Вадим Пантелеймонович Трубников
Крах «операции Полония» 1980-1981 гг.
О БУРЖУАЗНОМ ПЕРЕВОРОТЕ В ПОЛЬШЕ
*** 1983 ***
От нас: 500 радиоспектаклей (и учебники)
на SD‑карте 64(128)GB — ГДЕ?..
Baшa помощь проекту:
занести копеечку — КУДА?..
|
СОДЕРЖАНИЕ
От автора Пролог Часть первая. Польская контрреволюция: игра в четыре руки Три круга антипольской игры Сценарий в работе — требуются исполнители Тайные этажи «антивласти» «Один... ноль... пуск!» Часть вторая. «Солидарность»: путь в ничто До и после «жаркого лета» восьмидесятого «Кукушкино яйцо» контрреволюции Метаморфозы «рабочего профсоюза» Независимый? Самоуправляемый? Профсоюз?.. Тупики «забастовочного терроризма» Вверх по лестнице, ведущей вниз Часть третья. Заговор: последние 46 дней Ноябрь — месяц предпоследний Радомский старт путчистов. 3 декабря Большие сборы контрреволюции. 4 — 10 декабря Перед пропастью. Гданьск, 11 — 12 декабря Спасительный контрудар. 13 декабря Вместо эпилога От автора Минуло ровно два года с того дня, когда былв поставлена точке на одной иэ самых дрвматичвских стрвниц в истории Польской Народной Республики. В этот день — 13 декабря 1981 г. — перед лицом нависшей угрозы контрреволюционного переворота высшие органы влвсти ПНР в соответствии с конституционными установлениями ввели в стране военное положвнив. Опвсныв и драматические события 1980 — 1981 гг., тех 500 дней, когда нв страну одна за другой накатывались разрушительные волны хаоса и внар-хии, оствлись позади. Завершились и те трудные месяцы, в течение которых было остановлено сполэанив страны к краю пропвсти, куда толкали социалистическую Польшу ее внутренние и внешние враги. Страна встала на путь экономической и политической стабилизации, постепенного преодоления критической дезорганизации народного хозяйства и общественной жиэни. Но события тех тяжелейших для польского нвроде 16 месяцев вщв нв стали прошлым. Подтвердилась старая истина, что разрушить всегда неизмеримо легче, чем создать. Польские экономисты подсчитали, что для возвращения к докризисному уровню понадобится нв мвнве А — 5 лет. Нв стал достоянием архивов и горький опыт случившегося. Извлечь иэ событий 1980 — 1981 гг. суровые и поучительные уроки необходимо и для того, чтобы, как подчеркивают руководители ПОРП, нв допустить повторения чего-либо подобного. Но прежде чвм приступить к конкретному рассмотрению сложных, переплетающихся, в подчвс нводноэнвч-ных фвкторов и событий общественного кризисе в ПНР, хотелось бы высквэвть несколько общих сообрвжений. Основные источники, причины и движущие силы кризисного рвэвития Польши в 1980 — 1981 гг. были ясны и во время этих событий. Но истине всегдв конкрвтнв. А это энвчит, что далвко нв доствточно лишь констатировать то общвв, что проявилось в предыдущих эпизодах такого кризисного рвэвития. Нвпримвр, в Венгрии и Чехословакии, да и в самой Польше рвньшв, в 1956 или 1970 гг. В ПНР идвт интенсивная внвлитичвсквя рвботв. В обсуждениях и дискуссиях, рвэвернувшихся в ПОРП, в широких кругвх польской общественности, стввится множество самых острых вопросов, ответы нв которые можно, естественно, получить, лишь углублённо анализируя все эигэвги и повороты конкретных событий. Сегодня, когда достоянием глвсности стели твйныв архивы вожаков «Солидарности», других антисоциалистических группировок, когдв обнвружвны и опубликованы некоторые секретные документы Белого домв, ЦРУ, нвтов-ских спецслужб, когда раскрыты основные мвхвниэмы взаимодействия международного империализме с польской контрреволюцией, невозможно отрицать очевидное. А именно: события в Польше в 1980 — 1981 гг. были во многом результатом тщвтвльно сплвнироввнной, мвсштвбной и многоаспектной подрывной опврвции. Польше, квк скв-зал Первый секретарь ЦК ПОРП В. Яруэвльский нв пленуме ЦК в фвврвлв 1982 г., империалистические стратеги «определили роль взрывателя под эдвнивм мирв... С Польши должен был нвчвться процесс рвэвалв социалистического содружества, поворот вспять европейской истории нв целую эпоху». Чреэвычвйныв меры, принятые конституционными влвстями ПНР в двквбре 1981 г., поворот к экономической и политической ствбилиэвции, осуществленный в стрвнв в последующие месяцы, сорвали этот эвмысвл. Многолетняя опврвция, нв которую было эвтрвчвно столько сил и средств, провалилась. И вщв одно общее эвмвчвние. Иногда высквэывавтся мнение, что чуть ли не единственная причине общественного кризисе в Польше — это широкое и цвлвнвпрввлвннов дестабилизирующее воздействие империализма нв обствновку в стране. Существует и противоположная точка зрения, сводящая все дело к ошибквм и срывам в социвльно-экономической политике ПОРП. Обе посылки грешат односторонностью. Действительное соотношение факторов, вызвавших кризис, сложнее. В том-то и дело, что невозможно в чистом виде выделить причину и следствие чрезвычайной социальной напряженности и последовавших за этим драматических событий. Роль «пеовотолчка» не может быть отдана ни одному иэ факторов; они нв могут быть рассматриваемы вне их органической связи. Эту сложность взаимодействия причин кризисного рвэвития констатировал и XXV! съезд КПСС. «Тем... где к подрывной деятельности империализма, — говорится в Отчетном докладе ЦК, — добавляются ошибки и просчеты во внутренней политике, возникает почва для активизации враждебных социализму элементов. Так произошло в братской Польше...» Нвм представляется, что последовательный рассказ о польских событиях 1980 — 1981 гг., о соотношении внутренних и внешних причин, определивших их течение и окраску, основанный нв документвх ПОРП, мвтериалах иэ архивов польской контрреволюции, свидетельствах прессы и ставших известными, правда, еще немногочисленных, но впечвтляющих материалах подрывных центров Вашингтона и НАТО, может окаэвться небезынтересным. Аатор не ставил перед собой цели осветить все перипетии этого драматического периода, уделив основное внимание деятельности контрреволюционных сил и их империалистических союзников и вдохновителей. Аатор не мог, естественно, в равной степени сосредоточиться на таких важнейших процессах того времени, как внутрипартийное рвэвитие ПОРП до и после IX Чрезвычайного ее съезда, эволюция других социалистических сил, разработка и осуществление народной властью антикризисных мер, подготовке экономической реформы и т. д. Все эти темы лишь обозначены в той мере, в какой требовалось для того, чтобы нв терялась основная канва событий. Очень помогли ватору поездки в Польшу, позволившие многое, о чем говорится в книге, увидеть собственными глаэвми, уточнить в беседах и дискуссиях с польскими товарищами. Вместе с тем автор счел возможным по ходу рассматриваемых событий, особенно в случаях их неоднозначности и разной трактовки, высказать свои личные оценки и коснуться некоторых проблем теоретического плана. Представляя на суд читателя этот документальный очерк, аатор не претендует на полноту анализа. Тема, затронутая в книге, ждет новых, более капитальных исследований. Декабрь 1983 г. ПРОЛОГ Польская драма 1980 — 1981 гг., которая могла, как писала 16 декабря 1981 г. газета «Трибуна люду», орган ЦК ПОРП, «привести страну к братоубийственной гражданской войне, под корень подсечь ее позиции в мировом сообществе, превратить Польшу во асеевропейского нищего, в международного попрошайку», готовилась даано — задолго до того, как она начала разворачиваться на открытой сцене польской общественной жизни. За океаном тщательно отрабатывались возможные сюжетные повороты этого необычного драматического действия, сценической площадкой которого становилась целая страна. Страна, опасно ослабленная ошибками и просчетами ее руководителей. Сооружались политические и идеологические декорации, подбирались исполнители главных и второстепенных ролей. Но при асяком удобном и неудобном случае Вашингтон громогласно заявлял о своей непричастности к кризисному развитию ПНР. И, быть может, эта легенда была бы еще долго в его пропагандистском обиходе, если бы не сенсационная публикация в феврале 1983 г. испанским журналом «Тьемпо» полученного редакцией сверхсекретного документа — «Плана США па дестабилизации Польши». Этот план был передан на утверждение тогдашнему президенту США Картеру его помощником по национальной безопасности Бжезинским1 17 марта 1978 г. В нем были детально и со знанием дела расписаны методы и средства вмешательства Соединенных Штатов во внутренние дела ПНР, способы дестабилизации всей общественной жизни зтой страны. Но он не ограничивался зтими пунктами. В представленном плане предлагался подробнейший сценарий подготовки и проведения государственного переворота в Попьской Народной Республике. ..Опровержения мадридской пубпикации из Вашингтона не последовало. Кроме вполне понятного стремления вашингтонской администрации скрыть сам факт существования специального комплексного плана организации одним государством — Соединенными Штатами — «необъявленной войны» против другого суверенного государства — Польской Народной Республики, у Белого дома была еще одна причина, по которой он предпочел бы оставаться в тени. А именно: необходимо было убедить мировую общественность, что социально-политический кризис 1980 — 1981 гг. в Польше явился следствием ее собственных, чисто внутренних коллизий. Дело в том, что задуманный администрацией Рейгана антисоциалистический «крестовый поход» нуждался в довоенной Польши, он, по собственному его свидетельству, с детства мечтал стать «президентом Польши». Первый всплеск популярности Бжеэинского как одного иэ ваторов теории «неведения мостов», направленной на «мирный», эволюционный подрыв мирового социализме, приходится на середину 60-х гг. В 1966 г. Бжеэинский стал директором исследовательского института по вопросам коммунизма при Колумбийском университете США. Автор ряда книг (наиболее известная «Между двумя веками. Роль Америки в технотронную эру»). Во время президентства Картера (1976 — 1980) Бжеэинский занимал пост помощника президента, руководитепя Совета национальной беэопвсности, которому подчиняются непосредственно все разведывательные службы США, включая ЦРУ. идеологическом обосновании и иллюстрациях. И здесь Польше отводилась роль главного доказательства «необратимого кризиса социализма», «начала его конца» (Рейган). Не случайно в книгах и статьях на польскую тему, во множестве появившихся на Западе, неизменно проводится мысль о «спонтанности», «стихийности» антисоциалистического движения, «единодушии рабочего класса и всего народа», проявившихся в польских событиях 1980 — 1981 гг. И если уж весь польский народ «как один» поднялся протиа социализма, то «демократический Запад» аыглядит куда как благопристойно и благородно: он сочувствовал полякам в их «освободительной» борьбе, он спасал их от голода, когда «коммунистическая экономика» — в силу, конечно, собственной недееспособности — пришла в полное запустение. Наконец, Запад неустанно и строго «предупреждал» Советский Союз и другие социалистические страны от «вмешательства в польский эксперимент». И не более. Публикация плана «тайной войны» против социалистической Польши, принесшей столько бедствий ее тридцатишестимиллионному народу, обнажает всю меру участия США а придании польскому кризису катастрофического характера. Следует сказать, что публикация испанским журналом «Плана США по дестабилизации Польши» облегчила и работу над этой книгой. Конечно, уже давно было ясно, что тайная и не столь уж тайная война Запада, особенно США, против народной Польши, их многочисленные дестабилизирующие акции осуществлялись на редкость скоординированно, последовательно и по нарастающей линии. Но когда автор начинал выстраивать хронологически события в Польше и вокруг нее в период, предшествовавший началу кризиса 1980 — 1981 гг., осмысливать связь между ними, их внутреннюю логику, ему в некоторых случаях оставалось полагаться на интуицию, строить хотя и обоснованные, но все же гипотезы. Только один пример. В конце 1977-го и особенно в начале 1978 г. весь «антипольский оркестр» (вашингтонские правительственные и иные деятели, спецслужбы стран НАТО, контрреволюционные группировки в самой Польше и эмигрантские) вдруг заиграл особенно слаженно и энергично. Акции, сборища и заявления анти-польского содержания посыпались как из рога изобилия. К тому же они стали достаточно шумными. Но наблюдатель по-прежнему видел лишь самые верхние слои. Главное оставалось скрытым: почему именно тогда возник внезапный бум антипольской активности? Присмотримся же к внезапно обнажившейся логике событий. Начало 1977 года. Заняв ключевой пост в Белом доме, Бжеэинский наконец получает возможность приступить к реализации давно вынашиваемых идей. Он поручает ЦРУ и другим спецслужбам разработку комплексного плана «опрокидывания» социалистического строя в ПНР. К этому заданию подключается один иэ крупнейших американских центров стратегических и политических исследований, специализирующийся на разработке подрывных операций, — «Рэнд корпорейшн»1. Среди тех, кто оказалась в центре скандала международного масштабе, когда выяснилось, что детальный план военного переворота в Индонезии и свержения президента Сукарно был подготовлен в недрах этого «исследовательского учреждения». Программа операции против Польши была, таким образом, не первым ве опытом подобного рода. участвовал в «польских разработках» для американских секретных служб, был, как стало недавно известно, и некто Чвсинский, бывший полковник Войска Польского1. Декабрь 1977 года. К этому времени «Рэнд корпо-рейшн», надо полагать, завершила свой труд. Он был нужен Бжезинскому именно к данному сроку. Ведь в декабре 1977 г. состоялся официальный визит в ПНР президента США Картера в сопровождении, естественно, помощника по национальной безопасности. В рамках программы их пребывания по настоянию американцев прошли, под благовидным предлогом встреч с «представителями широкой общественности», беседы Бжеэинского с лидерами некоторых диссидентских группировок. Хотя история пока умалчивает о деталях этих бесед, надо полагать, что они прошли достаточно результативно и Бжеэинский возвратился домой с «визой» лидеров польской контрреволюции на свовм плане. Январь 1978 года. Пока план по дестабилизации социалистической Польши дорабатывался и шлифовался. Белый дом занялся собиранием всех необходимых сил в единый кулак. Исполнительским приквэом президента Картера за № 12036 от 24 января 1978 г. создается во главе с Бжеэинским специальный «координационный комитет по разведке» в рамках Совета национальной безопасности. Не вызывает сомнений, что учреждение этого комитета было вызвано не в последнюю очередь начинающейся антипольской операцией — самой мвсштабной и сложной иэ всех «тайных войн», предпринимавшихся когда-либо США. Именно в это время — с начала 1978 г. — польские органы безопасности зафиксировали значительную активизацию антисоциалистического подполья. Он был завербован западными спецслужбами несколькими годами ранее. В 1977 г. бежал иэ ПНР и сразу же подготовил для ЦРУ детальный отчет о положении а польской армии, ее роли в Варшавском Договоре. Отметим, кстати, дату его бегства и зададим себе в этой связи вопрос: случайно ли ему был дан приказ «исчезнуть иэ Польши» именно в 1977 г., когде завершалась подготовка комплексного плана операции против ПНР? на утверждение президенту готовый ппан дестабилизации Польши. Вот основные положения «плана Бжеэинского», дающие представление о масштабах, целях и перспективах этой антипольской программы Вашингтона. Отправная идея: «После анализа обстановки в отдельных странах мы, — подчеркивает помощник президента США, — пришли к выводу, что Польша является самым слабым эвеном среди государств Восточной Европы». Средства и методы: Чтобы вызвать «пожар в Польше», Бжеэинский рекомендует: а) вынуждать польских коммунистов «к уступкам в области прав человека» и обеспечить тем самым ббльшую свободу действий для антисоциалистических подпольных группировок; б) всеми способами «расширять влияние католической церкви»; и, наконец, в) основательнее использовать «влияние польских эмигрантов». Рычаги внешнеполитического воздействия: Основным таким рычагом автор плана считал использование критической финансовой задолженности ПНР странам Запада. «В 80-в годы, — прогнозирует Бжеэинский, — Варшава будет вынуждена выплачивать 90 процентов своих доходов от экспорта на покрытие долгов, которые достигнут суммы 18 — 20 млрд. долларов». В плане определены и другие методы внешнеполитического воздействия на положение в ПНР. «Для формирования прозападной политики, — подчеркивает Бжеэинский, — необходимо использовать все доступные средства». Пути «идеологической эрозии»: Новоявленный Макиавелли особое внимание в своих разработках уделяет путям «идеологического размягчения» ПОРП, союзных с ней партий и народного государства. Политические отношения США с Польшей должны быть прежде всего нацелены, согласно терминологии, употребляемой автором плана, на «создание в высших государственных сферах Польши преобладания национализма над коммунизмом». Через несколько дней плен не- нием срочно представить Советуправляется трем ключевым фигурам — госсекретарю, министру обороны и директору ЦРУ Иными словами, речь шла о том, чтобы добиться абсолютизации ими национальных особенностей «польского социализма». «Пропаганда Соединенных Штатов должна быть сфокусирована на несовместимости интересов Польши с коммунистической моделью». Структуры антисоциалистической оппозиции: «Польская оппозиция, поддерживаемая католической церковью, — пишет Бжеэинский, — должна формироваться в основном иэ людей, настроенных прозападно, имеющих опыт борьбы против существующего строя. Организованная на базе нелегальных и полуофициальных группировок, оппозиция будет способна создать свободное народное движение сопротивления (не «Солидарность» ли? — В. Т.), вовлекая в него рабочих, крестьян, интеллигентов, студентов». Сроки операции: Приступить к реализации разработанной программы надлежало, по расчетам Бжеэинского, в начале 80-х гг., когда финансовые долги ПНР перейдут критическую черту чрезмерной задолженности. «Это обстоятельство станет удобным моментом», и тогда операция вступит в завершающую стадию. «В итоге наши действия, — уверенно прогнозирует помощник президента США по национальной безопасности, — должны привести к дестабилизации положения в Польше. В этих условиях в рядах ПОРП возникнет смятение и неразбериха, а оппозиция завоюет массу сторонников». Осуществление переворота: И, наконец, в документе, переданном Картеру, определяется программа действий контрреволюции по захвату власти. Были представлены два варианта. В качестве предпочтительного рассматривается «создание коалиционного правительства иэ умеренных коммунистов, независимых экономистов, деятелей оппозиции и представителей церкви». Вполне понятно, что сформирование такого разношерстного «плюралистического» правительства должно было стать лишь промежуточным этапом на пути создания истинно «прозападного» правления. В этом случае, констатирует Бжезин-ский, «процесс разложения будет длительным». Предусматривался и другой, менее желательный - при сложившемся соотношении международных сил, но все же допустимый, второй вариант. В случае,если тга пути «тихой» контрреволюции возникнут непредвиденные препятствия, Бжеэинский не исключал «антикоммунистического восстания». «Соединенные Штаты, — нацеливал он в своем плане все задействованные для его реализации ведомства, — должны приложить максимум усилий, чтобы активизировать развитие событий в указанных направлениях». План предусматривал и принятие США, в рамках прежде всего НАТО, необходимых мвр к тому, чтобы «внимание союзников сосредоточилось на Польше». Таков в общих чертах антипольский документ, разработанный в Белом домв в начале 1978 г. и впервые извлеченный на белый свет испанским журналом «Тьемпо» пять лет спустя. В том же 1978 г., вскоре после представления «Плана..л на утверждение хозяина Белого дома комиссия по иностранным делам американского сената создала — разумеется, опять во главе с Бжвэинским — специальный «координационный комитет по вопросам Польши». Назначение этого сенатского комитета, действовавшего в контакте с «комитетом по разведке» при Белом доме, — обеспечить участие в внтипольской операции общественных кругов: частных банков, реакционных профсоюзов, руководящего аппарата республиканской и демократической пвртий, органов информации, лоббистов консервативной польской эмиграции. Твк разработанная в деталях и утвержденная высшими инстанциями Вашингтона антипольская программе4 была запущена в действие. Машина дестабилизации начала набирать обороты. Вскоре стало известно и ее кодовое название: «операция Полония». По совпвдению известие об этом пришло тоже с Пиренейского полуострова. В впреле 1983 г. в Лиссабоне вышла в свет книга известного португальского публициста Мичела Урбану Родригеша «Польша и Афганистан. Империалистическое окружение и дезин- формация», в которой он исследовал подрывные операции против этих двух стран. «В начале 70-х гг., — говорится в книге. — Белый дом и государственный департамент пришли к выводу, что Польше стала весьма уязвимой для всякого рода подрывной деятельности, на-прввляемой с Западе. Тогда и былв эадумвна «операция Полония»... ПОЛЬСКАЯ КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ: ИГРА В ЧЕТЫРЕ РУКИ D последнее время некоторые польские авторы вслед за Западом, хотя и исподволь, и с оговорками, нет-нет да и пытаются реабилитировать в глазах общественности руководителей контрреволюции в Польше в 1980 — 1981 гг. В том числе, естественно, и экстремистских вожаков «Солидарности». Вот одна иэ таких попыток, предпринятая недавно выступившим на страницах популярного варшавского еженедельника «Политика» неким Я. Гавли-ком: «Я предполагаю наличие доброй воли и самых благородных побуждений не только у многих миллионов рядовых участников движения, но и у его руководства... Я верю в благородство их мотивов... признаю личные заслуги тех людей, сохраняю ко многим иэ них уважение и симпатию...» Но факты — упрямая вещь. И лишь они могут по-настоящему высветить сущность тогдашних событий и истинную роль в них лидеров антисоциалистической оппозиции. ...Вдумаемся еще раз в зловещие формулировки одобренного президентом США «плана Бжеэинского»: «привести к дестабилизации положения е Польше...», способствовать «смятению и неразберихе...», для этого «использовать все доступные средства...». Любому здравомыслящему человеку ясен их однозначный смысл. А ведь это официальный документ... Теперь, когда уже невозможно опровергнуть ни сам факт существования «плана по дестабилизации Польши», ни то обстоятельство, что лидеры оппозиционных социализму группировок были загодя информированы о его целях и средствах, эти люди не могут сказать, что они не ведали, что творили. Напротив, сознавая все легко предвидимые последствия своих действий, они с готовностью ввязались в «необъявленную войну» Вашингтона против родной им страны, против собственного народа. Какие мотивы вели их к этому? Нвнависть к социализму, жажда власти, корыстолюбив или преклонение пвред ценностями буржуазного мира? Каковы бы они ни были, польскому народу пришлось дорого заплатить за безответственность и авантюризм этих деятелей. Но для них «действительные интересы польского народа, — как сказал В. Ярузельский в феврале 1982 г., — его границы, спокойствие и условия жизни, безопасность польского государства нв имели значения». Мы квк-то привыкли нвзывать силы, развязавшие в Польше стихию хаоса и анархии, контрреволюционными, хотя они уже давно заслужили ещв одно определвние — антинациональных. Это о них говорила 16 декабря 1981 г. «Трибуна люду»: «Манипулируя поляквми и вводя их в заблуждение, польскими руками нашу страну хотели превратить в мяч, которым разыгрывался матч вовсе не за польские интересы»1. Три круга антипольской игры А матч этот был начат Западом уже давно. С того самого времвни, когда Польша после окончания второй мировой войны встала на путь социализма. Но мяч в этой игре всв никак не шел в польские ворота. Ещв в 1944 — 1948 гг. — тогда это произошло по инициативе британского премьера Черчилля — была предпри- 1 Даже некоторые высшие представители польской католической церкви, во многом и ощутимо поддерживавшей антисоциалистическую оппозицию, подчес выражали протест против прямых и тесных связей ее руководителей с западными подрывными центрами. Примвс Польши, ныне покойный кардинал С. Вышиньский (умер в мае 1981 г.), однажды выразился недвусмысленно. подчеркнув, что некоторые люди среди лидеров «рабочего профсоюза» «хотят вершить при помощи «Солидарности» не-польскив дела». нята попытка прервать начавшийся поворот стрвны к социализму средствами гражданской войны. Подпольные реакционные группировки — сторонники рествврвции довоенных буржуазных порядков — оргвниэовали вооруженные банды и начали многолетнюю борьбу против неродной влвсти. Этот первый круг антипольской, рвзыгранной англичвнами, игры дорого обошелся многострадальному народу: еще 30 тысяч свежих могил появилось на польской эвмле. Но империализмом он был проигран. Следующий круг внтипольской игры Звпвд, надеясь на реванш, решил открыть в 50-в гг., но ужв силвми новой, американской комвнды. В Ввшингтонв появляется план «полномвсштвбной свкрвтной войны» против Польши, Венгрии и Чехословакии (вго кодовое обоэнвчвние — «опврвция Рвдсокс-Рвдкзп»). С помощью эвброшвнных в эти страны хорошо обученных и подготовленных вооруженных групп Вашингтон плвнировап вызвать твм «повстанческую деятельность», в эвтем и «антикоммунистические восстания». Эта опервция твкжв не принесла желаемых результатов. Импвривлиэм всв отчетливее соэнввал, что экспорт «горячей» контрреволюции, нвэввнный нв вмериквнском политическом жвргонв «отбрвсыванивм коммунизме», демонстрирует свою неэффективность. Продолжввшееся изменение соотношения сил на международной арвнв делвло всв болев бесперспективными любыв формы вооруженного штурмв социвлистичвского государства, предпринятого внутренней реакцией при нвэвмвскирован-ной силовой поддвржкв извне. Социвлиэм обнвружил прочную жизненную силу и устойчивость. Это заставило идеологов и политиков империалистического мирв ужв в сврвдинв 60-х гг. приступить к поиску иных привмов и методов. Именно в эти годы рвэрвбвтыввется стратегия, «деликатно» названная «политикой наввдения мостов». Она бы-лв провоэглашвнв США в 1964 г. во времвнв президентства Джонсона (1963 — 1968). Глввнвя ве цвль, по определению тогдвшнего государственного секретвря Рвска, состояла в том, чтобы «мирными средствами поощрять в коммунистическом мире эволюцию к открытым обществам» (читай: к квпиталиэму. — В. Т.). «Смвнв ввх» в империали- стической стратегии экспорта контрреволюции, естественно, не изменяла конечных целей. Ставка на «тихую», «ползучую» контрреволюцию означала лишь одно: операция по свержению социализма в избранной для этого стрвне растягивалась во времени, становилась поэтапной. Ещв тогда Бжеэинский — молодой профессор, ставший ближайшим советником президента Джонсона по делам Восточной Европы, обозначил последовательность в реализации схемы «эволюционного реформизма»: от идеологической эрозии к дестабилизации политической системы, а затем к коренным переменам в общественно-экономическом строе. Конечно, акцент на методичную осаду социализма, «тихую» контрреволюцию не означал полного отказа от использования методов вооруженного штурма. Они оставались в арсенале империализма — с той только разницей, что ими не начинался, как в прежних схемах, а завершался весь комплекс предусмотренных дестабилизирующих мер. «США, не ожидая крушения коммунистического господства, — писал в 1967 г. тот же Бжеэинский, — решили на будущее стимулировать постепенные изменения в отдельных социалистических странах... В этих целях наиболее интенсивные усилия предпринимаются в Польше». Именно Польше, таким образом, вновь отводилась роль испытатвльного полигона для практической проверки пригодности «эволюционного реформизма». Но случилось так, что им стала соседняя Чехословакия. Здесь в 1968 году, е связи с возобладанием в руководстве страны ревизионистских элементов, неожиданно открылись как будто бы благоприятные возможности для попытки дестабилизировать социализм в этой стране. Поэтому все внимание империалистических подрывных центров тогда сконцентрировалось на ситуации в Чехословакии. «Чехословацкий эксперимент», не принесший теоретикам «ползучей» контрреволюции успеха, потребовал критического пересмотра и уточнения некоторых первоначальных положений «политики наведения мостов». Пока шла эта работа, в Польской Народной Республике начал, по мнению «мозговых центров» Запада, складываться благоприятный баланс объективных и субъективных факторов дестабилизации. Ставка на эту страну им представлялась — конечно, при цвлвнаправлвнных и энергичных усилиях — почти беспроигрышной. Какив жв объективные реальности Польши конца 60-х — начала 70-х гг. благоприятствовали, как полагали стратвги «ползучей» контрреволюции, двмонтажу социализма именно в этой стране, двлали многообещающим трвтий круг антипольской игры? Вот они: — молодость польского рабочего класса, по преимуществу сформировавшегося ужв послв войны, в ходв социалистической индустриализации (с 1938 по 1970 г. он вырос почти в 4 раза), идеологическая нвэакалвнность опредвлвнных вго отрядов, твсныв связи с дврввней, делавшие вго восприимчивым к псввдопролвтарским и псвв-досоциалистичвским идвям и лозунгам; — првобладанив мелкотоварных индивидуальных хозяйств в дврввнв1 и довольно широкое распространение частного предпринимательства в городе, во многом питающие частнособственническую, индивидуалистическую психологию значительной части насвлвния; — исключительно сильное, дажв по мировым стандартам, влияние католической цвркви, которая, как известно, регулировала свои отношения с народным государством 1 В 1956 г., в результате серьезных ошибок, допущенных при коллективизации сельского хозяйства, многие кооперативы распались (в 1960 г. госхозы и кооперативы располагали всего 12 процентами земельных угодий и производили 13 процентов валовой продукции аграрного сектора польской экономики). Экономически неэффективное мелкокрестьянское производство было законсервировано на десятилетия. Во время поездки в Польшу в 1961 г. автору этих строк приходилось слышать от авторитетных ученых и партийных работ- ников, что в Польша удалось найти «собственный» путь решения аграрной проблемы, обусловленный особыми традициями польского крестьянства, которое-де может «органически врасти» в социалистическую систему, оставаясь единоличным. Во что это обошлось, хорошо известно: возникла и постоянно углублялась диспропорция между динамично растущей крупной промышленностью и технически примитивным сельским хозяйством. Это противоречив сыграло немалую роль в кризисном развитии Польши. на принципах, более схожих с «нейтралитетом», нежели с сотрудничеством; значительное влияние на некоторые слои общества обширной польской эмигрантской общины, разбросанной по разным странам Запада, и прежде всего в США, и настроенной по преимуществу консервативно или даже воинственно антисоциалистически. Это как раз были те факторы, которых так «не хватало», по мнению вашингтонских сценаристов, «пражской веснв» 1968 г. К этим объективным обстоятельствам «подверстывались» — и это было самым опасным для судвб социализма — серьезные промахи и ошибки в деятельности органов партии и народной власти, проявившиеся прежде всего в пренебрежении назревшими проблемами хозяйственной политики, идеологической работы. Это не могло нв вызвать нарастания негативных процессов, особенно в сфере общественного сознания. Сценарий в работе — требуются исполнители... Давлением на перечисленные «болевые точки» и планировалось вызвать процесс постепенного, с помощью враждебных новому строю элементов внутри страны, перерождения социализма в Польше. Основным объектом разлагающего воздействия был избран рабочий класс, ставка делалась на его отрыв от ПОРП, на нарушение связей между рвбочими и их политическим авангардом1. Именно поэтому была взята ориентация на модель капитализма не столько «американского», сколько «западноевропейского» образца. Как подчеркивал Бжеэинский. «в Польше и во всей Восточ- ной Европе стоит задача трансформировать мирным путем коммунистические правительства в правительства социал-демократического типа». Главным в идеологическом обеспечении операции должен был стать твэис о создании такого «социализма», который включал бы в свою социально-политическую структуру «нвэависимыв профсоюзы» и «самоуправляемые предприятия». В идейную обойму, призванную дезориентировать и деморализовать массы польского рабочего класса, закладывались и теория «неуреэанного дохода», раскритикованная вщв К. Марксом, и реформистские идви «общества потрвблвния», и лввацкив концепции «самоуправления», основанного на групповой собственности, — словом, любов идвйнов оружие, казавшееся пригодным для этого случая. Были опрвдвлвны и отправныв лозунги: «улучшенный социализм», «самоуправляемая экономика», «свободное предпринимательство». Параллельно отрабатывалась и «организационной инфраструктура» (под этим подразумевалось соэданив взаимосвязанной и взаимодополняющей подпольной св-ти). Она сводилась к двум основным постулатам: а) свть антисоциалистических организаций должна быть сформирована задолго до начала «взрыва», чтобы руководить вго подготовкой; б) основные кадры должны рекрутироваться иэ буржуазной и мелкобуржуазной срвды (хотя в качестве «витрины» нв исключались отдельные «рабочие деятвли»). Однако для успешного достижения поставленных цвлвй это должны быть люди нв откровенно консврвативных и даже не буржуазно-либеральных ориентаций, а приверженцы либо социал-демократизма, либо левацкого «рвволюционаризма». В концв 60-х гг. начался поиск подходящих фигур, способных в дальнейшем стать «аождями антисоциалистической оппозиции». В поле зрения Сразу же попали два сравнительно молодых польских диссидента Я. Куронь и К. Модэвлввский, спровоцировавшие в марте 1968 г. Эти «деятели — Куронь и Мод-эелевский — деено ужа шли рука об руку. И тот и другой е свое время были члеиеми ПОРП. Свою «особую позицию они продемонстрировали еще во время известных событий 1956 года. В 1962 г Модэе-леаский установил е Италии контакты с одним из лидеров западноевропейски» троцкистов Л. Маф-таии. После возвращения иэ Италии Модэелееский привлек к троц- студенческие волнения в Варшаве — так называемый «мартовский путч»1. Такая активность, «теоретическая подкованность», а глввное — определенное соответствие воззрений этих деятелей идеям, которые планировалось использовать для размягчения классового сознания польских рабочих, делали их в глазах вашингтонских теоретиков «ползучей» контрреволюции вполне подходящими кандидатурами. Бжеэинский сразу подметил, что «программе» Куроня и Модэелевского, изложенная ими еще в 1964 г. и опубликованная в западной прессе, — это как раз то, что нужно. Говоря о ней в своей книге «Между двумя веквми» (1970), Бжеэинский отмечает, что их идейные установки «не имели достаточно четких очертаний». Но как рвэ подобная неопределенность установок и лозунгов вполне устраивала стратегов дестабилизации социализма, поскольку позволяла повернуть их в нужный момент в желательное русло. кистской деятельности Куроня. Тогда же они вместе с философом-ревиэионистом Л. Конаковским (поажв эмигрировал в Англию и стал одним из идеологов польской «тихой контрреволюции) организовали в Ввршввском университете дискуссионный клуб «Кривой круг», где пропагандировали троцкистские идеи среди молодежи. В середине 60-х гг. Куронь и Модэвлввский были исключены из ПОРП (Куронь — второй раз; впервые — в 1953 г.). Модэвлввский был главным организатором скандального «празднования» в 1967 г. группой 1 По лх замыслу он должен был начаться в Варшавском университете, в затем распространиться по всей стране. Авантюристическая затея не удалвсь. Вместе с ними организаторами «мартовского путча» (он соапвл по времени с «пражской весной») были будущие активные деятели контрреволюции, ведущие сионистов в Вершаве «победы Израиля» в войне против врвбов. В силу неуемного тщеславия и стремления покрасоваться, Куронь со своими бонапартистскими замвш-ками всегда был больше на виду, хотя основной фигурой в этом «тандеме», как показали дальнейшие события, был Модэвлввский. «Первым в ряду самык ярых врагов реального социвлизмв в Польше, — писала в 19ВЗ г. варшавская газета «Жолнеж вольности», — стоит Кароль Модэвлввский, наиболее тесно связанный с враждебными диверсионно-вражескими центрами». эксперты «Солидарности» А. Мих-ник и Б. Геремек, именв которых читатель еще нв рвэ встретит а этой книге. Так образовалось первоначальное руководящее ядро антисоциалистических сил — группа дирижеров польских событий 1980 — 1981 гг. Западные подрывные центры начали работу с Куронем и Модэелевским, вначале исподволь углубляя и шлифуя их антисоциалистические воззрения, а затем и вооружая профессионально-организаторскими навыками нелегальной деятельности. Бойкий Куронь был намечен на роль лидера будущей,антисоциалистической организации4, а более политически острый и гибкий Модэелевский — ее «серого кардинала». В соответствии с запланированным «двухслойным» составом будущих «сил сопротивления» {управляемый рабочий класс, другие квтегории трудящихся и управляющая элита — интеллигентские слои) распределялись обязанности и между имеющимися в распоряжении ЦРУ и других западных спецслужб информационными каналами идеологического воздействия. Фактический филиал ЦРУ — радиостанция «Свободная Европа», вещающая на языках народов восточноевропейских социалистических стран (передачи на польском языке составляли 60 процентов), «Голос Америки», «Немецкая волна» и другие западные правительственные радиовещательные службы нацеливались на пропаганду в самой плоской форме, предназначенную для масс. Иная роль была отведена парижскому эмигрантскому журналу «Культура». 4 Вот характеристика личных качеств Куроня. данная польским публицистом Я. Кольчинским: «Я познакомился с ним, — рассказывает Кольчинский. — в нвчвлв БО-х гг., когда мы работали вместе в Варшавском комитете Союзе польской молодежи. Уже тогда он отличался самовлюбленностью и непомерными амбициями. В период октябрьских событий 1956 г. Куронь сколотил «Союз молодых бунтарей — группировку левацкого толка. Потом стал наставником одной из молодежных организаций карцеров. Из ребят 12 — 15 лег он намеревался сформировать свою личную гвардию, которая в дальнейшем послушно осуществляла бы его «теории на практике. Эти педагогические упражнения были замечены Зв антипартийную фракционную деятельность его в 1953 г. исключили из рядов ПОРП. «Мы, лолитическвя польская эмиграция. — писал в свое время один иэ редакторов «Культуры Мирошввский, — рассматриваем Соединенные Штаты как своих Надо сказать, что с первого же номера — а она начала выходить в 1946 г. сначала в Риме, а затем обосноввв-шись в Париже — «Культура» стала рупором самых реакционных кругов польской эмиграции. Но отныне ее «литературная деятельность» была переориентирована на Польшу, причем на избранную аудиторию. Журнал, по сути дела, превращался в трибуну, где должен был начаться обмен «теоретическими» и не столь «теоретическими» идеями между эмиграцией и антисоциалистическими оппозиционерами внутри страны1. Итак, можно констатировать, что к концу 60-х — началу 70-х гг. теоретическое обоснование и первые тактические разработки «операции Полония» были завершеныа. Настало время широкого поиска исполнителей ее главных ролей. Эта задача также была поручена «Культуре». Началось обучение «элитарной» аудитории журнала методам и формам нелегальной работы, способам конспирации. С этой целью журналом было издано специальное «методическое пособие» под названием «Алфавит оппозиционера». Подробнейшую программу «мирной» контрреволюции в Польше представил в «Культуре» уже упоминавшийся Ко- союзников и считаем, что для выполнения нашего долге мы должны иметь возможность действовать. Все союзники Америки пользуются 1 Этот канал работал исправно благодаря помощи западных дипломатических представительств в Варшаве, которые, как сообщал летом 19В0 г. парижский еженедельник «Пуэн», регулярно перевозили в дипломатическом багаже, на подлежащем таможенному досмотру, Именно в сеете этих фактов португальский журналист М. Урбану Родригеш датирует начало «операции Полония» рубежом 70-х гг. И хотя план, разработанный Бжеэинским, появился только в 197В г. сотни экземпляров этого издания и распространяли его по нужным адресам. Когда это открылось, массовый завоз «Культуры» прекратился. После этого ве стели распространять в виде ксерокопий, подготовленных в тех же посольствах. никакого противоречия между этими двумя датами нет. В первом случве речь шла о плане подготовки «операции Полония», в во втором — о ппане ее фронтольной реопизоции. лаковский. Его статьей была открыта целая серия публикаций. В них излагались формы и способы конспирации, обосновывались лозунги, цели и возможные направления контрреволюционной работы в массах. Перспективность этих «польских разработок» былв как будто подтверждена гданьскими событиями декабря 1970 г. Как известно, волнения в рабочих центрах Балтийского побережья страны были вызваны тогда серьезными ошибками партийно-государственного руководства в социально-экономической сфере. И хотя этот конфликт не перерос в политическое выступление, сам факт забастовок и демонстраций настраивал стратегов и тактиков «ползучей» контрреволюции на оптимистический лад4. Во время этих рабочих выступлений на небосклоне контрреволюции как раз и появилась фигура, которой так недоставало заокеанским «сценаристам» для начала нового круга антипольской игры. Если определенной дезорганизованной части рабочего класса предназначалась роль главного дестабилиэатора всей общественно-политической обстановки в стране, то нужен был, конечно, и «рабочий лидер», символ «пролетарского характера» буду- 4 Видимо, именно после этих событий и появилась обобщающая конкретная разработка «операции Полония. Этот документ пока неизвестен, но его основные положения. без сомнения, нашли отражение в введенном в действие в США с января 1974 г. «Боевом нвставлении ФМ 33-5 под названием «Психологические операции — техника и приемы. В этом наставлении легко просматривается польская фактура. В одном из разделов этого воинского наставления разбирается «гипотетический пример» долговременной операции, проводимой США и странами НАТО против «неназванной страны». Операция начинается с того, что в «неназванном портовом города этой страны среди рабочих возникают волнения. Цвль операции — помочь «угнетен- ному народу самоопределиться», вызвать рост недовольства правительством и убедить «докеров и рабочих» в необходимости антиправительственных выступлений. Авторы военного наставления рекомендуют далве поиски «эмоционального оратора», как его называют в документе. хорошо известного в рабочей среде данного района. Предусматривалось твкже использование радиостанций и распространение листовок в этой «неназванной страна» с призывами к забастовкам и инструкцией по их проведению. Не случайно в унисон с американцами и западногерманская разведывательная служба (БНД) как раз в начале 70-х гг. создает свой долгосрочный «целевой план по Польше», сведения о котором просочились в западную прессу. щих выступлений. Лех Валенса — молодой рабочий-электрик, которому тогда еще не было тридцати лет, разбитной, с неплохо подвешенным языком, хотя и невежественный в политике, по мнению западных подрывных служб, мог стать неплохим исходным материалом для постепенной лепки иэ него номинального «вождя рабочей революции». Он привлек их внимание, когда в декабре 1970 г. стал членом гданьского забастовочного комитета V Итак, события декабря 1970 г. еще больше утвердили ввторов «польского сценария» во мнении, что при определенных обстоятельствах рабочий класс может стать главным объектом соответствующей обработки. Однако для этого были нужны: широкая сеть антисоциалистических организаций внутри страны, дальнейшее расшатывание классового сознания рабочих и, если удастся, углубление тех трещин, которые события декабря 1970 г. обнаружили в его отношениях со своим политическим авангардом. Они подстегнули организаторов готовящегося «польского эксперимента», дали возможность уточнить конкретные детали, позволяющие повернуть те или иные события в нужном направлении, а также способы доведения положения в Польше до критической точки кипения. Но чтобы довести страну до этой точки, необходимо было обзавестись мощными экономическими рычагами дестабилизации. Такими возможностями империализм в начале 70-х гг. не располагал. Их еще предстояло создать. Все знают, что эти годы вошли в историю как рубеж, с 1 Вполне устраивали организаторов операции и личные качества Валеисы: стремление к популярности и жадность к деньгвм, показная набожность и преклонение перед буржуазными стандартами жизни. Атмосферу, в которой формировался Валенса, достаточно наглядно характеризует тот факт, что вго отвц в 1973 г. эмигрировал в Америку, гдв сразу же примкнул к самым реакционным польским организациям. а в 1980 г. на выборах голосовал за Рейгана. Между 1971 и 1980 гг. Валенса работал всего несколько месяцев электромехаником нв судоверфях в Гданьске. Все десять лет он проходил свои «университеты», будучи тесно связан с подпольем. Однако жил он с семьей безбедно. Все эти годы его содержала на свои средства католическая церковь. Поступали обильные «вспомоществования» и от зарубежных опекунов. которого началась разрядка международной напряженности. Но Запад начал отказываться от курса «холодной войны» не по доброй воле, а только под давлением изменившегося соотношения сил на международной арене, достижения Советским Союзом, Варшавским Договором военно-стратегического паритета с США и НАТО. Социалистические страны, последовательно проводя курс нв политическую и военную разрядку, разумеется, понимали, что в новых условиях следует ждать обострения борьбы на социальном и особенно на идеологическом фронтах. Однако не всегда и не везде в социалистическом мире соблюдали необходимую меру в поддержании контактов с капиталистическими странами. Это прежде всего относится к ПНР. Соединенные Штаты имели свой взгляд на предназначение разрядки. Они рассматривали экономические связи со странами социализма, продажу требующейся им новой техники и технологии, предоставление торговых кредитов и займов в качестве эффективного средства, которое заставит эти страны пойти на политические и идеологические уступки. Предпринятый маневр, оказавшийся безрезультатным в масштабах всего социалистического содружества, «сработал» в Польше1. Ее бывшее партийно-государственное руководство проводило далеко не взвешенную внешнеэкономическую политику, полагая, что можно «быстро и основательно» решить проблему создания мощного индустриального потенциала с помощью западных кредитов и массовой закупки промышленного оборудования в развитых капиталистических странвх. Результаты такой политики не замедлили сказаться. Если до 1971 г. Польша имела активное сальдо в торговле с капиталистическом миром, то с 1972 г. оно превратилось в пассивное. В кредит было закуплено на 8 млрд. долл. оборудования. Уже в 1975 г. польский экспорт в страны Запада покрывал лишь 52 процента стоимости импорта. Так Польша была вовлечена в опасную «кредитную ловушку». Для того чтобы платить долги и проценты по ним, она вынуждена была брать все новые кредиты и займы под солидные проценты. По выражению журнала «Форчун» — органа большого бизнеса США, западные банки постепенно начали приобретать роль «финансового полицейского» Польши. Экономический рычаг дестабилизации социалистической Польши становился реальностью. Вслед за введением в действие экономического рычага дестабилизации и опираясь на растущую финансовую, торговую и научно-техническую зависимость ПНР, Запад приступил к форсированному организационному обеспечению контрреволюционного процесса в этой стране. Иными словами — к активному содействию в создании там политического рычага дестабилизации социализма. Тайные этажи «антивласти» Вплоть до середины 70-х гг. в Польше не существовало сколько-нибудь заметных и четко оформленных антисоциалистических организаций, хотя диссидентские настроения в определенных, прозападно ориентированных интеллигентских кругах, целенаправленно формируемые парижской «Культурой», были довольно сильны. При помощи западных радиоголосов во главе со «Свободной Европой», соответствующего подбора — «специально для Польши» — кино- и телефильмов и даже прессы рекламировались потребительство, националистические амбиции, расшатывались нравственные и социальные устои и идеалы польских трудящихся1. Размышляя недавно над «странностями» эвпадного бизнеса по отношению к Польше в 70-е гг., варшавский учвный. доктор психологических наук Л. Войтасек привел любопытные цифры. За художественный фильм для телевидения ПНР платила амвриквнским прокатным концернем баснословно дешево — всего тысячу долларов. Но тот же фильм, взятый у той жв фирмы Францией или Квнадой, обходился им минимум в 60 тыс. долл. Нет нужды пояснять, кто и почему компенсировал американским бизнесменам их убыточные контракты с Польшей. Овладение экономическим рьмагом давления на руководящие польские круги позволяло западным архитекторам «тихой» контрреволюции рассчитывать на успех своего проекта. «Организационная инфраструктуре» контрреволюции могла уже создаваться под защитным зонтиком западных кредитов. Вместе с тем постепенно польским властям навязывались «правила игры» в отношении растущего диссидентства. Как говорил о тех временах на научной конференции в Варшаве (февраль 1982 г.) директор Института науки о партии Высшей школы общественных наук при ЦК ПОРП А. Косец кий, «деятельность антисоциалистической оппозиции была хорошо известна бывшему политическому руководству страны, которое, однако, стремилось выглядеть перед Западом либеральным, достойным доверия твх, кто давал Польше финансовые займы». С помощью ведущих ученых-политологое а «мозговых центрах» США была разработана целая политикоорганизационная концепция, которая потом была переложена на язык четких инструкций для антисоциалистических оппозиционеров. Согласно этой концепции, «инфраструктура демократии» (читай: антипод политической системы социалистического общества) должна представлять собой триединство: «свободные политические организации», «свободные профсоюзы» и «свободная пресса». Начинать дело, естественно, следует с политических штабов, которые затем стимулируют создание «свободных профсоюзов» и «свободной прессы». Тем самым подпольем создается система как бы параллельных, или, другими словами, «альтернативных», структур «антивласти», дезор-ганиэущей народное государство. В дальнейшем, в процессе «мирной» контрреволюции, они постепенно и неприметно заменяют институты социалистического государства. Как мы увидим дальше, прослеживая ход событий 1980 — 1981 гг, «оригинальные идеи» теоретиков польской контрреволюции вроде Куроня, Модэелевсхого я Геремека1 относительно «антигосударства» и «альтернативных вожаков польской коктрреволюции го падения. В 1974 г. в ноябрьском номере парижской «Культуры» была опубликована инструктивная статья «Политическая оппозиция в Польше», в которой излагался конкретный «долговременный план» интенсивного насаждения подпольной сети. Было настоятельно рекомендовано незамедлительно приступить к сколачиванию «самоуправляемых инициативных групп», которым надлежало стать опорными пунктами будущей «антивласти». «Инициативным группам» вменялось в обязанность выпускать собственные нелегальные издания, а также использовать для своих целей легальную печать в Польше, особенно религиозную, и официальные общественно-политические институты. Это было сигналом к действию. Начался интенсивный процесс совдания подпольных структур. Ках швл этот процесс, достаточно хорошо известно. Однако нв во всех подробностях. Считалось, например, что первым кирпичом в здании «альтернативных структур» контрреволюции стал так называемый «Комитет защиты рабочих» (КОР), созданный в сентябре 1976 г. и получивший впоследствии известность как главная пружина контрреволюционных событий 1980 — 1981 гг. отличился неуемным честолюбием. В своем стремлении продвинуться он тогда достаточно преуспел: до 1956 г. занимал пост в партийном комитете ЛОРП в Варшавском университете. а затем работал е парткоме Академии неук. «Железной рукой», с позиций «сверхортадок-сельности» подавлял, как вспоми-ивют люди, работавшие тогда с ним, малейший намек нв дискус-сионностъ. Во время событий 1956 г. допустил «твктичвскую ошибку»: сдвлвл ставку на крвйнв правые, ревизионистские силы в ПОРП, по-смита в, что с социализмом в Польше будет скоро покончено. В результате ом лишился поста. Но совсем недавно — в конце 1982 — нвчале 1983 г. — обнаружилось, что у КОР был «хозяин» — строжайше законспирированная организация, ни разу за все время кризиса не появившаяся на польской политической сцене. Речь идет о «Польском независимом соглашении» (ПНС). Она была создана в самом начале 1976 г. Организационная схема ПНС во многом воспроизводит принципы деятельности и строения масонских лож и мафии. Именно «Польское независимое соглашение» стало первым звеном в выполнении того долговременного плана организации подполья, о котором оповестил в ноябре 1974 г. журнал «Культура». Как выясняется, ПНС осуществляла функции троякого рода: во-первых, организатора и координатора деятельности антисоциалистической оппозиции во всех ее проявлениях и формах: нелегальной, полулегальной и открытой; во-вторых, политического руководителя всей подпольной сети — и на этапе подготовки контрреволюционного выступления, и на время самих событий; и, наконец, в-третьих, ПНС служила главным канвлом связи польской контрреволюции с ЦРУ и другими спецслужбами. Словом, это была предельно узквя, элитарная подпольная организация. В перспективе она должна была стать центром формирования высшей иерархии «новой Польши». «Она объединяла, — как подчеркнула в июне 1983 г. газета «Жолнеж вольности», — только избранных, преисполненных чувства превосходства над «простонародьем», что предписывало ее членам готовиться к осуществлению высшей власти после реставрации капитализма в стране». Именно «Польскому независимому соглашению» Вашингтоном поручалась задача «создания правовых и организационных рамок, гарантирующих возникновение и упрочение плюралистической демократии в Польше». Подготовленные ПНС инструктивные материалы издавались только анонимно. И лишь самый узкий круг посвященных знал, что статьи, регулярно появлявшиеся на страницах «Культуры» без подписи, выходили из-под пера руководителей ПНС. Как писала 16 апреля 1983 г. «Жолнеж вольности», «организация под названием «Польское независимое соглашение» была решающим источником большинства организаций так называемой «демократической оппозиции» в Польше... Онв тайно присутствовала во всех оппозиционных группировках». Даже сегодня почти ничего не известно ни о руководителях4 ПНС, ни о ее составе (предполагается, что в нвй в качестве рядовых членов числились некоторые вожаки КОС — КОР и «Солидарности»). Известно только, что деятельностью ПНС руководил так называемый «учредительный комитет», часть членов которого постоянно находилась на Западе, осуществляя непосредственные контакты с подрывными центрами, будучи, так сказать, его послами. Мы так подробно говорим здесь об этой необычной и самой зловещей организации польской контрреволюции, тогда нигде не упоминавшейся, но везде незримо при-сутствоваашей, потому что в дальнейшем читатель уже практически не встретится с ней на страницах этой книги. 4 Только в 1982 г., нвпример, выяснилось, что полномочным эмиссаром ЦРУ в Польше, одним иэ создателей «Польского независимого соглашения» был доктор философских наук 3. Нвйдер. Именно в его руквх были сосредоточены многие нити антигосударственного эвгово-ра в 1980 — 1981 гг., хотя он был фигурой внешне малоприметной и нв проявлял особой вктивиости. Как выясняется, твкие шумные и броские фигуры нв сцене антисоциалистической оппозиции, квк Ку-ронь, Михник и другие, были сами мврионетквми в руквх ПНС, «лишь пвралагая. — квк пишет «Жолнеж вольности». — на язык политической практики идейные прогрвммы законспирированных «братьев», живым примером которых может служить Нвйдер». Бывший редактор еженедельника «Твурчость» («Творчество»), чпвн Союзе польских писателей, в в последнее время — кандидат в доценты Ввршавского университете, Нвйдер давно уже был кедровым сотрудником ЦРУ (контвктировап и с внгпийской разведкой). Как «специалист по вопросам культуры», регулярно, по многочисленным «пригпвшеииям», выезжал в вмерикаиские и виглийскив университеты в порядке «нвучных обменов», а также в Пвриж и Мюнхен — штвб-квартиры «Культуры» и «Свободной Европы». В дека-бра 1981 г., поняв, что игре про-игрвив и опвсаясь раэоблвчения, Нвйдер бежал иэ Польши. Ровно череэчетыра месяца, ввпреле1982г., он был нвэнвчен шефом польской секции «Свободной Европы» — «честь», которой ЦРУ удостаивает лишь иэбрвнных. Пока еще нет тех ниточек, которые могут повести к раскрытию ее роли на тех или иных этапах конкретных событий. Единственное, что достаточно наглядно, — это идентичность многих идей программы «Солидарности» (осень 1981 г.) директивам «Польского независимого соглашения». И еще одна примечательная деталь. Руководя созданием широкой и взаимосвязанной подпольной сети, ПНС строго придерживалась рекомендованной модели (вспомним «триаду»: «свободные политические организации», «свободные профсоюзы», «свободная пресса»). 8 сеете этого вновь открывшегося обстоятельства по-иному выглядит не только сама очередность, порядок создания организационных структур контрреволюции, но и их взаимодействие и иерархия. С учетом роли ПНС совсем уже наивным выглядит миф о появлении антисоциалистической оппозиции как стихийной реакции различных слоев польского населения на ошибки властей, на деформации социализма. Да, эти ошибки и деформации были; более того, вое ощутимее давало себя знать нарушение связи между ПОРП и властями, с одной стороны, и значительными массами трудящихся — с другом. Но без целенаправленной работы контрреволюционных элементов недовольство не вылилось бы в разрушительные действия, а нашло другие, может быть, острокритические, но конструктивные формы. К тому же в этих подпольных структурах простых рабочих и служащих тогда можно было пересчитать по пальцам. Раскрытие глубоко законспирированной политической мафии, действовавшей под вывеской «Польского национального соглашения», еще раз подтверждает беспочвенность другой распространенной легенды: о «самоуправляемом», «независимом» характере возникших в период 1976 — 1979 гг. олозиционных группировок. Становится ясным, что все эти «комитеты», «союзы», «движения», «объединения» и т. п. не представляли собой некой хаотичной совокупности. Хотя это и не всегда легко прослеживается, все они вписывались е жесткие рамки перевернутой пирамиды, острием которой была всесильная ПНС. В отличие от «Польского независимого соглашения» по поводу которого до сих пор западные средства массовой информации хренят гробовое молчание, учреждение в сентябре 1976 г. «Комитета защиты рабочих» (КОР), к которому вскоре прибавилось второе название «Комитет общественной самообороны» (КОС), получило самое широкое паблисити. И немудрено: ведь, кроме всех прочих функций, КОС — КОР предписывалось служить «прикрытием» для ПНС. Момент для объявления о создании КОС — КОР выбирался весьма тщательно. Вначале было решено провести «генеральную репетицию», использовав готовившееся правительством ПНР (об этом было широко известно) решение о повышении цен на некоторые продукты питания с компенсацией для значительной части трудящихся в виде увеличения зарплаты1. Партийные организации, органы народной власти, профсоюзы перед принятием этих мер, в тот момент необходимых для восстановления равновесия на рынке, нв разъяснили трудящимся, в силу каких объективных трудностей они экономически неизбежны. Этим умело воспользовались контрреволюционеры. Будущие лидеры КОС — КОР Куронь, Модзелееский и Михник, исподволь направляя недовольство рабочих в 1978 г. в экономике Польши проэвучвл первый тревожный сигнал: быстрое повышение денежных доходов нвселения при ивчввшемся отставании темпов роста национального дохода вызвало нарушение равновесия на товарном рынке. Михник — давний коллега Ку-роня и Модзелевского нв антисоциалистическом поприще (с середины 50-х гг.) — был одной иэ самых зловещих фигур в истории польской контрреволюции. Человек действия и значительной энергии, питаемый нвиввиетыо к социализму. он был нв оратор-демагог, как Куронь. и нв мастер изощренной интриги, квк Модзелееский. Амплуа Михиика — организаторская Деятельность. Он был сторонником любых, самых низких методов в борьбе с социализмом, вплоть до развязывания в подходящий момент открытого террора. Во время своих неоднократных поездок в Италию он досконально изучал «опыт» так называемых «красных бригад». Был тесно связан с Мартой Петруеевич, которую хорошо знал ещв в Ввршвве (в 1983 г. Пе-трусееич была привлеченв к ответственности итальянскими органами правосудия за связь с «красными бригадами»). В период событий 1980 — 1981 гг. был одним иэ ведущих советников «Солидарности». нужное им русло1, взяли курс на выборочные забастовки. В качестве испытательного полигона ими были избрвны предприятия воеводского центра на востоке страны — Радома и некоторые заводы и фабрики Варшавы, прежде всего тракторный завод «Урсус». Старания контрреволюционеров завершились определенными успехами: в июне 1976 г. и в Радоме, и в Варшаве прошли забастовки дезориентированных рабочих. К сентябрю, когда было объявлено об учреждении КОС — КОР, пропагандистское обеспечение его появления, к которому приложили руку средства массовой информации Запада, сработало неплохо. В дополнение к финансовому зонтику, который был, конечно, основным защитным средством, обеспечивающим свободу действий антисоциалистической оппозиции, стратеги «операции Полония» попытались создать КОС — КОР ореол «свободной организации трудящихся». В состав КОР в качестве членов-учредителвй вошли 34 антисоциалистических деятеля2, среди которых настоящих рабочих, как говорится, «от станка», не было. «Крёстным отцом комитета, — как писала в апреле 1983 г. «Жолнеж вольности», — был Модзелевский, несмотря на то что сам оставался в тени находившихся на первом плане Куроня и Михника». Куронь наконец осуществил давно лелеемую мечту, обретя на Западе славу «вождя» движения за «обновление Польши», а Михник выступил в роли его «исполнительного директора». Именно в этом качестве он выезжал вскоре после создания КОР в Париж, где договорился с представителями ЦРУ и журнала «Культура» о совместных пропагандистских акциях и о столь необходимой финансовой и технической помощи. Заметим, кстати, что некоторым чинам католической церкви в Польше, хотя они и поддерживали явно и тайно антисоциалистическую оппозицию, претили откровенные контакты предводителей КОС — КОР с американской разведкой и ее «крышей» — парижской «Культурой». Вышиньский призывал паству осторожнее относиться к тем, кто, как он выразился, «стреляет из-за парижского забора». По сценарию «операции Полония» КОС — КОР не предназначалась роль «рабочего объединения» (для этого планировалось создать «свободные профсоюзы»). Он должен был стать главной политической организацией польской контрреволюции, ее полулегальным штабом, так сказать, alter ego сверхсекретного дирижера — «Польского независимого соглашения». КОС — КОР был задуман как «плюралистическое» объединение, способное собрать всех, кто был готов выступить против существующего строя. На первом этапе развития контрреволюционного процесса, согласно планам операции, не важно было, какой именно хотят видеть будущую Польшу члены КОС — КОР; главной «объединяющей идеей» становилось лишь одно — ненависть к реальному социализму. В Вашингтоне были уверены, что Польша, если удастся «отбросить» в ней социализм, будет такой, какой он пожелает ее видеть. Польская пресса в свое время насчитывала внутри КОС — КОР минимум семь ориентаций: анархизм, троцкизм, ревизионизм, реформизм, клерикализм, буржуазный либерализм и даже сионизм. 1В этой крайне пестрой идеоло- шиэма, крайне правого консерва-гической смеси не было только фа- тиэма и воинственного велико- Этот разношерстный идеологически, но единый по главным политическим целям конгломерат должен был стать, во-первых, центром, от которого в самое ближайшее время должны были отпочковаться «специализированные» подпольные организации, работающие в разных социальных слоях и с разными профессиональными группами, и, во-вторых, «политической школой» антикоммунизма для подготовки руководящих кадров различных партий в «будущей плюралистической Польше». В связи с появлением КОР и терпимым отношением к этому польских властей на Западе росли радужные надежды. «С точки зрения... видимых проявлений либерализации, как она понимается на Западе, — с нескрываемым удовлетворением писал в 1976 г. известный американский политолог Р. Ремингтон, — можно сказать, что Польша не является теперь проблемой, ибо в ней все идет настолько хорошо, как этого можно только желать». Итак, с сентября 1976 г. в ПНР начала активно функционировать формально незаконная, а фактически полуоткрытая политическая организация, на деятельность которой власти смотрели сквозь пальцы. Секрет КОР был воистину для большинства поляков секретом Полишинеля польского шовинизма. И это не случайно: у архитекторов антисоциалистического подполья на этот i Как раз осенью 1 976 г. автор был в ПНР на научном симпозиуме Однажды в одном из варшавских кафе польские коллеги обратили мое внимание на двух посетителей, что-то громко и оживленно обсуждавших. — Вот люди из КОС — КОР! — сказали мне. Эти два человека с крвйне развязными манерами как-то не соответствовали моим представлениям о нелегальной антигосударственной деятельности Конечно, в стране, находящейся в переходном периоде к социализму, могут встретиться люди, предлочи- счет были свои тактические резоны, о чем будет сказано ниже. тающие ему буржуазные порядки Но свобода действий для тех, кто собирается дестабилизировать страну, ликвидировать конституционный общественный и государственный строй, и создают для этого путчистскую организацию Подобное не укладывалось в голове, но вполне вмещалось в соответствующие статьи уголовного кодекса не только Польши, но и любого другого государства... — А не опасна ли такая свобода для активных контрреволюционеров? — спросил я. В соответствии с плэном использовэния в качестве тарана демонтажа социализма дезориентированных слоев рабочего класса основное внимание КОС — КОР сосредоточил на поисках организационных форм будущих «свободных профсоюзов». Одновременно началось и формирование третьего элемента контрреволюционной «триады» — «свободной прессы». Ев первенцем стал подпольный журнал «Роботник» («Рабочий»), начавший циркулировать в стране уже в первой половине 1977 г. Впрочем, «Роботник» и был учрежден прежде всего для внедрения в сознвние трудящихся самой идеи «свободных профсоюзов». Вскоре ему на подмогу пришли мюнхенская «Свободная Европа» и парижская «Культура». В феврале 1978 г. КОР создает так называемый «Комитет свободных профсоюзов» в крупном индустриальном центре на юге страны — Катовице. В апреле образуется «комиссия свободных профсоюзов (Балтийского) побережья», которая начала выпускать свой нелегальный бюллетень — «Роботник выбжежа» («Рабочим побережья»). Его первым редактором был контрреволюционный деятель нового, «второго поколения» — А. Гвязда1, которое позже — уже — Нисколько, — благодушно ответили мои собеседники. — Во-первых. всех наших доморощенных «свергатвлей» можно накрыть одной шапкой. И потом — зачем из-за такой мелочи ссориться с Западом. 1 В ноябре 1976 г. Гвязда примкнул к КОР. Тогда же он направил в сейм и одновременно на Запвд письмо, в котором потребовал легализовать эту организацию. После подписания декларации о создании «комиссии свободных профсоюзов побережья», действовавшей тогда только на территории Гданьска, именно он оперативно передал ее в Мюнхен на радиостанцию «Свободная Европа», с которой с этого момента тесно сотрудничал по нелегальным каналам. Усиленно занимался распространением коров-сой литературы. Будучи введен. Если понадобится, мы изолируем их за несколько часов. Насколько они заблуждались, стало полностью ясно ровно через четыре года. как подчеркивала позже газета «Жопнеж вольности», «в первый круг святая святых» КОС — КОР, слабо разбирался в стратегии и тактике контрреволюции и в своих действиях руководствовался прежде всего слепой ненавистью к социализму. Гвязда был всегда сторонником самых крайних мер. После августа 1980 г. стал одним из руководителей фракции «радикалов» (или, как их еще называли, «фундаменталистов»), стремившихся незамедлительно покончить с социализмом в стране, поднять тотчас же «антикоммунистическое во врвмя событий 1980 — 1981 гг. изрядно потеснило «стариков». Подавляющее большинство рабочего класса с большой настороженностью реагировало на такие «профзатеи» и не шло, как предполагалось, в мвссовом порядке в такие «пролетарские» комиссии и комитеты. Хотя уже без всякого энтузиазма относилось к действующим профсоюзам, пораженным тяжелой болезнью бюрократизма. У ПОРП и народной власти, без сомнения, тогда еще были все возможности остановить контрреволюцию. Но для этого необходимо было принять срочные и чрезвычайные меры, способные восстановить доверие рабочего класса. В том числе и оздоровить деятельность профсоюзов. Такие предложения все настойчивее звучали в среде польских коммунистов, но, к сожалению, высшее политическое руководство к ним не прислушалось. КОС — КОР энергично продолжал работу по насаждению все новых антисоциалистических группировок. В мае 1977 г. им был создан «студенческий комитет солидарности» (СКС). В 1977 — начале 1978 г. организации СКС возникли и начали действовать в Варшаве, Вроцлаве, Познани, Гданьске и Щецине. В Гданьске было создано так называемое «движение защиты прав человека и гражданина». Затем возникло «движение молодой Польши», которое создало свои группы в Кракове, Лодзи, Люблине, Щецине, Торуни, Варшаве и других городах. Начало выходить еще одно нелегальное издание — журнал этой организации под названием «Братняк»1. к концу 1977 — началу 1978 г. КОС — КОР удалось сформировать почти во всех крупных промышленных и культурных центрах страны пока что малочисленную, но разветвленную сеть подпольных группировок. Их еще, конечно, предстояло нвполнить количественно. Но организационные формы для вовлечения в антисоциалистическое движение какой-то части двух важнейших для осуществления целей контрреволюции групп польских трудящихся: рабочего класса и молодой интеллигенции (в том числе учащейся молодежи) были в основном готовы. Оставалось только ждать добычи в расставленные капканы1. Таким образом, можно констатировать, что к 1978 г. оба главных рычага для дестабилизации социалистической Польши — рычаг экономический, находящийся непосредственно в руках правящих кругов США и их союзников по НАТО, и рычаг политический в виде достаточно широкой и централизованной подпольной сети — были вчерне готовы и могли быть задействованы синхронно и целенаправленно в нужный момент. Г розный призрак тяжелых экономических и политических потрясений и народных бедствий вырисовывался все явственнее. Возникает закономерный вопрос: понимвли ли контрреволюционные активисты, что эвпланированный взрыв в ПНР, дестабилизация ее общественной и экономической жизни, разрушение хозяйственного потенцивла страны, внесение нужды и лишений в каждую польскую семью выгодны лишь империалистическому Западу? KOHEЦ ФPAГMEHTA КНИГИ
|
