|
ОТ АВТОРА
Жизнь требует, чтобы мы говорили правильно, доступно, выразительно. Наука о языке может и должна помочь людям в их борьбе за хорошее, действенное слово, за речевую культуру. С удовлетворением можно сказать, что появляются время от времени книги и брошюры о языке, написанные для читателей-нефилологов. Однако не ясны еще многие вопросы той отрасли языкознания, которая изучает речевую культуру. Это осложняет работу ученых и литераторов, пишущих о хорошей и плохой речи для широких читательских кругов.
Вероятно, вполне удовлетворительные пособия по речевой культуре появятся в будущем. Но уже теперь нужно искать новый тип книг о языке. Уже теперь эти поиски могут быть успешными. Об этом убедительно говорят книги «Живой как жизнь» К. И. Чуковского и «Слово о словах», «Ты и твое имя» Л. В. Успенского.
Эта работа выросла на основе книги «О культуре русской речи», увидевшей свет в 1954 году, в Вологде. Книга получила несколько печатных отзывов и устных замечаний читателей, принятых мною во внимание при ее обновлении.
Естественно, с 1954 года изменились кое в чем мои взгляды на речевую культуру — в связи с развитием науки о языке и новыми, возросшими требованиями общества. Поэтому, сохранив в основе содержание книги «О культуре русской речи», я внес в него дополнения и изменения, отвечающие нынешним моим взглядам на речевую культуру и задачи ее научной пропаганды. Изменилось заметно и построение книги.
Эти перемены вызваны прежде всего тем, что речевая культура — явление несравненно более широкое, чем правильность речи.
Однако и в этой книге по-прежнему в центре внимания автора И читателей будут оставаться сведения о нормах литературного языка, прежде всего о тех нормах, нарушение которых в речи достаточно часто, чтобы о них говорить в первую очередь.
В школе более или менее удовлетворительно изучаются и усваиваются учениками орфографические, пунктуационные, а также активные и устойчивые грамматические нормы литературного языка.
Однако значительный круг «легкоранимых» норм либо вообще не изучается, либо изучается очень бегло, поверхностно и поспешно. В небольшой книжке о культуре речи н должны быть даны сведения в первую очередь как раз о таких нормах,
Вот почему центральной частью работы оп ались заметки о грамматических нормах, а также о нормах ударении еоиременного русского языка.
В описании и истолковании норм литературной речи работа, как правило, не выходит за пределы общей риниты х и нашей науке взглядов и очень широко привлекает указании и рекомендации современных словарей русского языка, а также Академической грамматики.
Помимо сведений о нормах литературного языка, книга содержит краткое разъяснение общественного значения хорошей речи и самые общие замечания о сущности и строении языка (без них едва ли можно говорить о языковых нормах), а также сжатую характеристику главных стилистических качеств русской литературной речи.
Книга не претендует на окончательное п бесспорное освещение важнейших вопросов речевой культуры и не представляет собой ни монографии, ни собрания статей: это научно-популярные заметки, объединенные одной общей целью — помочь читателю задуматься над некоторыми явлениями родной русской речи. Если эта цель окажется достигнутой, можно будет верить, что работа имела какой-то смысл.
Помня о том, что эти заметки предназначены дли читателя-неязыковеда (учителя, студента, учащегося старших классов, журналиста, лектора, агитатора, пропагандиста, каждого любители и ценителя родного слова), автор стремился сделать доступным и по возможности живым изложение; насколько это удалось, будут судить читатели.
В определении характера, задач и содержания книги мне помогли мысли и советы В. В. Виноградова, Ф. В. Гладкова, С. Е. Крючкова, С. И. Ожегова, официальных и неофициальных рецензентов и читателей. Я думаю о них с глубоким чувством признательности. С особой теплотой вспоминаю я поддержку, оказанную мне в свое время Ф. В. Гладковым и С. И. Ожеговым. Мне дорого доброе участие в судьбе моей книги К. И. Чуковского.
Если читатели найдут возможность высказать об этих заметках свои мнения и замечания, я приму их с добрым чувством благодарности и желанием использовать их в изучении культуры русской речи.
МОГУЧЕЕ ОРУДИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
R Китае и Индии, в древней Греции и Риме, за не-сколько веков до начала Новой эры, уже развивалась культура родного слова. Древний мир взрастил прекрасных поэтов, писателей, драматургов — мастеров художественной речи. Этот мир подарил истории выдающихся ораторов, практически и в теории решавших важные вопросы речевого мастерства. В обществе росло понимание полезности и необходимости хорошей речи, укреплялось уважение к тем, кто умел ценить и успешно применять родной язык. Приемы образцового использования языка изучались в особых школах.
Позже в различных странах, в том числе и в России, передовые общественные круги ревниво оберегали родной язык от порчи и искажения. Крепло сознание того, что речь — могущественная сила, если человек желает и умеет ею пользоваться. Это сознание становилось тем яснее и определеннее, чем успешнее и шире развивалась художественная, научная и публицистическая литература.
В России борьба за речевую культуру получила могучую поддержку и практическое всестороннее развитие в творчестве М. В. Ломоносова и А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова и А. П. Чехова — в творчестве тех, кого мы называем классиками русского художественного слова.
В их практической деятельности и теоретических высказываниях все яснее и отчетливее формировалось понимание многосторонней роли языка в развитии художественной литературы и науки, журналистики и школы.
Ike полнее и глубже становились взгляды па самобытность, богатство и красоту русского языка, на участие парода в его развитии, на обязанность литературы — охранять его и совершенствовать.
Деятельность революционных демократов — Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова, Некрасова, Салтыкова-Щедрина и других — позволила еще глубже понять общенародное значение языка н участие литературы в его развитии.
ВАЖНЕЙШЕЕ СРЕДСТВО ОБЩЕНИЯ
В углублении правильных взглядов на язык особенно заметна роль марксистского философского учения. Пщс в 1847 году, в труде «Немецкая идеология», Маркс и Энгельс сформулировали знаменитое философское определение языка, сохранившее свое научное значение и доныне. В этом определении выражены мысли о языке как средстве общения, о единстве языка и мышления, об изначальной связи языка с жизнью общества.
Марксистское понимание роли языка в жизни людей кратко и ясно передано известными словами В. И. Ленина —«Язык есть важнейшее средство человеческого общения». Потребность общения была основной причиной возникновения языка в далеком прошлом. Эта же потребность является основной внешней причиной развития языка на всем протяжении жизни общества.
Общение людей с помощью языка состоит в обмене мыслями и осознанными, осмысленными чувствами, переживаниями, настроениями.
В словах, сочетаниях слов и предложениях выражаются те или иные результаты деятельности человеческой мысли (понятия, суждения, умозаключения). Например, слово дерево выражает понятие об одном из видов растений. А в предложении Дерево зеленое выражена мысль о наличии определенного признака (зеленое) у определенного предмета (дерево). Предложение выражает качественно иной результат познавательной раГмпы человека но сравнению с тем результатом, который выражен в отдельном слове.
Но слова, их сочетания и целые высказывания не только выражают понятия и мысли: они, вместе с тем, участвуют в самом процессе мышления, с их помощью мысли возникают, формируются, а значит — осуществляются, становятся фактом внутренней жизни человека.
И. П. Павлов данными естествознания обосновал материалистическое философское положение о том, что человеческие мысли не могут существовать и развиваться вне слова, в отрыве от него. «Вторая сигнальная система» (язык) не только (выражает наши мысли, но и участвует в их возникновении, развитии, оформлении.
Вот почему говорят, что язык и мышление — едины, друг без друга не существуют и не развиваются.
КАК ПОСТРОЕН ЯЗЫК
Язык может успешно выполнять свое основное назначение (т. е. служить средством общения) потому, что он «составлен» из громадного числа различных единиц, связанных друг с другом языковыми законами. Этот факт и имеют в виду, когда говорят, что язык имеет особую и сложную структуру (строение). Изучение структуры языка помогает людям улучшать их речь.
Для того, чтобы в самых общих чертах представить языковую структуру, вдумаемся в содержание и построение одной-единственной фразы, например, такой:
Для берегов отчизны дальней Ты покидала край чужой.
Эта фраза (высказывание) выражает определенный, более или менее самостоятельный смысл и воспринимается говорящим и слушателем (читателем) как единая, цельная единица речи. Но значит ли это, что она не членится на меньшие по объему отрезки, куски, части? Нет, разумеется, не значит. Такие отрезки, куски, части целого высказывания мы можем обнаружить очень легко. Однако не все они одинаковы по своим признакам. Чтобы убедиться в этом, попытаемся выделить для начала самые малые звуковые отрезки нашего высказывания. Для этого будем делить его на отрезки до
тех пор, пока нечего будет больше делим». Что же получится? Получатся те самые гласные н согласные звуки, с которыми впервые мы познакомились и школе:
Д-ль-а б-и-р-е-г-о-ф а-т-ч-н-з-н-ы д-л-ль-н-е-й
Т-ы п-а-к-и-д-а-л-а к-р-а-й ч-у-ж-о-й.
Так выглядит наше высказывание, если его разделить на отдельные звуки (буквенное изображение этих звуков здесь не очень точное, потому что обычными средствами письма звучание речи точно не может быть передано). Таким образом, мы можем сказать, что звук речи — это одна из тех языковых единиц, которые в своей совокупности образуют язык, его структуру. Но, конечно, это далеко не единственная единица языка.
Спросим себя: для чего .используются в языке звуки речи? Ответ па такой вопрос приходит не сразу. Но все же, по-видимому, можно заметить, что из звуков речи строятся звуковые оболочки слов: ведь нет ни одного слова, которое не было бы составлено из звуков! Далее оказывается, что звуки речи обладают способностью различать смысл слов, т. е. обнаруживают некоторую, хотя и очень непрочную связь со смыслом. Возьмем ряд слов: дом—дам—дал—мал—бал—был—выл—вол. Чем отличается в этом ряду каждое последующее слово от своего предшественника (будем наблюдать лишь звуковые отличия)? Переменой одного лишь звука. Но этого достаточно, чтобы мы воспринимали слова нашего ряда как отличающиеся друг от друга и по смыслу. Поэтому в науке о языке принято говорить о том, что звуки речи используются для различения смысла слов и их грамматических видоизменений (форм). Если два различных слова почему-либо одинаково звучат, т. е. их звуковые оболочки составлены из одних и тех же звуков, — такие слова нами не различаются, и нужно их поставить в связь с другими словами, поставить в высказывание, чтобы их смысловые отличия нами были восприняты. Таковы слова коса (орудие труда) и коса (девичья), ключ (родник) и ключ (замочный), завести (часы) и завести (щенка). Эти и (подобные слова называются омонимами.
Звуки речи применяются для различения смысла слов, по сами по себе они незначимы: ни звук а, ни звук у, ни звук ю, ни какой-либо другой отдельный звук не связаны в языке ни с каким определенным смыслом, значением. В составе слова звуки совместно выражают его смысл, но не прямо, а через посредство других единиц языка, называемых морфемами.
Морфемы — мельчайшие смысловые части, отрезки языка, используемые для образования слов и для их изменения: это известные нам по школьному учебнику приставки, суффиксы, окончания, корни. Наше высказывание членится на морфемы так:
Для берег-ов отч-изн-ы даль-н-ей
Ты по-кид-а-л-а край чуж-ой.
Звук речи не связан, как мы видели, ни с каким определенным значением. Морфема же значима; с каждым корнем, суффиксом, с каждой приставкой, с каждым окончанием связан в языке тот или иной смысл, то или иное значение. Поэтому морфему мы должны назвать мельчайшей структурно-смысловой единицей языка. Как оправдать такой сложный и малопонятный термин? Это сделать можно, и вот как: ведь морфема, действительно, самая малая смысловая единица языка, а кроме того, она участвует в построении языка, является частицей его структуры.
Признав морфему смысловой единицей языка, мы не должны, однако, упустить из виду то обстоятельство, что эта единица языка лишена самостоятельности: вне слова она не имеет никакого отчетливого смысла, из морфем нельзя построить высказывание. Лишь в составе слова морфема оказывается носителем определенного значения. Например, суффикс -ник в слрвах охот-ник, сезон-ник, плот-ник, скорост-ник, балалаеч-ник, вы-сот-ник, защит-ник, работ-ник выражает одно и то же значение — указывает на деятеля, на действующее лицо; приставка по в словах по-бегал, no-играл, по-сидел, no-читал, по-охал, no-думал указывает на непродолжительность и ограниченность действия.
Итак, звуки речи лишь различают смысл, морфемы же выражают его: каждый отдельный звук речи не связан в языке ни с каким определенным значением, каждая отдельная морфема связана, хотя эта связь и обнаруживается морфемой лишь в составе целого слова,
что и заставляет нас признать ее несамостоятельной смысловой и структурной единицей языка.
Вернемся к высказыванию Для берегов отчизны дальней ты покидала край чужой. Мы уже выделили в нем два рода языковых единиц: кратчайшие звуковые единицы, или звуки речи, и кратчайшие структурно-смысловые единицы, или морфемы. Есть ли в нем единицы более крупные, чем морфемы? Разумеется, есть. Это всем хорошо известные (по крайней мере, по названию своему) слова. Если морфема, как правило, образуется из сочетания звуков, то слова, в свою очередь, как правило, образуются из сочетания морфем. Значит ли это, что отличие слова от морфемы чисто количественное? Отнюдь нет. Прежде всего, есть ведь и такие слова, каждое из которых содержит в себе одну-единственную морфему: ты, кино, лишь, что, как, где. Затем — и это главное! — слово имеет определенный и самостоятельный смысл, морфема же, как уже говорилось, несамостоятельна по своему значению. Главное различие между словом и морфемой создается не количеством «звучащей материи», а качеством, способностью или неспособностью самостоятельно выразить определенное содержание. Слово, вследствие своей самостоятельности, непосредственно участвует в построении высказываний, предложений, которые и делятся ближайшим образом на слова. Слово — это кратчайшая самостоятельная структурно-смысловая единица языка.
Роль слов в речи очень велика: наши мысли, переживания, чувства выражаются словами, объединенными в высказывания. Смысловая самостоятельность слов объясняется тем, что каждое из них обозначает некоторый «предмет», явление жизни и выражает определенное понятие, чувство, деятельность воли. Дерево, город, облако, петь, думать, верить, голубой, живой, честный— за каждым из этих звучаний стоят предметы и явления жизни, каждое из этих слав выражает понятие, «кусочек» мысли. Однако смысловое значение слова не сводимо к понятию. В смысловом значении отражены не только сами предметы, вещи, качества, свойства, действия и состояния, но и наше отношение к ним. Кроме того, в смысловом значении слова отражаются обычно различные смысловые связи этого слова
С Другими словами языка. Услышав слово родной!, мы воспримем не только понятие, но также и окрашивающее его чувство; в нашем сознании возникнут, хотя и очень ослабленные, представления о других смысловых значениях, исторически связанных в русском языке с этим словом. Эти представления окажутся неодинаковыми у разных людей, и самое слово родной! будет вызывать некоторые различия в его осмыслении и оценке. Один, услышав это слово, подумает о родных, другой— о любимом, третий — о друзьях, четвертый — о Родине...
Значит, и единицы звуковые — звуки речи, и единицы смысловые, но не самостоятельные — морфемы, нужны, в конце концов, для того, чтобы возникали слова — эти кратчайшие самостоятельные носители определенного смысла, эти мельчайшие части целых высказываний.
Все слова того или иного языка называются его лексикой (от греч. леке и с, что означает — слово), или, проще и понятнее, словарным составом. Развитие языка объединяет слова внутри словарного состава и разъединяет их. На основе их исторического объединения складываются различные словарные группы. Эти группы нельзя выстроить, изучая их, в один ряд по той причине, что выделяются они в языке на основе не одного, а нескольких, различных признаков. Так, есть в языке словарные группы, сформировавшиеся в результате встреч и взаимодействия одного языка с другими. Например, в словарном составе современного русского литературного языка немало иноязычных по происхождению слов — французских, немецких, итальянских, древнегреческих, латинских, древнеболгарских и иных.
- Владеет язык и словарными группами совершенно иного характера, иной природы, например, активными и пассивными словами, синонимами и антонимами, словами местными и общелитературными, терминами и нетерминами и т. д.
Любопытно, что, как показали исследования, к числу наиболее активных слов нашего языка принадлежат союзы и, а, предлоги в, на, местоимения он, я, ты, имена существительные год, день, глаз, рука, время, имена прилагательные большой, другой, новый, хороший, молодой, глаголы быть, мочь, говорить, знать, идти, наречия очень, сейчас, теперь, можно, хорошо и так далее. Такие слова наиболее нужны речи, активны, употребительны в ней, в них наиболее часто возникает необходимость у говорящих и пишущих.
Теперь нас будет интересовать новый, важный в учении о строении языка вопрос: оказывается, сами по себе отдельно взятые слова, как бы ни были они активны и весомы в нашей речи, не могут выражать связные мысли — суждения и умозаключения. А ведь люди как раз нуждаются в таком средстве общения, которое могло бы выражать и передавать связные, дельные мысли. Значит, язык должен иметь какое-то такое «устройство», с помощью которого слова можно было бы объединить для построения высказываний, способных выразить и передать мысль человека.
Вернемся еще раз к предложению Для берегов отчизны дальней ты покидала край чужой. Присмотримся внимательнее к тому, что же происходит со словами, когда они оказываются не «сами по себе», а в составе высказывания. Мы сравнительно легко заметим, что одно и то же слово может менять не только свой внешний вид, по и свою, как говорят, грамматическую форму, а значит и своп грамматические признаки, характеристики. Гак, слово берег поставлено в пашем предложении в родительном падеже множественного числа, слово отчизна в родительном падеже единственного числа; слово дальний тоже в родительном падеже единственного числа, слово ты оказалось в своей «начальной» форме; слово покидать «приспособилось» к слову ты и выражаемому смыслу и получило признаки прошедшего времени, единственного числа, женского рода; слово край имеет признаки винительного падежа единственного числа, слово чужой наделено теми же признаками падежа и числа и получило форму мужского рода, так как слово край «требует» от прилагательного именно этой родовой формы.
Таким образом, наблюдая за «поведением» разных слов в различных (высказываниях, мы можем установить некоторые схемы (или, если угодно, правила), по которым слова закономерно меняют свою форму и связываются друг о другом для построения высказываний. Эти схемы закономерного чередования грамматических форм слова при построении высказываний и изучаются в школах: «склонение существительных», «склонение прилагательных», «спряжение глаголов» и т. д.
Но мы знаем, что и склонение, и спряжение, и различные правила связывания слов в предложении и построения предложений — это уже не лексика, а что-то иное, то, что принято называть грамматическим строем языка, или его грамматикой. Не нужно думать, что грамматика — это некоторый свод сведений о языке, составленный учеными. Нет, грамматика— это, прежде всего, свойственные самому языку и не зависящие от ученых схемы, правила изменения грамматической формы слов и построения предложений.
Однако понятие грамматика не может быть отчетливо разъяснено, если не будет, хотя бы схематично, неполно, неглубоко, рассмотрен вопрос о двойственности самой природы «слова: одно и то же слово весна — элемент словарного состава и оно же — элемент грамматики языка. Что это значит?
Это значит, что каждое слово, помимо индивидуальных, присущих только ему признаков, имеет и общие признаки, одинаковые для больших групп слов. Слова окно, небо и дерево, например,— это разные слова, и каждое из них имеет свое, особое звучание и смысловое значение. Однако все они располагают и общими для них признаками: все они обозначают предмет в самом широком понимании этого термина, все они имеют так называемый .средний род, все они могут изменяться по падежам и числам и будут получать при этом одинаковые окончания. И вот своими индивидуальными признаками каждое слово включено в лексику, а своими общими признаками то же самое слово входит в грамматический строй языка.
Все слова языка, совпадающие своими общими признаками, составляют одну большую группу, называемую в науке частью речи. Части речи не одинаковы. Например, глагол отличается от имени числительного и по значению (глагол обозначает действие, имя числительное — количество), и по формальным приметам (глагол изменяется по наклонениям, временам, лицам, числам, родам, а имя числительное изменяется по падежам, числам, родам).
Части речи входят в состав морфологии языка, которая, в свою очередь, является составной частью грамматического строя.
В морфологию слово входит, как уже говорилось, своими общими признаками, а именно: а) своими общими значениями, которые называются грамматическими; б) своими общими формальными приметами — общими окончаниями, реже — суффиксами, приставками и под.; в) общими свойствами сочетаемости со словами из других частей речи; г) общими закономерностями (правилами) своего изменения.
Присмотримся к этим признакам слов. Есть ли у слов общие, грамматические значения? Конечно: ходить, думать, говорить, писать, встречать, любить — это слова с общим значением действия: думал, ходил, писал, говорил, встречал — здесь те же слова обнаруживают еще два общих значения: они указывают на то, что действия совершались в прошлом; и на то, что они совершались одним лицом «мужского рода»; внизу, вдалеке, впереди, наверху — эти слова имеют общее значение признака тех или иных действий.
Достаточно взглянуть на только что использованные для наблюдения глаголы, чтобы убедиться в том, что словам присущи и общие формальные приметы: в неопределенной форме глаголы нашего языка заканчиваются обычно суффиксом -та, в прошедшем времени имеют суффикс -л, при изменении в настоящем времени по лицам получают одинаковые окончания и т. д. У наречий тоже есть своеобразная общая формальная примета: они не изменяются.
Что словам присущи общие закономерности (правила) их изменения, это также легко увидеть. Формы читаю — читал — буду читать не отличаются, если иметь в виду общие правила изменения слов: от играю — играл — буду играть, встречаю — встречал — буду встречать, знаю — знал — буду знать. При этом важно то, что грамматическое изменение слова затрагивает не только его «оболочку», внешнюю форму, но и его общее значение: читаю, играю, встречаю, знаю обозначают действие, осуществляемое одним лицом в момент речи; читал, играл, встречал, знал указывают на действие, осуществлявшееся одним лицом в прошлом; а буду читать, буду играть буду встречать, буду знать выражают понятия о действиях, которые будут осуществлены одним лицом после момента речи, т. е. в будущем. Если слово не изменяется, то этот признак— неизменяемость — оказывается общим для многих слов, т. е. грамматическим; вспомним наши наречия.
Наконец, морфологическая «сущность», «природа» слова обнаруживается в его способности вступать в связь господства или подчинения с другими словами. Так, имена существительные легко подчиняются глаголам и столь же легко подчиняют себе имена прилагательные: читать (что?) книгу, книгу (какую?)
новую. Имена прилагательные, подчиняясь существительным, не могут вступить в связь с глаголами, сравнительно редко подчиняют себе существительные и наречия. Слова, принадлежащие к различным частям речи, по-разному участвуют в построении так называемого словосочетания, т. е. сочетания двух слов, связанных по способу подчинения.
Но, заговорив о словосочетаниях, мы переходим из области морфологии в область синтаксиса, в область построения целых высказываний.
Итак, что же нам удалось пока установить, задумываясь о структуре языка?
В эту структуру включены кратчайшие звуковые единицы — звуки речи. В нее входят кратчайшие несамостоятельные структурн о-с мысловые единицы — морфемы. В ней занимают особо заметное место слова—кратчайшие самостоятельные смысловые единицы, способные участвовать в построении предложения. Слова обнаруживают двойственность своей языковой природы: они — важнейшие единицы словарного состава, они же — единицы грамматического строя, в частности морфологии языка. Морфология языка представляет собою совокупность частей речи, в которых выявляются общие грамматические значения слов, общие формальные приметы этих значений, общие свойства сочетаемости и общие закономерности (правила) изменения.
KOHEЦ ФPAГMEHTA КНИГИ
|
