыс Ло-хий со знаменитым храмом богини Исиды, в котором Герои сделал самооткрывающиеся двери, распахивающиеся в тот момент, когда жрец возжигал огонь на алтаре богини.
      На мысе в роскошном саду находился один из царских дворцов. Поблизости, между маленьким островком возле самого берега и мысом Лохий, в военной гавани стояли боевые египетские корабли. Военный порт был искусно укрыт от глаз, но сверху, с галереи маяка, он был хорошо виден. Стояли на якорях военные «длинные» корабли с окованным железом, грозным, сверкающим тараном на носу.
      Таким бивнем было легко с разгону протаранить борт вражеского корабля. Основной задачей в морском сражении и был такой удар, пускавший неприятельское судно ко дну. Длина бивня достигала 3 м. Бывало и так, что бивень при ударе в борт врага застревал в корпусе неприятельского судна и тонули оба корабля — и получивший пробоину, и нападавший.
      Другой прием морского боя назывался проплывом. Военный корабль на полном ходу внезапно сближался с вражеским судном. Оба корабля почти касались один другого бортами. Нападающий резко и мгновенно выбирал весла, а весла вражеского судна ломались от удара проходящего по борту корабля. Противник сразу терял все весла одного борта и не мог управлять кораблем. Тогда на ставший беспомощным корабль перебрасывался мостик, и на палубу быстро перебегали солдаты и моряки, навязывая врагу абордажный бой.
      Быстроходность боевых кораблей зависела от числа парусов и весел. Флот египетских царей в III в. до н. э. имел пятидесяти- и сорокавесельные корабли (т. е. с пятьюдесятью и сорока парами весел), не говоря уже о множестве двадцати-, шестнадцати-, тринадцати-, двенадцати-, девятивесельных.
      Обычно под парусами и веслами ходили только военные корабли. Купеческие суда были большей частью просто парусниками и поэтому передвигались они значительно медленнее, и скорость их зависела от благоприятного ветра.
      Кроме боевых «длинных» кораблей, флот располагал легкими судами для разведывательной службы и охраны торговых судов от нападения пиратов, которых так много было в те времена на море. Были маленькие легкие боты для перевозки солдат, вмещавшие не более тридцати человек, и, наконец, большие транспортные суда для перевозки военных грузов, лошадей и боевых слонов.
      На борту военных кораблей находились гребцы, матросы и солдаты-пехотинцы. Командиром военного судна был триерарх (капитан). Вторым после капитана на корабле был кормчий (у нас ему соответствует штурман). Обычно в трюме находился и флейтист или барабанщик, который задавал ритм работе гребцов. Имелись бортовые начальники, военный врач и судовые коки. Египетский флот был одним из самых сильных и многочисленных в античном мире. Однако быстроходными и мощными военными кораблями могли похвастать греческие правители, такие как Деметрий Полиоркет или сиракузские тираны.
      Но ни одна из гаваней древнего мира не могла похвалиться таким чудом, как Александрийский маяк. Все маяки более позднего времени были жалким подражанием Фаросу. Правда, одна из греческих эпиграмм неизвестного автора воспевает маяк, стоявший в гавани малоазийского города Смирны, однако никаких сведений о его архитектурных и технических достоинствах в ней не сообщается.
     
      Больше уже не пугаясь зловещего сумрака ночи,
      Смело плывите ко мне те, кто вдали от земли.
      Всем потерявшим дорогу я огненный луч зажигаю —
      Славит сияющий знак Асклепиадов труды.
     
      Конечно, содержание в полном порядке такого сложного хозяйства, каким был Фаросский маяк, требовало огромных средств. Сильные морские ветры, влажность воздуха — все это неблагоприятно сказывалось на состоянии великолепного сооружения, воплотившего в себе замечательные достижения эллинистической архитектуры и техники. Из эпиграммы неизвестного автора мы знаем, что Фаросскому маяку угрожала опасность разрушения, которую, однако, удалось избежать.
     
      Башня — помощница я морякам, потерявшим дорогу.
      Здесь по ночам зажигаю я светлый огонь Посейдона.
      Рухнуть вот-вот угрожала от глухо шумящего ветра,
      Но укрепил меня вновь своими трудами Аммоний.
      После свирепых валов свои руки ко мне простирают
      Все моряки, почитая тебя, о земли колебатель.6
      6 Колебатель земли — эпитет Посейдона, бога морей.
     
      Это удивительное сооружение простояло до XIV в. К этому времени в уже сильно разрушенном виде высота его составляла не более 30 м, т. е. четвертую часть его настоящей высоты. Но даже в столь искалеченном виде этот памятник античной архитектуры вызывал восхищение арабских писателей, отмечавших красоту и величие руин этой грандиозной постройки.
      Остатки высокого постамента, на котором Находилась замечательная башня, сохранились до наших дней, но для архитекторов и археологов они совершенно недоступны, так как встроены в средневековую крепость. В настоящее время на Фаросе находится египетский военный форт. Древняя Александрия покоится под современным городом, подобно тому как современный Рим поглотил Рим древний. Только отдельные участки древнего города делаются доступными для изучения при каких-либо постройках, когда роют котлованы для фундаментов зданий.
      Современная Александрия имеет другой маяк. Он находится на западном мысе о. Фароса и ничем не напоминает своего знаменитого предка. Правда, свет его, вероятно, намного ярче и голос сирены более зычен, но нет у него ни красоты, ни славы великого его предшественника. Слово «фарос» в древности стало именем нарицательным для маяка. Память о замечательном чуде строительной техники, об изобретательности и таланте александрийских ученых, создавших Фарос в тех условиях, когда техника находилась на столь низком уровне, сохранилась не только благодаря известиям античных авторов и эпиграммам поэтов. В слове «фары», известном каждому из нас, живет воспоминание о знаменитом источнике света — александрийском Фаросе.
     
     
      ЕЩЕ О ЧУДЕСАХ
     
      «Семь чудес света», «восьмое чудо света» — эти выражения уже давно вошли в наш обиход. Так говорят, желая подчеркнуть выдающиеся достоинства произведения искусства, грандиозного сооружения, научного изобретения. С тех пор как появилось представление о семи чудесах, фраза эта стала синонимом наивысшей похвалы тому или иному созданию человеческих рук. Каждая эпоха приносила с собой новые достижения, создавала памятники, удивлявшие современников. Свое восхищение люди выражали, относя эти новые шедевры к числу семи чудес света.
      Семь наиболее выдающихся памятников древнего мастерства были выделены из обилия великолепных произведений к III в. до н. э. Именно поэтому творениям поздних мастеров было отведено среди них значительное место. К позднему греческому искусству принадлежат Галикарнасский мавзолей, Колосс Родосский и Фарос-маяк в Александрии. С этими памятниками соперничало еще одно замечательное творение эллинистического периода — алтарь Зевса в Пергаме (Малая Азия).
      Пергамское государство достигло своего наивысшего расцвета к середине III в. до н. э. во времена правления царей из династии Атталидов. Огромные доходы от торговли и налоги, которыми были обложены царские земли, позволили Атталидам развернуть гигантскую строительную деятельность. Центральная часть города Пергама, его акрополь, возвышавшийся на 270 м над окружающей территорией, был застроен многочисленными сооружениями. Все эти сооружения были расположены веерообразно и составляли один архитектурный ансамбль. Среди них выделяются царские дворцы, известные своими замечательными мозаичными полами, театр, насчитывающий 90 рядов, гимнасий, храм Афины, библиотека, залы которой были украшены скульптурными портретами знаменитых историков и поэтов. Пергамская библиотека представляла собой богатейшее собрание рукописей. Здесь хранилось до 200000 свитков. Во II в. до н. э. пергамская библиотека соперничала с Александрийской.
      В начале II в. до н. э. Пергам одержал крупную победу над галлами, вторгшимися в пределы государства. В ознаменование этой победы пергамцы воздвигли великолепный алтарь Зевса. Из античных авторов об алтаре Зевса кратко упоминает римский писатель II — III вв. н. э. Люций Ампелий в очерке «О чудесах мира»? В 1878 г. немецким археологам, производившим раскопки на месте древнего Пергама, удалось найти фундаменты алтаря и многие плиты с рельефами, некогда украшавшими пергам-ский алтарь. После окончания раскопок все найденные плиты перевезли в Берлин, реставрировали и в 1930 г. включили в реконструкцию алтаря (рис. 20).
      Алтарь представлял собой квадратное сооружение (36 X 34 м) высотой 9 м. Величественная лестница в 20 ступеней вела на площадку второго яруса, окруженную с трех сторон двойной ионийской колоннадой. Площадка второго яруса была ограничена с трех сторон глухими стенами. Эти стены украшал малый фриз, высотой 1 м, на котором были представлены сцены из жизни местного героя Телефа, сына Геракла. Фигуры этого фриза были изображены на фоне пейзажа. В центре колоннады находился жертвенник Зевса высотой 3 — 4 м. Крышку здания увенчивали статуи. Здание алтаря, его статуи и скульптурные фризы были выполнены из местного пер-гамского мрамора.
      Украшением алтаря Зевса и главной его достопримечательностью является так называемый большой фриз, украшавший мраморные стены алтаря. Длина этого замечательного скульптурного фриза достигала 120 м.
      Рельефы фриза Пергамского алтаря изображают борьбу богов и гигантов, о которой рассказывает один из древнегреческих мифов. На рельефах показаны последние минуты битвы. Участь гигантов уже решена, и боги торжествуют победу.
      Особенно сильное впечатление производит группа, в которой представлена сражающаяся Артемида. Богиня охоты Артемида изображена стройной девушкой с луком в руках и с колчаном за плечами. Правой ногой Артемида попирает грудь гиганта, поверженного ею на землю. Богиня готовится вступить в решительную схватку с юным гигантом, стоящим слева от нее.
      Центральная фигура композиции — Зевс, превосходящий всех величиной и мощью. Зевс сражается одновременно с тремя гигантами. Рядом с Зевсом — его любимая дочь Афина. Правой рукой она схватила за волосы молодого гиганта и отрывает его от матери-земли. Напрасно молит богиня земли пощадить младшего из сыновей. Предсмертной мукой искажено лицо противника Афины.
      Стремительность движений сражающихся богов и богинь, отчаяние и боль смертельно раненных гигантов — все это передано чрезвычайно живо и выразительно.
      И. С. Тургенев, осмотревший в 1880 г. обломки рельефа, только что привезенные в Берлинский музей, так писал о своих впечатлениях от Пергамского алтаря: «Все эти то лучезарные, то грозные, живые, мертвые, торжествующие, гибнущие фигуры... да это мир, целый мир, перед откровением которого невольный холод восторга и страстного благоговения пробегает по всем жилам... Я счастлив, что не умер, не дожив до последних впечатлений, что я видел все это».
      Во время Великой Отечественной войны Пергамский алтарь Зевса в числе других экспонатов Берлинского музея был спасен советскими воинами от разрушения. В 1958 г. в Ленинграде, в Эрмитаже, была организована выставка произведений древнего и современного искусства, возвращенных Советским правительством правительству Германской Демократической Республики. Особое внимание привлекал Пергамский алтарь. Его видели сотни тысяч посетителей.
      Советские скульпторы сняли гипсовые копии с мраморных плит алтаря. Эти копии, отделанные под мрамор, включены в постоянную выставку античного отдела Эрмитажа.
      Каждый, кто посетит Эрмитаж, сможет ознакомиться с этим замечательным произведением искусства древних греков.
      В I в. до н. э. все Средиземноморье находилось под властью римлян. Римляне многое заимствовали у покоренных ими народов. В период римского господства было создано множество выдающихся произведений искусства, построены замечательные сооружения. Римские писатели, сообщая различные сведения о семи чудесах света, включали в число чудес и творения мастеров своего времени. Поэт Марциал, живший в I в. н. э., воспел в стихах красоту семи чудес света. В их числе он назвал знаменитый амфитеатр Колизей:
     
      О чудесах пирамид пусть умолкнет варварский Мемфис.
      Посрамлена ныне кичливость твердынь Вавилона.
      Храмом Эфесским теперь не хвалятся пусть ионийцы.
      Взора не тешит уже славный Делосский алтарь.
      Не превозносят пускай до небес похваляясь карийцы
      Чудо свое Мавзолей, что надменно вздымается ввысь
      Все уступают они творению цезарей римских, Больше всего Колизей славит людская молва.
     
      Прославляя Колизей, Марциал хотел польстить императорам династии Флавиев, во времена которых был выстроен самый огромный из всех римских амфитеатров. Колизей был заложен императором Веспасианом (69—79 гг. н. э.) в 75 г.
      Амфитеатр Флавиев представлял собой огромное четырехъярусное здание овальной формы шириной 156 м, длиной 188 м и высотой 49 м. Колизей достигал высоты 12-этажного здания. Он был выстроен из камня, бетона и кирпича. Наружную стену амфитеатра прорезали высокие арочные проемы, по 80 арок в каждом из трех этажей. Верхний, четвертый, этаж был обнесен сплошной стеной.
      Внутреннее устройство амфитеатра напоминало современный цирк. На дне гигантской воронки находилась широкая арена (54 м ширины и 86 м длины). Вокруг арены располагались места для зрителей. Они поднимались по склонам овальной воронки и были разделены барьерами на 4 яруса. Колизей вмещал 50 тысяч зрителей. Благодаря прекрасно продуманной системе внутренних лестниц зрители в несколько минут могли разыскать свой ярус, ряд и место.
      Амфитеатры в римское время строились специально для гладиаторских боев и травли зверей. Это жестокое зрелище было любимым развлечением римской толпы. Пышным представлением отметил император Тит (сын Веспасиана) открытие Колизея в 80 г. н. э. По его приказу к началу торжеств было доставлено несколько сотен рабов-гладиаторов. Они бились друг с другом парами и участвовали в массовых сражениях. Из далеких стран привезли различных зверей: слонов, леопардов, львов, быков, медведей. В их избиении принимали участие и свободные римляне. На арену были выпущены олени, серны. Участники представления разили их стрелами. Всего было перебито 9 тысяч диких и домашних животных. Во время праздника, к удивлению зрителей, арена амфитеатра внезапно наполнилась водой, выплыли корабли, и началось морское сражение.
      Торжества в честь открытия Колизея продолжались в течение ста дней. Погибло много рабов, истрачены были огромные средства, но зрители остались довольны. Слава о Колизее разнеслась во все концы римского мира.
      На арене знаменитого амфитеатра во II в. н. э. выступал даже римский император Коммод. Как рассказывает историк Дион Кассий, в первый день игр Коммод повалил копьем из-за решетки арены целую сотню медведей; затем, спустившись на арену, он принялся убивать других животных: пронзил бившихся в сетях тигра, единорога и слона. После этого, переодевшись в костюм гладиатора, но в отличие от них вооружившись деревянным мечом, Коммод состязался с начальником стражи, который отражал удары императора бамбуковой тростью. Каждое появление императора вызывало бурю восторга, римская знать расточала Коммоду льстивые похвалы.
      В 217 г. от удара молнии в Колизее возник пожар, причинивший сильные повреждения внутри амфитеатра. Гладиаторские игры пришлось прекратить на несколько лет. В 239 г. реставрация амфитеатра была закончена, и вновь его арена стала центром гладиаторских состязаний и травли зверей.
      Амфитеатр поражал современников своими размерами. По высокопарному выражению римского писателя IV в. н. э. Аммиана Марцеллина, «вершины Колизея едва достигали глаза человека». Представления в Колизее продолжались до VI в. н. э. В средние века Колизей был заброшен. Землетрясения и пожары сильно разрушили здание. В 1231 г. от землетрясения обрушилась значительная часть амфитеатра. Со временем из-за неодинаковой плотности камня, использованного для постройки Колизея, в здании образовалось множество углублений и дыр. В течение многих столетий никто не заботился о сохранении памятника — стены его разбирали и растаскивали, используя как строительный материал для других сооружений.
      В 1813 г. обрушился один из внутренних сводов здания. В 1845 г. один из путешественников, осматривавших Колизей, писал: «Необычайная тишина и благоухание царят в Колизее в утренние часы. Сотни певчих птиц, гнездящихся в разросшихся кустах, покрывших своей свежей зеленью все колонны и стены, поют свои песни. Цветы в бесчисленном количестве цветут во всех расселинах, пазах, арках и колоннах почерневшего от старости сооружения».
      В настоящее время сохранились лишь развалины наружных стен Колизея и часть его внутренних конструкций. Но и руины свидетельствуют о необычайном искусстве римских архитекторов.
      Память о чудесах древнего мира, сохранившаяся до нашего времени, должна была пройти через многие поколения. В мрачную эпоху средневековья, когда церковь всячески подавляла даже самое слабое воспоминание о светлой, жизнеутверждающей красоте античного мира, из числа чудес света были исключены «языческие идолы и капища». Вместо прекрасной статуи Фидиева Зевса, колоссальной фигуры Гелиоса, великолепного храма Артемиды Эфесской среди чудес были названы такие памятники, как никогда не существовавший Ноев ковчег, дворец царя Соломона, библейский «медный змий» или, наконец, уже совершенная нелепость — конная статуя греческого героя Беллерофонта, будто бы висевшая в воздухе. Где она находилась, никто не знал, но досужие средневековые путешественники охотно рассказывали о том, что видели ее собственными глазами. В эпоху великих географических открытий, которая познакомила Европу с далекими восточными странами, многие достопримечательности, которые довелось увидеть мореплавателям и купцам, причислялись ими к чудесам света. Таким чудом была признана Великая китайская стена, протянувшаяся на 4000 км, ограждавшая древний Китай от его западных соседей. Она подавляла своей грандиозностью всякого, кому случалось ее увидеть. Ее высота достигала 10 м, а толщина стен у основания была 6 м.
      Позднее в число чудес света были включены индийские скальные храмы в Эллоре и сказочная по красоте гробница Тадж-Магал в Агре, построенная знаменитым зодчим Устад-Иса в начале XVII в. для султана Шах-Джемала и его жены Мумтаз-и-Махал.
      Чудом света называли и великолепный дворец-крепость гренадских халифов Альгамбру, созданный искусством мавританских зодчих в конце XIII в. В различные эпохи различные памятники, созданные человеческим гением, признавались современниками за одно из чудес света. И в наше время создаются сооружения, которые даже нам, современникам космической эры, стоящим на пороге великих свершений, представляются своего рода чудом. Одно из таких чудес современности — Асуанская высотная плотина. На древней египетской земле у Асуана, там, где в гранитных каменоломнях добывался красный и черный гранит для статуй фараонов, для их саркофагов, для колонн и обелисков, в этой же твердой гранитной толще пробито новое русло для укрощенного Нила. Края плотины, перекрывающей Нил, должны лечь на высокие гребни гранитных асуанских скал. Тысячелетиями протекал Нил между ними, словно в глубоком ущелье, а теперь в ходе строительства ему пробили канал глубиной около 80 м и шириной от 50 40 280 м. День, когда Нил заставили пойти по новому узкому руслу, был памятен всем египтянам. Это была первая победа над капризным кормильцем страны — Великим Хапи, как его называли древние обитатели Египта. В течение четырех лет более 30 тысяч рабочих трудилось на строительстве, работая в две-три смены. Были проложены асфальтовые дороги, построены жилища для рабочих, укрытия и навесы для техники. Условия работы были необычайно сложными и тяжелыми. В районе Асуана жара особенно изнурительна. Глубина реки достигала 35 м. Кроме того, все строительные работы были связаны с ежегодным подъемом воды в Ниле, когда паводок достигал огромной силы и его нужно было пропускать через район строительства. Вся сложность заключалась еще и в том, что нельзя было задерживать тот плодородный ил, который насыщает в этот период воды Нила и обеспечивает плодородие нильских земель. Асуанская высотная плотина, создаваемая по проектам советских специалистов совместно со специалистами Объединенной Арабской республики, представляет собой совершенно замечательный, цельный и сложный комплекс гидротехнических сооружений, в который входят, кроме плотины, гидроэлектростанция и подстанции с высоковольтной линией передач. Плотине, которая не только перекрывает реку, но еще должна сдерживать напор воды и во время паводка, необходима огромная мощность. Она поднимется на высоту 110 м. Ширина ее по основанию 1000 м. Общая протяженность 3600 м, а ширина ее гребня 40 м. Для того чтобы снизить напор нильских вод при разливе, в толще гранитных скал от водоотводного канала пробито 6 туннелей. Водохранилище, образованное Асуанской плотиной, будет одним из крупнейших в мире — его длина составит около 500 км, а ширина в среднем — около 10 км. Разлившись, воды Нила затопят огромную площадь. И под водой должны будут навеки скрыться знаменитые храмы Абу-Симбела, высеченные в скалах, расположенных к югу от Асуана. Угроза гибели замечательных памятников древнего искусства волновала весь мир. «Спасите Абу-Симбел!», — кричали плакаты во всех городах Египта. Огромные изображения фараона Рамзеса и его жены Нефертари смотрели с этих плакатов, взывая о помощи. Среди массы проектов сохранения этих уникальных памятников был избран один. Он предлагал вырезать с кусками скалы эти храмы с колоссальными статуями, поднять на новый берег и снова собрать их там из тысячи кусков. Так же должны были поднять на гору и храм богини Исиды, находящийся у Асуана.
      Даже при современном развитии строительной техники размах работ, проводимых при сооружении высотной Асуанской плотины, кажется невероятным. По одному только объему скальных работ Асуанская плотина в 17 раз превосходит своего прославленного земляка — великую пирамиду Хеопса. Но если сооружение величайшей в древнем мире гробницы не принесло египетскому народу ничего, кроме тяжести бессмысленного и непосильного труда, кроме смерти и нищеты, то Асуанская плотина создается во имя благосостояния всей страны, для живущих в настоящее время и для будущих поколений. Она принесет всем труженикам Египта новые площади орошаемых земель и даст огромное количество электроэнергии (около 2.1 млн квт). С полным правом Асуанская плотина может называться одним из чудес современности.
      Еще более грандиозное гидротехническое сооружение наших дней представляет собой Братская ГЭС. Бетонная плотина, перекрывающая реку Ангару в месте Падунского сужения, превосходит по высоте Асуанскую плотину и достигает 126 м. Протяженность всех водонапорных линий составит свыше 5000 м. Само здание Братской ГЭС длиной в 500 м вмещает 20 гидроагрегатов. Самые крупные в мире радиально-осевые турбины будут работать в ГЭС, каждая мощностью в 240 мвт. Плотина Братской ГЭС образует самое большое в мире искусственное водохранилище, площадь которого займет 5.5 тыс. м2. Все эти грандиозные цифры вызывают удивление даже в наше время, Однако самым большим и в то же время самым обыкновенным чудом для нас был тот короткий срок, в какой было возведено это уникальное гидротехническое сооружение. Трудные климатические условия, тяжелые морозные зимы в необжитом и диком краю не остановили молодых строителей Братска. На угрюмых берегах укрощенной сибирской реки возникло одно из замечательных достижений современной техники и человеческого труда, воплощенное в Братской ГЭС, которая послужит мощной энергетической базой для всего сибирского края.
      Одним из самых ярких завоеваний современной науки является использование энергии атома в мирных целях. Спущенный на воду 5 декабря 1957 г. атомоход «Ленин» был первым в мире ледоколом с ядерной энергетической установкой, работавшим на ядерном горючем. Все в нем бы\о необыкновенно — и его величина (он является самым большим ледоколом в мире), и мощность его главных двигателей (44.000 л. с.), и скорость хода (свыше 18 узлов в час). Это замечательное судно с обтекаемой невысокой надстройкой и двумя мачтами внутри устроено также удобно, разумно и красиво. В стальном корпусе ледокола находятся 3 атомных реактора. Горючим служит двуокись урана. Вся сложнейшая система автоматического управления и регулирования процесса ядерного деления и теплообмена осуществляется с поста энергетики и живучести. В машинных отделениях установлено свыше 20 различных автоматических устройств. Все самые современные средства связи и электро-радио-навигации дают возможность плавать в условиях почти полной безопасности в любую погоду. Стальной корпус корабля имеет ледовый пояс толщиной от 52 до 36 мм. Наибольшая толщина ледового пояса приходится на носовую часть, поскольку она первой приходит в соприкосновение со льдами. Все коварство, все капризы Арктики разбиваются о железную волю ученых, создавших корабль, словно пришедший в нашу действительность со страниц научно-фантастического романа будущего. Телевизионная установка в посту энергетики и живучести позволяет следить за всеми устройствами над реакторами. Посты управления расположены в ходовой рубке, в носовых и кормовых мостиках и в румпельном помещении. Ледокол располагает тремя вспомогательными электростанциями общей мощностью 6.200 л. с. Личный состав ледокола и участники экспедиций размещаются в комфортабельных одноместных и двуместных каютах. Великолепная библиотека, музыкальный и курительный салоны, клуб, большая столовая отделаны ценными породами дерева, обставлены красиво и уютно. В носовой части расположен камбузный блок с кладовыми, холодильниками и хлебопекарней. Медпункт со специализированными кабинетами, лабораториями, аптекой, лазаретом оборудован по последнему слову медицины. В кормовой части палубы атомохода находятся ангар и взлетно-посадочная площадка для вертолета.
      Благодаря продуманному устройству всей внутренней жизни атомохода, благодаря ядерной энергетической установке ледокол «Ленин» может плавать более года, не заправляясь горючим. Создание этого наиболее совершенного корабля современности открыло перед наукой неисчерпаемые перспективы для исследований в полярном бассейне. Вместе с тем атомный ледокол продлил период навигации по Северному морскому пути — важной жизненной артерии нашей страны.
      Однако все необыкновенные сооружения, созданные руками человека нашей эпохи, меркнут перед самым ярким чудом XX в. — созданием космического корабля и выходом человечества в космическое пространство.
      4 октября 1957 г. произошло знаменательное событие в мировой космонавтике. Искусственный спутник земли, созданный советскими учеными, был выведен на заданную орбиту ракетой-носителем. Он представлял собой небольшой шар диаметром 58 см, который весил 83.4 кг. На нем находились 2 радиопередатчика с источниками питания и 4 радиоантенны. Этот первый «житель земли», впервые в истории человечества попавший за пределы нашей планеты, за все время своего существования сделал 1400 оборотов вокруг земного шара. Наибольшее его удаление от земной поверхности составило 947 км.
      В честь запуска первенца человечества в космос на VIII международном астрономическом конгрессе делегатам преподнесли «межпланетный паспорт». Он давал право на перелет по маршруту Земля — Луна. В нем говорилось, что подателю сего документа зарезервировано одно из первых мест в первом космическом корабле и что, кроме того, владелец паспорта имеет право передвигаться в межпланетном пространстве и приземляться на любых планетах. Все присутствовавшие на конгрессе ученые приняли это как забавную шутку, так как путь от выхода маленького искусственного спутника за пределы земли до посылки космического корабля с человеком представлялся еще очень долгим.
      Однако не прошло и двух лет, как советская ракета достигла Луны, сбросив вымпел, а затем другая ракета обогнула Луну и сфотографировала ее обратную сторону, то полушарие, которое было скрыто от глаз человека с тех пор, как он появился на земле.
      Не прошло и четырех лет, как настал день, который был вписан в историю человечества как первый день космической эры. 12 апреля 1961 г. космический корабль «Восток-1» вышел на орбиту вокруг Земли, пилотируемый летчиком-космонавтом Ю. А. Гагариным. Этот первый космический полет человека продолжался 108 мин. Ракета вывела космический корабль весом 4725 кг на заданную орбиту. Этот космический корабль, созданный гением советских ученых и умелыми руками многих и многих людей, трудившихся над его изготовлением, представлял собой сложнейший комплекс тончайших приборов, заключенных в прочнейшую оболочку, которой были не страшны ни огромный перегрев, возникающий при взлете и посадке космического корабля, ни убивающая все живое радиация, ни сотни других опасностей, создающих угрозу для корабля и космонавта в межпланетном пространстве. В теле космического корабля помещалась герметизированная кабина, которая была по объему значительно больше кабины обычного одноместного самолета. В ней находилось оборудование, которое полностью обеспечивало все жизненные процессы, необходимые для человеческого организма. Сложные системы автоматического и ручного управления полетом, автоматическая система приборов для ориентации по Солнцу и ручная для ориентации по Луне также были к услугам космонавта. В кабине находилась и сложная система приземления, аппаратура контроля и регистрации (она была автономной и телеметрической). Для двусторонней радиотелеграфной и телефонной связи с наземными станциями была создана в кабине ультракоротковолновая и коротковолновая радиоаппаратура. Кроме того, корабль был оснащен целым рядом радиосистем контроля орбиты и пеленгации корабля. Во время первого полета космического корабля все сложнейшие его системы, вся точная аппаратура работали безотказно.
      Главным требованием, которое предъявляли себе ученые, конструкторы и рабочие, создававшие самое яркое чудо нашей эпохи — космический корабль, была успешность и безопасность полета первого человека в космосе. И это требование было выполнено — первый человек, вышедший в космическое пространство, благополучно возвратился на Землю, чтобы рассказать обитателям планеты о том, что видел он, первый Колумб космоса. Для закрепления достигнутых успехов, завоеванных первым космонавтом, и дальнейшего развития космонавтики был совершен целый ряд других еще более сложных космических путешествий. Однако подлинным чудом XX века явился осуществленный в 1965 г. советским космонавтом А. А. Леоновым выход за пределы корабля и свободный полет непосредственно в космическом пространстве. И, наконец, в начале 1966 г. была осуществлена мягкая посадка на Луну автоматической станции «Луна — 9». Сложнейшие приборы и системы автоматического и ручного управления, связь с Землей, весь счетно-решающий комплекс на Земле — все эти достижения советской астронавтики по справедливости можно считать одним из выдающихся чудес современности.
     
     
      ЗАКЛЮЧЕНИЕ
     
      Длительное время создавались семь чудес — с III тысячелетия до III века до н. э. За этот долгий период человечество продвинулось гигантскими шагами вперед по пути развития науки, техники, культуры. Было сделано немало ценных открытий, создано множество великолепных сооружений, замечательных произведений искусства.
      В III в. н. э. римский писатель Люций Ампелий задумал написать книгу, в которой были бы собраны различные достопримечательности. Целый раздел этой книги посвящен чудесам света. В этом очерке Ампелий перечисляет все, что привлекло его интерес, — чудеса, созданные природой, перемешаны у него с чудесами, созданными руками человека. Число этих последних очень велико. Названы уже знакомые нам сооружения. Но, кроме них, упомянуто множество храмов, алтарей, статуй богов и богинь. Сведения об этих достопримечательностях были без разбору заимствованы Ампелием из различных сочинений древности, прославлявших красоту и величие творений древних мастеров. Знакомство с памятниками, открытыми на земле Египта, Греции и Рима, убеждает нас в том, что перечень чудес, приведенных Ампелием, можно еще умножить.
      Чем же все-таки руководствовались древние ученые и поэты в выборе семи самых замечательных творений? Разве случайно у различных авторов мы встречаем одни и те же знакомые названия?
      Проследим еще раз историю возникновения наших чудес.
      Первые серьезные успехи в развитии человеческой культуры были сделаны в древневосточных государствах — Египте и Вавилонии. Памятниками строительного искусства древнего Египта могут служить пирамиды — единственное из семи чудес, дошедшее до наших дней. Ими восхищались в древности, они вызывают изумление и в наши дни. В древности людей поражали грандиозные размеры этих искусственных гор, сложенных руками человека, сложные расчеты, выполненные архитекторами древнего Египта. В наши дни не может не вызывать изумления тот факт, что эти гигантские сооружения были созданы людьми, располагавшими самой примитивной техникой. Создание пирамид стоило многих человеческих жизней, но опыт их строителей не пропал даром. Много неожиданных открытий было сделано и во время создания вавилонских чудес — знаменитых стен и висячих садов. Архитекторы научились рассчитывать натяжение арок сводов, принявших на себя огромный вес искусственных садов. Были изобретены сложные приспособления для подъема воды на высоту крепостных стен Вавилона.
      С VII — VI вв. до н. э. начинается расцвет эллинской культуры. Наука и искусство развились в Ионии раньше, чем в остальных греческих областях. Построенный ионийскими мастерами храм Артемиды Эфесской — это первое чудо, возникшее на эллинской земле.
      Но почему не затмили славу Артемисиона выстроенные позднее великолепные храмы, которыми славились многие города древней Греции? На этот вопрос можно ответить словами римского ученого Плиния. Он называет храм Артемиды истинным шедевром греческой архитектуры и отмечает, что описание приемов работы его создателя Херсифрона «невозможно уместить в самых больших книгах: оно содержит в себе нечто, превышающее все, что можно встретить в природе». Не только размерами и красотой храма Артемиды, соразмерностью его пропорций восхищались знатоки греческой архитектуры. Изумление вызывали также приемы работы архитектора, то новое, что было им внесено в технику строительного дела. Записки, оставленные строителями Артемисиона — Херсифроном и его сыном Метагеном, изучали многие поколения греческих и римских архитекторов. Их читал Плиний, ими пользовался при создании своей книги об архитектуре Витрувий.
      Второе чудо, созданное греческим гением, — статуя Зевса Олимпийского. Ее творец, величайший греческий скульптор Фидий был уроженцем Афин — города, который с V в. до н. э. стал во главе эллинской культуры. Красота скульптур, созданных Фидием, считалась в античности непревзойденной. Но произведения Фидия не только воспевали величие олимпийских богов. Каждое творение Фидия обогащало скульпторов новым опытом, новыми приемами. Фидий усовершенствовал новую сложную технику создания хрисоэлефантинной статуи.
      К III в. до н. э. города материковой Греции пришли в упадок. Свежие творческие силы были вызваны к жизни переплетением эллинской и восточной культур в греческих городах Востока. Ранним памятником такого сочетания двух культур был мавзолей, воздвигнутый выдающимися художниками эллинистического времени в столице небольшого Карийского царства Галикарнасе. Новым и необычным было сочетание элементов греческого храма и египетской пирамиды в одном здании. Создание гигантской усыпальницы царя Мавсола потребовало сложнейших расчетов, для того чтобы греческая колоннада могла выдержать тяжесть крыши, выполненной в виде ступенчатой пирамиды.
      Явное преобладание среди чудес света поздних произведений, принадлежащих III в. до н. э., не свидетельствует о том, что именно это время было особенно богато талантами. Пристрастие к чудесам, созданным в III в. до н. э., объясняется скорее всего свежестью впечатления, произведенного на современников каждым из трех замечательных памятников. Но и III в. был достаточно богат шедеврами архитектуры и скульптуры. Выбор лучшего из них определяется прежде всего тем вкладом в общую сокровищницу технической мысли и опыта, который принесло создание каждого чуда.
      Непроторенной дорогой пришлось идти скульптору Харесу, создателю знаменитого родосского Колосса. Конечно, не только и не столько величина статуи вызывала восхищение современников. Их поражала смелость замысла, остроумные технические приемы, позволившие создать бронзового гиганта. Опыту Хареса подражали, у него учились. Подлинным чудом античной техники, свидетельством мастерства и изобретательности александрийских ученых можно назвать маяк на о. Фарос.
      Семь памятников, воплотивших наивысшие достижения культуры наиболее развитых стран древности, вполне заслужили названия чудес света. Самое чудесное в них то, что создали их ум и руки человека.
      Мы слишком мало знаем о людях, чьим трудом и талантом были воздвигнуты эти прекрасные произведения искусства. Далеко не все имена великих мастеров сохранило нам предание. Еще меньше мы знаем о тех безвестных тружениках, которые работали в каменоломнях, добывали мрамор, рыли землю, носили тяжести, возводили здания. Большинство из них были рабы, о которых древние авторы почти не считали нужным упоминать. Однако без их труда невозможно было бы появление чудес древней культуры.