О магните,
магнитных телах
и о большом магните —
Земле

DjVu

      ПРЕДИСЛОВИЕ
      К благосклонному читателю, занимающемуся философией магнита
      Ввиду того, что при исследовании тайн и отыскании скрытых причин вещей, благодаря точным опытам и опирающимся на них аргументам, получаются более сильные доводы, нежели от основанных на одном только правдоподобии предположений и мнений вульгарных философов, мы поставили себе целью — для выяснения благородной сущности совершенно не известного до сих пор большого магнита, всеобщей матери (Земли), и замечательной и выдающейся силы этого шара — начать с общеизвестных каменных и железных магнитов, магнитных тел и наиболее близких к нам частей Земли, которые можно ощупывать руками и воспринимать чувствами; затем продолжить это при помощи наглядных опытов с магнитами и таким образом впервые проникнуть во внутренние части Земли. Осмотрев и изучив в большом количестве то, что извлекается из высоких гор, морских глубин, подземных пещер и потаенных рудников, мы, наконец, с целью лучшего познания истинного вещества Земли, долго и много, с большим старанием занимались исследованием магнитных сил (удивительных и превосходящих свойства всех имеющихся у нас тел, если сравнить сними силы всех прочих ископаемых). Мы нашли, что этот наш труд не был бесполезным и бесплодным, так как при наших ежедневных опытах выяснились новые и неведомые особенности и благодаря тщательному рассмотрению вещей философия обогатилась в такой степени, что мы получили возможность приступить к объяснению с помощью магнитных принципов внутренних частей земного шара и его подлинной сущности и к ознакомлению людей с Землей (всеобщей матерью), как бы показывая на нее пальцем посредством истинных доказательств и опытов, прямо воспринимаемых нашими чувствами. Подобно тому как геометрия восходит от очень малых и легких оснований к величайшему и труднейшему, благодаря чему проницательный ум возносится выше эфира, так и наше учение и наука о магните показывают в соответствующей последовательности сначала некоторые не очень редкие явления, вслед за ними обнаруживают более замечательные, наконец, — в порядке очереди — раскрываются величайшие и сокровенные тайны земного шара и познаются их причины — все то, что оставалось неизвестным и было упущено из-за невежества древних или нерадивости новых ученых.
      Но зачем мне при наличии столь обширного океана книг, которые смущают и утомляют умы занимающихся наукой, которыми, несмотря на их нелепость, чернь и самые несносные люди опьяняются и бредят, от которых они надуваются, производят смятение в науке и, объявляя себя философами, врачами, математиками, астрологами, смотрят с пренебрежением и презрением на ученых людей; зачем мне, повторяю, вносить кое-что новое в эту пребывающую в таком смятении республику наук и отдавать эту славную и (ввиду множества заключающихся в ней неведомых до сего времени истин) как бы новую и поразительную философию на осуждение и растерзание злоречием либо тем, кто поклялся соблюдать верность чужим мнениям, либо нелепейшим исказителям добрых наук, невежественным ученым, грамматикам, софистам, крикунам и сумасбродной черни? Я, однако, препоручаю эти основания науки о магните — новый род философии — только вам, истинные философы, благородные мужи, ищущие знания не только в книгах, но и в самих вещах. Если кое-кто не пожелает согласиться с мнениями и парадоксами, то пусть он все же обратит внимание на большое обилие опытов и открытий (благодаря которым и процветает главным образом всякая философия). Они были придуманы и осуществлены благодаря нашему великому тщанию, бдениям и издержкам. Наслаждайтесь ими и, если сможете, сделайте из них лучшее употребление. Знаю, как трудно придать старому новый вид, потускневшему — блеск, темному — ясность, надоевшему — прелесть, сомнительному — достоверность, но гораздо труднее закрепить и утвердить, вопреки общему мнению,, авторитет за тем, что является новым и неслыханным. Мы, однако, об этом и не беспокоимся: ведь мы решили изложить нашу философию для немногих. Наши открытия и опыты мы отметили большими и маленькими звездочками1 в соответствии с их значением и тонкостью. Тот, кто пожелает повторить эти опыты, должен обращаться с телами не робко и неумело, а разумно, искусно и уверенно, чтобы по неведению (если дело у него не пойдет) не хулить наших открытий: ведь в этих книгах опубликовано только то, что подверглось испытанию и много раз было проделано и осуществлено. Многие рассуждения и гипотезы на первый взгляд покажутся, может быть, неприемлемыми, так как они расходятся с общими мнениями. Я, однако, не сомневаюсь в том, что впоследствии они — благодаря сопровождающим их доказательствам — завоюют себе авторитет. Поэтому чем дальше продвигаешься вперед в науке о магните, тем больше полагаешься на гипотезы и достигаешь больших успехов; не легко будет даваться какое-либо точное знание в магнитной философии тому, кто не знает ее полностью или, по крайней мере, большую ее часть.
      Почти вся эта физиология является новой и неведомой: до сих пор лишь очень немногие авторы сообщили скудные сведения об общеизвестных магнитных силах. Поэтому мы очень редко обращались за помощью к древним писателям и к грекам: греческие аргументы и греческие слова не могут ни остроумнее доказать истину, ни лучше разъяснить ее. Наша наука о магните далека от большинства их принципов и правил. Мы не придали этому нашему произведению никаких прикрас красноречия и словесного убранства, но имели в виду одно: излагать трудные и не известные до сих пор вещи в той
      1 В данном переводе отметки Гильберта своих открытий большими и малыми звездочками не воспроизведены (см. статью редактора, стр. 344).
      словесной форме и такими словами, какие необходимы для того, чтобы эти вещи стали вполне понятными. Иногда мы пользуемся некоторыми новыми и неслыханными словами не для того, чтобы с помощью словесных покровов окружить вещи туманом и мраком (как это обычно делают химики), а для того, чтобы ясно и полно выразить тайны, не имеющие названия и ни разу еще до сих пор не подмечавшиеся.
      От опытов с магнитом и знакомства с однородными частями Земли мы переходим к общей природе всей Земли; и здесь принято решение философствовать свободно, пользуясь той же вольностью, с какой некогда египтяне, греки, латиняне распространяли свои учения. Ведь множество содержащихся в последних заблуждений давно уже передано по наследству, как бы из рук в руки, новым писателям; держась за них, полузнайки блуждают среди вечного мрака. Древним, которые были как бы родителями философии — Аристотелю, Феофрасту, Птолемею, Гиппократу, Галену, — всегда следует воздавать подобающий им почет, так как от них распространилась и дошла до потомков мудрость. Но и наше время открыло и вывело на свет многое такое, что охотно приняли бы и они, будь они живы. Вот почему и мы, не колеблясь, решили изложить в виде правдоподобных гипотез то, что мы обнаружили благодаря долгому опыту. Будь здоров.
      ПОЧТЕННЕЙШЕМУ И УЧЕНЕЙШЕМУ МУЖУ Г-НУ ВИЛЬЯМУ ГИЛЬБЕРТУ, выдающемуся лондонскому доктору медицины и отцу философии магнита, — шхраЬеак; sptcopiacmxf)1 Эдуарда Райта по поводу этих книг о магните
      Если, почтеннейший муж, случайно найдется человек, который будет низко оценивать эти книги о магните и твои труды и будет считать эти занятия легкомысленными и совершенно недостойными почтенного человека, посвятившего себя серьезным занятиям медициной, то он, конечно, заслуживает того, чтобы его признали неразумным. Что польза магнита очень велика и прямо изумительна — это настолько хорошо известно даже людям самого низкого положения, что в настоящее время мне нет надобности произносить по этому поводу длинную речь или высказывать похвалу. По моему мнению, ты не мог бы выбрать для обнаружения силы своего философского таланта более благородную и более полезную для человеческого рода тему. Благодаря божественному благодеянию этого камня, оставшиеся неизвестными в течение стольких веков столь обширные материки земного шара, столь бесконечное число стран, островов, народов, племен были — чуть ли не на нашей памяти — легко открыты и многократно обследованы, а земной шар был не раз объезжен вокруг, между прочим и нашими Дрэком и Кэвендишем (это да будет сказано ради вечной памяти о них). Ведь благодаря
      1 TT;apaivsn; еухсощаатьхг, — хвалебное предисловие.
      указаниям намагниченного железа мореплавателям становились известными даже в туманную погоду и в самую темную ночь точки юга, севера, востока и запада и прочие страны света. Поэтому они всегда очень легко понимали, в какую часть света им следовало направлять курс своего судна, что было совершенно невозможным до нахождения этого столь удивительного свойства магнитной (Зорзооеьесог1. Вот почему прежде (как известно из истории) морякам часто угрожали невероятные тревоги и огромная опасность, так как при наступлении бури, когда не было видно солнца и светил, они совсем не знали и не имели никаких способов и средств узнать, куда им направляться. Подумаем о том, какая радость охватила всех капитанов, как неистово они ликовали, когда этот магнитный указатель впервые явил себя им, как надежнейший водитель и как бы Меркурий в пути! Но и этого — указывать самый путь и как бы поворачивать палец в ту сторону, куда следует направлять курс, — оказалось недостаточно для магнитного Меркурия: он уже давно начал указывать и расстояние до того самого места, куда направляются. Магнитный указатель не всегда и не во всяком месте смотрит на одну и ту же северную точку, но по большей части отклоняется от нее либо к востоку, либо к западу; однако в одном и том же месте (каково бы оно ни было) он всегда имеет и сохраняет одно и то же отклонение. По этому отклонению, называемому вариацией2, тщательно наблюдавшемуся и отмеченному для любых мест на море, мореплаватели — на основании близости и совпадения с той же вариацией — находили позже те же места (добавочно пронаблюдав широту). Отсюда португальцы во время их плаваний в Ост-Индию имели точнейшие данные относительно приближения их к мысу Доброй Надежды (как известно из сообщений Гуго Линдсхотенского и нашего ученейшего Ричарда Гакльвита); поэтому немало и наших опытных капитанов, совершая плавание от Мексиканского залива к Азорским островам, узнавало,
      1 PopeoSeieox; — родит, падеж от — северная направленность.
      2 Вариацией у Гильберта называется склонение магнитной стрелки, т. с угол между магнитным и географическим меридианами.
      что они очень близко подошли к последним, хотя по их морским картам выходило, что они находятся на расстоянии почти шестисот английских миль от этих островов. Благодаря этому магнитному указателю, надо думать, можно будет в какой-то степени разрешить географическую задачу о нахождении долготы, над которой в течение стольких столетий упражнялись таланты математиков: если известна вариация какого-либо места на море, — можно впоследствии в случае надобности на основании ее очень легко найти это место, если известна его широта. Однако мы видим, что с наблюдением этой вариации было сопряжено некоторое неудобство и препятствие, так как ее можно наблюдать лишь при свете солнца и звезд. И вот, этот морской магнитный Меркурий, который следует поставить выше самого Нептуна и всех морских богов и богинь, простер и дальше оказываемые им всем морякам благодеяния. В темную ночь и в туманную погоду он не только показывает направление, но, как мы видим, дает очень ясные указания и относительно широты: ведь железная стрелка с помощью тончайшего искусства свободно подвешенная и висящая на своей оси в состоянии равновесия (как коромысло весов), затем тронутая магнитом и намагниченная, опускается до определенной и известной точки под горизонтом (например, на нашей лондонской широте — почти до семидесяти двух градусов), где и останавливается. Ввиду удивительного согласия и соответствия, бывающего почти во всех и в каждом отдельном опыте с магнитом между самой Землей и землицей (то есть шаровидным магнитом), кажется, по меньшей мере, очень правдоподобным и более чем вероятным, что под самим экватором эта стрелка (даже намагниченная) будет пребывать в плоскости горизонта. Отсюда становится очень вероятным, что при небольшом передвижении с юга на север (или наоборот) изменение этого склонения1 будет довольно заметным, так что на основании тщательного наблюдения этого склонения вместе
      1 То, что во времена Гильберта называлось склонением, теперь называется наклонением, т. е. угол между направлением полной напряженности геомагнитного поля и горизонтальной плоскостью.
      с широтой в каком-нибудь месте можно впоследствии с помощью прибора для определения склонения легко узнать то же место и ту же широту даже в очень темную ночь и при очень густом тумане.
      Чтобы возвратиться, наконец, к тебе, почтеннейший и ученейший г-н д-р Гильберт (которого я охотно признаю своим наставником в этой философии магнита), если бы эти твои книги о магните не содержали в себе ничего другого, кроме нахождения широты по магнитному склонению, тобою впервые предложенного, то и тогда наши английские, французские, голландские и датские капитаны, готовящиеся плыть в пасмурную погоду из Атлантического океана в Британское море или Гибралтарский пролив, с полным основанием ценили бы их на вес золота. Твое открытие, что весь земной шар представляет собой магнит, большинству покажется Trapaoo^toTaTov1 и вызовет недоумение. Однако оно у тебя так прочно и всесторонне подкреплено и обосновано таким количеством прямо относящихся к делу и хорошо подобранных опытов (книга 2, глава 34; книга 3, главы 4 и 12 и почти вся книга пятая), что не остается никакой возможности сомневаться или возражать. Перехожу к причине магнитной вариации, которая до сих пор тревожила умы всех ученых. Ни один человек не приводил более вероятной причины; чем та, которая сейчас впервые выставлена тобой в этих твоих книгах о магните. op&opopsoostcic2 магнитной стрелки среди океана и внутри материков (или даже внутри их более или менее мощных и возвышенных частей), наклонение к ним у берегов на сушей на море, согласующееся с опытами над землицей (которая неровна ради сходства с Землей, в некоторых своих частях имеет возвышенности или ослаблена, попорчена, несовершенна в каком-либо отношении), доказанными в книге 4, главе 2, — все это делает правдоподобным заключение о том, что эта вариация есть не что иное, как некая девиация намагниченного железа в сторону более мощных и возвышенных частей Земли. Отсюда легко установить и причину той неправильности, которая наблюдается в магнитных вариациях главным образом из-за неровности и аномалии в этих возвышенностях и земных силах. Клянусь, я не сомневаюсь в том, что даже люди, придумавшие или допускавшие какие-либо притягательные или соответственные точки на небе или на Земле, или магнитные горы, скалы и полюсы, когда прочитают эти твои книги о магните, сразу же поколеблются и добровольно присоединятся к твоему мнению. Помещенные тобою в конце рассуждения — о круговом движении Земли и о земных полюсах — кое-кому, возможно, покажутся очень гадательными, но я не вижу, почему бы им не заслужить снисхождения даже со стороны тех, кто не признает вращения Земли, так как и сами они не легко могут выпутаться из многочисленных затруднений, связанных с суточным движением всего неба. Ведь прежде всего незачем возводить ко многим причинам то, что может происходить в силу меньшего их количества, и незачем вращаться всему небу и всем сферам (если таковые существуют) блуждающих и неподвижных звезд для того, чтобы происходило суточное движение, для оправдания которого достаточно одного ежедневного вращения Земли. Далее, что покажется более вероятным: то ли, что круг равноденствия земного шара в одну секунду (то есть в то время, когда быстро идущий человек в состоянии сделать только один шаг) может пройти четверть английской мили (60 их равняется одному градусу наибольшего круга на Земле), или же что экватор первого двигателя1 в такое же время пробегает с невыразимой быстротой около пяти тысяч миль, а в мгновенье ока пролетает быстрее молнии приблизительно пятьсот английских миль (если только правильно определяют те, кто является наибольшими противниками движения Земли)? Наконец, что более правдоподобно: приписывать какое-нибудь движение этому очень маленькому земному шарику или с безумным напряжением надстраивать над восьмой сферой неподвижных звезд три огромные сферы — я
      1 Первым двигателем по Аристотелю вообще называлась первопричина всякого движения в мире и в частности — причина движения сферы неподвижных звезд.
      имею в виду девятую, десятую и одиннадцатую, — не отмеченные никаким светилом, когда, вдобавок, из этих книг о магните явствует, что круговое движение не так чуждо природе Земли, как это обычно считается? Да и то, что приводят из священного писания, как кажется, не очень противоречит положению о подвижности Земли: Моисей и пророки не имели, повидимому, намерения обнародовать остроумные открытия в математике или физике. Они хотели приноровиться к пониманию и способу выражаться толпы, подобно тому как кормилицы обычно приноравливаются к младенцам, а не соблюдать ненужную точность в мелочах. Так, в «Бытии» I, стих 16 и в псалме 136 Луна называется большим светочем потому, что она кажется таковым, хотя людям, сведущим в астрономии, известно, что большинство звезд — как неподвижных, так и блуждающих — гораздо больше Луны. Поэтому я полагаю, что и из псалма 104, стиха 5 нельзя извлечь никаких твердых доводов против подвижности Земли, хотя и сказано, что бог утвердил Землю на ее основаниях, дабы она вовеки не сдвигалась: ведь Земля может всегда оставаться на своем, одном и том же месте в том смысле, чтобы не уходить в беспорядочном движении и не переноситься за пределы своего местопребывания (куда ее изначала поместил божественный создатель). Благочестивою душою признавая и почитая (после тщательного исследования и изучения в магнитных движениях его удивительного творения) непостижимую мудрость триединого божества, мы, убежденные -немалым количеством опытов и философских доводов, считаем вполне вероятным, что Земля совершает вращательное движение, хотя и опираясь при этом на свой центр как на неподвижное основание и фундамент. Однако, если оставить в стороне все это (никто никогда, думаю, не приводил по этому поводу более точных доказательств), — в высшей степени благосклонно будут, без сомнения, приняты всеми разумными людьми и (употребляя выражение химиков) сынами магнитной дисциплины твои рассуждения о причинах вариаций и о магнитном склонении под горизонт — не говоря уже о многом другом, что было бы слишком долго перечислять. Я, конечно, не сомневаюсь в том, что, издав эти свои книги, ты побудишь сведущих и рачительных
      капитанов заниматься наблюдением магнитного склонения под горизонт не в меньшей степени, чем наблюдением вариации. Ведь если не вполне достоверно, то во всяком случае правдоподобно, что самое широту, а также и долготу или действие долготы можно определить гораздо точнее по одному склонению (даже в очень большой темноте), чем по вариации, хотя бы сияло солнце, сверкали звезды и искуснейшим образом применялись любые точнейшие прй-боры. И нет сомнения в том, что ученейшие мужи Петр Планций (очень усердно занимающийся не столько географией, сколько наблюдениями над магнитом) и отменный математик Симон Стевин немало обрадуются, когда увидят эти твои книги о магните и обратят внимание на то, что их XipsvsupsuxYj1, или способ нахождения гаваней, получил столь великую и неожиданную поддержку и обогащение; они, без сомнения, побудят (насколько это окажется возможным) всех своих морских начальников повсюду наблюдать магнитное склонение под горизонт не в меньшей степени, чем вариацию.
      Итак, ученейший г-н д-р Гильберт, пусть выходит в свет при наи- лучших предзнаменованиях твоя философия магнита, хранившаяся под спудом не девятый год (как учит Гораций), но почти целых два девятилетия, извлеченная, наконец, из мрака и густого тумана, созданного праздными и слабыми философами, твоими немалыми непрерывными трудами, стараниями, бдениями, искусством, издержками в течение стольких лет с помощью бесконечного множества искусно произведенных опытов. Причем ты не оставил в стороне, но внимательно прочитал и взвесил все то, что высказано в сочинениях всех древних и новых писателей. Нечего ей бояться насупленных бровей или пристрастного суда какого-нибудь хмурого и бездарного лжефилософа, который гонится за пустой славой, завистливо порицая чужое и присваивая его себе, именно
      «Гений Гомера великого зависть стремится унизить»
      « — Но вот почему и дано имя Зоила тебе».
      Пусть, повторяю, выйдет, наконец, и предстанет перед взором всех хранившаяся под спудом в течение стольких лет новая физиология о магните и философия о большом магните (то есть, Земле), которой никогда нельзя будет достаточно надивиться. Верь мне —
      «Если правдивое есть в предсказаньях поэтов», — эти твои книги о магните будут больше способствовать увековечению твоего имени, чем поставленный на твоей гробнице памятник, подобный памятникам вельмож.
      Объяснение некоторых слов
      Землица — шарообразный магнит — террелла.
      Электрические тела (electrics) — те, которые притягивают таким же образом, как янтарь.
      Намагниченное тело (magnetic) — то, которое получило силы от естественного магнита.
      Магнитная стрелка (versorium) — намагниченный кусок железа на игле.
      Немагнитная стрелка на острие — из любого металла, служащая для опытов с электрическими телами.
      Естественный магнит с колпаком — тот, который снабжен железным колпаком или наконечником
      Меридионально — то есть в направлении меридиана.
      Параллельно — то есть, в направлении параллели.
      Острие — оконечность намагниченной естественным магнитом стрелки.
      Крест — иногда так обозначается нетронутый магнитом ненамаг-ниченный конец, хотя в приборах по большей части оба копца намагничиваются соответствующими оконечностями камня.
      Кора — то есть кора пробкового дерева.
      Радиус магнитной сферы есть прямая линия, проведенная кратчайшим путем от крайней точки магнитной сферы к поверхности тела так, чтобы она, будучи продолжена,- доходила до центра магнита.
      Сфера действия есть все то пространство, на которое распространяется действие любого магнита.
      Сфера схождения есть все то пространство, внутри которого очень малое магнитное тело приводится в движение магнитом.
      Показывание — вместо «наглядное доказательство при помощи тела».
      Магнитное схождение — потому что движение в магнитных телах происходит не благодаря притягательной способности, а путем встречи или согласия обоих, так что нет еЪтхт) ouvapic1 одного тела, а всегда есть auvSpopfj2, схождение сил обоих тел, если даже этому препятствует масса тела.
      Деклинатор — намагниченный кусок железа, движущийся на оси в приборе для определения склонения.
     
      КНИГА ПЕРВАЯ
     
      ГЛАВА I
      Сочинения древних и новых писателей о магните, некоторые разрозненные упоминания, различные мнения и пустословие
      В прежние времена, когда философия, еще грубая и неразработанная, пребывала во мраке заблуждений и невежества, были подмечены и познаны лишь немногие свойства и особенности вещей; лес деревьев и травы оставались дикими, добывание металла не было известно, познание камней было в пренебрежении. Но благодаря талантам и трудам множества людей были сделаны и переданы другим некоторые открытия, важные для удовлетворения потребностей и для поддержания здоровья людей, и вместе с тем разум и опыт внушили еще большие надежды, — и вот началось обследование и обыскивание всего — лесов, полей, гор и труднодоступных мест, морей, вод, глубин и внутренних частей тела Земли. Наконец, повидимому, плавильщики железа или рудокопы в добрый час нашли в железных жилах магнитный камень. В руках у металлистов он быстро обнаруживал свою мощную и сильную способность притягивать железо, — это свое свойство, не затаенное и скрытое, но легко всеми замечаемое, превознесенное и осыпанное множеством похвал. Выйдя на свет, точно из мрака и глубоких темниц, он был прославлен людьми за свою мощную и поразительную способность притягивать железо. Многие древние философы и врачи кратко говорили о нем как бы только для того, чтобы воздать ему дань уважения, например, Платон в «Ионе», Аристотель только в первой книге «О душе», Феофраст Лесбосский, Диоскорид, Г. Плиний Секунд, Юлий Солин. Они передают только то, что магнит притягивает железо, все же прочие его свойства не были известны. Но для того, чтобы рассказ о магните не оказался голым и слишком кратким, к этому особенному и единственно известному его действию было присоединено множество ложного, которое в прежние времена не менее, чем в новое время, распространялось с помощью неграмотных дилетантов и копиистов и принималось на веру людьми: например, если магнит натереть чесноком или положить вблизи него бриллианты, то он не будет притягивать железо. Сказки этого сорта встречаются у Плиния, и в птолемеевском «Четырехчастии» (Quadripartitum). Такого рода заблуждения настойчиво распространялись и продолжали увеличиваться (как сорная трава после дождя), и дошли до наших дней через писания множества людей, которые наполняют тома грузом собственных измышлений, пишут и копируют страницу за страницей, посвящая их предмету, о котором они сами почти ничего не знают из собственного опыта. Даже сам Георгий Агрикола, имеющий большие заслуги перед наукой, вплел, доверившись чужим сочинениям, в свои книги о природе ископаемых подобные сказки о магните, как будто это истинная история. Гален увидел в девятой книге «О свойствах простых лекарств» его лечебную силу, а в первой книге «О естественных свойствах» — его естественную способность притягивать железо, но, как и до него Диоскорид, он не изучил этих явлений и не искал дальше. Маттиол, его истолкователь, повторяет сказку о чесноке и алмазе; он приводит также рассказ о часовне Магомета со сводом из магнитов и пишет, что это необычное явление (железный сундук, висящий в воздухе) поражает толпу, как некое божественное чудо, но путешественники убеждаются в том, что это ложь. Плиний, однако, сообщает, что архитектор Хинократ начал делать свод храма Арси-нои в Александрии из магнитного камня для того, чтобы изображение Арсинои, сделанное из железа, казалось висящим в воздухе; этому помешала смерть и его самого и Птолемея, который приказал сделать это для своей сестры. О причинах притяжения железа древние авторы написали мало; кое-что, мимоходом, написал Лукреций и другие, некоторые же лишь слегка и скупо упоминают о притяжении железа. Кардан порицает всех их за то, что в столь славном вопросе, на столь обширном ноле для философствования они выказали* себя такими нерадивыми и беспечными, не обнаружили более широкого знания и не дали более разработанной философии. Однако же и сам он в своих столь объемистых томах не передал потомству по этому вопросу ничего такого, что было бы достойно философа, а лишь некоторые сведения, взятые и списанные у других авторов или неудачно придуманные. Некоторые из более новых писателей объясняют только действие магнита в области медицины, как-то Антоний Муза Бразевол, Баптист Монтан, португалец Амат, как до них — Орибазий 13 — «О свойствах металлических тел», Этий Ами-дем, Авиценна, Серапион Мавретанский, Гали Аббас, Сантес из Ар-доний, Петр Аппонский, Марцелл, Арнальд. Лишь в очень кратких словах упоминают о магните француз Марбодей, Альберт, Матвей Сильватик, Гермолай Барбар, Камилл Леонгард, Корнелий Агрип-па, Фаллопий, Иоанн Лангий, кардинал Кузанский, Ганнибал Ро-зетий Калабрийский. У всех он рассмотрен очень небрежно: они лишь пересказывают чужие выдумки и бредни. Маттиол сравнивает притягательные силы магнита, проходящие по кускам железа, с вредоносным действием электрического ската, яд которого проходит по телам и незаметно ползет вперед. Вильгельм Путеанский кратко и учено рассуждает о магните в разделе о слабительных лекарствах. Фома Эраст, совершенно не зная природы магнита, основывает на магните свои слабые доводы против Парацельза. Георгий Аг-рикола, как и другие, писавшие о металлах, только упоминает о магните. Александр Афродизийский в своих «Проблемах» считает вопрос о магните необъяснимым. Лукреций Кар, поэт эпикурейской школы, полагает, что притяжение происходит потому, что подобно тому, как из всех вещей истекают мельчайшие тела, так и из железа истекают атомы в промежуточное между железом и магнитом пространство, освобожденное от семян магнита; когда атомы начинают течь к магниту, за ними следует железо скученными тельцами. Нечто подобное, заимствованное у Плутарха, содержится у Иоанна Костея.
      Фома Аквинат в 7-й книге «Физики», сообщая кое-что о магните^ неплохо описывает его природу; благодаря своему божественному и проницательному уму он дал бы очень много, если бы производил опыты с магнитом. Платон думает, что свойство магнита — божественное. После того как триста или четыреста лет тому назад люди обнаружили движение магнита к северу и югу, многие ученые — каждый в соответствии со своим дарованием — делали попытки возвеличить это столь замечательное и нужное для удовлетворения человеческих потребностей свойство — либо изъявлением своего восхищения и похвалами, либо какими-нибудь слабыми рассуждениями. Очень многие из новых писателей старались объяснить причину этого движения и направленности на север и юг, понять столь великое чудо природы и открыть его другим. Однако труд их пропал даром, так как, не умея подходить к явлениям природы, не проделывая опытов с магнитом, они только из книг и обманутые ложными физическими учениями усваивали некоторые порожденные пустым мнением слабые рассуждения и по-бабьи бредили о том, чего нет. Марси-лий Фицин пережевывает старые мнения и ищет причину для объяснения направленности магнита в созвездии Медведицы на небе: будто в магнитном камне преобладает и переносится на железо свойство Медведицы. Парацельз утверждал, что существуют звезды, которые, обладая мощью магнита, притягивают к себе железо. Левин Лемний описывает и хвалит компас и — на основании некоторых соображений — доказывает его древность; скрытого же чуда он, вопреки своему обещанию, не разъясняет.
      Говорят, жители г. Амальфи в Неаполитанском королевстве раньше всех построили морской компас. По рассказу Флавия Блонда, — это не пустое хвастовство амальфийцев: их научил один гражданин, Иоанн Гойя, в 1300 году по рождестве Христовом. Этот город находится в Неаполитанском королевстве, неподалеку от Салерно, у мыса Минервы; этим герцогством Карл V одарил великого адмирала Андрея Дориа за его выдающееся усердие. Известно, что. никогда никакие изобретения человеческого искусства не приносили большей пользы человеческому роду, чем этот компас. Однако на основании старинных сочинений и некоторых доводов и предложений кое-кто полагает, что он был раньше изобретен и применен в мореходном искусстве другими. Знакомство с морским компасом было, невидимому, принесено в Италию Павлом Венецианским, который около 1260 года научился у китайцев обращению с компасом. Однако я не хотел бы лишать амальфийцев столь великой чести, ввиду того что на Средиземном море компас в его обыкновенном виде впервые стали изготовлять они. Горопий приписывает изобретение его ким-врам или тевтонам на том основании, что названия тридцати двух ветров, написанные на компасе, произносятся всеми капитанами кораблей — будь они французы, англичане или испанцы — по-немецки. Однако итальянцы пишут их на своем собственном языке. Некоторые думают, что еврейский царь Соломон знал морской компас и показал употребление его своим капитанам для их больших плаваний, когда они привезли такую огромную массу золота из западной Индии. Поэтому Арий Мантан настаивает на том, что область Перу, изобилующая золотом, получила свое название от еврейского сцо-ва Парваим. Более правдоподобно, однако, что золото привозилось с берегов нижней Эфиопии, как говорят некоторые — из области Кефала. Вышеуказанное же мнение, повидимому, неправильно, так как финикийцы, соседи Иудеи, самый опытный в мореплавании народ древних веков (талантами, трудами и советами которого пользовался Соломон как в других своих делах, так и при постройке судов и снаряжении самих экспедиций), не знали той помощи, которую оказывает магнит, то есть искусства изготовления морского компаса. Если бы последний был у них в употреблении, то и греки * и италийцы, и варвары — все освоили бы этот столь необходимый и полезный всем предмет, и никогда не погибло бы от забвения то, что приобрело известность, что легко постичь, в чем есть очень большая потребность: либо знание передавалось бы потомкам из рук в руки, либо какой-нибудь след его остался бы в произведениях письменности. Себастиан Каботт первый открыл, что магнитное железо подвержено вариации. Гонзалес Овиедо первый пишет в своей истории о том, что на меридиане Азорских островов железо не подвержено вариации. Фернелий в книге о скрытых причинах вещей говорит, что в магните есть скрытая и тайная причина, а в другом месте — небесная. Таким образом, он производит на свет неизвестное с помощью еще более неизвестного: беспомощны, бесплодны, неумны эти поиски скрытых причин. Остроумный Фракасторий, выдающийся философ, ищет причину направленности магнита и придумывает Гиперборейские магнитные горы, привлекающее к себе намагниченные куски железа. Этому мнению, принятому так или иначе и другими, следуют многие как в своих сочинениях, так и в географических таблицах, морских картах и описаниях Земли, бредя магнитными полюсами и огромными скалами, отличными от полюсов Земли. Имеется вышедший за двести с лишним лет до Фракастория небольшой труд, помеченный именем некоего Петра Перегрина, по своему времени довольно ученый; некоторые полагают, что в своих мнениях он зависит от англичанина Рожера Бэкона из Оксфорда. В этой книге автор ищет основания для направленности магнита в полюсах неба и в самом небе. Из этого Петра Перегрина Иоанн Тайснер из Ган-нонии сделал извлечение в виде книжки и опубликовал последнюю как нечто новое. Кардан выдвигает восход звезды в хвосте Медведицы и причину вариации полагает в этом восходе, считая вариацию всегда определенной в зависимости от восхода звезды. Однако различие в вариации и изменения последней во многих местах (в южных местах даже неправильные) исключают особенное господство звезды, восходящей на севере. Коимбрская коллегия ищет причину в некоторой части неба близ полюса. Скалигер в XXXI «Упражнений против Кардана* вводит неизвестную для него самого причину и нигде не обнаруженные земные магниты не в тех Сидеритских горах, но от той силы, которая их произвела, именно — от стороны неба, находящейся над этой северной точкой. Это свое мнение знаменитый ученый муж разукрашивает множеством слов, а в конце увенчивает множеством остроумных высказываний, но соображения его не очень остроумны. Мартин Кортезий полагает, что место притяжения находится за полюсами и за подвижными небесами. Некий француз Бессард с неменьшим пустословием отмечает полюс зодиака.
      Яков Севертий Парижский среди того немногого, что он приводит, придумывает новые заблуждения о разной направленности магнитов в разных странах, даже о восточных и западных частях магнита. Англичанин Роберт Норман полагает, что существует соответственная, а не притягательная точка и место; магнитное железо пристает к ней не потому, чтобы она привлекала его к себе. Франциск Мавролик рассматривает небольшое количество проблем о магните и, приводя одновременно общеизвестные чужие мнения, уверяет, что вариация происходит под влиянием некоего магнитного острова, о котором упоминает Олаф Великий. Иосиф Коста, совершенно не знакомый с магнитом, тем не менее сыплет праздными словами по поводу магнита. Ливий Санут в своей «Географии», написанной по-итальянски, много рассуждает о первом магнитном меридиане, о магнитных полюсах: находятся ли они на небе или на земле, а также о приборе для определения долготы, но, не поняв природы магнита, он — при всей своей превосходной осведомленности — оперирует одними лишь заблуждениями и напускает туман. Фортуний Аффайтат довольно неискусно философствует о притяжении железа и о свойстве поворачиваться к полюсам. В самое последнее время Баптист Порта, не вульгарный философ, наполнил седьмую книгу своей «Естественной магии» чудесами магнита; однако о магнитных движениях он знает мало или мало их видел; кое-что относительно явных сил — либо усвоенное им от уважаемого учителя Павла Венецианского, либо добытое его собственным усердием — придумано и подмечено не очень удачно. Все это наполнено совершенно неверными опытами, как будет показано в своем месте. Все же я считаю его достойным многих похвал за то, что он занялся столь крупным вопросом (как и множеством других вопросов) с достаточным успехом и немалой пользой и подал повод к дальнейшим исследованиям.
      Все эти люди, философствовавшие до нас, философствовали по поводу притяжения, пользуясь небольшим числом, смутных и неясных опытов и рассуждениями, основанными на допущении скрытых причин вещей. Причины направленности магнита они искали в частях неба, полюсах, светилах, звездах или в горах и скалах, в пустоте, атомах, притягательных или соответственных местах вне неба и в некоторых других такого же рода недоказуемых парадоксах. Они глубоко ошибаются и блуждают, как слепые. Мы не ставим себе целью опровергать доводами эти их заблуждения и лишенные силы рассуждения, а также прочие многочисленные сказки и суеверия о магните, созданные обманщиками или слагателями сказок, например — высказанное Франциском Руком подозрение по поводу магнита, но создан ли он коварно злыми демонами. Или — будто, если положить его под голову спящей женщины так, чтобы она об этом не знала, он сбрасывает с постели прелюбодейку. Или — будто магнит своим дымом и чадом приносит пользу ворам, как будто этот камень возник ради воровства. Или — будто он открывает запоры и замки, как об этом бредит Серапион. Или — будто железо, притянутое магнитом и положенное на весы, ничего не прибавляет к весу магнита, как если бы тяжесть железа ноглощалась силой камня. Или то, что передают Серапион и мавретанцы, — будто в Индии существуют какие-то изобилующие магнитом морские скалы, которые извлекают все гвозди из приставших к ним кораблей и останавливают суда. Эту сказку не обходит молчанием и Олаф Великий: по его словам, па севере есть горы, обладающие такими силами притяжения, что при постройке кораблей приходится употреблять деревянные гвозди, иначе при прохождении близ магнитных скал железные гвозди были бы вырваны из дерева. Или — будто белый магнит может заменить любовный напиток. Или — будто, как необдуманно Товорит Гали Аббас, если держать его в руке, он вылечит боли в ногах и судороги. Или — будто он делает человека приятным для государей или красноречивым, как вещал Пикторий. Или — будто, как учит Альберт Великий, есть два рода магнита, один принимает направление на север, другой на юг. Или — будто железо направляется к северным звездам, так как ему сообщена сила полярных звезд, подобно тому как за солнцем следуют растения, например — подсолнечник. Или, как уаверждает астролог Лука Гаврик, — будто под хвостом Большой Медведицы имеется магнитный камень; он хочет наделить магнитом и планету Сатурн, как он наделяет ее сардониксом и ониксом, а также Марс, который он одновременно наделяет алмазом, яшмой и рубином, так что магнит оказывается под властью двух планет. Кроме того, он говорит, что магнит принадлежит знаку Девы, окутывая такого рода ученым математическим покровом глупости, от которых становится стыдно. Или — будто на магните следует вырезывать изображение Медведицы, когда лупа обращена на север, для того, чтобы магнит, будучи подвешен на железной проволоке, воспринял свойство небесной Медведицы, о чем упоминает Гавденций Мерула. Или — будто магнит притягивает железо и направляет его к северу потому, что у медведя он выше званием, чем железо, как пишет Фицин и повторяет Мерула. Или — будто днем он имеет такую силу притягивать железо, ночью же — имеет слабую или, скорее, совсем ее не имеет. Или — будто кровь козла восстанавливает это свойство, когда оно увядает и засыпает, как пишет Ру-еллий. Или — будто кровь козла освобождает магнит от чар алмаза, так что угасшая сила от смачивания козлиной кровью оживает вследствие вражды между этой кровью и алмазом. Или — будто магнит ограждает женщин от злого умысла и обращает в бегство демонов, как об этом бредит Арнольд де Вилланова. Или — будто он может примирить с женами их мужей или возвратить мужьям их жен, как об этом учит наставник в пустословии француз Марбодей. Или — будто магнит, хранимый в рассоле из рыбы прилипалы, обладает силой извлекать золото, упавшее в самые глубокие колодцы, согласно сообщению Целия Калканьини. Подобным вздором и сказочками пошлые философы забавляются сами и кормят жаждущих познать таинственное читателей и невежд, пробавляющихся нелепостями. Однако, после того как в дальнейшем изложении будет раскрыта исследованная благодаря нашим трудам и опытам природа магнита, скрытые и недоступные причины такого действия магнита станут ясными, доказанными, очевидными и объясненными. Вместе с тем исчезнет всякий туман, и всякие корни заблуждений будут вырваны и выброшены; будут заложены и вновь появятся основы славной философии магнита, для того, чтобы праздные домыслы больше не вводили в заблуждение высокие умы. Одни ученые наблюдали в дальних плаваниях различия в магнитной вариации: англичане — Томас Гариот, Роберт Хью, Эдуард Райт, Абраам Кендалл. Другие изобрели магнитные приборы и удобные способы наблюдений, необходимые мореплавателям и тем, кто совершает дальние путешествия, и издали их описание, например — Вильям Бороу в своей книжке о вариации компаса, Вильям Барло в своем «Дополнении», Роберт Норман в своем «Новом притягивающем». Это — опытный моряк и изобретательный мастер Роберт Норман, первый открывший склонение магнитного железа. Много других я сознательно обхожу молчанием: французов, немцев и испанцев нового времени, которые в своих произведениях, написанных на их родных языках, либо злоупотребляют чужими высказываниями и подобно торгов-цам-обманщикам выставляют напоказ старое, украсив его, точно убранством блудницы, новыми этикетками и названиями, либо сообщают сведения, недостойные даже упоминания. Украв у других авторов какую-нибудь книгу, они ловят или вымаливают себе покровителя или стремятся создать себе имя у несведущих и молодых людей, передавая, точно из рук в руки, заблуждения из области всех наук, а иногда добавляя и от себя кое-какую ложь.
     
      ГЛАВА II
      Каков магнитный камень и о его нахождении
      Этот камень, обычно именуемый магнитом, получил свое название либо от имени того, кто его открыл (хотя бы и не от сказочного волопаса, упоминаемого у Плиния, который заимствовал его от Никан-дра, с его гвоздями от сандалий и наконечником палки, приставшими, в то время как он пас скот, к поверхности магнита), либо от македонской области Магнезии, богатой магнитом, либо от малоазийского города Магнезии в Ионии у реки Меандра. Поэтому Лукреций говорит:
      «Греки магнитом зовут по названию месторождения,
      Ибо находится он в пределах отчизны магнетов».
      Он зовется и геракловым от города Гераклеи или от непобедимого Геракла — вследствие своей большой силы и своей власти и владычества над железом, которому покоряется все; или — сидеритом, то есть как бы железным. Он не был неизвестен самым старинным писателям — не только грекам, Гиппократу и другим, но и, как я полагаю, евреям и египтянам, так как в древнейших железных рудниках, наиболее знаменитых в Азии, вместе с железом часто добывался его единоутробный брат — магнит. Если верно то, что сообщают о китайском народе, последний умел в ранние века производить опыты с магнитом, тем более что магниты у них превосходные. Египтяне, по рассказу Манефона, обозначают магнит названием «кость Ора». Способность, от которой зависит обращение Солнца, они называют Ором, подобно тому как греки называют ее Аполлоном. Впоследствии, как сообщает Платон, Эврипид дал ему название «магнит». Его знали и описывали Платон в «Ионе», Никаидр Колофонский, Феофраст, Диоскорид, Плиний, Солин, Птолемей, Гален и другие исследователи природы. Однако, если принять во внимание столь большое разнообразие магнитов и несходство их между собой в смысле твердости, мягкости, тяжести, легкости, плотности, прочности и хрупкости их вещества, столь большое различие в окраске и в других качествах, то окажется, что эти авторы не передали нам удовлетворительной истории магнита. Она не была составлена или оказалась недоделанной ввиду неблагоприятных условий времени: ведь прежде торговцы и мореходы не привозили из столь отдаленных стран разного рода вещей и невиданных ранее чужеземных предметов, как это делается сейчас, когда во всех землях жадно собирают огромное количество всяких товаров — камней, дерева, благовоний, трав, металлов-и металлических изделий. К тому же в прежние века добывание металлов не было особенно развито.
      Разница в смысле крепости сводится к вопросу, является ли магнит мужским или женским; такое различие во многих случаях усматривали древние между предметами одного и того же вида. Плиний, вслед за Сотаком, указывает пять родов магнита: из Эфиопии, Македонии, Беотии, Троады и Азии, то есть те, которые больше всего были знакомы древним. Мы же устанавливаем существование стольких родов магнита, сколько имеется в природе областей, составленных из несходных друг с другом стран. Ведь во всех климатах, во всякой стране, во всякой почве магнит либо обнаружен, либо существует в скрытом виде и неизвестен лишь вследствие глубины залегания и трудности доступа к нему; либо мы, видя его и имея с ним дело, не узнаем его из-за того, что силы его ослаблены и затемнены. Различие в окраске для древних следующее: в Магнезии и Македонии магниты — рыжие и черные, в Беотии — скорее рыжие, чем черные, в Троаде — черные, лишенные сил, в азиатской Магнезии — белые, не притягивающие железа, похожие на пемзу. Мощный и получивший известность благодаря опытам магнит в наше время чаще всего имеет вид необделанного железа и по большей части находится в железных рудниках. Иногда его находят также в сплошном виде, отдельно; такого рода магниты — либо темнокровяного цвета, либо цвета печени — получаются из Ост-Индии, Китая и Бенгалии. Они превосходны, иногда даже велики, будто их отломали от большой скалы, и обладают большим весом, иногда же они — как бы обособленные и цельные; к числу их относятся те, которые, имея вес в один только фунт, могут поднять вверх четыре унции или полфунта или целый фунт железа. В Аравии находят рыжие широкие магниты, наподобие плиток, не столь тяжелые как привозимые из Китая, но мощные и хорошие; несколько более черные — на острове Эльбе в Тирренском море; вместе с ними рождаются также белые, каковыми являются и некоторые магниты в рудниках Караваки в Испании; однако действие последних слабее. Находят также и черные магниты, которые являются более слабыми; таковы магниты в железных рудниках в Норвегии и в приморских местностях у Датского пролива. Черные с синим оттенком или темные с синим оттенком — мощны и заслуживают одобрения. Другие магниты свинцового цвета, поддающиеся и не поддающиеся раскалыванию (раскалываются они на квадратики, наподобие чешуи). У меня есть и магниты, похожие на мрамор — серые, пепельного цвета и пятнистые, как серый мрамор; они прекрасно полируются. В Германйи имеются магниты с отверстиями, похожие на соты; они легче других, однако же крепки. Металлические — те, которые при плавке дают наилучшее железо. Иные нелегко поддаются плавке в металл, но обжигаются. Есть очень тяжелые и чрезвычайно легкие; есть очень мощные, способные захватывать куски железа, другие — более слабые, обладающие меньшей мощностью, третьи — настолько вялые и бесплодные, чго они с трудом тянут крошечные частицы железа и не отталкивают лежащего против них магнита. Одни прочны и упорны и нелегко поддаются воздействию, другие хрупки: есть опять-таки плотные и твердые, как алмазный шнат, или рыхлые и мягкие, как пемза, пористые или сплошные, цельные и единообразные или неединообразные и разъеденные. В смысле твердости они то подражают железу, — причем иногда их даже труднее резать или распиливать, чем железо, — то оказываются мягкими, как глина. Не всякие магниты правильно называть камнями: есть такие, которые представляют собой скорее обломки скал, другие же являются скорее металлическими рудами, третьи — глыбами почвы и землями. Так они различны и непохожи друг на друга. Кроме того, одни в большей, другие в меньшей степени наделены своей замечательной способностью. Они различны в зависимости от природы почвы, неодинаковой примеси земли и влаги, в связи с характером местности и оседанием этого поверхностного наносного вещества земли, в зависимости от стечения разных причин и постоянного чередования возникновения и гибели и от изменений в телах. Этот обладающий таким свойством камень не является редким, и нет страны, где не находили бы его в каком-либо виде. Если бы люди искали его тщательнее и с затратой больших средств или могли бы добывать, преодолевая трудности, то его находили бы повсюду, как мы и покажем впоследствии. Во многих странах находятся и открыты рудники мощного магнита, неизвестные древним писателям, как, например, в Германии. Никто из них никогда не утверждал, что там добывается магнит, однако с тех пор, как там — на памяти наших отцов — начала расширяться разработка рудников, во многих местах стал добываться мощный, обладающий большой силой магнит, как-то — в Герцинском лесу за Гельцебургом, в Мизенской горе неподалеку от Шварцбурга; достаточно сильный — между Шнеебергом и Анпебер-гом в долине Иоахима, как отметил Корд; также — у села Пелы во Франконской области; в Богемии — в железных рудниках близ деревни Лессы и в других местах, по свидетельству Георгия Агри-колы и других ученых-металлистов. Равным образом он в наше время обнаруживается и в других странах: ведь этот камень, замечательный своими свойствами, не только славится сейчас по всей земле, по и производится повсюду всякой землей и во всех землях является как бы туземцем. Он в изобилии встречается в Ост-Индии, в Китае, в Бенгалии, у реки Инда и в некоторых морских утесах в Персии, Аравии, на островах Красного моря, во многих местностях Эфиопии, как некогда Зимири, о котором упоминает Плиний; в Малой Азии — у Александрии и в Троаде; в Македонии, Беотии, Италии, на острове Эльбе, в Варварии; в Испании его много в рудниках — и прежде и теперь; в Англии огромное множество его найдено в руднике благородного Адриана Гильберта, а также в Девонии и в Динском лесу; также — в Ирландии, Норвегии, Дании, Швеции, Лапландии, Ливонии, Пруссии, Польше, Венгрии. Несмотря йа то, что от разнообразной влаги и природных почв, возникающих при непрерывном чередовании рождения и разрушения, поверхность земного шара на всем его протяжении с течением времени все больше растет вверх, и он окутывается как бы покровом, пестрым и непрочным одеялом, все же из его недр во многих местах поднимается и выходит на свет создание, более приближающееся к совершенному телу. Немощные и лишенные силы магниты, ослабленные оседанием влаги, в любой стране, в любой местности оказываются на виду: повсюду, как мы покажем в дальнейшем, легко найти их в огромном количестве, не проникая в горы и глубины, без сопряженных с добыванием металлов трудностей и тягот; мы позаботимся о том, чтобы после легкой обработки обнаружилось их увядшее и усыпленное свойство.
     
      ГЛАВА III
      У магнита имеются отличающиеся своими естественными способностями и заметные, благодаря своим свойствам,
      полюсы
      Прежде всего следует вкратце указать на все те многочисленные явные качества камня, которые и раньше были известны, но не были достаточно хорошо исследованы, — для того, чтобы занимающиеся наукой люди уяснили себе силы магнита и железа и с самого начала не испытывали смущения от незнакомства с доводами и доказательствами.
      Математики устанавливают на небе два полюса у каждой движущейся сферы. Так мы находим и на земном шаре выделяющиеся своими свойствами естественные полюсы — постоянные точки, зависящие от суточного вращения: один — обращенный к Медведицам и к северу, другой — к противоположной стороне неба. Таким же образом и магнит имеет свои, установленные в камне природой, определенные и твердые точки — северный и южный полюсы, первичные пределы движений и воздействий, границы, управляющие множеством действий и свойств. Нужно, однако же, уяснить себе, что мощь камня исходит не из математической точки, а из самих его частей и что эти части целого, пока они находятся в составе целого, всегда воспринимают и изливают на другие тела тем большую силу, чем сами они ближе к полюсам камня. Эти полюсы обращаются к полюсам Земли, движутся к ним и подчиняются им. Магнитные полюсы могут быть найдены во всяком магните, как в сильном и мощном, каковой в древности назывался мужским, так и в вялом и слабом, женском; в искусственно приданной ему случайной форме, продолговатый ли, плоский, квадратный, треугольный, сглаженный или необработанный, неровный и негладкий, магнит всегда имеет свои полюсы и обнаруживает их. Однако, так как шаровидная форма, являясь самой совершенной, более всего похожа на земной шар и наиболее удобна для пользования магнитом и для опытов, мы пожелали получить наши главные, основанные на опытах с камнем доказательства при помощи шаровидного магнита, как более совершенного и более пригодного. Итак, возьми магнит сильный, прочный, достаточно большой, однородный, твердый, цельный; сделай из него шар с помощью того вращающегося инструмента, которым пользуются для придания круглой формы кристаллам и некоторым камням, или с помощью других инструментов, если того потребует материя и крепость камня, который иногда трудно поддается искусственной обработке. Этот камень, таким образом отделанный, есть подлинное порождение Земли, одинакового с ней состава и имеющее ту же фигуру, получившее искусственным путем круглую форму, какою природа от начала века наделила всеобщую мать — Землю.
      Он представляет собой насыщенное многими свойствами небольшое» физическое тело, благодаря которому люди могут легче познакомиться с множеством сокровенных и оставшихся в пренебрежении философских истин, к несчастью, покрытых мраком. Этот круглый камень мы называем jjuxpcq"*] или землицей.
      Итак, для того, чтобы найти полюсы, соответствующие полюсам. Земли, держи круглый камень в руке п положи на камень железную иглу или проволоку; концы железа движутся вокруг своего центра и внезапно приходят в состояние покоя. Сделай на камне отметку охрой или мелом в том месте, где лежит или висит проволока; передвинь середину или центр проволоки на другое место, затем таким же образом — на третье и четвертое, постоянно делая отметки на камне по длине железа, когда оно останавливается: эти линии будут изображать на камне или землице круги меридианов, либо круги, подобные меридианам, причем они, очевидно, будут сходиться у полюсов камня. При продолжении кругов выявляются полюсы — как северный, так и южный, а между ними, в середине, можно провести самый большой круг в качестве экватора — совершенно так же, как его чертят на небе и на своих сферах астрономы или географы на земном глобусе. Эта линия, которую мы чертим на нашей землице, оказывается в разных случаях полезной при наших доказательствах и опытах с магнитом. Полюсы можно найти и у круглого камня с помощью стрелки, то есть железа, тронутого магнитом и помещенного на закрепленную в основании иглу или острие так, чтобы стрелка могла свободно поворачиваться следующим образом: на камень АВ ставится стрелка таким образом, чтобы она пребывала в равновесии. Отметь мелом, как лежит покоящееся железо:
      1. Круглый магнит со стрелками — на полюсе, экваторе и в промежуточном положении
      передвинь прибор в другое место и снова отметь направление и положение. Проделай то же во многих местах и ты найдешь — по тому, где сходятся линии, отмечающие направление, — один полюс в точке А, другой в В. Истинный полюс указывает также помещенная около камня стрелка, стремительно поворачивающаяся к камню под прямым углом, прямо смотрящая на самый полюс и ложащаяся — после оборота вокруг своей оси — в направлении прямой линии, идущей к центру камня. Например, стрелка D смотрит на А и F, то есть на полюс и центр, а Е не смотрит прямо ни на полюс И, ни на центр F. Кусочек тонкой железной проволоки длиной в ячменное зерно кладется на камень и передвигается по разным областям поверхности камня до тех пор, пока проволока не встанет перпендикулярно: встает же она на самых полюсах — как на северном, так и на южном; чем больше ее расстояние от полюса, тем больше она наклоняется. Найденные таким образом полюсы ты отметишь на землице острым зубцом или буравчиком.
     
      ГЛАВА IV
      Какой полюс камня — северный, и как отличить его от южного
      Один полюс Земли поворачивается к созвездию Малой Медведицы и постоянно смотрит на определенную точку неба (однако эта точка меняется вследствие движения неподвижных звезд по долготе, каковое движение мы на Земле замечаем, как будет показано впоследствии). Другой полюс поворачивается к противоположному лику неба, который не был известен древним, а теперь виден во время больших плаваний и украшен частыми звездами. Точно так же и магнит обладает свойством и способностью сам собой принимать направление с севера на юг (причем сама Земля содействует ему и сообщает ему силы для этого), согласно распорядку природы, приспособляющей движения камня к подлинным его положениям.. Это доказывается следующим образом.
      Найдя полюсы магнитного камня, помести его в круглый деревянный сосуд, в чашу или на блюдце, и камень вместе с сосудом (точно моряка в челне) поставь на воду, в каком-нибудь большом сосуде или водоеме, так, чтобы они могли свободно плавать и не касались его краев, — в таком месте, где воздух не приводится в движение ветрами, препятствующими естественному движению камня. Тогда этот камень, находясь как бы на корабле на поверхности спокойной, не колеблющейся воды, начнет сейчас же передвигаться и поворачиваться вместе с носящим его сосудом — до тех пор, пока южный его полюс не получит направление на север, а северный — на юг. Ведь из противоположного положения он возвращается к полюсам, и хотя под влиянием первого, слишком сильного стремления он проходит дальше полюсов, однако при повторных возвращениях он, наконец, останавливается у полюсов или на меридиане (если не считать того, что в зависимости от условий места он несколько отклоняется от этих точек или от линии меридиана под влиянием некоей вариации, причину которой мы объясним ниже). Сколько раз ты сдвинешь его с места, столько же раз — в силу полученного от природы замечательного дара — он вернется в эти определенные и назначенные ему границы. И это происходит не только тогда, когда оба полюса лежат в сосуде в плоскости горизонта. Даже если один полюс, южный или северный, будет поднят в сосуде на десять, двадцать, тридцать, пятьдесят или восемьдесят градусов над плоскостью горизонта или опущен ниже, ты увидишь, что северная часть камня устремляется к югу, а южная — к северу. Если в шаровидном Камне полюс камня будет отстоять от зенита и вершины неба лишь на один градус, то весь камень будет вращаться до тех пор, пока полюс не займет — пусть не вполне точно — своего настоящего положения; все же он будет иметь наклон именно к той стороне и остановится именно на меридиане того направления. Если поднять вверх южный полюс, то магнит проявит такое же стремление, как если бы над горизонтом был приподнят северный полюс.
      Следует всегда обращать внимание на то, что хотя магниты в разных отношениях не похожи друг на друга, и свойство и действие
      одного магнита далеко превосходит свойство и действие другого, однако все они имеют те же пределы и стремятся к тем же точкам. Кроме того, нужно помнить о том, что все, писавшие до нас о полюсах магнита, а также все мастера и капитаны кораблей находятся в величайшем заблуждении, так как считают ту часть камня, которая наклоняется к северу, северным полюсом камня, а обращенную к югу — южным, что, как мы впоследствии покажем, неверно. Так плохо до сих пор разработана философия магнита даже-в самых своих основах.
     
      ГЛАВА V
      Магнит, как можно видеть, в естественном положении притягивает другой магнит, а в противоположном отгоняет его и придает ему надлежащее положение
      Прежде всего мы должны, пользуясь общеупотребительными словами, указать явные и общеизвестные свойства камня; затем открыть множество до сих пор скрытых и неизвестных, таящихся во тьме тонкостей, и (раскрыв тайны природы) в надлежащих местах показать причины всего этого, употребляя подходящие и пригодные для этого слова. Что магнит притягивает железо — это банальная и общеизвестная истина; таким же образом магнит привлекает к себе также другой магнит.
      Имеющийся у тебя камень, в котором усмотрены разные полюсы и отмечен как южный, так и северный полюс, положи его в сосуд, чтобы он там плавал, так, чтобы полюсы были правильно расположены в горизонтальной плоскости или по крайней мере чтобы они были не в очень приподнятом или косом положении. Держи в руках другой камень, полюсы которого также известны, таким образом, чтобы его южный полюс находился против северного полюса плавающего магнита, рядом с ним, сбоку; плавающий камень тотчас же последует за этим камнем (при условии, что он находится в пределах его власти и действия его сил), не отстанет от него и не оставит его
      до тех пор, пока не прилепится к нему, если только ты, осторожно отводя руку, не предотвратишь соединения. Точно так же, если ты поместишь северный полюс того камня, который ты держишь в руке, против южного полюса плавающего камня, они будут бежать навстречу друг другу и взаимно следовать друг за другом; ведь противоположные полюсы привлекают к себе противоположные полюсы. Если ты таким же образом приложишь северный полюс к северному или южный к южному, то один камень отгоняет другой камень; а тот, который бороздит поверхность вод, сворачивает, точно моряк, налегающий на руль, и мчится на парусах в противоположную сторону, нигде не останавливаясь и не успокаиваясь, если другой преследует его. Камень также воздействует на расположение другого камня, один камень поворачивает другой, придает ему надлежащее положение и приводит его в соответствие с собой. Сойдясь и соединившись, согласно распорядку природы, они вступают в крепкую связь друг с другом. Например, если ты поместишь северный полюс камня, находящегося у тебя в руке, против тропика Козерога круглого плавающего магнита (будет полезно расчертить кругами, подобно глобусу, круглый камень, то есть землицу) или против любой точки между экватором и южным полюсом, то плавающий камень начнет тотчас же поворачиваться и принимает положение, при котором южный его полюс касается северного полюса другого камня и теснейшим образом соединяется с ним. Таким же образом ты получишь подобный гффект по другую сторону экватора, если полюсы будут разными. Так, с помощью искусного и тонкого опыта мы показываем и притяжение, и отталкивание, и круговое движение для занятия соответствующего положения и избежания враждебных встреч.
      Кроме того, мы можем следующим образом доказать все это на одном и том же камне, а вместе с тем и то, что одна и та же часть одного камня может путем деления становиться либо северной, либо южной. Пусть ad будет продолговатый камень, у которого а — северный, d — южный полюс. Разрежь его на две равные части, затем часть а вместе с ее сосудом положи на воду так, чтобы она там плавала. Ты увидишь, что северная часть а будет поворачиваться, как
      и раньше, к югу; подобным же образом точка d в разделенном камне, как это было и в целом, будет двигаться к северу. Составлявшие продолжение одна другой, а теперь разделенные бис оказываются: b — южной частью, с — северной, Ъ притягивает к себе с, стремясь соединиться с ней и возвратиться к прежнему состоянию неразъеди-иенности. Из одного камня стало два; по этой причине, когда с одного камня поворачивается к b другого, они взаимно притягивают друг друга и, если освободить их от препятствий и их собственного веса, как это бывает на поверхности воды, они сходятся и соединяются. Если же ты направишь часть или точку а к точке с другого, то один камень отгоняет другой и отворачивается от него, так как при этом форма камня извращает и приводит в беспорядок природу, которая строго соблюдает установленные ею для тел законы. Отсюда — бегство одного камня вследствие неправильного положения и несогласия с ним другого до тех пор, пока все не придет в надлежащее, согласное с природой состояние; природа не допускает неподобающего и несправедливого мира и согласия, она пускает в ход войну и насилие для того, чтобы тела пришли в хорошее и подобающее состояние покоя.
      Следовательно, правильно расположенные камни взаимно притягивают друг друга, то есть оба камня — как более сильный, так и более слабый — сходятся вместе и всеми своими силами стремятся к объединению, что ясно обнаруживается у всех камней, а не только у* эфиопских, как думал Плиний. Если эти эфиопские камни были сильными, то они были подобны привозимым из Китая, которые, являясь очень мощными, быстрее и очевиднее проявляют свое дей-
      2. Деление магнита на две равные части
      ствие, в соседних с полюсами частях притягивают сильнее и поворачиваются до тех пор, пока полюс не будет прямо смотреть на полюс. Полюс камня сильнее притягивает соответствующую (называемую противоположной) часть другого камня, например, северный — южную, и стремительнее влечет ее к себе; точно так же он более мощно призывает к себе железо, которое и пристает к нему крепче, независимо от того, было ли оно намагничено или нет. Ибо так не без основания устроено природой, что части, более близкие к полюсу, привлекают сильнее и что в самом полюсе находится местопребывание и как бы дворец высшего и отменного свойства, где с большей мощью притягиваются и с величайшим трудом отрываются придвинутые магнитные тела. Полюсы так же более энергично отвергают и отталкивают все то несоответствующее и чуждое, что в нарушение естественного порядка поставлено перед ними.
     
      ГЛАВА VI
      Магнит притягивает как железную руду, так и самое железо, выплавленное и кованое
      Первое совершенно очевидное свойство, чаще всего отмечавшееся с древних времен, есть способность притягивать железо; ибо и Платон упоминает о том, что магнит, названный так Эврипидом, привлекает к себе железо и не только тянет железные кольца, но и наделяет их способностью делать то же, что делает камень, то есть тянуть другие кольца, так что иногда получается длинная цепь железа, гвоздей или колец, причем одни висят на других. Лучшее железо (таково то, которое получило название стали — от его применения, или халиба — от области халибов) превосходно и сильно притягивается мощным магнитом; менее хорошее, нечистое, ржавое, недостаточно очищенное от шлака и не подвергшееся обработке во второй печи, притягивается слабее; еще несколько более вялое — в том случае, если оно покрыто и запачкано густыми, жирными и вязкими жидкостями. Магнит притягивает также железную руду, а именно богатую и имеющую цвет железа; слабую же и не очень богатую, если она не подверглась искусственной обработке, он не привлекает к себе. Магнит частично теряет свое свойство притягивать и как бы дряхлеет от старости, если его долго держать на открытом воздухе, а не хранить в железном футляре, опилках, железной чешуе. Поэтому его и следует покрывать чем-нибудь подобным. За исключением того, что разрушает форму тела и разъедает его, ничто не оказывает действительного сопротивления этому свойству в целом, будь то даже тысяча приложенных к магниту алмазов. Я полагаю, что не существует никакого феамеда, обладающего силой, противоположной силе магнита. Плиний, выдающийся человек и лучший из тех, кто делал выписки (ведь он передает потомству не всегда и не преимущественно то, что он видел и открыл сам, а чужое), списал у других сказку, ставшую в новое время, благодаря частым пересказам, обще-известной: в Индии, у реки Инда, есть две горы; природа одной, состоящей из магнита, такова, что она задерживает всякое железо; другая, состоящая из феамеда, отталкивает железо. Так, если в в обуви имеются железные гвозди, то нет возможности оторвать подошв от одной из этих гор, а на другую нет возможности ступить. Альберт Великий пишет, что в его время был найден магнит, который одной своей стороной притягивал к себе железо, а другой, противоположной, отталкивал его. Но Альберт плохо наблюдал явление: ведь всякий магнит одной стороной привлекает к себе железо, тронутое магнитом, а другой стороной отстраняет его, если оно намагничено, и притягивает намагниченное железо с большей силой, чем ненамагниченное.
     
      ГЛАВА VII
      Что такое железо, из какой оно материи, и его употребление
      Объяснив происхождение и природу магнита, мы считаем необходимым, прежде чем перейти в своей речи к разъяснению и доказательствам по поводу трудных вопросов о магните и к его схожденням и согласию с железом, добавить сначала историю железа и указать не известные до сих пор силы железа.
      Железо всеми причисляется к классу металлов; оно и является металлом синевато-серого цвета, очень твердым. Перед плавкой оно раскалено, очень трудно поддается плавлению, под ударами молота распластывается и издает большой звон. Химики говорят: если смешать твердую земляную серу с твердой земляной ртутью и если при этом обе они будут не чистыми, но белыми с синевато-серым оттенком, то в том случае, когда возьмет верх сера, получается железо. Эти свирепые владыки металлов, занимающиеся при своих многочисленных изобретениях терзанием одних и тех же веществ, стирая их в порошок, обжигая, растворяя, подвергая возгонке, удаляя шлак, признают железо — из-за земляной серы и земляной ртути — в большей степени сыном Земли, нежели любой другой металл: они не считают в такой степени земляными ни золото, ни серебро, ни свинец, ни олово, ни даже медь. По итой причине железо плавится только в наиболее раскаленных печах, с применением раздувальных мехов; расплавленное таким способом, оно, вновь затвердев, может быть вторично расплавлено лишь с большими усилиями, а его шлаки плавятся с огромным трудом. Оно является самым твердым из всех металлов, преодолевает и сокрушает все, состоит из мощного срастания землистого вещества.
      Поэтому мы лучше поймем, что представляет собой железо, когда объясним — иначе, чем думали до нас другие, — каковы причины возникновения металлов и какова их материя. Аристотель считает вещество металлов испарением. Химики хором утверждают, что самыми первоосновами являются сера и ртуть. Гильгиль Мавретанский думает, что металлы — зола, увлажненная водой. Георгий Агри-кола хочет, чтобы это была вода, смешанная с землей; его мнение, конечно, ничем не отличается от точки зрения мавретанца. Мы же думаем, что металлы возникают и выделяются в верхних частях земного шара, получая свой отличительный вид, подобно прочим ископаемым и всем существующим у нас телам. Земной шар не состоит из золы или из бесплодной пь!ли. И пресная вода есть не
      элемент, а упрощенное состояние испарившихся земных жидкостей. Жирные тела, лишенная качеств пресная вода, ртуть и сера не яв-ляются началами металлов: они — плоды иной природы и не лежат на путях рождения металлов, не предшествуют им. Земля испускает разные соки, рожденные не из воды или сухой земли и не из их смешения, а порожденные веществом Земли; они не отличаются противоположными качествами или веществами, и Земля не представляет собой простого вещества, как о том бредят перипатетики. Соки происходят от паров, поднявшихся из более глубоких мест; также и все воды представляют собой вытяжки из Земли и как бы ее выпот. Следовательно, в некотором смысле правильна мысль Аристотеля о том, что веществом металлов является испарение, уплотняющееся во время прохождения по жилам Земли; ведь испарения сгущаются в мес-стах менее теплых, нежели те, где они возникли; под влиянием земель и гор, которые оказываются как бы матками, они в соответствующее время уплотняются и превращаются в металлы. Они не только образуют жилы, но сливаются и проникают в более твердую материю и образуют металлы. Таким образом, эта сгущенная материя, осев в полостях с более умеренной температурой, окончательно складывается в этих теплых пространствах — совсем так, как в горячем чреве сгущается семя или зародыш. Иногда испарение соединяется лишь с подходящей, находящейся в нем самом, материей. Вследствие этого иногда, впрочем редко, извлекаются некоторые чистые металлы, которые и без плавки оказываются превосходными. Другие же испарения, смешавшиеся с излишней землей, нуждаются в плавке; такой обработке подвергаются руды всех металлов, выделяющие под воздействием огня все свои шлаки; расплавленные в металл, они текут и отделяются от земляной грязи, а не от подлинного вещества Земли. Если получается либо золото, либо серебро, либо медь, либо какой-нибудь другой из существующих металлов, то это происходит не от количества или соотношения материи, не от каких-либо сил, присущих материи, как о том бредят химики, но в тех случаях, когда испарения получают в соответствующих поДостях и местностях от природы в ее совокупности — вместе с подходящей материей — и определенный вид, какой они окончательно принимают, подобно всяким другим ископаемым, растениям и животным. Иначе виды металлов, и поныне извлекаемые в очень небольшом числе, так что их не больше десяти, были бы неопределенными и неясными. Не легко объяснить, почему природа проявила такую скупость, создав столь малое число металлов, и почему их именно столько, сколько их известно людям. Впрочем, астрологи, со свойственным им пустомыслием и сумасбродством, назначают каждой планете свой металл. Однако количество и особенности металлов не соответствуют количеству и особенностям планет, и наоборот. В самом деле, в чем соответствие между Марсом и железом? Разве только в том, что из последнего изготовляются не только многие инструменты, но и мечи и метательные орудия. Какое отношение к Венере имеет медь? И разве олово или белый свинец в чем-нибудь сходны с Юпитером? Скорее их следовало бы посвятить Венере. Впрочем, все это бабьи сказки.
      Итак, испарение есть более отдаленная сила, вызывающая рождение металлов, а сок от испарений — более близкая, как кровь и семя при рождении животного. Эти испарения и соки от испарений по большей части проникают в тела, превращают их в марка-зиты (у нас есть много кусков дерева, претерпевших такое изменение) и выходят в жилы, подходящие матки тел, где образуются металлы. Очень часто они проникают в истинное и более однородное вещество Земли, и с течением времени получается железная руда, получается также магнитный камень, представляющий собой не что иное, как благородную железную руду. По этой же причине и ввиду особенного — сравнительно с другими металлами — вещества, природа очень редко примешивает или никогда не примешивает к железу какой-либо другой металл, тогда как прочие металлы очень часто — в очень малых количествах — примешиваются друг к другу и зарождаются вместе. Когда эти испарения или соки попадают в выделения, представляющие собой искажения однородного вещества Земли, в различные субстанции и соли, то в подходящих матках при содействии форм рождаются другие металлы, причем этому способствует своеобразная природа данного места. Ведь первые начала металлов и камней скрыты в Земле, подобно тому как в верхнем слое ее скрыты первые начала трав и деревьев. Земля, вырытая из глубокого колодца, где, повидимому, нельзя подозревать, что здесь воспринято семя, если поместить ее на высочайшую башню, производит на свет под действием солнца и неба зеленую траву и нежданные растения, притом такие, какие сами собой вырастают в данной стране; ведь всякая страна производит на свет свои травы и деревья, а также свои металлы.
      «Здесь счастливее злак взрастает, а там — виноградник,
      Там — приплод от дерев, но воле своей зеленеют Травы. Разве не зришь, как Тмол ароматы шафрана Шлет, Индия — кость, Сабей же изнеженный — ладан.
      Голый Халиб — железо, струю же бобровую с сильным Запахом — Понт, а Эпир — кобыл элидских победы».
      То, что химики (например, Гебер и другие) называют в железе твердой земляной серой, есть не что иное, как однородное земляное вещество, сгустившееся благодаря своей собственной влаге, склеенное двойной влагой: с небольшим количеством вещества земли, не лишенным влаги, сочетается металлическая влага. Поэтому дурно то, что говорит большинство, — будто в золоте земля чистая, а в железе очень нечистая, точво подлинная земля и самый земной шар являются в такой степени очищенными (неизвестно, какими тонкими средствами). В железе, преимущественно в лучшем, земля имеет свою истинную и подлинную природу. В прочих металлах находится не столько сама земля, сколько, вместо земли и субстанции, сгущенные и, так сцазать, твердые соли, которые являются выделениями земли и сильно отличаются друг от друга по крепости и составу. В металлах сила их возрастает, когда они — под влиянием двойной влаги от испарений — сгущаются в подземных пространствах в металлические жилы; так металлы и зарождаются вместе и в природных матках приобретают отличительные формы под действием свойств места и окружающих их тел. О различных телах магнитов, об их несходных между собой веществах, цветах и свойствах сказано выше.
      Теперь, после того как мы объяснили причину и происхождение металлов, следует также рассмотреть железную материю — не в кованом металле, а ту, из которой выплавляется металл. Почти чистое железо, имеющее присущий ему цвет, находится в своих жилах. Оно не сразу становится самим собой и пригодным для разнообразного употребления. Когда его извлекают, оно иногда бывает покрыто белым кремнем или другими камнями. Таким оно часто бывает и в речном песке, как, например, австрийское железо. Почти чистая железная руда часто добывается в Ирландии; кузнецы куют из нее в кузнице инструменты, не прибегая к помощи печей. Во Франции очень часто железо выплавляется из камня, имеющего цвет печени; в нем имеются блестки. Таково же, но без блесток, железо в Англии, которым пользуются для производства красной краски. В Англии, в Суссексе, имеется богатая жила темного цвета, а также бледнопепельного. Обе они, если их в течение некоторого времени высушивать или держать на умеренном огне, сразу приобретают цвет печени. Там имеется также темная квадратная руда с более твердой черной корой. Руда, имеющая сходство с печенью, часто пестро переплетается с другими камнями, а также с превосходным магнитом, дающим лучшее железо. Существует также железная руда цвета ржавчины, черная со свинцовым оттенком, чисто черная или смешанная с настоящим кобальтом; другая смешана с пиритом или со свинцовой обманкой. Алмазный шпат, камень оружейников и стекольщиков, служащий для резания стекол и называемый у англичан — emerelstone, у немцев — Smeargel; — железный, хотя железо выплавляется из него с трудом; он притягивает к себе стрелку. Его часто находят в глубоких железных и серебряных рудниках. Фома Эраст говорит, что он получил от одного ученого железные руды железного цвета, совсем мягкие и жирные, которые можно размазывать пальцами, как масло, и из которых выплавляется лучшее железо. Мы видели почти такие же найденные в Англии руды, похожие на испанское мыло. Помимо каменистых руд самого разнообразного вида, руда извлекается из глины, глинистой земли, охры, из материи цвета ржавчины, представляющей собой сгусток железистых вод. Англичане часто извлекают в печах в довольно обильном количестве железо из песчаных и глинистых камней, которые, казалось бы, содержат в себе не больше железа, чем пески, мергели или любая иная глина. Так, Аристотель в книге «О чудесных рассказах» говорит: «Особым образом, говорят, рождается халибское и мизен-скос железо, так как его выделывают из речного песка. Одни передают, что оно после промывки просто выплавляется в печах; другие — что эта получаемая от многократной промывки субстанция подбрасывается и очищается на огне, причем добавляется и камень пиримах, находимый там в большом количестве». Так, очень многие вещи разной формы всегда содержат в своем вещество в большом изобилии это природное железо и землю. Повсюду, во всякой почве, часто попадается много камней, земель, разных смешанных веществ, которые вбирают в себя, пусть не очень богатые, железистые вещества и выпускают их под действием искусно разведенного огня; ввиду небольшой пользы от них металлисты обычно не обращают на них внимания. Другие земли обнаруживают в своем составе природное железо, но, будучи весьма бесплодными, совсем не плавятся в железо; к ним относятся с пренебрежением и их не изучают.