Певучая Россия

DjVu

      Сборник «Певучая Россия» является продолжением выпусков библиотечки, посвященных репертуару выдающихся современных исполнителей народной песни. Речь идет о Татьяне Синицыной — составителе сборника, в который вошли, конечно же, немногие образцы из богатейшей музыкальной сокровищницы нашего народа. Немногие — сказали мы, но зато какие это вещи по духовному настрою, текстовому разнообразию, тщанию в подборе слов и мелодии, искренности, вложенной неизвестными творцами в ответственнейшее дело — песню.
      Такт, бережность, тонкое обращение с песенной традицией отличают Татьяну Синицыну и как исполнительницу. Вы почувствуете это, читатель, вполне, соприкоснувшись с песнями, включенными ею в сборник, а паче будет возможность послушать ее — вслушайтесь в ее голос, передающий все оттенки народной души, и вы поймете, у истоков возрождения какой красоты мы стоим и какое обновление ждет нас!
     
      От редактора
      И ГОЛОСА, И СЕРДЦА ЩЕДРЫЙ ДАР
      Татьяна Синицына родилась и рязанской деревеньке Ермо-Николаевке, что раскинулась вдоль небольшом лесной речки, впадающей в Оку. Живописные, исконно русские места здесь еще хранили обычаи н обряды пред, ков. Яркими народными празднествами с ряжеными, без удержным весельем, песнями вошла в память Татьяны Рязанщина. И еще один важный образ детства хранит благодарная память — берег Оки, куда семья выезжала на лето, уходящие вдаль пароходы и звенящая песнями река. Посмотришь на всю эту красоту, защемит счастьем сердце и захочется вырваться на простор вместе с песней...
      Семья Синицыных росла большой и дружной. Непросто было родителям-фронтовикам поднимать ораву детишек: как-никак три сына и три дочки! Помогала песня. Пели всей семьей. Особенно выделялся сильный и красивый баритон отца. Это был профессиональный голос самородка. Мать больше очаровывала приятным тембром. Общая атмосфера в семье дышала музыкой и литературой, любовь к которой прививалась детям через коллективные чтения русской классики — Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Пушкина... Здесь формировался вкус к слову, к русской образной речи, прививалась культура чувств.
      Позже семья переехала в Оренбургскую область и поселилась на окраине большого села Грачевки. Около их дома постоянно собиралась молодежь, чтобы вместе попеть. Но особое восхищение у всех вызывал голос «Татьяши», которая пела для своих благодарных слушателей подолгу и с большим удовольствием. За песню Таню уважали даже старики на селе. Природа, щедро одарившая голосом, брала свое. Она безошибочно срабатывала, звала и поднимала. В это время Тане очень помог старший брат Вячеслав, хорошо владевший баяном. Вместе с ним девочка впервые вышла на школьную сцену. С восьмого класса, можно считать, началась ее концертная жизнь, сначала гастролями по окрестным местам, затем в Оренбурге. Голос Татьяны зазвучал в передачах Оренбургского радио и телевидения.
      Однажды Таня гостила в Москве у родственников.
      Ее пение случайно услышал художественный руководитель Дворца культуры «Трехгорная мануфактура» Д. М. Соболев. Он предложил девушке участвовать в самодеятельности дворца. Таня переехала в Москву, устроилась работницей на «Трехгорку» и стала посещать певческие занятия. Уже тогда она имела довольно обширный репертуар, правда, состоявший в основном из народных песен, исполнявшихся Л. Руслановой и Л. Зыкиной. Осенью 1968 года Татьяну пригласили записаться на Всесоюзное радио, а в следующем году она поступила в музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова, в котором тогда преподавали видные мастера народного пения — И. П. Яунзем, А. В. Прокошина, В. Е. Клоднина. В 1972 году, будучи учащейся 3-го курса, Татьяна стала лауреатом I Всероссийского конкурса исполнителей народных песен. Московская филармония приглашает ее в различные концертные поездки; с 1974 года Т. А. Синицына становится солисткой Москонцерта. В эти годы она настойчиво ищет свой путь в искусстве. Ей нравится исполнять песни военных лет и популярные русские песни. С особым пристрастием она вслушивается в пение Ф. Шаляпина и С. Лемешева, которое покоряет ее сочетанием высокого профессионального мастерства с удивительной правдивостью, искренностью интонаций. Не обошел стороной Татьяну и певческий «феномен» Л. Зыкиной, которая своим ярким, самобытным искусством утвердила Татьяну в решении учиться петь народным голосом. Таланту Л. Зыкиной, умеющей голосом отразить все очарование русской души, подражали и подражают многие исполнительницы. Отойти от подражания, найти свой стиль, манеру интонирования Татьяне помог звукорежиссер Всесоюзного радио В. В. Демин. В ее голосе появилась присущая певице мощь звучания и одновременно благородство. Даже исполняя песни из репертуара Л. Руслановой, Татьяна находит для них свое толкование, свои краски, может быть, более сдержанные, но зато и более мужественные. Словно мужская богатырская сила, воплощенная в высоком человеческом духе, мощными гребнями раскатывается в ее «Вниз по Волге-реке». Услышав однажды такое исполнение, Л. Русланова заинтересовалась молодой певицей, захотела встретиться с ней. Внезапная смерть Лидии Андреевны глубокой болью отозвалась в сердце Тани, которая в глубине души боготворила ее. До сих пор она с большим трепетом исполняет песни Руслановой, может быть, почувствовавшей тогда в юной певице свою достойную смену.
      «Бел корня и полынь не растет»,— рассудила про свес будущее Татьяна и взялась за изучение фольклорных истоков. Этому способствовала в училище Валентина Р.фремовпа Клоднппл, настойчиво прививавшая своей ученице вкус к фольклору, учила правильно читать его. В Тане словно «проснулись гены, onmрплогь чувство истинной красоты, поэзии народной песни. Она с головой уходит в фольклор, пытаясь найти в нем свою самобытную интонацию, свой стиль исполнении, свой репертуар.
      «Фольклорная волна» как нельзя лучше отвечала естественной природе певческого голоса Татьяны. Именно в эту пору в ее программах появляется целый ряд песен, относящихся к различным певческим регионам России. Наиболее любимые становятся постоянными в ее репертуаре (например, уральская хороводная «Как по морю», северная свадебная «Олень — золоты рога», воронежская плясовая «За реченькой диво»).
      В 1976 году Татьяна переживает жестокий период борьбы за здоровье: операции, больницы, изнуряющие процедуры. Она отказывается от интересных концертов, записей. Уходит «в подполье», но не бросает работу над новым репертуаром. Много читает специальной литературы, думает о новых возможных формах и темах концертных выступлений. Переосмысливает искусство народного пения как самостоятельную отрасль современного музыкального исполнительства. Бее это не только совершенствует ее личное мастерство, но и дает ей моральное право в 1980 году согласиться на преподавание народного пения в училище имени Ипполитова-Иванова. Высокие оценки ее выпускников — свидетельство незаурядных педагогических способностей Синицыной и вокального мастерства, приобретенного в классе профессора Н. К. Мешко.
      Сегодня о Татьяне Анатольевне можно говорить как о зрелом мастере — исполнителе русских народных песен. В ее репертуаре прослеживается ярко выраженное самобытное начало: обращение к уникальным образцам русского песенного фольклора придает всей ее творческой деятельности особую художественную ценность и неповторимость.
      За годы наработанный огромный материал позволяет певице создавать целостные тематические циклы. Так, ею подготовлена специальная программа «Народная песня в свадебном обряде России», куда вошли московские величальные «По саду иду», «Вянули цветики», ульяновская «Уж вы, гости, вы, гости» и другие. Превосходны «Песни Южного Урала» (солдатская «В поле травонька», лирическая «Вечор ко мне девице», шуточная «Кумушки-то шьют» и Др.).
      Все крупные даты, связанные с историей Отечества, Синицына отмечает специально подготовленными песнями. Это не просто концертная дань юбилейным датам, это гражданская совесть, убежденность человека, преданно любящего свою Родину, не мыслящего себя вне ее судьбы. Вот почему к 600-летию Куликовской битвы в исполнении певицы звучали былина «Что горит мать-сыра земля», «Плач по погибшему воину», песня «Про татарский полон» и др. К 250-летию со дня рождения А. В. Суворова — песня о раненом Суворове «Ой, да не вечерняя звезда», «Солдатушки, браво, ребятушки», «Ночи темны, тучи грозны»; к 110-летию со дня рождения Ф. И. Шаляпина — из его репертуара: «Прощай, радость», «Ах ты, ноченька», «Ты взойди, солнце красное» и др. К 40-летию Победы над фашистской Германией пела Татьяна свои любимые песни военных лет («Огонек», «Вот солдаты идут», «Дороги»...). 800-летие создания «Слова о полку Игореве» было отмечено ею былиной «Как во городе, столько Киевском», «Русской былиной» М. М. Ипполи-това-Иванова на народные слова.
      Особое место в творчестве Татьяны Синицыной заняла подготовка программы, посвященной 100-летию со дня рождения крестьянской певицы-самоучки, звезды русской эстрады Надежды Васильевны Плевицкой. Концерт, составленный из репертуара Плевицкой и одухотворенный талантом Синицыной, транслировался по Всесоюзному радио. Для миллионов слушателей в тот вечер как бы вновь воскресли забытые крестьянские песни Курской губернии («У ворот на елке», «Хмель-хмелинушка», «Ночь темна-темнешенька», «Куры рябы»...). Душевная окрашенность исполнения, глубоко народный характер интонирования Татьяны Синицыной и даже тембр ее голоса невольно ассоциировались с неподражаемым даром Плевицкой, умевшей потрясающе точно передать своим пением тончайшие оттенки и искренность переживаний. Вероятно, именно эта роднящая певиц черта привела создателей кинофильма «Певучая Россия», в котором
      выведен образ Плевицкой, к Татьяне Синицыной с предложением озвучить певческий голос Надежды Васильевны.
      Отдавая предпочтение крестьянскому песенному фольклору, Татьяна немало поет и общерусских песен (таких, как «Живет моя отрада», «Ах, ты, степь широкая», «Субботея» и т. п.), но поет их на свой лад, вкладывая глубину собственных выстраданных чувств. Особенно удаются ей лирические протяжные песни с драма тическим содержанием. Певица справедливо считает, что именно они представляют собой вершину русской песенности, в них сконцентрированы основные черты русского национального характера.
      Своей творческой деятельностью Татьяна Анатольевна помогает сохранению и пропаганде старинной народной песни как живого памятника народного искусства. Не случайно она является активным членом музыкальной секции Московского отделения Всероссийского общества охраны памятников.
      «Как в кремне огонь не виден, так в человеке — душа». Но открыть ее может песня. Татьяна Синицына владеет искусством открывать людские сердца. Богатая интуиция, природное художественное чутье, взыскательный эстетический вкус, высокая гражданская позиция, бережное отношение к слову, несущему мысль и чувства, помогающему найти единственно верную интонацию,— вот главные качества этого мастера, умеющего петь сердцем и открывать людям красоту человеческой натуры — натуры сильной, глубокой, цельной, открытой и щедрой.
      Л. В. Шамина,
      кандидат искусствоведения
     
      В периодической печати, в передачах по радио и телевидению все чаще в последнее время появляются упреки в адрес молодежи за ее равнодушие к народной культуре, за утрату традиций.
      Но только ли молодые люди не смогли открыть для себя, например, жанр народной песни, не приняли эту песню в свою жизнь? Нет, это далеко не так.
      Встречаясь со зрителями самых разных возрастов, могу даже сказать, что молодежь не совсем равнодушна к фольклору. Более того, часто она проявляет к нему настоящий живой интерес.
      Как-то пришлось мне выступать на новогоднем вечере в одном московском институте. Перед началом концерта нас, небольшую группу артистов эстрады, встретила преподаватель, занимающаяся культурно-просветительной (культурно-просветительной!) работой, и быстро определила каждому порядок выступления. Узнав, что я певица, она оставила меня па финал концерта.
      Когда же перед моим выходом на сцену выяснила репертуар — схватилась за голову: «Ой, что мы наделали! Народную песню — на конец! Все просто убегут из зала!»
      Оказывается, после праздничного концерта ожидалась дискотека, и студенты всем своим поведением проявляли нетерпение. Выступающие, возвращаясь со сцены, жаловались на равнодушие аудитории. Вот и мой черед... Выхожу под недовольный гул. А из-за кулис мольба «культсектора»: «Что-нибудь повеселее!» Запела плясовую. Начинают хлопать в такт. Не потому, что нравится (артисты ведь должны чувствовать зрителя), а потому, что руки и ноги «дела просят».
      Непочтение к народной песне всегда меня ранит, но я всегда верю в нее. Иду, как говорят, на риск и прошу аккомпаниатора «не в тон» общему настроению заиграть одну из моих любимых «Ах, ты, степь широкая». И вот, когда где-то возникает пауза, слышу, как большой переполненный зал совершенно затихает... А потом нам устроили такую овацию, что администратор концерта вынуждена была извиниться передо мной за допущенную вначале бестактность.
      В периодической печати, в передачах по радио и телевидению все чаще в последнее время появляются упреки в адрес молодежи за ее равнодушие к народной культуре, за утрату традиций.
      Но только ли молодые люди не смогли открыть для себя, например, жанр народной песни, не приняли эту песню в свою жизнь? Нет, это далеко не так.
      Встречаясь со зрителями самых разных возрастов, могу даже сказать, что молодежь не совсем равнодушна к фольклору. Более того, часто она проявляет к нему настоящий живой интерес.
      Как-то пришлось мне выступать на новогоднем вечере в одном московском институте. Перед началом концерта нас, небольшую группу артистов эстрады, встретила преподаватель, занимающаяся культурно-просветительной (культурно-просветительной!) работой, и быстро определила каждому порядок выступления. Узнав, что я певица, она оставила меня па финал концерта.
      Когда же перед моим выходом на сцену выяснила репертуар — схватилась за голову: «Ой, что мы наделали! Народную песню — на конец! Все просто убегут из зала!»
      Оказывается, после праздничного концерта ожидалась дискотека, и студенты всем своим поведением проявляли нетерпение. Выступающие, возвращаясь со сцены, жаловались на равнодушие аудитории. Вот и мой черед... Выхожу под недовольный гул. А из-за кулис мольба «культсектора»: «Что-нибудь повеселее!» Запела плясовую. Начинают хлопать в такт. Не потому, что нравится (артисты ведь должны чувствовать зрителя), а потому, что руки и ноги «дела просят».
      Непочтение к народной песне всегда меня ранит, но я всегда верю в нее. Иду, как говорят, на риск и прошу аккомпаниатора «не в тон» общему настроению заиграть одну из моих любимых «Ах, ты, степь широкая». И вот, когда где-то возникает пауза, слышу, как большой переполненный зал совершенно затихает... А потом нам устроили такую овацию, что администратор концерта вынуждена была извиниться передо мной за допущенную вначале бестактность.
      Многие слушатели затем подходили со словами благодарности. Кто-то сказал: «Как жаль, что мы совсем не знаем русской песни». Подобные признания я слышу очень часто после встреч с молодыми (да и не только с молодыми) людьми.
      В городе Обнинске пригласили меня для проведения «воспитательного мероприятии» па дискотеку. Провожая меня, коллеги выражали искреннее сочувствие. И действительно, в самом разгаре весе,/п.я молодежь приняла меня почти недружелюбно. Но с первой же песни, для зала совсем неизвестной, установилась очень теплая атмосфера. А на следующий день я была приглашена в ПТУ, и те же ребята, что был"и накануне на дискотеке, долго не отпускали меня со сцены, слушая русские песни. Привела я эти два примера не для того, чтобы хотя бы частично «реабилитировать» нынешнее положение. Хочу просто сказать, что и в том и в другом случае между аудиторией и народной песней имелся посредник (говорю сейчас не об исполнителе, а о тех, кто формирует или заказывает концерты). И как ни печально, но посредник этот чаще всего если не враждебен, то просто безразличен к фольклору. Или же воспринимает исполнителя народной песни или исполнителя на каком-нибудь народном инструменте как некую «краску» в концерте, чуть ли не экзотическую, что очень странно, а порой — обидно. С подобным отношением, к сожалению, приходится сталкиваться (в буквальном смысле) постоянно.
      Кстати, еще один пример. Дочь одного моего знакомого при поступлении в музыкальную школу запела «Меж крутых бережков». Так в адрес отца прозвучало чуть ли не нарекание, вроде того, что незачем было оригинальничать (?!). Ведь все дети пели песни из современных мультфильмов, а тут, видите ли, новость — «Меж крутых бережков». От нас, исполнителей народной музыки, профессиональных и самодеятельных, в первую очередь зависит успех пропаганды национального фольклора.
      К сожалению, на молодежные площадки мы попадаем крайне редко. Администрация подчас в этом вопросе занимает такую позицию: предстоит встреча с молодежной аудиторией — значит, нужно концерт готовить следующим образом: исполнители современных песен (3—4), сатира, юмор... и так далее. Ну и, может быть, от силы один исполнитель народной музыки — певец или инстру-10
      менталист. Может быть... («Так хочется угодить зрителю, а народное... это на любителя, как говорится».) А ведь кто, как не работник сферы искусств, должен знать значимость фольклора как первоисточника красоты, должен знать, что именно недооценка собственной культуры приводит к ее подмене всякого рода «суррогатами», раболепному копированию далеко не лучших образцов западной эстрады и нелепому ажиотажу вокруг таких образцов.
      Все это в одинаковой степени касается и профессиональной сцены, и самодеятельной. Некоторые исполнители, руководители ансамблей, включив все-таки народную песню в свой репертуар, начинают искать ее «современное звучание» и не находят ничего лучшего, как ввести модные элементы, обороты, ритмы европейской, американской музыки.
      Вряд ли отход от своих музыкальных истоков, отечественных традиций поможет открыть истинный смысл и красоту национального фольклора. Об этом очень хорошо сказал в свое время композитор и музыкальный критик А. И. Серов: «Какая жесточайшая, грустнейшая ошибка — навязывать русской песне мелодические и гармонические привычки, до которых ей нет ни малейшего дела».
      В равной степени это относится к любой народной музыке, которая и называется народной потому, что отображает своеобразие культуры определенного народа.
      Огорчает порой отсутствие вкуса и чувства меры у некоторых певцов. Удивительной способностью обладают они отыскивать образцы, акценты, позволяющие перебрасывать пошлость — на народную песню, принижая ее и лишая тех ценностей, которые одна она и способна нести. Помню, сколько баталий пришлось выдержать мне в связи с исполнением популярной замечательной песни «Живет моя отрада». Только одно название приводило в «шоковое состояние» учителей, которые оказывались в зале рядом со школьниками: «Как можно?! В зале дети!»
      И все потому, что в песне есть возможность «расширить рамки» чувств, чего и боятся некоторые, забывая о том, что русская песня всегда несла нравственное начало. Да, об этом сейчас часто забывается. Тому множество причин.
      Поэты и композиторы, пишущие в так называемом народном духе, тоже порой забывают, что простота и
      примитив совершенно разные понятия. Особенно страдает здесь тема любви к Родине. Словесная крутоверть вокруг всем дорогих нам берез, рек, полей эту тему нередко просто дискредитирует. И конечно же, не способствует развитию вкуса тех, кому приходится петь подобный репертуар и кому приходится слушать. Вот такие произведения особенно вредны, так как они ставятся в один ряд с народной песней, в одно с ней целое.
      Тяга людей к подлинному искусству существовала и будет существовать всегда. Это необходимая духовная потребность! А какого качества эта потребность — зависит от того, чем «напитан» человек, что дала ему среда, жизненные условия, сумел ли он получить четкие ориентиры, которые помогали бы ему безошибочно отличать хорошее от дурного, истинное от ложного. Вот почему так важно эстетическое воспитание на всех жизненных этапах, начиная с детства, точнее, даже с младенческого возраста.
      Казалось бы, пустяк — колыбельная песня. А ведь именно с колыбели в сознание ребенка входили теплые родительские напевы, к ним он привыкал, исподволь впитывал в себя. А сейчас годами из вечера в вечер предлагают одну (сейчас, правда, две) колыбельную с экрана. Хорошо еще, если родители выучат ее и сами будут петь ребенку. Ведь это так замечательно, когда ребенок слышит голос своей матери! Это нить укрепления родства, что доказано уже многими психологами и опытами. Научными. (Куда сегодня без науки?)
      А вот жизненный опыт почему-то стал менее авторитетным. Вроде бы мелодичная песня «Спят усталые игрушки», которую слышат малыши по телевидению из вечера в вечер. Все в ней оживает: и книжки, и одеяла... Наверное, это хорошо. Но этого мало. Потому что нет того живого (настоящего живого), что рядом с нами.
      Во всех русских колыбельных действуют животные, птицы: «котя-коток», «гуленьки», «серенький волчок», «петушок — золотой гребешок»... Вот он — первый разговор о мире, окно в этот мир, первый урок неразрывной связи с природой, воспитание доброго к ней отношения.
      Но что — колыбельные! Сейчас некоторые папы и мамы специально приучают ребенка к шуму, к громкой музыке. Дескать, избалованным не вырастет, не будет потом капризничать, укладываясь спать: то телевизор ему мешает, то гости. Потребностью таких детей стано-
      вятся в конце концов громкая музыка, возбуждающая нервную систему, шумовые эффекты. Слух и разум их уже не настроен ни на лад, ни на гармонию, ни, следовательно, на добро. Вводить ребенка в музыкальный мир должны родители. А они часто к этому не готовы, так как сами многого не получили в свое время.
      Конечно, веское слово в этом вопросе должна сказать и школа, поскольку школа имеет идеальное условие — организованную систему воспитания. Именно школа могла бы стать тем фильтром, пройдя через который общением с народной и лучшей советской песней, живописью, классической музыкой и литературой, дети очищались бы от всего наносного, искусственного, чуждого, напитались бы соками национальной культуры.
      Помню свою школьную самодеятельность. Сколько она мне дала! Здесь не было деления на работу по кружкам или, как сейчас называют, по коллективам. Никто, ничего не умел, и каждый пробовал себя и как певец, и как чтец, и как танцор, и даже — поэт... Сколько было выдумки, фантазии! Наши концерты, целые представления, пользовались не только популярностью, любовью взрослых к детям. Но самое важное — уважением. Мы это чувствовали, понимали и старались еще больше. В итоге наша районная клубная самодеятельность пополнялась постоянно самыми ревностными участниками. Наградой тогда были первые места на областных смотрах, а теперь, по прошествии многих лет, понимаешь, что награда эта была гораздо выше: мы начинали больше понимать, сильнее чувствовать, желаннее стремиться к красоте.
      Конечно же, самым главным было то, что с нами занимались люди, не меньше нас увлеченные своим делом.
      Проблема руководителя, воспитателя, учителя очень существенна. Важен уровень его подготовки, позиции, обязывающей чувствовать ответственность за тех, кому ты должен что-то передать. В Грузии, например, открыты специальные курсы по изучению народной песни, на которых занимаются люди разных возрастов и профессий.
      Это ли не замечательно! А то ведь во множестве мест, где нет большого штата клубных работников,— нет и специалиста по народной культуре. Выучит какая-нибудь «голосистая» (с уважением к этому слову) несколько песен — вот вам и фольклор. Да к тому же если решится на исполнительство, не побоится быть осмеянной за «не-современность». А уж и тем более хорошо, когда не одна!
      В Древней Руси говорили: «Пойте хором — и вы познаете красоту мира». Именно хоровое, коллективное творчество дает в большей степени основы общения, развивает голос, слух. Это идея совместного постижения гармонии. Народная песня всегда была лучшим образцом многоголосья. Как сохранить и как возродить культуру хорового народного пения?
      Пожалуй, лучше всего пока на этот вопрос могут ответить Прибалтийские республики. С их постоянными праздниками, па которых главным героем является национальный фольклор.
      В Российской Федерации таких праздников тоже становится все больше и больше. Это отрадно. Это радует. Только одно вызывает огорчение: часто утерянность связи с подлинной народной культурой. Как тут опять не привести Прибалтику в пример. В Эстонии большую роль играет школьное музыкальное воспитание, основанное на народных традициях. Не удивительно поэтому, что учитель пения здесь особо уважаемый человек.
      В большом масштабе у нас слабо решена проблема изучения фольклора. Неплохо было бы позаимствовать кое-что из прежнего опыта. Например, академик Д. С. Лихачев говорит о том, как его сверстники учились по гимназическим учебникам за неимением новых и читали «Слово о полку Игореве» на древнерусском языке лучше, чем порой это делают сейчас преподаватели вузов. В старых хрестоматиях по чтению можно было найти не только хорошие образцы народного творчества, но и материалы о сказителях и собирателях народных песен, что несомненно повышало интерес к фольклору. Сейчас выходит много специальной и популярной литературы о народном творчестве. И, мне кажется, руководители художественной самодеятельности просто обязаны вместе с теми, кого они собираются увлечь нашей культурой, читать, изучать эту литературу. Изучать народную песню как поэзию. Да, народная песня — это прежде всего поэзия. Из нее выросла вся русская литература. Известно, что у Пушкина были собраны сотни образцов песен, на которых он учился. Сам поэт ездил, собирал их. И не случайно все его сказки пронизаны народным духом, что неотделимо от фольклора. Ходили за песней историки, музыканты, великие ученые (П. Флоренский, например). Серьезные композиторы записывали народные мелодии и на их основе создавали песни, романсы.
      Самобытность русского музыкального фольклора сказалась на всей нашей общественной музыке. Своеобразие, красота, мощь музыки М. Глинки, М. Мусоргского, А. Бородина в том, что она подлинно русская. В ней отразилось могущество, талант, душа нашего народа. Отношение к фольклору можно всегда считать мерилом просвещенности, образованности. Просвещенный человек никогда не скажет, что фольклор — это плохо. Остается только удивляться, когда некоторые молодые люди, бравируя «взыскательностью» вкуса, называют имя того же М. Глинки любимым и тут же говорят: «А народную песню не жалуем. Примитивна». Сейчас многие смотрят на музыкальное народное творчество словно бы свысока, бросая ему упреки в простоте, якобы не отвечающей требованиям времени. Но «в искусстве и в быту «простое» означает самое трудное, самое редкое,— писал в своих дневниках М. Пришвин,— круглые камни, влекомые по дну реки тысячелетиями, представляют нам нечто простейшее именно потому, что работа воды над шлифованием камня совершалась из года в год преемственно... без катастроф». Песня наша, по сути своей, и есть тот отшлифованный временем камень, что может лечь в фундамент любого музыкального жанра, а если потребуется, и сам заиграет множеством неповторимых граней. В этой кажущейся простоте сокрыто немало тайн. Некоторые вопросы до сих пор волнуют музыкантов-теоретиков. Например, вопросы гармонии, существующей не только в многоголосной народной музыке, но и одноголосной, в- самой структуре ее ладов.
      Здесь очень важен еще один момент. Связью ладовой интонационности народных песен с содержанием текста редко может похвастаться современная музыка. Именно народные песни помогают проследить возникновение и развитие музыки из мысли, ставшей, по выражению Б. Асафьева, «музыкальной речью», «музыкальной интонацией».
      Вот почему, говоря о русской песне, мы непременно говорим о ее тексте, а не только ее музыкальных свойствах. Как же непритязательны порой современные композиторы к стихам, считая их своего рода приложением к мелодии, которую сочинили! Ведь автором песни считается композитор, и спрос с него в основном как с композитора. А вот в народной песне автор — народ, который одновременно и поэт и музыкант. Оттого столько настоящих «жемчужин» в песенном народном творчестве!
      Казалось бы, в танце не важен текст (как не обращают на него внимания в современных танцевальных шлягерах). Но вот я видела, как поют южнорусскую плясовую «Порушка-Параня» участники самодеятельного ансамбля из Белгородской области Е. Сапелкина. Удивительное зрелище! Ведь песню поют не только голосами, но и выбивают ритмом. Каждый из танцующих (пляшущих) несет свой ритмический рисунок, свое какое-то плетение фигур при исполнении. И одновременно чудный текст. Песня популярная, по позволю себе её напомнить:
      Я за то люблю Ивана,
      Что головушка кудрява,
      А бородушка кучерява,
      Кудри вьются до лица —
      Люблю Ваню молодца.
      Уж как Ванюшка по горенке Похаживает,
      Он сапог об сапог Поколачивает,
      Свои крупные речи Разговаривает...
      — Уж как ты меня, сударушка,
      Высушила,
      Без морозу, без ветру сердце вызнобила.
      Сколько ласки, доброты, любования, красоты, грации, значительности! А текст, на первый взгляд, очень прост. Знакомые, привычные слова, да и не так уж их много. Но вот оно, умение выразиться лаконично и в то же время полно, емко! Вот фраза: «Он сапог об сапог поколачивает». Не знаю, как кому, но мне кажется, уже и ничего не нужно для описания облика Иванушки. И «головушка кудрява» тут же перед глазами, и стройность молодца, его удаль. Но он не мелок, не суетлив, хотя щегольские повадки намечены в «поколачивании» сапог. Следующие «крупные речи» заставляют уважать, хотя вроде бы есть в этом элемент полусерьезности.
      А эти уменьшенные суффиксы, ласкающие слух! .От них — доброта бесконечная. Она, кстати, в каждой песне. Это необыкновенная деталь. Отсюда многое шло в жизнь, как шло из нее в песню.
      Сейчас чаще всего стесняются ласковых слов в простой речи. Боятся слащавости, «сюсюканья». Отвыкли. И как хорошо кольнет в сердце, когда неожиданно услышишь вдруг вместо «ох» — «охтиньки»!
      А вот картинка, изображающая народного плясуна.
      Он коленушки вывертывает,
      Он подошевки подвертывает,
      Он подковками побрякивает,
      Он носочками потряхивает.
      Сдвинет пятки, разведет, сведет, носки, Разгуляй-гуляй ты душу от тоски!
      Ножки ходят, заплетаются,
      Ручки в стороны расходят, расплетаются.
      Ты взыграй, душа, в животике...
      и т. д.
      Невозможно совершенно представить полуотсутствую-щий, тупой взгляд танцора в такой захватывающей пляске. Страшно делается иногда за тех, кто под визг блеющих голосов и грохот ударных инструментов выходит на современный танец. Подобные «зрелища» есть сейчас практически повсюду, и, думаю, нет нужды описывать их.
      Нет, я не против развлекательной музыки, но когда такая музыка приводит в состояние невменяемости, речь уже, должно быть, идет о чем-то другом, где музы не ночевали.
      Разумеется, у нас много хороших современных песен, но в огромном потоке песен среднего и низкого уровня, при большом количестве дискотек с дурманящей программой, от рабского почтения перед развлекательной музыкой все хорошее, значительное как-то теряется, остается общее впечатление, которое просто удручает.
      А молодежь во всем винить трудно. Как корить ее за то, что она теряет, когда она часто этого не чувствует? Многое ведь утеряно задолго до них.
      Самый верный способ — убеждение в возможных приобретениях. Это, безусловно, сложно.
      Как-то в цикле передач «На чьей улице праздник» на телевидении шел разговор о грузинских народных традициях, о путях их сохранения и развития. Много хорошего говорилось там, но мне хотелось бы выделить один очень важный момент: замечено, что у людей, которые стали посещать занятия в народном хоре, повысились трудовые показатели.
      Это и не удивительно. Ведь песня всегда была помощником в работе, давала определенный настрой, ритм. Не случайно у многих народов существовали песни, специально предназначенные для труда. Среди них множество «покосных», «житных», «бурлацких». Самые тяжелые работы казались легче, проще. Возникал момент того
      самого «творческого» начала в труде вместе с распевками, «раскачками», «подтяжками» в песнях, которые вводили в ритм работы. Вспомним ту же «Дубинушку», да еще в исполнении Ф. Шаляпина! И даже медленные песни по вечерам при прядении, вязании тоже «пульсировали», создавая «работное» настроение.
      Хотелось бы, чтобы исполнители рассказывали о традициях, особенностях народной песни своим слушателям, убеждали в том, что русский песенный фольклор по значимости, по ценности и воздействию равен поэзии Л. Пушкина и музыке П. Чайковского. Но сначала необходимо увлечь этим самих исполнителей, заставить так полюбить песню нашу, чтобы не давала она им покоя в своей забы-тости или в притеснении (уж не говорю о сопернице — эстрадной песне, шлягерной) «утушек», «субботей» и др. Хорошие песни, но кладовая национальная гораздо богаче. И ее сокровищами можно пользоваться, как говорится, на славу. И сама это чувствую, но особенно это видно со стороны, когда приходится делиться тем, чем обладаешь, с молодыми. Как меняется их миропонимание в процессе работы с песней, какой воспитывается вкус, какой пробуждается интерес к литературе. Они начинают понимать дух, своеобразие, неповторимость родного языка.
      Вернуть «на свет» хотя бы что-нибудь! Многое, увы, необратимо! Разве можно вернуть то время, когда на каких-то «посиделках» человек мог просто подойти к группе поющих, сесть рядом и запеть, даже не зная слов, подстроиться и вплести свой голос в общую мелодию. Получалось удивительно красиво... Тогда люди владели чувством гармонии и потому могли создавать песенные шедевры, которые не под силу даже профессиональным музыкантам, знающим законы этой гармонии. То был результат сохранения и развития многовековых традиций.
      Существовала, например, традиция учить девочек с раннего возраста поэтическим народным текстам ради единого дня в жизни — свадебного. Плач невесты считался обязательным. В одних местах исполнялся он выбранной «плакальщицей», в других — самой невестой. Но плакать нужно было, не повторяясь, весь день на одну тему (прощание с девической порой, думы о замужестве). Этим текстам обучали девочек бабушки, матери. Каким же богатством языка владели русские женщины! Знаменитая сказительница Марфа Крюкова помнила 80 тысяч
      стихов! От нее было записано четыре тысячи страниц былинного текста. Ирина Федосова, Мария Кривополе-нова — одни из последних сказительниц. Какой обладали они памятью, каким умом, душевными качествами, что смогли учить, помнить и отдавать людям подобные духовные богатства! И таких, как М. Крюкова, М. Криво-поленова и И. Федосова, было немало на Руси,— иначе не дошло бы до нас такое огромное количество самых различных песен: былин и скоморошин, хороводных и свадебных, лирических и исторических.
      В своей речи на VI съезде писателей РСФСР В. Белов рассказывал о том, как возят девушек в его краях за тридцать-сорок километров на дискотеку. В сельской местности поездки на такие расстояния, да еще «других посмотреть, себя показать» — уже событие, потому подобные вояжи постепенно превращаются в своего рода праздник. Дают билеты на 'дискотеку в качестве поощрения, премии. Психологически рассчитано верно. Другого мнения по поводу дискотеки, кроме «это хорошо», уже не существует. И не до песен теперь. А ведь раньше... В песне находили свой отзвук все события, большие и малые, происходящие в собственном доме и в мире. Она звучала при рождении и похоронах, в минуты труда и отдыха. Песня была настоящей царицей быта.
      Сейчас слово «быт» используют как нечто совсем низменное в сравнении с моментами духовного порядка. А у предков наших вряд ли существовало подобное разграничение — так все было взаимосвязано. Быт — это просто жизнь. Чтобы скрасить горести жизни, люди искали смысл в ее законах, законы превращали в традиции и обряды, наполняя их красотой, используя доступные средства: песню, музыку, танец. Средства эти были уже далеко не материального характера, ибо рождались они постоянной работой творческого начала.
      Жизнь меняется, меняются формы быта. В наше время быт заметно оскудел, несмотря на то, что цивилизация дала нам многое, дабы стал он лучше, чем у наших прадедов. Развитие радио и телевидения, всевозможной записывающей аппаратуры, появление «армии» профес-сионалов-исполнителей — все это привело к постепенному вытеснению активных форм духовной жизни у большей части нашего народа. «Зачем что-то придумывать, сочинять, тратить силы, когда есть кому этим заняться»,— психология творца стала опускаться до психологии обык-
      новенного потребителя. Обидно звучит, но ведь, в сущности, это так, потому что к такому равнодушию, какое наблюдается ныне в отношении к музыке, звучащей в быту (дома, в парках, дискотеках), может привести только. бездумное, пассивное потребление. Не взыскательны мы и к происходящему на профессиональной сцене.
      Порой духовные блага обесцениваются в связи с их доступностью. Это один из грустных парадоксов нашего времени. Но самое горькое: в более низкой «цене» оказалось то, что связано с национальной культурой. В уважении к ней, ее корням всегда был очень важный нравственный аспект. В этом уважении — любовь к своей Родине, вера в свой народ.
      Больно видеть, как подсмеивается, а иногда откровенно издевается молодежь над кем-нибудь, осмелившимся запеть «Русскую». Это уже далеко уходит за рамки споров о музыкальных вкусах. Складывается впечатление, что мы стали стыдиться своего происхождения и родства. А ведь это тоже одно из следствий., нарушения связи с народной песней. Всем известно, что основы морали черпаются из разных источников. Долгое время таким, источником была у нас именно песня. В ее образцах мы можем проследить, как воспитывались с малых лет чувство ответственности за судьбы Отечества и близких, нерасторжимая связь с природой, доброта и верность, боль, сочувствие, искренность.
      Сейчас, например, существует очень важная проблема — экологическая. Взаимоотношение человека с окру-, жающей средой, вопрос понимания природы. Возьмите любую народную песню. И в каждой найдете вы это понимание. Оно — в единстве человека с солнцем и ветром, лесом, полем... Все лучшее меряется ею: молодцы-соколы, девицы-звездочки, глубина чувств — море синее. Это ли не мораль в самом высоком смысле!
      Одна старая жительница Московской области рассказывала, как пели они всегда в хороводе знаменитую песню народного ополчения.
      Над Москвой заря занималася,
      На Руси война начиналася.
      Собирала Русь войско бранное,
      Моему мужу воеводой быть,
      Воеводой быть — наперед идти,
      У моего мужа коня нету.
      Уж ты, милый мой, ты душа моя,
      Ты заложь меня, ты купи коня.
      Службу выслужишь —
      Меня выкупишь...
      Я была потрясена, представив, как молодые девчата и парни, взявшись за руки, в минуты веселья' заводили вот такую песню. Какое же огромное чувство любви к своей Родине нужно было иметь, чтобы вот так постоянно напоминать самим себе о своем долге!
      Народные любовные песни воспевали любовь длительную и верную, создавали высокое представление о любви как о глубоком чувстве. Хочется привести пример современного урока «личной жизни». Опять одна из самых популярных современных песен: .
      Если любовь не сбудется,—
      Ты поступай, как хочется(?!),
      Но никому на свете Счастья не обещай.
      Новая встреча — лучшее Средство от одиночества...
      Приверженцы современных направлений в молодежной музыке утверждают, что народная песня совершенно несовместима с ритмами сегодняшнего времени, что она слишком уныла и тосклива. На это имелся ответ еще у Белинского, отмечавшего даже в песнях грустного содержания, что «это грусть души крепкой, мощной и несокрушимой». Каждая народная песня — в первую очередь утверждение жизни, даже в гибели героя. Вот один из вариантов песни «Горы Воробьевские». Поражает конец, где к телу молодецкому пристают три ластушки — родна матушка, родна сестрица и молода жена:
      Уж как первая ластушка плачет,—
      Как река тече,
      Как вторая ластушка плачет,—
      Как ручьи бежа,
      Уж как третья ластушка плачет,—
      Как роса паде.
      Во-первых, изумительный пример образности, во-вторых, единство с природой в этом сравнении (о чем уже говорилось), мысль о доме, понимание красоты мира и утверждение этой красоты через ту же образность.
      Ну а по поводу развлекательной музыки, которая тоже нужна, народная, песня может дать много советов. Они в огромном количестве песен «беседных», «гульбищ-ных», «уличных», «праздничных»... Даже в названиях,
      указывающих на характер отдыха, прослеживается забота о повседневной жизни людей, их быте.
      А то, что музыкальный фольклор не устарел и вместе с современной (хорошей) музыкой способен «жить дружно», доказано опытом тех же дискотек, решившихся найти возможность такого объединения.
      Русская песня всегда утверждала высокую духовность народа, красоту и гармоничность мира, поклонение Отечеству.
      В этом ее принципиальное отличие как представительницы настоящего искусства от той музыки, которая совпадает с определением Л. Н. Толстого о псевдоискусстве. В псевдоискусстве, по его мнению, есть три темы: тема физиологии, гордости собой и недовольства жизнью. Очень многие образцы современной музыки подходят под это определение. И те, что звучат со сцены, и особенно те, которые нашли постоянную прописку в местах отдыха молодежи.
      Пока не исчезла окончательно возможность возрождения народно-музыкальных жанров, необходимо скоординировать усилия всех средств пропаганды, особенно радио и телевидения, исполнителей и администрации, с тем чтобы найти пути этого возрождения и дальнейшего развития. Это во многом может определить судьбы будущих поколений, их нравственный и морально-этический уровень, их жизнь.
      Пути приобщения к фольклору самые разные. Но главное, чтобы приобщение это в первую очередь было систематическим, а не эпизодическим. Во-вторых, повсеместным. Иначе трудно ждать существенных результатов.
      Хорошо бы иметь специальные организации, которые бы следили за тем, что звучит вокруг. По идее, это функции органов культуры,— вот в них и нужно бы иметь что-то вроде комиссий по данному вопросу. Могут на себя взять такую заботу районные и городские комсомольские организации.
      Необходимо поднять вопрос общественного интереса к фольклору на должную высоту, иначе «стихийное бедствие», которое практически уже наступило, обернется неминуемой трагедией. Сегодня еще более актуально звучит призыв известной собирательницы народных песен Е. Линевой: «Мне кажется, очень важно установить в народе тот взгляд, что помнить и петь народные песни... в своем роде гражданская доблесть».
      В настоящий сборник включены народные песни разных жанров, заимствованные и из других изданий, и из репертуара профессиональных исполнителей прошлых лет О. Ковалевой, В. Клодниной, В. Гринченко.
      Многие из этих песен есть в записи. Репертуар выбирался мною с целью заинтересовать исполнителей народной песни. Мне захотелось собрать вместе песни, которые я сама пела и пою, которые, на мой взгляд, интересны словом, сюжетом, а потому могут без большого риска утратить свою красоту — звучать в одном голосе.
      Мой совет исполнителям: не бойтесь длинных текстов! О «долгих» песнях в народе говорили: «Если душа у тебя коротка, такой песни тебе не спеть». Эти песни, рассчитанные на «душевное» исполнение, так же превосходны, как русские песни вообще. Не бойтесь настроения, не всегда, может быть, оптимистического, которое появляется при этом у вас и ваших слушателей: такие песни учат состраданию и милосердию — а так ли это мало в наше время?