Журавлев А. П., Павлюк Н. А.
ЯЗЫК И КОМПЬЮТЕР
*** 1989 ***
От нас: 500 радиоспектаклей (и учебники)
на SD‑карте 64(128)GB — ГДЕ?..
Baшa помощь проекту:
занести копеечку — КУДА?..
|
На примере Чичикова мы убедились, что информация на полках эмоций перемещается. Литературные персонажи, герои фильмов, наши знакомые перепрыгивают с полки на полку. Только мы их измерили и отвели по зарядам соответствующее место в хранилище памяти, а они что-нибудь такое сделают — и вот уже вроде не то место занимают, не соответствуют прежней полочке. Думаете, это только с людьми так происходит? Вовсе нет. Слова из других тематических групп тоже имеют каверзное свойство расползаться по хранилищу. Вчера слово (и обозначаемый им предмет) радовало, хотелось захлопать в ладоши при виде этого предмета. А сегодня? А сегодня даже слышать о нем не хочется. С помощью шведской писательницы Астрид Линдгрен перенесемся на минуту к героям ее повести «Пеппи Длинныйчулок», в раннее детство: — Кто из вас не ест конфеты, выходите вперед! Никто почему-то не вышел. — Странно! — воскликнула Пеппи. — Ну что ж, пусть теперь выйдут вперед те, кто ест конфеты. Все дети, застывшие в немом восхищении у витрины, сделали шаг вперед. — А теперь все за мной, у нас есть дела напротив! — скомандовала Пеппи и, перебежав через улицу, смело вошла в игрушечный магазин. Дети двинулись за ней. В игрушечном магазине оказалось столько интересного, что у всех разбежались глаза: заводные игрушки, поезда и машины разных моделей, маленькие и большие куклы в чудесных нарядах, игрушечная посуда и пистолеты с пистонами, оловянные солдатики, плюшевые собаки, слоны, книжные закладки и марионетки. Поставьте себя на место этих малышей. Так ли вы восторгаетесь конфетами, игрушками? Вряд ли. Заряды слов (и вещей) имеют свойство нейтрализоваться, разряжаться — словно батарейка карманного фонарика: чем дольше ею пользоваться, тем тусклее светит фонарик. Как писал Владимир Маяковский: Слова у нас, до важного самого, в привычку входят, ветшают, как платья... Конфеты, игрушки для большинства взрослых почти нейтральны. Но вот один взрослый человек говорит другому взрослому, несерьезно относящемуся к делу: Это вам не игрушки, и давно забытое им слово со стершимся «зарядом» перескакивает на отрицательную полку. У взрослых все не так, как у детей или подростков. Магнитные поля слабеют, сами магниты изнашиваются, и потихоньку подкрадывается состояние, описанное Н. В. Гоголем в «Мертвых душах»: Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать к незнакомому месту: все равно, была ли то деревушка, бедный уездный городишка, село ли, слободка, — любопытного много открывал в нем детский любопытный взгляд... Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что побудило бы в прежние годы живое движение в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! О моя свежесть! Получается, что в детстве у человека одни слова на полках, в юности на тех же полках — другие, у зрелого человека — третьи, а у старого — нередко опять те же, что и в детстве. Каким зарядам обучать компьютер? Детским? юношеским? зрелым? Видимо, всем. Ведь у взрослого человека остается эмоциональное воспоминание о детском восприятии. Именно поэтому взрослые понимают детей. Чтобы компьютер «понял» ребенка, ему нужно запрограммировать детские заряды. Юношеские мечты будут «понятны» машине при наличии в ее памяти зарядов, свойственных этому возрасту, и т. п. Итак, для каждого возраста нужно составлять свой словарь эмоциональных зарядов. А для каждой эпохи? столетия? или даже десятилетия? Изменились ли заряды каких-то слов для носителей русского языка во второй половине XX столетия по сравнению, скажем, с XV? Очевидно, да. В древности, например, слово НАКАЗАНИЕ означало «поучение», слово ПОЗОР — «зрелище», а ПОШЛЫЙ — «обыкновенный». Ясно, что оценочные заряды этих слов сейчас намного «хуже», чем раньше. Или вот английское слово nice. Для современного англичанина оно означает «приятный, хороший, милый, гонкий», а в древнеанглийском оно значило «тупой, глупый». Слово перешло на противоположную полку. Мы совершили небольшой экскурс в довольно отдаленные эпохи, а ведь заряды слов меняются и сейчас, причем иногда довольно быстро. Чтобы доказать это, мы построили «машину эмоционального времени» — вернее, не построили, а использовали уже хорошо вам известную измерительную шкалу для путешествия во времени. По оценочной шкале одну и ту же группу слов разные участники эксперимента измеряли в течение 15 лет (с интервалом в 5 лет). Определяли величину зарядов студенты-первокурсники. Каждые 5 лет аудитории высших учебных заведений заполняются новыми студенческими поколениями. В эксперименте приняли участие четыре поколения студентов (1970, 1975, 1980, 1985 гг. поступления). Оказалось, что за такое сравнительно короткое время несколько изменились заряды не только у некоторых отдельных слов, но и у целых групп. Так, наблюдается улучшение оценок слов, связанных с живой природой. ЛИСТ, СИНИЦА, ДЕРЕВО, ДУБ и даже ЗВЕРЬ стали «лучше». Причем каждое новое поколение испытуемых давало этим словам более высокую положительную оценку, чем предыдущее. Сильные изменения заряда слова означают, что оно переместилось с одной полки на другую по горизонтали. Соответственно по вертикали оно вступает в новые метафорические отношения с обитателями верхних и нижних полок. Вот, например, слово ЗВЕРЬ. Еще 15 — 20 лет назад оно находилось в «плохой» зоне. По вертикали оно было метафорически связано с такими словами, как ФАШИСТ, БАНДИТ, УБИЙЦА. У многих людей старшего и среднего возраста такая связь, вероятно, еще сохранилась. Помнится, был даже художественный фильм «Люди и звери». Вот как звери из этого фильма располагаются на стеллажах качественно-ореольного хранилища: ... А вот название более позднего фильма — «Мой ласковый и нежный зверь». Оценка в данном случае почти нейтральна. Противопоставление идет породокомфортности и силе. Заметим, что в эмоциональном хранилище действует строгая очередность противопоставлений. Слова соблюдают этикет и не вызывают на «дуэль» любого противника. Если слово имеет высокий положительный или отрицательный оценочный заряд, то у него, как правило, есть постоянный, хотя часто и незримый для нас «враг», без которого слово жить не может. Известно, что есть друзья — водой не разольешь, а здесь вот такие враги. Как заметил русский поэт Велимир Хлебников, «каждое слово опирается на молчание своего противника». Противников в хранилище менять не полагается. Поэтому, например, ЗЛО («плохое и сильное») не может противопоставляться по фактору силы, скажем, слову СЛАБОСТЬ (хотя это слово — «слабое», а ЗЛО — «сильное»). Да и его постоянный соперник ДОБРО также не должен вызывать на «дуэль» СЛАБОСТЬ, так как у СЛАБОСТИ свой враг — СИЛА. По этикету слова, противопоставленные по оценке, в дуэлях по другим факторам не участвуют. А слово ЗВЕРЬ, как видите, нарушило этикет, но смогло оно нарушить запрет только потому, что его отрицательная оценка нейтрализовалась. В разговорах сейчас можно нередко услышать: зверь машина, работает, как зверь и т. п. На первый план уже выходит не оценочный заряд, а силовой, а он, в свою очередь, сдвигает оценку в положительную область, так как сильный, мощный автомобиль (зверь машина) — это хороший автомобиль; работать сильно (как зверь) означает «работать хорошо». Причины, вызывающие изменения зарядов слов, могут быть различными. Так, слова, относящиеся к живой природе, «улучшаются», потому что человек стал бережнее к ней относиться. Этому способствует и телепередача «В мире животных», и выпуск «Красной книги», и кинофильмы, и беседы учителей, и многое другое. Обратите внимание на то, что различным изменениям подвержены именно оценочные заряды. Сила, активность и родокомфортность, как правило, постоянны. Для нас с вами изменения «зарядов» происходят медленно и незаметно, а вот компьютер способен сохранить наше эмоциональное видение мира и показать его потомкам: ведь они-то будут воспринимать действительность несколько иначе. Значит, компьютер становится своеобразной языковой машиной времени, которая позволит потомкам путешествовать в мир наших сегодняшних эмоциональных оценок, а нам — в какой-то мере предвидеть изменение оценок слов (и обозначаемых ими явлений) в ближайшем будущем. Существуют и чисто языковые причины изменений оценочных зарядов. Одна из них — скрытое и слабо выраженное стремление к соответствию формы слова (его звучания) и содержания (значения). Об этом будет подробно рассказано дальше. Однако здесь следует отметить, что форма оказывает постоянное, хотя и слабое воздействие на оценку слова. Правда, заряд не так-то легко изменить. Ведь слово находится в магнитном поле определенной эмоциональной области, где у него уже завелись друзья (эмоционально связанные с ним слова) и враги (противопоставления). Они держат слово, не хотят отпускать его из своей компании. Но стоит их объятьям чуть-чуть ослабнуть, как звучание слова начинает потихоньку тянуть оценочный заряд к себе. Вот ЛЮТИК — слово находилось где-то в «плохой» области: это растение ядовитое. Однако звучание его приятное, поэтому форма слова пребывала на одной полке с РОМАШКАМИ и ВАСИЛЬКАМИ. Ядовитое содержание ЛЮТИКА как-то забылось, а форма позволила ему попасть в «хорошую» компанию: Все эти изменения компьютер легко запоминает, ведь эмоциональные словари, так же как и обыкновенные, имеют «год издания». Представьте, как интересно было бы заглянуть в качественно-ореольный словарь жителя Петербурга конца XVIII века. Или посмотреть на мир глазами казаков Стеньки Разина, а может, отправиться в Киевскую Русь. К сожалению, эти возможности безвозвратно утеряны. Все изменяется и, как сказал древнегреческий философ Гераклит, «в один поток нельзя войти дважды». Мы можем лишь догадываться об эмоциональном мире наших далеких предков, восстанавливая его по письменным источникам тех времен. А сейчас? Постепенно уходят из жизни современники революции, участники гражданской и Великой Отечественной войн, легендарные летчики, полярники. Какими были они, что видели, чувствовали? Они, конечно, рассказывают о себе, пишут книги, воспоминания. Но на их юношеское восприятие тех лет уже наложилось позднее, более зрелое, многие заряды незаметно для них самих изменились. Нужен, ох как нужен компьютерный словарь качественных ореолов русского языка. Электронная память компьютера компактна, и словарь не занял бы особенно много места. Можно было бы через каждые 5 или 10 лет делать качественно-ореольные срезы и запечатлевать таким способом эмоциональное мировосприятие разных лет, поколений, эпох. Такие материалы и для нас были бы исключительно важны, а для потомков — это просто бесценный дар. ДВУЛИКИЙ ЯНУС Заглянем еще раз в электронную кладовую эмоций. Что это? Сразу на девяти полках идет ДОЖДЬ. Странно. Где же его постоянное место? Вот ТАЙФУНЫ и УРАГАНЫ бушуют на одной полке — «плохое, активное, сильное, мужественное», СОЛНЦЕ светит на другой — «хорошее, активное, сильное, никакое», а ДОЖДЬ почему-то льет во многих местах хранилища. Постойте, а вот еще слово неправильно себя ведет — ОСЕНЬ. Она «расселась» сразу на трех полках. А вот и ЗОЛОТО рассыпалось по хранилищу, и КРОВЬ в разных местах... КОНЕЦ ФРАГМЕНТА КНИГИ |
