По материкам и странам

PDF

      Юные читатели!
      В книге, которую вы открыли и собираетесь прочитать, собраны небольшие географические рассказы. Из них вы узнаете много нового и интересного об Африке, Австралии, Океании и Антарктиде, познакомитесь с природными зонами этих материков, с их животным и растительным миром.
      В книге рассказано о пустынях и величайшей из них — Сахаре, о вечнозеленых труднопроходимых экваториальных лесах, о субтропиках и высокогорных областях, о саваннах, в гигантских травах которых может скрыться всадник, о ледяной Антарктиде, о национальных парках и заповедниках Африки, где человеку нельзя появляться с оружием, а только с фотоаппаратом и кинокамерой, о крупнейших в мире реках, озерах и водопадах, об экзотической природе островов Океании, о редких животных Австралии.
      Вы познакомитесь с жизнью, бытом и национальными традициями жителей Африки, Австралии и Океании, узнаете о научных исследованиях в Антарктиде.
      Многие народы Африки и Океании еще недавно находились под игом империализма, а их страны были колониями. И до сих пор еще остались племена, как, например, пигмеи в Африке или австралийские аборигены, которых почти не коснулась цивилизация. Они живут так, как жили их далекие предки.
      Победа Великой Октябрьской социалистической революции в нашей стране пробудила сознание колониальных народов, помогла им добиться огромных успехов в борьбе за свое освобождение. Особенно усилилась эта борьба после второй мировой войны, после победы над фашизмом и образования мировой системы социализма. В результате почти все народы Африки и Океании завоевали политическую независимость. Преобразованиям в жизни этих народов посвящены многие страницы книги.
      Многочисленные фотографии помогут вам лучше представить природу и условия жизни народов Африки, Австралии и Океании.
     
     
      АФРИКА
     
      Африка — второй по величине материк земного шара после Евразии. Вместе с относящимися к ней островами она занимает площадь более 30 млн. км2. Африканский материк тесно связан с Евразией, от которой его отделяют только Красное и Средиземное моря, Гибралтарский пролив и Суэцкий канал.
      Считают, что слово «Африка» происходит от латинского «африа», что значит «безморозная». Если это так, то название материка вполне оправдано его природными условиями. Африка — самый жаркий материк Земли, что связано с особенностями географического положения между Северным и Южным тропиками, т. е. в жарком тепловом поясе. Экватор пересекает материк почти посередине.
      Вблизи берегов Африки сравнительно немного островов. Самый большой из них — Мадагаскар в Индийском океане. В Атлантическом океане наиболее крупные острова — Мадейра, Канарские, Зеленого Мыса.
      Океаны, омывающие берега Африки, почти нигде не проникают далеко в глубь материка, и береговая линия мало изрезана. Длина береговой линии Африки более 30 500 км. На быстроходном морском теплоходе Африканский континент можно обогнуть примерно за 20 дней.
     
      ВОКРУГ АФРИКИ
     
      Наш корабль стоит у причала самого крупного портового города Арабской Республики Египет — Александрии. Александрия по численности населения (2,3 млн. человек) второй после Каира (столицы) город страны, ее главные морские ворота. На порт приходится 80% всех внешнеторговых перевозок.
      В Александрии, основанной в IV в. до н. э., сохраняются районы старой застройки с узкими улочками и одноэтажными ветхими домиками.
      В новой части города на широких асфальтированных проспектах высятся комфортабельные особняки и многоэтажные здания современной архитектуры. Вдоль Средиземного моря протянулась красивая набережная. От прекрасно оформленного мозаикой и барельефами морского вокзала наш путь лежит по Средиземному морю на запад, к Гибралтарскому проливу.
     
      ГИБРАЛТАРСКИЙ ПРОЛИВ
     
      Обогнув самый северный выступ материка — мыс Эль-Абьяд, корабль движется дальше на запад вдоль гористого побережья Африки. Узкая полоса прибрежной низменности отделяет море от высоких Атласских гор, которые протянулись вдоль Средиземного моря и Атлантического океана почти на 2300 км. Наконец корабль входит в Гибралтарский пролив — морские ворота, соединяющие Атлантический океан с его внутренними морями. На северном берегу пролива возвышаются массивы Гибралтарской скалы, на южном — Джебель-Муса, которые в древности назывались Геркулесовыми столбами.
      Ширина пролива в самой узкой части 14 км, а в самой широкой — 44 км. Здесь проходит морская граница между Африкой и Европой.
      На Пиренейском полуострове в Европе, у подножия Гибралтарской скалы, расположена военно-морская база Великобритании — Гибралтар.
     
      В АТЛАНТИЧЕСКОМ ОКЕАНЕ
     
      Пройдя пролив, корабль выходит на просторы Атлантического океана и следует невдалеке от африканского берега к экватору. Заметно повышается температура воздуха, а затем становится невыносимо жарко.
      Атлантический океан с морями по площади занимает второе место после Тихого и составляет 91,1 млн. км2. Средняя глубина более 3 тыс. м, соленость воды около 37%о. Значок %о означает «промилле», т. е. в данном случае в 1000 г морской воды растворено 37 г различных солей.
      Воды Атлантического океана, находясь в непрерывном движении, образуют постоянные течения. Это как бы реки в океане. Южнее экватора, около западных берегов Африки, проходит холодное Бенгельское течение, около берегов Южной Америки — Бразильское, к югу и северу от экватора — Южное Пассатное и Северное Пассатное течения. Из Мексиканского залива выходит теплое течение Гольфстрим. Его продолжение к северу от острова Ньюфаундленд называется Северо-Атлантическим течением.
      Поскольку океан простирается с севера на юг на 15 тыс. км (от Северного полярного круга через экватор др Антарктиды) и лежит в разных климатических поясах, то необычайное разнообразие растительного и животного мира в нем вполне объяснимо. Вблизи материков в поверхностных водах океана живых организмов больше, чем в открытом океане и на больших глубинах.
      Атлантический океан — самый оживленный: через него идет почти 2/3 мировых морских перевозок. Он дает 2/5 мирового улова рыбы.
      Атлантический океан издавна служил человечеству большой морской дорогой. Еще за 1200 лет до нашей эры финикияне вышли на его просторы через Гибралтарский пролив и добрались до Британских островов. Через 700 лет карфагенские мореплаватели, следуя вдоль побережья Африки на юг, дошли почти до экватора. Через Атлантический океан пролегли пути великих географических открытий X. Колумба, А. Веснуччи, Ф. Магеллана и др. Позднее по Атлантическому океану прошел позорный путь работорговли, по которому из Африки в Америку перевозили рабов-негров.
      В наше время по Атлантическому океану проходят важнейшие морские пути.
     
      ОСТРОВА МАДЕЙРА
     
      Примерно в 500 км от северо-западных берегов Африки расположены гористые острова Мадейра. Своим названием они обязаны густым лесам, покрывавшим их в далекие времена (по-португальски madura — лес). Теперь здесь сохранились лишь небольшие рощи лавра и каштанов, а на крутых склонах — густые заросли вечнозеленого колючего кустарника. Леса почти все вырублены.
      Открытые европейцами в XIV в., острова Мадейра имеют мягкий климат и плодородные почвы.
      С наступлением темноты наш корабль подошел к самому крупному из островов, который называется Мадейра. Остров высится темной громадой, лишь кое-где мелькают огоньки. Это рыбачьи деревушки.
      Недалеко от острова Мадейра в темноте виднеется маяк другого острова — Порту-Санту. На нем останавливался перед своим знаменитым плаванием в Америку Христофор Колумб.
      Корабль входит в порт Мадейры — Фуншал. Множество огней амфитеатром окружает небольшую бухточку и поднимается высоко в гору. Теплый ветер доносит с берега запах земли, зелени и цветов. В прошлом веке здесь останавливался фрегат «Паллада», на борту которого находился русский писатель И. А. Гончаров.
      Днем мы увидели, что город совсем небольшой. Здания на набережной, в один-два этажа, окрашены в белый, розовый, голубой цвета. За домами — виноградники. На берегу растут пальмы, лавры, каштаны и другие южные деревья. В бухте вода голубая и очень прозрачная. Серебристыми стайками проносится мелкая рыбешка, качаются на волнах большие медлительные медузы с лиловыми разводами и длинными шевелящимися щупальцами, пучком свешивающимися вниз...
      Гавань была забита рыбацкими судами, стоявшими на якоре. Местные мальчики прыгали с лодок в воду в погоне за монетами, которые им бросали с палуб пароходов пассажиры. Мы решили сойти на берег и осмотреть город Фуншал.
      Веселый гид с темно-коричневой кожей усадил нас в повозку, запряженную парой волов, и мы поехали на фуникулер. Повозка похожа на сани. Полозья скользят по отполированным булыжникам.
      Фуникулер поднял нас на вершину самой высокой горы, откуда открывался великолепный вид на гавань, на стоявший у причала корабль, казавшийся с горы совсем крошечным. Мы стояли и любовались живописными утесами, поросшими соснами, сверкающими водопадами. Внизу остались террасированные склоны, посадки бананов, ажурные эвкалипты, высокие стройные пальмы, плантации сахарного тростника, виноградники и цветы, цветы повсюду...
      С горы мы спустились на той же повозке-санях, но уже без волов. Санями управляли двое. Иногда они делали остановки, чтобы смазать полозья жиром, и все же стремительный, похожий на полет спуск по гладким булыжникам доставляет большое удовольствие. Вскоре мы возвратились на корабль.
     
      КАНАРСКИЕ ОСТРОВА
     
      Канарские острова расположены в 100—120 км от берегов Марокко. Сначала мы увидели смутные очертания огромной горы. Она то появлялась, то исчезала в полупрозрачном розовом тумане.
      Это знаменитый действующий вулкан острова Тенерифе.
      До острова еще чуть ли не 200 км, а он уже показывает свою покрытую вечными снегами вершину. Корабль приближается к острову, и кажется, что вершина поднимается прямо из океана. Ее белоснежная голова то ослепительно сверкает в лучах солнца, то окутывается в чалму легких облаков, то вовсе скрывается за завесой грозовых туч.
      Остров Тенерифе утопает в зелени. У подножия горы растут померанцы, лимонные деревья, лавры, каштаны. Темные базальтовые скалы подчеркивают прелесть расположенных выше хвойных лесов... В лесах живет множество желтых канареек.
      Канарские острова уже позади, но долго еще можно видеть над облаками вершину вулкана, раззолоченную солнцем. Но вот и она скрывается из глаз, и мы вновь остаемся наедине с океаном.
     
      ОСТРОВА ЗЕЛЕНОГО МЫСА
     
      Корабль в тропическом климатическом поясе. Он движется к экватору. Солнце с каждым днем поднимается все выше и выше над головой, и лучи его жгут все сильнее. Не приносят прохлады тропические ночи.
      На горизонте показались острова Зеленого Мыса. Желтовато-серые мрачные вершины возвышающихся гор медленно выходят из вод океана.
      Острова Зеленого Мыса — архипелаг вулканического происхождения, насчитывающий 180 островов.
      Сухой горячий северо-восточный ветер — гарматан, обычно дующий здесь в декабре — феврале, приносит из Сахары тучи мельчайшего песка. Относительная влажность воздуха тогда падает до 1%, растительность высыхает, деревянные изделия раскалываются. От большой сухости у людей губы, кожа и ногти покрываются трещинами. Следы действия гарматана видны на каждом шагу. На островах очень мало подземных вод и речная сеть развита чрезвычайно слабо.
      Растительность очень скудна: пустынные и полупустынные акации, молочаи, тамариск.
      Острова Зеленого Мыса называются по одноименной западной оконечности Африки, лежащей в 600 км от островов. Первыми эти острова посетили португальские мореплаватели в середине XV в., стремясь обогнуть Африку в поисках морского пути в Индию. Позже острова приобрели значение промежуточного порта на пути в Индию.
      Для обслуживания заходящих сюда кораблей нужна была рабочая сила. Колонизаторы очень просто решили вопрос о заселении этих скал: они привезли негров-невольников, которых ловили или покупали на берегах Гвинейского залива. Нестерпимая жара, непривычная даже для жителей Африки, непосильный труд и недостаток пресной воды явились причиной большой смертности среди рабов.
      Потомки рабов еще долго жили под гнетом португальских колонизаторов. Только в 1975 г. острова Зеленого Мыса стали независимым государством, которое называется Республика Острова Зеленого Мыса. Населяют острова мулаты португало-африканского происхождения и народы банту.
      Один из крупнейших городов — порт Минделу. В центре города — маленькая площадь, окруженная правительственными зданиями. Единственное украшение площади, да и всего города, — несколько небольших пальм. От площади идет центральная улица, нижние этажи домов ее заняты магазинами.
      С полудня до 5—6 часов вечера улицы пустеют, магазины закрываются. Все прячутся от жары...
      От островов Зеленого Мыса корабль снова плывет на юг. Воздух становится нестерпимо горячим и влажным. Пассажиры изнывают от жары.
      Здесь мы впервые были свидетелями экваториальной грозы. Началось все с того, что к вечеру за кормой появилось небольшое черное облачко. На океане был полный штиль. Духота усилилась. Вода потемнела и казалась тяжелой, словно это было масло. При большой влажности воздуха жара стала нестерпимой. Облачко выросло в громадную тучу, в океане началось сильное волнение. Сделалось прохладно, и через мгновение налетел шквал. Оглушительно и разноголосо заревел ветер. Тысячи брызг покрыли судно, с неба обрушились потоки воды, и все исчезло в мутной пелене. Часто вспыхивал ослепительный свет молний и раздавался потрясающий грохот.
      Через некоторое время дождь перестал. Ветер стих. Воздух стал чистым и прозрачным. Океан успокоился. Из водной глади по-прежнему выскакивали летающие рыбки.
     
      В ГВИНЕЙСКОМ ЗАЛИВЕ
     
      Гвинейский залив с запада широкой дугой вдается в глубь Африканского материка. Здесь дует «свой», гвинейский муссон, проходит теплое Гвинейское течение, а дно океана образует Гвинейскую котловину глубиной более 5 тыс. м. В заливе расположено три довольно крупных острова и несколько мелких. Залив лежит в стороне от главных морских путей Атлантического океана, и поэтому суда заходят сюда сравнительно редко.
      Наш корабль направляется к острову Сан-Томе, лежащему почти на экваторе. Температура воздуха как будто не очень высокая — всего 29°С, но большая влажность и безветрие создают нестерпимую духоту. Люди тщетно ищут спасения от изнуряющей жары.
      На густо-синем небе с ослепительно белыми кучевыми облаками ярко светит солнце. Могучая сила его лучей ощущается сразу же, как только выходишь из тени. Все накалено. Если начинаешь писать, рука липнет к бумаге, приляжешь отдохнуть — простыня становится влажной. Не получаешь облегчения и под душем, в который вода поступает прямо из океана. Температура воды на поверхности залива такая же, как и температура воздуха.
      Ночь у экватора тоже не приносит желанной прохлады. Многие располагаются спать на палубе, под слабым ветерком, создаваемым ходом корабля. Однако и здесь вследствие высокой влажности воздуха постель к утру становится сырой.
      Но не только одни трудности встречают человека в океане на этих широтах. Природа экватора неповторимо красочна и привлекательна. Здесь нет полутонов, все ярко: солнце, синева неба и океана, стайки пестрых летучих рыб над прозрачной, слегка колышущейся водной гладью, берега островов, сплошь покрытые темно-зеленой растительностью...
      Поверхность океана кажется довольно пустынной. Изредка пролетит крупная морская птица с длинными крыльями, большим хвостом и характерным длинным клювом, изогнутым на конце. Это неутомимый фрегат. Он не садится на воду, так как очень большие крылья не позволяют ему взлетать с ровной поверхности, поэтому он опускается только на суше и только на деревья. Фрегат питается рыбой, яйцами и птенцами других птиц.
      Иногда около судна в коротком полете пронесется над поверхностью воды стайка летучих рыб — обычных обитателей экваториальных вод. По внешнему виду летучая рыба напоминает некрупную сельдь или кефаль, но необычайно развитые грудные плавники, достигающие в длину почти половины тела, отличают ее от всех других рыб. Вот несколько рыбок внезапно появилось на поверхности воды. Их тела уже в воздухе, грудные плавники-крылья расправлены, однако нижняя расширенная лопасть хвоста несколько мгновений еще остается в воде и быстро вибрирует из стороны в сторону. Так рыба набирает скорость и отрывается от воды. Поставив грудные плавники под нужным углом к ветру, она превращается в миниатюрный планер. Продержавшись в воздухе около 10 секунд и пролетев метров 100, рыба снова падает в воду.
      Что же заставляет рыбу подниматься в воздух? В этом повинны хищники, которые преследуют летучих рыб. В один из рейсов наши моряки наблюдали такую картину. Большие крупные рыбы тунцы напали на стайку летучих рыб. Спасаясь от прожорливых хищников, летучие рыбы выпрыгивали из воды и планировали над ее поверхностью. Тунцы тоже выскакивали, но достать свою жертву не могли и неуклюже падали в воду. Иногда в экваториальной зоне встречаются зубатые киты кашалоты. Они плавают косяками, возглавляемыми крупными самцами. Теплые экваториальные воды, богатые моллюсками, — основная область их обитания.
      Здесь можно встретить кальмаров. Своими щупальцами кальмар может схватить даже очень крупную рыбу, а клювом, похожим на клюв попугая, проклевывает рыбью кожу и выпускает в ранку яд. В теле кальмара имеется «мешок» с черной жидкостью, похожей на чернила, которую он выбрасывает в момент опасности, чтобы скрыться под прикрытием темного облака.
      В Гвинейском заливе водятся и акулы. Около них всегда вьется стайка лоцманов — небольших, но хищных и прожорливых рыбок. Возможно, что лоцманы обладают более острым зрением, чем акулы, поэтому они указывают ей путь к добыче, а акулы за это не трогают лоцманов и позволяют им питаться остатками своей пищи.
      К телу акулы с помощью присосок прикрепляются небольшие серенькие рыбки прилипалы и таким образом путешествуют. Они тоже питаются остатками пищи акулы.
     
      САН-ТОМЕ — «ШОКОЛАДНЫЙ ОСТРОВ»
     
      В Гвинейском заливе, почти на самом экваторе, затерялся маленький (836 км2), гористый, вулканического происхождения остров Сан-Томе.
      Сан-Томе называют «шоколадным островом», потому что здесь с давних времен выращивают деревья какао. С тех пор остров стал крупным поставщиком на мировой рынок какао-бобов.
      Обилие тепла, солнечного света и влаги создает прекрасные условия для выращивания и других тропических культур. Здесь растут кофейные деревья, бананы, сахарный тростник, масличная пальма, хинное дерево.
      Внешне остров представляет собой огромную базальтовую конусообразную скалу, сильно изрезанную горными речками. Там, где нет плантаций, остров покрыт густой тропической растительностью. Берега острова почти на всем протяжении круты и скалисты, лишь в нескольких местах есть обширные глубокие и удобные бухты.
      У побережья летают красивые длиннохвостые птицы — фаэтоны и ныряют африканские бакланы. Около речек и озер бродят изящные белые египетские цапли, воркуют голуби, в древесных зарослях мелькают яркие попугаи.
      Прибрежные воды острова — почти единственное место на западном берегу Африки, где встречаются колонии кораллов, образующих рифы1. В прозрачных теплых водах они колышутся как розовые, фиолетовые, белые цветы.
      Остров Сан-Томе вместе с островом Принсипи образовали независимое государство.
      Почти все население острова составляют африканцы народности банту.
      1 Рифы — подводные или немного возвышающиеся над уровнем моря цепочки скал, мешающих судоходству. Коралловые рифы образуют полипы под названием кораллы.
     
      МЫС ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ
     
      Пройдя Гвинейский залив, корабль держит курс на юг вдоль малорасчлененных берегов Южной Африки и бросает якорь на рейде крупного южноафриканского порта — Кейптауна. Вечереет. Сверкают огни фуникулера, у подножия более чем тысячеметровой Столовой горы вспыхивают неоновые рекламы.
      Кейптаун — самый старый город Южно-Африканской Республики — расположен на берегу Столовой бухты. Город возник на месте поселка первых голландских колонистов. До прихода европейцев здесь жили пастушеские племена готтентотов и охотничьи племена бушменов. Белые колонизаторы вытеснили местное население с их земель, заставив уйти в далекие полупустынные районы Калахари. Отсюда видны берега мыса Доброй Надежды, далеко уходящего в океан.
      У мыса Доброй Надежды всегда бывает довольно значительное волнение. Эти волны называют капскими валами, потому что они образуются у южной оконечности Африканского материка, на которой находится Капская провинция.
      Португальский мореплаватель Бартоломеу Диаш, еще в XV в. искавший путь из Европы в Индию, на стыке двух океанов ощутил силу капских валов. Потрепанные корабли едва выдержали это испытание. Далеко выдающийся в океан мыс Диаш назвал мысом Бурь, который впоследствии был переименован в мыс Доброй Надежды.
      В XVII в. в Столовой бухте потерпел крушение голландский корабль. Команда его спаслась и в течение пяти месяцев жила на мысе Доброй Надежды у подножия Столовой горы. Вернувшись на родину, голландцы так расхвалили Столовую бухту, что в Южную Африку отправилась партия поселенцев. Вскоре на берегу Столовой бухты была построена крепость Капштадт. В окрестностях крепости колонисты разбили фруктовые сады, вспахали земли, засеяв их пшеницей и ячменем. Поселенцы прибывали, и колония расширялась. Белое население называло себя бурами. Буры истребляли африканское население, теснили его к северу и овладевали новыми территориями. К концу XVIII в. они дошли до реки Оранжевой. В борьбу за южно-африканские земли включилась Англия и в результате победы в англо-бурской войне захватила их.
      Во второй половине XIX в. на территории от реки Лимпопо до мыса Доброй Надежды были открыты месторождения алмазов и золотые россыпи. Это усилило приток белых в Южную Африку. Укрепившись на новых землях, они образовали государство, где белое меньшинство стоит у власти. До сих пор коренное африканское население борется за право быть хозяевами своей земли.
      Обогнув мыс Доброй Надежды, корабль покидает Атлантический океан. Пройдена опасная полоса капских валов. Навстречу катят волны Индийского океана.
     
      САХАРНЫЕ ОСТРОВА
     
      Корабль направляется к Маскаренским островам. Они расположены к востоку от Мадагаскара. Два крупных острова называются Реюньон и Маврикий. Маврикий — самостоятельное государство, Реюньон — владение Франции.
      Острова расположены в 200 км севернее Южного тропика. Жара нестерпимая. Индийский океан затих. Знойно и душно. В воздухе никакого движения. В каютах нечем дышать, тело покрывается испариной, простыни и подушки влажные.
      Наконец на горизонте появляется синевато-серая полоска, которая зеленеет по мере приближения. Это вырисовываются вершины гор острова Реюньон — самого большого из Маскаренских островов. Издали он похож на гигантскую черепаху, плывущую в океане на юго-восток.
      Размеры Реюньона небольшие: в длину 70 км и в ширину 50 км. Издали кажется, что на острове фантастическое нагромождение гор с крутыми склонами, покрытыми кустарниками и деревьями. С небольшого расстояния четко вырисовываются два горных массива — северный и южный, разделенные глубокими и узкими долинами двух рек, текущих в противоположных направлениях.
      Реюньон — это громадный вулкан, поднявшийся из глубин океана и разбитый на множество отдельных частей последующими извержениями. Теперь извержений не бывает, вулкан считается потухшим. Пологие склоны гор с плодородными красноземными почвами заняты плантациями сахарного тростника. Выше в горах сохранились вечнозеленые тропические леса, много бамбука, древовидных папоротников, высокие и красивые тамаринды и даже рощи из казуарины. Подветренная сторона острова суше, здесь раскинулась саванна, заросшая высокой травой. На Реюньоне крестьяне выращивают гвоздичные и кофейные деревья, какао, мускатное дерево, ваниль, но главная культура — сахарный тростник. Он занимает половину всех посевных площадей. На острове построены небольшие сахарные заводы. Сахар покупает главным образом Франция. С острова вывозят также ваниль. Ваниль — вьющееся растение. Незрелые плодовые коробочки ванили собирают и сушат. При сушке на них образуются снежно-белые душистые кристаллики, которые снимают, растирают в порошок и расфасовывают в маленькие пакетики. Ваниль широко используется в медицине, в кондитерской и парфюмерной промышленности.
      На острове хорошо растут и плодоносят бананы, довольно значительны посадки хинного дерева. Население выращивает дерево иланг-иланг. Из его необычайно душистых цветков во Франции изготовляют дорогие духи. Все побережье острова покрыто кокосовыми пальмами. Растет здесь и пальма рафия. Из ее волокон плетут циновки и корзины.
      Второй остров Маскаренских островов — Маврикий. Этот остров особенно часто посещали корабли, направлявшиеся из Европы в Индию. Здесь их ремонтировали, команды запасались пресной водой и отдыхали после плавания по бурным волнам океана. Маскаренские острова долгое время были необитаемыми и служили местом стоянок пиратских кораблей, занимавшихся разбоем в Индийском океане.
      В XVI в. Маврикий захватили голландцы, затем французы, которые вынуждены были отдать его англичанам. Англичане хозяйничали на острове, грабя его богатства, в течение почти 160 лет. Но колониальному режиму пришел конец, и в 1968 г. население острова добилось независимости.
      Корабль плывет вдоль пенного водяного вала, обозначающего границу коралловых рифов, окружающих остров. Остров в безбрежных просторах океана кажется огромным изумрудом овальной формы в серебряной оправе. В коралловых рифах есть узкие проходы, через которые корабль может провести лишь очень опытный лоцман. Через эти проходы корабль плывет медленно, еле заметно его движение. Корабли, прибывшие в столицу Маврикия Порт-Луи ночью, должны дождаться рассвета на внешнем рейде. Горе тому капитану, который рискнет войти в рифы ночью или во время шторма... Десятки кораблей были выброшены на рифы и разбиты.
      Рано утром просыпается команда. Воздух влажный, все на палубе покрыто росой. Медленно из-за горизонта выплывает огромный огненный шар солнца. Кажется, что деревья, кусты, дома на берегу, тихо колеблясь, плавно поднимаются вверх. Все предметы кажутся очень длинными, дальние вершины гор как бы разорваны посередине, и верхняя часть кажется плавающей над нижней. Это мираж. Он длится недолго. Затем все становится на свое место. На горизонте пестреют л иловато-зеленые горы, раскрашенные цветущими кустарниками и деревьями во все цвета радуги.
      Маврикий, так же как и Реюньон, занят плантациями сахарного тростника.
      Некоторые дороги проходят как в зеленом коридоре: и справа и слева — тростник. Производство сахара здесь, так же как и на Реюньоне, — основа всей экономики. Маврикий чрезвычайно плотно заселен — почти 350 человек на 1 км2. Поэтому всех жителей острова трудно обеспечить работой. Молодое государство стремится развивать промышленность.
      Растительность на Маврикии необычайно богата. Здесь растут различные виды пальм, гвоздичные, мускатные деревья, хлебное дерево, зеленеют бамбуковые рощи.
      Маврикийцы тщательно обрабатывают свои маленькие поля, выращивая на них кукурузу, горох, маниок и обязательно сладкий картофель — батат. У батата ползучий стебель с колючками, усеянный красными цветками. Стебли в изгибах пускают корни, на которых образуется от 30 до 50 клубней. Испеченные клубни напоминают по вкусу картофель. Это растение не требует особого ухода, но дает значительные урожаи. На огородах выращивают также арбузы и дыни.
      На острове повсюду растут бананы: около домов, в скверах, по обочинам дорог. На каменистых почвах горных склонов растет дынное дерево — папайя. Его ствол лишен ветвей и похож на колонну, увешанную вверху зелеными дынями. Лишь на самой верхушке дерева есть листья.
      Климат Маскаренских островов тропический. Постоянно дуют юго-восточные пассаты. Температура воздуха в течение года колеблется в пределах 20—27°С тепла. Солнце в полдень стоит почти в зените. Зимой над островами проносятся страшные циклоны, причиняющие часто громадный ущерб хозяйству.
     
      ОСТРОВА ПРЯНОСТЕЙ
     
      Занзибар и Пемба — коралловые острова в Индийском океане у берегов Восточной Африки. Острова очень сходны в природном и климатическом отношении. Оба острова — части одной страны — Объединенной Республики Танзании. Они расположены вблизи экватора, имеют жаркий и сравнительно влажный климат. Круглый год здесь лето, температура воздуха почти всегда постоянна (25—27°С). Дожди выпадают в апреле—мае и в ноябре—декабре.
      Коралловое основание островов покрыто слоем плодородной почвы — красноземом. Занзибар и Пемба славятся на весь мир производством гвоздики. Кроме того, на островах выращивают просо, рис, ямс, батат и кассаву (маниок). У кассавы используют клубневидные корни, из которых после специальной обработки приготовляют муку, крупу (тапиока), крахмал. Намечено расширить площади посадки важнейших сельскохозяйственных культур и повысить их урожайность. Увеличить посадки кокосовой пальмы, заложить новые плантации сахарного тростника. Среди них особое внимание отводится знаменитой занзибарской гвоздике.
      На западном берегу Занзибара обитают гигантские черепахи. В целом животный мир островов беден. Здесь сохранились небольшие антилопы дукер, полуобезьяны лемуры, встречаются некрупные занзибарские леопарды. Много змей, ящериц и разнообразных птиц.
      Почти все население островов живет в деревнях и занимается сельским хозяйством, а также морским промыслом. Деревни имеют простую планировку: в центре — круглая площадь, на которой располагаются дом собраний и мечеть, а от площади в разные стороны расходятся улицы. Дома здесь прямоугольные, с четырехскатной крышей. Каркас дома плетут из мангровых1 жердей, затем его обкладывают известняком и обмазывают глиной. Вместо мебели в домах циновки, маты, сплетенные из трав и камыша.
      1 Мангровые заросли — растительность илистых заливов в тропиках и субтропиках, состоящая из деревьев и кустарников, ветви которых дают многочисленные воздушные корни, врастающие в ил. Древесина этих растений не подвержена гниению.
      Самый большой город на островах — порт Занзибар. Белого цвета строения и минареты многочисленных мечетей, улицы-аллеи придают ему восточный колорит. Дома, окруженные садами, построены из известняка, который в теплом влажном климате очень скоро покрывается серыми и черными лишайниками; поэтому дома, построенные даже совсем недавно, выглядят так, будто стоят уже добрую сотню лет. В стенах прорезаны узкие щели окон с металлической решеткой. Самая красивая часть дома — дверь — показатель богатства владельца. Двери делают из дорогих сортов древесины, их украшает искусная резьба в виде цветков лотоса, морских волн, рыб. Резные двери — это традиционное искусство Занзибара. Каждое здание в городе имеет двери с особым рисунком. Здесь в шутку говорят, что хозяева выбирают сначала двери, устанавливают их, а уж потом к ним пристраивают дом. Двери — это национальное достояние, как всякое другое произведение искусства, поэтому их нельзя вывозить за пределы острова. Но уличные торговцы охотно продают туристам их маленькие копии.
      С Занзибара начинались многие экспедиции великих путешественников в глубь Африканского континента — Ливингстона, Спика, Бертона и других. В далеком прошлом из африканских саванн к острову доставлялись невольники. Здесь был один из главных центров работорговли.
     
      КРАСНОЕ МОРЕ
     
      От островов пряностей корабль продолжает плыть вдоль берегов Африки, огибая полуостров Сомали, проходит Аденский залив и через Баб-эль-Мандебский пролив попадает в Красное море — самое соленое и теплое на Земле. Температура его воды круглый год +30°С. Красное море омывает африканское побережье и берега Аравийского полуострова. К западу и востоку на сотни километров простираются громадные жаркие пустыни, которые влияют на температурный режим моря. Вдоль берега широкой полосой (1 —1,5 км) тянутся коралловые рифы, которые во время отлива обнажаются.
      За рифами глубина моря резко увеличивается. Цвет воды из изумрудного становится темно-синим. Белая полоса прибоя, разбивающегося о риф, еще резче подчеркивает цветовой переход.
      Дно моря образовано чистым коралловым песком. Вода необыкновенно прозрачна, через нее хорошо видно дно.
      Коралловые заросли начинаются на глубине около 1 м, образуя настоящие подводные сады. Здесь много водорослей, губок. Они особенно хорошо видны в тихую погоду в ранние утренние часы, когда стихает бриз и вода бывает гладка и прозрачна, как 18
      стекло. Часами можно смотреть на фантастические, необычайно разнообразные по форме кусты кораллов, между которыми быстро проплывают стаи ярких, причудливого вида рыбок, похожих по окраске на грациозных колибри и пестрых попугаев.
      Своеобразную прелесть коралловым садам придают кожистые мягкие кораллы, колеблющиеся, как тонкие веточки, от малейшего движения воды.
      Гигантские белые кораллы переплетаются с голубыми самых разнообразных оттенков. Они как цветы, на которые смотришь сквозь толщу прозрачной воды. Когда их вынимают из воды, они серые, невзрачные, но после сушки и беления становятся словно вырезанными из слоновой кости кружевами.
      Свое название Красное море получило от большого количества красноватых водорослей, растущих в прибрежной полосе.
     
      «ЕГИПЕТ — ДАР НИЛА»
     
      Пустыня... Кажется, что в Египте нет ей конца и края. Сколько земли пропадает! Когда едешь через пустыню по шоссейной дороге из Каира в Александрию, то уже после первого часа пути начинаешь думать, что земля эта мертва и никакая сила не пробудит ее к жизни.
      При мечен и е. будущее Западной Сахары подлежит урегулированию согласно соответствую щи м решениям ООН.
      Вдоль дороги от Эль-Гизы, близ которой находятся знаменитые египетские пирамиды, до Александрии пейзаж в основном пустынный. Кругом волнистые песчаные дюны. Горячий ветер поднимает тучи песка. Асфальт и телеграфные столбы — единственное свидетельство цивилизации.
      Стада верблюдов, словно напоказ, собираются у обочин. Их можно сфотографировать на фоне подернутых дымкой пирамид.
      Природа сыграла с египтянами жестокую шутку. Из 1 млн. км2 территории их страны обрабатывать можно только узенькую полоску земли возле Нила. Здесь на каждом квадратном километре живет по 900—1000 человек. Это в 2—3 раза больше, чем, например, в Бельгии, которая считается самой густонаселенной страной в Европе! Такая большая плотность населения, вызванная острой нехваткой земли, встречается в мире редко. Но зато земля в Нильской долине очень плодородная, здесь много солнца.
      По преданию, древнегреческий историк Геродот сказал так: «Египет — дар Нила». Действительно, вся жизнь страны сосредоточена на берегах Нила и в его дельте.
      Но Нил всегда злоупотреблял своим правом кормильца и поильца страны. Он отличался нравом жестоким и коварным. Воды его в некоторые годы разливались с такой силой, что сносили в море растения, выращенные феллахами. В другие годы река вдруг оскудевала, наступала засуха, также губившая все, чего люди добивались ценой неимоверных усилий.
      Нилу молились, его задабривали, принося даже человеческие жертвы. Но египтяне полагались не только на «хорошее настроение» Нила , они сооружали на реке различные системы орошения, а позднее плотины, водохранилища, чтобы удержать воду.
      Вот почему сразу же после революции 1952 г., когда Египет освободился от колониальной зависимости, правительство республики решило построить новую высотную Асуанскую плотину неподалеку от старой.
      Средств на строительство плотины Египет в то время не имел. По его территории проходит Суэцкий канал, который приносил большие доходы иностранным державам. Египет в 1956 г. объявил о национализации канала и о том, что доходы от его использования пойдут на хозяйственные нужды Египта и на строительство Асуанской плотины.
      Через два года правительство Египта обратилось с просьбой к Советскому Союзу о предоставлении кредитов на это строительство. Советский Союз сразу же пошел навстречу молодой республике. На строительство Асуанской плотины стала поступать советская техника, материалы, приехали специалисты. Развернулась гигантская стройка, на которую потянулись рабочие со всего Египта. Советские люди обучали их разным строительным специальностям. Асуанская плотина трижды спасла Египет от бедствий. В 1964 г. на Ниле был необыкновенно большой паводок. Плотина сдержала напор воды и спасла страну от наводнения.
      А в 1965 и 1966 гг. паводки, наоборот, были незначительными. Ожидаемая засуха была предотвращена благодаря тому, что накопленная в водохранилище вода была пущена на поля.
      Асуанская плотина не только удерживает нильскую воду, в ее теле построена гидроэлектростанция, которая дает стране электроэнергию.
     
      НИЛ
     
      ИСТОКИ НИЛА
      Нередко пишут, что Нил вытекает из озера Виктория. Это не совсем точно. Правильнее было бы сказать так: «Нил протекает через озеро Виктория». Но где же в таком случае он начинается?
      Истоком Нила считают реку Кагера, которая впадает в озеро Виктория. Озеро, расположенное в приэкваториальной области, пополняется водой равномерно в течение всего года за счет постоянных дождей и полноводных рек, впадающих в него. Поэтому и Нил получает воду из озера тоже равномерно.
      Но где же Нил вытекает из озера? В северной части озера Виктория есть небольшой залив Наполеона. К его берегам в 1862 г. направилась английская экспедиция Д. Спика, обнаружившая, что из залива Наполеона течет на север река, которую они совершенно правильно сочли за исток Белого Нила. Сделав это открытие, Д. Спик немедленно послал в Лондон телеграмму, вероятно, самую короткую за всю историю географических открытий: «Нил установлен».
     
      ОЗЕРНЫЙ КРАЙ
      Река, которая вытекает из озера Виктория, называется Виктория-Нил. В верхнем течении она порожиста, а в истоке у самого озера низвергается водопадом. Сейчас этот водопад и расположенные ниже его пороги затоплены, так как у водопада Оуэн построены плотина и первая гидроэлектростанция в бассейне Нила.
      Река Виктория-Нил впадает в озеро Кьога. Береговая линия озера очень извилиста. Озеро мелководно (глубиной 3—5 м), поэтому во многих местах заросло папирусом, тростником. Водяные лилии плавают на поверхности воды. Вокруг озера болотистая низина.
      Ниже озера Кьога Виктория-Нил изменяет направление течения, поворачивает на запад и несет свои воды в озеро Мобуту-Сесе-Секо (бывшее озеро Альберт). На этом участке река также порожиста, а недалеко от озера ниспадает громадным водопадом Мерчисон.
      Приближаясь к водопаду, река сужается, и в самом узком месте ширина ее составляет всего 6 м. Водопад — непреодолимая преграда для рыбы, идущей на нерест вверх по течению; поэтому таких распространенных в Нильском бассейне рыб, как нильский окунь или тигровая рыба, в озерах Виктория и Кьога нет.
      Озеро Мобуту-Сесе-Секо расположено в районе Великих Восточно-Африканских разломов. Однако здесь разломы земной коры были не очень большими, поэтому глубина озера относительно невелика — 40—48 м. Озеро вытянуто с юго-запада на северо-восток. Берега его высокие и обрывистые.
     
      ВОДОПАД МЕРЧИСОН
      Загадочная, необычайная река Нил. Я видел ее разлившуюся от горизонта до горизонта в Южном Судане, заросшую папирусом, тростником, болотистую, застывшую. Видел ее чистую, величавую у Хартума, яростную, клокочущую — у Асуана и ручную, спокойную — в Каире.
      Больше всего Нил запоминается в Уганде, особенно в том месте, где он, пройдя озеро Кьога, собирается влиться в озеро Мобуту-Сесе-Секо. Здесь Нил вдруг спотыкается, затем набирает скорость, прыгая с уступа на уступ, и обрушивается с 40—50-метрового трамплина в теснину, образуя необыкновенно красивый водопад Мерчисон.
      В каменной чаше водяной вал с громом дробится, пенится. Словно могучий вулкан, выбрасывает он в небо водяную пыль. Бьются о края каменной чаши размытые корни мертвых деревьев, трясется намокшая зеленая борода мха.
      Нил бушует. Это похоже на смерч, вихрь. А над водяной пылью повисли неправдоподобно яркие ленты радуги. Самые ближние цветные ленты можно, кажется, взять и разрезать. Фантастическое зрелище!
     
      СТРАНА РЕК
      Из озера Мобуту-Сесе-Секо вытекает Альберт-Нил. В верхнем течении река спокойна, а от города Нимуле порожиста. Наиболее значительны пороги Фола, где река прорывается через ущелье шириной 20—25 м.
      Порогами Фола на Альберт-Ниле заканчивается озерная область Нильского бассейна. Нил прощается здесь с Восточно-Африканским плоскогорьем и вытекает на равнины Судана. Севернее порогов река носит название Бахр-эль-Джебель и распадается на множество рукавов. Область, по которой протекает Бахр-эль-Джебель с притоками, и называется «страной рек». Она расположена в южной части Республики Судан. Поверхность ее ровная, поэтому реки здесь имеют небольшое падение и медленное течение. В водоемах с полустоячей водой бурно развивается растительность, образуя на поверхности целые острова. Они называются сэддами, в переводе с арабского языка — барьерами, препятствиями. И это не случайно. Иногда сэдды наглухо перегораживают русло реки, и по ней уже нельзя плавать на лодках
      и пароходах.
      В приэкваториальных областях осадки выпадают в течение всего года, но больше их в весенние и осенние месяцы. В южной части Республики Судан картина иная. В зимние месяцы осадков очень мало, основная часть их приходится на летний период, когда солнце особенно высоко поднимается над горизонтом. Таким образом, верховья Нила получают приток воды в основном весной и осенью, а на равнинах Судана — летом.
      Климат влияет и на характер растительности. На смену лесам экваториальной зоны постепенно приходит саванна — тропическая лесостепь.
     
      БЕЛЫЙ НИЛ
      После впадения реки Собат в Нил он называется Белым Нилом.
      Собат течет с Эфиопского нагорья и получает много воды за счет дождей, выпадающих в горах в июне—сентябре. С гор потоки воды несут много ила, а потому имеют кремово-белый оттенок. Это белесая вода во время половодий вливается в Нил, окрашивая его воды. Вот почему и возникло название Белый Нил. Однако в другое время года вода в Ниле зеленоватосерого цвета.
      Ниже впадения реки Собат Белый Нил течет в неглубокой долине, не принимая постоянных притоков. В связи с небольшим уклоном местности течение реки медленное. По берегам расстилаются саванны, где пасутся стада антилоп, кормятся страусы. Иногда раздается рев бегемотов и львов. Нередко встречаются слоны.
      У Хартума Белый Нил сливается с Голубым Нилом, образуя основное течение Нила.
     
      ГОЛУБОЙ НИЛ
      Голубой Нил начинается на Эфиопском нагорье на высоте 2700 м над уровнем моря. Его истоком считают небольшую реку Малый Аббай. Спускаясь с крутых гор, Малый Аббай приносит свои бурные воды в озеро Тана. В южной части озера есть небольшой залив. Из него вытекает река Аббай. Примерно в 20 км от озера Тана Аббай низвергается 45-метровым водопадом.
      После водопада река называется Голубым Нилом. На протяжении 500 км Голубой Нил течет в ущелье глубиной 900—1200 м. Если посмотреть в ущелье сверху, то река на дне кажется узенькой струйкой воды. В глубоком ущелье холодно и по утрам стелется светло-голубой туман.
      От Хартума до Асуана Нил перегораживают шесть порогов. Со строительством Асуанской плотины и созданием водохранилища первый и второй пороги затоплены. Один из них тянется до самого Асуана. Как и остальные нильские пороги, Асуанский порог образовался на участке, где река пересекает выходы на поверхность твердых кристаллических пород — гранитов, гнейсов. Из шести нильских порогов пять находятся на территории северной части Судана и один (Асуанский) в Египте.
     
      ДЕЛЬТА НИЛА
      По Египту Нил течет между Аравийской и Ливийской пустынями, не получая ни притоков, ни влаги от дождей, так как они в этой местности очень редки. Нильская вода сильно испаряется, и много ее расходуется на орошение полей.
      От Каира начинается Нильская дельта, треугольник которой имеет высоту (расстояние с севера на юг) около 160 км и основание (расстояние между Порт-Саидом и Александрией) около 250 км. Ее площадь 22 тыс. км2. В дельте образовались озера — отчлененные от моря лагуны. Самое большое из них Манзала. Озера — важнейшие районы рыболовства Египта. Дельту Нила образуют два его главных рукава: западный и восточный, каждый длиной более 200 км. В устья этих рукавов выносится каждый год много твердого материала, который отлагается в дельте, и она все больше выдвигается в море. Яркое описание Нильской дельты оставил замечательный русский путешественник второй половины XIX в. врач А. В. Елисеев в книге «По белу свету». Он писал: «То было время чудной весны в Египте. Стоячие воды поросли свежим высоким тростником; ...светло-розовая кувшинка уселась на своих широких листьях; сотни трав и цветков заполнили озерки, плесы, поля. Акации, мимозы и сикоморы установились изгородями посреди этого моря зелени, на котором, как острова, стояли купы финиковых пальм».
      Дельта Нила и часть суши вдоль берегов — это места зимовья и кочевья для большинства наших перелетных птиц. Всю зиму и раннюю весну бывают в стране древних фараонов гости далекого Севера; особенно живописное зрелище представляют в это время озера и болота Нижнего Египта, доходящие почти до самого берега Средиземного моря. Бесчисленными стаями плавают европейские утки на подернутых зеленью топях; дикие гуси и перепела еще не успели свить гнезда и с криками носятся над водой; выше — стаи морских ласточек и чаек; над ними — орлы-могильщики и кликуны; белохвостые орланы и ястреба реют неподвижно над птичьим миром, не ища, а выбирая жертвы, которые и не думают улетать. Посмотришь на поверхность озера и болота — местами не видно ни грязи, ни воды: живой гатью легли на них белоснежные пеликаны, красно-огненные фламинго, стаи пестрых чибисов; большие группы лебедей, как цветы гигантских лотосов, легли в тени плесов, пестрые и белые цапли и выпи — все это движется и толчется /год золотыми лучами африканского солнца. Ночная выпь залегла, словно в секрете, в глухой заросли тростника; пестрая кваква, как на сторожевом посту, засела, нахохлившись, на вершинах одиноких деревьев. В кустах, в траве и густой зелени рощи, что глядятся в зеркальные воды, шумит иной, еще более веселый пернатый мир. Мухоловки, пеночки, жаворонки, горихвостки, зяблики и десятки других наших северных певцов собрались здесь в огромные стаи, словно для борьбы с мириадами мелких насекомых, что копошатся в траве, в камышах, в воде и докучливо толкутся в воздухе, пронизанном дыханием субтропической весны.
     
      В АТЛАССКИХ ГОРАХ
     
      Центральная часть Марокко занята горами Атласа. К югу от города Марракеш в небо поднялся самый высокий, четырехкилометровый заснеженный пик Джебель-Тубкаль (4165 м), а рядом с ним еще семь пиков, чуть ниже, застыли, как высоченные пестрые шатры.
      В Атласских горах выше 2000 м климат суровый: зимы холодные, с метелями и вьюгами. Но здесь много леса и отличные зеленые пастбища. С Атласских гор по всей стране растекаются реки. Дождевые облака с Атлантического океана и Средиземного моря несут на Атласские горы много влаги.
      Несмотря на суровый климат, в горах далеко не безлюдно. Когда едешь по крутым горным дорогам, которые то спиралью ввинчиваются ввысь, то почти отвесно падают в ущелья, видишь плоские крыши каменных или глинобитных деревенских домиков, Марокко. Сахара здесь вплотную подступает к горам Атласа.
      прилепившихся к горам и карабкающихся по ним, как ступеньки крутой лестницы. Селения разбросаны далеко друг от друга и кажутся островками среди гигантских каменных волн.
      Горцы ведут оседлый образ жизни. Они занимаются земледелием и скотоводством. Но горы каменисты и сильно выветрены. На их склонах почти нет почвы. Поэтому крестьяне собирают в ложбинах скопившуюся почву, складывают ее в корзины, относят их на головах к своим селениям. Почву они укладывают слоями на выдолбленных в склонах гор плоских, как полки, площадках, террасах, устраивая искусственные земельные участки. Поля и деревушки каким-то чудом держатся над пропастями, прилепившись к обрывам, как ласточкины гнезда к карнизам домов.
      Каждая семья имеет свой участок — крохотный, огороженный каменным заборчиком, чтобы вешние воды и дождевые потоки не смыли землю, собранную с таким трудом.
      На маленьких участках невозможно развернуться даже с сохой, поэтому их обрабатывают вручную. Труд необычайно тяжелый. Невольно возникает вопрос: неужели этот метровый слой почвы, насыпанный на каменную площадку, может прокормить целую семью? Крестьяне с суровыми обветренными лицами только пожимают плечами: «Не всегда, конечно, далеко не всегда хватает продуктов от одного урожая до другого».
      Подспорьем в семье горца служит домашний скот. Все занимаются овцеводством. Почти лишенные почвенного слоя склоны Атласских гор покрыты неприхотливой травянистой растительностью, она-то и служит кормом для скота. На таких пастбищах лучше всего разводить овец. А вот в горных долинах пастбища очень хорошие, там разводят и крупный рогатый скот. В зимнее время его перегоняют на близлежащие равнины, где теплее.
      В Атласских горах есть племена, которые занимаются исключительно скотоводством. Постоянно они живут в деревнях, куда возвращаются каждый раз после выпаса скота на горных пастбищах, где строят временные поселения из легких палаток.
     
      СТАРЫЙ РАБАТ
     
      Столица Марокко Рабат был основан в XII в. как укрепленный военный лагерь. Древний город во всей своей первозданности сохранился и поныне. За толщей каменной зубчатой стены замкнулся старый Рабат — медина. Если прежде неприступная стена защищала от неприятеля, то теперь она отделяет мусульманский город от нового, европейского Рабата, который разросся за стеной. Оба города живут в согласии. Однако медина незыблемо хранит свои вековые обычаи, традиции, нравы.
      Очень редко встретишь в медине женщину, одетую по-европейски. Марокканка в старом городе, как и сто лет назад, задрапирована в джеллабу (широкий халат) с капюшоном, а лицо закрыто черной чадрой. Из такого свертка нейлона, шерсти и шелка видны лишь черные глаза. Здесь узнают друг друга скорее по одежде, чем по лицу. Наряд мужчины тоже джеллаба, но только сшитая несколько иначе; на голове торбуша — бордовый цилиндр без полей с кисточкой; на ногах остроносые бабуши — шлепанцы. Такая обувь удобна тем, что ее можно снять одним движением ноги. А снимать бабуши приходится довольно часто: ведь мусульманин не войдет в обуви в дом.
      Планировка узких улиц медины, где порой не разойтись двум встречным, в свое время была оправдана. В такую каменную траншею не могла на скаку ворваться вражеская конница, а спешившихся воинов можно было легко перебить в лабиринте незнакомого им города. Дома-крепости стоят в Рабате и сейчас. Массивные двери таких домов, словно старинные сундуки, окованы металлом, замкнуты на засовы.
      У рабатской медины своя жизнь. Улицы выложены скользкими, отполированными за века булыжниками. Они вьются между лавок, мастерских, торговых рядов, где разложены в изобилии пряности, фрукты, вывешены ткани, дешевые ковры, где кудахчут привезенные на продажу куры, где не проехать автомобилю и кладь перевозят на ослах. Чем здесь только не торгуют! Горы сушеных фиников, сандаловое дерево, горячие бублики, пластмассовая посуда, яркая керамика, кокосовые орехи, хна, серебряные украшения, овечьи шкуры, японские транзисторные приемники.
      Тут же, прямо на улице, расположились портные: обмерив клиента на глазок, они за четверть часа на швейной машинке сошьют ему платье-рубаху. В укромном уголке, чтобы не мешали прохожие, обосновался парикмахер: его клиенты усаживаются прямо на землю.
      А вот квартал писарей — еще издали слышно, как дробно стучат их пишущие машинки.
      Писарь — уважаемый человек в медине. К нему обращаются не только, когда нужно послать весточку родственникам. Писарь составляет деловые письма, прошения, снимает копии с документов. В отдаленных районах страны еще встречаются писари с пузырьком чернил и ученической ручкой. Но в крупных городах люди этой профессии давно обзавелись пишущими машинками с арабским шрифтом.
      Жизнь здесь меняется медленно, почти незаметно. Квартал столярных мастерских, квартал сапожников, ряды ткачей, которые сами и нить сучат, и ткут красивые, украшенные орнаментом покрывала. Тайны ремесла передаются из поколения в поколения, навыки приобретаются с детских лет. Есть в медине ковровые мастерские, где используется исключительно детский труд. Чтобы выткать сложный, многоцветный рисунок, надо иметь тонкие пальцы. Вот почему ковры ткут девочки в возрасте пяти-семи лет.
      Резчики по дереву, кожевники, чеканщики по меди, ювелиры работают в распахнутых настежь помещениях. Они приветливы с каждым, кто заглянет к ним.
     
      НА ПОДСТУПАХ К САХАРЕ
     
      Мы едем по шоссе, пересекающему южную часть Туниса. По обе стороны дороги расстилаются белые, словно заснеженные, солончаки, уходящие к горизонту фарфоровой гладью.
      Неожиданно, как из-под земли, на пути встает группа взлохмаченных, как будто чем-то недовольных кактусов1.
      1 Родина кактусов — Америка. В Африку кактусы были завезены и быстро размножились.
      Они обступают шоссе, протягивая к проезжающим колючие ладони своих ветвей. Но вот кактусы остаются позади, и машина мчится среди медно-красных песчаных барханов пустыни. Если смотреть на пустыню с возвышенности, она кажется детской песочницей: повсюду ровные, словно вылепленные формочкой, дюны и холмы. Это подступы к Сахаре...
      Желтая песчаная поземка кружит по асфальту, бросается под колеса машины, бьет в ветровое стекло, залетает в открытое окно. На зубах песок... Песок смерчей Сахары. Тысячелетиями кочуют песчаные волны по великому океану пустыни. Они то застывают стадом рыжих дюн и, притаившись, поджидают жертву, то вдруг взвиваются бешеным сирокко и, застилая небо, сметая все на своем пути, носятся по африканским просторам.
      Безмолвная пустыня живет своей жизнью, своими тайнами и загадками. На гребне песчаной волны вдруг появляется юркая ящерица. Она замирает, будто к чему-то прислушивается. Затем так же неслышно, как и появилась, исчезает. Кругом — ни живой души, только бесконечные дюны да огненное солнце.
      Шоссе не углубляется в пустыню, а теснится ближе к оазисам и населенным пунктам. И как только кончается царство золотистого сыпучего песка, к обочине снова сбегаются взъерошенные кактусы и голубые агавы. Иногда заросли кактусов покрывают всю окрестность — и холмы, и уходящие к горизонту равнины. Кактус теперь одно из самых распространенных в Тунисе растений. Он встречается повсюду. В городе растет в парках, в сельской местности крестьяне обсаживают кактусами свои участки и таким образом создают надежную изгородь, защищающую сады и огороды от скота.
      Кактусы дают вкусные плоды, которые считаются деликатесом. Плод кактуса величиной с грушу имеет специфический сладковатый вкус, чем-то напоминающий дыню. Созревают плоды в августе-сентябре. В это время кактусы расцвечены пурпурнооранжевыми поспевающими плодами. Однако добраться до них без хорошего ножа или топора невозможно. Яркие шишки плодов облепляют усеянный колючками стебель кактуса. Крестьяне, прорубая в зарослях проходы, осторожно срывают нежные плоды, собирают их в корзины и везут в город. Здесь их продают со льда: холодные, они особенно приятны на вкус.
      В Тунисе есть специальные плантации, где кактусы посажены ровными рядами, что позволяет сборщикам плодов легко собирать урожаи. Сажают кактусы необычно. Продолговатую зеленую лепешку стебля режут пополам и каждую половину втыкают в землю. Колючие краюхи быстро приживаются, пускают корни, и кактусы начинают расти.
      Много в стране дикорастущих агав. У этого растения острые, похожие на мечи листья, достигающие человеческого роста. Агавы не находят здесь полезного применения, хотя в некоторых странах из них получают сырье для изготовления веревок и канатов. Агавы истощают почву; поэтому в Тунисе их вырубают.
     
      ПРОБКОВЫЙ ДУБ
     
      На первый взгляд леса пробкового дуба не представляют собой ничего экзотического. Обыкновенные развесистые деревья с плотной, словно вырезанной из жести листвой. Темно-серого цвета корявые стволы изрезаны глубокими морщинами, что делает их похожими на растрескавшуюся от зноя землю.
      Но вдруг страшное, почти фантастическое зрелище предстало перед моими глазами. Меня окружал фиолетово-бордовый лес. Кругом толпились хороводы лиловых, бурых, рыжих стволов. В алых лучах заходящего солнца эти диковинные деревья были похожи на живые кривляющиеся существа. Они тянули ко мне щупальца ветвей, обступая все тесней и тесней.
      Я потрогал рукой один такой «чернильный» ствол. Он был прохладный, влажный, какой-то неживой. Тогда я понял, в чем дело. Этот участок пробкового дуба недавно отдал свою кору людям.
      Пробковую кору в Тунисе срезают один раз в 9 лет. За этот срок дерево успевает снова одеться, обрасти корой нужной для человека толщины. Поэтому все пробковые леса страны разделены на 9 районов с таким расчетом, чтобы каждый раз в одном из них производить очередной срез коры.
      Срезают кору так. У самого основания ствола и на высоте 1,5—2 м делают кольцеобразные надрезы. Затем ствол как бы раздевают, легко снимая с него два равных куска коры, похожих на корытца.
      Оголенный бело-розовый ствол начинает менять окраску, становясь бурым, лиловым, густо-фиолетовым...
      Вот в такой «раздетый» лес, по которому недавно прошлись ножи заготовителей пробки, я и попал.
      Около леса я видел целые горы, настоящие пирамиды, сложенные из пластов пробковой коры. Доставленную из леса кору час-другой кипятят в объемистых чанах, чтобы уничтожить древесных жуков и личинок: затем кору сортируют по качеству, упаковывают в кипы и отправляют за границу. Такой путь проходит обыкновенная пробка, прежде чем ее извлекут из бутылки.
     
      ТРАВА АЛЬФА
     
      Во время пребывания в Сусе, на тунисском побережье Средиземного моря, меня заинтересовало растение — вид ковыля, известного под названием травы альфа, или эспарто. Это растение почти сплошь покрывает обширные равнинные пространства. Такие места называются морем альфы. Нередко, впрочем, трава разрастается и на холмах в гористой местности.
      Альфа растет густыми султанообразными пучками высотой до 1 м. Она распространена не только в Тунисе, но занимает также значительные пространства в Алжире, особенно в областях, примыкающих к Сахаре. Эти зеленеющие круглый год моря альфы служат отличным пастбищем для караванов верблюдов, направляющихся в Сахару, а иногда и лошадей, но овцы не едят ее.
      В последнее время в Африке появились плантации травы альфы, так как население использует ее в различных хозяйственных целях: вьют бечевки, плетут корзины, циновки и другие предметы домашнего обихода. Альфу вывозят и в Европу, где она также идет на изготовление веревок, канатов, грубых тканей, искусственного шелка, кож, а также лучших сортов бумаги.
     
      ВЕЛИЧАЙШАЯ ПУСТЫНЯ ЗЕМЛИ — САХАРА
     
      Сахару мы всегда представляем как бескрайнюю песчаную раскаленную равнину. Конечно, все это так. Действительно, существуют огромные районы, где не встретишь ни одного человека, где над выжженными солнцем просторами царит мертвая тишина. Песчаные бури затмевают дневной свет и засыпают оазисы; жара и сухость воздуха, вызывающие нестерпимую жажду, приводят человека и животных к мучительной смерти.
      И все же Сахара — это не только мертвая равнина. Это и зеленые оазисы с водоемами, в спокойной голубой глади которых отражаются вершины пальм. Это и золотые песчаные дюны, где копошатся жуки и шныряют юркие ящерицы, где кочуют племена скотоводов со стадами верблюдов, коз и овец.
      Сахара (по-арабски «Сахра») расположена между Атлантическим океаном и Красным морем, между Атласскими горами и физико-географической областью Судан. С севера на юг она простирается на 2 тыс. км и занимает площадь 7 млн. км2. На Земле нигде больше нет такого обширного пустынного пространства. Воздух там необычайно сухой. Во внутренних частях есть районы, где дождя не бывает годы, а то и десятилетия, да и то дождь часто не достигает земной поверхности. Это самая жаркая область на Земле. Вблизи столицы Ливии Триполи, например, температура воздуха достигает иногда +58°С. Здесь самое жаркое место на континенте.
      Температура на темной поверхности камней и скал может приближаться к температуре кипения воды, т. е. к +100°С. Вследствие сильного нагревания приземного слоя воздуха получается разграничение воздушных слоев, где преломляются лучи света, и это приводит к возникновению миражей. В полуденный зной на горизонте появляются, например, колышущиеся озера, оазисы или горы. Но на самом деле их там нет. Это отражение местности, лежащей где-то очень далеко.
      Днем в Сахаре жарко, а ночью холодно. Суточные колебания температуры воздуха достигают 30°С и более.
      В Сахаре часто возникают пыльные и песчаные бури, которые похожи на быстро охватывающие все вокруг пожары. С бешеной силой несутся тучи песка через равнины и горы, шлифуя камни, разрушая скалы. Бури в Сахаре обладают необычайной силой. Рассказывали, как однажды ветер отбросил верблюжьи седла на 200 м, а камни величиной с куриное яйцо катил по земле, как горох. В Сахаре почти всегда дуют ветры. Горячие ветры за несколько часов могут уничтожить весь урожай оазиса. Довольно часто возникают смерчи, когда сильно нагретый воздух от раскаленной солнцем земли стремительно поднимается вверх, захватывая мелкую пыль, унося ее высоко в небо. Поэтому такие смерчи становятся видимыми и осязаемыми. К счастью, эти «песчаные ведьмы», танцующие, словно призраки, не приносят большого ущерба, поскольку Сахара почти не заселена.
      Бывает, что ветер переносит сахарскую пыль через Средиземное море в Европу.
      А когда в Сахаре царит штиль и воздух наполнен пылью, возникает «сухой туман», при котором видимость совершенно пропадает и даже животные перестают ориентироваться. Путешественник рассказывал, как однажды обычно очень пугливые газели во время «сухого тумана» спокойно шествовали вместе с караваном верблюдов и людьми.
      В Сахаре есть озера, но почти все они не выдерживают смертельной борьбы с песком и солнцем. Чаще всего это болотистые, небольшие углубления, поверхность которых покрыта плотным, прозрачным, как стекло, слоем соли, а иногда лишь тоненьким слоем воды.
      Значительная часть территории Сахары покрыта мягкой, рассыпчатой пылью, в которую, проломив тоненькую корочку на поверхности, легко проваливается нога.
      Песчаная поверхность занимает лишь 1/7 всей пустыни. Эти пески иногда неподвижные, мертвые, иногда перевеваемые ветром с места на место. Они обычно красновато-бурого или золотистожелтого цвета всевозможных оттенков.
      Очень большие пространства в Сахаре занимает каменистая пустыня, где поверхность покрыта или крупными обломками камня и щебня (хамада), или галькой (серир). По каменистой пустыне очень трудно передвигаться, даже на автомашине.
     
      «НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ»
     
      Этот шутливый афоризм Козьмы Пруткова очень полезен для тех, кто путешествует в пустыне. Когда перед измученными бесконечной трудной дорогой людьми возникают очертания оазиса, проводник отрицательно качает головой. Он знает, что до оазиса еще десятки километров пути под палящим солнцем, а то, что все видят «собственными глазами», — мираж.
      Мираж может ввести в заблуждение и опытных людей.
      Иногда даже очень бывалые путешественники оказывались их жертвами. Люди видят на небольшом расстоянии оазис, до которого в действительности не меньше нескольких сотен километров. Жертвами миражей становились не раз караваны, которые вели опытные проводники. Однажды шестьдесят человек и девяносто верблюдов погибли в пустыне, следуя за миражом, который увлек их на 60 км в сторону от колодца.
      В давние времена путешественники, чтобы убедиться, видят ли они мираж или реальные предметы, разжигали костер: если в пустыне было хотя бы небольшое движение воздуха, то стелющийся по земле дым быстро разгонял мираж. Для многих караванных путей есть карты, на которых обозначены места часто встречающихся миражей. На этих картах указано даже, где видятся колодцы, оазисы, пальмовые рощи, горные цепи и т. п.
     
      ПО АЛЖИРСКОЙ САХАРЕ
     
      Группе геологов-экспертов из Советского Союза было предложено ознакомиться с Алжирской Сахарой и дать свои рекомендации о необходимых геологических исследованиях. Путешествие через Сахару началось от небольшого городка Тиндуф, расположенного на крайнем западе Алжира. Городок невелик, и все в нем сделано из желтовато-коричневой глины — стены домов, заборы. Город лежит в широкой котловине на идеально плоской равнине. Склоны котловины круты, а порой и обрывисты.
      Кочевники-туареги в Сахаре. Несмотря на жару, они закутываются плотной материей. Это спасает их от обжигающих лучей солнца и от песка, поднимаемого в воздухе ветром.
      Перед домом, где мы ночевали в Тиндуфе, стояли четыре «лендровера» — английские автомобили повышенной проходимости. Это наиболее популярные в Северной Африке машины-«работяги».
      На бортах машин висят бурдюки из целых бараньих шкур, наполненные водой. Наша экспедиция организована солидно. Машины загружены лагерным снаряжением, продуктами питания. Передняя и задняя машины снабжены радиостанциями. Мы везем с собой газовую плиту, баллоны с газом, походную электростанцию.
      Наш путь лежит на восток. Около семи утра стало совсем светло, поднимается солнце, но дует резкий северо-восточный ветер. Холодно. Геологическая часть нашей группы отправляется изучать известняки. Карабкаемся по склону. В нижней его части обнажаются рыхлые розовато-серые глины и мергели, а вверху выходит мощный пласт светлого известняка. Отбить образец оказывается нелегким делом. Очень плотная порода только звенит, а геологический молоток отскакивает от нее, как от наковальни.
      На поверхности плато множество обломков того же известняка.
      Каменистая пустыня (хамада) в Сахаре.
      На сотни километров простирается каменистая пустыня хамада (гамада). По хамаде пролегает наш дальнейший путь. Понятие дороги здесь относительно. Оно означает просто, что здесь между такими-то пунктами проехать можно.
      Плато пересекают узды — ложбины, по которым после ливней стекает вода. Растительности почти нет. Лишь местами встречаются растения, как бы клубки, напоминающие серо-зеленых ежей, и очень редко в понижениях видны маленькие деревца песчаной акации.
      Дует сильный ветер, лицо обжигают уколы песчинок. Становится понятным, почему арабы носят похожие на халаты бурнусы. В них можно плотно закутаться, не оставив песку никаких лазеек. Непременная принадлежность одежды также шеш. Это полотнище длиной 2—3 м, которым, наподобие чалмы, обвертывают голову и закрывают шею, щеки, нос. Остается только узкая щель для глаз.
      Машины движутся по чрезвычайно однообразной местности. На много километров тянется плоская равнина, покрытая щебнем. Всюду монотонный серо-желтый цвет. При таком однообразии пейзажа трудно ориентироваться не только в пространстве, но и во времени.
      Но наш проводник уверенно показывает дорогу и всегда знает, сколько времени мы едем. Осматриваем железорудное месторождение. Оно имеет исключительно удобные горно-геологические условия для разработки. Запасы железной руды здесь велики, качество ее высокое — содержание чистого металла 55—60%! Но освоение месторождения, конечно, представляет большие трудности. Главное — безлюдье, отсутствие воды и топлива, дорог. До экономически развитых районов страны, до морских портов более 1500 км.
      Проезжаем через источник Авинет-Легра — маленький оазис в пустыне, именно такой, каким мы представляем оазисы со школьной скамьи. Это группа финиковых пальм (два-три десятка деревьев) у небольшого ключа. Вода бьет из-под земли, стекает по лотку в небольшой бассейн и дальше иссякает в песке. Близ бассейна полузасыпанный песком забор и сложное сооружение из ящиков и полотнищ какой-то материи. Это временное прибежище семьи кочевников. У них небольшое стадо верблюдов и черных длинношерстных коз. Этот островок жизни в пустыне виден издалека.
      Дальше двигаемся на восток к источнику Шенашан близ границы Алжира и Мали. Нас сопровождают три проводника, знающие здесь решительно все. Это два африканца и француз, родившийся в Алжире. Незнание языка нам почти не мешает. Мы усвоили несколько необходимых арабских слов, а трогаемся в путь под русское «по-е-ха-ли!». Его здесь все знают.
      Едем по каменистой пустыне. Вдали показались отдельные вершины и даже небольшие хребты в несколько десятков километров длиной. Это наиболее обжитые места пустыни, здесь кочует несколько семей с небольшими стадами верблюдов. Мы встречались с кочевниками. Они очень приветливы и доброжелательны.
      На плато Эль-Эглаб мы пересекли широкую полосу песчаных гряд — эргов. Их высота над поверхностью пустыни от 100 до 150 м. Песок здесь ярко-оранжевого цвета. У окраины песков — скудная растительность — небольшие кустики с жесткими мелкими листиками.
      Около источника Шенашан разрослась группа финиковых пальм. Здесь вода сильно минерализована и непригодна для питья. Зато можно помыться. Ведь в продолжение всей дороги мы очень берегли воду и не позволяли себе такой роскоши.
      От источника Шенашан мы должны были пересечь песчаный массив Эрг-Шеш и выехать на Транссахарскую магистраль к Ад-рару. Но дело осложнялось тем, что наши проводники не знали этой части пути. Хорошо, что в нашем распоряжении были топографические карты Французского географического института, и они нас выручили. Даже в районе бесконечных и однообразных дюн топографы сумели передать детали, дающие возможность очень точно ориентироваться на местности.
      Оазис в Северной Сахаре (Алжир).
      По пескам на автомашине нужно ехать не останавливаясь, чтобы не затянуло колеса в песок. В двух местах мы удачно проехали, а в третий раз машина зарылась в песок и остановилась у самого края котловины. Машину с трудом удалось вытащить, а затем мы нашли и хороший проезд.
      По пути наблюдали живописнейший пейзаж: оранжевые пески, коричневые скалы, бледно-зеленые солончаки и яркую синь неба. А дальше всюду только камень. Ни кустика, ни травинки. Но вот мы проехали каменистую равнину, скрылись на западе за горизонтом песчаные гряды, и вдали показались финиковые пальмы. Полоса с пальмовыми насаждениями довольно широкая, в несколько километров. Здесь расположились небольшие поселки-оазисы Керзаз, Сба, Адрар, Регган. Проехали селение из глинобитных построек и выехали на асфальт первой Транссахарской магистрали. Водители были бесконечно рады, что трудная часть пути позади.
      Подъезжаем к Адрару. Это небольшой городок-оазис в Сахаре. Постройки здесь, как везде, глинобитные разных оттенков: бордовые, кирпично-красные, терракотовые. Дома выглядят нарядно.
      В центре города огромная квадратная площадь, основную часть которой занимает парк. С трех сторон площадь окружена высокой живописной стеной с нишами. За ней расположены жилые дома, лавки. Все дома из глины. Для глинобитных построек очень страшны ливневые дожди, но они выпадают не чаще чем раз в пять-семь лет.
      Недалеко от главной площади — базар. Здесь продают скот и продукты — мясо, овощи, фрукты. В Адраре очень много зелени, так как подземные воды подходят близко к поверхности.
      Из Адрара до второй Транссахарской магистрали едем еще почти 500 км по вполне проезжей дороге. Вторая магистраль идет от города Алжира через главные оазисы Сахары — города Лагуат, Гардая, Эль-Голеа на Ахаггарский горный массив и в государство Нигер.
      Мы проехали и по горной Сахаре. Вершины Ахаггара поднимаются до 3 тыс. м над уровнем моря. На востоке этой горной страны были обнаружены пещеры с изумительной наскальной живописью — фрески Тассили.
      Над дорогой часто нависают скалы из розовых гранитов, вишневых андезитов, зелено-черных габбро. Затем пересекаем ровное плато, над поверхностью которого вздымаются каменные глыбы, напоминающие фигуры людей, зверей или фантастические замки.
      На Ахаггаре иногда зимой выпадают дожди.
      В 100 км к северу от центральной части Ахаггара у обочиньГ дороги стоит щит с черным силуэтом Африканского материка, пересеченным в северной части белой линией. Надпись гласит: «Тропик Рака». Мы называем его Северный тропик.
     
      САМУМ И ЗВУКИ ПУСТЫНИ
     
      Утром горизонт был чист; мы спокойно продолжали путь, вовсе не думая о том, что нас ожидает самум... Правда, в этот день мне было как-то особенно тяжело. Солнце палило огнем, легким не хватало воздуха. Но горячая пустыня была безмолвна. В полдень, как всегда, все живое попряталось в расщелины камней, в корни высохших трав или в короткой тени, отбрасываемой дюнами. И мы притаились под тенью черного шатра, мучительно переживая бесконечные часы полуденного зноя. В раскаленном воздухе вдруг послышались какие-то чарующие звуки: высокие, певучие, но с сильным металлическим оттенком. Я невольно вздрогнул и осмотрелся кругом.
      39
      — Слышишь, как запели пески? — произнес проводник. — Это песня пустыни. Не к добру она! Песок поет, ветер зовет, а с ветром в пустыню прилетает смерть.
      Да, это были знаменитые ноющие пески, о которых я уже давно слышал. Звуки поющих песков, как и звучащих скал, создают тонны перемещающегося песка. То веселые, то грустные, то резкие и крикливые, то нежные и мелодичные, они казались говором живых существ, а не звуками мертвой пустыни.
      Я вышел из палатки, чтобы узнать, откуда слышались таинственные звуки, но пустыня по-прежнему была безмолвной. Звуки замерли так же внезапно, как и начались.
      В раскаленном воздухе чувствовалось приближение чего-то ужасного. Огромная дюна перед нашими глазами была еще неподвижной, но вершина ее уже ожила. Закурились и другие дюны. Горизонт померкнул, исчезла прозрачность воздуха, небо как будто приблизилось к земле. Через несколько минут пыль закрыла солнце, п среди красноватой мглы оно казалось красно-огненным шаром.
      Стало нестерпимо душно. Нечем было дышать, люди и животные задыхались.
      В воздухе слышался какой-то глухой шум, а иногда даже рев. Со всех сторон, от земли до самого неба, неслось нечто колоссальное, готовое поглотить все живое. Приближался самум — страшнейший ураган пустыни. Он несся необычайно быстро, и через какие-нибудь полчаса, прошедшие с того момента, как послышался первый звук ноющих песков, мы были уже в самом центре этого ужаснейшего явления природы.
      Ветер завывал на разные голоса, всхлипывал, гудел, громыхал. Норой чудилось, что находишься возле огромной топки, лицо облизывает пламя и ты вот-вот вспыхнешь и сгоришь. Рыжее месиво песчаной ныли клубится, вьется, рассыпается. А когда закрученный в тугие извивающиеся жгуты горячий песок бьет по лицу и по рукам, то кажется, что с тебя сдирают кожу наждачной бумагой.
      Шум несущихся песков можно сравнить с шелестом листьев густого леса, стонущего под напором бури. Но порой в раскаленной атмосфере, словно могучее дыхание колоссального зверя, проносились все усиливающиеся порывы самума. Тогда, казалось, сотрясалась сама пустыня, выбрасывая новые массы песка в горячий песчаный хаос.
      И мы сами, и верблюды лежали, распростертые на песке. Люди накрылись с головой плащами и заткнули уши. Сердце мучительно болело и громко стучало, дыхание ускорилось до предела, голова болела немилосердно. Рот и глотка высохли до того, что казались покрытыми какой-то коркой или струпьями, нечем было дышать, и мне казалось, что еще немного и страшная смерть неизбежна от удушья и от того, что рот, уши, нос, глаза — все забито песком.
      К счастью, самум скоро унесся куда-то в глубину песчаного моря... Не прошло и двух часов, как красновато-багровая пыльная мгла осела на землю и снова открылся голубой горизонт. Жгучее золотое солнце показалось на небосклоне, и пустыня загорелась опять яркими красками, которые одни и оживляют ее... Правда, в воздухе и во рту еще чувствовалась мельчайшая пыль, но грудь уже дышала свободно.
      Не всегда, однако, самум проходит так благополучно. Если он продолжается полдня или целый день, то последствия его бывают ужасны.
      Французский путешественник Тибо пережил такой страшный самум. На его караван налетел внезапно этот вихрь. Несчастные путники остановились, надеясь на скорое прекращение бури, но напрасно ждали они этого в смертельной тоске и отчаянии. Самум свирепствовал два дня. Вода в бурдюках высохла. Несколько человек и половина верблюдов погибли. Тибо с оставшимися в живых людьми и животными все-таки пересек пустыню, но его черные как смоль волосы за эти два страшных дня совершенно поседели.
      На пути от маленького селения Айн-Тайба до Гадамеса мы слышали особенный звук, свойственный только пустыне. Это было редчайшее явление — звук солнца. Около полудня при 42-градусной жаре я услыхал громкий и отчетливый треск лопнувшего на моих глазах перегретого камня. Звук этот был настолько силен, что все мы невольно переглянулись. Я понял теперь, почему обитатели пустыни говорят, что солнце на их родине заставляет кричать даже камни и пески.
     
      ФИНИКОВАЯ ПАЛЬМА
     
      Главный источник существования населения африканских оазисов — финиковая пальма. Она дает тень, пищу, строительный материал — словом, все необходимое для крестьянина.
      До сих пор у жителей пустынных районов финики иногда заменяют деньги. Ими расплачиваются, например, за привозимые из Тропической Африки маис, ячмень. Существует даже определенный весовой курс фиников.
      Иногда рощи финиковых пальм, как и источники воды, имеют много хозяев. Они принадлежат и кочевым племенам, бродящим по бескрайней пустыне, и оседлым жителям оазиса, и крестьянам окрестных деревень. Кочевники часто сдают свои пальмы в аренду местным земледельцам или батракам. В некоторых племенах поступают иначе: мужчины, забрав скот, кочуют в поисках пастбищ, а женщины и дети остаются в оазисе, ухаживают за пальмами. Это дерево требует к себе много внимания, оно капризно.
      В народе о пальме говорят: «Королева пустыни, она всегда держит голову в огне, а ноги в воде». Жар сахарского солнца и прохладная влажная почва — вот два обязательных условия, при которых финиковое дерево щедро награждает трудового человека золотыми плодами.
      Финиковые пальмы размножаются обыкновенно путем отсадки отростков, вырастающих на стволе. Их сажают в землю и хорошо поливают, через некоторое время появляются корни. Через 4—5 лет пальма начинает давать плоды, а к 11 годам достигает полной зрелости. Одно дерево дает 40 кг и более плодов в год и продолжает приносить плоды примерно в течение ста лет.
      В Сахаре пальма зацветает в апреле большими соцветиями. Это двудомное растение: плодниковые и тычинковые цветки у нее появляются на разных особях. После опыления цветки опадают, и на женских деревьях развиваются длинные кисти сладких плодов.
      Чтобы полнее использовать орошаемую площадь, под тенью пальмы сажают невысокие абрикосовые деревья, а еще ниже, как здесь говорят, «на первом этаже», — овощи.
      Такое «трехэтажное» земледелие характерно для всех оазисов Сахары. Оно достаточно доходно, однако обработка плантаций требует огромных усилий человека. Растениям нужна вода, а ее не хватает. Вернее, воды много, но она очень глубоко под землей. Чтобы достать ее, нужны колодцы, скважины, насосы.
      В Алжирской Сахаре во многих местах организована подача грунтовой воды для орошения оазисов. Если вода бывает горячая, ее после откачки рассеивают тончайшими струйками. Охлажденную воду собирают в бассейне, а затем по трубам пускают на пальмовые плантации.
      Осенью кочевники стекаются к оазисам на сбор урожая фиников. В марокканских оазисах посажены сотни тысяч великолепных пальм, они кормят миллионы людей южного края страны и пришлых кочевников. Но ни одно дерево не огорожено, не помечено каким-то знаком. Плантации разрослись сплошными лесными массивами без межей и без изгородей.
      Сбор урожая фиников начинается одновременно всеми сразу, в один день. Никто не имеет права под страхом суда сорвать горсть плодов даже на своем собственном дереве до начала всеобщего сбора. Таков закон оазисов.
      День урожая назначается властями или вождями племен. Без телеграфа весть о дате быстро распространяется по стране, доходит в отдаленные кочевья. В день урожая владельцы плантаций, арендаторы, батраки со своими домочадцами приступают к срезу тяжелых янтарных гроздей фиников. Аккуратно развешанные в помещении под потолком грозди сохраняются годами, плоды остаются сладкими и душистыми.
      В дни, когда раскаленный воздух подобен крутому кипятку, пальмовая роща застилает землю нежной тенью. Все живое забирается в эту пелену тени.
      Из пальмовых листьев плетут упругие, как пружины, корзины и циновки, а из волокна делают веревки и канаты. Древесина отстоявших свой век стволов идет на строительство жилищ.
      Существует очень много сортов фиников, среди них есть сухие, но встречаются очень сочные. Из таких сортов получают густой сироп, называемый финиковым медом.
      Финики, предназначенные для вывоза, на неделю оставляют на деревьях. По мере высыхания они сморщиваются. Их снимают, укладывают в мешки или длинные деревянные коробки и отправляют в Европу или Америку.
      Вяленые финики могут сохраняться в течение нескольких лет. Они составляют один из главных предметов питания африканцев, поэтому их можно назвать хлебом пустыни.
      О стройной пальме сложены стихи и песни. В пустынном, обездоленном краю это чудесное дерево дает человеку жизнь.
     
      В ДОЛИНЕ НИГЕРА
     
      Нигер — одно из крупных по площади государств Центральной Африки. Юго-западную часть страны пересекает река, которая тоже называется Нигер. На реке расположена столица Республики Нигер — Ниамей. Столицей город стал недавно, он еще небольшой и как-то теряется в необозримых просторах африканских саванн.
      В старых кварталах города, абсолютно лишенных зелени, — глинобитные маленькие дома, а в новых кварталах, где размещаются государственные учреждения, посольства, особняки богатых и высокопоставленных нигерийских и других чиновников, дома современной архитектуры, с удобствами. В этих кварталах много зелени, они выглядят уютно и красиво. Есть и трехэтажная, вполне современная гостиница. С балкона этой гостиницы мы любовались спокойно текущими водами широкого Нигера. Берегам реки придают живописность редкие, но очень красивые деревья с раскидистыми кронами — пальмы дум и другие. Мы совершили незабываемое путешествие по стране. У самой реки Нигер, по которой мы плыли, растительность поражала своим богатством и разнообразием, несмотря на разгар засушливого периода. Это объясняется тем, что корни растений получают обильную влагу благодаря близко расположенным грунтовым водам. У самой воды деревья манго раскинули свои пышные темно-зеленые кроны с обильными, еще не созревшими плодами. Группами растет папайя, или дынное дерево, с сильно рассеченными крупными листьями, которые, располагаясь почти горизонтально, образуют плоскую, как крыша, крону над прямым стволом. Общий вид этого невысокого (4—6 м) дерева напоминает пальму. Под кроной в верхней части ствола, как у кокосовой пальмы, висят крупные продолговатые плоды. Очень много здесь пальмы дум. Это единственная в мире пальма, у которой ветвится ствол. Он делится на две части, каждая из которых вновь разветвляется надвое и т. д. На концах ветвей красуются пучки веерообразных листьев. Когда ветвей много, крона пальмы становится широкой и пышной. При закате солнца на фоне окрашенного в красноватые тона вечернего неба особенно четко вырисовывается кружевной темный силуэт этой пальмы.
      На берегах реки растут веерные пальмы, с толстыми серыми стволами и висящими под кроной связками крупных желтых плодов, дерево капок с зелеными, как огурцы, плодами. Как и всюду в Центральной Африке, растет много разнообразных акаций с желто-зелеными и розовыми соцветиями.
      В мелководных бассейнах поймы часто встречаются белые и нежные фиолетово-голубых оттенков кувшинки и очень много самых разнообразных птиц. Берега Нигера низкие, на реке много островов, на некоторых из них растут баобабы. Иногда на берегу реки встречаются небольшие огороды. Это значит, что недалеко находится деревня.
      Продвигаясь вверх по Нигеру, мы остановились однажды в деревне народности фульбе. Деревня находилась в 15 км от Ниамея, на некотором расстоянии от реки. Мы увидели группу круглых соломенных хижин, окруженных забором из палок и толстых сухих стеблей грубой соломы. Изгороди здесь делают из стеблей африканского проса миль или маиса (кукурузы). Стены хижин сделаны из циновок, сплетенных из тонкой желтой соломы. Конусовидные крыши тоже покрыты соломой или сухой травой.
      Внутри хижин обычно есть еще маленькая хижина — спальня для взрослых, а посередине — очаг. Дети спят на топчанах, сплетенных из сучьев. В хижинах имеются также небольшие табуреточки из дерева.
      Пищу обычно варят на кострах около хижин, здесь же пекут плоды пальмы дум. Формой, цветом и размером плоды похожи на картофель, только они сморщенные. В хижинах возле очагов, расставлена глиняная и деревянная посуда, лежат плетеные корзины, циновки и сухие снопы африканского проса миль. Его зерна, как бисер, плотно одевают толстые и длинные стебли. Женщины толкут просо в ступах, а затем варят из него кашу.
     
      СТРАЖ САВАННЫ - БАОБАБ
     
      Плывя по Нигеру, мы еще издали увидели в долине крупные баобабы. В тени одного баобаба дремал африканец, пасший коров. Издали деревья, казалось, были без листьев, но, когда мы приблизились, заметили на свежих, светло-зеленых веточках клейкие маленькие листочки. Отчего же в разгар сухого сезона на ветвях баобаба появились свежие почки? Да потому, что эти деревья растут в речной долине и корни их достигают грунтовых вод. Баобабы всегда можно увидеть там, где близко к поверхности подходят грунтовые воды. В саванне эти деревья служат как бы маяками, указывающими места, где нужно копать колодцы.
      Баобаб — характернейшее дерево африканской саванны. Считают, что он может жить до 5 тыс. лет. На коре некоторых баобабов сохранились отметки, сделанные в XV в., т. е. пятивековой давности. Диаметр ствола превышает иногда 10 м. Только 15 человек, взявшись за руки, могут обхватить его. Древесина баобаба рыхлая, содержит много воды, которую растение запасает на сухой сезон.
      У старых баобабов в стволе часто образуются дупла. Размеры дупла иногда столь значительны, что в нем устраивают гараж для легкового автомобиля. Широкий ствол баобаба наверху распадается на множество причудливо изогнутых ветвей. Мелкие листья его совсем не соответствуют размерам дерева. Но, оказывается, именно такие листья дают возможность дереву хорошо переносить засуху. Чем меньше размер листьев, тем меньше площадь испарения и больше возможностей сохранить влагу. На время сухого сезона деревья обычно сбрасывают листья (то, что пришлось только что наблюдать у баобабов, росших в долине реки Нигер, — исключение). В начале влажного сезона сначала распускаются огромные цветки (диаметром 15—20 см). Они свисают на длинных цветоножках, как большие снежные шары. После цветения появляются небольшие плоды.
      Плоды баобаба величиной с кабачок и с очень твердой оболочкой висят на длинных плодоножках. Зрелые плоды баобаба приятно освежающего кисловатого вкуса. Из мякоти их изготовляют некоторые лекарства, листья также употребляют в народной медицине как противомалярийное средство. В свежем виде листья идут и в пищу, а высушенные и истолченные — как приправа к различным блюдам. Едят и немного поджаренные семена (их очень много в плодах баобаба), содержащие значительный процент масла.
      Древесину баобаба используют для изготовления досок, долбленых лодок. Она идет также на выделку посуды. Из волокна коры делают веревки, струны музыкальных инструментов, а прежде изготовляли даже грубые ткани.
      Листьями и плодами баобаба питаются различные животные, и особенно их любят обезьяны.
      Для саванны характерно еще одно необычное дерево. Его называют колбасным. Оно также растет одиноко среди саванны, и с его ветвей свисают плоды, похожие на ливерную колбасу. Но это только по внешнему виду. Плоды колбасного дерева несъедобны.
     
      ВОДОПОЙ В САВАННЕ
     
      День был очень жарким, в воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. В глубине открытой саванны мы встретили водоем, около которого виднелись свежие следы зверей. Из высокой травы и росших вокруг колючих кактусов мы соорудили себе примитивное убежище, откуда можно было прекрасно наблюдать за водоемом и снимать на кинопленку все происходящее.
      Прошло немного времени, и к водопою начали подходить животные. Какое же это было удивительное сборище! Я никогда не думал увидеть и заснять такую пеструю вереницу зверей, какую нам довелось наблюдать в этот вечер. Первой «прибыла» комично серьезная группа бабуинов, которые без колебания направились прямо к воде. Жирафы были более осторожны. Они приближались медленно, с опаской, то и дело останавливаясь и осматриваясь вокруг. Иногда они вытягивали свои длинные шеи и лентообразными языками срывали с верхушек акаций сочные листья. Жирафы подошли к водоему и широко расставили в стороны ноги, чтобы дотянуться до воды.
      С еще большей осторожностью стали «прибывать» другие животные. За несколько минут у водоема собралось в общей сложности несколько сотен зверей.
      Тут были различные антилопы, в том числе водяной козел, дукер и куду, бородавочники. Освещение было замечательным, солнце опускалось, превратившись в кроваво-красный шар, и в спокойной воде чудесно отражались фигуры утолявших жажду животных. Но вот гордый самец куду поднял голову, осмотрелся вокруг и, внезапно лягнув задними ногами, умчался прочь. Это был сигнал тревоги. В несколько минут никого не стало.
      Нам не терпелось обнаружить причину паники. Прошло немного времени — и к кромке водоема, крадучись, подошли лев и три львицы. Было видно, что звери испытывали лишь жажду, их не интересовали другие животные.
      С наступлением темноты мы разожгли костер и поставили наши раскладные кровати близко к костру. Ночь была холодной. Африканцы завернулись в плащи и легли прямо на землю. Я пытался заснуть, но не мог. Слабый ветерок доносил близкое, совсем близкое покашливание львов. Несколько раз я видел ярко горящие глаза зверей. Фырканье буйволов, дрожащие трубные звуки слонов и пронзительный вой шакалов нарушали таинственную тишину африканской саванны. Свет луны как будто инеем посеребрил бледную траву. Над головой проносились ночные птицы, звезды сияли как-то особенно ярко.
      Под утро подул сильный ветер и разрушил очарование таинственной ночи. Стали потрескивать и шуршать листвой деревья, луна скрылась в облаках, громкая ссора, вспыхнувшая между гиенами, разбудила утро.
     
      АФРИКАНСКИЕ ВСТРЕЧИ
     
      Лагерь спит. Серым пеплом подернулись угли в костре. Рядом горит фонарь. Фонари, как изгородь, окружают весь лагерь. Это от хищников. Над фонарями кружатся мелкие бабочки. Ночь наполнена незнакомыми звуками зверей, цикад, птиц...
      Вдруг непривычный, скребущий звук. Поворачиваюсь. За чертой фонарей, опасливо озираясь, взъерошенный зверь лижет банку из-под консервов... Гиена!
      Гиена — хищник. Она пожирает отбросы, падаль и может поживиться чужой добычей, если чувствует свое превосходство.
      Едва в саванне наступает вечер и последние лучи солнца еще краснеют на небосклоне, как начинают свои «песни» гиены. К их отвратительному визгу постепенно привыкаешь, он становится как бы неотъемлемой частью лагерной жизни. Обычно на гиен не обращают внимания. На человека они не нападают. Самая большая опасность лишь в том, что гиены ночью могут пробраться в палатку и украсть, например, ботинок. Но все это пустяки. Очень неприятно слышать так называемый «хохот» гиен.
      Винторогая антилопа куду распространена в саваннах Африки. Шерсть ее рыжеватая с белыми полосами, которая маскирует животное в зарослях саванны.
      Утром наш проводник, проверив следы на пыльной земле, сказал, что к лагерю подходили три молодых льва; они, очевидно, и спугнули гиену...
      Утром звери совсем не пугливы. Почти рядом с нашими палатками расположилось семейство африканского кабана. Африканские кабаны не боятся забегать иногда даже в поселки. Однако они не главная опасность для человека. Можно натолкнуться и на притаившихся львов. Но особенно опасны буйволы. Они немедленно идут в атаку. Агрессивны до безрассудства и носороги. В чаще их можно заметить по белым цаплям, сидящим у них на спинах.
      Даже открытая, лишенная кустарников саванна часто готовит съемщику много сюрпризов. Два раза из-под самых колес машины с шипеньем уползала двухметровая бурого цвета змея. Здесь ее зовут плюющейся коброй. Потревоженная или рассерженная змея выгибается и направляет в лицо неприятеля тонкую струйку яда. Дальность полета струи — 3 м, попадание — точно в глаза, результат — полная слепота, если не принять экстренных мер.
      Особенно много в саваннах антилоп. На пути нашего следования мы увидели сначала двух антилоп, которые выглядывали из кустов.
      — Ориби... — сказал проводник.
      Потом три полосатые перебежали дорогу и остановились. — Куду...
      Испуганные чем-то, положив на спину копья-рога, промчались серые, с темными холками.
      — Ориксы...
      Потом еще и еще, и мы уже не пытались даже запомнить их названия.
      Серое стадо, темно-коричневое, полосатое, желтое. До самого горизонта вьется дымок взбитой копытами пыли. В бинокли хорошо видно богатство, из-за которого едут охотники в Африку, — сказочные рога! Ровные, словно две шпаги, изогнутые лирой, завинченные в штопор, выгнутые саблей...
      Вряд ли в природе есть что-нибудь более нескладное, чем жирафы. Они как будто собраны из запасных частей. Голова и туловище взяты у лошади, ноги — у антилопы, шея — у верблюда, и наконец пятнистую шкуру явно леопард одолжил... Однако самой приятной была встреча с ними. Проводник остановился и показал пальцем поверх деревьев. Оттуда выглядывали две удивленные, перепуганные ушастые физиономии. Поворачиваемся — сбоку еще двенадцать ушастых голов. Три малыша обкусывают ветки. Иногда ветка падает, тогда жирафята широко раздвигают передние ноги и выгибают шею к земле. Родители настороже, хотя подпустили нас метров на двадцать. Глядят кроткими, любопытными глазами, помахивая длинными хвостами с черными метелками. Пробежав метров сто, жирафы остановились и опять с шестиметровой высоты глядят на нас, мирные, кроткие.
      Мы приготовились сделать еще один тур фотосъемки, как вдруг в стороне от машины показались страусы. Восемнадцать штук. Серые самки и пять самцов в черных «мундирах», украшенных по бокам прекрасными белыми перьями. Бегут шеренгой. Остановившись, забавно играют: распахнув крылья, несутся навстречу друг другу.
      Людей близко не подпускают. Замечают — моментально строятся в шеренгу и наутек.
     
      БОРОДАВОЧНИК
     
      Только в Африке в сухих кустарниковых зарослях саванн, поближе к воде обычно живет африканская дикая свинья. Это довольно крупное животное называется бородавочником.
      На его массивной голове с расширенной и удлиненной передней частью и громадными клыками выступают бородавчатые наросты, которым животное обязано своим названием. Особенно велики бородавки под глазами. Когда в поисках пищи бородавочник роет землю большими изогнутыми клыками, бородавки приподнимаются и предохраняют глаза от засорения землей. Вдоль хребта животного наподобие гривы растет длинная черная щетина.
      Питается бородавочник преимущественно растительной пищей, но поедает также и личинок, червей, насекомых, падаль. Свое логово он роет в земле, в тенистых местах.
      Самцы и самки очень похожи друг на друга: серовато-коричневые, большеголовые, с тонкими ногами и тоненькими хвостиками с кисточками на конце.
      По повадкам бородавочник напоминает свинью. Он также, опустившись на колени, выискивает луковицы, корни, молодые побеги, траву и очень любит поваляться в грязной луже. Обычно бородавочник ни на кого не нападает первым, но отчаянно сражается, когда оказывается в опасном положении. Тогда он может нанести серьезные раны своими клыками.
      Бородавочников в Африке очень много. Иногда на протяжении дня их можно увидеть несколько десятков. Это очень плодовитые животные. Встречаются стада, где за одной маткой бегут но 12 — 14 поросят. Старые самцы обычно ходят в одиночку.
      Африканцы очень любят мясо бородавочников. У мяса особый привкус и какой-то земляной запах: ведь бородавочники живут в норах.
      Очень смешно выглядит бородавочник, когда спасается бегством. Он поднимает вертикально свой хвостик с кисточкой и мчится галопом. Если ему удается добраться до своей норы, он моментально разворачивается и, пятясь, проникает в нее. Однажды в стороне от нас спокойно пасся старый самец-бородавочник. Мы бросили ему два яблока, которые он съел с явным удовольствием. После этого мне сказали:
      — Да он совершенно безобидный, иди и попробуй заснять его в упор.
      Я не очень спешил последовать этому совету. Мне было кое-что известно об их агрессивности, но этот бородавочник выглядел совсем мирным, и я вылез из автомобиля и пошел его снимать. Он, конечно, не обратил на это никакого внимания.
      — Иди, он не тронет тебя, он совсем ручной, — убеждали меня.
      Я еще приблизился. От бородавочника меня отделяло всего метра полтора. Я присел, положив на колено аппарат, и приготовился заснять страшную челюсть и клыки. Бородавочник вдруг поднял голову, хрюкнул и бросился на меня. Это произошло мгновенно. Инстинкт, усиленный страхом, заставил меня откинуться в сторону и схватить бородавочника за клык. Я хотел оттолкнуть зверя, но с таким же успехом можно было пытаться остановить паровоз. Он «прокатил» меня по земле, орудуя своим носом, как буфером, и бросил к автомобилю. Затем он повернулся и умчался прочь, помахивая хвостом с кисточкой.
      Все свидетели этой сцены задыхались от смеха, я же не находил в происшедшем ничего смешного.
     
      ПО БЕНИНУ
     
      Своеобразны не только обычаи бенинцев, но и сама их жизнь. Бенинская деревня запомнилась нам яркостью красок и разнообразием звуков. Особенно выделяются два цвета — зеленый и красный. Зеленый цвет — это пальмы, поля и кустарники; красный — это вымазанные красной глиной глинобитные постройки, дороги и тропинки. Но не это поражает людей, впервые вступивщих на землю Бенина. Нет! Самое замечательное здесь — звуки. Еще из-за пышной растительности никто из нас не успел увидеть ни одного бенинца, но о присутствии их говорили и звуки труб, и рокот барабанов, и треск черепков глиняной посуды, и, конечно, песни.
      Песни бенинцев вездесущи, они сопровождают каждый шаг их жизни. Рождение ребенка, появление у него первого зуба, новая прическа, удачная покупка — все выражается песней.
      Бенинцы мужественны и жизнерадостны. Они всегда с песней, несмотря на свою трудную, полную лишений и забот жизнь.
      ...Мы останавливаемся возле обычной бенинской хижины. Ее стены сделаны из плотно связанных между собой столбов, обмазанных красной глиной. Крыша покрыта пальмовыми листьями. Перед хижиной — небольшая веранда. На ней под тентом сидит женщина. Ее платье — это кусок пестрой ткани, перевязанный пояском выше талии. В руках у нее большой сосуд, на который она наносит рисунок.
      — Чем занята эта женщина? — спросили мы бенинского учителя.
      — Эта женщина — гончар, — ответил он. — У нас гончарами, как правило, бывают женщины. Это ремесло очень почетно. Ведь гончары изготовляют горшки для повседневной жизни и для различных религиозных церемоний. Женщина, о которой вы спрашиваете, расписывает узорами тыкву.
      — Тыкву? — удивленно спросил кто-то.
      — Правильнее сказать, сосуд из тыквы, — уточнил бенинец. — Из тыкв мы умеем изготовлять прекрасные сосуды — калебасы. Делается это так: с помощью специальных перевязок тыкве придают нужную форму еще в поле, во время роста. Когда тыква вырастает, ее срывают, освобождают от сердцевины, обрабатывают кожуру и расписывают, нанося различные узоры. Разумеется, не тыквы, а глина — основное сырье для гончарного дела. Вон посмотрите во двор хижины, покрытой железом. Это дом богатого человека. Железная крыша для бенинца — целое состояние. Вы видите, во дворе много горшков, там гончарная мастерская.
      Во дворике, нагнувшись над большим, наполовину зарытым в землю глиняным горшком, стояла женщина. Плавными движениями она тщательно обрабатывала внутреннюю поверхность горшка. На женщине была цветастая накидка с красивым орнаментом. Она привлекла к себе наше внимание.
      — Интересно, откуда попадают в Бенин такие чудесные вещи? — поинтересовались мы.
      — Наш народ не нуждается в привозных красивых тканях, — ответил учитель. — Ткань, которая вам понравилась, выделана бенинскими ткачами. Этим ремеслом у нас занимаются только старые люди — мужчины и женщины. Ткут они в мастерских, на ткацких станках. Основным материалом для изготовления тканей служат волокна пальмы рафии.
      Из продолговатых тыкв африканцы делают сосуды для воды — калебасы.
      Учитель попросил женщину-гончара показать несколько расцветок тканей, которые нашлись в ее доме. Она вынесла из хижины два куска очень красивой ткани. На рисунке одной мы увидели изображение различных сценок из домашней жизни.
      Поразило удивительное сочетание цветов: черного с красным, красного с серым, зеленого с черным. Не меньше привлекал и другой рисунок. На нем была изображена мать с близнецами на руках. Учитель пояснил, что в Бенине матери близнецов пользуются особым уважением.
      Пока мы рассматривали ткани, бенинка вынесла из хижины несколько статуэток. Это были настоящие произведения искусствами мы с восторгом рассматривали их. Нам особенно понравились три фигурки из бронзы. Они изображали человека с мотыгой, барабанщика и старика. Все статуэтки очень выразительны. Чувствуется, что их делали первоклассные мастера.
     
      В ЗАПАДНОЙ АФРИКЕ
     
      ...Чудесна природа Ганы. К востоку от ее столицы Аккры вдоль побережья Гвинейского залива тянется полоса саванн. Здесь растут группами раскидистые кустарники, а кое-где — огромные баобабы с косо расходящимися толстыми сучьями. Украшают саванну пальмы делеб с шапками крупных веерных листьев.
      Между деревьями и кустарниками пучками растет высокая трава, кое-где просвечивает кирпично-красная почва. Из нее вылеплены возвышающиеся в разных местах термитники — высокие конические сооружения.
      По всему побережью океана видны посадки кокосовых пальм. Подальше от моря — непроходимые экваториальные леса. Их стройные деревья стоят подобно колоннам. Только где-то на самом верху видны ветви и кроны густых листьев. В большинстве деревья 30—40-метровые, но есть и гиганты — по 50—60 м в высоту. У них очень мощные стволы.
      Обвиваясь вокруг стволов, перебрасываясь с одного дерева на другое, тянутся вверх, к свету, лианы. Порой они сплошь закрывают стволы обвитых ими деревьев.
      В лесу тихо и душно. Чувствуется запах гниющей листвы. Воздух влажен, как в оранжерее. Тело быстро покрывается потом, который не высыхает и струйками стекает под рубашкой. Дышится тяжело. Голосов птиц почти не слышно. В полуденные часы они спрятались от жары. Почти не видно и насекомых. Только странствующие муравьи привлекают к себе пристальное внимание. Если заденешь ногой движущуюся узкой лентой муравьиную колонну, сразу подвергнешься нападению эуих насекомых. С ними приходится быть осторожным.
      Из Аккры мы едем в город Кумаси. Дорога идет берегом океана, мимо мелких городов, рыбацких деревень и старинных крепостей. Многие из них построены еще пятьсот лет назад португальцами; другие — голландцами, датчанами, англичанами. Кого только не видели эти берега!
      Лет двести назад путешественники, попадавшие в эти места, писали о лесах, кишащих слонами, леопардами и обезьянами. А мы встретили только одну обезьяну: она была привязана у входа в лавочку и лениво чистила банан.
      Останавливаемся, заметив ребятишек, которые, забравшись на пальму, сбрасывают кокосовые орехи. Ребята разрубают орехи большими ножами. Вдруг с берега доносится крик, и все, бросив недобитые орехи, бегут к океану.
      Длинная вереница рослых парней, ритмично наклоняясь в такт песне, тянет сеть.
      Все внимание стоящих на берегу приковано к ней — сеть должна вот-вот показаться из бурунов. Из-за деревьев появляются женщины с мисками и тазами на головах. Ребятишки крутятся вокруг рыбаков, хватаются за канат, лезут в воду, чтобы первыми разглядеть, что попалось в сети.
      Наконец из водоворота медленно появляется шевелящийся, дергающийся серебряный шар. Это все, что поймано в сеть.
      Рыбаки отделяют сеть и, оставив мотню с рыбой на песке, уносят сеть повыше, к пальмам, чтобы разложить ее для просушки. Это занимает массу времени — так кажется нам и женщинам с тазами на головах.
      Наконец рыбаки возвращаются. Они не спешат, они устали. Староста артели наклоняется и развязывает мотню. Рыба уже засыпает и не прыгает, только шевелятся хвосты и плавники. Вместе с рыбой на песок вываливаются случайные дары моря — раковина, две медузы, морской кот, маленький красный осьминог и черные крабы. Крупная рыба близко к берегу не подходит, за нею надо выходить в открытый океан.
      Гана — морская страна, и четвертая часть ее границ омывается океаном. Однако океан долгое время не был подвластен людям. У Ганы не было ни своего рыболовецкого флота, ни рефрижераторов, ци рыбоконсервных предприятий. С помощью Советского Союза был создан рыболовецкий флот, построен рыбоконсервный завод в Теме — новом портовом городе недалеко от Аккры. И недалек тот день, когда Гана перестанет ввозить рыбные консервы и мороженую треску.
      — Извините, вы из Англии? — спрашивает стоящий рядом ганец.
      — Нет, мы из Советского Союза.
      — Эй, скажите старику Кваме, что его земляки приехали! — вдруг кричит наш собеседник.
      Мы удивлены.
      — Очень хорошо, что вы из России, — говорит ганец, оборачиваясь к нам.
      — Пойдемте, — приглашает нас староста рыбацкой артели. — Вы в самом деле из России?
      - Да.
      — И там сейчас снег и лед на всей земле?
      — Да, у нас зима.
      — Ив Сокольниках уже на лыжах катаются?
      Меньше всего я ожидал услышать что-либо подобное от полуобнаженного африканца под кокосовыми пальмами в маленькой деревне на берегу Гвинейского залива.
      На шатком стуле у входа в небольшой дворик сидит старый ганец. Толпа мальчишек, сопровождавшая нас, примолкает. Мы пожимаем сухую руку старика.
      — Ну, как там в Москве? — спрашивает он на ломаном английском языке. И тут выясняется, почему жители этой деревни так хорошо знакомы с географией Москвы. Сын Кваме, московский студент, пишет в деревню письма. Староста читает письма вслух всей деревне.
      Мы были первыми русскими, которых увидели здесь. Нам показали письмо с советскими марками и портретом Гагарина на конверте. Целый час продолжалась беседа с жителями деревни.
     
      КОКОСОВАЯ ПАЛЬМА
     
      Среди пальм кокосовая выделяется несколько изогнутым стволом. У других пальм стволы прямые и поднимаются вверх подобно стройным античным колоннам, а стволы кокосовых пальм всегда наклонены в сторону океана.
      У верхушки высокого ствола, под кроной из длинных перистых листьев, висят крупные продолговатые зеленые орехи. Точнее, плод кокосовой пальмы не орех, а так называемая костянка, но его, следуя установившейся традиции, называют кокосовым орехом.
      Орехи эти очень большие и тяжелые. Средний из них имеет в длину примерно 26 см, а в диаметре 18—20 см. Каждая пальма дает в год 20—60 орехов. Скорлупа ореха толстая и крепкая. Острым ножом срезают верхушку ореха и бесцветную жидкость — кокосовое молоко, находящееся внутри, пьют: оно прекрасно утоляет жажду.
      Мякоть плода — внутренняя часть спелого ореха — называется копрой. Ее извлекают, высушивают и горячим прессованием добывают из нее кокосовое масло. Масло используют в мыловарении. Очищенное масло идет в пищу и на изготовление маргарина. После отжатия масла остаются жмыхи, ими кормят скот. Внутри плода есть еще волокнистое вещество, из которого изготовляют веревки, маты, циновки.
      Прочная древесина пальмы — незаменимый строительный материал. Даже листья пальмы местное население использует для покрытия крыш хижин и других строений или строят из них навесы. Кокосовая пальма — это настоящее благодеяние для населения жаркого пояса.
     
      НА ЗЕЛЕНЫХ ХОЛМАХ ЭФИОПИИ
     
      Красивая страна Эфиопия! После бескрайних пустынь Египта и Северного Судана кажется, что ты попал на другую планету. Взгляд ласкают живописные очертания Эфиопского нагорья. Горы здесь поросли вечнозеленым кустарником, бамбуком, стройными эвкалиптами. Над приземистыми акациями в саваннах, словно властелины, возвышаются исполинские баобабы, обвитые лианами.
      Есть места, сплошь заросшие кофейными деревьями. На Аравийском полуострове, в Йемене например, надо ухаживать за каждым деревцем по 5—7 лет, чтобы получить первый урожай. Здесь они растут в диком виде, а плодов приносят вдвое больше.
      Это не просто красота, но и богатство! А земля здесь податливая, тучная! Воткни в нее палку, вырастет пальма. И животный мир под стать богатой флоре. Страна как бы огромный зоопарк. Без особого труда можно сфотографировать на воле бегемотов и обезьян, а если повезет, то и крокодила. Повсюду пасется скот: горбатые зебу, овцы, козы, ослы, верблюды. По числу домашних животных на душу населения Эфиопия занимает одно из первых мест в мире.
      Большая часть страны — край зеленый и не слишком жаркий по сравнению с другими районами Африки. Восточные и южные районы беднее: там знойная пустыня. На высоте 2,5 тыс. м над уровнем моря император Менелик II в 1889 г. выбрал место для столицы государства. Го род у дали поэтическое название — АддисАбеба. В переводе с амхарского языка это значит «новый цветок». Аддис-Абеба поражает своеобразием. В центре города здания в стиле модерн из стекла и бетона не повторяют одно другое. В каждое из них архитекторы вложили что-то свое, оригинальное, широко использовав современные строительные материалы.
      Многими из новых построек нельзя не любоваться. Пожалуй, лучшая из них — Дом Африки. В нем проходят различные представительные, международные конференции. Перед Домом Африки каждый участник встречи руководителей африканских стран посадил по деревцу. Теперь они выше человеческого роста. Деревьев, цветов, зелени в Аддис-Абебе много. Это очень украшает город.
      Когда кончается новый квартал, то кажется, что с ним кончился и город. Дальше идут эвкалиптовые рощи. Но, оказывается, под сенью деревьев разбросаны редкие одноэтажные глинобитные домики, в которых живет болынйнство населения Аддис-Абебы. Так продолжается сто, двести метров, а то и пол километра, а потом опять островок современных каменных построек, какие встретишь в любой европейской столице.
      Улицы сформировались только в центральной, более старой части города. Поэтому связующими артериями между новыми районами служат не улицы, а ленты асфальтированных дорог. На дорогах — поток автомашин, а на тротуарах или немощеных обочинах дорог — вереницы прохожих. Большинство из них идет босиком. Женщины с зонтиками. У мужчин поверх обычных курток белый платок — шамма, которым закутывают шею и голову в непогоду.
      Признаки прогресса видны в Социалистической Эфиопии повсюду. Они и в росте городов, и в расширении системы просвещения, и в появлении новых предприятий. Особенно остро здесь ощущается необходимость создания собственной промышленности. Эфиопия планирует развитие своего хозяйства. Намечено построить несколько предприятий, увеличить экспорт, сократить ввоз ряда товаров за счет развития местного производства. Организуются крупные сельскохозяйственные фермы, оснащенные современной техникой.
     
      ДЫМЯЩАЯСЯ ВОДА
     
      Высокогорное озеро Тана на Эфиопском нагорье — колоссальный регулятор Голубого Нила. Л примерно в 40 км от него — одно из природных чудес Эфиопии — водопад Тис-Лббай. «Аб-бай» — эфиопское название Голубого Нила, по-амхарски «тис» значит «дым», «дымящийся». И действительно, уже километров за десять до водопада над приречными лесами видно большое белесое облако, сотканное мириадами водяных брызг. В половодье4 оно клубится высоко над рекой, а в сухое время года оседает. Тис-Лббай — один из крупнейших водопадов Африки.
      Что же это такое — Тис-Лббай? В Эфиопии много водопадов и повыше: летит струя воды в два обхвата с высоты в 100 м, но впечатление — будто лопнула где-то наверху водопроводная труба... Л здесь, на Тис-Лббае, тысячи, десятки тысяч тонн воды низвергаются сплошной стеной с высоты 50 м с грохотом и ревом. В любую погоду на падающем водяном занавесе видны переливающиеся радужные пояски.
      Первое впечатление при встрече с Тнс-Аббаем ошеломляющее. Потом оно сменяется восторгом и восхищением.
      Внизу вода выбила огромную каменную чашу. Из этой чаши Нил устремляется в каньон. Тис-Лббай — начало этого каньона с почти отвесными стенами.
      Вокруг водопада — настоящий ботанический сад. Пальмы, дикие бананы, древовидный вереск, какие-то огромные темно-зеленые кусты с крупными красными цветками, трехметровые папоротники, лобелии, орхидеи. Все это отлично гармонирует с яркими вьющимися растениями по обе стороны гигантского водопада.
      В сухое время года Тис-Аббай уменьшается, разделяется на несколько отдельпых каскадов, но и тогда водяное облако освежает и умывает все вокруг.
      Вдалеке от водопада деревья на левом, высоком берегу Голубого Нила в сухой период сбрасывают листву, горы оголяются и словно сморщиваются; на правом, равнинном берегу саванна желтеет п чахнет. А зеленое ожерелье вокруг Тис-Лббая в эти месяцы кажется еще ярче и свежее.
     
      МОГУЧАЯ РЕКА КОНГО (ЗАИР)
     
      Древнее имя реки Конго — Заир. Река дала название и стране, по которой течет. Почти все реки страны относятся к бассейну основной реки — Конго (Заир). По обилию вод она уступает только величайшей реке земного шара — Амазонке, а в Африке это самая многоводная река. Длина ее 1320 км, площадь бассейна 3690 км2. Течет река и в южном и в северном полушарии. Периоды дождей здесь не совпадают, и, питаясь водами то своих северных притоков, то южных, она весь год остается полноводной. Это повышает ее транспортное и гидроэнергетическое значение.
      Зародившись на возвышенном плато у границы с Замбией, в южной части Африканского материка, река под именем Луа-лабы течет на север, затем образует гигантскую дугу, дважды пересекая экватор, и около города Бома впадает в Атлантический океан.
      В самом верхнем течении река несудоходна. Она пробивается по узкому ущелью Нзило в горах Митумба. Между городами Букама и Конголо река пополняется озерными водами, принимает несколько притоков, русло ее расширяется и она течет спокойно, величаво. Этот участок реки судоходен.
      Сразу же за Конголо река, прорезая твердые кристаллические породы, образует водопады Порт-д’Анфер и далее Шамбо, затем за городом Кинду снова выходит на равнину и до Убунду течет спокойно на север. За городом Вание-Рукула река преодолевает семь порогов водопада Стэнли, где с 40-метровой высоты низвергается в котловину. За Кисангани река поворачивает на запад-северо-запад и снова становится типично равнинной. На протяжении 1700 км воды ее лениво плещутся о песчаные пляжи многочисленных лесистых островов, разливаясь в ширину на 10—15 км. И справа, и слева река принимает много крупных и мелких притоков.
      Южнее столицы Республики Заир Киншасы река образует цепь водопадов и порогов, названных именем английского исследователя Африки Ливингстона. Всего водопадов более 70. Здесь река ревет и пенится в водоворотах, вода падает с уступов и с огромной скоростью несется к океану. В Атлантический океан она выносит огромное количество мутной от ила воды, опресняет океанские воды на расстоянии 75 км от устья.
      Конго (Заир) течет по территории, большая часть которой расположена в зоне экваториального климата. Берега реки заросли вечнозелеными экваториальными лесами, исключительно разнообразными по составу древесных пород. Среди трех тысяч видов растут деревья с очень ценной древесиной — красное, желтое, эбеновое, тамаринг и многие другие. Кроны деревьев, достигающие 40 м и более, переплетаются так густо, что совершенно не видно неба, весь лес перевит лианами, а некоторые деревья имеют корни-подпорки. В лесах влажно, душно, сумрачно, нет ни травы, ни полян, только толстый слой опавших, мокрых, прелых листьев, иногда образующих вязкое месиво.
      В экваториальных лесах всегда стоит странная настороженная тишина, которая нарушается изредка то резким криком обезьян, то шумом крыльев пролетающей птицы, то шуршанием ползущей громадной змеи. Ежедневно во второй половине дня начинается гроза, тогда все изменяется: грохот громовых раскатов и шум низвергающихся с неба потоков воды, завывание ветра создают дикую, мрачную симфонию, исполняемую громадным природным оркестром. Через сплошную стену растительности с большим трудом можно проникнуть в глубь леса. Постоянно на пути встают завалы из повалившихся деревьев, загораживают путь сети из лиан, мешают движению заросли колючих кустарников. Единственная возможность продвигаться — ехать по реке или ее притокам. Но притоки нередко зарастают опасным сорняком — водяным гиацинтом. Он так густо разрастается, что река имеет вид луга, покрытого травой, по которому почти невозможно передвигаться на лодке. В реках, заросших водяным гиацинтом, гибнет рыба, эти заросли служат рассадником малярийных комаров.
      В самом устье реки по берегам растут мангровые леса. Их низкорослые деревья на ходульных корнях стелются по земле. Многие живородящие растения размножаются ростками, которые созревают в плоде, висящем на дереве, с которого падают прямо в илистую влажную почву и быстро прорастают там.
      Долгим и невероятно трудным путем шли к независимости народы, населяющие берега Великой реки. Около пяти веков минуло с того времени, когда здесь высадились первые европейцы. Открытие Конго —одна из наиболее увлекательных страниц истории географических исследований.
      В конце 1481 г. от берегов Португалии отошло несколько каравелл. Король послал их в Африку к Золотому берегу, чтобы основать там колонию. Каравеллы очень долго плыли по Атлантическому океану. Жестокие штормы сильно потрепали корабли и раскидали по разным широтам. Только одна из каравелл, выдержавшая все испытания, двигалась намеченным курсом. Команда, измотанная штормами, перестала верить в успех предприятия, но однажды матрос на мачте заметил, что вода в океане изменила свой цвет: вместо голубого, яркого, ослепительного она стала желтоватой, а когда попробовали на вкус, то оказалась почти совсем пресной. «Откуда в океане пресная вода?» — недоумевали моряки. Только капитан понял, в чем дело. Он сказал: «Какаягу^, большая река впадает в океан. Это она приносит пресную воду. И, наверное, близко. Будем двигаться на восток, найдем ее устье». Вскоре действительно вахтенный увидел землю, и каравелла через некоторое время вошла в устье большой реки. Португальцы высадились на берег, и их окружила толпа чернокожих людей, как потом выяснилось, из племени банту. Люди приветливо встретили прибывших, сказали, что река называется Нзади, что означает Великая река, а откуда она течет, где начинается, они не знают.
      Открытие неведомой земли и реки португальцы ознаменовали тем, что поставили на берегу около устья каменный столб с португальским гербом, а африканцам сказали, что река теперь будет называться «Рекой каменного столба» — Риу-ду-Падран. После этого моряки уплыли домой.
      Но вскоре в открытую ими страну прибыло много португальских кораблей с плотниками, каменщиками и монахами-миссионерами. Были построены церкви. Миссионеры принялись насаждать христианскую веру среди всех племен, живущих по берегам реки. Португальские колонизаторы готовили для себя рабов, которых в огромных количествах продавали также в Америку. Очень скоро некоторые районы вдоль берегов Великой реки совсем обезлюдели, и тогда колонизаторы стали посылать экспедиции в глубь Африканского континента, в основном по крупным рекам. Наиболее трудным оказалось исследование Конго. Высокие горные массивы по берегам, непроходимые экваториальные леса, сопротивление населения, понявшего истинные планы белых, затрудняли продвижение по реке в глубинные районы материка. Экспедиции бесследно исчезали одна за другой.
      В середине XIX в. исследованием Конго занялся знаменитый шотландский путешественник Давид Ливингстон. Свое третье, последнее путешествие он посвятил тому, чтобы разобраться, какие из рек Центральной Африки относятся к системам Конго, Нила и Замбези. В 1866 г. он углубился в дебри Африки. С большими трудностями встретился он во время экспедиции, но собрал много ценного материала. Ему помогало местное население. Не в пример другим исследователям, он оставил по себе светлую память среди африканских народов, которые называли его «другом черных». Смерть прервала работу великого путешественника.
      Англичанин Стэнли продолжил исследования Африки. Его экспедиция проследовала по реке от истоков Луалабы до океана, описав вместе с рекой огромную дугу, пересекающую центральную часть материка. Почти 999 дней понадобилось для того, чтобы совершить это труднейшее путешествие. В общей сложности было пройдено около 12 тыс. км. В августе 1877 г. экспедиция достигла населенного пункта в устье Конго — Бомы.
      Вслед за главной рекой вскоре были открыты и исследованы ее крупнейшие притоки. Бассейн Конго перестал быть загадкой для географов.
      Но по пятам географических открытий шли европейские завоеватели. Уже в 1879—1884 гг. Бельгия захватила огромную территорию в бассейне Конго. Началось хищническое разграбление естественных богатств: вырубка ценнейших пород деревьев в лесах, истребление слонов ради добычи их драгоценных бивней. Самое же главное — началась и продолжалась до середины XX в. жесточайшая эксплуатация и бесчеловечное истребление местного населения. «Цивилизованные» завоеватели по своей жестокости превосходили средневековых инквизиторов. Реки крови и пепел пожарищ отмечали их путь по «Черному континенту». Могучая река Конго долгое время была рекой рабства и человеческого горя. Но, наконец, в 1960 г., в «Год Африки», когда большинство стран Африканского континента освободилось от иностранной зависимости, бывшая бельгийская колония получила независимость. В бассейне реки Конго были образованы два свободных государства. Теперь эти государства называются: Республика Заир и Народная Республика Конго.
      Река обладает громадными запасами гидроэнергии. К юго-западу от Киншасы на порожистых перекатах в 1968 г. началось строительство крупнейшего в Африке гидроэнергетического комплекса Инга. Здесь будет несколько электростанций мощностью по 3 млн. квт. Это довольно крупные ГЭС. Все строительство рассчитано на 25 лет, но электростанция Инга-1 уже введена в строй и дает ток городу Киншасе, а также предприятиям, расположенным в Нижнем Заире.
      За годы независимости Республики Заир на реке появилось много новых городов. Особенно быстро выросла Киншаса. В городе живет 2500 тыс. (1977) человек. В центре города широкие улицы обсажены деревьями, между домами много тенистых лужаек. Здесь расположены правительственные учреждения, комплекс зданий, предназначенных для проведения международных конференций. Недалеко на постаменте установлена отлитая из меди фигура африканца с копьем и щитом. Это памятник защитникам родины от колонизаторов. На берегу Конго (Заир) находится здание парламента. Река у города разливается на пятикилометровую ширину, но в ясную погоду на противоположном берегу виден город Браззавиль — столица соседней Народной Республики Конго.
      Теперь в Республике Заир развивается национальная промышленность, становится более развитым и сельское хозяйство.
     
      ЛЕОПАРД НА ПРИКОЛЕ
     
      Всю ночь нам плохо спалось. Одолевали москиты. Над походной кроватью была опущена частая сетка, но во сне раздетый человек то и дело касается сетки, и тогда проклятые насекомые обжигают огнем. Сна не было. Поэтому всю ночь мы слышали звериный концерт. К лагерю молчаливо, как тени, подходили шакалы, и где-то рядом, за линией сторожевых фонарей, слышалось то рычание, то вкрадчивое мяуканье, то этот же голос вдруг принимался блеять козленком.
      — Леопард, — сказал проводник.
      Утром проводник повел нас к хижине охотника-сомалийца. Удивительное зрелище! Пятнистый зверь лежал под навесом. Веревка держала леопарда у дерева. Зверь мирно проводил нас глазами и принялся глодать сухую кость. Это был ручной гепард — разновидность леопарда.
      Гепарда легко принять за настоящего леопарда по цвету шерсти. Но гепард напоминает борзую собаку с кошачьей головой. Он тоньше, стройнее и выше леопарда, совершенно не опасен и к тому же большой трус. Если бы гепард не был трусом, он мог бы преподнести немало неприятных сюрпризов охотникам. У него очень острые зубы, и он может бегать с огромной скоростью. Гепард чрезвычайно легко приручается. Пойманный взрослым, через пол года он уже не только берет пищу из рук, но и помогает хозяину па охоте. На повозке он терпеливо сидит, пока не подъедет к стаду пасущихся антилоп. По условному знаку охотника гепард неслышно соскакивает и, пригибаясь к земле, как кошка, крадется. Потом стремительный бег, удар лапы. Рычание... Однако хозяину гепард позволяет отнять добычу и посадить себя на веревку. Гепарды не умеют лазать по деревьям, как леопарды, но зато очень быстро бегают: быстрее борзой собаки, скаковой лошади, быстрее антилопы. Это самые быстрые звери на Земле. Бросаясь в погоню за добычей, гепард за две секунды развивает скорость до 70 км в час.
     
     
      ВЕЧНЫЕ СНЕГА ПОД ЭКВАТОРОМ
     
      Высочайшие горы Восточной Африки — Килиманджаро, Кения и Рувензори — расположены под самым экватором или в непосредственной близости к нему. Все три массива — пятитысячники, т. е. поднимаются выше 5000 м над уровнем моря. Все три увенчаны вечными снегами и ледниками. Наконец, происхождение всех трех связано с Великими Восточно-Африканскими разломами.
      Тут, однако, сходство и кончается. Килиманджаро и Кения — это огромные потухшие вулканы. Они образовались там, где расколы земной коры проложили расплавленной магме путь из земных глубин к дневной поверхности. Рувензори — гигантский горст, выдавленный вверх по линиям разломов кристаллического фундамента Восточной Африки.
     
      КИЛИМАНДЖАРО
      Высочайшая гора Африки и один из крупнейших вулканов земного шара, Килиманджаро поражает прежде всего тем, что совершенно изолированно возвышается посреди открытого, ровного пространства. «Кто знаком только с европейскими горами, — писал один путешественник в середине прошлого века, — тот не может иметь понятия о величественном характере горной массы, которая прямо, без всякого перехода, поднимается из равнины».
      Громадный овальный в плане купол Килиманджаро достигает в длину 80 км и в ширину 50 км. У этого вулканического массива три главные вершины: Кибо (5895 м) в центре, Мавензи (5355 м) на востоке и Шира (4006 м) на западе. Такое трехглавое строение Килиманджаро объясняется тем, что массив образован тремя слившимися воедино вулканами.
      Скалистый гребень Мавензи представляет собой сплошной хаос пиков, игл, зубцов и башен. Все это делает Мавензи исключительно труднодоступной вершиной. Впервые она была покорена альпинистами только в 1912 г., т. е. почти на четверть века позже более высокой вершины Кибо.
      Центральный вулкан Кибо прекратил действовать, видимо, сравнительно недавно. На вершине его открывается огромный кратер с вертикально обрывающимися стенками; он имеет больше двух километров в поперечнике и глубину около 200 м. Со дна кратера поднимается внутренний лавовый конус меньших размеров, с круглым жерлом диаметром около 800 м. Это самый молодой вулканический конус Килиманджаро, тоже потухший (или, может быть, только спящий?). Из его жерла выделяются удушливые сернистые газы.
      Высшая точка всего массива находится на южном краю большого кратера Кибо. Здесь в ночь с 8 на 9 декабря 1961 г. был зажжен факел свободы, возвестивший об образовании первого независимого государства Восточной Африки — Республики Танганьика (после объединения с Занзибаром в 1964 г. — Объединенная Республика Танзания).
      На всех трех вершинах Килиманджаро сохранились следы древнего (четвертичного) оледенения, но современные ледники есть только на Кибо.
      Рассказывают, что когда-то суахили, жители восточноафриканского побережья, незнакомые со снегом и льдом, думали, что серебряная вершина Килиманджаро действительно состоит из драгоценного металла, и даже снаряжали экспедиции для его добычи. Можно представить себе их разочарование, когда, с огромным трудом и риском для жизни взобравшись на горные кручи, они обнаружили, что «серебро» превращается у них в руках в обыкновенную воду...
      Весь этот горный массив необычайно красив. Но не все, побывавшие у его подножия, могли видеть эту красоту. Килиманджаро уже через несколько часов после восхода солнца окутывается туманом и часто целыми днями не снимает с себя непроницаемого плаща. Обычно эта облачная пелена закрывает гору с востока, со стороны Индийского океана, откуда круглый год дуют ветры. Только к вечеру гора сбрасывает свое покрывало.
      Когда облака покидают излюбленное ложе, Килиманджаро особенно хорош. Высокий, гордый, со сверкающими снежными вершинами на фоне яркой, сочной экваториальной растительности, он выглядит совершеннейшим чудом природы. Недаром народы, живущие у его подножия и на склонах, почитали его священным, приносящим благополучие и радость. И не напрасно. С него бегут полноводные горные ручьи, дающие живительную влагу крестьянским полям. Склоны покрыты плодородными почвами, дающими высокие урожаи бананов, кофе, апельсинов, проса. Облака, образующиеся вокруг вершины, приносят на землю благодатные дожди.
      Происхождение названия Килиманджаро точно неизвестно. Одни считают, что на языке суахили «килимана нгара» означает «сверкающая гора». Несомненно, это название хорошо передает зрительное впечатление от ослепительно искрящейся на солнце ледяной короны Килиманджаро. Другие утверждают, что «Килиманджаро» значит «гора бога холода». И действительно, трудно 63
      было бы подобному божеству найти в жаркой Тропической Африке более подходящую «квартиру», чем высочайшая горная вершина, поднявшаяся в царство вечного снега и льда.
      Вторая по высоте гора Африки — Кения (5199 м) — поднимается в виде огромного конуса примерно в 300 км к северу от Килиманджаро. Этот вулкан более древний, чем Килиманджаро.
      Килиманджаро, Кения и Рувензори — три горных массива в Африке, на которых имеются ледники.
     
      СПУСК НА ВЕРШИНУ
      Словно белая тюбетейка, надетая прямо на облака, парит гора над тропическим лесом. Снизу, издали, она выглядит ровной и гладкой, но вблизи... Неприступной башней называют Килиманджаро альпинисты. Мало кому удавалось достигнуть ее вершины. Но вот на ней побывали сразу три человека. В память о рассказе Хемингуэя французские альпинисты назвали свою экспедицию «Леопард».
      Экспедиция была необычной: участники не поднимались на вершину, а... спускались на нее. Трое французов-парашютистов решили приземлиться на Килиманджаро с парашютами. Подобная операция не впервые проводится французскими спортсменами. Они уже совершили прыжок на Монблан.
      Теперь настала очередь Килиманджаро. Небольшой самолет летит на высоте 7 тыс. м. Внизу виден Кибо — один из вулканов, составляющих массив высочайшей вершины Африки. Посреди массива зияет кратер. Невысокий снеговой барьер отделяет вершину от крутых, словно обрубленных склонов горы. Остается лишь маленький пятачок, на который можно приземлиться. Ветер дует со скоростью 40 м в секунду.
      Все готово к прыжку. Самолет делает круг над черной дырой. И вот прыгает первый. Ветер подхватывает маленькую фигурку и несет к кратеру. Но четыре месяца тренировок не прошли даром. Спортсмен, перехватывая стропы, делает поворот, потом еще.
      — Есть!
      В люк выбрасывается второй. На груди у него фотоаппарат. Он делает редкий, уникальный снимок вершины Килиманджаро.
      Три альпиниста-парашютиста благополучно опускается на площадку, хлопают друг друга по плечам и, — к сожалению, нельзя расцеловаться — прижимаются друг к другу хоботами кислородных масок.
     
      ПОДНИМЕМСЯ НА РУВЕНЗОРИ
     
      Горный массив Рувензори, вытянувшийся на 100 км, находится вблизи экватора, в самом жарком тепловом поясе Земли, но на его вершинах лежат снега и ледники. Самая высокая точка — пик Маргерита (5109 м над уровнем моря).
      Гигантские сенеции на Рувензори (на высоте около 4000 м).
      У подножия гор жарко. Конец сухого сезона. Густая дымка скрывает очертания даже близких холмов Ветер доносит запах гари — это население выжигает траву, готовя участки земли под посевы. Здесь, на склонах, выращивают хлопчатник, пшеницу, картофель, кукурузу, возделывают банановые и кофейные плантации.
      Чем ближе полдень, тем немилосерднее палит солнце, сухой воздух насыщен мельчайшими пылинками. С полудня на небе собираются облака, сначала высокие, прозрачно-белые. Но чем жарче становится день, тем они делаются гуще и темнее, спускаются все ниже к раскаленной земле и иногда проливаются коротким, освежающим дождем. После дождя пыльный занавес, окутывающий окрестности, исчезает, воздух становится удивительно чистым и прозрачным. С расстояния многих десятков километров виден снежный купол владыки заоблачного царства.
      На Рувензори высотное распределение растительности на западных и восточных склонах неодинаково. Западные склоны более влажные, в году здесь выпадает до 4000 мм осадков. Нижняя часть этих склонов до высоты 1100 м покрыта густыми, почти непроходимыми влажными экваториальными лесами, которые выше этой границы оказались выжженными и вырубленными человеком. На этих местах появились вторичные, так называемые парковые леса. Сравнительно высокие температуры, обилие дождей и плодородные почвы создают благоприятные условия для земледелия.
      Парковые леса постепенно, начиная с высоты 1700—1800 м, переходят в горные экваториальные леса, верхняя граница которых проходит на высоте около 2300 м. На восточных склонах осадков выпадает меньше, и там преобладают саванны.
      У английского писателя-фантаста Герберта Уэллса есть произведение «Пища богов». В нем, по воле писателя, животные и люди, отведав необыкновенной пищи, изобретенной ученым, становились исполинами. Это фантазия. А вот на склонах Рувензори самые обыкновенные кусты и даже травы, словно отведав «пищи богов», вырастают, становясь высокими, как деревья. Горная область Рувензори в целом — это настоящий ботанический сад, в котором прекрасно себя чувствуют самые разнообразные растения. Обыкновенный вереск, например, здесь имеет вид деревьев и достигает в высоту 4 м и более. Папоротники тоже древовидные. Их нежные, кружевные листья поднимаются на тонких стволах на 10—12 м над землей. Даже обыкновенная сорная трава крестовник в этих местах достигает высоты телеграфного столба. Местами леса состоят из тропических видов хвойных деревьев, таких, как древовидный можжевельник. Стволы и ветви деревьев в лесу густо заросли мхами и лишайниками. Почва сильно заболочена и покрыта толстым ковром из мхов, пропитанных водой. Вода капает с листьев, ветвей и стволов деревьев, окутанных туманом (см. цветную вклейку).
      В горном лесу Рувензори обитает много диких животных — слонов, буйволов, черных лесных кабанов, а в самых глухих и недоступных местах можно встретить человекообразных обезьян — горилл, охота на которых запрещена.
      Горный лес сменяется поясом непроходимых бамбуковых зарослей. Этот пояс поднимается до 3700 м. Выше, до каменистых россыпей и границы вечных снегов, расстилаются высокогорные луга. Здесь среди трав разбросаны древовидные ветвистые растения -- сенеции и лобелии, характерные для тропического высокогорья Африки. У сенеции на небольшой высоте над землей ствол разветвляется на две-три веточки, образуя канделябровидную крону. Каждая веточка оканчивается пучком светло-зеленых опушенных книзу листьев, похожих по форме на листья табака. Листья постепенно отмирают и свисают с ветвей, окружая их колючими горжетками. Из пучка листьев на высоту до 1 м поднимаются пирамидальные соцветия, осыпанные бутонами ярко-розовых цветков.
      Лобелии имеют прямой стебель, достигающий в высоту 4,5 м, увенчанный свечеобразной кистью голубых цветков. Здесь же в зеленой траве проглядывают бессмертники, ежевика, зверобой, скромная манжетка, напоминающие высокогорные луга в далеких умеренных широтах.
     
      ВНУТРЕННЕЕ МОРЕ
     
      Три самых больших озера Африки — Викторию, Танганьику. Ньясу — называют Великими африканскими озерами.
      Озеро Виктория — одно из самых больших на Земле и самое крупное озеро в Африке. Оно настолько велико, что в течение долгих лет доходили до европейцев слухи о нем как о море, воды которого плещутся в глубине Африканского континента.
      С юга к озеру подошел в июле 1858 г. английский путешественник Д. Спик и увидел его безграничную даль. Местные жители сказали ему, что озеро называется «Ньянца», а это в переводе с языка банту означает «большая вода». Спик назвал озеро Вик-тория-Ньянца. (Виктория — имя правившей в то время английской королевы.)
      Площадь озера (68 тыс. км2) почти равна площади двух европейских стран — Бельгии и Нидерландов, вместе взятых. Средняя глубина около 40 м, максимальная — 80 м (для сравнения: максимальная глубина Аральского озера-моря 68 м).
      Форма озера четырехугольная (не принимая во внимание многочисленных выступов и заливов). Вообще же берега Виктории сильно изрезаны, так что форма озера далека от геометрического совершенства. Длина береговой линии превышает 7 тыс. км.
      Озеро лежит на высоте 1134 м над уровнем моря в прогибе древних кристаллических пород в окружении плоских или слабо всхолмленных равнин. Поверхность их большей частью очень полого понижается к озеру и плавно уходит под воду. Поэтому берега преимущественно низкие и плоские, часто заболоченные. Высокие обрывистые берега характерны главным образом для западного и восточного побережий.
      На хорошо увлажненных северных и южных берегах озера простираются папирусовые болота и отдельные участки густых экваториальных лесов, встречаются также поля хлопчатника, банановые рощи, плантации кофейного дерева. На юге и особенно на востоке, где кл*имат засушлив, преобладают саванны, поросшие канделябровидными молочаями. По форме молочаи напоминают кактусы, отличаясь от них густым темно-зеленым цветом и большими размерами. У самых берегов озера там и сям видны колбасные деревья, увешанные, словно колбасами на бечевках, своими длинными серыми плодами.
      Озеро обладает большими возможностями для судоходства: большая площадь, много защищенных заливов и бухт. Но есть и природные помехи: во время ураганов на озере поднимаются сильнейшие штормы с громадными волнами, которые угрожают даже большим судам. Но все эти трудности преодолимы при современной технике.
      На озере, как на море, бывают приливы и отливы, и местные жители объясняют это очень своеобразно. В озере очень много бегемотов, и утром, когда животные погружаются в озеро, воды его выходят из берегов, а вечером, когда бегемоты выходят из воды на берег пастись, вода спадает. Жизнь многих людей, населяющих берега озера, зависит от рыболовства.
      Озеро Виктория играет очень большую роль в режиме Нила. Известно, что озера — это естественные регуляторы стока рек, природные водохранилища. Реки, протекающие через озера, имеют по выходе из них сравнительно равномерные расходы воды в течение всего года. На таких реках удобно строить гидроэлектростанции: не нужно создавать специальные водохранилища. Озеро Виктория, расположенное в приэкваториальной области, пополняется водой равномерно в течение всего года за счет постоянных дождей. Поэтому и Нил получает воду из озера тоже равномерно.
     
      СЕСТРА БАЙКАЛА
     
      Если удлиненная, продолговатая форма вообще характерна для озер, лежащих в сбросовых впадинах, то озеро Танганьика в этом отношении — пример классический. Это самое длинное в мире пресноводное озеро. Вытянутое с севера на юг, оно имеет протяженность около 670 км — почти столько, сколько от Москвы до Ленинграда. «Долговязую фигуру» озера Танганьика подчеркивает сравнительно небольшая его ширина — 22—72 км. По площади (34 тыс. км2) Танганьика стоит на втором месте среди африканских озер, уступая (ровно вдвое) лишь озеру-морю Виктория.
      Но самая замечательная особенность озера — его огромная глубина (максимальная — 1435 м). В этом отношении озеро Танганьика уступает только Байкалу.
      Берега Танганьики имеют относительно простые очертания, типичные для озера сбросового происхождения. Во многих местах крутые горные склоны подступают к самой воде, образуя высокие, обрывистые берега.
      Очень живописны скалистые и отвесные берега Танганьики. В дневниках Д. Ливингстона, посетившего южную оконечность этого озера, есть такая запись: «И после двухнедельного пребывания на озере оно кажется в высшей степени очаровательным. Оно лежит в глубокой чаше с почти отвесными стенками, которые густо поросли деревьями. Там, где видна порода (глинистый сланец), стенки кажутся ярко-красными. Кое-где со скал стекают голубые водопады, в более равнинных местах пасутся буйволы, бродят слоны, антилопы, по ночам рычат львы. Пологий участок внизу занимает не более двух миль от отвесных стенок до берега озера. Деревня Памбете, около которой мы впервые вышли к озеру, окружена масличными пальмами... кисть спелых плодов которых должны нести два человека. Утром и вечером можно видеть громадных крокодилов, тихонько пробирающихся к местам своей охоты, по ночам и ранним утром слышен храп бегемотов».
      В этом описании столетней давности устарело, пожалуй, только одно: сейчас на берегах Танганьики нет того обилия сухопутных диких животных, какое здесь было во времена Ливингстона. Но фауна озера исключительно богата по видовому составу: одних только рыб, например, в озере насчитывается около 250 видов.
     
      ЭКВАТОРИАЛЬНЫЙ ЛЕС В АФРИКЕ
     
      На 3000 км в глубь материка, от Гвинеи до Рувензори, сплошным широким массивом протянулись влажные экваториальные леса Африки.
      Когда человек попадает в этот лес, когда он пробирается сквозь его густую чащу, он постоянно видит вокруг себя одну и ту же картину, как на дне зеленого моря. Он отрезан от света и солнца, его окружают громадные деревья и кустарниковая поросль, он находится в вечных сумерках.
      Многообразна и сложна внутренняя жизнь экваториального леса, разнообразны виды растительности! От огромных колоннообразных стволов деревьев-великанов на высоте нескольких метров веером во все стороны отходят доскообразные воздушные корни. Такое дерево занимает обычно много места, в обхвате оно достигает 20 м. Гигантские лианы обвивают древесные стволы, взбираются по ним удивительными извивами, тянутся, как снасти парусного корабля, от одной древесной кроны к другой, стремительно падают вниз, извиваются змееобразно на земле и снова обвиваются вокруг какого-нибудь ствола, стремясь вверх. На сучьях и ветвях, даже на листьях деревьев живет множество растений, так называемых паразитов и сожителей. Это главным образом орхидеи. Поражает необычайное богатство и разнообразие формы листьев всех этих вьющихся растений, кустарников и деревьев. Большие и маленькие, узкие и широкие, жесткие и мягкие, отливающие светлым серебристым блеском или матовые темно-зеленые листья заполняют все пространство над головой и вокруг. Большинство листьев имеет вытянутый в виде желобка кончик, по которому стекают сверхобильные дождевые воды.
      В лесу повсюду валяются покрытые мхами стволы упавших деревьев, гниющая листва и высохшая древесина. Самое же характерное для экваториального девственного леса — это то, что в нем можно наблюдать одновременно все стадии жизни растений. Вот стоит наполовину оголенное дерево и тут же другое, совершенно лишенное листьев, рядом третье — в полном цвету, а четвертое уже осыпано зрелыми плодами. В приэкваториальной зоне нет определенных времен года, поэтому растения также не имеют здесь определенного периода развития: круглый год они цветут, приносят плоды и умирают.
      Как темные погреба или подземные пещеры, бедны светом экваториальные леса. Зеленая ночь окружает человека здесь даже днем. Но вдруг сквозь темную ночь леса пробился красный пылающий свет, подобно большой горящей свече, — это алеют яркие цветки одного из кустарников. Сквозь случайную щель в зеленом своде листьев на черную лесную почву пробьется порой одинокий желтый солнечный луч, случайный гость в этих непроходимых, мрачных дебрях. Очень редко на несколько мгновений сквозь зеленые ветви можно увидеть вдруг голубое небо.
      Если днем в лесу темно, то как же мрачны здесь ночи! Лишь
      в экваториальном лесу можно получить настоящее представление о темной ночи. Кроме того, ночью над лесом часто собираются тяжелые грозовые тучи и дождь, как сорвавшийся с цепи бешеный зверь, низвергается на землю. Тогда наступает такая черная тьма, что ее, кажется, можно осязать руками или резать ножом.
      Экваториальный лес растет обычно несколькими ярусами. В самом низу — царство мхов и ползучих растений. Выше поднимаются кустарники и молодые деревца. Над ними образуют лесной свод взрослые деревья высотой до 20—30 м, с развесистыми кронами, перевитыми многочисленными вьющимися растениями. А из этого моря зелени в свою очередь вздымаются деревья-великаны, отделенные друг от друга несколькими сотнями метров. Деревья эти достигают высоты 70 м.
     
      БУРЯ В ЭКВАТОРИАЛЬНОМ ЛЕСУ
     
      Вдруг где-то далеко раздался глубокий, приглушенный вздох. Теперь, после двух недель жизни в лесу, я знал, что нас ожидает. Приближалась буря. Ее предвестник — порыв ветра, пробежавший в нескольких километрах от нас по верхушкам деревьев, разбудил меня. Я торопливо вылез из палатки проверить, хорошо ли она укреплена. Покачав колышки, я вбил поглубже ненадежные и, подергав веревки, заменил те, которые показались мне непрочными. Такая предосторожность нелишняя, так как однажды ночная буря сорвала мою палатку и я оказался в центре «всемирного потопа», а это не очень-то приятно.
      Вернувшись в палатку, я слушал, как «вздохи» бури постепенно превращаются в могучий рев. Ветви деревьев над моей палаткой тревожно зашептали, что идет большой, очень большой ветер, и вдруг он обрушился огромной всесокрушающей волной. Не в силах противостоять ему, сучья ломались с болезненными стонами и падали вниз. Моя палатка рвалась из оков, она хотела умчаться вместе с ветром. По соседству огромное дерево не выдержало напора ветра и рухнуло, и земля задрожала, как во время землетрясения.
      Вслед за ветром налетел дождь. По брезенту застучали крупные капли, как галька, подброшенная взрывом динамита. Брезент намок, стал пропускать воду, и я почувствовал на себе ее тоненькие струйки. На землю с грохотом обрушивались потоки воды.
      Вдали раздался раскат грома, медленно и величественно покатившийся по небосводу. С полминуты я слышал удаляющийся гул, но в нем не было ничего угрожающего. Затем я увидел молнию, а через несколько секунд услышал новый раскат грома. Гроза еще не дошла до нас. Я стал считать, сколько секунд проходит между вспышкой и раскатом. Их становилось все меньше и меньше, и наконец прямо надо мной сверкнула ослепительно яркая молния, и почти в то же мгновение раздался оглушительный треск, от которого, казалось, может расколоться земля.
      Я выглянул из палатки и увидел, что поляна превратилась в озеро. В этот миг зубчатая молния прорезала тьму и метнулась вниз, к дереву, возвышавшемуся над лесом. Я успел заметить, как молния коснулась верхушки, и в следующее мгновение яркая вспышка ослепила меня.
      Слушая, как с треском падает гигант, увлекая за собой рядом стоящие деревья, я с радостью сознавал нашу безопасность. Самые высокие деревья заменяют в лесу громоотводы: именно на них обычно обрушивается разряд скопившейся в атмосфере электрической энергии.
      Молнии и гром, дождь и ветер дружно атаковали поляну. Моя палатка и хижины пигмеев напоминали хрупкую проволочную плетенку, попавшую под кувалду кузнеца. Но вот перестали сверкать молнии, стихли грохот и яростный вой ветра, прекратился проливной дождь. Гроза неслась дальше, и я снова считал секунды между блеском молний и раскатами грома. Одна, две, три... Ветер постепенно стих, но дождь продолжал хлестать вовсю. Яркая вспышка, затем через четыре секунды гулкий раскат. Пять секунд... Когда промежуток увеличился до семи, я заснул.
     
      НА ЗВЕРИНОЙ ТРОПЕ
     
      Джордж Майкл — знаменитый охотник. Многие правительства Африки поручали ему отстреливать слонов и львов, губивших скот и посевы. Охотясь на диких африканских животных, он хорошо изучил их повадки. Где бы ни находился Майкл — в болотах Мозамбика или в песках Калахари, он всегда брал с собой кинокамеру.
      В одно из своих путешествий по саванне Майкл отправился с семьей — женой и двумя детьми. Это путешествие и составило основу сюжета книги «Семья Майклов в Африке», с отрывками из которой мы предлагаем вам познакомиться.
     
      Солнце поднялось высоко над африканской землей, зной стал невыносим. Плотные листья фигового дерева защищали нас от беспощадных жгучих лучей. Удобно устроившись для киносъемок на ветвях, мы задремали. Вдруг внизу под нами зашуршали сухие листья, послышались возня, рычание и тихий стон. Мы посмотрели вниз и увидели, как прямо под нашей вышкой гепард терзал маленькую импалу1. Он вцепился ей в горло и медленно душил. Наступила тишина. Оба зверя застыли, только кончик хвоста у гепарда слегка шевелился.
      1 Импала — вид антилопы.
      Гепард был слишком занят своей жертвой и не слышал, как всего в 6 м над ним жужжат кинокамеры.
      Страх смерти придал импале силы, и она стала отчаянно вырываться из смертельных объятий гепарда. Она швыряла его из стороны в сторону, волокла за собой, так что вокруг трава и кусты были сломаны и помяты. Но гепард ни на секунду не разжимал своих цепких когтей и продолжал борьбу. Однако силы были неравны. Наконец импала слабо дернулась и затихла. Не разжимая когтей, хищник приступил к трапезе.
      Вдруг из кустов справа от нас донесся грозный рев.
      — Лев, — прошептал я.
      Гепард поднял голову и злобно зарычал. В ту же секунду как бы в ответ на его рычание из зарослей выступила огромная львица. Она направилась к гепарду по залитой солнцем поляне с такой спокойной уверенностью и величием, будто все в этих лесах принадлежало ей одной. Она остановилась в двух шагах от мертвой импалы и небрежно посмотрела вокруг, не обращая внимания на гепарда, видимо, решившего отстоять свою добычу во что бы то ни стало. Звери стояли друг перед другом, словно противники на ринге. Затем гепард нерешительно двинулся на львицу и громко заревел. Та по-прежнему не обращала на него внимания, и он отступил. С опаской поглядывая на львицу, гепард решил продолжать завтрак.
      Однако львица двинулась на гепарда, втянув голову в плечи. Гепард угрожающе припал к земле, повернул голову к львице, брызгая слюной и злобно рыча, но не мог устоять перед царицей зверей. Все его уловки были тщетны. В тот момент, когда львица сделала решительный прыжок, гепард поспешно отскочил на безопасное расстояние и стал сердито наблюдать, как львица пожирает его добычу.
      Мы оставались в своем укрытии, пока львица не насытилась. Затем она побрела к реке, чтобы утолить жажду, и наконец с оглушительным ревом исчезла в сумраке густого леса.
      Подождав еще минут тридцать, после того как львица ушла, мы спустились на землю и двинулись к лагерю. Шли по темному, мрачному лесу, вдыхая удушливый, влажный запах гниющих растений, к которым солнце никогда не пробивалось сквозь густые кроны деревьев. Воздух был сырым и холодным. Звериная тропа, по которой мы шли, извивалась, словно змея, среди густого подлеска и свисающих папоротников.
      Заслышав нас, по тропе удирали лесные фазаны. Потом с пронзительным криком они взлетали в воздух и исчезали за деревьями. Лес становился все гуще и темнее. Свет почти не проникал сквозь зеленый полог, сплетенный из ветвей тысяч деревьев, стоящих сплошной стеной. Только на очень близком расстоянии можно было различить отдельные стволы. А зеленые волны листвы вздымались, как безбрежный океан.
      Но вот лес начал редеть, и вскоре мы вышли на опушку. Дальше дорога шла по открытой местности, заросшей слоновой травой высотой в 2,5 м. В траве стрекотали тысячи насекомых, раздавались голоса птиц, и было слышно, как убегают животные при нашем приближении. Внезапно высокая стена травы оборвалась, и мы оказались в длинной, узкой лощине.
      Справа от нас тянулась скалистая гряда, на высоком выступе которой сидел черный орел. Что-то в его позе показалось мне необычным. Вдруг орел присел и вытянул шею, будто готовился броситься на невидимого нам врага.
      — Он хочет схватить вон того зайца, — услышал я голос проводника Пенги.
      Я посмотрел в ту сторону, куда показывал Пенга, и метрах в шестидесяти от нас увидел зайца, щипавшего траву.
      Орел стремительно сорвался с места, камнем свалился на зайца и без видимых усилий взмыл вверх со своей трепещущей добычей, зажатой в мощных когтях. Победно поднявшись высоко в небо, он затем плавно спустился на землю недалеко от нас.
      Из зарослей показался знакомый нам гепард.
      — Тот самый гепард, который поймал импалу,— сказал Пенга.
      С быстротой молнии гепард подскочил к орлу, выхватил из его лап добычу и уволок ее в кусты.
      Орел с диким бешенством носился в воздухе, метался из стороны в сторону, выкрикивая яростные угрозы над головой непрошеного гостя. Вдруг он камнем упал на спину своего противника. Его когти прочертили длинные кровавые полосы на мягкой шкуре гепарда. Это было возмездие. Орел ни на минуту не оставлял в покое своего врага, пока тот не уполз в густые заросли.
      Эта борьба на звериной тропе наглядно продемонстрировала неумолимость жестокого звериного закона джунглей, где побеждает сильный. Еще совсем недавно мы видели, как гепард убил импалу и как львица отняла у него добычу. А теперь орел убил зайца и более сильный гепард восполнил свою потерю.
     
      ГОРИЛЛЫ
     
      До 1903 г. ученые ничего не знали о горных гориллах. Немецкий любитель-натуралист В. Баумгэртель, долго наблюдавший за жизнью горных горилл на Рувензори, рассказывает о том, как он первый раз с глазу на глаз встретился с гориллой.
     
      Эти человекообразные обезьяны чаще всего живут маленькими группами от трех до шести особей, но бывают группы даже из восемнадцати животных.
      В каждой группе — малой или большой — всегда есть старый, сильный вожак, чья воля, по-видимому, является законом для остальных. Он пользуется правом выбора пути, назначает места отдыха, решает, нужно ли двигаться дальше или остановиться на ночевку... Самцы командуют самками, а последние в свою очередь следят за молодым поколением.
      Однажды мы шли тропинкой вдоль небольшого ручья вверх к перевалу и беседовали по доброму африканскому обычаю громко и непринужденно. Вдруг послышался треск сучьев. Ройбен (проводник) смолк на полуслове и подал мне знак дальше не двигаться. Между мной и Ройбеном продирался из чащи могучий горилла; за ним следовала самка с детенышем. Они остановились. Самцу что-то не понравилось; он подозрительно осмотрелся по сторонам, заметил нас, насторожился и скрылся в зарослях по другую сторону тропинки. Самка послушно последовала за ним, но детеныш остановился. С любопытством, свойственным маленьким. он, очевидно, захотел рассмотреть нас поближе. Вероятно, мы были первыми людьми, которых он встретил за свою короткую жизнь. Он начал растерянно озираться. К счастью, в этот момент вернулась мать. Без церемоний схватила она детеныша за руку, шлепнула его хорошенько и увела за собой в лес. Это была настоящая семейная сценка.
      Если гориллы своевременно обнаруживают присутствие человека, они бесследно исчезают. Но чаще вожак полагает, что опасность уж чересчур близка, чтобы можно было спасаться бегством. В качестве главы семейства или вожака группы он отправляет всех вперед, а сам прячется в зарослях и выжидает, пока неприятель подойдет ближе, чтобы нагнать на него побольше страху.
      Так было и при нашей встрече. В густых зарослях леса мы услышали короткий лай, а затем вопль, дикий, устрашающий, слышный за целую милю. Слышен был треск ломающихся сучьев, ветвей. Еще один вопль, а затем началась знаменитая барабанная дробь. Первое побуждение в таких случаях — бежать! А ноги не подчиняются. Вопли и барабанная дробь следуют с короткими интервалами. Каждую секунду длинные заросшие шерстью руки могут разорвать завесу из листьев, и чудовище ринется на тебя. Напряжение невыносимо. Но любознательность побеждает. Бесшумно мы приподнимаемся и осторожно раздвигаем ветви. И вот он стоит перед нами, черный колосс, воплощение звериной мощи. Он круто поворачивает свою громадную голову и смотрит на нас в упор. Его глаза налиты кровью, гнев безграничен.
      Ройбен ползет к зверю и знаками зовет меня за собой. В такой момент у многих нервы сдают, но если тут отступить, то лишишься поистине великолепного зрелища. Я тоже колеблюсь сначала, но затем, как загипнотизированный, ползу за Ройбеном. Я слепо доверяю ему: он знает, что можно себе позволить.
      Горилла раскрывает пасть и показывает громадные клыки хищного зверя. Снова слышится страшный, хриплый и вместе с тем пронзительный вопль. Хладнокровие Ройбена придает мне мужество. Я вижу, как и на чем исполняется барабанная дробь. В четком ритме бьют мощные кулаки по чудовищной грудной клетке. Впечатление грандиозное! Однако скоро начинаешь сомневаться в неподдельности гнева гориллы, догадываешься, что он только изображает страшилище, чтобы задержать нас до тех пор, пока его семья будет в безопасности. Уже смелее подползаем мы еще ближе, и тогда он разыгрывает свой последний маневр, встает во весь рост — более двух метров, — поднимает неправдоподобно длинные руки, хватается за сучья дерева и трясет их, как одержимый. Если и это не производит должного впечатления, он обрывает ветви, ломает их и с решительным видом отбрасывает в сторону. Теперь дело принимает серьезный оборот, думаю я, и хватаюсь за Ройбена. Но ничего не происходит. Ворча и оглядываясь, самец уходит вслед за своими в чащу.
      Ошеломляющее представление, но мы все же рады, что оно уже окончилось.
      И вдруг резкий предупреждающий лай, на этот раз позади нас. «Окружены гориллами? Это может плохо кончиться», — думаю я. Но Ройбен непоколебим, ему знаком и этот трюк. Подозрительный горилла незаметно обошел нас и хочет увлечь в ложном направлении. Он мог бы и не стараться, потому что мы тоже мирные существа и никогда не преследуем животных, а после такой встречи с облегчением отступаем.
     
     
      МАЛЕНЬКИЕ ХОЗЯЕВА БОЛЬШОГО ЛЕСА
     
      КТО ТАКИЕ ПИГМЕИ
      Представьте себе непроходимый экваториальный лес. Огромные деревья стоят, как древние крепости, воздушные мосты из лиан, похожие на толстый кабель, соединяют верхушки деревьев на головокружительной высоте. Здесь растут огромные яркие грибы, цветы с резким ароматом.
      Небольшие растения-паразиты ослепительной красоты пристроились на ветвях огромного дерева; постепенно они захватывают сетью своих корней весь ствол и медленно душат дерево, пока оно не погибнет.
      Какие же «сверхлюди» в состоянии противиться опасностям этого мрачного мира, жить в его убийственной сырости? Это пигмеи, самые низкорослые представители человечества. Они невероятно ловки и смелы, эти по-детски доверчивые люди.
      Греческое слово «пигмайос» переводится на русский язык так: «люди величиной с кулак».
      Племена пигмеев живут небольшими группами в экваториальных лесах Африки около рек Конго (Заир), Огове, Итури. Их насчитывают около 80 тыс., и половина из них живет в девственных лесах по берегам Итури, западнее озера Мобуту-Сесе-Секо. Племена называются бамбути, эфе, акка.
      Рост пигмеев — 140—150 см. Кожа у них золотисто-коричневого цвета, светлее, чем у других африканцев. У пигмеев своя «национальная одежда». Мужчины носят кожаный или меховой пояс, к которому спереди прикреплен небольшой передник из тапы — нечто вроде ткани, изготовленной из коры дерева, а сзади — пучок листьев. Женщины довольствуются часто лишь передниками.
      Пигмеи держатся с достоинством, но очень застенчивы. Живут они в небольших деревнях, на полянах и на просеках. Хижины сплетают из гибких прутьев и покрывают листьями. Строительство и ремонт жилища — занятие пигмейских женщин. Настоящей глины, способной скрепить постройки, здесь нет, и дожди разрушают пигмейские строения. Поэтому их приходится часто ремонтировать. За этим занятием всегда можно увидеть только женщин. Девушек, еще не обзаведшихся семьей и собственным домом, согласно местным обычаям к этой работе не допускают.
      Мужчина — глава семьи, задумав построить дом, отправляется к старейшине за разрешением. Отказа никогда не бывает, но разговор ведется долгий. Глава семьи рассказывает старейшине и без того известные ему подробности: сколько у него в семье детей, сколько им лет, кому из них надо построить отдельную хижину.
      Окончив переговоры, мужчина выходит из дома старейшины, держа в руках ньюмбикари — предмет, свидетельствующий о том, что согласие старейшины на строительство новой хижины получено. Ньюмбикари — это длинная бамбуковая палка с лианой, к концу которой привязан колышек. Этот предмет служит своеобразным циркулем. Им глава семьи очерчивает границы будущего жилища. На этом участие мужчины в строительстве жилища заканчивается. Все остальное выполняют женщины.
      Пигмеи делают крыши хижин чаще всего из банановых листьев. Первые слои листьев женщины просто накладывают друг на друга, а верхние связывают лианами. Если за такой хижиной постоянно ухаживать — убирать сгнившую листву и добавлять свежую, то в хижине всегда будет сухо, хотя буйные ливни во влажных тропических лесах идут почти ежедневно.
      Внутри хижины на сухой траве, а чаще на песке лежат связанные лианами стволы бамбука, которые заменяют кровать. Вместо подушек — пучки листьев. Прямо у входа — несколько луков, колчаны со стрелами и копья. За исключением железных наконечников копий, которые пигмеи выменивают у других племен, их орудия относятся к более древним временам. Тетивой для их крохотных луков служат вьющиеся растения. Свои миниатюрные стрелы они затачивают острым камнем и обмазывают растительным ядом. Глиняные горшки они также выменивают у соседних племен. Никаких запасов провизии пигмеи не делают. Если добыли мясо, то съедают его в тот же день, а если оно не испортится, то на следующий.
      Большинство женщин ежедневно с раннего утра уходят на охоту в лес. Оставшиеся в деревне приготовляют материю из древесной коры, для того чтобы шить «одежду» жителям всей деревни. С куска древесной коры, например, фигового дерева они соскабливают верхний слой, луб вымачивают в воде, а затем на гладком полене бьют по нему молоточками из слоновой кости, пока от твердой коры не отделится тонкое шелковистое волокно, из которого лесные люди делают свою ткань — тапу. Для этого волокно тонким ровным слоем размазывают на огромных, заранее приготовленных листьях. Через несколько дней волокно засохнет и получится ткань. В естественном виде тапа грязно-бурого цвета. Но если в кору добавить охры — желтой краски, естественные выходы которой встречаются повсюду в экваториальном лесу, то тапа становится терракотового цвета. А если изготовленную материю пропитать соком дерева ивизу, то она приобретает красивый желто-оранжевый оттенок.
      Огонь пигмеи поддерживают постоянно. При переходе на другую стоянку они несут с собой горящие головни, так как высекать огонь при помощи кремня очень долго и трудно.
      Пигмеи — лесные кочевники. Они живут на одном месте пол-года-год, пока вокруг их стойбища есть дичь. Потом снимаются, с легким сердцем оставляя свои нехитрые постройки, переходят на другое место, нередко за сотню километров, где, по их сведениям, есть непуганые животные.
      Но в экваториальных дебрях Африки не было бы столько покинутых пигмейских селений, если бы не другая причина. Если кто-нибудь умер, значит, лес не хотел, чтобы человек жил в этом месте. Значит, всем пигмеям надо уходить. Поэтому, когда деревню навещает смерть, покойника закапывают под крышей его же хижины, а все селение, устроив поминки и проведя ночь за поминальными плясками, на следующее утро снимается с насиженных мест и уходит поглубже в лес строить новую деревню...
      Откуда происходят пигмеи? Пока это остается загадкой. Нет никакой легенды, которая рассказывала бы, как они оказались в своем последнем прибежище, в экваториальных лесах.
      В лесу всегда сыро, воздух влажный. Пигмеи по ночам, а иногда и днем греются у костра. Огонь защищает пигмеев от диких зверей и спасает от многочисленных лесных насекомых. Организм пигмеев веками приспосабливался к жизни в условиях леса. Но странно, что самым опасным для этих людей экваториальных широт оказывается солнце. Пигмеи не переносят длительного воздействия его прямых лучей, получают тепловые удары, ожоги.
      Утром пигмеи уходят на охоту, к вечеру охотники возвращаются в селение иногда с богатой добычей: тушей кабана, антилопы или другого зверя. Тогда появление охотников встречается радостным шумом. Но не всегда охота бывает удачной. Тогда пигмеи идут молча, опустив головы, а в деревянные колокольчики, подвязанные на шеях их желтоватых с белыми пятнами собак, кладут пучочки травы, чтобы они не гремели. Собаки у пигмеев никогда не лают, они очень выносливы и всегда очень храбро и стойко защищают своих хозяев даже от свирепых леопардов. У большинства женщин, сопровождающих охотников в лес, к бедру привязаны совсем маленькие дети. На головах у женщин корзины, сплетенные из лиан, в которые собирают все съедобное, что только попадается на дороге. Не замедляя шага, пигмейки срывают съедобные листья, собирают среди буйной растительности грибы, орехи, гусениц, змей. Собирают они и мед диких пчел, ловко запаковывая его в листья.
      Добычу делят всегда по строго установившейся традиции. Острыми стрелами с дичи снимают шкуру, которую потом просушивают на солнце. Из освежеванных туш вынимают внутренности, срезают куски мяса, раскладывают их на листьях и начинают делить. Охотники в это время сидят в стороне, как будто их это совершенно не касается. Первым и лучшую часть получает охотник, убивший животное, затем владелец оружия и собаки, а затем уже все остальные охотники. Чем большее участие принимал пигмей в охоте, тем больший кусок ему достанется.
      Полученные куски мяса женщины нанизывают на прутики и жарят над огнем, изредка переворачивая. Когда мясо готово, его раскладывают на листья и едят.
      Пигмеи — хорошие охотники и очень меткие стрелки. Высокорослые африканцы-банту торгуют со своими маленькими соседями. Пигмеи снабжают банту мясом и слоновой костью, а банту в обмен на мясо и кость дают пигмеям железные наконечники для стрел, глиняную посуду, бананы, сахарный тростник, клубни маниока. Пигмеи не умеют обрабатывать землю и выращивать полезные растения, поэтому они вынуждены выменивать их на то, что дает им лес. Однако в последние годы правительства стран, где живут пигмеи, стараются вовлечь их в хозяйственную жизнь.
     
      ОХОТА НА СЛОНОВ
      Важное значение в жизни пигмеев имеет охота на слонов. Не каждый пигмей может быть таким охотником; этой чести удостаиваются только наиболее хладнокровные, мужественные и проворные. С возрастом охотник на слонов теряет быстроту действий, а поэтому оставляет свое прежнее занятие и продолжает охотиться только на антилоп, кабанов и маленьких окапи.
      В любой пигмейской деревне есть полная «команда» охотников на слонов, и почти в каждой семье кто-нибудь погиб на охоте за лесными гигантами. Я пытался узнать, сколькими трофеями может гордиться опытный охотник, но получить точный ответ на этот вопрос очень трудно. Пигмеи, по-видимому, не умеют считать дальше десяти. Несколько раз в ответ на вопрос «сколько?» мне отвечали: «Не сочтешь».
      Охота на слонов требует особых приготовлений. Нужно умилостивить злых духов, получить моральную поддержку всех обитателей деревни и, кроме того, взять с собой какое-нибудь средство, могущее подбодрить в решительный момент.
      Накануне охоты пигмеи отправляются в лес за большими розовыми семенами кола. Женщины кипятят эти семена, толкут их и снова кипятят. Сок этих плодов придает аромат напитку кока-кола, который пользуется большим спросом во многих странах. Пигмеи уже много столетий пьют его и жуют плоды кола.
      Кроме того, накануне охоты в деревне разыгрывают настоящий спектакль, в котором охотники, сделав чучело слона и поставив его на поляне, показывают своим сородичам, как они будут охотиться.
      «Артисты» сначала осторожно двигаются, внимательно прислушиваясь и вглядываясь вперед. Знаками они поддерживают связь друг с другом. Затем предводитель издает два звука, похожих на крик птицы, и все остальные охотники поворачиваются к нему. Они потеряли след слона, расходятся в разные стороны, осматривая землю и все время переговариваясь знаками. Предводитель первым находит след, показывает его остальным, и они возобновляют преследование.
      При виде свежего следа на их лицах мелькают улыбки, выдающие сдерживаемую радость, и пигмеи двигаются дальше. Тут вступают в игру барабаны. Они громко бьют, предупреждая, что охотники нашли след.
      Пригнувшись, с копьями наперевес охотники крадутся на поляну, делают полукруг влево, затем вправо, показывая, что прошли много миль по следу. Когда они направляются к центру поляны, где стоит слон, барабаны бьют чуть быстрее, и я чувствую, как чаще забилось мое сердце.
      Внезапно всех как будто пронзает электрическим током; я вздрагиваю и почти перестаю крутить ручку киноаппарата. Барабаны громыхают «бум!». Предводитель резко выпрямляется, машет рукой товарищам и со страхом и ликованием взор устремляет в чучело слона, которое в этот момент всем присутствующим кажется настоящим, живым гигантом, спокойно жующим листья и не замечающим маленьких врагов. Охотники замирают и несколько секунд, показавшихся мне бесконечно долгими, смотрят на слона. Затем охотники отходят на семь или восемь шагов и начинают взволнованно обсуждать план атаки. Барабаны звучат мягко, но в быстром темпе.
      Охотники, тесно прижавшись и наклонившись друг к другу, оживленно переговариваются, жестикулируя и время от времени бросая взгляды на слона. Затем они растягиваются полукругом и начинают приближаться к слону с тыла. Предводитель должен первым поразить слона копьем, как это и полагается на настоящей охоте.
      Он подкрадывается к слону сзади, но вдруг его глаза расширяются от страха, как будто слон стал поворачиваться, и он стремглав бросается к лесу. Потом он опять осторожно, танцующими шагами приближается к слону. Каждая черточка лица, каждый мускул тела красноречиво говорит о волнении и опасностях, поджидающих человека. И барабаны звучат в унисон его движениям — громче и быстрее при наступлении, глуше и медленнее при отступлении.
      Три раза предводитель подкрадывается к слону и три раза убегает прочь. На четвертый раз он бросается в атаку. С воинственным кличем обеими руками погружает он копье в живот слона, выдергивает его и бросается к лесу, а второй охотник в это время подкрадывается к слону справа. Один за другим охотники поражают копьями неподвижное чучело, пока зрителям не начинает казаться, что оно извивается и поворачивается из стороны в сторону. Барабаны звучат громко, в предельно быстром темпе. Зрители кричат, приветствуют смелых охотников и смеются.
      Затем охотники, изобразив преследование раненого слона, бросаются на него, яростно обрушивают копья на чучело и опрокидывают его. Барабаны громыхают «бум!», и все пигмеи разражаются радостными криками. Охотники исполняют вокруг поверженного чучела слона победный танец. Сначала к ним присоединяется несколько мальчишек, а через пять минут под аккомпанемент барабанов пляшут уже все зрители — энергично и весело. Пляшут пигмеи не очень организованно и не очень красиво, но зато так самозабвенно, что я с восхищением наблюдаю за ними.
      Утром в день охоты на слонов пигмеи пьют воду с соком кола, затем, быстро позавтракав, отправляются в лес. Обычно в отряде от трех до пяти человек.
      Прежде всего, конечно, они должны найти слонов. В Итури живет немало этих гигантов, и пигмеи-бамбути обычно легко находят их следы. К полудню они уже выслеживают какое-нибудь стадо. Гораздо безопаснее охотиться на слона-одиночку, но слоны, как правило, пасутся стадами в четыре-пять и более голов. Пигмеям приходится следить не только за намеченной жертвой, но и за остальными. Слоны проявляют большую сообразительность и трогательную заботу о своих друзьях, попавших в беду. Мне однажды довелось увидеть, как два слона, поддерживая с боков раненого, помогли ему добраться до безопасного места, совсем как солдаты, выносящие с поля боя раненого однополчанина.
      Выследив стадо, охотники тщательно обследуют местность и намечают жертву. Обычно они выбирают слона с наиболее длинными бивнями, так как на них бамбути могут выменять много нужных вещей у других африканских племен. Потом они отходят метров на сто, разжигают небольшой костер и выкуривают для смелости по трубочке. Но вот они готовы к битве и под предводительством лучшего охотника крадутся к стаду слонов, дремлющих на полуденной жаре или лениво жующих траву. Охотники осторожно приближаются к намеченной жертве. Они подкрадываются с подветренной стороны; к тому же охотники вымазаны слоновьим пометом, поэтому животные не чуют их.
      В этот момент постороннему наблюдателю их замысел кажется нелепым. Пигмеи и без того самые маленькие люди на Земле, а рядом с огромными животными они выглядят совсем крошечными, слабыми. Невольно хочется броситься к ним и предостеречь от глупой затеи, не сулящей ничего, кроме неизбежной гибели. Но это бесполезно. Пигмеи охотятся на слонов из поколения в поколение и считают это обычным занятием.
     
      В СТРАНЕ ТЫСЯЧИ ХОЛМОВ
     
      Покинув насыщенный влагой, душный экваториальный лес, где обитают пигмеи, через день можно очутиться в африканской Швейцарии. Это — Руанда. Воздух там чистый и сухой, днем не слишком жарко, а ночью слегка прохладно.
      На пути к горам пересекаем экватор. Чуть позже видим цепь вулканов Вирунга. Слово «вирунга» означает «вулкан». У подножия гор приютилось прекраснейшее озеро Киву. В водах Киву нет крокодилов, и на его берегах не кишат москиты и мухи цеце.
      Узкая дорога взбирается по склону горы, делает почти 850 крутых поворотов и поднимается на высоту почти 1200 м. На каждом повороте открывается захватывающая дух картина: внизу, как голубой драгоценный камень, лежит озеро Киву с курящимися вулканами на северном склоне гор. Вот видно, как по склону вулкана медленно сползает в озеро раскаленный поток лавы. При соприкосновении лавы с водой над озером образуются клубы пара. Река Рузизи, вытекающая из Киву, с шумом прокладывает себе путь через скалистую гряду к озеру Танганьика.
      Руанду называют «страной тысячи холмов». При первом же знакомстве убеждаешься в меткости этого определения. Почти но всей стране чередуются долины и возвышенности.
      На одном из холмов расположилась столица страны Кигали. Это город двух цветов: белых одноэтажных домов и ярчайшей зелени. Лишь на двух центральных улицах можно увидеть многоэтажные административные здания.
      Большой популярностью в Руандийской Республике пользуется Национальный парк Кагера, созданный для охраны фауны саванн. Он славится огромными стадами антилоп.
      По дороге часто встречаются квадраты возделанных полей — сорго, батата, маниока, кофе и чая. Некоторые плантации высоко поднимаются по террасированным склонам гор. А вот вдалеке видно сверкающее белизной поле. Оказывается, в этом высокогорном районе организовано крупное государственное хозяйство по выращиванию лекарственной ромашки. Создается такое впечатление, что бескрайние поля по обе стороны дороги покрыты глубоким слоем снега — настолько плотно растут белые цветки, напоминающие крупную ромашку или больших размеров маргаритку. Это и есть знаменитый пиретрум, иначе называемый далматской ромашкой. Экстракт из цветков пиретрума — пиретрин — используется как отравляющее вещество в борьбе с насекомыми-вредителями.
      Руанда — страна аграрная. Сельское хозяйство — главный источник ее национального дохода и средство к существованию свыше 90% населения. Поэтому руандийское правительство после достижения независимости стремится, помимо скотоводства, развивать и крупные специализированные плантационные хозяйства, рассчитывая резко повысить урожайность таких дорогих на мировом рынке культур, как ромашка (пиретрум), кофе, чай. Создание крупных плантаций позволяет приступить к новым методам коллективной обработки больших участков земли, использовать достижения современной агротехники, удобрения, машины.
      Население Руанды составляет в основном народность банья-руанда, состоящую из нескольких племен, среди которых интересно племя ватусси. Большое впечатление производит гигантский рост мужчин этого племени — от 2 до 2,5 м. Но еще больше поражает их гордая осанка и вид, полный достоинства и благородства. Обычно высокие люди несколько неуклюжи; ватусси же грациозны, походка у них необычайно легкая. Среди ватусси почти не встречается полных мужчин и женщин. Очень интересна их праздничная одежда — длинная, белоснежная, с золотыми блестками или широкими красными полосами; она мягко облегает высокие стройные фигуры.
      Ватусси издавна занимались скотоводством, и в их жизни скот занимает важное место. Они с большим уважением относятся к своим рогатым питомцам — коровам зебу с белыми громадного размаха рогами. На праздниках обязательно бывает «парад скота». Хозяева показывают своих лучших коров, громко перечисляют их достоинства.
      Руанду иногда называют страной без деревень. И это действительно так. Здесь не принято жить вместе, скученно. Хижины обычно разбросаны на значительном расстоянии одна от другой. Иногда бывает трудно разглядеть строения, скрытые в зарослях лесов. Однако стоит автомашине остановиться, казалось бы, на безлюдной дороге, и вы сразу же оказываетесь в кольце мужчин, женщин и детей.
      В стране такая большая плотность населения, что сами руандийцы по этому поводу обычно шутят: «В Руанде поднимите лист банана, и под ним вы обязательно найдете человека».
      Гостеприимство и подкупающая собеседника откровенность — вот характерные черты местных жителей. Они всегда готовы прийти на помощь, указать дорогу, дать вежливое объяснение, вступить в дружелюбный разговор.
     
      КРАСНЫЕ ЗЕМЛИ АФРИКИ
     
      В поездках по Восточной Африке человека сопровождают три цвета: ярко-голубой — неба, зеленый — растительности, красный — земли. Красными почвами покрыта почти вся поверхность Восточной Африки и почти весь континент к югу от Сахары. Под банановыми, сизалевыми и плантациями других растений видны красные прогалины почв, красной глиной обмазаны хижины африканцев, красная пыль покрывает ветровое стекло автомобиля, припудривает лицо и въедается в одежду. Коренные жители Восточной Африки — масаи — очень любят красный цвет — цвет своей земли. Мужчины обмазывают волосы красной глиной и ей же раскрашивают свое тело. Из красной материи шьют одежду.
      Мы, члены советской Восточноафриканской геологической экспедиции, приехали в далекую Африку, чтобы исследовать красноцветные почвы и попытаться выяснить, когда они образовались, из каких горных пород состоят и какие химические элементы дают почве такую окраску. Уже более 150 лет ученый мир дискутирует о происхождении красной земли, мощные плиты которой покрывают широкую равнину к северу от озера Виктория, да и в других районах Африки они встречаются часто. О том, как эти почвы образовались, ученые пока не пришли к однозначному выводу. Нам предстоит взять множество проб из вырытых нами шурфов1 в разных районах Уганды, Кении и Танзании. Сначала мы отправляемся в Северную Танзанию, где на границе с Кенией возвышается вулканический массив, ограниченный на востоке высочайшей вершиной Африки Килиманджаро.
      1 Шурфы — небольшие ямы, выкопанные в грунте при поисках и разведке полезных ископаемых.
      На небольшом турбовинтовом самолете Восточно-Африканской авиакомпании летим в городок Моши, который расположен у подножия Килиманджаро.
      Обычно весь день гора закрыта облаками, к вечеру облака рассеиваются и в лучах заходящего солнца розовеют снега Килиманджаро.
      На следующее утро из Моши отправляемся в путь. Наша цель — обследовать высотные пояса Килиманджаро. На «Лендровере» по горной дороге добираемся до тропы, по которой машина уже не пройдет. Дальше идем с рюкзаками по дождевому экваториальному лесу. Огромные деревья густо опутаны лианами. Идти тяжело. Под ногами скользкая оранжевая глина, моросит мелкий дождь, дышится трудно. Постепенно лес светлеет, а затем совсем остается позади. На высоте около 3 тыс. м простираются пышные высокогорные луга. Здесь роем шурфы, измеряем мощность слоев почвы, описываем их строение, отбираем образцы для анализов. В горно-луговых почвах Килиманджаро так много соединений железа и алюминия, что их можно назвать природной «фабрикой» алюминиевого сырья. После окончания здесь работ спускаемся в пояс лесов, где почвы не красные, а черные с мощным слоем гумуса; соединений железа и алюминия в них нет.
      Собранные материалы помогли нам установить отчетливую вертикальную поясность почв на Килиманджаро. На вулканической равнине у основания массива желто-красные саванновые почвы. На восточных, сильно увлажняемых склонах они поднимаются до высоты 1200—1300 м, а на западных, более засушливых — до 2100 м. Выше располагаются темные, богатые гумусом лесные почвы. Еще выше — горно-луговые почвы с включениями торфяных прослоек. Выше их лежат лишь снежники и ледники.
      От Килиманджаро наш путь идет на запад. Шоссе проложено на равнине, образованной застывшими потоками лавы. Вокруг растет густая трава, среди которой видны группы небольших акаций. Местность лежит в так называемой «дождевой тени» Килиманджаро, поэтому здесь засушливо. Это степь Масаи. На дороге встречаем и самих масаев в темно-красных плащах-накидках, с копьями в руках. Головы бритые, на шее бусы из бисера, в мочках ушей металлические кольца, на руках браслеты.
      С продвижением на запад ландшафт меняется. Появляются плантации бананов, кофе, папайи. Дорога идет как бы по аллее из бананов и бунгевиллей с прекрасными желтыми и красными цветками. Но этой дороге мы въезжаем в городок Аруша. Здесь мы получили зеленую книжечку — пропуск во все заповедники Танзании.
      Около озера Маньяра заночевали в заповедном лесу, населенном бабуинами, буйволами, жирафами, слонами, львами. Здесь же произошла встреча с маленьким коричневым зверьком — обладателе» м пушистого хвоста и острой мордочки — мангустом. Мысленно я сказал ему: «Здравствуй Рики-Тики-Тави! Вот где мы с тобой встретились!» Свою палатку мы поставили под громадным деревом, по ветвям которого с криками прыгали обезьяны. На ночь зажигаем костер. В палатке прохладно, и мы с наслаждением засыпаем. Но долго спать не пришлось. Началось все с воя гиены, а затем поднялась дикая какофония: лай, рычание, уханье, треск ветвей, густые и невероятно страшные вздохи, дико кричали и бесновались обезьяны. Долго прислушивались мы к ночной жизни африканского леса. Спать уже не хотелось; казалось, что звери окружили палатку и стремятся проникнуть в нее. Утром около палатки мы увидели следы львов и носорога.
      Дальше наш путь лежал мимо заповедника Нгоронгоро, и мы, конечно, посетили его. Нас поразило обилие птиц, которое мы увидели на большом мелком озере в центре кратера. От такого количества птиц — фламинго, пеликанов, ибисов, цапель — просто рябило в глазах. На берегу озера паслись зебры, грациозные газели Томсона, антилопы гну, импалы, водяные козлы. Невдалеке от них вышагивали, не обращая ни на кого внимания, львы.
      Ослепительно красное шоссе ведет пас к главному водоразделу Восточной Африки, лежащему на высоте более 1000 м. На обрывах видны обнажения горных пород, в которых красноцветные почвы лежат на древних каолиновых глинах и по трещинам и порам вмыты в их верхнюю часть. Древний каолиновый слой во многих местах размыт, уничтожен временем. Тогда там красноцветные отложения лежат на твердых кристаллических породах. Чтобы понять, почему почвы имеют такую ярко-красную окраску, нужно было после возвращения из экспедиции целый год исследовать их и выяснить, какие элементы в них содержатся. В ре зультате многочисленных, очень сложных анализов удалось установить, что красный цвет обусловлен наличием большого коли чества мельчайших частичек железа, прочно скрепленных с мельчайшими частичками глины. Это скрепление происходило в результате смены влажных и сухих периодов, вследствие чего железо не успевало полностью вымываться из слоя глины, а оставалось в нем. Таким образом процесс образования красноцветных пород проходил в сильно увлажненные периоды, а в засушливые— прекращался.
      Вопрос о времени образования красных отложений помогли решить наши исследования почв на сухом вулканическом плато восточнее горы Кенйя. Здесь излившиеся лавы покрыли древние породы и лежащие на каолиновой коре неразрушенные красноцветные отложения, которым более миллиона лет. Следовательно, можно предположить, что образование красноцветных отложений прекратилось более миллиона лет назад, когда климат стал сухим. Мы работали и на Рувензори — высочайшей вершине Уганды. В этом вулканическом районе очень часты землетрясения. С большой высоты нам открылась изумительная картина западного лесистого склона горы, круто спускающегося к плоской равнине, уходящей далеко за горизонт. Она сливается с низменностью Конго. Там начинается знаменитый лес Итури.
      Едем на юг от Рувензори. Снова знакомый ландшафт — засушливая саванна с колючими акациями. Переживаем волнующий момент — пересекаем экватор. На асфальте шоссе обозначена белая полоса, указывающая положение экватора. Сбоку небольшое сооружение с надписью: «Уганда. Экватор». Затем мы въезжаем на территорию Национального парка Куин-Элизабет. Дорогу перебегают серые краснобровые и красноногие цесарки, вдали спокойно пасется стадо буйволов, на дереве спят львицы, громко храпя, а у небольшого озерка в царственной позе лежит лев.
      На берегу озера Иди-Амин-Дада ставим палатки. Быстро темнеет. Восходит огромная оранжевая луна. Хочется немного поработать, поэтому садимся за походный раскладной стол и зажигаем газовую лампу. Но животных, видимо, раздражает непривычный резкий свет. Недалеко рыкают львы и голосят гиены, из озера выходят гиппопотамы и подходят почти вплотную к палатке. Нет! Надо гасить свет и ложиться спать! Утром видим расхаживающих около палаток крупных птиц с огромными клювами. Это марабу — санитары саванны. Они ищут, нельзя ли около нас чем-либо поживиться.
      Несколько дней мы работаем в бассейнах рек Кагеры и Альберт-Нила, на плато Серенгети, и наше пребывание в Африке заканчивается. Собрано много интересных материалов, их обработка займет много времени. Нужно спешить домой.
     
      ВАКАМБА И МАСАИ
     
      Перед нами расстилалась ровная, теряющаяся в легкой дымке саванна, почти лишенная растительности. Лишь кое-где виднелись группы чахлых акаций. Мы ехали около часа и наконец случайно встретили деревню племени вакамба. Из покрытых тростником хижин высыпали люди и дружелюбно приветствовали нас. Мы были очень довольны своей «находкой», потому что вакамба, славящиеся акробатическими танцами, обычно живут в почти недоступных районах и до сих пор мало кому удавалось снять их на пленку. Вакамба выглядели очень живописно. Женщин украшали деревянные и костяные бусы. Юноши прикрывались львиными шкурами, а их тела, натертые львиным и леопардовым жиром, блестели на солнце.
      Когда мы попросили, вакамба начали танцевать под дробный аккомпанемент больших барабанов, обтянутых козьими шкурами. Девушки встали в круг, и каждая стремительно закружилась, подобно волчку, на одном месте. Юноши исполняли виртуозный танец, и перед нами мелькали каскады кувырков, сальто, акробатических колес и высоких прыжков. С танцоров ручьями лил пот, но они казались неутомимыми. Это было увлекательное зрелище, и оно могло продолжаться еще много часов, если бы мы не перестали снимать.
      Изолированность и замкнутость среди племен Восточной Африки больше всего сохраняют масаи. Когда мы ехали в танзанийский порт Танга, встретили группу кочующих масаев. Мужчины с длинными охотничьими копьями широко шагали впереди, за ними женщины вели ослов. Мускулистые, раскрашенные охрой, с шапками густых волос, охотники-масаи выглядели весьма внушительно.
      Племя масаев, насчитывающее свыше 200 тыс. человек, живет на территории Кении и Танзании.
      Масаи занимаются скотоводством. С утра до вечера пасут они своих маленьких горбатых коровенок, а на ночь возвращаются за ограду — бома. Бома — удивительно простое сооружение. Из колючих веток делают невысокий забор. Такая изгородь охраняет людей и животных от хищников, в первую очередь от львов.
      Масаи — смелый народ. Все они хорошо владеют копьем. Торжества, посвященные сдаче экзамена на аттестат мужчины-бойца, они совершают вдали от любопытных глаз белых людей. Возмужавшим тринадцатилетним юношам поручается выполнить большое, опасное дело — убить льва. Происходит это так. Юнцы, вооруженные копьями и щитами из буйволовой кожи, окружают предварительно выслеженного льва. Все ближе и ближе подступают они к гордому животному, не удостаивающему своих юных противников даже взглядом. Меньше становится круг, теснее цепь вооруженных юношей, а приглушенная воинственная песня делается все более возбуждающей. Люди все ближе и ближе. Лев пытается напугать охотников своим грозным ревом. А юноши уже сомкнулись, кожаные щиты образовали настоящую стену, и острия копий нацелены в зверя. Терпению льва приходит конец, и он стремительными прыжками бросается в сторону. Но едва лев приближается к человеческой цепи, только он пытается подмять под себя какого-нибудь молодого масаи, как дюжина копий вонзается меж его ребер. Конечно, дешево он не отдает свою жизнь. Некоторые кандидаты в воины умирают, некоторые остаются на всю жизнь калеками, а те, чьи копья окрашивает кровь льва, становятся настоящими мужчинами, полноправными членами племени.
      Все масаи высокие, стройные, нет среди них маленьких или толстых. Прически только у мужчин, женщины бреют головы наголо.
      Все женщины и мужчины на предплечьях и в ушах носят множество побрякушек из голубого и красного стекла. В определенные дни масаи надевают на шею целые комплекты пестрых громадных бус. Такие украшения мешают выполнять какую-либо работу, поэтому их надевают только в праздники.
      Масаи носят коричневые плащи. Временами плащ используется как переметная сума — один конец его перекидывается через руку. Чаще всего плащи используют в качестве подстилки. Женщины носят юбки — куски материи, обернутые вокруг бедер.
      Масаи не терпят вмешательства в их дела и очень самостоятельны.
     
      В УГАНДЕ
     
      Уганду называют жемчужиной Африки. Называют так за перламутровую гладь озер, за синеву дремучих, девственных лесов, за громадные чаши кратеров, за агаву, банановые леса, за баобабы, на которых ночуют желтогривые львы, за белых носорогов, живущих около озера Мобуту-Сесе-Секо. В Уганде можно увидеть розовых фламинго, мирно отдыхающих на спинах бегемотов, или ткачиков, залетающих в раскрытую пасть крокодила и благополучно выпархивающих из нее. На стенных просторах Уганды пасутся стада грациозной, пугливой импалы, давшей имя столице страны — городу Кампала; на ее болотах расхаживает неотразимый в своей царственной диадеме венценосный журавль (см. цветную вклейку). Уганду называют жемчужиной Африки еще и потому, что она поставляет на мировой рынок лучшие в мире кофе и шерсть, потому, что в ее реках скрыта исполинская сила гидроэнергии, потому, что в ее красной земле есть железо, алюминий и много других полезных ископаемых. Еще недавно Уганда была жемчужиной в британской короне. Теперь это независимая республика.
      Уганду населяют различные африканские народы и племена. Среди них есть такие, которых не коснулась цивилизация, и они ведут такой образ жизни, как примерно сто лет назад.
     
      ПЛЕМЯ АКОЛИ
      В Уганде, в районе города Гулу, живет племя аколи. Этой области почти не коснулась цивилизация, и во многом она осталась такой, какой была сто лет назад. Как и в старые времена, страну покрывают заросли девственных лесов, но некогда воинственный народ аколи теперь живет в мире и спокойствии.
      Аколи живут в хижинах, каркас которых делают из деревянных жердей и столбов. Каркас с боков обмазывают глиной.
      Главная пища аколи — каши и лепешки из зерна сорго, проса и кукурузы. Зернохранилища они строят на столбах, чтобы предохранить зерно от вредителей и от затопления в дождливый сезон. Молотят зерно очень просто. Сначала по колосьям бьют палками, а затем осыпавшееся зерно веют, подбрасывая его на плетеных подносах. Зерна просеиваются, а стебли и пустые колосья остаются на подносе.
      Аколи любят порядок в хозяйстве. Они чистоплотны. И, хотя едят прямо на земле, перед едой тщательно подметают глиняные площадки, заменяющие им столы.
      Приготовление пищи не отнимает у аколи много времени. В качестве кухонной утвари они используют только горшки. Овощи им заменяют съедобные травы и листья. Зерно размалывают между двумя твердыми камнями, затем муку бросают в воду, ставят горшок на огонь и помешивают варево огромными деревянными ложками, пока не получается кашица.
      Аколи искусно плетут разные корзины, ткут циновки. В медленно текущих речушках обитает множество видов мелких рыб, зарывающихся в ил. Аколи ловят их плетеными корзинами.
      Рыболовством занимаются девушки. Они заходят в реку и идут вниз по течению, зачерпывая корзинами воду вместе с илом и рыбами.
      Аколи занимаются ремеслами, у них есть кузнецы, изготовляющие копья. Кузнечные горны, работающие на древесном угле, очень примитивны. Это простые углубления в земле. Мехами служат две эластичные козьи шкуры.
      Аколи — искусные гончары. Хотя домашнюю утварь они обычно покупают в магазинах, но значительное количество горшков и чашек еще делают вручную. Часто гончарами бывают женщины. Я видел, как женщина-аколи сделала превосходный глиняный сосуд. Было очень интересно наблюдать за ее работой. Орудиями ей служили лишь искусные руки и наметанный глаз. Она уверенно придавала глине нужную форму, и в результате получился сосуд, не уступающий лучшим образцам этого древнейшего ремесла. Женщина не довольствовалась тем, что сделала просто нужную в хозяйстве вещь. Взяв заостренный стебель какого-то растения, украсила еще мягкий, не затвердевший сосуд узорами. Затем, обмакнув кончики пальцев в краску, натерла ею проведенные в глине бороздки. Краска была сделана из мягких цветных камней, размолотых в мелкий порошок. В отличие от многих африканских племен, аколи не сушат свои изделия на солнце, а обжигают их на огне.
      Аколи — искусные резчики по дереву. Многие предметы, изготовленные самыми примитивными орудиями, поражают тонкостью отделки.
     
      ПЕРЕПИСЬ ЗВЕРЕЙ
     
      В период колонизации в Африке было уничтожено много диких животных, поэтому их численность постепенно сокращалась. Однако некоторые территории в природном отношении остались нетронутыми, например районы распространения мухи цеце в Восточной Африке. Это насекомое, переносящее возбудителя сонной болезни, — грозный бич для людей и домашних животных. Лошади, коровы, мелкий домашний скот погибали после укуса мухи цеце, а дикие животные оказывались невосприимчивыми к этой болезни, они прекрасно жили и размножались. Люди уходили из этих районов, и сохранившиеся таким образом естественные оазисы растительности и животного мира в различных местах Африки стали теперь заповедными местами, свидетельствующими о былых богатствах континента. В заповедниках или национальных парках сохранились редчайшие животные, в том числе птицы, так как там запрещается их отстрел в продолжение многих лет, даже десятилетий. Не разрешается также фотографировать и снимать фильмы, если у вас при себе есть оружие. Нельзя стрелять и в целях самообороны. Среди охраняемых территорий известны такие, как Серенгети, Цаво, кратер Нгорон-горо, Мара, Национальный парк Мерчисон, оз. Мобуту-Сесе-Секо и другие.
      В большинстве случаев трудно заметить, когда переступил границу заповедника или национального парка. Иногда об этом напомнит указатель: «Здесь начинается Серенгети» или просто: «Серенгети». При входе в Национальный парк Цаво или Найроби посетитель может прочитать: «Мы не имеем права распоряжаться дикими животными по своему усмотрению. Мы лишь доверенные лица, ответственные перед нашими потомками за сохранение царства зверей».
      В заповедниках бросается в глаза доверчивая «интимность» поведения диких животных. Они удивительно точно знают, когда их не преследуют. Сколько раз мы наблюдали, как самец косули, олень и даже мелкий зверь становятся доступными, ручными! Они как будто чувствуют, что мы их не тронем, что опасности нет.
      В огромном Национальном парке Серенгети было решено произвести перепись зверей.
      Но как сосчитать диких животных? После долгих споров решили использовать самолет, который мог бы летать с очень маленькой скоростью и на небольшой высоте. Основная часть заповедника — это саванна. С небольшой высоты отлично видны отдельные животные.
      Переписчики разделили весь заповедник на участки, отделенные друг от друга горами или реками. Это понадобилось для того, чтобы не считать два раза одних и тех же животных. Но как безошибочно подсчитать постоянных обитателей каждого такого участка? Их ведь не привяжешь к месту.
      Вот если бы изловить по одному животному из каждого стада, а затем надеть на пленников хорошо заметные с воздуха воротники из пластмассы и отпустить их назад, в свои стада! Но попробуйте-ка поймать быстроногую антилопу гну или газель!
      Для довли животных переписчики воспользовались особым ружьем, в котором вместо пороха сжатый воздух. Это ружье стреляет не пулями, а шприцами, наполненными усыпляющим веществом. Подстреленное животное падает, как убитое, и тогда на него надевают воротник. Некоторые животные приходят в себя через несколько минут и сразу же возвращаются в стадо. Но антилопы гну теряют сознание на несколько часов, поэтому приходилось выставлять охрану, чтобы их не растерзали хищники.
      Ружье для усыпления животных имело один недостаток: оно било с расстояния не более 40 м. А к зебре на такое расстояние не подберется и самый опытный охотник. Переписчики нашли выход. Они преследовали намеченную «жертву» на автомашине.
      Догнав зебру, автомашина некоторое время неслась рядом с ней, а затем животное хватали за хвост, валили на землю и надевали на него воротник.
      Когда в каждом стаде оказалось животное с воротником на шее, началась перепись. Она не затронула только слонов, носорогов и буйволов, находившихся в это время в лесах.
     
      СЛОНЫ
     
      Хотя слоны предпочитают обширные равнины, поросшие низким кустарником и слоновьей травой, они чувствуют себя дома и в густых лесных зарослях, таких, как лес Итури. Массивные, гигантского роста слоны могут бесшумно пробираться сквозь непроходимые лесные заросли или взбираться по крутому склону горы быстро и ловко, почти грациозно. Топографам давно известно, как искусно проложены слоновьи тропы.
      Во время выслеживания слона необходимо считаться с его великолепным обонянием, которое сильнее, чем у любого другого зверя. Но хобот у него служит не только для определения запахов. Этот орган по своей удивительной универсальности единственный в своем роде. С помощью хобота слон добывает себе пищу, пьет. Им он играючи переносит довольно толстые деревья. Хотя хобот и оружие слона, но именно с его помощью животное выражает и нежность. Слониха-мать хоботом с любовью гладит своего слоненка.
      В африканских зарослях я видел отдыхающих гигантов во время полуденной жары; опершись на огромные деревья, они спали или находились в полусне. Их огромные уши с беззаботной медлительностью то поднимались, то опускались; хобот, как перископ подводной лодки, был поднят над головой, сторожил, не донесется ли откуда-нибудь подозрительный запах. Не раз наблюдал я из-за куста, естественно при встречном ветре, этот древний радар и машущие уши, которые тихим хлопаньем разгоняли мух.
      Однажды в лесной чаще мы были заняты подготовкой к предстоящей охоте. Тихо переговариваясь, мы посматривали по сторонам, но ничего опасного не видели и не слышали. И вдруг, как по команде, мы застыли в испуге. Метрах в пятнадцати от нас стоял огромный слон. Его хобот покачивался вместе с толстой головой, а глаза как будто смотрели на нас. Мы сорвались со своих мест, прыгнули за дерево и, взведя курки, тесно прижавшись друг к другу, стали наблюдать за слоном. «Что он будет делать?» — пронеслось, видимо, в сознании каждого из нас во время этих коротких секунд. Слон же медленно развернулся, помахал нам хвостом, зашагал и скрылся из глаз. Сучок не треснул, лист не шелохнулся; великан ушел так же, как и пришел, — без единого звука. А здесь и антилопа, даже газель не могла бы пройти без треска и шума. Я до сих пор не могу понять: как слонам это удается?! Очевидно, как положено осторожному зверю, слон выследил нас, соблюдая полную тишину. К счастью, он пребывал в мирном состоянии духа: видимо, был сыт, поэтому у исполина Африки желания напасть на нас не появилось.
      Когда слон стоял в лесной чаще, когда он величественно поворачивался к нам ржавокоричневой сциной, я как будто чувствовал на себе его презрительный взгляд, словно это движение говорило: «Чего испугались? Почему засуетились, карлики вы эдакие? Уберитесь лучше с дороги!»
      Теперь в Африку пришла техника. Слонам трудно привыкнуть к ее соседству и ее превосходству. Порой они беззаботно разгуливают но шоссейным дорогам, не обращаявнимания на автомобили, и спокойно, не подозревая об опасности, пересекают железнодорожные полотна, останавливая поезда. В Танзании произошел такой случай. Между двумя ближайшими друг к другу станциями прекратилось железнодорожное сообщение на несколько дней. Товарный состав сошел с рельсов и серьезно повредил железнодорожный путь. Причина этой аварии не совсем обычна. Ночью недалеко от станции поезд неожиданно врезался в стадо слонов, оказавшихся на полотне железной дороги. На полотне остались лежать убитыми два гиганта.
      Восточно-африканское управление железных дорог и портов ставит вопрос о создании условий безопасного движения транспорта не только на дорогах Танзании, но и Кении, где слоны нередко останавливают движение между портом Момбаса и столицей страны Найроби.
     
      ЦЕНА СЛОНОВОЙ КОСТИ
     
      Изданная в Африке «Красная книга» — не. роман, хотя ее нельзя читать без волнения, не статистический справочник, хотя цифр там предостаточно, не учебник и не энциклопедия. Это позорная хроника преступлений, подробный список хищнического истребления животных и птиц, которые постепенно исчезают с лица земли в результате безрассудных и преступных действий человека.
      Животные Африки пострадали из-за хищнического истребления больше, чем на других континентах. Чучела и шкуры редких африканских зверей, «входивших в моду» на Западе, пополняли коллекции богатых людей. Крокодилов, леопардов, носорогов, львов убивали не только отравленными стрелами и охотничьими ружьями, в ход шли автоматы, пулеметы и другое боевое оружие.
      Во время колониального господства уничтожение природных богатств было узаконенным преступлением. Сейчас африканцы справедливо считают, что браконьерство — еще один способ грабежа их стран.
      Угроза уничтожения нависла в последнее время над одними из древнейших млекопитающих континента — слонами.
      Браконьеры стараются подстеречь крупное животное с большими клыками, но, если попадается малыш с крохотными бивнями, не брезгуют и малышом. Тем более что убить его легче...
      Убивают слонов еще и потому, что охота на них — дело не трудное. Мишень слишком крупная, чтобы не попасть в нее. Кроме того, слоны не покидают своих застреленных товарищей. Они топчутся вокруг трупов, печально трубят и качают огромными головами. В это время можно застрелить несколько слонов, что и делают браконьеры. Слону-гиганту высотой около 3,6 м и массой иногда до 7 т требуется жизненное пространство. Ежедневно ему нужно 600 кг зелени и 100 л. воды.
      До того, как в Африку пришли европейцы, на континенте было около 2 млн. слонов. В XIX в. бесконтрольная охота на этих животных чуть не привела к их полному исчезновению.
      Но если в одних странах слоны исчезают, то в других их становится слишком много. Например, в национальных парках Кении и Камеруна, которые гигантские животные выбрали своим убежищем, к 1970 г. почти не осталось деревьев — все поели слоны.
      Правительство Руанды, небольшой африканской республики, живущей в основном за счет сельского хозяйства, вынуждено было издать специальный декрет, по которому для спасения национального парка все слоны из него были вывезены. Операция эта была проведена с исключительной гуманностью. Для того чтобы дорога не слишком утомляла животных, их перевозили на новое «местожительство» по воздуху, подвесив с помощью троса к вертолету.
      Так правительства некоторых африканских стран стремятся сделать все возможное для сохранения этих животных. Африканские животные нуждаются в защите, чтобы следующие поколения людей были благодарны тем, кто в наше время боролся за сохранение современной фауны.
     
      САМЫЙ ВОИНСТВЕННЫЙ ЗВЕРЬ — НОСОРОГ
     
      Почему носорог такой воинственный? По-видимому, потому, что он не очень умен и плохо видит. Он хорошо различает пред меты лишь на расстоянии не дальше десяти шагов. Смелость заменяет у него недостаток рассудка, а острое чутье компенсирует плохое зрение. Если подойти к носорогу против ветра, он не заподозрит присутствие человека, пока не окажется совсем близко.
      Предугадать, что сделает носорог в следующую секунду, нельзя. Можно быть уверенным только в одном: в большинстве случаев он будет нападать, независимо от того, есть для этого повод или нет. А когда носорог нападает, он делает это всерьез — быстро и решительно.
      Обычно носорог атакует первым. Нападает он всегда по прямой линии. Для него не препятствие даже самые густые и колючие заросли, он пробивается и сквозь них. На первый взгляд носорог массивен и неуклюж, но не думайте, что можно убежать от него. Он умеет быстро и очень резко поворачиваться, независимо от скорости бега.
      Все животные уходят от носорога, уступая ему дорогу. Если носорог и слон встречаются на узкой тропе, уступает слон. Вряд ли носорог может причинить большой вред слону, но слон чаще всего избегает встречи. Все африканцы испытывают одно и то же чувство при встрече с носорогом — страх. Масаи, храбрейшие из храбрых, убивающие льва тонким копьем, боятся только одного зверя — носорога.
     
      ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ
     
      Тех, кто побывал в Африке, часто спрашивают: «Ну как, довелось встретиться с царем зверей — львом?» В заповедниках Восточной Африки львы не редкость. На равнинах и небольших холмах заповедника Мара на юге Кении львов больше, чем в какой-либо другой части света. В пяти километрах от столицы Кении я в течение получаса наблюдал льва и трех львиц, фотографировал их с расстояния в два метра. Машину львы подпускают к себе вплотную, но выходить из нее рискованно. В огромном заповеднике Цаво до недавнего времени обитали даже львы-людоеды. И все-таки африканцы никогда не назовут льва царем зверей. Они считают, что его место где-то между леопардом и буйволом.
      А кто же звериный царь? Тут, пожалуй, двоевластие. Самый мудрый, сильный, миролюбивый из африканских животных — слон — делит первенство с могучим, воинственным носорогом. Не одну машину вспорол рассерженный носорог и перевернул бивнями разгневанный слон. А львы обычно не смеют приблизиться к царям зверей, зато они мастера нападать на зебр и антилоп. Словом, африканцы с иронической улыбкой относятся к благоговейному почтению, которое испытывают европейцы к львам.
      И все-таки лев — это лев. О нем стоит рассказать. Здоровый, полный сил, а значит, сытый лев никогда не бывает людоедом. Покуда гривастый способен охотиться на зебр и антилоп, он не покушается на человека, тем более что трудности в добыче пищи лев не испытывает, он всегда сыт. Просторные травянистые саванны Африки дарят ему готовый стол. Более того, охотники утверждают, что сам лев не охотится. Охота — обязанность живущих с ним двух-трех львиц. Лев, самое большее, поворчит на пасущееся стадо, немного погоняет его, но убить» — это дело самки. И дело тут, очевидно, но только в лени — лев тяжел для охоты. Он хуже ползает на брюхе, когда нужно незаметно подкрасться к жертве, хуже карабкается по деревьям и прыгает, чем менее грузная львица. Но это не мешает ему после охоты первому приступить к обеду.Львицы в это время, облизываясь, ожидают в кустарнике своей очереди. Когда лев насытится, подходят к добыче львицы.
      Львицы чаще всего охотятся по ночам, причем здесь им помогают глаза, а не нос. Лев видит прекрасно и в темноте, зато обоняние у него плохое. Оно ведь у животных вообще скорее защитное, предостерегающее средство, а не атакующее. Но льву почти никто не угрожает, поэтому защитное средство ему ни к чему и оно у него не развивается.
      Так живет и питается огромный хищник, пока полон сил. Опасным для человека лев становится, когда он стареет или заболевает. Тогда его покидают самки.
      В таком состоянии его постоянно мучит голод, доводящий иногда до людоедства. Он начинает охотиться на жителей деревень, на всех, кто ему попадается на пути. Когда в округе появляется такой лев-людоед, население старается поскорее избавиться от него. Устраивают засады, вешают туши зебр, и рано или поздно хищник попадается.
      Вблизи деревень лев может подойти к группе играющих детей. Как всякая кошка, он любит поиграть, если только не стар. И иногда решает принять участие в играх детишек. Они, конечно, стремительно убегают, а лев мчится за ними и, конечно, догоняет. Такие случаи иногда заканчиваются трагически.
      При неожиданной встрече с любой крупной кошкой бегство — самое неподходящее поведение. Тогда нападение зверя почти закономерно. Но вот что интересно: громкие крики часто заставляют ретироваться крупных хищников, и даже льва. Голос человека их пугает. И звери в большинстве случаев стремятся уйти подальше от неизвестности.
     
      БУЙВОЛ
     
      Буйвол — одно из наиболее опасных африканских животных. У каждого охотника он значится под первым или вторым номером. Горилла обычно держится подальше от человека; чтобы ее увидеть, нужно забраться в горы. Лев нападает, только когда он голоден, и не всегда преследует врага. Трудно отбить нападение слона, но он, как правило, предпочитает не затевать драки. Леопард почти так же опасен, как буйвол, но он — ночное животное, а большинство здравомыслящих людей не гуляют по ночам в тех местах, где есть леопарды.
      Буйволы встречаются в Центральной Африке почти повсеместно, хотя их стада теперь уже гораздо меньше, чем в прежние времена. Это мускулистое животное массой около тонны. Основания его рогов, сросшихся посередине лба, образуют надежную броню, защищающую наиболее уязвимое место на голове. Буйвол быстр, проворен и раздражителен. У него превосходное зрение, слух и обоняние, и он не терпит появления около себя человека.
      Охотники, даже обладатели самых лучших крупнокалиберных ружей, относятся к африканскому буйволу с большим почтением. Когда он нападает, его не остановит ни звук выстрела, ни пуля, если она не убьет его, конечно. Но бывало, что охотники вгоняли в буйвола по четыре-пять пуль, а он даже не замедлял своего бега. Раненый буйвол нередко делает круг и нападает на охотника сзади.
      Я попросил оператора, с которым мы работали, подвезти меня к стаду буйволов, чтобы можно было заснять их на пленку. У нас не было оружия, и нас не прикрывали охотники-профессионалы с крупнокалиберными ружьями. Мы находились в заповеднике, где носить огнестрельное оружие запрещено. Но именно это помогло нам. Буйволы в национальных парках по многу лет не видят охотников.
      Не преуменьшая свирепый нрав буйволов, но считая маловероятным, чтобы в парке они напали на человека, мы, выбрав, стадо, пошли его снимать.
      С того места, где остановился грузовик, животные казались темными пятнами. Мы подходили к ним с подветренной стороны.
      Вначале я шел только в нескольких шагах впереди. Оператор отставал, чтобы заснять меня вместе с буйволами.
      «Немного левее», — шепнул он мне. Я слегка отклонился влево.
      «Стой», — ия остановился. Один из буйволов поднял голову.
      Не обнаружив ничего подозрительного, он продолжал жевать.
      «Теперь осторожно вперед», — жестом показал оператор, и я сделал еще несколько шагов к буйволу. Внезапно меня поразила одна мысль, и я оглянулся. Вокруг не было ни одного дерева, а грузовик остался примерно в полутора километрах сзади. Если буйволы бросятся на нас, нам не спастись.
      «Стой», — просигналил оператор, потому что я подошел слишком близко к стаду.
      Два буйвола подняли головы и заметили нас. Они были всего в двухстах метрах, и даже оператор не намеревался подходить к ним ближе.
      Вожак повернулся к стаду, а все животные повернулись к нам. Вожак вытянул шею, будто принюхиваясь. Я начал скорее снимать. Буйвол, вероятно, услышал звук работающего аппарата, поднял голову выше и с неприязнью разглядывал нас. Во всей его фигуре было недовольство.
      Мы стояли неподвижно. Наш отход мог роковым образом повлиять па решение буйвола. Может быть, буйвол поймет, что у нас нет дурных намерений, или решит увести стадо на другое место со свежей травой?
      Именно это он и решил. По какому-то сигналу, который я не смог ни услышать, ни разглядеть, двадцать пять больших черных буйволов медленно развернулись и побрели в противоположную от нас сторону. Мы стояли и ждали, пока все они не скрылись в высокой траве, и тогда я почувствовал, что уже давно затаил дыхание. Я перевел дух и с улыбкой обернулся к оператору. Он казался спокойным и довольным, что мне удалось получить долгожданные кадры.
     
      БЕГЕМОТЫ
     
      На рассвете, когда небо было безоблачно и удивительно чисто, я вышел из палатки. Внизу текла река; над ее прозрачной, зеркальной гладкой поверхностью поднималась тонкая пелена тумана. Но вот толчки, как будто от близкого землетрясения, нарушили безмятежное спокойствие природы — на противоположном берегу появилось стадо бегемотов (гиппопотамов). Это был настоящий «парад бегемотов» — огромные животные возвращались к реке с пастбищ. Они спускались к воде цепочкой по глубоко втоптанной тропе и входили в реку. Эту незабываемую картину можно наблюдать только в Экваториальной Африке... Бегемоты очень прожорливы, за ночь каждый из них съедает около 200 кг травы и листьев. Обычно к пастбищам ведут хорошо утоптанные тропинки, потому что эти животные кормятся на одном и том же участке до тех пор, пока не уничтожат все съедобные растения.
      Я первый раз видел такое большое стадо — в нем было не менее ста голов. Бегемоты похожи на огромных свиней. Кожа их толщиной до 5 см черного, серого или коричневого цвета. Высота взрослых бегемотов 1,5 м, длина около 4,5 м, масса до трех тонн. Но есть карликовые бегемоты, длина тела которых не превышает 2 м. Они живут в Западной Африке от Либерии до Судана и называются либерийскими. У всех бегемотов небольшие свиные навыкате глазки и маленькие уши, которые встают, когда бегемот прислушивается. Но зато его пасть с большими клыками и такими мощными челюстями, что он может одним ударом расплющить крокодила или разнести в щепки рыбачью лодку.
      Хотя обычно гиппопотамы миролюбивы и необидчивы, но иногда, если человек или животное преграждает им путь к воде, они становятся весьма агрессивными.
      На коже некоторых, самых крупных из них, виднелись шрамы, часто очень глубокие и безобразные, — следы битв самцов, когда они, рассвирепев, наносят друг другу смертельные раны.
      Входя в воду, старые самцы ревели и буйствовали, молодые фыркали, а погружаясь, пыхтели и пускали пузыри. Наконец, бегемоты успокоились, и их скопление стало казаться однообразной серой массой. Отдельные туши уже едва можно было различить.
      Большую часть дня гиппопотамы проводят, стоя в мелкой воде или греясь на солнышке на отмелях. Иногда они уплывают в другой довольно далекий водоем, так как они хорошие пловцы. Однако бегемоты все-таки предпочитают передвигаться по дну реки, даже там, где вода полностью покрывает их.
     
      ЛЕСНЫЕ МУРАВЬИ
     
      Большая опасность в Африке для всего живого — лесные муравьи. Они «путешествуют» обычно плотной колонной шириной от 10 до 20 см. Это более опасные враги, чем хищные звери. Их укус как укол раскаленной иглы. «Ужаленное» место немилосердно жжет много часов. И сколько бы муравьев вы ни раздавили, место каждого убитого занимают десятки других.
      Рассказывают, что один ученый хотел приручить обезьянку колобус. Обезьяна попалась с хорошим характером, охотно брала пищу из рук. Ей вскоре развязали лапы, а на одну из них надели кольцо с длинной цепью, прикрепленной к пню, на котором она спала.
      Однажды ночью хозяина обезьяны разбудил ее пронзительный крик. Он вскочил с постели и бросился к ней. Обезьяна, вернее, нечто отдаленно напоминавшее ее, отчаянно рвалась с цепи. Тело зверька было облеплено шевелящейся массой муравьев, цепь превратилась в толстый канат из этой же массы, а пень, казалось, ожил. Владелец обезьяны скорее пристрелил ее, чтобы избавить животное от мучений. На ее скелете почти не осталось мяса.
      А одного путешественника как-то ночью разбудил настойчиво повторяющийся щелкающий звук. Выпростав из-под противомоскитной сетки руку, чтобы взять электрический фонарик, он через несколько секунд почувствовал, что руку его жжет, как будто ее терзают раскаленными щипцами. Оказывается, в палатку вторглись переселявшиеся муравьи. Они набросились на съестные припасы, обувь, противомоскитную сетку, брезент палатки, и в воздухе раздавалось щелканье миллионов муравьиных челюстей. Пришлось спешно убраться в другое место, оставив на «разграбление» весь лагерь.
      Я много раз встречал в лесу армии муравьев на «марше». Если я не замечал их вовремя, в мгновение ока сотни насекомых оказывались в моей одежде.
      Однажды муравьи чуть не вторглись в жилища пигмеев. Но пигмеи подняли тревогу, как только полчище показалось из лесу. Все схватили из костров горящие ветви и начали сооружать оборонительную линию. Хорошее оружие в таком случае не только огонь, но и кипяток. Правда, у пигмеев его никогда не бывает под рукой в количестве, достаточном для отражения нашествия. Лучше всего устроить поперек муравьиной тропы огненную завесу, которую нужно все время наращивать с флангов, так как муравьи пытаются обойти пламя с боков.
     
      ПРО КРОКОДИЛОВ
     
      Каждый турист, попавший в Африку, мечтает увидеть африканских крокодилов. Но теперь в реках и озерах их сравнительно мало. Только в одном месте такая встреча может наверняка состояться — это в Мерчисонском национальном парке. На песчаных косах Виктории-Нила, ниже Мерчисонского водопада, крокодилы часами греются на солнце, не обращая внимания на моторные лодки. Они сыты.
      В других национальных парках Уганды крокодилов почти нет. В озере Иди-Амин-Дада, где они водились в прежние времена в изобилии, их уничтожили вулканические извержения, а из озера Мобуту-Сесе-Секо, соединенного с озером Иди-Амин-Дада рекой Семлики, животные не сумели перебраться. Может быть, этому помешали огромные водопады, а может быть, ледяная вода, стекающая в Семлики из ледников Рувензори...
      Но и в Виктории-Ниле крокодилов становится все меньше. Сначала их уничтожали потому, что они нападали на домашний скот и на людей. За каждого убитого крокодила даже платили вознаграждение. Потом стало модно в Европе и в Америке из крокодиловой кожи шить обувь, дамские сумки и портфели. Тогда предприимчивые белые охотники современным огнестрельным оружием стали по-настоящему истреблять их. Это уже не то, что охота африканцев с луками и стрелами! Число крокодилов за очень короткое время катастрофически уменьшилось. Казалось бы, все должны радоваться этому. Хищников меньше — человеку и животным лучше! Но в природе существует биологическое равновесие, и вымирание одних видов влечет изменение жизнедеятельности других живых организмов. Уничтожение крокодилов может отрицательно повлиять на условия жизни промысловых рыб в реках и озерах. Поэтому в последние годы многие африканские государства запрещают отстрел крокодилов. Но многие браконьеры охотятся ночью. Крокодилы только днем лежат на берегу, греясь на солнце, а как только стемнеет, они прячутся в воду и всю ночь проводят в воде, высунув головы.
      У крокодила очень сильные челюсти, усеянные несколькими рядами острых зубов. Вместо сточившихся зубов у них вырастают новые. Нижняя челюсть неподвижна, двигается только верхняя. Эти животные обладают острым слухом и зрением; заметив приближающуюся жертву, они погружаются и готовятся к нападению.
      Крокодилы нападают только на тех животных, которых могут одолеть, поэтому они редко тревожат слонов и бегемотов, но иногда утаскивают их детенышей. Схватив добычу, крокодил обычно тащит ее на более глубокое место и топит, а затем прячет где-нибудь под водой, как правило, в яме или под выступом берега. Съедает крокодил добычу, когда она, полежав в «кладовой», начинает разлагаться.
      В Африке крокодилы нападают на людей чаще, чем какое-либо другое животное.
      Крокодилы никогда не заплывают далеко от берега. На озере Виктория, например, даже в те времена, когда крокодилов было более чем достаточно, можно было отплыть на лодке подальше от берега, в открытую воду и спокойно купаться, не боясь крокодилов.
      Когда крокодилам становится жарко, они широко разевают пасть и так подолгу лежат. Это для того, чтобы регулировать температуру своего тела. У них нет потовых желез, а поэтому лишняя влага их тела испаряется через слизистую оболочку пасти.
      Пользуясь тем, что у крокодилов открыта пасть, некоторые птицы бесстрашно залетают туда и выклевывают из зубов чудовища остатки пищи. А некоторые птицы расхаживают по спине крокодила и уничтожают на его коже насекомых. Крокодилы поддерживают дружбу с этими птицами. Когда крокодилу нужно закрыть пасть, он определенным движением предупреждает птицу, находящуюся в пасти, и она успевает вылететь оттуда.
      Относительно дружбы крокодила с человеком я услышал только один раз. Впоследствии я удостоверился сам, что это правда.
     
      РУЧНОЙ КРОКОДИЛ
     
      О ручном крокодиле Лутембе я услышал в Кампале — столице Уганды. Заехав в маленькую рыбачью деревушку на берегу озера Виктория, я приготовился увидеть набитое чучело крокодила или, в лучшем случае, старое беззубое животное в специальном загоне. Но «хозяин» Лутембе, захватив охапку сушеной рыбы, направился к берегу и стал всматриваться в широкую гладь озера. Затем он сложил руки рупором и крикнул громко и протяжно: «Лу-тем-бе!» Я сознавал, как глупо надеяться, что крокодил, услышав зов, выйдет на берег, но решил дождаться конца этой комедии.
      Юноша позвал снова, на этот раз немного громче. По-прежнему ничего не было видно. Тогда он крикнул еще громче: «Лу-тем-бе! Лу-тем-бе!» Он кричал минут десять, и мне надоело ждать.
      Африканец обернулся и сказал, что нужно подождать еще немного. Я кивнул и остался стоять, подавив одолевавшие меня сомнения.
      Наконец, юноша торжествующе указал на какую-то точку на поверхности озера и повернулся ко мне с улыбкой. Сначала я ничего не мог разглядеть, но затем заметил легкие волны. Через несколько минут я ясно увидел морду животного, направлявшегося прямо к нам. Когда оно приблизилось к берегу, я разглядел движущийся хвост, большие челюсти и зазубренную кожу крокодила. Животное вылезло на берег и неуклюже поползло к хозяину. Я стоял в нескольких метрах от него, за кучей рыбы, снимая на кинопленку это неправдоподобное зрелище.
      Крокодил показался мне громадным и страшным, особенно когда он открыл похожую на пещеру пасть и я увидел его острые зубы. Я думаю, его длина была около четырех с половиной метров. Сначала мне показалось, что он бросает голодные взгляды на меня. Но его интересовала рыба, за которой я стоял. Парень взял одну рыбину и бросил ее в раскрытую пасть, пронеся руку всего в 10—15 см от зубов крокодила, которые мгновенно вонзились в лакомый кусочек. Рыбы одна за другой исчезали в этом бездонном колодце. Потом африканец осторожно сел на хвост крокодила. Один взмах, подумал я, и он окажется далеко в озере.
      — Сколько ему лет? — спросил я.
      — Ей, бвана, — поправил хозяин.
      — Не понимаю, откуда это тебе известно. Ну, ладно, сколько ей лет?
      — Пять королей, бвана, — Каманья, Суна, Мутеса, Мванго и Чва.
      У меня не было ни малейшего представления о том, как долго живут короли племени баганда, но позже я узнал, что они царствовали все вместе примерно 125 лет. Видимо, юноша не преувеличивал возраст крокодила: первым приручил Лутембе, бросая ей рыбу, еще дед этого юноши. Животное привыкло к ежедневным кормежкам и регулярно посещало этот участок берега. Со временем оно даже научилось узнавать свое имя — Лутембе и стало приходить на зов. Когда первый «укротитель» крокодилов умер, Лутембе получил в наследство его сын. И он сделал из Лутембе приятное, доброе существо, ставшее вскоре приманкой для туристов.
      Оставалось еще немного рыбы, и Лутембе с вожделением смотрела на нее.
      — А что, если я покормлю ее? — спросил я.
      — Она будет есть, бвана, — ответил юноша, слезая со своей любимицы.
      Да, она будет есть — может быть, мою руку. Но я решил попробовать. Я спросил юношу, имел ли он когда-нибудь дело с киноаппаратом. Нет, никогда. Тогда я показал ему, как наводить, как нажимать нужную кнопку. Осторожно он навел аппарат на меня и Лутембе, а я еще осторожнее поднял рыбу за хвост и протянул ее крокодилу. Лутембе посмотрела то ли на рыбу, то ли на меня, ее глаза слегка блеснули и она быстро поползла ко мне. Я невольно отскочил в испуге. Потом я узнал, что крокодилы двигаются на суше значительно проворнее, чем можно предполагать по их виду.
      Я бросил рыбу в раскрытую пасть прежде, чем Лутембе успела подползти ко мне, и отступил на несколько шагов. Крокодил был или разочарован маленькой порцией, или же его огорчило мое недоверие. Во всяком случае, он соскользнул в воду и начал кружиться поблизости. Желая узнать, схватит ли он брошенный в воду предмет или, может быть, даже принесет его, как собака, я взял небольшую палку около полуметра длиной и бросил ее крокодилу. Но я плохо рассчитал, и она стукнула крокодила по спине. Лутембе повернулась и быстро, как бы в припадке раздражения, поплыла к середине озера.
      — Бвана, вы не должны были этого делать, — сказал молодой хозяин, державший в руках мой аппарат. — Вы оскорбили ее. — Он повернулся к уплывающему крокодилу и умоляюще позвал: — Лутембе! Лутембе!
      Но Лутембе не пожелала вернуться. Парнишка упорно продолжал звать ее. Лутембе, наконец, решила, что из-за вспыльчивости может лишиться десерта. Она поборола свою гордость и вернулась, все простив и все забыв. На этот раз хозяин кормил ее до тех пор, пока она не насытилась полностью. Затем Лутембе, довольная, улеглась на солнышке и, перед тем как заснуть, широко раскрыла свои громадные челюсти.
      Такой я ее и оставил. Неизвестно, что побудило именно этого крокодила подружиться с человеком, когда все остальные боятся и ненавидят людей. Но я думаю, что это, наверное, единственный случай. Эта история подтверждает гипотезу о том, что дикие животные не настроены враждебно к человеку, если он не раздражает их и не охотится за ними. Ведь, за исключением этого рыбака, никто никогда не относился хорошо к крокодилу.
     
      КРАТЕР НГОРОНГОРО
     
      В Африке сохранилось еще немало не тронутых человеком уголков природы, как, например, кратер Нгоронгоро. Его открыл в 1891 г. немецкий исследователь Бауман, экспедиция которого недалеко от озера Маньяра начала восхождение на плоскогорье. Но крутой подъем очень затруднял продвижение. Поднявшись на плоскогорье, группа вскоре оказалась на краю пропасти, откуда открывалась грандиозная панорама — вулканическая котловина с растущими по склонам лесами и с прекрасными пастбищами на Дне.
      Крупнейший в мире кратер Нгоронгоро образовался в результате взрыва. Он очень большой — двадцатикилометровый в диаметре и более чем шестидесятикилометровый в окружности. Отвесные стены его имеют высоту не менее 500—600 м. Дно кратера — плоская равнина площадью более 250 км2 с несколькими озерами посередине, заросшая густой тропической растительностью. Там на плодороднейшей почве растут самые нежные и самые требовательные к теплу и влаге растения на Земле.
      Когда несколько миллионов лет назад вулкан Нгоронгоро потух и лавовые покровы стали зарастать травой и кустарниками, сюда начали собираться животные, обитавшие на соседних равнинах. Слоны и носороги в поисках новых пастбищ проложили на горных склонах тропы, которыми и теперь пользуются
      За стадами зебр, антилоп гну и других, спускавшихся с горных склонов, в эту обетованную землю пришли их исконные враги: львы, леопарды, гепарды, гиены, шакалы, гиеновые собаки...
      Принесенные ветром семена акаций проросли и через некоторое время превратились в деревья с пышными кронами, отбрасывающими густую тень. Появились в Нгоронгоро и жирафы.
      По тропам, проложенным слонами и носорогами, в котловину спустились грузные, неуклюжие бегемоты, нашедшие здесь убежище в прохладных водах большого озера.
      Но первыми в Нгоронгоро прилетели птицы. В небольших озерах обосновались розовые фламинго, за ними явились нильские гуси, венценосные журавли, дрофы, различные аистовые и множество других пернатых самых разнообразных цветов и оттенков, в том числе и нектарница, живущая среди больших цветков лобелии.
      Когда в котловине появились пришедшие с севера пастухи-масаи, великое переселение зверей уже завершилось. Земля, покрытая сочной, ярко-зеленой травой, ждала человека. Среди моря травы появились небольшие островки краалей1 масаев. Их стада тучнели изо дня в день, питаясь сочной растительностью пастбищ
      1 Крааль — селение скотоводов в Юго-Восточной Африке кольцеобразной формы. Внутри загородки, чаще всего из колючих веток, расположена хижина и загон для скота. Загородка предохраняет скот и людей от хищных зверей.
      Нгоронгоро и утоляя жажду хрустально чистой водой его рек и озер. С тех пор история масаев неразрывно связана с кратером, и уже немыслимо говорить о бывшем вулкане, не упоминая о живущем там народе.
      Масаи, правда, живут не только на территории Нгоронгоро, по и в некоторых других национальных заповедниках Восточной Африки — в Серенгети, Амбосели — и в прилегающих к ним районах.
      Хотя я знал о величине Нгоронгоро, при первом взгляде на него у меня захватило дух. Отвесные склоны кратера образуют абсолютно правильный круг. Когда на него смотришь сверху, то сразу видишь, что это гигантское блюдо, заполненное буйной растительностью, именно кратер, а не какая-нибудь долина.
      На рассвете из-за тумана или, скорее, дымки растительность видна плохо. Вскоре под яркими лучами солнца туман рассеивается, и сквозь него проглядывают все большие участки, покрытые зеленью. Однако дымка придает всему ландшафту фантастический оттенок, все кажется миражем, видением, вызванным волшебными заклинаниями. Это чувство не покидает и тогда, когда на смену туману приходят белые облака, низко парящие над краями кратера.
      На первый взгляд сверху дно кратера кажется огромным гладким зеленым ковром. Но потом можно заметить кое-где небольшие холмы и более темные пятна — клочки леса. Вглядевшись внимательнее, замечаешь и солнечные блики на поверхности вьющейся внизу реки и двух довольно крупных озер.
      Наш спуск на дно кратера продолжался довольно долго, так как приходилось с трудом продираться сквозь чащу деревьев. Но вот совершенно неожиданно спуск и кусты кончились, под ногами — ровное дно кратера, простирающееся во все стороны и теряющееся вдали. Мы шли через зеленый луг, густо заросший клевером, который упруго выпрямлялся из-под ног, и заметили, что клевер низко объеден, как под линейку, а вскоре увидели, кем именно. Справа от нас спокойно кормилось несколько сотен зебр, а немного впереди — стадо антилоп гну. Они часто пасутся вместе. Гну тоже спокойно паслись. Когда животные заметили нас, это их не очень встревожило. Затем одна из гну неторопливо побежала прочь, а за ней последовали и другие. Зебры, увидев их, решили порезвиться и поиграть с гну. Несколько минут слышался приглушенный гул от стука копыт по влажной земле — так самозабвенно животные гонялись друг за другом, а затем все умчались вдаль.
      Потом на нашем пути попалась роща акаций, а затем луг, покрытый белым и красным клевером. Он рос так буйно, что его хватило бы на прокорм всех животных кратера. А Нгоронгоро буквально кишел зверями. В начале 50-х годов в нем обитало примерно 75 или даже 100 тыс. животных и большинство их никогда не покидало кратер. И зачем им покидать его? Здесь есть все, что им нужно: пища, вода, солнце, тень, места, где можно укрыться от преследователей.
      Теперь здесь заповедная территория, где запрещена охота и звери чувствуют себя в полной безопасности.
     
      ОТ ЛИМПОПО ДО МЫСА ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ
     
      На юге Африки расположена Южно-Африканская Республика. С запада ее берега омываются Атлантическим, а с востока — Индийским океаном. На севере граница проходит по реке Лимпопо, а на юге Африканский материк заканчивается двумя далеко выступающими в океан мысами — Доброй Надежды и Игольным.
      Значительная часть страны — возвышенность, состоит из нескольких плоскогорий и плато, называемых велдами. Вся возвышенность опоясана с юга Большим Уступом — цепью гор, протянувшихся параллельно береговой линии. Большой Уступ то совсем близко подступает к океану, то удаляется от него. Наиболее высокая его часть на востоке. Это Драконовы горы.
      Климат этой части Африки преимущественно тропический, но к югу от 30° южной широты субтропический.
      Из 3,8 млн. белых, живущих в ЮАР, около 2 млн. составляют так называемые африканеры (буры) — потомки голландских колонистов, обосновавшихся в Южной Африке еще в середине XVII в.; остальная часть европейцев в основном англичане, переселившиеся сюда в прошлом и нынешнем столетиях. Самая многочисленная часть населения ЮАР — это коренные жители страны— африканцы, относящиеся к языковой семье банту, среди которых численно преобладают народности коса, зулу, басуто, бечуаны и др. Кроме того, в ЮАР живут индийцы.
      В экономическом отношении Южно-Африканская Республика — наиболее развитая страна на Африканском континенте. Ведущая отрасль экономики — горнодобывающая промышленность.
      Природные ресурсы страны очень богаты: в ее недрах много золота, алмазов, платины, урана, марганцевой руды, каменного угля, железной, медной и других руд.
      Всеми этими богатствами недр пользуется белое население. Удел коренных африканцев — работать в шахтах и рудниках по добыче полезных ископаемых. Оплата тяжелого труда африканцев настолько мала, что они едва могут прокормить свою семью. В то же время их труд умножает громадные прибыли белых владельцев шахт.
      Сельское хозяйство держится главным образом на принудительном труде африканского населения. В результате захвата земель у местных жителей в руках фермеров европейского происхождения оказалось около 90% всей обрабатываемой площади страны. Африканцам белые завоеватели оставили малоплодородные засушливые территории, где живет более 1/3 всех африканцев-банту. Это резервации1. Здесь так мало земли и она так плоха, что, обрабатывая ее, африканцы не могут прокормить свои семьи, и поэтому они становятся батраками, почти рабами, у белых фермеров. Батраки не имеют права уйти с фермы без разрешения хозяина, который может их наказать, жестоко избивая розгами.
      Большие площади в стране заняты ананасовыми плантациями. Когда идет сбор ананасов, африканцы под палящими лучами солнца работают от восхода до захода. Эта работа страшно изнуряет. На отдых рассчитывать не приходится, за работой следят надсмотрщики на конях, в руках у них длинные плети... Горька жизнь африканцев-банту на родной земле, а между тем эта земля очень богата.
      На севере страны плоскую поверхность, заросшую кустарником, орошают притоки реки Лимпопо. Здесь растут акации, среди которых преобладает зонтичная с плоской, как зонтик, кроной. Ее мелкие белые цветки издают нежный запах. В этом районе растет около 40 видов колючих растений, например верблюжья колючка. Листья ее, несмотря на острые шипы у основания, служат пищей животным, в том числе и антилопам куду. Южнее на плодородных почвах буйно разрастаются травы, кустарники и часто можно встретить баобабы.
      Самое живописное место в Южно-Африканской Республике — это Драконовы горы. Они имеют то холмистый, спокойный вид, то увенчаны остроконечными пиками и прорезаны глубокими узкими ущельями с обрывистыми стенами. Во многих местах горы непроходимы.
      На пологих склонах гор всюду пасется скот, встречаются поля, засеянные в основном кукурузой. Горы отделяют влажное восточное субтропическое побережье от внутренних высоких засушливых районов с континентальным климатом.
      На побережье влажный и теплый климат. Здесь в Индийском океане проходит теплое Мозамбикское течение, начинающееся у экватора. Ветры с моря обычно влажные и теплые. На побережье растут пальмы, черное дерево. Африканцы выращивают повсеместно сахарный тростник...
      Восточное побережье почти не имеет бухт, а следовательно, и портов. Высокие горные хребты поднимаются как будто прямо из воды. С гор течет множество рек, из них многие порожисты и низвергаются водопадами.
      Южную часть страны занимают Капские горы.
      К северу от мыса Доброй Надежды, на берегах уютной Столовой бухты, у подножия Столовой горы, раскинулся город Кейптаун. Это крупный порт.
      На склоне Столовой горы, в парке растет изумительное но красоте серебряное дерево. Листья его похожи па серебряный бархат. Серебряное дерево больше нигде не растет, хотя и делались попытки культивировать его в других частях страны.
      В парке очень много цветов, но интересно, что среди этого великого множества цветущих растений почти нет цветков с голубой или синей окраской. Большинство их окрашено в желтый или оранжевый тон.
     
      ПАРК КРЮГЕРА
     
      На северо-востоке ЮАР, на границе с Мозамбиком, находится большой заповедник — Национальный парк Крюгера. В парке живут слоны, жирафы, львы, леопарды, гепарды, зебры, антилопы куду, гну. Антилопа гну встречается только в Африке, на других континентах она не живет. Стада антилоп гну часто пасутся вместе с зебрами. Взаимное соседство помогает им уберечься от когтей и клыков их общих врагов. У них как бы круглосуточное дежурство. Зебры бодрствуют днем и сонливы ночью, гну же очень чутки в ночное время, но дремлют днем.
      В реках и на илистых отмелях водятся бегемоты. Весь день они проводят в воде, либо плавают и ныряют, либо лежат на отмелях, наполовину погрузившись в воду. Ночью бегемоты пасутся в сочной траве, растущей по берегам рек. На суше бегемоты боязливы и неповоротливы, в воде проворны и свирепы, особенно если почуют опасность.
      Здесь же бродят и жирафы — кроткие и пугливые существа. В случае опасности они могут развить скорость бега до 50 км в час. Глаза у жирафа выпуклые и посажены так, что видят сразу во все стороны. Не поворачивая головы, животное может видеть, что делается за его спиной. У жирафа сильные ноги. Удар его копыта гораздо сильнее, чем, например, лошади. Поэтому даже львы редко нападают на жирафа. Питаются жирафы нежными побегами и листьями зонтичной акации; поэтому им и нужна такая длинная шея: ведь у зонтичной акации листья очень высоко. Несмотря на огромный рост (4,8—5,8 м), жирафы почти неразличимы среди деревьев и кустарников благодаря своей пятнистой окраске. Из-за хищнического истребления в начале XX в. жирафов в Южной Африке осталось очень мало. Создание заповедников спасло их от полного уничтожения.
      В парке Крюгера более тысячи слонов. Слоны очень близоруки и обычно не замечают подъезжающих к ним туристов, но имеют прекрасный слух, обоняние и очень сильны. Они легко переворачивают автомобиль; поэтому в парке повсюду развешаны таблички с надписью: «Остерегайтесь слонов!»
      В болотах по берегам рек, особенно Лимпопо, много крокодилов. Эти прожорливые чудовища весь день греются на солнце, лежа на берегу. Их можно принять за бревно, кучу ила или песка.
      С заходом солнца крокодилы спускаются в воду, обычно в мелководье у водопоя, и начинают охоту. В воде крокодил не упускает случая напасть и на человека, а на суше труслив и старается улизнуть прочь.
      Во время яйцекладки самка крокодила выходит на берег, откладывает до десятка белых, похожих на утиные, яиц, зарывает их в горячий песок и держится где-нибудь поблизости от своего «инкубатора». Перед тем как из яиц должны вылупиться детеныши, самка откапывает яйца, разбивает скорлупу, и на свет появляются малыши размером до 10 см. Они сразу же ползут к воде, где часто становятся жертвой взрослых крокодилов, птиц, крупной рыбы. Крокодилы-детеныши питаются кузнечиками и другими насекомыми, затем, когда подрастают, рыбой.
      Хозяева южной, более сухой части парка — львы. Они держатся небольшими стаями. Туристы, увидев на дороге в ленивой позе лежащего льва, резко тормозят машины, но это очень мало трогает хищника. Он не обращает на машины никакого внимания. Лишь изредка наиболее любопытный из львов встанет, подойдет к машине, вскинет передние лапы на капот, заглянет в открытое окно, потом равнодушно отойдет в сторону и снова поудобнее уляжется дремать.
      Другое дело — леопард. Это очень злобное животное. Иногда ночью он забирается в загон для скота, убивает более десятка коров или овец и, даже не попробовав мяса, уходит.
      В парке обитает и одно из самых быстроногих животных на Земле — гепард. Он легко загоняет самую быструю антилопу; поэтому нередко фермеры-буры приручают гепарда для охоты вместо гончей.
      В парке Крюгера много всевозможных птиц, пресмыкающихся и насекомых.
      Самые крупные птицы — страусы, а самые маленькие, даже, можно сказать, крошечные, буквально с пчелу, — колибри. Заросли парка прямо кишат клюворогами, скворцами, сорокопутами, жаворонками. Своеобразный колорит здешним лесам придают попугаи с их красочным, необычайно ярким оперением и громкими криками. По берегам рек живут фламинго, голубые и краснокоричневые зимородки, молотоголовые цапли. Красивое оперение имеет ястреб-фигляр. Часами парит он в голубом небе, высматривая добычу.
     
      ВОДОПАД ВИКТОРИЯ
     
      Водопад Виктория на Замбези — одно из удивительных явлений природы. Одни водопады, как, например, Ниагарский, поражают массой падающей воды, другие — высотой обрыва, с которой они низвергаются. Виктория же вызывает удивление и восхищение не только самим каскадом, состоящим из множества отдельных струй, но и стоком бурлящей воды в узком ущелье, которое
      111
      в 13 раз уже, чем река выше водопада. Водопад же низвергается в ущелье каньона мощным потоком шириной 1800 м с высоты 120 м.
      Этот водопад открыл в 1855 г. выдающийся английский путешественник по Африке Д. Ливингстон. На западном берегу водопада первооткрывателю поставлен величественный памятник — бронзовая скульптура, которая возвышается над чудесным творением африканской природы. Ливингстон назвал водопад именем английской королевы Виктории, но это, как писал путешественник, «единственное английское имя, которое я когда-либо дал какой-нибудь части Африканского континента». Он приводит и местные названия. Древнее название — Сеонго или Чонгуэ, что означает «радуга» или «место радуги». Ко времени приезда на водопад Ливингстона за ним закрепилось название Мози-оа-Тунья, что переводится с языка племени макололо как «гремящий дым». Путешественник записывает в своем дневнике, что «Мози-оа-Тунья так необыкновенен, что всегда должен казаться чудом».
      Чешский путешественник Э. Голуб, много лет посвятивший исследованию Южной Африки (вторая половина XIX в.), живо описывает это чудо природы.
      У западного берега несколько островов, покрытых буйной тропической растительностью, делят единый поток на три струи. Со стороны восточного берега его дробят около 30 больших и малых скалистых островов. Некоторые струи настолько узки, что не достигают дна и превращаются по пути в водяную пыль, которая поднимается вверх. Другие потоки шириной 3—5 м распыляются только по краям. А вот широкая струя, которая, коснувшись выступа скалы, превращается в каскад. По многообразию водяных струй водопад не имеет себе равных.
      Между зелеными островами и западным берегом обрыв круче. Поэтому вода на этом участке с силой устремляется к его краю и низвергается цельной широкой лавиной. Огромная туча мельчайших водяных брызг висит в воздухе и вздымается на много сотен метров над водопадом. Именно здесь растет знаменитый «плачущий лес»: мельчайшая водяная пыль постоянно орошает деревья и с них непрерывно стекают потоки «слез».
      Вздымаясь ввысь, водяная пыль издает своеобразный, слегка звенящий звук, услышать который можно лишь тогда, когда ветер немного ослабляет шум, доносящийся с невидимого дна пропасти.
      Стоя на краю пропасти, можно насладиться прохладой в тени сикомор и мимоз. Лианы толщиной в руку спиралью обвивают деревья и свисают с них подобно канатам. По ним лазают обезьяны. Густые заросли пальмового кустарника и гигантских папоротников придают берегу особенно живописный вид.
      Немногим посчастливилось видеть на водопаде Виктория радугу в лунную ночь. Такое явление бывает лишь тогда, когда высокий уровень воды на Замбези совпадает с полнолунием. На небосводе плывет серебристая луна, освещая, словно волшебным фонарем, примолкший лес, сверкающую поверхность реки и бурлящий, клокочущий водопад. Над всем этим повисает многоцветный спектр радуги, которая одним концом уходит в черный бархат ночи, а вторым погружается в миллиарды распыленных капелек воды, мерцающих над пропастью грохочущего исполина. Вид радуги в лунную ночь можно сравнить с прекрасным сказочным сном.
     
      ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ
     
      Слово «апартеид» буквально означает «разделение». Создатели расистской теории раздельного развития заявляют, что каждой расе предначертан свой особый образ жизни. Европейский образ жизни якобы не подходит для африканца, и, наоборот, африканский не годится для европейца. Они считают, например, что африканцам не нужно образование, потому что нет смысла учить ребенка из племени, скажем, банту математике, так как он все равно не сможет применить на практике свои знания. Образование должны получать белые, они нуждаются в этом для будущей своей работы, а судомойкам и батракам образование ни к чему.
      Апартеид лег в основу политики правительства Южно-Африканской Республики (ЮАР), направленной на то, чтобы держать африканцев в состоянии отсталости, нищеты, чтобы использовать их лишь на самой тяжелой работе, создавая им самые примитивные условия существования. В стране запрещается черным и цветным жить в одних домах или даже в одной части города с белыми, посещать театры и кафе для белых, ездить в одном транспорте. В поездах, автобусах, кинотеатрах, на вокзалах, почтамтах, художественных выставках — всюду развешаны таблички: «Только для белых!» — и, если человек с цветной кожей пренебрег этим запретом и сел, например, в парке на скамейку, на которой висит эта оскорбительная табличка «Только для белых!», он подвергается штрафу или даже тюремному заключению.
      По закону ЮАР, например, врач-африканец не имеет права оказывать помощь больному белому.
     
      В ДУРБАНЕ
     
      Участники 7-й советской антарктической экспедиции возвращались из Антарктиды домой и заходили в Дурбан для пополнения запасов продовольствия и топлива. Индийский океан встретил их влажным, душным зноем — чувствовалась близость самого жаркого континента.
      ...Обогнув небольшой холмистый мыс с маяком, по узкому проливу корабль входит в лагуну. Слева проплывает небольшой островок, справа, насколько видит глаз, тянутся причалы, пакгаузы, лес кранов и корабельных мачт. Это Дурбан — порт и один из важнейших хозяйственных центров ЮАР. Здесь мы сходим на землю Африки. Предъявив в проходной порта документы, направляемся в город.
      Двухэтажный автобус везет нас по проспекту к центру. По линии следования автобус можно остановить в любом месте, кроме перекрестка. О том, что пассажиры выходят, водителя предупреждают звонком из салона. В салоне курят, хотя температура воздуха снаружи превышает +30°С. Второй этаж машины предназначен только для африканцев, метисов и выходцев из Азии.
      Чтобы лучше увидеть город, мы поднялись на второй этаж автобуса и решили там занять места. Но за нами следом поднялся водитель и сказал:
      — Прошу белых джентльменов спуститься и занять подобающие им места в нижнем салоне. В верхнем салоне места
      только для черных и цветных. Очевидно, джентльмены впервые в нашем городе и не знают этого правила.
      Нам пришлось спуститься.
      ...В центре Дурбана много
      магазинов с эскалаторами, кондиционированным воздухом, кинотеатров, ресторанов, но все это только для белых и богатых людей.
      Дурбан часто называют городом садов. Действительно, в центре и на окраинах города — обилие цветников, скверов, парков. Улицы и скверы утопают здесь в зелени. Кругом пальмы рафии, древовидные алоэ — «пылающие свечи». Трудно оторвать взгляд от
      поинцианы — дерева, цветущего великолепными огненно-красными цветками. Родина его — Мадагаскар. Некоторые дома сплошь обвиты капским плющом — растением с мясистыми темно-зелеными листьями и крупными гроздьями цветков. Цветники вдоль дорог пестрят тюльпанами, ирисами, гладиолусами. Тенистые пальмовые аллеи манят прохладой, но посидеть в тени можно, только если ты белый! «Только для белых!» — эта надпись на блестящих эмалированных табличках мелькает здесь на каждом шагу: на скамейках в парках, у входа в церковь, над кассой кинотеатра и даже в туалетных комнатах. Только воздух не разделен пока еще по расовому признаку...
      На центральной площади — стоянка рикш. Ремесло рикш здесь «привилегия» зулу. Коляска приспособлена для перевозки двух пассажиров. Оглобля и спицы колес разукрашены яркими лоскутами материи. Одежда рикши тоже яркого цвета, отделанная кусочками меха и вышитая бисером. Руки, лицо, ноги выкрашены желтой или белой краской, но главное его украшение — головной убор с двумя парами рогов буйвола. Одна пара загнута назад, другая — в стороны. К рогам прикреплен веер из перьев. Головной убор рикша надевает, когда везет пассажира. Пассажиру он дает небольшой хлыст.
      Вот проносится один из них. В коляске — белая леди в колониальном шлеме и черных очках. Она нахлестывает рикшу кнутом, на лице ее нескрываемое удовольствие.
      Что поделаешь, приходится терпеть. На стоянке рикш много, а работы мало. За один-два шиллинга рикша готов обежать все холмы Дурбана. Причем часть заработка рикша отдает белому — хозяину коляски, еще часть — вождю племени, а самому остаются уж совсем гроши. После окончания трудового дня рикши спят прямо на улице, на теплом асфальте...
      Между живописным приморским бульваром и океаном — пляж. Вдоль пляжа — бассейны с морской и пресной водой. В них купаются в штормовую погоду. Бассейны выложены белой глазированной плиткой, и, разумеется, все это только для белых. Африканцам и здесь отведена роль только прислуги.
      Коренное население живет в трущобах, где нет зелени, улицы грязные и пыльные, дома построены из кусков ржавого железа, толя и досок. Окон нет. Два кирпича именуются очагом. На очагах «кастрюли» — консервные банки. Канализации и электричества нет. Страшное зловоние и грязь, проезды между домами залиты помоями и нечистотами. В них копашатся грязные, оборванные дети и вместе с ними — куры, собаки.
      На одной из центральных улиц мы наблюдали сцену городского быта. Полицейский тащил за шиворот африканского мальчишку — чистильщика сапог. Прохожие проходили мимо и совершенно не обращали внимания на эту сцену. Мы спросили у торговца фруктами, в чем дело. Он равнодушно ответил:
      — Черным обезьянам на центральные улицы вылезать запрещено. Нечего им тут шататься!
      Действительно, в центре города африканцев почти не видно. Разве что пройдет молодая африканка, неся корзину с провизией или белого ребенка, посадив его по местному обычаю себе на бедро. Труд африканской прислуги здесь очень дешев.
      А в порту мы зашли на склады, где сортируют шерсть перед погрузкой на теплоходы. На голой земле разбросаны кучи шерсти. Возле них сидят женщины-африканки и сортируют немытую шерсть, некоторые — с грудными детьми за спиной. Отвратительный запах, нечем дышать. У некоторых на лицах гнойники, глаза воспалены, тела истощены, лица безучастны. На нас они не обратили никакого внимания. В месяц эти женщины зарабатывают столько денег, сколько стоят 30 батонов хлеба. И все...
      С тяжелым чувством уезжали мы из Дурбана.
     
      В КАЛАХАРИ
     
      Калахари занимает большую часть плоскогорья Намибии — одного из самых бесплодных районов земного шара. Это опаленная солнцем равнина, здесь выпадает очень мало осадков, и это объясняется тем, что около берегов Южной Африки в Атлантическом океане проходит холодное течение, которое охлаждает морской воздух и ветер, дующий с океана на сушу, не приносит влаги.
      В Калахари кое-где сохранился травяной покров, а в центре растут даже кустарники. В сухое время года здесь единственной жидкостью, которая может утолить жажду, является сок дикорастущей дыни тсамма. Для кочевников-бушменов, разрозненные группы которых живут в малодоступных районах Калахари, эта дыня бывает единственной пищей и питьем.
      По дороге к лагерю бушменов мы встретили стадо верблюдов. В Калахари верблюды не водились. Их завезли сюда из пустынь Северной Африки. Теперь в Калахари они обитают и размножаются на свободе.
      Мы ехали по руслу высохшей реки Носов, которая обычно служит примитивной шоссейной дорогой через Калахари. Река извивается, петляет, иногда теряется. Всем, кто попадает в эти места, необходимы хороший компас и твердые ориентиры.
      Ехали мы медленно и видели справа и слева великолепные стада южноафриканских газелей.
      Вскоре навстречу нам попалась антилопа орикс, с длинными и тонкими пикообразными рогами. В Калахари обитает несколько тысяч этих стройных животных. Ориксы — настоящие дети пустыни. Они могут месяцами обходиться без воды, питаться самой скудной травой, а иногда, разрыхляя землю копытами, доставать корни растений.
      Затем в стороне от автомобиля рысью пробежало стадо страусов. Наконец сухое русло реки осталось позади, за песчаными дюнами мы увидели лагерь бушменов. Остановив автомобиль примерно в полумиле от них, мы пешком направились в их сторону.
      Бушмены стояли и смотрели на нас. Несколько секунд продолжалось глубокое напряженное молчание. Внезапно Мак (наш проводник) и один из бушменов узнали друг друга. Судьба вновь свела этих двух людей. Они встречались за много лет до этого, когда беспомощный белый человек с почерневшим и распухшим от жажды языком видел сквозь марево, как к нему слетаются грифы, предвкушающие близкое пиршество. Бушмены, нашедшие Мака, шесть дней ухаживали за ним, пока их гонцы ходили за помощью.
      Небольшого роста коричневые люди осторожно приближались к нам; кожа на их высоких скулах натянулась, уголки широких ртов подергивались от страха и любопытства. Старшее поколение бушменов помнит то время, когда вооруженные мародеры-европейцы расстреливали их в Калахари, как обезьян. Но скромные подарки — моток проволоки, несколько монет и немного сладостей, а также присутствие Мака сделали свое дело: маленькие люди позволили запечатлеть их на пленку.
      Бушмены показали нам свои запасы диких арбузов и дынь, которые они зарывают в песок. Это не только основное питание бушменов в этот период года, но и источник влаги и даже заменитель мыла. Бушмены вместо вайны делают друг другу освежающий массаж, пользуясь арбузными семечками.
      Затем мы наблюдали, как две бушменки раскрашивали друг другу лица. Вначале каждая натерлась черной краской, затем кончиками пальцев одна другой провела по лицу. Получился странный узор, напоминающий рисунок шкуры антилопы гем-сбок, зебры или леопарда. Это считается очень красивым.
      Все имущество бушменов — миниатюрные луки, горшок для варки пищи и несколько шкур. Ходят они почти обнаженными, а живут в неглубоких ямах, которые прикрывают лишь сухой травой. Чтобы не мерзнуть по ночам в своих жалких убежищах, бушмены сбиваются в кучу, напоминающую пчелиный рой, помещая в середину женщин и детей.
      Мы провели с бушменами несколько дней, охотились вместе с ними, наблюдали, как они изготовляют луки и стрелы, шьют скудную одежду костяными иголками и нитками из кишок животных. Бушменам очень хотелось что-то сказать, но им казалось, что говорить об этом нельзя. Несколько раз один из них, которого уполномочили остальные, выступал вперед, но каждый раз останавливался в нерешительности. Наконец выяснилось, что бушмены хотят полетать на птице белого человека. Дело в том, что вблизи лагеря бушменов приземлился самолет нашей экспедиции.
      Никогда не приходилось нам наблюдать более забавной картины. Крошечные люди забрались в самолет и каждую секунду ожидали, что вот-вот произойдет что-то необычайное.
      Всеобщее облегчение наступило, когда смельчаки, решившиеся подняться в воздух на самолете, вернулись на землю.
      В наш последний вечер у бушменов был праздник по случаю удачной охоты — убили прекрасную жирную антилопу, тушу которой поджарили на костре. После еды начались танцы. У них не было музыкальных инструментов, и танцевали только мужчины, а женщины сидели в стороне и заменяли оркестр — пели песню без слов. Танцоры показали замечательное чувство ритма, несмотря на монотонность самого танца. На лодыжках у каждого мужчины были привязаны трещотки, сделанные из ушей южноафриканских газелей и кусочков скорлупы страусовых яиц внутри. Мужчины образовали хоровод вокруг костра. Они двигались, забавно виляя телом и хлопая в ладоши в такт трещотки.
      Утром мы попрощались с бушменами.
     
      ОСЬМИНОГ ПУСТЫНИ
     
      Вельвичия — одно из самых удивительных растений в мире. В течение всей жизни она обходится одними и теми же двумя листьями. Не всякий назовет вельвичию деревом, так как ее. ствол едва достигает в высоту 30 см.
      Когда два листа вельвичии появляются на свет из глубоких борозд широкого приземистого ствола, они, как и полагается, очень невелики. По мере роста листья становятся широкими, толстыми, кожистыми и ребристыми. Проходят годы, десятилетия, а они продолжают расти, громоздясь бесчисленными складками на песке. Длина листьев достигает 2—3 м и более. Их зеленоватокоричневый цвет не меняется, они не опадают. Со временем ветер распарывает их вдоль, но все же два листа продолжают расти на стволе. Рваные листья, грудой лежащие на песке, придают старому дереву сходство с кучей мусора. Именно из-за этих лент, похожих на высохшие щупальца, растение получило прозвище «осьминога пустыни».
      Вельвичия выпускает твердый темный стержневой корень, достигающий в длину иногда 5 м и более. Ствол растет преимущественно в ширину и в конце концов достигает больше метра в поперечнике. Ствол дерева состоит не из древесины, а из темнобурой массы без годовых колец, но настолько твердой, что поцарапать ее удается только гвоздем: она так же плотна и тверда, как и секвойя. Свежее растение тонет в воде, сухое держится на поверхности.
      Эти любопытные растения были открыты около ста лет назад в песках безводных областей на юго-западе Африки, где почти не выпадает дождей. Открыл ее немецкий ботаник Ф. Вельвич. Экземпляры растения он послал в Лондонский ботанический сад, и дерево назвали по имени его первооткрывателя.
      Эти растения встречаются только на юго-западном побережье Африки — в пустыне Намиб.
      Очевидно, вельвичия получает часть необходимой ей воды из влаги, находящейся в воздухе и образующей туманы, которые плывут над пустыней от побережья Атлантического океана. Это подтверждается тем, что в нескольких сотнях километров от побережья, где проходит граница распространения туманов, растение это исчезает.
      Экономической ценности растение не имеет. Сухая древесина горит, как древесный уголь, без дыма и намного дольше здешней верблюжьей колючки.
      Для сохранения этого редчайшего растения, которое встречается только в пустыне Намиб, оно взЯто под особую защиту: за уничтожение одного экземпляра с нарушителя взимается штраф или он подвергается тюремному заключению. Вельвичия — предмет национальной гордости Намибии. Она изображена на ее почтовых марках.
     
      СТОРОЖЕВЫЕ СТРАУСЫ
     
      Страус — самая крупная нелетающая, но быстро бегающая птица. Ее высота достигает 2,8 м, масса — 90 кг. У страуса высокие сильные ноги, массивное туловище и длинная голая шея.
      Страусиное яйцо достигает 1,5—2 кг, следовательно, столько же, сколько 25—36 куриных яиц. Скорлупа такая толстая, что скорее напоминает черепки фарфоровой посуды. Можно только удивляться, как птенец страуса, вылупляясь, разбивает такой прочный «футляр».
      На страуса-самца ложится очень много обязанностей по продолжению рода. Он настоящий заботливый отец. Для начала он роет ямку в песке и садится в нее. Несколько самок кладут яйца в одно гнездо, прямо перед сидящим в ямке страусом, и он закатывает их клювом под себя. Насиживает яйца в основном страус, страусихи заботятся об этом меньше. Иногда насиживающему самцу самки кладут столько яиц, что в конце концов у него образуется их целая гора, которую он не в состоянии прикрыть своим телом.
      Маленькие страусы растут как грибы — каждый день на один сантиметр. Как только страусята начинают твердо стоять на ногах, они сразу же принимаются исполнять те же самые стремительные танцы, что и взрослые страусы: они внезапно срываются с места, бегут без всякой видимой цели, затем начинают кружиться на одном месте, бьют при этом крыльями и под конец садятся на землю.
      Иногда можно видеть, как страусы неподвижно стоят посреди голой, выжженной степи, взъерошив крылья. Оказывается,они таким образом создают тень для своих детей.
      Страусы умеют реветь и рычать, как львы. Для этого они набирают полный зоб воздуха и с силой проталкивают его в пищевод, который при этом заметно расширяется. Клюв и пищевод наглухо закрываются так, что воздух не может выйти или проникнуть в кишечник. Их голая красная шея раздувается, словно баллон, и они испускают глухой рев, который, по-видимому, для других страусов и страусих должен означать: сюда не ходить — здесь мои владения.
      Если наблюдать за убегающим страусом, то он может внезапно исчезнуть из ноля вашего зрения. Оказывается, страус спрятался — сел, прижался к земле и вытянул шею. Отсюда, наверное, пошла поговорка о птице страусе, которая прячет голову в песок и думает, что его не видно.
      Древние египтяне заметили, что страусовые перья могут служить прекрасным украшением для шлемов, и, до тех пор пока перьями украшали только шлемы, диких страусов вполне хватало. Но когда в прошлом столетии эти перья вошли в моду у женщин, страусы оказались под угрозой истребления. Однако они избежали полного уничтожения только потому, что люди научились разводить их в неволе, на фермах. Первая такая ферма была создана в 1838 г. в Южной Африке, а поскольку цены на перья все росли, вслед за ней были организованы и другие — в Алжире, на острове Сицилия, полуострове Флорида, в Ницце на юге Франции.
      В Южной Африке прирученных страусов используют как ...пастухов. По своим природным качествам страусы словно созданы для этого: они очень быстро бегают, сильные и выносливые.
      Птицы «ответственно» выполняют обязанности сторожей. Они не только нападают на приближающихся к пастбищам прохожих, но даже преследуют велосипедистов. Удары ног страуса и щипки сильного клюва никому не приходятся по вкусу, поэтому похитители овец давно уже перестали наведываться к тем фермам, у которых «служат» страусы-пастухи. Бдительность страусов доходит до того, что они, не раздумывая, нападают даже на проезжающие мимо грузовики, которые, очевидно, кажутся им очень подозрительными.
     
      САМЫЙ БОЛЬШОЙ ВОДОПАД АФРИКИ
     
      В нижнем течении реки Оранжевой, в диком каменистом краю, находится одно из чудес Африканского материка — самый высокий здесь водопад Ауграбис. Название Ауграбис происходит от готтентотского слова «аукёребис» — шумное место.
      Шум водопада слышен издалека. С приближением к нему шум все усиливается и наконец вблизи переходит в настоящий грохот. С высокого речного берега гигантский водопад предстает перед •нами во всем своем грандиозном величии. Здесь вся масса воды реки Оранжевой вырывается из узкой расщелины и с высоты более 160 м летит вниз в глубокое ущелье с крутыми скалистыми стенами и на дне неистово мечется, клокочет. В облаке водяной пыли, высоко поднимающемся над водопадом, светится радуга. Рев водопада отдается гулким эхом в окрестностях. Мощь природы здесь скорее зловеща, чем прекрасна. Водопад Виктория, окруженный тропической зеленью, очень красив и величествен, а Ауграбис кажется хмурым, жестоким и безжалостным.
      Для того чтобы пробраться к водопаду, приходится двигаться по краю ущелья очень осторожно: скалы скользкие и круто обрываются вниз. Один неверный шаг или легкое головокружение — и страшная смерть неминуема.
      Миллионы лет река Оранжевая пробивает свое русло в каменистом грунте. Ауграбис тоже миллиметр за миллиметром углубляет чашу, куда падает вода.
      В нескольких местах на дне каньона виднеются большие круглые углубления, выточенные в скале камнями, которые веками подпрыгивают и вертятся на одном месте в струях сильного потока. Некоторые из этих похожих на колодцы выбоин глубоки, почти в человеческий рост. Камни, которые их выточили, сами стали гладкими и округлыми.
      Глубокое ущелье, тянущееся от водопада почти на 10 км, извивается среди одного из самых хаотических нагромождений камней и скал во всей Африке. Здесь можно передвигаться только пешком, ни одна машина не пройдет.
      Оранжевая — самая большая река в Южной Африке. В сухой сезон так мелеет, что местами ее можно перейти вброд, а устье закрывают песчаные наносы. Зато в дождливый сезон она вздувается, размывает все отмели, сносит мосты. Во время паводка на реке водопад Ауграбис можно увидеть только с самолета, приблизиться к нему нельзя. Водопад обнаружили значительно раньше, чем водопад Виктория. Однако в этом диком пустынном краю он «укрыт» так надежно, что пока очень немногие видели его. Это чудо природы настолько малоизвестно, что лишь немногие жители близлежащих окрестностей знают о нем. Многие считают, что водопад Виктория по высоте — первый в Африке, тогда как в действительности самый высокий водопад на Африканском континенте — это Ауграбис.
      ЛЕМУРИЯ
      Мадагаскар — гористый остров. Более 1/3 его занимает Высокое Плато, протянувшееся с севера на юг по всему острову. Оно поднято над уровнем океана в среднем на 1000—1200 м. На востоке вся горная система круто обрывается, у ее подножия вдоль океана узкой полосой тянется низменность. На западе Высокое Плато пологими уступами спускается к Мозамбикскому проливу, отделяющему Мадагаскар от Африки. Три четверти площади острова расположены в зоне тропического климата, и только в южной части климат субтропический. Постоянно дующие юго-восточные ветры — пассаты несут с собой огромные массы влажного воздуха. Высокие центральные части острова и восточные склоны получают много осадков, а на юго-западе — жаркая полупустыня или выжженная холмистая саванна, поскольку осадки выпадают здесь редко. Реки в западной части Мадагаскара текут преимущественно тихо и спокойно; в восточной части они короткие, порожистые. На Высоком Плато много озер. Это в основном затопленные кратеры потухших вулканов.
      С животным миром Африки у Мадагаскара мало общего. Африка — это слоны, жирафы, антилопы, львы, бегемоты, обезьяны. А на Мадагаскаре их нет. Здесь много лемуров — любопытных ночных зверьков, напоминающих одновременно и обезьяну и кошку. На самом же деле это полуобезьяны. Остров — их безраздельное царство, поэтому Мадагаскар иногда называют Лемурией. У лемуров круглые, часто очень большие и светящиеся в темноте глаза, вытянутая мордочка, длинный, но не цепкий, как бывает у обезьян, хвост, короткие передние лапки (они прыгают на двух задних лапах). У них пронзительный, похожий на плач капризного ребенка голос. По ночам в лесах раздаются громкие «лемурьи концерты». Лемуры живут стаями на деревьях, питаются насекомыми и плодами. Кроме Мадагаскара, они водятся на близлежащих Коморских островах, на острове Занзибар, в небольшом количестве на Африканском континенте и в Юго-Восточной Азии.
      На Мадагаскаре и на соседних островах население считает лемуров священными животными. Существует легенда, что когда-то очень давно лемуры были людьми, а потом, живя в лесу, обросли шерстью и превратились в животных. Когда какой-нибудь неосторожный лемур попадает в ловушку, малагасиец обязательно освободит его и выпустит, а если лемур ранен, то вылечит. Увидев лемура в лесу, крестьянин или охотник церемонно с ним раскланяется и поприветствует, словно близкого родственника.
      Учитывая, что лемуры — большая редкость на нашей планете, правительство Демократической Республики Мадагаскар строго запрещает вывоз их с острова.
      Кроме лемуров, на Мадагаскаре встречаются крокодилы — наиболее- крупные хищники острова. Пословица малагасийцев так и гласит: «Нет зверя больше крокодила». Крокодилы здесь двух видов: мамбы и вуаи. Мамбы ничем не отличаются от африканских, нильских крокодилов, а вуаи несколько напоминают южноамериканских аллигаторов, но этот вид крокодилов водится исключительно на Мадагаскаре.
      Виды растений и животных, встречающиеся только в каком-либо одном месте на земном шаре, называют эндемичными видами. Эндемичны на Мадагаскаре почти все виды хищного маленького зверька виверры, многие виды мышей, бабочек, почти половина обитающих на острове птиц и, как уже говорилось, лемуров.
      Мир насекомых Мадагаскара также очень богат и разнообразен: разноцветные мухи и термиты, саранча, яркие бабочки, гигантские кузнечики-богомолы. Голиафу — самую большую бабочку в мире — нетрудно принять за птицу. Она коричневая, с розовым брюшком. А самая красивая в мире бабочка — урания.
      Пальмы в заболоченной прибрежной саванне Мадагаскара.
      На ее крыльях переливаются всевозможные краски. На Мадагаскаре живет и хамелеон. Это медлительный и полезный пожиратель мух, но за свой непривлекательный внешний вид считается вредным и злобным существом (см. цветную вклейку).
      Много на острове и эндемичных растений, например равенала. Это родственница банана. У нее такие же большие, слегка порванные ветром листья, но у банана нет ствола, а у равеналы настоящий бронзового цвета ствол. Серебристые листья равеналы снабжены длинными черенками и расположены так, что крона растения напоминает огромный веер или распущенный павлиний хвост. В пазухах, образуемых расширенными черенками листьев, скапливается вода, до одного литра в каждой пазухе. Сделав ножом отверстие у основания черенка, можно выпить содержимое и утолить жажду. За это равенала получила название дерево путешественников. Из ее листьев крестьяне делают зонты, защищающие от солнца, тарелки, сосуды для воды и кроют этими листьями крыши хижин.
      На Мадагаскаре встречается пальма рафия, напоминающая по внешнему виду кокосовую пальму, но только ствол ее шероховатый. На стволе обычно восемь—десять толстых черешков с длинными перистыми листьями. Из волокна листьев пальмы рафии малагасийцы выделывают самые разнообразные ткани — от очень тонких, как шелк, до простых и грубых, как мешковина. Кроме того, из этого же волокна изготовляют веревки, шпагат. Листьями пальмы кроют крыши и плетут из них стены домов и изгороди. Из сока этой пальмы приготовляют вино.
      Население Мадагаскара занимается в основном сельским хозяйством. Оно выращивает на своих плодородных полях рис, арахис, бобовые, маниок, кукурузу для своего потребления и кофе, ваниль, гвоздику, табак для вывоза в другие страны.
     
     
      КОРОТКО О РАЗНОМ
     
      ВЕРБЛЮД
      Легенды о фантастической верблюжьей выносливости далеки ру,, действительности. Если животные могут неделями оставаться без воды, то это лишь в тех случаях, когда они находятся на хороших пастбищах, где трава дает требуемую организму влагу. Без воды одногорбый африканский верблюд может оставаться только 4, максимум 5 дней. Всякий раз, когда караван делает привал, в «цистерны» верблюжьих желудков вливается до 100 л воды.
      У отъевшегося верблюда коричневый горб дыбится, как гора, от накопленного жира. При голодании горб уменьшается, становится похожим на пустую торбу. Обычно ноша, навьюченная на верблюда,— 100—150 кг. С этой ношей за день он может пройти до 100 км.
     
      ХАМЕЛЕОН
      Хамелеон — родственник ящериц, но куда ему до их проворства! Словно в жилах его течет не кровь, а столярный клей; передвигается он медленнее, чем муха, завязшая в меду. В вознаграждение за малоподвижные лапы хамелеон получил весьма длинный язык, которым он ловит насекомых. Если насекомые не садятся поблизости, хамелеон голодает. Потом он предпринимает утомительное путешествие на соседнюю сетку.
      У хамелеона вкусное мясо, поэтому у него много врагов. Но он хорошо приспосабливается к окружающей среде — меняет цвет кожи. Преимущественно цвет его кожи зеленоватый, но он может стать желтым и розовым и других самых разнообразных расцветок.
      Мадагаскар — родина более тридцати видов хамелеонов.
     
      РИСУНКИ НА ШЕЕ
      У жирафов нет ни фамилий, ни имен. Не откликаются они и на клички. А для научных исследований просто необходимо различать жирафов. Как же прикажете их различать? Они ведь все одинаковы!
      Вовсе нет. Кенийские зоологи утверждают, что рисунки на шеях жирафов так же неповторимы, как отпечатки пальцев у человека.
      Оказывается, по этому признаку не сыщешь двух похожих жирафов.
     
      НОСОРОГ В ОПАСНОСТИ
      Толстокожий, раздражительный и упрямый носорог в смертельной опасности. Зоологи считают, что во всем мире теперь живет меньше 18 тыс. носорогов. Даже самый распространенный вид — черный африканский — насчитывает едва ли более 13 тыс. особей.
      Была проведена даже всемирная конференция работников заповедников, на которой прозвучал призыв запретить охоту на носорогов. Международный союз охраны природы начал движение под названием «Спасем носорога!».
      Многие молодые африканские государства решили принять строгие меры, чтобы сохранить животный мир на своей территории.
     
      СТРАШНЕЕ ЛЕОПАРДА
      Старые жители Фритауна, столицы Сьерра-Леоне, еще помнят те времена, когда из окружающих лесов в город приходили лео7 парды. К всеобщему ужасу, они появлялись на главной улице. В те времена с леопардами сурово расправлялись, и день, когда был убит леопард, был праздником для горожан. Специальные отряды охотников сторожили город, леопардов уничтожали всюду и уничтожили всех до одного.
      Но как только исчезли леопарды, в окрестных лесах развелось огромное множество обезьян. Обезьяны расхаживали по городу, как хозяева, а кроме того, опустошали сады и огороды.
      После длительных совещаний в муниципалитете было принято решение: закупить несколько пар леопардов и пустить их в пригородный лес.
     
      ОКАПИ
      Окапи живут в тропических лесах Африки в бассейне реки Конго (Заир). Это маленькие, очень робкие животные, по окраске похожие на зебру, из семейства жирафовых. Пасутся окапи обычно в одиночку, бесшумно пробираясь сквозь лесные заросли. Окапи такие чуткие, что даже пигмеи не могут подкрасться к ним. Они заманивают этих животных в ямы-западни.
      Цвет шерсти окапи коричневый, а ноги испещрены черными и белыми полосками. Самец-окапи меньше самки. У него пара миниатюрных рожек, покрытых кожей. Своим сорокасантиметровым языком окапи может совершать удивительные вещи, например лизать за своими черными с красной каймой ушами. Внутри рта по обе стороны у него имеются карманы, в которых он может хранить пищу.
      Окапи очень опрятные животные. Они подолгу ухаживают за собой.
     
      МАРАБУ
      Так называют в Центральной Африке огромную, в человеческий рост, птицу. Где люди, там и птица. Возле селений рядом с курами расхаживает марабу. Он очень прожорлив. Целый день марабу будет дежурить у бойни, чтобы получить кусок мяса. Поедает и отбросы. Марабу — желанная птица в каждой африканской деревне, аккуратный и бесплатный санитар. Вечерами птицы осаждают верхушки деревьев и, сгорбившись, ждут рассвета, чтобы снова начать санитарный обход.
     
      ХЛЕБНОЕ ДЕРЕВО
      В тропическом поясе Африки выращивают хлебное дерево. Плоды его величиной с голову человека заключают сочную питательную мякоть, лишенную семян, и вырастают прямо на стволах или на толстых ветвях.
      Плоды хлебного дерева богаты крахмалом, их употребляют в пищу в вареном или поджаренном виде. После брожения плоды дают вязкую массу, вроде теста, из которой пекут лепешки. Видимо, поэтому дерево называют хлебным.
      Урожаем одного хлебного дерева в возрасте 15—20 лет можно в течение года прокормить 2—3 человек. Древесину дерева используют как строительный материал и для различных поделок.
     
      ПРОТИВ СОННОЙ БОЛЕЗНИ
      В столице Кении Найроби создана международная лаборатория по борьбе с болезнями животных. Ученые изучили жизненный цикл микроорганизма трипаносомы, вызывающей очень опасную для животных и человека сонную болезнь. До сих пор борьба с сонной болезнью сводилась к уничтожению мухи цеце — основного переносчика трипаносомы. Теперь можно будет найти средства воздействия на саму трипаносому и создать более эффективное лекарство против болезни, убивающей тысячи голов скота и уносящей множество человеческих жизней.
     
     
     
      АВСТРАЛИЯ И ОКЕАНИЯ
     
     
      АВСТРАЛИЯ
     
      Австралия — самый малый материк земного шара — расположена в основном в тропическоии субтропической зонах южного полушария. Ее площадь составляет 3/4 территории Европы. По средней высоте поверхности (350 м) Австралия превосходит только Европу.
      Берега Австралии изрезаны слабо, особенно западный и южный. На прибрежные острова, полуострова приходится менее 1/10 поверхности материка, тогда как в Европе они занимают свыше 1/3 общей площади. В Тихом океане вдоль восточных берегов Австралии примерно на 2 тыс. км протянулся Большой Барьерный риф. Местами его ширина достигает 150 км. Большой Барьерный риф состоит из ряда небольших коралловых рифов и островов. Подходы к восточным берегам Австралии из-за рифов весьма опасны. Барьерный риф был могилой для многих кораблей, пока в нем не были точно изучены проходы и не нанесены на навигационные карты. Только против устьев рек, несущих пресную воду и илистые частицы, которые не нравятся кораллам, остались узкие извилистые каналы. По ним и проходят суда к берегам Австралии.
     
      ПРИРОДА АВСТРАЛИИ
     
      Почти 90% материка — это плоская равнина с приподнятыми краями, причем поднятие наиболее значительно на востоке, где простирается самая высокая горная цепь Австралии — Большой Водораздельный хребет. Средняя часть материка представляет собой низменность с впадиной, занятой озером Эйр.
      Южный тропик делит Австралию почти на две равные части, поэтому климат здесь в основном тропический и субтропический. Так как берега материка изрезаны слабо, а поверхность прибрежных его частей приподнята, особенно на востоке, то окружающие моря и океаны имеют слабое влияние на внутренние районы Австралии, где климат отличается резкой континентальностью. Так, близ озера Эйр в год выпадает НО мм осадков, а в некоторых районах Западной и Северо-Западной Австралии еще меньше. Здесь в течение 5—6 месяцев сухого сезона земля иногда не получает ни капли влаги.
      Реки, стекающие с Большого Водораздельного хребта на запад, несут воду лишь в дождливый сезон. В остальное время они либо пересыхают, либо превращаются в прерывистую цепочку солоноватых луж и болот (см. цветную вклейку). Такой режим даже у самой длинной реки Австралии — Дарлинга, правого притока Муррея. Пересыхают и озера в глубоких бессточных котловинах.
      Западная половина материка лишена постоянных или временных водотоков. Это край великих пустынь (Большая пустыня Виктория, Большая Песчаная пустыня). Только вдоль западного и южного побережий пустыня уступает место сухим степям и полупустыням, орошаемым короткими мелководными реками.
      На крайнем юге вдоль берегов Большого Австралийского залива тоже тянутся полупустыни, лишенные древесной растительности. Только восточные склоны Большого Водораздельного хребта получают много влаги. Это район влажных тропиков.
      Растительный мир Австралии целиком зависит от количества выпадающих осадков. Так вдоль северо-восточной окраины материка распространены влажные тропические леса из различных деревьев. Шатер тропического леса перевит множеством лиан, перебрасывающихся гирляндами с дерева на дерево. Низкие побережья северной половины Австралии, особенно залива Карпентария, поросли мангровой растительностью.
      По мере продвижения к югу осадков выпадает все меньше и облик лесов меняется. Деревья растут реже, исчезают пальмы и панданусы — низкорослые древесные растения с длинными, узкими, большей частью зазубренными по краям листьями, растут по морским побережьям и в лесах Северной и Северо-Восточной Австралии, а также на коралловых островах. У многих видов панданусов от ствола ответвляются воздушные корни-подпорки.
      Их сменяют светлые эвкалиптовые леса с зеленым ковром густой травы. Часто под деревьями видны массивные постройки термитов, достигающие высоты иногда нескольких метров (см. цветную вклейку).
      Эвкалипт — это австралийское дерево. Имеется несколько сотен видов эвкалиптов с различными цветками, плодами, листьями различной формы и размерами стволов. Эвкалипты встречаются и в виде кустарника, а некоторые виды представляют собой мощные деревья, высотой часто свыше 100 м, имея диаметр ствола до 10 м. У эвкалиптов твердая древесина, листья и кора богаты эфирными маслами, которые широко используются в медицине и технике. Мощные корни деревьев высасывают из почвы колоссальное количество воды, иссушают почву, принося этим вред сельскому хозяйству. Поэтому на пастбищах стараются уничтожить эвкалиптовые деревья, для чего на коре ствола делают круговую насечку, и деревья засыхают.
      Области субтропических эвкалиптовых лесов сменяют австралийские саванны. Здесь деревья разбросаны в одиночку. К эвкалиптам примешиваются акации, казуарины с безлистными, нитевидными ветвями, а на западе австралийских саванн встречается своеобразное бутылочное дерево, имеющее толстый ствол, в тканях которого накапливается вода. В настоящее время большая часть саванн занята полями пшеницы и пастбищами.
      Ближе к центру материка саванны переходят в полупустыню, покрытую зарослями скрэба, состоящими из колючих, густо переплетающихся, иногда совершенно непроходимых вечнозеленых кустарников. На юге и юго-западе Австралии скрэб состоит главным образом из низкорослых видов эвкалиптов. Заросли имеют мертвенный, сизо-зеленый цвет. Листья жесткие, повернуты ребром к солнцу. Почва под скрэбом покрыта редкими пучками сухолюбивых злаков.
      В полупустынных областях Австралии встречается так называемый мульга-скрэб, состоящий из зарослей колючих акаций, достигающих высоты 4 м.
      Растительность Австралии испытала значительные изменения со времен заселения ее европейскими переселенцами. Европейцы завезли сюда хлебные злаки, дубы, тополя, фруктовые деревья и другие растения. Некоторые из завезенных растений стали настоящим бичом страны. Например, кактусу (опунции) так «понравились» условия в штатах Квинсленд и Новый Южный Уэльс, что он засорил и иссушил 20 млн. га плодородных земель. Долгое время не могли найти способов борьбы с кактусом, пока наконец в 1925 х. на их заросли не выпустили более 3 млрд, гусениц южноамериканской бабочки кастобластус. За 15 лет маленький «хищник» почти полностью справился с
      кактусами.
      Уже в давнем геологическом прошлом Австралия была отделена морем от других материков. Изолированное положение этого материка обусловило особенности его растительного животного мира, который имеет реликтовый характер. Австралия — «страна-убежище», где сохранились такие виды животных, которые можно назвать живыми ископаемыми. Особенно интересны два вида яйцекладущих млекопитающих — утконос, живущий в Восточной Австралии и на острове Тасмания, и ехидна, широко распространенная на материке.
      Большинство австралийских млекопитающих принадлежит к группе сумчатых. Детеныши у этих животных рождаются маленькими и недоразвитыми, поэтому матери носят их в сумках на животе, пока они не подрастут.
      Наиболее характерное из сумчатых животных — кенгуру. Здесь также живут сумчатые белка, куница, медведь коала и другие, а сумчатые волк и дьявол — на Тасмании.
      К эндемичным, т. е. живущим только в Австралии, видам птиц относятся казуары, лирохвосты, сорные куры.
      Интересен еще один австралийский эндемик — ящерица-молох. Шиповидные наросты на ее теле служат для поглощения влаги из воздуха.
      Перевезенные в Австралию европейскими переселенцами млекопитающие нашли здесь благоприятные условия для обитания.
     
      КОРЕННОЕ НАСЕЛЕНИЕ АВСТРАЛИИ
     
      Коренных жителей Австралии — аборигенов — насчитывается более 50 тыс. Основная часть их живет в резервациях, расположенных в западных и северных районах страны, менее всего пригодных для обитания человека. На других территориях живет лишь незначительное число аборигенов.
      Раньше, до прихода европейцев, коренные австралийцы жили в основном в юго-восточной и южной прибрежной частях Австралии, лучших по климатическим условиям, более богатых дичью и рыбой. Дерево и камень были единственными материалами, из которых они делали свои незамысловатые орудия труда. Коренное население Австралии никогда не занималось скотоводством, так как на территории материка из крупных млекопитающих были только кенгуру. Не знали они и земледелия. Однако аборигены были замечательными охотниками, рыболовами, собирателями трав и кореньев. Это очень музыкальный народ. Интересно и своеобразно исполняют коренные австралийцы свои оригинальные танцы.
      Поселившись в Австралии, белые колонисты пытались превратить аборигенов в рабов, использовать их труд на фермах. Но они предпочитали жить по-старому. Изгнанные белыми поселенцами в пустынные области Австралии, аборигены пытались охотиться на овец, которых начали разводить колонисты. Это послужило предлогом для массового уничтожения коренных жителей. На них устраивали облавы, травили ядами, загоняли в пустыни, где они вымирали от голода и недостатка воды.
      В результате уже в конце XIX в. коренное население в Австралии уменьшилось почти в 10 раз.
      Сейчас аборигены так же бесправны, как и раньше. Они не имеют права участвовать в общественной жизни, не могут зайти поесть в кафе, выпить стакан пива в баре. Коренное население полностью лишено медицинской помощи, поэтому смертность среди них очень значительна.
      Аборигены, живущие вблизи городов, работают поденщиками на самых тяжелых и грязных работах. Среди коренных австралийцев есть талантливые художники, скульпторы. Они очень способны к языкам, легко усваивают английский язык.
      Мировой известностью, например, пользуются картины умершего художника Наматжиры.
     
      ЕЩЕ В КАМЕННОМ ВЕКЕ
      Повседневная жизнь аборигенов мало изменилась в течение тысячелетий. До сих пор в глубинных районах Австралии аборигены живут в условиях каменного века. И сейчас, вооруженные деревянными копьями и каменными топорами, они бродят с места на место, подбирая все, что съедобно. Места их стоянок хорошо известны. Обычно они располагаются на песчаных холмах недалеко от воды, но по возможности дальше от болот, которые кишат москитами и мухами.
      Аборигены строят временные жилища. При холодном ветре они сгребают песок с наветренной стороны и сидят в этом углублении около тлеющего костра. К чему лишние хлопоты, если на следующее утро нужно уходить в другое место?
      Сидней — самый большой город Австралии, порт, расположенный на берегу обширного залива. Северная и южная части города соединены большим мостом, длиной около 2 км.
      В дождливый сезон для защиты от сырости и холода аборигены строят более прочные шалаши из жердей. Эти жерди покрывают корой деревьев. Шалаши эти легко перестроить: они просторны, защищают от дождя и ветра, могут простоять весь дождливый сезон.
     
      КАНБЕРРА
     
      Кандидатами на звание столицы Австралийского Союза были три города — Сидней, Мельбурн, Аделаида. Но так как вокруг этого долго продолжался спор, то было решено на стыке штатов Новый Южный Уэльс и Виктория выделить часть территории и на месте небольшого селения заложить столичный город. Он начал строиться в 1913 г. Так возникла австралийская столица Канберра.
      Канберра живописно расположена на холмистой равнине. Она состоит из отдельных застроенных участков — зон, разделенных зеленью парков. Местами остались эвкалиптовые рощи с белесыми мохнатыми стволами. На многих улицах растут декоративные и фруктовые деревья.
      Некоторые улицы узки, на них нет тротуаров и предусмотрено лишь движение автотранспорта. Большинство строений — одноэтажные кирпичные домики под красной черепичной крышей. Перед каждым домиком — газон с аккуратно подстриженной травой, красивыми цветниками.
      На одном из холмов города размещается резиденция правительства. Здесь находятся парламент, большинство министерств и другие учреждения. В центре города — современные здания, но нигде нет зданий выше десяти этажей. Строительство их запрещено.
      Как и во многих крупных городах Австралии, на улицах Канберры на железных столбиках установлены специальные автоматы, куда опускают монеты за право поставить машину на определенное время. Стоянка машины в городе в течение рабочего дня обходится дорого, поэтому многие служащие, живущие за городом, хотя и имеют машины, предпочитают пользоваться городским транспортом.
      Вечером, в 6 часов, закрываются магазины, а в 9—10 часов улицы Канберры становятся безлюдными.
     
      В ПУСТЫНЯХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АВСТРАЛИИ
     
      Наш путь пролегал с севера на юг через Центральную Австралию.
      Куда ни кинешь взгляд, всюду мертвая, безжизненная пустыня с красными супесчаными почвами. Постепенно эти почвы сменяются каменистыми. Местами поверхность напоминает наши среднеазиатские пустыни. Даже кустарники похожи на саксаул или тамариск. Много совершенно лишенных растительности голых засоленных участков.
      Кое-где попадаются заросли кустарников — скрэбов, тянущихся на многие километры. Пейзаж в летний период однообразен, лишь желтые или синие бессмертники нарушают это однообразие. Цветки бессмертника засыхают, но не теряют своего цвета. Листья кустарников как тонкие, узкие и жесткие прутики. Чтобы не терять влаги, они повертываются ребром к солнцу.
      Скрабовые заросли местное население использует под пастбища для овец.
      Один из видов кустарника, составляющего мульга-скрэб, дает обильные урожаи семян, которые любят овцы. Они также охотно поедают молодые ветки этого кустарника.
      Еще дальше на юг каменистые пространства перемежаются зарослями серых шаровидных растений. Это знаменитый австралийский спинифекс, растущий в самых безводных и безжизненных местах, там, где осадков выпадает лишь 25—50 мм в год.
      За время нашей поездки по Центральной Австралии несколько раз поднимались пыльные смерчи. Их здесь называют вили-вили. Иногда они могут поднять в воздух скот, машины, разрушить дома.
     
      НАШЕСТВИЕ ПУШИСТЫХ ПОЛЧИЩ
     
      Все началось с пяти кроликов, привезенных в Австралию первой группой поселенцев. Вряд ли тогда кто-нибудь думал, что их потомство со временем заполнит целый континент.
      Поголовье кроликов в Австралии росло, как лавина. Начав с окрестностей Мельбурна, они стали постепенно продвигаться все дальше в глубь материка. Их наступлению не помешали ни полноводный Муррей, ни торопливо возводимые изгороди из проволочной сетки. Одно время казалось, что уж Западной-то Австралии нашествие кроличьей армии не угрожает. Ведь эта часть страны отделена от восточных штатов пустыней, которая тянется на 1000, а местами и на 2000 км. Однако в 1895 г. авангард пушистых полчищ появился и здесь.
      Подсчитано, что в то время, когда в Австралии было 5 тыс. поселенцев, там развелось 500 тыс. кроликов, а когда численность населения достигла 7 млн., на этих землях обитал уже 1 млрд, кроликов. Было похоже, что кролики захватили континент, что людям не оставалось ничего другого, как погрузить на корабли имущество и вернуться в Европу.
      Но, разумеется, люди не сидели сложа руки. Первоначально большие надежды возлагались на строительство проволочных изгородей. Одна из самых длинных тянулась через весь континент, пересекая пустыни, заросли колючих кустарников и горные цепи. Увы, кроликов эта изгородь не остановила. Во-первых, строили ее очень медленно, а во-вторых, зверьки ухитрялись выкапывать под ней проходы-лазы. Тогда на некотором расстоянии от первой австралийцы построили вторую линию обороны. Длина проволочных ограждений достигла 3500 км, а их стоимость — миллиона фунтов стерлингов. Эффект же был незначительный.
      В ход были пущены всевозможные средства борьбы с кроликами. Фермеры раскапывали их норы и распыляли в них ядохимикаты. Из Европы завезли лис — злейших кроличьих врагов. Но в Австралии лисы оказались беспомощными: убежища кроликов находятся, как правило, в колючих зарослях, куда лисы лазают неохотно.
      В 30-х годах против кроликов применили бактериологическое оружие. В специальных лабораториях развели комаров, зараженных вирусом, который вызывал у кроликов смертельное заболевание. После второй мировой войны с помощью комаров на влажных пастбищах вдоль реки Муррей поголовье кроликов было ликвидировано на 90%. В 1935 г. кроликов в Австралии было около 4 млрд. В 1949 г. — полмиллиарда. Но у тех зверьков, которые выжили, и у их потомства обнаружился иммунитет к болезнетворному вирусу.
      В 1950 г. австралийские ученые начали новый этап бактериологической войны с кроликами. Полумиллиардная армия зверьков была уничтожена. Но опять не полностью, 50 млн. кроликов уцелело. Сейчас их немногим больше 100 млн. Как говорят, сдвиги налицо. Но не скоро, наверное, кроличья проблема перестанет существовать для австралийцев.
      Ежегодно из Австралии вывозят около 7 млн. кроличьих шкурок. Это дает стране немалый доход. Но убытков кролики наносят куда больше. Роя норы, они способствуют эрозии почв. Питаясь корой деревьев, сводят и без того не очень густые леса.
      Но больше всего неприятностей зверьки доставляют животноводству. По подсчетам специалистов, кролики ежегодно съедают столько травы, сколько хватило бы для содержания примерно 25 млн. овец и 3—4 млн. голов крупного рогатого скота.
     
      ЕДИНСТВЕННЫЕ НА ЗЕМНОМ ШАРЕ
     
      Животный мир Австралии очень своеобразен. Здесь сохранились животные, которые уже очень давно исчезли на других материках. Тут обитают древние яйцекладущие млекопитающие, вымершие на других материках много миллионов лет назад. Это утконос и ехидна.
     
      УТКОНОС
      Утконос — одно из самых странных творений природы. У него тело жирного щенка со шкурой, которая ему заметно велика. 138
      Между пальцами лап — перепонки, на голове — утиный клюв, хвост, как у бобра, а передние лапы барсучьи. В довершение ко всему у самца на задних лапах петушиные шпоры, которые выделяют яд. Не удивительно, что европейские ученые отказывались верить в существование такого животного, когда впервые услышали о
      нем более 170 лет назад. Еще уТКОнос. больше они стали сомневаться, когда услышали, что утконос откладывает яйца, подобно рептилиям, но вылупившихся детенышей кормит молоком, как млекопитающее!
      Хотя это поразительное существо давно привлекало усиленное внимание, до последнего времени очень мало было известно о его повадках. Дело в том, что утконосы живут в самых глухих местах Восточной Австралии и Тасмании в норах по берегам рек. Они почти не выходят на поверхность и пищу находят в воде: червей, насекомых, головастиков, которых отыскивают на ощупь своим мягким, чувствительным клювом. Под водой утконос не видит и не слышит. Он может находиться под водой около минуты; если же застрянет среди корней или ловушек, то утонет. Аппетит у утконоса потрясающий. Он съедает в день не менее 1 кг пищи, т. е. почти половину собственной массы. Со стороны кажется, что утконос жует, но у него нет зубов, он растирает пищу о нёбо. Между утренней и вечерней трапезами утконос отсиживается в глубокой прибрежной норе. Это сокращает опасность нападения врагов, среди которых наиболее грозные — орлы. Шкура этого животного не представляет никакой ценности, поэтому ему удалось избежать преследования со стороны человека. Нет предположений, что утконосы вымрут; кстати, установить, даже примерно, сколько их сейчас, очень трудно.
      Самец и самка живут вместе, пока не наметится прибавление семейства. Тогда самка принимается рыть поблизости новую нору, выстилая ее травой, которую «скашивает» хвостом. Приготовив травяную постель, будущая мать хорошенько запирает длинный ход в нору, возводит в 2—3 местах земляные барьеры, чтобы было теплее и не проникли непрошеные гости. Самка откладывает 2—3 белых круглых яйца диаметром около 2 см и высиживает детенышей не более десяти дней, свернувшись в клубочек. Только когда детеныши вылупятся, мать выходит из норы на добычу. Пять месяцев выкармливает она малышей, которые слизывают молоко, сочащееся из пор кожи на животе. Когда детенышам исполняется шесть недель, они начинают ползать, но остаются еще слепыми. Первое купание «разрешается» им в четырехмесячном возрасте. После этого они уже вполне самостоятельны, хотя совершенно взрослыми становятся к двум годам.
      Утконосов пытались отлавливать и расселять в разных местах, но возникло неожиданное препятствие. Оказалось, что эти зверьки очень нервные и перемена обстановки действует на них губительно. Утконосы «впадают в панику и выходят из равновесия» на много дней и даже недель. Они с большим трудом привыкают к неволе.
     
      ЕХИДНА
      Ехидна с первого взгляда напоминает нашего ежа и размерами, и игольчатым покровом. Ежегодно самка откладывает одно яйцо, но не высиживает его, а вынашивает в особой сумке на животе (см. цветную вклейку). Детеныш, вылупившийся из яйца, лежит некоторое время в сумке, питаясь материнским молоком, выделяющимся млечными железами в сумку. Из современных млекопитающих только у ехидны и утконоса детеныши выводятся, как у птиц, из яйца.
      Если ехидне-маме нужно отыскать для себя корм, она несет и детеныша в своей сумке. Питаются ехидны муравьями, термитами, червями. Их удлиненные челюсти лишены зубов, однако длинный язык, покрытый липкой слюной, помогает им отправлять в рот муравьев, жилища которых они разрушают длинными крепкими когтями передних лап. Ехидны ведут ночной образ жизни. Днем они спят в норах, а ночью охотятся.
     
      СУМЧАТЫЕ ЖИВОТНЫЕ
     
      Среди животных Австралии очень интересны сумчатые, к которым принадлежат почти все австралийские млекопитающие. Самки этих животных рождают очень маленьких детенышей, которые подрастают, находясь в особой сумке на животе матери.
      Таких сумчатых, как кенгуру, знают все, но далеко не все представляют себе, что крупная кенгуру, ростом более 2 м, рождает детеныша размером с грецкий орех. Вися на соске, он в «принудительном» порядке получает молоко, которое периодически впрыскивается ему в рот сжатием специальной мускулатуры. Подросшие, уже вполне сформировавшиеся кенгурята еще долго пользуются маминой сумкой при длинных переходах или в случае опасности.
      Кенгуру обладают прекрасным мехом, который высоко ценится, поэтому местами их сильно истребили. В некоторых районах Австралии кенгуру безжалостно истребляют, так как они поедают траву на овечьих пастбищах.
      Больше всего достается редкому виду кенгуру — эуро. Эти кенгуру поедают траву на тех же пастбищах, что и овцы, а главное, пользуются теми же водопоями. А вода на австралийских пастбищах — самая большая ценность, поэтому животноводы объявили им настоящую войну. Чтобы спасти этот редкий вид кенгуру, ученые пытались доказать животноводам его безвредность. С этой целью в течение продолжительного времени зоологи изучали жизнь эуро. Несколько животных было окольцовано. Днем и ночью автоматические устройства следили за водопоями, чтобы выяснить, сколько воды выпивают кенгуру.
      В результате таких исследований ученые определили, что эуро могут долгое время и даже в жару обходиться без воды. Эти животные хорошо приспособлены К жизни В засушливых областях. При очень высоких температурах эуро роют ямы, прячутся в них и впадают в какое-то подобие спячки. Они могут обходиться не только без воды, но и без пищи.
      Благодаря исследованиям, проведенным зоологами, удалось спасти жизнь кенгуру, доказав их безвредность для сельского хозяйства во многих районах Австралии.
      Кроме кенгуру и коал, в Австралии встречаются сумчатые белки, куницы. Сумчатая куница — свирепый хищник, но она приносит неоценимую пользу сельскому хозяйству, истребляя кроликов, поэтому охота на сумчатых куниц запрещена.
     
      КОАЛА
      Вниз по стволу медленно сползал светло-серый коала (см. цветную вклейку). Не обращая внимания на нас, он продолжал спуск, пока не сел на землю. Затем так же неторопливо, точно во сне, побрел к соседнему эвкалипту, вскарабкался на него, выбрал себе ветку, удобно сел и принялся жевать листья.
      Его поведение нас не удивило. Мы видели немало коал и знали, что эти миролюбивые животные больше всего на свете любят спокойно сидеть на дереве и спать или есть листья. Но у коалы очень капризные вкусы. Из 350 видов эвкалипта, известных в Австралии, он ограничивается примерно дюжиной. Если не будет нужных листьев, коала умрет от голода, другая пища ему не подходит. Оказывается, в листьях эвкалипта достаточно влаги, чтобы коала мог обходиться без воды. Недаром его название, взятое из языка одного австралийского племени, означает «не пить». Рост коалы не превышает полуметра, а масса обычно около 10 кг. Как правило, коала сидит на одном дереве, пока не съест все листья. На землю спускается когда переходит с дерева на дерево.
      Хотя коалу прозвали сумчатым медведем, он не родственник нашим европейским медведям. Как и все сумчатые, коала появляется на свет удивительно маленьким: длина новорожденного детеныша около 2 см, масса — 5 г.
      Однако малыш сразу может без посторонней помощи перебраться в мамину сумку, где 5—6 месяцев подряд непрерывно сосет молоко. По истечении этого времени он уже достигает 17—18 см и начинает выглядывать из сумки. Подрастет еще — вылезает и висит у мамы на спине. Но только с года коала становится полностью самостоятельным.
      Самка может произвести на свет одного детеныша в два года; вероятно, поэтому она так привязана к своему малышу и всячески о нем печется, часто, совсем как человек, держит его «на руках», качает. Директор одного зоопарка рассказал про самку коалы, у которой погиб детеныш. Она попыталась украсть малыша у другой самки, но это ей не удалось, и утешилась, лишь когда директор подарил ей игрушечного медвежонка.
      Приручить коалу, как приручают собаку или кошку, нельзя, но коалы, которых держат в неволе в зверинцах, очень привязаны к людям. Даже дикий коала не боится человека. Соседство фермы, например, нисколько не смущает его, если он найдет эвкалипты по вкусу. В небольшом городе коалы часто забирались в дома, даже в стоящие на улицах автомашины. Один такой «разбойник» уснул в машине, навалившись на руль, и надавил при этом сигнал. Все жители города переполошились, а возмутитель спокойствия спал как ни в чем не бывало...
      Трудно найти более беззащитное животное: медлительный коала ни от кого не может спастись бегством. Поразительно поведение раненого коалы. В отличие от большинства других зверей он не приходит в ярость, а принимается плакать, прикрыв глаза передними лапами. Казалось бы, такое славное, миролюбивое и беззащитное существо может только вызывать общую симпатию. Нет никакого сомнения, что австралийцы любят его куда больше, чем кенгуру, однако они истребляли его ради ценного меха с таким рвением, что была пора, когда опасались полного исчезновения коалы.
     
      ХИЩНИК АВСТРАЛИИ
     
      В Австралии водится динго — одичавший потомок собаки.
      Динго причиняют большой вред сельскому хозяйству. В овцеводческих районах за ночь собаки могут уничтожить сотни овец. Сильному, крупному скоту динго не страшны, но они очень опасны для телят. Динго — хитрые и очень осторожные животные. Увидеть динго, а тем более убить, даже если наверняка знаешь, что животное находится где-то совсем близко, весьма трудно.
      Коровы пасутся обычно в нескольких километрах от колодца — там, где трава лучше. Здесь же рождаются телята. Два раза в сутки коровы ходят на водопой; телятам же пройти такое расстояние трудно. Поэтому телят коровы оставляют под охраной нескольких наиболее сильных коров. Когда возвращаются первые, уходят пить «дежурные». Видимо, такое инстинктивно рациональное поведение выработалось у животных за многие годы полудикого существования.
      Но динго изучили повадки скота. Обычно они нападают на телят в возрасте от восьмидевяти месяцев до полутора лет.
      Таких телят коровы опекают уже не так тщательно, так как матери к этому времени имеют уже новое потомство, а молодняк начинает вести самостоятельную жизнь. Четыре-пять динго окружают теленка. Обычно один старается схватить его зубами за нос, а другие — за бока и сзади. Если не подоспеет помощь, от теленка остаются рожки да ножки.
     
      ИНКУБАТОР СОРНЫХ КУР
     
      В Австралии в эвкалиптовых зарослях скрэба живет сорная курица величиной с индейку (см. цветную вклейку).
      Самец (иногда вместе с самкой) вырывает большую яму, заполняет ее сухими листьями, а сверху насыпает песок. Под действием дождя и солнца в яме начинается гниение и температура поднимается. Затем самец вскрывает гнездо, самка откладывает в него яйца и самец тщательно засыпает их песком. Получается настоящий инкубатор. На протяжении всего времени инкубации самец следит, чтобы температура в «инкубаторе» держалась на уровне 35°С. Казалось бы, это непосильная для птицы задача, но с ней петух справляется. То ли язык, то ли нежная оболочка внутри клюва служат термометром, и самец с поразительной точностью определяет температуру в гнезде. Ежедневно он погружает раскрытый клюв в песок и в зависимости от колебаний температуры либо снимает часть покрова, либо наращивает его. Шесть-семь недель он неотступно следит за тем, как бы яйца не остыли или не испеклись. Стоит показаться дождевой тучке, как он со всех ног мчится к гнезду и насыпает конус из песка, чтобы дождевая вода стекла по этой «крыше». Попробуйте прийти с лопатой и добраться до яиц: самец тотчас прибежит и, стоя рядом с вами, будет засыпать гнездо ногами с такой же скоростью, с какой вы будете его раскапывать.
      В итоге упорный труд самца вознаграждается: из яиц вылупляются птенцы, но им еще надо пробиться на волю сквозь слой горячего песка. Это дело долгое и нелегкое: птенцу требуется от 2 до 15 часов, чтобы вылезть на поверхность. И когда он наконец выберется из своего инкубатора, то обычно в полном изнеможении бредет в ближайшую тень, где ложится отдохнуть и набраться сил. Через два часа птенец уже способен довольно быстро бегать.
     
      НА ЧЕРЕПАШЬИХ ОСТРОВАХ
     
      На острова в южной части Большого Барьерного рифа выползают большие морские черепахи, чтобы откладывать яйца.
      След черепахи был похож на след танка. Петляя, он вел в кусты.
      В кустах самка вырыла сначала небольшое углубление, а затем при помощи задних конечностей ямку глубиной до 40 см. Лапы ковшеобразно выгибались и работали попеременно. Наше присутствие ни в малейшей мере не стесняло черепаху. Как только ямка была готова, она принялась откладывать яйца: одно яйцо за другим стали падать на дно. Мы насчитали 89 штук. Затем черепаха засыпала ямку и заровняла это место, минут десять ползала, чтобы как следует замаскировать его, и направилась назад к морю.
      Яйца лежат в нагретом песке примерно десять недель, после чего из них вылупляются маленькие черепашки. Когда черепашки вылупятся из яиц, они не сразу выходят на поверхность, а ждут в песке, пока стемнеет, так как инстинкт подсказывает им о грозящей опасности. Тем не менее из десяти маленьких черепашек до моря в лучшем случае благополучно добирается одна. Большие крабы подстерегают на пути добычу, птицы уносят их в клювах.
      Верблюд приспособился к жизни в пустыне настолько, что пьет солоноватую воду солончаков, в то время как даже овцы, считающиеся самыми неприхотливыми животными пустынных районов, не пьют ее.
      Огромный кратер вулкана Нгоро-нгоро заселен множеством самых разнообразных животных. В кратере есть большое озеро, берега которого населяют миллионы розовых фламинго.
      Антилопа гну — самая крупная и сильная антилопа в Африке. Это и самая быстрая антилопа африканских саванн. Гну, кроме того, первыми чуют опасность и стремглав убегают, барабаня по твердой земле копытами и распустив по ветру длинный хвост.
      Множество прекрасных орхидей растет на деревьях в лесах Экваториальной Африки. Эта орхидея называется огненной лилией.
      Во влажных экваториальных лесах Африки постоянно высокая влажность и высокие температуры. Это способствует гигантскому росту растений. На стволах и ветвях деревьев буйно разрослись мхи и лишайники.
      У бегемотов очень толстая шкура, и она вся в складках, в которых скапливается много насекомых и их личинок. Освободиться от них бегемотам помогают птицы, особенно белые цапли.
      По берегам водоемов Восточной Африки гордо расхаживают красивые крупные птицы — венценосные журавли.
      Килиманджаро — громадный горный массив в сердце Африки. Вокруг него необозримые ровные пространства саванн, где пасутся стада зебр.
      В африканских саваннах, в заповедниках, разгуливают большие стада буйволов — крупных, сильных и довольно свирепых животных. На пастбищах их всегда сопровождают птицы (малые белые цапли), которые выклевывают из их шерсти насекомых.
      В водоемах африканской саванны всегда можно встретить скопления бегемотов. Днем они в воде, а ночью выходят на берег и кормятся на лужайках сочной травой. Эти громадные животные травоядные. На заднем плане, на островке, виден канделябровидный молочай, или просто канделябровое дерево.
      Рувензори — горный массив в Восточной Африке. Это область влажных экваториальных лесов. Вид деревьев здесь принимают сенеции и лобелии, которые в обычных условиях умеренного климата совсем небольшие.
      Гепард — быстроногое красивое животное.
      Взобравшись на ствол поваленного дерева, он зорко смотрит по сторонам, высматривая добычу. Когда он увидит ее, то бросается в погоню как стрела и за несколько секунд развивает скорость до 110 км в час.
      В районе горного массива Рувензори живут человекообразные обезьяны — гориллы. Это очень сильные, крупные и умные животные. Днем они находятся на земле — переводят с места на место небольшими группами — семьями в поисках корма, а ночью спят на деревьях, где устраивают себе из ветвей подобие гнезда. Отец семейства — вожак — сторожит спящих.
      Носорог — зверь энергичный и очень подвижный, несмотря на свою внушительную массу. Почуяв опасность, носорог немедленно кидается в атаку, но так как он плохо видит, то часто эти атаки успеха не имеют. Однако даже слон не вступает в конфликт с носорогом.
      Чтобы регулировать температуру своего тела и удалить насекомых с кожи, носорог ежедневно принимает грязевую ванну.
      Марабу на вид некрасивые и неопрятные птицы, но они санитары африканской саванны, так как питаются падалью и всякими отбросами.
      Горделивая и элегантная газель Гранта — одна из красивейших в мире.
      В Калахари обитают антилопы вида орикс. Рыжеватый цвет почв этой области Южной Африки помогает животным скрываться от врагов, так как их волосяной покров имеет защитную коричневую окраску. У ориксов красивые, длинные, острые, саблевидные рога.
      Хамелеон имеет устрашающий внешний вид, но на самом деле это очень кроткое создание. Его кожа часто меняет окраску, поэтому он почти незаметен среди зелени и цветов. Хамелеон очень медлителен. Он долго и неподвижно может сидеть на одном месте, поджидая мух, которыми он питается. Когда же увидит свою жертву, то мгновенно выбрасывает изо рта длинный, липкий язык и отправляет так же быстро его в рот вместе с мухой.
      В Южной Африке в результате пожаров и вырубок уничтожены леса. На их месте образовались степные пространства, прорезанные глубокими оврагами.
      Во влажных тропических лесах Австралии живет птица лирохвост. Вся прелесть ее заключается в хвосте, состоящем из двух длинных, изящно изогнутых перьев, очертаниями напоминающих лиру — красивый музыкальный инструмент. Пространство между лировидными перьями заполнено тончайшими белыми перышками, похожими на струны. Это дополняет впечатление музыкального инструмента.
      Влажные тропические леса на юго-востоке Австралии густые, часто непроходимые. Они состоят в основном из громадных эвкалиптов и древовидных папоротников. Кора на стволах эвкалиптов всегда шелушится, и поэтому кажется, что деревья кутаются в рваные шали. А приземистые папоротники со своими кружевными листьями кажутся пышными зелеными фонтанами,, бьющими из земли, между коричневыми стволами деревьев.
      Коала — малоподвижный пушистый забавный зверек. Живет он в Австралии, преимущественно на деревьях, питаясь листьями эвкалиптов.
      На северо-западе австралийского штата Квинсленд термитники, достигающие часто 5 м высоты, — характерная принадлежность ландшафта.
      Птица кукабара живет только в Австралии. Утром позывные австралийского радио воспроизводят ее крик.
      Рощи низкорослых акаций в засушливых районах Центральной Австралии.
      В болотистых лесах Австралии и Новой Зеландии обитает сорная курица.
      Австралийская река Мерчисон в засуху становится узким ручейком или распадается на отдельные водоемы.
      Типичный пейзаж центральной части острова Тасмания. Это озеро ледникового происхождения. Оно образовалось, когда ледник, заполнявший некогда долину, растаял.
      Ехидна — сумчатое животное Австралии. Она напоминает ежа. У нее длинный нос и неуклюжие когтистые лапы. Днем ехидны спят, а ночью вылезают из нор и кормятся.
      В Тихом океане очень много мелких коралловых островов, называемых атоллами. Они обычно зарастают кокосовыми пальмами и выглядят среди голубых просторов океана необычайно живописно в своем ярко-зеленом наряде с желтыми песчаными пляжами. Острова обычно окружены мелкими лагунами, в которых вода теплая и прозрачная.
      Тасманийский сумчатый дьявол — зверь размером с небольшую собаку, но он свиреп и очень силен. Питается птицами и лягушками, но частенько лакомится и домашней птипей.
      На Северном острове Новой Зеландии обитает нелетающая птица киви. Она покрыта перьями и волосами; образ жизни ведет ночной. Киви живет в эвкалиптовых лесах и скрэбах.
      Барьерный риф, образованный атоллами в Тихом океане недалеко от берегов Австралии. Риф невысокий, поэтому во время приливов огромные тихоокеанские волны во многих местах перекатываются через него.
      На островах Антарктики живут морские слоны. Это очень крупные и тяжелые животные. От других ластоногих их отличает длинное тело и длинный, похожий немного на хобот нос.
     
     
      ОКЕАНИЯ
     
      К Океании относятся все острова центральной и юго-западной части Тихого океана между Австралией и Малайским архипелагом на западе и бескрайними просторами океана на севере, востоке и юге. Площадь всех островов составляет немногим более 1/150 площади Тихого океана.
      Океания разделяется на 3 большие части: Меланезию, Микронезию и Полинезию.
      По-гречески «мелас» — черный, «несос» — остров. Острова Меланезии населяют негроидные племена с очень темной кожей. У них курчавые жесткие волосы, широкие носы и толстые губы. К островам Меланезии относятся Новая Гвинея, Новая Каледония, архипелаг Бисмарка, Фиджи, Соломоновы, Новые е риды и др. На эти острова приходится 77% всей суши Океании.
      Новая Гвинея — второй по величине остров земного шара после Гренландии — занимает больше 80% Меланезии.
      В Меланезии гористые острова покрыты густыми, часто непроходимыми лесами. Почвы здесь очень плодородны, но населению все время приходится вести трудную борьбу с буйной, не в меру обильной тропической растительностью. До прихода европейцев меланезийцы не знали металлов и все орудия изготовляли из камня, кости и раковин. Они занимались земледелием и рыболовством. Меланезийцы не умели делать глиняную посуду, но у них была отличная посуда, которую дарила им природа. Это скорлупа кокосовых орехов, оболочка тыквы, полые стволы бамбука, красивые и прочные раковины.
      Микронезия — область мелких островов Северо-Западной Океании. Это Марианские, Каролинские, Маршалловы острова, острова Гилберта и др. Часть островов вулканического происхождения, а часть — коралловые атоллы и рифы. На островах растут кокосовая пальма, хлебное дерево. Эти растения кормят население Микронезии. Микронезийцы имеют более светлую кожу, чем меланезийцы, у них прямые носы и волнистые черные волосы. Они искусные рыболовы и занимаются выращиванием кокосовых пальм.
      К Полинезии относятся все остальные острова Тихого океана. Это Новая Зеландия, острова Тонга, Самоа, архипелаги Кука, Общества, Туамоту, Маркизские, Гавайские острова, остров Пасхи и многие другие. Два острова Новой Зеландии по площади занимают 90% Полинезии.
      В необозримом водном просторе Тихого океана расстояния между островами громадные, но большинство населения этих островов говорит на различных диалектах одного полинезийского языка; пользуются они также каким-нибудь европейским языком, преимущественно английским.
      У полинезийцев высокий рост, кожа тела смуглая, лица крупные, с широкими носами. Как меланезийцы и микронезийцы, они не знали металлов, но, пользуясь примитивными каменными топорами, напильниками из твердых раковин и другими орудиями, строили великолепные лодки, нарезали на камне и дереве тончайшие узоры, сооружали грандиозные храмы; из раковин, кости и дерева делали красивые украшения. Кроме того, полинезийцы — хорошие рыболовы и земледельцы. Они возделывают кокосовую пальму, хлебное дерево, бананы, ямс, батат, цитрусовые.
      На островах Полинезии нет такого растительного богатства, как на островах Меланезии, да и фауна на коралловых и вулканических островах беднее. Полинезийцы очень искусные мастера по плетению циновок, корзин. Их плетеные изделия по качеству и красоте не уступают лучшим образцам японских и индонезийских мастеров.
     
      СВЕЖИЕ ВЕТРЫ НАД ОКЕАНИЕЙ
     
      УЛЫБКА ЖИТЕЛЕЙ ОСТРОВОВ ТОНГА
      В жизни народов, населяющих многочисленные острова Тихого океана, происходят важные перемены. Появляются новые самостоятельные государства. Чаще всего это маленькие государства, состоящие из одного или нескольких островов. Избавившись от опеки колонизаторов, они строят новую жизнь.
      Освободившиеся народы Океании проявляют большой интерес к Советскому Союзу и очень радушно принимают гостей из СССР.
      Советское океанографическое судно «Витязь» заходило в порты многих островов Океании; наши ученые и журналисты познакомились с жизнью народов, населяющих эти острова, и с их удивительной природой.
      Когда «Витязь» подходил к группе островов Тонга, в рассветной дымке влажного тропического утра видно было, как впереди высоко, будто гейзеры, взлетают белые буруны. Это скрытые под водой рифы сторожат дальние подступы к островам. За бурунами проступают очертания главного острова — Тонгатапу — длинная узкая зеленая полоска на лазурной глади океана. Зубчатая от пальм, она похожа издали на хребет дракона, который улегся в мелководье. Это типичная картина кораллового острова — плоского, без возвышенностей, с низким берегом. На такие острова свирепые тропические тайфуны совершают безнаказанные разбойничьи налеты: ведь нет ни одного пригорка, чтобы преградить им путь.
      Острова Тонга были открыты голландским мореплавателем А. Тасманом более 300 лет назад...
      «Витязь» пришвартовался к маленькому причалу портового города и столицы Тонга Нукуалофа. На балконе крошечного морского вокзала стояла смуглая, темноволосая, очень стройная девушка-полинезийка и радостно улыбалась. Эта улыбка девушки, стоявшей под красным с крестом флагом королевства Тонга, была для нас олицетворением солнечной земли, в гости к которой мы прибыли.
      Несмотря на довольно частые стихийные бедствия, которые постоянно приносит островитянам океан, они умеют радоваться жизни — красоте своих островов, где на рифах, будто павлиньи хвосты, распускаются фонтаны брызг от ревущих океанских волн, глотку прохладного молока кокосового ореха, удачно пойманной рыбе, розовому цветку хибискуса, приколотому к волосам.
      Когда в Океании начинается сезон тропических ливней, островитяне считают этот сезон самым приятным. Под теплыми струями, низвергающимися из гигантских тропических облаков, бурно расцветает роскошная южная растительность.
      Дождям здесь радуются как празднику, особенно обитатели коралловых островов. Ведь на этих островах нет ни рек, ни ручьев. Для дождевой воды роют специальные ямы, делают бассейны, собирают ее в цистерны. Пресная вода на коралловых островах — драгоценность.
      Мы отправляемся в непродолжительное путешествие по главному острову. Дорога пролегает вдоль плотной стены пальмовых рощ. Недавно прошедший дождь пригнул ветки пальм, траву, растекся маленькими озерками возле деревень.
      Кокосовая пальма — кормилица тонганцев. Ее плоды здесь очень берегут, они все на учете. Копра и теперь главный предмет вывоза на мировой рынок.
      На островах Тонга правит король. Он пригласил членов нашей экспедиции к себе. Лицо короля величественно и невозмутимо. Он внимательно слушает рассказ начальника нашей экспедиции об исследованиях «Витязя» в Тихом океане. Король говорит, что он и его народ рады видеть добрых гостей, что королевство Тонга будет дружить со всеми миролюбивыми странами и, конечно, с Советским Союзом.
      В дворцовом саду на постаментах красуются огромные зубастые океанские ракушки. В Океании считают, что ракушки приносят счастье, и поэтому кладут их около домов. Розовыми, сиреневыми, желтыми кострами полыхают клумбы пышных тропических цветов. На деревьях посвистывают яркие, как цветы, птицы.
      В королевском саду почти двести лет жила черепаха Туима-лила, которую капитан Кук подарил правившему в то время королю. Черепаха переходила по наследству от одного короля к другому и тонганцы считали ее священной. Изображение этой черепахи вычеканено на тонганских монетах...
     
      В ГОСТЯХ У ФИДЖИЙЦЕВ
     
      В отличие от тонганцев население островов Фиджи более темнокожее; у них мелкокурчавые волосы, широкие носы и крупные губы.
      Вити-Леву — главный остров государства Фиджи, которое недавно провозгласило свою независимость. У молодого государства много проблем, и оно нуждается в поддержке всех, кто проявляет добрые чувства по отношению к нему. Именно поэтому Фиджи стремится к дружественным связям с Советским Союзом.
      Премьер-министр Фиджи согласился дать интервью и рассказал много интересного. Геологическому отряду нашей экспедиции было оказано содействие в поездке по острову. Фиджийские ученые с большим интересом несколько раз посетили «Витязь» и обменялись с нами научной информацией. Группа преподавателей местного университета, изучающих русский язык, также поднялась на борт «Витязя», и нам было очень приятно разговаривать с ними на нашем родном языке.
      Мы подробно осмотрели столичный город и порт государства — Суву. Это один из самых крупных городов в Океании. Его строили англичане, долгое время владевшие островами Фиджи. Только в конце 1970 г. Фиджи освободились от колониальной зависимости.
      В Суве много современных зданий, первоклассных отелей, больших кинотеатров. Очень интересен базар. Он многое может рассказать о жизни островитян, их занятиях, культуре, обычаях. Под просторным навесом, прикрывающим людей от нестерпимого тропического солнца, бурлит шумная жизнь. Над прилавками свисают огромные гроздья бананов, рядками лежат спелые ананасы. По прилавкам цветами радуги рассыпались плоды манго, апельсинов, хлебного дерева, папайи. Стоят большие корзины со сладким картофелем, земляными орехами. «Морские ряды», где продают креветок, крабов, лангустов, ракушки, рыбу самых разнообразных и необычных для нас видов, не оставляют сомнения, что фиджийцев кормит не только земля, но и океан.
      Чего только не продают на здешнем базаре! Очень много ковров и прекрасных океанских ракушек. Фиджи ведь наряду с копрой, дорогой древесиной, фруктами вывозит ракушки. А в сувенирных рядах, как в музее. Здесь маски богов, изделия из серебра (брошки, кольца, браслеты), бусы из ракушек, панцири огромных морских черепах.
      В порт зашло большое пассажирское судно, и вскоре базар заполнили туристы. Это были в основном пожилые американцы в клетчатых шортах, обвешанные фотоаппаратами, кинокамерами и транзисторными приемниками.
      А нам пора уже было отплывать. После островов Тонга и Фиджи «Витязь» взял курс на острова Западное Самоа.
     
      ДВА «ВИТЯЗЯ» В ЗАПАДНОМ САМОА
     
      Западное Самоа — первая в Океании страна, освободившаяся от колониальной зависимости. Это произошло 1 января 1962 г. Мы подходим к гористому вулканическому острову. Небольшой городок вытянулся вдоль берега бухты. Бахрома пальм у набережной. Сквозь зелень просвечивают белые стены невысоких каменных домов, из зарослей торчат шпили церквей. Это Апиа — столица Западного Самоа. Она находится на прекрасном острове Уполу.
      Ровно сто лет назад у причала Апиа швартовался корабль, который назывался, как и наш, «Витязем». То был русский корвет, на котором совершал свое первое путешествие в Океанию Николай Николаевич Миклухо-Маклай. В своем дневнике русский ученый описал красоту острова. И действительно, архипелаг Самоа — это лазурь лагун, голубая бездна неба, сочная зелень на горных хребтах и в долинах. Горные массивы покрыты густыми тропическими лесами. Местами горы подходят к океану и заканчиваются крутыми, скалистыми обрывами. Пологие прибрежные низменности — основное место поселения самоанцев. Здесь под кущами кокосовых пальм, хлебных деревьев и древовидных папоротников жмутся друг к другу деревушки.
      Климат на Самоа морской, субэкваториальный. Средняя годовая температура +26°С. Колебание температур между самым холодным и самым жарким месяцами не превышает 2°С. Но даже при такой сравнительно невысокой температуре европеец акклиматизируется здесь с трудом, что объясняется высокой влажностью воздуха. На островах выпадает в год до 5000 мм осадков. Тропические ливни со страшной силой обрушиваются на острова, а когда ветер разгоняет дождевые тучи, солнце быстро все осушает и воздух переполняется влажными испарениями. Одежда липнет к телу, дыхание делается тяжелым, прерывистым, кажется, что не хватает кислорода. Однако стоит лишь подняться на 150—200 м в горы, и сразу чувствуешь себя лучше: влажность уменьшается, становится прохладнее.
      Самая высокая точка на острове — вершина Савайи. Это кратер потухшего вулкана, его высота 1858 м. Последние вспышки вулканической деятельности на острове происходили в начале этого века. С тех пор вулканы молчат. Местная сейсмологическая станция иногда отмечает лишь слабые подземные толчки, которые фиксируются только очень чувствительными приборами.
      На островах много небольших горных речушек, озер, красивых водопадов. Местные жители проводят от них водопроводные трубы в деревни. Такие трубы с кранами можно увидеть в каждом селении.
      Вулканические почвы Самоа плодородны, за исключением тех мест, где земля покрыта толстым слоем застывшей лавы. На склонах гор растут леса из древовидных папоротников, достигающих гигантских размеров, баньянов, хвойных и лиственных деревьев с очень твердой древесиной.
      Животный мир островов беден. Дикие кабаны — единственные из млекопитающих обитатели лесов. Птиц же очень много. Некоторые виды пернатых живут только на Самоа и больше нигде на земном шаре не встречаются.
      Мы очень рады были познакомиться с природой и людьми Самоа. Когда мы покидали остров, местные жители махали нам руками и бросали в воду венки из красных хибискусов — прекрасных тропических цветов. Таков уж здесь обычай: если вслед уходящему судну бросают венки, значит, хотят, чтобы оно вернулось сюда снова.
     
      НА КРАЮ ЗЕМЛИ
     
      Новая Зеландия расположена южнее Австралии. Она состоит из двух больших островов — Северного и Южного.
      Природа наградила Новую Зеландию изумительной красотой. Но, пожалуй, особенно красив Южный остров. Когда путник пересекает восточную, низменную часть острова — Кентерберийскую равнину с ее полями и стадами пасущихся овец, перед ним предстает величественное зрелище: покрытая вечными снегами гора Кука (3756) в центре Южных (Новозеландских) Альп. Чем дальше на юг, тем суровее пейзаж. Причудливо вьющаяся дорога поднимается к высокогорным озерам, пересекает глубокие ущелья с крутыми склонами и ярко-желтыми скалами.
      Затем взгляду открывается побережье с многочисленными фьордами, придающими юго-западной части острова сходство с Норвегией. Со стороны суши к этим фьордам нет подхода, в них можно проникнуть только с моря. Но, наверное, со времен Кука ни один корабль не приставал у этих суровых и живописных берегов.
      Новозеландцы не только гордятся красотой своей страны, но и всячески ее оберегают. Когда несколько лет назад правительство задумало использовать воды одного из чудесных озер для нужд промышленного комплекса, раздались голоса возмущения. Под петицией в защиту озера Манапоури подписались 260 тыс. человек, среди которых оказалось много жителей и Северного острова.
      Ледники, скорость движения которых достигает 3 м в сутки, вулканы, из которых наиболее активен Руапеху, леса и многочисленные гейзеры Северного острова — все это по-своему дополняет портрет страны «на краю света», хотя сама она отнюдь не считает себя отшельницей.
      Новозеландцы упорно отстаивают свою принадлежность к европейской цивилизации, дорогу которой в эту страну, населенную когда-то племенами маори и пришельцами из Полинезии, проложил еще в XVIII в. капитан Джеймс Кук. Если некоторые города, например промышленный и университетский центр Крайстчерч, имеют чисто английский облик, то столица Веллингтон, спрятавшаяся в естественной бухте, внешне ничем не отличается от европейских столиц.
      Расположенная в южной части Тихого океана, Новая Зеландия отстоит от Австралии почти на 2 тыс. км. Новая Зеландия — сельскохозяйственная страна, хотя ее недра богаты полезными ископаемыми.
      Животноводство — основа новозеландской экономики, а овечья шерсть, мясо и молочные продукты — главная статья экспорта, потребителем которых на 87% остается Англия.
      Благодаря высокому уровню механизации и обилию естественных кормов новозеландские фермы по праву считаются одними из самых лучших в мире.
     
      НА БЕРЕГУ МАКЛАЯ
     
      Русский путешественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай совершил в конце прошлого столетия замечательный научный подвиг.
      Около трех лет провел он на Новой Гвинее среди папуасов, стоящих на самой низшей ступени развития. Миклухо-Маклай пришел к выводу, что папуасы Новой Гвинеи — обыкновенные люди и поэтому имеют право на человеческое отношение к ним.
      Миклухо-Маклай относился к папуасам с большой добротой, терпением и сердечностью, а папуасы со своей стороны платили ему любовью, поэтому между ними завязалась крепкая дружба.
      В своих дневниках русский ученый рассказал интересно и увлекательно о трудной, полной опасностей жизни среди папуасов.
      19 сентября 1871 г. показался, наконец, высокий берег Новой Гвинеи. Между светлой зеленью кокосовых пальм виднелись крыши хижин, а на берегу — фигурки людей.
      Продвигаясь к заливу Астролейб, мы увидели выступающие два невысоких мыса. К полудню мы уже были в большом заливе. Стало очень жарко. Термометр показывал +31°C. Я выбрал место, где берег был довольно высоким, и попросил капитана высадить меня. За небольшим мысом находилась бухта, мы направились туда, и корвет «Витязь» стал на якорь невдалеке от берега. Громадные деревья, росшие у самого берега, опустили свою листву до самой поверхности воды, а бесчисленные лианы образовали настоящий занавес, и только северный песчаный мыс этой бухточки был открыт. Вскоре группа туземцев появилась на берегу. Один туземец отделился от остальных и положил у берега кокосовый орех. Затем он быстро скрылся в чаще леса.
      Я попросил капитана дать мне шлюпку и вместе со своим слугой Ульсоном отправился знакомиться с моими будущими соседями. Сойдя на берег, я увидел узенькую тропинку, ведущую в чащу леса.
      Пройдя шагов тридцать по тропинке, я заметил между деревьями несколько хижин, а далее тропинка привела меня к площадке, вокруг которой стояли хижины с крышами, спускавшимися почти до земли. Деревня имела очень опрятный и приветливый вид. Середина площадки была хорошо утоптана, а кругом росли кустарники и пальмы, дававшие тень и прохладу. Побелевшие от времени крыши из пальмовой листвы красиво выделялись на темно-зеленом фоне окружающих растений, а ярко-пунцовые цветки китайской розы, желто-зеленые и желто-красные листья других растений оживляли общую картину леса, состоявшего из бананов, панданусов, хлебного дерева, арековых и кокосовых пальм. Высокий лес кругом ограждал площадку от ветра.
      В деревне не оказалось ни одной живой души, но повсюду были следы недавно покинувших ее обитателей. На площадке то и дело вспыхивал тлеющий костер, недалеко от него валялся недопитый кокосовый орех и брошенное второпях весло. Двери хижин, находящиеся на высоте более полуметра, скорее были похожи на окна, чем на двери, и составляли единственное отверстие, через которое можно было проникнуть в хижину. Я подошел к одной из таких дверей и заглянул внутрь. В хижине темно, с трудом можно различить находящиеся в ней предметы: высокие нары из бамбука, несколько камней на полу, между которыми тлел огонь, разбитый глиняный горшок, на стенах — связки раковин и перьев, а под самой крышей, почерневшей от копоти, — человеческий череп.
      Лучи заходящего солнца освещали теплым светом ажурную листву пальм; в лесу раздавались незнакомые крики каких-то птиц. Было так хорошо, мирно и вместе чуждо и незнакомо, что казалось скорее сном, чем действительностью.
      В то время как я подходил к другой хижине, послышался шорох. Оглянувшись в направлении, откуда он исходил, я увидел в нескольких шагах как будто выросшего из земли человека. Папуас был среднего роста, темно-шоколадного цвета, с черными курчавыми короткими волосами, широким сплюснутым носом, большим ртом, торчащими усами и бородой. Весь костюм его состоял из тряпки, повязанной в виде пояса и протянутой между ног, и двух браслетов из плетеной сухой травы на руках повыше локтя. За каждым браслетом было что-нибудь заткнуто: за одним зеленый лист бетеля, за другим гладко обточенный кусок кости в виде ножа.
      Я медленно приблизился к папуасу, молча подал ему подарок — кусок красной материи. Он принял подарок с видимым удовольствием и повязал тряпку себе на голову.
      Пока мы стояли посреди площадки, из-за деревьев и кустов стали показываться папуасы, не решавшиеся подойти и каждую минуту готовые обратиться в бегство. Я каждого отдельно брал за руку и собрал всех в одно место. Затем я сел посреди них на камень и принялся наделять разными мелочами — гвоздями, бусами, полосками красной материи. Назначения гвоздей они, видимо, не знали, но ни один не отказался их принять.
      Так как солнце уже село, я решил вернуться на корвет. Вся толпа папуасов проводила меня до берега, неся подарки — кокосы, бананы.
      На другой день я выбрал место для будущего своего поселения и затем до конца месяца был занят постройкой хижины. Мне помогали плотники с корвета и мои слуги. Туземцы, вероятно напуганные присутствием большого количества людей, мало показывались. Но мой первый знакомый — Туй — своей выразительной мимикой старался объяснить, что, когда корвет уйдет и мы останемся втроем — я, Ульсон и Бой, придут люди из соседних деревень — Бонгу, Горенду, Гумбу и т. д. — и, разрушив мою хижину, убьют нас. Очень хорошо понимая предостережения Туя, я сделал вид, что ничего не понял из его объяснений.
      Когда хижина была готова, я перевез свои последние вещи, поблагодарил всех с корвета «Витязь» за оказанные мне услуги и окончательно съехал на берег. Корвет снялся с якоря, я отсалютовал ему, и мы втроем остались на далеком и диком берегу среди папуасов. Теперь все зависело от моей воли, энергии и труда. Как только корвет скрылся за горизонтом, показалась толпа папуасов. Они прыгали и бегали, описывая круги и делая одни и те же движения. Вдруг все остановились и стали глядеть в мою сторону: вероятно, один из них заметил русский национальный флаг, развевавшийся у моей хижины. Они сбежались в кучку, переговорили, прокричали что-то и скрылись.
      Через несколько дней снова приходила целая толпа папуасов с копьями, стрелами. Я вышел к ним навстречу и спокойно пригласил их подойти поближе. Некоторые, бросив свое оружие, приблизились ко мне и сложили у моих ног кокосы и сахарный тростник. Я подарил им безделушки и попросил уйти, показав, что очень хочу спать. А заснуть здесь трудно, несмотря на самую крайнюю усталость: муравьи и комары не дают покоя и от их укусов образуются целые подушки на руках и на лбу. Я решил быть осторожным с туземцами. Нужно составить о них собственное мнение, так как некоторые считают, что они вероломны и хитры. По ночам мы по очереди дежурили у костра.
      С уходом корвета здесь царит приятная тишина. Потом эта ровность температуры, великолепие растительности, красота местности заставляют совершенно забывать прошлое, не думать о будущем и только любоваться настоящим. Стараться понять окружающее — вот моя цель. Я лежал на толстом стволе повалившегося дерева и оглядывал все вокруг. Море с коралловыми рифами с одной стороны, лес с тропической растительностью с другой — оба полны жизни, разнообразия; вдали горы с причудливыми очертаниями, над которыми клубятся облака не менее фантастических форм. Часов в десять вечера в последний день сентября разразилась сильная гроза. Дождь лил ливнем, но крыша дома, к нашему общему удовольствию, не промокла.
      Вот так описал Миклухо-Маклай свою жизнь в первый месяц пребывания на Берегу Маклая Новой Гвинеи. Он пробыл там больше года. Через четыре года он вновь вернулся, чтобы прожить среди папуасов еще столько же. Миклухо-Маклай изучил папуасский язык, сделал много интересных наблюдений за жизнью папуасов, написал много о природе и климате не только Новой Гвинеи, но и других островов Океании.
     
      ПО СЛЕДАМ МАКЛАЯ
     
      «Внимание! Внимание! Научно-исследовательское судно «Витязь», следуя в порт Лаэ на Новой Гвинее, вошло в пролив, названный именем «Витязя» — русского военного корвета, на котором более 100 лет назад совершал плавание по Океании Миклухо-Маклай».
      Мы даже вздрогнули от этого неожиданно вторгшегося в ночную тишину торжественного капитанского голоса. И сразу же рухнул на плечи и словно придавил к борту мощный гудок корабля.
      Пролив Витязь... За тысячи миль от берегов родное русское название. А для нас, витязян, особенно дорогое. Где-то у Новой Гвинеи — и вдруг «свой» пролив. И уже кажутся не столь таинственными еще невидимые в ночи недалекие новогвинейские берега...
      Новую Гвинею открыли почти на сто лет раньше Автралии, но только в начале нынешнего столетия было завершено составление достоверной карты острова. И до сегодняшних дней о Новой Гвинее пишут: «исследована не полностью» или «встречаются малоизученные районы». Странно! Ведь Новая Гвинея находится вблизи густонаселенной Азии; совсем рядом с Австралией, которая давным-давно исхожена вдоль и поперек.
      О Новой Гвинее говорят, что это «полюс недоступности экваториальной зоны». Слишком много на острове всевозможных препятствий для его детального изучения: опасные рифы у берегов, непроходимые джунгли, коварные болота, высоченные горы, глубокие ущелья, пропасти, горные ледники. А ко всему этому — невероятное обилие злых насекомых, ядовитых змей, иссушающий зной, экваториальные ливни, напоминающие потоп, враждебность аборигенов к белым пришельцам, которые несли папуасам только беду.
      Вот почему Новая Гвинея до сих пор еще «недостаточно исследована» и многие по-прежнему называют ее «дьявольской землей» — такое имя дали острову первые европейцы, которые пытались обосноваться на его негостеприимных берегах.
     
      МЫС УЕДИНЕНИЯ
      Мыс Уединения — так назвал это место Миклухо-Маклай. С корабля спускают лодку, и вот уже мы направляемся к берегу. Навстречу плывут легкие пироги. На них сидят папуасы из «глубинки», незнакомые с асфальтом и холодильниками. Они обнажены — только кусок тряпки на бедрах. Кожа на плечах отливает бронзой. Широкие толстые губы чуть растягиваются в улыбке приветствия, обнажая красные от бетеля зубы. Только один из них в рубашке и шортах. Он меньше скован, чем другие, жесты его уверенны, первым пересаживается в нашу лодку и по-
      английски сообщает, что он, местный учитель, прибыл специально для встречи нашего судна.
      — Дед этого человека знал мистера Маклая и был его другом, — говорит учитель, показывая на сидящего в пироге пожилого папуаса. Что он пожилой, свидетельствует только испещренная глубокими морщинами, сухая, без блеска, как у других, кожа лица. В густой шевелюре — ни одного седого волоса. Папуасы редко седеют. У старика мощная, мускулистая шея, на которую красиво посажена крепкая, гордо откинутая назад голова. Взор мой с удивлением останавливается на его левом ухе. Как давнишняя страшная рана, зияет дыра в ушной мочке, на которую нанизано множество блестящих медных колечек. Еще Маклай писал об этом папуасском обычае — вдевать в распоротую мочку тяжелые украшения: ракушки, огромные деревянные серьги, куски кораллов.
      Я оглядываю молодых папуасов, сидящих в пирогах, — уши у них в целости. Значит, древний обычай отмирает. Прикидываю в уме: сколько же лет может быть старику, если его дед дружил с Маклаем? Много, даже с учетом того, что дед и отец старика жили долго и дети у них были поздние. Наверное, лет под восемьдесят этому внуку друга Маклая.
      Наша лодка медленно идет к берегу. На белизне пляжа обнаженные фигуры людей, ожидающих нас, кажутся еще чернее. Издали поблескивают белки их глаз. Фигуры застыли, не шелохнутся. В руках у людей длинные, устрашающе поблескивающие остро отточенными лезвиями ножи.
      Ножи длинные, как мечи, напоминают мачете. Ими папуасы пробивают нам дорогу в зарослях, в глубь мыса. Даже здесь, на обжитом берегу, без топора или мачете и шага не сделаешь. На Новой Гвинее, как и на других меланезийских островах, чуть ли не главный враг человека — растительность. С ней нужно постоянно вести борьбу. Редкие кокосовые пальмы на берегу в отчаянии тянутся к морю, словно ищут спасения в морском просторе от колючей, хищной стены джунглей.
      Каждая деревня — клочок земли, отвоеванный у зарослей. Даже на возделанном участке сорняки вырастают чуть ли не за день.
     
      ПОЛЯНЫ МАКЛАЯ
      Наконец мы пробиваемся на небольшую полянку. Она огорожена бамбуковыми жердями. Здесь была первая хижина Маклая. Наша задача — установить памятник. Его изготовили сами моряки: бетонная плита со вставленной в нее пластиной из нержавеющей стали, на пластине текст по-русски и по-английски:
      «В память высадки на этом берегу в 1871 г. с корвета «Витязь» русского ученого
      Н. Н. Миклухо-Маклая.
      От моряков и ученых «Витязя».
      В момент установки памятника потребовалось срубить деревр, и мы стали искать топор. Молодой папуас вдруг показал рукой под куст и внятно произнес:
      — Топор!
      Мы удивились, но папуас тоже был удивлен. Он сказал:
      — Это слово папуасское.
      Оказывается, в папуасском языке есть немало слов из русского языка, которые пришли сюда вместе с Маклаем. Это топор, арбуз, кукуруза, тыква, гвоздь и др. До Миклухо-Маклая таких понятий в папуасском языке не существовало.
      ...Мы идем вслед за папуасами по пальмовой роще.
      Но вот перед нашими глазами открывается довольно большая деревня. Это Бонгу. Крытые пальмовыми листьями хижины, костры на вытоптанных пыльных площадках. Я приглядываюсь к сидящим под пальмами жителям деревни. И мне кажется, что в их облике есть что-то знакомое, словно я их где-то уже встречал раньше. Ну, конечно же, встречал... в Ленинграде, в архиве, когда рассматривал рисунки, сделанные рукой Миклухо-Маклая. Люди сидят возле своих хижин у костров в неподвижных застывших позах. На нас, медленно шествующих мимо них, глядят равнодушно и без особого интереса: улыбнешься им первым — улыбнутся в ответ, поднимешь руку в приветствии — ответят тем же. Но в общем-то никакого волнения по поводу нашего прибытия. Белокожих уже видели, знают им цену.
      Конечно, большинство и не ведает, что мы — земляки человека, имя которого до сих пор живет в здешних легендах о могущественном сыне Луны — он был их добрым покровителем, он должен к ним вернуться снова, чтобы сделать их счастливыми. Наверное, среди чумазых мальчишек, снующих возле костров, есть и Мак-лаи — этим именем здесь до сих пор часто называют детей.
     
      ИНТЕРЕСНЫЕ ВСТРЕЧИ
      Встретился нам на тропинке старик — худой, костлявый, с густо-черной кожей, с застывшим сморщенным лицом, прямо-таки ходячая мумия. В руке у старика лук и пучок стрел. На охоту отправился: то ли на птицу, то ли на рыбу.
      Между стволов пальм прошли гуськом несколько женщин, согнулись под тяжестью корзин с плодами за спиной, плетеные ручки корзин туго перехватывают лбы — так здесь женщины носят тяжести. Головы у женщин тоже в густой копне курчавых волос, прическа вроде бы ничем не отличается от мужской.
      У женщин, как и у мужчин, крупные черты лица, узкие бедра, узловатые колени, жилистые руки. Женщины привыкли к тяжелой работе с раннего детства. Основной их труд — на огородах — с утра до вечера бороться с сорной травой, с кустарником. Кроме того, нужно наполнить водой сосуды, собрать все съедобное, что остается на берегу во время отлива, нарезать банановые листья, в которые заворачивают пищу, когда ее пекут или прячут на сохранение впрок, поддерживать огонь в кострах, плести из банановых листьев корзины, заботиться о детях. Да мало ли у папуасской женщины работы! Поэтому она рано стареет и уже в тридцать лет выглядит глубокой старухой.
      В деревне каждый взрослый обязан участвовать в общественных работах. Мужчины заготавливают дрова, строят хижины, расчищают заросли, охотятся и ловят рыбу. Так было во времена Маклая. так осталось и теперь. На окраине деревни наш проводник — учитель показывает еще одну площадку, огороженную бамбуковой изгородью. Здесь стояла другая хижина Миклухо-Маклая, которую он построил во второй приезд на Новую Гвинею. Хижина была просторнее, удобнее первой, но сколько бессонных ночей провел здесь больной русский ученый! «Часто хвораю лихорадкой, и раны на ногах плохо заживают», — писал он в дневнике.
      Это только на первый взгляд здешняя земля кажется сказочной. Насыщенные ядовитыми испарениями мангровые заросли, топкие малярийные болота, колючие сырые джунгли. Этот берег на острове считается одним из самых скверных по климату.
     
      МАКЛАЯ ЗДЕСЬ ПОМНЯТ
      На обратном пути к мысу, где пришвартована наша лодка, неожиданно встречаем европейца.
      Взглянув на него, я поразился, до чего же он внешне похож на Маклая: густая борода, рыжеватая, юношески пышная шевелюра, ясные глаза спокойно и сосредоточенно глядящего в мир человека. Возраст что-то около двадцати пяти. Именно в этих летах впервые высадился здесь Миклухо-Маклай. А ко всему прочему фамилия созвучная — Макларен. Я уже не удивляюсь, когда он сообщает, что является этнографом из Сиднейского университета, и показывает пачку фотокопий таких знакомых мне портретов папуасов из собрания сочинений Н. Н. Миклухо-Маклая. Прибыл сюда для того, чтобы на основе дневников русского ученого определить изменения в образе жизни папуасов за сто минувших лет.
      Изменения? Вместо каменного топора — железный, вместо посуды из раковин — алюминиевые кастрюльки. А в остальном все те же, по крайней мере на первый взгляд, убогие хижины из тростника и пальмовых листьев, скудное варево на кострах, чудовищно распухшие ноги у пораженных слоновой болезнью...
      Мы приглашаем наших новых знакомых к себе на судно. Заходит разговор о Миклухо-Маклае.
      — О нем здесь помнят, — говорит Макларен. — Папуасы даже хотят по маклаевским рисункам восстановить его хижины и превратить их в мемориал.
      — А сохранится ли наш обелиск?
      — Можете быть спокойными. Имя Маклая для папуасов священно.
      Папуасы в разговоре не участвуют. Они скромно, даже с некоторым напряжением сидят на краешке дивана в кают-компании. Я гляжу на них и испытываю к этим людям теплое чувство. Не вина их, а беда, что судьба поселила их на самой окраине мира, задержала для них движение времени, из каменного века они едва-едва выбрались, а в век нынешний только вступают.
      Сколько же их наказывали за безвинную отсталость и простодушие на протяжении веков: работорговцы, плантаторы, церковники! Сколько клеветы возвели на их немудреные курчавые головы: злы, коварны, кровожадны да еще людоеды! До сих пор некоторые белые на Новой Гвинее папуасов презрительно называют «оле», непереводимым оскорбительным словом, или «черными обезьянами». И прекрасен был подвиг нашего отважного соотечественника Миклухо-Маклая, который одним из самых первых стал на защиту этого народа, понял его, полюбил, нашел в нем замечательные человеческие достоинства.
      В письме к Миклухо-Маклаю Л. Н. Толстой писал:
      «Умиляет и приводит в восхищение в Вашей деятельности то, что, сколько мне известно, Вы первый, несомненно, опытом доказали, что человек везде человек, то есть доброе, общительное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой».
     
      ПЛАНТАЦИЯ КОКОСОВЫХ ПАЛЬМ
      НА СОЛОМОНОВЫХ ОСТРОВАХ
     
      Кокосовая пальма, столь изысканно кланяющаяся ветрам вдоль всех островных берегов, вырастает из упавших на землю и проросших орехов. Пальма очень красива. Однако почтительный поклон пальмы считается с точки зрения плантатора плохим тоном. Пальма должна быть прямой, как стрела, и для этого ее сажают под определенным углом. Пальмы должны высаживаться на расстоянии не менее десяти метров одна от другой, чтобы одинаковое количество солнечных лучей ровно ложилось на землю по всей плантации. Хотя такой порядок посадки губит естественную красоту, но когда стоишь среди деревьев на плантации, то кажется, что находишься в огромном зале. Громадные колонны холодносерых стволов с полосами колец на месте опавшей листвы устремляются вверх почти на 20 м. Тонкие переплетения надземных корней образуют причудливые цоколи колонн, а мощные капители1 украшены гроздьями коричневых орехов с ярко-рыжими хвостами древесного волокна. Широко разросшиеся вершины деревьев тянутся одна к другой, образуя крестообразный свод из переплетающихся листьев. Просвечивающее сквозь листья прозрачное небо становится похожим на граненый хрусталь.
      1 Капитель — верхняя часть колонны, ствола.
      Земля устлана ковром вьющихся растений, мешающих росту травы, и этот ковер заглушает звук человеческой поступи.
      Миллионы муравьев непрерывно ползут вверх и вниз по стволам; большие белые какаду с лимонно-желтыми хохолками пронзительно кричат в зелени пальмовых вершин. Шарообразные рои маленьких желтых бабочек кружатся среди деревьев, изредка в вышине пролетает синяя бабочка величиной с птицу.
      Пройдя на рассвете через плантацию, можно увидеть интереснейшие результаты деятельности невидимых днем насекомых. Работавшие всю ночь пауки раскидывают гигантские сети от ствола к стволу, укрепив паутину к свешивающимся листьям кокосовых пальм.
      Паутина так крепка, что местные жители пользуются ею, как липким пластырем, для заклеивания ран. Целые рои желтых бабочек беспомощно трепещут в этой цепкой паутине. Местные жители обычно собирают куски паутины с прилипшими бабочками и добывают из них желтый краситель...
      Рабочий день на кокосовой плантации начинается с раннего утра. Сборщики орехов работают группами по четыре-пять человек. Каждый рабочий несет пустые мешки, которые он обязан наполнить упавшими на землю орехами.
      Возле сушильной площадки земля очищена от всякой растительности. Непрерывный говор работающих людей, сверкание длинных ножей — мачете, белая масса ядра кокосового ореха и кокосовая мошкара — все это смешивается со сладковатым запахом копры и дыма.
      Здесь, на площадке, орех превращается в копру. Несколько молодых рабочих, поставив орех острым концом на землю и удерживая его одной рукой, второй наносят удары мачете. Два сильных удара, и небольшое ядро ореха очищают от скорлупы, еще один удар, ядро рубят надвое, и его белая масса летит в общую кучу.
      Заключительным этапом производства копры является сушка ядра кокосового ореха в специальных печах, в нижней части которых расположен слой горящего древесного угля. Над слоем угля стоят одна над другой рамы с проволочными сетками, нагруженными ядрами кокосовых орехов.
      Через определенные промежутки времени эту массу ворошат, чтобы копра равномерно сохла. Жара от печей создает невыносимые условия работы.
      Драгоценный продукт выходит из сушильных устройств в виде небольших твердых кусков желтоватого жира. Это высушенные кусочки кокосового ядра с тоненькой внутренней коричневатой оболочкой. Упакованную в мешки копру грузят на суда. Дальше через порт Сидней ее отправляют в различные части света.
      Копру используют при изготовлении столового маргарина, а также мыла.
     
      ЭКВАТОРИАЛЬНЫЙ ЛЕС НА СОЛОМОНОВЫХ ОСТРОВАХ
     
      Здесь, в Меланезии, ведется упорная и непрекращающаяся борьба между человеком и природой за право удержаться на этой земле. Против людей сражается растительность, пытающаяся вытеснить их с островов.
      В оранжерейной атмосфере всюду, где земля освещается солнцем, буйная растительность вырастает чуть ли не за один день. В огородах постоянно видишь женщин, у которых только одно занятие — полоть, полоть и полоть. Если на короткий срок прекратить пропалывание, то оставленный участок можно отличить от окружающей природы только по двум признакам: отсутствию на нем больших деревьев и невероятной густоте выросшего кустарника.
      Каждый зеленый побег возле дома немедленно выдергивают, здесь постоянно слышен стук топоров островитян-рабочих, уничтожающих наступающие поросли кустарника. Жаркий и влажный воздух придает растениям необычайную силу, как только их ростки покажутся из земли.
      Сплошная, без единого разрыва или отверстия стена растительности имеет более 3 м в высоту, а поверх стены торчат мертвые вершины деревьев, удушенные снизу сорняками и паразитами. Тысячи летучих мышей висят вниз головами на мертвых ветвях деревьев. Испуганные выстрелом охотника, они тучей взлетают со своих мест и снова повисают в нескольких метрах от прежнего места, чтобы продолжать дневную спячку. Несколько ниже виднеются зеленые побеги вьющихся растений, упрямо пытающихся переброситься на культурные посадки кокосовых пальм, если только они находятся поблизости. Еще ниже, под листвой деревьев, свисают петли лиан, достигающие вершин самых высоких дикорастущих пальм. Когда присмотришься к этой зеленой стене, то начинаешь различать самые разные растения: пышные, словно поросшие мхом, липкие, покрытые бородавками, зеркально-гладкие и сборчатые, с зубцами по краям листьев и с разрезами, массивные и едва различимые.
      Тысячи видов насекомых ползают по земле и растениям, бесчисленные пауки опутывают дрожащей паутиной деревья, словно золотыми нитями мишуры.
      Проникнуть за этот зеленый занавес оказалось делом нелегким. Насколько хватало глаз, в этой стене не было даже признака прохода. Довольно долго мы двигались гуськом вдоль освещенной утренним солнцем сплошной зеленой массы, потом наш проводник вместе с лошадью как бы исчез в стене. Только животное с его безошибочным чутьем может так знать дорогу. Отверстие в зеленой стене было полуприкрыто тонкой лиственной завесой, позади которой была тропа.
      На тропе вокруг было темно; пахло сыростью, как в пещере. Когда глаза освоились с темнотой, мы изумились открывшейся перед нами картине. Мы очутились как бы в высокой пещере. Здесь не было ни зарослей, ни кустарника. Перед нами были гигантские, далеко отстоящие друг от друга стволы деревьев. Они поднимались вверх, совершенно прямые, лишенные ветвей, и только на высоте 20 м и более раскидывали сплошной зеленый свод, через который лишь мерцал дневной свет. Как в куполе огромного цирка, свисали похожие на канаты безлистые лозы ползучих растений — лиан. Переплетаясь с мощными воздушными корнями деревьев, лианы, как гигантские питоны, неудержимо ползли вверх, тесно сжимая огромные стволы и оплетая их сплошной сетью.
      В прохладном воздухе ощущался сильный запах прелого листа и гниющего дерева. Кое-где попадались упавшие на землю гигантские стволы, но даже в месте их падения не было просвета в зеленом своде.
      Трудно понять, как в этой темноте появляются новые растения, и все же тут и там виднелись прямые, как стрела, молодые деревья; их оголенные стволы тянулись вверх, к слабо мерцающему свету, протягивая ввысь редкие прозрачно-зеленые листья.
      Гниющая на земле листва была темно-коричневой, почти черной; холодно-серые стволы деревьев покрыты коричневыми пятнами лишайников. Весь лес был пронизан своеобразным зеленоватым сумраком.
     
      ОСТРОВ ПАСХИ
     
      На необъятных просторах Тихого океана, к югу от Южного тропика, затерялся небольшой (165,5 км2) остров Пасхи. Название такое дали острову потому, что открыт он был в 1722 г. в день праздника пасхи. Потухшие вулканы на острове свидетельствуют о том, что он вулканического происхождения и образовался в результате бурных подводных извержений. Остров расположен в теплых субтропических широтах, здесь царит вечное лето и выпадает много теплых дождей. Живут на этом благодатном острове полинезийцы. Несколько раз бывал и работал на острове знаменитый и отважный норвежский путешественник Тур Хейердал. Посетили его и советские исследователи, чтобы познакомиться с остатками уникальной культуры древних обитателей острова.
      Приближаемся к острову Пасхи. Море залито солнечным светом. Температура воздуха +21°C, а воды +22°С. Здесь поздняя осень, но и летом температура всего на 2—3° выше. На берегу мы вступили на зеленый ковер густой сочной травы.
      Прямая и широкая дорога переходит в улицу единственной на острове деревни — Хангароа. Вдоль улицы деревянные домики, окруженные зеленью эвкалиптовых, апельсиновых и лимонных деревьев, бананов, бамбука, инжира. На высоких грядках видны громадные листья таро — картофеля этих широт. Клубни его здесь достигают более 3 кг.
      Улица деревни упирается в небольшую площадь. Здесь поставлена одна из древних каменных скульптур, которыми славится остров. От площади улица поворачивает под прямым углом в горы. Мы отправились к кратеру вулкана Рана-Рорака — главному средоточию каменных статуй. Вокруг расстилалась холмистая равнина, на которой высились конусы потухших вулканов, самый высокий из них достигает высоты 600 м.
      На поверхности острова видны следы сравнительно недавних вулканических извержений. Вулканы, вулканические кратеры сохранились так хорошо, как будто только вчера закончились извержения. В траве попадаются круглые, величиной с человеческую голову или даже больше камни — это вулканические бомбы, и черные обломки вулканического туфа усеивают поверхность.
      Вот и вулкан Рана-Рорака. На зеленеющем склоне возвышаются вертикально стоящие каменные скульптуры пятиметровой высоты, а некоторые и выше. Все они сделаны из темного вулканического туфа по одинаковому образцу: длинные уши, прижатые к туловищу руки. Статуи — это свидетели исчезнувшей культуры народов, населявших острова Полинезии.
      После осмотра статуй стало понятно, как на небольшом острове и силами малочисленного населения проделана огромная работа. Туф, из которого вытачивали статуи, очень рыхлый, а поэтому легко поддается самому примитивному резцу.
      Кратер вулкана Рана-Рорака круглый, как бы очерченный циркулем. С вершины его открывается вид почти на весь остров, на его зеленые просторы, увенчанные конусами потухших вулканов.
      На обратном пути мы заехали в бухту Анакени и на развалины селения того же названия. Здесь самое приветливое место острова. Радуют глаз изящные очертания небольшой бухточки, белизна песчаного пляжа, долина ручейка. После дождей он несет в бухту пресную воду. Тур Хейердал выбрал бухту Анакени местом своего лагеря. Здесь сохранились следы его палаток. Рядом видны различные каменные кладки — древние родовые погребения, круглые каменные очаги. А над всем этим возвышается скульптура, поднятая и поставленная островитянами по просьбе Хейердала.
      Как и все полинезийцы, островитяне умеют веселиться, охотно и хорошо поют, любят яркие краски и, что, пожалуй, самое главное, трогательно любят свой остров.
      С грустью и мы покидали этот гостеприимный остров.
     
      ТЕРНОВЫЙ ВЕНЕЦ
     
      Кто не слышал об одном из чудес южных морей — коралловых рифах и атоллах? Бесчисленное множество крохотных полипов строит для себя домики — известковые футлярчики, которые в течение жизни многих поколений наслаиваются один на другой и образуют громадные причудливые сооружения. За сотни и тысячи лет известковые футляры складываются в целые подводные гряды, на гребнях которых идет непрерывное строительство новых и новых уступов.
      Вдоль северо-восточного побережья Австралии на многие сотни километров тянется Большой Барьерный риф (см. цветную вклейку), кольцевые атоллы Микронезии — это все творения коралловых полипов. Трудно сосчитать, сколько островов, атоллов и рифов построили маленькие живые организмы.
      А какая красочная, полная разнообразия жизнь бьет ключом вокруг каждого рифа и атолла! В теплой прозрачной воде снуют сверкающие всеми цветами радуги экзотического вида рыбки, актинии распускают свои яркие веера-щупальца, между которыми прячется живая Приманка для добычи актинии — рыбка-колдун, хищные пестрые мурены поджидают зазевавшуюся рыбешку, чтобы схватить ее, бесчисленные, разнообразных форм и размеров моллюски находят здесь себе пропитание. Пожалуй, в Мировом океане нигде нет такого большого количества живых организмов, как вокруг коралловых образований.
      И вот, оказывается, всему этому великолепию грозит полное уничтожение... Сильно размножилась морская звезда — пожиратель коралловых полипов. Называется звезда этого вида — терновый венец. Полчища ее нападают на коралловые рифы и уничтожают их один за другим.
      Взрослая особь тернового венца бывает очень большой, иногда в диаметре достигает 60 см. Обычные морские звезды имеют пять щупалец, а она — 13,17, иногда и 20. Щупальцы ее очень подвижны и усеяны острыми шипами в несколько сантиметров длиной. Укол шипов причиняет человеку мучительную боль, оставляет долго не заживающую ранку и отравление, с которым трудно бороться.
      С кораллами терновый венец расправляется так. Обхватывает щупальцами колонии живых кораллов, располагающихся в верхнем слое, так как все нижние слои рифа — омертвевший известковый скелет, присасывается к ним и через ротовое отверстие выбрасывает наружу свой желудок, обволакивающий кораллы. Желудок выделяет пищеварительные кислоты, которые растворяют живые ткани полипов. Процесс пищеварения заканчивается часа через три, желудок втягивается внутрь звезды, а от колонии живых полипов не остается и следа.
      Обычно эти морские хищники немногочисленны. Но несколько лет назад на отдельных участках Большого Барьерного рифа, а также на рифах и атоллах вокруг острова Гуам были обнаружены большие скопления тернового венца. Вскоре численность прожорливых хищников выросла до угрожающих размеров. Двигаясь со скоростью до 10 м в сутки, полчища звезд оставляют за собой безжизненную пустыню из известковых скелетов. Нападение тернового венца на коралловые рифы ученые сравнивают с лесными пожарами.
      В последние годы нападение тернового венца на кораллы идет от восточных берегов Африки и Красного моря до Гавайских островов и островов Туамоту в Океании. А ведь рифы без живых кораллов с течением времени полностью разрушаются. Пока еще трудно оценить все возможные последствия гибели коралловых рифов, но совершенно ясно, что это может пагубно отразиться на жизни населения тихоокеанских островов, которые возвышаются над уровнем воды всего на несколько метров и без ограждающих рифов могут разрушиться. Тогда тысячи людей останутся без места жительства.
      Чем же объясняется такое усиленное размножение опасного хищника? Что нужно сделать, чтобы приостановить это? Многие биологи считают, что наиболее вероятной может быть зависимость резкого увеличения численности тернового венца от бесконтрольного промысла человеком моллюска трубача, питающегося терновым венцом. Трубач относится к самым крупным морским улиткам с необычайно красивой раковиной, достигающей в длину 35 см. Из раковины делают дорогие украшения, поэтому промысел его очень выгоден. У Барьерного рифа, например, трубач исчез почти полностью и терновый венец избавился от своего главного врага.
      Предполагают начать искусственное разведение трубача и выпускать его в районы океана, подвергшиеся нашествию тернового венца. А пока разрушительные следы наступательных действий хищного моллюска наблюдаются во всех районах распространения рифов. Ни один способ борьбы с усиленным размножением тернового венца пока не дает ощутимых результатов.
     
      КОРОТКО О РАЗНОМ
     
      СПАСЕННАЯ ЛИРА
      Увидеть птицу лирохвост можно только в Австралии. Но даже здесь эти прекрасные птицы совсем недавно оказались на грани исчезновения.
      Браконьерство сыграло свою роковую роль.
      Перья птицы-лиры ценятся баснословно дорого, поэтому появилось много любителей поживиться за ее счет.
      Правительство Австралии вынуждено было принять закон, запрещающий истребление этих птиц. В результате количество птиц увеличилось. И вот теперь, даже недалеко от Сиднея — громадного города, можно увидеть большущие пушистые гнезда птицы-лиры и слышать ее нежное пение.
     
      В АВСТРАЛИИ ЗАЩИЩАЮТ АКУЛ
      Свежее акулье мясо обладает неприятным запахом, но специально приготовленное удивительно вкусно. В Австралии, где акул едят очень охотно, некоторые виды этих рыб стали исчезать. Австралийское ведомство промыслового рыболовства вынуждено защищать от браконьерства даже акул.
     
      НА ДЕРЕВЕ... СЕНО
      Диву даешься: на дереве выросла трава. Осенью она высохла и над землей повисли копны душистого сена. Как в сказке! Бери сухую траву и корми ею домашних животных.
      Травяное дерево растет в Австралии и Тасмании. Здесь оно представлено 12 видами. У одних деревьев стволы гладкие, а на вершинах растут маленькие пучки травы, т. е. узкие и длинные листья с длинными цветоножками, похожими на барабанные палочки. У других стволы, увенчанные большими пучками травы, имеют солидную толщину. Трава, растущая на удивительном дереве, сочная, ее любят животные.
     
      ВЗРЫВ ПОД ВОДОЙ
      В феврале 1971 г. в Тихом океане около островов Новые Гебриды произошло извержение подводного вулкана Каруа. Во время взрыва облако из дыма и пепла выбрасывалось на высоту 1 км. По нескольку раз в минуту из воды вылетали крупные обломки горных пород. Примерно через сутки после начала извержения над поверхностью океана появился остров из пепла, достигавший в высоту 1 м над приливным уровнем, длиной почти 200 м, шириной около 70 м.
      Поверхность этого вновь образованного острова была усеяна скальными обломками. Подводный вулкан Каруа за последние сто лет извергается третий раз, и третий раз образуется остров. Но пепел быстро размывается водой, поэтому остров существует обычно не более полугода.
     
      ОСТОРОЖНО, КОАЛЫ!
      Пожалуй, нет на земном шаре более обаятельного и ласкового животного, чем австралийский коала. Закон об охране этого зверька, внешне похожего на плюшевого мишку, был принят в 1927 г., после того как столь нежное и редкое существо оказалось на грани полного исчезновения. Для коал отвели специальные эвкалиптовые рощи, огороженные заборами, и почти полвека «мишки» чувствовали себя отлично.
      Но вот беда! В последнее время коалам стало тесно в своих заповедниках, и они стали совершать экскурсии в «большой мир». Поблизости от Сиднея коал, бродящих на свободе, развелось столько, что городские власти, опасаясь их гибели под колесами автомашин, распорядились поставить на пригородных шоссейных магистралях специальные дорожные знаки.
     
     
      АНТАРКТИДА
     
      По территории Антарктида занимает далеко не последнее место среди остальных материков. Площадь ее — более 14 млн. км2. Это почти в два раза больше площади Австралии и в полтора раза больше площади Европы.
      Любопытно, что своими очертаниями она слегка напоминает Северный Ледовитый океан и очень близка к нему по площади. Наибольшая высота материка 5140 м.
      Наиболее характерной особенностью Антарктиды, резко отличающей ее от всех остальных материков, является грандиозное оледенение. Мощным слоем льда покрыт почти весь материк. Только около 0,2—0,3% его территории свободно от ледяного покрова.
      Это высокие вершины гор, а иногда и целые горные массивы, возвышающиеся над снежной поверхностью ледникового щита, или незначительные по площади прибрежные участки, так называемые антарктические оазисы, которые в недавнем прошлом освободились от покрывавшего их льда.
      Ледник скрывает под собой сложные горные сооружения. Наибольшая толщина Великого антарктического ледникового щита, по современным данным, превышает 4200 м, а объем его составляет около 24 млн. км3.
      О величине оледенения можно судить хотя бы потому, что этого льда вполне достаточно, чтобы покрыть им весь земной шар слоем толщиной около 50 м.
      Если бы ледниковый щит Антарктиды начал таять, он мог бы питать все реки нашей планеты при той водности, которую они имеют, более 500 лет, а уровень Мирового океана от поступившей в него воды поднялся бы более чем на 60 м.
      Благодаря колоссальному оледенению Антарктида — самый высокий материк на Земле, его средняя высота превышает 2000 м. Свыше четверти ее поверхности находится на высоте более 3000 м. В этом отношении она также резко отличается от всех других материков, так как даже самый большой и самый высокий материк Евразия имеет среднюю высоту менее 1000 м.
      Если же удалить с Антарктиды ледниковый покров, она окажется настоящим материком со сложным рельефом — горными сооружениями, равнинами и глубокими впадинами.
     
      ОТКРЫТИЕ АНТАРКТИДЫ
     
      Ранним утром 15 июля 1819 г. из Кронштадта — города морской славы — отправилась в южные полярные воды первая русская экспедиция на судах «Мирный» и «Восток». Об ее блистательном плавании теперь знает весь мир.
      Экспедиция после долгой и напряженной борьбы со стихией и многих приключений завершилась одним из самых крупных географических открытий прошлого века. Она доказала существование шестого континента Земли — Антарктиды.
      На некоторых мировых картах Антарктический материк окаймлен красной линией. Линия то приближается к берегам вплотную, то отходит от них. Кое-где она круто изгибается, а местами даже делает петли. Это путь «Мирного» и «Востока». Их вели русские ученые и моряки Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен и Михаил Петрович Лазарев. Возглавлял Антарктическую экспедицию капитан Ф. Ф. Беллинсгаузен.
      Наступила последняя ночь перед отплытием... В летнюю пору на Неве зори почти встречаются друг с другом, и в бледной полумгле отчетливо просматриваются спящие на Кронштадтском рейде корабли.
      Антарктида.
      Примечание. Международно-правовой режим Антарктиды и других территории, расположенных южнее 60° ю. ш., регулируется Договором об Антарктике от 1 декабря 1959 г.
      Офицеры, которые почти не ложились в эту ночь, встретили Ф. Ф. Беллинсгаузена у трапа.
      — Все ли готово? — спросил он усталым голосом. Напряжение последних дней сильно утомило его.
      — Все готово, Фаддей Фаддеевич, — ответили ему. — Вчера приняли порох и огнестрельные припасы. Хоть сейчас поднимай паруса.
      Поговорив немного с офицерами и отдав последние распоряжения, Ф. Ф. Беллинсгаузен пошел к себе в каюту. Это был сорокалетний плотный человек, с неторопливыми движениями, спокойным голосом и добрыми глазами. Моряки знали и любили его за ровный характер и за то, что море для него было дороже всего на свете. Он и родился на Балтике, с девяти лет воспитывался в Морском корпусе, а шестнадцати лет уже участвовал в первой русской кругосветной экспедиции под начальством И. Ф. Крузенштерна. С тех пор он не покидал шаткую палубу корабля. Товарищи по службе всегда отмечали в Ф. Ф. Беллинсгаузене упорство и настойчивость — едва ли не самые главные качества, нужные для плавания в неведомых водах...
      Толпы народа собрались в порту. Шлюпки с провожающими то и дело сновали между берегом и кораблями экспедиции. Приехали жены офицеров, ученые, моряки.
      Но вот экипажи выстроились на палубах. Раздалась команда: — На марс!
      Матросы ловко вскарабкались по вантам — веревочным лестницам — на марсы и салинги.
      — По реям!
      Покинув салинги и опираясь ногами в тонкие веревки, матросы расползлись в стороны по реям — поперечинам мачт, к которым крепятся паруса. Еще минута — и белая парусина с шуршанием и шелестом окрылила корабли. Ветер упруго наполнил паруса, и «Восток» медленно поплыл вдоль бастионов. На берегу полетели в воздух шляпы. Со шлюпок, окружающих корабль, махали платками, кричали напутственные пожелания.
      Корабли тронулись. За «Востоком» шел «Мирный». В первые дни плавания ветер был попутным, дул ровно, позволяя кораблям идти на всех парусах. Остановившись ненадолго в Копенгагене, экспедиция отправилась к берегам Англии. В конце августа «Восток» и «Мирный» вышли в Атлантический океан. Исчезли из вида берега. Небо, сливающееся с морем, море, сливающееся с небом, — вот и все, что можно было увидеть с палубы.
      После перехода через экватор корабли взяли курс на Рио-де-Жанейро. Без особых приключений экспедиция достигла южноамериканских берегов. Окруженная высокими лесистыми горами, голубая гавань Рио-де-Жанейро была необычайно живописна.
      На стоянке Ф. Ф. Беллинсгаузен принял в своей каюте капитана «Мирного». Лейтенант М. П. Лазарев был молод и полон сил. Он, как и Беллинсгаузен, с детских лет не разлучался с морем.
      Орден Георгиевский крест в петличке его мундира напоминал о боевых заслугах Лазарева в морских сражениях. Не был он новичком и в дальних плаваниях: под его начальством русский бриг «Суворов» обошел вокруг света, открыл несколько островов в тропической части Тихого океана, побывал в Русской Америке, у берегов Аляски.
      Одним словом, моряки, сидевшие за столом в капитанской каюте «Востока», не уступали друг другу в опытности и ревностном отношении к службе. Для южной полярной экспедиции трудно было более удачно выбрать людей, соединяющих наблюдательность, храбрость и врожденную страсть к исследованию...
      На другой день Ф. Ф. Беллинсгаузен отдал приказ следовать из Рио-де-Жанейро на юг. Все, что было до сих пор — плавание вокруг Европы, пересечение Атлантического океана, — это лишь начало, самая легкая и простая часть трудного пути. Начальник экспедиции помнил свою нелегкую задачу: «...продолжить изыскания до отдаленнейшей широты, какой только он может достигнуть; употребить всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколько можно ближе полюса, отыскивая неизвестные земли, и не оставить сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях». Итак, придется отыскивать неведомые земли где-то у Южного полюса...
      Капитан не забыл, что почти пятьдесят лет назад на поиски Южного материка отправилась экспедиция смелого путешественника английского капитана Джеймса Кука. Он искал Антарктиду более трех лет и не нашел ее. Вернувшись, Кук заявил:
      — Риск, связанный с плаванием в этих необследованных и покрытых льдинами морях в поисках Южного материка, настолько велик, что я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне...
      Многие ученые-географы и мореплаватели, которые столько лет упорно твердили о Южном материке, не приводя, впрочем, никаких веских доказательств в пользу его существования, после плавания Кука впали вдруг в противоположную крайность. Они стали говорить, что всякие дальнейшие попытки плавания в высоких южных широтах — безумие и бессмыслица. Сам Кук, бесстрашный Джеймс Кук, гордость Англии, заявил об этом: «Никакого Южного материка нет!»
      Поэтому после плавания Кука на протяжении более пятидесяти лет ни один корабль не отправился в те воды, где гигантские, непроходимые льды охраняли дальние оюдступы к Южному полюсу. Слишком сильной была вера в непогрешимость слов и суждений английского мореплавателя, поддержанного чуть ли не всеми географическими светилами Европы. Никто не хотел рисковать судном и жизнью экипажа ради созерцания мертвых ледяных глыб...
      Русские положили конец затянувшемуся перерыву в исследовании южных широт.
      Курс «Мирного» и «Востока», покинувших Бразилию, лежал на юг. Маленькая флотилия шла в опасные воды. Трудно было привыкнуть к необыкновенно резким скачкам барометра, каких, пожалуй, не знает северное полушарие. Барометр вдруг падал так низко, что вахтенный офицер, ожидая шторма, приказывал убавлять паруса. Но ветер, налетев несколькими резкими порывами, быстро стихал. Напротив, внезапные страшные ураганы нередко оставались не предсказанными барометром. Его стрелка лениво двигалась к отметке «буря» уже тогда, когда шторм трепал корабли и неистово завывал в снастях. За 10—15 минут океан, медленно и величаво кативший свои волны, превращался вдруг в кромешный ад, и откуда-то набежавшие тучи тотчас разражались ливнем или градом.
      Казалось, что атмосфера над океаном находится в постоянном, неутомимом движении, подчиненном каким-то труднопостижимым законам.
      Корабли вошли в область «ревущих» сороковых широт. И в самом деле шторм здесь ревел и рычал, как дикий зверь. Волны достигали высоты двухэтажного дома. Ветер срывал их верхушки, и мельчайшие брызги, словно туман, носились в воздухе. Если в этот момент сквозь рваные тучи удавалось выглянуть солнцу, над бешеной пляской валов возникал волшебный полукруг радуги.
      Южнее сороковых широт сразу стало холоднее. Изменился цвет воды и неба, изменились обитатели моря. Чем ближе к полярным водам продвигалась экспедиция, тем оживленнее становилось в воздухе над океаном. Даже ночью не прекращалась жизнь над сумрачными волнами. В эти часы появлялось особенно много буревестников. Они носились неслышными тенями, словно огромные летучие мыши. Их крик, напоминающий визг побитых щенков, не смолкал ни на минуту. Бакланы, чайки-поморники, белые, с серебристо-серой спиной и коротким хвостом глупыши и другие птицы составляли пернатое население южных широт. Все они спешили воспользоваться летними декабрьскими днями.
      Декабрь и январь у берегов Антарктиды — самые теплые месяцы. Матросы удивлялись, что на далеком юге все наоборот: когда в России зима — здесь лето, правда, очень холодное и странное. Когда же в русских деревнях появляется мартовская капель и первые проталины, здесь начинают бушевать страшные осенние штормы, приближаются сильные зимние морозы...
      Первая земля полярных южных широт появилась перед мореплавателями на рассвете хмурого декабрьского дня. Это был остров Южная Георгия, расположенный в открытом океане примерно на одной широте с Огненной Землей, но значительно восточнее ее. Словно неведомый исполин, в черной броне скал, с головой, посеребренной снегом, возвышался он над бесновавшимися волнами. Ни один корабль не плавал еще у юго-западных берегов острова, и на картах обозначалась лишь часть его восточной береговой линии. Теперь экипажи «Востока» и «Мирного» должны были произвести съемку и сделать описание неизвестных бухт и мысов Южной Георгии.
      Корабли медленно плыли вдоль острова. В береговые ущелья сползли ледники, которые, должно быть, здесь никогда не таяли. У прибрежных камней шумели белые пенные буруны. На берег выползали крупные тюлени — морские львы. В сыром воздухе временами кружился снег. Мрачные тучи закрывали весь горизонт. Невеселые места!..
      На палубах появились угломерные инструменты для съемок. Надо было определить положение каждого приметного выступа береговой линии, каждого залива. Все измерения делались с бортов кораблей. Это была довольно сложная работа. На плотном листе бумаги, стараясь, чтобы при ударе крутой волны перо не прочертило кривой ненужной линии, Ф. Ф. Беллинсгаузен писал названия: «мыс Демидова», «залив Новосильского»...
      В водах, омывающих Южную Георгию, удалось сделать первое открытие. Во время вахты лейтенанта Анненкова с «Мирного» заметили в океане черное пятно; затем ясно обозначились невысокие угрюмые скалы, отвесно обрывающиеся в море... На карте появился остров Анненкова.
      В утреннем тумане смутно виднелась какая-то большая гора. Неужели опять остров? Но когда шлюпы подошли ближе, оказалось, что это айсберг. С удивлением рассматривали моряки ледяную громаду, никогда не виданную ими в родных местах. Вершина айсберга была плоской, словно срезанной. На ледяных уступах рядами сидели птицы. Когда выглянуло солнце, плавающий остров, словно по волшебству, превратился в огромный дымчатый кристалл, сияющий среди зеленых волн.
      Вслед за первой ледяной горой показалась вторая, третья, а там еще и еще... Они, как грозные плавающие крепости, медленно двигались по простору океана. Одна гора не походила на другую. Некоторые оканчивались острыми пиками. Вода и солнце пробили в их ледяной толще пещеры и даже сквозные тоннели, где царил полумрак. При закате на айсберги легли лиловые и синие тени, а последние лучи солнца зажгли гребни волн огненно-желтыми бликами. Еще минута — и ледяные горы посерели, помрачнели и слились со свинцовой водой.
      Почти весь день моряки провели на палубе. Они встретились сегодня с первыми полчищами самого грозного врага. Ничтожными и жалкими казались корабли рядом с этими ледяными гигантами, которые плыли откуда-то из таинственных и неизвестных пространств, где, как видно, была их родина. Да, нелегко будет туда проникнуть!
      Кончался 1819 год... Отвратительная холодная погода преследовала экспедицию уже много дней. Сильный туман, заволакивающий все вокруг, чередовался со снегопадами. Палубы шлюпов обледеневали. Теплые фланелевые рубахи и шинели плохо защищали матросов от пронизывающего холода и сырости.
      Последние часы старого года корабли лавировали между айсбергами, мерцавшими призрачным светом. Воздух над океаном жил своей беспокойной жизнью. Множество птиц бесшумно кружило над кораблями, словно стараясь получше разглядеть дерзких гостей, забравшихся так далеко в глубь царства льдов.
      А корабли все плыли и плыли среди призрачных ледяных гор. Над мачтами бесшумно носились буревестники, океан с трудом катил тяжелые волны... Льдины сплачивались все теснее и теснее. Снег валил, облепляя паруса мокрыми хлопьями, и, чтобы отряхнуть его, приходилось временами резко сворачивать корабль в сторону.
      Весь январь экспедиция боролась со льдами. Никакая опасность не казалась морякам чрезмерной, если открывалась малейшая возможность для того, чтобы проникнуть к югу еще на какую-нибудь долю градуса. Однажды корабли вошли в узкий длинный проход. Слева теснились большие ледяные острова. Солнечные лучи горели бесчисленными огнями, переливаясь на острых гранях. В ледяных пещерах шумели волны.
      С другой стороны прохода тянулось огромное ледяное поле. На нем в отдалении торчали бесчисленные глыбы льда, похожие на голубоватые мраморные дворцы.
      Узок был проход во льдах. Если бы внезапно набежал туман, не сдобровать бы кораблям. Но никто в эти минуты не думал об опасности. Офицеры, обрадовавшись солнцу, собрались на палубе, чтобы полюбоваться чарующей картиной.
      Экспедиции удалось достигнуть наконец очень высоких южных широт. Курс кораблей пересек 69-ю параллель. И вот теперь впереди, в поле зрения трубы, на горизонте маячила сплошная белая полоса. Неужели снова придется отходить в сторону, терять с таким трудом отвоеванные мили?
      Небо между тем заволокло тучами, появился туман. Белая полоса льдов росла, приближалась. На шлюпках убавили паруса. Оправдались самые худшие предположения: корабли уперлись в сплошные льды, простиравшиеся далеко с востока на запад.
      Массивное ледяное поле, местами ровное, местами бугристое, не походило на встречавшиеся до тех пор льды открытого океана. В нем не было прохода. Это был материк.
      28 января 1820 г., когда русские моряки достигли его берегов, считается днем открытия Антарктиды.
     
     
      К ЮЖНОМУ ПОЛЮСУ
     
      НА ПУТИ К АНТАРКТИДЕ
     
      Из порта Литтелтон в Новой Зеландии 29 ноября 1910 г. на корабле «Терра-Нова» (Новая Земля) под командованием английского капитана Роберта Скотта отправилась экспедиция в Антарктиду.
      ...Все осталось позади: планы, поиски денег, долгие сборы... Легко принимая волну, корабль плыл на юг, к берегам Южной полярной земли. Целью отважного капитана было достижение Южного полюса.
      Чем дальше корабль продвигался на юг, тем чаще и чаще на его пути встречались льды. Наконец наступил день, когда льды окружили корабль, и на много километров вокруг, вплоть до горизонта, раскинулись ледяные поля. Однако они не выглядели мрачной, безжизненной пустыней.
      В южном полушарии началось лето. Солнце не уходило за горизонт, и полночь становилась временем волшебных превращений. Лед загорался всеми цветами радуги. Солнце, висевшее совсем низко, давало длинные тени, и формы ледяных гор изменялись самым причудливым образом. Казалось, что моряки заплыли в удивительный город, который окружают голубые башни, розовые купола, лиловые колонны, фантастические арки, ведущие в неизвестную ледяную страну. Они мерцают холодно и влажно. Тишина...
      «Терра-Нова» медленно шла между льдами. На двадцатые сутки почти внезапно произошла перемена: лед расступился и далеко вперед стала видна гладкая, блестящая поверхность.
     
      ЮЖНЫЙ МАТЕРИК
     
      Накануне нового 1911 г. с корабля впервые увидели берег. Сначала — вулкан Эребус, окутанный мягкими слоистыми облаками, затем в южной части неба появилось легкое, едва заметное мерцание. Это был отблеск Великого барьера — высокого ледяного обрыва Антарктиды. Высота его — это высота многоэтажного дома. Однако то, что поднималось над водой, составляло не более шестой его части. Сияющая ледяная стена уходила вглубь, скрытая водой. Не было видно конца этой стены, она тянулась на несколько километров. В некоторых местах барьер был так гладок, как будто его срезали ножом от вершины до воды; местами его рассекали громадные вертикальные трещины.
      Обойдя Великий барьер, судно приблизилось к берегу и медленно поплыло вдоль него — предстояло выбрать место для зимовки. Решено было остановиться в бухте за мысами Ройдс и Барн.
      Спустили ледовые якоря, и капитан Скотт вместе с экипажем сошел на землю, где им предстояло провести много тяжелых месяцев. Этот берег в честь своего старшего помощника Скотт назвал мысом Эванс.
      Часть намеченного плана была выполнена: морское путешествие закончено. Начиналась жизнь на берегу и подготовка к главной цели всей жизни Роберта Скотта — достижению Южного полюса.
     
      ЗИМОВКА НА МЫСЕ ЭВАНС
     
      Вскоре на мысе Эванс был построен крепкий, теплый дом для зимовщиков. Началась подготовка к походу. Капитан Скотт и его спутники готовились долго и тщательно. Было решено предварительно проложить маршрут на юг, чтобы соорудить продовольственные склады — опорные пункты для будущей экспедиции. Но погода не благоприятствовала походу. Жестокие морозы сменялись туманами и такими сильными ветрами и метелями, что приходилось по нескольку дней пережидать непогоду в палатке.
      Разбив на пути к полюсу 12 опорных баз, Скотт с товарищами был вынужден вернуться на мыс Эванс. Здесь им предстояло провести долгую полярную ночь. В суровые зимние месяцы в небольшом уютном доме на мысе Эванс отважные полярники много работали. Они делали топографические съемки мыса. В специально оборудованной лаборатории трудились биологи, вели метеорологические наблюдения физики. Каждый был занят своим делом. Кроме того, все готовились к главному походу на Южный полюс.
      Было решено, что в поход отправятся 12 человек. Одни, пройдя часть пути, вернутся обратно, другие во главе с Робертом Скоттом пойдут до конца. С наступлением южнополярной весны экспедиция Ьышла в направлении к Южному полюсу. Это было 1 ноября 1911 г.
     
      НЕУДАЧИ В ПУТИ
     
      В путешествие к полюсу Скотт взял моторные сани, ездовых собак и лошадей, низкорослых крепких маньчжурских пони. Главная ставка его была на лошадей, однако они оказались малопригодными для передвижения в суровых условиях Антарктиды. Уже в самом начале путешествия лошади вели себя беспокойно. Они проваливались в рыхлый снег, яростно бились, увязая все глубже, пока силы не покидали их. Измученные, тяжело дыша, они покорно стояли, наполовину зарытые в снег, и ждали, когда их вытащат на твердую поверхность.
      Моторные сани, вышедшие вперед, испортились, их пришлось бросить. Собаки переносили суровые условия значительно легче. Скотт понял, что успех экспедиции зависит теперь только от него самого и его спутников, от их физической выносливости. Вся жизнь теперь заключалась только в одном — в движении вперед. Небольшой отдых, короткий крепкий сон и снова вперед, на юг, к полюсу.
      Дорога была однообразной и нескончаемой, как во сне. Изредка попадались ледяные горы и скалы, затем снова ровные снежные поля. Экспедиция продвигалась очень медленно.
      Погода выдалась свирепая даже для этого края. Путешественники пережили все: вьюги, туманы, стужу, слепящее солнце. Но подошла еще одна беда — метель при теплом ветре. Выйдя к лошадям, люди возвращались промокшие насквозь. Тяжелый пар стоял в палатке.
      Метель бушевала несколько дней. Наконец небо немного просветлело. Глубокий, пропитанный водой снег делал дорогу невыносимой. Люди помогали тянуть сани лошадям, которые совсем обессилели. Шерсть на них облипла, они прерывисто дышали, на губах выступала пена... Лошадей пришлось пристрелить.
      Когда наступило утро, по снежной равнине шли только люди. Они с трудом тащили тяжелые сани.
      ...Уже больше месяца продолжался поход. Единственную собачью упряжку пришлось вернуть на зимовье, так как для собак не осталось корма. Путешественники подошли к большому леднику. Отсюда начиналась еще более тяжелая часть перехода — подъем на ледник.
     
      ЦЕЛЬ ПРИБЛИЖАЕТСЯ
     
      Яркое солнце, отражаясь от поверхности снега и льда, ослепляло полярников. Болели глаза. За ночь сон не освежал. Люди слишком уставали, и тело, испытавшее нечеловеческое напряжение днем, не могло найти покоя ночью.
      У всех потрескались и распухли губы. На них наклеивали легкие шелковые пластыри, но пластыри прилипали и потом отдирались вместе с кожей. Люди стали непохожи на самих себя: веки их были красны, лица изменили цвет и очертания — осунулись.
      Постепенно силы покидали отважных путешественников. Из 12 человек продолжали путь пятеро: Скотт, Отс, Боуэрс, Уилсон и Эванс. Остальные вынуждены были вернуться к месту зимовки.
      Вперед продвигались все медленнее. Голубой гладкий лед, который сопутствовал им на леднике, остался позади. Поверхность покрылась высокими острыми застругами (небольшие снежные гряды, которые образует ветер.). Дорога превратилась в сплошные подъемы и спуски. Кроме того, то и дело начиналась вьюга, которую приходилось пережидать в палатке. С тревогой Скотт думал о том, как опасно каждое невольное отклонение от намеченного плана. Ведь все было рассчитано в этом путешествии — и время, и силы, и пища.
      Люди смертельно устали, ослабли, но никто не жаловался. Всех с самого начала трудного пути объединяла одна цель, одно стремление — идти вперед, к Южному полюсу.
     
      РАЗОЧАРОВАНИЕ
     
      Наконец цель достигнута. Каково же было их разочарование, когда они увидели, что Южный полюс, к которому они так стремились, был уже покорен.
      Перед ними стояла палатка, в которой они нашли записку о том, что Южный полюс открыл полярный исследователь норвежец Руаль Амундсен 14 декабря 1911 г. Это означало, что норвежцы обогнали Скотта на месяц...
      В детстве Роберт Скотт часто думал: что же такое полюс? Иногда ему казалось, что это одинокая гора. По ледяным ее скатам несется ветер. Вершина горы, сверкающая голубизной, свободно и круто уходит в небо.
      Иногда он думал, что это черная впадина с дикими, рваными краями или волшебное озеро с неподвижной белой водой. Мальчик воображал, что можно увидеть ось, если копнуть землю на полюсе. Ту самую воображаемую ось, на которой вращается шар Земли, как глобус. Один конец оси торчит на Северном полюсе, другой — на Южном.
      В пути он часто думал о том, как будет рассказывать своему сыну о полюсе. Он расскажет ему все: об усталости, о страшном пути, о ночах без сна в ледяной палатке, о настоящей верности, о силе и мужестве человека...
      Озираясь, он глядел на плоское бесконечное ледяное поле. Здесь не было ничего — ни холма, ни заструги, ни ската. Здесь не было ни горы, ни впадины, ни озера, которые мерещились ему в детстве. И все-таки это был полюс.
      Скотт посмотрел на товарищей. Холодная сырость пробирала их до костей. Поспешно сделав холм из снега и ледяных глыб, они укрепили английский флаг и встали вокруг него, высоко подняв распухшие черные лица.
     
      ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
     
      Теперь предстоял еще более тяжелый обратный путь к мысу Эванс, до которого было 1400 км. Вконец измученные, больные люди снова медленно двигались по сыпучему снегу и твердому льду, с трудом таща за собой тяжелые сани.
      Склады отстояли далеко друг от друга. Нельзя было рассчитать время пути до ближайшего из них. Исчезающие следы, ветры, метели — все это заставляло быть осторожнее. Мысли о еде почти не покидали путников и пропадали, только когда они подкреплялись у очередного продовольственного склада.
      Боуэрс, а за ним и Уилсон заболели снежной слепотой. Эванс ослабел настолько, что уже не в силах был помогать товарищам. Состояние его ухудшалось с каждым днем. На руках гноились нарывы, большой кровавый пузырь вздулся на ноге. Но главная опасность была даже не в этом: он потерял волю к победе. Сильный, широкоплечий человек неожиданно оказался слабее всех и перестал совершенно интересоваться окружающим. На одном из переходов он сильно отстал. Скотт пошел к нему навстречу и увидел, что Эванс стоит в снегу на коленях без шапки, одежда его расстегнута и рукавицы сползли с багровых, обмороженных рук. Глаза у Эванса были дикими, он как бы не узнавал Скотта.
      — Эванс, голубчик, что с вами? — крикнул капитан.
      Эванс повернул к нему голову, но долго молчал, словно не зная, отвечать или нет.
      — Не знаю, — сказал он наконец запинаясь, с трудом ворочая языком. — Кажется, я был в обмороке...
      Он умер в палатке, не сказав более ни одного слова.
      Погода ухудшалась, и все сильно страдали от холода. Ноги совсем перестали согреваться. Холод в пальцах был настолько резок, что мешал уснуть, и люди долго ворочались в мешках без сна. Особенно страдал Отс. Он обморозил обе ноги, и каждый шаг доставлял ему неимоверные страдания.
      Сильно хромая, Отс брел позади саней. Скотт часто и с беспокойством на него оглядывался. До склада было далеко. Горячая еда могла бы подбодрить Отса, но керосин был на исходе.
      «Совсем плохо, — писал Скотт в дневнике. — У Отса одна нога в безнадежном состоянии, он храбрится. Мы все еще говорим о том, что мы вместе будем делать дома...»
      Отс разговаривал все реже. Он стал молчаливым и тихо сидел в углу, думая только об одном: как бы уложить удобнее ноги, чтобы они меньше болели. Утром Отс подолгу возился с обувью: каждое прикосновение причиняло его ногам нестерпимую боль. Товарищи, давно готовые тронуться в путь, стояли вокруг, делая вид, что Отс их ничуть не задерживает. Отс понимал, что он мешает всем, и однажды сказал:
      — Дальше я идти не могу. Такую муку больше переносить невозможно. Я стал развалиной, калекой, я уже не человек... Оставьте меня здесь! — сказал он с неожиданной силой. — Оставьте меня здесь в спальном мешке. Это лучшее, что можно сделать для меня и для вас...
      Товарищи стали его упрашивать дойти до следующего склада, где их должны встретить, и Отс медленно встал на ноги. Ни на кого не глядя, он вышел из палатки. Спустя несколько минут люди тронулись в путь. За санями шел Отс. К вечеру ему стало совсем плохо.
      — Мне хочется спать, — сказал он слабо, — и не проснуться утром. Вот все, чего я хочу...
      Но утром он проснулся. Начинался новый день. Отс уже не мог идти. Товарищи сидели молча. Вдруг с удивлением и страхом они увидели, что Отс вылез из мешка и встал. Он стоял высокий, широкоплечий, с серыми глазами — молодой англичанин, спортсмен.
      — Пойду пройдусь, — сказал он спокойно. — Если я не скоро вернусь, вы не тревожьтесь.
      — Куда вы хотите идти? Останьтесь здесь! — сказал Боуэрс дрожащим голосом.
      — Отс, останьтесь! — голос Скотта звучал хрипло. — Отс, останьтесь, я говорю вам как начальник экспедиции.
      Отс повернул к капитану голову. Он ничего не сказал, невиданная строгость была на его лице. Секунду он смотрел Скотту прямо в глаза. Затем вдруг улыбнулся виноватой и слабой улыбкой, приподнял край палатки и вышел.
      Бушевала метель. Съежившись, люди сидели в палатке. Дышать было трудно. Они остались одни. Боуэрс лежал тихо, не открывая глаз. Слезы катились по его щекам. Скотт вынул дневник и записал: «На случай, если будут найдены эти листки, я хочу отметить следующие факты. Последние мысли Отса были о его матери, но перед тем он с гордостью выразил надежду, что полк, где он служил, будет доволен мужеством, с каким он встретил смерть. Он в течение многих недель без жалоб переносил жестокие страдания и до самого конца был в состоянии разговаривать о посторонних предметах. Он до самого конца не терял, не позволял себе терять надежду. Это была бесстрашная душа...»
      Оставшиеся в живых еле двигались вперед. Когда до ближайшего склада было не более 19 км, началась сильная метель, продолжавшаяся несколько дней. Совсем рядом было спасение — пища и топливо, но за стенами палатки бушевала вьюга. Путь к складу был отрезан. Полуживые люди лежали в мешках, мужественно ожидая смерти.
      Скотт устроил последний суд над самим собой. Был ли он виноват перед людьми, которые лежали сейчас рядом с ним? Был ли он виноват перед мертвым Эвансом, перед мертвым Отсом?
      Амундсен взял с собой только собак. Его отважное путешествие сложилось удачно. Ошибка в расчетах была причиной поражения Скотта. Но не только из-за этой ошибки они сейчас погибали. Весь их путь был полон непрерывных добавочных усилий, которые нельзя было предвидеть. Все было против них. Они боролись со стужей, с метелью, с ветром, с ужасной дорогой. Они растрачивали свои силы с губительной быстротой.
      Однако при всех ошибках и неудачах бесстрашные путешественники могли бы быть спасены. Разве с родины Роберта Скотта не могли выслать хорошо снаряженную экспедицию, которая вышла бы навстречу героям? Но капитан не думал об этом. Он смело смотрел смерти в глаза. И только одна мысль не давала ему покоя: Скотт боялся за сына и жену. Перед смертью у него не было веры в то, что родина поможет его семье, воспитает и защитит мальчика, отец которого погиб в походе к Южному полюсу.
      Он написал несколько писем могущественным друзьям с просьбой оказать необходимую помощь его семье и семьям товарищей.
      Скотт лежал еще здесь, в мерзлой палатке, еще дышал, шевелился, но конец был неизбежен. Ничто не могло их спасти, и Скотт не мучил себя бесплодной надеждой.
      Затем он написал письмо: «Моей жене...». Подумав, он зачеркнул жене и написал — «вдове».
      Он писал: «...мы решили не убивать себя и бороться до конца, но борьбе этой наступил конец...»
      Ослабленный письмом, Скотт на секунду впал в забытье. Все вокруг стало темным. Странная чернота подступала к глазам. Затем сознание снова вернулось к нему. Он лежал теперь тихо, глядя перед собой. Взяв дневник, он написал последние слова:
      «Ради бога, не оставьте наших близких».
      Спустя восемь месяцев была найдена палатка, наполовину занесенная снегом. В палатке нашли тела капитана Роберта Скотта, Уилсона и Боуэра. Над телами погибших соорудили большой холм из снега и льда с опознавательным знаком на вершине. На месте первой зимовки Скотта был установлен большой крест из красного австралийского дерева с именами пятерых погибших. На кресте были вырезаны слова — строчка из стихов знаменитого английского поэта Теннисона: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
     
      КОНТИНЕНТ УЧЕНЫХ
     
      Прошло много времени, прежде чем началось планомерное изучение Антарктиды. Начиная с 1946 г. советские ученые принимали участие в рейсах наших китобойных флотилий, которые работали в антарктических водах. В результате были получены ценные научные материалы о природе Антарктики. Но главной вехой в исследовании сурового континента стал 1955 год, когда к берегам Антарктиды прибыла первая советская антарктическая экспедиция.
      Создав первоклассную обсерваторию Мирный, полярники все глубже проникали в центр «белого пятна» Восточной Антарктиды. Первая экспедиция предприняла санно-гусеничный поход на 375 км к югу. Здесь, на высоте 2700 м над уровнем моря, была организована внутриконтинентальная станция Пионерская.
      Вторая экспедиция продвинулась еще дальше в глубь континента и организовала зимовку на станции Восток-1, в 675 км от Мирного. Экспедиция совершила санно-гусеничный поход к геомагнитному полюсу.
      С 1956 г. на Антарктиде началось строительство научных станций. В то время велась подготовка к Международному геофизическому году (МГГ), который длился не один год, а более двух лет — с 1957 по 1959 г. Шестьдесят пять стран договорились послать свои экспедиции в разные малоизученные части земного шара, в частности в Антарктиду, построить научные станции и провести разнообразные исследования. В Антарктиде построено более 60 научно-исследовательских станций. Там работают ученые 12 стран: Советского Союза, Польши, Чехословакии, Франции, Японии, США, Австралии, Новой Зеландии, Норвегии и др.
      МГГ — это очень большое, мирное и успешно проведенное совместное мероприятие по изучению Земли.
      Исследователи обмениваются своими наблюдениями, и часто ученые одной страны работают какое-то время на станциях других стран. В этом заключается международное сотрудничество.
      В 1959 г. был подписан (и строго выполняется) международный договор об Антарктиде, согласно которому там запрещается строить промышленные и военные объекты. Весь континент предоставляется ученым для научных исследований, поэтому Антарктиду называют континентом ученых.
      Последующие советские экспедиции в Антарктиду проводились в период МГГ и проводятся после его окончания. Все страны, участвующие в антарктических исследованиях, посылают в Антарктиду все новые и новые экспедиции.
      Третья антарктическая экспедиция работала в период Международного геофизического года. Ее участники организовали круглогодичные наблюдения на двух станциях — Комсомольская и Восток, в области относительной недоступности создали еще одну станцию — Советская. Тогда же был открыт полюс холода нашей планеты. Он находится в районе станции Восток. Здесь отмечена среднемесячная температура августа —71°C и зафиксирована минимальная температура —88,3°С. При таких температурах металл делается хрупким, солярка превращается в тестообразную массу, керосин не вспыхивает, даже если в него пустить горящий факел.
      Во время работы четвертой экспедиции действовали станции Восток, Мирный и новая станция Лазарев на берегу Земли Королевы Мод. Впоследствии ее перенесли на 80 км в глубь континента и назвали Новолазаревской. Участники этой экспедиции совершили санно-гусеничный поход от станции Восток до Южного географического полюса.
      Последующие экспедиции построили еще две станции — Молодежная, которая должна стать основной базой советских антарктических исследований, и Беллинсгаузен — в Западной Антарктиде. Всего за полтора десятилетия было осуществлено 15 советских экспедиций, в которых участвовало более 2000 человек.
      Богатейшие научные материалы, собранные ими, обрабатываются почти в 20 научных учреждениях страны. Так, например, сейсмические наблюдения позволили зарегистрировать на Антарктическом континенте землетрясения, хотя и очень слабые.
      Важное значение имеет геологическое изучение ледового континента, поскольку недра Антарктиды содержат крупные концентрации полезных ископаемых, в частности железных руд. Имеются горный хрусталь, мусковит, графит и другие минералы. Обнаружены также каменный уголь, следы меди и никеля, известны месторождения железного и медного колчедана, найдены образцы руд свинца, цинка и молибдена.
      Научные исследования ледового континента продолжаются. Ежегодно в Антарктиду отправляются советские экспедиции. Большой комплекс различных научных работ и наблюдений проводится на станциях Молодежная, Новолазаревская, Ленинградская, Восток и Беллинсгаузен, а также на обсерватории Мирный и др.
     
      К ПОЛЮСУ НЕДОСТУПНОСТИ
     
      В 1956 г. на Антарктиде началось строительство научно-исследовательских станций, на которых работают ученые многих стран мира.
      В этой статье кратко описывается первый участок пути от станции Молодежная до станции Полюс Недоступности — самого протяженного (3411 км) трансантарктического маршрута. О всем походе — от станции Молодежная до Новолазаревской — ярко и увлекательно рассказывает в своей книге «Через полюс недоступности» руководитель похода И. Г. Петров.
     
      Лето в Антарктиде только начиналось, теплые лучи солнца не успели приступить к своей разрушительной деятельности, и припай сохранял еще высокую зимнюю прочность. Ровная, белая до рези в глазах поверхность льда искрилась мириадами кристаллов.
      К берегам Антарктиды подходило ледокольное судно — дизель-электроход «Обь», на котором были участники 12-й советской антарктической экспедиции. «Обь» остановилась в 6 км от станции Молодежная. Началась разгрузка...
      Группе участников экспедиции предстояло совершить санно-тракторный поход во внутренние районы Антарктиды, которые мало изучены.
      Станция Молодежная открывается сразу за перевалом. В уютной долине, окруженной со всех сторон сопками, рассыпаны разноцветные, яркие домики. Они стоят на тонких металлических ножках — сваях. Учтя печальный опыт Мирного, где многие дома были занесены снегом, почти все сооружения в Молодежной строят на металлических столбах. Стоковые1 ветры, достигающие здесь, как и в Мирном, почти ураганной силы, несут с центральных районов Антарктиды огромное количество снега. Но благодаря свайному фундаменту снег беспрепятственно проносится под домами, не образуя около них сугробов.
      1 Стоковые ветры образуются в результате большой разницы в температуре воздуха внутренней Антарктиды и омывающих ее океанов. Эти ветры дуют постоянно из центра материка к побережью и достигают большой силы.
      В санно-тракторный поход по намеченному маршруту от Молодежной до станции Полюс Недоступности мы отправились на «харьковчанках». Эти машины имеют замечательные пропорции и поэтому издали не кажутся громоздкими, хотя в каждую из них вложено 34 т металла.
      Первая «харьковчанка», взревев мотором, возвестила о начале похода. Казалось, сорокапятитонные сани не позволят ей сдвинуться с места, но, чуть вздрогнув при рывке, сильная машина свободно пошла вперед, за ней вторая.
      И вот мы одни в снежной пустыне, совершенно равнодушной к маленькой горстке людей, снова бросивших вызов антарктической стихии, дерзнувших проникнуть в самую глубину сурового континента...
      По мере удаления от берега ледниковый панцирь Антарктиды становится все толще. Наш путь идет в гору. Но подъем неравномерный — то очень крутой, то более пологий. Поверхность ледника всхолмленная, как будто внезапно остановились скованные морозом гигантские волны разбушевавшегося ледяного океана.
      Несмотря на значительную высоту, облачность время от времени окутывает все вокруг. У полярников есть правило: «Стой, если заблудился, особенно при тумане или в пургу». Однажды водитель тягача пренебрег этим правилом, некоторое время продвигался в тумане и чуть не оказался в пропасти: туман рассеялся, и все с ужасом увидели перед собой широкую полосу ледника, рассеченную глубокими трещинами с почти отвесными стенками.
      Такова Антарктида! Идешь по огромному материку — во все стороны необъятные, бескрайние просторы, а путь узкий — кругом трещины.
      Полмесяца постепенного подъема позволили нам акклиматизироваться, привыкнуть к высоте, но она все-таки дает о себе знать. У некоторых побаливает голова, почти все задыхаются при быстром движении или тяжелой работе. Время от времени нарушается ритмичность дыхания. Силы расходуются удивительно быстро, и мы их стараемся экономить.
      Пройдя 770 км, мы поднялись на высоту 3400 м. Толщина льда по данным зондирования 2760 м. Температура в самые теплые часы суток поднимается всего до —25°С, а ночью бывает около —40°С. И это летом!
      На расстоянии 200 км от полюса недоступности высота над уровнем моря почти 3900 м. Это самая высокая точка на нашем маршруте. Отсюда наш путь идет под едва заметный уклон.
      Наконец из-за дымки, сквозь которую нечетко вырисовываются очертания солнца, мы увидели станцию Полюс Недоступности. Чем ближе подъезжаем мы к ней, тем отчетливее видим шпиль, вершину которого венчает бюст В. И. Ленина.
      Приехав на станцию, немедленно на радиомачте подняли государственный флаг, и станция сразу приобрела обитаемый вид. От станции Молодежная нас отделяли 1640 км. Несмотря на сильный холод (температура воздуха —55°С), в помещении никого нельзя было удержать. Все вокруг вызывало живой интерес: ведь станция находится в удаленном от берега месте, в самой труднодоступной точке Антарктического материка.
      Станция Полюс Недоступности была основана в период работы 3-й антарктической экспедиции. 23 октября 1958 г. из Мирного вышел поезд, направляющийся через станции Комсомольская и Советская к антарктическому полюсу недоступности.
      14 декабря поезд в составе четырех тягачей прибыл в точку с координатами 82°06х ю. ш. и 55°02' в. д. Здесь, в конечной точке похода, советские полярники и создали временную научно-исследовательскую станцию — Полюс Недоступности...
      Два дня мы провели на станции. Делали наблюдения, убирали помещение станции и законсервировали ее, оставив на столе самые лучшие пожелания полярникам, которые придут сюда после нас.
      Дальнейший наш маршрут к станции Новолазаревская проходил через американскую станцию Плато.
     
      ОАЗИСЫ ЛЕДЯНОЙ ПУСТЫНИ
     
      В феврале 1947 г. летчик антарктической экспедиции, которую возглавлял американский исследователь Р. Бэрд, пролетая над материком, увидел сверкающие сине-зеленые озера и холмы, окруженные бесконечным ледяным пространством. Открытие так называемого оазиса было самым интересным «открытием» экспедиции. Оазис назван по имени его первооткрывателя — летчика Дэвида Э. Бангера.
      Оазисы на ледяном континенте — явление исключительное. Они встречаются среди необозримых льдов в виде пустынных, обнаженных, не покрытых льдом и снегом пространств и скал, между которыми сверкают озера. Здесь сухо и холодно, как в высокогорных пустынях Памира и гор Центральной Азии. В воздухе сравнительно тепло (+3, 5°С летом) оттого, что поверхность скал нагревается до 4-20°С и более.
      Теплый воздух от прогретых скал сплошным потоком устремляется вверх, горизонт дрожит, как в пустыне, а на некоторой высоте, где воздух охлаждается снова, поднявшаяся с воздухом влага сгущается и образует белое кучевое облако. Это как бы видимый свидетель антарктического оазиса.
      Каменные невысокие (до 20 м) бугры в оазисе Бангера разбросаны большей частью без видимого порядка; котловины между буграми очень часто заняты озерами.
      В глубоких озерах вода пресная и очень прозрачная, в солнечную погоду она ярко-синего цвета. В мелких озерах вода зеленоватая, соленая или горько-соленая на вкус. Температура в них достигает +10-15°С.
      Кое-где в расположении бугров можно наблюдать определенный порядок. Вот, например, серия бугров образует прямолинейный хребет, протянувшийся с северо-востока на юго-запад.
      Ученые предполагают, что когда-то в земной коре произошел прямолинейный разлом, в который устремилась магма. Затем магма застыла и образовала невысокий хребет из черной породы. Он напоминает позвоночник огромного животного, состоящий из отдельных бугров-позвонков.
      В оазисе есть удивительно прямолинейно вытянутые озера. Предполагают, что котловины озер тоже лежат в разломах земной коры или в древних долинах.
      Кроме пингвинов и тюленей, у озер гнездятся буревестники, поморники, которые откладывают яйца в расселинах скал и выводят птенцов за короткое антарктическое лето. Растительная жизнь оазиса небогата: на скалах местами растут лишайники, на берегах ручьев и озер встречаются небольшие кочки мхов. Зато в мелких засоленных и прогретых солнцем озерах много различных микроорганизмов и водорослей, часто окрашивающих воду в зеленовато-коричневый цвет.
      В центральной части оазиса Бангера в 1956—1958 гг. работала советская антарктическая станция Оазис (66° ю. ш. и 100° в. д.). На ней велись обширные исследования. В 1959 г. станция была передана Польше и стала носить имя Добровольского, в честь польского ученого, участника бельгийской антарктической экспедиции 1897—1899 гг.
     
      АЙСБЕРГИ
     
      Слово «айсберг» в переводе на русский язык означает «плавающая ледяная гора».
      Айсберги образуются в результате обламывания концов огромных ледников, спускающихся с суши в воду.
      Момент образования айсберга — грандиозное и страшное зрелище. Откол сопровождается грохотом, напоминающим пушечную канонаду, а гладкая морская поверхность в это время приходит в сильное волнение.
      В основном айсберги отрываются от ледников Антарктиды и некоторых антарктических островов. Формы айсбергов самые удивительные и причудливые: то это гигантский снежно-белый лебедь или холмистый островок с широкими долинами, в которых как будто прячутся домики, то остров с высокими горами, ущельями, водопадами и отвесными скалами, образующими красивые, живописные бухты. Встречаются айсберги, похожие на корабль с надутыми ветром парусами, на колонну на красивом пьедестале, на пирамиду, на прекрасный замок с башенками и подъемными мостами... Однако в Антарктиде преобладают айсберги с ровной, как стол, поверхностью. Это так называемые столовые айсберги.
      На айсбергах обычно много птиц. Судя по следам на снегу, они живут там давно, большими стаями, некоторые даже гнездятся. Поневоле даже самые искушенные моряки принимали иногда эти плавучие ледяные острова за настоящие.
      В солнечную погоду айсберги очень красивы. Они кажутся разноцветными, хотя преобладают все же синие и зеленые оттенки.
      Почти у самых айсбергов время от времени появляется из воды исполинская черная спина громадного кита, и фонтан, который он выпускает из своих могучих ноздрей, четко вырисовывается на фоне голубоватых отвесных стен ледяной горы.
      Однако, несмотря на свою живописность, айсберги весьма коварны и опасны для судов. Над водой возвышается примерно 1/6—1/10 часть айсберга. Если эта часть имеет высоту около 30 м, то под водой находится более 200 м ледяной глыбы.
      Рядом с крупным айсбергом большой современный океанский корабль — все равно что спичечный коробок около большой горы. Столкновение с айсбергом — верная гибель для корабля. Кроме того, подводная часть айсберга сильно подтаивает, центр тяжести перемещается, и ледяная гора иногда перевертывается. Находиться в такие моменты вблизи айсберга рискованно, так как в образующуюся воронку втягивается все, что находится поблизости.
      Однажды через полярные воды проходил курс небольшого пассажирского корабля. Проснувшись утром, пассажиры увидели чудесное зрелище: по спокойной глади моря недалеко от корабля плыло несколько небольших айсбергов. Пассажиры упросили капитана подойти поближе к одному из них, чтобы лучше рассмотреть и сфотографировать его. Неопытный капитан согласился. Корабль осторожно подошел почти к самой ледяной стене, и в этот момент судно вдруг стало медленно подниматься из воды. Оказывается, в подводной части айсберга был выступ, над которым и оказался корабль. Когда айсберг начал медленно перевертываться, выступ вместе с беспомощным кораблем поднялся кверху. К счастью, все кончилось благополучно. Через некоторое время выступ опустился и корабль, невредимый, вновь оказался в воде. Полным ходом уходил он от этого колеблющегося айсберга.
     
      ПЕЩЕРЫ В АЙСБЕРГАХ
     
      Айсберги привлекают внимание не только своими фантастическими формами, огромными размерами и «коварным» поведением. Интересны они еще и пещерами, которые образуются в толщах сплошного льда. Об этих пещерах рассказывает участник 11-й советской антарктической экспедиции 1965 г. М. Пропп.
      День был ясный и солнечный, лыжи скользили по ровной поверхности морского льда. Потом ровный лед кончился, и мы вступили в нагромождение мелких айсбергов и стали медленно пробираться между ними. Пройдя так около 5 км, добрались до гигантской ледяной горы, в которой зияло несколько пещер.
      На айсберге, у входа в пещеру, была огромная лужа талой воды, сверху ее покрывал образовавшийся за холодную ночь лед. Он казался достаточно прочным, и мы, не снимая лыж, подошли к отверстию в ледяной стене. Оно располагалось на несколько метров выше человеческого роста, и пришлось осторожно, помогая себе лыжными палками, подниматься по крутому склону. Вот мы у входа в пещеру. Округлый коридор высотой примерно в 3 м уходил внутрь ледяной горы. Волнистые стены были из гладкого, точно отполированного льда. Необычайный голубовато-синий свет проходил через весь огромный ледяной массив, мягко струился, переливаясь в ледяных стенах. На сосульках играли отблески света, проникавшего во входное отверстие. Фантастический голубой цвет степ, игра света, пар, клубами вырывавшийся изо рта, настраивали на торжественный лад. Мы невольно говорили шепотом и медленно шли по коридору.
      Коридор кончился неожиданно — перед нами был тупик, стена из гладкого льда. Больше идти было некуда. Мы довернулись спиной к стене и стали осматривать внутренность пещеры. Во входном отверстии виднелись айсберги в открытом океане. По контрасту со стенами пещеры они казались нежнейшего розово-пурпурного цвета.
      Струящийся сквозь стены свет, переливающийся всеми оттенками синего и голубого, волнистые стены пещеры, перламутровые сосульки у входа, застывшие ледяные горы и бескрайние поля льда, видневшиеся в отверстие, — все вместе создавало картину грандиозной, невыразимой красоты.
      Проникнуть во вторую пещеру было еще труднее. Крутой ледяной склон высотой около 10 м мы одолели только после того, как вырубили ледорубом ступени. Эта пещера была не такой эффектной, сосулек здесь не было, а стены оказались совершенно гладкими. Зато коридор тянулся на несколько десятков метров. В нем было темно и сумрачно. Лишь слабый фиолетовый свет пробивался через многометровую толщу льда. Коридор заканчивался отверстием, ведущим к вершине айсберга. Вверху виднелись голубое небо и быстро несущиеся белые облака. Подняться здесь на поверхность было невозможно, разве только со специальным альпинистским снаряжением.
      На обратном пути мы заметили вход в еще одну пещеру. Осторожно проникли туда. В глубь айсберга уходил извилистый тоннель, перегороженный рядами занавесей из ледяных сосулек. Пришлось разбить некоторые, чтобы проложить себе путь. Тоннель не отличался красотой: пол его покрывал снег, стены тоже были припорошены снежной пудрой. Но дальше нас встретили неожиданности. Ветвящиеся во все стороны ходы пронизывали айсберг, и самым удивительным в них были огромные ледяные кристаллы, свисавшие с потолка и сплошь покрывавшие стены. Это был иней, сходный с тем, который можно видеть на окнах в морозный день, но только увеличенный во много раз.
      Ледяные иглы как бы цветы самых причудливых форм сверкали и искрились в голубом рассеянном свете. Страшно было не только двигаться, но и дышать среди этой необычайно хрупкой и неописуемой красоты. Мы зажгли спички, и они неожиданно вспыхнули ярко-красным пламенем. Конечно, огонь от зажженной спички казался таким ярким по контрасту с голубоватым освещением пещеры, но это не делало его менее красивым.
      Какие силы могут создать в айсбергах ледяные тоннели? Мы тут же, в пещере, высказали немало совершенно фантастических предположений, но научное объяснение этому факту получили позже, в Ленинграде. Я прочел тогда книгу о ледниках и узнал, что ходы и пещеры образуются не в айсбергах, а еще в теле ледников, текущих с антарктического нагорья к морю. В это время на перегибах в ледниках образуются громадные трещины самых разнообразных форм. Огромное давление делает лед пластичным, края трещин снова срастаются, а внутри так и остаются пустоты. Одни из них — узкие ходы и тоннели, другие — настоящие пещеры. Вот в таких пещерах мы и побывали.
     
      БУРАН
     
      Новозеландский ученый в 1956 г. прожил в одиночестве пять летних месяцев в Антарктиде, на западном побережье полуострова Росса, на мысе Ройдс, в хижине британской антарктической экспедиции Э. Шеклтопа, ведя наблюдения за пингвинами. Однажды был страшный антарктический буран, и ученый написал о том, что он увидел и пережил в эти ужасные несколько дней.
     
      Высоко в небе аркой выгнулись похожие на конские хвосты перистые облака. «Это к ветру», — подумал я.
      На фоне пролива четко вырисовывались цепи гор. На юге то как бы возникали, то исчезали острова. Это холодный воздух, стекая вниз по леднику на припай, соприкасался с более теплым воздухом и служил естественной призмой, через которую, преломляясь, искажались изображения островов, глетчеров и прибрежных скал, — совсем как в кривом зеркале.
      К полуночи небо утратило свой золотистый блеск, распространявшийся от повисшего над горизонтом солнца, и весь пейзаж приобрел более четкие формы, окрасившись лишь в три цвета: черный, белый, синий.
      Ветер приблизился вплотную. Снежная пыль взметнулась у моих ног и засыпала всего. Солнце еще светило, но ветер вдруг точно бичом начал хлестать по лицу, да так, что у меня перекосило челюсти, губы и веки заныли от невыносимой боли. Болью пронзило все клетки мозга. Отвернувшись, я наклонил голову и прикоснулся дрожащими пальцами к ледяной маске, покрывшей моментально теплую кожу лица. Но это было только началом; буран лишь оскалил свои страшные зубы. Спотыкаясь, мчался я вниз по склону через озеро к своей хижине.
      Буквально влетев в хижину, я крепко прижался спиной к закрытой двери и ощутил, как с лица кусками отваливается ледяная корка. Глаза болели, я поднес к ним часы, но, едва разглядев циферблат, так и не увидел, который час.
      С лихорадочной быстротой я снова выскочил из хижины, чтобы набрать снега—запас воды, закрепить антенну и закрыть ставни на окнах. Вытащив ящик, который нужно было наполнить снегом, я с отчаяньем понял, что на это уйдет уйма времени, так как снег из ящика уносило ветром. Громадные глыбы его летели, словно осенние листья. Пока я уминал ногами в ящике снег, лопата, танцуя, взлетела в воздух, и я едва успел поймать ее.
      Потом нужно было закрепить антенну. Булыжники, которые я решил добавить в груду камней, служивших основанием мачты, вырывались у меня из рук и катились в кромешный ад крутящегося снега. С большим трудом я закрепил антенну и закрыл ставни, потом на четвереньках добрался до двери.
      Очутившись снова в хижине, я длинными гвоздями приколотил деревянные планки к двери, чтобы она могла противостоять ветру. Но снег, мелкий, как мука, проникал сквозь малейшую щель, поэтому в коридоре росли сугробы снега. В гуле, реве, грохоте бурана ничего не было слышно, а дом сотрясался под ударами рассвирепевшего ветра.
      Стоя посередине хижины, я не в силах был что-нибудь сделать, дрожал от ужаса, от одиночества, от своей беспомощности. Мне хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в щель, чтобы не ощущать своей слабости, ничтожества, трусости.
      Хижина тряслась и дребезжала под ударами все более свирепевшего ветра.
      Я почувствовал тошноту, сердце стало биться так медленно, что почти не ощущалось пульса. В изнеможении я сел на пол, закрыл руками лицо, покрытое испариной, и оставался долгое время в полузабытьи.
      Потом очнулся. Прежнего страха уже не было. Я понял, что, в сущности, нечего бояться, так как хижина уже простояла полсотни лет: она привязана толстыми металлическими канатами и выдержит любой ветер. Я зажег примус, сварил себе еду, поел, лег в спальный мешок и уснул.
      Утром буран не прекратился, в коридоре намело большой сугроб. Хижина продолжала стонать и сотрясаться от сильного ветра. Из спального мешка, подбитого гагачьим пухом, а поэтому очень теплого, я вылез только для того, чтобы сварить себе похлебку, какао, поесть и снова спрятаться в уютное тепло спального мешка. К реву ветра я привык, и это не мешало мне спать.
      На третий день буран еще усилился. Невероятно мощный порыв ветра сорвал ставни с окна и ворвался в хижину, словно снаряд, со снежной пылью, похожей на дым. Я бросился тушить примус и печку, так как в моем положении самым страшным был бы пожар. Ведь из хижины выбраться невозможно, она погребена под снегом! Затем я побежал к шкафу за молотком и гвоздями, но ветер сбивал меня с ног, все вещи, находящиеся в хижине, пришли в движение. Все перемещалось, летело, разбивалось вдребезги. Вдруг приподнялась крыша. Послышался жуткий треск, похожий на сильный удар грома. У меня промелькнула мысль, что наступил конец. От такой стужи и страха невозможно не умереть. Но я ползком добрался до кровати, с невероятным трудом оделся в меховой комбинезон, который пришлось откапывать, так как он уже был занесен снегом, затем добрался до шкафа, схватил молоток, гвозди, ледоруб и нож. Ножом я отрезал большой кусок парусины от занавеса, закрывавшего внутреннюю дверь, и стал пробираться к распахнутому окну. По дороге захватил лежавшие на полу и каким-то чудом не совсем еще занесенные снегом доски. Добравшись до окна, поранив руки, больно ударившись о край стола головой и грудью, я кое-как сумел приколотить доски и парусину, закрыв ими зияющий оконный проем.
      Когда дело было сделано, я почувствовал нестерпимую боль в обмороженных пальцах. Потом обнаружилось, что суставы пальцев ободраны до костей. Засунув руки под мышки, я застонал и, обессиленный, лег прямо на заснеженный пол. Сколько я так пролежал, не знаю, но вдруг подсознательно ощутил какую-то перемену в «настроении» бурана. Приподняв голову, прислушался: буран стихал. Тогда я нашел свой спальный мешок, залез в пего и мгновенно заснул.
      Когда я проснулся, ярко светило солнце, все кругом было спокойно. Спальный мешок был засыпан снегом. Освободив руки, стряхнув снег, я встал и решил поскорее выбраться из дома, чтобы посмотреть, что наделал буран. Руки болели, но я отгреб снег внутрь помещения, открыл дверь и начал откапывать проход в громадном сугробе, завалившем дом.
     
      СИМВОЛ АНТАРКТИКИ
     
      Нельзя представить себе животный мир Антарктики без пингвинов, так оживляющих ее безжизненные берега. Здесь насчитывают более 17 их видов. Наиболее распространены пингвины Адели и императорские. Императорский пингвин, безусловно, очень своеобразная и необычная птица. В каком-то смысле он является символом Антарктики, так же как лев соответствует Африке, а кенгуру заставляет вспомнить об Австралии. У каждого, кто хоть раз видел императорского пингвина в его родной Антарктике, он надолго останется в памяти.
      Императорские пингвины — это крупные птицы, достигающие в высоту 120 см и массы 40—50 кг. От пингвинов Адели они отличаются большими размерами, более спокойным характером и даже окраской. Они внушают большое уважение полным презрением к опасности, как бы велика она ни была. Сказать, что это просто глупость или непонимание опасности, неправильно. Часто можно видеть этих пингвинов рядом с их злейшими врагами — морскими леопардами. Пингвины стоят спокойно на критическом расстоянии от хищника, но не вблизи него. Правда, существует мнение, что морской леопард охотится за пингвинами только в воде, а на льду он будто бы их не трогает.
      Белая манишка «императора» всегда безукоризненно чиста, а иссиня-черные голова и спина лоснятся. Мощные лапы с грубой кожей приспособлены для хождения по острым льдам, застругам и сугробам.
      В воде императорские пингвины теряют свою важность, весело и быстро гоняются друг за другом. Плавают они под водой на боку и даже вверх брюхом. Питаются мелкими рачками и рыбой. Императорскому пингвину не хватает короткого антарктического лета, чтобы успеть снести яйцо и вывести птенца, который должен еще достаточно подрасти и быть в состоянии предпринять путешествие к океану, в конце лета буквально кишащему жизнью у берегов Антарктиды. Поэтому самка императорского пингвина несет яйцо зимой, в июле—августе, в самую лютую стужу. Масса его около 400 г. Сначала самец держит яйцо, зажав между лапами, прижимая к пуху живота и не давая прикасаться к ледяной поверхности земли, затем самка. Так пингвины «выстаивают» яйцо по очереди, сменяя друг друга. Птенец выводится из яйца через два месяца, в самом начале весны. Вылупившегося птенца таким же образом на своих лапах держит один из родителей, а другой в это время откармливается в море, а затем возвращается и кормит птенца содержимым своего желудка.
      Птенцов пингвины выкармливают сообща. В воспитании подрастающего поколения принимают участие все взрослые птицы. Птенцы вылупляются зрячими, покрытыми очень теплым пухом, похожим на шерсть. Они растут довольно быстро, но оперяются медленно и в воду сходят лишь в конце лета, в феврале. Перья у пингвинов мелкие, чешуеобразные и мало похожи на перья птиц. Вот только на хвосте они действительно похожи на жидковатые перья, но на твердом стержне.
      Пингвины Адели в противоположность серьезным и даже мрачноватым императорским отличаются веселым и общительным нравом. Они всегда в хорошем настроении, всегда любознательны (а не только любопытны), охотно заводят знакомство, ничего не выпрашивают — пищи для них здесь вдоволь, — ко всему присматриваются и в то же время умеют за себя постоять. Стоит лишь какому-либо чужаку появиться на их гнездовье, как они дружно бросаются в атаку и выпроваживают его. Не раз бросались они и на лыжников, причем самоотверженно, загораживая им дорогу. Приходилось уступать. Колонии этих пингвинов всегда на суше, пусть даже эта суша полуобледенела и покрыта снегом. И высиживают Адельки, как часто их зовут, всегда два яйца.
      Появляются пингвины на берегах у материка летом, зимуют в океане, а для гнездовий выбирают низкие островки. Они любят солнце и стараются располагаться на местах, хорошо освещаемых и прогреваемых солнцем. Когда Адели забираются на отвесные, хотя и не очень высокие склоны скал, все идет в ход: и ноги, и крылья-ласты, и крепкий клюв. На гнездовье шум и гам круглые сутки. Одни приходят с моря с полным зобом добычи, другие только отправляются к морю, третьи греют своих птенцов — большей частью двух, реже одного...
      Можно часами сидеть возле их гнездовий, рисовать или фотографировать их, подсчитывать взрослых и птенцов пли просто наблюдать за ними.
      Странное впечатление оставляет гнездо пингвина: валик, сложенный из кусочков щебенки, и внутри ничего, что сделало бы гнездо птицы мягким и теплым. Вряд ли такое гнездо способно обеспечить что-либо, кроме преграды от скатывания яйца.
      Вереницы пингвинов группами безостановочно шествуют к кромке припая и обратно. Комична их походка вразвалку. Зато в воде проворство пингвинов удивительно: они умеют, как пробка из бутылки, вертикально выпрыгнуть из воды на ледяной припай. У них развито чувство товарищества: идущий впереди время от времени останавливается и оглядывается, нет ли отставших. Если цепочка очень растянулась и идущие сзади птицы отстают, передовой останавливается. Постепенно подтягиваются все отставшие, и тогда ведущий поднимается и караван движется дальше. Однако идущий впереди — это не вожак; время от времени его обгоняет и сменяет другой пингвин, чему он безропотно подчиняется.
     
      ПЕРНАТЫЙ ХИЩНИК
     
      К концу ноября первый крикливый самец-поморник появился на одном из участков пингвиньей колонии, издавая то и дело воинственный клич «к-а-а, к-а-а». При этом он гордо поднимал голову и выпячивал грудь, широко разевая свой загнутый хищный клюв, вызывающе выставляя вперед одну ногу и растопыривая распластанные крылья, покрытые белоснежными, черными и коричневыми перьями.
      Затем вблизи колонии поселились еще шесть пар этих птиц. Столько же поморников поселилось на ближайших скалах, но кормились они за пределами колонии. Поморники не останавливались ни перед чем, чтобы отбить охоту у пришлых птиц посягать на их «владения». Целыми днями звучали их клики, заглушавшие даже пингвиний гвалт.
      Поморник-самец кормил самку, пока из яиц не вылупились птенцы. Самка беспрерывно злобно кричала, требуя пищи и заставляя самца убивать, промышлять, грабить пингвинов и летать к далекому морю за рыбой, откуда он возвращался в ледяном панцире, покрывающем голову и грудь.
      Возвращаясь с промысла, самец приземлялся, мощно тормозя крыльями, где-нибудь в стороне от гнезда, и самка тотчас опрометью бросалась к нему. Эта прожорливая птица скакала с камня на камень, нахохлившись, вытянув шею, разинув клюв, и скрипуче требовала еды. Не успевал поморник отрыгнуть рыбу, как самка набрасывалась на него. Она клевала его в голову, в шею, торопя отдать ей добычу, и в исступлении била крыльями. Просто не верилось, что эта свирепость вызвана одним лишь голодом.
      Можно было ненавидеть и презирать прожорливость птиц, но невольно приходилось восхищаться их активностью в борьбе за существование, за их устремленность. Это была жажда и страсть выжить, победить суровые условия Антарктиды. И невольно думалось, что поморники — необыкновенно смелые птицы. Когда поморник проносился над гнездами пингвинов, сидящие птицы задирали головы, нервно оглядывались, поводя клювами.
      Иногда поморники садились на скале и не отрываясь смотрели на колонию. Если из гнезда какого-нибудь пингвина выкатывалось яйцо, поморник неслышно опускался в самую гущу пингвинов, хватал яйцо, ударом клюва пробивал в скорлупе отверстие и жадно высасывал содержимое. Пингвины даже не пытались отбирать яйцо; они только вытягивали шею, не слезая с гнезда, и шипением выражали свою ненависть к поморнику.
      Потом появились на свет птенцы поморников. Ни в одном гнезде второй птенец не выживал больше трех дней. Птенец, вылупившийся из яйца первым, благодаря своему весу и силе получал большую часть пищи, приносимой родителями, поэтому ему нетрудно было вытолкнуть из гнезда своего братца, которого тотчас пожирали соседи-поморники. Уцелевшего детеныша родителям приходилось постоянно стеречь. Окрепнув, птенцы поморников сами начинали настойчиво требовать еду у родителей. Можно было только поражаться их свирепости и жадности.
      Поморники питались не только яйцами пингвинов, но и их птенцами.
      Когда пингвинята сбрасывали густой пух, делавший их похожими на крохотных ребятишек в пушистых серых пижамах, они носились по колонии с жалобным голодным криком, сломя голову мчались на своих коротеньких ножках, спотыкались и падали. Порой они убегали далеко от колонии и тогда становились жертвами поморников.
     
      О МОРСКИХ ЛЕОПАРДАХ
     
      Возле берега, где лед дробился на мелкие куски, собрались пингвины. Вскарабкавшись на льдину, они доплывали на ней до берега, вылезали на скалы, затем, дождавшись следующей льдины, забирались на нее и снова плыли. Эта «игра» продолжалась бесконечно, громко раздавались в тишине их пронзительные, возбужденные крики. Далеко в проливе резвилось семейство косаток1. Их большие серповидные плавники сверкали на солнце, из дыхал вылетали клубы пара, напоминавшие клубы порохового дыма. К берегу плыли три тюленя. Они ныряли и резвясь вертелись друг возле друга. Потом, изгибая спины, два из них выбрались на камни. Третий остался лежать на поверхности воды. Он был ранен. Из раны в животе струилась кровь. Очевидно, за ним охотились косатки.
      Вдруг из воды вынырнул морской леопард и вскарабкался на льдину. Грудь его и плечи были бледно-палевого цвета. От запаха крови ноздри леопарда раздулись, а его крупная голова закачалась из стороны в сторону. Морской леопард заметил пингвинов, беззвучно, без плеска погрузился в воду и быстро поплыл к ним. В спокойной прозрачной воде было видно, как леопард, ловко ныряя, ловил пингвинов, подбрасывая их вверх, и хватал на лету.
      Наевшись, леопард снова неслышно скользнул в море. В это время пингвинов тридцать прыгнули в воду и, ныряя по-дельфиньи, стали ловить рачков. Рачков было так много, что местами море было покрыто как бы оранжевыми пятнами. Пингвинам оставалось только плыть с раскрытым ртом, куда рачки попадали сами.
      1 Косатка — хищное морское млекопитающее. В длину достигает 10 м. Питается моллюсками и рыбой, нападает на тюленей, котиков, дельфинов и других животных.
      Но вот леопард снова двинулся в атаку. Пингвины бросились врассыпную. Леопард выбрал себе жертву и поплыл вдогонку за одним из пингвинов.
      Пингвин начал изворачиваться и кружить, но леопард не отставал, а, наоборот, сокращал расстояние. Выбившись из сил, пингвин замедлил ход, и леопард схватил его. Затем леопард направился к раненому тюленю, с которым расправился так жр быстро.
      Насытившись, хищник долго лежал неподвижно на воде, потом нырнул в глубину.
     
      ПУЛЬС КИТА
     
      В районе антарктических вод исследователи опустили гидрофоны1 на значительную глубину и уловили громкие звуки, напоминающие ритмичный стук какого-то мотора. Этот «мотор» не стоял на месте, а передвигался со скоростью 12 км в час.
      1 Гидрофон — прибор, с Помощью которого улавливают шумы в глубинах океана.
      «Может, это подводная лодка?» — думали исследователи. Они еще долго не могли найти источник звука. Потом шум исчез. Казалось, что «двигатель» перестал работать, будто его кто-то выключил... Но спустя некоторое время гидрофоны вновь уловили те же самые звуки: тук-тук, тук-тук...
      Ученые потеряли уйму времени, пока обнаружили, что мотором был усатый кит финвал, а равномерные удары издавало его сердце.
      В теле морского великана 8 т крови. Каким же должен быть «насос», приводящий ее в движение? Сердце финвала достигает 200—250 кг. Оно развивает мощность в десять лошадиных сил! Не удивительно, что пульс финвала удалось подслушать с помощью гидрофонов.
      Но почему сердце кита работает с большими паузами?
      Звуки сердца, например, усатых китов можно уловить не всегда, а только в то время, когда у великана разинута пасть. А открывает он ее, чтобы насытиться. Иначе говоря, во время «обеда». Когда пасть закрыта, звук сердцебиения кита поглощается его многотонным телом. Ведь слой жира у него бывает толщиной более 10 см, а масса — 20—25 т.
     
      МОЛОЧНЫЕ ФОНТАНЫ
     
      Детеныши всех китов сосут молоко самки под водой, невдалеке от поверхности. Молочные железы у самок устроены, однако, не для сосания. Это цистерна, в которую открываются многочисленные протоки, по ним и поступают струйки молока. Цистерна окружена пучками мышц. Как только китенок захватывает сосок и тыкается в «маму» носом эти мышцы сокращаются и ему в рот впрыскивается молоко. Этот фонтанчик бьет 15—20 секунд, потом перерыв для дыхания малыша и наполнения цистерны, и снова бьет фонтан. За одну кормежку иногда до девяти раз сокращается железа. Неплохо придумано — за минимальное время максимальное количество молока.
      Малыши питаются до 30 раз в день, а после шести месяцев число кормежек сокращается до 7.
      Молочная железа у самки выделяет в сутки до 600 л молока. Эту детскую еду лишь по привычке можно назвать молоком. Его жирность 40—50% (коровьего 3—5%). Детеныши рождаются довольно крупными: у синего кита длина 7,5 м и масса 2 т, у финвала — 6 м и 1,6 т. Детеныши достигают трети длины «мамы», а то и чуть ли не половины. Растут они не по дням, а по часам. Синий китенок за полгода вырастает до 15 м и прибавляет 100—200 кг за день. Это 4—8 кг в час.
     
      НА АМЕРИКАНСКИХ СТАНЦИЯХ
     
      Холод обрушился на меня с резкой и сокрушительной силой, когда в январе 1969 г. я вышел из огромного транспортного самолета на ледяную поверхность Южного полюса. Ветер жалил ноздри и сдавливал легкие, пока мы пробежали до засыпанной снегом полярной станции Амундсен — Скотт. Он рвал полы подбитой мехом куртки, кусал лицо, мешал получше вглядеться в угрюмый и безлюдный ландшафт с немногими антеннами, с флагом на мачте, столбом, отмечающим географическую точку полюса. Из этой точки невозможно идти на юг, отсюда есть только одно направление — на север. Сознание того факта, что ты стоишь на такой удивительной точке земной поверхности, заставляет учащенно биться сердце даже самого бывалого путешественника. Станция расположена на высоте 3 тыс. м. Здесь трудно дышать, ощущается недостаток кислорода.
      Изогнутым и низким проходом мы пошли на полярную базу, прячущуюся где-то на глубине 10—12 м под снежной шапкой Антарктиды. Эта станция была построена в 1957 г. Сначала она находилась на поверхности, а теперь полностью под снегом и льдом, скопившимся за 12 лет.
      Мы спустились по лестнице в ледяной тоннель, который соединяет строения базы. Незаходящее солнце южного лета осталось наверху, а мы оказались в странном мире электрических огней и холода. Запах в тоннеле напоминал мне запах холодильника. Это, впрочем, и был холодильник, потому что тоннель не только соединяет дома, но и служит местом хранения продовольствия и оборудования.
      Чудовищное давление снежной массы своей тяжестью прогнуло стальные балки, а гигантские сосульки, свисая с потолка, отнимают довольно большую полезную площадь помещения...
      Затем самолет «Геркулес» доставил нас на главную базу США — станцию Мак-Мердо, которая из-за беспорядочно разбросанных домишек напоминает цыганский табор. В летние месяцы здесь бывает около 1 тыс. человек. Станция расположена на острове, но «припаяна» к материку шельфовым ледником Росса. Мак-Мердо — торговая база Антарктиды. Во время короткого лета сюда прибывают большие транспортные суда и разгружают огромные запасы продовольствия и оборудования, необходимые для зимовки. Летом круглосуточно здесь кипит работа, как в пчелином улье.
      В последний вечер нашего пребывания на Мак-Мердо я поднялся на холм Наблюдений, круто возвышающийся за скоплением домов. Его голый скалистый силуэт не назовешь красивым, но с его вершины открывается удивительный вид. Хотя было около полуночи, солнце светило ярко, как будто был полдень. Внизу, в поселке, не прекращалась работа.
      Справа от меня могучий пик вулкана Эребус выдыхал легкое перышко дыма. Казалось, что я попал на другую планету. Но нет, это Земля. Вот рядом со мной виднеется крест, воздвигнутый в память об экспедиции Скотта. На кресте надпись: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Кажется, что среди этой застывшей красоты никакие другие слова не могли бы выразить сильнее неукротимость человеческого духа...
      Снова летим мы на «Геркулесе», но теперь на станцию Бэрд, за 1520 км от Мак-Мердо. Станция Бэрд находится на 80-й параллели, в самом сердце Земли Мэри Бэрд, которую нельзя даже назвать сушей. Твердый грунт лежит здесь где-то на глубине 600 м ниже уровня моря. Станция Бэрд тоже скрывается подо льдом. Полностью построенная и укомплектованная в 1962 г., она представляет собой последнее достижение полярной строительной техники. Станция была намеренно выстроена под снегом с помощью стальных арок и особых сборных конструкций. Но все-таки скопление снега оказалось гораздо большим, чем предполагалось; поэтому арки поддались во многих местах, и есть предположение, что через несколько лет станцию придется оставить и она превратится в город-призрак, которому предстоит погибнуть под неумолимым давлением антарктических льдов.
      Нам не удалось побыть на станции из-за надвигающегося бурана. Падал лишь легкий снежок, когда мы поднимались на поверхность, но, пока бежали к самолету, ветер стал таким сильным, что если бы мы поспешно не улетели, то застряли здесь на несколько дней. Самолет, быстро взлетев, без труда обошел двигавшийся нам навстречу гигантский шторм.
     
      с АКВАЛАНГОМ В АНТАРКТИКЕ
     
      Трое советских биологов-аквалангистов отправились с 11-й антарктической экспедицией в Антарктиду для изучения подводной жизни у ее берегов. Они опускались под двухметровый припайный лед недалеко от южнополярной станции Мирный. Работая в чрезвычайно трудных и необычных условиях на глубине до 50 м, они открыли здесь в высшей степени разнообразный животный и растительный мир.
      Вот так описывает первое свое погружение под лед один из аквалангистов.
      Пришел день спуска под лед. Было довольно холодно — 9°С, с материка дул пронизывающий ветер. Лунка, которую мы пробили в двухметровом льду, за ночь покрылась толстой коркой вновь образовавшегося льда, но ее было нетрудно вычистить.
      Я опустился в лунку и посмотрел вниз. В первую секунду показалось, что там полная тьма, но постепенно глаза приспосабливались к гораздо меньшему, чем на поверхности, освещению. Однако, прежде чем погрузиться, нужно было осмотреть лед снизу.
      Я поднырнул под лед и уперся в него руками. Они по локоть ушли в мягкую кристаллическую массу: лед снизу был покрыт шубой из кристаллов, каждый длиной в несколько сантиметров. В пробивающемся сверху свете они искрились и сверкали. Между кристаллами плавало множество мелких рачков. Неожиданно совсем рядом с собой я увидел среди ледяных игл странную рыбу, напоминающую небольшого щуренка. Светло-кремоватого цвета, она казалась почти прозрачной среди переливающихся ледяных кристаллов.
      Скорее всего это была рыбка из белокровных щук, особого антарктического семейства рыб, в крови которых нет красного красящего вещества — гемоглобина, переносчика кислорода. Эти рыбы встречаются только в холодных антарктических водах с низкой температурой и высоким содержанием кислорода в воде. Я осторожно подплыл к рыбке, но она ловко юркнула между ледяными кристаллами и исчезла...
      Хотя мы сделали потом 162 спуска под лед, белокровные рыбы нам больше не попадались. Осторожно погружаясь, я коснулся ногами дна на глубине 12 м, тщательно огляделся. Все вокруг было совершенно необычным. Вода казалась неправдоподобно прозрачной. Я находился в каком-то дистиллированном море и мог видеть во все стороны на несколько десятков метров. Предметы вдали не исчезали в дымке, как это обычно бывает под водой, а постепенно таяли, растворялись в лазурной голубизне, сохраняя всю четкость очертаний.
      Скалистое дно полого уходило от берега. Твердые скалы покрывал тончайший сероватый ил, который от моих движений поднимался клубами.
      Я опустился еще. Дальше скала отвесно обрывалась вниз, где было множество морских ежей. Их ярко-пурпурный цвет на поверхности здесь казался тускло-красноватым. Между ними были 200
      видны небольшие синевато-красные морские звезды с пятью тупыми лучами. Немного проплыв вперед, я повис над краем обрыва.
      Внизу подо мной в совершенно прозрачной воде было хорошо видно ровное дно. Ежи и звезды почти исчезли, зато все дно было покрыто оранжево-красными кустами мягких кораллов, а между ними выглядывали необычайно нежные венчики чьих-то щупалец. При моем приближении венчики сжимались и исчезали. Это крупные морские черви — полихеты — втягивали щупальцы в свои длинные роговые трубки.
      Медленно опускаясь, я достиг конца обрыва — глубины 28 м. Среди лежащих на дне огромных камней животный мир был еще богаче и разнообразнее. И здесь я увидел мягкие кораллы, но среди них появилось бесчисленное множество морских огурцов — голотурий, удивительно напоминавших голотурий наших морей. Кругом виднелось множество губок разнообразных форм и расцветок; они покрывали дно ярко-желтым ковром, свисали с камней фантастическими бородами. Количество более мелких животных было огромным, не поддающимся описанию. Но нигде не видно ни малейшего движения, как будто весь этот мир застыл в сказочном сне.
      Это было не море, а какой-то фантастический музей с колоссальным богатством неподвижных экспонатов, залитых идеально прозрачной, чуть синеватой жидкостью. Даже рыба была охвачена этим оцепенением: небольшие рыбки, тут и там стоявшие среди кораллов, позволяли себя взять в руки и даже после этого не пытались уплыть, а сворачивались в клубок.
      Помимо морских ежей, звезд, встречались крупные актинии, ничуть не уступающие по размеру актиниям тропических морей. Ближе к берегу, на довольно мелком месте, я увидел на дне странный полупрозрачный неподвижный цветок. Это был пучок ледяных игл длиной около 10—15 см. Такое хрупкое образование могло возникнуть только здесь, в удивительно холодной и спокойной воде. Таким образом, несмотря на суровые природные условия, подводный животный мир морей и океанов Антарктиды богат и разнообразен.
     
      «НАСЕЛЕНИЕ» АНТАРКТИДЫ
     
      Впервые на побережье Антарктиды люди остались зимовать в 1899 г. Тогда на мысе Адер высадились 10 человек во главе с норвежским геодезистом К. Борхгревиком. Выполняя научные исследования, они прожили здесь почти год. В эту зимовку в Антарктиде появилась первая могила: на мысе Адер похоронен зоолог Н. Хансен, не выдержавший антарктических трудностей.
      С тех пор в Антарктиде экспедициями различных государств было создано более 80 станций, причем более 30 из них на Антарктическом полуострове и расположенных вблизи него островах.
      201
      Однако довольно долгое время научные станции в Антарктиде были базами эпизодических экспедиций и работали на них сравнительно редко. После зимовки Борхгревика, например, в зимнее время на ледяном континенте в течение трех лет не было ни одного человека. Так продолжалось вплоть до 1944 г.
      С 1944 г. Антарктида уже не остается без населения. Количество научных станций и баз постепенно увеличивается, возрастает и количество зимовщиков. В 1955 г. на ледяном континенте и близлежащих островах действовало уже 19 научных станций, на которых жили и работали 182 человека. Резко увеличилось количество людей в Антарктике в период Международного геофизического года (МГГ). В 1958 г. на 42 станциях, принадлежащих одиннадцати государствам, работало 872 человека, в том числе 185 советских полярников. После окончания МГГ население Антарктики несколько сократилось.
     
      ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ В АНТАРКТИДЕ
     
      В последнее десятилетие в связи с интенсивным исследованием южной полярной области Земли на карте Антарктики появились тысячи новых географических названий. Значительная часть географических объектов была открыта и названа советскими антарктическими экспедициями. Так, на Земле Королевы Мод появились горы Русские, хребет Гагарина, залив Ленинградский, шельфовый ледник Лазарева; в районах, которые пересекли наши исследовательские санно-гусеничные поезда, подо льдом были обнаружены горы Гамбурцева и Вернадского, равнина Шмидта и Долина МГГ.
      Много новых названий дано и иностранными антарктическими экспедициями. Так, на Земле Александра I на английских картах, изданных в 1961 г., появились названия, посвященные известным композиторам разных времен и национальностей. Здесь есть полуостров Бетховена, заливы Верди, Брамса, Мендельсона, Шуберта, Гайдна, мысы, названные в честь Берлиоза, Россини, горы и пики Листа, Грига, Глюка, ледники, носящие имена Баха, Вагнера, Моцарта, группа небольших островов имени Глинки.
      Появились в Антарктиде и имена героев романа А. Дюма «Три мушкетера». Именами отважных мастеров шпаги, отчаянных дуэлянтов Атоса, Портоса и Арамиса, созданных фантазией французского писателя, названы хребты в горах Принца Чарльза на Земле Мак-Робертсона. Это небольшие хребты длиной 100— 150 км, возвышающиеся над мощным ледниковым покровом Антарктиды.
     
      КОРОТКО О РАЗНОМ
     
      МАГНИТНЫЙ ПОЛЮС
      В Антарктиде расположен Северный магнитный полюс Земли. Почему же Северный в южном полушарии? Потому что Земля — большой магнит с Южным и Северным полюсами. Эти полюса по совпадают с географическими полюсами Земли. Тот магнитный полюс, который притягивает южный конец магнитной стрелки компаса, является Северным. Этот полюс расположен в южном полушарии, но для удобства его принято называть Южным магнитным полюсом.
     
      ПОЛЮС ВЕТРОВ
      В Антарктиде полюс ветров находится на Земле Адели, и сила ветра достигает здесь 240 км в час.
     
      ЗА ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ
      Летом в южном полушарии за полярным кругом солнце в полночь бывает на юге, а в полдень — на севере, в северном полушарии — наоборот.
     
      ГЛУБОКАЯ ВПАДИНА
      Советские геологи установили, что вдоль берегов Антарктиды тянется глубокий желоб. Глубина его достигает в некоторых местах 1500 м. Желоб проходит параллельно краю материка от моря Дейвиса до Земли Виктории. Это расстояние равно почти 3000 км. Такая глубокая впадина образовалась от того, что земная кора в этом месте прогнулась под тяжестью ледяного покрова (1 км3 льда имеет массу 900 млн. т). Прогиб носит имя Лазарева.
     
      ДОЖДЬ В АНТАРКТИДЕ
      30 ноября 1958 г. в районе залива Мак-Мердо, на базе Скотта, шел дождь. Это явление крайне редко наблюдается за Южным полярным кругом.
     
      КУРОРТ В АНТАРКТИДЕ
      Оазис Ширмахера в Антарктиде советские полярники называют курортом. Это небольшая, замкнутая скалами котловина в восьмистах метрах от станции Новолазаревская. Зимовщики принимают здесь солнечные ванны, купаются в маленьком озере. В разгар антарктического лета почва вокруг озера нагревается до +30 и даже +40оС, а вода — до +15°С.